Иннокентий Белов
    Слесарь 1
   

   

    

     Глава 1
     ЧЕРТОВ КАМЕНЬ
    

    Грибы в этом году уродились на славу. Аккуратные, красноголовые подосиновики росли целыми колоннами. Срезая один и, отправляя его в корзину, можно было увидеть сразу несколько шляпок рядом.
    Белые были похитрее и прятались под нижними ветками елок. Приходилось вдоволь наползаться, пока все семейство отыщешь и соберешь.
    Процесс наполнения корзины очень увлекал, никакие мысли не лезли в голову, не грызли мозжечок. Это было как раз — то состояние, которое было Олегу необходимо, из-за которого он был готов не выходить из леса. Аккуратно срезая и проверяя каждый гриб на чистоту, он вспоминал чувство легкого счастья из детства.
    Той самой эйфории, которую начал испытывать больше двадцати лет назад, гуляя по красивому ярославскому лесу с дедовой корзинкой. Когда уже достаточно подрос, чтобы, без особой опаски ходить по рощам, пересекающимися с колхозными полями, возле небольшой извилистой речки, в которой хорошо ловились плотва и окуни.
    Деревня была небольшая, за грибами по-настоящему ходил его родной дядя, всегда набирая корзину отборных боровиков. Но ходил он в другую сторону, в настоящий лес, километров на пять-шесть от деревни, никак не мешая Олегу набирать свою долю.
    Бабушка умела поразительно вкусно, с корочкой, зажаривать грибы с картошкой и зеленым лучком. Олег всегда проглатывал целую сковородку и тянулся за добавкой.
    Три месяца школьных каникул были временем настоящего счастья и отдыха от городской жизни и цивилизации, поэтому всегда вспоминались именно так.
    Небольшие недоразумения в общении с деревенскими парнями, местами нагловатыми, совсем не мешали получать удовольствие от рыбалки, на которой Олег пропадал сутками. В деревне он считался почти своим, хоть и был чисто городским. Когда местные парни попробовали пошутить над городским, уже два года занимался борьбой. И без особого труда, показал превосходство техники над просто крепкими от природы заводилами.
    Дядя имел в деревне определенный авторитет, вкупе с резким, непростым характером. Поэтому, желающих доставать посерьезнее обладателя непонятной борьбы не нашлось. К слову, парни в деревне между собой не дрались, до кулаков дело при Олеге ни разу не доходило. И так все задиры хорошо знали силу друг друга. Про все стычки и попытки выяснить, кто сильнее — деревня узнавала в клубе.
    Клубом в двух небольших деревнях являлся завоз товара в маленькое сельпо по вторникам и пятницам. Почти все жители собирались заранее, и общаясь, дожидались Газона с продуктами. Буханка ржаного хлеба стоила всего шестнадцать копеек, поэтому деревенские скотину кормили, в основном, только хлебом. Выходило дешевле всего. Набивали по два-три мешка хлебушка и развозили по домам на рамах и багажниках велосипедов. Вот такие причуды позднего социализма еще остались в памяти, как одно из самых ярких воспоминаний.
    Вот и сейчас, вспомнив свои юношеские годы, беззаботные и счастливые, Олег замер около особо высокого подосиновика. Не понял, сколько простоял так, улыбаясь своим мыслям. Пока не заметил, что небо стремительно потемнело на востоке.
    Тут он спохватился, что сегодня не смотрел прогноз погоды, занятый с утра делами с отцом. И быстро достал смартфон. Прогноз обещал грозу и наглядно подтверждался черными тучами, наползавшими на верхушки деревьев вдали. Карта осадков обещала час-полтора мощного ливня, самая чернота проходила через его локацию. И нехорошая новость была в том, что гроза двигалась от места, где Олег оставил свой немолодой пыжик. И уже минут двадцать усердно его поливала.
    Олег не так давно заплутал в лесу по-настоящему. Он провел очень холодную ночь на охапке лапника под елкой, у которой аккуратно выломал нижние ветви. Громко стучал к рассвету зубами так, что слышно было за сотню метров. После этого Олег стал аккуратно отмечать место, где оставил машину на карте и контролировать заряд смартфона.
    Сегодня утром, перед самым выездом из дома, аккумулятор смартфона показывал почти девяносто процентов заряда, еще Олег заряжал по дороге от прикуривателя. Помня хорошо, как в тот раз попал в лес с почти разряженным аккумулятором. Эта мелкая неприятность, вместе с потерей направления и легкой паникой, привела к блужданиям на пару часов до полной темноты, ночевкой в холодном, страшном в темноте, лесу.
    Когда вышло солнце, пришлось реально проводить болезненную разминку, чтобы начать двигаться, не как восьмидесятилетний старик. И через пару часов выйти к знакомой трассе, а там — еще несколько километров до машины. Ноги все же стер в сапогах, хоть и одевал удобные носки. Все равно, ступни немного гуляли и лишние восемь-десять километров сказались не лучшим образом.
    Повезло, что вскоре отзывчивый парень подвез его до машины, угостив парой чашек кофе из термоса и бутербродом с колбасой, узнав о злоключениях Олега.
    После сурового урока на ровном месте, Олег продумал меры на случай таких же непредвиденных, но вполне — возможных случаев. Теперь он не был так самоуверен.
    Кроме корзинки с ножом и заряженного смартфона, начал брать с собой удобный, небольшой рюкзак. В теперь котором лежал котелок, стилизованный под немецкий времен Великой Отечественной, полный всяких полезных вещичек для комфортного выживания в лесу.
    Там же, на дне, лежал маленький легкий топорик в чехле, с небольшой ножовкой в рукоятке и даже огниво. Оказалось, что резать ветки для костра небольшим ножом и ломать руками — очень трудно и крайне неэффективно. Сбор валежника дело не сложное, но хороших, толстых ветвей валяется не так много, а мелочь дает тепла едва-едва. Тем более — в полной темноте. Топорик же сходу решал проблему костра, хоть и был маленьким и не очень увесистым. Все это Олег установил опытным путем, проштудировав форумы по выживанию в лесу, и разведя пробный костер несколько раз.
    Сам Олег не курил, спичек или зажигалки с ним не оказалось, а отсутствие костра — очень осложнило ночь. Реально перевело из возможного приключения в выживание, ведь теплых вещей с собой не было. Просто футболка и ветровка и штаны немецкого армейского камуфляжа — совсем не защищали от ночного холода.
    Конечно, брать и таскать по грибы маленькую, одноместную палатку или спальник для комфорта было тоже возможно, но совершенно излишне. Олег больше не собирался ночевать в лесу. Но необходимый минимум собрал и носил с собой в рюкзачке качественной фирмы Dеuter, дававшем вентиляцию спине и обладавшем хорошими, удобными лямками. На случай сильного дождя на дне рюкзака лежал аккуратно свернутый длинный, прозрачный дождевик с капюшоном.
    До машины навигация показывала три с половиной километра, бежать такое расстояние навстречу ливню, мокнуть, скользить по напитанной влагой земле, рискуя навернуться — смысла не было. Олег довольно хорошо удалился от четыреста шестого пыжика и почти дошел до берега Вуоксы в своей азартной охоте.
    Он решил добраться до гранитного берега реки, найти там развесистую ель, способную качественно прикрыть от ливня и переждать буйство стихии, глядя, как проходит гроза.
    С утра было душновато, и гроза была в самый раз, чтобы освежить воздух. На смартфоне время показывало около двенадцати часов дня. Провести какое-то время в относительном комфорте, дав отдых ногам, перебрав грибы и пересыпав часть из них в рюкзак, глядя как крупные капли выбивают на воде ямки — пожалуй, это было лучшее решение.
    Связь была, правда, всего два деления, но дозвониться удалось сразу и объяснить отцу свою ситуацию. Договорились созвониться после грозы, чтобы засвидетельствовать, что все в порядке и мать лишнего не переживала. Скрывать свои семейные проблемы перед родителями Олег не видел никакого смысла. С кем же еще поговорить, как не с самыми близкими людьми.
    Сестра уже давно жила в Штатах, совсем стала американкой и с братом не общалась. То ли обиженная, то ли, придумавшая эти обиды. Некоторые из них тянулись с самого детства и распутать их было совершенно невозможно, да уже и не нужно им обоим.
    После звонка пришлось быстро идти вдоль неровного берега Вуоксы, выглядывая деревья повыше. Метров через пятьсот Олег набрел на довольно плотную стену здоровенных елей, снизу обросших белесым мхом. Два близко росших ствола были изрядно выше других и удачно стояли на краю гранитного обрыва, далеко вынося нижние ветви и создавая реальный навес над каменной осыпью. Олег спустился вниз к воде и сразу понял, что лучше места не найти, да и времени уже не было.
    Пространство, где можно было комфортно разместиться с вещами, находилось ровно посередине склона, как раз между стволами и даже напоминало каменное кресло, с почти отвесной задней стенкой. Забравшись по склону повыше и пригибаясь от нижних ветвей, пришлось смахнуть высохшие ветки и множество паутины над головой. Он еще порадоваться за свою находчивость.
    Тем временем зашумели от ветра верхушки ближних деревьев и спустя пару минут первые, еще робкие капли, ударили по веткам. Олег время не терял, достал дождевик из рюкзака, одел его, шурша полиэтиленом, прикрыл колени. Сверху на них положил рюкзак и прямо под ноги поставил корзину с грибами.
    Достал и проверил смартфон, убедившись, что край тучи на экране как раз добрался до берега реки, бережно спрятал его во внутреннем кармане куртки. Порыв ветра подхватил ели, они ощутимо зашатались, заскрипели и Олег постарался прикинуть траекторию деревьев. Если бы их угораздило упасть в сторону реки. На всякий случай наметил сторону, куда спасаться при первых признаках опасности.
    Гроза, наконец, добралась, да такая, что стало понятно — эту ты запомнишь навсегда. Раскаты грома не кончались, сплошная стена ливня полностью закрыла обзор. Шум стоял неимоверный от резких порывов ветра, скрипа деревьев и падающей воды.
    Олег вспомнил, что поставил машину на сигнализацию, все же оставлять приходилось в достаточно безлюдных местах. И задумался, что большой удачей будет не разрядить аккумулятор полностью, если она повоет часок и помигает аварийкой. Аккумулятор был новый и мощный, достаточно для дизеля, но подзаряжался последний раз в декабре. Правда, в сумке для инструментов лежали качественные, купленные в Швеции крокодилы, шансы завестись от проезжающих машин — были почти стопроцентные. До темноты, когда люди боятся останавливаться для помощи незадачливому водителю, было еще далеко.
    Густые, переплетенные ветви елей держали воду очень хорошо, пока в уютный полумрак упали совсем одиночные, редкие капли дождя. Наверху творилось совершенное светопреставление, и Олег очень порадовался за свой опыт и умение предугадывать правильные варианты развития событий.
    Но радовался он не долго, пока где-то совсем рядом, не ударила извилистая молния и в глазах не запрыгали зайчики.
    Олег как-то сразу понял, что сидит на камне под абсолютно мокрым деревом, а от удара молнии вырабатывается семь кило азота, в среднем. При попадании в выделяющиеся своими размерами деревья — шансов у него не так чтобы очень много. Поэтому он сделал, что мог для спасения. Высмотрел и метнулся вниз, к краю воды, подобрав солидный кусок дерева, уже совсем мокрого, протер его об штанину и подсунул под себя. Хоть какой-то диэлектрик будет. Потом еще подсунул под зад и рюкзак, прижав котелок и топорик к спинке каменного сидения.
    И стал молиться, прочитал две знакомые молитвы. Знал он, более — менее хорошо, только * Отче наш* и молитву Николаю Угоднику, зато последнюю прочитал три раза, крестясь.
    Молнии били совсем над головой, гром не прекращался ни на минуту. Очень хотелось посмотреть, сколько времени так он просидел. Не пора ли грозе проходить мимо? Но Олег впал в какое-то состояние прострации, боялся даже сильно вздохнуть, не то что — пошевелиться. Казалось, если так сидеть — это единственно безопасно, и скоро страшное испытание закончится.
    Время шло, гром гремел, молнии били, Олег не смотрел — куда. Только вспышки яркого белого света освещали скромное убежище, в воздухе сильно пахло озоном, но ничего страшного не происходило. Он начал было расслабляться, начав активно пытаться продышаться, когда два — один за другим огромных столба нестерпимо яркого света, даже через закрытые глаза, упали с неба и уперлись в землю где-то за спиной.
    Олег сжался в ожидании боли и смерти, но через несколько мгновений осознал, что, еще жив и шум от вакханалии грозы стал тише и отстраненнее.
    Несколько секунд он просидел, закрыв лицо руками и успел подумать, что не помнит момент, когда это сделал. Осторожно сдвинув ладони вниз по лицу, Олег задрал голову и посмотрел вверх, но ничего не увидел. Какой-то сгусток, похожий на туман, перекрывал вид наверх. С самого края сгустка еще торчали концы опущенных нижних ветвей. Только по медленному исчезновению этих самых концов, Олег понял, что туман опускается, или расширяется, занимая все больше места над головой.
    Вспоминая, в будущем, этот момент, он хорошо помнил, что совсем не испугался непонятного явления, решив, что странный туман появился от близкого разряда молнии. Даже мелькнула мысль, взмахнуть рукой и развеять это белесое облако, но что-то удержало. Природная осторожность, наверно. Рядом проходили процессы с непостижимыми разрядами и энергиями и сунуть пальцы в неизведанное, для любопытства, рука не поднялась.
    Вдруг Олег понял, что внизу тоже что-то происходит, каблуки сапог очень плавно, почти незаметно, оторвались от каменистой породы. Он бы и не заметил этого, но корзина с грибами, стоявшая меж широко расставленных ног, немного неровно, тоже шевельнулась. С недоверием, Олег увидел такой же туман, медленно поднимающийся из-под коричневых осколков гранита и разноцветных камней.
    Туман был твердый!
    И гладкий, в чем он убедился, шаркнув одной ногой. Резиновая подошва сапога не почувствовала никакого сопротивления, как, если бы это был лед. Олег немного качнулся назад, верхней частью спины уперся в каменное сидение и только сейчас понял, что сидит с почти прямыми ногами и корзина уже вровень с коленями.
    В начинающейся панике, он бросил взгляд наверх и обнаружил, что туман в виде идеально ровного потолка находится прямо над головой. И хоть, очень медленно, но опускается. Не сдерживаясь, Олег кинул правую руку вверх, надеясь пробить странный потолок и с облегчением убедиться, что наверху нет преграды и можно хоть сейчас встать и выпрямиться. Но рука сразу уперлась во что-то твердое и скользкое, и проскользнула по поверхности вперед.
    Стало совсем страшно, но быть, раздавленным непонятными потолком и полом, Олег не собирался. И, из сидячего положения, толкнулся вперед, соскальзывая с подложенного рюкзака и деревяхи. Корзина совсем не помешала, так же легко катнулась вперед между ног. Спасительный берег был в метре от него, и Олег еще раз толкнулся руками, выбрав в качестве опоры край сидения. Заскользил к выходу, рассчитывая вылететь и упасть где-то на кромке воды. Если совсем не повезет, то залететь в воду по пояс.
    Ноги уперлись в невидимую преграду, остановились и Олег остался в том же положении. И на глазах, противоположный берег пропал, выход мгновенно стал непрозрачным. Боковые стенки тоже появились, как по команде, сдвинув, почти вплотную, к телу обе руки. Быстрый взгляд назад показал, что неведомая ловушка захлопнулась, туманная стена показалась и из каменной спинки, так же медленно пододвинула к нему и рюкзак, и кусок дерева.
    Олег оказался закрыт в пространстве два метра на примерно метр по ширине и высоте тот же метр. Он резко лег на спину, решив использовать самые сильные мышцы и уперся подошвами и руками, через полено, в противоположные стороны своей странной, непонятно откуда взявшейся темницы.
    Изо всех сил он упирался и давил, а потом начал стучать куском дерева по преграде. Но почувствовал только, что стенки, в ответ на его усилия, просто выбрали оставшееся пространство, а полено заехало ему под шею вместе с руками и остановилась. Локти уперлись в стену.
    Сверху места осталось совсем мало, снова сесть он уже не смог бы.
    Мелькнула и, прямо обожгла, мысль использовать топорик из рюкзака. Он судорожно нащупал рюкзак справа от себя, начал выдергивать его, чтобы немного развернуть и добраться до молнии. И тут Олег почувствовал, что места уже не хватает, проклятые туманные стенки совсем лишили пространства, он почти касается кончиком носа потолка.
    Или крышки гроба, успел подумать Олег.
    Дышалось еще легко, свет поступал откуда-то. Он понял, что стенки перестали двигаться, оставив ровно столько места, чтобы лежать и дышать. Появилось ощущение, что он упрятан в гробу и ждет погребения — на редкость неприятное ощущение.
    Потом возникла мысль, что он просто заснул и все это снится, для проверки он легко щипнул себя за бедро, там, где и находилась рука. Щипок тело почувствовало, но как-то отдаленно. Олег пристукнул кулаком по стенке и снова убедился, что все же он не спит и этот кошмар происходит наяву.
    Тут он вспомнил, что нож Fiscars лежит в левом кармане, в заводском чехле, можно попробовать подлезть под дождевик, изловчиться достать его. Что он может сделать ножом в этой ситуации, он не знал, но стало как-то спокойнее.
    И тут произошло такое, что он сразу забыл о ноже, о том, где он.
    Стенки этого саркофага потемнели и внутри тоже стало темно.
    — Как у негра в жопе, — пробормотал Олег.
    Пролежав так полминуты, он все же собрался достать нож, на всякий случай, чтобы не мучиться. Он вспомнил, что смерть от удушья считалась достаточно мучительной и тяжелой.
    Но дальнейшее действо опять отвлекло от самостоятельных мыслей. На уровне глаз загорелись неярким красным светом несколько значков. Рассмотреть их было сложно, Олег немного сдвинул голову в сторону, чтобы, хоть так сфокусировать зрение. Толку от этого было немного, разглядеть ничего не получилось. Но теперь у Олега появилась странная уверенность, что это не просто подсветка саркофага, а некие разумные значки.
    Или символы.
    Тем более, знаки как-то синхронно, по очереди, становились по одному ярче и выпуклее. Через какое-то время действие повторилось.
    Затем еще раз, а потом раздался голос.
    Олегу показалось, что прямо в голове у него. Голос был похож на человеческий, но слова были непонятные. Олег решил, что голос ему сообщает какие-то сведения или, может, спрашивает о чем-то.
    Значки снова мигнули по очереди и голос снова что-то сказал. Олег увидел, что значки на потолке начали по одному светиться сильнее, по очереди опять же, уже не так быстро. Он даже успел начать считать на втором знаке, потом на третьем и остальных и убедился, что это яркое свечение продолжается ровно по 8 секунд.
    Голос в голове опять что-то спросил. Олег решил, что таким образом хозяева саркофага хотят, то ли подтолкнуть его к каким-то действиям, может нажать на один из светящихся значков, то ли — спрашивают пароль.
    Но делать выбор не хотелось категорически. Ведь оставалась надежда, что без какого-то кода доступа эта инопланетная техника — теперь он был в этом уверен, не сработает.
    И может быть, все непонятное и страшное прекратится, стенки саркофага пропадут, и он опять увидит Вуоксу, ели, грозу, молнии и все остальное — такое прекрасное и понятное.
    Так прошло еще немного времени, голос в голове снова что-то сказал, теперь уже скорее, с утвердительным акцентом. И один из знаков, самый левый, загорелся очень ярко, ослепив и заставив прикрыть глаза.
    Это было последнее, что увидел и запомнил Олег, потом пришло забытье.
   

   

    

     Глава 2
     СТРАННЫЙ ХРАМ
    

    Пробуждение было непростым и совсем не приятным.
    Комок подступил к горлу и я, боясь захлебнуться, с трудом приподнялся, опираясь на локоть левой руки. Откинулся, как смог, подальше от места, где оказалось мое тело в момент пробуждения.
    Тошнило меня долго и обильно, брызги разлетались, попадая на руку и пачкая одежду, но остановиться я не мог, пока желудок полностью не выкинул все содержимое. Выпрямился и попробовал сесть, но в голове зашумело. Только и смог, что не удариться сильно головой, откидываясь обратно в лежачее положение.
    Два года в самбо, которые я честно проходил, приходилось, в основном, учиться приземляться, делать переднюю и заднюю страховки, прыгать с кувырком в длину и высоту, через лежащих и стоящих товарищей. На каждой тренировке. Мысль эта оказалась в голове сама по себе, но вскоре пришло осознание, что память не пропала и я не овощ.
    Я ощущаю себя именно Олегом Протасовым, одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года рождения, место рождения — город Ленинград. Родители живы и здоровы, купили к пенсии домик с участком в садоводстве рядом с Вуоксой, там и живут. Последнее время я сам стал постоянно там пропадать. Есть жена Вера и дочь Ксения. Но сейчас в состоянии развода, после двенадцати лет брака. И это — основная проблема в моей жизни.
    Работаю я уже десять лет в одном и том же сервисе, хорошо ремонтирую подвеску, осваиваю сейчас компьютерную диагностику. Зарабатываю очень неплохо, много благодарных клиентов, которых не пытаюсь раздевать на деньги, несмотря на давление со стороны хозяина сервиса. Есть мысли поменять место работы или, даже арендовать свой подъемник, и работать на себя, с парой хороших приятелей.
    Сейчас, из-за охлаждения в отношениях с женой и, частично, с дочерью, я пропадаю на работе или у родителей собираю грибы.
    Пока воспоминания занимали голову, я потянулся всем телом и попробовал почувствовать руки и ноги. Все, вроде, в порядке, острой боли не было, руки-ноги слушаются, ничего на них не одето, типа кандалов.
    О, это очень радует.
    Первого признака принесения в дар богам на жертвенном камне нет. Или не богам.
    Тошнота проходила, и только сейчас я осознал, что лежу на чем-то ровном и теплом.
    И теплота эта очень приятная.
    Звуки шуршания полиэтиленового плаща напомнили о грозе, береге Вуоксы, месте под елями, где спрятался переждать грозу.
    Далее я начал смутно вспоминать, что со мной случилось — этот странный туман и гладкие стены, и голос, и мигающие знаки на верхней крышке саркофага.
    — Я жив!!!
    Эта мысль затмила все ощущения.
    И даже при полной памяти и, вроде, без ощутимых повреждений. Под боком я почувствовал что-то твердое и нащупал кусок дерева, похожего на полено и под ним синтетическую, плотную ткань.
    — Рюкзак!
    Полено из-под головы переместилось, подумал я, на рюкзаке и лежал частично.
    — Что же еще у меня было с собой перед тем, как потерял сознание?
    — О, и это помню!!
    Я еще раз потянулся, разминая тело и обнаружил, что ноги у меня разведены, сапоги немного скользят по поверхности, а между ног так же зажата корзина.
    Неужели в ней остались грибы? Чувствовалось, что она не легкая и, значит — не пустая.
    Глаза между тем немного привыкли к освещению, и я разглядел, что темно не абсолютно, как показалось поначалу. Рассеянный свет откуда-то сверху немного освещает это место, где очнулся. Тишина тоже оказалась не полной, где-то чуть слышно шумела вода. Сверху доносились ритмичные порывы ветра, хотя в этом месте движения воздуха не чувствовалось совсем.
    Ощущения присутствия кого-либо живого не было, никто не дышал, не шевелился. Мне было слышно только шорохи от своих движений и шуршания плаща. Вот скрипнул резиновый сапог, при попытке поменять положение ноги на более удобное.
    Можно было и дальше лежать, только не ухудшаю ли я этим свое положение?
    Может, моего появления не ждали, а теперь спешно собирают стражу или охрану, чтобы поместить в более печальное место?
    Я решил не тянуть, смысла дальше лежать неподвижно не было. Лучше встретить опасность, если она есть, лицом к лицу, заодно и проверить свое состояние.
    Приподнялся, и внимательно осмотрелся кругом, но почти ничего не разглядел. Только сверху, в круге рассеянного света, виднелись коричневые, гладкие колонны, сходящиеся так, что метрах в десяти выше они создавали ровный круг своими концами диаметром в полтора метра.
    Где-то за этим кольцом и был источник света. Но, не сразу за ним, свет и около кольца был рассеянный. Видно, попадал не прямо, а через преграды.
    Я посмотрел по сторонам, ничего не увидел, света хватало на пару метров от меня и только.
    Стало страшно. Показалось, что в кольце невидимости притаились ужасные чудовища, на корм которым меня и бросили.
    Пришлось не спеша приподняться, присесть и, уже более внимательно, осмотреться.
    Каменное ложе размерами два на три метра из коричневого камня, тщательно отполированное.
    Я сижу по центру, между ног стоит корзина и в ней действительно лежат грибы.
    Эта деталь меня как-то сразу успокоила.
    Кто бы или что бы меня сюда не утащило, забирать со мной вместе еще и корзину, наполовину полную грибов — это было странно.
    Если не ожидать чего-то совсем плохого.
    Грибы выглядели вполне нормально, на порченые не походили. Похоже, по времени это путешествие длилось не очень долго.
    Хотя, вроде, и я сильно не постарел. Подбородок оставался свежевыбритым, ведь сегодня утром брился.
    Я достал рюкзак, быстро расстегнул молнию и, покопавшись, стараясь не шуметь, вытащил топорик. Когда резиновая рукоять оказалась в моей ладони, немного подержал его, привыкая к весу. Привыкая к чувству защищенности.
    Это мое единственное серьезное оружие, не считая пары ножей — вспомнил я. Один в корзине должен быть, второй Fiskars в чехле — в кармане куртки.
    Немного пошумев, удалось снять дождевик и свернуть его в рюкзак, который одел за спину. Нащупал нож в кармане — он на месте, и достал телефон из внутреннего кармана куртки.
    Сейчас, что-то решится. Пожалуй, самый главный вопрос.
    Что с телефоном?
    Не дыша, поднес к глазам и попробовал активировать. Если телефон оживет и покажет хоть одно деление, а может и связь будет — то это будет совсем другое дело.
    Разочарование было просто нестерпимым, телефон никак не отреагировал на все мои старания. Не моргнул ни разу, не показал хоть ноль процентов зарядки.
    Вообще ничего.
    Он или абсолютно разряжен, или не перенес того, что произошло со мной.
    Это печально.
    Да это просто ужас как плохо!
    Если бы смартфон показал сеть, любую — я бы знал, что нахожусь где-то на родной планете. Или в каком-то развитом мире.
    Не думаю, что такие устройства предназначены для скрытного перемещения по Земле. Хотя, может это — секретный Гиперлуп.
    И шанс вернуться домой — больше пятидесяти процентов.
    Даже если в джунглях Африки, фавелах Латинской Америки или у талибов.
    Везде люди живут.
    А что произошло со мной, я пока старался не думать. Надо, не спеша, изучить все вокруг и понять хоть что-то.
    Под каменным столом нашелся и каменный пол такого же коричневого цвета. Видимость была метра два, а расстояние до пола около метра.
    Я решил немного поосторожничать и не стал сразу прыгать вниз. Заглянул, свесившись, под стол, и с удовлетворением увидел четыре опоры по краям и одну толстую по центру. Они все выглядели очень солидно.
    Выбрав наименее ценную для меня вещь, а именно — злополучное полено, осторожно дотронулся до поверхности пола. Потом постучал по нему и в итоге бросил прямо под собой. Полено глухо стукнулось и замерло.
    Почему-то вспомнил один из фэнтези-романов, где требовалось в самом конце одно — не вставать на *Селену*, оказавшуюся обманкой.
    Осторожно сползя, сначала на полено, я встал одной ногой на каменный пол. Осторожно перенеся вес на эту ногу, другой потрогал пол немного подальше. Я стоял на каменной, хорошо обработанной поверхности и ощущение это — было ощущением надежности.
    Теперь я видел ближнюю стену и ногой толкнул полено к ней. Оно проехало пару метров, уткнулось в такую же отполированную коричневатую стену.
    Оставив корзину на столе, подошел к стене, потрогал ее. Стена была так же надежна и непоколебима. Очень медленно пошел по часовой стрелке.
    Сумрак мешал, было реально страшновато. Я начал было жалеть о своем разряженном смартфоне, как остановился, и неслабо хлопнул себя по лбу.
    В машине у меня был налобный фонарик, вполне качественный. Я только не помнил — взял ли я его в лес с собой? Хотя взять собирался, это я точно помнил. Я остановился и, с замиранием сердца, стал ощупывать рюкзак, сразу же в боковом отделении нашел искомое. Фонарик оказался жив и осветил своими диодами большой кусок пространства на несколько метров передо мной.
    Жить стало гораздо веселее, на какое-то время блуждания в темноте мне не угрожали. Батарейки были свежие, недешевые, могли поработать не один час. Фонарик я надел на лоб и немного уменьшил яркость, для экономии, мне и так хватало света.
    Нового я ничего не увидел, та же стена, пол и стол были в поле зрения. Все из коричневого камня, я решил, что буду называть его мрамором. Пыль имелась в изобилии, так же и мелкий мусор.
    — Значит, все это как-то сюда попадает, — обрадовался я.
    Неспешное путешествие вдоль стены привело меня к источнику. Небольшая струйка воды вытекала из явно рукотворной раковины. Стекая по выпуклой ножке, исчезала в идеально круглом отверстии в полу.
    Я понюхал воду, потрогал, она была прохладная и свежая. Сделал небольшой глоток и ощутил, что очень хочу пить.
    Пить хочу больше всего на свете!
    Пил я прямо из раковины, опуская губы в живительную влагу и передыхая, когда кончалось дыхание. Но, отдышавшись, снова и снова опускал голову к воде. Никогда я столько не пил за один раз, казалось, что я провел без воды не один день.
    Может и так, может, когда-нибудь я это узнаю.
    Напившись, я не стал пока наполнять котелок. Надо было не спеша разобраться с вещами в нем. Хотя боязнь, что вода пропадет или источник иссякнет — в голове осталась.
    Источник находился со стороны, где оказалась моя голова после пробуждения.
    Я продолжил двигаться дальше. Вскоре новая находка озадачила меня.
    С левой стороны Стола, я решил так считать привязку к местности, нашлось каменное кресло того же цвета и просто идеальное по пропорциям и форме. Оно было развернуто к стене, на которой ничего было не видно. Я был озадачен по-настоящему, но решил искать смысл размещения этого кресла именно здесь попозже.
    Вскоре я закончил свое путешествие вдоль стены в том месте, где и начал, судя по следам из пыли на полу. Метров двенадцать-пятнадцать заняло по длине.
    Выхода я не нашел, это меня сильно беспокоило. Но источник с водой, вкупе с котелком, зажигалкой, и спичками для подстраховки, позволяли вздохнуть свободнее. Наличие сухого солидного полена вместе с грибами в корзине давали возможность не переживать о пропитании.
    Несколько дней.
    За это время или я что-то решу или кто-то явится, не зря же я попал в этот гранитный дом или храм. Я подумал, что буду называть это место — Храмом. Никакого алтаря я не нашел, но гранитные колонны, устремленные вверх, что-то такое напоминали. Может, алтарь или жертвенник и есть этот большой каменный Стол.
    Может и так.
    Я подошел и потрогал поверхность Стола, она была такая же теплая. И прямо говорила — отдохни, путник, ты же устал ломать голову, где ты и что это значит.
    Сейчас, держа руки на теплом камне и грея ладони, я обратил внимание, что воздух в этом каменном чертоге довольно прохладный. Я сам уже начинаю постукивать зубами, еще, правда в переносном смысле. От соблазна прилечь и погреться я смог удержался, так как решил тщательно проверить свое имущество и разное богатство. То самое, которое должно было помочь мне пережить ночь в лесу с максимальным комфортом. И теперь, очень кстати, попало со мной сюда, реально повышая мои шансы на выживание.
    Первым делом надел снова дождевик и кепку, потрепанного вида, чтобы в лесу паутину и хвою головой не собирать. Купил ее когда-то в Марокко, в городе, основанном Пророком, в самом центре, на рынке для местных.
    Почти настоящий HILFIGER, за шесть евро.
    К чему сейчас вспомнил — не понятно..
    Но память работает, это хороший признак.
    Достал котелок, все выложил на стол, быстро метнулся к воде, набрал половину котелка. Используя нож из корзины, тщательно поскоблил поверхность Стола или ложа, если придется ночевать.
    Или появятся хозяева, а у меня не прибрано.
    В куртке я нашел и носовой платок, снова намочил в источнике и протер столешницу и овальную боковину. Запах остался совсем слабенький, видно вентиляция и объем помещения сказались положительным образом. Снова подошел к источнику и вдумчиво простирнул платок, положив потом сохнуть на стол:
    — Так, что же у меня есть?
    Корзина — большая, такой в мутной воде можно и рыбу половить. Опыт деревенский есть, называется — потаскать корзину.
    Грибы — отличные белые и подосиновики, почти все — небольшие. Кило около шести, хватит на несколько дней.
    Два ножа — обычный столовый, длиной около 20 сантиметров и Fiskars в чехле, см 9-10. Подумав, я повесил его на ремень с левой стороны, так как сам левша. Пару раз попробовал резко достать, при расстегнутом дождевике и застегнутой куртке. Вышло не очень, надо или продумать размещение получше, или хорошо потренироваться. Зато он в глаза не бросается.
    Котелок типа, под немецкий, форма похожа, вроде стальной. Верхняя часть с ручкой, можно пожарить те же грибы, но масла нет и металл тонкий — будут подгорать. С котелком я не заморачивался, взял подешевле и полегче. Думал, мне в основном носить его придется, и вещи в нем хранить, а не готовить.
    Так я думал и не угадал. Ладно, может до еды и не дойдет.
    В котелке лежали маленькая вилка и небольшая ложка, коробок спичек, зажигалка Крикет, пара черных рабочих перчаток. Ломать и резать ветки, да и делать все остальное — лучше в перчатках, хоть и обычных нитяных. Очень помогают сохранить руки в чистоте и без повреждений.
    Сверху все это прижимал моток тонкой синтетической бечевки, еще с заводской наклейкой. 50 метров, неплохо, взял с запасом, можно устроить шалаш, натянув между деревьями. Взял побольше, она, в общем-то, ничего не весила.
    Вес она мой, конечно, не выдержит, но если сложить раза в четыре, то можно попробовать куда-то спуститься. Перчатки еще желательны толстые, кожаные, для спуска и подъема по веревке.
    Но они не предусмотрены в списке.
    Зато без проблем можно связать, что-то или кого-то.
    Топорик так и лежал, теперь рядом с остальными вещами. Он легкий, на томагавк индейский похож, но лезвие шире. Наточен хорошо, а вот кидать его трудно, ручка слишком маленькая. Небольшая ножовка, под дерево, новая, в ручке спрятана. И огниво, как написано.
    В разных отделениях в рюкзаке нашлись — маленький мультитул, с коротким острым ножом, маленьким разводным ключом и тремя головками под отвертку;
    — несколько саморезов по дереву;
    — две упаковки антибиотика в таблетках — Амоксиклав. Хотел одну в машине оставить, одну в рюкзаке, но забыл и это очень хорошо.
    Двадцать таблеток антибиотика — это сила!
    — еще упаковка пластыря, в прошлый раз намучился со стертыми ногами. Хорошо, что обошлось без заражения;
    — несколько зубочисток;
    — запасной ключ для машины в маленьком отделении под молнией.
    Вроде все, больше ничего не прощупывается.
    Теперь карманы немецких армейских штанов и куртки.
    Немного денег, бумажки и мелочь.
    Ключи от машины с брелоком сигнализации, от квартиры. От родительского дома ключей не было.
    Телефон без признаков жизни, в чехле.
    Паспорт в кожаной обложке с правами и СТС, в нем — две карты — Сбера и Альфы.
    Новый перцовый баллончик Шок.
    Брал его с собой везде, в основном от собак, помогал хорошо пару раз, еще и как средство самообороны.
    На всякий случай.
    Кулаками себе быстро срок набьешь. А это средство для самозащиты — легальное и эффективное.
    Да я теперь вооружен и опасен — ножи, топорик и на сладкое — баллончик с перцем.
    Знать бы где я и чего ожидать?
    Но перцовый баллончик — считается оружием в Европе, если где-то там, придется быстро скидывать. Только сомневаюсь, что в развитой цивилизации можно утаить такие помещения от людей.
    Рубить людей топориком или втыкать в них ножи — ну, если в самом крайнем случае. Оружием особо не считается, тот же Фискарс купил в Эстонии и возил с собой, в кармане двери. Погранцы эстонские видели его и ничего не говорили. Думаю, и в Америке Северной — это не проблема, а вот в Азиях и Африках, Южной Америке — необходимый предмет для выживания.
    Конечно, саркофаг, в котором я потерял сознание, совсем не похож на земное изделие. Да и Храм со Столом — тоже неизвестное мне по новостям интернета событие, о котором я мог что-нибудь прочитать.
    Может я в параллельной реальности, часто такое перемещение попадалось в книгах о фэнтези. Хорошо бы в далеком будущем оказаться. Там ценность человеческой жизни гораздо выше, чем в средневековье.
    Жильем Храм точно не является, похож на Пост перемещения в реальности или времени. Если я прилетел на Стол, должно быть, и улетают с него же.
    Сомневаюсь, что такая обработка камня была доступна нашим предкам или современникам, внешне мрамор похож на выплавленный или обработанный какой-то новой технологией.
    Лучше попасть в будущее, может, без войн и насилия, как все надеются. В прошлом нет интернета и много бытовых неудобств, жить опасно и не комфортно.
    Думать, что я мог попасть в другой мир — откровенно не хотелось. Но тогда для чего предназначен туманный саркофаг, работающий во время грозы, после нескольких попаданий молний. Похоже, для работы аппарата необходима невероятная энергия. Каким-то образом устроено так, что молнии ее дают. Как-то их притягивают к этому месту, накапливается энергию и появляется такой аппарат.
    Знающий, как им пользоваться, ждет этого момента в каменном кресле.
    Кто-то ведь умеет пользоваться им, для чего-то аппарат создан?
    И рассчитан он на использование гуманоидами, определенно. Если держать руку около груди, управлять можно, нажимать на знаки — точно.
    Тут я вспомнил родителей, дочку, жену бывшую, приятелей с работы и пару друзей детства — при таких раскладах я их не увижу никогда.
    Так и останусь в памяти близких и знавших меня людей — пропавшим в лесу во время грозы…
   

   

    

     Глава 3
     ТЕХНОЛОГИИ ХРАМА
    

    Рассортировав движимое и недвижимое, я с удовлетворением заметил, что достаточно правильно подготовился. И к ночи в лесу, и к такому приключению, чтобы хозяев этой хреновины черти драли без конца.
    Фонарик, спички, зажигалка и прочее летальное, и не совсем летальное, имущество в разы повышают шансы на выживание в любом месте, куда обычно валятся попаданцы.
    А обычно — это лес и какая-то поляна, на которой и обнаруживает себя со временем путешественник во времени и пространстве. В карманах бесполезные ключи и телефон, еще часы бывают, деньги, документы, карточки, у курящих хоть спички или зажигалка.
    Приходится сразу отправляться на поиски роялей в кустах или местных жителей, а значит — веселых приключений.
    Иногда такому везет и с ним переносится танк с боекомплектом или БМП, на худой случай. Один герой попал на стареньких жигулях, набитых ящиками с патронами и всякими стволами, причем и пользоваться умел всем этим добром. Шороху он быстро навел в округе, стал местным Робин Гудом и владетельным сеньором.
    Мне повезло не так, конечно, но весь необходимый набор имеется. И даже больше, есть и нормальная еда и даже дрова в количестве одного полена.
    Может, себе помощника выстругать, как Папа Карло, будет с кем поговорить.
    Шучу, конечно, что еще делать остается?
    Вода и мебель — зато присутствуют. Можно поспать, жажда и ревматизм не грозят от слова совсем.
    В, общем, порадовался я и выключил фонарик на голове, только сейчас заметив, что вокруг стало заметно светлее.
    Я видел все стены и даже смутно источник.
    Свет наверху стал определенно сильнее, и я подумал, что там, наверно, день начинается. Солнце поднялось на небосклоне, теперь лучше освещает храм внутри.
    Очень хотелось есть и поспать, но приходилось держать свои желания в узде. Надо было постараться понять, куда я попал, чем мне это место грозит. Ничего похожего на выход или дверь я не увидел, может местные и научились летать, но путь через верх выглядел слишком непростым для повседневного использования.
    Значит, есть какая-то хитрость в Храме, или выход просто хорошо замаскирован.
    Я снова включил фонарик на полную и медленно начал исследовать пол и стены, стараясь смотреть под небольшим углом. Как, когда осматривал машины на момент крашеных элементов, я выискивал по-другому положенную краску, неровности или что-то похожее.
    Уж очень продвинуто выглядели и Стол, и Стул и то, как был сделан источник, и даже колонны. Стены и пол были так же непостижимо идеально отполированы, ни одной царапины или шероховатости.
    Ножки Стола и Стула, я внимательно их рассмотрел, не просто стояли на полу, а как бы вырастали из него. И так же идеально входили в основание столешницы. Было ощущение, что весь каменный Храм как-то выплавлен из камня, а не вырезан и отполирован.
    По земным меркам — трудозатраты просто потрясающие, такое место было бы среди семи чудес света. И, точно первым из них, сюда стояла бы очередь из туристов.
    А здесь пыль лежит и тишина.
    Учитывая, как я сюда попал, один туманный саркофаг с мигающими значками — явно неземная вещь.
    Может, я и подумал бы, что и на Земле может быть что-то такое — секретное.
    Но и находилось бы оно не на берегу пустынной реки, а в каких-нибудь совершенно закрытых лабораториях.
    Ладно, теорией будем потом заниматься.
    В свете фонаря показались первые результаты. Справа от Стола на стыке стены и пола я обнаружил щель шириной в пару миллиметров и метра полтора в длину. Вскоре я нашел и вертикальные щели, идущие снизу — вверх, где-то на два метра и там же, на стыке — проступала едва видимая горизонтальная.
    — Так, — радостно пробормотал я.
    — Выход отсюда есть.
    Но как им воспользоваться, ума на приложу?
    Может, надо вокруг поискать сенсоры, плохо, если только магия открывает выход.
    Совсем плохо.
    По — другому мне отсюда не выбраться.
    Торопиться не будем, пора перекусить. Я набрал в котелок воды, меньше половины, и поставил погреться на стол. Решил, что проще всего будет отварить грибы, пока у меня есть полено.
    Теперь было понятно, зачем оно отправилось со мной в это странное путешествие. Топориком и ножом аккуратно расколол часть на щепу, и приготовился зажечь маленький костерок. Котелок пришлось бы держать в руке в таком случае. Вода в котелке была очень прохладная и нагреть ее таким костром было практически невозможно, для того, чтобы отварить грибы.
    Я решил оставить на пробу котелок нагреваться на поверхности Стола. То, что я чувствовал сильное тепло от поверхности, могло или помочь, или не помочь — с нагревом котелка.
    Может, здесь другого типа излучение.
    Грибы я порезал на тонкие дольки. Если не сварю, так точно поджарю.
    Местное солнце еще поднялось, в Храме стало светлее и даже теплее. Я снял дождевик и почувствовал, что — теплее стало точно. Можно снять куртку, чтобы остаться в футболке, но решил этого пока не делать.
    Все было в храме непонятно, кроме источника. Но Стул или Кресло, так тоже можно было сказать, и его нахождение перед стеной — вообще вызывало вопросы и, своей неестественностью, било в глаза.
    Сидеть на нем с прямой спиной — было не очень удобно, ноги коленями упирались в стену, а лопатки в спинку стула. Посидев на нем пару минут и не дождавшись никаких реакций, я поднял руки и прислонил их к стене напротив своего лица. Подержал пару минут и передвинул в сторону, потом еще и еще, пытаясь наощупь обнаружить какой-нибудь включатель или сенсор.
    Или, может, энергией рук запустить хоть что-то.
    В книгах про попаданцев такие ситуации бывали нередко, и действовать надо было примерно так. Ну или обладать магическими способностями, и тогда все было проще.
    Может надо водой плеснуть, а может кипятком, или кровью надо покапать — успел подумать я. И, с чувством невероятного удовлетворения своей прозорливостью, заметил зарождение внутри камня, похожих на знаки элементов, понемногу становящихся ярче на стене напротив моей груди. Они выплывали как-то изнутри и приближаясь к поверхности, крупнели на глазах. И были похожи на знаки в саркофаге, что было вполне естественно.
    Да, техника оказалась — интуитивно понятная, и я, слава Богу, смог добиться ответа от нее.
    — Да, я — гений! Этот первый квест прошел, — хотелось мурлыкать мне.
    Теперь только разобраться с местной технологией и стать главным Нагибатором.
    И что же мы имеем?
    Знаки выросли до определенного размера, остановились на стене, где-то вдоль по длине около метра заняли. Сантиметров двадцать на десять, довольно крупные.
    Начал рассматривать, пытаясь уловить закономерности и собираясь сильно напрячь мозг. Но все было довольно просто.
    Первый знак напоминал человеческую фигуру, второй — круг, третий — овал, четвертый был похож на Стол, стоящий у меня за спиной. Ничего другого в голову не пришло, две ноги по краям и одна, потолще — по центру. Знаки были схематическими и не очень понятными, приходилось додумывать.
    Но Стол так и выглядит, если смотреть со Стула на него. Да и стоит тут явно, не просто так, одна из основных деталей интерьера, если не самая основная.
    Метод проб и ошибок — теперь наше все.
    Я поднял левую руку и прижал ладонь к стене напротив значка с человеческой фигурой. Подержал так пару минут и убрал, даже время посчитал — 120 секунд.
    Ничего.
    Ладно, повторим еще раз. Теперь, пока не добьюсь результата — со Стула не слезу.
    Уже 200 секунд прижимал ладонь.
    Убрал и улыбнулся дурацкой улыбкой.
    Фигурка засветилась и увеличилась немного, так продолжалось около минуты. Я уже снова собрался прижать ладонь, но фигура перестала светиться ярче других и медленно вернулась к прежнему размеру.
    Что за чудеса и что дальше делать?
    Но интуиция не обманула, теперь увеличился в размере и стал ярче четвертый, правый знак — знак Стола или ложа. Я подождал несколько минут, знак продолжал светиться.
    Ладно, придется возлечь.
    Обед подождет. Мелькнула мысль взять пару грибов и проглотить их сырыми. Но, теперь, такого сильного голода, в состоянии возбуждения, я не чувствовал и рисковать тошнотой, как после пробуждения, не хотелось.
    Я подвинул в сторону корзину, рюкзак и котелок, оставил сапоги внизу и забрался на стол. Собрался было растянуться, однако почувствовал легкую жажду и подхватил котелок. Вода была уже не холодная, я залпом выпил почти полкотелка, поставил его подальше от себя и лег.
    Тепла от стола меньше не стало, было так же чертовски приятно. Я с усилием заставил себя приподняться, лечь на бок и затащить сапоги наверх.
    Пришла внезапная мысль, что меня может куда-то снова закинуть, все добро на столе имело шанс попасть со мной, а вот сапоги, скорее всего так и останутся стоять в этом каменном чертоге. Без какой-то обуви начинать новую жизнь или вернуться в старую было неудачной идеей от слова совсем.
    Я расслабился на столе, сняв кепку и положив себе налицо. Тепло от стола прямо приглашало поспать и, через какое-то время, я совсем размяк и незаметно погрузился в сон.
    Сколько проспал, я, конечно — не знал, но проснулся в той же позе и ничего не затекло, тепло грело тело через одежду. Даже кепка так же прикрывала лицо.
    Вещи стояли на прежних местах, свет сверху немного изменился, стал более ярким. Так мне показалось.
    Я осторожно слез со стола и держась за краешек, постоял и одел сапоги. В горле пересохло, и я допил остатки воды. Котелок нагрелся уже вполне ощутимо, и вода стала почти теплой.
    Пришлось дойти до источника и напиться, как следует, до ломоты в зубах. Снова вспомнил, что все время собирался поменять коронку на металлокерамику, но жалко было времени и денег.
    Котелок наполнил и опять поставил на Стол.
    Уже с нетерпением вернулся к Стулу, знаки на стене пропали. Опять вызвал их появление уже более уверенными пассами руками по стене.
    Появились все те же значки. Уже проверенным движением подержал ладонь на первом три минуты, он так же засветился и увеличился.
    Я, затаив дыхание, ждал продолжения. Все же непонятный, но умный агрегат действовал логично, то есть, созвучно человеческой логике.
    Знак человека мигнул и немного изменился, фигура осталась прежней, однако в нижней части цвет фигуры изменился с красноватого на белый. Совсем немного, но заметно. Я прикинул — приблизительно на одну четверть от пояса, на одну восьмую от всей фигурки человеческой. Или гуманоидной.
    Может и так.
    Техника неизвестных мне лично Пришельцев работала все более объяснимо и логично. Типа, попал в этот Храм, можешь что-то изменить в себе. Или может — усилиться за счет этого волшебного Стола.
    Может, за такой переход начисляются какие-то очки или бонусы. И на Столе можно их воплотить на себя.
    Хозяева храма могли наблюдать за мной и моими поступками.
    Опять же.
    Зачем, это второй вопрос и ответа пока у меня нет. Раз значок Стола не загорается, я уже получил — что мне было положено. Может, это — акклиматизация к местным вирусам и бактериям, может и усиление за переход в саркофаге.
    Может, хозяева Храма наблюдают за мной, и я сейчас сдаю экзамен, от которого много зависит в моей жизни.
    И подумал, что здесь, наверно — двоичная система счета! Типа 2-4-8-16-32-64. Раз уж фигура поменяла цвет на одну восьмую.
    Лучше, скорее всего, пройти полный круг такого обучения, как можно быстрее. Неизвестно, как там таймер тикает и что дальше будет.
    Не дождавшись, как погаснет первый знак, я поднес ладонь ко второму — правильному кругу. Подержал ладонь так же, опять с удовлетворением увидел, как он засветился и увеличился.
    — В точку, — громко и радостно сказал я, первый раз подав голос в Храме, до этого только бормотал себе под нос. И затих, прислушиваясь. Но ничто не изменилось, так же журчал источник и шумел ветер где-то наверху.
    И опять, как и в первый раз, круг померк и уменьшился, а четвертый знак засветился и вырос.
    Опять — спать!!!
    Не самое плохое продолжение. Снова я лег на Стол, сняв сапоги, накрыл лицо кепкой и затих. Как же я усну, если только что спал? Но мудрый Стол знал ответ на этот вопрос. Меня так же довольно быстро разморило, и я провалился в сон.
    Мне даже что-то снилось, я точно помнил.
    Но что именно? Констатировал себе, что не помню совсем.
    Котелок — опять нагрелся и я с удовольствием влил в себя еще литр теплой воды.
    А ведь по-маленькому я еще не ходил, здесь одно подходящее место, но не будет ли это сочтено святотатством. Ответа не было.
    Впрочем, мне и не хотелось.
    Свет на потолке не совсем исчез, но потемнело значительно. Реально, мне придется продолжать знакомство с местными технологиями в ударном темпе и ночью.
    Не скажу, что мне это не нравится. Помню, что часто попаданцам приходилось учиться через боль — для ускорения процесса и улучшения результата.
    Мне, слава богу, пока очень гуманно что-то объясняют и доводят.
    Снова к стулу, те же действия, и вот второй знак тоже меняет цвет на белый, частично. Но поменьше, чем в первый раз, наполовину где-то от того раза, то есть на одну шестнадцатую.
    Что-то во мне изменилось, задумался я и вскоре понял. Меня реально переполняла энергия, хотелось прыгать через Стол и куда угодно бежать. Вот это — объективно понятное последствие воздействия Стола, и я его отчетливо чувствую.
    Я сделал легкую разминку и просто почувствовал энергию, бурлящую во мне. Захотелось сравнить свое новое ощущение жизни с чем-то знакомым по прежней, я упал на руки и принялся отжиматься.
    Раньше я делал это довольно часто, для улучшения формы мышц груди и тренировки трицепсов. Обычное боксерское упражнение. Делал в среднем по 16–22 раза, без фанатизма по два- три подхода через пять минут.
    Пока я это вспоминал, я заметил, что веду счет на автомате, и уже дошел до тридцати. И могу больше, без признаков усталости, дойти до 50 и далее.
    Я остановился, не без труда.
    Да, энергия била через край, это было очень заметно. Мне в этом году исполняется тридцать восемь лет, форму я старался поддерживать, но получалось далеко не на сто процентов.
    Серьезная заявка на развитие энергетики тела и повышение своего уровня.
    Опять Стул и стена, знаки еще светятся. Прижимаю ладонью третий знак и жду. Вот и он откликнулся и растет, вот вырос и замер. Снова загорается знак Стола, и я привычно иду к роднику. Напиваюсь еще раз и наполняю котелок. Опять на столе, кепка на лице и снова проваливаюсь в сон, как будто, и не кипела энергия во мне.
    Теперь сны были точно, некоторые смутно помню, а последний отчетливо. Я, наклонившись, быстро иду по огромному зданию, навстречу мне летят обрывки разноцветного тумана, в них что-то скрывается и есть какая-то сила, но я не обращаю внимания на них. Мне нужно дальше, я пытаюсь вспомнить — зачем и в этот момент просыпаюсь.
    Я в той же позе, вокруг темнота, и я вспоминаю, что в прошлое пробуждение было менее темно, чем сейчас. Кажется, здесь примерно такой же световой день, как на земле и ночь тоже будет похожа.
    Я не уверен, но внутри что-то мне на это намекает.
    Все эти технологии превосходят земные настоящего времени.
    Куда меня забросило, в будущее или другой мир?
    Может, альтернативная реальность?
    Так и хотелось лежать, и все не спеша обдумать, все вспомнить и продумать, все мелочи или странности. Начиная с того момента, как появился туманный саркофаг. После двух особо сильных молний, которые ударили совсем рядом. Я еще успел порадоваться крепким резиновым сапогам и полену, на котором сидел и думал об изоляции себя от каменной осыпи.
    Теперь полено со мной, в этом новом и чудном мире, поможет получить горячую еду. Вообще, не зря проживет свою жизнь.
    Если я, конечно, не на родной Земле.
    Я включил фонарик, посветил по сторонам, и с удовлетворением увидел, что никаких сюрпризов за время сна не произошло.
    Вода в котелке снова хорошо нагрета. С расстановкой, не спеша выпиваю всю. Опять набираю полный и ставлю обратно. Жажда теперь чувствуется все время.
    Я постоянно пью, но вода как-то усваивается и нет никаких позывов в туалет, а я здесь уже с раннего утра и до ночи…
    Странно все это. Неужели жидкость в теле участвует в каких-то преобразованиях и расходуется на изменение тела и характеристик.
    Пока снова иду к Стулу, действую по старой схеме и вижу, что на значке овала тоже произошло изменение. Нижняя часть стала белой, тоже где-то на одну шестнадцатую. Но в себе изменений не чувствую, энергия тоже стабилизировалась, не переливается через край.
    Как подействовало на меня изменение цвета круга — я отчетливо почувствовал, а вот изменение фигурки человека и овала ничего зримо мне не дало.
    Скорее всего, я этого еще не почувствовал. Или не могу почувствовать.
    Может — со временем прояснится, может — в какой — либо экстремальной ситуации. Может — нужна инициация человеком, умеющим это делать.
    Ясно, что эта чехарда с экраном в стене и сном на Столе логично оформлена и связана.
    Для чего-то это предлагается?
    Тем, кто, как и я попал, или всем, кто может прийти в Храм? Изменения в одну восьмую и, особенно, одну шестнадцатую не сильно заметны и не окажут такого уж сильного влияния.
    Наверно.
    Но, может появятся новые возможности?
    Ну ладно, курочка по зернышку клюет.
    Нажимаю на последний знак — на Стол. Через пару минут ожидания знак увеличивается и светится. Я жду, но ничего не происходит. Другие знаки не реагируют на нажатие.
    Хотя нет, кажется — стало светлее в Храме. Встаю и оборачиваюсь. Да, светлее стало из-за двух новых, светящихся красноватым светом, знаков.
    Черт возьми! Кажется, решилась проблема с поиском кнопки для выхода.
    Один Знак появился на Столе, в месте, где лежит голова во время сна.
    Второй в районе очертания двери, в верхнем правом углу.
    Кажется, я могу выйти отсюда прямо сейчас. Если значок у Двери сработает на меня, как экран возле Стула. То есть отреагирует на прикосновение даже такого не продвинутого в местных делах субъекта.
    Я понимаю, что ночь — не лучшее время для знакомства с тем, что ждет меня за Дверью. Лучше подождать утра, чтобы при свете сразу составить представление об увиденном. Круг моего действия будет ограничен светом от фонарика, а опасности могут быть везде.
    Поэтому подхожу к Столу и прикладываю ладонь к Знаку. Жду, вскоре он увеличивается, становится похож на стрелку компаса. Он тоже становится двуцветным, белый кусок имеет размеры четверти знака.
    Стою и думаю, чтобы это могло означать. По простой логике — это обозначение мощности или производительности работы Стола, или действия — которое он оказывает на лежащего.
    Со мной Стол работал на минималке, или около того. И это понятно и объяснимо. Надеюсь, когда-нибудь достоверно узнаю, как увеличить параметры такой прокачки и что она дает.
    Пора попробовать перекусить.
    От мысли сварить грибы я отказался. Может полена и хватит сварить один котелок грибов, но не больше, чем один раз. Проще — пожарить, то есть просто нагреть и дать немного подгореть.
    Грибы нарезаны, щепа готова, я беру верхнюю часть котелка, отщелкиваю ручку и насыпав грибов, пытаюсь поджарить на щепе, разожженной с помощью зажигалки. Условная сковородка быстро раскаляется, грибы шипят и пускают сок.
    Можно их съесть и сырыми, но это успеется. Перекусив немного, я почувствовал сильный голод, несколько часов жарил грибы и пытался насытиться. Набив живот, улегся на Стол и, пытаясь обдумать свою новую жизнь, и то, что осталось в старой, незаметно уснул, убаюканный магическим теплом.
   

   

    

     Глава 4
     НОВЫЙ МИР
    

    Проснувшись, я прислушался к своим ощущениям. Энергия была в норме, бежать куда-то не рвался. Спать на камне, пусть и теплом, без белья и подушки, должно было быть неудобно и грозило затеканием всего тела. Но нет, ничего такого не было, даже вставать было нетрудно, совсем без признаков отлежалости в организме.
    Начинало светать, уже можно было рассмотреть стены Храма.
    Под ложечкой засосало, организм сразу потребовал калорий и белков. Я поднялся и помылся, как мог у источника. Отсутствие полотенца не порадовало от слова совсем, ждать, когда просохнет лицо не хотелось. Вытерся футболкой и простирнул ее без мыла, положив сушиться на Стол.
    Повторил ночную процедуру, пожарив или, скорее, просто нагрев очередную порцию грибов. Сыроватая еда поедалась безо всякого удовольствия, но желудок наполняла и снижала чувство голода.
    Готовя завтрак, я задумался о порядке действий, которые было нужно обязательно предпринять перед попыткой выхода из зоны храмового комфорта.
    Надо проверить экран на стене, может появились новые возможности.
    Тогда придется задержаться.
    Что-то подсказывало мне, что вот так несложно поднять уровни, пусть и совсем мне не понятные, на Столе — дорогого стоит.
    И если и удастся выйти, вернуться обратно к Волшебному Столу может не представиться возможности больше никогда.
    Одному, во всяком случае. А те, кто может провести, не факт- что возьмутся помогать.
    Если сразу не прикончат, это будет ожидаемо и естественно. Как свидетеля.
    Грибов надо оставить на первое время, воды в котелок налить, носки еще постирать и просушить, что первым делом и сделал.
    Обувь у меня для долгого путешествия неудобная и шумная, но другой нет. Надо будет травы в носки сапог набить, чтобы меньше болтались и грохотали.
    Проверил первым делом доступные возможности на каменной стене, уже с немалой сноровкой. Местный компьютер однозначно показал, что возможностей для продолжения обучения или усиления пока нет. Знак Стола не загорелся ни разу при тестировании всех трех первых знаков. При активировании четвертого значка Стола, так же загорелись знаки на Столе и возле двери.
    На всякий случай пометил место, где появился знак выхода, разрезанной шляпкой гриба, по-простому прилепив ее на стенку.
    Так, вроде готов к выходу, только футболка и носки сушатся на Столе, кладу их в рюкзак, корзину ставлю поближе к выходу.
    В одной руке топорик и баллончик, рюкзак за спиной. Правой рукой бросаю шляпку в корзину, на остатки полена, и прикладываю руку к знаку. Работает по уже знакомому алгоритму, через пару минут знак отзывается и становится ярче и больше.
    Кстати, время отклика знаков на камне уменьшилось значительно. С трех минут до двух. Точно, что-то я приобрел на Столе.
    Я готовлюсь к открытию выхода. В правую руку перехватываю перцовый баллон.
    Жду и считаю, проходит тридцать секунды и часть стены медленно опускается, как я и думал- вниз.
    Проход, как ровный прямоугольник, и я осторожно выглядываю наружу, стараясь не наступать на опустившийся почти вровень с полом кусок стены.
    Рядом со мной никого живого не видно, но напротив куча рассыпанных по всей видимой поверхности больших и не очень камней серо-синеватого цвета. За ними можно и взвод народа спрятать.
    Лучи солнца падают под углом, и я внимательно высматриваю в тенях за камнями любое движение. Сбоку от входа тоже насыпано камней, это справа, там внешняя стена Храма уходит вбок, дальше не видно.
    Перед входом тоже ровного места нет, камни и крошка укрывают землю так плотно, что нет никакой растительности.
    Влево от входа места почти нет, под углом идет скала, не видно, насколько высокая.
    Я присел, как смог, и выглянул наружу, но вершины скалы не видно.
    Никто, вроде, меня не ждет, хотя и обзора у меня нет совсем.
    Задувает утренний ветерок, солнце справа освещает камни, длинные тени за ними подтверждают, что сейчас утро.
    Ладно, теперь не спешим, проверим как работает Дверь, какой у нее алгоритм заложен. Я делаю пару шагов назад и посматривая за входом, жду.
    Считать я начал сразу, как она опустилась, и пока прошло полминуты.
    Я еще больше отхожу от выхода, почти дохожу до Стола и тут Дверь быстро, но не мгновенно выезжает снизу и закрывает проход.
    Знак пока продолжает светиться. Да я уже хорошо приметил его место, десять сантиметров вправо от угла, где сходятся обе щели.
    Выкладываю постиранное обратно на Стол, сам сажусь и впадаю в раздумья.
    Что я видел-этого мало, чтобы сделать выводы о том, где я нахожусь.
    Природа похожа на земную, воздух прохладный и очень чистый, никаких промышленных запахов. Солнце есть, встает справа, но я его не видел. Деревьев не видел, но трава присутствует, сухие стебли около камней.
    На улице прохладно, градусов двенадцать, утро только начинается.
    Все пока не плохо, дышать и двигаться можно без проблем.
    Похоже на Землю. Тут я признался себе, что надеюсь на это и буду надеяться до конца. Возможность вернуться домой, в свое время и в свой Питер, настолько ошеломила меня, что я впал в какую-то прострацию и просто сидел на теплом Столе.
    Скоро мне снова придется открыть Дверь и выйти наружу.
    Здесь я чувствую себя защищенным, но без еды не смогу просидеть больше пары дней. Потом еще надо добраться до разумных существ или просто найти еду. Гораздо надежнее делать это, не потеряв силы и координацию.
    При встрече может много чего произойти, особенно негативного.
    Кажется, я в горах, по внешним признакам.
    Надо будет спускаться, еще неизвестно, сколько времени уйдет на этот путь. Вообще, может и дороги или тропы и нет.
    Создавшие такое место существа могли специально построить Храм в абсолютно недоступном месте для пешего доступа.
    С такими возможностями они на многое способны, если не на все.
    Может, в конце пути, я так и не найду разумных, придется мне как-то приспосабливаться, заниматься охотой или рыбалкой. Хорошо, что моток синтетической бечевки со мной, вырезать острогу или рогатину мне по силам.
    Но это будет просто выживание, до первой серьезной раны или перелома.
    Хотя, насчет существ я явно преувеличиваю. По всему видно, что Храм сделан под людей и алгоритмы его функционирования тоже очень похожи на человеческие. Про это прямо кричит вся логика управления Столом и Дверью. Да тот же источник — совсем сделан по-людски и для людей. Озадачивает только отсутствие какого — либо туалета. Но, пользующиеся Храмом — могли спокойно и на белый свет выйти для такого дела. Или просто здесь надолго не задерживались.
    Я любил читать фэнтези, и книги про попаданцев раньше постоянно гостили около компа и в туалете. Такие — с яркими обложками и неведомыми тварями.
    Жена, конечно, относилась к моему выбору снисходительно — жалостливо. Как человек с вышкой, и работающий в серьезном офисе, среди образованных и лощеных людей.
    Книги теперь давно уже не покупались, а скачивались на комп или планшет для чтения на работе, в свободные минуты.
    Когда смог купить, случайно, на развале барахолки Властелина Колец, так и понял, что фэнтези — мой любимый жанр навсегда!
    Так, что — опыт разных книжных попаданцев был в общих чертах у меня в голове, и мог помочь хоть в чем-то. Или помешать.
    Первым делом порядочный герой — спецназовец, Олимпийский чемпион по стрельбе из лука, фехтованию на шпагах или рапирах.
    Ну хотя бы мастер спорта по единоборствам, крутой опер или тренированный кгбшник, что еще лучше.
    Тут тебе и владение холодным оружием от ножа до сюрикенов, холодный расчет и абсолютное понимание человеческой логики.
    Он легко станет авторитетом в самых отмороженных бандах портовых городов или среди лесных разбойников.
    Потому, что на голову круче всех остальных.
    Если же все эти пряники отсутствуют, то надо первым делом — найти, украсть или отнять, лучше всего поднять с трупа — очень крутой меч. С бывалым видом — проверить баланс и заточку.
    Стать наследником умирающего короля или могучего демона.
    Подружиться с самым большим драконом и уже тогда нагибать всех и вся.
    Ладно, что-то я слишком размечтался, будем поступать по — простому.
    Выйду, спущусь, найду людей, эльфов, альвов, гномов, на худой конец — орков или гоблинов..
    Или они — меня, и очень порадуются восьмидесяти кило нежного мяска.
    Вещи подсохли вполне, и я натянул на себя все, кроме шуршащего дождевика, который отправился в рюкзак.
    Рюкзак снова за спиной, корзина в правой руке, топорик в левой — я снова подошел к выходу и приложил ладонь к еще не погасшему знаку.
    Недолгое ожидание и часть скалы снова, с легким шумом, опустилась. Подхватив корзину, я осторожно высунулся наружу и оставшись в полуметре от входа, начал осматриваться. Справа скала уходила за поворот, слева она была высотой метров в двадцать.
    С очень большим облегчением, я увидел такой же горящий знак на скале около входа, точно напротив знака внутри. Все было сделано максимально понятно, на что-то такое я и рассчитывал.
    Я подхватил небольшой камень и потер его о поверхность стены, где светился Знак, пытаясь хоть так пометить место. Несколько мелких царапин меня успокоили, и я оставил лежать камень ровно под Знаком, чтобы оставить ориентир.
    На всякий случай.
    Если быстро появятся проблемы, я очень ценил возможность попасть в почти неприступное убежище с источником воды, достаточно теплое и с волшебными Столом, Стулом и Стеной — монитором.
    Неприступное, если прибежать сильно раньше недоброжелателей, чтобы Знак около входа перестал светиться.
    Теперь я рискнул отойти от выхода, оставив там корзину, заглядывая за угол, и одновременно пытаясь контролировать верх скалы и груду камней перед входом.
    Получалось не ахти, все-таки я не был спецназовцем или магом с круговым обзором.
    Продолжая оглядываться по сторонам, я отошел от Двери на несколько метров и услышал, как она за спиной негромко закрылась. Мельком я оглянулся, и убедившись, что скала стала монолитной, продолжил смотреть на появившийся край местного светила.
    Край был огромным, гораздо больше нашего Солнца и с оттенком синеватого цвета.
    Рывком, совсем забыв контролировать пространство за спиной, я выскочил навстречу светилу.
    Так и есть, таким я никогда не видел Солнце.
    Местное было совсем другим и я, чуть не плача, понял — что вижу его в первый раз в жизни.
    Обманывать себя не было никакого смысла. Хоть я до этой секунды почти доказал себе, что я на родной Земле.
    Ошеломленный, я на автомате прошел вокруг камней, помня, что надо осмотреть все ближние окрестности. Ничего интересного не заметил, кроме травы, но отличить ее от земных образцов не смог бы, поэтому и не старался. Просто присел на крупный валун и смотрел на новое Солнце.
    Привычный мир обрушился в одну секунду, и осколки его разбили мою душу. Я сидел и смотрел на светило. Сейчас ко мне мог подобраться кто угодно, но переживать я уже совсем не мог по этому поводу.
    Родители, жена, уже почти бывшая, любимица дочка, приятели по работе и друзья по жизни, дела и заботы, увлечения и трудности — все осталось где-то так далеко.
    Прежний смысл жизни пропал после одного взгляда на небо.
    До этого момента я все же очень надеялся оказаться на Земле.
    Пусть на необитаемом острове или в каком-то шоу с розыгрышем, хотя все вокруг прямо кричало том, что это суровая правда.
    Понял я только сейчас, что не хочу бороться и идти, выживать и драться, чтобы спасти свою теперь ненужную жизнь.
    Может, вернуться в Храм, лечь на Стол и тихонько помереть?
    Так я сидел и глядел на поднимающееся Светило, мысли путались. Не знаю, сколько бы времени прошло, пока я очнулся после такого потрясения.
    Сзади раздался звук удара по камню, меня подкинуло. В прыжке развернулся, замахиваясь топором и собираясь подороже продать свою жизнь. Но никого не было. Заметив катящийся ко мне камень, понял, что встреча с местными откладывается.
    Пока.
    Со скалы упал просто камень и вывел меня из состояния непротивления обстоятельствам.
    Нет, ждать пассивно смерти — не мое. Не стоит и притворяться.
    На глазах упал и второй камешек, за ним — третий и я видел, что это не результат чей-то деятельности.
    Просто — эрозия сильно потрепанного каменного склона на вершине скалы, обращенного в мою сторону.
    Ладно, побарахтаемся еще.
    Если уж жизнь закинула меня в такие дали, значит, какой-то смысл в этом есть, и я могу найти его.
    Умереть — всегда успею, надо хоть попробовать новую жизнь на вкус.
    Тем более, теоретически есть путь назад, можно попасть из Храма обратно на Землю, наверно. Для этого надо выжить, сначала, и столько узнать, столько найти сил и умения. Может — магического дара, а может и нет.
    И этот путь, по которому я прошел — чистая технология? Возможно, так же я никогда этого не узнаю. Но попробую, это точно.
    Я в чужом мире.
    Я здесь чужой.
    Возможность свободно дышать, и близкая к земной гравитация помогают мне, температуры тоже близкие, я нахожусь в горах, похожих на земные.
    Вижу рядом горы повыше, на вершинах лежит снег. Видимо, там три тысячи — три тысячи пятьсот метров.
    Где-то так.
    На моей стороне снега нет. То, что выше моего места, я пока не вижу. Не знаю, сколько я так просидел, местное светило успело немного приподняться по небосводу, стало теплее.
    Я вернулся к входу в Храм и, легко найдя свою метку, смог без проблем открыть Дверь.
    Но сначала внимательно осмотрел скалу и понял, что, не зная про вход, почти невозможно его найти. Скала была монолитной и обычным зрением щели, как с той стороны, были не видны.
    Понятно, что создатели этого удивительного Храма приложили много усилий, чтобы сохранить в тайне его расположение. И построили его в безлюдном месте, куда нелегко или невозможно добраться.
    Похоже, что, не смотря на свои технологии, существа они — осторожные и проблемы могут иметь в этой местности.
    Иначе бы, этот необыкновенный Храм — Портал был размещен в главной башне, на центральной площади города, подвластного таким умельцам.
    Может, они тоже тайно приходят сюда и творят добро или зло.
    Главное, что и я могу сюда вернуться, если выживу. Если набью невидимых очков для повышения левела в Храме.
    Оставлять лежать камень — метку под знаком я не стал. Это было слишком очевидно и рискованно. Камнепады, они здесь бывают, лишат меня ориентира, а слишком много времени на поиск входа может и не быть.
    Может, уже через час — два мне придется искать убежища и спасения снова здесь.
    Поэтому я долго и внимательно изучал лежавшие рядом глыбы. Проведя примерно прямую линию по земле от места, где лежала метка, нашел, где можно было без риска его оставить.
    Под небольшим камнем, лежащим не в первом ряду и обладавшем выемкой понизу. Где поцарапанный край камня- метки совсем не привлекал внимания, но находился почти точно напротив Знака для открытия Двери.
    Потом я, прихватив все добро, попрощался с уже ставшим родным местом, подошел к краю площадки. Увидел, что спускаться вниз мне придется по каменным осыпям, постоянно обходя опасные места.
    Осыпи были с трех сторон, с четвертой стороны находился Храм, упрятанный в скале. Как я не всматривался, мест, где свет попадал в верхнюю часть Храма, я не увидел. Судя по Двери, это место тоже замаскировано. И добраться туда без снаряжения и опыта можно было только, если идти сверху этой горы.
    А передо мной были почти отвесные, двадцатиметровые скалы, надежно прятавшие свою тайну.
    Пора было шагать вниз, навстречу первым находкам и проблемам. Мне надо было спуститься гораздо ниже. Туда, где виднелись хвойные леса и, может — за ними будут лиственные.
    Туда, где есть дрова и вода. Чем я буду там питаться, я не представлял совершенно, ибо охотником не был. Рыбу ловить умел хорошо, только снастей не было. Может, найду кустарник и вырежу острогу. Опыт с ней у меня был, ходил в деревне на лещей, хитрых и осторожных. Приходилось подолгу ждать, когда они успокоятся и снова зачмокают из-под кувшинок.
    Топорик подвесил на ремень, перехватил корзину с остатками грибов и полена. И начал очень осторожно спускаться, держась небольших полосок твердой земли. Дело шло медленно, но торопиться не надо было совсем, ибо со сломанной ногой я бы здесь скорой не дождался.
    Однако через час движения, остановившись передохнуть и осмотреться, я обнаружил, что вершина солидно удалилась. Кусты внизу можно подробно рассмотреть.
    Еще через час я добрался до них, светило бросало свои лучи почти отвесно. И начал неспешно их разглядывать, выискивая более — менее прямой кусок ствола.
    Мне нужен был увесистый посох, типа дубина, для удобства движения и наличия чего — то увесистого в руке. Еще нужно было побыстрее найти ствол, длиной метра три — четыре с развилкой для рогатины.
    Как меня примут местные при встрече?
    Да плохо, всего скорее, даже если будут людьми. Мало шансов, что моя одежда не будет бросаться здесь в глаза.
    Про других существ лучше и не думать.
    И вступать в ближний бой очень не хотелось, а лучше рогатины для этого не придумаешь. Про живность местную тоже надо не забывать. Здесь им делать нечего, а вот спустившись сильно ниже, можно встретить. И лучше в руках иметь что-то основательное.
    Но ветки горного кустарника ни на что такое не годились, хотя горели хорошо. Не поленился проверить на отдыхе, наломав небольшую кучку и разбавив высохшей травой. Жару давали изрядно, я даже погрелся немного.
    Потом ушел в сторону наверх и битый час ждал гостей, привлеченных дымом костра. Таких не нашлось, зато я увидел первых местных жителей. Пять горных баранов спустились с кручи недалеко от меня.
    Выглядели они как наши, земные. Один — настоящий идальго, с крутыми рогами и мощным телом, четверо — самочки, грациозные и приятные особы.
    Очень хотел бы с ними познакомиться поближе, с гастрономическими целями. Однако на камнях я им не конкурент, даже и мечтать нечего без метательного оружия.
    Пора мне повысить свои боевые возможности, завести хорошую дубину, желательно с отягощением. Еще остро наточенную рогатину подлиннее, пару дротиков и подумать, как все это носить.
    Я продолжил спускаться, по диагонали от места костра направо, в сторону видневшейся рощицы. Идти стало попроще, перепад высот уменьшился и все чаще трава покрывала каменное основание.
    По дороге я подобрал несколько удобных для метания камней и спрятал в корзину. Рощица оказалась подходящей для поиска деревяшек, и я быстренько набрал хвороста, доколол остатки полена и поставил греться воду, повесив котелок на две рогульки и перекладину.
    Расчищенная площадка метр на метр обнажила коричневатый суглинок с большим количеством камней.
    Обойдя немалую рощицу, не высовываясь из кустов, осмотрел окрестности. Еще пару похожих рощиц рядом были видно отчетливо, дальше виднелись деревья повыше. Ничего похожего на человеческую деятельность и, чего-то привлекающего внимание, не было видно.
    По веткам скакали притихшие поначалу птицы, в новой траве шуршали ящерки.
    Источник белка — вспомнил я. Вода уже начала кипеть, и я засыпал оставшиеся грибы, порезанные на мелкие части. Столбик белого дыма быстро рассеивался горным ветром, едва успевая выдать место костра.
    Я прикинул, что спустился где-то на одну четверть от Храма и сейчас находился на двух тысячах метров, если здешние природные пояса похожи на земные.
    Воздух становился все теплее, светило пригревало. Я снял куртку, предусмотрительно переложив все ценное в многочисленные карманы немецкого камуфляжа.
    Грибы варились, я опять прошелся, выглядывая перспективные для обработки стволики и посматривая за подходами к рощице. Никто пока не подбирался ко мне с нехорошими умыслами, и высмотрев ствол потолще и поплотнее, несколькими ударами топора вырубил его. Толщиной с руку, ствол утолщался немного к комлю и был увесистым и крепким. Я ухватил его за более тонкую часть, дубинка легла удобно в руку и сделал несколько замахов. Для длины в метр двадцать дубинка была не слишком тяжелой, но ударяла по земле очень увесисто. Лишней инерцией не мешала и не разворачивала тело. Я срезал кору и плотно намотал кусок бечевки в несколько слоев наподобие рукояти, стало еще удобнее держать и размахивать дубиной.
    Когда-то я пару месяцев походил на фехтование, секция была прямо рядом с домом, на саблю. Пока не перешел на более понятную и веселую борьбу, в то же здании ДЮСШ. С того времени запомнил пару стоек и движений, но с таким уровнем лучше не позориться и не вызывать обидчиков на смертный бой.
    Единственно, что меня удивила скорость и слаженность моих упражнений с дубиной, получалось прямо на отлично. Дубина как продолжение руки попадала именно туда, куда я и метил. Не знаю, с чем это связано, может это и есть следствие однообразных процедур в Храме.
    Сняв котелок, я принялся быстро закидывать в себя суп-пюре ложкой. Безвкусное варево, без соли и перца, с разварившимися грибами, позволяло набить живот.
    Это последняя еда, воды тоже немного осталось в крышке котелка.
    Сегодня — завтра, надо решать эту проблему.
   

   

    

     Глава 5
     СПАСЕНИЕ НА ДЕРЕВЕ
    

    Редкая удача — при перемещении со мной попала и пища, и дрова, котелок и спички в рюкзаке, топорик тоже. Даже и вода сразу нашлась, и спокойное место, чтобы прийти в себя, с квестовыми подарками и возможностью как-то усилиться.
    Правда, еще не ясно, как именно.
    Такие вот мысли гуляли по голове в послеобеденный отдых. Конкретно — дубиной вращаю, как будто много уже тренировался. На родной Земле, с такой способностью легко от двоих — троих отмахался бы.
    Хорошо бы обнаружить местных заранее, присмотреться, понаблюдать, очень не спеша.
    Самолетов или чего летающего не видать, вообще следов разумной деятельности еще не встречал.
    Видел только баранов, впечатляющее зрелище, особенно самец. От него веяло силой и мощью, кило двести пятьдесят, наверно.
    Снесет с одного удара, один только вариант может быть — ранить из засады, на водопое, одно из животных, самку барана. И дождаться, когда ослабнет от потери крови, догнать и добить.
    Но нужно метательное оружие и еще умение к нему. Плюс — болт-срезень для сильного кровотока.
    Нашел еще заготовку, крепкий сухой ствол, под дротик. Сделал длиной в два метра, конец заострил как мог, еще и в костре обжег.
    Подумал, не остаться ли на ночлег здесь, но посмотрев на светило, решил продолжить путь.
    Надо найти ручей или ключ — это жизненно важно.
    Без воды по такой, пусть и не жаре, но теплой погоде — реально будет плохо.
    С палицей — посохом в руке, топориком на поясе, дротиком и корзиной в другой, в корзине так же лежат камни, со всем добром начал спуск вправо. Решил спускаться в одну сторону, как и начал движение от Храма, чтобы не сбиваться с ориентира.
    Бараны спустились в ту же сторону, всего скорее, к водопою. Около источника воды всегда жизнь кипит, может и озерцо будет.
    Держать корзину долго вместе с дротиком было неудобно, и я пристегнул ее к рюкзаку.
    Так добрался до ближней рощицы и осторожно обошел ее по периметру, не увидев ничего интересного. Только травы стало побольше, и она выросла повыше.
    Спуск я продолжил, смотря под ноги и постоянно озираясь по сторонам. Так я увидел вереницу баранов, прыгавших мне навстречу. Заметив меня, они повернули в другую сторону, потом вернулись на прежний курс и проскакали метрах в пятидесяти, не особо на меня обращая внимание.
    Они испуганы — пришла в голову неожиданная мысль.
    Не знаю, почему я понял это, но образ был вполне реалистичный.
    — Кто же спугнул вас? — задумался я.
    С удвоенной осторожностью я продолжил приближаться к уже солидно выглядевшей роще, правда, высоких деревьев там не было.
    Скинул корзину и, держа наготове дротик и дубинку, медленно обошел вокруг и, углубившись немного в рощу, прислушался.
    Тишина, только ветерок задувает настойчиво.
    Внизу, где-то на расстоянии восьмисот метров, и ниже меня метров на сто пятьдесят, лежал уже настоящий хвойный лес, перемежаемый частыми опушками.
    Подумав, я решил остаться на ночлег здесь. Светило уже начало спуск к линии горизонта и через час — два наступит вечер.
    Гулять по темноте, там, где кто-то пугает огромного самца барана, причем серьезно пугает?
    Да ну его нафиг!
    Тем более что заметил перспективный хлыст для рогатины, упругое и крепкое молодое деревце, правильно раздваивавшееся наверху.
    Воды только немного осталось, на ночь хватит с трудом. Завтра с утра нужно найти воду, кровь из носу найти.
    Я не стал пока шуметь топором, ножом нарезал веток и сложил небольшой шалаш, набросал веток на землю и выкопал топориком солидную яму под костер.
    Ветерок понемногу все сильнее задувал с низу к вершине горы и можно было не бояться, что кто-то учует запах костра. Набрал побольше прошлогоднего валежника.
    Позже привлекли мое внимание заросли похожего на ивняк кустарника, высотой два-три метра. Местами густо сросшиеся и практически без свободного места, давали относительно безопасное размещение в центре. Добраться до меня, не нашумев, было практически невозможно.
    Я разобрал шалаш и собрал снова в самой чаще, проделав себе небольшой проход, набросал много веток и сделал целое ложе.
    Пока я возился — наступил вечер. Костерок почти не давал света, тлея потихоньку в яме. Срубил как можно тише деревце под рогатину, уселся у костра и принялся подрезать и обжигать крепкую древесину. За этим занятием совсем стемнело, за день находился по каменистым склонам, начало клонить в сон.
    Но перед тем, как улечься спать, вышел на край рощи и долго смотрел.
    На чистое и звездное небо без знакомых созвездий, без инверсионных следов от самолетов, вглядывался вниз в поиске костра или светового зарева над городом.
    Но нет, ничего подобного.
    Ночного Спутника тоже не видать. Бывало и на Земле Луну было не найти.
    Так, что, еще посмотрим, точно ли по ночам никто небосвод здесь не освещает.
    Есть ли в этом мире разумные существа?
    Долго лежал перед сном, глядя в противоположную сторону от догоравшего костерка. Ветер шумел в верхушках кустов, мешая прислушиваться.
    Мысли о доме и родителях, любимице дочке мешались с воспоминаниями о прежней жизни.
    Как переживут родители его исчезновение?
    Отец примерно знал, где Олег собирал грибы, машину найдет без проблем. Ключей у него нет, но откроет без труда, он рукодельный по жизни мужик, всю жизнь проработал в гараже и сервисах. Привезет к дому на эвакуаторе, там есть куда поставить.
    Как мама все это переживет? Только, если мыслями о внучке. Ксения бабушку любила и отца любила, пусть сейчас из-за матери они немного отдалились.
    Про жену, нашедшую новое семейное счастье в офисе, Олег теперь не думал. Хотя и из леса не вылезал, чтобы меньше из-за этого переживать.
    Было очень больно.
    Но теперь боль пропала, здесь она не имела никакого смысла, когда надо думать о выживании.
    Почти выплаченная по ипотеке квартира и так оставалась жене и дочери.
    Да и по времени могло столько пройти, что никого давно не осталось в живых.
    Местной луны я так и не увидел, может, еще увижу. Небо чистое, звезд множество, а Луны нет.
    Еще одно доказательство, что я попал.
    В темноте было легче размышлять, что нужно ему сделать и как устроиться в новом мире.
    Если, конечно, есть куда устраиваться, и на дворе не времена первобытных людей.
    В книгах про попаданцев всегда, в основном, к ним было негативное отношение. Всегда их ловили или выслеживали, преследовали и пытались убить, несмотря ни на что.
    Притом, часто они знали или мгновенно учили местный язык, постоянно лезли на рожон и, по справедливости, должны были быть убиты при первой стычке.
    Ответов на вопросы у меня не было.
    Но может, те процедуры на Столе в Храме дадут понимание языка или очень быстрое его постижение.
    Ночь прошла беспокойно, я просыпался постоянно, каждый час. Прислушивался, боясь зажечь фонарик и потом не сразу засыпал. Несмотря на это, проснулся рано и не чувствовал себя разбитым.
    Дождевик, как одеяло, оказался не так плох и прикрывал от сквозняков. Сапоги все же натирали ноги при такой ходьбе по склонам, но без серьезных мозолей. Пока не стал использовать лейкопластырь, наверняка, будут и более серьезные поводы.
    Размявшись, я поднял обработанную ночью рогатину и попробовал поработать ей. Получалось плохо, она была слишком тяжелая и неуклюжая, пришлось отрезать почти метр ствола, чтобы появились силы махать такой здоровой и толстоватой жердью.
    Концы я заострил почти идеально со стороны рогатки и немного заострил и обратный конец, чтобы упирать и втыкать в землю.
    Теперь мне предстоял пеший переход до рощи с настоящими деревьями. Склон горы становился все более пологим, каменные осыпи уже не были монополистами и иногда сменялись настоящими лугами.
    Через час я подошел к роще, где рассчитывал найти источник воды. Жажда начала уже мешать думать, очень хотелось промочить горло. Светило еще не успело прогреть склоны и воздух, было слишком рано, но я чувствовал, что день будет жаркий.
    Ноша была нелегкая, уже сильно оттянула руки, поэтому я все оставил и взял только рогатину для осмотра. Что-то здесь перепугало семью горных баранов. Они, конечно, и так достаточно пугливые, могут и от лисицы побежать, и от громкого звука.
    Я оказался прав, стоило пройти первые деревья, как блеснуло своей гладью небольшое озерцо.
    Помня, что у водопоев можно встретить всех местных обитателей, осторожно оглядел подступы к водоему. Близко у берега кустов не было, на земле виднелось множество следов копытных животных, навоза и, даже, немало шерсти застряло на кустах в сторонке.
    Озерце было метров двенадцать на четыре метра, я обошел его по берегу, но источника не увидел, к своему сожалению.
    Сразу чистой воды не набрать, ключ где-то на дне и воду придется кипятить. Жалко очень, что пластиковая бутылка литра на полтора не попала со мной сюда. Носить воду в котелке неудобно, прилегание не полное, расплескивается.
    Я быстро сходил за вещами, набрал котелок и собрав валежника, поставил его на огонь. Пить хотелось нестерпимо, но приходилось терпеть. Пить такую воду опасно и быстрым расстройством, и пожизненными проблемами.
    Котелок поставил на краю рощи, деревья здесь уже были под пятнадцать метров, какие-то хвойные породы, типа наших сосен и елей. Удивили меня длинные и пушистые уголки на одном их деревьев, на Земле таких ни разу не видел.
    Но странно, что более высоких деревьев не было совсем, все большие — примерно одной высоты и возраста, толстых стволов не было совсем тоже. Наверно, здесь выше вырасти они не могут.
    Оставив все вещи под особо разлапистой елью-сосной, я осмотрел свое деревянное оружие. Носить его становилось тяжеловато, мне надо было подумать, не стоит ли что-то оставить здесь. Рогатина была необходима, чтобы теоретически остановить кого-то вроде медведя или вооруженного человека, чисто теоретически.
    Естественно, сам я с такими задачами в жизни не сталкивался, но читал нередко.
    Дубина нужна для ближнего боя, для меня необходима, да и получается неплохо, размахиваю себе на удивление.
    Дротик, конечно, не так нужен. Наконечника нет, способен только поцарапать или оглушить при попадании в голову. Но это просто кусок ствола, более или менее прямой и все. Он полетит куда попало.
    Чтобы метать и попадать с уроном, надо тренироваться, и дротик совсем другого уровня. Толку от него для меня почти нет, раз есть рогатина.
    Я снова подхватил рогатину, вышел к краю рощи и, стоя в тени кустов, начал высматривать дальнейший свой путь.
    Вдали внизу виднелась сплошная стена леса, но до нее не менее пары километров. До леса нужно было пройти еще несколько рощ и перелесков.
    Ближайшая была метрах в трехстах, до нее нужно было серьезно спускаться, здесь был серьезный перепад по высоте.
    Рассматривая местность, я вышел из кустов и подошел к краю склона. Маленькие камешки покатились вниз из-под моих ног. Скатываясь все дальше, они вызвали небольшую лавину внизу.
    Здесь спускаться нельзя — успел подумать я, как сердце предательски дрогнуло, и забилось, как дурное.
    Из складки склона, немного в стороне от устроенной минилавины, появилась и пристально уставилась на меня огромная кошачья голова с торчащими ушами.
    Я замер, ожидая, что потревоженный хищник разберется в ситуации и уйдет с достоинством. Наверняка, он сыт и устроился на дневной отдых, поэтому не будет нападать на вооруженного человека.
    Такая успокоительная надежда недолго гуляла в голове.
    Зверь одним прыжком вскочил на край и, О Боже!!!
    Он был гигантский, длина тела была не меньше трех метров в длину, ну может два с половиной метра. Решил я секунду спустя, уссурийский тигр был минимум на метр меньше.
    Эта зверюга не была такой солидной по форме тела, как наш дальневосточный хищник, но выглядела гармоничнее и опаснее.
    Я стоял, не двигаясь, и дышать даже перестал.
    Кошка все так же пристально смотрела на меня, и хоть было не менее восьмидесяти метров между нами, мурашки поползли по спине. На меня напало непонятное оцепенении, я так и стоял, даже мысли перестали крутиться в голове.
    Хищник с пару минут смотрел на меня, потом яростно хлестнул хвостом по бокам и неспешно двинулся в мою сторону.
    Оцепенение сразу спало, я развернулся и ломанулся к месту моей стоянки. Голова снова заработала на полную мощность, и я лихорадочно думал, как спастись.
    Убежать не получится, в бой вступать — без шансов!
    Размеры и мощь животного подавляли, остается одно — искать спасения на деревьях. Там я смогу хоть немного уравнять шансы. Зверюга тоже чувствует себя там, как рыба в воде, но добраться до меня будет посложнее.
    Я подлетел к той самой ели — сосне и, пользуясь форой по времени, начал подготовку к битве за жизнь.
    Рогатину воткнул в почву изо всех силенок и облокотил на одну из нижних веток с удобной развилкой, следующая по высоте ветка тоже поддержала рогатину почти вертикально. Рогатина осталась стоять с небольшим наклоном к стволу.
    Быстрее, надо быстрее — билась в голове паническая мысль.
    Схватил дротик, и его тоже воткнул в землю в метре от рогатины, ему хватило и одной ветки поддержки.
    Глянул на закипавший котелок, но нет.
    Лезть с ним на верхушку и поливать кошку в шикарной шубе — глупо и бессмысленно.
    Прошло секунд двадцать, как я бросился бежать, Зверю в гору подниматься по неустойчивой осыпи, пожалуй, время на исходе!
    Рюкзак за спиной, дубина в руке, и я бросился подниматься по крупным и удобным веткам, с животным ужасом ожидая сокрушительно прыжка на спину.
    Дубина, зажатая между большим и указательным пальцами, не мешала цепляться оставшимися. С поразившей меня самого прытью, я поднялся к почти самой верхушке, и замер, держась за тонкие ветки.
    Сердце судорожно колотилось, я крутил головой, ожидая появление зверя под деревом.
    Вот и подошла к концу карьера попаданца.
    Шансов почти нет, может оно и лучше, меньше мучений и проблем — думал я.
    Помощи ждать тоже не от кого.
    Но что-то внутри не соглашалось сдаваться, тем более, ни о какой милости речь и не шла.
    Быть сожранным огромным котом — не та участь, чтобы проделать такой путь и усиливаться в Храме!
    Этого просто не может быть!!!
    Думая так, я заметил, что прошла минута, другая, а Зверя у подножия сосны-ели не было видно. Посмотреть по сторонам мне мешали ветки с густыми иголками, но ближайшие деревья были в поле зрения. Вернее, низы стволов.
    Успокоившись немного, я спустился вниз, на более толстых ветвях было гораздо проще держаться и сражаться.
    На топорик и, тем более дубину, я не рассчитывал особо. Если до них дойдет, то хватит одного удара лапы, чтобы я полетел вниз с неясными последствиями.
    То есть очень ясными.
    Рассчитывать я мог только на то, что зверь потеряет интерес, и уйдет.
    Или на свой неожиданный, последний сюрприз, попавший со мной в этот мир.
    Но скоро выбор исчез, огромный кот прямо материализовался из ниоткуда, около дерева. Встав на задние лапы, уперся передними на ствол и уставился на меня своими коричневыми с желтыми зрачками глазищами.
    Я прижался к стволу, и как мог более угрожающе занес палицу над головой. Зверь так же неподвижно смотрел на меня, и я смог подробно рассмотреть такое чудо. Мех, на вид очень густой и плотный, красивейшей серо-голубой окраски, переливался под лучами местного светила.
    В голове внезапно зашумело, напала слабость, даже появилось желание закрыть глаза и прыгнуть вниз.
    Переборов себя с трудом, я зло оскалился и крикнул с вызовом:
    — Или сюда, шуба чертова! — и снова махнул дубиной, смело приглашая подняться к себе.
    Зверюга не стала заставлять себе ждать, и присев на задние лапы, одним легким и изящным прыжком взлетела на четыре метра.
    Сердце екнуло и замерло в груди, следующим прыжком она еще на пару метров приблизилась ко мне.
    Я заорал и неистово замахал дубиной, пытаясь сбить такую беспощадную машину смерти с ритма.
    С ритма моей смерти.
    Хищник плавно перетек вокруг ствола и оказался в трех метрах от меня. Тут он уже перестал так легко подниматься, и начал это делать осторожнее, тщательно нащупывая ветки лапами и продолжая неотрывно смотреть на меня.
    Уходя от взгляда беспощадных зрачков, я опустил глаза на его грудь и ориентировался по ее приближению, пытаясь дубиной обозначить границу продвижения кошки.
    Она поднималась все медленнее и аккуратнее, все же ее двести пятьдесят — триста кило напрягали ветки гораздо ощутимее, чем мои восемьдесят килограммов.
    Скоро Зверь оказался в паре метров от меня и остановился. Видно было, что дальше подниматься ему сложно.
    Снял сапоги, они сильно мешали удерживаться на дереве, я с силой, по очереди, прицельно запустил в Зверя. Не скажу, что чего-то добился, но Зверь зарычал. Я впервые услышал его голос, и он снова замер, глядя снова мне в глаза.
    Теперь уже почти в упор.
    Я лег на основательную ветку, уперся животом и левой рукой, с зажатым баллончиком, изо всех сил вцепился в ветку повыше. Приподнял ноги из опасной зоны и перекинул их на пару соседних веток, упершись пальцами ног в сами ветки для равновесия.
    Наступила решающая минута, голова Зверя находилась в двух метра от моей тушки, но возможности двинуться выше он почти лишился, ветки под передними лапами потрескивали уже конкретно.
    Если бы я поднялся еще на полтора метра, как раньше, то был бы недосягаем для него. Но и сам сидеть здесь точно не смог бы, хоть какое-то продолжительное время.
    Зверь, убедившись в моей недосягаемости на дереве, ждал бы меня внизу, не отходя далеко.
    К тому же, мне показалось, что он явно использует какие-то ментальные или магические способности. Что-то похожее на чувство подчинение чувствовалось вполне осязаемо.
    Нет, вопрос надо было решать сейчас.
    Вряд ли я смогу хотя бы ранить его, но даже падение с такой высоты может отбить у Зверя желание меня преследовать.
    Поэтому я снова заорал и махнул дубиной, пытаясь попасть по огромной голове Зверя.
    Однако, он смог меня удивить, едва удерживаясь на разъезжающихся ветвях, мгновенно взмахом одной из когтистых лап вырвал дубину.
    И замер, пытаясь снова восстановить равновесие.
    Глядя на этот потрясающий маневр, сплетение стальных мышц и необыкновенной ловкости, я понял — остался последний шанс, хотя бы не проиграть в этой битве окончательно.
    Я ухватился освободившейся правой рукой за присмотренную заранее ветку, отпустил левую. Перекатывая в ладони баллончик, резко опустил руку к оскалившейся огромной морде, с усами в полметра, и придавил спуск большим пальцем сверху, удерживая его оставшимися четырьмя.
    Мне нужно было оставить в баллоне хоть половину газа, но, и выпущенный, должен был попасть точно на огромные, злобные глаза и широченный, в десять сантиметров нос.
    Координация меня не подвела, струя перцового газа легла прямо, куда и планировалось. Я тоже смотрел на здоровенную морду не просто так, изучая, как изловчиться одним росчерком газа поразить и глаза, и нос. Попасть удалось и немного в пасть, которую Зверь угрожающе начал раскрывать навстречу моему движению.
    Я отдернул руку, Зверь на секунду замер, потом взвыл негодующе и отпрянул от меня. Теряя равновесие, соскальзывая с ветвей и падая спиной вниз, он уже прижимал лапы к морде. Зверь падал, раздвигая ветки своей тушей и задние лапы хаотично двигались в этот момент.
    Это я запомнил навсегда.
   

   

    

     Глава 6
     ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА
    

    Через секунду донесся глухой, сильный удар. Судя по звуку, вывернуться Зверь не смог и приложился всем телом о землю. Обычно кошки падают гораздо мягче.
    Еще через секунду раздался рев, и рев этот был пропитан болью. Он и не думал смолкать, а наоборот — нарастал. Мне не было видно с моей высоты, что там случилось, спуститься ниже я пока побаивался.
    Ну как взбешенный Зверь рванет обратно на дерево?
    Как повлияют вместе — падение с такой высоты, минимум девять — десять метров, и перцовый спрей на это красивое чудовище?
    Ответа у меня не было, оставалось только ждать.
    Я встряхнул баллончик и, по тяжести внутри, понял, что осталась еще солидная доза, не меньше половины.
    Есть чем встретить Зверя, если он решит вернуться.
    Непрекращающийся вой перешел в натужный стон, и начал понемногу удаляться в сторону обрыва.
    Неужели сработало?
    Так и есть, со стонами и, надеюсь, проклятьями, чертова зверюга уходила все дальше. Вскоре я услышал, как она сползла по склону, вызвав лавину побольше. Я услышал, как камешки покатились вниз.
    Теперь можно осторожно спустится и осмотреть место падения. Но только с дерева, мне лично Зверь показался чертовки хитрым и очень-очень опасным. Возможность устроить засаду на меня я принимал всерьез.
    С другой стороны, что-то с ним явно случилось, судя по удару и тому, как он ревел, не умолкая. Почему-то я ясно разобрал боль в его вое.
    Остановившись на четырехметровой высоте, я оглядел место падения. Зверь упал в сторону моих примитивных ловушек, первым делом я начал искать взглядом рогатину и дротик.
    Рогатина валялась, видимо отброшенная спружинившими ветвями, метрах в пяти, и по виду была цела.
    Дротик я долго не мог найти, пока не заметил впечатавшийся в почву кусок от него. Место падения тоже выделялось на земле. Контуры тела, хоть и неясные, видно было отчетливо.
    Но тут я увидел на продавленной почве большое пятно, темно — красного цвета, рядом с ним цепочку пятен поменьше, уходящую к обрыву. На серой почве их не трудно было заметить.
    Ясно, Зверю досталось и досталось не слабо, пятно было в диаметре с большую тарелку.
    Осматриваясь по сторонам, я постоял на ветке еще минуту, звуков с откоса до меня не доносилось, и я решил все же рискнуть. Спустился до нижней ветки и спрыгнул в сторону лежавшей рогатины. Древко в руках меня немного приободрило, баллончик я тоже не убирал, подошел к давно кипевшему котелку и подвернув рукав, приподнял за горячую ручку.
    Так, с котелком в руке, рассчитывая плеснуть литр кипятка, если понадобится, я приблизился к пятну. Посмотрел по сторонам и присев, макнул палец в него.
    Так и есть, кровь.
    Немало натекло, я сдвинул немного землю — да, и пропитано хорошо, на пару сантиметров.
    После рассмотрел показавшийся мне знакомым кусок ствола и признал в нем часть моего дротика. На земле лежала половина от него и, если правильно помню, нижняя его часть. Она была не так тщательно заточена. На месте слома тоже виднелись потеки крови. Дротик я делал из высохшего, упругого деревца, и он был довольно крепким.
    Поднявшись, я опять посмотрел в сторону откоса и решил проверить, куда все же ушел Зверь.
    Верхней части дротика я не нашел и пошел по пятнам крови, на сероватой почве рощи они хорошо выделялись, хотя и теряли цвет понемногу.
    Осторожно, держа рогатину перед собой и реагируя на каждый шорох, я добрался до края рощи. Мелкие ветки и иголки кололи ноги, но я не обращал на это внимания.
    Место, где Зверь сполз с обрыва, выделялось на фоне ровного края, и отойдя несколько метров влево, я рискнул выглянуть вниз. Мне казалось, что такой мощный Зверь может подстерегать меня прямо под склоном, дожидаясь моего появления.
    Просто прыгнет и снесет ударом лапы.
    Глядя вниз, наконец ощутил, как напряжение уходит из тела, и я расслабляюсь и начинаю свободно дышать. Даже ведь и не чувствовал, как напряжен, вздох облегчения вырвался из груди со свистом.
    Я совсем уже не надеялся выбраться живым из этой переделки.
    Свирепый, огромный Хищник, непобедимый для меня, при том еще обладающий способностью подавлять — не уполз далеко по склону.
    Так и лежал на боку, вытянув лапы, и под ним натекла целая лужа крови.
    Я не стал спешить, подойти я всегда успею. Рисковать после внезапной виктории не хотелось, пора просто напиться. Жажда давно мешала мне нормально думать. И сапоги пора надеть.
    Так что, следующие десять минут я сидел у котелка и пил маленькими глотками очень горячую воду.
    Я был как-то очень счастлив и наслаждался этими минутами, водой и первой победой в Новом мире.
    Да просто тем, что остался жив.
    Оставшуюся половину воды я повесил обратно остывать, корзину тоже. Подхватив дубину, с рогатиной и рюкзаком за спиной, я спустился вниз, по краю склона и подошел, немного снизу, к поверженному Зверю.
    Крови под ним стало еще больше.
    Присмотревшись, я увидел конец дротика, торчащий откуда-то из живота, ближе к правой лапе. Кровь уже почти не сочилась, но зрачок глава Зверя, обращенный ко мне, повернулся немного на звук шагов по скрипящему песку, а уши оставались прижаты к огромной голове.
    Откуда-то я вспомнил, что смерть медведя определяют по ушам. Или это кошачьих касается?
    Верхняя часть дротика пробила грудину Зверя и вошла в тело на добрых полметра, из раны торчал еще большой кусок.
    Хоть и не хотелось мне мучить такое могучее создание, беспомощно лежащее передо мной, пришлось собраться с духом.
    Убить его окончательно нужно было мне, и с этим надо было поторопиться.
    Я приставил рогатину к шее Зверя, для страховки прижав ее к песку правой рукой. Прицелившись, ударил с размаху дубиной в левой руке по концу дротика, забивая его еще глубже. Из горла Зверя раздалось сипение, грудная клетка выдохнула воздух, но больше ничего не произошло.
    И я с настойчивостью палача стал забивать дротик все глубже и глубже.
    Пока он совсем не скрылся в ране.
    Тело Зверя вытянулось в последний раз, лапы дрогнули и все, он обмяк. Пасть раскрылась, обнажив восьмисантиметровые клыки, розово — серый язык вывалился наружу. Прижатые уши очень медленно выпрямились.
    Все, Зверь мертв.
    Я вытер пот со лба и постоял, отдыхая.
    В книгах о попаданцах, за каждый подвиг или достижение, начислялось количество бонусов, необходимых для дальнейшего развития.
    Не везде, но достаточно часто.
    И по многих случаях убить надо было непосредственно самому, а не с помощью ловушки.
    За это Игровая Система начисляла бонусы со штрафом.
    То есть, дать умереть Зверю самому — было для меня непозволительной роскошью.
    Наверно, конечно.
    Пока никакая система с уровнями и бонусами передо мной не развернулась. Может, просто не умею пользоваться, а она все же есть.
    Шкура Зверя была просто роскошная, очень жалко оставлять такую красоту на растерзание стервятникам.
    Но куда мне ее, да еще в крови весь перемажусь.
    Вроде соль для выделки необходима, в большом количестве, а у меня ни горсточки.
    Теперь пора отдохнуть, вскипятить еще воды, очень не хватает какого-нибудь тазика для стирки. Но хоть помыться можно.
    Мне надо искать еду, я уже и так, почти сутки голодаю. Это, конечно, полезно, но нагрузки, физические и моральные — высокие очень.
    А все же очень красивая шкура.
    Постояв еще немного, я подхватил рогатину и усталым шагом двинулся к краю склона, немного другим маршрутом. Потом, вспомнив, где отлеживался Зверь, вернулся к тому месту.
    И второй раз за день похолодел, в складке склона я увидел останки человека.
    Это был мужчина, темноволосый, судя по остаткам скальпа, на теле были остатки одежды. Труп был сильно погрызен, лицо особенно пострадало.
    Преодолевая дурноту, я присел и потрогал ткань, серую с зеленым, крепкую, вроде с кожаными нашивками, похожую на фабричную. Одна нога была в обуви, похожей на индейские мокасины с жесткой подошвой из крепкой кожи.
    Сильного запаха разложения не было, человек погиб недавно, но из разгрызенного живота пахло отвратительно.
    Поднявшись, я почувствовал, как желудок сжался и меня вывернуло на пустой желудок.
    Почему тогда Зверь напал на меня, если он отдыхал на лежке, рядом с водопоем, около добычи, которой стал какой-то несчастный?
    Я знал, что крупные кошки лениво отдыхают рядом с добычей по несколько дней и не торопятся охотиться.
    Может, я подошел слишком близко и серьезно разозлил Зверя?
    Не знаю.
    Я заметил на уцелевших пальцах несчастного пару колец, светлое и темное, с металлическим блеском.
    Можно вздохнуть с облегчением, люди в этом мире есть, они добывают и плавят металлы и шьют приличную одежду и обувь.
    То есть это не триглодиты и не первобытные, какой — то минимально нормальный уровень цивилизации присутствует.
    Не придется жить в пещерах, слава Богу.
    Я еще раз осмотрел внимательно тело мужчины, больше ничего интересного не заметил, карманы, если были, в целости не остались. Хотя, вроде в средневековье карманов и не было, все мелкие вещи носили в кошельках на поясе.
    Обыскивать останки не стал, мало ли кто сейчас смотрит на меня, из соседней рощи. Или, может и магическим зрением, лучше не рисковать от слова совсем. И, наверняка, здесь очень не одобряется в обществе прикосновение к чужим мертвым, не говоря уже о мародерке. Найду что-то, что потом не смогу объяснить тем, кого повстречаю. Люди, похоже, уже недалеко от меня.
    А я сейчас очень завишу от хорошего отношения ко мне. Да мне просто должно очень повезти, если сразу не попробуют убить, как только увидят такого красавца в невиданных одеждах.
    Как тут выжить, если языка не знаешь, одет в вещи, которые никто не видел и в руках не держал, сам непонятный чужой, без внятной истории. Такого проще придушить без риска.
    Могут и за демона принять или еще какое нечистое порождение Тьмы. На таких сразу охоту объявят всем обществом.
    Полностью в местное одеться, косить под немого, и то — остается столько всего, чего я не знаю.
    Но так хоть подойти поближе могут разрешить.
    Может, здесь вера очень сильна, и Церковь высоко несет знамя борьбы с идолопоклонниками. Попасть на костер — все шансы, только сначала долго будешь признаваться во всем в подвале с горячими углями.
    Ох, и нагоняю я себе всяких ужасов, главное, что — жив, в отличии от бедолаги.
    Можно было долго размышлять, но в голове крутились только такие мысли, пока шел до стоянки. Там уже занялся неотложными делами. Выпил остатки воды, поставил снова кипятиться котелок.
    Оставаться возле водопоя не стоит, альфу — самца местного я победил, но все возможно, могут и другие прийти. Хотя, конечно, вряд ли такие экземпляры часто попадаются на одном месте, но мне и не таких хватит.
    Те же бараны.
    Пугайся их по темноте, до которой еще очень долго ждать.
    Теперь то понятно, кто их вчера спугнул.
    Знал бы, сам обошел бы десятой дорогой это место.
    Поэтому я дождался кипятка, немного охладил котелок в пруду. Рыбы я там не заметил, как не вглядывался. Собрал имущество и двинулся вниз.
    Прошел опять мимо Зверя и его жертвы, снова отметив удивительную красоту шкуры. Зашел в перелесок и стараясь не шуметь, прошел его насквозь. Никого не встретил и не видел ничего интересного.
    Перепад высот постепенно уменьшался, по сравнению с началом спуска, но каждый следующий лесок был еще заметно ниже того, который я проходил сейчас.
    Ничего похожего на родник здесь не было, и я решил идти до тех пор, пока не добреду до реки или любого водоема, где можно набить рыбы. С корзиной и острогой можно что-то придумать, хоть мелочи наловить, да сварить в котелке.
    Голод ощущался все сильнее, светило припекало, хорошо хоть, с водой не было проблем. Я продолжал двигаться наискосок вправо от Храма, стараясь держать направление по Светилу.
   

   

    

     Глава 7
     ВСТРЕЧА НА СТОЯНКЕ
    

    Нескоро я добрался до следующего леска, пришлось спускаться уступами под палящим Светилом. Новый лесок, скорее роща, была уже приличного размера, и я сразу заметил едва намеченные тропинки между кустами, пеньки от срубленных деревьев, стружку под ними и понял, что добрался до людей.
    Сердце дрогнуло, сейчас что-то решится. Но сначала одно крайне необходимое дело надо доделать. Я пошел в обратную сторону…
    В воздухе запахло сушеным мясом и слюни побежали прямо до сжавшегося желудка. Запах был восхитителен.
    Местная цивилизация совсем рядом. Осталось сделать только несколько шагов.
    Я перестал держать рогатину в положении для атаки, сделал миролюбивое лицо, и очень не спеша, пошел на будоражащий запах.
    Настал самый решающий момент, сейчас определится, смогу ли я жить с местными людьми. Или первая встреча окажется настолько жесткой, что придется уходить и скрываться. Они местные, все тут знают, все тропки и пути, загонят быстро, если захотят. Хотя, если Зверь лакомился мясом одного из местных, да еще так близко. Значит, у них проблемы.
    Пришлось прийти метров сто до края рощи, сначала я увидел легкое ограждение, ловко вписанное между стволами деревьев побольше. Оно состояло из тонких жердей, неглубоко загнанных в землю, таких же палок подлиннее, соединяющих низ, середину и верх изгороди.
    Похоже было на ограждение от зверей, скорее определяющее границы и предупреждающее от внезапного нападения или воровства.
    От людей преграда была несерьезная. Кору, скрепляющую палки между собой, самым плохим ножом можно было разрезать за пару минут, почти не шумя. Прохода или калитки не было видно, местные разместили лагерь почти на краю рощи, вплотную к склону.
    Я в этом убедился, когда пошел влево и обнаружил, что ограждение доходит до края рощи, там поворачивает и идет поверху склона. Идти дальше в этом же направлении было затруднительно, склон сильно уходил вниз. Похоже было на определенным образом обработанную поверхность, чтобы затруднить подъем к лагерю с этой стороны.
    Зато по склону дальше я увидел источник мясного запаха. Три крупных, ошкуренных бревна выходили из насыпи, появляясь на метр ниже края склона, параллельно друг другу. И создавали наверху конструкцию из параллельных стволов, на которой сушилось мясо.
    Прямой проход по бревнам перекрывал легкий палисад, видимо снимаемый. Таким образом, мясо сушилось на открытом пространстве, недоступное снизу из-за высоты размещения.
    Сверху, от птиц, защищали тонкие прутики, на которых была натянута тонкая сетка с мелкой ячеей, она же проходила с боков, закрывая доступ. Сеть тоже была не совсем рукодельной, ячейки сделаны достаточно мелкие. Похожа на маленький невод.
    Я пока никого не видел и подумал, что это напоминает стояку охотников, заготавливающих мясо в серьезных масштабах. Вопросы тоже появились.
    Зачем его сушат, а не солят?
    Может соль дорогая, такое бывало, может везти далеко, а дорог нет. На стоянке точно должен быть источник воды, для удобства всех операций с мясом.
    Я развернулся и пошел обратно вдоль ограды, корзина цеплялась за кусты. Шуму я производил изрядно, и меня давно должны были услышать. Но никто не выдавал себя ни движением, ни окриком.
    Странно.
    Погибший от зубов Зверя был точно с этой стоянки. Скоро я заметил пролом в одном месте ограждения, он шел до самого низа. Было похоже, что тащили что-то тяжелое. Мокасин, похожий на тот, который был на покойнике, зацепился за одну из жердей, вот и объяснение одного мокасина на мертвеце.
    Зверь побывал на стоянке и уволок одного Охотника. Хлипкое заграждение не помогло людям. Может, покойник был один здесь.
    Далее ограждение выходило на открытую часть опушки, и я увидел, таким же образом, связанный щит, закрывающий проход, размером полтора на два метра. Он мог поднимался наверх по пазам, собранным из нескольких жердей. Щит можно было только поднять, и стопорился он внизу хитром образом так, что открывался только изнутри. Ограждение и здесь проходило вдоль почти отвесных склонов и, понижаясь, упиралось в закопанные бревна.
    Таким образом, стоянка была обнесена несерьезным для вооруженных людей забором и могла, предположительно, остановить небольших хищников. Забор, или ограждение, скорее всего, предназначался для предотвращения воровства сушеного мяса.
    По идее, здесь необходима была собака или собаки, поднимать лай при первой опасности. Без такой защиты сушка мяса выглядела достаточно вызывающе в безлюдной местности.
    Я поправил топорик под курткой, проверил баллончик в кармане, положил рогатину вдоль заборчика, дубину туда же с корзиной, достал из рюкзака котелок с водой и поставил на землю. Теперь рюкзак за спиной не мешал двигаться.
    Предстояло как-нибудь помягче обратить на себя внимание хозяев, чтобы не провоцировать пустить стрелу. Если на стоянке кто-то еще остался. Очень тихо там после таких событий. Захотелось, чтобы никого не осталось. Чтобы отдалить момент встречи с неизвестным.
    Я поднял руки и несколько раз хлопнул в ладони. Подождал немного и крикнул погромче:
    — Эй!! Э-ге-гей!!
    Потом еще несколько раз повторил свое действие. Подождал пару минут, чтобы меня можно было хорошо рассмотреть, даже отошел на несколько метров.
    Ответа не было.
    Я снова проделал то же самое и прислушался. Вроде услышал какой-то шорох, но не был уверен в этом. Снова покричал и похлопал, но теперь долго ждать не пришлось.
    Из невысоких кустов поднялся мужчина. Выглядел он плохо, вся правая часть груди была залита кровью, она пропитала порванную куртку из такого же серо-зеленого материала. Невысокий, черноволосый, ростом не больше метра шестидесяти.
    В левой руке он держал небольшой арбалет, направленный на меня. Я поблагодарил самого себя за терпение, с которым дожидался реакции хозяев охотничьей стоянки. Так и представил, как карабкаюсь через изгородь и получаю болт под ребра.
    Так и закончилась бы моя недолгая карьера попаданца.
    После такой-то славной победы, способной прославить меня на века.
    Человек внимательно смотрел на меня и молчал. Я поднял руки повыше, подошел к ограде и, глядя ему в глаза, рукой показал на себя, потом на место около него и кивнул головой, как бы спрашивая:
    — Можно мне попасть на стоянку?
    Если откажет, придется уйти. Попрошу немного мяса хотя бы.
    Мужчина помолчал, потом опустил арбалет и показал, что я могу залезть через щит на воротах.
    Осторожно, не делая резких движений, я хватился за край щита, вставил носок в щель и, подтянувшись на руках, медленно перекинул ногу через верх. Снова посмотрел на человека вопросительно, дождался разрешающего движения головой, и мягко спрыгнул на землю. Держа руки перед собой, выпрямился и снова посмотрел на человека с арбалетом.
    Он пораженно смотрел на мою одежду, и я понял, что надо как-то доказать — что я человек. Не какая-то тварь Пустошей.
    Опять показал раскрытые ладони, расстегнул куртку и осторожно спустил ее с плеч с рюкзаком. Снял топорик с ремня и кинул его перед собой. Потом футболку, чтобы показать, что я тоже человек, а не демон какой-то.
    Дальше раздеваться не стал и просто ждал, глядя на него. Он все так же выглядел ошеломленным и даже провел рукой с арбалетом по лицу, стряхивая оцепенение. Потом на что-то решился и, прихрамывая, подошел ко мне.
    Вблизи раны его выглядели ужасно, да и рука правая висела неестественно. На лице появилось выражение страдания, он застонал, когда попытался взять мой топорик с земли рукой с арбалетом, но подняться уже не смог и присел, потеряв на мгновение сознание.
    Я испытал сильное облегчение, мне показалось, что человек был ошеломлен моим видом и все не мог решиться, что делать?
    Стрелять или нет?
    Зато топорик своим современным видом явно привлек его внимание. В таком мире никто добровольно оружие не отдает категорически и мой жест удивил его. Он же не знает, в каком я положении, скорее уже безысходном, я нахожусь. Насколько мне нужен мирный контакт с обитателями стоянки.
    Сейчас в таком положении оказался он. У меня есть возможность ему реально помочь и заслужить доверие, хоть какое-то.
    Я оделся, но топорик забирать из руки охотника не стал. Потом подошел к щиту и, немного повозившись, разобрался с засовом. Чтобы освободить щит, надо было поднять рычаг внизу почти отвесно. Детали замка были скреплены гвоздями, видно, что не фабричного производства, все шляпки были индивидуальные. Приподнял щит на метр и подставил под него стопор, одну из лежавших тут же для этого рогаток. Забрал свое добро из-за ограды и опустил щит обратно, так же застопорив его.
    Раненый охотник наблюдал за мной, не пытаясь подняться. Наверно, чтобы снова не потерять сознание.
    Теперь надо было помочь раненому. Там, где-то есть укрытие или шалаш, где ему лучше отлежаться, но проявлять инициативу я не собирался. На мой жест в сторону окровавленной груди, мужчина сам откинул правую полу. Под разодранной курткой нашелся большой кусок ткани, желто-серого цвета, вся пропитавшаяся кровью. На бинты пойдет, но лучше простирнуть в кипяченой воде. Видно, раненый полотенцем пытался остановить кровь. Порванная кожа свисала клочьями, но глубоко когти Зверя не вошли. Скорее, лапой он ударил мужчину, сбил с ног и попутно порвал грудь.
    Немного придя в себя, и протянув мне здоровую руку, охотник таким образом попросил помощи. И легализовал мое нахождение на стоянке. Я помог ему подняться, и мы медленно прошли вглубь рощи. Хозяева построили два крепких шалаша, один побольше, навес с очагом, стол, сколоченный из подструганных жердей и пару скамеек, сделанных так же.
    На столе стояла пара тарелок и пара мисок, все из дерева. Пара вырезанных из дерева ложек лежала там же.
    Получается, здесь жили всего два охотника, один — погиб, второй ранен и очень серьезно нуждается в помощи. Я могу помочь антибиотиком, на его девственный организм точно произведет сильное воздействие. Или не произведет.
    После того, что он увидел на мне, уже нет смысла скрывать маленькую белую таблетку, которую раненому необходимо выпить. Воспаление этот антибиотик может очень хорошо подлечить, тогда и охотнику и мне будет гораздо проще выжить. Он — пока моя единственная надежда в этом мире.
    Если он умрет, я снова вернусь к нелегальной жизни. Пока есть возможность зацепиться и освоиться, при условии — что меня тут оставят. С другой стороны, выбора у охотника особо нет, он сильно ранен и помощник ему необходим. Когда придет смена, тогда возможны варианты, но пока рано думать об этом. Если она должна прийти, но непохоже, что такой объем работы на стоянке сделан для шестидесяти — восьмидесяти кило вяленого мяса, которые могут унести два человека. Значит, должны прийти еще люди, для переноски или перевозки добытого.
    Оставив сидеть охотника на скамье, я прошелся по стоянке в поисках чашки и воды. В обложенном камнями очаге стоял примерно пятилитровый котел с крышкой и ручкой. Я заглянул внутрь, какое-то варево, пахнет прямо натурально мясом без консервантов и еще приправами. Перцем точно и еще чем-то.
    — Пряности у них есть, — отметил я машинально.
    Деревянные чашки и ковшик висели на сучках дерева, около стола, не сразу разглядел. Достал из рюкзака свои антибиотики, потом сбегал за еще теплым котелком. На столе, под внимательным взглядом охотника, вышелушил из упаковки две таблетки Амоксиклава.
    Потом, не спеша, несколько раз показал раненому, что эти беленькие кругляши надо запить водой. И тогда его рана станет лучше. Конечно, объяснять на пальцах было не просто, как и охотнику — понять меня. Раненый только смотрел на меня.
    Пришлось действовать личным примером, закинув в рот таблетку и запив теплой водой из кружки. Теперь его очередь — настойчиво я продолжал показывать, что после этого, как он выпьет свою таблетку, станет гораздо лучше.
    Даже показал на светило и как мог, жестами объяснил — типа, один день и станет лучше. И снова подтолкнул таблетку к раненому.
    Перестав колебаться, охотник мгновенно схватил ее и закинул в рот, подержал немного и запил из моей чашки.
    Все же остерегается местный. Даже воду мою допил, не стал из другой чашки пить. А вот допить за мной не побоялся, демоном меня точно не считает. Это уже хорошо, надо и дальше осторожно себя вести.
    Главное для меня — не спугнуть охотника. Он уже много диковин видел на мне и от меня, но не шарахается и не крестится истово, молитву не бормочет. Пристально смотрит, но не напряжен совсем.
    То ли уверен так в себе, то ли последствия ранения.
    Охотники обычно не очень религиозны, живут природой и больше в нее верят.
    Да и карающая рука Церкви от них далековато, не вызывает трепета и нарушение непреложных истин для того же города.
    Пока хлопотал на стоянке и просился в гости — чувство голода притупилось. Но теперь запах сушеного мяса и аромат от котла в очаге снова стали терзать желудок. Есть хотелось просто невероятно. Пришлось жестом попросить еды, охотник удивился, но махнул на котел, накладывай — мол.
    Принес котелок, снял допотопную крышку и запах каши с мясом просто ударил по голове. Навалил себе миску и мгновенно все закинул в себя, работая ложкой. Организм требовал еще и еще, и я вопросительно посмотрел на охотника. Он к еде не притронулся.
    Не до того, наверно.
    Пристальный взгляд охотника понемногу перестал настойчиво давить на меня. Видно, что демонстрация моего незаурядного аппетита успокоила его. Раз я так голоден, значит я — обычный человек, со своими слабостями. Значит, незачем ждать от меня неминуемого нападения, если мне приходится голодать и просить еду.
    Он приподнял руку, я ждал, что раненый мне покажет, но у него были свои мотивы поведения.
    — Тонс. Тонс Драгер, — выговорил охотник. И еще что-то.
    Пришло время представляться, понял я. Пожал плечами на дальнейшие слова и назвался только что придуманным именем, похожим и на имя охотника по стилистике, и на мое старое:
    — Ольг. Ольг Прот.
    Да, так будет лучше всего, и привыкну легко и на местное похоже.
    Совместный прием пищи, наверно, что-то означает в местных традициях, если сразу во время еды Охотник назвал свое имя. Что-то вроде, как статус гостя получаешь, когда тебя пускают к себе и разделяют трапезу. Тонс тоже кинул в рот горсточку каши, похоже, для закрепления знакомства.
    Реакции я на свое имя особой не дождался, Тонс просто кивнул головой и как-то еще закреплять знакомство не стал. Похлопал по боку котелка и махнул — типа, все можешь съесть. Сам поднялся осторожно и отошел от стола.
    Оставшиеся пол-котелка кулеша, каши с мясом, улетело у меня за пять минут. Много я потерял энергии и даже вот так, объевшись, еще не насытился.
    Ладно, пора узнать, как устроена жизнь на стоянке и где брать воду, как помыть посуду и где туалет. Вопросов много, но не спросить ничего, только жесты помогают общаться.
    Тонс вернулся к столу, держа в руке мокасин своего погибшего напарника. Присел, долго и угрюмо смотрел на все, что от того осталось. Потом оглядел меня, видно, что без особой надежды, и на свою рану тоже глянул. Тяжело вздохнул, и обратился ко мне, спросил что-то. Ответить я не мог, и он быстро это понял, снова уставившись на мокасин.
    Видя грусть по товарищу, которого охотник считал однозначно погибшим и по тому, что настроение было у Тонса, как у человека, ждущего вскоре смерть — меня осенило!
    Я обдумал свою, пришедшую в голову, мысль, потом еще раз, покрутил ее по-всякому. И пришел к выводу, что пора действовать и донести до охотника то, что знаю пока только я.
    Пора порадовать Тонса, попробовать поднять ему настроение и, главное — свой статус тоже. Известие, что Зверь мертв, наверняка поспособствует всему этому. Похоже, он не верит, что мы сможем отбиться от Зверя и ждет скорой смерти от зубов местного Альфы. Я его понимаю, остановить такую зверюгу невозможно без ловушки и толпы загонщиков.
    Поэтому я сначала позвал Тонса по имени, потом указал на мокасин и рану на груди охотника и, как смог, жестами спросил, кто это сотворил.
    Охотник с недоверием поглядел меня и коротко ответил:
    — Корт..
    Так я узнал первое слово на местном языке.
    Пришлось подхватить сучок, и по мере способностей, на разглаженной земле, нарисовать большого свирепого кота и, тыкая сучком в творение рук своих, спросить:
    — Корт?
    Тонс кивнул.
    Дальше я отмерил расстояние в три метра от дерева и опять изобразил вопрос. Типа, такого размера?
    Тонс опять кивнул и сказал:
    — Ка!
    Вот и второе слово.
    Тогда я принял героический вид и скромно показал, как колю Зверя копьем и убиваю его.
    Прямо, как Георгий — Победоносец.
    Тонс не сразу понял, а, вернее, не сразу поверил, что я изображаю именно смерть Зверя. Недоверие в его взгляде немного уменьшилось после пары минут клятвенных заверений в том, что Корт — мертв и лежит недалеко, через одну рощу. Я несколько раз показал, что живот Зверя проткнут и в нем торчит обломок копья.
    Охотник все же понял, что я абсолютно уверен в смерти Звери и готов показать ему, где тот лежит. Приняв решение, он, не смотря на рану, быстро собрал мешок с разными ножами, прихватил веревок еще. Себе взял арбалет, мне вручил копье, взяв его из высокого куста.
    Там был целый арсенал, успел я заметить краем глаза.
    А мою рогатину с дубиной он недоуменно осмотрел и бросил к дровам около очага.
    Шел Тонс довольно быстро, вот крепкий мужик, и рана серьезная и крови потерял, а по нему и не видно. Прошли рощу и вскоре я увлек Охотника к месту, где лежало тело его товарища.
    Тонс постоял пару минут над мертвым, пробормотал что-то, похожее на молитву, махнул ребром ладони на голову, тело, ноги.
    Как перекрестил товарища.
    Поднял на меня глаза, благодарно кивнул, и направился к Зверю, по скрипучему песку, благо мертвое тело было уже на виду. Перед ним Тонс остановился и некоторое время благоговейно молчал, разглядывая огромную сине-серую тушу.
    Нагнулся, потрогал дыру на брюхе, нащупал там конец дротика и покачал его, точнее, попробовал покачать. У него не получилось, тот плотно зашел на добрых шестьдесят сантиметров в тело.
    Взгляд, брошенный Тонсом, был полон непонятностью и сомнением.
    По его мнению, я никак не тянул на убийцу такого Зверя. Да и сам он тоже не представлял, как можно проделать такой трюк и в одиночку добыть великолепный трофей.
    Я же, естественно, не мог подробно рассказать историю моей удачи, гораздо больше случайной, чем закономерной. Только стоял с гордым видом и ждал аплодисментов.
    Но дальше мне стало не весело.
    Наоборот, за следующие четыре часа я все проклял. Именно мне пришлось под чутким, прямо очень чутким руководством Тонса снимать шкуру. Он непрерывно контролировал, как я держу нож, оттягивал за мех шкуру от мяса и не позволял мне спешить. Я весь перемазался в крови и сгустках мездры. Руки отваливались неудобно держать нож, крайне острый, кстати.
    Хорошо хоть с головы, лап и хвоста Охотник снимал сам, здоровой рукой, морщась от боли. Я мог тогда перевести дух и посидеть. Голову, охотник, слава богу оставил, сняв шкуру вместе с ушами. Иначе я не смог бы поднять такой вес.
    Успели мы к сумеркам не только снять шкуру Корта, но и свернуть ее правильно, мясом внутрь, перевязать плотно веревками и приготовить к транспортировке.
    Успели еще и обмыться в верхнем озерце, избавившись от основной части грязи и крови.
    Шкура была вычищена не очень тщательно, скорее — совсем не вычищена от излишков плоти и весила килограммов шестьдесят.
    Нести ее пришлось, конечно, мне одному. Тонс только помог закинуть на плечи, похлопал по спине, типа — держись.
    Пока донес, вспотел и вымотался. Спускаться приходилось очень осторожно, чтобы не полететь за такой тяжестью по откосу. Разбиться, она, конечно, не разобьется. Но сил на новый рывок уже нет.
    Но, наконец, и этот трудный, но счастливый для меня день подошел к концу. На стоянке, с огромным облегчением, шкуру с меня сняли и скинули в какой-то аналог подвала, открытый Тонсом в глубине куста. Если бы пришлось прямо сейчас ее доводить до товарного вида перед просушкой, срезать остатки, натирать солью — точно взмолился бы.
    Очень хорошая маскировка подвала, глубину не успел заметить, но холодок прошелся по натруженным ногам, воздух внизу — реально холодный.
    Нашелся и родничок, тоже упрятанный в специально выкопанной яме, струйка воды стекала по деревянному желобку откуда-то из стены и лилась на дно, забранное камнями.
    Там Тонс дал мне ведро и кадку, чтобы набрать воды и помыться, еще какую-то глину вместо мыла. Пока я мылся и стирал одежду, отчищал сапоги, он снова подошел и удивил меня по-хорошему.
    В руках у него был комплект одежды — рубаха, куртка и штаны с поясом, даже парой небольших кошелей из ткани с кожей присутствовали на нем. Рядом поставил мокасины, какие носил и сам, только размером побольше.
    Все стало понятно. Я принят на работу и зачислен на довольствие.
    После спасения на дереве, пожалуй — это было главное событие за все время в новом мире. Теперь я был принят в человеческое общество одним из самых непростых его членов.
    Почему мне в голову пришла такая мысль?
    Очень просто. Я успел заметить, как ловко и виртуозно Тонс владеет ножом для разделки туши, как ножи играют вокруг его пальцев, пусть и одной левой руки. Разницы для Охотника не было никакой, левая или правая, движения эти были неуловимы и смертоносны. Настоящий Мастер в работе с острыми предметами.
    Тонс, конечно, специально показал свой высочайший уровень. Да и двигался он, как ниндзя, и копье в левой руке летало, образуя неприступный круг вокруг его ничем не выдающейся фигуры. Этот урок он показал мне на обратной дороге, пока я изнемогал под весом трофея. Типа, не переживай, я со всеми разберусь.
    Ну так я и не переживал, особенно после того, как перехватил его взгляд. Карими, обычными глазами на меня смотрела сама Смерть, настолько его взгляд был равнодушен и неподвижен.
    Скорее, не взят на работу, а назначен работать под непререкаемым руководством. Безропотно.
   

   

    

     Глава 8
     МНОГО РАБОТЫ
    

    Вчера я упал спать не глядя, утомленный до крайности насыщенным днем. Победой над Зверем, встречей с Тонсом, невозможностью нормально объясниться, нервами и, главное, кропотливой и утомительной возней со шкурой.
    Просто упал на жесткий матрас, набитый сеном, в одном из двух шалашей и сразу отрубился. Спал, как мертвый, ничего не снилось.
    В новой одежде, приятно льнущей к телу, было гораздо комфортнее.
    Но такое блаженное состояние продлилось не так долго, как я хотел бы. Охотник разбудил меня самым ранним утром, светило еще и не показалось. И сразу вручил довольно допотопную лопату. Он протянул ее мне, протиравшему глаза спросонья, назвал лопату новым словом — *себе* и показал, что буду я копать и тоже обозначил это слово — *себеть*.
    Несложно у них тут со словообразованием.
    Ни тебе — доброго утра, ни завтрака, только недовольный жест, типа — много спишь, а дела сами не делаются.
    Выглядел раненый гораздо лучше. И сам был подвижнее и не страдал так, при попытках нагнуться или что-то поднять. Поразительная крепость тела и духа.
    Так что, с раннего утра я принялся копать и закапывать.
    Что копать?
    Много чего.
    Сначала Тонс отвел меня в угол стоянки и там показал труп небольшой собачонки, уже вздувшийся, и почти пополам разорванный могучим ударом когтистой лапы. Кишки и плоть собачки вытекли на месте ее смерти, видно было, что ее отбросило на десяток метров от пролома в ограждении. Переносить останки было затруднительно и, после небольшого раздумья, Тонс показал, что закопать ее можно и прямо на месте.
    Что я и сделал, выкопав небольшую яму под останками и свалив, то, что осталось, вниз. Охотник заставил меня еще срезать верхний слой почвы и тоже захоронить.
    Как, я понял, не в обычае было хоронить даже собаку на месте стоянки. По местным понятиям — только за ограждением. Но тут даже Тонс не захотел возиться с тем, что осталось и переносить подальше.
    Тем более, оказалось, что нам надо торопиться и по более серьезным адресам.
    Сверху я насыпал земли, глинистой и вязкой, побольше, но Охотник тщательно утоптал ногами образовавшийся холмик.
    Дальше быстрым шагом мы дошли до останков напарника. Тонс прихватил рогожу, на которую мы с трудом переложили, что осталось от тела, помогая себе жердями.
    От зловония кружилась голова и постоянно тянуло проблеваться. Поэтому Тонс заранее достал пару тряпиц из мешка, натер их какой-то травой по дороге и показал мне, как закрыть нос и рот. Эта мера помогала.
    Если близко не приближаться к трупу.
    Хорошо, хоть нести не пришлось. Тонс сноровисто обвязал рогожу так, что останки покойника оказались в коконе, привязал длинную веревку к концу рогожи, и я потащил то, что осталось от напарника в последний путь.
    Последний путь продолжался до лужайки перед оградой, и его я прошел за полчаса, подстегиваемый желанием поскорее избавиться от скорбного груза. Еще и мыслями, что на его месте должен был быть я.
    Потом я копал могилу в глинистой, каменистой земле и едва не стер себе руки об необработанный черенок лопаты. Пришлось сбегать на стоянку и достать из рюкзака мои нитяные перчатки.
    По работе мои ладони трудно было назвать изнеженными. Крутить подвеску — занятие не для слабаков, но черенок был сделан, как специально, чтобы работающий с ним помучался. Похоже, что нормальный сломался и охотники вставили первый попавшийся ствол деревца.
    Пока я возился с могилой, Тонс занялся ремонтом ограды, и даже с одной рукой все сделал на отлично. Ничто теперь не напоминало место, через которое Зверь вытащил второго охотника.
    В перерывах, когда я позволял себе отдохнуть, я обдумывал ситуацию с тем, что случилось на стоянке. И приходил к мысли, что мне реально повезло оказаться в нужном месте в нужное время. И каким-то невероятным способом решить проблему охотников, ну то есть, только одного из них. Второму уже было все равно.
    Зверь, наверняка, перемахнул через ограду и ворвался на стоянку. Там он ударом лапы убил не успевшую убежать собаку, лапой досталось и Тонсу, напарника Зверь убил и утащил подальше.
    Почему собака не смогла предупредить Охотников?
    Ну, может, Корт подобрался с подветренной стороны или напал в момент, когда они только вернулись к себе — этого я не знаю.
    Зато я видел, как Тонс может работать с копьем, и это завораживающее зрелище. Он — настоящий Мастер своего дела. А дело у него одно — убивать зверей, больших и малых, сушить и готовить мясо и шкуры.
    Не знаю, как крут был напарник Тонса, может — он был учеником, и очень сильно уступал своему учителю.
    Но почему то, мне показалось, что такой Великий Профи своего дела, пусть и серьезно раненый, как-то, совсем без надежды спастись, ждал своего часа. Это подразумевалось его поведением, он просто ждал, когда Зверь вернется и покончит с ним, или сначала со мной.
    Даже на мое появление он отреагировал как-то неопределенно. Перед лицом неминуемой смерти не захотел сильно отвлекаться на мои необычные вещи и одежду.
    Да одни сапоги из резины и пластика должны были повергнуть его в изумление, переходящее в восторг.
    Получается — Тонс совсем не надеялся на спасение.
    Видно, Зверь имеет репутацию непобедимого существа в этих землях.
    Только убедившись в смерти Корта, он развил бешеную деятельность и вернулся к жизни, сразу расставив дела по приоритету исполнения.
    Значит — непреодолимая опасность исчезла, и появился смысл и дальше стараться.
    Но в прежнем мире первым делом занялись бы покойником, шкура пошла бы в работу после.
    Сто процентов.
    Здесь дела делались по — другому.
    Все-таки стоянка охотников — это Фронтир. Самый-самый.
    Первое, значит, самое важное — роскошная шкура Корта. Видимо стоит очень много. Или является очень важным трофеем. Сразу Тонс вернулся с небес на землю, настолько она его заинтересовала.
    Второе — похороны собаки и Охотника. Собаку первой — она тут рядом и на все про все ушло десять минут моего труда.
    Хоронить Охотника можно только при самом высоком светиле. Это Тонс смог мне объяснить наглядно. Показал на могилу, потом на краешек появившегося светила, потом, что оно должно быть в верхнем положении во время погребения.
    Назвал его — Ариал.
    Еще слово в моем словаре. Важное очень слово.
    Выкопал за пару часов могилу глубиной в метр, позвал Тонса, он одобрил и послал меня к погребу, куда пришел и сам.
    Прихватил одной рукой хорошо замаскированный вход вместе с росшим кустом. Приподнял и подставив упор, отправил меня вниз. За шкурой Корта.
    Погреб удивлял своей продуманностью. Он был выкопан на три метра в глине и укреплен деревом. Мясо и шкуры, которые не успели обработать и засолить — спускали в самый низ, где был насыпан слой песка. В него и стекало все, что можно из добычи. Наверняка, после каждого сезона, а может и пару раз песок меняли на новый, что бы не паршивел. Температура внизу была около нуля, даже ноги быстро замерзли у меня за те пять минут.
    Повыше находились отсеки для продуктов, лежали кульки из ткани с крупами, стояли пара глиняных бутылок с маслом, соль и специи.
    Под руководством Тонса я набрал всего, на что он указал и передал наверху ему в руки.
    Спуститься и подняться можно было по колченогой лестнице. Поднять тяжелую шкуру по ней было невозможно, но это и не требовалось, я только привязал к ней веревку и вытащил наверх.
    Верх погреба был обшит деревом, и крышка имела похожую форму, чтобы исключить возможность подкопаться зверям к продуктам во время отсутствия Охотников. Вокруг куста с крышкой были проложены и отформированы стоки для воды.
    Да, серьезная работа. Пожалуй, продукты, которые не израсходовали за сезон, оставляли здесь, чтобы не занимать место и не возить туда — сюда. Те же крупы или масло. Соли вот было маловато для засолки и выделки, какое-то время я был в недоумении.
    Все это нашлось в другом погребе, уже не так спрятанном и не таком глубоком. Мешок соли кило на двадцать, значит — все-таки не такой дефицит здесь соль. Иначе и смысла бы не было заниматься охотой в этих местах. Этот погреб был рассчитан на хранение выделанных шкур и сушеного мяса, впрочем, как и первый.
    Тонс вручил мне шкуру, отвел на чистое, солнечное, плоское место на опушке. Выдал специальный нож и пару скребков, оставил деревянную бутылку с водой и показал фронт работ.
    Фронт работ впечатлял. Но деваться с подводной лодки было не куда, и я принялся за работу. Срезал остатки мяса и плоти со шкуры, в общем — удалял мездру. Работа была вонючая и грязная, шкура — огромная.
    Тонс помочь никак не мог, да и не хотел особенно, по-моему.
    Он сам отправился кашеварить. Таблетка, похоже, очень подействовала на его неизбалованный организм. У Охотника было хорошее настроение и он даже напевал песенку.
    Пожалуй, надо еще одну ему выдать. Пусть понимает, кому обязан быстрым излечением, да и мне здоровый инструктор пригодится. Посмотрим, насколько у него развито чувство благодарности.
    Обрабатывая шкуру, я опять задумался. Теперь я пытался понять реалии этого места. Стоянка была рассчитана на двоих человек, по числу шалашей, спать вдвоем в одном шалаше было можно, но неудобно, места не хватало.
    Получается пара охотников работала тут пару месяцев, подчищала окрестности от зверья. Вряд ли больше, охотиться было бы не на кого. Основная охота ведется на горных баранов. Где-то, на водопоях, по ним стреляют из арбалетов болтами — срезнями, пускают кровь, потом догоняют и разделывают. Может подстерегают еще как-то, я знаю, что на таких зверей охотятся из скрыта, из засады.
    Зачем именно баранов заготавливают — мне непонятно. Может, мясо особо ценное, для местной аристократии, может, еще какие причины.
    Но на мою удачу я попал на стоянку в такой момент, когда реально нужен. Погибший напарник, фигурально говоря, освободил мне место.
    Один Тонс теперь тоже не справится, хотя бы без носильщика и помощника ему не обойтись. Тем более, собачонка тоже погибла. Иначе, меня бы точно отправили отсюда, может — дав немного еды, а может и угостив из арбалета.
    Из-за непонятливости и чуждости.
    Справится то справится, но план или урок — точно не сдаст. Хотя, по его повеселевшему виду, и одна такая шкура решает вопрос с заработком за сезон.
    Но работать все равно надо, плановую добычу охотникам никто не отменял.
    Охотники не сами по себе, работают на какую-то крупную общину. Типа, в командировке. Судя потому, что мяса пока мало сушится, а в погребах его нет совсем, они только прибыли.
    Прибыли и сразу нарвались на огромного Корта.
    Вряд ли такая Зверюга охотилась тут постоянно.
    Я пока сделал оправку, как говорили в армейке, глядя вниз с края склона. Видно было, что под стоянкой склон срыли специально, в других местах откос был гораздо более пологим и порос высокой травой. Под стоянкой местами для усиления были положены деревянные щиты, они же держали почву в местах, где вкопанные бревна входили в насыпь.
    Кто-то вложил серьезные средства в эту стоянку и нанял редкого профи для осуществления деятельности на ней. Это свидетельствует о важности такой деятельности для общины или города.
    Пока можно констатировать одно — у меня есть в запасе месяц — полтора— два.
    Точно не знаю.
    Чтобы научиться немного говорить, разобраться в местной жизни.
    Понять, кем я могу тут быть.
    И не стоит ли мне исчезнуть до прихода каравана, забирающего накопленную добычу. Тонс то видел, что я совсем не местный. Что настолько не местный, что вопросы будут из таких, на которые честно не ответишь. Инопланетного пришельца вряд ли оставят жить с людьми.
    Вскоре Тонс позвал меня на завтрак, состоящий из той же каши с мясом и чая из неизвестной мне травы. Чай мне понравился, очень бодрящий и вкус приятный. Кулеш тоже улетал за обе щеки, два раза добавку просил и получал, Тонс даже пошутил над моей прожорливостью.
    Пока сидели за столом, Охотник показывал на предметы быта и называл их. После того, как закончили с едой и пили ароматный чай, Тонс снова спросил у меня названия всех чашек, ложек, ножей и всего прочего, и я все точно назвал и повторил.
    Сам был удивлен, как хорошо работает память, предметов было около двадцати. Я точно раньше так бы не смог. Получается, что инициация в Храме пошла в прок. Такими темпами к концу месяца весь словарный запас Охотника будет изучен, смогу хоть общаться.
    С другой стороны, ну какой там запас у Охотника, не его это тема. В основном — ему нужны узкоспециальные термины и названия.
    Снова был отправлен к шкуре, теперь с миской соли, чтобы натереть подложку шкуры и повесить сушиться ворсом наружу.
    Когда справился с этой работой и сдал Тонсу, он помог мне повесить шкуру в тени, на три раздвинутые веревки. При этом постоянно прихватывал шкуру за ворс и настойчиво показывал мне, то, чем я должен был восхищаться.
    Охотник показал руками на большой размер шкуры, и несколько раз повторил одно слово, означающее что-то, типа — гигантская.
    По реакции Тонса на выделанную шкуру было ясно, что убийство такой Зверюги — редчайший, почти невозможный случай.
    Видя, что я плохо его понимаю, Охотник сделал, наконец, международный жест — потер большим пальцем подушечки двух других пальцев, обозначая деньги. Это я понял.
    Много денег.
    Мой словарный запас стремительно расширялся.
    В поощрение за то, что я старательно работаю, не пререкаюсь и молча все выполняю, Тонс провел экскурсию по стоянке. Показал все, что я еще не видел.
    На дереве над шалашами был установлен на платформе большой ящик, наверно с припасами и прочим. Лестницы я не увидел и не догадался, как туда забирались. Пока Тонс не нашарил в кустах конец веревки и не опустил рывком вниз конец узенькой лестницы.
    Дальше, рядом с другим деревом находился оружейный склад — пара копий, несколько дротиков, топор и даже — допотопная пила.
    Отхожее место я определил и сам, по легкому запаху и куче песка на краю ямы, чтобы присыпать продукты своей жизнедеятельности.
    После экскурсии пришло время похоронить напарника Тонса.
    Ариал уже поднялся на небосводе, могила была готова.
    Процедура похорон была не долгой, вместе мы спустили рогожу с останками в яму. Потом Охотник снова пробормотал слова, сделал жест ребром ладони и скомандовал мне засыпать.
    Я сформировал холмик из земли над могилой, как принято делать у нас. Удивил этим Охотника, но возражать он не стал. Сам он нашел и принес в мешке три камня и разместил их в определенном порядке, большой камень в голове, поменьше — в поясе и самый маленький — в ногах.
    Теперь я узнал, как звали погибшего — Карн Олсер.
    Он был учеником Тонса — именно так, достаточно торжественно, Тонс обозначил его статус. Охотник показал мне, что помянем мы Карна вечером, после того, как закончим дела.
    Тонс заметно расслабился и руководил мной уже помягче. Дела делались без спешки, и сам он меньше нагружал раненое тело.
    Пока он послал меня собирать высохшее мясо с платформы в специальные полотняные мешки. Потом на столе подробно показал мне, как надо его укладывать, экономя место в мешке. Мешок опустили в скрытый погреб, сделали почин, так сказать.
    Охотник постоянно повторял мне названия и действия на своем языке. К вечеру второго дня на стоянке я уже мог понимать отдельные слова и указания. Меньше раздражал его своей бестолковостью.
    Заодно я тоже проявил характер и заставил его выпить еще одну таблетку антибиотика. Охотник немного попробовал поспорить и, в итоге, послушно запил таблетку чаем. Скорость, с какой проходило воспаление на груди, его тоже удивила.
    Стоянка была отлично подготовлена к хранению мяса и прочих ништяков с охоты. Все продумано и видно, что используется не первый год, принося прибыль.
    У охотников нашлись и мази для обработки ран, и бинты в клубках, и иголка с тонкой, крепкой нитью, и дезинфицирующая жидкость для обработки ран. Которой мы и помянули напарника, Тонс налил из маленькой бутылки по глотку в чашки и легонько стукнул своей чашкой мою.
    Арбалет, легкий, с специальными серповидными болтами, ну и обычными тоже.
    Волокуша — перевозить добычу или мясо к сушилке.
    Я не очень понимал, почему охота на горных баранов так хорошо организовано. Потрачено столько усилий и средств, для добычи именно здесь мяса и сушки его именно в иголках.
    Может, какие-то магические свойства добычи, может — это мясо просто необходимо для общины, пославшей охотников.
    Но Тонс ответить не мог, и хорошо. После того, как наладились дела, он перестал гнать лошадей и дал мне отдохнуть.
    Дело шло к вечеру, мы поужинали оставшейся кашей, попили местного чая. Тонс сел разбирать, как я понял, ловушки и петли, которые следовало установить и потом обслуживать.
    После ужина меня учили словам и фразам. Тонс, как-то быстро примирился с моим полным незнанием его языка. Кажется, это было не редкость в этом мире. Или ему было все равно. Он начал меня обучать снова, показывая предметы и называя их.
    К вечеру я вызубрил еще несколько десятков слов, почти не путался и был собой очень доволен, даже удивлен своей понятливостью.
    Разбирая снасти, Тонс называл каждую, правда, больше для себя. Потом рассказывал про нее, хоть я пока улавливал только редкие знакомые слова. Видно было, что Охотнику нравится проверять себя на знание предмета.
    В прошлой жизни я не очень много учился, училище было венцом моей учебной карьеры. На работе я немного изучал диагностику компьютерную последнее время, но там не было огромных объемов информации, просто действия по использованию программы и получению информации о машине.
    Теперь я узнал названия ловушек, оружия, основные слова и все они надежно легли в мою память. Чувствовалось, что я могу и больше запомнить и освоить слов, но решил не пугать Тонса.
    И так, он рассматривал с недоумением топорик, котелок, мою одежду и рюкзак, особенно сапоги из литой резины. Каждый раз смотрел в мою сторону, как бы ожидая объяснений и понимая, что с моим появлением все не так.
    Пока он с этим мирился, да и с такими ранами выбора у него не было особого, охотиться и разделывать добычу полноценно он не мог.
    Пару недель — точно.
    Шкура Зверя тоже вызывала вопросы, вернее то, как я смог добыть ее. Но ее стоимость была запредельной. Тонс пару раз показал на нее и, махнув в сторону сушилки, жестами давал понять, что мясо теперь не так важно.
    Но делать нам было больше нечего, как охотиться.
    Я тоже успокоился, но червячок сомнений потом начинал нашептывать, что, и выучив немного слов, или много — я все равно не смогу объяснить свое появление в этих местах. Особенно, в такой одежде из синтетики и с такими вещами, далеко превосходящими местный уровень развития.
    То есть не пройду даже легкого опроса группой решительных людей.
    А здесь, в предгорьях, других не бывает.
    И это еще Тонс не видел все остальное мое добро — паспорт, права, карточки, ключи и смартфон.
    С такими невеселыми мыслями я задремал и уснул.
   

   

    

     Глава 9
     ОСНОВЫ МЕСТНОЙ ОХОТЫ
    

    Опять рано проснувшись, мы попили местного чая, и Тонс выдал мне еще одну куртку, из более плотного материала. Вместо пуговиц были такие кусочки древесины на кожаных поводках.
    Одевшись, я получил в руки охапку снастей и копье.
    Получил и инструктаж, типа, идти — молчать, смотреть и учиться. И мы двинулись к другому леску, лежащему где-то на 90 градусов влево от того, где был водопой.
    Идти в местной одежде было комфортно, мокасины удобно сидели на ноге, хоть и были маловаты чуть — чуть.
    Ничего, материал — кожа. Разносятся.
    Бледное лицо, современная прическа и городская походка — вот, что отличало меня от Тонса. Но, если мы тут пробудем пару недель, то я уже не буду так сильно бросаться в глаза. Особенно в туземной одежде, и обросший, и загорелый, может и походку удастся скопировать с Охотника.
    Стригут здесь, наверняка, на уровне стрижки овец, белья нижнего нет. Зато есть широкие лопухи, а бумага дороже золота. Наверняка. Продукты очень экологичные. Пиво варят. Какое-то точно.
    Может и моча, но привыкну, куда деваться?
    Другого-то нет. Вино есть по любому, будем пробовать.
    Я усмехнулся про себя таким мыслям. Пробовать придется всю жизнь. С чистого листа.
    Вспоминать прошлую жизнь просто не было времени, так активно вживался я в новую. Тонс задал такой темп, для него — комфортный, что мне нужно было находиться постоянно в напряжении. Смотреть, слушать, понимая далеко не все, больше обращая внимания на его жесты.
    Сейчас я был гораздо ближе к легализации в новом мире, чем вечером позавчера. Прошло всего два дня, а я уже иду на охоту с крутым Мастером, и получил первые уроки свежевания добычи. Степень моей бесполезности для стоянки и дела Охотников стремительно уменьшается.
    Пройдя лесок, мы двинулись к следующему. Там тоже оказался ключ, бивший из-под камня и образующий ручеек, стекающий к краю леска и дальше, вниз по склону.
    Тонс меня не подпустил к ручейку, оставив в нескольких метрах и забрал у меня петли, которые начал ставить в определенном порядке, мне не понятном. Поставив, он отвел меня в сторону, и там показал подготовленное для засады место. Оно находилось в густом кусте, и со стороны ручья нельзя было заподозрить, что там кто-то может спрятаться. С тыльной стороны куст был аккуратно выщипан, внутри было место для ожидания, даже с маленькой скамеечкой в виде пня.
    Да, хорошо придумано, но смысл расстановки силков и сидения в засаде мне был не понятен. В этом нет ничего удивительного, я все же не охотник. Сидеть можно только, когда ветер с горы — это утром и днем. Вечером и ночью без луны здесь темновато, да и ветер задувает к вершине, поднимая теплый воздух и пугая животных запахом людей.
    Ладно, посидим — узнаем.
    Но сидеть мы не стали.
    Тонс повел дальше, и оказалось, что в этих рощах и перелесках, много уже где стоят ловушки и силки, в них уже начала попадаться добыча. Крупный тетерев или рябчик попался в следующем месте, потом два зверька типа наших куниц, снова птица. Еще живых Охотник легко прибивал небольшой, увесистой дубинкой. Задохнувшихся тщательно обнюхивал, не желая таскать зря несвежую добычу, вернее, меня перегружать.
    Везде он снова разбирал запутанные петли, отрезал вконец запутавшиеся, снова настораживал. Подсыпал на землю под ловушками немного зерна, похожего на нашу пшеницу или ячмень.
    Птицы подтягивались на зерно, на птиц приходили небольшие хищники, попалась даже копия нашей лисицы, только серая. Ее не понесли далеко, отошли пятьсот метров, Тонс несколькими движениями сделал надрезы и снял шкуру чулком. Шкура отправилась ко мне в корзину, туша осталась валяться в траве.
    Около мест водопоя охотник внимательно рассматривал следы и делал свои выводы.
    Прогулявшись таким образом около трех часов, и нагрузив меня добычей, мы вернулись на стоянку. Тонс отправил обрабатывать шкуру местной лисицы — отскрести мезгу и натереть солью. Потом тоже самое с куницами, остатки животных отправились в яму, выкопанную довольно далеко от стоянки.
    Птичье мясо пошло частично в яму-погреб, частично на просушку — самые лакомые куски. Пообедав и отдохнув часок, мы отправились в другую сторону, делали тоже самое, но добычи почти не было. Но и наши хлопоты не закончились на этом, мы прошли низом, в основном раскидывая ловушки, уже по опушке леса, находящейся метрах в пятиста под нами.
    Лес был хвойный, весь не старый, я даже удивился, что деревьев в возрасте было немного.
    Здесь ловушки только ставили, и еще Тонс внимательно разглядывал следы. Пройдясь километров двенадцать, постоянно вверх-вниз, я с удивлением обнаружил, что совсем не устал, только аппетит разыгрался.
    Кажется, втягиваюсь в местные реалии.
    Вечером ужинали, я выучил еще пару десятков слов и уже умеренно мог общаться по простейшим темам с охотником.
    Тонс удивлялся моим успехам в изучении языка и даже выносливости. Но все же подумав, сказал — как отрезал, что я — не Охотник. И уже не стану им хоть в какой-то мере.
    Прямо так и сказал. Видно, что ему неприятно было признать другого человека неспособным стать даже начинающим Охотником. Как приговор подписал. В полной безнадежности.
    Я скорчил печальную морду лица, чтобы не разочаровать старого Охотника, не мыслящего иной жизни.
    На самом деле, очень такой новости обрадовался. Жить в лесу мне не хотелось совершенно, особенно в средневековье. Очень хотелось ночевать на своей кровати и под теплым одеялком.
    Тут он впервые упомянул город, на который он работал, назвав его Астором.
    Запомню, и посмотрю с удовольствием, поживу тоже.
    И добавил, что я большой парень, смогу жить и без охоты. Он даже спросил меня, кем раньше работал. И я, показав мозолистые ладони, ответил, что руками работал.
    Тонс сразу заметил, что такой работы много и крепкие парни нужны очень, хозяева постоянно ищут работников.
    Все это общение было условное, с кучей жестов, смысл угадывался не сразу, путем повторений.
    Уже стемнело, мы закончили вечер местным чаем, очень похожим на наш. Тонс сказал, что везут его очень издалека. Оттуда, куда все ушли после, и он сказал непонятное слово.
    Встретив недоуменный мой взгляд, он потемнел лицом и грубо отмахнулся. Встал и ушел в шалаш. Без лишних политесов.
    Так и пошла моя жизнь в Новом Мире. Ничем не примечательная жизнь.
    Я не размахивал необыкновенно острым мечом, не мчался с дозвуковой скоростью на черном жеребце, не спасал сексуальных красоток с пышным бюстом и эльфийскими ушками.
    Не поступал с ними даже по-хорошему, не говоря уже, чтобы по-плохому.
    Не показывал этим красоткам всякие штуки, не заставлял их кончать по десять раз подряд, глядя на меня восторженными глазами.
    Не вел преданное мне войско на штурм замка Темного Властелина.
    Не был последней надеждой этого мира на спасение, просто единственной надеждой.
    Я вообще не доминировал в этом мире, ни над кем, кроме дохлых зверьков. И те, кажется, издевались надо мной, вырывались из рук и брызгались сукровицей в лицо.
    Через день мы с Тонсом ходили на охоту, ждали по полдня у водопоя в схронах крупных горных баранов. То, есть, он ждал. А я лежал в паре десятков метров и боролся со сном. Иногда Тонс метко стрелял из арбалета. Потом быстро натягивал арбалет, и клал болт в надежде, что спугнутые животные попадут в петлю и у нас будет еще куча мяса.
    Подстреленного барана мы потом догоняли, болт со срезнем наносил огромные открытые раны, кровь лилась ручьем и через пять-десять минут животное выдыхалось, шло шатаясь, еще через двести метров падало. Тонс знал, куда стрелять, чтобы не ходить далеко.
    Потом Охотник высокопрофессиональными, скупыми движениями срезал мясо, я складывал его в удобную переноску, и мы несли на стоянку, подвесив на копье.
    Если в петлю влетал самец, он разрывал ее с ходу, и Охотник не успевал даже приступить к перезарядке арбалета. Поэтому в самца Тонс целился сначала, и если попадал, то приходилось делать два рейса за всем мясом. Мне стрелять не полагалось, даже арбалет не давали носить.
    Как я понял, в Асторе была жесткая градация по умениям и знаниям, типа средневековых цеховых объединений мастеров. Мое положение в Гильдии, братстве Охотников было самым нижним — Носильщик. Ниже просто не было.
    Это Тонс разъяснил мне сразу, как только я стал более — менее понимать язык. Случилось это на восьмой день моей работы на Гильдию.
    Скажем откровенно, я был поражен таким легким усвоением трех сотен слов чужого языка, пусть язык и был несложным. Все-таки в Храме мне реально поменяли настройки и выдали умственный допинг. Так учиться всегда было моей мечтой.
    Работать я должен за скромное вознаграждение, так что немного в этой экспедиции зарабатывал, и должен был сразу искать работу в городе, чтобы не голодать.
    Это немного напрягало, но я с оптимизмом смотрел вперед.
    — Зато с жильем проблем не будет, — утешил меня Тонс.
    Я не понял, почему так, но Тонс не стал разжевывать.
    Вообще, я его довольно сильно раздражал тем, как ходил, как вел себя на охоте, да и всем остальным. Тем, что не был Охотников до мозга костей.
    Тонс не был позитивным человеком, определенно.
    Чем больше он выздоравливал, тем более скептично он наблюдал за моими стараниями на охоте и стоянке. Чистить шкуры и нарезать мясо для просушки я научился довольно быстро, но все равно был далек от уровня мастера.
    Готовить, как здесь принято — не умел, поэтому еще заготавливал дрова, убирал отходы, собирал много иголок сосны-ели и делал все остальное.
    Иголки выступали в качестве консерванта и дорогой специи для мяса, и в разы увеличивали стоимость продукта. Тонс требовал обильно посыпать мясо иголками и еще больше сыпать на края ломтей мяса.
    Я с ним не спорил и все выполнял по первому требованию. После такой работы раньше я бы валился с ног, засыпал бы мгновенно. Но вот сейчас мне было не особо трудно весь день ходить за добычей, носить ее, разделывать и складывать на просушку. Энергии хватало на все.
    Пара дождей и сильная гроза с молниями прошли за все время, приходилось быстро снимать мясо и складывать в шалашах и под навесом. Такую погоду Тонс предсказывал за полдня.
    Ни навес, ни шалаши совсем не протекали, как и ямы с добычей и шкурами. Крышки были плотными, а вокруг были намечены канавки со стоком вниз.
    Видно, что я снимал много забот и с плеч Тонса, поэтому у него иногда находилось время и желание поболтать со мной, используя мой небольшой словарный запас.
    Правда, было ясно, что у охотников — своя немногословная манера общения и лишние разговоры на работе не приветствуются. Да и словарный запас не сильно больше моего, такие издержки профессии.
    Первым делом мне объяснили градацию уровней тех разумных личностей, кто живет охотой.
    Остальные люди, по мнению Тонса, а может и всей Гильдии — не так уж особо украшали этот мир. И должны были, денно и нощно, мечтать попасть в Гильдию.
    Прямо этакий настоящий средневековый снобизм.
    Носильщик — мой уровень, потом Ученик Охотника, просто Охотник, Мастер, старший Мастер. Такая вот простая градация.
    Сам Тонс был Мастером и гордился этим.
    Что-то зарабатывать начинали с Ученика Охотника, тогда же можно было думать о создании семьи. Носильщиками были молодые парни, от семнадцати до двадцати двух=трех лет. Они пока просто гуляли на все заработанные.
    Меня удивила такая подчеркнутая градация в таком ремесле, как охота. Но глядя на Тонса, как он просто идет по лесу, читает следы, ставит и снимает ловушки, разделывает добычу — я понимал, что мне надо было бы с детства лет двадцать подниматься к таким вершинам.
    Если есть способности.
    Года по три — четыре на каждой ступени, лет десять до начально, более-менее уважаемого звания Охотника.
    Мне же оставалось дожидаться прихода каравана, который вывозит добытые мясные и шкурные ресурсы. Потом с ними спуститься с грузом к Сторожевому Дому, где и должна решиться моя судьба.
    Я часто расспрашивал Мастера Тонса про жизнь и земли под горой, про город Астор. Иногда, когда у него было желание и не было работы для меня, получал скупые частички знания об этом Мире.
    От нашей стоянки до Сторожевого Дома было два дневных перехода, где-то семьсот лиг по-местному, лига примерно сто пятьдесят метров. Сто километров или немного больше.
    Местность вокруг гор называлась Норния или Норнинское нагорье. Сплошные подъемы и спуски тянулись вокруг гор зоной, похожей на приплюснутый овал, выходящий к лесам, лежащим сплошной стеной до побережья.
    Горы Тонс назвал тоже, Кардигал или что-то в этом роде.
    Он даже нарисовал небольшую карту на земле. Потратил на это целых десять минут своего, обычно очень ценного времени, и пытался узнать, как я попал к его стоянке. На что я только непонимающе тряс головой и в недоумении разводил руки. Он называл непонятные мне места и может, города, насмешливо смотрел на меня, как я делаю вид, будто то что-то узнаю и вспоминаю.
    Мне нечего было сказать и врать откровенно я не хотел, поэтому делал вид, что потерял память и не могу ничего ответить.
    Потом Тонс показал на низ своего рисунка и спросил, не из Сатума ли я?
    Есть такой город через горы от нас, в 10 днях пути.
    В этом вопросе мне почудился какой-то скрытый смысл, и я не стал утверждать, что именно оттуда. Тогда он показал точку на берегу схематично обозначенного моря и буркнул, что это и есть Астор.
    Город, где я буду жить, когда спущусь с нагорья и пройду три дня пути через лес.
    До этого момента моя паранойя помалкивала, как я называл приобретенное в Храме умение чувствовать чужие эмоции. Но при этих его словах она взвыла буквально, выдавая сигнал тревоги.
    Тонс сам совершенно не верил в свои слова и не пытался особенно это скрыть. Он же не знал про мое умение, не маскировал интонацию. Невольно допуская совсем другой исход дела.
    Что я смогу добраться до города и Гильдия просто так меня отпустит.
    Моя способность объяснила мне это очень наглядно.
    Мне стало понятно, что у Тонса уже есть мнение обо мне и моем появлении у стоянки. Он учит меня языку, видит, что я прямо не из этих земель. Он, хоть и много пожил, никогда не видел ни такой одежды, ни таких вещей, это означает для меня — весьма нехороший итог.
    Тонс его знает определенно, но хочет еще меня использовать и выполнить план по добыче. Хотя, в основном, именно от его мнения зависит моя жизнь.
    Вместе с тем испытывает чувство благодарности, небольшое, за то, что я вроде убил Зверя, отомстил за его напарника и добыл очень ценную шкуру. Что являлось немаловажным подспорьем для заработка и комфортной жизни в Асторе. Но благодарность постепенно ослабевает и наперед выходят вопросы, на которые я не могу ответить.
    Правда, такому Мастеру — комфортная жизнь не очень и нужна.
    Еще я подлечил Тонса, две таблетки прямо на глазах поставили его на ноги и сняли воспаление.
    То есть, иначе, он может уже и убил бы меня. Я ловлю иногда взгляды, полные опасения и злости, но я не даю никаких поводов.
    Только вот кажется мне, что попытайся я уйти потихоньку, не получится это у меня. Тонс все видит и слышит кругом, даже когда спит и глаза у него везде. Он просто местный Дерсу Узала. Только гораздо более жесткий и беспощадный.
    Сейчас я уже стал немного похож на местного обитателя, загорел, выучил пару сотен слов для простейшего общения, много чему научился в лесу, одет по-местному. Но этого еще недостаточно, если не прятаться в лесу, а пытаться жить среди людей.
    Нужна какая-то история совместная или рекомендация от Гильдии. Общество здесь довольно консервативное, просто так, из ниоткуда, не стоит появляться. Есть определенные требования, чтобы жить среди людей.
    Все это возможно, я уже двигаюсь в нужном направлении. Но, боюсь, мнение Тонса не совпадает с моими надеждами совсем.
    Есть еще много, что меня удивляет и добавляет непонимания.
    Здесь настоящее средневековье, если судить по уровню оружия и той же одежды.
    Но Тонс никогда не упоминал никаких королей, герцогов, графов и прочих баронов, никого из хозяев жизни, замков, лесов и земель.
    А так не бывает.
    Не вспоминал он и про церковь, священников и не молился, что мне было совсем не понятно.
    Есть какой-то Совет Капитанов, который управляет Астором, управляет достаточно разумно и предприимчиво. Во всяком случае, у Охотника этот Совет не вызывал никаких отрицательных эмоций, скорее, даже наоборот — положительные.
    Что очень странно, где средневековье и где справедливость?
    Была еще какая-то Беда, явление смысла которого я не понимал, просто Тонс часто привязывал произошедшие события к тому времени, когда пришла Беда. То есть так буквально и говорил, это произошло за тридцать лет до Беды, а это через четыре года после.
    Но каждый раз настроение у него портилось, он рявкал на меня, даже без повода, и уходил подальше. Сдерживаться он понемногу переставал, даже для приличия. Меня эта несдержанность весьма напрягала.
    Для него это трагические воспоминания.
    Поэтому ему и не нужна жизнь среди людей, нормальные человеческие радости, детский смех и уют домашнего очага. Есть какая-то трагедия в его жизни.
    Эх, походить бы мне пару лет, да хоть пару месяцев в местную школу с детьми, посидеть за партой, поучить географию и историю.
    Да некогда — выживать надо!
    Да и школ тут еще нет, наверно. Дети учатся у родителей и родственников ремеслу. Чужих к овладению ремеслом пускают очень неохотно или надо отработать несколько лет. То есть, хочешь хоть немного научиться какой-то специальности, надо работать не за страх, а за совесть, и не один год.
    Не о такой жизни совсем мечтает Попаданец, даже не знаю куда — в магический мир, альтернативную историю или еще что-то похожее?
    У него к вечеру первого дня уже пара помощников из местных, а то и целая банда, которая чуть не молятся на него, за светлые и мудрые мысли просвещенного века. Которые высказываются мгновенно выученным языком.
    К середине первой книги он уже захватывает замок местного барона. И банда его, только что, как курей, резавшая воинов и слуг барона, с умилением, чуть не роняя слюни, внемлют его приказам не трогать женщин и, особенно, смазливых дочек барона и его роскошную жену. Вокруг которых сам герой начинает водить куртуазные хороводы, не пользуясь правом победителя. Так, что, даже его собственность совсем не боится такого Крутого Героя.
    Зато его банда, слушаются его беспрекословно, пораженные размахом и полетом мысли человека будущего, гуманного и доверчивого. И не перережут ему горло и не повесят на воротах, как явного слабака и просто юродивого.
    Далее-более, он захватывает уже чужие земли и ведет баталии. Всегда побеждая с помощью лайфхака, подсмотренного в Игре Престолов и апробированного в компьютерных играх.
    На худой конец, с помощью мгновенно изобретенного нового оружия, хотя бы горючей смеси.
    И летит в битву на боевом жеребце, который, несмотря на злобный характер, полюбил нашего героя, как отца родного.
    И рубит Сказочным мечом опытных рыцарей и кнехтов десятками, хотя и жеребцов и мечи видел только в компе. И в жизни ни разу не ездил на самой смирной кобыле, ибо побоялся к ней подойти.
    Ведь он заурядный сисадмин и ничего более героического, как проскочить перед зазевавшимся, еще более ботаном, в очереди в Макдак, не совершал.
    Да, таким сказочным героем быть и легко, и приятно.
    А тут просто опытный охотник, ладно — реально крутой, заставляет тебя цепенеть от чувства абсолютной беспомощности. Он убивает легче, чем самый супергерой — спецназовец, он делает это, как дышит. Стреляет почти не целясь, работает ножом на каком-то космическом уровне, как Бог. Подходит к раненому злобному, огромному барану весом под двести кило и незаметным движением руки — убивает мгновенно, без мучений.
    Тонс особо подчеркивает, что Мастер приносит смерть без боли.
    Он даже попробовал научить меня кидать ножи. Мишенью для метания ножей был просто кусок ствола, немного стесанный, чтобы отличаться по цвету.
    Движения Мастера я даже не замечал, откуда-то из-под руки или сидя, не глядя до последней секунды на мишень, он поднимал голову, а нож уже вылетал. Я едва видел его отблеск в полете и вонзался глубоко именно туда, куда был направлен. Достать его из мишени была еще та задача. Такая демонстрация наглядно показала, что сделать что-то без разрешения Тонса мне не удастся.
    Если я хочу просто жить.
    Честно говоря, как учитель, Тонс был слишком нетерпеливый. Он не мог и пары минут спокойно смотреть, как я пытаюсь просто попасть в мишень размерами с человеческое лицо. Получалось у меня это один раз из десяти, ведь кидать приходилось с шести метров. А чтобы нож еще и воткнулся, это было из области фантастики.
    Больший размер мишени и меньшее расстояние до нее — на это Мастер никак не соглашался.
    По его словам, когда молодой парень сдает экзамен на Носильщика, он должен уже тогда восемь раз из десяти воткнуть нож в мишень. Я думаю, что минимум полгода тренировок должны этому предшествовать. Скорее всего, подросток просто живет с ножом и тренируется каждую свободную минуту.
    Несколько лет.
    Чудеса не случились, и Тонс потерял всякое желание меня тренировать.
    Но все же показал основные движения в работе с копьем, только оборонительного плана. Чтобы постараться не подпустить к себе такого же неумеху, как и я сам.
    Показал, потом проверил, сделал поправки и больше не обращал внимания. Как человека, способного чему-то научиться и участвовать в охоте, Тонс меня не воспринимал.
    Я был только Носильщиком и притом, самым бестолковым, из тех, кого он видел. А видел он очень много.
    Для жизни в средневековом городе умение работать хоть на каком-то уровне ножом — необходимая, и точно — не лишняя способность.
    Но учеба не сложилась. С этим я ничего не могу поделать, уровень учителя слишком несравним с моими способностями.
    Да и ладно, жить в лесу — не слишком привлекательная идея для попавшего в новый мир. Если только речь не идет о просто выживании.
    Я хочу попасть в город, как его — Астор.
    И здесь я только один способ пока вижу. Когда придет караван, убедить Старших, что я хороший парень. Убил Зверя, отомстил за Карна, помог Тонсу и, вообще, еще пригожусь Гильдии. Может и получиться.
    К концу месяца Тонс стал подчеркнуто нейтрален по отношению ко мне, перестал доставать меня по мелочам, не пытался как-то учить и натаскивать. Я заметил, что ближе ко дню прихода каравана, он больше не делился со мной своими умениями.
    Видно, пришел к выводу, что все это мне не понадобится.
    Скорее всего, моя судьба зависела от его мнения, и оно было не в мою пользу. Я не знал, почему Мастер поставил на мне крест, но это было так.
    Что-то мне подсказывало, что напускное равнодушие и отстраненность охотника наиграны, и он относится ко мне максимально серьезно. Следит за каждым моим движением и даже дыханием.
    Он как бы знал что-то про меня, о чем я и сам не догадывался. Знал и был готов действовать, если я хоть движением насторожу его.
    Еще я был уверен, что в вещах моих Охотник уже порылся, все рассмотрел. Благо времени на это у него было достаточно, было бы желание.
    Хорошо, я додумался все, не очень нужное имущество, давно уже спрятать. Да почти все спрятал. В роще, недалеко, но не в прямой видимости от того самого дерева, где победил Корта.
    Все документы, карточки, ключи, фонарик, деньги, один нож, который Фискарс, одну упаковку таблеток, вилку и ложку, спички и зажигалку, моток веревки. Оставил в корнях дерева еще и мультитул, зубочистки, лейкопластырь, естественно смартфон тоже не стал брать с собой.
    Сделал все это я, когда наглядно увидел следы человеческой деятельности около стоянки охотников. Специально назад вернулся.
    С собой взял корзину, один нож с деревянной ручкой, котелок, топорик. Еще нитяные перчатки. Все, что не очень выделялось на фоне моей одежды и сапог. Еще взял с собой баллончик с остатками перцового спрея. Это на самый крайний случай, носил его постоянно с собой. Это был мой единственный козырь, если общение с Тонсом пойдет не так.
    Зачем я спрятал большую половину попавшего со мной добра?
    Фонарик, конечно, не помешал бы и на стоянке. Когда жизнь зависит от свечей или костра в темноте, это совсем печально.
    Но мне не хотелось привлекать внимание к таким ярким и совсем нездешним вещам, сделанным на космическом уровне для местной жизни. Да и, если встреча не сложится и придется убегать, бросая барахло, то не хотелось остаться без таких необходимых вещей, как спички и зажигалка, веревка и мультитул, фонарик и нож. Да те же вилка и ложка очень облегчат жизнь.
    Если придется уйти со стоянки, теперь я знаю, куда двигаться.
    И где искать людей.
    Свою одежду можно и бросить, хватит и того, что Тонс мне выдал.
    Язык на бытовом уровне вполне изучен, воды попросить или что-то спросить могу. Так ведь и под туповатого парня могу притвориться, не очень разговорчивого по жизни.
    Вопрос только в том, как уйти со стоянки незаметно. Тонс постоянно рядом или хотя бы, в зоне слышимости. Попробовал затаиться пару раз, будто его слов не слышу. Оба раза он мгновенно появлялся со спины и настойчиво интересовался, почему я не отзываюсь.
    Еще я успел немного изучить денежную систему Астора и точно убедился, что двоичная система и здесь присутствует.
    Самая мелкая медная монетка — тальш. Но они уже почти не используются в расчетах. Восемь тальше — грольш, медная монета побольше. Они, в основном, в ходу. Шестьдесят четыре грольша — один дан. Дан — уже серебряная монета, тоже часто используется.
    Про золото Тонс мне ничего не стал говорить. Посчитал, что не нужно.
   

   

    

     Глава 10
     ЕЩЕ ОДИН КОРТ
    

    В один из теплых дней, где-то через шесть недель моей работы мы с Тонсом вышли со стоянки. Целых шесть недель, полтора месяца пролетели как один день, только проснулся — уже пора спать. Охотник, конечно, не давал мне продыха совсем, поэтому и время пролетело незаметно. Зато я точно освоил все триста обычных слов в повседневной жизни, хотя столько же специализированных тоже легли в мою память.
    Он нехотя обмолвился, что идем последний раз и будем снимать ловушки. Охотничий сезон мог продолжаться и дольше, добыча пока не иссякла, но местные не хотели полностью выбивать зверье.
    Поэтому и охотились полтора месяца, каждый год меняли стоянку, давая два года на восстановление популяций.
    Разумное и, видимо, проверенное опытом решение. Если каждый год чистить место от дичи, то те же горные бараны не будут успевать восстанавливать популяцию. Самочки будут водить на водопой ягнят. А так за два года детеныши вырастают до промышленных масштабов, успевают набрать вес.
    Когда мы подошли к третьей группе ловушек, Тонс насторожился, и знаком руки скомандовал мне остаться. Сам бесшумной походкой исчез за деревьями, и позже позвал меня условленным посвистыванием.
    Картина произошедшего мне была непонятна, но петли были порваны и добыча разорвана и сожрана, только перья и пух покрывали траву и кусты.
    Тонс с помрачневшим лицом осмотрел все вокруг, и особенно уделил внимание деревьям, найдя на одном следы когтей.
    — Корт, — бросил он мне и показал руками, что среднего размера.
    Движения охотника стали еще бесшумнее и осторожнее. Мне он показал повесить добычу и петли за спину и приготовить копье, сам снарядил арбалет и немного вытащил нож из ножен.
    К следующему месту мы подошли через пятнадцать минут, подготовленные, и ждущие неприятностей. Но эти силки были целыми, и большой рябчик так и трепыхался в петле. Тонс расслабился и, шагнув вперед, потянулся к добыче.
    Я тоже шагнул вперед, как почувствовал, что большая ель на моем пути дрогнула, и стремительная тень слетела прямо на спину охотника.
    Корт, а это был он, уже почти спланировал на спину охотника, когда Тонс услышал мой сдавленный громкий стон на выдохе, больше я ничего не успевал сделать.
    Охотник оказался верен себе и мгновенно извернулся, взмахнув ножом. Но недостаточно быстро, и Корт всем тушей врезался в него, прямо вбил в землю. От такого удара, с такой массой и скоростью, наверняка у Охотника были переломаны все основные кости. Но рука успела махнуть и острейший нож вонзился в бок Зверя.
    Зверь взвыл и немного отпрянул в сторону от руки охотника. Я успел скинуть со спины все пожитки и перехватил копье, как учил меня Тонс.
    Страха у меня не было, только желание выжить, да и подумать я ни о чем не успел. Максимально быстро я подлетел к Зверю, замахиваясь копьем и получилось у меня это неплохо. Зверь выгнул спину, пытаясь вырвать нож из раны, но рука охотника еще крепко держала рукоятку ножа и распорола бок зверя еще на ладонь.
    С шипением пасть Зверя вцепилась в лицо охотника, сорвав почти всю плоть с лица.
    В этот момент листовидный наконечник копья вонзился в удобно подставленный затылок Корта. Вошел под череп на всю длину, похоже, повредив позвоночник.
    Зверь так и распластался на теле охотника, задрожав и больше не пытаясь встать, лапы его остались неподвижными, только хвост дергался рефлексивно.
    Не вынимая копье из раны, я несколько раз изо всех сил толкнул им вперед и наконечник показался из передней части шеи. На изувеченное лицо Тонса хлынула теплая кровь и залила ему рот. Но Тонс никак на это не отреагировал, не пытался вздохнуть. Я понял, что он или без сознания, или уже умер.
    Я продолжал держать копье, мне казалось, что я так контролирую смертоносного хищника, и если отпущу, то мне — несдобровать.
    Но понемногу дыхание успокаивалось, руки, наоборот, задрожали, я отпустил древко и вытер вспотевшие ладони об одежду. Немного отдышался и попробовал осознать произошедшее.
    Тонс точно спас меня, успев пригвоздить Корта, будучи уже мертвым почти. Если бы не его кинжал в боку Зверя, тот бы сразу переключился на меня.
    Потом ухватил древко и орудуя, как рычагом, сдвинул голову Зверя в сторону. Поднатужившись, выдернул наконечник из затылка Зверя, завалив голову на бок.
    Из пасти торчал окровавленный кусок плоти, бывший лицом Тонса и меня вырвало. Долго меня полоскало, весь вчерашний ужин остался на траве.
    Пока я приходил в себя, в голову влетела мысль, что Зверь мог быть не один, а я тут стою и травлю, и копье торчит в метре от меня.
    Я протер глаза и туманным взглядом осмотрелся вокруг.
    Слава Богу, никто не прыгал на меня и не пытался убить.
    Тонс говорил про Кортов, что они одиночки и встречаются только для спаривания. Каждый охотится на своей территории. Но тот огромный Корт, как наш медведь — шатун, начинает бродить по чужим делянкам, убивает или изгоняет хозяина.
    Получается, что местный хищник ушел из-за пришельца. Но вот теперь вернулся, раздраженный, и опрометчиво напал на людей. Но как хитро зверь приготовил засаду, оставил добычу нетронутой.
    Я вытащил копье и за несколько раз столкнул острием тело Зверя с охотника. Даже близко мне не удалось воткнуть конец копья в плоть, я снова отметил необыкновенную крепость шкуры.
    Это Корт был гораздо меньше первого, особенно голова и лапы, присмотревшись, я решил — что это самка. Тело длиной около 2 метров, и цвет более голубой, чем серый.
    Тонс лежал на спине, раскинув ноги, все его тело было сплющено и вдавлено в землю. Он уже не дышал, я отчетливо понял, что снова остался один. Арбалет отлетел в сторону, я машинально поднял его.
    Теперь мне надо было много обдумать. Принять решение, от которого будет зависеть моя жизнь. Самым непосредственным образом.
    Стоит ли дожидаться прихода каравана?
    Как поступить, остаться или быстро собраться и уйти?
    Куда уходить?
    Подумав, я решил ничего не трогать на месте гибели Тонса. Чтобы меня, как чужака, не обвинили в убийстве или попытке как-то запутать произошедшее.
    Так все было наглядно, и опытным Охотникам легко установить, как здесь все произошло. Нож я тоже оставил в теле Корта и, подхватив сброшенное во время схватки, поспешил к стоянке.
    По дороге я напряженно думал, и придя к очагу, тоже сел на скамью.
    Мне надо было отдышаться. Теперь мне было, о чем подумать, но первым делом надо было выбрать один из двух возможных вариантов.
    Я мог собрать самое ценное и уйти, не дожидаясь прихода новых хозяев стоянки. Это самое простое решение, снимает риск встречи с агрессией со стороны Гильдии. Но снимает только на пару дней, придется бежать изо всех сил, и как можно дальше. Меня могут догнать, если докопаются до того, что здесь был чужак.
    Ведь кто-то же убил Корта над телом Тонса…
    Самое ценное — арбалет и шкура Зверя. Со шкурой, сильно пахнущей и тяжелой, ходить по горам и предгорьям некомфортно и тяжело. Одна шкура еще на хозяйке, ее уже не снять, если уйти.
    С арбалетом тоже не просто. Он, конечно, много денег стоит, но продать сейчас мне некому. В городе такие арбалеты на дороге не валяются. Быстро приведут Гильдию ко мне.
    Арбалет можно и не брать, вложить в руки Тонсу и болт в затылок Зверя воткнуть. Но, вряд ли, такая постановка уведет охотников в сторону от поисков. Заподозрят неладное и установят, что умер Корт от копья.
    Даже если смогу ускользнуть от охотников, сбыть арбалет и шкуру за приемлемые деньги — вряд ли получится. Скорее прикопают, чем заплатят.
    Для Охотников я стану вором. Если они придут в течении суток, то догонят и выследят меня максимум еще за сутки- двое. Они все пути знают и пойдут по кратчайшему, в отличии от меня.
    Тонс сказал, что такая стоянка не одна и, если еще одна будет на пути у меня, то пройти мимо незаметно не получится. Если там будет кто-то, хоть немного похожий на него, то шансов нет, с ворованными вещами — точно.
    Можно вернуться к Храму, шикарного мяса много насушено, разжигать костер с помощью кресала и кремня я научился, это кроме спичек и зажигалки. Могу отсидеться там хоть месяц, только ближе к тому, чтобы стать членом общества, не стану. Еще и язык подзабуду.
    Может, получиться немного усилиться, а может и нет.
    Как Храм посчитает смерть от моих конкретно рук двух Зверей.
    Но я от Храма спускался два дня, подниматься с грузом буду три дня. Могут и догнать. Дрова еще надо тащить будет, хотя и не обязательно.
    На другую сторону не пройти, горы высокие, пока найду проход, если он есть…
    А что там меня ждет?
    Потеряю шанс коммуникации с обществом Охотников. Сейчас у меня есть какая-то история, общая с ними, я убил обоих Зверей, а это крутое достижение. Крутейшее, если думать про большого Корта. Вполне могу какой-то авторитет заработать в Гильдии.
    Тонс рассказывал, как охотятся на Кортов.
    Это массовое мероприятие и, только в том случае, если Корт приспособился людей воровать.
    Тогда этого не избежать, Зверь просто перестает обращать внимание на другую добычу.
    Но потери бывают высокие, Зверь очень хитрый, расчетливый и обладает магией подчинения, как я это и подозревал.
    Охотник был очень удивлен, что магия такого матерого Зверя не заставила меня самого слезть с дерева прямо в пасть. И это удивление перешло в уверенность, что со мной что-то точно не так. Это кроме того, что шкуру почти не прибить копьями и стрелами или даже болтами.
    Как я сейчас загнал копье в затылок — сам не понял. Что-то и правда во мне изменилось после перехода и Храма. Силенка в руках серьезная прибавилась и выносливость тоже. Это то я каждый день вижу, а силу сегодня опробовал.
    Пока я жду караван на стоянке, я немного крутой, я убивец двух Кортов, один из которых просто невероятно большой. Шкуры стоят целое состояние и через Гильдию их можно продать максимально дорого, пусть моя доля будет и не велика.
    А в бегах я смогу выручить гораздо меньше.
    И буду в бегах.
    Если не брать мое мутное появление здесь, то все остальное просто хорошо, насколько может быть хорошо. Но про появление и чудные вещи мог рассказать Тонс.
    Теперь уже не расскажет.
    Я могу говорить неплохо, могу общаться дальше и попробовать стать своим. Стандартный процент добытчику через гильдию — это треть от мяса баранов с иголками, четверть от всего остального, но вот такие яркие достижения приносят до половины от дохода.
    Охотник, добывший раритетную шкуру, сам участвует в торгах и сразу получает деньги, то есть расписку, гарантированную имуществом Гильдии. Какая-то часть отойдет семьям погибших, но и мне выйдет много.
    Я смогу легализоваться, у меня будет денежка в кармане. Могу, не спеша, выбрать свой дальнейший путь в этом мире.
    Это самое главное сейчас.
    Если не вызову подозрений, очень уж сильных, то шанс есть и неплохой.
    Но надо спрятать все, что пришло со мной в этот мир, все абсолютно. Может и обыск быть, и допрос с пристрастием. Этот мир суров и не сентиментален, но в чем-то справедлив.
    Если судить о нем по одному своему знакомому — по Тонсу.
    Ладно, пора действовать.
    Быстро собрал из шалаша все свое, котелок, одежду, но таблетки все же оставил, эти могут реально пригодится. Только прикопал их на стоянке, около ямы — туалета. Всегда смогу забрать.
    Все вроде.
    Только ножа не могу найти.
    Осмотрел все тщательно, ничего не забыл. Быстренько обыскал шалаш Тонса, поднял матрас и жерди под ним и — нате! В углублении нашелся мой нож, немного денег в кошеле — пара серебра, десяток медных монет покрупнее и немного совсем мелких медяшек.
    Удивил меня старый Охотник. С какой целью забрал мой нож — не понимаю. Как доказательство моего непонятного происхождения?
    Да вряд ли.
    Странно, те же сапоги гораздо более странные должны быть для местных.
    Задумался, не стоит ли денег немного забрать? И забрал половину всех монет, мне пригодятся точно.
    Вдруг просто выставят со стоянки, сказав — спасибо за все и мы больше вас не задерживаем. Будет хоть на что хлебушка купить.
    Да и полным безденежьем лучше внимание не привлекать к своей персоне, это подозрительно тоже.
    Скажу, что часть у Тонса выиграл.
    Во что выиграл?
    Да хоть в шашки. И я быстро приготовил поверхность земли около моего шалаша под разметку для шашек, в куче песка выбрал по двенадцать темных и белых камешков, еще несколько про запас.
    Расставил даже камешки, все для правдоподобия.
    На стоянке вроде все, теперь надо от вещей избавляться. Быстро поднялся к своему тайнику, постоянно прислушиваясь. Раскопал тайник, теперь уже места для добра не хватает. Пришлось углубить яму, собрать выкопанную землю в котел и высыпать ее в озерцо. Хорошо, что далеко носить не надо, засыпал тайник камнями с песком, сверху насыпал слой хвои и сухих иголок. Подмел веткой следы для верности.
    Если кто из Охотников тщательно обыщет рощу, вряд ли мои ухищрения помогу сохранить место в тайне. Но, надеюсь, причины и времени у каравана не будет.
    Поэтому снял сам около пруда все петли, аккуратно развязав узлы.
    И вернулся на стоянку, хлопотал по хозяйству, переворачивал мясо, досушивал шкуры, с копьем не расставался и прислушивался постоянно.
   

   

    

     Глава 11
     ГИЛЬДИЯ ПРИШЛА
    

    Тонс как-то чувствовал, или была договоренность на определенное количество дней, но после полудня я услышал, как загомонили птицы в соседней роще. Той, которая была ниже стоянки и находилась со стороны Сторожки.
    Кто-то приближается, скорее всего — караван Гильдии.
    Как раз я еще думал, что смогу продавать игры в Асторе — те же шашки, шахматы или карты, может и нарды.
    Да и считаю я хоть в уме, хоть в столбик — еще одна сфера деятельности.
    Освоюсь, посмотрю, что к чему и попробую производство игр запустить. Хотя придется так долго внедрять новые игры в обществе. Может, всей жизни не хватит.
    Но пока надо готовиться к встрече.
    Скоро послышались звуки подходящего каравана, постукивание копыт, скрип кожи, бряцанье чего-то металлического.
    Из-за деревьев кто-то окликнул Тонса, второй- Карна, и что-то добавили про слепых и старых тетеревов. Раздался хохот, погонщики радовались концу перехода и близкому отдыху. Да и встрече с приятелями, которых давно не видели.
    Выждав пару мгновений, я обозначил себя, и крикнул, что Тонса и Карна нет. Больше тянуть было нельзя, ведь увидев незнакомое лицо на своей стоянке, Охотники могли решить, что стоянка захвачена и все убиты. И быстро отреагировать непредсказуемым образом.
    — Их вообще нет, — добавил позже.
    И начал снимать щит с наружных ворот. На незнакомый голос отреагировали сначала молчанием, потом несколькими командами, смешки прекратились, караван остановился.
    Я встал у входа, как часовой, держа копье острием вверх.
    Как свой.
    Через мгновение у ворот появилась пара взрослых, матерых мужиков, очень похожих на Тонса. Они внимательно осмотрели меня, копье и уставились взглядами в сторону стоянки, ожидая, наверно, когда выйдут хозяева.
    По ограждению прошла дрожь. Скосив взгляд, я увидел, что меня взяли на прицел двое молодых парней, один с арбалетом, другой с луком, совсем небольшим по размеру. Арбалет навели на меня, лучник контролировал пространство перед кустами.
    — Охотничий, — подумал я про себя.
    Первый мужик, коренастый, с дырой между зубами снова позвал охотников, пока, не обращая на меня внимания.
    Наверно, думает, что Тонс решил разыграть их.
    Я отставил копье и рукой показал направление, добавил, что там лежит Тонс. Помедлив, показал в сторону могилы, где лежал Карн, обозначив, кто там похоронен.
    Старшие каравана все равно не двигались, ожидая чего-то. Я добавил, что Тонс сегодня погиб от Корта, а Карн — уже давно от другого Корта. Тут от стоянки крикнули, что никого нет и все в порядке.
    Главный каравана, судя по интонации, спросил меня, кто я такой и что тут делаю. Он был невысокого роста, широкоплеч и коренаст. На загорелом, почти бронзовом лице видны были два длинных, пересекающихся шрама, проходящие по верху лба и левой скуле. В нем чувствовалась недюжинная сила и уверенность. Отвечать хотелось прямо, как своему старшине роты в армии.
    Второй был повыше и, как-то, более ловкий, не рассчитывающий на одну силу. Он обогнул меня, мимоходом забрал копье, заодно достав нож из ножен.
    Я максимально убедительным голосом, поведал — кто я такой, как попал на стоянку. Особо подчеркнул, что Тонс взял меня на работу Носильщиком. Я тут уже полтора месяца. До сегодняшнего утра мы с Тонсом вместе работали, били дичь и сушили мясо.
    Охотник давно объяснил мне, что у него такие полномочия есть, пусть по потенциалу я и не тяну.
    Главный свистнул и караван начал заходить в лагерь. Он состоял из восьми низкорослых лошадок, повыше пони, и десятка человек, еще пара мелких собачонок вертелись под ногами.
    Взрослыми выглядели те, кого я уже видел и один охотник, ждавший в лагере.
    Остальные были — Носильщиками, совсем молодыми парнями.
    Молодые остались сторожить у входа, а меня отвели к навесу и поставили перед Старшими, которые устроились за столом. Остальные быстро обыскали лагерь, погреба, платформу и принесли к столу одну шкуру, поразившую их до крайности. Отрапортовали, сколько примерно добычи готово, и кинули кошелек Тонса и мой рядом.
    Старшие осмотрели кошели и уставились на шкуру. Когда ее развернули, они не сдержали восхищенного ругательства, притом оба сразу. Забыв про меня, они подробно изучили шкуру, померили ее, поискали дефекты и, обалдевшие, вернулись за стол.
    Теперь на меня смотрели уже по-другому, как на человека, не поддавшегося соблазну убежать с таким сокровищем. И, наверно, присутствовавшем при ее добыче.
    Начали было допрос, но я сразу заявил, что надо срочно идти к телу Тонса.
    Сказать это было не просто, словарный запас оставлял желать лучшего, и получалось немного в приказном тоне. Чтобы не получить по лбу, я сразу сказал, что там лежит еще один Корт. Ведь что-то такое читалось в глазах у широкоплечего. Главные совсем ошалели, сомнение снова появилось на лицах.
    Как так, они не могли понять, почему крутые Охотники пропали или мертвы, а такой чайник — жив.
    Естественно, они подозревали меня, хоть и не говорили.
    — Корт напал сверху, но Тонс успел его ранить. А я смог добить, копьем, — объяснил я.
    Полные недоверия глаза изучали мое честное лицо. Ну с этим-то проблем нет, врать не приходилось. Главный охотник кивнул двоим молодым и, взяв меня в середину, мы выступили за ограждение. Но сначала он проверил следы крови на острие копья. Хорошо, что они там были, естественно.
    Недолгая дорога, вскоре мы стоим над трупами Тонса и Зверя, густо облепленными насекомыми. Пара зверьков, похожих на крыс, шустро разбежалась по кустам. Старший потратил пять минут на осмотр и кивнул кому-то за моей спиной. Мне снова вручили мое копье и поставили присматривать вокруг. Парни быстро и умело сняли шкуру, оттащив тушу на ровное место, свернули ее и вручили мне. Тело своего товарища погрузили на рогожу и сгибаясь, понесли к стоянке. Черт, все подтвердило мои слова, я вздохнул с облегчением.
    Старший подошел ко мне и протянул руку:
    — Ты молодец, так заколоть Корта — надо уметь. Или тебе очень повезло. Меня зовут Альс, я — Старший Мастер Гильдии.
    — Ольг Прот. Носильщик Гильдии, — скрепил я знакомство рукопожатием.
    Целый Старший Мастер!
    Его то что сюда занесло, в обычный караван?
    По словам Тонса, в Гильдии числилось около шестидесяти Охотников, не считая прислуги в Сторожевом Доме, и на складе в городе.
    Старший Мастер, один из двух управляющих Гильдией, отнюдь не должен был заниматься такой рутинной работой, как ходить с Караваном, собирать добычу, спать не в кровати, кормить слепней.
    Обычно один находился на базе Охотников, второй в городе координирует деятельность Гильдии с Советом Астора.
    Так, что это — настоящий сюрприз!
    Когда наша процессия вернулась к лагерю, тело Тонса оставили метрах в ста от ограды, рядом с могилой Карна.
    Альс позвал двоих Носильщиков с лопатами. Мы, увеличившись в составе, направились к месту захоронения, и через минуту уже стояли перед камнями на могиле.
    Альс прочитал речитативом, видимо, прося не гневаться то ли Карна, то ли его дух. Добавил, что важно для всех нас, чтобы сыновья Карна могли на могиле проститься с отцом и главой семьи.
    Как я понял, здесь было очень важно иметь свою могилу, и возможность собраться около нее, всем друзьям и родным. Это было понятно и ценно.
    Такой ответ жестокому миру легко укладывался в сознании.
    Махнув молодым на место рядом с могилой, Альс со мной и парой тех же Носильщиков отправились к огромному скелету Зверя, лежавшему на прежнем месте, но изрядно уже растащенному. Основной костяк был еще в неплохом состоянии и лежал почти так же, как после смерти, даже кусок дротика валялся поблизости, наполовину ушедший в песок.
    Я указал Альсу на него и пояснил, что смерть Зверя произошла после, очень для меня, удачного падения.
    — Второй кусок лежит наверху, — добавил я.
    Мастер внимательно осмотрел обломок, особенно острую часть дротика, которую я тщательно обработал ножом и обжег на костре до идеально острого состояния. Вся эта работа окупилась сторицей.
    Прихватив обломок с собой, Мастер попросил меня показать место, где и произошло ранение зверя. Мы поднялись наверх, и около сосны-ели я, с облегчением, нашел второй обломок дротика. После осмотра и этого куска, Альс самолично поднялся к вершине дерева и потратил пару минут на изучение веток.
    Видимо, все мои слова получили подтверждение. Да и под деревом Мастер легко отметил невидимые для меня следы крови.
    Поэтому я удостоился серьезной похвалы от Мастера. И даже признания, что именно я своей хитростью и везением смог ранить и потом убить Великого Зверя.
    И смог отомстить за смерть члена Гильдии, что было особенно важно для этих людей. Я сразу почувствовал, что ледок в отношении меня исчез.
    И, наоборот, все рады, что среди нас появился такой везучий и живучий Носильщик. Сделавший невозможное и преодолевший судьбу.
    Буду теперь легендой, на этот год — точно.
    Хоть и Носильщик, но по деяниям — настоящий Мастер!
    В этом мире люди суеверны, везение человека было одной из основных добродетелей. Особо везучего члена Гильдии все хотели иметь в составе охотничьей партии или каравана.
    И если Главный Мастер признает при членах Гильдии, а здесь в караване — он Царь и Бог, что мои заслуги велики и поразительны, то я — официальный член Гильдии.
    И, что немаловажно, могу рассчитывать на более высокую часть доли от вырученного, особенно от продажи шкур.
    Мы вернулись на стоянку, я отметил, что могилу уже выкопали. По дороге я мысленно перекрестился, Охотники не обратили внимание на окрестности источника, ведь я предупредил, что успел снять тут все ловушки. Носильщики, пока Альс разбирался с осмотром места ранения Зверя, смотрели по сторонам внимательно. Но тайник, очень важный для меня, не находился в поле зрения. Пока шли к стоянке, я изо всех сил скрывал чувство облегчения.
    Здесь булькал котел и разносился запах кулеша, на стоянке кипела жизнь. Добыча была сложена и посчитана, второй Старший доложил Альсу, что в итоге получилось. До нормы немного не дотянули, по его словам.
    Альс крикнул всем заканчивать дела, и собираться прощаться с погибшими товарищами.
    — Остаемся здесь! — сообщил он на всю стоянку.
    Может, караван раньше и не собирался ночевать, но пришлось разбираться в произошедшем и хоронить своих друзей. Еще надо было снять оставшиеся снасти и сложить их для хранения. Все вместе мы вышли к месту похорон, и там я увидел еще одну могилу и новые приготовленные камни разного размера.
    Альс и второй Старший вышли вперед, опять негромко прочитали свою молитву и, помолчав, сказали опускать тело Тонса. Могилу быстро засыпали и установили камни своим порядком.
    Как и Тонс над могилой Карна.
    Была середина дня, я с тремя Охотниками отправился снимать петли и ловушки. Теперь забирали только мясо, со шкурами не заморачивались. Уже темнело, когда собрали все петли и вернулись на стоянку. По пути познакомился с Учеником Охотника Понсом и Носильщиками Кросом и Товером.
    Крос — долговязый парень с льняными длинными волосами, был самый разговорчивый и веселый. Сразу после знакомства с интересом начал расспрашивать о Кортах. Он тоже, не скупясь, делился разными моментами из своей жизни и теми сведениями, которые знал об опасных хищниках. Сам он, правда, с ними не сталкивался, но много знал про их повадки и обсуждал это со мной.
    Остальные Охотники помалкивали и только слушали наш разговор. Мне приходилось нелегко, полностью выразить свои действия и мысли я не мог — слов не хватало. Да и Кроса понимал не полностью. Но парень словно не замечал моих затруднений, весело болтая и смеясь над своими шутками.
    Стемнело совсем, когда меня позвали к столу. Пара факелов неплохо освещала вокруг, все караванщики вернулись на стоянку и расселись за столом, кое-как разместившись. Один дежурный перестал патрулировать пока между изгородями, собачонки вертелись около стола в ожидании подачек.
    Из пузатой бутыли всем в кружки налили прозрачной, ароматной жидкости. Выпили стоя за Тонса, только чокаясь посильнее. Такой здесь был обычай, не как у нас.
    Помянули Охотника. Я даже не стал разбираться, что я чувствую сейчас — облегчение или скорбь по своему первому знакомому человеку в новом мире. Если бы он был жив — не стоял бы я среди Охотников сейчас, не пил бы ресу. Я, конечно, в голову Тонсу не забирался, не могу утверждать на сто процентов. Но на девяносто — думаю, в лучшем случае — сидел бы привязанный к дереву. В ожидании неминуемого решения.
    Мне прямо сразу похорошело, хотя и было не больше 45–50 градусов крепости, но напиток качественный и, видимо, выдержанный. Тут же налили по второй и помянули Карна, так же чокаясь. И постояв, сели и принялись хлебать кулеш, немного переговариваясь, вспоминая всякие забавные случаи с обоими погибшими Охотниками.
    Когда остатки каши подтерли корками походного хлеба, Альс начал со мной разговор:
    — Кронк Вельзер — указал он на своего напарника, — Мастер-Охотник.
    Еще один Мастер, да что не так с этим караваном? Обычно это удел просто пары Охотников в роли Старших. А тут половина руководства Гильдии.
    Двоих Альс просто назвал по имени Понс и Драгер. Парням было лет по двадцать с небольшим, может — двадцать пять, Хотя Драгер выглядел постарше, один — Ученик Охотника, второй — уже Охотник.
    Потом Альс перечислил так же по имени всех Носильщиков. Всех я, конечно, не запомнил, да и времени не было.
    Альс жестом предложил назваться теперь мне.
    Выждав паузу, я назвался — Ольг Прот.
    С формальностями было покончено. А они, кажется, были важным условием взаимодействия людей в этом мире. Странно, что еще не называют имена отцов и дедов, и не перечисляют их славные дела. Я бы не удивился.
    Оба Старших сели прямо лицом ко мне, один из молодых пристроился сбоку от меня. Тот, который Понс. Остальные разошлись по стоянке, размещаясь ко сну, дежурный ушел еще раньше.
    Кронк переглянулся с Альсом и, дождавшись одобрения, сказал:
    — На этот переход мы можем подтвердить решение Тонса взять тебя в Гильдию. Ты, Ольг, совершил несколько деяний, сохранил добытую добычу, вел себя храбро и честно. Самое главное — ты очень достойно отомстил за наших товарищей!
    Помолчав для солидности, Кронк продолжил:
    — Тебя взял на работу Охотник Тонс, он имел такую возможность, но только Носильщиком. Мы поднимаем твое звание до Ученика Охотника, за твои дела. Заработок Ученика более, чем в два раза выше, чем Носильщика, так что — это реальное увеличение в доле добычи. В лучшей Гильдии Черноземья умеют быть благодарными.
    Я был ошарашен, вот так просто подняли мое звание до недосягаемого для меня уровня. В Носильщики берут уже хорошо подготовленных парней. И потом учиться надо четыре — пять лет, чтобы сдать на Ученика. А там четыре года для особо способных и до десяти лет для не очень, чтобы стать Охотником.
    Охотник и даже Ученик — это реально крутой в жизни Черноземья мужчина. Настоящий спецназер и мочитель.
    Черноземье — вот как они называют свою землю!
    Слова Кронка я понимал скорее интуицией, чем точно по смыслу. Это чувство развилось и усилилось у меня, несомненно, уже в Новом мире.
    — Так вот, — продолжил Мастер.
    — На этот поход ты устроен, но дальше будет собрание руководства Гильдии и ты, вряд ли, получишь даже уровень Носильщика. Ты уже не молод и не успеешь выучиться хотя бы на Ученика.
    — Вот и мы спрашиваем, откуда ты пришел к стоянке? И почему оказался здесь? — ошарашил меня вопросом Альс.
   

   

    

     Глава 12
     НЕПРОСТОЙ РАЗГОВОР
    

    Я ведь уже расслабился и не ожидал таких неудобных вопросов.
    Да, убаюкали меня Старшие и алкоголь подействовал. Хороший и дорогой напиток, как налили всем по две маленькие чашки, понемногу, так и убрали сразу. Еще немного мне не хватило, чтобы совсем расслабиться.
    Я вздохнул, готовясь отвечать, но неожиданно для себя спросил, как называется этот вкусный напиток.
    — Реза — напиток из-за Смертных гор, из Астрии, — коротко ответил Кронк и замолчал.
    Не прокатило у меня без серьезного разговора проскользнуть, очень жаль. Я уже начал надеяться, что деяния мои необычайные помогут избежать непростого перекрестного допроса, на котором мне придется, как на тонком льду балансировать.
    Дали ведь мне серьезные плюшки — круто повысили уровень в Гильдии, редчайшее событие, судя по всему. Ну что им еще надо?
    Кажется, мне, что говорить и верить в свои слова придется искренне, а то еще погорю. Ладно, пора начинать.
    — Откуда пришел — не могу сказать. Не потому, что не хочу, а потому, что не могу. Не помню ничего и не понял, как сюда попал, — ответил я, представляя, как очутился в Храме, стараясь сменить смысл вопроса для себя.
    И старательно подсказывал самому себе, что не понял, как попал сюда и не знаю, как называется местность около Храма. Прикидываться потерявшим память и не знающим, как оказался около стоянки, было в чем-то созвучно тому, как попал в Храм, не понимая вообще ничего.
    Что-то говорило мне, что Понс не зря сидит слева от меня, и точно — оба Старших синхронно посмотрели на него. И похоже, не смог он выявить мою не совсем правду точно. Я то, его не видел, мог сейчас только по лицам Старших ориентироваться. Что-то он определил, но вопросов не последовало.
    Снова на меня уставились пристально. Они, пожалуй, со своим опытом и способностями, могут различать ложь. Но, наверно, только откровенную.
    Значит, мне надо обходить трудные вопросы максимально, с честными глазами выдавая видоизмененную правду, пусть и не очень похожую.
    Видя, что пора отвечать дальше, я сказал:
    — Осознал себя, когда увидел голову Корта, появившуюся из складки местности. Страх прогнал все беспамятство и дальше все помню.
    И я все и рассказал, как было. Все откровенно, кроме удивления Тонса моим вещам и незнанию языка. Еще и про мнение Тонса на мой счет промолчал, конечно. Это было не трудно, достоверно я его и не знал.
    Про одежду спросил Альс, где твоя, мол. Пришлось сказать, что Тонс не одобрил ее для работы и переодел меня в ту, которая была на стоянке. Моя была совсем изношена и оборвана, сильно пахла, сожгли ее полностью. Обувь тоже сожгли.
    Видно было, что у Мастеров остались вопросы о моем появлении, еще почувствовал Понс мою неполную искренность в ответах.
    Но настаивать не стали. Откуда я пришел, что со мной случилось — это, по большому счету, не проблема Гильдии. Сейчас я буду под плотным присмотром внутри каравана. Даже, если я матерый преступник, рядом с Охотниками, это мне никак не поможет навредить. Скрыться для меня, тем более, невозможно от профи-следопытов. В остальном рассказанном, непосредственно касавшемся жизни охотников на стоянке, я был абсолютный молодец и правдив во всем. Отвечал я медленно и с ошибками, долго подбирал слова, жестами помогая себе. Ответил, что язык мне не родной, но слова по смыслу понятные, что-то близкое есть.
    Естественно, я не стал рассказывать, что все выучил за полтора месяца. И что прошел в этот мир через саркофаг и Храм.
    Полностью рассказав о нашей жизни с Тонсом, как мы охотились, жили, чему он меня научил, я основательно успокоил Охотников. Отправив меня погулять, они что-то переговорили между собой, послушали Понса и уже один Альс дождался меня.
    Старший Мастер подтвердил свои слова о моих достижениях и Ученике Охотника. Пусть и временном повышении. Но сказал, что ждет от меня полной отдачи делу Гильдии, внимательности и смелости.
    Я еще спросил, как будет реализована добыча со стоянки и какова стоимость шкур Кортов.
    Альс, подумав не спеша, как бы представляя действие в голове, рассказал, что шкуры будут оценены предварительно и проданы на аукционе, как и вся интересная добыча.
    Но только, если нужные покупатели с юга будут в Асторе. Иначе шкуру оставят в гильдии до лучших времен. Гильдия выдаст определенную сумму — около половины стоимости и, еще, останется доля в последующей продаже.
    В Гильдии есть установленная система распределения вырученных денег. Все честно считается и так же выдается, обмануть товарищей — один из самых серьезных проступков. Альс заверил меня в этом и было видно, что он не шутит.
    Я с облегчением еще раз себе напомнил, что я уже не одинокий Попаданец в чужом мире. Теперь я, пусть и временный, но член уважаемой Гильдии и нахожусь под ее защитой. Пока, только до прибытия в Астор. Это меня очень успокаивало.
    — Чем ты зарабатывал на жизнь раньше? — поинтересовался Альс.
    — Ты не воин и не охотник.
    Я посмотрел на свои ладони, довольно мозолистые и сказал, что работал руками.
    — Ты крепкий мужик. И очень удачливый. Настолько удачливый, что нам всем надо держаться поближе к тебе. Я таких еще не встречал, а я, поверь мне — видел все. Поэтому можешь не переживать за свое будущее. На хлеб заработаешь, даже если ничего не умеешь делать, а с умением — даже и на масло хватит. И женщину можно найти, хоть с этим непросто, — добавил Охотник.
    И отпустил меня.
    Я добрел до шалаша, оставшегося в моем распоряжении.
    День был фантастически напряженным, я столько всего успел и сделал.
    И выжил, и победил, и встретил. И убедил. Теперь еще должен был обдумать услышанное, но уснул, едва коснулся подушки, набитой травой.
   

   

    

     Глава 13
     ПУТЬ КАРАВАНА
    

    Утром меня толкнули совсем рано, часа в четыре, по-местному.
    Я поднялся и сделал легкую разминку, посматривая на суету в лагере. Остатки продуктов и заготовок спустили с помоста и аккуратно сложили в большую погреб, на деревянный стеллаж, так, чтобы попавшая ненароком вода не попортила их. Сняв крышку с меньшей ямы, ее установили в большую и засыпали землей. Потом плотно забили большую крышку сверху и так же присыпали землей и листьями.
    На стоянке оставляли, все, что можно. Чтобы не таскать груз туда-обратно и разгрузить лошадей для дороги. Котел тоже оставили с инструментами, но сначала сварили кулеш и пересыпали его в деревянную коробку, изнутри выложенный крупными листьями. Конечно, доверили нести его именно мне за спиной на широких лямках.
    Завтракать не стали, только попили воды и наполнили фляги.
    Еще я получил копье и мешок с продуктами на грудь, головной убор из мелких прутьев, от солнца и для защиты. В таком виде я был неплохо защищен, но очень неуклюж.
    Караван вышел со стоянки, щитами закрыли вход, и мы все подошли к маленькому кладбищу. Вчера днем уделили мало времени попрощаться с погибшими, но сейчас никто не спешил. Сняв поклажу, мы стояли около могил и молча ждали. Пока, все желающие скажут все, что можно хорошего о людях, нашедших последний приют в этих пустынных местах.
    Альс с грустью отметил, что это — первые похороненные здесь, хотя у других стоянок давно есть свои кладбища. На этой, важной для Гильдии стоянке, охотились обычно самые сильные и опытные мастера и охотники. Потерь у них не было, а всех раненых удавалось довести до базы.
    Он назвал Тонса по имени и фамилии и рассказал, каким тот был Мастером, надежным и спокойным, как скала. Вспомнил про жену и детей, погибших в те страшные времена.
    Про то, как он по земле вывел почти всех, кого встретил на Дороге Горя за Смертные горы.
    Как спас своим умением тех, кто был с ним и кого можно было спасти, в первую ледяную зиму.
    Как подавил панику и разобрался жестко с теми, кто потерял совесть и человека в себе.
    Я слушал очень внимательно, не поднимая глаз от могил, чтобы никто не понял, как я потрясен.
    Какие Дорога Горя, Ледяная Зима, Смертные Горы?
    Почему они погибли — замерзли или были убиты?
    Множество вопросов требовало ответов, но я не поднимал глаз и стоял молча.
    Альс перешел ко второму охотнику, Карну Олсеру.
    Тут таких героических слов не было, вспомнил, что он работал на Гильдию восемь лет. Был Учеником Мастера, его семья живет около Астора, Гильдия их не оставит в беде.
    Потом все бросили по крупному камню на могилы каждого охотника.
    Я, как отомстивший за обоих, бросал первым. Потом уже Альс и остальные по старшинству. Я даже успел почувствовать легкую зависть в глазах бросавших в конце Носильщиков.
    Вообще — тема мщения была популярна среди этих людей, и даже образно служила цементирующей основой общества и порядка в нем. За каждое деяние должна быть плата, так сказал Альс.
    Присутствующие негромко что-то прочитали про себя, я тоже прошептал *Отце наш*. Одну из двух знакомых молитв и заметил, что Понс теперь явно прислушивается к моему бормотанию.
    Значит, ему Старшие поручили приглядывать за мной и все подмечать. Понс, кстати, почувствовал мое внимание и сразу отошел за соседа.
    Такие дела, брат. К тебе присматриваются и ничего с этим не поделаешь. Остается только терпеть и делать добросовестно свое дело, больше мне ничего не светит пока.
    На могилы положили два куска расколотого ствола, более ровной стороной наружу, на каждом была вырезана и забита синей краской надпись с полным именем и годами жизни.
    Это я понял, внимательно разглядывая знаки на могильных плитах, цифры и буквы, которые я не изучал. Такими их сделали здесь, в походных условиях.
    Надгробия притопили в мягкую землю, так, чтобы поверхность дерева немного возвышалась над уровнем земли.
    Практично, если и занесет землей, всегда можно расчистить и прочитать, кто тут лежит. Краска выцветет, но новые обитатели стоянки будут ухаживать за кладбищем и подновлять надписи.
    Пока стояли, прощаясь, я опять задумался, о превратностях судьбы.
    Положение мое из, почти безнадежного, превратилось в почти стабильное. Гильдия в лице Старшего Мастера Альса приняла меня на работу. Оставались еще проблемы, но они не касались ближайшего времени. Ибо, как тут относятся к выходящим из Храма иномирянам, я не знал и узнавать не спешил.
    Долго еще мне придется скрывать свои мысли, и даже знания и умения. Хотя бы умение умножать и делить в столбик любые цифры, ремонтировать подвеску современных авто и делать легкий ремонт двигателей. До этого тут еще лет четыреста — пятьсот, я могу очень ускорить процесс, если выживу.
    Но гораздо больше шансов просто умереть, как только вызову подозрения. Хотя бы, в своей иномирянской сущности.
    Караван двинулся дальше после прощания и, вытянувшись цепочкой, мы шли вперед. Светило освещало наши спины. Тени, пока еще длинные, бежали впереди нас.
    Я шел в середине, за мной через одного шел Понс, я даже чувствовал его пристальный взгляд на спине. Через полчаса я уже не обращал ни на что внимания, кроме неровной почвы под ногами. Хорошо, что копье реально помогало удерживать равновесие, я постоянно использовал его как посох. Остальные Охотники шли очень легко, а мне приходилось стараться, чтобы не отстать.
    Вообще, выносливость была одной из моих козырных способностей, но возраст и многолетнее отсутствие нужды ходить в быстром темпе ногами на десятки километров — делали меня теперь аутсайдером.
    Конечно, охотясь с Тонсом я приподнял физические кондиции, но сейчас мне приходилось туго. Когда через пару часов скомандовали привал, я был весь мокрый, и очень счастлив прозвучавшей команде.
    Оказывается, мы остановились не просто отдохнуть, а заодно еще и понаблюдать вокруг. Плоская площадка на краю уходившей вниз огромной осыпи давала возможность осмотреться на много километров, при том нас снизу было не видно.
    Альс подошел ко мне и сказал, показывая на просторы:
    — Внизу — одно из самых красивых мест Черноземья на нашем пути.
    Красоты внизу, видимые глазом, и правда восхищали. Светило освещало рощи и лес внизу, видно было очень далеко. Там горизонт сливался с лесом, перед нами по ходу движения видны смутные очертания невысоких гор.
    — Смертные горы, — Альс указал на них.
    — Да, очень далеко видно, — пробормотал я, не зная, что сказать.
    Отдых продолжался, снятый с меня ящик открыли и раздали завтрак, тот же кулеш, всем надоевший, хотя и очень сытный.
    Молодежь предвкушала отдых и большой праздник по окончанию охотничьего весеннего сезона в Асторе.
    С праздником на Ратушной площади города и выдачей премий всем отличившимся Охотникам. Большой праздник — на три дня, с ярмаркой и гостями из других городов и стран. Будут южане и северяне на своих кораблях, теперь верные и испытанные союзники. Привезут всякие диковины и скупят много чего из добычи Гильдии, расплатятся золотом и тканями, качественными мечами и арбалетами.
    В караване был один арбалет, еще один забрали со стоянки, лучников с коротким луком тоже было двое. Видно, не так просто выучить даже Охотников стрельбе из лука. Я ожидал, что, почти все Гильдейцы будут с луками. Даже спросил от этом Кроса, того разговорчивого парня.
    — Лучники в другом месте, там, где они востребованы. Здесь, в походе, они не нужны, — пояснил мне парень. Ага, намекает, что мы в безопасности.
    Один из Носильщиков предложил по возвращении идти, как есть с дороги, помолиться в Храм Последнего Спасителя, получить отпущение грехов. Но никто его не поддержал. Молодые парни подняли приятеля на смех, толкая и крича, что он и так зануда, не ходит к девкам, деньги все в Храме оставляет. Называя парня Тощитом, они все не успокаивались и шумели. Видя, что Альс и никто из Старших не обращают внимания на галдеж и возню.
    Вообще ночлег и путь прошли в состоянии абсолютной тишины, таков был уклад Гильдии в походе. Поэтому в месте, где некого было привлекать шумом или пугать, разрешалось отдохнуть душой и размять голосовые связки.
    Отдыхали целый час, возня потихоньку утихла. Я встал на ноги, успев поспать, полностью отдохнувший.
    Как у Джека Лондона — длинные переходы и долгий отдых.
    Множество хищных птиц, и больших, и маленьких, и просто огромных парили ниже нас и на нашем уровне, время от времени стремительно падая к земле. Богата добычей эта часть горного массива.
    Альс указал куда-то налево, я успел рассмотреть, как вереница горных баранов скрылась за камнями по ходу нашего пути.
    Наконец Кронк дал команду и мы, построившись в том же порядке, начали движение вдоль гряды, не спускаясь и не поднимаясь.
    Еще через три часа, когда Ариал был уже над нашими головами, был сделан перерыв на обед и долгий отдых. Мне удалось поспать в тени камня, как и многим, только Альс не спал, осматривая местность вокруг.
    При следующем построении он заметил, что идем медленно, лошади нагружены почти полностью, и ночевать будем, не доходя до стоянки. Там больше нет таких удобных и защищенных мест, как поляна, недалеко отсюда.
    Я и так едва успевал, ноги завтра будут болеть сильно, так что обрадовался. Хоть мой короб с кулешом и опустел, но вымотался я изрядно.
    Еще идти несколько часов до глубоких сумерек?
    Да меня нести придется!
    Еще, Альс заметил далеко впереди поднявшихся птиц из леса, и призвал всех к особой осторожности. По пути кто-то есть, непонятно, друзья или враги. Друзья пока далеко, а врагов всегда много.
    Все подобрались, шутки кончились. Караван перестроился и начал спускаться к лесу. Впереди Кронк, потом пара лошадей с грузом в сопровождении четырех Носильщиков с копьями, затем Альс, рядом арбалетчики и лучники, потом шесть лошадей с Носильщиками оставшимися, и я почти в конце.
    Все Носильщики держали в руках копья, поправляли длинные ножи на поясах, и выглядели достаточно уверенными в себе.
    Скорее уверенными в Кронке и Альсе, подумал я, те точно — самый настоящий спецназ.
    В течении получаса мы спускались к опушке, но зайдя в лес, остановились. Стояли, ожидая пока Старшие проверят путь.
    — Кто может напасть? — тихонько спросил я у соседа, когда мы укрылись за лошадьми и сжимая копья, таращились в сторону леса. Тот пожал плечами и не ответил. Но сильно обеспокоенным он не выглядел, и я тоже расслабился.
    Через час ожидания и отдыха появился Понс и позвал нас двигаться вперед. Сам с двумя копейщиками остался сзади и догнал через несколько минут. Полчаса не быстрого продвижения через лес, по едва видным тропинкам привели нас к берегу небольшого ручья. На другой стороне ручья виднелся солидный холм, мы поднялись на него, и я увидел готовое место для ночлега.
    Вершина холма была срыта и получилась углубленная площадка с местом для очага и, в стороне, даже небольшой коновязью для нескольких лошадей. Края холма были, по высоте, почти по пояс, и немного прикрывали от нападения снаружи.
    Внимательно посмотрев вокруг, я заметил, что все высокие деревья на расстоянии пятидесяти метров были срублены, только невысокие кусты росли у холма.
    Альс послал к подножию половину Носильщиков, они рубили кусты повыше и подносили к вершине. Остальные втыкали и вкапывали их в край склона. Через полчаса стоянка была неплохо защищена от чужого взгляда.
    Я пока колол дрова топором, получалось не быстро, и видел, как укрепляется место стоянки. Видел и удивление на лицах молодых Носильщиков. Таких хлопот они в своей службе Гильдии еще не встречали. В небольшом котелке готовилась каша, светило склонялось к краю горизонта.
    Теперь молодые парни приносили сухостой и складывали огромную гору из валежника между коновязью и краем стоянки. Для защиты лошадей, как я понял и для костра.
    И стал носить воду из ручья по указанию Понса. Он, в основном, руководил подготовкой ночлега и заготовкой дров и воды.
    Альс с Кронком совещались в сторонке, и лица у них были озабоченные. Они постоянно осматривали окрестности и выдавали указания второму Охотнику, Драгеру. Тот передавал их Понсу, который начинал распределять Носильщиков на новые работы.
    Теперь парни подрезали кусты и валили их ветками от холма, делая небольшие засеки. Для защиты часовых, чтобы они были в безопасности с трех сторон, находясь в карауле. Таких небольших засек сделали шесть, и я даже решил, что и часовых будет шесть.
    Альс точно ждет нападения ночь.
    Но когда двое часовых скользнули после инструктажа за бруствер, прихватив с собой собачек — я уже ничего не понимал.
    Зачем сделали шесть засек? Пожалуй, чтобы возможные враги не знали, где находятся часовые. А тренированные собачки услышат любого бесшумного для человека противника. Или потренировать подчиненных.
    Народ на стоянке уже сильно был напряжен, ожидая неминуемой атаки ночью.
    Альс, заметив это, подозвал всех жестами к костру. Усадил поплотнее, и рассказал свою задумку. Что мы должны ждать ночью.
    Оказалось, после спугнутых птиц, Старшие решили перестраховаться и, оставив караван на опушке, прошли по маршруту до холма. Еще по дороге обнаружили подготовленные места для засады. С каждой стороны по 4–5 таких мест и видно, что там недавно кто-то был. На холме так же нашли следы пребывания группы людей, численностью до 18–20 человек. Но они спешно ушли в глубь леса, отказавшись от нападения незадолго до прихода разведчиков. Потеряв при этом несколько вещиц, и оставив понятные для следопытов следы.
    — Это свидетельствует о том, что нас ждали. Где-то у них есть разведчики, видевшие выход каравана из Сторожки. Вычислить, когда груженый караван доберется до этих мест несложно. Один — два дня ожидания и можно много добычи получить. Серьезные запасы сушеного мяса, остальных продуктов, лошадей и много хорошего оружия, — объяснял он.
    И тут Альс добавил, чтобы все знали, что будет с попавшими в плен Охотниками. Их кастрируют и приготовят на очень медленном огне. Будешь несколько часов поджариваться на вертеле, быстро умереть не дадут. Все Охотники и так это знали, судя по их спокойной реакции. Получается, только до меня одного довели такие подробности?
    Я вздрогнул, Старший смог очень образно донести картину страшной смерти.
    Не тролли ли нас ждут, огромные и вонючие? Какие-то ужасы…
    И нет рядом Гендальфа.
    Но Альс показал в руке пару каких-то кожаных шнурков, с небольшими костями на них, в качестве украшения.
    — Крысы — вот кто нас ждал, — сказал Кронк.
    — И это очень большой отряд для этих тварей, такого давно не было, еще со времен Возвращения, — добавил он.
    — Видно, объединились несколько банд для такого дела, по отдельности они не решатся напасть на обычный караван. А в караване должно было быть около половины от нашего состава сейчас. Потому, что обычно от стоянки Тонса четыре лошади и восемь Охотников возвращались к Сторожке, — продолжал Кронк.
    — Если бы, все было, как обычно, — заметил Альс.
    Значит, Старшие подозревали о такой возможности. Вот и объяснение тому, почему с нами такие крутые Охотники.
    — Восемнадцать-двадцать Крыс на восемь Охотников — это немного для открытого боя, но из засады шансы у них появлялись. Так они могли думать, если бы смогли ранить старших Охотников, — продолжил он же.
    — Недалеко, в половине дневного перехода, есть еще стоянка Гильдии и там трое Охотников. Не Мастера, но все равно настоящие бойцы. И пара собак, которые не подпустят чужих. Опасность в том, что Крысы могут напасть на них. Стоянку они захватят таким количеством, но и потери сами понесут, а самые сильные будут повыбиты Охотниками, — продолжал вносить ясность Кронк.
    — Потому, что Охотники обычных Крыс могут косить как косой, не напрягаясь, — поддержал нас морально Альс.
    — Можно ожидать, что, снявшись отсюда, они нападут на стоянку и разорят ее. Но не верим мы в такую смертельную для Крыс атаку. Они хорошо подготовились здесь, и смогли рассмотреть караван подробно. Естественно, такое количество Охотников в караване они не ждали. Нас 15 человек, и это заставило Крыс отказаться от нападения. Они не знают, что мы будем делать и, скорее всего, судорожно улепетывают, опасаясь погони. Поэтому, вряд ли они побегут на стоянку, но этих тварей не всегда поймешь.
    — Сейчас Старший Мастер Альс с Учеником Понсом и парой Носильщиков уйдет тайными тропами к стоянке, чтобы прикрыть спину Охотникам, — продолжил Кронк.
    — Оставшиеся во главе с Мастером Кронком ночуют здесь, охраняют лошадей и товар. Не поддаются на провокации и не уходят с холма, — окончил разговор Альс.
    Я сидел и мурашки бежали по моей потной спине.
    Оказывается, в таком, на вид приличном обществе, есть еще и банды каннибалов — садистов. Лучше бы я попал в хорошее будущее!
    Любят жареную человечинку. Да что это такое?
    Которые появились после Возвращения.
    Что это такое — Возвращение?
    И почему они появились?
    Вопросы требовали ответа, однако я понимал, что, как местный житель — все это должен знать.
    После того как четверо Охотников исчезли с тыльной стороны холма и пропали в лесу, я остался поддерживать огонь на полночи, остальные устроились спать.
    Если бы не ушедшие и часовые, из-за восьми лошадей места не было бы совсем.
    А так, как-то устроились.
   

   

    

     Глава 14
     В ОЖИДАНИИ НАПАДЕНИЯ
    

    Я дежурил несколько часов, давая отдых настоящим бойцам.
    На свой счет никаких иллюзий у меня не имелось. Только копье, и только на дистанции, так я смогу продержаться хоть пару секунд. Несколько основных движений Тонс мне успел показать. Но сразу предупредил, что с моим умением атаковать совсем не надо. Только не подпускать к себе, если получится.
    То есть — я просто жертва для любого обученного бойца, если только не в рукопашной. Там я буду на уровне — три года в боксе, два достаточно активных, два в борьбе. Головы будут отлетать, тем более — я тяжелее всех и выше на пол-головы. Хотя, не уверен, что здесь нет своего Шаолиня.
    Да и инициация в Храме, наверно, принесла мне еще немного силы и скорости. Я реально стал сильнее и быстрее, я это чувствую. Осталось только найти того, кто бросит меч или топор и просто подерется со мной.
    Пока я каждый день отжимаюсь, и делаю это по пятьдесят раз трижды в течении десяти минут. Тонс тоже попробовал, но пятьдесят раз для него оказалось многовато, хотя один раз делал, все-таки он был сухощавый и легкий. Сказал потом, что это хорошее упражнение. Но мышцы именно под отжимание у него оказались не сформированы, о чем-то это говорит.
    Часовые менялись под присмотром Кронка, каждый брал немного каши для собак и уходил в ночь. Через пару минут появлялся смененный Охотник, быстро глотал свою тарелку каши и падал спать.
    Один, конечно же — Крос, посидел немного у костра, едва освещавшего наши лица. Мы немного поговорили о Крысах. То есть, я спросил про них. Он сказал, что сходился с ними во время погони и убил одного, очень легко. Тот прыгнул прямо на него, и получил в лицо обухом топора, потом Крос добавил копьем в шею. Второй пытался прыгнуть сзади и сразу потерял руку, потом был повешен за ноги. Жалеет ли он, что пришлось убить людей, хоть и бывших?
    Они были очень грязные, искривленные, не бывшие люди, а какие-то уродцы. Убив, он испытал радость, что очистил мир от этой скверны.
    Слуги из Храма Последнего Спасителя постоянно призывают идти в поход против Крыс. Избавиться от скверны и выжечь гнезда огнем. Но влияние Храма пока невелико, подвижников немного, да и нет среди них бойцов почти. Других, более важных дел всегда много, а людей не хватает. Поэтому Совет Капитанов не выделяет силы для поиска Крыс. Охотники чистят землю по мере возможностей, не особо стараясь.
    Проблема с бывшими людьми, теперь — непонятными, отвратительными существами — существует с момента Возвращения. Но никогда они не выходили на прямое столкновение с людьми Гильдии. Даже в самом крайнем случае, отбивались как могли, когда их прижимали к стенке. Все давно думали, что Крыс все меньше становится, пополнение им брать неоткуда, вроде.
    Теперь придется принимать меры. Такие большие отряды отчаявшихся тварей опасны для простых жителей небольших селений, раскиданных вокруг Астора.
    Крос широко зевнул и отправился спать, а я остался у костра, помешивая угли и грея новую порцию каши.
    Теперь я мог спокойно обдумать, то, что рассказали Альс и Крос.
    Получается, что люди уходили из этих мест, а когда вернулись, встретились с этими Крысами, бывшими людьми, превратившимися в каннибалов.
    Крысы выглядят, как изуродованные, злобные люди, их мало и проблем они не доставляли серьезных.
    А теперь собрали большой отряд и готовились напасть на вооруженных Охотников. Которые не понимают, что происходит. Понятно, что им нужно мясо и все, что смогут отнять. Вряд ли у них есть арбалеты, да и лучников может не быть, даже у нас всего двое.
    Живя где-то в схронах, не очень натренируешь стрелка, если постоянно борешься за выживание и еду. Дорогое это дело.
    Получается, настоящая опасность грозит только мне, и еще нашим лошадкам. Остальные все могут один на один убить любую Крысу, а Старшие и всех Крыс, которые окажутся рядом.
    Ладно, еще есть новая Церковь, пока из подвижников, без особого влияния, но это дело наживное. Скоро местная элита упрочит свое положение и ей понадобится влияние Церкви, а Церкви — деньги элиты.
    Название — Последнего Спасителя, мне пока ни о чем не говорит, интересно будет послушать историю спасения.
    Есть местный Совет Капитанов — те, кто управляют городом Астор, и окрестностями города.
    Астор — город-порт, куда приходят корабли южан и северян, привозят свои товары, покупают местные. Скоро большой местный праздник.
    Парни вон даже очень веселеют, когда о нем вспоминают. Здесь непросто со свободными женщинами, но девки работают и работают за деньги. Ну, мне проще, заработок будет выше среднего, люди в Гильдии честные и слово держат.
    Организация и обучение молодежи просто выше всяких похвал. Видно, хлебнули горя в свое время. И, для выживания, пришлось организоваться и наладить эффективное обучение. Молодежь очень толковая и быстрая.
    Получается, надо дожить до охотничьей сторожки, или Сторожевого Двора, как они называют, и там можно расслабиться.
    В город я приду членом Гильдии и вопросы не должны возникнуть. В Гильдии меня не оставят, но и лишние вопросы не должны задавать. Правда, стопроцентной уверенности у меня в этом нет. Но, вроде, есть возможность проскочить между жерновами судьбы и начать спокойно жить.
    Мне под сорок лет, я пришел сюда путем то ли очень развитой цивилизации, то ли могущественных Магов. Прошел случайно и оказался в интересном месте. Храм меня признал. Наверняка, из него можно вернуться домой, на родную Землю, но ничего похожего на ту туманную сферу я в нем не нашел. Может, именно этот Храм не позволяет через него путешествовать по мирам. Значит, есть другие места с такими возможностями. Вряд ли строители использовали Храм только для попадания в этот мир, по типу ниппеля.
    Пока мне сложно понять этот мир, я не знаю почти ничего о нем. Но все же он близок к нашему земному, по многим параметрам.
    Природа, воздух, животные и растения, даже люди — все сходится.
    Здесь я чужак, но внешне, и даже по поведению — могу стать своим и прожить еще сколько-то лет. Здесь по уровню развития, тому же оружию — настоящее средневековье. Мне будет скучновато без туалетной бумаги и планшета.
    На Земле остались родители, как они переживут мое внезапное исчезновение?
    Ведь даже корзина с грибами пропала со мной и найти место, где я исчез — совсем невозможно. Осталась дочка, она и родители — самые близкие люди. Осталось бывшая жена, это даже к лучшему, боль в сердце сразу пропала. Остались приятели и друзья, придется искать новых. Народ вроде искренний и простой, но с достоинством. Охотники — сдержанные и мужественные люди безо всяких хитростей.
    Надо узнать историю этой земли — Черноземья, посмотреть карты, доучить язык, разобраться с цифрами и буквами, научиться читать.
    И можно философские труды строчить. Стать первооткрывателем многого в науке, и самым — самым первым во всем.
    Можно, но рискованно.
    Лучше не спешить.
    Кто-то же ходит или ходил этой дорогой между планетами, через бездну космоса. Они могут искать разумного, кто прошел этим Путем и где-то спрятался.
    Может, и народ относится к таким ходокам сугубо негативно. Сразу их отправляет на костер по любому подозрению на принадлежность к иномирянам или колдунам.
    А я, и так под подозрением у Охотников. Мне еще надо заслужить в караване спокойной жизни в городе, найти жилье и дело по душе.
    И еще вернуться к Храму, и попробовать усилиться там, после победы над двумя Зверями.
    В общем — планов много, надо просто дожить. Поднялся мой сменщик, я упал на подстилку с теплом его тела и уснул.
    Проснулся не рано, меня не будили, дали поспать. Кругом парни ждали порцию утренней каши. Мне рассказали, что пришел Драгер, что все спокойно. Стоянка в порядке, Альс ищет следы Крыс.
    Мы можем пока отдыхать, нет смысла всем идти к стоянке. Поэтому разгрузили пару лошадей, и Драгер, с парой Носильщиков, ушел к стоянке забирать добычу. Я получил свою миску и чашку травяного чая и принялся завтракать. Настроение у охотников было приподнятое, стычка отменялась, дальше идти не надо. Теперь каждый шаг будет приближает к дому.
    Нас будет восемнадцать человек в караване, пятеро опытных, никакие банды Крыс не рискнут подойти близко. Потом придется их выследить и вырезать. Или развесить по деревьям, кому особо не повезет сдохнуть сразу.
    Через четыре часа ожидания показались груженые лошади в сопровождении Охотников. Альса пока не было, но опытные Старшие быстро перегрузили товар на лошадках. Нагрузили всех Охотников и двинулись так быстро, как только могли.
    В этот раз идти было еще тяжелее, мне повесили кило пятьдесят на плечи, и я скис довольно быстро. Едва переставляя ноги по лесной тропинке, я еще и уклонялся от веток, глядя на зад так же тяжко груженой лошадки. Держался из последних сил, но скоро пробегавший мимо Кронк обратил внимание на мое красное, напряженное лицо. С меня сняли десять — пятнадцать кило мяса в холщевых мешках.
    Так стало намного легче, и я уже смог поглядывать по сторонам. Двигались мы прямо через лес, опять же достаточно молодой, по едва заметным тропинкам, земля пружинила под ногами. Потом мы шли по краю болота и через пару часов устроили привал.
    Какое наслаждение было скинуть мешки!
    Дать отдых спине и плечам, да и ноги уже дрожали. Наслаждался каждой минутой спокойствия. Тяжело дался мне этот переход.
    Тут я вспомнил про Понса, и понял, что уже давно не видел его рядом. То ли не до меня, а может, сняли наблюдение. Или, если он почувствовал мой интерес и доложил старшим о такой способности. Вполне возможно, у меня такая есть, и у него может быть.
    Похоже — это не рядовое, но все же присутствующее в этом мире явление.
    В конце отдыха Кронк собрал вокруг себя всех, кто не был в охранении, и рассказал, что удалось найти им. Следы Крыс вели между стоянкой и болотом, огибали его и разворачивались обратно в направлении Астора. Шли почти параллельно прокатанной телегами дороге, не пересекая ее, но и не удаляясь.
    Следы Крысы не пытались спрятать, понимая, что это совсем бессмысленно. Вот шли или бежали они быстро и сплоченно. Такого за ними раньше не наблюдалось, Крысы обычно разбегались сразу, поодиночке или семейной группой.
    Значит, нашелся кто-то, достаточно сильный и злобный, чтобы заставить беспрекословно слушаться себя. Получается, что опасность остается.
    Альс нашел и еще одно объяснение необычно серьезной организованности Крыс. На одной стоянке обнаружили лужу подсохшей крови, а по следам волочения — в сотне метров тело без головы. Тело Крыса, на вид довольно крепкого.
    Главные Крысы радикально подавили бунт в банде, и придали остальным ускорения для какой-то цели?
    Какой цели — удрать подальше от охотников или что-то еще задумали?
    Пока двигаемся в готовности к нападению, впереди пустим дозоры.
    Я узнал, что через полдня пути будет небольшое селение, форпост Астора на юге контролируемых территорий. Там можно будет отдохнуть и помыться, постираться и поправить оружие.
    Наконец — там будет наняты подводы, и груз большей частью поедет на них.
    Все воспрянули духом и гораздо быстрее зашагали к предстоящему отдыху.
    Да, с надеждой идти гораздо веселее, светило только начало клониться к закату, как мы вышли на проторенную в лесу дорожку, потом на пустырь, где виднелись обработанные поля и частокол забора.
    Еще пять минут и караван входит в открытые ворота, сверху над которыми пристроена площадка для наблюдателя, на которой никого нет. Охранная служба явно не на высоте, и Альс мрачнеет лицом.
    Представляет, наверно, как Крысы так же входят в поселение. Почти никем и не замеченные, мы проходим ряд домов и выходим на небольшую лужайку перед домом побольше. На фоне небольших домишек из ошкуренных бревен, он просто огромный, в два этажа и шесть окон.
    Я с интересом смотрю по сторонам, это первое человеческое поселение, которое я вижу. Серенькие маленькие домики, возле каждого поленница дров. В некоторых топятся печи и дым выходит через трубы на крыше. Продвинуто здесь с дымом управляются. Стекол, конечно, в окнах никаких нет, кое-где они прикрыты деревянными ставнями, пестрые домотканные занавески так же наличествуют.
    Дома стоят на большом расстоянии друг от друга, трава между ними скошена, заборы из невысоких колышков просто ограждают огороды.
    Караван останавливается на площади, если можно так назвать лужайку перед большим домом. К колодцу на углу лужайки направляются Охотники и начинают наливать воду в длинные корыта для водопоя, пора напоить наших лошадок.
    Собираются и местные жители, подходят к каравану, знакомые приветствуют друг друга. Вскоре вокруг собираются все жители поселения.
    Я с любопытством рассматриваю местных и вижу, что охотники гораздо лучше одеты и обуты, вооружены. И выглядят сильно увереннее крестьян из этого форпоста славного города Астора.
    Местные — в серых портах и рубахах, худые и жилистые мужчины и, потертые жизнью на фронтире, женщины — почти все беременные и окруженные стайками детишек. Дети быстро осваиваются и вскоре окружают Охотников. Сначала робеют, потом трогают оружие и снаряжение, затем лезут на руки и вскоре их уже ничто не пугает.
    Появляется деревенское начальство, здоровается с нашими Старшими. Они давно знакомы и теперь первыми узнают, что картина мира изменилась.
    Теперь, до уничтожения Крыс, поселение будет жить в постоянной опасности нападения. Тут же кто-то получает ускорение под зад, и подхватив копье, бежит к воротам. Они сразу же закрываются, поселение переходит на усиленный режим несения службы. Типа, переходит.
    Соседний Носильщик объясняет мне местные диспозиции, это тот же словоохотливый Крос. Он подошел ко мне поближе и делится своими знаниями.
    Приход каравана в поселение — праздник, всего пару раз в год такое бывает, и то не каждый. Караванщики получают возможность помыться, отдохнуть и выпить в безопасности. Местные живут в относительной бедности, работают в поле с утра до вечера, пытаясь наладить жизнь в опустевшем краю. Вырубают деревья и жгут кусты, засевают большие площади зерном, полученным в Асторе.
    С небольшой урожайностью, на одичавших землях, дело не быстрое — начать жить с зерна, приходится себе во всем отказывать, недоедать, вкалывать. Пока, лет за пять — восемь не придет стабильность, и за ней уже сытость, и еще потом — благополучие. Любая серьезная проблема с урожаем — засуха или заморозки, отбрасывает на несколько лет назад.
    Когда-то здесь было большое, богатое поселение, поставлявшее в Астор пшеницу, рожь, и много соленой и вяленой рыбы из полноводной реки Орты, текущей в километре от поселения. Во время Зимы все дома пошли на обогрев убегавшим людям. Теперь, на остатках домов и пашни, пытаются восстановить жизнь, вернуть эти земли в людское пространство.
    Для местных приход каравана — это праздник, можно законно оторваться от постоянного труда. Посмотреть на новых людей, ощутить свою солидарность с большим и сильным городом — полисом, выпить и порадоваться жизни — в общем, редкий праздник в монотонной жизни.
    Подросшие парни и девки смотрят на другую, яркую и интересную для них, жизнь гостей. По сравнению, с той, что ждет их в поселении. И мечтают наняться в Гильдию или захомутать свободного парня из каравана и уехать с ним в город.
    Все в таком смысле и выложил мне Крос. Еще мы оставим тут немного мяса людям, которые управляют поселением, и заберем часть весеннего урожая для города.
    — А кто управляет здесь? — спросил я.
    Староста назначен из Астора. Еще есть кто-то из Охотников в отставке, кто учит крестьян добывать мясо и птицу, ловить рыбу, читать следы. И хоть немного готовит парней к защите поселения и посевов.
    Есть пара лошадей — великая ценность для поселенцев, и за ними смотрят тщательнее, чем за созревшими девками.
    Тех то — хватает, и новые созревают каждый год. Многие парни из Носильщики присматриваются к местным девкам.
    Они, в отличии от городских, совсем не избалованы, и будут еще долго благодарны за избавление от крестьянской, тяжелой жизни.
    На лужайке и правда, появилось много молодежи. Деревенские парни, понятно, робели перед крутыми Охотниками, а вот девушки, не стесняясь заговаривали с молодыми членами каравана, смеялись и просто показывали свое расположение. Несмотря на серенькую одежду и полное отсутствие косметики, некоторые вызывали интерес и у меня. Давно уже я на воздержании, такого в прежней жизни не было никогда. Обычные, просто молоденькие девчушки — уже все равно, кого тащить на сеновал.
    Переговоры наших Старших тем временем завершились. Со стороны поселения участвовали дородный староста и седой пожилой мужик, такой же поджарый и экономный в движении, как Альс с Кронком.
    Видно было, что они старые знакомые и им есть, о чем поговорить. А мы пока осматривались, оправляли одежду, отбирали определенное количество сушеного мяса для передачи поселению, ухаживали за лошадками.
    Местная власть начала готовиться к приему дорогих гостей, парни побежали баню топить и рыбу доставать, девок послали в общинный дом, готовить и стряпать, печь и варить. Подошли поселенцы и постарше, видимо с полей, и окружили высокие договаривающиеся стороны.
    Основную часть добычи отнесли в общественный погреб, часть отправили на кухню общины. Жизнь налаживалась, особенно, когда принесли бочонок с пивом или похожим на него пенным напитком, и разлили всем Охотникам.
    Я с интересом попробовал мутноватый, пенистый напиток, среднее между квасом и пивом. Ведь его, может и получше, конечно, мне придется пить здесь всю оставшуюся жизнь.
    В средние века с чистой водой сложно было, вроде так, и все старались пить легкоалкогольные напитки — мутное пиво или сидр.
    Кстати, самогоном я занимался плотно на Земле, от отца научился и здесь могу попробовать. Технология простая для самого распространенного продукта, ячменя или пшеницы, дрожжей не надо, только сахар или заменитель, тот же мед или сушеный виноград.
    Так раздумывая о будущем, я опорожнил свою чашку и, поймав глазами разносчицу с кувшином, снова протянул руку. Смуглая, хорошенькая девица легко крутанулась, ведь уже мимо прошла, и с грацией молодой лани поднесла кувшин к чаше. Опустила горлышко и напиток стремительно полился, так же грациозно убрала кувшин и перетекла к следующему просителю пенного. Еще и глазами стрельнула.
    У меня чуть челюсть не отпала от скоординированных движений деревенской девицы. Но заметив, как сдержанно молодые Охотники ведут себя, когда девица обслуживает чаши, понял, что она дочь кого-то из местной номенклатуры. Судя по ловкости движений, обучение она у опытного мастера прошла, всего скорее, у того пожилого Охотника.
    Да и одета немного, а побогаче остальных. И в глазах нет деревенской скромности. Очень уверенная в себе девка.
    Вторая чаша уже немного опьянила, градуса там 3–4 точно есть. Напиться можно, а мне одному из всех этого делать не следует.
    Как себя поведу — не знаю.
    В прежней жизни много не пил и не куролесил, в общем. Но вот выдержанный виски раза три заставлял потом стыдливо морщиться. Вел себя, как чудовище, и пару раз с разбитым лицом просыпался утром. Никто из приятелей так и не посвятил потом, но по косвенным намекам было ясно, что за дело.
    Не, надо помнить, где я и кто я. Не дома, поведешь себя по-свойски, как привык в компании, и огребешь множество проблем.
    Да и по статусу я пока, хоть и Ученик Охотника, но временно. И особо форсить не должен, даже перед Носильщиками. Они то знают, что настоящей школы Охотников у меня нет за спиной.
    Поэтому допил чашу и поблагодарил девушку, когда она снова пошла наделять наших пивом. Удостоился внимательного взгляда из-под густых ресниц, достаточно кокетливого, и снова своей легкой походкой красотка понесла кувшин по кругу.
    Эх, давно никого не было, полтора месяца здесь, пару недель там еще с последнего раза, когда заехал к Светке, работавшей на сервисе в приемке.
    Аппетит проснулся после пива бешеный, и я завертел головой, пытаясь понять, когда кормить будут. Старшие уже ушли с лужайки, переместились в большой дом. Я даже и не заметил, смутила все-таки смуглянка, заставив думать, что там у нее под простеньким платьем, кроме сорочки. Нижнее белье еще не скоро изобретут, могу и здесь быть зачинателем прогресса.
    Взявший, видимо, шефство надо мной Крос, сзади тихонько просветил.
    Дочка это Старшего над защитой и охотой поселения, Охотника Старра. Любимица, девка с норовом, и цену себе мнит гигантскую. Если Ученик, подающий надежды — скоро стать Охотником, то шансы есть. Тем более, отец в таких вещах хорошо разбирается, перспективных сразу видит. Семья не очень богатая, но, что-то Охотник тут может выкружить, окромя оклада, если умеет договариваться и людей заинтересовывать.
    Гильдия на это смотрит, не то, чтобы, совсем лояльно, но заслуженным и проверенным членам можно куда больше других.
    Если это не выплывает наружу.
    Просветил меня Крос прямо во всем. Видно, эти расклады уже продумали все молодые Охотники.
    Еще узнал, что пара наших по яркой девке прямо сохнет, уже с год, с последнего захода сюда. С тех пор она еще больше расцвела, и в Асторе такую поискать надо. Обучение у отца прошла хорошее, из лука стреляет отлично. Лет шестнадцать ей уже, может свою судьбу выбирать, отец спорить не будет.
    Понимает, что здесь ей делать нечего.
    Все это узнав, я задумался, зачем Крос все это мне сказал, но решил не заморачиваться.
    Я, то, вообще — человек почти без статуса, только до Сторожки, может, до Астора с Гильдией вместе.
    И мне думать о девках, пусть и красивых, ни к чему. Скоро сорок, и понимаю я, что лучше спокойной вдовы с уютным садиком и домиком для меня никого нет. Это достижимо, но пару лет придется подождать, пока совсем не освоюсь в новом мире. Если уж сильно повезет, тогда только годик пожить одному.
    Поэтому я, не глядя, как Носильщики пытаются договориться с молодыми девками на вечер, прошел в дом. Сразу попал за стол, где уже сидели наши в ожидании ужина. Жрать хотелось очень, но сейчас только легкий перекус, потом мыться. И уже потом настоящий ужин с тостами, рассказами и похвалами от старших.
    Газет и журналов тут нет, все на устном творчестве, как и что расскажут гости, так и будет сохранено в памяти народной. Местным то рассказывать нечего, кроме, как растет репа.
    Они благодарные слушатели.
   

   

    

     Глава 15
     УЖИН, ЧЕСТВОВАНИЕ, НАГРАДА НАШЛА ГЕРОЯ
    

    Баня местная, конечно, не потрясла. После наших 80-100 градусов, тут дай бог 50 набралось, скорее 40–45. Лили воду на раскаленные камни, грелись паром, потом мылись мочалками из мягкой коры. Веников не было, тоже можно ввести в обиход местный потом. Полотенец опять не изобретено, легкие тряпочки только.
    Так, вытерлись немного и мокрыми за стол снова вернулись.
    За это время как раз все устроилось, и нажарили, и напекли и мяса, и рыбы, и овощей, и корней. Выставили хозяева, наверно, все пиво, что было.
    Перед старшими стояли те же блюда. Отличие только в знакомой пузатой бутыли, понемногу разливаемой по рюмкам среди заслуженных хозяев и гостей.
    Обстановка самая простая, стол из струганых досок, такие же скамьи, деревянная и глиняная посуда, есть ложки, у каждого своя, ножи тоже. Кувшины с пивом и блюда с рыбой и птицей. Кабанов и косулей, запеченных не видно, каша с мясом, тот же кулеш, только приправленная маслом.
    Хлеба достаточно, но лишнего нет, всем по два ломтя выдали. Серый и не очень вкусный, много остатков в нем.
    Пока все сидели и выпивали сами, без руководства. Через час, как темнеть начало, староста постучал по блюду ложкой, требуя внимания и произнес речь, приветствую гостей.
    Потом Альс поблагодарил хозяев, и обмен любезностями на этом закончился. Местные мужики и парни занимали небольшие столы вокруг большого и свободного места не было почти.
    Но по команде Старра место расчистили. Альс рассказал хозяевам наши приключения, и про засаду Крыс, и про наши действия. Про то, что в поселении теперь будут жить по-другому, с закрытыми воротами, и орудием под рукой, постоянными сторожами.
    — Это, пока мы их не поймаем, — утешил он расстроившихся мужиков.
    — Осьмица, не более. Три дня до Астора, пару дней там и три на обнаружение и уничтожение Крыс.
    Гильдия берется решить проблему в короткие сроки. По приезду в Сторожку вышлет подводы обратно в поселение с четырьмя Носильщиками и Охотником во главе. Для обороны поселения и помощи в охоте, чтобы закрыть проблему с мясом и разгрузить народ на полевые работы.
    Эта новость обрадовала местных гораздо больше, зазвучали тосты и полилось рекой пенистое. Прислуживали шустрые, гибкие и раскрасневшиеся девки, но смазливой дочки Охотника не было среди них.
    У женщин поселения был свой праздник, и пока мы с ними не пересекались, да и места не было для размещения всех. Но самые важные для поселения представительницы прекрасного пола появились все же и заняли места за спинами старейшин.
    Тут, к моему удивлению, после небольшой заминки, вынесли и развернули шкуру, которая была поменьше, и показали всей честной компании. После небольшой паузы раздался гром одобрительных криков и топанья по полу.
    Народ, как я понял, знал этого хищника, побаивался и очень уважал, поэтому шкура Корта вызвала настоящий восторг.
    Меня позвали к старейшинам, налили рюмку выдержанной резы, под общие одобрительные крики и топот я выпил награду. Все меня хлопали по плечам, и я начал побаиваться, что народный восторг оставит на мне кучу синяков.
    Но Альс напомнил, что этот Корт убил известного Мастера Тонса, и Ольг отомстил за смерть Мастера. Мне опять налили рюмку, и эту я выпил в полной тишине.
    Такой был ритуал обозначения осуществленной мести.
    И пока я стоял в центре внимания, вынесли еще шкуру, понятно, что — того самого огромного Корта. Когда ее развернули, зал потрясенно замолчал, наступила тишина. Потом раздался такой рев, что заложило уши, и я немного оглох.
    Только сейчас, по народному восторгу, я понял, что совершил тогда своей хитростью с перцовым баллончиком.
    Это был необъяснимый, потрясающий подвиг — победа слабого человека над хозяином Черноземья.
    Таких зверей здесь не только никто не убивал, но даже и не видел, и не слышал, кроме может Альса и Кронка, может еще и Старра. Он то выглядел совершенно потрясенным, я успел заметить его лицо. Сине-голубая шкура просто снесла головы всему собравшемуся народу, собрание бушевало и ревело.
    Как, если бы Манчестер на Олд Траффорд, на последней секунде забил Барселоне или Баварии и выиграл Кубок Чемпионов.
    Впечатление было абсолютно схожим.
    Когда Альс снова назвал мое имя, наступила изумленная тишина. Народ просто не верил в такие чудеса дважды за вечер. Я опять выпил положенную рюмку и успел отскочить за спины Старших. Меня собирались качать, или просто порвать на сувениры, и я серьезно опасался попасть в лапы толпы.
    Теперь на меня смотрели со священным ужасом, как ацтеки на первых лошадей. Осознать все величие моего подвига как-то во время похода не пришлось. Все время я думал, как не вызывать подозрения, как не выделяться, да и нагрузки для современного человека были запредельные.
    А в поселении Альс устроил шоу, которое здесь будут вспоминать много лет. Никому не известный Джокер завалил всех невероятных Тузов.
    И что меня ждет в Сторожке и Асторе?
    Вокруг меня было множество разгоряченных людей. Все хотели рассказать, как видели, вот так как тебя, такого Героя, и даже трогали его руками.
    Вдруг я почувствовал прикосновение упругой груди к спине, легкая рука обещающе скользнула по ягодицам, немного прихватив, и краем глаза я рассмотрел гибкую фигурку, скользнувшую в сторону.
    Не знаю, кто что успел понять, но Альс рассмотрел точно, и понимающе улыбнулся.
    И сразу начал речь про отомщение за Ученика Охотника Карна, но я уже не удивлялся наступившей тишине, и принял рюмку из рук Кронка. Выпил залпом крепкую ароматную жидкость и поднял глаза.
    Все присутствующие смотрели на меня с суеверным ужасом и восторгом.
    Через пару секунд, показавшихся очень долгими, меня подхватила ревущая толпа и понесла на улицу качать. После четырех рюмок ресы и пива меня и так уже пошатывало, и полеты вверх — вниз только окончательно укачали.
    Не помню, как я очутился за столом, но я был очень рад снова обрести твердую поверхность лавки под своей задницей. В голове шумело и молоточки постукивали по вискам. Кто-то постоянно меня обнимал, хлопал снова по спине. и я потерял счет времени.
    Кажется, это продолжалось всю ночь, и когда кто-то вывел меня на улицу, я вяло удивился, что еще ночь и рассвета нет. Кое-как дойдя до сарая, где были наши места для ночлега, с помощью, кажется, Кроса. Я уже приготовился упасть на свое место среди других, но понял, что пока никого нет и все продолжают праздновать.
    Захотелось в туалет, и я, пошатываясь, вышел на двор, обошел сарай и справил обильно малую нужду, держась для устойчивости за стенку. Процесс был долгим и шумным, я просто смотрел на небо, усеянное яркими, незнакомыми звездами, и пытался немного протрезветь. Потом заправился и так и стоял.
    Сегодня был вечер моего триумфа. Чтобы не случилось со мной потом, но теперь я — навсегда звезда в этом поселении и в истории Гильдии.
    Так все это преподнес Альс, и я пока не понимаю его намерений. Но получается, что он помогает мне, хотя бы соломки подстелить, на случай любых проблем при прибытии в Астор.
    Положение мое получается, достаточно уникальное, на временном членстве я совершил деяний, даже не предусмотренных в табели о рангах Гильдии. Альс с Кронком были в явном затруднении при определении моего статуса в караване, но поступили здраво.
    Тонс сделал меня носильщиком, он как бы имел на это право, как Старший самостоятельной стоянки.
    Альс, как Старший Мастер, высший чин в иерархии Гильдии, тоже имеет право временно повысить члена Гильдии на один уровень.
    До сдачи или не сдачи экзамен.
    Ну это мне не светит точно.
    Да и скитаться по лесам меня не тянет совершенно. В том же поселении я бы умер от скуки, современному человеку оно не может ничего представить, кроме еды и койки.
    Ну еще терпеливой жены.
    Мне надо в город, самый большой, самый развитый, где я хоть в какой-то малой степени могу применить свои навыки и знания, меньше вызывая подозрения. Когда узнаю, где такое место, перееду туда обязательно, а пока поживу в Асторе.
    Найду, чем буду заниматься.
    Хоть лифчики продвигать, хоть шахматы вырезать или шашки, или подвеску ремонтировать, правда только на телегах и подводах.
    Сзади я различил каким-то внутренним слухом легкие шаги, и не стал оборачиваться, надеясь, кто это может быть. Две нежные руки забрались мне под рубаху и девичье тело прижалось ко мне сзади.
    Я все не спешил, боясь спугнуть девушку, ведь если повернешься, то надо что-то говорить. А я совсем не уверен, что у меня получится сделать это правильно и не испортить момент.
    Черт, я ведь не знаю, как ее зовут, слышал примерно, но точно не скажу.
    И почему такая симпатичная девица выбрала меня, немолодого мужика?
    Я, конечно, герой поселения навсегда, а девчонки любят героев.
    Наверно, поэтому.
    Да не наверно, а точно поэтому.
    Завтра мы можем вполне уйти, и больше она меня не встретит за всю жизнь. Поэтому сама и проявляет инициативу, кует железо, пока горячо. Может, не знает, что я скоро покину Гильдию, может, просто девочка созрела. Решила приобрести новый опыт с вероятно опытным мужчиной.
    Мы ведь даже не разговаривали, только переглянулись, и она прикоснулась ко мне на ходу. Свои поселковые ей, поди, не интересны. Молодые Охотники вряд ли смогут научить новому, да и точно растреплют приятелям.
    Руки девушки скользили по телу все смелее, и я осторожно повернулся к ней лицом, стараясь не потерять телесный контакт. Сразу приобнял ее за гибкую спину и склонился поцеловать в губы. Девушка сильнее прижалась бедрами по мне, немного откинулась и запрокинула назад, еще более красивое в темноте, лицо. Губы наши сошлись, мой эрегированный член мгновенно уперся ей в живот, она сразу напряглась, но не пыталась вырваться из объятий. Я продолжал нежно и ласково расцеловывать ее губы, не давая воли рукам, через несколько минут она снова расслабилась и подалась вперед сильнее, обхватив меня за спиной руками.
    Так, стараясь не спугнуть, я несколько минут целовал ее нежные и сладкие губы, от ее тела пахло чистотой и какими-то приятными цветами, волосы тоже благоухали. Так мы могли простоять долго, наслаждаясь близостью. Я, несмотря на рвущийся из портов член, не хотел торопить события, понимая, что она сейчас отдает самое ценное, свою невинность и неопытность, свое доверие мужчине.
    Но хлопнула дверь в общественной избе, и голоса за сараем заставили нас испуганно замереть. Судя по шуму, несколько парней вышли отлить на свежий воздух и, отойдя недалеко от крыльца, принялись облегчаться, что-то громко обсуждая и гогоча.
    Такое грубое вторжение жизни в ночную идиллию создало прямо ощутимый диссонанс для нас. Я начал отстраняться, намекая девушке, что пора принять приличные позы, ожидая, когда парни улягутся спать или вернутся пировать. Но красотка не собиралась ждать ни мгновения, и схватив крепко меня за ладонь, бесшумно увлекла куда-то в ночь.
    Я уже порядком протрезвел от прилива крови ниже пояса, но ориентироваться в полной темноте на незнакомой территории не мог совершенно. Поэтому последовал за ней, стараясь ставить ноги, как заправский охотник, и не шуметь. Мы добрались до темневшего в сумерках следующего сарая, парни все так же шумели и услышать наши легкие шаги не могли.
    В углу сарая девушка тихонько приоткрыла дверку и толкнув меня вперед, осторожно прикрыла ее. Я сделал шаг и остановился, не собираясь врезаться куда-то ни было. Но хозяйка знала куда идти и повела меня за руку, огибая углы и продвигаясь внутрь помещения. Мы свернули два раза, проникли еще за одну дверь и закрыв ее, очутились в тихом помещении.
    Звуки разом обрезало, и мы снова приникли друг к другу. Теперь я не стеснялся пустить руки по ее нежному телу, красотка ясно дала понять, что одни поцелуи — это мало. Как гораздо более опытный искуситель, я гладил упругую небольшую грудь, трогал набухшие соски и наглаживал ягодицы. Все это время мы продолжали целоваться, уже все более откровенно, мой язык проникал и скользил, бедро вошло между ее ног и вскоре девушка начала постанывать, все сильнее приникая к нему и, наконец, раздвинула свои бедра и села на мое, скользя по нему всем лоном. Она пыталась не шуметь, но дышала и постанывала уже довольно громко, и я тихонько спросил у нее — где мы?
    Привлечь родителей мне не хотелось категорически, тем более отца — Охотника. Кто знает, что тут делают с соблазнителями невинных девственниц. Ладно, если только заставляют жениться, могут и наказать серьезно. Не хочу узнавать, как именно — от слова совсем.
    Девушка немного затихла и прошептала, что мы в ее доме, в кладовой. Здесь можно быть нам, спросил я, и она ответила — пока можно, отец еще не скоро придет. Это меня успокоило, и я продолжил ласкать грудь одной рукой, второй приподнял подол и запустил палец в самое нежное место. Она уже было очень мокрая, вся в смазке, и палец легко нашел самую сладкую точку и начал поглаживать ее. Через минуту ноги у девушки ослабели, она повисла на мне, постанывая и активно работая бедрами. Смазка обильно текла на ладонь, и я запустил несколько пальцев в ее пещерку. Через пару минут она шумно кончила, судорожно дергая телом и негромко постанывая ….
    Утро было так себе, сушняк и переполненный мочевой заставили выбраться с лежанки и завернуть в туалет. Кранов с горячей и холодной в деревянной кабинке не было, но перед входом в сарай стояло ведро с колодезной водой, ковшик висел на ведре.
    Это было счастье — напиться чистой, холодной воды и смотреть, как пробуждается поселение. Где-то хлопали двери, топились печи, жители готовились к каждодневной рутине жизни, собираясь на поля и огороды, на реку — поднимать верши и сети, в лес проверять — петли и ловушки.
    Вчерашний пир был яркой звездочкой, мелькнувшей среди огромного, титанического труда и оставшейся в памяти жителей поселка навсегда.
    Раз уж такие интересные события произошли на нем, и был объявлен новый Герой, убивец гигантских Кортов и неугомонный Мститель.
    А Герой стоит, помятый, и пьет второй ковшик, не отрываясь.
    Очень хорошо, что ночью я далеко не зашел с Ланой, только петтинг, слово здесь незнакомое, и взаимное удовлетворение с помощью пальцев и нежной ручки.
    Я смог образно объяснить девушке, что делать с набухшим детородным органом, и нежно и легко утолить огонь в моих чреслах.
    Как об этом процессе пишут в рыцарских романах.
    Лана с суеверным ужасом в потемках рассматривала моего зверя, выросшего просто до гигантского состояния, и активно, впитывая науку от опытного мужика, работала ручкой. А потом ударила настоящая струя и пол покрылся сильно пахнущей спермой. Я кончил, чуть не потеряв сознание, и сразу ослабел, даже присел на подвернувшийся сундук. Подолом рубахи вытер член и спрятал его в порты.
    Лана смотрела на это действо не отрываясь, судорожно дыша, и я понял, что надо девушке помочь снова разрядиться. Еще раз показать, чем опытный мужчина отличается от молодых парней. У которых точно при виде такой потрясающей груди и гибкого смуглого тела на раз сорвет голову.
    Привлек ее поближе и снова не спеша, ласково и нежно заставил ее кончить.
    — Дальше заходить не будем. — ответил на ее немой вопрос.
    — Здесь — не то место, — оглядывая захламленную всяким барахлом кладовку.
    Лана зажгла огрызок свечи и теперь мы видели друг друга.
    — Ты очень красивая и больше всех достойна сделать это в красивой комнате с простынями и кроватью. Чтобы всегда вспоминала с радостью.
    На что она с детской непосредственностью спросила:
    — Ты возьмешь меня в город? Я все умею делать лучше всех, тебе не будет стыдно, отца я уговорю.
    Соблазнительное предложение конечно, иметь рядом такую красотку. Но вот мне никак не подходит. Меня самого кто бы взял в город, ну, в городе пожить, честно говоря. А уж заявиться с такой девушкой, в статусе Героя — верный способ вызвать нешуточную зависть и претензии со стороны власть имущих.
    Я ведь не могу еще равноценно разговаривать, только упрощенно и примитивно. Даже разговор с отцом красотки не потяну, сто процентов.
    Да и знает он уже мое положение и временный статус Ученика Охотника. Но обижать девушку, мечтающую уехать из поселения куда угодно и почти с кем угодно — не стоит.
    И, кстати, совсем не с кем угодно.
    С Великим Героем.
    И я обещал ей забрать с собой через три месяца, когда осмотрюсь в городе и смогу привести в свой дом. Я еще упомянул, что охотником не останусь, буду жить среди людей, но это только обрадовало Лану.
    Еще раз пообещав приехать через три месяца за ней, я показал, что надо убрать следы нашей встречи с пола. Лана вывела меня через темные помещения к выходу на улицу и, осмотревшись, выпустила на улицу.
    Девушка была очень довольная, и я почувствовал в ее эмоциях торжество и радость. Да, Лана совсем не деревенская простушка, надо ухо востро с ней держать. Захотела и добилась своего, не стала растрачиваться на молодых парней, которые пока в своей жизни сами ничего не решают.
    Подцепила Героя, крутого убивца гигантских Кортов.
    А, может, просто ждала любую жертву, отбившуюся от коллектива и потерявшую голову от таких прелестей.
    Думать так не хотелось, все же все себя считают необыкновенно исключительными личностями. Хорошо все же, что удержался от того, чтобы по-настоящему заправить ей. Если девственница, мог весь в крови перемазаться и где там мыться. Попал бы в историю с неизвестным концом. Она тоже молодец, любит ласки, но не стала до конца идти.
    И так своего добилась.
    Эти мысли лениво шевелились у меня в голове, пока я пошел прогуляться по паре улочек поселения. Насчитал много сараюшек и около шестнадцати маленьких домиков для жителей.
    Учитывая, что детей очень много, значит, тут проживает человек сто. Мужчин не меньше двадцати, еще парни постарше есть. Если Старр немного подтянул их в боевой подготовке, то довольно грозная сила для безлюдных мест, особенно, если будут готовы к нападению. А вот при внезапном могут растеряться и тогда беда.
    Об этом я думал, разглядывая закрытые ворота и дозорного, выглядывающего с навеса из жердей, поставленных под верхушкой ворот.
    У парня было копье и рог для подачи сигнала. Днем то с закрытыми воротами не так страшно, хотя высота частокола метра два с половиной, не большая проблема для подготовленных бойцов. А вот ночью надо четверых выставлять для полноценного наблюдения за периметром.
    Ну эта опасность только сейчас нарисовалась. Встречные жители с почтением здоровались со мной, улыбались и приветствовали такого крутого Охотника. Я вежливо отвечал.
    Около сарая, где мы ночевали, уже собралось начальство. Молодые, все помятые и сонные, выбирались на улицу и отпивались водой. Меня заметили и пошли шутейные поздравления такому Великому Герою. Я с удовольствием подхватил и, прижав руки, к груди, шутливо раскланялся. Но дальше поднял руки, показывая, что надо побольше восторга выказывать.
    Народ зашумел еще больше, подхватывая мое веселое поведение. Даже Старшие похлопали меня по плечам приветственно, когда подошел к ним. Расспросы о самочувствии закончились, я встал среди молодежи и приготовился слушать, что скажет Кронк.
    Кронк отметил, что мы — молодцы, вчера сильно не накосячили в поселке. Пару стычек между молодежью за девок — это обычное и необходимое для поселка дело. Несколько синяков, это как медали.
    Я заметил, что Старр, нет — нет, да и посмотрит в мою сторону. Видели нас с Ланой, просто догадался, куда пропала дочка или она сама рассказала — тут уже неважно.
    По словам Кронка, мы сейчас собираемся, готовим подводы, грузим их, и отправляемся на Сторожевую базу. Прихватываем продукты и из поселения тоже, сбор в пользу Астора. Поэтому сами мы пойдем налегке, лошадки будут нагружены поменьше, основную часть повезем на подводах. Две пары охотников поопытнее пойдут в охранении, ожидаем и готовимся к встрече с Крысами.
    Но видно, что Старшие сами не очень верят в такое.
    Пути нам три дня, к вечеру третьего доберемся до Сторожки, на закате Ариала.
    Знакомые с гужевым транспортом ушли за подводами, остальные собирали вещи и выносили из сарая. Меня послали выносить из погреба наши продукты, около тонны мяса. Пришлось попотеть с легкого бодуна, зато стало легче и голова прояснилась.
    Вытирая испарину со лба, я нырял и нырял в зев погреба с еще тремя парнями, пока все запасы не были свалены в тенечке. Через полчаса подъехали две подводы, уже груженые зерном и какими-то корнеплодами. Сложили часть на подводы, часть навесили на лошадок, и нам пришлось взять килограммов по 15 на себя.
    Налегке, это значит, вот так. Разобрали оружие и уже приготовились на выход, как пожаловал староста и двинул небольшую речь, о сплоченности и необходимости помогать друг другу. В смысле — этому поселению.
    Астору надо и дальше крепить трудовую спайку и очень хорошо бы было, прислать несколько Охотников, пока не разгоним и вырежем всех Крыс. Да, напугали их наши Старшие большой бандой. Надо понимать, за что платишь городу.
    Официальная часть кончилась, народ, кто не на работе, подтянулся попрощаться со знакомыми или теми, с кем ночью задружились.
    Среди девушек мелькнула головка Ланы, девушка вовсю мне улыбалась, так, что даже наши обернулись посмотреть на избранника своенравной красотки. Потом она помахала рукой и изобразила, что ждет меня.
    Черт, стало совсем неловко.
    Пара парней точно по ней сохли, лица сразу у них насупились, и смотрели на меня уже откровенно зло.
    Остальные с удовольствием обсудили выбор красотки, и слова эти совсем не порадовали поклонников. Поэтому я сдержанно, как полагает взрослому мужчине, помахал в ответ. Одновременно замечая взгляд Старра, вычислившего, к кому обращается дочка.
    Наконец, колонна тронулась, и я помахал, и попрощался со всеми жителями, пришедшими нас проводить. В ответ раздалась куча прощальных приветствий и пожеланий, народ откровенно радовался, как хорошо попировали. Снова звали в гости с удовольствием.
    Мелькнула мысль, что, если устроюсь и все хорошо пойдет, может и придется приехать.
    Но лучше бы не надо, не так я молод, чтобы искать проблем с молодой, пробивной красоткой.
   

   

    

     Глава 16
     СКУЧНАЯ И НУДНАЯ ДОРОГА
    

    Выехав за ворота, я сразу оценил удобство передвижения с подводами, люди и лошадки с облегчением шли быстрее, все самое тяжелое разместилось на телегах, крепкие кобылы поселенцев тянули их без особого напряга.
    Скорость по хорошей, ровной дороге увеличилась раза в полтора, по неровной снижалась, но не меньше нашей прежней. Дорога была подсохшая и я с удивлением увидел, что за ней ухаживают, прокапывают обочины, чтобы вода уходила в канавы. Подравнивают низкие места, понемногу выкапывая канавы и поднимая уровень самой дороги. Кое-где подсыпано было мелким камнем, я спросил Кроса и он подтвердил, что на поселения возложена повинность поддерживать дороги ремонтом. Да и сами они жизненно зависят от сообщения с метрополией.
    Но, конечно, далеко от поселения не ходят.
    Крос помолчал и, с хитрым видом, понизив голос, спросил:
    — Ну как там дочка Старра, хороша?
    На что я с равнодушным видом ответил, что не думал об этом. Ответ парня поразил, он даже не нашелся, что еще спросить.
    Ариал уже поднялся из-за горизонта, освещая нам дорогу, это хорошо. Так в темпе пришли три часа, дорога стала похуже, скорость упала и караван остановился отдохнуть.
    Альс с помощником исчезли в лесу, отправились разведывать, но быстро вернулись. Типа все в порядке, просигнализировали. Потом еще переход и снова отдых с обедом.
    За обедом наткнулся на одного поклонника Ланы, он пытался с миской пролезть передо мной в очередь, а второй пристроился за мной. По негативу сзади прочувствовал. Понятно, парни хотят проверить меня на бойцовские качества и поучить немного. Смотри-ка, успели сговориться по дороге. Понять друг друга страдающим сердцем.
    Ну это им не ножевой бой, не добыча мяса. Даже не надо следы читать.
    В рукопашке посмотрим, как их натаскали на полный контакт. Хотя буянить мне не рекомендуется, лучше помягче с влюбленными. А то отнимут копье и выставят из каравана на вольные хлеба.
    А тут и Крысы с вертелом недалеко бродят.
    Парни оба из Носильщиков, хорошо хоть не доросли до Учеников.
    Хотя не факт, что и те — не запали на дочку Охотника.
    Ладно, будет вам проверка. Сразу прихватил нахала под локоть, типа, куда лезешь перед старшим по званию. Я ведь выше по уровню, хоть и пока, но выше. И здесь на это очень смотрится. Носильщики, без крайней необходимости, не лезут вперед перед Учениками, и не прекословят, только по делу если.
    Нахал немного стушевался, потом глянул мне за спину, на второго Поклонника, и попробовал вырвать руку, видно, получив моральную поддержку. Да и второй сзади почти вплотную прижался.
    Приготовились, соколы.
    Парень попытался вырвать руку, развернулся от меня, тут я его и подловил на противоходе. Качнулся вперед, уходя от слишком близко подобравшегося сзади заговорщика. Сделал рывок и дернул его на переднюю подсечку.
    Полетел только в путь!
    Весом то раза в полтора меньше, чем я. Довернул его в полете, и направил в стоящего за мной подельника. Тот уже и руки поднял меня схватить и протянул ко мне, а я ушел в сторону и направил брата по несчастью ему в живот. Летевший врезался, как ядро, и они вместе покатились по траве.
    Остальные Охотники, как оказалось, с интересом ждали, чем кончится выставление претензий за Лану. И дружно рассмеялись, когда я ловко провел заговорщиков. Под хохот приятелей парни вскочили, одному из них, Венсу, кровь прямо ударила в голову, и он сгоряча схватился за нож на поясе.
    Кронк тут же возник рядом и отвесил ему серьезного леща. Бил, вроде и слегка, но голова улетела в сторону и колени у парня подогнулись. Да, с такими волкодавами мои шутки не прокатили бы, без шансов. Да ведь и парни уже были натасканы, просто несерьезно отнеслись ко мне.
    Не знаю, как в борьбе или драке, но вот в работе ножом или копьем шансов у меня точно не было бы.
    Альс просто стоял рядом и строго смотрел, как Кронк воспитывает Венса. Воспитание было словесным, я понял, что стычки строго запрещены в караване, при выполнении серьезной работы. Попытка использования оружия против своих — серьезнейшее нарушение.
    То есть Венс провинился тем, что схватился за нож, пусть и не обнажил его. Если бы достал из ножен, то мог вылететь из Гильдии, с позором немалым.
    Если Охотник достает нож, он должен пустить его в ход. Зря достал, значит — не может держать себя в руках.
    Значит — ненадежен, и учить его, тратить время и деньги Гильдии на такого ученика — нет смысла.
    Венс и сам побледнел, понимая свой промах и стоял молча. Второй Носильщик, Тильс, который был сзади, даже кулаки сжимать не стал, собираясь немедленно поквитаться со мной.
    Более сообразительный и менее характерный.
    Понял, что попалились они со своим замыслом, и веселый смех приятелей тому свидетельство.
    Если они ржут, то и Старшие все поняли.
    Зачем они взяли меня в коробочку — неясно, что собирались делать — непонятно. Совсем кровь в головы ударила. Молодые парни, можно их понять.
    Ведь ничего не успели. Что-то замыслили, но я их переиграл.
    Да и по субординации они ниже меня и серьезно, пусть я только номинально Ученик Охотника.
    Я еще и старше их почти в два раза, лет им по внешнему виду девятнадцать — двадцать, то есть года три — четыре уже в учебе.
    Альс спрашивал меня о моем возрасте, я всегда выглядел достаточно молодо, и назвался двадцативосьмилетним. Удивления они с Кронком не выказали. Поэтому я уже привык к своему новому возрасту, быстро и с удовольствием.
    Я спокойно стоял и ждал, чем все кончится. Альс, проходя мимо, бросил — с тобой все нормально, правильно поступил, больше, чем надо — не сделал.
    Кронк кончил отчитывать Венса и отправил обоих ко мне извиняться. Извинения я принял, да и как не принять после такой обработки. Но в Венсе почувствовал спрятанную злость, все-таки сильно зацепила его Лана.
    Тильс тоже не смирился, но он похитрее был, больше не собирался так демонстративно действовать. А Венс самолюбив очень, ведь только на время притих.
    На ровном месте приобрел проблем. Будет — не будет, что с Ланкой, а враги уже вот рядом, шагают по одной колее, дышат в спину. Не ожидал, что так получится, честно говоря. Это уже ее представление привело к таким итогам, хотя и можно было ожидать.
    Мир все-таки такой, не очень гуманный, за девку, да еще сильно любимую, убить могут. А мне то ни Ланки не надо, ни проблем от нее, тем более.
    Если трезво на жизнь посмотреть.
    Так по-другому то и нельзя, не выживу. Все-таки возгордился я после таких чествований в поселении. Принял интерес девчонки, как и должно, типа, как Герою положено. Возгордился, точно. Иначе и не скажешь.
    Караван двинулся по все ухудшающейся дороге, идущей по опушке леса и еще три часа мы постоянно двигались, не выпуская оружие из рук. Альс с Кронком, постоянно меняясь, патрулировали подступы, мелькая впереди время от времени.
    Монотонное движение не мешало думать, и я снова впал в размышления.
    Что хотели показать мне парни, я так и не понял. Ну Тильс схватил бы меня сзади, может и ударил чем бы. Или Венс ударил, смысл один — нападение на члена Гильдии и старшего по уровню. Последует изгнание из Гильдии с позором, мы на боевом задании, так можно назвать нашу экспедицию.
    Где-то ведь ждут Крысы в засаде.
    Вряд ли они собирались так далеко заходить здесь. Может в Асторе такое и было бы возможно, но не сейчас. Тем более я уже буду не в Гильдии.
    Хотели просто попугать, говоря современным языком — подоминировать. Хоть как-то выразить свое мнение, всего скорее. Теперь идут подальше от меня, в голове каравана, под присмотром Старших. И нагрузили на них раза в два больше ноши, чтобы дурные мысли с потом выходили, так Альс и сказал.
    Ловко я, конечно, с ними разобрался, с помощью передней подсечки, у меня этот прием хорошо получался. Хоть и два года всего ходил на борьбу, но навыки хорошо закрепились. Потом уже боксом занимался серьезно пару лет, но всегда, если с кем на тренировке боролись, всегда легко побеждал, даже гораздо более сильных в боксе парней. Боксеры чистые вообще борются из рук плохо.
    Еще меня удивила легкость, с которой я закинул Венса на Тильса. Просто, как пушинку, тренированного парня отправил в полет, странно это. Он, конечно, не был готов к тому, что его же силу и движение я использую против него.
    В Храме, получается, мне точно силы и ловкости добавили. Все же мне под сорок лет и активно я не тренировался больше 20 лет, как на третьем курсе колледжа начались сплошные пьянки и гулянки. Нет, с конца второго курса, с шестнадцати лет. Что было третьим знаком на стене в Храме — совсем не догадываюсь, а фигура человека — пожалуй и была связана с физической стороной — силой, ловкостью, выносливостью.
    Ну и круг связан с энергией. Как-то так.
    Я быстро встроился в напряженный ритм движения с тяжестями, как будто постоянно тренировался. И мысли о прошлом очень легко перестали давить, я давно уже не переживал об оставленных родителях и дочке.
    Как отрезал от себя, сделать я все равно ничего не мог, может в этом и проявлялась инициация в Храме. И вот еще, я очень хорошо стал чувствовать эмоции других живых существ, начиная со стайки горных баранов, проскакавших мимо меня перед встречей со Зверем. Они явно были сильно испуганы, почувствовав его присутствие рядом, и бросились убегать.
    Потом сам Зверь пытался воздействовать на меня. И когда еще появился из лежки, а я стоял на краю склона. И когда поднимался по дереву, и когда стоял под ним, глядя на меня.
    Похоже, что здесь, как во многих фэнтезийных романах — высокий магический фон, появляются интересные способности, дающие преимущество некоторым людям.
    Ведь, Альс и Кронк, уж на что крутые, но на разговор со мной приглашали Понса, сами не могли отличить правду от вымысла так четко.
    Умение у Понса оказалось тоже не абсолютное. Лампочка красная, как на детекторе лжи, не загоралась. И, если мешать правду с неправдой хоть немного умело, он тоже может приблизительно только что-то понимать. Поэтому они и не стали сильно жестко спрашивать, желая услышать правду. Получив подтверждение, что на я стоянке вел себя, как и рассказывал, перестали волноваться, о том, кто я такой.
    Ну, может и не совсем, но главным быть мое неясное появление на стоянке перестало. Тем более — Тонс принял меня на работу, а слова и дела мои явственно подтвердились. Рассказать все уклады Гильдии он мог только добровольно.
    Может, если логически, есть и гораздо более сильные и одаренные люди, хотя бы, с таким же, как у Понса умением. Но вряд ли они ждут меня в Сторожке или будут проверять в Асторе.
    Такие служат только хозяевам Черноземья, а то и всего этого мира.
    Да и я после посвящения в Храме — уже не нулевой в этой области, ведь где-то на одну шестнадцатую уровни у меня поднялись.
    И Понс, и большой Зверь, особенно, не смогли меня прочитать. И заставить что-либо сделать против моей воли. Зверь точно пытался, я чувствовал это отчетливо все три раза. И что-то заинтересовало его во мне конкретно.
    С такими мыслями в головушке я и дошел до места ночевки, которым было два навеса, покрытые серой дранкой. Мы нашли их, отойдя немного вглубь леса. Лошадок распрягли, обтерли и накормили, потом загнали в небольшой загон, обильно поросший травой.
    После ужина Понс сказал, что я посплю попозже. А пока буду стоять в первую смену в дозоре. И повел меня в лес, метров через двести нашлось укрытие среди корней поваленного дерева. Понс помог мне пробраться в достаточно защищенное укрытие, приподняв корни, показал, как подняться повыше, чтобы контролировать пространство вокруг.
    Для сообщения выдал мне деревянную свистульку, наказав беречь пуще головы, даже сам повесил на шею.
    Один свисток — вижу врагов, два свистка — что-то происходит, три — требуется помощь. Алгоритм действий нехитрый, сидишь повыше, смотришь и слушаешь, что-то заметил — сигнализируешь. Свистишь тихонько, на стоянке все услышат. Услышат — ответят так же. Дал мне сразу попробовать, три свистка, едва слышных и через несколько секунд — ответ, три едва различимых выдоха.
    Просигналил на стоянку, дождался подтверждения, спускайся вниз и, не выходя из укрытия, начинай шуметь, чтобы враги на тебя отвлеклись. Отбиваешься копьем через корни, смотри, чтобы не вырвали из рук.
    И я остался один, быстро стемнело, глаза попривыкли и я, сидя на горизонтальном неудобном корне, больше прислушивался, чем смотрел. Много пытался думать, что-то прикидывать и не заметил, как прошло время дежурства.
    Понс привел на смену Тильса, я отдал свисток и вернулся к навесам вместе с Понсом. Там упал на лежанку и погрузился в сон.
    Рано утром меня разбудили проснувшиеся Охотники. Лошади были уже запряжены, караван построился и отправился вперед без завтрака, как обычно.
    Крос, шедший передо мной, тихонько рассказал мне, что вчера, когда я стоял в дозоре, Альс провел собрание. На котором довел до Охотников мнение Старших Гильдии по поводу неудавшейся засады Крыс. Они обнаружили, что, судя по следам, среди местных Крыс появились Новые. Они покрупнее, следы больше углублены в землю. Всегда пара таких следов остается не затоптанными, это значит, что двое новых идут позади постоянно. И, похоже, контролируют, чтобы остальные не разбежались.
    Сколько таких в банде — непонятно. Кто-то собрал Крыс и контролирует их, заставляет делать, то, что тем не нравится. Притом, жестоко подавляет недовольных, судя по найденному трупу без головы.
    Гильдия знает, такие Новые могут прийти с Северных земель. Уже встречалась с ними во время разведки на той стороне. Наши Крысы выживали семейными группами, просто выживали, брошенного им хватало и на пропитание, и на согрев. На Севере все было гораздо жестче, еды не хватало, там выжили самые сильные и отмороженные, гораздо опаснее.
    Наша разведка, в составе восьми Охотников и Учеников, смогла пройти около пятьсот лиг в глубь территорий, где находились Северные Крысы. Остаться незамеченными им не удалось, в конце концов их обнаружили и начали серьезно окружать. У Северных есть возможность общаться между собой на большие расстояния, и они этим пользовались, что удивительно.
    Охотники успели вырезать небольшую группу таких наблюдателей и нашли у одного изделие Проклятых Магов. Такими общались до Беды. Откуда эти вещи попали к Крысам — узнать не удалось. Крысы бились отчаянно, оставшиеся в живых были изранены и быстро отбыли в мир иной, не сказав ничего. Было решено, что переговорные устройства, называемые скоши, Крысы нашли, разграбив кладовую Проклятых Магов.
    Не прошло и суток, как группу плотно окружили и Охотникам пришлось уходить, временами обращаясь в бегство и теряя товарищей.
    В итоге, потеряв троих Охотников, все остальные смогли вырваться и уйти на свою территорию. Погоня как-то одновременно отстала, хотя и шла четырьмя стаями.
    Ходить так быстро, как Охотники и так тихо, Крысы не могут, в бою явно уступают, особенно в метании ножей, топоров и дротиков. Дротики пришлось срочно делать на ходу, это решение помогло не вступать в ближний бой, останавливая Крыс на расстоянии. Тем более два Лучника были в группе, выбивая половину врагов.
    Но в ближнем бою пришлось один раз схлестнуться, и тут Крысы показали себя яростными, жадными до чужой крови бойцами, дубинами и топорами снеся центр построения охотников.
    После таких трагических для Гильдии событий было принято решение прекратить разведку на севере, но готовиться к неминуемому интересу Крыс к территории Астора.
    И вот интерес зримо материализовался.
    Крысы перешли к активным действиям, пытались устроить засаду. Но не влезли слепо в схватку, а провели правильную, заранее выстроенную разведку, оценили силы Охотников и отступили. Это говорит о том, что командуют ими опытные командиры.
    Понимают, что единственный шанс у них в грамотной засаде, а теперь Охотники настороже и подловить их трудно. Но что творится в голове у Крысиных предводителей — непонятно, и без добычи они вряд ли собираются возвращаться.
    Поэтому ждем нападения, и делаем вид — что не ждем.
    Такие указания озвучил мне Крос. Так же парень рассказал, что вчера прошел и небольшой разбор моей стычки с обоими влюбленными. Парни получили самую низкую оценку за подготовку, особенно — за реализацию своего плана.
    Альс тоже намекнул, что я не простой соперник. Тем более, раз сумел перехватить инициативу и одним движением разрушить план Носильщиков.
    Так же Альс дополнительно объяснил, что караван находится в боевых условиях движения и все распри категорически запрещены. До прихода в Астор, а там уже сами решайте.
    Не очень для меня хорошая новость. Соперники ошибки учтут и, если я не сумею убедить их в своем равнодушии к Ланке, зайдут с козырных позиций. С того, в чем сильны.
    Надо или с ними замириться, что маловероятно, учитывая настроение Венса, да и Тильс пока непонятен. Или придется жить осторожно, по вечерам из дома не выходить, образно говоря.
    Что до обещания Ланке, пока об этом можно не думать, да и давал я его наедине, а не перед отцом и общиной. Но лучше в поселение не заезжать, пока вопрос не решится.
    Хотя, это такая далекая перспектива, что вообще можно не беспокоиться.
    Да, есть, о чем подумать, пока мерно движется наша колонна, телеги поскрипывают, лошадки фыркают, народ чешется и отгоняет слепней.
    Ариал уже хорошо освещает дорогу и лес, Старшие мелькают то впереди, то с боков, контролируют все. Идем часа два, скоро стоянка и завтрак, есть уже хочется. Я опять в думы ушел, так и дошел до команды становиться на отдых.
    Логистика пока мне непонятна, нашего каравана. Надо собрать добычу с трех горных стоянок. В поселении тоже, но там в основном дешевые и тяжелые корнеплоды и зерно, сушеная рыба.
    То есть караван с лошадками доходит до второй стояки после первой и уже четыре лошадки нагружены, а это максимум 150 кг на лошадку, хотя по таким предгорьям скорее 120, и на человека примерно 30–40 кг.
    Отправляют со второй стоянки четыре лошади и восемь носильщиков и охотников обратно, в Сторожку. В лучшем случае кило 780–850, качественно сушеного мяса с иголками, еще шкуры. Четыре лошадки и шесть человек забирают добычу с третьей, еще двое охотников к ним присоединяются, еще кило 850 и двигаются к поселению.
    Там уже везут на телегах, двух обычно, еще тонны полторы-две недорогого товара.
    Вопрос, почем же продают такое мясо со специями, чтобы это было выгодно. Шесть охотников, дорогих специалистов, охотятся месяц — полтора, потом идет караван, а везут в итоге со стоянок тонну шестьсот — тонну семьсот кило сушеного мяса.
    Еще сопровождают телеги с оброком из поселения, навещают поселение, показывают, что они не одни среди лесов. Так скажем, моральная поддержка и возмездие, если понадобится. Вот только сейчас обратил внимание, что кроме двух лошадей не видел другой скотины и не слышал в поселении. Ни отар овец, ни хрюканья свиней, ни стада коров, хотя редкое мычание слышал, ни гусей и уток и даже куриц по улицам.
    Кажется, со скотом тут реальные проблемы и поэтому недостаток мяса восполняют охотой.
    Странно это, но и история непонятная.
    Еще добавились Северные Крысы с магическими скошами, Проклятые Маги и их кладовые. Голова уже пухнет от непоняток.
    На первой стоянке поспал полчаса, ночью не выспался. Снова дорога и груз за спиной. Длительный переход по едва видной дороге и остановка на обед, еще часок сна и теперь я пришел в себя, взбодрился.
    Снова дорога и опять думы помогают на автомате передвигать ноги, забыть о нелегком грузе и копье, которое уже не такое легкое.
    Ужин, и я опять в дозоре часа на четыре, смена и сон. Жизнь становится однообразной — дорога, хвосты лошадок отгоняют слепней, густые лесные заросли, постоянный кулеш на стоянке, усталость и недосып.
    Такая жизнь совсем мне не нравится, но эта жизнь пока моя. Я просто хочу ее поменять.
   

   

    

     Глава 17
     ПЕРВАЯ КРОВЬ
    

    Утром рутина продолжилась, все, как вчера.
    Одно радует, что вечером мы доберемся до базы охотников, которую называют Сторожка и заночуем по-человечески. Может и поужинаем разнообразнее. Кулеш уже в горло не лезет. Помыться и постираться давно пора.
    Потом переход до Астора и я, наконец, увижу первый город в своей новой жизни. Есть к чему готовиться.
    Еще волнует, как пройдет прощание в самой Гильдии, хоть я и прославил ее. В дальнем поселении Старшие назвали меня Героем, но вот, что думают обо мне Альс с Кронком — не знаю.
    Как по добыче рассчитаются, тоже вопрос. Хотя в Гильдии все это делается по — честному, но все же червячок сомнения имеется.
    Главное, на сколько хватит заработанных денег для жизни в городе?
    Второе, как мне легализоваться после того, как кончатся отношения с Гильдией. Предложить Гильдии мне нечего, кроме того, что знаю о Храме.
    Но судя по названию — Проклятые Маги, здесь вряд обрадуются тому, что я имею какое-то отношение к магии или космическим технологиям. Что, в принципе, при местном уровне развития — одно и тоже.
    Поэтому — молчим, пыхтим, работаем за двоих, больше не косяков не допускаем. Такие благообразные мысли крутились в моей голове часа три, почти до первого привала.
    Наш караван втягивался в очередную опушку, теперь уже больше лиственного леса, мы были в пути три часа, желудок напоминал, что пора и позавтракать.
    Груз за спиной уже утомил плечи, копье оттянуло руки. Фляги с водой у меня не было, поэтому я подскочил к подводе, на которой стоял бочонок с ключевой водой и повернув краник, на ходу наполнил чашку. Быстро отскочил в сторону, и замер на месте, дожидаясь, когда пройдут Охотники, которых я обогнал, чтобы занять свое место позади последней лошадки.
    Я шел предпоследним с Кросом, последнее время я как-то очутился то ли в легком бойкоте со стороны молодежи, то ли Старшие указали меня не трогать.
    Даже словоохотливый Крос теперь помалкивал, может обиделся за мой недвусмысленный ответ по Ланке. Поэтому я ни с кем не общался, да и переход в охране каравана требовал полного молчания и постоянных поисков опасностей в пути.
    И вот, стоя спиной к лесу, до которого через поросль кустарника было метров десять и, не спеша потягивая воду, я вдруг реально ощутил враждебный взгляд. Буквально между лопаток, прямо пышущий ненавистью и злобой, торжествующей яростью и страхом.
    Ощущение становилось все сильнее, прямо нарастало, я резко развернулся. И, успев подумать, что могу рассмешить народ напрасной тревогой, бросил чашку в траву, выставил вперед копье и заорал во все горло:
    — Опасность сзади справа!!!
    Идя в хвосте каравана, я не видел, как передвигаются Альс и Кронк, патрулируя местность, но чувство ощущения чужих эмоций меня не подвело. Что-то быстро приближалось с этой стороны.
    Охотники рядом тоже приготовились, и по всей длине каравана произошла волна приготовления к отражению нападения.
    Послышались команды Кронка, стоящий рядом Понс скользнул в кустарник и пропал в стене кустов, которые даже не шевельнулись под его телом.
    Слева, укрывшись за подводой, натягивал лук Охотник с последней стоянки. Справа двое Носильщиков, выставив копья, замерли в ожидании, напряженно глядя в сторону леса.
    Где-то в глубине леса, там, куда направился Понс, раздался крик, полный боли, и прорычал яростно Понс.
    Соседи тоже закричали — берегись!! И из чащи вылетела стая дротиков.
    Мне показалось, что они все летят в меня, я приготовился резко отпрыгнуть, но дротики, с большим недолетом, справа и слева вонзились в землю и замерли. Черт, да их в полете и не видно почти.
    В лесу продолжал кричать Понс, но тут сзади, слева, где находилась голова каравана, и прямо передо мной раздался дикий, леденящий душу рев, заглушивший голос Понса и крики Охотников:
    — Нападение слева!!! Нападение спереди!!!
    Время замедлилось. Я увидел, как кусты впереди затряслись, и на меня выскочил ревущий диким голосом, раскрашенный во все лицо, страшный мужик, замахивающийся огромной дубиной.
    Адреналин ударил по вискам, сердце забилось в груди, желая выскочить. И я сам дико завыл, доворачивая копье и занимая удобную позицию. Качнулся назад, отводя руки, и с коротким шагом кинул руки вперед, метя в солнечной сцепление дикарю.
    Лезвие сверкнуло на солнце и вошло бегущему под ребра. Я еще толкнул копье вперед, заваливая назад мужика, у которого сразу подогнулись ноги, и резко дернул его назад, освобождая лезвие.
    И вовремя!
    Из-за спины наколотого выскочил такой же страшный, вопящий дикарь, метнул в меня что-то, что я не успел разглядеть. Только успел отклонить корпус, и жужжащее в воздухе что-то пролетело мимо. Тут же по ушам ударил визг лошади после глухого удара.
    Я сделал ложный выпад в живот, дикарь махнул перехваченной дубиной обоими руками и, не попав по копью, развернулся по инерции ко мне левым боком, куда я расчетливо и нанес укол через секунду.
    Дикарь извернулся, пытаясь соскочить с лезвия и метнул в меня дубину обоими руками, мне пришлось отбить ее древком копья, выдергивая копье из раны.
    Дикарь схватился за место укола, кровь брызгала через пальцы. Потеряв желание воевать, он начал разворачиваться в сторону леса. Но вылетевший из-за спины, забрызганный кровью Понс, не глядя, мимоходом ударил его топориком в затылок, и ловко обогнул падающего дикаря, поворачиваясь лицом к лесу.
    За ним следом выскочил, ревя проклятия, огромный — прямо квадратный дикарь с настоящим мечом. Он, ловко закрутив мечом, не глядя по сторонам, кинулся к Понсу.
    Сердце мое опять замерло, дикарь был настоящий воин, в два раза крупнее Понса. Он двигался мягкой, стелющейся походкой, окружая себя сверкающей сталью.
    Понс отступил к другому Охотнику, добивающему кого-то в кустах сильными ударами копья. Тот откликнулся на возглас Понса, начиная разворачивать копье в сторону нападавшего мечника.
    Я мельком глянул налево, там прямо с подводы лучник быстро выпускал стрелы куда-то в направлении головы каравана.
    Потом перед собой, никого не видно, теперь направо, там Понс с Носильщиком медленно отступали вдоль опушки, следующего Носильщика не видно.
    Наши не могли остановить дикаря с мечом, он мастерски двигался и отбивал удары копья, пытаясь отрубить наконечник. Понс с топориком и длинным кинжалом держался рядом, не рискуя влезать в схватку, и только прикрывал копейщика со стороны леса.
    Сзади голоса защищавшихся Охотников начали удаляться в глубь опушки, лошадка лежала на боку, но вроде живая.
    Опасности сзади нет, перешли к преследованию в лесу, значит — отбились.
    Со стороны головы каравана я услышал команды, которые отдавал Альс, тоже все нормально там. Только у нас ситуация была напряженная.
    Умелый дикарь так же продавливал Понса с копейщиком, Понс уже успел потерять топорик и кисть у него окрасилась кровью.
    Я нагнулся за дубиной, валявшейся под ногами, подхватил ее и побежал к широкой спине наступавшего дикаря, до него было метров пятнадцать.
    Через несколько шагов, пробежав половину расстояния, я увидел, как дикарь оглянулся на меня. Я сразу притормозил. Носильщик ударил копьем, используя момент. Дикарь отмахнулся мечом, отвернулся на мгновение. Я метнул дубину с пяти метров в спину, обтянутую кольчугой.
    Я понял, что это кольчуга, когда дубина, обернувшись один раз в воздухе, ударила дикаря посередине спины.
    Честно говоря, я боялся походить близко к этому умельцу, даже с копьем. Чувствовал себя, как новичок против мастера спорта на ринге в своем первом бою. И дубина показалась мне самым удачным и безопасным вариантом, чтобы помочь парням.
    Безопасным, конечно, для меня. Весила она кило шесть и просто бросила мечника на колени силой удара. Я смог бросить ее очень сильно, как будто, всю жизнь тренировался это делать.
    Копейщик решил рискнуть и прыгнул на дикаря, но тот, даже стоя на коленях, смог отмахнуться, и парень отскочил с обрубленным концом копья.
    Понс мгновенно кинул кинжал, метя в голову, но и тут мечник не сплошал и подставил предплечье, кинжал отлетел от кольчуги, а дикарь не сдержал стон.
    Парни были уже почти безоружные, но Понс не зря был Учеником Охотника. Он одним движением выдернул нож, висевший на поясе товарища и мгновенно метнул в голову все еще сидевшего мечника. Тот успел наклониться, и нож распорол ему верх скальпа вместо лица, кровь залила лицо и глаза мечника.
    Пока он пытался протереть их рукой, наконечник моего копья вонзился ему выше кольчуги в шею и вошел на всю длину. Продолжая давить, я завалил мечника на землю и прижал к ней, нажимая изо всех сил.
    Понс так же быстро подлетел к распластанному дикарю, нагнулся, вырвал меч из руки и побежал в самый конец каравана.
    Видно, здесь было все кончено.
    Второй Охотник поднял кинжал Понса и бросился за ним.
    Я же, не выпуская копья, огляделся и увидел, что лучник, стоя на подводе, с наложенной стрелой, уже не стреляет. Мимо него проскальзывает Альс с копьем и топориком в руках.
    Меня отпустило, настолько я верил в крутость и умение Старшего Мастера. Если он с нами, то мы не можем проиграть.
    — Живые есть? — бросил Альс, и я показал на того дикаря, которого ударил Понс по затылку:
    — Может этот.
    Альс подскочил, глянул на валявшегося дикаря, нагнулся, что-то посмотрел и шагнул ко мне.
    — Присмотри за ним, — потом он выдернул копье из шеи мечника и вернув мне, перевернул того. Вгляделся, и уже с удивлением посмотрел на меня.
    — Да ты настоящий счастливчик! — пробормотал он и двинулся дальше.
    Альс исчез за кустами, и я смог перевести дыхание. Руки начало потрясывать, и в ногах тоже появилась слабость. Да что там, меня и подташнивать начало, захотелось упасть в траву и долго лежать, глядя в безоблачное небо.
    Куда я попал?
    Почему не в будущее, где все в белом и нет насилия, где не надо в пропотевшей одежде идти несчастные сто тридцать километров трое суток.
    Где нет вонючих дикарей — людоедов, с дубинами и топорами, мечтающих закусить тобой. После долгого вращения на вертеле, чтобы ты стал более мягкий. В глубине себя.
    Мысли-страдание пролетели в моей голове, а сам я уже подошел к оглушенному дикарю. Первым делом, стараясь не дышать, вытащил нож из ножен, отметив его неплохое качество.
    Подумав, снял и пояс, мало ли там что припрятано. Стянул поясом ему руки за спиной, тщательно и крепко.
    Дикарь не двигался, но еще дышал, весь затылок был в крови и бок тоже. Там, где попало мое копье. Да и весь он был перемазан в крови, я не смог побороть чувство брезгливости, и не стал продолжать обыск. Просто доволок за шиворот до едва видимой дороги из мелких кустов и положил там.
    Лошадку парни с другой стороны уже поднял, я увидел гигантскую гематому на бедре, ближе к крупу лошади.
    Там, где попал предмет, брошенный в меня.
    Лошадка стояла, вся дрожа, пока без груза и один из Носильщиков успокаивал ее, взяв за морду и что-то нашептывая.
    Я, не подходя к ним, поискал в траве на заросшей колее и, не сразу, но нашел то, чем в меня бросили.
    Это был круглый камень, плоский и заостренный по краям, как блин от штанги, диаметром сантиметров в 12. Я первый раз такое видел, такой штукой даже при попадании в тело можно было ошеломить или вывести из строя на пару минут. Болевой шок гарантирован.
    Как раз для меня, вместо ближнего боя, подумал я и убрал в суму за спиной. Смогу сильно метнуть, только потренироваться надо.
    Показались Альс с Понсом, они быстро прошли мимо, остановившись сделать распоряжение, чтобы я переместился назад. Там вместе с Кросом — осторожно обыскали лес, не уходя далеко, и стащили к дороге всех Крыс и все, что будет найдено при них.
    Шесть Мастеров и Охотников пойдут в погоню, догонять ушедших. На нас остается охрана каравана, сбор трупов и всего остального.
    На нас лично — лес напротив задней части каравана справа.
    Они бесцеремонно подхватили полумертвого Крыса за локти и потащили его в голову обоза.
    Понс все так же держал в одной руке меч, поэтому ему пришлось сунуть его под мышку раненой руки, чтобы здоровой ухватить Крыса.
    По фэнтези романам, я помнил, что любой меч в те времена был огромной ценностью, мог стоить чуть ли не часть нашего обоза.
    Ну, может и не любой.
    Черт возьми, мы отбились! Я первый раз в жизни участвовал в бою насмерть, убил одного и ранил тоже одного Крыса.
    Нет, Мечника тоже убил я лично, парням не светило с ним разобраться без моей помощи.
    Я первым почувствовал опасность и поднял тревогу. Обошел всех супер-пупер Охотников и Мастеров со Старшими Мастерами.
    Дротики из-за этого не докинули, с нашей стороны точно. Понс заставил их бросать раньше, чем подойдут на расстояние прицельного броска.
    Да, Понс, считай — меня спас, сильно разбавил Крыс в лесу и заставил самого опасного за собой гнаться.
    Как представлю, что такая машина смерти на меня выскакивает, да еще парочка с боков лезет, так сразу дурно становится. Так и представляю, как голова отлетает с плеч.
    Дойдем до города, хрен за ворота выйду.
    Сосед, Носильщик смог все-таки создать Мечнику оппозицию своим копьем, вот им и надо учиться работать, да еще что-то для ближнего боя придумать.
    Ну это на крайний случай, а до такого лучше не доводить. Найти работу в городе и по ночам там не гулять. Такие мысли летали в голове, пока я шел в конец, к Кросу.
    Его нашел живым и здоровым, только сильно бледным. Он придерживал рукой грудь, болезненно морщился и был совсем не работоспособен. Около него валялось два трупа, не такие огромные, как выскакивали на меня.
    Когда я обратил на это внимание, Крос подтвердил:
    — Да — это местные Крысы, не опасные для даже Носильщика. Но вот, твари, выскочили одновременно из кустов, и бросили какие-то каменные диски тоже вместе. От одного я увернулся, а второй прилетел в грудь. Едва устоял на ногах после удара, будь бросавший посильнее, то все — конец бы точно пришел. А так, по горячке не прочувствовал, отбился и потом заколол обоих. Теперь жалею, надо было бросавшего оставить с проколотыми коленями, потом долго можно было веселиться.
    — В Гильдии такое приветствуется — умение не дать умереть, даже, если узнавать больше нечего, — поделился Крос, быстро вернувшись к своей обычной разговорчивости.
    — Только те Охотники станут во главе Гильдии, кто запытал лично не одну Крысу или любого врага Астора. И готов делать это снова, — повторил он, как молитву.
    Я, пока в пылу битвы, тоже чувствовал в себе силы на пытки, наверно, от пережитого страха за свое нежное, современное тело, так непривычное к боли.
    Принялись мы с Кросом за выполнение поставленного задания, искали по лесу трупы и любое барахло. Я таскал, силенки хватало, Крос охранял и присматривал, чтобы ценное не выпало из трупов. Но нашлось всего двое. Те, кого Понс приголубил, убил ударами топориком по голове.
    Такие — низкоуровневые, по сравнению с Новыми Крысами.
    Это получается, нашу сторону атаковали пятеро местных Крыс и трое Новых. Один — вообще серьезный, с мечом. Еще лучник мог кого пострелять наш.
    Все тела уложили вдоль дороги и, дотащив до моего покойника, старательно обыскали.
    У Мечника на поясе нашли немалый кошель, с серебром и золотом. Еще странную штуку в нем, похожую на овальный камень с дырой с торца, но очень легкий.
    — Это — скош, точно тебе говорю, — авторитетно заявил Крос и сразу повеселел.
    — Это очень нужная находка, теперь у Охотников будет два таких камня, что очень облегчит жизнь Гильдии.
    — Ты не спеши, — ответил я.
    — Если у него есть, значит и еще у кого есть из Крыс, может и найдем. А судя — по золоту, это и есть главный в банде. То есть, основной удар наносился с нашей стороны и мы, реально молодцы, если отбились без потерь.
    — У Понса один палец срублен, — заметил Крос, — Теперь он не сдаст на Охотника.
    — Может и сдаст, таких крутых бойцов не может быть много, — заметил я, переворачивая Мечника.
    — Да, и кольчуга у него богатая и цепь на шее дорогая. И руки с мозолями на ладонях, как у Мастера, — заметил Крос.
    Я не согласился, будь он Мастером, раскатал бы нас троих с ходу, не заметив:
    — Мечом крутил, даже не видно лезвие было, но все же это не главное. Носильщик с копьем вполне нормально ему противостоял.
    — И меня сзади прозевал, — добавил я в конце.
    — Ты его убил? — не поверил Крос.
    Глаза у него стали круглыми.
    — Не один, конечно, — ответил я.
    — Понс и парень с копьем его отвлекли, Понс и кровь ему пустил. Но убил именно я. Сзади шею пробил копьем.
    Крос потрясенно молчал. Но потом нашелся, что сказать:
    — Ты чертовски счастливый новичок!
    — Боги любят тебя, это точно!
   

   

    

     Глава 18
     РАЗБОР ТРОФЕЕВ
    

    После разговора с Кросом и дальнейшего сбора трофеев, во время которого мы больше ничего интересного не нашли, я поинтересовался:
    — Где все вещи Крыс? Хоть мешки с едой должны быть, даже если они спят на земле и укрываются ветками?
    Крос предположил, что все имущество осталось где-то на последней или ближней к месту засады стоянке. Все мешки, припасы, тот же котел — под присмотром пары самых слабых бойцов.
    И Альс с компанией сейчас идут по следам убежавших. Бегут они точно к своим вещам, чтобы, похватав их, бежать, пока силы остались. Но это Крыс не спасет.
    Альс и один со всеми разберется, и быстро. А уж с такой поддержкой просто еще быстрее.
    Тут к нам подошел Носильщик с левой стороны каравана, рассказал, что у них есть один убитый и один серьезно раненый, в живот. И все пострадали от дротиков, там Крысы успели подойти на расстояние поражения, кидали прицельно. Смогли ранить двоих, потом одного и убили ударом дубины, а второму воткнули нож в живот.
    Сначала кинулись обычные Крысы, местные, около десятка, за ними пара Северных, посерьезнее и поздоровее. Лучник с подводы поддержал их сторону, сразу выбил наглухо одну Северную Крысу.
    С такой поддержкой они отбили нападение и положили всех врагов. Но и сами не убереглись. Из пятерых остались трое на ногах. Такого бойца, как Понс, не нашлось, некому было встретить нападавших в лесу. Спровоцировать на своей персоне и заставить бегать за собой.
    — Это что получается, нас только сзади атаковало около двух десятков Крыс. Четырнадцать местных, пять пришлых, один из них вожак в кольчуге и с мечом. Сколько же их было спереди на наших девятерых? — быстро посчитал я количество врагов.
    Впрочем, это было неважно. Впереди у нас — Старший Мастер, Мастер, два Охотника, Ученик Охотника и четыре Носильщика. По местным реалиям — страшная по эффективности сила.
    И по смертоносности.
    Тем более, два лучника прикрывали из середины каравана.
    Крос сказал, что все молодые были очень удивлены, что с караваном отправился Альс. Один из двух Старших Мастеров, основных хозяев Гильдии и даже Кронк с ним.
    Обычно самым старшим был Охотник со своим Учеником, остальные всегда набирались среди Носильщиков.
    Похоже, что-то ожидали в этот раз, каких-то больших проблем, поэтому и пошли элитным составом.
    И, когда Альс не стал разделять караван, все поняли — это неспроста.
    Но и Крысы сумели удивить Охотников. Напали сзади сильной половиной банды, а не полезли в лоб. Но все равно, непонятно, на что они рассчитывали. Сомни они нас сзади, осталось бы их пара инвалидов. И тех лучник со средней телеги убрал бы с пары выстрелов.
    Может Крыс спереди было гораздо больше, а их вожаки, Пришлые, недооценили, по незнанию, с кем связались.
    Только такое объяснение этому есть — решили мы с Кросом, продолжая нести охранение. Пришлые прижали к ногтю местных. Те, с испугу или для авторитета — нахвастали им. Что Охотников гоняли, просто доминировали над ними, ну и затянули сами себя на смерть.
    На самом деле — Крыс, просто, хоть немного, знакомых с Гильдией — не существует. Первое же знакомство долго не длится.
    Так мы и стояли, обсуждая бой, давая себе возможность расслабиться.
    — Со времен Возвращения не было такого кровопролития. Когда Беда пришла, когда бежали все, спасая свою жизнь, бросая друг друга — тогда было такое и много чего страшного произошло, — заметил Крос.
    — О жизни оставшихся лучше и не говорить, настолько несладко пришлось этим, сначала людям, потом уже и нелюдям, — продолжал он, опершись на копье и вглядываясь в чащу.
    Через пару минут я узнал, что было — когда люди вернулись. Что осталось их всего пятнадцать человек выживших на сотню. Смысла не было враждовать за землю и дома.
    Хочешь земли — бери сколько надо, домов сотни пустых стоят, занимай почти любой, хозяева которого не вернулись.
    Зерна еще осталось немало, сей не хочу. Но вот тягловой скотины почти не осталось, у южан за золото покупали. Лошадей оставшихся, берегли, как зеницу ока, на строевых пахали. Коров тоже не осталось, всего пару десятков набралось обратно идти. Овец у южан купили, немного. Но овцы, как и свиньи — хоть плодятся знатно.
    В общем — пару лет почти без мяса сидели, все на расплод шло.
    Только охотники что-то добывали, но осталось их всего несколько человек, пришлось отдавать молодых в обучение, на перспективу. Хорошо, что зверья не сильно убыло, или восстановилось быстро.
    Я слушал бормотание Кроса, почти не дыша. Он же, погрузившись в воспоминания, бормотал вполголоса. Не все я понимал в его словах, но общий смысл доходил.
    Вот и объяснение такой дорогостоящей добыче дикого зверя — огромный недостаток домашнего скота, крупного, то есть лошадей и коров, волов и быков.
    Поэтому община и содержит столько дорогих, серьезных профессионалов — Охотников, которые занимаются штучной добычей зверья, совершают рейды в соседние земли, тоже пустынные, но очень опасные. Хотя почему — дорогих, большая часть Гильдии, почти половина, работает за невысокий прайс. Только верхние уровни живут неплохо, Мастера и Старшие Мастера. Тем более, что Гильдия на самоокупаемости, вроде. Я еще не слышал, чтобы кто-то сказал, что город — даст, или поменяет. Мол, не парься. Судя по тому, что ничего не бросают и не оставляют, даже совсем изношенную одежду или какие то вещи, все под отчетом и все надо предъявить городу, чтобы поменять. Не знаю точно, но впечатление такое складывается.
    Общинная верхушка еще не сильно коррумпирована, вместе все пережили, непонятную пока мне, Беду, сплотились, чтобы выжить.
    Стали все поголовно братьями и сестрами, образно говоря.
    Впереди еще расслоение и обогащение ловких и умелых, меньшей части. Постепенное изменение отношений в обществе с патриархально — родовых на классические капиталистические.
    Не слышал я ни разу про местное дворянство, неужели Беда снесла все условности голубой крови.
    Странно это все, видно, просто чего-то не понимаю.
    В голове каравана поднялся шум, послышались радостные крики.
    Лучник все так же с подводы крикнул, что погоня вернулась, без потерь, с парой языков.
    Вскоре подбежал Понс, с уже перевязанной рукой, распорядился доставить мертвых Крыс в начало каравана, для чего сейчас разгрузят одну телегу.
    Так же все найденное сложить отдельно. Около каждого, у кого, что нашли. Начались хлопоты по погрузке и перевозке двух десятков трупов, раненого осторожно увезли в голову каравана вместе с убитым Носильщиком.
    Так, в непрерывных хлопотах, мы добрались к месту, где дрался наш авангард. Я остановился, пораженный. Было на что посмотреть человеку нашего гуманного времени.
    Куча мертвых, полураздетых Крыс в человеческий рост. Было их на первый взгляд, где-то около двадцати или больше. Это те, кого досмотрели и обыскали, обычные местные Крысы. Шесть крупных трупов Пришлых осматривали повнимательнее, двое пленных готовились к допросу, еще двое раненых Крыс подавали признаки жизни, но к допросу не годились.
    С подводы трупы местных сразу побросали на кучу, а пришлых стащили и положили в рядок. Альс с Кронком и пара Охотников осматривали трупы, что-то наговаривая грамотному Носильщику, который все заносил на восковую табличку. Заполнил одну, достал другую, предупредив Старших, что она последняя.
    Так, письменность есть, что и было понятно, вот бумаги еще нет, ну так и Китая рядом нет.
    Только сейчас я увидел лежащих в сторонке наших Охотников. С Кросом и остальными подошли к ним, склонили головы.
    Еще двое гильдейских попрощались с жизнью, совсем молодые парни. Осталось им вернуться домой, чтобы быть похороненными. У одного из погибших голова была размозжена почти полностью, я не смог его узнать. Второй имел раны на груди и животе, этого парня я помнил, но не мог вспомнить, как его звали. С подводы принесли еще одного погибшего, который сражался у нас за спиной, и бережно уложили рядом с остальными.
    — Тичер, Тощит и Венс, — назвал погибших кто-то рядом. Это был Старший Мастер.
    — Они погибли, чтобы жили мы, — просто сказал Альс.
    Мы стояли и слушали Альса, его правильные и простые слова ложились прямо в сердце, растворялись в нашей крови.
    — Мы отомстили за наших братьев, шестьдесят Крыс отправились за ними. И еще много их будет убито, пока не убьем последних. Это я вам обещаю. А я, Альс Бромер, Старший Мастер Гильдии — всегда держу свое слово.
    — Венс погиб, — подумал я, такого конца наших сложных отношений я совсем не хотел. Теперь ссора из-за поступка нахрапистой девчонки казалась особенно глупой и неуместной. Нашли, чего делить между собой, особенно я. И ведь не поделили до конца, теперь его жизни.
    И остались врагами, хоть Венсу и пришлось извиниться.
    Постояв у погибших, я заметил, что и раненых тоже немало сверкает белыми перевязками из чистого полотна, специально припасенного для таких случаев.
    Правда, на такие массовые бои запасы не были рассчитаны, на бинты пошли все годные тряпицы, полотенца и белье.
    Еще трое тяжело раненых грузили на подводу, с которой скинули мертвых Крыс, поменяв сначала подстилку после них.
    — Сейчас побольше кладем веток и травы на подводу, чтобы раненых не растрясло. Потом легкораненых разместим. Я сам решу, кто поедет. Вторая подвода тоже уезжает и все лошади, которые не ранены. Наши погибшие поедут на лошадях, негоже мертвых с живыми возить рядом, даже рядом с мясом нельзя, — распоряжался Альс.
    Лошадок бросились разгружать, сумы с продуктами складывали в низинке, в тени, и укрывали ветками.
    Часа полтора я вместе со всеми готовил часть каравана к отправке, носил, ломал. И вот эта часть из двух телег и шести лошадей, половина со скорбным грузом, отправились к Сторожке.
    Раненых полегче отправили четверых, но и сидя на подводе, двое из них не оставляли оружие и готовились защищать свой новый караван. Еще трое Охотников вели в поводу лошадей, нервно прядающих ушами от страшного груза.
    Мы оставались впятером, с двумя лошадьми, кучей припасов и горой трупов. Мы — это Альс, Старший мастер, Охотник Конт, Охотник Драгер, один Ученик Охотника — ненастоящий, это я, и Крос — Носильщик.
    — У нас несколько дел, пока караван не вернется. Будет это завтра днем, идти будут налегке обратно. Мы не проверили все следы, может, кто из Крыс и спасся. Те, кто не побежал в стоянке, а удрал в сторону от нее, самые умные. Сейчас мы с Драгером берем лошадей и, осматривая все, что можно, идем к месту, где была стоянка Крыс. Там забираем все их барахло, смотреть будем тут, на месте. Может, прихватим кого из мертвецов, хотя вряд ли, и вернемся сюда.
    — Вы, оставшиеся, ставите одного в охрану, двое рубят лес, желательно самый сухой, собирают валежник. Надо сжечь этих тварей. Перед костром обыскиваете тщательно. Если есть из обуви или одежды что, более чистое и целое, снимаете и в общую кучу.
    — Все ясно?
    Мы дружно кивнули, немного печально. После такого кровавого замеса, еще и работать предстояло до ночи, не разгибаясь.
    Альс с Драгером собрали лошадей и исчезли в лесу. Охотник, звали его Конт, поднялся на небольшую кочку и замер, слившись с кустами.
    Пленные, получив от него копьем по ребрам, перестали бормотать и кривляться. Они сидели, привязанные к небольшому дереву, и похожи были на вконец опустившихся бомжей. Только глаза выдавали их, глаза злобных тварей — людоедов.
    — Присматриваем за ними, — предупредил Крос.
    — Должны тихо сидеть, чуть зашумят, сразу учи, силу они уважают. Язык тоже понимают, но без зуботычины не слушаются.
    Крос быстро прикинул, как, ближе к поленнице трупов, повалить деревья. Чтобы не таскать их далеко, и не хлопотать лишнего. Вручил мне топор побольше, и я принялся за дело.
    Щепки летели, деревья падали вершиной в одно место. Потом я подрубал комли и с Кросом перетаскивали стволы так, что получался огромный круглый костер.
    Потом таскали сухой валежник, засыпая основание костра сплошным слоем.
    Тут уже меня поставили в дозор, обыском занялись профи. На расстеленное полотно так и сыпались находки с трупов, кое-какие вещи, пояса поголовно, оружие и прочее.
    Я, проходя мимо пленных, и не собирался их воспитывать, но что-то они сразу завозились и начали визгливо стонать. Пришлось тупым концом копья каждому пробить, без жалости. И сразу насладиться наступившей тишиной, в качестве утешительного приза.
    Так и дежурил, пока не появился Альс с Драгером, ведущие нагруженных лошадок. Они сразу направились к мародерке, начали собирать барахло в сумы и дальше грузить лошадок.
    Через какое-то время и эта работа подошла к концу, лошадок отогнали на другую сторону опушки, к тем продуктам, которые скинули с подводы. Костер с телами подожгли, не обращая внимания на завывших пленных.
    Все перебрались на противоположную от костра сторону и расселись, дав, наконец, себе отдых.
    День был какой-то страшно тяжелый, все умотались в конец и, не собираясь больше ничем заниматься, распределили дежурства. Меня опять поставили в первую смену, часа три я добросовестно бдил. Присматривая за пленными, отвешивая им лещей за малейший шум, щурясь от яркого пламени огромного костра, стараясь не обращать внимание на сладковатый запах горящих тел. Приходилось и за огнем присматривать, когда костер пытался расползтись по земле.
    Альс так и не успел прояснить обстановку со сбежавшими Крысами. Или не захотел. Поэтому я постоянно озирался, ожидая нападения. Сейчас именно такой страх не давал мне потерять бдительность.
    Потом я разбудил Кроса и упал на лежанку из веток. Крос выглядел уже посвежее, а я отрубился мгновенно.
    Проснулся от запаха кулеша, поднял голову и понял, что уже позднее утро.
    Как я так заспался?
    — Просыпайся, Ольг. Дали тебе выспаться, вчера ты был молодцом, как настоящий Ученик, — услышал я над головой.
    Альс стоял рядом и, улыбаясь, смотрел на меня.
    Ого, чего это он такой радостный?
    Не как обычно — требовательный и не особо приветливый.
    Я рывком поднялся, не чувствуя сильного запаха горелой плоти, посмотрел в сторону погребального костра. Он прогорел и ветер сверху, с гор, относит тошнотворную вонь в сторону.
    — Может, как настоящий Охотник? — спросил я в ответ.
    — Может и так, — неопределенно ответил Альс.
    — Так жить можно, — сказал я и принялся делать разминку, тело затекло за время долгого сна, без матраса и перины. Ночи в Черноземье довольно теплые, не очень отличающееся по температуре от дня. Климат, вообще, прямо мягкий и комфортный. Днем 25–30 градусов, если по земному, и около двадцати градусов ночью.
    — Да, выжить очень хорошо, — согласился Альс.
    — Сколько раз выживал, а привыкнуть не могу. Всегда.
    Он тоже блаженно потянулся, раскинув руки.
    Я с подозрением посмотрел на него:
    — Что, у нас так все хорошо?
    Альс и не вздумал разубеждать меня в обратном.
    — Да, этот караван оказался очень прибыльным.
    И видя, что я смотрю на него, не понимая, он добавил:
    — Тебя тоже касается, мы круто заработали. Ты приносишь удачу.
    И ехидно добавил:
    — Не зря дочка Старра на тебя глаз положила.
    И видя, как померкла улыбка на моем лице, Альс заржал и отошел к костру. У него было чертовски хорошее настроение.
    С чего бы это?
    Умываться я не стал, зубы чистить тоже, да и нечем. Можно потом ветку расщепить, какую-либо глину голубую найти, но это потом.
    Подсел к костру, получил миску каши и заработал ложкой.
    Ко всему быстро привыкает человек, даже современный пользователь интернета, слезает кожура гуманности и цивилизации.
    Стоит только кому-то всерьез замахнуться на тебя, любимого, огромной, узловатой дубиной, как вчера первый дикарь.
    Рядом тлеет костер с полусотней останков Крыс, бывших людей.
    И что с того?
    Не отказываться же от завтрака.
    Но, честно говоря, как хорошо жить и завтракать этим утром. Работая челюстями, я начал интересоваться, что происходит вокруг. Крос в дозоре, а Альс, Драгер и Конт сидят рядом, дожевывают кулеш, вид у них такой безмятежный, что я решил поинтересоваться:
    — Что случилось?
    На это Альс посмотрел на Конта и тот отложил тарелку:
    — Что случилось? Ты прав, что-то случилось.
    — А вот что именно, я даже затрудняюсь тебе сказать. Слова такие подобрать надо, а это непросто.
    Конт замолчал и просто сидел, собираясь со словами:
    — Да, вот. Мы обыскали мешки Крыс, вчера не было времени. Да и не думали, что ценное может найтись среди этого хлама и, непонятно, чьего вяленого мяса, но нашлось, нашлось.
    И он опять замолчал.
    Тут я уже не стал терпеть, видя такое располагающее отношение со стороны Старших:
    — Да что нашлось то?
    — А вот, — и Альс бросил мне на колени тяжеленький мешочек из плотной ткани, в котором что-то тяжело звякнуло. Я взвесил мешочек на руке.
    — Неужели столько серебра? Или серебро с медью? — потрясенно сказал я.
    — Серебро? Да ты посмотри.
    Я распустил шнуровку, заглянул внутрь и прошептал:
    — Золото?
    Ничем другим тяжелые монеты из желтого металла быть не могли.
    — Да, тут почти шестьдесят золотых, — услышал я.
    — Можно купить хороший кабак в Асторе. И всю жизнь не отходить от стойки с пивом, — размечтался подошедший Крос.
    — Но тут и правда, на год хорошей жизни в городе, всем нам, — заметил Альс, и жестом отправил Кроса подальше.
    На посту ведь стоит, а уши греет!
    — Откуда и зачем столько денег оказалось у Крыс? — недоумевал Драгер, отрываясь от завтрака.
    Альс задумчиво пожал плечами и посмотрел на меня:
    — Спросим, начиная с младшего.
    Я проглотил кашу, запил чаем и уставился на мешочек. Надо было дать ответ поумнее. Раз уж начальство решило мнением поинтересоваться, в кои-то веки, глядишь, за умного сойду:
    — Крысы, кто-то из них помнил о спрятанном золоте, или кто-то отправил забрать, кто знал о таком месте. Значит, кто-то контролирует пришлых Крыс. Или думает, что контролирует.
    — Может, они шли, чтобы наладить торговлю, — излагаю следом свое новое предположение.
    Я посмотрел на ставшие недоверчивыми лица:
    — Или наладить, или попробовать украсть, а может, и все это, вместе. Хотя, судя по засаде, и по тому, сколько собрали бойцов, они всерьез хотели разгромить караван. Тогда непонятно, на что они могли рассчитывать, если семнадцать бойцов и я, — я решил быть скромнее и себя не учитывать, как полноценного Охотника:
    — Перебили всю банду, потеряв только троих? — я замолчал.
    Альс кивнул Драгеру. Охотник помолчал и неуверенно смог только сказать:
    — Они нашли золото, — и снова замолчал.
    Альс посмотрел на Конта. Тот тоже подтвердил версию Драгера.
    А я всерьез задумался, что со своей цветистой речью — очень выделяюсь на фоне неразговорчивых Охотников. Показываю, что я развитая личность, даже очень чересчур.
    И Альс подтвердил мои мысли:
    — Складно говоришь. И много очень. Может, ты писарем раньше был или толмачом у купцов, может и сам купец. Но это дело твое, мы без претензий. Не помнишь — так не помнишь. Вот как ты почуял засаду и закричал, всех предупредил. Вот вопрос. Это же ты предупредил?
    Я уже думал, как объяснить такое свое умение и пришел к выводу, что придется немного приоткрыть свою способность. Может и ценность моя возрастет среди этих суровых парней. Это же не церковники, чтобы за любое необъяснимое, на костер волочь очищаться.
    — Есть у меня умение, чувствую чужие сильные эмоции. Вот и почуял ненависть, злобу и что — все это приближается. Быстро приближается. Бежит враг к каравану. Вот и подал голос, как предупреждали меня Старшие. Как раз остановился воды попить и почуял.
    Альс с компанией молчали, даже Крос немного подошел, чтобы погреть уши.
    — Да, я так и думал, что ты парень непростой. Полезное умение, развивать надо. Что скрывал — правильно. О таком не рассказывают просто так. Но в этом случае ты спас. Не караван, но несколько парней точно. Благодаря твоему предупреждению, — поставил мне оценку Старший Мастер.
    — Мы уже допросили пленных Крыс, говорят они и без пыток серьезных. Им было сказано Старшими Братьями, так они называют Пришлых, ждать в глубине леса. Когда будет сигнал, прийти на заранее выбранные позиции поближе, метров с десяти по команде кидать дротики. Дротики их неделю учили кидать, наконечники у них железные, давно сделаны. Откуда Старшие их принесли, они не знают. Еще тренировали кидать каменные диски, те, похоже, тоже артельного производства, раньше мы с такими не встречались. И это непонятно, — вздохнул Альс.
    И, помолчав немного, продолжил:
    — Замысел Крыс теперь ясен.
    — Обрушить на нас дротики и каменные диски, на расстоянии хотели всех поранить, потом добить в ближнем бою. Было у них целых четыре скоша для переговоров, по одному с каждой стороны.
    — Честно говоря — невероятная организация для Крыс. Местные раньше только воровали и убегали, могли толпой одинокого путника схарчить или ребенка украсть, но бой никогда не принимали. Теперь Пришлые их заставили поверить, что могут они отомстить. А еще, самое главное — получить большие запасы еды. С едой у Крыс постоянно проблемы, — продолжал Альс.
    — Мы ведь выгнали их отовсюду и от еды отрезали.
    Альс налил себе заваренного травами чая, снова помолчав, добавил:
    — А с торговлей ты угадал. Почти угадал, Ольг.
   

   

    

     Глава 19
     ЖДЕМ И ИДЕМ
    

    Я смотрел на Мастера, как он попивает чаек, и ждал.
    — Да, в общем-то, угадал. Пришлые хотели торговать, то есть, покупать наши товары.
    — Это пленные рассказали? — недоверчиво спросил Крос, уже подошедший совсем близко. Альс вскинул на него взгляд, и движением руки снова отправил не в меру любопытного Носильщика в обход лагеря.
    — Нет, они ничего такого не сказали. Они про торговлю ничего и не знают. Не на том они уровне, чтобы Пришлые им хоть что-то рассказывали.
    — А как же ты узнал, что хотели торговать? — не удержался уже я.
    — Задавал вопросы и внимательно выслушивал ответы. Ответы были не очень толковые и путаные, но кое-что прояснилось. Сразу же по приходу и нагибанию Северные вовсю выспрашивали у местных — кто из людей живет обособленно, хуторами или поселениями. И с кем у Крыс есть хоть какой-то контакт. Ну, контактов почти не оказалось, людям с Крысами не о чем договариваться. Но вот, кто-то мог пожалеть при случае Крысу, не убить, а отпустить на все четыре стороны. Такие есть, и на отдаленных хуторах тоже. Может из жалости, может из-за опасения мести от семейных Крыс, — спокойно рассказал Альс. И продолжил:
    — Я, как увидел золото, стал спрашивать у пленных в этом направлении.
    — Да, Крысам никто ничего не продаст в больших объемах. На хуторах лишнего много и нет, около города разговоров не будет, просто прибьют и деньги заберут. Пришлым или Северным — тем, тем более, совсем светиться нельзя.
    — Вот и надумали Пришлые, может и не сами, а кто научил, что уже совсем нехорошо. Прижать кого-нибудь из хуторян, захватить хутор, и всю семью в заложники определить. А мужа или хозяина отправить в город закупаться, деньгами снабдив, небольшими для начала. Но пара потраченных золотых, предварительно разменянных в лавках, не вызовут никаких подозрений, на выезде из города никого и не проверяют. Врагов давно нет. Если, конечно, очень много купить или ездить каждый день закупаться, тогда — да, вопросы возникнут. Но — далеко не сразу. А Пришлые уже уйдут с товаром. В, общем, мы именно такое развитие событий можем предположить. Получается, на Севере есть золото, деньги, оружие, самое странное — магические изделия, такие, как скоши. И их много, раз на такую банду оказалось аж 4 штуки. Или они нашли где-то склад с ними, либо, кто-то им выдал и отправил в такую экспедицию.
    — Очень интересно, кто это такой? — задумчиво почесал нос Драгер.
    — Почему же Крысы напали на наш караван, притом не с первого раза, тогда им пришлось отступить, а собрали больше сил и снова устроили засаду? — опять не сдержался я.
    Мне показалось, что Альс разговаривает только со мной, а все остальные Охотники уже в курсе.
    — Почему они решили убивать, а не торговать? Ведь напасть на Охотников — это очень плохая идея. Судя по итоговому счету, шансов у них не было. Это была авантюра. Почему? — продолжал я.
    — На это точно я ответить не могу, — сказал Старший Мастер.
    — Но мысли есть. Дело в том, что местные Крысы почти не сталкивались в прямом бою с Охотниками, а кто сталкивался — рассказать не может. Они не смогли, или, не захотели донести до Пришлых — как это опасно. Да Местные этого и не знают, они прячутся по укромным углам, пользуясь тем, что людей еще мало, а земли много. Скорее всего, Вожак Пришлых, решил и деньги оставить, и караван ограбить. Силы свои переоценил, да и просто крови захотелось. Но сам пошел осторожно биться, с тыла напал. Как Мечник — неплохой, судя по рассказам, может — на уровне нашего Охотника. А вот, как командир, явно оплошал. Думал, свяжет боем переднюю часть каравана, а сам зад обоза разгромит и ударит с тылу. Но никого из хоть немного мастеровитых Охотников из строя не вывели, только молодежь пострадала. Да и сам за Понсом погнался наказать, и там и остался.
    — Меч его — просто неплох, а вот кольчуга — дорогая. Еще скоши, золото — основная добыча. Дротики, кинжалы и ножи, еще немного барахла — нормальная добыча, нам в Гильдии не помешает. Скоши и нам пригодятся, с городом поделимся, кольчуга и меч — тоже в город, для Гвардии Совета. Нам это без надобности, а стоит — дорого. Золото, наша доля — половина, половина Гильдии. Скоши оценить трудно, вещь бесценная для всех. Теперь у нас пять скошей, сколько отдадим — Гильдия решит, — Альс снова задумался, привстал и посмотрев вокруг, хлебнул остывший чай.
    — Астор еще и за Крыс платит щедро, — напомнил Драгер.
    — Пятьдесят четыре штуки убито и двое пленных. Среди них — одиннадцать Пришлых, они в плен не сдавались, и сорок три местных.
    — Да, местных много вырезали, наверно, всех, кого Пришлые нашли, всех и в бой кинули.
    — Мы, теперь — не бедные люди? — осторожно поинтересовался я, пытаясь понять, на сколько могу рассчитывать. Мой практический ум просигналил, что надо приоткрыть для себя принципы распределения полученных ништяков.
    Альс усмехнулся:
    — Ты уже не бедным стал, когда эти шкуры добыл, а теперь — весьма обеспеченный на пару лет мужчина.
    — Твой сигнал о засаде — дорогого стоит, плюс один Пришлый убит тобой, второй — вместе с Понсом. Мечник на троих идет, но решающий удар — твой, да и дубину ты удачно кинул, подходить к нему не стоило близко.
    — Хоть и не боец ты, а убиваешь, как будто — Мастер Смерти.
    Сидящие полукругом Охотники заулыбались, как будто услышали смешную шутку, и я понял — сравнение это нелепое и гордиться тут не надо.
    Кто такой — Мастер Смерти, я, конечно, не знал и не хотел даже и узнавать.
    — Теперь и жениться можно. Если не испугаешься, — Конт выпалил, не сдерживая смех. И все Охотники весело заржали так, что Крос, стоящий в десятке метров и смотрящий на пленных, резко повернулся и поспешил к нам, узнать, что стряслось и что он пропустил такого веселого.
    Я недовольно оглядел весельчаков и не стал ничего говорить, только тяжко вздохнул. Народ развеселился еще больше, пришлось махнуть рукой и пойти сменить Кроса, который с радостью отдал мне копье и быстро подсел к веселящимся Охотникам.
    Я отошел к пленным Крысам, выглядели они уже помято, одежда покрылась потеками крови, мое приближение ждали с нескрываемым страхом. Мне пришлось остановится, разглядывая полулюдей. Теперь, уже сломленные, они больше походили на людей. Когда пытались жалобно и преданно смотреть на меня.
    — Пытки возвращают человеческий облик, — невесело подумал и попробовал понять, что я чувствую к пленным. Понял, что начинаю сочувствовать, пришлось себя заставлять, чтобы не раскиснуть и не относиться, как к людям.
    Современному человеку трудно заставить себя специально приносить боль разумному существу, да и неразумному — тоже. Но, служившему в армии это гораздо проще, один раз жестко поставишь себя перед сослуживцами и, как правило, больше не приходится включать зверя. И старослужащие становятся вежливее, совсем по беспределу не лезут. Только надо понимать границу и не переходить ее.
    Поэтому, когда один из пленных, не дождавшись пинка, глянул исподлобья, и просительно заворчал. Выпрашивая немного еды или ослабить веревки, плотно впившиеся в кисти? Я заставил себя, и концом копья приложил прямо по лбу наглого Крыса. Тот опрокинулся и замер, стараясь не ныть.
    А я поднялся на дюну и замер под сосной, осматривая вокруг окрестности. Там я простоял пару часов, пытаясь уловить какие-либо отблески эмоций.
    И это получалось, от пленных я чувствовал сильную ненависть, боль и голод. От костра доносилось чувство удовлетворения и гордости после удачной схватки. Охотники позволили себе отдохнуть от напряженного ожидания перед схваткой, хотели прочувствовать все, чего им удалось добиться в нелегком походе. Почувствовать себя братьями и победителями, это очень серьезное чувство. Именно так рождается чувство локтя и братства. Когда дошел, победил и выжил.
    Несмотря ни на что.
    Крос подменил меня на время обеда, пока Альс с Драгером пошли поискать следы вокруг стоянки, еще раз осмотреть место бивака Крыс. Потом я снова достаивал свою смену, пока не появились подводы и Охотники. Вернувшиеся в лагерь Старшие встретили их.
    Быстро загрузили обе подводы, привязали веревкой пленных к последней и двинулись в путь.
    — Сегодня уже в казарме переночуем, попируем и выпьем, — радостно сообщил мне Крос. После того, как, мы с ним отбились на нашей стороне, наши отношения стали дружнее. Я тоже порадовался, хотелось отдохнуть в безопасном месте и помыться, да и выпить очень кстати.
    Как вспомню этого Мечника, так под ложечкой сосет, насколько я себя чувствовал беззащитным. Надо расслабиться, поболтать с народом, чтобы снять напряжение.
    Двигались мы быстро, подводы были не перегружены — все торопились к Базе. Кроме пленных, конечно, но петли на шее и тех заставляли не отставать.
    Новости были не очень радостные, раненые в живот лежали без шансов, лекарь мог только обеспечить им безболезненный уход. Один отходил после удара дубиной по голове, ему было постоянно плохо.
    Охотники в Сторожке были в шоке, увидев наши потери. Узнав, сколько Крыс накрошили, сначала не могли поверить, что такая беспощадная рубка творилась на Опушке, в шести часах перехода от Сторожки.
    Это были самые большие потери среди Охотников за все годы после Возвращения. Конечно, и людей в Гильдии было тогда не в пример меньше. Означало это — изменения в картине мира для всех людей Черноземья. Теперь не было почти полной безопасности для отдаленных поселений и обычных путников на дорогах.
    Убито одиннадцать Пришлых Крыс, но сколько их готово перейти неустановленную границу между Черноземьем и Севером, начать убивать и жарить на кострах своих жертв?
    Может, их сотни? Тысячи? Что за силы стоят за ними?
    Я, как не знающий историю этой земли, не мог понять, какие тучи собрались над Черноземьем. Очень хотел хоть немного разобраться с местным укладом и историей, чтобы понимать происходящее.
    Пока мы шли, я грел уши в разговоре двух Носильщиков и слушал. Теперь мы шли в обычном режиме, без боевого охранения. Но не узнал ничего особо интересного. Разговор вертелся вокруг знакомых в Сторожке и о том, что все члены Гильдии созваны туда же. Что двое Носильщиков поскакали в Астор для поиска отлучившихся в город Охотников.
    Идя рядом, я заметил, что теперь в быстром разговоре парней понимаю уже почти все, и сам только озадаченно покрутил головой. Способность к языку Черноземья удивляла меня самого, пусть язык и был несложный. Пожалуй, эти способности появились после инициаций в Храме. В прежней жизни мне хватало и русского, серьезно к изучению английского я не относился. В турпоездках разговоры вела жена, хорошо владевшая английским, и гордившаяся этим. Только в последнее время стал изучать диагностику и пришлось учить термины в программах.
    Вспомнил прежнюю жизнь и немного загрустил. Не все было там, как я хотел, но сейчас я бы вернулся на любых условиях. Здесь я уже столько рисковал жизнью и здоровьем, прошел десятки переходов, груженый, как ишак, мог загнуться от любой пустяковой раны.
    Единственным моим шансом на спасение был десяток таблеток антибиотика, спрятанных в распоротом шве на воротнике куртки. Совсем без таблеток я не рискнул уйти со стоянки, добежать обратно до спрятанного барахла было нереально. Кожаный воротник прикрывал шов от дождя и таблетки были в упаковке. Последняя моя надежда, если ранят.
    К вечеру мы уже добрались до обжитых мест, появились распаханные поля с работающими людьми, кое-где видно было и лошадей, изгороди ограничивали участки.
    Мы добрались до цивилизации, и я грезил баней и чистой койкой. Мы около часа двигались по приличной, утоптанной дороге мимо хуторов и добравшись до большой реки, свернули направо. Еще какое-то время двигались вдоль, пока, наконец, я не увидел с небольшого пригорка свое пристанище на ближайшее время.
    Сторожевой Дом, штаб-квартира Гильдии, находилась на пересечении двух дорог, по одной двигались мы и она уходила дальше вдоль реки. Вторая дорога вела в сторону гор от реки.
   

   

    

     Глава 20
     НЕВЕСЕЛЫЙ УЖИН
    

    Сторожевой Дом, штаб-квартира Гильдии Охотников, не поразил меня ничем особенным — ни высокими стенами, ни мощными воротами, ни башнями с бойницами.
    Ничего этого не было. Обычный постоялый двор с добротным забором из оструганных и заостренных кверху бревен. Ворота массивные и крепкие на вид, за ними видна пристройка, чтобы присматривать за теми, кто подъезжает к воротам или проезжает мимо по дороге, к мосту через реку Протву.
    Ворота были открыты заранее, сверху на нашу процессию посматривал молодой парень, держащий в руках арбалет. Присмотревшись, я узнал одного из наших Носильщиков, легкораненого вчера на опушке.
    Видно, что со свободным народом пока в Гильдии неважно, если уже раненых ставят на пост. То же подумал и Крос, шепнувший мне не ухо:
    — Дело для тебя пока найдется, это хорошо. С такой убылью нескоро Гильдия восстановит свои силы …
    Мы неплохо сошлись с этим долговязым, незлобивым парнем, с растрепанной соломенной копной волос, спокойным и неприхотливым в быту, обладавшим легким характером и ловко орудовавшим в схватке копьем.
    На досуге он обещал меня погонять по работе копьем в бою, показав самые распространенные связки ударов. За это я обещал поить его пивом при любой возможности. Крос этот напиток очень уважал, мог оприходовать восемь кружек мутного пива за час.
    С возможностями было пока не очень, в Сторожке пиво выдавали за обедом и ужином, за ужином даже двойную порцию, но вот прикупить еще было негде.
    Ближайший сельский трактир держал бывший Охотник, по прозвищу Сохатый, как раз возле легкого моста, через широкую в этих местах реку. То есть, около реки был еще один форпост Гильдии, не зря в помощниках у трактирщика трудилась пара молодых парней из начинающих Охотников. Не надо говорить, что желающих попробовать шумной, разухабистой жизни при единственном в этих местах на двести лиг кабаке, было множество. Но Старшие Гильдии отбирали туда лучших.
    Все это я узнал по дороге. Крос прямо жил отдыхом в Сторожке и походом в трактир. На что, я ему намекнул на сложную ситуацию и большие потери.
    Парень меня успокоил. После похода за добычей, всегда полагалась неделя отпуска. Сейчас, да, появились проблемы, но они уже решены, в основном. Теперь, пока разведка не принесет сведения о новых врагах, Старшие не будут снова всех сажать в Сторожку.
    Да и не получится, мы — Гильдия свободных Охотников, а не Гвардия.
    Это было приятно услышать, что вскоре не придется снова выступать в леса, ночевать на земле и прочее. Я думал, что будет именно так. Не верил, что меня демобилизуют, раз уж стал Героем в Гильдии. Скажут, что надо еще послужить. Родине, Отечеству и народу Астора.
    За полтора месяца походной жизни сумел согнать почти весь нагулянный жирок, окреп, возмужал, привык проходить по 30–35 км или 200–230 лиг в день, неся свои вещи, оружие, груз продуктов. Вещей, правда, всего чуть у меня накопилось.
    То есть выносливость вернулась на уровень усиленных тренировок на первом, втором курсе лицея. Только веса во мне теперь больше в полтора раза и силы тоже. Однако, мне очень хотелось перестать делать, все, чем я жил последние пару месяцев. То есть, постоянно выживать. Просто наладить тихую и спокойную жизнь с какой приятной вдовушкой.
    Тут я вспомнил, что уже успел наобещать одной решительной девице забрать ее в большой город. И подумав, признал, что девица от своих намерений не отступится. Но дальше переживать по этому поводу я не собирался, еще три месяца, потом еще, может что-то и решится без меня.
    Мы уже вошли на территорию Сторожки, и я смог поближе рассмотреть место, о котором столько слышал и где будет решаться моя судьба. Зависит она от того, как Альс преподнесет мою историю. Но я серьезно надеялся, что как Герой и победитель двух Кортов, одного особо гигантского. Как активный участник эпохального Боя на Опушке, буду рассчитан из Гильдии без особых проблем. Все же — боевое братство и тому подобное.
    В Черноземье к таким вещам относятся очень серьезно. Поэтому и эту мысль я выгнал из головы и принялся осматриваться.
    Подводы подогнали в деревянному дому, похоже — складу и принялись разгружать, одновременно взвешивая на примитивных весах. Этим занимались местные и кто-то из Старших, а мы проследовали в хорошо знакомую всем охотникам трапезную, по пути умывшись у колодца. Вещи и оружие оставили у входа и заняли места за длинными столами.
    В трапезной разместили три стола, один — поменьше и поизящнее во главе, там сидели обычно Старшие и еще два стола попроще и подлиннее — для Носильщиков и Учеников. Столы стояли буквой П, места в трапезной хватало, всего могло поместиться человек пятьдесят, а нас набралось шестнадцать.
    Ужин по возвращению намечался на вечер следующего дня, пока мы быстро перекусили и разошлись отдыхать и приводить себя в порядок. Отдали вещи в стирку паре взрослых женщин и, обернувшись в полотенца, отправились помыться в местную баню, где разобрали деревянные кадки и набирая теплую воду из бочки, смыли грязь и пот.
    Я выбрал место для сна рядом с Кросом, когда вернулись в казарму. Растянувшись на полатях, мгновенно уснул, едва опустил голову на подушку из грубой рогожи, набитой сеном.
    Утром меня разбудил Крос, толкнув в бок.
    — Просыпайся, ты последний остался спать.
    Да, я никак не мог попасть в ногу с парнями по времени подъема без дружеского пихания. У них то на высочайшем уровне было развито умение спать, сколько нужно и без проблем проснуться через пятнадцать минут, через два часа и пятнадцать минут. То есть управлять сном.
    Мне же не хватало этих шести, а то и пяти часов сна в сутки. На всех привалах я тоже старался поспать, сколько получалось. Меня, поэтому, старались сильно не припахивать к повседневным делам.
    Я такое отношение ценил и всегда старался иметь вид молодцеватый в глазах начальства. По мере возможности, как я понял военную службу. Начальство — оно везде и всегда одинаковое. Те, кто с тобой вместе преодолевает тяготы службы — более нормальные и вменяемые. Но решения всегда принимают другие люди в штабе, и это всегда боль. Здесь, в Гильдии, все было по-другому. И это радовало.
    Умывание и, чистота вообще, особенно приветствовалось у Охотников, по виду основной деятельности — в лесу благоухать и пахнуть категорически не рекомендуется. Я поплескался около бани и пошел прогуляться по Сторожке с Кросом. Он провел небольшую экскурсию, показал мне все хозяйственные постройки.
    На стрельбище задержались, там уже стреляли, из лука и арбалета, парочка совсем молодых ребят, мишени стояли метрах в двадцати и были густо усеяны стрелами и болтами. В щитах за мишенями торчала пара улетевших мимо.
    — Скоро, когда пристреляются с такого расстояния, мишени перенесут на десяток шагов дальше, потом еще дальше, потом еще. И парни потратят пару лет жизни тренируясь попадать в едва видные круги на мишенях из любого положения. Это все перемежая выходами в лес и горы. Старшие увидели в них способность к луку, — объяснил Крос.
    И тут же обрадовал:
    — Тебя уже не возьмут, так не сможешь, сколько не старайся.
    — Вот ты меня обрадовал, Крос, — тут же отшутился я.
    — Только я начал переживать, что возьмут. Так, и в остальном, я не потяну вашу службу, лучше в Асторе работу поищу.
    — Поближе к кухне, — добавил, подумав, я. И обрушил на приятеля волну армейской мудрости моего времени:
    — Охотник спит — служба идет, — переиначил нашу пословицу.
    Крос даже задумался, переваривая услышанное.
    — На все случаи жизни — уникальная формула. Пользуйся — тебе разрешаю, — милостиво одобрил я.
    — Ага, — обрадовался парень, — Теперь всем расскажу.
    — Лови еще. Поближе к кухне — подальше от Старших.
    — О, и эта в тему легла! — опять развеселился Носильщик.
    И мы подошли к щитам для копейщиков, где Крос стал серьезным учителем. Подхватив учебное копье, показал мне несколько связок. Перетекая и замирая на долю секунды, таким образом, обозначая окончание связки.
    — Ну, ты так-то не спеши, давай медленно, и с пояснениями — заметил я, — Ты не на экзамене перед Старшими. Так на пиво без лимита не заработаешь. Тебе надо про это помнить, постоянно.
    И, сдерживая себя, парень стал учить меня, как ноги держать, как двигаться, как атаковать, как защищаться. Через полтора часа, весь мокрый, уже голый по пояс, я смог, худо — бедно, медленно повторить несколько связок. Мышцы, непривычные к таким нагрузкам, уже не ныли, а ревели.
    — Пора тебе передохнуть, а то весь красный. Знаешь, для новичка неплохо, двигаешься медленно, но уверенно. Руки и ноги согласованы, сразу это редко получается, — выдал свой приговор Крос.
    На самом деле, такая согласованность была сродни движениям в боксе, с включением плеча, бедра, колена и стопы. Крос выставил еще пару щитов по бокам от основного, и учил меня, как создавать нужную плотность защиты в обороне, с редкими контратаками.
    Тяжелое учебное копье летало в руках, и Крос отметил мою силу. Тактика боя на копьях или шестах у Охотников была свою, им требовалось только удерживать врага на расстоянии, нанося ему удары и порезы. Не пытаясь глубоко загнать копье в плоть и решить одним ударом бой. Они, как волки, кружили рядом, пускали кровь и дожидались, когда жертва совсем ослабнет. Эффективная тактика и против людей, и против зверей.
    — Вот так пару лет позанимаешься и можешь стоять в первом ряду строя, — согласился Крос, — Ну, преувеличил, хватит и полгода.
    Мы вернулись к помывочной и ополоснулись не холодной водой из бочки. Светило уже хорошо пригревало и отдохнуть перед трапезной, на стоящих там чурбаках, перед завтраком — было удачной мыслью.
    Удачной, пока не появился Кронк, и не отправил нас в кладовую, помогать в подготовке товара к передаче в метрополию, в самый столичный город Астор. К тонкой сортировке сушеного мяса я не был допущен, служил носильщиком по разным клетям и подвалам. Туда же спустили и часть овощного, и зернового оброка с поселений, а остальное приготовили к переезду в Астор.
    Портящиеся продукты держали в глубоком погребе, с почти нулевой температурой. После такого перепада температуры на меня напал чих, я раз десять чихнул, когда поднялся наверх, чем очень повеселил управляющего Сторожки. Так в работе и прошло время, пока меня не позвали в трапезную.
    Вот и пришло время мне узнать, что думают о моем появлении на стоянке Тонса Старшие Гильдии. По спине пробежал холодок, может, из-за нервов, может, из-за холодного подвала.
    Я не то, чтобы очень боялся разоблачения своего появления здесь. Все же прошел достаточно большую, полную драматических событий дорогу вместе с основным отрядом Охотников. Я защищал караван, убивал за Гильдию. И всяко, был уже почти братом тем, с кем пережил нападение на Опушке. Тем более, в поселении Старра я был признан Героем.
    Но неизвестность все же мешала быть абсолютно спокойным.
    Меня ждали в небольшой комнате трапезной пять человек, сидевшие ко мне лицом за столом, я остался стоять перед ними.
    Там были Альс и Кронк и еще трое, мне лично не известных, Старших, один отсутствовал, наверняка — мой покойный товарищ по стоянке.
    Только Старшие Мастера и Мастера могли в таком составе решать судьбу члена Гильдии. Хотя и не вопрос о жизни и смерти, для этого нужно было собрать еще Охотников с Учениками.
    Это я у Кроса узнал такие подробности, когда рассказал, зачем меня вызывают под светлые очи начальства.
    Альс сразу поднялся и подошел ко мне, начав с перечисления моих заслуг:
    — Ты, Ольг, понимаешь, зачем мы собрались. Мы с Кронком тебя уже знаем и, по нашим словам, и остальные Старшие Гильдии составили представление. Ты оказал очень важные услуги для нас, и всей Гильдии Охотников, отомстив за наших братьев.
    — Без твоего предупреждения каравану пришлось бы труднее, больше было бы погибших и тяжко раненых. За это Гильдия всегда будет благодарна тебе. И ты можешь всегда рассчитывать на слово и защиту Гильдии. Ты сам убил одного Пришлого Крыса, одного ранил, смог использовать имеющееся оружие, подставил опасного Мечника Пришлых под удар и сам добил его. Это тоже серьезная заслуга, ты имеешь право на долю, что было снято с убитых. Ты получишь так же долю с того, что было найдено у Крыс, деньгами и оружием. Ты получишь долю с продажи шкур Кортов, как убивший их. Участвовать в охране каравана входило в твои обязанности, за это ты получаешь свою долю с добытого на стоянке.
    — Ты понял, что тебе причитается?
    Я вздохнул и сглотнул:
    — Да, все понял. А как со мной?
    Тут уже встал высокий, жилистый мужчина, сидевший по центру и представился:
    — Меня зовут Турин, я Старший Мастер, как и Альс. Гильдия не может предложить тебе работу. Ты не готов и не можешь быть Охотником. Учить тебя — нет смысла. Ты слишком старый для обучения. Но если тебе придется несладко в Асторе, можешь прийти, Гильдия тебе поможет. С голоду не умрешь, но придется много работать.
    — Второе — у тебя есть полезное умение. Не сообщай никому о нем. В городе не любят тех, кто отличается от обычных людей, и мы их понимаем. Для нас твое умение интересно, но пока не нужно. Тебя придется охранять в походе, а лишних людей на это нет. Сегодня вечером мы прощаемся с нашими братьями, теми, кого не можем спасти. Чтобы они не мучились дальше, Лекарь даст им снадобье, и они спокойно отойдут в мир иной. Поэтому Ужин будет не праздничный, а прощальный, короткий. После ужина ты свободен, ночь проведешь в Сторожке, если захочешь. Утром управляющий насчитает твою долю. Можешь забрать сразу, можешь с нами добраться до Астора и забрать деньги в Кассе. Когда будут проданы шкуры, точно не сказать. Гильдия не будет дешевить, других шкур пока нет. За меч и доспехи договоримся быстро с Гвардией, тогда же и получишь долю.
    — Тебе все понятно? Если понятно, можешь идти, — спокойно и равнодушно проговорил Старший Мастер.
    — Все понятно, — спокойно и так же равнодушно ответил я.
    И повернувшись через плечо, как по уставу, вышел из комнаты.
    Если мой внешний вид и говорил о небольшой обиде на Гильдию, то внутри я прямо подпрыгивал от радости. Я только показывал свою обиду, что меня не взяли в такой серьезный бизнес. На деле — очень не хотел, чтобы меня оставили в Гильдии.
    Главное для меня, Старшие не стали поднимать шум о моем появлении и задавать вопросы, на которые я не мог честно ответить. Наверняка, Альс настоял на этом, и я был ему очень благодарен. Хотя, может, это и так никому не интересно. От кого я бежал и что натворил, теперь Гильдию не особо касалось.
    Без дураков.
    Теперь я мог выйти в жизнь со сносным знанием языка, с какими-то средствами, уж пара золотых мне перепадет точно.
    Я расспросил Кроса, и немного понимал свой заработок в Гильдии. Деньги будут, на несколько месяцев скромной жизни хватит.
    Еще я получаю что-то вроде билета в новую жизнь, моя служба в Гильдии как бы выдает мне паспорт с отметкой — проверен!
    Я вполне полноправный гражданин Черноземья, но нужно быть готовым, что вопросы мне могут будут заданы.
    Если они возникнут.
    Кстати, если я свяжусь с Ланой — точно будут заданы. Второй влюбленный, хоть и пострадал в схватке, но был легко ранен, уже выздоравливал и приходился родом из влиятельной, авторитетной, многочисленной семьи.
    Надо как-то съехать с этой темы, отправить Лану в другие руки.
    Ладно, самый сложный экзамен, в Новом мире, я прошел. Конечно, если Старшие не решили вопрос радикально и эту ночь мне не пережить. Такую возможность я тоже допускал, но и понимал, что не могу ничего поделать с этой угрозой.
    На ужине собрались почти все члены Гильдии, мы простились с теми, кто уже ушел. Немного погодя прошли в домик для раненых, где лежали братья, каждый простился с ними. Шедший позади всех, лекарь Гильдии нес чашку с ядом и дал выпить по глотку умирающим.
    После мы сели за столы. Передо мной стояли лица умирающих, уже одутловатые, в поту от боли, распирающей грудь и живот. Мог ли я их спасти своими антибиотиками? Вряд ли…
    Полостное ранение, да еще с грязными или отравленными наконечниками — мало оставляло шансов и при своевременной операции в современной клинике, а уж после полудня дороги на подводе, в антисанитарии, на жаре.
    Нет, шансов у парней не было и сразу после ранения. Таков средневековый мир, здесь люди живут лет 30–35 в среднем.
    Мне уже больше лет, если я проживу среднюю жизнь для нашего времени, то получается, что я похороню два поколения и успокоюсь только с третьим.
    Да, так себе перспектива, пережить всех друзей. Я ведь ни от чего не застрахован пока, не стоит переживать.
    Свое пиво я отдал Кросу, немного приподняв ему настроение. Через полчаса, скромно перекусив, мы вышли на улицу из-за стола и просто молча стояли, сил говорить не было ни у кого.
    Так же не разговаривая, разошлись по спальным местам и затихли. Я только немного был знаком с парнями, которые сейчас, с облегчением, покидали этот мир. Мои приятели выросли вместе с ними, прошли много трудностей и мечтали, что будут жить всегда.
    Жизнь казалась такой длинной и интересной.
    А теперь пустота.
    И вот что теперь сказать. Ничего не скажешь, можешь только молчать и сжимать зубы.
    Так в темноте и тишине я и уснул.
   

   

    

     Глава 21
     ЗАРПЛАТА И ТАЙНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ
    

    Утром все вставали с лежанок не спеша и никуда не торопились.
    Я, проснувшись, переглянулся с Кросом, отправился и дальше влезать в долги к парню. Мышцы побаливали после вчерашних занятий, но я сжал зубы и пытался добросовестно освоить науку приятеля. Получалось не сказать, чтобы плохо, даже наставник удивился моим успехам.
    Я достаточно уверенно отмахивался от трех ростовых щитов, которые Крос подталкивал ко мне, и притом бил не в полную силу. Копье летало, в руках чувствовалась силенка, легкая испарина покрыла тело. Я повторял и повторял связки ударов, стараясь выработать мышечную память. Придется в Асторе походить на занятия, если есть такие, конечно.
    Копье — это для дальнего боя, чтобы всякие Мечники не добрались до тела. Надо что-то для ближнего боя продумать, чтобы в подворотне не остаться, с дыркой в животе.
    Как там в Асторе с преступностью, что-то Крос и остальные парни ни разу не вспоминали про жуликов и грабителей. Спросил у Носильщика во время перерыва, как у них с нехорошими людьми. Он как-то не сразу и понял, кого я имею в виду. Пришлось объяснять, и тут парень с удивлением посмотрел на меня, даже не знал, что и сказать.
    Вот сейчас я отчетливо понял, что я совсем ничего не знаю о жизни в новом мире. Понял только по одному недоуменному взгляду приятеля, что сказал глупость. Крос обдумал мои слова и ответил так:
    — Я не сразу понял, о ком ты говоришь. Такие люди, которые срезали кошельки, грабили по темным местам, обносили дома — да, такие были раньше. До Исхода были. Я еще помню, даже знал некоторых, с ними рос вместе на одних улицах.
    — Но, когда пришло время уходить, они, почти все, остались в городе. На корабли их не брали, в караваны, идущие на южные земли тоже. Да их просто перебили бы, выйди они на открытые места, и попытайся присоединиться к спасающимся. Время было нервное, терпеть рядом убийц и воров никто не захотел бы. Тем более, что они все наносили знаки краской на кожу.
    — Они остались, не стали рисковать, думал — весь город теперь будет в их распоряжении. Хотели пережить Зиму в городе, тем более — все дома стали свободны. И припасов осталось немало, все вывезти было нереально, да и некоторые горожане хотели пересидеть холодное время около печей и каминов.
    — Но Зима была очень долгой и лютой. Три года страшного холода и скоро наступившего голода. И бандиты, и благонамеренные горожане быстро начали убивать друг друга за любую еду и каждую деревяшку, годную, чтобы немного согреться. Убитые оставались лежать на морозных улицах и в заиндевевших домах, собак перебили сразу. Да, и, непривычные к таким морозам, они погибали на улицах. Городские ворота были намертво застопорены, на это хватило ума и времени у последних уходящих на кораблях. Благо, что море остывало долго и настоящий лед образовался через неделю после первого снега.
    — Потом по льду через порт в город проникли бегущие с севера волки, они разгрызали трупы, охотились на выживших. Людям пришлось биться со зверями, чтобы выжить.
    — С неба стал падать пепел и снег, многие крыши были не готовы к такому весу и обвалились. Оставшимся пришлось перебираться в подвалы, пытаясь не замерзнуть. Пепел был заряжен магией, он падал несколько дней подряд и его было столько, что все улицы оказались завалены на пару метров от мостовой.
    — От магии и холода и, скоро начавшегося, голода — началось массовое помешательство. И так понемногу люди превратились в Крыс, начали поедать трупы, раскапывали улицы в поисках умерших ранее, ели и собак, и волков.
    — В общем, выжили самые сильные и злобные, некоторые еще и семьями. Когда началось Возвращение, из примерно пяти тысяч, оставшихся в Асторе, нашли около тысячи Крыс — людоедов. Еще некоторая часть перебралась за город, не выдержав конкуренции.
    — К концу второго, и в начале третьего года Беды морозы ослабли, лучи Ариала все чаще пробивались через черное небо.
    — Высадившиеся в порту, организованные и решительные, экипажи кораблей и воины — не сразу поняли, в кого превратились бывшие знакомые и друзья. Но разобравшись, беспощадно начали вырезать Бывших людей. Никому такие соседи были не нужны, Крысы побежали по всем укромным местам Черноземья, спасая свои никчемные жизни. Забились по норам, затихли и только иногда появлялись в поле зрения вернувшихся.
    — Было их примерно тысячи полторы поначалу, теперь после восьми лет охоты на Крыс — осталось половина, или еще меньше. Они даже размножались, но женщин выжило совсем мало, за своих самок Крысы даже сражались.
    Я сидел не дыша, слушая каждой слово Кроса, который, слава богу, не глядел в мою сторону. Он наговаривал текст воспоминаний, глядя перед собой, сосредоточившись на рассказе. Картина мира понемногу раскрывалась перед моими глазами. История Исхода и Возвращения заиграла свежими красками.
    — Поэтому и криминального мира нет совсем в городе. Со временем появится, конечно. Но, пока власть в руках Капитанов, самых опытных и удачливых, тех, кто смог в любых условиях вести за собой людей. Тех, кто отдавал приказы, бывало и очень жестокие, кто отправлял людей на смерть ради жизни других. Такие не будут терпеть бездельников и любителей пожить за чужой счет, — окончил рассказ приятель.
    — Понятно. Спасибо, что рассказал мне, теперь я начинаю вспоминать и сам, — поблагодарил я Кроса, видя, что он смотрит на меня и ждет реакции на слова.
    Теперь мне снова надо обдумать рассказ приятеля, а сейчас лучше перевести разговор на что-то другое. Например — на тему ему близкую, на пиво.
    — Когда лучше выдвигаться в трактир, и сколько народа собирается?
    — Когда? Да, когда денежку выдадут, когда всех рассчитают по долям. Это дело не быстрое, каждого по очереди вызывают. К обеду не управимся, перекусим не спеша, выпьем положенное пиво, дождемся всех парней и двинем к Сохатому. Сегодня выходной у всех, там будет много народа — полный зал. Вся тупая деревенщина и еще более тупые лесорубы, но очень здоровые. Будут все, а нас уже позабыли за последнее время. Тем лучше вернуться и задать жару. Я очень соскучился по гулянке, два месяца в лесу — это очень долго, хоть и передохнуть было некогда.
    — А что ты делал до каравана?
    — Охотился в лесах на границе с северными землями, заодно и патрулировали там. Там много лосей и кабанов, оленей и косулей. Городу надо много мяса, все больше и больше. Там очень красиво, но ни одного трактира, ни одной корчмы. Нет ничего, только пара сторожек и дорога до них. Там ты не только охотишься, там еще несешь службу и наблюдаешь. Напряжения хватает. А вот разрядки нет. И это плохо.
    Крос смог удивить меня своими словами.
    Да он почти — философ!
    Вроде, откровенно говорит. Он, получается — не простой рубака.
    Мы вернулись к занятию, и оставшееся время провели снова с копьем. Крос заметил, что получается у меня все лучше. Он показал, как защищаться от мечника и того же копейщика, а я старательно повторял за ним движения.
    — Защита сложнее нападения, здесь ты постоянно рискуешь пропустить удар. Это сложно — атаковать и защищаться сразу одновременно, люди тратят на овладение умением не один год, — доводил он мне свою позицию.
    — Тебе надо это или не стоит так стараться? Ты ведь не собираешься зарабатывать на жизнь воинскими умениями. Да что тут говорить, желание здесь не при чем. Этим надо заниматься с детства, специально формировать мышцы и кости, нагружать их правильно много лет, — теперь он уже вселял в меня сомнение.
    — Ты прав, Крос, против умелого воина мне уже не выучиться, но для боя с похожими по силе противниками, теми же Крысами, должно хватить. Если я продолжу заниматься. А так, я и не собираюсь зарабатывать этим на жизнь. Хочу тихую, мирную работенку. Поработал и домой, спать на кровати и не подпрыгивать от шорохов.
    — А что собираешься с Ланкой делать? Она на тебя глаз положила, — продолжил Крос, — Не обижайся, но ты не очень понимаешь, что с ней делать? Так ведь?
    Я остановился и опустил копье. Подумал, совет мне точно пригодится, хоть даст какую-то опору для размышлений.
    — Да, старина, не очень понимаю, что с этим делать, — нехотя признался я.
    — Далеко я не заходил с Ланой, и что — теперь должен жениться? Какие в Гильдии правила? — задал я давно интересующий вопрос.
    — Ну, Гильдию это не касается, тем более ты уже выходишь из нее. Это касается тебя, Ланы и ее отца. Ты разговаривал с ним?
    — Нет, даже не общался. Никто нас не видел вместе, она осталась невинной. Могут быть претензии?
    — Вряд ли. Если бы ты совратил девицу, вас бы застукали, и то — это не повод, скорее позор для нее. Вот, если пообещал жениться и обманул, то родственники могут с тебя получить, попробовать. Вас не видели, ты ничего не обещал при людях — повода беспокоиться нет.
    — Ладно, между нами, хороша она? — все не мог успокоиться Крос.
    — Между нами — очень хороша. Больше не могу ничего сказать. Пойдем на обед.
    На обеде я опять отдал свое пиво Кросу, а из трапезной меня позвали за расчетом.
    Шел я в небольшую комнату за общим залом с серьезным настроем. Как тут считают долю, могут ли обсчитать?
    Выдадут сейчас горсть медяков и пошлют на выход, что делать?
    Присел напротив управляющего, и казначея — в одном лице. Да, в Гильдии все держится на одном человеке, опасно это для организации. Попадется честолюбивый или самовлюбленный человек и пиши пропало, все разрушится или пойдет враздрай.
    Сзади скрипнула дверь, я оглянулся и, с облегчением, увидел входящего Альса. Казначей тоже посмотрел, только с неудовольствием, это я очень явственно почувствовал.
    — Ну, точно хотел обсчитать, — понял я. Ладно, я приготовился биться за свои деньги, а значит, и независимость.
    — Так, доля от добычи мяса, — загундосил казначей, — Как Носильщик — две доли…
    — Как Ученик Охотника, — поправил казначея Альс, — Как Ученик.
    Казначей прямо аж глазами сверкнул на Альса, но спорить не стал.
    — Как Ученик — пять долей от добытого на стоянке мяса — два тайлера, шесть данов, четыре грольша, пять тальшей. От шкур и прочего — тридцать восемь данов, три грольша и один тальш.
    Ого, под три золотых тайлера, полгода скромной жизни в городе. Отлично.
    Теперь я почувствовал себя гораздо увереннее. Только, как казначей посчитал так быстро, ведь суммы сильно дробные, и он уже был готов. Значит, уже было посчитано, и он просто хотел меня обсчитать. Думаю, с не особо грамотными Охотниками, это постоянно происходит.
    — А сколько всего долей, и сколько посчитано мяса, и сколько шкур и прочего? — спросил я и скосил глаза на Альса. Тот кивнул мне незаметным движением головы. Казначей чуть не зашипел от возмущения, но, когда Старший Мастер недоуменно поднял бровь, сразу затих. И достаточно противным голосом стал перечислять:
    — Собрано мяса примерно на двадцать пять тайлеров, шкур — на шесть тайлеров с половиной. На стоянке погиб в самом начале Ученик Охотника Карн Ольсер, его доля уменьшается до Носильщика и передается его семье, Мастер Тонс погиб в последний день, его доля переходит в Гильдию, ибо наследников у него нет. Понижен до Охотника. После передачи доли семье Ольсера — обязательства Гильдии перед семьей окончены.
    Вот как интересно, если Охотник погибает — считается, что он не справился, подвел Гильдию.
    — Дайте посчитать, — перебил я казначея, тот покраснел и задышал прямо возмущенно.
    — 25 тайлеров — треть от добычи мяса — восемь тайлеров с третью, шкуры и прочее — четверть от добычи — один тайлер и сорок данов. Так? — я настойчиво смотрел в покрасневшее лицо казначея.
    — Так, — очень нехотя подтвердил тот.
    — Носильщик — две доли, Ученик Охотника — пять долей, Охотник — восемь долей, далее называть доли я не стал, так как Тонс был понижен до Охотника.
    — Значит на нашей стоянке делим на пятнадцать долей. Восемь тайлеров и треть — примерно 533 дана, делим на 15 долей и умножаем на пять, — эти подсчеты я сделал про себя и огласил итог.
    — Мне причитается 177 с половиной данов — то есть два тайлера, сорок девять данов и пять грольшей, тальши не будем считать. Это за мясо.
    На казначея лучше было не смотреть, его вот-вот удар мог хватить. Альс тоже был потрясен, но держался уверенно. Мне кажется, он чего-то подобного от меня ожидал. Полюбовавшись эффектом, я продолжил:
    — Теперь к шкурам. Четверть от шести тайлеров с половиной — сто четыре дана, пять долей — тридцать четыре дана, сорок два грольша без тальшей.
    Тут казначей посчитал пару данов в мою пользу. Ошибся, наверно.
    — В общем, мне причитается — три тайлера, девятнадцать данов, сорок семь грольшей. Выдадите или будете проверять?
    Подсчеты я делал в голове, очень хотелось считать в столбик на бумажке, но не рискнул. Интересная все-таки двоичная система. С цифрами у меня сложилось еще в школе.
    Казначей засопел еще громче, подтянул кусок бересты, и сверяясь с парой других кусков принялся считать, делая пометки. Это тянулось примерно пять минут, казначей все время ошибался, судорожно пересчитывал. Мы с Альсом терпеливо ждали, наконец казначей угрюмо и неохотно подтвердил мои слова.
    Альс укоризненно покачал головой:
    — Не ожидал от тебя, Сторр, такого. С Братьями Охотниками — так негоже поступать!
    — Не Охотник он уже! Ошибся я, ошибся! И так столько денег получит от Гильдии!!! — завопил казначей.
    — Не твое это дело, решать, кто достоин, кто нет. Парень о засаде предупредил, спас пару жизней точно. Может и сына твоего спас от смерти или увечья пожизненного. За Тонса и Карна отомстил, сам же шкуры видел. Давай, не жлобься. Ему еще и премию выпишут, за заслуги.
    Сторр уставился на Альса, не понимая, почему глава Гильдии хлопочет за новичка, и нехотя кивнул.
    — Теперь по золоту, взятому у Крыс.
    Казначей ну очень тяжело вздохнул, расставаться с золотом — было совсем выше его сил.
    — Золото — 56 тайлеров, немного мелочи, на двадцать данов — итого 3604 дана. Половина Гильдии, половина каравану — 1802 дана, 87 долей. Тебе причитается 103 дана, тридцать пять грольшей, шесть тальшей.
    Итого я получал 4 тайлера, пятьдесят девять данов,18 грольшей, — да я реально богат по местным понятиям.
    Почти пять золотых.
    Удачно я поработал и повоевал. Носильщику за такие деньги надо полгода по лесам скитаться и спать на земле. Отлично, что Альс с Кронком повысили мой уровень до Ученика, в два с половиной раза выше Носильщика. Теперь уже можно спокойно дождаться выплат за Крыс, за меч с кольчугой и, главное, за шкуры Кортов.
    Как там еще со скошами? Узнаю я или нет?
    Пока мне выписали на четыре с половиной тайлера, можно сказать — счет. Дали четыре больших бляхи и одну поменьше. Бляхи были металлические и сделанные одинаково, на каждой надпись — две цифры. Как я понял — 64 дана на большой, на маленькой тоже надпись — 32 дана.
    С этими бляхами я мог получить деньги в банке города Астор, когда туда передадут список получивших такие эрзацы монет. Я был ошарашен настолько разумным ведением финансовой политики в Гильдии. И еще очень обрадован, что мне не надо таскать такие суммы с собой, а поэтому забрал свои 27 данов с мелочью и вышел из комнаты.
    Крос уже было шагнул ко мне, но заметил за моей спиной Альса, и быстро изменил направление движения, пройдя в дверь к казначею.
    Альс подтолкнул меня на выход и, отойдя от трапезной, осмотрелся, нет ли чужих ушей. Потом обратился ко мне:
    — Ты очень хорошо считаешь, даже в уме. Откуда такое умение? Ты же руками работал.
    — Никто еще так Сторра мордой не прикладывал, даже я и мои учителя, — добавил он, видя мои колебания.
    — Умею как-то, — неопределенно пожал плечами. Да и что мне было сказать. Могу и всех в Черноземье научить, но лучше не надо. Грамотных пусть пока мало будет.
    — Да ты не опасайся. Мне умеющий считать человек, свой, очень нужен. Скоро разговор по трофеям будет, там все просто, но и там нужен. Потом в узком кругу по скошам будем говорить, долго торговаться надо. Еще и аукцион по редким товарам, дорогим будет, а там шкуры и твоя солидная доля. Ты можешь хорошо Гильдии помочь, а Гильдия тебе устроиться поможет. По рукам?
    Предложение было такого рода, что раздумывать нельзя ни секунды лишней, это я сразу понял. Но обговорить детали не мешало.
    — Я согласен. Без слов. Но вот не узнаю ли я чего лишнего в разговорах о таких вещах? Опасно это.
    — Понимаешь, молодец. Язык за зубами держишь, это первое условие. Вообще никому ни слова, ни намека, ни взгляда. Ни Кросу, тем более ни Ланке. То, что у Гвардии и Гильдии появятся скоши, и так узнают, на все рты не накинешь узду. Но лучше позже узнают и не от тебя.
    Да, Альс сразу указал на места возможной утечки сведений. И я не преминул кое-что для себя прояснить. Хотя бы узнать его позицию по моей ситуации с молодой девчонкой.
    И спросил я напрямую, как мне потихоньку съехать с этой темы.
    — Не думай об этом. Сообщим Старру, чтобы успокоил дочку.
    — А, что, не приглянулась такая красотка? — заулыбался Мастер, — Денег-то хватит на свадьбу. Правда, только на нее и хватит.
    — Красотка-то настоящая, да. Но я уже взрослый, не очень хочу девочек воспитывать, а такую несколько лет надо держать в ежовых рукавицах. Да и не стоит мне так появляться в городе, потише надо. Проблемы ведь уже возникли и дальше копиться будут, — размышлял я вслух.
    — Хорошо, порадую я кое-кого из Гильдии, что не претендуешь на девочку. А другого и радовать поздно, — понял меня Альс.
    Я его тоже понял.
    — Завтра караван поедет в город. Вы, вроде, собираетесь в трактир, тогда можете там присоединиться к нам. Наши тоже по паре кружечек пропустят и утром вас подождут. И вам веселее, и им спокойнее, — предложил Альс напоследок.
    Я только согласно кивнул головой.
    Попасть в город с караваном — что может быть лучше.
   

   

    

     Глава 22
     ТРАКТИР СОХАТОГО
    

    Перед тем, как попрощаться, Альс подвел меня к разложенным на столе трофейным кинжалам, ножам и топорам. Сразу показал на те, что получше:
    — Можешь выбрать себе нож или кинжал и топор. Любые, но я советую вот этот, — Альс указал на клинок побольше, сантиметров на сорок, — Неплохое качество и ножны есть. А топор бери любой, они все одинаковые.
    Примерив за поясом топор, я убрал в ножны кинжал. Теперь я вооружен, только с небольшим ножом чувствовал себя неуютно. Забежал в спальню, подхватил мешок и присоединился к нашим, ждавшим меня у ворот.
    Парни подкалывали приятеля, оставшегося на вышке нести службу и обещали принести пива с утра. Тот отшучивался и не скрывал зависти к идущим веселиться Охотникам.
    Да, такова жизнь, всего то позавчера-вчера похоронили пятерых молодых парней, но молодость не способна долго переживать. Радость от жизни и пройденного экзамена в настоящем бою — быстро стирает остатки боли и страха. Теперь они всегда с гордостью вспомнят кровавую стычку на Опушке. Там они выжили и могут еще много лет вспоминать с гордостью, как перебили полчище Крыс, как доказали, что они — настоящие победители.
    А те, кому не повезло, что же поделать.
    Жизнь Охотника — суровая штука. Не всем по плечу. Не всем повезет.
    Только убитых и раненых тяжело было шесть человек из Носильщиков, почти половина всего количества, из Учеников один Понс потерял палец. Смертность среди молодых зашкаливала, если сказать земным языком.
    А сейчас двое Учеников, один из них — Понс, двое Охотников из неженатых, Четверо Носильщиков и я направились быстрым шагом по дороге. Легкораненые остались в Сторожке, хотя Понс смог выбраться на гулянку.
    Ну он сейчас герой!
    В кошеле позвякивают монеты, основную часть серебра я пропихнул в пояс, оставив четверть серебра и мелочь. Теперь, главное, пояс не потерять во время пьянки. Дошли мы быстро, по дороге договорившись не распространяться о наших делах, только помянуть парней.
    Трактир был здоровенным доминой, без ограды спереди и закрытым постоялым двором сзади, где размещались лошади, телеги, сеновалы, кормушки и сараи.
    Пришли мы, как раз вовремя, заняли хороший стол побольше недалеко от маленькой сцены.
    — Здесь и музыканты выступают? — удивился я. Крос, к которому был обращен вопрос, опять с недоумением посмотрел на меня. Да, косячу. По ходу, тут без музыки веселья не представляют.
    Заказали нести все, что есть, пока расставляли посуду и хлеб, я с Кросом обошел трактир, заглянул в местный туалет аж из двух кабинок. Присмотрел место для сна на сеновале.
    Когда мы вернулись, на столе стояли кружки с пивом и первая закуска, соленья и грибы. Пиво было вкусное, свежее, хоть и мутное, я сделал глоток и передал кружку Кросу, успевшему выдуть свою за пару глотков.
    Тут же поймал пробегавшую шуструю разносчицу и заказал ей пива на всех — повторить и, отдельно, еще три кружки для Кроса. Парни одобрительно зашумели, застучали кружками и быстренько опрокинули свое пиво. Когда, через пять минут, девка принесла зараз двенадцать кружек, веселье за нашим столом закипело.
    Я, интереса ради, спросил у разносчицы, сколько с меня и порадовался ответу. Кружка стоила 3 грольша. То есть, за серебряный дан можно было купить 20 кружек и еще оставить на чай. Я сказал девке, мои заказы писать на меня и заказал всем еще по паре кружек. Но заметив, что она недоверчиво смотрит на меня, видя в первый раз такого Охотника, то достал и запустил рыбкой одну за другой две серебрушки. Девка ловко их перехватила, просияла и убежала за пивом, собрав пустые кружки.
    Тем временем трактир наполнялся народом, пустующих столов почти не осталось. К нам уже понесли серьезную еду, два полных подноса жареных корнеплодов, среднее между картошкой и репой, жареные или печеные — я не понял. С пива аппетит проснулся у всех, парни активно жевали и только Крос заливал кружку за кружкой. Вот, дорвался человек до своей любви и не смотрит ни на что другое.
    Гомон и шум доносился уже со всех сторон, я прихватил кружку и подошел к стойке из бревен, обитых фигурными закопченными досками с почти не видными рисунками.
    Пожилой мужик за стойкой, не спеша, подошел ко мне и поинтересовался:
    — Что угодно, уважаемый?
    Я поинтересовался, как у уважаемого хозяина дело обстоит с благородными напитками, вином или крепким. Пиво мне нравилось, но учитывая, что градусов в нем было три или три с половиной, напиваться можно было долго.
    Хозяин немного удивился, и подумав, поинтересовался, почему я сижу с Гильдейскими, ведь он меня не видел никогда в Сторожке. Понятно, это и есть хозяин — Сохатый, вон лапа какая широченная.
    Понимая, что от ответа зависит и расположение хозяина и, может, и цена на алкоголь не для всех, я терпеливо объяснил Сохатому, бывшему Охотнику Гильдии. Что был принят в Гильдию за особые заслуги и потом, опять же, за особые заслуги был повышен Альсом до Ученика Охотника.
    Хозяин был потрясен таким быстрым повышением и немного недоверчиво проворчал, что, не та уже Гильдия стала, так легко Уровни раздает. Ладно, хоть, не добавил про всяких проходимцев. Но подумал точно, морда такая выразительная стала.
    Я только пожал плечами, мол, кто мы, чтобы спорить с такими уважаемыми людьми, как Старший Мастер Альс и Мастер Кронк. Даже вслух потом донес свое мнение до Сохатого.
    — Уважаемый, что с крепким у вас? Или вином? — все же попытался узнать я порядок цен и наличие оного.
    — Есть бочонок астрийского белого и бочонок астрийского черного, белое по 6 данов за бутылку, черное по 12 данов. Из крепкого — реса виноградная и реса абрикосовая, за стопку по 6 грольшей и 9 грольшей.
    Я попросил налить мне ресы. Цены на вино меня неприятно удивили.
    Точно, для местной элиты продукт. Ладно, обойдемся, я хотел пару рюмок крепкого посмаковать, да рассмотреть зал трактира и народ.
    Сохатый налил мне сначала виноградной стопку, она была в пару раз крупнее принятых в прошлой жизни и цене на пиво соответствовала. Я взял стопку и повернувшись спиной к стойке, облокотился и начал разглядывать народ.
    Рядом с нашим большим столом стояло два стола похожих, тоже на человек двенадцать каждый. За одним расположились крепкие мужики и парни в коже, с обветренными лицами, похожие на охранников или наемников. Они сильно не шумели, как наши, и явно не собирались гулять по-крупному. Наемники спокойно переговаривались и явно оценивали ситуацию вокруг. Их, таких опытных, было человек шесть, еще пара молодых, двое соседей были одеты побогаче и сидели во главе стола, даже не на скамьях, а на отдельных стульях.
    Наверно, купцы, подумал я. Один из них поймал мой взгляд и сам настойчиво посмотрел на меня, но я отвел глаза и принялся рассматривать соседний стол.
    Там все было понятно, коренастые и долговязые, с лицом печеной репы, и широченными ладонями — настоящие лесорубы. Допив стопку, я расплатился и, подхватив вторую, пошел к нашему столу.
    — Где ты пропадаешь, — закричал Крос, показывая пустые кружки.
    Вот это скорость!
    Парень сегодня решил набраться по-настоящему.
    Имеет право.
    На улице темнело, и прислуга зажгла свечи. Парни подъели уже все закуски и запеченные овощи на столе, и ждали мясо. Мясо скоро принесли, два подноса со шкворчащей свининой, и праздник продолжилось. Пиво текло рекой, Охотники несколько раз помянули павших друзей, особенно громко сдвигая кружки, прямо ударяя ими по другим и обильно проливая пиво на стол.
    Пролить, как можно больше, в этом случае требовала память о друзьях. Шум стоял неимоверный, соседям приходилось кричать. Я уже почувствовал — такая атмосферная вечеринка мне нравится.
    Я отполировал ресу кружкой пива и, наконец, почувствовал себя в своей тарелке. Стало легко и весело, как в Питере с друзьями, когда выпивали в барах.
    Я смотрел на лица своих новых товарищей и лениво вспоминал, как попал в караван, как мы шли до засады. Теперь и Ланку вспоминал с удовольствием, даже появилось желание начать новую жизнь с такой девушкой. Зря все же отказываюсь от нее. Я так думал, но сам понимал, что всерьез об этом буду думать на трезвую голову, а сейчас просто мечтаю и жизнь кажется яркой и прекрасной.
    Чувство единения с Гильдией захватило меня, я так же громко орал по любому поводу и требовал продолжения банкета. Потом заиграла ритмичная музыка и народ притих.
    На маленькой сцене появилась девушка в нарядном платье, красным с зеленым, рядом пристроился на стуле длинноволосый мужик, с чем-то похожим на скрипку.
    Дождавшись тишины, которая наступила совсем не сразу, тронул струны смычком и полилась грустная, трогающая за душу музыка. Теперь стало совсем тихо, народ замер и слушал. Немного позже запела и девушка, голос ее, грудной и очень чистый, усиливал впечатление от музыки.
    Я потерялся во времени, слова я понимал не все, смысл тоже ускользал от меня, но соседи подпевали и даже слезы появились у многих. Певица пела о тех, кто не дошел, кто остался лежать в равнодушных, снежных горах. Про тех, кому некому было закрыть глаза. Видно, что слова брали за душу всех в зале. Что не было никого, кто бы не потерял родных, друзей, знакомых в этих горах. Песен было две, с долгими проигрышами на инструменте.
    Как я понял, это была грустная часть, чтобы размягчить сердца и задуматься о том, что надо быть щедрее друг к другу. После этого музыкант, не спеша, обошел все столы в трактире со своей странной шапкой, туда щедро насыпали монет. Я не стал выделяться и кинул пару грольшей, хотя начал доставать серебро поначалу.
    Я уже выставил пару кругов пива, парни еще не все проставились по очереди и наперебой звали прислугу. Отрезав себе побольше кусок мяса, я наложил полную тарелку. Видя, что Крос снова показывает мне пустую кружку, попросил, теперь быстро подскочившую девку, повторить нам пива и ему снова пять кружек.
    Вроде еще треть дана оставалось в моем личном кредите, если правильно помню. Я резал сочное мясо, безо всяких гормонов и ускорителей роста, оно таяло во рту. Мне казалось, что с таким аппетитом я смогу съесть целого поросенка. Пиво с мясом пошло на ура, я смачно чавкал и вытирал пальцы о куртку, как делали все.
    Снова заиграла музыка, пару мелодий музыкант наиграл один. Он встал из-за стола, где сидели то ли наемники, то ли охранники. Там его хорошо угостили и играл он, уже пошатываясь, и закрыв глаза. Мотив мелодий стал повеселее и народ опять подпевал музыканту.
    Крос подсел ко мне и попытался что-то рассказать, но соседи напихали ему по ребрам, и он замолчал, виновато улыбаясь. Мелодия все звучала и звучала, и я не заметил, как голос певицы влился в мелодию, расширил ее и поднял до небес. Скоро мы с Кросом, обнявшись за плечи и качаясь в такт, подвывали мотив, который я не знал. Но всем было все равно.
    Мелодия еще через пару песен стала повеселее, потом и до танцев дело дошло, мужики пытались сгрести девок из прислуги и пуститься в пляс. Те — то отбивались, то проходили пару кругов с разгоряченными кавалерами, в общем, и кружки таскали, и интригу поддерживали.
    Какая талантливая девушка, думал я, прямо утопая в песне и музыке. У нас бы полные стадионы собирала.
    Как-то здесь все по-настоящему — и жизнь, и смерть, и еда, и песня.
    Я немного протрезвел и обратил внимание, что к певице приставать никто не смел. Видно, не принято.
    Но вот пару женщин, оказавшихся за дальними столами со своими компаниями, приглашали усердно. Но на отказы не обижались, пока один из кавалеров не схватил грубо за руку женщину и не попытался вытащить из-за стола. Тут же ему прилетела здоровенная плюха от соседа-мужика и наглец улетел под стол. Но сознание не потерял, и дико взревев, кинулся на обидчика. Его приятели, такие же звероватого вида лесорубы разом оказались на ногах, с восторгом бросились врукопашную на стол, где сидели женщины. Началась драка, пока стол на стол, но потихоньку вовлекались все новые участники — кого толкнули, кого облили, кто давно хотел кулаки почесать.
    Однако у хозяина трактира было другое мнение, он с парой работников решительно вмешался. Охладил самых активных участников ударами дубинки по плечам и рукам, быстро навел порядок. Его народ знал и, на удивление, все расселись по своим местам, драка сама сошла на нет. Заводилу вытащили на улицу и посоветовали остынуть.
    — Никаких драк в трактире, хотите разбить друг другу морды — марш на воздух, и чтобы все по правилам, — громко прокричал Сохатый.
    И желающие нашлись сразу, обе дравшиеся компании высыпали на улицу, встали напротив друг друга. Работники зажгли припасенные факелы, девки принесли в корзине кожаные ремни.
    Все, желающие испытать молодецкую удаль, обмотали костяшки кулаков этими ремнями, чтобы по команде помощника Сохатого кинуться в бой. Веселье пошло сразу, без раскачки. Мужики, то улетали от пропущенных ударов, то пошатавшись, цеплялись в противника и толкали друг друга, по возможности, куда дальше.
    Как бывший боксер, я, невысоко оценил мордобой по-местному. Крепкие дядьки вставали друг против друга, чуть ли не по очереди отвешивали могучих люлей. С гигантским замахом, медленные удары прилетали прямо по скулам, кто поопытнее — подставлял лоб, нагнув голову. В общем, о защите никто не беспокоился, все богатыри беспрекословно принимали все, что прилетало.
    Женщины, из-за которых и начался сыр-бор, стояли среди зрителей, повизгивали, болели за своих и помогали подняться упавшим защитникам своей чести. Вскоре вокруг дерущихся собрался плотный круг из зрителей, бросивших еду и пиво ради культурного развлечения. Но драка быстро затихла, лесорубы победили, последнего защитника отправили отдохнуть на землю.
    Зрители отдали должное победителям и повели угощать их пивом. Проигравшим посочувствовали, помогли подняться, девки поднесли воды смыть кровь. Все повалили обратно к столам, обсуждая драку. Было видно, что это, отнюдь — не конец кулачного веселья.
    Распаленные мужики сжимали кулаки, раздвигали плечи и с вызывающим видом смотрели вокруг, не творит ли кто неуважение и насмешку. Следующая драка — дело уже решенное. К Охотникам еще никто не прикапывался, а вот соседний стол уже накапливал неприятности. Стоящий рядом, еще один стол лесорубов, успел уже высказать претензию по поводу грубого поведения соседей, толкания плечами, неуступания в проходе и ущемления достоинства. Сидящие с нами рядом поджарые и серьезные мужики, снисходительно посматривающие по сторонам, сразу очень не понравились коренастым, широкоплечим соседям. Критическая масса недовольства быстро нарастала, с каждым кругом пива и смелыми шутками.
    Тем более, охранники-наемники делали вид, что ничего не слышат и, считают ниже своего достоинства, обращать внимание на критические замечания недовольных соседей. Сидевший рядом с хозяевами плотный наемник, с лицом в шрамах и перебитым носом, уже некоторое время поглядывал вопросительно на хозяев, слыша насмешки и все более откровенные оскорбления, со стороны все расходившихся лесорубов.
    Ждать пришлось недолго.
    Скоро у кого-то из молодых парней закончилось терпение, он схватил со стола скелет курицы с остатками мяса, и ловким движением перекинул за соседний стол, разлив пару кружек.
    Лесорубы дружно взревели, отмечая удачный бросок и, дождавшийся кивка хозяев, плотный мужик сразу оказался у торца соседнего стола. Вскинувшиеся было лесорубы опустились обратно на скамьи, когда за спиной наемника появился Сохатый с помощниками, помахивая дубинкой. Плотный высказал ему свое недовольство и Сохатый уже заученно объявил условия:
    — Деремся по очереди, один на один. Кто полезет нарушать, будет выставлен и не сможет зайти в трактир три месяца. Бойцов выставляют Старшие от каждого стола.
    И снова крутанул дубинку.
    Условия все были знакомы и понятны, теперь образовался относительный порядок. Народ с кружками повалил снова на улицу, начиналось самое захватывающее действо. Как я понял, бои между более-менее известными бойцами от каждой стороны. Помощники Сохатого принялись собирать ставки. Но зрители не желали ставить вслепую и, только рассмотрев бойцов, выставленных на арену, начинали расставаться с деньгами.
    Часть зрителей осталась на высоком, открытом крыльце, чтобы наблюдать бои сверху, без толкотни. Купцам снова принесли стулья, и они комфортно расположились по центру, как в амфитеатре. Помощники Сохатого обозначили арену, кинув несколько жердей и заставив зрителей податься назад, освобождая место.
    Первую пару составили молодые парни, тот, который бросил курицу и выставленный от охранников, тоже молодой парень. Выглядел он скромнее противника, ставки пошли расти на победу лесоруба. Тот был жилистым, косая сажень в плечах. Такой настоящий викинг, как их показывают в кино.
    Взявший паузу перед боем, Сохатый громко дунул в свисток, лесоруб кинулся на противника, тот умело отбивался, но все же был прижат спиной к зрителям и прямо перемолот кулаками. На кулаки бойцов так же наматывались кожаные ремни, позволяющие не наносить рваные раны и беречь руки от зубов, пояснил мне стоящий рядом Крос. Пропустивший пару особо сильных крюков противник лесоруба зашатался и осел на корточки. Победу Сохатый объявил лесорубу, он прошел круг почета с поднятыми руками, вызывая аплодисменты зрителей и рев своих сторонников. После этого ему вручили кружку пива, а Старший стола получил какую-то сумму в меди от распорядителя боев, от Сохатого.
    Зрители уже сильно распалились и требовали новых бойцов, но лесорубы оставили прежнего молодого победителя, а Охранники выставили мужика постарше, покрепче прежнего, но все же уступающего габаритами сопернику. Ставки так же шли в пользу победителя. По свистку молодой лесоруб кинулся вперед, не меняя тактику — прижать и забить, но номер не прошел, второй боец оказался опытный малый, прикрылся локтями и, улучив момент, потряс открытую челюсть парня парой ударов. Ноги загуляли уже у лесоруба, следующим ударом его отправили отдохнуть.
    Народ заревел, теперь уже отсыпалось выигрыша другому Старшему. Меди было побольше и серебро попадалось.
    Да, публика была разогрета и требовала продолжения. Схватки пошли одна за одной, побеждали большей частью, опытные в драке, наемники. Пока не вышел почти квадратный, похожий на гнома, Главный в артели, и одного за другим не победил двоих наемников.
    Я заметил, как Старший охранников оглянулся на купцов и дождался одобрения, хотя я и не понял, как был подан знак. Зато один из Купцов заметил мой интерес и опять пристально уставился на меня, потом начав что-то обсуждать с партнером. Да, интерес к своей личности купцы что-то совсем не приветствуют. Как-то очень быстро такое обнаруживается. Не иначе, есть способность у купца, похожая на мою, но не совсем такая. Ведь я не испытываю особо никаких эмоций по его поводу. У него просто нюх на обнаружение внимания от посторонних.
    Тем временем ситуация перед крыльцом продолжала накаляться, Старший наемников скинул куртку и рубаху и оказался по пояс голый. Выглядел он хорошо, но никаких бугров мышц, как у последовавшего его примеру лесоруба, у него не обнаружилось. Пока он делал разминку и разминал кулаки, уже разогревшийся противник насмешливо посматривал на приготовления, а его артель вовсю комментировала, не стесняясь в выражениях. Я стоял на крыльце в сторонке, отсюда было хорошо видно происходящее.
    Помощники Сохатого дополнительно расставили по периметру зажженные факелы в высоких креплениях, видно, специально припасенные для таких случаев.
    Сумма набралась у держателя ставок уже очень солидная, в руках он держал деревянную коробку с отделениями, где в каком-то определенном порядке раскладывал ставки. Записей, как на Земле, я не видел, для этого нужен хотя бы карандаш и бумага, на бересте много не надавишь. Когда он повернулся от меня, я увидел, что в коробке блестит сплошное серебро, уже на золотой примерно. Тут же кто-то передал большую ставку Сохатому, взвесив мешочек, и заглянув внутрь, он даже в лице изменился, невольно посмотрев в сторону Купцов.
    Один из Купцов, постарше, легко кивнул головой, подтверждая ставку. Второй опять глянул на меня, уже не добро совсем, мол, чего смотришь?
    На что я ответил просто улыбкой, хочу и смотрю. Это ему очень не понравилось, судя по промелькнувшей гримасе. Он опять что-то начал настойчиво говорить своему соседу, кивая в мою сторону.
    Так, готовятся наказать меня, похоже.
    Будем готовы.
    Тем временем разминка Охранника закончилась, бойцы вышли на середину, легкое приветствие зрителям, схватка началась.
    Кто-то встал рядом со мной, чувствовался легкий запах духов, и я, скосив глаза, увидел певицу. Она, в красивом платье, с подведенными глазами и накрашенными губами так разительно отличалась от виденных мной здесь женщин, что у меня дыхание перехватило, прямо пахнуло Землей, прежней жизнью.
    Не думал, что одно использование духов и яркое платье делает женщину настолько привлекательной. Даже после двух месяцев в лесу, в дороге.
    Это чувство сразу отметилось подъемом внизу пояса. Да, у меня встал только от одного запаха, уже внешность была не важна, ни лицо, ни фигура. Только запах и платье, немного приоткрывающее грудь.
    Теперь я понимал восточных людей, у которых семяизвержение начинается от одного вида девичьих коленок. Я сам себя именно таким ощутил. Певица тоже почувствовала мой мощный гормональный выброс, внимательно посмотрела на меня и отвернулась, заинтересовавшись боем.
    Я тоже отвернулся, с трудом смог сосредоточиться на поединке. Тем временем опытный наемник смог, хоть и с трудом, остановить безудержную атаку главного лесоруба точными и сильными ударами по телу и голове. Уверенно перехватил инициативу, усиливая темп и нанося теперь много ударов. Он прошел какую-то школу рукопашного боя, понял я. Вон, как правильно ставит ноги и бьет. Школа совсем не боксерская, нет такой акцентированности в ударах. Кулаки летят все же размашисто, сплошные хуки и крюки, по челюсти и не метит.
    Кстати, он не молод совсем, обнаженная по пояс фигура покрылась потом за минутный период боя, с дыханием проблемы начинаются, вон как дышит. Но — опытный боец, понимает, что надо сейчас заканчивать, пока соперник подавлен и только защищается, закрывая лицо.
    Если лесоруб сможет прийти в себя, то здоровья у него явно больше, хотя так же загнано дышит. И наемник не подвел, изловчился и достал по печени соперника. Слишком высоко поднял локти лесоруб, защищаясь от града ударов по голове. Квадратный мужик упал, как подкошенный, прижимая руки к животу.
    Очень болезненный удар, сам не получал, но видел, как катаются по земле или настилу ринга те, кому не повезло. Победа принесла наемникам хорошо денег, сам Сохатый отправился к Купцам, чтобы посчитаться и выдать выигрыш.
   

   

    

     Глава 23
     МОЙ ВЫХОД
    

    Я еще раз посмотрел на певицу и отправился к столу. Платье очень подчеркивало фигуру, я буквально проглотил слюну. Парни встретили меня очень радостно, и я узнал, что, хотя мы с лесорубами как бы — немного братья, и разногласий между нами не бывает. Но ставку все игравшие поставили на наемника, по совету Охотника, который уже видел его в деле.
    Крос подсел ко мне и похвастал, что выиграл пару серебра, и вознамерился тут же заказать пива и прогулять выигранное. Я с трудом остановил его и, чтобы отвлечь от поглощения пива, начал расспрашивать, кто наши соседи, кто у них главный, сколько зарабатывают охранники и наемники.
    Про певицу, наконец, он что-то знает? Крос любил поболтать, а по пьянке любил весь мир, и я едва успевал переспрашивать.
    Оказалось, что за столом рядом сидят опытные охранники купеческого каравана. Наемники пока здесь без интереса, не за что воевать. Поэтому, все опытные в душегубстве люди работают охранниками.
    Караван идет из Астрии, земли за Смертными горами. Везут подводами, а не морем, потому, что до моря от Астрии почти столько же, как до Астора, немногим меньше. И с дорогами на той стороне гор не так безопасно, как в Черноземье.
    Наши то побратались с южанами во время Беды на веки вечные, а астрийцы — наоборот, в последнее время совсем рассорились. Даже в поездку в союзное Черноземье приходится нанимать серьезную охрану. Ибо в граничных областях между нашими странами легко нарваться на душегубов или засаду южан.
    Зарабатывают охранники не сильно больше охотников, но не бродят по лесам, ночуют на постоялых дворах, питаются за счет нанимателя. Всегда могут снять косулю или птицу по дороге, когда ведут обоз.
    Охотников охотно берут в охранники, равных им в движении по лесу нет. Но идут на такую работу немногие, в основном те, кого выставили из Гильдии за прегрешения и нарушение дисциплины.
    Свободы у охранников обозов, конечно, побольше. В трактирах часто веселятся по пути, пива много пьют — добавил приятель прямо мечтательно.
    Но есть и ложка дегтя в такой прекрасной жизни. Как состаришься или покалечат при нападении, то никакой помощи не полагается. Подлечат только немного и выживай сам. Крос знает пару бывших охранников, кому по немощи приходится жить на подаяние в порту Астора.
    — А как в Гильдии с этим? — тут же заинтересовался я. Но Крос буркнул, что глотка пересохла, и убежал за новой порцией. Я сидел за столом, слушал дружеский треп, ощущая себя частью Гильдии и даже жалел, что завтра пути наши разойдутся. Все же это — самые близкие здесь люди для меня. Хотя Альс и говорил, что нужен я еще для расчетов. Но вот настоящая служба закончилась, в одном караване с парнями шагать не планируется.
    Тут я снова почувствовал прямо правой частью головы какую-то неприязнь со стороны соседнего стола и, не подав вида, дождался вернувшегося Кроса с четырьмя кружками пенного. Забрал одну у него и чокаясь кружкой за славную Гильдию, успел рассмотреть мельком, что смотрят на меня один из купцов, который помоложе, и Старший охранников, тот самый, который остался непобежденным.
    Смотрят, и о чем-то переговариваются. Посмотрел я быстро, и перестал поглядывать в ту сторону, пока неприязненное внимание не пропало. Тут я себе позволил тоже рассмотреть своих недоброжелателей и обнаружил, что Старший исчез из-за стола, а Купец перестал обращать внимание на меня, разговаривает со своим соседом.
    Старшего я нашел возле стойки, перегнувшись, он о чем-то расспрашивал Сохатого. По быстрому взгляду, брошенному бывшим Охотником на наш стол, я догадался, что обо мне.
    — Справки наводит, — понял я и решил пока больше не пить, ожидая какую-либо подлянку. Вскоре я заметил, что певица с музыкантом сидят недалеко от нас за отдельным, маленьким столиком, около сцены и ужинают. Так, как она была ко мне лицом, смог хорошо рассмотреть девушку.
    Редкая красавица, черноволосая, она казалась ярким цветком в трактире.
    Недалеко от столика дежурил один из помощников Сохатого и бдительно разворачивал желающих пообщаться с звездой местной эстрады, не давая мешать ужинать. Она успела пару раз взглянуть в мою сторону, видимо ощущая мой восхищенный взгляд, как вдруг лицо ее сделалось ожесточенным, взгляд налился ненавистью.
    — Кого это певица так ненавидит? — успел подумать я, как мимо нашего стола протиснулся Старший. Я успел заметить, что на его лице появилась издевательская усмешка, когда он увидел ее взгляд. Он прошел совсем рядом со столиком певицы, помощник сначала дернулся, но разглядев Старшего охранников, остановился.
    Старший что-то сказал девушке и, вильнув задом, галантно изобразил полупоклон. Видно было, что он получает удовольствие от встречи и они знакомы.
    Лицо девушки снова исказилось гримасой ненависти, она рванулась и кружка пива растеклась по его лицу, на что он только достал платок из кармана и медленно промокнул брызги. Но от столика не отошел, что-то снова сказав девушке. Тут уже и музыкант подскочил, но Старший толчком кулака вернул его на место. Помощник Сохатого тоже подошел, обхватил охранника за плечи и уже, вместе с ним, попал под вторую кружку пива, окатившую Старшего.
    В трактире все замерли, в изумлении глядя на унижение, которому подвергся Старший охраны. Не знаю, что за кошка пробежала между ними, но темперамент у девушки явно есть. Зря он к ней подошел, только посмешищем стал.
    Старший оттолкнул удерживающего его помощника, и, с перекошенным лицом, теперь не улыбающимся, поспешил на улицу. Но жизнь внесла коррективы, проходя мимо нашего стола, он наткнулся взглядом на мое смеющееся лицо и резко поменял планы.
    Развернувшись, он подлетел ко мне, нагнулся над столом и прямо зарычал на меня:
    — Чего смешного увидел, придурок! Я тебе улыбку сотру!!
    На что я хладнокровно ответил, продолжая лыбиться:
    — В дерьме тебя вижу! — и добавил, — Дружок!
    Народ одобрительно зашумел, а Охотники стали очень спокойными и расслабленными.
    Старший не вытерпел такого, попытался схватить меня за лицо, выкинул руку. Но я был готов, и столкнул его руку мимо, заодно отвесив ему леща по щеке. И испытал даже некоторое облегчение.
    Если уж суждено сцепиться, то лучше по правилам, у всех на виду. Не дожидаться удара исподтишка.
    А правила были таковы: честь можно и должно защищать, но только в поединке, главное — без смертоубийства и покалеченных.
    Как рассказал мне Крос, из-за нехватки людей на просторах Черноземья запрещены драки и поединки до смерти, биться можно только до легких повреждений. Убивший или тяжко ранивший, то есть, покалечивший другого — приравнивается к убийце и заканчивает свою жизнь на руднике.
    Если с умыслом.
    Если по неосторожности, то можно откупиться. Если свидетели есть, в твою сторону говорящие.
    Так-то, я не особо хотел драться на потеху толпы, однако, какие-то намерения у Старшего на меня появились. Что-то ему было поручено Купцом, замыслы явно имелись нехорошие в отношении моей тушки. Неспроста он сразу передумал уходить, как только заметил меня. Пусть я нагло лыбился, но взбешенному мужику можно было и не обратить внимание, многие даже смеялись над ним. А так решил использовать свое оскорбление певицей, чтобы со мной разобраться. Да и взбешен был он весьма, мог поквитаться за обиду, пусть и со мной, и купцу угодить.
    Быстро решения принимает, очень опасный человек, не стоило его совсем драконить моей оплеухой.
    Только я тоже на взводе был, и певице симпатизировал, да и хмель еще в голове бродил.
    Весело начинается мой первый выход в свет. Скоро я уже стоял среди своих перед трактиром, Сохатый отдавал указания. Скоро начнет принимать ставки, вот ведь жук, на всем заработает.
    Зрители повалили на улицу занимать места. Охотники, оба, подошли ко мне и поинтересовались, обучен ли я бою на кулаках. Получив ответ, что обучен, они с нескрываемым скепсисом дали мне пару советов и подсказок, как надо драться против такого опасного соперника. И предложили падать, когда дело пойдет худо, а там мы тебя защитим. Это меня немного успокоило, и я собрался провести бой так, чтобы свести его к ничьей или моей победе с небольшим преимуществом.
    К чему мне дергать тигра, очень опасного, за усы?
    А Старший охраны не может не быть опасным человеком.
    Как почувствовал прикосновение упругой груди к моему плечу и лицо певицы оказалось совсем рядом. Я услышал шепот:
    — Если сможешь — избей эту тварь до полусмерти, обещаю — ты проведешь ночь у меня в комнате, отказа тебе ни в чем не будет.
    Я взглянул в глаза, большие и темные и почувствовал, что желание сгонять партейку по-легкому у меня пропадает. Теперь я настроен только на избиение противника. Девушка говорила, что думала и была абсолютно искренней. Взглядом я ей все пообещал, как на крыльях выскочил на поляну перед трактиром.
    Ставки уже собирали и Крос шепнул, что ставят все на моего противника, редко — кто на меня. И это понятно, он местный чемпион, побил такое могучее дерево, как старшина артели лесорубов.
    Эту ситуацию можно использовать с хорошей прибылью.
    Я, конечно, парень высокий и тяжелый, по местным понятиям. Но в деле меня не видали. Охотники считались парнями опасными по жизни, но совсем не в кулачном бою.
    Правда, все лесорубы болели за меня, но денег особо не ставили. Разминаясь, я задумался о возможности заработать побольше, кроме небольшой платы победителю, и решил рискнуть.
    Тихонько сунул свой пояс Кросу и прошептал, что там двадцать серебряных данов, пусть он поставит их на меня от себя, от своего имени. Крос посмотрел на меня, как на больного, но перечить не стал и, схватив пояс, исчез за спинами.
    Я пока поднял из корзины, уже принесенной, два ремня, связал их и заменил свой пояс, следующие ремни я пустил на бинтование кистей. Причем сделал это сам, отказавшись от помощи своих. Руки я раньше много бинтовал и понимал в этом деле хорошо. Только забинтовал кисти и продолжил разминку, как нарисовался Крос, тихонько сообщил, что ставки шесть против одного, не на меня, но деньги он поставил.
    Сказал, что Сохатый уж очень удивленно смотрел и не хотел ставку принимать. Добавил, что и Купец опять выставил мешок денег за своего бойца.
    Это самая хорошая новость за последние пару дней.
    После новости, что все Крысы перебиты.
    Ну еще, сколько я заработал в Гильдии. И сколько еще получу за трофеи.
    Ладно, лучшая новость за сегодняшний вечер. Хотя, обещание красотки — певицы поинтереснее будет, гораздо.
    — Еще лучше, теперь ставки уже пять к одному, — подумал я и посерьезнел. От исхода боя теперь зависело не уж очень много, но серьезные деньги на кону радовали. Еще успел подумать, куда меня приведет эта стычка.
    Сохатый объявил о начале боя, вызвал нас на центр, и сразу свистнул. Я приподнял руки и занял середину площадки. Охранник не торопился, не кинулся в бой сразу, как я опасался. Тоже легким шагом ходил и красовался перед публикой, немного раскачивая корпус, пытаясь вызвать меня на атаку ложными ударами. Смотрелось все достаточно неплохо, если рассчитывать на непритязательного зрителя.
    Я был довольно притязательным, поэтому заметил, что удары у противника идут, с хоть и легким, но размахом, плечи гуляют влево — вправо, накапливая энергия для удара. Бить без замаха, просто бросая руку расслаблено, здесь еще не умели и такие опытные бойцы. Я принял его игру и тоже начал поддавливать, пытаясь спровоцировать его.
    Зрители напряженно следили за нашими маневрами и уже начинали шуметь, призывая начать типичный мордобой и обмениваться плюхами. Во время занятий боксом в лицее, я не был нокаутером, или панчером. Но вот потом, не на ринге, все стычки заканчивал всегда двумя — тремя ударами. Тренированный голый кулак сносил качков и тэквондистов, каратистов и рукопашников.
    А теперь, мне очень хотелось испытать еще раз, насколько сильнее я стал после Храма. Это было важно, чтобы понять, стоит ли снова посещать его, для повышения своего уровня.
    Старший не выдержал и первым начал, попробовал показать удар в печень и перехватить в голову, однако я легко опередил его и разбил атаку хлестким ударом слева. Мужика аж качнуло, настолько сильно я приложился к скуле, которая сразу покраснела.
    Теперь он, как опытный человек, не понимал, что делать со мной. Удара он явно не видел. И уже понимал, что столкнулся с новым способом ведения боя, без могучих замахов и зубодробильных ударов. Координация сразу разладилась, глаза больше не играли. Теперь у него оставался шанс только в способности устроить навал и добраться до моей головы.
    Но вот решиться на это Старший охранников пока не мог, тяжелое попадание в голову не прошло просто так.
    Силенки в руках явно прибавилось, — отметил я и с помощью ног ушел от резкой атаки. Я хорошо разогрелся и стал попадать в ритм движений. Уйдя от сильных, хорошо видимых ударов, я разорвал дистанцию и встретил остановившегося противника хорошим ударом в нос. Дальше принялся избивать соперника одиночными, сначала добил нос, потом снес бровь, потом досталось и зубам.
    Слава богу, что ремни на руках защищали от контакта с зубами. Удары были болезненны и красноречивы для лица, но в челюсть или в висок я не метил, так как быстро бой заканчивать не хотел. Ведь именно об этом просила певица, а мне было не трудно угодить ей.
    Сопернику надоело получать одному, решив наверстать пропущенное, а может с отчаяния, он включил мельницу и бросился на меня, размахивая кулаками. Пришлось отскочить вправо и отвесить по уху, не жалея. Старшего опять качнуло, он на автомате развернулся ко мне, протягивая руки, и тут я на скачке, крюком слева ударил его по челюсти сбоку. В шуме толпы я услышал легкий хруст.
    Как здесь, интересно, лечат перелом челюсти, тоже шины накладывают или, как заживет, так заживет. Охранник был еще на ногах, пытаясь прийти в себя, кровь уже залила ему глаза и сомневаюсь, что он видел меня отчетливо. Я дал ему прийти в себя. Сам нашел взглядом красивое платье, потом лицо, полное торжества.
    Да, суровый век — суровые сердца, видно, он смертельно ее обидел когда-то. Народ орал, требуя закончить избиение. Я, подойдя стремительно, к еще пошатывающемуся противнику, поднырнул под его беспомощно вытянутые руки с мощным ударом в челюсть и отправил его на землю. Нокаут был глубокий, лежа, он еще двигал ногами.
    Сохатый свистнул и поднял мою руку с удовольствием, как мне показалось. Все же я постоял за Гильдию, не зря опытные Альс с Кронком выдали мне авансом звание Ученика. Они то в людях разбираются.
    Триумф был полный, меня обнимали, хлопали по плечам и только взгляды купцов явственно диссонировали с общим восторгом. Кроме потери солидной суммы денег, они потеряли, на время, Главного над охраной, и не смогли меня наказать. По взглядам я понял, что приобрел настоящих недоброжелателей, и теперь, не скоро смогу расслабиться.
    Но, черт возьми, оно того стоило!!!
    Меня почти на руках донесли до стола, соседний уже опустел. Видно, смотреть на наши довольные лица у охраны обоза желание пропало, и они ретировались.
    Крос с Охотниками разбирался с Сохатым и считали деньги. Парни шумно праздновали историческую победу, пиво снова полилось рекой. Я поискал глазами певицу, но она пока стояла на крыльце и смотрела, как приводили в чувство Старшего, звали его, оказывается Редкен. Вскоре его унесли — увели, придерживая за плечи. Первую помощь уже оказали, все лицо было в крови, которая проступала через тряпицы.
    Я любовался фигурой девушки, в свете факелов, она опять казалась очень красивой и желанной. Я снова почувствовал, как тяжелеет в паху. И чтобы сразу не кончить, подошел к столу, за которым велись подсчеты, попробовал вникнуть в то, как тут на ставках считают выигрыш.
    — О, Ольг, поможешь нам, денег много, что-то тупим, никак не сходится, — обрадовался Крос. Один из Охотников подвинулся и с облегчением вернулся за стол, второй, Драгер, с интересом посмотрел на меня и тоже отодвинулся. Сохатый не возражал, мол, давай — попробуй посчитать.
    — Смотри, ставки мы посчитали, на тебя поставили примерно десять данов, против — около шестидесяти, вот так и вышло — шесть к одному, потом я добавил еще 20 данов за тебя, а купцы ровно сотню, вон, они в мешочке так и лежат.
    — То есть 160 против 30, отличная получилась ставка, поздравляю хозяина трактира за такую хорошую игру, — посчитал я.
    — Известный всем крутой боец против темной лошадки. Так серьезные дела и делаются, — похвалил я организацию боев.
    Сохатый довольно улыбнулся:
    — Да, здорово получилось, теперь надо постоянно бои устраивать. Народ скоро помещаться не будет в трактире. Пора расширять зал, да и пиво завозить не успеваем, надо еще бочки в заказ ставить. Прислугу нанимать на выходные дни придется, девки мои сегодня едва справились.
    И мы вернулись к подсчетам. Крос дальше вводил меня в курс местных правил:
    — Восьмая часть от суммы ставок — трактиру, восьмая часть — победителю, то есть тебе, и теперь нужно поделить остаток на вложенные даны победивших. Ты можешь? — спросил он меня.
    — Попробую. Так, 24 — трактиру, 24 — мне. Остается 142 дана и отнимаем 30, 112 данов против 30 данов, поставленных на меня. Получается три с тремя четвертями на каждый поставленный.
    — То есть мне — 24 как победителю, 20 поставленные и 75 выигранные, итого 119 данов.
    Да, неплохо подзаработал, вовремя попался на глаза Редкену. И карму улучшил, и ночью любви пахнет. Назревавший вопрос с купцами решил, ну или усугубил, жизнь покажет.
    Тут мне следующая мысль в голову пришла, я на стоянке и в караване заработал очень хорошо. Так ведь не все и получил пока, еще и в городе ожидается поступление. А вот у парней с денежкой не так блестяще, у Носильщиков.
    Хотя, чего это я, даже они получили по 40 данов сверху за найденное золото. Сохатый был занят проверкой моих подсчетов и не сразу отреагировал на вопрос:
    — Уважаемый, сколько за наш стол причитается? За все?
    Но вопрос не пропустил, быстро смотался к стойке и принес несколько кусков бересты с едва видимыми и только ему понятными записями. Уткнулся и них, поводил губами, подвел под каждый итог и выдал:
    — Выпили и наели, за пиво — 530 грольшей, за еду — 630 грольшей, итого 1160 грольшей, то есть 18 с небольшим данов. Как Гильдейским, скину пару данов.
    — Отлично, — поразился я несоответствию своего заработка за бой и тому, на сколько наели и напили девять здоровых мужиков за шесть часов. Повезло мне с купцами, кучу денег поставили на своего проверенного бойца. Как бы отнять не решили.
    — Тогда поступим так, я сотню забираю, остальное идет за ужин и еще парням пива, — увидел я молящий взгляд Кроса, — Сколько выпьют!
    — Да, уважаемый, если надо будет доплатить, то утром скажете. А, утром же еще и завтрак. Тогда все и посчитаете.
    Я заметил, что певица встала из-за столика, взглянула в мою сторону, достаточно красноречиво, потом отправилась к лестнице, слегка кланяясь благодарившим ее за выступление. Так она прошла мимо каждого стола, за ней музыкант нес в руке чехол от инструмента и народ накидывал от щедрот своих. Обойдя всех, девушка подошла к лестнице и стала медленно подниматься, подол длинного платья пришлось поддернуть, чтобы подняться по высоким ступеням.
    Мужики во всем зале с интересом уставились на открывшиеся ноги и наступила тишина. Певица замерла, оглянулась назад, томно улыбнулась зрителям и продолжила подниматься.
    Раздались аплодисменты, это было последнее, но не менее эффектное выступление.
    Певица скрылась, я опомнился и попросил у Сохатого бутылку белого астрийского, пару бокалов и какую-нибудь птицу жареную. Все это принести в комнату певицы, как будет готово.
    Сохатый удивленно посмотрел на меня и переспросил:
    — Ты уверен? Если тебя не пригласили, то лучше — не суйся. А Грита никого не приглашает.
    Потом до него дошло.
    — А, это потому, что ты избил Редкена. Тогда понятно.
    Он подозвал девушку и передал ей заказ.
    — Ее комната первая слева, не перепутай, — напутствовал он меня и вручил мне масляную лампу.
    Я посмотрел на стол Охотников, снова заставленный пивом, махнул салютовавшему мне кружкой Кросу. Увидел подсевшего к нашему столу музыканта, активно потребляющего выпивку, и понял, что пора уйти по-английски. Прихватил свой мешок, закинув в него тяжеленький мешочек Купцов и запалил лампу.
   

   

    

     Глава 24
     ОГНЕННАЯ НОЧЬ
    

    Лестница была довольно скрипучая, и я поскорее проскочил по ней, остановился наверху и осмотрелся. Я оказался в небольшом коридоре, из которого выходило 5 дверей, по две слева и справа и одна — напротив. Свет виднелся только из-под той, которая была напротив, значит, купцы там остановились.
    Надо ухо востро держать, нож один на поясе, вернулся с поясом, кинжал в мешке — это меня не слишком успокаивает. Владею я этим несравненно хуже тех же охранников.
    Главное — какой засов на двери, придется меры принять для обеспечения полной неприкосновенности жилища.
    Я приблизился к двери и тихонько постучал, послышались легкие шаги, бухнул засов и дверь чуть — чуть приоткрылась. Девушка рассмотрела меня, я специально опустил лампу пониже, чтобы не слепить ее, и распахнула дверь.
    — Ты не слишком торопился, — она не очень приветливо смотрела на меня. Надо ее успокоить, я ведь для нее — незнакомец. Что лучше всего действует на женщину, когда она не знает, чего ждать. Правильно спокойная и ласковая речь.
    — Пришлось сделать заказ в номер, скоро принесут, — улыбнулся как можно обаятельнее я, видя, что Грита не торопится впускать меня.
    — Может, впустишь меня, а то скоро все соседи заинтересуются нашим разговором, — этот аргумент, наконец, подействовал.
    Девушка отступила в сторону, пропуская меня и, выглянув в коридор, тихонько закрыла дверь, опустила засов.
    Теперь мы стояли рядом, запах девушки снова волновал меня. Я не спешил, такой момент хотелось растянуть долго, мне всегда нравилось такое преддверие, медленное и чувственное.
    — Ты потрясающе пахнешь, такой божественный аромат, никогда еще я не был так возбужден только запахом женщины, — прошептал я, глядя в широко раскрытые глаза.
    Один комплимент за другим и я почувствовал, как умение кадрить девушек на нашем среднем уровне вырастает в великолепное, гениальное волшебство для местного общества.
    Мы сблизились, уже мое лицо было совсем рядом с ее симпатичным лицом, от нее пахло ванилью и телом молодой женщины. Грита закрыла глаза и прижалась ко мне, я почувствовал упругую грудь. Опустил на пол мешок, обнял девушку и так простоял, пока не скрипнула лестница и разносчица не постучалась, подав голос. Забрал у нее поднос и отнес его на столик около окна. Девушка стояла по-прежнему у двери и внимательно смотрела на меня.
    — Откуда ты? У тебя — акцент. Я чувствую его, — спросила она.
    — Почему ты так ведешь себя? Я не понимаю, — добавила еще.
    Ну что тут сказать? Галантность и куртуазность — путь к успеху в феодальных отношениях, романтических дворян пока я не видел и даже не понимаю, где они. Ну это не повод переживать об их отсутствии, это повод для быстрых отношений.
    Девушка привыкла, наверно, к диалогам, типа, ложись да раздвигай. И ни слова нежности, вот она и стоит в ступоре и не понимает, что ждать.
    В комнате я обнаружил, кроме узенькой кровати, типа полуторки, еще табурет и стул. Ставни были приоткрыты, я выглянул, посмотрел по сторонам, и закрыл их полностью. Свеча давала немного света, лампу я погасил, внизу шумел народ в трактире, в общем — все для уюта было создано, кроме последних мелочей. К которым я и приступил, снял кувшин с водой со столика и расставил бокалы типа стаканов, бутылку вина, глиняное блюдо с курицей и тарелки с двух краев. Посмотрел критично и вытащил нож, надо же культурно птицу нарезать, протер его и внимательно рассмотрел при свете свечи.
    — Прошу, присаживайтесь, красивая девушка. Давай поговорим о жизни, искусстве и вашей красоте.
    — Давай поговорим, — согласилась певица, подошла к столику и села на стул.
    — Меня зовут Ольг, я был еще вчера в Гильдии, сделал быстрое продвижение по службе и совершил несколько героических деяния. Но вот — вышел в отставку и — теперь свободная птица.
    — Птица? — не поняла Грита.
    — Это значит, что я не работаю больше на Гильдию, но некоторые дела у меня остались. Это хорошо, я ведь совсем не хочу провести всю жизнь в лесу. Говорю я с акцентом, ты права, но рассказать, где я жил раньше — не могу. Меня сильно ударили по голове, и я пришел в себя на стоянке охотников, где мне помогли.
    Я наполнил оба бокала и предложил тост:
    — За твои прекрасные глаза, в которых можно утонуть!
    Мы выпили, причем девушка едва пригубила свой бокал.
    — Теперь я иду в Астор, собираюсь устроиться в городе. Ты расскажи о себе.
    — Что рассказать? — спросила Грита.
    — Просто о себе, где ты живешь? Кем работаешь, я уже понял. Почему такая красавица с потрясающим голосом поет в сельском трактире? Зачем ты попросила избить этого человека? — я замолчал и снова отпил из бокала.
    Белое астрийское очень напоминало, хороший рислинг, но градусов и сахара было поменьше. Помолчал, давая собраться Грите с мыслями.
    — Живу я в городе, родных у меня нет, все остались в Смертных горах, сама я спаслась чудом. Пою здесь, потому, что платят хорошо и не дают приставать ко мне. Может, я и правда, слишком хороша для трактира, но мне тут нравиться. В Асторе мне сложнее приходится, хотя я и там выступаю. Мужики бывают такие козлы, — девушка уже немного расслабилась и отпила хороший глоток.
    И продолжила:
    — Отличное вино, мое любимое, только очень дорогое.
    — Ты щедрый, мне нравится. А насчет Редкена, он особенный козел, сделал мне много очень плохого. Давно. Я встретила его в трактире, он узнал меня, но вел себя так же отвратительно.
    — Я не стала сдерживаться, остальное ты видел. Ты был моей последней надеждой отомстить ему. К тебе я подошла в полном отчаянии и поэтому предложила себя, — девушка разволновалась и допила бокал. Я тоже допил свой и снова наполнил оба бокала.
    — В тебе чувствовалась сила и характер, ты приглянулся мне, но я не ожидала, что ты так легко изобьешь этого подонка. Жаль, что не сделал его полным инвалидом, чтобы он гадил под себя. Теперь тебе тоже грозит опасность, как и мне. Он — очень мстительная тварь и не забудет ничего.
    — Спасибо, что предупредила, но я думаю так же.
    Мы выпили еще, за окном шум начал утихать, народ расходился ночевать, кто-то прошел по лестнице в соседний номер, потом еще, с песнями, заняли номер, с другой стороны.
    Я переставил подсвечник на пол, около двери и подошел к девушке, сдерживаться уже больше я не мог. Нежно обнял за талию и привлек к себе, поглаживая по спине и бедрам, потом начал целовать сладкие губы. Холодок в поведении девушки прошел не сразу, но понемногу выпитое вино все же помогло расслабиться. Грита все активнее вжималась в меня, поцелуи становились все чувственнее, я помог ей снять платье, разобравшись с хитрой системой крючков и пуговок. Оно упало на пол и девушка, оставшаяся в шелковистой нижней сорочке, потянула меня к кровати. Я скинул одежду и уже нагой, прилег рядом с ней. Грита закрыла глаза и была готова к проникновению. Я не стал так торопиться, хорошо быть опытным в сексе, современным мужчиной.
    Сначала ласкал грудь через ткань сорочки, потом спустил лямку с плеча, обнажив грудь, довольно крупную, хотя в платье это было совсем не видно. Гладил и целовал небольшие соски, потом приподнял подол и одновременно ласкал внизу живота. Грита задышала, раскинула колени в стороны и активно задвигалась, все сильнее насаживаясь на мои пальцы. Девушка была готова, я уже давно толкал ее в бедро своим надувшимся органом и теперь только боялся сразу кончить, едва оказавшись в ней.
    Когда я осторожно прилег на нее, Грита открыла глаза, видна была настороженность, что девушка ждет боли и неприятного проникновения. Я это понял и успокоил ее, что войду в нее очень нежно и мягко. И понемногу готовил ее к этому, скользя членом по смазке и входя по миллиметру.
    Скоро она перестала быть напряженной, расслабилась и сама толкнула меня в себя. Боясь сразу кончить, я двигался очень медленно, но Грита все ускорялась. И, вскоре выгнулась, и задрожала, я тоже успел кончить, только залив спермой простыни.
    Девушка полежала, приходя в себя и переставая дышать, как загнанная лошадь. Она приподнялась на локте и смотрела на меня, потом задала вопрос:
    — Ты почему не в меня кончил? Не бойся, в меня можно.
    Я смотрел на такую красивую девушку, с упавшей лямкой, обнажившей грудь, такую же незагорелую, как плечи и шея, с темными волосами и синими глазами.
    Потом ответил:
    — Все только начинается, милая. Боялся, что ты утонешь.
    Взял кувшин и подошел к ведру, чтобы немного помыться, попозже Грита перехватила кувшин у меня и присела над ведром.
    Да, душевых кабинок я больше не увижу, все удобства теперь заключены в ведерке или тазике, там и моются и нужду справляют. Главное, чтобы вода была и было куда вылить, часто на голову проезжающим. И в городе меня ждет такой же сервис, только емкость будет поудобнее, скорее всего.
    Мы вернулись в кровать, попивая вино и вскоре я повторил приступ, потом еще, затем подкрепились птицей и допили вино. Грита и ее тело заводили меня с пол-оборота. Занимались любовью до глубокой ночи, пока обессиленные не уснули в обнимку.
    Утром нас разбудил стук в дверь, не знаю, кого из нас будили.
    Я любовался телом девушки, ее перепутанными волосами и начал поглаживать красивые ягодицы, щекоча пальцами и приговаривая:
    — Девочке пора вставать?
    На что мне было сказано проваливать, с утра у девушки не самое хорошее настроение. Чем скорее я исчезну, тем будет лучше.
    Хороший вариант для того, чтобы расстаться с утра.
    — Добро. Найду тебя в Асторе, — пообещал я красотке и, быстро одевшись, выскользнул за дверь. Так даже лучше, по утрам не все хотят вспоминать прошедшую ночь и те веселые безумства, которым предавались в темноте. А женщина не хочет портить свое и мое воспоминание помятым лицом, синяками под глазами, перегаром и общей картиной при свете.
    Ставни были закрыты и расставание прошло прилично. Кстати, засов за моей спиной закрылся почти сразу.
    Спустившись по лестнице, я незаметно проскользнул к стойке, но Сохатого не было, и я вернулся к столу. Наших была половина, на мой вопрос, где остальные, Крос ответил, что — ушли в Сторожку в ночь.
    — Надо бы пива глотнуть, — я потер лицо.
    — Обязательно, — оживился Крос, да и остальные не отказались, но, оказалось, заказ уже сделан и по две кружки каждому принесли почти сразу.
    — Ох, холодненькое, в самый раз! — обрадовался я и одним глотком вылил кружку в себя. Крос отсалютовал мне уже второй кружкой и спросил про мои планы.
    — Планы мои зависят от ваших. Мы же, вроде, с обозом Гильдии едем в город? Я ничего не путаю?
    — Нет, все так, мы остались, те, кто идет в город. Лучше вместе, и обоз поохраняем и нам риску меньше. Деньги-то у всех немалые, — понизил он голос, поглядывая по сторонам.
    — Благодарим тебя за вчерашнее угощение, гульнули на славу. Да и ты в накладе не остался, вовремя вчера деньги поставил, хоть и на себя.
    — Где ты научился так расчетливо драться? Редкен не ударил тебя ни разу, а он опытный боец. Он почти никогда не проигрывает. Парни из его ватаги рассказали, — добавил Крос, отвечая на мой вопросительный взгляд.
    — Древнее забытое искусство из-за гор, — неопределенно туманно ответил я, и, помолчав, добавил:
    — И Редкен его тоже знает, но похуже. Шаолинь, называется.
    Лица у парней стали озадаченные, они и правда повелись на мою легенду. Как и в нашем мире верили в непобедимых Шаолиньских монахов и японских ниндзя.
    — Хорошо, что он победил этого деревянного лесоруба, не уверен, что пробил бы его, — решил я проявить скромность.
    И перевел разговор.
    — Как этот музыкант? Много красивых историй рассказал?
    — О, он засыпал нас этими историями, врал, конечно, но рассказывал очень красиво. Настоящий мастер, и языком трепать и на трейле играть. Как бабы его любят — нигде отказа не знает, типа. Только про певицу, которая вчера пела, Гриту, ничего не говорит, мол, ничего с ней не было. Уважительно относится.
    Эта новость меня порадовала, музыкант был похож на записного сердцееда, длинные волосы, симпатичное лицо, подвешенный язык. У женщин и, правда, успех имеет.
    — Значит, не зря пиво переводили на парня, хорошо рассказать тоже уметь надо, — заметил Драгер, допивая свою кружку. Допил и перевернув, поставил на стол:
    — Хватит пока.
    И все остальные охотники быстро опрокинули свои кружки и отставили в сторону. Я тоже так сделал, хоть уже и не в Гильдии. Оставшееся время сидели на улице, смотрели, как поднимается солнце, я и подремывать начал, ночь то трудная выдалась.
    Не знаю, как отнесется Грита ко мне теперь, когда рассчиталась собой за вчерашнюю победу над ее заклятым врагом. Может, и не захочет больше узнавать, но мне она очень понравилась. Есть в ней то, что мне импонирует, какая-то независимость, что ли. Кроме голоса и внешности.
    Есть и какая-то грязная история, так ненавидеть можно только за что-то очень нехорошее. Надеюсь, не узнаю эту историю.
    Гриту я больше в это утро так и не увидел.
    Потом подошел Сохатый, рассчитал меня за вино, еще 1о данов перекочевали в его широченную ладонь, очень крепкий мужик. Сказал — заходить почаще, стол и ночлег будет бесплатно, если драться будешь, так и сказал. Денег заработаешь, говорит, очень хорошо:
    — Может и не так, как вчера, купцы не каждый день такими суммами рискуют, но все равно прилично будет.
    — Так что заходи почаще. Не понял народ, как ты Редкена побил. Решили, что повезло тебе, что соперник сильно устал. Так, что найдутся желающие, и много, тебе навалять, — повторил он свое предложение.
    — Ты тоже думаешь, что повезло? — решил я узнать его мнение.
    — Нет, я же все видел. Да ты был быстрее Редкена в два раза, и сила в ударах сумасшедшая. Просто умение твое народу — непонятно. Привыкли они к другому бою, с разменом и без хитростей.
    — Так, что — заходи! И Грита снова через осьмицу будет, счастливчик, — тихонько прошептал на ухо мне он последнюю фразу.
    А громко добавил:
    — И платишь хорошо! Как Гильдейскому — на все скидка!!
    Видя, что смотрит он мне за спину, я оглянулся, надеясь увидеть Гриту. Но увидел только Охранников, лениво идущих на завтрак. Понятно, для кого Сохатый подчеркнул мою принадлежность к Гильдии, которая своих в обиду никому не дает. Спасибо ему, лишним не будет, желания поубавить может, если захотят отомстить.
    Вскоре показался и наш обоз, три подводы и трое возниц Носильщиков. Да, мало охраны для такой добычи, ну и мы теперь присоединимся впятером. Похватали копья и другое оружие с подвод и зашагали себе.
    Уходя, я попытался глазами найти красное с зеленым платье, но не увидел.
   

   

    

     Глава 25
     ПЕРВЫЙ ГОРОД ЭТОГО МИРА
    

    До Астора нам оставалось прошагать около двухсот лиг по утреннему солнышку, дневному солнцепеку и вечерней прохладе. Не очень тяжело, но после пары кружек пенного может разморить, поэтому Драгер взял руководство обозом на себя. И сообщил нам, что мы пройдем утром побольше пути — до полудня. Зато потом и отдохнем подольше, расположившись в тенистом месте около озера.
    Парни радостно одобрили такие мудрые распоряжения Охотника. Между собой, конечно.
    Крос с печалью оглянулся на уходящий за горизонт трактир, где осталось еще немало пива. Грусть в его глазах переливалась через край.
    Я последовал его примеру и тоже загрустил, этот вечер мне так много дал. Вспомнил Гриту, ее тело и то, что мы делали на поскрипывающей кровати, наверно, сильно мешая спать соседям. Очень она мне понравилась, чем дальше уезжал наш обоз, тем больше я хотел снова увидеть ее глаза, услышать волнующий голос, почувствовать запах тела.
    Копья мы давно сложили обратно, все шли расслабленным шагом, и чтобы не клонило в сон, собрались в небольшие группки, вспоминая, как веселились вчера.
    Крос с Понсом подались ко мне, Понс еще раз поблагодарил за проставу, на что я отшутился, что положено, когда выходишь из Гильдии в отставку.
    Но Понс усмехнулся:
    — Даже после отставки бывших Охотников не бывает, все при деле. Как Сохатый, всегда наш человек.
    — Да, он точно на своем месте. Что, такой авторитет у него, даже драку разогнал, своим глазам не поверил бы, пока не увидел.
    — Авторитет свой честно заработал, столько голов разбил и запретов на посещение выдал, что рисковать никто не хочет.
    — Вот уже пару лет тихо, даже мы уже заскучали, раньше постоянно его поддерживали, когда замес начинался, — добавил Крос.
    И Крос перешел с прошлого на будущее, на посещение кабаков и борделей Астора. Я заинтересовался, какой лучше, а какой дешевле?
    На это прослушал целую лекцию о кабаках Астора, известных куртизанках и ценах на пиво, естественно — это самое главное. Я мотал информацию на ус и помалкивал. Пиво делилось для Кроса на две категории — вкусное и очень вкусное, других сортов не бывало. Цены тоже вариативны, где-то по полтора грольша, там просто вкусное. Где-то — аж по шесть, страшно сказать, а именно в трактире у Горста, месте для чистой публики. Девки употреблялись после пива и были распрекрасными красотками. Если у них были хотя бы две ноги.
    Понс только посмеивался, слушая распинавшегося Кроса. Он был счастливо женат уже 4 года, еще с Носильщиков и по большой любви. Но в теме разбирался и часто поправлял приятеля.
    Мимо проплывали фермы, поля, свинарники — вся местность была заселена довольно густо.
    По дороге, через пару верст мы пересекли реку Протву по узкому деревянному мосту и были приветливо встречены охраной моста. На той стороне была поставлена небольшая караулка, где местные служивые собирали мостовые за проезд и контролировали, как могли, проезжающих. Одна секция моста была даже разводной, это я почувствовал, когда она просела под весом подводы и снова поднялась, когда подвода проехала дальше. Хитро придумано, судя по всему, этот совсем узкий пролет можно задвинуть под другой, более основательный. Прервать сообщение, так сказать, с минимумом усилий. Наверняка на ночь так и делают.
    Служивые сидели под навесом, прячась от лучей Ариала и выглядели довольными жизнью мужиками. Я с интересом разглядывал, как они весело обнимались с Гильдейскими, звали по именам всех, только про меня спросили взглядом.
    — Знакомьтесь, наш отставник Ольг, сделал бешеную карьеру в Гильдии за месяц, стал даже Учеником и вышел в запас, так вот получилось, — весело представил меня Понс.
    Гвардейцы Совета, а их называли так, заулыбались.
    Они-то хорошо знали по рассказам приятелей, сколько надо сил положить и пота пролить, чтобы за несколько лет дойти от Носильщика до Ученика.
    И приняли как шутку представление Понса, не относясь к нему всерьез. На шум из сторожки вышел, отдыхавший после утренней смены, мужик и начал расспрашивать коллег о причинах веселья. Посмеявшись, гвардейцы начали знакомиться с отставным гильдейцем, то есть со мной. Как звали их, я и не запомнил, только старшего стал различать — Бронса. Гвардейцы были одоспешены, в легких кольчугах по середину бедра на полотняных поддоспешниках. Шлемы остались висеть над скамьей, под рукой, если что.
    Один был и с наручами, и в поножах, при копье, видимо, как дневальный. Драгер отозвал Бронса в сторонку и негромко о чем-то ему рассказал, всего скорее о бое на Опушке. Видно было, как лицо Гвардейца становится напряженным, похоже, банда в пятьдесят Крыс поразила его воображение. Чувствую, после нашего ухода служба на мосту будет нестись по — настоящему, без дураков. Но тут меня самого взяли в оборот, народ захотел узнать, как я так быстро дошел до Ученика Охотника:
    — Может и нам в Гильдию пора, месяц до Ученика, пару месяцев до Охотника, полгода до Мастера — отличная карьера! — веселился светлоголовый гвардеец.
    Я только скромно отмалчивался, но Крос молчать не стал и поднял палец:
    — Есть одно условие, всего одно, — и эффектно замолчал.
    — Да какое условие? Упоить всех Старших в хлам, что ли? — ерничал второй гвардеец, плотный и, видимо, очень крепкий.
    Крос подхватил тон:
    — Ну это то вообще невозможно! Тут попроще дельце.
    И замолчал, подогревая интригу. Несколько секунд он был в центре нетерпеливого внимания.
    — Всего то, завалить огромного Корта! — выпалил приятель.
    — Огромного? Насколько огромного? — заинтересовались парни.
    — Да с подводу, — явно преувеличил Корт.
    Гвардейцы это поняли, теперь уже подкалывали Кроса, с кем его только не сравнили, но с приятеля — как с гуся вода.
    Его веселый характер, крепкая рука, и любовь к пиву были известны всем. Везде у него были приятели, в каждом кабаке он всегда находил себе верных слушателей и друзей. Старшие уже переговорили, Драгер скомандовал отправляться, но Крос успел посеять интригу:
    — Скоро обоз из Астрии пойдет, присмотритесь к Старшему над охраной, Редкену… — многозначительно заметил он.
    — Знаем его давно, а что с ним не так? — спросил Бронс.
    Крос хитро улыбнулся, помолчал и нехотя, как бы, добавил:
    — Вызов Охотникам кинул… — и замолчал, теперь совсем, как не тормошили его гвардейцы.
    — Ну ты и хитрец, — порадовал я Кроса такими словами, когда мост стал скрываться за деревьями.
    — А то, пусть знают. Кто тут крутой, — и продолжил.
    — Да и тебе известность среди Гвардии не повредит. Как какая заваруха, а если тебя знают, хоть какой-то знакомец найдется, сразу по-другому и говорят, и относятся. Что случилось, гвардейцы не церемонятся. Могут и, не сильно разобравшись, древком так угостить, что только в подвале в себя придешь. А там уже докажи, что не виноват.
    — Ты теперь, хоть и бывший Гильдейский, но все же твой статус не очень понятен. Почему такой молодой и не покалеченный, а уже в отставке. Накосячил — значит. Тогда, значит, можно не церемониться, — продолжал просвещать меня приятель.
    — Поэтому лучше, чтобы знали и про Корта гигантского, и про службу твою Гильдии и про то, как Редкена побил. Его многие не любят, нутро гнилое не скрыть. Но человек он известный и с ним все ясно. Вот, если снова с ним схватишься и нет товарищей рядом, то ему поверят, может так быть, а не тебе, — так закончил Крос и потом молчал до привала.
    Мне тоже не до разговоров было, размышлял над словами моего единственного приятеля в этом мире. Особенно о том, что он раньше говорил, про магический пепел и снег. Значит, магия здесь есть, раз люди бежали на юг, через Смертные горы, то снег с магией шли с севера, откуда сейчас и Пришлые Крысы явились. А раз снег и народ замерзал, получается, какой-то катаклизм здесь произошел, что-то типа ядерной зимы.
    Климат здесь очень благоприятный, не знаю, какое сейчас время года. Поля распаханы, похоже на весну, но, если такая погода постоянно, то можно и два урожая в год собирать.
    Ладно, это подождет, потом разберусь, а вот с Севером непонятно. И с устройством власти в Асторе, и во всем Черноземье — непонятно. Где феодалы, все бароны и графы, кто король или князь — темный лес пока для меня.
    Главное, что я знаю, не приветствуются тут всякие непонятные умения, предупреждал Альс меня. Пожалуй, и к магам нехорошо относятся. Даже если всю правду рассказать о том, как попал, прибьют для ясности.
    Поэтому молчать надо мне, как попал в этот мир без ГМО, и что видел в Храме и про сам Храм — это главное. Про способность Гильдия знает, но Альс ясно показал, что умения такие в Гильдии используют и втайне очень даже приветствуются.
    Кроса тогда, при разговоре, после боя, отправил в караул, Носильщиков не было рядом, только рангом повыше Охотники.
    На привале оставили охранять обоз Носильщиков со Сторожки, и сладко поспали пару часов под подводами. Кому как, а мне хватило, чтобы взбодриться.
    К вечеру хутора и отдельные дома уже стали превращаться в деревни, распаханные и засеянные земли пошли сплошняком. Людей тоже прибавилось, детишки стайками выбегали к обозу и бежали рядом, крича и выпрашивая подарки.
    Я заметил, семи — шестилетних детей было много, много и младше, а вот 10–12 лет почти не видно. Может — уже работают, может просто мало осталось после Беды. Дорога под ногами стала укатанной и ровной, начали попадаться участки с галькой, утоптанной внутрь. Обочины стали широкими и частенько приходилось разъезжаться с встречными подводами, пропускать скачущих всадников. Один раз навстречу проскакал отряд Гвардии. Мостики, тоже узкие, попадались все чаще и перед ними было место, чтобы переждать встречных.
    Теперь один из Носильщиков шел впереди в 50 метрах и регулировал голосом, когда обозу надо съезжать на обочину, когда — быстрее спешить вперед, чтобы успеть проскочить.
    Я во все глаза разглядывал местную жизнь, все же тут предстоит мне прожить остаток дней своих, всего скорее. Пока, за полтора месяца пребывания, в основном — в лесу, я как-то быстро потерял необходимость в постоянном интернете. Забыл, что значит проверять почту и отвечать всем в Вацапе, сидеть в новостях в компе и воевать в Танчиках.
    В последнее время, когда появились первые реальные признаки отчуждения со стороны жены, она все чаще задерживалась на работе допоздна, стала избегать близости в постели, перестала делиться мыслями и планами на будущее. Я тогда плотно увяз в негативных мыслях и постоянном поиске возможностей изменить такие тенденции в семейной жизни. Хотя жена за прошедшие 12 лет совместной жизни показала себя серьезной женщиной, в основных вопросах. Поэтому я сам уже не верил в то, что удастся склеить подразбившийся горшочек.
    Оказалось, что Танчики — идеально помогают поменьше переживать, время летит незаметно. Присел, шесть часов пролетело, пора спать. А ты даже позабыл о проблемах.
    Так вот, после переноса сразу столько навалилось моральных и физических испытаний, что прежняя жизнь как-то очень быстро побледнела и исчезла на заднем плане бытия. Надо было каждую минуту, с пробуждения, бороться и учиться, быть настороже и готовиться к мгновенному изменению обстановки вокруг.
    Хорошо хоть, Тонс не стал учить меня охотничьему ремеслу, он ведь хотел этого, ну или размышлял, что будет, если взять меня в оборот и по полной нагрузить учебой. Но все же отступился, работой я и так был завален по самое не хочу, старался еще и язык учить ударными темпами. Если начинать учить, надо примириться с мыслью — потерять часть добычи от охоты. Ведь придется долго и тщательно разжевывать все мельчайшие нюансы установки ловушек, где и как их размещать, как настораживать. Времени на это не было абсолютно, и Тонс сдался, отказался от искушения передать мне свои знания. Начинать учиться мне надо было еще 20 лет назад.
    Да я сам не горел желанием всю жизнь провести в лесу, спать на земле и есть, что придется. Да и не получится у меня стать хотя бы Учеником Охотника, чтобы скромно зарабатывать на жизнь. Прохожу до конца дней своих в Носильщиках, бедноватым неудачником и буду аутсайдером по-местному.
    Вот и славно, что не получится.
    Понимаю, надо мне в Астор. Пожить там какое-то время, освоиться с грамотой, историей и понятиями жизненными. Может потом в город побольше перебраться, если такие здесь найдутся, историю своего появления в этом мире обелить тоже. Охотники наверняка не забудут, что взялся я из ниоткуда, ничего не знал про этот мир. Хоть и уверял, что — просто не помню.
    Вскоре показались крепостные стены Астора и, всмотревшись, не удалось сдержать вдох разочарования. Насмотревшись неприступных крепостей из Игры Престолов, я подспудно ждал, и надеялся — здесь увидеть такую же красоту и величие. Хотя и понимал, что нет особой нужды. В отсутствие серьезных врагов и, главное, сурового феодального правителя, который пинками и кнутом заставил бы холопов построить для него такую цитадель.
    Город же Астор, как я понял, что-то на подобии немецкой Ганзы или Великого Новгорода, только во главе не самые богатые и влиятельные. Пока. А те, кто смог взять на себя бремя управления в тяжелейших условиях, принимать эффективные решения и спасти людей, заслужить доверие и верность.
    Не знаю еще, почему произошло с этой землей что-то похожее на ядерную зиму, с падением температуры, снегом и льдом, да еще и магическим пеплом. Откуда он взялся и почему магический, из-за выброса какого-либо вулкана? Или последствие Войны Магов, так называемой. Но про Магов ничего не говорят, при мне, во всяком случае, а выспрашивать я пока остерегаюсь.
    Да и про близлежащие к Черноземью земли я знаю слишком мало, чтобы попытаться придумать свою историю из тех мест. Астрия да Жаркий Восток, вот и все. А что на Севере или за горами на западе, или же за морем на востоке?
    Надо найти местные карты или атласы, но до этого выучиться читать и писать. За этим дело не станет, учитывая, насколько я легко выучил язык.
    Денег есть на жизнь, на скромную уже на год, да еще с Мечника и шкур насыпят неплохо, наверно.
    Но если с Гритой общаться тепло, то ненадолго. Есть такая надежда у меня, первая моя женщина в этом мире. В общем, одни размышления да допущения, остается только ждать и смотреть.
    Вот и смотрю я на стену города и понимаю, что высотой она не больше 4–5 метров и не очень ровная. Следы разрухи присутствуют во множестве, но и серые пятна ремонта густо растеклись по поверхности стены. Кое-где и зубцы не сохранились, а вот на куске в пару сотен метров их снова восстановили. Видно, что работы ведутся постоянно, но не очень интенсивно. Прямой угрозы городу нет, или не было, а дел всяких, прямо сейчас необходимых — множество.
    Тем временем наш обоз приблизился в стене, из-за зубцов выглянул стражник и крикнул кому-то вниз:
    — Охотники обоз привели!!!
    Уже темнело и створки ворот были прикрыты, но щель быстро стала расти, вскоре ворота были полностью распахнуты. Еще трое стражников вышли навстречу и опять пошли приветствия, видно было, что и здесь все знакомы. Крос весело пообещал молодому стражнику завтра погулять, по-взрослому, в Жаровне.
    Драгер быстро пообщался со старшим на воротах, кивнул в мою сторону и повел обоз в город. Стражники внимательно осмотрели меня, на что я приветливо поздоровался со всеми сразу и вошел, наконец, в ворота.
    Створки ворот закрылись за спиной и гулко стукнул мощный засов, отрезая охотничью часть моей жизни.
    Во всяком случае, я очень на это надеялся!
    Мы двигались по темной улице, колеса грохотали по каменной мостовой, я пытался рассмотреть дома по сторонам улицы, но не преуспел в этом. Мы двигались явно в обход центра, только в немногих домах были подсвечены окна. Видно было, что жизнь здесь с заходом светила кончается.
    Мне стало не по себе от первых минут в Асторе. Эта темнота и безлюдность наглядно показали, что в средневековом городе — и улицы темные, и жизнь трудная. Не то, что в мое время, да еще в таком городе, как Питер.
    Колеса все грохотали, мы двигались быстро, дома, темные и молчаливые пролетали мимо, как и мое настроение. Тринадцать лиг такого хода, и мы заехали в ворота какого-то дома, оказавшегося складским зданием Гильдии. Тут подводы и лошадей забрали работники, а все Охотники попали на быстрый ужин. Я, как всегда, отдал свою кружку Кросу и быстро завалился спать на первом попавшемся месте.
    После почти бессонной, предыдущей ночи с жаркой Гритой, и целого дня в пути — я был счастлив просто лежать.
   

   

    

     Глава 26
     УТРЕННИЙ СЮРПРИЗ
    

    Утром я проснулся от первых лучей светила, закрыл лицо рукой и прислушался. В казарме пока никто не шевелился, и я перевернулся на другой бок. Еще через какое-то время народ стал просыпаться, кто-то потряс меня.
    — Не буди Ольга, он сегодня уже не на службе, — прошипел Крос.
    — Скоро придет Альс, он сказал разбудить Ольга к построению, — возразил Понс, это именно он подошел ко мне.
    — Встаю, я уже проснулся, — я поднялся и пошел в умывальню, а вернувшись стал перебирать мешок. Собрал грязную одежду, свернул ее в ком. Надо отдать в стирку, белье и полотенца тоже. У меня всего один комплект одежды, больше созданной для леса, в особой расцветке.
    Пора прикупить гражданской одежды и обуви. Ну, может, не все сразу, пока похожу в старом платье — как Охотник. Все же эта профессия внушает доверие и дает уважение среди горожан, мне это нужно в первую очередь.
    В трапезной уже пахло кашей, и я отправился на свой последний завтрак в Гильдии, откуда нас позвали во двор.
    Старшие уже прибыли, ночевали они где-то в другом месте и теперь стояли во дворе, ожидая нас с завтрака. Они тоже приехали на подводе и теперь общались с коренастым и смуглым Хранителем, главой склада Гильдии. Из погреба работники выносили кадки с солониной и рыбой, катили бочки с маринованными овощами и грузили на несколько дополнительно зафрахтованных подвод. Десяток подвод грузились по очереди, во двор при складе могли заехать не более двух.
    — Сегодня большой день. Гильдия передает городу основной взнос за право охотиться на территории Черноземья. Мы делаем это постоянно, меньшими партиями, тогда все проходит обыденно, — начал Альс.
    — Сегодня же все пройдет торжественно, около Ратуши, при всем Совете. Город продлит свой контракт с Гильдией, получит условленный взнос и… даже больше, — негромко и загадочно выговорил Альс.
    — Иногда бывают и претензии со стороны Совета, что-то они требуют поставлять больше, от чего-то отказываются. И нередко намекают, что в такое трудное время Гильдия слишком вольготно себя чувствует и занята все больше своими делами, — продолжал Старший Мастер раскрывать перед нами современную политическую обстановку.
    Мне сразу подумалось, что время уже не такое и трудное. Войны нет, банда в 50 Крыс — больше похожа на мелкую неприятность.
    — Может — это и не нравится кому-то, но Гильдия выполнит все, что поручено Советом свободного города Астора, — теперь уже с пафосом заявил Альс.
    — Мы слишком связаны с Советом и несем на себе все бремя разведки, охраны земель вокруг Астора и полного предупреждения враждебных действий на всем Черноземье. Без нашей работы в лесах и полях, предгорьях и горах городу будет не только не хватать мяса и шкур, он будет просто слеп и беззащитен. Гвардия Совета — умелые воины, но в лесу без нашего участия они — просто сильно шумят, — важность нашей работы росла на глазах.
    — А сейчас, после того, как мы небольшим числом выманили на себя врага и отразили неплохо продуманное нападение, вырезав всех Крыс и взяв пленных. Теперь разговоры о нашей вольнице надолго утихнут, — с удовлетворением подвел итог политинформации Альс.
    Помолчав, Старший Мастер передал слово уже знакомому для меня Охотнику:
    — То, что Крысы, продолжали наблюдать за вами, выставив самых ловких своих бойцов, Старший Мастер Альс и Мастер Кронк обнаружили сразу. Только ждали, решатся они напасть или нет, — теперь раскрыл план и второй Старший Мастер, звали его Турин, как я узнал недавно.
    О, какие подробности решило начальство довести до наших ушей, получается — все прямо контролировали. Не похоже было, на самом деле, что Альс с Кронком были готовы к такой драке, численности Крыс и появлению неплохого Мечника в тылу обоза.
    Наверняка и потери такие, пятеро погибших — не входили в их планы. Крысы явно смогли удивить Мастеров, организованно метнув дротики и каменные диски. Основной удар нанесли сзади и, если бы не Понс, сорвавший атаку и отвлекший на себя Мечника, чем бы все кончилось — не знаю.
    Скорее всего, мы почти все полегли бы, пока Охотник с луком остановил бы Мечника и подтянулись Старшие из головы обоза. Если смог бы остановить.
    Конечно — против Старших Мечник не выстоял бы и минуты, особенно против Альса. Правда в деле я его не видел. Мне хватило и умений одного Понса.
    Понс молодец, да и я тоже — одного заколол, уклонился от диска и второго подколол. Но, если бы Мечник сразу на меня выскочил — тогда точно кранты мне. Это сейчас Крос меня хоть чуть поднатаскал с копьем, могу оборону держать, создавать необходимую плотность острием копья вдали от себя. Ведь, и силенки добавилось после Храма. А тогда, как Мечника увидел и его скользящую походку настоящего бойца — сразу ноги ослабели.
    Увидел свою смерть. В пяти метрах.
    Получается, сейчас нам доносят официальную точку зрения верхушки Гильдии. Нам остается только поддерживать ее по мере сил своих.
    С другой стороны, несмотря на главную атаку с нашего направления, мы смогли отбиться и прикончить основную ударную силу — Мечника, хотя все на тоненького прошло. Понс с Носильщиком явно проигрывали тому, пока дубина, пущенная моей рукой, не сбила Мечника с ног. Будь на моем месте опытный Носильщик, все могло пройти и легче, хотя и я себя молодцом показал.
    Теперь руководство Гильдии может пожинать плоды своей осторожности и предупредительности. Хотя кому-то они показались горькими.
    Вряд ли Альс пошел с караваном ради того, чтобы вспомнить молодость.
    Старшие находят себе занятия в более комфортных условиях.
    Похоже, что-то такое и подозревали. Что может быть нападение усиленной группировки Крыс, не стали увеличивать число Носильщиков, чтобы не спугнуть врагов. И ведь все получилось, те полезли и все полегли. Потери есть, как без них.
    Есть, о чем похвастать Совету, получить награду — по числу срезанных ушей, продать меч и кольчугу и, самое главное — поделиться скошами.
    Связь — это самое главное в любое время.
    Даже два прибора у Гвардии и один в Совете на порядок повысят эффективность и взаимодействие между ними самими и Гильдией. Такая связь позволяет все.
    Да, Старшие в полном шоколаде. Теперь и все пожелания будут учтены и влияние вырастет в Совете. Пятеро погибших — небольшая цена, на самом деле, для таких открывающихся возможностей. И новых наберут, и побольше числом, раз Гильдия так важна теперь для Совета.
    Все эти мысли пронеслись в моей голове, пока Турин излагал свои мысли перед строем, радостно шумевшим в ответ на его слова.
    Все правильно, мы живы и здоровы, пока наша очередь не пришла — будем радоваться и жить. Но плавное течение мысли прервал Альс, вызвавший меня к себе. На что я, непонятно из каких соображений — сымитировал выход из строя, как в армии и четко развернулся. Судя по сильно удивленным лицам парней, я — зря, пожалуй, поторопился показать свои умения в шагистике. Будут теперь еще думать, что я военный шпион Астрии.
    — Наш Ольг Прот, Ученик Охотника, — назвал меня даже по званию, — Уходит в отставку. За особые заслуги перед Гильдией получает Знак Охотника в Отставке!
    Парни загудели, чувствовалось, что такие награды — явление не частое.
    — Служил Гильдии он мало, но получилась его служба очень насыщенной и полезной для Гильдии. Он в одиночку отомстил за наших Братьев — Тонса и Карна, убив двух Кортов. Нанес завершающий удар Мечнику. Первым заметил засаду, — закончил Старший Мастер обоснование моих подвигов. Прямо как тогда, в трапезной.
    И достал из щегольской кожаной сумки на боку небольшой металлический жетон, показав всему построению.
    Вручил мне, повесив на шею. Жетон по форме опять же напоминал те самые жетоны, которые можно было обменять на наличные в Кассе Астора. На нем была выдавлена голова собаки и номер из двух цифр, сама поверхность была раскрашена в коричнево — зеленый цвет.
    Герб Гильдии и ее цвета.
    Церемония закончилась, все Старшие пожали мне руку, и я стал сам по себе. Свободный — почти горожанин.
    Парни окружили меня, хлопали по плечам и обнимали, поздравляли с таким почетным выходом в отставку. Не все, правда, поклонник Ланки Тильс с парой приятелей не стали присоединяться.
    Оно и к лучшему.
    Здесь нет еще политкорректности и никто фальшиво не улыбается.
    Альс нашел меня взглядом и показал, что я иду со всеми. Зачем я ему там нужен? Считать что-то?
    Потом ворота открылись и наш обоз из десятка подвод двинулся к Ратуше. Наконец то, я мог посмотреть город при свете. Но пока ничего интересного не видел, мы ехали мимо складов и лабазов, где понемногу кипела жизнь. Вдали виднелись мачты и оснастка кораблей, стоящих в гавани, их было около десятка, но больше рассмотреть мешали заборы.
    Запах порта — рыбы и гниющих водорослей, смолы и крики чаек — к этому я успел привыкнуть и вчера вечером. Но вот заборы и ограждения кончились, и вся ширина гавани раскрылась перед моими глазами.
    Под ярким светом Ариала можно было увидеть всю гавань и бухту, частично созданную природой и уже потом дополненную человеком.
    С левой стороны она была ограничена природной скалой, идущей от берега, где она была максимально высокой, полукругом со скошенной конечной частью и заходящей на две трети гавани. Постепенно снижающейся и с обозначенным краем, который венчало небольшое здание.
    С правой стороны прибрежная скала отсутствовала и виднелась только в 20 лигах от крепостной стены. По-видимому, из камня скалы и было построено большинство зданий в городе, городские стены, башни и сам порт. Да и возить было очень удобно камень для строительства. Левую, северную скалу не раскопали, она прикрывала от северных ветров в ненастье и до нее от Стены было примерно три лиги. Через город шла небольшая речка, рукав Орты. Она проходила через стену, шла по краю Астора и так же выходила через городскую стену в районе скалы слева. Мне уже рассказали, что раньше она впадала в гавань, но много лет назад русло перенесли и теперь она вытекала между скалой и берегом.
    Пока, до изобретения пороха и пушек, со стороны скалы городу ничего не грозило. Потом, придется там ставить форт и делать ее неприступной. Зато можно будет контролировать всю северную сторону и море.
    Ну это так — мысли о будущем. Пока я увидел около десятка небольших кораблей, торговых шхун, я бы сказал, каждая с двумя мачтами. Они были похожи, и по формам корпуса и по такелажу, небольшого водоизмещения. С некоторых выгружали товары, другие стояли под погрузкой и принимали в трюмы товар, подвозимый по широкой причальной стене на подводах. Причальная стена справа немного не доходила до природного ограждения бухты, оставляя проход в гавань, достаточный для небольших кораблей. Оканчивалась стенка довольно высокой, укрепленной башней.
    Все это я успел рассмотреть, стараясь не сильно привлекать своим любопытством внимание. Обоз свернул направо, в открытые ворота стены и возглавляемый Старшими Гильдии въехал в неширокую улицу, ведущую к площади перед Ратушей. Это мне успел прокомментировать Крос, прервавший молчание, которое соблюдал под взглядами Старших.
    Я разглядывал дома, тянувшиеся сплошной стеной с обеих сторон улицы. И менял свое вчерашнее представление о городе. Дома были, в основном, двухэтажные, каменные, с высокими потолками и деревянными ставнями на окнах. Видно было, что эта часть города плотно заселена. Во всех окна, сдвинув занавеси, выглядывали люди, женщины и дети — в основном, и с любопытством разглядывали наш громыхающий караван. Некоторые, увидев знакомых, приветствовали их криками.
    Охотники молчали, только жестами отмечая, что слышат и рады встрече. Детские и женские головки, торчащие среди светлых занавесок, привлекали внимание, но я рассматривал больше первые этажи зданий. Отмечая, что все они заняты лавками и мастерскими, с кое — какой местной рекламой. Там уже в дверях и воротах стояли мужчины в фартуках и тоже приветствовали наш караван.
    От ворот внутренней стены, отделяющей Астор от порта, до площади, на которой стоит Ратуша, было где-то под две лиги, метров триста, по дороге мы пересекли 6 переулков. Шириной не больше двух метров, они были довольно прямыми и не похожими на подворотни обычного средневекового города, как я себе их представлял, да и видел в старой застройке в Чехии.
    Видно, что строился Астор по единому плану и был довольно удобен для жизни. На улице могли свободно разъехаться две подводы, а переулки выглядели ухоженными, выложенными камнем и, с увитыми плющом, стенами. Под ногами уже были уложены не камни, а солидные плиты, хорошо состыкованные друг с другом. Грохот деревянных колес сразу пропал и сменился просто гулом, отдававшимся в домах эхом.
    Все это выглядело вполне симпатично и настроение у меня, после вчерашней вечерней заброшенности, приподнялось. Город был солнечный и приятный, выглядел симпатично, без угрюмых и несчастных лиц. Все жители, конечно, более дорогой и преуспевающей части города, были довольны жизнью, нищих и попрошаек не было видно совсем.
    Мне здесь уже нравится, успел подумать я, как наш караван выехал на площадь и остановился, заняв все место перед красивым, четырехэтажным зданием с несколькими подъездами, украшенным лепниной, и пристроенной слева высокой башней — колокольней, раза в два выше самого здания.
    Крыша башни прикрывала основание от лучей Ариала с запасом, чтобы не слепило наблюдателей. Дома на площади были все в три этажа, богато оформленные, с балконами и верандами, стояли сплошной стеной.
    Здесь уже жили люди, управляющие городом и всем Черноземьем. Даже пост Гвардии перед Ратушей, понятное дело, присматривал за порядком на площади.
    Я засмотрелся на флаги, которые украшали разные подъезды Ратуши и, чуть не пропустил команду от Альса:
    — Гильдия, внимание!!!
   

   

    

     Глава 27
     ПРИЕМ В РАТУШЕ
    

    Большие центральные двери распахнулись, и тут же появились фигуры представительных мужчин, числом около двадцати — это и был Совет Капитанов в полном составе. Они были в обычной одежде, с голубыми лентами через плечо, символом принадлежности к Совету и торжественности события.
    Впереди шел коренастый пожилой, но еще крепкий мужчина, с боков рядом с ним шли двое, видимо, более приближенные к Главе Совета, за ними все остальные.
    Когда они приблизились и остановились, Альс негромко что-то отрапортовал, обращаясь непосредственно к Главе Совета. Потом члены Совета поздоровались с каждым Охотником за руку, у меня даже кисть начала ныть. Народ был крепкий, с последних событий прошло меньше восьми лет и Капитаны, выбранные за силу и характер, не успели ни состариться, не расслабиться в мирной жизни. Руку жали без дураков, некоторые, как клещами.
    Показывали молодому поколению, что, еще в порядке, могут и нас поучить. Лица Капитанов мне понравились, лица сильных и мужественных людей, выдвинутых на вершину власти не по чистоте крови, месту рождения или знакомству.
    С другой стороны, люди, взявшие власть в суровых условиях, явно проигрывают, интриганам и ловкачам без принципов, конкуренцию в мирной жизни. Сейчас они знают друг друга как облупленные, знают, чего можно ждать от каждого. Кого ставить руководить всей общиной, а кого — только своим небольшим отрядом, кто — рубака, а кто — хитрец.
    Пройдет еще лет 5-10, продолжительность жизни в Черноземье, как и везде в средние века, невелика — лет 35–45, в среднем. Придет смена, сначала немного, а потом прорвет плотину и снесет поток старых Капитанов.
    Новые уже будут другие, точно.
    Потом Альс провел членов Совета мимо подвод, дал выступить Хранителю с кратким обзором — рассказом о перевыполнении плана. На этом первая часть торжественного собрания была окончена.
    Охотники были распущены, подводы с продовольствием приняли в умелые руки работники Совета. Но меня, Понса и Кроса Старший Мастер оставил, и даже нагрузил тюками с первой подводы.
    — Отлично, мы, как особо отличившиеся, будем представлены всему Совету и отмечены в летописи, — порадовался Понс, подхватывая длинный сверток. Кросу досталась кольчуга, а мне — два легких объемных свертка, один побольше.
    Альс шел впереди, мы за ним, за нами остальные Старшие Гильдии.
    Почетный караул, так сказать.
    В круглом, украшенном зале на втором этаже, в присутствии Совета, Альс показал мне жестом развернуть на длинном светлом столе шкуры, что я и сделал. На меньшую шкуру Капитаны отреагировали спокойно, а вот вторая, огромная, вызвала неподдельный интерес. Все они подошли к столу и Глава, прикинув длину шкуры, заинтересованно спросил Альса:
    — На аукцион обе ставите?
    — За обе наши друзья погибли, по Охотнику за шкуру вышло… Очень неравный размен… Мастер Тонс и Ученик Охотника Карн. Такого Корта Гильдия добыла впервые, и мы должны как следует обеспечить семью Карна. Тонс был одинок, — проникновенно и просто Альс показал, что служба в Гильдии — очень опасное дело.
    И он продолжил:
    — Но это просто Звери, пусть и необыкновенно сильные и магически одаренные. Будь у нас только с ними проблемы, то Городу беспокоиться было бы не о чем совсем.
    Альс выдержал театральную паузу, усиливая впечатление и продолжил:
    — Теперь жизнь в Городе не будет прежней.
    Лица Капитанов начали меняться, от расслабленности не осталось и следа, сейчас они внимательно слушали Старшего Мастера. Я внутренне аплодировал Альсу за постепенное повышение градуса в настроении хозяев Города. Да, он по праву руководит третьим по силе воинским подразделением в Черноземье. Сейчас мастерски намекает, а скорее требует от Совета мер по усилению Гильдии и повышению ее роли в жизни Астора.
    И свои решающие аргументы Альс выкладывал перед Советом не спеша, обыгрывая по пунктам свои плохие новости.
    — На наш караван произошло нападение крупной и организованной банды Крыс.
    — На вас напали Крысы? Да как они решились на такое? — видно было, что Глава Совета не очень взволнован такой новостью.
    — У вас же в караване не меньше десятка гильдейских? Что для них Крысы? Просто пыль под ногами, — спокойно высказался и один из приближенных.
    — В караване было 18 Охотников, и даже, я был с ними и Мастер Кронк, — Альс опять красноречиво помолчал, и выдал первую плохую новость:
    — У нас пятеро убиты и несколько раненых.
    На лицах Капитанов появилось ошеломление. Видно было, что такие сведения о потерях в Гильдии они узнавать не привыкли.
    — Если прибавить сюда Тонса и Карна, почти пятая часть Гильдии погибла.
    — Альс, в чем дело? Что это значит? Почему такие потери? — настойчиво начал спрашивать Кром. Так звали Главу Совета города, Крос успел шепнуть.
    — Как, как при тебе такое могло случиться? Сам то ты где был? Охотники не смогли заметить засаду? На чем вас подловили?
    — Да, господа Советники, засада была. Впрочем — мы ее ждали… — Альс прошелся вдоль стола, за которым разместились члены Совета.
    — Мы ждали засаду и были готовы. Перед последним поселением, Помром, мы спугнули два десятка Крыс, которые ждали наш караван в засаде. Но нас оказалось почти столько же. У них хватило ума не связываться с Гильдией и ее Караваном. Как нам показалось. Но оставлять такую большую банду на нашей земле мы не могли. Что они собирались сделать, нам, конечно, было не известно. Потом мы нашли на маршруте тело обезглавленного, это был один из Крыс.
    — Его убили свои? — спросил один из Совета.
    — Да, господа, Крысы начали убивать своих и наводить порядок среди банды. Это был уже второй сигнал, что они становятся опасны. После первого организованного отхода из засады. Тело было обезглавлено одним ударом, хорошим ударом меча.
    — Вот он!
    И по знаку, Понс размотал сверток и положил на стол сверкнувший меч. Видно было, что его почистили и наточили, для более солидного и опасного вида.
    Подобравшиеся как-то незаметно Члены Совета больше не были похожи на группу благодушных и расслабленных людей. Они снова стали воинами. Меч осмотрели и подняли глаза на Альса, ожидая продолжения.
    И Альс их не разочаровал:
    — Меч самый обычный, ничего особенного. Кроме того, что он оказался у Крыс. Один из них умело им пользовался.
    — Сразу успокою Уважаемый Совет, этим умельцем оказался не местный. И сразу расстрою — Пришлый владел мечом на уровне Мечника, заметьте — Мечника!!! Вы можете такое представить?
    Уважаемый Совет, суда по всему, точно не мог внятно представить такое. Шум от обсуждения такого факта только нарастал, и Крому пришлось постучать в небольшой колокол молоточком, что бы привлечь внимание:
    — Господа, Старший Мастер еще не закончил. Нас ждет немало новостей. Дадим ему высказаться.
    И Альс продолжил:
    — Да, это далеко не все новости. После обнаружения тела мы начали находить следы Крыс, которые они оставляли, наблюдая за нами. Мы не стали преследовать их шпионов, подозревая, что нас ждут по дороге. Чтобы не гонятся за ними, не тратить силы, тем более — оставить груз мы не могли. Я решил спровоцировать Крыс на нападение, собираясь разделить отряд на два, поменьше и побольше. Побольше ушел бы в сторону и продолжал следовать за обозом, попытавшись перехватить наших преследователей. Однако, эти меры не понадобились. Где-то в переходе от Сторожевого Дома на караван напала вся банда.
    Альс опять сделал паузу, налив себе воды в чашку. Выпив, он продолжил:
    — Мы были готовы, но Крысы смогли напасть дружно, одновременно кинули дротики, потом так же вместе кинули боевые диски. Видно, что нападение они тренировали не один день. Мы сразу понесли потери. На десяток нашего авангарда одновременно кинулось больше 40 Крыс.
    — Кто-то из Носильщиков не смог увернуться от дротиков и дисков, кто-то был ранен и убит в стычке. Из этих сорока — девять были Северяне, остальные — местные Крысы.
    Члены Совета молчали, осмысливая слова Альса.
    — Но главный удар Крысы нанесли с тыла, с правой стороны обоза напало восемь Крыс, из них — пятеро Северян с Мечником во главе. На левую сторону напало двое Северян и девять местных. Получается, что основной удар наносился сзади, справа, — Альс, как по нотам разыгрывал представление.
    — Перед собой вы видите настоящих героев Битвы на Опушке.
    — Ученик Охотника Понс, уже — Охотник, смог опередить и расстроить ряды атакующих, сам напал на них в лесу, и убил двоих лично, двоих вместе со своими друзьями.
    — Носильщик Крос, теперь уже — Ученик Охотника, смог убить двоих Крыс, получив в грудь боевой диск.
    — Ученик Охотника Ольг смог убить одного Северянина сам, второго вместе с Понсом. Он же, ударом копья, смог убить Мечника.
    Я скосил глаза на друзей, они стояли молча, но на лице начинал проявляться реакция от внезапного повышения. Понс, впрочем, выглядел спокойно, школа Гильдии была хорошо видна в нем. А вот Крос, кажется, готов был броситься танцевать.
    Сегодня точно будет рекордный загул Гильдии. Мы все трое обязательно должны проставляться, отмечать новые звания.
    По следующему знаку Крос развернул свой сверток, красивая, блестящая кольчуга легла на стол рядом с мечом. Видно, что и кольчуге придали товарный вид перед показом.
    — Кольчуга высокого качества, как попала к Мечнику — непонятно. Гильдия уступает кольчугу и меч Совету, за соответствующую долю, обговоренную старым договором. Основную долю от Гильдии получают Понс и Ольг.
    — Так сколько в итоге Крыс оказалось в банде, и смог ли кто из них уйти? — поинтересовался помощник Крома, главный по Гвардии, Капитан Генс.
    — Да, и что вы узнали об причинах, по которым Северяне пришли сюда? — добавил Кром, — Что им надо было? Только напасть на караван и забрать мясо?
    Вопросы становились все более деловые и конкретные. Альс предложил перед тем, как долго обсуждать такие важные и секретные темы — чествовать Героев Гильдии и отпустить их из Ратуши.
    То есть нас.
    На пару минут мы стали центром внимания, нам налили по полному бокалу из красивого стекла хорошо выдержанной, ароматной ресы. Пришлось выпить его целиком. В голову прилетело сразу, ведь закуска не полагалась.
    Выдали по красивому жетону на кожаном шнурке, как отличившимся среди защитников города. Я заметил, что с такими жетонами здесь полный порядок — льют, штампуют и раскрашивают на хорошем уровне. С нашей Гжелью не сравнить, но качество добротное. Новый жетон отправился к своему собрату на мою шею.
    Да, теперь у меня есть местный паспорт и даже загранпаспорт.
    Почетного гражданина.
    Ничего непонятного в тебе не остается для проверяющего, если такое произойдет. На жетонах нет ни фамилии, ни имени, ни твоих примет, ни тем более фотографии. Но все равно, кто в теме, с одного взгляда поймет, кто ты такой, дальнейшие расспросы просто помогут проверить тебя. В таком средневековом мире все держится на личных контактах и поиске знакомых и знакомых знакомых.
    Получается, если ты сам в теме, то при таких проблемах, когда надо скрыть свою личность, можно легко представиться знакомым, пройти все расспросы и ехать дальше. Вопрос только в том, чтобы человека, которым ты представляешься, лично никто не знал. А в этом гарантии нет никакой. Того же Кроса, наверняка, знает вся Гвардия. Да и Понса тоже.
    Мы, наконец, вышли на площадь и спокойно вздохнули. Последний час пришлось держать себя в кулаке, под пристальным вниманием членов Совета. Да и Старшие посматривали внимательно — типа, не опозорим ли звание гильдейского глупым выражением лица или слишком бурной радостью отреагируем на повышение статуса.
    Крос с Понсом сразу просто блаженно растеклись по скамье на краю площади, стоящей удачно в тени здания. Жизнь у них мгновенно поменялась в лучшую сторону. Понс получил первое серьезное звание, без приставки — Ученик, переход Кроса из Носильщика в Ученики сразу повышал заработок. И переводил обладателя из самого начального сословия Гильдии в уже более — менее серьезного ее члена, сдавшего второй экзамен на профпригодность. Этот уровень проходили почти все, кто учился на Охотника. Но прохождение было не стопроцентное, можно было долго ждать, пока кто-то из Охотников или еще выше, не изъявит желание тебя обучать. И даже не дождаться.
    Кратко говоря, Гильдия была заинтересована во все большем количестве недорогих в содержании Носильщиков, и в меньшем количестве более высокооплачиваемых Охотников.
    Хотя, с такими потерями в своих рядах, теперь надо было срочно набирать рекрутов, желающих вести свободную жизнь на природе.
    Тем более, сейчас Гильдии точно поднимут финансирование, да и управление Гвардией и Стражей с использованием скошей — сильно упростится. Потери в этом бою пришлись только на молодых Носильщиков, более подготовленные Ученики, тем более Старшие, отделались гораздо легче.
    Понс потерял указательный палец и, скорее всего, побаивался, что может загреметь в отставку. Его смелое и продуманное поведение в схватке спасло весь арьергард от разгрома, который, наверняка бы, учинили пятеро Северных во главе с Мечником. То есть он повел себя, как настоящий Охотник и лидер, спас нас от неминуемой смерти. Давно уже серьезный профи рассматривался на повышение Гильдией. Разбрасываться такими людьми никто себе не может позволить. Даже, если он не совсем целый.
    Примерно такое мнение я и высказал приятелям, поздравив их с повышением по службе. Понс, ставший абсолютно счастливым человеком, со мной согласился. Даже затянул песню, про то, что может похлопотать за меня и взять в обучение. Теперь он может это сделать.
    — Не смеши, в моем возрасте начинать такое сложное дело, только тебя подставлять своей бестолковостью. Вон, Крос, подтвердит.
    — Крос! Очнись ты!
    Мечтательно улыбавшийся своим мыслям приятель не сразу понял суть дела и, слава богу, не стал искать мягкие слова. Сразу признал, что учить меня, все равно, что воду решетом носить.
    — Даже ты не сможешь его заполнить, хоть наполовину, тем, что сам умеешь. В возрасте Ольга надо Охотником быть. Не меньше.
    В конце и Понс признал, что погорячился, Старшие никогда не согласятся. Я, с затаенной радостью про себя, внешне выразил страшное сожаление, что не смогу встать в один ряд с такими славными парнями.
    — Скорее, Ольг подойдет в Гвардию, с его силенкой. Прилично работать копьем за полгода научат. Но знакомства нужны серьезные, служить многие хотят, — закончил Крос.
    Я поспешил отвлечь приятелей от мыслей, в какую бы братоубийственную структуру меня пристроить. Заверил их, что хочу месяц отдохнуть и потом думать о работе.
    Тем более, сегодня будет гулять все гильдейские, кто окажется в Асторе, обмывать такое событие. И вообще, я сильно беспокоюсь, хватит ли в кабаках пива.
    Крос тут же вслух принялся прикидывать, где будем собираться и в какой очередности. И я, пока мысли у него не устремились совсем далеко, тут же попросил парней о помощи:
    — Хочу на время гулянки кинуть кости в хорошем, проверенном месте, оставить вещи, поручить постирать грязное белье, получать с утра горячий завтрак, — так я высказал свою просьбу.
    — Лучше дорогой постоялый двор рядом с центром или трактир, чтобы несколько дней прожить по — богатому, — так я усложнил свои пожелания.
    Тут Понс с Кросом заспорили о таком месте. Я понял, что Понс упирает на спокойствие и солидность, а Крос — на веселье и разврат.
    Конечно, я быстро выбрал сторону Понса.
   

   

    

     Глава 28
     ОСВАИВАЮСЬ В ГОРОДЕ
    

    Кроме жетонов на четыре с половиной золотых, у меня осталось еще 80 данов после победы над Редкеном.
    Очень уж хотелось проверить уровень местного комфорта для обеспеченных людей. Серьезно, я просто соскучился по ночлегу в доме и кровати.
    Чтобы доподлинно узнать, каково жить с деньгами в средневековье.
    Чтобы было к чему стремиться. Или серьезно разочароваться.
    Тем более, в течении пары дней подойдет доля за меч и кольчугу. Еще, в течении недели, после аукциона, и доля за шкуры. К слову говоря, Крос тут же прикинул, сколько дадут за каждую в отдельности, но говорить, на пересохшее от радости новой жизни горло, не захотел.
    И мы переместились за здание Ратуши, на соседнюю улицу, в кабак для купцов заморских, как охарактеризовал это место Понс. Чтобы успокоиться и распланировать сегодняшний день для веселья, скорее даже вечер. Пока удастся всех заинтересованных оповестить и собрать, надо много побегать.
    Пиво тут стоило в два раза дороже, чем в трактире у Сохатого, но было охлажденное и подавалось с легкой закуской и крендельками, что Крос особенно оценил.
    Трактир поражал своим великолепным убранством, красивой посудой и подачей, резными столами и стульями, по полцентнера каждый. Еще и симпатичной подавальщицей, шустрой и быстроглазой девкой. Чьи очень незаурядные формы выпрыгивали из низкого лифа и приковывали взгляды изголодавшихся парней, как магнитом.
    Посмотреть было на что, и я не отставал от приятелей, пытаясь разглядеть, не покажется ли край соска над тканью. Насмешливо посматривая, девка быстро выставила бокалы на стол, сопроводив их тарелками с закуской и ехидно спросила:
    — Что еще господам угодно? — всем видом показывая, что работает в заведении, куда таких простых парней не часто пускают. А пара вышибал на входе не просто так не смотрит в нашу сторону. Как бы не смотрит, а ждет повода размять крепкие плечи.
    — Господа гильдейские желают еще по паре пива, каждому, и закуски мясной, — вырвалось у меня. Крос мигом опрокинул свою кружку и выжидательно уставился на девку, типа — ты еще здесь?
    Она не смутилась и тут же принесла заказанное.
    — Вот это обслуживание, — поразился я.
    — Хорошо сидим, Охотник Понс и Ученик Охотника Крос! — торжественно напомнил приятелям о сегодняшних знаковых событиях, и мы стукнулись кружками, громко и весело.
    Мы были живы и здоровы, на троих не хватало всего одного пальца, и по местным меркам — мы были прекрасны.
    — Так вот, про шкуры. Думаю, что за малую дадут — двенадцать-пятнадцать золотых, это обычная цена за такую. Бывает и до восьми цена падает, это когда три шкуры за раз выставили. Но больше так не косячат в Ратуше.
    — В этом году пока не добыли ни одного Корта, а купцов много, — продолжил Крос и Понс согласно кивнул, прихлебывая из бокала. Крос тоже не стал терять время, снова опрокинул пол-бокала и блаженно вздохнул:
    — Пиво здесь самое лучшее, для Горста варят только хорошее. Так и сидел бы, пока не наберусь, только дорого очень здесь, и не пошумишь с парнями. Да и девки — вредные, шуток не понимают, нам проще надо, веселых, — снова продолжил, теперь уже Ученик, и опять уткнулся в бокал.
    — Со второй шкурой все не так просто, не с чем сравнить. Таких еще и не было. Убить такого матерого Зверя почти невозможно. Раненый, он не лезет в схватку, а прячется, как человек. Почти разумный зверь. И всегда отомстит, если может. Но на рожон не полезет, только без риска для себя. На тебя то одного, Корт совсем расслабился, если ты его смог рогатиной скинуть, — пояснил Понс.
    Я внимательно слушал. Естественно, про перцовый баллончик из другого мира я не стал упоминать, когда рассказывал, как смог смертельно ранить Зверя.
    Рассказал, что захватил с собой и рогатину, и дубину на дерево. Когда Зверь выбил дубину, то я рогатиной смог спихнуть его с ветвей в сторону настороженного дротика.
    Видно было по лицам Альса с компанией, что не очень они могли представить такое развитие событий. Чтобы Корт проиграл человеку на верхушке дерева в ловкости?
    Но и совсем отказать в возможности такого, они не смогли, типа, все в лесу бывает. Очень жить захотел и совершил небывалое. Я все же полностью живой перед ними, а от Великого Зверя только шкура осталась.
    — Так, что шкура на аукционе вызовет большой интерес, купцы своим владетелям захотят услужить. Такая шкура на полу или стене ханского дворца будет повышать самомнение последних, а у многих купцов в кошелях золотых без счета водится. Могут и зацепиться, и сильно цену поднять, но меньше 40 золотых вряд ли, скорее больше, — негромко и рассудительно закончил Понс.
    Я пораженно ахнул:
    — За шкуру столько золота?!!
    — Да, половину тебе, половину Гильдии. За вычетом доли аукциона, они восьмую часть от суммы берут. Так что, поднять цену — в их интересах!
    — У вас такие условия в Гильдии?
    — Такие условия, за редкие или уникальные виды добычи — половина от вырученного. Гильдии хватает, да и нечасто такое бывает, — снова пояснил Понс, ведь Крос не отрывался от пива.
    Мы допили пиво и подъели сушеное и вяленое мясо. От суммы, озвученной ехидно улыбавшейся девкой, Крос даже поперхнулся последним глотком пива, чего за ним раньше не было замечено.
    Я рассчитался за всех и снова попросил меня устроить на ночлег. Пока мы уходили от Ратушной площади, парни все спорили о лучшем месте для меня, меня же разморило от ресы и пива. Я даже не особо смотрел по сторонам, мечтая побыстрее упасть в кровать. Город могу и завтра посмотреть, в свежем состоянии, на трезвую голову.
    Сегодня еще начало дня, а вечером большая пьянка. Поэтому, когда я увидел через пару улиц приличный трактир с вывеской, красиво расписанной золотом и зеленой краской, то сразу направил, спорящих до этого времени, приятелей к нему.
    — Мортенса кабак, — просвятил меня Крос, резко остановившись у входа, — Хорошее место, недешевое, комнаты приличные и кормят вкусно.
    Я затолкнул неугомонного парня внутрь, и с Понсом зашел сам. Конечно, здесь не было такой роскоши, как в предыдущем, но пахло аппетитно, было чисто и прислуга хорошо вышколена. К нам сразу подлетел расторопный половой и повел к столу, где шустро смахнул невидимые крошки и получив новый заказ, умчался за пивом.
    Народу в зале было немного, пара постояльцев обедала через два стола от нас. Да две девушки спустились сверху, под присмотром серьезного мужика в кожаном жилете, и уселись в сторонке, громко попросив лимонада. Мужик подозрительно посмотрел на нас, оценивая наш помятый вид и, особо серьезно, на оживившегося при виде девушек Кроса.
    На что Понс, усмехнувшись, заметил, чтобы Ученик не тратил силы. Мол, это совсем не те девушки, которые нужны Охотнику после месяца в лесу. Крос, как видно, прислушался к мнению старшего, но посматривать в тот угол не перестал.
    — За спрос денег не берут? — я подколол приятеля.
    — Только по голове стучат! — и мы с Понсом дружно рассмеялись. Вспомнили случай, когда из-за такого вопроса Кроса по пьянке в одном трактире долго дрались все против всех, пока не выдохлись. Кроса подкалывали до сих пор, хотя это и было в прошлом году. Ведь именно с этой фразы и началось все веселье. Сам виновник получил такие эпические бланши под оба глаза, что все знакомые с нетерпением ждали продолжения этого рассказа. Но приятель не унывал, только все клял какого-то лесоруба, раскрасившего его лицо на пару недель хитрым ударом исподтишка. Мне об этом сам и рассказал, и ржал больше всех.
    Пиво стоило здесь, как и у Сохатого, по 3 грольша, я опять заказал шесть кружек, из которых успевал выпить одну, дай бог. Но когда Крос нацелился на третью кружку, успел перехватить его руку и отправил договариваться о номере на два дня. Недоверчиво косясь на оставленное на столе пиво, Крос исчез на минуту за стойкой, но скоро уже плюхнулся на скамью и снова вцепился в кружку.
    — Сейчас Мортенс подойдет, с ним и порешаешь, — все же объявил он.
    — Я здесь не при делах, звал же в Жаровню идти устраиваться, — добавил он после большого глотка.
    — Ты еще в Мышь и Крупу позови, всю ночь крики слушать, и в дверь ломится будут до утра. Там, чтобы уснуть, самому мертвецки накидаться надо, — подколол его Понс.
    И добавил:
    — Там то он свой, всех знает.
    — В Жаровне получше для Кроса, то есть — веселее, но уровень совсем не тот, как здесь, — и Понс одобрительно пощупал стол, массивный и состоящий из ладно пригнанного бруса, красиво затемненного.
    — Молодой еще, не понимает много, — продолжил было посмеиваться Понс, но замолчал.
    К нам степенно подошел седой, солидный мужчина с круглым лицом, внимательные глаза под кустистыми бровями смотрели на меня с вопросом:
    — Господин хочет занять номер?
    — Да, хочу снять номер на пару дней, с возможным продлением. Меня зовут Ольг Прот, я бывший гильдеец, вышел в отставку.
    — Бывших гильдейцев не бывает, — звучно ответил хозяин. И, подумав, озвучил цену в четыре дана за скромный номер с завтраком и ужином, выжидательно посмотрев на меня.
    — Согласен, — я сразу на месте отсчитал четыре серебрушки, чтобы успокоить Мортенса. Видно было, что гильдейские нечасто останавливаются в его заведении. И спросил про возможность помыться и постирать вещи.
    — Воду сейчас нагреют, за вещами придут в номер, к вечеру высохнет, денег пока хватает, — лаконично ответил Мартенс и, развернувшись, ушел за стойку.
    — Как найти Жаровню вечером? — спросил я у Понса.
    — Вы же там соберетесь?
    Понс переглянулся с Кросом и подтвердил, что там начнем, а дальше посмотрим. Отсюда идти от Ратуши шесть улиц, свернуть на Бобровую. Там не в первый кабак, где вывеска с Фазаном, а во второй.
    — Да там увидишь, мы тебя не пропустим.
    Мы посидели, пока меня не позвали мыться, я пожал руки приятелям. Сполоснувшись теплой водой из тазика, оставил грязные вещи там же и добрался до номера на втором этаже. Номер был совсем маленький, окно прикрывали ставни, создавая уютный полумрак. Оно выходило на внутренний двор с загоном для лошадей. Кроватей было две, обе неширокие и маловатые для моего роста. Небольшой стол и пара табуретов, умывальник с ведром в углу.
    Надо на будущее смотреть номер с кроватью побольше. Сейчас и так сойдет.
    Закрыл засов, поджал ножом, чтобы понадежнее. Тем же длинным ножом его легко открыть снаружи, а мне такие сюрпризы не нужны.
    Подушка была набита пухом, матрас все той же соломой и сеном. Но уже попышнее и помягче, чем те, на которых спал в Гильдии. Даже льняная простынь имеется, и вторая такая же — укрываться. Ночи здесь теплые.
    Пристроил мешочек с серебром под кроватью, на табурет кинжал положил, ставни закрыл и упал на кровать.
    Господи, наконец-то!!!
    Лежу в постели с бельем, относительно чистый, не надо вздрагивать от каждого шороха всю ночь. Мечтал об этом с тех пор, как вышел из Храма. Так, со счастливой улыбкой на лице, и уснул.
    Проснувшись через пару часов, я прислушался к себе и новому миру. Давно я не спал один в комнате, хотя бы в минимальном комфорте.
    Я уже отвык не только спать один. Просто вообще не было возможности побыть одному. На стоянке все время чувствовал присмотр от Тонса, даже когда его не было видно. В караване всегда рядом были люди, и побыть самим собой я не мог, надо было держать себя в руках каждую минуту. А так иногда хотелось расслабиться последнее время, остаться наедине.
    Поведение городского современного человека в лесу настолько отличается от того, как живут и чувствуют себя в лесу, сроднившиеся с ним Охотники, что лучше сразу забыть о своем прошлом. Я даже ходить учился, глядя как Тонс передвигается.
    Внешне, может и похоже получалось, но скептицизма в глазах Альса это не убавило. За два месяца, без малого, жизни на стоянке и в караване, я как-то впитал в себя новые понятия жизни, неплохо выучил язык. И, пожалуй, вернулся в те времена, когда пришел учиться на автомеханика в колледж, бывшее ГПТУ.
    Тогда я серьезно прислушивался к советам своих приятелей со второго — третьего курсов, хорошо освоившихся в непростой жизни Петербурга 90-х годов. Повторял за ними и довольно быстро прижился в колледже.
    Потом в армии, я сразу воспользовался умениями, полученными на секции бокса. Навалял одному борзоватому пацану в первый же день пути в поезде. Совсем он за разговором не следил. Хорошо, хватило пары ударов в тамбуре, чтобы вернуть парнишку в нормальное, беспонтовое русло. Никто и не видел ничего, но вернувшись в плацкартный вагон, я сразу почувствовал, что парни стали серьезнее относиться ко моим словам. Перестали так беззаботно молоть языком, если я что-то вставлял в разговор. Тем более, припухшая скула и необычайная молчаливость, прежде очень разговорчивого задиры, говорили сами за себя.
    В части, после КМБ, я сразу попал в ремзону, по своему диплому, и серьезных проблем со старослужащими избежал. Ремонтировал постоянно ломавшуюся военную технику, сразу закорешился с парой дедов — боксеров на спортплощадке. Много работал, с начальством не пререкался, и уже через полгода жизнь вообще наладилась, даже в условиях армии. Черпаки и деды показали пару тем, деньги всегда водились кое-какие, я быстро перешел на должность водителя, возил командиров. Всегда мог заехать в магазин в поселке, даже погуливал там с местными девицами.
    В общем, хорошо пристроился по тем временам. Дедовщина была суровая в части, кстати, говоря.
    В Черноземье пришлось не так просто, миссия внедрения была очень близка к провалу.
    Но судьба помогла мне откровенно, убрав свидетеля моего появления, когда я уже немного обжился.
    Теперь я в приличном статусе отставника и с хорошими деньгами на руках. Приятели тоже есть, но, думаю, что все наши разговоры быстро становятся известными Альсу.
    В чем-то есть интерес у Старшего Мастера ко мне, относится справедливо, долю не зажимает. А ведь это — огромные деньги по-местному.
    Когда еще и за шкуры получу, можно пару лет жить припеваючи, не вспоминая еще при этом про меч и кольчугу. Чувствую, раньше меня куда-то Альс позовет, иначе, зачем ему так меня поддерживать. Конечно, я смог предупредить караван о засаде и спас минимум пару жизней. Если не больше, но это дело прошлое. А жетон отставника Гильдии — это вложение в будущее для Старшего Мастера.
    Что же, все взаимно и как везде. В перспективе хорошо бы переехать в город побольше, к цивилизации поближе, хотя — уровень комфорта здесь, пожалуй, одинаковый везде. А, посмотрев на местную власть, я вполне удовлетворен увиденным, весьма достойные и честные люди. И испортится власть еще не так скоро, пока помнят о перенесенных вместе испытаниях.
    Но сменить место жительства все же надо, всплывет рано или поздно вопрос — откуда я такой красивый взялся?
    Чем больше буду добиваться и подниматься, тем больше вопросов. А оставаться на уровне работяги с моими знаниями — какой смысл было попадать в этот мир?
    И, главное, зачем так старался выжить?
    К возможности вернуться в свою жизнь тем же путем, которым я сюда пришел — не приблизился совсем. Знаний новых про Дорогу не добавилось. И, в открытом доступе, их точно не найти.
    Зато я могу жить среди людей, не в лесу.
    В относительном комфорте, прогуляться по городу, посмотреть на девушек, зайти в лавки и купить, что мне надо. Просто поспать на кровати в трактире — чтобы понять, как это удобно, надо пожить на земле пару месяцев.
    В общем, все у меня впереди.
    Ладно, пора по городу прогуляться. Первое впечатление от центральных районов — благоприятное. Все не так ужасно, как описывали про средневековые города, дерьмом не воняет. Надо лавку найти с книгами. Может и азбуку местную найду, и с историей разберусь.
    А то как-то побаиваюсь расспрашивать ребят о том, что такое Беда и Смертные горы, как это случилось? Как так жило Черноземье до Беды, что ни дворян нет, ни церкви единой, реально непонятно.
    А если чего не понимаешь, то это уже опасно.
    Одевшись, я спустился на первый этаж, посетителей стало побольше к ужину, половина столов уже занята. Ко мне сразу подбежал тот же половой и спросил, буду ли я ужинать. Есть совсем не хотелось, я поинтересовался, сколько ужин еще будет доступен. Половой поднял взгляд, и я с удивлением заметил, что смотрит он на большие часы в центре зала, показывающие что-то около пяти вечера. Как я не заметил их раньше, ведь это первые часы, которые я увидел здесь.
    А, я же сидел к ним спиной!
    Похожи на земные, такой же формы и с маятником. Дорогая вещь.
    — Еще три часа будет ужин доступен, господин.
    — Хорошо, позже вернусь, тогда и поужинаю, — решил я и вышел на улицу. Ариал начал свой ежедневный спуск вниз, до встречи с Кросом и парнями было еще часа два. Я решил погулять по центру и вернулся к Ратуше на площадь. Не спеша обошел всю площадь, разглядывая богатые дома, под пристальными взглядами дежурных гвардейцев. Попил воды из фонтанчика и, не найдя здесь ничего интересного для себя, ушел с площади до первого перекрестка с улицей.
    Между площадью и пригодной для перемещения по Астору улицей, было четыре прохода во дворы с каждой стороны, я не стал заходить внутрь, только заглянул от входа. Вход перекрывался солидными воротами, закрываемыми на ночь, проход шириной три метра уходил на двадцать метров метров внутрь двора и со всех сторон на него спускались лесенки, сложенные из каменных блоков, по которым жители и попадали в свои комнаты.
    Пара крепких мужиков довольно внимательно встретили мое появление у входа. Я, сделав вид, что ошибся, махнул рукой, как бы говоря, что перепутал дворы и спокойно вышел на улицу.
    Да, здесь не походишь просто так, надо точно знать, к кому идешь и суметь объяснить это добровольным стражам. Поэтому я свернул налево и отправился гулять по первой улице после площади, разглядывая вывески и людей.
    Почти все лавки были закрыты или прикрыты, время активной работы и торговли закончилось. И я только пытался запомнить, где расположены заинтересовавшие меня лавки с одеждой. Вот здесь выставлен сапог на вывеске, тут булочник торгует, вот — закусочная, за ней — продажа керамики.
    В Асторе как-то наглядно было видно — кто чем зарабатывает на жизнь, но все же недостаточно наглядно для меня. С картинками все было понятно, хотя и они были достаточно косенькие, а вот с надписями — беда. Не могу прочитать, срочно надо в школу, за парту. Придется потихоньку учиться, не привлекая внимания, учителя личного себе нанимать.
    Без грамоты не проживешь, тем более — хорошо не проживешь, а это гораздо веселее и интереснее.
    Размышляя, я прошел первую улицу, потом вторую и так понемногу удалялся от Ратуши. Запомнил, где книжная лавка и где оружейный магазин. Приметил еще крепкий особняк на первой улице, с решетками на окнах, под присмотром гвардейцев — наверняка являлся той самой кассой, где я мог получить наличные в обмен на жетоны.
    Церкви или храма не видно, зато попалась навстречу пара повозок с бочками, вывозившая отходы канализации. Пришлось зажать нос и не дышать минуту. Работы много у ассенизаторов местных в центре, значит, вычерпывают ведрами. Я заметил между кварталами домов небольшие проезды, там, получается и вычерпывают местную канализацию. Пованивало от телег золотарей знатно, но деваться некуда, такой уровень развития цивилизации. Хорошо, что вывозят, а не течет по улицам города.
    Удивила планомерная застройка центра города, все эти одинаковые дворики, подъезд ассенизаторов — никто ничего не пристроил по своему разумению, не перегородил проезды.
    Получается, что те, кто правил до Беды, смогли заставить местных правителей принять правила игры в строительстве жилых домов. И даже целого города, немаленького такого. В благоустройстве тоже есть какие-то стандарты.
    Нет совсем узких улочек и подворотен, дома построены пожаробезопасные, из камня-песчаника. Жаль пока не могу посмотреть, как устроено жилье, но скоро и сам в такое перееду.
    Жить в трактире, конечно, удобно, но по деньгам ударяет неслабо. Да и безопасности никакой в трактире, оставить вещи — опасно, любой жулик легко попадет в номер. Снимать комнату выйдет спокойнее и дешевле.
    Даже в дешевом, значит — нехорошем постоялом дворе выйдет минимум от половины дана в день, а в более — менее пригодных для жизни трактирах по полтора дана за два дня. В месяц примерно 22 дана, почти ровно треть золотого. Крос, после моих усиленных расспросов смог изобразить мне картинку того, что ждет меня при аренде комнаты в разных районах.
    Комната у хозяина, в недорогом районе обошлась бы мне максимум в три серебрушки, но без еды. В приличном районе цена была бы пять серебряных, тоже без стола. Можно готовить самому, это хлопотно, можно доплачивать хозяйке и питаться от общего стола, если качество еды устроит. Это еще примерно 4–5 серебрушек, без особых разносолов.
    Носильщики частенько снимали целый дом на компанию и питались в тавернах. Обзаводиться семьями не спешили. Пока, хотя бы не становились Учениками Охотников, примерно в 22–25 лет и не повышали свой доход радикально, для комфортного создания семьи.
    Общий, стандартный уровень доходов в Гильдии был невысок, но частенько появлялась возможность подхалтурить на город, или частные заказы исполнить.
    Да и за мертвых Крыс, или редких животных Астор платил прилично.
    Еще немаловажно было — чувствовать себя свободным охотником. Такая деятельность привлекала молодых парней, не хотевших провести всю жизнь в кузне или трактире в качестве работника или слуги. Да и общественный статус Гильдейца был гораздо выше, чем у подмастерья или прислуги. Член Гильдии становился уже опытным лесным спецназовцем, убившим не одного врага, по сравнению с парнями, которые даже в армии еще не были.
    Общественное признание твоей нужной Городу работы было очень важно для общества. Еще очень хорошо помнящего, что значит — быть внезапно спасенным в смертельной ситуации сильными и надежными людьми.
    Вернувшись по второй улице к трактиру Мартенса, я быстро умял еще более быстро поставленный ужин, рассматривая жильцов и посетителей трактира. Видно было, что народ собрался вполне достойный и независимый.
    Трактир Сохатого был совсем другим по смыслу, реальный трактир на фронтире. Где собираются брутальные и бесстрашные мужики, желающие проверить себя и кого угодно в стойкости характера и кулачном бою.
    Здесь было спокойно и комфортно, место мне определенно нравилось. Стоит подумать, может на длительный срок хорошему человеку сдадут за более приемлемую цену, пусть бывшему Охотнику. Даже с некоторым сожалением я покинул тихий, уютный мирок солидного трактира и отправился на веселую пьянку в заведение уровнем пониже. На самом деле, мне хотелось побыть одному.
    Но сегодня я должен быть с людьми, которые прикрывали мне спину и реально спасли от топоров Крыс.
   

   

    

     Глава 29
     ТРАКТИР ЖАРОВНЯ
    

    Жаровню я нашел без труда, миновав по дороге трактир совсем дешевого уровня. Несколько весьма подозрительных мужчин, в стороне от входа, что-то оживленно обсуждали. Заметив мою фигуру, разом замолчали, угрюмо следя за моим приближением.
    Судя по неприятным рожам, мужики были будущими жуликами и ворами, и именно сейчас обдумывали какое-либо прибыльное дельце, собираясь основать местную Коза Ностра. В лицо мне ничего не высказали, но, когда я прошел мимо, вслед пожелали поскорее сдохнуть, довольно отчетливо.
    Видимо, одежда Гильдии у этих индивидуумов была не в почете. Ведь все Охотники состояли на службе Совета и были одной из сил правопорядка в городе. Не спеша обернувшись, я нарвался еще на пару грубостей, зато хорошо рассмотрел смельчаков. Особенно старался крепкий, мордатый мужик в красной рубахе и кожаной жилетке, усиливая слова энергичными жестами.
    Делать было нечего, придется учить. Никто из Охотников не оставил бы такое поведение без честной оплаты. Начиная движение навстречу вероятным неприятностям, я откинул полу рабочей куртки и показал немаленький кинжал, висевший на поясе. Четверо будущих налетчиков как-то неуловимо и незаметно для глаза, отстранились от мордатого. Связываться всерьез с головорезом из Гильдии они были явно несогласные. Тем более, таким крепким и рослым. Мордатый нервно сглотнул, но отступать не стал. В этот момент рождалась его репутация или могла пойти прахом карьера предводителя шайки. Он сунул руку за пояс и медленно, угрожающе потянул длинный нож из-под рубахи.
    Увидев блеснувшее лезвие, я понял, пришло время показать, чему я успел научился у лучших представителей Братства Охотников. Мгновенно достать кинжал и крутануть его вокруг кисти — стоило мне пары дней тренировок еще у Тонса. Репутация гильдейцев, как профессиональных и хладнокровных убийц, играла мне на руку.
    Мордатый замер, держа руку с ножом перед собой. Наверно, такая поза казалась ему угрожающей и опасной. Руку он выставил довольно далеко от себя.
    Помня, что я один, а за него куча свидетелей, хоть и сомнительных, но все же местных жителей. Да и я уже не в Гильдии, сам же вернулся разобраться — поэтому убивать уркагана будет явным перебором. Черт, я вспомнил, что такие понятия виновности практикуются на Земле, я ведь в другом месте. Успев продумать этот вариант, я хлестким ударом плашмя клинком выбил нож, попав по кисти руки. Порезал кожу, но не смертельно, удар пришелся по большому пальцу.
    Нож упал на дорогу, мордатый взвыл от боли, прижав руку в груди, а я, в следующую секунду, сбил его с ног тяжелым ударом справа сходу. Под кулаком что-то хрустнуло, наверно, его нос. Мужик славно полетел в канаву, к которой стоял спиной.
    Остановившись на месте, я проконтролировал оставшихся его приятелей. Желающих повторить опыт с ножом против кинжала в руках опытного, как они думали, Гильдейца — не нашлось.
    Я тоже не стал затягивать встречу, присев, поднял нож, как трофей и доказательство преступных намерений владельца. И быстро откланялся, ибо ждать было нечего. Приятели пострадавшего с руганью доставали его из канавы.
    За честь Гильдии я постоял, поучил уголовную рожу, но врага приобрел.
    Надо будет рассказать Понсу про эту неприятную встречу, он и решит, что делать. Крос то, конечно, сразу в бой кинется. Надо по уму обосновать акцию по воспитание почтения к Гильдии со стороны всякой мелкой шушеры.
    С такими мыслями я и добрел до Жаровни, узнав трактир по веселому шуму и огромной сковородке вместо вывески. На входе топтались двое крепких парней с дубинками, обычный фэйс-контроль. Парни посматривали внутрь и контролировали подходы к Жаровне. Прямо напротив трактира имелась немаленькая площадка, расчищенная от остатков дома. Похоже, подготовлено место для боев. Я кивнул охране, полуметровый кинжал на поясе привлек внимание. Пришлось показать жетон отставника и назваться, но эти меры предосторожности мне даже понравились, хотя кинжал и пришлось сдать охране в обмен на бирку с номером.
    Внутри Жаровни было битком набито, и я не сразу нашел стол с нашими, пока глаза привыкли к полумраку, освещаемом свечами. Но, потом заметил соломенную шевелюру Кроса и пробился к столу. Кроме приятеля был еще и Понс с пятью нашими Охотниками и двое незнакомых взрослых мужиков.
    — О, явился! — обрадовался Крос и подсунул мне кружку с пивом.
    — Ты где пропадал? Мы тут уже три часа сидим! — кричал приятель, через шум и звон кружек.
    — Всю закуску подъели! Надо снова заказать!! — и он обратился ко всем остальным.
    — Парни, наш боец пришел, сегодня удача за нашим столом!
    — Да я вообще не собираюсь силами меряться! Сам иди разбирайся, — попробовал отмазаться я, но Кроса было не остановить:
    — Все деньги ставим на Ольга, вариант беспроигрышный. Бьет как оглоблей, у Сохатого кучу денег подняли.
    Махнув рукой на активного приятеля, я перезнакомился с остальными соседями по столу. Драться на деньги я пока не видел смысла. После такого финансового успеха у Сохатого, трудно биться за несколько данов, а то и грольшей. Купцы с мешком денег не каждый день им рискуют.
    — Чего он так разошелся? — спросил я у всегда спокойного Понса.
    — А ты посмотри, за моей спиной слева стол, там охранники из вчерашнего каравана, чего-то хотят от нас, кажется. За Редкена могут попробовать отомстить, сильно ты его покалечил.
    И точно, за спиной Понса, виднелись немного знакомые рожи, откровенно недовольные таким соседством и всячески этого не скрывающие. На мой взгляд сразу пара охранников ответила вызывающими жестами.
    Смелые мужики, или глупые.
    С другой стороны, я вчера без шансов разделал их главного. Но это отчасти от того, что тот попробовал со мной без навала, на классе справиться, техникой с обманными движениями маскировал свои удары. А в таком бою Редкен был явно слабее меня. Да и скорость моих ударов и, главное, та сила, которая в них скрывалась — меня самого удивила. Бить так — несложно, но вот попадать, куда метишь — эта способность вырабатывается долгими тренировками.
    Вот, если бы он не стал играться со мной, как с лесорубом ранее, а просто пошел в грубый навал, то шансы мог уравнять. В бою на почти голых кулаках один чистый удар может все решить. Я, конечно, победил без вариантов. Но и мне надо бы позаниматься пару месяцев, кроссы побегать, по груше побить, с лапами постоять — чтобы хоть немного в форму войти. Да, размечтался я что-то, совсем на реальность не смотрю. на окружающую меня. Я же в Средневековье.
    Партнеров для того же спарринга надо будет самому полгода учить, хоть зал оборудуй и секцию бокса открывай. Ни к чему это, такая карьера, как и жизнь Охотника, меня не слишком прельщает.
    Но сегодня вряд ли удастся избежать драки. Крос очень уверен, и всем это доносит, что я самый крутой боец в трактире. Ладно, напиваться как раз не хотел, пиво здесь все же хоть уступает не только дорогому трактиру около Ратуши, но и тому, что наливают у Мортенса. Первые пару глотков еще ничего. Но потом понимаешь, что цена не зря в полтора раза дешевле, чем у Сохатого, всего два грольша за кружку.
    Поэтому, поймав разносчицу, я заказал пива всем за столом и себе небольшой шкалик ресы. Сказав — принести, не открывая сюда, и подать стопок чистых. Да что такое, плющит меня как, прямо как на родной Земле. Будто в ресторане бутылку водки заказываю, чтобы была нераспечатанная. Еще и закуски заказал на весь стол, жареных корнеплодов со свининой. Больше ничего на кухне и нет, сегодня все подмели — сообщила девка и убежала на кухню с заказом.
    Понс как раз предложил помянуть наших погибших. Красиво так сказал про то, что они погибли, чтобы жили мы. У Альса научился, но и свое привнес. Прямо слезы навернулись на глазах, все же боевые товарищи мои.
    Назвал всех по имени, погибших и умерших от ран после боя на Опушке. Тонса с Карном вспомнил, добавив, что Тонс был непревзойденный в Гильдии кулачный боец, ловкий и резкий. А в ножевом бою, так никто его не смог победить. В этом все убедились, когда учились работать с холодным оружием.
    То-то я сразу понял, что Тонса лучше и не пытаться обхитрить или сбежать от него. Даже в Гильдии он был один из самых крутых бойцов, не слабее того же Альса. Даже приятно было вспомнить, как я заявился на стоянку и правильно себя повел сразу. И как все получилось в итоге.
    Встали и помянули погибших друзей, для парней за столом они были самой настоящей семьей.
    Потом я спросил совета у Понса, что делать с таким неуважением со стороны местного криминала к членам Гильдии. На что тот рассудительно ответил, подумав немного:
    — Сегодня не будем и там успевать и здесь, мы уже поднабрались, а не дело это — под хмелем серьезные вещи творить. Надо завтра подойти, когда жулики поправлять здоровье будут. И поспрошать вдумчиво, да со смыслом, с каких это радостей они обиды на гильдейцев хранят, и что с ними теперь делать.
    — Ты главных смельчаков запомнил? — спросил новоиспеченный Охотник.
    — Запомнил одного, на пальцах что-то изображал, по ходу — оскорбительное, — подтвердил я.
    — А, это они свой язык придумывают, точнее — пытаются вспомнить то, что было в ходу у таких, до Беды, — пояснил Понс.
    — Раньше у них Лига была, много таких людишек в ней крутилось. Да они все в Асторе остались переждать Зиму. Все в Крыс и превратились. Несколько банд разбежалось по окрестным хуторам, когда в городе резня за еду и дрова началась. Но и там не смогли такие выжить. Волки северные всех сожрали, когда пришли. Кто спрятался, те померзли по погребам и подвалам.
    Вот еще новость, волки с Севера. Наверно — такие же здоровенные, как и у нас, полярные волки.
    Тем временем атмосфера в трактире накалялась, видно было, что охрана здесь такого авторитета, как у Сохатого, не имеет. Легкие стычки с перебранкой уже полным ходом шли вокруг нашего стола. С самой Гильдией пока желающих связываться не было. Отрадно, что Охранникам было уже не до нас. Их в оборот брали соседи с другой стороны — кузнецы, здоровенные мужики, бывшие на вид все же не здоровее лесорубов.
    Лесорубов, я кстати, так и не заметил, видно в город они нечасто заходили, хватало веселья у Сохатого. Ладно, это надо запомнить, очень уж они, как из дерева вырубленные, все руки собьешь.
    Я не стал просить Кроса, горланившего песню о нежной пастушке и активно толкавшегося плечами, рассказать мне о тех, что занимали столы рядом. Это сделал Понс, указав мне на кузнецов, кожевников, каменщиков, строителей, стеклодувов и перевозчиков. Все столы, что сидели рядом и были видны от нас.
    — Здесь что, все мастера с города собираются? — удивился я.
    — Да, почти все, кроме ювелиров, лекарей, тех, кто дорого работает, да еще всяких образованных мастеров. Они тоже иногда сюда заходят, когда хотят нервы пощекотать, потом долго не появляются. Гвардейцы тоже нечасто бывают, у них свой трактир. Здесь место для простых, крепких парней без излишних церемоний. Здесь все честно.
    — Но сюда только половина мастеровых Города ходит, вторая половина в основном сидит в *Лисе и Журавле*, это ближе к порту. Там немного дороже и пиво получше. Это все знают, поэтому мы тоже там собираемся, но и сюда заходим, чтобы развлечься. Сегодня третий день праздника, отмечают переход весны в лето. Поэтому все трактиры забиты.
    Понятно. Надо хоть с календарем местным определиться. С днями недели я, конечно, уже знаком, постоянно в обиходе используются. Вот месяцы еще темное дело для меня. Да и все остальное тоже. Удачно я все же попал, в теплое время.
    — Там, что, нет такого веселья? — спросил я, глядя, как кузнецы уже всерьез докопались к охранникам.
    — Бывает, только иногда, — усмехнулся Понс, — Охрану караванов все недолюбливают, считают их бестолковыми бездельниками, и в этом что-то есть. Зря они сегодня сюда зашли, да еще без Редкена. Тот умел постоять за своих и частенько бил самых горлопанов. А сегодня ему не до этого.
    — Лекарь в трактире у Сохатого подлечил его, челюсть сломана в двух местах, да и блюет он постоянно. Поэтому у охраны будет трудный вечер, — усмехнулся Охотник.
    — Сегодня мы с Кросом проставляем, он то и захотел сюда, тем более, у тебя тоже есть повод, — добавил он.
    — Повод есть, это точно. Вот кулаками махать не хочу, уже не молодой для таких забав, — высказал свое мнение и добавил вопрос:
    — Почем город платит за Крыс?
    — Хочешь поохотиться? Это надо на Север идти, через Каменистые пустоши. Они туда постепенно переселяются, люди все больше земель под себя захватывают. Да и мало Крыс осталось, изредка попадаются, — просветил Понс.
    — Да нет, не хочу. Просто интересно, ведь и доля какая-то будет, — пришлось пояснить свой корыстный интерес.
    — Столько ушей сдали в Ратуше, может хорошо капнуть.
    — Может и будет, может и нет, Старшие решать будут, — неопределенно ответил Понс и я почувствовал в его тоне, что слишком я деньгами интересуюсь. А ведь уже не вхожу в Гильдию, да и знак Отставника получил авансом. Что скромнее надо быть, — это мнение Понс мне так озвучил.
    Ну что ж, учту такие пожелания, буду меньше его спрашивать.
    Пожалуй, и махаться сегодня ни к чему, как уж Крос меня не рекламирует перед соседними столами. Не захотелось мне быть управляемым, хоть даже и приятелем. Надо уметь и самому другими манипулировать.
    Народ тем временем повалил смотреть первую драку, в которой молодой кузнец сильно избил молодого же охранника, того друзья принесли под руки и посадили в уголке отходить. Ставки уже собирали активно, и кузнецы отмечали победу своего бойца. Все так же продолжая доставать стол с охраной.
    Вернувшийся с улицы Крос все же не выдержал, уже совсем заведенный, и полез к кузнецам, что-то им пытаясь доказать.
    Вскоре все снова поспешили на улицу, смотреть, как Гильдия будет разбираться с Кузней.
    На улице, перед трактиром была утоптанная поляна, даже с парой скамей, на которые зрители плотно набивались, ловя моменты боев. Ставки принимали аж четыре человека, шустрые парни, трещащие скороговоркой условия ставок, заодно рекламирующие известных драчунов, участвующих в бою.
    Крос, вытолкнутый уже вперед, в круг, посмотрел на меня вопросительно, мол, для тебя же стараюсь. Но я отрицательно покачал головой — сам типа, расхлебывай. Предупреждать надо, когда товарища на кулаки отправляешь. Да и разрешения занозиться с кем-либо, желательно спрашивать.
    В общем, пришлось Кросу мотать ремни на кулаки, но лицо у него было достаточно ошарашенное. Соперник был ниже долговязого парня на голову, но в плечах гораздо шире, и только землю не рыл, не видя серьезного оппонента в гильдейце.
    Краткий инструктаж, свисток и кузнец бросился вперед, желая сразу раздавить соперника. Крос ловко защищался, своими длинными руками не давая прорваться в ближний бой крепышу, отталкивая и проваливая в сторону, но сам почти ударов не наносил.
    Насколько я понял, в подготовке охотников нет элементов ударной техники. Они больше используют борьбу в близком контакте, что-то, похожее на джиу — джитсу, в сильно упрощенном смысле. Гильдия серьезно обучает ножевому бою, владению дубинкой, драке на шестах или копьях — в общем, наиболее эффективной технике без близкого контакта, и обучает очень хорошо.
    Здесь это умение помогало пассивно. Крос гасил атаки кузнеца, но сам ничего не мог тому сделать. Так продолжалось пару минут, потом кузнец изловчился, прорвался поближе и закатил Охотнику пару хороших ударов. Кросу пришлось не сладко, гасить атаки больше не получалось, как прежде. Оживившийся кузнец принялся бомбардировать лицо и корпус Кроса тяжелыми ударами. Всем стал понятен конец противостояния, вопрос был только в том, сколько Охотник продержится. Еще через полминуты кузнец выдохся совсем и больше висел на Кросе. Просвистел сигнал окончания боя, итог был понятен и руку быстро подняли кузнецу.
    На лице Охотника следов было не так много, глаз заплыл, губы разбиты. Мне стало жалко парня, но и игрушкой быть для безбашенных порывов молодого приятеля не хотелось.
    Я и так ему говорил, что не собираюсь тут рубиться для сомнительного удовольствия за небольшие медяки. Отбивать кулаки о крепкие лбы всяких кузнецов и строителей.
    Заодно посмотрел, как дерется кузнец, как неуклюже он делает обманные движения, сжимает зубы и делает страшное лицо, когда кидается в безудержную атаку, размахивая кулаками куда попало.
    Именно тотальная неточность в ударах и позволила Кросу устоять на ногах. Большинство пролетало мимо лица или приходили вскользь. Надо просто отскочить в сторону, когда кузнец бросится в атаку, обязательно опуская голову. И встретить, только тот остановится. Видеть он тебя, а самый опасный — невидимый удар.
    Поэтому я не стал ничего объяснять Кросу, а продолжил пить ресу небольшой стопкой с каждым тостом нашей компании. Жизнь вокруг все ускоряла свой ритм, заиграла музыка.
    Оглянувшись, я заметил музыканта, с чем-то похожим на банджо. Играл он феноменально, зрители просто ревели от восторга, заглушая музыку. Только теперь я с удивлением увидел, что в трактире не одни мужчины. Около десяти женщин тоже присутствовали и пустились в пляс со своими кавалерами. Вид у них был довольно потрепанным, юбки взлетали выше колена. Было видно, что они точно не леди, а просто старые подруги.
    Леди, вообще, пока и не обнаружены мной в Асторе и окрестностях. Хотя, Грита, вполне тянет на такую.
    Смотреть на танцы и слушать задорную музыку было волнующе приятно. В прошлой жизни я частенько ходил в бары с живой музыкой попить пива, этот концерт напомнил мне что-то знакомое из той жизни. Захотелось и самому подскочить и пойти потанцевать, но я себя остановил. Ни к чему привлекать внимание еще и диковинными танцами.
    А пока я с интересом разглядывал вечернюю жизнь в трактире, понимая, что эта жизнь и есть то, что ждет меня впереди. Несмотря на невысокий уровень и цены, вполне нормальное место. Никто особо не бычит на соседей, о боях договариваются старшие, драк в зале не видно.
    Правда и ходить лучше не одному все же, собирать компанию надо. Пиво — вот так себе, это серьезный минус, лучше в Журавля сходить для сравнения.
    Музыка закончилась, снова стали собираться на выход соперники и их болельщики. Мы с парнями вышли подышать на свежий воздух и посмотреть на схватки. Молодежь мерилась силенками, бои шли один за другим, все достаточно однообразные. Побеждал обычно самый агрессивный боец, чтобы кто-то умело встретил акцентированным ударом, такого я не видел.
    Один парень, из кожевенников, все же показал неплохую ударную технику на отходах, но попасть точно не мог, больше изображал.
    Крос не переставал предлагать мне поучаствовать, не мог успокоиться. Про честь Гильдии и все такое.
    Я же, немного заведенный адреналином схваток, тоже начал подумывать поразмяться, тем более и реса придала бесшабашности.
    Все же надо себя показать, хороших бойцов, тем более — победителей, народ уважает.
    И я согласился, сказав Кросу, что надо будет ставки сделать, сначала небольшие. И только потом, когда выйду на серьезного соперника, повторить сценарий, как прошло у Сохатого.
    Да и репутацию Гильдии поднять будет не лишним.
    Крос, смешно хлопая разбитыми губами, повторил, что я ему сказал и исчез договариваться о первой схватке. Опять повторилась процедура с ремнями.
    Первым был кто-то из строителей, победивший в своем первом бою равного соперника. Парень был ниже меня и гораздо моложе, но уже отдышался и прытко кинулся в драку, сильно задирая голову. Пришлось сдерживаться, чтобы не положить смельчака сразу, уж больно выставленный вперед подбородок прямо под удар ложился. Встречать тоже приходилось вполсилы, но долго не пришлось сдерживаться. Легко кинутая рука все же нашла подбородок и чистый нокаут. Начав попозже основной массы бойцов, теперь я попадал уже на тех, кто успел победить два раза.
    Вторым мне попался здоровенный строитель, с руками лопатами и широченной грудью. Тут я не стал дожидаться, когда парень, как мельница, замашет своими длинными конечностями, у него это хорошо получалось. Сам сократил дистанцию, поджал соперника, несколькими дергающими движениями запутал парня и коротко пробил в выпяченную челюсть. Строителя немного качнуло, он прикрыл голову руками и тут же получил в сплетение. После чего движения у него смазались, стали нечеткими и координацию он на время потерял. Здесь я не стал быстро решать, сделал вид, что сам устал и вошел в клинч, продолжая висеть на сопернике и сковывая его руки. Так мы толкались минуту, пока строитель не отдышался и, подгоняемый своими болельщиками, не оттолкнув меня с недюжинной силой. И начал молотить меня с скоростью и энергией горного барана. По подставленным локтям и предплечьям полетели сильные и неприцельные плюхи. Я попробовал отскочить, но парень не отлипал, все так же крутя мельницу. Болельщики взревели, ожидая победу своего, наши вопили за меня. Я пробил по удобно согнувшемуся сопернику, его опять зашатало, и второй апперкот точно в подбородок закончил этот бой.
    В этой непонятной круговерти схваток все же были понятные правила. Проигравшие выбывали из борьбы, дальше шли только победители и я, проведя пару схваток, попал сразу в финальный бой.
    Причем еще и посмотрел схватку за выход в финал между звероподобным каменщиком и ловким, резким перевозчиком, умело уходившим от прямолинейного соперника. Разница в размерах меня удивила, понятно, весовые категории тут еще не придуманы. Когда весь песок высыпался, означая конец схватки и прозвучал свисток, судьи долго совещались. Пока, наконец, озвучили результат.
    Победителем объявили возчика, как нанесшего гораздо больше ударов. Хотя каменщик и бил, как в последний раз, ни разу не смог приложить по-настоящему. Ничего не скажешь, умелый этот возчик.
    Теперь мы вернулись в трактир, чтобы отдохнуть перед последней схваткой и отдышаться. Крос доложился, что пока заработали не очень много, где-то двенадцать серебрушек.
    А на последний бой большого ажиотажа нет.
    Я был вообще неизвестный и непонятный, возчик тоже особого авторитета не снискал, побеждая резвостью и хорошим уклонением от ударов, сам же никого не смог победить досрочно. За мной две досрочные победы, но общее мнение было не в мою пользу, хоть и не сильно. На две монеты за меня ставили три на возчика. Я сказал Кросу ставить на меня так, чтобы уравнять ставки и не больше, не показывать излишнюю уверенность в победе.
    Отдохнув еще полчаса, собрались на знакомой поляне, трактир высыпал весь на улицу, теперь болели больше за меня, как за Охотника. Ставка Кроса немного приподняла интерес, денег теперь поставили побольше и на меня, и на возчика.
    Да, теперь мне попался местный, непревзойденный технарь без сильного удара, редкий здесь оппонент.
    Хотя и Редкен тоже был технарем, но с хорошим, а главное — поставленным ударом.
    Крос поделился информацией, которую успел накопать по противнику — дерется часто, одного, минимум, побеждает почти всегда, до финального боя доходил пару раз и всегда проигрывал. Из козырей только умение уклоняться, хорошая реакция в наличии. За счет ударов побеждает все же, иногда.
    Судья свистнул, и мы закружили по кругу. Я хотел посмотреть потенциал возчика и несильно поддавливал, провоцируя на атаку. Сразу как-то, как и с Редкеном, к противнику пришло понимание более высокого моего уровня. Двигаться он начал немного скованно, не понимая, что делать. Уйдя в защиту, возчик пробовал отсидеться в активной обороне, пытаясь разобраться с тем, что его смущало в моем давлении. Сделав несколько ложных атак, я все же подловил соперника на обратном движении и пробил двоечку в голову, не особо сильно. Возчик пошатнулся, но тактику менять не стал и ушел в глухую защиту. Я так же продолжил маневрировать, пытаясь прижать возчика в углу. Он все время уходил, но потом быстро перешел в контратаку, пробив по груди. Видно было, где-то он немного учился рукопашному бою и неплохо освоил, но без ударной техники. Пришлось начать атаковать пожестче, не пропуская уклоны под руки и через минуту непрерывных маневров, возчик пропустил несколько одиночных ударов. Попробовал перехватить инициативу, но уселся на зад после хорошего встречного справа. После этого он больше не рвался вперед, как ни подстегивали его болельщики. Я тоже снизил обороты, уже и устал изрядно, и не хотел своих возможностей открывать по максимуму.
    Впереди еще могут быть такие возможности заработать, и отпугивать желающих поставить побольше против меня, не стоит. Да и совсем всех громить не надо, быстро найдется оппозиция такому крутому парню. Лучше побеждать на тоненького, тогда всем будет казаться, что победить меня не сложно.
    Интересно, на самом деле, почему в обществе без школы чего-то похожего на бокс, поединки проходят именно в ударном стиле. Хотя, конечно, борьба не так интересна, а тут лотерея — победить может каждый, кто напорист, энергичен и размахивает кулаками куда попало.
    Прозвучал свисток судьи и без совещания быстро подняли мою руку. Вспотевший, я выслушал упреки от приятелей, что не смог победить сразу. Они смотрели эти маневры на поляне без должного удовольствия.
    — Ты же мог сразу уложить этого возчика! — надрывался Крос, но я только хитро улыбался, и парень замолчал, начиная понимать, что я провел бой именно так — специально.
    Я посоветовал приятелю не кричать, не рушить мой план.
    Жаровню можно еще пару раз использовать для спокойного зарабатывания денег.
    Пока до завсегдатаев дойдет, что побеждаю всегда только я. Если самого не победят. Надо драться не каждый раз, делать перерыв на осьмицу или две.
    И Кроса надо научить ставки ставить и поднимать в нужный момент. Пока он не понимает, как это делать. И думает, только идти и всех побеждать за явным.
    Неправильно это. Интрига нужна.
    Заниматься надо постоянно, каждый день. Чтобы быстро побеждать.
    — Это — целое искусство. Чтобы попасть кулаком, куда надо, надо сотни и сотни раз повторять удар, — настойчиво объяснил я своему главному поклоннику, красовавшемуся совсем распухшей физиономией.
    И спросил его потихоньку:
    — Как там дела с деньгами? Сколько подняли?
    — Тридцать пять данов, — так же тихо ответил Крос, — С мелочью.
    Так, за три — четыре схватки можно поднять примерно пол-золотого. При должном регулировании и подготовке — почти золотой.
    Примерно столько зарабатывает квалифицированный ремесленник при найме, неквалифицированный — в полтора раза меньше. В месяц, который составляет 32 дня, опять по двоичной системе.
    Есть ли смысл не думать о поисках работы? Просто держать себя в форме — бегать кроссы, найти партнеров для тренировок, где-нибудь в Гвардии и открыть первую секцию бокса в этом мире.
    Все это кажется мне сомнительным занятием, мир еще не готов к профессиональным спортсменам. Охотники, здесь скорее сами выживальщики по канонам книг фэнтези, прямо, как Арагорн.
    Бродят, выслеживают, уничтожают — в отличии от того же Следопыта, еще и уважением пользуются среди населения.
    Тот то совсем не был уважаем всякими толстыми трактирщиками.
    Откровенно говоря, не хочется мне шляться по дешевым трактирам, пить местное, не очень вкусное пиво, драться с лесорубами и кузнецами, разбивать об их мощные лбы и челюсти свои костяшки и рисковать здоровьем. Пенициллина еще нет, и изобретут не скоро, любая рана может очень быстро свести в могилу. Даже разбитые костяшки о чьи — то, в жизни не чищенные, зубы.
    Есть ли какой смысл в том, что мое бренное тело вместе с сознанием выжило, не оказалось поврежденным при переносе. Еще и весомо усилилось после процедур в Храме.
    Теперь вот попало в Черноземье.
    Может и нет этого смысла, но я должен попробовать узнать, только сначала выжить и устроиться.
    Что мне пока удалось.
    Приобретенные возможности очень помогают мне в боях, реакция и сила удара дают явное преимущество, учитывая, что не занимался я уже серьезно пятнадцать лет. Без такого усиления я не смог бы легко побеждать и выходить без серьезных повреждений.
    — Крос, забирай пять данов себе, пятерку серебра на компанию выделяй, — решил подогреть я своего главного приятеля и наш стол.
    Деньги — всегда и всем нужны.
    — Что-то я устал, пойду в трактир к Мортенсу, — высказал я свое желание, и подумав, добавил, — Надо поговорить по дороге.
    Сделал это специально, надо было узнать о планах Кроса на завтра. Хотел с ним договориться о помощи, чтобы быстрее и легче было знакомиться с городом. Ходить в слепую одному оказалось не продуктивно, нужен поводырь с реальным знанием города и всех в городе.
    Заодно договоримся, на всякий случай, о синхронизации своих действий. На случай — если придется подраться, как ставить, как поднимать интерес, как побеждать, чтобы выглядеть вполне побеждаемым бойцом. Да и проводить меня с деньгами после позавчерашнего и сегодняшнего вечеров бокса будет не лишним, около ста пяти серебра с собой — это серьезные деньги.
    Крос меня порадовал, он был свободен еще пару дней. Да и дальше не обязательно должен был прибыть в Сторожку. Надо было явиться к Альсу и получить распоряжения. Оказалось, Старшие ночуют в доме напротив склада Гильдии.
    По тактике не получилось прийти к обоюдному согласию, Крос понимал только один подход — идти и всех мочить, не жалея и сразу.
    Ладно, попробую еще завтра обсудить варианты, но теперь не уверен, что Крос — подходящий помощник в таком тонком деле. Нет в нем повышенной хитрости и гибкости для деликатной работы. Как мне кажется.
    Мимо трактира с подонками прошли, никого не встретив, шум голосов доносился через ставни, но на улице знакомых рож не было. Вскоре я открыл дверь заведения Мортенса, и душевно попрощался с приятелем, договорившись встретиться утром.
    В зале трактира было немного посетителей, все спокойно беседовали. Респектабельное место, тут мне нравится больше.
    Уважаемые читатели моей книги, если вам не хватает экшена, подвигов и приключений. Если есть желание почитать еще. То предлагаю вам обратить внимание на книгу моего приятеля и писателя Юрия Винокурова.
   

   

    

     Глава 30
     СТРАННЫЙ РАЗГОВОР И ПОТРЯСАЮЩЕЕ ЗНАНИЕ
    

    Спал как ребенок, на приличной кровати с бельем, предварительно забаррикадировав дверь засовом и привязав его куском веревки к скобе.
    Проснувшись, опять долго лежал в кровати, пытаясь продумать план своих действий. Да и просто нежился, не спеша никуда. Я в первом отпуске.
    Главное — надо определиться с жильем. В трактире жить комфортно, но оставить ничего ценного нельзя, двери без наружных замков, только внутренние засовы. Прознают мастера по добыче чужих денежек, что подзаработать можно на мне, и все — даже на завтрак отойдешь и все потеряешь. Да и так могут заглянуть, просто на удачу. Мест, чтобы спрятать деньги в номере было мало, и те все на виду. Таскать в кошеле на поясе под сотню серебром тяжеловато, да и ни к чему столько держать. Пора мне начинать тратить денежки, столько всего надо купить.
    Но вопрос не про это, надо искать постоянное жилье. Попробовать, как живется в частном секторе с завтраком и ужином, если получится. Там и деньги можно получше спрятать, и соседи присматривают за порядком и семья хозяйки тоже. Но нет тоже абсолютных гарантий сохранности имущества, с этим придется примириться и постоянно помнить.
    Придется проверить работу кассы и узнать расценки на хранение денег, да и свои можно попробовать получить за жетоны.
    Спустился в зал, забрал постиранные вещи и сразу переоделся в номере в чистое.
    Теперь опрятность и вежливость — вот мои козыри в респектабельной части города. И, конечно — жетоны отставника и отличника Гильдии, необходимая рекомендация для определенных видов работы, что-то вроде охранника или разведчика.
    Вот только лично я не обладаю даже в малой степени нужными навыками. Нет, что-то приобрел за два месяца лесной жизни с профи, но совсем не столько, сколько надо.
    Снова спустился, к завтраку, и, какой сюрприз — увидел знакомых мне, и частично — уже близких людей.
    Грита и ее Музыкант с аппетитом уплетали омлет с зеленью, запивая еду дымящимся чаем — напитком, совсем недешевым для Черноземья.
    — Прямо сладкая парочка, — с непонятным раздражением подумал я, видя, что певица выглядит вполне счастливой и весело болтает с волосатым приятелем. Но вида не подал, подойдя к ним, вежливо поприветствовал и, сразу увидев настороженный взгляд певицы и равнодушно — холодный ее аккомпаниатора, спокойно прошел мимо.
    — Судя по реакции — мне не слишком рады, — подумал и сел за стол.
    Без обид. Грита рассчиталась со мной сполна, музыкант — не мой друг и, всего скорее — ревнует девушку. Догадывается, куда мы пропали на ночь.
    Парочка притихла и только сосредоточенно жевала, не отрывая взгляда от тарелок. Я дождался свою еду и с интересом пробовал омлет и поджаренный хлеб со свиными шкварками. Было очень вкусно и я так увлекся содержимым тарелок, что просто забыл о неласковом приеме, о том, кто сидит рядом. Порция на глиняной тарелке была очень немаленькая, и одуряюще пахла. Я решил подумать про встречу попозже, а сейчас насладиться вкусной и полезной едой без ГМО и консервантов с усилителями вкуса.
    Хороший сон, чистая одежда и классный завтрак — что еще надо попаданцу в другой мир. Через два месяца жизни на новом месте я был полностью удовлетворен сложившейся ситуацией.
    Нет ни меча- кладенца, ни самого свирепого дракона в конюшне. Да и замок ближайшего барона не надо захватывать, как часто ведет канва сюжета.
    — Почему? — спросите вы.
    Где звон мечей, подвиги, принцессы с четвертым, а то и пятым размером? Где шаловливые эльфийки с тысячелетним опытом межвидовых связей?
    Нет ни замков, ни баронов — ничего такого нет поблизости, но может есть где-то дальше. Мир велик и непонятен все еще, но ничего страшного. Я даже не ранен, хотя участвовал в реальном бою, убил трех, пусть и сомнительных, но все же людей.
    Как-то пережил всех местные вирусы и бактерий без вакцинации, заработал кучу деньжат, и даже свободен уже второй день. Никаких больше походов по лесам и горам, я на это надеюсь.
    Очень.
    Так я сидел, улыбаясь своим надеждам и поглядывая на встающее светило в открытое окно с распахнутыми ставнями. Свежий ветерок дул в лицо.
    Настроение радовало и вспомнилось, что таким довольным я не был уже прилично времени, еще на Земле последние полгода. Мне нравилось утро, нравился трактир Мортенса, нравился вкусный завтрак.
    Да я сам себе нравился, честно говоря!
    Сзади услышал легкие шаги, ко мне подошли. Я почувствовал легкий запах миндаля и услышал шорох платья. Не поворачивая головы, сначала прожевал добрую порцию омлета и махнул зажатой в руке ложкой на кресло рядом.
    Надо изобрести вилку для лучших людей города, цены мне не будет. И столовый нож. И штопор.
    Грита села рядом и посмотрела в мои глаза, внимательно так и значительно. Я тоже посмотрел, скорее, желая убедиться, что зрачок не вертикальный и превращение мне не грозит. Ведь меня хорошо так покусывали той ночью. Нет, зрачок человеческий. Но смотрит девушка на меня очень уж серьезно, даже как-то трагически.
    — Сейчас меня нагрузят какими-то проблемами, — отчетливо понял я. Жаль, такое милое и уютное утро.
    Я не стал разрушать тишину между нами, уже желая ничего не слышать от Гриты. Она первая начала разговор, после долгой паузы.
    — Давай договоримся, я с тобой рассчиталась и больше не должна ничего? — немного вопросительно начала Грита.
    Я согласно кивнул, продолжая молчать.
    — Я тебе очень благодарна за то, что сломал все, что мог у этого ублюдка.
    Опять кивнул.
    — Проблемы с ублюдком — мое дело.
    Опять киваю, пока ничего неприятного.
    — И твое тоже теперь.
    Вот ни разу не обрадовала, красотка. Послушаю, как объяснит мне этот печальный факт.
    — Здесь, в городе, он мало, что может сделать. Но в пути я бы не советовала тебе с ним встречаться. Даже здесь нам не надо показываться рядом, это лишний повод для него отомстить. А он думает сейчас только об этом. Если бы ты просто избил его, в обычной драке, и то я не дала бы за твою жизнь и тальша, встреться вы в безлюдных местах. Но избить, когда я спровоцировала Редкена — это приговор.
    Черт, а я, уже почти и забыл, что у меня есть и враг, очень серьезный и настойчивый. Есть и красивая девчонка в далеком поселении, что ждет моего возвращения, надеется через меня попасть в большой город и мир.
    Да, обязательств и проблем все больше.
    Но пока, не верится в такую нерасчетливую кровожадность Редкена. Чтобы он в городе пытался достать обидевшего его человека. Притом — не одиночку, а попробовать перейти дорогу сильной организации. Не похож он на такого маньяка. По лесу я вообще больше не собираюсь бегать в одиночку. Но пора что-то ответить девушке:
    — Я понял тебя, Грита. Вы собираетесь жить у Мортенса?
    — Да, он пригласил меня, то есть, нас, выступать по вечерам. Здесь приличное место, хозяин дает ночлег и хороший заработок. Теперь это и одно из мест, где достать меня сложнее ублюдку. Что радует, он не может жить долго в городе, караван астрийцев скоро уйдет, ему придется сопровождать его.
    — Но… — тут Грита замолчала, как бы не решаясь что-то сказать.
    Сейчас будет самая волнительная информация, без проблем не обойдется, спинным нервом чувствую. Чего-то девушка уж очень градус поднимает, прямо сицилийская вендетта вырисовывается.
    Видя, что я жду без особого нетерпения, прикусила губу, и, поколебавшись, все же произнесла:
    — Знаю, не спрашивай откуда. Купцы, то есть один из них, молодой, очень недоволен был поражением наемника. Говорят, пока ублюдку бинтовали челюсть, он орал на него. Что приказал забить тебя до полусмерти, что его приказ — это главное в жизни наемника. И что приказ остается не выполненным, а такого быть не должно, — замолчала певица.
    Теперь она внимательно изучала мое лицо, ожидая реакции на свои слова.
    Я, честно говоря, и не знал, как реагировать на такие неприятные новости. По ее словам, ничего не кончилось и претензии ко мне имеет и купец — Лассаль. Так назвала его имя певица. Он, опять же, по ее словам, серьезный человек и почему-то я ему активно не нравлюсь. Это я заметил, но неприязнь и желание сделать меня инвалидом или совсем мертвым трупом — немного разные вещи. А уж приказ — про это я знаю со слов Гриты, что не совсем идеальный источник понимания ситуации для меня.
    Кажется, она явно преувеличивает. Нагоняет волну, образно говоря. Не о таком разговоре я мечтал, хотелось продолжить сексуальное образование милой девушки. Теперь, когда отдохнул и сравнительно чистый, можно и на новые высоты подняться. Выглядит она все так же волнительно и заманчиво. Но отношений иметь со мной не собирается.
    Поэтому я не стал как-то сильно реагировать на ее слова, просто кивнул, показывая, что, все понял и принял к сведению.
    И опять занялся начавшим остывать омлетом, стараясь получать прежнее удовольствие. Но удовольствие прежним не было, к сожалению.
    Взгляд Гриты из ожидающего превратился в гневный. Она просто пронзила меня им напоследок, раздула породистые ноздри, резко встала, развернулась и с очень прямой спиной вернулась за свой стол. Музыкант тут же начал расспрашивать ее о чем-то, понизив голос.
    Я окончил завтрак и поднялся в номер. Там лег на кровать и начал вспоминать слова и, главное, лицо Гриты, когда она пыталась ошарашить меня своими откровениями. И чем больше я думал об этом, тем более мне казалось, что слова и особенно мимика лица певицы наигранны, чувствовалась некая фальшь в ее поведении.
    Она предупреждает меня о, скорее всего, реальных проблемах, но пытается донести, что они — смертельные именно для меня.
    Не уверен, Редкен, тот же, наверняка, зол на меня за поражение и легкое увечье, но на нее зол не менее, за такую подставу и оскорбление. У них история тянется давно, и чувства ненависти очень сильно со стороны Гриты. Вот со стороны наемника было скорее презрение и желание снова унизить.
    Как унижал раньше и, видно, безнаказанно. Но безнаказанно в этот раз не получилось, и на старуху бывает проруха.
    Вряд ли купец и охранник будут всерьез надеяться разобраться с членом Гильдии. По закону — предъявить совсем нечего. Пытаться отомстить — легко можно попасть в черный список Гильдии. Даже, если с поличным не будут пойманы.
    Охотникам несложно сделать так, чтобы караван с ценным грузом пропал в лесах где-нибудь на южных склонах. Лесной спецназ и создан для таких операций, два лучника проредят охрану каравана и все. Остальные просто сложат оружие, если наниматели и старшие полягут. Крос как то намекал на такое развитие событий, для тех, кто реально оскорбил Гильдию.
    Так, что, насчет купца я бы не был так уверен. Может они и знают, что я уже в отставке, но все равно — бывший Гильдеец.
    Вряд ли кто-то уровня Альса даст им подробный расклад — насколько именно я интересен Гильдии.
    Любой нормальный купец думает о прибыли и свободе передвижения своих товаров, а не о своих понтах или мести.
    Не знаю, зачем Грита нагоняет волну про опасность купца, может, что-то слышала. Может, ее и саму обманули или попросили создать купцу проблемы.
    Не понимаю, почему она, как бы дистанцировалась от нашей совместной ночи, могла бы и усилить свои слова обещанием близости и прочими морковками.
    Впрочем — ее дело.
    Не хочу ее просить о чем-то, сам буду думать, или лучше Кроса спрошу, у него все расклады есть обычно.
    Вскоре раздался легкий стук в дверь и вошел мой приятель. Лицо его еще сильнее распухло от вчерашнего веселья, но был он весел уже с утра. С порога я снова узнал, что пиво в трактире лечебное и его уже не трясет больше.
    Что он видел Гриту с музыкантом, и вид у них был нерадостный.
    — А ты знаешь, что они внизу сидят, в трактире?
    — Знаю, уже успела певица меня озадачить с утра своими раскладами.
    И недолго думая, поделился с приятелем грузом проблем, обозначенных певицей. На что он, подумав, быстро и уверенно разложил их по полочкам:
    — Редкен может не забыть унижение, но даже не подумает что-то сделать. Гильдия такое не поймет.
    — Купцы тем более не пойдут против Гильдии, Грита явно преувеличивает проблему, — добавил Крос, убедительно тряся головой.
    — Ну вот, хорошо, что все понятно. Пошли по кружке выпьем, — на это предложение приятель сразу выкатился из комнаты и уже из зала потребовал четыре кружки пива. Я пока посчитал оставшуюся монету, получилось 103 дана и отложил отдельно серебра на один золотой. Надо посетить сегодня первым делом кассу Астора.
    Пиво уже стояло перед Кросом и одна кружка успела опустеть, все, как и раньше. Холодное пивко пошло на отлично по пищеводу, Крос успел заказать местное блюдо под пиво — соленые ржаные сухари.
    Грита с Музыкантом не долго любовались нашим довольным видом, быстро собрались и ушли. Она даже не взглянула в мою сторону, сразу поднялись в номер.
    Все больше склоняюсь к мысли, что она хочет использовать меня втемную. У Сохатого у нее получилось. Правда, там и я отреагировал на недружелюбное поведение молодого Купца. И деньги стояли большие за победу над Редкеном, а ставка купцов превратила ее в шикарную, под пару золотых вышло.
    Да, и там я не собирался поддаваться Охраннику, ее обещание жаркой ночи повлияло только на урон здоровью, которого он получил гораздо больше.
    Получается — хочет использовать, но вообще не напрягаясь, просто испугать.
    Обидно даже как- то.
    Когда взрослого мужика за дурачка держат.
    Пока попросил Кроса проводить меня к Кассе и показать подходящее жилье, чем привел приятеля в затруднение. Отставив кружку, Крос задумчиво почесал голову и задумался:
    — Понимаешь, Ольг. Я не в курсе съема комнат в Асторе. Это тебе нужно спрашивать у тех Охотников, кто женат и имеет семью в городе. Я живу на базе или на складе — когда в городе. Иногда у девиц или в трактире, когда сильно нарежусь.
    — Понятно, у кого можно узнать о свободных комнатах?
    — У того же Понса. Я знаю, где он живет. Если его нет дома, то жена или соседи помогут.
    — А какая вообще ситуация со свободным жильем? Мне кажется, на окраине много свободных домов? — закинул удочку я и Крос меня не разочаровал.
    — Конечно. А как могло быть иначе, если до Беды Астор едва вмещал больше ста тысяч жителей и приезжих, скорее сто двадцать тысяч живых людей. Фермы и хутора сплошным потоком гнали продукты и скотину. Теперь здесь живет не больше двадцати тысяч, из них пятая часть — дети, родившиеся после Возвращения. Жилья на всех хватает с избытком, каждая семья по дому может выбрать. Не в центре, конечно, там живут поплотнее. Но дома надо ремонтировать и содержать, а большинство вернулись без всего, поэтому и живут скромно. Крыши у домов надо восстанавливать, рассчитаны они были на ливень, максимум, а тут снега навалило по полтора — два метра, все они и обрушились. За восемь лет жители подзаработали денег, родили детей, понемногу занимают пустующие дома, но на окраинах свободны еще два из четырех. Плотно только на улицах Кузнецов, Кожевенников, Стеклодувов, Мясной — там, где запахи и работа с огнем. Они находятся около городской стены и отделены от остальных улиц. Ну, тебе эти улицы не нужны, — этим рассказом Крос изрядно увеличил уровень моего представления о жизни в городе и, допив пиво, мы вышли на улицу.
    Сначала дошли до Кассы, где мне пришлось подождать у входа, пока крепкие Гвардейцы не проверили меня, как я назвался и показал свой жетон. Присутствие всем известного Кроса немного ускорило процесс, но все равно, проверяли строго.
    Это заняло пять минут и вскоре через калитку в железной двери я попал в первое помещение, где служащий нашел мое имя в списке от Гильдии и спросил, сколько денег я хочу снять из своих четырех с половиной тайлеров. Но сначала спросил, сколько денег положила Гильдия на мой счет. Такая проверка небольшая.
    Я попросил принять от меня еще 64 дана на хранение, на что мне было объявлено, что услуга эта платная, в отличии от хранения денег, заработанных в Гильдии. Я не очень удивился и захотел узнать, во сколько мне обойдется хранение 64 данов. И получил точный ответ — в два дана за месяц хранения.
    Понятно, услуги здесь платные и недешевые. Нужны, скорее, купцам, чтобы снизить риски перевозки крупных сумм и облегчить получение кредитов и переводов.
    Мне не стоит оставлять мешок с серебром, ведь предстоит много чего купить для жизни, арендовать комнату и оплатить завтрак.
    Какая — никакая посуда, одежда и обувь, мыло и бритва получше — да в общем все! Поэтому я поблагодарил за сервис и вышел из кассы. Вышел, кстати в другом месте, пройдя за провожатым несколько коридоров и дверей. Такова, видно, политика Кассы для безопасности клиентов. Пришлось вернуться ко входу, что было не просто. Хорошо, что догадался спросить у служащего банка, как вернуться.
    Дальше отошли с Кросом на пару улиц от центра и попали в уютный двор, с парой красивых, тенистых деревьев по углам. Здесь жила семья Понса, у жены Охотника мы попробовали узнать о комнате для отставника Гильдии.
    Жена, крепкая девушка с младенцем на руках, серьезно подошла к нашей просьбе. Вскоре пара соседок принялась помогать мне в поиске жилья. Комнату на сдачу нашли, в последней квартире от ворот, на втором этаже. Окно одной комнаты выходило на задний проезд, по которому и катались ассенизаторы и закрывалось ставнями. До земли было пять метров и до дома напротив не меньше трех метров.
    Я сразу оценил возможность быстро спуститься с хорошей веревкой в проезд, но и о возможности подобраться к окну с помощью лестницы тоже подумал. Вторая комната понравилась мне больше, она была в крайнем уступе у задней стены, небольшое окно выходило на двор и ворота с деревьями. Хозяева жили в другой половине квартиры, их комната находилась за кухней.
    Дородная женщина в возрасте назвалась Клоей и рассказала, что не занимается сдачей жилья. Но дочь недавно вышла замуж и после свадьбы переехала к мужу, на соседнюю улицу. У них теперь две комнаты свободны, муж постоянно пропадает в разъездах, он — караванщик.
    — Квартирант из Охотников не помешает никому, если только не будет с песнями возвращаться под утро, — сказала она, глянув на Кроса.
    Ага, репутация у приятеля соответствующая, отметил я.
    Тем более, дочке надо помочь, обзавестись хозяйством и стать на ноги. Я понял, что пять данов будут не лишними в семье, завтрак обойдется в восемь, но готовит Клоя прекрасно и продукты будут хорошими. Поэтому без торга выдал требуемое на месяц вперед, завершив таким образом сделку.
    Кровати опять были маловаты для меня, в обоих комнатах, придется поспать так пару ночей, пока просто куплю большой матрас. В моей комнате был еще стол и табурет, обычные, из дерева. Зеркала не было, был небольшой рукомойник с ведром, я собрался прикупить небольшое зеркало в стекольной мастерской. В туалет надо было выходить на улицу, у задней калитки стояло две кабинки или выносить свой ночной горшок, что делали, в основном, все жильцы.
    С ночлегом проблема была решена. Обживусь здесь месяц, пообщаюсь с соседями, узнаю город, проникнусь местным духом и там решу, что делать дальше и куда двигаться.
    Поживу жизнью средневекового горожанина, найду себе работу или занятие по душе, оценю уровень комфорта, на который я себе уже заработал.
    Хорошие планы, вопрос только в том, приживусь ли я, хватит ли мне этого?
    Время теперь было прогуляться по окрестностям, приятель был озадачен такой перспективой — показать мне город и слегка подскис. Его такие путешествия интересовали мало, да еще с опухшим лицом.
    Но я не стал совсем его разочаровывать, пообещал время от времени угощать любимым напитком. Проживал я теперь где-то между Речными воротами, через которые вошел в город и Ратушей, на четвертой большой улице от Ратуши.
    Решили вернуться к воротам, чтобы затем планомерно прочесать улицы в том районе. Мы двинулись и по дороге я отметил, что мы почти прямо движемся к выезду. Меня удивила, как и раньше, такая планировка улиц, похожая на план современного города. Когда я поинтересовался, как город стал таким ровным и прямым, Крос с удовольствием просвятил меня на этот счет:
    — Разве там, где ты жил, было не так же?
    — Не помню, вроде не так. Все строилось без плана, — пожал плечами я.
    — В совсем давние времена, лет сто двадцать назад Правители решили перестроить города. Прислали вместе с указанием в Ратушу и мастера — строителя с планами будущего города. Запретили строить жилые дома из дерева… — начал Крос, но я тут же его перебил:
    — Правители? Кого так называли? Князя? Или короля?
    — Ну ты даешь! Какие короли, какие князи, у нас уже 150 лет правят Великие Маги. Ну, кроме последних десяти лет.
    — И теперь не Великие, а Проклятые лучше их называть, — добавил приятель.
    Теперь пришло время удивляться мне, до этого я ни разу не слышал упоминания про магов, да еще Великих, в разговоре. Крос, кстати, тоже понизил голос, и огляделся по сторонам.
    — Тема про Магов запретная? — осторожно спросил я.
    — Нет, но очень непопулярная… Сам понимаешь, многие по их вине потеряли родных в Беду, даже всех родных.
    — А ты?
    — Я и так жил в сиротском доме, мои родные мне не известны, поэтому и не по ком горевать, — скривился Крос, и я понял, что пора пропустить пару кружек. Мелькнула вывеска трактира и я повел замолчавшего приятеля внутрь. Отошли мы от Ратуши недалеко, район был приличный и пиво тоже. Взяли и закуски — мясных колбасок и хлеба. Крос промочил горло мощным глотком, схватил колбаску, положил на ломоть хлеба и активно зажевал, так, что и я последовал его примеру.
    Через пару минут работы челюстями я задал следующий вопрос, который вертелся у меня на языке:
    — А что было в Асторе раньше, до Великих Магов?
    — Раньше было, как сейчас в Астрии и Бействах. В общем, на юге — всякие знатные сословия и много дворян, много замков, почти все крестьяне в кабале. Город тоже стоял на земле Герцога и постоянно платил ему. Все, что помню про те времена, — Крос схватил следующую колбаску и я догадался, что он еще не завтракал сегодня. Поэтому дождался, пока приятель дожует и снова спросил:
    — И как Маги упразднили дворян в Асторе? Откуда они взялись такие сильные?
    — Не только в Асторе, но и везде до Севера отсюда. Как убрали, да понятно, как — воевали с ними, разрушали замки, убивали дворян. Откуда взялись — никто не знает точно, но, вроде, из других миров пришли на северные земли. На Севере всегда много шаманов и колдунов было, но они служили своим племенам и союзы между собой не заключали.
    Я сидел, обалдевший, стараясь не выглядеть очень уж ошеломленным.
    Из других Миров?
    Это знает даже такой, не интересующийся ничем парень, как Крос!
    Ничем, кроме пива и еще раз пива!!!
    Он проговорил это, как самое обыденное знание, это — никакая не тайна для всех. Я был ошеломлен до глубины души, хорошо Крос прихватил последнюю колбаску, теперь уже макнул в соус и, виновато посмотрев на меня, вцепился зубами.
    Надо вести себя поспокойнее и вопросы без такого интереса задавать, как я выказываю. Поэтому я не стал ничего спрашивать, дал приятелю покончить с пивом и едой, допил свое и ушел в туалет. В туалете, кроме обычных дыр в полу, был и умывальник, я сполоснул лицо холодной водой, оставшись стоять, не вытирая лицо.
    Да, очень я правильно попросил Кроса мне сегодня помочь, прямо пелена с глаз спадает от таких его слов.
    Пришли из Других Миров… Да я даже знаю — как именно пришли… Откуда, ну точно не из моего мира, у нас про магов только в кино можно было посмотреть и фэнтези почитать. Пришли и как-то нагнули местную элиту… Чудеса..
    Крос ждал меня уже за пустым столом. Я расплатился, пиво было по два грольша с половиной — хорошая цена, порция колбасок — четыре штуки, на двоих хватит — восемь грольшей. Надо запомнить этот кабак для обеда и ужина. Идти до него от моего нового места жительства метров триста. Называется трактир — *У Лиса*. Хозяин и точно, был сильно рыжим.
    На улице я не стал снова расспрашивать Кроса об истории Астора, а просил пояснений по каждой попадавшейся на пути лавчонке или мастерской. Чем дальше мы отходили от Ратушной площади, тем меньше попадалось жителей, жилых домов и лавок. Больше становилось мастерских, заброшенных домов с провалившимися крышами и дешевых закусочных. Дома тоже мельчали, два этажа стали попадаться редко. Дух запустения лежал на зданиях и даже мостовой, хватало рытвин и ям, вонь от канализации начала чувствоваться сильнее.
    Глядя, как я смотрю по сторонам, Крос пояснил:
    — Здесь живут совсем небогатые, но, еще приличные жители. Многие и крыши не ремонтируют пока, и дома, надеясь переселиться поближе к центру. Зато мастерских много, не мешают горожанам побогаче своим шумом и дымом.
    Мы уже подходили к воротам, распахнутым по случаю полдня, поток народа с корзинами и котомками покидал город. Крос и тут пояснил;
    — Мелкие хуторяне и торговцы возвращаются к себе после утреннего торга. Лошади мало у кого есть, вот на своих двоих приходят даже за семьдесят лиг.
    Изредка грохотали телеги, пеший народ расступался. И, правда, мужики, управляющие гужевым транспортом, выглядели гораздо солиднее и основательнее, чем пешеходная братия. Стражники у ворот не проверяли выходящих совсем, присматривая только за теми, кто хотел попасть в Астор.
    Крос поприветствовал знакомых стражников и, пообщавшись немного, вернулся ко мне.
    — Есть новости, вчера проходили мимо кабака, где было ущемление достоинства Гильдии, — начал Крос.
    — Да, и что?
    — Там под утро кого-то зарезали, мелкого уголовника. Начинающего. Можешь опознать тех, кто бычил на тебя?
    — Да, — я был не уверен скорее в том, что мне это надо, — А точно надо?
    — Конечно, мы со Стражей всегда помогаем друг другу и прикрываем, когда надо. Тебе тоже может помощь понадобиться, или хорошее отношение. Все может случиться. У тебя ведь недругов прибавляется, — философски закончил приятель.
    — Ладно, скажи страже, где меня найти, — не стал колебаться я.
    — Эту пятерку дерзких мужичков я запомнил.
    Крос вернулся к воротам и поговорив снова со стражей, позвал меня. Подойдя, я поздоровался со служивыми и подтвердил, что хорошо запомнил серьезных или, косящих под таковых, лихих людей. Мои данные записали на вощеную доску, а пожилой старший еще раз объяснил мне:
    — Надо будет подойти в караулку, когда заберем. Покажешь тех, кто там был. Мы уже и так знаем, кто ножом поработал, но информация от людей, которых лучше не светить.
    — Слушай, мы туда не заходили потом, но не было этих около трактира, — уточнил я.
    — Были, они в отдельной комнате разговоры вели. И вас видели. Хозяина уже запугали, с трудом мы его разговорили. Только обещанием, что вся пятерку закроем и сошлем на рудники. Дело в том, что они уверяют, что там их не было. Засвидетельствуешь, что видел и все.
    — Понятно, ну я в городе теперь, никуда не уеду, — без особого желания сказал я.
    — Ты пойми, начали людишки Ночную Лигу заново строить, есть пара главарей посерьезнее у них. Отправим на рудники, на несколько лет спокойно в городе будет, — снова объяснил мне старший стражи, звали его Брон.
    — А потом как, — стало интересно мне, — Когда вернутся?
    Брон неожиданно улыбнулся и весело глянул на меня:
    — Не вернутся. Тяжело там. И опасно, — и снова улыбнулся, но глаза холодом блеснули.
    Да, знает мужик, что говорит.
   

   

    

     Глава 31
     СМОТРЮ И СЛУШАЮ
    

    От Речных ворот мы пошли налево, в район более крупного промышленного производства. Там были кузницы, литейки, цех по постройке подвод и их ремонту, дальше стекольное производство, за ним каменные мастерские. На минуту остановившись, мне захотелось присмотрелся к подводам. Я задумался, может пойти мне туда поработать, по специальности — почти соответствующей прежней работе. Но торопившийся Крос, для которого здесь не было ничего интересного, кроме грохота и пыли, быстренько уволок меня в ближайшей корчме, где питались работники промки Астора.
    В корчме, даже без названия, мы опять посидели над пивом, и я снова задавал страшно интересующие вопросы, стараясь не показать этого:
    — Как пришлые Маги смогли захватить столько власти? Неужели они были настолько сильны?
    На это Крос, держа в руке кружку, как мог отвечал. Пиво здесь было совсем плохенькое, видно, сильно разбавленное. Или изначально — водянистое и невыдержанное до конца. Об этом намекала и цена — всего полтора грольша. Приятель тоже это почувствовал и поэтому не торопился выдуть пенное одним глотком, первый раз за все время.
    Корчма была простой столовкой, без антуража, и работала до конца рабочего дня в мастерских. Время обеда прошло и мастеровые забегали иногда опрокинуть кружку пива, чтобы промочить горло. Жара стояла серьезная, каменщики, все в пыли, забегали чаще других. Крос собрался с силами, все же — это пиво и достойно уважения, в лесу и такого не выпьешь. И начал отвечать:
    — Точно теперь никто и не знает, только немного известно про те времена. Маги сами вели летописи событий, других источников почти не осталось. Все, что сохранилось про те времена, осталось в библиотеках дворян. А все дворяне давно в Астрии. Наша земля — Черноземье была поделена на несколько княжеств и герцогств. За Скалистыми нагорьями жизнь была суровее и там уже осталось три королевства. Приходилось объединяться правителям, слабым было не выжить. Народа там было поменьше, земля более трудная, не такая, конечно, как на самом севере. Пшеница там не росла, только — рожь.
    Я отметил, что для Кроса такое знание было достаточно удивительно. Он ведь не ученик в семинарии, не работник умственного труда. Но вполне хорошо рассказывает о древних временах, ему это — даже нравится.
    — Маги не были всесильными, поначалу никак и не пытались чем-то управлять. Но какая-то школа у них была, серьезнее, чем у местных самоучек, плюс организация. Через пару лет они подчинили себе самое сильное племя северян, или сделали его таким уже сами, теперь никто не знает. Подчинив одно племя, они не остановились, вскоре и остальные племена попали под власть Магов. Несмотря на сильнейшую вражду и кровную месть. Жизнь на Севере была трудная, еды часто не хватало. Как-то Маги смогли не только силой, но и убеждением привлечь остальные племена. Показали, что можно жить по-другому, не тратя все силы на безнадежную войну за скудные ресурсы. Найти еду и кров у соседей.
    — Несколько лет прошло, и вот Маги обратили свои взоры на первое королевство на юге от них. Дело в том, что на границе со льдами и в самих льдах было много выходов магической энергии и совсем немного жителей. Скудные земли, угнетаемые холодом от огромной снежно-ледовой шапки, не могли прокормить много народа. Сельское хозяйство из-за короткого лета почти не давало продуктов, северяне спасались охотой, собирательством и частенько вымирали целыми племенами.
    — Соседнее королевство, теперь даже и не помнят его название, постоянно воевало с народами севера, разбивая небольшие шайки грабителей. И было весьма обескуражено, обнаружив на своих границах небольшое, но организованное войско, возглавляемое Магами. Первые же бои показали, что северяне очень изменились, воевали по уму, стояли за своих Повелителей насмерть. А те, находясь за защитой, могли постепенно, ударами разных стихий выбивать самых смелых или самых глупых. Маги слаженно били воздухом, огнем и землей, могли создавать щиты, защищая свою пехоту. Берегли свою небольшую армию, прикрывая от стрел и дротиков. Так, понемногу и перемалывали небольшие армии владетельных сеньоров, разбивали ворота замков издали, сбивали защитников со стен. Армия северян почти не теряла людей, быстро подстроившись под новые условия ведения войны. Маги купили преданность, пообещав каждому сытную жизнь в соседней стране после завоевания.
    Крос замолчал, допил остатки и предложил вернуться к Мортенсу.
    Пришло время хорошо поужинать, посидеть в трактире с прекрасной кухней и отличным пивом — вот на это он и намекнул, не став даже допивать вторую кружку этого пойла, как сам и выразился.
    Вопросов у меня стало еще больше, история этих земель раскрывалась прямо на глазах. Я видел, что приятелю нравилось рассказывать мне все, что он знал, а знал он довольно много для Охотника. Даже неприлично много.
    Я спросил, откуда он так много знает, на что Крос ухмыльнулся и поведал мне, что — не всегда готовился к жизни Охотника. В юности изучал грамоту и учился читать в сиротском доме. Книги ему и доверили нести, когда все, не попавшие на корабли, пешком спасались от Зимы. Конечно, в заметенных снегом Смертных горах, все бросали свое добро, пытаясь спастись налегке. Ему пришлось оставлять книги в снегу, но половину он все-таки вынес и спас. На них выжившие приютские с парой воспитателей и жили потом пару лет в Ханствах. Работать на полях тоже пришлось, когда пришло зерно с кораблей. Вручную сажая и собирая урожай. Ведь множество лошадей и, почти все коровы, погибли в горах. На них отъелись и очень расплодились северные волки, ставшие на несколько лет серьезной угрозой для всех народов. В Гильдии почти половина потерь была от волков первые годы, вспомнил Крос и погрустнел.
    Когда я спросил:
    — Чего задумался?
    Крос ответил, что пара друзей его лучших не смогла отбиться от хищников, нашли только место гибели и оружие погрызенное.
    Парень всерьез расстроился и замолчал. Тогда я предложил поскорее добраться до Мортенса и помянуть друзей Кроса. Молча, мы дошли до трактира и я, кроме пива, я заказал еще и бутыль ресы.
    Чтобы помянуть по-настоящему. Еще блюдо колбасок и большую тарелку корнеплодов жареных с кислой капустой и мочеными помидорами. Здесь оно считалось основным блюдом для обеда. Мясо было еще дороговато для основной массы обитателей Астора, тем более в солидном трактире.
    Как объяснил приятель, свиньи, бараны и козы, уже более-менее восстановили численность, с их плодовитостью. Свинина понемногу уже даже дешевела. Лошадей пока не хватало, но и спаслось их побольше, чем коров, и через несколько лет вопрос мог быть решен. Вот с молоком реально было плохо. На севере не осталось совсем, в Ханствах пили верблюжье, из Астрии всех коров, что смогли купить — уже вывезли, да и цены были — даже близко не подступиться. Молочные продукты продавались дорого.
    Что за Сиреневыми горами происходило — было неизвестно. Через горы шли едва проходимые тропинки, мог пройти только хорошо подготовленный человек, такой — как Охотник.
    — А, это которые за Норнийским нагорьем? Которые называются — Кардигал? Вроде так, — внес я ясность.
    — Они, но так их редко называют. Обычно — просто Сиреневые, — ответил Крос.
    — Гильдия собиралась несколько раз послать экспедицию, но всегда что-то оказывалось более важным. Тем более — провести животных или принести груз было невозможно. Дел и здесь было невпроворот — снова восстанавливать порядок, расширять влияние на все Черноземье, бить волков и мясных животных — оленей, лосей, горных баранов.
    — Благо — дикие животные хорошо перенесли Зиму, неплохо приспособились и откочевали в места потеплее.
    — Вот с рыбой проблем не было, ловилась отлично, жители перешли во многом на рыбное меню, варили супы, жарили, солили и вялили. Обозы с рыбой и изделия местной промышленности шли в основном в Астрию и, немного — Ханства. Там и жителей было не густо и в еде были свои предпочтения, — продолжал просвещать меня приятель.
    Услышав про супы, я перехватил девку-разносчицу и дал заказ на рыбную уху.
    — Надо горяченького супчика похлебать, — объяснил я Кросу заказ. Раньше я всегда отдавал предпочтение супам перед вторыми блюдами. Частенько просто брал два супа. Отец научил, что жидкое всегда надо есть.
    Мы помянули несколько раз друзей Кроса, сталкивая кружки и обильно поливая стол пеной. Приятель отошел от грустных воспоминаний, с интересом посматривая по сторонам, негромко комментировал сидящие за столами две компании.
    Одну он опознал как астрийцев — четверо ярко одетых, и вызывающе смотрящих по сторонам молодых парней, и двое мужчин постарше. Видимо — наставники, присматривающих за молодежью во время путешествия, без них просто не пускают дворян в земли Астора.
    — Астрия — небольшое княжество. Князь Рантор Шестой сидит в столице, небольшом таком деревянно — каменном городке на двенадцать тысяч всего населения, довольно вонючем, без всякого благоустройства. Из хорошего — только девки, очень дешевые и много. Но там надо быть осторожным, местная знать весьма многочисленна и задириста, законы не работают против благородных. Наши туда и не ездят, только представительство небольшое, торговое и есть. Посмотришь на таких лучших людей и понимаешь — как хорошо, что Маги взяли и Астор, и остальные земли под себя. Мы уже давно отвыкли от такого, но к себе пускаем. Чтобы смотрели, как люди живут и учились, хоть немного, — рассказывал Крос.
    Астрийская молодежь, как догадалась, что о них разговор идет, зашевелилась. Стала кидать в нашу сторону недовольные взгляды и, не стесняясь, отпускать язвительные замечания. Мол, с каким быдлом приходится сидеть в одном трактире. Но старший, крепкий мужик с лицом, полностью покрытым шрамами, разглядев, с кем пытаются зацепиться подопечные, сразу остудил парней, что-то жестко им сказав. И показал при этом в направлении номеров наверху, типа, кто не согласен — идет в номер сидеть. Дворяне молодые притихли, но взгляды предерзостные кидали все равно.
    — Да они не учиться, а учить хотят, — усмехнулся я, — Как таких учить, они уже абсолютно не доступны голосу разума, одна спесь и гордыня.
    — Так и есть, но бойцы опасные. Страна, вроде, и могла бы жить неплохо, но благородные — между собой постоянно собачатся, князь мирит, его не особо слушают. А так все с Ханами воюют, сплошная и непрерывная война всех против всех. Да у тех и брать нечего. С трех сторон степь, переходящая в пустыню, с севера ущелье в горах, проходимое для обоза в нашу сторону и настоящие горы, непроходимые совсем в земли за Сиреневыми горами. Степь тянется на 1300 лиг, до пустынь. За теми безбрежное море.
    — Такой закуток дворянства в пустыне. Тем более, те, кто не погиб на поле боя с армией Магов, не сгорели в своих замках — отступили в Астрию, с женами, слугами, если остались, и детьми. Плотность дворян там и до сих пор зашкаливает, — пояснил приятель.
    — Хорошо, что Астрия и степь не дают усилиться друг другу в этой беспощадной, ежедневной войне..
    — Почему же Маги не стали добивать такое змеиное место? — не удержался я.
    — Никто не знает — почему? Великие Маги, не сказать, чтобы очень уж кровожадными были. Да и женщин предпочитали только красивых и ухоженных, а такие все дворянками были, почти все. Влияние на них, естественно, матери их детей имели. Может и специально оставили, чтобы народ мог всегда вспомнить, каково жить под князями и баронами.
    — Как тебе первая встреча с дворянами? — усмехнулся Ученик и разобрался с последней колбаской на блюде.
    — Очень впечатляет. Одного раза хватает, чтобы все понять. Как живут крестьяне в Астрии? А торговцы?
    — Смерды, так их называют. Полностью забиты. Торговцы должны быть очень, очень ловкими. И иметь покровительство, как можно более важного дворянина, чтобы не пойти в одно мгновение по миру.
    Вторая мужская компания окончила свои разговоры и обойдя стороной компанию южан, покинула зал трактира.
    — Купцы, — обозначил их профессию Крос, — Средней руки. Занимаются лесом и столяркой. Договаривались держать цены.
    Я непонимающе смотрел на приятеля. Мы сидели далеко от купцов и стол с дворянами Астрии стоял между нами. Как он мог понять, о чем разговор за столом у купцов ведется? Крос разлил нам по стопкам ресу и мы опрокинули ее разом. Приятель сидел с таким важным видом, что я не выдержал и засмеялся, не обращая внимания на недовольные взгляды астрийцев. Крос еще посидел с таким видом, но потом сдался и сам засмеялся:
    — Я умею читать по губам. Но купцов понял по-другому, они жарко что-то обсуждали и в конце торжественно ударили по рукам.
    — Ну ты и жук! Так разыграл меня!
    — Да, это я люблю, — самодовольно ответил Крос.
    — Слушай, а как пережили Беду в Астрии? Не захотят ли они захватить обезлюдевшие просторы Черноземья? — вот что меня беспокоило теперь, когда я смог познакомиться с астрийцами поближе.
    — Наверняка бы захотели, но теперь руки коротки. Первым делом, после Возвращения — отправили стражу в Подгорную крепость.
    — И? — не понял я.
    — Маги, когда загнали оставшихся дворян в Астрию, построили в горах крепость, которую почти невозможно штурмовать с той стороны и так же невозможно оборонять с нашей стороны. На тот случай, если, астрийцы, каким-то образом смогут обмануть защитников и захватить Подгорную крепость. Чтобы можно было легко занять ее обратно.
    — Астрийцам тоже несладко пришлось, Зима и к ним пришла, но весьма ослабленная. Морозов не было таких, но и урожай пострадал, два года полноценно ничего не росло. Наше зерно и к ним пошло, — продолжил Крос.
    — У Астора было так много зерна? — пришла очередь снова удивляться мне.
    — Много, грузили пока была возможность. Запас большой был накоплен в городе, с ферм срочно подвезли все остатки. Воздух уже остыл до десяти градусов мороза, а море остывало медленно, первый лед потолще стал появляться через пять дней, говорят. Я в это время подходил к отрогам гор и мечтал только об одном — лечь и уснуть в любом месте. А в городе грузили все корабли, что были в порту. Хорошо, что власть в Асторе сразу поняла, чем это грозит и реквизировала все суда. Везде поставила стражу и загрузила их продовольствием по полной возможности. Тем более, что с севера подошли корабли, бывшие там в портах Гардии и Муклена. Им пришлось удирать сразу, бросая все, что не успели загрузить. Северян тоже грузили по полной.
    — Дай-ка, угадаю, кто с комфортом поплыл на кораблях, а кто — пошел на смерть по пояс в снегу, — показал я свою проницательность.
    — Ты не ошибешься, — мрачно ответил Крос, — Поплыли богатеи с семьями и слугами, Стража из тех, кто был офицерами — в общем те, кто решали в городе. Взяли, не буду спорить, и главных мастеров, и ремесленников, но гораздо меньше. И без семей, которых обещали довести под охраной до Ханств. Посчитай, что кораблей было около ста, загрузили людей сверх меры. Сидели спина к спине на палубе, воду черпали бортами.
    — Сделали все, что могли по уму, заклинили городские ворота, собрали караваны. И отчалили.
    — Счастье, что ветер дул только северный, в паруса. Волнения и бурь не было весь переход, лед тонкий не смог остановить корабли. Через неделю около девяти тысяч выгрузились в первом порту Ханства, Талахе.
    — Там смогли договориться с Ханом, тем более, было что предложить. Куда дойдет Зима и что будет в степи — никто не знал. Вели себя сдержано и разумно, стали договариваться и платить, хотя могли легко захватить все Ханство. Но воевать в такой время, когда смерть грозила всем, было очень глупо, а зерна на кораблях находилось безмерно, — продолжался рассказ.
    За окнами трактира уже темнело, за разговорами и выпивкой прошло несколько часов. Пиво и закуска закончились давно, мы попивали ресу, не закусывая. Потом я поманил разносчицу и заказал кувшинчик кисленького компота, из ягоды, похожей на клюкву. Очень мне он понравился, прямо витаминный удар по организму. Кросу — еще порцию свиных колбасок и пива. Разговор катился по накатанным рельсам, мне очень не хотелось его прерывать. Приятель просто фантастическим образом закрывал пробелы моего знания о новом мире.
    Еще мне хотелось посмотреть, смогу ли я накачать Кроса до полного беспамятства. По намекам парней из Гильдии — это еще никому не удалось. Я коварно, после пива, пил крепкую ресу, зная, что градус надо повышать. Приятель чередовал пиво и крепкий алкоголь и подавал надежды на мою победу.
    Астрийские дворяне давно уже ушли, пытаясь взглядами показать, насколько они нас презирают. Ладно, хоть молчали под суровым присмотром. Меня тоже вштырило неслабо, молоточки постукивали в висках, лицо Кроса расплывалось перед глазами, и мне пришлось капитулировать. Хотя и мой приятель уже начал невнятно бормотать, рассказывая самому себе о чем-то из жизни. Из последних сил, я позвал Кроса приходить в номер, кровать для него есть, сам прихватил кувшинчик с компотом и ушел. Крос, по-моему, даже и не понял, что остался в гордом одиночестве, так и продолжил бормотать самому себе.
    Проснувшись уже поздним вечером, я с трудом нащупал в полной темноте кувшинчик и выдул половину. Страшно хотелось в туалет, но я не был уверен, что смогу добраться до горшка, не упав по дороге. Пришлось все же подниматься, и только теперь я увидел Кроса, лежащего наискосок на соседней кровати.
    — Зачем же я так напился, — только и смог промычать я, испытывая невыразимое облегчение от могучей струи, стучащей по донышку горшка.
    Допив остатки компота, я добрался до двери, проверил, как закрыт засов и, засунув под него еще стопор, снова упал на кровать, пребольно стукнувшись коленом об угол.
    Уже в пьяном беспамятстве мне показалось, что знакомый женский голос тихонько звал меня через дверь, настойчиво, но недолго. Но мало, что могло меня заставить подняться в таком состоянии, разве, что — пожар.
    Проснулся я через, не знаю, сколько времени, снизу доносился женский голос, поющий что-то грустное.
    — Нет, ребята, пулемета я вам не дам, — пробормотал, не собираясь спускаться вниз. Это будет — неминуемая стычка с дворянами, в моем состоянии — чистое самоубийство с элементами мазохизма.
    Крос похрапывал на соседней кровати. Я подумал почему то, о пропущенном ужине, но прохладный воздух так хорошо освежал комнату. При попытке приподняться, меня ощутимо зашатало, пол резко приблизился, и я понял, что не протрезвел абсолютно.
    — Ну и ладно.
   

   

    

     Глава 32
     ПОХМЕЛЬНОЕ УТРО
    

    Утренний завтрак едва не проспали. Хорошо, что горничная не пожалела ладоней и настучала по двери. Видно, опыт большой.
    Мы нехотя поднялись. Глядя на помятое лицо приятеля, я даже задумался — стоит ли спускаться вниз, на всеобщее обозрение. Еще старые знакомые увидят. Прямо почувствовал осуждающие взгляды — защитники то наши пьянь какая.
    Но пить очень сильно хотелось, в комнате воды уже не было. А Крос так жалобно смотрел, что мы, не сговариваясь, оправились и дружно слетели в зал.
    В зале трактира, даже на наш первый, с похмелья, не очень внимательный взгляд — что-то было не так. Крос первым, прямо как сторожевой пес, стал принюхиваться. Я тоже почувствовал некий неопределенный запах, скорее неприятный, какой-то сладковатый и обратил внимание на заплаканную подавальщицу. Лицо у нее было определенно зареванное, как будто плакала всю ночь, не просыхая.
    — Мы что-то серьезное пропустили, — неопределенно — утвердительно начал Крос. И продолжил:
    — Кого-то зарезали ночью, красавица? — обратился он к девчонке.
    Та всхлипнула и кивнула.
    — Расскажи, милая, не томи служивых. Стража была уже? — продолжил он расспрашивать.
    — Была, с середины ночи до утра, — подтвердила она.
    — Ушли пару часов назад, всю душу вытрясли своими расспросами. Так человека жалко, ни за что его убили. Он ведь только попросил не хватать певицу, как ему сразу кишки и выпустили, — не выдержав картины из своих воспоминаний, девка снова зарыдала, уже не таясь — прямо завыла.
    Я молчал, не мешая Кросу вести разговор, но произошедшее начинало укладываться в голове, гудящей и плохо соображающей. Скорее всего, вчерашние молодые и дерзкие дворяне, сорвались с поводка и натворили дел.
    Убили кого-то.
    Девчонка вскоре успокоилась и, хлюпая носом, утерла слезы и подробно все рассказала.
    Молодежь дворянская как-то все же напилась, хоть в трактире наставник и запретил им подавать горячительное. Разругалась с ним и его напарником, перестала слушать обоих. Наехала на обслугу и заставила подать себе по несколько кружек пива, после чего стала вести себя по-скотски.
    Хозяин Мортенс послал за Стражей, ведь приглашенный охранник быстро сник, когда кинжал одного из дворян ловко припал к его шее. Поделать с опасными гостями он ничего не мог. После этого хозяину вроде удалось их успокоить. Он долго извинялся и уговаривал буйных гостей не портить вечер, обещая выступление прекрасной Гриты. Они послушались, убрали кинжалы и, вроде, мирно расселись за столом.
    Грита с музыкантом начали выступление, спели пару песен, получив признание мастерства от немногих оставшихся гостей аплодисментами и стуком кружек по столу, от пьяной четверки.
    Едва спела певица все свои песни перед перерывом, как один из дворян подскочил к девушке. Сдернул ее со сцены с диким ревом и, закинув на плечо, потащил к лестнице. Остальные с восторгом оценили его намерения и стали придерживать бешено вырывавшуюся девушку. Попытавшимся вмешаться горожанам пригрозили кинжалами, тем пришлось остаться на местах.
    Грита смогла все же соскочить с плеча и располосовать негодяю лицо, за что была отправлена в глубокое забытье легким, с виду, ударом.
    Тут вмешался изготовившийся музыкант, подхватил кочергу у камина. Снес с ног оказавшегося последним благородного, приложив его по голове. Тот с грохотом упал и двое дворян бросились на обидчика. Размахивая кинжалами, понося его площадной бранью за то, что, поднял руку на баронета Фольвио и оскорбил его смертельно. Несмотря, что были они абсолютно пьяны, действия негодяев от этого не стали менее искусными. Один легко парировал новый замах кочергой бедолаги, а второй так же легко пробил бок музыканту. Первый при этом не остановился и обратным движением вспорол живот бедняги от паха до шеи. Музыкант упал на пол трактира и его внутренности перемешались с кровью, текшей из головы лежащего дворянина. Умер он не сразу, видно, убийцы хотели насладиться его мучениями и больше Музыканта не трогали. Четвертый подонок уже уволок девушку наверх, с трудом поднимаясь по лестнице, и тащя ее за волосы.
    Тут появились новые действующие лица — прибыла Стража в большом количестве, уже с арбалетами взведенными. Увидев музыканта на полу, долго уговаривать сдаться не стали. Тем более, что оставшиеся в зале дворяне не смутились, пообещали друг другу резать стражу до последнего придурка. И даже заключили пари друг с другом, кто больше этих болванов настругает. Пропели арбалеты, каждый из молодых дворян словил по два — три болта в упор. Несмотря на все пьяную удаль, этого они не смогли пережить и упали, где стояли. После этого — позвали лекаря, и половина стражи рванула наверх, куда указали свидетели произошедшего.
    Дверь в номер была не закрыта, Грита не успела пострадать, хотя половина лица у нее сразу опухла. Подонка стащили с нее, по пьяни справиться с сложными крючками на платье он не успел. Был он оглушен, связан и брошен на пол, в кровь своих же приятелей.
    Потом долго прибывшие стражники восстанавливали произошедшее и опрашивали свидетелей. Неудавшийся насильник пришел в себя и страшными карами грозил трактиру, жителям и всему городу за такое поругание фамильной чести, пока ему не забили в рот половую тряпку. Дружок его так и не пришел в себя после удара музыканта, его унесли первым, в сопровождении лекаря, в лазарет, где собирались попробовать привести в чувство. Он такого сильно подсудного не успел сотворить. Только угрожал кинжалом почтенным жителям свободного города. Наоборот — сам пострадал, и мог рассчитывать на легкий приговор в суде.
    Если, конечно, выживет. Очень уж лечить его никто не собирался.
    Неудавшегося насильника увезли в телеге в Караулку вместе с телами приятелей и телом Музыканта. Приведенные в зал дворяне, присматривавшие за молодежью, вовсю оплакивали убитых, и так же грозили страшными последствиями Астору и его жителям. Их вежливо выслушали и обоих повели под замок, для дальнейшего разбирательства. Срок на каторге светил и им самим., они свободой отвечали за своих подопечных.
    Прислуга всю ночь скоблила и затирала полы от крови и кишок. Все постояльцы съехали рано утром, не желая оставаться в месте, пропахшем смертью. Остались только мы с Кросом, счастливо проспавшие в номере все это веселье. И еще певица, получившая серьезное сотрясение мозга и пребывавшая в полном бессилии, моральном и физическом, после смерти Музыканта.
    Мы с Кросом все же позавтракали, сев подальше от пятен на полу, выпили по пару кружек пива. Нам предложили еще по порции омлета, приготовленного с большим излишком.
    Сам хозяин, мрачнее тучи, подошел к нам и учтиво предложил остаться пока в трактире. Всего за полцены, по полтора серебра с человека, за полный пансион, с завтраком, обедом и ужином. То есть более, чем в два раза дешевле, чем я заплатил до этого. Похоже, ему некуда было девать продукты перед закрытием.
    Мы с Кросом пообещали подумать, пока уничтожали омлет и пиво.
    Осоловевши, мы с приятелем решили остаться на еще день. Нас уже неслабо развезло, мы поднялись в комнату, чтобы полежать.
    Как у более опытного товарища, я спросил у Кроса, как произошедшая бойня отразится на Городе и будут ли серьезные последствия.
    Может, даже война с Астрией?
    Приятель, лежа на кровати и уставившись в потолок, немного подумал, и высказался в смысле, что — это не первый такой случай.
    Гости из Астрии доставляют много проблем, почти каждый их приезд без неприятностей не обходится. Поэтому и поставлено условие, что сопровождают молодежь взрослые наставники. Всегда уследить не могут, да и сами иногда начинают хулиганить.
    Как-то очень они не приветствуют и не понимают равенство, хоть и просто декларируемое — между всеми жителями Черноземья.
    А местные смотрят на таких гостей и абсолютно никто не хочет вернуться в прежнюю жизнь. Случись война с Астрией — воевать все пойдут, за такую жизнь, как есть сейчас. Экономически земли Астора гораздо более продвинутые, изделия мастеров не имеют конкурентов в Княжестве. Оттуда идет только продукция сельского хозяйства, домашние животные в небольшом количестве, еще вино — опять же немного.
    То есть, город очень хорошо зарабатывает на отсталых соседях, продавая им изделия с большой наценкой и покупая недорого продукты. Поэтому и не запрещают приезд таких гостей в город, всем выгодно такое ведение дел.
    Ну, а если гости кого убьют до смерти или покалечат, то суд быстро разбирается и выносит приговоры. Убийцы едут в рудники на большой срок, если — родня не выкупит за хорошие деньги или небольшой, если только нанесут увечья.
    Среди дворян Астрии известно о запрете поединков с оружием. Все въезжающие ставят подпись или крестик, если не умеют писать, под бумагой при въезде в Черноземье. Без этого не пускают.
    Поэтому, теперь дворяне практикуют рукопашный бой в своих замках. Стали усердно заниматься последние сто лет, как Великие Маги разрешили жителям Астрии выйти из изоляции. Дворяне с удовольствием участвуют в боях, особенно после сбора урожая, когда есть деньги. Являются опасными соперниками, очень нацелены на победу и выигрыш.
    Тут, Крос немного замялся, но все же поделился со мной теми мыслями, которые были и сейчас есть в Гильдии, по поводу моего появления на стоянке:
    — Старшие решили, что ты умудрился сбежать из Астрии. После драки в трактире Сохатого. Когда ты всем показал, что умеешь. Думают, что ты или дворянин, или учитель рукопашного боя. Правда, твой плохое владение языком удивило. Астрийцы говорят на очень похожем на язык Черноземья, но, немного, все же отличающемся, языке. Произносят слова более протяжно и мелодично. Когда не стараются, то понять их непросто.
    Всю эту гору информации Крос мне выложил, не повышая голова и не поворачивая головы в мою сторону. Я же лежал, опешивший, и даже не знал, как выразить свою реакцию на откровенность приятеля. Не знаю, почему Крос решил поделиться со мной. Судя по его расслабленной речи, он сделал это, скорее из-за тех дружеских отношений между нами, чем по указанию Старших. Так и не посмотрев на мою реакцию, Крос продолжил:
    — Но вот такое кровопролитие первый раз на моей памяти, возможны последствия посерьезнее, чем просто суд. Тут уж как дворяне Астрии решат себя вести дальше. Штурмовать крепость, конечно, не полезут и вообще выбор у них небольшой — или разорвать общение или оставить, как есть.
    Решив прервать молчание, чтобы не выглядеть слишком озадаченным неожиданными словами приятеля, я высказал свое мнение:
    — Кажется, нам реально повезло, что вечером так напились и не участвовали в бойне. Мне показалось, что певица стучалась к нам в комнату и чего-то хотела?
    — Да, я что-то похожее слышал. Но помня, как она хотела тебя использовать, решил не отвечать, тем более она обращалась к тебе, — похожее мнение озвучил и Крос.
    — Внизу нам точно пришлось бы утихомиривать дворян, как представителям Гильдии, иначе никто бы не понял, за что город платит деньги, — озадачил меня он.
    — Мы, что и вышибалами в трактирах должны работать? — удивился я, — Не наше это дело!
    — Наше, не наше — но за порядком должны смотреть и пресекать беззаконие. Так отвернешься от драки, потом город попросит тебя из Гильдии исключить.
    — И что — исключат? — не поверил я. — Такого крутого Охотника, как ты? Десять лет которого учили?
    — Может и не исключат, но в ранге понизят, пусть и временно. Пошлют в такие дебри разведку вести, в предгорьях, что взвоешь. И потом — всегда будешь под присмотром. Как, лично кинувший пятно на Гильдию. У тебя точно знак почетного Отставника отобрали бы, хоть ты уже и не на службе. Отлично получилось, что нас никто не видел, а мы ничего и не знали. Ты в отставке, я в отпуске — имеем право напиться в хлам, — успокоил меня Крос.
    Такая позиция разухабистого и боевого парня меня порадовала. Лишние проблемы, особенно со смертельным исходом — нафиг не сдались. Хорошо, что Крос относится к получившейся ситуации разумно.
    — Да, вместо Музыканта любой из нас там мог остаться лежать, — высказал я свое мнение.
    — Да не любой. Я им не дался бы, участвовал в таких стычках, и табуретами отбился бы. Вот про тебя не уверен, — теперь уже расстроил приятель.
    — Как девку потащили, ты бы полез заступаться. Но, вряд ли, до этого дошло бы, раньше бы сцепились. Когда все горожане и гости на тебя смотрят и ждут прекращения дебоша, надо очень осторожно вести себя. Палку перегнуть легко, да от четверых сильных бойцов с кинжалами длинными — кулаками не отмашешься. А ты совсем не готов драться на ножах. Лежал бы ты там на полу, запихивал кишки обратно в живот.
    — Ты прав, так и бы и было. И без певицы, а с ней — точно. Если бы пошли защищать по пьяни, наверняка, там остался бы, — признал правоту приятеля я.
    И мы с Кросом уснули, из-за ставен свет не мешал спать, уличный шум не доносился почти, организмы требовали отдыха после похмельного пива.
    Проснувшись, с удовольствием заметил, что уже пришел в себя совсем и никаких похмельных симптомов не ощущаю. Лежать в уютной кровати и чувствовать себя спасенным было гораздо приятнее, чем валяться в покойницкой.
    Крос отсутствовал, интуиция подсказала мне, что он в поиске пива.
    Пришло время осмыслить информацию, щедро выданную мне приятелем.
    Хорошо, что Гильдия решила думать обо мне, как о бежавшем из Астрии. Скорее всего, тот же Альс, и поручил Кросу намекнуть мне на удобную версию моего появления на стоянке. Так всем проще, дело обычное и понятное в Черноземье.
    Говорят, что подготовленный человек может преодолеть горы между Астрией и Черноземьем. Может уйти в Ханства и, если повезет — избежать рабства в степи или пустыне. Мало таких везунчиков, но они есть.
    То есть, версия не совсем уж фантастическая.
    В отличии от моей настоящей истории.
    Если я начну представляться пришедшим из-за Сиреневых гор, это будет гораздо опаснее. Зачем пришел, что вынюхиваешь, каким языком владеешь? Попробуй ответить правдиво, чтобы поверили.
    Про Храм и все, с ним связанное, лучше и самому забыть. Не видно пока никого, кто может научить пользоваться такой техникой.
    И, как вернуться на Землю, да еще в свое время.
    Если не в свое, тогда — лучше в будущее. Если оно есть — это будущее.
    К Великим Магам отношение очень негативное, после катастрофы, которую они устроили в Черноземье.
    И самое нехорошее, что может быть, это — если свяжут тебя с ними. Тогда все, тебе конец, если не успеешь удрать.
    Хорошо все же, что удалось не засветиться в бойне в трактире. Всплыло бы мое имя и то, что я считаюсь беженцем из Астрии, там бы про меня узнали и мечтали пообщаться.
    Если бы выжил.
    На суде точно пришлось бы появиться и дать показания.
    Крос доложит, конечно, в Гильдию, как мы провели ночь и почему не полезли защищать трактир. Думаю, Альс одобрит такое везенье. Тем более, что выжить, без хоть какого-то умения и фантастического везения, против вооруженных нелюдей, с детства культивировавших убийство себе подобных. Культивировавших, как развлечение.
    Вообще, без шансов.
   

   

    

     Глава 33
     ГОРОД АСТОР И ЕГО ЗЛАЧНЫЕ МЕСТА
    

    Крос заявился вскоре и, принеся кувшинчик с пивом, протянул мне.
    Пришлось отказаться, уже не хотелось.
    — Внизу тишина, слуги все скребут пол, отчищают кровь и все остальное. Теперь Мортенс никогда не примет таких опасных гостей. Ведь на пару месяцев порушили работу трактира и сдачу комнат. До Высокой ярмарки — точно. Потом уже подзабудут побоище, да и мест всегда не хватает в такое время, — предположил Крос.
    Хотелось мне спросить, какой сейчас месяц и время года, в часах я уже немного понимал и днях недели тоже. Но все же промолчал, не стоит и дальше удивлять Гильдию такими вопросами. Еще поймут, что я — ну совсем не местный. Пока дальше не интересуются, значит, есть ко мне интерес. Нужен я для чего-то. В интерес, только для торгов и подсчетов, не очень верится. Есть еще что-то ко мне у Альса и Гильдии…
    Так прямо обласкали, что понимаешь — придется заплатить за это.
    — Девка говорит, остались только мы с тобой и певица в своей комнате. С сильным сотрясением, тошнит ее постоянно. Досталось ей, жаль девку — красивая и голос необыкновенный.
    — Пройдемся сегодня по местным девкам? Покажешь, что к чему? — решил переменить тему разговора, а то еще предложит помочь одинокой красавице. Есть у Кроса интерес к Грите, нормальный мужской интерес. Как у большинства мужиков.
    У меня тоже есть, хоть и много от нее проблем, но интересный вариант. Для средневековья — вообще эксклюзивный. Я с большим удовольствием вспомнил нашу ночь в ее комнате, красивое тело на простынях. Снова захотелось повторить наше свидание.
    Поэтому лучше отвлечься и посмотреть, что предлагает местная сфера услуг в эротическом плане. Это мне не особенно интересно, но есть повод прогуляться по городу с Кросом. Досмотреть те части города, в которых еще не был.
    Крос сразу же позабыл о болеющей певице, принялся предлагать варианты с женским вниманием. Я попросил начать с порта и пойти влево, чтобы пройтись по той стороне, по которой наш караван въехал в Астор. Мы проехали по тому краю в темноте и в памяти ровным счетом ничего не отложилось.
    Пока день еще не перевалил за половину, и мы вышли прогуляться и освежить мои впечатления от города. Я уже привык к присутствию бесшабашного, но вместе с тем и продуманного приятеля, и как-то тосковал, что завтра придется остаться окончательно одному. Поэтому хотел побольше узнать о городе с его точки зрения.
    Сам то я уже присмотрел пару лавок, где торговали книгами, бумагой листами и писчими принадлежностями. Так же места, где можно было одеться в цивильное и сшить обувь на заказ. В этих лавках Крос был мне не советчик, он носил все вещи от Гильдии и не видел смысла расширять гардероб. Тем более — тратить деньги, когда еще не все пиво выпито. Но пока я хотел вместе с ним обойти весь город своими ногами, чтобы получить полное представление о месте, где пройдет теперь часть моей новой жизни.
    Если не вся жизнь. Такой вариант тоже присутствует в моих раскладах.
    Поэтому Крос был беспощадно оторван от трактирных радостей и выдвинут шагать по нагретым улицам города в юго-восточном направлении. Здесь дома были населены более плотно, чем со стороны Речных ворот.
    Стена города была не далеко от трактира Мортенса и служила основой для многочисленных мастерских по камню. Там делали блоки для домов и стен, ровные плиты для мостовых, еще брусчатку. В городской части уже обрабатывали камень для изделий подороже, крупное производство находилось снаружи, куда было проще доставлять камни и песчаник с разрабатываемой скалы справа от гавани.
    Логистика на высоте — шума в городе поменьше, с пылью и грязью. С этой стороны лавки были пореже, все же вредное производство.
    Вдоль стены мы дошли до Каменных ворот, где тоже был пост Стражи. Стражники нашлись не на воротах, а на площадке над ними. Присматривали за всем движением в районе и могли опустить решетку в случае необходимости. Камнетесы постоянно завозили в город обработанные глыбы, и в запыленной одежде ходили туда — обратно.
    Крос со всеми перездоровался, популярный все же он персонаж в городе.
    Вскоре, мы прошли вдоль городской стены, крепостной ее опять язык не поворачивался назвать. Все же — несерьезная она для обороны города от приступов. Мы дошли до Портовых ворот, через которые и вышли в порт. Там прошлись по внешней, правой причальной стенке, где во внутренней части гавани грузились, в основном, двухмачтовые шхуны. С наружной стороны были пришвартованы рыбацкие суденышки, сейчас ожидающие ночного лова.
    За городской стеной, на плоском берегу сушились сети и прочие снасти, а также вялилась рыба в несметном количестве. Крос пояснил, что рыба и продукты из нее — важная часть благосостояния города. Торговля ведется со всеми близлежащими землями и обеспечивает треть доходов порта, а значит и Астора.
    — А что же два княжества за Северными нагорьями? — пришлось спросить мне, — Гардия и Муклен? Как у них обстоит с рыбой?
    — Ты это, потише, — одернул меня Крос, — Какие княжества? Королевства там были. Их уже почти сто пятьдесят лет нет. Там такие же городские Советы все решают. Дворяне, кто не погиб, в Астрии спаслись еще тогда. Рыбу и там ловят, но народу явно поменьше осталось после Зимы. Пешком спаслось совсем немного люда, хоть и попривычнее они к холодам, чем мы. Много осталось переждать снег и мороз в своих домах, им то идти было совсем далеко до южных земель. Так что Крыс у них гораздо побольше нашего. Люди только город один, столицу, да земли рядом с ним, отвоевали пока, более-менее. Это в Гардии. Муклен, по слухам, полностью окружен Крысами и падет в скором времени. Что с тем государством, что в горах — вообще неизвестно доподлинно.
    Да, опять ляпнул, не думая. Хорошо, Крос уже привык к моим промахам.
    По пути попалось нам симпатичное здание в порту, небольшое, но трехэтажное, с железной оградой. У входа висел фиолетовый флаг, на первом этаже имелась корчма с вывеской, изображающая моряка, с закрученными усами и рыжим коком, торчащим из-под залихватски сдвинутого назад головного убора.
    — Веселый Моряк — так называется заведение, корчма работает с вечера, кормят хорошо, — заметив мой интерес, пояснил Крос.
    — А вот те пухлые тетки, которые сидят на балконах в халатах, значит и есть прелестницы, продающие любовь морякам? — сразу догадался я.
    — Они, самые душевные и дешевые, — весело пояснил приятель, — По две серебрушки за подход. Платишь деньги хозяйке, получаешь от нее жетон и поднимаешься наверх, присматриваешь себе милую, ей же оставляешь жетон за любовь. Все просто и проверено работает. Это самое дешевое заведение, в основном — уже пожилые шлюхи, заменяют свежесть душевностью и опытом.
    И мы двинулись дальше, забирая к левой городской стене.
    Пройдя мимо склада Гильдии, куда надо было явиться Кросу завтра утром, мы подошли к похожему заведению через метров пятьсот и остановились около калитки.
    — Сюда наши ходят, есть уже и молодые деревенские девки, не очень, правда, казистые. Большинство работниц по двадцать пять-тридцать пять лет. Здесь цена вопроса повыше — три дана, заведение подороже и получше, работницы посвежее.
    — Слушай, Крос. А как вообще бордели появились? Всегда были? И при магах? — полюбопытствовал я.
    — Всегда были. Маги считали их полезным делом, чтобы одинокие мужики могли снять напряжение, не было смертоубийств из-за девок. Но до Зимы было таких заведений поменьше, шесть домов на весь город со сто двадцати тысячами народа и еще четыреста тысяч в Черноземье жили. Заведения были недешевыми. Маги сами регулировали количество заведений и работниц в них. Девок проверяли лекари каждый день, чтобы заразу не разносили. Бывало, самых симпатичных забирали к себе, на Север, для развлечений своих. Некоторые потом богатыми возвращались, некоторые не возвращались. Но язык за зубами все держали, серьезно их там воспитывали, — подробно объяснил мне приятель.
    — Что же стало с Магами и откуда пришла Зима? — пришло время попытать Кроса вопросами. Мы зашли в бордель, опять с красным флагом на входе и присели в зале таверны, взяв по паре пива. Не спеша попивали, пока труженицы эротического фронта кружили неподалеку, активно не приставая. Только принимали томные раскрепощенные позы, бросали приглашающие взгляды и зовуще посматривали. При ближайшем рассмотрении, все оказалось не так печально, как в первом заведении. Пожалуй, после месяца в лесу можно было положить глаз на парочку девиц, посвежее и обычной внешности. Но я надеялся, что так не припрет. Крос же быстро промочил горло первой кружкой и принялся, не спеша, за вторую. Но вокруг посматривал с интересом.
    Пиво местное, вообще, напоминало квас с градусами, может, до трех процентов алкоголя. Жажду хорошо утоляло, особенно, если только из погреба холодненькое приносили. Такая дешевизна пива обуславливалась дешевым производством. Выдерживали его недолго, похоже — пару недель и сразу пускали в продажу в больших, под пятьдесят литров, бочонках.
    Прислуге приходилось много таскать бочонки вниз, в погреб и обратно, за стойку, поэтому на бочонках делали специальные ушки, чтобы просовывать палку, за которую было удобно держаться при транспортировке.
    Весь этот процесс происходил у меня перед глазами, подъехала подвода с грузом пива для борделя. Крепкие парни, доставившие пенный товар, сноровисто освобождали место на подводе и сами сносили бочонки в погреб.
    Мужик за стойкой считал количество и делал пометки на чем-то, лежащим перед собой. Мне стало интересно, на чем он пишет, я даже встал и подошел к нему посмотреть, но спросил про туалет. Мужик недоуменно глянул на меня и кивнул в сторону деревянной двери у себя за спиной. Я и прошел, заметив вощеную дощечку перед ним. Он так же писал на воске заостренной палочкой.
    Облегчившись, я вернулся за стол, подвода, еще груженая наполовину, выезжала со двора. Дела с размахом ведутся, видно, что спрос на пиво большой и стабильный, раз производители осуществляют доставку подводами, да еще со своими грузчиками. Парни с подводы выглядели довольными жизнью, весело шутили и с мужиком за стойкой, и с девицами за столами. И вообще — производили впечатление людей без проблем.
    Что-то в нашей истории, при средневековье, все было победнее и поплоше. Вроде, как все за еду вкалывали по шестнадцать часов без продыху. Что не говори о Великих Магах, а жизнь простого народа они разительно поменяли в лучшую сторону. И как раз, после таких мыслей, и Крос подтвердил мои выводы независимым суждением:
    — Что стало с Магами? — задумчиво повторил он мой вопрос, говоря в пол-голоса и посматривая по сторонам, — Да никто точно не знает. До Зимы они управляли землями и городами через своих людей, представлявших Кворум Магов в каждом крупном городе и державших связь через скоши между собой. Была целая сеть людей, сидевших для связи. Скоши там стояли большие, человеку в одиночку трудно поднять. Раз в месяц приезжала подвода с Младшим Магом и помощниками. На самой подводе привозили Магические Камни, очень большие и заряжали Скоши. Так и шло управление землями от самого Севера, где стояли башни Великих Магов, по скошам, до границы с Астрией.
    Я, честно говоря, был удивлен таким управлением огромными территориями и, конечно, не преминул спросить Кроса:
    — То есть Маги совсем не содержали гарнизоны по всем землям?
    — Вообще войск не держали, только немного людей при Советах городов, монетных дворах и при скошах. Все было так построено, что бунтовать против их власти было бессмысленно. И никому, кроме выживших дворян в Астрии — просто невыгодно.
    — Интересно, и как Маги этого добились? — с трудом я мог поверить в такое.
    — Очень просто. Только перейдя границу с небольшой армией, они везде разослали подготовленных людей. Те и рассказали, что на время войны налоги будут для всех — седьмую часть от доходов, а после войны — одну восьмую! Ты понимаешь, что дворяне и землевладельцы брали от половины до трех четвертей дохода крестьян и ремесленников — забирали все, обрекая часто на голодную смерть.
    — А тут такие обещания, — подытожил я.
    — Да. Как не пугали дворяне, что Маги едят детей, а всех живых превратят в ходячих мертвецов — они были обречены. Их храбрые, но плохо управляемые войска были полностью беззащитны от магических ударов. Небольшое, крепкое войско северян не давало коннице дворян добраться до Магов в прямом бою, задерживало всадников и подставляло под удары. Маги везли с собой огромные камни на подводах, заряженные доверху магией. Так они могли по очереди восстанавливать силы, прикасаясь к камням. Эти камни и решили исход войны, ибо Маги все-таки не обладали сами по себе какой-то огромной силой. Подловить на отдыхе войско Магов тоже не удалось, они окружали лагерь кругом из подвод, делая с помощью деревянных щитов настоящую крепость. Да и дозорные со скошами были всегда. Отравить не получилось, Маги проверяли всю воду и легко находили зараженную.
    Услышав про крепость из подвод, я вспомнил гуситов-таборитов. И задумался снова — не с Земли ли эти Маги сюда пришли? Хотя на нашей планете не было магов в настоящем смысле этого слова. Но может люди и не все знали о своем мире, а маги просто скрывались. Мир, вроде, наш был не богат магической энергией, а про заряженные камни на подводах я никогда не слышал. Пока не увижу, когда-нибудь, бывших местных властителей и не поговорю с ними.
    До тех пор буду сомневаться. И надеяться на возвращение.
    Крос выжидательно смотрел на меня, ожидая, когда я выйду из раздумий и дам знак, что готов слушать дальше. Только я собрался спрашивать, как за спиной Кроса нарисовался довольный Понс:
    — Так и знал, что найду вас здесь, — хитро прищурился Охотник и положил руку на плечо друга, — Собирайся, парень, Астору нужны твои крепкие руки и копье в них.
    Крос пододвинул стул рядом:
    — Выпей с нами пивка. Может, и не скоро вернешься в город. Чего нас искать, мы недавно мимо склада прошли, видели нас точно парни. Вот и ты нашел сразу.
    Понс не стал торопить приятеля, присел рядом и сходу выдул кружку. Крос тем временем заказал еще четыре кружки и перекусить, и подколол Понса:
    — Рад, небось, побывать снова в борделе? Хоть и прожужжал мне все уши о семейном счастье.
    Охотник не стал спорить и вспомнил старые, добрые денечки, когда он с совсем молодым Кросом бывали здесь частенько. Но теперь ни-ни, он не такой. Но Крос не унимался:
    — Теперь то денег побольше получать будешь, может и сюда зайдешь! Не все же серебро жене отдавать.
    — Женишься — узнаешь, — отмахнулся Понс.
    Тут он обратил внимание на меня:
    — Зайди на склад, город рассчитался за меч и кольчугу, и выплатил за Крыс. Получи свою долю.
    И добавил:
    — Счастливчик! Ты то уже в отставке, после полутора месяцев службы! Крос, ты хотел бы так?
    — Нет, — отрицательно мотнул головой парень, — Я еще не все свое отходил. Но буду в твоем возрасте, подумаю.
    — Да это через три года будет, трепло!!!
    — Три года в нашем деле — это много, старина Понс, — философски ответил Крос.
    Тут уже я решил спросить про планы парней и что за срочность выдергивать Кроса из отпуска.
    — Да какие планы, сейчас на склад, соберемся и в путь. Зачем, сам не знаю, нас ждут в Сторожке. Пойдем, Крос, пора, — технично съехал с вопроса Понс.
    Крос торопливо допил обе кружки, расплатился и вышел на улицу, мы с Охотником вышли следом и скоро входили в здание Склада.
    Крос дурачась, крикнул:
    — Внимание, господин Почетный Отставник среди нас!!!
    Парни, кто ночевал в городе, окружили нас, приветствуя и радуясь встрече. Вскоре я в кондейке Хранителя получил свои тридцать три серебрушки, как в библейской истории.
    Но, честно говоря, там было не ровно тридцать три, а тридцать три с половиной дана и угрызения совести меня не мучили. Кошель опять потяжелел и оттягивал пояс.
    Пора немного потратиться.
    Попрощался с гильдейскими и направился в обувную лавку, заказал две пары обуви, сапоги из мягкой кожи и невысокие туфли. По местной моде. Пару легких шлепок с открытыми пальцами для комфортной жизни в жаркий период купил сразу. За них отдал восемь серебра со скидкой. За сапоги запросили пятнадцать серебра и за туфли десять, оставил задаток и договорился — что, сам заберу через три дня.
    Сразу переоделся в шлепки, походные мокасины и еще пару закинул в любезно предоставленный серьезному клиенту мешок. Ногам на воздухе стало гораздо приятнее, пошиты грамотно из отходов кожи, всяких лоскутков и выглядят симпатично.
    Как раз, все серебро за трофеи с удачной стычки отдал. За часть трофеев.
    Удачное можно считать ту, в которой ты выжил и не покалечен.
    Одеться уже не успел, присмотренная лавка закрылась. Да уже все торговые лавки закрылись, только торговля продуктами еще вяло продолжалась.
    Я зашел по дороге в трактир в свое новое жилье, оставил мешок и предупредил Клою, что завтра перееду в свою комнату. Заодно познакомился с ее мужем, крепким мужиком по имени Трон.
    Трон оказался компанейским парнем и, под недовольным взглядом жены, сразу предложил отметить мой переезд. Я не нашел повода отказаться, и мы присели на кухне. Куда Клоя принесла блюдо с жареными плодами репы закусить те несколько стопок ресы, которые мы приговорили с Троном.
    Поговорили о том, о сем, хозяин рассказал последние новости, которые узнал в поездке к рудникам на Скалистом нагорье. Ничего особо интересного, Старый Хон продал свой трактир на перекрестке Трех Путей, трое каторжан пытались бежать, убив охранника. Были пойманы и теперь тот, кто убил — жарится на солнце на решетке около казарм, умереть быстро ему не дают. Оставшиеся двое — выпороты до полусмерти и отправлены в рудник, умереть или выжить.
    Да, тяжелые новости у хозяина про непростую жизнь в Черноземье.
    Мои были не легче — бой на Опушке и пятеро погибших и умерших от ран Охотников, почти шесть десятков убитых Крыс — явно потрясли его. Чтобы Крысы собирались в огромные банды, опытный возчик никогда не слышал. Теперь явно помрачнел, представив встречу своего обоза с такой бандой. Я повторил, что всех Крыс перебили и не стал рассказывать про новых Северных и про хорошую организацию банды, Мечника и скоши.
    Возчик и так скоро узнает последние новости о нападении на караван Гильдии. Пока же будет самым знающим, и ко мне отношение будет хорошее, как к источнику проверенной информации.
    Заодно просветил Трона и о бойне у Мартенса в надежде, что он знает, как поступили с задержанными. Однако он только приехал в город и еще был не в курсе произошедшего. Но мнение у него было, опытный мужик все же. Сказал, что насильника, избившего певицу, отправят на два-три года в каменоломни. Только аристократ точно работать не захочет, как прочие, судьба его будет печальна. Но могут и отпустить, если семья сможет договориться с Гритой и повлиять на Совет Астора. Второго точно отпустят, может и без штрафа, ибо ничего криминального он не успел совершить, хотя и собирался. Тем более, он мог потребовать возмещения от Музыканта, если бы тот остался жив.
    Так мы посидели с полчаса, и я поспешил на ужин к Мартенсу уже хорошо знакомой дорогой. Выходя из ворот, прикрытых к вечеру, как местный — попрощался с компанией, сидевшей за общим столом во дворе дома.
    Прямо пахнуло таким вот ощущением безопасности и спокойствия, вот так посидеть вечером с приятелями, попивая пиво и неспешно травя нить беседы.
    Обязательно стану завсегдатаем таких встреч за столом.
   

   

    

     Глава 34
     УЖЕ НЕ ОДИН
    

    Трактир стоял, печально поглядывая неосвещенными окнами на улицу. Перед ним и на крыльце не толпились постояльцы. Не ржали лошади с заднего двора. Бизнес был наглядно пострадавшим, теперь Мортенс, да и никто в городе, не примет на постой заносчивых аристократов из Астрии.
    Хотя, по слухам, их и пускать в Черноземье не будут, пока не получат новые гарантии. Полная сдача оружия и огромный залог. Плюс, оплата вооруженной охраны.
    В пустом зале мне быстро накрыли ужин и, потупившись, та же служанка попросила меня не сильно гневаться, если и певица присоединится ко мне. Глядя на мое недоуменное лицо, она быстро прошептала, что Грита так умоляла ее позвать ко столу, когда я приду, что у нее, служанки, не хватило сил отказать так пострадавшей девушке.
    Ну, и я не стал отказываться от встречи наотрез.
    Девушка сразу упорхнула наверх и вскоре, с помощью служанки, певица спустила в зал и медленно подошла к столу.
    Да, красотка выглядела совсем печально, правая половина лица сильно опухла, глаз налился кровью, раскоординация движений у нее присутствовала определенно. Досталось певице очень неслабо, вряд ли обошлось одним ударом. Скорее всего, в номере ей еще добавил молодой дворянин по голове, чтобы не сопротивлялась.
    Я поднялся и учтиво отодвинул стул перед Гритой, придержал за локоть, когда девушка неловко присела за стол. Вернулся на свое место и взглядом отправил служанку от стола, чтобы не мешала разговору. Она стояла, как будто, и не собираясь уходить. Потом перевел взгляд на Гриту, отметив, что она умудрилась одеть в таком состоянии свое нарядное платье для выступлений.
    Интуиция подсказала, что сейчас меня будут о чем-то просить, но первыми словами я все же был изрядно ошарашен.
    — Ты завтра съезжаешь? Я это знаю, прошу тебя взять меня с собой.
    Брови мои поехали наверх, после холодноватой встречи позавчера, я как-то не рассчитывал на такую просьбу.
    — Я неправильно повела себя с тобой, я это понимаю и прошу простить меня … Ты тогда очень сильно мне помог, а я оказалось неблагодарной… — говорила девушка с перерывами, видно, что разговор давался ей нелегко.
    — Я не привыкла кого-то просить о помощи, всегда справлялась сама, но этот ублюдок слишком сильно бил меня … Мне надо отлежаться в спокойном месте, просто покой и даже врача вызывать не надо… — продолжала Грита.
    — Денег у меня немного осталось, но мне нужна помощь и сильное плечо… Я потерялась после смерти моего друга… и не знаю, что делать …постоянно плачу и боюсь …ты хороший человек, мне больше не к кому обратиться.. — Грита с гримасой боли на лице смотрела на меня и ждала ответа.
    Я медленно положил руку поверх ее ладони, нервно стиснутой, разгладил ее, и не стал дальше тянуть с ответом:
    — Хорошо, я возьму тебя с собой. Утром переедем, я снял комнату, и есть еще одна свободная. Для тебя. Но сначала я переговорю с хозяйкой. Она хорошая женщина и, думаю, не будет против. Но на всякий случай, спрошу у нее.
    Взять девушку после такой страстной просьбы я сразу согласился. Она мне нравилась, и судьба как-то подталкивала нас друг к другу. Даже тем, что я напился и проспал веселье. Трудностями ее теперешнего состояния я не собирался пользоваться. Но, все же, с удовлетворением вспомнил, как пьяный, краем уха слышал, что она стучалась и просила о помощи. И с еще большим удовлетворением вспомнил, как проспал бойню в зале, и пока — жив и здоров.
    Вопрос, конечно, как Клоя отнесется к появлению певицы. Может эта профессия считается сродни работе проституткой. Я пока не знаю, насколько уважаема она среди приличных слоев общества. Но сейчас Грита — просит и я хочу ей помочь, одному и мне не очень комфортно будет жить.
    Может, что и получится что у нас.
    Тем более, у меня много, что ей предложить в песенном жанре.
    Грита облегченно вздохнула, позвала служанку и, встав, сказала, что сразу переедет ко мне, только соберет вещи. Теперь она выглядела поувереннее, и я почувствовал себя проведенным за нос.
    Как-то она привыкла все-таки манипулировать мужиками, добиваться своего легко.
    — Куда переедешь? — оторопел я.
    — В комнату к тебе. Спать одна не могу — страшно, — бросила через плечо певица и поплыла к лестнице, умудряясь еще и призывно покачивать бедрами. На всякий случай, пожалуй, чтобы завороженный заманчивым зрелищем, не передумал отказаться.
    Сильна девка, что тут сказать — добилась своего сходу. Зачем это ей, не знаю, что и подумать. То ли, и правда боится кого то, того же Редкена, то ли, от сотрясения — немного не в себе. Может и что-то другое есть в ее стремлении спрятаться у меня.
    Поживем — увидим.
    И я принялся за ужин, пока тарелки совсем не остыли. Закончив, поднялся в номер и только открыл дверь, как из номера у лестницы появилась Грита, уже переодевшаяся в халат поверх ночнушки, в домашних тапочках, с небольшой симпатичной сумочкой в руке. Служанка сзади перла пару объемистых мешков в одной руке и вешалку с платьями в другой.
    — Забери сундук из комнаты, — вполне повелительно бросила мне певица.
    Пришлось выполнять. Я уже наглядно чувствовал, как моя упорядоченная и неспешная жизнь попадает в тиски чужой воли, но все же, по мелочам, не хотел ссориться с красоткой. Принес и сундук и еще стул и помог служанке перестелить кровать, то есть принес матрас из номера Гриты и положил на кровать, где спал Крос.
    Служанка, с открытым ртом, восторженно смотрела на певицу и мгновенно кидалась исполнять все повеления. Еще и на меня неодобрительно посматривала, если делал что-то не спеша или раздумывал над командами. Грита все так же выглядела печально, если смотреть только на лицо, но, в ней чувствовалась энергия и четкое знание, что делать.
    После того, как кровать с новой периной была перестелена, она перстом указала на горшок, ночную вазу. Служанка тут же вынесла посудину вниз, вернувшись с новым. Его поставили в углу и, даже — огородили принесенной ширмой. Вот это сервис, подумал я и уселся на свою скомканную постель.
    — Ходить будешь в уборную, — приказали мне. И, сразу выжидательно посмотрели, не собираюсь ли я бунтовать. Не дождавшись проявления моего недовольства, Грита пододвинула к кровати тазик, и внезапно побледнев лицом, откинулась на подушку. Зря наклонилась — стало понятно, симптомы сотрясения были известны и мне на личном опыте.
    — Закрой ставни, и засов в двери подопри, — успел получить я последнее указание и снова просто сделал, что сказали. Грита задула свечи на высоком подсвечнике рядом со своей кроватью и в комнате наступила тишина.
    День был хлопотный, ужин обильный, я не собирался расспрашивать серьезно пострадавшую девушку о ее планах и прочем.
    Чего она боится?
    Кем был Музыкант при ней?
    И сколько у нее активных поклонников?
    В прохладной темноте я быстро уснул.
    Проснулся, когда кто-то зашевелился на соседней кровати и застонал негромко.
    — Чего это Крос стонет? — пробормотал сам себе и вспомнил, что случилось вечером. В комнате было еще темно, солнце из-за ставней едва пробивалось, но мое сумеречное зрение позволило увидеть черноволосую головку на подушке и симпатичную ногу, вылезшую из-под простыни.
    Точно — Грита переехала ко мне, какое-то время пожить. Нужно проверить готовность Клои пустить девушку к себе в дом.
    Пришлось подняться, дойти до тазика и сполоснуть лицо. Пора зубную щетку изобретать. Лечить в Асторе зубы — это, наверняка, такое испытание для психики, что лучше этого избегать, как можно дольше. Может, найдется немного голубой глины, чистить можно и пальцем, в конце концов. Щетину то я точно найду.
    Я валялся в постели до момента, пока соседка не перестала посапывать и подозрительно не замолчала. Тогда я сел, оделся и подошел к ней:
    — Милая, мне надо отойти. Закрой дверь, если хочешь.
    Спросонья, девушка мне не ответила, и я вышел на улицу.
    Было раннее утро и жители города спешили во все стороны, хозяйки шли в гавань — купить подешевле свежей рыбы из ночного улова у рыбаков, мужчины и парни расходились по своим мастерским и лавкам. Активная жизнь начиналась в Асторе с шести утра и полностью замолкала к девяти вечера, кроме злачных мест.
    Подумав, я решил пройтись до Речных ворот, поискать знакомого старшину стражников. Надо узнать, что там с жуликами, которых мне надо опознать и задать пару вопросов. Старшина оказался на месте, видно только проснулся, лицо заспанное. Меня сразу признал и отошел в сторону, увидев, как я кивнул в угол.
    — Доброе утро. Зашел узнать, что там с опознанием и задать пару вопросов. Есть и поручение твоим парням, — не стал слишком долго раскачиваться я.
    — Доброе, доброе. Этих еще не нашли, да особо и не ищут, должны и так засветиться рано или поздно. Что хочешь узнать? — старшина тоже был настроен по-деловому.
    — Знаешь старшего охраны Астрийских купцов, Редкена?
    Старшина кивнул.
    — Случилось мне с ним зацепиться недавно, на принципиальном уровне. Никто уступать не захотел, ему несладко пришлось в итоге. Теперь, услышал вчера — хочет он отомстить. Расспрашивает, где найти и прочее. Хотел бы узнать, когда он уедет с караваном, когда вернется. Больше ничего не надо.
    — Так это ты его разукрасил? Славно получилось, теперь он только мычать может, — ухмыльнулся Старшина. И продолжил:
    — Не любят у нас его, больно уж наглый тип, да и про делишки наслышаны скользкие. Доказать не можем, поэтому и терпим. Поскользнется — пощады не будет.
    — Вот, я о том же, — пояснил я и закрыв Старшину от посторонних взглядов, для подтверждения абсолютной серьезности своих намерений пересыпал пяток серебрушек в руку служивого.
    На его вопросительный взгляд ответил, честно глядя в глаза:
    — Это парням, чтобы память получше была.
    Видно было, что такое толкование не совсем законного деяния пришлось по вкусу старшине, он заулыбался в усы.
    Как он сам донесет до подчиненных нужные инструкции и сколько им перепадет — это его дело. Сумма небольшая, так и дело — почти законное. Тем более — человек под подозрением находится.
    Не трудно обосновать приказ присмотреться.
    Я рассказал о месте своего жительства, Понса Старшина хорошо знал и сразу понял, где меня искать. На прощание, когда уже подошли к воротам, я спросил про своих приятелей погромче:
    — Крос с Понсом вчера вышли?
    На что получил утвердительный ответ. Теперь, если спросит кто — Старшине есть что ответить. Мол, приходил узнать, где найти пропавших друзей.
    Теперь я пошел вдоль стены к мастерским, хотел прозондировать насчет будущей работы. Сколько я не встречал по дороге разных средств передвижения на конной или воловьей тяге — ни разу не попалась повозка на рессорах. Что-то типа нашей брички или кареты. Кажется, в Асторе, да и всем Черноземье еще не дошли до комфорта, который дает использование закаленных рессор. Может, на ремнях или цепях и ездят, но это дело недолговечное, да и комфорт не сравним.
    Я уже узнал, что в городе есть две основные мастерские по этому виду деятельности и еще одна, самая небольшая — расположена в пригороде. Появилась у меня задумка — как использовать свои знания о конструкции подвесок и заработанный капитал. Чтобы миновать наемный труд, попробовать сразу перейти на уровень совладельцев бизнеса и акционеров предприятии.
    Ну, то есть, совсем миновать не получится. Придется разбираться в производстве и местных реалиях. Самое интересное, могут ли в кузнице отковать рессору и закалить металл. Общие знания есть, деньги тоже есть, четыре с половиной золотых, почти пять. Ожидается поступление еще примерно двадцать — двадцать пять золотых. Надеюсь, пока и хватит и тех, которые меня в Кассе ждут. Придется закупать гораздо больше материала — дерева и железа, организовывать подобие конвейера. Готовить мастеров и, самое главное — клиентов, что заказ можно выдать за пару дней. Придется, может, и демпинговать — но осторожно, надо узнать, не будет ли это чревато. Всегда есть много подводных камней в любом прибыльном деле.
    Я не был ни стекольщиком, ни металлообработчиком, ни даже кузнецом, хотя в качестве инструмента понимал хорошо. В производстве подвод тоже не был таким уж специалистом, просто пару раз в деревне помогал знакомым с ремонтом и уже понял, что можно улучшить и упростить в здешних реалиях.
    В Асторе еще не было рессор, не было изобретено даже болта с гайкой, напильники были самые примитивные — в общем, фронт работ попахивал промышленной революцией в одном средневековом городе.
    Меня это удивляло, я откровенно не понимал, почему в таком торговом городе, без феодального гнета, промышленной развитие так отстает. В таком достаточно благоустроенном, хоть и по указанию Магов.
    Не понимал, но уже готовился использовать.
    Так мне Крос и не рассказал полностью историю завоевания земель и княжеств.
    Очень жаль.
    Надо разобраться, как шла жизнь подчиненного населения. Судя по первым зачаткам образования Церкви Последнего Спасителя — с религией Маги боролись. Или, как минимум — сильно не приветствовали.
    Но что предлагали взамен — непонятно. Непонятна и неразвитость ремесел и производства. Уж Пришельцы из другого мира могли, при желании — ускорить прогресс и облегчить труд, повысить производительность, хотя бы. Похоже, что не желали.
    Первый и наглядный пример — арбалеты, хоть и были известны давно, массово производиться стали только после Зимы, когда стало некому запрещать их производство. Раньше были под запретом, это наталкивало на определенные мысли.
    Лучники в любом случае — штучный продукт, готовятся годами при наличии способностей. Из арбалета за пару месяцев сносно научишь стрелять почти любого. Арбалеты местные пока похожи на кустарные самоделки, массового производства нет совсем.
    Даже при караване было всего два, но очень крутых лучника, во многом решивших исход битвы на Опушке. По подсчетам Альса — двенадцать среди нападавших именно лучники убрали спереди, в основном — самых опасных Северных Крыс.
    Получается, хороший лучник, в современных условиях — заменяет пулемет. Поэтому они и заняли позиции на подводах и выбивали Крыс по мере своих представлений об очередности.
    Отвлекся я на свои мысли, а ноги уже принесли к первой по списку тележной мастерской, в которой уже суетилось пятеро мужчин, пахло свежей стружкой. Эта мастерская была самой крупной среди остальных.
    Посреди сарая стояло две подводы в стадии строительства и еще две в ремонте. Поздоровался с народом и добился, что на меня обратили внимание.
    Пришло время продать свои руки и знания за хорошую цену.
    Ко мне, стоящему в воротах и разглядывающему цех, подошел приветливо улыбающийся, относительно чисто одетый человек, появившийся из маленькой каморки на входе. С вопросом — что господину Охотнику понадобилось. Но только, узнав, что многоуважаемый господин пришел узнать о найме на работу, человек поменялся в своем поведении радикально. Приветливость исчезла, зато надменность стала проявляться в каждом жесте. На мои намеки о возможном улучшении конструкции подвод внимания не обратили от слова совсем, сразу показали мне будущее место.
    Умный здесь один, и он передо мной стоит. Прислушивающимся к разговору рабочим, хозяин еще раз напомнил, что мастерская Ольса — лучшая мастерская в Асторе и землях вокруг. И я нужен, возможно, в качестве разнорабочего на пол — ставки. Пока, наконец, под мудрым руководством хозяина не пойму, что бегать по лесам — каждый может, а работать руками — далеко не каждый.
    Все было понятно, я для интереса спросил:
    — Сколько это — пол-ставки?
    Оказалось, что это целых сорок серебра за всего-то месяц работы. Значит, опытные работники могут получать около 80 серебра, золотой с четвертью. Не выдающиеся деньги для мастера, а просто рабочему — хорошая плата. Хватит содержать семью, ведь расходы на жилье минимальны, вот одежда и обувь реально дорогие, да и продукты недешевы. Ну, эта статья расходов от хозяйки зависит, и дешевыми продуктами мастерица может семью отлично кормить.
    Дискаунтеры не скоро появятся с дешевыми шмотками, зато и в мегамоллах много денег не оставишь, в аквапарки и цирки не отведешь семью. Копить на Турцию не надо, машину тоже покупать не торопишься, заправлять и обслуживать. Пенсий не выдают на карту каждый месяц. Поэтому надо вкладываться в детей, чтобы, было кому хлеба в воду покрошить в старости.
    В этой мастерской хозяин слишком самоуверенный и надменный. Дела у него хорошо идут, вот он и пыжится. Только что, своими словами, сделал первый шаг к разорению производства, поглощению более слабым конкурентом. Простительно для него то, что попаданцы — нечасто идут в производство. И, что такое слово ему вообще не известно.
    В, основном, на огромных жеребцах скачут целыми днями, доминируя и нагибая все вокруг.
    Ну и ладно.
    Все это я опять думал, двигаясь в противоположную сторону мимо Речных ворот. Кивнул Старшине и пошел в направлении конкурирующей фирме на рынке телег и подвод. Она тоже находилась около стены, под навесом, но сложена из камней, пошедших с пары разобранных домов.
    Здесь обстановка была попроще. Сам хозяин, невысокий крепкий мужик в фартуке, работал с тремя помощниками. Двое были похоже на него, третий — пожилой мужчина с резким лицом, сразу сердечно приветствовал меня, назвав братом.
    Значит, тоже наш — бывший Гильдейский, в отставке. Пожилой изрядно прихрамывал. Вышел в отставку по увечью, как он объяснил сразу и назвался — Ятош, бывший Охотник, уже десяток лет работает в мастерской у Крипа, хорошего хозяина и человека. Он, Ятош, полностью отвечает за слова. Видно было, что ветеран взволнован, увидев своего гильдейского брата и чересчур торжественен.
    Я назвался тоже, представился Ятошу и сразу сказал, что вышел в отставку Учеником Охотника.
    — Это — долгая история, — сказал, видя недоумение на его лице. Ясно, что старик был удивлен невысоким званием для моих лет и тем, что я в отставке без видимых ран. Но только еще больше запутал старика. Поэтому я подробно объяснил Крипу свою ситуацию, осматривая помещение. В работе была одна подвода и еще одна ждала ремонта. Потише у них тут, и пожиже, против конкурентов.
    Пожалуй, такое место мне и надо. Не слишком успешное, видно, что в маркетинге парни сильно уступают продвинутому конкуренту. Тот, уже может сам не работать руками, сосредоточившись на рекламе и продаже.
    Пришлось изрядно постараться, чтобы недоверие на лице Крипа при виде Охотника, говорящего, что неплохо разбирается в тележном деле, и готов наладить новые виды продукции — исчезло или было не так явно. Такие виды продукции — которые, если коротко, сразу позволят небольшой мастерской совершить технологический прорыв. Еще и позволят сильно ускорить производство обычной продукции, снизят цену производства на четверть, минимум.
    По ходу дела один из подмастерьев признал во мне победителя последнего боя в Жаровне, и оживленно рассказал про это мое достижение друзьям. Пришлось еще отвлечься и ответить на пару вопросов, но все же я донес свою мысль до Крипа.
    Заключалась она в следующем — можно наладить производство не только подвод и телег, но и повозок для комфортной езды по плохим дорогам. Это было новым шагом в перевозках в Асторе и обещало отличный доход. Крип понял это сразу, но сказал, что лишних рук под это нет.
    Я заверил его, что не только рук, но и подходящих инструментов еще нет. Что предварительная подготовка к производству займет полгода — год, если не больше. Крип немного увял и намекнул, что денег на такое дело тоже нет.
    Пришлось снова повторить, что деньги есть, но сперва мне надо поработать с ними, вникнуть в реальное производство. Понять, как улучшить процесс, чтобы освободить рабочие руки. Поняв, что я все беру на себя, и идеи, и расходы, Крип стал сговорчивее. Мне быстро стало понятно, что его мастерская проигрывает конкуренцию соседям. Крип это тоже понимает. Два заказа, которые могли достаться его людям, из-под носа увела мастерская этого заносчивого типа — Ольса, пообещав сроки выполнения в два раза быстрее.
    — А цены? Какие цены они выставили? — поинтересовался я.
    — Самое обидное, что цены у соседей были даже выше, — угрюмо ответил Крип.
    Договорились, что я приду после обеда, попробую начать вникать. Заодно я попросил показать мне лучшего кузнеца в этой стороне города. Нужен именно самый — лучший, и чтобы кузница недалеко находилась.
   

   

    

     Глава 35
     ЖИЗНЬ НАЛАЖИВАЕТСЯ
    

    После рабочей части утра поспешил в новое жилище и с порога огорошил Клою последней новостью. Есть измученная извергами девушка, которой я, благородно разумеется, стремлюсь помочь. Сказал, что знакомая, которой Охотники помогли на дороге спасти жизнь.
    И ведь не соврал практически — трактир стоит на дороге, я был Охотником, все в тему. Говорить, что девушка — известная певица, со скандальной репутацией, пока не стал. Это, ведь, только я так думаю, точное место Гриты в местном полусвете — мне не понятно.
    Может, это и не так окажется.
    Клоя заохала и собралась сразу идти в трактир помогать, едва ее успокоил. Сказал, что привезу ее сам, пусть подготовят комнату и посовещается с мужем по деньгам.
    Чувствую, бедная крошка будет хитом местных новостей на ближайшие дни.
    Если не выгонят с позором меня вместе с ней.
    Когда разберутся.
    В трактире Грита уже была на легкой измене, похоже, собиралась закипеть. Достаточно сложная гамма чувств промелькнула на ее лице, когда я постучался и предложил позавтракать.
    Всего то пару часов отсутствовал.
    Я уже серьезно виноват.
    Придется красотку воспитывать.
    Хорошо жить в небольшом городе, до самого дальнего конца — пятнадцать минут быстрым шагом. Завтракать она не пошла, тогда я позвал служанку и попросил помочь Грите одеться, как можно скромнее, по-домашнему. Девушке тоже сказал, что надо произвести хорошее впечатление, но не как на сцене, а наоборот — быть домашней и милой.
    Пока завтракал, все обдумывал свое предложение Крипу и решил, что для начала многовато загрузил хозяина мастерской.
    Как бы не испугался он.
    Такой маркетинг принадлежит нашему времени, когда решения принимаются быстро. Здесь все делается неспешно, конкуренция совсем не такая стремительная.
    Наличие своих денег, думаю, сыграет основную роль. На средства Крипа пришлось бы пару лет поднимать технологический уровень. Они делают подводу медленно, по частям производят детали, каждый раз надо перенастраиваться к новой работе. Всего то надо вложить пару золотых, если по минимуму — на материал и работу. Так можно наделать деталей на два изделия. Начав собирать полу-конвейерным методом, здесь еще долго неизвестным, можно значительно снизить себестоимость подводы и время сборки. Сделать четыре штуки по цене трех и снизить цены. Или улучшить условия продажи.
    Пока парни отстают от неприятного конкурента, тот все же лучше продает и разговаривает с клиентами. По сравнению с Крипом. Он уже настоящий эксплуататор и клиенты это видят.
    Это и хорошо для меня, в успешный бизнес меня бы точно не взяли компаньоном и соучредителем. А мне нужно только это, так просто делиться изобретениями человечества — слишком расточительно.
    Но все — впереди!!!
    Я не работал менеджером по продажам, зато с этого начинала жена. В рассказах про офисную жизнь мне частенько доводила о способах достигнуть результата, обскакать коллег и конкурентов.
    Здесь все эти хитрости не нужны, все и так на поверхности лежит.
    Грита собралась уже полностью, послушала совета, прикрыла платком пострадавшую сторону лица, как-то уменьшилась в росте и стала миленькой девчонкой, без обычной боевой раскраски и дорогого платья.
    — Очень хорошо, — похвалил я девушку, — Так ты такая миленькая и нежная девушка.
    Видя, что Грита не понимает — шучу я или нет, я убедительно и проникновенно, еще раз, похвалил ее внешность и умение перевоплощаться. Похвала девушке понравилась, и мы вместе вышли из номера.
    Я заплатил за свое проживание, за Гриту хозяин ничего не попросил. Пожалуй, еще и должен крупно остался, раз заселил этих отморозков и не смог обеспечить безопасность.
    Но меня это не касается, я не из тех, кто лезет в любую проблему.
    На улице нас ждала подвода, куда я погрузил немалый багаж певицы и ее саму, небольшая поездка и мы оказались около ворот нашего двора.
    Осторожно снял девушку и, поддерживая, повел в мою комнату, возница выдал вещи зрителям нашего появления, за нами следом двинулось несколько добровольных помощников.
    Клоя встретила нас внизу, глянула на лицо Гриты, и сразу взяла заселение в свои руки. Девушку поселили в дальнюю комнату, где все уже было готово к приему больной. На помощь к хозяйке появилось несколько соседок, и я с облегчением оставил девушку в надежных руках.
    — Бедняжка! Несите воду! На кровать! Какие подонки! — эти и подобные возгласы раздавались из комнатки, пока я не спустился во двор.
    Помощники тоже ждали, пришлось озвучить общую версию заселения девушки ко мне, народ позавидовал, похохмил про мою персону. Я только разводил руками и благодарил за внимание и помощь.
    Кончилось тем, что пригласил всех соседей вечером отметить заселение, выдал старшему двора пару серебра на выпивку. Не стал очень светить свои финансовые возможности. Ведь пока я — бывший Охотник, теперь работник на тележном производстве и вообще — скромный парень.
    Правда красивая девушка в моем жилье, да еще известная в определенных кругах певица — не очень вяжется со скромностью.
    Ну она, может, еще быстро исчезнет.
    Кто быстрее — Грита или скромность?
    Серебра осталось еще около шестидесяти монет, почти золотой. На жизнь хватит, на развитие бизнеса нет. Запас в кассе есть и это главное, еще и шкуры будут торговаться на аукционе.
    Надо узнать, когда он назначен?
    Пригласят ли меня на него — вот вопрос, примерный порядок цен мне известен. Нужные очень мне 25–30 золота я могу получить, если только Гильдия поведет себя честно. Надо подсуетиться и попасть на аукцион, так надежнее будет.
    Надо найти Альса, ведь только с ним у меня налажены особые отношения.
    Сумма очень уж большая, а я теперь не член Гильдии. Если и не удастся получить — не тотальная беда, запас пока есть. Могу еще подраться в боях на ставках.
    Плохо, что Кроса нет рядом, он уже вошел в курс и вкус этого дела. Надо найти шустрого парня, и почестнее. Взаимопротивоположные требования, однако. Просто рубиться за призовые — мало интереса, нужно деньги ставить по уму.
    Время до обеда еще оставалось. И я побрел не спеша, чтобы посетить лавки, где торговали книгами, бумагой и писчими принадлежностями.
    В первой мне ничего не приглянулось, чего-то похожего на азбуку или букварь не нашел, только рукописные книги и дорогая бумага, хозяин тоже надменный. На мой акцент и, пока, не совсем неграмотную речь — просто скривился.
    Зато в другой, попался разговорчивый дед, который сразу понял мое желание выучиться грамоте. У него не было той же азбуки или чего-то похожего, но он знал, где можно взять на время за умеренную плату. И дать мне несколько уроков за недорого, делать ему было все равно особо нечего. Товара для торговли у него было совсем мало, не понятно даже, на чем дед выживает.
    Пока я заплатил ему серебряный дан задатком, чтобы он написал мне алфавит и обозначил его звуками. Которые я подписал рядом с буквами своей транскрипцией, чем вызвал у него неподдельный интерес.
    Пришлось рассказать историю своего попадания с травмой головы из Астрии.
    Типа, тут — помню, тут — не помню.
    Дед, кажется, не поверил, но дальше расспрашивать не стал, только радостно погладил монету.
    Время подошло к концу обеда, я только недавно позавтракал и решил время не терять. Пока прогулялся от борделя, где нас с Кросом нашел Понс, до мастерской Крипа, отмечая по дороге все, что меня могло заинтересовать.
    Особенно кузницы и литейки.
    Кузниц нашлось целых две, а вот литейка — только одна.
    Вроде, на той стороне от Речных ворот было так же примерно с нужными мне мастерскими, как и на этой.
    Скоро загрузим мастеровых новыми изделиями и задачами.
    Так, размышляя, я и дошел до мастерской Крипа.
    Мастеровые обедали харчами, принесенными из дома, запивая квасом из глиняных кружек. Я присел рядом, пожелав хорошего аппетита.
    Помолчали.
    Рассказал про переезд из трактира в комнату, парни оценили цены, как довольно высокие, если только за завтраки.
    Клоя так и не сказала про цену проживания с Гритой, пожалуй, еще пять серебра за комнату и пять за еду. Но, вспомнив, как женщины прониклись к пострадавшей девушке, решил, что, может и скидка будет.
    Певица, как поправится, сама решит, как нам жить и где ее ждет работа. Раз уж с Мортенсом получилось так трагически, что ее верный оруженосец и, наверняка, — поклонник погиб.
    Денег придется отсыпать родне дворянина, который потащил девушку в номер. Но это еще когда будет. Да и не факт, что Грита согласится на материальное возмещение. Не тот совсем у девушки характер, придется ублюдку колотить руду, или умереть.
    Глядя на равномерно жующих мастеровых мне пришла в голову интересная мысль. Ведь я обладаю для той же певицы несомненным сокровищем в моей голове. Знаю много текстов и мелодий для песен моего мира. После небольшой обработки такой материал может выстрелить!
    Да что там может!
    Обязательно бабахнет, надо только приземлить тексты к местным условиям и реалиям. А некоторые и не нужно совсем, ту же — *Под небом голубым *, например. Почти не нужно, но зверей и орла все равно придется переименовать по — местному.
    Поэтому надо срочно учить алфавит и учиться читать.
    Но напеть частично можно уже сейчас. Не то, чтобы я помнил наизусть все тексты красивых песен, но вот сейчас вспомнил эту песню без проблем.
    Храм все же много мне чего дал. Надо подумать, как добраться до него, не вызывая подозрений. И пройти снова инициацию всех знаков на стене. С таким наглядным интерфейсом сразу становится понятно, как выросли уровни.
    Я могу, на самом деле, стать очень нужным человеком для Гриты и ее нового, вероятного, аккомпаниатора, расширить ассортимент песен и мелодий. Сам я увлекался в молодости русским роком, в памяти отложились десятки пронзительных и красивых песен от многих групп. Одна Полева Настя чего стоит, а Шевчук, Сукачев или Машина, то же Воскресенье. Я попробовал вспомнить слова нескольких песен и, с радостью, заметил — что память стала лучше, тексты прямо всплывают перед внутренним зрением.
    Да, это несомненный козырь для комфортных отношений с красоткой. Заинтересовать ее будет легко. Тем более выучу грамоту, смогу записывать тексты на местном языке, а хороший музыкант с легкостью переймет мелодию. Со слухом и голосом у меня все было в порядке. Все же год в музыкалку я отходил в начальной школе.
    Пока я ждал решения Крипа, парни доели, аккуратно протерли тарелки кусочками хлеба и убрали посуду в мешки. Крип, глядя мне в глаза, сказал:
    — Мы подумали над твоими словами и хотим задать еще несколько вопросов.
    — Спрашивайте, — коротко ответил я.
    — Почему, ты — бывший Охотник, но не идешь в охрану караванов? Почему ты именно ко мне пришел? Почему думаешь, что сможешь сделать так, чтобы мы больше зарабатывали, если больше работать не будем?
    Пришлось отвечать почти откровенно, скрывая только способ появления в этом мире.
    Что работал раньше руками, но не помню, где именно.
    Что Охотник я не настоящий, а попал в Гильдию по воле случая, с большим везением убив двух Кортов.
    И быть Охотником не могу, а зарабатывать на жизнь надо.
    Что люблю мастерить руками. Немного разобравшись в работе на производстве телег, могу придумать более эффективные инструменты и объяснить кузнецу, что мне надо.
    Что конструкция телеги для комфортной перевозки людей уже мной продумана.
    Что в кассе лежат около пяти золотых для воплощения моих хотелок. Что могу, при серьезной необходимости, заработать на боях, при поддержке со стороны приятелей.
    На что один из парней, который был помоложе, заметил:
    — Ты тогда возчика не мог победить. А он — слабак, по сравнению с настоящими бойцами!
    — Это хорошо, что ты так думаешь. И остальные тоже. А возчик не такой уж и слабак. Просто некрасиво дерется, но максимум выжимает из себя, — проговорил я, и вопросительно посмотрел на Крипа.
    Хозяин решительно махнул рукой:
    — Мы согласны.
    Ну вот и отлично. Жилье — есть, работа — есть. Женщина — похоже есть.
    Для двух месяцев — реально крутой прогресс.
    Конец 1-й книги.
   

  

  

   

    Иннокентий Белов
    Слесарь 3
   

   

    

     Глава 1 ПЕРВАЯ НЕДЕЛЯ
    

    

    Привычка просыпаться очень рано, вместе с остальным рабочим людом, появилась у меня уже в Асторе. Уклад местной жизни и работы признавал только такой распорядок — просыпаешься в пять часов утра, легкий перекус, работа начинается в шесть, второй завтрак в девять, обед в два часа, работаем до пяти вечера, потом — основное приятное событие дня, обильный и длительный ужин. Ужин и остальное время до сна — вот для чего жители города напряженно трудятся семь дней в осьмицу, местную неделю, имея на отдых один день. Осьмиц в месяце четыре, дней — соответственно, тридцать два.
    Профсоюзов здесь еще нет, права трудящихся они защищают сами, голосуя ногами от плохих хозяев. Мастеров и просто рабочего класса не хватает, процент выживших среди них в Зиму — невелик. На корабли попали только известные мастера, остальные шли ногами, и немногие дошли, сохранив себе жизнь. Получилось странное общество — средневековая, торгово — буржуазная республика, без аристократической, тормозящей развитие, надстройки.
    Все равны, но некоторые — поравнее.
    Как и везде, впрочем.
    Теперь и я — Ольг Прот, в прошлом — Олег Протасов, так же хожу рано утром на работу и стараюсь не сильно отличаться от местных.
    Это мне дается непросто.
    Отличия, на самом деле, так и прут из меня. Приходится молчать, прикидывать постоянно, как выглядят земные слова и поступки человека развитого общества. Чтобы не поступать так же. Наше, земное — может, и не совсем развитое, но это, смотря, с чем сравнивать.
    Мне посчастливилось попасть в один из самых хороших вариантов для попаданца. Мир Черноземья не знает рабства, всяких высокородных, почти, и прочих проблем средневекового мира. Дворяне есть, даже не так далеко, но неприступная крепость преграждает им путь. Чтобы сразу много не приезжало и, главное, не задерживалось надолго. Про орков, эльфов и гномов я ничего не слышал, но магия определенно присутствует. Я сам приобрел способности, вернее, одну — хорошо различать эмоции других людей и существ, относящиеся именно ко мне. В прежней жизни у меня точно такой способности не наблюдалось. Я не единственный такой. есть и другие, можно сказать — одаренные. Еще, по мелочи, я стал гораздо сильнее и выносливее, чем прежде. Хотя это и не мелочь, новая сила и кое-какие умения от прежней жизни очень помогают мне нести добро и больно наказывать зло. Такое добро с кулаками. Для своих. Без фанатизма.
    В принципе, к оркам можно отнести людей, подвергшихся сильному воздействию магии и холода. Они превратились в несимпатичных существ — Крыс. Так их называют жители Черноземья. Вот они способны перекусить одиноким путником или ребенком. Хотя, к оркам их, пожалуй, не отнести, скорее, они напоминают гоблинов, по повадкам. Орки поздоровее и круче будут. Должны быть.
    В мире светила под названием Ариал произошла катастрофа местного или всеобщего масштаба. Пока, никто не знает, что именно произошло доподлинно. Известно одно — небо стало черного цвета, лучи Ариала не пробивались через него около трех местных лет. Наступившие морозы погнали людей в Исход, спасаться на южные земли. Морозы вместе со снежными бурями оставили лежать под снегом почти восемьдесят процентов населения Черноземья.
    Это событие названо одним словом — Беда.
    Если бы все это произошло на Земле, я бы выделил три основные причины. Из-за чего такое могло произойти.
    Первое — извержение вулкана.
    Может быть причиной и здесь.
    Второе — ядерная война и, как следствие — ядерная зима.
    Непохоже, чтобы кто-то мог расщепить атом на местном уровне развития. Но есть одно но..
    Землями Черноземья и Севера, так же, управлял Кворум Магов. По слухам — пришедших из другого мира.
    Теоретически, они могли обладать такими технологиями.
    Третья причина — падение астероида или большого метеорита
    Вполне возможно.
    Для мира Ариала нашлась и четвертая причина, невозможная для нашей Земли.
    Война между Магами. Достаточно спорная версия.
    Что могло между ними такого произойти, чтобы в итоге получились последствия, как от извержения гигантского вулкана?
    В пользу этой версии говорил магическое заражение. Превращающее людей в Крыс. Среди тех, кто ушел и выжил — таких не было. Среди мертвых — тоже. Покойники не восставали, кладбища не поднимались.
    Хозяева Астора, вся верхушка города, смогла выжить сама и сохранить свои семьи. Корабли, зерно, золото, Гвардия — все сохраненное осталось при них. Гвардия, естественно, не вся по списку, начальство и немного, особо верных, рядовых. Остальные военные испытали все тяготы пути по пояс в снегу.
    Как и их семьи.
    Сколько похоронили, засыпали снегом, просто не смогли поднять замерзающих и обессилевших — точно никому не известно. Примерно, до Беды, на землях, подчиняющихся Астору, и в самом городе, проживало около пятисот тысяч человек. Девять тысяч приплыли на кораблях. Еще шестьдесят шесть тысяч прошли горы и спустились с предгорий на земли Ханств. Они пришли двадцатью колоннами, сплоченные смертью своих родных, полные тяжелого гнева и ярости. Нетрудно догадаться, что элита, уже считающая реквизированные корабли и запасы зерна своими, была снесена озверевшими от страданий и смертей людьми. Был назначен Совет Капитанов и первым указом он объявил, что корабли, товар в трюмах и казна города поступают в распоряжение Совета. Для справедливого распределения между всеми спасшимися. Так оно и получилось. Несогласных с таким решением новой власти отправили на работу в поля. Приходилось почти вручную пахать новые земли, бывшую степь. чтобы засеять зерном.
    Не все отправились в длинный путь, испугавшись снега и холода. По рассказам выживших, за Скалистыми предгорьями температура опускалась до таких значений, что замерзала реса.
    То есть, до тридцати-сорока градусов по Цельсию. Говоря земными понятиями.
    На землях Астора такого страшного холода не случилось, слава богам. Но, привыкшим к комфортным двадцати-тридцати градусам тепла, жителям пришлось так же тяжело. Зимней одежды не было ни у кого, обуви, тем более. Заматывались в одеяла, все, что можно было, одевали на себя, но спасало это плохо от невиданного мороза и пронизывающего ветра. От Астора до Смертных гор, как их теперь называли, было около двухсот пятидесяти километров, или тысяча шестьсот лиг. Жители города и крестьяне, жившие рядом, имели шансы на спасение. Но большинство крестьян и обитателей других городков, расположенных севернее, их почти не имело.
    Пару дней, после Беды, еще оставались какие-то признаки того, что страной управляют Маги. Первые сигналы о произошедшей катастрофе пришли по скошам, сдвинув массы беженцев в путь. Сообщения о черном небе и лютых морозах, усиливающихся каждый час, не давали возможности выбора и долгого размышления. Ведь с юга сообщали только о снижении температуры. Оставалось спасаться бегством, так призывали, оставшиеся у скошей, доверенные Магов. Но через пару дней они сами стали прятаться и убегать. Прежняя власть обрушилась у всех на глазах. И ничего от нее не осталось.
    Тогда все, оставшиеся еще в своих домах, люди поняли — все очень плохо.
    Но насколько все плохо — стало понятно через неделю.
    Все эти сведения я узнал не из книг. Их еще не написали, пока людям не до этого. Да и вспоминать, мало кто такое хочет. Очень непопулярная тема. Еще не популярнее теперь сами бывшие управители земель, называемые Проклятыми Магами.
    На мои вопросы давал ответы тот самый дед из книжной лавки, который взялся учить меня грамоте, по имени Корн. Несмотря, на почтенный возраст, он — жизнерадостный человек, радуется каждому новому дню и любит выпить. Как он повторяет — каждой стопкой ресы он празднует свое спасение в Смертных горах. Свое и своей пожилой жены. Жена все прощает по той же причине, хоть и ворчит каждый раз, открывая ему дверь после наших занятий.
    Корн быстро достал где-то азбуку и принялся учить меня, не сильно спеша. Ведь, за каждый урок я платил ему полсеребрушки, и этим очень радовал старика. Поговорить он тоже любил, но от пива давно отказался в пользу крепкой ресы, которую смаковал очень маленькими глотками.
    Человек, из всеобщего несчастья, умудрился построить свое маленькое личное счастье. Отмечая каждый новый день жизни с детским восторгом, Корн — помнил каждый момент своего пути до Смертных гор из города. Они, уже тогда находились в почтенном возрасте под пятьдесят лет, вдвоем с женой. Сыновья служили на севере Черноземья. Рассчитывать старикам было не на кого, только на самих себя.
    Они вышли с караваном из города одни из первых, взяв с собой немного вещей. Только теплую одежду и еду. Это и спасло стариков. Пока соседи выбивались из последних сил, таща с собой множество лишнего барахла, Корн с женой преодолевали лиги без сильной усталости. Когда пошел снег, они пристроились к отряду, хорошо торившему путь в снегу, и смогли выдержать три дня такой гонки. Днем они отставали, но каждый вечер догоняли оторвавшихся спутников и ночевали у костра. Получали горячую еду и укрытие от мороза. На четвертый день, уже готовых сдаться, лечь в снег и замерзнуть, их догнал другой караван. Начался сильнейший снегопад, старики смогли два дня отдохнуть, пока ждали его конца. Потом надо было пробивать путь в снегу с человеческий рост, скорости движения упала до минимума. Через три дня людская колонна с редкими животными начала спускаться с горных вершин. Так они оказались в Бействах, где Корн стал работать завхозом в перевалочном лагере, ибо грамотных людей в колоннах выжило немного.
    Ровесников стариков почти не спаслось, мизерное количество было привезено на свежесделанных санях.
    Так они и стали легендой выживших.
    Про это время Корн готов рассказывать постоянно. Приходилось прилагать серьезные усилия, чтобы получать другую, интересующую меня информацию.
    Знал Корн про все, о чем я спрашивал. Рассказывал очень подробно, с мелкими и мельчайшими деталями. Я его не перебивал и не торопил. Мне нравилось слушать его рассказы, я узнавал много новых слов и сведений, которые мне не мог дать никто.
    История Черноземья до Магов, завоевание земель новыми хозяевами, изгнание дворян. Даже тех из них, кто признал новую власть и отказался от старых привилегий — всех поголовно выгнали из Черноземья и северных земель. Кроме красивых женщин, тех увезли на Север.
    Опасались оставлять потенциальных агентов врага или просто упростили управление без недовольных — трудно понять, чем руководствовались победители. Но, кажется, они хорошо понимали, какое осиное гнездо разворошили. Тем более, сама природа благоприятствовала почти полной изоляции оставшихся врагов.
    В Астрии повышенная концентрация дворян быстро перенаправилась на завоевание степных Бейств. Сначала война шла успешно, были захвачены два района степи, ставшие потом пограничными. На новых землях успели построить несколько маленьких крепостей, контролирующих довольно редкие источники воды.
    Потом экспансия захлебнулась, Степняки смогли договориться между собой и осадили крепости. Половину разрушили, убив всех, кто там был. Но и сами умылись кровью, лишенные дома новые беженцы зубами цеплялись за каждую лигу земли.
    Наступило шаткое равновесие.
    Вот такими рассказами Корн и раскрывает мне глаза на историю Черноземья и ближних стран. Мне по-настоящему повезло найти такого знающего и эрудированного человека. Обычно я с полчаса занимался чистописанием, полчаса уходило на вопросы. В шесть мы закрывали лавку на замок, и я провожал Корна до соседнего дома, обычно успевая задать еще пару вопросов.
    Потом шел в трактир, где мы с Кросом тогда ели мясные колбаски, и плотно ужинал. Там каждый день, пробуя новое блюдо, я узнавал местную кухню подробно и со вкусом. Место оказалось популярное, повар трудился очень неплохой в этом трактире — столовой, изжогой я не страдал. После ужина сразу направлялся домой и проводил часок с соседями, сидя за общим столом и слушая новости и сплетни. Засыпал на матрасе под простыней, иногда спрашивая у Клои про здоровье певицы. В, общем за эту неделю, я ее иногда встречал на кухне, где они с хозяйкой готовили мне завтрак. Грита начала вставать с постели, хотя выглядела еще плохо. Хозяйка сдувала с девушки пылинки, остальные соседки тоже постоянно торчали у нас, проявляя почти материнскую заботу. Грита стала звездой нашего дома сразу, как только один из соседей вспомнил ее выступление.
    Мои опасения, что профессия девушки будет сродни чему-то неприличному — не подтвердились. В Асторе она считалась звездой, ну может, не первой величины, но жильцам дома нравилось, что известная своим талантом и голосом певица живет у них. Да, про сложный характер я тоже узнал, но для меня это точно не открытие.
    На самом деле, почти десятичасовой, напряженный рабочий день с непривычки меня выматывал. Поэтому, после обильного ужина я был рад просто лежать в кровати, которую скоро поменял на большой матрас, плотно набитый сеном. Теперь собирался заказать под него основу, но с деньгами было пока не очень. Приходилось дожидаться первой зарплаты в мастерской, остаток денег в Кассе я побаивался тратить.
    

   

   

    

     Глава 2 ДВЕ НЕДЕЛИ
    

    

    После прописки в радушном дворе, я быстро стал своим для всего дома. Но с Гритой все было пока в тумане, она отлеживалась на кровати во второй комнате, я ее почти и не видел. Клоя с подругами и соседками окружили певицу неусыпной заботой, кормили и лечили, как в последний раз..
    На самом деле не — до выяснений, что мы теперь друг для друга значим. Голова закипала еще на работе. Как, используя достаточно скудный инструмент, создать продукт нового технологического уровня.
    Сначала я просто вникал в процесс создания подводы с нуля, но уже потратил первый золотой на покупку дополнительной древесины и железа. Предложил Крипу с компанией, используя мои дополнительные руки, производить комплектующих сразу на две подводы. Железо и изделия из него, на них цена кусалась, в отличии от дерева, надо было заказывать заранее. Зато дерево отдавали за сущие гроши, обработанное и просушенное. Еще пару тайлеров я потратил, оплатив железо под заказ. Его приходилось ждать, да и процент брака получался довольно высокий. Приемка и дефектовка лежала на самом хозяине мастерской.
    Логистика производства телег и подвод оказалась не сложной. Одно изделие строили примерно за пару недель, на материалы уходило около двух с половиной золотых. Еще около трех золотых стоила рабочая сила и те, небольшие налоги за производство. За месяц, состоящий из четырех недель по восемь дней, мастерская строила две телеги — подводы, еще ремонтировала одну — две. Продавали их по восемь золотых. Но это оказалась максимальная цена, она не так часто получалась, обычно приходилось снижать до семи с половиной, а то и семь тайлеров. У Крипа отсутствовали оборотные средства, приходилось зависеть от каждого заказа, как в последний раз. Вся прибыль уходила на новые инструменты, лечение работников и прочее. Хорошо, что мастерская его собственная, впрочем, как и у всех в Асторе, в основном.
    Вложенные три тайлера, плюс мои руки, позволили парням вздохнуть свободнее. Кучи заготовок в углу сарая подрастали каждый день, появились возможности более гибко работать и выполнять заказы. Где-то через две осьмицы напряженного труда, мы накопили запчастей на две подводы. Одну, которая уже заказана — выдали, получили оставшиеся наличные. Успели отремонтировать две подводы, пока появился новый заказ на легкую телегу.
    Удалось перехватить этот важный заказ у конкурентов, потому что пообещали выдать средство передвижения через три дня. Клиенту оказалось важно именно время, он куда то торопился уехать, даже повышенная цена его не спугнула. Пришлось все время пропадать в мастерской, чтобы уложиться в срок. Но, после такого аккорда, вся фирма смогла расслабиться и отметить выход на новый, более высокий уровень в *Жаровне*. День будний, гуляли не сильно, ведь утром снова работать.
    Мы перестали отставать от конкурента, почти сравнялись по количеству выдаваемых заказов, при в полтора раза меньшей численности. Крип не верил своим глазам, как мне и всем нам удалось, при небольших вложениях, но серьезном изменение технологической карты, так приблизиться к лидеру.
    Еще, он хотел узнать, не хочу ли я забрать вложенные деньги, на что я сразу его успокоил, что не собираюсь этого делать. Более того, я уже разобрался, что надо изменить в производстве, какие инструменты дозаказать. Поэтому денег надо вложить еще, гораздо больше, чтобы приблизиться к выпуску пассажирской версии. Она будет стоить сильно дороже и какое-то время мы будем вне конкуренции. Но для этого, надо иметь свободные руки, чтобы справляться с повседневной работой и зарабатывать на жизнь. Придется нанимать еще пару работников, минимум.
    С этим предложением Крип согласен, расшириться хотелось и ему. Пришлось его еще огорошить тем, что надо будет как-то оформить наши отношения. Прикинуть, сколько стоит его мастерская и сколько мне надо вложить, чтобы получить права на часть ее. И как это, вообще, оформляется здесь.
    К этому моменту меня позвали в Ратушу. Аукцион по шкурам перенесли на две недели, оказалось, много основных и потенциальных клиентов отсутствовали в Асторе. Посыльный из Ратуши оставил приглашение для меня у Клои. К этому времени домой вернулся и Понс, после двухнедельной командировки на Север. Крос пока пропадал в Сторожке, но вскоре должен был прийти в город. Хоть схожу с ним развеяться.
    Охотник рассказал, что они патрулировали земли перед Скалистыми предгорьями, искали новые следы Крыс. Больше ничего не рассказал. Похоже, я уже у него не в доступе к информации. Ладно, еще подумает о своем поведении.
    Клянусь своей треуголкой!
    С певицей все так же непонятно, но наживка была уже заброшена. Я напел ей половину песни, именно тот самый, уже переведенный *Город золотой*.
    Судя по выражению лица красотки, песня ей очень зашла.
    Ну как, выражению лица, бланш под глазом только начал рассасываться, глаз еще красный. К тому времени прошла осьмица с небольшим, сотрясение у Гриты оказалось настоящее и сильное, поэтому она только сейчас стала выходить на улицу, общаться с соседями и понемногу распеваться. Еще столько же времени понадобится, чтобы она смогла вернуться к прежнему состоянию и работоспособности.
    Пришлось текст песни немного переделать, названия зверей поменять на похожие местные, более — менее подходящие по рифме и смыслу. Корт заменил льва достаточно удачно. С прилагательными, означающими цветовую гамму, пришлось помучаться. Спас меня именно Корн, с азартом начавший искать подходящие слова для вменяемой рифмы. Пришлось ему пообещать, что навестим его дома и Грита споет только для них.
    Сам то я не знал пока и половины слов, кроме самых часто употребляемых.
    Песня не зря входила в тройку лучших песен русского рока двадцатого века, и здесь войдет в топы, трактирные.
    Без всяких сомнений.
    Что еще вспомнить, ведь я совсем пока горю на работе. Руки с удовольствием вспоминают немудреную работу, раздражают пока, и очень, инструменты, похожие на какие-то недоразумения. Все же многовековая эволюция — это очень серьезно. С современными можно работать раза в четыре быстрее.
    Ну, здесь то я могу что-то поменять. Плохо, что объяснить это кузнецу, пока для меня — невозможно. Но я заказал пару приспособ для облегчения рабочих процессов.
    Кузнец, к которому подошли с Крипом, умел ковать металл почти до нужного мне уровня, доводить до упругого состояния. Но с такими задачами, как выковать длинный лист для рессоры, еще не сталкивался. Работы у него и так хватало, едва справлялся с постоянными, привычными заказами.
    После первого общения мне пришлось понять для себя, что для революции в производстве надо досконально знать абсолютно все технические термины, используемые в средневековой кузнице. Лучше провести полгода подмастерьем у кузнеца. Но на это не было ни времени, ни желания.
    Поэтому идею с использованием закаленных рессор пришлось пока положить на верхнюю полку. Нашлись другие задачи, требующие первоочередного решения, главная из них — изобретение пары винт — гайка, естественно с использованием шайбы. Шайбы здесь в ходу, один размер даже отливают в литейке большим тиражом. Такое нововведения могло сильно облегчить работу, особенно сборку деталей, и подводы целиком.
    Когда-то я прочитал, что в современной машине около шестидесяти процентов ручных операций занимает стяжка болтов с гайками. Это меня впечатлило.
    В общем, приходилось идти эволюционным, неспешным путем. Смежники реально подводили, а заводить свою кузню и литейное производство не было и денег, и смысла. И знаний.
    Попозже, сильно подумав, я даже обрадовался, что не надо так уж гнать лошадей с внедрением того, что я знал. В этом не было никакого особого смысла, ставить все на одну ставку. Именно, вбивать все знания и умения в чужую, пока, мастерскую. Даже, если я смог бы вывести ее в явные лидеры, если бы подмял, или скупил конкурентов, то ни капли не приблизился бы к пониманию смысла своего появления здесь.
    Буду я зарабатывать сильно больше, или гораздо меньше — разницы особой нет. Буду я жить в одной комнате или заработаю на большой дом — разницы тоже не видно.
    Для меня — самое главное в новом мире, это — понять, зачем я здесь. Понять — что мне делать или чего добиваться. Мне надо к тем, кто знает, как ходить между мирами, или хотя бы — знает таких людей.
    И, кажется мне, что искать такие знания надо на Севере. Там, где стоят башни Магов, опустевшие или все еще населенные хоть кем-то. Выжили носители такого знания или только мелкая сошка при них, какие-то помощники или начинающие маги. Не может быть, чтобы никого не осталось. Кто-то что-то должен знать. Мне нужен первый толчок, к развитию своего потенциала.
    Но пока меня больше волнует другая проблема. Или это просто моя мания преследования кружит рядом и заглядывает мне в глаза.
    Здесь, в Асторе, я всегда буду под присмотром Гильдии. Если нет рядом никого из Охотников, значит, кто-то все равно присматривает за мной. Например, жена Понса или моя хозяйка. Это можно понять, если сосредоточить свое внимание на поступках и мелочах в поведении окружающих меня людей.
    Но есть ли в этом смысл?
    Проще понимать, что это так. Не появись я ночевать одну-две ночи и, всего скорее, начнется организованный поиск силами Гильдии, а может, и Гвардии. Даже лучше будет спровоцировать такую ситуацию. Загулять в веселом доме или остаться в гостях у приятелей. Официально, я абсолютно свободен и могу поступать, как хочу. Можно подумать о варианте со старым Охотником Ятошем. Пропади я на какое-то время, к нему явятся первым делом.
    Да, чтобы как-то прояснить эту ситуацию, можно пропасть на пару дней. Да, но что будет потом, когда найдут?
    Ладно, это пока не самая важная проблема. Да и может, не проблема, а мои домыслы.
    Проживать у Клои оказалось комфортно. Кроме маленькой для меня кровати, все остальное было на уровне. Завтраки просто потрясающие, у нее оказался настоящий талант готовить очень вкусно. Я ни капельки не пожалел о высокой цене. Хорошо, что я не очень сильно надеялся на покорность Гриты, как она ее показала в трактире Мортенса. Крутить мужиками и заставлять делать то, что надо ей самой, это у нее в крови.
    Попав под покровительство Клои и всех хозяюшек нашего двора, она парой намеков, показала мне, что ситуация поменялась. И, теперь, Грита не так уж и нуждается в моем покровительстве. Но, как честный человек, не хочет второй раз быть неблагодарной. Дает мне шанс развернуть ситуацию в мою пользу.
    Думаю, что воспользуюсь этим шансом. Грита нашла нового аккомпаниатора и уже пытается репетировать свои песни. Но больше всего ей нравится моя песня, она два раза просила напеть ей мотив. И ждет вторую часть текста. Я же, естественно, жду вдохновения и намекаю, что это не просто. Музыкант, уже не молодой парень, а взрослый дядька. С одного напева поймал ритм песни. И очень трогательно проигрывал его на своей старой трейле. Красотке везет на отличных музыкантов, хотя и она сама — настоящая звезда.
    Пришлось купить самый большой матрас, спал я пока на нем. Забрал заказанную обувь, прикупил гражданской одежды, самое лучшее из мыльно — пенного, что нашел по лавкам. Еще небольшое зеркало, весьма дорогое, с вешалкой для одежды. Серебро, заработанное на боях, понемногу расходилось, в Кассе осталось всего полтора золотых.
    Зато мастерская резко увеличила свою прибыль. Я пока, как работник, получил золотой без пары серебра. Еще в запасе у Крипа осталось пять тайлеров. Пришло время для момента истины — оставит меня в доле хозяин мастерской, или решит, что уже обойдется без меня. Такой вот щекотливый момент, когда проявляются не лучшие человеческие черты. Зато, если, этого не случается, таким людям — стоит доверять. Но и мне, чтобы разговаривать с ним о доле в мастерской, надо иметь на руках солидную сумму в золоте.
    Лучше не просить половину, люди все же больше доверяют себе, чем новоявленным компаньонам, тем более, без внятной истории.
    Еще, зашел вчера во двор стражник от Речных ворот и спросил Ольга. Рассказал, что Редкен покинул город вчера. И, что, мне первому будет известно, когда он снова появится. Поблагодарил парня и вручил серебрушку на пиво, чем очень порадовал служивого. Понял, что право извещать меня он никому теперь не отдаст, сам меня найдет и доложит.
    Из важного, научился читать. Теперь читаю все вывески и все, что вижу. Пишу уже немного, но ошибки делаю. Корн с удовольствием мне указывает на них, разъясняет правила и дает новые задания.
    В итоге, все у меня хорошо и отлично. Еще бы не поводок от Гильдии и, конкретно, Старшего Мастера Альса, так все было бы прекрасно.
    Не думал, что это так неприятно, осознавать — жизнь твоя полностью в чужих руках и воле. На Земле, такого ощущения не было. А здесь, как-то очень понятно, придется платить за все хорошее. Может, и жизнью.
    Поэтому и думаю, как подальше свалить. Туда, где Гильдия не дотянется.
    Таких мест немало, и Астрия и Бейства, Север, кроме Гардии и Муклена, земли за Сиреневыми горами, другой континент, наконец.
    Бейства, конечно, без гарантий.
    Астрия, не дай боже. Только, если смерть неминуемая заставит.
    Север не под влиянием Гильдии, там и своего беспредела достаточно. Но и нужные для меня люди есть, наверняка.
    За Сиреневыми горами, по слухам, жесткое Средневековье. Как вариант — приемлемо. Храм по пути, нужное место и укрытие от погони. Возможной.
    Другие континенты — пока ничего не знаю, Корна еще не спрашивал. Но эти двухмачтовые шхуны для такого путешествия не годятся. Опасно. Очень. До первого серьезного шторма.
    Вывод какой? Север или за горы — только два варианта. Это для постоянного поселения, так-то бежать можно в любое место.
    Пока, все это теория, может Гильдии никогда и не понадоблюсь. Альс тоже — не вечный. Или Турин.
    Получается, очень вкладываться в мастерскую Крипа, пока не вариант. Надо золото держать не в Кассе, а рисковать прятать где-то в комнате. Вдруг придется срочно бежать, было бы что прятать.
    С другой стороны, жить то надо сейчас и здесь. Грита в соседней комнате, о такой девушке и в прежней жизни мечтал бы. А здесь она вообще, без вариантов.
    Астор — наверняка, самое комфортное место для жизни на всей планете. Сильно опередившее остальной мир по справедливости и прозрачности власти. И по всей жизни и в быту. Даже на примере мастерской Крипа.
    Завтра иду в Ратушу, на аукцион. Увижу бывшее начальство, может что и узнаю. Будем действовать по ситуации. Эмоции я считываю на отлично, но и Старшие в курсе моей способности. Но, одно дело — знать про это, другое — уметь скрыть эмоции, далеко не у всех получится. Надо обращать больше внимания не на Альса с Кронком, а на людей с ними рядом. Они могут быть не в курсе.
    Вот с кем повезло, кроме Клои, это с соседями — хорошие и душевные люди. Все и всегда готовы помочь, тем более — заслуженному ветерану и пострадавшей красивой девушке. Такая приятная атмосфера во дворе, под раскидистыми деревьями.
    Начал уже учить соседских мужиков и парней игре в шашки. Нарисовал прямо на досках стола поле из шестидесяти четырех ячеек, принес темных и белых камешков с берега. Раскрасил доску один из молодых парней, работающий красильщиком. Правила народ уже усвоил, но спорят все равно часто, приходится выступать в роли арбитра. Иногда прямо ждут меня с работы, чтобы выслушать мой приговор. Играем и в шашки и в поддавки.
    А пока я пошел на урок чистописания, надо учиться, пока есть такая возможность. И, естественно, урок истории.
    

   

   

    

     Глава 3 О ЧЕМ ЗНАЕТ ТОЛЬКО КОРН
    

    

    Корн ждал меня, уже прикрыв свою лавочку. Налил себе рюмочку и продиктовал мне несколько абзацев, потом проверил. Нашел в тексте пару ошибок, небольших и даже похвалил. Нравится старому денежку получать от единственного ученика.
    По его мнению, для полностью неграмотного — я очень быстро учусь. Я тоже так думаю. Честно говоря, через две осьмицы обучения, я мог писать примерно, как первоклассник в конце учебного года. Это, конечно, не очень круто, но надо учитывать, что язык мне не родной. Усложняет процесс и то, что портим не бумагу, а таблички с воском. Портить бумагу — тут денег не напасешься. Корн обещает достать толстую тетрадь с хозяйственными записями из богатого дома, чудом пережившую Зиму в городе. Там можно писать между строками, теперь эти записи никому не нужны, должны отдать недорого.
    Потом я решил, наконец, узнать, как жил мир Черноземья до начала завоевания Магами. Кто и чем правили, какая была религия и почему в таком грамотно построенном и эффективно эксплуатируемом городе настолько отстает промышленность.
    Корн даже серьезно задумался. Потом проверил свои запасы ресы и высказался в смысле, что рассказ будет долгий, ресы уйдет много и он может взять не меньше, чем целый дан за рассказ и еще дан на пополнение запасов божественного напитка. Видя такое трехкратное повышение цены, я вступил в спор со старым прохиндеем. Предложил ресу купить сам и выпить вместе. Мы пришли к консенсусу, я снабжаю его и себя горячительными напитками, а он рассказывает, что знает. Про старые времена.
    Пришлось пройтись до лавочки через улицу, торговавшей допоздна и прикупить бутылочку, где-то на триста грамм, абрикосовой ресы. По деньгам вышло тридцать грольшей, зато я мог тоже выпивать, а не только любоваться, как дед прихлебывает напиток микроскопическими глоточками. В этот момент он напоминал таких же стариков, сидящих перед стопками в балканских рюмочных, с самого утра.
    К моему возвращению Корн очистил стол, за которым я занимался, от всего лишнего. Но, кроме пары стопок и кувшина с водой, появилась и потрепанная рукопись в новом кожаном переплете. Не видел ее ни разу, и даже не догадываюсь, что это за фолиант. Высотой в десяток сантиметров и очень тяжелая на вид.
    Я разместился наискосок от Корна и разлил ресу по стопкам, вырезанным из камня. Дед уверял, что камень специальный, передает вкус напитка и еще и улучшает его. Пора изобретать декантер, для особо продвинутых любителей вина.
    Хотя, пожалуй, смысла нет.
    Эти несколько человек, кто может себе позволить астрийское, точно не сделают погоды.
    После спасения от Беды и трех лет безалкогольной жизни в Бействах, люди были счастливы вволю попить любого пива и сидра. Неважно, что там со вкусом. Неважно, что пиво — водянистое, а сидр — приторный. Главное, что можно сидеть в симпатичном трактире, общаться с приятелями и просто радоваться мирной жизни. Эта возможность стала — символом спасения, символом — пережитой трагедии, всех и каждого.
    Мне тоже пора пришла расслабиться. Две недели сплошной спешки и нервотрепки. На меня так много навалилось проблем, что я успевал выпить во дворе с соседями кружку пива и, усталый, падал на свой матрас.
    Слава Богу, вчера до меня дошло, что так уж гнать лошадей точно не стоит.
    Сначала я собирался развить мастерскую интенсивным способом, задушить конкурентов и стать монополистом в производстве транспорта. Но, столкнулся с невозможностью грамотно объяснить тому же кузнецу, что мне нужно. А, главное, показать, что ему надо сделать — подробно и досконально. Понял, что гнать лошадей не стоит, да еще и чревато проблемами. Никто не любит, когда его бизнес душат, противодействие может быть очень чувствительным. Ведь я, по большому счету — чужак. То, что я — гильдеец в почетной отставке, в мире бизнеса и торговли вызовет только смех, хотя и приглушенный.
    Я приблизительно понимал, какие инструменты облегчат работу и ускорят ее. Это было самое легкое — продумать и заказать требуемое. А вот, как выковать рессору нужного размера, с нужными параметрами — плохо и сам разбирался. Какая нужна сталь, сколько углерода в ней должно быть, какая температура нужна, как закалить ее, какая присадка даст необходимое качество? Это я мог получить только опытным путем, за — неизвестно сколько времени и сколько потраченных денег.
    Кузнец и сам сильно заинтересовался, получить упругую сталь и начать выпуск новой продукции. Но тоже говорил, что надо расширить кузню, поставить новую печь, усилить меха для подачи воздуха и прочее, прочее, прочее. Все это он собирался сделать за пару лет.
    Я начал понимать, что и мне надо столько же времени, на реализацию плана по постройке пассажирского варианта подводы. Времени и денег.
    Да и хорошо.
    Вчера до меня только дошло, что есть объективные причины так не спешить. В мастерской Крип сказал мне, наедине, что надо сбавить обороты. И он меня не понимает, и работники — что я от них хочу. И, откровенно говоря, я и сам не полностью понимал все процессы. Все же я не был технологом, кузнецом или опытным производственником. Я крутил гайки, умственно не напрягаясь. Восемнадцатилетний опыт работы мне очень помогал в работе руками, но в новых для меня вопросах я пасовал. Начинал сам злиться и на себя, потому что не мог внятно объяснить задачу парням или кузнецу. Да и просто слов не хватало, реально.
    Все, хватит. Надо признать, что — это серьезное и сложное дело, прорыв в технологиях средневековья.
    Придется идти вперед постепенно, экстенсивным путем. Улучшить инструменты, внедрить пару болт — гайка. Это серьезно облегчит трудоемкость процессов в мастерской, повысит производительность труда.
    На самом деле, для нормальной жизни мне хватит и одного золотого в месяц. Столько я зарабатываю сейчас. Если стать компаньоном Крипа, можно еще один — два золотых иметь. Если мастерская будет преуспевать или даже просто работать.
    Этого уже хватит на хорошую жизнь в Асторе.
    Может и на жизнь с Гритой хватит, пока не знаю ее запросов. Могу еще на боях заработать. Завтра в Ратуше будет подведен окончательный финансовый итог моей работы на Гильдию.
    Завтра и будем думать. А сейчас пора расслабиться и послушать интересного собеседника.
    Старик поднес стопку к губам и с наслаждением принюхался к содержимому. Я ждал реакции, Корн все же был настоящий ценитель и сибарит. По-местным меркам, конечно.
    — Не совсем то, что я предпочитаю. Но тоже честный продукт, стоит своих денег.
    Мы одновременно втянули по чуть-чуть ресы на язык, подождали, пока кончик языка занемеет и только потом проглотили жидкость.
    Немного посидели, потом Корн хлопнул, очень мягко, по толстому фолианту и спросил:
    — Знаешь, что это за книга?
    Я, конечно, не знал.
    Старик заулыбался:
    — Само собой, теперь никто этого не знает. Только я один понял, что это такое. Когда увидел на рынке в столице Муклена. Если тебе это интересно — запомни. И сразу — забудь!
    Я слушал молча, не прерывая учителя.
    — Почему — забудь? Эта книга рассказывает о последних днях королевства Муклен. Автор близок к правящей семье и все события подает с этой точки зрения. Что — вполне понятно. Написана она на обработанной телячьей коже, рецепт чернил уже утрачен. Но, посмотри, какая выделка страниц, какие яркие до сих пор записи.
    Корн аккуратно развязал обычные веревки, пояснив, что сам их поставил. Прежние, кожаные, были срезаны из-за украшений на них. Осторожно раскрыл фолиант, показав мне первую страницу.
    Да, для почти ста пятидесяти лет хранения, текст был хорош. Половина страницы, левая сторона была желтого цвета, правая половина — зеленого. Интересно, почему?
    — Это цвета королевского знамени Муклена. Получается, фолиант — придворная летопись. А что пишут в таких книгах? Восхваляют своего правителя. В основном, — сделал вывод Корн.
    — Но это особый случай. Каждый лист описывает два — три месяца правления славного, богоизбранного Короля Гундеха. Здесь семнадцать листов, последний написан накануне решающей битвы под столицей королевства. По времени — это сто пятьдесят четвертый год правления династии. Тебе эти имена ничего не скажут, как и всем остальным. Только такие книжные черви, как я и еще пара старых любителей древних рукописей, могут прочитать такую книгу. Могли, ибо вряд ли пережили Беду, — поправил самого себя учитель.
    — Как связан твой, без сомнения, интересный рассказ про старую рукопись с историей победы Магов? — пришлось направить Учителя в нужное мне русло.
    — Как связана? Очень непосредственно, ведь это взгляд, официальный, на то, как развивались события. Как Маги со своей армией захватывали одно королевство за другим. Пока дело не дошло до последней битвы в истории завоевания трех северных королевств. После победы в битве под стенами столицы взгляды победителей обратились на земли Черноземья. И еще через год власть Магов укрепилась и на них. Новые хозяева Севера не могли оставить без внимания Черноземье. В нем проживало больше людей, чем во всех трех королевствах. Оно являлось житницей и кормилицей для северных земель, меняя продукты на руду и лен.
    — Еще, в нем скопилось огромное количество потерявших все дворян с Севера.
    Корн отпил малюсенький глоток из стопки и замолчал. Через полминуты собрался с мыслями и продолжил:
    — Без завоевания Черноземья — война не имела смысла для новых властителей. Не особо плодородные земли Северных королевств не могли досыта прокормить их жителей. А, экономически более развитое Черноземье, могло просто задушить своих соседей. Многочисленные местные дворяне и так не собирались оставлять в покое новых завоевателей. Остатки разбитых благородных северян не могли думать ни о чем, кроме мести и возврата родовых замков.
    — Поэтому, после взятия столицы Муклена, города Остии, уже гораздо более многочисленное войско Магов, перешло невысокие Скалистые предгорья. И обрушилось на приграничные замки. Обещания раздачи земель в собственность привлекли много новых крестьян в войско. Мудрая фискальная политика со снижением налогов минимум в пять раз — сплотила население занятых земель вокруг Магов. Опасения террора и беспредела благородных, который коснулся бы всех оставшихся крестьян и горожан — тем более, объединили жителей вокруг победителей. Качество армии, увеличившейся в несколько раз, серьезно упало. Все северяне, кто выжил, стали десятниками и пятидесятниками и день и ночь натаскивали новичков. Учили воевать и побеждать, имея за спиной мощную магическую поддержку.
    — Поэтому, взяв несколько небольших замков, Маги остановили наступление. Занялись превращение толпы в войско. Главное — подвезли огромное количество магических камней. Дали время герцогам и баронам собрать все свои силы, оставаясь на одном месте. Распустили слухи через, как бы, дезертиров, которые рассказывали о нижайших боевых качествах толпы, набранной с миру по нитке. Что все добровольцы — на самом деле, насильно мобилизованные и мечтают только разбежаться по своим домам. Что, даже несильная атака дворянской конницы разнесет войско в лохмотья. Что, Маги, оставшиеся без своей преданной охраны, способны стать только смазкой для мечей и копий. Ибо, северян, воевавших с самого начала, осталось — один на сотню. В общем, говорили то, что измученные постоянными поражениями дворяне очень хотели услышать.
    Корн, увлекшись рассказом, не заметил, как я пригубил свою стопку один. На самом деле, я тоже слушал взахлеб азартное повествование о далеких деньках.
    — Маги умело использовали время и возможности, даруемые им вулканами. Ту силу, которую научились использовать по максимуму. Но и в такой войне слухов и *правдивых рассказов* — выиграли с абсолютным перевесом. Через два месяца, армия завоевателей сделала несколько неуклюжих попыток развить наступление. Но сделала это малыми отрядами, которые разбегались после первой атаки, воспрянувших духом, благородных. Отряды дворян, так и оставшихся без общего командования, даже перед угрозой потери всего, что им принадлежало, не смогли, или, не старались, стать единой силой. Зато они плотно стояли перед захваченными замками и своей небывалой численностью занимали все пространство. Замки взять обратно не успели, дело это не быстрое. Сожженные ворота и выбитые решетки восстановить завоеватели не успели, поэтому просто построили стены на их месте. Но и проблем от захваченных замков ожидалось немного. Казалось, что гарнизоны оставлены по самому минимуму, только немного лучников и видели на стенах. Освобождать их решили после победы, в которой никто не сомневался.
    — Огромная конная масса все накапливалась перед сомкнутым строем армии Магов и вот настал момент. Протрубили рога, и огромные кони с закованными всадниками начали брать разбег. Воины Магов стояли на возвышенности, вершине длинного холма, земля тряслась под ударами тысяч копыт боевых коней, и они не выдержали. Сначала пятились, потом побежали.
    — Разгоряченные всадники уже не могли думать ни о чем, видя спины убегающего врага. Пришло время Людей Чести. Пришло время вернуть все безродным червям. Всадники взлетели на холм и по всей передовой линии раздался победный вой. Внизу, на расстоянии в пол-лиги, хоть и сомкнутым строем, но убегали смертельные враги. Немногочисленные Северяне пытались остановить бегущих, но услышав, как завыли, несущиеся вниз первые цепи конных, сами припустили, обгоняя остальных.
    Здесь Корн сделал паузу, усиливая эффект своих слов. Я зачарованно ждал продолжения, забыв про стопку в руке:
    — Что было дальше? Не тяни!
    — Дальше? Дальше было гигантское жертвоприношение, иначе это не назовешь. Земля холма под копытами коней провалилась и первые всадники, вместе с отставшими воинами армии Магов — полетели в развернувшуюся бездну. Маги не зря потратили два месяца времени и множество собранной в камнях магии, подготовили двадцать лиг обратного склона холма. Земля не провалилась на какие-то безумные лиги, всего то на восьмую часть лиги ушла вниз. Испарилась, исчезла. Но этого хватило всем нахлестывавшим коней рыцарям и их конникам. Влетавшие на холм, не видели падение скакавших перед собой до тех пор, пока сами не улетали вниз. Люди и кони катились пол-лиги и упирались в отвесную стену. Упавшие позже давили всех, кто был в низу. Маги так продуманно обрушили землю, что у всадников не было возможности обнаружить западню. Вот так, почти без потерь, был уничтожен цвет дворянства и рыцарства со своими дружинами. Около 8 тысяч лучших воинов нашли себе могилу, задушенные и раздавленные своими боевыми конями. Остановиться получилось у немногих отставших, самых трусливых и осторожных. Со стороны армии Магов погибло всего двести человек, затоптанных конями и поднятых на копья. И те, кто завлек в ловушку высокородных и не успел выбежать.
    — Оставшиеся в тылу отряды пехоты с обозами и прислугой, долго еще не знали, что сражение проиграно. На подводах везли множество цепей для пленных, там же находились опытные палачи, ждавшие сегодня ночью много работы. Выжившие, самые осторожные, немногочисленные дворяне со своими телохранителями, пытались организовать отступление, чтобы спасти остатки армии. Известие о потере почти всей дворянской конницы, самой боеспособной части всего войска, мгновенно понизило готовность незнатной части умирать за проигранное дело. Вот так, одним ловким маневром, Маги почти полностью уничтожили всех боеспособных мужчин-дворян. Но это была не последняя печальная новость для армии феодалов. Пройденные вчера замки, бывшие почти безлюдными, вдруг разломали свежепостроенные стены. И вторая часть армии во главе с Магами закрыла путь к отступлению. Наемники и кнехты бросили оружие, спасая свои шкуры. Тем более, им жизнь пообещали сохранить сразу. Того, кто выбрал смерть, поглощало синее магическое пламя и удары стихий. Маги берегли своих людей и зря на смерть не бросали.
    Разгром был полный, отступить удалось десятой части огромной армии. Еще две части, наемники и пехота, перешли на сторону врага и качественно усилили армию Магов. Теперь в Черноземье не было силы, сравнимой с захватчиками. Конечно, была проведена полная мобилизация всех мужчин на землях, находившихся пока под старой властью. Все кузни ковали новое оружие. Во все замки и поместья полетели гонцы, требующие, ради общего спасения — полностью встать в строй — и старым, и малым.
    Города обложили огромным налогом и, конечно, перестарались с этой мерой. Получившие огромный урон чести и достоинству, бывшие хозяева земель, на которых стояли города, не поняли, что все изменилось. Городским советам уже очень давно хотелось избавиться от вассальной зависимости. Они просто сняли знамена владельцев и закрыли ворота, собираясь пересидеть смутное время. Тем более, во все крупные поселения и города проникли представители Магов и твердо подтвердили снижение налогов до одной восьмой от дохода. Еще снятие воинских поборов, очень распространенных на дворянских землях. Управление городами оставалось за торговыми советами, при соблюдении необременительных обязанностей. Выбор горожан был понятен, и остатки армии дворян осталась без промышленной базы, опытных наемников и денег.
    Штурмовать бунтовщиков у прежних владетелей сил просто не было, поставленные в строй крестьяне тоже не собирались умирать за своих господ. Одно обещание — отдать в руки вечных батраков господскую землю, как только доходило до крестьян, сходу завоевывало сердца.
    Дело благородных было безнадежное. Они легко справлялись с крестьянскими бунтами, приводили к покорности города и давно не имели настоящего противника. Действующего последовательно, имеющего, что предложить всем сословиям. Кроме — благородного.
    Тем только изгнание или смерть.
    Рассказ Корна напомнил мне нашу историю с революцией и гражданской войной. Там миллионные армии красных, имеющих почти всю промышленность под собой, пользующиеся относительной поддержкой крестьянства и абсолютной — рабочего класса, противостояли армиям белых. Не помню, сколько войск было у Колчака, у Деникина около ста тысяч на линии фронта. Поддержки народной у Доброармии не было почти никакой, их лозунги только отпугивали народ.
    Маги оказались мудрыми людьми, с большим жизненным опытом. Сразу, опережающими темпами начали агитацию за так всем понравившиеся идеи. Такие доходчивые идеи, землю — крестьянам, города — торговой элите, и никаких высокомерных грабителей. Кто же откажется от такой жизни? Еще один повод задуматься, не с Земли ли такие умные?
    Те, из дворян, кто смог выжить или просто не был в армии, с остатками своих дружин, объективно, могли вести только партизанскую войну. Пользуясь знанием местности и обладая запасами продовольствия. Это — объективно. Отсидеться в замках не было никакой возможности. Маги, стоя за ростовыми щитами, одновременно били по воротам, мостам и решеткам. Обессилев, отходили к зараженным у магических источников камням. Возвращали силы и снова били пламенем, воздухом и землей по замкам.
    — А, что с верой? В кого верили в Черноземье? — перебил я ровный рассказ.
    — Как себя вела церковь? В такое время.
    Корн опять замолчал и показал на стопку, давно опустевшую. В бутыли осталось уже немного, и я решил, что мне хватит. Главное, чтобы у рассказчика смазка не заканчивалась.
    — Вера и ее адепты, не особо помогли старым хозяевам. В Черноречье, как и в северных землях было распространено многобожие. Живущие около гор поклонялись своим богам, крестьяне имели своих, речные или морские земли больше верили в водных богов.
    — Значит, не было единобожия? — спросил я, недоверчиво смотря на Корна.
    — Совсем не было. Из древних времен смутные воспоминания говорят нам, что именно люди уничтожили прежний мир, без всякого участия Богов.
    У меня опять отпала челюсть. Даже так?
    — Как давно это было, я тебе не скажу. Много поколений людей сменилось, посчитать невозможно, книг тоже не осталось.
    Да, все страньше и страньше. Была высокоразвитая цивилизация, раз смогла сама себя погубить. И снова Маги, хотя это и не точно еще известно, умудрились устроить Армагеддон.
    Корн снова погладил фолиант на столе перед собой:
    — Зачитывать тебе сей источник нет смысла. И я сам читаю его едва-едва, сплошные восхваления мудрости Короля и его семьи. Информации совсем мало. Так же едва можно догадаться, что происходит в стране. Маги захватывают северное королевство в горах, потом — Гардию и подступают в столице Муклена. По описанию — завтра решающая битва. Итог мы знаем.
    — Да, не будем тревожить такую древность, — согласился я.
    — Не такая уже и древность, всего то один век прошел, — возразил мне учитель.
    Всего один, но какой. В месяце — 32 дня, в году — 16 месяцев, в местном веке — 128 лет. Наших земных выходит почти 185 лет, под два века. Интересная все же эта система.
    Мы просидели уже три часа, на улице стемнело. Деду идти в соседний дом, мне прогуляться по двум улицам до своей комнаты.
    Как там Грита?
    Сердечно сладко заныло, представив, что можно с девушкой заняться любовью.
    Я почти все узнал, что мог, о старой истории Черноземья. Теперь хотелось так же широко приоткрыть глаза и про новейшую историю, историю правления Магов. Но время было позднее, Корн уже опустошил бутыль и собирался закрывать лавку. Время осталось только на один вопрос, давно меня интересовавший:
    — Не было ли признаков, что Маги тормозят прогресс и развитие своих земель?
    Пьяненький дед просто рассмеялся на мой вопрос.
    — Конечно, про это все шептались. Вслух то опасно было говорить. Как-то очень не одобрял Конклав Магов все технические подвижки. Сначала серьезные люди приезжали к мастерам и убеждали не развивать свои изобретения. Если изобретатель не понимал, то такой человек просто исчезал. Никто его и не искал потом. Все шептались между своими, что не надо дергать Корта за хвост. Народ много чего говорил, но трупов не было. Никто не всплывал и не вешался — просто пропадал. Болтали, что таких мастеров увозили в Северные земли и там они проводили остаток жизни. Это была суровая мера. Но нечасто применяемая, предупреждения обычно хватало всем.
    — Поэтому и арбалеты еще такие примитивные делают в Черноземье? — это был мой последний вопрос на сегодня.
    — Да, именно поэтому, — коротко ответил старик. Он убрал древний фолиант в потайной ящик стола.
    Вот здесь и мелькнула у меня неясная мысль, именно про арбалеты. На конвейерном производстве можно обогатиться. Ведь луки для них мастерят пока из древесины и рога. Вымачивая и высушивая их годами. Дуга из закаленного железа немного уступал в эффективности. Но в производстве на порядок дешевле и сто раз быстрее. Тем более, если мастерить арбалеты конвейерным методом.
    Да, здесь была видна реальная помощь Гвардии Совета и, главное, ополчению Астора.
    И — реальные деньги!
    Есть, о чем подумать моей головушке.
    

   

   

    

     Глава 4 СЛЕЖКА И НОЧНОЙ СЮРПРИЗ
    

    

    Выйдя из лавки, я подождал, пока Корн закрыл дверь на пару навесных замков. Проводил старика до дома. Все же он порядочно набрался и мог упасть на лестнице. Оставив его перед дверью, которую сразу, не дожидаясь стука, открыла жена. Под незлое ворчание супруги мой учитель прошел в коридор. Старушка сдержанно поблагодарила меня и закрыла дверь. Стукнул засов, и я остался один на темной улице.
    — Хорошо, что не напился, — подумал я, шагая по дороге между слабо освещенными домами. Завтра выходной, и я рассчитывал выспаться как следует. Подойдя к своему дому, я уже начал распахивать створку калитки, как почувствовал внимание, направленное на меня. Не показав вида, я прикрыл калитку за собой и отступил в сторону. Махнул паре соседей, сидящих за столом под деревом, которые сегодня присматривали за порядком. Грис, парень из комнаты подо мной, негромко спросил у меня:
    — Ольг, посидишь с нами? Мы с Тротом сторожим дом.
    — Сейчас, только схожу отлить.
    Но сам махнул им рукой, предлагая подождать немного. А сам приник обратно к решетке, осторожно выглядывая из-за нее. Внимание к моей персоне, хотя и не обязательно — к моей, я почувствовал со стороны темной ниши за моим двором. Она находилась через улицу, метрах в тридцати от входа во двор. Улица была освещена только тусклым светом из окон, выходящих на улицу и около ниши было темновато, а в ней плескалась самая чернота. Но я все же разглядел, как из ниши вышел человек, посмотрел по сторонам и быстро начал уходить в другую сторону от меня. Мелькнула мысль догнать его и разобраться, кого он тут поджидал. Но я быстро отогнал ее. Догонять на темных улицах неизвестно кого, соглядатая или, может, убийцу — сомнительное занятие. Я, все же, не спец по ножевому бою в темноте. Да и предъявить нечего, мало ли зашел человек просто отлить.
    Лучше будет не спугнуть следящего, а стать осторожнее и приготовиться к неприятностям. Завязать с ночными прогулками в одиночестве. Самому мне будет трудновато разобраться с такой проблемой, зато я знаю, кому это по силам.
    Я вернулся к парням, потрепался о последних новостях. Грис похвалил Гриту, что голос очень красивый. Это то я знаю. Попрощался с дежурными, они закрыли калитку в воротах совсем и тоже пошли по своим комнатам.
    Ушел в комнату, сел за стол и призадумался. Мне нужен Крос или еще кто-то из Гильдии. Не знаю, кому надо следить за мной. Или это обычный гоп-стоп. Такие вещи случаются иногда в Асторе. По уверениям соседей, все началось в последний год, раньше про такое и не слышали.
    Я перешел дорогу Редкену и молодому купцу, как его — Лассалю, но не до такой степени, чтобы нанимать убийцу. Тем более, караван астрийских купцов ушел недавно.
    Конкуренту тем более, мы просто перехватили у него пару заказов, пока.
    Остается тот мордатый уголовник, которого я побил перед его дружками. Он может такое запустить, тем более, подручные у него есть. Вот денег, пожалуй, что нет, на наем серьезного профи. Кого-нибудь по дружбе уговорил?
    Можно, конечно, залезть в долги к Альсу. Попросить прикрыть меня, только от кого. Не факт, что согласится, хотя я ему нужен. Да и нет сейчас у него лишних людей прикрывать меня. Можно самому приплатить паре парней с Кросом во главе. Пойти в Жаровню, например, погулять там дотемна и ждать нападения. Спровоцировать, так сказать. Но второй жизни нет, очень не хочется даже самую малость рисковать.
    Хотя, можно и со Стражей поговорить, со старшиной Бронсом тем же. Нанести первый удар самому, найти мордатого и сдать Страже. Хотя бы помочь найти. Очень нужен Крос и еще пара парней. С ними можно и сурово поговорить с мордатым и его шайкой.
    Времени на все это пока не было. Но, теперь, появилось.
    Я тихонько прошел по комнате, сполоснулся около умывальника и растянулся на матрасе. Завтра, в десять утра, меня ждут в Ратуше. Завтра я могу серьезно разбогатеть. Важный день для моих планов.
    Только успел подумать, что уже пару дней не видел Гриту. Певица теперь гуляла по городу, синяки прошли. Она репетировала с новым аккомпаниатором, пожилым мужчиной, с такими же длинными волосами, как и у погибшего. Это была главная отличительная черта местных работников богемы. Я встречал пару раз городских художников, таких же волосатых, и музыканты в трактирах этим отличались.
    Звали его Скоп, он играл на нескольких инструментах, был разговорчив, галантен и мне нравился. Сам он был в полном восторге от голоса и манер Гриты, постоянно повторял, что она — настоящий бриллиант.
    Неограненный, конечно. Мое личное мнение.
    Сквозь сон, я услышал легкие шаги, успел проснуться до того, как скрипнула дверь. В проеме появилось белое пятно, я опустил руку к кинжалу, лежащему на полу. Но тревога была ложной, белая сорочка наклонилась к матрасу, наступила на шлепок, ругнулась знакомым голосом и нырнула ко мне под простыню. Горячая рука Гриты обхватила меня за плечо. Она сразу прижалась всем телом, потом отстранилась и сняла ночную рубашку.
    — Ты давно не заходил ко мне? — певица сразу нашла мой член и крепко охватила его пальцами, потом перебрала ими пониже. И я охнул, мои яйца были в ее руке и давление нарастало. Потом меня отпустили, и мой набухший орган быстро вырос.
    — Что можешь сказать в свое оправдание? — продолжала допрос красотка.
    Моя рука добралась до груди, вторая охватила девушку за бедро и накинула ее ногу на меня.
    — Много работал. Рад, что ты выздоровела и сделала правильный выбор.
    Певица зашипела и пыталась отстраниться, но я крепко держал ее за задницу, не давая соскочить с меня. Перевернул девушку вниз и сразу вошел в нее. Грита пару раз толкнула меня в грудь крепкими кулачками, но быстро угомонилась. Потом закрыла глаза и отдалась ритму моих приливов и отливов, постанывая и прижимаясь всем телом. Электричка пролетела за пару минут до последней станции, притормозила и мощно разрядилась. Едва заставил себя выдернуть свой агрегат, чтобы залить простынь. Уж так не хотелось прерываться, но заводить детей здесь я еще не созрел. Морально.
    Певица тоже выгнулась дугой, постанывая от оргазма. Но, отдышавшись, прошипела мне на ухо:
    — Ты совсем? Я же сказала, в меня — можно. Тебе это надо сколько раз повторить?
    Я тоже отдышался:
    — Это когда было. Тогда было можно, а сейчас, может, и нельзя. Ты мне очень нравишься, и я совсем не хочу сделать, что тебе не нужно.
    Я приподнялся на локте и погладил животик девушки, он был такой мягкий и нежный, не хотелось отнимать ладонь.
    — Почему ты не хочешь, чтобы он оставался таким же красивым? Ты хочешь стать матерью??
    Грита напряглась, это я почувствовал даже в полной темноте:
    — Про детей не переживай, у меня их не будет, — голос ее звучал очень сухо.
    — Ты точно уверена?
    — Да, уверена и больше не хочу говорить про это, — она едва сдерживалась.
    — Договорились, — кивнул я в темноте и пошел на второй приступ. Начал с легких поглаживаний, потом добрался до проникновения внутрь. Она была очень мокрая, и я не долго тянул. Грита меня реально заводила. Теперь танцы заняли немалый промежуток времени и девушка, вроде, успела кончить пару раз. Если я что-то в этом понимаю.
    Потом мы притомились и уснули. Последней мыслью было:
    — Хорошо, что прикупил такой широченный, матрас.
    На обычной средневековой кровати, которые стояли в наших комнатах, было бы невозможно проскакать столько миль до канадской границы.
    Под утро я снова проснулся, почувствовав рядом сексуальное женское тело, мерно посапывающее и пытающееся столкнуть меня на пол. Я нащупал в полной темноте упругое бедро, подтянул к себе и, не спрашивая разрешения, снова вошел в девушку. Теперь я двигался легко, без глубокого проникновения. Грита вскоре снова задышала, потом стала постанывать и долго не кончала. Когда судорога оргазма пробежала по ее телу, я тоже уснул.
    Под утро девушка бесшумно поднялась и, шлепая босыми ногами, перебежала в свою комнату. Это я почувствовал во сне, но первые, самые ранние лучи Ариала еще освещали только потолок комнаты. Когда они коснутся стены, то мне пора вставать, чтобы быстро проглотить завтрак от своей хозяйки и бежать в мастерскую. По-местному, будет около половины шестого, полчаса мне хватало на утренние процедуры и завтрак. После этого за пятнадцать минут я доходил до мастерской Крипа и принимался за работу.
    Просыпаться было рано, сегодня все же осьмица — местный выходной.
    Я могу поваляться еще пару часов на своем матрасе. Лежать и улыбаться, вспоминая, как хорошо было ночью. Грита заводит меня по-настоящему. Я прямо во времена юности вернулся, после размеренной семейной жизни.
    Идти до ратуши пять минут, надо появиться немного раньше. Чтобы не пропустить Альса, ведь именно его надо держаться. И пустить на аукцион меня могут только с ним, один глава Гильдии знает, кто что добыл. И кому деньги причитаются.
    Прошло уже пару недель, как мои отношения с Гильдией оборвались. Никого не видел, только работа — дом, так сильно я увлекся мастерской Крипа. По трактирам не ходил. Видел Понса вчера и Ятоша, зато того каждый день на работе.
    Честно говоря, старый Охотник был там не совсем к месту, как работник. Работать, как, все мы, он не мог из-за увечья, хотя и старался. Он был Охотником до самого мозга и полюбить работу с деревом и металлом… короче у него — это плохо получалось. Увечье тоже сказывалось, от повышенных нагрузок нога болела всерьез. Сначала Ятош не показывал нам свою проблему. Начинал, сжав зубы, бегать еще быстрее, суетиться и этим только мешал еще больше. Сердился, обычно на ровном месте, на все и всех, но постоянно сбивал ритм всего процесса.
    Крип с братьями тоже понимали, что старый Охотник не сильно помогает строить подводы. Вчера я с ним поговорил наедине, после того, как закончили работу.
    Крип смог понять суть предложенных мной нововведений. Долго сам изучал и присматривался к ведению дел по-новому. Не знаю, насколько он понял всю логику и логистику изменений, но, он не мог не заметить, как пошли в гору наши дела. Готовые запчасти и детали, лежащие в углу сарая, основа для постройки еще пары подвод, и деньги, впервые, пусть и не обильно, но достаточно уверенно появившиеся в его кошеле — все это следствие ведения дел по-новому. Это он понимал. Хорошо, что понимал и то, что это — только первые шаги, чтобы догнать нашего, более успешного конкурента.
    Итогом вечернего разговора явилось наше обоюдное согласие продолжить партнерство, с использованием моих идей и денег и его мастерской с оборудованием. С определением доли каждого из нас и подтверждением этого в Ратуше.
    Это — первое.
    Второе — что надо Ятоша перевести с дневной работы на должность сторожа, вечернего-ночного. Мастерская закрывалась на примитивный навесной замок, который я смог открыть парой движений упругой проволочкой внутри замочной скважины. В сарае накапливался материал и новые инструменты, куча высушенной древесины разложена по углам. Окна закрывались на грубые ставни со множеством щелей. В общем, все намекало на возможность серьезной диверсии или банального грабежа. Поэтому пришло время начать беспокоиться о плодах своих трудов, и лучшим решением казалось, то, что настоящий Охотник мог присмотреть за товаром и мастерской в темное время. Крип тоже понимал, что Ятош работает с большим трудом, напрягая больную ногу. Будет лучше вместо него нанять пару молодых парней в ученики. Но выставлять Охотника на улицу не хотел.
    Крип был хорошим человеком.
    А так мы убивали двух зайцев сразу, увеличивали количество работающих и обеспечивали безопасность мастерской. Если заинтересованные люди прознают, что в ней ночует настоящий Охотник, желания шалить у них сразу поубавиться.
    Соседи нашего конкурента с удовольствием рассказали Крипу, как тот разорялся перед своими работниками после того, как мы перехватили у него клиента. Никто не любит высокомерных соседей, смотрящих на всех сверху и разговаривающих снисходительным тоном. Пара угроз в нашу сторону, пусть и не явно обозначенных, прозвучали тоже.
    Так, что следить за мной мог кто-то, по заказу того же Ольса. Вполне возможно. Ведь терять клиентов он начал после моего появления в мастерской Крипа. Но, сомневаюсь, что он дошел до устранения конкурента радикально. Да и я — не хозяин мастерской.
    Вот, лучи светила поползли по стене комнаты, когда опустятся до середины, это будет соответствовать примерно восьми утра. Часы купить я себе пока не мог позволить, да и в съемное жилье покупать вещь за тридцать золотых — было странно. Проще было, получить разрешение занять пустующий дом и отремонтировать его за половину этой суммы, да еще обставить мебелью за вторую половину.
    Но так вживаться в средневековый мир Астора я точно не собирался. Что-то подсказывало мне, что надо не обременяться барахлом. Чтобы быстро собраться и не теряя времени и денег — исчезнуть из города, если придет нужда.
    Вложения в мастерскую — другое дело, заниматься все равно чем-то надо. А мои знания — явное конкурентное преимущество в этом мире, мире пропавшей магии и замедленного технического развития. Тем более, вложенное золото быстро оборачивается в местных условиях. Полгода или год, и вложенные деньги вернутся с прибылью и дадут повышение репутации в Асторе. Это — торговый город, и главное в нем, умеешь ли ты зарабатывать деньги, нанимать рабочих и платить налоги. Еще лучше — создавать новую продукцию.
    Как раз сегодня хочу поговорить с Альсом по этому поводу.
    

   

   

    

     Глава 5 ПЕРЕД АУКЦИОНОМ
    

    

    Утром я надел одежду, оставшуюся мне от Гильдии. Она, хоть и была потрепанная, но — чистая и зашитая, об этом я позаботился.
    Проглотил легкий завтрак от Клои. Сил ночью потратил порядочно, поэтому попросил добавки. Грита на завтраке не появилась, мы с ней вообще редко встречались на кухне. Мне показалось, что Клоя немного по-другому разговаривает со мной. Наверно, услышала наше сопение и стоны Гриты, в полной тишине дома. Она, похоже, очень привязалась к девушке, пока лечила и ухаживала за ней, прямо, как к дочери. Дочка тоже приходит, смотрит на певицу с восторгом.
    Кстати, еще в самом начале проживания, я спросил, сколько надо будет доплатить за еще одну комнату и завтрак. Мне ответили, что скажут позже и пока сумму не назвали. Из этого я сделал вывод, что Грита еще не знает, будет она оставаться со мной или переедет от Клои.
    После жаркой ночи, мне очень не хотелось расставаться с девушкой. За две недели, хоть и заполненных работой, я осмотрелся и быстро понял — что Грита, по-настоящему редкий и эксклюзивный для меня вариант.
    Настоящая находка, честно говоря.
    Жены приятелей и парней с работы меня не заинтересовали совсем. Ни внешне, ни как. Они были обычные женщины, для своего времени, безо всякой изюминки. Обычные мещанки — горожанки. Нормальные женщины для своего времени. У Крипа жена оказалась, вполне миловидной, но поговорить с ней мне не удалось. Я хотел составить впечатление, к чему мне готовиться, если с Гритой не срастется. Если она опять попытается использовать меня, придется ее послать подальше. Старался общаться со всеми, но быстро понял, что здесь не принято замужней женщине общаться, без разрешения мужа, с другим мужчиной.
    Поболтать можно было с подавальщицей в трактире или корчме, с продавщицей в лавке, если отсутствовал хозяин. С Клоей и ее подругами тоже удавалось переброситься словцом. Пара из них была пока свободна, они могли спокойно поговорить с постояльцем своей подруги. Но замужние, та же жена Понса, только здоровались при встрече и больше ничего.
    В общем, среди простого народа это было не принято. Никаких законов или уложений против общения между мужчиной и женщиной не существовало.
    Но, не было принято и все.
    С другой стороны, подруги Клои, хоть и были фактически моими ровесницами, совсем не радовали взгляд. Они были для меня уже пожилыми женщинами. Здесь рожали в шестнадцать-семнадцать лет и внуков ждали в тридцать три — тридцать четыре года.
    Женщин вообще выжило гораздо меньше, чем мужчин, во время Беды, и это сказывалось. Предложение было очень скромное. Одно радует, с рождаемостью в Черноземье все очень хорошо. И через лет восемь — десять ситуация с неравным соотношением мужского и женского поменяется.
    Но, мне сейчас тридцать восемь лет, хотя сам я назвал свой возраст, скинув десять лет. И ждать столько времени смысла не было. Вопрос надо было решать в недалеком времени. Ходить по борделям я не собирался, хотя общественное мнение снисходительно относилось к холостым парням, посещающим данные заведения. Но мне не улыбалось таким образом решать свои проблемы. И, из-за брезгливости, и, из осторожности.
    Как современный человек, я много знаю про невидимых глазу бактерий и вирусов, передающихся половым путем. То, о чем, не догадывались мои приятели, такие, как Крос. За все придется заплатить, или немного погодя, или в конце жизненного пути. Презервативы появятся не скоро, эффективной защиты нет. Оставшиеся 17 таблеток антибиотика, конечно, помочь не могут. Рисковать здоровьем мне не хотелось, от слова — совсем. А вот чего хотелось, все же проникнуть в тайны путешествий между мирами и вернуться в свой мир или более развитый, чем тот, в который попал я.
    Естественно, я осознавал, что мой социальный статус пока не высок.
    Я — простой работяга в мастерской, пока — даже не компаньон в бизнесе. Я понимал, что пока мой уровень — это и есть те люди, с которыми я сейчас общаюсь. И я не собирался оставаться в этом статусе. Я твердо уверен, что смогу хорошо зарабатывать в новом мире и подняться по социальной лестнице.
    Отсутствие всех сословных условностей этому способствовало. Пожалуй, не было никаких ограничений в твоей карьере на нижних уровнях. Не было требований к происхождению или особой грамотности, деловым качествам. Конечно, попасть в число Совета Капитанов мне не светило в ближайшее время. Но, разбогатев, и пользуясь подсказками, как человек гораздо более развитого общества, я мог сделать любую карьеру в средневековом, достаточно свободном, торговом городе. Еще немного, месяц — два занятий с Корном, и я смогу работать тем же секретарем при Ратуше. Умение умножать, делить и работать с дробями могло помочь мне сделать любую карьеру. Тем более, я — Почетный Охотник в отставке влиятельной Гильдии, такой человек Альсу тоже нужен. Свой человек в Совете. Знать о настроениях и словах, произносимых не для всех — это серьезное преимущество.
    Об этом варианте я, кстати, и не думал раньше. Обучение, получаемое в Гильдии, и срок службы тоже, не давали возможности такую карьеру сделать никому из Охотников.
    А я мог это сделать.
    Альсу с Турином приходилось бороться за влияние Гильдии и, так сказать, за бюджетные средства, буквально наугад. Сейчас верхушка Гильдии была на коне, после захвата такого количества скошей. Но и потери велики, если не упрочить свое положение при Ратуше, иметь своих людей при власти, то позиции можно быстро потерять.
    В Гильдии всего около 50 членов, десяток обслуги в Сторожке, пятеро на складе в Порту. Почти седьмая часть Охотников ушла в потери всего за пару недель. Пока теперь подрастет им смена. Обучение, хотя бы до уровня Ученика, занимает около четырех лет.
    В той же городской Страже около четырехсот человек, двести охраняют Астор и каменоломни на берегу. Там работают заключенные, получившие срок за небольшие преступления. Еще двести охраняют железные и медные рудники в Скальных нагорьях. Они сторожат каторжан с большими сроками, охраняют обозы, идущие в город с грузами для мастерских. Служба считается трудной, приходится и в городе, и на окраинах держать по три смены, чтобы служивые могли отдохнуть и побыть дома, ведь дорога к месту службы и обратно занимает по восемь — десять дней. Еще в порту прохлаждается небольшой количество мытарей, как и при Совете тоже, для сбора пошлин торговых и налогов.
    В Гвардии Совета, основном военном подразделении в мирное время, числилось под шестьсот настоящих профессиональных военных. На них лежала защита территории, дежурство в крепости на границе с Астрией.
    В общей численности, около тысячи ста человек охраняли, защищали, собирали налоги и портовые сборы всей огромной территории, занимающей под шестьсот пятьдесят километров пути вдоль моря и около ста пятидесяти километров от берега моря до начала Норнийских нагорий.
    Спаслось на юге примерно семьдесят пять тысяч народа, погибло и умерло за три самых трудных года около пяти тысяч, родилось только две тысячи. Но с возвращением все изменилось. Земли и жилья осталось так много свободного, что народ активно плодился и размножался. Умерло за восемь лет около десяти тысяч, а родилось около тридцати тысяч. Еще эмигрировало или убежало из Бейств, Астрии и северных городов в Черноземье примерно восемь тысяч человек.
    К более легкой, сытой и справедливой жизни.
    Все эти цифры мне продекламировал мой учитель. Откуда у него взялась такая информация, я мог только догадываться. Связи в Ратуше у старика еще остались.
    Ну не все убежали, многие северяне просто остались здесь жить. И их можно понять, родные земли кишели Крысами. Желающих освободить их набралось не очень много. К столицам бывших королевств уплыли примерно по две тысячи человек, желающие, с серьезным риском для жизни, вернуть людям города и окрестные земли. Основать новые династии и управлять своими городами.
    В Асторе принимали всех, люди были позарез нужны. Большие надежды были на то, что Северяне не удержатся среди враждебного окружения и вернутся в Черноземье.
    Но чего было ждать, когда падут освобожденные города?
    То есть, из ста тысяч населения примерно около тридцать тысяч были детьми до восьми лет и моложе. Еще десяток лет и Черноземье начнет выходить из демографического кризиса, но сейчас с народом было печально.
    А с грамотным совсем печально.
    С такими мыслями я все дошел до Ратуши и остался ждать свое бывшее начальство недалеко от парадного входа. Приличную публику уже запускали в здание. Для сортировки гостей пара секретарей стояли перед гвардейцами, просто по памяти встречали приглашенных, приветствовали и направляли в зал, где проводился аукцион. Гвардейцы до меня не докапывались, понимали, что не просто так здесь жду. Так то, пару просто зевак сурово отправили подальше. Нечего тут с суконным рылом, типа — в калашный ряд лезть. Демократия в действии, однако.
    Со спины раздалось:
    — Ученик, внимание!!
    Начальство шутить изволит, какая неожиданность. Я прямо польщен.
    Сзади обнаружились Альс и Турин, в парадной одежде Гильдии. Ну как — парадной. Просто новая и цвета поярче, не заносили еще. Больше с начальством никого. Даже верного Кронка. Да, начальство прощупывать не стоит, больше никого не взяли с собой. Прямо, как мысли мои услышали.
    Старшие были в прекрасном настроении, Турин отошел к знакомому, Альс остался со мной и кратко меня проинструктировал, как везти себя на аукционе. Кратко — это звучало так, помалкивать и с восторгом смотреть на умное начальство. После окончания аукциона поблагодарить Совет и пообещать совершить новые подвиги во славу Астора и всего Черноземья.
    — Так я уже не в Гильдии? — удивился я.
    — Сегодня — нет, а завтра — уже да, — сомнительно порадовал меня Старший.
    — Хотим тебя при Ратуше пристроить, — продолжил Альс. И посмотрев на мое озадаченное лицо, добавил:
    — Все меняется, особенно в Гильдии. Всем нам придется учить новичков днем и ночью. Совет, наконец, понял, что только мы ведем разведку в Черноземье по — настоящему. На такой огромной территории наши 50 Охотников — это всегда было слишком мало. Поэтому теперь Гильдия набирает, — тут Альс посмотрел мне в глаза, — Набирает полторы сотни новых Носильщиков!
    Сказать, что я не был ошарашен таким большим числом новичков, значит, соврать самому себе. Я был поражен, как меняется мир вокруг меня, получается — меняется вместе со мной. Только я попал в этот мир, как закрутились события, Корт напал на стоянку, Гильдия понесла первые потери и дальше, все больше и больше.
    Теперь я начал понимать, что моя недолгая и спокойная жизнь поменяется. Старшие Гильдии получают серьезные рычаги в Совете и Ратуше, все Носильщики станут Учениками и будут круглосуточно гонять молодых. Своих людей у Гильдии немного, все заняты и сейчас, но будут еще больше впахивать дальше. Поэтому и решили меня при Ратуше прописать, как своего гильдейского и грамотного, чтобы пользу приносил и снял часть хлопот и проблем с плеч начальства. А хлопот будет много.
    Пока я стоял, не понимая, к лучшему или худшему меняется моя новая жизнь, Альс подтолкнул меня ко входу. Поприветствовал секретарей, обозначил меня, как участника аукциона, и мы вместе прошли в зал Ратуши на первом этаже.
    Место было выбрано не зря, зал занимал не менее половины всего первого этажа немаленького здания. Небольшая трибуна для ведущего, перед ней пустое место с парой столов. Похоже, на них будут выставлять предметы аукциона, для осмотра и ознакомления гостями и участниками. По центру зала сгруппированы стулья и кресла. По центру — для участников процесса, покупателей, по бокам — на расстоянии шага, еще стулья, попроще, для сопровождающих торги владельцев выставленных товаров и диковин. Старшим оставили места впереди, меня посадили рядом, на приставном стульчике. Так, что мой высокий рост компенсировался низким стулом.
    Зал понемногу заполнялся. Гул голосов звучно отдавался в ушах. Место явно было построено под музыкальное сопровождение. Еще меня удивило отсутствие фуршета, стола с напитками и закусками. Неправильные подход к мероприятию, сначала надо часок дать народу пообщаться перед торгами. Чтобы посплетничали, выпили, прониклись духом — так сказать. Почувствовали себя еще более значимыми людьми. Да и после аукциона надо продолжить общение, похвастать покупками, обсудить, как все прошло.
    Это — точно необходимо, продажи вырастут, купцы будут торговаться азартнее и веселее. Они и так были разодеты без меры, золото и серебро, с украшениями из камней, настойчиво кричали всем и каждому о статусе и серьезности хозяев. Надо обязательно дать им возможность распушить перья, почувствовать еще более себя солидными людьми.
    Чувствую, надо мне расти до уровня советника в Ратуше. Многое менять надо.
    Пока народ рассаживался без спешки, вступая в разговоры, я успел призадуматься. Предложенное Альсом поручение было из таких, от которых лучше не отказываться.
    Придется проводить какую-то часть времени при Ратуше?
    Да это просто отлично, появляются новые возможности и знакомства. Это полезно и мне и Крипу, смогу лоббировать мастерскую в городе. Не надо будет неотлучно сидеть на работе, всегда есть возможность сослаться на неотложные дела.
    Главное, стать компаньоном, а продвигать новые идеи и технологии необязательно при моем присутствии. С утра или вечером выдал ЦУ, потом проверил, как процесс идет. У Крипа и его братьев есть талант к такой работе.
    Они регулярно удивляли меня тем, что делают то, что я поручил — гораздо лучше, чем я себе представлял себе и мог донести до них.
    Талантливые ребята. С ними и у меня все получится.
    

   

   

    

     Глава 6 АУКЦИОН И ВСЕ ПРОПАЛО
    

    

    Купцы, наконец, собрались и расселись по местам, согласно купленным билетам. Двери прикрыли, отсекая уличный шум, ведущий аукциона вышел на трибуну. Молоток был здесь не в ходу, отсчет лотов велся голосом. Можно и такое нововведение предложить, будет солиднее выглядеть.
    Много у меня идей для нового мира, ничего не скажешь.
    Первым принесли какого-то морского окуня, даже в вяленом виде достигавшего полутора метров. В представлении сказали про повышенные мужские качества, которые рыба усиливала. Ушла рыба за 3 золотых, без торга.
    Отдельно от рыбы принесли ее же икру в паре небольших кувшинов, тоже афродизиак. Лот был редкий и завязалась борьба за каждый кувшинчик. Победила пара самых солидных купцов, забрав по одному для себя. Цена прозвучала солидная, по 8 золота.
    Комплект меховых, выделанных шкур, похожих на соболиные, особого интереса не вызвал и ушел по начальной цене. Альс пробурчал, что народ зажрался.
    Понятно, наш продукт.
    Дальше лоты менялись и менялись, я с удовольствием разглядывал публику и предметы аукциона. Альс негромко разговаривал с Турином и, кажется, забыл про меня. Купцы с юга отличались и одеждой, и внешностью, особенно манерой поведения. Выглядели внешне, как и наши восточные люди, но не носили халаты и чалму, зато оказались шумноваты и голосисты. Северные купцы больше мне показались похожими на воинов, которые занимаются торговлей, когда некого убивать.
    Через час вынесли, наконец, первую шкуру Корта. Народ зашевелился, несколько купцов поднялось со своих мест, чтобы поближе рассмотреть состояние и размеры. Интерес явно присутствует, понял я.
    Альс отвлекся от созерцания суматохи и обратился ко мне:
    — Сколько дадут, что скажешь?
    Ответить было не просто, хорошо, что Крос успел немного меня просветить по ценам.
    — От двенадцати до четырнадцати золотых, думаю.
    — Посмотрим, хотя ты, скорее всего, угадал.
    Суматоха у шкуры улеглась, торги пошли активные, с начальной цены в десять золотых за пару минут дошли до четырнадцати, а забрал шкуру толстый южанин за пятнадцать тайлеров. С победоносным видом он завершил торги, показывая всем своим видом, как он крут и богат. Имеет право, только что он скажет через пять минут? Северяне в торгах не участвовали совсем, видно было, что они пришли не покупать. Скорее, посмотреть, что почем стоит.
    Распорядитель объявил последний лот, шкуру принесли и растянули на столах. В зале наступила тишина. Народ смотрел, не веря своим глазам, на такое чудо. Я прямо приподнялся на стульчике и расправил плечи. Пусть видят, кто тут самый крутой парень.
    Потом прорвало, шум и гам, потрясание руками и головами. На купившего шкуру купца было жалко смотреть. Как быстро его торжество превратилось в поражение. Сам он вертелся на стуле, пытаясь как-то переломить ситуацию, сдать свою покупку и участвовать в новом торге.
    Оказалось, что по местным правилам — списка предметов для аукциона нет, каждый на свой страх и риск покупает в полном незнании. То есть — никакой жалости к проигравшему.
    Он все же смог вывернуться, тут же продал свою покупку менее амбициозному купцу за двенадцать золотых и с азартом вернулся в торги. После тщательного осмотра продукта, торги начались с тридцати золотых. Быстро дошли до тридцати восьми, я уже подумал, что на этой сумме остановятся и я получу около шестнадцати золотых. Не то, что я думал, но тоже — отлично. Такая сумма реально даст возможность загрузить мастерскую Крипа и выкупить в ней долю, обеспечить работой на нас кузнеца — соседа на несколько месяцев. Да останется еще большая половина на жизнь.
    Но, оказалось, это был не конец, просто купцы осматривались, проводили переговоры и заключали сепаратные перемирия. Такая возможность имелась, можно было попросить перерыв.
    Торги возобновились, цена поползла вверх, осторожно, по одному золотому, но неумолимо.
    39-40-41-42.
    На этом уровне выбыли все участники, кроме двоих — толстого южанина и смуглого человечка, совсем маленького ростом. Радом сказали, что он с крайнего юга, где только песок до самого океана и много драгоценных камней в горах. Толстый же оказался главным купцом из самого большого Бейства и самого населенного. Он не мог уступить своему основному сопернику, тот это понимал, осторожно поднимая цену на золотой после каждого повышения конкурентом.
    На уровне сорок шесть золотых и толстый южанин сделал паузу и долго совещался со своим соседом купцом. И с отчаянным видом выговорил:
    — Сорок семь, — показывая, что больше не будет поднимать цену.
    Маленький человечек удовлетворенно перевел дух и показал ведущему, что не будет повышать. Минута ожидания и шкура, доставшаяся мне через смесь невероятного везения и небольшого расчета, нашла хозяина. Лежать перед троном богатого восточного Бея — вот ее удел теперь. И вызывать своими размерами и цветом восхищение.
    Отлично, я тоже с облегчением вздохнул.
    Двадцать семь золотых — да про меня в Гильдии легенды рассказывать будут. Про Ольга, невероятно удачливого новичка.
    Вот и Альс уловил мою радость, подтвердил сумму и уже, как решенное дело распорядился — после получения местных расписок, тех же жетонов, дождаться его у входа в Ратушу. Мы, пока купцы рассчитывались за купленный товар, отошли в сторону. На этот раз уже Турин донес до моего сознания, что Гильдия хочет получить от меня. Это — трудолюбие, самопожертвование, аккуратность и исполнительность.
    Так, понемногу, до меня стало доходить, что же ждут от меня лично Старшие.
    И что от меня требуется.
    Я назначался чиновником, к сожалению, не для особых поручений, а вообще — для всех. Минимум на полгода меня снова призывали на службу Гильдии.
    Ввиду особого положения и катастрофической недостаточности персонала призывали всех, кого могли. Охотников в отставке, просто вышедших на пенсию по возрасту или увечью. Такое количество новичков — почти полторы сотни требовало от всех оставшихся в строю Гильдейских только и заниматься учебой новобранцев. Но надо было вести разведку, патрулировать леса, искать следы проникновения Крыс — все эти основные обязанности никто с Гильдии не снимал.
    Меня, как бывшего Гильдейца и одного из единиц грамотных, собирались использовать при Ратуше.
    На меня ложилась вся деятельность по организации снабжения Сторожки продуктами и всем необходимым, сбор обозов в том направлении, обратная связь с Советом Капитанов.
    Это только часть обязанностей.
    Все сообщение, ведение подсчетов, учет и контроль. Я должен был лично отчитываться Старшим. У них теперь не было времени ездить в город, в свете учебы и патрулирования. Все необходимое я должен был отправлять в Сторожку и блюсти интересы Гильдии перед Советом.
    Помня, что раньше Гильдия была на самоокупаемости, мне пришлось много спрашивать. Что же случилось, если новичков набирают в десять раз больше обычного?
    Теперь уже Альс объяснил, что последние события наглядно показали Совету, что именно Гильдия находится на острие войны, пока не объявленной. Несет потери, добывает языков и доказательства нехороших намерений наших одичавших соседей. Главное — скоши настолько упрощали управление между Советом, Гвардией, Стражей и Гильдией, что была поставлена первостепенная задача — найти и обезвредить еще, как минимум, пару таких банд. В патрулирование отправлялись даже Старшие Мастера.
    Да, Старшие, как бы не слишком сильно отрекламировали себя. Похоже, перегнули палку. Найти еще две такие, или не такие, банды, да еще со скошами — вполне реально для гильдейцев, под руководством мудрых Старших. Если они есть в природе. А если нет?
    Но вот использовать скоши для координации повседневной, бытовой деятельности Совета с Гильдией было нельзя. Да и не было свободных для этого даже в лучшем случае. Зарядка скошей — сложные дело в землях, где отсутствуют маги и выходы магической энергии. Лучи светила могли немного подзарядить камни, но хватало только на несколько фраз. Только для экстренных случаев, докричаться из Ратуши до Сторожки или обратно.
    Самое главное, самоокупаемость Гильдии — теперь была в прошлом. Результаты Битвы на Опушке так встревожили Совет Капитанов, что они выделили сразу же необходимое финансирование на всю Гильдию и обучение ста пятидесяти новичков. Сами Старшие в восторге от успеха представления просили всего сотню, но Совет единогласно решил, что можно и больше. Лейтмотивом звучало, что мирные времена проходят, денег в казне очень много, а такой лесной спецназ нужен всегда.
    Пришлось откровенно спросить, осмотревшись по сторонам предварительно, сколько надо времени, чтобы новички превратились в таких парней, как Крос.
    — В таких, как Крос — те же три-четыре года, быстрее невозможно. Но подтянуть на минимальный уровень можно за полгода. Будут не слабее тебя, — пояснил Альс.
    — Слабое утешение, честно говоря. Ну, начальству виднее.
    — Это точно. Ольг, сейчас надо помочь Гильдии, нам каждый человек важен. Даже мы будем пропадать в лесу и на тренировках. А свой, грамотный Охотник, просто позарез нужен. Ты в отставке, конечно, можешь отказаться, — взялся за меня Турин.
    На такую провокацию я и глазом не повел. Портить отношения с бывшими и будущими работодателями я не собирался совсем. Если буду бесполезен для них, то есть, откажусь помогать, есть большой шанс попасть в местные застенки, как подозрительный шпион. Ну — небольшой, на самом деле, но есть.
    Чей?
    Да не вопрос. Астрии или Крыс, этого хватит.
    В общем, аванс Альса надо отработать.
    В новом статусе у меня много перспектив открывается. Смогу себя показать в хорошем свете, новые возможности появятся. Работа при власти и на глазах у нее — это интересный вариант. Только, если ты уж совсем — бестолковый, тогда просто вариант.
    А так, я буду в теме всего происходящего в городе, всех денежных приливов и отливов. Всех подводных течений в политической и экономической жизни. Такая информация очень важна и моим работодателям. Им повезло доказать серьезность своей маленькой армии и ее необходимость. Но без постоянной работы по лоббированию интересов Гильдии, такое отношение долго не сохранится. Та же Гвардия и Стража начнут оттирать выскочек. Требовать увеличения финансирования, в свою очередь. Военные структуры, кормящиеся из бюджета, всегда очень принципиально относятся к этому вопросу. И с конкурентами поступают безо всякой жалости.
    Могут, кстати, и меня пытаться перевербовать, подумал я и тут же донес эту мысль до Альса. Надо подстраховаться.
    — Молодец, понимаешь, во что ввязываешься. Если будет такое, веди себя спокойно. Попроси время на подумать и к нам. Понял?
    — Понял.
    — Ладно, пора за деньгами идти.
    Мы зашли в комнату при зале, купцы уже рассчитались и пришла наша очередь. Альс представил меня, как получающего долю от Гильдии, его слова вполне хватило. Казначей, пенсионного возраста дядечка, выдал мне 27 жетонов, на которых было написано 64 дана. Слава богу, я уже мог прочитать это.
    Насыпал мне серебра на пол-золотого, и внес мое имя в список для Кассы. Потом, ехидно улыбнувшись, подвинул мне немного меди.
    Я отошел в сторону, ощупывая полный кошель. Альсу жетоны не выдавали, только маленький клочок кожи и серебро. У Ратуши с Гильдией свои расчеты, другим неведомые, пока.
    Но тут я увидел Секретаря, встречавшего гостей аукциона. Обычно неторопливый и важный, сейчас он торопливо сбежал вниз, заметив Старших Гильдии. Альс с Турином повернулись, когда он их позвал и быстро подошли к секретарю. Они пару минут что-то обсуждали, довольно горячо, у меня же стали появляться нехорошие предчувствия. Какая-то новость не на шутку их взволновала.
    Это мне не понравилось на уровне инстинктов, сразу захотелось потихоньку исчезнуть. Еще больше мне не понравился взгляд Альса, которым он выцепил меня из толпы. Теперь от благодушия не осталось и намека, взгляд стал ощутимо жестким и нацеленным. Кивком головы он приказал подойти к нему, сам в это время внимательно слушая секретаря.
    Пришлось подчиниться, я остановился рядом. Еще пару минут продолжался тихий диалог между Старшими и Секретарем, затем он быстро взбежал обратно наверх.
    Альс подошел ко мне и, наклонившись к уху, негромко сказал:
    — Ольг, все наши договоренности о работе в Ратуше пока откладываются. Тебе надо пойти домой, приготовиться к походу на две недели. Переоденься и возьми все необходимое. Понс пойдет с тобой, вы же рядом живете.
    И передал меня буквально в руки к Охотнику.
    

   

   

    

     Глава 7 СЕКРЕТНАЯ СПЕЦОПЕРАЦИЯ
    

    

    Понс подтолкнул в спину, мол, давай быстрее.
    Меня, как по голове, пыльным мешком ударили. Пару минут я даже ничего не мог вымолвить от возмущения таким поворотом в жизни.
    Сказать, что я был ошарашен, не сказать ничего. Еще пять минут назад я получил на руки огромную, немыслимую сумму в двадцать семь золотых и собирался потратить часть из них. На себя, на Гриту, на мастерскую Крипа. Провести несколько дней, с удовольствием наслаждаясь жизнью, вкусной едой, обществом девушки, которая очень нравилась, и свободой.
    Главное — свободой.
    Свободой больше не спать в лесу, не рисковать жизнью!
    Да на хрен мне все эти маневры, на хрен такая жизнь!
    Мгновенно меня бросили в кипяток и следом швырнули в морозилку, распаренного и мокрого. Хотелось дико завыть и броситься, куда глаза глядят. Чтобы не видеть никого. Только присутствие Понса за спиной удерживало меня от бурного выражения моего бешенства. Ему будет совсем не трудно привести меня в чувство повиновения приказам Старшего Мастера. И он это сделает, отрезав возможность прежнего доверительного общения с Альсом. Меня все равно заставят куда-то идти, но что будет дальше? По возвращению в Астор.
    Вот она — плата за хорошее отношение, кучу денег, легализацию в Асторе и будущую непыльную и крайне перспективную работенку при Ратуше!
    Просто еще одна морковка перед моим носом!
    Я постоянно буду на крючке, как я и подозревал. Вопросы, не заданные на стоянке Тонса, всегда могут быть заданы снова.
    Еще я могу и погибнуть во время этих двух недель. Или попасть в плен.
    Что там Крысы делают с пленными?
    Какая засада!!!
    Две недели — это ужас, как некстати!
    У меня куча неоконченных дел, только начавшие выстраиваться отношения с Гритой, вложены деньги в бизнес и прочее. По возвращению я могу найти только руины своих надежд.
    Понятно, что Альсу на это наплевать. И переменить его решение я не могу никак. Можно и отказаться выполнять приказы. Но тогда лучше исчезнуть из города, прихватив все свое добро и плюнув на появившуюся работу, отношения и даже вложенные в мастерскую деньги.
    Опять же, обналичить полученное золото я могу только в Кассе Астора. Что помешает Гильдии отменить выдачу денег мне. Ничего. Сегодня — выходной, Касса закрыта. Завтра я буду в черном списке, может быть. Точно я ведь не знаю, как все это работает. Что может сделать Альс, чтобы мои жетоны превратились в бесполезные железки? Не знаю.
    Если плюнуть на все и попытаться исчезнуть. От Понса мне не отделаться, это наверняка. Он сзади шагает, как конвоир. Может, мне это кажется, просто мысли скачут, как стая испуганных воробьев.
    Только, теоретически, я могу ускользнуть от Понса и пуститься в бега. Но шанс на это крошечный. Понс — слишком сильный соперник для меня. Тем более, бежать и прятаться мне некуда и негде. Да и портить отношения с Гильдией мне, как непонятно откуда взявшемуся иноземцу, это в лучшем случае, никак нельзя.
    Поэтому остается только смириться с новой командировкой.
    Когда-нибудь я припомню это Гильдии и лично Старшему Мастеру Альсу.
    Но сейчас делаю вид, что не против прогуляться. По свежему воздуху.
    Надо предупредить Крипа, они справятся и без меня с повседневной работой. Заказанные инструменты у кузнеца полежат пока.
    Грите или Клое я тоже успею рассказать о срочной поездке.
    Мы с Понсом почти добежали до дома и разбежались по комнатам. Я быстро переоделся, прихватил все нужное в мешок, спрятал в присмотренную щель в полу свои жетоны и зашел на кухню, где хлопотала Клоя. На вопрос, где певица, она сказала, что Грита репетирует в трактире новую программу со Споком. Пришлось все рассказать ей, попросив обязательно послать кого-то к Крипу. Я оставил ей все серебро, на всякий случай.
    Внизу меня уже ждал Понс. Его жена с ребенком стояли рядом, пригорюнившись и вместе шмыгая носом. Ортия снова провожала мужа в поход. Непростая жизнь у жены Охотника — постоянно ждать. И надеяться.
    Потом Охотник удивил меня, направившись в сторону порта, хотя до склада было ближе идти другой дорогой. На склад мы и не пошли в итоге, направившись прямо в порт. Подошли по правой причальной стенке к одной из двухмачтовых шхун, которая срочно заканчивала погрузку товара. Шхуна принадлежала купцу-северянину, получается, часть пути мы проделаем на корабле. Это, конечно, удобнее, чем сбивать ноги.
    Вот только куда мы поплывем?
    Пока мы сидели и ждали в тесном и вонючем кубрике остальных.
    Понс запретил гулять по кораблю, вообще появляться на верхней палубе. Обстановка секретности предприятия начинала напрягать меня, но вскоре появился Крос с парой Носильщиков, принеся с собой несколько мешков и связку копий.
    Найдя меня взглядом, приятель был нисколько не удивлен. Понятно, знал, что встретит меня здесь. Сразу подсел ко мне, после объятий. Делать было нечего, я тоже изображал воодушевление возможностью сдохнуть в поездке против своей воли. Почти забесплатно.
    После приветствий с остальными членами Гильдии, я понял, что все Носильщики получили повышение, став Учениками авансом, без экзаменов. Те, кто начал обучение недавно, стали Носильщиками. Набор новичков идет и первые из них уже роют землю носом в Сторожке.
    Стало немного комфортнее, именно Кроса я хотел видеть рядом в походе, но неизвестность все еще томила. Как раз Крос кое — что знал и просветил меня, как мог.
    Мы идем на Север. Эта операция готовилась долго, но только сейчас пришли новости, которые запустили процесс. Поэтому и такая спешка, и такая секретность. Есть подозрение, что сведения из Ратуши уходят на сторону. После пары проблем в слабых местах на северной границе, оно перешло в уверенность. Про них знали много людей в Ратуше, но враги не могли догадаться сами по себе.
    — Понятно, так мы еще и в роли живца, просто отлично, — высказался я с сильным скептицизмом.
    — Нет, Ольг, про нас не знает никто, кроме Старших и пары человек в Ратуше. Все сделано очень быстро и вести про наше отплытие нас не обгонят.
    — Что мы будем делать на Севере? — тихонько переспросил я у приятеля.
    Но Крос только пожал плечами. Хотя, чего спрашивать, и так все ясно. Будем вести разведку в землях каннибалов, и не дай бог нам спалиться.
    Это были все новости, которыми Крос поделился со мной. Я закрыл глаза и откинулся к стенке кубрика. Даже задремал немного, день выдался хлопотным. А ночь — романтичной. Теперь можно было не спешить.
    Очнулся после толчка Кроса:
    — Все собрались, мы отчаливаем.
    Шхуна качалась на воде сильнее, чем раньше. Звуков погрузки больше не слышно. Я обратил внимание, что рядом не осталось моряков, были только гильдейские и несколько новых парней. Они выделялись выправкой, неброской одеждой и держались вместе.
    — Гвардия, разведка, — пояснил мне Крос.
    Я осмотрелся внимательнее, Драгер — Охотник и лучник, Понс, Крос и двое бывших Носильщиков, это от Гильдии. Со всеми понятно, настоящие лесные убийцы
    Что я делаю в этой компании?
    Ритуальная жертва или приманка для Крыс?
    Вести разведку на землях, где господствуют местные мутанты..
    Да какой из меня разведчик? Только жертва.
    Похоже, Гильдия решила вопрос со мной радикально. Да и большие деньги останутся в казне, если я не вернусь. Спишут на боевые потери и получат за меня.
    Такие, панические мысли полезли в голову. Не может быть, что в Гильдии такая нехватка бойцов. Вместо меня можно послать любого Носильщика, больше толку гораздо будет.
    Хотя, может и нехватка. Такую возможность совсем отвергать нельзя, нужно было кого-то выставить для счета, вот я и подвернулся. Нас шестеро и гвардейцев тоже, два ведомства объединили свои силы и возможности для тайной операции. Вот только Крос как-то не так смотрит, чувствует себя в чем-то виноватым. Это я чувствую, от него идет такая реакция — точно. Раньше он бы гораздо веселее отреагировал на мое появление
    Что-то здесь не так. Надо быть настороже.
    Драгер постучал по столу, привлекая внимание. Гул голосов смолк и все повернулись к нему.
    — Значит, так. Я, Мастер Конт Драгер, назначен старшим в этом походе. Решение согласовано с Начальником Гвардии. Свои меня знают хорошо. Это я говорю для тех, кто меня не знает.
    Драгер тоже хорошо подрос в уровне. Похоже, это всех старичков коснулось.
    — Наша группа направляется на Север. Высаживаемся с моря. Будем вести разведку по центру, на бывшей границе между Гардией и Мукленом. Старшие считают, что там проще пройти в глубь этих земель. Нас доставят прямо к месту, так что пару дней отдыхаем и готовимся. Я — Старший и лучник заодно.
    Остальные тоже представились, как зовут и на чем специализируется. Когда очередь дошла до меня, просто сказал, не зная, кем себя считать теперь в Гильдии.
    — Ольг, копье.
    Но Драгер меня поправил:
    — У Ольга есть нужное в разведке умение, поэтому он с нами.
    Ну, это как посмотреть. Нужное или не очень. Я чувствую эмоции по отношению к своей персоне, это точно. Но мы же идем вести разведку. То есть, должны быть невидимы и неслышны для врагов. Никаких эмоций в этом случае я не получу. А если, что-то пойдет, это значит, что нас обнаружили и пора драпать. Ну, только в таком случае я понадоблюсь. Это, конечно, тоже неплохо. Но, Старшие же знают, что я не прошел суровую школу и не могу ходить, как умеют все остальные. Я шумлю, топаю и скорее, демаскирую, отряд.
    Потом представились военные, по их представлению становилось понятно, что они настоящие разведчики. У них умения были заточены на захват пленного, скрытное перемещение и жесткий допрос в ограниченных условиях. Неплохой уровень для средневековой армии. Все они стреляли из легких арбалетов, и, оказалось, для меня тоже прихватили один. Неплохо, будет чем заняться два — три дня плавания. Освоить арбалет я смогу, всегда неплохо стрелял, с глазомером проблем нет.
    Если в шторм не попадем, тогда будет не до умений. Поделился своим опасением с приятелем, и он меня успокоил, сейчас лето и шторма редки.
    — Корабль поплывет вдоль берега, по пути много природных бухт и заводей, в шторм не придется мучиться в открытом море. Точно.
    Крос признался, что и сам плохо переносит качку, даже ту, которая появляется просто при движении корабля.
    Покачивало уже знатно, и мы выбрались на палубу. Шхуна вышла из гавани, развернулась и достаточно далеко отошла от Астора. До земли полтора километра, города не видно за высоким берегом. Шхуна грузно покачивалась на зыби и уверенно шла на север, поставив все паруса. Моряки суетились на мачтах, под крики боцмана, изобиловавшие острыми морскими словечками и оборотами. Я почти ничего не понимал, но чувствовал, что остальные десантники с восторгом слушают оратора. Нам тоже досталось, чтобы не толпились у одного борта и не мешались под ногами. Что-то про бестолковых улиток на палубе и наши задницы.
    Вот так, с шутками и прибаутками, я снова плыл в какую-то свою задницу, умирать за чужие дела.
    

   

   

    

     Глава 8 ВЫСАДКА НА БЕРЕГ
    

    

    Путешествие морем оказалось вполне комфортным, к качке я как-то быстро привык. Наша группа все время находилась на палубе, спали там же, на подложенных плащах, укрывались ими же. Питались своими продуктами. морячки со своей кухней, крайне вонючей, вызывали оторопь.
    Прямо как в армии, на шинельке, вспомнил я свою молодость. Спускаться в душный кубрик не хотелось, там быстро начиналась морская болезнь. Делали это по нужде. Шхуна была небольшая, всего экипажа было пятнадцать человек. Из оружия моряки имели короткие сабли и арбалет с луком. Было видно, что опасность от людей в море не грозит, служба неслась расслабленно. Впередсмотрящий не сидел постоянно на мачте, взбираясь на нее время от времени. Маршрут хорошо известный, пройден сотни раз, без проблем. Убрав часть парусов, шхуна двигалась и ночью, по каким то, известным только им, ориентирам. По сравнению с ездой по земле, шхуна и плыла в два — три раза быстрее и не нуждалась в отдыхе для людей и лошадей.
    Я смог посчитать, пользуясь сведениями Кроса.
    По земле, даже взяв всего одну подводу, те четыреста пятьдесят километров до Скалистых нагорий, мы бы добирались двенадцать дней. В лучшем случае, делая по четыре км в час и двигаясь по двенадцать часов. Но местами скорость падала до трех км, а в дождь и до двух. На сон восемь часов и три перерыва, по часу, один — двухчасовой. Даже ускоренным маршем можно пройти не больше пятидесяти пяти, а в обычном темпе — сорок пять-пятьдесят километров. Служа кормом для мух и слепней, натирая ноги и накапливая усталость. Потом подъем на нагорья и спуск с них — еще два дня. Там дальше, в скрытом режиме, скорость падала до полкилометра или один километра в час, в лучшем случае.
    Сколько мы сможем пройти вглубь территории врага? Тем более, наверняка, нас там ждут, после прошлогодней экспедиции.
    Зато на корабле, плывущем днем со средней скоростью двенадцать-четырнадцать километров и ночью около восьми километров, в час, мы проходили в сутки обычно целых триста километров. Полтора дня, и мы пересекли воображаемую границу с Севером, ни капельки не устав.
    Парни тем более отдохнули, после утомительного похода, они патрулировали гораздо менее обжитую предгорную сторону Черноземья. Искали следы Крыс, и все, что говорило о чужих, пробирающихся тайком. Никого не нашли, только старые следы той банды, которая напала на караван. Еще пару Крыс-женщин с детьми, подруг уведенных Пришлыми местных. Те ничего полезного не могли рассказать, только то, что Охотники и сами знали. Пришли, нагнули и заставили идти с ними всех мужчин. Пойманных никуда не повели, расправились на месте со всем выводком. Да, без суда и следствия, мне даже стало не по себе, как спокойно и без эмоций рассказал об этом Крос.
    Без дела я не сидел, под руководством Кроса вспоминал, как работать копьем. С арбалетом мной занимался Драгер. Он учил меня, как натянуть тугую тетиву, не поднимаясь во весь рост. Делали это лежа, на боку, упираясь ногами в луку арбалета. Получаться начало у меня далеко не сразу. Силы хватало, но нужно было отработать весь непростой процесс. Козью ножку здесь не использовали, то ли в походных условиях тяжело носить, то ли еще вообще не изобрели. Это тебе не в строю тяжелый арбалет натягивать, за стеной щитов и копий. Я не стал спрашивать, рассчитывая изобрести ее для этого мира.
    Когда вернемся. Если вернемся.
    Через пару дней тренировок я научился выпускать два болта в минуту, лежа и целясь через допотопную мушку. Мишенью служил круглый спил дерева, на третий день пути я уверенно попадал в него с 15 метров. Больше свободного пространства на палубе не было. Мое обучение признали законченным, вручив мне арбалет со связкой недлинных болтов. Копье, немного покороче обычного, тоже попало в мои руки вместе с мешком припасов. Плащ из плотной, пропитанной ткани дополнил мое снаряжение, заставив тоскливо сжаться сердце. Предстояло несколько ночевок на земле, без возможности зажечь костер и сварить кулеш. Может и под дождем.
    Я опять чертыхался про себя, представляя, во что втравила меня зависимость от Старших. Спал бы сейчас рядом с Гритой, понемногу вспоминая третий и четвертый куплеты песни про город золотой, так ее заинтересовавшей. Утром — вкусный завтрак, потом день, занятый работой, обильный ужин и мягкий матрас. Кровать под свой матрас я еще не заказал, хоть и собирался все время. Все, о чем я мечтал два месяца на стоянке и в караване, теперь отдалилось от меня неизвестно насколько.
    В мешке была знакомое мне сушеное мясо и сухари, всего довольно много. Видно, что долго собираемся блуждать по землям Крыс.
    Через два дня мы прошли мимо видневшегося города, довольно большого.
    — Гардия, — сказал Крос, подойдя ко мне.
    — Не будем заходить? — спросил я.
    — Нет, не будем. А жаль, здесь отличное пиво варят. Девки, правда, совсем дорогие..
    — Сколько раз был здесь?
    — Один раз.
    — А там, куда идем?
    — Тоже впервые, — вздохнул приятель.
    Видя, что настроение у меня ни к черту, попробовал приободрить:
    — Ты в дозор не пойдешь, будешь на стоянке сторожить. Мы, не спеша все проверим и будем передвигаться на уже присмотренные места. Задание — вести разведку очень осторожно, составить карту, найти врагов и наблюдать за ними. Присмотрим удобные места для лагеря, какие-то пещеры, где можно готовить.
    — Ну, в разведку то мне самое дело ходить, — с сарказмом ответил я
    — Не скажи, если нас обнаружат, то близко не подойдут, могут проследить. Поэтому ты будешь после нашего возвращения, выходить и слушать. Так мы можем понять, что спалились и пора уносить ноги.
    В этом есть какой-то смысл. То есть, так можно подумать. Вряд ли я смогу уловить скрытые эмоции на расстоянии. Может, если успел бы посетить Храм и снова лечь на Стол, мог бы читать несильные эмоции на расстоянии. Тогда, на Опушке, Крысы уже бежали в атаку и не сдерживали себя. Если и есть здесь такие умельцы, чтобы переиграть в лесу Охотников, они не дадут мне их обнаружить. Но что-то подсказывает мне, что такое вряд ли возможно.
    Хотя, может, Старшие все-таки на меня рассчитывают.
    Но больше всего мне не нравится реакция Кроса, он что-то знает про мою судьбу. Это я могу прочувствовать, почти стопроцентно!
    Может, и это всего скорее, Альс приказал конкретно присмотреть за мной и, при первой моей непонятности в поведении, решить вопрос радикально. Или не дать попасть мне в плен любой ценой. Иногда Крос забывает о своем тяжелом грузе и ведет себя по-прежнему, но потом обязательно вспоминает и его взгляд меняется.
    Это мне очень не нравится, но придумать я пока ничего не могу. Приплывем на место, там буду посмотреть.
    Три дня плаванья прошли, на четвертый день я увидел, как капитан показывает Драгеру на берег, и они вместе разглядывают его в подзорную трубу. Редкая здесь вещь. Мне было видно только, что берег не такой отвесный, каменистый и перед скалами имеется небольшая площадка, удобная для высадки. Шхуна не остановилась, но снизила скорость, мы час плыли в прежнем направлении, а когда совсем стемнело, капитан развернул обратно. Опять, через час, уже в полных сумерках, мы подошли поближе к берегу, перед этим погасив фонари на носу и корме шхуны.
    Наша команда, полностью готовая, ждала погрузки на ранее спущенную шлюпку. Четверо матросов встали на весла, половина нашей разведгруппы погрузилась и исчезла в темноте сразу.
    Началось томительное ожидание и через полчаса с берега подали сигнал потайным фонарем. Мигнули два раза и потом еще четыре раза.
    Это означало, что все в порядке и основная часть группы может спускаться в вернувшуюся шлюпку. Отправили четверых с грузом, теперь лодка вернулась через десять минут. Пришло время и мне спускаться, держа все свое снаряжение. Чуть не навернулся с тонкой лесенки в воду, хорошо, что ближний матрос успел схватить меня и помочь спуститься. Моряки гребли бесшумно и медленно, но не прошло и пары минут, как берег возник перед моим лицом. Крос упер копье в скалу и затормозил шлюпку. Кто-то из наших удерживал лодку, пока мы выгружались с грузом. Удалось не намочить ноги, шлюпку развернули боком и берег был совсем близко.
    Я легко спрыгнул в песок с камня и зашагал за проводником. По хрустящему песку дошли до скалы, обогнули ее и, перелезши через пару камней, очутились в убежище. С трех сторон чувствовалась скала, с четвертой по узкому проходу пробрались мы.
    — Ждем утра здесь, — послышался шепот Драгера.
    Черт, неужели придется спать на голом камне. Девчонки могут нас потерять навсегда. Но вскоре кто-то принес охапку ветвей, и мы поделили их.
    Как можно видеть в такой темноте?
    Я носа собственного не видел и чувствовал себя очень некомфортно.
    Распихал ветки под плащом и завалился спать, раз в охрану меня не поставили.
    Спалось так себе, постоянно мерещились Крысы, подбирающиеся к нам. Даже сон приснился, что они сняли уснувшего часового и в темноте режут горло одному за другим парням из нашей группы. Заметили, что я проснулся и все вижу и так заговорщически мне подмигивают. Мол, не переживай, ты же наш, просто молчи. Хочется закричать, но я замечаю, что наши уже лежат в лужах крови и не шевелятся, а Крысы, все как один, похожие на того первого мужика, которого я заколол на Опушке, уже везде. Один подходит ко мне и толкает меня носком сапога:
    — Ольг, пора вставать, — говорит знакомым голосом.
    Я открываю глаза, надо мной точно Крос. Видно, в глазах у меня еще были остатки сна, приятель с удивлением потряс меня снова.
    — Плохой сон?
    — Ага. Место здесь плохое.
    Крос суеверно оглянулся и, с тревогой в голосе, поделился такой новостью с Понсом. Вот это да, парни серьезно отнеслись к моему полуэкспромту?
    Понс с Драгером тут же нарисовались рядом:
    — Что чувствуешь? — спросил Понс первым делом. Выглядели Старшие реально встревоженными. Они, что, думают — я могу предсказать будущее? И тут же понял, как могу воспользоваться этим.
    — Сон про Крыс и то, что они знают про нас, — просто сказал я и подробно рассказал, умолчав только о своем сомнительном поведении. Еще о том, что Крысы считали меня своим.
    Выслушав меня, Старшие отошли в сторону и быстро посовещались.
    Потом потребовали вести себя еще осторожнее, быть готовыми к нападению в любой момент. Сослались на меня, теперь и гвардейцы стали посматривать уважительно. Поначалу, увидев мои тренировки, носом крутили. Понять их было нетрудно, в такое опасное мероприятие просто мясо повесили им на шею.
    Теперь я, как Смотрящий в темноту, для них. Авторитетный шаман без бубна.
    Но отменить вылазку Старшие не могут, приказ ясен. Шхуна ушла разгружаться в Муклен, два дня туда, два — погрузка — разгрузка и два дня обратно. Ждать нас будут через шесть и семь дней. На душе стало печально, много дней надо продержаться. Это тебе не пара деньков отдохнуть под солнышком, сидя в кустах.
    Нам пора выдвигаться, здесь на берегу мы в западне, зато в лесах сможем потанцевать с Крысами. Так рассказал о наших перспективах Понс, настроен он вполне кровожадно. Мне стало грустно от таких захватывающих планов.
    Похватали все добро и рысью побежали навстречу судьбе и светилу. Я едва успел присмотреться к берегу, найти ориентиры для того, чтобы точно сюда вернуться. Вот наша скала и метрах в пятиста приметная сосна с раздвоенной кроной. Вряд ли такое совпадение есть в этих местах.
    Передовой дозор уже ушел далеко, и мы двинулись за ним.
    Уходя, я оглянулся. Смогу ли я вернуться на этот берег, найти место и попасть на шхуну?
    Теперь это только от меня зависит.
    

   

   

    

     Глава 9 НА ЧУЖОЙ ЗЕМЛЕ
    

    

    Через три часа непрерывного передвижения по неровной местности, вприсядку, с оружием, пролезая под ветками и кустами, я все сто раз проклял. Темп был для меня чрезмерно высокий, не двадцать лет, вестимо.
    Особенно свою идею, что нас обнаружили. Кажется, из-за моих толкований сна, мы бежали гораздо быстрее, чем обычно.
    Но потом втянулся, пришло второе дыхание, руки и ноги перестали наливаться свинцом. Это состояние было мне хорошо известно, но дойти до него надо было через кое — какие муки. Вот я и помучался вволю.
    Еще через час бега пришло время на завтрак. Если это можно так назвать — пожевать сушеного мяса, запив все это дело водой из ручья. Ну хоть какая то передышка, а то уже десны ныли от перегрузки и притока крови.
    Сейчас мы шли по прежде необитаемым местам. Треугольник на границе между Гардией и Мукленом состоял из двух каменистых склонов и земель между ними. Очень похожее место на нашу Карелию, ели, разбавленные соснами и сплошная каменная россыпь под ногами.
    Здесь не было деревень или хуторов, только охотники и травники появлялись время от времени. Поэтому предполагалось, что и Крыс не будет совсем. В дне пути от побережья раньше стояла башня одного из магов, не первой величины. Поэтому мы торопились к ней, чтобы посмотреть, есть ли там какая-то жизнь.
    Шли весь день, меняя только дозор. К вечеру устроились под скальным навесом, рискнув развести небольшой костер, чтобы сварить каши. Мелкая пелена дождя висела всю ночь над нашим логовом. Драгер решил рискнуть покормить бойцов горячим, пока не добрались до башни. На ветках, с набитым животом, даже обычный плащ Гвардии подарил глубокий сон после тяжелого дня. Хоть и промок к утру совсем, стал тяжелым и липким.
    Утром разведчики разошлись во все стороны, оставив нас с Кросом охранять добро. Ох, не к добру это, не доверяют мне почему-то Старшие. Одного не оставляют совсем, ни на минуту. Или я себе нагоняю, от злости, что не послал Гильдию подальше сразу. Ладно, такое испытание, может и зачтется.
    Где-то на небесах.
    Эти наблюдения и выводы постепенно начинали перевешивать благодарность Гильдии за мою быструю легализацию в Асторе. Мало того, что против желания кинули в непонятную авантюру, так еще и не стесняются не скрывать недоверие. Этого я совсем не понимал и начинал злиться.
    Еще и сон вспомнился. Может, это тоже одна из подсказок для меня. Может, Крысы мне не настолько больше враги, чем свои. Ну, это я загнул, скорее — Маги мне не враги.
    С другой стороны, при такой защите я не переживал, как поссать, как посрать, как подремать. Так-то, везде засада мерещилась. На любой шорох сердечко нервно реагировало и не скоро успокаивалось. Крос и его присутствие рядом действовали на мою психику благотворно, не смотря на тяжелые мысли. И возвращающихся разведчиков приятель чуял на пару минут раньше меня.
    На хрена я здесь, я не понимал. Только вещи сторожить, так одного не оставляют. Крутого профи держат около меня постоянно.
    Чего Старшие хотят от меня?
    Непонимание ситуации злило все больше.
    У меня там производство, потенциально — очень денежная работа при Ратуше, красивая девушка со сливочной кожей, на удобном матрасе для всяких милых шалостей. Когда пару месяцев поспишь на жердях или сырой земле, быстро понимаешь, в чем смысл жизни в средневековье.
    Чтобы все это не делать.
    Никогда.
    А я, блядь, тут сплю на камнях, сижу в мокроте и вижу, что я — балласт! В Асторе уже конвейер по работе над арбалетами запустил бы. Есть, что внедрить и усовершенствовать без больших вложений, наладить выпуск нужного городу оружия в массовом масштабе.
    Авторитет при Ратуше заработать и себе на карман получать, со временем. Не всю же жизнь подводами заниматься такому парню, как я.
    На вопросы Старших, отвечал, что не чувствую ничего, и сны ничего не говорят мне.
    Башню быстро нашли, и два дня за ней наблюдали. Какая-то жизнь имеется, но едва — едва проявляется. Мелькает пара слуг и несколько Крыс около самой Башни, все по хозяйственным делам суетятся. Похоже, что даже постоянной охраны нет. Драгеру тоже надоело бесцельно тратить время, и он решил захватить одного из слуг, чтобы поспрошать с пристрастием. Но потом, после разговора со Старшим Гвардии и Понсом, решили захватить башню со всеми постояльцами. Поставить за ней заслон, чтобы никто не убежал в суматохе. На такое мероприятие нужны были все бойцы и еще немного не хватало, как всегда.
    На это дело ушли все, я, наконец, остался один при кухне. Судя по взгляду Кроса, приказы шли вразрез с инструкциями от Альса, но спорить с Понсом он не стал.
    Сначала даже обрадовался, что остался один на стоянке, как полноценный Охотник. Парни должны были прийти за мной и вещами через три часа. Я уже давно привык ориентироваться по солнцу, как все тут делали. Время уже прошло, но я сильно не переживал — захват мог растянуться и на целый день. Все зависит от того, когда Драгер и Понс решат нарушить тишину около Башни.
    Но к обеду беспокойство начало мешать валяться по-прежнему, закутавшись в плащ и пережевывая мясо. Что-то там, у Башни, пошло не так. Я это прямо спинным мозгом почувствовал. Уже должен был кто-то появиться и дать новые распоряжения. Типа, собирать вещи — мы переезжаем, вечером — сауна с девочками. Ну, или, пока ждем.
    Теперь пришло время позаботиться о своей шкуре. Самому о себе.
    Как, когда очнулся в Храме.
    Дремота сразу ушла, и я первым делом начал искать укромное место, чтобы и вещи контролировать и меня не видно было. Сделал несколько кругов и нашел местечко. Не ахти, но в глаза я там бросаться не буду.
    Рядом со стоянкой нашлась огромная глыба, поросшая лесом, достаточно неприступная. Позади тоже большой камень, вполовину от нее. На сам камень взобраться было можно, и с него я забросил пару веревок на глыбу. К одной веревке был привязан тюк с необходимым барахлом для комфортного наблюдения. Пара плащей, еда и вода, копье и арбалет. Когда вторая веревка зацепилась покрепче за ветки, как альпинист, помогая себе ногами, забрался на скалу, затащил тюк и принялся устраиваться. Один плащ сложил вдвойне и положил его на аккуратно сложенные ветки. Срезал так с сосны-ели, чтобы со стороны было не видно. Вторым плащом накрылся с головой, оставив для наблюдения пару дырок около воротника. Под голову положил мешок с едой, чтобы сильно не напрягать шею при наблюдении. Со всех сторон меня было не видно, буро — зеленые плащи при полной неподвижности маскировали на твердую пятерку. Сам я мог видеть только ту часть поляны, откуда ждал появления наших.
    Часа два — три я смогу так пролежать. К тому времени что-то да проясниться. До места стоянки было метров сорок, если какая зверюга появится, могу спугнуть выстрелом из арбалета. Арбалет рядом положил, пока не заряженный.
    Меня уже клонило в сон, хотя я изо всех сил жевал мясо, когда где-то перед биваком закричала птица. Настойчиво, в абсолютной тишине, заорала. Дремота слетела в миг, теперь подступила тошнота к сплетению.
    Наши или нет?
    Я отполз с гребня вниз, извернулся под плащом, прихватил тетиву и натянул арбалет. Пока никого не видно, лучше приготовится стрелять, а мое шевеление точно не заметят. Понемногу подтащил оружие перед собой, все так же под плащом и положил сбоку от мешка.
    Что же никто не идет? Если наш, то скрываться ему нечего. Наверняка, времени мало на такие осторожности.
    Значит, это враги.
    Блядь, какого черта?
    Как такие опытные Охотники прозевали засаду? Привели врагов на стоянку?
    Что делать мне?
    Тогда, на Опушке, я был не один, да и сообразить ничего не успел, когда закричал.
    Сейчас я совсем один. Что делать?
    — Хватит паниковать, — я больно прикусил губу, чтобы вернуть спокойствие. Мне надо расслабиться, еще никого не увидел, а адреналин зашкаливает. Меня по одному стуку сердца только найти могут. Бьется, как сумасшедшее.
    Ну кто же там, почему не появляются?
    Только так подумал, как глаз ухватил движение справа между елок. Нет, пропало, теперь слева мелькнуло.
    Что там, по кругу кто-то бегает? Нет, теперь одновременно, и справа и слева качнулись ветки. Не один, минимум — двое. Это не страшно, уложу обоих, пусть поближе подойдут. Хотя на сорок метров еще не стрелял, да и врагов может быть гораздо больше.
    Лучше отсижусь здесь, меня не увидеть спереди и с боков, сзади глыба понижается, но там все елками и кустами заросло. Чтобы меня найти — надо постараться. Если только высоко на дерево залезут, и то, не заметят под плащом.
    Да, отсижусь, пока Крысы не уйдут, дождусь вечера. И пойду по краю склона обратно на берег, дожидаться шхуну. Придет она через три дня. Как раз есть время осторожно и не спеша добраться. Я приметил ориентир, наверху склона, торчал высокий камень, а рядом с ним густые кроны ели — сосны, сразу несколько деревьев. Доберусь туда и останусь на ночь. Два плаща, еда, оружие — у меня все есть, чтобы выжить.
    Мыслей рвануть на помощь к нашим, у меня не возникло. Я не знаю ничего, что у них случилось, но они крутые парни. Чтобы их прижать, надо не меньше полусотни Крыс, а чтобы победить — может и сотни не хватить. Если их обнаружили, то они должны были отступать через нашу стоянку, забрать меня и все необходимое. Такая была договоренность прежде.
    Раз не они там передвигаются, значит — случилась серьезная неприятность. Не пара Крыс там оказалась, около башни. Или они попали в плен, что маловероятно, или приходится уходить мимо стоянки — значит врагов слишком много. Откуда взялось столько Крыс в этой глухомани — непонятно. Похоже на засаду. Иначе это не объяснить.
    Засада — это серьезное мероприятие.
    Тут мои раздумья прервались и все стало предельно ясно. С двух сторон к месту стоянки проскользнули две фигуры.
    Это — Крысы, похожие на убитых мной в бою. Держа копья наготове, они обошли стоянку, переворачивая мешки остриями копей. Закончив, что-то крикнули и еще две фигуры появились из-за деревьев.
    Один — такая же Крыса.
    Но вот второй, обычный человек в малиновом плаще. Кто это может бродить вместе с людоедами так спокойно. Судя по уверенным жестам и тому, что третий Крыс прикрывает его спереди, а не охраняет сзади, он тут самый главный. Стоящий перед ним Крыс постоянно оглядывал пространство перед собой и с боков, похоже, он тут как телохранитель. Здоровый верзила с диким лицом, а за ним молодой парень, лет двадцать восемь, ниже на голову.
    — Никого нет, только вещи, — громко крикнул один из передних Крыс.
    — Давайте в охранение, я сам посмотрю! — так же ответил молодой парень и приблизился к нашему биваку. Он присел и осмотрел все мешки, понюхал котелок и хотел уже было встать, но снова присел, встал на карачки и подполз к тому месту, где до этого лежал именно я. Может, мне и показалось, что именно к моей лежанке, но нехорошее предчувствие сжало грудь.
    Телохранитель все время прикрывал парня, передвигаясь следом за ним неотступно.
    Я понял, что главная опасность исходит от молодого парня, но оставалось только ждать, к каким выводам тот придет и что прикажет своим охранникам.
    Стрелять на сорок метров — было не безнадежным делом, но я еще ни разу этого не делал. Тем более, телохранитель теперь смотрел в мою сторону. Можно и его щелкнуть, но лучше одного из тех, кто с копьями наперевес стоит на десять метров ближе. Если удастся ранить или убить двоих, шансы мои поднимутся с десяти процентов до пятидесяти, минимум. Здесь я для них недосягаем, главное — увернуться от копий. Что не факт — что получится. Места для маневра мало, но в таком случае я могу спрыгнуть и сделать вид, что убегаю. Маневр может сработать, если успею зарядить арбалет. Прыгать с взведенным нет смысла, высота метра 4 и при приземлении можно получить по руке тетивой. Мне нужен мешок с едой, все оружие и, хотя бы один плащ. И остаться целым, бежать с ранением не получится.
    Это сложно. Крысы, похоже, не рядовые.
    Отличаются от тех, пленных, сильно, по внешнему виду. Такие решительные и на людей больше похожи, не такие опустившиеся на вид. Пленные на грязных бомжей смахивали, только глаза недобрые.
    Я еще не знаю, кто этот парень в вишневом плаще. Он не выглядит опасным, но смог устроить засаду так, что никто из наших не добежал до меня. Крысы его слушаются беспрекословно, но он не похож на бойца.
    Получается, он — один из Магов, которые уцелели во время Беды.
    Я не знаю, что он умеет и это плохо. Лучше к нему не приближаться.
    Тут я подумал, что в зарубу лезть не обязательно. Мою тушку совсем не видно, лежанка давно остыла. Меня, смотрящего через дырку в плаще, не найти без настоящего обыска поляны.
    Вообще, я должен был уйти со стоянки и идти на помощь своим, если я настоящий, бескомпромиссный Охотник. Они же не знают, что я — не такой. Что я — случайный человек в этой группе, попавший сюда для численности.
    Хотя приобретенное чутье меня спасло, как удар колокола в голове. Я понял, что у парней проблемы. Оно работает, это точно.
    Молодой парень вылез из-под гребня и что-то сказал своим слугам. Они еще больше насторожились и сделали несколько шагов ко мне. Он, под прикрытием здоровяка, перешел на их место. Дальше мне было плохо видно, я понял только, что парень развел руки сверху вниз и замер. Я перестал дышать, всю эту долгую минуту держал вздох в груди. Время тянулось очень медленно, никто не шевелился и мне пришлось очень тихо, едва — едва, выдохнуть воздух. Скульптурная композиция в центре не шевелилась, но потом, повинуясь кивку головой, телохранитель двинулся в сторону на полшага. Парень в плаще поднял голову и уставился прямо на меня.
    Так мне показалось, хотя увидеть меня было точно невозможно через дырку в плаще.
    Но у меня проблемы, понял я. Этот парень точно чувствует, что я рядом. Это понимание пришло ко мне в тот момент, когда я увидел его внимательный взгляд, обшаривающий камень и вокруг него.
    Я попал, меня сейчас найдут.
    Но есть шанс отбиться, пока их четверо. Всего четверо. Но теперь они настороже. Хотя и мне деваться некуда, надо превзойти себя.
    Парень в плаще бросил фразу, его охранник громко свистнул, обернувшись назад на секунду.
    И сердечко мое окончательно разладилось, я услышал топот и десяток Крыс шустро вбежали на поляну, окружив тех, кто уже был на ней. Они были калибром поменьше, чем охранники парня в плаще, но численностью точно хоронили мой план повоевать.
    Да, все мои ставки биты. Резерв ждал на подходе, чтобы не мешать Магу, а никем другим парень в плаще быть не мог. Хорошо, что я еще не начал стрелять по Крысам, это было бы беспонтовым вызовом.
    Перед лицом только что открывшихся обстоятельств.
    Деваться было некуда, надо срочно решать, что я могу сделать.
    Могу погибнуть, предпочтя смерть плену и, возможно, пыткам. Это печально, но достаточно легко сделать. Хотя, как сказать, могут и сбить тупым концом копья и оглушить. Если зададутся целью меня взять живым, то помешать я им не смогу. Только прыгнуть на копье, притом свое, или застрелиться из арбалета. Что — непросто.
    Кинжал еще есть, длинный и острый. Можно поковыряться у себя в животе, с целью вызвать кровотечение.
    И оборвется жизнь, и, начинающая набирать обороты карьера попаданца в неплохой, в целом, мир.
    Все это так, но у меня есть знание того, как я пришел в этот мир. И где находится Храм. Возможно, такое место позарез нужно выжившим Магам.
    Но все это — не главное для меня. Не самое главное.
    Основное, что только на Севере я могу узнать, как ходить между мирами и как вернуться на Землю.
    И научить меня этому могут одни Маги.
    В Черноземье никто не помощник мне в изучении магии. Да я и сам под большим подозрением у Старших.
    Мне нужно становиться сильнее. И в этом может помочь парень в вишневом плаще.
    Как будто, услышав мои мысли, Маг перестал колебаться и громко крикнул:
    — Охотник, я знаю, что ты спрятался на камне!
    — У тебя есть выбор — сдаться мне или попасть в котел к моим солдатам!
    

   

   

    

     Глава 10 КОРОТКИЕ ПЕРЕГОВОРЫ
    

    

    Черт, это мне не послышалось, или сдаться Магу или погибнуть. Выбор обозначен, но основной разговор еще впереди.
    Есть и третий вариант. Про него и буду говорить. Стоять на своем и точка.
    Крови сейчас между нами нет. Я пришел на их землю, готовый убивать и пытать. Если придется.
    Так должны думать мои враги.
    С Крысами понятно, общаться не будешь. Но присутствие парня-мага здесь и сейчас дает возможность разного развития событий.
    Я ничего не теряю, если поговорю с моими врагами. Умереть всегда успею, здесь и быстро или не здесь — долго и мучительно. Но разговор поможет понять, к чему мне готовиться.
    Охотники никогда так не делают, наверняка. Можно сильно удивить вождя Крыс одним этим фактом. Все знают, что настоящего Охотника никто не пожалеет, страшные пытки и смерть неминуемы.
    Но в моем случае, есть чем удивить Мага. Вряд ли он высокого уровня, судя по возрасту. Хотя я же ничего не знаю о них, может, местные Маги могут омолаживать себя. Все равно, мои знания — предмет разговора для двух примерно равных собеседников, на этом и надо настаивать. Заставить слушать себя и точка.
    Получается, что они мои естественные союзники, то есть я сам должен стремиться попасть к ним и познакомиться поближе.
    Отлично, что Маг здесь, одним Крысам я не стал бы сдаться. Даже разговора не вел бы про это.
    Гильдия сама виновата, что послала меня против воли в такое опасное мероприятие. И такая мысль мелькнула в голове, но это было не так важно
    Я уже был морально пообщаться и без условий, но в словах Мага я почувствовал даже возможность поторговаться. Этим надо воспользоваться.
    — Я готов поговорить с тобой, — крикнул я, не поднимая головы.
    — Сейчас я поднимусь. Обещаю не нападать первым.
    И я откинул плащ в сторону. Медленно поднял голову. Крысы рассредоточились вокруг камня, Маг стоял за спинами своей тройки и держал руку на уровне лица, похоже, что готовил заклинание.
    Я поднялся полностью, выпрямился и подошел к краю глыбы. Крысы одинаково угрюмо таращились в мою сторону, но не предпринимали никаких действий. Луков и арбалетов у них я не видел, только копья. Маг с интересом смотрел на меня. Видя, что оружия в руках у меня нет, он тоже опустил руку.
    — Как зовут тебя, Маг? — задал я первым вопрос.
    — Ого, ты не сможешь поделиться этим ни с кем, зачем тебе мое имя?
    — Я хочу знать, с кем разговариваю. Тем более, мы можем договориться, — я спокойно начал борьбу за жизнь.
    — Договориться? — парень был нешуточно удивлен.
    — Зачем мне это? Ты и так в моих руках, — отмахнулся Маг, спустя пару секунд раздумья.
    — Умереть я могу быстро. Но я нужен тебе, а ты — нужен мне. Я нужен, вообще, всему вашему сообществу магическому.
    — Поэтому — три условия. Первое — твое имя.
    — Второе — я хочу, чтобы меня сейчас не только не лупили, но и пальцем не тронули.
    — Третье, хочу поговорить с тобой наедине.
    Увидев отрицательный жест его главного охранника, я добавил:
    — Твои доверенные люди могут остаться при нашем разговоре. Можете связать мне руки, на всякий случай. Мне нужен только разговор. Для того, чтобы показать серьезность своих намерений, я сдам оружие. Ты же, для серьезности своих — назовись.
    Видя, что парень колеблется, я повысил ставку:
    — То, что знаю один я, заинтересует всех Магов.
    — Хорошо. Меня зовут Кремер, я — Маг третей ступени. Обещаю тебе разговор, пока тебя не тронут. Но если ты просто тянешь время, ты пожалеешь.
    Я нагнулся к копью и сбросил его вниз. Потом поднял арбалет и сняв болт, спустил тетиву. По знаку телохранителя, к скале подошел один из рядовых Крыс, который поймал арбалет, мешок с припасами и оба плаща.
    Высота была метра четыре, я просто сделал шаг.
    

   

   

    

     Глава 11 Я НУЖЕН ВАМ, А ВЫ — МНЕ
    

    

    Приземлившись на упругую землю, я присел на корточки, подняли меня уже в четыре руки. Те двое Крыс, что были с Магом. Держали они крепко, я так же спокойно ждал, что будет дальше. Потом мне связали руки спереди, только после этого — главный телохранитель оставил Мага и тщательно обыскал, сняв пояс и кинжал. Серьезный подход к охране главного здесь.
    Он вернулся к Хозяину, показав ему все найденное. Пока они рассматривали все мои пожитки, одного из Крыс подняли на глыбу, и он сбросил все, что нашел там. В основном, ветки сосны.
    Маг подошел вплотную и долго рассматривал мое лицо, потом руки. Это же делал и телохранитель.
    — Он не похож на Охотника, — заметил охранник.
    — Мозоли на руках свежие, видно, что копье взял недавно. Многовато мяса, Охотники сухие и жилистые, — подтвердил Кремер.
    — Что, в Гильдии так плохо дела идут? Некому воевать? Потрепали вас недавно? — начал проверку Маг.
    Я понял, про что он говорит. И сказал правду:
    — Потрепали, и сильно. Потери немалые, — принял игру я.
    Наверняка, они ничего не знают про гибель своих на Опушке. Просто никто не вернулся. Здесь понимают, что вся банда погибла, но не знают, как.
    Тем более, я — необходимый источник информации. Уже это чего-то стоит.
    — Говори, что знаешь, — нетерпеливо прорычал большой Крыс.
    — Расскажу. Это надо знать всем? — и я кивнул на обступивших нас Крыс.
    Маг кивнул Большому, тот зарычал и одним неразборчивым словом разогнал остальных по периметру поляны. Мы остались вчетвером, двое держали меня за руки,
    Маг и Большой впились взглядом мне в лицо.
    Я не стал тянуть:
    — Старший, который Мечник, проявил смелость и, как оказалось, глупость — напал на караван Гильдии.
    — Что стало с моим братом? — прорычал снова Большой.
    Братом, все понятно, они и внешне похожи, две здоровенные детины. Правда, Мечник был поздоровее, особенно в плечах.
    — Тоже, что и со всеми, — коротко ответил я.
    Большой одним мгновением подлетел ко мне, схватил за грудь и начал трясти, как куклу. Голова моталась в стороны, ноги не касались земли. При этом он не переставал рычать, как животное. Он явно не слышал окрика Мага, сначала недовольного, потом злобного, потом рассерженного не на шутку. Лапа Крыса схватила меня за горло, его перекошенное лицо начало теряться перед глазами. Но вонь изо рта мешала отключиться. Не дождавшись действий от Мага, я резко ударил коленом в промежность и хорошо попал. Терять мне было нечего, сознание вот — вот могло покинуть тело.
    Большой упал, как подкошенный, удар был внезапен и силен. Двое по бокам спохватились, надавили на руки, я лицом почти достал земли.
    Крыс, шатаясь, поднялся с земли, перепачканный хвоей, держащийся за пах. По рычанью, я понял — мне конец. Внезапно раздался хлопок, тело Старшего рухнуло почти на меня. Выгнув голову, я увидел, что он в глубоком отрубе, но жив.
    — Держите его и все, больше ничего не делать. Крок сошел с ума и мог убить пленника, — спокойно объяснил двоим оставшимся Крысам Маг.
    — Если бы он его задушил, мне пришлось бы казнить его перед всеми, а так голова поболит пару дней, — пояснил он позже. Видно, что не для меня, а двоим Крысам, которым явно не понравилось такое обращение со Старшим.
    Да, непростые у них отношения, смог подумать я, ощущая, как кровь приливает к голове. Меня вернули в прежнее положение, мрачное лицо Кремера оказалось перед моим.
    — Спасаю тебя в последний раз, — бросил он.
    Но испугать меня было не просто. Раз уж он вырубил своего телохранителя, мной он дорожит очень сильно. Человек из Гильдии, который не против поговорить, такого они еще не видели.
    Сто процентов.
    Каждый Охотник на моем месте положил бы сколько смог местных Орков. А смог бы он много, взять в плен невредимого не получится. Гильдия очень правильно воспитывала своих бойцов. Раненый все равно ничего не скажет, только посмеется.
    Поэтому и я отдышался и веско бросил:
    — Еще одно такое событие, и ты ни хрена не узнаешь. Ни ты, ни твои Старшие!
    — Ты с меня пылинки должен снимать! Я обязан вернуться в Черноземье вместе со своими, и без любых ран! Все должно выглядеть, как будто я смог уйти от твоих слуг и сам добрался до берега. Тебе хоть это понятно?
    Я почти кричал на Мага, стоя со связанными руками.
    Видно было, что Магу 3-ей ступени было не очень понятно. Но по моему уверенному тону он точно решил, что я агент кого-то из Старших Магов в Черноземье. Я, конечно, точно не знал, есть ли старшие Маги вообще, но организация у «свободных народов» Севера присутствовала. Как пить дать, наших обнаружили давно и за это время подтянули толпу Крыс. Видя, что авторитет Кремера у Крыс не очень силен, можно было подумать, что это не его личные Крысы.
    А прикомандированные.
    И знаете, моя уверенность и слова подействовали! Кремер подтвердил мои догадки о том, что он точно не самый главный в местном Сопротивлении. С меня сняли веревки, и я смог растереть запястья. Из копий смастерили носилки, взвалили на них Большого и четверо Крыс, сгибаясь, потащили его тушу вниз.
    Я шел рядом с Кремером, сзади топали неразлучная парочка. Они не поняли такой разительной перемены в моем поведении и, по-прежнему, были готовы меня схватить.
    Не обращая на них внимания, я настойчиво доносил до Кремера, что никто не должен увидеть, как я зайду в башню. Уверен ли он, что все наблюдатели Охотников обратились в бегство? Не остался ли кто-нибудь из них на своем месте, отрезанный от берега развернувшейся сетью погони. И затаился, наблюдая.
    На это он не мог ответить, пока не доберется до башни. Там его основная сила, там он может проверить окрестности на всплеск живого.
    — Может получиться, что будет поздно! Если меня увидит кто-то из Охотников, я умру страшной смертью, а у Севера пропадет возможность вернуть себе Черноземье, — я, конечно, блефовал. Но ясно понимал желание Магов вернуть под свое управление самые богатые земли. Чего они могут еще хотеть?
    Теперь эти земли и сами не пропадут, без поводка Магов. К свободе быстро привыкают. Раньше осьмица пропадала в закормах башен, теперь на эти средства развивался Астор, поддерживая далекие земли. Содержа также свою армию, и все силовые структуры. А что там делали с этими огромными суммами те же Маги — никто не знал и, теперь, не узнает.
    Перед Бедой были накоплены огромные запасы продуктов. На чем теперь держатся остатки измененных людей и их погонщики — выжившие Маги. Точно — Измененные, так можно назвать Крыс.
    Решили, что я могу завернуться в плащ одного из Крыс. С копьем в руках меня будет точно не отличить от остальных. Только придется ссутулиться и немного присесть, чтобы не выделяться своим нерядовым ростом.
    Так и поступили, мне отдали вонючий плащ, который я с немалой брезгливостью надел на свой. Чувствую, вшей там миллион. Ладно, дошагаю до входа в башню, там над камином продизенфицирую свой. В каждой Башне, у уважающего себя мага, должен быть камин, вроде.
    Башня была высоким, трехэтажным, узким зданием. Совсем не круглая, а прямоугольная форма, из-за крутой лестницы, с одной стороны.
    Сразу у входа меня ждал неприятный сюрприз. Что я мог ждать еще?
    На полу лежало три тела. Всех я знал, а одного — особенно хорошо.
    Когда то он спас мне жизнь, хотя и я тоже ему спас.
    Парни, получается, погибли, чтобы я смог попасть в Башню. Я стоял и смотрел, прощаясь.
    Недолго походил в Охотниках мой сосед по дому Понс. Жена теперь станет вдовой. Умер он от сильного удара по голове, очень сильного удара. Лицо было почти расплющено, черты можно было узнать с трудом. Двое других были из Гвардии. Крови натекло под ними много, уже засохшей.
    Пока я сдернул чужой плащ и бросил его в угол, свой повесил над тлеющим камином.
    И повернулся к покойникам и Кремеру, пытливо глядящему на меня. Двое его охранников тоже были здесь.
    Ладно. В башню я зашел, потому что намеками убедил Кремера, что являюсь высокопоставленным шпионом кого-то из Старших Магов. Теперь пришло время скинуть чужую личину и оказаться самим собой. Скоро поддерживать первую версию не получится. Меня попросят назваться и пошлют сообщение по тем же скошам. По ним и помощь вызвали. Наверняка.
    — Могу ли я общаться со всеми участниками магического круга сейчас? — хорошо я придумал, прямо блеснул свежей фразой.
    — Нет, только со своим Магом, — хмуро ответил мне Кремер, не понимая моей задумки. На самом деле я хотел обезопасить себя от неожиданной реакции Кремера, когда он узнает, что никто меня не посылал в Черноземье работать Штирлицем. Что я только собираюсь им стать. Это две совершенно разные ситуации, Кремер может вспылить и попытаться меня убить. Погибнуть из-за недопонимания, так сказать, уже не хотелось.
    Тем более, когда забрезжила робкая надежда приблизиться к загадке своего попадания в этот мир. Такое знает или слышал, всего скорее, кто-то из Главных Магов.
    Самые крутые погибли во время катаклизма, возможно остались их дворецкие, мажордомы и прочая хозяйская сволочь, которую оставили управлять имениями и башнями. Самые слабые, бесполезные на поле ожидаемой схватки. Или хворые.
    Кремер, наверняка, был в то время Магом первой или второй ступени, поэтому и уцелел, за прошедший десяток лет смог сдать на третью ступень таким же или немного более сильным товарищам. Учитывая, что всего ступеней было восемь, он приблизился к среднему уровню, состоящему с четвертой по шестую ступень. Сколько еще лет ему понадобиться, чтобы сдать на четвертую — одному богу известно. Учителя остались тоже такие, максимум третьи и четвертые уровни. Если бы выжил хоть один мастодонт седьмого или восьмого уровней, он бы быстро наладил обучение. Кремер был бы уже пятым или шестым. Тогда Маги снова бы отвоевывали свои бывшие земли, а не возились с никчемными и бестолковыми Крысами.
    Но пока это вся их армия, их слуги. Других на Севере просто не осталось.
    Поэтому мне пришлось не обращать внимание на погибших парней, пока Кремер слушается меня. Если я отвлекусь на трупы, он может и передумать.
    — Давай своего учителя, буду с ним говорить, — это было все, что я смог придумать. Есть же у него учитель, может четвертого или пятого уровня. Он должен побольше понимать в управлении и политике. Он может и меня научить чему-то. Кремер тоже может, но гораздо меньше, сейчас и на это мне надо получить соизволение его учителя. Сам он вряд ли решится учить меня, без четкого приказа.
    Магам сейчас и последние одиннадцать лет нужны позарез свои люди, те, кого они могут учить.
    По всему — я именно такой. Башни раскиданы по всей территории, на любых магических потоках. Здесь они слабые, по сравнению с самыми северными, но все же есть. Заряжают камни понемногу, ведь нынешним магам и этого, выше крыши. Его учитель может не успеть за пару оставшихся дней добраться до этой Башни, но пока это не так уж и необходимо. Инициировать меня может вполне и Кремер.
    Примерно так описал мне Корн, все, что знал о магических делах.
    Скош, гораздо более крупный, чем я видел у Альса, лежал тут же, на большом столе. Маг третьей ступени подошел к скошу, положив руки на него и на стенку высокого прямоугольной колонны, стоящей на полу, рядом со столом. Колонна выходила из грубого каменного пола и поднималась до второго этажа, проходя через потолок. Постоял так немного времени и скош заработал. Отозвался молодым голосом, еще моложе, чем у Кремера:
    — Как все прошло? Они попались в ловушку?
    Кремер недовольно посмотрел на меня, как будто разглашает какую-то тайну не по своей воле и ответил:
    — Да, Дрок, все получилось. Но сейчас не могу разговаривать, дотянись до Учителя, он мне нужен по важному делу.
    — Ну ты и скрытный жук. Ладно, потом расскажешь. Даю руку к учителю, — собеседник исчез из эфира, чтобы через пару минут возник голос взрослого человека.
    — Да, Ученик. Как все прошло?
    Кремер посмотрел на меня еще недовольнее и доложил:
    — Они напали на башню, убили двоих слуг и захватили два этажа со всей прислугой. Когда полезли на третий этаж, я дождался, как вы сказали и ударом убил двоих. Похоже — Старших. Потом слуги ворвались на первый этаж, но оставшиеся Охотники прошли сквозь них, как горячий нож через масло, и вырвались.
    — А засада на выходе, как она сработала? — в голосе Учителя слышалось нетерпение.
    — Сработала, Учитель. Шпионы все получили ранения, слуги почти не пострадали. Идея с длинными копьями сработала великолепно. Я смог убить одного, остановившегося перед копьями. Остальные, теряя силы и кровь, прорвались и скрылись в лесу. Погоня идет за ними по пятам. К утру их догонят и убьют.
    — Хорошо, Ученик. Но не надейся на погоню, Охотники в лесу твоим слугам не по силам. Если только пара раненых останется задержать слуг. Сколько их было?
    — Одиннадцать, Учитель. Тех, кто напал, трое убито уже. Осталось восемь. И еще, Учитель, на стоянке врагов, я смог обнаружить двенадцатого Охотника. Он пытался спрятаться, но не стал биться с нами и сдался.
    — Сдался Охотник? — в голосе Учителя было отчетливо слышно удивление, — Он был болен или ранен? Где он?
    — Нет, он не ранен и в полном порядке. Он здесь и слушает наш разговор. Он сказал, что работает на Вас.
    Молчание было ответом Кремеру. Потом раздался голос Учителя:
    — Я не ослышался. Он назвался моим шпионом?
    — Да, Учитель.
    — Он рядом и связан, я так понимаю. Он может говорить?
    Пришло время вмешаться мне:
    — Могу, Учитель! — громко заявил я, — Я назвался человеком Старших, не именно вашим. И я могу доказать, что я ваш человек. У меня нет другого выхода.
    Кремер потрясенно глядел, как я перехватываю инициативу и отодвигаю на задний план его. Еще сболтнет, что я стою свободно и не связан.
    — Вот как? И как ты докажешь мне это? — в голосе Учителя копилось сомнение.
    — Это не сложно. Меня зовут Ольг Прот. И это имя и то, что я — Охотник, мое только два с половиной последних месяца. До этого времени меня и звали по-другому и жил я не здесь. Не в этом мире, — отчетливо произнес я.
    Зашел с козырей, что называется. Может, им это не интересно, может не интересен и Храм и то, где он находится. Но свой человек с магическими способностями, да еще в Ратуше, считай — в штабе врага. Не может не быть интересен.
    — Чем ты можешь доказать свои слова? — коротко спросил скош голосом Учителя.
    — Я знаю, где Храм. Я знаю, как войти в него и выйти. Я знаю, как пройти все, что можно на Столе, — я замолчал.
    — Это все очень интересно. Но это далеко. А что ты сейчас можешь предъявить?
    — Я вас понимаю. Все свои вещи я закопал, когда смог пристроиться к Охотникам. Но одну оставил. У меня в воротнике куртки зашита вещь, которой в этом мире не может быть.
    — Что это такое? — в голосе Учителя доминировали потрясение и недоверие.
    — Это пилюли от внутренней инфекции, очень сильные. Пусть Кремер прикажет вскрыть воротник куртки.
    Я снял ее и протянул, подошедшему сзади, охраннику, пальцами показав, где распороть нитки. Сам я растянул воротник и помогал распарывать нитки. Много времени это не заняло и вскоре Крыс протянул Магу остаток заводской упаковки с таблетками.
    — Ну что там, Кремер, — снова Учитель дал о себе знать.
    — Я не знаю, что это. Плотная бумага с пилюлями внутри и непонятными надписями. Очень странными надписями. Похоже, что это правда, Учитель. Про другой мир.
    Я решил откровенничать по — полной, надо было ковать железо, пока горячо.
    — Около стоянки Охотников, второй по счету, такие вещи зарыты, — и я перешел на родной русский, — Фонарик, телефон, одежда из невиданного материала, мои документы и много чего.
    Потрясение длилось слишком долго. Они же знают, что основатели магического ордена и нового государства пришли извне. Потом Учитель спросил:
    — Так ты Великий Маг, как из прошлого? Только они могут пройти этим путем.
    — Я прошел, но не Великий маг. Просто маг, наверно. Но я ничего не знаю.
    — Такого не может быть.
    — Такое случилось, Учитель. Может Кремер проверить меня на способности прямо сейчас? Что бы вы поверили, что я с вами связан, — пришло время рискнуть. Если у меня есть способности, я им нужен в любом случае. Тем более, работающий в Ратуше.
    Если же Кремер ничего не обнаружит, то могут быть проблемы. Бессильный иномирянин никому не нужен. Если он становится твоим разведчиком, еще как-то можно потратить время на него. Тогда мне надо на берег и попасть на шхуну. В Асторе есть смысл жить. Все — таки — цивилизация.
    Если я останусь здесь, то могу показать путь к Храму, пройти еще одно усиление. И все, остается только служить Магам. Можно сделать хорошую карьеру, но жить с Крысами — это не в Асторе радоваться жизни.
    Что-то я не сильно восхищен самой Башней, ее бедной и кондовой обстановкой, самими слугами наследников Великих Магов. Бедненько все и ушатано.
    Какие из Крыс мастеровые люди? Да никакие!
    Да и быть против своих тогда, своих по духу, некрасиво и опасно. Надо будет срочно бежать, куда только глаза глядят.
    Если я — Маг, это одно, мне с этой колеи не выпрыгнуть, но я и не хочу. Только этот путь может вернуть меня домой.
    Домой я очень хочу, больше жизни. Экзотика уже надоела, хуже горькой редьки.
    Если — нет, придется прятаться всю жизнь. Плохой вариант. И никуда не деться.
    Можно, конечно, двойным агентом поработать. Здесь это не особо принято и, точно, жизнь будет яркая, но недолгая. Ну там и еще варианты есть, побарахтаться.
    Пришло время все узнать, меня даже дрожь пробила, ноги ослабли, ладони вспотели.
    Учитель распорядился проверить меня сразу и доложиться ему.
    Кремер не стал спорить, взял меня за кисть, вторую руку снова на камень и замер.
    Крысы уже давно опустили копья, и вытянув шеи, смотрели на действо.
    Вдруг рука Мага стала горячей, потом раскаленной и эта теплая энергия перешла по моей руке. Я мгновенно вспотел, горячая волна прокатилась по животе и промежности. Дышать стало тяжело, воздуха в легких не хватало.
    — Да. Ты можешь быть магом. Энергию принимаешь хорошо, — и, помолчав, Кремер добавил:
    — Поздравляю, теперь ты с нами. Но времена сейчас тяжелые, не то, что было раньше.
    

   

   

    

     Глава 12 ОСВАИВАЮСЬ СО СВОИМ ДАРОМ
    

    

    После проверки, мне стало совсем нехорошо. На ватных ногах я сел на первый попавшейся табурет, грубо сколоченное колченогое изделие. Но потом мне пришлось рывком выскочить за дверь и долго блевать у стены. Всеми пережеванными кусками мяса.
    Дернувшихся за мной охранников Кремер остановил. Вскоре они прошли мимо меня, посмеиваясь над моей позой. Одной рукой я держался за стену башни, второй упирался в колено. В такой позе простоял минут пять и с полностью очищенным желудком вернулся в башню. Кремер разглядывал мертвых, задумчиво поглаживая подбородок. Увидев меня, он хотел сразу начал распрашивать, но я попросил воды, напился и прополоскал рот:
    — Что это было и какой результат?
    Я очень хотел узнать, что показала проверка. То, что способности у меня оказались — стало понятно после его слов, да и потому, что он сразу отпустил охрану. Приказав прислать рядовых Крыс и вынести мертвых на улицу.
    У Мага не возникло и мысли, что кто-то может отказаться стать таким, как он сам. Это, как выиграть миллиард в лотерее на Земле.
    Это сила, власть, долгая жизнь.
    Я знал от старика, что местные жители не особо годились в маги, у них была выработана какая-то привычка к местной магии, нейтральность к наполнению магической энергией. Поэтому пришельцы и смогли тогда подчинить себе столько земель. Они были невероятно сильны, по местным меркам. Их дети были такими же, но потом вместимость энергии уменьшалась, когда на генном уровне потомки становились все более местными. Даже женщины, приведенные из других миров, давали все более слабое потомство. При том, что не смешивались с местными. Природу победить не получалось, маги слабели постепенно и деградировали по сути своей.
    Но я, свеженький, у меня все должно быть хорошо, по потенциалу обязан быть сильнее всех. Теоретически. Это подтвердил и Кремер, но достаточно двояко. Он понимал, что еще один Маг, способный подняться до высших уровней, однозначно усилит сообщество, неспособных теперь преодолеть начальные. Но зависть — понимание, что кто-то на голову сильнее тебя, является очень сильным фактором, мешающим развитию своего потенциала.
    Это как в большом оркестре, музыканты люди — творческие, думают только о себе и не согласны никому уступать.
    Так и здесь. Но понимание, что у оставшихся магов нет силы и возможности занять свои владения, подталкивало к реальному взгляду на положение вещей.
    А положение у Магов было проигрышным, однозначно.
    Ладно, про это потом будем думать. Сейчас, главное, мне надо хоть немного разобраться в своем потенциале. Если это возможно, научиться прокачивать все большую энергию, несколько умений попробовать выучить на начальном уровне. Это может сразу пригодиться.
    Кремер снова вызвал своего Учителя. Тот находился, как я понял, в одной из центральных башен, и до него было почти четыре пути. Нам надо было много чего решить и узнать. Кремер пересказал, все что я ему рассказал и дальше диалог вели мы втроем.
    — Главное сейчас, это решить, что делать со мной. Только два варианта. Или я провожу два дня в башне Кремера и возвращаюсь на берег, искать своих и дожидаться шхуны. Ничего фантастического в том, что я смог выжить — нет, просто почувствовал неладное и ушел со стоянки. Риск, конечно, есть. Гильдия может решить вопрос радикально и попробовать жестко узнать, как я провел это время, — так начал я свое выступление перед двумя собеседниками, одного из которых не видел.
    — Я рассажу все, что случилось, остальным коллегам. Но на это надо время. Решать надо сейчас, хотя можно и изменить решение потом. Два дня — это много времени, — согласился Учитель.
    Мы совместно решили, что пока мне надо поменьше знать о положении Магов Севера, какие у них силы и возможности. На тот случай, если в Гильдии решат не рисковать и просто меня прикончить. Или пытать сначала. Как вышедшего из-под наблюдения тем же Кросом на несколько дней.
    Даже имена мне ни к чему знать.
    Учитель серьезно волновался, понимая, что со мной, может быть, появился шанс усилить оборону Севера. Если бы я по возвращению домой просто возвращался в мастерскую, то особого смысла идти на берег, дожидаться шхуну, не было. Тогда я точно оставался и поступал в учебу кому-то из Старших Магов. Но возможность зацепиться в Ратуше, знать все намерения и возможности Астора — дорогого стоило. Такой человек был необходим Северу.
    Мы решили, что если меня не возьмут или отстранят от работы в Ратуше, то мне придется бежать. Но не прямо на Север, а к Храму. Учитель знал примерное его расположение, у него была карта с обозначенным местом. Для Кремера это была потрясающая новость, он даже выговорил своему Учителю, что не знает ничего про карту. Учитель объяснил это тем, что место указано слишком схематично и без точного знания, как выглядит вход в Храм, его не найти.
    Мне пришлось подробно рассказать, как от стоянки подняться на восход Ариала, как выглядит скала и как найти камень, во втором ряду, под другим приметным камнем. Кремер и Учитель подробно все записали и заверили меня, что обладающему магической энергией найти метку, открывающую вход, легко, если она будет на расстоянии хотя бы в пол-лиги..
    Да, это отличная новость. Если я буду в Храме с Магом или сам научусь к тому времени, может и найдется возможность вызвать и лечь в светящийся ящик. Но язык, на котором инструктировали меня, по-моему, отличался от местного. Может, в наследии Великих Магов и отыщется инструкция по управлению этой техникой, может и нет. Их башни стоят на самом краю северных земель и что там с ними стало, я не знаю. Никто не знает.
    Маги пытались, конечно, добраться до самих башен. Оказалось, что магическое заражение слишком сильно и для самих Магов, и для их слуг. Три раза они подходили поближе к тем местам, но каждый раз Крысы начинали скулить, что им плохо и отказывались идти дальше. Становились неуправляемыми совсем, не слушались хозяев, безумие все сильнее охватывало их тела.
    Единственно, что определенно установили в этих попытках, это то, что заражение понемногу уменьшается со временем. Последняя экспедиция уже видела верхушки башен Великих Магов. Это было два года назад, так что снова собирались идти на Север, чтобы наконец добраться до мест, где и произошла катастрофа. Сами Одаренные, как называли себя Маги, могли переносить магическое заражение лучше слуг, но предел тоже был. Переизбыток рассеянной в воздухе магической энергии приносил свирепую головную боль, которую оказалось — невозможно терпеть больше нескольких часов. То есть, остатки могучего Конклава надеялись найти на Севере, если не выживших, но хотя бы надежду на восстановление своих сил.
    В чем заключалась эта надежда, мне рассказывать не стали и это было понятно.
    Экспедиции магов с Крысами ходили по Скалистыи предгорьям, довольно далеко углубляясь на территорию Черноземья. Там пока мало кто жил, застав Гвардии там тоже не стояло. Только возможность нарваться на Охотников — была вполне реальной, хотя и не очень большой.
    Пока это все, что до меня решили донести. Дальше Маги поговорили без меня некоторое время, я перекусил на краю стола. Перекус был очень скромный, печеный хлеб и немного сыра. Запил просто водой. Судя по тому, что это повседневная еда хозяев Севера, дела у них не очень с бытовой точки зрения. Найденные припасы рядовые Крысы почти сразу сожрали, разорвав мешки. Не обращая внимание на команды Охранников. Видно было, что они хронически голодны. Хорошо, что мой мешок несли именно Охранники, не такие голодные и более разумные, чем остальные.
    Кажется, участи Сарумана и Саурона не позавидуешь, постоянно строить и учить таких красавцев, как Орки — так себе удовольствие. Орки хоть плодились несметно, могли численностью задавить врагов хозяев. У Крыс с этим большие проблемы. Особей женского пола выжило ничтожно мало, остались самые сильные и жестокие, слабые пошли на корм. На несколько тысяч Крыс осталось всего около сотни здоровых самок. Доступом к телу награждали за особые заслуги. Награждали, естественно, те, к кому прибились слабые полом, чтобы выжить. Хозяева магических башен, зерна и прочей еды, силы и умений. Те, кто отсиделся три страшных года в своих башнях, оставшиеся невольные хозяева внушительного наследия Великих Магов. Они не могли распорядиться этим наследием даже на треть, но организованность и знания спасли в самые трудные времена.
    Управлять таким материалом — точно, мало хорошего. Мне сразу, на клеточном уровне, слишком не понравилась идея — остаться жить на Севере, в окружении слабо похожих на людей существ, поголовно людоедов.
    Поэтому в Черноземье и отправили всего двенадцать Крыс, большим количеством не смог руководить даже такой незаурядный лидер, как убитый мной Мечник. Когда Крыс набиралось менее десятка, ими еще можно было управлять, но большее количество постоянно выходило из-под контроля. Да и сам Мечник, наплевал на все строжайшие инструкции — просто закупить крайне необходимые на Севере припасы и изделия. Используя пару захваченных ферм со всеми обитателями, как способ для шантажа.
    Вроде, ничего сложного, но все пошло, как пошло и в итоге — сплошные убытки и потери.
    Там мне объяснил Кремер поведение Крыс, когда я подробно рассказал ему о битве на Опушке, умолчав естественно, о своем непосредственном участии в смерти Мечника.
    До этого явился Большой собственной персоной, реально убитый своим неподчинением приказу Хозяина. Дополз до Кремера, долго целовал руку и умолял о прощении за свое неподобающее поведение. Потом ему пришлось повторить процедуру и со мной.
    Новым его хозяином тоже. Теперь.
    Еще раз посмотрев на Крысу непосредственно вблизи, я признал самому себе, что не готов и, даже, с отвращением представляю жизнь в окружении таких существ.
    За признание подчинения я рассказал ему про смерть брата, приукрасив события. Притом значительно. Что брат зарубил своей рукой аж двух Охотников и пал, подло сраженный сзади. Большой был очень благодарен за такую трактовку событий, за то, что брат погиб не зря. Один за двоих Охотников — это было почетно рассказать соплеменникам. К концу рассказа, он даже посматривал на меня с большим пиететом, чем на своего непосредственного хозяина. Простые они все-таки существа, эти Крысы.
    Когда Большой, самый доверенный Крыс этой магической башни, ушел, Кремер, улыбаясь, переспросил, точно ли так все было.
    — Почти так и было, только брат никого не успел убить, но он был хорош. Я прятался за подводой и все отлично видел.
    — Ты прятался и не дрался? — удивился Кремер.
    — Да, я ведь не боец по меркам Гильдии. Меня поставили в середину и сказали — никуда не лезть. Поэтому я все видел и могу рассказать, — продолжал играть я свою роль.
    — Ты правильно поступил, что рассказал моему главному слуге такую историю. Брат был для него примером всю его жизнь. Зная, что брат погиб не зря, Большой будет служить еще лучше.
    — Вообще то — зря, — подумав, ответил я.
    — Объясни, — удивился Маг.
    — Понимаешь, атака была неплохо продумана и дала свои результаты. Пятеро наших, я буду говорить так, чтобы не отвыкать, пятеро наших погибли. То, что положили шестьдесят Крыс, это не так важно. Но в руки Старших попало целых четыре скоша, это одно поставило управление армией Астора на новый уровень. Теперь управление войсками ускорилось в десятки раз. Не надо гонять посыльных и ждать ответа. Скоши — слабенькие, но на пару фраз хватит. Больше и не надо.
    — Но это далеко не все. Золото, меч, кольчуга, тренированный Мечник — все это вместе дало такие козыри Гильдии, что Ратуша увеличивает набор в Гильдию новичков и будет кормить, и содержать.
    — Ты уверен в этом? — на лице Кремера читалось недоверие.
    — Так мне рассказал Старший, поэтому меня, как самого грамотного, и направляют в Ратушу. Снабжать и отстаивать интересы новой и мощной Гильдии. Непонятно только, зачем отправили меня в эту вылазку. Мне повезло встретился с тобой, а парни зря погибли.
    — Теперь, в Асторе знают, что кто-то выдает Крысам скоши, мечи, кольчуги, учит их и отправляет нападать на караваны. Теперь, они знают, что на Севере есть настоящие враги, — продолжал я.
    — Не только Крысы.
    — В Ратуше к такой новости отнесутся очень серьезно. Город хорошо развивается и только недостаток людей мешает начать экспансию на Север.
    — Мне надо поговорить с Учителем! — побледневший Маг бросился к скошу.
    И ладно, пусть пообщается со старшим товарищем, донесет и до него, что своеволие Мечника нанесло немалый урон его хозяевам. И этим только усилило влияние Гильдии, а уж насколько сделало ее опаснее теперь, сразу и не поймешь. Через полгода непрерывных тренировок молодые Охотники станут достаточно опасными бойцами, еще через год они на голову будут сильнее лучших Крыс армии Магов.
    Время просто работает на Астор, численность населения растет сумасшедшими темпами, промышленность без надзора и ограничений тоже прет в гору. Против сотни детей у Крыс и полного отсутствия промышленности. Маги на старых запасах могут долго держаться, но у них нет ни движения вперед, ни перспектив.
    Если они поймут, что своими действиями только приближают свой разгром и неминуемую смерть. Это будет хорошо и для жителей Черноземья, и для самих Магов.
    И для меня, будет больше времени. Чтобы узнать, как вернуться домой. К родителям и дочке.
    Пусть лучше сидят, как мыши под половицей и не отсвечивают. Меньше погибнет людей, всяко.
    Да, перспектив нет, это точно. Сейчас Астор может, поднапрягшись, выставить пять тысяч ополченцев, кроме тысячи кадровых вояк. Через десять-пятнадцать лет дойдет до десяти тысяч бойцов, подрастут сегодняшние восьмилетние дети.
    У Крыс численность почти не изменится, но точно не вырастет. Естественная смерть, боевые потери — превысят смешное пополнение. Если Астор захочет, он и сейчас разгромит бестолковые орды Крыс, даже с Магами во главе. Но пока никому не надо класть своих лучших людей, чтобы освободить необъятные просторы Севера, не нужные от слова совсем. Астор, наоборот, косвенно заинтересован в разгроме двух людских городов и эвакуации их жителей. Усиленная Гильдия сможет прекратит хождение по землям людей нежелательных гостей. В, основном, сможет.
    Как там наши? Время к вечеру, пора бы уже погоне вернуться. Пошло за Охотниками около шестьдесят лучших Крыс. Так выразился Кремер. Солидную засаду смогли подготовить Маги, около башни осталось десяток и с Магом пошли пятнадцать слуг. Около восемьдесят штук всего, у меня не поворачивался язык считать этих существ людьми. Наверняка, большую часть отправили из ближних Башен на подмогу. До них, как сказал Кремер, около семисот лиг, наших сто километров, не максимальное расстояние для работы скошей, но уже где-то на пределе. Значит, парней обнаружили сразу, в первый же день, чтобы за два дня успеть подвести помощь. Кремер по моей просьбе поднялся на самый верх Башни, на третий этаж и проверил Сетью поиска, не остался ли кто из Охотников наблюдать. Никого не обнаружил, да и странно было бы оставаться кому-то из наших здесь, даже если его не обнаружили сразу.
    Оказалось, есть у Кремера подходящее умение — Сеть поиска, для обнаружения наблюдателей. С самого верха Башни, держа руку на заряженном камне, может ее и на пять лиг ее закинуть. Сам по себе, без магической подпитки, Кремер мог проверить только около тридцати метров, чтобы найти спрятавшегося. Осмотр моей лежанки показал, что ее покинули гораздо позже остальных, поэтому он и начал осматривать все вокруг. Да, много способностей дает магия, даже на невысоком уровне мага третьей ступени.
    Так что, мне грех жаловаться, что погнал меня Альс в разведку, что оставили одного на стоянке. Как бы я иначе связался с Магами, как бы понял, что есть у меня способность к магии.
    Без преувеличения, это решающий момент моей жизни в этом мире.
    За это я должен быть искренне благодарен своему Старшему, что смог определиться со своим местом в новой жизни.
    Глупо хранить верность Гильдии и городу Астору, оказавшись по природе своей магом. Не скажешь даже, что перешел на сильную сторону. Фактически у Магов нет перспектив в долгую. Одна спасительная возможность, что в катаклизме, называемом Бедой, Великие Маги как-то выжили и вот-вот объявятся на Севере. Но прошло уже 8 лет, а от них ни слуху, ни духу. Местность Крайнего Севера сильно заражена магически, Крыс посылать совсем без толку, а самим Магам не бросить свои башни, своих буйных и бестолковых подопечных одних не оставить. Можно все потерять, вот и держатся они за точки своей силы. А то по возвращении из почти безнадежного предприятия, можно увидеть, что башни сгорели, слуги и половина самих Крыс отправились прямиком в котел, все покрыто пылью и тленом, образно говоря.
    Так что, это не переход на сторону сильнейшего.
    Просто — спасение жизни в безвыходной ситуации, а потом и обретение своей сущности.
    То, о чем я думал и на что надеялся постоянно.
    

   

   

    

     Глава 13 ОБУЧЕНИЕ В БАШНЕ И ПУТЬ К МОРЮ
    

    

    Заниматься со мной Кремер начал уже в сумерки, раньше не получилось. Пока разобрались друг с другом, пока он доложился Учителю, пока получил инструкции. Погоня еще не вернулась, и я опасался, что Охотники перебьют ее полностью и объявятся снова под стенами башни. Но видно, туго им пришлось при прорыве, получили много ранений и активно не уменьшали погоню, как могли бы. Гонцы время от времени возвращались и говорили, что погоня продолжается, Охотники бегут к берегу. Ну и ладно, пока заняты и хорошо.
    Учеба началась опять с наполнением меня магической энергией. Снова подташнивало, но уже не так сильно, как в первый раз. Опять ощущение тепла в груди и животе
    — Побольше вошло в этот раз, хорошо прогрессируешь. Хотя это и должно так быть, судя по старым книгам. Теперь надо выпустить энергию из тебя.
    — Куда выпустить?
    — Да хотя бы обратно в камень!
    Но это оказалось не так просто, за час попыток я только вымотался, но энергия не покидала тело. Я уже вспотел и страшно устал. Прервав занятия, Кремер показал мне лежанку в углу на втором этаже, куда я рухнул, постелив свои же плащи. Маг спал на самом верху, мимо постоянно кто-то шмыгал, с разными делами и поручениями, но мне было все равно.
    Посреди ночи какое-то ощущение переполненности стало мне мешать, я вертелся по-разному, но ничего не помогало. Случайно уперся рукой в каменную стену, напрягся и стена под ладонью потеплела, а мне стало легче.
    Но потом меня закусали клопы, пришлось подняться с лежанки и, вытряхнув оба плаща, прилечь на крышку огромного сундука. Хоть и жестко, зато почти не кусают.
    Утром проснулся от суеты, поднявшейся после прибытия очередного гонца. Кремер спустился вниз и выслушал доклад. Естественно, за ночь Охотники сбили со следа погоню и исчезли в неизвестном направлении.
    Заметив, что я проснулся, маг спросил совета у меня, куда могли пойти Охотники. Надо парню прочистить мозги, явно хочет снова что-то героическое совершить.
    — Ну точно не к месту будущей посадки, там их легко прижать. Там они будут через два дня, мне же лучше встретиться с ними заранее, не в момент посадки.
    — Ты понимаешь, что фора внезапного нападения исчерпана. Охотники готовы встретить твоих слуг. Они перевязались, отыскали нужные для лечения травы и запросто разменяют одного своего на пару десятков твоих.
    — Но в той засаде Крысы все же убили пятерых Охотников. Почему бы и здесь такое не повторить? — настаивал Кремер, — Число моих такое же, Охотников в два раза меньше и многие ранены.
    — Все так, да не так. В караване две трети были Носильщики, то есть, новички. Погибли только новички, на опытных не было и царапины. Кроме, того парня, который лежит около башни, в могиле. Ему Мечник смог отрубить один палец. И все, опытные Охотники потеряли один палец на всех. А Мечник был неплох. Здесь сейчас только опытные душегубы, что Охотники, что Гвардия. У них было пять арбалетов, осталось четыре. Один крутой Лучник. Твоих десяток поляжет при первой стычке, а они снова уйдут. За день такой беготни твоих останется половина, они сами вернутся. Они должны искать так, чтобы не найти. Раненые Охотники сами на рожон не полезут. Если только твои не разобьются на мелкие группы, тогда соблазн отомстить может перевесить осторожность. Пусть ищут всей толпой, тогда Охотники легко будут избегать окружения.
    Кремер задумался, не желая расстаться с мыслью еще навалять Гильдии.
    — У твоих нет луков и арбалетов, только копья. Решать тебе, но я все сказал, что думаю. Больше в ловушку они, как в башне, не попадут. Будь уверен. Всего скорее, они вернутся на уже пройденный склон, или останутся где-то посередине.
    Вздохнув, он позвал обратно гонца и передал ему своими словами мои мысли.
    — А он не дурак, понимает, что не является опытным командиром, поэтому готов прислушаться к знающему человеку, — подумал я. Я ведь сказал правду, больше зная способности своих братьев по Гильдии к смертоубийству. При том, мне совсем не надо было, чтобы Крысы гоняли их серьезно оставшееся время. Надо, чтобы Драгер с компанией видели, что скрыться от погони просто даже мне. Меньше вопросов возникнет.
    Умывание из ведра, легкий перекус кашей без мяса и снова занятия. Кремер обрадовался, что ночью у меня получилось слить излишки энергии в камень. Теперь мы снова тренировали этот процесс, я переполнялся энергией и отдавал назад ее все увереннее. Потом обед, такой же простой. И снова тренировки.
    К вечеру я освоил так называемый хлопок, удар накопленной энергией вместе с выбрасыванием руки. Сбить с ног или оглушить, силенок и энергии уже хватало на несколько попыток.
    Пару раз говорили с Учителем, он тоже поддержал мои слова, что прижать Охотников не получится. Единственно, что он сомневался, стоит ли мне возвращаться в Астор.
    Кажется, хотел сам начать меня учить.
    Но все же Учитель понимал, как важно иметь своего человека в Ратуше. Шпионы в Черноземье у Магов были, даже неожиданно много. Остались еще со старых времен, многие выжили и теперь за золото или через угрозы работали на Север.
    Золота в башнях осталось много, как и скошей. Этим объяснялась такая щедрая упаковка группы Мечника.
    Я даже мог подать срочную весть через человека Магов, жившего на хуторе между Астором и Сторожкой. Мне сказали его имя и условные слова, чтобы он понял, что я прислан его знакомым Магом. Он же потом мог отправить птицей на Север послание от меня. Да, Маги пересылали своим людям птиц, обученных возвращаться в родную Башню.
    Все же старые связи и золото работают. Кто-то же должен развозить обученных птиц по Черноземью.
    Меня это устроило, я буду проезжать в тех местах, часто один и свернуть на пару километров в сторону мне не трудно. К нему я могу явиться в маске, чтобы он меня не мог узнать. Но вот отправлять нешифрованные послания я наотрез отказался. По информации в письме, если его перехватят, могут сразу меня вычислить. Тем более, я буду под подозрением довольно долго. Поэтому я предложил кодировать письма, простым кодом. Тем самым, для которого надо иметь две одинаковые страницы книги, как минимум.
    Идея обоим Магам очень понравилась, они, естественно, еще не знали такой простой способ скрывать послания. Сами они могли движением руки заставить слова пропасть и снова появиться. Это знание мне пока не светило. Поэтому пошли по самому простому пути. Нашли две одинаковые книги наверху, в покоях Кремера, что-то про природу Севера. Определили страницу и из одной книги ее вырвали, чтобы я успел зашить себе в воротник. Упаковку антибиотика я оставил в башне, как доказательство остальным Магам, что я — точно из другого мира. Тем более, что таблетки прощупывались в коже воротника, а лист бумаги совсем не чувствовался.
    Вообще, Учитель с Кремером как-то быстро привыкли к мысли, что я свой. Именно — свой, а не просто желающий выжить любым способом слабый человек. Тем более, я вел себя уверенно и имел мнение на все их вопросы. Они сразу стали разговаривать, как с равным, терпеливо слушать мои предложения и советоваться со мной. Видно, обстановка в остатках магического ордена была достаточно теплой и равноправной. Последние представители славной плеяды правителей Черноземья и Северных земель.
    Или, скорее, их уже изрядно приперло и приходится хвататься за любую соломинку.
    Да и в роли эксперта по положению дел в Черноземье я был убедителен. Знал всю изнанку жизни.
    Тем более, Учитель все-таки понимал, что я не до конца проверен. Пусть я и смог стать магом, но угроза для жизни была серьезная, мог и сыграть очень хорошо, чтобы втереться в доверие. Оставь такого, придется ему все рассказать, что да как. А, отпустив меня, такого риска нет, ничего я особенного не узнал. Даже, если не буду работать разведчиком и слать донесения, Север ничего не теряет. Только ничего не приобретает.
    Оставаться на Севере мне совсем не хотелось. Жизнь в башне была достаточно неустроенной, еда однообразной и скудной. С трактирами вообще провал, пива негде попить, да и самого пива тоже нет. Одни рожи Крыс могли испортить и так несильный аппетит.
    Да и я должен быть сам за себя, чтобы выжить, узнать и пройти путь.
    Вечером я занял свое спальное место на крышке сундука. На вопрос хозяина пожаловался на клопов, на что маг хмыкнул, подошел к лежанке и опустив руку, прошелся по ней, как паром. Ткань матраса прямо исходила легким жаром, и маг следующим движением высушил ее. Да, может магия что-то, хоть клопов вывести.
    От меня уже хорошо попахивало, Кремер даже снизошел до моих запахов, предложив помыться в домике, где готовили еду.
    — Ольг, тебе нагреть котел воды? Пахнет от тебя.
    — А как ты думаешь, что должны почувствовать Охотники при встрече? Запах чистого, вымытого тела? От меня должно вонять ночевками в лесу, дерьмом и страхом. Страхом, что не найду шхуну и останусь здесь. Это для Охотника не проблема пройти пятьсот километров по глухому лесу, добывая еду среди врагов. Я на такое не способен, и они это знают.
    — Я про это не подумал. Но несет от тебя не по-детски.
    Рано утром, в полной темноте, около четырех часов, Кремер еще раз раскинул свою сеть. Я снова попросил его это сделать, зная, насколько коварными могут быть Охотники. Я бы не удивился, если, оторвавшись от погони, парни сделали круг и снова подошли к Башне. Задание то не выполнено, товарищи погибли и нужно отомстить. Правда, теперь они близко наблюдать не будут, понимают, как спалились в тот раз.
    Нет, все же вряд ли такого надо остерегаться. После таких потерь, рисковать Драгер не станет, в Башню не полезет. Могут, конечно, Крысу прихватить, отставшего или гонца, но какая у тех информация есть? Тут только Кремера надо было брать. Если его расколоть, то все можно узнать о Магах и Башнях.
    И успокоиться после этого. Тот десяток слабосильных Магов с парой тысяч неуправляемых Крыс ничем не мог угрожать городу Астору. Войско, хоть немного дисциплинированное, из них не создашь. Да и сами Маги третьего — четвертого уровней были не так опасны, даже при наличии полностью заряженных камней рядом.
    Все это я узнал путем простого общения и внимательного взгляда по сторонам. Поделиться я, конечно, с Гильдией этим знанием не могу. Да и не хочу. Пусть лучше Астор опасается своих соседей всерьез, содержит Гильдию по новому составу. Там я смогу в свою пользу расширенное финансирование обратить.
    Никого Кремер не обнаружил, мы с ним и Большим выскользнули из Башни, не зажигая света. Крыс видел в полной темноте получше людей, да и Кремер обладал Ночным зрением. Поэтому они проводили меня до леса погуще, где и оставили дожидаться рассвета, а сами вернулись досыпать. Я забрался в куст поглубже, завернулся в плащ, второй положил на землю, под голову мешок и уснул.
    Проснулся от лучей Ариала, добравшихся до лица. Хотелось еще поспать, но усилием воли заставил себя встать, собрать вещички, мешок за спину, в руках арбалет и копье и вперед.
    Сразу начал забирать влево, чтобы подняться на край склона и идти, держась повыше. Надо и место стоянки обойти, вдруг там меня наши ждут еще. Крос тот же. Чувствует вину, да и нагоняя от Альса боится. Объяснить, почему я сейчас иду со стороны Башни, со стороны врагов, боюсь, не смогу.
    По легенде, я ушел со стоянки, почувствовав, что дела пошли неладно. Поднялся по склону, нашел укромное место, где и просидел два дня, опасаясь, что все погибли. На третий день пошел в сторону берега, собираясь попасть на корабль. Поэтому мне лучше со своими не встречаться, хотя бы до половины пути.
    Так и получилось, когда день клонился к вечеру, и я уже отупел от подъемов и спусков по заросшим кустами склонам, из-за камня поднялся часовой, один из Гвардии. Он был рад меня видеть и отвел к новой стоянке, уже на обратной стороне склона. Там я сразу попал в объятья Кроса, искренне счастливого, что и я не пропал на этом чертовом Севере. Я долго выражал крайнее недовольство, что попал в такую хрень, но потом, внезапно заметил, что народа поубавилось.
    — И где Понс? Он, что часовой? — удивился я, простодушно осматриваясь по сторонам.
    Ответом мне было молчание парней, Драгер отвернулся даже, а растерянная улыбка сползла с лица Кроса. Увидев меня, считавшегося погибшим или попавшим в плен, Гильдейские на минуту забыли про погибших товарищей. Да и сами они почти все щеголяли кое-как перевязанными ранами. Один из гвардейцев лежал, ему копье попало в грудь и участь его была еще непонятна. У остальных имелись, в основном, ранения на руках, которыми они отбивали лезвия копей.
    Задумка Магов почти сработала. Были бы Крысы лучше готовы к такому быстрому прорыву Охотников из Башни, почти все могли получить такие же тяжелые раны, как лежащий гвардеец. Я опять подумал, что Амоксиклав мог бы ему помочь, но как достать и предложить такого неместного вида таблетки, я не знал. Сейчас таблеток и не было у меня, одна упаковка осталась у Магов, вторая закопана с остальным добром рядом с местом гибели Зверя. Тогда, на стоянке я рискнул подлечить Тонса, ведь мы были одни, а он и так все видел. Одной странной вещью больше, одной — меньше, было не важно. Ему те две таблетки реально очень помогли, страшные раны не воспалились и через пару недель Охотник был почти, как новенький.
    — Понс погиб, еще два гвардейских тоже, — с трудом сказал Драгер, не дождавшись, пока Крос сможет открыть рот.
    — Да, Ольг, Понса больше нет, — подтвердил и мой приятель.
    Я сел, как оглушенный мешком из-за угла.
    — Понс погиб? Да как так? От каких-то Крыс? — я все еще не понимал.
    — Да он не мог, — я отказывался верить в это, хотя сам позавчера закрыл ему глаза, или что от них осталось, после удара Мага. Закрыл и настоял, чтобы его похоронили при мне, на маленьком кладбище возле Башни. Поставил сам три камня на землю могильного холмика.
    Сыграл я потерянность на отлично. Мы с Кросом даже обнялись, утешая друг друга. Когда я поднял лицо, слезы стояли у меня в глазах.
    — Паниковский умер во мне, — думал я, хотя только сейчас серьезно задумался, что значит для меня смерть Понса. И он меня спас, наверно, и я его спас, точно. Последнее время он относился ко мне с прохладцей, чем-то я его разочаровал или еще что такое.
    Да ладно, погиб мой сосед, правда, я тут ни при чем оказался. А то, что с его убийцей общался, так, у каждого — свой путь. Мой лежит рядом с такими, как Кремер.
    Все же для Гильдии я буду всегда чужой, это я понял на Севере. Меня могут использовать по-разному, но и только. Своим я не стану никогда.
    Даже, если бы мне не грозила смерть, я бы все равно попробовал себя проверить у Магов. Они — моя последняя надежда вернуться в свой родной мир.
    Охотники сюда тоже не на шашлыки пришли. Пришли пытать и убивать, чего переживать, что кто-то хитрее оказался.
    На войне — как на войне.
    Кто-то умер, кто-то уже — Маг первой ступени. Такие дела.
    Я впал в ступор после известия о смерти наших парней, так бы и сидел молча у костерка, но Драгер отправил меня помыться с котелком теплой воды. Мои припасы в мешке пришлись очень кстати, еды у парней почти не осталось. После потери припасов на стоянке, они вернулись, но нашли только закатившийся котелок за камнем. Вот из него я как смог помылся около ручья, разбавляя воду чашкой. И простирнул вещи, поэтому долго сушил их на прутьях около костра, так и натянув полусырыми на тело. Один плащ у меня забрали, прикрыли им пока раненого. Хотели его на плаще и нести, но дорога узкая оказалась, не разминуться было вдвоем. Я тогда вызвался сам нести его на себе, но рана так сильно начинала болеть, что парень отказался.
    Часа два, до полной темноты, мы шли, поддерживая раненого. Потом встали, ожидая, когда разведчики проверят берег и вызовут шлюпку со шхуны. Часа два отдыхали, пока не вернулся один из разведки, он и повел нас к берегу. Раненый уже не мог идти, просил его добить на полном серьезе. Пришлось все же использовать плащ, я один нес его на плечах спереди, а парни сзади менялись по очереди. Так раненый, уже потерявший сознание, оказался на берегу. Нас с ним отправили в первую очередь и через пять минут я, поднатужившись, смог передать его морякам. Те перевалили его на палубу. Гвардеец жалобно застонал и потерял сознание снова.
    Я сидел, привалившись к борту, весь мокрый и обессилевший, пот тек по груди и спине. Прошло немного времени и наши выжившие оказались на шхуне. Все были уставшие смертельно и попадали, кто где мог.
    Отдышавшись, я принес воды и напоил раненого, он был горячий, уже начинал бредить. Каким-то чутьем я понял — эту ночь он не проживет, тяжелый путь добил его. Ему и так пришлось бежать целый день с серьезной раной, потом лежать два дня, и эта эвакуация не принесла ему ничего, кроме мучений.
    Закутав Дрома в плащ, так его звали, я подложил ему мешок под голову, чтобы было помягче и сам уснул рядом.
    

   

   

    

     Глава 14 НЕСПЕШНО ОБРАТНО
    

    

    Утром рано я услышал сквозь сон, что Дром отходит. Парни все стояли около него, его приятель сидел рядом, держа умирающего за руку. Еще через час он умер, глядя широко раскрытыми глазами на встающее светило.
    Вот и еще один молодой парень ушел из жизни. Вся эта вылазка прошла без особого толка, но четверо отличных бойцов погибли. С моей точки зрения, нужно было посылать полсотни хороших вояк и Охотников. Тогда цель точно была бы достигнута, Крысы вырезаны, Кремер захвачен и допрошен. Башню ту же сожгли бы вместе с припасами и всем добром. Те восемьдесят Крыс — это было все, что смогли собрать Маги за двое суток.
    Это было бы серьезно и эффективно. Такой суровый ответ на происки врагов.
    Вы к нам пришли убивать, мы добрались до ваших задниц и надрали их.
    Но я, конечно, молчал.
    Мне то все прошло отлично, я о такой удаче даже и не мечтал.
    Так по легкому попасть в плен, договориться обо всем со своими потенциальными соратниками, которые, кстати, видели меня первый раз в жизни. Да и про такие случаи прохода через Храм — с этим не сталкивались никогда. Прийти инициацию и убедиться, что пока мой путь связан с выжившими Магами.
    Пока точно связан и мне бы надо погостить на Севере годик — другой, чтобы пройти обучение.
    Что будет дальше?
    Ответить несложно — или мы найдем что-то на Крайнем Севере, что поможет нам выдержать давление Астора. Или будем побеждены и уничтожены. Пока так вижу перспективу.
    Возник вопрос — что делать с телом Гвардейца? Капитан требовал похоронить его по морскому обычаю, завернуть в парусину, груз в ноги и в море. Но Гвардейцам и, особенно Охотникам, такая мысль претила. Они побаивались этих бездонных глубин, и, как совсем земные люди, собирались довезти тело в Астор. Чтобы родители и друзья могли навещать могилу.
    Главное, чтобы она была на суше.
    Но капитан не собирался везти на своем судне раздувшийся труп. Погода стояла жаркая, льда на борту не было и три-четыре дня плавания изменили бы погибшего до неузнаваемости. Долго спорили и сошлись на том, что зайдут в порт Гардии, купят гроб и положат в него тело, обложив его льдом. В таком виде капитан готов был терпеть покойника на борту. Ну, то есть, ему больше ничего не оставалось делать. Сила была на стороне друзей погибшего.
    Что поделать, трое парней остались валяться около башни Мага, но с этим поделать было ничего нельзя. С тем большим чувством сплоченности мы отстаивали участь нашего мертвого брата. Я тоже, как и все горячился и наезжал на моряков, поддерживавших своего капитана.
    Хотя уже был на другой стороне, но эта проблема показала, что пережитое вместе тоже прочно связывает нас.
    Кстати, я вспомнил, что клятву верности Гильдии так и не дал. Сначала, на стоянке, некому было давать. Без Старших, руководителей Гильдии, это не делалось. Потом службы моей осталось неделю всего, до прихода в Сторожку. Не было никакого смысла заморачиваться. Теперь вот внезапно выдернули в эту дурацкую разведку.
    Да, присягу я не нарушал и клятве не изменял. Хотя, что это меняет?
    Только моральное успокоение мне дает.
    Хорошо, что будет время все обдумать. Только надо посмотреть, как Крос и остальные будут себя со мной вести. Пока меня так и не расспросили, где я пропадал и как провел эти три дня. Если ничего не спросят — дело плохо.
    Я тоже ничего не спрашивал, а надо. Как будут отвечать — тоже вопрос. Может, придется в порту Гардии бежать, на авось. Там, вроде, нет сплошной полосы укреплений со стороны людей.
    Поэтому попозже я подошел к Кросу и устроил ему допрос, что случилось и почему меня не забрали. Но приятель не стал темнить и подробно рассказал. Как следили, как напали и быстренько заняли Башню. Всех слуг захватили в плен, Крыс порезали. Понс и главный Гвардии рванули на третий этаж, мага вязать, распахнули люк и только начали запрыгивать наверх, как там гулко бабахнуло и оба скатились по лестнице с размозженными головами. Падали, как куклы, уже мертвые, это было ясно. На верхнем этаже торжествующе что — то прокричал Маг. А снизу закричали, что Крысы выскочили из-за башни и рвутся внутрь. Драгер скомандовал, всем вниз и на прорыв. С ходу выбили Крыс, но на улице их ждали новые с длинными четырехметровыми копьями, стоящих в два ряда от выхода. Вот тогда всем и досталось. У Кроса два пореза на руках, успел травы набрать, пока бежали и на раны привязать. А Маг сверху еще одного гвардейца, раненого сильно, добил. Так они остались ввосьмером и несколько часов только и могли, что убегать от воющей толпы Крыс. Потом разобрались, успокоились и быстро оторвались от преследователей. Бежать пришлось только по правой стороне к берегу, за мной никак не могли поспеть. Поэтому и не знали, что с мной случилось. Потом он сходил на стоянку, вещей не нашел, но было видно, что Крысы топтались там. Следов крови тоже не было, поэтому надеялись, что я успел уйти.
    — Как ты понял, что нас ждали и ушел со стоянки? — первым делом спросил меня приятель.
    — Как вы ушли, часа три лежал спокойно, но потом, как толкнуло что-то, — начал я свой рассказ.
    — Чувство, что у вас что-то случилось и оставаться здесь опасно — не проходило. Я собрался и сразу ушел. Наверху виднелись высокие деревья, с которых хорошо осматривать все вокруг. Пока поднялся, пока забрался на одно из них, часа два прошло. Просидел там час и заметил движение на стоянке. Долго не мог разобрать, кто это. Пока, не разглядел одну из Крыс, обходящую поляну. Что с вами, я не знал, поэтому решил отсидеться там же. Нашел хорошее укрытие, камни, плотно обросшие кустами. Осторожно проделал путь, поправляя за собой траву и ветки. В туалет ходил так же, закапывая за собой. В этом месте сильно пахло какой-то местной травой, поэтому там и остался. Боялся, что по запаху найдут, — продолжал я.
    — Искать вас, конечно, не пошел. Ты уж извини, Крос, не мое это дело, — так закончил я свой рассказ. Намеренно акцентировал, что оказался там, где не должен был. И, на стоянке точно пропал бы, без известия, что попали в засаду. Бросили меня, как ни крути. Должны были отправить кого-нибудь за мной.
    Крос это понимал, поэтому только молчал, понимая, что крыть ему, да и всей группе — нечем. Надо на этом просчете больше внимания акцентировать, когда вернемся.
    Придется и на Альса голос повысить, разок. Нельзя такое спустить. Ну, подумаешь, чуть не схватили Крысы. Подумаешь, чуть на вертел не попал. Молчать нельзя, пусть даже и схлопочу леща, как Венс тогда.
    Надо все высказать Старшим, показать, что я ни хрена не герой и больше в такое не впишусь.
    Никогда. Чтобы даже не думали.
    Мое место при Ратуше, делить и отнимать, отстаивать интересы Гильдии.
    Или идите на фиг, я в отставке.
    После разговора с приятелем, мы вернулись к парням и славно выпили все, что было на шхуне из спиртного. Не беда, завтра в Гардии купим.
    Всем нашим точно хотелось нажраться, чтобы не переживать о провале задания и гибели друзей. И мы нарезались до поросячьего визга.
    Ночь прошла прекрасно. Но вот утром…
    Утром было хреново. Уж и потравили в море и водой отпились, но тошнота не проходила. Слава богу, к полдню шхуна причалила в порту Гардии и мы первым делом поправили здоровье в портовой таверне. Потом перебрались в заведение поприличнее, с музыкой и девицами. Вообще, оставаться здесь мы не планировали, нас срочно ждали в Асторе с отчетом. Но Драгер туда явно не спешил, мы тем более, а купец нашел выгодный фрахт в Астор и тем более, хотел заработать. Грузиться он собирался только на следующий день, после обеда. Оказалось, что фрахт связан с наймом дополнительной охраны, но наличие восьми отборных бойцов на борту решило вопрос положительно. Драгер сходил потолковать с заказчиками, и мы были наняты до Астора. Даже денег получил, это было очень кстати, казенные средства иссякли, все ушли на гроб и лед. Даже такой богатей, как я, не имел с собой наличных.
    — Драгер, гуляем на все, если надо будет, все отдам в Асторе, — заявил я.
    — Чего, такой богатый? — поинтересовался парень из Гвардии.
    — А то, за двух Кортов деньги получил, — Драгер был уже в курсе.
    И согласно кивнул головой.
    Но Гардия оказался город недорогой, по всему сильно уступающий Астору и мы смогли хорошо оторваться. В будний день только наша компания широко гуляла, и все ночные бабочки слетались на наш свет, то есть, на звон пиастров. Пиво было вкусное, еда вообще шла на ура, девки прыгали на коленях и пылко прижимались грудью. Крос держался сразу за двоих, меня склоняла к соитию неплохая такая себе девица, блондинка с хорошим бюстом. Она сразу взяла меня в оборот, действую напористо и безапеляционно, отогнала остальных девок довольно сурово. Я запарился ей отказывать, девица не хотела ничего слышать, настойчиво толкая меня грудью. Сначала это забавляло, потом стало доставать. Я общался с парнями, мы поминали наших и вообще был занят, а эта коза все тянула наверх.
    Не хотелось изменять Грите, какая тут зараза есть, я не знаю и не хочу это знать. Гораздо спокойнее вести моногамную жизнь, а не думать, что ты мог намотать на конец. Это я уже давно понял, еще до начала своей семейной жизни. И триппер подцепил и хламидии. С последними пришлось вести долгую, тяжелую войну длиной в полтора месяца. Поэтому, когда приятель познакомил с симпатичной, большеглазой студенткой, без сожалений порвал с развеселой жизнью. И не жалел об этом решении, пока скромная девушка не выросла в красивую женщину, со вторым незаконченным высшим образованием. Я же так и не смог себя заставить получить высшее образование, хотя, подгоняемый женой, несколько раз выбирал институт, чтобы учиться было полегче на заочном. Ну и, не скажу точно, но большая часть того, что мы стали чужими, это из-за того, что я был простым слесарем по ремонту автомобилей.
    А может, это ничего бы не изменило. Я — остался прежним, а студенточка серьезно выросла и как личность, и в служебном плане.
    Да, простым парням надо жить с простыми девушками, закон жизни.
    Блондинка все не успокаивалась, но я сумел сплавить ее Драгеру. Мастер был все еще одинок, и грудастая стерва ему приглянулась.
    Вот и славненько, можно пить, не парясь.
    Помериться силенками было не с кем, слухи о прибытии дерзких черноземельцев еще не дошли до местных кутил и забияк.
    Тем приходилось держать серьезную оборону на подъездах к самому городу. Иногда самые ловкие лазутчики Крыс просачивались через многочисленные щели и устраивали резню на улицах. Поэтому все местные мужики, да и многие женщины ходили вооруженными. На входе в трактир оружие не сдавали, даже копья. Иногда прорывались банды даже под сотню Крыс, но долго не оставались, хватали несколько женщин и удирали, теряя под ударами кучу своих соплеменников.
    Про участь плененных женщин было лучше не думать. Поэтому почти все дамы носили короткие ножи где-то под одеждой и знали, куда вонзить нож, даже со связанными руками.
    Дела у бывшего королевства Гардия шли не очень, напор Крыс сильно выматывал и портил жизнь. Казалось, что их там многие тысячи, и они вот-вот сомнут оборону защитников города. Поэтому девки, все как одна, просились забрать их в Астор, обещая невиданное блаженство на много лет вперед.
    У Муклена, лежавшего гораздо севернее, все было еще хуже. Ожидалась сдача города в скором времени и эвакуация остатков человечества в Гардию. Жители очень рассчитывали на это, надеясь, что бывалые вояки укрепят оборону.
    Честно говоря, я не видел никакого смысла оборонять оба города. Маги Севера должны были любой ценой выдавить людей отсюда. Чтобы получить так необходимую им передышку и показать новому Астору, что Крыс просто огромное число. И что, не стоит дразнить Всемогущих Магов.
    Жители Гардии, по большому счету, занимались мародеркой, выламывая и отправляя в Астор все ценное, что там осталось. Они не сеяли и не растили ничего, только немного ловили рыбу и обороняли развалины. Вся еда шла из метрополии, но количество мародерки неумолимо сокращалось и скоро экономических причин бороться за остатки города не должно было остаться совсем.
    В метрополии это хорошо понимали и совсем не баловали северян лишней поддержкой, ожидая пополнения в рядах Гвардии и просто новых жителей, очень нужных Астору. Город, по моим прикидкам, должен был в течении двадцати-тридцати лет заселить Черноземье и начать экспансию.
    И в сторону Севера и, пожалуй, Астрии.
    Там сорок-пятьдесят тысяч подневольно населения прямо взывали об освобождении из фактического рабства. И только тысяча крутых бойцов, настоящих машин смерти, мешали выполнить эту задачу. Примерно, столько дворян Астрия была выставить в силах, по самому максимуму. Даже, если обнажит южную границу, о чем мечтают кочевники уже много лет, или поколений.
    Такие мысли крутились в голове, пока я орал вместе с нашими, заливал в себя пиво, и распевая песни вместе с певцом и парой музыкантов. Сидели мы долго и уже раз десять помянули погибших друзей. Понятно было, что только время победит боль в сердце, но с каждым ударом кружками, с каждым пролитым пивом она становилась чуть-чуть меньше.
    Моя совесть меня совсем не мучила, да и во время смерти Понса и парней, я был с Гильдией и Астором до конца. Гвардеец умер, можно сказать, у меня на руках.
    Правда, в этот момент я уже был на другой стороне, но сам себя не осуждал. Я просто использовал ситуацию на все двести процентов. Раз уж я оказался Одаренным, да еще, на потенциально недостижимом для остальных Магов, уровне.
    В душе, конечно, мне нравился Астор и Черноземье. Но по призванию, должен был находиться на другой, заведомо проигрышной, стороне.
    Я, конечно, не хотел умирать и сделал все, чтобы выжить. Но мне удалось сделать это без подготовленного и задуманного предательства с моей стороны.
    Просто, так получилось.
    Для Гильдии это была плохая идея — послать меня на Север.
    Что ни говори.
    

   

   

    

     Глава 15 СЮРПРИЗЫ ПОГРУЗКИ
    

    

    Утром я обнаружился на шхуне, во рту пересохло, только припасенная с ночи фляга с пивом меня взбодрила. Моряки уже хлопотали по своим делам, посматривая на меня с завистью. На берег они ходили под присмотром боцмана, или кого то, на него очень похожего. Да и денег у них совсем мало, мы пару раз угостили страдальцев со своего стола. На девок вообще, только слюни пускали, те тоже чувствовали, что с морячками сегодня толку не будет.
    Наших никого не было, все остались в трактире, разбрелись по комнатам с девицами. Это я помнил смутно, хорошо, что сплавил блондинку Драгеру.
    Ему надо.
    Как в Гильдии отнесутся к провалу операции?
    Ведь это — реальный провал!
    С другой стороны, что парни могли сделать, если Маг вычислил их возню в первый же день. Без магической составляющей наши все бы провернули легко и красиво
    Да ничего. Если ожидать такое развитие событий, оставалось ничего не делать. Понаблюдать, да уйти. Ничего толком не узнав.
    А так они вызвали огонь на себя, да вышло все очень плохо.
    Четверо погибших.
    От Гильдии только один, зато — какой!
    Понс, герой Битвы на Опушке! Любимчик Альса!
    Чувствую, ждет наших разнос от Старших. Хотя, Драгер и сам теперь среди Старших, все же он Мастер — Охотник. Но против Альса и Турина, он, объективно, не тянет. Авторитет в разы меньше, явно, что он — не руководитель.
    Пока я стоял, разглядывая порт Гардии. Видно было, что доводить до ума его уже не собираются. Сил нет, и ближайшие перспективы сильно изменились. Да и это не порт, а сплошные развалины. Расчищено место всего под два корабля, чтобы грузить и выгружать. Здесь нечего делать большему количеству судов. Представляю, что в главном порту Муклена, Остии, творится, еще за четыреста километров от здешнего захолустья.
    Вчера я успел оглядеться, тот же трактир был капитально восстановлен, но это редкое исключение. В рядах совершенно разваленных домов иногда попадались восстановленные здания. Но восстановлением города и не пахло.
    Девки вчера не зря так жались к Охотникам. Те то настоящие иностранцы, живущие в солнечном и безопасном месте. С такими хочется строить жизнь, рожать детей и быть хорошей женой. Или притвориться такой.
    Здесь перспектив — ноль. Самое лучшее — если успеют погрузить на корабль, ведь нет никаких гарантий, что успеют. Вдруг придется быстро драпать.
    О, а вот и наши. Помятые, но лица решительные, оружие крепко держат в руках. Сопровождают телегу с грузом, сверху прикрытым парусиной. И обмотанную надежно веревками по всей парусине.
    Ну реально — ценный груз.
    На этой мысли я был очень поражен, заметив хозяев такого груза.
    Вот это номер! Позади с и боков телегу конвоировали натуральные гномы!
    Что за дела? Откуда они здесь? Почему я никогда не слышал про таких товарищей?
    Пока я с изумлением разглядывал гостей, телега подъехала к сходням и остановилась. Наши рассредоточились вокруг, посматривая по сторонам. Гномы, или кто там еще, принялись неторопливо сматывать веревку, недоверчиво поглядывая по сторонам. Из оружия при них имелись топоры и маленькие щиты за спиной. У пары арбалеты. Хорошие, штучной работы, сразу видно, что не наши самоделки.
    Присмотревшись, я понял, что первое впечатление было обманчиво. Нет, не гномы. Но как похожи, как похожи — просто невероятно!
    Низкорослые, коренастые, заросшие рыжим волосом с макушки до конца бороды. Борода доставала до мощных кожаных ремней, на которых было навешено множество кошельков и свертков. Ростом под метр пятьдесят, немного только меньше, чем охотники, но крепче, а в плечах гораздо шире. Выглядели они довольно сумрачно и смотрели на мир через узкие глаза, под лохматыми бровями. И взгляд этот был довольно тяжелый.
    Драгер крикнул мне, чтобы я присматривал за подходами. На что я кивнул, окинув глазами всю видимую территорию. За развалами из кирпича мелькали какие-то личности, стоящая рядом двухмачтовая шхуна собиралась отчаливать, собирая концы.
    Ничего подозрительного.
    Тут отозвались и гномы, посоветовав мне присматривать за самим собой и беречь себя в первую очередь. И весело заржали, паразиты. Громко так, на всю гавань.
    Я тоже посмеялся. Чего не посмеяться, смех продлевает жизнь.
    Но потом шутник добавил еще что-то, более нелицеприятное, уже для своих, которые отозвались глумливым хохотом.
    Не будем создавать прецедент, что можно безнаказанно глумиться над гильдейскими. А то, привыкнут.
    Да и шутка вторая была явно нехорошая.
    Поэтому я принял грозный вид, сделал суровое лицо, расправил плечи, и с вызовом крикнул:
    — Кто это там такой смелый? И такой острый на язык?
    Ожидаемо, шутник не стал отмалчиваться и тоже с суровой интонацией ответил:
    — Ну я. И что?
    Поглядев на него несколько длинных секунд, я заулыбался:
    — Хорошо, что с нами пойдешь.
    И еще через несколько секунд, видя, как вопросительное выражение лица гнома меняется на пренебрежительное, мол, типа — испугался. Я добавил, негромко, но, чтобы все слышали, доверительно так:
    — Подойдешь вечером. Тут такое дело, задница волосами заросла — побреешь.
    Через пару секунд уже наши грохнули хохотом. Ржали во всю, сгибаясь и захлебывая воздух. Выдыхали и снова почти катались со смеху. Удачно получилось сыграть.
    Гномам шутка не зашла, с юмором не так хорошо оказалось, как у меня. Они насупились, а шутник даже вознамерился заскочить на палубу шхуны и посчитаться со мной. Но другой гном, постарше и, видно, главный, бросил ему одно слово и шутник моментально сдулся. Старший посмотрел на меня многообещающим взглядом и продолжил раздавать команды своим. Всего гномов было шестеро, но двое отличались размерами, и я даже не сразу понял, что это женщины. Бород и усов у них не было, ну, то есть в глаза так не бросались. Но такая же рыжая масть и крепость ясно показывали. К какому роду — племени принадлежат. Стояли они позади всех и вообще в глаза не лезли, стараясь не привлекать к себе внимание.
    Наконец, веревку распутали, сдернули брезент и пара крепышей очень осторожно подкатили первую бочку к краю подводы. Вторая пара подхватила ее за края и медленно понесла к сходням. Очень медленно, словно стараясь не расплескать.
    Тогда я и почувствовал первые признаки непонимания. Бочонки солидные литров по 50, выглядели тяжело, но и носильщики были словно вырублены из камня. Для них это был не вес. Похоже, в бочонках было что-то очень ценное, настолько, что гномы делали маленькие шажочки, как утки. Дойдя до сходень, они вообще затормозились и десять метров досок преодолевали пару минут. Потом на палубе донесли бочку до мачты и поставили под ней, бросив мне приказным тоном:
    — Смотри, жизнью отвечаешь!
    Я ничего не ответил, продолжая озирать окрестности.
    — Тебе говорю, придурок, — продолжал настаивать старший гном.
    Точно неадекватно себя ведут товарищи, нарываются или просто всегда такие неучтивые? Похоже на второе. Давят на всех, ищут слабину.
    Придется и этому ответить:
    — От придурка услышал, — коротко отрезал.
    Старший тяжело вздохнул:
    — Потом договорим.
    И они вернулись к подводе за второй бочкой. С ней все проходило так же медленно и, можно сказать, печально. Я отошел подальше, показывая, что клал на их добро, да с перебором. Старшему это не понравилось сразу и внизу он докопался до Драгера, требуя приструнить меня. Но Драгер отмахнулся, сами умейте разговаривать, если так нужна охрана. Старший не успокоился, настаивая на выполнении контракта, но Драгер легко срезал его притязания, попросив показать контракт. И где там разрешено оскорблять охрану.
    Ко мне поднялся Крос, помочь в охране ценного груза, раз уж я встал в позу. Мы стояли, негромко переговариваясь и посматривая по сторонам. Крос и раскрыл мне глаза на неприятных в общении Гномов:
    — Северяне это, те, самые настоящие.
    — Какие настоящие? А мы где были?
    — Мы были в северных землях относительно Черноземья, но эти именно с Севера! Те самые, которые пришли с Магами завоевывать все остальное.
    — Почему они тогда тут отираются?
    — Спаслись на юге во время Беды, один корабль с Рыжими успел приплыть в Ханства. Живут и в Ханствах, и в Асторе, и в Гардии.
    — Так свободно и живут? — удивился я, — Как прислужников Магов их не травят?
    — Скажем, относятся настороженно. Но везде они просто живут, а здесь помогают оборонять город.
    — Сражаются против Магов и Крыс? — не поверил я.
    Заносившие всего третью бочку Северяне так же медленно поставили ее на донышко и очень-очень тихо начали выравнивать на палубе.
    — Что-то не то с этими бочками, — снова задумался я. И спросил у приятеля, что в них.
    — Вино, очень дорогое.
    — Просто вино? — не сказать, чтобы я не был удивлен. Но Крос подтвердил, что именно вино:
    — Дорогим оно было до Беды, сейчас оно — бесценное. Плотное и сладкое. Сейчас такого уже не найти.
    Я оглянулся, бочку уже поставили, оба Северянина — Гнома вытерли пот со лба и отправились за следующей.
    — А в чем смысл, почему отсюда в Астор везут? — я все не понимал смысла происходящего.
    — В Асторе можно продать дороже. Здесь то, кому надо такой элитный продукт? Нашли, раскопали склад. Давно уже хранят в своей усадьбе, такой маленькой крепости. Ольг, ты с ними осторожнее, очень злопамятный народец.
    Видно, что даже бесшабашный приятель робеет перед рыжими отморозками.
    — Эти на все могут пойти. В открытую не полезут, тем более на Гильдию. Но нож воткнут из-за угла. Или болт пустят.
    Да, серьезные рыжие товарищи. Придется подробно заняться сбором информации про их делишки и дела. А, все же, что-то не так в этом вине. И переносят странно медленно и охрану наняли, как будто золото везут.
    А что, может и не только вино в бочках, судя по всему. Интересно, только мне такая мысль в голову пришла?
    И я стал приглядываться к Рыжим, стараясь понять, что меня насторожило в них самих и товаре. Четвертая, пятая и шестая бочки были доставлены так медленно и осторожнейшим образом поставлены на попа. В один момент, когда стих ветер, мне показалось, что при постановке бочки, послышались мне легонькие удары по древесине. Как будто камешки мелкие несколько раз стукнули по бочке изнутри. Невольно повернув голову на послышавшийся звук, я увидел стоявшую бочку и пару Рыжих около, убирающих руки от нее. И наткнулся на злобный взгляд того молодого Гнома, над которым так удачно пошутил. Он почувствовал мое любопытство и злобно прошипел Старшему. Что сделал Старший, я не видел, так как отвернулся от них и продолжил разговор с Кросом, как ни в чем не бывало. Но зато тот краем глаза увидел тяжелый, полный ненависти взгляд, которым Старший Рыжих одарил меня и мою спину и сказал про это.
    Я же продолжал смотреть, как грузили две оставшиеся бочки. Здесь опять, мой взгляд, уже приученный в абсолютной неторопливости Рыжих в кантовке бочек с вином, натолкнулся на совсем другое поведение. Эти две бочки грузили, как обычные бочки, передавали и несли совсем не так как первые шесть. Их просто занесли и легко поставили, как и должно было быть со всеми остальными. Сверху на всю грядку, стоящую на палубе, накинули парусину и так же серьезно замотали крепкой веревкой во много слоев. Последними на борт поднялись женщины Рыжих, разложили поверху бочек и парусины пару матрасов и тут же улеглись на них, закрывшись плотными одеялами. Старший и молодой Рыжие переговорили со своими соплеменниками, оставшимися на борту и что-то энергично им втолковали, пару раз явственно указав на меня. Или в мою сторону. Потом сошли на берег и повернули подводу на выезд из порта.
    Навстречу им подъехала еще одна небольшая телега и подкатила к шхуне. Драгер и спустившийся вниз Крос передали оружие соседям, подхватили с телеги каждый по продолговатому свертку и легко занесли на борт, так же осторожно разложив их на палубе, как и Рыжие раньше.
    Что это они принесли, я так и не понял, продолжая поглядывать на подходы к шхуне. Крос вернулся еще раз и принес второй сверток. Телега с возницей также упылила, больше ничего не грузили, затащили сходни на борт, и шхуна отошла от берега.
    Как только мы отплыли на полкилометра, Драгер с Кросом начали разворачивать свои свертки и вскоре нашему взгляду предстали та самая фигуристая блондинка и две подружки Кроса, вчера кутившие за нашим столом. Радости их не было предела, как только они поняли, что теперь они плывут в славной город Астор без остановок.
    Теперь я понял смысл тайного вывоза девок из осажденного города и всего этого маскарада. Местные явно были бы против открытого выезда таких нужных людей в обороне города. Поэтому и пришлось нанимать доверенного человека и прятать девок на телеге, ибо на въезде в порт охрана все же проводила поверхностный контроль.
    По внешнему виду капитана и всей команды стало ясно, что с ними никто совещаться не стал. Прихватили и прихватили, не возвращаться же обратно.
    Да, парни повелись на речи сладкие и качественный трах, но я нисколько их не осуждал. В Асторе с женщинами было напряженно, и решить свои проблемы с домашним уютом и благодарными девками было проще всего так.
    Храбрые защитники Гардии будут обделены любовью самых симпатичных девок, зато реальные люди в Асторе отщипнут немного человеческой радости и уюта.
    А кому сейчас легко, так и просились на язык эти мудрые слова.
    Рыжие тоже удивились увеличению женского населения, но они только поржали и поздравили счастливчиков с удачным вывозом самого ценного груза из местного борделя. Как я понял, Северяне частенько пользовали новое приобретение Охотников, и давали девкам лучшие рекомендации. Вот девок наличие на палубе Рыжих совсем не порадовало, они предпочли уединиться со своими избранниками и начать строить новую жизнь под плащами, собранными, как палатки.
    Вот так, с бочками, плотно облепившими основную мачту и Рыжими на них и парой шалашей под второй мачтой, наша шхуна и направилась вдоль берега на мою новую, малую Родину, славный город Астор.
    

   

   

    

     Глава 16 НАКОНЕЦ, Я ДОМА!
    

    

    Двое суток длился наш переход. За это время я несколько раз столкнулся с негативным отношением со стороны пары оставшихся Рыжих и стал свидетелем, как лица Охотников становились все довольнее, после активной возни в подобиях шалашей. Драгер и Крос пропадали там постоянно, вызывая зависть у остальных разведчиков и моряков. Парни отрывались за долгие годы жизни в мужских коллективах без женщин.
    Честно говоря, я не понял, как они дошли до такой жизни.
    До какой, спросите вы?
    Вот до такой, что Драгер подзабил на Гильдию и потратил все деньги на нашу гулянку. Ладно, часть я ему верну. Но сам такой поступок свидетельствовал о том, что взгляды Драгера и Кроса очень изменились, после провала операции и гибели Понса. Они поняли, что такое может случиться и с ними в любой момент. Но у Понса хоть семья была и двое детей осталось, не зря прожил свою жизнь, несмотря на раннюю смерть.
    А что у них? Да ничего вообще.
    Вот и решили начать жить, как в последний раз. Украли девок из трактира-борделя и радуются жизни прямо на палубе шхуны. А что, они могли оказаться на месте Понса или любого из погибших гвардейцев. Понс и погиб, ничего не почувствовав, а последний парень сильно мучился четыре дня и умер, все понимая. Что уходит навсегда, что помочь ему не могут и что он зря перенес мучительную эвакуацию. Наверно, лучше все-таки быстро умереть.
    Когда утомившийся Крос вылез подышать на свежий воздух, примерно это он мне и подтвердил. На фоне смерти своего лучшего друга, все стало очень понятно. Гильдия уже лет пять не несла таких потерь. Как разобрались с волками и бандами за три года. Тогда он не служил в Гильдии, потери были, а как попал в нее, обычно теряли не больше двух-трех Охотника за год. С этим можно примириться и к такой убыли личного состава привыкнуть. А тут за пару месяцев сразу восемь гильдейских записаны в безвозвратные потери, шестая часть Гильдии. Один еще по здоровью списан.
    Задумаешься, стоит ли так пахать, безропотно выполнять приказы, отказывать себе во всем, за, в общем то, стандартную зарплату городского рабочего. Заманчивого в такой жизни, с беспрекословным подчинением приказам Старших — ничего не было. Как по мне. Еще и с таким уроном и риском, непременно соответствующим работе.
    Самые трудные годы, когда люди выживали любой ценой — прошли.
    Но в Гильдии расклады остались прежние, как при военном коммунизме.
    Все наше плавание туда Крос меня расспрашивал про жизнь на гражданке. Было видно, что моя деятельность в мастерской, свобода и комфорт очень заинтересовали приятеля. Тем более, я и сам, неосторожно, называл службу в Гильдии настоящей каторгой, злясь, что не решился наотрез отказать Альсу. Клятвенно обещая приятелю, что в последний раз пошел на поводу у Старших.
    Кросу я подробно рассказал, сколько он может зарабатывать на гражданке, тем более, что приятель был грамотным и смышленым парнем. Минимум те же деньги, это сразу. Через небольшое время, уже серьезно больше. Будет спать дома, пить пиво с друзьями, хоть каждый день, и совсем не рисковать одной жизнью и единственным здоровьем
    Вообще, время трудностей и лишений осталось в недалеком прошлом, Астор быстро богател. Толковые парни требовались мастерским и цехам постоянно, работников все время не хватало, плата у всех росла.
    Я подумал, что Гильдии придется поднимать содержание своих членов и откровенно не верил, что удастся набрать на прежних условиях полторы сотни молодых парней. Как бы город не помогал силовой структуре. Это народ из Гардии и Муклена можно заставить послужить, ради гражданства Астора.
    Кажется, Крос все это пересказал и Драгеру. Тот, вроде и пробился в реальные хозяева, стал одним из шести главных людей в боевом крыле Гильдии, но и ему такая жизнь надоела. Тем более, против Старших Мастеров, он и слова сказать не мог.
    Тут еще такой провал с заданием, может последовать настоящий разнос и понижение в правах.
    Поэтому парни и решили вышибать клин клином. Привезти девок-иммигранток с собой и шантажировать Старших уходом на гражданку.
    Серьезное решения, к чему оно приведет, пока не ясно.
    Свои проблемы имелись и у меня. В отличии, от парней, прямо на палубе. Оба Рыжих постоянно следили за мной, по очереди, и когда мой взгляд падал в их сторону, всеми способами объясняли, что мне — конец. За пару суток мне это очень надоело и постоянно возникало желание отмудохать обоих уродов до смерти. И их страшных баб тоже. Те так же вели себя отвратительно, постоянно тыкая в меня грязными пальцами и на своем гортанном языке что-то комментировали.
    Драгеру и Кросу было не до этих проблем, да и подрядившись на охрану, мы почти исключили для себя возможность вредить нанимателям. Пара бывших Носильщиков дистанцировались и от своих товарищей, и от меня. Думали, что Гильдия простит за хорошее поведение провал дела. Я в этом так не был уверен.
    С Рыжими пришлось воевать самому и, естественно, четыре глупых создания не могли конкурировать со мной в изобретательности. Я не обращал на них внимания и за два дня научился просто не видеть кучку уродов.
    Уроды, но какие целеустремленные. Как получили инструкции от своего старшего, так ни на минуту не переставали гнусить в мою сторону. Только вечером первого дня я устроился подальше и лег спать, положив нож под руку. Днем я тоже хорошо поспал. Забил на работу, такая мне не нужна.
    Бывшие Носильщики, Трим и Прок, пытались привлечь меня к охране богатства Рыжих, даже Драгеру пожаловались. Но я вставал, чтобы постоять на посту, только когда живот готов был лопнуть от газов. Тщательно ловил ветер, чтобы вонючий заряд не пропадал зря. Вставал перед гнездом Рыжих, спиной к ним и не отказывал себе в удовольствии. Только так я и показывал свое отношение к нашим заказчикам. И это было гораздо веселее, чем обращать на них внимание.
    Рыжие прямо подпрыгивали, но от бочек не отходили. Бабы как ныли, так и продолжали. Сделав свое дело, я возвращался к лежанке и снова растягивался на плаще.
    Рано или поздно, но все хорошее кончается, и шхуна добралась до гавани Астора. Рыжие оживились, мы тоже подобрались. Предстояла выгрузка и транспортировка к дому, где базировалась община Рыжих.
    Нашу группу, конечно, никто не встречал. Гвардейцы попрощались, и пошли, уныленькие, к себе. Сказали, что скоро пришлют телегу, за своим парнем. У них половина не вернулась, вообще печально. За этими проблемами с Рыжими я совсем забыл, что и сам я уже не так кристально чист и верен Гильдии и всему Астору.
    Но, интересно, они, наверняка, шпионы Магов? Куда ответственные люди смотрят, кубло таких чертей терпят в городе.
    Один из Рыжих побежал за телегой и своими, мы пока выгрузились, душевно попрощавшись с моряками. Они все сделали на отлично, и высадили, и забрали. Если бы не их надежность и опыт в походе, вернулись бы мы, не знаю.
    Я, конечно, и так не пропал бы на Севере. В связи с новыми вскрывшимися обстоятельствами. А вот парни — точно потеряли бы еще своих.
    Я с удовольствием осматривал порт, много кораблей у пристани. Жизнь кипела, люди работали, товары уезжали на склады и грузились с причалов.
    Как там в мастерской у Крипа? Ждет ли меня Грита?
    Вопросы заставляли волноваться и еще больше злиться на Альса и его решение.
    Сколько всего я потерял.
    Хотя, сколько и приобрел. Скорее, определился в жизни своей.
    Гроб гвардейцы сами вынесли и поставили около сходней. Его точно не украдут, вот Рыжие вино с места не трогали, даже парусину с веревками не развернули. Что-то слишком они берегут свои бочки. Хотя, берегут не все, две последние совсем не так грузили, и на палубе оставили в крайнем ряду.
    Чем-то меня эта странная погрузка зацепила. Ну не носят так вино, даже очень дорогое. Особенно, когда шесть бочек с величайшей осторожностью и две безо всяких осторожностей. Спрятано в шести бочках что-то ценное. Ведь послышалось мне, что там что-то легко постучало по днищу бочки.
    Возможно, там что и спрятано. И что делать?
    Сообщить мытарям? Свои подозрения. Надо ли мне это?
    Рыжие уроды достали в самый край, можно и так им подгадить. Даже если в бочках ничего и не найдут, придется вино сливать. Хуже уже отношения не будут. Груз пришел из своего города и досмотру не подлежит, но долю все равно должны Рыжие уплатить. Вон и мытари появились, к нам направляются.
    Таможенников было двое и стражник с ними. Они внимательно осмотрели нас, стоящий рядом гроб, негромко переговорили с Драгером и поднялись на борт. Рыжему пришлось снимать парусину с веревками, делал он это очень медленно, явно нехотя. Просто тянул врем, и добился своего, телега, окруженная Рыжей братией, быстро приближалась к нам. Мытари пока занялись грузом шхуны, спустились в трюм, быстро там все осмотрели и снова поднялись на палубу. Рыжие им что-то предъявили, откатили одну бочку в сторону. Вопросов у таможни не было, они тут же ушли. Началась погрузка телеги и опять все было как в Гардии. Шесть бочек снесли очень осторожно, две бочки — с полным пренебрежением.
    Я даже задался мыслью, один ли я это вижу. Но посмотрев по сторонам, убедился — что один. Драгер с Кросом охраняли только своих девок, пара гильдейцев смотрела куда угодно, только не на Рыжих с их товаром.
    Ладно, запомним эту странность.
    Пора и нам сопроводить телегу до места назначения и попрощаться с нанимателями-уродами. Чем мы и занялись. Шхуна и гроб остались позади, наша процессия и девки рядом втянулась в город через Рыбные ворота, которые еще называли официально — Портовыми. Десять минут шагом, и мы прибыли к месту, где сдали свою охрану в обмен на деньги.
    Денег, естественно, рыжие недоплатили. Даже больше, чем если бы вычли мою долю из охраны. Драгер был этим удивлен, и пытался надавить авторитетом Гильдии, но был послан вместе с Гильдией на хрен. Но, начинать войну из-за нескольких серебряных монет не стал, собираясь действовать через Старших.
    Всего скорее, это произошло из-за меня и моего поведения, но такой вызов бросали Гильдии впервые.
    — На что они рассчитывают? — поразился Крос.
    — Зажать двенадцать серебряных монет, чтобы испортить отношения с Гильдией? Я не верю, что они такие придурки, — продолжал он.
    — Скоро они заплатят гораздо больше, — сурово высказался Драгер.
    Наконец, мы остались одни, не считая украденных шлюх. Они с восторгом рассматривали ухоженную часть города, и сравнивали с Гардией, понятно, что не в пользу последней. Девки своими счастливыми лицами разительно отличались от горожан.
    Я тоже осмотрелся вокруг, примечая укромные места перед воротами в усадьбу Рыжих. Сейчас я не собирался ни о чем таком думать, но интересная мысль уже начала свое движение в моей голове.
    Я отдал парням свое оружие, но не раньше, чем мы приблизились к моему месту жительства. Мне не верилось, что Рыжая братия забудет, все что я ей высказал. Врагов прибавилось, и очень конкретных врагов. Скажем, даже очень нетерпеливых врагов.
    Драгер с Кросом пошли устраивать свою добычу в трактир к Мортенсу. Естественно, ведь там была самая низкая цена среди всех приличных мест Астора на проживание и полный стол. Драгер попросил меня побыстрее снять денег, чтобы рассчитаться с Гильдией за заказ на охрану. Видно, что у них с Кросом денег почти нет, и как содержать пока скромных девиц, они думали в последнюю очередь. С другой стороны, то, чем они думали, или шустрые поднатасканные девки им внушали — совсем не годилось для обычной жизни в городе. Но терять свою добычу парни не собирались, хотя и побаивались, как их встретят Старшие.
    Впрочем, у меня было много своих дел, которыми я и собирался заняться. Еще раз вспомнив приметы, по которым можно было найти усадьбу Рыжих, я, наконец, вошел в ворота дома Клои. Что меня там ждет, я мог только предполагать, поэтому шел размеренным шагом и готовился к любому развитию событий.
    Можно было ждать, что Грита не выдержит моего непонятного исчезновения и начнет менять свою жизнь в поисках нового надежного плеча. Да, это могло произойти, но в своей комнате я не нашел никаких изменений, да и Клоя ничем меня не расстроила. Грита была на очередной репетиции и никуда съезжать не собиралась. Она уже выступала в Лисе и Журавле, но возвращалась каждый вечер с охраной домой, никуда не ходила и ждала моего возвращения.
    Я сам находился в двояком положении. Сообщить жене Понса, что она — теперь вдова, должна была Гильдия. И о том, сколько ей будут платить денег за погибшего мужа, тоже. Но, я ведь уже был здесь и прятаться от нее, со своим печальным известием — не мог. Я посоветовался с хозяйкой, и она подтвердила мои сомнения. Сообщить о смерти мужа предстояло мне, Гильдия могла появиться только завтра, и то — не факт.
    Сам я тоже хотел помочь осиротевшим детям, поэтому прихватил несколько жетонов на выдачу денег и поспешил в Кассу, ведь она скоро закрывалась.
    Слава богу, я успел и деньги получил последним, но с шестью золотыми тайлерами стал чувствовать себя гораздо спокойнее.
    Да, деньги не решают всех проблем, но действуют очень успокаивающе.
    Сначала я помылся и отправил в стирку гильдейские шмотки, с удовольствием одевшись в гражданское. Потом встретил Гриту с аккомпаниатором и быстренько попрощался с ним, утащив девушку в комнату. Она была искренне рада меня видеть, и я сразу пообещал больше так не пропадать никогда.
    — Никакие приказы и обстоятельства не разлучат нас, я тебе обещаю. — я увлек девушку в кровать. Милая тоже соскучилась и часок мы не переводили дыхание, двигаясь в такт. Сначала я доминировал, но на третий раз девушка сама оседлала меня и, извиваясь получила удовольствие, как ей нравилось. В следующий раз она уселась спиной ко мне, так было еще слаще. Я даже удивился своим возможностям в четвертый раз, чего за мной не наблюдалось в прошлой жизни.
    Я бы не вылезал из кровати весь вечер и ночь, но идиллию разрушила Клоя. Она постучалась и сказала, что все готово.
    — К чему готово, — удивилась обессилевшая певица, успевшая задремать.
    — Серьезные и плохие новости, придется мне передать, раз уж я здесь, — ответил я, одеваясь поскорее.
    — Что случилось? — напряглась девушка.
    — Что-то с мужем Орнии? — она сразу поняла, в чем дело. Я кивнул и Грита принялась собираться.
    — Ты куда? — удивился я.
    — Пойду с тобой.
    — Грита, это неприятное известие, не думаю, что тебе надо присутствовать при этом, — пытался я отговорить девушку, но она твердо заявила, что пойдет со мной. Ладно, мне так тоже проще будет.
    Мы вышли из комнаты, Клоя ждала нас на кухне, держа в руках кусок черной ткани. Молча мы спустились во двор и медленно подошли к жилищу Понса. Из открытой двери доносились детские голоса и шумела сковорода на огне. Соседи, кто был во дворе, увидев наши скорбные лица и кусок черной ткани в руках Клои, молча присоединились к нам. Я постучал по двери, послышались шаги, и жена Понса появилась перед собравшимися жильцами. Она сразу все поняла, увидев столько народа и, особенно, ткань. Молодая женщина пошатнулась и привалилась к притолоке, сложив мокрые руки на груди. Лицо у нее сразу осунулось и опустело. Она и мы стояли друг напротив друга и молчали, пока Клоя не толкнула меня в бок.
    — Орния, крепись. Твой муж пал смертью храбрых в бою с нашими врагами, — начал я горькую весть, по земным лекалам, как насмотрелся в кино на Земле.
    Этого хватило, женщина сползла на пол, и молча зарыдала. Тут меня оттолкнули в сторону, Клоя, Грита и несколько женщин взяли процесс в свои руки, окружили вдову и закрыли дверь передо мной. Я постоял, огляделся вокруг и побрел к себе, мужики пошли за мной. У лестницы я рассказал спросившему меня соседу и всем остальным.
    Что знал, со слов Кроса. Что Понс погиб при штурме башни, что тело осталось тоже там. Что я сам не видел, ибо в штурме не участвовал, потому что охранял лагерь. В общем, все, что спросили соседи.
    Придя в комнату, я достал серебро, которое успела вернуть мне хозяйка, и вернулся к толпившимся соседям, отдал деньги и попросил купить, что надо на поминки, чтобы сегодня проститься с товарищем. Они давно его знали, года четыре прошло, как Понс переехал к своей будущей жене. Во дворе началась суета, мужики скидывались на поминки, женщины, узнав о случившемся, пропадали за дверью квартиры, откуда давно уже увели детей. Орния рыдала, ее успокаивали, Грита — громче всех. Кто-то сказал мне, что она сдружилась с женой Понса и несколько раз водила старшего сына гулять по городу. Вообще, последнее время часто пропадала в их комнатах. Это не удивительно, они были почти ровесницы.
    Несчастье соседки объединило жильцов дома, был проведен сбор денег для Орнии, все дали, что могли, Деньги, около полутора золотых, отдали мне, как товарищу погибшего. Я вручил их Клое, ненадолго забежавшей домой. И пошел прогуляться по городу, собираясь зайти в мастерскую и к Мортенсу, проведать, как парни устроились.
    На улице посвежело, собирался пойти дождь, поэтому я добежал только до работы, где был радостно встречен теперь постоянным сторожем Ятошем, уютно устроившимся на скамеечке перед сараем. Выглядел Охотник отдохнувшим, жизнью был доволен. Все же с покалеченной ногой целый день прыгать по мастерской, поднимать тяжести — было ему тяжело. Сторожем он чувствовал себя гораздо увереннее, эта работа была сродни службе в Гильдии, позволяла старику вспомнить молодость, когда стоял дозорным. Да и по ночам ему не спалось, все думы лезли про рано ушедшую жену, погибших детей, оборвавшуюся увечьем службу. Про погибших товарищей еще. Он мне так и сказал.
    Да, это было мудрое решение, поменять старику работу, которую он уже не тянул. На вопрос, как дела в мастерской, Атош ответил, что все в порядке, заказы есть, по-новому работается и быстрее, и эффективнее. Сам он, слов таких, конечно, не знал, но общий смысл был такой. Перехватили еще один заказ у соседей, сделали пару ремонтов, из подготовленных деталей. Новые парни работают отлично, не зря Крип за ними наблюдал раньше. Кузнец принес новый инструмент, ждет расчета. Крип уже пустил его в дело, ручки к металлу приспособил. Конкуренты были замечены, шляются, вынюхивают, почему мы клиентов перехватываем.
    Все было без особых проблем, я попрощался со сторожем и вернулся домой. Да, именно домой, в свою комнату и двор, где всех знал и все мне были рады. После тяжелого двухнедельного путешествия, сам был рад всем особенно. Хоть и повод случился не для праздника. Стол уже накрыли, женщины утешали вдову в комнате, иногда выходя присоединиться к поминкам. Посидели, помянули Охотника, вспомнили все хорошее. Я рано ушел спать, Грита так и осталась у своей новой подруги.
    Уже, лежа на матрасе, хотел вспомнить все, чем меня насторожил груз Рыжих.
    Но уснул без задних ног.
    

   

   

    

     Глава 17 НОВЫЕ ХЛОПОТЫ
    

    

    Утром меня разбудила Грита, нырнувшая под простыню. Она провела всю ночь рядом с вдовой, поэтому хотела только спать.
    Ладно, пора и мне явиться под светлые очи начальства, отчитаться и получить новые назначение. Драгер с Кросом должны были сделать это еще вчера, вместе с парой наших спутников, доложить, как все прошло. Побрился очень опасной бритвой, глядя в небольшое зеркало, оделся в гражданское, позавтракал и пошел к дому, где квартировал Альс.
    Клоя была уже с утра заплаканная, яишница оказалась пересоленной, что неудивительно.
    Пока шел, думал о превратностях судьбы, про то общее, что было у меня с погибшим Охотником. Недавно только так вспоминал и свою жизнь с Тонсом, который вольно или невольно, своей смертью помог мне встать на ноги в Гильдии, стать своим для остальных Охотников. Что могло произойти, если бы мой учитель и первый человек в этом мире дождался со мной вместе караван. Ничего хорошего.
    Смерть, теперь Понса, тоже оказала, прямо скажем, решающее влияние на мою встречу с Кремером. В ускоренном темпе — нахождение своего пути в новом мире, путем получения магических способностей. Если бы наши не полезли в башню, если бы поняли, что колдун им не по зубам и ограничились только наблюдением. Решили на рывке, внезапно его прижать и поспрошать про все интересное. Теперь понятно, чистой воды авантюра.
    А если бы ограничились наблюдением, как собирался поступить Драгер?
    Не знаю, всего скорее, не дождавшись активных действий с нашей стороны, Кремер пустил бы свое небольшое войско на нашу группу. Подобраться незаметными у Крыс точно бы не получилось. Полные сил Охотники легко бы ушли от преследования и частыми засадами резко снизили численность преследователей. Может, настолько, что вернулись бы к Башне, разобравшись, что Крыс осталось мало и осадили Мага. Но взять хозяина Башни, около источника его силы — такое трудно себе представить. Каменная колонна в Башне — оказалась этим самым магическим камнем, сложенным из нескольких кусков. Она уходила на десяток метров под землю и в Башне на столько же шла до верхнего этажа. Сколько в ней накоплено, трудно сказать, но даже маг третьей ступени около такого источника силы — был практически непобедим для обычных людей.
    Если бы не настойчивое желание Понса перевыполнить задание, то ничего бы такого со мной не произошло, и это было бы плохо.
    Ведь, когда появилась бы снова возможность встретиться с настоящим Магом? Может, и никогда.
    Конечно, думать так я могу, когда все произошло как произошло. Не случись засады, не погибни Понс и другие парни, так и вернулся бы я в Астор в полном неведении насчет своего пути в этом мире. Если бы пережил погоню и стычки.
    Но все случилось, я стал магом, прошел самое простое обучение. Могу теперь жестом руки сбить человека с ног, даже убить, если повезет. Могу накапливать магическую энергию в своем теле, от того же света Ариала, нагретых камней, горячей воды. Совсем немного, но на несколько силовых ударов хватит. Мне надо постоянно тренироваться, увеличивать мой потенциал, копить энергию и учится дозированно тратить ее. Пока у меня не получалось управлять силой своих ударов. Кремер объяснил это тем, что надо пару месяцев плотно позаниматься, прежде, чем начнет получаться.
    Плохо, что в городе это абсолютно невозможно, сторонников у меня здесь категорически нет. При любом заметном проявлении магии все сдадут меня, и Грита, и Крос, и будущий, надеюсь, компаньон Крип. Люди относятся к обладателям магических умений резко отрицательно и их можно понять. Каждый из выживших в Беде, наверняка устроенной Магами, потерял всех или многих родных и друзей. За прошедшие одиннадцать лет раны в душе подзатянулись, но при первом проявлении магического умения просто разорвут на мелкие кусочки.
    Хорошо, что у меня нет привычки использовать магию постоянно. Тот же Кремер даже двери открывает не рукой, а магическим толчком. Делает это уже на автомате, бессознательно. В городе он спалился бы сразу.
    Дошел до склада, кивнув страже в Рыбных воротах. Подумал при этом, что можно засветиться в трактире, куда ходит стража и гвардия. В том же Лисе и Журавле.
    Альс был на складе, слушал доклад управляющего. Из парней не было никого, все пропадали в Сторожке.
    Я присел на улице и ждал, когда Мастер освободится. Про себя я решил больше ни в какие походы не ходить, наотрез отказываться.
    Если только не соберусь эмигрировать к Магам на Север.
    Но разговор прошел быстро, по-деловому, без эмоций.
    Альс был совсем не ласков, раздражен, явно большей пользы ожидал от нашей сборной солянки. Еще раз выступить в Ратуше хотелось, наверняка, с хорошими новостями. Про крутую Гильдию.
    Особо меня не расспрашивал, обвинений от него я тоже не услышал. А ведь хотелось ответить Мастеру пожестче. Типа, на какой-такой хрен я там, на Севере понадобился? Но повода высказаться не нашлось. Работа при Ратуше мне все же нужна. И мне и мастерской.
    Альс сказал ждать его перед обедом около Ратуши, одеться поприличнее.
    Интересно кони пляшут, совсем не переживает о моем трехдневном отсутствии, про алиби не спрашивает даже.
    Ладно, с облегчением я потопал к мастерской. Одной проблемой меньше.
    У Крипа даже лицо поменялось, когда я появился. Взял меня, почти как родного, за руку, показывая, что нового в мастерской. Запас деталей почти не уменьшился в углу, хотя парни и выдали две подводы.
    — Снова дозаказали, так удобно работать, когда все уже готово и лежит в наличии, — радовался хозяин, — Здорово, что золото в кошеле есть.
    Остальные знакомые тоже побросали работу и подошли к нам послушать. Двое новичков, те на такое не решились.
    — Как дела с заказами? Как конкуренты? Не шалят? — спрашивал я уже всех.
    — Есть непонятные движения, бродят по округе, выспрашивают. К кузнецу приходили, хотели узнать, что мы заказываем. Кузнец пообещал им свинца в горло залить, мужик он крутой. — рассказал родственник Крипа, Толс.
    — Да, Ольг, с кузнецом надо рассчитаться, он уже заходил, спрашивал, — спохватился Крип.
    — Давай, прикинь, что еще в мастерскую надо, сразу заказ оставим. Да не жмись, денег полные карманы, — похвастал я, — И рассчитаемся и денег вперед оставлю.
    — Как сходили? — осторожно поинтересовался второй родственник.
    Тут пришлось сделать печальный вид и намекнуть, что удача не была благосклонна к нам на Севере, тяжко пришлось. Но все это не помешает работе и развитию мастерской, ведь шкуры Кортов продались на аукционе дороже, чем я рассчитывал.
    С Крипом дошли до кузницы, и мокрый, по пояс голый, здоровенный Водер, бросил молот и вышел к нам подышать воздухом.
    — Вернулся, — ворчливо протянул он, — Я уже не знал, когда деньги увижу. Был, да сплыл. Крип только руками разводит.
    — Знаю, виноват, сроки не смог соблюсти, — покаянно протянул я, — Начальство дало четверть часа на сборы, потом сразу на корабль и все, прощай город Астор. На две недели оторвали от жизни. Сказали, только я могу город спасти, один такой. Вот и пропустил срок.
    Надо показать, что не просто загулял где то, а был на спецзадании.
    Кузнец проникся, вроде.
    — Сколько с нас, Водер?
    Кузнец сходил за доской, на которой углем писал заказы, вернулся и долго морщил лоб, пытаясь посчитать наш долг. Пришлось ему помочь, заодно и себе память освежил по стоимости. Вышло немало так, почти золотой тайлер за работу и железо. Еще один я оставил на новый заказ, который под диктовку Крипа написал уже сам углем на доске. Надо заранее обеспечить железом и изделиями из него наш бизнес, дерево мы и сами можем обработать, а вот с железом не так просто выходило, только заказывай и жди.
    Осталось у меня четыре золотых с собой, да еще у Крипа столько же, примерно, припасено. Вложил в мастерскую я уже пять тайлеров, надо быстрее договариваться с хозяином про долю, пока цена не взлетела на успешный бизнес.
    — Появились новые возможности у меня, от таких никто в здравой памяти не откажется. Похоже, что закупкой и поставкой товара для Гильдии придется заниматься мне, пока одному. Под финансирование Ратуши. Тут, в любом случае, столько вариантов намечается, что голова кругом идет. Сначала, освоюсь в Ратуше, пойму, как дела делаются. Купцы и владельцы складов сами начнут искать подходы к такому важному человеку. Закупающему на почти двести человек все необходимое.
    Про это я рассказал Крипу, пояснив, что на новом месте пользы принесу в разы больше, чем работая руками. Что скоро будет большой заказ, который можно приземлить у нас в мастерской, на производство арбалетов. Завтра я принесу один образец, для изучения и подготовки к производству. Не только подводы и телеги будут у нас в деле, но и оружие, нужное городу в огромных количествах.
    Это — уже совсем другой уровень, другие деньги. У Крипа, от нарисованной мной картины, голова кругом пошла. Но все же он спросил, где мы найдем столько дуг для арбалетов, ведь проблема в долгом производстве, год или два надо готовить.
    Сказал, что сможем решить и эту проблему и поэтому получим преимущество перед всеми остальными. В общем, оставил Крипа в легком недоверии, но ослепленного великими перспективами, зависящими от крутого компаньона.
    Вернулся домой и, быстро раздевшись, нырнул под простыню к Грите, безмятежно посапывающей после бессонной ночи. Думал тоже вздремнуть часок, но как-то незаметно пристроился сзади к девушке, задрал сорочку и вероломно напал на спящую. Красотка ахнула и попробовала вырваться, но я ласково и сильно прижал ее к себе и нашептал на ушко всяких подходящих по такому случаю словечек. Грита успокоилась и скоро сама стала подмахивать, пытаясь скорее добраться до оргазма. Кончили мы одновременно, Грита сдерживалась из последних сил, чтобы не шуметь, меня, как по голове ударили, сразу ослабел, в ушах зашумело. Я откинулся без сил и долго не мог отдышаться.
    — Так, Ольг, ты заканчивай с такими подходами, у меня всегда нож под подушкой лежит. Очень рискуешь своим хозяйством, — без шуток предупредила Грита.
    — Хорошо, милая. Теперь буду подходить к тебе только спереди. Но как я сильно кончил, чуть сознание не потерял.
    — Я это чувствую, вот-вот утону. Подай-ка мне ведро с водой и таз.
    Я выполнил пожелание девушки и сам стал собираться. Скоро обед, меня ждут у Ратуши.
    — Милая, у тебя после обеда какие планы? — нежным голосом спросил я, завязывая ремень на портах, — Может, что купить присмотрела? Я бы тебе помог, а ты мне.
    — Присмотрела, будь уверен. Чего тебе? — заинтересовалась девушка. Да, шоппинг, что в мое время, что здесь, в средневековье — одинаково интересен всей женской половине.
    — Работа у меня при Ратуше намечается, нужно одеться по этому поводу. Гильдейские вещи пойдут, в принципе, но лучше, чтобы одежда была посолиднее. Чтобы с уважением обращались.
    — Помогу, ладно. Сейчас у меня в Лисе распевка, поем тоже там. Через пару часов встретимся здесь.
    — Отлично. Как там вдова? Что делать собирается?
    — Что, что… Жить дальше собирается, детей растить. Мы ей пропасть не дадим. Все женщины нашего двора пока дежурить будут, по очереди, — сурово, я бы сказал, ответила Грита.
    Я дошел быстрым шагом до Ратуши, нашел скамеечку и занял ее с важным видом. Пора учиться на себя его напускать. Как тот сукин сын из первой мастерской, когда я пришел узнать про работу. За перевоплощение я бы поставил ему твердую пятерку.
    Пока сидел, вспоминал наш разговор с Альсом, крутил его слова и так. и так, даже взгляды вспомнил и интонацию. Нет, ничего не вызывает подозрений, Старший был реально раздражен, но ко мне претензий не было.
    Для меня это вопрос жизни и смерти, есть или нет вопросы по моему отсутствию.
    Время подходило к обеду, когда Старший вынырнул из главного входа Ратуши и, увидев меня, нетерпеливо махнул рукой. Сначала осмотрел меня придирчиво, но говорить ничего не стал.
    После этого Альс отвел меня на второй этаж, где в роскошном кабинете представил одному из секретарей, встречавших гостей внизу.
    — Знакомьтесь, наш человек, будет представлять Гильдию, Ольг Прот.
    И познакомил меня со Вторым секретарем Совета. Звали того Бромс, он занимался связями с главными подразделениями защиты города. То есть, служил связующим звеном между Главой Совета и желающими пообщаться с ним по всем вопросам. Сортировал публику, достойную попасть под светлые очи Главы от недостойных его внимания. Достойных было немного, а вот остальных — множество.
    На меня тоже взглянули с большим сомнением, буду ли я достоин потраченного на меня времени. Бромс спросил, грамотен ли я, могу ли писать и умею ли считать. На что я его заверил, что считаю лучше многих. Хотел сказать, — всех. Но решил не смущать такого серьезного чиновника.
    Сам Бромс меня проверять не стал, но намекнул, что этим точно займется его подчиненный, чиновник 2 уровня Кроф.
    Завтра меня ждут в восемь утра. И кивком головы Бромс отпустил меня идти, куда хочешь.
    Высокомерно немного получилось, у не последнего человека в городе. Надо и мне такое отношение, передающееся одним кивком, порепетировать. Явно чиновная братия ни во что не ставит Охотников, хотя с Альсом был очень любезен.
    Номенклатура, что сказать. Свояк свояка, одним словом.
    Да, придется мне тут попотеть. Надо и деловые качества проявить и не дать сесть себе на шею. Желающих почмарить начинающего снабженца найдется. Посмотрим, как тут окажется полезен мой жизненный опыт. Хотя, чего смотреть — будет все так же, как на Земле.
    Завтра уже посмотрю.
    

   

   

    

     Глава 18 ОТЛИЧНЫЙ ДЕНЬ С ПОКУПКАМИ
    

    

    Выйдя из Ратуши, как можно сердечнее попрощался с парой Гвардейцев, охранявших вход и, заодно, порядок на площади. Намекнул парням, что будем часто видеться теперь. Тогда они немного оживились и внимательнее рассмотрели меня. А то стояли, как сонные мухи, почти не обращая внимание на проходящих.
    Мне завтра одному в Ратушу заходить, уже не в гильдейской одежке. Не хочется простоять полчаса, упрашивая охрану и дожидаясь, пока кто-то выйдет знакомый и проведет.
    Жизнь начинает стремительно меняться, но нужно спешить.
    Некогда особо обдумывать новое предложение Гильдии.
    Пора переодеться и идти в мастерскую, парням то я ничего не сказал, на сколько в Ратуше задержусь. Быстро дошел до дома, поднялся в комнату и начал переодеваться в одежду попроще.
    Но долго одному побыть не удалось. Почти сразу в комнату проскользнула Грита. Похоже, ждала меня.
    Может, через год жизни здесь, если мастерская поднимется на серьезно прибыльный уровень или мои старания при Ратуше принесут свои плоды. То есть, получится стать не только бегунком по делам Гильдии, но и заработать авторитет и репутацию. Необходимые характеристики, чтобы участвовать в ратушных делах, чтобы серьезные люди предложили взаимовыгодное сотрудничество.
    Тогда можно пристально посмотреть по сторонам. И на женщин тоже. Но сейчас мне это совсем не нужно.
    Грита нравится своей независимостью и какой-то внутренней, настоящей уверенностью в себе. Я ее, конечно, сейчас плохо понимаю, что ее движет и куда она стремится. Профессия ей своя нравится, получается у нее выше всяких похвал.
    Куда она может стремиться?
    Выступать по трактирам — может и не смысл жизни, но высокородных покровителей в Асторе нет, кого захомутать из Совета или приближенных к ним? Сомнительно, не похоже на путь для Гриты. Не такой она человек.
    Был бы здесь театр или опера, было бы проще ей.
    Но пока с такими учреждениями я не сталкивался. Замков, куда могли бы позвать украсить своим голосом и внешностью какое-то торжество. Нет, ближайшие в Астрии. Да и проблемная это тема, в замок легко попасть, а вот выйти…
    Остается, выступать по трактирам на постоянной основе, торжествам и праздникам — иногда.
    Как я к этому отношусь? Да без особого восторга, понимаю, чем это пахнет.
    Поклонники, проблемы, выяснения.
    Все равно не откажусь. В этом мире я абсолютно одинок и просто крайне необходим свой человек.
    Грита с серьезным видом смотрела на меня, ожидая, как я буду себя вести, но я был готов. Купил у цветочницы в углу Ратушной площади небольшой, но красивый букетик и теперь сразу вручил девушке. И наговорил, естественно, много всяких, приятных слов. Про — звезду моих глаз и прочее. Словарного запаса на такое уже хватало, подумать только — всего три месяца в новом мире и уже дарю женщине букеты и пою цветастые дифирамбы.
    Очень ускоренная вживаемость в образ, ну прямо, как Штирлиц. И помощь от процедур в Храме несомненна, в прошлой жизни я точно не был таким умным и способным.
    Девушка оттаяла и разговор пошел легкий и радостный. Мы не стали касаться вопросов семьи и права, а болтали, как близкие люди и единомышленники. Первым делом Грита очень мягко попросила дописать ту песню, два куплета которой я успел надиктовать. Обещал сегодня же заняться и, если будет вдохновение, дописать оставшиеся куплеты.
    — Вдохновение я тебе обеспечу, — то ли в шутку, то ли нет, пообещала певица. Это меня взбодрило, и я долго не выпускал из объятий ее гибкую фигуру. Почти довел до своего матраса, но тут Грита выскользнула из объятий, напомнив, что Клоя ждет ее для прогулки по лавкам.
    Это, в свою очередь, напомнило мне о материальных моих достижениях и новых потребностях. И я попросил помочь мне с выбором качественной одежды. То, что я купил сам, подходило ходить в мастерскую, но для Ратуши не очень. Совсем не подходило.
    — Ко мне придет Скоп, мы будем репетировать, потом я свободна, — внесла ясность Грита.
    — Отлично, — ответил я и ушел в мастерскую. Пора поработать руками, не отрываться от коллектива.
    Но сначала перекинулся парой слов с Ятошем, зашедшим в мастерскую посмотреть, как дела на производстве.
    Я поинтересовался, что у него особо хорошо получалось в Гильдии. Он пожал плечами, сказал, что все хорошо выходило. Пришлось перефразировать вопрос, теперь я спросил, что было лучше, чем у других Охотников. Подумав, старик вспомнил, что лучше всех читал следы и кидал нож, даже в темноте, на звук.
    — Точно, по профилю будешь работать. Там и соседние мастерские заинтересуются в охране таким крутым профи, — убедительно подвел итог разговора я. Крип тоже согласился. Ятош направился отдохнуть перед дежурством, жил он через пару домов от мастерской, получив комнату вместе с содержанием.
    Засучив рукава, мы работали до четырех часов, когда мне пришлось убежать. По личным делам, как я объяснил Крипу. Мы договорились позже обсудить расширение производства и мою долю.
    Сейчас я торопился купить новую одежду, и вообще, прогуляться с Гритой по магазинам. Заявить о своих правах на, местами, популярную певицу и тряхнуть свежей кучей деньжат. И с сексом все прекрасно, и песня шикарная есть, но показать себя денежным кавалером — лишним не будет. То есть — просто необходимо для меня. Вряд ли простой рабочий из мастерской, хоть и с перспективой стать совладельцем, может всерьез заинтересовать такую симпатичную девушку.
    Отлично, маленькая, но победа.
    Грита уже ждала меня, сразу вышла из своей комнаты и молча спустилась во двор. Соседи, первый раз увидевшие, что мы куда то вместе пошли, вытаращили глаза. По дороге я обрисовал ей свои потребности и широким жестом предложил купить себе, что надо. Глаза у девушки удивленно раскрылись, она явно не ожидала такой щедрости. С собой у меня было четыре золотых и около 30 серебра, если не хватит, то оставим отложенное на завтра.
    Мне требовалось что-то солидное и неброское из одежды. Грита сразу направилась к нужной лавке, сказав, что вся Ратуша закупается здесь. Цены были высокие, но и качество заметно выше, чем в лавках, где я закупался до этого. После долгих примерок подобрали мне брюки и зауженную куртку, по последней моде. Как ее понимала Грита. Надеюсь, она в курсе местной моды, хотя я вспомнил, что и Бримс щеголял в чем-то похожем.
    Но цена меня поразила и заставила внутреннюю жабу вытаращить глазенки. Вышла как раз пара золотых за все, с легким галстуком. Догадался договориться на возможность обмена с небольшим дисконтом, если окажется, что это одеяние — не совсем то, что мне потребно.
    Теперь интересно, что выберет Грита. Судя по целеустремленности, с которой она направилась в соседнюю лавку с тканями, у нее уже все присмотрено. Так и оказалось, отрез ткани, похожей на бархат, уже был отложен и ждал оплаты. Моего серебра едва хватило. Хорошо, что ткань была не из самых дорогих. Продавщица, упаковывавшая ткань, с интересом разглядывала певицу и на меня тоже кидала взгляды. Будет, о чем поболтать с подружками. Кстати, миленькая девчонка, рыженькая, с мелкими веснушками вокруг носа. Прямо, как солнышко.
    Грита тоже заметила взгляды, которыми мы с продавщицей обменивались, но не стала обращать свое внимание на такие мелочи. Мы, нагруженные покупками, упакованными в тканевые кульки, вышли из лавки. Постояли у входа и как-то быстро решили, что не будем торопиться в комнаты.
    Девушке, належавшейся в постели, хотелось погулять, мне, после всех сегодняшних новостей, хотелось посидеть и попить пивка. Не спеша обдумать сложившееся положение. Поэтому мы договорились прогуляться до порта, посмотреть на кораблики и вернуться в дорогой кабак с лучшим в городе пивом. Грита только переживала, что подшафе я не смогу досочинить как следует новую песню. Я ее искренне заверил, что так у меня гораздо лучше получается. Вдохновение и все такое, а красивая девушка рядом однозначно улучшает процесс.
    В порту, к вечеру, жизнь затихала, последние подводы выезжали через ворота, и мы не смогли долго любоваться живописными видами. Стража готовилась закрывать основные створки, оставляя маленькую калитку. Кучка веселых моряков прошла мимо, настойчиво советуя такой красотке оставить этого верзилу и идти с ними. Я только улыбался, но Грита четко послала, как она сказала, таких славных парней, к не очень юным красоткам. Морячки поржали и пошли по своим делам. Стража, за нашими спинами, тоже прислушивалась к тому, как Грита лихо поговорила с моряками, посмеялась и позвала заходить.
    Остра на язычок моя подруга, работник песенного жанра.
    Обосновались у Бромса в трактире. Опять же — красиво и солидно, шикарное убранство и шустрая девка, та же самая с бюстом. Но и она как-то не так сильно его выпячивала, скорее, в себя втянула. Взяли пива и перекусить пока, мне — светлое, Грите — темное. Народу в зале сидело немного, все купцы, в основном. Грита вошла, прямо, как из лучших дворянских кровей, спина прямая, лицо надменное. На ходу такая перемена с ней произошла.
    — Кого-то увидела, милая? — поинтересовался я.
    — Неважно, — не соизволила пояснить певица.
    — Ладно, — не стал я дальше интересоваться. Понятно, что кто-то предлагал девушке содержание и прочее. Яркая она и слишком хороша собой, часто такое слышит, наверняка. Я, хорошо, что переоделся в лавке в новые шмотки, в чиновничьем духе. Все же в одежде Охотника не то ощущение. Да и окружающие в дорогом трактире скорее пренебрежительно посмотрят, вслух то никто не скажет члену уважаемой Гильдии. Ведь, если получишь за неуважение, кому жаловаться? Только руководству, а они могут и послать подальше. Если за дело.
    Но все равно, в этой одежде приятнее сидеть, не надо никому ничего доказывать.
    Мы попивали пиво, я понемногу разговорил Гриту, потом попросил табличку с воском у разносчицы и начал надиктовывать третий куплет. Дело у меня шло споро, что и неудивительно. Проникновенные и трогательные слова входили в душу, поднимали ее к небесам и оставляли там. Грита сидела с потрясенным видом, когда я, наигрывая мотив, прочитал слова через некоторое время. Они привели ее в полный восторг:
    — Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда.
    Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят..
    Мне удалось верно передать интонацию и ритм, Грита сразу заерзала, мечтая начать репетировать с аккомпаниатором прямо сегодня. Сейчас.
    С ее то голосом, красота получится неимоверная. Страшной силы вещь.
    Хит на все времена.
    Кстати, как здесь с правами на песню, можно ли зарегистрировать?
    После пива прогулялись к трактиру, где Грита выступала. К той самой *Лисе и Журавлю*, куда ходит более обеспеченная часть мастеров, где лучше пиво и редко дерутся. Оказалось, что находится он на соседней улице, всего метров шестьсот от нашего дома. Двухэтажное крепкое здание, с новой крышей, номерами на втором этаже и даже под крышей. На первом был трактир, довольно большой и хорошо обставленный. То, что это место дороже *Жаровни* и трактира Сохатого, было видно сразу. И столы красивые, и скамьи поудобнее, и стойка длинная и шикарная, из затемненного дерева. Часы тоже имелись, висели над стойкой.
    Народ подходил понемногу, занимая места с видом на улицу. Грита сразу оказалась в центре внимания, разносчицы и повара собрались около нее и упрашивали спеть и сегодня, хоть несколько песен. День был будний, девушка пока не выступала постоянно, все же лекарь требовал больше отдыхать.
    Я пока перекинулся парой слов с охраной. Двое мужчин уже заняли свои места на входе, фильтруя посетителей и оружие, которое сдавали в невысокий шкаф.
    — Ты, что ли с Гритой живешь, Охотник? — задиристо начал один из них, блондинистый крепыш. Видно, что ему такая новость не нравилась.
    Но напарник постарше отвесил задире леща, и попросил меня не обращать внимания на новичка:
    — По голове вчера получил, не понимает, что несет. Племянник мой, драться любит, вот и огребает полной лопатой.
    — А что, бои у вас тут бывают? Места вроде нет перед трактиром.
    — Бывают, как же без этого. У нас двор большой, и место подготовленное, — довольно ответил старший охранник.
    — Хочешь попробовать, Охотник? — опять вылез блондинчик. Неугомонный парень.
    — Нет, что ты. Только посмотреть, — усмехнулся я и прошел до конца трактира.
    И правда, за окном была видна широкая и гладкая площадка, и была пристроена трибуна с выходом из трактира. С нее бои было особенно удобно смотреть.
    Грита позвала меня к себе за стол, мы вообще то пришли сюда поужинать, и она только сейчас освободилась от своих поклонников и поклонниц. Да, пора вводить здесь понятие автографа, только бумаги еще мало, ну можно на деревянных дощечках расписываться углем.
    Пока мы ждали первое блюдо, подошел хозяин поздороваться и познакомиться. Солидный такой дядька, с округлой, ухоженной бородой, весело шутил и постоянно отдавал распоряжения пробегающим мимо девкам. Мне он понравился, видно, что человек доволен своей жизнью и местом в ней. Повар сам принес блюдо с тушеной рыбой, запеченой в овощах и каше. Все было протушено и прожарено на отлично, прожаристая корочка на рыбе была особенно вкусной. Все это великолепие мы запили и, правда, очень вкусным и свежим пивом. Мне сразу захотелось здесь и обедать, и ужинать, настолько вкус еды был хорош. Поклонники пока отстали от певицы, и мы смогли в полной мере насладиться едой. Второе блюдо было из свинины, но доесть его мы не смогли и Грите упаковали с собой в маленькую корзиночку, как местной любимице. Сервис прямо ошеломлял, такого здесь я еще не видел.
    — Ты работаешь в очень хорошем месте, пожалуй, я стану здесь постоянным клиентом, — я совсем не шутил, придерживая певицу на полутемной улице.
    — Тебе понравилось? Место и правда — отличное, — Грита выглядела жизнерадостной и свежей, как роза.
    Довольные обновками и сытые, мы подошли к дому, когда чутье опять маякнуло, что кто-то интересуется мной. С трудом удалось удержаться и не юркнуть первым. Я галантно придержал калитку в воротах, пропуская Гриту вперед и собираясь упасть на камни, если только услышу звук спускаемой тетивы. Внимание я почувствовал опять из той же ниши, что и в прошлый раз. Оттуда меня можно было достать только из лука или арбалета. Копье или легкий дротик не добросить. Хотя, как знать. Рыжие могут и попробовать. Но к этому я был готов. Войдя в ворота, я не стал дожидаться, кто появится из ниши. Поприветствовав соседей, мы не стали засиживаться за общим столом. Грита ушла проверить Орнию, а я добрался до матраса, успев снова подумать, что надо было давно заказать кровать.
    Так, дело серьезное. Уже второй раз меня пасут.
    В следующий раз кто-то, точно, выскажет мне свое неудовольствие.
    

   

   

    

     Глава 19 УТРЕННИЙ ВИЗИТ
    

    

    Утро началось необычно рано. Меня разбудило покашливание и легкий стук в дверь. Прикрывшись простыней, я подошел к двери:
    — Кто там?
    — Ольг, это Крос.
    — Охренеть, сейчас выйду.
    Я набросил простыню на Гриту и стал одеваться. Крос обнаружился на лестнице, дверь ему открыла хозяйка. Надо ей сказать, чтобы больше не устраивала день открытых дверей. Или хотя бы спрашивала у жильцов, кого пускать так. Не, вообще никого не пускать.
    Приятель спустился со мной вниз, я поздоровался с парнем, открывшим ему ворота и до сих пор присматривающим за гостем. Видя, что проблем нет, тот вышел на улицу и пошел на работу. Мне сегодня в Ратушу до обеда, потом в мастерскую.
    Я внимательно посмотрел на гильдейца. Лицо у Кроса осунулось и в, прежде невозмутимом весельчаке и выпивохе, я даже не мог признать своего приятеля.
    Что же с ним случилось?
    Нет, я понимал, что разгром нашей группы и потери — так просто не пройдут.
    Для Драгера — точно. Он же был старшим в группе. Он и несет ответственность за все.
    Хотя Крос мне рассказал, что напасть на башню настоял именно Понс. Драгер колебался, стоит ли так рисковать, и Охотник просто принудил его и всех остальных сделать то, на чем сам настаивал.
    Все же Драгер был мягковат, по сравнению с Понсом. Он был великолепный лучник, жил со своими стрелами в унисон, но как командир — слишком нерешительный. Понс же был любимчиком Старшего Мастера, поэтому много и брал на себя.
    Но в этот раз не сдюжил.
    Штурмовать третий этаж Башни — это была авантюра вслепую.
    Крос конечно, тоже не похвалили, но так спадать с лица ему было не с чего.
    Мы сели за стол во дворе, и я приготовился слушать. Приятель прямо нервничал, в какой-то лихорадке перебирал пальцами по столу, облизывал губы и долго не мог начать разговор:
    — Ольг, мне нужна помощь. Нам нужна помощь.
    — Крос, ты успокойся. Расслабься. Помогу всем, чем могу, — пытался я его успокоить.
    — Кому вам? Тебе и твоим подругам? — я уже начал сердиться.
    Чего будить с утра такого занятого человека, спящего рядом с вкусной женщиной.
    Пришлось подняться к себе в комнату, полюбоваться спиной Гриты, плавно переходящей в хорошенький задок, наполовину прикрытый простыней. Я даже сглотнул слюну, но Крос ждал, поэтому я ограничился глиняной бутылкой, в которой плескались остатки ресы.
    Приятель выдул одну за другой две чашки и потянулся за третьей, но я потряс бутылку и продемонстрировал ее пустоту. Еще пара минут и крепкая реса подействовала, Крос, наконец, начал свой рассказ, уже не так сбивчиво.
    Они устроили девок в трактире Мортенса, по очень низкой цене и были довольны, как все обернулось. Деньги пришлось тратить, те, которые получили за охрану от Рыжих. Вообще, положено их сдать в Гильдию и уже потом получить свою часть. Но Драгер, как один из шесть самых основных Старших, решил, что можно потратить деньги и так.
    Тем более, других у парней и не осталось. У Драгера все, что было, лежало в Сторожке. Крос просто не тот человек, чтобы копить. Шлюхи бежали из Гардии совсем налегке, не став собирать все свои вещи, чтобы их не заметили и не вычислили. Теперь, естественно, девкам нужно было все покупать, чем парни и были заняты два дня.
    Приятель не зря весь путь на шхуне выспрашивал у меня про жизнь на гражданке, так ему понравились мои рассказы и возможность наслаждаться пивом в любое время. Он был хорошо по-житейски развит, мог читать и немного писал, поэтому попробовал подняться над бренным существованием и сравнить свою жизнь с моей.
    Но вот у людей, решающих все вопросы в Гильдии, был свой, жесткий взгляд на происходящее.
    Как сказал Альс — блядство!
    На самом деле, те двое Учеников, Кинс и Брин, уже побывали перед светлыми очами начальства, и все подробно рассказали. Естественно, в свою пользу, пытаясь выгородить себя и остаться пушистыми, поэтому приняло начальство друзей неласково.
    Особенно возмущало Альса то, что парни притащили себе девок из борделя Гардии, притом потратив на них деньги, принадлежащие Гильдии. В первый вечер им ничего не сказали, назначив явиться на следующий день. Начальство пока подумает над поведением своих горе-работников. Альс связался по скошу с Турином в Сторожке, описал все прегрешения друзей и было решено строго наказать нерадивых подчиненных. В несколько фраз Старшие порешали судьбу своих лучших бойцов.
    Чтобы другим неповадно было.
    Напрасно Драгер надеялся на свои регалии и заслуги.
    Его понизили в звании, за провал операции на Севере. Но это он бы пережил.
    Старшие, в лице Альса, в приказном тоне сказали ему собираться в Сторожку и учить новичков безвылазно, чуть ли не полгода.
    Кросу так же понизили уровень, на те же полгода и предложили искупить вину, так же обучая новичков. И забыв про пиво, город и двух девок, с которыми он очень сжился. Хотя никакой вины приятель за собой не чувствовал.
    Естественно, блондинистую подругу Драгера в Сторожку тоже никто не собирался пускать.
    Ошарашенные таким итогом парни просидели весь день в трактире, набираясь не по-детски со своими девками. Короче, потратили последние деньги, но вопрос, как жить и где — не решили.
    Поэтому и вид у Кроса был настолько убитый и потерянный. Поссорившись с работодателем и кормильцем, парни оставались без средств к существованию. Если бы это произошло только с ними, они бы сильно и не переживали. Но девкам нужно предоставить хорошее жилье и содержание, иначе они не будут жить со своими спасителями. Во всяком случае, долго.
    Спрос на симпатичных бабенок высокий, то, что в Гардии они были шалавами, особо никого не испугает. Подберут и еще спасибо скажут.
    Парни первый раз задумались о смысле своей жизни, зачем живут и так впахивают в лесу, безо всякого комфорта и женской ласки. Они, все же, рассчитывали на совсем другой уровень отношений со Старшими.
    Все это мне было понятно, я сам быстро понял, что такая романтическая жизнь совсем меня не прельщает. Вот уютная кроватка и вкусный завтрак — другое дело. За это стоит бороться.
    Да что бороться, за это и умереть можно.
    А жизнь Охотника — это что-то вроде добровольной каторги, сплошное преодоление лишений и тягот на службе Гильдии и городу.
    За небольшой прайс. И очень большой риск.
    Поэтому суровый приказ — забыть своих женщин, пережить временное понижение в статусе и пахать в Сторожке, обучая бестолковых новичков, друзья восприняли в штыки. На это они не могли пойти никак. Свежие отношения, хороший секс, сладкие слова в уши, относительная свобода две недели — все это настроило Драгера и Кроса против беспрекословного повиновения Старшим.
    Моя беззаботная жизнь тоже внесла свою лепту в бунт, который подняли приятели.
    Альс с Турином слишком перегнули палку, заставляя почувствовать опытных Охотников начинающими щенками, не имеющими прав ни на что.
    Старшие были слишком воодушевлены быстрым повышением роли Гильдии, выделенным финансированием и своей важностью, и не поняли, что переходить черту в отношении провинившихся не стоит. Тем более, лишать их только приобретенной семейной жизни.
    Поэтому Крос сидел теперь передо мной. Парни решили не выполнять приказ Альса и уйти в свободное плавание. Я узнал, что в отличии от Гвардии и Стражи, гильдейцы не являлись военнообязанными в прямом смысле этого слова и могли уйти из Гильдии в один день. Любой день, если будут недовольны своим содержанием и положением.
    Повелось так еще со старых времен, поэтому я удивился, что Альс настолько перегнул палку. Не похоже такое поведение было на него. Разве, что смерть Понса, к которому он относился почти, как к сыну, могла так расстроить. Ладно, если бы наказали одного Драгера, Крос то не был даже близко допущен к командованию во время разведки. С другой стороны, Охотник был уже Мастером, настоящим элитным Охотником, и единовластие упертого начальства могла надоесть ему гораздо раньше.
    В общем, парни после бессонной ночи и долгих споров, решили уйти из Гильдии и полностью порвать со своей старой жизнью. Но решить — это одно, вот выполнить свое решение — совсем другое дело.
    Когда нет денег, нет — любви.
    Поэтому у Кроса было два первоочередных вопроса. Первое — могу ли я занять денег, желательно побольше. И — второй, что я посоветую насчет работы на гражданке.
    По первому пункту я сразу успокоил приятеля, тем более, что денег у меня после продажи шкур — хватало. По второму я попросил время подумать. Хоть и не мог я сразу предложить работу опальным Охотникам, все равно успокоил Кроса, что с этим — проблем не будет.
    Подумав, я предложил дойти до Мортенса и там поговорить втроем, без женщин сначала. У меня оставалось еще полтора золотых после вчерашних покупок, сразу бежать в кассу не было причин, тем более, до ее открытия оставалось еще три часа.
    Оставив Кроса во дворе, я поднялся в комнату, по дороге сообщив Клое, что она может отдать мою порцию Грите. Певица, несмотря на стройность, любила поесть вволю. И даже больше. На мои шутки она отвечала, что слишком наголодалась в молодости, чтобы отказывать себе в еде. Клоя постоянно накладывала своей любимице лучшие и большие куски, с чем я безуспешно боролся. Лучшие куски нравились и мне.
    Денег, кстати, хозяйка так и не назначила, за содержание девушки.
    Как-то они сами договорились и на мои вопросы отвечали, что все хорошо и мое участие не требуется.
    Не требуется, так не требуется.
    Мне думалось, что Грита хочет быть более свободной в своей жизни и меньше зависеть от кого бы то ни было. Такой у нее есть жизненный принцип.
    К Мортенсу пришли как раз на завтрак. Трактир не изменился, но постояльцы еще не вернулись, спугнутые случившимися здесь несколькими смертями. Я пока заказал себе омлет и кувшинчик морса, Крос побежал поднимать Драгера.
    Парни спустились, тоже попросили завтрак и засели в углу. Драгер выглядел получше приятеля, поспокойнее, но у него девка одна была и деньги еще в Сторожке лежали. Да он и старше был на десяток лет, разница с молодым другом большая.
    После недолгих разговоров, я узнал:
    — что парни готовы бросить Гильдию,
    — очень не хотят терять своих подруг,
    — готовы буквально на все,
    — очень обижены высокомерным поведением Альса и его безапелляционным тоном.
    Я осторожно поинтересовался, как относятся, в принципе, к таким бывшим Охотникам в Гильдии. Мне казалось, что выход из такой серьезной организации только через старость, увечье или смерть. Но нет, за последний год вышли двое приятелей Драгера, нашедшие себе жен на хуторах около Астора и теперь занимающиеся крестьянским делом. Отношения вполне нормальные сохранились и никакого осуждения их поступку в Гильдии не чувствовалось. Считается, что обычным, более-менее приличным сроком работы на Гильдию признается минимум двенадцать лет в строю. Тогда можно рассчитывать на маленькое пособие, если получил увечье или тяжелую рану.
    Как, например, Ятош.
    Ушел раньше, сам или из-за увечья — ничего не получаешь. Та же логика, когда погибших на стоянке Охотников понизили в уровне. Если одному это было все равно, то семье другого — совсем нет. Они меньше получили денег, потому что отец погиб и не справился. Странный принцип, точно из времен выживания.
    Долго говорить не стали, я отдал парням все свои деньги и пообещал получить в Кассе еще. Даже пристроить их на работу в течении осьмицы или двух.
    На глазах Крос сразу ожил, да и Драгер все же, несмотря на спокойный вид, облегченно выдохнул.
    В свою очередь, я сам попросил помощи. Об этом я думал еще ночью и, получается, звезды встали именно для меня в счастливое положение. Два крутых профи-душегуба свободны от службы и зависят от меня.
    А я реально завишу от них, их умений и ловкости.
    Я попросил прикрыть меня сегодня вечером. Побуду немного живцом.
    И я рассказал приятелям про слежку, которую почувствовал второй раз. Где за мной следят и как надо подготовиться к захвату, и последующему дознанию, в полевых условиях, пойманного шпиона. Присмотреть место, для сурового допроса, рядом с моим домом, чтобы никого не побеспокоить. Соглядатая придется оглушить и дотащить. Неизвестно, как он себя поведет, может придется и прикончить. Куда потом девать тело?
    Парни даже глазом не моргнули на такую просьбу. Сказали, что посмотрят кругом дома и все приготовят. Потом прогуляются до мастерской и там мы все окончательно обговорим. Помогут по-дружески. Но мне надо на себя надеть кольчугу или еще что. Я, как раз, собирался арендовать такую вещь у Водера, на один вечер.
    Кажется, парни не совсем серьезно отнеслись к моей просьбе. Ведь, не исключено, будет не один соглядатай, может и опасный профи какой нанят моим недоброжелателем.
    Ладно, придут на работу, там договорим.
    

   

   

    

     Глава 20 ГОТОВИМ ЗАСАДУ НА ЖИВЦА
    

    

    Прогулялся к Ратуше, наслаждаясь теплым утром. Лавки открывались, хозяйки шли в порт за свежей рыбой для обеда. В новенькой одежде, постриженный и побритый, я нравился сам себе и обещал не переживать, пока налаживаются рабочие отношения и я разбираюсь, что требуется от меня Старшим Гильдии.
    Пока мне было ясно, что я призван отстаивать интересы Гильдии, в свете сильно увеличенного финансирования. Как это будет проходить — я не переживал, знание местного языка и письма были на нормальном уровне. Со счетом я мог и сам тут всех научить.
    Так что, главное — коммуникация.
    Посмотрим на средневековую.
    Потом мои мысли перешли на вчерашний вечер. Талантливый человек талантлив во всем, а Грита, несомненно талантлива, как певица.
    Так, довольно улыбаясь, я и добрался до Ратуши, где прошел мимо знакомой пары Гвардейцев. Поднялся к кабинету Бромса и осторожно постучался в дверь. Хозяин был на месте.
    Но, похоже, собирался убегать. При виде меня ему пришлось напрячь память, чтобы понять, зачем я пришел. Я напомнил свое дело и он, прихватив какие-то таблички, быстро отвел меня на третий этаж. К одному из своих чиновников, пониже рангом гораздо. Это я почувствовал явственно, судя по приказной интонации, с которой он передал меня в его руки. Тот, превратившись в вопросительный знак при виде Бромса, только увидел его спину, как сразу расслабился. В кабинете было четыре стола и четверо пар глаз пытливо уставились на меня. Одеты секретари были подешевле меня, но вид сразу приняли утомленный. И на моего куратора смотрели с сочувствием. Все расслышали, что я из Гильдии и меня надо ввести в курс дела, как снабжаются все формирования Ратуши и как это работает.
    Как объяснить это тупому Охотнику — вот, что я видел в глазах чиновной братии. На лицах большими буквами было написано — безнадежно.
    Поэтому по-хозяйски взял стул и подсел к назначенному ответственным чиновнику. Первым делом представился и выслушал в ответ, что зовут его Нильс, секретарь третьего ранга.
    — Так, что это значит? Вы — третьего ранга, Бромс — первого ранга. Значит, между вами есть еще кто-то?
    — Есть, секретать второго ранга Прим, — удивленно протянул Тильс.
    — Я так и знал, значит, вы подаете данные ему, он проверяет и подает Бромсу, тот уже на самый верх.
    — Где стол уважаемого Прима? — ласково поинтересовался я.
    — В соседнем кабинете. Но к нему без доклада нельзя, — испугался третий секретарь.
    Ну что ж, вполне понятная бюрократия. И в СССР всем управляли чиновники, хотя официально власть принадлежала трудовому народу. Всему. То есть — никому.
    Придется оформить заявку на снабжение с Тильсом, потом лоббировать ее у Прима, потом еще и у Бромса. Муторное дело, но вопрос придется изучить досконально. Есть же нормы снабжения Гвардии и Стражи, надо их получить и перевести на Гильдию. Тем более, есть, и наверняка, разница в снабжении в мирное и военное время. Деятельность Гильдии без труда можно отнести к боевым действиям.
    Гвардия, понятно, воюет на войне, Стража тоже. Спят в казармах, питаются там же, нормы определены. Гильдия же постоянно в напряжении, патрулирует ли границы, ведет поиск или преследование — нагрузки повышенные, значит и нормы должны быть другие.
    Разъяснил все свои мысли Тильсу, но он, конечно, начал пререкаться, ссылаясь на мнение вышестоящего начальства. Пришлось уверенно сказать, что этот вопрос я решу с Бромсом. Глаза парня округлились.
    Естественно, сам я не питал особых иллюзий на свой счет, по поводу Бромса. Но эту мысль надо донести Альсу и отстаивать здесь тоже. Пока Гильдия в фаворе, исключение можно привести к правилу. Конечно, сотню или полторы новичков на такое довольствие не поставишь, зато остальных вполне можно.
    Дальше я пару часов вникал в нормировку около сотни разных продуктов и даже пива, одежды и обуви. Например, по нормам Астора, одному военному полагалось две пары кожаных сапог, пара ботинок и пара шлепанцев для лета.
    Астор весьма богатый торговый город, с прибылью торговавший со всеми соседями. Благодаря развитому производству и хорошим землям — снабжал и Север и отсталую, феодальную Астрию. В Бейства и, дальше в пустыню, шло немного зерна и множество изделий. Они расплачивались своими продуктами, фруктами и мясом, тканями и драгоценными камнями. В общем, закрома новой Родины ломились от запасов, и надо было наладить ручеек снабжения в сторону Сторожки. Чтобы потом, ручеек стремительно перевести в форму полноводной реки.
    Передовой общественный строй для средневековья и ничем не сдерживаемая частная инициатива показывали отличные результаты. Думаю, через двадцать лет такой мирной жизни, и народа добавится много и соседей скупят на корню.
    Даже в Астрии революцию поднимут, за все хорошее против всего плохого.
    Обычный капитализм. Дипломатия канонерок против зулусов.
    Поэтому жалеть для родной Гильдии нечего и некого, вытряхнем все, что положено. Оказалось, что лоббистов от Гвардии и Стражи в Ратуше нет, этим занимались главы силовых ведомств. Они могли легко навещать членов Совета, и пользовались этим преимуществом. Мое начальство далеко, целый день ехать.
    Ну, вода камень точит.
    Забив голову уймой новых знаний и слов, я несколько раз прогулялся к кабинету Бромса. Хочу потребовать у него место для работы. Ну, стол и стул. Желательно, на втором этаже, чтобы ходить поменьше. Но Бромса не было на месте, или он не открывал специально.
    Шутка, конечно. Но и сидеть на стуле около стола Тильса — не мое дело. Мое дело — работать, и делать это в нормальных условиях.
    А эти условия необходимо выжимать и выбивать. Я, конечно, проведу время с Нильсом и выучу наизусть все нормы довольствия для каждого случая. Так выучу, что ночью спроси — все отбарабаню.
    Но после этого я должен занимать хорошее место, без кучи мелких чиновников. Поэтому я просидел в кабинете на стуле весь день, до обеда. И сидел потом, переписывая все, что мне полагалось знать, еще час. В три часа я попрощался со всеми секретарями и вышел на улицу. Там постоял рядом со гвардейцами, потрепался про всякую ерунду — узнал, куда они ходят попить пивка и где тренируются.
    Люди любят, когда кто-то проявляет интерес к ним и маленьким человеческим радостям. Двое военных оказались в возрасте и были женаты, поэтому по кабакам ходили редко. Но всю информацию имели, и поделились со мной любезно. Да, по поводу Лисы и Журавля, все оказалось, как я и думал. Вполне приличное место, бои проходят, есть свои чемпионы, в основном из Гвардии. Мастера побогаче этим не страдают, но любят посмотреть, оценить кухню и послушать музыкантов. Поблизости находились только этот трактир, еще очень дорогой кабак Горста и трактир Мортенса, куда понемногу уже возвращался народ.
    Я, между делом, поинтересовался, какая репутация у Рыжих, которые Северяне и сразу убедился, что этих уродов не любит никто. Служивые только не плевались, рассказывая про делишки Северян и склочный характер.
    Запомню, все, что наговорили военные.
    Рыжих подозревали, в общем то, во всем. И контрабанде и убийствах за деньги, и в том, что они собираются возглавить лихих людишек всего Астора.
    Шел к мастерской, прикидывая и так, и так. Вчерашнюю слежку можно списать на Рыжих, если бы этого не было еще до того, как я познакомился с этими уродами.
    Только в мастерской вспомнил, что обещал принести арбалет для изучения Крипу. Ладно, выполню обещание через какое-то время, когда освоюсь немного в Ратуше. Я забыл, что парни сдали все оружие на склад и у них ничего не осталось, кроме кинжалов и лука у Драгера.
    Пока знакомился с новыми инструментами, которые сам и заказывал у Водера. Ножовка по дереву, с широко разведенными и по-другому заточенными зубцами. Это удачно получилось, ничего не надо и править. Маленький рубанок, с закаленной кромкой и регулировкой наклона, все же нуждался в небольшой переделке. Стамески и долото уже в работе. Крип сделал к ним более удобные ручки, наточил немного и очень на них радовался. Авторитет мой, как изобретателя, тоже хорошо подрос.
    Сегодня пришел в одежде для Ратуши, поэтому руками не работал, только вносил улучшения и дополнения в работу и новый инструмент. Хотя, по мнению Крипа, он и так был идеален. Но я замечал недостатки и акцентировал внимание хозяина на них. Новая и дорогая одежда тоже произвели впечатление, я почувствовал более уважительное отношение со стороны парней. Уже не только новый парень, работающий рядом с ними, но и человек из Ратуши, где творится судьба города и его благополучие.
    Увлекся делами мастерской так, что не заметил, как появились Драгер с Кросом. Они стояли у входа и с интересом осматривались вокруг, прикидывая, наверно, что придется и здесь поработать.
    Наверно, прикидывали, каково это — работать своими руками.
    Они переоделись в гражданское, мы заранее договорились не палить Гильдию, если, что пойдет не так. Пока, ни на что сильно криминальное мы не собирались идти. Просто прихватим человека, оглушим, чтобы не кричал и не привлекал внимания, легкий допрос в укромном месте и дальше по обстоятельствам.
    Я сразу попросил парней, не рисковать, если соглядатай окажется опасен или успеет схватиться за оружие, тогда гасить по-настоящему, наповал. Только потом обыскать, как следует и приметы запомнить. Труп можно и там оставить валяться, таскать тело, с риском попасться — ни к чему.
    Покойника с нами не свяжут, но заинтересованные люди поймут, что шутки кончились.
    Лучше все же допрос устроить. Кто, когда и зачем?
    У Драгера чехол с луком за спиной, несколько стрел в нем. Крос внешне без оружия, но в длинном плаще. Попросил меня взять широкий деревянный молоток из мастерской, на один вечер.
    Попрощался в Крипом, познакомив с парнями и предложив подумать, куда их можно пристроить у нас на работу. Но сам не очень верю, что такие профи придутся ко двору в мастерской по постройке и ремонту телег.
    Да и не хочу светить, что это я им помогаю пережить расставание с Гильдией, нашел работу и вообще принимаю горячее участие в судьбе опальных Охотников. Мне еще со Старшими, надеюсь, придется поработать при Ратуше.
    Они такие мои действия без вопросов не оставят.
    Дошли до Водера и я попросил у него висевшую на продажу обычную кольчугу, до середины бедра. На один, два вечера напрокат, хочу мол, привыкнуть к ношению и весу. За денежку, утром принесу завтра.
    Кузнец согласился, как я и думал, но поворчал немного. Вдруг опять я пропаду на пару недель, тогда придется купить. На том и договорились.
    После этого разошлись, парни пошли к месту предполагаемой засады, осмотреться и занять места заранее. Я отправился по своему обычному маршруту, в трактир, где без всякого аппетита перекусил. В голову лезли мысли, что лучше совсем не есть, вдруг стрела или болт попадет в живот и пробьет кольчугу. Пиво пить тоже не стал, чем изрядно удивил прислугу.
    В трактире сидел долго, пока вечер не спрятал соседние дома в темноте. Время было полвосьмого, народ с улиц уже разошелся, наслаждаясь домашним уютом и обильным ужином. Трактир тоже опустел, и я вышел на улицу.
    Все, время пришло проверить свою удачу, ловкость парней и, может быть, кольчугу Водера. На нее серьезно рассчитываю, кузнец уверял, что она и болты для брони держит, но я не поверил до конца. Вот обычный болт или срезень может и остановит. Но вдруг, стрелок косой окажется и вместо туловища в голову попадет. Да хоть в руку, хорошего совсем мало.
    Скорая с реанимацией не скоро приедут.
    Шел по улицам не спеша, приглядываясь к темным местам, готовый падать сразу, при любом подозрительном звуке, похожем на свист тетивы. Перед своим домом остановился, прочитал молитву и перекрестился. Вышел из-за угла и пошел к воротам, стараясь не таращиться в сторону ниши. Эти пятьдесят метров тянулись, как полжизни.
    Очень хорошо прочувствовал, что такое — тащить свой крест на Голгофу.
    На подходах к воротам услышал, как зашумел народ во дворе, кто-то из соседей выиграл в поддавки и шумно радовался своей победе. Несколько секунд я прислушивался к шуму и шагнул к воротам, берясь рукою за калитку.
    Краем глаза я заметил, как в темную нишу скользнула тень, и, с замиранием сердца, услышал хлопок тетивы.
    

   

   

    

     Глава 21 ЗАХВАТ И ДОПРОС
    

    

    Я отпрянул от калитки и неловко, но быстро упал на бок. Кольчуга под курткой негромко звякнула, но ничего в меня или рядом со мной не вонзилось. Повернувшись в сторону ниши, откуда мне послышался шум, я увидел, что в нее также быстро вошел человек, в котором я узнал Драгера, догадавшись об этом по его силуэту и луку в руке.
    Поднявшись, я осторожно заглянул за решетку, соседи так же шумели, споря, чья очередь играть следующим. Победитель довольно улыбался и посмеивался над спорщиками, утверждая, что ему все равно кого обыгрывать. Никто не расслышал моего падения, при таком то шуме у стола. Никто и не повернулся к воротам.
    Осмотревшись по сторонам и никого не заметив, я поспешил к нише. Около темного провала в стене, я затормозился и только собрался себя обозначить посвистыванием, как договорились. Как голова Драгера вынырнула из темноты и поторопила меня зайти. Ниша оказалась довольно большой, метра два на два, и идеально подходила, чтобы поджидать жертву. Из полной и глубокой темноты было хорошо видно место перед воротами дома.
    Драгер чиркнул кресалом и при неровном огоньке я успел заметить, как Крос вяжет руки лежащему на животе человеку. Драгер поднял с земли маленький арбалет и связку болтов. Потом он подошел к стене и нашарил там еще один болт. Закинул все в мешок, сунул свой лук в чехол и спросил Кроса:
    — Как он, надолго?
    — Да, пару требинок точно не придет в себя.
    Понятно, минут шестнадцать у нас есть.
    — Ольг, иди впереди, мы за тобой, в восьмушке лиги. Иди, не спеши, если увидишь Стражу, дай знать, как договорились. И отвлеки их на минуту.
    Драгер и Крос уже в гильдейских куртках, видно, надели именно на такой случай, если случайно встретим ту же Стражу. Город стражники не патрулировали от слова совсем, ожидая известий о нарушениях порядка в двух своих Сторожках на территории города. Одна была в центре, другая на полдороги к Речным воротам.
    — Хорошо, куда идти?
    — Две лиги прямо и направо тоже две.
    Понятно, до тихого места, присмотренного парнями, шестьсот метров. Где-то в районе плотной жилой застройки. Ладно, им виднее, где киллера колоть, они тут всю жизнь прожили.
    Все же не зря я подписал парней на это дело, сам бы точно не справился. Молодец я, что такой продуманный и предусмотрительный. Серьезно меня заказали, настойчивые люди, даже очень дорогой арбалет выдали исполнителю. Знакомый какой то, где-то я его видел, только в полутьме не разглядел.
    Двинулись в путь, я впереди, парни тащат неудавшегося убийцу за мной. Идем быстро, стараюсь не отрываться, на первом перекрестке я жду их, получаю подтверждение, куда идти дальше. Улицы в темноте, чуть дают света слабоосвещенные окна. Столько, чтобы можно идти наугад, едва видя мостовую под ногами.
    Навстречу попался только один мужик, кажется, не трезвый. Я пока отвлек его разговором, спросив, где тут Каменная улица, мол, надо упившегося приятеля домой отнести. Мужик, сам ошарашенный встречей и моим вежливым тоном, непонятно махнул рукой назад и быстро исчез с наших глаз. Драгер успел для маскировки ругнуться на приятеля — пропойцу и все. Никого нет, только пыль столбом.
    Через пару минут я услышал легкий свист сзади и остановился. Значит, дошел до места. Как они ориентируются в этой темноте, я искренне не понимаю.
    Чутье такое, что надо, чтобы его выработать? Провести несколько лет в ночном лесу?
    Наверно.
    Они же не только за мной следят, парни и обмякшее тело тащат.
    — Пришел в себя, притворяется уже, — шепнул Крос, когда они добрались до меня.
    — Шуметь не будет? — насторожился я, в свою очередь.
    — Не сможет.
    И они затащили тело через проем в заборе, пришлось двигаться прямо за ними. Но Драгер оставил меня у проема, послушать ночь, как он сказал. Я остался и внимательно вслушивался пару минут в ночную тишину, пока Крос не возник у меня за спиной, изрядно напугав.
    Ведь слушал же, изо всех сил, а толку — ноль! Подошел вплотную, чуть в затылок не дышит.
    Почувствовал себя на секунду часовым в дозоре, которого глушат и тащат за линию фронта.
    Крос прихватил меня за руку и повел внутрь разрушенного дома. Мы перелезли через подоконник, прошли комнату, спустились в подвал и все в абсолютной темноте. Меня вели, как маленького ребенка, по всем ступенькам и дверным проемам, в которых не осталось дверей. Мы прошли еще пару подвальных помещений и, наконец, я увидел свет. Драгер зажег свечу и при ее свете я разглядел своего несостоявшегося убийцу.
    Тощий, молодой паренек, сидит на каменном полу, притянутый за локти к остаткам полуразрушенной колонны. Одет бедно, штаны потрепанные, рубаха грязная, ботинки на ногах совсем убитые. Взгляд еще не сфокусированный, рот приоткрыт и из него течет слюна. Приоткрыт, потому что ремень жестко затянут на затылке. Драгер достал и положил перед парнем страшного вида кинжал, так, чтобы тот был на виду. Рядом поставил деревянный молоток, взятый мной в мастерской.
    Крос пододвинул меня в сторону и заглянул парню в лицо, потом приподнял его голову и пальцем оттянул веко.
    — Очнулся, просто притворяется.
    Он взял кинжал и мгновенно приставил парню куда то в область паха, на что-то надавив там. Паренек забился, как припадочный, суча ногами по пыльному полу. Стон боли вырвался из перекошенного рта. Глаза сразу стали нормальными и с ужасом уставились на Кроса.
    — Тихо, — прошипел Драгер и его рука с ножом приникла к глазу теперь уже жертвы, надавив на глазное яблоко. Парень сразу замер, перестав сучить ногами и стараясь не дышать.
    — Пришел в себя, бедолага? — усмехнулся Охотник, — У нас долго не прикидываются.
    — Ты знаешь, на кого попробовал поохотиться? На Охотника. Теперь надо сильно стараться, чтобы остаться живым и целым. Очень сильно. Мне продолжить баловаться с ножом или ты все понял? — он чуть-чуть отодвинул лезвие.
    Паренек судорожно затряс головой, изо всех сил показывая, как он все понял.
    — Точно понял? — не поверил Драгер, — Нам нужны ответы и все правдивые. До единого.
    Парень мычал, что все очень даже понял и настойчиво тряс головой.
    — Так, начнем. Проверь его, — кивнул Охотник мне, — Если почуешь, что врет…
    И он сильнее надавил на глаз, заставив парня снова забиться в судорогах. Потом дал время тому успокоиться и кивнул Кросу. Приятель нагнулся и ослабил ремень на затылке, оставив на нем руку.
    — Кто тебя послал? — начал допрос Драгер.
    — Рябой, — сразу ответил парень.
    — Как тебя зовут?
    — Станс.
    — Прозвище какое?
    — Ежик.
    — Почему?
    — Не знаю. — попробовал уйти от ответа неудавшийся киллер.
    — Врет, — шепнул я, делая вид, что почувствовал вранье. Надо подыграть парням в этом представлении.
    Драгер наклонил лицо к парню, убрав нож на пару сантиметров.
    — Ты не понимаешь. Ты хотел убить гильдейца. Мы разрежем тебя на кусочки, засыпим солью и нам никто ничего не скажет. Только похвалят. Тебе понятно, что никто не поможет и не вступится.
    Парень снова затряс головой, боясь даже подать голос.
    — Давай дальше. Почему такое прозвище?
    — Я ел ежей. Когда голодал.
    — Кто такой Рябой?
    — Главный самый в нашей куче.
    Вот как местные жулики называют свою шайку.
    — Где живет, знаешь?
    Парень кивнул головой.
    — Ждет тебя сейчас?
    Парень снова кивнул.
    — Почему тебя послали?
    — Я сильно должен Рябому. Обещает долг списать и сделать ближним, если смогу попасть в гильдейца.
    — Только попасть?
    — Не, убить надо, но хотя бы попасть. Заказчики требуют быстрых действий. Вчера должен был еще стрелять, но испугался.
    — Чего испугался?
    — Что промажу. Сегодня весь день стрелял, с такого же расстояния и начал попадать два раза из трех.
    — А вчера что? — заинтересованно спросил Крос, до этого молчавший.
    — Мазал два из трех.
    — Кто заказчик? И почему раньше следил?
    — Когда? — удивился Станс.
    — Пару недель назад. — пояснил я.
    — Не, это не я был.
    — А кто? — настоял Драгер.
    — Не знаю. Но Рябой знал, где ждать и про нишу тоже сказал, — быстро выговорил парень, видя, как недовольно Драгер нахмурил лицо.
    — Ладно, кто заказал?
    — Рыжие, это точно. Сам видел, что они пришли к Рябому. И арбалет сразу появился.
    Драгер переглянулся с Кросом и кивнул мне, показав на выход из подвала.
    Мы вышли в соседнее помещение..
    — Что знаешь? Про Рябого? И почему Рыжие хотят твоей смерти? Из-за того, что с ними ругался? — быстро спросил Охотник.
    — Рябому, если это тот, я отвесил оплеуху за плохие слова в адрес Гильдии. На глазах всей кучи, как они говорят, — сказав это, я задумался. И продолжил:
    — Может поэтому и следили раньше. С Рыжими тоже немного ясно. Это не из-за ругани. Я услышал кое-что и они это заметили. Но, чтобы так быстро заказали? Арбалет точно от них, они с такими ходят.
    Я вспомнил, что пристально рассматривал оружие Рыжих во время плавания, пытаясь по внешнему виду понять, что они усовершенствовали в своем. Заметив мой интерес, уроды быстренько спрятали его к своим бабам под одеяло. И были очень недовольны. Хотя, недовольными они были всегда. Такие вот уроды.
    — Надо решать. Навестим Рябого сейчас, он ведь ждет парнишку, вот и приведет нас к нему. Если нет, надо решать, что делать с парнем. Что думаешь?
    Да, дилемма нарисовалась и она срочная, подумал я. Как всегда, думать нет времени.
    

   

   

    

     Глава 22 В ГОСТЯХ У ГЛАВАРЯ
    

    

    — Тут вот еще что, — Драгер помолчал, — Если Рыжие тебя хотят убить, мало что может спасти. Только исчезнуть навсегда из Астора, сразу и самого Черноземья, потом. Только так, эти черти не забывают ничего и не прощают никого.
    Вот так, мне сразу стало печально. Почти, как приговоренному к смерти, когда за тобой пришли. Камера, которая бесила, и которую ты искренне ненавидел последний год — кажется самым уютным местом мире. И ты готов провести в ней всю жизнь. Другими слова Драгер сказал, что маленькому, обычному человеку невозможно противостоять криминальной организации, сплоченной и беспредельной. Но любой человек мечтает что-то такое совершить.
    Вот и мне сразу Астор показался самым нежно любимым местом на всем свете.
    Бежать куда-то?
    От работы в Ратуше, мастерской, милой Гриты, проверенных уже друзей. Всего, что у меня есть в этом мире.
    Не хочу. Хотя и жизнь дорога.
    Драгер прервал мои раздумья:
    — Давай быстрее думай. Надо с парнем решать что-то.
    — Да что думать тут. Сейчас он в шоке, приведет нас к Рябому, там и поговорим. С обоими. Посмотрим, что Рябой напоет, — с суровым видом главаря произнес я.
    Вижу, что парни во всем круты. Но вот решение принимать не приучены сами. Придется на себя ответственность брать, говорить, что им делать и куда идти.
    — Если парень пропадет, а отпускать его по любому — нельзя. Тогда Рябой все поймет, перепрячется и поди его найди. И про заказчиков не расспросить будет. Надо сейчас к нему. Пока время есть. Стрелок после выстрела должен был убежать в сторону Рыбных ворот и потом долго обходить центр. Так, что по времени, все нормально. Укладываемся. Арбалет — тоже сбросить не должен, Рябой будет ждать, когда его принесут. Дорогая вещь.
    Драгер выслушал меня, обдумал слова и молча повернувшись, показал, что согласен. Мы вернулись в тот подвал, где оставили Кроса и пленника.
    — Собирайся, Ежик. Покажешь нам, где прячется Рябой и, если не обманешь, останешься жить. И долг твой спишется.
    — Нищему собраться, только подпоясаться. — усмехнулся Крос, развязал веревки на локтях парня и вздернул его вверх. Руки, связанные сзади, так и оставили. На шею накинули веревку со скользящей петлей.
    — Куда идти? — поинтересовался Драгер, не убирая нож.
    — В разваленном доме он, около стены. За каменными мастерскими. — быстро ответил Ежик, неотрывно глядя на сверкнувшее лезвие.
    — Помни, одно движение, не те слова или громкий вздох, Рябой, может и выживет. Ненадолго. А ты останешься там лежать. Если сдашь главного, выживешь. Предупредишь, выживет он, — спокойно предупредил Охотник.
    — Какие меры Рябой придумал? Для опознания своих.
    — Стучать надо, как условлено, — как-то нехотя ответил Ежик.
    — Что, опять мысли глупые в головушке завелись? Может, и покричать на людном месте собрался?
    Парень промолчал уперто. Драгер кивнул Кросу и через секунду раздался болезненный стон. В темноте я не видел, что там приятель сотворил с моим потенциальным убийцей. Но боль, страдание и страх я почувствовал отчетливо. Стонал Ежик долго, минуту, не меньше.
    Драгер поднес свечу поближе, когда парень перестал стонать.
    — А теперь? Еще хочешь проверить себя? Как ты крут и насколько долго?
    Ремень был снова затянут на затылке парня, и он мог только мычать, с неприкрытым ужасом глядя на Кроса.
    — Ты пойми, дурашка. Мы — на службе, нам можно все. Если ты даже привлечешь внимание Гвардии или Стражи. Они будут слушать только нас. Тебе не поможет никто, — ласковым, прямо соболезнующим голосом внес ясность в этот затянувшийся разговор я.
    — Теперь готов? Какой сигнал придумал Рябой? — так же спокойно спросил Драгер.
    Крос опять отпустил ремень, и парень торопливо пробормотал севшим голосом, что сигнал — два раза постучать и потом еще четыре раза.
    Без разговоров мы прошли темные комнаты, поднялись наверх и, немного погодя, выбрались на темную улицу. В том же порядке отправились к стене, чтобы от нее пройти до нужных развалин. Ежик сказал, что заходить надо от стены. Иначе там не пройти, или только, если сильно шуметь при этом.
    Еще пятнадцать минут по неосвещенным улицам, совсем опустевшим к этому времени, и мы добрались до нужного места. Может, нас и слышали сторожа, ночью охраняющие мастерские или лавки. Но мы шли спокойно, а освещенных мест по дороге не было, так что узнать нас не мог никто.
    Возле разрушенного дома Крос приставил нож под челюсть Ежика и предупредил того:
    — Только стучишь, а когда Рябой отзовется, тогда можешь ответить. Если он сразу не откроет — тебе конец. Если он что-то заподозрит — тебе конец. Если он побежит — тебе опять конец. Понял? Кивни.
    И Ежик быстро кивнул. В абсолютной темноте мы добрались до хлипкой двери, в которую парень и постучал связанными руками, как и рассказывал. Два удара и через десять секунд — еще четыре. В абсолютной тишине негромкие удары раздались, как колокол. Для этого Крос его развернул боком, чтобы Ежик мог достать до полотна двери. Пришлось прождать пару минут, пока изнутри донеслись звуки приближающегося человека. С кряхтеньем он добрался до двери и спросил:
    — Ежик, это ты?
    Крос стянул ремень со рта парня и тот, немного сдавленным голосом подтвердил, что это именно он, Ежик.
    — Чего так долго? Как все прошло?
    — Долго? — переспросил Ежик, — Так ведь пришлось обежать весь город. Народ во дворе услышал его вскрик и побежал смотреть, что случилось.
    — Вскрик? Так ты убил его?
    — Не знаю, куда попал, но он сразу завалился. И соседи со светом побежали к воротам. Я не стал ждать и дал деру, — довольно правдоподобно заливал Ежик.
    Видно, все же подумал и решил не рисковать жизнью. За своего кредитора, который отправил его на такое опасное дело, стрелять в Охотника.
    — Не мог еще раз стрельнуть? — недовольно пробурчал Рябой, начиная открывать дверь в темноте. В абсолютной темноте.
    Я так и не заметил, как Крос отодвинул Ежика и лихо махнул деревянным молотком, который с глухим стуком ударил по чему-то гулкому. Приятель сразу прыгнул вперед и, вроде, успел подхватить падающее тело. Драгер подтолкнул парня вперед и, стоя на входе, зажег одним движением кресала свечу.
    Берлога Рябого, даже слабо освещенная, производила гнетущее впечатление. Из мебели на полу лежал неплохой, ворсистый ковер, служащий одновременно и кроватью. Все остальное было переломанное, мусор кучами лежал по всем углам.
    Крос уже доволок тяжелое тело до останков камина, и я помог ему прикрутить Рябого. Сидеть Главе местной Кучи было неудобно, задранные вверх руки позволяли ему смотреть только вниз. Ежика посадили у него справа за спиной, в выемке за камином. Мельком глянув в его сторону, я подумал, что оставлять его не привязанным к чему-то прочному — пожалуй, не правильно.
    Но Рябой застонал и начал приходить в себя, и я переключился на него. Крос обыскал главаря и срезал с пояса пару кошелей, потом, спохватившись, снял и сам пояс. Дальше продолжил обыск и достал из ножен на ноге неплохой такой кинжал.
    Да, запасливый мужик, не просто так стал местным авторитетом.
    Драгер тем временем достал арбалет, с усилием натянул его, положив под тетиву какую-то грязную тряпку с пола. Он положил болт и с грацией опытного Охотника, наводил теперь арбалет то на Рябого, то на Ежика, испуганно замершего в своем углу.
    Было видно, что качественная вещь Охотнику очень понравилась, красивое ложе с маленьким прикладом сидело в руке, как влитое.
    Я подошел к Рябому и сильно задрал ему голову.
    Оказалось, что он уже пришел в себя. Взгляд главаря был осмысленный и не очень испуганный. Грозить страшными карами он не стал, но не удержался, чтобы констатировать:
    — А, ты, сучонок! Конец тебе, не скроешься никуда и твоя сраная Гильдия тебя не защитит! Везде найдут и штырь в зад загонят!
    Я кивнул Кросу и приятель накинул ремень на рот Рябого. Тот пытался не даться и старый трюк с кинжалом в паху заставил его замереть.
    — Умереть можно плохо. А можно поделиться, что знаешь и остаться жить. Тебе выбирать, Красавчик, — сказал я.
    — Сразу поговорим или хочешь помучиться? — спросил я, внимательно глядя ему в глаза. Рябой был похож на крепкого орешка, глаза не отводил и смотрел твердо. Даже с закрученными руками, в унизительной позе, он держался хорошо.
    Я почувствовал к нему уважение. Он сделал неправильный выбор, ошибся и должен был платить. Своей жизнью. Рябой это чувствовал и не просил снисхождения. Он понимал, что его не простят.
    Ладно, сентиментальность — это хорошо. А сейчас надо вести себя уверенно, что нетрудно, когда тебя прикрывают такие парни.
    — Зачем ты послал следить за мной примерно две недели назад?
    Рябой попытался отвернуться. Но Крос держал руку на его затылке и не дал ему это сделать.
    — Что сказали Рыжие? И сколько заплатили?
    Рыжий молчал, не пытаясь хоть что-то сказать.
    Ладно, кое-что можно узнать и без расспросов. Я кивнул Кросу на пояс и кошели на нем:
    — Что там?
    Крос повозился в кошелях и достал деньги, медленно посчитал их и удивленно протянул мне:
    — Здесь ровно девять золотых и еще на половину серебра.
    Я показал приятелю, что может деньги оставить у себя.
    — Понятно, Рыжие щедро заплатили задаток. А ты послал на дело новичка… Жлоб. Нехорошо так жаться за деньги. Ты завалил все, за что попросил денег.
    — Одно тебя оправдывает, ты знаешь, что оставшиеся деньги ты не увидишь. Рыжие просто прихлопнут тебя.
    Я усмехнулся:
    — Мы можем тебя даже не убивать. Рыжие это сделают за нас. Особенно, если мы оставим тебя так сидеть. Не пачкать свои руки. Дать им повеселиться с тобой, эти уроды очень любят такие подарки.
    Судя по реакции Рябого, он очень хорошо себе представил такую картину. Сразу замычал что-то. Крос ослабил ремень и дал возможность высказаться бедолаге.
    — Чего тебе? Чего надо? Давай я скажу, что ты хочешь и мы — квиты. Разбежимся и не знаем друг друга.
    Я задумался. Можно, конечно, в условиях военного времени, пообещать бандиту жизнь, а потом, все равно убить. Но что он может еще сказать? Заказчика и так знаем, деньги нашли, если еще где то спрятано, то он нас к ним точно не поведет. Да и ходить с ним куда то — чревато, его так не запугаешь быстро, как того же Ежика. Сейчас мы по легкому собрали все, что надо, а усложнение операции, с переходами и поисками спрятанных денег, которых, всего скорее, и вообще нет. Это опасно, не стоит повернувшуюся лицом к нам Госпожу Удачу лишний раз испытывать. тем более, вранье все равно сразу не проверишь.
    Потом отошел к Драгеру и позвал Кроса. Мы негромко переговорили и, естественно, Рябого в живых не собирались оставлять.
    Если откинуть, что именно он послал за мной убийцу. Он все расскажет Рыжим и сдаст не только меня, но и парней. Не за чем предоставлять такую информацию уродам.
    Из города он никуда не денется и точно скоро попадется в руки заказчиков. Там он все расскажет, и даже больше придумает.
    В общем, и думать нечего.
    Возник вопрос, что делать с Ежиком?
    То есть, вопроса и не было. Он наемный убийца. Снисхождения не заслуживает никак. Но такой у него несчастный вид сейчас, тем более он все же привел нас к главарю. Хоть и упирался серьезно.
    Оставлять шляться его по городу нельзя, рыжие могут и до него добраться и разговорить. Да и сам он проболтается остальным членам кучи.
    Мы просто прикинули, куда мы можем его спрятать, если на время. Легко было бы в Сторожку на учебу отдать, но там его те же Старшие вытрясут. Да и не захочет жулик сложившийся пахать в лесу и полях за копеечку.
    В общем, к спасительному решению для Ежика мы не пришли. Но и не решили ничего пока. Крос подошел к Рябому, отвязал его и подождав, пока воспрянувший духом главарь разомнет затекшие кисти рук, показал ему, что надо вставать. С кривой ухмылкой на лице Рябой поднялся с трудом и тут же Крос тремя короткими ударами ножа пробил грудь и живот. Гримаса на лице бандита успела поменяться на очень удивленную, но ноги его уже не держали, и он упал назад в камин, ударившись головой о камни.
    Немая сцена надолго не затянулась. Ежик, видно, уже морально готовый на рывок, подстегнутый смертью на глазах своего главаря, резко рванулся к двери и ловко проскочил в проем. Шустрый парень, так ловко кинулся, даже со связанными руками. Тренькнул арбалет, и несчастливый киллер упал сразу за порогом. Болт вошел в спину точно в районе сердца, торчал только короткий хвостик.
    Среагировавший на движение Драгер довольно хмыкнул и еще раз полюбовался арбалетом в своей руке. Пришлось мне дойти до двери и зацепив уже мертвого парня за ноги, обратно втащить его обратно в комнату и доволочь до камина.
    После такой быстрой развязки, мы немного пришли в себя и решили, по моему предложению, имитировать взаимное убийство двух уголовников. Болт выдернули, нож вложили в ладонь мертвого Ежика. Кинжал Рябого бросили рядом с ним, измазав в крови. Даже пояс надели на Рябого, со всеми кошелями, заново.
    Осмотрели тщательно место кровопролития, но ничего не нашли интересного, кроме еще одного кинжала под ковром.
    Точно, очень осторожный мужик. Понятно, как поднялся в криминальном бизнесе. И стойкий, оказался.
    Правда, это ему не помогло.
    Мы вышли на улицу и сначала проводили меня до дома. Потом парни зашагали в гостиницу. Вечер выпал очень хлопотный, но и дел много сделали.
    

   

   

    

     Глава 23 ДЕЛА И РАЗМЫШЛЕНИЯ
    

    

    Дома с трудом вылез из кольчуги, все же не мой размер. Оно и понятно, народ местный мне по плечо, почти все. Вот в плечах, много кто побольше.
    Добрался до матраса, опять вспомнив про незаказанную кровать.
    Черт, теперь можно не спешить. Рыжие — это серьезнейшая проблема.
    Придется заняться ими первым. Ну, как первым. Так то, они меня уже заказали и, по всем мнениям, не отступятся, пока не достанут. Надо узнать, сколько их в городе и чем занимаются.
    Официально.
    Неофициально, я примерно знал. Тоже ничего успокаивающего для меня.
    С такими мыслями я забрался под простыню, обнаружив там сладкоспящую Гриту.
    И спокойно уснул.
    Утром проснулся с трудом. Хорошо, что Грита позвала на завтрак. Совесть ей не позволила съесть и мою порцию. Хороший все-таки человек, хоть и звезда.
    После завтрака и водных процедур я снова сидел в Ратуше, постигая науку снабжения. Тильс уже понял, что я хорошо разбираюсь в цифрах и запоминаю все нормы снабжения на раз. Мне осталось еще так посидеть пару раз до обеда и можно переезжать в более тихое место. Все данные я уже перенес на таблички. Имея их под рукой, можно сразу решать все вопросы.
    Другие секретари тоже стали относиться по — дружески. Я не задавался и вежливо спрашивал, что меня интересовало. Парни были, в основном, холостые и гордились, что ходили по выходным в *Лису и Журавля.* Я частенько болтал с ними о местных известных личностях, о пиве и боях на деньги. Парни чувствовали себя знающими и опытными ловеласами. Я же только посмеивался, представляя их лица, когда встречусь с ними в трактире, рядом с Гритой. О певице парни рассказывали с реальным придыханием и восторгом. Как о чем то недоступном и потрясающем.
    До Бримса я тоже добрался, в этот раз опытный чиновник меня узнал, но пытался поставить меня на место очень важным видом. Но я высказал свою продуманную просьбу-требование, ссылаясь на нужность эффективного труда для защиты города и качественного снабжения Гильдии.
    Это были непоколебимые аргументы!
    Бримс обещал подумать, я пообещал зайти вскоре, чтобы получить отдельный кабинет для нужд Гильдии. Для уважаемых Альса и Турина. И, естественно, для повышения своего статуса. Не в коридорах же нам согласовывать и обсуждать сведения под грифом *для служебного пользования.* Там делов не на пять минут.
    Тем более, надо обсудить с ними мою задумку получать на активных Охотников по нормам боевых действий. Бюрократическая машина явно была не готова к такой наглости от только что принятой на содержание структуры. Но железо надо ковать, пока горячо.
    По слухам, Альс укатил в Сторожку. Наверняка обсуждают с Турином, что делать с бунтарями и сластолюбцами Драгером и Кросом.
    Вариантов не много, на самом деле — или понять и простить, и то, не уверен, что парни вернутся. После такого отношения и снова за маленькую денежку впрягаться в ярмо?
    Или и дальше быть суровыми и несгибаемыми начальниками.
    Пусть лучше будут суровыми, хотя бы некоторое время.
    Впрочем, Драгер с Кросом, наглядно увидев, сколько можно поднять деньжат за полдня подготовки и активных действий на пару часов, с почти таким же риском для жизни. Что и в лесу. Думаю, вряд ли вообще думают о возвращении.
    Мой план и щедрость — реально подняли авторитет на недосягаемую высоту, даже по сравнению с Альсом. Они ведь делали точно то, чему их учили много лет. Только, не в лесу, а в городе, притом, рядом с девками и пивом. Даже не надо на нудную и утомительную дорогу к предгорьям и обратно тратить пару недель, все под боком.
    Вопрос, только как перебить всю Рыжую братию? Если реальных бойцов всего двое. А тех гораздо больше, и они серьезные и неукротимые бойцы?
    Вот это вопрос.
    В обед сбегал к Мортенсу. Там и пообедал с парнями и их девками, они снова собирались идти по лавкам. По деньгам мы решили, что они забирают добытое и я списываю долг. Ведь парни меня реально прикрыли. Но, пока забираю арбалет в мастерскую. Как образец для дальнейшего производства, но считаться он будет нашим общим имуществом. Надо и в общее вкладываться. Такая машинка с болтами стоит минимум двадцать золотых. Тоже основательный взнос в общее дело. Я убегал в мастерскую, попросил парней дождаться меня перед ужином. Но передумал на выходе из трактира, сам пошел в другую сторону, решив заняться жилищем Рыжих, подходами к нему и всем, что можно увидеть из-за ограды.
    Прогулявшись мимо закрытого двора Рыжей братии, я понял, что это не просто. Ворота были добротные и высокие, двор был обнесен высокой, под три метра каменной стеной. За забором виднелся довольно высокий дом, в три — четыре этажа, сложенный из красного кирпича.
    Ничего не скажешь, хорошо Рыжие основались в Асторе. Даже странно, что верных псов Магов так ублажили городские власти. Или они одними из первых вернулись и заняли сами усадьбу? Впрочем, это не важно.
    Зато я нашел новую точку для наблюдения. Через невысокий двор от усадьбы, я увидел высокое здание и узнал в нем трактир, тот самый, где работает Грита, где отлично готовят. Тот самый — *Лиса и Журавль*. И, комнаты под сдачу на третьем этаже, почти нависали над двором Рыжих.
    Это было предчувствие удачи. Я еще не знал, что буду делать, но уже понимал, что удача может повернуться ко мне лицом. Можно получить информацию об образе жизни Рыжих. Сколько их на подворье, как они охраняют себя, куда ходят и прочее. Драгер с Кросом свободны, и мы уже прошли путь через лишение жизни моих врагов, достаточно сплотивший нас. Деньги, упавшие парням, очень их вдохновили. Особенно тот восторг, который выказали девки, узревшие наглядно золотой дождь и тут же нашедшие кучу поводов бежать по лавкам.
    Хотел сказать парням, чтобы не разбрасывали золото горстями. Но подумал, что для моей задумки, это даже хорошо. Легче будет их подвигнуть на риск, когда постоянно нужны деньги.
    В мастерской я достал из мешка арбалет и вручил Крипу для детально разбора. Крип обалдел от качественной вещи и сразу с братьями полез изучать агрегат, забив на работу. Потом прогулялись до Водера и обсудили с ним, как выковать упругую дугу для такого ложа. Кузнец сразу признал арбалет, как изделие Рыжих, очень качественную и дорогую поделку. Нам такая миниатюрность была не нужна. Материалы можно было пустить дешевые, не полировать ложе и без украшений — на таких условиях мы могли выдать продажную цену в несколько раз дешевле рыночной. Я сразу заказал Водеру десяток таких дуг для арбалетов из стали, тем более он порадовал меня, что разыскал секрет для той самой, очень упругой ковки. У кого-то из старых мастеров выпросил, как сам и похвастал.
    Да, дела явно идут в гору. И в Ратуше. И на работе.
    Одна только беда, с Рыжими уродами и их злопамятностью надо что-то делать.
    Что делать, я еще не знаю, но понимаю, что разговорами не обойдемся. Придется много крови пролить, но как это сделать в центре города, против очень боевитого и сплоченного противника — не понимаю. Ладно, может наблюдение покажет.
    Надо комнату на чердаке снять. На подставного человека. Хотя зачем посторонних впутывать, той же Грите можно снять, типа, для отдыха. Не вызовет подозрений совсем. Конечно, ей она и не нужна, но вот хранить платья и прочее добро вполне пойдет. Торчать придется кого-то нанимать, это у парней нужно верного человека спросить.
    Хотя сутками наблюдать не требуется, только время, когда начинается активная жизнь в усадьбе. Да я сам понаблюдаю денек и почти все пойму.
    Кто, куда, зачем и где есть слабые места.
    Хотя, какие нужны условия, чтобы победить без потерь — представить невозможно. Ну, мне деваться некуда. Или — или.
    Я пришел домой и растянулся на матрасе.
    Что же мы имеем?
    Первое, судя по сумме, примерно в десять тайлеров, найденной у Рябого. Деньги у Рыжих есть, и деньги немалые. Что особенно печально. Противостоять такой группе с финансированием — бесперспективно. Без встречных действий.
    Это как против мафии бороться ожиданием, что убийцы промахнутся. Один уже промахнулся. Потому что было не трудно предугадать, где ждать нападения. И серьезные профи были со мной в этот момент. Если бы не они, то пятьдесят на пятьдесят, что остался бы я лежать перед воротами.
    Других желающих я, может, тоже смогу обнаружить за счет умения. А, может, и не смогу. Или это будет удар ножом в темноте, или не в темноте. Да тот же выстрел из любого окна любого заброшенного дома. Или не заброшенного.
    Вариантов много. Да и профи могут быть в другом месте.
    Ладно, отлично, что получилось денег забрать у Рябого. Хорошо, что он их не прятал, а носил на себе. Так бы точно помучился перед смертью. Но, видно, был готов быстро убегать и не ждал, что Ежика так сразу повяжут и расколют.
    Парни и без денег бы помогли. Но второй раз — не уверен, что подписались бы. Если бесплатно.
    А так землю Охотники копытами роют. Одиннадцать золотых всего за пару смертей и немного умения. Притом, темных личностей, которых они и без денег должны щемить беспощадно.
    Рыжие вызывают еще более негативные эмоции. Но ведь и страх тоже вызывают, они уроды совсем другого уровня. Не то, что местная шантропа.
    Тут без финансовой приманки не обойтись. Деньги, понятно, у Рыжих водятся.
    А что еще я видел?
    Есть несколько бочек с дорогим вином, однако, это не наш вариант. Надо время на обыск огромного дома, народ очень рукодельный, как почти гномы. Трудно будет найти сразу.
    В бочках что-то было, именно поэтому меня и заказали, когда поняли, что я услышал неположенное.
    Точно.
    Теперь я был в этом уверен. Просто, на наказание за грубость не тратят столько денег, десять золота задаток и десять после смерти заказанного, наверняка. Рябой эти оставшиеся точно не получил бы. Но, видно, что сильно торопили с покушением, Ежик это и подтвердил.
    Значит, все же в бочках было ценное, и много. Горсточку золота и камней не надо прятать в бочки. Что же они могли вывезти из Гардии, с такими предосторожностями?
    С такой сверхосторожной погрузкой шести из восьми бочек.
    Пора посетить Корна, он может знать, что такого ценного осталось на месте разрушенного города. Отсюда и будем танцевать.
    В любом случае, деньги у Рыжих есть, парней можно заинтересовать.
    

   

   

    

     Глава 24 НЕОПРЕДЕЛЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
    

    

    Занес Водеру кольчугу. Сказал, что понравилось носить, буду брать напрокат время от времени.
    Чтобы к весу привыкать.
    Кузнец посмеялся над моими рассказами, пояснив, что такому шустрому мужику, как я, тянуть военную лямку — никуда не уперлось.
    Да, надо понимать, что не все здесь простосердечны по средневековому, и в людях разбираются.
    Корн встретил меня с радостью, последние две с половиной недели я не баловал его появлением. Даже угостил стопкой своей дорогой ресы, чего за ним раньше не наблюдалось. Точно соскучился по интеллигентному собеседнику. Небольшой урок, пришлось вспомнить некоторые позабытые правила чистописания. Сдача табличек на проверку, прямо, как в школе. Забытое давно чувство, детством повеяло.
    Монета перекочевала на стол к учителю, еще приподняв тому настроение.
    Пришло время вопросов, которые, конечно, касались исконных слуг Магов, Рыжих. Пока меня больше ничего не интересовало, почему то.
    Тут Корн и подтвердил мои наблюдения, что есть мнение о происхождении этого народа именно от мифических гномов, которых катаклизм далеких лет выгнал из своих городов в горах. По преданиям, жили местные гномы все же на поверхности земли, в горах и под землю спускались только работать. Катаклизм они пережили хуже остальных рас, погибли и пропали под землей почти всем народом. Выжившие прокляли коварные горы. Спустились на равнины, но не выдержали давления людей, размножавшихся на порядок быстрее и вынуждены были вернуться на предгорья, где и перебивались кое-как, пока пришедшие Маги не призвали их под свои знамена.
    Даже выросший уровень жизни после победы не смягчил характер этих созданий, оставшихся на прежней дистанции от людей. Да и выжило их не так уж и много после кровопролитных битв. Тогда они служили, в основном, в охране Башен и, постепенно, более способные и коммуникабельные люди подвинули победителей.
    Во время Зимы один корабль с Рыжими смог добраться до Бейств, минуя Астор. Поговаривают, что команду они просто взяли в плен, а шхуну захватили. Теперь расселились, в, основном, в Асторе, поменьше в ближайшем Бействе, в Талаке. Еще в Гардии мародеркой занимаются и, как бы, с прежними хозяевами и их новыми слугами сражаются. Там иначе нельзя. Но никто в такое не верит, понимают, что просто видимость войны создают.
    — Вот, вот, — заинтересовался я, — Что такое было в Гардии из ценного, что не успели вывезти?
    — Из ценного? — задумался Корн.
    — Да все вывезли. Мастерская еще была большая, под контролем Магов, где обрабатывали драгоценные камни. Рыжие при ней мастерами и охранниками работали.
    Вот тут меня и озарило! Наверняка, в бочках был товар с этой фабрики. Камешки стучали по донышку бочек, Рыжие пытались это скрыть и только я один обратил на постукивание внимание, чем и подписал себе приговор. Больше ничем не объяснить такую оперативность в найме киллера. Наверняка, все за раз вывезли, когда поняли, что дело Магов — проигранное, но город Крысы все рано возьмут.
    Драгоценные камни — товар деликатный, сразу выбрасывать на рынок нельзя много. Наверняка, Рыжие держат коммуну в Бействах, где им совсем нечего делать, чтобы мутить с камнями и мешать их с другими, поступающими с побережья океана.
    Тогда мое дело совсем плохо. Денег у Рыжей мафии не просто много, а, пи…ц как, неограниченно много. Могут весь Астор с Ратушей купить. Ну, это я для красного словца, дело с ними мало кто захочет иметь. Но не мытьем, так катаньем они могут тут много чего подмять. Хотя сила все равно не на их стороне, Рыжих тут только терпят и при первых проблемах могут отправить подальше. Обратно на Север.
    С другой стороны, теперь точно есть, зачем рисковать жизнью. Усадьба Рыжих должна быть набита золотом.
    Надо донести до парней это открытие. Посмотреть на их реакцию. Они могут подумать, что я все придумал, чтобы спасти свою шкуру.
    Ничего. Есть, о чем им напомнить, про наше путешествие с Рыжими.
    Но, самое главное, это теперь — наблюдение из трактира. Теперь все от него зависит, можно ли что придумать для решения моей неотложной проблемы.
    Спасибо Корну, он мне глаза открыл на возможные варианты и попал в точку. На радостях я положил на его стол еще один дан, чуть не расцеловав старика. Кто, кроме него, может знать теперь, что там было, до Зимы, в этой Гардии?
    К трактиру Мортенса я подлетел, чуть начало смеркаться. Парни уже вернулись с шоппинга, девки в номерах примеряли обновы. Крос с Драгером спустились со мной в зал, собираясь поужинать и обсудить дела наши тяжкие.
    — Есть новости про ночные дела? — первым делом спросил я, хлебая горячую уху.
    — Тишина, — ответил Крос, так же обжигая рот. Драгер промолчал, сосредоточенно потягивая пиво.
    — Как погуляли? — перевел я тему разговора. Что-то они не разговорчивые.
    Все у парней оказалось отлично, они с удовольствием привыкали к новому образу жизни и, теперь, даже с недоумением, вспоминали прежнюю рутину и хождение по лесам.
    — По Гильдии не скучаете? — не удержался я.
    — Да, по друзьям скучаем, но не беда. Приедут в Астор, встретимся — расслабленно пообещал Драгер.
    Однако. Как парней свобода, хорошие деньги и новая семейная жизнь поменяли прямо на глазах. Пока, не скажу, в лучшую или худшую сторону, но перемена разительная.
    Особенно Драгер, вообще такой стал расслабленный и вальяжный. Одежду уже прикупил, поменял почти все гильдейское на цивильное, прямо барин какой-то внешне.
    Крос то не так переоделся, так у него и девок сразу две и удовольствие двойное.
    Приходится содержать обоих, что очень сильно бьет по бюджету. Молодой шведской семьи.
    Но, видно, парни пока не очень стремятся на разговор, важные очень. Понятно, что над ними так не каплет, как надо мной, а дело, которое я могу предложить, слишком рискованное. За ними Рыжие не гоняются, убийц не нанимают. Они то понимают, чего мне от них надо, и дешевить не собираются.
    Ладно, у всех своя рубашка ближе к телу. Я пока в долги тоже не полезу.
    Подожду.
    Пришел пораньше домой, Гриты нет, она в трактире выступает сегодня. Еще день-два можно спокойно ходить, пока Рыжие найдут нового стрелка. Хотя и сами могут попробовать, кто этих уродов поймет?
    Поэтому я собрался на всякий случай. Повесил длинный кинжал на пояс, прикрыл его гильдейской курткой и вышел во двор. Соседи пока не собрались под деревьями, у всех еще ужин. На входе в Лису сдал кинжал сразу, тем же двоим охранникам. Опять племянник попробовал меня подколоть, не хочу ли я в боях поучаствовать.
    — Что ты! Это же больно, — в ужасе отмахнулся я от него.
    Не до таких подколок сейчас совсем. Жизнь на кону и часики тикают, тик-так, тик-так.
    Грита тоже ужинала в одиночестве, Скоп еще не пришел и место оставалось за столом.
    Когда я подсел к девушке, она достаточно холодно восприняла мое появление. Это понятно, я вчера пропал на полночи, не предупредив совершенно. Она уже утром была суховата со мной. Не рассказывать же ей, что меня вчера хотели убить, киллер даже спустил скобу на арбалете, но секундой раньше Крос оглушил его размашистым ударом деревянного молотка. Болт, предназначенный мне, ударился в стену и отскочил обратно. Потом, я участвовал в сильно наказуемых делах, которые кончились смертью двух членов преступной организации. Хотя, может и не сильно, все же месть и право ответного удара.
    Лучше такую ситуацию рассмотреть на чьем-то примере. Если в местном суде.
    Перед девушкой стояло немаленькое такое блюдо тушеной свининки и я принялся ей помогать. Потом сходил за хлебом и, макая его в подливу, коротко объяснил, почему вчера пропадал так долго:
    — Появились проблемы с некоторыми людьми, вроде, как ты и говорила. Купцы через Редкена наняли местных жуликов. Пришлось решать вопросы.
    — Решил? — с живым интересом выпалила певица.
    Странный вопрос. Я же сижу перед ней и вроде еще не восставший из мертвых. Даже не раненый.
    Да, что-то все же есть, судя по ее реакции. Она реально побаивается каких-то последствий нашей победы в трактире Сохатого.
    — Что-то решил, что-то еще нет, — неопределенно и загадочно сказал я, подгребая к себе самый большой кусок.
    Грита не обратила на мои попытки никакого внимания, это на девушку совсем не похоже.
    — А когда решишь? — очень настойчиво спросила она, забыв про еду.
    — Вот, вернется Редкен с караваном или просто так, тогда вопрос и приземлим, — как можно солиднее ответил я. Чего волноваться, у такого крутого парня, как я, все схвачено.
    — А как ты это узнаешь? — певица не собиралась успокаиваться.
    — А ты думаешь, зачем ко мне служивый приходил, с Речных ворот? Весточку притаранил, от Фокса, — добавил я немного земной экзотики. И имя определенно местное, не подкопаешься.
    Грита не поняла слов, но о смысле догадалась.
    — Ну, приходил. И что? — волноваться она не прекращала.
    — Что он сделает первым делом, когда караван купцов астрийских увидит? Снова ко мне придет, ведь пять серебряных данов на дороге не валяются? Прямо с ворот и придет, его старшина еще и под зад пнет, чтобы скорее бежал, — с самодовольным видом вымолвил я и победоносно посмотрел на милую.
    Ну, как, разве твой мужчина не крут? Читалось в моем взгляде.
    Девушка зримо выдохнула. С облегчением. Враг не нападет внезапно.
    — Я тебе очень благодарна, ты так здорово придумал со стражей и денег не пожалел, — глаза Гриты обещали весомую награду.
    Это порадовало, ведь для чего живем и жизнью рискуем. Все для милых женщин.
    Хотел посмотреть номера на чердаке, чтобы снять для Гриты и ее вещей, как то так. Но делать такое надо утром, кто его знает, из какого номера лучше всего видно двор и дом Рыжих.
    Поэтому просто сидел, слушал, как милая поет и попивал местное вкусное пиво. Если забыть о нависшей угрозе, то жизнь была хороша.
    После выступления, небольшого по времени, все же — не выходной завтра, мы быстро собрались, добежали под мелким дождиком до нашего жилья и бухнулись на матрас.
    Полночи занимались любовью, как в последний раз.
    

   

   

    

     Глава 25 ВОЗМОЖНОСТЬ ОТОМСТИТЬ РЫЖИМ
    

    

    Утром едва не проспал на работу.
    Ночью долго резвились на удобном матрасе, милая из благодарности за сильное плечо и решение проблем, хоть и не всех. Я, как напиться не мог ее телом и губами, точно, как в последний раз.
    И такое может быть. Если вчера нашли Рябого и Ежика, кто-то из их же кучи, то и Стража, пожалуй, в курсе. А там и заказчики опечалятся. И засуетятся заново.
    Да, чуть не проспал. Подскочил в испуге на матрасе, Гриты и след уже простыл, наверно, на кухне с Клоей хлопочет. Хозяйка взялась красотку учить готовить также вкусно, с этим у певицы проблемы обнаружились.
    Благое дело.
    Я растянулся обратно, чем спешить, надо все получше обдумать. В мастерскую я теперь утром не хожу, мы с Крипом пришли к соглашению, что нельзя мне упускать такой шанс — зацепиться при Ратуше, на финансовых потоках. Пришлось ему солидно по времени объяснять, как приближенность к местным госзакупкам принесет гораздо больше денег, чем просто работа и конкуренция с соседом. Сам еще приползет с просьбой взять в долю на любых условиях.
    В Ратуше мое время строго не оговорено, могу хоть днями там не появляться. Пока отладка оформления снабжения идет, списки я все уже подал. Тильс отнес ко второму секретарю. Тот проглядит, внесет изменения по своему разумению и вернет обратно, на доработку.
    Бюрократы — они такие бюрократы, особенно в средних веках.
    Это на пару дней, потом дальше список надо толкать. Придется Альса, как тяжелую артиллерию, подключать. Тот за такие плюшки, как нормировка на боевые условия несения службы, не только Бромса пройдет, до Главы Совета доберется. Стоит только подсказать, куда землю рыть. Я еще подумал, что обеспечение покалеченных гильдейцев и помощь семьям погибших, тоже надо на Ратушу переложить.
    Как у Гвардии и Стражи.
    Чем мы то хуже?
    Все эти идеи зайдут Старшим на ура!
    Ценность моя в глазах сурового начальства резко повысится.
    Вчера же какая-то интересная мысль в голову приходила. Позабыл почему-то за ночь очень активных телодвижений с энергичной девушкой, которой уже пары оргазмов стало мало. Быстро к хорошему привыкает.
    Да, вот. В Асторе же торговая, буржуазная демократия, можно сказать. Выборов нет, все Капитаны выбраны — пожизненно. Это то ладно.
    А что гласят местные законы про контрабанду и сокрытие товаров от обложения налогом. Да еще на гигантскую сумму?
    Наверняка, ничего хорошего. Для таких именно торговых образований, неуплата налогов — самое страшное преступление. Страшнее смертоубийства и кровосмешения.
    Вот в эту сторону и надо копать.
    Начать военную операцию мщения с Драгером и Кросом — всегда успеется, надо, чтобы парни немного просохли от халявных денег. По идее, мне они взялись помогать бесплатно. Как товарищи и однополчане, выученные, как раз для таких дел. Ну, простил бы я им только долг, те полтора золотых, а деньги Рябого, с заказа на мою жизнь, себе забрал. Крос же мне их протянул, как положено, Старшему в деле.
    Были бы гораздо сговорчивее вчера. Сглупил, однозначно.
    Теперь думают, наверняка, если такое безобидное, почти, дело потянуло на одиннадцать золотых. То за штурм усадьбы Рыжих надо не меньше полусотни золота просить. И деньги вперед. Что-то такое я вчера и почувствовал.
    Где я могу узнать местные законы, по контрабанде и неуплате налогов?
    В Ратуше, есть там фискальный и мытарский отдел, кабинет на втором этаже. Сам видел, когда Ратушу изучал, ногами гуляя.
    И Корн, конечно, знает законы, но у него потом спрошу, он лавку свою рано не открывает.
    Ладно, пора на завтрак, только зубы почищу допотопной щеткой, из простой щетины. Сам смастерил, из деревяшки.
    Сначала отправился в трактир. Сразу сказал подскочившему ко мне парню, что я от Гриты и девушке нужен номер, для хранения одежды и инструмента Скопа. Номера на втором этаже стоили солидно, аж по два дана за просто номер с завтраком. У Мортенса было подешевле, как я помню. Сказал парню, что номер нужен дешевый, он сразу повел на чердак, где были устроены такие клетушки, для небогатых клиентов. Как современные мансарды, крыша начиналась не от пола чердака, а была приподнята на полтора метра. Я повел парня на сторону, где была усадьба моих врагов, объяснив, что не надо, чтобы светило бросало лучи на платья и инструменты. Номера с той стороны тоже были разные, и побольше и маленькие, для одного-двух постояльцев. Я выбрал маленький, небольшое окно которого выходило на двор усадьбы, позволяя рассмотреть и вход в дом и двор.
    То, что мне и надо, все как на ладони. Окно прикрывали филенчатые ставни, еще одна необходимая вещь для грамотного наблюдения. Если сзади подсветки нет, то не рассмотреть человека, наблюдающего в окне за двором усадьбы.
    Я выбрал этот номер, стоил он всего полдана без питания.
    — Цена только до ярмарки, — предупредил слуга.
    — А когда ярмарка? — поинтересовался я.
    — Да через две осьмицы, — удивился парень моему незнанию.
    — Хорошо, беру его пока на осьмицу, там посмотрим дальше.
    Мы спустились, я оплатил номер и получил простенький ключ, уже все цивилизованно здесь. Потом я снова поднялся и где-то с час рассматривал двор усадьбы. Ничего особенного не происходило, пару раз одна из женщин вынесла горшки в огороженную яму, потом двое Рыжих ушли со двора куда-то в город. Обратил внимание, что на безопасность обращается серьезное внимание. Один из Рыжих, провожавший уходящих, долго изучал через щели в воротах улицу перед ними и потом сразу, мгновенно закрыл ворота. Второй в это время стоял на крыльце перед домом и не спускал глаз с ворот.
    Ничего себе, как все сурово у них. Такая бдительность только укрепила меня в мнении, что много добра в доме лежит. И ждет нас.
    Ладно, пошел я в Ратушу, надо узнать, как согласование поданных бумаг идет. Это не на долго. Потом метнусь к Корну и в мастерскую, посмотрю, что сделали там.
    И снова на пост надо вернуться, посмотреть, как Рыжие возвращаются в конце трудового дня. Я уже узнал, что в городе они, помимо криминала, занимаются обработкой и шлифовкой камня, все на очень приличном уровне, но торгуют дорого и цену никогда не снижают. Есть и мастерская под стеной и лавка, где продают товар. К покупателям так же неучтивы и насмешливы, впечатление такое, что в продаже совсем не заинтересованы. Имеют дела с несколькими другими мастерскими, где скупают изделия из камня и отправляют в Бейства.
    Такой вот официальный бизнес этой банды.
    Это все мне собрал Крос, по моей просьбе, вчера потолкавшись на рынке в том районе. Пока его девицы выбирали, что купить.
    В Ратуше первым делом направился в мытный отдел, где представился, как местный чиновник от Гильдии и попросил консультацию. На высоком служебном уровне.
    Что делать, если Гильдия обнаружила явно беспошлинный товар? Какие действия в этом случае положено предпринять? Кого вызывать и что грозит нарушителям?
    Крепкий мужик подошел ко мне попозже и по пунктам объяснил:
    — Если обнаружен такой товар или подозревается, что с товара не уплачены пошлины. То товар ставится под охрану, а сюда направляют гонца с известием. Товар, по возможности, везется в Астор. Если нет возможности, то гонцу объявят, что делать и сколько взять денег. Если товара много, то нарушителям светит срок в ближайших каменоломнях на берегу моря. Если оказано сопротивление и ранен или убит член Гильдии или Гвардии, или Стражи, то грозит каторга на рудниках. Если товара много или он дорогой, то каторга гарантирована.
    Увидев, что я задумался и усваиваю информацию, дядька добавил:
    — Если люди на службе, могут получить небольшую награду. Гильдию это тоже касается. Если сообщил обычный человек — то ему восьмую часть спрятанного и ввезенного без уплаты пошлины.
    Эти слова заставили задуматься. Я, вроде, работаю на Гильдию. Но присягу не давал, на верность городу Астору и своей Гильдии. Получается — я гражданский служащий.
    Какого тогда я повелся и поперся на Север?
    Не спорю, мне там оказалось побывать очень полезно. Для общего и магического развития.
    Я, вообще, еще не обсуждал с Альсом свою плату и нормы довольствия, мне положенные. Что является упущением с моей стороны, несомненно.
    — А кто является членом Гильдии? Тот, кто принял присягу? Если просто работаешь при Ратуше, считай — секретарем, значит — обычный гражданин Астора? — продолжал интересоваться я.
    Дядька задумался и неуверенно подтвердил мои слова. Потом направил на меня свой требовательный взгляд и спросил, не я ли знаю, где есть такие товары?
    На вопрос я ответил, что только подозреваю об этом и не хочу без уверенности позорить людей. И поинтересовался, как происходит оповещение о готовящемся преступлении.
    Если время есть, то надо здесь дать показания, они будут записаны и подтверждены приложением служебной печати.
    Да, записаны на восковой дощечке, что-то не успокаивает совсем.
    Если времени нет, то, надо идти в Сторожку Стражи или Гвардии и подать там сигнал. Что-то вроде нашего *Слово и дело*, только надо сказать — *Закон и порядок*. Служивые должны последовать с тобой и пресечь преступление.
    Это уже интереснее. Служивые, даже за небольшую выплату, охотно пойдут ловить жуликов. Правда, Рыжие такие себе жулики, что сами могут поймать и наказать. Поэтому надо народа побольше собирать.
    В кабинете Тильса не было, бегает где-то, поэтому я сразу направился к Приму. Второй секретарь долго не хотел верить, что ему придется именно со мной сейчас обсуждать нужды Гильдии и согласование норм. Но, после получаса препирательств со мной, аппеляций к отсутствующему сейчас Бромсу, Старшим Гильдии, все же сдался и до обеда вникал со мной в длиннющий список. Видно было, что я немало потряс его своей энергией, умением считать в голове мгновенно, знанием норм и довольствий. На обед я его выпустил все же, но обещал зайти завтра.
    Теперь в мастерскую и к Корну, потом на пост в трактир, пообедаю там же.
    

   

   

    

     Глава 26 ХЛОПОТЫ КАЗЕННЫЕ И МОИ ЛИЧНЫЕ
    

    

    В мастерской меня встретил помощник Крипа, тот ушел в Ратушу, заплатить налоги. Арбалет стоял посередине, на столярном столе, частично разобранный. Генс рассказал, как они обдумывают и соображают, чтобы упростить и облегчить конструкцию, но не потерять в качестве.
    — Главное для нас, это упростить все, что можно. Вес не так важен, в Гвардии и ополчении народ крепкий. Чем проще, тем меньше ломаться будет. Ремонтировать то нам придется.
    — Нам надо такой продукт, что был самый простой, крепкий и выносливый. Пусть будет потяжелее, попроще и не очень красивый. То есть полная противоположность арбалету Рыжих. Так что, не увлекайтесь копированием именно этого.
    — Я же вижу, что вы хотите такой же, но, лучше сделать. Нужен продукт другого уровня, как я и сказал.
    После всех внушений я ушел к Корну, понимая, что парни все равно будут делать, что-то похожее, на красивый арбалет Рыжих. Ничего, пусть сделают, и на дорогое оружие будет спрос. Но хорошие деньги принесет именно массовая поделка для Гвардии и ополчения.
    Пока можно не мешать Крипу с компанией, пусть делают, как могут. Может и лучше Рыжей братии сотворят. Мешать настоящим мастерам нельзя, карма ухудшится.
    Корн опять налил мне стопку, радостно потирая руки. Единственный ученик пришел очень рано, и старик думал, что я буду слушать его до вечера. Пришлось пообещать зайти в другой день, и слушать его несколько часов.
    Но не сегодня.
    Сегодня я зашел только проверить слова чиновника насчет премии за донос на укрывающих дорогие товары от налогов.
    Будем называть свои действия соответствующими словами. Этот поступок для меня — второй реальный шаг к спасению жизни. Если удастся сдать с поличным Страже или Гвардии Рыжих, то, скорее всего, получится отправить часть из них в кутузку до вынесения приговора. Но я больше рассчитывал, что Северяне окажут активное сопротивление служивым и нанесут урон или ущерб силовым органам. Зная про сложный и очень тяжелый характер, об этом было не трудно догадаться. Чтобы уроды без драки пережили конфискацию богатства и безропотно сдались и сели в каталажку — да ни в жизнь такого не будет.
    Если они и узнают, кто причастен к такой подставе, мне то все равно, приговор мне вынесен и обжалованию не подлежит. Останется Рыжих гораздо меньше на свободе, мне же легче. Тем более, если обыск в усадьбе проведут тщательно и найдут спрятанные камни, могут и всю банду на рудники отправить, вместе с бабами ихними.
    В любом случае, гнездо местное ликвидируют полностью, когда еще ихняя братия с Гардии или Талака подтянется. Да и тех в город не пустят жить, сто процентов.
    Руки точно покороче сделают, меня уже так легко не достанешь потом.
    Поэтому и придется мне, на чердаке трактира дневать и ночевать, чтобы наверняка разобраться с Рыжими. Все про них вызнать надо, когда уходят на работу, когда возвращаются, как открывают ворота и сколько их в Асторе. Драгер говорил, что вроде двенадцать рыл здесь живет, но ведь еще шестеро приплыли с нами.
    Прихватить надо Рыжих на горячем, контрабандном товаре, чтобы не смогли отвертеться.
    Тем более, премия полагается за такое нужное для города дело. Размер ее может быть очень большим, если мои мысли про камни драгоценные верны.
    Корн все подтвердил, но заметил, что премия может быть до четверти от конфискованного, если пришлось проявить доблесть при задержании нарушителей. Или рисковать жизнью и здоровьем.
    Ну, с этим проблем не будет, лично заколоть хотя бы одного Рыжего у меня руки чешутся давно.
    На всякий случай вернулся к кузнице и снова взял напрокат кольчугу у Водера, теперь на осьмицу. Кузнец, хоть и поворчал для вида, что изделие теряет товарный вид, на самом деле деньги взял с удовольствием. Крип еще тогда рассказал, что кольчуга получилась слишком дорогая, покупателей не было на нее ни разу.
    Одевать не стал и быстро дошел до трактира, где заказал обед в комнату. И пару кружек пива. Посижу с комфортом, время еще много до конца работы и торговли. Так я и ждал, грызя ребрышки и попиваю пиво, поглядывая через ставни на усадьбу.
    Рыжие появились к пяти часам, сначала четверо пришло, из мастерской, похоже. Судя по потрепанной одежде. Потом еще двое явились, одетые явно получше, наверно из лавки. Но вот меры предосторожности меня опять удивили, Рыжие как будто во враждебном окружении жили. Пока один шел открывать калитку в воротах, второй стоял на крыльце, около двери, видно, готовый захлопнуть ее сразу, при первой опасности. И у одного и у второго имелись топоры, но арбалет только у того, который охранял дверь в дом. При этом, он был заряжен и болт лежал наготове.
    Да, с кондачка дом не взять. Если только из-за забора лучник обоих успеет положить. Драгер наверняка может. Пока я видел восьмерых Рыжих и пару баб начал различать. Сколько еще в доме сидит, не понятно.
    Но, в сумерках, меня ждал сюрприз. Пиво в Лисе Рыжие тоже уважали, оказалось, и вскоре я увидел, как из дома и потом со двора вышли шестеро Северян, скоро они уже сидели в углу трактира, за столом, сплошь уставленным кружками. Это я смог с лестницы увидеть. Вечером наблюдать оказалось невозможно, двор усадьбы погрузился в полную темноту.
    Еще я заметил, что этих шестерых уже никто не провожал, калитку они закрыли сами, на ключ.
    Лестница была с другой стороны, за стойкой, поэтому я спокойно спустился, рассчитался за обед и вышел на улицу. Кольчугу я одел, на всякий случай.
    Грита ждала меня дома, мы сели во дворе и общались с соседями. Кто-то рассказал, что сегодня нашли двоих бандитов мертвых, вроде, как порезали друг друга сами.
    Ну, порезали и порезали, никто жалеть не стал, но подруга моя на меня смотрела, как впервые видела. Потом еще дома, в постели приставала, моих рук дело или нет. Я отшучивался, говорят же, сами друг друга поубивали. Так и не раскололся, девушка даже обиделась, но я был тверд, ничего не знаю, вчера не про этих рассказывал.
    Да и разве похож я на убийцу? Совсем не похож.
    Убийцы — это страшные кривые мужики.
    А я, наоборот — красивый и прямой! Вот, потрогай меня здесь. Теперь почеши здесь.
    Рассказывать про такие дела не надо никому, тем более женщине, с которой спишь.
    Сегодня она с тобой гуляет, а через год с каким-нибудь офицером Гвардии или стражником и все твои дела становятся известны людям, кровно заинтересованным в повышении и продвижении по службе. И для этого надо раскрыть пару глухарей.
    А тут, считай — чистосердечное признание. Остальное на допросе выбьют, обязательно.
    Вот так, с шутками и прибаутками, я твердо отказался от приписываемых мне подвигов. Навалять — могу, но убивать никогда не пробовал и не собираюсь.
    Гриту это не устроило, она даже ушла в свою комнату спать. Настойчивая она что-то, то ли боится, то ли еще что.
    Надо сходить в трактир, еще раз послушать надиктованную мной песню. Так у нее шикарно получается ее вытягивать, просто загляденье, только букет пошикарнее купить не забыть.
    Утром, за завтраком, встретились с мужем Клои, Троном. Он опять ездил с обозом на рудники, говорит, что устал очень в пути и думает осесть в городе:
    — Бывает в нашем деле такое, вчера еще с нетерпением ждал, когда в путь, а сегодня- уже невмоготу, как дома надо остаться. Может, через полгода и снова потянет. Теперь, думаю на работу в городе устроиться. Может, подскажешь такое место?
    Тут уже и я заинтересовался:
    — Что руками умеешь делать?
    Крип жаловался, что не хватает рабочих рук. Ятош перешел на должность сторожа, молодые еще учатся, я в Ратуше пропадаю. И с подводами заказов много, и арбалет надо разрабатывать, в общем — очень опытные люди нужны. Да и просто — любые нужны. Сосед — крепкий мужик, основательный такой.
    — Да все умею, подводы я и ремонтирую в пути, в основном, один, — объяснил Трон.
    О, подготовился хозяин к разговору, ведь знает, чем я занимаюсь. Точно, на хорошую плату рассчитывает. Это можно дать без проблем, мужик солидный, на ученическую ставку не пойдет. Будем ковать железо, пока горячо.
    — Тогда скажу, такой человек нам нужен. Можно сейчас и сходить в мастерскую, на людей посмотришь, себя покажешь.
    — А с платой как будет?
    — Это хозяин решит, Крипом зовут. Но я тоже слово замолвлю, ко мне прислушаются, — с авторитетом заявил я.
    — Сколько в обозе платили?
    — Ну, золотой каждый раз выходило, — объявил Трон.
    Понятно, это в среднем дней десять до рудников, там день-два погрузка и двенадцать ден обратно. Выходит, золотой в месяц выходило, плюс — кормежка.
    Но и жизнь — тяжелая и опасная. По солнышку то хорошо ехать, а под дождем — мука несусветная, скорость падает, грязь налипает, самому надо подводу подталкивать. Лихие люди, опять же. В здешней реалии их еще нет, но ведь появятся, рано или поздно. Да и большая банда Крыс шороху информационного навела. Гильдии то что, вырезали всех и дальше поехали, вот обычному обозу без охраны не отбиться.
    Сразу и пошли, хозяин захватил рабочую одежду и вперед, устраиваться на новом месте. Крип оказался уже на месте, разговаривает с Ятошем. Мы подошли, я представил Трона, как опытного человека, и мы с Ятошем отошли, ставив их договариваться самих.
    — Как служба, чего подозрительно не заметно? — поинтересовался я у Охотника. На всякий случай, могут меня и здесь поджидать.
    И в точку попал, поведал мне сторож, что вечером были замечены в округе пара Рыжих. Ходили, все осматривали, но спрашивать ничего не спрашивали. Увидев Ятоша, сразу исчезли.
    Ценное знание. Вообще, очень нужное мне. Значит, Рыжие уже курсе, что наемники не справились с работой. В этом я не сомневался, что в курсе. Теперь решили сами все разведать, может, и решить вопрос захотят своими силами. С криминальным миром, чтобы совсем серьезным, в Асторе — реальный напряг. Была пара отморозков, да и те повывелись. Да, провел Рябой определенную работу, пускал, видно, за мной кого-то последить. И информацию успел передать Рыжим, иначе как бы они успели меня отследить за эти пару дней. Я то, на работу теперь не хожу в одно и то же время.
    Придется пока ходить в мастерскую разными путями и возвращаться тоже каждый раз по новой дороге.
    Где же меня могут поджидать? Где-нибудь на подходах к мастерской, пожалуй. Но и так везде могут. По спине пробежал холодок, ощущение наведенного арбалета надолго прописалось в голове. Постоял с Ятошем, попросив его особенно присмотреться, если Рыжие снова появятся.
    — Не пугай их, только посмотри, где они спрячутся. Кажется, это по мою душу
    Ятош прямо помолодел, блеск появился в глазах. Породу не вытравишь из Охотника, всегда готов в бой.
    — Не переживай, все сделаю. Не люблю этот народ, сам понимаешь.
    Трон тем временем уже переоделся в рабочее и пропал с Крипом в мастерской.
    Думаю, без меня все решили. В найме на работу Крипу виднее, кого брать. да и сосед не продешевит, мужик тертый. Ладно, мне в Ратушу пора.
    Но пошел туда другой дорогой, мимо Речных ворот. На всякий случай. Старшины не было, зато знакомый стражник дежурил. Увидел меня и мой вопрошающий взгляд, отрицательно покачал головой. Даже печально, серебро не нарисуется пока. Значит, купцы еще не вернулись, и Редкен при них где-то служит. Дай бог, вообще не скоро вернутся, хотя, это вряд ли. Астор — основной торговый партнер Астрии, со степью у южан торговать не получается. Других вариантов у купцов нет пока, только в Астор продукты возить и товары в Астрию на обратном пути.
    В ратуше снова насел на Прима сразу. Он то при виде меня скривился, как будто перца пожевал. Но я не подал виду, с энтузиазмом продолжил продавливать мои списки. Ведь я уже понял, что все решает именно этот неприметный чиновник, секретарь второго ранга Прим. Тильс еще совсем не в авторитете, Бримсу некогда вникать во все списки подробно, получается все от этого винтика в администрации Ратуши и зависит. Мне надо с ним плотно общаться, сначала продавить повышенное снабжение Гильдии, важен самый первый раз, потом будет гораздо проще.
    Видно, что очень хотелось Приму меня послать подальше, к тому же Тильсу, хотя бы. Но он не был уверен, имеет ли такое право по отношению к представителю полномочному силового подразделения. Поэтому и терпел меня стоически. Но в этот раз все шло быстрее, видно донес я до его сознания, что все плюшки и ништяки сверху для родной Гильдии я отстою, не получится меня обдурить на голубом глазу.
    Положено — позвольте получить!
    Тем более, общался с секретарем я очень вежливо, не перебивал с возмущением, но все помнил и ни в чем не уступал. Если привезу такой обоз в Сторожку, как приготовил, Старшие меня на руках качать будут. Они то и не подозревают, что столько полезных и вкусных вещей мимо их носа проплывает, и мимо всех Охотников. Все же, централизованное снабжение, это дорогого стоит, тем более, в богатом, портовом городе.
    

   

   

    

     Глава 27 ПОВЕЗЛО
    

    

    Из Ратуши зашел сразу к парням, в трактир к Мортенсу, но на месте их не оказалось, гуляют, наверно, со своими женщинами. Попросил передать, что заходил Ольг, спрашивал Кроса и Драгера. Буду ждать их в *Лисе и Журавле*.
    Домой заходить не стал, сразу дошел до Журавля, опять обед в номер и пару пива. Если будут спрашивать, то я в четырнадцатом номере жду гостей.
    Занял пост, наблюдал и ничего особо интересного не видел, обычная бытовая деятельность. Шарятся немного по двору, выливают горшки, стирают и сушат белье. Одна Рыжая в сопровождении пары Рыжих сходила на рынок, вернулась через часок с парой набитых корзин. Что примечательно, корзины тащила сама, мужской помощи не требовалось. Я отлично перекусил и ждал, попивая уже третью кружку пива. Но к четырем часам началось оживление на дворе, один молодой убежал куда-то. Потом, через полчаса, почти бегом вернулись четверо рабочих и двое торгашей.
    А вот, убежавший обратно не вернулся, интересно. Где это он спрятался? Наверняка, около мастерской ждет.
    Потом стало еще интереснее. Три пары Рыжих разбежались в разные стороны, у двоих я заподозрил наличие арбалетов, судя по раздутым мешкам.
    Удачно, что на второй день наблюдения, я уже столько увидел. Еще более удачно, что я наблюдаю суматоху, которая направлена против меня, сто процентов.
    Три пары и наблюдатель.
    Есть, о чем подумать, пока пиво не окончилось. Получается, мне лучше из номера сегодня и не выходить, целее буду.
    Все же, где меня ждут?
    Пара у дома, где-нибудь на подходах. Пара около мастерской или лавки Корна.
    Где еще двое?
    Может, по улицам патрулируют, может у Мортенса ждут. Может и около Лисы гуляют, Грита здесь работает, я к ней прихожу. Да, скорее всего, рядом крутятся.
    Где тогда два арбалета?
    Один около мастерской, второй, пожалуй, здесь. Место людное, близко не будут подходить, это сто процентов. Около дома на холодное оружие будут рассчитывать.
    Но это только мои предположения. Логику Рыжих я могу и не понимать до конца. Скоро стемнеет, из Лисы я смогу выйти незаметно. Рыжие в открытую ждать меня не могут, в глаза сильно бросаются. Каждый прохожий их сразу узнает, а известно всему городу, что они или в усадьбе сидят или пиво в Лисе пьют иногда, так просто не гуляют по улицам.
    Ладно, совсем стемнело. Правда, сегодня эти уроды даже фонарь над воротами повесили. В ожидании большой движухи жизнь себе облегчили. Но освещает он только место перед воротами.
    Можно, конечно, дождаться, когда они все домой вернутся, если совсем о здоровье беспокоиться. Но, сидя в засаде, даже видя все, войны не выиграть. Надо хоть один удар нанести и завтра в местный налоговый отдел лыжи навострить, с заявлением.
    Хотя, в своей усадьбе, они могут все надежно спрятать. Да и по моему заявлению, вряд ли, пойдут честных, хоть и очень противных, нелюдей обыскивать. Надо их прихватывать, когда они спрятанное достанут и в тот же Талак повезут.
    Это — стопроцентный вариант!
    Что же я могу противопоставить этим уродам, если встречусь с ними в темном месте?
    Пара козырей у меня есть.
    Первое, в номере лежит качественная кольчуга. Вряд ли в меня будут стрелять бронебойным болтом, наверняка, обычным или срезнем. Против ножа или кинжала тоже выстоит, хотя противники гораздо сильнее обычного человека.
    Есть и второй козырь, который на людях применять очень не рекомендуется. Но в темном углу можно. На три-четыре удара магической энергии хватит. Или на пару очень сильных.
    В таком разе, надо кончать всех свидетелей. Надеюсь, в таких будут числиться только Рыжие уроды. И сразу смываться с места применения. Чтобы в Асторе кто-то мог заметить применение магии, я о таком не слышал. Но мало ли, какие умения есть у отдельных людей.
    Голову мне закрыть нечем, это печально, да и в шлеме буду выглядеть нелепо.
    Спустился по лестнице на полпролета и увидел, совсем не удивившись, того самого Рыжего, сидевшего у стойки, за маленьким столом, на двоих. Перед ним стояла сиротливо одна кружка, но место было выбрано неплохо, он видел всех входящих. На него косились посетители и даже обслуга, но он не обращал внимания ни на кого.
    Понятно, он тут на задании. Да, очень серьезно за меня взялись.
    Впрочем, сидеть тут до ночи, всяко лучше, чем торчать на улице, прячась в тенях.
    Однако, возник вопрос, как выйти незаметно и для него, и для пары Рыжих, вероятно, контролирующих вход. Я поднялся на свой чердак и дождался девку из прислуги, которую душевно попросил вывести через черный ход. Мужчину самой Гриты, конечно, вывели. Девка позвала того, взрослого мужика из охраны, он открыл дверь и выпустил меня в едва освещенный двор. Выход из него был в полной темноте, я сразу повернул в обратную от своего дома сторону и двинулся по темной улице.
    Сердце колотилось, в каждом темном пятне мне чудился Рыжий с топором. Но понемногу я вышел к Рыбным воротам, там по неплохо освещенным улицам добрался до своего дома и затаился в той самой нише, нырнув в нее, как в омут, готовый бить не глядя. В ней никого не оказалось, как я и думал. Ждут меня с другой стороны, как пить дать. Помня, что разглядеть в нише кого-нибудь у меня не получалось, я надеялся, что и меня не видно.
    Кто знает, какие умения найдутся у Северян, напрямую общавшихся с могучими Магами? Что-то есть, наверняка.
    Стоя в тени, я сканировал пространство перед воротами, но никаких эмоций не уловил. Никто, вроде, меня не ждет, сжимая кинжал или топор в руке.
    Очень хотелось просто зайти в ворота, спрятаться от неумолимых и сильных врагов, но я заставил себя, крадучись, пройти в тени от ворот и двинуться дальше.
    Сейчас я знаю, что меня ждут, завтра будет тоже самое, но страх ослабит меня. Жить, зная, что в любой момент тебя могут убить, достаточно тяжело. И вредно для психики.
    Дойдя до следующего угла, я опять остановился и подождал. Пока эмоции врагов выдадут их.
    Опять никого.
    Идем дальше. Примерно полчаса я крался по темным улицам и переулкам, пока не услышал шум трактира. До него оставалось метров сто пройти, когда сторожок выдал мне результат. В переулке, слева от улицы меня ждали. Я почувствовал недовольство, злобу и решительность закончить тоскливое ожидание хорошим ударом.
    По моей голове.
    Рыжие даже переговаривались, уверенные, что их никто не слышит.
    Привыкнув к темноте, я хорошо различал два сливающихся пятна за углом. Рыжие чесались, рыгали и не беспокоились о том, что звуки разносились далеко.
    Пришлось рискнуть и подобраться поближе. Двое Северян даже начали перекусывать, хрустя луковицами и жуя хлеб. Трактир хорошо виден, они спрятались в тени, и со стороны их трудно заметить, чего бояться. Стоят себе и стоят, захотелось прогуляться ночью и все.
    И тут, через окна Лисы, с раскрытыми ставнями, до меня донесся голос Гриты. Она начала концерт и даже охрана, стоявшая перед входом, поспешила зайти внутрь.
    Красивая мелодия вызвала недовольство у Рыжих, активно начавших материться на такое проявление человеческой культуры.
    Я пока достал из мешка пару припасенных по дороге камней, каждый весом по килограмму и еще шагнул поближе. На это движение крайний из Рыжих среагировал и начал поворачиваться ко мне. Камень хорошо попал ему по голове и сбил с ног. Второй Северянин успел отскочить в сторону, камень ударился о стену. Противник исчез в темноте, и я не знал, что делать дальше, достал свой кинжал, и выставив его, замер, прислушиваясь. Слышно было, как матерился получивший по голове, он уже встал и шел ко мне. Я отступил еще дальше и, оглянувшись, метнулся к следующему переулку. До него было метров пять, и я уже поворачивал, как правый бок обожгло и сильный удар чуть бросил меня на колени. Тяжелый нож отскочил от кольчуги и запрыгал на камнях мостовой. Преодолевая боль, пришлось стиснуть зубы, держась за бок. Я выглянул за угол и увидел Рыжего, нагибающегося за ножом. Я этот момент я почувствовал себя домашним котенком, бросившим вызов паре матерых уличных собак. Северянин нащупал свой нож и, насмешливо глядя на меня, начал подниматься на ноги.
    В этот момент я кинул руку вперед, магический удар прямо в лицо стер усмешку с лица Рыжего. Голова откинулась в сторону и из сидячего положения он всем телом приложился об камни. Мне послышался хруст, но точно назвать этот звук я бы не смог. Он лежал передо мной и только ноги дрожали, постепенно затихая. На автомате я присел и подобрал оставшийся лежать нож, сам не знаю зачем.
    — А где же второй? — обожгла меня паническая мысль! Я одним прыжком перепрыгнул через лежащего Северянина и развернулся.
    Нет, сзади никого! А то уже показалось..
    И тут я услышал, как тяжело дышит второй Рыжий, подковки его сапог позвякивают по мостовой. Он бежал со стороны моего дома, чего я не смог сразу понять. И приближался к перекрестку, за которым стоял я и лежало тело его соплеменника. Я на инстинктах спрятался в тени дома, не собираясь больше играть в героя. Разницу в наших боевых способностях мне уже объяснили весьма конкретно.
    Через пять секунд, когда сердце выдало десять ударов, из-за угла вылетел Северянин. В рассеянном свете, падавшем из окон, он оказался молодым парнем. Рыжий сразу понял, кто лежит перед ним на камнях и негромко взвыл, опускаясь на колени и откладывая арбалет. Он трогал тело соплеменника и несвязно что-то бормотал, пытаясь оживить того. Потом нагнулся совсем, почти лег и начал подвывать. Что будет дальше, я не стал ждать, нашумели мы уже изрядно и пора уносить ноги. С двух метров я не сильно, но точно, ударил по затылку Рыжего, он прилип лицом к мостовой и вырубился.
    Мне хватило пары секунд, чтобы вонзить в шею врага нож его товарища. Ровно посередине, я даже почувствовал, как лезвие что-то перерубило по ходу движения. Подхватить арбалет и, сливаясь с тенями, рвануть к своему дому.
    На сегодня хватит приключений.
    

   

   

    

     Глава 28 УТРЕННИЕ НАБЛЮДЕНИЯ
    

    

    Перед нашей улицей я остановился.
    Пора успокоиться, отдышаться, привести себя в порядок.
    Арбалет я продолжал сжимать в руке, такой же точно, как и тот, который стоял на столе в мастерской. Насколько я мог рассмотреть при падающем, слабеньком свете из окна на первом этаже. Снял болт с ложа, спустил тетиву. Убрал все трофеи в мешок, поднатужившись, стащил кольчугу, и она так же отправилась к остальному добру.
    Придется пройти мимо соседей, оставить мешок в комнате и осмотреться перед зеркалом. Особенно одежду проверить, могли попасть капли крови. Как она там, в темноте, брызгала, я, конечно, не видел.
    Еще сильно ныл бок, гематома большая будет, может и ребро треснуло. Удар тяжелым, боевым ножом пришелся ровно в центр бока и наглядно мне показал, кто здесь настоящий хозяин темной улицы.
    Если бы не кольчуга, остался бы я лежать на мостовой, с дырой в боку и перерезанным горлом, от уха до уха. Так, по слухам, Северяне отмечают победу в схватке.
    Все, я отдышался, пора в безопасное место перебраться. Рыжих на улицах еще много, все меня ищут.
    Во дворе мне обрадовались, сразу позвали за стол. Кто-то из соседей отмечал именины, виднелось пару бутылок ресы и солидный бочонок, немного освещенные несколькими свечами и одной лампой. Со всего дома набрали освещение. Лица соседей то появлялись в круге света, то снова пропадали в темноте.
    Подчеркнуто неторопливо я подошел к столу, остановился и поздоровался. Постоял немного, как бы подумал и ответил, что схожу в туалет и вернусь. Так же не спеша поднялся в комнату, поприветствовал хозяев, разговаривающих на кухне. Трон сразу оживился и предложил выпить, по поводу своего первого рабочего дня, в хорошем месте, у классного хозяина Крипа. Попросил подождать немного и, войдя в комнату, зажег свечу, только сейчас заметив, что пальцы все же дрожат. Осмотрел, как смог, одежду, даже снял все с себя.
    На боку хороший такой надрыв кожи, с ладонь. Получается, нож мне почти плашмя прилетел, не острием.
    Как Северянин смог так бросить его, в темноте, по смазанному пятну?
    Я же заворачивал за угол, на всем ходу.
    Наверняка, видят в темноте гораздо лучше или зрение прокачано.
    Стоя перед зеркалом, я тяжко вздохнул, понимая, в какую смертельную авантюру ввязался. Спасли меня только кольчуга и магические удары. Но я и так только на них и рассчитывал, без таких козырей я бы остался спать в номере в Лисе.
    Но нож мог и в голову прилететь, и в ногу. Хотя, конечно, попасть именно туда, в темноте, посложнее будет.
    Я зашел на кухню и забрал хозяина с собой, на улицу. Все же один он побаивается с женой спорить, ждет поддержки у меня. Клоя тоже собралась и вышла за нами, подсела в женский угол.
    Налили по штрафной, потом еще, как опоздавшим.
    И, только сейчас, я почувствовал, как успокаивается кровь, выходит из нее адреналин, дыхание становится расслабленным.
    Потом сидел, слушал рассказы и байки, особенно веселил всех Трон, знавший по роду деятельности много забавных историй, про дорогу и рудники. Про рудники, истории, были такие мрачноватые, но народ слушал с восхищением. Было высказано мнение, от всех жильцов, что, как здорово, что такой незаурядный рассказчик теперь будет постоянно в городе, перестанет пропадать демон знает где и будет веселить народ. Трон, в свою очередь, нахваливал меня, как нашедшего ему работу за пару часов, очень ему понравившуюся. Можно сказать, по профилю.
    Народ пил пиво, я — ресу. Так здорово было сидеть, среди хороших людей, слушать новости и разные байки, что я не заметил, как время прошло и охрана трактира привела Гриту после выступления. Милая не собиралась оставаться с народом, но заметила меня и подсела рядом. Место ей сразу уступили, поближе ко мне. Я чувствовал ее теплое бедро, ощущал вкусный запах молодой женщины, глаза ее смотрели на мое лицо.
    Это было так круто, после смертельной схватки на темных улицах, сидеть за столом с хорошими людьми, чувствовать рядом свою женщину и радоваться жизни.
    За такие ощущения счастья, я не остановлюсь ни перед чем, разберусь со всей бандой Рыжих, сделаю, все, что можно и нельзя, чтобы так дальше сидеть под деревьями, попивая ресу, и чувствовать себя заново родившимся.
    Утром я проснулся пораньше, Грита еще посапывала рядышком. Потянулся в сладкой истоме и решил вставать, не дожидаясь завтрака.
    Мне нужно было снова на свой наблюдательный пост. Информация, полученная вчера, по-настоящему спасла мне жизнь. Приди я вечером на выступление Гриты, получил бы болт меж ребер еще на крыльце, освещенном парой ламп. Там я был бы отличной мишенью для ждавших меня Северных уродов. Или вышел бы из трактира прямо к ним в лапы, ничего не подозревая.
    Может, моя способность и предупредила бы меня о засаде. Но с летящим болтом она бы точно мне не помогла никак.
    А, если бы не предупредила, получил бы по голове тупым предметом. И очнулся бы, прикованный, где-то в подвале усадьбы Рыжих, чтобы, как следует помучиться перед смертью.
    Это, конечно, не обязательный конец. Кое-какие способности у меня есть. Им понятные, наверняка. Может и получилось бы договориться. Если они еще и на Магов работают.
    А если уже нет? Тогда очень печально.
    Поэтому — главное разведка и информация. Тем более, нужно с места жительства пока исчезнуть.
    Вдруг Стража меня как-то с ночной бойней свяжет.
    Или сами Рыжие сдадут, кого поджидали, теперь уже мертвецы.
    Конечно, пробитый затылок первого покойника — вопрос понятный. Можно дубинкой так пробить, тем более сзади. Только не деревянной, а железной палицей. Дерево на такое не способно.
    Со вторым вопросов не возникнет, тоже удар ножом сзади. Рыжие свой нож опознают, всего скорее, но сообщать Страже не будут, точно.
    Надо на суматоху в усадьбе полюбоваться.
    Как там Рыжие своих павших хоронят? Сжигают, как я слышал. Конечно, в усадьбе я это, вряд ли, увижу. Куда-нибудь за город повезут.
    Осторожно высвободил руку из-под головы девушки, Грита недовольно заерзала и повернулась на другой бок.
    Оделся и направился к трактиру. Проходя мимо места схватки, скосил глаза по сторонам. Тела, конечно, уже убрали, но потеки крови еще не замыли.
    Преступника тянет на место преступления, как считается. Но мне не хотелось там оставаться, даже не притормозил и не оглянулся.
    Дело сделано. Пора двигаться дальше. К чему оно меня приведет, не знаю. Но горжусь, что показал уродам, где раки зимуют.
    Странно, что раков я здесь еще не видел. Не употребляют местные такой продукт.
    В трактире мне удивились, что я здесь не ночую, но хожу сюда, как на работу. Постояльцы спускались на завтрак, зал был хорошо заполнен народом.
    В номере ничего не изменилось, и я приступил к наблюдению. Теперь во дворе усадьбы видно было две подводы со скорбным грузом, вокруг которых толпились все Рыжие. Провожать до места сожжения могли не все, поэтому сейчас Рыжие прощались со своими покойниками.
    Старый Северянин толкал речь перед собравшимися. Наверняка, обещал страшную месть и сплошное кровопролитие. Врагам нации.
    Собралось во дворе шестнадцать Рыжих, шесть женского пола и десять мужского.
    В разгар церемонии, к воротам подъехало на подводе с десяток стражников и в калитку постучали, судя по реакции рыжей братии. Бабы убежали внутрь дома, остальные сгрудились около подвод. Самый главный вышел за ворота через калитку, которую за ним сразу же закрыли и пара северян приникли к щелям в воротах и окошку.
    Недолгий разговор и стороны расстались, крайне недовольные друг другом. Главный из стражников просто плюнул на ворота. Рыжий сделал тоже самое, только словами, судя по реакции остальных.
    Жаль, нельзя услышать, о чем говорят мои враги. Хотя между собой они стараются говорить на своем языке, очень отличающемся от черноземского.
    После этого ничего не происходило, часа два. Я успел все обдумать и пришел к выводу, что теперь засады на меня на время прекратятся. Непонятная смерть двоих бойцов должна очень насторожить Главу Рыжих.
    Я, конечно, не знаю, что им известно про меня, но всего скорее — почти все. За деньги можно все узнать. Они знают, что я не считаюсь бойцом на холодном оружии, хотя хорош в бою на кулаках. Поэтому меня, вряд ли, будет подозревать в убийства серьезных соперников этой ночью. Но они должны знать, что те же Драгер и Крос со мной обычно рядом. А они — крутые Охотники.
    Неважно, заманил ли я в засаду их бойцов или Охотники с ними сами разобрались. Важно, что я не один, есть своя банда или команда и дело не такое простое, получается.
    Наверняка, Старшие Рыжих возьмут паузу и займутся наблюдением, чтобы в следующий раз ударить без ошибки. Судя по небольшой численности народа в усадьбе, основном гнезде, Рыжих не больше трех-четырех десятков выжило во время Беды. Может, на самом Севере кто и остался из народа, но, судя по тому, что эти остатки пытаются наладить жизнь среди людей, шансов на это немного.
    Через некоторое время, двое Рыжих осталось во дворе и закрыли ворота за процессией из двух подвод. Закрыли и сразу заперлись в доме. Восемь же Рыжих и шестеро женщин, окружив подводы, медленным, печальным шагом отправились в последний путь.
    Не знаю, сожгут они своих на купленном у лесорубов дереве или сами доберутся до леса, часов на шесть — я точно в безопасности.
    Успею и в Ратушу, и в мастерскую. Арбалет надо пристроить к парням, взамен того, который в мастерской. Им такая машинка нужна, да я должен принести, раз забрал. Может, общее дело все же поможет и мне.
    Надо придумать, что им говорить, если спросят, как я справился с двумя Рыжими, опасными бойцами. Придется уверять, что не имею к этим смертям отношения, ну вот совсем.
    Черт, арбалет лучше старый принести, Драгер сразу поймет, что это другой. Вопросы, опять же, возникнут.
    Поэтому я и пошел сначала в мастерскую, там дождался, пока Крип соберет арбалет и забрал его, оставив им новый. Водер выковал пару дуг из стали, парни теперь думают, как соединить их с ложем попроще и надежнее.
    Хлопот, в общем, много.
    Подводу еще одну заказали, надо выдать за три дня. Трон был на месте, усердно работал и был просто необходим мастерской, как опытнейший эксплуатационник техники. Он, досконально знал слабые места в конструкции и с ходу начал сыпать рацпредложениями. Крип был в полном восторге от такой прибавки в опытных мастерах, сразу положил ему полтора тайлера платы, уже вечером первого дня. Торн тоже остался доволен коллективом и сразу, еще вчера, прожужжал мне все уши про таких классных парней во главе с Крипом.
    Удачно получилось, ничего не скажешь, с моим соседом.
    Но с Рыжими мне очень повезло, зря я к ним почти открыто полез. Камень не смог вывести надолго из строя основного бойца, который послал молодого Северянина с арбалетом по параллельной улице отрезать мне путь.
    Поэтому я и остался один на один, смог внезапно сбить его, когда он начал вставать и был в неустойчивом положении. Использовал очень сильный магический удар, смог расколоть череп об камни. Но все равно чувствовал себя до этого момента беззащитным против матерого бойца и убийцы.
    Обязательно надо мне поучиться у опытного инструктора. Или таскать копье с собой.
    

   

   

    

     Глава 29 ВРЕМЯ ПОДОШЛО
    

    

    В Ратуше меня уже не ждали, секретарь Прим только вернулся, переваривая обед, а тут такая засада. Но я только поинтересовался, как идет согласование, много ли возражений имеется. И намекнул, что скоро появится мое начальство и спросят с меня, почему списки снабжения не согласованы. Гильдия уже три недели, как находится на балансе славного города Астор, но не получила еще ни крошки.
    А я молчать не буду. Очень мягко так намекнул.
    К парням тоже зашел, они как раз к обеду вернулись со своими. Ну, как-то быстро лихие Охотники в реальных каблуков превратились. Только и делают, что по лавкам со своими благоверными ходят и за все платят.
    Прямо, как приличные.
    Вот, что значит отсутствие жизненного, семейного опыта и однобокое воспитание в мужском коллективе.
    Да еще такой спонсор, как я, парней на раз испортил. Три дня назад на коленях стояли, образно говоря, а сейчас, лениво так слова цедят. Ох, облажался я с деньгами. Дал бы по золотому, до сих пор руки бы целовали.
    Да и что делать на гражданке еще не понимают, дел нет никаких, кроме как есть, пить, ходить по лавкам и получать благодарность от хитрых девок.
    Выдал Драгеру арбалет с болтами, все честь по чести. Отреагировал вяло, как что-то несущественное получил. Долго сидеть не стал, откланялся и в путь.
    Путь лежал опять до Лисы и Журавля. Там все, как всегда, обед и наблюдение. Страшно потянуло в сон, последние ночи спал плохо и много нервничал. Прилег и отрубился, как в яму упал.
    Проснулся, уже темнело. Но смог разглядеть на дворе усадьбы одну подводу и лошадку рядом с копнушкой сена.
    Интересные дела, одну лошадь вернули хозяевам, одну себе оставили. На завтра — послезавтра, наверно, грузовые дела назначены, с большой долей вероятности.
    Предчувствие большой удачи охватило меня. Мне теперь пост покидать нельзя, от слова совсем.
    Хотя, с другой стороны, чего я суечусь. Вечером и порт закрыт и выезд из города.
    Если завтра утром только начнут грузить подводу. Или начнут выезжать со двора.
    Конечно, могут и по городу что-то перевезти или в усадьбу доставить.
    Все может быть.
    Буду надеяться, что увижу знакомые бочки. Тогда точно пора Стражу поднимать.
    Но тут пришлось задуматься всерьез. Такие дела с кондачка, только на удачу, не делаются.
    Кстати, как бы холостой выстрел не случился. Не захочет Стража с Рыжими зацепляться и что тогда. Там ведь реальными смертями пахнуть будет. Или попадется в начальстве человек проплаченый, даст команду Рыжих не трогать. Да эти черти и на глазах могут денег сунуть, долю малую и оставят их в покое.
    И получится пшик! И сам засвечусь, и Рыжие на свободе останутся. И денег тогда не срубить.
    Надо подготовку операции заранее начинать, чтобы люди проверенные были, чтобы знали, что деньгами реальными пахнет. Знали, за что рискуют жизнью и здоровьем.
    Кого я могу к такой непростой операции привлечь?
    Первых — это Драгера с Кросом. Хотя, чего это я. Они больше не члены Гильдии, будут на вознаграждение наравне со мной претендовать, как гражданские. Да и вести себя стали больно покровительственно и заносчиво.
    Получается надо кого то из силовых структур. Можно и из Гильдии позвать, поделиться потом с организацией и начальством долей немалой. Можно, но все в Сторожке, быстро не дозовешься. Трудный вариант, почти — невозможный.
    Из Гвардии никого не знаю, да и не совсем им по теме, обозы шмонать в мирное время.
    Остается Стража, там я знаю только парней с Речных ворот со старшиной Броном во главе. Он похож на серьезного мужика, с таким можно договориться на реальных условиях.
    Можно и через Ратушу пойти, добежать до мытного отдела, когда увижу, что бочки грузят. Напишу подозрение и пойду с ними. Только в порту дежурит пара стражников с парой мытарей, такими силами Рыжих не взять. Они и корабль захватят и моряков заставят себя везти, куда захотят. Есть еще Стража на Портовых воротах, но и тех всего четверо, вроде.
    Требуется не только контрабанду найти, хорошо бы и личное мужество проявить. Или, чтобы это те же стражники подтвердили. За это можно много плюшек пообещать. Да что — плюшки, можно и половину полученного отдать. На это, думаю, Брон согласится. Так только небольшая премия светит премии, не очень сильный аргумент — жизнью рисковать.
    Решил сразу старшину стражи поискать. Прямиком к Речным воротам отправился, но там не его смена оказалась. Пришлось попросить отвести к нему домой, посулив полдана.
    Это сработало и через пятнадцать минут старшина вышел на улицу. Жил он в неплохом доме, похожем на наш, тоже со столом и деревьями над ним. Узнав меня, он удивился и сказал, что все помнит про Редкена. И что я первый узнаю о его появлении. Я вручил монету стражнику и, довольный, тот быстро ушел.
    — Поговорить бы надо, дело очень серьезное, но и деньги большие светят, — начал я.
    — Если, что не по закону, это не ко мне, — сразу расставил точки Брон. Понятно, знакомы не так и давно и дел серьезных не проворачивали вместе.
    — Все по закону и ради него, — успокоил я старшину.
    И я примерно обрисовал ему ситуацию. Сказал, что нарушители закона — Рыжие и они будут очень против. Знает ли он, как создать ситуацию, что во время нарушения в порту, внезапно появились побольше Стражи, готовой карать и рубить. Притом, что надо будет собрать народ за полчаса.
    Брон покачал головой, подумал и сказал свое мнение:
    — Нет, ничего придумать не могу. Такие вещи только через начальство и согласований всяких на много времени.
    Естественно, я не стал говорить, что в бочках могут быть драгоценные камни. Сказал, что просто дорогой груз прячут. Откуда знаю — не могу рассказать. Поделюсь со своей премии, но сколько ее будет — не знаю.
    Ну и Брон на такие сведения энтузиазмом не загорелся. Столько хлопот ради небольшой премии, да еще с Рыжими воевать — дураков нет.
    Попрощался со старшиной и пошел к трактиру, не спеша, надо все обдумать.
    Патовая ситуация, никак с пользой очень интересные сведения не пристроить. Там, только с мытным чиновником и парой стражников в порту — просто умереть можно. Стражу и гильдию не так легко подключить, много времени требуется, а Рыжие завтра с утра могут намылиться в порт.
    Вертел ситуацию и так и так, не обойтись без приятелей моих, зазнавшихся. Их легко поднять на прибыльное дело, они светится не будут, пока Рыжие бойню не начнут. Главное, мне дожить до того момента, как Драгер и Крос начнут стрелять. Драгер и один может положить, Крос, хорошо, если разок выстрелит и будет меня с чиновником защищать от смерти неминуемой. Да, чиновник нужен живым, пусть и поврежденным, сам я опять кольчугу надену.
    Да, других вариантов нет.
    Поэтому я свернул с маршрута и скоро входил к Мортенсу. Пара столов на ужин была уже занята гостями, печальные воспоминания о массовой резне понемногу уходят в прошлое, скоро середина лета и ярмарка с весельем.
    Наших внизу не было и я поднялся в номера. Драгер открыл сразу, до Кроса так быстро достучаться не удалось. Но через некоторое время мы собрались внизу, попивая пиво. После Лисы местное заходило не очень, хотя недавно я и ему радовался.
    Хорошо, что парням не надо было долго все разъяснять. Драгер вообще идею понял сразу и сказал:
    — Это, конечно, не так опасно, как дом с Рыжими штурмовать. Здесь мы все в белом, на стороне закона, защищаем служивых и мытника от Рыжих бандитов. Тут не придерешься. Посчитаться с уродами за то серебро тоже хорошо. Потом проблемы начнутся, когда оставшиеся Рыжие узнают, кто их братьев пострелял.
    — Что думаешь, Крос?
    Приятель особо не думал, то, что мы вместе можем получить четверть сокрытого — сразу потянуло его на подвиги. А то, что спрятаны в бочках драгоценные камни, он поверил сразу.
    Мы подробно вспомнили и процесс погрузки, и выгрузку, со всеми предосторожностями. И то, что меня приговорили к смерти за просто ругань, тоже не укладывалось в голове. Такое только за то, что ненароком услышал стук камней в бочках — вот это можно было считать объяснением начатой вендетты.
    — Слышал, ночью двух Рыжих убили? — спросил Драгер и внимательно поглядел мне в глаза.
    — Слышал, где то около Лисы их нашли, вроде, — помявшись для правдоподобности, ответил я.
    — Как думаешь, чья работа? — так же внимательно продолжал Мастер.
    — Не знаю, у таких уродов всегда много врагов, — на честном глазу ответил я, не понимая, чего хочет от меня Охотник.
    Драгер с Кросом переглянулись, но больше спрашивать меня о судьбе убитых Северян не стали.
    — Сколько всего Рыжих в городе? — интересовало Мастера в следующую очередь.
    — Могу точно ответить, десять мужского пола и шесть женского.
    — Допустим, сопровождать подводу с бочками пойдут все мужики, кроме парочки Рыжих. Значит, восемь серьезных бойцов. Если еще и бронь наденут, то смогут долго продержаться против стрел. У меня против такой защиты всего четыре стрелы, — прикидывал Драгер.
    — Еще арбалет есть, с ним два болта против брони, — напомнил Крос.
    — Просто стреляй в голову, — предложил я, — Когда такие стрелы кончатся.
    В итоге, парни подписались на дело. Рыжих, кто останется, в кутузку надолго отправят. Пары тех, кто в усадьбе сторожит — они не боялись.
    Да и город, после такого беспредела, точно Рыжих не оставит жить, вышлет всех на хрен.
    Договорились, что я ночую в Лисе и рано утром парни подтянутся ко мне во всеоружии. Чтобы самим посмотреть, как дела во дворе пойдут и как будут бочки грузить. Если их будут грузить.
    В Лисе народу было плотно, скоро осьмица — выходной. Охрана на входе уже к кинжалу не цеплялась. Теперь, я, как бы, свой.
    Грита встретила меня вопросом, зачем я ей дешевый номер снял на чердаке. Пришлось объяснить, что по нашим делам и снял.
    Красотка ужинала и опять очень вкусно, но добрее от этого не стала, и сразу не успокоилась:
    — Смотри, будешь девок таскать, я сразу узнаю.
    Тут уже я немного выпал в осадок, от такого заявления. Нервотрепка последних дней, ночная бойня, смерть в сантиметрах, а тут — такое предостережение.
    Ржал я, как лошадь, никак не мог успокоиться.
    Грита уже ушла, а я все лежал на столе и плечи тряслись от смеха.
    

   

   

    

     Глава 30 ПОДГОТОВКА ЗАСАДЫ
    

    

    Хорошо вчера посидели.
    Грита была в ударе, новую песню два раза исполнила. Народ требовал еще и еще.
    После концерта отправил ее одну с охраной домой. Ну, как отправил, она и без меня с ней домой возвращалась. Сказал, что у меня дела, все те, нерешенные. Спорить не стала, умнеет понемногу.
    Я проснулся в новом месте, в короткой для меня кровати на чердаке *Лисы и Журавля*. Потянулся и сразу подскочил к окну, выглядывая через ставни.
    Не выезжает ли груженая бочками подвода со двора усадьбы?
    Нет, тишина, лошадь доедает свое сено, распряженная пока. Подвода стоит пустая, погрузка не идет. Да и не надо беспокоиться, порт на погрузку-разгрузку товаров открывается не так рано. Тележный транспорт очень сильно грохочет окованными железом колесами по каменным мостовым, отцы города тоже любят поспать. И мудрым распоряжением запрещено будить горожан раньше восьми часов утра.
    Строго-настрого.
    Поэтому все рыбные, по-настоящему неотложные дела стараются творить на территории Рыбного порта, под который отведено место справа от гавани. Ночной улов достают и перерабатывают, в основном, на берегу, где сушатся сети и рыба, построены небольшие цеха для засолки и копчения. Хозяйки покупают свежую рыбу прямо с лодок и из деревянных ящиков, выставленных на причал с внешней стороны гавани.
    Мясо еще дороговато и рыба уходит на ура среди населения города.
    Понятно, что Рыжие тоже будут стараться не привлекать внимание, скорее всего поедут не к открытию порта, а к отходу корабля.
    Сполоснулся в ведре, потом спустился в туалет, все же будем втроем ждать в номере, может и не один час. Заказал завтрак на троих приготовить и в номер доставить, первая я такая ранняя пташка сегодня.
    Опять приник к окну. Рыжие тоже проснулись, женщины выносят горшки, тащат воду в дом из колодца. Из трубы пошел дымок, печь затопили, готовить начали.
    Задумался, первый раз, о том, как живут Северяне в своем доме. Мужиков — двенадцать было человек. Женщин — шестеро. Как они там управляются в половых вопросах?
    Тьфу, не люди они ведь. Хотя и не очень всем это интересно.
    После страшных событий Беды, все просто радуются жизни и лучам Ариала. Церковь только формируется, не скоро начнет посылать лишних людей в крестовые походы. Как-то в этом мире не сильно уповают на бога, больше на себя рассчитывают.
    Может, после правления Магов такое спокойствие в этом вопросе? Они гонений не устраивали на богов, но и не приветствовали особо веру и религию.
    Интересно, как в других землях этого мира? Так же или, наоборот, сильна вера?
    Совсем нет связей между частями континента, непроходимые горы стоят на пути. Нескоро еще тоннели начнут пробивать через них. Пока все варятся в своем супе.
    Ну ладно, далеко меня унесло. Видел же карту, очень приблизительную, у Корна. Юг и вторая часть континента прописаны очень смутно, время географических открытий еще не пришло. Океан, пустыня, степи, Астрия, Черноземье, Северные земли, Последний Север с башнями Великих Магов — вот и все, что нужно пока знать.
    Заскрипели доски под ногами на чердаке и в дверь постучали.
    Пришла подмога.
    Драгер и Крос оделись в обычную одежду, пока, чтобы не насторожить Рыжих. Куртки гильдейские в мешках, ждут своего часа. Как и у меня.
    Когда начнется схватка, надо, чтобы Стража или Гвардия, если успеет первой, видели, кто свои, а кто-не очень. Некогда разбираться будет, очень может быть. А так все ясно, если, с одной стороны Гильдия — значит бить надо других, а это — точно наши.
    Это я уговорил парней использовать одежду Гильдии, сами они очень не хотели этого делать. По убеждениям своим, что, если — ушел, то пользоваться этим преимуществом — нельзя.
    — Вы там просто случайно гуляете по порту. Да, со своим оружием, это не запрещено. Если оно в чехлах находится. Увидели, что обстановка накаляется, нарушители готовы оказать сопротивление законным требованиям власти. Решили выступить на помощь и сразу оружие достали и приготовились использовать. Как защитники города и просто хорошие люди.
    — Одежду гильдейскую тоже носить отставникам запрета нет. Тем более, когда есть нешуточная возможность получить болт от дружественной структуры, Стражи или Гвардии. И вместо большого заработка поехать на кладбище, подальше от любимых. Я точно надену, я в ней и сообщать пойду в мытню, всяко будет больше доверия в Ратуше. Тем более, я снова в Гильдии работаю.
    Долго пришлось все разъяснять и разжевывать парням, как нам надо действовать.
    Чтобы и денег получить, по возможности, поболее.
    И риску огрести поменее.
    Все, по пунктам разъяснил:
    — Я прибегаю в Ратушу, несусь в отдел пошлин и налогов, кричу — *Закон и Порядок,*- громко и долго.
    — Оформляю заявление. Получаю печать и с чиновником спешу в порт. Кого он там с собой прихватит — не знаю. Я, конечно, несколько раз повторю, что нарушители — те самые беспредельные Рыжие и народу надо побольше собрать. Лучше, чтобы раза в два-три, побольше, чем нарушителей. Но рассчитывать точно можно на пару стражников в порту и еще четверых на воротах. С этими силами Рыжих не победить.
    — Если в бочках то, что мы думает, Рыжие не дадутся себя обыскивать. Это наверняка. Захотят пробиться к шхуне, захватить ее и под страхом смерти заставить моряков вывести корабль из гавани. Дальше они думать не будут, это точно.
    — Как они достанут оружие, я постараюсь оттащить чиновника и прикрыть его. Для этого мне надо копье подлиннее. Стража портовая пусть сама отбивается, как может. Чиновник нужен живой и, очень-очень, благодарный за спасение, мне и вам, добрым молодцам.
    — Вы в схватку не лезете, отстреливаете на расстоянии самых активных Северян. Желательно загнать их за подводу и дождаться подмоги. Драгер, на тебе первым делом арбалетчики. Гаси их сразу.
    — Если случится, что Рыжие дадут досмотреть и в драку не полезут, вы просто наблюдаете со стороны. Не светитесь и не воюете. Мне хуже уже не будет, так, что все равно.
    На этом и договорились. Копье мне захватят, Кроса копье, чехол у него есть.
    Теперь парни сами рассматривали двор усадьбы и негромко комментировали увиденное.
    — Почему ты думаешь, что они сегодня-завтра хотят вывезти свое добро? — спросил меня Крос.
    — Почему думаю? Лошадь с подводой видите? Она там не постоянно стоит. Значит, нужна для чего-то. Рыжие точно, конечно, не знают, услышал я что не нужное или не понял, что там стучало. Убрать меня решили на всякий случай, чтобы не разболтал ничего. Но вместо нетрудного дельца — у них уже пара покойников. Значит, кто-то серьезный против них работает, опережает на пару шагов. Вот и захотят они свой груз обезопасить, отправить туда, где он и должен быть. В Талак. И нескольких бойцов для охраны отправят. Тогда, в Гардии, им удалось нас нанять, за небольшую цену. Здесь они и сами справятся.
    — Вот, что еще думаю. Камни они не в бочках хранят, есть в усадьбе у них тайники хорошие. Обыска они не боятся, наверняка. Посмотрим, сколько бочек повезут, если не все шесть, значит — часть камней в доме останется. Есть у меня и способность тайники находить. Если одного в каком месте оставить, чтобы никто не мешал совсем, за час-два я могу найти такое место, — с умыслом я рассказал парням, чтобы думали на досуге.
    Ладно, это на потом.
    — Ну, что там, движения нет? — спросил я наблюдавшего Драгера.
    — Пока нет.
    — Время к восьми. Тогда я в Ратушу, чтобы потом не опоздать. Если начнут грузиться, тогда отправляй Кроса с копьем в Ратуше, дорога одна, не разминемся. Сам подводу сопровождай.
    Драгер кивнул и я вышел из номера. Хорошо, что успели позавтракать.
    До Ратуши дошел быстро, поздоровавшись со знакомыми Гвардейцами на входе. В мытном отделе увидел знакомого чиновника и сразу проскочил к нему. Он сначала смотрел с непониманием. Пока я не напомнил, как заходил на днях и интересовался.
    — Что вы сейчас желаете? — поинтересовался чиновник.
    — Заявить о контрабанде. В особо крупном размере и подготовить заявление, — твердо высказался я.
    — Хорошо, — чиновник достал дощечку и начал заполнять ее, задавая мне вопросы.
    Видя, что я пришел второй раз и настроен конкретно, он не выказывал сомнений в моих словах. Переспрашивал, записывал, уточнял. Потом спросил, когда же ждать моего сигнала. Ответил, что сегодня-завтра и, в свою очередь, спросил у него, как работает мытный отдел?
    — Работаем с восьми утра до четырех часов пополудни, — ответил чиновник.
    — А в остальное время к кому обращаться? — продолжал спрашивать я.
    — В другой время к мытарю в порту или другому мытарю, на Речных воротах. У них там по своему месту есть для приема. По вечерам и ночью их всего двое, на весь город.
    — Как к вам обращаться? — последним вопросом поинтересовался я.
    — Зовут меня Шумер, я секретарь второго ранга мытного отдела, — солидно представился чиновник.
    Ну, Шумер, так Шумер, подумал я и откланялся. Буду знать, кого спасать, если попадут Рыжие в мою подготовленную ловушку.
    На чердак трактира взлетел с ходу. На шум моих шагов дверь заранее открыл Крос.
    — Началось! Грузят подводу, только что начали лошадь запрягать, — громким шепотом он поставил меня в известность.
    — Отлично, теперь смотрим, что погрузят, — таким же голосом ответил и я.
    Драгер стоял у окна, понемногу вводя нас в курс дела. К другой створке мы решили не подходить, чтобы случайно не спалиться. В незаметном наблюдении — залог успеха мероприятия.
    Сейчас, главное — не спугнуть Северян!
    Адреналин в крови опять проснулся, начал закипать. Время тянулось невыносимо долго, на подводу уже много всякого добра погрузили, в основном, изделия из камня. Заложили уже весь перед подводы, когда, наконец, Драгер изменившимся голосом произнес:
    — Все, пошла первая бочка.
    — Как грузят ее? — нетерпеливо спросил я.
    — Очень медленно, пока спускают со ступеней крыльца, едва двигаются.
    Потом помолчал и через минуту добавил:
    — Очень медленно поднесли к подводе и теперь тихонько ставят на нее.
    Драгер отвернулся от окна:
    — Теперь точно понятно, что-то в бочках есть. Если так смотреть и ждать, это наглядно видно. Странно, что тогда внимания не обратили.
    — Так мы же девок ждали, не до этого было, — заметил Крос.
    Драгер с ним согласился, что просто не смотрели на Рыжих, ожидая свой груз. И добавил:
    — Ольг, дуй в Ратушу, тащи, кого сможешь. Мы тут ждем, когда загрузятся и поедут, потом спускаемся и идем параллельной дорогой, чтобы подводу не потерять. В порт или перед ними проскользнем, или сразу после них. Станем в сторонке, чтобы не отсвечивать. Гильдейское пока не будем надевать, до самой стычки. Ты стой так, чтобы стрелам не мешать, — это были последние инструкции мне.
    Я надел кольчугу, с помощью Кроса, накинул гильдейскую куртку и полетел вниз.
    Внизу я подхватил копье в чехле из мешковины, которое лежа, ждало меня на месте, где стоит обычно охрана.
    Перед Ратушей я притормозил. поставил копье рядом со знакомыми гвардейцами и попросил присмотреть за моей вещью. Мужики поржали, увидев меня с оружием, да еще в гильдейской куртке.
    — На войну собрался? Где тут война?
    — Скоро узнаете, — бросил я и запрыгал на второй этаж, к Шумеру. Встретил выходящего из кабинета Прима, тот прямо с испугом отшатнулся, когда я пролетел мимо, успев поздороваться.
    Шумер был, слава богам, на месте. Увидев мое решительное лицо, он сам встал и добрался ко мне, растолкав сотрудников.
    — Началось? — только спросил и, получив ответ, вернулся к своему месту, выбрал табличку с моими показаниями, подхватил небольшой меч в ножнах, надел плащ, расшитый гербами Астора и со всем добром мы спустились к выходу.
    Оперативненько так получилось, тем лучше, побольше народу соберем для досмотра.
    Я забрал свое копье и обратил внимание господина Шумера, что нарушители — нелюди недобрые и могут плохо себя повести. Даже до смертоубийства дойти.
    Это его заставило изменить планы сразу двигаться к порту, он застыл в раздумьях, но потом махнул рукой. С ворот одного пошлем в Сторожку за подкреплением, так и сказал.
    — Время ведь есть?
    — Не скажу точно, может, пара требинок и есть, может и нет, — засомневался я.
    — Дежурной смене одной хватит, чтобы до порта добраться, — решил прообраз современного таможенника.
    Мы быстро дошли до Рыбных ворот и Шумер, действительно, отправил одного стражника за подмогой, остальным приказал бдить в оба. И реагировать, если он позовет.
    Да, власть у чиновника есть, стражник без споров побежал к Ратуше.
    Как бы Стража своей толпой не спугнула Рыжих, успел подумать я, как услышал приближающийся грохот от колес тяжело груженной подводы. Не, не спугнут, как бы не опоздали, вот о чем я беспокоюсь.
    Мимо нас проскользнули оба бывших Охотника, даже не посмотрев в мою сторону. Так, Рыжие на подходе, парни занимают позицию.
    — Кажется, господин Шумер, это та самая подвода грохочет, — обратил я внимание таможенника.
    — Хорошо, пусть въедут на территорию порта, мы пока дойдем до нашего здания, — ответил тот и мы зашагали вперед, к кораблям.
    Я оглянулся по сторонам и не увидел мой засадный полк, парни уже растворились среди народа, негустой кучкой гулявшего в сторону Рыбного порта и обратно.
    Пройдя полдороги до мытной будки, я обернулся и увидел, что подвода, в окружении Рыжих, проехала через городские ворота.
    

   

   

    

     Глава 31 БОЙНЯ В ПОРТУ
    

    

    Мы шли к будке мытарей, подвода грохотала за нашей спиной. Я не стал оглядываться, чтобы меня не опознали и не почувствовали неладное. Около домика Шумер жестом отправил меня внутрь, чтобы позвать в нужный момент. Сидевшему там мытарю, молодому парню, я передал приказ явиться под светлы очи большого начальства. Он глянул на меня недоверчиво, но гильдейская куртка все же сработала, и он выглянул в дверь, чтобы сразу исчезнуть из домика.
    Я прижался лицом к ставням и ждал, когда подвода появится в поле зрения. Еще я увидел, как мытарь дунул в свисток, подзывая стражников, стоящих около грузящегося корабля и, видимо, считающих товар. Услышав сигнал и увидев машущего рукой начальника, стражники припустили к домику, придерживая что-то вроде алебард. Подбежали они быстрее, чем пригрохотала медленная подвода, и по команде мытаря разошлись в две стороны, прикрывая чиновников.
    Я пока вытащил копье из чехла, снова присмотрелся и увидел, что приготовления мытарей не прошли незаметно для Северян. Они перестроились на ходу, женщины отошли назад из середины, вместе с молодым Рыжим, держащим в руках арбалет. Вперед выдвинулись Северяне поздоровее и это тоже не осталось незамеченным стражниками и мытарями. Первые опустили свои алебарды и держали, угрожающе, острием вперед, молодой мытарь метнулся в домик и схватил из угла свой короткий меч, вставил его до половины в ножны и выскочил на улицу.
    Рыжие пока ничего не доставали, но настроены были решительно. Переговоры еще не начались, но мытари стояли на пути подводы, в воздухе явственно запахло кровью.
    Я с облегчением увидел, что двое стражников от ворот подошли сзади и остановились, ожидая команды.
    Теперь я смог посчитать Рыжих, все правильно, если двое осталось в усадьбе, то с подводой их было восемь мужиков и две женщины. Если, конечно, можно так сказать.
    Шесть мытарей и стражников не очень впечатлили Рыжих, Старший осмотрелся, все подметил и, видно, пришел к определенному решению. Он крикнул:
    — Почему вы нас остановили? Пошлина на ввоз вина уплачена сполна, восьмая бочка осталась на складе в порту. Когда мы вывезем все вино из Астора, мы хотим забрать ее обратно и горе вам, если вы пили это драгоценное вино. Оставите всю плату за год, если даже просто открыли ее.
    Хитрый жук, намекает, что открывать бочки — слишком дорогое удовольствие для мытни торгового города.
    Старший Рыжих продолжал:
    — Изделия из камня куплены в Асторе и пошлине не подлежат. Говорите, что вам надо и проваливайте с дороги!
    Последнюю фразу он прорычал уже с нешуточной угрозой, показывая, что терпение Северян на исходе.
    Шумера это не впечатлило, он поднял руку и показал табличку, потом громко пояснил:
    — Ваш груз задержан по заявлению честного гражданина Астора, жителя города. Он утверждает, что в бочках с вином спрятан ценный товар и готов поручиться в этом.
    Рыжие разом зашумели, но Старший прикрикнул на всех сразу и обратился к мытарю:
    — Мне наплевать, что там написано, я все равно не умею читать на вашем дурном языке. Пусть покажется этот ублюдок, который смертью ответит за свою клевету на честный народ!
    Да, приближается мой выход. Я расправил куртку, взял копье в руку и шагнул из домика, не отходя, впрочем, далеко от входа. Мой план состоял в том, чтобы при первой опасности заскочить обратно в укрытие и держать вход под угрозой копьем.
    Увидев вблизи суровые и злобные морды, я как-то начал сомневаться, что мне надо спасать Шумера. Не до геройства, себя бы спасти сначала.
    Нас пятеро спереди против восьмерых сильных бойцов, нет, все же семерых. Рыжий с арбалетом сразу направил его на меня, болт уже был на месте. Но Старший цыкнул ему, и он оглянулся на двоих стражников, стоящих сзади. Увидев недобрые приготовления, они давно надели шлемы и приготовили копья. У портовой стражи шлемы отсутствовали.
    Так, арбалетчик приберет двоих сзади, у нас трое более-менее бойцов, стражники и Шумер, тот не стушевался и держался смело. Наверняка, в мытню пришел из Гвардии. Молодой парень и я — не очень серьезные вояки.
    Итого, семеро Северян на примерно четырех людей, расклад совсем плохой, если не помнить о засадном полке. Но нужно выдержать первую атаку гораздо более сильного врага, продержаться хотя бы минуту. Однако, пора огласить обвинение, зритель собрался и ждет.
    Я облизнул пересохший рот и излишне громко предъявил свое обвинение:
    — Знаю, что в бочках есть сокрытое, слышал, как там гремит товар, помимо вина!
    Секундное молчание, потом Старший Рыжих заорал, что это обвинение — полная хрень, мало ли кто чего слышал. Он точно знает, что обвинитель — ублюдок из ублюдков и не собирается вскрывать бочки с бесценным вином, чтобы порадовать зрителей. Если более серьезного обвинения нет, то он в последний раз требует, освободить путь. Дальше он за себя не ручается.
    Я снова удивился потрясающей дисциплине Рыжих. Хоть ближние ко мне уроды явно мечтали добраться до меня каждый первым, но они держали строй, как говорится в фильмах про римские легионы.
    Шумер обратился ко мне и спросил, есть ли мне, что добавить.
    — Вы на территории порта города Астора и должны выполнять наши требования! — добавил он серьезным тоном.
    — Конечно есть, бочки вскрывать и не надо, достаточно каждую из них прокатить по ровной поверхности и будет сразу понятно, что в них есть, что спрятано, — снова прокричал я.
    Шумер теперь перевел взгляд на Старшего и ждал, что скажет тот.
    Но у Старшего был готов свой вариант, он показал на меня и закричал:
    — Убить их всех!!!
    Как только он поднял руку, я все понял и запрыгнул обратно в домик.
    И вовремя!
    Тяжелый нож вонзился в притолоку двери, там, где недавно стоял я. Я отскочил на несколько шагов назад и пинком ноги толкнул к двери тяжелый стол мытаря. Получилось очень легко, стол прямо заскользил, перекрывая выход. Кажется, я ненароком добавил магической силы в толчок.
    Влетевший Рыжий, размахнулся топором, налетел на стол и переломился вдвойне, чуть не задев меня вылетевшим из руки топорищем. Топор ударился в стену за моей спиной. Когда он начал поднимать туловище над столом, я коротко кольнул его в шею и тут же добавил в лицо. Копье вошло прямо в раскрытый в вопле рот и заткнуло крик. Из-за спины первого выскочил второй Северянин, он сразу запрыгнул на стол, замахиваясь теперь мечом. Делать было нечего, я не успевал повернуть копье и боялся пытаться отбивать удар древком, понимая, что это меня не спасет. Поэтому я выбросил левую руку вперед и сильным магическим ударом отбросил Рыжего на край стены, рядом с дверью. Он врезался в нее, как мяч, так, что домик пошатнулся. Но, слава богам, выдержал, я больше всего боялся, что Рыжий вылетит наружу.
    Как я смогу это объяснить после схватки?
    Рыжий упал, как сломанная кукла. Я выдернул копье из головы первого и обогнув стол, подлетел ко второму Северянину. Тот лежал на спину, изо рта сочилась струйка крови, лицо было белым, и он успел произнести, удивленным шепотом:
    — Так ты наш..
    Когда я вонзил копье ему сначала в шею, пробив ее насквозь, потом в сердце, глубоко вогнав острый наконечник и резким рывком в сторону выдернул копье, расширяя рану. На нем не оказалось кольчуги или брони, и он сразу умер.
    Я поднял голову, больше никто не спешил сюда, с улицы раздавались звуки драки, звон металла и крики умирающих. Надеюсь, это Крос орудует.
    Я перевернул первого Рыжего, он был еще жив, всего скорее — ненадолго. Но я не стал ждать и тоже кольнул его в грудь, однако этот был все же в кольчуге и лезвие отскочило. Я не стал проверять, смогу ли я пробить честную сталь и просто воткнул широкий наконечник в шею, достав до пола.
    Этот Рыжий теперь тоже мертв.
    Рассказать про мои умения, вроде, некому больше.
    Пора помогать нашим, я выглянул за дверь. Да, первую атаку мытари и стражники отбили, только молодой парень лежал, раскинув руки. Двое опытных стражников и Шумер, умело орудующий мечом, с одной стороны и Крос со вторым стражником, с другой, прижали к краю причала троих оставшихся Северян, во главе со Старшим. Они сражались метрах в пятнадцати от меня, но тут просвистела стрела и один из Рыжих упал на колени, стрела пробила ему шею и вышла с другой стороны.
    Оглянувшись, я увидел Драгера. Он стоял перед подводой и снова натягивал лук.
    Дела у Рыжих стали совсем плохи, копье Кроса ударило под колено одного из двух оставшихся Северян, тот упал на это колено и копье стражника сразу вылезло у него из спины. Старший Рыжих никак не мог помочь своему соплеменнику и только зарычал, страшно и тоскливо, понимая, что именно его приказы и завели остатки клана в западню.
    — Берем его живым, — скомандовал Шумер. И стрела Драгера вонзилась в бедро вместо головы или шеи.
    — Попробуйте, ублюдки! — прорычал Старший. Он отмахивался огромным топором, но силы покидали могучее тело и, на мгновение остановившись, он окинул взглядом своих соплеменников, лежащих на камнях причала. Его не атаковали, ожидая, что скоро он сам выдохнется и опустит топор.
    — Давайте сети! — раздалась команда, оглянувшись, я увидел, толпу стражников и гвардейцев, во главе с начальником Гвардии. Служивые кинулись к Рыбному рынку.
    Взгляд Старшего перестал метаться по сторонам, он как-то ушел в себя. Потом вздохнул, сделал два шага назад и упал в воду плашмя. Брони на нем было достаточно надето и он сразу скрылся с поверхности. Только пузыри обозначили место, где он успокоился.
    Только сейчас я понял, что замысел удался полностью и даже больше.
    Рыжие, сопровождавшие подводу все убиты, даже женского пола. Их тела лежали сзади подводы, явно бездыханные.
    Я участвовал в схватке и убил лично двух Рыжих, то есть участвовал очень достаточно.
    Парни решили исход боя, убрав арбалетчика и еще двух Рыжих, они валялись на камнях со стрелами в спинах.
    Драгера работа, наверняка.
    Если бы не они, арбалетчик убил бы не одного, а двоих стражников и помог бы своим впереди. Тогда исход сражения был бы явно не в нашу пользу.
    Главное, Шумер жив и более-менее здоров, есть кому подтвердить мое участие и заявление.
    Не знаю, что мы найдем в бочках, но Рыжие пошли на смерть за то, что мы скоро увидим.
    Суматоха боя понемногу улеглась, все опустили оружие. Появился лекарь, перевязывающий раны стражникам и Шумеру. Начальство Гвардии и Стражи появилось в полном составе и теперь распоряжалось и командовало.
    Наверняка, думают, как бы показать, что у них все было под контролем. И все выполняли их приказы.
    Такова жизнь, герои воюют и умирают безвестными, а пользуются плодами побед — командиры и начальники. Неудачи и поражения так же списывают на бестолковых подчиненных.
    Я подошел к Драгеру, он пока остался стоять около подводы. Я обошел ее по кругу, четыре бочки так же были укрыты парусиной и обмотаны веревками. Так, четыре здесь, две еще в усадьбе должны быть. Этим можно тоже воспользоваться.
    Стабильное постоянство у этих Рыжих.
    За подводой лежали тела арбалетчика и обоих женщин. У одной стрела торчала в голове, как и у арбалетчика. У второй перерезано горло.
    Крос тоже подошел к нам.
    — Ты ее? — спросил я, — Или стражник?
    — Да, пришлось. Она подхватила арбалет и уже натянула тетиву, только с болтом замешкалась. Я подумал, что свидетели нашего участия совсем не нужны. Рыжие еще остались, ребята они мстительные.
    — Первая подвернулась под стрелу, поэтому арбалетчик успел уложить одного стражника, но второго я спас. Бабы кидались на стражника, у них оказались спрятаны большие ножи под подолами, — пояснил, в свою очередь, Мастер, немного виновато.
    — Да все отлично получилось, теперь некому будет рассказать остальным Северянам, — заметил я, — Пленили, потом судили, съехалась вся община, все узнала и снова прячься от убийц. А так все молчат.
    К нам подошел и Шумер, с перевязанным плечом.
    — Это было очень умно, с вашей стороны, Ольг, позвать своих друзей из Гильдии, — он вытер пот со лба.
    — Без них, нас бы снесли эти чертовы Северяне. Я до конца не верил, что они осмелятся напасть на секретаря мытни Астора. Это — самый глупый поступок, означающий, что земли людей теперь отвергнут Рыжих из своих мест. Все дружественные земли.
    Он помолчал, снова вытер лицо уже грязным платком:
    — Теперь осталось слить вино и посмотреть, что в бочках спрятано.
    — Я, как заявивший о скрытом товаре и участвовавший в схватке за него, имею право принять участие в досмотре? — сейчас больше всего интересовало меня именно это.
    — Пожалуй, что имеете. И господа гильдейские тоже могут присутствовать, как пролившие кровь и защитившие должностное лицо города Астора, — подумав, добавил Шумер.
    Отлично, я о таком исходе и не мечтал.
    

   

   

    

     Глава 32 КОРОТКАЯ — РОЯЛ-ФЛЕШ
    

    

    Хлопоты вокруг подводы прекратились только к обеду. Всех мертвых Рыжих погрузили на другую подводу, приехавшую в сопровождении стражников. Погибших молодого мытаря и стражника увезли каждого на своей, служебной, под кое-какие почести, воздаваемые сослуживцами и горожанами.
    Кажется, весь город бросил работу, чтобы побывать на этой стороне гавани.
    Хорошо, что мы с Шумером и всем остальным отделом пошлин и мытной платы укрылись в домике, отмечая чудесное спасение, всего скорее, конфискованной ресой.
    Народу было в отделе немного, всего восемь человек, Шифер был заместителем начальника и пользовался авторитетом, как бывший гвардеец. Но Стража тоже обязана подчиняться приказам мытного отдела, по потребностям.
    Шумер оказался очень компанейским парнем, реально понимающим, в какую передрягу мы вляпались и каждый второй тост был за меня, секретаря Гильдии при Ратуше. Который своей разумной предосторожностью прекратил пошлинное нарушение и предотвратил опасность гибели состава отдела, хоть и не всех удалось спасти. Подвода все так же стояла перед домиком, когда через пару часов мы вышли из него, служащий склада принял ее под свое управление и мы направились к складу мытни, который находился недалеко от склада Гильдии. По дороге я донес до Шумера мысль, что и усадьбу Рыжих надо потрясти, ибо они все одним миром мазаны.
    Секретарь второго ранга задумался и обещал рассмотреть эту идею. Особенно после того, как будут осмотрены бочки. Именно они были на подозрении, ибо история каменной продукции была понятна. Может, конечно, что и в самой подводе спрятано, случаи тайников там в истории Астора уже были.
    Подводу загнали на склад, полностью разгрузили с помощью работников и приступили к досмотру. Крос с Драгером тоже подошли и внимательно наблюдали за процессом и теми процедурами, которые были обязательными при досмотре. С пристани они побыстрее исчезли, не собираясь светиться. Шумер пообещал занести сведения об их содействие в доклад, и уже завтра представить его Совету Астора.
    По указанию мытного отдела привезли еще одну похожую бочку и приступили к процедуре перелива вина. Процесс был очень небыстрый, но все участники никуда не торопились. Так как вино поступало в распоряжение Совета, велено было сохранить его полностью для нужд города, не пролив ни капли. Рабочие склада под присмотром Шумера сливали вино из бочки и тут же заливали его в свободную. Процесс длился и длился, аромат дорогого вина заполнил помещение склада, но все хорошее кончается. Бочку перевернули, чтобы слить последние капли и внутри ее что-то перекатилось и упало на крышку.
    — Ну, что же, внутри, определенно, что-то есть, — высказался Шумер и дал команду выбивать крышку.
    Пара плотных ударов и крышка упала внутрь, а из бочки достали небольшой мешок из плотной ткани. Потом еще один, поменьше и еще один, самый маленький.
    Принесли лампу и Шумер раскрыл первый мешок. Раскрыл, глянул и тут же закрыл. Не отвечая на вопросы, тут же подозвал к себе одного из стражников и что-то нашептал ему на ухо, подтвердив слова сильным жестом. Служивый пронесся мимо нас и выскочил наружу.
    Шумер скомандовал сливать вторую бочку, все повторилось так же, в ней нашлись два мешочка, в которые секретарь второго ранга не стал заглядывать, только снова сложил их рядом с собой.
    Я понял, что мои догадки оказались верны. В бочках точно камни, драгоценные и всякие, которые требовались Магам для резерва энергии. Ничем другим поведение Шумера я объяснить не мог. Наверняка, увидев количество драгоценных камней, секретарь мытни подумал, что на складе слишком мало охраны и вызвал всех стражников, кого можно.
    Я жестом показал парням, стоявшим у входа, что ситуация серьезная и надо быть настороже. Ухмылка исчезла с лица Кроса и он сразу стал очень бдительным, взяв вход под охрану. Драгер, наоборот, отошел подальше и приготовил лук.
    Приступили к сливу третьей бочки, когда снаружи раздался топот множества ног и на склад влетело с десяток стражников. Видно, что ничего не понимающих и решивших, что на склад напали. Они влетели и ощетинились во все стороны копьями и алебардами.
    Шумер дождался, когда начальник смены протолкается вперед и так же негромко выдал ему указания. Тот разогнал толпу, расставив всех снаружи, внутри остался сам и его помощник. Но и того Шумер вскоре отправил куда-то.
    Да, суматоха ожидалась большая, хлопоты казенные начинали пугать своей масштабностью.
    Шумер улучил момент и поманил меня к себе, сам он, от мешков, не отходил ни на шаг и не спускал с них глаз.
    Когда я подошел поближе, он наклонился ко мне и тихонько спросил:
    — Ты знал, что спрятано в вине?
    Ну, что тут скажешь. Скрывать не было смысла
    — Догадывался, — просто ответил я, — Но не был уверен.
    — Вам не дадут больше положенной доли, да и та под вопросом. Твои разочаруются?
    — Нет, мы будем довольны любым решением по закону, — дипломатично ответил я
    — Это правильно. Лучше получить хоть что-то, чем только проблемы, — так же пояснил Шумер и отпустил меня.
    Когда заканчивали сливать четвертую бочку, вдали послышался стук копыт и вскоре к складу подлетел конный отряд Гвардии.
    Его командиру Шифер тоже на ухо выдал инструкции и часть военных ускакала.
    После выпивки хотелось очень перекусить, но приходилось себя держать на голодном пайке. Драгер с Кросом уже где-то перехватили, судя по довольным лицам. Наверно, по дороге, на рынке, хоть потрошков жареных с хлебом навернули.
    Я уже начал думать, как дойти до склада Гильдии, чтобы там на обеде поприсутствовать, как снова грохот копыт донесся до моих ушей.
    Бочки были уже все слиты, мешочки достаны и теперь они серьезной кучей лежали на столе, Шумер по очереди заглядывал в них и глаза его становились все шире и шире.
    Вошли сразу много народа, на складе стало тесно. Пара охранников из Кассы, неся крепкий железный ящик, в сопровождении почетного караула из гвардейцев, оставили его рядом с Шумером. Тот аккуратно сложил мешочки в ящик, охранник тут же закрыл его на мудреный замок, судя по фигурному ключу. Ящик снова подняли и с гвардейцами, спереди и сзади, вынесли из склада и сразу погрузили в, крепкого вида, повозку с парой запряженных лошадей. Мы тоже вышли на улицу и проводили взглядом Шумера, усевшегося рядом с ящиком и охранниками, в сопровождении целого десятка конных гвардейцев, умчавшихся в сторону центра.
    Там мы и стояли, пока я не посмотрел на товарищей и не произнес сакральное:
    — Это, парни — Роял-Флеш!
    Парни смотрели на меня непонимающе.
    — Не понимаете? Ничего, еще научу.
    

   

   

    

     Глава 33 ПОБЫТЬ ИХТИАНДРОМ
    

    

    — Игру я придумал, надо еще карты для нее нарисовать, — пояснил парням.
    — В Кассу камни повезли считать, взвешивать и чистоту смотреть. Это теперь надолго, сегодня точно ничего не будет известно. Что делать будем, братцы?
    — Я бы выпил, — мечтательно протянул Крос, — А то с моими не получается. Хорошие девки, но сразу в лавки тянут, только вторую кружку пива закажешь. Раз есть деньги на выпить, значит, и на них должны быть.
    — Гляжу, умнеешь уже? — пришлось усмехнуться и мне. И продолжил:
    — Ты молодой еще, но запомни. Нет такого количества денег, которые баба не потратит, если полную волю дать. Приучили уже, теперь попробуй отучи, — я все же решил, что пора парням и мораль прочитать.
    Крос только плечами пожал.
    — А ты как? — это я уже Драгеру.
    — А я чего? Побольше жизнь повидал, свою так не распускаю, хоть и сильна, зараза. Умеет и выпросить и небо в самоцветах показать, — спокойным голосом поведал Мастер, убирая лук в чехол.
    — Хорошо бы стрелы или хотя бы наконечники свои обратно получить. По праву стрелявшего. Да и с трофеями разобраться, пока время не прошло. Так то, я пятерых положил или смертельно ранил.
    — Ага, и я — двоих, один в кольчуге был, — я тоже внес свою лепту в подсчет трофеев.
    — У меня только баба одна и двое пораненых, — печально сказал Крос.
    — Ты то как отбился? Как двое к тебе заскочили, я уже решил, что все, конец тебе, — спросил меня Лучник, — Потом заглянул в окно, нет, вижу живой, добиваешь кого то.
    — Ага, я сразу столом прикрылся, один в него ударился с разгона, я его в шею успел кольнуть. Второй запрыгнуть хотел на стол, да ногу у него повело, равновесие потерял и его тоже в сердце ударил. Он без брони оказался, ему и хватило. Хорошее копье у Кроса, удобно работать. Не знаю, можно ли им бронь пробить? — решил я подробно рассказать свою версию и отвести подозрения, которые могли возникнуть у парней.
    — Нашу, которую стража носит, точно можно. Вот у Северян свое все, и оружие, и броня. Такую, как на них надета, пожалуй, что, и не возьмет.
    — Не возьмет, — подтвердил и Драгер, — Но только спереди, сзади у них попроще, полегче и подешевле сделано все. Девиз у них — спину не подставлять, типа. Двоих в спину убрал, правда, не знаю, были они одоспешены или нет. Остальным в голову стрелял и Старшему ихнему в бедро, когда команду услышал. Приучен я по командам работать.
    — Кстати, как быть со Старшим? На нем столько всего богатого осталось. Да и ключи, наверняка, от спрятанного есть, с собой.
    — Да как его достать? У причала глубина в три человеческих роста? — скривился Крос.
    Ага, метров пять. Не так и много, но надо уши заткнуть чем то, а то после трех метров глубины у меня бывало, уши болели. Нырну с камнем побольше и накину веревку на ногу Старшего.
    — А что такого? — удивился я, — Не так и глубоко он лежит.
    — Да мы плавать не умеем. Хорошо. Нырнуть точно не сможем..
    Рекламная пауза. Как так, не умеют плавать? В Гильдии же должны учить.
    Про это и спросил.
    — Учат, немного. На воде держаться и все, — подтвердил Драгер, — Переплыть реку, держась за плотик с мешком и оружием.
    Понятно, больше ни на кого надежды нет. Да, со Старшим бы не затягивать, унесет его куда подальше и не найдешь. Он, конечно, тяжелый, но под водой уже не так.
    Дадут нам долю от скрытого или просто спасибо скажут, точно мы не знаем. Вот доля с убитых Рыжих, со всего, что с них можно снять — это точно наше. На Старшем больше всего надето было, как он булькнул за секунду.
    Мне, как человеку при Ратуше, легче будет всего этого добиться. Бывших Охотников шишки из силовых структур могут и послать. Вежливо.
    — Так, надо быстро решать, что делать в первую очередь. И есть хочется. Но — дела сначала. Я нырну за Старшим, Крос тогда со мной. Драгер, ты в Стражу иди, поговори насчет нашей доли, стрел и прочего. И пусть телегу в порт высылают, тело Старшего заберут, если достанем. Крос, веревка на одну восьмую лиги есть? — начал распоряжаться я.
    — На складе возьмем, — догадался Крос.
    — На гильдейском? Нет, пожалуй, не стоит. Давай здесь спросим, у мытни.
    Веревка нашлась, выдали сразу, как сказали, что Старшего Рыжих будем доставать.
    Не пришлось даже на Шидера ссылаться.
    Разошлись по делам своим.
    Мы с Кросом уже через десять минут подошли к домику мытни. Беспорядок убрали, Рыжих при нас вынесли, теперь новый молодой парень осваивался с вверенным имуществом, повторяя по табличкам, сколько и за что брать. Стражник один старый при нем остался, второй уже новый службу нес. Напарника ранили серьезно, это я видел. Старый и повторял размеры пошлин за товар, проверяя знания нового секретаря мытни. И себе голову освежал.
    Увидев нас, стражник обрадовался:
    — Вот, парни, знакомьтесь, гильдейские нас сегодня и спасли. Я уже и с жизнью попрощался, как Рыжие насели. Только и могли, что пятиться от них. Хорошо, что секретарь Шидер молодцом оказался, мечом махал, будь здоров! Ну и мы не на помойке нашлись, тоже чего-то могем. Потом, гляжу, один Рыжий валится со стрелой в спине, потом — второй, за ним. Вижу, Гильдия на подмогу пришла, сразу легче стало.
    Лучник знатный попался, каждая стрела в цель. И когда парень, вот этот, Крос, сзади с Тинком ударили, я понял — наша берет. А Винса арбалетчик, сука, убил. Прямо в сердце болт загнал. Сколько с ним пива выпили, уже в отставку собирались вместе идти и вот тебе — нате. Как жене его в глаза взгляну, даже не знаю.
    Выслушав мужика, мы ему посочувствовали и объяснили свою инициативу поднять тело Старшего, ведь и Шидер приказал его взять живым. Ну, живым не получилось, достанем мертвым.
    Народ не сильно поверил в мою затею, но от зрелища никто не отказался. Выдали по моему запросу порты, чтобы свои не мочить, принесли камень килограмм на пять, Крос завязал петлю на конце веревки, скользящей петлей, чтобы под водой не возиться долго.
    Ариал уже начал спускаться по небосклону, но света еще хватало, погода даже жаркая, градусов под тридцать. Воду я потрогал, наверху теплая, градуса двадцать четыре, внизу — посмотрим. У причала не должно быть на берегу никаких сложных участков на дне, бросать запрещено в воду, чтобы ни было. Посадка шхун небольшая в воде, по мелководью могут ходить, метра три-четыре, если груженые.
    Отколупнул немного воска со свечи, разжевал, пока разминку делал и легкие вентилировал. Я, конечно, не профессиональный ныряльщик, но с аквалангом спускался на те же двенадцать метров. Если сразу не получится донырнуть, или глубина большая, или унесло куда уже тело, то и ладно.
    Все, готов. Залепил уши мягким воском, камень в руки, петля тоже в ладони зажата.
    Место, куда Старший упал, точно отмечено его кровью, из простреленного бедра. Это я еще тогда заметил, когда он в воду упал. Кровь испарилась, но следы остались.
    Нырнул я не очень красиво, сначала в воду спустился с причала, привык к температуре и только потом камень от Кроса принял.
    Все, пошел на дно, спускаюсь быстро и ровно, вслед за камнем. Видно еще хорошо, но, чем дальше, тем меньше. Вскоре ровная кладка из блоков кончилась, пошел натуральный камень. На трех метрах, примерно, почувствовал давление на уши, чем дальше, тем больнее. Видимость есть нормальная, вижу перед собой метра на три. Камень уткнулся в дно, да, примерно пять метров и есть. Глянул в одну сторону, ничего, глянул в другую, тоже ничего.
    Я у самого основания причальной стенки, дальше дно понижается, но незначительно. Лучи светила достают до дна, преломляясь в морской воде. Так, достаточно симпатично, рыбки, большие и маленькие снуют, крабы разные трутся на дне, вода зелено-бирюзовая. Курорт, да и только.
    Поплыл дальше, на глубину. То ли привык, то ли вода почище стала, но видимость хорошая. И вот красавец наш, в десяти метрах от стенки, между двух камней застрял. Подплыл к нему, только схватился за одежду, чувствую — воздух кончается, пора всплывать, не надо затягивать, страховки нет никакой. Вынырнул, отдышался пока и подумал, что не буду спешить Старшего поднимать, лучше обыщу подробно. Не надо перед зрителями все находки светить. Да и умения свои тоже не место рекламировать, раз народ воды определенно побаивается.
    Доплыл по собачьи до стенки. Попросил слабым голосом еще пару камней, типа, самому не донырнуть, далеко отнесло труп. И веревку надо подлинней, эта не достает, пришлось бросить. Пока веревку искали и камни несли, я отдохнул под солнышком, на краю причала. Успел шепнуть Кросу, что, может, передам ему незаметно добро какое, пусть будет готов в рукав спрятать.
    Крос кивнул, что понял.
    Следующий раз прыгнул с разбега, солдатиком. Опустился на три метра и, бросив камень, подплыл к трупу. В темноте морского дна Старший казался особо большим и зловещим, даже озноб пробил меня. Перевернул его, нащупал связку ключей на поясе и перерезал ножом кожаный шнурок, на котором они висели. Связку сунул за пояс и поплыл в поверхности, успев зацепить петлей огромный топор, который обнаружился в паре метров. Дернул веревку и Крос сразу потащил меня с хорошей скоростью.
    Наверху передал торжественно топор Кросу, он еще кому то за спиной и снова наклонился ко мне, помогая вылезть на причал. Я успел сунуть ему за пазуху связку, пока народ с восторгом рассматривал реально огромный и разнообразно украшенный топор.
    Кажется, он даже позолоченный и по всему лезвию набиты руны странные.
    Отдохнул побольше в этот раз, рассказал увеличившимся в количестве зрителям, что далеко море унесло Рыжего, не хочет отдавать его людям.
    В третий раз прыгнул еще дальше, камень был поменьше прежних. Мог и нормально прыгнуть, рыбкой, чтобы быстрее оказаться на дне. Но не решился еще и тут показать, что с морем я наравне себя чувствую.
    Ни к чему такое куче народа показывать, опять же вопросы могут возникнуть. Для местных и просто с причала в воду слезть — подвиг неимоверный, оказывается.
    Подплыв к телу, еще поискал спрятанное, пощупал кошельки, но времени на долгое обследование не было. Поэтому просто накинул петлю на ногу и дернул веревку.
    На причале меня встречали, как настоящего героя всех времен и окрестностей, когда народ вцепился в тело Старшего и за одежду вытащил наверх. Тот оказался неимоверно тяжелым, сам по себе, да еще кольчуга с рукавами виднелась. Вдесятером едва-едва втащили и повернули через край причала.
    Я пошел вытираться и одеваться. Крос, стражник и мытарь приступили к осмотру и обыску, новенький служивый разгонял зевак, густой толпой облепивших зону досмотра.
    Когда вышел из домика, кольчугу с огромным трудом стащили с распухшего тела и сложили рядом все найденное.
    Вскоре пришел Драгер, за ним погрохатывала телега Стражи.
    На мой немой вопрос, он сказал, что в Страже не посылают такого стрелка подальше, но и посмотреть ничего не дают, ссылаются на приказ начальства.
    — Ничего, ничего, скоро к ним зайдет второй секретарь Гильдии и поспрошает про свое законную добычу и долю.
    — Второй секретарь? А кто это? — с удивлением переспросил Крос, — Никогда о таком не слышал.
    — Теперь будешь часто слышать, ведь этот важный чиновник стоит перед вами, — просветил я обоих парней.
    Челюсти у них отпали одновременно.
    — Что, правда? И кто тебе такое звание дал? — недоверчиво спросил Драгер.
    — Кто, кто! Если Альса и Турина можно приравнять с секретарем первой ступени, господином Бромсом, то я, как наиважнейший помощник обоих, естественно, не могу быть секретарем какой-то там третьей ступени. Понимать надо, с каким человеком общаетесь!
    — Да я столько добра выбил в Ратуше для Гильдии! Альс даже не подозревает, сколько всего полагается теперь нашим Охотникам! Чего я, вообще, скромничаю? Только секретарь первого ранга меня устроит, — как говорится, Остапа понесло.
    И мы пошли перекусить к Мортенсу, парни проверят своих зазноб, я изучу ключи приснопамятного Старейшины Рыжих.
    Пора готовить новую комбинацию. Ковать золото — пока горячо.
    

   

   

    

     Глава 34 НАДО ДУМАТЬ, ПАРНИ
    

    

    У Мортенса я посидел долго, пора и у Гриты объявиться.
    А то пропал на сутки почти. Что девушка подумает, ушел проблемы решать и нет его столько времени.
    Проблема решила его?
    Пора по сторонам внимательно осмотреться?
    Желающих много найдется.
    Парни своих зазноб реально так приодели, по местной моде. Девки шустрые оказались, пригляделись и оделись, уже от жительниц города не отличаются ничем. И глаза не красят, как на фронтире заведено. И дух навязчивой вульгарности почти исчез. Такие фифы стали, на каждое грубое слово глаза удивленно раскрывают.
    Ничего не скажешь, вежливое отношение и деньги — очень меняют людей.
    Поговорил с парнями о деньгах, у них есть еще, но красивая жизнь высасывает очень быстро средства.
    Прошло только три дня, как Крос с Драгером вышли из Гильдии и подняли за один вечер, как тот же Крос за четыре месяца раньше. Драгер, наверно, столько получал за три месяца в лесах.
    Но и жизнь у них теперь совсем другая, комфортная и приятная до невозможности. Хочется такую и продлить подольше, и насчет будущего не беспокоиться. А что, они — крытые профи и этого достойны, кто спорит.
    Утром сегодня мы сделали реальнейший вклад в такую жизнь. Совершили прямо подвиг, особенно в глазах Шидера и выживших стражников, ведь дыхание смерти явственно посеребрило им виски.
    Об этом я им так и сказал. Что мы сделали все на самый-самый максимум возможного.
    Прыгнули выше головы.
    Потому, что ваш покорный слуга все отлично спланировал. И не стал подключать Стражу или Гвардию в больших количествах, которые, наверняка бы, не привели Рыжих к такому исходу. Если бы те видели не жалких пятерых людишек, одного из которых и так жаждали убить любым путем. Не эту кучку, стоящую на пути к кораблю и свободе, а большой отряд той же Гвардии.
    Чтобы они выбрали, я не знаю. С таким товаром, сокрытым от города, Рыжие могли сохранить жизнь, сдать оружие и получить большие сроки на рудниках. Но они были бы живы и относительно здоровы, а остальные члены общины, с неограниченными средствами, подготовили бы побег или просто подкупили начальство Стражи на тех же рудниках и забрали своих. Тем более, все это произошло бы на границе с Севером и Рыжим надо было только вернуться на службу к прежним хозяевам.
    Не такая хорошая жизнь, как в Асторе или Талаке или Гардии. Но тоже ничего, лучше, чем на руднике
    Все это я доносил до парней, не совсем понявших смысл моего замысла. Они, в качестве засадного полка, без каких-то проблем, решили исход схватки за пару минут в нашу пользу.
    Конечно, я не мог гарантировать, что нам сейчас выплатят обещанное и полагающееся вознаграждение.
    Ибо, судя по реакции Шидера, камней оказалось слишком много, и они слишком дорогие. Сумма к выплате может быть такой, что городу проще кинуть нас троих. Даже, если не ликвидировать, то обвинить в чем угодно и отправить на рудники. Хоть в смерти двух жуликов, хоть в гибели обоих Рыжих на ночных улицах. Никто не будет особо вникать. когда есть политическое решение руководства.
    Это будет очень обидно, махать киркой под землей, вместо того, чтобы наслаждаться жизнью в Асторе.
    И, я уверен, вернуться оттуда не получится. Инструкции будут выданы. Никто не хочет видеть снова перед собой обманутых и кинутых людей.
    Все это я и пытался донести до мозга бывших Охотников, уверенных, что дело в шляпе.
    Да, пока все просто отлично, секретарь Шидер на нашей стороне и помнит о своем спасении. Табличка с моими показаниями тоже жива, свидетелей много. Вроде и не о чем беспокоиться.
    Но, мне, как пожившему человеку, известно, как государство не любит платить там, где можно этого не делать. Поэтому надо вести себя осторожно и быть согласными на все, что Совет Капитанов сочтет нам предложить.
    Парни сейчас, вообще, никто, просто бывшие Охотники, бросившие службу ради гулящих девок. Тот же уязвленный Альс точно потребует примерно и показательно наказать дезертиров, вместо того, чтобы осыпать их золотом.
    Наверняка.
    И Отцы города с удовольствием это поддержат, чтобы сохранить деньги в казне, из лучших побуждений, ради светлого будущего Астора.
    На это мне уже намекнул и Шидер. Что мы — в опасной ситуации.
    Хорошо, что я представлен чиновникам города, как официальный представитель Гильдии. Это хорошо, но, не достаточно. Альсу с Турином лучше узнать про наше участие в бойне как можно позже.
    Мне самому не помешает засветиться перед хозяевами города в своем новом статусе и получить от того же Альса официально новое назначение, лучше в определенной форме, а не только через представление Бромсу. То есть, поучаствовать в оформлении каравана в Сторожку, засветиться везде, где можно.
    Не надо думать, что тот же Шидер будет поддерживать нас бесконечно долго. Озвучат ему мнение Совета, и он только скажет:
    — Простите парни!
    И все.
    — Я все к чему это вам говорю. Получить одну четвертую за участие в объявлении скрытого и защите секретаря мытни — точно не получится. Одну восьмую, мне если и выдадут, это будет что-то невероятное. В это я тоже не верю. Да вы и сами видели реакцию Шидера и какие он меры предпринял, для сохранности этих мешочков.
    — Скорее всего, выдадут определенную сумму и наградят всех нас какими-нибудь почетными званиями и бесплатными цацками.
    — Понимаете?
    Драгер, как более опытный товарищ — согласно кивнул. Вот Крос был несогласный и хотел требовать награду по закону.
    — Крос, старина! Кончай тупить и нас всех подставлять! Не вздумай высказаться хоть кому-то вот таким образом. Даже своим подружкам молчи! — наконец и Драгер осознал наше сложное положение.
    Хорошо, хоть один понял.
    — Да, даже требовать в Страже жестко все, что нам полагается, не стоит. Я схожу один и вежливо пообщаюсь с тамошним начальством. Что отдадут, то отдадут и все.
    — Вы только прикиньте. Там, может, камней на такую сумму, что восьмая часть от этого даст возможность нам всем жить, не работая, всю оставшуюся жизнь. Дан данов тайлеров или больше, нам положено будет.
    — Кто нам отдаст такие деньги?
    — Скорее всего выдадут премию, в связи со слишком гигантской суммой добычи и все. Шидеру, конечно, тоже перепадет много. И всему составу героической Мытни.
    — Зачем, вы думаете, я нырял за этим Рыжим? Только из-за ключей от усадьбы. Оставшиеся пара Рыжих и четыре бабы — самые бестолковые из всего племени. Сейчас, наверняка, усадьбу штурмуют уже или уговаривают сдаться. Потом проведут обыск, тщательно все перевернут вверх дном. Рыжих определят в каталажку, как пособников, если они сдадутся. Закроют двери теми же ключами, которые там найдут. Замки у Рыжих — очень хорошие, на это они никогда не скупятся. Эта связка ключей поможет нам потом войти в усадьбу и найти все, что не найдут при обыске. Я же говорил вам, что у меня есть способность находить тайники, если дать мне пару часов. А ключи помогут открыть их, наверняка, многие тайники хорошо спрятаны и так просто их не увидеть.
    — Как вам такая идея? Мочить никого не нужно, просто помочь найти спрятанное.
    Не факт — что найдем, зато и риска немного.
    Парни задумались. Им то, на самом деле, проще накрошить врагов, чем такими деликатными вещами заниматься. Это же воровство, как ни крути. У города.
    Я догадываюсь, что кто-то среди Рыжих обладал магическими умениями и тайник точно с помощью магии спрятан. В городе таких умельцев нет, почти на сто процентов.
    Маленький шанс оставим.
    Поэтому надо побыстрее наведаться в усадьбу. И забрать, что осталось.
    Тоже — не стопроцентный вариант, конечно.
    Оставил парней в раздумьях. Все же нарушать закон они не приучены. Вот крошить других нарушителей закона — очень даже.
    Я бы и один все мог провернуть, но это сложно. Надо кому-то вокруг присматривать, да и на прорыв, возможно, придется идти, если спалимся. При них, естественно, я магию применять не буду. Это смерти подобно.
    Не заходя домой, дошел до Лисы. Гриты еще не было, и я заказал себе ужин и бутылку ресы в номер. Попросив предупредить милую, что жду ее наверху. Пропустил глоток, другой перед ужином, но не больше.
    Сразу прильнул к ставням, потушив свечу перед дверью. Сумерки накрывали город. Но еще можно было рассмотреть суету во дворе усадьбы. Как я и ждал, процесс возглавлял мой приятель Шидер, главный герой сегодняшнего дня. Он, стоя во дворе, при свете факелов, распоряжался служивыми, выносящими разного рода барахло во двор, к нему на осмотр.
    Рыжие, все связанные, сидели в углу двора, под стражей. Перевязок на них не было, значит, просто сдались явно превосходящим силам. Они непрерывно глядели, на действия Шидера, напряженно изучая вынесенное добро и, каждый раз, что-то вроде облегчения проскакивало на их лицах, с каждым предметом мебели. Сверху, мне было хорошо видно их лица, освещенные факелами охраны, бдительно следящей, чтобы арестованные не развязались и не достали нож из тайного места.
    Вскоре процесс заполнения двора остановился, все вынесли и начали грузить на стоящие в ожидании подводы. Бочки с вином грузили в первую очередь, под присмотром самого секретаря мытни и оставили под охраной. Шидер с помощниками вошли в дом и пробыли там с полчаса. Наверно, обстукивали полы и стены, в поиске тайников. Но дело это долгое и все действия перенесли на завтра на день. Он сам так объявил, лично закрыв двери такой же связкой ключей, что и у меня лежала в кармане. Потом пристроился к первой подводе с бочками и махнул рукой, начиная движение целого обоза. Бочек на подводе стояло ровно две, число сходилось. Были там мешки с камнями, этого я не мог узнать, только если Шидер завтра, при встрече, похвастается.
    Арестованных подняли и погнали впереди обоза. Я уже не видел их лиц, не мог определить, дождались они того, чего боялись или нет.
    Черт. Надо что-то решать.
    Охрану перед домом не оставили. Ведь все хозяева или на том свете или в кутузке. Некому проникать в дом, крепкие замки этому — порука. И так всех служивых подняли, пора дать отдохнуть дежурной смене стражи. С утра все на ногах.
    Возможно, больше такого момента не будет. Завтра или охрану приставят.
    Или найдут спрятанное.
    Надо срочно решаться на новые хлопоты.
    Что за жизнь. Эти шесть дней — самые напряженные во всей моей сознательной истории.
    

   

   

    

     Глава 35 СТАНОВЛЮСЬ ЕЩЕ И ВОРОМ
    

    

    И ведь так заманчиво, попасть одному в дом.
    За ночь, с ключами и магическим зрением, можно много чего найти.
    Хорошо, что первым делом у Кроса связку забрал, теперь руки развязаны. Но подумать надо серьезно, ставки довольно высокие.
    По тому, как тянули шеи Рыжие и таращились на все, что стража выносила из дома, они явно боялись, что Шидер с присными что-то найдет. Получается, что не нашел.
    Если судить только по реакции Северян.
    Я, может, и сам надумал, что кто-то из Рыжих обладает способностью к магии, пусть небольшой. Но для тайника, закрываемого на магический замок, много уровней и не надо. Хватит и второй степени, а, при склонности к работе с камнем, то и первой, вполне. Если я правильно помню объяснения Кремера по магическим возможностям на каждой ступени развития.
    К работе с камнем — Рыжие способны поголовно. Даже здесь делали вид, что только камнем и изделиями из него зарабатывают на жизнь. Хотя, с такой финансовой подпиткой, им вся эта возня на фиг не сдалась. Но вид делали и изделия других мастерских скупали, для легализации своего пребывания в Асторе и перевозок в Талак. Все законно, даже налоги платили. Были, с виду, вполне законопослушными много лет.
    Что же случилось, что их Старшему так голову сорвало?
    Неужели мой довольный вид и слова его спровоцировали?
    Если бы в усадьбе оставалась большая часть камней, стал бы он поднимать топор?
    Не знаю. Честно, не знаю.
    Мышление этих нелюдей мне неподвластно.
    Сначала они открыто провоцируют меня и Гильдию, в итоге получая смерть и полный разгром своего гнезда в Асторе. Да и в остальных землях, в тех же Бействах или Гардии, пусть и не сразу, но узнают о нападении на мытню Астора и так же дадут отворот поворот остаткам племени. Деньги, большие, могут и помочь в таком случае, но не очень надолго. Почуяв, то Рыжие ослабели, и открыто выступили против людей, много найдется желающих пограбить всласть и отомстить за прежние обиды.
    Почему то, я в этом уверен.
    Такие уж они уроды.
    Самое, что заманчивое, это то, что двор трактира ограничен забором усадьбы.
    Как пройти во двор, я недавно узнал, когда захотел незаметно для наблюдателя Рыжих выйти из трактира. Ворота во внутренний двор закрываются на накидной замок. Во дворе ничего ценного нет. За время наблюдения я хорошо запомнил, что там и где расположено. Всю дальнюю сторону от трактира во дворе занимало сушащееся белье из номеров. Дальнюю и правую сторону двора. За день, при местном климате и жарком Ариале, белье успевало просохнуть и на ночь его убирали, вместе с веревками, если ожидались бои. Под самим трактиром была яма для отходов жизнедеятельности посетителей трактира и жильцов номеров, а также прислуги. Она закрывалась большим щитом, чтобы меньше пахло. Слева были сараи, где хранились пустые бочки из-под пива и все.
    То есть, охрана не приглядывала за двором совсем. Если подождать до момента, когда Грита начнет петь, вся охрана с улицы переместится в трактир, то можно спокойно кинжалом моим откинуть защелку и попасть во двор.
    Хотя, к чему такие сложности, попасть я могу и через туалет во двор, надо будет открыть ставни и закрыть их потом. Надо только незаметно пройти в сам туалет. Он, как раз под лестницей и находится. Мне, как жильцу, это проще всего.
    Да, вот выйти через двор будет удобнее, надо только мешок не забыть, чтобы не светиться, если чего найду в усадьбе. Придется обходить трактир в другую сторону от дома.
    Я выложил кольчугу, пора отнести ее Водеру.
    Непосредственная опасность миновала, некому поджидать меня у ворот дома, если заказчики уже не расплатятся. Наверняка, эта новость разлетелась по всем укромным местам города и если, кто и подряжен за моей головой, из местной шантропы, задаток они могут прогулять с чистой совестью.
    Веревку я тоже прихватил у Кроса, типа, сам верну на склад мытни. Вот, может, сегодня и пригодится.
    Наверно, пора выходить, сейчас около семи вечера, темно достаточно. Грита начинает выступать в полдевятого, с перерывами, до примерно десяти часов.
    Удачно будет ее встретить в конце вечера и забрать с собой.
    Помолясь и перекрестясь, я свернул мешок под куртку, обычную, темного цвета, в которой ходил в Ратушу. Остальные были слишком светлые для такого дела. Штаны тоже ратушные надел, они потемнее гильдейских. Проверил свечу, огниво и кинжал, сунул еще и второй нож за пазуху.
    Забор надо перелезать на фоне дома, полностью темного, двор, хоть и совсем немного, но освещен светом из окон дома, напротив. Силуэт могут заметить, и шум точно поднимут.
    Народ тут такой, правильный.
    Прикрыл дверь, чтобы замок не щелкнул, спустился до туалета и закрыл дверь за собой. Открыл ставни и немного посветил, рискнув зажечь свечу. Правильно сделал, если сорваться, можно и в дерьме искупаться. А так присмотрел путь, как спуститься без шума и оказаться под трактиром, в полной темноте. Эта стенка полностью закрытая, свет немного падает сверху, из пары окон, но очень немного. Придется обойти яму и притаиться справа, забор там же перелезать надо. Подожду несколько минут, стоя у забора. Нет ли народа, активно в такую пору рассматривающего внутренний двор трактира из номеров. И так, на фоне окна увижу, и чутье свое включу, на полную мощность.
    Когда Грита начнет петь, можно лезть смело, все в зал спустятся.
    Но лучше начать дело делать пораньше. Сколько времени в доме понадобиться, пока совсем не ясно. На крайний случай, можно там задержаться до утра. Но, лучше не надо, и сам устанешь и Грита расстроится.
    Молодой, популярной женщине лучше не спать две ночи подряд одной, мысли странные в голову лезут.
    Все, пора. В дверь уже два раза народ ломился, пиво недолго держится в животе, просится на свободу. Глаза привыкли к темноте, я откинул защелку и метнулся к окну, перевалился через проем, откинулся и пропустил ставни над собой, прижав их к окну. Пока никто не зашел, хватило и соседней кабинки, но надо спешить.
    Здесь, во дворе, я пока ничем не рискую. Только получить репутацию странного парня, если меня заметят.
    Спустился на землю, от дощатого щита ощутимо пованивает, но не сверх меры, терпеть можно.
    Говно — тем более, к деньгам.
    Переместился влево, к стене соседнего дома, окна в которой не предусмотрены. Или заложены от шума, который производит трактир.
    Вдоль нее добрался до каменного забора и прижался к нему, высматривая зрителей моих ночных похождений. Не доверяя глазам, всматривался в каждое окно на втором этаже, пытаясь уловить чье-то присутствие или эмоции, выдающие владельца.
    Вроде никого, но я не буду спешить, так же внимательно проверю и третий, чердачный этаж.
    Там один любитель ночного воздуха нашелся, не видно, стоит ли он около окна или нет, но эмоции чувствуются. Чем то хозяин их раздосадован, хочет кому-то что-то доказать.
    Хорошо, что через пару минут он исчез, значит — вышел из номера. Отправился что-то доказывать.
    Через забор я перелезал, цепляясь за выступающие камни. Хорошо, что мокасины оказались в номере, после той ночи, когда бился с Рыжими. Они позволяли втискивать ногу на самые маленькие выступы и цепко держались кожаной подошвой за каменную поверхность. Подтянулся на руках и чувствуя себя особо уязвимым в этот момент, быстренько плашмя перекатился через верхушку забора, и снова повис на руках, пытаясь проконтролировать всплеск эмоций, если кем то замечен.
    Тишина и сердце успокаивается.
    Начинаю слезать так же осторожно, прыгать не хочу, опасаюсь какой нибудь прощальной ловушки от Рыжих под забором. Они на такие шутки известные мастера.
    Темнота абсолютная, не видно ни зги. Я, не спеша, перемещаюсь от самого угла, где сходятся заборы разных дворов, под защиту темнеющего дома. Руки уже гудят от нагрузки, я очень жалею, что не могу зажечь свечу и продолжаю пробираться, цепляясь за забор.
    Так, метров пятнадцать и провисел на заборе, пока не рассмотрел немного землю, в свете падающих из-за угла слабеньких облачков света. Спустился и пошел вокруг дома в обратную сторону, потому что подбираться к двери надо с той стороны. Свет от окон ближнего дома падает в аккурат, на нижний край забора, но вход находится в тени, благодаря высокому забору. Неспешное передвижение в тени закончилось и я прижался к входной двери. успокаивая сердце и наблюдая за реакциями в эмоциях.
    Ничего не выдает возмущенных, зрелищем крадущегося в ночи злодея, зрителей, но я все рано долго жду. Сейчас я еще не совсем преступил черту закона, но открыв дверь — буду точно за его чертой. Жду минут десять, робея открывать дверь, желая, наверняка, убедиться в отсутствии зрителей.
    Тишина вечера ничем не нарушается, я достаю связку ключей и выбираю, на ощупь, самый большой ключ. Таким же Шидер закрывал ее, это я хорошо видел.
    Вставляю его в замочную скважину, едва-едва продвигаю до упора и начинаю поворачивать, когда веселье в трактире выплескивается через окна, негромкий щелчок замочного механизма, дверь открыта и я медленно протискиваюсь в черный зев распахнутой двери.
    

   

   

    

     Глава 36 ПЕРВАЯ УДАЧА И ПЕРВАЯ ПРОБЛЕМА
    

    

    В полной темноте пришлось потратить немало времени, чтобы нащупать собачку замка и закрыть надежно дверь.
    Идти в полном незнании вперед было страшновато, и я сразу защелкал кремнем. Чтобы зажечь свечу, обмотанную трутом в районе фитиля. Как назло, трут не разгорался несколько минут, я уже начал беспокоиться за свой план.
    Глаза немного привыкли к полной темноте. Где-то наверху ставни пропускали чуть света, но ходить наощупь я не собирался. Проклятый трут понемногу разгорелся, подпалив свечу и я увидел небольшой коридорчик, за которым виднелась еще одна дверь. Она тоже оказалась закрыта на ключ, Шидер был пунктуален во всем. Ее я открыл быстро, ключом, похожим на первый, но немного меньшего размера. При тусклом свете свечи было гораздо удобнее возиться с замком, чем в полной темноте.
    Еще, я себе напомнил, надо не забыть закрыть все двери, которые я открою, чтобы не вызвать подозрений.
    Логически прикинув, тот же мытарь мог догадаться, зачем мне понадобилось поднимать со дна моря труп Старшего Рыжих. Тут я вспомнил, что не полностью отрезал ремешок, на котором висели ключи, и по остатку ремешка об этом можно догадаться.
    Когда пойдем в Стражу узнавать про трофеи и долю, надо попробовать отрезать или сорвать этот остаток до конца. Если будет возможность.
    Значит, мне надо не только, чтобы меня здесь не поймали, но и совсем не оставить следов своего пребывания.
    Только, если открою какой-то сейф или шкаф, смогу ли я его закрыть? Не уверен.
    Ладно, посмотрим.
    Вторую дверь, отделяющую вход от площадки с лестницей, я не стал закрывать. Одна лестница уходила вверх, другая — вниз и еще три двери находились на первом этаже.
    Я даже задумался, откуда начинать искать.
    Но потом решил начать с самого низа. Я побаивался светить наверху, где в комнатах были окна, было еще не поздно и в соседских домах такое явление вызвало бы неподдельный интерес. Да и патруль Стражи может завернуть к усадьбе, для проверки целостности замков. Ведь ворота просто прикрыли, не став закрывать на замок, вспомнил я.
    Так то, задача была не особо сложная — зайти по очереди во все помещения, проверить их магическим зрением и двигаться дальше. Хорошо очень, что всю мебель вывезли из дома, все тяжеленные комоды и рундуки. Уже по одному этому было понятно, что Шидер ясно предвидел участь арестованных Рыжих. Даже если в доме и дворе усадьбы ничего не найдут, все равно все они пойдут, как соучастники преступления и открытого неповиновения. Поэтому и мебель, довольно дорогую, вывезли с бочками вина вместе на склад мытни.
    Понятно, что хозяевам она больше не послужит. В этом Шидер уверен, а дом сдадут или продадут, как есть, пустым.
    Это хорошо, что не надо такую тяжесть двигать. Можно привлечь шумом внимание соседей или стражников, что пахнет рудниками. И побоями сразу.
    В подвале, куда я спустился, имелись две двери, одна уходила по лестнице еще ниже. Вторая вела в хозяйственное помещение, где раньше хранились продукты, судя по разбросанным корнеплодам и репе, приправам и травам, висевшим на стене.
    Я посмотрел магическим взглядом, как показывал мне Кремер. В конце второго дня обучения это действие стало у меня получаться, через раз. В городе я как-то его не проверял и сейчас немного мандражировал, ибо без этого взгляда с использованием маны пропадал весь смысл моей вылазки. Если несколько опытных мужиков в пустом доме за полчаса не обнаружили тайник, при еще светлом времени, с факелами, то на что могу рассчитывать я, в полной тьме и один?
    Еще и боящийся чихнуть даже.
    Но мне повезло сразу, именно в этой подсобке на мой магический импульс дал ответ небольшой тайничок, спрятанный за пучком травы в углу помещения. Приблизившись, я увидел, что светится красноватым светом маленькое отверстие в стене и рассмотрев его, начал подбирать ключи к замочной скважине, как я подумал. После третьей попытки ключ хорошо уперся и пружиня немного обратно, дал возможность повернуть его вправо. Раз, другой, внутри что-то щелкнуло и откинулась небольшая совсем дверка, где-то размером с ладонь в обе стороны.
    Дыхание сперло от радости такой быстрой находки, но я не спеша рассмотрел открывшуюся дверку, потом само отверстие и осторожно вытащил кинжалом тяжеленький полотняный мешочек. В котором вкусно звякнуло, когда я опустил его на пол.
    Про хитрости Рыжих мне все уши прожужжал еще Крос, о том, как они защищают свое добро. Тут тебе и капканы, и отравленные иглы, и заклинивающие двери, при открытии тайника. Я сразу проверил дверь на наличие в ней отверстий для железных прутьев, фиксирующих намертво само полотно. Ничего такого не было в этой двери. Но я все равно оставил ее открытой и даже подложил пару больших репин в косяк и под саму дверь. Чтобы не захлопнулась.
    Больше в тайничке ничего не было, хоть свеча мало освещала его в глубину. Сейчас я очень пожалел об отсутствии налобного фонарика, с ним работать было бы гораздо легче и быстрее. Пришлось проверят кинжалом, он ничего не достал, да и упирался в стенку на половине длины, показывая, что тайник не глубокий.
    Я закрыл дверку и обратно щелкнул замком. На стене осталась заметная щель, а ведь раньше ее точно не было.
    Значит, ее маскировала магия. Теперь надо снова наложить скрыт, но я этого не умел делать
    Может, у меня бы и получилось, только время и ману тратить я не мог и не хотел. Тайник был неплохо замаскирован и так травой, найти его было не просто, если не скинуть все траву со стен. Поэтому я все оставил так, как получилось.
    Но теперь задумался, другие тайники может не получится спрятать так, как этот.
    В мешочке, при свете свечи, я разглядел желтый цвет тайлеров. Было их под сотню, судя по весу.
    Нормально, даже если ничего не найду больше, одного этого хватит, чтобы окупить риск экспедиции. Думать, почему в тайнике оказалось только золото и не так много, как можно было ожидать, я не стал. Похоже, это был тайник для хозяйственных нужд, на расходы по дому, продукты и прочее.
    Я разблокировал дверь и закрыл ее. Пора спуститься в подвал, обычно там хранят продукты при низкой температуре. В подвале оказался сущий бардак, служивые не очень заботясь о, теперь уже городском имуществе, выгребли все продукты с собой, успев некоторые даже не доесть во время дегустации. Так, пара обгрызенных кусков сала нашлась и несколько копченых колбасок в углу закатились. Пришлось сначала двигать все, что валялось на полу, на одну половину подвала, потом обратно, чтобы осмотреть без помех магическим зрением.
    Нет, ничего не нашлось, хотя я так на это рассчитывал. Особенно на плиты, покрывающие пол, массивные, с большими зазорами между ними. Может, при обыске что и найдут, но я воздержусь поднимать их, по весу в них добрая сотня килограммов. Да и завтра быстро поймут, что плиты кто-то поднимал.
    Все. С подземными этажами я закончил. Теперь займусь первым. Где нет больших окон, только маленькие квадратные форточки везде, кроме кухни. Там окно было, но выходило на забор, закрывающий обзор всем. Зная нелюдимость Рыжих, я это и предполагал. Даже здесь я был очень осторожен, давая немного света из-за угла комнаты, только, чтобы рассмотреть, где находится окошко и закрыть его глухими ставнями, имеющимися здесь на каждом. Это очень удобно для обыска, можно не прятать свет, но надо не забыть открыть их обратно, когда соберусь уходить.
    Если и выше, на оставшихся этажах, такая же система, мне — повезло.
    На кухне и в каморках с непонятным назначением я ничего не нашел ценного. Только в большой комнате, похожей на столовую, под камином, на кучке угля валялся хороший такой нож, тяжелый и качественный, их отличной стали. Естественно, он тоже отправился в мешок.
    Наверно, его скинула одна из женщин Рыжих, когда открыли дверь и начался обыск.
    Выйдя на площадку, я так же использовал магическое зрение, но ничто не привлекло мое внимание.
    Теперь — самое сложное, пора подниматься на второй этаж. Где свет внутри дома привлечет любопытных. Поэтому я поднялся по ступенькам, оставив свечу внизу на площадке. Там она немного освещала низы дверей, которых было шесть в квадратном коридорчике около лестницы. Я осторожно заглянул в первую комнату, все двери в остальных были нараспашку. Нашел окно, закрыл его ставней и еще одной дополнительной, которая совсем не пропускала свет.
    Наверняка, вторая ставня рассчитана на зимние месяцы, когда в портовом Асторе холодно и очень сыро, чтобы не выпускать тепло из дома. Сделав так с первой комнатой, я принес туда свечу, прикрыв ее найденной в столовой чашкой почти полностью, оставляя только желтый круг света возле ног.
    Изучив ставни, я подивился, как качественно и искусно плотники подогнали дерево по размерам и какие хорошие в итоге получились сами ставни. Дорогая работа, дорогие материалы — мне даже стало интересно. Сами Рыжие такое заказали или заселились уже с такими окнами и ставнями?
    Потом я вспомнил про Беду и страшные морозы. Нет, конечно, такое хорошее дерево не могло пережить три года зимы и сгорело бы быстро в печах замерзающих горожан.
    В каждой комнате стояло по две кровати. Тоже из крепкого мореного дерева, короткие и широкие, под своих бывших владельцев. Их еще не успели вывезти, этим займутся утром. Собрали только матрасы и белье, если оно здесь было. Пожалуй, в этих комнатах спали рядовые члены сообщества и, вряд ли, что я здесь обнаружу. Поэтому я просто заходил во все комнаты по очереди и кидал на стены и пол свой магический взгляд, стараясь поменьше тратиться.
    Мой ресурс был еще очень невысок и, хотя, магический взгляд почти не тратил маны, все же ее осталось у меня меньше половины. Я решил оставить свечу в первой комнате и подняться на третий этаж пока без нее, чтобы проверить комнаты так же быстро. Наверняка, Старший жил на верхнем этаже, в самой большой комнате.
    Это я легко пойму, подумал я.
    Между вторым и третьим этажами я нашел тоже добротную и крепкую дверь из мореного дерева, сейчас распахнутую. Замок был выломан, и я понял, что дверь была заперта и у оставшихся Рыжих ключей от нее не было. На связке не было, поэтому ее и взломали.
    Интересно, значит разграничение между Рыжими было немалым, если верхние закрывались от обычных собратьев на специально поставленную надежную дверь.
    И не давали ключей, хотя, попавшие в осаду, могли сами ключ спрятать или выкинуть.
    Интересная у них все же жизнь. Как они делили своих женщин, тех же было шестеро против двенадцати мужиков?
    — Вот зачем мне это знать? — успел подумать я, как услышал топот ног, вместе с позвякиванием оружия, и ворота во дворе усадьбы раскрылись. Я замер на месте, боясь поверить в мысль, что Стража поставила пост около усадьбы на всю ночь.
    Если это так, мне конец.
    Ну, может и не конец.
    Я могу спуститься из одного окна с другой стороны от входа и исчезнуть за забором, если пост будет стоять только у входа. Могу вылезти через кухню и прикрыть ставни, как будто, так и было.
    Не верю, что они, с восьми вечера до шести утра будут доблестно патрулировать вокруг дома. Скорее всего, разожгут костер у входа, дров там много лежит и будут сидеть ночью, греясь и жаря в углях мясо и еще что будет.
    — Проверь дверь, и обойди вокруг дома, как положено, — раздался уверенный голос одного из, точно, стражников. Их было трое или четверо. Они топтались, чесались и плевались вокруг, как незнакомые здесь верблюды.
    Один из них обежал вокруг дома, высоко поднимая факел. Я видел отблески яркого света, как будто он высоко поднял его.
    Через минуту раздался голос молодого парня:
    — Вокруг обошел, подозрительного не заметил, дверь закрыта, господин старший стражник!
    — Вот ведь ты какой дурень, Пинк. Чего ты так орешь, будто хочешь всех в округе разбудить? — ответил тот же уверенный голос.
    — Это он своим сообщникам сообщает. Посмотри, какая хитрая у него морда, — негромко вставил слово второй стражник.
    Трое, судя по голосам, взрослых мужиков в форме негромко заржали.
    — Никак нет. Не сообщаю, — опять излишне громко доложил молодой, — Господин старший стражник!
    — Нет, ну полный дурень! Все равно орет. Старый, ты его совсем загонял, отпусти немного, ведь он уже ничего не понимает, — высказался, наконец, третий взрослый голос.
    — Да пусть привыкает. И граждане города Астора видят, что служба несется. Могут спать спокойно, когда такие молодцы на посту.
    Взрослые мужики опять негромко заржали.
    Положение мое становилось критическим, я боялся переступить с ноги на ногу, вдруг половица или ступенька скрипнут. Этим опытным мужикам много не надо, чтобы понять — на охраняемом объекте кто-то есть.
    До этого момента ничего не скрипело, хорошо сделано, но страх все равно не уходил.
    

   

   

    

     Глава 37 ВТОРАЯ УДАЧА
    

    

    Потом я все же решился не терять время из-за Стражи.
    Как я понял из их дальнейшего разговора, главный по ночной смене послал их патрулировать этот район вообще, целую четверть города, а не стоять около усадьбы.
    Поэтому они вскоре, так же почмаривая новичка, ушли в сторону порта и должны были вернуться не раньше, чем, через полчаса. Да, служба везде одинакова, есть простодушные новички и прожженные старослужащие, пользующиеся своими возможностями.
    Я вспомнил, что ни одна половица не скрипнула за все время, пока я ходил по дому, уж на это я бы точно обратил внимание. Поднялся, держась ближе к стене между вторым и третьим этажом, не дыша и ожидая оглушительного скрипа, так успел накрутить себя. Даже обувь решил снять, чтобы пальцами ощущать доски. Но полы и ступени в доме были сделаны очень хорошо и качественно. Я решил, что Рыжие сами сделали всю работу, своим умением они были известны везде в Черноземье.
    Поднявшись к третьему этажу, я нашел комнату Старшего, она была самая большая и увешана портретами то ли его родни, то ли знаменитых предков, основателей рода. Странно, что портреты еще не сбросили на пол, в поисках тайника, сегодня днем. Сначала я проверил всю комнату, потом смотрел, двигая портреты.
    Но отклика не получил.
    Странно, я был уверен, что тайник будет в том месте, где живет глава рода. Роскошная кровать еще оставалась на месте, но и за ней, и под ней тайник не отвечал на мои попытки его обнаружить.
    Пришлось пройтись по всему этажу, по еще пяти комнатам, но и там ничего. Они были поменьше и в них жили приближенные Старшего, судя по всему, одна из них женщина. На кровати осталась лежать ночная рубашка из белого сукна. В комнатах остались только тяжелые кровати, все сундуки и мебель уже вынесены.
    Да, ситуация.
    Маны осталось совсем немного. Еще на пару помещений, не больше.
    Что же я еще не проверял?
    Первое — чердак, еще лестницу между этажами дома и площадку третьего этажа. Лезть на чердак не хотелось, хотя лестница для этого имелась, прислоненная к стене, под люком в потолке.
    Я стоял на площадке, поэтому решил проверить сначала ее, и о — чудо, магический отклик я получил именно здесь. Перед дверью Старшего, в метре от косяка, засветилась замочная скважина скрытого тайника.
    Это открытое место.
    Если я вскрою тайник, завтра Шидер сразу поймет, что тут уже кто-то побывал.
    Но делать было нечего. Уйти, не посмотрев, что в тайнике, я, естественно, не мог.
    Будь, что будет.
    Ключ к этому замку оказался достаточно сложным, кривой такой загогулиной. Хорошо, что принцип у всех ключей одинаков, и повозившись пару минут, крутя его и влево, и вправо, я услышал, как щелкнул механизм замка и дверка подалась. Опасаясь сюрпризов от Рыжей братии, я отодвинулся в сторону и не зря. После того, как дверка открылась, через пару секунд из тайника вылетел болт и задрожал в толстенькой доске на другой стороне коридорчика, стоявшей, как бы для обрамления еще одного портрета славных предков.
    Да, чего-то такого я и ожидал, все время. И даже время задержки сделали, хитрые сволочи. Я, лично, собирался ждать, минимум, минуту, чтобы не рисковать своей шкурой. И так, сразу не полез в тайник, метнулся на второй этаж, забрал свечу и вернулся обратно.
    При свете свечи виден был солидный ларец, только странно стоящий, не по центру, а полностью задвинутый в правый угол и прижатый к задней стенке. Подозрения снова охватили меня, поэтому я с помощью кинжала накинул веревку на торчащую ручку ларца, пропустил ее через нее и не спеша, потащил наискосок, от правой задней части тайника к передней левой, полностью скрываясь за дверкой самого тайника.
    Но ничего не произошло, ларец доехал до дверцы и только сейчас до меня дошло, что он был поставлен именно так, чтобы не мешать полету болта. Я смог разглядеть тонкий поводок, который крепился к низу дверцы и служил спусковым крючком для спрятанного в тайнике арбалета.
    Подхватив ларец, я поборол соблазн открыть его здесь и сейчас. Первым делом я защелкнул дверцу. Потом достал, раскачав, болт, полностью металлический. Не так уж и глубоко он вошел в доску, наверно, из-за слабого арбалета в тайнике. Маны у меня почти не осталось, поэтому, я не стал пытаться скрыть тайник, просто прикрыл его дверью от комнаты. В принципе, без хорошего освещения, торопясь к двери, на небольшие щели тайника можно было не обратить внимания. Подумав, я отколупал немного воска со свечи и попробовал замазать самые выделяющиеся. Получилось неплохо, при таком освещении — в самый раз. Щели пропадали на глазах, пришлось задержаться и заняться процессом шпаклевания серьезно. Вышло все на отлично, при неярком свечном освещении. Днем может видеться и по-другому, но с этим ничего было не поделать.
    Пора было уносить ноги, пока не вернулись стражники.
    Но, спрятавшись за ставней в комнате Старшего, окна которой выходили прямо на ворота, я понял, что немного не успел. Шаги и негромкие голоса доносились уже из-за забора, потом ворота заскрипели и знакомая, по голосам, четверка, появилась передо мной. Теперь они не стали подходить близко к дому и опять послали молодого стражника, держащего высоко потухший факел. Тот пробежал вокруг дома, потряс дверь на крыльце и снова доложился по форме.
    Только он успел выговорить свои слова, на которые уже никто не обратил внимание, как голос Гриты донесся из Лисы и Журавля.
    Значит, уже половина десятого, первую часть ее выступления я тоже услышал, но в тот момент я поднимался на второй этаж и мне было не до песен. Стоя наверху, я услышал, как разговор стражников перескочил на певицу. Обсудили ее внешние данные, небольшой зад и боевой характер, согласились друг с другом, что вдуть ей стоит.
    Напоследок молодой парень спросил, кто такую красотку того, выгуливает.
    Кто-то из опытных товарищей просветил его, что какой-то придурок, бывший гильдейский. Все дружно согласились, что это непорядок — спать таким сочным девкам с лесными дурачками. Поржали и пошли со двора, забыв даже закрыть ворота.
    Ну, уроды. Я вас запомнил, подумал я, понимая, что вряд ли предъявлю свое возмущение служивым.
    Ладно, ближе к телу. Я спустился вниз, приоткрыл ставни в одной комнате, те, которые закрывал. Потом на первый этаж, там тоже восстановил статус-кво.
    Хотел уже выбираться, засунул ларец в мешок, свечу оставил перед второй дверью на выходе. Но осторожность требовала пройтись еще, посмотреть по сторонам сверху, что я и сделал, уже ориентируясь на втором этаже без света, как дома.
    Нет, никого не видно, голос Гриты все доносится из трактира, пора на последний рывок решаться. Закрыл при свече вторую дверь, присмотрелся к первой, как открыть в темноте, и, погасив, оставшийся огрызок, глубоко вздохнул, открыл первую дверь и высунул наружу голову. Послушал ночь и эмоции, Грита допела песню и пока только один Скоп наигрывал мотив на трейле. Пока слушал — сунул огрызок в мешок и повернул ларец поудобнее в мешке. Весу в нем килограммов шесть, сам сделан из не очень толстого металла.
    Все тихо, никого рядом не чувствую, тянуть нет смысла. Повозился с входной дверью, замок долго не хотел закрываться, очень хотелось все бросить и сбежать, сжимая мешок. Но, буквально, заставил себя успокоиться, пробовать и пробовать по-разному и, наконец, услышал щелчок замка.
    Все, слава богу, закрыл.
    Подхватился, обежал вокруг дома, не стал рисковать и проделал обратный путь по забору в таком же порядке.
    Не доверяю я этим Северянам!
    Так же повисел на заборе, послушал голоса и эмоции. Нет никого, все в зале, Гриту слушают. Перевалился через забор, подтянул мешок и снова замер, прислушиваясь.
    Теперь у меня три варианта есть, идти домой мимо порта, это первый и самый опасный, деваться будет некуда при любой встрече со Стражей.
    Второй — выйти через двор и войти в трактир с мешком, хороший вариант, но, потенциально опасный. Если Шидер найдет, что усадьбу обворовали, будут всех опрашивать и кто-то может вспомнить меня с мешком, пришедшим к десяти вечера.
    Не стоит так рисковать.
    Третий вариант, забраться обратно в туалет, затащить мешок и унести его в номер.
    Никто не видит ни меня, ни мешок, почти полное алиби, получается.
    Главное, чтобы секретарь мытни не связал мою возню с трупом Старшего на дне с возможностью обчистить тайники сегодня ночью. Тайник, думаю, найдут, но могут решить, что просто раньше не заметили. Ключа на той связке, пожалуй, не будет, придется ломать стену.
    Плохо, что раньше место для хранения не приготовил, надо было комнату дальше по улице снять на месяц, вообще, никаких проблем бы не было.
    Да все так быстро произошло, сегодняшний день богат на события, ничего не скажешь.
    Зато в трактире комната снята, буду ее использовать.
    Придется лезть через туалет. Если послушать под окном, то понятно, занят он или свободен.
    Так и поступил, дождался. когда кабинка освободится и быстро впорхнул в нее. Втащил мешок, приоткрыл дверь, никого нет рядом, и быстро к себе на чердак. Открыл дверь, мешок сунул под кровать и, наконец, выдохнул.
    Господи, спасибо за везенье и удачу!
    Закрыл дверь и снова вниз, под песню Гриты про город золотой. Трактир весь так смотрел на нее и слушал, что никто не заметил, как я подошел к стойке, схватил кружку пива и выдул ее полностью.
    В горле давно пересохло. Еще когда через забор к дому лез. Жажда все время доставала.
    Выпил и вторую и попросил у обернувшегося после окончания песни парня две стопки ресы, самой дорогой. Дождался и с ними подошел к Грите, прощающейся с поклонниками, которые прямо молили ее спеть еще раз про город.
    — Милая, ты можешь и спеть. У нас все очень хорошо, проблем больше нет, — шепнул ей на ушко, — Зато есть новая песня.
    Насторожившийся охранник, тот самый крепыш, узнал меня и отошел, ничего не говоря.
    Заулыбавшаяся девушка махнула Скопу, чтобы он снова доставал инструмент.
    И снова красивая мелодия полетела над столами трактира, вышедшие было охранники заскочили с улицы на вход послушать.
    Я опрокинул первую стопку, за ней — вторую и понял, что жить — хорошо.
    

   

   

    

     Глава 38 ГУЛЯЕМ!
    

    

    Обрадованная словами про новую песню, девушка разошлась и пела одну композицию за другой, не останавливаясь. Скоп был в ударе, выдавая очень трогательные мелодии на своей трейле, понемногу он превращался прямо в рок-звезду, не только играя, но еще двигаясь в такт музыке.
    Я все так же сидел перед стойкой, наслаждаясь красивым окончанием нереально трудного дня.
    Я бы сказал, даже — необыкновенно трудового дня.
    Утренние хлопоты, заявление в мытне, координация с парнями, подготовка встречи в порту, на редкость решительный и воинственный секретарь Шидер, короткие разговоры с Рыжими, мое выступление и спасение в домике мытни, быстрая и кровопролитная заруба. использование маны в безвыходной ситуации, смерть Старшего, реса в домике, идем на склад, сливают бочки, увозят мешки в Кассу, снова на причал, ныряю и достаю, Мортенс и разговоры, Лиса и, что я вижу, раздумья — рисковать или забить, подготовка, дорога в усадьбу, поиски и первая находка, Стража, второй тайник, опять Стража, путь обратно и я в номере с мешком.
    Настоящий трудовой подвиг и еще ратный. Опять двое убитых лично мной.
    Уже шестеро в Новом мире, не считая двух Зверей. А сколько рядом смертей прошло, уже и считать не хочется.
    Главное, что сидишь сейчас, слушаешь Гриту, даже свою песню, принесенную в этот мир и счастлив вполне.
    Прошлая жизнь приходит все реже и реже. Душа на нее уже откликается едва-едва.
    Странно это, в самом деле.
    Не думал, что я такой черствый сухарь.
    Или это последствия процедур в Храме?
    Очень может быть. Много приобрел и много потерял.
    Если бы не приобрел, не выжил бы, это понятно. Особо и думать тут не о чем.
    Все же потянуло на философствование и мысли всякие, мне это даже нравится. Что можно так сесть и задуматься, глядя, как твоя женщина сводит с ума своим голосом весь трактир.
    Ты жив и здоров.
    С деньгами вопрос решен надолго, если не на всегда, учитывая мастерскую, работу при Ратуше, сегодняшнюю долю с камней, да еще и ларец, тихо стоящий в номере и ждущий своего часа. И девяносто золотых тайлеров в кошеле, эти я успел посчитать.
    По большому счету, его можно теперь много лет и не открывать. Шучу, конечно. Как тут удержишься?
    Хорошо, что всю одежду стащил в номер. Парадную пару для ратуши во время вылазки всю перепачкал и повытер обо все поверхности. Такое в зал трактира уже не наденешь, тем более, если пришел за местной звездой. Сижу в гильдейской куртке, немного пьяненький и собой такой довольный.
    Если завтра Шидер, во время обыска, ничего не заподозрит, то я — весь в белом!
    Основная проблема, только в этом.
    Но, гляжу, намечаются проблемы и поменьше.
    То, чего я и ожидал.
    Среди зрителей выделяются два крепыша, с восторгом глядящие на певицу, и в достаточной степени — недовольно в мою сторону. Мнение военных организаций нашего города начет такого недопустимого мезальянса популярнейшей певицы с каким-то вахлаком из леса, я уже услышал, от Стражи.
    Теперь, судя по уверенности и ловкости мужчин, хоть и одетых в обычное платье, но, точно являющихся представителями лучшей части мужского населения Астора, то есть — Гвардии.
    Местные гвардейцы, конечно, не так аристократичны и образованны, как наше российское дворянство в девятнадцатом веке, но являются, несомненно, элитой и верят в свое превосходство над остальными мужиками.
    Что, в общем то, является правдой. Крос рассказывал, что лучшие бойцы, именно в Гвардии, даже где-то занимаются специально и есть своя школа у них, по типу рукопашного и не только боя.
    Мне и самому надо бы к ним попасть. Поучиться немного, чтобы не чувствовать себя беззащитным перед любым бойцом с ножом.
    Но. Это такое общество закрытое и там я могу быть только Учителем, если со стороны. Что для меня не так и трудно. Надо только отлупить несколько лучших бойцов, хотя бы и здесь, за окном трактира, на специально подготовленной площадке.
    Не факт, что это будет легко. Но вот сейчас я совсем не готов заниматься подобными глупостями, меня ждет Грита. Ей очень хочется узнать, где я пропадаю два дня, что с нашими проблемами, и, главное — услышать слова новой песни.
    Один только *город золотой* сделал ее основной звездой местных сцен и помостов. Это, для нее, главное, на самом деле, а мужики — не так важны.
    Месте на пятом-десятом.
    Грита, наконец, освободилась и подошла ко мне. В сопровождении двух охранников.
    — Пойдем домой? — поинтересовалась мимоходом.
    Я уже все для себя решил и смог удивить девушку. На улице эта парочка военных точно докопается. Будут вызывать на бой или битву, говорить всякие неучтивости, да еще в присутствии охраны и ушек милой Гриты.
    Оно мне сейчас надо, уставшему, как собака и под шафе?
    Да и денежкой пора махнуть, потратить красиво на местную рок-звезду. И мешок не светить перед народом.
    В снятый номерок, для бедных постояльцев, конечно, девушку не поведу.
    Я подхватил милую под локоток, мы подошли к стойке, где висели ключи от номеров, и хорошенькая девушка присматривала за порядком и постояльцами, чтобы лишние не шастали наверх.
    Проход только по купленным билетам.
    И это правильно!
    Девушка заулыбалась, глядя в, основном, конечно, не на меня.
    — Нам самый дорогой номер, пожалте, — попросил я.
    — Самый дорогой — Капитанский, он — как раз сегодня свободен. Это бывает нечасто. Хотите посмотреть его? — затараторила девушка, собираясь отвести нас на просмотр.
    — Не надо. Он — точно самый лучший в трактире? — я был брутален. А чего не быть, с таких доходов.
    — Самый лучший, и самый дорогой.
    — Тогда — берем. Заверните, — попробовал пошутить, как на Земле.
    И девушка меня поняла. Подхватила ключ с крючка, оставила охранников присмотреть за кассой и повела нас наверх. Обернувшись, я с удовольствием полюбовался недовольными лицами потенциальных бузотеров и подмигнул им. Лица откровенно стали просто злее, но я больше не смотрел в их сторону.
    Номер находился около лестницы и выходил окнами на центр улицы перед трактиром. Неплохой такой номер, достаточно большой и с такой же двухместной кроватью.
    Что я особенно оценил.
    — Милая, ты устраивайся. Может, желаешь принять ванну? Я точно пойду. — предложил я и поинтересовался у девушки, можно ли нагреть нам большую бадью.
    Оказалось, что — можно, надо только подождать с часок времени. Как говорится, любой каприз за ваши деньги.
    — Отлично, начинайте греть, я скоро спущусь расплатиться, — решил я и девушка ушла.
    Грита присела в кресло и вытянула ноги, скинув туфли на высоком каблуке:
    — Устала сегодня, что-то. И туфли жмут. Поэтому стараюсь меньше выступать, — пожаловалась она.
    — Жмут? Непорядок. Завтра же закажи пару таких, которые не жмут. И у лучшего мастера. Знаешь такого?
    Девушка удивленно кивнула головой. Не понимает, чего это я такой щедрый?
    — Поговорим потом. Ты пока отдыхай. Я схожу вниз и сделаю заказ. Белое астрийское тебе еще нравится? — поинтересовался я, открывая дверь в номер.
    — Еще нравится, — получил короткий ответ.
    Спустился и сразу расплатился за номер, за баню и за еду с вином. Номер был соответственно дорог — двенадцать данов, баня — шесть и вино с закуской — пятнадцать. Но Грите пообещали скидку, как своей. Завтра хозяин решит.
    Понимаю, что не стоит так сорить деньгами сразу после удачной операции, лучше подождать награды от города и доли с трофеев, но ничего не могу поделать с собой.
    Так жить хочется, да и менее это подозрительно, чем с мешком шляться по городу.
    Зашел на чердак и забрал мешок, сиротливо лежащий под кроватью. Да, в такой номер приличную девушку не позовешь, убедился я на контрасте с Капитанским.
    Этот вечер и эта ночь только моя и Гриты.
    Первый приступ совершил еще до бани, потом в большущей бадье с горячей водой, был совершен еще один.
    И уже, отходя ко сну, опять напал на, уже беззащитную девушку.
    Конечно, девушку очень интересовало, как теперь жить. Есть еще чего опасаться или уже можно не бояться?
    Ответил, как дипломат:
    — Бояться не надо. Только опасаться.
    Чего опасаться? Хотя бы Редкена, он то еще в город не вернулся. С его наемниками разобрался, со всеми переговорил, недоговороспособных ликвидировал, сам и с друзьями.
    Вот так, с больной головы на здоровую смешал слова и опасения Гриты с заказом от Рыжих к местным уголовникам и так дальше и тем больше. Не знаю, что она имеет в виду, когда примешивает сюда еще и астрийских купцов, но про них моя паранойя молчит совсем. Редкен может, чисто теоретически, что-то замыслить, но после наших с парнями рейдов и разборок с десятком трупов за последние три-четыре дня, как то не хочется очень на него обращать внимание.
    Не наш уровень, однозначно.
    Появится в городе, я все решу. Вот так я сказал и больше не стал тратить слова.
    Дальше снова сочинял песню и в этот раз выбрал достаточно сложное произведение уважаемого В. Бутусова — *Одинокая птица*.
    Сказал Грите, что песня будет именно о ней, нежная и сильная, только жестокая.
    Девушку прямо подкинуло, она не верила, что я смогу такое написать. Я улыбался, но на душе было неспокойно, песня прямо, как про нее написана. Гений Бутусова поможет и мне быть незаменимым и даже любимым. Наверно.
    Одолел первый куплет и выдохся, надо к Корну за новыми словами и, кстати, надо еще с Гритой навестить его с женой. Как обещал.
    Уснули мы в обнимку и спали долго и счастливо.
    

   

   

    

     Глава 39 ЛАРЕЦ И ЕГО СЮРПРИЗЫ
    

    

    Утром нас разбудили на завтрак, постучав по двери несколько раз. Замена звонку по телефону.
    Я быстро оделся и, оставив девушку спать, дошел до номера на чердаке. По-местному, было около семи часов и работы в усадьбе, конечно, еще не начались.
    Думаю, не раньше девяти все начнется. Пока соберут личный состав для полной конфискации кроватей и выноса тяжелых и качественных изделий. Подгонят гужевой транспорт, загрузят его и отвезут. За один раз не справятся точно, подумал я, вспомнив количество кроватей.
    Надо и мне там будет появиться, все же по моей наводке все и произошло. Посмотрю, как обыск пройдет, не пропустил ли я чего.
    Есть ли специалист по магическим делам при Ратуше? Очень злободневный вопрос для меня.
    Как Шидер меня встретит, и, главное, что там с камнями? На сколько тянут по деньгам и какие у нас перспективы?
    Отлично, что я избавился от всех непримиримых врагов в самом Асторе. Перестало нависать над головой ощущение неминуемой смерти, которое реально вымораживало и мешало бороться.
    Когда еще из Гардии Рыжие подтянутся, чтобы узнать и мстить. Узнать могут, это для меня опасно довольно, Рыжие таких обид не прощают, но надеюсь, что в город их просто не пустят, а издалека управлять серьезными делами сложно.
    Судя по полной конфискации барахла в доме, Шидер точно получил ясные указания о полной ликвидации колонии Рыжих.
    Поэтому я вернулся в кровать и лежал, любуясь девушкой и вспоминая слова и мотив обещанной ей песни. Дело шло не так, чтобы очень быстро и просто, как я надеялся, слова не вспоминались, только какие-то обрывки. Впрочем, время есть, такие хиты за день не пишутся.
    Милая, наконец, проснулась. Потребовала отвернуться, пока умывалась за ширмой и все остальное делала, не столь романтичное. Потом сразу напомнила про песню, попыталась установить срок создания шедевра.
    Святая простота!
    Один шедевр у нее есть, так сразу и второй подай!
    Увидев мою реакцию, милая сбавила обороты и предложила позавтракать. Очень ей местная кухня нравится, хотя и Клоя не хуже готовит, так и сказала дипломатически.
    Конечно, нравится, ест по утрам побольше меня, а, главное — повкуснее. Клоя ей все самое-самое пихает в тарелку, обделяя меня бессовестно. Я уже пару раз намекал, что я тоже деньги плачу и требую одинакового долива, после отстоя пены. Как говорил классик.
    Здесь еще не завтракал в зале, схожу посмотреть. Как это, с местной звездой за одним столом сидеть? Надеюсь, вчерашние крепыши уже ушли или еще не вернулись.
    Придется с ними подраться, никуда от этого не денешься. Гриту спросил про них, она отмахнулась:
    — Ко мне каждый день клеятся. Всех не запомнишь, но я тебе верность берегу. Всех к тебе и отправляю с вопросами!
    Да, что-то такое я и ожидал от подруги своей. Одинокой красивой женщине, еще и выступающей в трактире, проходу не дадут. Грубостей по отношению к любимице не позволят себе, конечно, охрана быстро выведет.
    Выведет, но не всех. Вчерашних, пожалуй, и нет. Те тоже здесь часто бывают, по виду, в боях участвуют, может и местные чемпионы какие. Сто процентов — что приятельствуют с охранниками. Ну, предупредят всяко, что хозяин может и вход закрыть, за особую настойчивость к местной любимице, на которую полгорода уже собирается и в выходные места начинают заранее заказывать.
    Грите, понятно, проще всех отправлять ко мне, раз я Редкена побил без проблем. Но с настоящими бойцами могу не потянуть всех.
    Кто-то мне наваляет, однозначно.
    Это то ладно, чего сейчас про будущее горевать. У меня под кроватью лежит мешок с ларцом тяжелым и, страсть, как хочется его открыть.
    Увидеть богатейство и над ним чахнуть.
    При Грите это я делать не буду, сейчас позавтракаем и отправлю ее. По супермаркетам местным, ведь вчера на обувь жаловалась, есть хороший повод помочь красотке.
    Внизу нас торжественно отвели за лучший стол, накрыли скатерть и начали носить. Носили долго, я успел пошутить, что Гриту здесь хорошо знают, точно уверены, что девушке больше всего надо. Пока пили дорогой здесь чай, пару раз подходили вчерашние зрители поблагодарить певицу за полученное удовольствие и пожелать всего наилучшего.
    Хорошая атмосфера в трактире, поприятнее будет, чем у Мортенса. Так и подороже он, процентов на двадцать-тридцать. Хозяин тоже подошел, сказал про скидку, на номер и баню аж на целую треть, на вино в два раза меньше.
    Душевно. Где-то девять данов осталось, я попросил деньги записать на мой счет, потрачу попозже. Хозяин тоже молодец, такой жизнерадостный и веселый человек. Все видит, все понимает, плату платит хорошую. За места все работники держатся обеими руками.
    На своем месте человек!
    В номере я лег полежать, после сытнейшего завтрака, шевелиться совсем не хотелось. Грите вручил два тайлера и отправил обувь заказывать, девушка забыла про намерение поваляться со мной и упорхнула, по лавкам пройтись.
    Что и требовалось.
    Закрыл дверь на замок, еще засов вставил и креслом подпер, все меры безопасности соблюдены. Вытащил ларец из мешка и долго рассматривал, пытаясь понять, как он открывается. Рыжие подтвердили свою репутацию, поставив в тайник арбалет или самострел, поэтому лучше думать, что и в ларце что-то такое имеется.
    Что же в нем может быть? Отравленная игла — вполне возможно. Ядовитый газ — это вряд ли. Споры болезнетворные — тоже чересчур. Тайник, правда, был сделан не в комнате, почему то, а в коридоре, рядом с комнатой и это — неспроста, мне кажется. Но, почему так — спросить мне некого, поэтому будем принимать, как данность.
    Могу только у Кремера проконсультироваться или Учителя. Когда с ними увижусь. Очень торопиться не буду.
    Ларец сделан из не очень толстого железа и обклеен плотной тканью со всякими аппликациями и наклейками. Кажется мне, что это неспроста, что — то под тканью может скрываться. Руками голыми я побаиваюсь весь ларец ощупывать.
    Попробовал кинжал просунуть и защелку отжать в едва видную щель, где сходятся верхняя и нижняя части ларца. Так, чтобы легко просунуть — не получается, хорошо прижаты и люфта нет. Петли с другой стороны я быстро нашел, но задумался, не являются они обманкой. Просунул лезвие рядом с ними. Надавил и, точно, щель сразу стала больше, есть в замке люфт с этой стороны заметный.
    Достал из мешка нож, найденный в усадьбе, удобно рукоятка в кисть ложится. Себе оставлю, только светить не буду. Подсунул его тоже в щель, вытащил кинжал, дал небольшую слабину ножом и попробовал кинжалом подцепить защелку. Даже свечу зажег, чтобы получше видеть, что там в глубине есть. Защелка отскочила в сторону, не выдержав давления и крышка ларца немного поднялась.
    Рисковать, хоть немного, не хотелось. Поэтому накинул на ручку веревку, отошел на несколько шагов и потянул за нее. Крышка откинулась и все, ничего не произошло больше.
    Металлическая пластина, широкая, во весь ларец, пока перекрывает обзор. Но она без замка, только небольшая защелка, которую я отжимаю кинжалом и им же сбоку, держа на вытянутой руке, откидываю ее.
    С интересом разглядываю золотые тайлеры, их много, но, если тут только они, точно испытаю разочарование. Воображение уже понапредставляло себе сокровища, как в пещере Алладина, всякие рубины, изумруды и алмазы с кулак.
    Ага, а еще эликсир вечной молодости!!
    Посмеиваюсь сам над собой. Ладно, если бы в подвале ход нашел в пещеру, а там — сундуки, сундуки…
    Перевернул ларец на бок и высыпал золото на ковер. Так проще и безопаснее, отравленные иглы можно и в сыпучем золоте спрятать. Кинешься его выгребать и совершить такой себе укол.
    Ты, посмотри ка!
    Нет! Легко эти уроды умерли! Слишком!
    И правда, нашлись две острейшие иглы, торчат под сорок пять градусов, основаниями в углах прикреплены жестко.
    Вроде, на концах и нет ничего. С виду. Посмотрел магическим зрением, тоже ничего не видно.
    Пока золото посчитаю, успокоюсь. Когда деньги пересчитываешь, самочувствие улучшается, дыхание выравнивается, серотонин увеличивается пропорционально сумме.
    Здесь сто девяносто тайлеров, ровно. Со вчерашними, золота у меня уже под три сотни с усадьбы привалило.
    Достойный результат.
    Даже с таких уродов немало хорошего удалось поднять..
    Иглы вклепаны в следующую металлическую планку, пора ее откинуть вверх и увидеть последний секрет ларца. Снова кинжал подцепляет тонкий металл и осторожно поднимает вверх, в ожидание очередных неприятностей.
    Но, вроде, лимит исчерпан на всякие гадости. В последнем отделение лежат прозрачные, весьма крупные камни, из-за белой кожи на стенках отдающие белизной.
    Похожи на алмазы, как я их себе представляю. Большие. Немного обработанные.
    Вываливаю и их на ковер, в ожидании очередной ловушки, но это отделение без сюрпризов. Камни лежат хорошей кучкой, сверкая гранями под лучами Ариала, проникающими в комнату через большие окна.
    Что-то Корн добавлял про значение драгоценных камней для магов. Когда я расспрашивал его про Гардию, и что в ней было до Беды.
    Да. Он говорил, что в камнях маги запасали энергию, когда отходили от своей башни подальше. Несколько крупных алмазов помогают восполнить энергию почти полностью, правда, на начальных уровнях только.
    Как у меня сейчас.
    Можно и попробовать сразу, я почти пустой, после ночных поисков.
    Взял самый большой в руку, сжал покрепче, настроил канал между алмазом и моей маной. Несколько секунд и в груди чуть потеплело, а камень опустел.
    Немного заряда в нем было, но ничего, для меня и это — уже круто. Потратил пять минут и все камни остались без маны, а у меня прибыло на половину моей, так сказать, мощности.
    Круто. Только пока не для меня. Обычному магу нет проблем положить алмазы на магический камень и подождать, когда они зарядятся. Я могу только под лучами светила немного их подзарядить и все. Процентов на пятнадцать-двадцать, это в лучшем случае.
    Сами камни огромной ценности. Если провести с ними огранку, и они станут бриллиантами, то цена будет невозможно большой. Но магам они не для этого нужны, так что оставляем себе.
    Теперь у меня две проблемы.
    Как избавиться от ларца?
    И вторая — где хранить золото и камни?
    И решать надо быстрее. Шидер уже, наверняка, начал обыск дома Рыжих, а мне там лучше поприсутствовать.
    Ларец лучше закопать или утопить в притоке Протвы, незаметно для всех.
    С золотом и камнями сложнее. В Кассу не отнесешь, вопросы появятся. Да и не доверяю я Кассе, она под полным контролем Ратуши и входящих в нее силовых структур. Одно слово Альса и денежки свои не получишь, например.
    Надо очень серьезно подумать, где держать нажитое и наворованное. Ну как, наворованное? Если город зажмет долю, то уже просто свое, удачно подвернувшееся.
    Много времени на раздумья нет сейчас, пора выходить из номера и двигаться в жизнь, продавливать Прима с Бромсом, получать долю у Стражи и не забыть про Шидера.
    Парни еще в Мортенсе ждут указаний от мудрого компаньона, который больше не будет очень уж баловать их денежкой. Их и девок ихних.
    Да и в мастерскую пару дней не заглядывал, пора с Крипом вопрос приземлить. Водеру кольчугу отнести, или, может и купить для себя. Хорошая мысль, однако.
    Дел — громадье, но есть и более не могущие ждать.
    Костюм для ратуши постирать надо отдать, вроде, есть по дороге такая вывеска, около реки.
    Ларец — в реку.
    Богатейство в свою комнату, хоть в матрас спрятать часть, золото пока с собой носить и потратить по максимуму.
    Метнулся на чердак, подводы стоят, еще не груженые. Часть кроватей уже вынесли, которые небольшие.
    Процесс идет, надо поторопиться.
    Собрал все грязные вещи, золото за пазуху, алмазы туда же, ларец в мешок и вышел на улицу.
    Иду не спеша, с охраной перекинулся парой слов, спросил про вчерашних крепышей. Да, все так, как я и думал.
    Гвардейцы, бойцы, на не самых нижних постах стоят, не рядовые. Но и не высокое начальство.
    С Гритой договорились в номере встретиться, к обеду, и там решить, куда двигаться. Значит, время еще есть, часа четыре в запасе.
    Везде успею, наверно.
    Постирочную нашел, отдал все, что в мешке было, обратил внимание немолодой женщины на комплект для Ратуши, с которым надо поосторожнее. Цена хорошая озвучена, полдана за все, сказал, что вечером заберу.
    Теперь к мосту, подошел и спустился под него к реке. Посидел на камнях, покидал камешков в довольно быстро текущую воду и, мимоходом, набив камнями, уронил и ларец, куда поглубже.
    Вернулся обратно, прошел мимо трактира и к нам домой. Клоя только руками всплеснула, пришлось рассказать о ночевке в Лисе и Журавле, Грита сама с ней поделится.
    Муж в мастерской, пропадает там постоянно, посмеялась Клоя. Мол, вижу его не чаще, чем когда с обозами ходил.
    Поблагодарила меня за хорошую работу для Трона, говорит, что он, прямо, как помолодел. Все уши ей прожужжал об этих подводах, вообще, горит работой.
    Орния привыкает жить одна, ходит в трауре, грустит, что могилки нет у мужа.
    Посидел с Клоей, выдал ей денег за пару месяцев вперед, пропихнул мешочек с алмазами и золотом в матрас и дальше побежал.
    К Шидеру на помощь.
    Волка ноги кормят.
    

   

   

    

     Глава 40 НОВЫЕ ХЛОПОТЫ
    

    

    На подходах к усадьбе, встретил караван из шести подвод, груженый сплошь кроватями.
    Так, второй этаж освободили, следующей ходкой все вывезут.
    В воротах усадьбы меня остановили, пост Стражи бдит:
    — Кто, куда, зачем?
    — Секретарь второго ранга Прот, к секретарю второго ранга Шидеру, по служебной надобности, — без лишних реверансов и заигрываний пробормотал и сразу пошел на проход, не дожидаясь разрешения от стражников.
    Они и не препятствовали такому важному человеку осуществлять служебные обязанности, хотя моя гильдейская куртка и вызвала недоуменные взгляды.
    Кровати таскали и стражники и просто работяги, Шидер стоял перед входом и сортировал, куда и что ставить. Не торопится с обыском, хочет полностью дом очистить, а свои склады хорошей мебелью забить. Я бы тоже так поступил.
    Постоял немного сзади, пока секретарь сам не обернулся. Увидев меня, обрадовался по-настоящему, это мне мое чутье подсказало. Обнялись по-приятельски, как спасшиеся вместе вчера. Тем более, такое дело помог ему раскрутить, весь теперь секретарь в шоколаде и в перспективах.
    И городские власти довольны, спрятанное оказалось крупнейшей партией контрабанды, пожалуй, на все будущие времена. Серьезно принесет в бюджет Астора и позволит избавиться от нелояльных жителей, конфисковать все их ценности и обратить в пользу города.
    Недовольство поведением таких гостей давно уже копилось, теперь после безрассудного нападения на работников мытни, решено было зачистить это гнездо полностью и впредь, вообще, в город не допускать. Даже в гавани выйти, пусть на кораблях сидят. Но и этих через полный обыск и изъятие, за погибших стражника и мытаря — такой урок наложен.
    Да, богатых и слабых ограбят не один раз, пока все не отнимут.
    Этими новостями Шидер сразу поделился со мной, как только я заикнулся, что побаиваюсь мести за свое заявление.
    Хорошая новость, звучит очень успокаивающе.
    Теперь бы про остальное узнать. Но разговор не получился, Шидеру с третьего этажа крикнули, что все вынесено и он устремился в дом, с парой помощников.
    Ну и я за ними, как же без меня. В таком важном деле.
    Подхватил факел и пошел помогать проводить обыск в уже ограбленном мной доме.
    Кто такого красавца заподозрит?
    Обыск начали с верхних этажей и комнаты Старшего, пара молодых мытарей простукивали пол и стены, Шидер пытался взглядом найти какое-либо несоответствие в самой комнате. Через десять минут, все поняли, что стены и пол без секретов, высокий, под три метра потолок никого не заинтересовал. Я стоял в дверях, около тайника. Но его, за открытой дверью было не видно совсем, хотелось посмотреть, как там себя воск проявит, при дневном свете, но я, конечно, не стал.
    Сыскари стремительно вышли в другую комнату и там занялись тем же самым, я так же светил факелом, в темных местах. Вскоре мы прошлись по всему этажу и встал вопрос, что делать с чердаком. Туда послали двоих мытарей и меня для помощи в темном месте. Интересно посмотреть, что я упустил на чердаке. Но там тоже ничего не нашли, в стропилах и глиняной кровле не искали даже, просто просмотрели пол и всякую рухлядь, закинутую туда за ненадобность. Место было очень пыльное и мы спустились довольно сильно присыпанные ею. Поэтому пошли на улицу вытрясать верхнюю одежду и волосы.
    Потом второй этаж, там ничего тоже. Столовая и кухня без сюрпризов так же.
    Удивило меня, что коридорчики и стены лестниц не простукивали совсем. Просто не обращали внимания, зато в кухне перевернули весь уголь, нашли еще один нож, точно, как и мой.
    Вниз я уже не пошел, как, человек, удовлетворивший свое любопытство. Сказал, что зайду к Шидеру в кабинет потом, отдал факел и с чистой совестью направился в Ратушу.
    Знакомые гвардейцы на входе спросили, чего это я поменял свою приличную для чиновника пару снова на гильдейские вещи. Постоял с ними, любуясь солнечным, прекрасным деньком, послушал новости и пригласил мужиков в Лису, посмотреть, как буду биться с их мастерами. Сказал одну коронную фразу:
    — Выпивка с меня.
    И сомневающиеся гвардейцы сразу оказались в числе моих поклонников. Нужные люди, на самом деле, стоят тут давно, всех в Ратуше и городе знают, опять же, новости, все самые свежие, через них узнаю. Если, что спросить, то только к ним.
    Телеграфа нет еще и газет, хоть и скоро появятся, но и моей жизни на это может не хватить.
    В Ратуше сразу к Приму в кабинет, решительно настроенный сегодня согласовать все списки снабжения. Он отбивался тем, что, Бримс не дает добро на некоторые позиции. Зашел и к Бримсу, по-свойски так, без церемоний, чем его немного напугал. Подозрительное с его точки зрения панибратство, очень не желательное для авторитета.
    Сказал, что надо все согласовать и грузить обоз. Пока Альс с Турином лично не приехали задавать вопросы Крому и всему Совету. Мне то, ладно, что попадет, только о советнике первого ранга беспокоюсь, просто как, об отце родном.
    Прожженый чинуша не очень повелся на мои речи, но пообещал ускорить процесс.
    Хорошая все-таки работа, зашел на пять минут, пообщался и дальше свободен. Конечно, работая снабженцем, просить еще и плату за свою деятельность, это уже быть человеком без совести, но придется себя заставить. И со званием и уровнем определиться, но, когда в Гильдии увидят список, того, о чем они даже не подозревают, включая самое высокое начальство.
    Тогда можно просить, хоть луну с неба.
    Которой здесь, кстати, и нет.
    Так, что мне осталось сделать до обеда, когда встречается в Лисе с Гритой?
    Сходить в караулку Стражи насчет трофеев.
    Дойти до мастерской, проверить, как дела и что там с арбалетами. Предлагать еще их в Ратуше рановато, надо добиться приемлемого качества и пробивной способности, не сильно уступающей средним образцам арбалетов с использованием клееных дуг.
    Зайти к парням, проверить, как они со своими женщинами устраивают жизнь.
    Это лучше после разговора с моим новым другом из мытни, чтобы знать, о чем говорить с Драгером и Кросом.
    Парни мне вчера опять жизнь спасли, можно их умеренно премировать, хоть по золотому выдать, от себя лично.
    Не больше.
    Двинулся в Караульную Сторожку, как здесь официально называется помещение для Стражи. Ту, которая около Ратуши, где все начальство и сидит.
    На входе представился так же советником Гильдии при ратуше дежурному офицеру и сразу спросил, с кем общаться по поводу трофеев, которых я со своими гильдейцами вчера накрошили в гавани. Оторопевший офицер послал меня к заместителю начальника. На того тоже произвело впечатление моя уверенность и звание секретаря. Поэтому он особо и не спорил, тем более, я как, убивший двоих Рыжих лично и еще пятерых со своей командой, не собирался пререкаться.
    Просто мы с моим лучшим другом и, так получилось, коллегой Шидером составим доклад и подадим его лично, в руки, главе Совета.
    Для поощрения отличившихся и наказания непричастных к такой славной битве, но не желающих делиться трофеями. А, ведь, можно договориться и не портить друг другу жизнь, без крайней необходимости. Мы, люди служивые, должны понимать, что значит дружеское плечо и поддержка в бою. Завтра мы с моей командой придем к двенадцати часом и хотели бы увидеть, все, что подняли с трупов наши храбрые стражники. Поделим по-братски, это я обещаю на полном серьезе.
    Не уверен, что завтра так именно и будет. Но хоть остановим растаскивание по рукам наших трофеев, до выяснения. Список тоже надо предъявить нам будет, наверняка он составлен и ни одна часть, принадлежащая городу и Ратуше, не пропала. Этот пункт заставил насторожиться заместителя сильнее всего.
    Сейчас начнется суета в Сторожке, все, что офицеры средних и начальных уровней присмотрело себе и раздало любимчикам, придется принести обратно. Под угрозой хороших пинков от начальства.
    Лучше будет договориться и, пусть, получить поменьше, но проявить себя, как человека, блюдущего интересы города и своей команды — необходимо. И как — договороспособного и держащего свое слово. На будущее.
    Вышел из Караулки, очень такой серьезный решала, прямо. Но, все же, надо в другой одежде такими визитами заниматься. В повседневной для Ратуши, она больше уважения вызывает у военных и чиновников, такая дорогая и отвечающая тем нормам, которые складываются в местном бюрократическом мире.
    Как везде, встречают по…
    В средневековом городе еще больше встречают по одежке.
    Как на меня отреагировал мой бывший наставник в делах снабжения, секретарь третьего ранга Нильс. Сразу оценил качество материала и покрой куртки. И вел себя уважительно.
    Быстро дела делаются, сразу к заместителю Стражи попал на прием, что обычным Охотникам и не светит. Драгера помариновали, сколько смогли и потом, какой-нибудь третий помощник дежурного, старший стражник, отправил на хрен.
    Все же Астор, не Ганзейский город в чистом виде, здесь власть пока не у самых богатых семейств.
    Складывается совсем другая структура, более бюрократически-чиновная.
    Восемь лет прошло всего с тех пор, как для выживания признали все-все имущество общим и пока так и остается.
    Может, и получится у вырвавшихся по богатству семей подмять власть рано или поздно.
    Или, удастся устоять управленческой верхушке, ограничить притязания купцов только торговлей.
    Интересно будет посмотреть на все эти процессы, особенно, если держать руку на пульсе.
    Теперь пора в мастерскую, давно там не был. Интересно, насколько у парней получится улучшить арбалет Рыжих?
    Пусть пока улучшат, потом все упростим и удешевим и поставим на поток.
    В сарае так же пахнет стружкой, опилки лежат на полу, арбалет, совсем разобранный, лежит на столе. Народ в трудах, прямо аврал какой-то. Скинул куртку и присоединился к парням, надо помочь, тем более, часа два с половиной есть у меня. Встал на сборку передка подводы, все же люблю это дело. Как в сервисе работал, сначала дефектовка, потом разбираешь, если запчасти в наличии, или выкатываешь с подъемника одну машину, закатываешь другую и все повторяется. Постоянно занят, голову поднял — уже пора обедать, отдохнул полчаса после еды и снова в бой, опять смотришь, уже пора ужинать, а там и конец рабочего дня. Жалеешь, что нет времени почитать закачанную книжку в планшет.
    Здесь похожая история. Крип подошел, и не отрывая меня от работы, просветил, как дела в мастерской.
    Все хорошо, изделия выходят из ворот сарая каждые пять-шесть дней, дешевый ремонт пока не берем, нет ни места, ни свободных рук. Если бы не Трон, то и не знает, чтобы делали с заказами. У мужика — настоящий талант работать руками и сыпать улучшениями конструкции подвод. Чего он столько лет пропадал в обозах, Крип искренне понять не может. Двое новичков тоже немного научились, старательные, но еще не мастера, надо проверять их работу. Это с опытом только приходит.
    Сказал ему, что зайду к Водеру после мастерской, пусть готовит новое задание для кузнеца. И, что Трона, раз такой необходимый человек для нас, надо покрепче к мастерской привязать, а то конкуренты переманят. Пока премии будем выдавать каждый месяц, потом решим, как заинтересовать посерьезнее.
    Трон тоже подошел, только поздороваться и сразу вернулся на свое место. Реально завал, если такой любитель общения не может от работы на минуту оторваться. С ним то мы можем и дома, на кухне или во дворе посидеть, поговорить о том, о сем.
    Крип посетовал, что пока не до арбалетов, дугу установили на ложе, заказали тетивы в оружейной мастерской, ждем, когда привезут с южных земель. Стальная дуга получилась слишком упругой, руками и телом трудно натянуть обычному человеку.
    — Да это хорошо, главное — чтобы давала результат не хуже, чем клееные дуги. Ну, может, немного хуже. А приспособу я придумаю, — пообещал я, вспомнив про козью ножку.
    На том и договорились с хозяином, еще час собирал подвеску подводы. Потом помахал всем работникам и быстрым шагом пошел в Лису помыться и приготовиться к обеду.
    Шел и думал о своем участии в мастерской Крипа. Вроде бы, с такими деньгами и ожидаемой премией от города, да сладкой должностью при Ратуше, мне оно и не особо надо.
    Но я так не думаю.
    Мастерская — отличный инструмент для развития этого мира, внесение изменений и усовершенствований в техническую мысль всего Черноземья. Раз уж жизнь закинула меня в эти места, то буду приносить пользу всем людям страны. С современными знаниями, с такими рукастыми и головастыми мужиками в мастерской — можно превратить ее в локомотив цивилизационного развития и технического прогресса.
    Может, и доживу до прокладки первых рельсов и увижу, как первый тепловоз потащит вагоны в сторону рудников.
    Сейчас это фантастика, но лет через двадцать — может уже и не будет таковой.
    Через мастерскую можно столько проектов обкатать, столько заработать и себе и компаньонам и просто работникам. Например, раздать небольшой процент каждому в собственность и посмотреть, что получится с коллективным трудом.
    Всяко, я могу улучшить жизнь и условия работы в Черноземье.
    Приятно так идти под теплыми лучами Ариала, в отличный трактир, на обед с очень нравящейся женщиной и думать о будущем.
    Которое очень зависит от тебя.
    Конец
   

  

  

   

    Иннокентий Белов
    Слесарь 3
   

   

    

     Глава 1 ПЛОДОТВОРНОЕ ВРЕМЯ ДО ОБЕДА
    

    

    Дойдя до кузницы, я заглянул внутрь. Водер был, как всегда, на месте, размахивая молотом. Подмастерье держал щипцами заготовку, по которой дюжий кузнец бил, не останавливаясь передохнуть.
    Да, здоров необычайно мужик.
    Пришлось подождать, пока деталь отправится остывать в чан с водой, подняв густые облака пара. Водер бросил молот и, заметив меня, вышел на улицу передохнуть.
    — Ну чего тебе? Пропадать не собираешься? — он все не мог забыть про тот случай.
    — Если Астор прикажет, Охотник всегда ответит — есть! — я не собирался спускать ему подколки при каждой встрече и усиленно вбивал в лохматую голову, что есть такое понятие, как Родина, долг, честь и совесть.
    И что, я всему этому служу не за страх, а за совесть.
    Поэтому скидки необходимы для нашей мастерской.
    Немного из другой жизни, но и здесь эти универсальные лозунги вполне работают:
    — Если прикажут, спасти мирную жизнь в Асторе и, особенно, непрерывную работу в кузницах, я всегда готов, — так достойно я отвечал на его незамысловатый юмор.
    — Особенно, когда они куют нашу будущую победу в предстоящих боях, — не лишним показалось вставить и новое правило.
    — Ты, как, готов улучшить дугу арбалетную? — сразу взял быка за рога, — Сколько готов выдать за день, если только их и ковать?
    — Улучшить то можно, — почесал чумазой рукой не менее чумазую шею кузнец.
    — Пару присадок можно влить в заготовку, станет и более гибкая. Но и более дорогая.
    — Правда, и коваться будет легче, и стали меньше пойдет, сама потоньше получится, — продолжал размышлять и ставить меня в курс Водер.
    — Вот, такую и надо, — обрадовался я.
    — Говори, что надо. Город скоро денег выделит, сколько необходимо, — поднял я ставки.
    — Деньги нужны, присадки дороги, работа тоже тогда дорожает, — ответил кузнец.
    — А работа то чего дорожает? — пришло время удивиться мне, — Она такая же и остается, все так же молотом машешь.
    — Не скажи, много знать надо и чувствовать металл получше. Это мало кто может, умеет и знает, только самые хорошие мастера, — подвел итог разговору Водер.
    — Про себя рассказываешь, значит? Может, хвастаешься просто, — пришла и моя очередь подколоть кузнеца.
    По жизни, он прав, дорогая работа отличается от простой и дешевой.
    Водер — кузнец от бога, из потомственных. Нравится ему и новые изделия ковать, обдумывать и улучшать самостоятельно. Повезло, однозначно, что такой самородок рядом с нами кузню держит и с Крипом у них типа, дружба.
    Откликается на наши просьбы и заказы пускает вне очереди.
    Не постоянно, но иногда, конечно.
    Кузнец задумался, пора уже обижаться или потерпеть еще, немного.
    Но я не дал впасть ему в раздумья.
    — Сколько надо на присадки, работу дорогую и умную голову, твою, конечно? — дошел я до сути разговора.
    — А сколько дуг надо? Новых, улучшенных?
    — Ну, давай серьезное число возьмем. Хотя бы, шестнадцать, — решил я заказать товарную партию. Пора и козьи ножки заказать, но это уже от ложа арбалета надо отталкиваться, такую приспособу сначала с Крипом и парнями обсудим.
    — Шестнадцать? Хорошее количество. Тогда давай четыре тайлера, побольше присадок куплю. Они тоже не всегда в наличии бывают.
    Ага, улучшенная дуга в четверть золотого обойдется, что-то дешево даже. Или присадки не такие уж и дорогие, или цену дают хорошую за большой заказ товара
    Или Водер что-то неправильно посчитал. Но сомневаться в его словах не буду.
    Я, то, рассчитывал на золотой за дугу и еще один, за все остальное к арбалету. Ну за козью ногу еще выйдет, немного.
    Если массово делать начать.
    Дерево дешевое, рабочая сила тоже, по сравнению с итоговой ценой арбалета.
    Обычный такой, как в Гильдии, ценят в двенадцать золотых, арбалет тех же Северян стоит аж под двадцать тайлеров, еще и не купить его в свободной продаже.
    Почти, как две подводы. С половиной.
    Так что, все очень шоколадно получается, если с ценой Водер не напутал, то мастерской изделие одно обойдется в два — два с половиной тайлера. Я думал, что не меньше трех с половиной.
    Да, еще тетиву не посчитал, добавим тогда еще пол-золотого.
    В итоге, три-три с половиной за штуку, очень шикарная себестоимость. Городу можно и по восемь продавать. Тут главное, не цена пугает, а то, что производство не увеличить из-за недостатка дуг, которые делаются долго и кропотливо. Из дерева и рога.
    Может, стальные и будут не столь эффективные, как клееные, но и выдавать их можно сотнями за месяц. А будут они иметь убойную силу на сто метров или восемьдесят, не так и важно.
    Мне рассказывали, что в Ратуше мечтают все ополчение вооружить стреляющими машинками, чтобы не терять людей в рубке и побеждать на расстоянии.
    Здравая мысль.
    Когда людской ресурс крайне ограничен.
    Да и в регулярных войсках — тоже нехватка серьезная.
    То есть, тысячи две арбалетов можно пристроить городу, даже цену нет смысла сильно снижать, лучше покачественнее, но по одиннадцать.
    И на болтах Водер озолотится. И я с ним вместе.
    Поэтому я достал из кошеля пять золотых и вручил четыре кузнецу, один за другим, глядя, как расширяются его глаза. Вручил и пятый.
    — Пятый то зачем? Я же цену сказал, или больше надо?
    — Пятый тебе лично от меня на поиски лучшего варианта присадки. Потрать его не спеша, но подбери самый хороший сплав. И самый дешевый. Именно так — самый лучший из дешевых. И пусть это будет наша с тобой личная тайна, чтобы никто не узнал. Делай все сам, подмастерьев не допускай. Про твоих плохого не скажу ничего, но не все люди перед соблазном устоят. Деньги огромные на кону стоят.
    Водер спрятал деньги и кивнул головой.
    — Если получится, то у тебя не кузница будет, а огромная фабрика с десятками работников. Получится, так точно все и будет, но тайну сохранить, это твое дело. И вот еще что, можешь начинать расширять свою кузню и подмастерьев набирать. Иначе с работой не справишься.
    Кузнец пожаловался, что — уже не справляются, и обещал расширить кузню.
    — Да, и еще, — я вспомнил про кольчугу, — Сколько за кольчугу просишь, если себе куплю?
    Кузнец задумался и, тряхнув головой, протянул мне свою огромную ладонь:
    — Цена для всех — восемнадцать золотых, но для тебя — двенадцать! Для хорошего человека!
    Да, хорошо скинул, слышал я от Крипа, что предлагали ему эту сумму, но Водер не согласился.
    — Договорились, завтра деньги принесу, — я хлопнул кузнеца по ладони, не собираясь отдавать ему свою кисть.
    Дурных нет!
    Время как раз подошло к обеду, и я зашагал в сторону Лисы и Журавля.
    Гриты еще не было, я сходил, сдал номер для Капитанов, посмотрел, не забыл ли чего и перенес вещи в маленький номер под крышей. Во дворе усадьбы никого не видно, подводы уехали, но у ворот остался пост Стражи.
    Ну как я и думал, тайник при мне не нашли и оставили дом под охраной, для более серьезного обыска. Хотя маленький в подвале должны были найти. Пока поищут в мебели что-то спрятанное, потом и в дом вернутся.
    Ведь, не может быть, чтобы не было тайника в доме. Маленький то пустой оказался, значит, надо дальше искать.
    У таких то, недоверчивых ко всем, Рыжих.
    Может, попробуют разговорить арестованных, но надежды на это мало. Рыжие точно будут молчать, даже под пыткой.
    Я бы так и поступил, оставил усадьбу под охраной, ведь, в отличие от первой ночи, новость, что Рыжие попали в немилость и интересная всем жуликам усадьба теперь свободна, наверняка, привлечет желающих сорвать большой куш.
    Все же я молодец, хорошо предугадываю, как будет идти развитие событий, во мной же устроенной кутерьме.
    Может, еще и поймают кого-то в усадьбе, посмеюсь про себя тогда.
    Спустился в зал, кивнул знакомым горничной и подавальщицам и сел за стол, где обычно располагалась Грита, собираясь дождаться ее здесь. Девушка, видно, увлеклась тратой достаточно большой суммы и не спешила в трактир.
    Но, вот, долго мне побыть одному не удалось. Сзади ко мне подошли, и я услышал, как один сказал другому:
    — Вот, наконец, этот мужик, на которого ссылается прекрасная Грита. Вчера он смог избежать проблем со здоровьем. Сегодня у него это не получится.
    Понятно, крепыши все же добрались до меня. Не знаю, на что они рассчитывают, испугать меня или может и побить еще, в общем — унизить и заставить отказаться от девушки.
    Немудреная тактика.
    Пора посмотреть на соперников вблизи. Я встал и повернулся, достойные представители Гвардии стояли ко мне вплотную, ожидая моей реакции.
    — Не слишком близко вы тут ко мне прижимаетесь? Может, вы из этих? — довольно громко сказал я, привлекая внимание к нашему междусобойчику.
    Крепыши сразу отскочили подальше от меня. Народ в зале, повернув головы, смотрел, чем закончится наша беседа.
    — Вижу, что не из этих. Чего вам надо, болезные?
    Я решил вести себя порешительнее, чтобы не терпеть ни секунды непонятности и сразу направить процесс в нужное русло. В конце концов, мне и самому придется ставить себя именно в этом трактире, как серьезного человека, придется доказать, что девушка моя по праву. Для этого не так много и надо, разок отлупить первого попавшегося претендента на близость с популярной певицей.
    Больше и не надо, хватит и этого, чтобы народ словами не разбрасывался.
    Показать, что ты парень не промах и можешь чего-то.
    Можно и не драться, на самом деле.
    Второму секретарю Гильдии при Ратуше, не очень то и пристало — ходить в бойцовский клуб по-средневековому.
    Но за спиной тебя будут называть трусом и слабаком, неприятно это осознавать потом долгие годы. Эти задиристые молодцы тоже вырастут, и в званиях, и в чинах. Дела и с ними придется вести, а гораздо лучше быть хотя бы наравне, пусть и в обычном мордобое. Быть своим.
    Когда есть, что вспомнить и посетовать, что молодежь — нынче не та.
    Желающих поговорить оказалось двое, но они, как видно, не собирались привлекать внимание почтенной публики. Хотели по-тихому объяснить мне мое место. Вчера прямо все извелись от нетерпения и очень были раздосадованы моим маневром с Капитанским номером. Поэтому, увидев меня, не стали долго раздумывать и подскочили сразу.
    Без повода.
    В приличном трактире такие штуки не очень приветствуются. Просто подходить и что-то предъявлять. Без весомых причин.
    То, что тебе нравится чья-то женщина, не значит, что можно просто так прикопаться к ее мужчине.
    В приличном то месте, где все ее знают, уже боготворят понемногу и такое творить с ее мужиком, у всех на глазах.
    Одобрения не дождешься.
    Можно и бан от хозяина получить.
    Поэтому я сам дал им повод почувствовать себя оскорбленными и иметь хоть какое-то основание на то, чтобы предъявить свои претензии.
    Засомневался в их мужественности и назвал болезными.
    Парни обрадовались:
    — За такие слова придется ответить, — начал тот, который был постарше и поопытнее. Ростом мне он уступал примерно полголовы и по местным меркам считался довольно высоким, с широкими плечами и несколькими шрамами вокруг глаз, он производил впечатление серьезного противника.
    — Отвечу, не сомневайтесь, — приободрил я парней.
    — Какого вида удовлетворение вам требуется?
    — Выйти с нами на улицу и там все решить. — выпалил второй, явно моложе и поменьше ростом, менее опасный с виду.
    — Хотелось бы узнать, с кем имею дело, господа? — пришло время поинтересоваться, кого мне черти принесли.
    Пришлось крепышам представляться:
    Один оказался Торком Абером, второй — Генсом Кливером.
    — И все? А кто вы такие по статусу и положению? Не запятнаю ли я свою честь и репутацию поединком с непонятно кем? — продолжал подтрунивать я над поединщиками.
    Зная отношение местных властей и законов, к поединкам на кулаках, я мог не бояться вызова биться на мечах или, например, кинжалах.
    Поэтому был спокоен и полон иронии, пользуясь оборотами речи из своего мира.
    Народ и прислуга, внимательно слушавшая наш разговор, одобрительным шепотом отметила мои красивые фразы, почти из дворянских времен. Симпатия явно перемещалась на мою сторону, тем более, я изначально был более своим для работников трактира, кроме охранников.
    Те пытались держать нейтралитет, судя по лицам. Крепыши тоже для них свои, почти приятели.
    Торк, который был постарше, назвался осьминником разведки Гвардии, то есть начальным командиром примерно отделения по численности, но зато элитных войск.
    Генс оказался повыше статусом, кем-то вроде командира взвода, по-нашему, но обычной Гвардии.
    Назвавшись, крепыши уставились на меня, ожидая услышать мой социальный статус. Наверняка, они знают, что я отставной гильдеец, но почему вышел в отставку — не знают. И думают, что за какой то косяк меня выперли из Гильдии. То есть, по статусу я являюсь обычным горожанином. Что нормально для всего города Астора, не знающего сословных препон, но не дает возможности сослаться на неподходящий уровень противников.
    Я не пожалел нервов парней, сделал почти трагическую паузу, мое лицо, с изрядным скептицизмом оценило звания и регалии стоящих напротив мужчин. Повторив вслух услышанное, я казалось, всерьез задумался, не позвать ли охрану и вытолкать этих плебеев взашей.
    Во всяком случае, мне удалось передать это своей позой и выражением лица.
    У молодого Генса начало подгорать сразу, он явно считал себя повыше простых горожан, что и было неудивительно. Командир целых четырех осьмиц славной Гвардии и, наверняка, какой-то блатной. Молод он еще по возрасту для такого серьезного поста, родня помогла или женился удачно.
    Насладившись эффектом, я весьма вальяжно обозначил свое место на небосводе служебных уровней города Астора:
    — Чрезвычайный и Полномочный Секретарь Гильдии при Ратуше. Ольг Прот.
    Вот так, не меньше. И кивнул головой, прямо как Миронов при встрече со Светличной.
    От такого громкого и неслыханного в этих местах звания, не то что дрожь прошла по моим противникам.
    Но ошеломление и сильное удивление на их лицах проявилось отчетливо.
    В Асторе уже сформирована, взятая, наверняка, из времен, когда городом управляли Маги, иерархия служб при Ратуше и секретари занимают в ней одно из самых важных мест.
    Как в родном СССР почти, когда незаметный секретарь отправил в небытие заведомых лидеров партии победителей.
    Вот и в Асторе — секретари считаются уже номенклатурой и хоть прямой власти почти не имеют, но влияние оказывают на все происходящее в городе.
    — Так, о чем, любезные Генс и Торк хотят со мною поговорить? — обратился я к, упорно молчавшим, крепышам.
    

   

   

    

     Глава 2 ДРАТЬСЯ ПРИДЕТСЯ
    

    

    Первое ошеломление прошло, но, теперь, задиры поняли, что выглядят предельно глупо, пытаясь доказать кулаками свои понятия о том, кому спать с певицей.
    И кому, Чрезвычайному секретарю при Ратуше!
    Старший, вроде, подумал об отступлении, но молодой Генс не собирался давать заднюю, да и не выглядел я, по его мнению, на солидного секретаря в своей потертой гильдейской куртке.
    Я снова пожалел, что приличные вещи в стирке и пообещал себе, что куплю еще пару комплектов для Ратуши и кровать закажу, обязательно.
    — Какая разница, кто меня оскорбил? Такого поведения я не спущу никому! — услышал я.
    Ну что ж, молодой сам в ловушку идет. А второй, не мешает ему забраться в нее посильнее. Неглупый парень, быстро ситуацию прокачал. Да и нет, всего скорее, у него за спиной такого прикрытия, как у приятеля.
    Но попытку обозначил, примирительно так развел руками и негромко позвал приятеля по имени, мол, не глупи.
    Но только обозначил, ему и самому хотелось проверить такого соперника на вшивость. Мало ли кем я назвался. И куртка совсем потертая, как ни крути.
    — Так вы изволите требовать удовлетворения? И каким же образом? — я продолжал смотреть на приятелей свысока и этим подбешивал молодого соперника.
    — Браво! — услышал я от входа знакомый высокий, серебристый голос. И, точно, моя милая вернулась с шоппинга, посыльный внес за ней несколько свертков в руках и остановился, ожидая дальнейших распоряжений.
    — Стоит оставить тебя на пару минут, и ты уже с кем-то отношения выясняешь, — она подошла и кивнула посыльному на стол. Тот осторожно выложил все покупки и дождался немного мелочи из рук певицы.
    Да, не совсем вовремя она заявилась, хотя и так опоздала неслабо.
    Молодой парень просто набычился и было видно, что он умрет, но не откажется от претензий. Хотя он и так не отказался и подождав, пока Грита перестанет вмешиваться в мужской разговор, предложил выйти на улицу и там обо всем договориться.
    Молодец, умеет себя вести перед женщиной. Но и я не собирался лишать общество развлечения, тем более девушка тоже не собиралась пропускать самое интересное и в ультимативном тоне потребовала никуда не ходить.
    Что интересно, потребовала не у меня, а у Генса. Тот даже растерялся, после такого приказа от своего предмета обожания.
    Пришлось взять инициативу в свои руки и спросить у более спокойного Торка, нет ли в трактире в ближайшие дни назначенных боев.
    Оказалось, что есть и даже завтра, но если господин секретарь хочет, то можно и сегодня все устроить. Сразу понял меня этот разведчик.
    — Нет, завтра, так завтра. Я согласен провести бой с господином Генсом, для удовлетворения его претензий. Этого будет достаточно? — поинтересовался я.
    Оказалось, что очень достаточно. Лица у крепышей стали довольные, они учтиво поклонились певице и уселись в углу трактира.
    Что меня удивило, у Гриты и хозяина лица оказались еще довольнее. Он тоже теперь находился неподалеку, у стойки, и внимательно вслушался в конец нашего разговора.
    Ну, его я могу понять. Бой за сердце красотки стимулирует популярность заведения, хотя, вроде, больше и некуда. Но бои — это дополнительные деньги.
    Милая то, чего такая довольная? Что мне люлей навешают?
    Мы дождались первых блюд, опять стол заставляли с пугающей быстротой и количеством разнообразными посудинами. Хотелось спросить, за чей счет банкет, но я сдержался.
    Спросил только, к чему она такая довольная?
    Грита не стала долго сохранять таинственный вид и поведала, что этот молодой гвардеец ее уже хорошо достал и будет очень прекрасно, если и с ним произойдет, что-то похожее на случившееся с ублюдком Редкеном. Довольно наглый и очень самоуверенный.
    Пришлось ее разочаровать, творить такие зверства над доблестной Гвардией я не собирался. Наоборот, собирался победить без явного преимущества и общаться потом с членами этой тусовки. Но, девушку это не сильно расстроило, все-таки гвардеец только неуместно и излишне нахально приставал и все.
    Смерти еще не достоин.
    Добрая она, все-таки.
    Обед вышел обильным и таким вкусным, что у меня снова появились мысли переехать в трактир жить. Могу себе позволить.
    Грита поблагодарила за денежку. Она столько себе купила, что и сама не ожидала, как много красивых и очень нужных для нее вещей продается в лавках.
    Где-то я уже это слышал, усмехнулся я про себя. Уже и забыл, честно говоря.
    — Заказала новые туфли?
    Что-то после этого вопроса девушка замолчала и принялась очень сосредоточенно есть. Не дошла до обувщика, понятно. Других соблазнов слишком много оказалось для неискушенного сердечка.
    После обеда поспешили домой, где и поспали. Я часик, Грита до вечера, пока охрана не придет, ее провожать на работу.
    Нет, так объедаться каждый день не стоит, однозначно.
    Пока у Клои поживем.
    Сегодня день предвыходной, завтра осьмица.
    Ждет меня битва нешутейная, за честь и достоинство моей милой. И мое, естественно, тоже.
    Романтика какая, всю жизнь о ней мечтал. Доживши до тридцати восьми годочков — выступать на арене, под крики толпы, как гладиатор древнеримский.
    Однако, вполне неплохой способ решать проблемы.
    Если готов к такому экзамену.
    Где бы мне Шидера найти? Он или в Ратуше, или на складе мытни, или усадьбу обыскивает. Придется по всем адресам пройтись.
    По солнечному деньку это даже приятно.
    Когда Старшие Гильдии появятся в Асторе, надо много с ними обговорить.
    Чтобы от неожиданности не вздумали отказываться от всех, тщательно приготовленных и медленно выжимаемых из ратушной бюрократии, ништяков. Тех, которые непосредственного отношения к военной службе не имеют, но, почему-то выдаются той же Гвардии.
    Да просто много такого, что, пока, Гильдии без надобности
    Все для упряжи лошадиной, да и просто, для содержания коней. Пока ничего такого при Гильдии нет, но, возможно, появится в будущем. Пусть на складе полежит — целее будет. Да и с другими силовыми ведомствами можно взаимовыгодный обмен наладить, будет, о чем поговорить с их руководством.
    Такими разговорами тоже мне придется заниматься, с полным знанием номенклатуры и норм довольствия. Альса, на первых порах, за спиной иметь не будет лишним.
    С такими мыслями я прогулялся до прачечной, где расплатился за выстиранную и почищенную одежду.
    В Лисе поднялся в свой номер, переоделся и подумал, что пора мне прикупить солидный портфель. Где я буду носить таблички восковые, немного бумаги, для солидности, и прочее пишущее добро.
    Больше, конечно, для солидности. Такой предмет гардероба я видел только у второго секретаря Бримса.
    Постиранная одежда немного села и пришлось поприседать, чтобы растянуть те же брюки. Куртка была впору.
    В усадьбе никаких действий не производилось. Начну, пожалуй, я с Ратуши искать своего нового друга.
    Да, лучше с Ратуши, пока рабочий день не закончился.
    У гвардейцев на входе в Ратушу, как и ожидал, получил исчерпывающие сведения о своем сопернике, да и его товарище тоже:
    — Завтра жду в Лисе, обещание мое в силе. Хотя и не знаю, как это будет выглядеть.
    — А что такое? — заинтересовались мужики.
    — Да с вашим, гвардейцем, у меня будет бой, с этим, как его, Генсом.
    — Из-за певички, Гриты? — вопрос меня не то, чтобы потряс, но только утвердил в правильности общения с именно этими взрослыми мужиками.
    Они уже все знают, просто стоя возле входа в Ратушу. И, кто к кому клинья подбивает. И, кто с кем в контрах. И, кто кому должен!
    Нет, точно бесценный источник информации, правильно я подумал про это.
    — Из-за нее, конечно. А что знаете про этого Генса, хороший он боец? Там еще и второй был, Торк.
    Мужики знали все, снабдили меня информацией, по самое не хочу.
    По Генсу, парень нахальный, отец у него заместитель командира Гвардии. Толкает сыночка по служебной лестнице изо всех сил, но и парень сам, местами, неплох в роли командира, о подчиненных заботится, частенько угощает из своего кармана. Старые служаки его недолюбливают, но молодежь считает одним из своих лидеров.
    В боях неплох, но не на первых местах, пока. Занимается с большим желанием в недавно организованном обществе рукопашного боя, потенциал, вроде, есть. Не очень опасен, но напорист и любит рисковать.
    С Торком наоборот, из простой семьи, добивается всего сам, но, конечно, в званиях сильно не растет. Он, как раз, один из самых серьезных бойцов. Очень силен физически, побеждает постоянно, но, иногда, все же проигрывает. Есть еще пара соответствующих ему по силе и умению парней, один из Стражи, другой — гвардеец, работает наставником по ближнему контакту, работе с ножом и прочему.
    Расклад дан полный, мужики порадовались за меня, что с Генсом бьюсь, против Торка они шансов у меня не видели, совсем. Ну, они и меня не видели в деле, теперь соберут информацию и по мне.
    Придут обязательно, но будут и вашим и нашим, это понятно.
    Корпоративная солидарность, здесь она значит — все.
    Шидера в кабинете не оказалось, но солидному секретарю посоветовали, где его можно найти.
    Естественно, на складе мытни, куда я и направился.
    Рабочий день уже заканчивался, но Шидер с непрекращающимся оптимизмом продолжал исследовать предметы утвари и мебели, которые служащие склада приносили и уносили по очереди под его очи. Двое мытарей так же занимались простукиванием, реагируя на каждое незаметное изменение тональности в простукиваемых предметах и пытаясь найти тайные рычаги, открывающие тайники.
    В душе я посочувствовал приятелю и его работникам, но уговаривать бросить это дело не стал. Дождавшись, когда Шидер отойдет на улицу передохнуть и сразу взял его в оборот:
    — Какие суммы уже обсуждаются в Кассе?
    На это он отвечал достаточно уклончиво, что немногие спецы, которые есть в городе и окрестностях, пока только собираются к такой кропотливой работе. И будут не меньше двух-трех дней взвешивать и подсчитывать найденное добро.
    — Ольг, не гони лошадей, это дело быстро сделано не будет. Пол-осьмицы на подсчеты, еще сколько же времени Совету принять решение. Мы только вчера все это провернули, сам пойми, дело на высшем уровне рассматривается, нас с тобой не спросят, что и как решать.
    Поблагодарил за взвешенный и мудрый ответ приятеля, без шуток. Пригласил завтра вечером в Лису и Журавля, на мое выступление. Пообещал, что наш стол будет одним из самых популярных.
    Шидер был счастливо женат, поэтому сказал, что решит с супругой, идут они или нет.
    Хорошо, что я переговорил с хозяином Лисы и попросил стол побольше нам поставить, человек на восемь.
    Ага, еще один счастливый подкаблучник! Нашего полку прибыло, как народ и про меня думает, небось. Зная характер моей подруги.
    Потом зашел к Мортенсу, но приятелей не обнаружил на месте. Сказали, что они уже съехали, со своими женщинами.
    Чего это они так быстро снялись с хорошего места?
    Наверно, хозяин цену поднял на номера и стол, поэтому и перебрались на квартиру.
    Или в другой трактир.
    В зале, и правда, народу прибавилось, как в старые времена.
    Ладно, сами найдут скоро, когда финансы опустятся на уровень нескольких данов и обмелеет полноводная золотая река.
    На сегодня, пожалуй, все хлопоты закончены, осталось только отдыхать.
    

   

   

    

     Глава 3 ПЕРЕД СХВАТКОЙ
    

    

    Утром следующего дня я проснулся пораньше и, полежав немного, вытащил осторожно руку из-под головы девушки.
    Вчера вечером я убедил Гриту, что нам очень надо сходить в гости к Корну и его жене. Она сопротивлялась, как и обычно, всему неожиданному в своей жизни. Только упоминание о новой песне и заставило милую пройтись со мной до дома стариков и, даже, напеть им пару песен. Душевно посидели, Корн даже не принимал свой любимый допинг, в присутствии жены и пары соседей, тоже старичков.
    На самом деле, приятно прогулять девушку, не боясь получить болт в затылок.
    Особое ощущение безопасности, которую сотворил ты сам. Много было этих рыжебородых злодеев, но одни теперь мертвы, другие в узилище ожидают участи.
    Потом, вечером, я ждал Гриту до конца ее выступления, не злоупотребляя ни пивом, ни ресой.
    Завтра мне выступать в круге и не хочется сдохнуть за минуту, поэтому надо подсушиться.
    Даже ужинать не стал совсем, чтобы почистить организм.
    Я быстро собрался, проглотил завтрак и дошел до мастерской.
    Даже в свой и общий выходной я решил пропотеть немного, Трон увязался за мной тоже, увидев, что я собрался поработать.
    Где и пропадал до обеда, не отрываясь от сборки передней оси телеги, которую надо было выдать на следующий день. Хорошенько пропотел, но хоть немного почистился от переедания последних дней. Трон работал рядом, помогая мне и мы вволю поговорили.
    Как говорится, перемыли кости всем соседским коровам.
    В обед сходил к кузнецу и рассчитался с ним за кольчугу.
    Потрясенный наличием такой кучи денег в руках, Водер был очень расстроган:
    — Ну, Ольг, порадовал. Вещь я тебе по своей цене отдал. Носи и ухаживай, как следует.
    — Да кольчуга шикарная, как куртка носится. Мастер ты — высший класс!
    Хорошо, и у меня защита появилась качественная, и кузнец доволен собой. И основному клиенту хорошую вещь отдал недорого и денег сразу и много получил, без всяких рассрочек.
    На обед зашел в Лису, похлебал только супчику.
    Переедать сегодня нельзя.
    Дома застал Клою с ребенком Одрии, Грита и вдова пошли прогуляться по городу. Немного развеяться и купить продуктов на две семьи. Нужное дело, да и девушку-вдову вывести из комнаты, от своих слез и переживаний.
    Я улегся на матрас, решив, через часок отдыха зайти к плотнику на соседнюю улицу и привести его сюда, чтобы снять мерки для кровати.
    Вспомнил Понса, каким видел его последний раз, когда Слуги закапывали тело, завернутое в мешковину, в каменистой почве кладбища.
    Боевой был мужик, но самонадеянность в итоге и погубила его. Захватить Мага в плен — его идея была, он и настоял, чтобы остальные — Драгер и Старший гвардейцев, согласились с ним.
    Но штурмовать третий этаж, место, где сила мага почти безмерна по сравнению с обычными людьми?
    Это полная авантюра, так себя можно вести только с Крысами.
    Но не с их хозяином.
    Находясь в башне, я наглядно убедился в этом.
    Держа руку на магическом камне, Кремер мог и всю группу размазать об стенку. И не один раз, притом.
    Жизнь такой самонадеянности и не простила, погиб молодой отец двоих детей.
    И гвардейца с собой уволок на тот свет, и второй парень тоже, получается, из-за Понса погиб. И третий гвардеец, помучался, и умер от раны.
    Так бы понаблюдали за башней, может, Кремер и пустил бы погоню за нами. Только ничего не добился бы этим, потерял бы двадцать-тридцать Слуг и прекратил такую войну за бесперспективностью. С луком Драгера и пятью арбалетами мы были способны, в хорошем месте для засады, и полностью перебить погоню.
    Ну, не полностью, но ополовинить могли.
    Но и тогда оставались бессильны перед магом в его Башне.
    Неправильная оценка сил и возможностей, и перспективный Охотник, подающий большие надежды в Гильдии, любимец самого Альса, лежит, похороненный в диких местах, на кладбище, на которое никогда не придут жена и дети, чтобы попрощаться навсегда.
    Если, конечно, еще лежит под землей.
    Боюсь я, что выкопали его останки ночью вечно голодные Крысы, да и пожарили на костре. На кладбище не было свежих могил совсем. Только очень старые и Кремер смотрел на мою возню с похоронами очень скептически, я это почувствовал.
    Не сказал ничего, но и так было понятно. Что не будет лишать мяса своих Слуг и чего-то такого им запрещать.
    Да и я мог оказаться в желудках местных Орков, если бы не смог изменить ситуацию в плену в свою пользу.
    Если бы принялся не разговаривать, а воевать.
    Этот десяток Крыс, поди, очень расстроился, что я не погиб геройской смертью, и не забрал половину едоков с собой.
    Такой крупный и мягкий с виду, но не герой, оказался. А так бы все вволю набили животы.
    После короткого сна, когда сходил в мастерскую и вызвал прямо из дома специалиста, столяр замерил все размеры и пообещал выдать кровать через три дня. Можно было и раньше, но дополнительный день он взял на покраску дерева в красивый цвет, который я сам и выбрал, и нанесение украшений путем художественной резьбы, которые я тоже одобрил по выставочному образцу.
    За все дела попросил аж целый золотой тайлер.
    Раньше я бы серьезно задумался о необходимости покраски и украшений, но после счастливого, для меня, визита в усадьбу Рыжих, такой вопрос больше не стоит на повестке.
    Грита уже несколько раз шутила о том, чем мы занимаемся именно на матрасе.
    Я тоже хотел схохмить про пол и половую жизнь, но в Черноземье эти слова имели разные корни и смешно не получалось.
    Дело шло к вечеру, когда я, наконец, услышал шаги на пороге.
    Девушки вернулись, Орния забрала сына, а певица прилегла дать отдых ногам. Положив их на табурет и, искушающе, спустила на бедра подол летнего платья.
    Видимо, с какой-то коварной целью, раз мои глаза постоянно натыкались на эти голые ноги. Через десять минут мои мысли о том, что лучше воздержаться перед боем от траты энергии, куда-то бесследно испарились.
    Но я очень старался не растратить энергию, изо всех сил. Поэтому напал только один раз на девушку и очень экономно, чем даже удивил ее.
    Пришлось напомнить, что у меня вечером тоже выступление, хоть и более короткое, но гораздо более энергозатратное, чем у нее.
    Грита все равно ничего не поняла, а я осознал, что лучше молчать и не использовать примеры и знания из моей прежней жизни в здешних, еще очень простых временах.
    Когда про потраченную энергию, которая не так быстро возмещается — ничего еще лет пятьсот известно не будет.
    Сейчас здесь все проще, если ты мужик, должен всегда и не жалея сил.
    Так мы и провалялись, пока не пришло время певице приводить себя в порядок, надевать красивое платье и наносить сценический грим.
    Что-то похожее на тот вид, без которого девушки в девяностые годы моей молодости не выходили на улицу.
    В трактир мы отправились вместе, с пришедшей охраной.
    Сегодня вечер выходного дня, много мужиков в охрану, по такому случаю, нанимает хозяин *Лисы и Журавля*. По деньгам, которые платит, может выбирать самых лучших и внушительных парней.
    Пришли опять тот широкоплечий взрослый мужик и его светлоголовый племянник, который не смог долго молчать:
    — Ну, что, Охотник, не страшно тебе? Генс то крутой боец.
    — Для тебя, может, и крутой, а для меня..- и я замолчал.
    — Что для тебя? — не выдержал парень моего молчания.
    — Как тебя еще не выперли с работы? — притворно удивился я, — Когда ты против своего же трактира выступаешь.
    Дядька сразу отвесил суровой рукой хорошего леща своему разговорчивому племяннику.
    Как ждал этого момента.
    Грита засмеялась в голос, прямо заржала, потом, отсмеявшись, сказала:
    — Овин, хватит парня лупить своей тяжелой лапой, ни о чем поговорить нельзя, что ли. Не будем же мы молча идти!
    — Да ему только для пользы, сестра все время просит, чтобы уму-разуму научил, — начал оправдываться взрослый мужик на полном серьезе, — Ох, и настрадалась она от него, с детства такой ершистый и несогласный со старшими. Сколько его парни лупили, всегда в синяках и с драными штанами бегал.
    — Дядя, ну чего ты начинаешь, — покраснел племянник.
    Скорее всего, из-за взгляда Гриты и ее последующего смеха.
    Но сам отошел от дядькиной тяжелой руки подальше.
    — Овин, смотри, если будет против меня болеть, бей не жалеючи, пока не поумнеет, и перья не полетят, — начал смеяться и я.
    Уж больно нахохлившийся парень был похож на воробышка.
    По дороге мы приветствовали поклонников певицы, стекавшихся к месту выступления.
    Так, со смехом и шутками мы и дошли до входа в трактир. По дороге я отметил, что пятна крови уже замыли, а зайдя на высокое крыльцо, ощутил себя на мушке арбалета Рыжих бандитов. Даже оглянулся, пытаясь понять, мог ли я увидеть летящий из темноты болт. Нет, точно бы ничего не понял и не среагировал, этот переулок в полной темноте уже сейчас, совсем ничего не видно отсюда.
    Дешево они отделались, быстро померли, гады.
    Первые, кого я убил с помощью магии, иначе бы они меня там оставили валяться. Получил передышку на один день и организовал удачную экспроприацию неправедно нажитых богатств.
    Может, и не сильно неправедных, но точно — слишком огромных для маленькой колонии нелюдей.
    В людском городе.
    Слишком много денег и власти, которую они дают неправедным личностям.
    Теперь послужат городу и прочим хорошим людям.
    Народу в зале набралось уже порядочно, но места еще были за столами. Да и столы свободные оставались, но на мой вопрос, один из двух парней за стойкой, занятых разливом пива и доставкой его из погреба, прояснил ситуацию:
    — Все занято уже со вчерашнего вечера. Ко мне тоже знакомые подходили, но ничем помочь не смог.
    То то, небольшая толпа перед входом в трактир показалась мне похожей на наши очереди в очень модные клубы с трудным проходом через фэйс-контроль.
    И только по знакомству с членом такого клуба.
    Здесь, как я понял, должен был прийти уважаемый горожанин, на кого был оформлен заказ стола и лично провести всех внутрь.
    Грита рассказала, что уже через неделю, как она начала выступать в трактире, с местами началась такая проблема. Перестали пускать всех подряд, места бронируют только для солидных и проверенных гостей трактира. Первые пару недель заведение лихорадило, из-за сложных, в общении, клиентов. Поэтому хозяин быстро придумал такой способ удержать приличную и денежную публику.
    Пива стали пить меньше, а вот продажи ресы и совсем недешевого вина выросли в разы. Это ощутимое повышение качественного уровня публики, посещающей заведение.
    Да, как сказывается наличие культурной программы в виде крутой певицы и хорошо оформленных боев со ставками.
    Люди радуются жизни и возможности сделать ее поярче и более запоминающейся.
    — Эти, с которыми ты сегодня дерешься, тоже помогают охране выводить драчунов и потерявших достоинство мужиков. Поэтому, они с охраной — свои люди. И помогают, и тренируются немного. Иногда и много приходится. Когда надо было вывести полный стол лесорубов, непонятно, как добравшихся до города и совсем-совсем диких, — объяснила мне Грита, когда мы расселись и я стал осматриваться, в поиске своего соперника.
    — Да, тогда совсем страшная драка была, — подтвердил и Овин, оставшийся около певицы дежурить, — Если бы не гвардейцы, охране самой перепало бы нехило. Стража всю эту дикую толпу упаковала и по дороге парочку самых невменяемых отлупила до полусмерти древками копий. Теперь они камень добывают на берегу. На пару месяцев отправились на исправление, по решению нашего милостливейшего суда и лично судьи Дрикса. Которому испортили отдых и порвали одежу, — посмеиваясь, закончил он.
    Вскоре около нашего стола появился крепыш Торк, поздоровался с певицей, сказал пару галантных комплиментов и объявил, что мы с Генсом будем первой парой.
    На разогреве, так сказать, победитель идет дальше, участвует в следующих боях.
    Понятно.
    Что меня в расчет не берут совсем, наши доблестные гвардейцы и прочие бойцы кулачного боя.
    А комплименты были хорошего уровня, ни в жисть не поверю, что Торк сам их придумал. Не похоже, такой вкус и утонченность, на разведку Гвардии.
    Наверно, кого-то попросил помочь с галантными словами, вон как выпалил, будто заучил наизусть и боится забыть.
    Грита опять похихикала, глядя на мою, почти отпавшую челюсть.
    На ходу девушку уводят, прохиндеи! Караул!
    Пришлось спросить, внимательно заглядывая в глаза:
    — Ты ведь не бросишь меня, если я проиграю? Такие слова я умею и сам говорить, милая.
    — Посмотрим, как ты меня любишь..- очень неопределенно ответила местная звезда.
    Ничего себе, и про любовь заговорила и так ушла от ответа.
    Ситуация прямо — интересная для внимательного наблюдателя.
    

   

   

    

     Глава 4 САМЫЙ КОРОТКИЙ БОЙ
    

    

    Нашел все же стол гвардейцев, расположились парни поближе к выходу на местное, так сказать, ристалище.
    Как раз, племянник Овина срочно позвал меня на улицу, кто-то там меня спрашивает.
    Прошел рядом со знакомыми мне крепышами и посмотрел на остальных парней.
    Серьезные такие, не все, но большая часть, точно. Генс, как раз терялся на фоне остальных, так что поздравил себя с правильным поведением во время встречи на яхте, образно говоря.
    Выбрал соперника послабее для начала. Почти стратег и, несомненно, — тактик.
    Видя, что народ обратил внимание на меня, поздоровался со всем столом и пожелал успехов сегодняшним вечером. Чтобы не заподозрили в подобострастном поведении, уточнил, что всем, кроме моего соперника.
    Солидно и емко так выступил, как настоящий Секретарь, да еще прилично одетый сегодня. И, теперь, всегда.
    На бой я надену гильдейские вещи, их и не жалко, и они удобнее. До тренировочных костюмов и кроссовок, пожалуй, я здесь не дотяну. Хотя мокасины Охотников на что-то такое похожи.
    Стол со спортсменами, как их можно было назвать, отреагировал сдержано, но вполне нормально.
    На улице меня ждали и мужики из охраны Ратуши и, вот сюрприз, Шидер с женой, приятной такой женщиной, хорошо и со вкусом одетой.
    Прямо идеально, для средневековья.
    Так, шесть мест будет занято и еще пару я оставил для Кроса с Драгером, хотя и не думал, что парни появятся сегодня в Лисе. Предупредил все же охрану на входе, что могут прийти гильдейские и, даже если не спросят про меня, чтобы меня позвали.
    Хотя, такая возможность, посадить моих пропавших приятелей за стол, скоро пропала. Жена Шидера попросила меня, осмотревшись кругом, и поздоровавшись с множеством важного, судя по внешности, народа, разрешения позвать свою подругу с мужем:
    — Лучшую подругу.
    Судя по реакции моего нового друга, люди ожидались не последние в городе.
    Естественно, я предложил Алоизе, как звали жену мытаря, распоряжаться нашими свободными местами, как ей угодно будет.
    Она подошла к мальцам, дежурившим на входе, и отправила одного из них по адресу.
    Очень, все же приятная и обаятельная женщина, вторая, сильно отличающаяся от основной массы, как и Грита.
    Я, бы, даже сказал, что ухоженная. Такое сразу видно.
    Наверняка, поэтому и Шидер, такой уверенный в себе, что умная жена принимает непосредственное участие в его карьерном росте. Уверенность эта почувствовалась сразу и не покинула секретаря второго уровня даже во время схватки не на жизнь, со сплоченной бандой Северян.
    Грита, заранее мной предупрежденная, что за столом с нами будут все нужные люди, вела себя с достоинством и без лишней спеси. Что у нее, частенько проскальзывало, из-за каких-то своих личных проблем, в качестве защитной реакции.
    Но, сейчас, она одинаково мило болтала о пустяках и с гвардейцами из Ратуши, и с, вернувшейся за стол, женой Шидера, выказывая себя вполне великосветской дамой.
    Я, прямо, загордился ею.
    Мужики из Ратуши, сначала заробели, разглядев начальство. Но потом, как опытные служивые, спокойно общались с Шидером, да и среди соседей у них оказалось много знакомых, к которым они часто отходили. Когда они добрались до стола с моим соперником, видно, что там им попеняли за то, что сидят за нашим столом. Но, я видел, что мужики только посмеивались и не особо уступали в разговоре парням, тем точно не удалось сконфузить моих гостей.
    Грита, в ярком платье для выступления, все же сильно выделяется на фоне хоть и стильно, но достаточно скромно одетых женщин, явно лучшей половины местного человечества.
    Прислуга начала разносить заказы, Грита заказала чай, Шидер с супругой тоже обошлись без спиртного, хотя, по взгляду секретаря было видно, что выпить он не дурак.
    Он же бывший гвардеец, пусть и делающий теперь карьеру в мытне.
    Я пока спросил ратушных, чтобы выпили они и услышал, что побалуются пивком.
    Сам я пил чай из совместно с певицей, обоим было не до выпивки.
    Заиграла оркестрик. Прим, с парой других музыкантов, начали музыкальное сопровождение вечера и играли пока спокойную музыку.
    Через полчаса охрана довольно спешно позвала меня ко входу, пришли гости Алоизы и видно было, что люди с реальным весом в городе, судя по реакции охраны и самого Шидера, резво подорвавшегося с места, навстречу гостям.
    Женщину усадил я, подвинув стул поближе к жене Шидера, мужчину сам мытарь и пришлось гвардейцам переехать поближе ко мне. Представиться мы как-то не успели, пока шли к столу, да и музыка заглушала слова.
    Что мне с мужиками оказалось удобнее, подальше от высоких должностных лиц, поближе к своим людям.
    Кем оказался гость жены Шидера, они мне сразу подсказали:
    — Ты, что, это же один из Капитанов, главный по налогам и пошлинам в Асторе, сам Эгар Кронц.
    Хорошо, что стол был широкий, и музыка давала возможность общаться не шепотом.
    Высокое начальство сидело все же далеко от нас и было занято своими разговорами.
    Надо же, какое дело случилось. Мне, теперь, прямо неловко, что придется выходить в круг, когда такие важные гости сидят за нашим столом. Я даже задумался, не пойти ли попросить крепышей о переносе встречи, хоть и на завтра.
    Но всезнающие соседи и тут мне дали дельный совет:
    — Шутишь? Так дела не делаются. По правилам должен либо сегодня, либо считается, что не вышел в круг и проиграл. Да и Капитан пришел посмотреть на бои, он — известный любитель, хотя сам, конечно, давно не выступает. Он точно это не одобрит, даже не думай.
    Достопочтенный Эгар и сам выглядел, как потомственный драчун, привлекая внимание сломанным носом и довольно разбойничьей физиономией. Еще и здоровенными кулачищами.
    Что же, сегодняшний вечер приближается к своей завязке, сначала по плану первые схватки. Четыре по очереди, потом, после музыкального выступления Гриты, еще пара и, наконец, после еще одного выступления — финальный бой.
    Он заканчивает всю культурную программу вечера.
    После него — свободное время для всех.
    Вскоре устроители позвали меня и предупредили, что у меня есть пара отрезков по восемь минут, две требинки, по-местному.
    Пора.
    Я поговорил с Гритой, извинился перед гостями и побежал наверх, переодеться в номере. Обувь гильдейская, порты тоже, рубаха, само собой, фирменная — да я, прямо ходячая реклама родной Гильдии.
    Неужели не достоин еще какого-нибудь жетона за отличие?
    Спустился и прямиком на разминку.
    Кстати, оставил красотке пяток тайлеров, поставить на меня, если будет интересный вариант. Грита похвасталась, что разбирается немного уже в таком деле, да и парни, собирающие ставки, хорошо ее знают и всегда готовы помочь.
    Ну, посмотрим, как это сработает в дружественном нам трактире?
    Разминку провел солидную, ведь я один, а против меня, дружная команда работает с моим соперником. Вскоре один за другим, пара парней заинтересовалась моими движениями, ведь боксерскую разминку они не видели ни разу в жизни.
    Буду держаться легенды, что я учитель по боевым искусствам.
    Беглец из Астрии. С горы Шаолинь.
    Прогрелся хорошо, только удары не раскрыл перед зрителями. Но впечатление произвел на соперников, они чуть не с открытыми ртами наблюдали за моими специфическими движениями, один за другим прекращая возиться с Генсом и подталкивая друг друга локтями.
    Да, приехал неизвестный чемпион в деревеньку, и стал очень известен только по одной разминке, перед боем. Что будет после первой минуты в схватке, боюсь даже представить.
    Это не те простые парни, на глазах которых я побеждал обычных соперников.
    Тут народ видит и, может и не понимает, что я делаю, но потом быстро разберет мою технику и движения. Именно этого я и хочу, привлечь внимание к своей персоне и попасть в этот клуб избранных. Заниматься с ними и стать учителем в ударной технике, получить взамен несколько десятков уроков по всему остальному, в чем местные гораздо опытнее меня.
    Мне это интересно, особенно, после суровой науки, полученной от тех двух Рыжих, даже одного, который заставил почувствовать меня свою беззащитность очень отчетливо.
    Зрители уже собрались, хотя и не все, кто мог, сидят пока за столами, не рассчитывая, что гильдеец сможет оказать серьезное сопротивление известному гвардейцу. Да, Гильдия, не участвует в боях, ведь и находится далеко от города и занята постоянно своей работой, в отличии, от довольно свободно живущих гвардейцев.
    Исправлю это упущение, пусть и один раз.
    Руки забинтовал сам себе, хотя нашлись желающие помочь, даже со стороны поддержки соперника поступило предложение. Думают, что я совсем в таких делах не понимаю.
    Судьей тоже оказался один из Гвардии, взрослый мужик.
    Я понимал, что победа мне нужна явная и, кажется, знал, что для этого надо сделать.
    Краем глаза я заметил платье певицы, рядом с остальными гостями нашего стола. Все, включая и Капитана, ждали начала поединка, притом Грита активно спорила со всеми сразу.
    Наверно, о моей победе.
    Увидев мой вопрошающий взгляд, кивнула, довольная. Кажется, ставки принимают с большим перекосом на победу Генса.
    Чем девушка и воспользовалась, уверенная в моей победе.
    Судья позвал соперников в центр, проверил, как хорошо намотаны кожаные ремни на руках и свистнул, обозначив начало поединка.
    Не знаю, что там советовали опытные соратники молодому Генсу, начал он очень резко. Подлетел ко мне и размашисто пробил пару ударов. Попал по воздуху, ведь в момент нанесения, он остановился и остался стоять. Я легко отскочил влево, поднял руки и поприветствовал зрителей, чем разозлив парня еще сильнее. Мощные косые удары, чуть ли не с проворотом вокруг себя, это пока было все, что показывал Генс.
    Я даже успел удивиться, чему его учили в этом элитном клубе единоборств?
    Неужели только этому?
    Как парень поменял тактику и начал метить в туловище. Уже пару раз я мог, минимум, посадить его на пятую точку, но не сильно торопился закончить бой. Хитрость парня начала, вроде, давать первые успехи, он вскользь зацепил меня по груди и мазнул по щеке следующим ударом.
    Его болельщики зашумели, подгоняя парня развить успех. Но шум резко оборвался, мне надоело играть в пятнашки, Генс совсем раскрылся и пер на меня, выставив челюсть. Поэтому короткий, незаметный удар слева навстречу оборвал его движение, надежно уложив на утоптанную землю. Он просто продолжил полет и упал мне под ноги.
    Зрители почти ничего не поняли, но, остановившись, и помахав рукой милой, которая еще тоже не осознала, что наши золотые кругляши пошли размножаться, я обратился к судье:
    — Это все или будете приводить в чувство?
    Нет, бой признали законченным и подняли мою руку вверх.
    Ну, пора выпить, как следует и пообщаться с начальством поближе.
    

   

   

    

     Глава 5 ПРИБЛИЖАЮСЬ К ФИНАЛУ
    

    

    Пока добирался до номера, несколько посетителей трактира поздравили с победой, потом, когда вернулся, соседи по столу еще смотрели бои, оставаясь на веранде.
    На нашем столе уже стояла бутылочка ресы, присланная хозяином, быстро отреагировавшим на мою победу.
    Я налил пару стопок и подошел к нашим. Народ, конечно, группировался вокруг Кронца, что было понятно и объяснимо. Мужики, естественно. Женщины стояли своей компанией и на происходящее внизу внимание обращали не так сильно, как один из Капитанов. Кронц прямо махал руками и двигал плечами, переживая бой и активно комментирую его.
    — До чего азартный мужик, — подумал я и стал смотреть новые бои.
    Из-за такого быстрого окончания, следующая пара только размялась и выходила в круг. Биться собирались незнакомые мне парни, один сидел за столом с гвардейцами, второго я видел первый раз.
    Изображали парни из себя тренированных бойцов недолго, до первой плюхи посерьезнее, пропущенной одним из них, а потом пошла рубка, с непрерывными, размашистыми ударами. Из-за катастрофической неточности, парни поразбивали друг другу кожу на висках и скулах, одному даже вокруг уха пустили кровянку.
    Но сил и энергии у них оказалось так много, что только к концу поединка они подустали, и разом сдулись.
    Крепкие парни, ничего не скажешь, столько напропускали по ушам и затылку, и хоть бы хны! Ни одного, хотя бы, нокдауна, ни одного падения.
    Да. С командой мастеров местного спортивного гвардейского общества *неТрудовые резервы* придется много поработать, совсем у них запущена ударная техника.
    Поглядев на этого пиршество боевого духа и кривых рук, самому захотелось выйти на все остальные бои, мне предназначенные. Выиграть их парой-тройкой ударов и задать новый модный тренд в главных городских развлечениях.
    Но нет, я свой вопрос решил, честь Гриты и мое достоинство защищены достаточно эффектно.
    Я же, все-таки не молодой гвардеец, а солидный секретарь при Ратуше, эти победы мне не так нужны, как молодежи. Для них — это почти смысл жизни, яркий момент в повседневной службе, возможность выделиться и обратить на себя внимание.
    Вскоре меня заметил и Кронц, позвал к себе и активно поздравил.
    Ну — поздравил, это мягко сказано.
    Схватил своими лапищами мою руку и, по ощущениям, попытался сделать меня инвалидом, на самом деле, пытаясь поздравить, как следует.
    Как он сам понимал это дело.
    Понятно, как он стал Капитаном и спас множество людей в снегах. Просто брал за руку и просил не засыпать, не спеша отпускать. После такого допинга, точно хотелось убежать подальше. И морозное оцепенение, и равнодушие — сразу сменялись просто желанием жить.
    Без боли.
    Капитан и потом не отпустил меня далеко, постоянно обращался с разными вопросами. Первый из них был такой:
    — Так почему твой соперник упал?
    Как я понял, народ еще не очень внимательно смотрел начало поединка, занимаясь разговорами и прочими делами. А мой короткий удар заметили вообще единицы.
    Так за разговорами и дружеским общением прошли еще два поединка. Я не очень обращал внимание на то, кто победил. Все было достаточно однообразно, хоть и немного искуснее, чем в других трактирных боях, уже виденных мной в Черноземье.
    Торк также дрался в общем тренде, но природная сила и длина рук давали ему преимущество, он просто снес соперника. Такой, если раз приложится, в сознание не скоро вернешься.
    Улучив момент, я отошел к Грите, с довольным видом посматривающей на меня и по сторонам.
    — Как наши успехи, милая? — отозвал ее в сторону, извинившись перед остальными дамами.
    — Прекрасно, мы на тебе заработали почти втройне. Но и поставила я всего пару тайлеров, чтобы сильно не сдвигать ставки в твою сторону. Денег в кассе еще немного было собрано и все против тебя. Я была единственной, кто на тебя поставил и запустил игру.
    — Какая же ты молодец! И, правда, начала разбираться, — похвалил я девушку.
    — Все знали, что ты дерешься только потому, что пришлось и поэтому никто и не рассчитывал на твою победу.
    — Забрали все, что поставлено на бой, три золотых сверху моей ставки, — похвасталась певица и отдала деньги мне, собираясь на сцену.
    — На кого теперь ставить? — поинтересовался я.
    — Ни на кого, просто подержи деньги. Я сама поставлю на твой следующий поединок.
    — Да я больше и не собираюсь драться. За твою честь постоял и хватит, — ответил я.
    — Не смеши. Капитан Кройц с тебя живого не слезет, он уже с кучей народа поспорил, что боец из-за нашего стола победит, — усмехнулась Грита и начала подниматься на небольшую сцену.
    Сегодня она выступает в сопровождении не только Скопа, но и еще троих музыкантов. Настоящий оркестр по местным понятиям.
    Хозяин реально продвинутый у трактира, чувствует сразу конъюнктуру и спрос, поднимает уровень обслуживания и услуг в трактире соответственно.
    Слова Гриты, вроде, были вполне понятны.
    Но я все же решил уточнить еще и у Шидера этот вопрос. Когда смог немного оттянуть его от Кройца и спросить. Шидер посмотрел на меня, потом на Кройца, снова на меня и высказался:
    — А ты сам как думаешь? Я тебя убеждать не буду, дело твое. Но, от кого будет зависеть ваша доля, твоя и парней, сам понимаешь. Лучше тебе не расстраивать Капитана и просто победить всех соперников. Это будет самый лучший и, пожалуй, единственный вариант. В твоем случае.
    И он вернулся внимательно слушать своего непосредственного начальника.
    Все стало понятно. Придется и дальше веселить приличную публику.
    А, особенно, стараться не расстроить своего соседа по столу поражением.
    Не повезло всем этим гвардейцам и бойцам, у меня теперь есть очень осязаемый интерес.
    Кому, как не главному по налогам и пошлинам Астора Капитану решать, как город отблагодарит своих бдительных и героических простых граждан?
    Вашего покорного слугу, его друзей, Кроса и Драгера, отставных гильдейцев, случайно оказавшихся оружными рядом с местом прямого неподчинения и нападения на служащих мытни города, при выполнении ими своих служебных обязанностей.
    Как именно, благодарностью и личным рукопожатием, без денежной составляющей — это один из вариантов.
    Или выплатой всей заслуженной по закону части, от одной четвертой до одной восьмой из суммы изъятого.
    Несмотря на саму сумму.
    Плюс — еще много других вариантов.
    Так что, придется постараться в полную силу.
    Ладно. И Грита повеселится на ставках.
    Видно, что ей это очень понравилось, вон как ноздри чувственно трепещут, когда делает ставки и общается людьми хозяина, принимающими их.
    Зато можно не поддаваться.
    Не вводить в непонятки соперников, пока все и так будут ставить против меня.
    Это понятно.
    Грите мешок пора принести, для денег. Ночевать тоже в трактире придется, чтобы не рисковать жизнью и здоровьем. После вполне вероятного выигрыша и получения кучи золота.
    Я сразу взялся за дело и подстерег хозяина трактира. Звали его Бильд и он начал поздравлять меня с победой, первым делом. Но я его прервал, попросив принести за наш стол пару бутылей самой дорогой ресы и пару вина астрийского, белого. Он тут же отправил своего помощника за искомым к себе в номер. Сказал, что подаст сам лично таким дорогим гостям. Я напомнил еще про самую хорошую посуду и спросил про номер для нас с Гритой.
    Любой. Но хороший.
    Если надо, то могу освободить свой номер на чердаке.
    Но тут Бильд ничем помочь не мог, свободных номеров не было уже пару дней.
    Началось выступление моей подруги, народ спешно расселся и начал внимать прекрасному голосу и музыке.
    Грита сегодня в ударе, музыканты тоже, в общем, полчаса все только и слушали ее.
    Вскоре появился хозяин с подносом и расставил бутылки и посуду на столе. Все соседи были достаточно разгорячены и, естественно, никто не подумал отказался от стопки ресы или бокала вина.
    Женщины пили вино не спеша, маленькими глоточками, в отличии от мужчин, начавших опрокидывать стопки одну за другой. Темп задавал сам Капитан, остальным оставалось только не отставать. Шидер и пара гвардейцев выглядели опытными, вполне, людьми и я за них был спокоен. Грита присоединилась к нам, получив множественные благодарности от слушателей и тоже потягивала вино.
    Один я, получив от организаторов боев напоминание о скором выходе, попивал чай, передав своей верной сообщнице деньги в небольшом мешочке.
    Опять переоделся в номере в гильдейское и на улицу, в круг.
    Теперь за моей разминкой внимательно наблюдала вся команда соперника, опять же, состоящая из гвардейских.
    Снова в центр и соперник передо мной.
    Здесь еще нет обычая пожимать руки перед боем, ну и ничего.
    В этот раз мне достался парень из второй пары, победивший решением судьи в той мясорубке. Естественно, он также пошел проверенным путем и грозно замахал кулаками, готовясь обрушить град тяжелых ударов на мою голову. С ним я провел полноценную тренировку, пытаясь попасть хорошо на отходе. Получалось не очень, не хватало координации рук с ногами. Ноги сразу уносили в сторону, руки не успевали достойно встретить наступавшего парня. Пользуясь моими промахами, соперник постепенно смелел и старался прижать меня, но у него такого опыта тоже не было, все бои велись лоб в лоб, без особых маневров.
    Так прошла первая половина боя, состоящего по времени из одной требинки, восьми минут. Соперник немного устал, промахивался чаще, но стал настойчивей, пытаясь все также прижать меня. Зрители требовали от меня более активных действий, но я не обращал внимания на них. Понемногу стало получаться предугадывать атаки гвардейца, и в одной из них я хорошо ему попал в нос. Кровь залила лицо и рубаху, но парень из последних сил настойчиво пытался добраться до меня. Опять начиная двигаться вперед, он очень уж не рассчитал дистанцию, о чем, конечно, и не подозревал и наткнулся на хороший встречный, уронивший его на колени. Сразу вскочив, парень закачался, пытаясь на ногах восстановиться, но я не дал ему такой возможности, снова четко попав в подбородок расчетливым одиночным ударом.
    Теперь подняться ему удалось далеко не сразу, и судья остановил бой.
    Когда подняли мою руку, наша, если можно так сказать, трибуна завопила и запрыгала, видно, что непонятность исхода боя держала всех в ожидании. Тем больше случилось веселья.
    Грита прыгала выше всех, и я понял, что ставка опять отлично сработала. Такая она казалась довольная, хотя весь наш стол отмечал победу очень шумно, а громче всех орал именно Капитан.
    Я, мокрый и вспотевший, поднялся наверх и снова переоделся, вытерся полотенцем, еще ходить час в мокрой одежде не собирался. Потом спустился к нашим, смотревшим второй бой, в котором знакомого мне Торка побеждал тот самый инструктор гвардии.
    Победил по делу, постоянно поддавливая и провоцируя, очень сильного физически, парня на активные промахи и нанося опережающие удары, правда, не очень жесткие. Хотя, может, он так игрался с Торком. Понемногу количество перешло в качество, лицо крепыша стало похоже на окровавленную маску. Явно превосходя уровнем своего противника, инструктор пропустил все же пару ударов, после одного из которых, его, вроде, повело немного. Но Торк не смог перехватить инициативу, может, уже устал и наелся, может, потерял веру в свои силы. Соперник опомнился и продолжил планомерное избиение гвардейца.
    Бой получился очень тяжелый для моего знакомого крепыша, голова у него будет долго болеть и не скоро лицо придет в порядок.
    Ничего не скажешь, умело инструктор засушил бой и не дал Торку использовать преимущество в силе и молодости. Они, конечно, хорошо знакомы и действия более старшего и, гораздо, более опытного товарища были похожи на жестокий урок.
    Наверно, лет тридцать ему или тридцать пять, трудно точно сказать.
    Сказать трудно, а узнать — можно.
    После всех поздравлений за столом, я все же смог спасти руки от лапищ Кройца, укрывшись от него на другой стороне стола, рядом со своей подругой. Довольная Грита похвастала очередной победой в ставках, теперь сумма была посолиднее, народ, не понявший, как я победил молодого Генса, ставил поголовно на моего соперника и набралась сумма для почти полной ставки, что певица и использовала. Против ее четырех тайлеров поставили восемь и теперь в мешочек для денег упало шесть золотых сверху.
    Певица была в полном восторге, осталось узнать, как делить будем. Возможны всякие сюрпризы.
    Я подсел к мужикам из Ратуши, внимательно слушавшим, что умного скажет большое начальство, и, дождавшись, когда мытыри заговорили о своем, поспрашивал про этого инструктора.
    Сколько лет, откуда он такой взялся — вот, что интересовало меня.
    С ним оказалась темная история, пришел из-за Сиреневых гор, чуть ли не из столицы тех земель, Сатума. Прошел через горы и сразу сдался на мосту Гвардии, сумев заинтересовать мужиков своими умениями в рукопашном бою и работе с острыми предметами.
    Такого, как делал пришелец, здесь никто не умел, даже близко, восхищенная молодежь упросила начальство назначить его инструктором.
    После небольшой проверки.
    Теперь около инструктора собрался свой кружок преданных поклонников, в основном, гвардейцев.
    Желающих улучшить свои навыки в работе с острыми предметами и борьбе с кулачным боем. Там все жестко, дисциплина железная, бьют друг друга в полную силу и слабаков нет, это точно.
    — Как давно он начал тренировать молодежь? — поинтересовался я.
    — Да не так и давно. Год он в Асторе, в Гвардии, значит, где-то месяцев пять. Не больше.
    Поблагодарил гвардейца за сведения. Интересно кони пашут, получается, что этот инструктор — очень нужный мне человек.
    Кто еще может подробно рассказать о жизни за Сиреневыми горами?
    Только он и те, кто его здесь допрашивали, после того, как он сдался военным. То, что допрашивали, я уверен, и то, что он все рассказал — тоже. Только за полную откровенность структура, достаточно недоступная для иногородних жителей, могла пропустить его на такое популярное место, быть почти кумиром местной молодой военной элиты.
    Нужный мне человек. Очень.
    Мало ли, как у меня здесь, в Черноземье, дела пойдут.
    Учитывая, что я тоже — темная лошадка.
    

   

   

    

     Глава 6 ВЕЧЕР НОВОГО ДНЯ
    

    

    Кронц оказался очень компанейским мужиком.
    Жена Капитана со своей подругой Алоизой, даже не пытались остановить полет его общения и мысли.
    Наверно, знали, что это бесполезно, тем более, что все мужики смотрели ему в рот, и поднимали стопки так часто, как предлагал Капитан.
    Я, грешным делом, порадовался, что, как участник боев могу не пить. Но вот что будет потом, боюсь даже представить.
    Ладно, до этого потом еще надо дожить, поэтому мне придется серьезно задуматься.
    Грита снова собралась на выступление, оставив мне все монеты в мешочке, из которого они уже вываливались.
    Ее голос летел над столами в трактире, заставляя плакать, вспоминать и думать. В общем, делать все то, чем люди не занимаются в повседневной жизни, занятые работой, едой, сном и любовью.
    Несколько хороших музыкантов еще усиливали эффект своей музыкой.
    Песню про город золотой, девушка спела в начале второй части, зная, что именно эту песню зрители будут требовать на бис.
    Здесь, конечно, это называется по-другому, просто выйти на *повтор*.
    Зрители кричат это слово.
    Так, что же я увидел во время схватки своего будущего противника?
    Он хорошо контролирует дистанцию, легко выбрасывает руки для ударов. Не знаю, почему он не закончил бой раньше, похоже, что таким способом он продолжал тренировку гвардейца. Повезло мне, что распорядок боев тут расписан изначально, по жребию, а то бы бросили меня на этого инструктора сразу.
    Почему же тогда Торк так слабо выступил, вел себя достаточно обреченно, не смог развить явный успех, после хорошего попадания, когда его учителя зашатало.
    Кажется, он не верил в свою победу, хотя это странно. С его силой в кулаках, можно переломить любой бой, стоит только приложиться пару раз.
    Похоже на какую-то договоренность между ними, или неверие в свои силы.
    В любом случае, Учитель, я решил называть его так, пользуется настоящим авторитетом среди своих учеников, что уже немало.
    Все же, он похож на хорошего рукопашника, практикующего некоторые элементы бокса, в частности быстрые, но несильные удары. В принципе, для меня больших проблем нет, если только его удары не изменятся и не обретут силу камня.
    Мне надо побеждать. Дружеские отношения с Капитаном Эгаром Кронцем, это очень важно.
    Для человека, собирающегося развивать свой бизнес в Асторе — просто необходимое условие.
    Попасть в клуб бойцов при Гвардии, я уже и сейчас могу, наверняка, Учителя и парней очень заинтересуют легкие победы над соперниками, моя техника и все остальное.
    Но победа над местной легендой добавит мне ореола крутизны. Не факт, что он перенесет это спокойно, но уважать будет, точно.
    Да и Грита с Кронцем будут очень рады моей победе, вместе со всем нашим столом.
    Ставки будут против меня, это абсолютно ясно, придется ставить все, что есть на победу. Авторитет Учителя сыграет в мою пользу, и Гриты тоже.
    Может, после такого плодотворного визита в усадьбу, это не так и важно, зато просто здорово.
    Быть победителем и разделить это чувство с друзьями, или просто — соседями по столу, с которыми свела в этот вечер судьба. Они тоже становятся непосредственно причастны к такому событию и могут всегда с удовольствием вспомнить вечер в трактире *Лиса и Журавль.*
    Грита все пела. Очарование красивой песней кружило голову, зрители активно подпевали, только сейчас я обратил внимание, раньше как-то было не до этого, но в трактире женщин было не меньше трети. Этот было удивительно, до этого раза я и не подозревал, что в такие места ходят не только свои в доску подруги, но и столько приличных женщин.
    Хозяину удалось неплохой трактир превратить в подобие клуба, похожего на театр или оперу.
    У него настоящий талант!
    И проход по столам, которые могут забронировать только солидные и известные люди. Никакой шантропы или просто случайных людей. В зале хватает охраны, но я еще не видел, чтобы они к кому-нибудь подходили.
    Конечно, очередная веселая компания лесорубов или еще кого похожего, может прорвать заслон охраны, но одни такие смелые уже на берегу рубят камень. Да и наличие своего бойцового клуба точно решит все проблемы с силовой поддержкой. Парням будет только в удовольствие показать благодарным зрителям, что они умеют и для такой публики они очень постараются.
    Песня кончилась.
    Но певицу не отпускали со сцены, снова и снова скандируя *повтор.*
    Это теперь надолго.
    Но и милая была в ударе, после того, как музыканты с чехлами из-под инструментов собрали щедрую дань между столами и вернулись на сцену, она спела несколько самых популярных песен, закончив местным хитом. Зрители, как люди приличные, к певице не рвались, но шумели, как неприличные, выражая свой восторг.
    Хорошо, что спуститься со сцены можно было за пару шагов, так бы до нашего стола певица дошла не скоро, пока выслушала все комплименты.
    Вечер в *Лисе и Журавле* удался на славу, а впереди еще последняя схватка.
    Как бы она не сложилась, но такой оглушительный успех заведения должен иметь последствия для вечерней жизни Астора. Теперь многие заведения начнут копировать его программу и подглядывать, как бы так тоже сделать.
    Пока прогулялся в туалет и, вернувшись, я нашел хозяина и посоветовал приставить к двум кабинкам своего уборщика, хоть на сегодняшний вечер, чтобы убирал за каждым клиентом. А то уже не зайти, глаза режет. Бильд сразу отправил уборщицу, быстро отреагировал.
    Вручил своей раскрасневшейся и возбужденной девушке мешок с денежкой и побежал по лестнице наверх, переодеваться уже в третий раз.
    Хорошо, что вещи подсохли на вечернем теплом сквознячке. Я не стал закрывать дверь, только подпер ее каким-то поленом, чтобы проветрить одежду.
    Скоро я стоял внизу и готовился к схватке, но дело шло неторопливо.
    Учитель разминался где-то в другом месте. Что за дела?
    У меня тоже нашлась пара секундантов из будущей армии поклонников.
    Отсутствие соперника на площадке, кажется, говорило о не полной его уверенности в победе.
    Скрытой разминкой он пытается повысить свои шансы или поддавить психологически.
    Но все хорошее кончается, кончилось и время ожидания, секунданты, не знающие, что называются именно так, с серьезными и торжественными лицами вывели моего соперника.
    Был Учитель явно полегче меня, более сухой и поджарый. На загорелом лице виднелась, несвойственная местным, светлая, аккуратно подстриженная борода, да и сам он отличался от смуглого и черноволосого населения Черноземья, впрочем, как и я сам.
    Теперь и я занялся разминкой.
    По правилам, когда бойцы встречались лицом к лицу, у каждого была возможность разминаться по времени в половину требинки.
    Мне этого вполне хватит.
    Вот мы в середине круга. Зрителями забиты все веранды, балконы и остальная свободная площадь, болеют, в основном, за своего и это хорошо.
    Надеюсь, Грита сполна воспользуется сложившейся ситуацией.
    Я нашел наш стол в полном составе на той же веранде, помахал своим болельщикам, и схватка началась.
    Смогу ли я, обычный перворазрядник из далекого моего прошлого, победить местную звезду и настоящего гуру единоборств?
    Посмотрим.
    Ведь за моей спиной есть возможности, приобретенные в Храме.
    Да, уровень соперника разительно отличается от прежних бойцов. Он неплохо движется, пытается поддавливать, маневрирует корпусом и маскирует удары. Он первым выбросил легкий удар, попавший мне по руке, потом второй, третий.
    Пока не попал ни разу по-настоящему.
    Но тенденция налицо, он — не такой, как его ученики.
    Совсем другая школа, кажется, в его стране разрешено использовать ноги в схватке, а легкие удары руками — это маскировка, прикрывающая подготовку сильных ударов ногами.
    Если это так, то шансов у него без ног совсем мало против меня. Но, для дальнейших отношений, срубать его не стоит, лучше довести бой до конца.
    Поэтому я тоже маневрирую, тоже поддавливаю и делаю обманные движения, как будто встретил равного по силе соперника. Такие политесы продолжаются пару минут, я просто четко вижу, как хочется сопернику ударить ногой, но приходится сдерживаться и работать только руками.
    Ко мне приходит понимание, что восемь минут я так не пропрыгаю, как удобно моему противнику и решаю закончить бой, как бог на душу положит. Встречаю с уклоном от очередного тычка и, есть, первый контакт.
    С виду будет похоже, что два Мастера изучили тактику друг друга и, наконец, решили не томить зрителей, разрядившись шквалом ударов.
    И, повезло достойному, то есть мне, в равном, с виду, бою, мой кулак нашел его скулу и Учителя реально повело. Я дал ему прийти в себя, но через полминуты опять всплеск активности, Учитель берет колено, чтобы навести резкость в глазах.
    Да, он быстр и ловок, что-то умеет, но пропущенный десяток ударов никак на мне не сказался.
    В его борьбе, главное — не руки, поэтому по таким правилам он не может у меня выиграть.
    Мы сходимся третий раз и, снова, противник падает на спину и ему засчитывают поражение.
    Поднята моя рука, потрясенные зрители молчат. Только моя группа поддержки неистово вопит, прыгает и несется меня поздравлять. От объятий Капитана деваться теперь некуда. Хорошо, что руки я все же спрятал, поэтому трещат мои ребра и, я уверен, больше ущерба я получил именно от одного своего болельщика, чем от всех соперников.
    Если бы я вышел с Торком биться, тогда на свою победу я не поставил бы больше семи шансов из десяти. Он ведь меня совсем не боялся, как своего Учителя и вполне мог и завалить. При определенной удаче.
    Я снова переодеваюсь наверху. За столом, наконец то, могу расслабиться. Все пьют за мою победу, я сам тоже и скоро мир становится разноцветным.
    Что творится в трактире, я не вижу, потому что плотно занят за своим столом. Слушаю всех, кто ко мне обращается, в основном, самого почетного гостя трактира.
    Пока его не забирает жена, несмотря на веселое состояние, Капитан не спорит, прощается и уходит. Шидер, конечно, идет его провожать и забирает свою жену с собой.
    Да и время уже около двенадцати. Народ расходится, но, многие считают своим долгом поздравить меня и поблагодарить Гриту.
    Еще какое-то время мы работаем официальными талисманами трактира, но и это кончается.
    Парней из ратуши я давно уже не вижу.
    Не знаю, сколько это длится, потом Грита кладет мне на колени солидный мешок с деньгами и спрашивает:
    — Не пора ли нам домой?
    Представляю путь до дома, с мешком денег и отрицательно машу головой.
    — Мы остаемся, будем просто спать в моем номере.
    Странно, но девушка не спорит, теперь видно, что она очень устала.
    Я беру за стойкой лампу, два кувшинчика с морсом, и мы медленно и очень устало поднимаемся на чердак, тащя еще и мешок с монетой.
    Вечер был потрясающий, надо много, о чем поговорить, но сил уже нет.
    В номере я помогаю Грите стащить платье, девушка падает в сорочке на узенькую кровать без сил. Ставлю около нее один кувшинчик, закрываю дверь на замок и стопорю его. Потом раздеваюсь сам, отпиваю половину морса и сажусь на кровать, запихиваю мешок с деньгами под нее.
    Костяшки рук серьезно так ноют, пришлось сегодня поработать.
    Несколько синяков и шишек мешают комфортно расположить лицо на тощей подушке, но это — не самое важное.
    Гашу лампу и наступает благословенная тишина и темнота.
    

   

   

    

     Глава 7 ПОРА УЗНАТЬ, КАК НАЗЫВАЕТСЯ МОЯ ДОЛЖНОСТЬ
    

    

    Утром, открыв глаза, я не сразу идентифицировал себя с этим местом.
    Какой-то простенький такой номер. Не для чемпиона, вчерашнего вечера в самом популярном трактире Астора.
    Только увидев Гриту на соседней кроватке, я вспомнил все события, свою победу, Капитана за нашим столом, тройной подряд выигрыш в ставках.
    И понял, что жить — хорошо.
    Даже с грустью подумал, что, пожалуй, такого повторения и не будет.
    Не удастся так, оставаясь темной лошадкой, победить соперников, приведя в полный восторг моих немногочисленных болельщиков.
    И очень порадовать свою девушку.
    Вон, как она посматривает, не проснулся ли я, но побаивается героя будить после такой славной виктории.
    Теперь, даже если полностью повторить свой замысел, не будет такой реакции, таких ставок и таких денег.
    Весь город знает про мои способности, соперники будут наготове, а ставки гораздо менее прибыльные.
    Да и такого резонанса от кулачных поединков не будет больше. Я так стремительно ворвался в число наиболее удачных бойцов и просто счастливчиков, что от меня всегда будут этого ждать.
    Легкая печаль налетела и пропала, пора вставать.
    Да и не так это печально, просто надо не спеша получить все бонусы и обналичить вложения в репутацию.
    — Милая, давно не спишь?
    — Да уже пару часов, — ответила милая и отпила из кувшинчика.
    — Давай не будем торопиться, не каждый раз утром так приятно вспомнить прошедший вечер. Тебе, конечно, проще, ты и так главная звезда города. Но и я вчера хорошо засветился, — предложил я.
    — Можно не торопиться, я не против. Единственно, сколько золота в мешке, мне очень интересно. Не хочется откладывать подсчет на потом, — согласилась девушка.
    — Какая же ты все-таки девушка из реальной жизни. Кстати, какие были последние ставки?
    — Ага, я такая именно. А ставки были такие, необыкновенные. Несмотря на твои уверенные победы, народ не допускал мысли, что ты можешь победить этого инструктора из Гвардии, даже, если побил его учеников.
    — Поэтому, мы забрали все деньги, что были поставлены. Ты себе это можешь представить! — она даже взвизгнула от полноты чувств.
    — То есть, ты теперь богатая невеста? — улыбнулся я.
    — В невесты я не спешу, понимаешь, жизнь и работа у меня такие, что не мое это дело. Я не променяю свой голос и сцену на семейные радости. Даже не надейся! — получил я такое предупреждение.
    — Ты просто меня не так поняла, милая, — поспешил успокоить девушку, — Давай посчитаем этот мешок и порадуемся новому дню за окном.
    Я накинул порты, Грита так и осталась в сорочке и, сев на мою кровать, достали мешок и начали составлять столбики по восемь тайлеров. На седьмом восьмерике столбики кончились.
    То есть вышло семь столбиков и еще один тайлер.
    Итого пятьдесят семь золотых.
    Я прямо не поверил своим глазам:
    — Не думал, что столько денег будет в игре!
    Откуда такие огромные суммы?
    Ладно, восемь — шестнадцать тайлеров я еще понимаю, — недоумевал я. Хотя это, по большому счету, всего то — плата хорошему работнику за год. Даже просто среднему.
    — Вчера была, если не половина богатых людей города, то, точно — четверть! — уверенно заявила Грита.
    — Так, что, это еще немного. Просто мы взяли все три кассы подряд! — пояснила девушка.
    — Но Капитан был один? — стало интересно мне.
    — Капитан был и, правда, — один, зато самый веселый, — улыбнулась Грита, — Это все знают.
    — Веселый? Ну не знаю, он мне ребра едва не сломал, — пожаловался я.
    — Ничего, в остальном, ты как огурчик, лицо немного распухло и все. За три схватки тебе не очень тяжело пришлось. Так, что прости Кронцу его медвежьи объятия. Тем более, ты теперь его приятель, — объяснила ситуацию девушка.
    — Это меняет дело, — порадовался я, — Как делить будем, милая?
    Конечно, я бы без проблем отдал Грите половину, но недавний пример меня кое-чему научил.
    Как и прошлая жизнь.
    Поэтому я и задал вопрос, пытаясь понять, чего мне ждать, не будет ли у девушки взрыва сознания, сносящего крышу напрочь.
    При виде больших денег это часто бывает.
    Потупившись, красотка сделала вид, что задумалась об этом впервые и застенчивым голосом прошептала:
    — Меня бы устроила четверть от выигранного.
    Ну ничего не скажешь — справедливое желание. Зато сразу и все монетки получаешь, про остальные будем думать, когда эти потратим. Наверняка, такие мысли витают в красивой головке.
    Без нее, я бы вчера ничего, кроме премии за три победы, не получил.
    Но мог все же заранее нанять человека для ставок.
    Но ведь не нанял.
    Крос пропал где-то, а других на примете у меня нет.
    Она и сама могла поучаствовать в ставках, только сомневаюсь, что у нее был хоть один золотой тайлер в кошеле.
    — Давай посчитаем, пять я вложил, пол-золотого за первый бой, золотой за второй, и, получается — восемь золотых за третий. Вроде так? Это моя премия.
    Грита кивнула головой.
    — С другой стороны, первые полтора были вложены в последнюю ставку, поэтому можно их не считать. Пятьдесят семь минус пять, минус восемь, получается сорок четыре тайлера.
    — Забирай одиннадцать. Это твои деньги, твоя четверть.
    — Так справедливо?
    Грита кивнула, старательно складывая золото в кошель на поясе платья для выступлений. Получалось не очень и перевешивало на одну сторону. Поэтому я отдал ей вчерашний мешочек. А оставшиеся тайлеры сложил в одежду и закинул вместе с мокасинами в мешок.
    — Будешь со всеми деньгами гулять по лавкам? — поинтересовался я.
    — Не, часть дома оставлю. Немного Орнии подкину, ей пока что-то Гильдия денег не прислала, за мужа погибшего. Остальные потрачу. Пора и новые платья пошить, и обувь заказать, и украшения я присмотрела. Да и много всего присмотрела.
    Интересная все же девушка, моя Грита.
    Не откладывает деньги, живет сегодняшним днем, радуется жизни сразу и на месте.
    — Пойдем завтракать, — позвала девушка меня.
    Пойдем. Как раз я и номер сдам. Вроде, пока не надо его держать, миссию свою он выполнил на славу. Без такого наблюдательного пункта никак не получилось бы у меня опережать Рыжих постоянно на пару шагов, устроить засаду в порту и решиться ограбить дом.
    Да и цена выше будет перед ярмаркой. Гораздо. Надо сдавать.
    Внизу нас прямо ждали. Грите опять принесли несколько блюд на выбор, она сразу занялась дегустацией, я же сдал ключ от номера и попросил счет за вчерашний вечер, за весь стол.
    Счет принесли, когда я сел завтракать с милой. На восковой дощечке было насчитано на полтора золотых, но хозяин опять дал скидку в треть. Поэтому только один тайлер пришлось достать из мешка на ощупь и мелочи насыпать из кошеля прислуге.
    Понятия чаевых здесь еще нет, народ бегает за твердый оклад, хотя, конечно, от лишней денежки не отказывается.
    Заказал себе кружку пива, немного поправить здоровье после вчерашнего.
    Хорошо было сидеть вот так, солнечным утром, в приятном месте, с чувством выполненного долга поедать вкусный завтрак, никуда не торопясь. Любуясь довольной Гритой, которая, в предвкушении новых покупок, теряет аппетит и начинает торопиться, даже не доедает любимую выпечку.
    Да, один из самых-самых хороших дней в моей местной жизни. После вчерашних подвигов, знакомств и просто отличного вечера.
    Я бы еще посидел, но пришлось провожать девушку домой по освещенным солнцем улицам.
    Дома, однако, меня ждал сюрприз, Клоя, первым делом, оповестила, что Старший Мастер Альс ждет меня в Ратуше. Приходил посыльный и передал.
    Пришлось мешок с одеждой и золотом оставить в комнате, немного переживая, что золота там уже много лежит, а спрятать его некуда. Что-то оно все прибывает гигантскими темпами. Вчера даже и не думал про прибыль, но умненькая Грита ее обеспечила.
    Вот придут с обыском и как все это добро объяснить?
    Ладно, если просто жулики сопрут.
    Куда деньги девать и где их хранить? Вложить, что ли, куда-нибудь?
    Продолжал раздумывать я, торопясь в Ратушу. Времени было около девяти, хорошо, что рано проснулись, разобрались с денежкой, позавтракали и прочее.
    Знакомцы мои уже стояли у входа и радостно встретили своего геройского приятеля, обеспечившего вчера шикарный вечер в приятной компании. Да еще за одним столом с самой Гритой и Капитаном Кронцем. Мужики были крайне довольны собой и теперь, это довольство вместе с ними разделит вся Ратуша. Сто процентов.
    На вопрос про начальство Гильдии, мне сказали, что Альс с Турином прошли недавно.
    Но, мог и не спрашивать. Альс ждал меня около лестницы, махнул рукой, вместо приветствия, и быстро поднялся на второй этаж, где в кабинете второго секретаря Бромса нашелся и Турин, собственной персоной.
    Поздоровался со всеми сразу и принялся отвечать на вопросы всех троих. Подробно рассказал, как обстоят дела, что списки, а не список, поданы на утверждение и находятся у секретаря второй степени Прима. Который, в свою очередь, согласовывает каждую позицию с многоуважаемым вторым секретарем Бромсом и, пока, не может согласовать.
    Здесь Старшие насели на хозяина кабинета, рассказывая ему, что компания по призыву на службу ста пятидесяти новых членов Гильдии и так идет очень вяло, много сложностей с набором желающих.
    И, что первый обоз с продуктами и одеждой нужен был уже вчера.
    В общем, поручение Совета Капитанов совсем не выполняется и Старшие собираются идти прямиком в приемную Главы Совета и все решать там. Бромс отнесся к желаниям гильдейских Старших без восторга и предложил не беспокоить Главу, а утвердить списки прямо сейчас, его волевым решением. Для чего мне было поручено привести секретаря Прима прямо сюда и прямо сейчас.
    Что я и выполнил с удовольствием, напугав того, что ждет его суровая критика, за затягивание исполнения распоряжения Совета города.
    — Так ведь второй секретарь… — начал было оправдываться чиновник и замолчал, увидев мое заинтересованное лицо.
    — Да, второй приказал замедлить процесс и отказать в выдаче много чего из списка, — со злорадством подхватил я недоговоренную мысль, — Но виноватым перед злыми Старшими будете вы, прямо сейчас.
    Так оно и случилось, первым показательно отчитал Прима сам Бромс, потом Старшие по очереди, один я молчал. Потом добрались и до меня, почему я не заставил всех чиновников спать на работе, пока не согласуют и не загрузят обоз, пусть даже лично.
    На такое превышение моих полномочий я никак согласиться не мог и едко заметил, что моей должности в списках вообще не имеется и я тружусь на благо родной Гильдии только из верности и патриотизма. Еще уважения лично к Турину и Альсу, моим глубокоуважаемым и просто любимым Старшим.
    — Да, господин второй секретарь, не подскажете ли, как официально называются должности уважаемых Старших Мастеров Альса и Турина, если перевести их на обычный чиновный язык? Ведь сравнить их можно только с начальниками Гвардии и Стражи, не так ли? — начал я разгром позиций одного из главных бюрократов ратуши.
    Бромс очень не хотел отвечать на этот вопрос, ведь простое и очень простое гильдейское начальство много лет не задавало таких вопросов, но теперь, все расслышав и поняв, с нескрываемым интересом ждало ответа.
    — Наверно, тоже можно называть первыми секретарями, раз между Советом и ними никого нет. Как тех же начальника Гвардии и начальника Стражи, они ведь первые секретари, не так ли? Мое начальство ничем не хуже, так же являются командирами своих подразделения, напрямую подчиняющегося Совету Астора. Но, называть, это еще не все, надо тогда и плату повышенную в платную ведомость внести.
    Раскрывая глаза своему начальству, сколько всяких пряников и печенек приходит с тем, что город берет содержание Гильдии на свои плечи, я старался повысить свою значимость и будущую должность.
    И это мне удалось.
    Оказалось, что чинуши присвоили Старшим должности уровня секретаря второй степени.
    На что я просто развеселился:
    — Это, значит, как у уважаемого Прима. Целый золотой с четвертью месячного довольствия! О. какая щедрость, не знающая границ!
    И продолжил:
    — Такое неуважение к Гильдии и ее Старшим просто оскорбительно! Не знаю, чем вы сможете загладить такой проступок?
    Понятно, что вся чиновная братия не очень будет в восторге от такого знающего человека, как я, проникшего в Ратушу. Они дали мне доступ ко всем нормам довольствия той же Гвардии, которые я выучил назубок, благодаря улучшенной в Храме памяти.
    И денежное содержание мне было известно отлично, благодаря, правда, больше моим приятелям на входе, которые знали все. С этим документом, мне Нильс с Примом не смогли помочь, конечно, по указанию своего начальства. Хотя, может, Нильс и не знал таких цифр.
    Снабженцы в Ратуше надеялись, что я так же буду тыкаться лбом во все препоны и не смогу серьезно их озадачить, будучи неграмотным Охотником, или, просто слабограмотным.
    И, что Гильдия будет брать то, что дадут и еще благодарить за доброту.
    Теперь Бромс отчетливо понял, какую змею он пригрел на груди. Но поздно, Альс с Турином требовали прямых ответов с точными цифрами. Раньше Гильдия сама, из своих средств, выдавала плату своим членам, теперь же эта обязанность переносилась на казначейский отдел Ратуши. И Старшим тоже должна перечисляться немаленькая сумма в восемь золотых тайлеров ежемесячно каждому.
    Одна эта мысль просто ошеломила Старших. Теперь унылая самоокупаемость в прошлом, да здравствует бюджетное финансирование, снабжение и довольствие. Бурная и мощная река!
    Я предложил отойти на полчаса, пока господа секретари согласуют списки. Достав свои экземпляр, и наглядно объяснив, что Гильдия, с таким прошаренным снабженцем, не потерпит ущемления своих прав даже в недостаче хоть одной горсти пшена.
    Выйдя на площадь, я предложил дойти до трактира Горста, где и расскажу Старшим Мастерам, что им надо знать.
    Заказав по кружке пива, я положил на стол первую табличку и сказал:
    — Вот, что город нам должен..
    

   

   

    

     Глава 8 ДОБИВАЮСЬ СВОЕГО
    

    

    Получасом мы не обошлись, просидели час и то, я и половины информации не донес до сознания Старших. Было видно, что уже вскоре, мозги у них стали закипать, и что-то понимать им становилось все труднее. Груда названий, наименований, развесовка и множество даже неизвестных им слов, заставили капитулировать Старших, которые взмолились, чтобы я перестал выносить им мозг.
    Альс выпил кружку до конца и оглянулся в поиске прислуги, чтобы заказать еще.
    — Ну, старина, ты как в воду глядел, — обратился к нему Турин, — Кто бы разобрался во всей этой каше, если не Ольг? Я таких не знаю среди наших.
    — Да, нужный человек и на своем месте. Ты видел, как Бромс побледнел, как он изворачивался, змей чиновный, — принял похвалу Альс.
    — Вот он у нас теперь где, — и он показал кулак, — Давай, Ольг, тряси и выбивай из этих душ чернильных, все, что положено Гильдии. Нужно, не нужно — там разберемся! Сами!
    — Вытрясу, только и вы им выдавайте, как положено, под зад. Тут моего авторитета маленького не хватит, а списки я все предоставлю. Главное, стронуть эту кутерьму с места, потом легче будет.
    — Так и будем поступать, — подвел итог Турин.
    Договорились, что совсем не нужные в Сторожке вещи будем пока оставлять на складе в городе, такого добра на четверть списка набралось. Сформируем резерв для обмена с остальными силовыми структурами.
    Слов, конечно, Старшие таких не знали и не подозревали о них.
    Мне, тоже, приходилось сдерживаться себя постоянно, чтобы упрощать речь, используя только местные слова и понятия.
    Впрочем, я уже давно привык к этому.
    В Ратуше, Бромс вручил мне, в присутствии Старших, заверенные и утвержденные таблички. Забирать все положенное можно было уже завтра, поэтому требовалось заказать обоз из трех-четырех подвод, которые базировались на конюшне Гвардии.
    — Что, так прямо и все будет на складах? — не поверил я.
    — Почти все будет, чего не найдется, оставьте заявку, в следующий раз заберете, — пообещал чиновник.
    Что-то слишком легко все получается, есть какая-то в этом странность.
    Хорошо, посмотрим.
    Надо ознакомиться со складами, принадлежащим городу, где они находятся, мне известно. Поближе к порту, перед складами мытни и Гильдии.
    Хорошо, лишнее добро будет недалеко возить.
    Сегодня же зайду, начну готовить заказ.
    За подводами тоже схожу узнать, что и к чему. Чтобы завтра не иметь бледный вид перед Старшими.
    На заказ транспорта мне тоже выдали табличку, на которой и было описано количество подвод и срок, на который они привлекались.
    До Сторожки и обратно выделялось два дня.
    Тут я немного загрустил, предстояло, по началу, может только, ночевать в Сторожке, без комфорта, к которому привык и без теплой подруги под бочком.
    Хотя, может, это и к лучшему, меньше будем надоедать друг другу.
    Впрочем, и так не часто видимся. Своих дел много у каждого.
    Еще определились с Бромсом по-нашему, моему и Старших статусу.
    На первых секретарей пробить Ратушу не удалось, сразу, пока согласовали им звание вторых секретарей, с возможным повышением уровня.
    Меня, явно желая поставить на место, и показать свое неудовольствие бесцеремонным вторжением в чиновное болото, хотели наградить смехотворным званием секретаря третьего ранга, как Нильса.
    Старших, это, естественно, не так интересовало, как свои регалии, но тут я поднял восстание и потребовал, не много, не мало — звание секретаря первой степени. Напирая на свой полномочный и чрезвычайный уровень, как единственного человека Гильдии при Ратуше, которому необходимо решать множество вопросов, не привлекая к этим мелочам Старших и не отнимая у них время, которого у Альса с Турином и не было совсем.
    Они даже не оставались со мной принимать первый обоз, а днем собирались вернуться в Сторожку. По словам Альса, там был полный завал с новичками и обучением новых гильдейцев, тем более, надо выполнять обещанное Совету города мероприятие, с поимкой двух банд Крыс и изъятием скошей.
    Про этот момент я даже улыбнулся, кажется, после моих предупреждений, Маги Севера прекратят снабжать своих Слуг так жирно, да и проходы на территорию Черноземья сократят.
    Если только и правда, закупаться понемногу решат, через доверенных лиц. Им там, на Севере, все необходимо, от еды до одежды.
    Так что, вволю побегают Старшие Мастера по лесам и предгорьям, в поисках несуществующих банд Крыс.
    Вопрос с моими компетенциями подвис было в воздухе, я даже предложил Бромсу и остальной Ратуше самим заняться снабжением Гильдии.
    У меня и так дел множество неимоверное, чтобы тратить время за смешные копейки платы секретаря третьей ступени.
    Безо всяких полномочий.
    На повышение моего уровня на одну ступень один из местных бюрократов согласился довольно быстро, но я и с этим был не готов взваливать на себя огромную кучу проблем и обязанностей, связанных со снабжением солидной структуры.
    Если мое непосредственное начальство — вторые секретари Ратуши, то я могу быть только секретарем первой степени, иначе, гори оно все синим пламенем.
    На самом деле, и меньшее звание давало мне солидно полномочий, но я прочувствовал, что надо давить до конца.
    Старшие были просто в ужасе от всего, что надо было знать и понимать, они и читали то не слишком быстро. Для них вопрос даже не стоял, сами заниматься таким сложным делом просто не готовы.
    Бромсу, по большому счету, было наплевать, сколько будет моя плата, он просто из вредности пытался не дать мне полагающийся уровень.
    Но не сдавался, чертов чинуша.
    Пришлось выдать заготовленный аргумент, вспомнить своего(!) друга, Капитана Кронца, который только вчера звал меня на важную должность в мытню.
    Что-то такое Капитан, и правда, говорил, но про важную должность все же не упоминал, до такой степени накачаться он не успел. Хотя, не знаю, можно ли было его напоить в принципе, Шидер с гвардейцами уже с трудом могли слушать Капитана, оставаясь в вертикальном положении, а по нему ничего было не заметно.
    То то, мужики на входе такие стоят зеленые, собираются подмениться к обеду, как сами мне сказали.
    Шидер тоже, поди, на службу не вышел, хотя степень его крепости я не знаю. Ну он то, может себе позволить такие вольности.
    Услышав такой аргумент, Старшие дружно насели на Бромса и я был осчастливлен званием секретаря первой ступени.
    Что и требовалось доказать.
    Кстати, плата мне полагалась в размере двух тайлеров двадцати четырех данов ежемесячно.
    Почти в два раза больше, чем на предыдущем предлагаемом звании.
    На этом все вопросы были закрыты, Старшие с облегчением оставили меня, торопясь поделать свои дела перед отъездом в Сторожку.
    Я, собрав все таблички, спустился вниз. На фоне такой яркой победы над чиновниками, я не стал добивать Бромса требованием отдельного кабинета в Ратуше.
    Это еще впереди. Никуда не денется.
    Не может же человек на моем, только что подтвержденном им самим уровне, встречаться со своим начальством в коридорах и на этажах Ратуши.
    Положен просторный кабинет, и не на третьем этаже.
    Чтобы не умалять.
    Я был собой вполне доволен, получилось и Старших напугать, и статус приличный получить с соответствующим содержанием.
    Что было крайне важно для решения всех вопросов и проблем, реально облегчало жизнь новоявленному чиновнику.
    На выходе я постоял со своими приятелями, похвастал, с каким великим человеком они общаются
    На что парни меня срезали:
    — Ну не таким уж и великим. Только что в Ратушу пришел Капитан Кронц и долго жал нам руки, с удовольствием вспоминая вчерашний вечер. А раньше ограничивался легким кивком, на ходу.
    Пришлось признать их правоту.
    До Капитана я еще солидно не дотягивал, хотя, какие наши годы.
    Теперь надо было приступать к своим непосредственным обязанностям, посетить конюшню Гвардии и склады при Ратуше. Первое довольно быстро, второе — достаточно долго, и я решил заняться складами после обеда.
    Так. Еще портфель купить посолиднее, чтобы полностью соответствовать своему званию. К такому солидному чиновнику, всяко, молодые гвардейцы не посмели бы подойти с претензией.
    Но, что получилось, то удачно получилось.
    Кстати, про отставников Альс даже и не спросил меня. Вот, что значит жить в глухом углу, ничего из свежих новостей туда не доносится.
    Куда они, интересно, запропастились. Пора бы уже кошелям показать дно, хотя по пять тайлеров так быстро не потратишь, даже с голодными и босыми девками.
    Вспомнил. Пару портфелей, из красивой кожи, я видел, когда покупал свой костюм для Ратуши, вместе с Гритой, у такой хорошенькой девушки, похожей на лисичку.
    Туда сразу и зашел, выбрал портфель за пару золотых, еще один костюм для Ратуши, побогаче такой, из более дорогого материала, за три с половиной тайлера.
    Теперь я мог позволить себе не считать деньги, и симпатичная девушка улыбалась еще ослепительнее.
    Я даже дошел до дома и переоделся в новое платье, заодно прихватив еще немного золота из мешка и попросив Клою отдать в стирку мои гильдейские вещи. Во дворе одна соседка ходила на реку стирать одежду за небольшую денежку. Гриты дома, конечно, не было, тратит денежку моя подруга.
    Клоя была удивлена, как изменился тот недавний скромный гильдеец, теперь выхаживает в дорогом костюме с солидным кожаным портфелем, по-местному, предметом роскоши.
    Конюшня Гвардии находилась на берегу реки, протекающей по городу, что было вполне естественно, с водой и чисткой лошадей проблем меньше. Я сразу прошел к управляющему перевозками, показал табличку с заказом и узнал, что завтра не получится с обозом, много заказов и свободных подвод нет. Только послезавтра мне обещали три подводы, в лучшем случае.
    Я не стал спорить, торопиться было особо не куда.
    Мне, конечно.
    Если у Старших свое мнение о необходимости скорейшего отправления обоза, так пусть приходят и отстаивают его. Еще посмотрим, что будет со сбором обоза на складах.
    На обратном пути зашел в Сторожевую Караулку, совсем ведь забыл про обещание прийти и определиться с трофеями. Хорошо, что знакомый заместитель был на месте, у него уже было все готово для показа трофеев. Видно, что мой предыдущий визит восприняли с опаской и собрали, что смогли. Когда попросил опись, тут заместитель замялся, и виновато сказал, что не оформили:
    — Торопились, день был трудный.
    — Значит, просто так все растащили, — я был настроен по-деловому, — А где кольчуга Старшего Рыжих и его топор? — заметил я серьезную недостачу.
    — И вообще, я не вижу ни одной кольчуги, а их было не меньше пяти, нет ни одного меча, только дешевые топоры.
    Я сам собирался договориться со Стражей, но такое откровенное наплевательское отношение не оставляло мне выбора. Нет ни оружия, но брони, нет описи, сколько денег собрано из кошелей.
    — Где сами кошели? Где деньги из них? — продолжал я спрашивать, но заместитель как-то перестал обращать внимание на меня и просто вышел из комнаты. Видно, что сказать ему было нечего, а слушать мои крики тоже не хотелось.
    Но они собрали откровенный хлам и не стыдятся показывать его мне.
    Не хотят по-хорошему, зайдем со стороны Ратуши по-плохому. Ну, или, попробуем зайти. Я не уверен, что Шидер так же захочет поднимать шум, но я и сам могу от имени Гильдии его поднять.
    Это же настоящее преступление. Подлежащие конфискации дорогие предметы оружия и брони просто украдены.
    И кем — защитниками порядка!
    После Стражи я зашел в кабинет мытни, там Шидера не оказалось, и никто не знал, где он.
    Я решил свое справедливое возмущение заправить обедом и дошел до Лисы, где и получил большое гастрономическое удовольствие с тушеной в овощах рыбой.
    Сидя за столом, я немного успокоился и трезво взглянул на положение дел. Сам по себе я не могу добиться возврата нашей с парнями доли, я человек в Ратуше новый и поднимать шум, вторгаясь в политику на высшем уровне, мне не по рангу.
    Но утираться после такого демонстративного плевка тоже не хотелось, и я решил идти совсем официальным путем, попробовать сначала через Шидера, потом, с ним вместе, через Кронца, а потом уже через господа бога.
    Может, и найдутся желающие пнуть Стражу и ее начальство, которые помогут нам получить хотя бы моральное удовлетворение. Такие всегда есть, а тут железобетонный повод, самое обычное воровство.
    Подать через голову своих Старших докладную записку я не имел права, а Старшим было лучше не знать о моей прочной связи с отставниками-блядунами.
    Раз пока они не в курсе, так и нечего им это узнавать.
    

   

   

    

     Глава 9 ОСВАИВАЮСЬ НА НОВОЙ РАБОТЕ
    

    

    Потом, после обеда я посетил и склады. Там все было не просто и довольно запутанно, и я порадовался, что занялся этим вопросом с форой по времени.
    Но сбор продуктов и снаряжения запустил, все-таки. По темпам работы я начал догадываться, что все добро, которое не портится, надо собирать заранее и складировать в отдельном сарае. Чтобы в день отправления его начинали грузить одновременно с продуктами на отдельную подводу, так получалось хорошо сэкономить по времени.
    Честно говоря, пока в Гильдии было около сорока Охотников, десять человек обслуги в Сторожке и около двадцати набранных новичков.
    И то я уже зашивался сначала, по неопытности и еще куче причин.
    Что же будет, если удастся набрать еще сто тридцать человек?
    С другой стороны, в этот первый раз я получал форму и обувь, оружие и припасы на год вперед. Потом останутся, в основном, только продукты. То же пиво поставляет трактир Сохатого, я вздохнул с облегчением, получать где-то и возить еще десяток бочонков пива, было бы утомительно.
    Народ в Сторожке был на полном содержании со стороны Гильдии, абсолютно во всем, из-за невозможности купить чего-то рядом.
    Работники склада в Асторе получали плату и питались сами.
    По концу погрузки я отдавал свои копии дощечек Хранителю складов, а он заполнял мне такие же дощечки списком тех позиций, которых не нашлось на складах.
    Это было довольно муторно и долго, поэтому меня сразу посетила мысль, что после погрузки караван мог отправляться самостоятельно, я бы спокойно доделывал все дела с оформлением, и догонял медленно едущий обоз на лошади.
    Мне придется освоить езду на лошади и купить ее самостоятельно, если я хочу быстро делать свои дела и не зависеть от медленно едущих подвод.
    Хотя можно провести, как имущество Гильдии, мне лошадка нужна для работы, а не для развлечений.
    Ездить на лошади я не умею, придется учиться, процесс это не быстрый и не легкий, содержать так же ее надо.
    Думая, как упростить процесс снабжения и отладить все его стороны, я понимал, что это вложение в будущее.
    Мне, конечно, не хотелось эти хлопоты брать на себя, проверять товар, принимать его по счету, потом сопровождать обоз в Сторожку, что было необходимо, сдавать там Старшим, все по описи, ночевать на обычной лежанке, питаться едой, которая на порядок уступала той, которую я мог получить в том же *Лисе и Журавле.*
    Потом, я понимал, что Гильдия будет использовать подводы еще и для доставки добытого на свой склад в городе, но это меня не касается глобально, хотя тоже постараются привлечь и к этому делу. Проще будет забирать списки с товаром и отдавать Хранителю на складе, а там он пусть сам принимает и взыскивает недостачу с возчиков.
    Когда эта работа была мне предложена, содержание в почти два с половиной тайлера меня бы полностью удовлетворило. Сейчас это, конечно, неплохое предложение, но в свете набирающей обороты мастерской, производства арбалетов, премии за подвиг в порту, и, конечно, содержимого двух тайников в усадьбе Рыжих, да еще и крупного выигрыша вчера на ставках, если бы предлагалась только работа — я бы отказался.
    С мастерской процесс запущен, подводы штампуются и выдаются.
    Арбалетное производство еще в начале пути, но деньги и идеи для него уже есть, связка Крипа, Водера, и, уже Трона, показавшего себя незаурядным спецом, делает успех почти стопроцентным. Спрос на нашу продукцию будет огромен, как раз моя работа в Ратуше поможет получить большой городской заказ.
    Денег будет много.
    С премией пока непонятно. Но кое-какие связи делают получение солидной суммы вполне реальным для меня и, даже, парней.
    Золота я снял с усадьбы около двухсот восьмидесяти тайлеров, не считая алмазов, вчера еще сорок пять получил, как с куста. Еще со шкур около двадцати осталось.
    Ну, потратился сегодня неплохо, но пока больше нечего и покупать, может еще одежды прикуплю, может — и лошадь возьму. А так, фантазии не хватает.
    Получается, я уже обеспечен на всю жизнь.
    Но есть и важная составляющая в работе на Гильдию, это, довольно высокая должность в Ратуше, которая открывает те пути, которые простому хозяину мастерской заказаны.
    Это — определенная индульгенция, особенно в моем случае, с непонятным появлением в мире Черноземья и сомнительной истории.
    Работа на Гильдию снимает все эти вопросы, ведь только Старшие знают про меня больше остальных. Пока я снимаю с них все хлопоты и заваливаю снабжением Гильдию, они будут пылинки с меня сдувать.
    А вот, если откажусь, тогда ни в чем уверенным быть нельзя.
    Даже сейчас, приди ко мне с обыском любая местная структура, объяснить, откуда у меня столько денег, я не могу.
    Про алмазы вообще молчу.
    Времена суровые, город в состоянии войны, пусть и необъявленной, по законам военного времени просто придушат в подвале местные контрразведчики.
    Да, сегодня я добился от тугих на поощрение чиновников очень высокого статуса, который открывает в Асторе все двери и прокладывает все пути.
    Удачно получилось, сначала напугал начальство всей сложностью и запутанностью схемы снабжения, разжег в них огонь алчности перечислением всех благ и ништяков, которые обрушились на Гильдию и на их неготовые к этому головы, потом встал в позу и начальство просто смело все возражения того же Бромса.
    Этот парень нам нужен позарез. Заверните, все, что он просит.
    Вот, как все это выглядело.
    Теперь надо отработать все эти авансы. Поэтому послезавтра я покидаю город в составе обоза и трачу два дня жизни на дорогу к Сторожке и обратно.
    Как часто придется этим заниматься — посмотрим.
    И где брать недостающие по спискам снабжения продукты, которых очень мало не хватает, и вещи, которых не хватает на складах довольно много, пока не знаю.
    Тоже разберемся.
    Хорошо бы, что кто-то из парней вышел на связь.
    А, пока, мне нужно найти своего нового друга, секретаря мытни и с ним обсудить ситуацию с нашей украденной долей трофеев за схватку в порту.
    Так я и поступил, дошел до склада, тем более, что до него не больше ста метров. Там друга не оказалось, вторым местом, где можно встретиться с ним, оказался дом Рыжих.
    Пост Стражи так же стоял на воротах, я прошел ничего не говоря, просто кивнув служивым головой.
    Для них этого было достаточно, хорошая одежда и шикарный портфель подразумевали мое высокое положение. Дверь в дом была открыта, и я застал Шидера с помощниками за все тем же простукиванием стен и полов. Они были одни и моя помощь, просто посветить, оказалась, очень кстати.
    Оказалось, что маленький тайник в подвале, под пучком трав они уже нашли и даже открыли ключом, но тайник оказался безнадежно пуст.
    Потратив на помощь мытне целый час, когда я не лез с разговорами к Шидеру, не мешал ему с помощниками наслаждаться разными звуками, доносящимися из стен и полов, я, все-таки улучил момент и обрисовал картину, как обнаглевшая Стража разворовала наши трофеи. Приятель обещал подумать и посоветоваться кое с кем, стоит ли поднимать шум или спустить дело на тормозах, в зависимости от политической ситуации.
    Если у кого-то есть желание отправить начальство Стражи в отставку и освободить теплые места для своих людей, то, такой повод просто идеально подходил для этого момента.
    Хорошо, что Шидер знает, как работает такой компромат. Еще я спросил, может ли он сам подать заявление про расхищение городского имущества.
    — Вот я изучу вопрос, как тебе сказал и, может, с моего донесения все и начнется, — еще раз спокойно объяснил мне приятель и спросил, как я вчера умудрился побить всех этих местных мастеров и легенду Гвардии.
    — Как, как, силой молодецкой и неукротимой жаждой победы, — отшутился я и попрощался с поисковой партией.
    Все же, нет в городе человека, могущего определить магический тайник. Хотя, это не факт, просто у Шидера нет возможности его вызвать и использовать.
    Пришла в голову мысль, что работающий на город, или, именно на кого-то лично, Маг, даже небольшого уровня, может без проблем обнаружить и тайники, и использование магии для открытия замков, и во мне распознать человека с магическими способностями.
    Такая вероятность есть, и она не нулевая.
    Руководство города было бы очень заинтересовано в таких людях, поставленных на службу Астору и выполняющему секретные задания по поручению тех же людей во власти. Да и вести борьбу с агентами Севера без таких возможностей — почти невозможно.
    Так, что, прихватить меня могут в любой момент, к этому надо быть готовым всегда.
    С другой стороны, и я городу так же буду нужен, именно, как Маг.
    Поэтому мне надо внимательно сканировать пространство, нет ли за мной хвостов, обращать внимание на людей, оказывающихся рядом.
    Бежать из города, если меня пасут, и я это замечу, будет мне затруднительно.
    Хотя и возможно, ведь и на корабль можно сесть, в порту нет жесткого пропускного режима, через стену можно так же перебраться без труда, постоянного дежурства там нет. Да и через ворота можно выйти, а лучше выехать на лошади, чтобы оторваться от возможной погони.
    Вот бежать в сторону Сторожки будет неправильно, там и мост, узкое место в плане побега и в саму Базу Охотников легко передадут донесение по скошу.
    А бежать, преследуемый Охотниками, у меня точно не получится, тем более, прорваться рядом с ними.
    Значит, мне надо покататься во все стороны от Речных ворот, как и от Каменных тоже. Изучить местность, припрятать все добро, которое пока лежит в матрасе, в надежный тайник или тайники.
    Или, есть еще вариант, почувствовав слежку, и, что меня обложили, просто сдаться с повинной.
    Такой вариант имеет право на жизнь, я все-таки участвую в развитии города, расширяю мастерскую, запускаю очень нужное для защиты самого Черноземья производство арбалетов, теперь буду обеспечивать снабжение Гильдии, важнейшего подразделения для Астора.
    Пока ничего не совершил против самого города и его власти, что наиглавнейшее для людей, которые будут принимать решение по мне.
    Показать себя, хоть и Магом, но, находящимся на стороне людей.
    Вполне себе вариант.
    Конечно, не стопроцентный, но, вполне вероятный.
    Остаться служить в городе, хоть и еще на одном поводке, но быть реально нужным.
    Только если жить по-прежнему, а не сидеть в сыром подземелье с мокрицами, закованным в цепи.
    Спать с той же Гритой, комфортно жить и вкусно есть.
    Тут есть, о чем подумать, ведь у Севера, что со мной, что без меня, шансов нет все равно никаких на победу в противостоянии с Астором. Если только современные слабые маги не найдут в башнях Великих магов какое-нибудь супероружие или еще какую вундервафлю.
    Когда магическое заражение даст им возможность добраться до этих Башен.
    

   

   

    

     Глава 10 ПЕРВЫЙ КАРАВАН
    

    

    На следующий день я так же все время пропадал на складах, и по моим подсчетам, смог загрузить примерно три четверти заказа от нужного количества.
    Загрузить в небольшой склад, который по моей просьбе выделили, чтобы собрать заказ.
    От склада имелось два ключа к двум замкам, один выдали мне, второй лежал в домике, где занимались выдачей и приемом списков на табличках. Открывали склад вдвоем, чтобы проверить, что часть товара не пропала.
    Я работал без нервотрепки, пара приставленных к новому и важному чиновнику, грузчиков неплохо разбиралась в том, где что лежит. И здорово помогали мне, тем более, я общался с народом уважительно, безо всяких понтов и нагоняев, иногда и сам начиная помогать грузить.
    Руководство тоже вело себя вполне нормально, присматриваясь к новому человеку. Отношения никто не портил, все, что было надо, исполняли быстро.
    Это радовало.
    То, что присматриваются, я понял по паре намеков моих грузчиков. Говорящих, что на складе много неучтенного товара, который можно забрать за смешные деньги.
    Я к этим словам не проявил никакого интереса, только долго и пристально рассматривал шутника, а затем, довольно пафосно донес до сведения всех заинтересованных лиц, что секретарь первой ступени от Гильдии сам мзду не берет и жуликов презирает.
    Я, конечно, понимал, что на такой интересной работе всегда много соблазнов и все ждут, когда новичок оступится, желательно на какой-нибудь копеечной теме. Чтобы поржать над дуралеем.
    Но мне нужна была репутация неподкупного служаки, которая за один раз не вырабатывается. Я решил вести себя так несколько месяцев или даже год.
    Чтобы все поняли, что Ольга Прота за понюшку табака не купишь.
    Табак в Черноземье оказался привилегией богатых слоев общества, как, и черный чай. Не знаю, почему, но товары с юга были достаточно дороги и мало распространены среди простого народа.
    Табачок курился очень вкусно и пах хорошими деньгами, это была одна из отличительных примет преуспевающих купцов, удачливых ремесленников и высшего руководства города.
    К вечеру второго дня я сдал вторые копии табличек с полученным товаром, кроме скоропортящегося, который был прописан на отдельной, получил пару с отсутствующим товаром и задал вопрос, когда его привезут.
    — Может, завтра привезут, может, через осьмицу, может, никогда, — таким был ответ главного Хранителя.
    — Как же Гвардия и Стража его получают? — продолжал интересоваться я.
    — Получают у купцов, которые держат склады в гавани и продают под поручительство города.
    Мне стало интересно:
    — Вы у них не закупаетесь?
    — Нет, закупаемся, но все, что надо, никогда не получается держать на наших складах, в полном наличии. Поэтому, купцы и работают с Ратушей, что товар дорожает и по нашим ценам они его нам не продают.
    — А кто же утверждает новые цены?
    — Второй секретарь Бромс и его чиновники.
    Мне было понятно, что о чем бы я не договорился с купцами, раздосадованный вчерашними разборами, чиновник точно это не утвердит.
    Значит, нечего и переживать.
    Потребуется снова участие Альса, чтобы сдвинуть этот вопрос.
    Поэтому я попросил провожатого для меня на склады, где продают товар купцы, чтобы меня познакомили и отрекомендовали.
    Еще в течении часа я обходил склады и лавки, прицениваясь к товару и записывая цены. При виде нового человека купцы оживали. Но услышав, про согласование цены в Ратуше, сразу грустнели, видно было, что бюрократы пытаются выжимать низкие цены, или просят слишком много за согласование.
    В общем, я понял, что тема достаточно мутная и с новичком разговоров откровенных никто не будет вести.
    Да мне и не надо.
    Буду я еще перенапрягаться и просто нервничать
    Нарушать законы мне совсем не интересно, тем более, разводить коррупцию на чужой территории. За такие дела мне пока не платят.
    Просто, получил, что выдали и все, представил списки с ценами на подлежащие согласованию товары в Ратуше и хоть трава не рости.
    Таблички я все же занес Приму, оставил у него и сообщил, что помогать в согласовании приедут мои Старшие.
    Чем совсем не порадовал его.
    Но спорить с занимающим более высокое положение чиновником он не осмелился.
    Пора было позаботиться об ужине. Грита второй день пропадала по лавкам и в своей комнате вечером примеряла обновки, заходя в мою, чтобы продемонстрировать, как на ней все идеально сидит.
    Мой новый костюм и портфель она тоже оценила, как отличное вложение денег. И посмеялась, что гвардейцы прикусили бы языки, увидев меня в новой одежде.
    — Теперь у тебя грустная жизнь7 Никто не пристает? — посмеивался я.
    — Да, представь. Никто. А мне уже и не хватает этих каждодневных предложений, — откровенно рассказала певица, — Все же я привыкла к ним за многие годы и теперь как-то пустовато.
    — Те же Торк и Генк обходят за лигу меня, даже не улыбаются. Кстати, Генк легко отделался, лицо чистое. А вот Торк похож на свадебную ель, такой же разноцветный.
    С такими разговорами мы дошли до Лисы, где и поужинали.
    Следующим ранним утром я забрал три подводы с конюшни, доехал с ними до складов и начал грузиться. Пока две подводы забирали припасенный товар, на третью грузили мясо, рыбу, сушеную и соленую, сало и еще много всего. Закончили погрузку, я сдал ключ от освободившегося склада и мой небольшой обоз тронулся.
    Вскоре мы проехали мимо нашей мастерской, и я остановил караван, чтобы пообщаться с Крипом и остальными. Трон тоже сразу вышел и подколол меня:
    — Меня на работу загнал, а сам кататься начал. Как так?
    — Может, хочешь со мной прокатиться? — предложил я ему.
    Трон заколебался, раздумывая, но эти сомнения сразу прогнал хозяин, обрушившись на меня за такое предложение:
    — Ты что, у нас все еще завал с работой, только через четыре дня, может, вздохнем посвободнее. Арбалетом некогда заняться, а ты лучшего работника зовешь в поездку. Ты, Трон, даже не думай.
    Когда я отдал команду трогаться, сосед еще минуту смотрел вслед..
    В Речных воротах навстречу вышел старшина Брон, увидел меня в гильдейском и удивился:
    — Ты, что, снова в Гильдию подался? Крос говорил, что в отставку вышел.
    — Не могут без меня. Ты видел эту парочку, Кроса и Драгера? — я вспомнил, что до сих пор не знаю, где они.
    — Пару дней назад прошли через ворота, со всеми своими девками. К кому-то из приятелей Драгера отправились, посмотреть на крестьянскую жизнь.
    — Точно, он же недавно вспоминал про двух дружков, которые осели на хуторах. Ладно, бывай, завтра вернемся.
    И мы хлопнули по рукам друг друга.
    И подводы запылили по сухой дороге, я шагал рядом, пока не устал. Забрался на заднюю, лег и смотря на небо, вспомнил, как полтора месяца назад впервые увидел город и его невысокие стены.
    Прошло всего немного времени, я из еще ничего не понимающего новичка в городе превратился в солидного по званию чиновника, дал вторую жизнь мастерской, ограбил дом, вскрыл два тайника с использованием магии, лично убил четырех Рыжих в состоянии самозащиты, стал местным, пока непобежденным чемпионом в кулачных боях.
    Как-то все слишком быстро и слишком много на меня свалилось.
    Большая часть приключений произошла из-за того, что одному из Рыжих показалось, что я лишнего услышал. Не обратил бы он на это внимание, и большая община в Асторе была бы жива и здорова, занималась своими повседневными темными, криминальными делами.
    Да, я же так был занят выживанием, что забыл про свое определение в этом мире.
    Определение сущности, по которому я оказался Магом.
    Сколько бы не произошло со мной в Асторе, все это меркнет перед тем, что случилось на Севере, на границе между Гардией и Мукленом, в башне, где живет Маг третьей ступени Кремер.
    Потом я уснул и когда проснулся, еще долго смотрел на голубое небо с редкими прозрачными облаками, совсем, как в родном мире.
    К вечеру добрались до Сторожки, успев пообщаться с новым нарядом Гвардии около моста. Я ответил на все вопросы скучающих мужиков и объяснил, что теперь часто будем видеться и если что надо, то могу привести из города. Поняв мой намек, они сказали, что за тем, чего им надо, они могут и к Сохатому сходить.
    В Сторожке караван приняли с особыми почестями, приказали накормить работников от пуза, а меня затребовали для отчета. Но я тоже попросил горячий ужин, и мы с Альсом и Турином присели в трапезной, за стол для Старших, где, не спеша, и разобрались со списками и номенклатурой.
    Как я и ожидал, Старшие очень быстро привыкли к тому, что стали получать много всего нужного из города, но вот больше переживали за то ненужное, но положенное добро, которого не оказалось на складах.
    И начали мне выговаривать, что я не добился, не постарался и не получил.
    Все, как я и ожидал.
    Благодарность начальства — это, едва ощутимый порыв воздуха, исчезающий за доли секунды.
    Понимая, что вопрос выноса мозга — дело принципиальное, и спускать на тормозах его так просто нельзя, я сам обвинил мужиков в том, что они должны были со мной вместе участвовать в снабжении обоза, используя свой авторитет.
    А не выскакивать из Ратуши по своим делам и исчезать из города, как будто им черти пятки поджаривали.
    Образно говоря, конечно.
    Расстались мы, не совсем довольные друг другом.
    Старшие думали, что, если помогли получить мне высокое звание с приличной зарплатой, то могут требовать звезды с неба.
    Ну, им хотелось так думать. Я, то, понимал, что звания я добился сам, своей хитростью и здоровым упрямством.
    Мне же хотелось послать их на хрен. Ибо этот геморрой мне был не нужен и за гораздо большие деньги. Да и устал я к вечеру от монотонного пути, а теперь еще спать на убогой лежанке. Всякие возможности к небольшой коррупции еще далеко от меня, а вкалывать, как не может никто в Гильдии, требовалось сейчас.
    Я еще подумал, что зря откровенно показал им список недостающего.
    Мог ничего не говорить и все.
    Утром, после завтрака, загрузили немного одну из подвод, отправляя добычу на городской склад.
    Начальство прощаться не вышло, решило поморозить меня на льду своего недовольства.
    Я не обратил на это внимания и сам тоже не стал заходить к ним, табличку со списком товара мне отдал казначей Сторр.
    Отдохнувшие лошади легко катили почти пустые телеги, и вскоре после обеда, стены города показались вдалеке.
    Две подводы я сдал сразу на конюшню, третью выгрузил на склад Гильдии, сдав товар по списку Хранителю и отпустил возничего.
    На пару недель я теперь свободен, надо только заходить в Ратушу, доставать Бромса требованиями по согласованию цен и выделению хорошо расположенного кабинета, на том же втором этаже, где такие кабинеты имелют Гвардия и Стража.
    Никакого умаления достоинства гильдии я не допущу, даже если мои, в чем-то простоватые, командиры далеко, бегают по лесам, мечтая найти Крыс побольше.
    И скошей тоже побольше.
    

   

   

    

     Глава 11 ТРИ МЕСЯЦА ПРОШЛО
    

    

    Так размеренно и пошла моя жизнь в Асторе, чему я был несказанно рад.
    Собирал один обоз в две недели по паре подвод, следующий, еще через две недели, уже состоял из трех. Быстро научился запасать весь список заранее, кроме быстро портящегося, которое грузил на одну из подвод, отправляя более сильно нагруженные вперед и догоняя по дороге.
    Возницы быстро поняли, что у меня незаметно стырить что-то проблематично, весь груз по подводам грузился по спискам. Стоило один раз уличить возчика в воровстве, Старшие отправили на обыск подводы самый суровых Охотников, которые очень быстро добились признания подозреваемого и выдачи припрятанных деликатесов в виде копченой свиной ноги и пары килограммов сала.
    То, что воровать у Гильдии — нехорошо, объяснили так сурово, что бедняга весь обратный путь молчал и трясся, и, сразу по возвращению в город, ушел с этой работы.
    Потом, глядя, что народ с конюшни побаивается ехать со мной, я объявил о премии в пару данов каждому за беспроблемную поездку, и желающие снова сразу нашлись.
    Два дана, были платой за день работы и, как премия, всех устраивали.
    Премии народ любит, как показал данный опыт, потом я перенес его на складских грузчиков, которые стали работать быстрее и сноровистее.
    За те же пятнадцать данов в месяц я стал грузиться и доставлять товар гораздо быстрее, даже успевая вернуться совсем в ночи в город.
    Сторожка оказалась не в тридцати пяти километрах от города, а в двадцати восьми, и с пустыми подводами на обратном пути и двухчасовым отдыхом в Сторожке, когда разгружали по счету товар, а лошади распрягались и пускались погулять вокруг Сторожки первым делом, потом кормились хорошим зерном и овсом, чтобы потянуть обратную дорогу. Мне приходилось идти с горящей лампой впереди, освещая дорогу для первой лошади, на задок передних подвод вешалась такая же лампа для освещения пути перед мордой следующей лошадки.
    Но попробовав пару раз так спешить, я перестал заниматься гонкой, так выматываться было ни к чему, да и Стража открывала ворота очень неохотно ночью.
    Мысль купить себе лошадку оформилась до конца, тем более на конюшне нередко лошадей, выходивших срок, браковали и продавали. Не дешево, но зато и лошадки там были выезженные, привыкшие к всаднику и понимающие управлением поводом, шенкелями, и просто коленями.
    То, что мне и надо, ведь скакать галопом и идти в атаку на какой-нибудь смирной кобылке я не собирался. Просто добираться быстрее в Сторожку, то пуская рысью, по снова давая отдохнуть лошадке, сдавать товар, который находился еще на подъезде, и выезжать из ворот, встречая подводы. Принимать груз привлекли казначея, которому все равно было нечего делать. Таким образом я успевал вернуться в восьми часам вечера, для меня одного с лошадью калитку открывали гораздо охотнее.
    Набрать новых молодых парней, желающих стать Охотниками, в наполеоновских масштабах, заявленных Ратуше и на прежнее содержание, конечно, у Старших не получилось. Добавился еще один десяток человек всего.
    С гвардейскими крепышами отношения наладились довольно быстро, сначала мы начали уважительно здороваться в трактире. Потом Торк похвалил мои удары и скорость, я в ответ отметил, что Учитель явно привык работать ногами и только поэтому мне проиграл.
    Учителю, конечно, рассказали о моем мнении и вскоре я познакомился и с ним. Он заинтересовался моей техникой, разминкой и акцентированностью ударов. Я попросил ознакомить меня с тем видом единоборств, которым он обучен.
    Я оказался прав, в Сатуме практиковались сильнейшие удары ногами под прикрытием работы руками в легкий контакт. В общем, там мне точно не надо будет выходить в круг, ведь удары в пах считались самыми сильно действующими и основными.
    Достаточно жестокий мир стал вырисовываться с первых слов Гинса, как звали Учителя. Я, даже, спросил его, какое мнение у него о равноправии всех людей и нелюдей в Черноземье. Он ответил, что считает местное устройство идеальным и посетовал, что с другой стороны Сиреневых год все совсем наоборот.
    Я много расспрашивал его о жизни на той стороне гор и составил определенное мнение о местной жизни.
    Вскоре меня попросили поделиться секретом силы моих ударов, я, конечно, согласился преподать несколько уроков желающим. Взамен я попросил научить меня немного работе с ножом и кинжалом, хотя бы на начальном уровне.
    Сначала я учил молодых парней правильному удару с обеих рук, потом учился ловить и сталкивать низовые удары ногами, следом повторял комбинации в работе ножом.
    Довольно быстро я сдружился со всеми участниками этого клуба единоборств, став вторым Учителем после Гинса. После тренировок мы обливались чуть теплой водой и шли в Лису, чтобы вместе поужинать.
    Я с радостью примкнул к парням, мне нравилось и самому учить и учиться тому, что они умели явно лучше меня.
    Это была и работа с острыми предметами и управлением лошадью, которую мне сразу посоветовали для приобретения, по случаю.
    Шефство надо мной взял Генс. Как инструктор, он оказался очень настойчивым в обучении парнем, так, что, его не напрасно назначили на такую ответственную должность, ибо про лошадей и, с ними связанное, он знал все.
    Сколько раз я получил по икрам и спине тонким хлыстом, сразу и не скажу, но ведь через пять занятий я уже сносно мог передвигаться на лошади, а через две осьмицы рискнул проехаться с обозом до Сторожки.
    Старшие, конечно, опять попробовали указать мне на ненужность поездок лично мной на отдельной лошадке от каравана. Что мне полагается сидеть на первой подводе, сжимая копье в руках и бдительно смотреть по сторонам.
    На что я снисходительным, к таким неразумным претензиям, тоном ответил, что являюсь важным, даже по меркам Ратуши, чиновником и мне зазорно выполнять обязанности простого Носильщика.
    Но, если уважаемые Старшие Мастера найдут мне замену в моем нелегком труде, то я, с удовольствием, отдам и таблички со списками, и шикарную должность секретаря и заживу в Асторе простым горожанином.
    Почетным Охотником в отставке.
    Старшие только сжимали зубы и уходили от ответа. Потом я уже и не видел их вместе, мой прежний покровитель Альс пропадал несколько недель на границе с Севером, в ожидании очередной банды со скошами.
    Без Альса и Турин перестал лезть в мои дела.
    Лошадку я прикупил у кого-то из знакомых Генса, как раз такую, какую мне и было надо. Еще достаточно молодую, но, полностью обученную и какую-то милую внешностью кобылку, которую я постоянно баловал хлебными корками и солью.
    Обошлась мне она в двадцать пять золотых, серьезные деньги, но другого средневекового транспорта для меня не было. Оказалось, что лошадку можно и, даже, нужно держать в мастерской, где Крип сразу выделил ей угол. Вопрос доставки заказчикам готовых телег был решен.
    Криту, как мне передали ее кличку, разместили в небольшой пристроечке, сбоку от мастерской.
    Где она сразу стала всеобщей любимицей.
    Естественно, Грита отнеслась к такой кличке неодобрительно. Но, один раз, увидев симпатичную лошадку, переменила гнев на милость, и даже скормила ей ведро морковки.
    Даже Ятош теперь заходил днем побаловать Криту разными лакомствами, а ночью просто сидел рядом и разговаривал с ней. Все же по ночам старику было одиноко, поэтому сначала одна, а потом еще две собаки прибились к нашему зверинцу, зато, теперь ему было о ком заботиться.
    Мы с Крипом выделяли деньги на содержание и кормление трех собак и одной лошади, больше Ятош ни о чем и не просил.
    В мастерской дела шли своим чередом, пришлось нанять еще одного работника, а одного из молодых рассчитать, из-за неспособности работать, как все.
    Мы все же сходили с хозяином в Ратушу, где зафиксировали выделение мне половины доли в мастерской, после того, как Ратуша заказала пробную партию арбалетов со стальными дугами. Испытания показали, что убойная дальность выстрела была меньше, по сравнению с клееными дугами на одну десятую и составляла всего на шесть метров меньше.
    Семьдесят четыре метра против восьмидесяти, если перевести в метры.
    Если стрелять в защищенного броней воина.
    Как не хотел Бромс сорвать нам сделку, Совет Капитанов принял решение заказать двести штук арбалетов для проверки по льготной цене в девять тайлеров и даже выделил сразу деньги.
    Водер, узнав о такой цене на изделие, попросил в два раза повысить цену на каждую дугу для арбалета, на что мы с Крипом сразу согласились.
    Лишив его всех шансов на поспорить.
    Козьи ножки выдавал тоже он, и тут, кузнец выставил хорошую цену Ратуше.
    Через нас, естественно, как заказчиков такой полезной штуки.
    К его цене мы еще добавили свою наценку, но Совет и ее принял без долгих разговоров, как передовую технологию. Необходимую для сохранения жизней гвардейцев и ополченцев.
    Теперь я был официально хозяином половины мастерской под звучным названием:
    *Крип, Ольг и компания.*
    Из своей доли я и Крип, по моему совету, выделили процент всем нашим работникам, кроме молодого ученика. Крип — своим родственникам, а я — Трону и Ятошу по три процента.
    Для начала.
    Хорошо, что в Черноземье еще не дошли до запрета чиновникам быть соучредителями в торговле и производстве, а также — в перевозках.
    Так, что, пока попользуемся.
    С нашими обидчиками из Стражи вопрос пока не решился, при наличии двадцати Капитанов, игра с противовесами и сдерживанием в высшей городской политике была очень захватывающа, как посвятил меня Шидер.
    Но совсем не для моего ума.
    С этим утверждением я не стал спорить и был в душе согласен.
    С меня он взял подробнейшее описание пропавших ценностей и обещал информировать о продвижении наших интересов в Ратуше.
    Надеюсь, это не пройдет просто так расхитителям городской собственности.
    Но нам теперь точно ничего не перепадет. Надо было сразу после схватки сидеть в Сторожке и требовать свою долю. Пока, на следующий день, после невпечатляющего прихода накануне Драгера, все добро не пропало стремительно и неостановимо.
    Парни были весьма опечалены таким развитием событий со своими законными трофеями, пока, через осьмицу, сам секретарь Шидер не занес мне решение Совета Капитанов по выделению денег и поощрению всех участников восстановления законности в порту города Астора. На ужин, который я обеспечил еще и присутствием Гриты.
    Постановление касалось, в первую очередь меня, как заявителя про сокрытые товары большой стоимости.
    Как рассказал мой друг из мытни, мнения в Совете были разнообразными.
    От выдачи премии в пятьдесят тайлеров и благодарности Совета, до выделения ста тайлеров и внесения в список почетных горожан.
    Но, внезапно для всех, уважаемый Капитан Эгар Кронц выступил за следование букве закона и выделение одной восьмой от сокрытого:
    — Ибо, закон начинается с нас самих. Нам самим же будет стыдно вспомнить такое решение, тем более — утвердить его.
    Но, с условием, что данная сумма будет на девяносто долей из ста будет вложена в развитие мастерских и торговли нашего города, что и должна проконтролировать власть в городе.
    Да, Совет проголосовал за такое решение с удовольствием.
    Итого, из насчитанной суммы изъятого в количестве девятнадцать тысяч восемьсот тайлеров мне и моим друзьям причиталось две тысячи четыреста семьдесят пять золотых. Из которых я мог получить на руки только двести сорок семь золотых, с половиной.
    Тоже, в своем роде, фантастическая сумма.
    Суммы депонировались в Кассе и скоро я принес договор об инвестировании в мастерскую Крипа суммы в сто девяносто тайлеров с выкупом половины ее стоимости.
    Оказалось, что мой компаньон так сильно ценит свое мастерскую.
    Деньги мы с Крипом, естественно, поделили.
    Я даже выделил небольшое содержание для Кроса с Драгером, к тому времени вернувшимся из гостей со стойким отвращением к крестьянскому труду и к тому, во что он превратил старых друзей.
    Ровно, по одному золотому в месяц, чтобы с голоду не померли. А, остальное, предложил им самим заработать. И девок своих пристроить в работу.
    Прошлый опыт сделал меня беспощадным.
    К человеческим слабостям.
    

   

   

    

     Глава 12 КОРОТКАЯ. НАПАДЕНИЕ
    

    

    Сегодня проснулся рано, в солнечное утро позднего лета по-местному. Шел шестой, последний месяц лета, светило жарило по-прежнему. Не смотря на приближающуюся осень, которая отличалась более частыми дождями и уменьшением дневных температур. Как мне рассказывала та же Грита, сам то я еще с осенью не сталкивался.
    Не думал, что когда-нибудь пожалуюсь на жаркое и солнечное лето, но, честно говоря, постоянное солнце и нагретые камни в доме уже реально поднадоели. Хотелось прохлады и хорошего сквозняка. Сквознячок мы с Гритой устраивали, открывая ставни в наших обеих комнатах, но он был совсем слабенький и почти не освежал тело.
    Очень не хватало большого вентилятора и розетки с переменным током.
    Три месяца назад, перед праздником середины лета, я сделал первую поездку в Сторожку с обозом и теперь, лежа на своей большой кровати, уже на матрасе из пера птицы, вспоминал, что надо сделать перед отправлением обоза. Сегодня в поездку отправлялись две подводы, не сильно груженые, в основном, продуктами питания. Одну можно было отправить вперед, к мастерской, меня дожидаться, вторую догрузить и отправиться на ней туда же.
    В этот раз выдали чуть ли не пол-списка того, что оставалось в долгах за городом. Получается, надо не надеяться на согласование списков Бромсом с присными, а, просто, почаще бывать на складах и перехватывать редко появляющиеся товары физически.
    Тем более, прикормленные грузчики сразу сдавали мне, что нового и редкого привезли недавно, где оно лежит и сколько его осталось.
    За маленькую премию, из моих собственных средств.
    Решались проблемы, для которых надо было поднимать Старших, чтобы они появлялись в городе, который откровенно недолюбливали, натравлять их на Бромса, который тоже любил внезапно пропадать из кабинета.
    А без начальника остальные чинуши только пожимали плечами и жалобно мычали.
    А тут, небольшое финансовое вливание, и все, о чем я спрашивал парней, внезапно находилось и появлялось. Хранитель складов смотрел на эти шалости сквозь пальцы, все это добро было не особо ликвидно, и предметами первой необходимости не являлось.
    Старшие убедились, что все вопросы, я поздно или рано, все равно приземляю и просто тихо радовались изобилию продуктов, одежды и обуви, золотым дождем, проливавшимся на Гильдию.
    Альс, наверно, по три раза на дню молился своим охотничьим богам, что тогда Крысы все-таки напали на нас.
    Смерть пятерых молодых парней и списание шестого по инвалидности, теперь казалось чем-то незначительным, на фоне огромного и достаточно качественно океана благ, выдаваемых со складов города.
    Вот так оно и всегда. Чьи-то кости тлеют под землей, а кто-то — в шоколаде.
    Я осторожно, чтобы не разбудить Гриту, сполз с кровати и начал одеваться.
    Подруга моя, казалась довольной жизнью, моим твердым плечом и частыми подарками, за выдающиеся вокальные данные и постельные достижения.
    Теперь, уже мои приятели, все гвардейские крепыши, относились к девушке с осторожной заботой, стараясь поболтать с ней, когда появлялась возможность.
    И откровенно завидовали мне, признавая мои незаурядные умения в роли учителя. Оказалось, довольно сложно переучивать молодых бойцов бить так, как умел я. Но тем это было интереснее, я не на шутку увлекся тренировками с молодежью и сам пытался повторять за Гинсом и остальными.
    Понемногу начинало получаться и владеть ножом и бить по уязвимым местам ногами, так. как учил и в совершенстве владел Учитель.
    Мне нравилась такая неторопливая жизнь, в свое удовольствие, со множеством свободного времени, постоянными обедами и ужинами в *Лисе и Журавле.*
    Даже неизбежные визиты в Ратушу я принимал с удовольствием. Подолгу стоял на входе, общаясь с гвардейскими, слушая свежие новости и сплетни, и сам тоже, делясь своими. Мимо проходило все больше знакомого народа, меня стали узнавать все чиновники и служащие. Приветствовали и останавливались перекинуться парой-другой слов.
    В Ратуше я немного доставал Бромса, продолжая требовать хороший кабинет, наотрез отказываясь от постоянных попыток умаления гильдейской чести в виде предложения непопулярных помещений с плохим видом, слишком маленьких или на третьем и четвертом Этажах.
    Бромс тоже привык ко мне, как к неизбежному злу, и даже перестал намекать, что очень занят и не может принять меня.
    После такой работы хорошо было прогуляться до мастерской. Побаловать лошадку, переодеться и поработать до обеда в, частично уже своей, конторе, которая начала приносить хорошую прибыль. Мы уже выдали двадцать первых арбалетов и понемногу увеличивали производительность труда, опережая график выдачи изделий городу.
    Деньги из старого матраса я спрятал в новый тайник, расшатав и вытащив один из кирпичей в полу, потом еще один под ним, наполовину. Потом засыпал щели свежей уличной пылью и с виду, все было, на твердую четверку.
    Если его не трогать, конечно.
    Алмазы я не рискнул оставить дома, в своей комнате и вывез их из города. Спрятал в лесу, немного не доезжая до трактира Сохатого. Выбрал укромную полянку и закопал их под приметным кустом. В самом трактире я выпивал по пару кружек по дороге и туда, и обратно, заодно посещая туалет с неизменными лопухами.
    Хозяин трактира все время пытался меня заманить к себе вечером в выходной, надеясь устроить хорошие ставки, но я только посмеивался.
    Ломать руки об чугунные лбы этих лесорубов?
    Секретарю первой ступени?
    Давно так не смеялся.
    — Да и чего у тебя делать? Грита то больше здесь не поет, — с недоумением замечал я.
    — Другая поет, не хуже твоей подружки, — явно блефовал Сохатый.
    — Да ну, — не верил я, и Сохатый начинал горячо доказывать, что это именно так.
    Я обещал подумать и ехал дальше, вспоминая, как впервые увидел девушку.
    Все же удалось мне вспомнить слова нетленки Бутусова или Кормильцева, и понемногу напеть Грите со Скопом.
    Песня потрясла девушку, несмотря на сложное исполнение. Грита сразу закричала, что она про нее, как я и обещал. Восторгам не было предела и целую неделю я получал в постели горячей монетой. Естественно, чтобы правильно использовать прилагательные и прочие редко распространенные слова, мне пришлось пару вечеров провести с Корном, радуя его самой лучшей ресой.
    Рыжих уже судили, обвинили во всех смертных грехах, что было недалеко от истины и отправили на рудники в Скалистых предгорьях. Нашли у них в усадьбе что-то или ничего не нашли, я Шидера не спрашивал, и, вообще, больше не интересовался, как там все вышло.
    Деньги ко мне пришли, остальное меня не интересует, я даже думать так пытался, на всякий случай. И так неплохо засветился с ним в усадьбе, помогая в обысках.
    Вот и в этот раз, я заехал в трактир Сохатого, привязав лошадку у входа. Просто за холодненькой кружкой пива с такой жары. Выпил и шагом поехал в Сторожку.
    Хлопотное это все же дело, Гильдию снабжать, но моя жизнь меня устраивала, поэтому и лишние хлопоты не пугали совсем. Вот езда туда-сюда поднадоела, постоянно мысли возникали отправлять обоз без моего сопровождения. Риску тут никакого нет, за сохранностью сами возчики следят, да и казначей не дремлет.
    Случаев с нападением на обозы за последние три года не зарегистрировано, в памяти народной.
    На обратном пути мужики как-то умудрялись подхалтурить, подвести урожай селян в город. И людям помогали и себе денежку откладывали, на пиво и не только. На хуторах далеко еще не у всех были свои лошади. Поэтому курсирующие почти всегда пустыми поводы быстро обросли клиентами и заказами от небогатых селян.
    Я в эти вещи не лез, и парни были мне благодарны за такую вольницу, клятвенно обещая не доставлять хлопот с товаром и его недостачей:
    — А, если, у кого будет умысел, из новичков, сами его поучим, без Охотников обойдемся, — так мне пообещал самый опытный мужик.
    В Сторожке я быстро отчитался казначею по всему товару, обратил внимание на новые позиции в списках, которые удалось привезти первый раз.
    И, пообедав, дал отдых и своим усталым членам и Крите, на пару часов.
    Потом собрался и снова встретил обоз на выезде из Сторожки.
    Помахал рукой возчикам и пришпорив лошадку, поскакал обратно в город.
    Я все увереннее держался в седле и, немного, гордился этим, стараясь показать, что могу и так, и еще быстрее.
    Проскакав с полтора километра, я остановил лошадь.
    Навстречу мне двигался какой-то ходок, который здесь не часто попадался. Ведь за Сторожкой почти не было обжитых мест, ни хуторов, ни поселений. Начинались предгорья Сиреневых гор и люди, передвигающиеся в одиночку, оставались здесь редкими гостями.
    Мужик, увидев, что я остановился и смотрю на него, замахал руками и что-то прокричал, привлекая мое внимание. Он был достаточно рослый и чем-то вызывал опасение у моей паранойи. Но до него было метров пятьдесят, и я не разобрал, что он кричит.
    В этот момент мое чувство, которое обнаруживало чужие эмоции, направленные на меня, просигнализировало, что в кустах, росших вдоль дороги, справа, кто-то замышляет недоброе по отношению именно ко мне.
    Рука дернулась влево, собираясь развернуть лошадку и пустить ее с места в галоп, только пару дней, как освоенный мной, как сразу произошло много событий.
    Из кустов раздались звуки ударов тетивы, и я похолодел, представляя, как болт или стрела выбивает меня из седла, и я остаюсь валяться со смертельной раной на дороге.
    Где, недалеко и до Сторожки, и до трактира Сохатого, но с этого места нельзя было увидеть ни меня, ни мою лошадь. И даже услышать, все же по полтора километра и туда, и туда.
    Но болт не вонзился мне под ребра, не пробил мне голову, он, внезапно вырос из головы лошадки и ушел в нее почти целиком, сзади, через секунду, послышался удар еще одного, вонзившегося в круп уже, фактически, мертвой лошади. Крита упала на передние ноги и повалилась на бок, но успела дать мне секунду, чтобы поднять ноги и соскочить с нее.
    Ситуация была непростая, один бандит спереди уже достал топор и бежал ко мне, справа находились два арбалетчика, минимум. А сзади на дорогу выбежал четвертый мужик, тоже с топором, отрезая меня от Сторожки.
    Думать было нечего, пришло время спасать свою жизнь, с одним кинжалом, я не мог противостоять четверке опытных бандитов, как по нотам, разыгравших нападение на одинокого путника. И точными выстрелами уже убивших мою лошадь.
    Я, повернулся к ним спиной и побежал изо всех сил, пытаясь хоть немного отклоняться с прямой линии для выстрела по мне.
    

   

   

    

     Глава 13 ПОСЛЕДНИЙ ПОЛЕТ
    

    

    Бежать, когда ждешь неминуемого болта под ребра, оказалось довольно тяжело.
    Через сто метров я позволил себе оглянуться, и перевести дыхание пару секунд.
    Преследователи, к моей радости, не приблизились совсем, даже отстали немного. Это касалось тех двух бандитов, которые заходили справа и слева. Они отдалились и разошлись в стороны, все так же перекрывая путь к обжитым местам.
    Будь против меня только они одни, я бы перестал убегать и попробовал справиться с одним из них с помощью маны, но со спины меня нагоняли еще трое бандитов, двое с арбалетами и один с копьем. Они были от меня на расстоянии восьмидесяти метров и отбежали от трупа моей бедной лошадки примерно двадцать метров.
    В отчаянии, я бросил взгляд по сторонам, но никого, конечно, не увидел. Место для засады, определенно, выбрано с умом, помощи здесь не дождешься.
    Увидев, что я остановился и осматриваюсь, один из арбалетчиков тоже притормозил и, почти не целясь, выпустил болт, который впился в землю передо мной.
    Судя по небрежности, с которой был сделан выстрел, стрелок не очень торопился продырявить мою шкуру. Ведь он мог сделать гораздо более точный выстрел.
    Если бы захотел.
    Правда, и я с такого расстояния мог наблюдать полет болта и даже отскочить в сторону.
    Развернувшаяся погоня напоминала загонщиков и, отрезая меня от дороги, загоняла в негустой лес, где, похоже, мне от них не скрыться и не спрятаться в кустах.
    Издалека, бандиты выглядели обычными мужиками, но некая уверенность во владении оружием чувствовалась и на расстоянии. Выстреливший мне под ноги бандит остановился, одним сильным движением натянул тетиву с помощью ног и спины. Положил болт и махнул арбалетом, как бы говоря — беги, дурень, беги!
    Это мне не понравилось уже совсем, они точно загоняют меня в ловушку, хотя могут ранить куда-нибудь в ногу и схватить.
    Но, почему-то, не делают этого. А устраивают спектакль с загоном.
    Пришлось бежать, уже не так бездумно, как в первые секунды, и лихорадочно искать варианты для спасения.
    Я, конечно, совсем расслабился. С собой ничего нет, кроме кинжала и маны.
    Кольчугу я не надевал в поездки, так как обоз катался по землям, освоенным уже людьми, и ни про какие нападения на путников я ни разу не слышал.
    Крысы бы точно не полезли в сторону Сторожки.
    Да и любая банда прожила бы здесь до тех пор, пока про нее не известно Гильдии.
    Но эти наемники, судя по всему, уверены в себе и не боятся оставить труп моей лошади валяться посреди дороги, то есть или совсем глупые, или наоборот — очень продуманные.
    Может, через час известие о нападении на человека Гильдии дойдет до Сторожки и куда они спрячутся от поисковой партии Охотников.
    Кажется, гонят меня к месту, где Протва делает крутой поворот и берег в этом месте высокий и каменистый, а река под берегом очень глубокая.
    Наверно, они пришли на лодке и хотят захватить меня поближе к месту посадки в нее, чтобы там чего-то добиться или увезти еще куда-то. Вариант с лодкой объясняет бесшабашность нападения рядом со Сторожкой, по воде даже Охотники не найдут сразу. Или просто не найдут.
    Откуда то бандиты узнали, что у меня завелось много денег и алмазы имеются?
    Может, и от Рыжих. Но те точно не могут знать, как события разворачивались после схватки в порту Астора.
    Или кто-то провел мозговой штурм, узнал об отсутствии результатов по обыску в усадьбе. О целых замках в дверях и тайниках, где нет ничего и, где, сработал на выстрел арбалет.
    Это могут быть даже люди из Астора, посланные взять меня по-тихому и выпытать, где лежит все добро. Даже по указанию Шидера или его начальства, которые вполне могли получить информацию о том, что было с собой у Старшего Рыжих. И что ключей на нем не обнаружено, что очень странно.
    Только кусок обрезанного шнурка на ремне.
    Тут нетрудно сопоставить мои усилия по подъему тела на причал и пропавшую связку ключей. И то, что у меня было время обчистить усадьбу в первую ночь, ведь и про снятый номер Шидер мог догадаться.
    Где-то же я переодевался перед и после боев в тот вечер. Сам еще и пригласил, чтобы совсем спалиться.
    Если заподозрить меня в ограблении усадьбы, то несложно будет найти людей, которые вспомнят, что во время выступления моей подруги меня там не было, в зале трактира, и что, я появился в самом конце.
    Но доказать в самом городе, по закону, трудно. Придется арестовывать и допрашивать, все сданное пойдет городу, а в темном месте можно и конкретно расспросить надежно зафиксированного пациента.
    Мысли лихорадочно пролетали по голове, я уже продышался и теперь бежал по редкому лесу, равномерно дыша и озираясь кругом. Плохо, что один из преследователей всегда имел зрительный контакт со мной, среди редких деревьев и невысоких кустов, и оповещал остальных, куда я бегу.
    Да, гонят меня к реке.
    После полутора километров бегства, я увижу воду еще через пять минут и что там меня ждет?
    Кинжал я держал в руке, была у меня надежда на быстрый удар маной среди деревьев, если кто выскочит прямо на меня и такое же быстрое лишение жизни неудачника.
    Еще начала теплиться надежда, что преследователи не знают, как я хорошо чувствую себя в воде и они позволят мне добраться до берега и нырнуть в воду. Под водой я смогу проплыть метров двадцать и потом, выныривая на секунду каждый раз, смогу укрыться в воде от болтов. Ширина реки в этом месте была под сто метров и если бандиты замешкаются с лодкой, и я доплыву до берега, то смогу добежать потом до заставы у моста.
    Если хорошо опережу лодку.
    Может, кто-то и прыгнет в воду за мной, поэтому кинжал надо оставить.
    Какой-то триатлон получится, в таком случае.
    Но надеждам на спасение не суждено было сбыться.
    Когда я начал подниматься на возвышенный в этом месте берег реки, бандиты хорошо меня разглядели и заулюлюкали. Я подумал, что они хотят лишить меня надежды на спасение, навязать свою волю и радуются, что мне некуда деваться теперь.
    Но я ошибался.
    Они давали сигнал другим действующим лицам и радовались, что эта часть задания выполнена и они могут перестать за мной гнаться, ведь работа для этой банды закончена.
    Между кустов мелькнуло что-то рыжее, и я не успел рассмотреть нового врага, как стукнула тетива и в нижнюю часть живота меня ударила какая-то серая молния. Ноги у меня сразу отнялись, и я с ходу упал на землю, пытаясь убрать от удара пострадавшую часть живота.
    Но у меня ничего не получилось.
    От вспышки боли я сразу потерял сознание и очнулся от той же боли, которая впивалась мне куда-то в позвоночник. Весь низ живота у меня был мокрый, я почувствовал, что меня куда-то тащат за руки, которые уже связаны.
    От нового удара спиной обо что-то твердое я опять потерял сознание и, когда очнулся, обнаружил перед своим лицом рожу Рыжего, поднявшего мою голову и злорадно скалящегося.
    Я сидел, упираясь спиной в дерево, и из низа живота торчал конец болта. Я не чувствовал ног совсем и понял, что мне конец. Пришло время умереть, как бы долго веревочке не виться. Они, все-таки, достали меня.
    Рыжих оказалось двое.
    Один из них развязал мне руки и приказал второму поднять меня повыше, чтобы я все мог увидеть. Меня схватили за куртку и дернули вверх, я снова потерял сознание от боли. Но этот благословенный миг продлился слишком мало и вскоре я почувствовал страшную боль в лице. Я дернул головой, но деваться было некуда, сзади я упирался в твердый ствол.
    — Очнулся, ублюдок. Хватит отрубаться. Тебе надо все прочувствовать на себе, — донеслось до меня через нестерпимую боль и один из палачей убрал свечу от моего носа. По ощущениям, они поджарили мне именно нос, там, где ноздри срастаются с губой.
    Боль была страшная.
    Но она не шла в сравнение с той болью, которою приносило мне любое шевеление и попытка вздохнуть. Где-то внутри живота зазубренный болт касался позвоночника, но благословенное беспамятство не приходило.
    Между двумя этими пытками я выбрал бы свечу, теперь муки от нее казались не таким и страшными.
    Я не мог свыкнуться с этим страданием и мечтал снова потерять сознание.
    Но не получалось, почему то. Видно, эту чашу страданий мне придется испить сполна.
    — Подожди, сейчас его подвесим и не будем спешить, — услышал я, — Ублюдку еще рано на покой.
    Один из Рыжих поднял за подбородок мою голову, и я обнаружил, что придавлен к дереву его лапой, которой он зафиксировал меня в стоячем положении.
    — Страшная смерть тебя ждет, будешь тут висеть примером остальным людишкам, как связываться с нами, кланом Разноцветных камней, — продолжал с той же интонацией выговаривать второй Рыжий, стоя от меня в паре шагов и разбирая спутавшуюся веревку.
    — Сейчас, растянем тебя на сосне. Выпустим кишки и обмотаем ноги. Потом разведем костер и будем радоваться, глядя, как ты плачешь, — продолжал он рассказывать, как я умру
    Конечно, я умру, ведь с болтом в кишках, пробившим мочевой пузырь и дошедшим до позвоночника — долго жить не рекомендуется. И совсем не хочется.
    Боль внезапно затихла и у меня получилось заговорить. Сначала с трудом, но потом все увереннее:
    — Но… Не надейтесь… Что буду умолять… Уродов… О пощаде… — прошептал я, глядя слезящимися глазами на обрыв за спиной Рыжих.
    — Я сам прикончил… четырех тварей… Остальных убили по моему доносу, — с торжеством человека, которому теперь почти нечего бояться, я смотрел на лица Рыжих.
    — Скоро ни одной твари не останется… Всех передавим, как клопов, — что-то на меня напало поговорить перед смертью.
    Глядя, как меняются лица моих палачей, мне хотелось засмеяться, но я не стал этого делать, ибо боялся снова потерять сознание и очнуться уже в подвешенном состоянии.
    Беспомощный и беззащитный.
    Я протянул вперед руки, которые висели вдоль тела, с помощью маны, с намотанной на одной из них веревкой и потратил, всю оставшуюся, ману на удар прямо передо собой. Больше она мне не пригодится.
    Один Рыжий пролетел метров десять. Тот, который ближе стоял ко мне и придерживал, прежде, чем рухнул в воду с огромной высоты. Он не пискнул, не издал ни звука, видно, уже был без сознания от удара.
    Второй, стоявший ближе к обрыву — полетал поменьше, вперед спиной спланировав с обрыва.
    Намотавшаяся на руку веревка дернула и меня вперед с неотвратимой силой. Пролетая над обрывом, над хорошо видными гнездами ласточек и стрижей, я успел порадоваться своей героической тризне:
    — Еще двое, — прежде, чем сильнейший удар выбил навсегда сознание из моего израненного тела.
    

   

   

    

     Глава 14 ГДЕ Я?
    

    

    Пробуждение было непростым и совсем не приятным.
    Комок подступил к горлу и я, боясь захлебнуться, с трудом приподнялся, опираясь на локоть левой руки. Откинулся, как смог, подальше от места, где оказалось мое тело в момент пробуждения.
    Тошнило меня долго и обильно, брызги разлетались, попадая на руку и пачкая одежду, но остановиться я не мог, пока желудок полностью не выкинул все содержимое.
    Выпрямился и попробовал сесть, но в голове зашумело. Только и смог, что не удариться сильно головой, откидываясь обратно в лежачее положение.
    В голове не было ни одной мысли, только туман, белая пелена и больше ничего.
    От поверхности, на которой лежало тело, шло очень приятное тепло и вскоре веки сомкнулись, человек уснул.
    При следующем пробуждении я вспомнил полет, закончившийся ударом, свечу, болт в животе, боль и страх, погоню, смерть лошади, Сторожку, пиво в трактире, тайник с камнями, долгую дорогу из города, склады, женская головка на подушке рядом и, больше ничего.
    Тепло снизу зовет расслабиться и закрыть глаза, я не вижу причин сопротивляться зову, тем более, что вокруг полная темнота.
    Следующее пробуждение. Первая мысль — я упал в воду с большой высоту, уже умирающий.
    Почему нет боли? Где вода, кто достал меня?
    Почему вокруг так темно? Я, что, умер?
    Осознание мышления приходит позже. Я могу думать, я что-то помню. Что-то плохое. Я проиграл и, поэтому, умер.
    Но я — не мертвый.
    Меня же тошнило, и я чувствую запах рвоты рядом со мной.
    Неужели Рыжие уроды… Кто это такие?
    Неужели они воскресили меня для вечной муки?
    Что, я — зомби?
    Я трогаю свое лицо. Оно гладкое и под носом ничего не болит, на месте страшного ожога перед смертью.
    Еще, оно — теплое. Зомби не бывают теплыми, вроде так.
    Ощупываю себя и со страхом дотрагиваюсь до промежности. Хотя, чего я боюсь, я же поднимался на локте, я могу шевелиться, могу трогать себя и внизу живота не торчит хвостовик болта.
    Я — не парализован, могу шевелить ногами. Пробую поднять ногу, что-то мешает мне и тут раздается скрип. На ноге одето что-то неуклюжее и скрипучее, на второй — тоже.
    Не помню, что это такое. Но, могу вспомнить, когда увижу.
    Под рукой шелестит странный материал, такого здесь не должно быть, это же синтетика, откуда она взялась в Черноземье? Синтетика?
    Черноземье… Я повторяю это слово и картинки бегут перед глазами, открытыми в темноте.
    Корт, стоянка, Гильдия, молодая девушка в поселении, красивая, что-то ей обещано, Мечник, удар в шею, золото, костер со сладким запахом, Сторожка, молодые парни должны сегодня умереть..
    Точно, я только что был в Сторожке, привез навощенные таблички с какими-то списками. Потом обед, выезжаю за ворота, мужик навстречу, болт торчит в голове Криты, я бегу и попадаю в засаду. Лица Рыжих и последний всплеск маны.
    О, я же Маг, я смог скинуть двух врагов в омут с огромной высоты, и сам туда упал. Меня сдернула веревка, привязанная на моей руке, но сейчас ее нет.
    Где же я? Что со мной?
    Я уже утомился и хочу замереть на теплом… на чем на теплом?
    Задаюсь вопросом и снова засыпаю, ведь здесь хорошее место, здесь надо спать.
    Очередное пробуждения, сверху можно рассмотреть колонны, гладкие, коричневого цвета…
    Я в Храме!
    Как я сюда попал?
    Меня подняли из воды и отвезли, нет — отнесли в Храм, и он меня вылечил и оживил?
    Мысли, еще смутные и разбегающиеся, не мешают услышать шелест воды, и я понимаю, что до сумасшествия хочу пить, поднимаюсь и соскакиваю на пол.
    Глухо бухают сапоги. Я опускаю глаза и вижу знакомые камуфляжные штаны и серые сапоги, на мне дождевик, под ним — знакомая куртка. На Столе лежит смутно знакомый в темноте рюкзак и, не верю глазам, — полено.
    Что за черт? Я, что, проспал и все это мне приснилось? Все эти полгода жизни в Черноземье?
    Это моя одежда, в которой я попал с берега Вуоксы в мир Черноземья.
    Почему я в ней, ведь прошло шесть месяцев с тех пор?
    Хотя, какая разница? Главное — другое.
    Почему я жив, если я уже умирал, у меня почти отказали все конечности и только руки я немного ощущал в последний момент. Еще точно работало зрение, слух и обоняние, ведь у того Рыжего, державшего меня прижатым к стволу сосны, сильно воняло изо рта.
    Странно, что я почувствовал это зловоние и сейчас вспомнил его, память работает как-то избирательно, хотя и понятно. Ведь самым последним ощущением было облегчение от скорой смерти и избавления от уже невыносимых мук. Я должен был упасть, где стоял, после того, как державший меня Рыжий улетел, смешно кувыркаясь, в пропасть.
    И что потом? Появились бы новые мучители, или поднялись наверх те загонщики, чтобы доделать свою работу? Я и так умер бы через пять или десять минут, от внутреннего кровоизлияния, наверняка, потеряв сознание после удара о землю.
    Но я пролетел следом за веревкой и упал в воду не так далеко от берега. Хотя, момент падения я не помню, потерял сознание на подлете.
    В той жизни я точно умер.
    Почему же я живу, хорошо себя чувствую, и кто я такой, вообще?
    Пока в голове нет полной ясности, мысли путаются и вспомнить ту часть жизни, которая была перед смертью, получалось не очень хорошо.
    Я напился в источнике, почему-то зная точно, что он находится за моей спиной и пить из него — безопасно.
    Снова улегся на теплое ложе и уснул.
    Когда проснулся в очередной раз, осознал, что мысли пришли в порядок, вспомнил свое имя, Ольг Прот, Олег Протасов.
    Вспомнил, в общем, то все.
    Только вопросов меньше не стало.
    Если я умер на берегу Протвы, то как я очутился здесь, в Храме, на Столе, целый и невредимый, в земной одежде, пластиковых сапогах.
    Что это за временной прыжок назад?
    Или, весь этот прошедший период в полгода мне приснился?
    А я никуда не выходил, не учил язык, не добывал зверей и птиц, не победил Корта на ветвях сосны-ели. Не было ничего, ни Ланы, с молодым и гибким телом, ни Гриты, с ее голосом и трудным характером.
    Хотя, я могу все быстро проверить, стоит мне сказать несколько фраз на местном языке. И я сказал, и на местном, и на русском продублировал свое удивление, тем, что, жив, здоров и даже не осталось следов от ран, или мозолей от копья.
    Я полностью такой, как попал в этот мир. Рюкзак набит тем же добром, что и на земле, неработающий телефон и работающий фонарик, деньги, карточки, паспорт и права неотличимы от настоящих, даже полено абсолютно, один в один, не отличается от того, которое попало со мной, грибы в корзине оказались свежими и были срезаны не позднее сегодняшнего утра.
    Все материальное было земное, но в голове осталась информация о новой жизни.
    Да, я же теперь — Маг! И я сразу проверил Храм магическим взором.
    Теперь я могу видеть эти сенсоры, как их можно назвать, те участки камня, на которых горят знаки. Один около входа, в правом верхнем углу, второй на Столе, третий напротив Стула, немного вправо от спинки, про наличие этих светящихся знаков, я помню. Но появился и еще один знак, горящий на стене напротив Стола, там, куда указывали ноги, после пробуждения.
    Маны у меня осталось чуть-чуть, только бросить магический взгляд вокруг.
    О, я даже и это могу определить!
    Уроки Мага третьей ступени Кремера не прошли даром, что-то я могу сделать, хотя потратил всю ману на последний удар. Который отправил в небытие двух Рыжих, решивших мне отомстить.
    Что ж, у них это получилось, вся операция проведена на высоком уровне, я оказался беспомощным овощем, которому осталось помучаться, сколько бог даст и изуродованным куском плоти продолжать висеть на дереве над обрывом, как напоминание всем, что Северяне долгов не прощают и всегда воздают должное своим врагам.
    Те, двое, точно погибли, сильный удар и падение с двадцатиметровой высоты в глубокую воду, не оставляли шанса на спасение. На обоих одеты кольчуги, насколько я помню, и, всего скорее, они должны лежать на дне реки. Вес брони не оставлял возможности выжить в воде, тем более, после такого полета и такого удара.
    Теперь, как мне узнать, где мое прежнее тело? Болтается на веревке над телом одного из Рыжих, или оторвалось от него и лежит на дне, чтобы всплыть со временем. Распалось на молекулы, когда я начал возрождаться здесь, в Храме.
    Куда пошли загонщики, нанятые Рыжими для моей поимки?
    Поднялись они на обрыв над рекой и констатировали пропажу всех действующих лиц или просто поскорее скрылись, ведь работу свою они выполнили и должны теперь быстро уходить от возможной погони. Расчет Рыжие могли провести и там, где подстрелили меня, они могли уплыть или просто уйти с места осуществления мести. Они видели, как меня подстрелили, и чтобы не произошло на обрыве, я точно не мог выжить, они это знают.
    Это важный вопрос.
    Версия, что бандиты работают по заданию города, оказалась несостоятельной.
    Где же Рыжие нашли их, в Асторе, на Севере или привезли из Бейств или даже Астрии?
    Они могли поднять наши тела, ради добычи того, что было у Рыжих с собой и на себе, у меня ничего ценного не было в кошелях, кроме горсти серебра.
    Если я хочу жить спокойно и счастливо в Асторе и других землях рядом, мне надо увидеть, что стало с телами, упавшими с обрыва, еще очень желательно найти бандитов и всех убить.
    Не вступая с ними в разговоры и расспросы.
    Ладно, пора перестать так сильно думать, голова уже кипит. Время идет и, раз я снова в Храме, мне просто необходимо пройти все круги процедур на Столе. Тем более, проверить, насколько я стал сильнее и физически и, так сказать, магически. С новым горящим знаком на стене разберусь попозже, мне кажется, я догадываюсь, что там меня ждет. Но, сейчас, я не готов к этой возможности.
    Котелок набран, ножом и платком почищена левая сторона Стола.
    Все, я вызываю, уже гораздо быстрее, чем раньше, появление символов на стене. Они те же, я снова зажимаю, как говорится в прежней жизни, клавишу с человечком. Она горит, потом гаснет, знак Стола зовет меня на знакомое место.
    Все, как всегда. Замираю на Столе и падаю в сон.
    Когда просыпаюсь, мне кажется, что прошло не так много времени, как в первый раз. Тогда день превратился в вечер, а сейчас, в Храме стало немного светлее и все. Раннее утро перешло в позднее.
    Проверка на пристенном компьютере показывает, что моя одна восьмая Силы выросла аж до трех восьмых!
    Ого, в три раза увеличилась!
    Почему это так, мне не понятно, может из-за убийства двух Кортов, шести Рыжих, нескольких Крыс и частых побед в круге над сильными соперниками.
    Ладно, констатируем — подъем крутой, идем дальше. Может, мое магическое настоящее сыграло решающую роль в таком резком повышении уровня Силы и скорости процедуры на Столе.
    Значок Энергии так же позвал меня на Стол. Когда просыпаюсь, свет под потолком Храма не сильно изменился, пожалуй, остался прежним по яркости Ариала. Выпиваю весь котелок и проверка показывает более умеренные успехи, только одна восьмая после прежних одной шестнадцатой энергии.
    Не так все просто с этой характеристикой. Впрочем, я и не занимался тренировкой именно этой стороны своего тела.
    Без серьезной работы, под руководством опытного наставника-Мага так просто эту характеристику не поднять.
    Теперь третий значок и все повторяется, котелок, Стол и сон.
    Вот теперь немного стало темнее, похоже, что больше времени прошло.
    Овал показывает вместо одной шестнадцатой очень неплохой уровень, три шестнадцатых овала. Если это обозначение магической силы, то, примерно, это между первой и второй ступенью. Как, и должно быть.
    Ну, что же. Я зафиксировал изменение в своих способностях.
    Если бы, остался на Севере, наверняка был бы повыше по всем уровням, но и жизнь была бы гораздо тоскливее. С другой стороны, точно не вступил бы в крутую конфронтацию с Рыжими и был бы сейчас жив и здоров.
    Хотя, я и так в порядке, только не понимаю. Почему?
    Это, конечно, очень важно. Гораздо важнее всего, что я приобрел, всех моих успехов в новой жизни.
    Но, тогда, я сделал такой выбор, не предвидя проблем в будущем, поэтому и горевать не о чем.
    Теперь я понимаю, что лучше мне было откровенно поговорить с Северянами, даже после начала смертельной вражды, и есть большая вероятность, что они перестали бы за мной охотиться. Поговорить до убийства той ночью двух первых Рыжих.
    Большая, но не стопроцентная. Что у них в голове, человеку не понять.
    Ладно, не о том думаю. Что случилось, то случилось.
    Остался бы в реке раков кормить, если они здесь есть, то и проблем бы больше не было. А, теперь, они есть.
    Мне надо до ночи ускоренным шагом пройти до стоянки Охотников, вроде, какие-то старые вещи там оставались и пара мокасин тоже, снятая с погибшего напарника Тонса. В моем прежнем, нынешнем виде, мимо Сторожки лучше не пробовать гулять. Если встречу своих, объяснить точно не смогу, почему я одет так.
    Проверка самого Стола показала, что сила использования тоже поднялась с одной четвертой до одной второй, то есть половины его мощности.
    Это радует.
    Теперь к новому светящемуся значку. Нажимаю на него и через полминуты в стене открывается, как бы дверка лифта, две половинки заходят в стены, образуя ровный квадрат где-то метр на метр.
    Получается, если в эту нишу забраться и знать, как управляться со значками на верхней стене или потолке.
    То можно вернуться в свой мир, на родную Землю.
    В ногах сразу появилась слабость, захотелось присесть на Стол, и морально приготовившись, забраться в эту капсулу межпланетного перемещения. Можно даже ничего не нажимать, авось, устройство вернет меня тупо на Землю.
    Такой вариант есть, но я все же не буду так рисковать.
    Я же ничего абсолютно не знаю, сколько в аппарате вариантов разных миров, может, их десятки или сотни. Ткнуть пальцем наугад и попасть в гораздо более опасный, несправедливый, по сравнению с Черноземьем, мир.
    Здесь я хорошо прижился, получаю удовольствие от многих вещей, меня ждет Грита, приятели, хорошая работа, сила, и даже магия дружит со мной. И я знаю, куда идти, чтобы получить знания.
    Надо только порешать новые проблемы, разобраться с теми, кто упал в Протву, с их телами.
    Разобраться с загонщиками, что вполне возможно. Или самому напасть внезапно, или подключить Гильдию, где мой статус теперь только немного ниже Старших.
    Поэтому я быстро собрался и с рюкзаком за спиной, неизменной корзиной в руке, подошел к Двери.
    

   

   

    

     Глава 15 ОТ ХРАМА ДО РЕКИ
    

    

    Стоя перед Выходом, еще раз проверил, все ли я сделал, что мог, в Храме?
    Вроде все, прокачался хорошо, стал значительно сильнее физически и магически. Энергия тоже выросла, хотя и скромнее, ну, так ведь я — самоучка.
    Теперь у меня локальная задача — добраться до стоянки, чтобы обзавестись местной одеждой и обувью, переночевать с определенным комфортом, приготовить горячую еду, выбрать нормальное оружие.
    Если я возродился через небольшой срок после гибели, то двигаться к обрыву, заняться подъемом тел, с ними не должно произойти такого уж фатального разложения.
    Зачем мне это нужно? Да, много зачем.
    Хотя эта процедура и крайне неприятная, искать в мутной воде свое бывшее тело.
    Главное — это узнать, есть ли оно? Если есть — то значит, что я — Копия!
    Но копия этого тела или того, которое осталось на берегу Вуоксы? Не знаю, зачем мне это надо, но почему то хочется знать наверняка. Раньше я не задумывался, что означает появление меня в Храме. Было как-то легче думать, что технология пришельцев перенесла меня целиком с остальным барахлом в новый мир.
    Теперь же мое возрождение означает, что сюда прилетел какой-то числовой или знаковый код. Созданный для такого действа Храм просто меня распечатал, как на ксероксе. После сканера в саркофаге на Вуоксе.
    Думать так — очень неприятно. Получается, я — не тот Олег Протасов, которым я себя ощущаю
    А его клон. Как в *Звездных Войнах.*
    Подумаю про это на досуге, когда увижу, что там, под обрывом.
    Еще мне нужна моя одежда.
    Да и по трупам Рыжих может, что прояснится.
    Если — время сильно другое, то придется очень думать. Хотя версия с моим пленением и нахождением в лапах бандитов какой-то определенный срок, вполне жизнеспособна и через неделю, месяц и даже более. Точно это узнать я смогу на стоянке, если кто-то там будет, либо по косвенным признакам.
    До обрыва тоже надо дойти, может, и удастся найти что-то оставшееся на дне. Хотя, как искать в мутной холодной воде, пока не могу сказать.
    Пора на воздух, времени подумать у меня будет много и по дороге, на быстрый спуск потребуется часов пять-шесть. Стемнеть успеет, но у меня есть фонарик, подсветить дорогу.
    Кусок стены опустился тоже гораздо быстрее.
    Я вижу знакомую картину, те же камни перед Входом и никого нет.
    Выхожу и сам закрываю дверь за собой.
    Оглядываюсь вокруг, нахожу положенный во втором ряду сигнальный камень, он на месте, но немного все же показывает мимо знака. Поправляю его, мало ли буду бежать совсем истощенный магически, он еще может и понадобиться, чтобы не тратить время.
    Середина дня после обеда, если судить по положению Ариала на небосклоне, часа четыре до начала сумерек. Воздух неплохо прогрет, снежные шапки на склонах гор выше не изменились, может, немного уменьшились, как и положено долгим летом. Но утверждать определенно не стану, память — странная штука. Особенно у такого, как я.
    Начинаю спускаться, осмотревшись с края склона. Вокруг все по-прежнему, следов новых не видно, да и какие следы на каменных осыпях.
    Иду быстро, сложных или опасных мест на спуске нет, в прошлый раз с таким не сталкивался.
    Через четыре часа дохожу до места первого ночлега, начинает смеркаться. Но и я уже почти пришел, скоро пробираюсь, уже осторожнее, мимо лужи с первым источником. Теоретически, там может кто-то из Гильдии сидеть в засаде, да и не только из Гильдии. Охотиться на тех же горных баранов.
    Ловушек и петель не раскидано, все в порядке, следов животных на водопое хватает, выделяются более глубокие отметки от копыт баранов.
    Да, я стал гораздо опытнее и наблюдательнее после двух месяцев в Гильдии.
    Перед своим тайником немного размышляю и прихожу к выводу, что доставать мне из него ничего не надо, у меня все такое же добро есть. Возиться, раскапывать, потом закапывать и маскировать — лишние хлопоты. За полгода, прошедших с тех пор, даже Охотники не определят, что здесь что-то закопано. Посмотрим, что я найду на стоянке, тогда и буду думать. Пока выпиваю всю воду, оставшуюся после дороги и начинаю спуск мимо едва видимых костей большого Зверя и через еще одну рощу подхожу к стоянке.
    Напрягаю обоняние и свою способность, но ни запаха мяса, ни отклика на чье-то присутствие не получаю.
    Отлично, то, что надо уставшему путнику и заново родившемуся члену Гильдии Охотников.
    Скоро уже перелезаю через ворота, невольно глядя в сторону маленького кладбища, появившегося при мне. Не хотят ли по ночам духи мертвых Охотников питаться от живых? Или просто попугать?
    Скоро узнаю.
    На стоянке все так же, как и когда наш караван уходил с нее. Вскрываю глубокий погреб, достаю котел, крупу и приправы, кулеш мне не сварить, мяса, конечно, не оставлено ни кусочка. Ничего, наемся и каши с маслом, да запью травяным чайком, заодно котелок использую по назначению, раз уж он со мной.
    Стемнело, но с фонариком красота — хлопотать над ужином, ходить в отхожее место и стирать одежду.
    Достал, конечно, себе копье из тайника, буду поувереннее чувствовать себя ночью и весь путь до реки. Пока каша варится, размялся и повторил комбинации. Что-то помню, мышечная память присутствует, только ладони не очень готовы к таким упражнениям.
    Заодно вспомнил, что после Стола не проверил свою ману ни разу, заглянул в себя и хороший сюрприз меня ждал на сладкое, мой резервуар заполнен полностью.
    Это очень здорово, если что пойдет не так, могу вволю попользоваться, тем более, теперь объем маны явно больше моих прежних, довольно жалких способностей. Усиление, после процедур в Храме — очень наглядно.
    Лег на ночлег в своем шалаше, на том же матрасе и подушке, что и раньше. Достал тоже из погреба, отсыревшие немного, но ничего, пока висели на ветерке, просохли.
    Нашел и мокасины, оставшиеся после обоих погибших Охотников. Забирать их не стали, тогда носить было некому, так, чтобы срочно. А мне они нужны. От Тонса маловаты оказались, а вот от напарника — в самый раз подошли. Брезгливость своей историей вызывают, но деваться особо некуда. Постирал, как смог, как и драные порты и такую же рубаху, найденные в погребе, повесил сушиться. К утру высохнут, на местном теплом сквознячке.
    Ночь прошла спокойно, шумел ветерок, включил, как смог, свою способность обнаружения эмоций. Посреди ночи она меня разбудила, моя паранойюшка почувствовала пробежавшую мимо местную, серую лису. И она тоже хорошо подросла, моя способность. Соответственно моему возросшему уровню, как Мага. Теперь можно во время сна ставить, как охранное заклинание.
    Утром поел, переложил остатки каши в свой котелок, помыл котел и убрал все обратно, оставил себе крупы с маслом, прихватил глиняную бутыль для воды с собой.
    И копье, конечно.
    Духи не приходили, да и ко мне, какие претензии могут быть? Отомстил за обоих Охотников. Сам, лично и беспощадно. Помогать должны такому хорошему человеку и неугомонному мстителю.
    Теперь мне надо держать курс на Сторожку, так, чтобы обойти ее километров на пять слева и выйти к обрыву вдоль по реке. Фонарик лишний раз не разряжал, пользовался умеренно, он даже в воде может светить, все соединения на резиновых прокладках. Продержится, какое-то время.
    Сколько мне шагать, точно не знаю, полдня или весь день. Хорошо, что набитая тропа есть, местами теряется, потом снова появляется, ведет прямо к Сторожке. Поэтому, когда пошла равнина и кончились предгорья Сиреневых гор, я нашел приметное место, под огромной сосной, выделяющейся своими размерами на большой территории и, используя топор, в корнях выкопал яму, куда и сложил все добро, кроме упаковки таблеток, фонарика, топора и ножа, еще бечевки. Засыпал землей, заровнял и подмел веткой, как смог.
    Теперь, если что, поближе бежать до тайника, и еще один в запасе есть. И алмазы припрятаны недалеко, но надо перенести сюда, перед Сторожкой они тактически неправильно спрятаны, на случай большого шухера. Да и золотых тайлеров тоже надо в тайник положить, да побольше.
    А то еще такой поворот случится, по времени то я не знаю, сколько дней прошло, может, в моей комнате уже кто-то и живет. И очень радуется качающемуся кирпичу и припрятанному золоту. Ну, скорее всего, Клоя золото найдет, во время уборки, и точно Грите отдаст. Но и Грита, возможно, в таком случае, спит с кем-то другим, уже и не факт, что захочет вернуться.
    Не беда, для нее есть у меня средство приворотное.
    Скоро я вышел на дорогу, ведущую к Сторожке и пересек ее, углубившись в лес. Рано мне еще со своими встречаться. Хотя уже и не так критично, что-то наврать, почему в старых, убитых шмотках, с копьем гильдейским, смогу, без проблем.
    Если меня заарестуют и обыщут, топор и нож, особенно фонарик, сложно будет объяснить. Подумал, что могу свалить на воображаемого беглеца из Сатума, который захотел меня убить. Сам его прикончил и вещи забрал, типа. Все это, после бегства от похитителей. Так будет складно выглядеть. Или, можно и про похитителей приврать, что вещи с них добыл, когда они расслабились и плохо связали на ночь.
    Если все вчера произошло, то поисковые партии рыщут около Сторожки. Но, всего скорее, по следам дошли до обрыва и теперь бегут за загонщиками. Наши то следы пропали, только за ними погоню пустят.
    Через час осторожного движения блеснула гладь реки, дошел, слава богу. Еще через какое-то время разглядел впереди тот самый обрыв, в полутора километрах от меня. Недалеко ушел, смог без большого крюка в сторону выйти на место.
    Усилив осторожность и свое чутье, подошел поближе. Нет, с этой стороны и на вершине никого, только если с другой стороны кто затаился. Зачем, вот вопрос, но нелогично это.
    Поднялся почти до самого верха и снова прислушался, все равно никого рядом нет.
    Подошел к кромке обрыва и не спеша рассмотрел место, вот кровь моя, почти уже невидная, даже капли воска от свечи видны, а самой свечи нет, забрал кто-то. Здесь все и произошло, вон как натоптано. Сосна две нижние ветки невысоко раскинула, на них я должен был висеть куском мяса. И висел бы, если не небольшой запас маны.
    Что-то все время Рыжие знакомятся со мной и моей магией перед смертью. Место, видно, такое.
    Заглянул сверху на реку, не видно никого и ничего. Скинул ветку вниз, течение медленное и здесь еще и закручивается, глубокий, похоже, омут.
    Так, откуда спуститься к воде и где проводить поисковую операцию?
    С правой стороны удобнее, есть небольшая отмель около берега, это видно отсюда. Слева отмели не видно и чуть дальше, но, мне кажется, там немного безопаснее будет, да и кусты над водой висят, можно затаиться, если первый кого увижу или услышу.
    Решено, заходить в воду слева буду.
    Пришлось попотеть, чтобы спуститься, прошел по кромке воды почти под вершину обрыва. Потрогал водичку, терпеть можно, градуса двадцать четыре будет. Нырять буду в рубахе и портах, только мокасины сниму. Проверил фонарик на герметичность, на полуметре воду держит, это уже хорошо, светит слабо, конечно. Плохо, что светило тут водную гладь не просвечивает, только вечером лучи упадут на воду под обрывом.
    Ждать до вечера не хочу, все желание пропадет, и так себя заставляю.
    Помолясь, присел в воду, холодновато все же, долго нырять не получится и поплыл по течению, немного шевеля руками. Видимость есть на пару метров, вода не прозрачная, как, в порту, но и не совсем мутно, плыву вдоль берега. Дно уходит постепенно вниз, глубина уже метра три, видна здоровая яма, намытая течением в омуте. Пока плыву вдоль берега, надо осмотреться, да и вода уже кажется не такая холодная, попривык немного. Пока ничего не видно, ведь только рядом с собой что-то можно разглядеть. Фонарик неплохо светит на метр где-то, не дальше.
    Омут, как есть, мутноват, хорошо, что помню, куда, примерно, упали оба Рыжих. Один, получается, далековато улетел, похоже, что на край омута. Зато второй должен по центру лежать, и мое бывшее тело будет плавать рядом с ним, если веревка не порвалась. Хотя, она крепкая была, чего ей рваться.
    Зубы начинают постукивать, очень не хватает лучей светила и страшно мне. Поднимаю голову и вижу, что под берегом есть небольшая кромка свободного места. Можно туда спрятаться, теоретически, только половина тела будет в воде, долго не просидишь так.
    Теперь хочу проплыть по центру омута, что-то больше нет желания долго здесь оставаться, в такой воде найти можно только случайно. И очень-очень не по себе.
    Толкаюсь от берега, десяток метров плыву не спеша, иногда поднимая голову, чтобы вздохнуть. Когда снова опускаю ее, в очередной раз, вздрагиваю в ужасе. Прямо перед моим лицом виден кусок ткани, натянутый на что-то непонятное. Снова поднимаю голову и пытаюсь отдышаться, протягиваю руку в направлении, где мне показался кусок знакомой ткани и нащупываю твердое тело под тканью. Что это такое, мне не понятно, и я пытаюсь подтянуть его к себе, это мне плохо удается, эта штука сопротивляется моим усилиям сдвинуть ее с места, поддается понемногу и снова тянет меня обратно.
    Так дело не пойдет, бечевку я с собой не взял сразу, побоялся запутать ее по корягам. Поэтому плыву дальше, отпустив нащупанный предмет, и вскоре стою на берегу под кустами, по колено в воде. Зубы стучат, то ли от страха, то ли от холода. Скорее, от всего вместе.
    Разрываю упаковку бечевки и пытаюсь сделать петлю на конце, что у меня все же получается. Привязываю веревку к кустам, отпустив по воде петлей десяток метров, которые достигают середины омута. Плыву медленно, чтобы не промахнуться мимо цели, но, в запомненном месте, ничего нет, проплываю еще пару метров и снова кусок ткани появляется передо мной. Перебираю рукой по твердому под тканью и вскоре это твердое кончается, я поднимаю его, человеческая ступня появляется перед глазами. Из последних сил продеваю ее в петлю и сразу уплываю. Мне жутко оставаться на этом месте, так и видится, что покойник вот-вот утащит под воду.
    Доплыл до берега в легкой панике, кажется, что мертвецы тянут руки ко мне. Выпрыгнул даже на берег, с шумом раздвигая ветки кустов. Стоя на берегу, я успокаиваюсь и начинаю подтягивать бечевку. Теперь мне легко это делать, твердая почва под ногами дает надежную опору. Поначалу цепляясь и пугая меня не на шутку, бечевка все же подтягивает ко мне груз. Вот я вытаскиваю ее всю и вижу под водой ногу в гильдейских портах, оголенную до колена. Но груз серьезно цепляется за что-то и мне приходится спуститься в воду и тащить за ногу, упираясь изо всех сил.
    Я больше не смогу себя заставить повторить все это еще раз.
    Наконец, тело подается, и я вытаскиваю его на мель под берегом. Тело в гильдейской одежде лежит на животе, одна рука, правая, вытянута вперед, что-то там цепляется, на руке видна веревка.
    Я переворачиваю тело на спину и смотрю на свое бледное, бескровное лицо.
    

   

   

    

     Глава 16 ХЛОПОТЫ С ТРУПАМИ
    

    

    Да, это настоящий, вчерашний я, никаких сомнений быть не может. Под носом страшный, уже размокший ожог, последний подарок от Северян.
    Я сижу на берегу и смотрю на то, что лежит передо мной, что осталось от меня, продуманного и практичного парня, за полгода сделавшего себе отличную карьеру в Черноземье.
    Но, совершенно случайно, перешедшего дорогу мстительному клану Рыжих уродов, как они себя называют — клану Разноцветных камней.
    Называли, если точнее сказать.
    С теми, кто был рядом, я справился, во многом, с помощью удачи. И удачного поста наблюдения. Еще настоящих, бесстрашных парней — Кроса и Драгера.
    Но, те, кто были вдали, смогли узнать все, что надо, и приговорить меня.
    И привести приговор в исполнение, пусть и ценой смерти исполнителей.
    Я спускаюсь на мелководье, перехватываю веревку, срезаю с моей бывшей руки и подтягиваю тяжелый труп Северянина на мелководье. Он тоже прихвачен за руку, и я тащил его по дну, на нем много мусора и веток, черных и осклизших, давно пролежавших на дне.
    Веревка мне нужна, чтобы вытащить мое бывшее тело наверх и похоронить там, немного в стороне от каменистого склона. Я думаю, что это надо сделать обязательно, иначе не могу поступить с собой.
    Распутываю веревку, стараясь на касаться руки утопленника, потом мне это надоедает, и я просто разрезаю ее. Снова связываю, продеваю под мышки через грудь моего предшественника, и затаскиваю сначала в кусты, перебрасываю концы повыше и вытаскиваю на более-менее ровное место, где придется сделать все, что нужно.
    Вытаскиваю, поднатужившись болт из низа живота, долго смотрю на него. Болт обычный, не бронебойный и не срезень.
    Похоже, Рыжие знали, что я катаюсь без кольчуги, и не хотели, чтобы я быстро истек кровью. Кто-то хорошо за мной проследил и все доложил этой банде уродов.
    Стаскиваю тело вниз, к подножию склона и копаю могилу, осторожно срезая верхний слой дерна. Тело надо бы сжечь, конечно, оставлять в могиле моего двойника — это опасно. Но сейчас я могу сделать только это, разводить большой костер, гораздо опаснее, дым точно привлечет сюда Охотников, и они зададут вопросы, на которые я опять не смогу ответить.
    Через час неглубокая могила готова, еще много времени занимает снятие одежды с тела и облачение его в мои лохмотья, найденные на стоянке. Заваливаю могилу и аккуратно раскладываю сверху куски дерна. Через пару дней трава на нем засохнет и пятно могилы начнет выделяться на общем фоне. Хорошо, что место безлюдное, путешественники и грибники здесь не хотят, а от Гильдии мне маскировку не навести, как не старайся.
    Голышом, только в земных трусах-боксерах, стираю одежду и развешиваю ее сушиться под яркими лучами светила, вывернув наизнанку. Часок и ее можно одеть без сильного чувства брезгливости. Болт пробил низ рубахи, дырка небольшая и кровь в воде вся смылась. Можно прикрыть курткой и поменять в Сторожке, но потом рубаху сжечь или закопать придется.
    За всеми хлопотами и заботами день начал клониться к вечеру, и я поспешил заняться трупом Северянина. Ариал перебросил свои лучи через склон и осветил место, где он лежит. Пояс не соскочил с тела во время волочения по дну, но уже сполз опасно низко. Сняв пояс, я забросил его на берег. На щиколотке нашелся и небольшой кинжал в ножнах, хитро крепившихся к ноге. Это тоже на берег.
    Под рубахой виднеется кольчуга, и как я не тороплюсь закончить обыск, придется вытряхивать тело из нее. Посадил его, уперши спиной к берегу, только так смог понемногу стащить кольчугу.
    Вещь ценная, будет мне напоминанием, что с Рыжими надо покончить со всеми. Добраться до Талака и там поднять власти на истребление гнезда этих уродов. Ну, это в планах, там то я ни разу не важный чиновник буду.
    Когда власть прознает про организованное нападение на чиновника моего ранга, покоя уродам нигде не будет. Тем более, у них есть, чем хорошо поживиться местным органам правопорядка.
    Те, которые в Гардии делают вид, что воюют с Магами и Крысами, узнав о разгроме остальных гнезд, просто уйдут на Север. Хотя, лучше бы это не допустить.
    Мои личные враги мне там ни к чему. Но вариантов я пока не вижу, если добраться до Гардии и начать вырезать Рыжих, остальные защитники города будут сильно против.
    Кольчуга снята, труп обыскан и я, с облегчением, сталкиваю его в воду. Полежит немного и всплывет, раздутый, отправится в путешествие к морю. Моюсь напоследок, после всех этих похоронных процедур и замираю на берегу, рядом с сушащейся одеждой.
    Отдыхаю и достаю котелок с кашей, подкрепляюсь не спеша.
    Скоро начнет темнеть, мне до Сторожки километра три-четыре топать и лучше прийти туда не в полной ночи.
    Прячу нож, фонарик и бечевку в котелок недалеко от могилы, топориком рыхлю землю для нового тайника и потом кладу его сверху, присыпаю почвой и подметаю вокруг. Прощаюсь с моим предшественником, и спешу выйти на дорогу. Ножны приспособил себе на правую щиколотку, в руке копье, одежда просохла, мокасины уже свои одеты, поудобнее.
    Есть времени примерно час у меня — придумать правдоподобную версию про нападение. И еще, где я пропадал два дня.
    Скоро выхожу на дорогу, подхожу к месту смерти лошадки и вижу разделанный скелет. Лошадиное мясо считается в Черноземье деликатесом, естественно, лошадку разделали. Значит, быстро ее нашли, не на следующий день, погоню тоже быстро пустили, могут догнать загонщиков, могут и языка привести в Сторожку.
    Вот он будет удивлен моим здоровым видом и румяным лицом, обязательно громко удивится. Лучше мне прийти, рассказать о своих приключениях и свалить со Сторожки, хоть к Сохатому переночевать пойти. Посижу, пивком и ресой отпраздную свое третье рождение, второе в этом мире. Может, кто на подводе поедет в сторону города, с ними напрошусь.
    Надо мне отдалится от своих гильдейских подальше, ведь если приведут, или на месте поспрошают, как следует про меня, загонщики молчать не будут, расскажут, что меня Рыжие подстрелили и утащили пытать перед смертью.
    Но ведь может поиски закончены и все, что надо, Гильдия узнала. С другой стороны, можно утверждать, что не подстрелили, а оглушили. А, когда очнулся, смог расправиться со обоими, нож на щиколотке ведь у меня имеется.
    С таким знанием мне не жить в Черноземье, если не смогу опровергнуть, это точно абсолютно. Одна надежда, что загонщики успели уйти и у меня есть какое-то время, чтобы привести свои дела в порядок и исчезнуть технично из Астора. Пока, за месяц-два, не дойдут слухи, что я выжил и вполне здоров, или, кого там не прихватят на горячем и, чтобы спасти жизнь, бандит не расскажет про засаду на меня. И мою стопроцентную смерть от болта.
    Теперь я не могу спать спокойно, надо быть постоянно настороже.
    Главное, что же сейчас делать, как узнать, что в Гильдии разведали про меня и смерть мою?
    Не пойду я в Сторожку, не хочу рисковать. Зайдешь и пропадешь.
    Лучше в трактире дождусь кого из Охотников и по реакции на меня попробую понять отношение ко мне, живому. И как окончилась погоня. Там, все же легче будет удрать, чем в Сторожке.
    Сказано — сделано.
    У трактира стояла пара подвод, гильдейских еще не было никого, мне проще. Спрятал в кустах около трактира копье, чтобы меньше вопросов задавали.
    Сохатый встретил меня радостно, решил, что я собираюсь у него в этот предвыходной вечер биться за мелкий прайс. Молотить здоровенных, непробиваемых лесорубов своими новыми кулаками.
    Вот, наивный здоровяк!
    — Пива давай пару кружек и бутыль ресы абрикосовой и сам подсаживайся! — громко провозгласил я, — За мое спасение будем пить!
    Сохатый удивленно уставился на меня, точно, он еще не в курсе нападения. Вот и проверю на нем свою версию моего чудесного спасения, мужик он простой, если, что его удивит — обязательно спросит. Народа в трактире еще немного, скоро стемнеет, сегодня у Сохатого аншлага не будет.
    Гильдия до окончания погони будет молчать, наверно, вчера и позавчера никто до трактира не дошел, сразу всех в ружье подняли, ну, то есть, в копье.
    — Два дня назад лошадь мою подстрелили, меня загнали бандиты в засаду! Не знаешь, что ли? — сделал вид, что не поверил я.
    — Ничего не знаю, с той стороны тоже два дня никого нет. Я, уже, сам в Сторожку собрался сходить, узнать, что случилось.
    Сохатый бросил свои подсчеты и подсел ко мне:
    — Лошадь подстрелили? А ты как ушел?
    — Как, как… Как настоящий Охотник, два болта руками поймал, третий палкой отбил, — начал свой рассказ я, сразу начиная как бы хвастать и преувеличивать.
    — Пятеро их было, может, кто и еще, я не видел больше. Серьезные ребята, с топорами, с двумя арбалетами, погнали меня к реке, а там уже ждали меня. Угадай, кто?
    — Не знаю я! Давай, не томи. Ты то здесь, а засада где? Не по зубам оказался?
    — Не по зубам. Пока я назад оглянулся, сзади по башке поленом огрели и потащили наверх, к дереву вязать. Кровники мои оказались, Рыжие уроды, сразу двое. В порту Астора заваруха была, слышал?
    — Это когда Рыжих с контрабандой накрыли? Слышал. А ты тут причем?
    — Я на них заявление в мытню написал и двоих лично заколол, когда кутерьма началась. А теперь они меня выследили, наемников взяли откуда-то и устроили засаду.
    — Давай выпьем за мою лошадку, Криту! Пала она смертью храбрых!
    Я встал и поднял стопку, потом посмотрел по сторонам, посмотрел на посетителей и добавил:
    — Всех угощаю! Вся выпивка за мой счет! Второй раз родился! Кто что хочет, пива или ресы — заказывайте! Вино в это предложение не входит, но остального без счета! Пусть хозяин останется безо всего хмельного или крепкого!
    И ведь правду сказал, второй раз в новом мире я вышел их Храма, полностью обновленный. Посетители дружно меня поддержали, в трактире намечается грандиозная попойка, что еще надо, чтобы радостно встретить наступающий выходной и порадоваться утром холодному пивку.
    И продолжил:
    — Ну, господа черноземельцы! Помянем мою лошадку, Криту! Спасла меня своей головой от болта!
    И началось, тосты шли один за другим.
    За мое спасения! За смерть врагов! За смерть всех Рыжих! За Гильдию! За меня, достойнейшего ее представителя!
    Сохатый просто ошалел и тихонько спросил меня через час:
    — У тебя денег то хватит? Ты сейчас всех на пару золотых напоил уже!
    — Точно не скажу, сейчас посмотрим, — сам то я не сильно налегал на спиртное, пил понемногу ресу. Вот жрал за троих, и овощи, и свинину.
    И вытащил пояс, снятый с Рыжего. Я, конечно, заглянул в него и все, что увидел, мне понравилось. Судя по весу, добра в нем было достаточно, чтобы скупить всю выпивку в трактире и еще останется. Раскрыл кошель, самый тяжелый и вытащил пару золота, протянул Сохатому, удивился еще, как быстро монеты исчезли в его лапище.
    Подумал и добавил еще пару:
    — Пусть с запасом будет, Рыжие посмертно всех угощают. Узнают на том свете, что гуляем на их кровные, пусть порадуются своей щедрости.
    — Как ты сними справился? — хозяин вспомнил, что я так и не рассказал самое интересное.
    И самое непонятное, как я, оглушенный, смог убить двух сильных соперников.
    — Притащили меня наверх, хотели к дереву привязать, отвлеклись на веревку и тут я одному брюхо и вспорол, — заливал я, как соловей, и подняв ногу, показал Сохатому и всему трактиру ножны с кинжалом и даже достал его и махнул пару раз, вызывая всеобщий восторг.
    Рыжих и здесь никто не любил.
    — Вспороть то вспорол, да он все равно на меня кинулся, тут я его мимо столкнул, и он с обрыва улетел, а там восьмая часть лиги лететь! В один конец дорога!
    Выпили и за такой подвиг.
    — А дальше как, со вторым? Рыжие бойцы сильные, что на ножах или по жизни, — любопытствовал Сохатый.
    — Второй кинулся на меня с кулаками, представь себе. Как его брат улетел, совсем обезумел, хотел меня за шею схватить и лапы свои тянул. Я его раз десять ударил по голове, он не успокаивался и все лез. Тогда схватил за руки и бросил через себя в пропасть, знаю я такой прием. Полетел еще дальше первого, я так и не успел посмотреть, что там с ними внизу стало. Наемники услышали их крики и бегут ко мне, чтобы дело закончить. Ну я и побежал, долго бежал, потом ждал их, а они не идут за мной. Решил, что ждут в засаде и долго, целый день прятался. Короче, добрался до обрыва снова, там никого, только один Рыжий валяется под склоном, на маленькой глубине. Наемники, то ли, не заметили его, то ли, не стали время терять, короче — не полезли за ним и сбежали. Зато я целый день с него кольчугу снимал, распух он уже серьезно, едва справился поэтому я к тебе и пришел, выпить и отдохнуть, два дня ничего не жрал, — все складнее у меня получалось красиво рассказывать.
    — Так, чего к Сторожке не пошел? — удивился Сохатый.
    — Думал, что там меня будут ждать. Представь, я двоих Рыжих прибил, теперь загонщики не вернутся, пока меня не схватят, ведь без меня и тех Рыжих, они не жильцы. Их оставшиеся Северяне на куски порежут.
    Тут хозяин посмотрел мне за спину и кивнул:
    — Вот и наши пришли.
    

   

   

    

     Глава 17 СНОВА СРЕДИ СВОИХ
    

    

    Я оглянулся и увидел Конта, несколько знакомых, бывших Носильщиков и с ними пару молодых пареньков.
    Они с удивлением смотрели на меня и, видно, не знали, что сказать.
    — В чем дело? — радостно заорал я, — Почему не слышу слов восторга? Про меня, своего славного Почетного Отставника?
    Пока мне конкретно не предъявят, что я считаюсь мертвым, я собирался валять дурака до конца.
    — Ольг живой! Я же говорил вам, что такого счастливчика так просто не убьешь! — крикнул один из знакомых Носильщиков и кинулся обнимать меня. Остальные попозже присоединились к нему, и я понял, что опасная минута разоблачения отдалилась. Даже Конт подошел и потрепал меня по волосам. Только новички не трогались с места, их уже хорошо натренировали ждать команды Старших по любому случаю.
    — Ну что, вы догнали этих придурков, которые приперлись под ворота Сторожки напасть на важного члена Гильдии? — под небрежностью тона вопроса скрывалось огромное желание хоть немного развеять завесу непонятной ситуации для меня.
    — Нет, Ольг, они пришли на лодке и ждали кого-то около нее. Нас они срисовали сразу, довольно опытные люди. Мы смогли только обстрелять их с большого расстояния, когда они отплыли к другому берегу. Похоже, что одного из них мы убили и одного ранили, пока бандиты доставали легкие щиты со дна и отгребали подальше, — извиняющимся тоном рассказал Конт.
    — Преследовать их не стали долго, они дружно гребли, течение тоже несло лодку с хорошей скоростью, впереди негде переправиться на другой берег и смысла в погоне не было.
    — Ладно, хоть пустили кровь этим гадам. А я пустил кровь паре Рыжих, да всю и выпустил, — снова похвастался я и достал из мешка кольчугу утопленника. Она блеснула качественным плетением и вальяжно растеклась по столу. Парни с интересом пощупали ее, оценили качество и красоту.
    — Это самые лучшие новички, заслужившие право сходить с вами в трактир? — поинтересовался я, рассматривая молодых.
    — Да, эти парни молодцы, у них есть способности быть Охотниками, — пояснил Конт.
    — Так чего же мы так стоим? Сохатый, хозяин, самого холодного пива и самой лучшей ресы моим друзьям, — спохватился я, — И тащи всю еду на наш стол, сегодня Гильдия гуляет на все деньги! А золота у Рыжих с собой было много!
    — Так ты смог убить всех Рыжих? — в голосе Конта слышалось недоверие.
    — А кто еще мог мне помочь? Пришлось самому Секретарю первой степени приземлить этих уродов с самого верха склона прямиком в воду! Это им не понравилось, совсем не понравилось! — продолжал веселиться я.
    — А чего ты спрашиваешь? Кто здесь живой? Чья это, ты думаешь, кольчуга и золото, на которое мы сейчас гульнем? — продолжал шуметь на весь трактир я.
    — Подожди, Ольг, а где ты был два дня? Мы же обыскали склон и берег реки, — тихо поинтересовался Охотник.
    — Где, где! Я смазал пятки салом Рыжих покойников и свалил подальше! Наемники начинали погоню за мной! — и я пересказал, что успел поведать Сохатому.
    Стол начал наполняться бутылями и кружками, блюдами и подносами.
    Я потребовал всем налить стопки и постучал по столу, требуя установить тишину во всем зале трактира. Народ замолчал, и я выдал шикарный тост, про боевое братство и отдельных Героев, смельчаков и счастливчиков, которые носят клинок на щиколотке, владеют приемами очень эффективной борьбы и просто родились в рубашке.
    Посетители взревели на такие красивые, в тему сказанные слова, и Охотники тоже поддержали тост. Мы славно чокнулись, разлив половину чашек и стопок, и выпили стоя за мое спасение.
    — Один Рыжий был в брони, второй нет, которому я брюхо разрезал, его далеко уже унесла вода, да и хрен с ним! У второго на поясе денег нашлось, можно на такое золото трактир у хозяина выкупить! — снова похвастал я и на радостях, что Охотники приняли мои слова, даже подпрыгнул высоко вверх.
    Позже Конт сказал, почему они удивились, увидев меня живым и невредимым:
    — Бандиты на лодке, когда словили несколько гостинцев из луков, от досады кричали, мол, зато вашему Охотнику страшный конец пришел и нам грозились, — ухмыльнувшись, посмеялся теперь уже Мастер Конт.
    — Врали, они же поднялись на вершину склона и видели, как я удираю, — пояснил теперь уже я, — Мне показалось, что они бросились в погоню, поэтому я просто удирал несколько часов, пока совсем далеко не убежал. Что мне было ловить с ножом против топоров и арбалетов? А они не стали рисковать и смогли спасти свои жалкие задницы, ладно, хоть не все. Если бы бросились за мной, вы бы их взяли без проблем. Ну, не совсем дураки оказались, эти черти.
    Пьянка продолжилась набирающим обороты весельем, наш стол оказался в центре внимания, я, на радостях, что, неминуемое разоблачение откладывается на неопределенный срок, фонтанировал тостами, шутками и приколами, щедро делясь с посетителями тем, что услышал на тренировках в местном, средневековом спортклубе.
    Потом, быстро как-то устав, попросил ключи от номера у Сохатого. Поднялся наверх и завалился спать, как следует заклинив засов. Пару кувшинчиков с пивом я тоже не забыл прихватить.
    Утром, проснувшись с сушнячка, поправил здоровье и задумался, вспоминая поведение Охотников, их слова и жесты и заметил, что двойного дна нигде не почувствовал. Все парни были по-настоящему рады и даже Тильс, поклонник Ланки, оказавшийся в этот раз в компании, поздравлял меня со спасением вполне искренне.
    Подтянул к себе ремень с утопленника и начал проверку кошелей и кошелечков, во множестве свисавших с широкого кожаного пояса. Вчера я успел заглянуть в один, самый большой и, увидев там кучку золота, не стал отказывать себе в желании отпраздновать свой новый День Рождения.
    Хорошо получилось, погуляли на славу, заодно, мою версию спасения уверенно расскажут в Сторожке.
    Что теперь Сохатый скажет, на сколько напили вчера в трактире гости?
    Из большого кошеля выгреб еще четырнадцать золотых, нормальный такой приход. Из кошеля поменьше — серебро, тоже полный оказался и еще из одного — медь.
    Ну, Рыжие уроды — во всем уроды, никому никогда лишнюю медяшку сверху не дадут, все под расчет с собой носят. Теперь, в своем аду, переворачиваются на вертеле, чувствуя, как весело денежки пропиваются хорошими людьми.
    Вот последний, самый мелкий кошелек, еще и сзади носимый, от любопытных взглядов, меня заинтересовал. Хитрый такой, на двойной застежке, для самого дорогого товара.
    И, точно, из него я вытряхнул пару алмазов. Таких, как и у меня в тайнике лежат.
    Проверил, полностью заряжены. Да, получается утопленник был Магом.
    Или тащил кому-то эти камни, кто был Магом.
    Впрочем, все равно. Маги у Рыжих есть, наверняка, в каждом гнезде и, может, не по одному, но, вряд ли, чтобы очень сильные.
    Спрятал все добро, допил кувшинчик, и приготовившись, что внизу могут быть проблемы, начал спускаться, не шумя.
    Прислушался к эмоциям, тоже тихо, ничего не чувствую.
    Внизу обнаружился Сохатый и пара постояльцев, поправляющихся пивом.
    — О, живой! — обрадовался хозяин, — Ваши вчера едва смогли на своих ногах уйти, держались за друг дружку.
    — Такие же ваши, как и наши, — заметил я ему в ответ, совершенно справедливо.
    — Выпили вчера все пиво, всю ресу, одно вино осталось, — похвастал Сохатый.
    — Подходи для расчета, я тут с утра считаю.
    — Ты не забудь скидку дать, да побольше. Сам же кричал, приходи народ веселить, стол и номер — бесплатно будет, — напомнил я хозяину старое обещание.
    — Тебе, конечно, будет. Гостям вот твоим ничего не обещал, — заржал Сохатый. На его голос выглянули из кухни повара и, увидев, что дракой не пахнет, скрылись обратно.
    — Все равно оптовую скидку давай, — не сдавался я.
    — Скидку ему. А, то, что ничего не осталось в погребе? Меня сегодня по бревнышку раскатят, если пива не будет, все эти лесорубы. Ну какого хрена ты вчера так разошелся? Выставил бы пару раз и все.
    — Эх, Сохатый, хоть и хороший ты мужик, а не романтик, все же. Вот спасся бы ты чудом и своей удалью. Поднял бы денег хорошо со своих заклятых врагов. Тогда бы понял меня. Давай, что ты там насчитал, пень деревенский!
    На бересте было много всего, я не стал разбираться и уставился на итоговые цифры.
    Пять с половиной тайлеров, солидно по денежке, хорошо, что народа не так много было.
    — Я вчера четыре отдал, вот тебе еще один тайлер, остальное — скидка, — отрезал я.
    — Небось, подводу еще ночью отправил за пивом? Бедным тут притворяешься, — продолжил выпытывать я у хозяина.
    Сохатый спорить не стал, забрал деньги и пробормотав:
    — Это уже не твое дело, — выскочил на улицу и свистом остановил выезжавшую подводу. Подбежал к вознице и отдал деньги ему.
    Ага, в город за пивом едет.
    Это мне по дороге, да и безопаснее так будет. Я тоже подхватился, взял мешок и побежал следом, шел некоторое время, слушая наставления хозяина возчику, чего и на сколько купить. И видя, что денег не хватает Сохатому на полную закупку, вмешался в разговор и предложил добавить своих денег, чтобы подводу зря не гонять.
    Хозяин посмотрел недоверчиво. Но отказываться не стал, сказал, что для полного счастья не хватает двух тайлеров.
    — Вот, держи, — я нащупал в кошеле пару монет и сунул Сохатому в лапу.
    — Да, копье мне дай на дорогу, обратно с подводой отправлю, — вспомнил я про свою безоружность. Спрятанное в кустах я светить не стал, чтобы все было по легенде. Сохатый сгонял за копьем и закинул его почти до меня, чтобы далеко не бегать.
    Какой здоровяк, метров на восемьдесят метнул. На олимпийский рекорд, наверно.
    Но пока без древней Греции тут народ живет и мифы не читает.
    Забрался на подводу сзади, поделился с возчиком пивом, чему тот сильно обрадовался, ибо после вчерашнего чувствовал себя так себе, и поехал в свой город.
    Скоро доехали до поста Гвардии, подводу Сохатого пропустили без оплаты. Парни скинули денег еще на один бочонок возчику. Я с ними поболтал, рассказал свою историю чудесного спасения и, оставив впечатленных служивых позади, снова залез на подводу.
    К обеду показались невпечатляющие стены Астора, к невзрачному виду которых я уже привык. В воротах меня сразу в сторону отозвал Брон, и пошевелив пальцами, озадачил меня известием, что Редкен с караваном астрийских купцов вчера в город въехал. Дома меня не оказалось, никто и не знал, где меня искать.
    — Понятно, спасибо на добром слове, — я украдкой пересыпал пять серебрушек в ладонь старшине и добавил шестую, гонцу.
    — Старшина, есть у тебя пара мальчишек, последить за Редкеном? Заплачу по серебряному дану каждому вечером сегодня, — пришла мне в голову мысль, как обезопаситься от внезапных проблем и отверстий в своем драгоценном теле.
    Грита серьезно побаивалась Старшего охранников, и я ей обещал не пускать на самотек этот вопрос.
    — Как не быть, — улыбнулся в усы старшина, — Сынок мой посмотрит за ним, с приятелем. Где они остановятся, я знаю.
    — Вот, пусть приходят ко мне вечером, если, что интересное узнают, выдам и премию, — посулил я старшине и откланялся.
    Пора мне объявиться и дома, и в Лисе, и в мастерской и у Водера. Да и в Ратуше по мне соскучился секретарь Бромс с присными, наверно.
    Зашагал по нагретым улицам и вскоре добрался до мастерской. Крип, Трон и остальные трудились в поте лица, я не стал мешать рабочему процессу и пообещал прийти завтра с утра. Водер тоже пахал у горна, я и ему пообещал тоже самое.
    Гриты дома не было, я оставил вещи, проверил тайник, переоделся в приличный костюм и отправился искать певицу, которая нашлась в Лисе и, конечно, обедала. В этот раз девушка неподдельно обрадовалась, что я жив и здоров, ведь новость, что я пропал, а лошадка найдена убитой, дошла до нее сегодня утром от кого-то из Гвардии.
    Надо же, Гильдия сразу поставила в известность Ратушу, что совершено нападение на секретаря, и уже пошли по окрестностям столицы приказы об усилении несения службы, розыске и задержание всех подозрительных и наказании невиновных.
    Родная почти бюрократия, серьезно реагирует на посягательство на жизнь ответственного за снабжение Гильдии чиновника.
    Это радует, что ценят и защищают вашего покорного слугу.
    Пообедал со своей милой, выпил вкусного пивка, на радостях мы завалились на новый матрас и занялись всякими интересными штуками. Грита соскучилась по человеческому теплу и успела огорчиться утром, потом обрадовалась в обед, и была очень настойчива, пока не выжала меня до капельки.
    Потом поспали и вечером отправились с охраной в трактир, опять с теми же мужиками. Блондинчик уже не старался меня подколоть, я ведь — непобежденный местный мастер, который больше не собирается выходить в круг, а учит лучших бойцов и, вообще, в авторитете серьезном.
    В трактире порадовался встрече с парнями из бойцового клуба и обещал завтра провести занятие и рассказать, как расправился с двумя очень сильными соперниками. Притом, наглядно показать бросок, который отправил полетать одного из Рыжих, согласно легенде.
    И, что хорошего можно найти у самого плохого человека или нелюдя.
    Вечер прошел на отлично, после гибели и возрождения, я стал очень ценить такие минуты, среди своих партнеров и учеников.
    Потом, когда Грита рано уснула, я долго лежал и смотрел в темный потолок.
    Сын Брона с приятелем, деловые восьмилетние пацаны, ждали нас у дома, и сделали мне втык, что я не сказал отцу про трактир, где меня можно найти и они потеряли немало ценного времени на ожидание.
    Редкен пока никуда не выходил, встречи его нанимателей проходят в трактире, но парни приметили одного местного жулика, с которым Старший встретился.
    Этот же жулик засветился рядом с нашим домом, кинул взгляд, подойдя к воротам, и ушел.
    Отсыпал парням обещанную плату и выдал премию, попросив завтра так же присмотреть за Редкеном и жуликом. Проводить того до дома, где живет и узнать, кто такой, чем занимается.
    Придется вызывать кавалерию, моих суровых приятелей — крошителей. Подсыпать им деньжат, и получить нужную информацию, пусть и путем сурового допроса с членовредительством. Если жулик присматривает пути, как добраться до меня или Гриты, то Редкен может быть посредником от купцов, или исполнителем от них же или даже Рыжих.
    Хватит допросить одного жулика, чтобы понимать, откуда ветер дует и чего ждать. Меня должны были убить еще три дня назад, поэтому, здесь, всего скорее, охота на Гриту ведется. Мало ли я чего ей рассказал, да и просто отомстить за поругание чести клана Разноцветных камней, да еще такое страшное.
    А, ведь, меня и убили, что-то я стал об этом забывать.
    Черт, только выпутался, более-менее, на время, из ловушки Рыжих, как очередная канитель снова разворачивается.
    Обнял подругу и уснул.
    

   

   

    

     Глава 18 НЕХОРОШИЕ ПРЕДЧУВСТВИЯ
    

    

    Следующим утром, проснувшись пораньше, я собрался, прихватил с собой кольчугу, позавтракал с Клоей и ее мужем и вышел на улицу. Трон шел со мной и ввел меня еще по дороге в курс того, как обстоят дела.
    Все было неплохо, кроме одного — выдавать и арбалеты, и подводы у мастерской не получалось одновременно. Не хватало рабочих рук, не просто рук, а умелых и производительных. Приходилось делать разумный выбор, делать маленькие арбалеты по девять золотых или огромные подводы по восемь. Арбалетов надо было выдать еще сто шестьдесят штук за три месяца, по подводам появилось три заказа, срочных, и Крип склонялся к привычному делу, мастерить телеги, отложив производство оружия для Гвардии.
    Да, налицо была политическая близорукость несознательного хозяина мастерской. Мелкособственнический позыв к знакомому и родному делу, максимально привычному.
    Обломать город с архиважнейшим заказом для силовой структуры, это значило — потерять репутацию, и кучу денег в будущем. Я был готов пойти на крайние меры, чтобы вернуть Крипа на прежнюю орбиту разума и понимания.
    Огромных денег, тысяч и тысяч тайлеров от города и наилучший налоговый режим благоприятствования. Полную поддержку во всех начинаниях.
    А три потерянных частника — это просто три частника, и потеря прибыли в девять золотых.
    Но Крип впал в ступор и упорно бубнил про репутацию производителя подвод, которую он не собирается терять. Бывает такое с людьми, которые за ворохом забот и ежедневных дел, совсем не видят перспективу развития. Пришлось прижать моего совладельца в углу, и, один на один, объяснить ему, чем пахнет срыв городского заказа. Я пригрозил вообще национализировать мастерскую в пользу города, если он не плюнет на свои любимые изделия.
    — Выбирай, или ты работаешь в своей мастерской или смотришь на нее с улицы!
    — А, как же эти три подводы? — вскричал диким голосом Крип и получил ответ, что надо делиться.
    — С кем делиться? — снова вскричал мой компаньон.
    — С нашими соседями, которые очень просели из-за того, что наши подводы оказались продуманнее, меньше весили, и перевозили больше груза, — терпеливо, как ребенку объяснил я и взяв Крипа за руку, довел его до наших конкурентов.
    Как он не вырывался.
    Соседи были поражены нашим появлением и сделали гордый, но, как оказалось, бедный вид. В мастерской стояла в ремонте одна телега, и больше ничего, ни одного заказа, поэтому крыть наши козыри прежде заносчивому хозяину было нечем. Я предложил построить три подводы вместе, поделив прибыль в соотношении, ему, как производителю — две трети, нашей мастерской, как носителю крупного заказа — одну треть. А в будущем, больше не конкурировать, объединить усилия и еще выкупить третью мастерскую в пригороде, чтобы не мешать работать и зарабатывать друг другу.
    Хозяин конкурирующей фирмы оказался все же нормальным бизнесменом и не стал глупо отказываться от совместной работы и прибыли. Он, начал было, раздуваться по привычке, но услышав про три заказа, притом, за восемь золотых каждый, все же решил не гневить судьбу, и мы ударили по рукам. Занять простаивающий сарай и работников выполнением большого заказа ему все же очень хотелось.
    Потом, я усадил Крипа на улице, около мастерской и подробно разжевал ему, что приоритеты надо ставить правильно, как бы ему не хотелось строить новые, улучшенные подводы.
    Ведь, чтобы выдать три штуки, надо пахать, не разгибаясь, двенадцать дней, занимая все место в сарае и в итоге заработать по три, а то и два с половиной золотых с каждой, то есть восемь-девять тайлеров всего. За это же время, при нормальной работе, без переработок, мастерская может выдать сорок арбалетов и выполнить в общей сложности две пятых городского заказа. Заработав при этом, минимум двести золотых, отладив еще больше производство и создавая себе репутацию надежнейшего помощника города в глазах всего Совета Капитанов.
    — Девять золота за авральную работу, за двенадцать, а то и пятнадцать дней или двести тайлеров за тоже время, без напряга и штурмовщины! Ты понимаешь разницу, Крип? Пойдем-ка, сходим к Водеру, я тебе по дороге еще расскажу о подводных камнях. В нашем нелегком деле.
    Водер тоже работал на износ, выковывая арбалетные дуги, но, понемногу повышал уровень качества, при устраивающей нашу мастерскую производительности. Кузнец был настоящей находкой для нас, он любил делать новое и не боялся экспериментировать. Сам он занимался дугами, не подпуская подмастерьев, они ковали болты и уже сделали несколько козьих ножек.
    — Отлично, что все готово, — порадовался я.
    — Что готово? — не понял Водер.
    — Я сегодня договорюсь на завтра со стрельбищем Гвардии, на пару часов, чтобы провести испытания. Стрелять будем втроем, я, Крип и ты, со стороны гвардейских тоже попрошу пару знакомцев, достаточно влиятельных людей. Сделаем по пятьдесят выстрелов, проверим дуги, тетиву, ложе и пробивную способность болтов. Водер, есть у тебя какое-нибудь железо, для имитации брони. Постреляем и по нему. бронебойными болтами.
    Мастера приохренели, зачем надо такое делать.
    — Зачем, зачем? Чтобы посмотреть самим и дать пострелять будущим стрелкам, проверить, как сказывается пятьдесят или сто выстрелов на состоянии арбалета и его натяжных частей, достаточно ли крепкое получилось ложе и соединение его с дугой.
    — Будьте уверены, ремонтировать придется все сломанные арбалеты именно нам. Поэтому надо проверить все и получить отзывы стрелков, чтобы, все гвардейское начальство и даже нужные люди в Ратуше видели, что с нами можно иметь дело. И нужно, только с нами и иметь..
    — Ремонт, конечно будет делаться за деньги Города, — заметил я, видя, что эта идея совсем не пришлась по вкусу мастерам, — Но, если арбалеты будут выходить из строя после двадцати-пятидесяти выстрелов, то придется делать это бесплатно. Другое дело, если ресурса изделия хватит на сто-сто пятьдесят, а, лучше — двести выстрелов. Тогда ремонт и замена износившихся деталей — за счет города.
    Мужики все так же недоверчиво смотрели на меня.
    — Что, сами удивлены? Никто такое обслуживание не предлагает. А мы — предложим и будем зарабатывать на производстве, ремонте и поставках сопутствующих товаров, тех же болтов и козьих ножек. Хорошо бы и тетиву делать самим, в городе, а не заказывать из Бейств, не зависеть от сроков доставки. Этим я тоже займусь. Есть у нас пара штук, мне для образца?
    — Найдется, — ответил Крип.
    — Вот и хорошо, пройдусь по лавкам и попробую заказать.
    — Завтра будьте готовы к походу на гвардейское стрельбище, — продолжал я.
    — Водер, что показали твои исследования по упругости и гибкости стали для дуг?
    Кузнец опять почесал голову, этот жест приводил его в состояние готовности говорить:
    — Да, подобрал хороший сплав и закаляю сталь, я сам проверял, два дана раз согнул и отпустил, выдержала хорошо эту нагрузку дуга.
    — Сто двадцать раз, говоришь, отличный результат. Крип, я приду на работу после обеда.
    С этими словами я откланялся и поспешил в Ратушу.
    Знакомые гвардейцы на входе уже знали, что я пропал, а лошадь найдена застреленной, поэтому шумно порадовались моему появлению целым и невредимым. Постоял с ними, узнал, чем город живет, похвастал, как смог спастись, и направился к Бромсу.
    Секретарь Бромс, не то, чтобы мне обрадовался, но его тоже интересовала история моего чудесного спасения.
    Я с огорчением понял, что весь город, главные в нем люди, уже в курсе нападения и возможны серьезные проблемы в будущем. Когда придут новости из Талака, где я буду считаться совсем мертвым.
    А, если найдут могилу, где лежу я, то они будут сразу. Ничего не кончилось, мне придется снова хлопотать, чтобы оттянуть неминуемое разоблачение.
    Я, так же, по инерции, требовал хорошую комнату для кабинета, донимал чиновника согласованием списков отсутствующего товара, но паранойя дала мне четкий сигнал, что Бромс почему-то не поверил в мою историю.
    Похоже, что умение имеется и у него, сходное с умением погибшего Понса и у него тоже прозвенел звоночек, что я — не искренен.
    Складывается опасная ситуация и мне придется что-то решать прямо сейчас.
    Попрощавшись с вторым секретарем, я вышел из Ратуши, перекинулся парой слов с приятелями, договорился, что в следующие выходные так же соберемся в *Лисе и Журавле.*
    Быстро дошел до своей комнаты и растянулся на матрасе, пользуясь тем, что Грита с Клоей проводили кулинарный мастер-класс на кухне и не заметили моего прихода.
    Мне пора было серьезно подумать, что делать.
    И как жить. В сложившейся ситуации.
    Пора признать, что обмануть по легкому всех не получится, как, того же Сохатого или Корна.
    Если они поверили в мой рассказ. Что, тоже, не факт.
    Сейчас, главная улика против меня — мое тело в могиле, которые гильдейцы найдут без проблем, если появится такое предположение, что со мной и моим спасением — нечисто.
    Бромс, наверняка, и стал, кем стал, что обращал внимание на свою интуицию и такие нестыковки в рассказах. Сливал врагов и подтягивал своих людей.
    Я, абсолютно точно, не его человек. А скорее — его антагонист.
    Поэтому он не забудет о моей лжи и займется поисками доказательств, того, что я скрываю. Труда это для него не составит. Вряд ли, что он может отдать приказ по скошу в Сторожку прямо сейчас, повода такого еще нет, но это — сегодня. А вот, завтра, может, уже будет возможно. Смотря, кого он оповестит о странности в моем спасении, может, и более высокое начальство.
    Что может меня выдать?
    Первое — мое тело в могиле. Это сто процентов.
    Второе — тела Рыжих в реке. Это — вряд ли. С одним все так, как я и рассказываю.
    Второго надо еще найти. А то, что я приврал, что зарезал его — это не так серьезно. Просто приукрасил и все. А на деле тоже столкнул в воду с обрыва. Это будет ясно.
    Мои красивые рассказы на серьезное не тянут.
    Третье — деньги в тайнике. Там слишком много золота, чтобы я мог сказать, что забрал его в Кассе. А откуда оно, я не смогу объяснить.
    Потянется цепочка к пустым тайникам в усадьбе Рыжих и пропавшей связке ключей у Старшего, после того, как я его поднял со дна морского. Хорошо, что в Страже все разворовали и можно смело ссылаться на это. Связку я тоже благополучно утопил рядом с ларцом и теперь эти доказательства не найти, если я сам не расскажу об этом.
    Под пыткой.
    Чиновника моего ранга и приятеля самого Капитана Кронца не будут трогать без весомых доказательств. Но деньги, алмазы, даже те два, что у меня сейчас с собой, а главное — мое тело в могиле, этого хватит вполне. Чтобы поспрошать с усердием и старанием.
    Предложат ли мне потом сотрудничество, чтобы использовать мой потенциал, как Мага?
    Трудно сказать. Не уверен.
    Поэтому мне больше не нужно сидеть в городе, надо арендовать лошадь в конюшнях, это вполне часто практикуется и смываться из города, с золотом и камнями, пока меня не ловят. А ловить меня и не будут, сейчас нет оснований.
    Моя задача на сегодня, чтобы все основания исчезли.
    Я вскрыл тайник и пересыпал все золото в мешок, чтобы оно не звенело, замотал в одежду, переоделся в гильдейское и вышел на кухню. Кроя с моей подругой на минуту оторвались от процесса готовки, выслушали, что я уезжаю ради блага города и всех его жителей на один-два дня, не обратили особо внимания и снова увлеченно начали что-то помешивать и подсыпать в кипевший в очаге котел.
    Ясно, женщины в творчестве.
    Быстро договорился в конюшнях на лошадь, по служебной надобности, сказал — записать на Гильдию ее аренду со всем необходимым.
    Оседлал, снова спокойную кобылку, взнуздал и направился к мастерской.
    Пока Крип с компанией баловали новую лошадку и угощали, чем нашлось, вспоминая при случае прежнюю, Криту, я собрал все, что было необходимо для новых хлопот с моим бывшим телом.
    Нашел лопату, пару мешков, топор, пилу, побольше веревок, плотную рогожу, в общем, забрал все, что увидел. Еще горючую жидкость в глиняном кувшине прихватил, на всякий случай. Смотал сверток и привязал к седлу, попрощался с народом, объявив, что завтра пока не стреляем, и, чтобы готовились через день к мероприятию.
    На воротах снова спешился, отозвал старшину, который и так, меня увидев, отошел в сторону. Объяснил ситуацию ему, что срочно, по службе вызван в Сторожку, поэтому сегодня с пацанами не встречусь и выдал ему пару серебра для сына, как задаток.
    Выехал через ворота и поскакал навстречу судьбе.
    До Сторожки я добрался, в итоге, только утром.
    Пока доехал до места своей смерти, пока раскопал уже изрядно попахивающее тело, надел на него мешки, куда наложил камней, как следует обвязал их веревками. Потом завернул в рогожу и ее тоже плотно обмотал по кругу.
    Лошадка стояла привязанная в сторонке и нервно прядала ушами, пока я стаскивал кутуль к реке и, спустив в воду у берега, проводил на глубину, придерживая, пока он набрал воды.
    Так я похоронил уже второй раз бывшего себя.
    Спрятать тело в земле я не надеялся, сжигать на костре тоже не мог позволить себе, хоть и хотелось. Мне надо было все сделать тихо и незаметно, под носом у встревоженной Гильдии, куда в любую минуту могла прилететь просьба-приказ от уважаемого Бромса или кого повыше рангом — провести тщательный осмотр места, где, подвергшийся нападению, советник Ольг смог справиться с двумя Рыжими бандитами.
    И зафиксировать все странное и непонятное.
    Разрытая могила и остатки тайника — тоже непонятны, но ни о чем не говорят против меня. Может, это сделали бандиты, может, кто еще.
    Тут состава моего преступления против города Астора не накопаешь.
    А река надежно скроет свои тайны.
    Собрав все из тайника, я пустил лошадку в объезд Сторожки и еще засветло нашел место, где у меня были припрятаны алмазы. Постоянно прислушиваясь и тратя ману на прощупывание окрестностей, я раскопал тайник и спрятал там все золото и вещи с Земли.
    Это пока, на время.
    Если придется бежать, то я не хотел прорываться через пост у моста, мимо трактира и Сторожки. Надо подготовить другой вариант, с маршрутом, обходящим эти места стороной, так, чтобы путь проходил в районе еще одного тайника под высокой сосной, потом — стоянки, желательно. И упирался в Храм, где я мог спокойно перевести дух, а, при наличии запаса еды, и просто набраться сил.
    Проблема была одна, выше моста с постом не было других переправ, за рекой люди еще не осваивали земли.
    Те же Сторожка и трактир Сохатого были передовыми постами человеческого влияния.
    С левой стороны от моста, за рекой уже появилась целая россыпь людских поселений, которые и были прикрыты Гильдией от возможных проникновений врагов, тех же Крыс.
    А справа только река, берущая начало среди ручьев и речушек Скалистых нагорий, служила границей людского влияния.
    Недалеко от моста она становилась уже в ширину и местами не превышала шестьдесят метров, то есть, с тренированной лошадкой я мог преодолеть ее без проблем. В Гвардии почти все лошади были обучены плавать рядом со своими хозяевами, помогая, и им самим держаться на воде, и в доставке оружия с припасами.
    Та же Гвардия едва-едва умела передвигаться на воде, и я рассчитывал, что в случае погони смогу хорошо оторваться, форсируя реку. Тогда как, в умении управляться с лошадьми, гвардейцы превосходили меня на голову.
    Прикопав свое богатство, я долго стоял, проверяя окрестности и потом поехал в Трактир, собираясь хорошо перекусить и расслабиться от мрачных мыслей. Да и переночевать с комфортом, невозможным в Сторожке.
    Так оно и получилось, трактир был набит битком, лесорубы так же искали повод почесать кулаки с мужиками из окрестных деревень, но до стола Охотников не докапывались. Я немного посидел с нашими и пошел спать, сил уже не было.
    Утром забрал деньги у Сохатого, сердечно благодарившего за поддержку своего бизнеса и, оседлав лошадку, явился под светлы очи начальства.
    Альс только вернулся из путешествия до границы с Севером, не найдя следов банд со скошами, и находился в раздраженном состоянии. Поэтому я только доложился, что жив-здоров, вопреки всему, и снова служу родной Гильдии.
    Выслушав вопросы недовольного начальства и дав ответы, я не стал задерживаться дольше и уехал домой, в город.
    Кажется мне, что не долго осталось радовать начальство своей разумностью и исполнительностью.
    

    

   

   

    

     Глава 19 ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
    

    

    По дороге в город у меня было время подумать про жизнь мою бедовую.
    Сравнить с прежней, земной, и ужаснуться.
    Я уже отправил на тот свет кучу народу, единственно, что это не совсем люди, меня немного успокаивает.
    Шестеро Рыжих, двое-трое Крыс — это пока весь список трофеев, но из-за моих инициативных действий погибло почти все население усадьбы Рыжих в Асторе, теперь еще часть в Талаке.
    Боюсь, этого мне никогда не забудут. А так, как денег у них неограниченное количество, за мной будут приходить все новые Охотники за головами, с каждым разом осторожнее и хитрее.
    Да, может, я не переживу следующее покушение.
    Не факт, что снова возрожусь в Храме.
    Сколько моих копий припасено, мне не известно. И как это узнать, я не представляю.
    Только в Башнях Великих Магов, возможно, остались ответы на все вопросы.
    А, может, и не остались.
    Мне нужна информация от жулика, встречавшегося с Редкеном. Но, она, скорее всего, будет про Гриту.
    Заказали ее Рыжие?
    Не уверен, хотя, могли.
    Для острастки, мол, все, кто пошел против нас — будут уничтожены и близкие их люди тоже. Да, это возможно и похоже на этих уродов.
    Про то, что я жив, они пока не знают, загонщикам добираться до Талака неделю по земле и день на корабле. Могли и шхуну нанять, ради мести эти нелюди пойдут на все.
    Как они узнали о моей основной роли в уничтожении всего ковена в Асторе?
    С большими деньгами все возможно. И осужденных к рудникам могли выкупить и просто за деньги получить доступ и поговорить, да и те же стражники в кутузке Астора могли все рассказать подосланным шпионам. Сами теперь они не появятся в городе, но людей могут, сколько хочешь, прислать.
    Вторая версия — что на Гриту охотится сам Редкен, лично или по заказу купца Лассаля. Про купца, не думаю, что это ему так обидно за поражение своего бойца. Да и разозлил его именно я.
    Поэтому, вряд ли это от него идет заказ.
    Получается, сам Редкен решил наказать Гриту за обиду? Тоже сомнительно.
    Скорее всего проблемы идут от Рыжих, а наемник и денег заработает, и отомстит за унижение.
    Тогда он сам постарается лишить жизни девушку, не нанимая никого. И выделенные деньги себе оставит и удовольствие получит. Своеобразное.
    Получается, что жулика наняли для сбора информации, как проще нанести смертельный удар, без риска поимки. Жулик, получается, нужен живым и разговорчивым, ведь парням, как раз, премия не помешает.
    Я сказал им, что мне живых денег не почти не дали, все только под обеспечение бизнеса. Даже намекнул, что могу помочь им с покупкой доходного дела, но они сами должны мне найти что-то. Выдал денег по два золотых на месяц, на каждую ячейку общества, но от них пока известий о доходном деле нет.
    Непросто, проведя всю жизнь в лесу, начать ориентироваться в городской жизни. Может, и никогда не получится, если мозги с детства заняты выживанием в лесу..
    Сказал, что под идеи девок ничего не дам, только им самим, и если девки узнают про мои обещания, то и им ничего не будет. Тайна строжайшая, типа.
    Кажется, пока им денег хватало, раз — не видно, не слышно. Девок своих приодели, теперь запросы могут и сократить.
    Или обиделись на меня. Что вероятнее.
    Ничего, с меня, как с гуся вода. Нечего было становиться такими важными, когда по пять тайлеров получили, от моего широкого жеста. И даже не предложили помощь, когда мне нужно было. Такое поведение как-то не забывается.
    Может, и сынок Брона разузнает все, что нужно.
    Я, теперь в статусе чиновника по особым поручениям при Ратуше, могу и Стражу поднять, хотя отношения с начальством подпорчены, могу и гвардейцев попросить помочь, как Гуру и Учитель. Молодые парни с удовольствием пощекочут жулика остриями своих боевых кинжалов, за такое дело им ничего не будет, точно.
    Можно и Гильдию озадачить.
    Но Альс, пожалуй, на серьезный беспредел не пойдет, а информация нужна быстро. Придется кланяться и упрашивать, что, в принципе, несложно. Ведь я должен скоро покинуть вольный город Астор и перспективную должность при Ратуше, как это не обидно.
    Значит, или парни или гвардейцы, хотя, при хорошей информации от сына старшины Стражи, могу я и сам поговорить с жуликом.
    Плохо, что эти проблемы — только верхушка айсберга.
    С такими делами несложно разобраться, денег много и у меня. Но, как избавиться от мстительных Рыжих совсем, пока не понимаю.
    И, самое плохое, что скоро они узнают о моей смерти, а через неделю-две, до них доберутся новости, что я все же жив. Как они будут выбивать правду из наемников, мне не интересно, но выбьют, наверняка. Те будут в четыре голоса рассказывать, что видели болт у меня в животе, а с такими ранениями без помощи сильного Мага в Черноземье не выжить.
    И, значит, со мной что-то нечисто.
    Как Рыжие распорядятся этой информацией, я не знаю точно. Но, не в мою пользу, однозначно.
    Даже пары намеков, что я выжил после смертельного ранения, будет достаточно, чтобы меня взяли под наблюдение, а то, и сразу в оборот, свои же карающие органы.
    То есть, у меня есть пара недель — точно, и около месяца — вероятно, чтобы попрощаться с городом, Гритой, комфортной жизнью и стремительной карьерой в Ратуше.
    Уладить свои дела, насколько это возможно, вывести золото и камни в надежный тайник, приготовиться к исчезновению.
    Пожалуй, стоит отправить одно-два послания Магам на Север, чтобы подтвердить свой договор с ними. Можно и не отправлять, я и так с ними связан по определению, но воспользоваться явкой, про которую мне рассказали — будет кстати.
    Ведь, уходя, я обещал, что буду ушами Магов в Ратуше. Но так и не стал ими, да и сведений никаких особо не получил. Не до этого мне было, да и не нужно.
    Впрочем, общую ситуация в городе и планы руководства мне, в определенной степени, известны. В, отличии, от не покидающих свои Башни Магов, полностью потерявших всякое понимание того, как обстоят дела.
    Из настоящих секретов — только то, что Гильдия не может набрать и пятьдесят новичков, а не то, что сто пятьдесят. Пока не догадается раза в три поднять содержание.
    И, что, в Асторе все хорошо и с экономикой, и с финансами. И я еще усилил армию города, наладив производство арбалетов в промышленных масштабах. Дешевых и эффективных. Пусть тоже останется секретом для моих друзей на Севере.
    Надо готовиться к бегству, а так не хочется.
    Ладно бы, я еще надеялся вернуться с армией победителей в Черноземье, так ведь не хочу этого. Люди Черноземья прекрасно проживут и без старых правителей, которые не справились с разумным управлением и ввергли свои земли в неисчислимые беды.
    Можно явится с повинной к тому же Кронцу, чтобы помогать городу в магической войне, выявлять шпионов и засланцев Севера. Выслушать меня, он выслушает, но дальнейшую мою судьбу я не берусь предсказать.
    Но, это без гарантий. Пятьдесят на пятьдесят.
    Можно и на подвал попасть, окончив свои дни в страшных муках.
    Лучше я пройду полноценное обучение в Башнях полгода или год и поучаствую в походе на самый Север, за секретами Высших Магов.
    Ведь — главное для меня, выжить и вернуться в свой мир.
    Победить же Рыжих в Талаке, совсем сомнительное мероприятие. Городок с портом, совсем маленькие, там все на виду, каждый новичок. Даже с Кросом и Драгером всех не победить, тем более, деньги Рыжих давно подогревают карманы местной власти. На нас сразу объявят охоту и без смертей не обойтись.
    Про это все моряки знают, что клан Разноцветных Камней себя чувствует по-хозяйски в Бействе.
    Можно запустить расследование нападения членов клана на чиновника Ратуши, но это было бы серьезно, если пара тех же Рыжих осталась в живых. С мертвых спроса нет, на них не написано, чьи они Рыжие.
    Да и расследование — долгое мероприятие, Рыжие успеют нанести не один удар.
    Черт, стоило выживать, чтобы решать столько проблем?
    Думая так, я повернул лошадку после поста за мостом, на дорожку, ведущую вдоль берега, собираясь исследовать эту строну Черноземья. Проехал не спеша, мимо хутора с вероятным человеком Магов, осмотрев его издалека, и намечая подходы к нему. Лучше будет зайти со стороны реки, тем более, там бежит утоптанная дорожка, огибая круглую рощу. Но прокатился вокруг хутора и понял, что подъезжать надо с другой стороны, там, где есть небольшой холм, где можно оставить лошадь и понаблюдать вокруг, не сильно привлекая внимание. Берег с этой стороны реки оказался пологим и завести лошадь в воду будет несложно. Если возникнут проблемы.
    На другом берегу выход из волы вполне нормальный, я весь прошел его ножками.
    Ладно, предварительно я присмотрелся к местности. В следующий раз попробую посмотреть на агента Магов.
    Я проехал дальше, пока не выбрался на первую дорогу, ведущую к городу.
    Много времени на покатушки у меня нет, надо вопрос с Редкеном решать.
    На Речных воротах старшины не оказалось, и я доехал к нему домой. Он, слава богу, оказался на месте, рассказал те сведения, которые добыл сынок с приятелем. Вчера, целый день, Редкен провел в трактире с купцами, но к вечеру выбрался погулять и привела его эта прогулка тоже к нашему дому, который он, не спеша, обошел, заглянул во двор и спросил, где живет его старый друг Ольг. Народ показал наемнику мои окна и рассказал, что дома меня нет, чему наемник был неприятно удивлен, ведь он думал, что меня уже нет на белом свете. А соседи вот говорят, что видели меня вчера, кому теперь верить.
    После этого он обошел квартал вокруг и долго стоял, рассматривая окно комнаты Гриты, судя по описанию, сделанному сыном старшины.
    Понятно, надо поговорить с ним самим на месте, где наемник смотрел на окна, чтобы удостовериться в том, что именно это окно интересовало Редкена.
    Брон получил от меня пару серебра на премию за нужные сведения для пацанов, и мы договорились, что вечером я буду ждать юных следопытов в Лисе.
    Я сдал лошадку в конюшни и забронировал ее за собой на неделю, опять же за счет Гильдии. Дома я помылся, надел приличную одежду и отправился в трактир, где нашел подругу свою за столом, где она ужинала, как всегда, очень вкусно.
    Я не стал скрывать от Гриты, что в городе появился Редкен, который ведет себя достаточно подозрительно, гуляет вокруг нашего дома, встречается с жуликом, который занят тем же.
    — Ольг, ты же обещал разобраться с этим, — умоляюще посмотрела на меня моя боевая подруга, — Просто прикончи его и все! — чуть не закричала она, не сдержав эмоции.
    — Грита, я тебе уже сколько раз говорил, что я — не убийца, — ледяным голосом я дал ей понять, что орать и привлекать внимание обслуги такими словами, как, минимум, неразумно.
    — Но я все решу, не переживай, — приободрил я ее, — Мои люди отслеживают каждый шаг этих двоих, и скоро появятся здесь с докладом.
    Пришлось, как следует перекусить, прежде, чем меня позвали на улицу, где я нашел мальчишек в подворотне, напротив. Я подошел к ним, стоящим в том же месте, где поджидала меня парочка теперь покойных Рыжих. С сыном Брона и его приятелем, был теперь еще и парень постарше, лет десяти, который назвал свое имя и сказал, что не против работать на тех же условиях и еще возьмет с собой приятеля, если надо. Одни пацаны могут примелькаться, а двумя парами следить гораздо легче
    — Я согласен, парни. Что нового? — я сразу решил расширить круг агентов.
    — Кое-что есть. Редкен сегодня провел все время с купцами, сопровождая их в разные места, — старший наблюдатель сразу взял доклад в свои руки.
    — А что интересного?
    — Жулик, зовут его Стоц, имя или кличка, не понятно, так вот, он снял комнату напротив окон, где живет твоя подруга. Сегодня приходил договариваться и даже выглядывал в окно, оно почти напротив ваших окон, через проход для проезда повозки с золотарями.
    Вот она, та самая информация, которую я ждал.
    Жулик договорился о съеме комнаты для своего приятеля, за хорошую цену. На месяц, не меньше, но попользуется ей недолго, пока приятель не сделает удачный выстрел. Приятель будет немного загримирован, так, что хозяева не узнают его, даже если увидят при свете.
    — Где живет этот Стоц, узнали?
    — Да, узнали. Иногда ночует у своего отца, иногда в трактире, где часто собирается куча, к которой он принадлежит.
    Паренек назвал мне примерные адреса и приметы мест, где искать Стоца.
    Хотя, теперь он не особо и нужен, этот мелкий жулик. Про него я знаю. Он свое дело сделал, пока.
    Выдал всем мальчишкам по два дана, чем подтвердил репутацию серьезного заказчика.
    Предупредил, что, если Редкен придет в эту снятую комнату, сразу маякнуть мне. Вообще, теперь следить только за наемником и этой комнатой.
    С довольным видом я вернулся в трактир, подсел к девушке, напряженно глядящей на меня и не став томить ее, спросил:
    — Хочешь сама отомстить Редкену за все? Предать мучительной смерти?
    

   

   

    

     Глава 20 ГОТОВИМ ЗАСАДУ НА ЖИВЦА
    

    

    Грита пришла в полный восторг, от одной мысли, что может поквитаться с наемником.
    Похоже, за такую возможность она отдала бы пару лет жизни, не задумываясь.
    Во всяком случае, она пришла от моей идеи в такой буйное состояние, что мне пришлось постараться, чтобы успокоить этот девятый вал эмоций
    — Придется просить Клою или Трона о помощи, или нанять человека, чтобы реализовать мой план. Мы с тобой будем в засаде, и нам тоже нужен будет сигнал, что выстрел сделан и убийца скоро выйдет из двора.
    — Клоя поможет нам, просить никого не надо. Только, это не будет опасно для нее? — испугалась за хозяйку девушка.
    — Нет, риска никакого, если она будет делать, как ей скажу, — успокоил я ее.
    Грита была в ударе этим вечером, хотя по времени день был — самое начало осьмицы и народа в зале оказалось не так много, как ходило, почти все последнее время.
    Но безудержная энергия, бившая из певицы просто, как молнии, зажгла всех присутствующих, как в последний раз. Народ отбил все ладошки, вызывая певицу на все новые и новые выходы. Около стойки появился удивленный хозяин трактира, не понимающий, что за праздник опять. Наклонился ко мне, и поделился, удовлетворенный:
    — Вчера едва справились с работой, все пиво закончилось еще в десять вечера, а я заказал его с избытком.
    Я покивал, оценивая положительно такое движение наличности, подошел к, теперь и своему, спортклубу. Объяснил парням свое отсутствие на вчерашнем, обещанном занятии, срочными делами Гильдии и договорился с Генсом и Торком, что они поучаствуют в испытание арбалетов, как специалисты и эксперты. Парни воодушевились идеей, даже сам Учитель захотел посмотреть на такое невиданное дело, как тестирование новой техники перед отправкой в войска.
    Все вместе они обещали договориться о свободном стрельбище и то, что, обязательно отпросятся со службы для такого дела. Да и остальные участники спортобщества, наверняка, всеми правдами и неправдами, но не пропустят такое развлечение.
    Совсем рядовых гвардейцев в клубе по смертоубийственным интересам почти не оказалось, все служили, хоть небольшими, но начальниками. Это, естественно, давало возможность иметь свободное время и привилегии гораздо выше, чем, просто рядовым.
    Да, определенная кастовость в самом демократическом городе начинает формироваться, понятно, что это — неизбежный процесс. Военные, торговые и управленческие элиты скоро срастутся и будут управлять городом к своему удовольствию и по общему разумению.
    Немного жаль, что я не увижу, как мои новые приятели станут новой сменой руководства и будут участвовать в решении самых важных вопросов.
    Ничего, если я буду вспоминать эти месяцы, сидя перед компьютером в квартире с отоплением и горячей водой.
    Вот, если сидя годами, в неухоженных Башнях на Севере, тогда точно буду жалеть, что потерял такую жизнь.
    Надо больше общаться с Учителем, в общих чертах, он уже просветил меня о жизни за Сиреневыми горами. Жить там сложно и опасно, но можно, если соблюдать определенные понятия и остерегаться нарушения общепринятых норм.
    Но стоит побольше поговорить еще, спросить про старых знакомых, которым можно доверять. Сошлюсь при этом на то, будто Гильдия собирается отправить за горы разведку, но это большой секрет, пока. И мне поручено собрать у него всю информацию.
    Пацаны ждали нас около дома, доложились, что Редкен ночует в постоялом дворе, откуда больше не выходил. Жулик остался у отца, куда пришел с кувшином ресы, самой дешевой. Угощает родителя, деньги завелись, значит.
    Выслушал доклад, пока Грита с охраной стояли рядом со столами, где соседи рубились в шашки. Игра вызывала все такие же восторги, в доме появились два местных чемпиона, которые обыгрывали даже меня, к общей радости соседей, привыкших к моим постоянным победам.
    Придется внедрять шахматы, там я подольше продержусь в лидерах
    Разрешил своей разведке больше не тратить время на жулика, теперь все наблюдение за Редкеном и снятой комнатой. Вдруг наемник все же не сам будет рисковать и наймет кого-то со стороны. Запомнить всех жильцов и про каждого нового сразу докладывать мне лично, такие выдал указания.
    Искать меня дома, в трактире и в мастерской. Если не нашли, оставить сообщение у хозяйки, которую завтра утром покажу.
    На этом дневная программа была выполнена, мы пошли спать. Я предупредил девушку, что ей больше не надо заходить в свою комнату, тем более, выглядывать в окно и прочее, но ставни оставить открытыми, чтобы приманить стрелка надеждой, что рано или поздно ему повезет. Для этого и надо держать их открытыми, а вот Клое, в своей комнате, окна вообще не открывать, чтобы убийца не перепутал в решающий момент.
    Мы может пропустить то время, когда начнется охота, на мальчишек надежда не стопроцентная, убийца или Редкен могут попасть в комнату и совсем незаметно.
    — Как же они тогда будут стрелять, если мне там нельзя появляться? В кого? — недоумевала моя подруга. На самом деле, она уже давно ночевала в моей комнате, даже, если меня не было дома. К хорошему матрасу и широкой кровати быстро привыкаешь.
    — Будут, не переживай, я сделаю так, что они будут уверены, что это ты ходишь перед окном. И спустят рычаг на арбалете. Есть у Клои высокая и узкая вешалка? Потом, мне нужна твоя белая ночная рубашка и надо найти или купить черный пучок волос.
    — Рубашка у меня есть, но я же ее не ношу, я сплю в красивой сорочке. Ты же это знаешь!
    — Я, конечно, знаю, как и с кем ты спишь. Но убийца этого не знает. Как они узнали, где наши комнаты, вот еще вопрос? Хотя, теперь, это не важно. Главное, что охота началась и у нас есть все шансы сделать охотника дичью. Одно только, стрелять может и не Редкен, а, кто-то другой, ты готова выстрелить в этом случае? Я тебя подстрахую, но и ты должна понимать, что это в тебя стреляют!
    — Не переживай, кто бы это ни был, я выстрелю.
    — Ну и хорошо, а куда?
    — В самый низ живота, но я хочу, чтобы он долго мучился и все понял, — настаивала Грита.
    — Помучается, не переживай. Тебе нужна на один раз темная одежда и удобная обувь, чтобы бесшумно передвигаться. Чтобы отомстить, нам надо темное время, днем мы можем только выстрелить и убить его, с риском попасться людям на глаза, — продолжал я.
    Но тут новая мысль пришла в голову:
    — Хотя, чего нам бояться, мы просто подстрелим наемного убийцу. У нас будет его болт, пробитая сорочка и отметина на стене, показания Клои и Трона. Сразу после выстрела он выскочит из комнаты и начнет уходить со двора, в этот момент мы его и подстережем. Арбалет у него будет с собой, наверняка, больше доказательств и не надо. Брать целым и невредимым, это не наше дело. Отпустят его еще потом, лучше загнать болт и пусть мучается.
    Грита была полностью согласна со мной, глаза у нее горели, она сжимала кулаки и промо не могла спать.
    — Милая, про наши приготовления не говори никому, вообще никому. Только ты, я, Клоя, Трон и все.
    — И даже Орнии ничего?
    Так, вот Гильдии точно ничего знать не надо. Я, то, и забыл про лучшую подругу моей девушки, с которой надо всем поделиться. Всеми многочисленными девичьими секретами.
    Гильдия выделила пенсию вдове Понса, чтобы скромно жить и растить детей.
    Теперь это несложно, город все оплачивает, раньше Гильдия с трудом на такое шла. Хотя, конечно, любимчику Альса, и его семье отказ не грозил. Впрочем, такой хорошей девушке недолго ходить во вдовах, пройдет год и от женихов не протолкнуться будет.
    — Орнии, особенно. Ты поняла?
    — Почему Орнии то нельзя? — продолжала упорствовать певица.
    — Потому, — коротко ответил я и повернулся на бок.
    День был трудный и я сразу уснул, в отличии от девушки, которая представляла смерть своего обидчика все более кровавой и жестокой.
    Утром, во время завтрака я ввел в курс дела Клою и ее мужа, которые сразу вызвались помочь. Хозяйка выделила высокую вешалку из дерева и собралась с Гритой идти по лавкам, чтобы купить темный парик, или что-то похожее. Я выделил пару золотых на эту покупку и, если что, на новую вешалку, и вышел с хозяином на улицу.
    Он тоже попросился с нами на испытания арбалетов, и я, помня о его незаурядной технической подкованности, согласился. В мастерской поработали до девяти утра, взяли шесть арбалетов, зашли к Водеру и прихватили его с собой, со связкой болтов и несколькими козьими ножками. Я напомнил уважаемому кузнецу, что бронебойные болты тоже нужно взять на испытания и подобие брони, на что Водер прихватил тонкий, прокованный лист железа и старую кольчугу, сданную на переплавку.
    Один из арбалетов был тот самый, который я добыл в ночной схватке. Я собирался сделать из него несколько выстрелов, чтобы потом сравнить с нашими изделиями, не давая, впрочем, его в руки гвардейцев.
    Мы дружно дошагали до стрельбища, которое находилось рядом с конюшнями, нас уже ждали Генс с Торком и сразу провели куда было надо.
    Стрельбище представляло площадку, метров пятьдесят в длину и пара десятков в ширину. Напротив, находилось восемь столбов, на которые вешали деревянные щиты с нарисованными кругами и по этим кругам определяли точность стрельбы. Количество столбов соответствовало самой маленькой воинской единице, отделению, если по-нашему.
    Народа на стрельбище находилось много, все, кто мог, пришли посмотреть на новое массовое чудо-оружие. Генс доложился Старшему от Гвардии и получил разрешение начать проверку.
    Сначала Крип, путаясь и запинаясь, начал объяснять принцип применения козьей ножки, самого продвинутого технически приспособления, которое сегодня презентовала мастерская. Не готов мой компаньон еще совсем выступать перед народом. Пришлось попросить его передать слово мне и кратко ввести присутствующих в курс дела. Потом распределили арбалеты, и начали тренировку. Первые болты улетали мимо, в деревянную стенку, огораживающую стрельбище, но, потом, народ пристрелялся. Лучше всех стрелял Торк, немного ему уступал Генс, затем я и, с большим отставанием, Крип с кузнецом.
    Что было понятно и ожидаемо. Крипа сменил Трон, тоже больше мажущий, чем попадающий в щит.
    Сходили, чтобы достать болты, перед этим я заставил всех стрелков положить оружие на подобие столов и проверил, чтобы болтов не было на ложе.
    Особенно это нововведение понравилось Учителю, он сразу выполнил команду, военные начали пререкаться, гражданские тоже просто тупили.
    — Разговорчики в строю!!! — вспомнил я молодость.
    — Отставить!! Оружие на изготовку! На столы! Положить! — под команды дело пошло быстрее, Военные сразу перестали упираться, мастеровые тоже поняли команду.
    Да, можно было бы устав гарнизонной и караульной службы вспомнить и написать, да времени нет. Начальство тоже заинтересовалось и навострило уши. Рядовые побежали выдергивать болты, я с остальными считал результаты, подойдя к щитам
    Гвардейцы, как пристрелялись, стали класть болты по центру, я тоже более-менее понял принцип наведения. Крип с Водером быстрее всех использовали козью ножу, но мазали беспощадно, военные пока долго пытались приспособиться к новому устройству. Все было так, как и следовало ожидать.
    Выпустили пока по восемь болтов, все результаты я заносил в табличку, естественно только военных и первую стрельбу не стал записывать, назвав ее пристрелкой. Гвардейцы менялись, но превзойти результаты моих знакомцев никто не смог. Учитель оказался в середине, я рядом с ним, мастеровые стреляли хуже всех.
    К пятидесятому выстрелу соскочила с крепления одна дуга, порвалась тетива, которую Крип быстренько поменял, стал больше разлет болтов, многие из которых пострадали от жестких ударов, машинки тоже разболтались и видно было, что требуется усиление ложа и соединений.
    Доставать арбалет Рыжих я не стал, мои приятели были очень довольны победой в состязании и на все лады расхваливали новые машинки. Не стоит перебивать гораздо более качественным изделием впечатление от наших, ученических еще, разработок.
    Крип уверял, что если потратить еще по паре золотых на каждое изделие, то творение Рыжих можно, если не превзойти, то сделать, как минимум, не хуже. В конструкции трофейного арбалета нашлась и пара слабых мест тоже.
    Я остановил порыв истинного Мастера и подрезал ему крылья, фигурально изъясняясь, тем, что потребовал еще понизить себестоимость. Ведь город нам тоже снизил цену на два золотых, теперь надо показать, что изделие стало хуже объективно из-за низкой цены. Мы, красавцы и гениальные мастера, но без денег не можем прыгнуть выше головы.
    А то, в Ратуше привыкнут, просто так, на дурака, резать цены.
    Поэтому, я был очень доволен, когда арбалеты после пятидесяти выстрелов стали терять прицельность и расшатывались. Можно составить объяснение для Ратуши, совместно с руководством Гвардии, объясняя все проблемы низкой закупочной ценой и невысоким качеством дешевых запчастей. И по одиннадцать купят, куда деваться, если идея, захватившая умы начальства — вооружить всю армию арбалетами, так близка к выполнению
    Ох, хлопоты казенные.
    Не мое это теперь дело, усиливать армию Астора, но и бросить на полпути хорошую затею я не могу.
    Вот, представим, что прихватят меня при передаче шифровки Магам, в которой не будет ничего такого секретного. Это я смогу без проблем показать. Только сообщение что Северу ничего не грозит, если Маги сами не будут лезть на рожон. Ну еще про недобор в Гильдии.
    Это, с одной стороны, а с другой — моя деятельность по вооружению Астора дешевым, простым и крайне эффективным оружием, в больших масштабах. Получается, что я больше агент города, чем Магов. Гораздо.
    По большому счету, я совсем не знаю, на подозрении я у местных органов или вообще им без интереса. Так что, арестовать меня могут в любой момент.
    Но, чем дальше, тем это событие вероятнее.
    Дальше стреляли лучшие стрелки, проверяли, как новые арбалеты пробивают лист железа и кольчугу. Бронебойных болтов было немного, и они быстро теряли форму после первых попаданий по листу стали, а вот с кольчугой таких проблем не возникало. Как и с обычными болтами, на пятьдесят метров, почти одну третью лиги, они тоже уверенно дырявили плохонькую кольчужку, пока совсем не размолотили ее.
    Противника в латном доспехе на обозримом пространстве не существовало, астрийцы носили кольчуги и кожаные доспехи, перенятые у степняков. Крысы не были замечены даже в этом, кроме случая с Мечником.
    По нормам Гвардии, пробитие броней требовалось с расстояния в пятьдесят метров и бронебойными болтами, что наши изделия перекрывали с запасом. Большего расстояния на стрельбище и не было.
    Испытания были признаны законченными и очень нужными, для снабжения боевых подразделений города качественной продукцией. Ни один арбалет не утратил своих возможностей полностью, слетевшую дугу быстро прикрепили обратно, пробивная способность оказалась достаточной, прицеливание, при небольшом опыте, легким. Главное, легкость взвода тетивы с помощью приспособления и скорость, с которой это происходило, потрясли всех. Теперь, используя козью ножку, стрелок не так не выматывался при натяжении тетивы, руки у него не тряслись и он мог вести огонь в течении долгого времени.
    Назвали лучших стрелков, которыми оказались мои приятели.
    Время подошло к обеду, я отправил мастеровых отнести оружие к себе, разбираться с результатами и вносить коррективы в производство. А мы, с гвардейскими, отправился пообедать в Лису.
    За столом, я, поколебавшись для вида, рассказал, что ожидаю скоро покушения на прекрасную Гриту, и собираюсь разобраться с убийцей. По мнению моих приятелей, это было самое малое, что я должен был сделать. Все, как один, приготовились поддержать мои слова, и предлагали помощь.
    Я не стал, конечно, рассказывать, как именно произойдет покушение, но сослался на слова моего знакомого жулика, что такой заказ дан Рыжими.
    Гвардейцы сошлись во мнении, что люди, берущиеся за выполнение заказов Рыжих уродов, в принципе, недостойны жить.
    После обеда и отдыха, мы собрались на занятие в нашем клубе, который являлся задворком одной из казарм, посыпанный песком и огражденный бортиком из дерева. Кроме нашей группы, к занятиям присоединялись знакомые разведчики, с которыми я ходил на Север и которые помнили, как я нес раненого два часа один на себе.
    Я подробно рассказал и показал, как закинул одного из Рыжих с обрыва в воду и потренировал этот прием с приседанием и упиранием одной ноги в живот соперника, пока у гвардейских не стало получаться.
    Вскоре после этого, меня, мокрого и разгоряченного, позвали к воротам, где обнаружились мои пацаны.
    С важными известиями
    

   

   

    

     Глава 21 ПО МЕТОДУ ШЕРЛОКА ХОЛМСА
    

    

    Выслушав их, я вернулся на площадку и сказал, что вынужден прервать занятие по важному делу. Судя, по многозначительным взглядам, приятели поняли, куда я собрался, но не стали ничего говорить.
    Шагая к дому, прикидывал ситуацию, ведь я отправил половину пацанов следить за постоялым двором, где остановились купцы.
    Вторая пара смотрела за входом во двор.
    И там теперь сработал сторожок.
    Ведь туда недавно пришел Жулик, правда без мешка в руках, только с кувшином пива и немудреной закуской, жареными потрошками с соседнего рынка, судя по запаху, как определили мои разведчики.
    Похоже, его отрядили понаблюдать.
    Как часто и в какое время мелькает в окне силуэт Гриты, раз Жулик прихватил выпивку и еду, чтобы было не совсем скучно.
    Дома я собрал образ певицы из вешалки, сорочки и копны чьих-то темных волос. Связал веревками и подложил под парик маленькую подушечку.
    Пришлось порепетировать с Клоей, и ее мужем, который очень кстати вернулся с работы. Как им надо, прикрываясь подоконником, ровно, без рывков, но с естественным покачиванием телом манекена, провести конструкцию мимо окна. Так, чтобы казалось, что девушка встала после дневного сна и идет через комнату умываться, там и одевается в нарядное платье и через десять минут мелькает темным пятном в глубине комнаты, с неразличимым лицом, только ее силуэт.
    Я уверен, что стрелять будут в белое и хорошо заметное, когда будет пара секунд прицелиться и спустить запорную скобу. В глубину комнаты вряд ли выстрелят, большой шанс промахнуться и спугнуть жертву.
    Да, только наверняка.
    На всякий случай, мы договорились, что сейчас два раза проведем вешалку рядом с окном и потом так же глубоко в комнате, через пару минут.
    Наблюдатель должен клюнуть на такую демонстрацию доступности жертвы для выстрела. Бросить наблюдение и бежать за честно заработанной наградой к Редкену, ему то наплевать на то, как все выглядит.
    Так и провели испытание, сначала Трон медленно, прикрываясь стенкой, чуть покачивая плечами вешалки, провел ее в паре метров от окна, затем в глубине комнаты промелькнул силуэт в белой сорочке. Потом и Клоя, под нашим наблюдением, упершись спиной в стену под подоконником протащила сооружение. Так же, в паре метров от окна, но обратно не потащила сразу, а подождала десяток минут.
    Мы заметили слабое место в нашей постановке, при обратном проходе подоконник уже меньше защищал по высоте. Чтобы совсем не рисковать, надо было передвигаться на карачках, в очень неудобной позе. И все равно оставался риск, что убийца промажет мимо цели и попадет в Клою. Мы решили привязать к ножке вешалки веревку, чтобы тащить сооружение совсем безопасно, ровно и не спеша. Вешалка стояла на трех изогнутых ножках и неплохо сохраняла равновесие, хотя и немного болталась на неровном каменном полу.
    Тем более, болт мог сильно отлететь от стены и даже так нанести ущерб. Хотя, я понимал, что в более далекую и размытую мишень убийца стрелять не будет. Только, когда она скользит перед окном, но не хотелось рисковать, даже в такой малости, здоровьем нашей хозяйки.
    После репетиции, через пять минут прибежали оба паренька постарше и сказали, что Жулик только что выскочил со двора и быстрым шагом побежал мимо нашего.
    Все понятно.
    Рыбка клюнула.
    Сейчас наемник получит информацию, когда удобнее подстрелить жертву и, скорее всего, завтра появится на месте. Или послезавтра.
    Я выдал парням оклад и премию и отправил домой.
    Вторая пара должна была проследить за суетой возле дорогого постоялого двора под названием * Конь и Лось,* где остановились астрийские купцы и Старший над охраной. Только они одни ночевали и столовались в этом трактире, остальные охранники и возчики проживали в дешевом постоялом дворе рядом с Речными воротами.
    Интересно, в курсе сами купцы, чем занимается Редкен, в основном торговом партнере Астрии, городе Асторе?
    Ведь, если его прихватят на месте преступления, с такими неопровержимыми уликами, то расплачиваться придется и им. Именно купцы будут нести ответственность за то, что назначили Старшим над охраной убийцу, привели его в город, где он вознамерился совершить преступление против жительницы города, притом, очень популярной.
    Думаю, что купцы ни сном, ни духом о намерениях своего охранника заработать деньжат и отомстить за унижение. Можно легко сорвать покушение, просто рассказав им про намерения Редкена. Его, наверняка, выгонят из охранников и из каравана.
    И он останется в городе. Мечтая, все равно отомстить, теперь уже и мне, и Грите.
    Поэтому он и нанял для подготовки убийства помощника, сам он должен постоянно охранять купцов и их карманы, то есть, кошели.
    Вопрос надо решить радикально, осчастливить девушку, отправить в ад такого серьезного врага и еще потрясти купцов за серьезное нарушение приличного течения жизни в городе. По идее, им могут и проезд в город закрыть, если приплести к выстрелу покушение на солидного чиновника уровня Ратуши, то есть, меня.
    Провели еще одну репетицию. С веревкой и медленной протяжкой мишени вдоль окна, немного прикрыли створки, чтобы сузить угол обзора убийце.
    Вроде все готово.
    Кроме арбалетов, у нас самих.
    За ними придется сходить мне, еще кольчуга Рыжих будет нужна, я отдал поправить Водеру, после падения ее предыдущего хозяина в омут и волочение по дну реки. На Гриту надену свою, купленную у кузнеца, она поменьше, а трофейную на себя, чтобы немного обезопаситься, если убийца окажется шустрее, чем мы.
    Он все же настоящий, суровый профи.
    Вышел во двор и остановился, немало удивленный, Учитель и оба моих новых приятеля-гвардейца с любопытством рассматривали, как народ рубится в шашки и, как видно, ожидали меня. Заметив, что я появился, они позвали меня выйти со двора и там Гинс прямо сказал, что они решили мне помочь, и чтобы я не вздумал отказываться.
    Так принято среди посетителей средневекового спортклуба и обжалованию не подлежит:
    — Мы и так очень жалеем, что не были с тобой рядом, во время покушения около Сторожки. Поэтому, в этот раз мы точно будем участвовать, хочешь ты этого, или не хочешь.
    Такая настойчивость одноклубников меня очень порадовала, гораздо легче все делать, когда ты не один.
    — Если бы я был не один, то и покушения не было бы, — все же уточнил я.
    — А здесь и сейчас все приготовлено, ловушка захлопнется сегодня-завтра, но ваша помощь будет очень кстати. Я буду благодарен.
    Подумал и добавил:
    — И Грита тоже, но только, если вы не помешаете ей самой прикончить убийцу. У нее с ним старые счеты.
    Такое изменение сюжета народ удивило, но и только. Зато с такими опытными в смертоубийстве людьми будет достаточно комфортно и Грите, и мне. Одноклубники и прикроют, и поддержат, и выступят за нас после развязки.
    Когда надо будет обосновать, что мы только защищались.
    Мы дошли до мастерской, где забрали еще три новых арбалета, для них и девушки.
    Гвардейцы с любопытством посмотрели, как в здании мастерской куется боевая мощь города и всего Черноземья. Я сказал Крипу, что, пока, не знаю, когда завтра приду. Взяли еще немного болтов, обычных и пару бронебойных. Остальное оружие парни сами прихватят.
    Зашли и к Водеру, кольчугой он еще не занимался, некогда среди завала работы, как он сам объяснил.
    Ничего, заберу и так.
    Торк кольчугу оценил, как самую лучшую из тех, которые он видел. А видел он их много.
    — Хорошая, хорошая. Сначала притопила ублюдка, потом не дала реке унести его с места. Мне нравится, очень мне помогла, — объяснил и я.
    Видя, что парни и Учитель никуда не спешат, предложил посидеть в Лисе. Побаловаться пивком и закусками, которые получались у поваров трактира на отлично. Заодно мне хотелось поговорить с Учителем про жизнь за горами, поподробнее и более детально разложить все по полочкам.
    В трактире мы присели за стол, где обычно ужинала Грита, ей снова поставили небольшой столик на четверых, максимум, где мы и разместились.
    Отведав пенного и хорошо протушенной свинины, я взял за стойкой пару навощенных табличек и приготовился слушать Гинса.
    Молодые гвардейцы немного помолчали, потом им стало скучно, и они перебрались за свой стол, к приятелям, прихватив арбалеты, выделенные мной для засады. А мы, пришелец и чужеземец, потягивая хорошую ресу, уютно пообщались пару часов с лишним, пока не появилась с охраной моя подруга и не присела ужинать. Учитель тогда тоже попрощался и, перекинувшись с гвардейцами парой фраз, ушел к себе домой. Жил он в казарме гвардии, в отдельной комнате, и кормился, в основном, с полкового котла.
    Он давно уловил мой интерес к его родине, но особо не интересовался, зачем мне такие знания. Я говорил, что это все для Гильдии, но он, по-моему, не поверил. Но вспоминал прошлую жизнь с удовольствием человека, потерявшего ее.
    Учитель оказался спокойным и неторопливым человеком и только во время занятий или схваток преображался, становился жестким и агрессивным. Я заметил ему, что такое поведение похоже на долгое, с детства воспитание, на что он не стал возражать.
    И рассказал мне историю своей жизни…
    Грита активно грызла ребрышки, и в перерывах между ними, все не могла успокоиться и задавала мне кучу вопросов, что да как завтра будет. На что, я ей заметил, что таким образом она просто перегорит и не сможет выстрелить в нужный момент. И придется вопрос закрывать мне и парням, которые собираются помочь нам в нашей нелегкой борьбе.
    — Только я должна выстрелить в ублюдка. Ты это помнишь? А что, если они первые начнут его крошить?
    — Не переживай. Ребята в курсе, что самая главная — ты. Если не будет крайней опасности, они не вмешаются. Люди надежные, смерти не раз в глаза глядели, — успокоил я подругу и сидел, пока Грита выступала.
    Прихлебывая пиво и вспоминая рассказ Учителя.
    Но вечер так просто не закончился.
    Перед самым уходом из трактира, появились мои юные разведчики.
    И доложили, что Редкен все-таки выбрался на прогулку вечером, держа в руках мешок, дошел до двора, пока там были открыты ворота. Поздоровался с народом, зашел ненадолго в комнату и спустился уже с пустыми руками. Оба раза долго и тщательно открывал и закрывал замок на двери, возился с замком, похоже, что тот барахлит. Попрощался с соседями и ушел обратно на постоялый двор.
    Разведчики получили оклад и премию, распоряжения на завтра и убежали, довольные растущим благосостоянием.
    Хорошо, что теперь их четверо, так им гораздо проще следить и приносить известия с фронтов скрытой войны.
    Да, информация рулит, чтобы я делал без таких пацанов. А так, тихо, без шума и пыли, все знаем и понимает и готовы достойно ответить на вражеское поползновение.
    У меня даже настроение поднялось, что все так четко обозначилось.
    Что, Старший над охраной принес арбалет вечером, чтобы не светить им завтра. При свете, когда можно рассмотреть, что в мешке точно не мука.
    Значит, завтра все решится.
    Теперь главное, что бы рыбка не соскочила с крючка, что бы неестественность поведения жертвы не спугнула охотника. Хотя, какая неестественность, всего то чучело-приманка появится в окне и все, болт уйдет, куда надо.
    То есть, не надо.
    Сегодня, во время тренировок, я предупредил Клою, что после того, как болт ударится о стену, хорошо бы уронить чучело, просто вперед. Чтобы стрелок расслабился, а не смотрел в обалдении, как пробитое тело осталось стоять.
    Все, спать.
    Грита по моему лицу догадалась, что что-то решилось и определилось. Она, вообще, была в восторге от моих разведчиков и все время пыталась им подсунуть какую-нибудь сладость, что пацаны принимали, как должное.
    Профессионалы наблюдения, что вы хотите.
    — Спать, милая. Спать, — намекнул я ей, что при охране никаких разговоров.
    Молча мы дошли до двора, попрощались с мужиками, немного постояли у стола, где я с удивлением увидел, что привычные мне шашки доработали и на поле добавилось еще две линии, для более долгой и комбинационной борьбы.
    Посмотрев на мое лицо, сосед изобретатель предложил мне сразиться, но я сразу отказался. Сказал, что устал и иду спать.
    В темном коридорчике девушка сразу прижала меня к стене:
    — Ну, что? Завтра? — от нетерпения она закусила губу.
    — Похоже на то, милая, — не стал я тянуть с ответом.
    Грита опять воодушевилась и долго не засыпала.
    А я уснул сразу, вот такая я бесчувственная скотина.
    Утром проснулся рано, и лежал, прикидывал и так, и так.
    Вроде все хорошо придумано, таких ловушек средневековый город еще не знает, но скоро, если все срастется, этот случай точно попадет в анналы истории и когда-нибудь местный Шекспир напишет что-то героическое.
    Спасибо гению Конан Дойля.
    И его интерпретации в современных реалиях.
    На работу не пошел, репетировал с Клоей, как чучело должно двигаться, чтобы выглядело понатуральнее. Долго этим делом занимались, пока не стало получаться.
    Быстро сходил в Ратушу, послушать новости у моих приятелей, навестить Бромса, посмотреть на его реакцию на меня.
    Все, как обычно, требовал и доставал чиновника, но заметил, что теперь Бромс как-то не так, как раньше, реагировал на мои слова, да и на меня тоже.
    Чиновник старался вести себя, как обычно, но я почувствовал в нем какую-то отстраненность и равнодушие. Как будто он знает что-то такое, что нивелирует и мои слова, и мои требования.
    Чуть-чуть. Но все же равнодушнее.
    Запущен какой-то процесс, мельница мелет и доберется и до меня.
    Не быстро. Но — неизбежно.
    В расстроенных чувствах, но не показывая этого, я спустился вниз и постоял около входа, общаясь с мужиками, рассказывая всякие приколы, услышанные от молодых гвардейцев.
    Нет, по ним ничего не видно. Если и они начнут непонятно реагировать, значит, новость о моем задержании для серьезного разговора разошлась по самым низам. Хотя, мужики получают информацию много откуда, могут им намекнуть и не рядовые чиновники, что со мной не так все ясно.
    Вернулся домой, в смятенных чувствах. Так не хочется покидать город, где я столько добился, столько преодолел и тащиться на Север, чтобы хорошо овладеть магическим искусством, без пива и красивой женщины.
    Да и как туда добираться?
    Пеший путь займет десять дней, что на лошади, что пешком. Лошадка спасет, если понадобиться быстро убегать, от бандитов, если они там есть, или просто от Крыс.
    Но от погони той же Гвардии мне не уйти, это точно, на таком длинном пути.
    Можно сесть на корабль и уплыть хоть на Север, хоть на юг. Вполне возможно.
    Ладно, надо разобраться с проблемой наемника, порадовать Гриту, напоследок, выполненной местью и подумать, что я могу сделать с невероятною суммой в Кассе, если снять могу только десятую часть наличными.
    Это потом, сейчас пора сосредоточиться на засаде.
    Пообедали дома, вскоре и одноклубники появились во дворе, сложив все свое добро в сторонке, в ожидании сигнала. Трон тоже ушел с работы, и теперь стоял с ними рядом, общаясь и рассказывая всякие небылицы.
    Но так торчать на виду не стоило, мало ли Редкен пустит того же Жулика проверить окрестности, хоть в это и трудно поверить, в такую продуманность. Или сам заглянет.
    Поэтому я завел приятелей к Клое на кухню, где она угостила их своим фирменным пирогом с тыквой, и оставил там сидеть. Сам же вышел на улицу и нашел своих наблюдателей, контролирующих двор дома, где должен был появиться будущий стрелок.
    Все оказалось в порядке, новые люди не заходили во двор, еще двое мальцов ждали около постоялого двора, не показываясь на виду, чтобы не спугнуть наемника.
    Теперь только ожидание.
    На кухне, зато, все пили горячий чай, заедая пирог, вели беседы и ничего не напоминало, что скоро кто-то умрет. Душой разговора был, конечно, Трон, но и Учитель не молчал, нахваливая пирог и хозяйку. По лицу Клои было видно, что она очень довольна таким вежливым гостем и уже подумывает, кому из своих свободных подруг отдать такой приз.
    Грита сидела в комнате, я занял позицию во дворе, играя в старые шашки с одним из соседей, теперь эта версия игры называлась так.
    Когда, подняв голову, увидел, как во дворе появился один из пацанов, наблюдающих за постоялым двором и рывком подскочил к нему, нервы все же сказываются и на мне.
    — Он вышел и идет сюда, — прошептал мальчишка.
    — Отлично, можешь подняться к Клое и попробовать пирог. Ты пока свободен.
    Я поднялся наверх, вслед за пареньком и застыл около ставни, разглядывая дорогу перед воротами. Редкен мог пройти мимо, по короткой дороге или мог пойти в обход, не желая светиться лишнего перед убийством.
    Но наемник все же прошел перед домом, настойчиво заглянув во двор. И увидев пару мужиков, которые не обращая внимания, рубились за столом в шашки.
    В руках у него ничего не было и только теперь я понял, что с внешностью Редкен тоже поработал, наклеил усы и бороду и напялил шляпу с широкими полями.
    Да, хитрый жук. С такой маскировкой его точно не опознают, даже если покажут жителям дома. Что, вообще, вряд ли произошло бы, ведь его караван уйдет завтра-послезавтра.
    Если мальчишки правильно расслышали.
    Наемник, не увидев ничего подозрительного, довольно улыбнулся и исчез за забором. Через минуту в ворота влетел и второй наблюдатель, но я махнул ему рукой, что все под контролем, и пригласил мальца тоже на кухню.
    — Так, господа, пора выходить.
    

   

   

    

     Глава 22 РАЗВЯЗКА
    

    

    Все подобрались и разошлись, гвардейцы — вниз, Клоя с мужем в комнату Гриты, сама девушка ждала меня в моей комнате.
    Я помог ей натянуть кольчугу и накинуть сверху широкий халат. На ноги она надела удобные тапки с задниками. Потом уже она помогла мне с моей броней, я прихватил мешок с арбалетами и болтами, и, подумав, взял с собой копье.
    Заглянул в комнату, где собирались демонстрировать манекен заинтересованному зрителю, еще раз предупредил, что Клоя должна ждать в своей комнате, за ставнями, моего сигнала, что все готово и пора начинать показ белой рубашки. Сигнал я дам, через десять-пятнадцать минут, когда мы займем места. Выгляну из-за угла и махну рукой. После этого Клоя подходит к Трону, сообщает ему, и они начинают играть представление.
    Грита уже стояла в окружении гвардейцев: решительно настроенная, губы сжаты, взгляд отсутствующий. Парни — наоборот, расслабленные и немного вальяжные.
    С собой у них оказались длинные кинжалы, пара арбалетов и деревянная дубинка у Учителя. На мой взгляд он усмехнулся и сказал:
    — Этого мне хватит.
    Учитывая, что раньше мы собирались прижать наемника вдвоем с Гритой и не сомневались в успехе, ведь внезапность и неожиданность были полностью на нашей стороне.
    Теперь с поддержкой трех настоящих военных в успехе мероприятия тем более сомневаться не приходилось. На глазах удивленных соседей мы вооружились и вышли на улицу.
    Чтобы добраться до входа в интересующий нас двор, пришлось повернуть пару раз за угол и затаиться в переулке. Учитывая, что на улице было светло, а наша сплоченная группа с оружием явно выбивалась из привычной обстановки, вопрос с внезапным появлением Стражи являлся довольно злободневным. Чтобы не светиться, все остались в переулке, а я, оставив копье и арбалеты, прошелся по узкой дорожке для ассенизаторов и выглянул из-за немного скругленного угла дома. Отсюда хорошо было видно окно, где Клоя должна была ждать моего сигнала.
    За ставней никого не было видно, но вскоре Клоя обозначила себя, показав ладонь из-за ставни.
    Отлично, все готово.
    Я дал ей отмашку в ответ, убедился, что она увидела и ответила оговоренным жестом. Оглянувшись, я заметил, что нас стало больше: один из двоих мальчишек- разведчиков, наблюдавших за входом во двор, присоединился к нам и уже поедает пирог, который добрая душа Грита прихватила именно для них.
    Сначала, по плану, после моего сигнала Клое, мы с девушкой собирались занять позицию около ворот во двор, поджидая Редкена, и сразу дать ей возможность выстрелить в него. Чтобы снять проблемы с его возможным активным сопротивлением, ведь он достаточно опасный соперник и для меня, и для нее. Но теперь, с такой силовой поддержкой, мы не хотели привлекать внимание жителей у ворот и собирались перехватить наемника посреди улицы, выйдя ему навстречу.
    О том, что Редкен появится во дворе, нас должен был предупредить второй паренек, прильнувший к ограде и наблюдающий через щель в досках.
    Гвардейцы зарядили уже арбалеты себе и девушке, я свой снарядил сам. Договорились еще раз, как будем стоять, чтобы не мешать друг другу: Грита по центру, с двух сторон — Торк и Генс, охраняющие ее, за ними, тоже с двух сторон, мы с Учителем, я с копьем, он — с дубинкой. При таком построении у наемника не было шансов избежать справедливого возмездия, зато девушка могла сполна насладиться его удивленным лицом, прежде чем выстрелить, куда она хотела.
    И очень надеялась.
    Мы ждали в переулке. Один паренек следил за двором, второй — за ним. Время тянулось очень медленно. Привычные к таким моментам по жизни, гвардейцы негромко переговаривались, снимая напряжение с девушки. Даже шутили и подкалывали друг друга, вспоминая смешные моменты службы и веселых попоек.
    Но все изменилось, когда мальчишка повернулся к нам и прошептал, что все, пора выходить на улицу.
    Он вышел.
    Наемнику, по идее, еще надо было закрыть дверь комнаты на замок и пересечь двадцать метров двора, а нам — пройти те же двадцать метров до ворот и встретить его там. Но нервы его подвели, он не стал возиться с замком и быстрым шагом пошел на выход. Малец у щели замахал нам рукой, призывая ускориться, и мы, построившись на ходу, как и собирались, уже подходили к воротам, когда загримированный Редкен вылетел прямо на нас. Несколько секунд он не понимал, в чем дело, почему эти люди перекрыли ему дорогу, сначала его взгляд остановился на тех, кто был опаснее с виду — на гвардейцах.
    Меня он узнал первым, и только услышав голос Гриты, он понял, кто его ждет:
    — Ну что, урод. Попал в меня?
    В руках наемник держал мешок, в котором просматривались дуга арбалета. Он бросил взгляд на мешок, осознавая, что жертва жива и знает о его намерениях. что с таким имуществом ему не оправдаться теперь перед судом. Он собрался все же оказать сопротивление, начал разворачиваться, чтобы метнуться обратно во двор, и мое копье несильно кольнуло его в плечо, а дубинка Учителя ударом по руке выбила мешок на землю. Это затормозило Редкена, только теперь он рассмотрел три арбалета, направленные ему в грудь, и заставило замереть. На плече появилась кровь, слегка пропитавшая рубаху, он схватился за рану, зажимая ее, и с кривой ухмылкой, наконец, взглянул в лицо девушке.
    — Промахнулся, придурок? — голос Гриты звенел торжеством. — А я не промахнусь!
    С этими словами девушка опустила арбалет вниз, и тетива щелкнула, болт возник внизу живота наемника и ушел в него полностью. Редкен судорожно вздохнул и схватившись за низ живота, упал на мостовую. Он лежал, как будто был ребенком в утробе матери, согнувшись и только мыча от внезапной боли.
    В этот момент я хорошо понимал, что сейчас чувствует наемник. Почти прочувствовал недавние события. И эту ослепительную боль, и понимание, что обратно, к жизни, пути уже не будет, что непоправимый урон уже нанесен.
    Рассмотрев, куда выстрелила Грита, приятели ошарашенно потрясли головами, все, как один, осознав, что стоит за таким выстрелом. И, с удивлением смотрели на ее лицо, полное злобного торжества, и слушали слова:
    — Помнишь, я тебе обещала, одиннадцать лет назад, что этот миг настанет и я буду рядом! Помнишь, неудачник!
    Редкен еще сильнее взвыл, когда она пнула его в живот:
    — Помнишь! Урод!
    В воротах появились первые соседи, услышавшие шум и стоны наемника.
    С непониманием глядящие на него, свернувшегося клубочком.
    И нас, обступивших вокруг.
    Учитель оторвался от созерцания этой картины и спокойно объяснил собиравшимся все больше соседям. Что в данное время проведена операция по задержанию наемного убийцы, снявшего комнату в вашем дворе и убегавшем после выстрела в невинного человека. Достал из мешка арбалет, один в один, как я отнимал у Рыжих, и продемонстрировал его, уже собравшейся небольшой толпе, потом обратился ко всем нам, быть свидетелями произошедшего и позвать поскорее Стражу.
    А я только теперь подумал, что ведь наемник мог и не выстрелить в манекен, испугаться или не совладать с нервами, хотя это было теперь не важно.
    Пять человек, под присягой, подтвердят, что он пытался оказать сопротивление и был поэтому ранен.
    Трое из них, известные в городе гвардейцы, и я, солидный чиновник из Ратуши.
    Еще пока солидный, успел подумать я.
    Известная всему городу певица, имеющая кучу поклонников, которые, без сомнения, просто растерзали бы неудавшегося убийцу на клочки, если бы имели такую возможность.
    На всякий случай, я подозвал глазевших на все происходящее с раскрытыми глазами пацанов. И отправил их к Клое за пирогом для них и известиями для меня, как все прошло.
    Так и шло время дальше, Редкен валялся на мостовой, жалобно стеная, Учитель общался с народом, собиравшимся все больше около нас, тем более рабочее время кончилось, работники мастерских и приказчики из лавок, услышав нашу версию произошедшего, не расходились и довольно горячо обсуждали ее.
    Образовалась уже серьезная толпа.
    Моя подруга не сводила взгляда с раненого и, если бы не множество народа вокруг, точно запинала бы его до смерти. Но и так она была счастлива безмерно, наслаждаясь каждым стоном и выражением боли на его лице.
    Торк и Генс несли службу около наемника, не давая народу подходить слишком близко.
    Пацаны вернулись, каждый с большим ломтем пирога и прошептали мне на ухо, что выстрел был, сорочка пробита и болт, согнутый от удара о каменную стену, валяется в комнате. Его никто не поднимал и не трогал, как я и сказал.
    Все, ловушка захлопнулась, и негодяй получил законную награду.
    Теперь он помучается полдня или день и умрет от внутреннего кровоизлияния, понимая, что остался в дураках. Вон как злобно таращится на девушку, не понимая, как все случилось и почему, она невредимая стоит тут, когда упала после выстрела в глубь комнаты.
    Вскоре появилась и Стража, сразу с подводой, чтобы увести преступника. Старший смены быстро опросил всех нас, забрал мешок с арбалетом и парой болтов и приказал грузить раненого, чтобы отвезти его в каталажку, где лекарь произведет осмотр.
    Когда я подробно рассказал, кто этот несостоявшийся убийца и даже сорвал с его лица усы и бороду, не очень крепко приклеенные, Старший сразу послал стражника, сначала на Речные ворота, с указанием не выпускать никого из каравана астрийских купцов, а, затем в постоялый двор, чтобы заставить купцов дождаться прихода его начальства и ответить на трудные вопросы.
    Редкен очень кричал и ругался, когда его поднимали в телегу, но сразу отрубился после того, как ударился о нее с размаха.
    Жалеть его никто не собирался.
    Мы той же большой толпой дошли до нашего двора, где Старший смены с помощником поднялись в комнату певицы, осмотрели окно и простреленную сорочку, скол на стене, куда попал болт, и сам болт, который сравнили с теми, что лежали в мешке. Сходство было неопровержимым, тем более, болты были редкие, производства фирмы *Рыжие и сыновья из клана Разноцветных камней*. Даже с фирменным клеймом, ну это специально сделано, для устрашения.
    Слух о попытке убийства нехорошим Старшим охраны астрийских купцов, достаточно известным в городе подонком, всеобщей любимицы и звезды трактира *Лиса и Журавль*, которое сорвалось, прямо, как в сказке — дошел до всего населения города. И весь вечер, и следующие дни жители города активно гуляли, заходя в наш двор и потом переходя в тот, где готовилось убийство, тем более, что жители двора открыли вход в комнату, откуда все любопытные могли увидеть ту самую сорочку, видневшуюся в проеме окна, напротив.
    Самые глазастые уверяли, что видят даже дырки на сорочке, пробитые болтом.
    Чтобы сделать представление достовернее, Клоя, по моему совету, помазала куриной кровью места пробития и пару раз в час проводила манекен мимо окна, сама так же скрываясь.
    Успех этой пантомимы был неописуем, если бы договорились собирать деньги, то и жители соседнего двора и Клоя, озолотились бы.
    Но, как то, не догадались.
    

   

   

    

     Глава 23 ПРИВЕТ С СЕВЕРА И РАЗМЫШЛЕНИЯ
    

    

    Через два дня после произошедших событий я шел по улице. После посещения мастерской и раздачи ценных указаний Крипу и Водеру, я еще заглянул в Ратушу.
    Прочувствовать отношение секретаря Бромса, еще раз убедиться, что паранойя меня не обманывает, что его отношение ко мне так разительно изменилось после последней встречи.
    Но его я не застал и постоял с приятелями-гвардейцами, слушая последние новости, в основном касавшиеся поимки Редкена, наложения ареста на имущество купцов, впредь до выяснения их роли в тяжком преступлении. Они уже знали, как и я, о смерти через день самого наемника, которого успели допросить с пристрастием. Но Редкен ничего не сказал, ни про заказчиков, ни про то, откуда взялся арбалет Рыжих у него, ни про тех, кто ему помогал снять жилье.
    Купцов он тоже не стал оправдывать, чем смог серьезно им досадить, теперь судьба всего каравана зависит от решения чиновников. Что гарантирует им серьезные проблемы и убытки.
    Особого протокола допроса, с применением пытки к пойманному с поличным убийце, применять не стали, в связи с его слабостью и торчащим из живота болтом.
    Наемник помучался вечером, ночью и утром, а днем испустил дух, не переставая проклинать эту девку и весь сраный город Астор.
    Попрощавшись с приятелями, я быстрым шагом двинулся к дому, свернул за угол. Как вдруг, неприметный горожанин, проходя мимо меня, внятно не произнес:
    — Друзья с Севера ждут письма и помощи…
    Надвинул шляпу на уши и, дойдя до переулка, шмыгнул в него.
    Я, честно говоря, был слишком ошеломлен, чтобы как-то отреагировать. Так и прошел мимо этого переулка, не заглядывая в него. Если первые секунды, по моему лицу можно было распознать, как я потрясен, то вскоре я оставил на нем только внимательное разглядывание витрины лавки с восточными товарами, и даже зашел в нее. Долго торгуясь и разглядывая пустынную улицу, я купил для Клои немного перца для мяса и ванили для выпечки. Расплатился и с видом довольного жизнью человека вошел в наш двор, отдал хозяйке покупки, прошел в комнату и уселся на кровать.
    Привет-напоминание от Магов меня не на шутку взволновал.
    Только от Магов ли? Я сразу заподозрил в такой попытке провокацию местных силовиков. Побежал бы я следом за мужичком или остался стоять посреди улицы с раскрытым ртом, я, хоть и косвенно, но признал бы, что понял, о чем речь в послании ведется. А так я среагировал нейтрально, сделав вид, что не понял слов прохожего.
    Да просто не расслышал.
    Поэтому и обернулся, желая понять, кому он это говорит.
    Никого сзади нет, похоже, что больной городской сумасшедший разговаривает сам с собой.
    Если это провокация, значит шансов скрыться у меня больше почти нет. Точно следят уже за мной, хотя я ничего и не чувствую. Пора вызывать группу поддержки, пусть последят за мной издалека, нет ли хвоста.
    Если это реальное послание от друзей с Севера, то время еще есть, так сразу во мне они не разочаруются. Месяца два-три у меня будет, чтобы во мне совсем перестали видеть своего и попробовали наказать или предупредить.
    Мои друзья с Севера. Кремер и Учитель.
    Но у меня и так плохие предчувствия из-за поведения чиновника Бромса, ведь знает он что-то про меня. Знает, но не скажет, нечего и надеяться на это.
    Что же такое это может быть? В чем загвоздка?
    Хотя, чего голову ломать, и так понятно, что такого пробивного секретаря Гильдии, так хорошо и просто мгновенно считающего в уме, удачливого производителя, наладившего выпуск стратегической продукции за хорошие деньги для города, непобедимого бойца непонятного стиля, разговаривающего пусть с уже малозаметным, но все-таки акцентом — не захотят проверить по-настоящему.
    Откуда ты такой красивый, сам, живущий с красоткой певицей, взялся?
    Такой приближенный к секретам Ратуши, лично знакомый с Капитаном Кронцем и мытарем Шидером, снабжающий серьезное силовое подразделение так хорошо, как никто во всем городе не способен. Очень это подозрительно.
    Лично причастный к обнаружению груза драгоценных камней и, возможно, причастный тоже к исчезновению ключей с пояса Старшего Рыжих. И теперь же подозрительно часто бывающий на месте обыска, в усадьбе, где обнаружены два вскрытых тайника. То есть, они закрыты, но в них ничего нет. Про второй я, правда, точно не знаю, нашли его или нет.
    Еще и получивший гигантскую сумму в свое распоряжение, с возможностью скупить половину мастерских Астора.
    Надо навестить моего друга Шидера, пригласить в выходной снова посидеть в трактире. По его реакции можно будет много чего понять, он ведь не в курсе, что я могу читать эмоции. Он и сам может меня подозревать, даже, если к нему еще не приходили работники невидимого фронта.
    Да, это надо сделать обязательно, уже завтра.
    Кем я могу быть, по мнению городских властей?
    Да просто шпионом, втершимся в доверие к руководству Гильдии, засланцем с темной историей появления на стоянке.
    Которую хорошо бы прояснить.
    Из Сатума ли я, или из Астрии, может и с Севера, все это можно узнать и в подвале под Ратушей, где, как я недавно узнал от своих приятелей-гвардейцев, и находится подземная тюрьма для особо важных преступников. Если попадешь в нее, то, чтобы ты не рассказал, назад уже своими ногами не выйдешь. Отвезут в мешке на подводе на край обрыва над морем и полетишь рыб кормить, такая смерть здесь считается особенно нехорошей и неприличной, без своей могилки.
    Ладно, стратегически все понятно, пора сделать пару реверансов на Север, пока есть время и возможность, например, в следующую поездку в Сторожку — навестить агента Магов на хуторе и передать ему шифровку. Дальше посмотреть, как складывается обстановка, как тучи сгущаются над моей головой.
    И там решать.
    Ведь и новости из Талака, когда придут, что я странно слишком жив и здоров для покойника, сразу обрушат всю мощь местной власти на меня, больше точно ждать никто не будет. И что именно я устроил засаду на Релкена, наемника Рыжих, в этом случае еще подстегнет новости.
    Готов ли я прийти с повинной и сдаться?
    Это был бы неплохой вариант, хоть и без гарантий, но ведь я снова не смогу объяснить недоверчивым следователям-дознатчикам, откуда я такой красивый взялся.
    Замкнутый круг.
    Придется все же мне менять место жительства, бросать все, чего смог добиться и впредь серьезнее думать над своим поведением и демонстрацией незаурядных способностей среди средневековых жителей. Зря я полез в Ратушу, мог тогда отказаться, но результат был бы таким же. Убедившись в моей бесполезности, тот же Альс сдал бы меня властям. На всякий случай, сам был бы ни при чем.
    С другой стороны, я ведь мог не рвать так за полноценное снабжение Гильдии, брал бы то, что Бромс одобрит, не выносил бы все хитрости и тайны чиновного сословия на суд к своим Старшим, не добивался бы им высоких званий, о чем они и не подозревали, с великим апломбом не отстаивал бы свое звание.
    Не бесил бы своим поведением чиновное болото.
    В общем, мог бы быть удобным именно Бромсу, а не Гильдии, так и не возникло бы у всемогущего Секретаря ко мне вопросов. Наверно.
    Тем более, что Старшие были все равно постоянно недовольны, лезли с глупыми претензиями, желая казаться поумнее. Просто привыкли всех подчиненных гнобить, а со мной не получалось, отчего добрее они не становились.
    Не обратил бы внимания на издевки Рыжих, не стал бы их врагом смертельным, что уже потом привело к разгрому гнезда в Асторе, моей гигантской премии, которую мне за всю жизнь не потратить.
    Но и к неотвратимой мести со стороны всего клана. Клана блядских Разноцветных Камней.
    Не поднял бы со дна морского тело Старшего, не срезал бы связку ключей и не ограбил бы дом, забрав золото и камни, но и не вызвал бы подозрения у своего бывшего друга Шидера.
    Просто работал бы в мастерской и немного при Ратуше, не переходя дорогу ни Рыжим, ни Бромсу, ни Шидеру, не рассыпая бисер перед своими, как оказалось, не умеющими быть благодарными Старшими.
    Не жил бы с красивой певицей, не бил бы местных удальцов в круге, не был бы крутым парнем в собственных глазах. Не вызывал бы зависть.
    Да, много чего можно было не делать, зная тот итог, который получаю я сейчас. Кругом враги, хорошо, что Ратуша не знает про мои натянутые отношения со своим непосредственным начальством, не хочет ссориться и поднимать шум, побаиваясь, что Старшие за меня костьми лягут. А, ведь, они не лягут.
    Надо собрать все наличное золото здесь и перепрятать с тем, что лежит в тайнике перед Сторожкой, как можно подальше от нее, хотя бы в тайник под сосной, на половине тропы к стоянке. Кажется, что наиболее безопасный маршрут бегства для меня лежит через Храм, где я могу отсидеться сколько угодно времени, если заранее озабочусь пропитанием, тем же сушеным мясом или крупой из тайника на стоянке.
    Дровишек можно набрать на последней рощице перед Храмом. Да и два тайника окажутся по дороге, с нужными вещами. Много придется вверх тащить, карабкаясь к Храму.
    А что потом, куда идти?
    По верховьям предгорий Сиреневых гор на Север?
    Не знаю, если исчезну тихо и погони не будет, то можно и пойти. Двенадцать-пятнадцать дней пешего пути, и я дойду до Скалистого нагорья. Лошадку придется оставить на стоянке, дальше осыпи начинаются. Опасно это, некуда будет деться, если меня обнаружат или в засаду попаду. После исчезновения такого крутого засланца, разошлют на пару недель всех, кого можно, чтобы перекрыть вероятные пути бегства.
    Или на месяц. Обоснуют поиском банд тех же Крыс. Со скошами.
    Буду ли я больше месяца прятаться в Храме и потом трястись от страха еще пару недель пути?
    Нет, не хочу.
    Лучше перейти хребты Сиреневых гор. Гинс рассказывал, что это не так сложно, как выжить в Сатуме при наличии вины перед хозяевами города. Да, на той стороне Сиреневых гор у всего есть свой хозяин, так там устроено. Сейчас конец лета, скоро начало осени, ничем особо не отличающейся от того же лета, самое время идти в новую страну, где меня никто не знает. Деньги там, конечно, другие, но золото — оно везде золото и камни тоже. Язык тоже другой, но я надеюсь, что с новыми способностями выучу его гораздо быстрее, чем учил в Черноземье местный.
    Теперь я еще и Маг и мне надо пробираться на Север, что не очень и хочется, зная уровень тамошней жизни и представляя, каково это — любоваться на злобно-дикие рожи Крыс не один месяц и год, пока буду постигать магическое умение и знание.
    Это знание необходимо для меня, чтобы получить возможность вернуться обратно в свой мир, но пока сердце не лежит тащиться на Север, с большим риском для жизни.
    Гинса я, конечно, не спрашивал, можно ли пройти на наш Север, с территории Сатума. Но он рассказывал, что с той стороны люди живут везде, и на Севере тоже.
    Надо таблички с его рассказом тоже увезти в тайник, там есть бесценные для меня данные, если судьба занесет меня в Сатум. Пароли, явки и еще много всего.
    Так что, ничего не поделаешь уже, задним умом все крепки.
    Надо готовиться тихонько исчезнуть, чтобы не знакомиться с подвалом под Ратушей.
    Дела переделать. А что мне осталось завершить?
    Караван еще один в Сторожку собрать, прокатиться к агенту на хутор. Написать шифровку.
    Да, даже в городе до меня добрались люди Магов. Ну как добрались, бросили фразу на ходу и ходу. Интересная фраза получилась.
    Лучше всего, конечно, добираться до Севера на корабле, но с этим есть проблемы. Желающие уплыть должны записаться в мытне заранее, за один день. Что-то я побаиваюсь вызвать преждевременное задержание, когда список с туристами попадет на утверждение ко второму секретарю Шидеру.
    Даже, если получится уплыть в Гардию, надо время там, чтобы освоиться, понять, где проходить незримую границу, а то болт можно получить и в спину, и по голове дубиной спереди огрести. Пока покажешь знак Подчинения Крысам, пока они разберутся, что ты свой, такой же Повелитель. А задерживаться нельзя, наверняка, сразу корабль с группой задержания отправят, на следующий же день, и плыть он будет, не жалея парусов, так что временная фора будет в полдня.
    Что еще мне надо сделать?
    Арбалет забрать из мастерской, который для образца принесен, кольчугу одну тоже вывезти и спрятать, копье в кустах найти и тоже к тайнику отвезти. Со вторым копьем и арбалетом выезжать в последний раз, все знают и Стража на Речных воротах, про нападение, когда я безоружный оказался.
    Так, что с арбалетом и в кольчуге, нормально буду смотреться.
    Да и, мало ли, прорываться придется.
    Вот что с огромной суммой, выделенной на вложение в развитие Астора делать?
    Вот это вопрос!
    

   

   

    

     Глава 24 ПОТРЯСАЮЩАЯ МЫСЛЬ
    

    

    Решив обдумать этот интересный вопрос потом, я переоделся в гильдейское и двинул на тренировку, в казармы Гвардии. Надо отвлечься от мрачных мыслей о скором прощании с комфортом, который обеспечивал город.
    Да и такого трактира, как «Лиса и Журавль», в предгорьях не найдешь.
    И такой роскошной кровати, с такой, всегда согласной, девушкой не будет.
    Все сам, только самому придется утолять огонь в чреслах.
    Удастся ли вернуться когда-нибудь в стольный град Астор?
    Не буду зарекаться, может и удастся. Пока, при расставании, желательно не обрезать себе дорогу назад, не убить и не покалечить никого.
    Если будет погоня.
    Приятели уже разминались, такое нововведение принес я, личным примером. Объяснил, что надо потратить на эту процедуру минут пятнадцать и возможность травмы становится гораздо меньше. Учитель не спорил, сам он делал разминку, но коротенькую, как утреннюю зарядку.
    Водер выковал по моему заказу перекладины для двух турников, и скобы, чтобы зафиксировать их. Сегодня, как раз вкопали столбы и народ из казарм собрался вокруг, ожидая представления уже от меня.
    Я залез по лестнице и лично прибил скобы гвоздями, такими, с немного надрезанными краями, чтобы обратно не лезли. Кузнец и без меня давно уже их клепал, я просто попросил сделать побольше по размеру. Толщина перекладины была в самый раз, не тонкая и не толстая, пальцы съезжать не будут.
    С моим то весом не так комфортно крутиться на турнике, но мне и не надо. Подтянулся пару раз, показал, как надо делать, без раскачки, с легким рывком. Соскочил и объявил следующее упражнение — выход силой, надо овладеть всем разведчикам, да и остальным гвардейцам не помешает. Сделал один выход, крутанулся через перекладину. Народ прямо охнул, как будто я высшие элементы из гимнастики показал.
    Да. Есть еще что показать неискушенным средневековым армейцам.
    После меня запрыгнул Торк, у него все получалось на отлично, чуть технику ему подсказал, и он пошел, подтягиваться, как робот. На втором турнике Генс повторял все тоже самое легко, за ним — Учитель. Все-таки лишние десять кило мяса мешают серьезно на турнике, вон, как сухощавый Гинс наворачивает подтягивания. Видно, что знаком с таким делом, хоть немного.
    — Вот, это будет называться турником и служит он для наказания лентяев и слабаков. Самое малое — надо восемь раз подтянуться. На отличную оценку — пятнадцать раз. Это для обычной гвардии, для разведки — двадцать пять раз, минимум. Неделю-две надо попотеть, чтобы уложиться в нормы. Конечно, кто сильно могуч телом, тому можно в два раза меньше норму ставить, — объяснял я собравшемуся народу, закивавшему, что все понятно.
    — Дело непростое. Зато фигура станет более такая, — я и показал руками треугольник.
    Не стал говорить про трапецевидные и дельтовидные мышцы, миссия моя и так близка к провалу, попаданца-прогрессора.
    А так, привыкнут парни к турнику и каждый раз, подходя заниматься, будут меня вспоминать. Хорошим словом, даже если узнают, что я — астрийский шпион.
    Как в 37 году, ха-ха.
    Отдохнув, показал еще подъем переворотом:
    — Это прием делается легко, без силы, на технике, тоже будет полезен Гвардии.
    После тренировки пошли в Лису и хорошенько перекусили, бутылочку ресы по столу пустили, да не одну. Я проставлялся за успех операции и за дружескую поддержку. Приятели все время восхищались моей идеей — ловить убийцу на живца, удивлялись, как я додумался до такой хитрости. Я скромно улыбался и добрым словом поминал одного английского писателя. А, уж как Грита хладнокровно, с долгими мучениями, отправила Редкена на тот свет — вообще крутая девушка оказалась.
    — Ольг, арбалеты куда принести? Тебе или в мастерскую? — спросил Торк.
    Да, я то, про них и забыл. Подумал, подумал и решил:
    — А никуда не надо. Себе оставите. Подарок, потому что. И никаких возражений, — решил я не мелочиться.
    — Надо будет — продадите. Дело ваше, — я был настроен решительно.
    Вот, как-то в голову пришла мысль, что я за эти полгода столько уже накопил и поднял денег в Асторе, что мне не потратить за всю жизнь. Вот только в Кассе деньги не стоит оставлять, от слова совсем, когда можно их потратить все и получить свои десять процентов, это же под двести тридцать золотых тайлеров, да в тайнике еще триста лежит.
    Куда потратить — вот вопрос!
    С мастерской еще прибыли выходит тысяча золотых, за двести арбалетов, это минимум. Они, опять же в Кассе хранятся.
    Какая жизнь началась стремительно-денежная, валятся нереальные суммы со всех сторон, еще и заказ Ратуши под тысячу восемьсот арбалетов может упасть на мастерскую.
    Как Крип справится с ним без меня, тяжело ему будет.
    Как его выполнять? Куда такие несметные суммы тратить?
    И тут мне пришла в голову ошеломительная мысль. Охренительная.
    — Да я просто Гений промышленный!
    Надо мастерскую конкурента купить и оставить ее Крипу, тогда и его любимые подводы забыты не будут.
    Как там его зовут, Ольс, точно согласится на хорошую цену. Денег то лежит просто гигантское количество, надо их тратить, пока не отобрали под любым предлогом. Предлог власть легко придумает, а так, хоп, и все потрачено!
    А почему одному Крипу тогда оставить?
    Можно и всем всего купить.
    Тут я услышал, что приятели ворчат и отказываются от подарка:
    — Ольг, так не пойдет. Нам нечем тебе отдариться, — решительно заявил Генс, как более состоятельный гвардеец, Торк его поддержал, хотя и не так жестко, Учитель только улыбался, глядя, как разворачиваются события.
    У него то арбалета не было.
    — Есть, чем отдариться. Вы мне нужны для очень важного дела, — такое заявление с моей стороны снова усадило вставших парней за стол.
    — Что, опять кого-то захватить надо? — Учитель уже смеялся, не скрываясь от соседей.
    — На прекрасную Гриту снова ножи точат злодеи? — его все только забавляло.
    — Гораздо опаснее, там всем придется попотеть. С наемником — это просто прогулочка была, по красивым местам, — меня все больше захватывала эта идея, так вовремя пришедшая в голову.
    — Вы все трое нужны, иначе не справиться, — продолжал я нагонять страху.
    — Что брать с собой? Какое оружие? — Торк был тоже готов на все.
    — Вот оружия и не надо, только хорошо одеться и привести с собой по два свидетеля.
    Минута молчания, парни смотрят на меня непонимающе.
    — Да, все, как я и сказал. Но это не вся помощь. Мне нужен ваш совет. Это, конечно, не ваше дело, разбираться в ценах на жилье, но может вы знаете хороший дом или хотя бы квартиру, которые вам нравятся и самим, которые сейчас продаются. Или хозяин продаст за хорошую цену.
    — Подумайте, вспомните. Торк, спроси у жены, женщины гораздо лучше в этом разбираются, чем профессиональные военные. Короче, надо найти жилье, желательно побольше, по нормальной или хорошей цене. Я собираюсь вложиться в покупку жилья в центре города.
    Серьезно я поразил парней, Учитель, конечно, не отнес это к себе, мою просьбу, но ничего, время еще есть. Они так и присели еще раз, в переносном смысле. Ошарашены, точно.
    Приятель собирается вкладываться в недвижимость в центре города?
    — Слушай, Ольг. В центре все очень дорого, уже последние три года, — сказал мне Генс, видимо, гораздо более разбирающийся в таких делах, чем Торк и Учитель.
    — Расскажи, насколько дорого? — заинтересовался я.
    — Знакомые отца покупали себе большую квартиру, на пол-этажа, отдали почти двести тайлеров. Правда, дом очень хороший, после ремонта и выходит окнами на Ратушу. Примерно, такая же квартира на третьей-четвертой улице от Ратуши, в обычном доме, стоит уже восемьдесят золотых. Они сами рассказывали, когда приходили в гости к отцу.
    Хорошо, первая информация уже есть. Восемьдесят за пол-этажа, да в двухэтажном доме, в приличном месте, значит, дом целиком примерно — триста тайлеров. Отличная цена.
    — Генс, Астор очень быстро богатеет, здесь легко торговать и необременительно по налогам вести свое дело. Я вам скажу, что скоро, лет через десять, такая квартира, как купили твои знакомые, будет стоить тысячу тайлеров. Или больше. Уже не останется свободных домов во всем городе, разберут жилье и около каменных мастерских, и около Речных ворот.
    Приятели недоверчиво смотрели на меня.
    — Вот ты, Гинс, расскажи, как обстоят дела с ценой на жилье в твоем городе. В Сатуме. И есть ли свободное жилье, которое можно просто отремонтировать и жить в нем?
    — Ты, наверно, шутишь. В городе, да и везде, у всего есть свой хозяин. Если ты занял чье-то и не можешь за себя постоять, благодари небеса, если тебя не убьют. Тогда будешь должен и, может быть, пожалеешь, что тебя не убили.
    — А если, можешь постоять за себя? — меня теперь очень интересовал этот вопрос. В свете ожидаемых событий.
    — Тут два варианта. Могут позвать на помощь кого посильнее. Если этот сильный с тобой разберется, тогда ты должен уже ему, но хозяину жилья ничего не перепадет. Или, второй вариант, что звать никого не будут, далеко или опасно это, тогда все остается по-старому. Ты живешь в том же жилье, а хозяин думает, как тебя прогнать или получить хоть что-то с тебя. Как договоритесь.
    — В самом Сатуме, как с жильем дела обстоят?
    — В хорошем районе, где есть стража и комфортно и безопасно, ну, относительно, конечно — дорого жить, в остальных, где жить опасно, можно дешево жилье снимать. Да живут все как-то.
    — Хорошо, тебе то самому как в казарме живется?
    — Нормально живется. В таких условиях, в нашей бойцовой школе только лучшие жили, самые известные мастера. Остальные, как гвардейцы в казарме, ночевали в общем помещении. И ели там же.
    — А в отдельную квартиру не хотел бы переехать? — задал я следующий вопрос. — Постоянно, каждый день, просыпаться и слушать, как рядовые гвардейцы препираются друг с другом, звуки побудки, опять же. Надоедает ведь.
    — Хотел бы, кто от комфорта откажется, но плата у меня небольшая, спасибо, что хоть так живу. Хорошо, что парни смогли убедить начальство, что я нужный для Гвардии человек. Но на сорок данов с жильем не разгонишься, а тут и комната своя и питание с общего котла. Неплохо, в общем, — подвел итог Учитель.
    — Ну и чего в казарме жить? Надо расти и двигаться. Выберешься из казармы, посмотришь по сторонам, найдешь вдовушку какую, одному то чего горевать. Генс и Торк, посмотрите еще жилье и для Учителя, пока есть у меня такая возможность, — распорядился я.
    — Да что за возможности у тебя такие? — не выдержал Генс, — Объясни толком.
    — Город мне премию выделил, за поимку контрабанды в порту, деньги в Кассе лежат, но я должен потратить их в городе. Надо это сделать быстро, пока город не передумал. Пока у меня отличные отношения с Капитаном Кронцем, он и настоял на такой, честной доле. Но, сами знаете, начальство может и передумать всегда.
    — Так ты можешь все на себя купить, мы то тебе зачем? — не понимал опять Генс.
    — Не хочу рисковать, столько вешать всего на себя одного. Вы мне для этого и нужны, оформлять на вас буду поэтому.
    Снова минута молчания.
    

   

   

    

     Глава 25 ВТОРОЙ ЗВОНОЧЕК
    

    

    Парни так и не поверили в мои обещания. Решили, наверно, что от сильных ударов по голове стал я заговариваться.
    — Увидимся на занятии, будьте готовы ответить на поставленный вопрос, — такими словами я проводил приятелей, а сам остался дожидаться, когда охрана приведет милую. Но, посмотрев на часы, понял, что до этого времени еще час, собрался и пошел домой.
    Поток зрителей уже иссяк понемногу, Клоя не стала разбирать, пока первый в этом мире манекен, а просто поставила его в уголке, в комнате. Грита все равно здесь не живет, только вещи хранит. Милая всласть спала, немного похрапывая, хозяйка попросила ее не будить, поэтому я прикрыл дверь, сказал Клое, что подожду в соседней комнате комнате и завалился на кровать певицы.
    Лежал-лежал и вскоре уснул. Сквозь сон, мне казалось, что тихонько заходила Грита, но не стала меня будить, собралась и ушла.
    Проснулся я уже глубоко вечером, подруги еще не было дома.
    Что-то вымотался я физически и морально, давит на плечи непонимание того, что ждать от жизни, какие сюрпризы заготовлены мне в ближайшее время.
    Так жить, в ожидание ареста и суровых допросов — очень нехорошо для здоровья. Из хозяина жизни, любимца публики, уже почти ногой открывающего двери в Ратуше — превратиться в кусок обгорелого мяса, воющий на цепях в подвале.
    Я это наглядно вижу, на своем примере. Не вытяну я так еще месяц, не буду рисковать столько времени. Две недели, и ухожу, а, может, и еще раньше. Не стоит дергать Корта за усы, слишком много поставлено на карту.
    Одно дело — приземлить все незавершенное, остальное бросить и ехать по своему плану и маршруту, имея день в запасе, вскрыть все тайники, перебрать вещи, отобрать нужные, остальные снова спрятать. С запасом мяса, с крупой со стоянки, с парой плащей, для комфортного ночлега в горах, ведь Гинс провел там три ночи и чуть не околел, без теплой одежды и дров.
    Совсем другое, если придется уходить от погони, видя ее за спиной, ощущая дыхание на своей шее и себя на мушке арбалета, взбираться по склонам, задыхаясь от недостатка кислорода в легких и бросая все необходимое для жизни.
    Еще, чего доброго, придется и Вход закрывать на глазах у догоняющих, придется вступать в схватку безо всяких гарантий.
    Золота и камней собрано столько, что я легко обойдусь и без этих гигантских сумм в Кассе, но я, кажется придумал, как получить свой процент и очень серьезно помочь тем немногочисленным моим друзьям и приятелям, которые образовались у меня в новом мире и потратить две тысячи золотых тайлеров!
    Сумма то какая! Я с пятью золотыми чувствовал себя настоящим богатеем! Полгода назад!
    Поверить в это не могу сейчас.
    Долю свою в мастерской Крипа перепишу на Трона, частично, Крипу куплю мастерскую Ольса, целиком или в доле. Водеру тоже можно прикупить тот же разваленный сарай с участком земли под ним, на который он давно зубы точит.
    Кросу и Драгеру лучше доходный дом приобрести, просто собирать деньги с жильцом — ума хватит даже у них, или подруг опытных, у тех то точно получится. Из шалав получаются неплохие предприниматели.
    Если они еще не бросили немного бестолковых в гражданской жизни парней. Надо их навестить, где живут теперь — я знаю. На той же улице, где Жаровня стоит, в недорогих домах, все с теми же подругами. Это я месяц назад Драгера встретил на улице. Совсем парни от меня отдалились, а ведь спасли меня пару раз точно, надо это помнить. Или я от них, после того раза.
    Остается у меня моя милая, еще Клоя, хотя она с мужем все же, Учитель, Торк и Генс.
    Мои помощники и защитники.
    Генсу особо ничего и не надо, он хорошо по жизни родился и сам молодец. Торк, наверняка, с удовольствием обзаведется своим жильем, ведь с женой и парой детей он комнату снимает. Учитель тоже может переехать в квартиру.
    Вот это все люди, которые мне помогли в новой жизни. Корн еще хорошо поучаствовал, и даже Ятош.
    Да. Вот и все люди, которых я могу и хочу отблагодарить.
    Теперь, перед уходом, я могу сделать их жизнь лучше, богаче, но не факт, что счастливее.
    Для этого я еще не вырос, не обрел божественной или архангельской власти.
    Впрочем, мне и не надо. Я скромный человек, и то, что так подставился в Асторе, со своими умениями и знаниями — будет мне уроком на всю оставшуюся жизнь.
    Это здесь, в приличном и человеческом месте равных возможностей. Единственном на всех известных землях.
    И все равно спалился.
    Быстро и безнадежно.
    Где-то был слишком умным, где-то, наоборот, откровенно облажался, где-то не смолчал, или взял на себя многовато, так, что, не вытянул. Разборки с кланом Разноцветных Камней это очень наглядно показали, против сплоченной команды у одиночки нет шансов. Я и так, прыгнул выше головы, разгромил гнездо в Асторе, отвел угрозу от своей милой Гриты, дал ей исполнить свою самую заветную мечту в жизни — отомстить Редкену. Это получилось, потому что я знал про все шаги врагов заранее, сначала из-за шикарного наблюдательного пункта в трактире, потом — получал свежую информацию от быстро созданной сети малолетних наблюдателей.
    Надо завтра найти мальчишек, снова предложить работу, на которую и двоих хватит. Понаблюдать, нет ли за мной хвоста.
    Теперь певица ходит такая умиротворенная, мягкая и нежная, просто хорошая девочка. Но приятели мои гвардейские посматривают на нее уважительно, всех впечатлил тот выстрел и хищная радость на красивом лице.
    По словам Гинса, в мире за Сиреневыми горами нет таких полюсов силы, которые могут вершить справедливый суд и быть надо всеми, там все очень шатко и относительно, постоянно аристократы создают новые союзы, предают друзей и вонзают своим верным слугам, по малейшему подозрению, кинжалы в спину.
    Поэтому мне придется быть очень осторожным и незаметным.
    В Сатуме такие умные и необыкновенные строго запрещены, там малейших ошибок не прощают, особенно чужакам. Требуют ответа и одними кулаками не обойдешься, в ходу бой на ножах и на саблях, на всем, что попадется под руку, в общем.
    На ножах я немного поднатаскался, но именно, что немного, против мастера так же беззащитен.
    Я все это прочувствую на себе, если, конечно, доберусь до тех мест.
    Я задумался, пора мне идти за Гритой, или здесь ее подождать.
    И решил никуда не ходить, разделся и прилег на красивую и удобную кровать, которой мне точно будет не хватать в моих странствиях.
    Как ни странно, но снова уснул и проснулся только, когда пришла Грита, освещая комнату огарком свечи. И снова уснул, не слыша, как она плещется в тазике и что-то негромко ворчит, про мужиков, которые не встречают своих подруг.
    Утром я проснулся рано, отдохнувший и выспавшийся. Девушка посапывала рядом, совсем без всего, это и побудило меня пристать к ней. Минуты близости были особо яркими, я гладил стройное тело, целовал грудь, понимая, что скоро придется расстаться.
    После обоюдного экстаза, девушка прошептала:
    — Ты сегодня хорош, поэтому — прощен.
    И снова задремала. Позавтракал я с Троном и Клоей, потом оделся в гильдейское и отправился на работу, захватив с собой кольчугу Водера и вторую, снятую с утопленника.
    Но работать не стал, переговорил с Ятошем, сдававшем ночную смену, узнал, как у него здоровье и что ему надо по жизни. Оказалось, что ничего не надо, все, что надо — у него есть. Единственно, о чем он намекнул, что хотел бы ночью иметь при себе арбалет, больше для солидности и впечатления, которое можно произвести на случайных прохожих. Ночной сторож с арбалетом, пока в Асторе таких нет, да и Охотник, как ребенок, любил оружие.
    — Отлично, — я обрадовался, что можно так просто приступить к выполнению своих мыслей, о благе окружающих меня людей. Переговорил с Крипом, сказал списать на меня три арбалета, выданные нужным людям и его тоже озадачил просьбой поговорить с хозяином конкурирующей мастерской, предложить объединить усилия, через выкуп доли в его предприятии. Крип откровенно замялся, я его сразу понял, против настоящего эксплуататора он объективно не тянет в переговорах, пообещал переговорить с Ольсом сам. Но пусть тогда Крип сегодня пройдется вокруг и посмотрит, нет ли рядом участков или сараев, которые было бы хорошо купить, для будущего расширения производства. Хозяин пообещал заняться этим вопросом в обеденном перерыве.
    После этого разговора, прихватив Ятоша, я прошел до кузницы Водера, оставил ему кольчугу с Рыжего на профилактику, которую так и не успели сделать до этого, предупредив, что она скоро мне понадобится. Водера я тоже озадачил, предложив подумать о покупке земли рядом, для постройки кузницы побольше. Он опять усиленно лохматил волосы. Но подумав, ответил, что такой участок рядом есть, только хозяин запросил за полуразваленный сарай и землю под ним гигантскую сумму в восемьдесят тайлеров, которых все это точно не стоит.
    — А сколько думаешь, все это стоит? — спросил я, улыбаясь. Прижимистость Водера была известна на весь город.
    — Ну двадцать, может и стоит, — неуверенно проворчал кузнец.
    — Хорошо, если у хозяина есть бумага о том, что это его собственность, дай ему сорок золотых. В, общем, договорись о покупке. И дай Ятошу несколько болтов для арбалета, он теперь вооружен и очень опасен. Запиши на мой счет, буду забирать кольчугу, посчитаешь все сразу.
    Оставив довольных новостями кузнеца и Охотника общаться между собой, я вернулся к Речным воротам и, найдя там старшину, попросил завтра прислать к вечеру сына с другом, к трактиру. Для них есть работа на пару недель. Новость явно порадовала Брона, ведь сын отдал большую часть денег в семью, оплатив только несколько перекусов у уличных торговцев, сделанных в долг, и накупив себе кучу сахарных леденцов.
    Сказал ему, что порешаю вопросы и скоро выеду в Сторожку по служебным делам.
    И направился в Ратушу, к своему другу Шидеру, с которым моя паранойя снова сработала. Секретарь мытни принял меня сухо, мол, занят очень, так что, никаких рукопожатий или похлопываний по плечам теперь не случилось. Я почувствовал, что он хочет держаться от меня, как можно дальше и для проверки, хотя и так все было понятно, пригласил его в трактир на осьмицу. От приглашения Шидер четко и громко отказался, и сразу ушел куда-то подальше.
    Выйдя на выход, постоял с приятелями-гвардейцами и пригласил их туда же, на что они с удовольствием согласились. Ясно, низовой уровень еще не знает о моих проблемах, только особо приближенные, типа Шидера и Бромса, чиновники. Хотя, Шидер тоже, может, не знает ничего, просто логическим путем заподозрил меня в ограблении усадьбы Рыжих и решил дистанционироваться подальше, на всякий случай.
    Что, в общем — то, несложно догадаться, после фокуса с подъемом тела и пропажей ключей.
    Так, времени еще меньше у меня, получается.
    Когда эта масса подозрений и расспросов заинтересованными людьми достигнет критической массы и бабахнет, мне надо быть в дне пути от Астора и помнить, что в Сторожке есть свой скош. Так что, лучше быть еще дальше.
    Я и так собирался сегодня ехать к тайнику и перевезти все золото, алмазы и прочее добро подальше, под высокую сосну. Но теперь решил навестить агента Магов на хуторе и передать первую шифровку в центр.
    Юстасу.
    Больше времени может и не быть у меня. Переделаю сегодня все дела, к ночи доберусь до трактира Сохатого, там и переночую.
    Пожалуй, лучше не рисковать с новым сбором каравана Гильдии. Это уже без меня.
    Потрачу все деньги в Кассе, желательно за один день и рвану из города.
    Если мальцы обнаружат слежку, то и этого делать не буду.
    Ибо, как известно, благими делами вымощена дорога…
    Поэтому я зашел опять в лавку с восточными товарами и купил шелковую маску для лица, которые нашли широкое применение на двух карнавалах в городе.
    Это для агента. Чтобы поменьше видел.
    Для него же прихватил из дома гвардейский плащ, темно-зеленого цвета, чтобы закрыться полностью.
    Я допускал мысль, что агент давно перевербован или воспользуется возможностью загладить вину перед городом и сдаст меня, как стеклотару. Но других концов сети, работающей на Север, у меня не было.
    Придя домой, я отрезал четвертушку бумаги от дорогого белого листа, лежащего в щегольском портфеле, достал из матраса лист книги, который мы договорились использовать для шифра и неумело написал послание своим стратегическим партнерам, используя местные чернила и примитивное перо, последние нововведения в чиновном мире Ратуши.
    В послании, сообщил, что нахожусь в опасном состоянии из-за возможности разоблачения, буду прорываться к Храму, никаких операций в Ратуше против Севера не готовится. Или я о них не знаю, но про это писать не стал.
    Подумал и захватил портфель с собой, замотав его в плащ. Оставлю лучше себе, чем заберут при обыске. Все же капитальная вещь, радует одним своим видом. Сложил в него восковые таблички с рассказом Гинса, на всякий случай.
    Грита с Клоей дома отсутствовали и нашлись в гостях у Орнии, где я и сказал дамам, что призван спасать город и сегодня дома не ночую. Как всегда, занятые своими делами женщины обратили на мои слова не больше внимания, чем на пролетевшую муху.
    Через полчаса, забрав лошадь в конюшне, я проскакал через Речные ворота, махнув старшине рукой.
    Сзади меня лежал небольшой тюк, притороченный к седлу, под левой рукой красовался арбалет в дорожном чехле, левой я придерживал копье.
    Я был крут и грозен, молод и красив и молодые селянки бросали приглашающие взгляды такому блестящему рыцарю.
    

   

   

    

     Глава 26 К ТАЙНИКУ И ОБРАТНО
    

    

    Через несколько часов, подъезжая к мосту через Протву, я задумался, стоит ли мне сейчас заезжать лишний раз в трактир к Сохатому, терять там время. Дел на сегодня еще много предстоит сделать, хотя и пивка холодненького по жаре выпить хочется.
    Очень.
    Но все же заставил себя объехать трактир, заодно проверил, как это лучше сделать, если появится такая нужда.
    Сохатый — человек Гильдии, ее глаза и уши. Лучше это четко понимать.
    Поэтому знать в Сторожке, что я поехал к ним, да не доехал, за целый день — ни к чему это знание.
    Я, конечно, не знаю точно, будет ли он доносить эту информацию Старшим, или давно уже подзабил на это. Но, лучше не рисковать. Водички попью, голова целее будет.
    Поэтому, как только мост и пост Гвардии скрылись за поворотом, пустил лошадку круто влево и объехал трактир по мелким, протоптанным тропинкам с хорошим запасом. Потом вернулся к дороге, но выезжать на нее не стал и двигался в полусотне метров от извивающейся полосы, хорошо уже поросшей травой. Два небольших обоза в месяц не могли победить вездесущую траву, а больше движения почти и не было. Все подводы держали путь только до трактира.
    На подъезде к тайнику я стал останавливаться, слушая своим умением лес. Совсем некстати будет встретить здесь кого-то из Гильдии, проводящих боевое слаживание в лесных условиях.
    Знакомые уже, гвардейцы на посту, оценили мой вид, как достаточный и внушительный, чтобы больше не бегать от загонщиков, а самому их гонять. Я посмеялся с ними вместе, понимая про себя, что, если бы у тех была задача убить меня, то первый болт ее бы выполнил, а второй — перевыполнил.
    Доехав до тайника, я снова, на максимальной мощности послушал лес и убедившись, что никого рядом нет, приступил к раскопкам. Увесистый мешок с золотом и камнями, котелок с барахлом и топорик, все это я завернул в плащ и снова приторочил к седлу, как можно крепче.
    Может быть какая-либо встреча, после которой придется скакать во всю дурь, а раскидывать непосильно нажитое добро я не собирался.
    Оставил себе два алмаза, поднятые с утопленника, и с их помощью восстановил ману. Остальные камни давно уже разряжены, и набраться энергии, лежа в земле, не могут.
    Поехал уже хорошо знакомым маршрутом в объезд Сторожки, доехал до обрыва. Но на сам склон подниматься не стал. Только проверил, как там бывшая могила и на тебе! Кто-то ее раскопал и так и оставил. Как и бывший тайник — тоже раскопан. А вот закапывать не стали — серьезное упущение в работе тех же гвардейцев. Я, то, после всех хлопот с телом, снова засыпал могилу землей и немного утрамбовал. и тайник тоже. Видно, что раскопали не звери, работали, если не лопатами, то топорами, точно.
    Здорово, что я смог предугадать действия своих недоброжелателей и оставить, пока, в дураках. Представляю, как они докладывали, что найдена раскопанная земля, по размеру могила, но в ней ничего нет.
    Теперь ищут ожившего в могиле покойника! И со мной соотносят.
    Если бы не подсуетился я, то висел бы уже подвале, отвечая на неудобные вопросы. Почему мой близнец лежит в могиле, а я такой красивый и жизнерадостный, гуляю по городу, пью пиво и сплю с красивой девушкой?
    Как следует прижигая раскаленными железками.
    А так, решат, что это Рыжие и их наемники делали тут схрон зачем-то. И все.
    Теперь я пустил лошадку скакать напрямую и через пару часов, чередуя рысь и шаг, приблизился к давно уже замеченной гигантской сосне. Присел около нее, повесил торбу с овсом лошадке и перекусил сам, сушеным мясом и хлебом, не спеша и слушая местность.
    Все же зря я сделал тайник под таким выделяющимся своими размерами деревом. На него надо ориентироваться, но схрон сделать в сторонке, чтобы видно не было с этого места. Как я сделал на месте своей эпической победы над Кортом, и это не раз сработало в мою пользу. Да и видно тебя хорошо, когда под деревом возишься, закапываешь или раскапываешь тайник.
    Теоретически, те же Охотники могут идти по следу, не показываясь мне на глаза и не определяясь умением.
    Поэтому нашел в сотне метров дальше густые кусты, без зарослей травы и сделал новый тайник уже там. Перенеся все из здешнего и выгрузив свое добро с лошади, теперь ей будет полегче. Руку я уже хорошо набил, во всех своих хлопотах с тайниками. Надо, чтобы место было без травы, которая завянет, как ее аккуратно не выкапывай, чтобы не видно тебя было со стороны, и чтобы можно было веткой помести землю, посыпав потом листьями, иголками и прочим мусором.
    От тех же Охотников это не спасет, да и от разведчиков Гвардии тоже, но кто приведет их сюда?
    Только я сам могу, на своем хвосте притащить.
    Копье тоже спрятал в кустах, пригодится еще.
    Время уже часов пять. Скоро стемнеет и я пустил отдохнувшую лошадь рысью. Мечтая побыстрее добраться до трактира, нормально поужинать, помыться после таких земляных работ, да смотреть, чтобы мои грязные руки и ногти в глаза никому не бросались. Остановился у ручья и тщательно вымылся, грязь под ногтями почистил ножом. Вот, теперь я не похож на кладоискателя.
    Через час объехал тихонько Сторожку, чтобы собачонки меня не почуяли, с подветренной стороны и вскоре, сделав еще один крюк, подъехал к трактиру со стороны моста. На улице было темно и заглянув в зал трактира, я, с облегчением, не обнаружил там никого из Охотников. Зал, вообще, был пуст почти, и мы с Сохатым посидели немного за пивом, пока я ждал сытный ужин.
    Поговорили о том, о сем, хозяин поспрашивал, как я умудрился такого прожженного прохиндея, как Редкен, в ловушку поймать, как зверя какого. Рассказал, ему в подробностях, жизнь на отшибе от цивилизации, в будние дни, делает слушателей столичных новостей, особенно благодарными.
    Не знаю почему, но Сохатый тоже разоткровенничался и рассказал мне, в свою очередь, что через пару дней, после моего последнего приезда, в трактир завалились на ночлег гвардейцы из разведки. Поужинали, потом расспрашивали, как найти тот склон, где ты бился с Рыжими. Про тебя тоже расспрашивали, все интересовались, как ты смог справиться с двумя сильными бойцами в одиночку.
    — Копают под тебя, получается, — сделал вывод Сохатый.
    — Конечно, копают, да я про это знаю, в городе тоже расспрашивают мои знакомцев. Обычное дело, конкуренция между силовыми ведомствами, за близость к деньгам славного города Астора, — объяснил я так, своими словами, конечно, трактирщику про высшую политику.
    — Гильдия теперь на таком же снабжении стоит, как и Гвардия со Стражей, вот и не нравится это начальству. Что-то у них перехватываю перед носом, очень их сильно это бесит, — и такую версию я с удовольствием скормил Сохатому.
    Раз уж хозяин стал откровенно со мной разговаривать, надо галочку поставить, что он тоже на моей стороне. Не против Гильдии, конечно.
    Спалось хорошо, клопов не обнаружилось в кровати, комары после жаркого лета тоже повывелись. Поэтому я сразу уснул и проснулся рано утром, не став завтракать.
    Сделал вид, что поехал в Сторожку, но, забрав спрятанное в кустах копье, объехал трактир и подскакал к мосту. Глазастые гвардейцы заметили, что я без кольчуги, оставшейся в тайнике, и даже спросили об этом. Пришлось рассказать, что оставил в Сторожке, тяжело по жаре скакать целый день в броне.
    Ладно, еще хоть про копье не спросили, почему другое.
    В Речных воротах старшины не было, сегодня выходной, значит, у него.
    Сразу заехал к конкуренту, вызвал его на разговор на улицу. В сарае работа кипит, сразу две подводы мастерят. Крип отправил одного из родственников своих, чтобы научил работать соседей по-новому и показал, насколько они отстают от нашей мастерской технологически.
    На этом фоне мне не пришлось долго уговаривать господина Ольса к объединению, он тоже чувствовал, что проигрывает конкурентную борьбу и быстро согласился обменяться долями в мастерских. Вопрос возник только с самими долями, свою мастерскую он оценил в двести тайлеров, что было вполне нормально, мы забирали у него за восемьдесят золотых сорок процентов, и предлагали за те же восемьдесят золотых десять процентов своей мастерской, а Ольс хотел получить все двадцать процентов.
    Пришлось раскрыть ему условия нашего контракта с городом и суммы, сопутствующие этому контракту, после чего конкурент долго не мог ничего сказать, только судорожно сглатывал, потрясенный.
    Я предложил ему прогуляться до Крипа и самому посмотреть. Как идет производство сложных технологических изделий, приносящих прибыль, несравнимую с теми же подводами.
    Сам бы я не стал заморачиваться с объединением производств, но сейчас Ольс нам нужен, ведь Крип не мог оторвать свои любимые телеги и подводы от сердца. Да и, в дальнейшем, я понимал, что без меня Крип не потянет работу с городским заказом, а вот шустрый и производящий солидное впечатление Ольс, вот он, вполне сможет.
    Как они уже сработаются, я не знаю, но я сделал все для продолжения получения заказов от города именно нашей мастерской.
    Может, теоретически, когда-нибудь, мне это зачтется.
    Я поторопился на обед в Лису, есть уже хотелось не по-детски. Гриты в трактире не оказалось, я присел за наш столик, поздоровавшись с знакомыми и обслугой.
    У хозяина хорошо получалось поддерживать уровень качественного и достойного места, поэтому охрана теперь стоит на входе даже днем. Чтобы, не дай бог, не забурился неприличный гражданин, и не испортил впечатление от вкусного и качественного обеда у приличных горожан. Хороший трактир стремительно превращается в клуб для своих и уже перетягивает клиентов у дорогого Горста. Я сразу выделил пару компаний купцов, ходивших раньше туда.
    Да и Капитана Кронца видел тут пару раз, понравилось ему место, тем более, с боями и программой культурной.
    Стало немного грустно.
    Я так хорошо обжился в городе, стал, можно сказать, его частью и немного знаменитостью в определенных, но близких мне кругах молодых спортсменов и мелких чиновников.
    И теперь приходится все это бросать, мчаться, спасая свою шкурку от острых и слишком горячих предметов. Могу и не успеть, есть такая возможность.
    Но сегодня, по дороге, после встречи на конспиративном хуторе с агентом Севера, мне пришла в голову мысль, которую и я так, и по-всякому крутил в голове. Рассматривал ее с разных точек зрения и теперь, приходил к мысли, что здравое зерно в ней есть.
    В чем сейчас моя основная проблема?
    Я не могу ответить на вопрос, откуда я взялся.
    Я пока придерживался версии, что из Астрии, но понимал, что настоящего допроса не пройду никак. В конце концов, чтобы ответить на все вопросы, надо пожить там хотя бы полгода, научиться говорить на том диалекте, узнать местную жизнь, попробовать ее на зубок и можно смело утверждать, что я — астриец с детства.
    И то — никаких гарантий, ведь тебя там никто не знает за все время, кроме последнего полугодия, связи между странами довольно обширные и местные разведчики легко проверят твои слова.
    Да и жить там такому заметному парню долгое время противопоказано, купцы точно не простят подставы с Редкеном. Там то вся сила у них будет, один выход — идти тренером в местный силовой спортклуб. Только получится ли найти общий язык с амбициозными молодыми дворянами?
    Судя по тому, что я увидел у Мортенса, это очень большой вопрос. Люди они такие, совсем невменяемые. Незнатного тренера могут и прибить с досады, после тренировки. Это тебе не Астор, с всеобщим равенством.
    И местная дефензива узнает все, что нужно, чтобы вербануть меня, как своего будущего агента в Асторе.
    Не сразу, но вопросы опять будут заданы и там.
    Про Бейства и южные земли лучше не думать, слишком я отличаюсь от местных.
    Но есть же еще одна страна, лежащая за с трудом, но проходимыми горами, про которую известно немного, в основном, по рассказам Гинса. С ней связи нет никакой, вывести на чистую воду меня будет затруднительно, если без пытки.
    Достаточно реальный вариант, выучить тамошний язык, пожить, повариться в местной кухне, и там решать, пытаться пройти в земли Магов через горы или вернуться в Черноземье, двинуться от Храма на Север или, как ни в чем не бывало, явиться в Астор.
    Типа, я все вспомнил, побывал в родных местах, память вернулась и могу ответить на все вопросы. Я — не дезертир, оставил же табличку навощенную в комнате или хозяйке, что ухожу из Гильдии, право такое имею.
    Предупредил и свободен!
    Вариант, конечно, слабенький, но жизнеспособный. Тут, главное, удалиться без пыли и шума, без погони, прорыва и прочего экстрима. Без трупов и раненых, просто исчез и все.
    Возможно, к тому времени почистят гнездо Рыжих в Талаке, не до меня им станет, возможностей поменьше будет дотянуться. Всего скорее, они окончательно на Север вернутся, к прежним хозяевам, будут при них личной охраной, вместо глуповатых Крыс.
    Некому будет утверждать и настаивать, что убили меня тогда на обрыве. И наемников подсылать.
    Да, хороший вариант, исчезнуть вот так, с возможностью вернуться. Надо только деньги все потратить в Кассе, чтобы остались здесь лично мне благодарные люди. Тем более, город все мое захочет конфисковать, даже долю в мастерской Крипа, а, только окажется, что ничего и нет, подлежащего изъятию.
    Я подмаслил чиновника, занятого оформлением собственности в Асторе, и он выдал мне все секреты делопроизводства. За пару тайлеров дал индивидуальную консультацию, как это у нас говорится. Есть небольшая хитрость в оформлении собственности, и я теперь про нее знаю.
    Если я подарю тому же Трону, принадлежащие лично мне двадцать процентов в мастерской Крипа, то город может объявить акт дарения недействительным и забрать эти проценты. А если продам, хоть за пять тайлеров, то все, сделать ничего нельзя.
    На каждый объект недвижимости или другого имущества в Ратуше выдают лист специальной, дорогой бумаги, с гербом города, вносят данные объекта, и кто является собственником. Записывают в городской кондуит, тоже специальными чернилами, особо стойкими. При продаже в тот же лист вписывают нового собственника, так можно проследить всю историю объекта. Естественно, ставят печати Ратуши и снова вписывают в кондуит.
    Операция недешевая, город берет полтора тайлера пошлины и стоимость бумаги сверху.
    Консультация была признана стоящей и стороны расстались, удовлетворенные друг другом.
    Теперь у меня есть знакомец, которые за нормальную долю сверху может оформить десяток сделок зараз, такому солидному клиенту.
    Что мне и надо.
    

   

   

    

     Глава 27 ПЕРВЫЕ ПОКУПКИ
    

    

    Вскоре охрана позвала меня на улицу, где на том же месте, в переулке, меня ждали сынок Брона с приятелем. Как они узнали, что я в городе или просто наугад пришли, я так и не понял:
    — Здорово, помощники. Дело есть.
    — Говори, что за дело, а мы подумаем, — солидно заявил восьмилетний пацан, переглядываясь с приятелем.
    Ты посмотри, от горшка два вершка, а туда же, от популярности звезду словили, иначе и не скажешь.
    — Дело простое. За мной присмотреть, если кто на хвосте висеть будет. Целый день не надо ходить, я буду говорить, где меня ждать.
    — А с платой что? — спросил второй пацан.
    — Плата — так же, серебрушка в день и премия. Если что обнаружили, — начиная удивляться, сказал я.
    — Не, нас так не устраивает, — протянул сынок старшины.
    — А как устраивает? — продолжал удивляться я.
    — Два дана в день, минимум. И за новости — премия! — категоричным тоном выпалил он.
    Я так и сел, морально.
    Мелкие бандиты шантажируют беспощадно, и пожаловаться совсем некуда! Папаша ихний, старшина, только поддержит деловую хватку сына с приятелем.
    — Я Грите расскажу, как вы мне условия ставите, — пришлось блефовать, помня, как, с раскрытыми ртами, мальцы глядели на ее расправу с наемником.
    Это был серьезный аргумент и мелкие замялись, отошли, пошушукались и выдали ответ:
    — Не, не расскажешь, уронишь свое положение в ее глазах, так вот.
    Тоже хороший ответ.
    Я сделал вид, что задумался, прикидывая, торговаться или нет и сдался через пару минут, под пронзительно-неверящими своему счастью взглядами пацанов:
    — Ладно, ваша взяла! По рукам!
    Хитрые рожицы расплылись в довольных улыбках, и мы скрепили сделку порой щелчков ладонями, как я уже успел их научить. Потом обговорили условия работы, они получили задаток и, солидно держась, ушли восвояси.
    Профессионалы, поэтому и стоят дорого. Но, правда, хороши, никто не смог обнаружить слежку до самого конца представления. Брон хорошо обучил сына, ничего не скажешь.
    Только с их помощью, не напрягаясь совершенно, я смог заманить в ловушку и прищучить продуманного наемника. Теперь бы с Жуликом поговорить, но смысла, похоже, нет. Видно, что для разведки местности и аренды комнаты его Редкен и нанял, по своим рабочим обязанностям постоянно занятый с купцами, охраной их самих и денег.
    Вернулся в трактир, заказал холодненького пива и откинулся за столом, потягивая из глиняной кружки пенный напиток и вспоминая несостоявшуюся встречу с агентом.
    На конспиративном хуторе.
    Свернул я, как и собирался, после поста Гвардии на проверенную дорожку и через полчаса доехал до деревни, проехался по ней, повернул влево, добрался до берега Протвы, проехался вдоль него обратно, вызывая все время любопытные взгляды немногочисленных крестьян. Берег с этой стороны реки везде пологий, удобный для спуска, видно, что в половодье хорошо затопляемый, когда ручьи со Скалистых нагорий несут льдины, доходящие до моря, по рассказам. Дома стоят на возвышенностях, похоже, рукотворных, для спасения жителей и скотины во время половодья. Покуковали пару недель, зато земля илом речным обогатилась и урожаи повышенные дает.
    Между другими домами и хутором агента пролегало небольшое болотце, делающее хутор довольно изолированным от остальной деревни. Осмотрев подходы со стороны деревни, метрах в пятиста, от нужного мне дома, я привязал лошадку, снял с ее шеи плащ, достал арбалет, снарядил его болтом, натянув тетиву. Проверил, есть ли маска с собой и листок бумаги с шифровкой. Представляю, с каким восторгом Кремер будет расшифровывать послание от своего человека в Ратуше, в котором не будет ничего интересного.
    По факту.
    Но деятельность по продвижению интересов Магов Севера будет зафиксирована и одобрена.
    Прислушался немного, хотя сейчас мне нечего бояться, даже если явка провалена. Ждать и ловить будут во второй раз, наверняка.
    Но тут я остановился и даже присел подумать на пенек, удачно подвернувшийся рядом.
    Черт, вычислить меня сейчас очень легко. Пост я проехал, гвардейцы меня запомнили, крестьяне видели, хоть и издалека. Я в гильдейской одежде, то, что здесь катаюсь, ладно, но вот второго такого конника точно не будет долгое время. Чтобы и пост миновал и в эту деревню заехал.
    Много здесь таких всадников катается, без дела всякого, с арбалетом в красивой кобуре?
    Ну ладно, арбалет я прикрыл плащом, но портрет лошадки любой крестьянин запомнит и словами легко опишет. Здесь, лошадь — мечта почти всех, у кого ее нет.
    Надо не торопиться и подумать, стоит ли так рисковать, ради, не особо нужной для Магов, бумажки.
    Агент, если, он уже не так верен Северу, побежит сразу на пост Гвардии к мосту, после моего отъезда. До него три километра и вскоре, уже сегодня вечером, донесение попадет на стол к знающим людям в Ратуше. Расшифровать его они, конечно, не смогут, возбудятся от такого навороченного сообщения и кинут все силы на поиски приметного всадника на приметной лошадке. Крестьяне, все расскажут, даже с удовольствием, да и опознают не меня, так лошадь.
    Те же разведчики найдут следы копыт моей Зорьки, как я называю лошадку и сличат их. На берегу болота, в топкой почве, много следов осталось и завтра днем, может и сегодня вечером, меня возьмут под белы ручки и бросят в темный каземат.
    Надо оно мне?
    Да, вообще, не сдалось ни разу.
    Из-за, возможно, проваленной явки рисковать всем и, главное — репутацией Защитника города. Возможности вернуться в город тогда совсем не будет, как ни крути.
    Тем более, если хочется воспользоваться явкой, то это лучше сделать напоследок, прямо после отъезда из Астора, когда уже будет не так критично по времени. А, сейчас, точно не надо рисковать.
    Про агента этого мы поговорили немного с Кремером и Учителем, он у них глубоко законспирированный, типа, для особых случаев. Мне то от этого не легче, если есть хоть пять процентов, что он меня сдаст, я не буду рисковать.
    Да какие пять процентов? Даже если один, и то не буду светиться.
    Магам Севера я слишком нужен, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как отсутствие внятной работы. Всегда можно сослаться на то, что надежность агента не проверялась много лет и нет никаких гарантий.
    Да и как ты ее проверишь, эту надежность, если до своего человека четыреста километров чужой земли.
    С моим возможным потенциалом — дорасти до Мага шестого-седьмого-восьмого уровня, это вообще без вопросов.
    Так что, моя встреча со шпионом Севера не случилась, и сейчас, сидя в трактире и попивая пиво, я был очень доволен, что могу не бояться немедленного ареста со всеми вытекающими тяжкими последствиями.
    Прямо представил, как меня трясло бы, если бы встреча состоялась. И теперь я ждал бы, проявятся последствия или нет.
    Да, я уже поджарился бы на табурете, в ожидании жесткого захвата, плохо было бы от каждого случайного взгляда и шороха. Не стоит портить последние дни перед командировкой на запад, как я сам называл свой возможный, пока, переход через Сиреневые горы.
    Глупость — самая дорогая вещь на свете, и я ее едва не совершил. Сейчас я понимал мудрость фразы очень отчетливо.
    Есть надежда, что после смерти я снова возрожусь в Храме, но гарантий в этом нет никаких, так что лучше не доводить до этого печального события.
    Я все-таки дождался своих приятелей-гвардейцев, которые сразу направились ко мне с вопросом, где я пропадал вчера. Рассказал, что спасал город от тайных и явных врагов, приятели сразу посерьезнели, понимая, с кем сидят за одним столом. Потом пошел разговор о предстоящих боях, драться собирались опять Торк и Генс. Они волновались, кто попадет на хорошего бойца из Стражи, который уже успел победить их всех, но и они у него выигрывали тоже.
    — Так, парни, это еще успеется обсудить, — остановил я спортивные разговоры, — Кто нашел дом или квартиру на продажу?
    Наступило молчание. Пришлось каждого спросить по-отдельности.
    Генс, естественно, не стал заморачиваться моей просьбой, над ним и так не капает, живет с родителями, про женитьбу не думает пока, собираясь посвятить несколько лет карьере и гулянкам с друзьями. Пока родители не подберут приличную партию.
    Счастливый благополучный молодой человек.
    Учитель, тоже развел руками, показывая, что, живя в казарме, особо не узнаешь о таких вещах.
    Торк, помолчав немного, все же высказался, что жена его знает про пару квартир, которые продаются по соседству, вроде, достаточно дорого и вполне хорошие для жизни.
    — Отлично, сейчас и сходим, посмотрим. Вы с нами или здесь подождете? — огорошил своей скоростью принятия решений я обоих неинициативных приятелей.
    Генс решил пойти домой, отдохнуть перед тренировкой, а Учитель собрался с нами.
    Понятно.
    Что более взрослый, двадцать шесть лет уже, разведчик серьезнее отнесется к моей просьбе, вдруг, правда и получится обзавестись своим жильем.
    Чем черт не шутит.
    Зачем упускать возможность, если странный, местами, приятель предлагает оформить жилье в собственность на себя. Откажется только полный дурак, что там дальше случится, никто не знает, а собственность останется.
    Жил Торк на четвертой улице от Ратуши, которая называлась Глиняной, по названию нескольких гончарных мастерских по соседству. Неплохой дом, рядом находится овощной рынок, куда крестьяне привозят и приносят на себе плоды полей и огородов.
    Приличный район, по городским понятиям.
    Я уже знал, что и следующая улица тоже считалась неплохой для жизни в городе, которая пятая по счету. Но вот, шестая уже пользовалась не очень хорошей репутацией, из-за пары трактиров низкого пошиба и шумной *Жаровни*, где я дрался на второй день своего пребывания в городе.
    Когда это было, кажется, что прошло несколько лет после моего появления в Асторе.
    Жена Торка, хорошая швея и рукодельница, ходит по домам, обшивая более-менее состоятельных горожан и по роду деятельности знает, что, где и почем.
    Она была как раз дома, собираясь перед ужином посетить еще одну заказчицу.
    — Вот, вы то мне и нужны! — обрадовался я. — Ничего, если я поговорю с твоей супругой, старина?
    — Конечно, это же для дела, — видно, что нечасто приходится давать разрешение крутому разведчику на разговор постороннего мужика со своей благоверной.
    Благоверная оказалась достаточно симпатичной женщиной с большими, серыми глазами.
    Туговато у него это разрешение получилось, я заметил, поэтому и предпочел общаться через него, задавая вопросы как бы мужу, а жена, которую звали Абель, отвечала тоже, нам обоим.
    Мы неспешно шли в центр, Учитель, с задумчивым видом прогуливался сзади и, кажется, собрался улизнуть в свою казарму, но я не отпустил его, вовремя заметив эту попытку. Сказал, что он то, как раз и нужен, раз уж судьба направила его с нами. В казарме еще насидится, еда из общего котла никуда не денется.
    — Звезды так расположились. Так что не спорь.
    Одна из квартир продавалась на третьей улице от Ратуши, вторая уже поближе к центру, на второй. Цены Абель не знала, но хозяев характеризовала только положительно, как достойных и честных людей. Продавцы переезжали в другое жилье, одни в свой целый дом, другие, даже на Ратушную площадь, но в квартиру. Она показала сначала, где расположена квартира на третьей улице, мы договорились прийти через полчаса, а в следующую шла сама. Поэтому мы подождали, пока она договорится о показе и только потом вошли в жилье, чтобы хозяева успели немного прибраться.
    Квартирка оказалась большой и ухоженной, глаза у Торка разбежались от обилия комнат и чуланчиков. Мебель, хозяева, взрослая пара с выводком детей, собирались забрать с собой, но я предложил им купить все новое, а старую мебель оставить, оценить сейчас, или завтра. Цену квартиры хозяева объявили в сто двадцать тайлеров, довольно высокую, но я не стал торговаться, приняв ее с условием, что оформление завтра, край — послезавтра.
    — Нет, мы не можем никуда пока переехать, там нужен ремонт, мебель заказать новую. Через два-три месяца, в лучшем случае, — понятно, что хозяев изумила скорость покупки, да еще без торга.
    — Это не страшно, живите сколько хотите. Пока не сделаете все дела, никто к вам не придет напоминать или еще что требовать. Абель будет в этом порукой, вы ее знаете и доверяете, наверняка.
    Я оставил пять тайлеров в задаток, отказавшись от написания расписки, ведь жена Торка характеризует хозяев, как благородных людей, и я не могу сомневаться в ее словах. Оставив хозяев этой квартиры в ошеломленных чувствах и жену Торка с ними, мы провернули такой же сюжет и со второй квартирой, за которую просили сто тайлеров и еще тридцать за всю мебель, на чем и договорились, без торга, я снова ударил по рукам и оставил задаток.
    Эту я присмотрел Учителю, но размах дел пока удручает, всего триста золотых, еще восемьдесят Ольсу за долю в мастерской и пятьдесят, примерно, Водеру.
    Придется дома покупать, не меньше, иначе я не успею потратить городские денежки. Будет очень жаль.
    И надо все оформить в один день, желательно, чтобы в Ратуше не поднялся шум, по поводу скупки мной по высоким ценам всей свободной недвижимости в городе.
    Когда в мытный отдел поступят сведения о смене собственности стольких объектов и потраченных на это премиальных деньгах, которые выдавались, как бы, на развитие производства. Правда, нигде это условие не прописано, я точно узнал про все ограничения в Кассе.
    Так, чиновник местного банка заявил, что я должен вложить деньги в городе, не в предметы роскоши и все, больше никаких ограничений он не нашел в записке, переданной первым секретарем Совета.
    Пора навестить моих друзей-Охотников, давно я их не видел, обиженок-подкаблучников.
    Учитель с разведчиком пошли со мной, потрясенные моим размахом, даже в покупке мебели, которая в Асторе была вполне доступной, но долгой по срокам ожидания. Хотя. в первой квартире, мебель была еще и дорогая, это заметно сразу.
    — Да, желательно прилично одеться, но свидетелей не надо звать, будете друг у друга свидетельствовать, — счел нужным предупредить приятелей я.
    — Друг у друга? Кто-то будет еще? — спросил Учитель.
    — Надеюсь, если, у меня все получится, будет человек десять-двенадцать, — пришлось приподнять завесу таинственности над будущими событиями.
    — А что они будут делать? — теперь разведчик немного напрягся.
    Но Учитель потрепал его по плечу, прося подождать, и задал вопрос, показавший, что он человек благородный:
    — Ольг, ты просто даришь нам эти квартиры, но ты же понимаешь, что по закону не сможешь ничего потребовать обратно?
    — Понимаю, я все понимаю. Просто, парни, поверьте, так надо сделать. Или я потрачу деньги на вас и ваши семьи или они останутся в Кассе. Простой же выбор. А, что там дальше будет, посмотрим, может, мне придется срочно уехать. Когда я вернусь, я не знаю. Если уеду. Когда вернусь, тогда поговорим.
    — Люди в Ратуше могут наложить запрет на эти деньги в любой момент, может — завтра, тогда все отменяется. Будет очень жаль. Но, если я успею потратить все или часть суммы, я буду просто счастлив. И, запомните, дарить я вам ничего не буду, буду продавать, все честь по чести, вам даже придется передавать мне деньги, в мешочке, я буду считать их и подтверждать сумму чиновнику, — продолжил я.
    — Хорошо, Ольг, мы все поняли. Но мне пока не нужна квартира, такая большая, что с ней делать? — у Учителя возник законный вопрос.
    — Делай, что обычно делают с жильем, сдавай его желающим. Квартира тебе не нужна, но деньги ведь нужны?
    — Деньги всегда нужны, — улыбнулся Учитель.
    — Тем более, жена Торка вхожа во многие дома, всегда может предложить кому надо.
    Торк кивнул головой. Приличная часть города осталась позади, мы дошли до Бобровой улицы.
    Вскоре мы стояли около большого двухэтажного дома, довольно потрепанного, между «Жаровней» и низкопробным трактиром, где я удачно поквитался за честь Гильдии с тем самым Рябым.
    — Приятели мои где-то здесь живут, осталось их найти. Вам надо познакомиться, они тоже достойные люди.
    Парни с недоверием посмотрели на меня, видно было, что они не очень верят, что в этой халупе может жить кто-то достойный. Да я и сам засомневался, хотя Драгер, вроде, говорил про этот дом.
    — Эй, паренек, — окликнул я выглянувшего в окно мальчишку, — Знаешь, в каких комнатах живут Охотники?
    — Ну, знаю. И что мне с этого будет? — оценивающе окинул нас взглядом двенадцатилетний пацан, — много тут всяких живет, и спрашивают тоже всякие.
    Заходить внутрь дома и разговаривать с Кросом и Драгером при подружках мне откровенно не хотелось.
    — Получишь, — я прикинул в руке горстку меди, — восемь грольшей.
    — Деньги вперед, — заявил паренек.
    — Половину сейчас, половину — когда они спустятся, — не стал вестись на откровенный развод я.
    — Кидай, — согласился местный житель, ловко поймал четыре медяка и исчез в глубине комнаты.
    — Торк, посмотри сзади, — шепнул Учитель и сам, резко метнувшись, заскочил во двор.
    Разведчик пробежался вокруг дома и вскоре вернулся, держа за шкирку переставшего трепыхаться юнца.
    — В окно спрыгнул, — Торк был этому совсем не удивлен.
    Слегка нывший про себя малолетний жулик, вдруг истошно заорал, делая вид, что ему страшно больно.
    — Сигнал подает кому-то, — усмехнулся Учитель, вернувшийся со двора дома. — Редкий гадюшник здесь.
    Он оказался прав, через полминуты желающие вступиться за паренька нарисовались сразу с трех сторон, но и со спины, из недр совсем разрушенного дома через дорогу тоже кто-то торопился на помощь, спускаясь по разрушенной лестнице со второго этажа и громко матерясь.
    

   

   

    

     Глава 28 ЧИСТИМ ГОРОД
    

    

    — Эй, терпилы, че там нашего друга? Обидели? Маленьких обижаете? — раздавалось с разных сторон.
    Да, мелкий уголовник успел пробежаться по комнатам, поднять местный криминал и поэтому Тонс, без труда, перехватил его с той стороны дома.
    Явно ошибся я с адресом парней, не могли они здесь поселиться, да еще со своими женщинами.
    Самый настоящий дом-притон.
    Быстро некоторые, выжившие в Беду, опускаются, не просто далось им это испытание кровью и страхом, не прошло мимо. Вроде, работы много, платят нормально, но червоточина внутри не дает жить, как люди, тащит вниз, в притоны и подвалы. Или просто видят, что не дотягивают до других, более успешных приятелей, и поэтому ищут себя в серой зоне.
    Страх, даже просто перенесенный, и зависть — постепенно сводят с ума.
    Таких, желающих повеселиться над залетными гостями, нашлось целых восемь человек, мужиков разного возраста, разного сложения, от крепких на вид до почти доходяг. Они не спеша подтягивались, посмеиваясь между собой и пытаясь произвести впечатление опасных парней. Тактику группового морального давления им уже кто-то прочитал, по жизни, судя, по тому, как старательно они придерживались своей легенды.
    — Мы — опасные, очень, — так и было написано на их лицах, поголовно не измученных интеллектом.
    Мы встали рядом, так, чтобы не мешать друг другу.
    — Тренировка в реальных условиях, — предупредил Учитель.
    Так, три знакомые рожи я уже увидел, из кучи того самого Рябого.
    Тогда они только начинали свой путь к авторитету и репутации и позорно отмолчались, когда гильдеец с большим кинжалом отправил в канаву дерзкого главаря. Сейчас, поднабрались криминального опыта, чего-то добились в своей куче и, пережив странную смерть своего основного, продвинувшись по своеобразной служебной лестнице, сильно поднялись в самомнении о себе.
    Если не знать, что они начинающие уркаганы, можно было всерьез испугаться, настолько ребятки научились напускать на себя суровый и беспощадный вид. Наверняка, запугали всю мелкую сошку в округе до смерти.
    Мне и самому интересно посмотреть, как Учитель и Торк отреагируют на такой поворот сюжета, со своими то армейскими способностями. Но сначала надо было разобраться с пареньком:
    — Торк, надо забрать наши деньги у сопляка, а то сбежит еще, пока приятели будут люлей получать. Отправь его полежать, — предложил я, как бы, не обращая внимания на обступившую нас кодлу.
    — Легко, — и гвардеец коротким ударом по затылку уложил на остатки мостовой незадачливого наводчика.
    Банде это не понравилось и пара самых торопливых мужиков, выхватив короткие ножи, кинулась на разведчика, торопясь выразить свое возмущение.
    — Явно, им не хватает согласованности в действиях, — успел подумать я, контролируя свою зону, как одного из смельчаков перехватил Учитель, просто ужасающим по силе ударом в пах, после чего тот слег ничком, потеряв сознание от боли. Торк подхватил за руку с ножом второго и крутанув за кисть, легко вывихнул конечность, развернул и сильным пинком отправил воющего бедолагу в объятия подельников.
    Все произошло так быстро, что остальные не успели среагировать и только сейчас начали доставать ножи.
    — Не надо спешить, — остановил я парочку тех знакомых бандитов, которых успел опознать, и которые теперь стояли напротив меня, — В тот раз вы мудро, не побоюсь этого слова, промолчали, когда Рябой улетел в канаву. И ведь дожили до сегодняшнего вечера, встретили меня с друзьями и можете снова выжить. А главарь кучи не пережил следующей встречи со мной. Выбор за вами, и он простой. Только полные дураки умрут сейчас.
    — Мочи их, — прошипел, дохлый с виду, жулик и смело сделал вид, что кидается в атаку. Но повелся на это только один бандит, с ходу налетевший на Учителя, и получивший такой удар по ребрам, что упал ничком на землю и долго тщетно пытался вздохнуть, пока тот же Учитель легким пинком ноги не сломал ему шею.
    Минус один.
    Я присмотрел и поднял валявшийся под ногами короткий, в полтора метра, и с виду трухлявый, кусок широкой доски. Свое оружие мы, не сговариваясь, не доставали, и этим, как я понимаю, возбуждали бандитов к проявлению смелости и нарабатывании авторитета друг перед другом.
    Но только наглядная смерть одного из них плохо повлияла на рассудок скорее, все же жуликов, чем настоящих бандитов. Дохлый кинулся на Учителя, еще один следом прыгнул тоже, на меня, размахивая ножами, рванулись сразу трое, мешая друг другу, только Торк, как самый опасный с виду, остался без противника. Я встретил двоих, одного за другим ударами торца доски в лицо, движения напоминали работу с копьем и прилетало негодяям солидно, добавлять не пришлось, хоть доска щепилась и ломалась. Третьего перехватил гвардеец, крутанул снова руку и вонзил нож куда-то в печень.
    Минус два.
    Оглянувшись, увидел, как Учитель отбивается от двоих, неистово размахивающих ножами, бандитов и, кажется, его зацепили, на штанине появилась кровь. Торк все же достал свой боевой нож и метнул его с пяти метров, точно в середину спины Дохлого, как самого энергичного и опасного. Бандит выгнул спину и с воем осел на колени, вывернул руку и попытался вытащить торчащий клинок. Бегущий к Учителю гвардеец ухватился за рукоятку и с одновременным пинком в спину Дохлого выхватил свое оружие. Бандит растянулся на животе, сильно ударившись лбом о мостовую.
    Минус три.
    Оставшийся в одиночестве жулик попробовал убежать и Торк снова уже размахнулся клинком, как Учитель свистнул ему. Навстречу убегавшему спешил отряд Стражи и, таким образом, один из банды остался цел и невредим. Пока не получил в лоб древком.
    Потом, в течении часа, нас опросили. Как и гвардейцев, так и меня выслушали без недоверия и дежурный сразу поблагодарил за обнаружение и поимку разыскиваемых, в основном, мафиози. Приехала подвода, на которую закинули троих мертвых бандитов, остальных, покалеченных и увечных, подняли на ноги и, нещадно подталкивая древками копий, увели в Каталажку, включая и малолетнего наводчика. Все же хорошо налажена служба в городе, кто-то сообщил в Сторожку у Речных ворот о намечающейся стычке и Стража тут же подтянулась.
    Даже не к шапочному разбору.
    Может, даже кто-то из других жуликов расчистил территорию от обнаглевших доминаторов.
    Пока давали показания, Учителю перевязали ногу возле колена. Довольно глубокий порез, полученный в стычке, не позволял ему свободно двигаться, и я сходил в мастерскую, забрал оставленную сегодня там лошадку, пообщался с Ятошем, гордо несшим службу с незаряженным арбалетом на виду и, вернувшись, отвез Учителя в казарму.
    Один вопрос мне не давал покоя.
    Драгер же довольно подробно описал, где искать их с Кросом, на Бобровой улице, между «Жаровней» и вторым трактиром, и как это понимать. Больше подходящих под его описание домов на улице не было.
    Просто не хочет общаться и наобум дал первый пришедший на ум адрес?
    Ясно, что здесь нормальные люди жить не могут и мы с парнями сегодня реально вскрыли раковую опухоль на теле города. Отправили довольно серьезно настроенную банду, не особо умелую, но уже считающую себя теневыми хозяевами города, кого — в могилу, кого — на рудники.
    Рановато они полезли на двух гвардейцев и секретаря первой степени. Надо было еще пару лет оттачивать навыки работы с ножом, а лучше нападать исподтишка. Всегда. Дольше прожить можно.
    Городу нужны такие защитники, как мы, и такие каторжники, как выжившие бандиты. Не знаю, что сделают с мелким, попавшим под раздачу, но если его не упрячут в каменоломни, то через несколько лет он начнет строить свою новую банду. Место здесь такое, дураков много почему то, воздух такой, наверно.
    Вечер я провел в «Лисе», наслаждаясь голосом Гриты и отличным ужином, с легкой грустью представляя, что скоро мне очень будет не хватать всего этого.
    Такой момент, когда смотришь по сторонам и на сцену, а перед глазами мелькают кадры из другой, новой жизни — как едешь в Храм, что делаешь там, как идешь через горы и пройдя перевалы, начинаешь спускаться вниз — понимая, что где-то уже видел эту кинопленку.
    И ведь даже интересно, как ты пройдешь новые испытания и встречи.
    Грита спустилась вниз, вместе со Скопом, он сегодня один осуществляет инструментальную поддержку со своей трейлой.
    День такой, еще не предвыходной, народа в зале не так много.
    Столик спортсменов пустует, только Генс забежал, возмущался, что пропустил столько интересного, пока спал дома.
    — Держись меня, весело еще будет, — немного залихватски пообещал я.
    — Теперь буду, раз уж проспал. Вас в Ратушу вызовут, награждать за помощь городу, — бросил он, прощаясь со мной и, особенно, с Гритой.
    Что-то она больше не требует его головы, воркует, прямо, как с другом. Конечно, Генс с друзьями помогли по-настоящему, в тот раз.
    Интересная новость.
    Награждение — это хорошо, если сразу за ним не последует арест.
    Новая песня, не сказать, чтобы стала хитом, на подобии «Города золотого», но самой певице очень нравилась. Каждый раз, когда она ее исполняла и я был рядом, просто смотрела на меня влюбленным взглядом, настолько песня оказалась про нее.
    Мы болтали со Скопом, о том, как проигрывать некоторые места в песне. Я сам уже плохо помнил сложный мотив, поэтому музыкант почти при каждой встрече представлял новый вариант. Понемногу, мы приближались к идеалу.
    — Эх, милая, — подумал я мимоходом, — третью песню я тебе могу и не успеть надиктовать. Хотя, чего это я, напишу на бумаге текст, а мелодию прямо сейчас наиграю Скопу.
    Что я и сделал, наиграл довольно простую мелодию для одного инструмента, потом повторил музыканту, сразу принявшемуся наигрывать ее на трейле. Грита тут же навострила ушки, и, забыв про все, пыталась разобрать мелодию, сквозь трактирный шум. Судя по ее взгляду, я сегодня же буду взят в оборот, чтобы все-все подробно ей рассказал о новой песне.
    Хорошо бы сходить к Корну, вместе с ней, и там подобрать нужные слова.
    Заодно презентовать старику пару бочонков самой дорогой абрикосовой ресы, выдержанной восемь лет в дубовых бочках, в подвалах главного княжеского виночерпия Астрии. Только бочонки придется отдать его жене, для разлива и контроля ароматного напитка, подумал я.
    Как хорошо сидеть вот так, общаясь с приятными людьми.
    Дома, я провел время за столом во дворе, посмотрел, как дворовые чемпионы режутся в новые шашки, несмотря на все страстные взгляды Гриты, послушал разговоры и пошел спать.
    Завтра трудный день.
    Подумав, все же я решил готовые сделки по приобретению долей в бизнесах отделить от покупки недвижимости. Там ничего критичного нет, деньги небольшие, Водер договорился на сорок тайлеров про участок с сараем, с Ольсом выходит восемьдесят тайлеров за долю в его мастерской. Там хитрая схема получается, мои деньги переходят Ольсу, потом он отдает их Крипу за десять процентов доли, Крип отдает мне, и я оформляю на него двадцать процентов своей доли, а еще двадцать, номинально, продаю Трону.
    Я получаю чистые деньги, Трона обеспечиваю долей в мастерской Крипа, который не против этого, ведь ему я отдаю свои проценты. Ольс заинтересован двигать совместный бизнес, ему и карты в руки, уж он то сможет работать с городом по военным заказам и, в будущем, я думаю, подомнет Крипа под себя и увеличит свою долю.
    Надеюсь, когда-нибудь я все это увижу.
    Грита, конечно, взялась за меня всерьез и скоро уже знала, что песня будет о неземной любви, такой, которая сердце разрывает и важнее жизни. Судя по заблестевшим глазкам, тема оказалась очень близка, в душе, внешне холодной и жесткой девушке.
    Почему-то так и думал.
    Не будет преувеличением сказать, что современные песни на голову превосходят неплохие песенки средневековья, далеко не всем слушателям они по нраву, но если уж заходят в душу, то эффект производят, как разорвавшаяся бомба.
    Ну, поспать мне сразу не дали, предвкушение новой песни заносило девушку на все большие высоты мастерства управления телом. Хорошо, что хозяева спали за кухней, потом еще маленький коридорчик, который закрывался тоже на дверь и только потом была моя комната. Свою дверь Клоя закрывала тоже достаточно плотно, но меня немного все-таки мучили угрызения совести из невоздержанной страстности Гриты. Она еще и на меня шипела, что я слишком спокоен и не забиваю ее стоны своими воплями. На что я резонно отвечал, что не хочу менять место жительства, а это будет неминуемо, когда мое уханье будет доноситься до ушей хозяйки каждую ночь. Хозяину то все равно, он засыпает мгновенно, после напряженного трудового дня и сытного ужина с парой-тройкой стопок ресы.
    Утром, выходя с Троном, я заметил чьи-то внимательные глаза с двух сторон. Понятно, я взят под наблюдение. Условным знаком я поздоровался с пацанами и пошел в мастерскую, куда должны были подойти все заинтересованные лица к восьми утра.
    На месте я застал Крипа с Ольсом, Водер должен был подойти попозже с своим продавцом. Пока стояли, обсуждая первые шаги по объединению рабочих процессов мастерских, дождались кузнеца с хитроватым мужичком. Проверил наличие бумаги на собственность у него, вытащил свою, дав и им полюбоваться на нее:
    — Ведем себя спокойно, прилично, выполняем все, что требует чиновник. Потом, я с Ольсом и продавцом Водера, Финсом, идем в Кассу, где тайлеры из моего мешка переводят в ваш, образно говоря. Получаем подтверждение, что теперь деньги ваши, возвращаемся в Ратушу, подписываем бумаги, ждем полного оформления и, счастливые, расходимся.
    — Все понятно?
    Господа средневековые предприниматели ответили радостным гулом.
    И мы пошли.
    Очереди не было, чиновники еще не додумались искусственно создать ее, для повышения своей значимости, все прошло быстро, как и в Кассе, где сто двадцать тайлеров ушли с моего городского депозита, а двенадцать золотых вернулись в мой личный карман.
    Ольс тут же снял всю сумму, а продавец оставил в Кассе, и мы вернулись в кабинет Ратуши, где продолжалось оформление документов о собственности. Водер со своим продавцом ушли первые, оба довольные, потом и Ольс внес деньги и получил бумагу на десять процентов мастерской Крипа, но ему пришлось остаться и быть свидетелем в двух сделках, первой — продаже мной двадцати процентов Крипу за восемьдесят тайлеров и так же продаже Трону, такой же доли за те же восемьдесят тайлеров. Мы решили все оформить, как можно серьезнее, чтобы у города не возникло мысли оспорить сделки. Трон так же передал мне набитый мешок, который я, после изучения внутренного содержания, признал соответствующим сумме.
    Впрочем, к обеду мы освободились, и я позвал всех немного отметить это дело в «Лисе».
    Чиновнику тоже перекочевало по полтора тайлера за каждую оформленную бумагу сверху. Мы договорились, что о следующей встрече определимся дополнительно, уже почти, как приятели.
    Первая репетиция прошла успешно, почти восемьдесят золотых оттягивали мой пояс, но в Кассе еще оставалась почти двадцать одна с половиной сотня тайлеров.
    Главные хлопоты еще впереди.
    

   

   

    

     Глава 29 ХЛОПОТЫ, ХЛОПОТЫ
    

    

    Все же зацепила меня мысль, почему Драгер ввел меня в заблуждение с местом своего проживания.
    Поэтому, дождавшись, когда рядом профланирует один из наблюдателей, я дал указание сменить, пока, наблюдение за мной на поиск двух бывших Охотников, Кроса и Драгера, с их девками. Вероятнее всего, что квартируют они где-то в районе Бобровой, плюс-минус от нее одну улицу.
    — Да, спроси у отца, он может даже точно знать, где они, — посоветовал я сыну Брона.
    Ситуация эта меня не очень удивляет. Парни, а главное, их девки, очень рассчитывали, что обогатятся на операции в порту. Но задержка с деньгами, и тот негативный опыт, который получил я с первого раза, привели меня к решению не баловать их очень сильно.
    Пошли бы со мной в опустевший дом Рыжих, разбогатели за один бы вечер. А нет — так нет, с украденных денег я принципиально не стал греть приятелей. Премию мне выделили с условием, не позволяющим сразу получить деньги, поэтому я и стал выдавать им всего по два золотых в месяц на жизнь на каждую ячейку общества. Да и сам официально смог получить только восемнадцать тайлеров из Кассы. То, что половину денег за долю мне Крип вернул, это их не касается, по большому счету.
    Однако, даже такое, вполне хорошее содержание за просто так, при возможности подработать самим или своим шустрым девкам, сильно, как видно, не устроило парней. Конечно, им то для жизни хватило бы и одного золотого на месяц, но оборзевшие шалавы не хотели мириться с таким пособием и сразу потребовали увеличить его в два раза.
    Как передал мне порядочно уже затюканный Крос.
    — Или четыре золотых или нам от тебя ничего не надо7 — переспросил я еще раз.
    — Ольг, ты пойми..- начал ныть мой прежний бравый приятель.
    Но тут я не стал слушать и прервал его:
    — Не хер тут понимать! Разберитесь со своими девками, потом приходите! — повернулся и ушел.
    Видно, не разобрались, больше не появлялись вообще. Приличные комнаты на четвертой улице променяли на неизвестно что и, по моему мнению, кризис взросления в новой жизни что-то слишком подзатянулся у парней. Пора своим умом жить, а не смотреть в рот бывшим шалавам.
    С одной стороны, я понимал парней, живших до этого только в мужских коллективах, не понимавших основных принципов совместного проживания в семейном кругу, но и слушать хотелки левых подруг не собирался.
    Все же еще одну попытку поговорить с бывшими Охотниками я собирался предпринять, тем более, мне есть, что им предложить сейчас. Поэтому и послал пацанов на поиски.
    Клою я тоже попросил поискать жилье, через подруг или знакомых, хорошие дорогие квартиры или дома. Хозяйка, поначалу, не очень поверила в серьезность моих намерений, но услышав, что это для Гриты, активно занялась поисками и вчера предложила квартиру и целый дом на продажу. Квартира находилась недалеко от нас, продавалась за семьдесят тайлеров, дом оказался по улице за нашей «Лисой», третий или четвертый, за него просили триста двадцать золотых.
    Мы с Клоей и увязавшейся Гритой дошли до дома и после быстрого осмотра с проверкой бумаг, договорились купить и дом, и всю мебель, которая стояла в комнатах, предназначенных на сдачу. Мебель, конечно, была дешевая и ушатанная, поэтому я согласился только на тридцать золотых за нее. На сдачу пойдет, тем более, дом продавался, уже с наполовину сданными комнатами и приносил сейчас пока всего пол-золотого в месяц. Грита наморщила носик, от такой небольшой суммы за аренду, но я попросил ее найти что-то получше, притом быстро.
    И сказал на ушко:
    — Грита, подожди, и через два-три года дом будет приносить пару золотых, а лет через пять и все три.
    Такие знания про будущее утешили милую зайку, все же денежки она любила и в своем кошеле очень приветствовала.
    Квартиру тоже забираем, ее я собрался оформить на Клою, будет и свою сдавать и домом Гриты заниматься. Еще за мебель двадцать золотых и право не съезжать, пока новую не сделают, но не более трех месяцев.
    Неплохо, но это всего треть от возможной суммы, получается надо пару домов купить в хороших районах, на первой второй улицах. Хотя, это будет слишком вызывающе и город, Совет Капитанов, точно возбудится отнять и обратить в пользу города.
    Впрочем, это тоже мысль.
    Так уж мне торопиться, возможно, как на пожаре, и не стоит. На явку не пришел, срочного разоблачения можно не ждать. Начальство мое совсем разленилось, с таким прекрасным помощником вообще в город перестали перестали, река снабжения и так широко течет, по поводу недополучаемого успокоились. Там и так ничего нет нужного Гильдии в списках, да и вытаскиваю я все же недостачу, понемногу.
    Чтобы меня начинать прессовать, необходимо прояснить позицию моего начальства, убедить их, что я врежу городу и Гильдии, особенно. Трудное это дело, но возможное, хотя я тоже могу кричать, что это Гвардия со Стражей под меня копают, из-за моей эффективнейшей работы на родную Гильдию. Из зависти и желания перевербовать.
    Кричать могу, но что такое начальство, по жизни знаю. Если бы я тщательно вылизывал Альсу с Турином задницы, то, тогда шанс был бы, не стопроцентный, но около того, что не сдадут они меня.
    Подумаешь, не помнит человек, где жил, это не преступление никакое. Да и сведениями от Рыжих или наемников можно легко пренебречь, мало ли чего нехорошие люди наговорят.
    Косвенные это все улики. Но, для тех, кто настроен накопать что-то — вполне достаточные.
    Но, то, что сейчас Старшие себе в ногу не выстрелят, это без гарантий.
    Да, и без ихнего разрешения меня могут забрать и посадить. Ну, узнают они про это событие через неделю, мне то такая радость совсем не поможет.
    Думаю, все же переговорят с ними, постараются. По скошу не получится, надо ждать визита в город моих Старших, ведь, к ним в Сторожку, чиновник уровня Бромса, не попрется разговаривать, не горит так у него. Процесс запущен, и все, кто не спрятался — будут обилечены, рано или поздно.
    Схожу завтра в Ратушу, посмотрю, что да как.
    Ладно, дело к ужину, пора и в трактир собираться, умотался сегодня в хлопотах.
    Может, разведка моя что нашла уже, хотя они бы во двор зашли и в комнату поднялись, знают все теперь.
    К трактиру пацаны и, точно, подошли вечером, вызвали меня и рассказали, что отец знал, где мои приятели живут, только они и оттуда съехали, и перебрались в самый конец Бобровой, только в другую сторону, от Речных ворот, к мастерским поближе.
    Что-то совсем место дешевое, не понимаю я, в чем дело. Может, на работу поблизости устроились. Расплатился с пацанами и премию выдал, заработали.
    Завтра схожу, а теперь приятное время вечера трудового дня — ужин и отдых.
    Утром с Троном двинулись в мастерскую, он — как полноправный совладелец, а я — как уже никто. Как ни спрашивали меня Крип и сосед, почему я так делаю, ничего, конечно, не стал рассказывать им. Только твердил — что, скоро поймете и не переживайте, я знаю, что делаю.
    По дороге зашли к Водеру, тот молодец, уже нанял рабочих сарай укреплять, стены перекладывать и еще пару рядом пристраивать. Деньги у кузнеца есть, и немалые, зарабатывает на нас очень хорошо и сам кое-что городу по полной цене продает.
    Довольный здоровяк хотел мне и руки, и ребра поломать, но я спрятался от него за Троном. Не надо нам такой благодарности. Ну, он, точно, не пропадет, и сам — мастер, и склад предпринимательский имеет, хоть и скуповат весьма.
    — Ольг, помни. Если нужна будет тебе помощь, здесь ты всегда ее найдешь, — прикладывая руку к сердцу, пообещал кузнец.
    Это хорошо.
    Когда люди тебя серьезно благодарят. Сами серьезные.
    Крип с Ольсом на месте уже вели разговоры, Трон тоже присоединился к ним, имеет право, я подсел к Ятошу, посмотрел вместе с ним кобылку, побаловал хлебными корками. Видя, что акционеры посматривают на меня, подошел к ним, поздравил с объединением мастерских, облегчением конкуренции и предложил, со временем, прикупить и третью, в пригороде, чтобы, со временем загрузить ее производством обычных подвод, а самим заниматься делами высоко прибыльными и технологичными.
    Своими словами, конечно:
    — А теперь, мужчины, вы сами по себе, решаете и двигаетесь, куда надо. Главное запомните — прибыли надо побольше, а работы — поменьше. Основное, заказ для города не подведите, и, на ближайшую пару лет будете завалены одним только производством арбалетов. Водера тоже держите при себе, Крип, это тебя касается, чтобы он сам не полез в Ратушу цены сбивать.
    Крип кивнул, подтверждая, что все понял, Водера не упустим.
    — Трон, на тебе упрощение и облегчение производства, думай, предлагай. Это у тебя отлично получается.
    Сосед кивнул, с серьезным видом.
    — Ольс, на тебе работа с городом, думаю — справишься.
    Ольс тоже кивнул. Если не он, то, больше некому.
    — Буду заходить время от времени, общаться, подсказывать, вникать, — пообещал я.
    — Крип, к восьми сходим в Кассу, мы четверть арбалетов сдали городу, можем и денег получить заработанных.
    — Это через час, — прикинул по светилу хозяин.
    — Да, я зайду.
    Попрощался с Ольсом, остальных еще сегодня увижу, а он в свою мастерскую пойдет. Ну, как свою, на шестьдесят процентов только теперь, зато и он в совладельцах кующего деньги бизнеса.
    До конца Бобровой добрался быстро, но, сначала заскочил к Брону, узнать, что слышно про моих приятелей — бывших гильдейцев.
    Старшина, отойдя в сторонку, вздохнул:
    — Да ничего хорошего, бабы эти их совсем ума лишили, учат жить, а парни — просто лесные вояки, трудно им себя в городе найти, руки опускаются. Пока они с этими шалавами — толку не будет.
    Как старшина четко все по полкам разложил. Не удержался спросил, откуда сведения.
    — Есть кому рассказать, не переживай, — усмехнулся старшина. — Здесь не зря стою, много чего знаю. Да и девки эти орут на них постоянно, особенно баба Драгера старается, такая голосистая, стерва.
    Поблагодарил старшину и все же решил еще раз пообщаться с парнями, дать, так сказать, шанс изменить жизнь. Через десять минут нашел искомый дом, почти рядом с тем трактиром, где Крос тогда даже не допил пиво, редчайший случай в истории Астора. И всего Черноземья.
    Сильно потрепанный дом, где на втором этаже живут новые ячейки общества мне подробно описали мальцы и я сразу поднялся на этот этаж, свернул налево и постучал в третью комнату.
    — Кого там еще принесло? — и дверь распахнулась, та самая блондинка неприветливо уставилась на меня. — Смотрите-ка, кто приперся с утра пораньше! Явился, не запылился! Драгер, твой дружок-жулик тебя изволит навещать! Разодетый, как на свадьбу!
    Стервозная баба сразу оценила мою парадную пару и продолжала дальше разгоняться. Я заглянул в комнату, среди всякого хлама виднелась кровать и на ней лежал бывший Охотник лицом к двери, но, увидев меня, он сразу перевернулся на другой бок и отвернулся от меня.
    — Драгер, выйди на минуту, поговорить надо, — позвал я его. И отошел от двери, постучал в следующую, где должен был проживать Крос с двумя девками, но там никто не открыл. Проклятая баба продолжала орать на весь дом, не останавливаясь, и я счел свою миссию завершенной.
    Какой трагический идиотизм ситуации, у меня полно денег, чтобы купить Драгеру похоже, бывшему приятелю, по своему большому дому около Ратуши, но глупая курица, вгрызшаяся ему в мозг, не дает даже сказать про это, а сам он не соизволит поговорить со мной. А, Крос, даже дверь не открывает.
    Чуден этот мир. И, существа, населяющие его.
    Ну что ж! Меньше хлопот, больше денег останется в Кассе.
    Кстати, о Кассе. Пора мне к Крипу.
    За пятьдесят арбалетов нам полагалось получить еще половину денег от всей суммы, от четыреста пятидесяти тайлеров, но там еще были деньги за болты и козьи ножки, всего около трехсот двадцати золотых, из которых я получил наличными свои бывшие сорок процентов, примерно сто тридцать золота.
    Кошель опять неприлично потяжелел, и я воспользовался учтиво предложенным в Кассе мешком. Крип почти всю сумму оставил в Кассе, взяв немного золота на премии работникам, и мы разошлись.
    Да, после выполнения заказа, Крип станет самым богатым в городе производителем, и это всего через семь месяцев, как я зашел в его мастерскую, и еще год на выполнение заказа, конечно.
    Благодаря, достаточно распространенному в наше время знанию, что дугу для арбалета, сложное и дорогое изделие, можно сделать из закаленной стали.
    Я направился к Ратуше, но увидев на ближайшей к ней улице лавку астрийских купцов, зашел в нее и купил пару дубовых бочонков, по двенадцать литров каждый, с восьмилетней, выдержанной абрикосовой ресой. Подумал, и купил и последний оставшийся бочонок, третий. Потом долго оформлял, по-современному — доставку, один — Корну, вернее, его жене, второй — домой, Клое для Торна, ну и соседей угостить на славу, третий — в трактир «Лиса и Журавль», для Ольга и Гриты. Заплатил четырнадцать с половиной золотых, как олигарх, средневековый.
    Эх, погуляем послезавтра на славу, будет у меня, как отвальная.
    

   

   

    

     Глава 30 ШИКАРНАЯ ИДЕЯ И РАЗГОВОР С УЧИТЕЛЕМ
    

    

    Пока оформляли заказ, я полюбовался красиво сделанными, очень аккуратно подогнанными досками бочек, солидным клеймом главного виночерпия Астрийского князя. На месте для краника виднелась сургучная печать с оттиском, все честь по чести. Меня угостили дегустационной стопкой, для выявления прекрасных качества продукта.
    И да, продукт потрясающе пах, действовал на язык, сразу появилась легкость жизни и улучшилось самочувствие. Я знаком с таким воздействием хорошо выдержанного фруктового самогона, главное, чтобы продукт не передержали в слишком свежих бочках.
    Подойдя к открытому окну, я наслаждался вкусовыми ощущениями, как вдруг мой взгляд привлек нарядный дом напротив, похожий на праздничный тортик. В светло-кремовых цветах, он очень отличался от соседей и похоже, был отремонтирован под гостиный двор для торговли, с шикарными навесами под каждым балконом и широкими ступеньками на входе.
    Заинтересовавшись, я спросил у хозяина лавки, молодого астрийского купца, что это за здание. Подойдя ко мне, он тоже, с видимым удовольствием, полюбовался изящной архитектурой и ответил, что это торговый дом, для самых дорогих лавок, купила ассоциация астрийских купцов, отремонтировала очень дорого и красиво. Но, в связи с последним прискорбным инцидентом с молодыми дворянами, теперь дальнейшая деятельность по развитию торговли приостановлена и торговый дом выставлен на продажу, по цене, даже ниже вложенных в ремонт денег.
    — Не знаете ли вы, какая цена такого симпатичного торгового дома? — поинтересовался я.
    — Цена высока, но, ведь, во всем городе, нет и близко ничего похожего по оформлению и стилю, — уклончиво пояснил купец.
    — И сколько, все-таки?
    — Тысяча двести золотых тайлеров, — говоря такую сумму, купец и сам испуганно прикрыл рот ладонью.
    Тысяча двести, понятно, неясная поначалу мысль начала определенно оформляться в предчувствие удачи. Эта сумма плюс набранные мной дома и квартиры вместе достигали почти двух тысяч тайлеров, если все это купить, то останется только получить своих двести золотых премии, вполне заслуженно.
    Почти идеальный вариант.
    Купцы астрийские ждут решения своих властей, замораживать или разрывать отношения с Астором, на эти деньги они снарядят все, что смогут и увезут множество так нужных в отсталом княжестве промышленных изделий, смогут перебиться с полгода без торговли. Ратуша тоже ждет, как отреагируют соседи, и, возможно, подумывает о конфискации здания. Хоть на время, для оплаты понесенных расходов и выплат пострадавшим горожанам. Торговля рано или поздно наладится, здание вернут купцам, но есть и для меня возможность сделать вклад в будущее, вполне возможное возвращение в город.
    Позаботиться и о себе и городу сделать шикарный подарок, от которого никто не откажется, а моя репутация взлетит до небес. Со временем, когда Ратуша запустит торговый пассаж и начнет, управляя им, получать хорошую прибыль.
    Первый удобный и красивый торговый центр в городе, для самых состоятельных горожан, которых все больше и больше. Не надо ходить по улицам, забираться каждый раз в отдельную лавку, все на одном или другом этаже. Есть где встретиться, съесть пирожное или выпить дорогого чаю, красиво и у всех на глазах.
    Да, для меня лучше не придумать, как потратить все деньги в Кассе.
    Поблагодарив купца, я узнал, с кем надо говорить о покупке здания, благо, ассоциация астрийских купцов заседала в соседней лавке.
    Там я застал только одного, пожилого, солидного представителя, который долго отказывался верить, что кто-то может купить дом, вот-вот могущий попасть под конфискацию или еще какое ограничение. Поэтому и надо все сделать очень быстро, пока никто не знает про покупку, убеждал я его.
    — Да ведь тебя самого, даже если у тебя есть такие деньги, извини, уважаемый, я ведь тебя не знаю. Ведь ты сам тогда будешь в опале у властей города и не сможешь начать торговлю, — достаточно честно повел себя купец, что мне понравилось.
    — Не переживайте, уважаемый. Я придумал, как отвести гнев Совета Капитанов и получить одобрение сделки, — успокоил я его.
    — Как это можно сделать? Не представляю себе.
    — Нам, конечно, очень нужны эти деньги, скупить половину всех товара в Асторе и успеть увести, хотя бы до крепости. Там придется перегружать подводы, но это уже ерунда.
    — Тем более, торговля города будет очень нам, мне с вами, благодарна. А, после моего хитрого хода, и власть не будет мешать, тем более морозить ваши деньги в кассе, когда вы все равно оставите их в городе и очень смажете производство и торговлю. Так что, это будет очень удачный ход, — оптимизм, излучаемый мной, поколебал неверие купца.
    Получить живые деньги вместо замороженной недвижимости с непонятными перспективами — эта идея пришлась по душу купцу и остальным представителям союза астрийских предпринимателей, вскоре собравшимся в лавке.
    — Оформляем через осьмицу, после обеда. Я договорюсь в Ратуше, деньги лежат в Кассе, так, что, риска нет никакого, — после этих слов я попрощался со всеми купцами и поспешил в Ратушу, договориться со своим новым приятелем-чиновником отдела оформления.
    Были у меня подозрения, что он может испугаться оформлять, без разрешения начальства, столько недвижимости на меня одного, пусть и с последующей продажей.
    Поэтому свой изящный ход с торговым домом ему я объяснил первому и, судя по реакции чиновника, это была бомба. Ему было чем отметиться у начальства, тем более, я предложил ему озвучить свою важнейшую роль при оформлении сделки. Но от повышенных комиссионных он, конечно, не отказался.
    С прекрасным настроением человека, решившего непосильную задачу траты премиальных денег, всех до последнего тайлера, я пришел в Ратушу и, еще долго у входа общался с приятелями, обсуждая завтрашнюю попойку в «Лисе». Даже не стал заходить в Бромсу, просто поздоровался с ним, когда он вышел на обед, как и с Шидером. В, обоих случаях, ощутил легкую досаду и раздражение от них, что стою тут и весело смеюсь, не подозревая о надвигающейся беде. И, злорадство, от второго секретаря, видно, более осведомленного о ходе проверки в отношении вашего покорного слуги.
    Что и требовалось доказать, все пока в верхах, проверка широкого охвата не получила и вниз, к моим знакомым, спускаться еще не начала.
    Это и хорошо, мне, как раз, надо три-четыре дня для завершения всех важнейших дней.
    Останутся тогда только просто важные.
    Все. Пора обедать.
    После обеда у меня назначена покупка тех двух первых квартир, которые нашла жена Торка, Абель. Две квартиры перед выходным — это не повод сильно беспокоиться, обычная мелочевка.
    На обед зашел к Горсту, давно у него не был, все при своем трактире питаюсь, но захотелось посмотреть, как хозяин реагирует на отток клиентов в «Лису». Оказалось, что никак не реагирует, цены высокие, обслуживание отличное, вся верхушка Ратуши у него столуется в обед. Даже музыкальное сопровождение не ввел, ничего на это не указывает. Просто солидный трактир для солидных клиентов.
    Вечером, конечно, простаивает, но в обед все отбивается.
    Квартиры оформили без проблем, сходили в Кассу, триста тайлеров ушли на другие, хотел сказать, счета, но просто, в другие руки. Тридцать комиссии мне, Торк, не верящий до конца в такое счастье, пошел с хозяевами посмотреть, что они оставят, вместе с женой. Учитель остался со мной, помогая быть свидетелем, потом мы дошли до его квартиры, чтобы он познакомился с ней хоть немного. Видно, что чувствует себя неловко, и с хозяевами квартиры, и со мной.
    Потом присели на скамеечку во дворе и, немного помявшись, Учитель спросил напрямую:
    — Ольг, ничего, если я скажу тебе, какое мнение у меня складывается?
    — Конечно, Гинс, мне это и самому интересно.
    — Мне кажется, ты собрался уехать?
    — Возможно, старина.
    — Поэтому, ты и раздаешь всем нам подарки. Про себя ничего не скажу, но Торку ты очень помог. Он с женой о таком жилье не могли и мечтать.
    — Вы мне тоже помогли.
    — Но гораздо меньше, вы бы с Гритой и сами справились. Мы просто постояли рядом.
    — Это уже не важно.
    — Еще, я думаю, ты собираешься перейти Сиреневые горы..
    Вопрос не застал меня врасплох. Я понимал, что мои расспросы не останутся незамеченными, и Учителя очень будет интересовать, не окажусь ли я на его родине.
    — Гинс, можешь написать письма, я передам. Если смогу.
    — Хорошо. Мне надо поговорить с тобой и да, я попрошу тебя передать несколько писем. Бумага у меня есть, на них я напишу адреса моих друзей, к которым ты можешь обратиться. Еще у меня осталась сестра, мой единственно родной человек.
    Мы просидели до вечера, разговаривая, в конце Учитель все же поинтересовался, почему я хочу уехать:
    — У тебя все прекрасно, хорошая должность, деньги, классная женщина. Чего тебе не хватает?
    — Это так, но я перешел дорогу клану Рыжих, они не успокоятся, пока есть хоть один живой из этого клана. Да, Гинс, присмотри за Гритой, Рыжие могут прислать еще одного наемника.
    Я задумался, стоит ли продолжать дальше, и, подумав, понял, что стоит.
    — Вот, но, это не главное. Надо мной сгущаются тучи, я слишком ярко заявил про себя, а надо было вести себя, как ты. Тучи сгущаются и лучше мне исчезнуть незаметно, тогда вопросы не будут заданы, а, вернувшись, я буду знать сатумский и смогу сказать, то вырос там.
    — Язык называется не сатумский, а корли, по названию основного народа, живущего там, на этих землях.
    — Хорошо, я буду знать корли, и, кто его знает еще в Асторе? Чтобы проверить меня.
    — Не знаю даже, как тебе это удастся, есть тут пара настоящих корли, они не дадут тебе проскользнуть так легко, как ты надеешься.
    Понятно, хорошо, что этот факт я узнал сейчас. Языком придется заниматься по-настоящему, прожить тоже не пару месяцев, чтобы полностью акклиматизироваться в местной жизни и обществе.
    — Да, тебе надо знать. Пройти в Сатум серьезно легче, чем в Черноземье. Перевалы так сложились, что придется, в основном, спускаться. Проще, когда у путника есть арбалет или лук, можно перекидывать веревку. Ее, желательно, иметь очень длинную. У меня была хорошая веревка, длиной около лиги, и то, мне не хватало.
    — Сейчас хорошее время для перехода, начало осени, на высоте все равно, очень холодно по ночам, надо иметь минимум плащ, а лучше два, теплую одежду обязательно, чтобы ночное время не превратилось в пытку. Тебе придется, минимум три ночевки сделать, поэтому готовься заранее, собирай сухую траву и кусты, они там попадаются в ложбинах, сможешь сделать себе подстилку и сжечь под утро. Вообще, если день клонится к концу, не спеши вверх, а лучше за час-два ищи укрытие, где пониже, там немного теплее. Если возьмешь немного дров и котел, сможешь греть себе горячую пищу, тогда это будет — легкая прогулка.
    Такие мысли у меня как раз и были, два котелка ждали меня в тайниках.
    — Гинс, у меня есть мысль взять кольчугу, что скажешь?
    Учитель задумался:
    — Это двенадцать килограмм, с ней будет очень тяжело, лучше взять дров и еды. Как только ты начнешь спускаться к первым горным деревням, спрячь все дорогое, тот же арбалет, золото и что у тебя будет еще. Наверняка, тебя и так встретят неласково, но, если ты засветишь что-то ценное, вся деревня начнет охоту на тебя. Пойми, ты — чужак, за тебя никто не спросит, чем ты будешь беднее выглядеть, тем лучше.
    — Но бедно и сурово, тебе нужно копье, хотя бы, или кинжал, — продолжал политинформацию Учитель.
    — Как ты понял, что перешел горы? — теперь меня интересовал этот вопрос, — Как это выглядело?
    — Когда я прошел последний перевал, я увидел перед собой неприступные скалы, но, вправо был виден большой каньон, я шел по нему сутки, утром Ариал, вставая, светил мне в спину. Потом я обошел высокую скалу на большом утесе и начал спускаться вниз. Через два дня пути, едва живой, я дошел до поста Гвардии около моста.
    Я еще долго расспрашивал, что за страны расположены с той стороны Сиреневых гор и вскоре понял, что мне лучше добраться до следующей страны за Сатумом, более патриархальной и мягкой к путешественникам, которая называлась — Терум. Язык там свой, хотя и корли был в ходу.
    Носителей этого языка Учитель в Асторе не встречал совсем.
    Лучше мне будет прикинуться жителем Терума, или даже еще более далекой страны, лежащей ближе к северу.
    Потом я проводил прихрамывающего Учителя в казарму, хорошо, что крепкая палка помогала ему переносить тяжесть с раненой ноги на здоровую.
    

   

   

    

     Глава 31 ПОРА УЕЗЖАТЬ
    

    

    Прошла веселая осьмица, закончившаяся грандиозной попойкой в трактире. За нашим столом теперь не было чиновников, как в первый раз, только мои приятели-гвардейцы из охраны Ратуши, ну, так и стол был четырехместным.
    Спортивное гвардейское общество вовсю участвовало в боях, победителем оказался Торк, выбивавший всех соперников за явным преимуществом, даже в финале опытный боец из Стражи не смог ничего ему противопоставить. Видно, что приятель находился на подъеме, на это же указал и Учитель, сказав, что никогда не видел младшего командира разведки на таком адреналине.
    — Это у него от квартиры, в которую скоро переедет семья, он просто летает по кругу. Наверно, это все, что надо ему от жизни.
    Летает, ну и отлично. Значит, я все правильно сделал.
    Днем, мы с Гритой прогулялись до дома моего учителя азбуки и правописания, Корна и застали старика вполне счастливым, около дома, отмечающим приезд бочонка с друзьями, которые все были помладше его. Старик долго благодарил меня, говоря, что это лучший подарок за последние сорок лет, который он получил. Мы просидели с ним около двух часов, подбирая слова и рифмы к новой песне. Дело шло довольно туго, и я уже пожалел, что связался с этим делом и с этой песней, поэтому сказал Грите, что напишу другую, когда-нибудь. Девушка было, конечно, расстроена, но ничего не сказала. Полегче надо вариант вспомнить, но это уже не сейчас.
    Бывает и на старуху проруха, иначе и не скажешь.
    Тем временем пришло время вести малый караван в Сторожку, последний пришел как раз две недели назад.
    Подумав, я решил заморочиться с этим делом, побывать последний раз на складах, особенно хотелось посетить Сторожку, чтобы, может, последний раз пообщаться со своим непосредственным начальством, отследить его реакцию на меня и мой незаметный, но героический труд.
    Посмотрим, кем они заменят меня, ожидаются большие проблемы со снабжением, придется Ратуше выделять своего чиновника, того же Нильса. Который будет работать, как скажет ему секретарь Бромс, то есть, никак.
    Я держал в уме, что, возможно, и не буду возвращаться в город, поэтому собирал припасы, тоже сушеное мясо я собирался с избытком получить на складах, подправив запись в табличке задним числом. Тем более, я мог нужные мне вещи и припасы сложить на подводу, к прикормленному возчику, чтобы не светиться с ними верхом.
    Теплое белье, два плаща гвардейских, пара бутылок ресы, пять килограммов мяса — это основной вес, еще моток крепкой веревки длиной в лигу. Два мотка бечевки в тайниках я тоже держал в голове. Около двухсот пятидесяти золотых тайлеров.
    Время подумать еще было, караван я собирался проводить на второй или третий день осьмицы, сразу после финального аккорда в оформлении недвижимости.
    Лучше, все же во второй день, реакцию Совета, когда он узнает о потраченных мной деньгах, я не мог предугадать, поэтому собирался с утра оказаться подальше от стен города.
    Оформление дома и квартиры прошло как по нотам, один поход в Кассу, потом обратно и все свободны, Клоя с Гритой пошли вступать в право собственности, спрятав подальше бумаги. Учитель с Генсом, которых я попросил помочь, пошли с ними, для солидности, так сказать.
    После обеда прошло оформление торгового дома. Купцы до конца мне не поверили, что деньги лежат в Кассе, пришли даже с парой наемников, на всякий случай. Я тоже вызвал со службы Торка, который мерился с охраной купцов взглядами, но все прошло, как по маслу. Пришлось попросить скидку от цены на двадцать золотых, чтобы получить свой процент целиком, купцы довольно быстро согласились, поняв, что все серьезно. В Кассе мы задержались, пока они поделили всю сумму, согласно своим расходам и забрали часть денег. С отметкой в бумаге, что расчет полностью произведен, мы вернулись в Ратушу, оформили покупку. После того, как счастливые южане долго и витиевато благодарили меня и ушли, до предела счастливые, я приступил к оформлению дарственной на торговый дом для города.
    Сначала я думал оформить в пользу Астора шестьдесят процентов самого торгового дома, но, после разговора с чиновником, решил быть щедрее, ведь шансы, что у меня не заберут все, возрастали с повышением доли города. Поэтому я подарил Астору восемьдесят процентов, надеясь, что, после всех перепетий, доля у меня останется, ведь городу будет не так интересно отменить сделку с купцами, как управлять своим первым торговым центром.
    Приятель получил щедро денег, и, с чистой совестью отправился информировать свое начальство об удачнейшей, с его подачи сделке, принесшей городу тысячу тайлеров, на ровном месте, и давшем все рычаги для управления симпатичным торговым домом, чего в Совете давно хотели.
    Посмотрим, что дальше будет, и предъявлю ли я когда-нибудь свои претензии за мои оставшиеся двадцать процентов, которые остались зафиксированы на бумаге.
    На выходе из Ратуши я получил и неприятный сигнал, мои пацаны заметили слежку и предупредили меня условленными знаками.
    Да. Пришел очередной этап моих неприятностей, меня взяли под наблюдение. Ох, и поспрошают моих приятелей, о чем со мной говорили и что я им предлагал. Но это попозже, когда отследят все мои контакты. Все запишут и примут решение.
    Даже в таком небольшом средневековом городе государственная машина мелет медленно, но неумолимо. Видно, с утра на собрание членов Совета с главами силовиков решили начать разрабатывать меня интенсивнее, отследить мои контакты.
    Теперь последят от пары дней до осьмицы, вряд ли больше, и примут решение — взять да поспрошать. Мои подаренные восемьдесят процентов пока мне ничем не помогут, наоборот, усилят желание решить вопрос радикально и забрать все.
    Это для меня вложение на будущее, когда я смогу вернуться и ответить на любые вопросы.
    Возможное будущее.
    Вечером, когда я вернулся из трактира домой, пацаны навестили меня и рассказали, что пасут меня двое, один обычный, второй очень незаметный. Даже они отметили такое качество филера. Когда я сидел в трактире и ужинал, обычный зашел внутрь и тоже поел, сидя не далеко от меня.
    То то, я чувствовал чье-то внимание на себе, вспомнил я. На меня в трактире, конечно, и так посматривают, из-за той же Гриты, с которой я рядом ужинаю, но в этот раз были немного другие эмоции, правда, весьма забитые общим фоном и шумом.
    На ночь филеры уходят домой, никого следить за входом во двор не оставляют.
    Это хорошо, можно утром выскользнуть потихоньку из двора и города, хотя, пока это тоже не надо. Уеду официально с караваном, при исполнении своих обязанностей.
    А в город не вернусь.
    Потому, что — что-то вспомнил из своей прошлой жизни и отправился разобраться с неясными воспоминаниями.
    После Сторожки заеду в трактир к Сохатому и оставлю ему табличку со своим увольнением из Гильдии, в глаза сказать такое Старшим я побаиваюсь, могу сразу попасть под арест, до выяснения. Поэтому только через Сохатого, посредник крайне необходим в этом щекотливом деле.
    Последний раз занимался любовью с Гритой, пытаясь запомнить все минутки близости. Мы с ней, конечно, очень разные, но в постели одинаково хорошо обоим. После выступления певица приходит, всегда возбужденная, всегда мокрая и сразу берет меня в оборот.
    Утром осторожно поднялся, девушка будет спать еще пару часов. Оставил ей четыре столбика золотых, по восемь монет в каждом, пусть будут на первое время. Дом надо дополнительно обставлять получше, много мебели заказывать, я уже обсуждал с ней этот вопрос и обещал помочь. Вышел на кухню и вынес свои гражданские вещи, дорогие служебные пары из одежды и все остальное. Сам то надел все гильдейское, постиранное и зашитое, специально в ремонт отдавал.
    — Клоя, отдай, пожалуйста, все мои вещи в стирку и глажку и пусть они полежат там пару недель, раньше не забирай. Вот тебе еще восемь золотых, на мебель для квартиры, обставленную сдать гораздо проще.
    Клоя поняла, что я уезжаю и кивнула в сторону комнаты, где спала Грита.
    — Мне надо уехать, надолго, милой я ничего не сказал. Сама ей скажи. Может, приеду через полгода, может и позже. Денег я ей оставил. Клоя, я сам не хочу, но так будет лучше для всех. Теперь это не от меня зависит. Поэтому и уезжаю.
    Клоя снова кивнула, теперь на бочонок, стоявший на кухне.
    — Бочонок оставляю твоему мужу, пусть сам решает, как его расходовать, по каким праздникам выставлять во дворе. Да и в мастерской народ угостит, теперь он там пропадать будет, все же и его доля есть в прибыльном предприятии.
    Мы обнялись напоследок, хозяйка стала мне близким человеком за последнее время. Трон уже убежал на работу, я с ним там увижусь еще.
    Подхватил вещи, кольчугу и арбалет, копье ждет меня в мастерской, где я его оставляю при въезде в город. Вышел во двор, окинул все взглядом, прямо родное место стало и вышел на улицу.
    Теперь заметил слежку, улицы пустынные, народ на работу уже пробежал, так что филерам не скрыться особо. Но вижу одного, второй где-то тоже рядом, но незаметен.
    На складах приятели-грузчики уже погрузили обе подводы, я теперь оставляю списки им, вполне справляются и без меня. Выдал в этот раз повышенную премию, порадовав помощников, закинул свое барахло на подводу, прикрыл другим добром и, отпустив подводы, пошел в мастерскую.
    Там оседлал лошадку, поприветствовал народ, прихватил копье и вернулся назад, проскакав мимо филера, и найдя взглядом своих пацанов. Филер ушел подальше, а мальчишки подошли ко мне, видя, что я зову их.
    — Все, парни, задание отменяется, держите премиальные, — сказал я и выдал им по целому тайлеру. Мальцы важно получили деньги, попрощались, повернулись и пошли обратно.
    В Речных воротах помахал Брону, не став останавливаться, и, догнав вскоре телеги, надел кольчугу, вставил арбалет на свое место, прикрыл его плащом и поскакал вперед.
    Было у меня еще одно незавершенное дело, которое пришло время завершить.
    Через несколько часов я свернул с дороги и по тропинкам подъехал к хутору, где хотел все же встретиться с человеком Магов. Я проехал до берега, там углубился в рощу и оставил лошадь привязанной обрывать травку на берегу реки.
    Я собирался подойти к хутору со стороны болота, чтобы создать у агента впечатление, что приехал через деревню. Плащ, маска, послание, уже переписанное и исправленное, где я сообщал своим потенциальным сообщникам, что мне пришлось бежать из города и я буду ждать их в Храме, две недели от сегодняшнего дня. Что буду делать потом, не знаю, но ожидаю долгие поиски моей персоны силовыми структурами. Получилось такое легкое извинение и намек на непреодолимые обстоятельства, которые и загонят меня за Сиреневые горы.
    В общем, никакой информации про Ратушу и ее секреты, только факт осуществленной связи. Можно было и не шифровать, но так совсем про меня выходит. Если агент — двойной, меня сразу начнут искать.
    Но есть у меня одна задумка, как это проверить. Раньше времени не было постоянно, а сейчас, найдется пару часов, чтобы осуществить контроперацию.
    Поэтому я надел плащ, накинул маску на лицо, подошел к ограде и подождал, пока кудлатая собачонка вылезла из-под полуразваленного сарая и лениво облаяла меня.
    Хутор производил впечатление донельзя запущенного и стоящего обоими ногами в могиле, только за оградой виднелось несколько грядок с чахлой ботвой. Больше ничего указывающего на то, чем живет владелец хутора, я на обозримом расстоянии не видел, может, где-то подальше и есть распаханное поле.
    Хлопнула дверь в доме, и тщедушный мужичок вышел на солнце, подслеповато щурясь и глядя в мою сторону из-под ладони. Потом он недоверчивым тоном произнес:
    — Прямо не верю своим глазам. Неужели вспомнили про меня, своего верного Клиса, господа Маги. Сколько лет прошло, как в последний раз ко мне кто-то приезжал, совсем я тут захирел, без помощи.
    Потом он помолчал, сообразил что-то:
    — А слово вы должны сказать? А то совсем разболтался, старый дурак…
    И он выжидательно уставился на меня, подойдя вплотную к покосившемуся плетню. Мы теперь находились на расстоянии двух метров, и я видел, как его выцвевшие глазки забегали по моей фигуре, подмечая и запоминая все детали.
    — Старые друзья передают привет и напоминают, верность будет вознаграждена, — этой фразой я отрезал от себя возможность сказать, что просто ошибся и проходил мимо в этой красивой маске. В рот я положил горстку серебра, чтобы поменять голос и это мне удалось, голос звучал глухо и сипло.
    Услышав нужную фразу, мужичок захотел даже обняться со мной, раскинул щуплые руки и изобразил, как он счастлив, что про него вспомнили.
    — Хотелось бы подержать эту благодарность в руках, господин. То, что вы в маске, это правильно, в наше время нельзя никому доверять. Но старый Клис помнит про верность, хорошо помнит.
    — Птица у тебя есть? Для послания.
    — Птица есть, я давно ее кормлю и ухаживаю за ней.
    — Хорошо, — я подумал, что непонятно, где он может держать обученную птицу, ведь ничего похожего на голубятню я не вижу.
    Я передал ему в ладонь пару золотых, один за другим и остановился, ожидая необходимое действие со стороны агента. Он, немного потупил, но потом правильно понял мое ожидание и слегка стукнул кулачком себя в область сердца, произнеся:
    — Верность до гроба!
    Теперь я передал ему сложенное послание и, помолчав, сказал:
    — Иди!
    Кланяясь и пятясь назад, старый Клис с взволнованным и счастливым видом дошел до входа в дом, я же завернулся в плащ и исчез в кустах, между рекой и болотом. Быстро добежав до лошадки, я забрал арбалет, пару болтов и копье и стал пробираться вдоль берега по краю рощи в сторону моста и самое главное, поста Гвардии, стараясь не шуметь изо всех сил.
    Задумка моя была в том, чтобы проверить, не побежит ли верный Клис в сторону поста, сообщить о таком редком событии в этих местах, как появление связника Магов, передавшего какое-то послание для Севера.
    Я занял позицию на краю кустов, маскируясь с помощью плаща и стал ждать. Заодно я решил перекусить мясом и хлебом, коротая время. Так прошло полчаса, еще примерно десять минут, и я насторожился. Фигура агента мелькнула около плетня, он ловко поднырнул под нижней жердью и вынырнув с этой стороны, долго и внимательно осматривал кусты, в которых скрылся я. Потом, приняв решение, повернулся и шустро потрусил в мою сторону, размахивая руками и что-то бормоча вполголоса. Что он бормотал, я услышал спустя минуту, когда фигурка верного Клиса приблизилась к месту засады.
    Он репетировал речь перед гвардейцами, что-то вроде:
    — Господа, я говорил вам, что ко мне обязательно придут люди Магов..
    Давно уже тетива была натянута, болт лежал на ложе, ждал свою жертву и вот пришло время пролить виновную кровь.
    Клис суетливо пробежал мимо меня, скрывшись за кустами от возможных домочадцев, хоть я и сомневался, что кто-то живет с ним вместе. Поднял арбалет и с трех метров попал точно под лопатку предателю, которого удар бросил на землю, тело дернулось, неестественно распластавшись и вытянувшись.
    Я не стал бежать к телу и несколько минут осматривал окрестности на пример обнаружения свидетелей.
    Но нет, вокруг было пусто и тихо.
    

   

   

    

     Глава 32 ВСЕ ПРАВИЛЬНО ДЕЛАЮ
    

    

    Я не стал переворачивать тело, доставать на месте болт. Не хотел оставлять следы крови на земле. Теперь надо подумать, как скрыть свежего покойника, что не было особым вопросом, ввиду наличия в пятидесяти метрах полноводной реки.
    Это первый убитый мной человек в Черноземье, остальные мертвецы среди Крыс и Рыжих, но я не чувствую ничего, совсем ничего. Только увидев его первый раз, я сразу понял, что предательство очень вероятно, поэтому был готов к тому, что придется убить человека, этого самого — Клиса Верного.
    Даже по тому, что он, не дожидаясь моей условленной фразы, сразу вспомнил Магов, только из этого следовало, что он не боится быть разоблаченным, следовательно, он уже работает на город. Слишком уверенный в себе, настоящие агенты, боящиеся разоблачения, так себя не ведут
    Чертовы Маги, как они уверяли меня, что агент особо секретный. С первых слов стало понятно, что секретность сдуло давным давно. Да и что они смогут знать про новую жизнь в Черноземье, если сами живут, как бедняки этого мира, едят простую пищу и не меняли постельного белья уже одиннадцать лет на новое.
    Обыскал тело и достал из небольшого кошеля свое послание, а, вот, денег не нашел. Хитрый Клис не понес деньги на пост, что и понятно, спрятал в укромном месте в доме. Я искать не пойду, вдруг придется и там убивать какого случайного свидетеля.
    Схватил тело за ноги и доволок до берега, там на песке выдернул болт и перевернул труп. Лицо Верного Клиса осталось таким же хитрым, только удивленная гримаса не успела сойти. Считал себя хитрецом, но попал в простенькую ловушку.
    Вернулся к месту засады, прихватил оружие, замел веткой на дороге следы волочения, трава скоро поднимется и скроет произошедшее сегодня. Крови не натекло совсем, только, если на песке останется, что несложно скрыть от поверхностного взгляда.
    Навестил лошадку, оставил арбалет и отрезал пару кусков веревки, потом по дороге искал камни, нашел парочку потяжелее. Что-то это дело часто приходится повторять, вязать грузы и отпускать тела в последнее путешествие. Прямо затянуло меня в эти процессы с эксцессами, как рядового мафиози из итальянского клана. Вот и Клиса Верного проводил, раздевшись для этого. Зашел в воду по плечи и толчком отправил на глубину.
    Путешествие с глубины на берег, под жаркое и ласковое солнышко — прямо символично, из темного царства холодных мертвых на сторону теплых живых.
    Да, живем еще, как ни странно.
    Лошадка смирно ждала меня, подъев всю траву и ветки рядом, обрадованно заржала, увидев, что я вернулся и получила ломоть хлеба, густо посыпанный солью.
    Теперь надо вернуться на дорогу и догонять подводы, если они обогнали меня. С возчиками договорились встретиться около трактира, выпить пивка и пообедать, за мой счет.
    Получше, чем в Сторожке, поэтому, они меня точно дождутся.
    Проскакал пару километров до ближайшего поворота на дорогу, потом еще пару и вскоре подъехал к мосту, где гвардейцы, завидев меня, не стали подниматься, так и оставшись сидеть в тенечке. Обоз прошел, они знают, что скоро и я появлюсь.
    Если уж совсем дуть на воду, то и здесь надо быть поосторожнее, но я уверен, что сегодня проблемы мне не грозят. Еще слишком рано.
    Поговорил с парнями, не слезая с лошадки, рассказал новости, которыми позавчера меня снабдили приятели-гвардейцы и поскакал к трактиру.
    За мою разговорчивость и знание городских новостей, скучающие парни прямо ждут моего приезда, как новую газету, объективно говоря.
    А ведь мог уже прибежать сюда бывший агент Магов и нарочный срочно скакал бы в город, везя в кошеле мое мудреное послание. Не сразу, но вычислили бы тех, кто мог сегодня добраться до хутора и как мне тогда объяснить, почему я выехал из города вместе с подводами, а прискакал к мосту через полчаса после того, как проехали они. Возчики, конечно, рассказали бы, что я вооружился и быстро ускакал вперед обоза. Нашли бы следы копыт Зорьки около хутора и ничто меня бы не спасло. А так пройдет неделя-две, пока соседи спохватятся, что давно не видели отшельника-зануду, пройдет пара дождей и смоет все следы. Надеюсь на это.
    У Сохатого попили пива всласть, перекусили и тронулись в Сторожку, свой багаж, говоря современным языком, я оставил в номере трактира, который снял на ночь.
    Завтра очень хлопотный день, честно говоря. Надо выспаться, как следует, на общих полатях это проблематично.
    В Сторожку заехали вместе. Я выдал таблички казначею и напомнил ему, что еще не получал свою плату, два тайлера двадцать четыре дана, а в должности уже четыре месяца. Поэтому никакие уверения и возражения, что — в следующий раз и я занят — меня не остановили, после приемки груза я прихватил с собой казначея крепкою рукой и сам себе быстро выдал девять с половиной тайлеров, упирая забрать побольше серебра. Так получилось, что у меня с собой оказалось одно золото, а для простейших операцию в Сатуме требовалось серебро. Поэтому полтора золотых я набрал одним серебром, несмотря на все шипение Сторра, которому оно тоже было нужно в большом количестве. Но, понимая, что я стал фактически вторым человеком в Гильдии, на большее он не осмелился. Да, без званий и регалий настоящего Охотника, одним только фактом принадлежности к чиновной братии.
    Бюрократ бюрократа видит издалека. И побаивается.
    Начальство при приемке груза не присутствовало и ждало меня в трапезной, с заранее недовольным видом. Чувствовалось, что моя высоко оплачиваямая городом привольная жизнь изрядно нервирует Старших, которые привыкли всех и всегда нагибать, и строить, своих подчиненных, за куда меньший прайс.
    Что ж, я мог только посочувствовать Альсу и Турину, что им попался такой наглый тип в снабженцы. Ничего, скоро они начнут вспоминать меня с почти отеческой любовью, когда Ратуша элегантно оптимизирует нормы и выдачу снабжения, попросту все урезав.
    Почему-то я в этом абсолютно уверен.
    В этот раз у Старших был еще один повод для недовольства, по скошу второй секретарь Бромс настойчиво советовал им обоим прибыть в город, как можно быстрее. Они любезно поделились этой проблемой со мной и закономерно посоветовали мне ее решить без присутствия Старших товарищей, иначе, для чего мне присвоили такое высокое звание, если им надо мотаться в этот чертов город и тратить свое драгоценное время. Я, конечно, пообещал приложить все силы, наглость и шантаж, чтобы снять эту проблему с плеч моих Великих, не побоюсь этого слова, Военноначальников и любимых Старших.
    Кажется, я точно понимаю, что не смогу решить данную проблему, но пообещать могу, все, что угодно.
    Снулая собака Бромс все же хочет додавить законным образом мой арест и отстранение меня от высокой должности при Ратуше по причине политической неблагонадежности. Мне и самому интересно, как отреагируют Старшие на новость, что со мной не все чисто и понятно. Ведь и они это не забыли, как я появился в Гильдии.
    Но — одно дело, поручить тащить кулеш и сушеное мясо в сомкнутом строю, под присмотром пары десятков внимательных глаз, на это можно одобрить любого, лишь бы у него были две ноги, и, совсем другое, — допустить темную лошадку в святая святых, в отдел снабжения воинских подразделений Ратуши. Я почему-то не сомневаюсь, что Бромс найдет нужные слова, чтобы мои Старшие почувствовали себя детьми неразумными, взявшими на себя столько лишнего и злонамеренно навалившие кучу в неположенном месте.
    Кучу — это, естественно, меня.
    Вместе с тем, понятно, что немедленные проблемы в Сторожке мне не грозят, раз уж Старшие делятся со мной тем, что хочет от них второй секретарь Ратуши. Но и затягивать с гостеприимством не стоит, Бромс может позвонить еще раз и посоветовать связать меня покрепче, пока я не убежал, если прознает, что я здесь.
    Поэтому я все пообещал, что сниму необходимость визита в город, что Гильдия получит в скором времени так необходимую ее упряжь для лошадей и прочая и прочая. Которых у нее нет и, пока, не предвидится.
    В трактире, заказав ужин, я разместил свою Зорьку с самого края, чтобы уехать утром, никого не тревожа.
    Во время ужина, поглядывая на хитрое лицо хозяина, я забраковал свое первоначальное желание оставить ему табличку с моим решением покинуть ряды славной Гильдии. В этом случае у меня не будет никаких гарантий, что я смогу неспешно выкопать все тайники и вообще, не буду потеть от страха, что меня вот-вот догонят. Через полчаса об этом узнают в Сторожке, еще через час будет известно, что через мост я не проезжал, и какое решение примут, обманутые в своих лучших чувствах, Старшие?
    Вполне, могут начать общевойсковую операцию всем составом Сторожки по поиску и обнаружению своего бывшего члена, с целью узнать, чем это он так недоволен, собака, что покидает не пыльное, высокооплачиваемое место.
    Мне надо выкапывать первый тайник около сосны и все хорошо обдумать, что брать с собой, что оставить лежать в земле. Потом оставить лошадку на стоянке, в надежде, что ее найдут через день-два и никакие хищники не успеют ее слопать. Забрать там весь запас крупы, приправ и масел. Придется сделать два рейса вверх-вниз, чтобы вынести все остро мне необходимое для проживания какого-то времени в Храме и путешествия за горы. Есть же и еще тайник, который надо пересмотреть, около места великой победы над Кортом. Времени, если сделать все разумно и комфортно, потребуется два дня, не меньше. Еще ведь и дров надо натаскать побольше.
    Табличку нельзя оставлять никак. Тем более, такой хитрой роже.
    Можно, конечно, для полной конспирации, после такого смелого и благородного жеста, проехать через мост и пост, засветиться там, что я направился в Город, а потом, переплыть в стороне реку вместе с барахлом и моей Зорькой и вернуться на эту сторону.
    Но. Я такое еще не делал и не уверен, что лошадка на этот заплыв согласится. Потом долго придется скакать в мокрой одежде и натирать нежные места. Да и по времени это займет часа два-три.
    Поэтому — на фиг такие сложности и оповещение родной Гильдии оставим для лучших времен. Пусть и Старшие и Сохатый думают, что я вернулся в город, хотя бы пару дней. В городе меня ждут филеры и, если я не появлюсь завтра к вечеру, могут объявить розыск, то есть, запас в пару дней у меня сохраняется.
    Пока все козыри по тихому и комфортному исчезновению у меня в колоде и не стоит давать противникам даже один шанс, типа, из жалости или обостренного чувства справедливости.
    Ушел спать пораньше, сказал Сохатому, что утром надо скакать в город, очень много дел. Чтобы не привлекать внимания, попросил мой счет приплюсовать к другим, которые копились в течении месяца до полного расчета. Надо и в мелочах вести себя, как обычно.
    Спал, так себе, вспоминал Гриту, Клою с Троном, Учителя, приятелей, соседей, гвардейцев. А вот Драгера с Кросом почему-то не вспоминал, что странно, как из другой жизни эти воспоминания.
    Хотя, оно так и есть, фактически. В новом теле я с ними и не общался ни разу.
    Утром завтракать не стал, только заказал чаю приготовить. Посидел, смакуя хороший напиток и понимая, что сейчас произойдет раздел между прошлой и новой жизнью. Смотрел, как всходит светило и морально настраивался сегодня много хлопотать и решать. Сейчас я совершу первые действия, которые уведут меня со стороны людей на только свою личную сторону или даже сторону врага неведомого. Я, собственно, так и не думаю, но многие знакомые и приятели именно так решат, когда к ним придут спрашивать и допрашивать.
    Но, не подставлять же свою шею под обух городских дознатчиков и нежную плоть под раскаленные щипцы, ради этого. Чтобы донести этим, равнодушным, в принципе, людям, что я очень хороший и совсем не этого хотел.
    Допил чай и решенным жестом перевернул чашку вверх донышком.
    — Рубикон перейден..
    Уехал в направлении моста и проверенным маршрутом объехал трактир, побаиваясь, что Зорька выдаст себя и меня неосторожным ржанием, ведь на конюшне осталось много других лошадей, поэтому вел ее в поводу, постоянно угощая хлебными корками. Потом тем же проработанным маршрутом, мимо обрыва над Протвой, за пару часов добрался до тайника под сосной.
    Раскопал его и задумался, что вообще с ним делать? Оставить здесь? Перенести к другому, поближе к стоянке?
    Потом все же решил, что пусть тайников будет побольше, может, не все найдут, если что, или, когда понадобится, ближе будет добираться.
    Беру котелок, спички, зажигалку, перчатки, всю одежду, еще топорик, антибиотик, бечевку, пластырь, хотя в удобных мокасинах ноги не страдают. Документы тоже забрал с деньгами, ключами и телефоном, спрячу прямо около Храма, здесь они не нужны, по-любому.
    И, конечно, лайфхак — перцовый баллончик! У меня их теперь полтора будет. Если судить по заряду.
    В, общем, ничего и не осталось, почти.
    Скрыл, как смог, следы раскопок, а я уже хорошо научился это делать, со своим то опытом лесного жителя и многочисленными тайниками.
    Пока ехал, не торопясь, и сканируя местность на предмет обнаружения эмоций и размышлял, как маленькая вещь может поразительно изменить судьбу и целую жизнь человека.
    Это я о перцовом баллончике, без которого мое попаданство могло, скорее всего бесславно закончиться ударом могучей лапы и полетом вниз, хорошо, если не на свои дротик и рогатину. Хотя, особой разницы в этом случае бы не было.
    Я бы, конечно, не стал вступать в схватку со Зверем, отсиделся бы на верхних ветвях, только до чего досиделся бы — не знаю. Исход был бы таким же печальным.
    Возродился бы снова в Храме, достаточно, но однобоко, обогащенный знаниями о новом, опасном мире.
    Размышляя так, я обратил внимание, что Зорька всхрапнула и как-то неохотно переставляет копыта. Остановил ее, не понимая еще, в чем дело, и пригляделся к тропке, ведущей под большим, сильно разросшимся местным лиственничным деревом. Да, есть там кто-то, на ветке, нависающей над тропкой, чувствуется нетерпение и предвкушение мягкой плоти, нежного мяса и горячей крови.
    Корт или еще какая рысь здешняя? Собирается напасть, это точно.
    Лучше мне слезть с лошадки, понесет еще в ужасе животном, куда попало. До дерева метров пятнадцать, решится зверюга напасть в открытую или нет?
    Спрыгнуть ей с дерева — пара секунд. Я нащупал арбалет, потом копье. Попробовать выйти в честный поединок с местной альфой, что ли?
    Но, на трезвую голову отказался от такой мысли. Исход, точно, не ясен.
    Спрыгнул, не упуская повод из рук, арбалет снаряжать не стал, не успею прицелиться, а стрелять на автомате, как Драгер, мне пока не дано.
    И, понемногу, не спуская глаз с дерева, начал отводить лошадку назад.
    

   

   

    

     Глава 33 СТОЯНКА И ХРАМ
    

    

    Но далеко отпускать нас, с Зорькой, в планы хозяина Черноземья и Севера не входило.
    Серая молния слетела на землю, замерла на долю секунды и метнулась к нам.
    Лошадка обреченно захрипела, а я наглядно понял, почему Корт — главный хищник в Черноземье.
    Даже, очень я этого захоти, я бы точно не успел навести копье на эту стремительную тварь, как пуля, летящую над землей. Хотя, если бы одна рука не была занята поводом, и я держал копье обеими руками, готовый к прыжку Зверя, может быть, и успел бы опустить наконечник. Но вот остановить, для этого надо было быть хотя бы Кросом, не для моей квалификации.
    Я, конечно, очень силен физически, и уже пробил копьем одну шкуру, но там и условия были полегче гораздо. Да и Зверь оказался серьезно ранен, если, не смертельно.
    А здесь, чистая лотерея с непонятными шансами!
    Поэтому я отпустил копье и кинул вперед руку, выпуская ману и сбивая Корта с прыжка. Ударивши, как невидимым молотом, по морде и груди зверюги, я распластал ее на покрытой слоем листьев и иголок почве и следующим ударом отправил в кусты, росшие с краю. Откуда хитрая зверюга уже не вернулась, решив, что добыча не по зубам и пора уносить лапы. Шорох листвы и зверь исчез за ближними деревьями.
    Фу — у, пронесло!
    Я еще раз осознал, что для Охотника означает встреча с хозяином леса, только небольшой шанс остаться целым и невредимым.
    Даже для Альса, наверняка, это не будет легкой прогулкой.
    Хотя, вдвоем или втроем Охотники могут спокойно противостоять Зверю. Но с большим риском получить одного покалеченного товарища при атаке хищника.
    Теперь основная задача у меня была успокоить, уже попрощавшуюся с жизнью, лошадку. Зорька тряслась и, кажется, готова была усесться на зад, показывая, что задние ноги отнялись. Пришлось простоять не меньше пятнадцати минут, пока я смог успокоить лошадку, постоянно проверяя окрестности.
    Мне стало казаться, что эти Корты, как специально притягиваются ко мне, они же магические звери. От меня магией тоже несет. Не знаю, для чего они такие сделаны, может, и для охоты на Магов другими Магами, но, что-то слишком рядом снаряды ложатся. Медом я намазан для них, похоже.
    Дальше я вел Зорьку только в поводу, и Норнийские нагорья начались, и снова атаки Зверя опасался. Что лошадка дернется, и я промахнусь мимо летящего на меня комка стальных мышц, ведь в Гильдии считается, что Корты — мстительные животные и часто возвращаются к добыче или охотнику, который осмелился нанести ущерб драгоценной шкуре.
    Но, понемногу я успокоился, теперь только понимая, что оставлять лошадку на стоянке — не вариант, Корт до нее доберется, рано или поздно.
    Опасные все-таки эти места, как-то раньше я этого не понимал. Потому и кладбища есть около всех стоянок, что своих лестных хозяев тут тоже хватает.
    Сделав небольшой перерыв, я покормил Зорьку зерном, которое прихватил из кормушки у Сохатого. Обзор окрестностей показал наличие двух лисиц недалеко, еще какое-то крупное животное, не спеша, уходило от нас влево.
    Может, медведь, я еще ни разу не видел здесь медведей, ни тушкой, ни чучелом. Даже странно, что в Гильдии не дают звание Мастера после победы над медведем с одним ножом, было бы так романтично. И Мастеров поменьше оставалось бы, с большой долей вероятности.
    Еще через час мы добрались до стоянки и я, наконец, облегченно вздохнул, начинало темнеть и хотелось очутиться не в сплошном лесу, где с каждой ветки свешивалась, как казалось, голова Корта. Стоянка показалась такой родной и знакомой, реально сегодняшнее нападение Зверя поколебало оптимизм, царивший в моей душе, по поводу техничного исчезновения секретаря Ратуши из-под оков наблюдения и неминуемого ареста.
    Оставил всех в дураках, филеры ждут моего приезда сегодня вечером, до завтрашнего утра поднимать шум не будут, да и не смогут. Даже, если представить невозможное, что утром по скошу поднимут Гильдию, из-за моей пропажи, и мои Старшие безропотно, бросятся выполнять указания, что, практически трудно себе представить, гильдейские могут появиться на стоянке только к вечеру. А, скорее всего, отправят людей к Сохатому, потом на пост Гвардии и только потом могут что-то решить. Вряд ли стражники на Речных воротах в курсе спецоперации, и они не будут поднимать шум, если я вообще не появлюсь. Ждать меня там могут филеры, но и их доклад поступит к начальству утром. Пока все соберутся, пока что-то решат, ждать меня или искать без огласки, пошлют группу разведчиков Гвардии на поиски моих следов и к вечеру выяснят, что с этого берега я не возвращался. Отряд конной Гвардии, нахлестывая лошадей, помчится в сторону Севера, догонять и искать следы, перекрывать проход хитрому шпиону, собравшему ценнейшую информацию и торопящемуся передать ее своим хозяевам.
    На стоянку, чисто теоретически, могут пойти только гильдейцы, совместив марш-бросок с обучением новичков.
    Нет, беспокоиться не о чем, от людей проблем не должно быть.
    Если, конечно, в Гильдии нет телепатов.
    Спать придется все же вполглаза, постоянно проверяя свое чутье.
    Разжег огонь в очаге, поставил вариться кулеш, сразу два котелка, чтобы утром не тратить время на готовку пищи. Мне желательно, для совсем комфортного перехода через горы, поднять груз в Храм, потом спуститься, забрать, все, что получится и снова уйти наверх, до теоретически возможного прихода Охотников. Дрова нести в последнюю очередь, пищу можно будет не скоро готовить, целый котелок каши дождется меня в погребе. Веток можно набрать и в последней рощице, на крайний случай.
    Посмотрим, на сколько меня хватит, главное — с самого утра Зорьку отпустить на волю, хлестнуть ее, что ли, чтобы она побежала к людям. Или, все же, оставить на стоянке, через день сюда придут Охотники и заберут ее.
    Ладно. Пора спать, посмотрим, что я почувствую ночью.
    Наевши с пол-котелка каши с мясом, я расстелил плащи, привязал лошадку на длинном поводу около шалаша, положил пару копий, взятых из подвала, наконечниками на улицу, арбалет и топорик рядом пристроил и закрыл вход в шалаш, как смог, крышкой от погреба.
    Перед этим навалил побольше сухих веток недалеко от входа, целую кучу, бутылку с ресой пристроил у выхода и спички тоже. Может понадобиться хороший костер, если появятся гости. Фонарик проверен и оставлен висеть на лбу, быстрый свет очень поможет, а местных, людей и зверей — испугает такой огненный глаз.
    Сразу забрался в шалаш и попробовал уснуть, пустив вокруг два раза свое умение, но ничего не почувствовал. Не так я собирался отдыхать на стоянке, но чертов Зверь спутал все планы, непонятно, что от него ждать. Насколько я рассмотрел, этот третий Корт более серый и немного побольше самки, убитой мной над телом Тонса.
    Ночью спал, постоянно просыпаясь и щупая умением пространство вокруг стоянки, пару раз, где-то на краю ощущалось что-то, какое-то тело, но ближе никто не подобрался.
    Похоже, все же чертова зверюга решила понаблюдать за нами и, может, устроить засаду на обратном пути.
    Встал достаточно бодренький, первым делом достал из погреба, все, что могло мне понадобиться наверху, всю крупу, бутыль масла, приправу и соль. Потом разнуздал полностью Зорьку и вывел ее за край ограды. Она дошла со мной до спуска вниз, но уходить отказалась, как я ее не понукал и даже хлестнул по крупу уздечкой. Отбежала и, хватая траву, просто паслась рядом.
    Ладно, тут я ничего поделать не могу, придется оставить лошадку на стоянке или около нее, не закрывая проход, чтобы дать ей побольше шансов на спасение. Ночь здесь Зорька одна, вряд ли переживет, но к вечеру могут появиться Охотники и спасут лошадку.
    Тем более, поймут, что я ушел в горы, а не побежал на Север. На будущее такой вывод может пригодиться, ведь официальных врагов на той стороне Сиреневых гор не обнаружено.
    Придется с собой таскать и арбалет туда-сюда, копье точно не понесу, спрячу около моего тайника, возвращаться на стоянку лучше вооруженным.
    В общем то, забрал все, что нужно, все золото, алмазы, можно оставить их заражаться на Столе, пока я снова спускаюсь-поднимаюсь. Еда, одежда, плащи, котелок, кольчугу пока оставил рядом с копьем и, не раскапывая тайник, закинул мешки и арбалет за спину и начал подъем к Храму.
    За вчерашнюю схватку и постоянное наблюдение потратил больше половины маны, поэтому собирался отдохнуть на Столе, хотя бы, с часок, чтобы спуститься более сильным, чем ушел со стоянки.
    Светило бросало свои лучи еще повыше уровнем, чем я поднимался, я шел прямо на него и готовился хорошо пропотеть.
    Через пять часов подъема, с небольшими перерывами для отдыха, мокрый и уставший, я вскарабкался на площадку перед Храмом и остановился на краю. Глядя вниз, где осталась стоянка и Зорька, пытаясь отдышаться. Последние полчаса я пер вверх, поставив себе задачей добраться, во что бы то ни стало до последней точки подъема. Выносливость и силенка еще остались, несмотря на четыре месяца привольной жизни, с обильным кормлением и постоянным пивом.
    Отдышавшись, я повернулся и вскоре стоял перед входом в Храм, оглядываясь и прикидывая, где сделать тайник между камней. Много придется убрать в сторону и сложить обратно камешков, так и времени будет немало у меня.
    Магическим зрением я легко нашел метку, не в том месте, кстати, где думал увидеть, на метр в стороне она оказалась. Память подводит на ровной стене, подумал я, но, оглянувшись на свой камень-метку, с удивлением констатировал, что память не подводит. Камень показывал, как раз на то место, где я и искал метку знака, это она сместилась на метр, понял я с немалым удивлением.
    Заложено это смещение программой, или, кто-то здесь был, а, может и сейчас есть?
    Благодушие сняло рукой, я быстро зарядил арбалет и, спрятавшись за краем, нажал на знак, запуская процесс опускания Входа, не желая, пока, раскрывать свое умение пользоваться магией.
    Вдруг в Храм проник простой человек, каким и я попал в него семь месяцев назад? Лучше ему не знать пока, что я Маг, для него же самого. Да и мне лишний козырь не помешает.
    Но, нет никого и пустота гуляет в величественном Храме. Сейчас — никого, но кто-то был, я вижу мусор в углу, который не могло принести сверху, остатки еды на Столе и много всяких деталей, что кто-то, не очень щепетильный к чистоте, побывал и провел время в Храме.
    Сбрасываю свой груз на пол, кладу заряженный арбалет на Стол и изучаю остатки пищи на пожухлых широких листах, похожих на лопухи.
    Куски печеных корнеплодов, огрызки мяса и корки некачественного хлеба — судя по этим остаткам, здесь побывал один из Магов Севера, он же передвинул и метку Входа. Пища не успела испортиться, я даже понюхал ее, прежде, чем сгрести все на один лопух и вынести из Храма.
    Если здесь побывал Маг, тот же Учитель или Кремер, а, может, и они оба.
    А, раз, был Маг, значит, и Крысы где-то наследили рядом.
    Интересно, на площадке у Входа, или внизу, на первой поляне с кустами?
    Держа в руке лопух, я обошел вся площадку и, не удивившись, нашел у стены пятно костра, следы пребывания нескольких Крыс, расчищенные от камней куски пространства, где они спали. За углом, налево от Входа, нашлись и места для туалета, где Крысы и Маги гадили с высоты на насыпь.
    Понятно, скорее всего, Учитель решил пройти усиление и не пожалел своих ног и времени, преодолел четыреста километров довольно опасного пути, чтобы поднять свой левел и побывать в Храме, про который он столько слышал и читал. Делать то особо на Севере нечего, последние одиннадцать лет, только выживать и учить слабеньких Магов, не имея никаких перспектив на будущее.
    А, тут, хоть прогулка на свежем воздухе, риск и новые впечатления. Туризм с адреналином.
    Теперь, понятно, и почему он перенес знак, чтобы у Крыс не было соблазна самим попробовать пожить в Храме, убежав по дороге. Так то, они, наверняка, видели, где светился знак Входа, и Маг подстраховался, отправив Слуг вниз и передвинув метку.
    Логичная предосторожность, что в искалеченных головах у людоедов ждет своего часа, никто не знает.
    Только, получается, ушли они пару дней назад и мой побег, может, прибавить им проблем. Я понимаю, что одну группу Гвардии отправят искать следы и догонять меня, в максимальном темпе, вторая будет обыскивать просторы нагорий и довольно быстро найдет следы экспедиции Учителя, все же я склоняюсь, что именно он побывал в Храме недавно.
    Найдет, и погонит их в засаду.
    Даже лошадка или ее останки, та же упряжь, найденные на стоянке Охотниками не смогут остановить погоню к Скалистым нагорьям. Скошей у разведки не будет, да и не действуют они на такое расстояние.
    Учитель все же мог побольше приложить усилий для маскировки места, где расположен Храм, теперь придется это сделать мне, но попозже.
    Пока я прилег на всегда теплую поверхность Стола, закрыл Вход и разложил свои алмазы подальше друг от друга на зарядку.
    Пора отдохнуть и зарядиться.
    Где-то через час я открыл глаза, теперь у меня уже получается спать по расписанию.
    Проверка показала, что мана перевалила через половину и составила около двух третей от возможного объема, алмазы зарядились не так хорошо, где-то на четверть, это маленькие, большие всего на пятую часть. Потратил примерно двадцать минут, чтобы заполнить себя и оставил лежать камни на старых местах. Теперь они могут спокойно заряжаться, с собой взял пару, на всякий случай.
    Пора спускаться в ускоренном темпе, не забывая поглядывать по сторонам, не подходят ли Охотники или Маг со своими Слугами захочет вернуться в Храм.
    Вот для него приятный сюрприз то будет.
    Спускаться налегке, только с арбалетом, это не подниматься груженым, как ишак, и через пару часов я почти добежал до первого источника на своем пути, после чего стал осторожнее и тише передвигаться, помня и про злопамятного Корта и просто, на всякий случай. Прихватил только копье, остальное потом посмотрю, и к стоянке. Светило прошло свою верхнюю точку, через три часа начнет смеркаться и еще через час стемнеет.
    На подходе к стоянке послушал пространство и понял, что успел в последний момент, чтобы спасти Зорьку от беспощадного хищника, который подобрался к стоянке со стороны откоса и теперь ждал чего-то, опасаясь меня, по-видимому. Глупенькая лошадка, вместо того, чтобы ускакать подальше, забилась на стоянке в дальний угол и пыталась так выжить.
    — Ну, ведь, дуреха какая, — подумал я и направился прямиком к Зверю, который, поняв, что пришел злой человек, очень сильно бьющий по морде невидимыми кулаками, решил спрятаться и не нашел ничего лучше, чем забраться на высокое дерево на откосе, затихнуть в кроне и затаиться. Уходить от добычи он явно не хотел и нарывался на хорошую трепку. Прикрываясь выставленным вверх копьем, я какое-то время стоял, ища глазами серое среди зеленых веток и, не сразу, но нашел и тело, и беспощадные желтые глазищи, не моргая таращившиеся на жалкого двуногого, посмевшего встать между добычей и хозяином.
    — Ничего, у меня и не такие красавцы высоко летали, — спокойно пообещал я проклятой зверюге, — Ты, морда! Если бы увидел моего первого Зверя, срался бы дальше, чем сейчас висишь.
    И кинув руку вперед, хорошо нацеленным ударом по стволу и веткам под лапами Корта лишил того опоры. Самого Зверя тоже сбило в сторону, и он стремительно полетел вниз, выпустив когти и падая на край склона. Но упасть я ему не дал, мощным, на всю ману ударом воздушным молотом подкинув вверх и далеко от склона. Видно, что котейка потеряла то ли сознание, то ли ориентацию, но упала она, как сломанная игрушка, в двадцати метрах от края склона и потом долго катилась вниз. Пока не замерла, распластавшись ничком.
    Придется дорешать незаконченный пока вопрос и я, быстро перебирая ногами по откосу, и, притормаживая копьем по песку, приблизился к зверю, все так же распластанному внизу. Не стал долго целиться и сильно уколол в шею, удобно подставленную для удара и, помня про необыкновенно крепкую шкуру Корта. Копье вошло на половину лезвия и только теперь Зверь проявил свою привычную живучесть, пытаясь подняться на подгибающихся лапах и припадая на левую сторону.
    Еще чего, хозяин положения здесь я и снова сильный толчок в пробитую шею заставил зверюгу опустить голову в направлении, куда указывал наконечник копья. Еще два сильных толчка и наконечник вылез с другой стороны. Сделав полукруг, не выпуская древко из рук, я развернул голову Корта в неестественное положение и еще успел глянуть в мутнеющие глаза Зверя.
    — Дурак ты, братец! Сильный и глупый! — не упустил я возможность попрощаться с мнимым хозяином Норнийского нагорья, — Пора уступать дорогу магическому прогрессу!
    И, выдернув копье, стал карабкаться обратно, забирая в более пологую сторону подъема. На душе у меня было все прекрасно, а спасение Зорьки радовало больше всего.
    

   

   

    

     Глава 34 ПОСЛЕДНИЕ ХЛОПОТЫ НА СТОЯНКЕ И В ХРАМ
    

    

    Но, вскарабкавшись на верх склона, я посмотрел вниз и настроение немного поменялось. Стало не такое очень уж радостное.
    Я видел тушу Корта довольно далеко от склона, множество сломанных веток, разбросанных под деревом и изрядную проплешину в ветках сосны-ели, там, куда пришелся удар маны.
    Победив одну проблему, я создал себе еще одну. И серьезную.
    Тушу я никуда не спрячу, нет времени, и сил на это.
    Вот с деревом можно поправить ситуацию. Так, оно, стоящее, привлекает внимание своим состоянием и разбросанными ветками. Но, если его срубить и уронить в сторону мертвого Корта, вопросы могут и не возникнуть.
    Поэтому — срочно за топором и, притом, местным.
    Местное изделие было грубым и тупым, скорее мяло, чем рубило волокна ствола и пришлось мне работать своим топориком сначала и только потом пустить в ход топор со стоянки, затереть им острые следы прорубов и еще одним ударом маны уронить дерево в сторону туши. Оно с треском упало, ломая ветви, не достав верхушкой несколько метров до мертвого зверя.
    Так, теперь все по правдоподобнее смотрится.
    Значит, так, я загнал Зверя на дерево, нанеся несколько ранений. Надо ранения сделать, пока кровь не запеклась.
    Или поздно уже?
    Тогда так, загнал Зверя на дерево и пробил ему шею. Зверь на дереве и умер, слезать не захотел, поэтому я дерево и срубил. Но следов крови совсем на дереве нет и лучше мне не пытаться обмануть профессионалов.
    В запале, так сказать.
    Все равно, теперь вниз и попробовать несколько дырок проколоть, пару в подушечках лап. В животе. Под хвостом.
    Попробовал, надо было сразу это делать, но и сейчас немного крови просочилось.
    Маловато, все же, а из-под шеи немеряно натекло, Охотники сразу поймут, где Зверь умер. И от какой раны.
    Еще более фантастическое объяснение — Зверь сидел на дереве, чего-то ждал, пока я срубил его и потом, после падения, я настиг его и убил возле кроны, оглушенного.
    Ну, совсем хрень получается.
    Будем отталкиваться от места смерти, с этим все понятно.
    Как я так изловчился, что пробил шею немного сзади?
    Как-то изловчился.
    Зачем дерево срубил, так, чтобы оно упало поближе к туше?
    Объяснение одно. Чтобы сжечь тушу.
    Зачем сжечь — вопрос десятый. Больше никак не объяснить победу над Зверем без использования магии, от этого и будем отталкиваться. Все равно, спрашивать будут через полгода, самое ближнее вероятное время, а то и никогда. Поэтому и не буду переживать сейчас, а просто поднимусь наверх и за два раза перетащу кучу, приготовленную под костер, сюда, на крону дерева.
    Так и сделал, разложил ветки, полил все ресой, сделав пару хороших глотков, так жалко было тратить прекрасный продукт, но и ждать, пока все разгорится — времени уже не было совсем.
    Поднапрягся и за задние лапы понемногу доволок котейку до кроны, потом перевалил несколько раз и закатил почти на центр. Щелкнул зажигалкой и стремительное пламя разлетелось по всей кроне, обхватив тушу со всех сторон. Сразу запахло паленой шерстью, я подхватил копье и уже, немного устало, зашагал вверх.
    До сумерек еще часа два и мне надо торопиться, уйти подальше от стоянки и костра, вскоре могут и Охотники появиться, с вопросами разными.
    Быстро написал на подготовленной дощечке, что увольняюсь из Гильдии и положил ее в шалаш. Подхватил отобранную вязанку высушенных дров, кинул небрежно крышку на погреб, без меня установят, как следует.
    Высыпал перед лошадкой все зерно, оставшееся в торбе, обнял за шею, погладил по морде и попрощался со своей верной помощницей:
    — Прости, Зорька, что оставляю тебе здесь, сделал все, что мог, чтобы ты дождалась гильдейских.
    Зорька негромко заржала, как бы тоже прощаясь, а, может, жалуясь, что оставляю ее одну, в страшном месте.
    Я развернулся и вышел со стоянки, подхватив по дороге все приготовленное добро. Пока весу немного, еще арбалет и все, что заберу из тайника. Быстрым шагом дошел до рощи с источником, оглянулся посмотреть назад, стоя на том самом месте, где запустил так много поменявшую в моей жизни минилавину. На том же месте, но уже, как, более опытный лесной партизан, никаких лавин не пускал.
    Постоял, посмотрел, проверил на остатках маны, что там на стоянке, не подошли ли внезапно гильдейские. Нет, тихо, только Зорька все так же жмется за шалашами к изгороди, боясь страшного запаха горелого мяса и паленой шерсти. Выкачал немного маны из парочки алмазов, на один несильный удар, пожалуй, хватит.
    Задержался около тайника и, после недолгих раздумий, решил не трогать сложившуюся и ничем не отличающуюся поверхность. Если вскрывать его, то не получится надежно замаскировать обратно, времени нет, да и Охотники точно его найдут. А мне этого совсем не надо, чтобы инопланетные вещи и одежду нашли, придется все с собой забирать и нести в Храм. Нужного в тайнике — немного, только батарейки к фонарику, спички и зажигалка не помешают тоже и все. Разводить огонь я научился давно, да и коробок новый и зажигалка полная, топорик с ножовкой с собой есть. Бечевка еще там лежит, но у меня свой моток есть и лига прочной веревки, считай, двести метров есть. По словам Гинса, ему для подъема одной лиги с трудом хватило, он, конечно, полегче меня, но мне спускаться, в основном, придется, да еще арбалет есть, закинуть бечевку, куда надо.
    Да. Лучше не рисковать обнаружением тайника, не тратить время и силы на ненужные мне вещи, а по дороге насобирать и напилить сухостоя из солидных по толщине стволиков, чем возиться с кустарником на ближайшей к Храму рощице, рискуя спускаться туда у всех невольных свидетелей на виду завтра-послезавтра.
    Приняв решение, я прошелся по роще в поисках сухостоя, выбрал несколько стволов и распилил их на полуметровые поленца, смотал в вязанку и зашагал вверх.
    По весу получилось раза в полтора меньше, чем в первый раз, но и я уже подустал и время светлое проходило, наступали сумерки, и я прибавил ходу.
    Когда, через два часа, стемнело совсем, я уже находился в часе ходьбы от Храма и изрядно вымотался и пропотел. Пришлось остановиться, сделать факел из наломанного, высохшего кустарника и уже медленно, никуда не спеша, подниматься еще полтора часа, меняя прогоревшие ветки и пристально посматривая под ноги.
    Забравшись на площадку Храма, я несколько минут сидел, отдыхая и посматривая вниз и мне даже казалось, что я различаю костер на месте тризны Корта. Это, конечно, вряд ли, он уже прогорел давно и, всего скорее, Охотники чешут репы, пытаясь понять, что за муха укусила Ольга, что он заморочился с костром и спалил шикарную шкуру, стоившую не меньше двадцати тайлеров.
    И, кто-то пограмотнее, читает мою запись по слогам у костра, где написано, что Ольг Прот оставляет шикарную должность при Ратуше с большой платой всем желающим и непонимающе крутит пальцем у виска, тут — это означающий похожий смысл жест.
    Зорька перестала трястись от страха и мерно жует траву, в соседстве с парой мелких собачонок, которые поведут завтра с утра парней по моим следам, да далеко не уведут, на осыпях их трудно найти. Мне же, с утра, надо осторожно посматривать вниз, чтобы заметить приближающуюся поисковую партию, если у парней хватит упорства подняться на самый верх, а, может, они пройдут до первого перевала. Тогда надо отследить, когда они вернутся, что нетрудно.
    Надо только скрыть все следы пребывания Крыс, включая и остатки туалета, да сильно не греть кашу и не жечь дрова в Храме и около него. Завтра и на волшебном Столе ее погрею.
    Теперь очень хочется спать, я опускаю Дверь, расстилаю плащи на Столе, делаю перекус прямо из котелка и ставлю его пол. Пью воду, пока живот не сигнализирует мне, что вот-вот лопнет, потом гашу фонарик и блаженно растягиваюсь на теплой поверхности. Вспоминаю, что хотел проверить заряд камней, но неясное желание проваливается следом за мной в глубокий сон.
    Проснулся рано утром, почему-то очень довольный.
    Собой, наверно.
    Точно, именно собой, что такой умник и красавец, выдал всем сестрам по серьгам, то есть — по квартирам и дому для милой.
    Долго ли будет Грита мне верность хранить?
    После такого исчезновения, я ни на что не претендую, честно говоря.
    Но, все же?
    Извечный мужской вопрос.
    Привыкла милая к надежному крепкому плечу, которое и извечного врага, на всю жизнь, под выстрел поставит, и с поклонниками разберется, да так, что все они в помощники с уважением запишутся. Теперь желающих постоять за честь девушки и, мою отчасти, найдется пару столов тренированных бойцов и чемпионов, чтобы там не наговорили про меня официальные органы.
    Теперь и Грита — девушка с имуществом за спиной, если она сама к этому делу не очень сердцем лежит, то Клоя и Орния в обиду ее не дадут, все сдадут и деньги соберут и сохранят. Орния — девушка с характером, как залезешь, так и слезешь. А, что ни говори, женщины в Асторе многим рулят, да почти всем, на самом деле.
    Да и Учитель, человек авторитетный, среди гвардейских, да и всех остальных, слово за меня замолвит, всяко, будет ждать моего возвращения с новостями со своей суровой родины.
    Остались свои люди у меня в Асторе.
    Да и в Сторожке много приятелей.
    Я, как важным чиновником стал, нос не задрал, общался, как раньше со всеми, отношения ни с кем не портил, кроме Старших. Да и с теми, постольку-поскольку, просто не давал на шею залезть и ножки свесить. Даже казначей, Сторр тот же, уж на что высокомерный тип, но, как начал списки проверять и понимать, какая работа проведена, чтобы Гильдию снабжать на высшем уровне, перестал коситься недовольно.
    Зауважал, где-то в глубине души. Глубоко очень.
    Так что, не будут парни землю рыть, в поисках меня, сто процентов. И Альс с Турином не будут ничего такого от них требовать, наши дела — это наши дела, города и Ратуши не касаются. У Гильдии претензий нет и точка, сами разберемся.
    Те, которые чем-то недовольны, пусть с претензиями определятся поточнее. А то, одни непонятные намеки и чьи-то сплетни, с Талака, на хвосте принесенные.
    Поэтому и настроение хорошее, что можно никуда не торопиться, заняться, наконец, тем, на что постоянно не хватало времени. То, надо было людей искать срочно, то нестись обратно, пока слухи о моей гибели в уверенность не превратились.
    Прокачать свой магический резервуар и потенциал в самых комфортных и эффективных условиях, просто сладко спя на столе и пуская слюньки.
    Вскочил со Стола и точно, в туалет не хочется. Как всегда.
    Поставил котелок погреть кашу на свое ложе, попил водички, почистил зубы самодельной щеткой, положив на щетину немного мыльной глины из коробочки, как привык последнее время.
    Так. Что у меня на первое дело?
    Убраться перед входом, скрыть, как получится, следы пребывания Крыс и Мага, тайник делать буду перед выходом в горы. Еще раннее утро, Охотники в ночь в горы точно не пойдут, а, сейчас, могли и выйти со стоянки. Надо пойти посмотреть и, пока убираюсь, посматривать постоянно вниз. Ту, первую рощицу, видно, так, что движение на ней замечу.
    Что с маной?
    Сам я полный, камни тоже наполнились под завязку, как я и ожидал. Ох, и поработаю я над собой, погрязну в улучшении и совершенствовании.
    На улице раннее утро, светило еще не поднялось, склоны в темноте, делать пока там нечего, вернулся в Храм, улегся на Стол в ожидании, когда каша нагреется. Вот чего забыл, это фунт чая купить в лавках, придется голый кипяток пить, что тоже неплохо.
    Через час, когда я вышел, склон, который использовали под туалет, уже был освещен и я, не жалея маны, очистил его от свидетельств пребывания здесь людей и существ. Потом долго выглядывал, пытаясь рассмотреть движение в ближайшей рощице, но, не дождавшись ничего определенного, темновато там еще, занялся уничтожением следов перед Храмом. Костер закопал и засыпал камнями, все остальное пространство перемешал несколько раз, сбивая камни с одного места на другое, развлекался этим делом, пока совсем не высох. Забрал половину алмазов со стола и, по одному опустошал их, считая, сколько полностью заряженных камней мне на сегодня хватит, чтобы заполниться.
    Сам в это время, лежа на животе, на плаще, посматривал вниз и все же дождался.
    В рощице появились люди, резко заполнившие ее, поднявшись из-за среза, за которым мне уже было не видно, что там дальше. Вроде и собачка с ними, но рассмотреть белесое пятно не получается, она все время вертелась и принюхивалась.
    Сейчас парни присмотрятся, поймут, что я недавно там был, что логично, идти больше мне некуда и что они будут делать?
    Пора бы им уже прекратить гоняться за своим приятелем Ольгом. Лучше от этого никому не будет, это совершенно точно.
    Фигурки внизу собрались в кучку, постояли так пару минут, что-то решили, и цепочкой пошли спускаться. От сердца у меня отлегло, я, конечно, могу в Храме почти без ограничений и пару недель просидеть, но воевать со своими братьями, да еще такими опасными, как Охотники, вот мне ни разу не хотелось.
    Последний оставшийся, постоял немного на краю, потом поднял руку и помахал.
    Наверно, это он мне, мало ли, если я их вижу. Кажется, это Конт, ну, или, мне так хочется думать.
    Помахал и шагнул вниз. Пока, типа, брат.
    — Фу-у! Стало гораздо легче дышать, и я понял, что на автомате считаю алмазы, которыми заряжаюсь.
    — Одиннадцать небольших камней, чтобы заполнить себя, — запомнил и встал, тоже помахав вслед Охотникам. Увидимся ли когда или нет, будущее покажет.
    И пошла моя монотонная, без отличий, повседневная жизнь.
    Я заражался на Столе, выходил на чистый воздух, тратил всю ману, переворачивая мелкие камни или нагревая стены Храма, потом втягивал в себя накопленную энергию в камнях, снова тратил. Перекусывал кашей, пил воду и снова спал на всегда приятно теплом Столе.
    Работал как конденсатор, заряжался полностью и тратил полностью, с каждым разом накапливая немного, но больше энергии. Только так, как учили меня Кремер с Учителем, я мог стать сильнее. Без своего всегда зараженного магического камня, Храм со Столом были единственно мне сейчас доступными местами для магического развития.
    И, знаете, процесс шел с отличными результатами, настолько успешно, что на шестой день, все полностью заряженные камни не смогли наполнить меня до верху. На всякий случай, я провел в Храме еще два дня, пока не понял, что больше не могу сидеть в нем безвылазно.
    Проверка на Стуле и стенном компьютере показала мои серьезные успехи.
    Фигурка человека побелела наполовину, получается четыре восьмых или одна вторая. Здорово, ничего не скажешь, прибавил одно деление к силе.
    Энергия тоже приподнялась на два деления, четыре шестнадцатых или одна четвертая, серьезный прогресс именно этой статы произошел на Столе.
    Магическая фигура побелела тоже на два деления, теперь пять шестнадцатых, между второй и третьей ступенями развития, серьезнейшая прибавка.
    На обратном пути, если он случится, обязательно надо провести неделю в Храме, слишком серьезные он выдает плюшки и пряники, чтобы не думать об этом.
    

   

   

    

     Глава 35 ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В ГОРАХ
    

    

    Вечером, вроде, седьмого дня пребывания в Храме, начал обустраивать тайник на площадке перед Входом, в правой стороне от него. Там камни сверху насыпались большой кучей, которую я сдвинул их в сторону с помощью маны, потом топориком вырубил в плотном каменном слое прямоугольный тайник полметра на тридцать сантиметров и глубиной в полметра. Хороший такой получился, с крепкими сторонами, как ящик прямо.
    Убрал в него земные шмотки, пару потрепанных гильдейских вещей и мокасины, чтобы, не дай боже, в следующий раз, далеко не бегать в поисках местной одежды, паспорт и все остальные — документы, карты и телефон, деньги и немного золота сложил в котелок, для сохранности. Сверху положил пару плоских камней, полностью закрыв от прощупывания острыми предметами и сдвинул каменную осыпь обратно, толщиной в тридцать сантиметров.
    Вроде, хорошо сделано, абсолютно в глаза не бросается.
    Еще, для остального золота приготовил другой тайник, маленький, под большим камнем, который опрокинул сильным ударом, на всю свою ману. Так же вырубил небольшой тайничок, двадцать на двадцать и глубиной сорок сантиметров, рыхлил почву топориком, пока мог. Сложил почти все золото, оставив себе всего десяток монет и оставшееся серебро, камни тоже сложил, заряженные, в тайник, оставив себе четыре самых крупных алмаза. Сверху положил кольчугу, в густом масле, засыпал камнями и зарядившись в Храме, вернул каменюгу на место, прикрывать мое богатейство от происков темных и не очень сил.
    Дров потратил пока немного, только на готовку кулеша, осталось еще полторы вязанки необходимых в горах деревяшек.
    Один котелок и арбалет беру с собой, деревянная бутыль со стоянки пойдет под воду, теплое белье из шерсти местных коз, по совету Клои, согреет меня в горах, вместе с парой гвардейских плащей и местной шапкой типа ушанки из зимнего набора Охотника. Не удержался и взял с собой рюкзак, из моего мира, настолько он удобнее всех местных мешков, оставляет свободными руки и легко переносит весь немалый груз. Мешок тоже взял, чтобы было с чем перед местными появиться, да и греть будет ночью. В рюкзаке веревка с бечевкой, запас крупы, бутылочка с маслом и бутылка с ресой, бутылка воды и все сушеное мясо, десяток болтов для арбалета, облегченных, по сравнению с теми, которые используют Рыжие для своих машинок. Еще серебро и золото в рюкзаке, алмазы на поясе, в потайном кошеле, снятом с мертвого Рыжего. Топорик с ножом Рыжих тоже на поясе, в кошелях кресало с кремнем, трут, зажигалка и спички.
    Упакован я солидно, по сравнению с Гинсом, так, вообще — богатей, даже бутылка ресы для легкого розжига костерка и принятия внутрь, по чуть-чуть, против горной болезни. Он сам о втором плаще очень мечтал, когда замерзал по ночам, без горячей еды и теплой одежды.
    Так и срываться ему пришлось в одну секунду, чтобы живым остаться, в отличии от меня, человека осторожного и денег на разведку не жалеющего.
    Сам ведь думал, что баловство это — мальцов привлекать за собой следить и, вон оно, как оказалось. С ходу хвост за мной вычислили, хороших профи старшина воспитал. Понятно, что приставленные ко мне филеры не могли себе и представить, что такое бывает, шумно появились на моем горизонте и сразу были вычислены глазастыми мальцами, как подозрительные личности.
    Предупрежден — значит, вооружен.
    Власть местная и сама еще не знала, что со мной делать, как я уже свои планы незаметного исчезновения из Черноземья превратил в реальность.
    Как там дела, у милой подруги моей и приятелей-гвардейцев, стали их таскать по допросам или решили не светить интерес к пропавшему советнику Гильдии при Ратуше.
    Как у Учителя, пробирающегося назад с верными Слугами и не ожидающего, что попадет в невод раскинутой погони, сможет ли он отбиться или срубит его какой-нибудь лихой разведчик.
    Много вопросов, которые я не отказался бы узнать, но, теперь, пора думать о новых землях, лежащих за горами и что ждет там меня.
    С этими мыслями я и уснул на теплом Столе.
    Утром перекусил теплой кашей, оставил пол-котелка на весь день, до вечера, наполнил бутылку, включил фонарик напоследок, проверить, не забыл ли я чего и засунул его в карман рюкзака.
    Пора, на встречу новому дню.
    Сколько еще предстоит пройти мне дорог, сколько узнать нового, прежде, чем смогу вернуться в свой мир и остаться там.
    Наверно.
    Спустился с площадки, посмотрев последний раз на свои тайники, спрятанные под камнями. Не стал их закрывать магией от людей, вдруг, кто из посвященных сюда попадет, порадуется такому подарку только. У таких — больше всего шансов здесь побывать, место становится популярным среди Магов Севера, а магическую метку издалека видно.
    С часок спускался в подобие каньона, который уходил далеко вправо мимо скалы с Храмом и потом, с редкими остановками и большим отдыхом в обед шел себе и шел, перекидывая копье с плеча на плечо. Довольно быстро согрелся, Ариал прогрел воздух к десяти утра, и я снял плащ, арбалет привязал к рюкзаку, чтобы он не бился об ноги.
    К вечеру дошел до первого перевала и остановился на ночлег заранее, понимая, что именно сейчас я начинаю обкатывать возможные технологии более-менее комфортного ночлега для меня.
    Учитывая, что Учитель в такую же примерно пору перешел горы и три перевала, с одним плащом, в обычной одежде, то моя задача выглядела достаточно легкой. У меня было теплое белье и носки, которые я не использовал в течении дня, они оставались вполне сухими. Потом, когда солнце начинало пригревать, я даже мог их сушить, особенно во время привала на обед. Шапку я снял утром и надел только вечером, чтобы она не мокла во время движения. Копье изрядно оттягивало мне руки, в отличии от того же Гинса, как и арбалет с болтами, а вязанка небольших по размерам дровишек, килограммов в двенадцать, нагружала мне шею и все это вместе заставляло двигаться меня гораздо медленнее, чем тот же Гигс.
    Но и преимущества моего передвижения я ощутил сразу, как развел в подходящей расщелине костерок, который подкармливал небольшими щепками и сварил себе, как смог, кашу с мясом или, скорее, просто размягчил крупу и сушеное мясо в теплой воде. Сверху я прикрыл расщелину обоими плащами и смог какое-то время наслаждаться теплом костра. Проглотив горячее варево, я снова наполнил котелок водой, оставив немного в бутыли на ночь. Учитель рассказал, что ручьи, бегущие с гор, попадаются довольно часто, поэтому с водой проблем нет. Снова нагрел котелок градусов до пятидесяти, отметив, что на эти хлопоты ушла примерно пятая часть дров и засыпал в воду крупу на завтра. Под спину я положил мешок, в котором разложил часть поленьев, для изоляции от холодной каменистой земли. Надел в относительном тепле нижнее белье из козьей шерсти и свежие валяные носки из комплекта для разведки, нахлобучил шапку поглубже, завязал ее на подбородке. Ноги напоследок засунул в освобожденный от вещей рюкзак и застегнул его. Завернулся в оба плаща, осторожно затащил в область живота нагретый котелок и, фигурально говоря, обвился вокруг него, как источника приятного тепла.
    День был трудный, я прошел около двадцати километров по каменистым землям, поэтому я сразу уснул. И проспал часа четыре, прежде, чем холод охватил мою спину и заднюю часть бедер, передвинул еще теплый котелок за спину и проспал еще пару часов, пока понял, что сильно замерз. Температура опустилась градусов до восьми и пар вырывался у меня изо рта, пришлось разжечь еще раз костерок, нагревая на нем снова котелок парой поленьев. Я сложил небольшой очаг из высоких камней, укрепил эти камни другими и котелок очень удачно входил в сам очаг, позволяя греть его эффективно. Сам я сделал десятиминутную разминку, пустил кровь по телу и согрелся, пока нагревался котелок и пара камней, которые я положил в рюкзак и себе под зад. Эта мера дала мне возможность проспать еще три часа, и я, проснувшись снова от холода, проглотил еще теплую кашу, разобрал свой деревянный матрас и пустился в путь.
    Но, сначала, я залез повыше и спрятал арбалет и связку болтов в одной из щелей недалеко от места своей стоянки, таскать еще и их показалось мне слишком большой роскошью в такое трудное время.
    Да, каждый лишний килограмм, да еще в условиях относительного высокогорья, кажется гораздо тяжелее, чем на равнине. Арбалет Рыжих весит три-три с половиной кило, болты еще с полкило, само изделие сильно мешает из-за своих размеров.
    Рассчитывал я, конечно, серьезно, на помощь машинки, в преодоление перевалов и в обороне при первых встречах на той стороне, но, когда уже не до жиру, приходится выбирать самое необходимое. Мысль про кольчугу, от которой отговорил меня еще Учитель, теперь могла только насмешить, такая защита реально оставит лежать под снегом излишне осторожного путешественника.
    Главное теперь — это дрова, теплая и просто любая одежда, горячая пища и, желательно, теплое питье. И скорость, с которой ты передвигаешься по горам.
    Была у меня мысль и копье оставить, в горах бояться особо некого, если уж и попадется редкий снежный барс, желающий перекусить усталым путником, то на него и маны хватит. Да и полный перцовый баллон ждет своего часа в кошеле на поясе, чудо-оружие для местного порядка вещей. Когда начнешь спускаться вниз, к лесам и людям, можно и одной дубиной обойтись поначалу, которую легко топориком вырубишь и оформишь. Совсем без оружия проводить первые встречи Учитель категорически не советовал, поэтому я все же решил не бросать копье:
    — Ты пойми, Ольг, ты сам чужой, языка не знаешь. Для любого крепкого мужика — ты просто жертва, с которой можно поиметь и за которую ничего не будет. Что поиметь — да хоть плащ или твой мешок с содержимым, в горных селениях и это уже какая-то ценность, — так Гинс рассказывал об обычаях и понятиях людей на своей родной земле.
    — Ну я, например, никто, но я же могу защищать жизнь и здоровье свое? — интересовался я в свою очередь.
    — На такое, право есть у всех, но, нужно быть готовым, что все мужчины из селения захотят проверить твою силу. Они, конечно, не воины и не бойцы, но их будет несколько и от того, как ты себя поставишь, зависит твоя жизнь и свобода. Побьют тебя, как следует и очнешься уже на цепи, как проигравший. Отмутузишь сам всех, будешь главным в селении, ведь защиты у них нет, в горах живут те, кто провинился, незначительно, перед имеющими власть и силу внизу. Настолько незначительно, что всем просто лень забираться в горы, чтобы поквитаться, да и поймать чужим местного очень непросто в таких местах.
    Поэтому я все же не расстался с копьем, вполне серьезно выглядевшем оружием, которым уже неплохо научился работать. Да еще остались у меня планы на его использование в качестве основы для импровизированной палатки.
    С уменьшившейся на четверть вязанкой дров, без арбалета и болтов, я поначалу очень стремительно припустил вверх по склону, разминая мышцы и пытаясь согреться получше. Но, чем я выше забирался, тем сильнее и пронзительнее задувал ветер, шагать становилось труднее. Я, конечно, провел акклиматизацию в Храме, на высоте от двух тысяч до примерно двух тысяч триста метров, хорошо там питался, высыпался постоянно и стимулировал тело на Столе. Я хорошо готов шагать и подниматься выше, но перевал, с высотой на полкилометра выше, с остатками снега и льда на ближних ко мне высотах, дался мне не легко. В обед я устроился в тихом месте, в немного более теплой ложбине, где не ощущалось порывов ледяного ветра, наоборот, прилично пригревало светило и, с относительным комфортом, доел вчерашнюю кашу и погрел себе воды. Хорошо отдохнул целый час, отдышался, согрелся и теперь готов шагать сколько потребуется, чтобы найти небольшую пещеру, подробно описанную мне Гинсом, где можно переночевать чуть легче, чем на открытом месте. Для этого мне пришлось преодолеть еще один перевал, только более низкий, несколько раз спускаясь с почти отвесных скал и думая постоянно о том, как не сорваться и не загреметь на камни внизу. Здесь без веревки делать совсем нечего, очень длинной, чтобы складывать ее в два раза и потом получать обратно, миновав очередной спуск.
    В одном месте, под скалой, я нашел останки очередного беглеца с той стороны, которому не повезло и только белые кости отмечали его последний путь и такое же пристанище. Кинул сверху несколько камней и поспешил дальше.
    Пещерку, длиной в два с половиной метра я все же нашел, когда уже начало темнеть, точно на том месте, которое и описал мне Гинс. Получилось, что сегодня я смог сделать два дневных перехода, благодаря своей хорошей подготовке и тому, что мог быстро спускаться с длинной веревкой, а сложных подъемов сегодня не попалось по пути.
    В пещере я исхитрился, используя копье и две длинные ветки какого-то кустарника, почти отгородиться от холодного воздуха снаружи одним плащом, развести костерок, используя много собранной сухой травы, веток кустарников и мои дрова, нагреть и немного распарить кашу с мясом, проглотить ее и потом нагреть воду градусов до сорока в котелке и вволю напиться. На место очага положил круглые полешки, которые использовал в качестве матраса для походных условий, на них мешок, на него несколько нагретых камней из собранного очага и котелок. На все это водрузился и сам, распихав камни снаружи тела, а котелок поставил между ног. Ступни в валяных носках снова засунул в освобожденный рюкзак с одним из нагретых камней, который сначала даже припекал ноги, потом я уснул. И проспал часов шесть, пока холод снаружи и переполненный мочевой пузырь не вынудили подняться и облегчиться. Пробиваемое дрожью тело очень хотело погреться костром, но я снял плащ со входа, укрылся еще и им и проспал еще пару часов, пока холод окончательно не победил сон.
    Пришлось собраться, сделать интенсивную зарядку и дождавшись горячей воды, констатировать — что дров осталось несколько штучек в вязанке, поэтому надо пройти сегодня последний перевал и спуститься пониже засветло, чтобы не околеть от всепроникающего холода.
    Холод, на самом деле, очень достал своим постоянным и непрекращающимся вниманием к моему едва теплому телу и хотелось распрощаться с ним надолго, если не навсегда. Сатум, по словам Гинса, был довольно жаркой и душной страной, кроме горных земель, конечно, и я прямо мечтал полежать в духоте несколько дней или месяцев.
    Чтобы забыть, как языки нестерпимого холода лижут лицо и забираются под плащи и одежду, поглощая последние крохи тепла.
    За этот день, подстегиваемый воспоминаниями о холодных ночах, я прошел и перевал и спустился на километр вниз, туда, где стали попадаться первые участки растительности. Там я набрал сухостоя и развел немаленький костер, не обращая внимания на маскировку и былое желание проскочить незамеченным первые поселения в горах. Просто сидел и грелся, чуть ли не полностью залезая в такое приятное пламя, чувствуя себя, иногда и местами, самой Дейенерис, из рода Таргариенов. Ну, может, все же, ее братом.
    Конечно, такую иллюминацию в нежилом месте мои новые соседи не пропустили.
    Проснувшись ранним утром, я понял, что у меня гости, бесцеремонные и крайне наглые.
    

   

   

    

     Глава 36 ПЕРВЫЕ ЗНАКОМЫЕ В НОВОМ МИРЕ
    

    

    Два гостя перли прямо ко мне, карабкаясь по склону, третий забегал сбоку. Разделились они, как я почувствовал, в пятидесяти метрах ниже меня.
    Наверно, всю ночь ждали, чтобы в гости зайти, как только рассмотрели костер на пятьсот-шестьсот метров повыше своего поселения. Не стали ждать, пока светило поднимется над горизонтом, поспешили пораньше, ведь всем известно, что перебежчики с той стороны приходят замерзшие, вымотанные и спят без сил, пока их дубиной по башке не треснешь. А, как треснешь, так они подскакивают и снова отрубаются, уже по-серьезному.
    И, легенды, подходящие тоже есть, о том, у такого, едва живого мужика нашли в поясе пару золотых монет и все поселение месяц обжиралось мясом. А мужик, после удара по башке, так и не пришел в себя, помер через несколько дней, в клетке у старосты. И не смог ничего рассказать, кто такой, где еще деньги спрятаны, как не подпаливали ему пальцы на свече.
    Что-то такое я и читал в головах моих гостей, неуемно сопящих, после утомительного подъема по почти отвесным склонам, где приходилось хвататься за кусты и крупные сорняки, чтобы облегчить путь.
    Ждал я их недалеко от края склона, присев на одно колено, чтобы охотники не увидели дичь слишком рано. И не раздумали начать спускаться обратно, пока я их не отпустил. Две пары рук, с зажатыми дубинами в них, появились одновременно над склоном, потом и две раскрасневшиеся от усилий рожи их владельцев приподнялись и быстро осмотрели место костра с еще теплыми углями. Потом дальше всю поляну перед ними, и, недовольно ругаясь, залезли, наконец, и сами целиком. Жертвы с добычей не было видно на поляне, значит она бросилась бежать, значит услышала их пыхтение, и, поди, не в ту сторону, с которой подкрадывался их третий сообщник. Иначе бы уже было слышно, как они встретились.
    Жители местные выглядели непритязательно, в холщевых светлых рубахах и портах, с легкими такими же мятыми куртками на плечах. Волосы же зато имели темные и растрепанные, как и большинство черноземельцев, уродившихся в темную масть.
    Пока они тяжело дышали, и вертели головами, я, рассмотрев, что мне было надо, обошел куст, за которым легко спрятался в своей серо-зеленой гильдейской одежде, и легким уколом в ягодицу позвал знакомиться первого по списку разбойника. Тот подпрыгнул, пытаясь размахнуться дубиной, и сразу замер, когда лезвие копья уперлось ему в живот. Второй выскочил из-за спины, тоже собираясь вступить в драку, но, рассмотрев мое стратегическое преимущество, опустил дубину.
    Так они и стояли, раскрыв рты и не реагируя на недовольные вопросы своего третьего подельника, не понимающего, чего они ждут и почему не отвечают ему.
    Я убрал копье от одного прохиндея и показал жестом, что дубины надо кинуть на землю и подальше от себя. На рожах появилось серьезное несогласие с безмолвным приказом, я и, давя сопротивление в корне, вонзил копье второму увальню в бедро. Раздался глубокий, полный печального смысла, что жертва оказалась сильней, стон, и обе дубины полетели к краю обрыва, пострадавший схватился за рану и упал на спину, как раз, перед добравшимся к месту представления третьим соучастником.
    Третий разбойник, размерами поменьше, но на вид, посмышленее, тоже правильно оценил ситуацию, и бросив дубину, задал стрекача куда-то вправо, ломая кусты.
    Да, этот поумнее, так ведь и помельче, приходится больше башкой думать, чтобы выживать в этом, достаточно жестком мире.
    Я подошел поближе к оставшемуся стоять горцу и заметил, что мужик напрягся, собираясь кинуться на меня, теперь, когда наконечник копья смотрит в землю. Пару мгновений он колебался, но близость моего тела все же толкнула его на неправильный выбор. Он вытянул обе здоровенные лапищи и вознамерился схватить меня за шею, чтобы давить изо всех сил, пока я не посинею. Наверно, так явственно представил эту картину, что мой сильный удар в нос костяшками пальцев, произвел на него впечатление рухнувшей горы. Которая сбила и растоптала и надежды с мечтами и сам нос свернула куда-то в сторону. Горец отлетел на своего дружка и грузно упал, запнувшись за ногу того.
    Я не стал вкладываться в удар, помня, что сила моя возросла уже на четыре деления, в половину от возможного, и ударив с полной силой, я, всего скорее, просто сломаю себе руку.
    Вскоре я поднял суровыми пинками обоих потерпевших, нагрузил их своим барахлом и повел показывать дорогу в подгорное селение, постоянно отвешивая по согбенным спинам древком копья, при любом замедлении и попытке оглянуться назад. Мужики оказались понятливые и дальше не провоцировали меня совсем. Один придерживал раненого в бедро и вместе они бойко ковыляли по узеньким тропинкам, которые понемногу расширялись и, когда показались первые глиняные домики, типа сарайчики, тропинка превратилась в двухметровую дорогу, которая и привела нас к месту, где собрался комитет по встрече.
    Кроме удравшего парня, тут был еще пожилой мужик, с парой совсем молоденьких парней, еще мальчишек, и несколько женщин у них за спиной. В руках они держали разное оружие, ну, как оружие, наверно, они сами так думали с разной степенью уверенности, но, по мере нашего приближения и моего уверенного вида с копьем в руке и очень неуверенного поведения своих главных защитников и охранителей, оружие перестало казаться оружием и превратилось, в, разного вида, палки и пару убогих топоров, которые немедленно были опущены или торопливо выкинуты.
    Пока суровый и могучий воин не обратил внимание на такое вопиющее непослушание и не убил всю деревню.
    Тем более, всем своим видом я показывал, что только этого и хочу и событие данное точно произойдет, если меня, как следует не ублажат. Могучим пинком я отправил полетать раненого под ноги встречающей делегации и жестким ударом пятки древка по затылку вырубил второго селянина.
    Чтобы встречающие могли в полной мере оценить мою силу и воинское умение и начать концерт по привлечению благодати на мою могучую шею.
    Пожилой мужик, прочувствовав момент, упал на колени и что-то торопливо затрещал, испрашивая прощения для всего селения, за недостаточно теплый прием такого славного воина. Слов я, конечно, не понимал, но интонация у деда была верная, заискивающая и обещающая.
    Многообещающая.
    Тем временем я обошел причитающего старика, посмотрел пристально на рожу сбежавшего умника, который потупил глаза и смотрел перед собой.
    Молодец, звездюлей получать не хочет, но так здесь нельзя.
    Не дать звездюлей.
    Вести так себя нельзя, все должны быть обилечены, согласно купленным местам.
    Поэтому умнику в лоб прилетела та же пятка древка, отправив и его отдохнуть на утреннем солнышке. Строй баб и девок незримо вздохнул, и остался стоять.
    Я не спеша прошелся перед ними, выбрал помоложе и получше, благо выбор был очень простой, такая девка была в единственном количестве и выдернул ее из общего строя, пустив идти впереди меня. После всех сараюшек и развалюшек, на местной площади виднелся единственный дом, который был достоин принять великого воина. Как я понял, это и был дом самого старика или кого-то из его сыновей, лежавших на той же площади.
    Еще раз я оглядел всех присутствующих тяжелым взглядом и наглядно, ребром ладони по шее, показал, что шутки кончились и следующие виноватые будут беспощадно убиты и выпотрошены на радость паре собак, вертевшихся в стороне.
    Почувствовав себя настоящим татаро-монголом, я закинул топтавшуюся на пороге девку внутрь дома и закрыл за собой дверь.
    В доме пахло подгоревшей кашей, было весьма неуютно, но я не стал мяться и стесняться, скинул чью-то постель на земляной пол, поставил копье, скинул рюкзак со спины и выглянул за дверь. Бабы хлопотали, помогая подняться пострадавшим, старик отдавал указания парнишкам, а доверенные для переноски мои вещи так и валялись в пыли, упавшие вместе с неудавшимися грабителями. Я подскочил к деду, замахнувшись на его белый затылок, показывая, что сейчас выдам леща и грозно гыкнув на него, в итоге показав, согнувшемуся в поклоне старику, на вещи и на дверь, мол, быстро все доставить в дом.
    Бабы, получившие новые указания, комично бросили потрепанных мужиков, один из которых не удержался без поддержки и сел на землю обратно, похватали мои плащи, мешок и прочее и потащили в дом, куда следом зашел и я. Посмотрел, как все выбили и аккуратно сложили на скамью и уставились на меня, ожидая новых указаний. Но я махнул на дверь и, не обращая внимания на них, подошел к девке, тоже стоявшей в ожидании, запустил ей руку за пазуху и смачно перелапал ее всю, оценив для себя состояние наложницы, как вполне подходящее для начала совместной жизни.
    Рыкнул на зазевавшихся баб, вытаращившихся на такое непотребство, и смотревших на выбранную мной девку, кто — с сочувствием, кто — со злорадством. Пестрая, видно, палитра отношений в этом поселении, настоящем срезе человеческого общества.
    Чья эта девка, жена или невеста, меня, как могучего воина, приведшего живыми двоих покусившихся на меня мужиков и сделавшего поселению бесценный подарок, оставив их в живых и, даже, не сделав увечными, не должно было интересовать меня ни в какой малейшей степени. Все поселение было счастливо, что, оказавшийся вполне живым и сильным чужеземец из-за гор, вместо пары жизней провинившихся мужиков или даже всех жизней, взял в пользование одну из баб, которая не особо то и пострадает от этого, а, может, даже и приобретет чего, после интимного общения с сильным чужеземцем.
    Именно так и обрисовал Учитель местные понятия и виру за проступки, грозящие жизни и здоровью путника, то есть, меня. То, что в горных поселениях это в порядке вещей — ограбить или убить изнеможденного переходом через горы гостя, я узнал первым делом. Загнанные в горы, находящиеся на стадии выживания, люди не могли позволить себе гостеприимство по отношению к чужим. А возможность что-то поиметь быстро приводила, не особо стойких морально, к нападению и избиению толпой беззащитного человека.
    Учитель добросовестно и подробно расписал мои первые шаги в Сатуме, но, он, конечно, не мог представить, с какой нечеловеческой скоростью я могу учить чужой язык, а я ему не стал рассказывать. Сам он предлагал мне добраться до его друзей в одном из городков около столицы, назваться их родственником, и учить язык, общаясь только с ними и не выходя из дома несколько месяцев
    Довольно скучная жизнь мне предназначалась в его глазах, но это он объяснил и так достаточно сложной жизнью для местных жителей, страдавших от гнета аристократов и, так же, банального грабежа и рэкета организованных преступных банд. Две эти общественно-прикладные организации поделили весь мир Сатума на свои зоны влияния, частенько конкурируя, воюя и снова договариваясь между собой, кто кого именно стрижет.
    Поэтому, появиться на улице, не зная языка — было по мнению Учителя, почти самоубийством для чужеземца. Язык корли — основной объединяющий для всех трех стран, но только в Сатуме он был главным и единственным языком, и жители страны не испытывали желания учить языки своих соседей, в Теруме и Коляндии свои языки изучали наравне с корли, который считался языком наиболее развитой страны, хотя и с сомнительными нравственными устоями.
    Терум характеризовался самой приятной для жизни страной, с развитыми феодальными отношениями и неплохими нравственными принципами, достаточно богатой и состоящей из десятка сильных графств.
    Коляндии досталась не очень богатая, уже северная земля, как и у нас и поэтому страна стала королевством, чтобы выжить в неблагоприятных условиях. Бюджет и армия всего королевства были сравнимы с бюджетом и армией зажиточного графства в Теруме, ибо изначально, именно парой графств оно и было. На таких, всем известных условиях, речи о вооруженном захвате куска соседних земель уже не шло, но, наличие неплохих рудников по добыче меди и железа давало надежду королям Коляндии рано или поздно прикупить одно из графств и расширить свою территорию.
    Через территорию Терума постоянно шли обозы с металлом, которые выплавлялся на землях королевства, обратно везли продукты и оборудование для добычи, производимое в развитом Сатуме. Графы Терума брали умеренный налог за разрешение на перевозки по своим землям, на эти деньги ремонтировали дороги и пополняли свой бюджет.
    Все эти и остальные знания рассказал мне Учитель, хотя и очень сжато, ведь он думал только о том, чтобы дать мне возможность найти его друзей и пожить у них довольно долгое время, вписываясь в новую жизнь и обрастая знанием языка и всех условностей, весьма важных в Сатуме.
    Я же хотел совсем другого, поэтому провел почти неделю в первом попавшемся селении, уча местные слова и пытаясь начать, хоть немного, разговаривать на корли. Заодно я начал сексуальное образование моей наложницы, довольно неграмотной в этом плане, зато безропотной и очень старающейся спасти жизни тех мужиков. которые попали в список покусившихся на жизнь могучего воина. Я даже не стал узнавать ее имя, сначала называя ее просто: — Эй! А потом присвоил ей свое, став называть Изаурой, на что она охотно откликалась.
    И сначала жестами, потом уже и словами, показывал, что я хочу от нее и старосты поселения. А хотел я только жрать, тешить свою плоть, все, как и пристало мне, настоящему воину. Из странного было то, что я заставлял девку называть мне все, что я видел перед собой, до последнего предмета на кухне и выводил на прогулки, чтобы узнать новые слова, глядя вокруг.
    Еда в поселении показалась мне очень скромной, особенно в первый раз, пока я не пригрозил старику, показав деревянную тарелку с какой-то жидкой хренью, которую принесла мне девка, что переломаю ноги и ему и его внуку и для начала вывалил все содержимое тарелки ему на голову и тщательно протер об волосы. После этого мне варили что-то похожее на картошку, добавляли какое-то масло, пекли хлеб и еще приносили местный творог. Во время прогулок я видел, что в поселении есть несколько коз, лихо скачущих по горным тропкам, есть и разработанные поля, на узких полосках подходящей земли, засаженные или пустые после сбора урожая. В экономику проживания в горах и выживания опять же здесь, я, особо не вникал, зато проводил на площади пару тренировок в день, вспоминая уроки Кроса по работе с копьем и хорошо нагружая тело. Как следует пропотев, я заставлял Изауру лить мне воду на плечи и спину, потом уединялся с ней в доме и заставлял ее изучать новые предметы, а все поселение слушать, как проходит обучение.
    Побитые мужики поправились, и так же замирали под моим взглядом, ожидая разрешения пройти мимо. Раскаяние на их немудреных лицах было довольно искренним, ну, или выглядело таковым.
    Дверь в доме я держал постоянно закрытой, приучил к этому и девку, еду заставлял пробовать саму Изауру, перед каждой трапезой, воду сам набирал в кувшин на роднике, правда, несла ее моя наложница передо мной.
    Но, понимая, что один только кнут — временно эффективная мера принуждения, использовал и пряник. На второй день, обстучав предварительно на подходящем камне обухом топорика один серебряный дан и превратив его просто в лепешку серебра, я вручил его девке, заодно узнав и слово «серебро» по-местному. Судя по старанию, с которым предалась Изаура очередному уроку, такой жест с моей стороны окончательно растопил ее немудреное сердечко.
    Я выдал ей еще по такой лепешке на четвертый вечер и на утро шестого, после чего собрал свои вещи, обнял Изауру, напоследок сказав ей: — Свободна уже.
    И ушел из поселения, не прощаясь ни с кем, и даже не посмотрев ни на кого.
    Я спускался по присмотренным ранее дорожкам вниз, забирая вправо, в сторону границы с Терумом, до которой было еще очень далеко, под шестьсот километров или пятнадцать дней пути.
    

   

   

    

     Глава 37 СЮРПРИЗЫ НОВОЙ СТРАНЫ
    

    

    Шагать навстречу поднимающемуся светилу, по утоптанной дорожке, разглядывая разноцветные поля, находящиеся внизу, было здорово, особенно, после надоевшего сидения в поселении.
    Я с облегчением снял с себя маску, которую был вынужден играть последние дни, маску тупого и злобного вояки, мечтающего, что кто-то сейчас проявит характер и можно будет забить этот характер вместе с зубами прямо в задницу смельчаку.
    Кстати, Изаура, все-таки, меня раскусила, может, частично, последние время откровенно не боялась подходить и общаться, не то, что в первые пару дней, когда постоянно дрожала и держалась из последних сил, чтобы не убежать.
    Так я и не узнал, кому она тут кем приходится, кого прикрыла своим симпатичным телом от возмездия сурового убийцы за неправильное, в корне, поведение.
    Нет, поведение по отношению к чужаку, по местным понятиям, абсолютно правильное, но и чужак оказался выше на голову всего местного мужского населения.
    Надо признать, на короткой дистанции я могу произвести нужное впечатление, но, при близком общении на более длинном времени, у меня это получается весьма посредственно. Да, такой мужик, которого я сыграл, наверняка, мучил бы и тиранил девку и просто так, для своего удовольствия, чтобы кричала по-настоящему, от боли, а не только от удовольствия.
    Определенная недоработка образа, но слава богу, пока доминировать ни над кем мне больше не надо, но обратить внимание на несоответствие образу все же стоит. Если изображаешь полного мудака-садиста, то нейтральным отношением к зависящим от тебя людям не отделаешься, надо мучить и обижать по серьезному, с удовольствием и постоянно искать повод наказать снова.
    Ладно, теперь я знаю, где можно передохнуть перед следующим переходом через Сиреневые горы. Просто выспаться под крышей, поесть горячей еды, чтобы шагать вверх полным сил. Примут меня без восторга, но, если я приду к вечеру, то, вниз за помощью не побегут, да и не успеют.
    Теперь мне надо спуститься с двух тысяч метров вниз, до пятьсот метров, там будет первое поселение, уже легальное, с защитниками настоящими, собирающими дань, гораздо побольше, чем верхнее. За ним, на равнине, деревня или село, вроде, даже с корчмой. Через день пути первый небольшой городок, собственность местного графа, где можно поменять деньги, обзавестись местной валютой, прикупить вещей, ту же кожаную куртку с усилениями толстой прошитой кожей и посмотреть на местную жизнь.
    Денег местных у меня нет, почти, все же Изаура притащила кучку меди в обмен на одну серебряную монету. Думаю, я получил треть или четверть от цены за серебро, но деваться было особо некуда. По местным понятиям, за нанесенное мне оскорбление я мог убить все поселение, но просто так отнимать имущество не мог, как объяснил мне Учитель.
    Мог сначала убить, а потом забрать, но никак наоборот. Не мой это вариант, получается.
    Скоро я вошел в длинную рощу, растущую по широкому склону и углубился в нее. Пришло время избавиться от лишних вещей и всего того, что привлекло бы ко мне лишнее внимание.
    В селении я заказал пошить на меня рубаху и порты, что местная портниха, оказавшаяся среди баб, и сделала. Так я обзавелся первыми местными шмотками, за пару серебра.
    Оказалось, что за переход и сканирование местности я потратил немного маны и теперь восстановил себя с помощью одного алмаза. Остальные три я вшил во внутренний шов портов, чтобы, если окажусь связанный и полностью пустой, мог незаметно подпитаться от спрятанных алмазов.
    Так себе идея, но мало ли.
    Послушал рощу и никого не обнаружил, что и понятно. Под приметной елью раскопал землю с обратной стороны от дорожки, сложил в рюкзак свои теплые вещи, один плащ, шапку и носки, гильдейские шмотки, за исключением куртки, спички и зажигалку, фонарик с еще живыми батарейками, которые достал из него, чтобы не разряжались. Даже баллончик с перцем убрал в рюкзак, как слишком яркую, нездешнюю вещь. Из десяти золотых оставил себе всего два и половину серебра, выглядеть богатым мне теперь противопоказано категорически.
    Я — скромный, глуповатый, неразговорчивый мужик с копьем, ищу работу в охране обоза или любую другую. Хорошо работаю именно с копьем, люблю пожрать по любому поводу, на денежку прижимист.
    Оставил еще таблетки, одну упаковку, потом зашью ее тоже куда-нибудь.
    Хорошо бы наняться в охрану каравана, и при деле и иду, куда хотел, и внимание не привлекаю совсем. Послушаю народ, подтяну язык и попутешествую.
    Закопал очередной тайник, присыпал влажными листьями, которыми тут все усыпано и собрался было вставать, как мой маячок просигналил мне, что недалеко, метрах в пятидесяти, со стороны, откуда я пришел, появился медленно крадущийся человек.
    Вот тебе и первые плоды не до конца правильно сыгранной роли.
    Не превзошел себя в артистическом ремесле, и придется убивать кого то, слишком смелого или, скорее, глупого, решившего переиграть уже проигранную партию. Это, наверняка, Изаура поспешила поднять своего мужика, показав серебро и то, что с меня можно хорошо поднять всякого добра, которое очень понадобится в семейной жизни. Она то могла много увидеть, если почти все время была при мне, отбегая только за едой для своего властелина.
    Да, это тот самый, получивший по затылку древком мужик, крадется за мной, да не просто крадется, желая пустить погоню из знакомых поселян в нижнем селении, еще и легкий лук прихватил, с пятком стрел. Хочет и сам отомстить, пустить кровь, за пережитое унижение и свою потрепанную немного бабу.
    Сто процентов, Изаура его надоумила отправиться за мной следить и, в подходящий момент, вбить куда-либо стрелу. Вон как крадется, почти на цыпочках, с наложенной стрелой на тетиве. Видел, что я вошел в рощу и, выждав десять минут, не удержался, чтобы убедиться, что я вышел, а решил сам проведать, чем я тут занимаюсь.
    Шансы у него были, а вот теперь — уже нет. Почти.
    Я успел спуститься и занять позицию за густым кустом, стоящим на пути выгляданца и затаился, ожидая его появления. Но и тот оказался не совсем беспечен и обходил куст очень осторожно, ожидая сюрприза, а, потом, вообще сменил направление и решил зайти мне в тыл, что я понял, прощупав его умением. Почувствовал мужик что-то или нет, но пришлось мне углубиться в кусты и ударить копьем по смутному силуэту, видневшемуся через ветки, не дожидаясь, пока он увидит меня. Копье понеслось напрямик, с шумом расталкивая ветки и листья, и мужик попробовал отскочить подальше от куста, но, не успел. Наконечник вошел в мягкое и раздался обиженный вопль, типа, а нас-то за что? Стрела воткнулась в землю перед моей ногой, и я порадовался за свою силенку, что смог, держа копье почти за конец, направить его правильно и попасть достаточно сильно в едва видневшуюся тень за ветками. Попал я в область верхней части туловища и поэтому подумал, что могу выходить и разбираться с глупым мужиком без опаски, вряд ли он сможет теперь натянуть лук. Выглянув с другой стороны куста, я был довольно сильно удивлен, мужик отскочил в сторону и, несмотря, на обильно текущую из груди кровь, продолжал держать натянутым легкий лук, целясь в сторону, где я его ударил копьем. Заметив мое появление, он резко направил лук на меня и даже пустил стрелу, которая запуталась в ветках куста.
    — Даже на опережение движения стреляет, — удивился я и подумал, что вел себя в поселении достаточно беспечно, гуляя по улице. Пара таких умельцев могла изрядно мне попортить кровь, но, тогда эффект сурового убийцы сработал в мою пользу, подавив всякое желание к сопротивлению. Да и я мог, даже должен был, получив пару таких гостинцев, просто убить всех, кого увидел. Останавливать умелого воина с помощью стрел без железных наконечников, дело долгое и рискованное, но, когда мы одни на этих предгорьях и мне не за кем спрятаться, некому срубить голову в отместку за такой бунт, тогда можно меня издалека погонять, подранить и сидеть на хвосте, собираясь получить поддержку в большом поселении внизу. А, всего скорее, просто поднять несколько знакомых мужиков и пуститься за мной в погоню, чего, видно, и собирался сделать стрелок.
    Ради мести и наживы.
    Когда он поднимал лук и направлял в мою сторону, кровь из раны на груди прямо плеснула на одежду. Недолго ему осталось тут резвиться, не стоит мне рисковать, чтобы получить стрелу напоследок, он сам скоро упадет.
    Осторожно выглянув через полминуты, я увидел, что мститель бежит обратно, в сторону поселения, одной рукой пытаясь зажать рану, а лук валяется на земле. Если ему не помогут, никуда мужику не убежать, и я послушал местность впереди.
    Нет, никого там не наблюдается, смелый и глупый дурак получит свое, не отходя от кассы. Я бросился догонять его, посматривая по сторонам и вперед, на крутом подъеме ноги у запаниковавшего беглеца задрожали и перестали его держать. Он уткнулся лицом в почву тропинки, потом, с трудом перевернулся, оставив большое пятно крови на земле и полусидя, ждал моего приближения.
    Я не стал ничего спрашивать, а, неудачливый мститель — о чем-то просить, просто проткнул ему еще и живот копьем, чтобы он напоследок прочувствовал все, что положено проигравшему, сдернул залитый кровью ремень со всеми кошелями и протер его о траву. Нож в чехле висел тут же, вроде, больше забирать нечего, но, посмотрев на обувь, я переменил свое решение. Неплохие, для беглеца в запрятанном от людей селении, мокасины из кожи заинтересовали меня, такие и мне понадобятся. Поэтому снял и их, про запас или на продажу, посмотрим, пованивает из них не по-детски, все же.
    Стонущий и зажимающий руками уже живот, мститель, получил хорошего пинка и покатился по крутому склону в кусты. Которые приняли и обняли своего нового постояльца и жильца. Пока его не найдут и не вытащат поселяне и Изаура не оплачет своего мужика горючими слезами. У меня даже появилось желание вернуться в поселение и притащить и ее сюда, чтобы положить рядом со невольной жертвой бабской хитрости и жадности.
    Какой-то я кровожадный стал и равнодушный к судьбе, покушающихся на мою жизнь и здоровье, людей. Даже не знаю, почему я такой бесчувственный.
    Следы крови убирать не стал, пусть наглядно посмотрят, к чему приводит непослушание взрослых и жадных людей. Подхватил лук и пару оставшихся стрел, достал из земли воткнувшуюся, и быстрым шагом поспешил подальше от скорбного места.
    Когда, через час, я вошел на первую улицу нижнего поселения, я уже морально успокоился и внимательно поглядывал по сторонам. Лук, на всякий случай, убрал в мешок, чтобы не привлекать внимания, вдруг, кто, знакомый с хозяином, опознает и начнет вопросы задавать. Пояс — тоже туда же засунул, отмыв его в ручье и найдя в кошелях несколько медных монет, покрупнее достоинством и две серебряных, одна из которых оказалась моей, выданной Изауре.
    Круговорот вещей в природе изрядно меня позабавил, мои подозрения получили реальное подтверждение. Хотя, может и сам незадачливый муж отобрал монету у жены, отвесив несколько хороших тумаков, за поругание фамильной чести и слишком часто попадающееся довольное выражение лица, после моих уроков, которые хитрая баба принимала с удовольствием.
    Монеты переложил к себе, неплохой кремень тоже пополнил кошель с барахлом для розжига. Местные деньги рассмотрел внимательно, ничего похожего на цифры на них не заметил, похоже, просто по размеру здесь ценят деньги. На серебре тоже не нашел ни цифры, ни портрета местного правителя, оно и понятно, здесь такового и не имеется.
    Поселение прошел быстро, смотреть особо оказалось не на что, просто небольшие домики по обеим сторонам неширокой дороги, из какого-то камня сложенные, участки и поля вокруг, на склонах холмов и возвышенностей. Место само по себе красивое, изумрудная трава, много фруктовых деревьев, увешанных плодами, народ хлопочет на участках, с любопытством рассматривая нового человека, с большим мешком и копьем, быстро проходящего рядом с изгородями.
    Перекусил после поселения, прихваченным сыром и лепешкой хлеба, запил водой из родника и наполнил бутыль, заодно подождав новых желающих быстро разбогатеть, но таковых не нашлось.
    Теперь мне шагать до деревни, несколько километров, по теплому солнышку и мягкой травке, растущей по краю дороги. Пару раз меня догоняли подводы, везущие товар, всего скорее, в город, но крепкому мужику, с копьем и суровой рожей, никто не предложил проехаться вместе.
    В деревне нашел местную корчму и за пять медяшек получил большую тарелку супа с потрохами и кусок хлеба. Встал в сторонке и спокойно хлебал горячий и, даже вкусный суп, слушал разговоры местных мужиков, радуясь, что много уже понимаю в немудреных словах. Народ посматривал с интересом, но, кроме одного мужика, спросившего, куда я иду, больше ко мне никто не обращался. Мужику я односложно ответил, подумав немного, что в город и все, больше не стал поддерживать беседу. Прикупил у корчмаря еще пол хлеба ржаного за десять медяшек и пошел в город. Деньги не светил, ответил, вроде, правильно, но, дойдя до серьезного леса, ушел в сторону, посетил туалет, дал отдых ногам и, что вы думаете, дождался трех человек, быстро пробежавших по лесной дорожке за мной следом.
    Предсказания Учителя начинают сбываться, здесь народ так воспитан, что не упускает возможность за небольшую денежку убить незнакомца. Я занял позицию, так, чтобы хорошо рассмотреть дорогу и принялся ожидать, когда потенциальные грабители вернутся обратно. Где-то через час трое мужчин, довольно крепких и вооруженных дубинами, а, один еще и луком, на подобии моего трофея, прошли обратно, вяло ругаясь и обсуждая, что надо было сразу кому-то набиться ко мне в попутчики, чтобы не упустить меня в густом лесу.
    Меня так взбесило местное гостеприимство, что я всерьез обдумывал возможность напасть на них самому, благо лучник шел с моей стороны и мог попасть под удар первым, а мужиков с дубинами против копья я не очень опасался, но, все же — не стал рисковать и связываться. Кто-то из троицы мог убежать и потом за мной гналась бы толпа, требующая моей смерти у хозяина городка, который мне было не миновать. Ну, если не делать слишком большой крюк, обходя сам городок. Да и, возвращаться в горы мне придется через деревню, пока я не знаю другого пути, не стоит оставлять трупы без крайней на то необходимости.
    Но мне то, как раз в городок и надо, продать трофеи, поменять деньги и прикупить много чего, для дальнейшей жизни.
    Поэтому, я дождался, когда стихли голоса неудавшихся грабителей и припустил по дорожке, стараясь подальше уйти от негостеприимной деревни.
    

   

   

    

     Глава 38 ПОСЛЕДНЯЯ
    

    

    Через три часа я вышел из леса, уставший и вспотевший.
    Честно говоря, лес был самый настоящий разбойничий, с глухими, заросшими обочинами, где в метре от дороги не было видно ничего. Колея дороги уже серьезно заросла травой, из чего я сделал вывод, что обозы перестали тут ездить давно и, максимум, жители деревни пару раз гоняли подводу в город, но было это еще по весне.
    Судя, по жителям деревни, это именно они приложили руку к этому запустению, слишком интересуясь проезжими гостями и их добром.
    Я встретил только пару косулей, испугавших меня резким прыжком через дорогу, когда я подошел, да лосиха с лосенком неторопливо прогуливалась рядом.
    В общем, я с радостью преодолел кустарник и вышел на чистое место. Впереди было видно, что моя заросшая колея доходит под углом до хорошо накатанной дороги, по которой слева от меня едет обоз, на таком же примерно расстоянии от поворота, как и я.
    Продолжил неторопливо двигаться дальше, прикинув, что успею, как раз к середине каравана. Так и получилось, там меня уже ждали, пара мужиков, в кожаных простеганных куртках, один с копьем, второй с топором. Караван остановился, и я заметил, как молодой парень с луком, сидящий на следующей подводе, взял меня на прицел.
    — Первый раз вижу одинокого разбойника, который хочет пограбить за пять минут от леса! — крикнул мне один из мужиков, все остальные заржали в голос. Я, конечно, не все понял, но общий смысл фразы дошел до меня.
    — Не разбойник, иду город, — я остановился в десяти метрах от людей.
    — Брось заливать, в этом лесу одни разбойники! — продолжали смеяться все в караване, а, один из молодых возчиков заметил: — Он такой дикий, что разучился говорить!
    — Да. Я не говорить, я далеко иду, — и я показал назад, на горы.
    — Так ты чужеземец? Теперь понятно, как тебя занесло в лес. Вот, как ты выжил — не понятно? — продолжил разговор взрослый, похожий на Альса мужик, видно, главный в охране каравана.
    — Они бежать меня, я спрятался, — спокойно ответил я.
    Народ снова развеселился, комментируя мой неправильный слог и ситуацию, в которой я оказался.
    — С копьем умеешь? — поинтересовался старший охраны, — хоть немного?
    Понимая, что мне подвернулся отличный шанс осуществить свою задумку, я крутанул копье, показал несколько перехватов и стоек, в общем, все, чему успел научить меня Крос и еще немного, в спортклубе, показал Торк.
    — Я — воин, я — воевать, — ответил я на вопрос попозже.
    — Настоящий воин? — недоверчиво прищурился Старший, — А где твоя защита? Где щит?
    — Идти через горы, лишнего нельзя. Только дрова и одежда, больше нельзя, — я прямо превзошел свои познания в языке.
    Теперь я видел, что охрана каравана изрядно потрепана, почти все щеголяют свежими повязками, пропитавшимися кровью, а пара, похоже, тяжелораненых лежит прямо поверх пропитанной ткани, закрывающей груз от чужих взглядов.
    Этот караван попал в засаду, на ногах остались только шесть охранников, что, наверняка, мало для путешествия по гостеприимным дорогам Сатума, как я уже убедился на своем опыте.
    — Что у вас? Донк? Почему остановились, да еще рядом с этим лесом? — к Старшему подлетел шедший впереди, наверно, хозяин каравана, невысокий и, видимо, очень энергичный мужик, получше одетый, да что получше, прямо роскошно.
    Здесь та самая страна, где конкретно встречают по одежке, поэтому купец и разряжен, как шах персидский.
    — Да вот, Торес, парень, говорит, что воин. Чужеземец, из-за гор пришел. Сильный, раз прошел через перевалы, — задумчиво протянул Старший.
    — Думаешь, стоит ему верить? — скороговоркой протарахтел Торес, — Может, он от разбойников подсыл?
    На эти слова хозяина Донк посмотрел на него и нахмурился:
    — Ну какой подсыл, территория этих разбойников в лесу и кончается, дальше им ходу нет. А, парень, чужеземец, говорит едва-едва по-нашему.
    — Что еще умеешь, кроме копья? — обратился он ко мне.
    — Нож могу держать, бить могу, — уверенно заявил я.
    Нужно заинтересовать Старшего, мне позарез необходимо к этому каравану пристроиться. Ведь я, реально, боюсь заходить в город самостоятельно, чувствую, что не готов к таким приключениям совсем. Тут в пустом поселении едва жизни не лишили, в деревне точно хотели убить и ограбить, а что же в городке ждать?
    И от власти местной и от банд, его контролирующих. У меня выбор небольшой, или к каравану пристроиться, получить питание, работу и, типа, свободу передвижения с постепенным овладением языком, в благожелательной обстановке.
    Или, реально, рисковать жизнью, будучи представленным самому себе. Теперь, через полдня пути, я это очень хорошо понимаю, после стольких приключений на ровном месте.
    Ну как, с копьем, мне зайти в город? Стражники на входе денег попросят, чехол на копье, как минимум, потом добраться до меняльной лавки, сменять золотые и серебро на местные деньги, да так, чтобы выйти оттуда живым. Что, не факт, что получится, в таких местах поголовно наводчики работают от бандитов, за долю малую.
    Да и обсчитают по полной, я ведь, даже не знаю, как деньги местные выглядят, которые покрупнее. И говорю едва-едва, такая типичная жертва, которую найдут в канаве сточной. Могу, конечно, за себя постоять, но это в открытом бою, с силушкой своей, а если в толпе нож в бок сунут и пояс потом срежут, с уже падающего.
    Очнусь снова в Храме, в лучшем случае, придется на Север пробираться пару недель, с риском огромным, без возможности вернуться в Астор.
    Стоило так мучиться в горах, неделю в поселении тупить, чтобы снова в Храме оказаться? Нет, конечно.
    Поэтому, я и решил, пока в город не заходить, подождать караван или обоз, чтобы к ним пристроиться. Но, это может не один день занять, где мне спать и что есть?
    Если только на постоялом дворе прижиться, работать за ночлег и еду. Еще, как Волкодав, вышибалой поработать, попробовать.
    Старший охраны продолжал рассматривать мое честное лицо глуповатого вояки и потом махнул рукой:
    — Берем тебя, но это пока, доедем до постоялого двора, там подробно поговорим и посмотрим. Условия тоже потом тебе скажем.
    — Так, Торес? — спросил он хозяина.
    — Ты, Донк, Старший над охраной, тебе и решать, как защитить караван, — усмехнулся хозяин и убежал вперед, подгоняя возчиков начать двигаться быстрее.
    — Иди впереди, около третьей подводы, смотри по сторонам, если, что, зови меня. Понятно?
    — Понятно, — ответил я, и побежал вперед, скрывая счастливую улыбку.
    Подбежав к своей подводе, поздоровался с возчиком, с интересом смотревшим на меня, положил свой мешок на подводу и закинул копье на плечо. Вид принял бравый и молодцеватый, берегись бандиты и злодеи, всех переколю, к чертям собачьим. За эту работу.
    Так я был доволен, что пристроился в охрану, даже не заметил, как мы доехали до городка, не имевшего полной крепостной стены, но на воротах все же красовались пара стражников, с подобием алебард, щипавшие, по мере способностей, с проходящих и проезжающих мзду городскую.
    Но наша первая подвода свернула в сторону, мы явно объезжали городок по разбитым улицам предместья, от Донка раздалась команда удвоить бдительность и неспроста. Ждавшие, видно, такие обозы жулики резко активизировались и подскочили к подводам, возчики тоже заняли оборону, держа дубины в руках. Началась позиционная война, жулики изображали, что собираются сдернуть с подвод один из мешков, возчики отмахивались дубинами и рассчитывали на помощь охраны.
    Я реально прикрывал три подводы, спереди метался купец, умело размахивая саблей, сзади тоже было кому прикрыть обоз, поэтому я старался изо всех сил и заметив, что с четвертой подводы двое жуликов потащили прихваченный мешок, подлетел и сразу вырубил одного ударом пятки копья по затылку. Второй не стушевался и попробовал испугать меня тем, что вот-вот бросит в меня нож, но добился только того, что я проколол ему плечо быстрым выпадом. Нож выпал, жулик, взрослый парень, с ненавистью что-то мне прошипел и исчез в переулке. Я подхватил упавший мешок и закинул его на подводу, заодно поднял и нож, тоже бросив его туда же, и продолжил озираться, ожидая новых нападений. По валявшемуся жулику протопталась следующая лошадь и проехались пара колес, а потом и все остальные колеса оставшегося каравана.
    Пожалуй, выжить у жертвы моего удара не получится, ребра точно переломаны.
    Это подтвердил и Старший над охраной, сказав, что пора двигаться очень быстро, он добежал до хозяина, сказал что-то и ему и началась реальная гонка на выживание, лошадей нещадно хлестали, подводы подскакивали на кочках и ухабах, караван торопился поскорее вырваться с узких улочек предместья.
    Чтобы не начинать настоящую войну с преступным миром всего городка, так и оставшегося для меня безымянным.
    Вскоре дома, развалившиеся и кривые халупы закончились, мы выехали на пустую дорогу, огибавшую городок сбоку и еще через десять минут быстрой езды проскочили и предместье с другой стороны города, бывшее, уже сильно поменьше. Такая же пара стражников с удивлением смотрели, как мы быстро проезжаем мимо и только покачали головами, понимая, что это неспроста.
    Отъехав от городка на полкилометра, я заметил, что возчики стали оглядываться, услышав возглас кого-то сзади, и оглянулся сам. Десяток фигур стояли перед самим предместьем и смотрели нам вслед. Выглядело все это довольно угрожающе, но в погоню за ними никто не кинулся. Все же десяток бандитов с ножами не хотели вступать в бой с вооруженной охраной в чистом поле, но вот, на постоялый двор могут и напасть, пояснил мне возчик-сосед. Когда наберут всех желающих пролить кровушки и своей жизнью рискнуть.
    — Сколько они собрать? — поинтересовался я, коверкая слова.
    — В таком городке человек тридцать во всех бандах может быть. Значит, двадцать желающих наберется, в самом плохом случае. Но, скорее, человек двенадцать. Контры у них свои, между собой, всегда есть.
    — Сегодня ночью? — эта новость меня встревожила.
    — Не, теперь уже когда-нибудь. Мы сегодня будем ехать до упора, первый по дороге постоялый двор точно пропустим. Если успеем до темноты добраться до следующего, то, там заночуем. Но, скорее всего, просто в поле встанем.
    Ладно, хоть успокоил.
    Когда-нибудь, в моем случае, это никогда.
    Потому что, не стоит мне возвращаться этим путем обратно. Тут, я понимаю, никто не опознанным не проходит, мимо городка. А одному шагать по дорогам Сатума — точно не стоит, занятие для совсем бессмертных, получается.
    До второго постоялого двора мы все же успели доехать, хоть и в ночи, разместились на подводах. Я так и спал всю ночь, укрывшись плащом, меня пока не стали выставлять в ночное, ведь я еще не проверен и не принят на работу, по установленной процедуре, принятой в Сатуме.
    Утром хорошо позавтракали, сытной кашей с мясом и квасом. Со мной разговора не было, только Донк попросил, бить жуликов помягче, при случае, чтобы не померли сразу.
    Тронулись тоже быстро, появилась возможность, после вчерашней спешки побыстрее пройти путь до границы с Терумом. У водящих караваны, конечно, все рассчитано и проверено, чтобы не спешить и перегоны выполнять без лишнего перенапряжения, в спокойном и ровном темпе. Но, иногда, появляется возможность быстрее покинуть опасную землю и расслабиться в соседнем государстве, где, к тому же, все дешевле и качественнее, от еды до состояния дорог.
    Шагали до обеда, когда остановились на отдых, распрягли лошадей и пустили по лужайке. Подводы, кстати, составили в два ряда, чтобы хоть так прикрыть своих людей. На каждой подводе везли сверху по два деревянных ежа из крепких заостренных стволов молодых деревьев, интересной конструкции. В лежачем положении они складывались, но, поставленные на землю раскладывались так, что перекрывали проход в два метра, не давая проскочить сходу в центр каравана. Полезное изобретение, если в проход ставили сразу два ежа, можно было не беспокоиться о своей защите, кроме, конечно, вреда от метательного и стрелкового оружия.
    На обеде состоялся разговор и со мной. Собрались все караванщики, возчики, охранники и сам купец Торес, только раненые остались лежать на своих местах.
    Меня расспросили о прошлой жизни, почему ушел из своей страны, где я служил и, как смог немного научиться разговаривать и понимать язык. Я давал ответы, конечно, исходя из своих возможностей и знания слов, короткие и односложные.
    Всех мои пояснения устроили.
    Ведь людей в охране серьезно не хватало, кроме раненых был и еще один убитый, оставленный в могиле возле дороги. Когда смогли отбиться ночью от большой банды, лично Донк зарубил двоих бандитов, после смерти одного из охранников. Нехватка трех человек и объясняла ту нервозность, которая возникла при проезде предместья городка, образовались большие неохраняемые зоны, куда прорывались жулики в поисках легкого товара, который можно было стащить с подвод. Обычно все проходило гораздо легче и охране не приходилось бить на поражение, только не пускать проходимцев к подводам, стараясь бить по ребрам и спинам. Таков был негласный уговор между охраной караванов и местными бандитами, что вторые не пытаются нападать на охрану, а, охрана применяет превентивные меры, без членовредительства.
    Я рассказал, как смог, что произошло в тот момент и Донк объяснил мне, что удар по затылку был вполне разумеющимся, а куда там упал жулик — это было дело его приятелей, спасать и вытаскивать из-под копыт своих братьев. Но вот проколотое плечо в ответ на замахи ножом второго жулика — это превышение местной самообороны, не очень значительное, но, вкупе со смертью первого, уже тянущее на хорошую трепку для каравана при следующей встрече. Которая может закончиться неизвестно чем для всех охранников, да и возчиков тоже.
    Поэтому следующий год купцу придется выбирать маршруты в стороне от ближайшего пути на Север, тратить лишний день в дороге туда и обратно. Впрочем, Донк напомнил Торесу, что предупреждал о почти стопроцентных проблемах, при отсутствии трех охранников, для каравана, на что купец не стал спорить и подтвердил мое принятие на работу, с сегодняшнего дня.
    По обычной плате, два золотых в месяц, с ночлегом, кормежкой и помощью в случае ранения, испытательный срок, посчитали, что я прошел в стычке в предместье.
    Мне сразу выдали условленный задаток в четверть платы и залитую кровью погибшего кожаную куртку со вставками, защищавшую ноги до колена.
    В ответ я повторил слова клятвы, тоже стандартные, вслед за Донком, обещая Торесу бдить и защищать караван, подводы, лошадей, купца, и всех остальных караванщиков, именно, в таком порядке.
    Пока, до приезда в Коляндию, на одну из шахт, где моя присяга заканчивалась.
    Все остались довольны, Старший охраны с купцом, что караван обзавелся настоящим воином, туповатым и бесстрашным, охранники и возчики тоже, тем же самым.
    Но самым довольным, хоть и не показавшим этого, был именно я.
    С моих плеч спали заботы о выживание в реально сложных условиях.
    Я получал примерно месяц на вживание в местную жизнь и мог реально посмотреть три страны, выучить корли до приемлемого уровня, легализоваться в Теруме и Коляндии. Эти страны так просто не пускали к себе жителей Сатума, подозревая во всех или бандитов, или наводчиков. Только хороших мастеров, с высоким, подтверждавшимся на месте, уровнем владения специальностью.
    Там, на месте, я мог, теоретически, устроиться в охрану рудников, стать рабочим на одном из них или придумать еще что-то, что позволит мне выучить местный язык, необходимое условие для возвращения в Астор.
    В который мне хотелось все сильнее, с каждым днем и километром, прожитым и пройденным в Сатуме.
    Караван начал вытягиваться в новый переход, я, с оптимизмом, перекинул копье на плече и зашагал рядом со своей подводой, где было назначено мне место охраны.
    Впереди было много времени, когда я могу не переживать о будущем.
    Конец третьей книги
   

  

  

   

    Иннокентий Белов
    Слесарь 4
   

   

    

     Глава 1 БЫСТРОЕ ИЗМЕНЕНИЕ МОЕГО СТАТУСА
    

    

    Вот уже неделя, как я бреду по просторам Сатума в составе каравана, везущего вполне себе качественные изделия для обеспечения рабочего процесса в рудниках и шахтах. Неплохого уровня цепи и колеса для тачек, сами корпуса тачек, ручки к ним, лопаты, буры, ломы и кайло — вот список технологических изделий, которые производятся только в Сатуме, индустриальной столице этого мира. Рельсы в рудниках пока делают из дерева, плотного и крепкого, которое держит тяжелый груз, поэтому в товаре они не попадаются.
    Иду и размышляю, о том, что вижу и почему так все устроено в этой части света, странно ведь устроено.
    Зачем надо везти железо и медь, никель и свинец с оловом в Сатум, за тысячу двести километров, я долго не понимал. По пути нам навстречу попадались караваны, везущие руду, уже обогащенную и более чистую, чем просто добытая порода.
    Когда я узнал, что у нас две подводы загружены качественным углем, антрацитом, только тогда я догадался, что весь этот трудоемкий процесс перевозок туда-обратно затеян не просто так. Месторождения с необходимым количеством угля найдены только в Сатуме, рудники с добычей меди, олова, свинца и железа, в основном, в Коляндии.
    Терум — просто житница этого края, с бескрайними полями и сельским населением, в основном.
    Необъяснимая загадка природы, заставляющая все страны поддерживать мир, а еще необходимый ремонт и уровень дорог, настоящих кровеносных вен экономики.
    Этому миру очень нужны новые технологии, нужны позарез поезда и рельсы, порты и корабли, но, пока, этим не пахнет. Пахнет тут нехорошо — смертью, страданиями и еще дерьмом, даже в деревнях и маленьких городках.
    Вот и я бреду, давно положив копье на подводу, изображать оловянного солдатика пока не нужно, вокруг только поля. Я хорошо прижился в караване и уже начал немного общаться с народом, в, основном, с парнями попроще, с возчиками, которые все молодые и интересующиеся. Как люди живут в моей стране, какие в ней обычаи, сколько помесячная плата, сколько берут аристократы и главари банд за решение вопросов, сколько стоят продукты.
    Я, даже не знаю, что им и говорить. Если рассказывать правду, то, они просто не поверят, что где-то люди живут настолько свободно и безпроблемно, кто сколько заработал, тот столько и получил, за исключением небольшого, необременительного совершенно, налога.
    Ни за что не поверят, скажут, зачем же ты пришел сюда, в нашу страну, где каждый прожитый день равен подвигу?
    И ведь они будут правы, но я не могу рассказать, почему я здесь.
    Что я сам, с приятелями, почти весь зарождающийся криминальный мир Астора отправил или на тот свет, или на рудники. И даже особо не запыхался при этом, только удовлетворение получил, да еще и денег хорошо поднял.
    Теперь то я, если вернусь в город, точно не оставлю последние остатки этой дряни в покое. Насмотрелся уже, к чему может привести попустительство в таком случае. Пущу по следам новых авторитетов свою команду наблюдателей и точно узнаю, кто уже готов к последнему путешествию на рудники, а кто — сразу на тот свет.
    Именно так мне хочется думать, когда я слушаю рассказы о том, как устроена жизнь в здешних городах.
    Может, я и видел то немного, чуть-чуть, пару процентов от всего мерзкого и отвратного, но мне хватило. Жить под двойным гнетом аристократов и криминала, кажется мне — абсолютно невыносимо. Даже те же возчики и охранники — каждый платит по месту жительства налог, за свою работу. Охрану дома, семьи, спокойной жизни, в общем, за все, даже за то, что свободно дышишь. Обложены все, кроме работающих на аристократов, но и тех постоянно пытаются загнать в стойло, принуждая платить бандитам.
    Но, у графов и баронов, прочих дворян, есть свои армии, небольшие, но эффективно смертоносные, из лучших профессионалов. Хотя не так, самые лучшие и есть дворяне, посвящающие всю жизнь тренировкам своего тела и духа, опирающиеся на наемников, которые учатся вместе с ними. Иногда, когда преступные кланы позволяют себе лишнего, дается отмашка и вооруженные люди скачут по улицам городов, по известным адресам и там остаются только порубленные и порезанные трупы незадачливых бандитов, позволивших себе лишнего или просто попавшие под горячую руку. Выжившие вожаки незамедлительно набирают свежих новобранцев и все начинается снова, но осторожнее первое время.
    Круговорот дерьма в природе.
    Я не знаю, что не так с этим народом и его постоянной войной, но люди в караване относятся к смерти довольно философски. Если ты успел завести семью и дать свет нескольким своим детям, значит, твоя миссия выполнена и все время сверху — это уже несомненный бонус. Ты — просто счастливчик, если дождался, когда дети смогут помогать тебе.
    Тяжело раненых мы оставили в одном из постоялых дворов, лежащем довольно далеко от наезженных дорог, там гораздо дешевле содержать их. Специально разгрузили одну из телег и отправили двоих молодых мужиков, которым не становилось лучше, в такой двор, где они должны были выжить или умереть.
    Пару раз за эту неделю лили сильные дожди, приходилось или спешить к ближайшему постоялому двору или пережидать ливень под подводами, стараясь закатить ее на место повыше, чтобы не лежать в луже. Вот, в такой ливень, когда груженые подводы не могли передвигаться совсем, по размытым дорогам, одна из быстро разгруженных телег и увезла раненых в путь.
    Какой, последний или нет, теперь никто не знал. Все попрощались с ними и, сидя под подводами, выпили за их здоровье и удачу. Через три-четыре недели они должны сами выбраться на дорогу, чтобы встретить свой караван или остаться в памяти тех, кто их помнил.
    Вот и все. Было печально осознавать, что на месте этих мужиков может оказаться любой.
    Подвода вернулась пустой, ее снова загрузили, но ждали, пока дорога просохнет до середины утра.
    За прошедшую неделю, проблем, похожих на те, с которыми я столкнулся сразу, как устроился в охрану, не случилось больше. Проезжая по большим деревням или мимо маленьких городков, мы играли в ту же игру, под названием — запятнай или задень, только концом древка, игроков с другой стороны, что у меня получалось на отлично. Сшибал фигуры жуликов, прямо, как шары кием, с одного удара и попадал точно туда, куда метил. Три подводы под моим присмотром с правой стороны урона не понесли, возчики теперь не обращают внимания совсем на мою сторону, помогая охране с другой стороны. Знают, что мимо меня мышь не проползет и ласточка не пролетит.
    Старший хвалил мою скорость и реакцию и, что копье прямо летает у меня в руках. Купец, видно, подумывал взять меня на постоянный контракт, не зная, что я останусь где-то, в одной из двух стран, скорее, в Коляндии.
    Так мне казалось, судя, по его словам.
    Язык понемногу совершенствуется, я могу поддерживать беседу несложными замечаниями, слушаю рассказы про местную жизнь и понимаю, что Черноземье — это рай на планете. Ничего не скажешь, влияние Магов очень улучшило управление страной и научило местную элиту придерживаться человечески понятных правил. Настолько, что даже страшная Беда не заставила потерять рассудок.
    На этой стороне Сиреневых гор Беда прошла гораздо легче, наверно, как в Астрии, с урожаями было плохенько, все подзатянули пояса на пару лет, но выжили без множества жертв и ледяного катаклизма. Все же трех-четырехкилометровые горы отвели Беду от этой земли и людей.
    Да, на местном Севере горы очень высокие, до пяти километров в высоту, так, что точно не стоит пытаться их перейти. Но вот, что дальше на Севере, чем он кончается и куда упирается, никто не знает. Простым людям, занятым непростым выживанием, не до географических знаний и интереса никто не проявляет, сейчас бы доехать до Севера.
    Про Магов и их вариант в местной интерпретации спрашивал, очень ненавязчиво, но точного ответа не получил, а настаивать не стал.
    Но тихое перемещение по равнине Сатума сегодня заканчивается, впереди два больших города, густонаселенных и опасных, но по-разному.
    Один стоит, окруженный болотами и непроходимыми лесами, там надо очень-очень быть осторожным, город реально непростой, власть на улицах принадлежит бандитам, во всяком случае, на тех, по которым мы поедем.
    Второй можно объехать, при желании, но нет особого смысла, хозяин города граф Анвер, навел относительный порядок в своих владениях и держит уровень преступности на приемлемом уровне. Там можно поменять деньги, судя по всему, закупиться, чем надо и отдохнуть во множестве постоялых дворов, даже посетить недорогих и многочисленных девок, под размещение которых отдано аж четыре улицы в центре города, делающие своим расположением замкнутый квадрат.
    Сразу видно, что крепкий хозяйственник, этот граф. И порядок навел и работой всех обеспечивает.
    Только по дороге в этот город надо еще пробраться через другой, совсем беспредельный и сильно преступный. Ждет весь караван суровое испытание в несколько часов битвы за добро купца, как предупредил меня, особенно, Донк. Что нельзя очень уж сильно там свирепствовать, отбиваться без сильных ударов и нанесения травм жуликам. Но и товар терять нельзя, под угрозой вычета с невысокой платы охранникам, за такой то экстремальный путь.
    В общем, у меня это не получилось.
    Когда мы проехали ворота, заплатив немалую пошлину в кассу города, так сразу и началось. На меня бросили охрану сразу трех подвод с левой стороны, остальные охранники контролировали максимум по две подводы. Жулики, заметив такой разрыв в жидкой цепочке охраны, передавали друг другу эту новость и лезли, как оголтелые, именно с моей стороны. Не сразу я понял, что купец слишком экономит на числе охраны, на самом деле на двенадцать подвод требовалось минимум двенадцать охранников и еще пара про запас. Поэтому и меня так легко взяли, что нужна была в этом криминальном городе одна жертва, которую предполагалось отдать на потеху толпе и криминальному отребью.
    То то, я чувствовал какую-то недосказанность в разговоре со мной, и тех же возчиков, и со стороны остальных охранников. И то, что перед городом к каравану несколько раз подходили дюжие парни и предлагали наняться в охрану на время прохождение города. Денег, просили, конечно, не мало, и купец отказался. Эти парни посмеивались над нами и были явно убеждены, что так просто пройти город у каравана не получится, особо указывая на малое количество охранников.
    — Купец, ты что, хочешь оставить кого-то из своих на верную смерть? — так они говорили Торесу, но, тот только отмахивался и старался не смотреть на меня. Я не особо обратил на эти слова внимания, но, теперь, после первых пятисот метров по дороге, выложенной брусчаткой, мне казалось, что я попал в ад, так эти рожи, подскакивающие к подводам и хватающие все подряд, напоминали чертей и выходцев с того света. Но руки мои крепко держали древко, пятка копья четко попадала по рожам и затылкам, бросая попавших под удар жуликов на землю. Остальные злобно шипели и угрожали мне всякими ужасами, исправно оттаскивая своих потерявших сознание подельников в сторону. Этих я не трогал, пока на меня не стали бросаться с ножами и они. Таких я вышибал посильнее и вскоре вокруг меня не осталось никого, желающих подскакивать к телегам. Я опустил копье, вытер пот со лба и огляделся. Мой возчик, с которым общался поплотнее, смотрел на меня с ощутимой жалостью, остальные, в том числе, и Донк, старались просто не смотреть, и я понял, что серьезные проблемы нашли меня, и очень быстро.
    Вскоре немалая куча серьезных мужчин криминального вида преградила дорогу каравану, и все остановились. Сначала они говорили с купцом, потом и Донк подбежал туда и после недолгих переговоров бандиты показали на меня, как нарушившего договор о не нанесении серьезных увечий и потребовали выкуп с купца. Торес, как я понял, предложил рассчитаться мной и сердце у меня упало, значит, именно про такой исход событий и говорили желающие наняться на охрану перед городом.
    Теперь я откровенно жалел, что не забил на службу и не дал растащить доверенные мне под охрану подводы.
    Так бы меня рассчитали на выезде из города и все, пошел бы я своей дорогой, искать новый караван или пытаться путешествовать в одиночку.
    Но, мое старание и подлость Тореса с Донком заманили меня в ловушку, из которой я не видел возможности выбраться. Кольцо жуликов вокруг меня все увеличивалось, меня позвали в голову каравана, где и предъявили, что за свои прегрешения меня отдают местной гильдии бандитов, контролирующих эту улицу и я буду биться на смерть с другими бойцами, пока совсем не успокоюсь в одном из боев.
    Понимая, что ловушка захлопнулась, я еще успел ловким и подлым ударом копья, с применением маны, разнести челюсть купца на несколько кусков ударом снизу, но вот на Донка времени не хватило, плотная толпа окружила меня со всех сторон, облепила плечи и копье и выцарапала его из рук.
    На лицах серьезных мужчин из криминального клана я успел увидеть одобрение моему поступку, ведь это было, как раз, по местным понятиям. За предательство я мог сделать, что хотел и с купцом, и со Старшим охраны, они отдали меня на, почти верную смерть, вот и я мог тоже убить обоих.
    Но не успел. Меня повели-потащили куда-то внутрь города, тщательно обыскав на ходу, сняв пояс с кошелями и ножом, но не трогая обувь, в которой были спрятаны два золотых и местные серебряные деньги. Все свое богатство я перепрятал перед городом, когда понял, что ожидается серьезнейшая заваруха и теперь порадовался за свою предусмотрительность. Да и добраться в немыслимой толчее до низа было невозможно, так меня торопились куда-то дотащить.
    Я не сопротивлялся, понимая, что это бессмысленно и понемногу меня отпустили, видя, что я не упираюсь и иду сам. Несколько крепких мужиков и парней, с разбойными рожами, присматривали за мной, мы прошли пару улиц, потом вошли в какой-то большой двор, набитый народом со всех сторон и даже свисающими с импровизированных трибун гроздьями зрителей.
    — Похоже на какую-то площадку для боев, — успел подумать я, как меня вытолкнули в первые ряды, бесцеремонно расталкивая остальных зрителей и я смог увидеть окончание поединка межу двумя огромными и свирепыми мужиками, которые в бешеном темпе били друг друга ногами, правда, только по верхней части туловища и голове. Один из этих монстров закачался после череды страшных ударов и сполз на землю, которую тут заменял дощатый помост.
    Черт, я так точно не смогу, понял я. Слава богу, соседи поделились со мной знанием, что это был бой за звание главного местного силача и мне еще рано мечтать об этом.
    От желудка отлегло, и я стал думать в позитивном, как мне казалось, ключе.
    Что скоро все это кончится, я отмучаюсь в этом ужасном мире и, наверно, снова появлюсь в Храме. Конечно, больше через горы не пойду, тихонько буду пробираться на Север, где меня ждет карьера необыкновенно сильного Мага, улучшенное питание и самая красивая женщина на всем Севере.
    Если, там такая есть, конечно.
    Думать так, глядя на, беснующуюся, после прошедшего поединка, толпу, было очень приятно и успокаивающе. Я, прямо расслабился, пока меня не выпихнули на помост и глашатай не проорал, о чем то, представляя участников следующего поединка.
    — О чем он говорит? — толкнул я локтем здорового мужика с ведром и полотенцем на плече, вроде, моего секунданта. Полотенце было в подозрительных разводах и пятнах.
    — Бой будет до смерти, готовься драться за свою жизнь! — крикнул он мне на ухо, начиная снимать с меня кожаную куртку, рубаху и требуя у кого-то вернуть мой пояс. Пояс вернули, конечно, без всех кошелей и я подвязал им спадающие порты, оставшись голым по пояс. Мою одежду секундант, если его можно назвать так, прибрал к себе, кинув в стоящую рядом корзину.
    — За кого я дерусь? — теперь мне хотелось прояснить и этот вопрос.
    — За кодлу Промеса, — это мне ни о чем не говорило, но теперь я хоть знал, кому отдали в залог мою жизнь.
    — Разминаться будешь? — крикнул сквозь страшный шум секундант и я кивнул головой. Он выхватил откуда-то бронзовый колокольчик, довольно крупный и неистово затряс им, выдавая больше треск, чем звон и толпа вокруг недовольно зашумела.
    — Нечего ныть, положена разминка бойцу, так, что ждите! — рявкнул мой помощник, не смущаясь ничуть на недовольство зрителей и вытолкнул меня вперед, — Начинай! Разминайся!
    И я принялся делать разогревающие движения.
    Мой соперник. парень с уголовной рожей, ничего такого делать не стал, только угрюмо следил за мной многообещающим взглядом и ждал, пока я перестану заниматься ерундой.
    Я осмотрелся кругом, ареной для боя на смерть оказалась площадка с дощатым полом, где- то шесть на шесть метров, с легким ограждением на уровне пояса, чтобы зрители, активно орущие и толкающие друг друга, не мешали бойцам. Выше человеческого роста нависали трибуны, так же забитые народом, с трех сторон, с четвертой была установлена трибуна для чистой публики, занятая наполовину, похоже, местными аристократами и их семьями.
    — Да, жестокий век, реально — жестокие нравы, — пробормотал я. переставая размахивать руками и поворачиваясь к своему сопернику.
    Только два часа назад я готовился въезжать в чертов город, будучи полноправным членом охраны каравана и вот, судьба бросила меня биться за свою жизнь на ристалище, среди абсолютно чужих и непонятных людей.
    

   

   

    

     Глава 2 ВСЕ ЕЩЕ ПЛЕННИК БАНДИТОВ И ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА
    

    

    Соперник был мне по плечо, тощий и жилистый, и, видимо, достаточно опытный в убийстве людей, все же лет двадцать пять ему было, прошел огромную школу жизни в бандитских разборках.
    За что его выставили биться за свою жизнь, я не знал, наверно, чем-то рассердил своих Старших в кодле, причем, очень серьезно рассердил.
    Впрочем, это не важно, от соперника я мог ожидать много жестоких и подлых приемов, выученных им в своей жизни и подсмотренных у других местных мастеров.
    — Какие правила? — успел спросить я у своего помощника.
    — Никаких, просто убей его, — ухмыльнулся тот беззубым ртом.
    Громко ударил колокол, в ознаменование начала схватки до смерти одного из бойцов, и мой соперник прямо прыгнул на меня, норовя ударами ниже пояса выбить из меня дух. Я пока сталкивал его ноги в сторону, поджидая момент для основательного удара, но, парень выкладывался по полной, не снижая оборотов, понимая, что инициатива в нанесении ударов рано или поздно скажется и количество перейдет в качество, не давал без ощутимых потерь выйти на ближнюю дистанцию, поэтому, я ждал, когда его запал иссякнет и он замедлится.
    Пришлось охладить его пыл, и, когда его голова оказалась близко от меня, я быстрым и хлестким ударом в область виска усадил парня на задницу и тут же с ноги пробил в голову, вырубив соперника надолго.
    Дико шумевшая публика замолчала, не понимая, как так, без кучи ударов, один из бойцов, уже почти победил. Но вскоре зашумела снова, требуя прикончить проигравшего. Я даже вернулся к секунданту:
    — Что, обязательно его добивать?
    На что получил удивительный по ясности ответ:
    — Можешь и не добивать, тогда через десять минут добьют тебя. Хотя, можешь дать ему прийти в себя, и снова начать поединок. Но это будет глупо выглядеть, так не делает никто.
    Пришлось вернуться к так и не очнувшемуся до конца сопернику, накинуть ему локоть на шею и, преодолев слабые попытки вырваться из захвата, медленно, но верно придушить его, пока его руки и ноги не затихли, после продолжительной пляски умирающего человека.
    Это уже второй, убитый лично мной в этом мире, если не считать подавленного лошадьми и телегами жулика в первом городке. Душить, конечно, морально тяжелее, чем одним ударом проколоть живот, но, когда хочешь выжить, это уже не так существенно, руки не дрожат и делают свое дело.
    Под крики и топот ног я вернулся к секунданту, казавшемуся мне самым тут нормальным и спросил:
    — На сегодня все?
    — Да, все, теперь ждешь нового бедолагу, — пробормотал мой помощник и выдал мне мои вещи из корзины. Я оделся и вскоре, те же рыла, что вели меня сюда, отконвоировали меня обратно на улицу, где и двигался мой караван, давно, уже уехавший, впрочем. Там мы прошлись дальше, где-то в сторону центра города, и через пару минут завели меня в подвальное помещение, где пахло страданиями людскими и болью, стояло несколько клеток разного размера и на входе дежурили хорошо вооруженные молодцы. Главный из конвоиров дал мне характеристику, из которой я услышал и разобрал только: — Искупивший наполовину.
    Меня подтолкнули в одну из клеток и закрыли дверку за спиной. Новое жилище оказалось небольшого размера, с парой лежанок на полу, на которых кишмя кишели клопы и я приготовился к трудной ночи. Пока не стал садиться, стоял, держась за решетку и посматривал по сторонам.
    В большой клетке, набитой так, что несчастные не могли сесть и им приходилось стоять, находилось человек сорок, много сильно побитых, подавленных и в ужасе глядящих по сторонам и на своих соседей.
    Время от времени надсмотрщики, с легкими дубинками в руках, стучали по прутьям решетки, вызывая одного за другим узников и, если, им казалось, что тот медленно пробирается через забитое телами пространство, осыпали его ударами по плечам и спине, подгоняя побыстрее выскочить из клетки. Потом его или ее подводили к конторке, где пришедшие на помощь члены семьи или просто знакомые приводили свои аргументы, в основном, заключающиеся в горстке монет, высыпаемых на конторку и, придя к согласию с одним из бандитов, забирали несчастного или несчастную с собой. Кто-то из более грамотных бандитов записывал итоговое решение, считал деньги и высыпал их в ящик с прорезью, стоящий внизу конторки.
    В этот момент за ним начинали присматривать все активные и свободные члены банды, чтобы монета не осталась зажатой между пальцев, круговая порука и такая же ответственность проявлялись в действии.
    В, общем, конвейер по выжиманию денег у обычных горожан, провинившихся не особенно сильно, работал на полную мощь, и я подивился размаху действий банды, открыто содержащей свою тюрьму и массовым способом доящей горожан. Постоянно приводили новых должников и запихивали в клетку, женщин изощренно обыскивали, залезая во все места, и, с помертвевшим лицом, волокли в клетку. Где эстафету перенимали узники понаглее, так же с удовольствием безнаказанно лапавшие своих жертв, коротая скучное время в заточении, и пытаясь скрыть страх, обуревавший и их самих.
    В подвале стояли еще три клетки, поменьше размером.
    В одной, как видно, сидели члены противоборствующих группировок, захваченные в ходе повседневной войны на улицах, все, поголовно, избитые и порезанные. Каждый проходящий мимо член группы победителей старался попасть по пальцам или ткнуть посильнее дубинкой через решетку. Туда приволокли за пару часов только одного новичка, бывшего без сознания, и закинули внутрь с размаху, но его, хоть поймали свои и аккуратно уложили на пол.
    Во второй сидели такие же, уголовные рожи, но, видно, провинившиеся перед своими, на них внимания подчеркнуто не обращали.
    В третьей пребывали, как видно, уже серьезные должники банды. Солидные и не очень мужики, ждущие решения по своему вопросу, но, как видно, безо всякого оптимизма в глазах.
    Так что, я сидел с относительным комфортом, пока один и, видно, представлял какую-то ценность для банды. Раз меня совсем не трогали и даже принесли поесть, из той же большой кастрюли, где брали еду и все остальные. Других узников кормить и не подумали, даже передачи не принимали, несмотря на все просьбы родственников.
    Отчетность вели так же, как и в Черноземье, на восковых табличках.
    На меня заполнили одну из них, что-то записали и поставили в отдельный угол.
    На улице стемнело, в подвале еще сильнее, мой угол погрузился в темноту, и я рискнул почистить лежанку от насекомых, опустив руку и создав крайне высокую температуру на одной стороне, присел туда и дочистил лежанку до конца.
    Заодно, внимательно глядел, среагирует кто-нибудь из бандитов или их жертв на магию, но ничего не заметил.
    Ночью ко мне перевели одного из своих, видно, с него, почти, сняли претензии, но еще не до конца простили. Это было кстати, чтобы клопы со второй лежанки не перебежали на новое место. Он со мной не стал общаться, видно, молчание и, правда, реально считалось в банде золотом.
    Спал, как убитый, после всех переживаний, не слыша стоны и крики несчастных. И был очень этому рад, впрочем, деятельность в подвале с пришествием темноты тоже сошла на нет, даже в большой клетке все разместились, сидя друг на друге.
    Утром я проснулся в той же клетке, хотя ночью мне снился любимый трактир «Лиса и Журавль», Грита и мои приятели, предлагающие мне пиво и свинину с тушеными овощами.
    Да, это было большое разочарование, ничего не изменилось, хорошо, хоть меня опять покормили из общего котла и вскоре забрали из этого скорбного места, те же крепыши отвели меня в местный зал, где занимались и другие спортсмены, как я их классифицировал по внешнему виду.
    Я оставался собственностью кодлы Промеса, но пользу от меня решили получить и другим способом, не только на площадке для боев. Кто-то из Старших вчера видел мой бой и его заинтересовало мое умение наносить удары руками.
    В Сатуме практиковалось, в основном, боевое искусство вроде нашего марсельского савата, как показывал Учитель. Естественно, ему было непросто биться со мной, почти по правилам бокса, главенствовавшим в Черноземье.
    Но, здесь мне, наоборот, было сложно выступать против серьезных мастеров. Хорошо, что вчерашний соперник совсем не был опытным бойцом, резко начал и не нанеся мне ни одного серьезного удара, подлетел слишком близко ко мне.
    Один из Старших кодлы, тот самый, который обратил внимание на мою технику, завел со мной разговор и сразу понял, что я не только не местный, но и определил, что я пришел из-за гор. Плотный мужчина, заинтересовался серьезно моей историей, но, недостаток слов не давал мне возможность ответить на его вопросы, я не хотел показывать, что понимаю более-менее язык, прикидывался совсем плохо понимающим корли и он потерял ко мне интерес.
    Меня поставили в спарринг с местным мастером, я пропустил немало ударов ногами, правда, прилетало мне издалека и не особо сильно, сам не смог ни разу достать противника, ловко уходившего от меня. Впрочем, я не сильно старался, видя, что местный тоже больше изображает активную деятельность. Мне он даже шепнул, во время, когда мы сцепились в клинче, чтобы я не выкладывался и поберег себя.
    К обеду прибежал гонец, доложился плотному и, видя, что взгляд того остановился на мне, я понял — придется подраться и сегодня, видать, нашли мне соперника.
    Так и получилось, со всеми спортсменами, выступающими за Кодлу, я перекусил в соседнем трактире, причем, накормили вкусно, обслуга, реально, просто летала. Потом вернулись в местный зал, где я смог поспать с пару часиков. Никто, вроде, меня не сторожил, но, видя полнейшее погружение всей местной жизни в безоговорочное подчинение власти криминала, я даже не стал рассматривать этот вариант, чтобы исчезнуть. Гораздо лучше лежать, сладко подремывая, на теплом солнышке, чем стоять в клетке, когда тебя реально некому выкупить. И ждать, кому тебя продадут в рабство, тем более, в подвале я успел несколько раз увидеть этот протокол в действии. Некоторых, никому не нужных людей, забирали за небольшие деньги новые хозяева. Платили какую-то сумму, получали на руки табличку со знаком Кодлы и покупку со связанными руками. Новый хозяин накидывал петлю на шею покупки и уводил с собой. Кажется, это был знак подчинения новому хозяину.
    То есть, преступники ввели здесь долговое рабство и продавали своих должников, которых сами и вгоняли в долги.
    Поэтому я дождался пары крепышей, которые разбудили меня и уже скорее, проводили, чем отконвоировали, к месту следующей битвы за мою свободу, которым оказался тот же амфитеатр.
    Если я побеждал в этом бою, то считалось, что полностью рассчитался с Кодлой и больше не должник. Становился свободным человеком, хоть и с невысоким, по местным меркам, статусом бывшего должника. Чтобы перейти в ранг самого минимального, но, все же, союзника банды, следовало провести еще один бой на смерть. Победить и тогда можно стать местным бойцом и тренироваться в зале банды, в других боях уже не ставя свою жизнь на весы, а, просто, побеждая во славу Кодлы.
    Это, примерно, мне объяснил мой соперник, с которым я спарринговал перед обедом и который советовал экономить силы.
    Так себе перспектива, честного говоря. Продуешь снова пару раз и попадешь опять в должники, чтобы биться насмерть.
    Но, дождавшись своего выхода и, увидев, соперника, я сразу пожалел, что не попробовал сбежать из зала или по дороге.
    Реально страшного вида, квадратный мужик с толстенными руками и квадратной головой на широченных плечах, был выставлен противоборствующей бандой, которая не скрывала своих надежд на успех в этом бою. Весил он раза в два, если не в два с половиной больше, чем я и мог задушить меня, даже прижав к своей груди.
    Прежний помощник, не скрывая, что шансов у меня почти нет, посоветовал не даваться этому чудовищу в руки, сказав, что того так и зовут — Душитель, потому, что он душит соперников.
    Да, придется мне постараться, спасая свою жизнь, заходя этому зверю за переднюю руку и бить и бить, не жалея кулаков, куда-нибудь в висок и челюсть, много раз и посильнее.
    Я попросил разминку, которую секундант и огласил своим колоколом, опять под недовольный шум толпы, настроенной кровожадно и ставящей на эту гору мышц и мяса.
    На трибуне для благородных я увидел несколько новых лиц, по виду благородных бойцов, смотревших на разворачивающиеся бои без особого интереса. Но мой соперник удивил и их, судя по тому оживлению, с каким они комментировали между собой готовящуюся схватку.
    Разминка кончилась, стукнул колокол, и бой начался.
    Соперник не рванулся ко мне, чего я опасался, он, наоборот поднял руки и развлекал толпу, показывая свои мышцы и, особенно, гигантского размера бицепсы. Народ визжал, соперник не обращал на меня внимания, и я сделал первый шаг к труднейшей, но возможной победе. Пробил ему двоечку, со всей силы, делая акцент на ударе с сильнейшей руки. Зашло хорошо, но, пока, без видимого результата, я только разозлил мужика и заставил его неотступно ходить за мной, широко расставив руки. Я время не терял, встречал поставленными ударами голову, боясь больше всего, что сломаю кулак о лоб чудовища, который он постоянно пытался подставить под удары. Удары, не сказать, чтобы совсем не влияли на этого монстра, я снес уже одну бровь, разбил нос и порвал широко кожу слева от многострадального носа. Они даже немного замедлили его, он уже не лез, так широко расставляя руки, а пытался схватить меня за бьющую руку, больше стоя в центре и принимая удары на лицо. Я бы сказал, отбивал их лицом, все более кровоточащим, но пока я не видел возможности свалить его с ног.
    Пару раз чудовище чуть не схватило меня, пытаясь перехватить руку и начиная понемногу перекрывать мне углы для отхода. Если он поймет, как это сделать, меня ждет бесславный конец, этот зверь просто сломает мне спину.
    Я знал, что тяжелые удары в голову накапливаются и дают эффект в сумме, но этот тиранозавр, в человеческом обличье, стал только осторожнее и продуманнее, вытянул свои нечеловеческие конечности вперед, все настойчивее пытаясь перехватить бьющую руку. Черт, у него это получится рано или поздно, подумал я и пустил в ход ноги, даже вложив в удар немного маны, чтобы наверняка потрясти чудовище.
    Удар в пах был очень силен и впервые динозавр сложился пополам, со стоном упав на одно колено. Я стремительно подлетел и пробил по открытому виску богатыря, раз, другой и тут почувствовал, что чудовищная кисть схватила меня под колено и скоро оторвет от земли. В панике от такого поворота, я успел ударить третий раз в висок, вложив в удар немало маны и, с огромным облегчением, почувствовал хруст под кулаком. Огромная ладонь потеряла захват, и я смог отскочить в сторону, освободившись из ловушки.
    Чудовище потеряло ориентацию и слепо водило руками перед собой, стоя на одном колене. Я, помня чудовищную силу, не стал кидаться прямо, чтобы добить, зашел сбоку и ударом ступни сбил его вторую ногу. Он упал на оба колена и я, с наскока, зарядил ему снова по виску ногой, сбив его попытку подняться. Потом зашел сзади и сильным толчком в спину уронил чудовище на живот.
    Публика неистовствовала, казалось, что трибуны обрушатся под весом скачущих и вопящих людей.
    Соперник лежал на животе, машинально шевеля руками и не делая попыток подняться. Я успел подумать, как же я буду его забивать, когда звякнул колокол и какие-то люди подбежали к поверженному, пробуя его поднять.
    Я не понимал, в чем дело, пока мой помощник сзади не оттащил меня за руку.
    — Все, добивать не надо, хозяева заплатили за его жизнь! — крикнул он мне в ухо, и я смог устало выдохнуть и, подняв руки, поблагодарить зрителей, как здесь было принято. Я стоял в центре площадки и поворачивался по кругу, отмечая свою победу.
    Когда мой взгляд добрался до трибуны с благородными, меня удивил один из них. Он стоял, вцепившись в перила и максимально наклонившись ко мне, в глазах его горел восторг, удививший даже меня.
    

   

   

    

     Глава 3 РЕЗКОЕ ИЗМЕНЕНИЕ В МОЕЙ ЖИЗНИ
    

    

    Ну, что такого, пришел человек в полный восторг, увидев победу обычного человека над чудовищем из легенд?
    Я отвернулся от дворянина и сразу же забыл о нем.
    Продолжил приветствовать зрителей, среди которых оказалось много теперь уже моих фанатов, переметнувшихся от побежденного тиранозавра-диплодока на сторону победителя.
    Теперь я был свободен и, честно говоря, хотел очутиться, как можно дальше от этого города, этой страны и этих людей. Вернуться обратно в Черноземье, наплевав на возможные проблемы, еще раз помучившись на перевалах.
    Но, резонно побаивался, что сделать это будет непросто. Моя ярчайшая победа могла привлечь ко мне много лишнего внимания, та же Кодла, наверняка, захочет поэксплуатировать мою мгновенно выросшую известность и заставить провести еще несколько боев, в исходе которых я не был так уверен. После того спарринга, я понял, что хорошо готовые местные бойцы могут долго кружить вокруг меня, пока не отобьют мне все ноги так, что я ходить не смогу и добьют после этого без усилий.
    В общем, я очутился в странном положении, после всех поздравлений, сполоснувшись около колодца, где мне подняли ведро воды, я надел свои вещи и оказался предоставлен сам себе. Сопровождающие куда-то исчезли, ко мне подходили обычные зрители, совсем такие средневековые, предлагали угостить в ближайшем трактире, в общем, те, незамысловатые радости, сопутствующие местной жизни.
    Но вот сидеть с простыми мужиками, не умея особо ответить, мне не хотелось, поэтому я прогулялся по знакомому маршруту, до знакомого зала, где и присел в трактире, заказав немудреную закуску с местным, довольно плохеньким пивом.
    Сидел и думал, как мне унести ноги из города, как добраться до следующего, в двух днях пути, того самого, где было все устроено по уму, если верить рассказам того же возчика. Деньги у меня были, половина золотого в местном серебре и еще те, которые я поднял с тела еще живого мстителя, прежде, чем сбросил его с откоса.
    Хотелось припустить на выход из города, но приобретенное чутье говорило мне, что надо выслушать кого-то из Кодлы, чтобы понять мое положение в этой структуре, заменяющей местному обществу власть. Попытку уйти из города могут воспринять снова не так, как я думаю, поэтому лучше не делать резких движений, оставаясь на глазах у всех, уже знакомых мне бойцов и остальных, причастных к деятельности местной Кодлы, ведь она здесь не одна такая, и выход из города может быть на территории другой банды. Где все мои достижения воспримут со знаком минус и снова объявят, что я им должен, отправят биться насмерть с другими, в чем то тоже проштрафившимися.
    Оказалось, что я принял верное решение, так как, через десять минут, не успел я допить пиво, как в зале появился один из моих провожатых, изрядно запыхавшийся. Бойцы показали ему на трактир, где он, увидев меня, спокойно сидящего за столом, перевел дыхание и подсел рядом, цапнул вторую кружку и выпил ее залпом.
    — Молодец, что пришел сюда, я уже запарился тебя искать, хорошо, подсказали, куда ты пошел, — эти его первые слова подтвердили правильность понимания мной сложной обстановки с отношением к Кодле. И тем, что в этом месте не получится остаться незамеченным, хоть ты тресни.
    — Пойдем к Старшему, он хочет тебя видеть, — с этими словами бандит поднялся и не ожидая меня, поторопился на выход, не допуская, как видно и тени сомнения, что у меня могут быть свои мысли на этот счет.
    Мысли были, но высказывать их я не торопился. И получается плохо и слушатели не те, не благодарные люди. Ситуация реально жестко отличается от того, что происходило в Черноземье, а, ведь, и там, я благоразумно помалкивал и добился своего.
    Только не удержался на своем высоком положении и статусе, все дыры в биографии подводили молодого коммуниста:
    — А не из кулаков ли вы будете? Пока, еще, товарищ Протасов?
    Перефразируя:
    — Не из Магов ли будете? Взялись откуда здесь, господин Ольг Прот?
    Даже в таком, не побоюсь этого слова, толерантном обществе, не получилось зафиксировать свои достижения надолго, но там, хоть, запустили расследование, медленное и неотвратимое, что я спокойно собрался и используя небольшие тактические хитрости, смог надолго оторваться от погони. Ну как надолго, на один день, фактически, опередив свое задержание на три-четыре дня, если бы остался в городе.
    В Сатуме, с одной стороны, проще, здесь я просто пришелец-одиночка из-за гор, никаких сомнений в моем происхождении не высказывается. Хотя, я только сегодня перешел из статуса — должник, он же, раб, в статус условно свободного человека, поскольку по-настоящему свободным в этой стране может быть только аристократ. Даже криминальные вожди связаны понятиями и условностями, которые же сами и пестуют и сами же зависят от них не шутейно. А очень даже строго, вплоть до лишения власти и жизни.
    Так же быстро мы вернулись в здание, внутри которого устроена арена для боев. По дороге рассматривал улицы, запруженные народом и телегами, не заметил ни одного стражника или военного.
    Видно, что эта часть города отдана криминалу. Судя по тому, как к моему спутнику то и дело подбегали посыльные или шпионы, все, более-менее заметные личности с криминальным настоящим на лице, незаметно кивали ему в знак приветствия, понятно, что фигура он заметная в этой части города. Наверно, личный помощник одного из Старших Кодлы, того, плотного, держащего зал и арену для боев.
    Непонятно, почему такого серьезного члена банды за мной отправили? Неужели не было под рукой никого из мелкой сошки? Пожалуй, личное распоряжение Старшего побежал выполнять.
    Мы зашли в здание, которое служило основой, охватывающей арену, поднялись на верхний этаж и меня оставили подождать в комнате, с парой звероподобных охранников, которые, впрочем, меня сразу узнали.
    Как победителя самой нашумевшей драки за сегодня и поздравили, с подчеркнутым уважением, кстати.
    Получается, я здорово постоял за честь банды, забив до полусмерти непобедимого до сего дня зверочеловека, иных эпитетов у меня, чтобы охарактеризовать своего соперника не нашлось.
    Минотавр или Тиранозавр — вот еще подходящие слова.
    Конечно, если бы не использованная мана, так легко я бы не отделался. Победить без магии было почти невозможно, хотя, варианты были и в этом случае. Снести оставшуюся бровь, чтобы кровь залила оба глаза, монстр и так видел меня уже только одним — это самый реальный вариант, но, все же, очень опасный. Я тоже подвыдохся, уже устал, постоянно находясь в напряжении, избегая захвата чудовищными ладонями.
    Легко мог тоже ошибиться и потом слушать, как трещит позвоночник и вырываются с мясом руки или ноги, или, самое легкое — скручивается и ломается шея.
    Вот, сейчас, по реакции охранников Старшего, понял, что сделал серьезный шаг в глазах рядовых членов Кодлы, совершив невозможное у всей публики на глазах. Здесь такое сильно уважают.
    Теперь пришло время послушать предложение Старшего, наверняка, после сегодняшнего триумфа, совсем не собирающегося расставаться с таким бойцом, как я.
    Вскоре помощник открыл дверь и позвал меня. В комнате я и, правда, увидел Старшего, который поманил меня к окну, большому, с распахнутыми ставнями. Встав рядом, я смог рассмотреть всю арену для боев, вид на нее открывался из этого окна прекрасный.
    — Как тебе? — спросил попозже меня Старший.
    Я ответил, что, похоже, арену разместили так специально, чтобы можно было смотреть бои именно с этого места.
    — Посмотри, на трибуну для белой публики, не видишь там кого знакомого?
    Я посмотрел, на этой трибуне осталось несколько человек, те самые дворяне, один из которых так болел за мою победу.
    — Нет. Сегодня, после боя видел их первый раз, — недоумевая, ответил я.
    — Странно, один из них, барон Гельд, выложил за тебя огромную сумму, — посмеиваясь, просветил меня Старший и кивнул на мешочек, стоящий на столе перед ним.
    Вот это новость!
    Меня, что, снова продали?
    — Как выложил, я же свободный, после второй победы? — не выдержал я.
    Тут вмешался помощник Старшего. Благожелательно улыбаясь, он просветил меня, что загнать человека в долги — дело нескольких минут, поэтому идти на принцип мне точно не стоит.
    — После боя — да, свободный. А сейчас, вот уже продан.
    — Но ты не парься, для нас ты остаешься свободным, без проблем. Но барончик так хотел тебя купить, что мы не смогли ему отказать. Ха-ха-ха!
    — Да. Я сказал, от балды — двести золотых. Ты же наша звезда и много денег еще принесешь, — подтвердил слова помощника и Старший. — А он, возьми, да и, согласись! Побежал в Банк, только что, принес всю сумму сразу.
    — Ну, как тут отказаться? — спросил он даже меня.
    Я понял, что отказаться тут никак, бандиты и ко мне нормально относятся, вроде, раз позвали и все расклады дают. И, намекают, что обратно уже не отыграть мне, не получится, снова в долги беспросветные загонят, если попробую сделку сорвать.
    На такую сумму гигантскую, что сами ржут, не верят в свое счастье.
    — Хоть, что за барон такой, Гельд, для чего я ему нужен? — решил все же я прояснить свою судьбу.
    — Богатый, родовитый, у нашего графа в приятелях. Боец еще первостатейный, — Старший посмотрел вопросительно на помощника, тот кивнул и развел руками, мол, все, что знаем.
    — Не старый, красавчик, так что не старику тебя продаем, скажи спасибо, — теперь они оба заржали в горло, не скрываясь.
    — И еще, запомни хорошо. Не вздумай, хоть словом, барона расстроить, что нагрели его здесь, на ровном месте. Сам выпутывайся, как хочешь. Хоть прикончи его, хоть убеги, нам — все равно. Придешь сюда обратно — поддержку дадим, спрячем, не пропадешь, в общем. Но, хозяину своему, новому — ни слова.
    На это предложение я только кивнул, понимая, что изменить свою судьбу не получится сейчас никак. Только в клетку с долгом в двести золотых поехать. Но, и сдаваться безропотно — последнее дело, можно и поторговаться с бандитами.
    — А не полагается ли мне, как части сделки, получить свою долю? — правильный я вопрос задал, бандиты всерьез задумались и переглянулись между собой.
    — Как долю от гонорара за выступление? — сосед по спаррингу успел меня просветить, что боец получает, в случае победы, десятую часть поставленных на него денег.
    — И сколько ты хочешь получить? — осторожно спросил помощник Старшего, имя которого я так и не узнал, впрочем, как и имя самого Старшего.
    — Стандартную долю, ничего лишнего не прошу, и интерес у меня молчать появляется, — выдал я свои аргументы.
    Старший с помощником еще раз переглянулись и как-то пришли к единому решению, судя по тому, что он, молча, отсчитал из мешка мне двадцать золотых и пододвинул ко мне.
    — Сделка? — спросил бандит, пристально глядя мне в глаза.
    — Сделка, — подтвердил я, сгреб деньги и попросил выдать мне мешок и кошелей пару, вместо срезанных. Помощник вывел меня в прихожую, и отправил одного из охранников куда-то вниз, за требуемыми мной вещами. Охранник вернулся быстро, видно, где-то на нижних этажах была устроена кладовая для разного рода трофеев.
    Все требуемое вручили мне, и помощник отвел меня на трибуну, где сразу передал в руки барону Гельду, тому самому, который тогда с восторгом смотрел на меня, после боя.
    Почему то, я так и думал, что это будет именно он.
    Предчувствие очень развито у меня, бывает, просто вижу, что будет дальше.
    Барон с приятелями сразу же собрались и вышли со своих мест, держа меня в центре своей компании.
    Мы спустились во двор, дошли до гостиницы в центре города, где меня и поместили в номер с двумя военными, судя по их, выправке и походке. Мужики были поставлены присматривать за мной, провели легкий обыск моего добра, подивились куче золота в кошелях и попросили снять мои мокасины, с интересом осмотрев, как они пошиты. Когда я и оттуда достал несколько монет, они сами проверили их на наличие сюрпризов, ничего, конечно, не найдя.
    После этого я предложил попить пива и перекусить, на, что мои охранники, сожалеющим тоном, но отказались, объяснив, что им не велено выходить их номера со мной, но, все можно заказать в номер, что я и сделал.
    После пары кружек вкусного пива и мази, которую втер один их моих соседей мне в сильно ноющие, разбитые в поединке кулаки, я быстро уснул на хорошей кровати и был разбужен соседями, только, когда уже стемнело.
    — Ольг, вставай и приводи себя в порядок. Барон ждет тебя внизу.
    Мы вышли из номера и спустились в общий зал, но не остались там, а вошли в отдельный кабинет, где меня уже ждал барон с одним из своих приятелей-дворян.
    Военные закрыли за мной дверь и, повинуясь жесту своего нового хозяина, я присел за краешек большого, красивого стола.
    Барон вполне галантно представил мне своего спутника, по титулу, который я не понял и имени. Потом он наклонился над столом и пристально взглянул мне в глаза:
    — Ольг, я не буду ходить рядом и около. Во время твоего поединка я почувствовал, как ты применил магию. Ответь мне, ты сделал это сам, осознанно, и можешь ли еще повторить?
    

   

   

    

     Глава 4 БОРЮСЬ ЗА СВОЙ СТАТУС
    

    

    Вопрос, конечно, интересный.
    Насколько мне известно, на этой стороне материка вообще нет какого-либо противостояния между Магами и неМагами, из-за того, что понятие правильности или неправильности быть Магом, я так и не смог понять.
    Правда, я и общался с простыми и совсем простыми собеседниками, бесконечно далекими от таких вопросов.
    В Сатуме есть единая церковь, прибежище для сирых и убогих, а хозяева здешней жизни настолько плотно заняты грабежом, войной, и дележкой имеющихся ресурсов, что не особо обращают внимание на понемногу крепнущую силу церкви.
    Которая, при таком вакууме власти скоро сама решит, кому жить, а кому умирать.
    Но, это будет не скоро, поэтому мне бояться инквизиции еще рано.
    Да, и вообще, даже опасаться нечего, нужен я барону очень сильно.
    Если уж барон выложил такую сумму, по первому требованию, это говорит о том, что я — очень интересный для него человек. И он очень, на что-то связанное со мной, рассчитывает.
    Получается, что у него тоже есть дар, если он смог понять, что я использовал ману во время ударов по этому непробиваемому чудовищу.
    С другой стороны, чтобы понять, что дело нечисто, высокий уровень и не нужен, хватит даже и первой ступени.
    Поэтому, я не стал отводить взгляд и нести всякую чепуху про случайную победу, расстраивая нового номинального хозяина.
    Тоже твердо взглянул ему в глаза и произнес:
    — Сделал осознанно. Вы же видели, какое это было чудовище? — потом помолчал и добавил, — Повторить могу. И не раз.
    Сказав эти слова, я понял, что попал в точку.
    Лицо барона и его приятеля прямо на глазах стали счастливыми и довольными, они даже заулыбались, не в силах сдержать торжество. Во всем поведении после моего признания сквозило — наконец, то, мы нашли нужного человека.
    Я, прямо, немного опешил от такой реакции, что у них тут за нужда в учителях магии, что, они под запретом или просто их здесь нет?
    Но долго думать мне не дали. Мой новый хозяин протянул мне свою сильную ладонь и просто приказал:
    — Покажи, что ты можешь!
    Я был не в лучшей форме, маны оставалась примерно половина, но все же рискнул, хорошее отношение барона Гельда казалось мне необходимым условием для равноправного общения. Емкость его магического резервуара оказалась мала, не больше первой ступени, примерно, как у меня, в тот первый раз, когда меня проверял Кремер.
    Тепло прошло через наши руки, и я едва успел предупредить барона, что сейчас его может затошнить, как его вырвало прямо на пол. Едва отплевавшись, он подскочил ко мне, размахиваясь рукой и угрожая за такое бесчестье.
    — Барон, как же вы хотите учиться? Не переживайте, со мной такое было тоже один раз, — успел произнести я, прежде, чем сильная рука выдала мне здоровенного леща.
    Голову мотнуло, искры посыпались из глаз, и я вскочил тоже, собираясь ответить своему обидчику. Как почувствовал, что острие кинжала припало к моей шее и прокололо кожу, это второй дворянин перескочил через стол и подстраховал своего приятеля:
    — Сядь, пес! Еще раз встанешь, я тебе уши обрежу! — угроза на лице и в голосе этого умельца была очень даже настоящая, я мне пришлось сесть обратно на табурет.
    — Они тут совсем не умеют или, скорее, не приучены держать себя в руках, — такое открытие я сделал через две минуты после начала обучения, после хорошей оплеухи.
    Злоба и ярость тем временем пропали с лица Гельда, кинжал убрали от моей шеи и после его кивка головой, второй вернулся на свое место.
    Наступило неловкое молчание, видно, теперь и до ученика дошло, что не стоит так лихо отвешивать оплеухи учителю. Извиняться он, конечно, не умеет, что и подтвердила его первая фраза, когда он неуверенно попросил меня не обижаться на его друга.
    — И? — с недоумением поднял я одну бровь.
    — Что за и? — так же с удивлением переспросил барон.
    — Вам напомнить? Вы только что ударили меня, — очень тихим голосом произнес я, создавая необходимую дистанцию между нами голосом.
    — Да, так я твой господин, я должен тебя бить, — на лице светлоглазого барона появилось недоумение. Все его длинное породистое лицо с короткой светлой бородкой выражало непонимание того, о чем я ему говорил.
    Теперь он мне напоминал со своим другом тех молодых дворян, которые разгромили трактир Мортенса и убили Музыканта.
    Где они сейчас, те, кто выжили?
    — А что, так нельзя делать? — все же спросил барон.
    Так и читалось на лицах обоих аристократов настоящее недоумение.
    — То есть, вы желаете учиться? — опять тихим голосом спросил я.
    Барон кивнул.
    — А еще желаете бить своего Учителя? — еще тише прошипел мой голос.
    Тут барон недоуменно пожал плечами, что, типа, означало, не очень то и хочу, так, иногда, для острастки, чтобы знал свое место и помнил, кто тут господин.
    Понятно, тут предстоит много воспитательной работы провести с глуповатыми и отсталыми учениками. Но, лучше преподать пару наглядных уроков.
    — Я могу размазать вас с другом по стенкам, если захочу! — закинул я наживку двум этим лоботрясам, и она сработала. Незаметный кивок барона своему приятелю и тот мгновенно, из сидячего положения взлетел над столом, выхватив за это время клинок из ножен, и уже замахиваясь им. В момент, когда он уже прошел верхнюю точку своего полета, моя выкинутая рука снесла его тело, использовав небольшой заряд маны и бросила в угол, куда он прилетел, снеся по дороге пару тяжеленных стульев.
    Стулья попадали с грохотом, дверь в кабинет распахнулась и двое моих соседей по номеру, с короткими мечами в руках, заскочили внутрь. Прилетевший головой в угол, дворянин застонал, пытаясь подняться, держась за поваленные стулья.
    Барон остался на месте и взмахом руки вернул охранников за дверь, лицо его снова стало восторженным, как, тогда, на трибуне.
    — Никогда такого не видел, — прошептал он и крикнул: — Пельш, ты как там, жив?
    — Жив, но пару ребер сломал, похоже. Чертовски сильный был удар, я не смог ничего сделать, Гельд.
    — Убедились? — я с сарказмом смотрел, как на лице барона происходят разные реакции, от гнева до понимания, что я именно тот, кто ему нужен.
    — Убедились. Еще сила у вас осталась? — смотрите ка, меня уже называют на *вы*. Надо ковать железо, не отходя от кассы.
    — Меня следует называть — Учитель! — отдал я следующее распоряжение и выжидательно уставился на барона.
    — Да, Учитель.
    Ну, не совсем тупой барон попался, хотя с первого взгляда так и не скажешь.
    — И, что вы там про моего господина говорили? Господ у меня не может быть. Во всяком случае, в этом мире. За горами, там, да, там есть. Но не здесь, — короткие, рубленные фразы вылетали из меня, как заранее заготовленные.
    Заодно я закидывал барону новую ловушку, что где-то там, за горами, есть великие волшебники, у которых я могу находиться в подчиненном положении.
    — То, что вы заплатили двести золотых за меня, это ваша личная проблема. Мне осталось выиграть один бой, и я становился абсолютно свободным человеком, — немного приукрасил я свое положение. Абсолютно свободным, живя при власти Кодлы, ты никак не станешь, даже, если и пролезешь в Старшие.
    — Как человек благородный, я помогу вам в ваших поисках и научу получать силу, — пообещал я сразу обоим дворянам. Пострадавший стоял, держась за стол, видимо, не решаясь сесть из-за боли в сломанных ребрах, но, тоже, внимательно слушал меня.
    — Мне надо было проверить и вас, — кивнул я ему, — Но, действие это связано с тошнотой и извержением из желудка, вам, сейчас, точно не нужно. Пока, вам, хотя бы, не затянут ребра тканью, — добавил я, видя, что он тоже очень хочет узнать о своих способностях и не боится пострадать.
    — Это легко устроить, — обрадовался барон и позвал своих людей из-за двери, приказав принести тот кусок ткани, которым они бинтуют ребра при переломах. Во время тренировок, даже на учебных мечах, переломы ребер или трещины в них — очень частое дело, пояснил он мне.
    — Что вы скажете про меня? — нетерпеливо обратился ко мне барон и видя, что я опять недоуменно поднял бровь, торопливо добавил, — Учитель!
    — Вы прошли главный экзамен, и, успешно. Вы можете принимать магическую энергию, это основное условие. То, что у вас есть задатки, вы, наверно, и сами знаете.
    Суля по лицу, барон был абсолютно счастлив. Это хорошо, но, надо вернуть его на землю.
    — А, зачем вам, барон, нужна магия и эти умения и знания? — этот вопрос вызвал явное затруднение у него самого с ответом, он замялся и усиленно пытался придумать еще какую-нибудь причину, кроме основной, про которую хотел умолчать.
    — Вы хотите стать сильнее и побеждать в поединках, — пришлось сформулировать его мечты, как он должен был их сам понимать.
    — Это будет не прилично, побеждать, используя магию, — ответил второй дворянин.
    — Неприлично, если про это узнают? И много таких, кто может увидеть использование маны в ударе, — поинтересовался я.
    — Точно никто не знает, да и доказать это невозможно, подумаешь, мелькнула искорка магической силы и тут же пропала, — пояснил барон, объяснив мне, как именно он разглядел использование маны мной в поединке.
    Понятно, использовать нельзя, но, если, очень хочется, то можно. Один раз за поединок усилить удар или еще как. Слухи, конечно, пойдут, рано или поздно, но, молодость, желающая побед, не задумывается про это. Хотя барон и не молод, лет двадцать пять-двадцать восемь ему есть, спутник вот помоложе будет.
    Тем временем принесли неширокий кусок плотной ткани и наложили бандаж на туловище пострадавшего дворянина. Он сразу присел и протянул мне руку, не дожидаясь, пока выйдут все лишние.
    — Я не буду вас наполнять, баронет Пельш, не обессудьте, только проверю. Так надо было и с бароном поступить.
    Заметив его протестующий жест головой, я в приказном тоне махнул рукой:
    — Мои слова не обсуждаются! Вы, просто, мой возможный Ученик, и требовать чего-либо вам не положено. Вам понятно?
    Как не хотелось баронету поспорить, он, все же наклонил голову, признавая мою правоту. Надо с ним поработать, упертый парень, хотя, в такие времена, только такие и есть.
    — Что вы должны мне сказать?
    — Да, Учитель, я согласен.
    Отлично, на таких вещах и словах все и держится в этом мире титулов и званий, важнейшая часть организации местного общества. Да и мне, один раз добившись признания своего места в координатах мира для молодых дворян, надо не спускать неуважение и забывчивость от этих, в общем то — типичных недорослей. Что, что, а твою неуверенность или робость, так называемое — ботанство, они с первого неуверенного слова или жеста чувствуют. Надо было жестким и властным, за всеми все замечать и почаще окунать кого-то мордой в грязь, показывая, что ты — то еще мстительное говно и все помнишь.
    Только так и никак иначе.
    И этот оказался с задатками, но послабее Гельда, энергия пошла не сразу и с заметным сопротивлением. Я, ведь, со своим минимальным опытом, даже не знаю, исправится эта проблема или нет, со временем. Но, пока, делаю вид, что все нормально. Кажется, я все же наполнил его резервуар, почти не заметив этого, баронет проблевался в том же углу, где и барон, держась за ребра и постанывая.
    — Ну, что же, отлично, два Ученика у меня есть. Не пора ли, господа, покинуть этот попахивающий кабинет и прилично поужинать, обсудить наши планы и куда будем держать путь? В свете открывшихся знаний.
    Никто не стал спорить, и мы переместились в полутемный общий зал, где поужинали вместе с моими соседями по номеру. Дворяне пристально смотрели, как я пользуюсь вилкой, здесь уже изобретенной, и ножом, как кладу салфетку, на колени, и как пью вино из высокого бокала. Смотрели и, видимо, пришли к выводу, что я из непростой семьи, а я же пришел к выводу, что рассказы об особо изысканном поведении за столом дворян того времени — явное преувеличение и еще — что мне надо срочно поменять одежду, чтобы не быть белой вороной в своих крестьянских одежках среди со вкусом одетой публики.
    Поэтому с парой своих охранников-соседей я ушел в поход по лавкам, работающим в центре реально средневекового города допоздна.
    Стараясь не поскользнуться на кучах всякого хлама и просто дерьма, оставшегося после дневной торговли овощами и продуктами и не попасть под выливающееся с верху помойное ведро. Город был такой, какой я и ожидал увидеть, единственно, что здесь на улицах присутствовала стража и уголовных рож попадалось явно поменьше, а вели себя они не в пример тише и незаметнее.
    Двое моих провожатых, с мечами и повадками бывалых вояк, отгоняли непрошеный интерес ко мне со стороны местного криминала и, посетив пару лавок, я оделся, как небогатый дворянин или преуспевающий торговец. В узкие штаны, с стяжкой широким шнуром по бокам штанин, белую рубаху с широким воротом и рукавами и добротную блузу, так же стянутую шнуровкой с боков. Все село на меня неплохо, учитывая мой рост, гораздо выше среднего, коротковатые штаны прятались в высоких, качественных мокасинах, выглядевших не по-местному, но, вполне, добротно, что признали мои сопровождающие, уже насмотревшиеся на дворянские шмотки за последние пару лет.
    Как стали доверенными людьми молодого барона, выслужив свой срок в войске его отца. Звали бравых отставников — Бильд и Ктонс. Жизнью своей они были вполне довольны, что прошли множество стычек и боев и еще руки могут держать меч, что есть дети, уже выросшие и они могут им немного помочь встать на ноги.
    Потратил я четыре с половиной золотых, одежда для непростых жителей — стоила недешево, что я хорошо понимал, учитывая, сколько тут вокруг желающих пожить за чужой счет. Бильд хорошо торговался и помог сэкономить мне один золотой, часть которого мы пропили вместе с ними в том же зале трактира, заказав себе много пива и свиной бок.
    Барон с приятелем уехали ночевать в замок местного хозяина города, графа как-его-там. Покрутить с его дочками и посмотреть на местное общество, себя показать и людей посмотреть. Сам барон был проездом из столицы, одноименного города, по которому называлось и все государство. Имел большую усадьбу на берегу моря, которое называлось — Устричное море, из-за большого количества всяческих вкусных и опасных рыб и гадов, обитавших в нем. Семья не входила в число первых семейств столицы, но и в отстающих не была замечена, скорее, твердые середняки, как охарактеризовали мне положение барона его верные охранники, когда пиво немного развязало им языки.
    Самого барона они побаивались и мне советовали не лезть на рожон, ибо уродился он в своего батюшку, был скор на расправу и не терпел возражений, а в жалости и милосердии не был замечен ни разу.
    На мой вопрос, куда же они едут, мужики посерьезнели и посоветовали узнать это у самого барона. Они — люди маленькие и всего не знают.
    Ну и ладно. Понятно, что эти сведения не для всех ушей.
    Мы хорошо провели время, пиво стоило в трактире подороже, чем в Черноземье, на серебряную монету можно было купить не двадцать кружек, а только десять, так и место было для чистой публики. В золотом было всего двенадцать серебрушек, значит, свои золотые и серебряные рудники здесь имеются.
    Желания узнавать, как выглядят остальные трактиры, для простого народа, у меня не возникло, от слова совсем.
    После последних приключений за пару дней, в любом таком месте можно получить по голове, обязательно сзади, и очнуться уже в клетке, должником.
    Потом, лежа в кровати и слушая своих усердно храпящих соседей, я долго обдумывал свое положение.
    Судя по тому, что Бильд подвинул кровать под дверь, перекрыв выход из комнаты, а Ктонс лег под единственным окном, инструкции они получили конкретные и я еще под подозрением у барона. Может, и всегда буду, но стоит побороться за свою, пусть и номинальную, свободу.
    Раз уж меня признали Учителем, то держать взаперти — верх неуважения. Завтра придется выдать барону моральных люлей. За такое недоверие и непочтительное поведение его людей к настоящему и единственному Учителю.
    Знали бы, как я рад, что смог изменить свою судьбу и убраться подальше от всей этой Кодлы Промеса и всех остальных банд этого города. Барон, конечно, не сахар, человек суровый и беспощадный, но он заинтересован во мне и заинтересован сильно.
    Мне надо ехать на Север, можно и просто в Теруме осесть, но лучше, все же на Север, в Коляндию, где поискать проходы на север Черноземья.
    Или просто поискать выходы магической энергии, чтобы зарядиться самому. Этой темой можно соблазнить и барона, все равно для развития им с баронетом нужен доступ к энергии, большой и неограниченной, желательно.
    Мужики намекнули, что завтра наше сидение в городе закончится, вернее, должно закончиться, если приедут нужные люди.
    Чтобы это могло значить?
    

   

   

    

     Глава 5 Я ЕДУ НА СЕВЕР!
    

    

    Утром, после завтрака в зале трактира, я хотел совершить еще одну прогулку по лавкам. Докупить мыльно-пенные и еще одежды про запас, но, мои охранники сказали, что всем надо ждать барона в трактире и проговорились случайно, что вскоре мы будем в следующем городе, где все дешевле и лучше, поэтому нет смысла тратить деньги здесь, в совсем недешевом месте.
    Понятно, значит, скоро во владения графа Анвера попадем, мы движемся на север, это удачно получилось. Я знал это точно, потому что на юг ничего такого не было, по дороге, кроме небольших городков.
    Пока ждали барона, я выучил все местные деньги, с помощью Ктонса и разобрался с количеством меди в серебре и серебра в золотой монете. Здесь денежная система оказалась похожа на английскую до 1970 года, все делилось на двенадцать. Двенадцать медяшек в серебряной монете, двенадцать серебрушек в золотом.
    Правда, местный серебряный был раза в два-три легче, чем в Черноземье, впрочем, как и золотой.
    Ладно, с этим я управился, теперь осталось дождаться барона, который вскоре прислал гонца, и мы все, прихватив свои вещички, у кого они были, поспешили в сторону городских ворот. Идти быстрым шагом оказалось не так и далеко, всего километра полтора, но, это, когда просто гуляешь, а вот, когда надо каждый метр отбиваться от толп жуликов, крышуемых бандитами, тогда реально, очень далеко.
    Оказалось, что город обнесен и внутренней стеной, в территорию которой входит центр и приличные районы, а окраины, отданные в управление бандам и кодлам, тоже обнесены второй, хорошей, крепостной стеной. Не за горами время, когда хозяин города попытается выдавить банды за вторую городскую стену, в предместья, всего скорее, когда рядом будут обнаружены залежи меди или свинца и срочно понадобится дешевая рабочая сила, а лучше — бесплатная.
    Хотя, посмотрев на четкую организацию криминала, я бы все деньги, до последней медяшки, не поставил бы на графа или его безусловную победу, крови много прольется с обеих сторон.
    Выйдя за ворота, мы прогулялись немного от городских стен, туда, где нас ждал солидный караван, из двадцати пяти-тридцати подвод, в окружении настоящих военных, на конях, в броне и с копьями. Барон с приятелем гарцевали уже тут, мы с моими соседями присоединились к охране, похватав копья с передней подводы. Я обратил внимание, что пара военных, которые постоянно сидели недалеко от нас в зале трактира, так же гарцует на конях и прикрывает барона.
    Значит, Бильд и Ктонс, это не последняя линия моей охраны. Есть и еще одна, присматривающая за ценным Учителем. Если мне удастся ночью выбраться из номера, меня будут ждать и дальше.
    Барон не привык работать, спустя рукава, ничего не пускает на волю ветра и волн.
    Хорошо, хоть караван двинулся не по той дороге, где я потерпел фиаско, как охранник. А по, другой стороне, объезжая городской центр слева, приятно, хоть не увижу старых знакомых уголовных морд.
    Зато увидел новые, но в этот раз, мы проехали, как на прогулке. Наличие сурового дворянина с друзьями впереди, с обнаженными мечами, настоящих вояк по бокам и в арьергарде каравана, с блестящими на солнце лезвиями копий, как-то сразу снижало активность местного подполья, и я смог всего пару раз хорошо приложиться по самым отчаянным жуликам, скорее, имитировавшим деятельность, чем всерьез собиравшимся стащить мешок с подводы.
    Три километра такой прогулки, и мы покинули город, в который я не хотел вернуться больше никогда, успев за пару дней два раза попрощаться здесь с жизнью.
    Чувство облегчения охватило меня, прямо до слез, настолько я успел почувствовать на улицах города и, особенно в подвале, ужасающую несправедливость такой жизни.
    Я заскочил на подводу, кинув туда копье и с удовольствием смотрел, как мы удаляемся от города все дальше и дальше.
    Вскоре проскакал мимо барон со свитой, собрал всех военных на дороге и, пока караван ждал, а я познакомился с возчиком, попрощался со всеми лично, потом военные повернули коней и неспешно поскакали обратно в город.
    — Чего это они возвращаются? — встревожился я.
    — А ты хотел всю дорогу под охраной проехать? — усмехнулся пожилой возчик, — Придется и тебе посторожить.
    Видно было, что он принял меня за разряженного охранника.
    — Они проводили нас через самые опасные места, теперь и сами до рудников доберемся, — сказал он и тронул поводья, начиная двигаться за остальными подводами.
    Скоро мне подвели одну из запасных лошадей, и я смог проехать вперед, заняв место рядом с бароном, по его указанию. Потрепанный вчера баронет путешествовал теперь на подводе, держась за ребра, все же стоящий я ему урок преподнес. Шею порезал вчера, в усердии своем, теперь пару недель помучается, будет бояться чихнуть и пернуть.
    Барон все же приглушил свои вопросы, пока мы не отъехали подальше от сопровождающих. Галантно похвалил мою новую одежду, попросил понять, что меня поставили в охранение каравана, мол, в таком случае все люди нужны.
    — Ничего, барон, это я могу понять. Но, вот, зачем уж так меня охранять, этого я не понимаю.
    Помолчал и потом продолжил:
    — Я — достойный человек, то, что мне пришлось бежать через горы, это не моя вина или ошибка..
    Больше я не стал ничего говорить, желая, чтобы барон сам додумал версию.
    Здесь то я могу представляться кем угодно, хоть Магом, хоть секретарем, только аристократом не получится, знают, наверно, про историю Черноземья и где там благородное сословие кукует. И к ним, наверняка, много дворян перебежало, из последних сил переползая через перевалы.
    — Я обещаю вам, что доеду с караваном до рудников и там, вместе с вами, поищу выходы магической энергии. Вам с баронетом — просто необходимо найти такой выход, иначе, я на своей мане, не смогу вам дать почти ничего.
    Барон обдумал мои слова и пока мне ничего не ответил, начав интересоваться процессом тренировки.
    Ладно.
    Слушает и уже хорошо, спесь свою дворянскую не показывает, как вчера.
    Главное, начать говорить с человеком и, если ты, хоть немного говоришь правильно, человек начинает прислушиваться и следить за твоими словами, начинает думать, как ты.
    Хорошо я все-таки от стресса шагнул в знании языка, все вслушивался в слова бандитов и их жертв в подвале, хорошо прибавил, сидя в клетке. Могу уже внятно и связно говорить, а то, еще удивился, что столько маны на клопов потратил. А они, заразы, под утро, все равно наползли, покусали нежное тело.
    Видно, что с повышением уровня в магии растут и твои способности к освоению речи и языка. Понятно теперь, почему, Ходящие между мирами, не стали заморачиваться с обучением языкам в Храме, им то, это дело на раз-два выучить.
    Пока, я спокойно доносил до головы барона, что я могу помочь только в том случае, реально и стабильно, если будет источник энергии под рукой.
    Дорога бежала под копыта и к вечеру мы добрались до постоялого двора, потом еще два дня до последнего города, который приличный, потом два дня и граница с Терумом.
    Так и ехали, ночевал я со своими охранниками вместе, но следить за мной, как прежде, они перестали, во всяком случае, в туалет уже сам ходил, без сопровождающих. Дорога мне понравилась, как-то больше цивилизацией запахло, в деревнях и городках никто не пытался обокрасть караван, шестеро всадников, вместе со мной, сразу показывали, что, если украсть и получится, то убежать с ворованным — точно не выйдет.
    Видно, что ехали мы уже по владениям графа Анвера, но мой барон реагировал на более зажиточную жизнь вокруг как-то не очень одобрительно. Все высказывался, что надо бы побольше драть шкур с подневольных, чем наглядно свидетельствовал, что в политэкономии не соображает и Адама Смита не читал.
    На мои легкие намеки, что при богатеющем населении, растут налоги и богатеет и сам владелец, огрызался, довольно злобно и я перестал пытаться изменить его мировоззрение.
    Кесарю-кесарево, а слесарю-слесарево! Барону — бароново!!
    Пусть живет барон, как может, а мне надо подумать, хорошо подумать…
    Охранники мои оказались правы, следующий город оказался гораздо, да что там, в сотни раз лучше предыдущего. Караван разместился на постоялом дворе, за самим городом, к которому мы проехали по широкой ухоженной дороге, где могли свободно разъехаться два каравана сразу, и никто в грязь не должен был заезжать. Да и грязи нигде не было видно, обочины подсыпаны речным камнем и песком. Стена города раза в полтора выше, чем в предыдущем случае, наглядный пример правильного ведения дела.
    Я ехал рядом с бароном и посматривал на него. Как он реагирует на такую крепостную стену, такую шикарную дорогу и видел, что все его только злит и настроение у него и приятеля баронета только портится.
    Нехороший признак, уже который за несколько дней общения с двумя видными представителями дворянства. Как они все же похожи на тех астрийских отморозков, только постарше значительно, но подход один — все, что не лично твое, хочется поломать и испортить, всех нагнуть и затоптать.
    Нет, больше я не буду пытаться найти в этих двух отморозках что-то, хотя бы, нормальное. Пожалуй, что не стоит тратить силы и заранее бесить моего господина, ведь, по табличке, выданной Кодлой Промеса, он все еще мой господин.
    Понятно, что нигде, кроме как, в том месте, где обитает эта преступная организация, такой документ не возьмутся рассматривать никакие властные структуры. Но, барон, считает именно так и его не переубедит никто в этом мире, что я не принадлежу ему.
    Пока они надеются подняться в магическом искусстве повыше, он и баронет, они будут вести себя хоть немного прилично со мной. Хотя баронет, после трепки, посматривает на меня с больше гастрономическим интересом, мечтая продырявить мою шкурку много раз, похоже. Восторг, после применения магии, прошел, а постоянная боль в ребрах — осталась, и никуда от нее и осознания, что произошло это по вине обычного простолюдина, по большому счету, никуда не деться.
    Я, конечно, постараюсь убедить барона, что, будучи свободным, принесу пользы гораздо больше, но я уже знаю и сам, что это — безнадежно. Упертые отморозки, очень хорошо владеющие мечом, топором и копьем, для них авторитет, относительный конечно, — тот же дворянин, который делает все это лучше. Если этот дворянин — еще и богаче, то, тогда он достоин главенствовать среди них.
    Только так и никак иначе.
    Все остальные — идут на хрен. Если успеют спасти свои задницы.
    Еще, довольно серьезно, барон недоволен, что ему приходится сопровождать свой караван, заниматься не очень приличным делом, для наследника одного из достаточно старинных родов страны. Но, деньги нужно зарабатывать и караван у него солидный, видно, что прибыль ожидается очень и очень впечатляющая. Он даже, для экономии, нанял поменьше охраны и подрядил на это дело свое личное войско, оставив без охраны усадьбу со двором. Теперь, конечно, переживает, не случилось ли там чего нехорошего, пока все богатство оставалось без защиты.
    В общем, настроение у барона скачет туда-сюда. Поэтому я давно стараюсь держаться подальше, рядом со своими охранниками. Они мужики простые и не сильно злобные.
    Пока не прикажет барон.
    С ними и пошел в город, закупиться необходимым барахлом для комфортного путешествия. Осталось у меня после удара мести по морде купца Тореса, только то, что было надето на мне, порты да рубаха, еще с Черноземья, куртка тряпичная, да куртка кожаная, защитная. Надо плащ прикупить, на Север едем все же, там дожди часто в такое время идут, пару обуви на смену, что-нибудь на голову, по местному фасону, мыльно-пенное барахло еще, мешок, под все это добро.
    Цены оказались почти вполовину меньше, ассортимент гораздо больше, люди в лавках, довольные жизнью, торговались весело, скидывали цену хорошо, опять Бильд мне помог, хорошо у него это получается, торговаться.
    На сэкономленное приятно посидели в трактире на площади, благо и еда, и пиво, здесь тоже оказались гораздо дешевле. Мужики, подвыпив, дали мне пару дельных советов, как они понимали жизнь.
    Главное — не спорить с бароном, никогда. Он все помнит и всегда мстит за лишние слова и неподчинение. Второе — к баронету спиной не поворачиваться, сильно зол он на меня, постоянно барону на мозги капает, что больно я себя привольно чувствую в караване. Барон, правда, мало к нему прислушивается, баронет у него, почти, как слуга, по бедности своей и невеликой знатности семьи.
    Понятно. Поблагодарил мужиков, пообещал, что буду нем, как могила, а советами воспользуюсь обязательно.
    Так и тянулась дорога до границы с другой страной, где барон, внезапно рассчитал всю нанятую охрану, просто выгнав парней взашей и заплатив им какую-то малость, против договоренной платы. Дело чуть до зарубы не дошло, но суровость барона и четверо настоящих бойцов за ним, еще и баронет подскочил в седло, да и я стоял, держа копье, напротив недовольных и очень злых парней и мужиков, не дали обманутым перейти к активным действиям. Погрозили Старший над охраной и его помощник, что больше никто не возьмется охранять подводы барона Гельда во всем Сатуме, но, с того, как с гуся вода.
    Немалая экономия денег сразу и всю дорогу вперед позволила не думать о будущем особенно пристально, поэтому довольный барон просто обнажил меч, как и его личная охрана и скомандовал возчикам двигаться вперед.
    Четырнадцать сильно разозленных человек с оружием в руках остались проклинать барона и его родню до пятого колена включительно, с той стороны моста, а мы переехали мост и остановились, для подсчета пограничной службой одного из графов Терума.
    Красиво одетые служивые быстро посчитали количество подвод, переписали народ по именам и лошадей тоже по кличкам. Получили с барона деньги и выдали ему даже небольшой лист, с печатью графа, на груз и живые души, находящиеся в караване. Ох, и пошипел, мой типа, хозяин, когда с деньгами расстался, очень недоволен был. А, ведь это не последний раз платить придется.
    Подняли вверх бревно, такой местный шлагбаум, и караван тронулся вперед, через изумрудные поля, бирюзовые реки и ухоженные деревеньки на хорошей земле. Ехали недолго, опять же до постоялого двора, ведь на улице стемнело и пришло время устраиваться на ночлег.
    Барон на радостях, по поводу серьезной экономии денег и расходов, устроил небольшой пир. Я тоже посидел со всеми приближенными и выпил, как следует, ведь тосты следовали один за другим, не кончаясь. Баронет, только все переживал, что не удалось смазать мечи кровью наглого быдла, посмевшего хамить, грозить и много о себе понимать.
    В общем, вечер прошел весело, ночь так себе, пить хотелось. Вот утром только обнаружилось, что пятеро молодых возчиков, насмотревшись на баронскую милость и справедливость, ушли со двора и, уже наверно, вернулись в Сатум.
    Рассвирепевший барон чуть не зарубил Старшего каравана, который оправдывался, что каждый возчик спит на своей подводе и охраняет лично ее, не смотрит за чужими подводами и не обязан еще и соседей сторожить.
    И зарубил бы, да побоялся, что следующей ночью все оставшиеся возчики убегут, поэтому убрал меч в ножны и посадил меня и моих соседей по ночлегу рулить подводами. Теперь в охранении каравана остались они с баронетом только вдвоем. Уматывались за день все прилично, я, срочно, учился распрягать и запрягать лошадь, пока, с чужой помощью, остальные рубаки из личной охраны это умели делать с закрытыми глазами. Еще и на меня смотрели с недоумением, как это я не умею, то, что все умеют.
    — Я в богатой семье родился, у нас свой кучер был и этот вопрос не изучал. Потом при Ратуше карьеру делал, дослужился до высокого поста и тоже не надо было знать про хомуты и прочее, прилагающееся к подводе, — так я объяснил всем желающим.
    Но выучился быстро, на второй день уже сам запряг лошадь и весь день сидел на облучке с важным видом. Теперь я редко видел барона, разговаривал с ним еще реже и все меня устраивало. И неспешная езда, и управление телегой, и отсутствие лишнего внимания от неприятных людей.
    День пролетал за днем, все они были одинаковые. Но я приближался в своей цели, северным землям и пристально смотрел по сторонам, отмечая необычайную ухоженность пашни и посевов, отличные дороги и приветливых людей, розовощеких и веселых, которые разительно контрастировали с нами и бесили барона.
    Появлялись у меня мысли, так же дезертировать, как и возчики в первую ночь после границы, но я себя успокаивал, что мне и так надо дальше проехать, а, как это сделать без прикрытия барона, без принадлежности к каравану, я не знаю. Да и понимаю, что барон долго будет меня искать, а лесов безбрежных по дороге я не увидел, только небольшие рощи и все.
    Решил, что доеду, как можно дальше, чтобы поискать на севере проходы к башням Великих Магов, хоть и понимал, что вряд ли, такие есть в обжитых местах, а бродить месяцами по диким лесам и скалам не испытывал никакого желания.
    Понимая при этом, что придется разобраться мне с бароном и баронетом тоже, с остальными, как получится.
    

   

   

    

     Глава 6 НАКОНЕЦ, ПРИЕХАЛИ
    

    

    Через Терум мы ехали двенадцать дней.
    Можно было и быстрее, но мы и так едва управлялись с работой, прошло несколько дождей, с которыми хорошие дороги страны справлялись уверенно. Но один мощный ливень заставил половину для и всю ночь просидеть на одном месте.
    Я открыл у себя способность спать по требованию, спишь, пока дождь шелестит по ткани, закрывающей товар на подводе, потом встаешь, кормишь и балуешь лошадь, остатками от обеда, или вырытой в поле морковью. Здесь разрешено караванщикам копать вдоль дороги, на небольшом расстоянии — метр, два от обочины, посадки овощей и подкормить своих лошадей. Поля тянутся от горизонта до горизонта, страна, недаром, считается житницей всего края, поэтому несколько морковин или брюкв, пошедшие на корм лошадям из караванов, никого из местных не волнуют. Соседи-возчики рассказали мне эту хитрость и предупредили, что дальше двух метров не стоит углубляться, да и выкапывать одно место полностью тоже не рекомендуется.
    В общем, встанешь, копнешь пару морковин, угостишь лошадь и снова под подводу, досыпать и смотреть сны, разноцветные и, непременно, про земную жизнь.
    Интересно работает подсознание, про Черноземье почем-то ничего не снится, никаких сновидений, ни про Гриту, ни про приятелей своих. Только про сервис, как меняю колодки и тяги рулевые, подшипники ступичные и прочее, видно, что скучает голова по привычной работе.
    Нас, меня и моих приятелей, какие уж есть, перевели прикрывать зад обоза, поэтому барона вижу пару раз за день всего, на утренней и вечерних поверках. Оно и к лучшему, сил у нашего предводителя больше не остается ни на что, не пристает с вопросами разными.
    Возчики меня побаиваются, видя, что я на особом счету у барона, но, все же, узнал я, что все они его люди подневольные, поэтому и терпят, как могут. Те, которые убежали, нанялись вместе с охраной, поэтому и не стали оставаться, понимая, что и им денег не видать. А, подневольные, пошли те, кого можно отпустить из семьи, эта поездка, как повинность для своего феодала, зато остальные дома растят урожай, на баронской земле и рассчитывают, что зачтется поездка возчиком одного из семьи.
    Тут хоть кормят неплохо, да и путешествие какое-никакое, каждый член крестьянской семьи его проделает, да не один раз в жизни, если нужда есть у барона в таком туризме.
    Граница с новой страной обустроена оказалась, пограничная стража, уже от другого графа, в нарядах других цветов, проверила бумагу у барона, потребовала еще немного денег и подняла очередное бревно. На той стороне реки, в королевстве уже ничего такого не было, полная свобода передвижения сразу сказалась разбитыми дорогами, постоянными поломками уставшей и перегруженной техники, тихим бешенством вымотавшегося в край барона.
    Хорошо, хоть ехать осталось всего пятьдесят километров, с которыми управились за два дня, потом понемногу, от шахты к шахте, подводы избавлялись от своего груза. Оставляли продукты, изделия, в основном, такие же, как и в обозе Тореса, для добычи руды и ее обработки, антрацит понемногу отсыпали везде, здесь под ним восемь подвод оказалось. Барон, с помощью поправившегося баронета, все сам считал, вполне неплохо, видно, что образование получил. Записывал на двух табличках сданное добро и стоимость, приходили к соглашению по цене с хозяином или управляющим и закрепляли сделку каждый своей печатью, капая для этого специальный, цветной сургуч на дощечку.
    Северное королевство, не сказать, чтобы совсем бедное было или неустроенное. Но после изумрудных полей Терума, здесь, на каменистых почвах, в окружении елок и сосен, мало что и плохо росло из обычных посевных культур, только около деревень виднелись ухоженные и обработанные куски огородов и небольших пашен. Много еще скота гуляло свободно среди лесов, выискивая себе поляны с травой, как будто хищников совсем не было в этих местах, но, присмотр от мальцов все же присутствовал за скотиной.
    Корли в этих местах, около границы, еще понимали, но, чем дальше мы углублялись в лесную сторону, тем труднее получалось находить собеседников из местных.
    Чем меньше оставалось товара на подводах, тем больше я пытался разговорить мужиков в деревнях или тех же добытчиков из шахт вопросами, что лежит там дальше, какая земля, что там вообще, горы непроходимые или есть проходы между ними.
    Но, конечно, информации получил на полный грош и то, поддельный, наверняка.
    Никто ничем делиться не собирался, смотрели сурово, на предложенные деньги только что не плевались. Я их, в общем то понимал, всегда со мною рядом мелькал барон, со своей надменной рожей, и его помощник, с такой же. Не факт, что и мне одному что-нибудь рассказали бы, но эта парочка сразу, по одному своему виду, делала всех слепыми и глухими.
    Единственная удача, это то, что я нашел и купил самодельную карту королевства, со множеством глухих белых мест около гор. Но хоть реки и ручьи большие были обозначены, деревни и городки, как-то можно было привязаться к местности. Карта была выполнена не на бумаге, на обычной широкой доске, прорисована от руки и шла от гор на востоке до моря на западе, от границы на юге до гор и белых пятен на севере.
    Барон, зараза, покупку одобрил, но денег не предложил отдать, видно, считает, что двести золотых, отданных бандитам, включают помимо, собственно меня, и все, что я заработаю или приобрету. За карту пришлось отдать полтора сатумских золотых, кстати, после часа торговли.
    Еще, я начал немного смотреть по сторонам, запоминая лавки, людей и трактиры, привязывая их к местности и понемногу заполняя карту. Даже заехал к местному конезаводчику, который, судя по продувной роже, больше промышлял крадеными лошадьми, чем торговлей законными. Немного пообщался с ним, насчет продать или купить лошадку недорого, если появится возможность. Но, чтобы сразу за деньги, безо всяких ожиданий, хитрая рожа обещала, после раздумий, что одну точно может забрать, за полцены.
    Ладно, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Все же нужное знакомство, если надо будет лошадь быстро пристроить.
    Подводы почти разгрузились, мы добрались до центра королевства, в небольшой, столичный город с парой десятков тысяч населения и разместились на постоялом дворе, довольно простеньком, но, недалеко от города. Мы, это все, кто не дворяне.
    Дворяне уехали с визитом в местное казначейство, оплатить небольшие налоги, собираемые с торговцев, после таких процедур настроение барона Гельда обычно серьезно портилось, не умел он расставаться с деньгами без проблем, легко.
    Но нас сегодня настроение барона не интересовало, мы уютно разместились в зале, я и четверо его доверенных людей и попивали пиво и крепкое, играя в карточную игру, правила которой я сразу выучил. Но выигрывать не торопился, понемногу сливая небольшие деньги своим новым приятелям, скидывая удачную карту или, наоборот, ходя со слабой.
    Вечер благообразно катился по своей амплитуде. Настроение у всех было отличное, барон должен был остаться у кого-то в гостях, и мы могли отдохнуть от его общества с баронетом, что всех присутствующих, несомненно радовало.
    После пары часов народ разговорился, и я узнал много интересного, про нашего хозяина. Про его умение вести дела и про фамильную тюрьму с умелым дознатчиком, который мог месяцами держать страдающих узников в чувствующем все состоянии, не давая умереть. Дознатчик достался еще от батюшки, настоящий фанат своего дела.
    Про мою участь мне тоже туманно намекнули, так, между делом.
    Если не выйдет найти выходы магические за пару дней поиска, могу я отправиться в обратное путешествие в цепях, на подводе с рудой, чтобы по приезду в родовое гнездо познакомиться с фамильным подвалом. Не, ну это они нагоняют, хотят испугать меня, ради смеха.
    — Барон за меня двести золотых отдал, не будет он так свою собственность портить, — возразил я очень уверенно, оберегая свои карты от чужих взглядов. И добавил:
    — С баронета хожу, светлого.
    — А мы вашего баронета нашим шевалье побьем, — улыбнулся мне Бильд.
    — А я, вашего шевалье графом заберу, — выложил я свой последний козырь и выиграл, чуть не первый раз за вечер партию.
    Мужики поздравили меня с первой победой, я заказал всем по большой стопке крепкого местного алкоголя, и мы дружно отпраздновали окончание первой, самой трудной половины поездки. Вторая часть, обратное путешествие, хоть и с такими же гружеными подводами, должна была пройти гораздо спокойнее. Медная руда или железная, все равно, не была особо интересна криминальным бандам, хозяйничающим на дороге.
    Хорошо посидели с верными своему барону вояками, много наслушался я рассказов по схватки, стычки и прочую наполняющую целиком жизнь солдата составляющую.
    Понял я, что крови мои добрые собеседники пролили немеряно, этим они даже не хвастались, просто констатировали, кто, кого, когда прибили и закололи.
    Обычная солдатская работа, по приказу или, просто, пожеланию, сначала старого, потом уже и нового баронов.
    Денег проиграл не много, сначала сливал, потом уже по своим партии сводил, а, главное, понял, что рассчитывать на милосердие от слуг барона не приходится, не такие они люди.
    Это даже и хорошо, и мне миндальничать не придется.
    Приближается время, когда надо выдавать результат, на который рассчитывает мой номинальный хозяин, а он человек — слишком требовательный и скуповатый. Караван, если нормально вернется, принесет денег семье барона очень много, умеет он закупаться подешевле, продавать быстро, пусть и не максимальной цене, но зато сразу от товара избавляется, ведь, время — деньги, сидеть каждый лишний день в королевстве, хоть и не сильно накладно, но и смысла особого нет, руду надо быстрее на производство вести. Каждый день приносит новые риски, пойдет ненастье с осадками сильными и все, встал караван, стоит на месте, ведь хорошо груженые подводы по размытой дороге не поведешь, упаришься через пару часов насмерть, толкать и помогать.
    Ну, это — проблемы барона, моя проблема — сам барон, баронет и их охрана, четверо опытных и сноровистых убийц.
    Здесь, в столице, мне с ними не справиться, нечего и думать, да и без шума такое дело не провернешь. Какая-никакая власть тут есть, сразу виноватым стану, как чужой, с ними приехавший, а мне надо, пожить здесь месяц спокойно, проникнуться духом местным и язык освоить прилично.
    Получается, есть у меня пара дней, когда в горы мы пойдем, чтобы избавиться от опеки и, так выходит, от всех своих спутников. Мана поднялась у меня уже до половины, пока путешествовал на облучке, позагорал под солнышком, еще три камня, полностью заряженные имеются у меня, могу набрать процентов семьдесят от максимальной силы.
    Алмазы чудом, кстати, сохранились, во время обыска, когда в Кодлу попал, весьма поверхностного, на бегу, не нашли тогда. Потом, после первой победы, я уже немного своим стал, даже в клетке кормили и не обыскивали. У барона, открыто не шмонали меня, потом запихнул порты в мешок, с грязным бельем и прочим добром, тоже прошло на ура.
    Когда в горы пойдем, сверху одену все крестьянское, для тепла, когда подальше отъедем от людских поселений, очень эта одежда дворян раздражает своим внешним видом, когда с ними рядом, на людях.
    То есть, буду в относительном всеоружии.
    Потому что, с обычным оружием, против команды барона, я — явный аутсайдер и терпила.
    Не буду пока ничего решать и просто приготовлюсь, действовать по обстоятельствам. Обстоятельства могут быть разные, от того, как нам повезет в поисках. Если, что-то похожее на выход магической энергии, мы найдем, на это отводится максимум один день с небольшим, это — один вариант. Если ничего похожего не найдем в своих скитаниях, что гораздо более вероятно, совсем другой — плохой вариант.
    Да, как ни крути, оба варианта одинаково плохие. Или для меня, или для всех людей с бароном.
    Допустим, нашли мы источник, зарядился я сам и прокачал немного обоих дворян, барона на уверенную первую ступень, баронета — хрен знает на что.
    И, что в итоге?
    В итоге только то, что надо сюда приехать на пару недель, серьезно прокачиваться. Это может быть уже после возвращения в родовую усадьбу-замок, где мое положение окажется под большим вопросом, но ценность моя для барона будет несомненна.
    Но, вот, когда он соберется вернуться в северное королевство, это вопрос. Может, и никогда. Или через год.
    То есть, не мой вариант, но барон Гельд никак не согласится с моим желанием остаться в королевстве, ему возница позарез нужен, да и предпочитает он свою собственность в пределах удара мечом держать, что, с его точки зрения, довольно разумно.
    Тут наши желания расходятся кардинально, и иначе их разрешить, кроме как отправить барона с компанией в луга вечной охоты, не решить.
    Если же, ничего мы не найдем, то мое положение может резко ухудшиться, ибо, двести золотых, потраченных в азарте на мое приобретение, лягут на разум барона слишком тяжелым грузом и к добру не приведут.
    Может, я и не совсем объективен, но барон мне активно не нравится, баронет — еще больше и желание разобраться с ними прямо заводит меня. Я понимаю, что они достаточно обычные местные дворяне, воспитанные по стандарту своего общества и уровня в этом обществе, но, это — не мои проблемы, в конце концов.
    После посидушек с охраной барона, снова слушая храп моих наперстников, я долго лежал в темноте, прикидывая и размышляя, но, ничего дельного в голову не приходило.
    Как обезоружить или обездвижить шестерых крутых головорезов, даже если я начну первым войну?
    

   

   

    

     Глава 7 ДА ПОШЛИ ВЫ ВСЕ!
    

    

    Утром нас разбудил сам барон, оповестивший, что я еду с ним в горы, искать то, что нас интересует, очень хорошо искать. Соседям моим он приказал оставаться на постоялом дворе, присмотреть за караваном, и, чтобы, возчики сильно не напились, проблем не нашли на свою и баронову голову.
    С чего они могут напиться, я так и не понял, денег они не получают никаких, ну, может, есть у них и свои способы, брагу поставить, например, из зерна сэкономленного.
    Соседей моих, точно, не просто так оставили по хозяйству, пара других охранников больше хозяйственными делами занималась, чем они, но, эти поближе со мной сошлись за последние пару недель. Пожалеть, конечно, не пожалеют, но рука может дрогнуть в ответственный момент.
    Мы быстро собрались и я, оба дворянина, и пара личной охраны барона прямо вынеслись со двора на конях в направлении видневшихся вдали гор. Первые часа три мы двигались по обжитым местам, мимо деревень и шахт, потом избушек охотников, одно время по берегу неширокой реки. Ландшафт местности постепенно повышался, потом пропали признаки человеческой деятельности, нам пришлось спешиться, вести лошадей в поводу по узким тропинкам.
    Барон все торопился, подгонял и меня и остальных. Такой его настрой мне не нравился изначально, ехать на один-два дня, в этим метаниях нет никакого смысла, за это время мы доберемся только к отрогам гор, к вечеру.
    И что мы там ночью увидим?
    Надо будет разбивать лагерь, оставлять кого-то с лошадьми и самим несколько дней бродить по горам, ища проходы вглубь самих гор или какие-то перевалы. Вряд ли там будут совсем поблизости выходы магической энергии, на это я указывал барону несколько раз и говорил, что он может вернуться с караваном, а я изучу, не спеша, все горы в королевстве, составлю карту и прочее, прочее. За пару недель, с парой охранников я получу результаты или вернусь в Сатум, в его усадьбу. Но, барон наотрез не соглашался, не собираясь выпускать меня из-под своего присмотра.
    Какая-то показуха получается, мы проедем и пройдем еще десять километров по пересеченной местности, переночуем и надо обратно собираться. К нашему каравану, ведь на послезавтра назначен выезд, уже будет ждать обогащенная руда около самих рудников, где есть такая возможность, или в тех местах, где и производится первичное обогащение.
    У барона все время жестко расписано, нигде нет свободного часа, поэтому так и бесят его разные поломки и задержки в пути, хотя, все это объективные трудности. Которых никак не избежать в таком титаническом труде, как перевозка нескольких тонн товаров за более, чем тысячу километров, в одну сторону и возвращение, еще более гружеными обратно, на потрепанных подводах.
    К обеду мы поднялись где-то, на пятьсот метров в горы и оставили там лошадей, под присмотром одного из людей барона. Развели костер и перекусили сушеным мясом и водой, так барон торопился к возможному успеху. Дальше, шли пешком, не став набирать с собой ничего тяжелого, значит, собираясь вернуться обратно на ночлег, только я прихватил свой мешок, вызвав недовольный взгляд барона. Не, я так не согласен, если мы заночуем, по моему плану, еще и зубами стучать всю ночь?
    Через три часа, устав карабкаться вверх, остановились передохнуть. Сверху было отчетливо видно, где остался наш человек с лошадьми, дым от костра поднимался над деревьями и стелился по сопкам.
    — Есть, что-нибудь? — отдышавшись, спросил меня барон.
    Я закрыл глаза и раскинулся магически, стараясь, правда, тратить поменьше маны. Ведь вскоре, после утренних поисков, когда станет понятно, что так просто у нас не получится ничего найти, моя ценность в глазах дворян и последнего охранника, резко упадет, и, лучше бы мне оставить себе побольше маны, на случай очень сильного расстройства барона. И, неописуемой радости от этого, его верного баронета.
    — Нет, здесь рядом ничего нет, но, вот там, — я указал на высокие зубцы скал, — Мне кажется, что-то есть.
    — Так, кажется или все же есть? — вполне по-деловому переспросил барон Гельд.
    — Барон, я уже почти пустой. Чтобы я мог заглянуть так далеко, мне нужен источник под рукой или камень, полный маны. Здесь, как видите, ничего такого нет.
    Барон кивнул головой, а, вот, баронет Пельш, очевидно, был резко не согласен с моими словами. Он приблизился к барону и что-то негромко принялся втолковывать ему, не особо стараясь приглушить звук голоса:
    — Врет, он просто тянет время, пора показать этому мужику, кто хозяин..
    Барон задумчиво выслушал своего помощника-слугу и покачал головой, как бы, говоря, не сейчас. Да, баронет первым не выдержал и предложил начать меня наказывать, как это, похоже, у них договорено. Так я это понял и стал внимательнее вглядываться в окружающие нас, постепенно становящиеся более неприступными, скалы. Мне нужно было определенное место, чтобы выполнить свою задумку, но, для этого необходимо подняться еще выше, поэтому я спросил:
    — Так что, мы идем или возвращаемся? Пока есть еще два часа до темноты, мы можем подняться повыше, переночуем, дров здесь хватает, ночью не будем мерзнуть. Завтра утром оглядимся, и сможем понять, что имеем в итоге.
    Барон кивнул вперед, и мы продолжили путь вверх, хватаясь за кусты и деревья. Я шел без оружия, с одним ножом, мне поэтому было полегче, в, отличии, от скверно ругающегося по любому поводу баронета.
    Что-то у него совсем нервы разболтались. Не к добру это. Не бережет себя баронет, а, ведь, такой молодой.
    Подниматься до полной темноты не стали, заранее разместились в ложбинке, среди камней, умелые воины быстро развели огонь, я рубил деревья выданным мне охранником топором, острым и боевым, по сути своей.
    Костер внизу был виден хорошо, оставшийся воин щедро поддерживал огонь, на случай, если барон решит вернуться. Мы отошли от него километра на три, и вверх метров на пятьсот. Дров хватало, я достал из мешка простонародную одежду и натянул ее сверху, потом закутался в плащ, и, как человек с чистой совестью, быстро уснул, переворачиваясь всю ночь, чтобы погреть разные стороны тела от тепла костра.
    Естественно, я понимал, что дежурить меня не оставят, поэтому выспался. Второй комплект одежды и плащ спасли мне ночь, заготовленные в большом количестве ветки, защитили от холодной, каменистой почвы, мешок под головой заменил подушку.
    Еще вчера я заметил, что спутники мои поголовно в кольчугах, хоть и легких, но все равно увесистых, да еще с мечами, в сапогах для конной езды. О чем они думали, собираясь в горы, я не понимал, но, с радостью отметил это свое преимущество над ними. Они мне не конкуренты в беге по пересеченной местности, однозначно, через пять минут выдохнутся и останутся позади.
    Убежать я смогу легко, но, что делать дальше?
    С таким смертельным врагом, мне не спрятаться в королевстве, ну, или, сделать это будет гораздо труднее.
    Мне ведь, не прятаться надо, а прожить здесь хотя бы месяц, что совсем будет затруднительно, ведь, сбеги я от барона и обойди все его ловушки, доберись я даже до берега моря и укройся в рыбацкой деревушке, чертов барон просто объявит местным дворянам награду за мою голову, подробно меня опишет и меня найдут и схватят рано или поздно. А, как меня не найти, чужеземца, язык не знающего совсем. Просижу пару месяцев в каталажке и поеду потом, с оказией, на встречу с очень разозленным своим господином, да еще в цепях тяжелых.
    Да, и сейчас, как мне выбраться из этого медвежьего угла, без еды совсем, без лошади, если перерезать дороги с гор будет совсем не сложно, даже четырем подручным барона, настоящим профессиональным воинам. Пока я доберусь до жилых мест, меня уже будут ждать и ловить и те вояки, что остались вчера на постоялом дворе.
    Поэтому, просто убежать — не вариант.
    Придется кончать со всеми. Ну, хотя бы, попробовать это сделать и если не получится, тогда уже бежать.
    Меня разбудили очень рано, ведь мерзнуть господам давно надоело, едва светило первыми лучами окрасило горы и стало можно передвигаться, без опасения сломать ногу.
    Баронет перестал сдерживать свой пустой язык, барон, тоже, видно, держался из последних сил на надежде, что я сейчас найду им прямо фонтан магической энергии. Служивый помалкивал, но шел за мной, дыша в спину.
    Осмотревшись вокруг, я уверенно предложил идти вправо, где скальная гряда немного поднималась над лесом.
    — В таком точно месте, я нашел источники силы в Черноземье, а там про них никто и не знал, — похвастался я, стараясь разжечь в спутниках надежду и дать себе время на подготовку побега, с максимальными шансами на успех.
    — За такой вот скалой, был разлом в горе и там вырывался на поверхность мощный магический поток, — рассказывал я своим конвоирам красивую историю.
    И мы пошли, за полтора часа добрались до подножия скалы и там нам пришлось разделиться. То, есть, мне удалось уединиться на полминуты от выдохшихся спутников.
    Я, как единственный, кто мог почувствовать магическую энергию на приличном расстоянии, как я сам похвастал спутникам, подъем начал первым и за минуту, пока народ пытался отдышаться после тяжелого склона и не обращал на меня внимания, оторвался на хорошее расстояние, метров на десять по высоте, прежде, чем услышал властное:
    — Ольг, спустись вниз! — крикнул мой номинальный хозяин, сурово глядя, как я залез на выделяющуюся своими размерами скалу, и, посмотрев вокруг, остался стоять на краю.
    — Хочу попрощаться с вами, хозяин, барон-дурак Гельд, и с тобой, придурок, баронет Пельш, — такими словами я, конечно, очень заинтриговал дворян. И вызвал немедленное желание изловить меня и задать хорошую трепку.
    Вот я и показал свое неблагородное рыло, так коварно обманув хозяина, так, если мягко перевести, высказался баронет и, выхватив меч из ножен, полез за мной следом. За ним барон отправил и охранника, сам пока оставаясь внизу и корректируя словами передвижение загонщиков, которые медленно поднимались с двух сторон, пытаясь каким-то образом окружить меня. На что они рассчитывают, я не понимаю.
    У меня за спиной находился достаточно простой, пологий спуск, по которому я мог спуститься на гряду с каменными осыпями и легко скрыться, то есть, просто убежать от своих врагов.
    Но, глядя, как они смело и безрассудно лезут по почти отвесной скале, держа в одной руке оружие, баронет — меч, охранник — топор, я понял, что от них проблем можно пока не ждать.
    Надо попробовать вывести из строя барона. Поэтому, я сделал вид, что побежал дальше, издевательски попрощавшись со всеми сразу, спустился пониже, на другую сторону и подхватил два солидных булыжника, ждавших здесь последнюю сотню лет, чтобы сыграть свою роль в трагедии, разыгрывающейся у подножья скалы.
    Пробравшись немного в сторону, так, чтобы лучи Ариала били мне в спину, я высунулся из-за камня, увидел, что барон торопит погоню быстрее забраться на скалу и привести меня к нему, причем, он стоит ко мне почти спиной. Понял, что такой шанс упускать нельзя и скинул, прицелившись, сначала один камень, потом, через секунду — второй.
    

   

   

    

     Глава 8 РАСПРАВА
    

    

    Первый камень, перевернувшись несколько раз вокруг оси — ударил барона по шее и верхней части спины, тот сразу упал под весом камня и как-то распластался на земле, было видно, что, может, еще и жив, но обездвижен совсем.
    Второй камень пролетел там, где только что была голова барона, и ударился с грохотом о другой камень под скалой.
    На этот грохот обратили внимание и лазутчики, охранник лез с другой стороны и не мог видеть, что случилось под скалой, зато баронет, видимо, рассмотрев тело барона, завыл нечеловеческим голосом и припустил карабкаться еще быстрее.
    Когда я вбежал на верхушку скалы, он висел уже в метре от места, где мог встать на ноги и торопливо перебирал руками и ногами, торопясь занять устойчивое положение и нашинковать меня мечом. Я метнул в него попавшийся под руку булыжник, но баронет ловко уклонился и махнул мечом, отгоняя меня от себя. Теперь уже мне некуда отступать, бежать тоже казалось бессмысленно, Пельш мог легко метнуть меч мне вслед и, уверен, не промахнулся бы.
    Злорадно оскалив зубы, баронет начал замахиваться мечом, перепрыгивая, одновременно, на верхушку скалы. Я побоялся узнать доподлинно, что он задумал и вскинув руку, ударом маны отбросил его в прыжке назад.
    Баронет, потеряв меч, отлетел на несколько метров над пропастью и рухнул вниз, не издав ни звука.
    Крепкий морально оказался воин, хоть и редкий подонок.
    Наверняка, боролся в падении с силой тяжести и, может, надеялся, даже не покалечиться. Хотя, не мог он уцелеть, падал на спину и, как раз на камни, ограждавшие площадку, на которой осталось лежать тело барона.
    Еще, и увидел тело напоследок, своего феодала.
    Позабытый мной, личный охранник барона, тем временем, вскарабкался на верхушку скалы и остановился, помахивая топором, в трех метрах от меня.
    Не знаю, видел ли он, почему упал баронет, но, по его внешнему виду было совсем незаметно, что это произвело на него какое-то впечатление.
    — Ну, что, колдун, против честной стали? Ты как? Смогешь? — зачем-то он начал заговаривать мне зубы. Может, надеялся, что я исчерпал свою силу, может, привык смотреть смерти в глаза, и не боялся меня.
    — Договоримся, служивый? Ты — в одну сторону, я — в другую? — предложил ему, понимая, что отпускать его никак нельзя, не тот это случай.
    — Ишь, чего удумал. Такое мне не предлагай, я не такой солдат, чтобы струсить! — и он прыгнул на меня, пытаясь ударить навершием топора, как копьем. Целил в лицо, чтобы оглушить и взять живым. После смерти своего феодала, наверно, не осталось у него другой возможности спасти себе жизнь, кроме, как притащить живым виновника.
    Куда притащить, неважно.
    Маны оставалось немного, пятая часть, вроде, но и потенциал мой теперь не маленький, как раньше, и сбить в сторону летящего человека, силы хватило с лихвой.
    Служивый задел меня плоской частью лезвия по кисти руки и отлетел на пару метров в сторону, бросив топор и размахивая руками, будто, пытаясь взлететь над скалой. Тело, в которое пришелся удар, перекосило в сторону от скалы и хоть попытался служивый зацепиться за неровности верхушки выкинутыми вперед руками, не получилось у него замедлить падение, и он, с глухим ударом, упал между скалой и ограждением площадки, на более-менее ровное место. Когда я подскочил и уставился вниз, он лежал плашмя, ведь он мог удариться о второй камень, который пролетел мимо барона, и валялся совсем рядом с его головой. Но следов крови на земле не было, ничего подобного я не увидел и решил не рисковать, от слова совсем. При таком падении с десятиметровой высоты на каменную основу, он должен был отбить полностью все тело и поломать ребра.
    Но, сверху мне ничего не видно, а, спускаться со скалы, непростое дело и так, даже без опасения за свою жизнь от внезапно ожившего охранника, а, уж, с такими ожиданиями, я точно не собирался рисковать. Он, пожалуй, что и потерял сознание, но, меч баронета валяется рядом, в отличии от топора, улетевшего на другую сторону скалы, мне за спину.
    Поэтому я не спеша нашел увесистый камень, прицелился и попал точно в центр спины лежащего личного охранника барона, камень вошел довольно глубоко в тело, ноги задрожали и замерли через минуту. Теперь тело стало какое-то растекшееся, в отличие, от производившего впечатление собранности минутой назад.
    Кажется, все.
    Я присел на скалу и несколько минут смотрел по сторонам, переводя дыхание и успокаивая внезапно забившееся сердце. Втянулся я, что ли, в такие стычки, насмерть, раньше сердечко сразу заходилось в трепете, едва стоило пахнуть настоящей опасности.
    Теперь, вот, только сейчас, забилось, как дурное, разгоняет адреналин по венам и артериям. Нужно подождать, пока пульс успокоится, а то, еще потеряю сознание на вершине скалы и полечу вниз, к жертвам моей хитрости и коварства.
    Ну что сказать теперь, не зря я все же, вел себя так послушно, не пререкался, замолкал, получив намек, что идеи мои, вполне разумные, не одобрены высоким дворянским начальством. С охранниками также был приветлив, прямо, как с собакой дворника, что б ласкова была.
    Пахнуло чем-то из школьного образования, даже и не знаю, почему именно сейчас.
    Вот и барон с баронетом, поняв, что я убегаю, ни секунды не задумались, а стоит ли так лезть вслед за человеком, который гораздо выше их по магической силе, хоть и жалуется постоянно, что все потратил на проверку в трактире.
    Не хитрит ли он?
    Нет, не задумались, правильно считая, что в поединке против любого из них на обычном оружии, я проиграю сто раз из ста. И двое из них, опытные, хладнокровные убийцы, даже оказались лицом к лицу со мной. Ладно, баронет находился в неустойчивом положении, попытка поменять свой самый край скалы на вершину обернулась полетом и приземлением на россыпь камней. Я, даже, вижу его тело, сломанное пополам и кажется отсюда — абсолютно бездыханное.
    Он, ведь, мог кинуть в меня меч, но такая мысль не пришла ему в голову, расстаться со своим оружием. Впрочем, размахнуться ему я бы не дал. Но, нож, он точно мог достать и бросить. Нет, не мог, вспомнил я, ему было нечем держаться, ведь одну руку занимал меч, второй он цеплялся, подтягиваясь к вершине.
    А личный охранник барона, он то стоял устойчиво, правда, едва переводя дыхание. Тоже мог метнуть топор или нож, но, поступил, как с обычным противником, которого необходимо оглушить и оставить для допроса.
    Похоже, что барон вбил им в головы свой приказ взять меня относительно целым, для дальнейшего решения моей судьбы лично самим феодалом.
    Все это потому, что они не относились ко мне серьезно, я, реально, усыпил их бдительность. Своим безропотным послушанием и непротивлением злу.
    Теперь, вон, лежат кусками плоти под скалой и мне еще придется собрать все, что у них есть с собой и спуститься вниз. Как-то справиться с последним препятствием перед открытой и свободной дорогой вниз, с серьезным головорезом, который, кстати, не принимает меня всерьез тоже. Подкрасться к нему у меня не получится, однозначно, нужна какая-то хитрость.
    Сидя на верхушке скалы, я нащупал по очереди все три алмаза, зашитые внизу портов и перекачал всю ману в себя. Получилось не так много, где-то пятая часть, но, вполне возможно, этого хватит на последнего, оставшегося в живых, охранника.
    Пора спускаться, только лучше поднять упавший топор и присмотреть место подальше от этой скалы, для спуска. Так я и поступил, прошел сотню метров до того места, где скала понижалась и легко спустился вниз, потом вернулся обратно, осмотрел все три тела, не исчезло ли одно из них. Нет, все в порядке, все трупы на месте.
    Но, мертвыми оказались не все, баронет еще слабо дышал, но, вроде, сразу умер, когда я поднял его переломанное тело и уложил на площадку перед скалой. В мешок для лута я бросил его сапоги, пояс с кошелями, кольчугу, хороший кинжал в чехле, тот самый, которым он продырявил мне шею в трактире. Плащ, красивый и расшитый гербами, отложил в сторону, больше, вроде, ничего нет. В кошелях я нашел немного денег, кресало с кремнем, миниатюрный портрет какой-то девицы дворянских кровей и пару платков с инициалами владельца.
    Подумал, что делать с телом, оставить здесь, на радость зверью и будущим следопытам или спрятать куда-то? Лучше убрать, не стоит оставлять такие явные следы. Завернул тело в плащ, вложил за пазуху портрет и платки и скинул вниз, в широкую расщелину среди камней, в двух метрах от площадки, где я стоял.
    Пожалуй, туда все и влезут.
    Охранник оказался мертв, с него я снял тоже самое, что и с баронета, только плащ оставил себе, вполне обычный, типовой. Денег в кошелях нашлось побольше значительно, чем у первой жертвы, оно и понятно. Копил мужик, для детей копил, да не дожил до встречи с родными.
    Кольчуга оказалась самая обычная, недорогая, по отношению к той, которую я снял с баронета. Весили они обе по пять-шесть килограммов, достаточно легкие, для повседневной носки.
    Труп личного охранника барона отправился к баронету. Пусть, хоть, после смерти, они будут равны и лежат вместе.
    Барон, к удивлению, оказался жив, мог шевелить глазами и дышал. Пришлось с ним даже немного поговорить, про жизнь, ослиное упрямство и смерть:
    — Барон, говорил я тебе, что не хочу с тобой в Сатум. У тебя там, подвал с умельцем великим, не хочу с ним знакомиться, да и не по пути нам, совсем не по пути. Прощай, барон Гельд, умрешь ты от честного оружия.
    И перебил ему шею мечом баронета.
    Снял с него все тоже самое, только в поясной сумке у него обнаружилось под сотню золотых монет и еще много серебра, любил барон платить под расчет. Потрет молодой женщины нашелся и у него, так я не узнал, женат барон или нет, да и, неважно уже это. Для меня неважно.
    Завернул и барона в его плащ и, с милыми его сердцу вещами, так же скинул сверху, на тело его охранника, который не смог уберечь своего хозяина и господина.
    Завалил, как смог, братскую могилу камнями, таскал, наверно, с полчаса, вспотел даже весь. То ли следы преступления скрыл, то ли могилу устроил, какую только возможно здесь сделать.
    Взвалил два тяжелых мешка, связанные между собой, на шею и, очень не спеша, побрел к лошадкам и личному охраннику барона Анису, обдумывая, как устроить нашу встречу.
    Вроде придумал и, приближаясь к месту, где должен ждать результаты нашей экспедиции охранник, начал сканировать местность, подозревая, что не найду вояку возле костра. Так и есть, отошел он в заросли кустарника и оттуда наблюдает за местностью, а, больше, слушает, что творится кругом. Может, слышал крик второго охранника. когда тот полетел вниз.
    Положил я мешки на землю, вернулся немного назад, привел себя в взволнованное состояние и побежал к костру прямо, по дороге постанывая и зовя охранника по имени:
    — Анис, Анис! Меня барон послал за тобой! Анис, ты где? — и все такое в этом духе, изображая запыхавшегося и взволнованного гонца.
    Подбежал к костру и заблажил с новой силой: — Анис! Анис! Барон зовет!
    Охранник подобрался ко мне сзади и прихватил за шею:
    — Тише ты, придурок! Чего так орешь? Что случилось?
    Я подпрыгнул, наверно, смешно и повернувшись к Анису затараторил:
    — Там баронет Пельш упал со скалы и ногу сломал! Кость торчит, белая! Барон сказал взять котел с едой и бежать к нему! Будем носилки делать. Уже делают! Понесем баронета вчетвером. Иначе никак.
    Начав, вроде, понемногу успокаиваться, я закончил сбивчиво объяснять, как там все страшно. Лицо последнего охранника перестало быть суровым, и стало, просто уставшим, заранее все понимая.
    — Кость торчит? — хмыкнул Анис, — Не жилец баронет, не хрен и стараться. Тащить его пару часов на носилках, это только до сюда. Потом, еще полдня нести до тропы, где шире будет, чтобы две лошади прошли и носилки между ними. Затем везти целый день, шагом, а он все время стонать будет и кричать от боли. Маковый отвар есть с собой, да, только, немного его, хватит кость вправить да замотать вокруг ноги деревяшки. Зря ведь все выйдет, если бы около города и лекаря ногу сломал, еще смысл был бы.
    Он задумался, внимательно глядя на меня:
    — Тебя то чего послали?
    — Я в обморок упал. Когда кость увидел, — нехотя, стыдливо, признался я.
    — Понятно, что наврал ты про воина, — презрительно скривился Анис. — Какой из тебя солдат, мягкий ты, как дерьмо! И, чего, врал то?
    — Не. Правда, воин я, только крови боюсь и костей поломанных. Когда торчат, — стыдливо протянул я, продолжая с высоким художественным вкусом играть самого себя, полугодичной давности, примерно.
    Анис ничего не сказал, только сплюнул под ноги, выразив таким образом свое отношение к бестолковым служивым из-за гор, которые крови боятся и в обморок падают.
    — Барон сказал, котел с кашей принести, перекусить хорошо бы, перед спуском, — продолжал настаивать я.
    — Ага, а потом вниз тащить, барон его там не оставит. Нет, я в миски наложу, так понесешь, пока я лошадей стреножу.
    И он нагнулся над котлом, снимая крышку.
    Чего я, на самом деле, и ждал.
    Ведь костер развели в основании большого камня, отгородившись от него овальными камнями для очага, чтобы он не трескался от открытого огня и нагревался постепенно, для использования в качестве грелки для зада и спины прохладными вечерами. Теперь личный охранник наклонился головой к нему, деревянной поварешкой накладывая кулеш в первую миску, положив остальные рядом.
    Чувствую его настороженное отношение, ведь, он точно знает все расклады в нашей маленькой компании, и что я под подозрением у барона и баронета. Поэтому, если уж меня послали сообщить ему про торчащую кость баронета, значит, дело и правда — швах. И я совсем бестолковый в такой ситуации и могу только мешаться под ногами, в отличии от второго охранника. А, для переноски пострадавшего, чтобы с относительным комфортом доставить его сюда, нужно, в самом деле, четверо, поэтому и прислали меня за ним.
    Поэтому, когда Анис отвел от меня взгляд в первый раз, оставив у себя за спиной, я сразу этим воспользовался и выкинул руку с маной, вбив охранника головой в камень. Котел с кашей, и пол-костра, он, конечно, снес своим телом, но молча упал на камни очага после удара, и я поторопился вытолкнуть его оттуда, пока боль от ожога не привела снова в чувство.
    Накинул присмотренную уздечку на шею и сидя на спине Аниса, затянул ее посильнее, подержав так несколько минут. Охранник барона так и не пришел в себя, умер молча.
    Может, я сломал ему шею своим ударом, но, теперь, это уже неважно.
    Я тяжело поднялся с тела и поставил ровно котел, половина каши вытекла на землю, но половина в нем осталась. Лошади встревоженно захрипели, чувствуя смерть рядом, к ним походить я пока не стал, пусть успокоятся.
    Подкинул все дрова, заготовленные Анисом в костер и пошел за мешками.
    

   

   

    

     Глава 9 РАЗДУМЬЯ У КОСТРА
    

    

    Пока шел к костру обратно, проверил ману, ее немного еще осталось, на сильный толчок только хватит, с ног сбить при случае и все. Как то без привычной уже силы немного неуютно себя чувствуешь, не хватает чего то внутри.
    Пришло время подумать о будущем. Что я могу сделать именно сейчас для своего?
    Пока ломал голову, как избавиться от порядком надоевшей опеки, и барона Гельда и баронета Пельша и всех остальных вояк из личной охраны, присматривающих постоянно, как я на толчок сходил и не прихватил ли я тайком ножик из трактира, с коварным умыслом, как то и не думал, что буду делать на свободе.
    Поэтому особо и не представлял, что делать теперь, даже не задумывался про этот момент.
    Куда завела меня судьба и что сделать необходимо в первую очередь?
    Как тогда, когда первый учитель в этом мире, Мастер Тонс, разжалованный в Охотника за свою смерть, погиб около стоянки от нападения Корта и я раздумывал, что сделать первым, остаться на стоянке, ждать караван Гильдии или быстрее кинуться бежать.
    Тогда я остался и, в принципе, это было правильное решение. Следующие проблемы, из-за которых мне пришлось покинуть кажущийся теперь таким уютным мир Черноземья, создал я сам, оказавшись слишком умным не там, где надо было и слишком задиристым тогда, когда надо было промолчать и не заметить. Все это наложилось на темную историю моего появления в этом мире и вот, теперь я здесь, вынужденный убивать людей, уже в гораздо больших количествах.
    Чтобы они не убили меня самого, только за несогласие с авторитарным решением одного барона, подкрепленного действиями его слуг.
    Первое — спешить покинуть это место или можно остаться переночевать?
    Сил и моральной стойкости потратил сегодня с утра весь запас до конца, надо бы накопить снова немного.
    Маны не осталось почти, а тут есть камень, который хорошо можно прогреть костром, и, попробовать зарядиться на нем. Я пробовал несколько раз качнуть энергию из нагретых солнцем камней, но, так и не понял, пришло что-то или нет.
    Можно попробовать провести эксперимент с таким способом получения маны, когда еще будет такая возможность, остаться одному на природе, почти полностью пустым и имеющим какое то время в запасе.
    Какое время у меня, кстати, есть в запасе?
    Да и, вообще, надо много продумать, не спеша, занимаясь мародеркой. И куда теперь пристроить весь лут, выбитый с барона и его сподвижников? Там много именного, те же дворяне, с кем он встречался в Иворе, столице королевства, сразу узнают и жеребцов, и мечи, и, скорее всего, те же седла, с одного взгляда.
    Поэтому, все такое, личное, придется спрятать, только поближе к жилой зоне, не так далеко, как я сейчас нахожусь. Может, через месяц-два, пожив в королевстве, присмотревшись немного, перед отъездом с этого северного края, удастся все или частично спихнуть местным жуликам и перекупщикам.
    Если без особого риска. Если будет рискованно, то лучше и не пробовать, вести о пропаже барона из Сатума, со всей охраной, долго еще будут будоражить умы местного дворянства.
    Можно еще подумать, чтобы прикинуться бароном или баронетом, но, это очень рискованно, любая встреча в пути или на постоялом дворе и разоблачение неизбежно.
    Хотя, если на корабле приплыть сразу в Сатум, да приплатить команде, чтобы высадили где-нибудь в укромном месте, без свидетелей, вполне тоже, как вариант.
    Переодеться в городское платье, нанять карету и доехать до друзей Учителя, навестить его сестру, которую он умоляет перевезти в Черноземье, так же на карете добраться до предгорий и идти на перевалы. Только, все это придется делать не быстро, сейчас конец осени, по-местному, скоро зарядят дожди, сильно похолодает и идти в горы станет очень рискованным делом.
    Если только нас будет человека четыре, хотя бы, чтобы нести палатку, дрова и греть друг друга теплом своих тел. Тогда, вполне можно, хоть и рискованно, в горах есть лавины и снег по пояс, кому это нужно.
    Пока я обыскал тело Аниса, все примерно, как у всех, только кольчугу я не нашел, но, вспомнив, где он прятался в кустарнике, обнаружил ее там, висящую на кусте.
    Тело дотащил до небольшой ямы, углубив ее немного топором, и завалил камнями, тоже потратив на это дело с полчаса.
    Постоял над могилой, попросил прощения у убитого, посетовав на барона, чье упрямство и привело всех нас к определенному итогу. С другой стороны, он человек своего времени, тяжелый, упертый и доминирующий, где только можно. Ни разу не толерантный.
    Хорошо, хоть я в плюсе, теперь свободен, при солидных деньгах и обзавелся имуществом, с которым надо что-то делать. Ибо проблемы все же есть и они могут меня настигнуть.
    Один выживший, из всех участников концессии поиска выходов магической энергии в горах северного королевства.
    Теперь я уже не буду переживать об этой идее. Если бы Сатум не оказался таким жестким местом. Если бы я добрел спокойно до королевства и мог легально погулять по северным склонам пару недель. Если бы да если бы, ничего не поменять уже, как ни верти.
    Теперь так не получится, надо прятать следы, что, очень не просто с таким количеством лошадей и барахла.
    Сегодня вечером на постоялом дворе будет спокойно, соседи мои будут тихо наслаждаться жизнью без барона и гонять возчиков, чтобы не бедокурили. Сильно, конечно, не бедокурили, по мелочи то всем наплевать, когда барон уехал.
    Завтра к вечеру появится легкое беспокойство, ведь нарушаются сроки погрузки подвод рудой. Но, завтра еще тревогу не поднимут, если и помчатся искать, то, только послезавтра, с утра, мало ли из-за чего барон восхотел задержаться. На то есть его баронская воля.
    Барон большой, ему видней!
    Кто сюда помчится, ища следы лошадей? Только двое моих постоянных соседей по комнате, опытных и приметливых мужиков, которые, в принципе, могут отследить следы пятерых коней, особенно, если разделятся. Но последние три часа перед привалом, мы шли немного в сторону и следы на камнях искать непросто.
    Все же, лучше думать, что это костровище и могилку своего приятеля они найдут, что из этого следует?
    Непонятно, где остальные члены экспедиции?
    Найти остальные тела могут только по великой случайности, если пройдут рядом с могилой, устроенной природой, почувствуют запах или жужжание насекомых, сбор местных стервятников около одного места или еще какие приметы разложения тел.
    Шанс на это совсем маленький, кровь на земле я присыпал каменной галькой.
    Да и не будет у охранников столько времени, обшаривать огромную территорию, которая лежит после костровища. Им обратно надо торопиться, к своим баранам, которые, загуляв, могут и постоялый двор спалить, и девок из обслуги снасиловать.
    Если я завтра поутру рано уведу коней назад и постараюсь свернуть в сторону, пока двигаемся по камням, есть вероятность, что розыскники Бильд и Ктонс пропустят эти следы. Мне, в принципе, надо к тому барышнику, сплавить хоть одну лошадь, может, еще седло и прочее. Или, завтра провести утром табун обратно и рассчитывать, что, ко времени появления следопытов по случаю, все следы будут затоптаны. Я, конечно, реально буду рисковать и палиться у всех на глазах, придется сразу переезжать в другую часть королевства и жить там незаметно и тихо.
    От того, найдут ли они только тело Аниса, или остальных тоже найдут, или не найдут никого — для меня особо ничего не меняется.
    Мне с мужиками встречаться категорически не рекомендуется. Ответить на их законное любопытство я, конечно, могу, рассказав, что убежал сразу, выбрав удобный момент, и что стало со всеми остальными — не знаю, хоть ты режь меня. Плохо, что резать то определенно будут, на мелкие ремешки.
    И, никому не пожалуешься, подозрение на убийство барона и его свиты возбудит расследующие органы до невозможности, пытать будут по-настоящему. Пока сам все не покажешь.
    Поэтому, главное — не встречаться с соседями.
    Хотя, есть вариант, сгонять завтра в городок по дороге и купить в лавке оружейника арбалет и бронебойные болты, дождаться на месте одного или двоих поисковиков, одного пристрелить, второго остатками маны прибить и скинуть их тела в ту же яму, к Анису. Если вдвоем заявятся.
    Тогда вообще глухарь получится. Что-то меня совсем в кровопролитие заносит, ни к чему это.
    Денег теперь много, можно вообще не экономить. Большую часть придется спрятать, до лучших времен, чтобы не светить такими суммами и, главное, весом кошелей.
    К морю должен отправиться скромно одетый, безоружный мужчина, на одной-двух лошадках, коих следует продать по дороге. Где-то ему надо устроиться на работу, учить язык, искать выходы на местных жуликов, через которых разом потом продать добычу и уплыть тем же часом.
    Куда уплыть, да куда угодно. Можно и в Терум перебраться, с деньгами проблем не будет, главное, чтобы хвоста за мной не было. Да, но туда еще и документы, хоть какие то требуются.
    С другой стороны, представить тем же Бильду и Ктонсу, что такой слабак, как я, смог ушатать четверых крутых бойцов, ну, это тоже из области фантастики, честно говоря. Они то хорошо знают, на что способен их барон.
    После всех размышлений, я оценил рыцарские седла для жеребцов обоих дворян, красивую сбрую, посмотрел на пасущихся на длинном поводе лошадей и понял, после пары безуспешных попыток подойти поближе, что боевых жеребцов я точно забирать не буду. Поэтому оттащил подальше в лес, который располагался за ручьем, их седла, сбрую и припрятал под вывороченным деревом. Закидал, чем смог и облегченно вздохнул, пусть теперь их забирает, кто захочет и кто справится с ними. Я такому не обучен, они только хозяина признавать воспитаны.
    Костер прогорел, только угли светятся в наступающей темноте, я покормил зерном своих лошадей, к которым мог подойти, уселся на теплый камень и принялся собирать энергию. Заодно сортируя и оружие с кольчугами, понимая при этом, что все это добро придется тоже оставить здесь.
    Передвигаться по королевству с оружием имели право местные и приезжие, дворяне и военные, те же возчики только в пределах своего каравана могли держать в руках копья или пики, даже те же дубинки. Так, что, светить оружием я не могу, максимум, только длинный кинжал иметь на поясе. Или арбалет, что мне подходит вполне.
    Поэтому собрал все оружие и сложил его в отдельный мешок, чтобы с утра спрятать недалеко от седел. Потом доел кашу и принялся сортировать добро из мешков, которые оставались на стоянке, при свете вновь подкинутых дров в костер, отобрал себе все. Все было нужно мне в будущем, для комфортной жизни в королевстве, миски, ложки, чашки, ножи, солонка и еще много всякого полезного добра.
    Совсем стемнело, жеребцы пытались приставать к кобылкам, я снова нарубил дров, принес хорошую кучу и растянулся около костра на груде из трофейных плащей и вещей. Так и спал всю ночь, подкидывая дрова и проверяя сетью поиска окрестности. За ночь только пара волков пробежала рядом, вызвав у жеребцов боевой азарт и разбудив меня.
    А маны все же набралось, процентов десять от нормы, результат признан отличным.
    Надо почаще так на камешке тепленьком сидеть или лучше в баню горячую ходить, если есть такая здесь.
    Утром рано собрал все оружие, оставив себе кинжал баронета и кольчугу Аниса, и отнес все это немного дальше примитивного тайника с седлами, подсунул под приметную ель и засыпал камнями, чтобы мешковина не проглядывалась.
    Решил не рисковать, теряя время, где-то останавливаться, чтобы спрятать дорогие брони и оружие, когда на моем попечении будут находиться три лошади, требующие непрерывного внимания. Я, все-таки, не опытный заводчик, чтобы с легкостью управлять маленьким табуном, поэтому будем не спешить и не рисковать делать тайник в более обжитых местах.
    Полежит добро и здесь. Как говорится, подальше положишь, поближе возьмешь.
    Отвязал все же и жеребцов, даже уздечки смог снять. Приманил злобных дьяволов корками хлеба с солью, и обрезал оба повода, не рискнув стащить все уздечки целиком, чтобы не цапнули, потом обрезал остальные ремни и вытащил трензеля. Теперь уже сами, остаются в лесу за старших, может, кто и подберет таких красавцев, если смелости и умения хватит. Такие люди не будут много рассказывать о своей удаче и скрашивать, где же хозяева таких славных лошадок.
    Тронулся, лошадей веду в длинном поводу, одну за другой, нагрузил свою парой мешков, с едой и барахлом разным, попрощавшись со стоянкой и могилкой. Жеребцы рыцарские потянулись следом, но, где-то отстали по дороге.
    Через три часа появилась возможность ехать верхом, что я и сделал. По памяти свернул в сторону городка, где обитает лошадник-барышник, остановился на постоялом дворе, километрах в десяти от дороги, которая ведет в столицу королевства. Лучше в конюшне лошадей спрячу, чем по дорогам пылить, рискуя встретиться со своими соседями-охранниками. Так и сделал, хорошо пообедал и еще засветло прокатился на самой простенькой и дешевой лошадке к знакомому уже жулику, который сразу заныл про отсутствие денег именно сегодня, впрочем, такое развитие событий я и ожидал. Не стал слушать предложений насчет оставить и получить деньги завтра, вскочил в седло и сказал, что приеду завтра утром, в девять часов, точно в это время, пусть барышник суетится, если хочет заработать.
    Подъехал и уехал я с другой от постоялого двора стороны, ни к чему знать такой продувной роже, в какой стороне я живу и держу лошадь.
    Появилось ощущение, что делать бизнес с этим человеком не стоит, но другого на примете не было, поэтому я проехался по округе, посматривая по сторонам и, заехав в корчму выпить пива, разговорился с хозяином. Понимая друг друга через слово, мы быстро нашли общий язык, хозяин заинтересовался хорошей ценой на лошадь, и мы ударили по рукам, заключив сделку. Утром я пригоню ему пару лошадей, и он сам выберет себе, какая ему нравится, всего за шестнадцать золотых вместо двадцати пяти.
    Со спокойной душой я уехал в свой постоялый двор, теперь надо деньги где-то спрятать, не стоит кататься с такой суммой в поясной сумке, доставшейся мне от барона. Вечерело и я решил заняться этим делом утром, но в зале корчмы ко мне подошли знакомые хозяина и поинтересовались лошадью, которую уже успели посмотреть и выбрать. Мы быстро договорились на восемнадцать золотых, и я сразу попрощался с одной из табуна, несомненно — самой лучшей из всех.
    В итоге, я только перекрестился, что не повелся на речи жуликоватого барышника, тем более, что его цена была ниже на четыре золотых.
    Но этой сделкой движуха не закончилась, по наводке первых покупателей пришли другие и забрали самую дешевую лошадь за четырнадцать золотых монет. Тем более, я отдавал с седлами и всем остальным сопутствующим, и все признали, что такого молодца не зря судьба привела в этот край, с такими полезными животинками.
    Даже мелькнула мысль, что можно вернуться за оставшимися жеребцами, но где их теперь искать, да и кому они нужны, если воспитаны для сечи и ратных дел.
    Денег в сумке прибавилось и рано утром я встал, чтобы позавтракать и ехать в корчму продавать последнюю лошадку. По дороге заехал в рощу и на берегу неширокой речки, в приметном месте, закопал денежную сумку барона со всем золотом, которое в ней скопилось, примерно под сто шестьдесят сатумских и местных золотых.
    Как хомяк прямо, обрастаю везде тайниками и золотишком, в них закопанным. В этот раз записал на обработанной бересте приметы, ведущие к тайнику и со спокойной совестью доехал до корчмы, где и отдал последнюю лошадку, получив свои шестнадцать местных золотых.
    Честно говоря, мне понравилась страна и люди, живущие в ней, все продажи прошли спокойно, люди держат свое слово, с деньгами расстаются легко, и мне вполне доверяют.
    Вскоре подъехала крытая подвода, едущая в столицу, славный город Ивор, корчмарь договорился за меня и я, лежа на сене, слушал рассказы возчика и думал, что, наконец, судьба обернулась ко мне передом.
    Я свободен, что я, теперь, особенно ценю, здоров и весел, в кошелях на поясе солидная сумма в золоте и серебре и еще припрятано на черный день, так что, можно, наконец, расслабиться и слушать собеседника, пытаясь понять, о чем он говорит.
    

   

   

    

     Глава 10 ОСВАИВАЮСЬ В СТОЛИЦЕ КОРОЛЕВСТВА
    

    

    В столицу я приехал к обеду, выспавшись хорошо на сене, когда устал поддерживать беседу на совсем еще незнакомом языке. Оставил возчику серебряную монету на пиво, за скорость и комфорт, попросив завести меня в центр города.
    Посмотрел по сторонам и, не увидев рядом знакомых лиц, расслабился, натянул на уши широкополую шляпу, купленную вчера. Не стал откладывать необходимое дело, сразу же зашел в первую попавшуюся лавку, торговавшую одеждой, чтобы поменять свой примелькавшийся моим соседям-сторожам гардероб. На самом деле, я побаиваюсь внезапно встретить Бильда и Ктонса на улице и получить удар мечом, даже не успев поздороваться и попытаться объяснить, где пропал барон со спутниками и почему я здесь, гуляю по улицам, и не появился сразу на постоялом дворе, если я ни в чем не виноват.
    А я ведь виноват, это надо понимать откровенно.
    Хозяйка лавки поняла мою потребность выглядеть так же, как местные мужики и принесла все, что нужно для этого. Простую рубаху — две штуки, штаны в обтяжку по местной моде, блузу коричневого цвета, теплую и плащ, в распространенных здесь цветах. Я переоделся, полюбовался на себя в небольшом зеркале, гордости хозяйки и оставил за все про все аж четыре золотых, но, правда, и лавка расположена в центре города и вещи пошиты вполне качественные. Да и наполнение золотом в местной монете все же раза в три меньше, чем в черноземельских тайлерах.
    Хорошо, что в столице с корли нет проблем, но и местный язык, напоминающий тот, на котором говорят в Теруме, так не выучишь, подумал я с легкой грустью. Надо куда-то в глубинку забираться, чтобы не отвлекаться на уже знакомый язык. Полное погружение, так сказать, требуется в местную жизнь.
    Но хозяйка успокоила меня, что в городе все говорят только на своем языке, переходя на корли в разговоре с приезжими, хорошо, естественно, его знают дворяне и торговцы.
    Так, одежду я сменил, на всякий случай, осталось только вместо мокасин что-то новое на ноги купить. Не знаю, насколько хорошо развита зрительная память у последних охранников барона и сколько они еще здесь проторчат.
    И, вообще, что делать будут, когда убедятся, что господин пропал, со всеми спутниками и деньгами. У них остались только таблички с договорами, по которым товар может получить их хозяин, по идее. Денег, наверняка, тоже немного, у тех же возчиков вообще ничего нет из монеты. Ладно, часть товара выдадут и им, как доверенным людям барона, наверно. Так и за постоялый двор заплатить надо, лошадей кормить, пошлину за проезд оплачивать.
    Ох, чувствую, лопнет голова у простых рубак и душегубов от таких раскладов, точно, не до меня будет пока им, а там они уедут надолго, если, не на всегда.
    Могут они загрузить подводы тем товаром, который им отдадут, ведь народ здесь приличный, почти все и отдадут, даже без барона. Попробуют продать пару подвод с лошадьми, постараются и остатки товара, лежащие на подводах, поменять на продукты и овес для лошадей. И тронуться в путь уменьшившимся караваном. Естественно, охрану придется нанимать, после земель графа Анвера.
    Что же, наймут, да и руда не особо интересна бандитам.
    Справятся и без меня, не буду переживать. Или не справятся, затупят и долгами обрастут, мужики с подводами разбегутся и на себя работать начнут, устав от безденежья. Здесь работы много, руду из отвалов на обогащение и переработку возить.
    Я бы, лично, так и сделал.
    Охранники — это все же, не барон лично, авторитета такого у возчиков не имеют, не собственность.
    Ладно, о своем подумать можно, с хозяйкой я хорошо пообщался, можно удочку закинуть, спросить у взрослой и приятной женщины, не сдает ли кто жилье, по знакомству, одинокому и приличному мужчине, без вредных привычек.
    Одна такая привычка все же есть, много народа уже порешил в этом краю за месяц жизни, но, про это промолчу. Да и не такая уж она и вредная, все люди были так себе, с точки зрения гуманизма и коллективизма.
    Очень не толерантные, такие себе настоящие злодеи.
    Хозяйка лавки заинтересовалась:
    — Как это, без вредных привычек? И пиво не пьешь, что ли?
    — Опять же, еще одно достоинство. Пиво пью, но умеренно, не напиваюсь.
    Хозяйка подробно расспросила, как меня зовут, откуда я родом и что делаю в Иворе, сколько собираюсь жить.
    На всякий случай назвался другим именем, мало ли искать будут по уже известному имени, буду лучше Торком Абером, как приятель мой гвардейский. Хотел назваться, как Учитель, но, подумал, что с этим именем, может, в Сатум ехать придется, а его там могут еще искать, лишние проблемы не очень нужны.
    Сказал еще, что из Сатума я, но жить там стало невозможно совсем, поэтому и приехал сюда, нанявшись в караван. Работать могу везде, руки на месте, знания есть.
    Комната нужна с завтраком, только вкусным, деньги имеются, на первое время.
    Видно, что у хозяйки на примете есть такая подруга, со свободной комнатой, она сказала завтра зайти, когда с той переговорит.
    Поблагодарил, сложил старые вещи в один из мешков и пошел договариваться на ночлег в трактир с комнатами, где быстро поужинал и завалился в своей комнате.
    Надо завтра обувь купить, на осень и зиму, покрепче такую, шмотки отдать в стирку и, пожалуй, сходить на разведку, посидеть рядом с постоялым двором. Есть там рядом трактир подходящий, дорогой, охранники и возчики в такой не ходят, смогу посмотреть, какая там движуха начнется, ведь сегодня что-то найдут или не найдут служивые.
    Может, и стражу вызовут, если дело законным порядком запустят, хотя, это вряд ли.
    Тогда местные власти сразу лапу на имущество каравана наложат, как потерявшее хозяина. И лишат возможности хоть что-то спасти для семьи баронской. Если через пару месяцев не признают барона погибшим и наследники смогут доказать свои права.
    Но, к тому времени и подводы, и мужики и добро на подводах куда-то все пропадет, почему-то я в этом уверен. Это подсказывает мне мой солидный опыт и возможность смотреть вперед.
    Утром прогулялся до сапожника и там за пару золотых подобрал себе добротные сапоги, красиво пошитые из разных кусков кожи. Прямо так захотел их купить, как ребенку, бывает у меня такое непреодолимое желание.
    Все, теперь я упакован и можно, без особых опасений, прогуляться в трактир, чтобы за кружкой пива посмотреть на постоялый двор и суету, если она там будет.
    Занял стол на втором этаже, около окна, попросив пару кружек темного и лучшей закуски, которая имеется в заведении. Просидел час, пару раз прогулявшись в туалет, и увидел, что на постоялом дворе началось движение, выехали восемь подвод, с товаром на каждой, во главе с моими бывшими соседями по комнате, и быстро умчались в сторону, где ждал заказанный товар.
    Что же, все понятно, Бильд и Ктонс теперь слишком заняты, чтобы разыскивать меня, не зная точно, жив ли я. Не дождавшись барона со свитой, они делают то, что логично, пытаются продать остатки товара, всего скорее, за деньги, чтобы получить средства на дорогу домой, наем охраны и расчет по долгам здесь, в королевстве.
    Получится у них это организовать, вот в чем вопрос. Даже, если они приведут уменьшившийся караван в родные места, что скажут наследники и управители родового имения, бог его знает. Не удивлюсь, что еще и обвинят верных слуг во всех бедах, если прибыль в итоге окажется небольшой или ее вообще не будет.
    На месте мужиков, я бы сильно подумал, не остаться ли им в королевстве, чтобы не попасть под горячую руку своих гневливых, судя по барону и баронету, феодалов.
    Впрочем, это уже не мои проблемы, теперь, если я не столкнусь с ними на улице, нос к носу, вряд ли мы еще увидимся.
    Не зря я потратил время. Знание, что информация, получаемая даже через просто наблюдение, дает в руки решающие козыри, всегда помогает мне в этих мирах.
    По дороге я прогулялся в местную промзону, решив изучить предоставляемые столицей королевства возможности приложить свои руки. Впечатление на меня эта демонстрация возможностей не произвела, по сравнению с размахом Астора, здесь все было пожиже, трубы — пониже, и я немного разочаровался уровнем промышленности королевства.
    Это понятно, на самом деле, в королевстве проживает около восьмидесяти тысяч человек, в Теруме под триста тысяч, а в более развитом Сатуме — почти миллион народа, несравнимо больше. Развитая промышленность большой страны давит низкой себестоимостью на местные мастерские и производства.
    Можно, конечно, стать прогрессором, направить промышленность королевства по пути прогресса и интенсивного развития. Но, что-то больше не хочу такими вещами заниматься, лишняя известность мне точно ни к чему, да и следы пропавшей экспедиции могут привести ко мне.
    Буду просто работать за плату и изучать язык, чтобы потом смог уверенно доказать в Черноземье, что я всегда был родом из королевства и просто потерял память после удара по голове. А, когда вспомнил, сразу уехал навестить родные места и повидаться с родителями. Тьфу, только с матерью, мужики так долго здесь редко живут.
    Да, это будет хороший ответ, уехал срочно, потому что приснилось, что мать болеет, спешил перейти перевалы, пока осень и все такое. Табличку на стоянке оставил на всякий случай, как бы не зная, что Гильдия быстро придет за мной вслед. Потому и Зверя сжег, чтобы не плодить других хищников рядом со стоянкой, я же не был уверен, что кто-то появится рядом в течении полугода.
    Проверить меня по доскональному знанию языка будет некому, корли я знаю немного, как и все местные. Больше вопросов не должно возникнуть, слухи о моем чудесном исцелении от болта в животе к тому времени станут обычными слухами.
    Клану Разноцветных Камней придется бежать на Север или попасть на рудники, за эти полгода, им точно будет не до меня. Хотя, очень упорные уроды, не стоит скидывать их со счетов, один раз они дотянулись до моей тушки, весьма продуманно и эффективно.
    После посещения промки Ивора, я долго гулял по улицам и площадям города, хотя последних было всего две, одна перед королевским дворцом, вторая — рыночная. Изучил, где какие лавки находятся, нашел торгующую бумагой, табличками и выделанной берестой и еще чернилами, но, там ничего интересного не обнаружил. Чего-то типа карт королевства или всего Сатума не оказалось в продаже на витринах, а спросить я еще стеснялся, слова такие мне были не очень известны.
    Вернулся в трактир, собрал грязные вещи и отнес в присмотренную прачечную, вернулся обратно и случайно узнал, что при трактире есть баня. Где можно помыться и прогреть свои косточки, даже массаж попробовать, девушка на местном рецепшене очень хвалила мастера, мол, из самого Сатума приехал сюда.
    — Еще один беглец, похоже, — подумал я и записался на процедуру, захотелось посмотреть, что из себя представляет средневековый массаж. Да и на мастера посмотреть, в непринужденной обстановке. На родной земле иногда посещал знакомого умельца, из-за сквозняков в сервисе и частых силовых нагрузок болела спина, когда все время с поднятыми в гору руками, с такими проблемами не поработаешь.
    Умелец оказался человеком разговорчивым, я даже сейчас помню название этого вида массажа — ПИРМ, вроде так. Когда тебе разминают и растягивают мышцы, которые никаким классическим массажем не промнешь, как надо.
    Сначала погрелся в местной бане, если ее можно так назвать, просто маленькая комнатка с нагретым трактирной печью воздухом и водой, нет ни камней раскаленным, ни пара от них, только полежать в простынке на деревянных лежаках, просто погреться. Потрогал заднюю часть печи, выходящую в комнатку, горячая, но через простыню можно прижаться, постоял так несколько минут, потом подтащил табурет и сел. Грея спину, посмотрел на свой магический резерв, запомнил уровень и когда проверил минут через двадцать, чуть от восторга не выругался нецензурно.
    Хоть и немного, чуть-чуть, на пару процентов, но уровень подрос!
    — Да это же чудо чудное, — подумал я и мои мысли закружились вокруг таких возможностей зарядиться полностью.
    Можно в баню ходить постоянно, сидеть, прижавшись к печи я могу часами, мне не надоест.
    Хотя, чего это я?
    Из этого занятия можно и бизнес раскрутить, и я рядом с печью работать буду.
    Это же, как с арбалетами и самогоном, я могу просто вспомнить, как в родном мире баня работает и устроить такое же место в этом северном городке. Спрос, тем более зимой, будет, это точно. Закажу печку железную побольше, с местом для камней, или просто обложу ее, поставлю две емкости с холодной и горячей водой, лавки расставлю, как в помывочной.
    Дрова здесь, на севере, ничего не стоят, воды в речке рядом — тоже девать некуда.
    Да, еще же веники можно ввести в местный скудноватый быт. Березовые уже делать, какие получатся, дубовые тоже, а еловые и пихтовые, и сейчас нормальные будут.
    От открывшихся возможностей голова пошла кругом и пока массажист на лавке немилосердно тер меня и мял, я все прикидывал и считал.
    

   

   

    

     Глава 11 БАНЯ В СТОЛИЦЕ
    

    

    Баню запустить, это шикарная мысль, но без знания, причем хорошего, языка, вся идея пока невыполнима. Мастеровые, у которых я буду заказывать печь или плотники, к которым пойду за шайками и бочками для воды, вряд ли знают, хоть немного, язык большой южной страны. Не будешь же им на пальцах показывать, что и как надо сделать. Так что, придется сначала поучиться, не немного, а вполне так нормально, местному языку.
    Сразу и начал, зашел в лавку, где, среди прочего торговали, как говорится, писчебумажными принадлежностями. Долго выбирал, купил лист дорогой бумаги и попросил написать мне весь алфавит, снабдив буквы своей транскрипцией. Молодой паренек, хорошо знавший корли, сноровисто мне помог и был отблагодарен серебрушкой. Сидел потом в номере и учил буквы, справился с этим делом за полчаса.
    Вечером дошел до лавки в центре, хозяйка которой обещала узнать про комнату.
    Городок погружался в сумерки, жизнь в центре затихала, только в некоторых трактирах набралось народа, чтобы создавать шум кружками и тарелками. Неделя в королевстве оказалась двенадцатидневной, с одним полным выходным и одним днем в середине недели, когда работали до обеда. С чем было связано такое странное расписание, я так и не понял, решив принять это, как данность.
    Только снова вспомнил родное Черноземье, свою подругу и приятелей, сердце защемило, и я долго стоял на мосту, глядя, как быстрой воде снуют стайки форелей. Сам город Ивор на три четверти состоял из деревенских предместий и на одну из центра, с мощеными булыжником, мостовыми, двух и трехэтажными домами, несколькими дворцами-крепостями для членов королевской семьи, десятками трактиров и постоялых дворов. Попроще на окраинах, посолиднее в центре.
    Кстати, что-то я не рассчитал с деньгами, из-за не такой высокой стоимости серебряных и золотых монет, деньги разлетались, как спугнутые птицы. Золота осталась уже половина, после смены гардероба и пары ночей в трактире, серебро еще почти все, но и его тоже на шесть золотых набиралось всего.
    Сейчас заплачу за комнату, вперед за пару месяцев и вообще пустой останусь. Думая так, я понимал, что придется вернуться к тайнику и ополовинить его, может, и весь забрать, если придется запускать баню самостоятельно.
    Правда, смысла в этом нет никакого, через шесть месяцев я собираюсь добраться до Сатума, уговорить сестру Учителя и его друзей, если они еще все живы, пойти со мной через горы в Астор. Добираться я хочу только на корабле, прямо в столицу криминальной страны, чтобы больше не рисковать передвигаться по дороге. Одного урока мне вполне хватило, чтобы навсегда перестать испытывать судьбу.
    Поэтому мне проще договориться с хозяином трактира, предложить в его бане организовать новые услуги, здесь еще неизвестные и делить прибыль. Со временем, конечно, хозяин попробует меня отстранить и сам получать все деньги, но, на полгода или даже меньше, его терпения, думаю, хватит.
    Больше мне и не надо.
    Прогрессорством я не буду заниматься, с моими делами, сотворенными, хоть и в безлюдных местах, без свидетелей, никакого внимания к моей персоне вообще не нужно привлекать.
    Хозяйка лавки встретила меня довольно сдержанно, и я понял, что чужеземец, без знания местной речи, не очень воодушевил ее подругу, как арендатор.
    Но, все же она отвела меня на соседнюю улицу, где в двухэтажном доме, в квартире на первом этаже меня представили тридцатилетней женщине, занимающейся сдачей трех своих свободных комнат, две из которых были заняты и только третья, небольшая комната, с окном, выходящим во двор, была свободна. Меня все устроило, кроме короткой кровати, но так как у нее не было спинки, я мог поставить для удлинения кровати небольшой сундук с плоской крышкой.
    Хозяйка жилья, по имени Румелия, оказалась, вполне, еще женщина в соку. Посмотрев, как я старательно изображаю галантность и воспитанность, вытираю ноги об коврик, снимаю обувь и очень вежливо себя веду, она все же решила рискнуть и сдать мне комнату. Может, посмотрев на мой рост и размах плеч, как хочется думать каждому мужчине, вполне уверенному в себе.
    Цену огласили среднюю, ползолотого за комнату, золотой за завтраки и за ужины. Наглядное подтверждение разницы с Астором, где деньги были деньгами, тяжелыми, полновесными и солидными кругляшами, по сравнению с другой стороной света, где плата была немного больше, но жизнь гораздо дороже. Особенно в трактире, за отдельный номер и полный пансион брали четверть золотого в день.
    Инфляция и менее разумная финансовая политика в действии.
    Это еще здесь, где соки с народа сосут только дворяне. Что же говорить про Сатум, где последнее отнимают бандиты, заставляя каждого работать на износ, чтобы просто жить. Себестоимость рабочего времени у них получается несравненно ниже, люди просто за еду работают, по итогу.
    И, чтобы не попасть в клетку, такая перспектива может много лет случить основанием для повышенной трудоспособности.
    Так и пошла моя повседневная жизнь, просыпался, завтракал, много общался с хозяйкой, через пару дней робко заговорил на местном языке, в основном, на кухонные темы, ведь выучил я все, что касалось кухни.
    Кроме меня, в соседних комнатах жили одна семейная пара, приехавшая с самого севера в столицу искать лучшей жизни и еще девушка, работавшая в лавке лекаря, так как очень хорошо разбиралась в травах и всяких снадобьях. Семейная пара пропадала на работе, приходя каждый день поздно вечером и едва волоча ноги.
    Девушка, помощница лекаря, бывала дома почаще, использовала кухню для готовки снадобий и лекарств, общалась со мной без проблем. Ведь я ходил за дровами и топил печку, на которой она кипятила и грела свои мази и притирания. Мы стали общаться, как приятели, тем более, мне нужны были местные травы, дающие эффект при применении в бане и запаренные в воде.
    Через неделю я стал сносно общаться, выучив три сотни слов и много понятий.
    Девушка была маленького роста, серьезная и не очень симпатичная, обычной внешности, но, все же какие то флюиды мы чувствовали по отношению друг к другу. Не знаю, до чего бы мы договорились, но Румелия все же не пустила наши отношения на самотек и быстро оказалась в моей постели, придя как-то вечером ко мне в халате и сорочке, с бутылкой наливки.
    Без долгих разговоров завалила меня в постель, благо я был готов к этому, ловя на себе последние вечера настойчивые взгляды уже два года, как вдовы. Хороший секс, долгий и активный с ее стороны, потом долгие разговоры, снова занятие любовью и хороший сон очень помогли мне в изучении языка и через две недели я понял, что готов к разговору с хозяином трактира.
    Сначала я зашел в мастерские и попросил оценить работу по производству печки для бани, взяв за основу местную самую большую печь, с полками для размещения камней по периметру и сверху. За нее попросили восемь золотых, за два больших чана литров по четыреста, после долгих раздумий и примерок бочкари вынесли итоговый ответ — по шесть золотых за каждое изделие.
    Учитывая еще некоторое количество шаек, ведра, скамьи — пора было ехать к тайнику и забирать все деньги, спрятанные в нем. Что я и сделал, взяв в аренду лошадь на конюшне трактира, поговорив предварительно с хозяином и получив согласие от него на устройство бани, невиданной для всего Сатума. С высокой температурой, огромными чанами с горячей и холодной водой, вениками и отдельной парилкой.
    Погода на улице понемногу ухудшалась, шли постоянные дожди, сейчас ходить по предгорьям и лесам стало совсем не комфортно. Поэтому я порадовался, что ехать за деньгами мне недалеко, за полдня обернусь туда-обратно.
    Я выехал за город и поскакал в сторону постоялого двора, где продал когда-то двух лошадей.
    И надо же было такому случиться, я ехал по дороге, надвинув шляпу поглубже на глаза, закутавшись в плащ и увидел, что мне навстречу едут три подводы. Первая была мне незнакома, но, когда я взглянул на вторую, то, сразу узнал возчика из нашего каравана, с которым общался более-менее во время совместной поездки. Я опустил вниз голову, закрыв лицо краем шляпы, но, все же, заметил удивление на его лице. Он даже начал привставать со своего места, но я проехал мимо, показав, что не узнаю его никак. Следующая за второй подвода тоже была под управлением нашего возчика. Но я был готов к этому и проскакал мимо, совсем закрыв лицо и на меня возчик не отреагировал. Но проскакав сотню метров, я обернулся посмотреть назад, не останавливая лошадь, и увидел, что возчик со второй подводы стоит рядом с последней и что-то настойчиво рассказывает, показывая рукой в моем направлении.
    Черт, это было совсем некстати, эта наша встреча на дороге в паре километров от города. Возчик точно узнал меня и теперь мне придется и дальше тратить время, занимаясь наблюдением за постоялым двором или ждать встречи с кем-то из тех, кто остался работать здесь.
    Как и я и думал, у Бильда с Ктонсом не хватило денег, чтобы увезти домой весь караван полностью, продавать они побоялись или не смогли получить достойную цену за лошадей и подводы. Может, им отдали не весь товар без самого барона, и они решили не гонять подводы полупустыми, ведь за проезд и охрану надо платить, и платить немало. Поэтому или они оставили часть каравана на заработки или возчики сами разбежались по королевству, понимая, что они теперь предоставлены сами себе и могут хорошо заработать извозом, а в Сатум вообще не возвращаться, будь он неладен.
    Атмосфера в королевстве разительно отличалась от того же Сатума, все было понятнее и человечнее, а за такую работу деньги выплачивали каждый день, по количеству поездок с рудника до обогатительного производства, так что соблазн был велик. Я бы, точно не стал возвращаться обратно, если там не осталась семья, и начал бы работать на себя, с хорошей лошадью и подводой это несложно. Чем бесплатно тащиться обратно с месяц или больше, отбиваясь от бандитов и понимая, что за это точно никто не заплатит. А, если проштрафишься хоть немного, обязательно накажут.
    Хорошо бы узнать, как остались здесь возчики и чем мне грозит такая встреча. Я отчетливо понял, что парень меня узнал, но, что он или они будут делать дальше?
    Будут искать меня, чтобы узнать, где барон и почему я с таким преуспевающим видом скачу от столицы. Может, попробуют шантажировать меня тем, что расскажут страже, что я последний, кто видел их хозяина. Попробовать то могут, но и они сами являются собственностью барона, как и их средства производства и очень даже может быть, что стража наложит лапу на подводы и лошадей.
    То есть, у них самих шаткая позиция и в стражу они, вряд ли, пойдут, но попробуют меня этим попугать. Ведь деньги и имущество барона могли остаться у меня, и они такое развитие событий могут подозревать.
    Ладно, в таком случае они сначала придут ко мне.
    Вскоре я был на месте тайника и достал из сумки с деньгами две трети золота, оставив треть, на всякий случай. Обратно в столицу я поехал немного другой дорогой, заехав со стороны гор и внимательно глядя по сторонам, чтобы обнаружить знакомые подводы раньше, чем увидят меня.
    Но не увидел никого и решил все же поискать своих знакомцев сегодня вечером и завтра с утра пораньше, чтобы узнать, где они квартируют. Но, вечером не получилось, хозяйка уже ждала меня с сытным ужином и понятным продолжением вечера.
    Румелия опять осталась ночевать со мной и полночи не давала мне спать. Видно, что женщина сильно соскучилась по ласке, тем более, она рассказала мне, что муж сильно болел последний год и ему было не до близости с женой. Детей у них не случилось, и женщина не особенно боялась забеременеть, так как у нее были и другие мужчины, но детей все равно не получилось.
    Ну и хорошо, я уже как-то привык к тому, что и моя родная кровь может остаться где-то на этой земле и стал равнодушнее думать об этом варианте.
    Вообще, в королевстве, как и везде в Сатуме, в живых женщин оставалось гораздо больше, чем мужчин, к тридцати-тридцати пяти годам. Этим эти земли сильно отличались от того же Черноземья, где на каждую свободную женщину стояла, образно говоря, очередь из мужиков.
    Так и пошла моя жизнь в северном королевстве по накатанной колее. Две недели заказывал и ждал печку и емкости, шайки и скамейки, чаны и пару бочек побольше.
    В помещении бани огородили парную и обшили железом место, где будет стоять печка, приготовили вытяжку, тоже из гнутого тонкого железа. К трактирной печи сложили два уступа из кирпича, на них взгромоздили вплотную к задней стенке два железных бака, где нагревалась вода, за счет топившейся с раннего утра печи.
    Пришлось нанять паренька, носившего воду из колодца и наполнявшего чаны водой. Со всякими хитроумными водяными насосами я не стал заморачиваться, не так долго мне здесь трудиться, слив сделали самотеком в ближайшую канаву.
    Заказал вывеску местной художнице, скромную и приглашающую всех мужчин на полезные для здоровья процедуры с паром и горячей, а, также, холодной водой. Даже первый в этом мире стрит-лайн изготовил сам и поставил около проходной дороги, обещающий райское блаженство в бане-хамам. Не стал сильно думать, как назвать новую баню, использовал слово из своего мира.
    Веники заказал мальчишкам, один раз показав, что надо ломать и как связывать. За неделю наносили на полгода, и я пока прекратил прием лиственной и игольчатой продукции.
    Даже освятил новое место, пригласив священника из основной церкви в городе. Ему все было интересно, и чаны с ледяной и теплой водой и парилка, в которой нагнали специально температуру под восемьдесят градусов паром. В местной религии тоже использовался момент запугивания будущими страданиями грешников, и священник очень заинтересовался парилкой. Влажный пар понравился ему не на шутку и вскоре он стал одним из завсегдатаев, требуя постоянно все более высокую температуру. Впрочем, таких фанатов сразу образовался целый кружок и мне приходилось буквально выгонять их из парилки, объясняя, что лежать больше десяти минут нельзя.
    А то кондратий придет и все, мне такая известность в городе не нужна.
    Все получилось, как и в родном мире. Те, кому заходила возможность попариться и пообщаться, сразу становились ярыми поклонниками хамама, хлестались вениками неумело, зато с огромным энтузиазмом. Приходилось учить, как делать этот процесс мягким и неспешным, подготавливая кожу.
    Сначала сделали по две серебрушки за вход, на два часа билет. Но через месяц и цену подняли до трех серебра и лавок поставили в два раза больше, уже не на пятнадцать человек, а на тридцать, но время перестали контролировать, ибо народ было не выгнать никакими средствами. Не драться же с голыми мужиками или охрану нанимать для этого, пусть сидят сколько влезет, тем более, любую тесноту все переносили безропотно.
    Парилку пришлось расширять на ходу, тоже в два раза, добавить еще одно лежачее место и четыре сидячих. Но здесь я четко смотрел по времени и выгонял беспощадно всех через четверть часа, купил даже для этого дорогие песочные часы, которые переворачивал каждый раз.
    Хорошо, что дворяне местные не стали ходить к нам в баню. Ибо зазорно им сидеть голышом рядом с простыми работягами, но я этим был только доволен, не хватало еще с ними проблем.
    На мужиков рявкнул, да и вытолкал из парилки взашей, а что с дворянами делать будешь?
    Но хозяину трактира сказал, то надо пристроить еще одно помещение для благородных, сделать, в принципе, все так же, но вместо чана выкопать и обложить камнем бассейн и пустить из горной речки воду прямотоком, чтобы стекала из него обратно в речку или канаву.
    Хозяин был мужик прижимистый, и не скрывал этого, но, видя, как наполняется баня для простого народа, понял, что дворяне, хоть и потребуют другого качества, так и заплатят в три раза больше. Начал стройку со стороны трактира, где было свободное место, вместе со мной распланировав, что и где будем размещать и как проложить железную трубу в направлении бассейна.
    Посетители хамама с удовольствием пили пиво и закусывали после омовений. К этому народ тоже пришлось приучать, как к веникам и к горячему мокрому пару, но, попробовав и то, и то по одному разу, мужики просто ударными темпами опустошали подвал с бочонками пива. Весь зал трактира скоро оказывался забит народом, вышедшим из хамама, в любой ненастный вечер, когда остальные заведения сидели без посетителей.
    Через пару месяцев образовались свои компании и в бане и трактире, которые пришлось разводить по времени, ибо парилка не справлялась с настоящими фанатами.
    Парильшики тоже свои подросли, и я смог снять с себя это непростое бремя, угождать все более требовательным клиентам, требующим все более высокую температуру и долгое хлопание вениками по телу.
    Заказал шапки для бани из войлока и на всех вышили название трактира и разные крылатые фразы. От такого наворота народ просто обалдел и расхватали недешевые изделия за один день, пришлось заказывать еще увеличенную партию.
    В общем, дела шли отлично, деньги вернулись с прибылью и каждый день кубышка пополнялась, минимум, на пару золотых. Посетители хамама были просто счастливы, и я понимал, что привнес новое в это королевство, то, что всегда будет пользоваться спросом и делать людей довольными и чистыми.
    

   

   

    

     Глава 12 ПОЛЕЗНОЕ ЗНАКОМСТВО
    

    

    Через пару месяцев я уже знал много разных людей — священников, стражников, мастеровых и торговцев и вот, любовь к бане, которую я прививал в столице, свела меня с интересными мне людьми, определенного толка.
    В один из вечеров, когда народа в помывочной было не так много, я краем глаза заметил компанию серьезных мужчин, скромно сидевших в углу. Ну, сидят и сидят, люди непростые, это понятно, но виду не подал, принял очередную партию на прогрев и отстучав вениками пару человек, вышел остынуть из парилки, передав эстафету уже немного умеющим энтузиастам и своему новому помощнику.
    У выхода меня ждал неприметный мужичок и он сразу попросил меня подойти к людям, с которыми нужно поговорить по важной теме.
    Дело понятное, местный криминал пожаловал, неужели долю будут просить, вообще то, им про это с хозяином надо разговаривать, какие у него подвязки в городе есть, кому он платит.
    Но разговор пошел не про крышу и долю, а совсем о другом.
    Всего крепких мужчин было четверо, пятый стоял рядом, наблюдая за обстановкой.
    Судя по тому, что народ упорно не глядел в нашу сторону, все местные знали, кто пожаловал сегодня в баню. Я присел напротив основного, судя по виду, авторитета в этой группе криминальных людей, вежливо поздоровался и спросил, в чем вопрос. Небольшой акцент у меня еще остался и меня сразу спросили, откуда я приехал в Ивор. Подумав пару секунд, я вспомнил того Старшего, который продал меня барону, сразу понявшего, что я из-за гор пришел и не стал поэтому уверять незнакомых, но конкретных людей, что я жил в Сатуме.
    В общем, сказал правду и им, что обстоятельства жизненные вынудили покинуть родные места и перебраться, хоть и с трудом, в спокойное место.
    — Да ты не менжуйся, нам известно, что ты с бароном Гельдом пришел сюда. То, что барон пропал со своими людьми, мы знаем, но к тебе вопросов нет. Дела это ваши, нас не касаются, — такими словами главный из этой компании сразу меня немного напряг.
    Что же им еще известно о моей роли в исчезновении четырех человек? О чем разговор пойдет?
    — Хорошо, скажу для ясности, что я расстался с бароном по дороге и где он сейчас, не знаю, — на всякий случай я обозначил свою позицию.
    Крепкий, с широкими плечами, еще не старый мужик, с привычкой повелевать людьми в голосе, внезапно улыбнулся, снимая напряжение, появившееся в разговоре.
    — Нам про то, что с ними стало, все равно, еще раз тебе скажу. Вопрос другой у меня и братьев моих, — он помолчал, придавая весу своим словам, — Есть у меня за городом дом, рядом сарай каменный, поменьше вашей с хозяином бани в два раза. Что ты скажешь, если нам надо такую же, как у вас баню, как вы ее называете, хамам, устроить?
    Вопрос и точно другой, но не ловушка ли это?
    Чтобы я сам в дом приехал и там остался, как пленник, хотя зачем, не понятно. Но есть, о чем и так спросить, поддержать разговор.
    — Стены каменные?
    — Да, крупный камень, хорошо сложены, — ответил второй мужчина, очень здоровый и сильный по виду, сидевший сбоку от главаря.
    — А потолок? И пол?
    — Пол тоже каменный, потолок из досок.
    — Значит, стены зашивать деревом придется, это обязательно, на пол можно циновки бросить, но воду каждый раз сгонять надо будет, канаву прокопать рядом, что ли, чтобы самотеком уходила.
    — Сгонять воду, за это не переживай, найдется кому, — успокоил меня главный.
    В голову пришла еще одна мысль:
    — Да, еще, доски надо из лиственницы делать, она не гниет при контакте с водой и цвет долго сохраняет, — тут я замялся, не зная, как называется лиственница в этом мире. У себя здесь, но не в своей бане, я не стал искать именно это дерево, обошелся обычной сосной, нужна была скорость и дешевизна. Да и точно, есть ли такое дерево в местных лесах, не был уверен.
    — Что, что? Какое дерево? — сразу же заинтересовался главный.
    — Да, такая твердая и пропитанная смолой ель, но более тяжелая в обработке, смола еще пилу должна забивать. Хвойное дерево.
    — Есть у нас такая, на своей лесопилке пилим иногда, когда доски нужны для качественной работы, — ну, точно найдут, если у местной мафии и лесопилка своя есть.
    — Вот такую и надо в парилку пустить. В помывочной тоже можно, но тогда надо сразу было пол под уклоном делать, чтобы вода сама стекала. Смысла, наверно, переделывать нет, — я дождался подтверждающего кивка и продолжил, — Проще циновки постелить, после каждой помывки поднимать их, воду сгонять и давать просохнуть.
    — Да, и на сколько человек парилку готовить, чтобы одновременно могли находиться, тоже надо точно сказать. Вы подумайте, а теперь, вроде вас еще не парил ни разу, не помню, хотя таких людей не забыл бы, — увидев, что парная освобождается, пригласил я новых знакомцев. Которые еще пока не представились, но должны были сделать это в дальнейшем.
    Судя по тому, что на пути к парной никого не оказалось и ломиться туда, как обычно, никто не стал, люди серьезные ко мне пришли. Хотя одного, который помалкивал и шел сзади, я, вроде, помню. Приходил несколько раз и в парную заходил, терпел очень хорошо веники. Наверно, он и рассказал своим, что появилась такая забава, хлестаться вениками, когда волосы на голове трещат от жара, но потом очень хорошо становится. Поэтому и Старшие пришли сюда, чтобы самим посмотреть и прочувствовать новые ощущения, именно, когда народу поменьше будет.
    Пропарил двоих основных бандитов хорошо, постарался, потом уже завсегдатай перехватил веники дубовые и занялся своими, видно, что хочет показать, как смог подсмотреть и сам научиться, а нам пора поговорить наедине.
    Вернулись, закутанные в простыни обратно, я сразу ввел такое дело, выдавать одновременно с входным жетоном и простыню. Удобно очень, и народ еще должен привыкнуть к наготе, все же реальное средневековье. Жетоны продаются в трактире и народ заодно, смотрит, как кушают посетители, как пахнут блюда, как пенится пиво и подсознательно тоже собирается всем этим заняться после бани.
    Маркетинг, в чистом виде! Но, работает без сбоев, прижимистого хозяина трактира это очень радует.
    На услуги парной договариваются и платят уже лично со мной, мне так удобнее. Беру пол-серебрушки за пять минут работы с вениками и подготовкой. Сначала народ смотрел с ужасом, как постанывают испытуемые, как потоки раскаленного воздуха от веников скользят по лицам зрителей. Но, как я и знал, количество желающих попробовать парную с вениками и потом охладиться в ледяной воде росло в геометрической прогрессии и через два месяца я стал не справляться с работой и тут, как раз, и появился тот возчик, который узнал меня верхом на лошади.
    Парень пришел с просьбой, очень вежливой, просто попросил помочь с работой.
    — А что с перевозками, где подвода? — удивился я.
    — Так, не сезон сейчас, караваны из Сатума по размытым дорогам редко приходят. Теперь до весны затишье и расценки очень упали на работу. Только на еду и лошадь кормить, такая сейчас радость. Да еще и мерзнешь постоянно, от сидения ноги уже не ходят, — подробно объяснил мне возчик, которого звали Алис.
    Понятно.
    Но, парень молодец, работал, пока смысл был, а теперь ко мне пришел и вежливо так просит помочь, не намекая, что история с исчезновением всех, кто был с бароном, довольно сомнительная, раз я так хорошо здесь себя чувствую. Не стоит его совсем отталкивать. Еще и дальше пойдет трепать языком, мне, как раз, помощник нужен, если не двое уже требуются.
    Так Алис стал подменять меня в парной. Очень он хотел попробовать новое место и закрепиться на нем, тут и заработок раза в три выше, чем на извозе и в тепле серьезном, и с людьми новыми разговариваешь постоянно, язык подтягиваешь. Если есть такая работа в хорошем городе и хорошем месте, так и обратно возвращаться в имение барона не имеет смысла, жить там на птичьих правах. То, что, как бы для всех — я именно своего земляка подтянул, это нормально, здесь все так и живут, своими землячествами и колониями. Получается у него в парной хорошо, уже освоился на рабочем месте, с такими же молодыми парнями общается, друзей завел и подругу, у которой и живет, чью-то знакомую. Прямо так на меня похож, по молодости, когда я тоже в новые места встраивался, в лицей, потом в армии, затем в сервисах разных работал.
    Теперь вот сам по новым местам скачу.
    Да не просто по рабочим местам, а новым странам и городам, даже и новым мирам.
    Хорошо еще, что церковь не имеет такого уж всеподавляющего, для непонятных нововведений, значения. Ведь, старцы, управляющие умами значительной части населения, могут не одобрить такое количество голых мужиков, как не крути, в одном месте. Может, анафеме и не будут предавать, просто не одобрят и скажут об этом на проповеди и жены пойдут своим мужьям клевать темечко, что баня, на которую еще и деньги семейные уходят, священником признана подозрительным, с точки зрения местных религиозных вождей, местом. И история, с каким-нибудь Содомом и Гоморрой, только местного значения, найдется подходящая.
    Поэтому я первым делом, позвал священника освятить место и, как бы, спросить разрешения, пусть и совсем условного, у местной церкви. Священник и стал моим постоянным посетителем, но, вот других слуг церкви с собой не приводит, значит понимает двусмысленность положения.
    Расселись, как и раньше. Я напротив непростых мужчин, но теперь они назвались своими именами, главный — Крон, помощник и правая рука — Гомес, мое имя они и так знают, как и уже очень много про меня, даже слишком много.
    Хорошо, на самом деле, что познакомились сейчас, когда есть время еще присмотреться друг к другу, проверить, что за люди тут верховодят в Ночной лиге, как я слышал, называют в столице основную и доминирующую организацию, в основном, объединяющую воров, жуликов и серьезных людей. Страна достаточно небольшая и конкуренция между разными кланами никому не нужна, ни самим господам преступникам, ни властям королевства. Гораздо удобнее и проще вести дела с одними, отвечающими за свои слова, людьми.
    Мне ведь нужны, и очень, их связи, чтобы продать набитый с барона и его слуг лут, выправить какую-либо бумагу на себя, для переезда в Сатум, чтобы сделать последние дела в этой опасной и непредсказуемой стороне. И с документами — это непросто, а без них — вообще, смертельно опасно. Да и через Терум, может, придется как-то путешествовать, если кораблем не удастся добраться. Терумская граничная стража без бумаг и каравана, если не дворянин, то и не пустит. Ведь и на корабль без бумаги не возьмут, если только совсем по темному договориться, но такое — если уж в крайнем случае, прятаться в трюме неделю придется.
    Поэтому я с радостью познакомился с местным авторитетом, не знаю еще, какого ранга, но, явно, из самых главных в столице. И пообещал помочь с устройством бани, как для себя сделать, на совесть. Про цену моих услуг спросили, сказал, что вполне договоримся. Показал, что есть у меня к ним интерес, к возможностям, наработанным за долгие годы продуктивной деятельности в городе. Наверняка, мужики могут и настоящую бумагу заказать, у прикормленных чиновников, но, дорого. Могут и сами похожую состряпать, чуть качеством похуже, но, кто в этих мелочах в том же Сатуме разберется. Мне большего качества и не требуется, если отсюда подальше бумагу светить.
    Почти все тут могут, в своем то городе, с людьми прикормленными.
    Договорились, завтра с утра за мной заедут, и мы посмотрим на месте, как делать в сарае модный хамам, человек на восемь-десять. Ясно, столько активных членов в банде, держащей основную власть, теневую, в городе. Больше и не надо, остальных можно нанять или запугать, если потребуется.
    Все же не особо хотят суровые мужчины в общественное место ходить, к народу, мне и лучше, меньше поводов у властных структур обвинить наше заведение в смычке с криминалом. Что, вообще, частая вещь, намерзшиеся на рудниках и кутузках жулики любят погреть косточки около горячей печки.
    Алис, после ухода гостей, сразу подошел ко мне, с немым вопросом на лице, чего, мол, хотели такие гости? Отодвинул его в сторону жестом, не надо ничего спрашивать, люди, которые расскажут про такие движения, вполне еще могут оставаться в бане, про такие вещи надо помнить.
    Да и вообще, не его это дело, не с ним разговор был и нос не надо совать. Но, знает, кто это такие или сейчас только рассказали? Надо расспросить, информация нужная, узнать про это сообщество, из независимых источников.
    Самого его, я, конечно, расспросил, что и как в караване стало, когда барон не вернулся с присными. Вроде, все честно ответил, что один день двое верных слуг искали пропавших, второй тупили и на третий стали грузить подводы, распродавая по дешевке оставшийся товар, всем, кому ни попадя. Получилось это, вроде, со слабеньким финансовым результатом и один из хозяев рудника, узнав о пропаже барона от кого-то из возчиков, отказался отдавать наотрез приготовленную руду. Пришлось Бильду и Ктонсу оставлять восемь подвод, с остатками товара, остальные грузить и быстрее ехать обратно домой, пока дороги совсем не размыло.
    Остались, само собой, те, кто не имел жен и детей в родных местах, свободные молодые парни. Охранники сказали, что должны денег заработать, наследникам барона, и в следующий раз по всем деньгам, до медяшки, отчитаться. Но, парни сообща пришли к мнению, что лучше просто заработают для себя, обживутся в новом месте и останутся тут жить, ну, или, как получится. Пока наследники приедут, полгода пройдет, а то, и вовсе не приедут.
    Сейчас, с падением спроса на перевозки руды, многие ушли в другие места работать, извозом занялись или еще где пристроились.
    Как-то, слишком хорошо Крон знаком с обстоятельствами моего появления и жизни в королевстве, вопросы и дальше возникнут, что мы искали в горах и почему все же я вернулся один.
    Что искали — тут не соврешь, можно слабенькие возможности мага приоткрыть, свои и баронские, тем более, все знают, что за Сиреневыми горами каждый второй — Маг, силы невиданной.
    Что еще могли разбитые дворяне рассказать в свое оправдание? Когда прошли через перевалы, спасая жизнь.
    Интерес будет более взаимный, что ни говори.
    Завтра посмотрим, куда привет меня поездка в бандитское гнездо.
    Пока, работая в теплом, и иногда, очень горячем месте, я реально за день наполняю весь свой магический потенциал, трачу его на нагрев воды в металлических баках и очень доволен, что по объему уже, наверняка, перепрыгнул третью ступень.
    

   

   

    

     Глава 13 ПОСЕЩЕНИЕ ДОМА КРОНА И РЕШЕНИЕ ВОПРОСА
    

    

    Вечером, когда закрыли хамам, я поинтересовался у Алиса, что ему известно про моих сегодняшних гостей.
    — Ну, как, что известно. Крон — главный в городе, все решает и беда, если он на тебя повесит деньги, неважно за что. Придется отдавать, если не хочешь со сломанными ногами просить милостыню у храма.
    Понятно, видно, что ничего конкретного помощник не знает и передает рассказы других людей. У страха глаза велики, ведь именно такая репутация и должна быть у серьезных людей, это самое главное, чтобы люди без проблем расставались с деньгами и имуществом, услышав только одно имя ночного хозяина города.
    Больше я ничего не стал спрашивать у парня. Он ли рассказал или кто другой про мою поездку с бароном и возвращение в одиночестве, зачем-то я нужен местной Коза Ностра и хорошо бы, чтобы только по банным делам.
    Утром я дождался одного из парней Крона со второй лошадью в поводу и молодецки запрыгнул в седло. Выехали из города в направлении моря и через час доехали до небольшого дома, удобно расположенного на вершине холма, с которого было видно далеко, во все стороны.
    — Ключ на холме есть, что ли? — спросил я молчаливого попутчика.
    — Все есть, — немногословно буркнул он и снова замолчал.
    Поднявшись наверх по дорожке, объезжающей с пол-холма, и засаженной с обоих сторон колючим кустарником в человеческий рост, я увидел, что нас уже ждут. Ворота во двор открывает дюжий молодец, который сразу их закрыл за нами и полез на вышку, ловко спрятанную среди двух близко растущих деревьев.
    — Серьезно у вас тут все продумано, — заметил я вышедшему встречать меня Гомесу.
    — А что? И мы люди — серьезные, — улыбнулся правая рука главаря и повел меня сразу смотреть тот самый сарай, где должна разместиться баня. Размерами восемь метров на четыре, с толстыми стенами и низкой крышей, он хорошо подходил на эту роль.
    Я замерил все расстояния и отгородил парную, сделав ее площадью в двенадцать метров и оставив немного больше площадь под стол и скамьи для размещения всех членов организации, чем немало удивил Гомеса, и не представлявшего, как удобно париться и тут же отдыхать, перекусывая и выпивая, не бегая в дом каждый раз. Ну, это конечно, с нашим современным опытом, очень хорошо понятно, они то до такого еще не скоро дошли бы.
    Ключ нашелся на территории, но все же ниже уровня бани, но, это уже не моя проблема, воду и ведрами наносят.
    После этого я подробно рассказал, какую надо печку в баню заказать и объяснил, где я заказывал свою, где уже мастеровые понимают суть вопроса. Подставил, наверно, немного мастеров, когда такие красавцы к ним завалятся и потребуют все сделать быстро и дешево. Про трубу для вытяжки тоже рассказал, потом нарисовал, как выглядит полок, для их бани, но, сказал нанятых мастеров к нам прислать, чтобы посмотрели в действии, именно в парилке.
    Вот и все, больше разговоров не было, я уехал один на лошади, без провожатого, с условием, что ее заберут из конюшни трактира.
    По дороге смотрел по сторонам, сделал небольшой крюк, чтобы навестить маленький городок, лежащий недалеко от базы Крона, не побоюсь так назвать дом. На самом деле, это крепость, специально высаженные заросли очень колючего кустарника, конечно, не остановят войска, но сильно их замедлят, если перекрыть проезд деревьями, которые растут во многих местах рядом с закручивающейся дорогой. Кустарник можно прорубить, но делать это при активном противодействии даже парочки стрелков, довольно проблематично. Наверняка, есть какая-то хитрость и в самом холме, чтобы скрыться, когда дом соберутся всерьез штурмовать. Да и кустарник посажен не только вдоль дороги, я заметил еще два ряда насаждений, идущие параллельно дороге. Десяток человек с арбалетами и луками, используя заранее приготовленные укрытия, могут отбиваться столько времени, сколько болтов и стрел запасено.
    Понятно, почему баня нужна именно здесь, для досуга и радости жизни, когда надо подолгу сидеть нескольким члена сообщества, это самый лучший вариант отдыха и поддержания хорошего настроения.
    Так что ничего странного в поведении серьезных людей нет, все дело в необходимости частого круглосуточного сидения в природной крепости.
    Городок мне понравился, такой чистенький и ухоженный для средневековья, корчма только одна, наверняка, принадлежит Крону и подельникам. Другие здесь не выживут, даже не стоит сомневаться.
    Подумал, что надо взять пару дней отдыха, лошадь и прокатиться к морю, посмотреть, как там люди живут, что за поселения есть и как выглядит порт местный. Рыбки поесть, давно уже не пробовал, после Астора, где она была основным блюдом для народа. Да, пора отправиться в путешествие, что-то умотался я пахать в парной без выходных, жизнь то одна, и она идет, а возможности посмотреть королевство со стороны моря, может, и не представится больше.
    Как опытный и поживший человек, я понимаю, что проблемы со временем настигнут меня и здесь, в северном и малолюдном королевстве. Раз много возчиков осталось в столице, а они, все поголовно, знают, что я уехал с бароном и теперь вернулся один и живу припеваючи, значит, скоро и Стража это узнает, а, может, уже знает. Ладно, Крон со своими душегубами, им и положено узнавать про людей, с кем они дело имеют или собираются иметь. Эти тоже могут сделать подлянку, но, пока их интерес в постройке бани, налаживании ее работы и, пожалуй, в том добре, которое спрятано в лесу, около привала. Ну, и моих деньгах, естественно, не надо об этом забывать.
    С ними я могу договориться и сотрудничать вместе, с моими способностями, но и крайним они легко сделают меня. Со Стражей все сложнее, кто там что решит по моему поводу, когда получат полную информацию о подозрениях в моей причастности к исчезновению барона, этого никто не знает. Если только Крона просить, чтобы он попросил своих знакомых людей там по моему делу, когда начнется движение в этом направлении, просигналить главарю.
    Придется мне раньше времени оставлять гостеприимный город Ивор.
    Гораздо раньше, чем я думал и готовился.
    Что за жизнь такая, везде мне надо бежать и скрываться, нет, чтобы купить билет на первый класс местного парусника и с почетом и комфортом приплыть в Сатум. Боюсь, что не получится у меня так, если только я прямо сейчас, через день-два, не исчезну и сразу мне повезет попасть на корабль, идущий куда угодно. Да и время штормов сейчас, наверняка, корабли ходят только по какой-то оказии, без четкого расписания.
    Прошло три месяца местной, так называемой зимы, отличающейся пониженной температурой, которая не опускается ниже нуля, замерзшего льда я еще здесь не видел совсем. Осталось мне отсидеться еще столько же при бане и можно отправляться в путешествие в столичный город Сатум, поражающий всех прибывших провинциалов многолюдностью, архитектурой и жестокостью к своим жителям и гостям города.
    Вопрос, только, как отсидеться.
    Можно работать и зарабатывать в парной, понимая, что хозяин трактира решит перестать делиться деньгами с человеком под подозрением и на птичьих правах. Даже, тот же мой помощник Алис пойдет на сговор с хозяином, чтобы занять мое место, парень он шустрый и без особых моральных принципов, как я успел понять. Водится с такими приблатненными молодцами, мечтающими попасть в банду Крона, как я понял.
    Можно уехать внезапно, показать, что направился в горы и перебраться куда-нибудь к побережью, арендовать комнату и просидеть три месяца, не выходя из нее. Стража, скорее всего, потеряет след, но люди Крона найдут, без проблем. Везде найдут, на территории страны, и разговор будет другой совсем, хотя пару таких молодцов я уберу без проблем, но придется опять бежать далеко. Наверняка, связи с криминалом в городах соседнего Терума у Крона есть.
    Можно и в землянке посидеть, в крайнем случае, только сделать запас мяса и крупы побольше, но это совсем крайний случай, если уж королевские структуры объявят меня в розыск, а бандиты не захотят помочь.
    Очень уж не хочется так поступать, зависеть от таких молодцов жизнью, здоровьем и деньгами.
    Поэтому мне надо выходить на взаимовыгодное сотрудничество с Кроном и его парнями. Только они решат вопрос с хозяином трактира и Алисом, не напрягаясь, могут замедлить расследование в Страже и дать отмашку, что пора бежать и быстро. Только они состряпают нужные бумаги и помогут сесть на корабль или спрятать надежно от королевских ищеек.
    Что они попросят взамен, думаю, что ничего хорошего. В лучшем случае — просто все деньги.
    То есть, ничего в направлении прогрессорства или блага для людей. Какое-нибудь дело криминальное, которое помогут провернуть мои магические способности, так, чтобы они остались незапятнаны в глазах местной власти и короля.
    Тогда преступникам проще убрать меня по окончанию дела, чем возиться с помощью и обеспечением эвакуации.
    Конечно, козыри скрытые и у меня есть, вряд ли бандиты подозревают о моей настоящей силе и спрятанных недалеко алмазах с маной. Рискованное это дело, так общаться с криминалом местным, но деваться особо некуда.
    Получается, надо было после того, как разобрался с бароном и его людьми, забиться в какую-нибудь дыру и там сидеть, работая в шахте или еще где то, где никто не обратит на меня внимание. Да, это можно было сделать, но и бумаг, выводящих мою личность из тени, там не получишь и не сможешь легально покинуть королевство и даже переехать в Терум. И денег там не заработаешь и женщину с уютом настоящего дома не найдешь.
    Совсем жизнь скотская получится.
    По приезду в город, я оставил лошадь на конюшне трактира и, раз уж у меня появилось свободное время, прогулялся в лавку, где недавно заказал привезти карту королевства и всех трех государств. Карту привезли, плохенького качества и очень примитивную, но все же я купил ее, вроде, как расстояния на ней указаны в определенном масштабе, и я могу прикинуть расположение всех мало-мальски значимых городов. Отдал за нее пару золотых, свернул в трубку и засунул в специальный чехол из плотной кожи.
    На побережье королевства я нашел один небольшой город с портом, пару крупных поселений по дороге к границе и дорогу, которая связывает королевство с ближайшим баронством Терума. Эту информацию я рассмотрел особенно пристально, собираясь воспользоваться данными с карты в ближайшее время, когда возьму еще пару выходных. От города-порта Сатума до гор карта показывала под четыреста километров, достаточно большое расстояние для поездки на карете. Я даже приуныл заранее, представляя больше недели сидения в убогой повозке, в ожидании постоянных проблем от борзой аристократии и, все вокруг контролирующих, банд.
    Честно говоря, появились мысли не связываться с поручением Учителя, и просто вернуться к предгорьям по знакомому уже пути с каким-нибудь караваном, снова устроившись охранником или возчиком.
    Ладно, этот путь тоже не прост и медом не намазан, тем более, я там хорошо засветился везде. Поэтому буду рассчитывать все-таки на морское путешествие, быстро и полезно, подышать соленым воздухом. Хотя бы те же тысячу двести километров не буду переживать каждую минуту, как в обозе, когда приходится быть в постоянном напряжении.
    Заглянул в парную, народу много, сменщик мой работает и за меня, и за себя, надо проверить его, как он с деньгами себя ведет. Он у меня на окладе и доле, вроде должен быть доволен, но соблазн денег прикарманить тоже есть, да и приятели у него — не приличные люди.
    Вечер закончил дома, провели с Румелией хорошо время, она расчувствовалась и предложила мне переехать к ней в комнату и зажить, как муж с женой. Это было неожиданно, честно говоря, я даже не нашелся, что придумать, чтобы отказаться помягче для женщины и, в итоге, только согласно кивнул головой. Слабовольный какой-то я с этими бабами, что с Ланой получилось, и теперь вот. Уеду же через пару месяцев, с концами, ну, сам так рассчитываю. То, что у меня осталось в Черноземье, для меня гораздо важнее, и Грита, и работа, и приятели настоящие, чем местная жизнь.
    Но, подумав, когда Румелия уснула, что зря согласился, зря обнадежил женщину, уже каким-то чутьем понял, что уходить придется быстро и упреков от нее я не услышу. Не успею просто, да и отказаться просто так подозрительно будет, пусть лучше думает, что я навсегда в город приехал. И ей спокойнее и мне, уязвленные в лучших чувствах женщины бывают очень мстительны.
    Жизнь продолжала катиться по накатанной колее, я работал, контролировал, как дела идут на холме, готовился к запуску хамама, установил с рабочими печку, вывел вытяжку и проверил, как мастерят полок. Побывал там еще пару раз, да и сами господа местные решалы не вытерпели и посетили нашу парную тоже два раза. Принял их сам, пропарил, как следует, в общем, понял, что все они подсели на жар и веники и теперь с этого занятия не слезут до самой смерти. Посидели со мной, попили заваренного на травах соседки чая и совсем прониклись банными утехами. Что еще на севере зимой делать таким мужикам, здоровья немерянного, как не нырять в бочку или пруд с ледяной водой после парного удовольствия.
    Каждый раз предлагали помощь и на второй раз поделился я с ними своей небольшой, но назревшей проблемой. Надо уже поплотнее с такими нужными мне людьми сходиться, я им — баню, они мне — решение вопроса, мелкого, но неотложного.
    Поговорил я со своим наемным сотрудником, тем самым возчиком Алисом, предъявил ему недостачу денег в одном случае конкретно, а в остальные дни — выручку в два раза меньшую, чем обычно.
    — Алис, так дело не пойдет. Когда работаешь без меня, денег должно быть столько же или немного меньше. Но не в два раза, это легко считается. Делаю тебе первое и последнее предупреждение, вылетишь с хорошего места.
    Поговорил, парень признал вину, очень неохотно, но осадочек остался, почувствовал я, что он недоволен и про месть думает. Так уж смотрел злобно мне в спину, что решил я порешать этот вопрос со своими знакомцами криминальными. Я его от работы отстранил на неделю, чтобы прочувствовал паренек, из чьих рук хлеб ест. И вечером того же дня встретился в парной с Кроном и его людьми, посидели после парилки, попили чайку и на очередной вопрос про помощь, подумав, для виду, рассказал свою ситуацию. Что, хорошо бы парня послушать, что он своим приятелям поет и там решать. На заметку взяли и обещали узнать, какие настроения у паренька, и какие планы.
    А, вечером того же дня пришел ко мне тот самый незаметный мужичок с Гомесом и передали слово в слово, как возчик жалуется своим приятелям в трактире на вопиющую несправедливость и грозится сдать меня Страже, именно за пропажу барона и его свиты. Приятели его отговаривают от такого поступка, говорят, что сам Крон ходит в парную и со мной чай пьет, да и не приветствуется такой донос в их среде, но паренек закусил удила, поругался со всеми и хлопнул дверью. После этого позвали Гомеса, он подсел к приятелям Алиса за стол и, силой своего авторитета, получил ответы на все вопросы.
    Все стало понятно, и я дал отмашку на решение проблемы. Парень пропал, и я больше его не видел, Гомес потом рассказал, что придется ему поработать теперь старательно и бесплатно, на благо криминальной общины долгое время, пока не поумнеет. Приятелей его тоже предупредили о вреде длинного языка и все, вроде, поняли, о чем речь идет.
    Взамен услуги меня попросили взять на работу двух парней, научить их всему, что сам знаю. Теперь я не был уверен, что мой прежний работник так уж распускал язык, может и оговорили его, но отказать нужным людям уже не мог.
    Коготок завяз — всей птичке пропасть, так можно было бы охарактеризовать мое положение. Но ведь я сам к этому стремился, чтобы получить документы и сбыть лут с барона, так что — жаловаться нет смысла. И некому.
    

   

   

    

     Глава 14 КАРТЫ ОТКРЫТЫ
    

    

    Парни, которые пришли от Крона, оказались очень старательными и очень трудолюбивыми, и подозрительно, совсем неразговорчивыми.
    Да, что-то такое я и ожидал. Видно, при направлении на работу им сказали осваивать новое дело изо всех сил, но со мной не болтать вообще, ни о чем, даже о пустяках. Чувствовалось это по тому, что они пытались относиться немного свысока ко мне по началу, похоже, что пообещали им мое место в будущем. И это они невольно выказывали при общении со мной, что скоро сменят меня на этой хорошей работе, чтобы я о себе не думал.
    Ну, в качестве учителя у меня все козыри в руках и парням пришлось не сладко. Сажать их на шею, пусть и по просьбе, пока только просьбе авторитетного приятеля — не мое дело, уж так я не поведусь на простейший развод. И не покажу, что совсем слабак и меня можно брать голыми руками, придется парням дерьмо похлебать полным черпаком.
    Услуга была за услугу, а это уже новая просьба.
    За которую я пока ничего не прошу, поэтому пришлось новичкам вместо обучения в парилке проходить курс молодого бойца. Они попытались поспорить, что им не это сказали делать уважаемые люди. Я сразу отрезал, что не хочу знать, что им обещали в моей парной, а делать они будут, что я скажу. И послал их рубить дрова, потом носить воду весь день. На любое выражение недовольства бросался, как цепной пес, и молодым пришлось сдаться и только жаловаться на меня своим покровителям.
    Через пару дней нарисовался Гомес и попытался надавить на меня первый раз за все время:
    — Жамый Торк, парни говорят, ты их не учишь, только черновым трудом заставляешь заниматься. Мы так ведь не договаривались. За слова надо отвечать.
    — Жамый Гомес, мы вообще никак не договаривались. И отвечать мне не за что, с какой стороны не посмотри. Вы попросили взять на работу своих людей. Это просто просьба с вашей стороны. Я пошел навстречу и взял их в обучение, но только я буду решать, как и когда их учить. И чему, тоже я буду решать. Если им не по нраву, то пусть катятся домой к черту, к мамашам своим под передник сидеть.
    Мы померились взглядами минуту и здоровяку пришлось отступить, когда он догадался, что так просто меня не подомнешь.
    Естественно, я в своем праве и на такое давление буду отвечать не стесняясь. Здоровяк это понял и вопрос закрылся, парни стали исполнительными и послушными, общаться с ними я и сам уже не стал, только отдавал указания.
    Вообще, я заметил, что мои надежды сблизиться с местным криминалом и стать немного своим, оказались несостоятельны. Кроме тех трех раз в бане, с Кроном я больше не встречался и только иногда от него приходили посыльные, передавали его слова и выслушивали мои ответы. На свои застолья бандиты меня не звали, после запуска бани даже не пригласили обмыть это дело, и я считал себя свободным от обязательств перед ними.
    Что постоянно и показывал.
    Народ это такой, будут прощупывать и пробивать при каждой встрече, наезжать для профилактики и просто так и смотреть, как ты реагируешь, не ведешься ли на пустые слова с намеками и левые темы.
    Из этого я заключил, что бандиты хотят меня как-то использовать втемную и так, чтобы не связали с ними. Тем более, прислали двух учеников в баню, для замены меня без проблем и взятие этого прибыльного дела под свой контроль в будущем, для полной монополии в городе.
    Я поговорил с хозяином трактира про подъезды со стороны криминала. Но он, неожиданно для меня, к этому отнесся легкомысленно, ответив, что ведет дела с людьми, которые могут всех лихих шустрецов отправить на рудники в один день. Понятно, платит местной Страже или еще кому повыше. Он, конечно, прихвастнул, такое дело без последствий для него с семьей и трактира просто так не обойдется, но, это уже будет нарушением негласных договоренностей между криминалом и властью.
    А у властных структур — всегда на один патрон больше в патроннике.
    И Крон с приятелями это очень хорошо знают, не высовываются и доят только простой народ.
    Но, похоже, прикрыться мной хотят, и какое-то давно задуманное дело провернуть, раз уж я такой красивый здесь появился в Иворе. Тем более, они очень хорошо расспросили возчиков и примерно понимают, что через пару месяцев или слухи о моем участии в пропаже барона докатятся до местной власти или приедут наследники барона и мстители за него — забирать свое добро и мстить. Возчики точно молчать не будут и сдадут меня сразу. Поэтому и Крон со товарищами держится подальше от меня, для виду, а сам запускает потихоньку свои щупальца, чтобы заставить меня сыграть незавидную роль человека, который за все случившееся ответит. А, так как, я много знаю и еще больше узнаю, когда будем дело обсуждать, значит, попадание в руки Стражи живым мне не грозит, только в виде совсем мертвого трупа.
    Да, незавидную участь мне придумали господа местные бандиты.
    Еще, это я сразу почувствовал, приставили ко мне человечка, присматривать и Румелию завербовали, если можно, так сказать. Пришла она в один из вечеров, со своей работы в одной из лавок, где иногда подменяла свою знакомую, довольно убитая такая, на мой вопрос о плохом настроении не стала отвечать и ее отношение ко мне поменялось заметно. Думаю, посетил ее тот же Гомес и настойчиво попросил присмотреть за мной, мотивируя это тем, что руки у меня по локоть в крови и долго я здесь не задержусь, а ведь ей же проблемы не нужны со смотрящим по городу и поэтому надо немного помочь хорошим людям, а они в долгу не останутся. Как-то так и вербанули, зато теперь я вижу, как она каждый вечер, когда ложимся спать, неумело возится перед окном со свечой в руке и, оглядываясь на меня, сплю ли я или еще нет, подает сигнал кому-то из наблюдателей. Что все в порядке, Торк в кровати и никуда не собирается, можно снимать наблюдение и идти спать до утра. Меня так и водили, с дома на работу и обратно домой.
    Честно говоря, я даже зауважал местную мафию, так внедрить своего человека в ближайшее окружение, который спит с тобой, кормит тебя и все прочее. Но, в ответ на такие происки, попросил у своей соседки из аптеки хорошее снотворное. Типа, из-за тяжелой работы плохо сплю и надо принимать мне сильное средство для нормального сна. Она обещала и вот, вчера принесла его мне в глиняном бутыльке, передала тихонько, чтобы Румелия снова не начала ревновать, как прежде, предупредила, что средство сильное и его надо пять капель на чашку воды.
    Только подруга моя теперь и не будет меня ревновать, мечтая, чтобы и я и эти страшные люди, которые пришли к ней из-за меня, совсем исчезли с горизонта ее тихой жизни. Я так думаю.
    Вскоре после этого события состоялся и второй разговор с Кроном, на который меня позвали, после переданной мной весточки, что хочу встретиться. Встретились в черте города, в одном из домов, принадлежащим кому-то из мелких сошек в его банде, судя по дешевой обстановке и ушатанности всего дома.
    — Чего хотел, господин банщик? — сразу, по-деловому встретил меня главарь, сидя за столом и протирая свой нож. Гомес дышал мне буквально в затылок, и я попросил его не жаться ко мне, разозлив громилу не на шутку.
    — Есть у меня товар, хочу продать. Недорого, но деньги сразу, — озвучил я сразу свое условие, — И просьба есть, — добавил я, усевшись напротив Крона.
    — Так, интересно. Что за товар? — поинтересовался Крон.
    — Товар дорогой, мечи дворянские, кольчуги качественные, седла, может быть, и остальная сбруя с рыцарских жеребцов, — так я сделал первый шаг к серьезным делам, которые должны были привести меня к большим проблемам в будущем. И, которых я надеялся избежать.
    — Значит, все же ты разобрался с бароном и его слугами, — откинувшись на спинку кресла, слишком дорого выглядящего для этого дома, промурлыкал бандит. Гомес снова навис надо мной, но, повинуясь взгляду Крона, отодвинулся подальше.
    — Нашел их мертвыми, не пропадать же добру, — легко ушел от ответа я, — Да и неважно это теперь. Так как?
    — Привози, заберем, если хороший товар, — подвел итог Крон.
    — Теперь просьба. Бумагу мне надо, что житель я вашего королевства, — закинул удочку теперь уже я и бандиты меня не подвели, сразу согласившись ее сделать. Похоже, что такой документ они могут и сами нарисовать, без консультаций с прикормленными чиновниками. Качество будет, конечно, аховое, но совсем без любой бумажки переезжать куда-то между странами очень сложно. В Теруме еще могут что-то понять, правильная или нет бумага, но в Сатуме, точно, таких спецов нет. Да и в Теруме, если граничная Стража, только разберется, правильно или неправильно бумага оформлена.
    Через пару дней, взяв на конюшне трактира смирную лошадку, на которой уже привык ездить и еще одну, для перевозки груза, я ускакал в направлении гор. Повторил еще знакомый маршрут и через четыре часа уже грузил тщательно завернутые седла и сбрую на одну лошадь, а, оружие и кольчуги, приторочил к своему седлу. Даже не стал смотреть, нашли останки охранника кто-нибудь или нет, раз добро на месте нашел, значит, поиски до этих мест не дошли. Так и вел в поводу, потом ехал, готовясь, если встречу стражников, обрезать повод и скакать сам куда попало.
    Столичный город не обнесен крепостной стеной, только королевский замок защищен хорошо, въездов в него несколько, но, иногда и там дежурили стражники, поэтому я поехал в дом на холме. Где меня уже ждали и там, наконец, произошел серьезный разговор после подсчетов и расчета за товар. По моим раскладам, все добро стоило минимум четыреста золотых, бандиты оценили в триста пятьдесят, притом, что хотели в триста, но, зато, выдали мне семьдесят золотом и бумагу, заверенную парой печатей, где было черным по белому написано, что предъявитель сего документа — Торк Абер, горожанин славного города Ивора, ремесленник по сословию.
    По первому взгляду все было искусно исполнено, но, потом я заметил смазанные печати и нечетко прописанные буквы. Поэтому попросил сделать более качественно и натурально. То есть, переделать и доставить мне, а я пока с этой бумагой поживу.
    Интерес ко мне у бандитов оказался настоящий и они, поэтому, сразу согласились с моей просьбой. Еще раз негласно подтвердив, что делают такие поделки сами и дорого они им не обходятся.
    Главным для них, было получить мое согласие на участие в нападении на дом зажиточного горожанина, имеющего охрану. И теперь Крона и его банду очень интересовало мое магическое умение, могу ли я с расстояния трех метров ударом маны вывести из строя двух охранников. Раз уж разговор пошел откровенный, я поинтересовался, как они собираются обставить такое дерзкое ограбление в центре города, разве не понимают, что будут первыми подозреваемыми в преступлении. Помявшись, Крон переглянулся с остальными членами своего триумвиата, и пояснил:
    — Уходить будем шумно, несколько всадников проскачут по городу и вынесутся к воротам, ведущим к границе с Терумом и, не снижая хода, доскачут с заводными лошадьми до границы, где ее перейдут и затеряются в лесах на той стороне. Чтобы Стража думала, что налет совершили залетные из Сатума или Терума. Добро, наоборот, тихонько увезут из города и припрячут по верным людям, на хороший срок. Да и продавать будем за границу, как и твои трофеи.
    Я кивнул головой, показывая, что такое объяснение меня устраивает вполне и ответил:
    — Маны мне хватит, двоих смогу ударить о стены и вырубить их. Но, потом, я буду пустой и не смогу долго еще собрать силу.
    — Нужно только этот момент порешать, дальше будешь только таскать и выносить, потом скакать к границе с пустыми тюками, делая вид, что везешь награбленное, — обрадованно, что я признался и согласен поучаствовать, пояснил главарь.
    — Теперь — главный вопрос. Как делить будем? — этими словами я привел банду в замешательство. Ясно, что никакого делить — не будет. И они об этом и не думали совсем. но сказали, что не обидят. Интересное обещание, как ни посмотри.
    Я и так не сомневался, что до границы с Терумом не доскачу и вскоре стражники или военные найдут на одном из привалов мой труп, с раной, полученной, типа, при ограблении усадьбы. И мешки рядом, с дешевым барахлом из ограбленного дома, не с дорогим, это точно.
    Тогда все точно сойдется, наводчик долго жил в городе и со своими дружками, не из королевства, вестимо, совершил нападение и пытался уйти за границу, но, не дотянул из-за раны и был добит своими же подельниками.
    Конечно, местных тоже потреплют, но, ради реального куша, они это стерпят. И станут богаче и сильнее.
    Однако, мне посчастливилось на следующий день встретиться наедине с моим приятелем из стражников, ставшим моим настоящим поклонником.
    Моим и бани-хамама.
    Оставшись наедине, после пары манипуляций с народом, я позвал его на улицу, охладиться, и быстро показал ему мое новое удостоверение личности, вызвавшее у него скептические замечания. Сам он трудился в Страже главным писарем и его мнению можно было доверять безусловно:
    — Спрячь и не показывай эту халтуру никому. Может, только новичок первого года службы не поймет, что это грубая подделка. Все остальные сразу тебя разоблачат, не сомневайся. Даже в Теруме, на границе, тебя с такой бумагой задержат, до выяснения.
    — Черт, а дальше, если не на границе?
    — Дальше, — задумался он, — Дальше может и прокатить, там уже редко просят такие бумаги предъявить и видят их нечасто.
    — А если… — попытался мягко прощупать я возможность оформить документ в официальном месте.
    — Нет, даже не думай, — он сразу понял ход моих мыслей.
    Понятно. Нет времени что-то исправлять иначе, чем как, через моих, так называемых подельников. Надеюсь, только потенциальных.
    Мы зашли в парную и я всласть отпарил парня. Так, что он чуть сознание не потерял от удовольствия и жара. Расставаясь уже вечером, я снова задал ему интересовавший меня со вчерашнего дня вопрос:
    — Как в Иворе с криминалом? Позволяют себе бандиты грабить в столице дома богатых горожан?
    На этот вопрос он изрядно удивился и ответил, что такого давно не было, с десяток лет, когда залетная банда ограбила особняк одного из членов королевской семьи и даже смогла частью уйти за границу и там скрыться в знакомых лесах от настойчивого преследования Королевской Гвардии.
    — Ладно, раз такого в Иворе нет, тогда кто из купцов или торговцев может позволить держать себе двух охранников постоянно в доме?
    На это приятель удивился еще сильнее и сказал, что о таких богатеях ему не известно, среди простого народа, к которому здесь относятся и торговцы, несмотря на свое богатство.
    — Только в дворцах королевской семьи и, еще в доме Директора Стражи, барона Астиага, постоянно дежурят двое стражников. Барону часто угрожают преступники, те, кому он наступил на хвост, вот он и смог уговорить Его Величество выделить постоянную охрану своей семье. Сам то он часто бывает по делам на землях королевства и не хочет переживать за семью, которую очень любит.
    Пазл в голове сложился, и я едва не сел, ошарашенный своей догадкой.
    — Если есть какие подозрения, шепни мне, замолвлю за тебя словечко, — негромко посоветовал знакомец.
    Я только кивнул.
    Попрощался с приятелем, выпустил его с последними клиентами и остался закрывать и приводить в порядок парную с обоими своими помощниками. Надеюсь, те несколько фраз, которые мы проговорили наедине, не спугнут моих подельников. Парни от Крона в это время рубили дрова на заднем дворе и не могли увидеть, как я общаюсь со стражником. В принципе, так я общаюсь со всеми клиентами, в этом нет ничего очень уж подозрительного.
    Закрыли помещение, я сдал ключи в трактире и понял, что теперь за мной следит уже новый хвост, которого я раньше не видел. Дома, как я теперь с основанием называю большую комнату, где живу с хозяйкой, меня ждал ужин и сдобная Румелия, которую, как бес обуял, столько раз она ругалась на меня по всем поводам. В такой нервозной обстановке было не до любви, и я понял, что нервы у женщины сдают, но посветить в окно она не забыла.
    Значит, скоро все решится.
    

   

   

    

     Глава 15 ВСЕ НА МАЗИ
    

    

    Были у меня мысли прикупить арбалет, даже прошелся по оружейным лавкам, посетил все в городе, но висящий на хвосте филер мешал сделать выбор. Немного задумался, не пора ли закатить небольшой скандал моим партнерам, это я в шутку, конечно.
    Пусть будет такой незамысловатый и ленивый способ наблюдения, чем партнеры найдут более профессионального последователя моих следов. И дают мне возможность исчезнуть с их горизонта спокойно и ненапряжно, что я очень ценю в своей жизни в последнее время.
    Когда ты спокойно совершаешь задуманные движения, никто не дышит тебе в затылок, выполняешь последние дела, с удовольствием и предвкушением хорошо продуманного бегства, тогда и на душе радостно. Открываешь дверь и делаешь первый шаг в неизвестное свое будущее, понимая, что имеешь несколько часов форы, чтобы двигаться, думать, путать следы и не спеша изучать ландшафт местности, который можно выгодно использовать. В отличии от спешно поднятых, неумывшихся и не позавтракавших преследователей, которых торопили пинками, чтобы они неслись непонятно куда и не могли остановиться и подумать, зачем ты полез в глухой лес или на это топкое болото.
    Это я для красоты подумал, на самом деле, я не собираюсь никуда лезть, в такие места, про которые и сам ничего не знаю. Но вот, удобное место, чтобы пристрелить одного или двух преследователей, с удовольствием присмотрю по дороге и, может, даже устрою засаду, хотя бы из поваленного дерева или скинутого в сторону ствола, перекинутого через речку или ручей. Через речку лучше всего, там преследователи спешатся и станут легкой добычей на пару выстрелов и добраться до меня не смогут, зайти с заду или окружить.
    Я думаю, обнаружив мое исчезновение, Крон со своими бандитами разошлют конные патрули во все стороны и первым делом попытаются отрезать меня от границы с Терумом. Скорее всего, в этом направлении пошлют больше всего народу, от двух до четырех конных, которые займут места в засаде на наиболее коротких маршрутах в районе границы, если не найдут мои следы или свидетелей, которые расскажут, куда я поехал. В таком случае, вероятность боестолкновения очень велика и мне надо иметь на себе кольчугу, арбалет и копье. И полный заряд маны для рукопашной, с полностью заряженными алмазами, все так же зашитыми внизу портов. Это в том случае, если погоня меня обгонит, что маловероятно.
    У меня будет часов семь или больше для бегства, но, надо понимать, что это темное время, сплошная непроглядная ночь и тот же факел я смогу зажечь не раньше, чем отойду на пару километров от города, да и с ним буду вести лошадь в поводу до наступления рассвета, часов до семи утра. Потом мне надо будет дать отдых лошадке и поспать самому часа два, как минимум, иначе, я начну тупить и ошибаться, а это уже будет чревато.
    В семь утра усыпленная снадобьем Румелия не выставит завтрак и, если ее не будет на кухне, жильцы начнут стучаться в комнату и разбудят ее. Возьмем еще один час на то, чтобы она добралась до места, где она сможет поднять тревогу, что сосед по кровати исчез неизвестно когда и куда, пока там известят Крона и его ближайших подручных, потом они раздадут приказы. И примерно в восемь или девять часов начнется преследование, километров восемнадцать проскачут рысью и шагом часа за три, до первого большого привала. Я в это время посплю и в двенадцати часам проеду еще пятнадцать километров к предыдущим двадцати-двадцати пяти.
    То есть, уже доберусь до границы и буду отрываться от погони на двадцать и более километров, правда, уже изрядно уставший, после бессонной ночи. Я не в курсе, какие там тропинки и дорожки до границы и как получится двигаться по густому лесу на той стороне, но мои проблемы будут и проблемами преследователей. Если они будут видеть мой след, то пойдут, наверняка, за мной. Если потеряют, то, всего скорее остановятся после границы.
    Есть ли в банде обученные собаки, или они могут взять их в аренду у охотников, что повлечет еще потерю времени?
    Не знаю, но лучше это допустить и тогда почаще менять направление, проходя по руслам ручьев, придется у Румелии прихватить все пряности на кухне, это можно сделать заранее и оставить в моей, пока, комнате, где я собираю все нужное мне для побега.
    С такими невеселыми и тревожными мыслями я заснул и проснулся, когда моя подруга поднялась готовить завтрак.
    Войдя на кузню, поздоровался со всеми постояльцами и хозяйкой, быстро превращающейся из моей подруги в чужую женщину. Здесь не стоит ее винить, один вид наглой морды Гомеса и его мерзкий голос непривычного человека перепугает до нервного тика, поэтому я так быстро стал отрезанным ломтем для Румелии. А то, что кричит и ругается — это защитная реакция слабого человека, прощающегося со своими надеждами на счастливую, защищенную и долгую совместную жизнь.
    Еду мне наложили нормально, но вот миску прямо кинула на стол моя подруга, остальные постояльцы сделали вид, что ничего не заметили, только девушка-аптекарь с сочувствием посмотрела на меня. Я ей незаметно подмигнул в ответ, у меня настроение с утра было отличное. Скоро в путь, приближающий меня к переходу через горы из края, так и не ставшего мне хоть немного своим, это легко признать.
    — Милая, осторожнее! Ты едва не разлила кашу по столу! — я все же показал, что заметил неадекватное поведение и не собираюсь его терпеть.
    — Тебе не нравится? Может сразу уедешь? — тут же расшипелась Румелия. Но быстро вспомнила, что именно ей поручено уголовными рожами, которые ее точно везде найдут, повесят денег и отправят обслуживать все банду за еду и побои, забрав под себя и ее квартиру. Поэтому дальше она только упрямо молчала, когда я пожалел, что у милой плохое настроение с утра и даже извинился перед быстро доедающими постояльцами за поведение хозяйки.
    На работу меня сопровождал все тот же хвост, который новый, и я смотрел куда угодно, но только не на него. Зашел в трактир и поговорил с конюхом, попросив его оставить для меня присмотренную лошадку на неделю, пока хвост, для приличия, гуляет снаружи. Конюх ночует при трактире, и я всегда могу забрать лошадь, а за несколько медяшек он и приготовит ее и запас зерна в суме для меня. Надеюсь, злодеи не в курсе моих приготовлений, лучше все же не насторожить их покупкой оружия типа арбалета и копья. Ведь разгуливать по просторам Терума с оружием на виду — мне категорически не рекомендуется и самое лучшее, не привлекая внимания, миновать и пограничную стражу, и обычных городских стражников. Доехать подальше от границы, в одном из графских городов продать лошадь и купить билет в портовый город на местный дилижанс.
    Поэтому я оставил себе наконечник для копья в грузе и приготовил длинную палку в конюшне, чтобы использовать ее для нащупывания дороги в темноте и будущей трансформации в копье.
    Сегодня я работаю целый день, руки у меня развязаны, ученики теперь выполняют все приказы с одного взгляда. Не то, что раньше, когда приходилось руки распускать, контролируя, чтобы без маны подзатыльники выходили. Прибежал посыльный от хозяина трактира, хорошо, что я не успел раздеться, вышел на место стройки новой бани и снова с хозяином все перемерил и проверил. Яма под бассейн с проточной водой из речки уже выкопана, все нормально вроде, стены растут, но теперь у трактирщика новые вопросы, частично — от жадности, частично — от непонимания самого процесса:
    — Дорого выходит крепкую ель на полок ставить, — опять ноет он, снова пытаясь сэкономить деньги. И куда ему их девать, сам одет, как чучело, семья так же выглядит, но, не мое это дело помогать экономить этому жлобу.
    — Дорого, — подтверждаю и я, — Но навсегда. Положишь из той же сосны, будешь менять каждый год. Пойдем, покажу прямо сейчас, что с доской стало.
    Но хозяин упирается и начинает переживать, что дворяне не пойдут голышом мыться друг у друга на виду.
    — Возможно, тут сразу не узнаешь. Чего переживать, зато остальные посетители от бассейна и новой бани будут в восторге. Запустишь сюда именно их, а старую переделаешь в более дорогое место. Если, конечно, жмотиться не будешь.
    Я подозрительно гляжу на него:
    — Ведь не будешь?
    Вижу, что хозяин мнется и начинаю смеяться, такое у него страдальческое лицо становится при мысли о необходимости тратить деньги.
    Ладно, есть такие люди и очень трудно поменять их мировоззение по жизни.
    — Сам подумай, баня будет новая, народа влезет в два раза больше. Так и в трактире народа больше станет в два раза, поднимешь немного цену на пиво и будешь счастлив.
    Такая мысль заходит хозяину с удовольствием. Поднимать цену он очень любит, вот снижать никак не может себя заставить.
    — Ты пойми. Надо постоянно новое и лучшее предлагать народу, чтобы опережать других. Наверняка, глядя на наш, именно наш с тобой успех, — вижу, что трактирщик начинает недовольно крутить рожей, не желая признавать мои основные заслуги в том, что стал получать больше денег.
    — Я ведь могу и Крону очень крутую баню построить. Он предлагает любые деньги и любое место в городе, — успеваю забросить и такую наживку хозяину, чтобы поменьше думал, как меня выдавить из бизнеса.
    Зачем это делаю и сам не понимаю, ведь скоро отчалю и не увижу, как заработает новое место. Которое уже пару недель, как было бы построено, если бы трактирщик не умирал по каждому золотому, жлоб несчастный. Вот он взвоет без меня, когда некому будет пинать его в зад и заставлять тратить деньги.
    Ладно, мне от этого только бесплатные хлопоты ожидаются, так что, все к лучшему.
    В обед прибежал посыльный от Крона, что вечером меня будут ждать в старом условленном месте. Скорее всего, это по поводу планируемого нападения и замены бумаги с моими данными на более качественную. Хорошо, теперь у меня накопились вопросы, которые можно задать главарю, чтобы окончательно определиться для себя со временем ухода из города, и еще, чем я могу навредить моим пособникам, чтобы меньше сил тратили на мои поиски.
    Есть у меня одна задумка.
    Вечером меня уже ждал провожатый, которому меня передал мой хвост, появившийся, как всегда, к закрытию парной. Смотри-ка, в связке работают, ведь сидели рядом, попивали пиво и культурно проводили досуг. Вместо того, чтобы мерзнуть на улице, и это правильно.
    Поднявшийся, тот самый незаметный мужичок, имя которого я так и не узнал, подтолкнул меня в бок и мотнул головой, мол, пойдем быстрее, начальство ждет.
    Пойдем, начальство не стоит заставлять ждать, невежливо это будет, а мне, сейчас, хорошее отношение нужно, раз уж решили меня списать в расход. Ждут, наверно, что я еще все деньги прихвачу на это нападение, раз уж к границе поскачем и будет только гораздо более приятно поднять с мертвого тела накопленные им золотые, уже ему и не нужные.
    Пришли в тот же небогатый дом, где меня ждали Крон и Гомес с парой охранников в первой комнате, заставив меня задуматься, не пришел ли тот самый час, ради которого я копил ману и значительно увеличил свой объем энергии. Но, охранники на меня не отреагировали совсем, значит, указаний не получали еще.
    — Здоров, Жамый Торк, — приветствовали меня бандиты, подчеркивая, что мы теперь в одной лодке и хорошо бы я подумал, что мы — братья. Я тоже приветствовал свое реально конкретное начальство, Гомес больше не торчал у меня за спиной, не раздражал и все было прилично и по-дружески так, чтобы жертва не заподозрила лишнего и пошла на ограбление, как ведомый барашек.
    Обговорили детали ограбления и я, первым делом, спросил, когда мы будем на месте присматриваться к дому. На этот вопрос, явно неготовые бандиты мне сразу и не ответили, потом только сказал Крон, что все у них присмотрено и распределено и мне надо только сделать свое дело, ударить двух охранников. Но, забывшись, он назвал их жаргонным словом — дуриками, то есть, стражниками, по-городскому названию среди криминального люда. Потом, правда, поправился, повторил, что они охранники и спросил меня, точно ли я уверен в своей силе, раз идем без репетиции нападения. Я переспросил про расстояние и услышал опять в ответ, что будет не больше двух метров до них и трех до стены, в которую я и должен вбить их.
    Заверил бандитов, что с такого расстояния я точно справлюсь и если они и не вырубятся, то активно сопротивляться не смогут несколько минут, чего было достаточно, чтобы бандиты вскрыли замок.
    Еще огорошили меня известием, что в нападении будут участвовать приглашенные бандиты, несколько человек, чтобы я был к этому готов, к незнакомым лицам. Точно, меня одного из местных и кинут на пулеметы, как я и догадывался. Чтобы и дело сделать и членов своей банды не запалить, а они где-нибудь, в людном месте, у всех на глазах будут праздновать юбилей кого-то из своих. Алиби себе обеспечивать.
    Спросил еще про маски, самим делать или всем одинаковые закажут, на что ответом мне было ошеломленное молчание. Потом Гомес криво ухмыльнулся и нервно пошутил, что свидетелей не будет, не останется совсем, так что, и бояться нечего.
    Мертвые не базарят, так и сказал.
    В конце разговора мне сказали никуда не уезжать и быть или на работе, или только дома, дело очень серьезное, в любой момент могут начать, чтобы был готов. Плохо это, надо оставшиеся деньги забрать из тайника.
    Отдали мне новую бумагу, которую я сравнил с первой и с удовлетворением отметил, что качество моего паспорта, скажем так, значительно выросло. И печати не смазанные, и буквы все четко прописаны, в общем — уже серьезный документ. Отдал обратно Крону старый пергамент, который тут же сжег в печке Гомес.
    Провожал обратно к дому меня тот же неразговорчивый и незаметный мужичок.
    Я знаю, что нападения планируется на дом с двумя стражниками в качестве охранников, Крон не просто так оговорился. Такая охрана у дома, где живет Директор Стражи, барон Астиаг и еще в домах с членами королевской семьи. Вряд ли какие проблемы имеются у Крона и его банды с королевской семьей и, почти наверняка, есть очень серьезные с Директором Стражи.
    Много его подельников сидит в рудниках и кутузках, много мозолей оттоптал неугомонный барон. Поэтому ему и хотят нанести смертельный удар, вырезав всю семью под видом налета пришлыми бандитами с одним местным наводчиком, оставаясь при этом у всех на виду. Понятно, что после такого громкого убийства за бандитами будут гоняться всю жизнь, но, кто вспомнит тех, пришлых, а вот найденное тело наводчика, то есть, меня, объяснит, что местные совсем не причем.
    Вряд ли барон в это поверит, но криминальное подполье выбрало такой способ разобраться с ним и поставить себя очень страшными людьми в глазах всех остальных жителей города. Кто может защитить от таких извергов, если они, по смутным намекам, поставили на ножи семью самого Директора Стражи?
    Когда есть кого подставить по полной.
    Теперь я знаю все и пора решать, как мне поступить.
    Естественно, я не пойду к дому Астиага и не собираюсь помогать Крону в его грязных и кровавых делах. Мне пора срываться с теплого места, хоть зима еще не окончилась, примерно месяц до ее конца и начала весны. Этого времени мне хватит, чтобы добраться до Сатума, сделать там свои дела и уйти на перевалы.
    Но здесь, в Иворе, у меня еще есть небольшое дело, после которого всем нормальным людям станет проще жить.
    Поэтому я достал лист бумаги, чернильное перо, уединился в своей комнате и довольно долго писал, потом сложил лист пополам и запечатал его в плотный конверт, купленный недавно в лавке с чернилами и бумагой. Румелия меня не звала и вообще не замечала, но из своей комнаты не гнала, помня о поручении бандитов присматривать за мной.
    Когда я забрался в кровать, она, прежде чем лечь, снова помаячила со свечой перед окном, потом юркнула под одеяло и долго вздыхала и всхлипывала на своей половине кровати.
    

   

   

    

     Глава 16 ВСЕ, ПОРА БЕЖАТЬ!
    

    

    Утром Румелия встала с заплаканным видом и долго приводила себя в порядок, прежде, чем выйти на кухню и начать готовить завтрак.
    Видно, что мучает женщину совесть, ведь она фактически предала меня и теперь понемногу, когда испуг от визита бандитов прошел, начинает понимать, что поступает нехорошо, хотя бы, не предупредив меня об опасности. Даже хочется поговорить с ней, объяснить, что я все знаю и понимаю, чтобы лишнего не переживала. Но, побаиваюсь, что при следующем визите того же Гомеса не выдержит она и от испуга выдаст себя.
    Или меня.
    Пусть все идет, как идет, в наших отношениях, ведь осталось существовать им один жень всего, по моим расчетам.
    Тем более, пару тюков с необходимым и накопленным добром я уже сформировал, они спрятаны под кроватью в моей комнате, ключ тоже у меня, но я не знаю, нет ли второго у хозяйки и не может ли она заглянуть под кровать. Хотя, вроде, ни разу я не видел, чтобы она интересовалась моими вещами, но сторожок приготовил, на всякий случай.
    Сегодня она снова идет на подработку в лавку и, возможно, бандиты навестят ее там. Поэтому, после завтрака, я дождался, когда она уйдет и проверил в своей комнате, открывалась ли дверь, с помощью конского волоса, аккуратно приклеенного сосновой смолой в самом низу двери. Но, все оказалось в порядке, волос на месте и в тюки никто не лазил, там я тоже насторожил такие же ловушки. При блеклом свете свечи их точно не увидишь, да и с закрытыми ставнями это проблематично, при неярком зимнем свете.
    У меня все уже готово к тому, чтобы покинуть мое уютное место жительства, которое за последние две недели стремительно превратилось в настороженную ловушку. Лучше бы это сделать за день до намечающегося ограбления, когда иногородние бандиты подтянутся в Ивор и будут сидеть в ожидании на подготовленных квартирах или просто в доме-крепости на холме, тогда мои слова в письме сразу упадут на подготовленную почву и будут приняты беспрецедентные меры после их обнаружения, по розыску и арестам всех остальных членов криминальной камарильи.
    Крону и остальным, точно, сразу станет не до меня, за свою семью Астиаг перевернет все их тайные места, прикажет забирать просто всех, кто будет хоть немного подозрителен или окажется рядом. Выживут только те, кто успеет удрать в соседнее государство, рассчитывая, что тамошний умеренный криминал их не выдаст.
    Что, отнюдь, не факт, учитывая, что после получения просьб от официальных властей королевства, все и вся контролирующие там графы, точно не захотят оставлять в своих землях прямо покусившихся на власть преступников и прикажут своим жуликам выдать пришлых бандитов. Забьют в колодки и выдадут то, что от них останется, на окончательную расправу Астиагу.
    Все же высоковато захотели прыгнуть Крон с компанией, совсем чувство меры потеряли, от безнаказанности, если решили так рассчитаться с всесильным чиновником. Уверен, после шумного мероприятия, обеспечившего им алиби, все они планируют забиться по подготовленным норам, чтобы не попасть под горячую руку обезумевшего от горя барона.
    Который неминуемо перегнет палку в пытках и смертях невинного населения и будет смещен со своего поста королем, после многочисленных жалоб подданных.
    Я пошел на работу, провожаемый уже старым филером, отдохнувшим за последние пару дней. Наверно, все-таки, это скорее средство психологического давления, типа, мы за тобой следим и все знаем, чем способ незаметного наблюдения. Ничем другим такую топорную слежку я не могу объяснить.
    Возможно, в последний раз, открываю баню, запускаю парилку и греюсь около горячей с раннего утра печи, добирая последние крохи маны, потраченной вчера во время встречи на конспиративной квартире, когда запускал сторожок, чтобы сзади никто не подкрался. Делаю то же, что и всегда, попутно отмечая, что так толком и не научил никого из парней, присланных на замену Алису, работать с вениками в парной.
    Алис, кстати, может и освобождение получить от оков рабства, если разыщут место, где он приговорен бандитами к каторжным работам. И мной тоже, конечно, за глупость и длинный язык. Вот он, точно, молчать не будет, когда поймет, что может безопасно про меня рассказать. Уж у него то накипело на душе, сам ведь виноват, деньги лишние голову задурманили, потерял и работу, и девку, и жизнь хорошую, получил только побои и много тяжелого, бесплатного труда с голодом вместе. Расскажет и что знает и что не знает, в подробностях.
    Но, я про эту тему подумал, и решил убийцами барона выставить тоже Крона с подручными. Им то, уже будет все равно, после попытки покушения на семью Директора Стражи. Одним грехом меньше, одним грехом больше, все равно — страшная смерть всех ждет. Даже придумал слезливую историю, что меня оставили в живых, повязав смертью одного из охранников барона, когда внезапно перебили всех остальных из арбалетов и меня под угрозой смерти заставили задушить, валяющегося без сознания, оглушенного охранника. Только так и выжил, а все вещи с барона и остальных забрали бандиты, которые жаловались недавно, что не получается их пристроить никому. Точно, ведь что-то у них в закормах найдут из дворянских вещей и оружия, те же седла, хотя бы, и по всем статьям виноватыми назначат в смерти барона. Они, конечно, будут отпираться, на меня валить, но итог все равно будет один, назначат виновными и только больше пытать будут, пока не признаются.
    Это я все расписал в письме на имя Директора Стражи, где назвался условным именем, на случай, если и меня загребут во время бегства и запахнет большими проблемами. Мало ли, вдруг, поможет мне это имя, если барон окажется хоть немного благодарным человеком. Все в этой жизни может быть, соломку можно и нужно подстелить.
    — Здорово, Торк! — весело хлопнул меня по плечу мой приятель-стражник, писарь, который, подошедший сзади и даже испугавший меня немного.
    Парни-ученики от иворской мафии были, в этот момент, рядом и сразу насторожили уши, не сболтнет ли чего он, насчет доверительных отношений, установившихся между нами, поэтому я принял удивленный вид и сразу отшил приятеля, заявив, что сегодня не буду его парить, не до этого мне. И отошел от удивленного стражника, с почти упавшей челюстью, как можно дальше. Не хочу рисковать даже в мелочах, ибо, настрадавшиеся от меня ученики с визгом понесутся докладывать про мои разговоры с дуриком, то есть, стражником. Вскоре отправил учеников заготавливать дрова и тщательно просмотрев клиентов, не заподозрил в них никого из людей Крона. Позвал серьезно недовольного таким поворотом стражника в парилку и быстро извинился, объяснив, что не могу при таких соглядатаях быть с ним в приятельских отношениях. Между сменами веников, он спросил меня о том, почему я интересовался охраной и в каких домах стоят именно стражники.
    Ясно, парень не глупый.
    Вспомнил наш разговор и решил прояснить мой интерес, типа, не пора ли звать Стражу к такому интересующемуся. Может, и ждут снаружи итогов разговора, ну это я уже себе нагоняю.
    Быстро подумав, я решил упростить себе жизнь и, заодно, реально помочь приятелю продвинуться по службе, как спасителю семьи Директора Стражи. Куда он там из Старших Писарей может продвинуться, не знаю, но может помощником Директора быть назначен, по хозяйственной части, например.
    — Я тебе сейчас кое-что скажу, не удивляйся и не переспрашивай. Я знаю о готовящемся преступлении, поделюсь с тобой этим знанием, только здесь нигде не могу это сделать. Следят за мной постоянно, и в бане, и на улице, люди Крона. Приходи ко мне в одиннадцать ночи, к дому, где я живу, — и я назвал ему адрес, где квартировал и объяснил, как найти окно, куда надо будет постучаться.
    — Дело очень серьезное, я не хочу, чтобы это произошло, поэтому помогу и тебе сделать карьеру заодно. А, теперь, когда выйдем, заплати мне двойную цену, как будто, только этим меня и соблазнил, — закончил я разговор и перестал махать вениками.
    У входа в парную, приятель выплатил мне пару серебра, вместо одной монеты, и я громко похвалил его, объяснив всем, что попасть вне очереди ко мне в парную можно за двойную плату. Что интересно, в течении дня ко мне еще два раза подошли клиенты и за повышенную плату попали на веники в парилку без очереди. Давно надо было этот ход продумать, денег хорошо поднял бы сверху. Ученики, открыв рот, смотрели на такое увеличение доходов, и я даже позвал их с собой в парилку, начав немного обучать, показывая и рассказывая. В, основном, чтобы они сразу не побежали делиться информацией с Гомесом, хотя бы сегодня потерпели, раз уж стали получать скудные крупицы знаний.
    За ужином в трактире нашел конюха и попросил подготовить мне лошадь и побольше зерна положить в торбу, на пару дней. Серебряная монета незаметно перекочевала в руку довольному старику, и я сказал, что приду после десяти, чтобы ждал меня.
    Вот самое слабое место у меня, в моих планах, если конюх постукивает на сторону про мои поездки планируемые. Только на свою способность и ману рассчитываю, если засада будет меня подстерегать в конюшне.
    Вечером, все ждал, когда за мной явится Стража, чтобы взять и поспрошать про известное мне готовящееся преступление, но, слава богу, приятель-писарь не захотел ни с кем делиться будущей славой, понимая, что начальство сразу ототрет его в сторону. Тут ему надо один на один с бароном встречаться, лично рассказать про такого осведомителя, которого он завербовал и получил такую важнейшую информацию.
    Дома поужинали вдвоем, теперь уже молча, и, улучив момент, подлил в чайник Рутении солидную порцию снадобья сонного, она последнее время спала плохо, и сама попивала на ночь расслабляющий чай. Тут выбор был небольшой, или усыпить ее, или глушить и вязать, вставив кляп в рот. Большой такой процент вероятности, что задохнется она и грех будет на моей совести, чего мне совсем не хотелось. Посмотрел, как она выпила пару чашек, сразу юркнул в кровать, чтобы подруга просигналила мерзнущим на улице бедолагам, уже зевая изо всех сил. Уснула она через пару минут, глубоко и крепко, хорошо, что я превысил норму, сказанную мне соседкой всего в три раза.
    Эффективное оказалось средство.
    Теперь пришло время лихорадочной деятельности, я оделся во все темное, принес из моей комнаты оба тюка, стараясь ступать помягче, чтобы не мешать спать соседям.
    Но, все же одной соседке помешал, скромница-аптекарша выглянула в коридор, стыдливо прикрывая грудь рукой:
    — Торк, ты уезжаешь?
    — Да, надо мне съездить на побережье.
    — Сейчас? Ночью?
    — Да, милая, сейчас, утром мы должны быть на берегу, — такой диалог, по-моему, предшествовал моему проникновению в комнату скромницы и превращению девушки в женщину. В другое время я не отказался бы и помог лишиться девственности своей хорошей подруге, как я понимал ее призывно горящие глаза и одну только сорочку, надетую на тело. Но, время поджимало и с таким вопросом за пятнадцать минут не управишься, быть первым у хорошей, молоденькой девушки — это дело ответственное и требует опытного мужчину и, минимум, пару часов времени. Ко мне через час придет мой приятель-писарь, может и не один, а я еще должен забрать лошадь на конюшне, нагрузить ее тюками и быть готовым сразу резко стартовать. Через полчаса, если он рискнет прочитать в Караулке или у себя дома письмо, поймет, что за бомба попала к нему в руки и ломанется в дом к Директору. Через час во все стороны поскачут посыльные и еще через полчаса город будет наглухо перекрыт и Стражей, и Гвардией. Может, конечно, барон и не станет поднимать большой шум, а будет ждать появления иностранных наемников, чтобы провести грамотный захват и все спокойно узнать у них. Но, я написал, что без меня нападения на его дом, всего скорее, не будет и сто процентов, барон прикажет первым делом отыскать меня. И допросить, без особой благодарности, вполне такое может быть. Поэтому, надо мне быть уже за городом, удирая в неизвестном направлении. Если погоня и будет, по факелам я ее сразу увижу издалека и успею спрятаться. Тогда планы придется менять и удирать лесными тропинками в сторону границы.
    На самом деле, на конверте написано — передать лично в руки Господину Директору Стражи, и писарь должен дождаться утра, чтобы взломать при бароне сургучовые печати, которыми я густо облепил конверт. Надеюсь, что ему хватит воли и выдержки, потерпеть до утра и лично доставить домой послание.
    Поэтому я многообещающе поцеловал крошку аптекаршу в губы и закрыл ее дверь.
    Как всегда, совершенно нет времени на личную жизнь. Когда надо срочно спасать свою, пусть и не единственную.
    Тюки с добром я занес в комнату моей подруги, продолжавшей крепко спать, сложил их на полу у входа, забрал огрызок свечи и с ним вышел из дома через заставленный всяким хламом коридор, чтобы в темноте не зацепиться за какое-нибудь барахло и не разбудить весь дом. это мне сейчас совсем ни к чему.
    Поспешил в трактир, еще работающий, но заходить в него не стал, сразу отправился на конюшню, где и получил готовую лошадь с торбой зерна.
    — Приеду вечером, рассчитаюсь с хозяином, — пообещал я конюху, не собираясь, конечно, больше никогда появляться в столичном городе Иворе. И вывел сонную лошадку за повод, так и ведя ее до садика перед домом, где привязал ее покрепче, насыпал немного земна в торбочку и подвесил ей на морду, чтобы она не переживала, пока меня не будет несколько минут.
    Хорошо, что подошел к дому сильно заранее, копыта лошадки достаточно громко цокали по попадающимся на дороге булыжникам, а я не хотел, чтобы мой приятель писарь понял, что я куда то тороплюсь смыться. Мало ли какие мысли придут ему в голову, что такой разговорчивый свидетель и ему пригодится и он захватит с собой пару стражников. Поэтому я зашел обратно в комнату, скинул верхнюю куртку и остался в одной рубахе, как будто встал только что из постели, присел у окна и принялся поджидать своего знакомого, держа рядом горящий огарок свечи.
    Часы на ближней церкви пробили одиннадцать, я распахнул ставни и, выставив свечу в сторону от себя, сразу увидел знакомое лицо стражника, уже стоявшего рядом с окном. Пунктуальный он человек, так ведь писарь, к такому быстро приучают на службе.
    — Слежку снимают в десять часов, вроде, или около того, точно не знаю, поэтому не стал рисковать и на одиннадцать тебя позвал, — объяснил я такое позднее время встречи шепотом.
    — Понимаю. Кто за тобой следит в бане? От Крона? — сразу перешел к интересующим его вопросам приятель.
    — Оба ученика, точно, имеют выход на него и пришли тоже от него, — сдал я своих засланцев ему, — может и кто еще есть, про таких не знаю.
    Я передал ему конверт и предупредил, что надо отдать в руки барону лично и лучше не ждать его в Караулке, а утром самолично навестить его дома.
    — Скажи, что я обещал тебе информацию о месте нападения и про все остальное, только время точно мне не известно, но, в ближайшие дни. Видишь, что и меня под наблюдение взяли, уже неделю как.
    — Как я объясню появление конверта? — задал самый интересующий его вопрос писарь.
    — Скажи, что я тебе обещал всю информацию выдать, а сегодня утром подкинул за ставню на окне, как и обещал, — предложил я.
    — Хорошо, это нормальное объяснение, — подумав, согласился приятель.
    Нормальное то нормальное, если бы кого другого грабить собрались, какого-нибудь купца или состоятельного горожанина, на что я и намекал приятелю-стражнику. Когда барон поймет, что целью нападения должна была стать его семья, он из писаря в один миг выбьет мои данные и через десять минут Стража прискачет сюда, с приказом, любой ценой доставить меня под его светлы очи.
    Шансы, конечно, есть — получить прощение и полное отпущение всех грехов, но, минуй нас барская любовь. Могу в одном подвале оказаться с Кроном и его бандой, только на разных лобных местах, чтобы проверить, как мы все под пыткой будем петь. Нет в таком развитии событий никакой невозможности, поэтому мне и нужен запас по времени, часов девять, как пока получается.
    Писарь с конвертом исчез в темноте, я закрыл ставню, посмотрел на похрапывающую в глубоком сне Румелию последний раз и, подхватив оба тюка, вышел из дома. Разместил свою поклажу на лошади и повел ее на выход из города. в направлении границы с Терумом.
    
* * *

    

   

   

    

     Глава 17 БЕГСТВО И ПОГОНЯ
    

    

    Я вел лошадку в поводу, пока не вышел из расположения города и там свернул влево, на дорогу, огибающую центр и ведущую меня в сторону корчмы, где я сбыл обоих лошадок. Уже пару недель, как я хотел забрать деньги, спрятанные на берегу речки, но все не получалось, а сейчас я не собирался их бросать навсегда, ведь возвращаться в королевство я не собирался, хотя народ здесь очень выгодно отличался от жителей Сатума.
    Да, и подумав немного, я забраковал намерение удирать в сторону границы прямо из города. Дорога здесь хорошо наезжена, проходит через несколько крупных деревень, где могли запомнить и меня и лошадь, да и частенько закрывали проезд через деревню на ночь. А пробираться в объезд, в полной темноте, с порчей чьих-то огородов, я очень не хотел, собаки подняли бы народ с постелей, наверняка.
    Если писарь не выдержит и прочитает письмо сразу, как доберется домой, он побежит к барону Астиагу и поднимет того с кровати. Первым делом барон отправит стражу ко мне домой, а узнав, что я исчез, погонит конных перекрывать границу и сообщать соседям, что с нашей стороны в королевстве вводится военное положение и пропускать через границу пока никого не будут. Не только для меня такие меры, конечно, вообще, для всех.
    Я совсем не знаю те места, где надо сворачивать, чтобы объехать заставу и боюсь, что терумцы могут охранять границу с помощью конных патрулей, особенно в районе застав. Из королевства к соседям ведут три основные дороги, на востоке, по которой мы и приехали с караваном, еще одна идет от столицы и на западе, вдоль моря. Это основные, где может проехать солидное число подвод, где стоит пограничная стража, где проверяют документы и берут плату за проезд. Есть еще много дорожек, заросших травой и переходящих в тропинки, по которым вывозится лес, и можно попасть на территорию соседней страны. Вот такие пути мне и нужны, чтобы углубиться и через большой лес выехать на дороги, ведущие к городам уже в других, не пограничных графствах. Там и мои документы не должны проверять особенно строго и можно нанять карету и отправиться с комфортом к морю, где я собираюсь на корабле доплыть до Сатума.
    Через час такого движения с оставил далеко позади предместья столицы и, наконец, достал из тюка один из запасенных факелом, зажег его и запрыгнув на лошадь, легкой рысью поскакал в нужную мне сторону. Факел освещал полукруг перед мордой лошади, можно было скакать рысью, только рука уставала через пять минут и приходилось перехватывать в руках факел постоянно.
    Но, так никого и не встретив по дороге, постоянно оглядываясь назад и проверяя, не несутся ли лихие Гвардейцы вслед за мной, все же через пару часов я проехал мимо знакомой корчмы и еще через пятнадцать минут, после серьезных поисков, раскопал тайник и забрал золото в поясной суме. Знакомое место казалось совсем незнакомым при свете только факела и пришлось долго присматриваться, прежде, чем я нашел тайник по приметам.
    Теперь у меня было на шестьдесят золотых больше, всего около трехсот монет и еще довольно много серебра, оставшегося от барона. Сумма приличная, на почти шесть лет скромной жизни, ведь кроме своих денег за парную, я забирал из кассы трактира четверть выручки за баню, чем очень выбешивал хозяина трактира, патологически не могущего расставаться с деньгами, которые попали к нему. Он мне остался должен еще за два дня работы, но забранная лошадь перекрывала эту сумму с лихвой и теперь с радостью от моего исчезновения жаба за пропавшую лошадь долгими зимними вечерами будет портить настроение неискоренимому скряге.
    Хотя, чего это я, у него же оставался в полном ведении раскрученный бизнес, двое моих помощников для него авторитета не имеют от слова совсем. Да и крыше ихней будет сейчас не до бань и прочего. Когда кожу стаскивают с ноги чулком раскаленными щипцами, о парной не вспоминаешь.
    С такими позитивными мыслями я устремился в сторону границы и использовав последние факелы, проехал пару небольших, спящих деревень, где на меня изредка обращали внимание собаки. Еще через пару часов накатанная дорога превратилась в редко используемую колейку и сплошной лес окружил меня со всех сторон.
    Уже около шести часов я в пути, пора отдохнуть и лошадке и мне. Рассвет будет еще через пару часов и лучше поспать в это темное время, чем ехать неизвестно куда.
    Я свернул на неширокую тропинку влево и через пятьсот метров устроил привал на маленькой полянке. Снял тюки с лошади и устроил себе небольшой бивак, не став разводить костер, чтобы не терять время для сна. Проснулся через пару часов, чувствуя себя отдохнувшим, перекусил немного сам и покормил лошадь. Закинул тюки на нее, осторожно подошел к основной тропке, прислушался и никого не услышав, повел в поводу свою помощницу. Вел до тех пор, пока немного не рассвело, тогда запрыгнул на лошадь и ехал, пока позволяла тропинка.
    Заметив свежие следы от конских копыт, я понял, что тропинка эта не так уж и пустынна, судя по отпечаткам, две лошади прошли к границе вчера.
    — Значит, будут скоро возвращаться, — подумал я и, на всякий случай, снарядил копье. Встреча с контрабандистами может получиться непростой, не любят они посторонних людей у себя на пути, искренне считая себя хозяевами леса и потайных троп.
    Вел в поводу лошадь и искал высокое дерево, чтобы удобно забраться повыше и осмотреть местность. По моим подсчетам, я уже должен подъезжать к границе, здесь никак не обозначенной на местности. Через полчаса поисков увидел такое подходящее дерево, знакомую сосну-ель, выше остальных соседок на пять метров и с удобными, идущими с самого низу ветками. Росла она в паре сотен метров от тропинки, и я решил добраться и посмотреть по сторонам, чтобы хоть немного определиться, с тем, что ждет меня впереди. Пробираться через сплошной лес оказалось очень непросто, приходилось сильно шуметь, чтобы пробить путь для лошади, но все рано или поздно кончается и вскоре я привязывал уздечку к крепкой ветке.
    Начал осторожный подъем по толстым веткам, невольно вспоминая свое спасение на таком же дереве, с такими же фито иголками.
    Когда поднялся выше основной массы деревьев, перспективы впереди немного определились, гряда довольно высоких холмов, наверняка, обозначала границу. До них примерно два километра, и они сами по ширине занимали полтора километра, такой значимый рельеф местности, который придется мне учитывать.
    С других сторон и сзади ничего не разобрать за сплошным покровом леса, это и ладно, мне только вперед и надо, но холмы — это открытая местность, заезжать путнику, желающему остаться незамеченным изо всех сил, на эти небольшие высоты — ни к чему. Придется объезжать по широкой дуге, надо искать тропинки по дороге, чтобы свернуть влево или вправо. Через сплошной лес ломиться — это не вариант, шумно очень и трудно, кто угодно подберется незаметно к тебе.
    Только спустился и начал отвязывать лошадку, кинул вокруг поиск и тут же пришел ответ, крупная группа конников быстро скачет по покинутой мной тропинке и скоро проскачет мимо того места, где я сквозь кусты углубился в лес.
    Я сразу прихватил за морду лошадку, заволновавшуюся от ржания нескольких жеребцов и шума, производимого ими, прихватил и начал наглаживать, успокаивая и страхуя в такой неподходящий момент от того, чтобы простое животное призывно заржало.
    Конники проскакали мимо, и я, перестав придерживать морду лошади, снова вскарабкался на дерево, понимая, что мне надо наглядно убедиться, куда они проскачут и кто это такие. Хотя, уже и сам понимал, что никем, кроме гвардейцев, это количество конных быть не может. И посланы они точно за мной.
    Значит, не выдержал все же писарь до семи часов, вскрыл конверт и прочитал его. Часа в три или четыре, похоже.
    Это очень плохо, гвардейцы могут по следам на тропинке понять, куда я свернул, если у них будет время на поиски. Придется тогда бросать лошадь с тюками и удирать через лес, что не хорошо для меня. Самому тащить большую часть нужного барахла и одновременно бежать от погони, это надо быть двужильным. Я, в принципе, такой и есть, но лучше все же лошадь не бросать и служивых не убивать.
    Поэтому я, с понятным нетерпением ожидал, когда замелькают фигуры преследователей на склонах холмов и дождался. Они устало поднялись на гребень холма по центру и стали осматриваться. Видно, конечно, так себе, но в одинаковой одежде, похоже, в форме и четверо их всего, еще четыре лошади в заводных, получается. Я уже мог на секунду улучшить зрение до орлиного и воспользовался даром от магии, чтобы понять, что это гвардейцы, их и точно — четверо всего, они соскочили со своих коней и вытирают их от пота.
    Это не так опасно, как если бы гвардейцев было восемь, но, все равно — дорога вперед перекрыта. Может, они — только передовой дозор и на подходе основная часть гвардейского подразделения. Эти четверо с заводными лошадьми скакали почти непрерывно и потратили всего часа четыре с половиной или пять, чтобы занять стратегическую позицию на господствующих высотах.
    Очень жаль, что я еще не преодолел холмы, но военные там скоро все осмотрят и увидят следы предыдущих лошадей, определят, что прошли они вчера, свежих следов нет и я не проезжал сегодня. Поэтому останутся там, перекрывать этот участок и точно, скоро появился дымок, парни начали готовить горячую пищу, не собираясь сидеть всухомятку, как, наверняка, приказали им командиры. Значит, прямо сейчас они своих не ждут, может, вообще, никого и не будет больше, не такая я уж важная птица. Хотя, как на это посмотреть, письмо, это одно дело, а живой свидетель — это совсем другое. Хотел же забросить письмо в ящик около здания Караулки, там оно точно долежало бы до утра, но это тоже риск, можно попасть на глаза стражникам и они решат сразу открыть ящик из интереса.
    Сейчас около девяти утра, полдесятого, так что, в пути они часов с пяти, дежурная рота при дворце короля, значит писарь открыл письмо в четыре часа ночи или в полчетвертого, охренел от моей писанины и понесся зарабатывать свое будущее. Теперь он точно, не признается, что ждал четыре часа, скажет, что проснулся от удара конверта, подсунутого в ставню и сразу его вскрыл. Молится там за меня, чтобы не поймали и не привезли обратно в город.
    Ну, пока, все на тоненького прошло, если бы не мои умения и осторожность, гнались бы сейчас за мной четверо гвардейцев и стремительно мои шансы на успех мероприятия по тихому исчезновению катились бы в задницу.
    Так то, ничего страшного не случилось, надо объехать гряду холмов и дальше уже ждет меня свобода. Пора искать тропинки в объезд и лучше не медлить с этим, сзади с отставанием в пару часов могут подтягиваться и основные силы.
    Через километр нашлась и тропинка в обход открытого места, следы пары лошадей сворачивали на нее и уходили вперед, я немного затер все следы на расстоянии двадцати метров, чтобы не бросались в глаза и поспешил по тропинке.
    Дальше вел лошадь, контролируя пространство вокруг и вскоре сторожок дал сигнал, что мне навстречу движутся люди и лошади. Наверняка, это те самые контрабандисты, которые возвращаются назад и будут не рады мне, гвардейцам и просто нашей встрече.
    Поэтому я остановился, съезжать с тропинки некуда, сплошной бурелом и незачем.
    Достал кольчугу и спокойно надел ее перед внезапно появившейся парой угрюмых, крепких мужиков, так же ведущих в поводу двух сильно нагруженных лошадей. Надел и подхватил снова копье, выставив его поперек тропинки.
    — О-па! — один из мужиков положил руку на длинный кинжал, висевший на поясе, второй оглянулся назад, не засада ли это у них на пути. Повернулся обратно и с угрозой спросил:
    — Что за намеки? Зачем копье поперек тропы поставил?
    — Поставил, потому, что пути дальше нет. Красавцев видели? — я мотнул головой в сторону холма.
    — Ну, видели. И что? Сидят там как чучела, издалека видно, да еще костер палят, — мужики были не согласны поворачивать назад.
    — То, что эти тут первые появились, а за ними остальные едут, не спеша, с поиском и осмотром всех тропинок и вам мимо не проскользнуть никак, — объяснил мужикам я.
    Я, конечно, не знал, есть ли сзади еще гвардейцы на все сто процентов, но подозревал это возможным и, значит, никак не был согласен пропустить мужиков мимо себя. Если их прихватят и зададут вопросы, они сразу сдадут меня и погоня возобновится с новой силой. Зачем мне это надо?
    Поэтому я и показал, что или мы все едем в одну сторону, при условии, что это будет сторона у них за спиной или я положу их на месте, пользуясь тем, что у меня копье в руках и надета кольчуга. А у них только ножи и обойти меня им никак не получится.
    — За тобой, что ли погоня? — недружелюбно спросил первый, мужик с косматыми бровями, одетый в серый сюртук и потертые сапоги.
    — Нет, конечно. Я мирный путешественник и законы не нарушаю, — твердо заявил я и махнул копьем, — Остальные вопросы по дороге, время дорого. Следы наши я затер немного, но опытные вояки их сразу найдут. Предлагаю начать двигаться и не останавливаться.
    Контрабандисты переглянулись и молча начали воротить коней, потом зашагали без вопросов туда, откуда пришли.
    Я шел за ними, зорко посматривая за мужиками и изредка кидал вокруг круг поиска.
    Куда приведет меня эта встреча, я не знал и не особо переживал по этому поводу. Будем считать, что мне повезло крупно и знающие люди приведут меня к другим знающим людям и в место, где можно отсидеться пару дней.
    Уважаемые Читатели, постарался и выложил главу под Новый Год. С Праздником вас и ваши семьи!
    

   

   

    

     Глава 18 РАЗБОРКИ С КОНТРАБАНДИСТАМИ
    

    

    Где-то два следующих часа мы шли в прежнем порядке, контрабандисты со своими тяжело нагруженными лошадками не могли быстро двигаться и, тем более, оторваться от меня. Холмы с невидимыми из-за леса дозорными мы прошли быстро, потом мужики сбавили скорость и негромко о чем-то переговаривались между собой.
    Я им в этом не препятствовал, понимая, что мысли у них могут быть только о моем наказании, за сорванный рейс домой, вынужденное возвращение обратно и хамское поведение. Указывать настоящим хозяевам леса, на их же территории — это, конечно, кровная обида навсегда, смываемая только полным присвоением собственности обидчика.
    Тем более, у меня есть лошадь, кольчуга и какой-то груз в тюках.
    Наверняка, мужики думают, что я тоже перевожу контрабанду, дорогую и не объемную. Убить меня и все поделить — такие мысли я вижу в их глазах, когда они оглядываются, время от времени, оценивая расстояние и мою внимательность. Но, я не думаю, что на такое серьезное дело они пойдут вдвоем. Все же я в кольчуге и выгляжу опасным противником, могу оказаться и настоящим воином, а они — просто крестьяне.
    Мы придем на место, где они, всего скорее, производят обмен с кем-то из местных жителей. Какой-то сарай на краю деревни или даже в лесу, куда подвозят товар, произведенный в одном из двух государств, и меняют на что-то, вывезенное из королевства. Что это такое, я не понимаю и не думаю, что мне надо даже знать. С этими попутчиками я хочу распрощаться и нанять за хорошие деньги кого-то из местных, которые могут вывести меня за границу графства, подальше от пограничной стражи и проверок документов.
    План достаточно простой, поэтому должен сработать. Только, думаю, сразу договориться не получится, придется преподать пару уроков послушания, желательно, никого не убивая и не калеча. Вряд ли местные мужики, рискующие шкурой, за небольшие деньги, умеют метать ножи, как тот же Тонс. Не похожи они и на охотников, я ведь много насмотрелся, как те ставят ногу и просто идут по лесу. Нет, это простые мужики, подрабатывающие на редко охраняемой границе. Но, все же считающие себя достаточно опытными и крутыми, чтобы просто так спустить такое своеволие над собой.
    Через пару часов мы, и правда, подошли к сараю на краю поля, распаханного в лесу. Деревни рядом не видно, значит, придется одному прогуляться до нее и позвать нужных мне людей.
    Что интересно, последний час я и не подгонял своих пленников, но, они сами сноровисто шли вперед и, явно, что-то задумали со меной сотворить. Заработок со всего, что они разглядели на мне, очень их заинтересовал, а, ведь, мужики еще не видели поясную суму, прикрытую кольчугой. Там, конечно, не все золото, только двадцать монет, остальное спрятано в одном из тюков.
    Мы дошли до правильно поставленного сарая, прикрытого с одной стороны поля густыми кустами, которые давали возможность относительно незаметно подобраться к широким воротам, выходящим на само поле.
    Мужики сноровисто распахнули ворота и завели в сарай своих лошадей, свистящим шепотом потребовав и от меня сделать то же самое. Мол, место открытое, чужие сразу привлекут нежелательное внимание и надо спрятаться пока здесь. Я запустил лошадь в ворота и, прикрывшись копьем, шагнул внутрь, сразу отметив, что один из мужиков, который помоложе, с соломенными усами и крепкой фигурой, оказался слишком близко ко мне и далековато от своей лошади. Понятно, все-таки думают обойтись сами, не зовя никого на помощь, чтобы не делиться поднятым с меня хабаром.
    Копье отклонилось в сторону и наконечник внятно указал крепышу на место, где тому надо стоять, чтобы не рисковать жизнью. Усатый подумал секунду, товарищ его напрягся, собираясь вмешаться, если начнется замятня:
    — Встань к лошади, не заставляй брать грех на душу, — негромко, но внушительно скомандовал я, глядя ему в глаза и усатый передумал рисковать, что-то разглядев в моих глазах. Свою скорую смерть, вестимо, что он еще мог увидеть.
    — Тебе чего надо то? — затараторил второй, который с бровями, — Чего к нам прицепился? Иди своей дорогой! Или говори, что надо?
    — Скажу, — я помолчал. Потом продолжил: — Поводырь мне нужен. До второго от границы графства. Не обижу, заплачу хорошо.
    — Ишь, ты! Заплачу! А нам кто заплатит? Что обратно вернулись? — продолжал тараторить бровастый.
    — Может, вы мне должны сами приплатить. Что спас вас от рудников и товар ваш от изъятия, — лениво раскрыл я возможные последствия встречи контрабандистов с гвардейцами.
    — Чего мы должны тебе верить? За тобой же гонятся. Не вали на нашу голову свои беды! — не сдавался бровастый, а, вот, взгляд усатого мне не понравился. Что-то он решил для себя и, похоже, собирается снова рискнуть, опять сделал незаметный, как сам считает, шажок ко мне. Придется учить, пока без пролития крови, подумал я, как усатый крепыш сделал шаг назад. Смотри ка, прямо мысли читает, непростой человек, получается, есть у него, что-то похожее на мое умение. Использует его только слабенько, на безлюдных тропинках много не натренируешь такое умение.
    — Вам тоже приплачу за беспокойство. Дам один золотой, если позовешь нужного мне человека сюда, — решил я начать торговлю за возможные услуги с их стороны. Одна угроза смерти не очень хорошо работает, тертые это мужики.
    — Что, аж целый золотой? — издевательски забубнил снова бровастый, — за такие огромные деньги сам себе ищи поводырей.
    — Да, один золотой. Больше нет, надо еще поводырю заплатить, — довольно равнодушно объяснил я свои денежные дела, — Выбор у вас небольшой, или помочь мне или остаться тут лежать, с проколотыми коленями. Или можете сидеть. Только ходить не получится. Пока до деревни доползете, я далеко буду, или не доползете и помрете от потери крови.
    Наконечник копье стремительно приблизился к груди усатого, я одним движением перетек к нему поближе:
    — Пора делать выбор. Потом будешь ты, разговорчивый, — я подпустил металла в голос. И, точно, ударил бы, момент такой пришел, что медлить больше нельзя, тут и сейчас решается, кто будет отдавать приказы.
    Усатый посмотрел на приятеля и тот сразу сорвался с места:
    — Хорошо, приведу тебе человека. Деньги приготовь, — и сразу же исчез из сарая.
    Я осмотрелся и заметил наблюдательное гнездо, оборудованное под крышей, в виде насеста, смотрящее в сторону деревни. Вот туда мне и надо, но усатый сверлит подставленную половину лица злобным взглядом, и я понимаю, что его пора нейтрализовать. И к возвращению неизвестно скольки мужиков из деревни, хорошо бы зафиксировать его понадежнее, есть у него характер, точно нападет, едва отвлечешься на разговоры. Тяжелый характер, но есть.
    Пятка копья крутанулась и ударила точно в затылок крепыша, он рухнул на земляной пол. Я быстро скрутил ему сзади руки приготовленной веревкой и едва успел убрать лицо, как он вслепую ударил затылком, метя мне в нос.
    До чего настырный мужик, подумал я и не дожидаясь следующих гостинцев, еще раз ударом по голове отправил усатого в беспамятство. Будет у него серьезное сотрясение, придется поболеть много, но выбора мне он не оставил своей упертостью. Да и по всему, он тут такой самый опасный, есть один такой. Посадил спиной к одному из столбов и прихватил его шею веревкой, теперь никуда не денется.
    А сам оставил копье и полез по допотопной лесенке к смотровому окну, оценить окрестности и посмотреть, кого бровастый приведет из деревни.
    Ждать пришлось долго, не меньше полчаса, прежде чем мелькнули фигуры троих людей, спешащих к сараю, и я увидел, как одна фигура отбежала в сторону и стала обходить сарай по краю леса, маскируясь среди ветвей. Да, не ожидают они, что заберусь я на этот нашест и увижу заранее приготовления к посягательству на свою жизнь и добро.
    Как и следовало ожидать, не могут местные без боя поступать, как указывает чужак. Превыше это чувство пренебрежения к чужому даже инстинкта самосохранения, доминирующего для деревенского жителя.
    Чужой — значит, никто, одиночка, которого некому защитить, этого отношения я уже накушался выше крыши и теперь готов жестко доказать, что такое верно точно не в моем случае. Как только ступил на землю этого стороны света после перевалов в горах, так и пришлось доказывать, изредка только прерываясь.
    Вскоре стали слышны голоса, двое взрослых мужиков нарочито громко спорили о чем-то, пытаясь отвлечь мое внимание на себя, в то время, как невидимый мне сообщник, пробирался к задней стороне сарая, надеясь подстеречь мою голову. Как только она покажется из ворот и зазевается.
    Все, как всегда, на этой земле и ничего не меняется, сбиты у них настройки гостеприимства. И ограбить, и убить путника считается одной из доблестей этого мира. Ну, или просто обычным делом.
    Вскоре двое разговаривающих подошли поближе, но не звали меня, пока третий сообщник занимал позицию у ворот. Доски были набиты на стенки сарая не внахлест и можно было увидеть, как при прохождении сообщника мимо немного темнели щели в стенке. Похоже, он пробирался на карачках, затемняя только нижнюю часть сарая, чего-то ведь понимает в скрытном перемещении.
    — Чужак, выходи, я привел человека, который может показать дорогу, но только за деньги, за пять золотых, — заголосил бровастый, пытаясь, как видно, ошарашить меня ценой, чтобы я сразу выскочил торговаться и подставился под дубину сбоку и нападение сзади, со спины, усатого. Но, усатый ничем не мог помочь друзьям, едва сейчас начиная приходить в себя, после долгой отключки. Он так и сидел, опустив голову вниз и мне уже казалось, что он просто тянет время, но, он не стал предупреждать сообщников, что не может ничем помочь.
    То ли поумнел, после серьезных ударов по голове, то ли и правда, плохо ему.
    Так, третий за стенкой, около ворот, похоже, мне и нужен. Он и помоложе, насколько я сумел рассмотреть его силуэт за секунду, и значительно меньше размерами. Похож на молодого паренька, с таким мне, в дальнейшем, будет легче совладать.
    — Иду! — крикнул я и обозначил движение, выглянув одним глазом из проема ворот и сразу наткнулся за прижавшегося к стенке паренька, стоящего с закинутой дубиной над головой, — Давай! — крикнул я ему, и он от страха махнул дубиной, попав по земле с недюжинной силой, даже комки почвы разлетелись по сторонам. Прижав дубину ногой, я приставил лезвие копья ему к груди и посмотрел на двоих разговорчивых мужиков, застывших статуями в пяти метрах от ворот.
    Видимо, подставить меня под удар, это был единственный оговоренный план, поэтому, при провале этого плана, мужики просто замерли на месте, не пытаясь как-то атаковать меня. Ждали помощи из самого сарая, но помощник только сейчас поднял голову и тупо смотрел на меня, не понимая, что произошло и почему он не может подняться.
    Я перескочил за паренька, приставив копье теперь ему к спине и подтолкнул его вперед, скомандовав:
    — Зашел и сел на землю.
    И к двоим оставшимся, бровастому и второму мужику из ближайшей деревни:
    — Вам, что, отдельное приглашение требуется? Зашли в сарай и молча сели.
    Деморализованные быстрым крушением планов, и тем, что подельник и, похоже, сын, оказались заложниками свирепого чужака, двое мужиков не стали убегать или звать на помощь, безропотно вошли в ворота и присели на утоптанный земляной пол.
    Я прикрыл ворота, в сарае, с тремя лошадьми, так и стоящими не разгруженными, и пятерыми людьми, стало тесно. Все трое с ужасом смотрели на привязанного приятеля, с не до конца пришедшим в себя, видом, сидевшего, выставив вперед ноги и прихваченного тонкой веревкой за шею.
    Я задумался, как мне теперь, когда активное сопротивление подавлено и враг серьезно деморализован, добиться того, чтобы за мной не было погони несколько ближайших часов.
    — Ну что. Вы хотели убить и ограбить меня, теперь я могу получить с вас виру смертью, с каждого. Оставлю валяться в сарае, пока вас не найдут и заберу лошадей, — напустил ужасу я сразу.
    — Вы, двое. Быстро разгрузите лошадей! — скомандовал я взрослым мужикам и видя, что они не торопятся выполнять команду, приставил копье к шее паренька.
    — Теперь понятнее? — спросил с угрозой у предполагаемого отца, и подельники перестали спорить и сняли мешки, разгрузив лошадей.
    — Что в мешках? Быстро отвечать! — я не убрал лезвие от шеи паренька и получил быстрый ответ.
    — Голубая глина.
    — И все? — удивился я, — Зачем она нужна?
    Нехотя мужики рассказали. что в графстве есть большие залежи этой глины и из нее делают посуду, краску для ткани и еще много чего. Тащат тайком через границу, потому, что местный граф запрещает ее вывозить, требуя только на своей территории работать с глиной и производить посуду и те же краски, грозя суровым наказанием за такую контрабанду. Поэтому такой бизнес и развился и работает прибыльно вполне.
    — Так, если гвардейцы вас встретят, вам ничего особо не будет? — поинтересовался я у бровастого мужика, — Вы же ничего из законов королевства не нарушаете?
    — По шее могут дать, за то, что, через границу лазим, а так — да, особо ничего. Но, это когда большого начальства нет, при нем могут и лошадей забрать и на рудник отправить, бывали такие случаи, — видя, что разговор идет и напряжение в атмосфере сарая спадает, уже словоохотливо рассказывал бровастый.
    — Наш то барон только поощряет такое дело, народ работает, налоги платит, кое-какие, и всем хорошо.
    Понятная схема, то что, контрабандисты, на самом деле для королевства — никакие не нарушители закона, а, наоборот, создают рабочие места и платят налоги в казну местного дворянина. Поэтому, с такой неохотой они вернулись обратно, только по дороге решив заработать на том, что снимут с моего тела.
    Так, мне надо одного проводника, на это дело только двое местных подходят и лучше взять молодого паренька, умудренный опытом отец вряд ли побежит подставлять сына тем, что поднимет пограничную стражу и увидит мертвое тело сына в конце погони. Мне рассчитаться за предательство — много времени не надо, один удар и все, нет у мужика уже взрослого наследника и кормильца в старости. Сын то, по молодости, может глупость совершить.
    Но, надо как-то остающихся мужиков задержать здесь на, как можно более, продолжительное время. Сейчас середина дня и, если отец с сыном не появятся к вечеру, их начнут искать и быстро найдут, тем более узники сарая и сами будут орать, привлекая внимание.
    Я скомандовал мужикам вязать руки один другому. Сам взялся за паренька и связал ему руки спереди, чтобы он мог нормально передвигаться и не падал постоянно.
    — Парня я забираю в проводники и, чтобы ты, папаша, сильно не переживал, выдам сейчас тебе пару золота и еще пару отдам, когда отпущу парня домой, — я достал из кошеля пару местных золотых и бросил отцу, стоящему с еще свободными руками. Мужик поймал монеты на лету и тут же спрятал в кошеле на поясе. Так они будут думать, что я не собираюсь убивать парня, раз уже здесь оставил задаток отцу, может, и про погоню думать не будут особо.
    — Лошадей оставляю, а теперь твоя очередь подставлять руки, — последним я связал и его, хорошо закрутив руки за спиной, но сильно не пережимая сосуды. Посадил к стенке и так же накинул петлю на шею, чтобы он не мог повернуться и перегрызть веревку зубами. Потом провел те же действия со вторым, бровастым, только и ему закрутил руки посильнее, поверх довольно слабо повязанных веревок, из которых он бы быстро выпутался и освободил остальных. Его также оставил с петлей на шее сидеть у стены и снял с каждого мужика пояс с кошелями и ножами, не став туда заглядывать. Просто кинул их в угол, где стоял паренек и вывел его и свою лошадь из сарая.
    Не дав попрощаться с отцом:
    — Скоро увидитесь. Нечего долгие проводы устраивать.
    — Сколько времени добираться до границы графства? — спросил я у парня и узнал, что если быстро двигаться, то сегодня до вечера надо идти и уже завтра к вечеру дойдем до другого графства.
    Понятно, сегодня километров пятнадцать пройдем и завтра еще двадцать пять, где то.
    Паренек со связанными спереди руками шагал передо мной, я на лошади, с копьем в руке, присматривал за ним и смотрел вокруг.
    Сарай с молчащими мужиками, не верящими, что остались живы, остался за спиной и скоро скрылся с глаз, как не пытался мой проводник напоследок еще раз его увидеть.
    

   

   

    

     Глава 19 ПУТЕШЕСТВУЮ С КОМФОРТОМ
    

    

    До вечера мы прошли не так много, как хотелось бы, я уже устал после бессонной ночи и остановился на ночлег пораньше, чем пришли сумерки. Лес оказался довольно густым, тропинки пропадали время от времени и вскоре мне пришлось развязать руки пареньку, которого звали Конс. Ему приходилось отводить ветви с нашей дороги, помогая пройти лошади, и со связанными руками получалось не очень хорошо.
    Да и найти контакт с парнем показалось мне не лишним, для успеха совместного путешествия.
    Чтобы мысли о побеге или возможности привести меня в руки местных органов правопорядка, не мешали парню в пути, я, когда развязал его, выдал один золотой авансом и пообещал еще два золотых в конце пути. Пояснив, что собирался заплатить и двоим мужикам, которых повернул назад, но, они сами виноваты, что теперь ничего не получат, кроме побоев. Хотя имел право и выпустить кишки обоим за нападение на меня и угрозу жизни. Но, Конса они не особенно интересовали, его радовало, что жив остался его отец.
    Решив договориться миром, я хотел спать спокойно и не бояться подставы в самый неудобный момент, если мы увидим стражу или еще кого-то с оружием и в числе немалом, чтобы Конс не побежал к ним, крича, что я разбойник и захватил его в плен. Ожидание золота за небольшую работу привязывало парня ко мне сильнее, чем, если бы я вел его связанного и на ночь оставлял бы путах. Ожидание возмездия после провалившегося нападения на меня и то, что отец остался невредим, хоть и связан, благотворно подействовало на парня и он буквально завалил меня той информацией, которую знал про местную стражу, порядки в графстве и самом городе, где бывал каждый год по нескольку раз, помогая отцу в приграничном бизнесе.
    Конс подтвердил, что, не увидев их, вернувшимися домой, мать с родственниками, своими братьями, первым делом бросится к сараю, где отец проводит свои сделки с заграничными мужиками-партнерами.
    Ну и хорошо, что он не переживает за отца, а радуется, что заработает и все остались живы, хотя могли и помереть неспешно, по понятиям местным.
    Ночь провели в настоящей, дремучей чаще, где можно развести костер безо всяких опасений, настолько место дикое и лежащее в стороне от человеческой деятельности. Поужинали моими припасами, вполне сытно и устроились на боковую. Нож я, конечно, забрал у парня сразу и раскинул вокруг несколько раз за ночь сторожок, но никто нас не побеспокоил, если не считать пары мелких хищников и одного лося. Утром парень сказал, что через несколько часов, к полудню, мы выйдем на дорогу, пересекающую лес под углом, наискосок, которая ведет из соседнего графства в небольшое баронство, захватывая и кусок территории его родного графства.
    — Дорога довольно оживленная, я могу тебя на ней оставить, и ты попробуешь пристать к какому-нибудь каравану или обозу. Так тебе будет проще попасть в город, чем одному заехать в него. Только копье надо убрать, не положено чужеземцам с оружием кататься по земле Терума.
    Понятно, что парню не терпится попасть домой этим вечером, успокоить родителей и похвастать заработанными деньгами, ему это гораздо важнее, чем вести меня до позднего вечера и потом две ночи провести в диком лесу в полном одиночестве.
    Дорога, по его рассказу, ведет в небольшое баронство, лежащее после пограничного графства и дальше в один из крупных городов Терума, куда мне и надо попасть.
    — Откуда ты так хорошо разбираешься в этой местности? — удивился я.
    — Водим с батей народ понемногу, — не удержался, чтобы не похвастать Конс.
    — Водите из королевства в Терум? — полюбопытствовал я.
    — Да, на работу во внутренние графства и баронства. Пограничные стражники просто так не пускают, требуют много денег за проход и правильные документы. А откуда у деревенских бедняков деньги на бумаги?
    — Молодцы, помогаете людям и сами с деньгами. Обратно, после урожая тоже ведете?
    — Не, многие и не возвращаются, или сами пытаются пройти, чтобы денег не тратить на проводников. Но граничная стража тоже знает, когда с заработков народ возвращается и особенно хорошо ловит бедолаг.
    — Конечно, один раз пройти с проводниками и потом, через полгода, возвращаться одним — это смело. А стража очень довольна встрече с такими смельчаками и отнятым деньгам, — подвел итог я.
    Вскоре мы добрались до дороги, довольно оживленной и утоптанной и там перекусили в последний раз вместе с парнем. Я сразу выдал ему оговоренные деньги, чтобы не нервировать Конса и после перекуса вернул нож. Попрощался с парнем и поблагодарил его за все хорошее, после чего он сразу ушел, торопясь попасть домой к ночи. Разобрал копье, наконечник убрал с походную суму у седла, а древко оставил под рукой. Снял кольчугу, чтобы не привлекать внимания, убрал ее в тюк, теперь я скромный чужеземец, ограниченный в деньгах, собирающийся плыть в столичный город Сатум. И не имеющий никаких мыслей остаться проживать в Теруме, что реально волновало местную власть и стражу.
    Будь я на самом деле обычным человеком, без серьезных проблем в глазах сильных мира сего, я осел бы в королевстве, продвигал бы банные дела и, даже в страшных снах, не собирался бы в этот проклятый, чертов Сатум.
    Куда мне, по моим делам, желательно все же заехать, спасти сестру Учителя. Очень он об этом просил, единственный родной человек остался, а, живя на чужбине, хоть и очень человечной, и толерантной, хочется быть рядом со своей младшей сестрой.
    Лошадку пустил рысью, отдохнула она за время неспешного передвижения по лесам, под небольшим грузом. Дорога летела под копыта, светило пускало лучи навстречу и я, с хорошим настроением человека, избегнувшего погони и разных проблем, и ловушек, только за счет предусмотрительности и некоторых плюшек от Храма, стремился покинуть территорию графства, где успе все жел натворить дел, захватив в плен паренька-проводника и связав, минимум, одного местного жителя.
    Так и ехал пару часов, обогнав несколько подвод и экипажей, приветствуя встречных, если они были простолюдинами, и уступав дорогу паре дворянских свит, шумно промчавшихся навстречу. На меня внимание не обращали, больше мне ничего и не требовалось для полного счастья.
    Потом я выехал из леса и дальше двигался по дороге, вьющейся вокруг полей, понимая, что теперь я скачу по землям местного барона, где не должно быть никому особого дела, кто я такой и куда еду. Часа через три, когда начались сумерки, я остановился на постоялом дворе, где устроил лошадь в конюшне и попросил отдельный номер, чем удивил хозяина, в лучшую сторону, сначала предложившего мне койку в номере с остальными простыми путешественниками.
    Понятно, почему удивил, номер стоил шесть серебра, в отличии от койки, всего за серебряный, и мой выбор был немного необычным для лица не дворянского сословия. Но у меня спрятан хитрый товар в тюках и оставлять его в общем номере, даже на минуту, без присмотра — очень непредусмотрительно с моей стороны.
    Хотя этим поступком я тоже привлекаю внимание к своей персоне, и я подумал, что все ценное отложу в поясную суму, пусть она будет тяжеловатой, но это лучше, чем заставлять думать людей, почему простой мужик платит за номер, как дворянин.
    Что у него такого ценного есть при себе?
    Зато ужин оказался просто превосходным, тушеное мясо таяло во рту, овощи хрустели и истекали соком, пиво лилось кружка за кружкой, вкусное и прохладное. С едой в этой части Терума все просто отлично, я едва смог подняться в номер, заклинил засов и уснул без задних ног.
    Утром я спал, сколько хотел, отдыхая от напряжения последних дней, от ожидания проблем и неприятностей, небольших, но смертельных. Теперь, находясь в относительной безопасности в глубине страны, я мог не торопиться в Сатум, наслаждаясь комфортным путешествием по ухоженным дорогам и городкам. Выехал в обед, чистый после помывки на конюшне, и сытый от обильного завтрака, напевая песенку о пастухе и пастушке. Светило в этих землях пригревало сильнее, чем на территории королевства, хотя, может, это мне только казалось.
    Румелия, Крон с Гомесом, остальные бандитские рожи, очень уж душный трактирщик, покойные барон с баронетом и их слуги, даже мой приятель писарь — все они остались где-то далеко позади, за границей сознания и больше не беспокоили меня совсем.
    Привык я к такой быстрой смене людей или просто очерствел сердцем, особенно в таких безжалостных местах — не понимаю точно.
    Почему-то совсем не вспоминаю земную жизнь, родителей и дочку, даже лицо жены уже забыл, из-за чего так со мной произошло, и кто в этом виноват — не знаю. Более-менее интересуют только люди, оставшиеся в Асторе, еще в Сторожке и все.
    То есть, ближайшие и далекие события как-то меркнут на фоне того, что оставил и кто ждет меня за горами.
    Через пару часов проехал небольшой баронский городок у подножия холма, на котором красовался замок с парой башен. Особо ко мне не присматриваются, народ, видно, что живет благополучно и устоявшимися традициями, одна из которых — сидеть в корчме на единственной площади городка, побросав работу еще задолго до заката Ариала. По-местному — Дэриэль, на эльфийский манер, по-моему.
    Останавливаться в городке не стал, решив для себя, ночевать или в совсем маленьких местах, при дороге, где нет никаких местных органов правопорядка или в городах побольше, многолюдных, где на меня не будут обращать внимания, если я сам не стану выделяться. В таком городке, как я только проехал, мое появление может заинтересовать кого-то, и серьезное небольшое войско из десятка личной охраны барона имеется. Сила моя в неприметности, ведь, только немного меня пощупай кто, и сразу станет понятно, что золота у меня слишком с избытком, для чужака. Откуда столько, я сумею объяснить, язык знаю и жизнью в Иворе проникся, могу про ту же баню-хамам рассказать. Вот только поверят ли — не уверен совсем или просто деньги захотят отнять.
    Поэтому скакал до темноты, найдя такой же постоялый двор в половине дня пути до большого города, центра графства.
    Переночевал в общем номере, с постояльцами, бросив тюки у стены, как абсолютно не ценное барахло, пересыпав по дороге золото в суму баронскую, а серебро — в кошель за пазухой. Местные, кстати, берут королевские деньги с дисконтом в одну десятую, типа, за хлопоты по обмену, хотя, содержание и золота и серебра везде одинаковое, должно быть.
    Приеду в графский город, надо зайти в меняльную лавку, там берут в два раза меньше комиссию, заодно, избавлюсь от тяжелого серебра и надо подумать, на что потратить деньги, ведь такая монета за горами, в Черноземье, никому не нужна. Конечно, на жизнь и дорогу немало уйдет, особенно, если сестра Учителя соберется и его друзья тоже, увлеченные моими рассказами про совсем другую жизнь за перевалами.
    Но и останется немало, думаю, где-то две трети и надо понять, что интересного я могу купить здесь, что понадобится для жизни в Черноземье или просто поможет сохранить часть честно заработанного богатейства и поднятого лута с тел обидчиков.
    Магического я пока не видел ничего, если только на дорогое оружие потратиться или камни, для маны и драгоценные. Тем более, повод погулять по городу, прицениться к товарам, только то, что деньги у меня есть, светить не надо. Хотя, если правильно помню, в такие простые времена только за интерес к дорогим покупкам можно было собрать проблем.
    Утром проснулся пораньше, комфорта никакого в общем номере, народ храпит, пердит несусветно, с доброго ужина. То есть, по сравнению с ночевкой под плащом на сырой земле — все очень даже ничего, но и платить в шесть раз дороже за отдельный номер не стоит.
    Но, долго поспать не получится, разбудят ранние пташки.
    Ладно, собрался и к обеду без приключений подъехал к городу. На крепостных стенах местные земельные лорды сильно экономят, есть, но невысокие. Немного только солиднее, чем в Асторе, где стены несут, в основном, ограждающую функцию, чтобы в город без досмотра не попадали все, кто попало.
    Есть для такого легкомысленного отношения к жизни и обороне городов и объяснение, как рассказал мне проводник. С севера наличествует королевство, по своим силам и возможностям сильно уступающее даже четверти ближайших баронств. Со стороны Сатума, из-за отсутствия централизованной власти в этой стране ста двадцати равноправных дворянских семейств, очень уж серьезной угрозы тоже не существует. Соберутся несколько семей воевать приграничных графов, так местные конкуренты сзади им сразу в спину ударят, надеясь захватить оставленные без охраны земли. Да и криминал голову мгновенно поднимет, как только угроза неминуемой смерти отдалится на пару конных переходов.
    Перед воротами первый раз проверили и мою бумагу, но внимания она не привлекла, печати есть и ладно. Взяли за лошадь половину серебрушки и посоветовали скромный постоялый двор с хорошей кухней, после того, как я не стал забирать сдачу. Спросил у служивых про местных жуликов, про то, как кошельки режут, сказали, что, как и везде, умеренно.
    Стражники выглядят довольными жизнью, денег лишнего не вымогают, веселые и разговорчивые мужики, похоже, граф местный то же того типа, хозяйственник.
    В такой город приятно и зайти, и заплатить, после того, как натерпишься страху при власти криминальной.
    Нашел рекомендованный стражниками постоялый двор с названием «Веселый Гусь» и с таким же птицем на вывеске, похожим на ободранного павлина. С чувством прекрасного тут, есть над чем поработать.
    Разместил лошадку на конюшне, договорился за номер на троих постояльцев, сбросил там тюки и задумался, что лучше мне купить пару дорожных сум, как продам лошадь. Попросили за номер и содержание лошади три серебряных, пообещал расплатиться, как деньги поменяю.
    Королевское золото мне и не нужно больше, хорошо бы все деньги поменять, но, опасно это, столько золота светить сразу. Но, все же, лучше это сделать здесь, в приличном городе или еще и следующем, чем в самом Сатуме. По пути у меня только этот город, потом еще один крупный и следующее место — порт на Устричном море. Всего в трех местах мне надо поменять триста золотых или купить на них что-нибудь нужное.
    Прошел по центру города, на ратушной площади посетил пару меняльных лавок, проверил, как меняют королевские золотые, в одной за двадцатую долю, в другой за двадцать пятую от суммы. Неплохие условия — признал я и поменял в одной десять золотых, во второй — целых двадцать, раз курс — хороший и, естественно, как и опасался, привлек внимание местного криминала. Или из меняльницы им сигнал дали, что появился жирный кусок, которого пора пощипать в пользу лихих людей города.
    Через пару кварталов, на широкой улице, меня обогнал один карманник, слегонца подтолкнув в плечо и пройдясь по поясу, легко нащупал суму, под полой блузы. Прошел вперед, и, в пол-оборота повернув лицо, передал информацию кому-то сзади, мазнув пальцами по шее, щелкнув ухом и погладив свой нос. Оглянувшись, я увидел пару жителей города, с виду посерьезнее, уже не карманники, а публика более разбойная. Информацию они, похоже, приняли, прочитали и одобрили, ускорив шаг.
    Но, на центральных улицах, откровенного грабежа можно было не опасаться, стражники патрулируют, хоть и не часто, да и криминал побаивается беспределить. Поэтому я прошелся по лавкам, торгующим оружием, присмотрел было арбалет за тридцать золотых, но, проверив его работу, передумал покупать. Ничем не лучше наших, асторских, да и носить оружие простолюдину в таких дворянских странах строго запрещено. Хозяева лавок, наверно, думали, что я своему господину присматриваю арбалет, поэтому были предусмотрительно вежливы со мной.
    Вспомнил, что гораздо более качественный арбалет, работы Клана Разноцветных камней, ждет меня, присыпанный камнями, со снятой и спрятанной в кожаный лоскут тетивой. Как она перенесет зиму и морозы в горах, вот что мне интересно.
    С таким хвостом заходить еще и в ювелирные лавки я не стал, изучив центр города, и, постоянно оглядываясь и контролируя расстояние от серьезных мужчин, вернулся на постоялый двор и лег на кровать, собираясь отдохнуть перед обедом. Делать особенно нечего, здесь я уже расплатился за ночь и переехать в следующий по пути город не успеваю, придется тогда ночевать на постоялом дворе по дороге, так что, нет смысла срываться. Расспросил внизу прислугу, ехать мне завтра целый день, те же пятьдесят километров, так что, выезжать придется рано. Раз уж я тут спалился, поменяю после обеда еще королевского золота, никуда выходить не буду из трактира вечером и ночь проведу вполглаза, присматривая за соседями и дверью в номер. Окно еще не высоко от мостовой, могут и с лестницы попробовать забраться. Местные жулики, точно, решат добраться до меня на обеде или, скорее, ужине, чтобы как-то спровоцировать на ссору и вывести на улицу разобраться. Поэтому, на ужин, лучше, не спускаться, поесть и у меня в поклаже найдется, да и куплю чего-нибудь на рынке местном. Могут и на кухне чего в блюдо или кружку подсыпать, такую возможность надо тоже учитывать, когда путешествуешь с большой суммой в золоте на кармане.
    После неплохого обеда я прихватил в конюшне древко от копья, на всякий случай, завернув половину его в мешок, для маскировки, надел кольчугу под блузу и дошел до лавки, где уже менял деньги, снова поменяв двадцать золотых. Опекали меня уже плотнее, еще один вор попытался слазить ко мне в поясную суму в толчее на улице и схлопотал древком по пальцам ступни, от чего завалился на мостовую и истошно заорал. Крепыши кинулись ему на помощь и я, изобразив испуг, метнулся в какой-то переулок, который окончился закрытой дверью и тупиком. Повернувшись к джентельменам удачи, заскочившим за мной, я прижался к двери и приготовился.
    — Слышь, паренек, брось нам свой пояс и живи, — прошипел бандит с довольно страшной рожей, доставая большой и кривой нож. Второй, поздоровее, помахивал дубинкой, пытаясь показать, что он серьезный мочила, пострадавший карманник подскочил к бандитам и тоже достал нож. Второй щипач остался у входа в подворотню и посматривал, то в нашу сторону, то на улицу, на тот случай, если кто-то вызовет стражу.
    Все это я заметил каким-то вторым зрением, сосредоточившись на медленно приближающихся бандитах, потом выдернул из мешка древко и крепко сжал его, готовясь сыграть в бильярд с головами налетчиков.
    Поняв, что теперь я явно переигрываю их на расстоянии, бандиты задумались:
    — Живчик, ты еще можешь остаться целым, так что, не бузи и кинь мне свою суму, — снова прошипел страшноватый умелец.
    Я отрицательно покачал головой, не собираясь своей речью показывать, что я совсем не местный и, значит, еще более уязвимый для местной братвы. Они, это знание и так получат в трактире, но пусть сейчас воюют с немым соперником.
    Первым кинулся, по какому-то невидимому сигналу, молодчик с дубинкой, почти одновременно с приятелем. Но он и первым получил куда-то в грудь древком и отлетел на пару метров, упав на спину, вторым досталось красавчику со страшной рожей, стремительно прыгнувшему навстречу движению древка и получившему именно между глаз. Он завалился вперед, видимо, потеряв сознание. Удивил меня пострадавший карманник, метнувший нож издалека и попавший мне в грудь. Кольчуга справилась с нетяжелым ножом, но было больно, бросок оказался достаточно сильным и метким. Сжав зубы, я прыгнул на опасного щипача, попытавшегося увернуться от удара и обманным движением сбил его с толку, после чего, вторым ударом попал в нос, и добил обескураженного противника третьим ударом по затылку.
    Этот — готов, без сознания точно, остальные бандиты вяло копошатся на грязной земле, я подхватил дубинку, не став забирать ножи. Стоящий на шухере парень уже исчез из поля зрения и я, осторожно обойдя поверженных бандитов, я с немалой радостью вернулся на солнечную, шумную улицу.
    Неплохо у меня получилось спровоцировать криминальных граждан города на стычку на достаточно удобных для меня условиям. Все же копьем я работаю на приличном уровне, а с моей повышенной силой и скоростью, конкуренцию составить мне умельцы работы ножом на ближней дистанции не смогли, позорно позволив себя отлупить.
    Теперь, надо ждать, чем они ответят на такое дерзкое поведение.
    Уважаемые Читатели! Не каждый день пишется легко и быстро, бывают и затыки в творческом процессе. Поэтому, попрошу не обижаться, если буду выкладывать главу и раз в два дня. Выкладываешь быстро, чтобы порадовать читателей быстрой продой, потом проверяешь, редактируешь и понимаешь, что лучше не торопиться. С уважением.
    

   

   

    

     Глава 20 ПРОДОЛЖАЮ ПУТЕШЕСТВОВАТЬ
    

    

    Дошел до «Веселого гуся», успокаивая дыхание и оглядываясь постоянно назад.
    Черт, такие приключения, с полной сумой золота, где всегда все на тоненького, начинают надоедать. Иметь много денег — неплохо, но в условиях средневековья, когда приходится их таскать постоянно с собой на поясе, без постоянного места жительства, рискуя все потерять после одного удара по затылку, в окружении заинтересованно оглядывающих тебя уголовников, прикидывающих, чем можно поживиться с твоего тела.
    Это, реально напрягает. Хочется иметь денег совсем немного, на пару ночлегов и несколько раз перекусить в корчме, чтобы не привлекать внимание криминала.
    Можно, конечно, перебраться в постоялый двор побогаче, со своей охраной, но вся проблема в том, что надо менять королевские золотые на имеющие хождение монеты в Сатуме и Теруме, а где это можно сделать безопасно — я не имею ни малейшего понятия. Да и в богатом постоялом дворе я тоже буду не совсем к месту, там легко можно нарваться на оскорбление от дворян, еще и действием, совсем нет номеров на несколько постояльцев, что выходит цену на достаточно высокий для простого мужика-чужеземца уровень.
    Нельзя несколькими нажатиями на смартфоне перевести деньги, нельзя рассчитаться в безналичной форме, ничего нельзя.
    В этом городе для меня теперь закрыта возможность пройтись по лавкам и что-то присмотреть. Остается только отсиживаться в постоялом дворе и ожидать очередной подлянки от уголовного элемента, понимая, что нормально развернуться и ответить интересующимся мной и моим золотом соискателям мне пока не светит. Только защита и небольшие повреждения, в пределах разумного, иначе обязательно появление Стражи, вынос мертвых тел и пристальный интерес ко мне, моим документам и моему акценту, так не вяжущемуся с образом коренного жителя соседнего королевства.
    Как в той же подворотне, наносим только легкие телесные повреждения.
    В лучшем случае, я смогу откупиться, но не исключен вариант с заключением меня под стражу и последующим наказанием за превышение пределов самообороны. Но, это вряд ли, потерпевшие, наверняка, будут отлично знакомы местной Страже и их смерть в чужом номере постоялого двора не вызовет вопросов, что же они там делали.
    Лучше все же не рисковать свободой и деньгами, поэтому надо — просто не дать себя убить исподтишка.
    По дороге купил краюху хлеба, масло, вяленого мяса и четверть твердого сыра. Хватит и на перекус в номере и на дорогу завтра до нового большого города, а, пока, помня, что наблюдение — лучший способ решить проблемы до их появления, я занял место на табурете рядом с окном, спрятавшись за ставней. Пока в номере я один расположился и поэтому перенес свои вещи в угол комнаты, подальше и от окна, и от двери. Подумал и передвинул стол, отгородившись от входа, заказал четыре кружки местного, очень вкусного пива, разложил мясо и сыр и наслаждался ужином, не выходя их номера.
    Знакомые, довольно угрюмые рожи появились к вечеру, обладатель страшной морды красовался с огромным синяком на распухшем лбу. Они прошли по небольшой площади, скорее, просто широкой улице, перед двором, рассматривая окна и посетителей в корчме. Через полчаса они нарисовались снова, в компании одного пожилого и седого, видно, авторитетного здесь бандита и здоровенного парняги с огромными бицепсами, работающего, похоже, телохранителем Седого, как я окрестил того.
    Они сразу зарулили в корчму, где, как раз, собрался народ на ужин и скромно присели в углу зала, за единственным свободным столом. Это я увидел, осторожно выглянув с лестницы, ведущей в зал из номеров на втором и третьем этажах.
    Долго наблюдать я не стал, понимая, что местная братва ждет, когда я спущусь на ужин, чтобы присмотреться ко мне и там решать, что делать. Наверняка, они попытались бы разговорить меня, чтобы узнать, откуда я такой дерзкий и не удастся ли просто развести меня за неуважение к солидным людям города, элите ножа и топора.
    Только мне, с моим акцентом, не стоит разговаривать ни с кем из них, хотя, они и от прислуги могут узнать и про акцент, и про то, что я чужеземец, даже про номер, в котором я буду ночевать.
    Вскоре пришли два моих соседа, местные крестьяне, привезшие что-то на продажу из сохранившегося урожая, двумя подводами, перекусили своим, домашним и приняли от меня по паре кружек пива, в честь знакомства. Пиво, себе и им, я попросил заказать именно крестьян, выделив на это дело восемь серебряных монет. В туалет я не стал спускаться вниз, сходил в горшок, чтобы не торопиться знакомиться с местными раскладами по разводу гостей залетных и очень дерзких.
    Еще через час, по площади прошлась и пара тех же карманников, так же стреляя глазами по окнам, и я понял, что у сидевших внизу жуликов возникли проблемы с поиском подходов к обслуге, половые не знали, кто и где ночует из жильцов, а тот, кто знал, видимо, не стал делиться информацией, очевидно, не очень побаиваясь местную мафию. Поэтому и вызвали подмогу, чтобы путем наблюдения вычислить, где я все же ночую.
    Такая получилась контрбатарейная война, в которой победил я, вычислив всех уголовников, вовлеченных в процесс поиска и не дав обнаружить себя. Кажется, это были почти все наличествующие силы противника в графском городе.
    Соседи мои, по крестьянской привычке, спать легли рано, с первыми сумерками. Я поддержал их, застопорив засов в двери, и прикрыв ставни на крючок.
    Ночь прошла спокойно, пострадавшие жулики не решились врываться и творить беспредел в приличном заведении, тем более, не зная точно, где искать обидчика серьезных людей. Хотя, может и узнали, в каком я номере, но не стали пытаться взять меня силой, рассчитывая подловить на улице завтра и немудрено засунуть нож в печень, для профилактики и подъема своего авторитета, в своих же глазах.
    Рано утром, позавтракав, я оседлал лошадку, приторочил тюки и седельную суму и довольно быстро первым покинул вполне приятный город, где волею судеб познакомился с не лучшими его жителями и даже кое-что оставил им на память.
    Дорога снова бежит под копыта, рано мне еще от лошади избавляться, регулярных перевозок здесь не изобрели, так что, попасть в портовый город из следующего графского города, может, и не получится. Во всяком случае, никто на постоялом дворе этого точно не знает, но, все в один голос говорят, что между двумя графствами нет никакого постоянного транспорта для перевозок. Все катаются только с оказией, да и нет никаких таких важных дел, чтобы переться за пятьдесят километров, если расстояние перевести из местных величин дневного пробега в одну лошадь.
    Этим, в отличии от тружеников, занимаются только праздные дворяне, посещая родственников и соседей, но, у них и своего транспорта хватает, да и все дворяне, от мала до велика, приучены передвигаться на конной тяге, образно говоря.
    Поменял я всего пятьдесят золотых, еще осталось двести сорок пять и я, честно говоря, в затруднении, как поменять оставшуюся большую сумму. Если уж здесь, где нет и десятой доли беспредела, творящегося в Сатуме, я умудрился словить проблем, то, что будет дальше. Получается, кровь из носу, в городе, куда я собираюсь добраться завтра утром или днем, мне надо разобраться со всеми деньгами, поменять их или купить что-то ценное и маленькое, что можно реализовать в том же Асторе, пусть и с некоторой потерей в деньгах.
    Придется прожить несколько дней в графском городе, не привлекая внимания, найти надежную лавку меняльную и товар, который подойдет к моим запросам. Только так, с налета такие вопросы не решить, в этом я уже успел убедиться. Да и королевское золото берут в меняльных лавках, не так, чтобы очень охотно, в этом я тоже успел удостовериться. Всю сумму точно никто не поменяет за один раз.
    К вечеру я успел проехать графские земли, перекусить пару раз в различных трактирах при дороге и въехать на земли соседнего графства, не став спешить дальше. Остановился в трактире с комнатами при большом селе, решив, что доеду завтра до города к обеду и так будет даже лучше. По дороге, довольно оживленной, проблем у меня не возникло, правда, при встрече с дворянами полагалось съехать с дороги, соскочить с лошади и усердно кланяться, как я успел подсмотреть у своих попутчиков. Что я тоже усердно повторял, как болванчик, пара особо ретивых наблюдателей за сохранением дворянских ценностей пыталась докопаться и до меня, но, услышав мой акцент, сразу потеряли интерес и уехали прочь, понимая, что я не из местных крестьян, такой здоровый и широкоплечий и не имею к крестьянству никакого отношения.
    Ночевал в комнате при трактире один, с комфортом, других постояльцев не нашлось. Отдал за кровать, завтрак и лошадку так же три серебра, как и в городе.
    После сытного завтрака выехал, посматривая по сторонам и радуясь наступающему дню. Меня радовало, что я приближаюсь к месту, откуда смогу плыть кораблем, без утомительной дороги, что в Теруме вполне нормально живут люди, что кончается зима и скоро откроются перевалы и я смогу вернуться в Астор с хорошей новой легендой-прикрытием, продолжить там жить и радоваться жизни.
    Иногда лениво заползает в голову мысль, что мне, на самом деле, надо пробираться на Север и проходить там полноценное обучение у того же Учителя Кремера, добраться до башен Великих, теперь уже в прошлом, Магов и найти там конспекты, про то, как ходить между мирами, стать настоящим Магом, с хорошей силой и вернуться в свой мир. Обманув, кстати, надежды всех оставшихся Магов, что могучей рукой подниму знамя возврата прежних владений, отвоюю Черноземье у людей и снова обеспечу всем этим магическим пигмеям роскошную жизнь, много красивых и ласковых женщин, власть и прочие атрибуты победителей. Я сам не вижу для этого никакой возможности и не очень надеюсь на какое-то супероружие, которое может найтись в опустевших башнях на Севере. Откровенно говоря, совсем не хочу такого, пусть и не тяжелого, ярма для людей Черноземья. А уж воевать за такое дело и убивать обычных людей — точно не собираюсь, как ни мечтают оставшиеся в своих убогих башнях слабые маги.
    Никому не было дела до одинокого путника на скромной лошадке, Дэриэль исправно бросает теплые лучи, обещая жаркое лето после промозглой сырости зимы.
    Часам к десяти я подъехал к городу, выглядящему со стороны посолиднее и покрупнее предыдущего, но с такими же невысокими стенами и даже постоял с полчаса в очереди, образовавшейся перед воротами, с остальным простым народом, везущим на телегах и допотопных тачках все, чем богата местная земля и что смогли вырастить и сохранить к весне крестьяне. Пару раз мимо проскакали дворяне, по двое-трое человек, на хороших конях, после небольшого опроса и без очереди попавшие в распахнутые ворота, из которых навстречу выкатывался тоже поток подвод, в, основном пустых, отторговавшихся уже на рынке или доставивших продукты в лавки и трактиры города.
    Народ в очереди, крестьяне с окрестных деревень, обсуждают закупочные цены на зерно, просо и молочку, где деньги отдают сразу, а где, за ними набегаешься. Обычная жизнь, обычные разговоры, но чувствуется, что живет народ привольно и лишнее серебро в кошелях водится, не за еду все суетятся.
    Отстоял очередь, пришло и мне время рассказать, зачем я приехал в город. Легенда у меня уже заготовлена, что я еду в столичный Сатум, по поручению мастерских королевства, учиться у местных мастеров.
    — Чего таким путем сложным? — заинтересовался пожилой стражник, — И что за говор у тебя такой?
    — Община оплачивает дорогу и стол, в Сатум мне только к началу лета, так что, не спешу, раз появилась возможность попутешествовать по хорошим краям. Из нашего королевства корабли редко ходят, из вашего порта гораздо чаще, поплыву с комфортом, чем задницу отбивать целый месяц, — стараясь выглядеть спокойным и довольным жизнью человеком, ответил я.
    — Что с оружием у тебя? — забыв про второй вопрос, поинтересовался второй стражник, подошедший только сейчас, похоже — старший наряда на воротах, заметивший интерес ко мне у подчиненных. Осмотрел внимательно поданный кинжал, замерил его по мерке на деревянном столбе, вкопанном около ворот и вернул мне:
    — Едва по длине проходит, смотри, в Сатуме точно докопаются, отберут, — посоветовал он.
    Да. Кинжал у меня приметный, видно, что дорогой и внимание привлекает. Хорошо, что гербов на нем дворянских нет, сразу вопросы бы возникли, но, я бы и сам его с собой не взял тогда, с баронета.
    — Что, поменять надо? Поменяю в городе, — пообещал я.
    — А чего в городе суетиться, давай со мной и поменяйся, — видно, что старшему приглянулся красивый клинок, вон как глаза загорелись, — В город так пройдешь еще, без платы.
    — На что меняем? — я тоже задумался, что имеется какая-то недосказанность по вопросам у стражников и пора мне разрядить обстановку. Пока бумагу не попросили и снова вопрос про акцент не задали, который я могу объяснить только тем, что пришел когда-то из-за гор. Тут уже могут новые вопросы возникнуть, потом еще и дело до обыска дойдет, мне совсем не нужного.
    Старший стражи достал свой нож, в хороших ножнах, обычный и раза в полтора короче моего. Я немного подумал и мотнул головой, соглашаясь на обмен. Пришлось попотеть, чтобы снять ножны, не светя переполненной сумой из-под блузы, но я справился и вскоре, сэкономив на пошлине за проход в город для лошади и себя и прознав про хорошее место для ночлега у старшего, я прошел в ворота, ведя в поводу лошадку.
    Добрался, пару раз спросив дорогу, до трактира со странным названием «У Крупника», находящегося недалеко от Графской площади, названной так из-за графского дворца, стоящего около нее, и занятой под торговые ряды.
    Спросил номер, оставив лошадь на конюшне и удивился высокой цене, в шесть серебра, за номер с одним соседом и место для лошади, завтрак оплачивался отдельно.
    Пошли дорогие места, после и так недешевого королевства, я даже зажмурился, вспомнив родную «Лису и Журавля». Ладно, пора привыкать, в Сатуме все еще раза в полтора-два дороже, по слухам.
    Занес тюки в номер и задумался о покупке дорожных сум, совсем недорогих с виду, чтобы меньше привлекать внимания своей невзрачностью, но, которые я мог спокойно переносить на большие расстояния, при нужде. Расспросил хозяина про порт и дорогу до него и понял, что и здесь лошадь мне пригодится. Я мог только подсесть к кому-то на подводу, иди пешком с моим барахлом сорок километров не представлялось возможным. Но трактирщик успокоил меня:
    — Выйдешь через Морские ворота и через два километра есть развилка, где сможешь подсесть на любую попутную, до порта, подводу за небольшую плату.
    Спросил у разговорчивого мужика, где продать лошадь и так же получил исчерпывающую информацию, кто занимается лошадьми в городе и по каким ценам, в среднем, можно ее продать.
    Ладно, сегодня место для лошадки оплатил, схожу приценюсь и завтра отдам ее в хорошие, надеюсь, руки. Климат здесь получше, меньше будет мерзнуть зимой теперь, еще одно благое дело сделаю.
    После обеда прогулялся по торговым рядам, присмотрелся к товарам, к копченому мясу, которого надо прикупить с собой, для поездки на корабле. Обошел весь центр, заходя в лавки, в поисках подходящего товара и купил две сумы для переноски своего добра через плечо. Нашел и меняльные лавки, здесь они еще и ювелиркой торгуют, что мне удобно.
    Дошел и до барышников около городской стены, поспрошал про возможность продать лошадку, цены хорошей не дают, видя, что не местный, да еще с акцентом, так что и задумался, не проще ли будет проехать в порт и оставить ее там, кому то, за совсем маленькие деньги.
    Ладно, время еще есть, жалко, что нет кассы с расписанием регулярных пароходов до Сатума, но ничего, время у меня есть, в городке при порту тоже могу подождать.
    На хвосте никого не висит, вроде, криминала вообще пока не видел, все чинно так и патриархально, особенно на рынке. Но, где то, такие люди есть, видно, что держат их тут в черном теле, не дают свободно промышлять на улице.
    

   

   

    

     Глава 21 БОЙНЯ В ЛЕСУ
    

    

    Ходил по лавкам, поменял пять королевских золотых в одной из них, на пробу, не привяжутся ли карманники по наводке из лавки. Сумма, конечно, не большая, немного больше месячной платы местного мастерового, завтра поменяю побольше, двадцать золотых, проверю еще раз, так ли это безопасно.
    Потом появилась мысль, прокатиться до порта и там разузнать, когда можно отплыть и куда, но хозяин трактира объяснил мне, что про такое с гарантией никто не расскажет, ни здесь, ни в порту. Надо ехать в портовый городок и там жить в ожидании попутного корабля, поставив, естественно, всех имеющих отношение к порту, в известность, что ждешь подходящего рейса. Только так, когда можешь собраться за десять минут и прыгнуть на палубу, чтобы доплыть, хотя бы до Малера, большого порта при большом городе на побережье, лежащего примерно по центру морской стороны Терума.
    Ценное сведение, что-то я совсем не подумал, что есть большие порты, имеющие связь с соседними странами и есть мелкие, рассчитанные только на каботажников. Из больших, как Малер, часто ходят корабли, те же шхуны, в Сатум, а из местного я, скорее всего, доплыву только до него.
    Есть, о чем подумать, ведь на моей карте тоже показан крупным значком на побережье Терума только один порт, тот самый Малер, остальные и тот же ближний ко мне сейчас — обозначены мелкими. В принципе, ничего страшного не произошло, я все равно двигаюсь к цели кратчайшим возможным путем.
    Ехать ли мне в ближний мелкий порт — тогда, не понятно, сколько там можно прождать рейса в Малер или двигаться со своей лошадкой до Малера, чтобы, наверняка, сесть на корабль до Сатума? Что выбрать?
    Я приник к карте и выяснил, что до нужного мне порта ехать примерно двести километров, где-то сто пятьдесят до последнего крупного города перед ним и потом еще около пятидесяти по дороге, идущей по прямой траектории прямо в порт. Три крупных города по дороге имеются, несколько мелких обозначено на карте тоже, сама дорога — в общем, все, что надо, есть на карте.
    Не близко, это да, так до соседнего порта тоже сорок километров добираться, при оказии лошадь придется бросать. Но, скорее всего, останется просто ехать дальше, вдоль берега, через маленькие городки, в которых точно не поменяешь королевские золотые с более-менее хорошим курсом. Если вообще поменяешь, ведь там они никому не нужны.
    Четыре-пять ночевок и питание — как раз лошадка, при условии нормальной цены при продаже, легко отобьет эти расходы и еще двадцать золотых останется, местных, что особенно хорошо. А, так, тоже будешь сидеть неделю, в ожидании оказии, и оставишь лошадь просто так или за полный бесценок, притом, не поменяв деньги.
    Решено. Еду своим ходом, любуюсь природой, оживающей от наступающей весны, нюхаю распускающиеся цветочки, вкусно кушаю и сплю с комфортом по дороге. Это более рискованно, возможны некоторые проблемы в пути, частая проверка бумаги, удостоверяющей мою личность, при проезде в города. Но, чем дальше от границы, тем проще с этим делом, у стражи мозги заточены на другое, не на ловлю незаконных мигрантов и не на проверку их документов. Если у тебя есть такая солидная бумага с печатями, значит, с тобой все в порядке.
    Подсознательно я понимаю, что хочу оттянуть время, когда окажусь на земле Сатора, отчетливо помню, как попал там в рабство и чего мне стоило себя освободить, биться, как дикий зверь на арене, чтобы быть сразу проданным в другое рабство и сколько пришлось убить народа, своих номинальных хозяев, чтобы и им доказать, что я — свободный человек. Ведь, ни за что бы в это не поверили, заносчивые дворяне и их верные слуги. Из-за такой темной истории и местные бандиты поимели ко мне интерес и пришлось срочно отбывать из королевства, зачем то, то ли из мести этим самым бандитам, то ли — из чувства мнимого благородства, разворошить весь осиный рой и самому успеть исчезнуть очень-очень на тоненького, счастливо избежав встречи с погоней.
    Теперь никаких благородно-мстительных порывов, только забота о своем благополучии, хорошем сне и аппетите.
    Так думал я, поменяв еще двадцать пять золотых в меняльной лавке и сразу же уехав из этого приятного для жизни города. Купил еще солидную золотую цепь с хорошим бриллиантом на подвеске, за пятьдесят пять королевских золотых и сразу повесив себе на шею. Проверил камень, берет немного маны, буду хоть так тратить деньги из тяжелой сумы на поясе, которая теперь зримо полегчала. Осталось еще примерно двести королевского золота и пока, всего пятьдесят местного.
    До соседнего графского города я примерно насчитал под шестьдесят километров по карте и рассчитывал преодолеть их к следующему вечеру, переночевав на постоялом дворе по дороге. Расчеты были вполне верными, но не оправдались, как оказалось и по вполне уважительной причине.
    Через три часа в пути, я уже готовился остановиться в трактире и даже пожалел, что проехал последний час назад, подумав остановиться там. Впереди появилась полоска леса и я пришпорил лошадь, чтобы побыстрее его преодолеть, даже доскакал до опушки галопом и только здесь пустил лошадь шагом, переложив поближе наконечник копья и приготовив под руку само древко.
    Так я проехал пару километров, понемногу проверяя местность вокруг себя и через еще десять минут моя способность нарисовала мне поляну в сотне метров от меня вперед по дороге, полную людей. Судя по стоящим на дороге людям, они кого-то или чего-то ждут, скорее всего, сигнала от наблюдателя, который меня пока не увидел или ждал не моего появления. Во всяком случае, ко мне никто не побежал и сзади тоже никого не обнаружилось, значит, ловушка расставлена не на меня. В то, что собравшиеся люди разбили лагерь для пикника, я, как-то сразу, не поверил и зажав лошадке морду, чтобы не заржала, отошел в кусты, пока есть такая возможность, просто постоять и определиться с последующими действиями.
    Ехать вперед нет никакого смысла, проще вернуться назад, вернуться в тот трактир на дороге, и пока я стоял, раздумывая, что делать, послышался шум от приближающейся кавалькады, хлопанье кнута, звон упряжи и покрикивания форейтора. Шум приближался, я подался поглубже в кусты, понимая, что совсем ни к чему будет мне появляться перед такой серьезной встречей двух больших компаний, будучи просто одиноким путником.
    И те, и другие будут мне откровенно не рады. И могут серьезно обидеть.
    Группа встречающих, как я убедился после нового заброса поискового умения, рассредоточилась по краям опушки, оставив двоих посередине поляны.
    Мимо меня пронеслась пара вооруженных всадников, потом карета, запряженная цугом, то есть, четверкой лошадей с форейтором на передней лошади, следом еще четверо, если я правильно успел посчитать, всадников. Ехали все быстро и, как я понял, не догадывались, что комитет по встрече на поляне уже заждался дорогих гостей.
    Но, выскочив на поляну, передние всадники разом закричали, предупреждая о каком-то препятствии и засаде, кучер натянул вожжи и карета, судя по звукам, пошла юзом по траве. Раздался дружный боевой клич и засадный полк с ревом кинулся на затормозивших передних ландскнехтов, задние всадники пронеслись вокруг кареты и встретились с выскакивающими на поляну засадниками. Раздались хлопки арбалетов, как я понял, со стороны группы нападающих и следом за ним звон мечей и крики неистово бьющихся за свою жизнь и жизнь своих господ бойцов личной охраны.
    Убедившись, что на меня никто не обращает внимания, я накинул уздечку на крепкую ветку и нацепив наконечник на копье, спешно надел и кольчугу поверх блузы. Я, не сказать, чтобы торопился на место ожесточенной схватки, но какое-то жгучее внутреннее чувство сопричастности происходящему вытащило меня на край опушки, где я и замер, не выходя на открытое место.
    С первого взгляда было понятно, грамотно оформленная засада поначалу удалась, двое передних всадников валялись перед перегородившими дорогу бревнами, лошади стояли рядом, но и два арбалетчика тоже далеко не ушли и, лежали, зарубленные, недалеко от тех же бревен, арбалеты валялись рядом с ними и никому в кутерьме схватки не было до них дела. Разобрались с ними вылетевшие из-за кареты всадники, которые даже в явном меньшинстве уверенно сражались с превосходящим их численностью противником. Обе враждующие группировки различались одеждой и их было не трудно отличить их друг от друга. Два воина разных расцветок уже лежали на земле, их приученные лошади, отбежали в сторону и, как ни в чем не бывало, поедали траву на месте сражения.
    Темно-синие, в количестве пяти воинов теснили троих светло-зеленых бойцов, у которых выделялся один крепкий воин, дерущийся, как берсеркер, он крутился на коне в разные стороны и, на моих глазах, достал одного из рядовых воинов противника косым, неожиданным ударом по шее, но двое темно-синих всадников, более богато одетых и действующих очень слаженно, тоже взяли в оборот одного противника и, как по нотам, порубили его с двух сторон.
    Я обратил внимание, что форейтор убежал в лес и выглядывает из-за широкого ствола, ожидая, чем кончится схватка, как и я. Но кучер стоит на своей подножке и грозно размахивает топором, не бросая свой пост и ценный приз внутри кареты. Который дружно выглядывает, в количестве двух породистых, симпатичных лиц в открытые окошки и поддерживает криками своих защитников. Заметив, что их сторона явно проигрывает, одна из молодых женщин из кареты закричала кучеру, чтобы он не геройствовал, а вывозил своих хозяек из западни. Кучер бросил топор под ноги, схватился за вожжи, потерял бдительность, один из темно-синих удачно бросил ему нож в спину, и кучер обмяк на своем рабочем месте. Основной защитник женской чести взвинтил темп ударов и задел одного из врагов мечом, правда, только ранив и тот остался в строю, зажимая раненую руку и делая вид, что собирается напасть, отвлекал внимание от подскочившего сзади всадника, который широко размахнулся мечом и нарвался на сильный удар в грудь, пробивший кольчугу. Меч сверкнул и ударил берсеркера в район шеи, после чего выпал из руки уже мертвого воина, но и противник, получивший удар, зашатался в седле.
    Один из более богато одетых темно-синих закричал:
    — Молодец, Гворин! — и подскочив к раненому, рубанул его поперек спины, не пробив, правда, броню, но этого было и не надо, берсеркер выпал из седла, потеряв сознание сразу. Оставшийся один, светло-зеленый воин успел ударить этого темно-синего, тоже не пробив доспех, но заставив его застонать и выпустить из руки меч, но этого смельчака со спины настиг второй темно-синий и одним ударом выбил из седла.
    Все, в седлах оставались только темно-синие агрессоры, лежащие на земле воины не подавали пока признаков жизни и, раненый темно-синий, судя по всему — дворянин, разъяренно закричал, что не рассчитывал на такой исход, садясь в засаду. Пока, оставшийся невредимым единственный его спутник спрыгнул на землю и бинтовал руку последнему оставшемуся в строю рядовому воину, раненый соскочил с коня и, не поднимая меч, подлетев к карете, дернул ручку дверцы изо всех сил, но, только оторвал ее, дверь, видно, заблокировали с другой стороны. Тогда он засунул руку в окошко и попытался нашарить там стопор, после чего, ругаясь, выдернул руку, в которой торчал небольшой кинжал. Ругаясь, он выдернул кинжал и воткнул его в кого-то из защитников кареты, лежащего под ногами, возможно, начавшего подавать признаки жизни:
    — Все, твой защитник сдох, прекрасная Делия. Твой последний комит и ебарь заодно!
    — Чертовы бабы, вы все равно узнаете, какой здоровый у меня конец! — заорал он и позвал на помощь последнего невредимого соратника, с помощью которого выломал дверцу, используя в качестве ключа его меч.
    Силен мужик, как его плющит после кровавой рубки, на адреналине. Высокий и не очень могучий с виду, но, пропустил удар мечом по груди, руку ему проткнули почти насквозь кинжалом, жить осталось, может, не больше недели, если будет хоть небольшое заражение, а он о сексе думает, прямо сейчас желает утолить огонь в чреслах. Выволок из недр кареты одну из женщин, в нарядном и красивом пышном платье и оттолкнул ее своему невредимому помощнику со словами:
    — Брат, давай прямо сейчас сделаем это, до свадьбы! — он гулко захохотал, вытаскивая другую женщину, бешено сопротивляющуюся, и задевшую больную руку, заставив его выругаться и бросить ее на землю.
    Пока брат удерживал вторую, так же сильно бьющуюся женщину, без особых усилий, раненому было не просто совладать с активно сопротивляющейся жертвой и он, не долго думая, хлестким ударом наотмашь, ладонью в толстой кожаной перчатке, отправил ее лежать без чувств. Красивая женщина в таком же парадном платье упала в пяти метрах от кареты и лежала не шевелясь.
    — Иерих, — крикнул он раненому воину, — Сходи найди убежавшего форейтора, надо кому-то управлять каретой, пока мы приведем к покорности этих девок!
    Раненый, с сожалением оторвался от разворачивающейся перед ним сцены с последующим насилием, подхватил здоровой рукой меч, и подойдя к опушке леса, закричал, требуя от убежавшего слуги покорности, так как теперь у него новые хозяева, славные своей доблестью бароны Фонзины. Если же тот не проявит покорность, то будет запорот по полусмерти лично им, лучшим воином баронов, а пороть его будут, пока кожа на спине не перестанет расти совсем. Продолжая выкрикивать угрозы и приказы, воин зашел в лес и пошел, как я думаю, по следам убежавшего форейтора.
    Здоровый брат-барон дотащил без усилий жертву до кареты и, заломав женщине руки, нагнул ее внутрь самой кареты, придавив лицом к полу. Потом у него возникли трудности, ведь ему надо было задрать кольчугу, спустить штаны, задрать длинное платье на голову жертве и все это одной рукой, второй придерживая продолжающую сопротивляться женщину или скорее, по внешнему виду, девушку, которой, в скором времени предстояло стать женщиной в самых спартанских и возмутительных условиях.
    У его брата дела шли еще хуже, удар и рана мешали ему, как следует устроиться на пленнице, на то, чтобы задрать ей платье ему пришлось встать и долго кружить вокруг жертвы, снимая свой доспех с помощью одной руки и громко ругаясь на ушедшего воина и себя, что не догадался сразу приказать тому помочь своему барону.
    Все это происходило, как специально, передо мной, смотрящим из-за ствола дерева и остающегося не замеченным всеми участниками разворачивающихся событий. Но, все, пришло время остаться мужчиной и человеком, хотя бы в собственных глазах.
    Пока дворяне-победители оказались заняты предсвадебными приготовлениями в полевых условиях, я перехватил копье и двинулся подальше от кареты, к лежащим арбалетчикам, собираясь оттуда начать помогать несчастным женщинам.
    Я, конечно, обещал себе не лезть в такие, не касающиеся меня разборки. Тем более, местного дворянства, в любом случае, делающие меня виновным, как чужака и иноземца, но, в сложившихся условиях, помощь благородным жертвам я все же мог, не особо афишируя свое чужеземность и свою личность.
    

   

   

    

     Глава 22 ТВОРЮ ВОЗМЕЗДИЕ
    

    

    Я давно приметил арбалеты, валяющиеся в стороне от кареты, которая прикрывала меня от взглядов занятых своими радостями насильников и решил с помощью стреляющих машинок помочь жертвам и отомстить за поруганную честь женщин.
    Лезть в драку с настоящими крутыми бойцами я точно не собирался, хотя двое из них оказались ранены, но, рядовой воин не так и сильно, а бароны Фонзин просто пугали неуемной мощью, яростью и искусством убивать. Может, я смогу составить им оппозицию с копьем, самодельным, кстати, за счет своей силы, но, скорее всего, нет. Проверять это предположение я не хотел, и, увидев знакомые мне арбалеты, устремился к ним, пока бароны занята красавицами, а воин рыщет по лесу в поисках сбежавшего слуги дворянок.
    В любом случае, рисковать так я не собираюсь, если есть другие способы навести справедливость и отправить моральных уродов на скорый Божий Суд.
    Затея моя сработала, никем не замеченный, я добрался до лежащих стрелков. Лежали они на животе и были зарублены ударами сзади сверху по голове и плечам, значит, стража дворянок оказалась опытной и сразу решила проблему со стрелками, догнав их с разряженными машинками и оставленных без охраны посередине поляны. Не самое лучшее решение по тактике, оставшись в живых, стрелки могли помочь в бою, ссадить с лошадей хотя бы еще пару воинов противника, защитников кареты. Это уже грубая ошибка баронов, не очень хорошо использовавших возможности подготовленной засады.
    Арбалеты валялись разряженные, пришлось сначала перевернуть тело одного стрелка, чтобы добраться до болтов в специальном мешке, висевших на поясе. Выдернув парочку болтов, я, не поднимаясь на ноги, как научился в походе на север, натянул первый арбалет и сразу почувствовал себя увереннее. Дотянулся до второго и с ним проделал ту же операцию, натянув тетиву. Болты были самые обычные и теперь я обратил внимание на происходящее около кареты. Сама она качалась, женщина стонала и кричала, и я понял, что не успел спасти ее честь, что оставшийся целым и невредимым брат барон активно насилует женщину и сейчас ему ни до чего.
    Прихватив мешок с болтами, просто отрезав ремень, на котором он крепился к поясу, ножом, я встал на ноги.
    Не забывая посматривать кругом, в поисках вернувшегося воина, я подбежал к углу кареты и выглянул из-за него. Меня интересовало, чем занят второй брат, и я с удовлетворением увидел, что он все еще борется со своими бытовыми трудностями и пока не смог приступить серьезно к лежащей навзничь женщине. Она лежала с подолом платья, накинутом на голову и раскинутые ноги белоснежными стрелками показывали в разные стороны. Барону мешали приступить к утолению огня в чреслах разболевшаяся грудь и раненая рука, поэтому он стоял на коленях перед соблазном и пытался подмоститься под женское лоно, он даже согнул ее ноги, стараясь подлезть поближе. Находился он ко мне спиной и точно не успевал среагировать на мое появление, поэтому я оставил его на вторую очередь.
    Опустил бережно один арбалет на траву и, оглянувшись еще раз, я вышел из-за края кареты, в один шаг подошел к сладострастно воющему и упивающемуся телом жертвы брату-барону, держащему ее за бедра обоими руками и сильными толчками вбивающему свой орган вглубь ее тела и, приставив арбалет к виску, просто нажал на скобу, болт вонзился в голову и ушел на половину своей длины.
    Один готов.
    Барон тут же осел на землю, завалившись потом на спину, прямо под ногами изнасилованной девушки, как я понял теперь, увидев потеки крови у нее на бедрах.
    Сама она осталась лежать на груди, но кричать и стонать перестала, только бессильно плакала.
    Я не стал, как порядочный герой, опускать ей подол платья, спрашивать, все ли у нее в порядке и прижимать к груди, начиная успокаивать жертву грубого насилия. Вместо этого я метнулся обратно и бросив разряженный арбалет на землю, подхватил второй и выглянул за угол, увидев, к своему сожалению, что воин появился на поляне, придерживая раненую руку и пинками подгоняя форейтора, закрывающего голову руками. Но до них было еще метров пятьдесят, они только появились из кустов в дальней стороне поляны, и я понял, что все успеваю сделать без спешки.
    Карета закрывала от взгляда воина то, что происходило перед ней, и я пошел, заходя сбоку, ко второму барону, все так же стоящему на коленях перед раскинутыми ногами дворянки. Он успел понять, что брат больше не стонет рядом, может, часть души, если она осталась у такого чудовища, успела шепнуть ему, что что-то пошло не так и я увидел его взгляд, которым он выцепил меня и арбалет, смотрящий ему в бок, прикрытый только рубахой. Он все понял, встать барон не успевал так и так, со спущенными портами, только пристально смотрел мне в лицо и, может, хотел сказать последнее слово, начав открывать рот, почти без зубов.
    Но я не стал тянуть, помня, что враги рядом и пустил болт, направив его в район поясницы, чтобы он сразу не умер и мог ответить своей жертве, почему-то я захотел дать ей такую возможность, посмотреть на его предсмертные мучения. Чутье мое подсказало, что мне такой поступок зачтется, может, даже и в интересном плане, насчет пообщаться с носительницей голубой крови.
    Барон сломался в поясе и со стоном упал на живот, задев одну из раскинутых ног дворянки и этим привел ее в себя, она скинула подол с головы и села, с обалдевшим видом смотря на меня, на тушу барона и на свои голые ноги, между которыми он валялся. Но, все это я видел боковым зрением, натягивая арбалет и готовясь встретить последнего оставшегося воина. Натянув машинку, я вставил туда предпоследний болт и поднял голову, что-то меня смутило в окружающей обстановке. А, форейтора перестали ругать и подталкивать звучными пинками по заду, похоже, вояка что-то заподозрил и где он теперь, я не знаю.
    Где-то за каретой, это точно.
    Увидел, всего скорее, лежащего за голыми ногами девушки в карете, мертвого брата-барона и теперь ждет, когда я выдам себя появлением из-за кареты. Наверно, присел и смотрит, что происходит на нашей стороне. Хорошо, что я забрал оба арбалета, теперь можно обойтись без дуэли.
    Дворянка спихнула ногой в высоком ботинке в сторону застонавшего несостоявшегося насильника и обратилась ко мне, естественно, повелительным тоном. Сидит с раскинутыми, голыми ногами, треугольник волос виден посередине, но дворянское воспитание так просто не исчезнет, как не покомандовать в такой момент своим спасителем.
    Я присел тоже, показав ей палец около рта, говоря, что надо молчать. Баронесса оказалась не полная дура и сразу замолчала, занявшись приведением в порядок своего потрепанного образа. Я стал высматривать воина через колеса кареты, но видел только топтавшегося форейтора. Который, кстати, постоянно поворачивался, видно, боясь отвести взгляд от пугающего его воина и, судя по топтанию на месте, воин стоит, прячась за колесом, с той стороны, где лежат арбалет и копье и ждет, что предприму я. Кажется, он рассмотрел обоих своих лежащих баронов и раздумывает, если смысл умирать теперь за дела прежних хозяев. Да, так и оказалось, раздался голос воина:
    — Эй, стрелок, погоди стрелять! Мне теперь не за что умирать!
    — Хочешь поговорить? — отозвался я, стараясь правильно выговаривать слова.
    — Да! Я был старшим десятка у баронов Фонвиз и могу принять присягу баронессе Тельпиг!
    На этих словах я посмотрел в сторону баронессы, которая оказалась еще и Тельпиг. Она уже встала, расправила длинный подол нарядного платья и теперь подошла к своей подруге, спустила ей юбку с головы, закрыла ноги и подняв ее с пола кареты, гладила по спине и успокаивала, разговаривая с ней. Понятно, баронессе некогда, придется принимать решение мне.
    — Мы можем договориться, у меня к тебе претензий нет! — крикнул я ожидающему ответа воину и опустил арбалет.
    — Выходи, осторожно и кинь вперед меч! Я не буду стрелять! С баронессой будешь сам говорить, — подтвердил я свое решение договориться.
    Черт его знает, как тут у них на службу нанимаются, не мне это решать. Я знаю, что обычно у небогатых баронов личная армия в количестве десятка человек, у богатых графов и до ста бойцов в штате доходит.
    Похоже, что в этой битве полегли пять воинов баронов и шесть защитников баронессы. Зачем нужна была такая засада мертвому и умирающему баронам, я не знаю, да и судя по их виду, думать они предпочитают в последнюю очередь. Они, конечно, не рассчитывали на такой итог, не рассматривая даже свою смерть, просто, после залпа арбалетчиков, их осталось восемь против четырех. Тем более таких же умелых и мотивированных воинов, как они сами, у соперников был только один и они собирались добиться победы малой кровью.
    Но, не получилось. Победы добились, потеряв почти всех своих людей, и даже уже начали пользоваться ее плодами самым примитивным образом и тут случился я, проходя совсем мимо и случайно.
    Что же мне теперь делать? Со всем этим произошедшим?
    Просто исчезнуть — лучше всего, чем заниматься проблемами чужих мне людей и светить свою личность.
    С другой стороны, с убитых мной барона и его брата можно поднять немало лута, который мне принадлежит по праву. Не заниматься утешением пострадавших женщин, просто выбрать, что понравится и быстро уехать, не слушая слов благодарности и приглашений разделить кров и ночлег. Ночлег — это было бы интересно, баронесса — редкая красотка, судя по лицу и тому, что я успел увидеть.
    Да, тут же еще вопрос с выжившим воином подвис:
    — Эй, служивый, чего ждешь? Выходи и давай присягу! — поторопил я замершего за углом кареты воина. Теперь я вижу его ноги за большим колесом с деревянными спицами и должен сначала разобраться с ним, прежде чем уеду.
    Не знаю, сколько осталось ехать женщинам до своего владения, но карета с лошадьми в их распоряжении и форейтор живой и невредимый, слегка потрепанный, конечно, но довезет, куда надо. Там уже пусть высылают на поле боя своих людей, для сбора тел, оружия и лошадей, которые далеко не разбежались, приученные к виду и запаху крови и мертвых тел. А я тут останусь, посмотрю, что мне бог воинской удачи прислал, почищу все кошели на поясах.
    — Выхожу, не стреляй! — крикнул последний противник и выкинул, правда, очень недалеко, свой меч, как раз к моему копью и арбалету. Что-то он хитрит, подумал я и опустил машинку, направив ее на землю, решив не пугать вояку и дать ему приблизиться ко мне. Потом он вышел, держа пустые руки перед собой, сначала на метр от края кареты, затем, видя, что и я не особо слежу за ним, отошел подальше и остановился над оружием, лежащим на траве. Взрослый уже мужик с простым, но хитрым лицом, в кольчуге с рукавами, доходящей до пояса, на голове железный плоский шлем с небольшими краями, держащемся на широком ремне, проходящем под подбородком.
    — Проходи, проходи! — махнул я на место перед собой арбалетом, — Не задерживайся около оружия, а то, баронесса раздумает тебя на службу брать! Или я раздумаю!
    Воин, которого барон, еще постанывающий и упорно цепляющийся за жизнь, назвал — Иерихом, подошел поближе ко мне, на расстояние четырех метров и остановился в ожидании. По его грязному лицу бежали капли пота, после поисков форейтора и возвращения его на поляну, которую он покинул с полной викторией, хоть и очень дорого обошедшейся его грубым хозяевам. Теперь они оба лежат и уже никогда не сядут в седло, поэтому пора делать сложный выбор, зависящий не от него, а от странного воина и разъяренной, судя по всему, баронессы.
    Незавидное положение у мужика, хотя, теперь, опытные воины баронессе нужны позарез.
    — Баронесса, вы позволите на минуту подойти к нам? Вопрос требует вашего решения, — позвал я приходящую в себя женщину, успокоившую свою пострадавшую подругу или родственницу. И теперь оглядывающую место сечи и все чаще останавливающий горящий взгляд на скрючившемся теле барона-разбойника, который мучительно стонет, пытаясь обвиться вокруг болта, ушедшего целиком в его бок.
    Иерих тоже уставился на барона, своего бывшего хозяина, и сказал:
    — Я ему говорил, что дело плохо пойдет, но, он никого не слушал. Хотел любой ценой объединить баронства и вот, теперь, думает только о причастии.
    Молодец, пытается наладить контакт, намекает, что был против нападения и не одобрял такие намерения, в общем, показывает, что готов стать своим, верным и преданным.
    Но подошедшую женщину это не слишком вдохновило, она только мазнула по нему взглядом и обратилась ко мне:
    — Чего ты ждешь? Убей его, это же Кровавый Иерих.
    Я только перевел взгляд на воина, стоящего неподвижно и тут все быстро завертелось. Услышав приказ баронессы, он взмахнул рукой и из рукава кольчуги, как мне показалось, вылетел нож, кувыркаясь и вонзился мне в плечо, в районе бицепса, от резкой боли пальцы разжались и кисть перестала мне повиноваться. Арбалет выпал из руки и упал на землю, поднять его другой рукой я не успевал, наемник уже прыгнул ко мне, замахиваясь другим, более длинным ножом и пришлось прибегнуть к магии, спасая свою жизнь от неминуемой смерти от рук хладнокровного убийцы, рассчитавшего все правильно, кроме того, что я — Маг.
    Выкинутая навстречу летящему наемнику левая рука маной сбила его с траектории полета и отбросила на несколько метров, оглушив и ударив о землю. Левой же рукой я выдернул нож и бросился к лежащему еще наемнику, собираясь покончить с ним сразу, но, увидев его, лежащего без сознания на животе, не стал просто убивать, а подхватил здоровой рукой копье и, не жалеючи, ударил пару раз по затылку пяткой копья.
    — Так просто ты не умрешь, — подумал я, — Судя по прозвищу, и за мою рану придется тебе помучиться, как следует.
    Потом посмотрел на свою руку, рубаха уже потемнела от крови, на баронессу, смотревшую на меня с открытым ртом, на все вокруг и понял, что теперь моя жизнь связана с этими людьми, пока рана не заживет, как минимум.
    И обратился к баронессе:
    — Ваша милость, перевяжите мне рану! И побыстрее!
    

   

   

    

     Глава 23 НА ПОЛЕ БИТВЫ
    

    

    Вскоре я стоял перевязанный, баронесса ловко разрезала рукав рубахи своим кинжалом, который снова вернулся к ней в ножны на разукрашенном поясе, умело перебинтовала рану, предварительно выдавив кровь из нее.
    — В замке я приложу снадобье, не дающее загноиться ране, — пообещала она, заглянув мне в лицо из-под своих темных кучерявых волос, которые потеряли форму прически после валяния на траве. Красивое лицо было сосредоточено, повязка наложена умело, кровь перестала брызгать и течь по руке.
    В замке?
    Еще десять минут назад я и не собирался туда, но мой промах с наемником не оставляет мне другого выбора, руку желательно залечить, как следует. Путешествовать теперь стало трудным делом, весь день напрягать руку в пути, потеть и кровоточить — это только на самый крайний случай. Если убегаешь, спасая жизнь.
    Но пока такой проблемы, кажется, нет. После удара маной баронесса ведет себя, как будто я граф, которому и услужить за счастье. Такую реакцию я уже видел, во время боя за свою жизнь, когда потряс барона Гельда умелым использованием маны во время удара.
    К чему все это привело? Я спас свою жизнь, а барон выложил кучу денег за меня, подогрев Кодлу.
    Которые не вернулись к нему сторицей и вообще, в итоге, завели в горы, где он и остался гнить в расщелине, одна радость, что сверху других трупов. Как и в жизни, устроился над простолюдином и менее знатным соратником.
    Теперь я могу рассчитывать на хороший прием в замке, мне даже интересно побывать в нем, попробовать жизнь гостя или владетельного синьора, если я правильно понимаю заинтересованные взгляды баронессы. Теперь ей нужен другой сильный мужчина, готовый подставить плечо, желательно, чтобы дворянин, но, на первых порах сойдет и незнатный крутой боец.
    После перевязки я первым делом отправил форейтора за веревкой, и дождавшись оной, скрутил за спиной руки Иериха, потом согнул его ноги в коленях и накинул петлю на ступни, так, что они остались прижаты к ягодицам.
    — Хочу, чтобы смерть его не была легкой, — так я поделился планами с дворянками и кучером, получив полное одобрение своему желанию. Как бы не пожалеть мне о своей кровожадности, если в замке придется пытать наемника, а здесь можно просто перерезать горло, хотя чего это я, могу ведь только копьем, на хорошем расстоянии, не больно для своей психики, проколоть. Самому интересно, смогу я придерживаться образа сурового феодала, с баронессой, ее маленькой армией и слугами. Или расколют меня, как в селении в горах. Расколют и чего мне ждать?
    Скоро стемнеет, пора нам уже двигаться, чтобы добраться до защищенного места, хотя, прояснить можно кое-что и сейчас.
    Я поднял за волосы голову Иериха и поднес нож к его глазу:
    — Сколько осталось воинов у баронов? — это было необходимо прояснить прямо сейчас, даже если придется выколоть оба глаза у наемника. Они ему все равно не пригодятся, но для произведенного впечатления на баронессу это стоит того.
    Но Иерих оказался прошаренным мужиком, даже после нападения на меня и нанесенной раны, он собирался продолжить борьбу за жизнь и не стал упираться, демонстрируя несгибаемую верность мертвым хозяевам.
    — В каменном мешке, который бароны называли замком, остались двое самых бестолковых стражников, больше никого. Всех барон сюда взял, кого только мог, даже больных.
    Баронесса, видно, что одобрила мои методы допроса, но тоже подтвердила, что больше людей у баронов не было.
    Понятно, значит возмездия опасаться не следует, просто некому приехать дальше разбираться, бароны оказались совсем небогатые, скорее — бедные, как мыши.
    — Баронесса, какие у вас планы? Срочно в замок или надо собрать самое ценное? — пора уже и определиться с дальнейшими действиями. Заодно дал команду форейтору собрать несколько лошадей на длинный повод, которых получится. Хочу отогнать в замок, это имущество, которое надо сразу забирать, пока хищники их не разогнали.
    — Как вас называть, наш доблестный спаситель? — в этом простом вопросе скрыто ожидание и опасение, что общение со мной, простым кнехтом, будет невозможно, по причине моей полной не знатности и рабоче-крестьянского происхождения.
    Что же, надо дать дворянке спасительный круг, назваться мелким, но дворянином и я не оплошал:
    — К вашим услугам, миледи, баронет Ольг Фольвио из Астрии, — и я опять породисто кивнул головой, приспособив для своих нужд имя того самого дворянина, которого Музыкант в трактире Мортенса успел приголубить кочергой и вогнал в кому, из которой баронет так и не вышел. Мудрено выйти, если валяешься в подвале на соломе, без аппарата поддержки жизнедеятельности и никто тебя не лечит.
    Так что, шанс проколоться — минимальный, буду рассказывать, что лишен отцом права наследства, за свою способность к магии, поэтому путешествую, как простой воин, про дела семейные просто не буду говорить, типа, не хочу и все. В обиходе проявлю себя, как галантный и куртуазный мужчина, буду выгодно отличаться от остальных дворян, с кем придется встретиться, это мне не трудно сделать.
    Единственное, это то, что могут и на поединок вызвать, на мечах там или шпагах, тогда просто запятнаю свое имя, баронета Фольвио, позором и тихонько исчезну из местных окрестностей. Не готов я, как те же бароны, быть таким отмороженным и ни хрена не боящимся, как будто они точно бессмертные, в отличии от меня.
    Какие у них тут знания и познания, как живет анклав дворянства в Астрии, я не знаю. Думаю, что — никаких. И моему акценту вполне приличное объяснение есть теперь.
    Да, баронессе зашло представление мое, аж расцвела, что общается с дворянином, а не просто проезжающим мимо воином, да еще и так магически одаренным баронетом. Называется, в поиске сильного плеча ей повезло.
    Староват, я, конечно, для баронета, но у каждого свои жизненные обстоятельства, мои должны остаться в тайне и точка.
    — Баронесса Делия Тельпиг, вдова и владетельная синьора замка Тельпиг и окрестных земель! — довольно торжественно провозгласила собеседница и даже выдала что-то похожее на книксен, в еще лучшем ракурсе показав свои впечатляющие прелести, от которых я и так почти не отводил глаза.
    — Моя сестра Телия, урожденная баронесса Притшвиц, — на сестру торжественности пошло поменьше гораздо, да это и понятно, еще девушка полчаса назад, она стремительно перешла в разряд обесчещенных женщин, ценность ее резко упала в настоящий момент. Про что, впрочем, знаем только мы, ну и умирающий барон. Ему, конечно, не до таких тонкостей, в данное время, да и не расскажет он никому. Еще и Иерих, но он пока будет молчать, если позаботиться о кляпе.
    Интересные фамилии у местного дворянства, на восточнопрусский манер или северогерманский.
    — Хорошо бы собрать, то, что на виду лежит и закинуть, хотя бы в карету или на запятки, — задумчиво, но твердо предложила Делия, с хозяйским видом осмотрев поле ристалища и множество добра, валяющегося на земле или еще надетого на мертвых воинов.
    — Я этим займусь, с вашего позволения, баронесса. Что с бароном делать? Так оставим? — поинтересовался я, глядя на все еще подающего признаки жизни крепкого мужика.
    — Да, не до него. Пусть прочувствует все до конца, — практично заметила Делия.
    Крепкая женщина, лежала с раздвинутыми ногами, в минуте от насилия, но не охает, не ахает, успокоила сестру и спрятала ее от позора в карете, перевязала меня и наладила контакт.
    Барон все так же, согнувшись вокруг болта всем телом, постанывал, не пытаясь встать, но и не умирая.
    Я позвал форейтора, и мы вдвоем перенесли и водрузили Кровавого Иериха на запятки, привязав, чтобы не свалился, в двум рогам, как он не упрашивал понять и простить его, обещая служение, послушание и помощь во всем. К тем же рогам кучер привязал уздечки двух лошадей, которых успел поймать и занялся отловом следующих.
    Я начал сбор трофеев, срезая пояса с лежащих мертвых и поднимая оружие, пояса со всем содержимым я закидывал в карету, оружие складывал в нишу, образовавшуюся между задом кареты и телом пленного Иериха, попросив присмотреть его за сохранностью трофеев. Но обиженный таким отношением наемник промолчал. Работать полноценно я мог только одной рукой, но к сумеркам собрал все оружие и арбалеты, сложил в карете и на запятках и сказал новому кучеру ехать помедленнее. Он поймал еще трех лошадей, связал их на длинный повод и вручил мне.
    Пришло время трогаться, оставив полную поляну мертвых тел, бродящих без всадников лошадей и боевых жеребцов, полудохлого барона, с которым баронесса все же попрощалась, пожелав подольше мучиться и, совсем непоследовательно, пнув в пробитый бок носком острого ботинка. Барон, похоже, после такого жеста доброты, сразу потерял сознание от боли.
    Перед одним погибшим Делия все же встала на колени, перевернула его, закрыла ему глаза и прочитала молитву, сложив ладони на груди.
    Наверно, тот самый начальник ее стражи, близкий человек для вдовой баронессы, теперь уже в прошлом, он все же круто сражался, защищая свою госпожу и любимую. Какие чувства испытывала к нему сама Делия, скоро я увижу и, надеюсь, очень прочувствую на самом себе.
    Карета тронулась, увлекая за собой лошадей, за ней и я, держа длинный повод и свое же копье в одной руке. Что-то не нашлось достаточно длинного копья для меня среди трофеев, почему такими не вооружили арбалетчиков, я так и не понял для себя.
    Получается, я только представился баронессе и ее, по-видимому, сестре и все, теперь путь мой лежит в определенную сторону, сторону ее замка. Как дворянин, я должен поступить именно так, и никак иначе. Я остался последним защитником теперь чести и достоинства двух красивых женщин, чего точно, не было бы, не приври я про свое происхождение и какой-никакой титул. Пусть и не сильно знатный, но, все же дворянин, поэтому я слышу просьбы, а не приказы. По-другому в этом мире не может быть и я не хочу начинать изменять стереотипы.
    Через два часа медленной езды в темноте, по, хорошо знакомой кучеру, дороге, мы выехали из леса и свернули направо. На развилке он подбежал ко мне и вручил связку факелов, попросив следовать впереди кареты, чтобы хоть немного освещать путь, и мы могли двигаться быстрее. Пришлось копье просунуть между ремнями и привязать повод к задней луке седла, но поехали мы уже быстрее и еще через час проехали первую деревеньку, где ненадолго остановились, конюх поднял из постели старосту, тот отправил нам на помощь несколько молодых парней, поручив им гнать лошадей, и освещать дорогу перед каретой с двух сторон, и я смог ехать рядом с каретой.
    Обмениваясь впечатлениями со своей спутницей, я вскоре смог понять, что произошло на поляне посреди леса и зачем это надо было обоим баронам, устраивать такую резню в таком мирном месте, как Терум.
    Дикие бароны Фонвиз оказались соседями баронесс, их баронства как раз граничили в районе развилки и уже давно доставляли им проблемы, пытаясь добиться своего сокровенного желания — чтобы те согласились выйти за них замуж и тем самым поправили финансовые дела совершенно разоренных братьев. Пьянство и полная бестолковость в управлении, доставшимся им от родного дяди владения, привели к тому, что смерды разбежались, в поисках лучшей доли, торговцы перестали поставлять товары, просто объезжали стороной владения незадачливых баронов, остерегаясь показываться им на глаза. Всем в округе задолжали, в общем, и вбили себе в голову, что смогут поправить свои дела, убедив владелицу соседнего зажиточного баронства, недавно оставшуюся вдовой, что она обязана повесить себе на шею этих великовозрастных и, на редкость, невоспитанных балбесов и оплатить их долги. Заодно претендовали и на ее сестру, еще молодую девушку.
    Набрали себе в дружину всех последних ублюдков и негодяев и, поставив управлять ими Кровавого Иериха, они давно уже не платили им за службу и так запугали последних с помощью своего садиста-помощника, что те, без долгих уговоров, участвовали в нападении на своих соседей.
    — У них это получилось, — заметил я в ответ.
    — Да, столько крови мы не ожидали, бароны совсем сошли с ума, — согласилась Делия, — Я взяла с собой половину моих людей, половину оставила охранять замок и не ожидала, что бароны со своими шестью воинами нападут на нас.
    — Как же бароны хотели заставить вас признать их волю? — теперь меня интересовал этот вопрос, раз уж моральный портрет баронов мне подробно описала сама Делия, в то время, как Телия сидела, откинувшись вглубь кареты, и не участвовала в разговоре, переживая произошедшее с ней в этой самой карете.
    Но, начались кусты около дороги и мне пришлось отстать, потом я увидел на высоком холме замок, освещенный парой факелов на воротах и очень этому событию обрадовался. Рана стала болеть сильнее, я по-настоящему устал, потерял много крови и хотел только растянуться в первом попавшемся месте и спать.
    Хотя, зачем спрашивать, все и так понятно, заставить стражу открыть ворота замка, приставив меч к груди его хозяйки и захватить его. Но, потеряв всех своих людей, кроме одного, тоже раненого, бароны поняли, что даже войдя в замок, они не смогут удержать его, среди вдвое превышающих их по численности воинов баронессы и крышу им сразу сорвало. Может, от потери своих воинов и провала всех замыслов, может, от близости теперь доступного тела тех гордячек, которые только посмеивались над всеми их попытками женихаться, находясь под более многочисленной и качественной охраной, в отличии от баронов, собравших под своими знаменами последних придурков и неудачников.
    В общем, дикие бароны решили получить кое-что вперед, и подставились под болты. Скажу прямо, я получил немало удовольствия, выступая этаким ангелом мщения за подлые и грязные поступки парочки аристократов. Жаль, что по тактической обстановке пришлось торопиться и насильник умер, ничего не почувствовав, но его старший брат помучился вволю, даже, может и сейчас еще переживает болт в боку и гибель брата.
    Вообще то, надо через несколько часов выезжать, пустив следом подводы, чтобы забрать весь лут и тела погибших, боевых жеребцов и остальных лошадей. Если такой табун пригнать в замок и все оружие с доспехами привести тоже, баронесса легко вооружит еще больше воинов, хотя, теперь, это ей не так и надо, после смерти самых настойчивых претендентов на руку и сердце свободных сестер-баронесс.
    Тут я задумался, как мне объяснить свое нахождение здесь, в скромной одежде, даже без меча, спутника каждого приличного дворянина и решил рассказать свою красивую историю, с клятвами и заветами, вечной любовью и прекрасными дамами, той же Дульсинеей Тобосской, оставленными далеко-далеко, наложенным покаянием и его исполнением, тщательным и последовательным, с моей стороны. Что-нибудь про помощь слабым и обездоленным сильной и умелой рукой, в книгах все любят про такое небывалое дело читать.
    Хоть и запинаясь, простыми словами, с акцентом, тем более объяснимым, раз я из далекого королевства или княжества, лежащего за страшными лесами, полноводными реками, высокими горами, где на заоблачных перевалах героев ждут настоящие драконы, дышащие огнем. Поднять на высочайший уровень какую-нибудь балладу о верном рыцаре, прекрасной даме и пытающихся разлучить их влюбленные сердца многочисленных и хитрых врагах.
    Что-то из Лоэнгрина, Парсифаля или Тристана и Изольды в миксте. Как-то мне попала в руки книга со всеми либретто основных опер мира и я, запомнив названия и краткое содержание, любил иногда выдать в разговоре свое знакомство с миром оперы и бельканто, тем более удивительное для простого автослесаря.
    Здесь эти истории будут иметь успех, несомненно.
    Наша процессия подъехала к воротам, баронесса Делия сильным и уверенным голосом скомандовала открыть проезд и, не так и быстро, ожидая поднятия решетки и открытия ворот, я попал во внутренний двор замка, освещенный факелами. Баронесса быстро и четко распоряжалась, кому куда идти и что делать, потом, встретившись со мной глазами, приказала принять у меня, баронета Фольвио, лошадь, устроить ее на конюшне и проводить меня в комнату кого-то, кого она назвала, понизив голос и я понял, что буду выздоравливать в той самой комнате, где жил ее последний сердечный друг, но мне было все равно. Сказала, что придет позже или пришлет лекарку, если сама не сможет оторваться от повседневных забот, и чтобы я отдыхал. Что, вся благодарность впереди и пир тоже, по случаю спасения.
    Шустрый молодой слуга, держащий факел, проводил меня куда-то по узким коридорам, до небольшой комнаты, где, все же, имелась широкая кровать и помог снять кольчугу. Зажег свечи и я упал на кровать без сил, но ноющая рука мешала мне уснуть. Вспомнив кое-что, я распорол воротник блузы, достал упаковку антибиотика и закинул в рот пару таблеток, запив водой из кувшина.
    Потом, я уже уснул, но лекарка и правда пришла, видно, позвали из деревни при замке и осторожно промыла мне рану теплой, кипяченой водой, наложила какие-то листья и несильно замотала ее бинтом из ткани.
    После этого я уснул и больше не просыпался до утра, прижимая к себе снятый с лошади мешок с добром и таблетками
    

   

   

    

     Глава 24 В ЗАМКЕ
    

    

    Утром меня разбудила снова та же пожилая лекарка.
    Вошла, даже постучав в дверь, видно, что с господами привыкла общаться, знает, как вести себя и оказывать кое-какие знаки почтения. Хорошо, что постучала, я успел одеяло накинуть, хотя под простыней спал, так бы посмотрела на мою утреннюю эрекцию. Рассказала бы, точно, хозяйке, что гость уже в форме и рана его не так уж и угнетает, раз кобелячьи мысли в голову лезут. Ну да, не при смерти точно.
    — Прошу прощения, ваша милость, мне надо вашу рану посмотреть, госпожа приказала первым делом вами озаботиться.
    Я протянул ей руку, чувствуя слабую боль в плече и в том месте, где нож вонзился в мышцу, вчера, точно, гораздо сильнее болело это место.
    Женщина оперативно размотала мою повязку, посмотрела на снятые с раны листья, даже к окну подошла и распахнула ставни, чтобы дать больше света и потом внимательно обследовала рану, одобрительно качая головой:
    — Очень хорошо, грязи мало в рану попало, господин быстро вылечится.
    Потом снова запарила листья кипятком из железного чайника, принесенного с собой, быстро слила с них воду, плотно и тщательно, по одному листу, приложила к ране, замотав все той же полоской ткани, затем быстро ушла, бросив напоследок:
    — Прошу не обижаться, на меня, старую, ваша милость, что так тороплюсь. Много народу болеет в деревне и замке.
    Наверно, эти листья оказывают высасывающий эффект, но и антибиотиком я тоже подстрахуюсь, поэтому запил еще пару таблеток и начал одеваться, посматривая по сторонам.
    Белье, конечно, никто не менял после предыдущего жильца, а он не особенно любил мыться, так что, пора все сменить. Я даже нашел пару длинных, темных, вьющихся волос, оставленных баронессой на белье. Хотя, не факт, может, не ее волосы, такая грива очень помогает защищать шею сзади, или, это я с монголами путаю. Нет, густые и длинные волосы всегда, особенно в те времена, были символом силы и красоты.
    Ладно, какие те времена, времена самые те, раз уж я здесь живу и воюю, пока достаточно успешно.
    Не успел я разглядеть, какие волосы были у защитника и, по совместительству, любовника баронессы, ведь видел его только издалека, в кутерьме схватки, когда у него на голове красовался шлем, который я не стал снимать, как и переворачивать погибшего на спину, забрав только его пояс и меч, лежащий рядом.
    Но вот, получил первое ранение в своей новой жизни.
    Скажем, по глупости, но, нельзя не признать, очень уж хорошо сыграл матерый преступник Иерих роль сломленного и сдающегося воина. Впрочем, если бы баронесса так откровенно не отвергла его желание принести ей присягу, может, и не стал бы он кидаться на меня.
    А, может, и стал бы.
    В новом месте никак бы он карьеру не сделал, был бы простым стражником, с репутацией морального урода и все равно, быстро попал бы на виселицу. Да, пожалуй, сразу, как приехали бы в замок, баронесса об этом бы приказала.
    Так, ведь только я стоял между его полной свободой, возможностью собрать все ценное с убитых, трахнуть и баронессу и снова ее сестру, со всякими извращениями и отбыть в другие края, где никто не знает про его прошлое и плохую репутацию.
    Конечно, Иерих мог и по пути исчезнуть, в темноте, но, всяко, собрав все золото и серебро, самое лучшее оружие, поглумившись над надменной баронессой и ее сестрой, убил, конечно, их напоследок. Как и форейтора, только того сразу после меня, отомстив за смерть своих хозяев лично мне, с гораздо лучшим настроением он бы уехал отсюда, сманив еще и пару придурков, оставшихся в замке. В этих краях ему было бы больше нечего ловить.
    Надеюсь, я еще поговорю с ним, может, чего интересное и расскажет, перед смертью.
    Если считать по порядку, то, во второй уже моей жизни здесь, первая окончилась совсем печально, арбалетным болтом в мочевом пузыре, прижиганием лица свечой и полетом с двадцатиметровой глубины в омут. Одна радость, что вслед за своими обидчиками, которые тоже не пережили мою тризну и потом щедро поделились со мной своим добром.
    Комната небольшая три на четыре метра, поэтому достаточно широкая кровать выглядит здесь вызывающе и подтверждает мои догадки. Щели между камнями тщательно замазаны, видно, что недавно подновляли, две стены затянуты в ткань, нежной расцветки, похоже, хозяйка в этой комнате собиралась навести уют, в своем любовном гнездышке.
    Хорошего качества пара светильников, пара горшков за ширмой, в один из которых я и сходил.
    Пока валялся, проверил свою ману, где-то на три четверти заполнен, вчера не так много потратил на удар по Иериху, подсознательно понимая, что совсем сильно бить нет смысла.
    Кстати, где он там устроился, баронессе необходимо его молчание, чтобы не распускать слухи о несчастье, случившемся с младшей сестрой. Интересно будет посмотреть на средневековое подземелье, или, все же, пустили наемника в расход? Вряд ли, он, ведь, моя добыча и мой кровник, баронесса просто устроит так, что он никому не сможет рассказать о том, что произошло на поле Куликовом, если так можно сказать, про сражение на поляне среди леса.
    Оделся я сам, слуги заняты хлопотами, как я понимаю, да и нет лишних людей в услуге у баронессы, на них приходится тратить деньги, а не зарабатывать, в отличии от тех же хлебопашцев и ремесленников. А, Делия, исключительно деловой человек, как я понял.
    Экспедиция за трофеями еще не вернулась, ранним утром, я слышал, как открывали ворота и несколько всадников ускакали куда-то. Телеги они взяли в деревне, наверняка, для перевозки трофеев и тел. Интересно, справятся ли обычные воины с жеребцами баронов?
    Постоял около небольшого окна в комнате, шикарный открывается вид из замка, да еще с холма, на окрестности вокруг, интересно будет заняться любовью с красоткой баронессой именно здесь, любуясь романтическими красотами.
    Да, мысли лезут в голову только об одном, после недельного воздержания в Иворе, когда Румелия с перепуга сняла меня с полового довольствия, да еще несколько дней в пути, очень уже хочется прислониться к чему-то теплому и красивому, ладно, и некрасивое пойдет, только попышнее.
    Выйти я смог только во двор, достаточно небольшой, не стал бродить по внутренним помещениям без сопровождения. Над воротами ходит стражник с чем-то похожим на алебарду, даже в шлеме несет службу и бдит по сторонам. Подумав, я поднялся по ступенькам в донжон, где должна находиться сама хозяйка и не ошибся, именно там она и нашлась, занимаясь разбором трофеев и сразу обозначила свою позицию, увидев меня:
    — Баронет, я распорядилась вас не будить! Вам надо отдохнуть после раны и вчерашнего подвига, — сама баронесса одета по-домашнему, волосы просто стянуты в косу и так ей даже и лучше, выглядит моложе и более милой, что ли.
    — Благодарю вас, баронесса! Я чувствую себя неплохо, рана уже не беспокоит. Доброе утро, всем присутствующим.
    — Ах, баронет! Добрым оно не может быть по определению! Мои люди погибли в коварной засаде, теперь мне надо позаботится об их семьях и детях.
    — Понимаю ваши чувства и помогу, чем смогу, — закинув крючок про помощь и поддержку, я приблизился к столу, где баронесса в присутствии двух мужчин приводила в порядок трофеи и сразу распределяла их среди оставшихся воинов.
    Познакомился с мажордомом Твиксом и новым начальником стражи Бонсом, которые поклонились мне, я же только кивнул, будучи дворянином.
    — Что бы вы хотели себе оставить, из того, что было на обоих баронах? Мечи или доспехи? Со старшего вам будет впору, в общем то, все, — поинтересовалась баронесса, понимая отлично, кто в каком праве сейчас.
    Присутствовавший воин, старший охраны теперь, после гибели любовника хозяйки замка, хмурый и уже седой, с меня ростом и возрастом, молча протянул мне меч, держа его за середину клинка. Все сделал, как положено, и тут пришло время и мне разыграть свой смутный замысел с романтическими балладами про верных рыцарей и всяких прочих лебедей, зароками и благородством, то есть, всю эту прекраснодушную дребедень.
    Честно говоря, я, пока не встречал таких благородных и благодушных дворян, обладающих хоть какими-то моральными достоинствами, которые я мог бы заметить и идентифицировать.
    Четверка астрийских упырей, барон с баронетом, как минимум, очень нехорошие люди, теперь еще барон-разбойник со своим братом — все они заслуживали смерти, как никто другой. Тогда я был по легенде простолюдином и не мог рассчитывать на какое- то особое отношение, хотя барон и выкупил меня, именно, как Мага.
    Теперь попробую свое новое положение, незнатного дворянина, естественно, не богатого, но обладающего очевидным достоинством, на грани чуда для местного дворянства, магическим умением, выделяющим меня от всех остальных, более знатных и гораздо более богатых.
    Поэтому я не взял протянутого мне меча и отрицательно покачал головой:
    — Я не могу его взять.
    — Почему? — вопросы мне могла задавать только баронесса и она не долго терпела.
    Потому, что я не знаю, что с ним делать и просто не хочу брать в руки, подумал я, но ответил конечно по-другому.
    — Зарок и наложенное покаяние, — смиренно пробормотал я. Присутствующей мажордом и начальник стражи недоуменно посмотрели на меня, но у баронессы глаза сразу вспыхнули от любопытства. Да, это красивые рассказы именно для женщин.
    Поэтому я подошел к большому столу и выбрал себе арбалет, посмотрел его на свете, падающем из окна и положил обратно.
    — Мне нужно копье, но здесь его нет, так что, все это в вашем распоряжении, владетельная хозяйка.
    — Почему именно копье? — сразу же поинтересовалась Делия, — Это же оружие простолюдинов?
    — Именно это покаяние наложено на меня священником Церкви последнего Спасителя, такая епитимья.
    Иностранное слово как будто бы все объяснило, и я замолчал.
    Пусть домысливает сама, так будет лучше всего.
    — Поэтому вы путешествуете в простой одежде? — наконец пытливый женский ум нашел еще одно удобное объяснение.
    — Да, ношение простой одежды — одно из условий искупления греха. Но я не хотел бы больше говорить на эту тему, — решил я, что на первый раз хватит напущенного тумана. Баронесса из одного любопытства проберется вечером в мою комнату, чтобы на ложе, после близости, вызвать меня на откровенность. Или перед ним.
    — Давайте, покажите мне замок, если вы закончили с распределением трофеев, — обратился я к стражнику, дождавшись разрешения баронессы и мы вышли из донжона и поднялись на стену, прошли от одного края ворот до другого, подойдя в конце к часовому, наблюдавшему за тем, кто приближается к замку и к поселению, находящемуся перед воротами и окружавшем замок полукругом. Дома в поселении оказались интересной постройки, первый этаж из местного камня и обмазан глиной, покрашенной в разные цвета, не яркие, которые дает качественная краска, а, скорее, природные, те, которые можно было получить недорого из окружающего деревню мира, слабо фиолетовые, коричнево-серые и яично-желтые, в общем, производящие приятное впечатление своими цветами и качественными материалами. Второй этаж построен уже из бревен, под соломенными или из дранки крышами. И, в общем, все поселение имеет приятный и зажиточный вид, народу много снует по улицам, и все заняты делом, возвращаясь с полей и садов, окружающих замок с другой стороны.
    Видно очень далеко, полоса леса хорошо различается вдали, откуда мы приехали ночью.
    — Когда уехали за трофеями? — спросил я у Бонса, стоящего рядом, в ожидании распоряжений, — И кто поехал?
    — Да все оставшиеся, ваша милость, четверо из стражи и четверо возчиков из деревни с парой конюхов. Уехали раненько, за два часа до рассвета, чтобы точно быть первыми на месте. Скоро должны быть здесь, к обеду.
    — Им сказали только собрать все, без сортировки и досмотра?
    — Да, ваша милость, все покидать на телеги, всех лошадей собрать, которые не разбежались за ночь и сразу обратно.
    Мелькнула у меня мысль поехать им навстречу, чтобы помочь и прикрыть при встрече с проблемами, если столкнутся с другими, теми же дворянами, но, я ее отогнал. Раненый я, да еще в одежде простой, хоть и назовусь баронетом, но впечатления не произведу ни на кого, авторитетом не задавлю, пусть все идет, как идет.
    А мне перекусить пора, вчера весь вечер хлопотал без ужина и сегодня еще не завтракал, заодно с Делией переговорю, узнаю, какие у нее мысли. В баню бы сходить, энергии добрать, но руку мочить нельзя, придется попросить только помочь помыться, может прислугу пришлет доблестному рыцарю. Энергии магической можно и на кухне набрать, но слухи, боюсь, пойдут. Страшного ничего, впрочем, что приезжий рыцарь сидит, прижавшись спиной к печи и лечится таким образом, да хотя бы спину лечит от простуды и прострела.
    Как настоящий паладин светлых сил.
    Ах да, я ведь — высоко моральный и искупающий прегрешения, сильно верующий и прочая, прочая…
    Как бы баронессу не отпугнуть, своей историей и непорочностью? Женщины — существа практичные и если видят что-то, что нельзя использовать, то теряют к нему интерес быстро.
    Пойду, с ней о житейском и греховном поговорю, развею ее сомнения и покажу, что человеческие радости мне не чужды.
    Попросил стражника проводить меня к баронессе, но, сначала на кухню, чтобы перекусить в ожидании обеда, до которого еще пара часов, как я понял, а я уже серьезно проголодался.
    На кухне выбрал из предложенного мясной пирог целиком, оценил печь и обошел весь замок, ломая от пирога куски и получая пояснения из уст самого Бонса, как устроена оборона замка и сколько надо народа, чтобы полноценно нести стражу.
    Услышал и про прежнего хозяина, барона Тельпиг, который, будучи уже в возрасте, влюбился в будущую баронессу и, несмотря, на все препятствия, добился ее руки. Ей было, семнадцать лет, ему — около сорока, самое время жениться заново, после отошедшей в мир иной первой супруги. Баронство давно уже считалось зажиточным и деньги солидные у барона водились, дети, обе дочери, уже пристроены замужем, поэтому, наверно, семья баронессы и, она сама, в основном, выбрали его, покинув свой родной замок около сатумской границы. У самой Делии было шесть или семь сестер, поэтому раздавали девушек родители, в принципе, по первой просьбе. Прожили молодые пять лет, барон захворал и быстро скончался, Делия просидела все это время при нем и показала себя, как, по-настоящему, благородная жена и хозяйка.
    После смерти супруга первый год баронесса входила в управление хозяйством и набиралась сил и знаний, потом со всей страстью и пылом ударилась в ведение дел усадьбы и окрестных деревень и сел. На предложения выйти замуж отвечала уклончиво, привезла свою сестру из родительского дома и, в основном, хлопотала об ее замужестве, стараясь найти той богатого и влиятельного мужа, чтобы упрочить свои позиции в новом месте и приобрести союзников. Сама же, не видно, чтобы стремилась замуж, взяла себе начальником стражи одного симпатичного бастарда, признанного отцом и получившего титул безо всякого имущественного наполнения, очень сильного в бою на мечах и всем оружии.
    Тут словоохотливый новый начальник стражи замолчал и, попозже, спросил меня, может ли он рассчитывать на мое участие в защите замка и обороне принадлежащих госпоже деревень.
    — Конечно, Бонс, я готов помочь пережить баронессе и всем вам это трудное время. Меч для меня невозможно взять в руки, но копьем я хорошо владею.
    Тут прибежал слуга и позвал меня к обеду, сказав, баронесса ждет. Стражник сверху тут же крикнул, что обоз появился ввиду и через час пора будет распахивать ворота.
    Бонс сразу полез на стену, а я, провожаемый слугой, наконец добрался до большого помещения в жилой части замка, где происходили приемы пищи и пиры.
    Где меня уже ждали баронесса, ее сестра и мажордом.
    Сейчас что-то решится, судя по серьезным лицам, подумал я и поприветствовав прекрасных дам, подошел к каждой, чтобы приложиться к руке и, судя по их удивленным лицам, первым начал продвигать эту учтивую куртуазность с сексуальным подтекстом в этих местах.
    Буду, в общем, пионером, в махровом средневековье.
    

   

   

    

     Глава 25 В ЗАМКЕ ВТОРАЯ НОЧЬ
    

    

    Дамы, как положено, внимательно смотрели, как я буду пользоваться незамысловатыми столовыми приборами, и я их не разочаровал. Вилка еще не изобретена на этой стороне Сиреневых гор, ровно, как и на противоположной, но, орудуя двумя ножами, я ловко обчистил баранью ногу и показал недюжинное мастерство в использовании столовых приборов и в чревоугодии.
    Если у баронессы и ее сестры и были какие-то сомнения в моем благородном происхождении, то, после начала обеда, они полностью исчезли. Когда открыли вино, я сразу перехватил бутылку у прислуги, налил немного вина в серебряный бокал и долго крутил его, принюхивался, присматривался и маленькими глотками проверял его, пока не скомандовал разливать по бокалам.
    Потом с глубокомысленным видом высказался:
    — Чувствуются нотки солнца, кориандра и кардамона, — это на своем языке и добавил на местном, — Ярко выраженный вкус меда и грушевого дерева, чернослива и вишни.
    Благо вино оказалось красное, плотное и точно не сухое, тут можно придумывать, что душе угодно, какие такие ягоды, деревья и цветы оно тебе напоминает.
    Неудивительно, что после таких чудных процедур и такого уверенного, безапелляционного заявления, все пробующие почувствовали все тоже самое, особенно мажордом Твикс тряс одобрительно головой. Наш человек, вполне бюрократический, уже готов негласно поддерживать меня, если я так же поддержу его.
    — Баронет, откуда вы так хорошо разбираетесь в вине? — наконец, подала голос и младшая сестра, впервые на моей памяти. Она уже немного оправилась после событий роковой ночи и явно не так убита ужасными воспоминаниями. Наверняка, старшая сестра постоянно напоминает, что не надо на людях ходить с видом, как будто тебя жестоко изнасиловали вчера. Ни к чему поддерживать такие мысли у народа. Ведь Телию все равно необходимо выгодно выдать замуж и слухи здесь только мешают.
    — Милая Телия, у отца были и остались большие виноградники в предгорьях, — смело соврал я, ничем не рискуя, ведь виноградных плантаций здесь еще не видел и знаю, что вино поставляют только из Сатума. В обоих караванах по пол подводы оказалось загружено именно вином для северных графств и королевства. Именно их охраняли гораздо сильнее, чем все остальные.
    — Прекрасные места, где прошло мое детство, — тут я взял паузу и сделал вид, что воспоминания о прошлом заставили меня погрустнеть и молчал вместе со всеми.
    Какая-нибудь роковая волнительная тайна в прошлом, связанная со страстью к молодой жене отца или старшего брата, кровавая развязка и мое искупление — хорошее объяснение моего теперешнего вида и путешествия в одиночку, в простой одежде, без свиты.
    После обеда пришло время поговорить о делах баронессы насущных, пока обоз не добрался до замка, когда времени на разговоры уже не останется. Придется принимать лут, распределять добычу, устраивать лошадей в конюшню, распоряжаться о похоронах и отпевании в церкви погибших защитников и просто массовой могиле для нападавших. Ну, может, благородных разбойников отдельные могилы ждут, даже с эпитафией, какое злодеяние они совершили и как погибли от рук проезжего паладина, который поразил погрязших в грехах негодяев солнечным светом из своей руки.
    Если я буду придерживаться своей версии защитника сирых и обездоленных, вполне такое может произойти. Но у меня другие надежды имеются, без такой святости и прочего, более плотские. Хочется, без обиняков, попробовать настоящую прирожденную баронессу, на той большой кровати, к которой имеется и короткий ход, наверняка, из ее покоев. Очень уж она хороша, с бледным, породистым лицом, зелеными глазами и роскошным бюстом, в Асторе такую не найдешь, да и на Севере будет, о чем вспомнить, если жизнь туда занесет. В потрепанные временем и отсутствием ремонта магические Башни.
    Разговор пошел вполне откровенный за столом, что надо сделать в первую очередь, какие защитные меры предпринять, на какую часть владений баронов можно претендовать и с кем из соседей поделить эти земли, так, чтобы приехавшие наследники, если такие найдутся, столкнулись со сплоченным сопротивлением новых собственников земель. Мажордом, по просьбе Делии, показал мне карту, охватывающую оба баронства, лес между ними и три графства, охватывающие земли погибших баронов с трех сторон. Сама баронесса очень хотела, как пострадавшая от нападения дворян-разбойников получить почти все земли, но я сразу сказал, что с шестью воинами мы можем только замок оборонять и ни о какой военной экспансии и не мечтать. Уже беру на себя негласное руководство силовой поддержкой наивных мечтаний баронессы, засасывает меня этот процесс, в свете кое-каких эротических ожиданий.
    — Даже я не смогу серьезно вам помочь, хоть и очень этого хочу, — опять выразительно посмотрел за корсет красотки, — Надо брать кусок, который вы можете проглотить. Сколько воинов у соседних баронов, кстати?
    — У двоих по сорок человек в дружине, у того графа, который находится за баронскими землями — целых шестьдесят, — эту информацию баронессе напомнил именно мажордом, видно, держит руку на пульсе местной жизни и пытается остановить милую хозяйку в ее наивной, всепоглощающей жадности.
    — Вот, отличным результатом будет получить хоть четверть осиротевших земель, ну, даже можно подумать о трети, прилегающих к нам, если прибавить причитающийся вам по праву победительницы замок баронов и земли вокруг него и все. Вы сейчас не в таком положении, чтобы диктовать условия и даже если наймете чудом десяток кнехтов, силовым способом не решите вопрос. Надо договариваться, предлагать и торговаться.
    Но баронесса демонстрировала непобедимое упрямство:
    — Тогда соседи станут еще сильнее, и никогда я не догоню их по влиянию и силе.
    А, вот о чем мечтает милая зайка…
    Войти в число самых влиятельных семейств в округе, создать свое графство по территориальным приобретениям и подняться в своем статусе вровень с самыми авторитетными графами Терума.
    Попробую ей возразить, только очень мягко, чтобы она видела, что переубедить меня отдать свое жизнь во имя ее наполеоновских планов — нетрудно. Надо только прости пару ночей в общей кровати, и показать все остальное моему взору, что я еще не видел. Ну, и здоровый энтузиазм приветствуется, хорошее дыхание и всякие вкусности, которыми она, всего скорее, не научена совсем.
    Не знаю, будет ли время у меня провести полное обучение, пока я не пойму, что от меня требуется слишком много за хороший секс и красивое тело. Типа, разбить всех врагов оружною рукой, повергнуть в личном поединке всех сильнейших рыцарей в округе и просто совершить множество полезных для красотки баронессы подвигов.
    За красивое тело и еду, как звери в цирке.
    Баронесса рассчитывает на мой магический дар, надеется, похоже, что я могу взмахом руки разметать десяток вооруженных кнехтов и остановить в воздухе все болты, могущие, сразу после такого подвига, стаей полететь в мое честное и благородное лицо. Не хочется ее разочаровывать так вот сразу, лучше сделать это потом, после страстного аванса, притом неоднократного.
    — Баронесса Делия, вам будет лучше использовать путь уговоров, дипломатии и обещаний, выдать сестру, несомненную красавицу, — тут я изобразил учтивый поклон Телии, — замуж за кого-то из соседей и больше думать не о приобретении земель, а повышении доходов с тех, которые уже есть и будут получены в результате переговоров.
    Баронесса никак не выразила свое отношение к моему предложению и только задумчиво посмотрела на сестру, теребя прядь волос в пальцах, богато усеянных перстнями. Похоже, тоже подумала об этом и решила пока прекратить разговор, ведь как раз вбежал новый начальник охраны и неуклюже объявил, что обоз подъехал к воротам.
    Мы вышли во двор, куда заезжали подводы с лежащими на них телами и вскоре работа по извлечению нужных в хозяйстве вещей и освобождению от них мертвецов закипела. Но без меня и сестер, не пожелавших участвовать в таком прискорбном деле, как мародерка и предварительное отпевание перед захоронением своих героев и сбрасывании в общую могилу подлецов от проигравшей стороны. Пока копали могилы, чтобы похоронить рядовых воинов, которых просто переложили в тканевые мешки, отдельно готовили могилу и для главного защитника чести баронесс. Уже на верхнем кладбище, где лежали благородные господа, коим был и он. Мы стояли на стене замка и смотрели сверху на процесс похорон, которым руководил подъехавший священник, ведь в храм погибших не повезли, так как обычай торопил закончить погребение сразу после прощания и отпевания.
    Потом мы все же спустились вниз, где Делия попрощалась со своим начальником охраны, мы стояли в сторонке и не мешали женщине всплакнуть и помолиться над бывшим возлюбленным. Его хоронили уже в плохоньком, но все же гробу, и я даже задумался, не повернется ли так жизнь, что и мое тело успокоится на местном погосте, среди чужих мне людей, рядом с предыдущим любовником Делии и, наверняка, будущими тоже.
    После похорон, хозяйка распорядилась открыть кладовые и щедро помянуть всех погибших населением самого замка и лучшими людьми поселения, включая, конечно, священника и его супругу, благообразную такую матушку.
    Я пока зашел на кухню и, пожаловавшись на застуженную спину, просидел, прижавшись к печке около двух часов. Поварята и прислуга, сначала шарахались от меня, но, вскоре привыкли и на кухне пошла прежняя жизнь, парни вовсю прихватывали девок, девки пищали и не особо сильно сопротивлялись откровенным домогательствам, народ здесь живет сытый и мысли у всех в одном направлении работают, где бы завалиться с милой, чтобы не мешали, на пару часиков.
    За эти пару часов набрал полностью ману и подзарядил маленький камень на цепочке полностью, неплохой результат, печка нагрета хорошо, через всю одежду припекает изрядно.
    Так же, как в и бане, даже лучше получается.
    Уже стемнело, во дворе, за накрытыми столами продолжается застолье, дворовые люди уже навеселе, танцуют свои, простонародные танцы. Полюбовался на них и поднялся в свою комнату, где мне захотелось отдохнуть и возлежать.
    Вспомнил, что так и не сказал перестелить постель и не обновил повязку, но лекарка про меня не забыла, появилась со стуком и снова повторила процедуру и я тоже выпил таблетку, на всякий случай.
    Попозже пара слуг принесла бадью с водой, хорошо нагретой, вторую пустой и перестелила постель. Понятно, сегодня меня ждет посещение одной красотки и подготовительные меры налицо — гость должен вымыться и быть готовым к посещению высокой особы.
    Чем я и занялся, смыв грязь и пыль, стараясь не мочить повязку и красиво прилег в постель, укрывшись простыней и обнажившись до пояса. Я все-таки раненый защитник прекрасной Делии и могу принимать ее совсем без штанов, демонстрируя мышцы груди и бицепсы с трицепсами в выгодном виде.
    Наверно, доверенная служанка присматривала за процессом через щелочку в двери, вскоре я услышал тихие шаги и без стука вошла баронесса, по-домашнему, но в вечернем платье, за ней доверенная служанка занесла поднос с холодным мясом и бутылкой вина с парой бокалов.
    — Лежите баронет, я решила навестить вас и подкрепить ваши силы легким ужином, — такое вполне приличное толкование сего позднего визита мне понравилось.
    Баронесса присела за имеющимся столиком, на край кровати и мне пришлось сдержаться, чтобы сразу не прыгнуть на нее и не потащить ее в постель, так заманчиво выглядела шикарная грудь в низком вырезе платья, после двух то недельного воздержания и всяческих соблазнительных представлений, как я буду с ней делать и это, и то, на кровати и у окна, с красивым видом на ее владения.
    Делия сразу взяла быка за рога, чего я, в принципе, и ожидал.
    Спросила, чего бы я хотел сделать, чтобы остаться в замке, рядом с ней. И придвинулась на опасное, для моего спрятанного между бедер члена, расстояние.
    Она озабочена, в первую очередь, своим продвижением в этом абсолютно мужском мире, больше не собирается связывать себя браком с сильным мужчиной, сама собирается управлять своим баронством и оставаться свободной.
    Похвальное желание. Феминистки бы очень одобрили.
    В местных реалиях — это непростое дело, почти невозможное, без поддержки сильной руки, которую в прошлом, совсем еще недавнем, предоставлял ее сенешаль, который являлся свирепым бойцом и все же был знаком местной знати в этом своем качестве. Теперь его нет, и баронесса хочет проверить, не гожусь ли я на роль героически погибшего начальника стражи замка, ибо время дорого, искать кого-то другого пока нет возможности. А ковать железо нужно именно сейчас.
    Уже завтра придется ехать и разбираться с замком баронов-разбойников, встречаться с оставшимися крестьянами, которые с удовольствием примут нового хозяина после своих предыдущих непутевых баронов. Будет ли это баронесса или кто-то из других благородных соседей, им, в принципе, все равно. Лишь бы не мешал жить и сильно не донимал налогами, а лучше, дал оправиться после разрухи и не забирал то немногое последнее, что не успели прогулять бароны.
    То есть, взваливать на себя силовое сопровождение баронессы, вести сложные переговоры с напыщенными дворянами, которые у себя, на своей земле, с недоумением будут слушать какого-то неизвестного выскочку.
    Недолго, кстати, слушать, если у меня за спиной найдется всего пара воинов, больше из замка народа не заберешь. Против их двух-трех десятков ратников.
    Даже смешно про такое противостояние думать, силовым путем так ничего не добьешься: только переговоры, уверения в дружбе и добрососедстве, необходимые уступки и все такое прочее.
    Готов ли я заниматься всем этим бардаком, строить служивых, ничем мне не обязанных, наезжать на крестьян, разбираться с гораздо более сильными соседями?
    И за что? За несколько хороших трахов с баронессой и приличную еду?
    Больше ведь ничего не полагается, только это.
    Вряд ли. Я здесь вообще проездом, меня ждут другие серьезные дела.
    Но говорить об этом, глядя на прекрасную, все сильнее волнующуюся грудь, придвигающуюся ко мне все ближе, красивое и желанное лицо, я не стал и раздвинув бедра, выпустил на свободу давно эрегированный член. Который выстрелил, как катапульта, и гордо поднял простыню на недосягаемую для конкурентов высоту.
    Баронесса все поняла и возлегла на новое белье, со мной рядом, задрала повыше подол платья и раздвинула ноги. Показывая всем видом, что мне пора утолить огонь в чреслах, в такой вот миссионерской позе, и дальше слушать то, что хотела бы получить она сама.
    Это оказалось серьезно наивное желание. Ибо, утолив почти мгновенно, первый голод, я раздел Делию полностью, что, как я понял по вспыхнувшему румянцем лицу женщины, оказалось не очень прилично. Но, не обращая внимания на робкие попытки полностью обнаженной баронессы прикрыться платьем или простыней, провел ее по всем основным позам, переворачивая женщину и так, и этак и еще вот так.
    Провел эротический ликбез, кончая в нее неимоверно, мысль, что мой ребенок останется в этом мире с такой красивой матерью-дворянкой, меня очень возбуждала и не давала оторваться от нежного красивого тела два часа. Закончил я все-таки около окна, последние полчаса охаживая красавицу со стороны спины и любуясь ночным видом владений баронессы Тельпиг вместе с ней, так же постанывая, как и она сама.
    Потом мы упали на кровать и сил у баронессы не осталось, чтобы поведать мне о своих желаниях и хотениях, мы просто тихо уснули.
    

   

   

    

     Глава 26 ДОБИРАЕМСЯ ДО БАШНИ БАРОНОВ
    

    

    Рано утром я почувствовал, как баронесса зашевелилась и тихонько уползла с кровати, потом накинула принесенный с собой халат и выскользнула из комнаты.
    Не прощаясь и не поблагодарив, спишем эту невнимательность и отсутствие восторженности на ее занятость и одержимость желанием все контролировать. Но этой ночью это самое все вышло из-под контроля, и милая не знает, как себя вести, если я проснусь.
    Она ошарашена, похоже.
    Я перестал притворяться спящим и перевернулся на спину, в комнате еще витает запах тела молодой женщины, остались тактильные ощущения и несколько длинных волос на простыни.
    Баронесса оказалась не готова к таким длительным скачкам, и у нее не осталось сил поведать своему новому поклоннику, что невероятного от него требуется уже завтра и послезавтра, и так далее, пока скорая смерть из-за сильного повышенного нагибаторства при несильно крутых возможностях не разлучит их.
    Возможности не только не сильные, их, практически, вообще нет. Самые лучшие кнехты во главе с могучим и преданным бойцом-любовником остались лежать на поляне и вчера похоронены под стеной замка. Оставшиеся в замке, прямо скажем, не способны на такие подвиги, максимум, что можно от них ожидать, это сидеть за стенами и не открывать ворота агрессору. Я, все же, не сильно преданный поклонник, спас от неминуемого позора и плена, оставил баронство в нежных и крепких лапках Делии, получил за это кое-какой расчет телом и лаской и, в принципе, не согласный умирать по зову красавицы за ее личные интересы от слова совсем. Могу, конечно, разобраться маной с тремя-четырьмя противниками, даже пятью, но, после того, как останусь пустой, надолго меня не хватит.
    Наверно, поэтому ночью не дал возможности умненькой баронессе загнать меня в большие долги за недолгий доступ к ее сказочному телу.
    Это к лучшему, долгая любовь не требует многих слов, важно только чувственное наполнение, поэтому я и не дал слова баронессе. Думал, что она утром все-таки попробует завести разговор. Но баронесса не стала рисковать еще и утренним нападением и исчезла, не прощаясь. А ведь оно точно состоялось бы, судя по утреннему стояку.
    Ей пора привести себя в порядок и понять, как так получилось, что с ее телом столько всего сотворили и на себя еще никаких обязательств не взяли.
    Почти, что — изнасиловали.
    Но, ведь аристократке хорошо было, я сам точно определил три оргазма с ее стороны. Может, и больше оказалось, но в местной культуре половых отношений, как я понял, не приветствуется излишняя сладострастность и чувственность, поэтому Делия могла и никак не выразить свои ощущения, сжав зубы в момент сладострастного полета.
    Местные феодалы, суровые мужчины, живущие на коне, все время готовятся воевать, машут мечами в тренировочных боях и к супругам заезжают на полчаса, употребляют их, не раздевая, по-походному, ибо требуется от супруг только поддерживать домашний уют, еще утолять огонь в чреслах и принести потом побольше наследников. Может, даже спрыгивают с коней прямо на приготовившихся жен, чтобы наследник уродился как можно более мужественный и отмороженный, за такими жизненный успех и продвижение интересов семьи на местном горизонте развития.
    Первый муж баронессы оказался гораздо старше ее самой и точно не устраивал сексуальных марафонов, не давая привыкнуть милой молодой женушке к хорошим нагрузкам. Так, подход на пять минут и все, все довольны.
    Последний любовник, наоборот, сильный мужчина, в самом соку, может, и хотел бы побольше и почаще, но тут уже сама его хозяйка выбирает время, количество и как все проходит. Занятая хозяйством и мыслями о приобретении и расширении, она, наверняка, тоже кормила его пятиминутными нечастыми подходами с приподнятым подолом, платя довольно скудно за службу, как привыкла в браке, когда секс казался неприятной обязанностью.
    Почему у нее не случилось детей, я не знаю, предохраняется или бесплодна, но я об этом совсем не переживаю, тело у баронессы — прекрасно молодое. Меня заводит с одного взгляда, да еще это надменное выражение утонченно красивого лица, научить бы ее всяким штукам с оральным сексом, но, боюсь, столько я не проживу в замке, да и красавица будет пока меня избегать.
    Теперь пора вставать и встречаться со своей хозяйкой за завтраком, чтобы услышать, чем мы будем сегодня заниматься, во благо баронства и его жителей.
    Рука уже почти не чувствует раны, я могу двигать ей без ощутимой боли, с легкими неприятными ощущениями на месте рубца.
    Лекарка снова постучалась с утра, опять внимательно изучила листья и рану и теперь забинтовала руку только новой тканью, подведя итог, что рана не воспалилась и листья можно больше не прикладывать. Я выпил шестую таблетку и решил оставшиеся четыре оставить про запас.
    Да, вспомнил я только сейчас. Что же стало с нашим пленным, с Кровавым Иерихом? Подумал я про виновника своего ранения, рассматривая именно саму рану.
    Куда его определила баронесса?
    Что-то подсказывает мне, что он больше не сможет никому рассказать о том, что видел и слышал. Одни голые ноги Телии вынесли ему смертный приговор, не говоря уже о раскинутых ножках Делии, которые он тоже мог заметить, выглядывая из-под кареты. Если это не так, то я буду очень удивлен.
    Ладно. Спрошу у старшего стражи замка, у Бонса, он то должен знать.
    Я спустился и во двор и некоторое время наблюдал, как идет уборка следов вчерашнего пиршества, время еще раннее, но все бегают и шуршат, зная, что хозяйка уже на ногах и пребывает в сложных чувствах. После того, как дала гораздо, в десятки раз больше, чем собиралась и теперь думает, что я использовал магию, чтобы заставить ее рухнуть в подземелья сладострастия, предварительно не приняв на себя никаких обязательств, типа, биться за нее и погибнуть по одному ее взгляду.
    Зашел на конюшню и побаловал лошадку выхваченными у кого-то из рук остатками хлеба и нескольким морковками. Конского населения прибавилось серьезно, лошади стоят почти вплотную друг к другу, что, конечно, не порядок. Хорошо, что есть небольшой загон, но там пока держат обоих жеребцов, оставшихся после баронов-разбойников, чтобы они не беспределили в конюшне. Справились все же конюхи баронессы с этими боевыми лошадками, переловили и привели в замок, опыт у конюхов, конечно, имеется.
    Если поедем сегодня по владениям и доберемся до замка баронов, представляющего из себя одну башню, мне надо приодеться, чтобы выглядеть дворянином. Иначе другие дворяне даже разговаривать со мной не будут, это однозначно.
    С такой мыслью я и пришел в зал, назначенный для приема пищи господами, но застал там только младшую сестру, уже совсем оправившуюся от недавних событий и начавшую весело болтать со мной. Делия пошла привести себя в порядок и смазать кремом нежные места, пострадавшие ночью, так она объяснила мне отсутствие старшей сестры, хихикая и шаля с образными выражениями:
    — Наша милая Делия испытывает небольшие проблемы, ходит уточкой, это так смешно.
    Понятно, младшая в курсе, что случилось ночью и весело это обсуждает, пока мы одни и наедине. Когда к нам присоединился Твикс, разговоры заканчиваются и только пережевывание пищи занимает наши рты.
    Я попросил Телию помочь мне с выбором одежды, чем мы и занимались целый час в комнате бывшего барона, причем мне частенько приходилось стоять полуголым за ширмой, пока она подносила разные предметы и участвовала в процессе одевания их на меня и даже давала волю рукам, прихватывая меня за ягодицы и прочие места, в шутку, естественно, но очень настойчиво.
    Помощь баронессы оказалась незаменимой, конечно, но скорость оправления ее от последствий насилия меня, честно говоря, весьма удивила. Как-то я думал, что такое жесткое разрушение девственности оставит ее в молчаливом состоянии на месяц-другой, но нет, девушка оживленно щебечет и радуется жизни. Как кошка, упала все же на все четыре лапы, ну и хорошо.
    Приносит разную новую одежду, кокетничает и флиртует со мной. Это понятно, больше по статусу ей и не с кем флиртовать и пробовать свои отрастающие коготки молодой женщины. Мне совсем не сложно подыграть молодой баронессе и помочь забыть тяжелые воспоминания, подшучивая над процессом одевания и кидаясь в нее предметами гардероба, которые явно мне не подходят.
    Через час я вышел из комнаты покойного барона, уже принаряженный и более-менее похожий на дворянина по одежде, повадкам и поведению. Новая одежда все же приносит другие мысли и поступки, действуя на подсознание, намекая, что теперь ты другой. Не обычный простолюдин, а куда выше.
    Одетую для выезда баронессу мы встретили на выходе из жилого знания, она быстро осмотрела меня, внесла пару изменений в мой облик и скомандовала всем на выезд. По этому случаю снова запрягли карету, форейтор и новый кучер присутствуют на своих законных местах, только поменялись ими. Теперь заслуженный форейтор перешел на солидное место кучера, поближе к начальству и удобству управления лошадьми.
    Вывели и наших лошадей, мне и еще четверым стражникам во главе с Бонсом, в замке остается всего двое воинов, что, честно говоря, маловато для обороны укрепления. Еще я захватил для себя качественное копье, с длинным и острым наконечником, из арсенала замка. Чтобы соответствовать своему образу могучего и свирепого воина.
    Но нас всего пятеро, готовых защищать свою хозяйку, вся надежда только на меня, как я понимаю. Для простого сопровождения баронессы в город вполне достаточно, но, вот, чтобы продвигать свои интересы и добиваться желаемого нашей хозяйкой на пока чужих территориях — откровенно маловато.
    — Что с пленным, этим Иерихом? — спросил я, когда оказался рядом с Бонсом, готовый узнать, что с ним, того, все. Но нет, оказалось, что он сидит в подземелье, в одной из камер и даже получает еду раз в день и все ждут моего решения.
    Надо же, баронесса оставила решение его участи в зависимости от моего мнения, поэтому мне придется собственноручно вынести приговор и отправить его на виселицу. Это, если у него не найдется весомых аргументов для сохранения своей жизни. Что такое может рассказать этот садист и насильник, я даже и не знаю, но он может постараться удивить меня, если захочет жить.
    Мы проскакали через поселение около замка, миновали деревню, где баронесса вышла из кареты и поговорила со старостой, потом, через три километра мы добрались до хорошей дороги, разделяющей владения Делии и баронов и углубились на чужую территорию.
    Разница между владениями видна невооруженным взглядом, меньше полей, меньше людей и сама дорога превратилась в едва проезжаемую. Скорость нашего передвижения пришлось скинуть очень сильно, мы на лошадях плелись еле-еле, сопровождая карету, и когда, через час добрались до первой баронской деревеньки, казалось, что попали в нежилое место, одни заброшенные дома и чуть местных, чумазых и тощих крестьян.
    Пришлось и мне поучаствовать в сборе крестьян на единственной улице, где после получаса поисков набралось человек пятнадцать бедно одетых и худых землепашцев.
    Баронесса с подножки кареты выступила и рассказала крестьянам про коварное нападение их бывших хозяев, по результатам которого они переходят в ее собственность и будут жить теперь гораздо лучше. Уже привычным приказным тоном она оповестила народ, что им надо выбрать старосту, с которым она и ее управляющий и будут вести дела и пообещала уже завтра прислать подводу с помощью для самых бедных, которыми здесь, судя по первому взгляду, были абсолютно все, и зерном, которое раздадут для посева, но, которое надо будет вернуть после сбора урожая, вместе с ее долей.
    Зерно приедет с управляющим, он и будет раздавать, и записывать всех жителей деревни в списки.
    Потом она выслушала слабые восторги местных жителей, видно, и правда, плохо верящих в такие чудеса и подозвала меня к себе:
    — Баронет, будьте любезны, проедьтесь по деревне и посчитайте, сколько всего домов здесь и сколько из них нежилые. Вам это не составит труда? Как у вас с грамотой и счетом?
    — Не составит, баронесса, — при людях я держался с милой Делией официально.
    — Счет и учет — это мои самые сильные стороны, не буду скромничать.
    — Неужели? Я подумала, что сильны вы только в одном, — она все же не упустила возможность упрекнуть меня за ночные безумства.
    — Буду считать это за похвалу, — ответил я и, повернув лошадь, ускакал заниматься подсчетами, которые оказались довольно неутешительны. Из тридцати пяти домов в деревне жилыми я насчитал всего двенадцать, да и на тех лежала печать запустения.
    Вернувшись, я доложил баронессе результаты и спросил ее, как она думает поднимать свое новое приобретение, на что она отмахнулась:
    — Если есть дома, этого достаточно, чтобы переселить из моих владений сколько угодно молодых парней и девок. Дать немного зерна и лопат, и не успеешь оглянуться, как они начнут давать доход, расплодятся и потребуются новые земли. Простонародье нуждается только в твердой руке и мудром управлении, поверь мне, мой жеребец, — Делия махнула рукой кучеру:
    — Едем дальше, к замку баронов, но, совсем близко, не подъезжай!
    Она даже военной операцией хочет управлять, характерная моя баронесса. Ведь, приближение к чужому, пока, владению оружною силою, именно так и называется.
    По такой же разбитой дороге мы добирались еще с час, пока не въехали на землю более крупного поселения, где и народу по виду значительно больше и домов, а над всем этим великолепием возвышается именно башня типа нашего донжона, немного более крупная и стоящая в окружении остатков каменных стен.
    Пока я достал арбалет и зарядил его. Если все окажется так, как и рассказал наемник, мы можем захватить башню, для чего оба арбалета прихвачены с собой, второй находится в руках стражника, так же умеющего с ним обращаться.
    Арбалеты, дорогие и качественные машинки, немного удивили меня тем, что оказались в руках баронского воинства, хоть распорядились ими довольно бестолково, бросив стрелков безо всякой защиты. Не тянули бароны на такое оружие, поэтому и завелись у меня в голове мысли, что с нападением что-то нечисто, тем более у самих баронов оказалось на двух бойцов больше, чем предполагала Делия. Кто-то снабдил арбалетами баронов и дал денег на наем новых воинов или просто выделил пару своих кнехтов в придачу. Если это так, таинственный кукловод скоро выйдет из тени, узнав о результатах бойни на поляне и предъявит свои права, минимум на большую часть владения незадачливых баронов.
    Эти свои мысли я не стал обсуждать с баронессой, понимая, что ей нужна только моя жертвенность и желание ввязаться в любую драку за ее интересы.
    Я внимательно рассмотрел башню, он вся квадратная, с небольшими усилениями кладкой вдоль стен, трехэтажная и является самым простым и дешевым укреплением в средневековье. На первом этаже вход защищают крепкие ворота и там стоят лошади синьора и его карманной армии, когда он в своем укреплении. Теперь его нет и ворота закрыты, а из-за зубцов на втором этаже выглядывают двое стражников, заметивших наше появление, что сделать немудрено из-за шума кареты и хлопанья кнутом кучера.
    Я оставил всех воинов рядом с каретой, откуда нетерпеливо выглядывает баронесса Делия и рядом начинают собираться местные жители, связывая появление кареты, кнехтов и мой дворянский вид с пропажей своих хозяев. Они ожидают хороших и просто отличных новостей, что хозяева, несущие всем разорение и беспредел, канули в Лету и теперь все будет по-другому.
    Любые новости будут радостно восприняты жителями поселения, ибо хуже состояние дел уже не может быть при мирной жизни. Во время войны, конечно, может быт и гораздо хуже.
    Я тронул поводья и выехал на небольшую площадь перед башней, спрятав арбалет под чехлом и сразу обратился к последним защитникам баронских владений, обещая им более лучшую жизнь, отличное довольствие и избавление от непосильной службы под непосредственным подчинением маньяку и садисту Кровавому Иериху, который во время засады лично мной взят в плен и ждет скорого суда.
    Судя по лицам, одному совсем пожилому и одному очень молодому, барон оставил на охране именно тех, кого не было смысла брать в засаду.
    — Вы можете подумать, пока новая хозяйка этих земель, ее милость, баронесса Делия Тельпиг переговорит с жителями поселения и старостой и потом открыть ворота. Бароны убиты, опять же лично мной и вы можете в этом убедиться, — тут я поднял над головой меч старшего брата, а Бонс подскакал ко мне, демонстрируя свое новое приобретение, кирасу, бывшую на теле младшего брата.
    Доказательства, так сказать, налицо.
    Стражники внимательно осмотрели и меч, и кирасу и продолжили совещаться, младший вроде склоняется к сдаче, но старший предлагает подождать, чем кончится встреча новой хозяйки с населением.
    И тут я привел последний аргумент, полностью сломивший волю к сопротивлению оставленных на произвол судьбы кнехтов:
    — Вас здесь оставлять баронесса не собирается, башня мы бросаем без гарнизона. Вы будете служить в замке баронессы, поэтому можете собирать вещи. После разговора с жителями отправляемся в замок.
    Теперь стражники не стали совещаться, молодой исчез из-за зубцов и вскоре распахнул ворота, положив рядом свое копье. За ним спустился и пожилой воин, так же сложил оружие и встал рядом. Бонс спрыгнул с коня и спросил, точно ли больше никого не осталось в башне, его уверили, что точно, никого больше нет.
    Он исчез в воротах и вскоре крикнул со второго этажа, что поднимется на третий и посмотрит еще и там. Вскоре его голова вылезла в окошко на самом верху, и он подтвердил, что башня пуста и первым делом спустил потрепанный вымпел с гербами баронов с флагштока, сорвал его и бросил вниз.
    Ветер немного поносил вымпел вокруг башни и с размаху опустил на камни небольшой площади перед башней. Все, последнее препятствие, мешающее захвату баронства, исчезло, и пора проводить встречу с жителями.
    Карета с баронессой выехала из-за деревьев, окруженная охраной и сопровождаемая уже собравшейся немалой толпой жителей, напряженно ждущей, что же скажет им новая хозяйка.
    Я, честно говоря, сказал, что мы бросаем башню, чтобы убить последние сомнения и колебания в душах кнехтов. Думаю, прекрасная Делия захочет и ее оставить под своим контролем, хотя, и не понимаю, как.
    Ведь воинов и на оборону замка не хватает, даже с парой новобранцев, которые в замке примут присягу верности баронессе.
    Пока я соскочил с лошади и позвав молодого стражника с собой, скомандовал охране вокруг кареты присмотреть за оставшимся пожилым кнехтом. Мне хотелось самому проверить башню, чтобы иметь представление о том, что мы захватили путем уговоров, безо всякого кровопролития и как ее можно использовать в будущем.
    На первом этаже и точно, размещались кони, каменный пол завален навозом и старой упряжью со сбруей. Все валяется как попало, видно, что пол давно не подметали. По узкой кирпичной лесенке поднимаемся на второй этаж, через поднятую массивную дверь, парень идет впереди и рассказывает мне про все, что видит. Где они спят, где готовят еду себе и баронам, где ходят в отхожее место, в углу видна большая кирпичная емкость, это для запаса воды:
    — Но ее мало осталось, бароны не собирались возвращаться в башню после этого нападения, — парень старается понравиться суровому дворянину и говорит все, что знает, — Так и сказали нам, что скоро мы переедем в настоящий замок..
    Тут он замолкает, лихорадочно соображая, не сболтнул ли лишнего.
    — Ничего, мне можешь такое рассказывать, — приободряю я его, — Только баронессе Тельпиг слышать это не надо.
    На втором этаже все поверхности покрыты жиром и грязью, такое ощущение, что здесь никогда не убирались, даже присесть негде, чтобы не испачкаться.
    — Что с едой? На сколько запасов дней хватит? — строго интересуюсь я.
    — Совсем нету. Последний хлеб доедаем, — виновато улыбаясь, откровенничает паренек.
    Понятно, что и с этим у баронов оказались большие проблемы. Деваться им точно стало некуда, только захватывать соседний замок для нормальной жизни и двух баронесс на сладкое.
    На третьем этаже так же грязно и убого, но стены затянуты выцвевшей тканью, на полу пара грязнющих ковров, много рваной одежды и обуви валяется везде. Две кровати, одна большая, длинный стол, довольно приличный, и несколько табуретов расставлены вокруг него. Бонс уже все осмотрел и ничего стоящего внимания не нашел, о чем и говорит мне.
    Видимость зато с этого этажа шикарная, за верхушками деревьев видны поля и луга. На несколько километров видно вдаль, до самого горизонта.
    Какое-то чувство ожидания неприятностей заставляет меня по очереди припасть ко всем окнам по очереди и в том, которое смотрит в сторону замка, но немного левее, я вижу интересное зрелище. На косогор поднялись всадники и не спеша едут в сторону поселения и башни, виден штандарт на длинном копье, остальное не различить обычным взглядом.
    На секунду я напрягаюсь, использую ману, делаю себе орлиное зрение и отчетливо вижу пару десятков кнехтов на лошадях, двое-трое с луками и важный дворянин в сверкающей кирасе посередине.
    Все становится понятно, тайный союзник и покровитель решил узнать, почему его компаньоны не выходят на связь.
    

   

   

    

     Глава 27 В ЛОВУШКЕ
    

    

    — Бонс, посмотри-ка, — спокойно подозвал к окну я Старшего и обратился к парню, — Тебя как величать, служивый?
    — Токсим, ваша милость, — браво ответил он.
    — А, скажи-ка мне, Токсим, кто из дворян-соседей последнее время стал приезжать к покойным баронам?
    — Так этот, граф Бельвиц, несколько раз сам приезжал или посыльного присылал, — недолго думая, выдал Токсим.
    — Это который с той стороны? — я указал рукой направление, откуда появились всадники.
    — Так точно, ваша милость! — обрадованно доложил паренек, довольный, что может услужить важному дворянину.
    Бонс перестал всматриваться в пейзаж за окном и повернулся ко мне, мрачнее тучи:
    — Карету придется бросать, баронессу в седло и ходу, — так он предложил поступить мне.
    — Ты сначала беги к баронессе и расскажи, что видел.
    Бонс мгновенно исчез лестничном проеме, громыхая сапогами до самого низа здания.
    До косогора километра два, примерно, едут воины не спеша и появятся здесь минут через двадцать, если поторопятся — то через пятнадцать. Время есть, чтобы отступить, даже карету можно спасти, если повезет. Хотя ее догнать конным по такой дороге — пара пустяков. Знал бы, что нас ждет около башни и какие тут дороги — настоял бы, чтобы баронесса ехала в седле, но теперь поздно про это говорить.
    Позорно, конечно, только приехали, объявили баронессу хозяйкой и владычицей и тут же дали деру. А что делать, противник превосходит в пять раз по численности и это еще не все. С графом едут лучшие его бойцы, худшие остались замок сторожить, а у нас — лучшие из худших и пара воинов покойных баронов, видно, что никаких, да и драться за нашу госпожу совсем не обязанных.
    — Ты, Токсим, держись меня, куда я, туда и ты беги. Намечается драка и лучше нам вернуться в замок. Понял?
    Паренек закивал головой, и мы быстро спустились вниз, к карете, около которой Бонс уже доложился баронессе и теперь ждал приказаний, Делия стояла, кусая губы и сразу спросила меня, что теперь делать.
    — Там двадцать кнехтов, во главе с графом и у них трое лучников, в открытом бою нас снесут.
    — Неужели ты не можешь убить их всех? — кровожадно спросила милая баронесса. Бонс с удивлением посмотрел на нее, потом перевел взгляд на меня.
    — Могу убить или вывести из строя трех-четырех воинов, может и графа смогу зацепить, но лучники быстро решат вопрос со мной, столько стрел я не потяну.
    — Баронесса, не время тут стоять, можно отправить карету и вас, лучше в сторону замка того графа, у которого есть шестьдесят воинов. По праву, как победительница, вы должны получить все от баронов, но граф Бельвиц в сговоре с покойными баронами, поэтому он не будет договариваться с вами, а просто прикажет всех нас убить. Ведь, кто останется в живых, тот и будет рассказывать настоящую правду. Необходимо собрать всех влиятельных соседей и при их поддержке поделить имение баронов, тогда вы можете претендовать на большую долю. Без этого я не вижу других вариантов, придется делиться, иначе никак не получится.
    — Нет, я не отдам свое, — отрезала баронесса с решительным видом, сейчас она была чудо как хороша, с горящими глазами и сильно волнительным дыханием. Глаза горели жадностью и сознание собственной правоты и я понял, что поколебать и переубедить баронессу не получится.
    — Бонс, занимайте башню! Мы отстоим свое по праву!
    Было ясно, что после выступления перед жителями, в качестве правительницы, баронесса ни за что не умалит своего достоинства и не спасется бегством от сильнейшего соперника. Делия вошла в роль и готова на жертвы и подвиги, тем более занять башню и отсидеться в ней кажется так просто.
    Жертвой придется стать мне, судя по ее раскладам. Наши пути с баронессой расходятся, как ни грустно это признавать, лезть в западню, зная, что никто не придет не помощь, я точно не собираюсь.
    — Бонс, там нет ни воды, ни еды. У тебя есть десять минут, чтобы набрать воды и у вас, баронесса, столько же времени, чтобы купить хотя бы хлеба в осаду.
    — Вы, что, баронет, не собираетесь сражаться за меня? — тон Делии стал сразу же максимально ледяным.
    — Я не ваш вассал, милая баронесса, даже не вассал вашего вассала и здесь я только из чувства справедливости и тяги к прекрасному…
    Лицо Бонса вытянулось, когда он понял мои слова, что я не собираюсь вместе с ними садиться в осаду.
    — Присягу защищать вас и ваше имущество не я давал, так, что меня здесь ничего особенно не держит. Да и пахнет там плохо, не хочу мучить свой нос.
    Тут баронесса не сдержалась и громко напомнила мне о вчерашней ночи, добавив, что каждый рыцарь после такого неземного счастья просто обязан помереть за нее и не один раз.
    — Думаю, баронесса, это примерно пятая часть от положенной благодарности за спасение от баронов, — твердо ответил я, не отводя глаза от груди баронессы, — Так что, вы мне еще сильно должны, но, боюсь, уже не сможете отдать положенное.
    — Вы не рыцарь и не благородный человек. Я не держу вас больше, — отчеканила баронесса и отвернулась от меня.
    Вот так, спасай прекрасных незнакомок в тот волнительный момент, когда они лежат без ничего из нижнего белья, с раздвинутыми ножками перед похотливыми, но умелыми воинами, рискуй, наверно, единственной жизнью, получай ранения и всякий урон и что в итоге?
    Никакой благодарности, всегда одно и тоже.
    Бонс нашел все же корыто, которое его воины притащили в башню и поспешно наполняли его водой из ближайшего колодца, раздобыв где-то пару ведер и коромысло.
    Баронесса что-то приказала кучеру и тот срочно отъехал от башни и направился в сторону замка, форейтора она все же оставила при себе, как слугу и гордо удалилась в ворота башни, за ней с несчастным видом шагал новый слуга, тащя на себе пару корзин с едой, припасенных слугами в дорогу.
    За ними следом поспешил и Бонс, но я перехватил его и предупредил, как лучше действовать будет в ближайшее время:
    — Приготовьте арбалет. Я встречу графа со свитой около башни и ударю силой, попробую выбить его и еще одного лучника. Ваша задача пристрелить одного лучника, тогда вас точно не будут штурмовать. Держи связку болтов, вам пригодится.
    — Благодарим за помощь, ваша милость. Все сделаем, как вы сказали, — видно, что Бонс понимает, в какую жопу лезет баронесса и то, что против троих лучников с одним арбалетом им ничего не светит.
    Он шмыгнул за ворота и закрыл их за собой.
    Все, четверо воинов, форейтор и пожилой стражник баронов затворились в башне вместе с баронессой и сидят там без шансов. Со мной остался молоденький стражник, как его там, Токсим, но я отправил его быстрее уйти в деревню поближе к лесу и сказал ему — дожидаться меня там, он шустро притопил, смешно держа копье в руках.
    А сам приготовился к встрече с графом и его войском. Надел шлем с плюмажем в цветах баронов и зарядил арбалет, проверил копье под рукой и отъехал к другой стороне площади перед башней. Сейчас мне придется рискнуть, но мне хочется остаться в памяти воинов баронессы, как крутой боец. Если мои замыслы воплотятся, я смогу убить или вывести из строя всю силовую верхушку противника, может и самого графа.
    Главное, после этого смертоубийственного подвига, чтобы не ранили мою лошадь, ведь в кольчуге совсем тяжело убегать, поэтому надо оставить немного маны и подзарядиться от камней, на это необходимо минут пять и тихое место. Тихое место, это в каком-нибудь доме, если попадут в лошадь, если не попадут, тогда, у той бедной деревни.
    Все, послышался шум подъезжающих всадников, скрип упряжи и шум голосов, не скрывающихся от обитателей башни. Граф и его люди или знают про итоги битвы на поляне или подозревают, что воинов у баронов осталось совсем мало и нет смысла сильно остерегаться. Или знают от местных, что башню охраняют два воина, которые не тянут и на половину одного, что скорее всего.
    Я оглянулся на башню, увидел даже лицо баронессы в одном из окон, с плотно сжатыми губами и злым взглядом, вспомнил прошлую ночь и тихонько вздохнул. Хорошо, что успел получить с Делии хоть немного ласки, иначе не стал бы и думать о подвигах, уже минут десять скакал бы к замку, где у меня много чего осталась и даже одно неоконченное дело есть.
    Надо признать, что внутренние мои струны с особой чувствительностью отнеслись к ночи с баронессой и такой тип дворянок меня безусловно привлекает, как объект вожделенной страсти.
    Почему я думаю об этом в такой момент — мне просто страшно, на самом деле, и очень хочется думать о чем-то приятном.
    Я спокойно сидел на лошади, надеясь, что шлем с цветами покойных баронов не спровоцирует команду открыть по мне огонь и граф Бельвиц захочет сначала обсудить с одним из своих подельников хотя бы вопрос, как идут совместные дела и где в итоге деньги, которые он вложил в общий бизнес.
    Сначала на площадь выехали двое его личных охранников, присмотрелись ко мне и сразу же спросили, где мой жеребец.
    — Погиб смертью храбрых! — громко и с пафосом ответил я в шлем и, наконец, граф не стал дожидаться конца проверки и выехал тоже на открытое место, продолжая оставаться за спинами охраны и за деревьями от наблюдающих сверху из башни.
    Я тронул поводья и подъехал к солидной уже группе воинов, выехавших на край площади. Слева и справа я увидел спрыгнувших с лошадей лучников, которые достали луки и наложили стрелы, продолжая обшаривать глазами окна башни и ее парапет.
    Значит, граф все же не в курсе, что случилось на поляне и кто теперь может находиться в башне и считает меня одним из баронов, который неуместно дурачится, к чему он уже давно привык. Но может скоро приказать и меня, как надоевшего дурачка и лишнего компаньона, нашпигуют стрелами.
    Поэтому я сделал вид, что открываю забрало и процесс этот мне не очень подвластен, что-то пошло не так и я не могу показать свое лицо, но за оружие я не хватаюсь и поэтому охрана графа не чувствует какого-то подвоха. Пока я, не подъехав на самое близкое расстояние к графу, отделенному от меня теперь парой охранников, не бросаю пустую руку в его направлении и, потратив половину маны, мощным ударом не сношу и охрану, и графа, даже достается всем, кто сгруппировался возле своего сюзерена. Я пришпориваю лошадь и скрываюсь от начинающих что-то понимать лучников среди лошадей, на которых только что сидели и граф, и его отборные бойцы из охраны. Натыкаюсь на третьего лучника, прикрывавшего господина сзади, выбиваю его из седла нацеленным ударом и скачу мимо, в глубь застройки, прорываясь через цепочку воинов графа. Которые еще не понимают, что произошло, но уже замечают чужака в своих рядах и тянут мечи из ножен, пока все же не пытаясь догнать меня и ожидая команды графа.
    Раздается крик, что из башни стреляют и ранили какого-то Джона, надеюсь, что одного из стрелков и я продолжаю скакать изо всех сил в глубину селения, прикрываясь домами и вскоре понимаю, что у меня получилось прорваться сквозь воинов графа и теперь я с каждой секундой, пользуясь неразберихой и отсутствием четких команд, отрываюсь от врагов. Но они видели меня и видели, куда я поскакал, и погоня может начаться каждую секунду.
    Прости, Делия, я сделал все, что мог и больше не собираюсь рисковать своим здоровьем за ваши жизни. Выбил из седла и графа и пару его охранников с лучником вместе, насколько они покалечены и не готовы сражаться, я не знаю, но маны потрачено много и такое падение с лошади после удара невидимым молотом, не так то просто пережить, потеря сознания и переломы от скоростного падения в бессознательном состоянии почти наверняка гарантированы.
    Получается, я вывел из строя графа и еще троих-четверых воинов, еще одного точно подстрелили из башни и теперь против четверки Бонса осталось на пять-шесть воинов меньше, если они не успели еще кому-нибудь загнать болт между ребер.
    Четырнадцать опытных бойцов против четверых, оставшихся в башне, при одном опытном лучнике — это соотношение гораздо лучше прежнего, но, все равно, не оставляет шансов защитникам башни. Лучник, маскируясь среди деревьев, может при поддержке своих, легко ранить или убить пару защитников, и оставшиеся воины захватят укрепление, атакуя со всех сторон. Или не будут атаковать и просто подождут и через пару дней страха и голода мини-крепость сдастся и выдаст баронессу с голым задом, связанную и уже оттраханную своими же кнехтами перед лицом неминуемой гибели из-за ее глупого упрямства. Остальные вояки, без раненого или покалеченного графа, тоже встанут в очередь и перед смертью баронесса может, и поймет, что спорола конкретную дурь, забравшись в эту башню, из которой не убежать.
    Свои то знают, что в замке осталось всего пара воинов и помощь оттуда точно не придет, могут договориться на приемлемые условия сдачи.
    С такими мыслями я быстро удалялся от башни, не останавливаясь ни на секунду и через полчаса добрался до деревни, где и ждал меня запыхавшийся Токсим. Бежавший всю дорогу, чтобы спасти свою молодую жизнь и очень не желающий остаться без настоящего командира и дворянина, который точно знает, что делать и куда идти.
    Погони не было, похоже, граф все же сильно пострадал и желающих преследовать без его команды такого сильного колдуна, не нашлось. Еще через час мы добрались до первой деревни, где взяли еще лошадь и сопровождающего и вскоре я стоял перед воротами замка, которые мне открыли только, когда на стене появилась Телия и отдала такой приказ страже.
    По дороге я подробно расспросил, чем именно знаменит Кровавый Иерих, Токсим не стал его выгораживать и вскоре я хотел, чтобы садист мучился вечно. Он и правда оказался редкой тварью, любящей боль и страдания ни в чем неповинных людей и заслуживал самой страшной казни.
    Когда мы вошли в ворота, по лестнице со стены спустилась Телия и с немым вопросом на красивом лице уставилась на меня.
    Что же, я все ей подробно рассказал и поднялся в свою комнату собрать вещи.
    

   

   

    

     Глава 28 НОВЫЕ ИСКУШЕНИЯ
    

    

    Собрал свои вещи, свернул снова в тюки и пока прилег на кровать, соображая, все ли сделал и что еще осталось завершить в замке, перед отъездом.
    Расставание с баронессой прошло не очень хорошо, хоть мне и очень ее жаль, но умирать за просто так, за чужие, в принципе дела, я не собираюсь точно. Ее непобедимое упрямство и привычка стоять на своем до конца, в случае с появлением на горизонте графа Бельвица со своим небольшим, но реально крутым войском, по местным масштабам, сходу заводили наше противостояние в смертельное приключение безо всяких шансов.
    Раз уж он связался с баронами и, то ли, решил их руками загрести жар и захватить осиротевшее баронство, то ли, получить часть от него, помогая баронам захватить себе жен посредством кровавой жатвы на поляне. Но, настроен он крайне решительно и никакие требования, и даже прелести баронессы Делии не собьют его с намеченного пути.
    А тут такой счастливый случай, как только он выступил, чтобы принудить баронов к выполнению условий сделки или собрался просто захватить их форпост, в башню залетела, и сама там и закрылась та самая баронесса, которую он собирался ловить и выслеживать.
    Даже, если он погиб или тяжко ранен и не может говорить, пара его взрослых сыновей-наследников, наверняка, в курсе происходящего и осаду с башни не снимут.
    Пока не появятся войска владетельных соседей и не зададут вопрос:
    — А, что здесь, собственно, происходит?
    Наверняка, граф принял меня за одного из братьев-баронов, поэтому и разрешил приблизиться для сепаратных переговоров. Ждал, что бароны начнут торговаться и просить о чем-то, ссылаясь на большие потери или неудачу с захватом баронесс и поэтому закрылись в башне с остатками воинов. А сам брат-барон, хоть и оказался отъявленным мерзавцем, но в трусости его никто бы не упрекнул, поэтому и выехал смело один навстречу. При этом подразумевается, что старший брат погиб или тяжело ранен, поэтому на сцене присутствует только младший.
    Свой шанс я использовал сполна и потрепал графа и его воинов, мог бы и еще пару кнехтов выбить из седел, но остался бы при этом пустым и подставился, минимум, под одного лучника или двух, что стало бы в моем случае фатальным, ибо отбивать стрелы магией я еще не научился и ставить защитный купол тоже не умею.
    Не знаю, что теперь происходит возле башни и не собираюсь там появляться, фактор неожиданности использован мной полностью и меня точно будут ждать.
    Все же у баронессы оставался только один путь чего-то добиться, это обратиться за помощью в справедливом разбирательстве к двоим оставшимся соседям графам и, опираясь на их силы, поделить имение баронов между всеми соседями. При этом — даже близко не появляясь рядом с башней и соседним графством.
    Как жертве бесчестного нападения, у нее в наличии все шансы добиться доли в половину баронства, не вступая в безнадежную схватку с графом Бельвицем. Не факт, что соседи впишутся за нее, но другой реальной идеи в такой ситуации я не представляю.
    Иначе, ей стоило начать набирать новых кнехтов, благо лошади и все оружие нападавших стали ее собственностью и есть чем вооружить большее количество наемников и только после этого начинать выезжать из замка и пробовать на чем-то настаивать. Ну, и готовиться к дальнейшим проблемам с соседом и быстро выйти замуж за сильного и знатного воина, остаться, при этом, на вторых ролях, но зато живой.
    Время, когда одинокие женщины управляют и защищают свое имение — еще не пришло и не скоро наступит.
    Пока я решил и дальше путешествовать в том же благородном виде, как одет сейчас. Буду по легенде баронетом из Астрии, редчайшим для здешних мест персонажем, ждет меня побольше почтения от городской стражи, побольше внимания от проезжающих дворян, возможность путешествовать с арбалетом и копьем, в той же кольчуге.
    Так же с обетом искупления, зароком брать в руки меч, самое для меня удобное толкование, ведь при первой же проверке любой благородный поймет, что я сроду его в руках не держал и это будет равносильно признанию в том, что я простолюдин, который присвоил себе дворянский титул и подлежу страшному наказанию. Бумагу из королевства придется убрать подальше и спрятать хорошо, чтобы не нашли при осмотре и обыске, зашью пока в воротник блузы, к остаткам таблеток.
    Что же мне еще осталось сделать в замке?
    Разобраться с моим личным пленником, и что с ним решить? Тихонько прирезать в подземелье или прилюдно и страшно казнить, что займет много времени, которое, кстати, лучше не терять. Пострадавший граф или его наследник, любой из них может подступить к стенам замка и взять его в осаду, может и на пару месяцев. Вряд ли это произойдет так скоро, уж пару то дней башня простоит, кнехты не сразу решатся сдать баронессу и поднять белый флаг. Но после этого все войско графа, узнав про двоих стражников в замке, прямиком отправится его захватывать и сделает это за пару дней, как только сколотят достаточно длинные лестницы для первого приступа. Стены замка в высоту метров двенадцать и есть еще откос перед сухим рвом, то есть, пятнадцатиметровых лестниц хватит, двух или трех, для гарантированного захвата.
    В принципе, все эти дела и проблемы баронесс меня не касаются, у меня и своих хватает, поэтому сейчас я сбегаю в подвал и сразу на коня. Телии я все и подробно рассказал, нового стражника привел и сдал лично в руки, для принятия присяги, получается, поднял обороноспособность замка в полтора раза. Можно сказать, откровенно, отличный прогресс — если смотреть в цифрах.
    Но недолго такие правильные мысли мелькали у меня в голове, пока не раздался стук в дверь, застав меня врасплох:
    — Войдите! — крикнул я, уже догадываясь, кто это может быть.
    И точно, в открывшуюся дверь вошла баронесса Телия в странном каком-то одеянии, на подобии плаща с капюшоном и тщательно закрыла за собой дверь и даже накинула засов. Тогда то, я все и понял, даже мелькнула мысль, зачем мне все это надо, мелькнула и пропала, ибо баронесса скинула одним движением одеяние и осталось передо мной, в чем мать родила.
    Выглядела без одежды она почти, как и старшая сестра, но оказалась стройнее и не так богато одарена природой, грудь не тяготела к четвертому размеру, а находилась между вторым и третьим, согласно земной классификации.
    Понятно, что ей, кроме желания забыть мерзские ощущения при изнасиловании, надо получить чувство надежного плеча и помощь в спасении сестры от, теперь, единственного человека, который реально может помочь словом и делом. Оттолкнуть обнажившуюся в отчаянии девушку сейчас оказалось бы по-настоящему низким поступком, как и оставить ее нетронутой, и я не стал этого делать, понимая, что все больше вязну и тону в этой борьбе обоих баронесс за свое место в мужском мире.
    Пока заключил девушку в свои объятья и перенес на кровать, потом ласково поговорил с ней и приступил к моральной реабилитации жертвы насилия.
    Во время первого проникновения, после долгого разогрева, Телия напряглась и окаменела лицом, готовясь снова пережить ужасные ощущения, но моя мягкость и неспешность, вместе с опытом, расслабили девушку. Видя и, главное, чувствуя, что все не так ужасно и даже приятно, она постепенно перешла от пассивного ожидания к движениям бедрами, пока мои пальцы проникали и ласкали, потом я возлег на нее и не прошло и получаса с момента ее появления, как первый оргазм сотряс ее.
    Дальше дело пошло веселее и по происшествию двух часов и множества потраченной энергии, а так же нескольких поз, показанных и плавно проверенных в жизни, Телия могла уже считать себя опытной женщиной, по средневековым, конечно понятиям.
    В отличии от старшей сестры она занималась любовью с энтузиазмом и чувственностью, стараясь и сама получать и отдавать. Хорошая и перспективная девушка, надо ее пристроить в хорошую семью, составит счастье какого-либо молодого аристократа, а отсутствие девственности заменит ловко раздавленный пузырь с куриной кровью, обычное дело в таком случае. Обычно молодой муж попадает в кровать настолько пьяным, что и себя не помнит, не то, что там случилось с интимной стороной и так ли крепка оказалась преграда.
    Утомившись в постели, для первого добровольного раза девушке оказалось многовато, Телия сразу засобиралась спасать сестру. На дворе начинались сумерки, и мне пришлось успокоить ее, ведь, мы оба совсем не знаем куда ехать, до замка соседнего графства, лежащего за баронством покойных братьев, получается где-то под двадцать километров и в ночи такие приключения совсем ни к чему.
    Сказал, что согласен проводить ее в замок к соседу-графу, где ей придется очень постараться и понравиться самому графу и его женщинам. Вызвать у них бурю эмоций описанием нападения и ни в коем случае не упоминать возможность насилия, рассказать, что я появился вовремя и всех быстро убил до смерти.
    — У графа Тирпица есть двое сыновей моего возраста! — вовремя вспомнила молодая, теперь уже полноценная, женщина и лукаво посмотрела на меня. Конечно, они с сестрой давно перебрали всех подходящих женихов в округе.
    — Вы не думали про такую партию?
    — Делия хотела представить меня самому влиятельному в этих землях графу, хозяину города, из которого мы возвращались, когда…
    Тут она погрустнела, снова вспомнив произошедшее на поляне сражение и последствия поражения своих защитников.
    Понятно. Сестренка, ради своих корыстных планов, собиралась пристроить молодую красавицу под какого-то пожилого графа и разом выйти в дамки.
    — Вы встретились с графом? — все же поинтересовался я.
    — Встретились, но очень коротко и без особых надежд для сестры. Я была очень рада, что у них не сложилось, на самом деле, Делия даже отругала меня за это — поделилась со мной Телия, баронесса Пришвиц.
    — Конечно, лучше приглянуться молодому парню, ровеснику или немного постарше, и стать для него самым главным в жизни, чем оказаться у пожилого вельможи где-то на двадцать пятом плане, — поддержал ее и я.
    Чтобы отвлечь от грустных мыслей посоветовал вызвать из поселения под замком десяток молодых парней, нарядить их в доспехи и выдать копья и мечи из арсенала, пусть помогают стражникам нести службу и своим многочисленным видом смущают разведку супостата. За это выставить им хороший стол, но без алкоголя, чтобы по дикости своей, не устроили кровавую баню прислуге из-за девок, давно поделенных среди дворни.
    Вечером и ночью стража пусть отдохнет, а крестьян поставить патрулировать по верху стены с двух сторон, для солидности. Да, и пусть натаскают камней наверх, такую рабочую силу надо использовать по-полной.
    Я пока переговорю с Токсимом, знает ли он дорогу к соседям в обход осажденной башни и разберусь с пленником, для чего мне потребуется кузнец, у которого хранятся ключи от подземелья.
    На этом мы разошлись.
    Я спустился вниз, нашел кузнеца и приказал проводить меня к узнику, который оказался заключен под донжоном. Здоровенный кузнец прихватил связку ключей и открыл первую дверь, я светил ему факелом в это время. Потом мы спустились на несколько метров вглубь и, покопавшись, кузнец открыл и вторую дверь, в само подземелье, где на охапке соломы нашелся и сам Кровавый Иерих, подслеповато моргающий и прикрывающий глаза от факела. Он был прикован цепью за одну руку к кольцу в стене и к концу второго дня сидения в застенке пытался выглядеть жалко и беспомощно.
    — Наконец то, ваша милость! — воскликнул он, — Вы вспомнили про меня!
    — Вспомнил, вспомнил и даже выслушал подробный рассказ, про то, как ты любишь поджаривать людей на медленном огне просто так, — эти слова заставили замолчать садиста и только непрерывно смотреть мне в лицо, ожидая приговора.
    — Выкладывай, что знаешь, про намерения баронов и графа Бельвица и я обещаю не поступать с тобой так же, как ты поступил со множеством несчастных.
    Наемник довольно быстро заговорил, понимая, что раз про него и его преступления все знают, нет смысла долго держать рот закрытым и надо хотя бы стать источником нужной информации.
    А, там, глядищь, повезет стать нужным человеком, выжить и выбраться из тюрьмы.
    Бароны и граф сговорились недавно, он и дал оба дорогих арбалета для засады, даже нанял со стороны двоих кнехтов, настоящих преступников, чтобы создать численный перевес при нападении, и бароны рассчитывали сохранить своих людей полностью. Но, все планы сорвал любовник баронессы, который бился насмерть и лично зарубил троих нападавших, подставив еще двоих под мечи своих воодушевленных воинов.
    Поэтому у баронов и сорвало крышу, ибо изначально они собирались увезти баронесс в целости и сохранности и заставить их сочетаться браком в церкви графства, все честь по чести. Договорились отдать графу половину баронства и объединить со своим, бедным и разоренным. Но, после потери всех своих воинов, резонно опасались, что граф Бельвиц пустит в расход и женихов и невест. Решит вопрос кардинально и заберет себе оба баронства. Что и понятно.
    — Ладно, один грех искупил, — выдал я аванс наемнику.
    — Что еще знаешь про планы графа?
    Тут Иерих не смог ничего рассказать и придумать, поэтому промолчал. Но попросил одеяло и побольше еды, чтобы собраться с мыслями и что-то вспомнить.
    Начал торговаться, понимает, что информация — ценный товар, но, мне теперь некогда с ним долго разговаривать.
    Мы вышли с кузнецом, на улице я подозвал нового стражника замка Токсима, предупредил, что завтра рано утром едем по важным делам и ему надо выспаться сегодня ночью. Заодно приказал рассказать кузнецу все, что он знает про нашего узника и сказал не кормить его, только поить, пусть так помрет в темноте и мучениях, вспоминая всех своих жертв.
    Просидел около печи, все так же поправляя спину по своей легенде и к глубокой ночи набрал полный резервуар маны, только на камни не хватило времени.
    Когда поднялся в свою комнату, ничуть не удивился наличию там молодой баронессы в постели и холодному мясу, и сыру с вином. Перекусили, занялись любовью всего один раз, баронессе захотелось подоминировать сверху, потом быстро уснули в обнимку после такого трудного дня.
    

   

   

    

     Глава 29 ВСЕ ПОЛУЧАЕТСЯ
    

    

    Рано утром Телия убежала отдавать распоряжения, я тоже быстро размялся и собрался на выход. Окинул взглядом комнату, посмотрел на сбитые простыни на кровати, на это широкое ложе и подумал, что стоит его запомнить навсегда.
    Так сложилось, что я исполнил здесь прямо мечту жизни, попробовать, чем красивые дворянки отличаются от остальных женщин в постели. Вроде, все такое же самое, но удовольствие полнее. Когда простой пролетарий доминирует над голубой кровью в двадцатом поколении, эмоции перехлестывают через край, запоминается каждая секунда сладкой неги, да и стоит гораздо сильнее.
    На улице меня ждала моя лошадка, взнузданная и готовая в путь. Пока я приторочил тюки к седлу, появился и Токсим со своей лошадью и копьем в придачу. Молодой паренек казался очень довольным, что попал в приличное место, настоящий и большой замок, как ему пока кажется. Где и женской прислуги полно, и место есть прогуляться, по стенам, с красивым видом, и кухня постоянно работает, всегда можно что-то перехватить до дежурства или после.
    После тревожной и полной лишений скудной жизни при баронах в башне, рядом с маньяком-начальником, попасть в замок — это было, как для меня попасть в коммунизм или похожее будущее. может и попробую еще.
    Теперь выезд в поля, рядом с начальством и одной из хозяек, что значит, ты, простой стражник — выходишь на первые роли. пусть. просто потому, что других нет, все равно шанс, быть полезным.
    Поэтому довольность парня прямо читается на его лице.
    — Токсим, чему тебя научили у баронов?
    — Научили, ваша милость. Там обучение серьезно поставлено, больше то делать нечего, махал копьем по восемь часов в день, кроме работы своей. Под присмотром этого, — и стражник кивнул в направлении подземелья, — У него и баронов ленится не выйдет, так что, с копьем я хорошо обучен.
    — Рассказал кузнецу о прегрешениях? — и я тоже кивнул вниз.
    — Рассказал. Кузнец пообещал, что помирать он будет долго и непросто.
    — Смотри, если замок осадят, не забудь напомнить кузнецу, что эту тварь надо первым делом успокоить, — предостерег я паренька.
    — Не забуду, ваша милость. Мне первому в костре гореть, если он из подземелья выйдет живым.
    Хорошо, что есть кому побеспокоиться о моем долге, пока неоплаченном, но оставленном в надежных руках.
    Так и уехать можно спокойно.
    Я потрогал тяжелую поясную суму, которая полегчала еще не значительно, удобное новое копье, арбалет в чехле под правой рукой. Сам я в баронских вещах, под камзолом надета кольчуга, шлем младшего барона я оставил в хранилище замка, но выгреб оттуда все болты, под тридцать штук, все равно других арбалетов в замке не обнаружено. Хорошо, что нести их не мне на своей спине.
    Вскоре подвели лошадку для Телии и принесли ее личный штандарт на небольшом копье, которое вставили в заднюю луку седла. Появилась и сама баронесса, махнула рукой, мол, время дорого, сестра в осаде, выдвигаемся, сама ловко запрыгнула боком в седло и направила лошадь в открывающуюся калитку в воротах.
    Копыта процокали по вымощенной камнями дороге перед замком и беззвучно пошли по наезженной через поселение. Народ гонит скот на выпасы, идет на работу в поля и с удовольствием кланяется сестре госпожи и мне, ее верному рыцарю.
    Десяток деревенских остались в замке, Телия сразу воспользовалась мудрым советом, парочка прямо сейчас смотрим нам вслед, охраняя ворота, собираясь провести день за приятным ничегонеделаньем и пробой блюд на кухне, заигрывая с поварихами и прислугой. Останутся мужики довольны, как в отпуск съездили, да еще настоящее оружие в руках подержали.
    Ранним утром ехать хорошо, весна вступает в свои права понемногу, впереди Токсим сторожит дорогу, за ним баронесса и я, то сбоку от нее, то сзади прикрываю. Невелика кавалькада и прислуги нет, но все по правилам, штандарт имеется, и мы на официальном задании. Едем просить помощи к сильным соседям, которым тоже ни к чему усиление такого неприятного и подлого соседа, а уж баронесса то про него порасскажет с подробностями. Токсим тоже подтвердит, что крутились совместные дела у графа и баронов, что арбалеты он выделил и своих людей добавил в войско баронов.
    Поэтому, очень важно, не встретиться с людьми графа Бельвица и доехать до графа-соседа в целости и сохранности. Как только мы переехали дорогу и стали приближаться к той захудалой деревеньке, я дал указание Токсиму объехать ее стороной, чтобы не приближаться к башне, насколько это возможно. Баронесса расстроилась, услышав мои слова, представляя, по-видимому, в мечтах девичьих, как мы мимоходом сносим строй многочисленных воинов графа и освобождаем ее сестру, а потом не просим помощи у чужих людей, а сами врываемся в замок Бельвиц, на плечах бегущих воинов и захватываем его.
    Мечты — они такие мечты. Розовые и с бантиками и кружевными трусиками.
    Я, на самом деле, побаивался, что в захудалой деревеньке мы можем уже встретить отряд графа, посланный сообщить крестьянам, что власть переменилась и они принадлежат не какой-то баронессе без войска, а настоящему, богатому кнехтами, графу Бельвицу.
    Идеально, конечно, чтобы объединили два оставшихся графа свои силы, заступились за двух красивых женщин и навешали люлей третьему, разбойнику Бельвицу, но дело это долгое, ждать столько я точно не собираюсь, хотя и поспособствую этому изо всех сил.
    Когда, после заброшенных полей, очевидно, принадлежащих барону, мы доехали до хорошо обработанных и засаженных земель, я скомандовал привал и легкий перекус. Мы в пути уже пару часов и в любой момент можем встретить кого-то из хозяев замка или их стражи, поэтому надо дать последние инструкции, пока мы одни:
    — Токсим. Рассказываешь в подробностях, как граф приезжал, присылал посыльных, выдал арбалеты, своих людей отрядил в помощь. Как бароны собирались и что говорили.
    Потом отправил его в дозор на вершину холма и обратился к молодой женщине, для всех — еще девушке.
    — Баронесса, вы молодая, невинная, красивая девушка, главное — очень трогательная и вызывающая острое желание помочь вам. Сыновья графа точно поведутся на такой ваш образ, вам же поскорее требуется обручиться и оказаться в безопасности, со временем. Но сейчас надо очень хорошо это представление сыграть.
    Телия запротестовала было, но я ее прервал:
    — Да, вы, на самом деле такая девушка и вам нужно играть саму себя. То, что ты стала женщиной, это даже хорошо, будешь чувствовать себя увереннее, в отношении молодых графов, чем, если бы оставалась девушкой. Вы с сестрой пережили кошмарное нападение и чудом спаслись. Спас вас с Делией проезжающий рыцарь, поборник добра. Он покарал обоих баронов могучей дланью и убил или ранил графа Бельвица. Этот рассказ о поборнике справедливости и добра, наказующем зло беспощадно, еще попадет в баллады и сказки, и вы вместе с ним.
    — Вы же, хотите попасть в балладу о прекрасной даме и смелом рыцаре?
    Телия кивнула головой, глядя на мое одухотворенное лицо с восторгом.
    — Тогда сама закажете ее какому-нибудь поэту или стихоплету, неважно, лишь бы он умел хорошо складывать слова и рифмы.
    Она снова кивнула.
    — Теперь, самое главное, кроме вашего образа, конечно. Граф Тирпиц не обязан воевать графа Бельвица, тут трудно чего-то просить и требовать. Если между ними давно кошка не пробежала. Но, послать своих воинов, желательно во главе с молодым наследником, чтобы проверить потерявшее хозяев имение и освободить вашу сестру из осады, вполне может и даже обязан. Знать и действовать оружной силой, после ваших рассказов и слез, слезы обязательно, это его прямая обязанность, как могучего сюзерена и хозяина своих земель. Вы понимаете, что от вас требуется?
    Телия по-деловому кивнула головой:
    — Приехать. Обаять, разгневать рассказом о преступлении баронов и графа, самого хозяина и его семью, очаровать молодых графов, попросить помощи в спасении сестры.
    — Да. Я все поняла и смогу так себя вести и подать, — баронесса радовала своей разумностью и решительностью.
    — Еще, деликатный момент. Надо намекнуть графу, именно ему, что есть возможность поделить имение баронов. Ему, в отличии от сыновей, это будет интереснее, а тем, наоборот, интереснее будете именно вы. Что все, вроде, как согласны на раздел бесхозного владения. Делия, может, так и не думает, но, сейчас, главное ее спасти, потом ты сможешь ее уговорить не сильно жадничать. Помни, что вы сейчас, по большому счету — беззащитны и покровительство или помолвка с сыном могучего соседа, очень вам нужны. Пусть забудет пока о том самом богатом графе, который держит большой город или сама займется им. Согласна?
    — Я, конечно, согласна. Но что значат ваши слова? Разве вы не поедете со мной в замок? Баронет, мы так рассчитываем на вас!
    — Не поеду. И вам так будет лучше, чтобы не было сплетен и ваш образ сиял чистотой. Вы понимаете, почему?
    Девушка молча кивнула, немного покраснев.
    Отлично, мы снова сели на лошадей и отправились по хорошей дороге, на которую вскоре выехали. В центр графских земель, через час увидели на горизонте большой замок, на верхушке высокого холма, а у подножия настоящий город, немаленький такой.
    Я включил орлиное зрение и еще раз порадовался, что не поеду в замок. Это оказалась настоящая крепость, с башнями, подъемным мостом, изо всех окон и башен свисают и развиваются на ветру флаги и штандарты. Все выглядело дорого и богато, дворян там целая куча живет и гостит, меня расколют за полчаса точно, быстрее, чем матерые уголовники раскололи бы Шарапова, никогда в жизни не сидевшего на зоне.
    Ну, может, немного и медленнее, ведь, все внимание привлечет молодая и трогательная баронесса. Но после ее рассказа о рыцаре с суровой дланью очень заинтересуются его печальным образом.
    — Я же поскачу в соседний замок, к другому графу и попробую и его поднять, чтобы он заинтересовался происходящим около его границ, — такое объяснение Телию устроило еще сильнее, — И вернусь освобождать вашу сестру! — тут я немного приврал.
    Но, кому какое дело будет переживать, куда я исчез, если все сложится, как я задумал.
    Я еще раз бросил взгляд на замок и увидел, как по опущенному мосту из замка проскакала группа всадников, движутся в нашу сторону и поторопил баронессу выехать на дорогу и готовиться к встрече со своей возможной судьбой.
    Поцеловал ее по-дружески в щечку, запрыгнул на лошадь и быстро удалился с холма, на котором мы обозревали замок и окрестности, кивнув напоследок молодому стражнику.
    Все, теперь у баронессы своя, привычная дворянская жизнь, у меня своя, наполненная воспоминаниями и приключениями. Может, вскоре, занимаясь любовью со своим молодым и неопытным мужем, она, с легкой грустью, вспомнит мои уроки и возьмет сексуальное обучение и просвещение молодого графа в свои руки.
    Почему-то я уверен, что именно Телия решит цветущим видом и рассказом свои проблемы и сестру спасет. Какая-то она жизненная и реальная, да и выбор умеет делать в нужный момент, короче, падает на все лапы, как бы туго ей не пришлось. Что уже не девушка, это не страшно, а я был с ней осторожен и детей не ожидается от меня.
    Пока же я скачу, желая подальше удалиться от замка одного графа и приблизиться к другому, только не заезжая внутрь, ибо, боюсь оказаться на месте Шарапова.
    Чтобы сановитые дворяне поверили мне, они должны меня идентифицировать в системе своих координат, а мне необходимо пожить несколько месяцев среди дворянского быта для этого. Иначе идентификация не работает, и я спалюсь сразу, а слова мои не будут стоить веревки, на которой меня повесят, в назидание остальным прохвостам.
    Держаться я старался в стороне от земель покойных баронов, мало ли где там приводят к покорности новой власти смердов воины графа Бельвица. Поэтому двигался прямо и к обеду доехал только до корчмы, стоящей, как я понял, на границе между довольно большими, по площади, графствами, в отличии от тех же баронств.
    Привязал лошадь и вошел в корчму, где обнаружил пустой зал и преданно смотрящего на меня жуликоватого корчмаря. Да, с такой прохиндейской рожей, только и выживать при границе, не потому ли народу нет совсем, что все давно померли от его стряпни.
    Но, после моего заказа с предупреждением, что он рискует своей жизнью и одним глазом точно, если я почувствую симптомы(слово здесь неизвестное) отравления, мне быстро выдали несколько аппетитно пахнущих блюд на стол и принесли кружку свежего пива. Да и корчма стала наполняться народом, все как раз подгадали сюда попасть в это время, и я успокоился. Первое впечатление оказалось обманчивым, еда — отличной, да и как в таком месте можно выжить, если готовить дрянь. Зарежут или зарубят, и никто не скажет, что это неправильно.
    Пережевывая и посматривая по сторонам, я обратил внимание, что народ старается не нарушать зону наружного пространства благородного господина. Это даже приятно, насиделся в толкотне, когда путешествовал, как простой кнехт.
    Вскоре, скосив глаз, увидел, что рядом с моей лошадкой привязывают своих скакунов и несколько стражников, внимательно оглядывая и мое копье, и арбалет под чехлом. Понятно, обратили внимание на оружного путешественника, но благородных среди них не видно, вопросы задавать не должны особо. Спросят, но немного, не досаждая дворянину.
    Стражники и точно, вскоре появились в зале корчмы и остановились, разглядывая, где стол свободный или места побольше. Ровно четверо, похоже на патрулирование границ графства.
    Я поднял руку и махнул им присаживаться ко мне, заодно и крикнул:
    — Корчмарь, пива мне и моим гостям! — пересчитал стражников и добавил, — Еще десять кружек!
    Громыхая сапогами и мечами, мужики дружно прошли до моего стола и поздоровавшись с его милостью, расселись, оставив одно место рядом со мной свободным, попахивая мужским потом и лошадьми.
    — Благодарствуем за приглашение, ваша милость. Если и пиво нам, то благодарим вдвойне, — высказался крепкий, рыжеусый молодец, видно, старший в этом подразделении, внимательно глядя на меня.
    — Пиво, конечно, вам, служивый, но не все. Одна кружка мне, договорились? — пошутил и я, вызвав легкий смешок у стражи.
    — Вы чьи люди будете? — перехватил я инициативу у старшего, собиравшегося, видно, самому меня поспрашивать.
    — Его сиятельства, графа Горштвица, старший стражи Гальдер, — счел нужным представиться он мне.
    — Отлично, вы то мне и нужны. Я, баронет Ольг Фольвио, странствующий рыцарь. Сейчас еду из замка графа Тирпица и имею срочное сообщение к вашему господину, графу Горштвицу. Но у меня нет времени на то, чтобы доставить донесение лично, в башне покойных баронов в осаде сидит моя госпожа, баронесса Делия Тельпиг с малым отрядом, и я должен скакать на выручку ей.
    — Вы сказали, покойных? Ваша милость, — мужик сразу уловил главное в моих словах. Остальные кнехты тоже оторвались от пива и уставились на меня.
    — Да, Гальдер, совсем покойных, — спокойно ответил я, прихлебывая пиво из новой кружки.
    — Но, как это может быть? Нас и прислали патрулировать границу с баронами, из-за постоянных проблем с ними, — недоумевал стражник.
    — Теперь этих проблем нет, но появились другие, — успокоил его я и рассказал про все последние события:
    — Бароны, с приданными им графом Бельвицем воинами и даже двумя выданными арбалетами, один из которых вы могли рассмотреть на моей лошади, напали на баронессу в лесу, когда она с охраной возвращалась из города. Засада оказалась внезапной и хорошо продуманной, но сенешаль баронессы бился отчаянно и смог поразить троих воинов баронов, прежде, чем пал сам.
    — Вы, ваша милость, говорите, что бароны вступили в сговор с графом?
    — И можете это доказать? — этот Гальдер, совсем не прост, опять уловил самое главное.
    — Легко докажу. Баронов я убил лично! — после такого высказывания стражники вылупились на меня, как будто, я весь покрыт золотом.
    — Обоих. И взял в плен их помощника, Кровавого Иериха, он сидит в подземелье замка Тельпиг, прикованный к стене. Он все рассказал и может повторить.
    — Кровавого Иериха? Вы взяли в плен этого монстра? — я гляжу, страшная слава моего пленника прокатилась далеко за пределы графства.
    — Именно его. Еще все может подтвердить второй стражник баронов, перешедший в башне на сторону баронессы, его зовут Токсим. Он не так приближен и знает поменьше, но видел лично, как перед нападением граф приезжал к баронам и может подтвердить про арбалеты и людей графа, которые пошли с баронами и там и остались.
    Глаза у Гальдера и его парней становились все круглее.
    — После этого мы столкнулись около башни баронов с графом и его отрядом. Баронесса заняла башню, я остался снаружи и лихой атакой убил или ранил графа и несколько его воинов, — продолжал рассказ я, не упоминая, конечно, что сделал это богопротивной магией, а не благородным мечом и твердой рукой.
    Теперь мне было страшно, что глаза моих слушателей выскочат из глазниц.
    — Я вернулся в замок и сегодня мы с баронессой Телией доскакали до графа Тирпица, теперь она поднимает войско графа на освобождение своей сестры. Я отправился в ваше графство затем же, но, встретив вас, могу теперь вернуться к башне и продолжить воевать за свою госпожу.
    Кнехты молчали, переваривая мои слова.
    — Было бы очень хорошо, если бы вы, ваша милость, лично, рассказали это нашему графу, — начал предлагать мне Гальдер, уж больно рассказ про мои подвиги звучал невероятно. В одиночку напасть на целый отряд и ранить или убить графа, оставшись при этом живым — это из области фантастики для здешних реалий.
    — Я знаю, но, теперь это сделаете вы! Моя госпожа в осаде, у них нет еды и воды, и я не могу терять время! А патрулировать границу с буйными баронами нет больше смысла, это я вам гарантирую своей честью.
    После таких слов, я откланялся, рассчитался с трактирщиком, выйдя на улицу, запрыгнул на лошадь и поскакал в сторону владений баронов, понимая, что обалдевшие от рассказа кнехты смотрят мне вслед.
    

   

   

    

     Глава 30 ТАК ПРОСТО НЕ УЕХАТЬ
    

    

    Проскакав с километр, я заехал на вершину холмика и спустился вниз, привязал там, у подножия, лошадь и поднялся обратно на верх. Меня интересовала реакция Стражи на мои слова, все прозвучало слишком фантастично для обычных людей и могло не быть принято к сведению.
    Но, как я и думал, совсем без реакции оставить такие новости Старший патруля не смог и двое всадников поскакали обратно, понятно, что в замок, двое остались около корчмы, не спеша никуда.
    Скоро, через час-два, местный граф услышит такие новости и поймет, что прежних доставалистых баронов нет, а их владения собирается зацапать сосед-граф, держа в осаде баронессу, и начнет действовать. Наверняка, отправит отряд к башне и, в зависимости от отношений с другим соседом, графом Тирпицом, или отправится к нему или только к башне. Никому больше такие соседи не нужны, это точно, поэтому разговор пойдет о разделе баронства, пока туда не приехали еще такие же наследнички. Раз баронесса фактически разбила исподтишка напавших баронов, она получит большую часть имения, а остальные трое графов — поделят оставшееся между собой и приготовятся объяснить оружно возможным наследникам, что все по закону.
    Телия, наверняка, вскружит голову одному из молодых графов Тирпиц, тогда и сестра сможет править одна своим леном, с таким-то союзником.
    Так должно получиться, скорее всего.
    Есть шанс, что и не получится, но это уже точно не мои проблемы. Сделал все, что смог, помог девчонкам, но дальше уже очень опасно светиться в этих местах. Баронесса то и так хотела использовать мои способности колдуна, надеясь, что я побью всех за ее прекрасные глаза, но другие дворяне не будут так любезны. И в замки не стоит заезжать и появиться на поле битвы около башни, где меня сразу же разоблачат, как подлого колдуна, нечистой силой убившего графа или покалечившего его тяжко.
    В Теруме и Сатуме, как и в королевстве, нет прямого запрета на магию, ибо колдуны местные не имеют силы и толчком могут разве, что дверь закрыть. Как покойные барон с баронетом, так и не обрели настоящей силы, отлупив разок и постоянно гнобя своего Учителя, который такого отношения не оценил.
    Но, абсолютно точно, власть имущие не одобрят такое использование магии для нанесения вреда благородным особам, посчитают бесчестным и приговорят меня или сразу к смерти или к поединку на чужих условиях.
    Мне такой приговор слушать совсем не интересно, я и так задержался в этих краях, так что дальше, будет гораздо лучше оказаться в паре конных переходов, к тому времени, когда все графы объяснятся между собой. Или их наследники.
    Поэтому, я снова вскочил на лошадь и поехал по краю баронских владений, так, чтобы сильно не углубляться в них, но и, чтобы меня не было видно с графской стороны. Я собирался вернуться на дорогу, разделяющую владения обоих графов и в спешном порядке покинуть земли, где ко мне могли проявить нездоровый интерес.
    Через пару часов, я покинул владения баронов, судя по тому, что запущенные угодья сменились ухоженными полями и, не останавливаясь, торопился уехать еще дальше. Дорога бежала под копытами, светило грело своими лучами, и я расслабился, догадываясь, что уже покинул владения сбитого мной графа или приближаюсь к этой границе.
    Граница, и правда, оказалась рядом, даже какой-то деревянный щит, сколоченный из досок, приветствовал меня издалека неровной надписью, что скоро я въеду на территорию славного своими предками и владениями рода графов Вестерплитц.
    Пока я присматривался к сему дивному информационному стенду, пытаясь разобрать буквы, которые я знаю еще далеко не на пять баллов, судьба снова выкинула карту с черепом и костями, поставив меня в затруднительное положение.
    Из-за раскидистых деревьев, прямо возле дороги, раздался топот и меня с ходу окружили несколько, внезапно выехавших всадников, по виду — обычных стражников того же графа Бельвица. Для чего они стояли здесь в засаде — именно меня ждали или просто рейдерили проезжающих, я не понял и следующие диалоги не сделали понятнее сей вопрос.
    — Стоять! — раздалась команда и потом, рассмотрев, кто попался в сети, добавили, — Ваша милость!
    Но, никакого раскаяния или признания, что ошиблись и вели себя непочтительно с дворянином, на ухмыляющихся рожах кнехтов я не заметил. Что и понятно, если граф — сам первый разбойник, то и вояки графские, соответственно, будут точно, кем угодно, но только не ангелами во плоти.
    Стражников окружило меня четверо и, что самое неприятное, один держал заряженный арбалет, точь-в-точь такой же, как у меня висел в чехле, прикрытый сверху тканью, и направил его мне почти в лицо, совсем не пытаясь замаскировать свои намерения. Сейчас они узнают свой арбалет и начнется стычка, где у меня мало шансов остаться целым и невредимым, если я дам им окружить и грамотно поджать меня со всех сторон. Пока двое из кнехтов оказались с одной стороны и мешали друг другу подъехать ко мне поближе, как раз с той, где висел арбалет.
    Времени на разговоры осталось совсем мало, и я решил не терять его и дальше.
    Поэтому я обезопасил себя от стрелка, кинув руку ему в голову и маной выбив его из седла, одновременно поворачиваясь назад и вторым ударом отправив полетать успевшего размахнуться мечом всадника, оказавшись напротив двоих замерших кнехтов.
    — И чего вы хотели, собаки? — после быстрого решения вопроса с опасными членами графского патруля, двое оставшихся на расстоянии пары метров от меня стражников казались уже не такими опасными, но я помнил, как пропустил момент броска ножа Иерихом и пока они задумались, как ответить на вопрос такого непростого путника, снова кинул руку и точным ударом одного выбил из седла, а, второго только зацепил, он спрятался за шеей лошади, которой я сразу влепил по голове, она упала на бок, подмяв наездника под себя. Выдернув копье из чехла, я стремительно спрыгнул с лошади, подскочил к страшно ругающемуся от боли неудачнику и с размаху выбил из него сознание пяткой копья.
    Убивать кнехтов я пока не хотел, понимая, что придется это все же сделать, если я хочу и дальше двигаться по дорогам, а не отсиживаться в лесу, боясь заезжать в города.
    Может, сейчас графу или его наследникам, занятым у башни, не до того, чтобы устраивать мне погоню. Но глашатая, с перечислением моих злодеяний и примет, послать в соседние города ему никто не помешает, а мне надо пожить в этих городах, по дороге к порту, чтобы решить вопрос с королевским золотом.
    Черт, я стал слишком равнодушным к ценности человеческой жизни, но тратить пару часов, чтобы связать всех по рукам и ногам, оттащить в сторону от дороги и переловить лошадей. Нет, дорога оживленная и мне не стоит здесь так задерживаться.
    Но и убить людей, которые мне ничего не сделали или, вернее, не успели сделать, я тоже не могу. Это я понял, когда приставил острие копья к шее начавшего понемногу очухиваться одного из кнехтов. Ладно, дам ему шанс ответить на мои вопросы и там посмотрю, что делать.
    Тогда, когда я связался с контрабандистами, они ведь обычные мужики, слишком много понимавшие о себе в своем родном лесу, я их не опасался, чтобы очень серьезно. Эти кнехты — матерые убийцы, я не могу контролировать всех, пусть один и пострадал серьезно под лошадью, но и он может метко бросить боевой нож, как и каждый из них.
    Подталкивая острием очнувшегося кнехта, я заставил его перебраться ко второму, тоже подающему признаки жизни. Это тот, который держал в руках арбалет, но его рядом не видно, улетел подальше, придется поискать потом. Тот кнехт, который замахивался мечом, лежит пока неподвижно, голова свернута на бок и, похоже, он отвоевался. Но, может, и притворяется, проверить его я не могу, так как контролирую копьем двоих более-менее оправившихся кнехтов. Мне бы арбалет достать, да зарядить его, но и это сделать на глазах матерых воинов я не решаюсь, ведь придется отпускать копье из рук и ничто не помешает им вскочить и дать деру или бросить нож, подхватить меч и так же кинуть его в меня или самому прыгнуть.
    Поэтому пытаюсь контролировать кнехта со свернутой шеей, краем глаза, но копье держу твердою рукой перед двумя пленниками:
    — Чего на меня наскочили, господа военные?
    Они молчат дружно, не хотят первым рот раскрывать перед тем самым колдуном, которого им и сказали искать, со смутными приметами, на обычной, ничем не примечательной лошади. Я так, примерно, понимаю, кого они искали.
    — Кого первого уколоть? Для начала?
    Жду, все равно молчат, даже не понимаю, к чему такая стойкость?
    — Я ведь перевязывать не буду! — и качнул копьем, как бы выбирая, кого проколоть первым. Заодно повернул голову и проверил лежащего сзади кнехта. Кажется, он немного переместился, и голова уже не под таким углом лежит. Похоже, что он талантливо притворяется, но двое других тут же принялись отвлекать мое внимание:
    — Я, мы! Мы все скажем! Как есть — все. Ваша милость! — затараторили они.
    Точно, отвлекают и делают мое положение патовым, если быть и дальше таким уж нерешительным и слишком человеколюбивым. И до лежащего метра четыре, если прыгну к нему, они точно разбегутся, а, если не прыгну, он кинет мне в спину острый предмет. А может попасть и в шею, что будет совсем печально.
    Прочь сомнения и я делаю два быстрых движения копьем, на хорошей скорости пробиваю одному пленнику бедро, второму только икру. Пробиваю неглубоко, но кровь брызжет и оба теперь раненых истошно орут и хватаются за раны, пытаясь руками зажать их. Делаю шаг в сторону и разворачиваюсь, вовремя, на самом деле, копьем принимая прыжок уже в воздухе третьего кнехта в области живота, меч вылетает у него из руки, плашмя ударяя меня по берцовой кости выставленной вперед правой ноги. Боль адская!! И я тоже ору, инстинктивно загоняя копье еще глубже ему во внутренности. Ощущение, что нога сломана, но я могу стоять и терпеть, растирая больное место одной рукой и не выпуская копья из другой. Хорошо, что удар пришелся не всей тяжестью и не острием, меч скользнул по ноге и ударил гардой вскользь.
    Но как же больно! Из последних сил я перехватываю копье двумя руками и толкаю им бедолагу назад, он, скрючившись и зажимая живот, падает на спину. Смотрю на сладкую парочку и вижу, что раненый в бедро остался лежать, кровь у него густо плещется сквозь руки. Попал в артерию, похоже, этот мужик — не жилец, но второй поднялся на ноги, сильно хромая и припадая на раненую ногу, скособочась, бежит куда-то в сторону кустов. Может, там валяется что-то из оружия, тот же арбалет, может, просто спасает свою жизнь, мне некогда об этом думать, в несколько прыжков я сокращаю дистанцию и сильно бью его куда-то в спину. Он выгибается назад и падает на колени, пытаясь вытащить копье и только теперь я задумываюсь, почему они, кажется, без кольчуг, как так получилось, что мои сильные удары смогли пробить бронь. Если она на них есть.
    Да. Если кнехт отлетел на три метра после удара маной, арбалет долетел до кустов и лежит здесь, разряженный. Мана ли отбила выпущенный болт или от удара он полетел куда попало, этого теперь я не узнаю, стрелок вряд ли расскажет, чего такого интересного, он уже отходит, я попал ему в область сердца копьем, случайно, конечно.
    Оглянувшись на поле битвы, я проверяю ману внутри себя и с огорчением вижу, что осталось всего одна треть, все же четыре подряд удара, пусть и не самых сильных, серьезно ослабили меня. Пока, при полном наполнении, я, получается, могу раз шесть использовать хлопок, чтобы сбить с ног противников и несильно покалечить. Камни, как назло, почти пустые и я пока переливаю ману из бриллианта на золотой цепи.
    Смотрю в обе стороны, на дорогу, пока не видно ни путников, ни подвод, поэтому надо торопиться. Может, удастся скрыть произошедшее на дороге, хотя бы для проезжающих мимо. Графу, если он жив, или его наследникам, сейчас, наверно, уже приходится жарко около башни, если баронесса и ее кнехты не сдались, а для этого рановато, они в осаде только одни сутки сидят. Поэтому скоро пропавший патруль не хватятся, некого на поиски послать, все в делах.
    Срезаю ремень с первого покойника и затаскиваю его в кусты подальше, еще на пять шагов. В кошеле что-то звенит, но я пока бросаю его у кустов и скоро притаскиваю за шиворот кнехта, получившего копьем в живот, еще живого, но не пытающегося сопротивляться, снимаю ремень и с него, бросаю к первому. Обхожу того, который зажимает бедро и смотрю на продолжающую лежать на ноге четвертого стражника лошадь, понимая, что я не буду заниматься ее подъемом, как и спасением этого кнехта. Просто не знаю, как это делать и не хочу причинять солдату лишние мучения, тем более, времени все равно нет. Возвращаюсь к третьему стражнику и вижу под его бедром большую лужу крови, он уже не зажимает бедро, видно, силы уходят с жизнью, расслабился, лежит на спине, лицо совсем бледное.
    — И стоило молчать, чтобы так умереть? Помог ты своему графу? — успеваю я спросить, подходя к будущему покойнику.
    — Граф при смерти, — с трудом шепчет кнехт.
    — Теперь и ты при смерти, точно, как он.
    Он тоже едет на спине в кусты, хорошо, что моя сила позволяет делать такое упражнение без проблем, только морально непросто, еще живых людей бросать на верную смерть, хотя и так их не спасти.
    Ладно, у них был выбор, просто ответить на мои вопросы, но теперь об этом нет смысла думать. Подхватываю три пояса и арбалет, несу все добро к своей лошади и закидываю в мешок, так же поднимаю меч, который пропал мне по ноге и его пихаю туда же.
    Что еще надо сделать? Может, забрать лошадей, тем более они спокойно пасутся у дороги, потеряв своих всадников, они — мой законный трофей.
    Попробую собрать их, чем я и оказался занят на ближайшие пять минут.
    После нескольких подходов далась в руки только одна лошадь, более спокойная, остальные отбегали и не давались.
    Ну и черт с ними! Проезжающие поймают.
    Привязал лошадку на длинный повод и, запрыгнув в седло, поехал со своей нечаянной поляны смерти в сторону графства Вестерплитц, снова разглядывая рекламный щит и переживая заново каждый момент схватки.
    Мне опять повезло. Попал в подготовленную засаду опытных воинов, не рассчитавших мою магическую силу и даже кольчуги снявших, чтобы удобнее было ждать гостя. Увидев меня одного, торопиться надевать не стали, чего одного то бояться, тем более, что не рассмотрели, что я дворянин.
    Что за судьба у меня такая, ведь год назад был нормальным парнем, никого не убил и не пробовал даже думать про такой ужас.
    А теперь надо на чем-то счет вести, чтобы не сбиться.
    И ведь ни разу не виноват, откровенно говоря:
    — Первые две-три Крысы, скорее все же три, Понс тогда только помешал. Потом те двое, киллер и главарь кучи, который его нанял, их я не убивал, но умерли они из-за меня. Двое Рыжих, которые ждали меня в засаде возле трактира, еще двое умерли в домике мытни в порту, явно пытались убить вашего покорного слугу. У следующих двоих Рыжих это получилось, хоть и умерли они вместе со мной. Тут больше всего лошадку жалко, Криту.
    — Если бы знал, куда заведет меня моя спесь, молчал бы, улыбался и кланялся этим уродам, Клану Разноцветных камней. Только содеянное не вернуть.
    — Совместно с приятелями гвардейскими, но не лично, еще троих уркаганов в Асторе, те сами с ножами полезли. Полезное дело для города, ничего не скажешь.
    — Лично убил иудушку этого, Клиса Верного, о чем не жалею совсем.
    Итог, в Черноземье отправил на тот свет троих Крыс, шестерых Рыжих уродов и Клиса Верного, ту еще мразь, чуть не сдавшую меня.
    В Сатуме все сразу пошло веселее и это веселье продолжается:
    — После горного поселения мужа Изауры, ну, тот сам меня хотел убить. В караване один вор погиб после моего удара под колесами и копытами, потом двоих смертников на арене убил, деваться там оказалось не куда. Барона с баронетом и двоих их охранников в горах, тоже без выбора, или-или. Потом перерыв случился на пять месяцев почти, без кровопролития. Ни с Кроном и его парнями, ни с контрабандистами — все на тоненького прошло, но без смертей. Ведь могу же и так жить, как нормальный человек.
    — Ну и, обоих баронов, убил, считай — благое дело сделал, женщин спас от доли ужасной. Про тех, кого разметал около башни и узнавать не хочу. Думал, все уже, из графства почти уехал и попал в засаду, здесь еще трое холодных и один покалеченный. Иерих еще от моего приказа умрет, еще одно благое дело, которое спишет все мои грехи на этом свете.
    Итого, тринадцать на этой стороне Сиреневых гор покойников, если никто у башни не погиб.
    Всего двадцать три по списку нелюдей, существ и людей, и никого не жалко.
    С такими мыслями я быстро удалялся от этих проклятых мест, надеюсь больше ничего такого не случится с рыцарем Добра, паладином Справедливости.
    

   

   

    

     Глава 31 ЕДУ И СКРЫВАЮСЬ
    

    

    Отъехал от места сражения рысью пару километров, я повстречал обоз из трех телег, управляемых крестьянами. На телегах лежат остатки непроданного товара, в основном, овощи и поделки из дерева, лавки и табуреты. Кто-то из сельских жителей наладил, видимо, производство мебели и теперь торгует в городе, заодно с дарами полей и огородов.
    Сидевшие на передках телег возчики внимательно изучили меня, особенно ведомую на поводу вторую лошадь, переглянулись между собой, и я понял, что времени у меня не так и много, как я себе представлял, комфортной поезди не будет.
    Не ожидал я, что вести об избиении патруля на краю графских земель теперь так быстро дойдут до наследников графа, раз он сам — при смерти. Но, это почти неизбежно, через полчаса селяне доберутся до придавленного всадника, освободят его, переловят лошадей и найдут в кустах может, даже, и своих знакомых, уже в прошлом, стражников. Снарядят гонца в замок и через пару-тройку часов из замка вынесется погоня за мной, подробно рассмотренным и детально описанным злодеем.
    — Чьи люди будете? — решил я все же узнать, насколько быстро мне надо ждать погоню, понимая, что и придавленного кнехта можно было заколоть, оправдав себя словами, что это из гуманизма и для того, чтобы человек не мучился.
    Тогда, может, весть, что именно колдун прорвался сквозь засаду и перебил ее, не настолько оказалась бы достоверна.
    — Графа Бельвица мы, ваша милость, — с немалым достоинством ответил мужик с первой телеги, внимательно посматривая на, почему-то заинтересовавшуюся этим вопросом, их милость.
    — Пошто спрашиваете, ваша милость? — поинтересовался второй, моложе первого.
    — Думал, что вы люди графа Тирпица можете быть, — ответил я, махнул рукой, и поскакал дальше.
    Да, и лошадь вторая под седлом, стопроцентная улика, успел подумать я, пока сам не посмеялся над собой, через полчаса улик будет столько, что могут и не поверить, что один человек может такое сотворить с матерыми и опытными в убийстве людьми. Но, как только пострадавший сможет говорить, сразу все станет на свои места.
    Чертов колдун силой своей адской, убил всех доблестных стражников, известных своим гуманизмом и набожностью и только одного не приметил, что живой остался.
    И погоня очень возможна, а, скорее всего, просто будет обязательно. Скрывшись за поворотом, я достал карту и рассмотрел, что ждет меня по пути. Через примерно двадцать километров на карте обозначен крупный графский город, куда мне теперь нельзя. Если я, конечно, не брошу лошадей, поделю груз и бросив большую его часть, смиренно зайду в город, как простой путник.
    Делать именно этого мне не хочется, без одной лошадки — как без рук, а вот, от второй, можно избавить, как и от приметного седла и поскорее продать, да продать пока некому. Для этого надо хотя бы на постоялом дворе остановиться и рассказать хозяину, что думаешь не задорого лошадку пристроить, то есть, дешево.
    Дешево — это основной крючок для покупателей, когда надо сделать продажу быстро.
    Но день уже катится к вечеру, до города я успею едва-едва, если буду переходить на галоп постоянно и точно, очень брошусь там страже в глаза. Если меня и не найдут в большом городе за ночь, то утром могут ждать на каждых воротах, придется опять бросать лошадей и оружие, дорогие арбалеты, точно, да и с копьем, без дворянства, не попутешествуешь. А пешком дворяне здесь не ходят, это само собой разумеющееся дело.
    Поэтому я не стал бросать седло, посмотрел, что в седельной суме хранится, нашел немного хлеба, лука и сала, деревянную флягу со слабым вином и прочую солдатскую мелочь, вытряхнул ненужное барахло и отправился дальше.
    Я хочу остаться дворянином, путешествовать на лошади, посетить несколько крупных городов, не расставаясь с оружием, поменять и потратить там деньги. Значит, мне надо скоренько миновать соседние с графством Бельвица земли и только потом можно расслабиться. Хотя, не факт, что можно..
    Сегодня к вечеру, скорее всего, противостояние и напряжение, около башни покойных баронов, прекратится, Бельвицу с наследниками объяснят, что надо делиться. Графы и баронесса сядут за стол переговоров, причем Делия точно откажется от меня, объяснит, что не знала меня с колдунской стороны и ничего такого в виду не имела, даже принесет сочувствие пострадавшей от бесчестных методов войны стороне. Да, получается я безо всякой такой ощутимой прибыли использовал свой дар с большой силой, помял графа-подлеца и его кнехтов, теперь все проблемы у меня из-за этого благородного и некорыстного поступка. А ведь, такая сила должна приносить своему хозяина хорошие дивиденды и не использоваться всуе. Тем более, не должна заставлять его спать в лесу, отказываясь от комфорта и горячей пищи. Даже в случае, когда я зацепился с Рыжими уродами, в итоге, я отлично заработал. А, в последнем случае, ничего, кроме серьезных проблем, снова рисковал жизнью, убивал людей, тех кнехтов из засады и снова бегу..
    Придется мне подумать о большей монетизации своих услуг.
    Несмотря на потери, кнехтов у Бельвицев еще хватает и когда кто-то из крестьян срочно прискачет к замку и расскажет о найденном, перебитом патруле на границе и опишет меня, с двумя лошадьми, разъяренные наследники или наследник поймет, в какую сторону я уехал и, наверняка, отправится в погоню или разошлет такие же патрули оповестить соседних владетельных синьоров, кого необходимо задержать или убить со всей серьезностью.
    Рассказ про мага, могущего убить за раз несколько человек, всех дворян очень возбудит, поэтому пора удирать изо всех сил.
    Необязательно так произойдет точно, но лучше готовиться к худшему. Поэтому пару дней постоялые дворы и трактиры на этой дороге для меня закрыты, пока я не уеду в более удаленные места. Хорошо, что я не проговорился баронессам, что еду в порт и, вообще, ничего не говорил о своих планах.
    Поэтому я пришпорил лошадь и поскакал вперед, через час, заметив постоялый двор, объехал его по кругу через лес, чтобы никто не мог рассказать вероятной погоне про меня и еще через час повернул налево по хорошо укатанной дороге. Начиная удаляться от порта, ведь направо крупных городов не видно, если верить карте, которая еще не подводила меня. Там только небольшие городки на побережье, где я точно буду на виду и не смогу поменять и потратить золото. Придется подольше путешествовать по дорогам Терума, что не так и плохо, перевалам тоже нужно время освободиться от снега и льда, еще месяц примерно надо ждать этого, по прикидкам Учителя. Ехать в ближайший крупный графский город для меня опасно, придется добираться до другого, только избавившись от второй лошади.
    Когда стемнело, я нашел невысокий холм в стороне от дороги, отделенный узким болотцем от нее и заехал на него, привязал лошадей внизу за холмом, сварил себе кулеш в прихваченном на кухне замка маленьком котле и приготовил спальное месте на вершине холма.
    Долго мне не спалось, разные мысли посещали сознание, вспомнил своих родителей и дочь, потом, оставленных близких людей и приятелей в Черноземье. Не мог уснуть, подспудно чего-то ждал и дождался, к полуночи послышался шум от стука копыт, я сразу метнулся к лошадкам. Зажал им морды, чтобы не заржали, почувствовав приближение своих братьев и сестер, хоть до дороги и было под двести метров. Когда всадники проскакали, поднялся наверх и долго смотрел им вслед, как мелькают в абсолютной темноте два факела, освещая дорогу очень торопящимся куда-то загонщикам.
    Черт, очень некстати иметь такое сопровождение где-то впереди, придется уходить с дорог и пробираться тропинками, остерегаясь любой встречи и ночуя в глухих местах. Проскакало, кажется, четверо всадников, получается, что Бельвицы отправили три группы в погоню, всего человек двенадцать, по трем главным дорогам. Они, конечно, не будут долго сидеть в засаде, пару дней, не больше, но и я не собираюсь торчать тут в лесу столько времени.
    Утро вечера мудренее, подумал я и все же уснул, раскинув несколько раз ночью сеть поиска, но ничего тревожного не обнаружил.
    Утром рано перекусил, собрался и поехал вслед ускакавшим, следы от копыт лошадей которых отчетливо отпечатались на дороге. Придумать я еще ничего не придумал, поэтому ехал не спеша, оглядывая внимательно впереди лежащие кусты и рощи деревьев и понимая, что, сейчас я конкретно рискую, если засадники не встали где-нибудь на перекрестке, в корчме вести наблюдение, а остановились по дороге и ждут меня в любом месте. Тропинки и небольшие дорожки уходили в разные стороны от дороги частенько, но я не рисковал съезжать на них, совершенно не ориентируясь на местности.
    Через пару часов такого медленного движения я услышал стук топора и приготовился к встрече с местными, зарядил арбалет и, пока без болта, положил его снова в чехол. Второй арбалет оставался в мешке на трофейной лошади, и я не стал доставать его, понимая, что пока он мне никак не поможет. Вот если бы я сидел в засаде, тогда — другое дело.
    Через десять минут я приблизился к подводе, запряженной одной лошадью и стоящей на краю дороги, около которой пара крепких деревенских мужиков разделывала срубленное дерево, используя железную пилу и пару топоров. Так, это уже интересно, можно попробовать заручиться помощью местных и решить свою проблему.
    Поэтому я подъехал к подводе и обратил внимание занятых своим делом мужиков на себя, постучав копьем по настилу.
    — А, ваша милость, мы лес не воруем, от графа нашего разрешение через старосту получили! — зачастили мужики, решив, что я собираюсь предъявить им за порубку.
    — Наплевать мне на ваше дрова! Я не за этим подъехал, подойдите, разговор есть, — успокоил я обоих мужиков, — Вместе подходите, чтобы сразу все слышали, — договорил я, видя, что один из них собирается рубить и дальше, отправив второго ко мне.
    — Чего хотели, ваша милость? — сразу взял быка за рога тот, который постарше, и покряжистее. Они стояли внизу под обочиной дороги и ко мне подниматься не спешили, не доверяя незнакомому вооруженному всаднику.
    — Мне нужны ответы на вопросы и за каждый правильный ответ я заплачу медную деньгу.
    У меня как раз набралось довольно много меди в одном из кошелей и пришло время немного его разгрузить.
    — Вы, ведь, с той стороны приехали? — я указал в сторону, куда и ехал.
    — С той, ваша милость, — нехотя ответил второй мужик.
    — Отлично, — и я бросил ответившему медную монету, которая равнялась одной двенадцатой серебряной. Поймав ее и рассмотрев, что это не самая мелочь, а, вполне, солидная деньга, он показал ее соседу и теперь на вопросы мужики отвечали сразу.
    — Что там, перекресток или развилка, корчма есть?
    — Развилка, за ней болото непроходимое, так что дороги дальше прямо нет, постоялый двор стоит на развилке. Хороший, но дорогой, — ответил кряжистый и получил свою деньгу.
    — Пиво сколько стоит? — задал я вопрос, не имеющий прямого отношения к моим расспросам.
    — На такую, — мужик потряс монетой в кулаке, — Две кружки нальют.
    — Отлично. Есть стражники незнакомые возле корчмы? — задал я теперь сильно интересующий меня вопрос.
    — Как не быть. Микитась, хозяин, предупредил, что ждут кого-то, пьют пиво, немного только, и смотрят на дорогу в окно. Не около, а в самой корчме, — ответ меня порадовал.
    Установить местонахождение засады — это очень важно, заменяет долгое и пристальное наблюдение, вот такие расспросы с небольшой денежной смазкой.
    Я кинул пару монет за такой ответ.
    — Есть дорога, чтобы объехать корчму подальше и выехать на дорогу к графскому городу, который направо, — и я рукой показал, в какую сторону мне надо двигаться, а про город я узнал по карте.
    — Есть и не одна, но, чтобы с лошадьми пройти, только одна подходит, — теперь ответил молодой и тоже получил две медяшки.
    — Хорошо, теперь такой вопрос, сколько времени вам надо, чтобы допилить дерево и погрузить его на подводу.
    — За час примерно справимся, — ответил кряжистый и вопросительно посмотрел на меня, к чему я такими вещами интересуюсь, снова получив монету.
    — Такое предложение, дам по серебряному каждому, если за полчаса управитесь. И потом заплачу, если проведете мимо корчмы по такой тайной дороге.
    — Сколько заплатите, ваша милость? Дело трудное и непростое, — спокойно поинтересовался кряжистый, видимо, заинтересовавшись.
    — Шесть серебряных монет каждому и это без торга. За молчание тоже по серебряному дам, опять же каждому, — это вполне честное вознаграждение.
    За такие деньги, мужики, понятное дело согласились и споренько распилили ствол. Покидали его на подводу большими кусками, закрепили веревкой и отрапортовали, что все готово к дальнейшему движению. Между собой они в процессе что-то обсуждали, старясь скрыть свои разговоры от меня и, в итоге, пришли к согласию в чем-то.
    Получили свои серебряные и проворно покатили по дороге, посматривая время от времени, как я передвигаюсь за ними дальше, отдалившись, на всякий случай.
    Через час движения, мужики остановили лошадь и ждали меня, договариваясь между собой, а, когда я подъехал, кряжистый спрыгнул с подводы и попросил отдать его долю своему приятелю, типа, деньги вперед. Чтобы не было соблазна у меня отнять плату, когда окажемся в конце пути, в этом я мужиков понимаю.
    Рыцарь всегда прав и никак иначе, если, что случится.
    Отдал ровно двенадцать серебра молодому мужику, но еще две монеты отдам уже на месте, когда объедем корчму, так я огласил свой уговор и тут никто спорить не стал.
    По итогу, мужик выполнил свое обещание и провел меня километра четыре по тропе, помогая вести в поводу трофейную лошадь. Вышли на дорогу за час, я с ним рассчитался, накинув премию за помощь с лошадью и с довольным лицом он поспешил обратно, объяснив, что в деревню им лучше вернуться вместе, чтобы лишних вопросов не возникало.
    Я разрядил арбалет, похвалил себя за смекалку и поехал навстречу большому городу, уютному номеру и добротным обеду и ужину в хорошем постоялом дворе.
    Перед самим городом я продал лошадь барышнику, вместе с седлом, сняв только суму, за двадцать пять золотых и, хоть таким образом, немного отбил затраты, связанные с наймом мужиков в провожатые и ночевкой в лесу.
    В воротах города, я порадовался, что дворянин, с таких не брали за въезд с лошадью, но, я не стал жаться и за серебряный меня проводили в центр города, где показали трактир с приличными комнатами и хорошей кухней.
    В городе удалось поменять еще шестьдесят королевских золотых и купить подвеску с тремя камнями солидного объема за сто двадцать королевских золотых, так, что поменять мне осталось всего сорок монет из Ивора и я мог не переживать за это. На самом деле, в городе и лавках дворянином оказалось прогуливаться гораздо удобнее и безопаснее, относятся почтительнее и не перебивают, уголовники на хвост не садятся, видя меч на поясе.
    Отдал вещи постирать все, после ночевки в лесу, наполнил флягу трофейную крепкой настойкой и выспался в отдельном номере за шесть серебра, не забыв закрыть надежно дверь и отправив достаточно симпатичную шлюху подальше, как она не старалась пробраться в номер.
    Днем забрал сухие вещи, переоделся и выехал, так, чтобы к вечеру остановиться на постоялом дворе, затем еще заезд в графский город, где сменял остатки королевского золота и сдал в лавке меч за копейки, оставив себе арбалеты и копье.
    Еще два дня в пути с ночлегом и вот, я стою на холме, любуюсь огромным портовым городом, за ним море и острова на горизонте. Очень красивый вид и я, облегченно, вздыхаю, кончилась утомительная сухопутная дорога, впереди отдых и плавание на несколько дней.
    

   

   

    

     Глава 32 ПОКУПАЮ БИЛЕТ В САТУМ
    

    

    В город-порт Малер я собрался заехать утром, а пока отправился на постоялый двор, расположенный в отдалении от стен города, чтобы заехать в Малер утром и разобраться с гостиницей и рейсами кораблей к обеду, примерно так я прикидывал необходимое мне для этого время.
    Светило опускалось за горизонт, размеры города подавляли, по площади он, казалось, раза в четыре превосходит Астор и заезжать в него, на ночь глядя, мне показалось не комфортно.
    Город портовый, швали всякой, к ночи, вылезающей из подвалов, будет много. Хоть я и вид дворянский имею, копье все так же грозно показывает свой лепесток наконечника, но постоянные проблемы в пути надоели уже хуже горькой редьки. Может, удастся лошадку пристроить где-то рядом, только в город заехать придется вместе с ней, довезти барахло до гостиницы или постоялого двора, потом можно и выехать на разгруженной, готовой к продаже, или пристроить ее в самом городе.
    Все будет зависеть от того, когда корабль в Сатум плывет и как часто это происходит, от этого знания я и буду отталкиваться.
    На постоялом дворе меня удивили цены, все раза в полтора дороже, чем в других местах по дороге. И номер — восемь серебра, ужин серьезно дороже и гораздо хуже.
    Когда поинтересовался, с чего так дорого, хозяин и трактирщик одновременно, мелкий мужичок с масляными чертами лица, ответил:
    — Это разве дорого? Вот в город заедете, тогда поймете, ваша милость, что такое дорого. Там номер меньше золотого не найдете, а, если хороший и в центре, то полтора золотых выложите, не меньше. Не сомневайтесь, ваша милость!
    И смахнул грязной тряпкой мух с еще более чумазой стойки.
    Пиво у него, впрочем, оказалось неплохое, но про еду так нельзя было сказать, попробовав пару блюд, я все забраковал и отказался от ужина. Девка-разносчица не смутилась и быстренько перетащила их за другой стол, для только что пришедшей компании. Обычное дело, судя по всему, я с облегчением вспомнил, что мне их принесли с кухни, но, из какого добра там собрали — про это лучше не думать.
    Тюки в номер на втором этаже мне занес прислужник при дворе, еще при размещении, и прихватив пару пива, мешок с арбалетами и копье, я поднялся в номер, закрылся понадежнее и придавил дверь стулом, на всякий случай.
    Пара компаний и взгляды, которые они кидали на меня и мое барахло, откровенно мне не понравились, поэтому я решил не дразнить судьбу и забаррикадировался в номере, прикрыв и ставни на щеколды. С собой у меня оставалось сушеное мясо и сыр, купленный сегодня утром на деревенском рынке, у перекрестка дорог.
    Ночью, среди общего шума в галдящем трактире, меня разбудил негромкий шум от окна и чувство внимания, конкретно обращенное на меня. Ясно, кто-то, умелый и рисковый, собрался обокрасть проезжего дворянина, и, теперь, пытается отжать щеколду на одной из ставней. Я не стал дожидаться, пока ее совсем сломают, и кольнул копьем в образовавшуюся щель. Кому-то попал, не понятно только куда, и этот кто-то рухнул с лесенки с истошным криком, затем и лестница следом упала на вора. После этого наступила тишина, я поправил ставню и даже не стал выглядывать вниз.
    После такого приключения ночь прошла спокойно, но мне очень захотелось попасть в приличный номер дорогого трактира в центре города, уже несмотря ни на какую цену.
    Не стал даже закидывать удочку про продажу лошади хозяину, на хрен таких знакомых. Похоже, вся требуха уголовная как раз трется за воротами, и в город их не пускают.
    Утром я с некоторой опаской спустился в зал, но потерпевшие и предъявляющие меня не встречали, зал оказался пуст, все ушли добычу работать вокруг города. На конюшню я шел, не особо надеясь, найти там свою лошадку, уже попрощался с ней, практически, собираясь просто заколоть хозяина, которого только что видел на своем месте около стойки.
    Но хозяин не стал рисковать жизнью и сохранил свое здоровье, поэтому я нашел лошадь обихоженной и веселой, успевшей с соседним жеребцом потереться мордами всласть. Приторочил тюки, наверно, в последний раз на нее, выехал с постоялого двора, бдительно посматривая по сторонам, проехал такой трущобный городок, держа руку на копье и очутился на мощеной, прямой дороге к воротам.
    Перед воротами стояла солидная толпа, желающая попасть в город, но стража оказалась настроена решительно и почти никого не пускала, не жалеючи стуча концами своих алебард по слишком настойчивым и наглым соискателям прохода в город.
    Да, оказалось, что хозяева города выселили уже давно всю уголовную братию, просто бездельников и нищих, на сто первый километр, образно говоря, благодаря чему порт Малера стал самый развитым на побережье Терума и самым дорогим, как следствие безопасности ведения бизнеса и разнообразных сделок в самом городе.
    Я объехал толпу перед воротами и сбоку заехал в предусмотрительно открытый при моем подъезде проход, для особо приличных господ, остановился в своеобразном отстойнике и прошел серьезный опрос, не подразумевавший, в принципе, отказа в проезде благородному всаднику, если у него имеются деньги на пару дней проживания в городе, из расчета — два золотых на день. У меня имелись и проблем не возникло никаких.
    За лошадь пришлось заплатить шесть серебряных монет, чтобы завести ее за ворота, но я уже начал привыкать к таким ценам, поэтому добавил еще серебрушку и получил совет о приличном и не самом дорогом месте около порта, трактире с комнатами под названием «Морская звезда». Мне подробно рассказали, как до него добраться — три перекрестка прямо и потом налево, затем направо и будет видно нарисованную на досках крыши морскую звезду красно-желтого цвета. Еще спросил про то, где можно сдать лошадь в обмен на золото, посоветовали постоялый двор на выезде из города, если от центра, то направо, там покупают и продают коней и прочую живность.
    Так я и поступил, сразу отправился в «Звезду», пока ехал и считал перекрестки, смотрел по сторонам и не замечал никаких уголовных рож, к которым я очень даже успел присмотреться за полгода местной жизни. Множество лавок, закусочных и трактиров на любой вкус, огромное число разнообразного народа, снующего и сидящего на стульях вдоль моего пути.
    Город произвел сильное впечатление на меня после скитания по лесам и безлюдным тропам, небольшим графским городам и даже, по сравнению со столицей королевства — это настоящий мегаполис с полусотней тысяч жителей. Я подумал, что основное количество накопленного золота лучше потратить здесь, оставив себе немного на дорогу до предгорий, чтобы не светить деньгами в Сатуме.
    Наверняка, здесь дешевый товар и дорогие услуги, как и бывает в таких больших перевалочных местах.
    В трактире, после ознакомления с прейскурантом, я взял комнату за золотой с четвертью, за проживание и завтрак, за лошадь хотели еще три серебра, но я отказался, занес тюки в свой номер, оставил там и копье, прихватив только мешок с одним арбалетом и кинжал.
    Сгрузив тюки в комнату, я проехался до места, на краю города, где, на широкой площади, торговали животными и после недолгих разговоров понял, что отдавать мою помощницу придется очень дешево, неумолимо стоящим на своей цене перекупщикам.
    Передал повод своей лошадки в руки барышнику за небольшую сумму всего в двадцать золотых и еще пять золотых сторговал за седло, суму и все остальное. Это казалось совсем дешево, раза в полтора-два, минимум, но, больше денег не давали, и я согласился отдать свою Зорьку в хорошие руки. Здесь многие проезжающие продавали лошадей, собираясь отправиться на корабле дальше или оставляли на хранение свой транспорт до возвращения. Попрощался с лошадкой, скормил ей пол краюхи хлеба напоследок и даже увидел нового хозяина, забравшего ее в свою деревню.
    Обратно прогулялся по городку, придерживая поясную суму и ожидая внимания карманников, но город, и вправду, оказался без этого неприятного явления.
    Или, мне повезло.
    На руках у меня получилось под сто тридцать местных золотых, я собрался оставить себе примерно тридцать монет после покупки билета и драгоценностей, поэтому сразу отправился пешком в порт, занимавший все побережье и так же обнесенный высокой стеной.
    Нашлась и касса по продаже билетов, в местном смысле, просто лавка, в которой что-то знали про корабли, отправляющиеся в столицу Сатума. Знали немного приблизительно, поэтому нужно сюда приходить каждое утро, чтобы узнать о попутном корабле, отправляющемся сегодня и о свободных местах и каютах.
    Хорошо, что уже появился такая услуга, ибо, еще недавно, приходилось обходить все корабли и договариваться самому с капитаном. Пока, мне сказала симпатичная женщина, работающая здесь, в наличии есть места на завтра, на парусник, везущий зерно в Сатум, но условия проживания на нем очень простые и она не советовала бы благородному дворянину отправляться в путь на зерновозе, пусть билет и стоит всего шесть золотых, в отличии, от приспособленных к перевозке благородных господ больших кораблей, где номер на двоих будет стоит от двенадцати золотых.
    — Такой корабль отходит через полчаса, но мест на нем уже нет, все проданы, ваша милость.
    — А, когда будет следующий? Такой же комфортный?
    — Когда вернется этот из Сатума, через пол-недели и еще один день, ваша милость.
    Я решил прислушаться к совету и, поблагодарив женщину, сказал, просто положив перед ней пару серебра:
    — Зайду к вам с раннего утра. Если, будет, что приличное, придержите для меня.
    Потом задумался и спросил, какой из множества кораблей в порту повезет дворян через полчаса. Мне захотелось самому лично ознакомиться, как выглядит поездка в окружении множества дворян.
    Красотка вышла лично проводить меня из лавки., отправив со мной своего посыльного, молодого паренька, который через пять минут и показал большой, даже — трехмачтовый парусник, с палубы которого расфранченные путешественники, поголовно дворяне, прощались со своими провожающими и весело перекрикивались между собой.
    Постоял, смотря на весь этот процесс прощания лучших людей человечества, что-то мне стало неуютно от мысли, что придется отвечать на кучу вопросов праздной и скучающей публики, что пахнет разоблачением моего недворянского происхождения. Ведь придется знакомиться со своими попутчиками и новость, что с ними путешествует баронет из далекой Астрии, привлечет ко мне внимание всего дворянского сословия, это к бабке не ходить. Да еще рыцарь справедливости, по зароку искупления вины не берущий меч в руки.
    Поэтому я вернулся в билетную лавку и купил одно место на завтра в четырехместной каюте, с простым людом, где оказался третьим пассажиром. На удивление продавщицы сослался на то, что не могу ждать семь дней в Малере, когда вернется корабль из Сатума. Неотложные дела и сильное чувство ведут меня в путь, не очень подходящий дворянину, но, не являющийся совсем уж диким поступком и не умаляющий честь и достоинство моей милости.
    Потом прошелся по портовым лавкам, присмотрел пару украшений в своеобразном стиле, дошел до другой стороны, полюбовался с крайнего мола на всю гавань, широченную, с множеством пирсов и кораблей, стоящих рядом. Посмотрел, как грузятся корабли, какой поток товаров, продуктов и изделий непрерывным потоком проходит через эти морские ворота.
    Астору очень далеко до таких оборотов, хотя, пройдет двадцать лет и опустевшие земли наполнятся людьми, создающими продукцию, которую проще и дешевле станет вывозить морем, мастерские укрупнятся и стремительно начнут развивать промышленный потенциал Черноземья и, может тогда, отделенные непроходимыми горами, но, знающие о существовании друг друга, страны встретятся где-то на дальних рубежах своей экспансии. В морях, омывающих пустыни этого континента.
    И бог его знает, как пройдет эта встреча, но, кажется мне, что товары Астора окажутся дешевле и современнее, не смотря, что сейчас, пережившие Беду без особых последствий земли Сатума мощнее, более промышленно развиты и гораздо более населены, более жестоки в отношении конкурентов и своих жителей.
    С таким господством аристократии и преступных кланов, без влиятельной центральной власти, себестоимость товаров из Сатума окажется выше, это однозначно, и победа в экономическом соревнование будет за свободными землями Черноземья.
    Уж я, то, приложу к этому руку и знания, как только вернусь в Астор.
    Ладно, это дела недалекого будущего, а мне сейчас надо подумать о настоящем.
    С собой у меня пара арбалетов, сорок болтов, копье, кинжал, два комплекта одежды, два плаща. В тайнике, к которому я хочу добраться, есть еще теплые вещи, один плащ, спички, зажигалка и фонарик, золото, опять же. В общем, все, что есть у меня, этого хватит на меня и еще пару человек, чтобы совершить переход через перевалы без особых проблем, при условии, что мы отдохнем в селении моей, в прошлом, подруги Изауры, прихватим там дрова и еду.
    В случае, если пойдем мы вдвоем с сестрой Учителя, то одежды и плащей хватает, ведь мы можем греть друг друга теплом своих тел. Если пойдут еще и его друзья, если они поверят моим рассказам, что их друг ждет их в Асторе и гарантирует хорошую жизнь без проблем, присущих Сатуму, тогда мы легко сможем взять столько дров, что не будем мерзнуть совсем.
    Мне пока лучше остаться в облике дворянина, к таким людям в Сатуме не принято приставать просто так и оружие я могу держать в руках открыто только, если я благородных кровей.
    Вопрос, конечно, остается и в таком случае. Ведь я не местный дворянин, а, согласно легенде, странствующий рыцарь из Астрии, страны, про которую кто-то и может знать среди местного дворянства, но информацию по мне не может получить никто. С другой стороны, дворянин и дворянин, близко я ни с кем общаться не собираюсь и буду очень нелюдимым и замкнутым.
    Но, если я поплыву с кем-то из дворян в одном номере и на одном корабле, где некуда скрыться от расспросов, за эти три дня в пути меня точно раскусят и могут быть проблемы.
    Поэтому завтра рано поутру мне надлежит прибыть в порт и подойти к, вон тому зерновозу, которого сразу и показали в гавани. Я отдал деньги и получил клочок бумаги с печатью и своим именем, которое я решил оставить прежним, ведь уже привык к нему и не жду, что обида графов Бельвиц настигнет меня здесь, в Малере, на судне для простого народа.
    Баронет Ольг Фольвио из Астрии, прошу любить и жаловать.
    Я купил на оставшиеся деньги несколько золотых украшений, пару больших мешков из кожи для своего барахла, потом пригодятся для ночлега в горах, в качестве матрасов. Украшения и изделия, и правда, весьма дешевые и качественные, все же близость города-порта к главной метрополии этого мира, столице одноименного государства, Сатуму, сказывается. Украшения еще и красивые, потом продам их с прибылью в лавках Астора, может и в своем, на пятую часть, Гостином дворе.
    Поужинал плотно, купил себе на рынке связку вяленой рыбы, которую очень нахваливали покупатели и восьмилитровый бочонок пива, на три дня путешествия мне хватит.
    Заказал на утро повозку, чтобы с комфортом доехать до корабля, закрыл надежно дверь и уснул.
    Утром, все прошло, как надо, без волнений, я доехал до корабля с повозкой, матросы погрузили вещи в каюту, и я познакомился со своими попутчиками, одним купцом и вторым, хорошим мастером по ювелирке, который приезжал в Малер учить местных ремесленников. Четвертого до отправления мы так и не дождались и вскоре шхуна отошла от причала и вышла в открытое море, ограниченное с краю кучей низких островов, прошла мимо них и стала немного покачиваться на морской зыби. Про путешествие сказать особо и нечего, весь день мы проводили на палубе, любуясь морем и небом, на ночь уходили в каюту, так называлась обычная пристройка из дерева на корме шхуны, именно для незнатных путешественников.
    Соседи по каюте быстро привыкли к моему простому обращению и больше не старались вытянуться перед дворянином, а, узнав, что я хоть и благородный, но из другой страны, вообще расслабились и мы очень дружно общались все дорогу, попивая мое пиво с рыбой и запасенным кругом сыра. С собой оказалось у всех взято, и крепкое тоже, так что в Сатум мы пришли дружные и довольные плаванием. Каша с мясом, которой кормили на борту всех, без исключения, еще не успела надоесть, спалось хорошо и я очень обогатился знаниями, о том, что ждет меня в Сатуме и как добраться до нужного мне городка под столицей.
    

   

   

    

     Глава 33 САТУМ
    

    

    Уже на подходе к городу, раскинувшемуся на широком холме и спускавшемся к морю, стало понятно, насколько велик город и не очень велик сам порт, что мне показалось странным, пока купец не объяснил мне, что территория порта принадлежит нескольким семействам благородных дворян, которым трудно договориться о его расширении, ведь и так деньги, которые он приносит, всех устраивают.
    В отличии от того же Мелера, в котором порт по ширине соответствовал городу, на фоне огромного города порт Сатума смотрелся как-то незначительно и занимал примерно шестую часть побережья.
    — Уважаемый Вонер, кажется мне, цены в порту весьма велики? — задал наводящий вопрос я купцу и не ошибся.
    — Весьма велики, даже чрезмерно. Корабли обслуживаются медленно, причалы узки, дорога из порта выходит в самый центр города и, немного не доходя до него, уходит влево. На дороге той постоянное скопление подвод и народа, она отдана в управление одной из основных банд города и живет на том, что берет немалые деньги за проезд, беспощадно наказывая тех возчиков, у которых ломаются перегруженные подводы или рассыпается товар по дороге, вызывая замедление проезда.
    — Еще, ваша милость, — купец начал называть меня более официально, как он сам сказал, чтобы снова привыкнуть к отношениям; благородный — неблагородный собеседники.
    Так то, мы за время путешествия, подрасслабились в титуловании его милости, я сам попросил перестать через слово мне напоминать о моем дворянстве. Но, теперь, перед прибытием, снова начали общаться, как положено, ибо, и дворяне такое не пропустят мимо ушей, если услышат, и простонародье очень удивится.
    Дело в том, что мы с Вонером договорились помочь друг другу. Он — предоставит мне ночлег в городе, известном весьма-весьма высокими ценами на постоялые дворы, хоть немного соответствующие определенному качеству и оказываемым услугам при размещении, еще, пошлет завтра со мной своего сына показать город и его основные достопримечательности.
    Попав в такое место, как трехсоттысячный город, старинный и известный своими площадями, внушительными зданиями и древней историей, я не торопился покинуть его, собираясь присмотреться к местным понятиям и условностям в жизни.
    Раз уж занесла судьба в такое путешествие, посмотрю мегаполис, по местным понятиям, самый большой город известного мне мира.
    За такое радушие и помощь, как небогатый и, даже местами, бедный странствующий рыцарь, помогу купцу с доставкой его товара с борта шхуны до лабаза при доме. Буду осуществлять прикрытие от криминальных поползновений и откровенного грабежа, ведь, лучше защиты от криминала, чем вооруженный дворянин в Сатуме не существует, хотя и не очень приветствуется такая подработка сильными мира сего, как порочащая дворянскую честь.
    Но, от меня требуется пару раз сопроводить подводу с товаром до дома и, потом, до склада покупателя, что не очень сложно. Условие только одно, сильно не свирепеть и не убивать всех подряд, чтобы не привлечь гнев криминала на голову купца и его семьи, и внимание ко мне, это уже я сам себя одергиваю, ведь дворянство, с которым перемещаться по дорогам Сатума гораздо легче, у меня все же липовое. И серьезной проверки заинтересованными людьми не пройдет.
    — Еще, ваша милость, — повторил купец, — Дорога из порта пересекает территорию и других банд и кодл, которые не постоянно, но, частенько, грабят проезжающих, пользуясь тем, что бойцов на каждом куске дороги главная банда содержать не может.
    Эта ситуация мне тоже знакома, прошел я пешком при караване всю дорогу до королевства, отбиваясь копьем от наскакивающих бандитов и жуликов. Теперь, если мне предоставят лошадь, с моим дворянским видом и длинным копьем, это будет нетрудно, я должен одним видом отпугивать желающих поживиться.
    Пока я разглядывал приближающийся город и саму гавань, шхуна вошла между двух пирсов и подошла к огромному каменному элеватору, куда должны выгрузить зерно из трюмов.
    Мастер-ювелир душевно попрощался с нами и поспешил добраться к себе домой, пока не стемнело. Путем окольных расспросов я выяснил, что закупиться ювелиркой на землях Терума оказалось правильным решением, цены на подобные товары в Сатуме гораздо выше, впрочем, как и на все остальное, без исключения.
    Купец пока послал посыльного с запиской домой к себе и тот обернулся за час, пройдя по прямому пути, еще через полчаса приехали две подводы и лошадь для меня, с седлом. Мы с купцом провели это время в таверне, обедая свежей ухой и жареной рыбой. Все оказалось очень вкусно, но, цены довольно высоки, к чему я уже начал привыкать, почти золотой за, пусть обильный и с вином, но просто обед на двоих.
    Ну, еще к этому прилагался шикарный вид на Устричное море, что, тоже немаловажно.
    Когда пришло время выдвигаться, я достал чехол и арбалет из мешка, чем изрядно удивил купца Вонера, не ожидавшего, что у небогатого рыцаря найдется такая машинка в мешке, ведь у меня даже меча нет на поясе. Купец, конечно, спросил про отсутствие необходимого атрибута дворянина, пришлось и ему рассказать историю о несчастной и преступной любви, в которую он, впрочем, не поверил, судя по выражению его лица.
    Да, люди с большим жизненным опытом, без определенных шор на глазах, гораздо хуже ведутся на романтические рассказы о благородстве и преступной любви, которые так нравятся девушкам дворянских кровей.
    Пришлось подождать, пока загрузят обе подводы товаром, который достали из трюма, пока мы ужинали. При этом купец успел мне рассказать о тюках с какой-то невероятно тонкой и красивой кожей, которую производят в каком-то горном поместье возле Сиреневых год, которые местные называли как раз — Кардигал, так, как в Черноземье никто не называет уже. Есть, что-то общее между двумя частями разобщенного континента, какая-то общая история и такие же слова, но время разводит эти части все дальше друг от друга.
    Время, и особенно, совершенно разный общественный строй.
    На подводах приехали и охранники, по одному на каждую, не считая возчиков и купца. Груз оказался, и правда, очень дорогой, пронырливому Вонеру удалось скупить оптом в Малере почти годовой запас особо качественной кожи и теперь он беспокоился только о том, чтобы доставить ее на свой лабаз, не потеряв ни одного тюка по дороге. У охранников и возчиков имелись крепкие дубины, как и у купца, в качестве основного аргумента выступал уже я, на коне и с копьем в руке, как дворянин, которому, в принципе, можно и убить особо наглого простолюдина, но, лучше не светиться с охраной чужих подвод и товара на них.
    Тронулись в путь, оформив на выезде из порта бумагу с указанием товара и его количества, еще оплатив проезд и, так называемую, охрану. Теперь мне оказалось не так трудно опекать подводы, как раньше. За первой шел сам купец, под моим присмотром оставалась только вторая и я легко отпугивал подходивших слишком близко горожан, давая шенкеля и напирая лошадью, а длинное копье в руке позволяло контролировать полностью одну сторону, отправив на другую сторону охранника.
    Конечно, толчея, шум и гам вокруг сильно отвлекали, зато мы двигались медленно и осторожно, я держался около левого заднего колеса подводы, через час мы повернули на другую, более узкую дорогу, где толчея кончилась и можно стало перевести дух. Несколько раз мне навстречу попались по одному-двое местные дворяне, их сразу видно издалека, по манере держаться в седле, наличию оружия под рукой, у всех на поясе наличествовали мечи, еще длинные кинжалы и надетая броня. На меня, с копьем под рукой, медленно едущего за перегородившими дорогу подводами они смотрели с недоумением, не пытаясь, впрочем, о чем-то меня спросить.
    Я нацепил на голову берет покойного барона и хотел только одного, не встретиться взглядом с моими соседями-охранниками, единственными в городе, кто успел узнать меня с нехорошей стороны, Бильдом и Ктонсом, надеясь, что нам не суждено встретиться и, что, берет поможет мне остаться не узнанным, как и отпущенная русая борода, аккуратно постриженная еще в замке баронесс и обновленная в Малере, перед отплытием.
    Еще час передвижения и наш небольшой обоз подъехал к одному из домов, обнесенных высоким забором, раскрылись ворота, и мы заехали во двор, где сразу, за моей спиной, закрыли ворота. Там я присматривал, чтобы во время разгрузки никто не задумал нехорошее дело и не ворвался с улицы.
    — Не думайте, ваша милость, что у нас совсем уж так опасно, но пару раз при разгрузке, когда уже все расслабились, умелые бандиты ставили всех под ножи и увозили часть товара, — так попросил мне поприсутствовать хозяин, — Это произошло с моими знакомыми купцами. Так, что, береженого бог бережет, — нашлась в Сатуме знакомая мне пословица.
    Разгрузили весь товар в подвал дома и потом занесли мой багаж в комнату, где я и прожил два дня.
    У Вонера оказалась приятная жена и большая когорта детей, три сына и две дочери, мы встречались за обедом и ужином. Завтракать в семье вместе оказалось не принято, купец рано убегал по своим делам, я заходил сам на кухню и накладывала мне уже повариха. Что меня вполне устраивало, ведь домашняя еда всегда лучше и вкуснее той, которую можно получить на постоялом дворе или в корчме.
    Я гулял по городу два дня, один в сопровождении старшего сына купца, шустрого и смышленого парня пятнадцати лет, с ним мы поднялись в район, где находились основные достопримечательности города-порта, он мне и экскурсию мне провел по ним. Я обратил внимание, что дворяне, не все, но многие, уже не носят с собой тяжелые и не особо нужные мечи, обходясь в городе длинными кинжалами. Поэтому чувствовал себя в своей тарелке, свободно бродил по улицам, заходил в лавки, каждый раз поражаясь высоким ценам. По сравнению со свободно развивающимся Астором, почти все товары в столице страны оказались в полтора-два-три раза выше, чем я мог вспомнить и сравнить, с аналогичными в Черноземье.
    Народ тоже оказался в общение более резкий и нетерпеливый, хоть мой дворянский вид и длинный кинжал на поясе и заставлял придерживать языки хозяев лавок и, особенно, продавцов. Я прямо наглядно почувствовал, насколько люди, пусть и при торговле, в Асторе более душевные и, можно сказать, нравы там патриархальные еще.
    Купец пока договаривался о продаже эксклюзивного товара, собираясь отдать половину своим знакомым купцам, а оставшейся половиной сам торговать, уже по высокой цене, в лавке на одной из центральных улиц.
    По центру города еще можно пройтись с удовольствием, разглядывая большие и красивые здания для присутственных мест, широкие бульвары, засаженные высокими деревьями, давали возможность передохнуть в тени уже сейчас, в самом начале лета, пока еще нет тягучей и невыносимой жары, окутывающей город на три-четыре месяца. В такое время дворяне и все люди с деньгами уезжают из города, разъезжаясь по своим усадьбам на самом берегу моря, где легкий бриз дает возможность относительно комфортно переждать летний зной.
    В небогатых районах просто так бродить оказалось ни к чему. И бандитские рожи мелькают постоянно, реки дерьма текут по улицам и можно в любой момент получить порцию помоев из окна себе на голову. Хорошо, если это будут помои, как сразу предупредил меня мой провожатый.
    Такое типичное средневековье.
    На второй день я еще раз помог Вонеру перевезти одну подводу на склад к крупному, по меркам Сатума, его коллеге-купцу, подождать, пока с ним рассчитаются за кожи и проводить с деньгами домой. Справедливости ради, можно отметить, что покупатель выделил в охрану, на обратный путь, парочку своих мордоворотов, вооруженных боевыми шестами и теми же дубинками.
    Зато я два дня посещал местные знаменитые серные бани, отделение для благородных господ. Цена за вход — один золотой, все очень даже ничего, и погрелся, и зарядился маной полностью. Вечером второго дня перелил ману в камни и снова пошел в бани, благо от дома Вонера до них совсем недалеко оказалось идти.
    Единственно, что я начал сомневаться, что моих тридцати оставленных золотых хватит, чтобы добраться на нанятой подводе до предгорий. Впрочем, там посмотрим, да и у друзей Учителя все же какие-то деньги должны быть, вот, у сестры, вряд ли что найдется лишнего, чем она может распорядиться по своему усмотрению.
    Дворяне, любители бани, присматривались ко мне, но, опять же не заговаривали, ибо, по статусу своему невысокому, я должен или сам попросить разрешение на разговор и представиться или кто-то знакомый может подвести меня к другому дворянину.
    Мне эти знакомства не нужны совсем, поэтому я делал вид, что я неразговорчивый, плохо воспитанный дворянин из какого-то последнего захолустья соседних стран, который побаивается рот открыть в столице и поэтому только прислушивается к чужим разговорам и греется в горячей воде и пару.
    Я даже услышал в одном из разговоров упоминание про барона Гельда, пропавшего в горах королевства, без вести. Сказано было это мимоходом, без дальнейшего обсуждения, просто упомянуто, как пример опасности торговых поездок в северные земли, дела, еще и недостойного для человека чести.
    Утром третьего дня на телеге купца, после долгого и душевного прощания с семьей и самим Вонером, меня с вещами довезли до площади на выезде из города, где можно найти попутный транспорт до городка Пельтум, куда мне и нужно попасть.
    Покупать лошадь для себя одного я не хочу, дорогая покупка выйдет и ведь придется ее бросать в предгорьях, без надежды продать кому-то совсем.
    Сын купца сразу нашел мне подходящий транспорт. Телегу, которая только что привезла пассажиров в столицу и теперь набирала народ ехать обратно, сам и сторговал хорошую цену для меня. В знак благодарности за всю помощь и проведенные экскурсии я отблагодарил парня золотым, и он шустро укатил на телеге домой.
    Довольный таким пассажиром, мужик перекинул мои вещи, три мешка с добром и арбалетами и порадовался клиенту. Которого не надо защищать от ограбления по дороге, который и сам себя защитит и средство транспортное, от возможных неприятностей.
    Да, жизнь в стране без твердой власти и понятных законов — совсем не сахар, в любой момент можно лишиться имущества и самой жизни, если немного расслабишься и проворонишь момент опасности.
    Никого больше не дождавшись, возчик стронул телегу с места, и мы поехали на выезд из города, мимо сплошного, кое-как построенного района маленьких домиков. Копье лежало рядом со мной, я так же достал один арбалет и зарядил его, на всякий случай, положив и прикрыв мешком.
    В пути, под мерную болтовню возницы, меня разморило, но уснуть я все же опасался и поэтому крепился несколько часов. Пару раз к телеге из кустов вылезали подозрительные рожи, все внимательно осматривали, особенно кожаные мешки, но, натолкнувшись на мой бдительный взгляд, дворянский вид и копье под рукой, не говоря ни слова, уползали обратно в кусты.
    Когда мы въехали в городок, я испытал облегчение, что хоть часть долгого пути к предгорьям завершена и можно расслабиться, как сказал возница, здесь уже территория тех бандитов, кому он платит за свои поездки в столицу.
    Не очень успокаивающее заявление.
    Но что делать, тут вся страна поделена на зоны влияния и законов, как таковых, не имеется, кроме основного:
    — Кто сильнее — тот и прав всегда.
    Помня предупреждения Учителя, я не стал говорить вознице, куда мне надо подъехать и кого я ищу в городке, понимая, что вся эта информация окажется сразу у главарей местной Кодлы. Общение с его друзьями и, особенно сестрой, лучше провести наедине и сначала необходимо найти друзей, потому, что Гинс подозревал, после бегства, его долг и то, что он провинился перед Кодлой, повесят на сестру, как единственного родственника, и примерно понятно, чем это обернется для нее. Она и так уже жила, больше по принуждению, чем по желанию, с одним из местных главарей, поэтому искать контакт с ней мне надо очень осторожно, чтобы не вызвать подозрений и не провалить намечающееся дело.
    Именно поэтому он, почти что, умолял меня помочь ей собраться и решиться уехать в Черноземье, перебраться через перевалы и довести хотя бы до Сторожки или трактира Сохатого.
    Пока я разместился в одном из двух имеющихся в городке постоялых дворов, но обедать там не стал и отправился искать друзей Учителя, сначала к ним домой, потом во двор, где они тренируются, не найдя и там, все же встретил их в харчевне, про которую мне рассказал Учитель.
    Я сразу узнал братьев по описанию, дождался, когда они кончат перекус и пойдут домой. Сам так же заказал себе обед, дождался его и хорошо перекусил, потом догнав мерно бредущих парней на дороге перед домом, убедившись, что нас никто не видит:
    — Ваш друг Гинс передает вам привет.
    Братья, два крепких парня-близнеца, темноволосые и сильно загорелые, уже не молодые, лет по двадцать пять, замерли на дороге и молча смотрели на меня, не понимая, какое отношение может иметь странный дворянин, посетивший харчевню, к ним самим и их ушедшему другу.
    — За горами его теперь называют по-другому, Учителем. Он довольно известный человек в тех землях и ведет занятия по единоборствам в местной Гвардии.
    Парни все молчали, и я продолжил:
    — Нам не стоит разговаривать на улице, вы идите домой и потом, после тренировки, уже вечером, в темноте, я приду к вам, Гинс мне рассказал, как найти ваш дом. Не закрывайте дверь и зажгите свечу, поставьте ее на окно, когда будете готовы принять меня. Вам понятно?
    Я подумал, может, парни плохо понимают мой разговор на корли, да еще с акцентом, но они сразу закивали головами, чувство потрясения пропало с их лиц, наоборот, они очень обрадовались весточке от своего друга, который, тем более, смог хорошо устроиться в новом месте. Один из них захотел сразу расспросить меня, но брат потянул его за руку, услышав голоса за поворотом улицы.
    Они ушли, и я тоже вернулся в маленький номер, проверил сохранность своего добра и лег поспать, заказав в корчме пару кружек пива, чтобы запить обед.
    

   

   

    

     Глава 34 РАЗГОВОР И БЫСТРОЕ РЕШЕНИЕ
    

    

    Проснулся я к вечеру, отдохнувший и полный сил, тщательно собрался для вечернего выхода. Надел кольчугу, прихватил копье и кинжал и вышел, как начало смеркаться, на улицу. Идти до дома братьев мне недалеко, как и все в городке, но лучше попасть в дом к ним, не привлекая внимания. А дворянин, идущий пешком, с копьем и без меча — этого будет достаточно, чтобы вызвать разговоров на полгода в маленьком городке.
    То, что я такой странный дворянин, приехал без своей лошади, живу на постоялом дворе и чего-то жду, скоро эта новость дойдет до главарей местной кодлы и что им в голову придет, трудно предугадать, но, точно ничего хорошего.
    Уже завтра дойдет, или, сегодня вечером.
    Поэтому я прошел недалеко от самого дома братьев и притаился в кустах, ожидая, когда полностью стемнеет, и они зажгут свечу на окне. Парни вскоре прошли мимо меня, вернулись, как я понял, после тренировки и ужина, обеспечиваемого им той же самой кодлой. Свеча осветила окно довольно быстро, но мне пришлось подождать минут двадцать, пока разошлись с улиц последние гуляющие и спешащие с работы горожане.
    Проверил поиском окрестности, пора идти, никого больше рядом нет.
    Дверь оказалась открыта, хорошо так скрипнула, при входе, и я сразу попал в небольшую комнату, где стояли две кровати. Стол и пара табуретов еще, в общем, обстановка самая спартанская, чистенько, но бедненько и, притом, откровенно бедненько. Дверь во вторую комнату оказалась закрыта, я понял, что там живет время от времени кто-то из знакомых парней, когда приезжают в Пельтум на соревнования.
    Ребята поднялись с табуретов, когда я вошел и приготовились к разговору, на лицах промелькнула вся гамма эмоций, от ожидания чуда до невозможности что-то исправить в своей жизни.
    — Добрый вечер. Пришло время познакомиться, мня зовут Ольг. Я пришел из Черноземья через горы в Сатум, прошел через Терум до королевства и вернулся обратно. В королевстве я прожил почти полгода, поэтому тот язык знаю гораздо лучше, чем корли. Если будет непонятно, не стесняйтесь — переспрашивайте.
    — Добрый вечер, я — Крон, — назвался парень, немного более крупный, чем брат, — Он — Борн.
    Второй брат кивнул головой.
    Вообще, похоже, что парни очень дисциплинированные, привыкли много слушать и мало говорить, особенно Борн. Да и работа у них такая, разговаривать не надо.
    — Мы хотим знать, вас прислал за нами Гинс, наш названый брат? Ваша милость? — добавил он в конце, не понимая еще, как вести себя с дворянином.
    — Обойдемся без титулов. Сейчас мы равны, и я жду советов от вас, как местных и владеющих информацией, — начал я.
    — Не буду вас обманывать, Гинс добился определенного авторитета в Асторе, так называется город, в котором он живет, главный город на той стороне Сиреневых гор. Но еще не настолько, чтобы послать меня сюда по такому поводу. Нет, я сам, по своим делам перешел перевалы и теперь возвращаюсь обратно. Он мой друг и очень, очень просил меня навестить вас и предложить уйти со мной, к нему. Ведь вам нечего тут терять, судя по всему, — и я осмотрелся вокруг, намекая, что они очень бедно живут.
    — Да, терять нам тут нечего. Мы согласны уйти, даже не зная, что нас ждет на той стороне.
    — Про ту сторону я вам подробно расскажу, разница огромная между нашими странами, просто невероятная. И очень не в пользу вашей страны. Но, сначала, мне надо знать, можете ли вы вызвать на разговор сестру Гинса, он очень просил встретиться с ней и передать, что ждет ее к себе, как и обещал.
    Парни немного замялись, но потом сказали, что в этом нет ничего невозможного, зайти в Клее, когда она одна дома, если понаблюдать за ее домом или, еще лучше, когда она ходит на рынок, подойти к ней и переговорить.
    Проблема в том, что про такие встречи быстро узнает ее сожитель, может узнать, здесь все держится на стукачестве жителей друг на друга в пользу кодлы. Соседи и свидетели не будут молчать, а постараются получить одобрение, решающего почти все в городке, соседа. А он — один из главарей местной кодлы и скоро появится спросить про такое внимание к его женщине, после чего, с большой долей вероятности можно умереть непростой смертью.
    — Когда Гинс жил здесь, мы часто встречались у него дома, и с Клеей тоже, он стал нам, как старший брат, учил нас своей науке. Потом сестру у него забрали, он был против этого и постоянно пытался вернуть ее обратно, тогда бандиты сделали так, что ему пришлось бежать, чтобы остаться в живых. Подставили его перед другой бандой, еще более сильной.
    — Так. А если мы втроем бандита, живущего с Клеей, встретим? С его бандой? Вы же бойцы, как я понял, настоящие профессионалы.
    — Да. Мы умеем драться. Но и он со своими людьми тоже умеет, пусть не так хорошо и один на один ни у кого и всей кодлы нет шансов нас победить. Но их много и они всегда вооружены, когда пахнет дракой. Даже если мы один раз их и побьем, все равно они придут снова и точно всех убьют.
    — Сколько банд в городке?
    — В нашем всего одна, раньше было три. Но теперь они объединились и шансов справиться с ними нет, тем более, они договорились с бароном, хозяином местных земель и собирают деньги и ему с горожан. Так что, дворяне пока тоже на их стороне.
    — Ты, и правда — настоящий дворянин? — решил внести ясность в разговор старший брат, Крон.
    — Вполне настоящий, но местным бандитам наплевать на это, раз я не местный? Так ведь?
    — Да, почтение они выказывают только своим хозяевам и тем дворянам, у кого много воинов. Ты — если один, ничем их не испугаешь.
    — Это мы еще посмотрим, я тоже могу кое чего, справлюсь с тремя-четырьмя бандитами, притом, самыми сильными, без проблем, — я решил приоткрыть свои способности, чтобы парни понимали, что мы можем втроем сделать, — Но это не наше дело, воевать и перебить всю банду. Сколько их здесь?
    — Всего, человек двадцать пять, не меньше, но настоящих бандитов из них восемь человек, остальные шестерки, мечтающие попасть в банду со временем. Они с рвением побегут драться, если их позовут авторитетные главари, задавят нас числом.
    — Понятно. Но у нас нет цели всех победить, — еще раз повторил я, — Надо только переговорить с Клеей, назначить время. Нанять лошадь с повозкой, я на такой сегодня приехал. Скажу, что едем в соседний городок, я один подсяду к нему. Потом и вы за городом сядете.
    — Возница не повезет нас добровольно, он сразу поймет, что происходит. Придется оглушить его и связать, так, чтобы он пару часов развязывался. Когда он прибежит через три часа, мы уже будем далеко.
    Видно, что такая мысль не пришлась по вкусу парням. Отнимать телегу и подставлять хозяина под месть бандитов — эта мысль им не понравилась, однозначно.
    Впрочем, я и не настаивал, ожидая от них своих предложений.
    После разговоров выяснилось, что они должны тренироваться каждый день, утром и после обеда, выступают два раза в месяц, дерутся с бойцами соседних городков, которых уже всех знают. Два раза в год большой турнир в Сатуме, к которому все бойцы и готовятся. Отпроситься на день проблем не составит, если сослаться на травмы и усталость. Ведь через два дня назначены бои с соседним городком, вещей у них с собой немного, денег тоже по паре золотых накоплено всего, серебро еще есть.
    Перспектив здесь нет никаких, без хорошего тренера, каким был Гинс, они не смогут добиться серьезных успехов, поэтому бандиты собираются отправить парней в мастерскую, которая занимается обработкой леса, на лесопилку, в общем, где им и сейчас приходится иногда подрабатывать за небольшую плату.
    Я сразу сказал, что не собираюсь сидеть тут неделю, завтра надо оповестить сестру Учителя, и завтра же или послезавтра, в крайнем случае, исчезнуть из городка, с ними или без них, это уже парни сами пусть решают. У меня много необходимого барахла для перехода через горы. Нести на себе все это возможно, но оставшиеся четыреста километров — очень не хочется, поэтому позарез нужна повозка. Мы переговорили с парнями, и они уверили меня, что до предгорий отсюда не больше двухсот пятидесяти километров, если перевести в земные единицы.
    Это — отличная новость, получится пять-шесть дней пути всего, вместо десяти-двенадцати, самая лучшая новость за последние несколько дней.
    — Тогда я закажу возницу, с которым приехал, чтобы он довез меня до предгорий. Согласится он на такую поездку? — спросил я у парней.
    — Очень сомнительно, до соседнего, или, в крайнем случае, до следующего за ним города он поедет, там знают нашу кодлу и его слова, что он платит ей, еще возымеют действие. Дальше, всем будет наплевать на это. Может с таким соседом, как дворянин с копьем, вопросов и не возникнет, но, на обратном пути, тем более, подводу точно отберут и его в рабство закроют или просто прогонят, — пояснил мне Крон.
    — Значит, нам возница не нужен, управлять подводой я могу, тогда купим у него транспорт в следующем городке или еще немного проедем и там купим. Деваться ему некуда окажется, местных бандитов он не поднимет, далеко ведь будет, не факт, что и кодла следующего города кинется за нами в погоню, по жалобе возницы. Да он и не станет светиться с деньгами, добежит до Пельтума, местным пожалуется, только деньги не покажет. Или не пожалуется и купит новую подводу.
    Настой у парней покинуть городок оказался очень сильный. Опостылевшие рожи местной кодлы, абсолютная зависимость от решений, которые те принимают, если впереди — новая жизнь, без всего этого негатива, намечается.
    Не знаю, поверили они или нет, что за горами есть такое место, где нет бандитов и аристократов, все получают честную плату и очень требуются люди. Что их друг и старший брат хорошо устроился в новом мире и ждет их с нетерпением. Бросить опостылевшее место всегда просто, если оставлять и собирать нечего, оказалось, что и дом не принадлежит братьям, сами они не местные. Братья оказались сиротами, у сестры Учителя тоже никого из родных здесь не осталось, так что моральных и родственных проблем нет.
    Договорились, что я с утра встречаюсь с возницей, разговариваю о поездке в соседний городок, который лежит относительно Пельтума в направлении к горам. Потом еду по самому короткому пути через поля, где в кустах меня будут ждать парни и сестра, если она согласится на побег. То есть, с раннего утра Крон начнет следить, когда уйдет по своим бандитским делам сожитель Клеи, сразу после этого зайдет к ней домой и предложит бежать, через час или два, как только я дам сигнал, что договорился с телегой и выезжаю. Сожитель возвращается иногда на обед или питается, в основном, в харчевне, где обедают и парни, тоже, в основном. То есть, время у нас до обеда есть точно, часа четыре, этого хватит, чтобы добраться до следующего городка, где уже начинается территория, на которой кодла Пельтума теряет всякую власть и возможности. Там свои бандиты и на проезжающих, да еще под присмотром вооруженного дворянина, не должны кидаться просто так.
    Возчик точно поймет, что происходит что-то неположенное, но его можно пока связать и через поля уехать достаточно далеко, чтобы не опасаться погони. Дальше поедем, как будто, я дворянин — везу бойцов на бои куда-то к предгорьям, в какую-то крутую школу боевых искусств, а Клея нам готовит и оказывает разные услуги в пути, но, это только мне, как хозяину.
    Лучше девушке не ехать, как свободной и одинокой, сразу появятся желающие ее забрать, пусть пока побудет моей собственностью.
    В общем, договорились уехать сразу завтра, если удастся поговорить с Клеей. Если — не удастся, может, сожитель останется дома или еще что, едем тогда послезавтра.
    Без вариантов, на больший срок я не буду оставаться, да и парни должны ехать на бои, после которых пару дней не особо могут передвигаться, с отбитыми ногами напрочь.
    Поэтому, все решаем сразу.
    Я вернулся в номер и спокойно уснул.
    Парни, наверняка, всю ночь разговаривали и волновались от такого изменения в своей жизни, когда приходится все бросать, а, впереди — неизвестность. Справедливости ради, можно сказать, что бросать им практически нечего. Кроме дома для проживания, да и тот банда местная грозится забрать за плохие спортивные успехи.
    Утром, после завтрака, я нашел дом возницы и, позвав его на улицу, договорился выехать до соседнего городка через час или два, как дела мои здесь решатся. Но, подумав, сказал ему подъехать к постоялому двору сразу, как запряжет лошадь. Постоит лишний часок — ничего страшного, пообещаю заплатить за простой.
    Зато будет под рукой все время, да выпьет пива, за мой счет, естественно. Это предложение воодушевило возчика больше всего.
    Вернулся к дому братьев, где меня ждал один Борн, уже с собранными вещами в двух мешках. Мы подождали десять минут, когда прибежал возбужденный Крон и, прерывающимся от волнения, шепотом рассказал, что сожитель Клеи только что ушел, позже обычного, и сказал ее, что не будет обедать сегодня. На предложение бежать девушка сразу согласилась, обмолвившись, что уже и так думает о самоубийстве. Как услышала про брата и, что пришел человек с той стороны гор и они тоже с ним уходят, то попросила дать ей времени полчаса и потом помочь с переносом вещей, ибо, у нее то много барахла набирается и еще — она всю еду из дома захватит в дорогу.
    Да, еще и оружие захватить надо, которое в доме хранится, она точно обратно не вернется, на эти рожи смотреть бандитские.
    Крутая у Гинса сестра, ничего не скажешь, похоже, давно все продумала.
    — Так, вы тогда отнесите свои вещи вдвоем и спрячьте их в кустах при дороге, пока есть время. Потом вернитесь и помогите Клее все забрать, меньше оружия у бандитов — больше у нас. Это правило надо соблюсти, — отдавал я распоряжения парням. Им это все сделать несложно, поля с кустами прямо за их домом начинаются и надо пройти вдоль метров пятьсот, чтобы добраться до дороги, по которой я должен ехать. Вот Клее надо пройти по городку метров триста, чтобы добраться до дома братьев.
    — Я выеду через час, чтобы вы уже ждали телегу все вместе. Как Клея передаст вам свои вещи, идите вдвоем, но без нее, чтобы не привлекать внимания, как она подойдет к дому, сразу уходите в поля и прячьтесь.
    — Если, что-то пойдет не так, применяйте силу, бейте насмерть, если бандиты привяжутся. Мало ли, не получится у меня с подводой, тогда будем уходить, как сможем, придется вещи бросать нужные для жизни и для перехода через горы. За это не переживайте, я знаю, на крайний случай, где взять одеяла в предгорьях. Но, вроде, ничего такого помешать не должно, подводе уже у корчмы положено стоять.
    И мы разошлись.
    Возница, и точно, пил с удовольствием пиво за столиком у корчмы, подвода стояла в сторонке, чтобы не мешать проезду. Махнув рукой, мол, добивай, не спеши, я зашел в номер и начал готовиться к оперативному отъезду.
    Перебрал свое добро и разделил его по двум мешкам, в одном, получившимся тяжелым, сложил арбалеты, то барахло, которое бросать нежелательно. Во второй, ставший полегче, сложил свою одежду, накопившуюся с королевства и по дороге сюда, ту же кожаную куртку с элементами защиты и прочее.
    То, что, в принципе, бросить можно, если припрет. Но лучше обойтись без панического бегства, все вещи понадобятся на перевалах. Не мне, так парням, у них теплой одежды много не будет, неоткуда точно ей взяться.
    Прошло с полчаса, я вынес тюки по очереди и сложил на подводе, с постоялым двором я уже рассчитался за себя, подошел к хозяину заплатить за пиво, выпитое возницей.
    И тут обратил внимание, что хозяин, с бегающими глазками, полный такой дядька, очень уж подробно выспрашивает, куда мы едем, на сколько и вернемся ли сегодня или завтра, чтобы номер оставить за мной.
    Понятно, что вовремя уезжаю, пришла ответка на информацию, посланную хозяином местной братве, требуется разузнать о моих планах, чтобы, естественно, попробовать чего-то с меня поиметь. Дал дядьке дезинформацию, что не знаю, на сколько задержусь в соседнем городке, может и сегодня вернусь, может — завтра, пусть номер оставит, не убирая. Хитрый трактирщик начал намекать на то, чтобы оплатить номер вперед, для гарантии заезда, но я оборвал его, сказав, что еще не знаю, когда вернусь.
    Запрыгнул на подводу, положив руку на копье, для спокойствия, и указал вознице, куда ехать. Пока добирались до дома братьев, я убедился, что он уже покинут и показал мужику ехать в поля, по, так себе, дороге. На что он тут же указал, пришлось грубо приказать ехать, куда мне надо, и он не стал больше спорить, хотя, по спине, явно было видно, что это ему не нравится совсем. Ехать полями, по едва намеченной полосе между распаханной землей вознице не хотелось за те деньги, на которые мы договорились, но он, пока, не созрел спорить с дворянином и отказываться наотрез от такой поездки.
    Но, когда, через пятьсот метров, из кустов перед лошадью выскочили сразу все трое моих попутчиков, держа в руках вещи в немалом количестве, пришлось действовать и мне. Возница все понял, зачем мы поехали именно здесь и чем все это пахнет, с немалой прытью развернулся ко мне, сунув руку под сено. Я не стал дожидаться, что он там достанет, спрыгнув с подводы, пяткой копья отправил его немного полежать и не мешать загрузке барахла.
    Сестра Гинса, статная, зеленоглазая красавица с большой косой, мельком глянула на меня и перекинула большой тюк через край подводы. Парни за это время закидали все добро и один сверток, в котором угадывались контуры дубинок и прочих орудий производства местной банды.
    Кивнув парням на тело возницы и показав, что его надо бы связать по рукам и ногам, я подошел к девушке и представился:
    — Здравствуйте, Клея, вот так я вас и представлял, по рассказам Гинса. Меня зовут Ольг, я его друг. Поговорим мы вволю потом, сейчас пора уносить ноги.
    Клея задумалась, глядя на меня, но, не стала ничего спрашивать. Видно, что ей, как и всем нам хотелось убраться подальше от Пельтума, и как можно быстрее.
    Оглянулся по сторонам, нет ли свидетелей нашего пиратского захвата транспортного средства. Вроде — никого не видно.
    Запрыгнул на облучок, дернул вожжи, и лошадка отправилась вперед, подчиняясь понятным командам.
    Впереди у нас длинная дорога, и, дай бог, успешный переход через перевалы.
    

   

   

    

     Глава 35 ВПЕРЕД И ВПЕРЕД!
    

    

    Возчик подал голос через полчаса, рот парни ему затыкать не стали, пожалели, все же хорошо знакомый земляк.
    За это время мы проехали пару километров и отпускать его еще слишком рано, может своим рассказом доставить нам много проблем, если сразу побежит к бандитам.
    — Эй, чего вам надо? Куда вы меня везете?
    Я сидел, управляя телегой и кивнул Крому, чтобы поговорил с мужиком, объяснил ему, что убивать его не собираемся, отъедем подальше и отпустим с деньгами.
    Получилось у парня это, прямо скажем, на двоечку с плюсом, видно, что говорить и соображать пока, по жизни, ему приходится нечасто. Он совсем заизвинялся перед возницей, да так, что тот сразу приказал ему развязать себя и повернуть телегу обратно.
    Стало ясно, что парня на переговоры отпускать нельзя, если только не надо их полностью провалить.
    — Кому сказал? Кром? Быстро меня развязали! Еще за удар по голове теперь мне пять, нет — десять золотых должны! Чтобы я перед кодлой за вас словечко замолвил! — все расходился возчик, слыша только неуверенное бормотание парня.
    Я кивнул второму парню, тот уже более уверенно пообещал снова вырубить возчика, если тот не заткнется.
    Но возчик не заткнулся, продолжая поносить дураков, думающих, что где-то жизнь лучше, небо голубей и стада тучнее:
    — Везде одно и тоже! Куда вы убежите, везде все такое же! — орал он и тут не выдержала Клея:
    — Омр, заткнись! Тебе то все равно ничего не поможет!
    Возчик помолчал и уже нормальным голосом спросил?
    — Знаешь, чего? Клея?
    — Знаю, — ответила девушка и замолчала.
    — Что знаешь? — не унимался Омр.
    — Три дня назад приходил Вонзек и предложил треть от дохода на извозе Ромеру, если твою подводу с лошадью ему отдадут.
    — Вот урод! Всегда им был и помрет тоже уродом!
    Потом возчик долго и негромко ругал незнакомого мне Вонзека, снова помолчал и осторожно спросил Клею:
    — А что ему Ромер ответил? Не знаешь?
    Девушка помолчала, посмотрела на меня, видя, что я смотрю с немалым любопытством:
    — Почему не знаю? Хорошо знаю.
    И замолчала, закинув косу за спину.
    — Так что же? — возчику Омру очень не терпелось узнать, чем закончился подкоп под его благосостояние.
    — Обещаешь больше не сквернословить?
    — Обещаю, — Омр оказался готов на все, ради информации от девушки. Видно, что ей он доверяет и авторитетом у него она пользуется, в отличии от братьев.
    — Ромер сказал, что кодла решила Вонзека поставить на перевозки. Ты слишком хитрожопый, так все сказали, деньги прячешь от них, наверняка.
    Судя по наступившему молчанию, это истинная правда, возчик и точно, не платил бандитам все, что им полагалось и они это справедливо подозревали. Теперь поздно плакать, возчик понимает это, кодла решение не переменит, как бандитов не умоляй. Если нашелся желающий платить побольше, то нет смысла даже выслушать нового терпилу.
    — Так что, радуйся, что мы спасем тебе часть денег, — Клея все правильно расставила, все приоритеты.
    — Можете меня развязать, теперь я не буду дергаться. Спасибо, Клея, что рассказала, — возница оказался неглупым мужиком и предлагал мировую.
    Не я, а сестра кивнула парням и с возчика сняли веревки. Он сел, растирая запястья и лодыжки и ехал молча, пока не заметил, что мы уже довольно далеко отъехали от Пельтума и пора остановиться.
    — Можем и тут расстаться, мне теперь часа два с половиной идти обратно до Пельтума, а вы через полчаса проедете Кельтум.
    — Клея, а если я тоже соглашусь отдавать треть от дохода? Честно отдавать.
    Сестра Гинса усмехнулась:
    — Омр, ты и сам все знаешь. Теперь никто в твою пользу менять ничего не будет.
    — Хоть по какому поводу хотят забрать телегу у меня? — возница все же пытался найти какие-нибудь возможности переиграть ситуацию.
    — Омр, без повода, предъявят тебе кражу денег у кодлы и почему только телегу? Лошадь тоже заберут. Хотят уже сегодня-завтра днем к тебе зайти с Вонзеком, чтобы он запряг лошадку и уехал. Ты начнешь выступать и тебя побьют до полусмерти. Давно уже кодла никого не наказывала, с месяц, а тут ты подвернулся. Такие показательные наказания положено проводить время от времени. Уж я, то, знаю, о чем думает Ромер и о чем говорит с обоими своими дружками. Будь уверен.
    Спокойствие и сила в словах Клеи серьезно подействовали на возчика. Но он еще не сдался, пытался как-нибудь выскользнуть и изменить будущее.
    — Как они докажут свои обвинения? Я могу легко оправдаться.
    — Омр, ты купил жене станок для пряжи, за двенадцать золотых. В городе. Про это все знают, твоя благоверная растрепала своим подругам и теперь тебе не оправдаться, — этот последний аргумент убил возражения возчика.
    Он весь как-то согнулся и постарел. Видно, понял, откуда ветер дует.
    — Ладно, хватит разговоров, получай деньги и будь счастлив, что продаешь подводу с лошадью, а не смотришь, как на ней каждый день твой враг зарабатывает деньги, — пришло время вмешаться и мне, показать, что здесь главный — это я.
    И, заодно, объяснить ситуацию возчику, почему он получит только половину или меньше денег за свое, уже почти конфискованное имущество. У меня осталось всего двадцать восемь золотых и на дорогу надо еще оставить не меньше десяти, чтобы скромно ночевать под крышей и питаться горячим в корчмах. Еще четыре монеты оставалось у братьев, так что, больше двадцати золотых я отдавать не собираюсь.
    Пусть и этому радуется, а на душе даже похорошело, что мы не занимаемся грабежом, не отнимаем последнее у простого человека, а, наоборот, спасаем ему часть имущества. Не всю, конечно, но пусть и этим будет доволен.
    Но возчик радоваться не собирался, а потребовал полную цену за все — шестьдесят золотых.
    — Ты можешь взять двадцать золотых или не получить ничего, кроме еще одного удара по голове. Так, тебе будет легче объяснить, куда делась лошадь с подводой и ушли Клея и братья, — ласково предложил я упертому мужику. И, подумав, добавил:
    — Давай я прострелю тебе плечо из арбалета, так точно вопросов не возникнет.
    — Не надо, Ольг, — сестра Гинса посмотрела на меня своим бархатным взглядом и сказала:
    — Я добавлю тебе десять монет, Омр. Все же я давно знаю и тебя и твою семью. Закопай деньги перед тем, как пойдешь к Ромеру. И, думай, как уехать из Пельтума, кодла не простит тебе свой убыток и то, что мы сбежали с твоей помощью, пусть ты ничего и не знал, даже если сейчас прибежишь и первым сообщишь о побеге.
    Возчик получил тридцать монет, прихватил веревки, по моему совету, и пошел, не спеша, в сторону городка, обдумывая, видно, как объявиться в Пельтуме и что рассказать сожителю Клеи, чтобы отвести от себя удар.
    Мы же покатили в объезд приближающегося городка, Клея знала все дороги и тропки в округе, в отличии от братьев, и уверенно указывала мне, куда повернуть и как ехать.
    Чтобы не мозолить глаза местной кодле и не давать лишних сведений для погони, вполне возможной.
    Мы объехали городок и потом долго катили по проселочной, но неплохой дороге.
    После разговора выяснилось, что, Клея умеет управлять телегой, в отличии от братьев. Но я начал приучать к этому процессу и парней, ведь, мне, как дворянскому сословию, такое дело не к лицу. Девушку лучше прятать среди барахла на телеге, когда будем проезжать городки и города побольше, чтобы она своей внешностью и фигурой не вызывала пристального внимания сильных мира сего и не втягивала нас в разного рода битвы. Поэтому оба брата прослушали лекцию про управление телегой, и, с разной степенью успеха, учились. У Крома получалось похуже, зато брат сразу схватил суть процесса и ему теперь можно доверить управление нашим транспортным средством.
    Через четыре часа езды, мы свернули в сторону от прежнего маршрута, решил ехать по параллельной дороге и устроили себе настоящий пир прихваченными Клеей из дома явствами. Неплохо живут главари банды, контролирующей город, вкуснейшая соленая рыба, аппетитное копченое мясо и мех с вином — украсили отличный обед и мы, с новыми силами, двинулись вперед.
    На обеде разобрали сверток с дубинками, длинными кинжалами и подобием фомок, все, что прихватила Клея из дома. Долго решали, как будем обороняться, если случится нападение, ведь, чем известны земли Сатума, то это тем беспределом, который творится постоянно и везде.
    Конечно, вооруженный дворянин, пусть и не на коне, это серьезно по местным понятиям, но банде в пару десятков бандитов не будет особенно страшно столкнуться со мной. Даже пара тренированных бойцов их не смутит, если кому-то очень приглянется девка и подвода с лошадью.
    Главное в нашем пути, не привлекать внимание красивой девкой, дорогими арбалетами и не сорить деньгами, которых осталось всего ничего.
    Будем, по возможности, объезжать крупные города и поселки, ночевать только на дороге, в постоялых дворах, около которых нет поселений, чтобы с утра не познакомиться с большой группой товарищей, вожделеющих все наше добро.
    Я вспомнил, как из той деревни в предгорьях за мной следом в лес побежали трое местных жителей и подумал, что такое возможно в любом селении Сатума. То есть, ночевать нам лучше в безлюдных местах, в дикой природе, но ночи еще стоят достаточно прохладные, и помыться тоже надо, хотя бы через день, Клее точно.
    Клея очень радовалась каждому километру, удаляющему нас от Пельтума, казалась просто счастлива и даже заявила, что готова умереть, но не вернуться к своему сожителю. Глядя на нее, и парни стали решительнее и смелее, видно, что она понравилась или давно нравится обоим. Я начал обучать ее стрельбе из арбалета, а Борна и Крома научил готовить машинку к выстрелу, с большой физической силой и хорошей координацией братьев это оказалось не сложно.
    Мы решили, что в случае нападения, парни сначала держат первую линию обороны, я даже отдал Крому свою кольчугу, отбиваются дубинками, я подстраховываю их своим копьем, а Клея стреляет из арбалетов, потом Борн помогает ей заряжать машинки, тогда я встаю на его место вперед.
    Каждую свободную минуту пассажиры расспрашивали меня про жизнь за Кардигалом. Никак они не поверят, что люди могут так свободно жить, без абсолютной власти дворян, всех этих графов и баронов, без засилья бандитских шаек. Приходилось рассказывать, как устроена жизнь за горами, как мы с Гинсом и еще одним приятелем перебили всю поднимающую голову местную организованную преступность, а тех, кто выжил, сдали Страже, отправившей бандитов на рудники.
    Парни и девушка, конечно, поняли, что я только прикидываюсь дворянином, раз дворян за горами нет в наличии. Ничего по этому поводу мне не сказали, да и что говорить, без такого прикрытия путешествовать по землям Сатума очень не рекомендуется. Если ты не чья-то собственность и хозяина рядом нет, скорее всего, найдутся желающие стать твоими хозяевами, сразу и очень решительно, моргнуть не успеешь.
    В первый день мы проехали не так много, чтобы сильно приблизиться к предгорьям, пришлось уйти в сторону, надо сбить возможную погоню со следа, да и двигаться приходилось только проселочными дорогами, из осторожности. Но, километров на сорок от Пельтума мы отъехали, на ночь разместившись в низине, где развели костер в яме и подогрели себе ужин.
    В принципе, после своей лесной жизни, я умею становится на ночлег и разжигать костер так, чтобы не привлекать опасного внимания. Сторожить наш лагерь я поставил всех по очереди, понимая, что раскрывать свои способности пока не стоит, все же ребятам жить в Асторе, где к магам относятся очень-очень плохо.
    Лучше им, вообще, не знакомиться с моими возможностями, конечно, если не будет стоять вопрос о жизни или смерти кого-то из нас.
    На второй день мы выехали на хорошую, прямую дорогу, ехали быстро, мало останавливались, перекусывали остатками продуктов на ходу и смогли на шестьдесят километров приблизиться к предгорьям, как я смог по своей карте определиться. Оставили солидный город сбоку, не приближаясь к окраинам, хоть и пришлось сделать крюк. Этот город на карте показан последним из крупных, за ним пустое место до самих предгорий.
    Проехав город, остановились недалеко от него на постоялом дворе, где я снял номер на четверых. Уже стемнело и второй раз ночевать на улице, да еще искать укромное место — на это мы оказались не готовы. Заказали подогреть воду и оставили Клею помыться в номере, пока сами ужинали в зале. Место оказалось оживленное и несколько компаний сидели вокруг нашего стола, из которых я одну определил, как мелких бандитов, не особо опасных. От их стола наличествовал определенный интерес к новым здесь людям, хорошо, что Клею мы сразу провели наверх, в номер, не заходя в корчму. Даже, один из жуликов, подсел к нам на разведку и попробовал узнать, кто такие, да куда едем, пришлось дать ему кружкой по лбу, за дерзость, проявленную по отношению к дворянину, и то, что уселся, не спросив разрешения у меня.
    Жулик потерял сознание, направившие его на разведку бандиты сначала привстали, но, посмотрев на длинный кинжал, который я достал из ножен и положил на стол, на дубинки крепких парней, которых приняли за моих охранников, все дружно присели обратно. Не бандиты, скорее — просто жулики и воры.
    Хорошо, что больше дворян в корчме не оказалось, да и что им здесь делать, в зале небогатого постоялого двора. По дороге благородные почти не попадаются, изредка пролетая на своих лошадях и не присматриваясь, кто там катится на подводе с простолюдинами. Да и я накидывал на плечи гильдейскую куртку, чудом еще сохранившуюся после всех передряг и приключений, чтобы не привлекать внимания.
    Спали по очереди, сторожа свою телегу и лошадь, которых пришлось оставить под окном. Кроме Клеи, понятно, но и она посидела у окна, прислушиваясь к шорохам и звукам пару часов, перекусив принесенной из корчмы едой, и дав нам возможность побольше поспать. Под утро, в мою смену, кто-то пытался подобраться к подводе, которой мы прикрыли нашу лошадку. В темноте видно, конечно, совсем плохо, только смутные тени, но хватило одного выстрела из арбалета, когда болт гулко ударил в настил подводы, чтобы шорохи быстро удалились за угол.
    Едва рассвело, как я всех поднял, спали мы и так полностью одетые, поэтому запрягли лошадь и сразу выехали, не став умываться и завтракать, пока вчерашние мелкие жулики не подтянули парней посерьезнее, да в немалом количестве.
    Ночлег с ужином обошлись в пару золотых, бюджет путешествия трещал по швам, пока Клея не призналась, что кроме своей одежды, бандитского оружия и вкусной еды прихватила из казны кодлы все имеющиеся там деньги, целых восемьдесят золотых. Ее сожитель, Ромер, прятал деньги всегда в одном месте, которое она давно нашла.
    Представлять его выражение лица, в тот момент, когда он узнает от Омра, что его подруга бросилась в бега, потом находит пустую кассу — теперь это стало любимым занятием Клеи и братьев, сильно его недолюбливавших за жестокость.
    По рассказу девушки, Ромер ухаживал за ней еще с двенадцати лет, когда только делал первые шаги в банде и тогда он еще казался вменяемым и очень влюбленным в нее парнем, но к ее шестнадцатилетию превратился в серьезного подонка, неспроста выбившегося на первые роли в кодле Пельтума. За год жизни с ним, после бегства брата, девушка прямо возненавидела и самого сожителя, и все его грязные дела, все чаще думала о самоубийстве. Поэтому, не раздумывала ни секунды, когда услышала от Крома слова о человеке, который пришел из-за гор от брата, чтобы забрать ее.
    Теперь Клея казалась очень счастливой, братья все сильнее западали на нее, а она не кокетничала ни со мной, ни с ними, что меня вполне устраивало.
    Сейчас я не собирался, в походных условиях, что-то решать.
    В Асторе осталась Грита, пока я ее не увижу и не переговорю с ней, я буду думать, что она ждет меня.
    Сестра Учителя — совсем другое дело, молоденькая девушка, с которой мне проще дружить, чем переходить в отношения. Тут еще и мнение брата — важно, так что, только ровные, рабочие отношения.
    Светило вставало сзади слева, кидая вперед длинные тени от лошадки и нас на подводе, мы, вероятно, успели ускользнуть от проблем, по дороге больше не ожидается крупных городов, так что, можно расслабиться и немного подремать, пока Борн правит подводой, а Клея и Кром посматривают назад и по сторонам, негромко разговаривая.
    

   

   

    

     Глава 36 НОЧНАЯ СХВАТКА
    

    

    Третий и четвертый дни пути проехали спокойно, не привлекая особого внимания, населенные пункты становились все меньше, но бандиты активнее. Видно, что кормовая база не такая, как в более обжитых местах, приходится бегать, суетиться и активно присматриваться к проезжающим, надеясь срубить хоть на них немного лишней монеты.
    Наша подвода вызывала активный интерес, но груза никакого на ней не перевозится, видно, что вооруженные люди сами по себе едут, во главе с дворянином. Больше проблем, чем заработка предвидится.
    Поэтому, принюхавшись, активные личности исчезали.
    Горы приблизились уже значительно, еще день в пути и придется думать, куда девать подводу и лошадь. Я собрался остановиться на следующую ночь в корчме и кинуть клич про дешевую распродажу. Хотя, куда девать местные деньги — ума не приложу, на еду нам хватает, с деньгами Клеи — с избытком, а за перевалами они никому не нужны. Но, просто так оставить подводу и лошадь в придачу — жаба не позволит, мне, точно.
    Думаю, все же продать, пусть и очень дешево, с условием, что довезут нас, как можно выше в горы.
    Ночевали четвертую ночь на берегу неширокой речки, в котле сварили остатки солонины с крупой, допили вино из меха. Место, достаточно отдаленное от всех поселений, поэтому я разрешил моим попутчикам спать. Не должны, вроде, никто нами заинтересоваться, подумал я, раскинув, на всякий случай, сеть поиска.
    Глубокой ночью меня разбудил сработавший сигнал в моей голове, несколько крупных животных или людей пересекли границу моей сети, метрах в ста от нашего лагеря.
    Я сразу проснулся, хотел уже разбудить попутчиков, но нарушители дальше не стали двигаться, разместившись на границе моего восприятия всем своим сообществом. Вскоре запылал костер и стало понятно, что это не по нашу душу явились охотники, а, скорее всего, такие же путешественники.
    Или не такие же.
    До меня донеслось несколько выкриков, похоже, голоса молодые и дерзкие. Когда прогорит костер, и они угомонятся, фырканье и всхлипывание нашей лошади обязательно донесутся до них, соседи поймут, что рядом тоже кто-то ночует.
    И что они сделают? Как поступят?
    Будить своих я не стал, ночью, вряд ли нападут, но поиск кидал часто, и через час я убедился, что соседи поняли — они не одни на берегу. Двое из них, или трое, прогулялись в нашу сторону, но близко подходить не стали, опасаясь наткнуться на кого-нибудь в полной темноте.
    Думаю, нас навестят на рассвете, судя по всему, там человек шесть или семь, они идут пешком, молодые парни. В этих суровых землях постоянно лучше оказаться готовыми к встрече с нехорошими людьми, чем надеяться на удачу.
    Поэтому продолжил лежать, бросая поиск время от времени и не удивился, когда перед рассветом обнаружил всех соседей, затаившихся недалеко от нашего лагеря. Похоже, нас атакуют, как только чуть рассветет и собираются сделать это внезапно.
    Я осторожно разбудил парней и Клею, предупредил шепотом о предстоящей схватке, и мы начали готовиться к визиту непрошенных гостей. Натянули тетиву у арбалетов, с немалым шумом, Кром надел кольчугу. Клею поставили на подводу, доверив ей стрелять, Крон справа прикрывает лошадь, я по центру стою в ожидании с копьем, слева Борн. Соседи, вероятно, услышали наши приготовления, немного посовещались и быстро пошли на нас. Еще не рассвело, но непроглядная темнота посерела и можно уже рассмотреть что-то в паре метров от себя.
    В, общем, можно атаковать, а, вот, защищаться в этой тьме совсем трудно, чтобы разглядеть кого-то, надо сойтись с ним на пару метров. Я отступил от подводы на пару шагов и сразу потерял девушку с арбалетом наизготовку из виду.
    — Это плохо, Клея не поможет нам, — успел подумать я, как раздался устрашающий рев и на меня из сумерек выскочило сразу двое парней, размахивающих дубинками. Я их ждал и увидел раньше, чем они меня, перехватил копье удобнее, кольнул первого в грудь, не очень глубоко, сразу же выдернув наконечник из раны, но этого хватило, чтобы нападавший упал, истошно вереща. Второй успел меня разглядеть и быстро махнул дубинкой, под которую я подставил копье навстречу со всей своей силой и отбросил дубинку в сторону. Она вылетела у него из руки, но бандит не растерялся, выхватил из-за пояса нож и прыгнул за угол подводы, которую успел рассмотреть, стараясь уйти от копья. Тут его разглядела Клея и с метра удачно пустила ему болт в живот, сверху вниз. Парень с криком скрючился и упал возле подводы.
    Я больше не видел нападающих, но справа доносились звуки ударов по телу, часто и быстро, слева стучали дубинки друг о друга, там бой еще продолжался.
    Крикнув Клее оставаться на подводе, я бросился в непрозрачную серость, на звуки ударов дубинок и через несколько шагов рассмотрел чью-то спину, над которой взмывала дубинка и опускалась вниз.
    — Он в кольчуге, бей по голове! — крикнули сбоку и я понял, что опоздал.
    Копье вонзилось в согнутую спину, бандит закричал, уронив назад дубинку, я перескочил через нее и теперь разглядел второго парня, он прижал руки лежащего Крома, больше некого было, к земле и смотрел, что случилось с одним из своих, сидя на коленях. Меня он не успел рассмотреть, я выкинул руку с копьем и вогнал лезвие ему в бок, он попробовал отпрыгнуть и у него это получилось, я не стал его преследовать, ведь по телу Крома продолжала бить еще одна дубинка, обладателя которой я теперь рассмотрел получше. Совсем молодой парень в упоении бил и бил по спине и голове одного из братьев и пока не заметил, что остался один на поле битвы.
    За спиной послышался шум падения тела в воду и перестук дубинок прекратился.
    — К подводе! — крикнул незнакомый голос и сразу закричала истошно Клея, раздался довольный рык, но стукнула тетива и рык перешел в стон:
    — Сука подстрелила меня! Держи ее!
    Потом, одновременно с тем моментом, когда я вытащил копье из шеи парня, так и не понявшего, что остался уже один над телом соперника, закричала Клея и снова кто-то грязно заругался, послышались звуки ударов дубинкой по телу. Клея продолжала кричать, теперь уже не так испуганно, удары стали чаще, и я понял, что с той стороны и по центру, все нормально. Двое отморозков валялись рядом со мной, у одного, с пробитой шеей, признаки жизни отсутствовали, второй хрипел и пытался руками закрыть рану в пояснице, вся спина и руки залиты кровью, пожалуй, он уже не опасен. Отскочившего бандита не видно, кровь я ему пустил, но лезвие полностью в тело не зашло, впрочем, не до него сейчас, сам сдохнет где-нибудь.
    Смотреть, что там с Кроном, я не стал. Ясно, что бандиты превратили его спину и ребра в отбивную, да и по голове ударили не один раз. Если он придет в себя, это будет чудо. Надо помочь тем, кто еще бьется за нас.
    Около подводы я голосом предупредил, что иду и подойдя ближе, заметил, почти доползшего до нее, первого своего подраненого бандита. Не смотря на хорошую дыру в груди, он не остался умирать на месте, пополз помогать своим и только через три метра успокоился. На всякий случай, я сделал контрольный прокол в бок, но, бандит отреагировал только слабым стоном. С этим все.
    Дальше лежал тот, которому попал в живот первый болт, согнувшись и скрутившись вокруг него, еще живой. Звуки ударов затихли, голос Клеи произнес устало:
    = Все, Борн, ему хватит!
    И, увидел, как Борн одной рукой схватил за голову, лежащего до половины своей длины тела на подводе, бандита и скинул его на землю. Клея встала на ноги, шатаясь от пережитого страха и усталости, держа по-прежнему дубинку в руке и, огляделась вокруг. Увидела меня, тоже старающегося контролировать другую сторону подводы и лежащих бандитов под ногами.
    — Ты как? — прошептала девушка, облизывая пересохшие губы.
    Схватка продлилась всего пару минут, не больше, светлее не стало ни капельки, а в горло тоже стало очень сухо, как будто пару дней не пил.
    — Я, хорошо. Кром — плохо.
    Борн, весь побитый, по голове и лицу стекает кровь, одна рука беспомощно висит, дубинка в другой руке, посмотрел на меня, осознал произнесенные слова и кинулся вокруг лошади, к месту, где оставался его брат, вскоре нашел тело, и мы услышали стон и его причитания.
    — Что с Кромом? — глаза Клеи прямо обожгли меня огнем.
    — На него напали сразу трое и ему сильно досталось, — что я еще мог сказать. Похоже, он не — жилец, но не будем торопиться и приговаривать парня.
    В лучшем случае, он может выздороветь после многих месяцев, если не лет постоянного лечения, нам он точно не попутчик. Один вариант — оставить его у сердобольных людей, если он придет в себя, заплатив им вперед за уход, но таких людей еще надо найти.
    Ладно, рано решать и думать, рассветет, осмотрим его, перенесем на подводу и поедем, другого варианта у нас нет.
    Теперь я мог рассмотреть еще одного бандита, лежащего со стороны реки перед подводой, похоже, это он наскочил на Клею, когда она закричала, расслабился, что девка попалась для утех веселых и пропустил выстрел из арбалета, тоже в живот. Он валялся, так же скрючившись и явно лелея свою новую железную часть организма, стараясь не шевелиться и только постанывая. Второй, когда они побили вдвоем и скинули Борна с невысокого обрыва, кинулся на девушку и она приняла его, отскочив от края подводы, дубинкой по плечам и голове. Борн сумел со своими ранами и одной рукой, вскарабкаться на берег, отозвавшись на ее крик и помог забить оставшегося бандита.
    — Их было семеро, шестеро теперь не могут двигаться и не опасны, седьмого я ранил, он убежал в туман, — только я высказал свои соображения Клее, успев натянуть один арбалет и положить болт на ложе, как со стороны причитавшего брата послышался вскрик и звуки борьбы.
    — Оставайся здесь! — бросил я девушке и, положив арбалет к ее ногам, подхватил копье и бросился на шум борьбы. Теперь немного стало светлее и я сразу увидел того бандита, которого я ранил в бок. Он лежал на Борне, и брат из последних сил сжимал его руку с ножом, которую бандит продавливал к его лицу.
    Удар пяткой копья с ходу вырубил бандита и откинул его в сторону от Борна, который остался лежать, не пытаясь подняться.
    — Что с тобой? Куда он тебя ранил? — я склонился над сильно побитым лицом брата, и он прошептал:
    — В спину ударил, два раза… — и потерял сознание.
    Я перевернул его тело и выругался. Вся земля под ним оказалась залита кровью, из ран на спине били фонтанчики крови, из Борна очень быстро уходила жизнь.
    Клея тоже подбежала, не став слушать моих команд оставаться на подводе:
    — Его надо перевязать!
    — Попробуй, я принесу тряпки и рубаху с подводы.
    Я быстро нашел рубаху того же Борна среди вещей на подводе и сразу метнулся к девушке. Один из парней погиб, потому, что мы расслабились, потерять еще и сестру Гинса я не мог. Как я взгляну ему в глаза, если нашел ее, забрал у бандитов и теперь потеряю на пути к брату и ее свободе.
    — Возьми, — поднатужившись, я разорвал рубаху на лоскуты и протянул Клее.
    — Не надо, он умер, — спокойно сказала девушка и, поднявшись, добралась до второго брата. Она ощупала ему голову, потрогала спину, вызвав сразу стон через уста, так и не приходящего в сознание Крома.
    — Голова пробита в двух местах — точно, на спине места живого нет, почти все ребра сломаны, — как-то механично произнесла Клея и, зарыдав в голос, побрела к подводе.
    Пусть девушка отрыдается, такой простой ночлег на берегу пустынной реки принес столько горя в нашу компанию, разом ополовинив ее. После того, как я сам успел увидеть, сколько ударов пришлось на спину и голову Крома, я не надеялся, что он выживет.
    Лучше для всех нас окажется, если он умрет, не сильно мучаясь. Похоже, все к этому и идет.
    Я связал руки за спиной оглушенному мной бандиту его же поясом и поволок его к подводе. Надо собрать все тела в одном месте и поспрашивать, как они оказались тут. Не нас ли именно искали?
    Хотя, окажись любая банда или кодла на их месте и узнав, что рядом есть лошадь и люди, а, значит, есть добыча, думаю, никто бы из них это дело так не оставил, все бы попробовали сделать свою жизнь богаче и, значит, лучше.
    По их звериным понятиям.
    Почему же этот подраненый вернулся, на что он рассчитывал?
    Скоро рассветет и картина полностью проявится перед нашими с Клеей глазами.
    Осталось совсем немного подождать.
    

   

   

    

     Глава 37 ПОХОРОНЫ И ПОСЛЕДНИЕ ДОРОГИ
    

    

    Когда стало совсем светло, мы смогли обозреть лагерь своих врагов, в котором у кострища остались несколько приготовленных мест для сна, из плащей и мешков.
    Вот и все достояние наших, как оказалось, смертельных врагов. Что они делали в таком глухом месте, да еще с небольшими пожитками, не понимаю, но скоро узнаю.
    Уверен, в мешках, кроме хлама всякого и остатков еды, мы ничего не найдем.
    Пришло время узнать, кто это такие, почему здесь очутились и как последний, более-менее живой, бандит хочет умереть. После того, как он зачем-то вернулся и убил Борна, выбор остался небольшой: совсем ужасно или не так ужасно.
    Хочется оттянуть момент, когда еле живого Крома мне, с помощью Клеи, придется грузить на подводу. С ужасными для него мучениями, никому не нужными, но которых не избежать, ведь нам надо спешить к горам.
    Я снова вспомнил, как с Севера нес на себе раненого гвардейца-разведчика, которому сильно пришлось помучаться, прежде чем умереть на борту шхуны. Здесь все получается так же, Крону, и нам с ним, придется испить сполна чашу его страданий, приготовленных ему судьбой.
    Я все думал, что я сделал не так, что можно переиграть, если бы я знал, как все случится. Парни, напавшие на нас — члены какой-то кодлы, сплоченные и умеющие хорошо работать дубинками. Братья явно не смогли противостоять им, не смотря на свою подготовку, что и не удивительно. Они обучены бою один на один, без подручных средств, но враги оказались беспощадны и свирепы и напал дружной кучей.
    Борн долго отбивался от двоих бандитов, но ему пришлось постоянно пропускать удары с двух сторон и, в итоге, свалиться в воду, чтобы остаться в живых. На тех, кто противостоял ему, не видно особо никаких повреждений, умело нападая с двух сторон, они постоянно прессовали парня, не давая ему навалять хоть одному из них.
    Крома просто сразу втроем завалили и забили, как видно.
    Только против копья спасовали, не приучены они с воинами биться, для стычек с себе подобными выращены и подготовлены, еще простых людей гонять, как стадо.
    Да, еще Клея молодцом оказалась, стреляла точно и вела себя правильно, кричала испуганно, как жертва, сначала, а потом спуску не давала, считай, двоих сама положила и третьего подставила под дубинку Борна, сначала хорошо наподдав ему.
    То, что подраненый вернулся и убил Борна, есть и моя вина, но кто мог такое ожидать, что раненый бандит вернется. Надо было с ним сразу идти, но я побаивался Клею оставить одну.
    Пришло время расспросить нашего пленного, пока не отдал богу душу. Но, нет, живучий гаденыш попался, стоило кольнуть его в икру, сразу обложил меня трехэтажным матом по-местному, отползая на связанных руках и отбиваясь ногами. Высокую стойкость и преданность своей кодле показывает, не успокаивается, да и то, что вернулся раненым биться — говорит о сильной преданности своим. Стойкий такой волчонок.
    Свои у него, вестимо, бандиты.
    Клея посмотрела на этот спектакль, послушала и, сделав свои выводы, принялась разжигать костер.
    — Хочешь есть? Здесь? — удивился я.
    — Что ты. Для него стараюсь, — и она кивнула на притихшего бандита. — Морду ему сожжем, глаза лопнут и оставим, пусть дальше живет, как может. Ромер всегда так грозил провинившимся и ни разу не пришлось этого делать.
    Точно, у нее же большой жизненный опыт, наслушалась от сожителя, как людей ломать, без больших усилий и потери времени. Время, особенно в нашем случае — деньги!
    И так сколько всего сделать надо, чтобы стронуться с места.
    Бандитов добить и обыскать, братьев на телегу поднять, что, даже мне, с моей силой — непросто. Особенно с Кромом, как его взять, чтобы меньше страдал?
    Может, так и взять, чтобы сразу сознание потерял, и больше не очнулся.
    Лошадь запрячь и ехать, остался один перегон до предгорий, но, вдвоем — это должно очень повезти, чтобы я один с красивой девкой не словил проблем, просто от местных жителей. Они тут от бандитов несильно отличаются, честно говоря.
    Борна похоронить, по-человечески, это надо в деревню на кладбище заехать, договориться с кем-то, скорее всего и под Крона нужно могилу копать, будут братья лежать рядом, на расстоянии пары метров друг от друга.
    Разгорелся небольшой костерок и Клоя подошла ко мне:
    — Проверь пойди всех остальных и можешь их стоянку обыскать, на всякий случай. Я пока парнем займусь, он за смерть Борна ответить должен. Жестоко ответить.
    Серьезная заявка от сестры Гинса, ну, так она себя все время серьезным человеком показывает, с момента бегства, как все приготовила и продумала за полчаса, и как в схватке себя показала, смерть посеяв среди бандитов недрогнувшей рукой.
    Я прошелся по лежащим телам, живых добивать не стал, пусть помучаются еще, срезал пояса и собрал раскиданные дубинки, все забросил на подводу. Побаловал лошадку коркой хлеба с солью и направился к лагерю банды.
    На полпути услышал визг пленного, но оборачиваться не стал.
    Чего Клею смущать?
    Больше ничего не услышал, пока копался в мешках и плащах бандитов. Нашел все же мешочек с общаком банды и выбрал четыре плаща получше, помня, что придется хоронить двоих друзей. В мешочке нашлось шесть золотых и немного серебра, с паршивых овец — теперь еще и деньги, которые некуда потратить в предгорьях.
    Придется, конечно, с собой забрать, но тащить в Черноземье такую тяжесть нет смысла, закопаю в роще, где мое барахло припрятано. Оставим на всякий случай, вдруг придется вернуться. Не Клее, так мне. С хорошими деньгами проще жизнь начинать, хотя, судя по Сатуму, лучше их здесь вообще не иметь, но и это не поможет, очень уж много тут народа любопытного и до чужого добра жадного.
    Когда вернулся к подводе, бандит еще всхлипывал и подвывал, потеряв в сплошном ожоге половину лица, что там с глазом — не видно. Зрелище совсем не аппетитное и я порадовался про себя, что слабые женские плечи сняли с меня эту ношу.
    — Случайно мы их кодлу, то есть, остатки ее, встретили здесь. Молодые члены банды поднялись против Старших и потерпели поражение. Старики оказались готовы и позвали своих друзей из ближних банд, спровоцировали молодых. Так их восемь было, но двоих забили старшие с подмогой, этим посчастливилось убежать, почти пустыми. А тут такая удача, лошадь рядом обнаружилась, поэтому напали без разведки, ибо отступать им некуда. Жить не с чего, назад не вернуться, денег осталось на три дня.
    — Такой расклад, — девушка вздохнула и посоветовала скорее уезжать с этого берега:
    — Победители в этой борьбе дерьма, могут нагрянуть и сюда, в поисках смутьянов, чтобы с корнем вырезать предателей. А, тут такой подарок. Но спасибо не скажут, только еще больше заинтересуются нами.
    Лошадь уже запряжена, я поднял тело Борна и легко один положил его с дальнего края подводы, Крома мы попробовали вдвоем поднять, с Клеей, он глухо застонал, пришлось перехватывать руками под животом, но Крому теперь уже стало все равно, спасительное беспамятство охватило его сознание. С огромным трудом положил его на край подводы, дальше двигать не стал, боясь совсем убить в нем жизнь.
    Оставлять лежать живучего подонка просто так не стал, такие свидетели нам тоже ни к чему, еще успеет рассказать своим Старшим, кто мы такие, да куда уехали. Потом вся кодла на хвост сядет, тем более, нас двое осталось, с дорогими арбалетами на руках.
    Клея успела узнать, с какой стороны они пришли, да я и сам ночью примерно определил направление, так что надо спешить к горам, держась немного влево.
    Поэтому спутал ему ноги одним из поясов и столкнул в воду с обрыва, пусть раков покормит. Смерть такая считается здесь позорной, поэтому бандит ругался, пока вода не залила ему рот, требуя смерти от честного оружия. Постоял минуту, посмотрел, как он сразу пошел на дно, как потом пузыри всплывали и лопались на поверхности воды.
    Клея тоже подошла и постояла рядом, смотря, как справедливое возмездие настигло отмороженного подонка. Потом я сделал по контрольному выстрелу, проколов шею всем мертвым и умирающим. Оказалось, что не зря, один из бандитов, получивший болт в живот, был еще вполне жив и, естественно, выдал себя, пытаясь избежать острия копья, пришлось заняться им попристальнее. Остальные никак не отреагировали, сдохли уже.
    Быстро поехали, стараясь держать направление в определенную сторону, конечно, без дороги никуда не проедешь здесь, как она пойдет, так и будешь ехать.
    Клея через полчаса оторвалась от обзора оставляемой позади дороги и заметила, что у Крома горлом идет кровь. Я остановил подводу и, пока девушка пыталась хоть как-то помочь умирающему, снарядил оба арбалета. После этого Клея подошла ко мне и заплакала, Кром все же умер, буквально у нее на руках. Я обнял девушку и смог сказать несколько слов, примерно повторил то, что говорил Альс после схватки на опушке. Про то, что они умерли, чтобы жили мы и все такое, в этом смысле.
    Немного ее утешил, потом перевернул Крома на спину, теперь он лежит рядом с братом и оба одинаково смотрят незрячими глазами в голубое утреннее небо, прощаясь с белым светом и готовясь погрузиться в вечную темноту.
    Недолго они наслаждались свободой и жестоко заплатили своей жизнью за те несколько дней, иначе и не скажешь.
    Спасли наши с Клеей жизни, но рассчитались своими.
    Теперь я отчетливо понимаю, что проехать вдвоем с симпатичной девушкой по этим землям, без охраны, да еще на подводе с хорошей лошадью — это из области фантастики. Даже мне одному, без подводы и лошади, своими ногами, это смертельно опасно.
    Все, как говорил тогда Учитель. Опасность еще далеко не миновала, нужно постоянно быть настороже, но, теперь, первым делом необходимо похоронить парней. Поэтому я правлю с сторону появившегося на горизонте поселения, а, не хочу его объехать, как обычно.
    Через несколько минут мы добрались до края большой деревни, как раз начинающейся кладбищем и нам повезло еще раз, на нем пара мужиков копают могилу и остановились, увидев, как мы подъехали и я подошел к ним.
    Я не стал долго разговаривать и предложил мужикам заплатить хорошо денег, если они выкопают еще две могилы, пока мы отвезем своих мертвецов в виднеющуюся из-за деревьев церквушку, где местный священник прочитает над ними отходную молитву.
    Договорились по золотому за могилу, я не стал торговаться долго и только немного обрезал притязания мужиков, чтобы не создавать видимость большого количества денег у путников, которые не торгуются. За эти деньги я еще выговорил два толстых спила с комля дерева, которые здесь укладываются над могилой, с написанными на них именами усопших. Похоже на то, что кладут на могилы и в Черноземье.
    Священник, такой приятный в общении сухонький мужичок, не стал требовать заносить покойников церковь, прочитал над ними длинную и непонятную для меня молитву, которую хорошо поняла Клея. Она надела платок на голову, как только увидела деревню и убрала под него волосы, пытаясь показаться моей женой всем встречным, чтобы меньше возникало вопросов.
    Клея стояла над парнями, постоянно протирая слезы краешком платка, повторяла слова молитвы и шмыгала носом. Она практически выросла с ними, только два последних года приходилось обмениваться короткими словами приветствия, а, теперь, снова стала близким человеком, парни то точно сразу заново влюбились в девушку, как только мы отправились искать новую жизнь, и вот, снова потеряла их, уже навсегда. Для нее — это огромная трагедия, в отличии, от меня.
    Я уже как-то попривык, что люди вокруг часто умирают и теряются в памяти моей.
    После церемонии прощания, за которую священник попросил смешную сумме в серебре, я пожертвовал церкви золотой, попросив присмотреть за могилками и иногда читать молитвы над ними. С чем священнослужитель согласился, сказав, что и так не забыл бы свою новую паству.
    Потом мне пришла в голову практичная мысль, раз попался такой порядочный человек при церкви, может, он знает, кому понадобилась бы крепкая подвода с отличной молодой лошадью, всего за полцены, примерно за тридцать золотых. Еще к ней есть много оружия, разрешенного для использования при самообороне простому народу, плюс полезные в хозяйстве железные изделия, цены немалой.
    За это нужно будет, всего то, отвезти нас с женой до последней деревни, где у нее живет родная сестра, по расстоянию — день пути. Желательно еще прихватить с собой пару крепких мужиков, чтобы не было соблазна у лихих людей разбойничать и новый хозяин остался спокоен по поводу сделки.
    Священник не стал спрашивать, почему я такой, по виду, дворянин, женат на простолюдинке, не стал пытаться узнать то, чего я не мог объяснить и сам.
    Зато принял деятельное участие в похоронах, заодно найдя и покупателя на все наше добро, кряжистого крестьянина, скорее, кулака, по нашим земным понятиям. За такую цену все бы купили, только деньги не у всех есть.
    С ним разговор вела уже Клея, в отличии от меня, хорошо понимавшая местные особенности проведения сделок и то, какие слова должны быть произнесены и в какой момент. Да и говорила она, опять же в отличии от меня, все правильно и без акцента.
    На покупателя ее осведомленность произвела большое впечатление, он даже удивленно сказал свидетелям сделки, что прожил столько лет и даже не знал, что бывают такие толковые молодые бабы.
    Мне, как номинальному дворянину, тем более, лучше не участвовать в таких разговорах, не смешить народ. Покажешь себя бестолковым рыцарем и уважение, впитанное с молоком матери к благородному сословию, немедленно испарится. А, от пропавшего уважения, до криминального нападения, в этих землях — один шаг.
    По моим раскладам и заверениям покупателя, ехать нам до деревни в предгорьях почти целый день, выезжаем завтра по утру, но не рано. Потому что, нам надо приехать туда к началу сумерек, попрощаться с новыми хозяевами подводы и проскользнуть в наступающей темноте так, чтобы местные не увязались вслед поохотиться. Есть там такие желающие, по своему опыту знаю.
    Пройдем еще одну, небольшую деревню, уже в темноте, и остановимся на ночлег, в той роще, где у меня тайник и под которой лежал мужик Изауры, так неудачно послушавший свою жену. Та то, наверняка, уже с другим живет, такая хорошая по части тела баба, еще и любящая сам процесс, долго одна ходить не будет, даже в деревне беглецов.
    Похоронив братьев, завернутых, в два плаща каждый, положили на могилы, подписанные Клеей деревянные спилы, заменяющие в местной культуре погребения мемориальные доски и обработанный гранит. Клея долго прощалась с братьями, наверно, с полчаса стояла над могилами и вспоминала, перечисляла все хорошее и значимое, что объединяло их в прежней жизни.
    В деревне не было, конечно, корчмы или постоялого двора, ведь она находится не на проходном месте, поэтому мы устроились на подводе, отъехав немного от крайних домов. По статусу я мог, не умаляя достоинства, ночевать на земле или на подводе, но не мог заезжать на ночлег в крестьянские жилища, где все и так спят вповалку, прислушиваясь к пыхтению семейных пар за занавеской.
    Ночь прошла спокойно, видно, люди в деревне не так подвержены силам зла и корысти. После бойни ночью и трудного утра, я пожалел, что не искупался в реке, и чтобы меньше пахнуть, принес пару ведер воды, попросив на время ведро у покупателя. Арбалеты я разрядил и быстро уснул, под всхлипывания Клеи из-под подводы, куда она перебралась, когда стемнело, и мы остались одни.
    Утром перекусили во дворе у нового хозяина подводы кашей с мясом, посмотрели на его семью, подождали, когда подошли попутчики и свидетели сделки, даже священник появился все проверить и еще раз заверил, что за могилами проследит, по мере сил своих.
    Хлопнули по рукам, получили задаток в половину суммы, остальные пятнадцать золотых хозяин продемонстрировал и спрятал в своем кошеле, до полного расчета. Дубинки и фомки внимательно осмотрели и сложили на подводе, как залог за доставку и некую охрану во время пути.
    На Клею народ с удовольствием поглядывает, как грамотно она разговаривает и ведет дела, видно, что девушка нравится своей толковостью, характером и статью.
    Хорошо она подкована во всех вопросах, похоже, что занималась при сожителе сложными для бандита делами.
    Ну и ладно.
    Доехали до знакомой уже деревни без проблем, я, на всякий случай, шел с копьем сзади, Клея тоже брела рядом с подводой, общаясь сразу со всеми, хозяином и парой таких же дюжих мужиков. Может, мысли прихватить такую ладную девку и мелькали у них в головах, но моя позиция, немного в стороне, и, особенно, вовремя поданный Клеей рассказ про нашу схватку на берегу реки, где я самолично убил четверых умелых и сплоченных бандитов, не дали им возможности попробовать меня в бою.
    Не доехав с километр до края деревни, я предложил остановиться и произвести расчет. Опять, же, с деньгами, даже неплохим мужикам, оказалось расстаться не так то и просто, когда они у тебя в кошеле и вас трое против одного, но тут помог арбалет, который я достал из мешка и сразу же зарядил на глазах у мужиков.
    — Ты, пошто, стрелялку свою зарядил? — забеспокоился хозяин.
    — Не переживай, не для тебя. Места тут опасные, — так я объяснил усиление мер безопасности, не наводя, впрочем, арбалет на мужиков. Они тоже не стали хвататься за ножи и дубинки, молча дождавшись, пока новый хозяин посчитает еще раз деньги и передаст мне в руки. С арбалетом в этом момент сторожила Клея, отойдя на пять шагов в сторону.
    Я подтвердил полный расчет за подводу и лошадь и скинул на землю с подводы наши вещи, которых осталось еще очень немало.
    — Едьте, мужики, счастья и добра вам! — звонко попрощалась Клея с покупателями, и мужики тоже пожелали нам добра и удачи, запрыгнули на подводу и скоренько укатили в сторону своей деревни. Успеют до ночи, а завтра еще до реки доберутся, посмотрят, кто там лежит и чего с них можно поднять. Сто процентов.
    Разобрав мешки, я немного нагрузил Клею, ее же добром, остальное повесил на себя, внутренне застонав. До ночлега еще километров пять идти и в высоту на километр подняться придется. Как бы не помереть уже немолодому человеку.
    Но, у меня все вещи нужные для перехода через перевалы, ничего лишнего, только кольчуга надета, которая на Кроме была, когда не помогла ему никак. У Клеи можно посмотреть, что она взяла из дома, когда убегала, может и найдется чего оставить в тайнике. Но, пока, она идет налегке, держа арбалет наизготовку, вот пройдем деревню, нагружу ее побольше, сильная девка от природы, все выдержит.
    Так и сделал, после деревни перекинул девушке пару ее мешков, погони не видно пока и так прошли вторую деревню, которая на высоте расположена.
    За ней тоже кинул поиск, остановившись надолго отдохнуть. Опять тихо, погони нет, ну и отлично. Я зажег приготовленный заранее факел и шел впереди, освещая дорогу себе и девушке. В полной темноте добрались до знакомого места, которое я с немалым трудом определил по тому самому большому кусту, за которым поджидал крадущегося мужика Изауры.
    Отошли к тайнику и расположились на ночлег, закутавшись в плащи. Температура серьезно ниже, чем на равнине, поэтому надели на себя все, что можно. Легли спать спина к спине и реально комфортно переночевали, даже утром не с первыми лучами светила встали, так хорошо оказалось под плащами лежать, в тепле.
    Мысли меня никакие не посещали, что молодая и красивая женщина греет мне спину. Я хочу встретиться с Гритой и понять, что и как теперь, поэтому не думаю что-то начинать, какие-то отношения.
    Снова долго поднимались, с таким-то весом на плечах, зато в знакомую до боли деревню завалились с триумфом. Я предупредил девушку, чтобы ничему не удивлялась. Надо себя снова поставить, что теперь значительно проще.
    Пару ударов пяткой копья недостаточно проворным жителям, попавшимся по пути и вот уже помощники несут наш багаж, я с копьем, Клея с арбалетом, присматриваем за ними, и я снова ногой распахиваю дверь в знакомый дом на площади.
    Изаура спешно уводит своего нового мужика, одного из тех, кто лазил меня встречать наверх, как и ее покойный муж, впрочем. Он тоже в курсе, кто приперся с утра пораньше и снова доминирует в поселке. Женщина возвращается, некоторое время приглядывается к Клее, начинает готовить и подсаживается поближе, как-то определив, что, Клея не моя женщина.
    Незаурядная все же баба, старая злость у меня на нее прошла, но я не пользуюсь правом главного в селении, неловко будет перед сестрой Гинса, хотя, по-мужски, перевернул бы пару раз хозяйку, по старой памяти.
    Разочаровываю Изауру, но нам не до ее желаний и хотелок. Я скупаю в селении весь сыр и хлеб за хорошие деньги и нанимаю пару носильщиков, которые поднимут наш багаж на максимально возможную высоту. Нанимаю за хорошие деньги, показываю два золотых, последние в кошеле после расчета за продукты.
    Скупил еще поленницу дров около дома, это я, конечно, погорячился.
    Остальные деньги я спрятал в тайнике, как и местную одежду и переоделся в гильдейское, изрядно удивив Клею. Котелок с вещами, которые не объяснить девушке, фонарик и прочее земное добро, пока у меня рядом, но рюкзак уже постоянно привлекает взор девушки, успевшей его разглядеть. Я уже жалею, что не попросил ее отойти в сторонку, когда раскопал землю, поэтому убрал его в мешок, подальше с глаз.
    Теперь мы нагружены под завязку, но, в этот раз, будем подниматься на перевалы гораздо медленнее. Вещи пока сохнут под лучами Ариала и обдуваются ветерком, отсырев за полгода лежания под землей, поэтому я припряг Изауру их постирать, нагрев горячей воды. Мы по очереди с Клеей моемся, чтобы начать подъем чистыми, насколько это возможно.
    Вечером приходят носильщики и мы начинаем подъем, в сумерках поднимаемся к тому месту, где я разводил костер, но идем дальше, как можно выше, чтобы завтра с утра сразу начать движение с, как можно, более высокой точки, ведь дров у нас много, хватит с избытком на всю ночь, чтобы не мерзнуть. Когда останавливаемся, я рассчитываюсь с мужиками, и они довольные неожиданным заработком спешат к себе домой.
    Прощание с Изаурой вышло суховатым, я попросил ее больше никого за мной не посылать. В этот раз я не поленюсь спуститься и наказать ее примерно, и это будет не жестокое изнасилование, а просто смерть.
    Чем-то она все равно недовольна, и я дарю ей последние завалявшиеся в поясе серебрушки, чем разительно меняю нестроение женщины. Если, придется еще раз здесь появиться, вся деревня будет рада такому щедрому Нагибатору.
    Переночевав в какой-то ложбинке, мы с Клеей поднимаемся из теплого совместного мирка под плащами и одним одеялом, взваливаем на себя все добро и медленно начинаем карабкаться навстречу сверкающим в прозрачном утреннем свете вершинам, которые ждут нас, чтобы проверить нашу смелость и удачливость.
    Собираясь перейти первый перевал, я поворачиваюсь и прощаюсь с миром, куда спустился семь месяцев назад, прошел большой путь и много чего совершил за это время.
    Возвращаться сюда еще раз я не хочу.
    Клея же бредет, не оглядываясь, этот мир ее не интересует больше.
    Уважаемые читатели и подписчики!
    Четвертая книга окончена, пусть она получилась побольше, чем вторая и третья книги. Собираюсь перечитать и поправить третью и четвертую книги еще раз и написать несколько глав для пятой, чтобы выложить их за несколько дней большим объемом. Поэтому пропаду на неделю-две, наберитесь терпения. Пятая книга будет весьма динамична и Герою придется много творить и совершать. С уважением, Ваш Автор.
    Конец
   

  

  

   

    Иннокентий Белов
    Слесарь 5
   

   

    

    

    
* * *

   

   

    

     Глава 1 ТРУДНОСТИ ВТОРОГО ПЕРЕВАЛА
    

    

    Все-таки я молодец, что оставил кольчугу в тайнике, можно сказать, что бросил безвозвратно, но нам и двух арбалетов за глаза хватает чтобы тяжело и трудно подниматься в горы. Кольчуга самая простая и моя жаба ни разу не квакнула, когда я засыпал ее землей.
    Комфортно и удобно получилось, что ночь на высоте мы провели около костра, нормально спали и утром со свежими силами рванули вперед, но и нагружены поболее, особенно дровами, поэтому идем медленно. Клея меня слушается беспрекословно, похоже, убедительно сыгранная роль доминатора в верхнем селении и на нее произвела впечатление.
    Теперь мы на моей территории, в отличии от Сатума, где она изначально оказалась в лидерах. Я ее придерживаю, чтобы не спешила, потому что второй перевал нам придется преодолевать с утра, он самый сложный и опасный, не зря там скелет валяется, как предупреждение торопыгам. Лучше не терять силы, все равно будем ночевать на этой стороне еще, требуется спокойно найти хорошее укрытие от холода и ветра. Пока поздняя весна, снега и льда стало поменьше, но, еще хватает, чтобы сильно нам мешать.
    Кроме теплой одежды и трех плащей, мы несем еще и одеяло, которое я прихватил у Изауры, не слишком плотное, но, широкое, все равно, такого у меня не было в тот раз, оно бы очень облегчило одинокие ночлеги. Заодно проверю, насколько теплее спать с теплым и живым человеком, если прижаться друг к другу и согреваться общим дыханием.
    Когда я приметил глубокую и широкую расщелину среди скал, то прекратил движение, сказав, что будем ночевать здесь, пусть до сумерек еще пару часов и девушка хочет идти до конца.
    — Клея, мы лучше пораньше выйдем, уже с меньшим запасом дров, но, выспавшиеся и отдохнувшие, как следует. Я накрою парой плащей наш домик на сегодня, здесь удобное место для такого полога, а ты, начинай разводить костерок, я наколю щепы и мы сварим кашу с сушеным мясом. Очаг тоже сложу я, как надо, чтобы камни грели нас часть ночи, да еще ляжем на место костровища и никакой холод нам будет не страшен.
    Это, конечно, очень оптимистичное заявление, чувствуется, что температура воздуха на пару градусов пониже, но мне кажется, иди мы через перевал вчетвером, с братьями, и неси мы в два раза больше дров — это была бы легкая прогулка. Но этого не случилось, поэтому и Клея такая задумчивая, гоняет в голове, что можно было сделать, чтобы парни остались живы.
    Я отношусь спокойнее к жизни и смерти, того, что случилось, уже не изменить. Хорошо, что это мы победили в схватке, смогли похоронить братьев на кладбище, в нормальных могилах, священник даже знает их имена. А, ведь, могли все на берегу остаться, валялись бы страшными кусками мяса под лучами светила.
    Как раз, два часа и готовились к отбою, сварили и кашу, и чай успели заварить, расстелили мои кожаные мешки, набитые тряпьем на, присыпанное камешками, место костра, обложили их по кругу нагретыми камнями. Потом я из копья сделал нам крышу, привалив конец камнями, так, что оно нависало над нашей постелью, перекинув через него пару плащей, прикрывающих сверху от ледяного воздуха. Мы надели все, что налезло на нас, накрылись одеялом и одним плащом и прижались друг к другу.
    Так проспали до утра, только меняя положение несколько раз за ночь, у того, кто грел спину напарника, у самого сильно мерзла спина и приходилось постоянно переворачиваться по очереди. Но, так оказалось гораздо легче переносить лютый холод, одеяло спасает по-настоящему, тепло соседа помогает спать, а не мучиться. На самом деле, гораздо легче спать вдвоем, когда хоть одна половина тела в тепле.
    Встали с первыми лучами Ариала, тут обозначилась одна небольшая проблема, Клея оказалась той еще засоней и никак не соглашалась вылезти из-под одеяла на мороз. Я, пока, развел костер, снова обложив очаг камнями, и накрыв плащами расщелину, нагрел снег в котелке, заварил местный чай, прихваченный девушкой еще из своего дома. Заодно, прикинул остаток дров и расслабился, пока нам хватает на две ночевки с избытком, если ужаться в их расходовании, то, хватит и на три ночи. Все же дополнительный груз, те десять-двенадцать килограммов дров, которые смогла нести девушка, помимо своих вещей и арбалета, очень помогают проще смотреть на пронизывающий холод. А, тепло, вырабатываемое двумя телами, делает ночлег уже не таким экстремальный, большую часть ночи получается проспать вполне комфортно, да и одеяло отлично сберегает тепло, в отличии от плащей, которые с такой задачей не справляются вообще. Они, относительно, защищают только от ветра.
    После чая, когда девушка все же смогла заставиться себя подняться и выпить горячего, мы собрали наше добро и, заметно полегчавшую поленницу.
    — Клея, сегодня у нас самый важный день в горах, нам надо преодолеть перевал, поднять наверх все наше добро и забраться самим. Это сложно, придется страховаться веревкой, сначала пойду я, налегке, потом поднимаются вещи, затем я поднимаю тебя. На сегодня у нас только такая задача, дальше мы не пойдем, за перевалом есть пещера, в которой мы проведем следующую ночь.
    — А потом что? Сколько нам идти? — видно, что выросшую в теплом краю Клею пугают суровые горы и только силой воли она заставляет себя не сесть и разрыдаться.
    — После ночлега мы должны дойти до не такого тяжелого перевала, преодолеть его и начать спускаться вниз, там еще переночуем и на следующий день дойдем до лесов или рощиц с кустарником, где будет уже нормальная погода и мы не будем мерзнуть.
    Это объяснение не особенно успокоило девушку, два перевала и еще две ночевки пугали ее до икоты. Я попробовал успокоить ее, даже обнял и долго гладил по спине, сам раздумывая в этот момент, как объяснить девушке, когда доберемся до Храма, что она должна будет подождать меня одна почти сутки. Пока я проделаю все процедуры в нем, чтобы понять, что во мне изменилось и насколько я усилился за эти полгода, по сравнению с собой, когда вышел из Храма после недели тренировок на Столе.
    Сначала довести девушку до трактира Сохатого — тоже можно, но нам особо торопиться некуда, день раньше, день позже, не имеет никакого значения ни для меня, ни для нее. Вернуться потом в Храм будет проблемно, меня, наверняка, сразу возьмут в оборот в Асторе и, чем окончится мое появление, я не могу предугадать.
    Надо подумать, как подстраховать себя, чтобы не пропасть в подвале безвестно. Мне позарез будет нужна информация и от кого бы ее получить?
    Гильдия здесь не помощник, лучше там и не появляться, как и в трактире Сохатого. Можно только Клею отправить в трактир за едой, если она выучит несколько слов на местном языке. И, потом, она сдастся на посту гвардейцам, встретится с братом и через него я смогу узнать, какая ситуация в Асторе и чем закончились мои поиски.
    Объявили всем, что я — враг города или спустили ситуацию на тормозах из-за моего исчезновения? И отсутствия доказательств. которые могут быть получены только при жестком допросе моей тушки. Когда можешь и сам себя оговорить.
    Это самое важное, что должно меня интересовать. Одно дело — когда ты официально объявлен шпионом и врагом и все должностные лица обязаны тебя хватать и тащить, совсем другое — когда ты просто пропал, уволившись из Гильдии, ушел куда-то по своим делам. Но, те же рядовые гильдейцы могут и не знать, о твоем процессуальном статусе, а вот, Альс с Турином вполне могут быть и будут, наверняка, в курсе того, что обо мне думают в Ратуше.
    Сложно пока что-то придумать, будем по ходу дела соображать, так думал я, поглаживая молча прижавшуюся ко мне девушку, которая перестала всхлипывать и уже плотнее прижалась ко мне всем телом.
    Да, ночь в обнимку не прошла просто так. То, моя рука во сне ляжет на ее немаленькую грудь, то ее ладонь в поисках тепла заберется ко мне между ног, вольно или не вольно, с этими женщинами не поймешь никогда. И лезет все глубже, пока разбуженный прикосновением мой орган не спугнет ее подальше. Хорошо еще, что столько одежды на нас надето и запах молодого женского тела не пробивается через запах пота и грязного одеяла, а то бы, вообще — беда с моим парнем, мешал бы переворачиваться на бок. В такой жопе мира находимся, в самых неблагоприятных условиях для человека, а у него одно в головке.
    Клея все сильнее прижимается ко мне, скоро поднимет голову и подставит губы, и, что тогда делать? Девушке тоже нужно сильное мужское плечо, особенно, когда кругом так страшно и безлюдно. Друзья погибли, брат далеко, сожитель еще дальше теперь, кто хоть как-то заботился о ней.
    Я не стал дожидаться развязки, отстранился от нее и предложил выходить и учить слова по дороге. Клея недовольно посмотрела на меня, ничего не сказала и начала собирать свое добро. Через десять минут мы шли в сторону перевала, и я диктовал ей первые слова, такие, как Ариал, Черноземье и Астор, как попросить еды и сказать, что иду к брату, который служит в Гвардии.
    Такое занятие увлекло девушку, наглядно показало, что встреча с любимым братом уже не за горами, в переносном смысле, конечно. Она то точно за горами и долами еще, но мы движемся в нужном направлении и придем рано или поздно.
    Костер я развел зажигалкой, плеснув на поленья немного крепкой спиртной настойки, взятой мной еще из Ивора. Уже тогда я мысленно готовился к перевалам, ну, и раны обеззараживать, если что. Клея еще лежала под одеялами и я не боялся спалиться видом земного изделия, но она все же с удивлением посмотрела на меня, когда затрещал огонь, а она не слышала, чтобы я бил кресалом по кремню.
    Девчонка наблюдательная, этого у нее не отнимешь, нездешнего вида рюкзак и такое разведение огня не пройдут мимо ее взгляда, не стоит и надеяться. Или вопросы будут заданы или мешок мой, где лежит и рюкзак, и котелок, который, еще с грехом пополам, можно выдать за изделие, производимое в Черноземье, будет тихонько осмотрен.
    И, уже потом заданы вопросы. И про фонарик, баллончик с перцем, топорик. Зажигалка и спички на мне спрятаны, теперь переложу фонарик с баллончиком, останется только топорик, но с прорезиненной ручкой, можно отболтаться, что это кожа дракона. Достал, типа — по случаю. Хе-хе, дракона, самому смешно от такой выдумки.
    У перевала снега и льда еще много, даже добраться до низа каменной гряды непросто, но, есть и хорошая новость, неприступная вершина обвалилась частично, под действием ветра или землетрясения — это уже не важно.
    Главное, что есть места, где приходилось лезть, рассчитывая только на веревку, теперь там провал и уже нет отрицательных градусов в подъеме.
    — Отлично, — обрадовался я и показал девушке, что нам теперь проще забраться, гораздо проще.
    Но, все равно привязал бечевку к болту и с третьего раза он зацепился за что-то наверху, выдержал половину моего веса, и я сразу начал забираться по склону.
    Ждать нечего, если повезет, успеем еще и до места моей первой стоянки добраться, тогда можно все дрова спалить. Ну, посмотрим, как там наверху со скоростью передвижения, снега и льда еще много, больше, чем осенью.
    Забрался я достаточно легко, постоянно держа веревку в натяге, чтобы болт не выскочил из места, где закрепился.
    Вскоре я поднялся над склоном и помахал рукой Клее, напряженно ждущей, чем окончится штурм вершины.
    Помахал и скинул веревку вниз в первый раз, Клея привязала к ней свои тюки и помогла поднять их повыше, чтобы не волокались по камням. Так, за шесть раз я и поднял все барахло с арбалетами и копьем, посматривая по сторонам и, особенно, назад, сейчас я очень уязвим на краю обрыва, если нападет кто.
    Снежный Корт или люди, идущие в Сатум, неважно, лететь мне по почти отвесному склону метров двадцать.
    Мы уже весело переговаривались, я не скрывал радости, что самое сложное — позади.
    Внизу осталась одна девушка и я скинул веревку, чтобы она обвязалась. Что Клея и сделала, начала забираться по камням, как я заметил движение краем глаза на краю площадки перед перевалом. Что-то черно-белое мелькнуло и затаилось.
    Вот ведь, беда какая. Это и правда Снежный Корт, не очень большой, но опасный и ловкий. Хорошо, что Клея быстро поднимается. Но плохо, что ее легко достать хищнику, который, уже не скрываясь, припустил по площадке, торопясь догнать добычу. Девушка уже прошла метров десять, еще десять ей осталось до вершины, но она успеет подняться, дай бог, на пару метров, как Корт ее настигнет. Настигнет и сдернет когтистой лапой вниз, если она не будет готова к этому. Склон уже более-менее отвесный, но для него вполне доступный, поэтому надо предупредить девушку об опасности.
    — Клея, остановись и крепко зацепись за камни, — крикнул я ее. Она остановилась и непонимающе глядит на меня.
    — Осторожно повернись, сзади опасность.
    Она начала разворачиваться, хорошо, что под ногами солидная площадка из большого камня, плохо, что там она не продержится долго, Корт зацепил ее когтями и стащит вниз.
    Что делать? Самому вниз, не успею, только прыгать, на верную смерть. Стрелять можно, но времени нет уже натянуть арбалет, остались секунды до нападения Зверя.
    Я накинул петлю на конец копья и быстро кинул его по ходу движения Зверя, на летящий к нему предмет тот среагировал, остановился, пытаясь определить, куда упадет копье, переместился плавным движением в сторону, не спуская с копья огромных глаз. Я не дал упасть оружию, перехватил веревку и копье подлетело к замершей девушке, которая, хоть и не сразу, но, неумело схватила его и сразу направила вниз, на приближающегося Зверя.
    Наступило шаткое равновесие, Зверь не хотел вслепую лезть под копье и постоянно пытался зацепить его лапой, вырвать из рук девушки, Клея достаточно осторожно пыталась им работать, пока я доставал арбалет, некстати зацепившийся за что в мешке. Я перестал дергать его с силой и немного подав его назад, смог вытащить из мешка и одним движением, только руками натянул его. Положил болт на ложе и свесился над обрывом, выцеливая Зверя. Теперь ситуация поменялась в нашу пользу, уже не так безнадежная для Клеи.
    — Не пытайся его уколоть, только не подпускай к себе, — крикнул я девушке, наведя арбалет на Корта. Зверь еще придвинулся к месту, где стояла Клея, поднимаясь сбоку от нее, где ему удобнее поравняться с ней, собираясь сбить ее в прыжке, я спустил скобу и болт ударил Зверя за головой в лопатку. Не пробил шкуру, как я и опасался, но заставил от боли взвизгнуть и подать голос, злобный рык раздался на весь склон. Корт многообещающе посмотрел на меня, подняв башку вверх и тут Клея умудрилась ударить его прямо в широкий нос острием лезвия. Корт отпрянул, снова с визгом, видно, не привык испытывать боль за свою жизнь. Он казался размерами примерно, как и тот, которого я убил на стоянке, хотя черно-серая шкура мешала оценить его размеры точно.
    Взмахом лапы он вырвал копье у девушки из рук, чего я и боялся, помня, как была вырвана дубина у меня. Но, привязанное копье не упало, веревка повисла перед Девушкой и она, быстро перебирая руками, подтащила его к себе.
    Я уже натянул снова тетиву, с моей силой, это оказалось не трудно и снова свесился, выцеливая уже голову зверя. Теперь, с текущей кровью откуда-то из носа, Корт, похоже, задумался, стоит ли продолжать охотиться на этих двуногих, которые больно колются, но, я не стал ждать, чем закончатся раздумья Зверя, и, тщательно прицелившись, выстелил в тот момент, когда Зверь поднял голову ко мне.
    Болт вонзился в широкий нос и погрузился в него до половины, от ошеломительного удара Зверь покатился вниз, пытаясь лапами затормозить и, в итоге, ударился мордой с торчащим из ней болтом о попавшийся камень и, кажется, потерял сознание.
    У меня отлегло от сердца и только кровь била молотками по вискам, наверно, из-за висения вниз головой.
    — Клея, ты как?
    — Ольг, меня всю трясет, копье в руках не держится.
    — Подожди, пока не лезь, успокойся. Все, мы победили.
    — Ты уверен в этом? — в голосе девушки снова появились нотки паники, у нее начался отходняк. Я ее понимаю, стоять на камешке, на высоте десять метров и ждать, когда когтистая лапа сдернет тебя вниз, чтобы стать первым блюдом на ужине, уже хорошо поломанной к этому моменту — никому не пожелаешь.
    Пришлось подождать минут пять, прежде, чем Клея немного успокоилась и начала снова подниматься. Я ее страховал, подтягивая веревку, пока она не перевалилась через край склона и долго не вставала на ноги, переводя дыхание и не веря в свое спасение.
    Посмотрев вниз, я увидел, как кошка на неуверенных лапах побрела, откуда пришла, теперь уже в поисках места, где сможет умереть, может и не сразу, но определенно не выживет, с болтом, торчащим в черепе — жить противопоказано.
    Ладно, теперь пора успокоить девушку и идти дальше.
    Снегу и льда, под ним, еще очень много и нам придется ночевать где-то перед последним перевалом, судя по всему, не стоит терять большую часть светлого времени дня, сидя в пещере, которая совсем рядом. Зато дрова больше потом не понадобятся, до Храма мы точно успеем дойти завтра к вечеру, там уже и теплых вещей хватит для ночлега.
    

   

   

    

     Глава 2 НА СТОЯНКЕ
    

    

    Наверняка, чертова зверюга пришла на наши веселые и громкие крики на перевале, поэтому дальше шли, стараясь не шуметь. Внизу перевала попалась одна, но, наверху может найтись и вторая, никто не знает, наверняка, как они делят свои охотничьи угодья. Наверху, на снегу никаких следов нет, места совсем безжизненные.
    В родных Клее землях о таких Зверях и слыхом не слыхивали, многочисленные дворяне всех давно перебили, скорее всего. Поэтому слов и эмоций у девушки набралось на всю дорогу, но я попросил ее молчать, по возможности, чем очень расстроил зайку, собирающуюся вывалить на мою голову кучу разных вопросов.
    Когда пришло время располагаться на ночлег, я уже довольно долго пытался найти в этих безжизненных местах хоть что-то, отдаленно похожее на расщелину. Снег, хорошо, что не по пояс, но, по колено, очень мешает быстро идти и выматывает серьезно, приходится каждый шаг проверять опору под ступней и только потом переносить тяжесть на нее. Уже за пару часов до темноты я оказался готов упасть в любую ямку и замереть, без сил. Впрочем, как и Клея, спотыкающаяся на каждом шагу и теперь уже молчавшая из-за отсутствия энергии на расспросы и учебу..
    Была мысль, из последних сил рвануться и перейти перевал, по, при здравом раздумье, я не решился на такой подвиг, попахивающий безрассудством. Мы можем оказаться среди сплошного снега в полной темноте и придется копать в снегу норы, чтобы не замерзнуть. В горах укрытие нужно искать не в последний момент, а сильно заранее, много от него очень зависит. Пока у нас дров с запасом и все не страшно, если найти место без снега или сделать его таким. И я, в итоге, нашел скальный навес, из-под которого выгреб весь снег и разложил дрова в, собранном из найденных камней, очаге.
    Пока повеселевшая Клея разжигала огонь, я пристроил сверху, на навесе, пару плащей и прижал их найденными под навесом камнями, чтобы не сдуло. Пришлось пристроить с десяток хороших булыжников. Нижние края придавил снегом и у нас образовалось почти изолированное от улицы помещение, где мы могли перебираться только на карачках и, наклонясь, сидеть. Зато и прогрелось оно быстро, за счет маленького объема, да и дров мы не жалели, прогревая место для будущего ночлега.
    Я сказал, что завтра пройдем перевал, спустимся вниз, к спрятанному арбалету и к вечеру доберемся до сухого места в кустарнике, поэтому дрова можно не жалеть, может, пару поленьев оставить, чтобы чаю горячего попить в обед и вечером.
    Хорошо, что удалось с Кортом с помощью арбалета и копья справиться, я, уже собирался маной бить, если ситуация окажется совсем безвыходной. Как она подействует на десяток метров — я не знаю, нужно будет проверить при случае, но, может, прыжок Корта я бы смог сбить с траектории, а падение с такой высоты на неровные, отвесные камни может и для великолепного Зверя оказаться плачевным.
    Взгляды, которые кидает на меня Клея с утра и, особенно, после спасения на подъеме, определенно говорят, что, девушка, соблюдавшая нейтралитет при братьях, теперь сделала выбор и эту ночь просто так мне не пережить.
    В смысле, придется или плыть по течению, или сурово отказываться, рискуя обрести врага на всю жизнь. Как в голове Клеи уложится мое нежелание признать ее своей женщиной, трудно сказать. Но отношение точно будет недружелюбное, даже Гинсу сестра правды не скажет. Зато, на неизбежном допросе местными, асторскими спецслужбами может всплыть мой рюкзак, умение разводить огонь без кремня и тот случай, когда я заранее всех разбудил, ожидая ночную атаку бандитов.
    Только хорошим слухом это не объяснишь, а такой зацепки хватит, чтобы начать новое следствие по мне, даже если старое закроют, во что я не особо верю.
    В общем, знаменитый мэм, про ответ за тех, кого приручил — в наглядном действии. Убегать — некуда, объяснять — нет смысла, остается — плыть по течению, наше обычное дело, мужское.
    Клея жила с сожителем без любви, но смогла подстроиться, как ей не тошно оказалась это делать, под жестким контролем. Сейчас она может располагать своими чувствами или просто телом, как ей захочется, почувствовать свободу для себя самой. Избавиться от ужасных воспоминаний, как минимум, от смертей своих друзей и страха, что догонят.
    И, отказать ей в такой малости, как немного тепла и ласки — выше моих сил. Да и надо ее делать моим человеком в Асторе, который будет хотя бы молчать о моих сомнительных вещах и умениях на допросе.
    Грита пока далеко, с кем она живет или еще ни с кем не сошлась, этого я не знаю.
    Как и не знаю, смогу ли я вернуться в Астор для полноценной жизни.
    Клоя передала ей, что она — свободна, я исчез без объяснений и разговора напоследок, так что, надеяться особо и не стоит, что меня при встрече узнают и не пошлют подальше. Она осталась не так уж и одинока, приятели мои теперь за нее горой, и Гвардия, почти вся, и поклонники.
    Свято место — пусто не бывает.
    Один у меня возможный шанс — девушка очень не любит, когда ее зажимают, привыкла, особенно при жизни со мной, к свободе и уважению своего мнения, поэтому вряд ли свяжется с собственником. А здесь, пока, все мужики такие, без исключения.
    Ну, может, Гинс не такой. Да, представляю картину, он живет с Гритой, я живу с его сестрой, все в порядке, все довольны и ходим в гости друг другу по осьмицам, растим детей тоже вместе.
    До таких вопросов мне, еще как до Луны, здесь отсутствующей. Как бы вернуться в прежнюю жизнь, к своим обязанностям, правам, друзьям и даже Крипу с Водером, не говоря уже о Клое и Троне. Можно и без обязанностей и почетной должности при Ратуше, к которой меня сразу не допустят, это точно.
    Так, что никуда я не убежал и был сразу, как только постелили кожаные, слава богу, непромокаемые мешки на место прогоревших поленьев, вкусно перекусили и напились горячего, малинового чая, взят в оборот активной девушкой — женщиной.
    Сначала Клея просто положила голову мне на грудь, потом добралась шаловливыми руками до дружка и получила немедленный отклик с его стороны. Честное слово, я здесь совсем не при чем, это все он. Попробовала сесть на меня, выпутав член из одежды, но нависающий склон не дал ей реализовать свои фантазии.
    — Здесь только так: или на боку, или ты на животе, я сверху, — мой дельный совет не пропал даром и скоро мы не замечали капающую за шиворот воду, хлюпающую сырость под мешками, узкое пространство и ледяной воздух, проникающий в каждую щель и обжигающий обнаженную кожу. Кожу старались не обнажать, зато дополнительно прогрели воздух под одеялом и еще, Клея прихватила меня за зад и не дала спрыгнуть с нее в решающий момент. Потом, в следующий раз я уже сам не дергался, понимая, что у девушки на мое семя свои планы.
    Вот так, всем управляют женщины, в нужный момент не давая убежать в сторону самодовольным бестолковым самцам, считающими себя вершиной мироздания.
    Вот и я не убежал, зато, после такой активной разминки, спал, как заезженный и холода не чувствовал.
    Утром Клея снова долго не выбиралась из-под одеяла, я успел и чаю вскипятить и снова пространство под плащами нагреть. Вскипятить, это, конечно, громко сказано, но горячим сделал.
    — Вставай, Клея, наступил новый день, а мы еще живы. Ночевать будем без снега и льда, в Черноземье весна, — наконец моя новая подруга высунула нос и распознала, что и, правда, воздух, не такой обжигающий холодом.
    После завтрака, опять размоченной кашей и распаренным мясом, собрались и вышли, полные сил, перебрались через последний перевал и начали спуск. Снег под ногами уже не проваливается, успев обледенеть от весенних лучей и через три часа мы добрались до места, где я припрятал арбалет. Он ждал меня на том же месте, только тетива пришла в негодность после полугода на морозе, но оставлять его я все равно не стал, все же Рыжих работа, память моя.
    Без вязанок дров шагалось легко, я все посматривал, как Клея себя будет вести, после совместно проведенной ночи и двух близких знакомств, но, ничего такого на ее лице, типа, зарождающегося чувства собственничества, не обнаружил. Даже команды безапеляционным тоном не услышал не одной, хотя это было бы странно, все же мы на моей территории. Здесь все от меня зависит.
    К вечеру обошли по каньону скалу с Храмом и добрались до первой рощицы под ним, где я разжег большой костер из кустарников, вырубил несколько стволов попрямее и забил их в землю, потом связал верхушки веревками, все это вокруг костра и развесил сушиться наши плащи и одеяло, да и одежду тоже. Поддерживал огонь три часа и немного просушил барахло, на почти сухом и легли спать, умаявшись за день, без задних ног.
    Утром я прикидывал и так, и так и все же понял, что оставлять Клею одну в этом месте на целый день будет, по меньшей мере, не этично. Да и воды осталось несколько глотков, жажда ее замучает, однозначно. Чего то вчера про это не подумал совсем.
    Моя идея оставить ее в рощице и самому навестить Храм, оказалась очень сырой и не так уж и необходимой. Все же вести ее в такое секретное место я не хочу и давать ей повод для различных подозрений — тоже. А, одну оставить на целый день — нехорошо, да и я могу не успеть за день пройти Стол полностью и еще, как следует потренироваться на нем.
    Про Храм не должен знать никто. Это — аксиома.
    Я уже начал жалеть, что рассказал про то, как его найти, Учителю и Кремеру, они могут к нему привести погоню и Крысы под пыткой тоже расскажут о таком чудесном месте, где в скале открывается дверь, куда можно войти и выйти.
    Это вопрос времени, так что жаль, что тогда у меня не нашлось других аргументов. Мог ведь сказать, что не помню, как туда идти, но, это сейчас я такой умный. Когда в плен сдавался, готов был на все пойти, чтобы оказаться своим для Магов. Теперь нечего руками после драки махать, но, надо понимать, если в Асторе узнают о таком месте, то вход в Храм точно перекроют. Прорываться с боем придется, убивать своих бывших соратников, на что я еще не готов и не хочу быть готовым.
    Ведь, я никуда не спешу и могу вернуться на усиление в Храм, когда отведу Клею к трактиру Сохатого, где она купит и передаст мне еды. Да, потом вернется в трактир и утром подсядет на подводу к кому-нибудь, чтобы доехать до поста Гвардии, где ее сразу же на этой же подводе отправят в город, как только узнают, кто ее брат.
    Если Гинса с Генсом и Торком не поперли из Гвардии за слишком тесное знакомство со мной.
    Ну, это вряд ли, все же я вовремя исчез и предъявить мне ничего не успели, ни на чем, вредящем городу и всему Черноземью, не поймали. Я еще раз порадовался за свою продуманность, с которой навестил Клиса Верного и отправил его кормить рыб и раков. Если не проследил бы за ним, путь у меня один оставался бы — только на Север.
    В магическую Академию, как во многих фэнтези романах.
    Только там не было бы вкусных симпатяшек с большими достоинствами и в коротеньких юбочках, как на обложках таких книг и книжек. Вообще, ничего такого не было бы, кроме скудной еды и учебы, да страшных рож вокруг.
    И, учеником я был бы единственным, натер бы мозоли на обеих руках, вспоминая Гриту, баронессу Делию, баронессу Телию и еще теперь — Клею. Ну, и Румелию, иногда.
    Заманчивая перспектива, но торопиться не будем.
    Клея сразу уедет в Астор и, когда она сможет встретится с братом, так, чтобы рассказать про меня и мою просьбу, я не знаю. Возьмем неделю на то, чтобы они встретились и Гинс смог приготовиться помочь мне.
    Помощь мне нужна простая от него, рассказать, какая ситуация с моим исчезновением и вообще, что в Асторе творится, стоит ли мне рискнуть и снова появиться, как ни в чем не бывало. Да, Клее я денег давать не буду, у нее свои сатумские есть, могут и обыскать поначалу, что она расскажет про местные деньги, откуда взяла их. А Учителю могу, золота у меня много теперь, на начало жизни в городе моей новой девушке. И, возможно, моему ребенку.
    Кстати, отлично, что уговорил приятеля и купил квартиру Гинсу, сразу будет где жить и Клее и, может, даже и я там кости кину, на первых порах.
    Если ситуация паршивая, то попрошу привести мне еды, побольше, и лошадь купить. На Север лучше с лошадкой добираться, добра из тайников везти мне много придется. Пока не буду думать про такую возможность, время еще есть и много.
    За эту неделю и в Храм попаду и спешить не буду, хорошо прокачаюсь, на все сто процентов.
    С такими мыслями в голове я вел девушку вниз по склонам и через три часа мы очутились на стоянке Гильдии, где я никого не нашел своим поиском, что и понятно. Охотники работают здесь не каждый год, дают животинке расплодиться. Продуктов в погребе тоже не нашлось, кроме бутылки с маслом, вот с ним кулеш и сварили.
    Торопиться нам некуда особо, но Клее надо добраться до трактира и там переночевать, заодно снабдив меня едой на неделю. Наши запасы подошли к концу, поэтому я весь день учу ее новым словам и собираюсь раскопать тайник около сосны, чтобы дать девушке с собой пару табличек, где напишу основные слова для нее и просьбу про продукты для меня. Сохатый разберется, он немного грамотный, когда надо.
    Когда ее будут спрашивать, пусть расскажет, что наняла проводника на той стороне, перевести через перевалы, который и языки знает и деньги местные имеет. Ему и продуктов купила, на обратный путь, хорошая легенда получается, не подкопаться.
    Пусть в Асторе репы чешут, про такого умельца думают, как бы с ним познакомиться поближе, да Гильдию на поиски привлекают.
    Вряд ли к сестре известного человека в городе, инструктора Гвардии, будут применять усиленные меры допроса, она же молоденькая девушка и совсем невинна, пусть себя так и ведет.
    Этому я ее научу.
    А, пока мы достали котел из погреба, нагрели воды, намыли друг друга под теплыми лучами Ариала и занялись любовью на высохшем одеяле, посреди стоянки, не спеша доскакали вместе до канадской границы. Я расслабился от женской ласки и решил не торопиться, отведу Клею к людям завтра, сегодня все равно не успеем до темноты добраться до трактира. Какой смысл ночевать в лесу, когда есть оборудованная минимально необходимыми вещами стоянка. До вечера много времени, пробудем вместе и еще насколько раз станем ближе друг другу.
    Завтра придется немного поголодать, в долгом пути это даже полезно.
    Спустился вниз, посмотреть на останки последней кошки, обгорелые ветви есть, следы костра тоже есть, скелета и костей нет. Ни одной.
    В чем дело — не понимаю, одна мысль только кажется правдоподобной, что из костей, заряженных магией научились или еще учатся заряжать скоши. Или для чего-то другого используют.
    Город, живя по соседству с Магами и имея с ними проблемы, должен, рано или поздно, перейти к более осмысленной борьбе с ними и их агентами, научиться использовать людей с изначальными способностями к магии, хотя бы начать искать таких уникумов, как я и Понс.
    Уж одного то надо иметь на службе, чтобы сразу, одним пристальным взглядом разоблачать людей, имеющих отношение к магии и носящих ее в себе.
    Днем сушили на заборе все наши плащи и одеяло, отсыревшие в походе, Клея постирала свои и мои вещи. Ариал хорошо уже припекает, я прилег позагорать, чтобы восполнить витамин Д, девушка, недоверчиво, но тоже разместилась рядом. Пока, в средневековом обществе ценится белая кожа, признак возможности не работать руками на улице, как у аристократов.
    Беззаботно провели время до вечера, я несколько раз проверял окрестности, но, никто к нам не подбирался и, вообще, даже зверей поблизости не пробегало.
    

   

   

    

     Глава 3 ДОБРЕ ДОШЛИ ДО ТРАКТИРУ!
    

    

    Вышли со стоянки с первыми лучами Ариала, оставив и одеяло, и плащи. Взял себе один, переночевать мне около трактира, Клее больше не придется спать в лесу, по нашим прикидкам.
    К обеду добрались до приметной сосны, где девушка развела костер и бросила в котелок последние кусочки мяса и горсточку пшена, обильно полив варево маслом. Она заодно повторяет слова, которые я говорю ей по дороге.
    Я раскопал тайник, стараясь не светить земные вещи перед девушкой, достал из красивого портфеля пару табличек. Подсев к девушке, активно мешающей сучком варево в котелке, нацарапал другим, тонким и острым сучком список с продуктами к Сохатому. Потом занялся второй табличкой, написал местные буквы с транскрипцией на корли, сама Клея оказалась грамотной и обозначала своими буквами местные звуки.
    Это и хорошо, выучить правописание на корли я не успел и не, очень то, и хотел. Все время приходилось выживать и бежать в этой проклятой стране. Вот в королевстве я успел и алфавит выучить и слова немного начать писать, чисто символически, если попросят показать. Проверить то, все равно некому!
    После обеда пустились в путь, Клея, хоть, и переживает немного, что нам придется временно расстаться, но и с нетерпением ждет появления трактира с хорошей едой и сном на нормальной кровати, нормальная женская логика.
    Хотя, чего это я туплю, я же знаю все подходы к трактиру и смогу забраться в номер через окно, когда стемнеет. В днях я давно запутался, так что, выходной сегодня или нет, не скажу. Если рабочий день, то аншлага не будет и номер найдется, да и в выходной, если нет купцов, всегда свободные номера найдутся, лесорубам они без надобности, если есть сено в яслях.
    Мог бы и Сохатому показаться, он, вроде, ко мне хорошо относится, но в Сторожку гонца все равно пошлет, а какие указания Старшие на мой счет получили из Ратуши и отдали Охотникам, бог его знает. То, что у меня мутная история с появлением, Старшие и так знают, теперь я могу рассказать с честными глазами, откуда пришел и почему ушел.
    Должны принять мой рассказ и спокойно отнестись к моему появлению, но, не хочется полностью зависеть от чужого решения. Косяков за мной никаких нет, но оговорить могут, поэтому есть большая вероятность попасть в подвал под штабом Гильдии в Сторожке и утром поехать на жесткий допрос в Астор. Не буду пока так рисковать, дождусь Учителя, он, теперь, всем мне поможет и на все пойдет, как встретится с сестрой и узнает, как она попала в Черноземье.
    Точно, если Клея снимет номер, переночую у нее, поем горячей еды и уйду утром, насытившись, на возможный последок, ее телом и любовью. Пока все время хочется завалиться с ней на плащ, прогнать ее по знанию алфавита.
    Надеюсь, ненадолго расстанемся, через недельку приеду в город.
    Сторожку обошел по особо далекому маршруту, у Гильдии, наверняка, сейчас напряженная учеба, гоняют новобранцев, а как лучше учить новичков, как не гонять их по лесам, в сопровождении опытных товарищей.
    Постоянно кидал поиск, но, слава Всевышнему, никто на нас не наткнулся. Хотя, один раз, мелькнуло что-то на краю границы осязания, крупное, похоже, или зверь большой или группа людей пробежала в сторону реки у нас за спиной. Показал Клее, что надо молчать, и мы долго ждали, присев на корточки, не вернутся ли эти люди обратно. Даже оставил вещи и немного прошел в ту сторону, метров двадцать, снова кинул поиск. Нет никого.
    А по спине мурашки пробежали, сколько я брожу в этих местах, давно мог повстречать кого-то из Гильдии, и всегда это было бы очень не кстати. Как и сейчас.
    Дальше пробирались еще осторожнее, в полном молчании, я постоянно проверял окрестности, тратя ману не жалеючи. Только так я смогу обнаружить засаду или приближение врага, а может, и не врага.
    При встрече с Охотниками, даже если не будет знакомых, что трудно представить, я, в своей гильдейской одежде, знающий все и всех, смогу легко выдать себя за спецагента, выполняющего секретнейшее задание Ратуши. Сейчас, например, сопровождаю очень нужного городу человека в Астор или к посту Гвардии, где ее уже ждут. Короче, некогда мне тут с вами время тратить и все, пора спешить.
    Отсрочку я получу, на час или два, но вот потом что делать, когда Альс или Турин узнают про мое внезапное появление рядом со Сторожкой. Только реку переплывать, отправив к Сохатому девушку. Тогда погоня, готовая передать вопросы от Старших или просто их приказы, может на время отстать.
    — Что такое ты услышал? — не смогла вытерпеть больше Клея, не понимая, чего я так осторожничаю. Ведь в рай на земле мы уже пришли, можно всем на шею прыгать и обниматься на радостях.
    — Что-то. Не понял, — коротко ответил я и рассказал девушке, что мир, и правда, по сравнению с Сатумом — просто рай, но, все же полон опасностей и проблем. Вот, у меня они имеются и пока лучше на глаза никому не попадаться, ибо задел я по простоте своей интересы влиятельных людей, которые объявили на меня охоту. Поэтому, мне необходимо встретиться с Гинсом, чтобы понять, прошла опасность или еще нет.
    Девушку такая новость расстроила, похоже, она представляла, как мы торжественно въезжаем в город и начинаем жить-поживать семьей.
    А тут, проблемы какие-то. Не радостно это, совсем, для мечтаний девичьих.
    В качестве утешительного приза пришлось рассказать, что я не зря рисковал и вызывал неудовольствие влиятельных людей. Заработал большие, очень большие деньги и отлично вложил их. Купил и оформил большую трехкомнатную квартиру, полностью меблированную на ее брата, в хорошем доме, в самом центре города.
    У Клеи и рот открылся от удивления. До этого я только рассказал, что брат работает инструктором при Гвардии по единоборствам и живет в казарме, получая небольшие деньги. Ему хватает на скромную жизнь, попить пива в «Лисе и Журавле» с друзьями, больше ему и не надо. Она сама оказалась с этим согласна, что Гинс слишком скромный и порядочный, не сильно добытчик такой.
    — Да, он такой. Но у него друг появился и купил ему квартиру. Да и не только ему, приятелю нашему общему, Торку, тоже такая же перепала, поближе к центру. Хозяйке моей и мужу ее тоже, — продолжал я поднимать ставки. Только про дом для Гриты молчу, еще решит новая милая, что я и ей уже должен такой купить.
    — Так что, не зря рисковал и сейчас под опасностью преследования хожу. Стольким людям хорошим помог по жизни, проблем с жильем порешал, да и в мастерскую пристроил хороших людей, они там теперь деньги рубят и про тебя не забудут.
    — В трактире попросишь еще табличку, напишу Крипу и Трону про тебя, что поручаю тебе помочь освоиться в местной жизни. Да, еще и Водеру напишу, кузнецу крутому. И старику Корну тоже, он тебя в учебу возьмет, лучше его никто письмо и историю Черноземья не знает.
    — Учиться, это же дорого, мне работать сразу нужно будет, чтобы жить, — удивилась девушка. Хорошо, что такая не избалованная попалась, это надо ценить.
    — Кто тебе такое сказал? Ты грамотная в Сатуме оказалась, тем более, в Черноземье быстро выучишься и можешь пока не работать, сколько захочешь. Тебе все мои друзья помогут, можешь в мастерской не спеша помогать, как станешь писать и считать. Крип обещал мне, что я всегда могу вернуться и снова в бизнес войти.
    — Люди меняются, — печально заметила Клея, что, в общем то, и правильно. Кто его знает, как в итоге покажут себя все, мной облагодетельствованные.
    — Да, люди меняются. Но, деньги — остаются деньгами! У меня их — много, значит и у тебя тоже много. Сейчас с собой всего восемь золотых и куча серебра, тебе хватит для нормальной жизни, со своей квартирой, которую можно еще и сдавать — на год в Асторе. Если платить за учебу, как я, по пол серебрянного дана за урок, то, за один золотой ты сможешь получить сто двадцать восемь уроков, да ты преподавать сможешь, когда там школу откроют.
    — Так много, сколько же серебра в золотом местном? И почему ты говоришь про год жизни? В Сатуме, чтобы снимать жилье в городе, восьми золотых хватит на пару месяцев только?
    — Потому, что деньги разные, золотой здесь получает работник за месяц, на эти деньги его семья может жить, без особых разносолов, но целый месяц, — рассказывая про жизнь в Черноземье, я видел, что девушка мне не очень верит. Придется вечером и ночью прочитать ей политинформацию.
    — Ладно, сейчас молча идем, вечером я все тебе расскажу. Будешь покупать еду в трактире, сама увидишь, сколько на пол золотого можно купить, ты просто не унесешь ее. И номер будет стоить два серебряных дана с завтраком и ужином, а их в золотом — целых шестьдесят четыре.
    Оставшиеся пару часов мы молча пробирались по лесу, знакомыми мне тропками, мимо Сторожки и подошли к трактиру, где затаились в кустах.
    Обговорив детали нашего ночного свидания, я, напоследок, предупредил девушку:
    — Еще, Клея, вот тебе мой кинжал, одень его на пояс. Ты знаешь, что ты очень красивая и статная?
    — Догадываюсь, — немного насмешливо ответила девушка, опасно расширив глаза.
    — Это хорошо, теперь точно знай. Я тебе это гарантирую.
    — Так вот, о чем это я? Клея, хватит смотреть на меня таким взглядом и ни на кого так не смотри. Вот, когда ты войдешь в трактир, а, может, и на подходе к нему, ты обратишь внимание, что народ начнет впадать в столбняк, при виде тебя. Понимаешь?
    — Не очень, что ты хочешь мне сказать?
    — Ты, особенная по местным понятиям, просто — потрясающая красавица.
    — Рыжеволосая, зеленоглазая, высокая и статная — таких здесь я еще не видел. Поэтому ты произведешь сильное впечатление на мужиков, всех, поголовно. Будь смелой и не бойся ничего. Мужики, особенно лесорубы — очень простые ребята, могут схватить тебя за руку, не сдержав восторга, или потащить танцевать, если будет музыка. Это не страшно, Сохатый и его парни всех успокоят, да и насилие над женщиной здесь очень не приветствуется. Женщин просто очень мало свободных, на каждую очередь на много лет вперед, так что, ты будешь просто королева. Что не понравится, отшивай, как хочешь, все будут на твоей стороне и обидчику просто ребра поломают.
    Клея опять посмотрела на меня своим блядским взглядом и я, не выдержав, рассмеялся вполголоса. Да, хоть и молоденькая, но уже все понимает и просчитывает в своей женской сущности. Не пропадет нигде.
    Из кустов, я смотрел, как девушка с парой мешков на шее, походкой от бедра, свернула с дороги, прошла двор перед трактиром, мимо пару возчиков, оставшихся сидеть на своих подводах с отвалившимися челюстями, поднялась по ступенькам, дверь ей открыли, кто-то уже заметил красавицу из трактира.
    И вошла, бросив взгляд в мою сторону.
    Все, девушка добралась до людей и цивилизации, теперь мне пора обойти трактир и проверить, сколько подвод и распряженных лошадей с той стороны, где сеновалы, загоны и хозяйственные постройки. Чем я и занимался какое-то время, а, когда подобрался к трактиру с тыла, с удовольствием обнаружил, что сегодня, точно, не осьмица и не день, ей предшествующий. Ни одной подводы, вообще — никого, так что, я в шоколаде, еще и лестницу кособокую приметил, не надо будет карабкаться, цепляясь за бревна.
    Посидел в кустах, растущих тут везде на заднем дворе, дождался, когда свеча зажглась в одном из номеров, распахнулись ставни и милая Клея сделала в сторону леса приглашающий жест, отойдя потом от окна и забрав свечу.
    Меня приглашают в гости, невежливо будет задерживаться с визитом.
    Все правильно сделала, я проверил своим умением желающих посмотреть на задний двор трактира в ночи, не обнаружил таковых и перебежал под окна, прихватив лестницу по дороге. Она, конечно, коротковата, не достанет до окна высокого второго этажа, но, дальше, я и сам заберусь. Пока стоял под стеной, привязал веревку к лестнице, за верхнюю перекладину, и, когда пролез в окно, затащил лестницу с собой. Нечего улики оставлять и другим желающим путь показывать.
    Желающие поближе познакомиться с такой редкой птицей, залетевшей в трактир на фронтире из лесу, точно найдутся. Даже, Сохатый может припереться, с предложением посвятить свою молодую жизнь ему и его детищу в лесу, стать его помощницей и сделать карьеру в его ебенях. Через постель, вестимо, ведь место очень хорошее, для девушки, плохо понимающей на местном языке.
    Еды набралось и, правда, столько, что я даже подумал, что зря скупил пол трактира, отобрал себе только часть, чтобы совсем не перегружаться. Взял с расчетом, что буду ждать Учителя не один день, поэтому выдал Клее новые инструкции по его приезду и что от него требуется мне.
    — Ну, что, как тебе новые деньги? Дорого стоят, по сравнению с Сатумом?
    Клея это тоже признала, что совсем ошарашена, в ее мире такой номер с завтраком и ужином обошелся бы минимум в золотой. А тут всего два серебра, да еще этого серебра в пять раз с лишним больше в одном золотом.
    — Так что, эти семь-восемь золотых — это серьезные деньги, хватит на год. Смотри, если Гинс сдает квартиру, то можно не трогать людей. Скажи ему, чтобы отвел тебя к жене Торка, Абели. Или у нее поживешь или она найдет место, если тебе больше понравится жить отдельно. Хотя, поначалу, лучше к ним, там и Абель и Торк тебе помогут освоиться.
    Лучше бы, конечно, к Клое, но Грита там будет жить вечно, если к кому не съедет, рано или поздно. А встречаться девушкам — ни к чему.
    Долго мы устраивали забеги на, наконец то, настоящей кровати, долго я раскрывал глаза девушке на новый мир. Пару раз приходили доброхоты, стучались и предлагали помощь, само собой, и хозяин приперся. Никому дверь Клея не открыла и довольно жестко повторила слова, которые я нашептал ей на ушко. Потом, довольная собой, падала рядом и требовала продолжения банкета.
    Так что, когда я слез по лестнице, уже всходило светило и я, весь такой не выспавшийся и замученный энергичной молодой красоткой, оказался под окном. Поймал мешок с провиантом, попрощался молча с милой, убрал лестницу, отвязал веревку и пошел навстречу новой жизни, по привычной уже дороге, в Храм.
    Только не стал обходить Сторожку со стороны реки, раз там кто-то бегает, а пошел с другой стороны, где еще ни разу не ходил.
    Передвигался осторожно, не оставляя явных следов и за Сторожкой, углубившись в густой лес на пять километров, завалился спать. Глаза слипаются, я, весь, как вареный, ничего не соображаю. Раскинул круг поиска и упал на плащ, положив мешок под голову, глаза закрылись сами собой.
    

   

   

    

     Глава 4 СНОВА В ХРАМ И ОБРАТНО
    

    

    Когда проснулся, через пару часов, долго не мог понять, где я, почему развалился среди кустов ягоды, похожей на чернику, внешне, но, по вкусу сильно отличающейся, гораздо более кислая на вкус.
    Ариал уже хорошо поднялся на склоне, сюда, правда, лучи не проникают, уютный полумрак стоит и поэтому я так долго проспал. Сторожок не срабатывал ни на кого, никто меня не беспокоил, да и кому надо пробираться в эту лесную чащу.
    Поднялся, отряхнул с плаща и своей одежды всякую живность и поразился, насколько голова стала просветленнее после такого двух-трехчасового сна. Когда брел после бессонной ночи, даже, если бы уткнулся взглядом в Крысу, то прошло бы много времени, пока понял, кто стоит передо мной.
    Так, с собой у меня арбалет в чехле, десяток болтов и верное копье. Оно, и мана, конечно, спасают меня уже в который раз. Единственный вид оружия, которое я освоил на твердую четверку, которая, с моей силой превращается в настоящую пятерку. Арбалет тоже неплохо пристрелян, могу создать плотность огня, за счет своей силы и скорости заряжания.
    То, чему я научился в кружке гвардейском, может попугать шпану на земле, но никак не местных бойцов, выросших с ножом и мечом в руках. Парни признали, что моя сила и реакция дорогого стоят, но, все равно, я проигрывал Генсу четыре схватки из пяти, а Учителю и Торку — все без исключения. Это понятно, те, на самом деле очень крутые во владении ножом, а Генс по-другому спец, по бою на мече или копье с коня. Здесь он превосходил на голову и разведчика и Учителя, с такими вещами просто незнакомого. То есть, сынок помощника начальника Гвардии прошел серьезнейшую школу и обучался у лучших мастеров, отец позаботился, но и парень оказался хоть куда.
    Вспомнив о своих приятелях, я загрустил, их поддержки мне очень не хватало последние полгода. Надеюсь, скоро увижусь со всеми, а с Учителем и еще раньше, надеюсь особенно на него.
    Успею дойти сегодня до Стоянки? Вроде успею, нагружен я не так тяжко, да и мешок, полный продуктов, поднимает настроение изрядно. Когда дошел до тайника около сосны, не поленился, выкопал все земные вещи. Все же, есть шанс, что пройдет настоящий следопыт из Охотников по моим следам и пусть он лучше найдет мой портфель с табличками по роду работы. Портфель знатный, завернутый в мешковину, почти не потускнел и не потерял лоск, так поражавший моих знакомых при встрече.
    Пригодится еще. Буду думать только так, пофоршу по Астору, заново натертым и блестящим аксессуаром.
    Вещи забрал с собой, на стоянку, потом пристрою их перед Храмом, к остальным. Пусть лежат в одном месте, может, это еще пригодится, а, главное, что меня не спалят, если тайник раскопают.
    К Стоянке дошел без приключений, под самый вечер. Корты ко мне не приставали, теперь должны разбегаться с дороги, если могут чувствовать магию. За полгода в королевстве мой уровень еще больше подрос, прихлопну и не замечу такую красивую котейку в шикарной шубе.
    Переночевал в своем старом шалаше, утром забрал припрятанные арбалеты и задумался, что делать с ними. Надо было один Клее отдать, мне три штуки ни к чему, один без тетивы еще. Только, если подходы к Храму защищать, что с самого верху площадки, из-за валунов, совсем не сложно. Болтов осталось двадцать пять, да еще тот десяток, я серьезно вооружен и могу долго продержаться в каком-нибудь трудно доступном месте. Но, наверх не потащу, там их не спрятать, лучше в тайнике около сосны-ели оставлю, оттуда тоже все земное заберу, раз решил около Храма все собрать, в одном месте.
    Так и поступил, тайник, конечно, так замаскировать, как он за год смешался внешне с окружающим миром, не удалось. Ничего, место не самое проходное, только, если специально обшарят все вокруг.
    Поднимался до обеда, под теплыми лучами Ариала и свежим ветерком, мои теплые вещи и земные, все забрал. Дров немного нарезал ножовкой, только, чтобы малиновый чай заваривать по вечерам, для каши кустов нарежу с нижней поляны.
    Около вершины стал осторожнее, шел, готовясь и ожидая засаду.
    Как там с Учителем Кремера все закончилось? Догнали его или нет, любая пленная Крыса тоже может привести к Храму, а взять ее в плен — способны все, и Охотники, и гвардейцы. Да и Учителя, если повезет, легко оглушат.
    Кинул поиск на подходе, вроде, никого. И, точно, только ветер задувает. Никого и не было, судя по площадке перед Храмом. Дверь опускается, и я захожу внутрь Храма. Да, ничего с той поры, когда я ушел отсюда, не изменилось и не добавилось.
    Все, у меня есть неделя на прокачку моих возможностей, потом обратно, к трактиру и ожидание гостей. Волнуюсь я чего-то, как Клея сможет брату объяснить и как он сможет вырваться со службы. Будет ли ставить в известность Торка с Гинсом?
    Всю неделю только и делал, что спал на Столе и снова и снова тратил ману.
    Первый день и заход на Стол показали странные результаты, немного меня удивили.
    Фигурка гуманоидная не изменилась, как была белая до половины, так и осталась. Похоже, достиг я своего максимума, в этом теле, больше силы не прибавлю.
    Энергетика поднялась на один уровень, теперь пять шестнадцатых у меня показывает местный компьютер. Хорошо, что есть прогресс.
    Зато магический потенциал вырос серьезно и очень меня удивил. Я, конечно, провел пять месяцев в парилке, грея спину о печь, но прибавка в два деления меня просто потрясла. Я думал, что, чем дальше, тем сложнее будет его наращивать, похоже, что это не так и потенциал растет линейно.
    То есть, семь шестнадцатых — это значит, что я почти достиг четвертого уровня и за неделю на Столе могу его и превзойти. Обогнал уже Кремера и, почти, сравнялся с Учителем, а ведь Маг третьего уровня учится уже восемь лет, если не одиннадцать.
    Вот что значит быть пришельцем из другого мира! В мире, где местные маги изначально слабы.
    Будет чем похвастать среди Магов и объяснить свое исчезновение. Если, не дай бог, придется тащиться на Север, в магическую школу имени меня самого, Ольга Хитроумного, тогда, уже перехитрившего самого себя.
    Неделя занятий, со всеми камнями, принесенными с собой и приобретенными в качестве украшений в Теруме, наполнение и разрядка в меня и снова повторение по кругу. Очень монотонная жизнь, разделяющаяся на перекусы, туалет и сон на Столе. Перед закатом и через три часа после рассвета я провожу по часу на краю спуска, внимательно смотрю вниз, на первую рощицу. Гости могут прийти только оттуда, примерно в такое время.
    Еще, из важного, я научился приоткрывать дверь на несколько сантиметров, так, что рука не пролезет и сначала внимательно осматриваю пространство перед входом, потом еще приспускаю Дверь до половины и кидаю поиск. Через камень и Дверь мой импульс не проходит, чему я не удивлен совсем.
    Продукты еще оставались в изрядном количестве, когда шестой камень лег на пол, сбоку от входа. Я сказал Клее, что буду ждать ее брата через неделю, то есть, через восемь дней, между мостом и трактиром, ближе к трактиру.
    На самом деле я немного схитрил и собираюсь занять позицию сразу около моста, метрах в двухстах от дороги, чтобы контролировать подходы к посту Гвардии, сам мост и часть дороги к трактиру. Хочу видеть всех, кто проедет в эту сторону, за день до встречи. Мало ли мои планы стали известны кому-то еще, и из Ратуши по скошу привлекут к моей поимке Гильдию. Неважно, почему стали известны, расколют девушку, подслушают ее разговор с братом или еще как-то, лучше соломки подстелить, целую копну.
    Возможный вариант, что я могу придумать:
    — По лесу мне не уйти, может, гильдейские и не будут особенно стараться, может, и будут. Когда кто-то удирает, инстинкты требуют — поймать!
    — Остается только река. Нужна лодка, но ее у меня нет, купить или угнать — тоже вариант, но, не стопроцентный. Можно смастерить небольшой плот и, дождавшись темноты, если будет опасное шевеление вокруг, народ начнет садиться в засаду, уйти по реке подальше по течению.
    Надеюсь, ничего этого не понадобится, и я смогу поговорить с Учителем.
    — Так, теперь надо прикинуть, что оставить здесь, что взять с собой, — последнее время у меня появилась и развилась привычка разговаривать вслух с самим собой. Наверно, от моего частого одиночества и еще большей невозможности поговорить с кем-то откровенно, хоть о части своих проблем. Такой возможности мне очень не хватает.
    — Вариантов у меня всего два, тот, на который я рассчитываю, будет первым. Учитель рассказывает мне, что их не трогали, не допрашивали о дружбе со мной, не говорили определенно, что я шпион магов или еще какой засланец. То есть, следствие закончилось ничем, в связи с моим исчезновением. Тогда есть смысл явиться в Сторожку, чтобы узнать, не требуется ли моя голова и руки, как и прежде, любимому начальству. Теперь я все вспомнил и поэтому ушел в родные земли навестить родных. Хорошо бы еще Гинс мог рассказать, что там с Рыжими в Талаке и Гардии, выгнали моих смертельных врагов из людских городов или нет.
    — Второй вариант, оказывается, что всех моих знакомых таскали по допросам и определенно заявили, что я — враг, хитрый и опасный и при любом обнаружении должен быть схвачен или уничтожен. В общем, возвращаться в Астор — нельзя.
    — И куда же мне податься?
    — Возможно, в Астрию или обратно через перевалы, куда-нибудь в Терум. В королевство мне нельзя, в Сатуме жить невозможно. Или на Север, к Магам, пройти обучение и уже там думать, стать Магом с высоким потенциалом и многими умениями. Можно, еще вернуться в Храм и вслепую попробовать попасть в свой мир, просто лечь в капсулу, ничего не нажимать и ждать, куда меня закинет, как в прошлый раз.
    — Так, теперь по очереди, мои знания об этом мире очень раздвинулись, и я могу примерно представить, что и где меня ждет.
    — Астрия, место, где правят жестокой рукой аристократы, где мне придется постоянно унижаться и терпеть, при первой же опасности, для спасения жизни, применю магию и тогда на меня начнется охота. Попасть туда сложно, убежать тоже.
    — Перевалы, очень неохота снова лезть на них, идти этим кошмарным путем до Терума, там как-то пристроиться и жить, не высовываясь. Совсем неинтересно.
    — Наконец, Север и башни Магов. Идти туда далеко, зато там я буду сразу своим. Я очень нужен сборной солянке бывших управдомов, управлявших хозяйством при башнях и прочих слабосильных волшебников. Нужен, меня будут учить, но доверие еще надо заслужить, моя пассивность и бегство за перевалы говорят не в мою пользу. Впрочем, можно вспомнить Клиса Верного, и кто послал меня к нему. Так, что, баш на баш.
    — Про Гардию и Муклен можно не вспоминать, этот вариант возможен при бегстве именно из Астора.
    Что же, выходит у меня два варианта, если есть возможность — вернуться в Астор, если нет — идти на Север.
    Это пока возможно, как и возвращение в Храм и перенос куда попало. Если будет засада или погоня, то я могу спрятаться в Храме или уйти за перевалы, добраться до Астрии или Севера — без шансов, меня догонят и придется биться насмерть со своими бывшими однополчанами, образно говоря.
    Значит, мне надо собраться для путешествия на Север, земного добра можно прихватить, одежду из-за перевалов тоже нужно, немного золота и все камни, один арбалет или два, если будет лошадь, плащи и одеяло, еда. Еду по дороге брать негде и моих остатков хватит едва, только, если прихватить силков и ловушек на Стоянке, можно будет перед ночлегом вокруг расставлять и сыпать зерно. Гильдейские вещи не надо. Придется копать тайник, где-нибудь в предгорьях, уйдя со стоянки в сторону Севера, оставить там все продукты, на всякий случай.
    Для Астора потребуется все золото, гильдейская одежда, те же арбалеты, пара плащей, немного еды, на два-три дня. Ожидая Учителя, лучше не готовить, наварить заранее полный котелок каши и грызть сухари с вяленым мясом. Золото взять с собой, меньшую часть, Гинс передаст сестре на жизнь, большую прикопать на месте старого тайника около большой сосны, чтобы не бегать с ним, если придется. Хотя, такой крюк от нового тайника делать — не хочу, все в новом оставлю.
    Если все нормально, то Учитель едет в трактир и обедает там, я иду в Сторожку и узнаю, раз уж я вернулся и ни в чем не виноват, то хотел бы снова поступить на службу, смотрю на реакцию Старших. В Астор мне лучше вернуться снова человеком Гильдии, придется приложить для этого усилия, но я, почему то, уверен, что со снабжением последние полгода у Охотников все не так здорово, как было при мне. Наверняка, кто-то из чиновников Ратуши этим занимается, в лучшем случае, просто спустя рукава. Тем более, расскажу Альсу и Турину свою историю, легализую появление около стоянки. И язык, здесь неизвестный, знаю и про королевство все могу рассказать. Проверить в Асторе меня все равно не кому, слабых мест в этой истории я не вижу.
    Так и поступил, перебрал тайники, снова сдвигая каменную осыпь и переворачивая глыбу. Двойные комплекты документов, карточек и ключей оставил в котелке, земную одежду свернул в ком, сапоги оставил только одни, и так все добро не влезает, пришлось расширять тайник и потом наверх класть три широких плоских камня вместо двух, чтобы предохраниться от прощупывания чем-то вроде копий или кинжалов.
    Из второго тайника забрал все: золото, камни и кольчугу, она пригодится и в Асторе и по дороге на Север. Камни разложил на Столе, чтобы зарядились полностью, мои четыре, путешествовавшие со мной за перевал, давно заряжены, как и входящие в украшения.
    Взял баллончики, зажигалки, спички, один топорик — оставил в тайнике с одеждой и, потратившись на сдвигание осыпи и глыбы, прилег на Стол, чтобы зарядиться полностью. После обеда проверил свои параметры на местном компьютере и порадовался от души. Сила и энергия остались прежними, зато магический потенциал вырос на единицу и составил восемь шестнадцатых, то есть, я дошел до четвертого уровня.
    Знаменательное событие в жизни начинающего Мага!
    В новом мире я уже почти год или точно год нахожусь, инициировали меня на Севере через два с половиной месяца и, получается, я самостоятельно прокачался с первого уровня, полученного в Храме, до четвертого за девять с половиной месяцев. Все сам сделал, без Учителя и присмотра. Умений у меня маловато, по сравнению с тем же Кремером, но, главное в этом деле — твой магический потенциал, остальное быстро приложится.
    Если придется добираться до Севера, есть, чем удивить местных Магов. И повысить свою значимость, для всего Севера и всех башен.
    Хорошо груженый, к вечеру я спустился с площадки Храма, забрал оставленные около сосны-ели арбалеты и плащи с одеялом и пошел дальше, собираясь переночевать на стоянке, хотя мысль, что туда могут прийти Охотники, начать новый сезон добычи и сушки, у меня мелькнула.
    Поэтому, дойдя до следующей рощи, я внимательно прислушался и принюхался. Кажется, запах готовящегося кулеша чувствуется, пришлось прощупать Стоянку своим умением поиска и точно, три человека на ней присутствуют. Один — значит, опытный Охотник и двое учеников. Обучение большого количества новичков продолжается и задействовали Стоянку не по очереди, что понятно.
    Сейчас, наверняка, на всех шести стоянках народ имеется, добывают нужный городу ресурс и учат молодежь.
    Ладно, пройду мимо, Охотник, наверняка обнаружил, что Стоянку использовали, поэтому настороже будет.
    Вернулся обратно и, сделав большой крюк, продолжил спускаться вниз, постоянно проверяя свой путь, пока не отошел на пару километров вниз, хорошо углубившись в лес. Мы с Тонсом ставили ловушки, не удаляясь далеко от начала сплошных зарослей и я надеялся, что зона охоты осталась за спиной.
    Наступили сумерки, я изрядно устал тащить столько добра и остановился на ночлег. Костер не стал разжигать и кашу готовить, просто пожевал мяса и уснул под теплым одеялом.
    Утром нашел приметное место и отойдя немного на Север, в глухом углу закопал вещи, приготовленные для путешествия в ту сторону, замаскировал, как смог и уже налегке поспешил к берегу реки. Вдоль реки прошел до места своей гибели, не стал там задерживаться, вспоминая грустные минуты своей смерти и быстро пересек пустынную, как всегда, дорогу. Теперь я шел по своей проторенной и проверенной тропинке, через час, обойдя трактир Сохатого, добрался по роще из молодых деревьев до берега реки. После долгих поисков, я нашел место, с которого просматривается пост Гвардии, мост, а, если перебежать на пятьдесят метров, то и дорога к трактиру видна, едва просматриваемая за густой весенней листвой.
    Готовил места для наблюдения, место для ночлега подальше нашел и приготовился к долгому ожиданию.
    Когда там Учитель?
    Сможет ли он выбраться из города и как он доберется до моста?
    Видел ли он Клею и понял ли, что я прошу?
    Одни вопросы и совсем нет ответов.
    Делать нечего, придется ждать.
    

   

   

    

     Глава 5 ВСТРЕЧА И РАЗГОВОР
    

    

    За всю вчерашнюю смену, до самого вечера, наблюдал три подводы, прокатившие туда, то есть, к трактиру и две из них вернулись обратно. Одна, самая последняя, осталась около трактира, наверняка, смысла ехать в ночь до города — никакого, знаю по себе.
    Гвардейцы перед сумерками развели мост, двое прыгали на нем, заставляя его проседать, еще двое баграми толкались от второй половины моста. Хитро придумано, как по рельсам ходит пролет, раз и проезда нет. Чтобы добраться ночью до другого берега надо сильно заинтересовать гвардейцев. Кстати, похоже, для ночных разводов и сводов с двух сторон прибиты к ограждению держатели для факелов.
    Утром последняя подвода вернулась через сведенный мост, потом никого не было пару часов, я посматривал за слонявшимися без дела гвардейцами, потом какое-то незначительное движение продолжилось, с моей стороны прошла тяжелая подвода, запряженная парой битюгов, везущих целую гору дров. Во время Беды все деревья около города вырубили, сейчас пока запрещено рубить и заготавливать лес и дрова до реки Протвы, поэтому все лесорубы трудятся за рекой и поставляют в город стволы и дрова тягловым транспортом. Секция моста сильно просела, лошади тоже едва прошли по габаритам, потом гвардейцы долго ругались со старшиной лесорубов, доказывая, что надо заплатить за провоз двух подвод, но лесорубам попробуй что-то доказать, за их то кровные деньги, гвардейцы плюнули и пропустили груз за обычную плату.
    Как я понял, от платы за проезд освобождались грузы, идущие в Сторожку и ее подразделение, трактир Сохатого, все остальные платили за проезд так называемую — мостовую пошлину.
    Только я отвернулся на минуту, как около домика появились двое всадников.
    Я еще их не разглядел, но сердце уже екнуло. Это ко мне, это за мной!
    Всадники долго стояли рядом с домиком, общались со служивыми, рассказывали последние новости, минут двадцать я подгорал на медленном огне.
    Давно я уже включил орлиное зрение и разглядел Учителя и рядом с ним, представьте — Генса, почти его тезку. Смотри ка, даже он подтянулся помочь Учителю встретиться со мной. Как уже начальник средней руки, конечно, Генс имеет больше возможностей выбраться из города, по любому поводу, вот и решил помочь другу.
    Наверняка, оформили командировку в Сторожку, по какому-нибудь поводу, для встречи со Старшими Гильдии и еще какое-нибудь боевое слаживание обсудить и назначить.
    А то, что задержатся где-то на полчаса, да мешки, притороченные к седлам, похудеют, никто и не заметит. Парни еще у Сохатого посидят, выпьют пива по паре кружек, попробуй посчитать их время.
    Я подхватил свое добро и метнулся по присмотренной тропинке наперерез парням, которые уже отсмеялись с гвардейцами и потрусили по мосту. Скоро дорога делает изгиб, за которым ее не видно с моста и там я могу подать сигнал, о котором рассказал Клее.
    Добежал до нужного места и еще ждал, когда приятели покажутся. Они, видимо, специально ехали медленно, чтобы дать мне возможность приготовиться к встрече.
    А я то, уже готов, стою, меня потрясывает, все же приехали друзья, приехали мне помочь. Прямо обрадовался неимоверно, не один я в этом мире, есть друзья у меня!
    Прямо, так хорошо стало, парни приехали, остальное — неважно.
    Когда всадники проехали мимо моего укрытия, я постучал двумя приготовленными камнями друг об друга и прозвучавшие щелчки остановили парней.
    Учитель подхватил мешок из рук Генса, спрыгнул с лошади и сняв свой мешок с седла, пошел прямо на меня, правильно сориентировавшись, где раздались звуки.
    Генс тоже спрыгнул с лошади, подхватил уздечку второй и замер в ожидании.
    Учитель быстро добрался до прогалины в кустах и увидев меня, молча, с чувством, сжал меня в объятьях, я его тоже.
    Потом, я отвел друга от дороги подальше, чтобы звуки голоса не доносились до проезжающих и только там услышал:
    — Ольг, спасибо за сестру! Как услышал, что она в городе, сразу понял, что это ты выполнил мою просьбу. Всегда буду тебе благодарен, теперь моя маленькая сестренка со мной и я счастлив.
    — Она молодец, собралась за полчаса и все нужное прихватила.
    — Да, она у меня такая, решительная. Не смог я ее защитить, не смог… — видно, что эта мысль не давала покоя другу все время.
    — Ничего, теперь вы вместе. Она за тобой присмотрит.
    — Гинс, сколько у нас времени? — вернулся с небес я на землю.
    — А. времени? — не понял Гинс, — Да есть, все наше.
    — Как вы сюда выбрались вместе с Генсом?
    — Это он чего-то придумал, чтобы навестить Гильдию и о чем-то договориться с Альсом. Такой выезд на целый день. Ольг, ты не обижайся, он подходить не будет, постоит с лошадьми и дорогу посторожит. У нас теперь по-новому могут проверять слова. А, так, он тебя не видел и все, это правда и даже не разговаривал.
    — Интересные новости. Слова проверять? Как это?
    — Так ведь Мага взяли в плен, полгода уже, как взяли. Смогли с ним договориться, он на сотрудничество пошел и теперь проверяет всех.
    Такая новость облила меня ушатом холодной воды. Сразу стало понятно, что вернуться в Астор мне сейчас не светит. Если только научиться полностью закрываться от внимания другого Мага, все равно на Север придется ехать.
    — Ладно, давай по порядку. Как Клея приехала и где она сейчас? — пора успокоить разговор, раз все так прояснилось.
    — Мне сразу рассказали, только она на подводе в город заехала, как раз на тренировке были. Гвардейцы должны с сопровождающим пропускать иноземцев, но ее, конечно, отпустили так, да и попробуй такую решительную красотку не отпустить сразу.
    — Мы так и прибежали с парнями и сразу ее забрали. Барахла она столько смогла через перевалы пронести, я был потрясен, — от избытка чувств Гинс забыл слова, перейдя на корли.
    — Да, крутая у тебя сестренка. Когда один из братьев сказал, что приехал человек от тебя, мгновенно все решила и собралась. Если бы не она, мы бы ту схватку не пережили, а братья и так не смогли. Жаль парней, — тут мы помолчали, отдав им память.
    — Ты молодец, она уже и слова знает немного и писать учится, начала ходить к Корну, он пока деньги брать отказывается. Говорит, ты ему столько заплатил, что до самой смерти хватит. Живет пока у Торка, Абель сказала, может всю жизнь прожить у них. Водит ее по лавкам, прикупают одежду, чтобы по-местному выглядеть.
    — Квартиру как, сдал?
    — Сдал, но не я, — Учитель махнул рукой, — Абель через Орнию сдала, дорого очень, я бы так не смог. Спасибо тебе за такие подарки. От меня то ладно, а Торк очень жалел, что не смог поехать. Теперь он такой счастливый, жена третьего ждет уже. Все, что надо ему для счастья, ты создал. Часто тебя вспоминает с благодарностью.
    — Как бои идут, все в «Лисе»?
    — Да, все там. Торк выиграл два раза подряд у всех и сказал, что Абель запретила ему драться, надоело лечить после каждого выхода в круг. Поэтому он завязывает, все уже всем доказал и будет молодых учить.
    — Ясно, Гриту видите?
    — Да, все там выступает. Мы за ней присматриваем, бывает, вместе за столом сидим, чтобы никто ничего не подумал приставать.
    — Как она, меня не ругает?
    — Нет, ничего не говорит, ты же знаешь, она гордая очень.
    Не стал я про личную жизнь моей бывшей спрашивать, не мое это теперь дело, тем более, у своего вероятного родственника.
    Сказала сестра ему или нет? Не похоже на нее, так брата огорашивать, по жизни Клея, конечно, гораздо круче будет, сама все решила, добилась и дальше не испугается.
    Ладно, пропустим, сама скажет, если нужным посчитает, она девка себе на уме.
    — У Генса как? — кивнул я в сторону дороги.
    — Лучше всех, сам понимаешь. Грита с ним любит болтать, прямо дружат они.
    Тоже неплохо, жениться на певичке родители не позволят, партия уже присмотрена выгодная, наверняка, но подружить можно. Странно, никакой ревности я не почувствовал, сестра Гинса сразу вытеснила всех из сердца своей харизмой и моей теперь ответственностью за возможного ребенка. Даже если она умеет предохраняться, судя по прежней жизни, я все равно буду думать про своего ребенка у нее в животе.
    Может, никогда и не узнаю точно.
    — Расскажи, что там с Магом и как его поймали?
    Теперь пора узнать и самую важную информацию.
    — Да, когда я исчез, вас допрашивали? — мы присели на мой плащ.
    — Нет, но через три недели привели пленного Мага, уже согласного помогать в защите Астора. И через него понемногу всех прогнали, нас троих спрашивали про тебя, не предлагал ли чего, не спрашивал ли о чем-то. Мы ответили все как есть и больше вопросов не было. Но в Асторе теперь прямо, как в осажденной крепости, все говорят про бдительность и что никому нельзя верить.
    — Понятно, болтун — находка для врага, — перефразировал я наш советский лозунг.
    — Ага, точно, — обрадовался Гинс, — Как ты правильно сказал, надо запомнить и парням рассказать.
    — А чего, как в крепости?
    — Так, маг этот сразу нашел двух людей врага, которые тоже со способностями, одного даже в Ратуше. Их в подвале держат и приходится им не сладко. Сидят прикованные к креслам, ходят под себя и рядом всегда клещи на огне греются. Чтобы помнили, что будет, если врать. Они мага проверяют, очень стараются поймать его, а он их проверяет, тоже не хочет на их место, в подвал, — немного путано объяснил Гинс, но общий смысл стал понятен.
    — Ну и чего тогда переживают? Ведь поймали всех? — продолжал спрашивать я.
    — Теперь все сложно понять, задали тебе вопросы, маг послушал и что-то сказал проверяющим, людей и дальше таскают по допросным, пока они во всем не сознаются. Но, это уже не за магические способности, за всякое другое, — объяснил Учитель.
    — Держи мешки, Клея тебе собрала, как ты и говорил, на долгий путь, если решишь.
    — Тогда и ты держи, тебе и Клее, — и я протянул мешочек с отобранной полусотней золотых тайлеров. Мне пока деньги не нужны, ближайшие месяцы или годы, а девушке понадобятся, да и на брата потратит, заставит его приодеться, как бы он не сопротивлялся.
    — Чего это, Ольг? — Учитель заглянул в мешочек и покачал головой, — Слушай, откуда у тебя столько денег, если ты так разбрасываешься ими?
    — Когда разбрасываешь деньги — они обратно возвращаются, еще больше, — улыбнулся я.
    Протянул деньги обратно, настойчиво.
    — У нас все есть, нам ничего не надо, — стоял на своем Учитель.
    Тут уже снова я улыбнулся:
    — Тебе, может, ничего и не надо. А Торку не помешают с Абелью, сестре твоей не помешают, так что не ерепенься и забирай. Генса вон угостишь, как следует в «Лисе», от моего имени, только громко не кричи и вообще не вспоминай меня, да и всех остальных парней. Деньгам смысла нет лежать в лесу, случись, что со мной, пропадут ведь.
    Учитель оставил мешочек у себя, со словами:
    — Торку точно не помешают, на одну плату не разгуляешься с детьми, да и Клея обрадуется. У Генса все есть и так, но вот угощению от тебя он порадуется, ты у него в авторитете.
    — Встречаешь Клою с Троном? Как у них дела?
    — Да все хорошо, Клоя с Орнией занялись сдачей и пересдачей жилья, Орния — очень толковая и напористая девушка, теперь и Абель к ним присоединилась. Дела у них неплохо идут. Трон в мастерской у Крипа пропадает, мы недавно ходили к ним с сестрой, она и попросила, передала Крипу табличку, от тебя, как я понимаю. Крип внимательно ее прочитал и ответил, что для твоих друзей сделает все, что может. И он и Водер, все сделают.
    — Да, он еще добавил, что ему тебя очень не хватает и двери мастерской всегда открыты, — смущенно улыбаясь, вспомнил приятель.
    Даже на душе стало теплее, после таких слов, так я и не успел ввести пару «гайка-болт» в местном промпроизводстве, да и много чего не успел. Чувствую я, еще и нахрапистый Ольс поддавливает простоватого хозяина мастерской, вымучивает долю себе побольше. Нужен я Крипу, чтобы уравнять стороны.
    — Работы, конечно, у Крипа нет для Клеи?
    — Да, работы нет, но и так много желающих ее на работу взять. Только ее увидят и сразу предлагают, кто в лавку продавать, кто с детьми сидеть… Гвардейцы поголовно замуж просят у меня, но с моей сестренкой такое не прокатит…
    — Не, это не работа для нее, какие там в лавке перспективы… Вот Крипу она может помочь очень сильно, чтобы Ольс его не душил. Походит пару месяцев к Корну, подучит язык, научится писать и считать и все, может все дела в мастерской вести. С ее способностями и умом она и Ольса осадит и в Ратуше своим человеком станет, — рассудил я.
    — Сходи к Крипу и скажи, что я рекомендую Клею сделать, постепенно конечно, старшей по продажам, работе с Ратушей, с клиентами и прочим. А Ольс пусть сидит на своих десяти процентах и дальше не лезет, а то, сожрет он Крипа, это ты уже Клее передай от меня. Там деньги огромные крутятся, пусть лучше присматривает за Крипом, Троном и Ольсом.
    Так, с полчаса мы проговорили, надо закругляться, сам вопросы буду задавать, чтобы скорее все понять.
    — Как там, город запустил Гостиный Двор?
    — Запустил, шикарное место, только дорогое очень, у меня волосы дыбом от цен встают. Ходили там с Клеей недавно, купила себе чего-то она.
    — Такие места всегда будут. Эх, я ведь городу не все подарил, оставил себе пятую часть, и бумага у меня есть. Вернусь когда, много мне город должен будет, — посетовал я.
    — Вы зачем в Сторожку едете, какое слаживание будете делать? — почему-то этот вопрос меня заинтересовал.
    — Так, как в тот раз, когда Мага схватили, отправим группу гвардейцев на лошадях вдоль дороги и несколько Охотников пойдут по предгорьям, следы искать. Совместно действовать научились, хорошо это получается..
    — А в прошлый раз, когда Мага поймали, как все вышло?
    Неужели Учителя Кремера прихватили с Крысами? Не должны ведь, у него запас дня три был, получается. Хотя, все может быть.
    Очень меня этот вопрос интересует, и я насел на Гинса поплотнее и выяснил, что:
    Сразу после моего исчезновения послали такую же команду к границе с Севером, никак не обозначенной. Вроде, для поимки банды Крыс, официально, хотя, шептались, что именно за тобой погоня была. Гнали гвардейцы изо всех сил и через десять дней добрались до границы, там заняли позиции в засаде.
    Охотники шли по предгорьям, искали и быстро натолкнулись на следы небольшой группы Крыс, начали их преследовать, но догнать не смогли, слишком большая фора оказалась по времени. У границы они встретились с гвардейцами и стали ждать.
    Ждать, как я понял — именно меня.
    Молодец все же я, что не пошел на Север тогда. Хотя, как сказать, знал бы, что ждет меня в Сатуме, какие приключения, может, лучше и на Север было податься, ушел бы от гвардейцев, если бы Охотники не догнали. Но, тогда неделя прокачки мне очень много дала, не стоит про это забывать. Маги, вон, жизнью и свободой рискуют, чтобы в Храм попасть, на Столе прокачаться.
    В общем, пока ждали в засаде и думали, что делать, через границу прошла еще одна группа, состоящая из Мага и четырех Крыс. Вот их то и нахлобучили по полной, когда они отошли подальше от границы. Гвардия обогнала на лошадях и приняла, как родных, а, сидевшие на хвосте Охотники схватили и мага, и пару его личных Крыс.
    Всех притащили в город, с триумфом и началась новая жизнь. Создали еще одну структуру при Ратуше, которая ищет и выявляет шпионов Магов, все очень серьезно, из Гвардии набрали самых тупых и решительных служак и теперь они свысока посматривают на бывших сослуживцев. Хвастаются платой повыше и возможностями любого стереть в порошок.
    Тоже знакомая ситуация, кто-то, под предлогом борьбы с Магами делает личную спецслужбу, которая ни перед кем не отчитывается. Возможен передел власти в Асторе, но меня это пока и не касается.
    Тут Генс, все так же стоящий с лошадьми, свистнул специальным свистом, и Учитель заторопился к нему. Видно, показался кто-то на дороге, пора парням ехать в Сторожку.
    Обнялись на прощание, и Учитель снова повторил, что в долгу у меня навсегда.
    Парни вскочили на коней и умчались. Я остался один и тоже поспешил по своим, теперь уже определившимся делам.
    Мне надо много чего обдумать, но я могу это сделать и по дороге, очень неблизкой.
    По дороге на Север, куда мне надо давно, но все до этого момента все не хотелось.
    

   

   

    

     Глава 6 ВСТРЕЧА СО СТАРЫМ ЗНАКОМЫМ
    

    

    Что же, вот и толкнула меня жизнь и ее различные повороты в путь на Север, долго откладываемый.
    Моя новость про Храм с чудесным Столом запустила череду событий среди Магов, а мое бегство или, скорее, техничное исчезновение, привело к погоне за мной и поимке Мага, спешащего на прокачку, на смену Учителю.
    Променять теплую и классную Гриту на северные радости в виде плохенького, рассыпающегося, некачественного сыра, отвратительно прожаренного хлеба и очень несимпатичных рож великой армии Тьмы, тех самых Крыс?
    Черноземельских Орков? Под управлением, относительных, конечно, наследников Саурона и Сарумана, лучше знающих, как следует жить свободным народам? Астора и Черноземья?
    Это только юные любители прокачки ради прокачки захотят, но, отнюдь, не такой любитель жизни, как Ольг Прот. И я не хотел, но жизнь вносит свои неумолимые коррективы и вот я стремлюсь на Север, в те самые Башни Магов.
    Пока я быстро перебираю ногами, стараясь удалиться подальше от родной Сторожки и опасаясь встретить своих однополчан. Не думаю, что учебную группу будет возглавлять кто-то уровня Конта или Альса, это будет один из бывших Носильщиков, вряд ли допущенный к тайнам Ратуши и своих Старших. Для них я еще начальник и авторитет.
    Но, когда я легко отболтаюсь, через малое время, за мной побегут уже серьезные представители Гильдии и вскоре догонят. Альс не удержится, не сможет забыть о донесении про встречу со мной около Сторожки, пошлет за мной группу, чтобы убедить меня предстать перед очами любимого начальства, раз уж, я так срочно уволился.
    Тут один выход, прятаться в Храме, что, уже не актуально, или переплывать реку, приближаясь к дороге на рудники, что тоже — без всяких гарантий, если мой замысел раскусят. От Гильдии можно уйти, если иметь лошадь, которая делает все же немного больше по расстоянию и везет, не напрягаясь, эти тридцать килограммов поклажи. Охотники, конечно, идут налегке, лес им — дом родной, но добыча еды и ее готовка занимают то самое время, которое позволит держать мне паритет с ними.
    Лошадь Гинс не смог мне предоставить, ведь это очень подозрительно, если они выедут через Речные ворота с тремя лошадками, а вернутся с двумя. Здесь, лошадь — это целое состояние, и пропажа привлечет внимание и вопросы.
    Пока я официально не объявлен врагом, встреча со мной не грозит особыми проблемами, хотя на особый учет парней поставят и картотеке отметку сделают. Гинсу — это не очень страшно, а вот молодому Генсу, для карьеры точно помешает, а я хочу, чтобы приятели мои поднимались по служебной лестнице.
    Ладно, главное, я знаю, что путь свободен, силовики только обговаривают новое патрулирование и будет это не раньше, чем через несколько дней.
    Я поднялся на знакомый обрыв, прикрываясь кустами, послушал дорогу впереди и, ориентируясь по светилу, направился к месту своего тайника, до которого и добрался через пару часов. Там я сделал привал, посмотрев, что насобирала мне Клея и порадовался за ее ум и способность понимать, что требуется в длительном походе, любящему поесть мужчине. Она не знает, куда я иду, я просто попросил собрать хорошей еды на пару недель пути. Здесь не так много по весу, но продукты все дорогие и качественные, вяленая рыба, копченое мясо, сухари и крупа, орехи и семечки, немного меда и малинового чая, к которому я привык в Сатуме. Будет чем погреться вечером, заодно и девушку вспомнить.
    Потом я перебираю вещи в тайнике, забираю алмазы, они мне точно окажутся нужны. Еще, все земные вещи, которые не страшно оставить или раздарить новым знакомым на сувениры.
    Золото тоже забираю, чтобы перепрятать в более укромном месте, но, по пути с Севера в Храм или в Астор. Беру с собой один арбалет, второй и тот, от Рыжих, оставляю в этом тайнике, только снимаю тетиву, пусть останется про запас. Если арбалеты найдут — невелика потеря, тащить их в Башни тяжело и нет особого смысла. Вот болты беру все, с моей силенкой — я могу заменить лучника в перестрелке. Неизменное копье, прихваченное в арсенале баронессы, легкое, просушенное древко и листовидный, очень острый наконечник, которым можно бриться, при желании. Клея, как женщина, положила в мешок даже немного пенной глины и мочалку из коры осины или похожего на нее местного дерева.
    Странно, что нет катушки ниток с иголкой, зато есть бинты, на всякий случай.
    Кольчуга от Рыжих, легкая и прочная, четыре-пять килограммов, куда же без нее. Хотя, посмотрю, как с ней передвигаться по постоянным спускам и подъемам, сильно пересеченной местности, может, оставлю с золотом.
    Одеяло и пара плащей, все размещаю на своих плечах и вздыхаю, путь длиной в десять дней по диким местам, где не с кем поболтать и пожелать «доброго утра», не очень радует, но, деваться зайке некуда.
    Взялся танцевать с Дьяволом… то есть с Магами, танцуй до конца.
    Вышел в путь я в первый день недели и шел шесть дней, безо всяких приключений, иногда спугивая местных небольших хищников или оленей с косулями на своем пути. Шел, ел, спал, ставя сторожок, после обеда, и ближе к полной ночи, как позволяла выносливость и было настроение. Золото спрятал в очень укромном месте, в каменистой осыпи, где долго скрывал все следы и последствия от производства тайника, кольчугу все же оставил себе.
    Один день, на берегу речушки, провел, просто отдыхая и пытаясь на нить из синтетической бечевки и загнутый маленький гроздь с насечкой, поймать быструю форель. Ловля шла с переменным успехом, зато я отдохнул, физически и морально, поел свежей рыбки, запеченной в лопухах на углях до хрустящей корочки. Внес приятное разнообразие в доставший путь, вверх-вниз, по предгорьям.
    На следующий день, когда до границы с Севером оставалось еще примерно три дня пути, во время послеобеденного отдыха, сработал сторожок, кто-то стремительно пересек границу и быстро двигался ко мне. Я медленно поднялся, нащупав копье, нарушение произошло с северной стороны, и я ждал секретную группу Гильдии или гвардейской разведки, возвращающихся с патрулирования приграничных земель, о которых не мог знать Учитель.
    Но, первым делом, я увидел знакомого парня в малиновом плаще, с обалдевшим видом рассматривающего мое лицо. Десяток Крыс уже окружал меня со всех сторон и Кремер, опомнившись, махнул им рукой.
    — Стоим, это один из Магов! — пришлось крикнуть ему, когда особо ретивые людоеды собрались попробовать ткнуть меня копьем, на что, я отреагировал незамедлительно:
    — Я тебе сейчас твою палку в зад засуну, придурок! — рявкнул я командным тоном, зная, по опыту, что Крысы уважает только приказной тон и не понимают нормальной человеческой речи.
    — О, Ольг, в своем репертуаре, — развеселился Маг и подошел ко мне.
    — Ты решил все же вспомнить о своих друзьях, почти через год, — с иронией произнес Кремер, но глаза его смотрели бдительно и настойчиво. В самом деле, он ждал моего объяснения, почему я пропал на столько времени и не слал донесений в центр.
    — Вспомнишь тут, когда друзья с Севера посылают тебя к надежнейшему, замороженному агенту, а он, первыми словами признается, что работает на Магов, не услышав еще условленного приветствия, — недовольно и язвительно пробормотал я.
    — И как прошла ваша встреча?
    — Да вроде нормально, но через полчаса он побежал в сторону поста Гвардии, с моим донесением в кармане, — так же ответил я.
    — И? — Кремер, казалось, не знал, верить мне или нет.
    — И получил болт в спину и сразу же умер. Для надежности отправился путешествовать по Протве, знакомиться с рыбами и русалками.
    Миф про русалок присутствовал в местном фольклоре, как ни странно.
    — Так что, Клис Верный, давно уже работал на город и оказался просто счастлив — сдать человека Севера, — отрубил я, глядя в глаза Магу.
    — Неужели, это так и оказалось? — Кремер, казалось, не поверил мне.
    — Это уже не важно. Важно, куда ты бежишь такой веселой гурьбой? — с сарказмом спросил уже я, — Неужели прокачиваться в Храм?
    — Пока, это не твое дело, — отрезал Маг.
    — Не мое? Да, как сказать, честно говоря. Я запарился убирать следы после предыдущего посетителя, сам то он не догадался это сделать. Это, все же, я рассказал вам, где находится Храм и очень глупо сдавать его Охотникам. На это мы не договаривались!
    Теперь Кремер заинтересовался не на шутку:
    — Кто там был? Ты знаешь?
    — Я не знаю, но дерьмо после них и след от костра я спрятал, было это в середине первого месяца осени.
    — После этого, там никого не было, я был там неделю назад, — счел нужным добавить, видя, что Кремера эти слова очень заинтересовали.
    — Значит, Польса, схватили перед Храмом, — пробормотал Кремер.
    Понятно, теперь знаю, как зовут Мага в Асторе и то, что на Севере знают о его пленении. Что, впрочем, неудивительно, его еще с триумфом провели по городу, как римских императоров встречали. Аве! Цезарь!
    — Где ты был все это время? — прозвучал самый серьезный вопрос, наконец.
    — На той стороне гор. И был там самым крутым Магом на все три страны, чтобы ты знал.
    — Ты был в Сатуме?
    — И в Сатуме, будь он проклят, и в Теруме, вполне приличная страна, и в Коляндии, тоже вполне приличное королевство.
    — Целых полгода пропадал там? — недоверие Кремера начинало надоедать.
    — Да. Я перешел перевалы в середине осени и чуть не замерз там, возвращаться зимой — я не самоубийца. Перешел, даже не один, только осьмицу назад, узнал много важного от своих людей в Асторе и теперь спешу на Север. Храм я посещал и могу сказать, что после меня никого там не было.
    — И тебе, кстати, туда не надо, — я замолчал и сел на свой плащ с важным видом.
    Кремер тоже присел, махнув рукой своим Слугам и они, наконец, отошли от нас.
    — Почему не надо? — этот вопрос, наконец, пробил завесу сарказма в отношении меня.
    — Есть у меня подозрение, что встретишь ты, мил человек, суровых и крутых парней и Слуги твои не помогут. Даже никак не помогут.
    — Точно? Как ты можешь такое знать, если не работаешь на город?
    — Не хочешь — не верь. Будешь с тем Магом, который еще неплохо живет, бороться за право — не сидеть в подвале, рядом с раскаленными щипцами, которыми так удобно отрывать плоть от костей. Да, вас там уже четверо будет и только один не будет сидеть в подвале, прикованный к железному стулу, с дыркой под задницей. Чтобы не доставать охрану разговорами про посрать.
    Нарисованная картина впечатлила Кремера и я понял, что ничего про ситуацию в городе он не знает. Известно им, что пленный Маг очутился в городе и все, людей, активно работающих на Север, больше не осталось. Некому слать донесения и запускать птиц.
    Я начал собирать свои вещи и упаковывать их в мешки.
    — Сколько до Скалистых нагорий? — спросил я Кремера.
    — Три дня пути, — ответил тот и спохватился, — Ты куда собрался? Я тебя еще не отпускаю и не решил, что с тобой делать.
    Паренек решил показать характер. Придется его расстроить и удивить.
    — Не думаю, что ты можешь приказывать более сильному Магу, — буднично, как о чем-то неважном бросил я, — Общество не поймет.
    Пока Кремер ошеломленно вникал в мои слова, я закинул мешки на плечи.
    — Но, как, ты же был первой степени, не мог ты так быстро достичь третьей, это невозможно! — на Кремера жалко сейчас смотреть.
    — Третьей? — задумался я, — Давно это было. Полгода назад. Я в королевстве не зря прожил пять месяцев, хорошо прокачался и теперь я — Маг четвертой степени!
    На Кремера теперь стоило посмотреть, неверие в мои слова плавно переходило в отчаяние, и все это отчетливо оказалось на его лице.
    — Я тебя, как старого товарища, не заставляю меня слушаться, но, еще раз повторю. До Храма вы не дойдете и скоро ты будешь сидеть в подвале и ходить под себя. А Север потеряет одного из лучших своих представителей, тем больше вреда нашему делу ты принесешь в городе.
    Моя уверенность и слова совсем подавили Кремера, помню я, в первый раз все так же случилось.
    — Я так рассчитывал на Храм. Чтобы усилиться там, как Учитель, он почти дошел до пятого, представляешь — пятого уровня! Теперь он сильнейший из оставшихся Магов, теперь он может сравниться с прежними Магами!
    Кажется, это все же сильное преувеличение, до седьмого и восьмого уровней Учителю, как до Луны.
    — Насколько я понял, Охотники с Гвардией не постоянно прочесывают предгорья Сиреневых гор, но, уже дня три идут к Скалистым нагорьям, если не четыре. Всегда надо предполагать худшее, то есть, они могут оказаться в двух-трех переходах от нас. Поэтому, я ухожу, и советую тебе не долго думать, может, я ошибаюсь и они еще ближе. Со мной и тобой, мы отобьемся, если лучник не утыкает нас обоих стрелами, конечно.
    — Меня не утыкает, — буркнул Маг.
    Вот как, есть, значит, такое умение. Еще интереснее.
    Я вручил Кремеру зажигалку и показал, как ей пользоваться, чтобы разочарование было не таким горьким.
    — Эта чудесная вещь, она из твоего мира? Дорогая она, наверно, очень?
    — Ой, какая дорогая, Эти, которые Bic, особенно! — мне с трудом удалось скрыть улыбку на лице, и мы дружно зашагали в обратный путь, что Крысы восприняли очень положительно, они расслышали мои отдельные слова, которые я не приглушал и поняли, что так они спасают свои шкуры.
    Что еще сказать. Идти по диким местам, пусть и в окружении Слуг, как я решил называть бывших людей, чтобы они казались не такими отвратительными, все же легче и возможность перекинуться парой фраз каждый час, тоже благотворно сказывается на настроении.
    Шутки ради, я показал Кремеру и коробок, полный спичек и назвал их одним словом — КЦ. Как, в одном, незабываемом фильме, заодно и цену обозначил фантастическую, десять золотых за каждую КЦ, взяв пример с героев фильма.
    Что мне еще остается делать, кроме, как не юморить и пытаться развеселить себя.
    С каждым шагом я приближаюсь к воротам Барад-Дура, в окружении настоящих орков, чтобы немного предать, пусть и на словах — род человеческий.
    Отступники, которые не особо и виноваты в прошедшем Апокалипсисе. Сами, по большей части — жертвы, упорно встающие на путь прямой вражды со Свободными народами Гондора и Рохана, говоря литературным языком. Никак не могущие понять и признать, что время их ушло, что они могут как-то уцелеть, если предложат мировую Астору, которую тот, скорее всего, и не примет. Астору тоже необходим жестокий и коварный Враг, там ведь не догадываются, что могущество Магов осталось в прошлом. Да, даже, если и догадываются, то, все равно, никогда не признают.
    Внешний Враг, именно так, с большой буквы, необходим элите города, чтобы еще крепче держать власть и передать ее достойным наследникам. Своим, уже хорошо разбалованным, деткам.
    Еще немного, и население города поделят, негласно, конечно, на патрициев и плебеев и оставят такой порядок, называя власть элиты — демократией. Придумают две партии, мало чем по сути, отличающиеся друг от друга, но, ведущие внешне очень непримиримую, для простого обывателя, борьбу. И станут они править сотни лет, несменяемо вдвоем оставаясь на вершине власти, при одних и тех же акционерах. И, станут себя хвалить, очень. И посылать канонерки в другие, недостаточно демократические страны, типа Бейств или Северных городов на побережье, давно захваченных силами Зла.
    Ну, если там найдут нефть или еще какие полезные богатства.
    Так что, Саруманы Севера и их неисчислимые орды урук-хаев, долго еще будут пугалом свободного мира. Поедателями сладкого человеческого мяса. Пока, лет через десять — пятнадцать, не окажется, что грозный Враг просто вымер поголовно, не имея подпитки свежими Орками и Магами. И, вошедшие с опаской, крепкие воины не обнаружат в Башнях тощих стариков, уже не могущих подняться на верхний этаж без чужой помощи.
    Ладно, чего это я грустном, но, закономерном конце. Еще есть и знания, и организация и верные, в кавычках, Слуги. На крайнем Севере, в Башнях Великих Магов, найдется волшебная вундервафля и весь мир содрогнется.
    Так вот, я при этом событии обязан присутствовать лично.
    

   

   

    

     Глава 7 ПРОВЕРКА
    

    

    Через три дня непрерывного движения мы перешли невидимую границу в Скалистых нагорьях и еще через день пришли к первой Башне, где я был представлен сначала хозяину-магу второй ступени, Архусу, довольно субтильному мужчине с длинной бородой.
    Потом, после подготовки и обеда все тем же кислым сыром и хлебом, запитыми ключевой водой, я немного загрустил, даже больше, чем обычно, когда представил себе подобную жизнь на Севере.
    Башня эта оказалась еще более запущенной и неухоженной, чем та, в которой жил Кремер, и произвела на меня совсем гнетущее впечатление. Она принадлежала еще более слабому Магу, всего то второй степени, и таких в сообществе оказалось большинство. Грязные стены, пол, испачканный жиром и древесным углем, лестница, скользкая от грязи и мебель, старая и страшная, произвели на меня большое и неизгладимое отношение. Зачуханные слуги из людей, звериные рожи Слуг — меня сейчас вырвет. В переносном смысле, конечно, но все же.
    Хорошо, что Кремер отвлек меня от созерцания неприятных картин, предложил и провел проверку моих способностей, что оказалось очень даже просто. Мы взялись за две руки друг с другом и каждый попробовал тащить энергию из соседа в себя. Несколько секунд Кремер смог продержаться, на гораздо более большом опыте, чем у меня, но вскоре у меня начал теплеть низ живота, это значило, что именно я — сильнее и высасываю энергию из противника.
    Ему пришлось признать, что я сильнее, а, учитывая мой малый опыт — даже гораздо сильнее, чем он. Чему они с хозяином внешне очень обрадовались, ведь у дела Магов появился потенциально настоящий тяжеловес или могущий им стать в перспективе. Если сможет быстро усваивать новые знания и изучать умения.
    Не знаю, как наличие Мага шестого или даже седьмого уровня, всего одного, поможет кучке Магов второго и третьего уровней, добиться заново хорошей жизни, ведь для этого надо, минимум, победить в войне. Без верных Рыжих и группы таких же Магов, всегда могущих подставить плечо уставшему коллеге, насколько я помню про войну из рассказов Корна, победа очень сомнительна.
    Кажется, все же трудная и скудная жизнь понемногу убивает энтузиазм и надежды даже у относительно обученного и сильного Кремера, что же говорить об остальных слабаках.
    Хозяин с гостем очень возбудились от моей силы и обратились с такой новостью по скошам ко всему сообществу Магов. Оказалось, что через один камень можно подключить всех Магов, если все в цепочке будут стоять и поддерживать непрерывное общение магической подпиткой. Через час удалось собрать всех до единого у скошей, ведь событие — не рядовое, может быть, даже решающее для многих надежд.
    Мое развитие и получение знаний, о том, как все устроено у Магов, шло очень быстро. Я присматривался, принюхивался, прислушивался и скоро мог сделать первые выводы из того, что смог понять.
    Ничего не скажешь, устроено все мудро и говорить Маги научились уважительно и по очереди, причем первыми высказывались более слабые и менее информированные члены сообщества. За ними вступали в разговор более авторитетные волшебники и наконец, двое титанов, Маги аж четвертого уровня!
    — Какая круть! — с юмором подумал я, про себя.
    Через время, после часового совещания, меня доверили воспитывать именно Учителю, хотя нашелся и другой желающий, тоже маг четвертой степени, по имени Штольц, хотевший забрать перспективного новичка, для усиления своей партии в сообществе.
    Вот как, в дружном сообществе Магов нашлась и своя оппозиция и даже не умеренная, а самая, что ни на есть, радикальная. Но, как положено радикалам, оказались они малочисленны, явное большинство придерживалось умеренных позиций, провозглашаемых именно Учителем.
    Штольцу сурово отказали в моем обучении, Учитель выиграл голосование с разгромным счетом: одиннадцать против трех голосов, самого Штольца и двух его верных адептов.
    Как назло, для радикалов, попавший в плен Маг относился к поклонникам Штольца, тем самым он не только предал род магический, но и сделал разрыв в итогах постоянных голосований совсем трагичным для сторонников немедленных жестких мер по отношению к обнаглевшим людишкам. Я понял, что по законам сообщества, если против вопроса голосовало больше или ровно три четверти всех магов, то он снимался с повестки дня и поменявшееся соотношение с 11:4 изменилось на совсем проигрышное 11:3. И радикальные предложения лидера, которые он штамповал, как пишущая машинка, больше не занимали подолгу умы Магов, получая отказ сразу.
    Судя по тому, что я смог понять, большинство хочет неспешного удушения Муклена и потом, быстрой переброски освободившейся массы Крыс на фронт против Гардии, чтобы и там неспешно выдавить людей с территории Северных королевств, если судить по старой карте. Радикалы же требовали срочной посылки всех Магов на линию фронта, для окончательной победы любой ценой.
    Я очень даже удивился, что Муклен еще не пал, но, оказалось, там остались одни мужчины, отправив своих женщин в Астор через Гардию, этим самым очень понизив энтузиазм Крыс. Слугам оказались интересны, настолько, чтобы рисковать жизнью, именно человеческие самки, а на воинов их оказалось очень трудно поднять в атаку. Даже мясо, по которому они очень изголодались, не вызывало большого интереса, если за каждого человеческого защитника приходилось отдавать по пять-шесть своих земляков. Оказывается, Слуги держались друг друга именно по землячествам, с тех самых страшных времен Беды, когда только такое объединение спасло их.
    Господи, два часа я всего в Башне, около огромного скоша и мне еще отчетливее видна бестолковость армии Магов и абсолютная бесперспективность их войны за города. Для сообщества это стало делом принципа — вернуть себе эти укрепленные части бывших городских территорий. На которых уже почти ничего не осталось, чтобы за них терять своих каких-никаких, но последних Слуг.
    Я понял, по обмолвкам, что эти восемьдесят Крыс, которые собрали Маги, когда гоняли разведку города и познакомились со мной — результат счастливой случайности. Просто большой отряд этих тварей шел с отдыха и лечения в центре северных земель и проходил в одном дневном переходе от башни Кремера, поэтому они там так быстро и оказались.
    Попались такие боевые и опытные Крысы и что, что они смогли сделать? Ранить более-менее серьезно только одного гвардейца, из продуманной и неплохо реализованной засады.
    А так, он смог бы набрать не больше десятка Крыс из своей и двух соседних башен, находящихся на расстоянии дневного перехода, ведь все боеспособные Крысы на линии невидимого фронта двух человеческих городов. Это было бы ни о чем нашим разведчикам. Хотя, в самой башне наши все равно оказывались почти бессильны против ее хозяина, только на случайную меткую стрелу или болт и могли рассчитывать.
    Несколько раз выступающие спросили и мое мнения, но я, как и положено, не решился его озвучить, ссылаясь на долгое отсутствие в Черноземье и полное не владение ситуацией.
    Я сюда пришел, чтобы пройти краткий курс обучения, в течении нескольких месяцев, и встревать в местные дрязги не очень хочу, чтобы не увязнуть в чужих проблемах.
    Если и буду говорить немного, более-менее откровенно, то, только с Учителем и только, разобравшись для начала, что он за личность. Судя по первому впечатлению, он — осторожный и продуманный человек, насколько Маг может остаться человеком.
    Я уже в Ратуше перегнул палку, много и умно говорил, этим очень ускорил свое бегство из города, мог бы и пару лет поработать на Гильдию. Сейчас, глядя по сторонам, я чувствовал, что теперь это моя мечта, пусть, пока и несбыточная, вернуться в Астор.
    Если бы не засада на границе и не очень долгий путь в Терум, я бы, может, и задумался о возвращении туда. Или просто лечь в саркофаг и попасть, куда он забросит. Ведь, похоже, все миры окажутся примерно одного типа, с похожей атмосферой и гравитацией. Везде я смогу жить, с новыми способностями и знаниями, только очень не хочется терять то, что добился здесь, тем более, своих друзей.
    Но, даже для этого, я должен пройти обучение здесь, чтобы научиться защищаться магией, это точно есть в умениях, может, еще лечить себя, про это я не уверен.
    Да и много всего можно узнать и понять, при ближайшем рассмотрении, живя внутри сообщества.
    Поэтому я перестал отмалчиваться и включился в разговор, тем более, меня спросили, что же произошло при встрече с так засекреченным агентом Клисом. Я рассказал правду и понял, что большинство магов владеет умением отличать ложь от правды, то, чем сейчас занимается пленный в Асторе. Понял, потому, что все сразу признали, что проглядели гадину, а я — что врать мне здесь не надо, откровенно и вообще пока никак.
    Можно быстро карму испортить, все поймут, что ты врешь, только ты останешься в неведении.
    Дальше меня спросили, что я знаю о настроения в Асторе.
    — Немного знаю, но, судя по тому, что около Храма не оказалось засады, пленник пока не рассказал о нем. Наверно, его не совсем сломали, какие-то секреты он смог утаить. Может, сам еще рассчитывает убежать и спрятаться там. Наверняка, его спрашивали, куда он шел, и он смог что-то придумать, что не вызвало подозрений.
    — А про Астор? — меня все же вернули на канву вопроса.
    — Настроение приподнятое, в Ратуше давно подозревали, что кто-то сливает информацию и теперь шпионов разоблачили. Но, на этом не успокоились и все сильнее закручивают гайки.
    Маги, конечно, не поняли смысла фразы, пришлось дополнительно объяснить.
    Думал, что будут расспрашивать про мой мир, спросили, но, услышав, что я никогда не слышал про магические выходы или источники, сразу потеряли интерес к вопросу.
    Так же произошло с землями за Сиреневыми горами, но, тут маги знали, что с магией там никак и не особо интересовались темой.
    Понятно, что уходить куда-то от источника своей силы — этот вопрос даже не стоит на повестке дня для всех присутствующих. Тем более, на заднем плане всех надежд виднеются Башни Великих магов, питая возможность получить новые знания и внести перелом в неуклонно проигрываемую войну.
    Задали и прямые вопросы, не служу ли я городу, не заслан ли специально и не имею ли намерения предать дело Магов.
    На все вопросы я отвечал уверенно и быстро и, вроде, подозрений не вызвал.
    В общем, пока расспрашивали меня и потом попросили отойти от скоша и подождать, пока они о чем-то переговорят без меня. Обо мне, вестимо.
    Я пока рассмотрел самодельную карту Севера, где нарисованы все Башни, подписаны именами хозяев и указано расстояние между ними в местных единицах, лигах. Двенадцать Башен на карте, по четыре в ряд вдоль границы и три ряда в глубь. Мы тогда подобрались к самой нижней Башне, находящейся в среднем ряду.
    Учитывая, что со связью все отлично между Башнями, получается Крамер мог попросить о помощи аж целых три Башни, находящиеся по соседству, вот с линии фронта около Гардии к нему, точно, не успела бы подойти помощь. Но ему повезло, нашлось кому помочь отразить нападение нашей разведгруппы, вдохновленное теперь уже мертвым неудачником Понсом, подававшим такие надежды.
    Да, будь я шпионом, одной этой карты и моих новых знаний хватило бы, чтобы составить план и реализовать его по разгрому нескольких Башен, особенно вдоль задней границы, куда не успели бы перекинуть подкрепления с фронта. Не у всех развито умение, как у Кремера и не все будут кидать его каждое утро и вечер, чтобы обезопасить себя от таких диверсионных групп с умелыми лучниками и быстрыми арбалетчиками.
    Если сформировать и пустить хотя бы три такие группы, как наша и застать Магов вне Башни, то получится просто утыкать их стрелами исподтишка, а, если придумать, как внезапно штурмовать Башни, то потери среди Магов будут очень чувствительные.
    Сейчас есть четырнадцать Магов на двенадцать Башен, двое, получается, командуют Крысами около взятых в осаду городов и их меняют, по очереди, кто-то из соседних Башен. Честно говоря, с натягом получается пока, маловато Магов осталось.
    Тут хозяин Башни позвал меня обратно, и я выслушал поздравления, что смог избегнуть столько опасностей и предупредить Кремера, спасши его от печальной участи. Надежду, что смогу развиться и помочь содружеству в борьбе. И, туманный намек, что дела еще пойдут на улучшение, несмотря на некоторые проблемы сейчас.
    Интересно, конечно, узнать, о чем разговор, но это уже не сейчас мне расскажут.
    Голова и так гудит, и пухнет от количества полученных знаний.
    Так же, в сопровождении Кремера, и его личных Слуг, мы отправились сразу в неблизкий путь, к Башне Учителя. Я предложил пока где-нибудь помыться и постирать одежду, но Кремер, достаточно загадочно, пообещал, что все будет и даже лучше.
    И точно, к вечеру мы добрались до горячего озерца с сероводородным запахом, размером шесть на восемь метров, где и заночевали. Одежду мне и магу постирали Слуги, расстелив ее сохнуть на горячих камнях. Блаженствовать можно оказалось только у берега, дальше глубина резко увеличивалась и можно было не выбраться обратно из почти сорокаградусной ванны.
    Я оттягивался за все дни, проведенные на перевале так, что скоро сердечко тревожно застучало, пришлось вылезти и растянуться на камнях.
    — Такого чуда нет рядом с Башней Учителя? — теперь меня интересовал и такой вопрос.
    Магам, рядом с магическими камнями в своих Башнях, не приходилось заражаться в таких местах, но я то хорошо помнил свою баню.
    — Есть еще не одно такое место, но они все севернее расположены. Иди есть.
    Слуги тоже блаженствовали напротив нас, не подходя близко. Вообще, Кремер держал их в черном теле и еду приготовил сам, не доверяя грязным лапам-рукам бывших людей. Ели они после нас и сразу расшумелись, деля еду.
    — Не обращай внимания на Слуг, они такие всегда, когда делят еду. Более сильные забирают больше еды, они лучшие воины.
    — Но, если есть повод, всегда накажи. Они не понимают таких понятий, как прощение и сразу портятся в поведении, — продолжал учить меня Кремер.
    — Ну, это вряд ли, — заверил я, — После школы, пройденной в Сатуме, я без проблем построю Слуг.
    Вот как, я уже забыл, что это Крысы, какая вживаемость в образ. Прямо горжусь собой.
    Мы заночевали на том же месте. Утром я надел чистые вещи и снова в путь. Кремер доведет меня до башни Учителя и потом направится в свою, которую оставил под присмотром верных людей и пары особо преданных Слуг.
    Сейчас Кремер очень разочарован, что не получилось добраться к Храму, как раз пришла его очередь побывать там. Да, возможности Храма очень интересны и важны каждому Магу, для развития потенциала и быстрого поднятия способностей, тем более, интересны местным слабакам.
    Из крайней Башни, куда мы пришли с границы, до Башни Учителя где-то сто двадцать километров по прямой, и мы пришли к ней в конце третьего дня, доедая мои запасы и стандартный паек, принятый у магов.
    Я уже почти две недели в непрерывном движении и до этого целый месяц пробирался по землям Сатума, хочется остановиться и отдохнуть, ноги уже стерлись до самой задницы.
    Но, первый взгляд, на место, где мне придется проходить азы обучения и не только, меня серьезно порадовал.
    Башня Учителя отличается размерами и особенной чистотой вокруг и в ней самой, просто невероятной.
    Сам Учитель спустился встретить нас и оказался взрослым, можно сказать, пожилым мужчиной с окладистой бородой. Вот кому надо знать про возможность лечить себя и восстанавливать здоровье, в первую очередь.
    — Добрый день! Наконец то увиделись! Давно пора! — настроен он явно приподнято, ждет от меня больших успехов и повышения боевых способностей сообщества.
    Ладно, посмотрим, подумал я, отвечая на приветствие и рассматривая Башню.
    Несколько месяцев я проведу здесь и, после того неказистого, что я видел в двух других домах Магов, мне здесь даже нравится.
    

   

   

    

     Глава 8 В БАШНЕ УЧИТЕЛЯ
    

    

    Учеба началась сразу, не смотря на вечернее время, но довольно нестандартно.
    Учитель не повел меня в классное помещение, не достал какой-либо талмуд пудового веса, который вручил мне на самостоятельную подготовку и не одарил меня нейросетью со всем знанием.
    Он не стал терять время и проверил меня на мощность потенциала и тут, не сразу, но, оказался сильнее. Довольно быстро я почувствовал, что мана уходит из меня, правда, понемногу. Такое чувство, что теряешь что-то свое родное, ощущение сродни этому, немного тоскливое такое ожидание.
    Потом подвел меня к большой глыбе гранита, лежащей рядом с Башней и попросил передвинуть ее, только потратить не все силы, а, примерно половину. Все ману мне тратить за раз еще рано, можно и надорваться. Я тоже чувствовал, когда вышибал из седел засаду графа Бельвица, что мне удобнее и проще это делать небольшими порциями, щелчками, чем смахнуть всех разом, как дубиной. Не знаю почему, но такое чувство у меня было в этот момент.
    — Да, пропускная способность тела для траты маны у всех разная. Обычно, без проблем, ее можно потратить за два-три-четыре раза, — пояснил Учитель, имени которого я еще так и не узнал, продолжая называть его по-прежнему.
    Камень оказался по размерам раз в шесть больше того, которым я закрывал тайник около Храма, высотой мне по грудь, и выглядел очень солидно. Я приметился в удобную точку, как мне показалось, и выкинул руку в ее направлении. Камень ощутимо пошатнулся и остался стоять почти на месте, переместившись на пяток сантиметров.
    — Отлично, реальное проявление силы, — похвалил Учитель мое скромное достижение и попросил посмотреть, сколько маны я потратил. Оказалось, что я серьезно сэкономил и потратил только четверть, оценив это после взгляда внутрь себя. Учителя это порадовало еще больше:
    — Очень хороший результат, ты добился большого прогресса за это время.
    Я, честно говоря, даже заволновался, что он попросит меня потратить всю ману и остаться безоружным перед ними с учеником. Мало ли, не понравились мои ответы сообществу, решили, что я вру или еще что, но, так как я сильнее Кремера и, тем более, хозяина Башни, то и отправили меня сюда, чтобы Учитель меня ослабил и попробовал вместе со своим учеником обезоружить или убить. Даже баллончик нащупал в кармане куртки, не собираясь больше тратить ману, как бы не просили. Сошлюсь на усталость и не комфортность для меня.
    Но мои подозрения не оправдались, Учитель отправил меня наверх восстановить силы, даже засек время по заходящему светилу.
    Отправил на второй этаж, чтобы начать восполнять потраченную ману, держа руки на столбе магического камня, чем я и занялся с удовольствием. Заодно осмотрелся кругом и это жилище Мага мне уже понравилось — побеленые, чистые стены, никакой вони и даже пара кроватей имеется, застеленных бельем, не обычные лежанки, как у Кремера. Просто разительное отличие, захотелось даже спросить:
    — А что, так тоже можно жить?
    У Кремера, конечно спросить, почему у него такое убогое и неухоженное жилище.
    Вокруг Башни — идеальный порядок, цветочки рядами посажены на клумбах, клумбы огорожены изящными изгородями. Слуги хозяйские сразу начинают пристально смотреть, не хочешь ли ты на них наступить и тщательно ли отряхнул ноги от грязи, когда входишь на первый этаж. На нем готовят еду и живут несколько человек прислуги, здесь тоже кровати стоят, хоть и вплотную, но отделенные друг от друга занавесями.
    Когда я заходил в Башню, толстая повариха, почему-то еще не находящаяся в котле у вечно голодных Крыс, не понимаю, как ее не украли за вес, чистила рыбу, очень похожую на наших карпов. Запах, конечно присутствует, от проживания народа и готовки еды, но это, скорее запах обжитого дома, где живет много людей.
    На втором этаже несколько удобных кресел, два больших, полукруглых стола вокруг колонны магического камня и красивый рукомойник с ведром под ним. Чистенько, красиво и видно, что убираются каждый день на совесть, протирают каменные поверхности от пыли.
    Я оторвался от столба и прошелся вдоль окон, рассматривая сверху окрестности Башни. С южной стороны я увидел большой пруд, в который впадает небольшой ручей, судя по спрямленному руслу — подведенный откуда-то со стороны. Вокруг него — фруктовые деревья, похоже, по возрасту не больше восьми-девяти лет, покрытые бутонами цветов. На них постоянно садятся и взлетают местные пчелы, достаточно крупные. Рядом с прудом, за деревьями виднеется пасека из десятка ульев. Сад посажен сразу после окончания Беды, значит, были такие возможности уже и тогда у некоторых выживших.
    Сплошная идиллия, сельско-романтическая. Честно говоря, не ожидал такое хозяйство встретить на севере.
    Я уже начал радоваться про себя, что грядущие месяцы обучения не предстают в таком безутешно-депрессивном стиле, как, если бы я проходил свое обучение в башне Кремера. Не все так убого живут.
    Кто-то, у кого побольше силы, влияния и ума устроился гораздо лучше в этой жизни, смог облагородить свою Башню и разбить вокруг нее сад с цветниками. Наверно, у Учителя имеется хорошая хозяйка, которая и присматривает за всем этим большим хозяйством. С западной стороны я смог рассмотреть солидный огород, окруженный небольшим, земляным валом со всех сторон, для ускорения созревания овощей. С северной стороны построены два хлева, пара коров и несколько овец пасутся в загоне, один из слуг привез на тачке копнушку сена из большого сарая за хлевами, стоящего почти вплотную к ним и прикрывающего животных от порывов северного ветра, принялся распределять по кормушкам.
    Ну очень все продумано и обихожено, свое мясо, рыба, фрукты и овощи, такая барская усадьба, если не принимать в расчет Башню необычной формы, сильно отличающуюся от земных строений. Слуги — поголовно люди, довольные жизнью и выглядящие, разительно отличающимися, от тех, что я видел в двух других Башнях.
    С восточной стороны виднеется небольшое одноэтажное здание из дерева, на входе сидит один из Крыс, в руке копье и посматривает вокруг. Сама казарма для охраны построена на холмике и около входа стоит ладно сколоченная вышка метров на восемь в высоту. С нее легко обозревать все окрестности имения, находящегося еще и в небольшой низине, но, сейчас на ней никого не видно.
    Похоже, здесь не ожидают внезапного появления группы решительно настроенных разведчиков так далеко от границы. Или, есть и какие-то другие способы сигнализации и оповещения об угрозе. Пока, то, что я вижу, говорит о расслабленности и уверенности в своей безопасности, хотя, наша группа легко справилась бы с охраной и смогла бы осадить Мага в Башне. Сжечь хлев и сеновалы, казарму и постреливать через окна. В принципе, можно деревом из строений обложить башню и попробовать выкурить всех обитателей дымом, но Маг не дал бы это все сделать без потерь. Бил бы с верхнего этажа всем, чем может.
    Интересно, а чем он может?
    Может отбить или пропустить мимо стрелу или болт? Или поставить постоянную защиту от такого оружия?
    Хочется узнать это поскорее, ведь Учитель почти пятого уровня и, хотя, ему бесконечно далеко до Магов седьмого и восьмого уровней, завоевавших все Черноземье и сложивших короны земных властителей к своим ногам, все же он должен много уметь и знать. Кроме него, просто больше некому.
    Я вернулся к колонне и снова положил обе руки на нее, контролируя процесс восполнения маны. За полчаса она почти вернулась к прежнему уровню, что очень круто для меня. Такая скорость процесса и столько силы приходит от небрежно обтесанной колонны, что у меня кружится голова. Похоже, что от объема используемого камня зависит его мощность в накоплении и отдаче маны, надо про это подробнее расспросить знающего хозяина.
    Внизу раздаются шаги и по сложенной из обожженного кирпича лесенке поднимаются оба Мага. Долго они совещались наедине и меня это немного напрягает, ясно, что разговор шел обо мне и том, можно ли мне доверять.
    Слуга, шустрый молодой парень, сдвигает оба стола, и мы садимся за уже круглый, общий стол. Белых скатертей не приносят, только по мятой льняной салфетке, чтобы вытирать руки. Тот же слуга расставляет глиняные глубокие тарелки и приносит деревянные ложки вместе с чугунком, в котором ароматно дымится рыбный суп, деревянная же поварешка лежит отдельном подносе. Суп разливают по тарелкам и можно приступать к трапезе.
    Я желаю магам приятного аппетита и получаю обратное пожелание, Учитель совсем благодушен, Кремер — наоборот, скован и недоволен чем-то.
    Молча мы начинаем обед и молчим, пока не приносят второе. Мясо какого-то зверя, лося или кабана, тщательно протушенное и рассыпающееся во рту, гарниром служат те же корнеплоды, запеченные до хрустящей корочки.
    Слуга выставляет бутылку из настоящего стекла с бокалами! Обслуживание потрясает, Учитель предлагает мне попробовать и оценить вино первым, как гостю.
    Попробовав натуральное вино, похожее на наше ежевичное, я предлагаю наполнить уже настоящие бокалы из начищенного серебра своим соседям и провозглашаю тост, за здоровье и могущество хозяина дома. Дружно чокаемся и я медленно, смакуя, пью терпко-сладкий напиток со вкусом лесных ягод.
    После обеда тарелки и прибор, ложку, быстро уносят и теперь вместе с дорогим, как видно, вином, мы пьем заваренный на брусничном листе и такой же ягоде чай и ведем неспешную беседу.
    — Ольг, каковы твои ощущения, после такого полного собрания всех членов нашего небольшого мира? — спрашивает Учитель. Кремер ничего не говорит, только потягивает чай и внимательно вслушивается в мои ответы.
    — Весьма положительные, — отвечаю я и, видя вопросительное выражение лица хозяина, развиваю свою мысль, — Мне очень понравился порядок во время обсуждения, возможность высказаться, как ты подчеркнул, для всех участников собрания, еще, как дается время каждому изложить свои соображения. Без попыток перебить и навязать только свое мнение.
    — Есть, что удивило тебя? — в разговоре между собой Маги обращаются только на «ты», что подчеркивает общность отмеченных магическим даром людей.
    — Не очень чтобы сильно, так это разделение общества на радикалов и, можно так сказать, умеренных.
    — А ты что думаешь по поводу наших действий? К кому готов присоединиться? — небрежно, даже слишком, поинтересовался Учитель.
    — Я, пожалуй, создал бы третью группу, из себя одного, — достаточно сдержанно ответил я. — Но, при выборе из уже существующих, конечно, присоединился бы к твоей точке зрения.
    — Любопытно, чем тебя сразу не устраивает точка зрения нашей группы? — собеседник заинтересован.
    — Чем не устраивает? — я медленно доливаю чай в кружку и отхлебнув глоток, продолжая, — Я, в отличии от всех вас, прожил полгода в городе и думаю, что торговать с Черноземьем гораздо перспективнее, чем воевать. Наверняка, на территории Севера много чего интересно Астору, те же рудники со свинцом или медью, которых не хватает в Черноземье. Я занимался производством в своей мастерской и явно заметил дороговизну именно этих металлов, по сравнению с железом и оловом. Можно было бы отдавать их в концессию горожанам, взамен получая продукты и изделия, необходимые Северу. На заработанные деньги можно нанять профессиональных воинов, которые гораздо эффективнее любых элитных Слуг. Вот такое мое мнение. Естественно, все сразу не делается, но, ты, как основной проводник доминирующих идей в нашем сообществе, мог бы перестроить сознание его членов.
    Хозяин башни задумался, оценивая мои слова и не стал пока ничего опровергать или спорить со мной.
    Я не стал говорить, что, у Севера нет никаких шансов ни в открытой войне, ни в тайных операциях. Ни к чему разочаровывать своих новых друзей, воодушевленных появлением в своих рядах такого перспективно сильного Мага, мнением этого же самого нового Мага.
    Который не собирается воевать с людьми никоим образом, ни за знания, ни за возможность стать сильнее. Поэтому лучше про это промолчать и не вызывать желание у хозяев задать именно такие вопросы.
    — Ты не веришь в нашу победу? — не выдержал Кремер, вцепившись руками в стол.
    Ага, вот сейчас прямо все тебе и расскажу, наивный ты наш волшебник. Неймется ему все.
    Важный вопрос, на него необходимо правильно ответить, что я и делаю.
    — В нашу победу, в нашу, — я подчеркиваю слово «нашу», — Я верю.
    — Иначе я не пришел бы на Север. Мне и на той стороне Сиреневых гор, будучи там сильнейшим Магом, жилось очень хорошо. Я уже почти стал владетельным бароном, а там недалеко было и до графства…
    Чего не придумать свою версию поездки в Сатум и как я там смог устроиться.
    — Но, так как, я — новичок на Севере, я не буду настаивать на своей точке зрения. Могу вполне и ошибаться, ибо не знаком с нашей ситуацией не то что приблизительно, а просто, пока — никак.
    Опять подчеркнул, что с магами до гроба или нашей победы.
    Теперь я вполне чувствую недоверие, неприкрытое со стороны Кремера и умеренно-благостное во взглядах Учителя. Тот, кажется, понимает и надеется, что обучение и все чудеса, способные произойти при использовании магии полностью вернут меня в лоно церкви… тьфу! Магии!
    — Хорошо, давай теперь подробно пройдемся по словам твоего человека из города, — решает переменить пока тему Учитель.
    — Давно пора, кстати, — замечаю я, — Информация из первых рук и свежайшая, насколько это может быть. Я не стал оглашать ее всем Магам. Решив, что важно тебе первому с ней ознакомиться.
    — Это очень правильное решение, моя благодарность тебе, — важно проговорил Учитель и задал первый вопрос.
    — Маг ходит свободно по городу?
    — Точно не знаю, но, вряд ли. Кто же ему доверится полностью? Тем более, под него создана особая служба, которая теперь выискивает, и очень пристально, измену и все остальное сомнительное, на что покажет при допросе Маг. Естественно, когда дело пахнет изменой, все предпочитают признаться в других грешках, не столь близко обещающих знакомство с раскаленными клещами. В общем, в городе шпионский психоз и, если там есть партия войны, ее позиции укрепились. Но, пленный все же не совсем сдался, — предположил я.
    — Почему ты так думаешь?
    — Это точно, раз я спокойно пробыл неделю в Храме, никто за мной не следил, значит плененный Маг не рассказал про это место. Иначе, там бы стояла засада.
    — Не значит ли это то, что и ты работаешь на город?
    — Думаю, если меня как-то поймали и предложили сотрудничать, то я, может, и согласился бы. Только на Север меня точно никто не отпустил бы. Нет, на город я не работаю и ни на кого не работаю. Мое место теперь — среди Магов, — произнес я вполне убежденно и сам в это время веря в свои слова.
    — Как все произошло с Клисом? — второй раз задал вопрос Кремер.
    Понятно, они думают, что я мог научиться обманывать через скоши и теперь ведут допрос лицом к лицу, чтобы избавиться от последних сомнений в моей правдивости.
    Почему бы мне и не повторить рассказ, подробно и в лицах, чтобы еще раз доказать, что агент уже давно провален.
    Следующий вопрос прозвучал про моих людей в Асторе, могут ли они помочь с информацией.
    — Нет, это разовая встреча, я отдал посреднику хорошо денег, которых заработал в Сатуме и мне привезли два мешка отборной еды, рассказали про ожидаемое вскоре задание на патрулирование границы в районе предгорий. Ну и про общую обстановку в городе. Человек больше не согласится так светиться, он был мне должен и только поэтому приехал, теперь долга нет, так я ему обещал. За деньги он точно откажется, да и спалится на следующем допросе.
    Я вздохнул и, делая вид, что не замечаю напряженных взглядов Магов, добавил:
    — Теперь нет смысла в агентуре. Как нет смысла в штурме северных городов на побережье. Но, вы же не откажетесь от этого?
    — Мы не можем, это необходимая победа для всего нашего сообщества, — так теперь и Кремер объяснил мне смысл взятия под свой контроль этих клочков побережья.
    — С этим я согласен, показать свою силу необходимо, — я лицемерно кивнул головой.
    И задал сильно интересующий вопрос:
    — Учитель. Как будет проходить мое обучение?
    

   

   

    

     Глава 9 НАЧАЛО УЧЕБЫ
    

    

    Обучение мое будет проходить интенсивно и насыщенно, пообещал Учитель и не соврал.
    Мы еще долго оставались сидеть за столом после ужина, разговаривая. В, основном, я отвечал на вопросы о том, как жил в Асторе и что пережил в Сатуме.
    После чего мы разошлись по этажам на ночлег. Мы с Кремером залезли в кровати на втором, где порадовался нормальному белью, пуховой подушке и общему комфорту жизни в башне. Хозяин поднялся к себе на третий, где потом долго и негромко разговаривали два голоса, в тишине слышно оказалось неожиданно хорошо, пока сон не закрыл мне глаза.
    После ночи на хорошей кровати, от чего я уже отвык совсем, меня начали загружать по полной, еще до завтрака. Сначала разминка, разрядился в камень, поднялся на второй этаж — зарядился. Все это не на максимальных мощностях, понемногу, но полный объем прокачать необходимо, так требует Учитель.
    После такого упал без сил за стол к завтраку, на который подали омлет с гренками и пироги с начинкой.
    — Реально нагрузился, ноги ходуном ходят, — поделился ощущениями с хозяином и Кремером.
    — Привыкнешь, через это все прошли и всем помогло, раскрылись новые возможности, сила прибавилась. Здесь продвижение вперед только через каждодневный, тяжелый, монотонный труд, — так хозяин описал несколько моих месяцев жизни, второй маг только покивал головой, подтверждая его слова.
    Но, потом, хозяин призадумался, подумал, стоит ли говорить сейчас и все же решился:
    — Но тебе будет проще, благодаря своему потенциалу, все быстрее пойдет, чем у остальных моих учеников.
    Кремер аж скривился и аппетит у него сразу пропал, отставил пирог с творогом в сторону, хотя, только пододвинул к себе, чтобы отрезать еще кусок. Что-то он совсем тяжело переживает по поводу моей силы, не скрывает своего недовольства, прямо, как взрослая альфа-прима театра, когда появилась молодая, талантливая и напористая соперница, без труда переманившая пожилого режиссера на свою сторону. Вроде, она еще на первых ролях, сегодня — точно ее бенефис, но и она и все остальные понимают, что все идет уже не так.
    Маг третей степени, пока, главный поклонник и сторонник Учителя, но, если я себя правильно поставлю, это будет уже не важно. Он, вроде, скоро уйдет в свою Башню и дорога, точно, окажется для него печальной. Сам ведь привел меня в свою Башню и сам дал возможность пообщаться с наставником. Теперь трудно что-то изменить, если только как-то не накопать доказательств моей роли в качестве засланного казачка. Чего я ему точно не дам сделать, да и возможность всеми Магами проверить правдивость моих слов не даст ему так оговорить меня.
    Если бы он или они догадались изменить вопросы со стандартных, типа, являюсь ли я шпионом Астора, заслан ли я с какой-то целью навредить и прочее. На более продуманные, хочу ли я снова заставить людей выполнять волю Магов, убивать для этого тех, кто будет сопротивляться, тогда шансы выявить мою ложь или, скажем, недостаточную правду — появятся. Очень нежелательные для меня вопросы, не стоит подавать поводов для них.
    Это опасно для меня сейчас. Когда я совсем новичок в сообществе и мои успехи не стали еще надеждой остатков всего магического мира. Через пару недель интенсивных тренировок около магического камня, колонны десяти-пятнадцати-двадцатиметровой высоты, не знаю точно, на сколько колонна уходит под землю, я превзойду по силе и самого Учителя, освоюсь в новой жизни и начну немного разбираться в течениях и принципах этого мира. Так непохожего на мир людей, но, на примере этого места, башни Учителя, показывающей, что не все так плохо у магов. Если самый сильный из них смог сделать свою жизнь достаточно приятной и комфортной, может, правда, за счет остальных слабаков, но смог же. Показывает и им пример теперь, как можно жить.
    Я хочу использовать обучение в своих целях, абсолютно не связанных с надеждами и идеями магов. Они, в свою очередь, думают использовать меня и мою силу для своих задач, что естественно.
    Насколько мы сможем пройти вместе, как далеко и до какой черты — зависит, в общем то, только от их желаний и задач, которые поставят мне. Не на все я смогу согласиться, лучше пока никому не знать про мои принципы.
    После завтрака Кремер, наконец, ушел, сопровождаемый тремя своими личными Крысами. Идти до своей башни ему три дня, из-за сложного, более гористого рельефа местности. Теперь я вспомнил, что и его башня находится в своеобразной низине, окруженная довольно высокими каменистыми холмами, с которых и наблюдали за ней разведчики и на которых он их и заметил.
    И, после его ухода, даже Учитель немного расслабился, похоже, что и ему маг третьей степени мешал своим недовольным видом. И тем, что постоянно вливал негатив в уши, предостерегая наставника от любого доверия к моей персоне. Мне провели, после очередного полного заполнения потенциала маной, экскурсию по всему хозяйству вокруг Башни. Маг с некоторой гордостью и нескрываемым самодовольством, показал свои постройки, животных, грядки, пруд — все, чем смог преобразить пространство вокруг башни. Гордится, и правда, было чем.
    Рассказал, что в момент начала Беды оказался здесь случайно, приехав временно поддержать работу и жизнеобеспечение башни, когда его учитель и покровитель срочно отъехал к башням Великих магов, будучи вызванным, в свою очередь, уже своим учителем, являвшимся одним из основных магов в сообществе.
    — Я был тогда всего-навсего магом первой степени, только начинал свой путь в сообществе. Эмиссары, которые искали новых Одаренных, нашли меня в двадцатилетнем возрасте в глухой деревушке у подножия Сиреневых гор, почти на границе с Астрией и привезли сюда, на Север. Так моя жизнь очень сильно изменилась. Когда пришла Беда. я остался старшим в башне, смог заставить меня слушаться остальных, хоть и был новичком. Люди с ума сходили на глазах, пришлось двоих силой выгнать на страшный мороз, остальные потом смотрели с ужасом, как их окоченевшие трупы долго грызли северные волки, — от таких воспоминаний голос хозяина даже перехватило, и он на время замолчал.
    Я оторвался от созерцания устройства сеновала и посмотрел на лицо Учителя. На глазах на нем прибавилось морщин и на меня смотрел пожилой сорокапятилетний мужчина, в отличии, от обычно — тридцатипятилетнего хозяина.
    — Видно, очень тяжело вам пришлось? — вопрос был задан вовремя.
    — Очень. Жили все на первом этаже башни, чтобы не греть остальные. Трубу от печи вывели на второй этаж, проломив пол, чтобы не греть просто воздух и сверху стало немного теплее. Потом пару недель пришлось отмывать всю башню от сажи, когда прошла Беда. Срубили все деревья вокруг, чтобы топить печь и готовить еду. Едой скоро осталось только зерно в подвале, которого было очень много и все. За дровами ходили с немалым риском, правда только первые недели, волки, очень досаждавшие поначалу, не выдержали страшных морозов и откочевали южнее. Может, пепел, заряженный магией, их отпугнул или то, что из-под двухметрового снега стало трудно выкапывать трупы людей и домашних животных.
    — В Асторе мне рассказывал пожилой историк, что волки пришли в город через месяц, то есть, не сразу, — поддержал повествования я своими словами, вспомнив Корна.
    — Да, когда они ушли, повалил пепел. Как я понимаю, из вулкана, не очень сильно заряженный магической энергией. Вообще, пепел — это не та субстанция, чтобы держать энергию в себе. Но его оказалось очень много и мне пришлось целыми днями и ночами бороться с его воздействием на оставшихся людей.
    — Как ты это делал? И сколько времени?
    — Создавал внутреннее пространство, ограниченное размерами башни, куда воздействие пепла не проникало. Сначала было очень трудно, сил у меня не хватало, еще двое мужчин и одна женщина все же попали под его воздействие и стали меняться, сам понимаешь, не в лучшую сторону. Пришлось держать их связанными и мало кормить, чтобы у них не оставалось сил нападать на остальных людей. Мы думали, что разум к ним вернется, но воздействие магии в пепле, постоянный страх и холод оказались необратимыми. Они так и не пришли в себя, и мы тоже выгнали их, по одному, за дверь. Знаю, это звучит жестоко, но находиться с безумцами в одной комнате, на расстоянии руки — это оказалось еще более жестоко для остальных, сумевших сохранить рассудок.
    — Пока я поддерживал свою неидеальную защиту, несколько раз в день заряжался и разряжался, так я и стал, через полгода, магом второго уровня по объему запаса маны. Потом, на третьем этаже, в библиотеке прежнего хозяина, нашел несколько рукописей по обучению и развитию способностей и начал их зубрить. Не все в них оказалось правильным и понятным, многое пришлось додумывать самому. К концу первого года Беды я смог неплохо развиться, как маг и положение мое упрочилось. Я сразу понял, что мы можем спастись, если один будет руководить, а остальные выполнять его приказы.
    — Несогласных больше не нашлось, и я с десятком верных людей начал думать, как выжить и что сделать для этого. От цинги спасались только отваром из иголок ели-сосны, но, самое главное, через год, примерно, небо начало светлеть и морозы спали. С прежних тридцати-тридцати пяти градусов до пятнадцати градусов, стало меньше необходимо дров и я перебрался на третий этаж башни, куда вывели, надставив, трубу от печи, которая, худо-бедно, могла обогревать всю башню.
    Я, с огромным интересом, слушал рассказ про выживание в таких драматических условиях горстки людей, отрезанных от остального мира.
    — Потом, внезапно для меня, заговорил скош и я узнал, что нас осталось не так и мало, около двадцати магов в двенадцати башнях, застигнутых Бедой где по одному, где по двое, оставленных на хозяйстве уехавшими настоящими магами. К огромному сожалению, все оставленные оказались первого-второго уровней силы, ни одного по-настоящему сильного мага среди нас не нашлось. Сам я скошем пользоваться не умел, но, по подсказкам от других магов, смог быстро его освоить. Мы тогда много учили и учились друг у друга, насколько могли что-то дать другим. Понимали, что только вместе сможет выжить и стать силой, хотя бы на Севере. Что творится на остальных землях, мы не знали три первых года, — закончил свой рассказ хозяин башни.
    Я не удержался, чтобы первый раз не спросить у самых знающих людей, что же случилось? Откуда пришла Беда?
    — Я точно не знаю, могу только догадываться. Все маги собрались около подножия Роковой горы не просто так, назрели серьезные противоречия, которые собирались разрешить так или иначе. Нашлась и часть из тех, кто оказался не согласен с возможной потерей доминирующей роли магов в жизни людей. Они, как и наши, оказались очень решительно настроены.
    — Впрочем, это не главная проблема, — решил приоткрыть немного суть переговоров и собрания всех магов хозяин.
    — Главная была в том, что маги вырождались и процесс этот не получалось остановить. Дети еще не так, а, вот внуки, разинув рты, смотрели на деяния дедов и прадедов. На сегодня хватит истории, пожалуй, — хозяин спохватился, что, слишком далеко углубился в воспоминания, увлек меня к пруду и начал довольно подробно и со знанием, рассказывать, как приказал выкопать его, пятиметровой глубины, как выложил камнями дно и склоны, как подвел ручей, протекавший за километр от пруда и куда теперь стекает излишек воды.
    Настоящая учеба еще не началась, но, мне уже достаточно тяжело от нагрузок. Впрочем, я зря опасался, дальше сильно труднее мне не стало. Тело понемногу привыкало к частым отдаче и набору маны и вскоре, через пару недель, я уже делал этот процесс на автомате, почти не обращая внимания.
    Как раз, в это время я выучил все книги, которые мне выдал Учитель и смог разговаривать с ним на понятном ему языке. Книгами назвать эти тонкие брошюры на десять-двенадцать листов убористого почерка, достаточно трудно, но какой-то минимум информации в них содержался, и я смог освоить еще азы пяти простейших умений.
    Как раз, одно из них оказалось умение проверять, правду ли говорит собеседник. Получается, одно из самых базовых. При произнесении неправды собеседником, пустив ману в готовое умение, в голове у меня начинал звучать сигнал, тоненький такой писк и чем больше врал собеседник, тем он громче раздавался. Хорошо, что легким колебанием маны можно убрать такое внешнее воздействие и потом снова вызвать, при нужде.
    Еще умение подтянуть к себе предмет или даже животное, или человека, с расстояния в несколько метров. С ним я намучался, не получалось сначала пустить поток энергии в сторону требуемого объекта, потом как-то закрепить ее на нем и потянуть обратно. Нормально стало получаться только через месяц занятий.
    Аналогичное умение избавиться от захвата, зависит только от наличия маны и способность превзойти соперника в ее силе. Это стало у меня получаться даже быстрее.
    Следующее умение — возможность видеть проявление магии при ее использовании, на чем меня тогда вычислил барон Гельд, одно из простейших умений, получаемых при наличии способностей.
    Магический взгляд, которым я уже владею, но подробный разбор его свойств и усиленного применения мне очень помог нарастить свою способность до максимума.
    Учитель постоянно мне повторял, что освоить все это с первым уровнем магии — довольно сложное дело. Как было и у него, многое отказывалось работать надлежащим образом, а с моими способностями — все это ерундовые задачки, которые я должен решать на раз-два.
    — Больше требуется стараться и все получится, — как-то очень оптимистично повторял он.
    Но, не получалось, как он говорил, и я не понимал, в чем дело. Скорее всего, тело мое и сознание не готовы к такому потоку информации. Ведь у местных магов переход с первой степени на вторую занимает обычно целый год, иногда — даже два, для особенно слабых.
    Таких, в местном сообществе оказалась ровно половина — семь магов едва перешли на вторую степень и дальше их учить не видно никакого смысла. Единственно, Крысы слушаются хорошо любого мага и поэтому на фронтах, наступавших на города и пропадали эти невезучие члены сообщества, ведя войну и направляя совсем бестолковых Крыс в места, казавшиеся более незащищенными на линии обороны городов.
    Раньше таких магов было восемь, но, теперь один из них, получивший, на свое несчастье, вторую очередь на посещении Храма, тосковал в Асторе, разоблачая агентов и просто лентяев и мздоимцев. Значит, из оставшихся семи магов у двоих оказался четвертый уровень и у пятерых третий, дающий им, в теории, возможность претендовать даже на пятый, если им очень повезло от природы.
    Но, это скорее — просто надежда.
    Дойти до четвертого, даже тому же Кремеру, очень непросто и почти невозможно. Не зря он так рассчитывал на посещение Храма и так расстроился, когда я объяснил, что у него сейчас не получится добраться, куда он хочет.
    А когда теперь можно, без проблем пройти в Храм, никто не знает. Сколько будут стоять гвардейцы с Охотниками в засаде — месяц или два, Маги не знают. Теоретически, они могут собрать небольшую армию и попробовать окружить этот форпост Астора на своей границе, но я сильно сомневаюсь, чтобы Маги и их Слуги могут составить какую то оппозицию Охотникам в этих местах. Даже если заставить их отойти назад, все равно, эти четыреста километров пути до Храма, можно пройти только сильным отрядом. Но это путь в одну сторону, обратно вернуться не получится, у города достаточно сил, чтобы перебить и взять в плен всех смельчаков, как бы не прокачались маги в Храме.
    

   

   

    

     Глава 10 ПРОДОЛЖЕНИЕ УЧЕБЫ
    

    

    Через месяц обучения, я уже достаточно хорошо знал, как управлять хозяйством, расположенным вокруг башни, как разводить и содержать рыбу, коров и овец, как высаживать корнеплоды и как обрезать фруктовые деревья.
    Много чего знал, не имеющего отношения к боевым магическим умениям.
    Я, конечно, понимаю, что не имею полного доверия и сейчас маги напрасно пытаются через оставшихся своих агентов что-то разузнать про меня и мои связи с городом, раз уж в прямом разговоре меня не получается вывести на чистую воду. Ничего у них не получится, но запретить им это пробовать я не могу.
    Это, странно, должны бы уже довериться своему чутью и способности видеть неправду, сколько же можно в себе сомневаться.
    Все-таки, они тут довольно простые и других вариантов не рассматривают. Сами маги и, поэтому, не могут представить, что не все стали такими заложниками маны, как они сами.
    Из-за отсутствия прогресса в учебе и довольно монотонной жизни, я все чаще задумываюсь, что я здесь делаю. Но еще готов долго терпеть, чтобы, вместе с остальными добраться до мест силы, которыми считаются башни Великих магов и то место, где и случилось то самое сражение или оно просто оказалось совпавшим по времени с извержением вулкана, что достаточно странно. Чтобы пробудить такую силу — я не знаю, что надо сделать, но совпадение трудно объяснить иначе.
    Иногда мы вместе с остальными переговариваемся через скоши, вот чего не отнять у магов, это качественную организацию связи, четко назначенное время, когда все выходят в прямой эфир и рапортуют о своих делах. Наверно, отслеживают, не подвергся ли кто-то из них со своей башней нападению, типа того, как напали на Кремера.
    Если они сами не способны стронуться с места, от источника своей силы, то я очень много времени прожил без нее и у меня нет такого наркотического эффекта. Им даже не интересен мой, гораздо более развитой мир, раз там я ничего не знаю про магию. Не говоря про Сатум и возможности устроиться в нем. Они просто одержимы идеей подчинить Черноземье себе и больше ничего не желают ни знать, ни слышать. Хотя, можно и их понять, раз из чужого мира пришли в поисках силы другие маги именно сюда, значит, ничего более подходящего можно уже не искать.
    Похоже, чего-то я не знаю, на самом деле. Есть, и маги это знают, есть у них способность как-то переломить ход вялой войны и вырвать победу. Мне про эту возможность не говорят. Значит — это что-то серьезное.
    Может, Кремер задницу рвет на канадский флаг, что мне нельзя давать такие знания, его рвение может дать такой эффект. Да и ладно, успехи мои налицо, начальные умения я вызубрил, можно сказать.
    И, самое главное, не знаю, насколько Учитель не дошел до пятого уровня, я уже посильнее его стал, ведь перетягивание маны мы почти каждый день тренируем. Кроме ежедневного, по три-четыре раза, опустошения и наполнения, все по частям, то, что доктор прописал. Вот уже три последних дня у меня получается тащить из него ману, не смотря на все его умение и сопротивление.
    Кстати, может, и умения особого у него и нет, учить его некому оказалось, да и чего-то обучающего на серьезные уровни я пока не вижу здесь. Но, это я не вижу, или мне не показывают. Похоже, что это так и есть, в общем.
    Как-то я себе все по-другому представлял, но поделать пока нечего, я все сильнее вникаю в управление домашним хозяйством, узнаю разные тонкости, замещаю иногда хозяина.
    Познакомился давно с его женщиной. Той, которая живет с ним на третьем этаже и любит ухаживать за цветами на клумбах и контролировать работу на огороде.
    Зовут ее Анель и она похожа на тридцатилетнюю женщину, вполне миловидную и преданную своему мужчине. Мы здороваемся при встрече и, иногда, я провожаю взглядом ее неплохую фигурку, не испорченную родами и беременностями.
    С этой стороной жизни мне совсем печально приходится, свободных женщин нет совсем. Ни здесь, ни где то рядом никого не найти, я уже обсудил этот деликатный вопрос в Учителем и понял, что буду жить такой жизнью, чтобы меньше отвлекаться от учебы. Даже пышная стряпуха при своем мужике, вся остальная обслуга башни тоже поделена пополам, на женскую и мужскую половины. Шустрый парень, Ивар, прислуживающий за столом, живет со взрослой женщиной и, по виду, всем доволен.
    Впрочем, выжить в этих местах и не потерять жизнь и душу, это фантастическое везение и можно понять выживших под рукой мудрого мага. Они все очень преданы хозяину и его женщине, по настоящему, как отцу родному.
    Даже дюжина Крыс, достаточно отборных и крепких, ведет себя уважительно и подчеркнуто послушно, похоже хозяин умеет внушить к себе большое почтение и обеспечить хорошую жизнь своим Слугам.
    Зачем меня обучали вести хозяйство, я понял, когда Учитель объявил мне, что он отправляется в поездку со своей подругой на три дня и оставляет меня за старшего в Башне.
    Три дня, а потом еще два, после разговора по скошу, что в хозяйстве все хорошо и проблем нет. Скош мне спустили сверху работники под присмотром Учителя, и он остался стоять на столе, вплотную прижатый к колонне. Уезжая, хозяин поставил на дверь в свои апартаменты какой-то замок, но я даже не стал подходить к лестнице и так понял, что он магический.
    Ездили Учитель с Анелью в гости к ее подруге или сестре, в башню, находящуюся за нашей, дальше на север. Да, они ездили, ибо оттуда пришла двухколесная бричка, запряженная лошадью, с возницей и кожаным верхом на бричке, на случай дождя.
    Получается, в следующей башне тоже вполне неплохо живут, если могут себе позволить целый экипаж, да еще на рессорах. Я не удержался и заглянул под транспортное средство, вызвав настороженный взгляд возницы, спрыгнувшего с нее и разминавшего ноги. Возница — крепкий, плотный мужик, вооруженный мечом, приехал совсем один, чем серьезно удивил меня. Он остался ночевать внизу, сразу поздоровавшись с местными, а они радостно приветствовали его в ответ. Видно, что бывал не раз уже здесь и приятели у него имеются среди местных.
    Да, две длинные рессоры из широкой полосы закаленной стали присутствуют на этом экипаже. Я покачал кузов, смотря, как рессоры отрабатывают колебания и прикинул, что все же они жестковаты для поездки двоих пассажиров. Возница вышел из башни, чтобы распрячь лошадь, обычную каурую кобылку и заметив, что я продолжаю рассматривать устройство подвески, улыбнулся и спросил:
    — Что, парень, первый раз видишь такую штуку?
    — Здесь, так точно первый. Странно, что нигде нет, а вот на севере нашлась такая повозка.
    — Да, даже здесь редкая вещь. Главный в кузне у нас такую штуку придумал и сам выковал.
    Ого, около следующей башни есть кузня и в ней толковый мастер. Уже интересно, хотелось бы заглянуть туда и, может, даже пройти курс обучения у этого мастера, делать пока все равно нечего.
    — Что, такая серьезная у вас кузница? А железо где взял такое? — поинтересовался я.
    — Рудник у нас рядом. Еще с тех времен много руды наверх вытащили, да так все и осталось лежать. И старые изделия он может перековать, очень сильный мастер. Все наши воины вооружены его мечами и копьями.
    Смотри ка, наши воины, а не Крысы или Слуги. Может, там и правда, своя людская охрана. Еще один толковый и рачительный хозяин нашелся, смогший и людей сберечь и производство возобновить. Не так все тут и печально, не один Учитель тароват и предприимчив, есть и второй такой же, его сосед.
    Больше поговорить не удалось, вечером, когда я поднимался из туалета наверх, он сидел за столом со всеми местными и негромко что-то рассказывал. Я не стал подходить, сбивать разговор, ибо здесь я считаюсь ровней хозяина и при моем обращении все тоже встают и отвечают стоя.
    Утром хозяин с подругой разместились в бричке, поставив позади себя большой сундук, как я понял, с подарками, и махнув всем рукой, отбыли по подобию дороги навстречу встающему светилу. Охрану они брать не стали, все Крысы остались в казарме, только во время отсутствия хозяина, теперь кто-то из них постоянно сидит на вышке, озирая окрестности. Похоже, на такой усиленный режим охраны они перешли по его указанию, теперь еще патруль из четверых Крыс обходит за полдня все окрестности, внимательно разглядывая почву в поисках следов врага.
    Честно говоря, разведке Гвардии вместе с Охотниками, и патруль и вся казарма целиком — точно на пару минут работы острыми предметами, особенно при поддержке хорошего лучника. Но, в этой далекой от границы местности не ощущается никакой внешней угрозы, и жители башни ни разу не вспомнили о том, что где-то живут люди. Даже меня, как нового человека, ни разу не спрашивали, кто я такой и откуда пришел. Похоже, что задавать такие вопросы местным Повелителям, такое здесь в ходу титулование магов, кроме тех, которые касаются работы, не принято и наказуемо.
    Теперь хлопот мне прибавилось, я также прокачивал свой потенциал, повторял выученные умения и еще присматривал за всем хозяйством, что делал внимательно и подробно. Ведь, делать мне здесь больше совсем нечего, а дворовые люди или, как их лучше назвать, башенные, все в подробности расскажут Учителю по его возвращении.
    Каждый день, во время полдня, Учитель выходил на связь, подробно меня расспрашивал обо всем, хотя, мне больше казалось — это делается, чтобы быстрее заметить мой побег. Ведь разговоры по скошу происходили и вечером, после наступления сумерек, странно, что по подъему утром их не осуществлялось.
    Я даже продумал возможность побега и признал его вполне возможный, особенно, если захватить побольше еды, чтобы навернуть круг по Северу. Сейчас уже тепло, мерзнуть ночью не придется, следопыты из Крыс — так себе, стоит перейти пару ручьев, которых здесь очень много и пройтись по камням, не сыщут следы — это точно.
    Единственно, я не знаю, что за башня преграждает мне дорогу, кто там хозяин и может быть, у него следопыты найдутся. Но и его башню можно обойти и следующую, чтобы выйти к границе в районе рудника.
    Только зачем мне это, трудно пока придумать правильное объяснение. Там меня тоже не ждут, просто на севере дела пока идут не так, как я надеялся, поэтому и мысли такие появились.
    Здесь, хоть и не совсем активно, но я становлюсь сильнее, получаю знания, которые все равно мне нигде не получить и имею шанс узнать гораздо больше.
    Будем считать, что моя теперешняя заморозка в башне в хозяйственных делах — это последний проверочный этап перед нормальной учебой. Рано или поздно, сообществу придется признать, что меня надо учить и развивать мой потенциал. Или, в конце концов — избавиться от меня, если уж маги не решатся на обучение.
    Поэтому, я подумал-подумал, да и перестал. Алмазы мои пока при мне, баллончики тоже, вот спички и зажигалку одну раздарил, да все мое барахло со мной, топорик и копье. Нет, еще не все я здесь прошел, все — впереди меня ждет.
    И точно, по возвращению из поездки, так же на бричке, Учитель подробно принял у меня все дела, похвалил и больше не стал тянуть с серьезным обучением. Сразу же выдал мне очередную книгу, типа, рукопись, уже на два умения, но посерьезнее, весомо посерьезнее.
    Я прямо воспрянул духом, даже если с такой скоростью учиться, жить здесь можно, еще бы вопрос с женской лаской решить. И с отдельной комнатой для этой ласки.
    Первое умение позволяло скрыть какой-либо предмет, при условии, что он оказывался неподвижен и не слишком велик, что-то не больше стола, стоящего на моем этаже. Скрыть только с одной стороны, то есть, не совсем уникальное умение, сродни тому, как маги скрывали содержание своей переписки от посторонних взглядов. Маны оно поглощало не мало, но, потом в невидимом и статичном состоянии могло находиться долго. Такое же умение было у кого то из Рыжих в Асторе, с его помощью они скрывали тайники в усадьбе.
    Интересное умение, правда, не пойму пока, где я смогу его использовать. Изучение этого умения заняло, с показом и рассказами хозяина, до твердой четверки, примерно неделю.
    — Сколько вообще умений в нашей школе магии? — вскоре спросил я Учителя, который решил все же представиться мне своим настоящим именем — Фатих. Похоже, что он и правда вырос недалеко от границы с Астрией и Бействами, там взаимное использование имен с соседями чувствуется довольно сильно.
    — Около ста двадцати, но активно можно использовать всего около сорока, остальные умения нацелены на узкие места в наших познаниях и изучении магического мира.
    — Сорок умений! Да, много мне придется учиться! — не сдержался я, показав свои эмоции.
    Судя по взгляду Фатиха, он сейчас не уверен, что я получу знание про все сорок умений, пока не докажу потом и чьей-то кровью, что достоин занять место в конклаве магов или, честно говоря, его жалких остатках. Кровью противников магов, то есть, людей. Да еще — крови потребуется много.
    — Около двадцати умений, самых сильных и мощных, требуют и соответствующий уровень магического потенциала, — остудил он мои надежды, — Минимум шестой!
    — То есть, вы ими не владеете? — пришло время мне огорчиться.
    — Не владею, только знаю, что они есть.
    — Тогда пользы нам пока от них нет и можно про это и не думать? — снова спросил я.
    — Почему, когда мы доберемся до башен Великих магов, там мы все найдем. И магический поток там гораздо более сильный, — пообещал мне Фатих.
    Это уже интересно, мне обязательно необходимо попасть в эти башни. Одно только меня беспокоит, не собирается ли он оставить меня на хозяйстве, когда маги отправят поисковую партию на север.
    С другой стороны, я потенциально, а уже, и фактически, самый сильный маг в конклаве и кому, как ни мне, бродить по башням Великих.
    Если от них что-то осталось.
    Судя по всему, дальше на севере произошло извержение вулкана, принесшее местный апокалипсис, было ли оно связано с действиями противоборствующих сторон или нет, мы можем никогда и не узнать, ведь от их лагерей у подножия местного Ородруина не осталось, всего скорее, ничего. Раскаленная лава поглотила все вещи, созданные за пару веков господства и кости магов и их прислуги. Боюсь, что секретов своих лава уже не отдаст.
    Зато там остались башни, на довольно узком перешейке в сотню километров, самые высокие, в семь-восемь этажей в непосредственной близости к вулкану, то есть, на расстоянии двадцати километров от него, как я смог рассмотреть и сопоставить одну из старых карт севера, со всеми указанными башнями, которую Фатих сам вручил мне с остальными книгами-брошюрами. Таких башен шесть, они немного огибают огромный вулкан с южной стороны. Дальше размножаться башням мешают горы окружающие гигантскую вершину на, примерно, около восьмидесяти градусов горизонта.
    На сложенном листе, непонятно из чего сделанной, бумаги, четкими и яркими красками нарисованы и природные ориентиры, и башни, тщательно выписанные, даже с прорисовкой этажей у каждой и их расположение вдоль горы и то, как они расположены по мере удаления от нее же. Самые высокие ближе всего к вулкану, потом, во втором ряду, на таком же расстоянии от первых башен находятся уже башни пониже, пяти-шестиэтажные, за ними еще два ряда постепенно понижающихся по высоте башен, в последнем уже попадаются и трехэтажные, но все же с четырьмя этажами больше.
    Как Фатих просмотрел эту карту, не знаю, вряд ли он выдал такую интересную информацию мне специально. Наверно, у него не одна такая осталась, вот, он и не обратил внимание на то, что мне отдал.
    Около вулкана ширина пространства перед горой около ста километров, башни на расстоянии двадцати друг от друга. Потом территория постепенно расширяется и доходит до двухсот километров через те же двести километров на удалении от вулкана.
    Получается, этот небольшой клочок территории и дал магам ту армию и ту силу, которая смогла противостоять остальному миру Черноземья. Впрочем, Рыжие могли жить и вокруг вулкана, в горах, да и и по сторонам от него нарисованы тоже невысокие горы, тянущиеся до моря на востоке и до Сиреневых гор на западе.
    Посмотрим, спросит ли хозяин про карту или не вспомнит о пропаже. В принципе, я все очень хорошо запомнил, но лишней она не будет.
    

   

   

    

     Глава 11 НАЧИНАЕТСЯ ЧТО-ТО СЕРЬЕЗНОЕ
    

    

    Вторым умением на брошюре-книге оказалось очень нужное для каждого мага умение отбивать летящие в него стрелы, топоры, болты, камни и прочие предметы, которые можно метнуть, бросить и выстрелить. Про пули я не стал спрашивать, рановато еще.
    Это уже однозначно необходимое умение, но, только, если вы видите сам выстрел и успеваете прикрыться движением руки от смутно видной тени летящего предмета. Ну, или видите намерения врага и ставите защиту заранее.
    Мана создает перед вашим телом что-то вроде острого треугольника, обращенного своей основной частью, длинным и острым углом, к стороне, с которой летит угрожающий лично вам болт или камень. Короткой стороной поле опирается на вас самого. В зависимости от вашей силы и маны, его можно сделать совсем узким, прикрывающим только себя за уровень плеч или растянуть по шире и даже прикрыть своих соседей. Вот только остановить саму угрозу нельзя и, изменив курс, она пролетит рядом с плечом, в десяти сантиметрах, в половине метра или даже в двух метрах, это зависит только от вашего уровня силы, вложенного в умение.
    Если вы будете не один, то попадет в ваших соседей и друзей, не попавших в безопасную зону, про такое надо помнить постоянно.
    Зато она не останавливает сам летящий предмет, на что уходила бы уйма маны, только сталкивает его в сторону, поэтому самой энергии тратится не так и много.
    Это, конечно, не абсолютная защита со всех сторон и от всего, но, уже что-то серьезное для начального обучения.
    Когда я начал тренировки с умением, пользуясь подсказками Фатиха, то, довольно быстро научился вызывать это умение одним движением руки. Только по одной книге у меня ничего не получалось, зато, всего пара уточнений от Учителя и треугольная сфера создалась.
    Я подумал, что в учебник, если его так можно назвать, специально не внесены правильные уточнения, чтобы оказалось нельзя учиться и продвигаться, только достав и прочитав сшитые вместе листы. Необходим свой личный учитель, который расскажет, и, главное, покажет на своем примере, как оно делается. Чтобы нельзя было обойтись без наставника, создать, так сказать, необходимый институт ученичества и полного подчинения учителю со стороны ученика.
    Как оно и было создано с тех времен, когда пришельцы-маги появились на этой земле, набрав первых учеников, пока дети самих магов на голову превосходили остальных, как и внуки.
    Предыдущие пять умений я прошел сам, они оказались достаточно простыми, но это умение уже потребовало помощь наставника. Наверно, чем дальше, тем больше эта помощь будет требоваться, но есть и проблема, у меня точно. Наставник уже отстает от меня по силе, скоро учить уже не сможет, наверняка, ведь он и сам не знает очень многого. Вряд ли в башнях относительно слабых магов можно найти материалы по обучению умениям шестых-восьмых уровней. Почему то, я так думаю.
    Теперь, развалившись в кровати, после хорошего обеда и тренировок с раннего утра, мне захотелось посчитать количество своих умений и даже, немного рассортировать их в порядке важности и необходимости.
    Так, с самого начала у меня появилась способность чувствовать чужое, в основном, негативное внимание. Если поначалу оно действовало на десяток метров, то, с прокачкой и повышением моего потенциала, стало доставать и под сотню метров своим действием. Первое умение, назовем его так, много раз спасло мне жизнь и просто оберегало от всяческих неприятностей.
    Из-за него и общего магического небольшого уровня, мною пристально тогда заинтересовался тот гигантский Корт. Он сам, частично, магический Зверь и выведен реагировать на магов путем разгрызания их тела и костей, чтобы поднять свой уровень еще немного. Я не получил еще никакой информации от Фатиха на эту тему и собираюсь только спросить его. Однако, жизнь столкнула меня уже с четырьмя такими Зверями и, мне кажется, что-то привлекает их во мне. Зато, вокруг башен про таких гостей слыхом не слыхивали, что кажется мне непонятным. Я уже поспрашивал местного охотника, ставящего петли и ловушки на зверей, он только недоуменно пожимает плечами на вопросы про Кортов.
    Умения чувствовать внимание недолго оставалось единственным, два месяца с небольшим всего, пока Альс не послал меня в разведку на Север, скорее, для численности, как первого подвернувшегося под руку. Это рейд получился сильно невезучим для группы, кроме больших потерь, ведь я умудрился попасть в плен к непримиримым врагам людей. Но, и очень удачным, для меня, оказалось это решение Альса.
    Так, с немалой удачей, я попал в плен и смог пройти инициацию Магом, моим крестным оказался Кремер, теперь совсем не радующийся этому моменту в своей биографии. Ведь, за прошедшие девять с небольшим месяцев, я смог прокачаться до четвертого уровня по силе потенциала, пусть пока я и без знаний. Он так и остался третьим и пока не видно, как он сможет приблизиться ко мне.
    Это даже не моя заслуга, просто качество, присущее многим, пришедшим в этот мир извне. Местные даже близко не способны приблизиться к результатам пришельцев, чем и воспользовалась сплоченная команда пришлых магов, завоевавшая земли трех северных королевств и потом, все Черноземье. Мне не пришлось совершать ничего сильно героического, просто провести пару недель на Столе в Храме и еще пять месяцев в бане, возле печек, что тоже дает возможность прокачивать ману.
    Деяний я тоже насовершал героических немало — перебил Рыжих, Крыс, Кортов и людей столько, что пальцев рук и ног не хватит на половину мертвецов. Не знаю, как эти деяния засчитывается в этом мире, по первому клику экран не выезжает со всеми рейтингами и очками. Не посмотреть никак свои достижения, не выявить закономерность в получении дамага и лута.
    За те два дня, меня обучили простейшим вещам — набирать и отдавать ману, толчку маной, основному и самому простому действию, необходимому в жизни мага.
    Еще — магическому взгляду, который я освоил в последние минуты пребывания в башне и который так выручил меня во время поиска тайников в усадьбе Рыжих.
    Орлиный взгляд я сам себе как-то подключил, пытался что-то рассмотреть вдали и немного плеснув маной, так он и появился. Очень нужная вещь, заменяет бинокль и всегда с собой, не потеряешь.
    Вроде все, по магической части, с чем я пришел в магическую школу, безо всяких прелестниц в коротеньких юбочках и с пышными размерами. Зато не отвлекают от учебы, но, вопрос придется решать, рано или поздно.
    Теперь, получил пять умений, необходимых магу и составляющих самое начальное знание каждого из них.
    Способность определять ложь. Это очень здорово, пригодится всегда, только в личной жизни может мешать, тогда можно отключить.
    Еще, подтягивать к себе тела и предметы, изначально противоположное умение толчку, но, работающее примерно так же.
    Умение скинуть чужое воздействие и магический захват. Это, в основном, против своих братьев магов.
    Увидеть проявление магии без включения магического взгляда. Нелишнее умение, но не очень интересное.
    И уже освоенный мной магический взгляд, который Фатих все же смог точнее откалибровать и настроить, теперь я меньше трачу времени и маны, чтобы увидеть спрятанное от взора обычных людей.
    На самом деле, мне не в чем упрекнуть моего Учителя, все, что он дает мне, он подробно разжевывает по крохам, не приходится очень напрягаться, как тогда в башне Кремера.
    Учитель имеет дар помогать и направлять в обучении, поэтому почти все маги сообщества имеют по отношению к нему чувство благодарности и сообщности именно его словам и идеям. Только Штольц и его команда идут другим путем. Пока они чувствуют слабость своей позиции и в сообществе, и на фронтах, они не очень уж спорят и выступают. Но, если, удастся Магам что-то весомое и побеждающее найти, пожалуй, можно ждать сюрпризов от этой части сообщества. Очень уж им хочется что-то всем своим, в частности, а людям, в особенности, показать типа кузькиной матери, после стольких лет ожидания и нетерпеливого простоя.
    Умение после пары недель тренировок легло, как родное, Фатих даже провел пару стрельб по мне из лука, которым немного владеет, как он сам сказал. Проверку он мне организовал, заметив, что умение это — надо обкатать обязательно вживую, ведь очень страшно, когда в тебя летит стрела или камень из пращи, ученики бросают щит и пытаются убежать. Так, конечно, иногда только бывает, но, все же, бывает. Просто, надо привыкнуть к своей силе и верить в нее.
    Я встал около бревенчатой стены хлева, Фатих замер напротив, положив на лук стрелу с тупым наконечником:
    — Готов? — крикнул он, поднимая лук и натягивая его.
    — Готов! — ответил я, делая жест рукой и пальцами одновременно и наполняя его силой, сразу же передо мной раскрылось силовое поле, в которое секундой позже долетела стрела и плавно переместившись вправо, задрожала в метре от меня.
    Фатих тут же пустил вторую, метя мне в голову и вторая стрела скользнула рядом с лицом, воткнувшись в стену. Потом он стрелял в ноги, с тем же результатом, поменял стрелы на боевые, с хрустом вонзавшиеся в хлев.
    Я отметил, что луком Учитель владеет не немного, а очень даже уверенно. Все стрелы летели, куда он целился и выпускал он их очень быстро. Он, конечно, не Драгер по умению, но, вполне хороший лучник по воинским понятиям.
    Дальше в меня побросали камней местные мужики, копье тоже бросили, даже бревном с разбега ударили. Подходили ближе и пытались достать меня ножом и мечом. Все эти попытки я отразил без труда, очень довольный, что приобрел реально ценнейшее умение.
    Одно пока плохо, я еще не могу одновременно держать его и отвечать нападающим, но это придет со временем и тренировками, успокоил меня Фатих. Он объяснил мне, что есть и более сильный вариант защиты, закрывающий от атаки всех, кто рядом с магом, так называемый — воздушный щит, но, он тоже доступен с седьмого уровня и требует гораздо больше маны тратить в единицу времени.
    Это звучит очень обнадеживающе, развить такое умение, но и более простому варианту я очень рад, теперь смогу защититься от всех видимых атак или при первом подозрении, что кто-то натягивает тетиву, сразу поставить щит. Ради одного такого подарка стоило прийти на Север и терпеть ожидание и скучную жизнь в Башне.
    Теперь бы еще чего-то такого узнать, как создать и бросить файербол или ударить незримым мечом, но с этими знаниями придется подождать, как оказалось.
    События начали разворачиваться очень быстро.
    Я присутствовал при дневном общении Фатиха с другими магами, борясь со сном после обеда и просто сидя в удобном кресле. Сидел я в сторонке от скоша, не прислушиваясь к негромкому бормотанию, доносившемуся из него. Ибо, как то, Фатих смог донести до моего сознания, что мне активно не стоит присутствовать при разговорах магов. Он не говорил ничего о запрете или нежелательности присутствия около скоша, просто взглядом и интонацией смог отодвинуть меня от обсуждений. То ли бережет мою психику, то ли разговоры ведут довольно циничные маги между собой. Что то, типа, сколько надо убить в Черноземье людей, что бы они снова склонились и вернулись под абсолютную власть Магов.
    Я, конечно, утрирую, но истина в таких подозрениях есть. Только один путь открывает дорогу Одаренным к шикарной жизни, власти и всему сопутствующему антуражу. Это путь смерти и боли, которые надо испить людям, чтобы покориться обратно.
    В свое первое завоевание земель, Маги принесли смерть благородному сословию и освобождение всем остальным от гнета и рабства. Опять же, очень легкое, небывалое налогообложение, невиданное дело во всем землях и временах, к чему освобожденный народ очень быстро и с удовольствием привык.
    Привык и пользуется теперь, не собираясь отказываться. Зато Магам нечего больше предложить Черноземью, кроме жестоко насильственного возврата власти.
    О чем-то таком и говорят постоянно члены сообщества, общаясь между собой без обиняков. Не зря Фатих, те первые разы, когда я участвовал в общих разговорах, первым делом предупреждал остальных участников, что Ольг сегодня с нами. Но, Маги, то ли забывались, то ли, особенно радикалы, не собирались стесняться в выражениях, поэтому проскальзывала у них и ненависть к непокорным людям, которых они или их предшественники, научили жить, освободили от ярма благородного сословия и способы, которыми желательно, как можно кровавее и нагляднее, вернуть господство.
    Я весь этот негатив хорошо замечал и, хоть, никак и не реагировал на несколько произнесенных фраз, Фатих все же решил, что такие темы не для моих ушей.
    Поэтому я отвлекся от полудремы, только когда хозяин позвал меня к скошу и снова представил всему уважаемому сообществу, как участника экспедиции к башням Великих магов. Не знаю, что они успели обговорить между собой, но шквала негативных эмоций я избежал, похоже все острые углы маги успели обговорить и как-то прийти в общему согласию по количеству участников экспедиции и, самому основному вопросу, кто же идет в нее, к силе и знаниям.
    Идти хотели, конечно, все, но кто-то должен поддерживать Крыс около осажденных городов, а остальные не могут оставить свои башни на долгий срок, около месяца. Кроме тех, у кого и с хозяйством все в порядке и есть верные люди, на которых можно оставить процесс производства в усадьбах. Главное, быть уверенным, что не придется бежать обратно, если Крысы, охраняющие башни, сорвутся с резьбы и натворят дел.
    Я понял, после некоторых переговоров, что идти собрались только трое Магов, естественно — Учитель, который может оставить меня, что не очень оправданно, на хозяйстве или свою женщину, что понятно.
    Штольц, второй маг четвертого уровня, представитель своего течения в сообществе и хозяин неплохого хозяйства, за которым может присматривать один из его идейных последователей, чья башня находится рядом с башней Штольца. Башни обоих Магов располагаются в верхнем сегменте моей карты, около предгорий Сиреневых гор и появления диверсионных групп Астора там точно не ожидается.
    Приятель и сосед Фатиха, к которому он недавно ездил, Маг третьей степени Грольд, которому тоже есть на кого оставить свое хозяйство и покинуть его на длительный срок.
    Ну и ваш покорный слуга, не привязанный к какому-либо хозяйству и которого пока не надо надолго оставлять одного. Пока не пройдена проверка кровью и жизнями ни в чем не повинных людей, остальные, наверняка, все ее уже давно прошли.
    Итого, четверо Магов, несколько людей, кто будет нести палатки, провиант и прочее и трое особо доверенных Слуг, как бы, негласные телохранители при каждом Маге, за исключением меня, естественно.
    Ко мне хотят на протяжении долгого времени еще присмотреться и понять окончательно, что делать с таким подарком судьбы, заодно — использовать в поисках мое магическое умение и силу.
    Сказать, что я не оказался в полном обалдении от услышанного, значит — соврать, но у меня получилось не прыгать до потолка от восторга. Ведь, даже без моей особой настойчивости, меня берут в те места, где может найтись инструкция, как пользоваться капсулой при Храме и как выставить значения в капсуле, чтобы вернуться в свой мир и свое время.
    Выходим мы из нашей башни через три дня, через два выходит тот Штольц, ему идти на один дневной переход больше до места сбора, возле одной из крайних башен на бывшей зараженной территории.
    Мы поедем даже с комфортом, за нами придет та самая, двухколесная повозка, которая повезет немалый запас продуктов и всего остального для долгого путешествия. Насколько дальше можно будет ее использовать, мне не известно, но я и этому очень рад.
    Прошло полтора месяца немного тупого сидения около Фатиха и впереди много новых открытий, особенно, для меня.
    

   

   

    

     Глава 12 НОВАЯ БАШНЯ
    

    

    Солидность и основательность Фатиха проявилась и в подходе к сборам в долгий и опасный выход.
    Что там такого опасного, я еще не в курсе, но Учитель дотошно и пристально присматривает за выносом и проверкой всего, что нам может понадобиться на месте бывшего или еще наличествующего заражения продуктами магического распада или полураспада, если перевести на современный язык.
    Поэтому палатку на шесть человек, примерно, пошитую из серого, пропитанного материала, похожего на наш брезент, вынесли на улицу, вывернули на изнанку и дали просохнуть пару дней под лучами светила. Потом хозяин так же пристально ее рассмотрел и дал команду простирать узлы и пол палатки, чем и занималась обслуга пару часов у пруда. После этого ее снова повесили сохнуть на колышки.
    — Возьмем три палатки, чтобы никто не мешал друг другу, — видя, что я пристально разглядываю кустарное изделие местных мастеров и невольно сравниваю ее с продуманными синтетическими палатками из моей жизни.
    — В одной — мы, Маги, — Учитель голосом и интонацией подчеркнул гораздо более высокое положение этой прослойки людей.
    — Во второй и третьей — люди и Слуги, они плохо общаются между собой, а в таком месте, вообще, может произойти любая вспышка в отношениях.
    — Одну палатку возьмем мы, вторую — наш сосед, третью — наш антагонист, уважаемый Штольц, — Нам — самую просторную и лучшую, остальным — как получится.
    Ладно, хоть со Слугами будем жить по отдельности, хорошая новость. Впрочем, у местных все продумано и апробировано, я думаю, для таких походов. Меня берут, так что, я пока всем доволен, тоже вникаю в подготовку экспедиции и помогаю, чем могу.
    Судя по весу, для переноса палатки понадобится отдельный человек, но Фатиха это не смущает. Для чего нужды люди, как не для такого труда, улучшения условий проживания достопочтенных Магов.
    — Ничего, что ваш основной оппонент, Маг Штольц, будет проживать с нами? — теперь меня интересует и этот вопрос. Я, прямо кожей, чувствую, что внимание главного радикально настроенного члена сообщества будет направлено на мое разоблачение, как возможно хитрого приспособленца, раз уж я усилил лагерь его противников.
    — Ничего, на время экспедиции и поисков есть договоренность, прекратить все распри и ежедневно держать отчет через скоши в башнях. Слишком важны итоги нашего похода, а с ними ничего не должно случиться, несмотря на двенадцать лет простоя, — успокоил меня Фатих, — Но, сам понимаешь, со Штольцем ухо надо держать востро, любую пустяковую ситуацию он постарается обыграть в свою пользу, раз уж ты — слабое звено нашего магического сообщества.
    Понятно, что Маг это сказал, не очень переживая за мое моральное самочувствие, передав общие мысли всех Магов на мой счет. Лучше бы они уверяли, что все отлично и во мне и моей верности общему делу, никаких сомнений нет, мне бы комфортнее сиделось на севере, какое-то чувство локтя и, хотя бы, внешнего товарищества появилось.
    Но, не считают нужным скрывать свое недоверие, поэтому и я считаю себя менее обязанным этому сообществу. Пока, моя основная задача, узнать путь домой, все остальное — прилагающиеся и сопутствующие дела, если только не дойдет до какого-то реального оружия, дающего сверхсилу сообществу Магов.
    Тогда мне придется серьезно думать, как поступить, просто исчезнуть, если, узнаю, что мне надо или попробовать выступить на стороне людей, которых я знаю гораздо лучше и которые мне очень симпатичны. Сложить тогда, с большой вероятностью, свою головушку в этом походе, безвестным героем, про которого не напишут книги и не назовут пароходы и паровозы в мою честь.
    Надо просто оказаться готовым к этому, хотя, без атакующих умений против сплоченного коллектива магов я долго не продержусь, еще и прислуга, и вооруженные Слуги на их стороне. Надо, как-то использовать внезапность или возможные распри между самими магами, внимательно приглядываться и прислушиваться к появляющемуся окну возможностей.
    Думая так, я смотрел, как продолжается подготовка к походу.
    Так же, из подсобки достали и столик, раскладной, из подогнанных почти идеально, покрашенных досок, который снова покрасили и поставили на просушку, еще к нему — пару раскладных стульчиков, все для нашего комфорта, благо не нам это носить.
    Продукты тоже отобрали самые лучшие, твердый овечий сыр, мед и много остальных даров полей и огородов, голодать не будем совсем.
    Учитель постоянно уединялся со своей Анелью, подготавливая ее к длительной разлуке и обещая, присылать время от времени, одного из своих учеников из соседних башен. Чтобы она знала, как идут дела и где мы находимся, когда он, при ней, проведет или поучаствует в сеансе связи по скошам.
    Сборы продолжались три дня, я продолжал свою учебу, тренируя защитное умение. Не наградили меня пока никакими атакующими умениями, хотя, не факт, что маги даже четвертого уровня знают их и могут использовать уверенно, тем более, в критической ситуации. Я могу рассчитывать на свои крепкие руки, копье и защитное умение, так же — на гораздо больший запас маны и все. Еще, на послесмертие, как и Учитель, возможно. И, какую-то хитрость, внезапную и смертоносную.
    Утром четвертого дня мы рано проснулись и, не завтракая, погрузили все наше добро на приехавшую вечером повозку, Фатих попрощался с прислугой, торжественно поручил всем вместе смотреть за порядком и слушаться беспрекословно Анель. Пообещав строго спросить по возвращению с тех, кто подведет его.
    Из Крыс он забрал с собой здоровенного представителя бывших людей, более склонного к неподчинению, чем остальные Слуги и оставив дома, лично преданных ему, двух основных командиров своего войска, отдав им инструкции негромким голосом прямо перед отъездом.
    Анель, судя по ее внешнему виду, оказалась немало опечалена отъездом на такой долгий срок, шмыгала носиком и выглядела расстроенной.
    Не привыкла она, похоже, оставаться одной главной в башне надолго, побаивается чего-то.
    Раздалась команда выходить из уст Учителя и наш небольшой караван двинулся вперед. Я несу на себе суму через плечо, в ней и на поясе размещено все мое богатство. Оба плаща с одеялом и прочее, более тяжелое, добро едет в свертке на повозке, управляемой все тем же кучером. На поясе, оттягивая его — топорик и кинжал, копье пока торчит из повозки, чтобы я мог быстро его выхватить, в случае чего.
    Повозка с Учителем пылит впереди, потом идет здоровый телохранитель с копьем и мечом, затем я и за мной трое мужиков из обслуги, несущие только свои пожитки. Места на заваленной тюками и свертками повозке осталось только для одного седока и, естественно, это руководитель экспедиции. Мне же в удовольствие пройтись ножками, без тяжелого мешка за спиной и надоевшего копья в руках.
    Дорога становится хорошо разбитой, после того, как мы удаляемся от башни на пару километров, и я совершенно не завидую Учителю, подпрыгивающему на каждой кочке и своим копчиком чувствующему все эти кочки, которых очень много. Пыль перестала подниматься из-под колес, ведь повозка едет по обычному лесу, немного расчищенному от деревьев, и мы подтягиваемся к ее корме, обгоняя потом без труда повозку.
    Средняя скорость километра четыре в час, мы, по указанию Учителя идем не просто так впереди. Вооружившись топорами и топориком, телохранитель Крыса — мечом, срубаем растущие деревца с трассы будущей дороги, чтобы облегчить проезд сейчас и возвращение обратно в башню и откидываем их небольшие стволы вдоль обочин, чтобы обозначить их, на будущее. Повозка пробирается не спеша, но, достаточно уверенно, подминая небольшие кусты по пути, расчищенном от деревьев.
    Так мы идем под лучами поднимающегося светила часа три, до первого завтрака, который всем раздают уже подготовленным еще в башне, ломти хлеба с сыром, политые медом. Запиваем родниковой водой и снова движемся вперед.
    Судя по отсутствию предыдущих следов повозки, мы идем по кратчайшему пути между башнями, вырубая растительность и готовя дорогу под будущее перемещение транспорта именно по этой дороге.
    Еще через три часа монотонного, но, не утомительного пути, встаем на обед и отдыхаем целый час. Я немного успел поспать в тени повозки, спрятавшись там от лучей яркого по-летнему Ариала, остальные мужики спали под деревьями., не обращая внимание на яркое светило.
    — Ольг, можешь раскинуть круг поиска? — попросил меня Фатих, собравшись тоже вздремнуть, как и охранник с возницей, устроившись на скинутых вниз тюках.
    — Поставил, — ответил я, прежде, чем уснуть самому.
    Часа проспать не удалось, где-то под его окончание меня разбудил сигнал, что какой-то крупный зверь нарушил границу сторожка. Пришлось разбудить Учителя и охранника, показал им молча пальцем направление, с которого сработала моя сигналка. Фатих, привстав на колено, быстро приготовил какое-то заклинание, Крыс занял место перед повозкой, приготовив копье, как и я. Ожидание протянулось пару минут, нарушитель как-то не быстро приближался к нашей стоянке и, не дойдя метров двадцати, предпочел остановиться, не спеша дальше. Он не двигался, как я чувствовал, и дальше ждать Учитель не захотел, он поднял и кинул в сторону зверя большой камень, который очень метко долетел и упал совсем рядом. Неизвестный зверь быстро кинулся от нас, а Фатих рассмеялся:
    — Это медведь, — назвал он зверя неизвестным мне словом, — теперь будет долго бежать.
    — Пришел на запах нашей еды и лошади, однако, на такую кучу народа нападать не решился. Непонятный зверь, то, боится одного, то, нападает на сколько угодно людей. Хорошо, что ушел от нас, редкий очень, мало их осталось, когда, не дождавшись окончания Беды, они повылезали из своих берлог в поисках пропитания, да сами, поголовно, попали в котлы.
    — Ел такого, Вакс? — спросил он внимательно прислушивающегося к нашему разговору Слугу.
    — Да, Повелитель, двух наша куча смогла поймать и посадить на рогатину. Двое наших тоже погибли, попавшись медведям в лапы. Время было очень голодное, морозное, так что, в котел пошли все, — и он смачно чмокнул, вспоминая свое обжорство.
    — Выжили только на этом мясе, — зачем-то добавил Вакс, немного извиняющимся тоном. Учитель только рассмеялся, я пожал плечами, говоря, что не буду оценивать поступки Крыс с морально-этических принципов. Съели и съели, жалко, что не всех.
    К сумеркам мы не успели добраться до соседней башни, и я уже думал, что будем ночевать в лесу. Но, дорожка стала полегче, похоже, что таким же образом расчищена, Вакс взял готовый факел и пошел освещать путь впереди. Через час такого блуждания в полутьме мы вышли на обработанный участок с посадками, впереди загорелся костер, нас заметили и теперь указывали путь, хоть возница проворчал, что и так знает тут каждый шаг.
    Ну и отлично, будем ночевать в нормальных условиях, подумал я и так и оказалось, после быстрого вечернего перекуса мы с Фатихом разместились в настоящих кроватях с подушками, и я сразу же уснул, не успев толком рассмотреть нашего хозяина, его башню и прислугу.
    Утром я проснулся от суеты прислуги, таскавшей на стол в центре зала тарелки и готовый завтрак. Фатиха на его кровати не оказалось и я, одевшись, умылся и вытерся своим полотенцем.
    Тут мое внимание привлекла хорошенькая девушка, появившаяся снизу, еще молоденькая, со светлыми волосами и голубыми глазами, которая аккуратно протирала приборы и раскладывала из на скатерти, здесь даже имеющейся. Оторвавшись от разглядывания девушки, я осмотрелся вокруг и признал, что это помещение облагорожено не хуже, чем в башне Учителя, даже пара ярких картин висит на каменных стенах, так же зашпаклеванных, скорее всего глиной, раскрашенной в светлые тона. Остальное устройство не отличается от виденного мной в башне Учителя, такой же разделяющийся стол, несколько кресел и тот же рукомойник. Конечно, и колонна магического камня уходит наверх. Девица продолжала накрывать стол и бросать такие заинтересованные взгляды на вашего покорного слугу, что у меня сразу появилась мысль, что это явление этой милашки здесь — неспроста.
    Хотя, может и обычная утренняя процедура, девчонка просто любопытная по жизни.
    Новые люди, особенно Маги, не так часто появляются в местной глуши, каждая такая встреча запоминается надолго, будет, о чем посудачить с местной обслугой внизу.
    Сверху доносились голоса магов, Фатих с утра поспешил обговорить вопросы, пока я сплю. Я решил тоже не терять времени и подошел к девушке, узнать, как ее зовут и чья она дочь.
    — Так Фина меня зовут, Повелитель. Кузнеца местного дочка я, Глория.
    — А мать?
    — Мамки нет, померла год назад от живота, Повелитель — бесхитростно выговорила девушка и сморгнула слезу.
    — Не смог хозяин помочь? — осторожно поинтересовался я, показав глазами наверх.
    Девушка хотела было что-то сказать, но смогла удержаться и только закрыла рот рукой, виновато взглянув на меня. Хорошо воспитана она здесь, не поддалась на мою провокацию, ведь не положено дела и слова Повелителей обсуждать.
    Да еще с другим Повелителем!
    Ладно, я сам виноват, поэтому не стал ничего говорить, просто погладил девушку ласково по щеке и подмигнул, мол, все в порядке, лишнего не сказала.
    Услышал я, как открылась дверь на третий этаж и, повернулся навстречу спускающимся Магам, сразу выхватив взглядом новое лицо.
    Хозяин башни оказался крепкого сложения мужчиной, черноволосым и с темной округлой бородой, заметно старящей его. Он с любопытством смотрел на меня, ожидая, пока сойдет вниз его товарищ и представит нас друг другу.
    Представление оказалось интересным:
    — Наш хозяин, маг третьей степени Торм, — произнес Фатих торжественно, Маг кивнул головой, приветствуя меня. Слишком торжественно, на мой вкус.
    — Мой ученик, Ольг Прот, по силе соответствует четвертой степени, — как о чем-то неинтересном негромко проговорил Фатих и я тоже кивнул головой, подражая Торму.
    — Давно хотел познакомиться с новым членом нашего маленького сообщества по интересам. Фина, крикни, чтобы подавали, — с этими словами хозяин пододвинул себе кресло, и мы расселись за столом.
    С обедом получилось интересно, я заметил, что девушка не приучена к такому делу и частенько ошибалась. Значит, и правда, ее позвали прислуживать, чтобы показать мне, как возможный приз, который я могу заслужить. Понятно, на какое обстоятельство намекал и Учитель, обещая мне скорое решение вопроса с женщиной для меня.
    Сейчас я меня все приподнимается при одном только взгляде на вторичные половые признаки и нежный запах, которым обдает меня Фина, когда слишком близко наклоняется ко мне, чтобы наложить еду и забрать грязную тарелку, тогда она прямо трется грудью о мое плечо. Похоже, что проинструктирована соответствующими словами и приказом.
    Надеюсь, одними намеками и обещаниями дело не ограничится, очень хочется сегодня попробовать утолить огонь в чреслах традиционным образом.
    Но, сейчас меня ждет серьезный разговор, судя по лицам моих соседей, взглядами, которыми они обмениваются между собой, пока пережевывают омлет с тостами, запивая чаем с медом.
    Потом Торм задает мне несколько незначительных вопросов, как бы, предварительно пристреливаясь ко мне и моим эмоциям и словам, но Учитель не дает ему серьезно начать тянуть из меня правду. Он покашливает, обращая на себя внимание и уводить нить беседы в сторону, задавая мне свои, обычные вопросы.
    Торм, взглянув на приятеля, тоже снижает поток вопросов, начиная задавать почти безобидные по сути.
    Я, про себя, облегченно вздыхаю, хозяин башни едва не нашел путь к правде, чего я на самом деле хочу и к чему стремлюсь. Похоже, что что-то такое они уже обговорили с Фатихом и сейчас Торм едва не выдал их общее отношение ко мне, как к временному союзнику, требующему в будущем, если оно, конечно, будет, это будущее, серьезнейшего разговора. Разговора, могущего повлечь и чью-то смерть, по итогам разбирательства.
    Но, сейчас, я пока нужен, как свой член команды, всем обязанный Учителю и для противостояния с радикалом Штольцем. Ну, и как — член команды, которым можно и пожертвовать, если возникнет необходимость.
    Вообще то, я — глубоко не согласен с такой трактовкой этого вопроса, но, пока промолчу.
    

   

   

    

     Глава 13 ИДЕМ НА СЕВЕР И ПЕРВАЯ БАШНЯ
    

    

    Разговор за столом свелся к обсуждению, в основном, одного вопроса, как присмотреть за Штольцем.
    Оба Мага собираются вдвоем разбираться в тех башнях, куда они будут заходить, оставляя мне компанию радикала, чтобы я вместе с ним осматривал другие башни и не давал ему что-то интересное утаить от них и всего сообщества.
    — Честно говоря, я не понимаю, как я могу присмотреть за опытным Магом? Как смогу понять, что он нашел? По-моему, все эти ваши советы и слова бесполезны, — выразил я свое несогласие.
    В ответ, мне объяснили, что, в принципе, именно для этого я и взят в поход, а господа, все решающие здесь Маги, не хотят портить себе настроение и мешать своей работе в компании неуживчивого и подловатого члена сообщества.
    Хм… Подловатого, это очень мне не нравится, и я принялся подробно расспрашивать своих соседей по завтраку, с чем мы можем столкнуться в опустевших Башнях, есть ли там магические ловушки и что я могу сделать с ними, чтобы их разрядить.
    — Ловушки есть, наверняка. Каждый Маг защищал свое жилище, насколько хватало знания и маны. Разрядились они от времени или нет, трудно сказать, с некоторыми усилиями их можно подключить к магическому камню и тогда они работают постоянно. Хотя, их надо обновлять постоянно, ведь магия не вечно держится, несмотря на подпитку. Это станет ясно, когда мы войдем в Башни.
    — Тогда, нам лучше ходить всем вместе. Во избежание проблем, — начал настаивать я.
    Но Учитель с приятелем не хотели и слышать про такую возможность:
    — Вчетвером нам нечего делать в первых башнях, это уже на подходе к жилищам Великих магов придется быть очень осторожными. Мы не будем терять время, даже не проси. Просто, смотри, что он найдет и потом рассказывай нам.
    И, подумав, Торн добавил, под одобряющее кивание Учителя:
    — Со Штольца не должна упасть ни одна пылинка, ему ты не должен причинить никакого вреда. Он — авторитетная величина в нашем круге. В, отличии, от тебя.
    Так, то есть, другими словами, если этот радикал подставит меня, столкнет в ловушку или просто попытается убить, его немного поругают и простят. Меня же за подобное деяние накажут всем конклавом. Мне захотелось уточнить этот момент:
    — А, если он попробует меня убить, то, что?
    — Ну. Он не должен этого делать, мы договорились с ним, — успокоить меня у Учителя явно не получилось.
    — А, если, все же это произойдет? — я не хотел успокаиваться.
    — Ты можешь защищаться, в разумных пределах. Ты же хорошо освоил умение треугольной сферы, — оказывается, Торм уже знает про мои умения и что я усвоил.
    Вообще то, это должен был сказать Учитель, но, он не успел. Совсем нехорошо, что они так все продумали и уготовили мне роль жертвы. Спрошу ка я о нашей солидарности и как же мы все равны, мне эти истины постоянно внушают.
    И спросил:
    — Не кажется ли уважаемым Магам, что мое положение сильно ущемленное? Вы же декларируете полное равенство Одаренных друг перед другом и различие только в количестве маны у каждого. У меня ее больше всех, я, конечно, не претендую на роль лидера, но и быть безответным потерпевшим — это не для меня. Так это или у вас есть возражения?
    На прямой вопрос отвечали неохотно, подбирая слова и кое-как объяснили, что, по понятиям, мне надо отучиться два-три года, повоевать с людьми, обороняющими свои города и только тогда я могу считаться полноправным членом сообщества.
    По понятиям, уже интересно.
    — Что-то раньше я не слышал таких требований. Меня сразу признали равным и обучение мое, скажем откровенно, около месяца вообще никак не шло. Я просто бездарно тратил свое время большей частью.
    Но тут уже Учитель, ответил, что я получил все, что надо, для начала обучения и похода в башни и не о чем тут больше рассуждать. Довольно грубо вышло его оправдание, и я замолчал, больше не собираясь спорить.
    Видя, что я остался при своем мнении, Маги принялись убеждать меня, что лучше знают, как и что делать и мне надо только не мешать им и отвлекать на себя Штольца.
    Днем в башне состоялись большие переговоры около скоша, в которых участвовал и я. Была разложена такая же карта, как и та, которую мне выдал Учитель. Все присутствующие в беседе пытались как-то сформулировать, куда стоит пойти первым делом, что успели передать обитатели башен, попавших последними в зону сильного заражения.
    Вообще то, оставшиеся Маги собирались постепенно проверить все ставшие ничьими Башни, но это уже в будущем.
    Я понял, что за прошедшие двенадцать лет воспоминания очень потускнели и разнились между собой. Кто-то уверял, что бегущие от Роковой горы успели вернуться в свои башни, где и остались лежать, кто-то, наоборот, уверял, что вернуться успели только те, кто успел в ближние к вулкану и, в лучшем случае, к башням во втором ряду. Больше всех привносил суеты в процесс именно Штольц, транслируя взаимоисключающие призывы. Я внимательно теперь следил за его словами и никак не мог понять, зачем он пытается сорвать любое обсуждение.
    После долгих переговоров, решили начать осмотр именно с тех двух башен, которые находились в ближнем ряду к нам и на расстоянии пары десятков километров друг от друга, если судить по карте. Штольц теперь активно спорил с этим решением и кричал, что начнет с ближайшей к нему башни, чтобы мы все тут не решили.
    На том и разошлись, то есть, отключились от скошей.
    Я, с облегчением, вздохнул, позиция радикального Мага осталась непоколебима, все махнули на него рукой и теперь я шел вместе с двумя опытными Магами до первых башен. Это меня очень успокоило, на примере их осмотра и обыска, я составлю впечатление, чего искать и чего бояться, естественно, только верхних этажей, где может находиться что-то интересное.
    Перед ужином прогулялся по округе и с удивлением, убедился, что люди из обслуги не живут на первом этаже башни, а разместились в небольших домиках вокруг ее. Имеется здесь и пруд, и ульи, и огород, так же под защитой вала, казарма для Крыс. Кузница, небольшой квадратное здание из камня, те же конюшня и хлев, сеновал и многочисленные сараи. Обжитое пространство даже побольше, чем у Фатиха, как бы и людей побольше, поэтому первый этаж башни только для готовки и обслуживания Одаренного с его женщиной, которую я так же увидел за обедом и ужином. Очень похожа на Анель, поэтому я подумал, что они и, правда, сестры.
    Вечером уже разговоров не было, спать собрались рано, ведь выходим утром, мой сосед переехал на верх, после ужина. Я догадался, что ожидается какое-то событие, и не ошибся. Вскоре скрипнула ступенька на лестнице, и чья-то гибкая фигурка закрыла дверь на замок, скользнув мне потом под одеяло.
    — Это ты, Фина, дочь Глория? — спросил я в темноту, пытаясь наощупь определить, точно ли это она.
    — Конечно, это я, — прошептала девушка и быстро повела меня по дороге чувственных наслаждений, оказавшись довольно опытной и проворной. Ее отличная фигурка заняла место сверху и позволила мне самому не усердствовать. Видно, что девушка предавалась любви с удовольствием и не только по принуждению от своего Повелителя. На вопросы она отвечала уклончиво, что ее первейшая обязанность — быть услужливой и нежной с Повелителями и всеми, на кого укажет хозяин.
    Как я и думал, девушка оказалась предназначена для утех со своим хозяином и его посетителями, получая за это небольшую награду и возможность трудиться по хозяйству без особой нагрузки.
    Жаль, что у Фатиха прогресс еще не дошел до такого уровня, насколько мне проще было бы в учениках. Можно так и пару лет проучиться, рядом с такой послушной и нежной прислугой, которую я, несомненно, много чему научил бы за такой период. Даже сейчас, я провел небольшой урок, дав Фине передохнуть.
    Уснули мы в обнимку, но, через какое-то время девушка сползла с кровати и тихонько вернулась, как я понимаю, на первый этаж, как и положено скромной работнице.
    Утром, за ранним завтраком, хозяин спросил, все ли мне понравилось ночью. На что я ответил, что всем удовлетворен полностью.
    — Если наш поход удастся, и мы найдем то, что нам надо… Тогда, она может переехать с тобой к Фатиху, — такое щедрое предложение я, конечно, поддержал, про себя в душе удивляясь, неужели я похож на такого доверчивого парня. Которому можно пообещать все на свете, чтобы он стал послушнее и сговорчивее.
    Девчонка, конечно, хорошая и смогла бы скрасить мой период жизни в ученичестве, хоть немного сделав его похожим на такую магическую школу, как у всех остальных студентов факультета волшебников.
    Но, думать об этом будем потом, когда дойдем до вулкана, где в башнях могут найтись бумаги, нужные мне и что-то сильное для остальных Магов. Тогда и придется мне делать выбор. Сейчас, пока, мне можно обещать все, что угодно, ну так и я, могу думать про себя все, что мне кажется важным и принципиальным.
    Теперь наш караван увеличился, хотя, та же одна повозка везла весь наш багаж для пикника на природе, как я называл про себя поход на Север. Маги собрались заодно подготовить основу пути для повозок на гужевой тяге до ближайшей башни, поэтому все люди и Слуги расчищали будущую дорогу, которая заросла гораздо сильнее и более крупными деревьями. В кузнице получены несколько настоящих тяжелых топоров, которые хорошо рубили не очень толстые стволы молодых деревьев.
    Может, мы двигались немного и медленнее, чем могли бы, зато, не несли весь многочисленный багаж и припасы на себе и уставали только от взмахов топором. Пятеро людей из прислуги, двое Слуг и мы втроем, помогающие им, прореживали растительность довольно эффективно и смогли пройти до обеда с пятнадцать километров. Учитывая, что до нужной нам башни около ста километров, судя по расстоянию на карте, идти нам таким темпом трое-четверо суток. Но, ведь и без повозки, нагруженные каждый по тридцать кило веса, мы минимум трое суток добирались бы до места назначения. Так мы, устаем сейчас, зато на обратном пути сможем передвигаться гораздо быстрее.
    — Здесь раньше были проложены дороги, но они заросли лесом. Хотя, основа для них осталась, если вырубить молодые деревья, то, для поддержания дороги в пригодном для передвижения состоянии — надо производить вырубку раз в пару лет, — поделился со мной своими соображениями Торм.
    — Дальше дело пройдет быстрее, деревьев будет меньше, они будут тоньше, чем дальше на Север, тем растительность скромнее. Так что, двигаться мы будем быстрее, — пообещал мне и Учитель, оба они оказались правы. Мы двигали так же не быстро до вечера и весь следующий день, но, на третий день в пути пошли уже небольшие деревца, быстро срубавшиеся с одного удара топором и скорость возросла до четырех километров в час.
    Спали мы около костра, поддерживавшегося всю ночь, животные нам не досаждали, даже палатки не устанавливали, чтобы не тратить время, раз дождей пока нет.
    К концу третьего дня мы остановились рядом с башней, первой на нашем пути. Четырехэтажное здание такой же формы, как и предыдущие, оказалось полностью закрытым, на все ставни, как и двери на первый этаж. В тишине вечера, при закате светила — она, безмолвная, темная и потрепанная временем, выглядела страшновато и, обойдя ее один раз вокруг, мы вернулись к повозке.
    Мои спутники чуть не подпрыгивали от нетерпения, но лезть на ночь в такое место не стали, мы даже отошли подальше от нее и там разместились на ночлег.
    Рано утром, как только первые лучи Ариала осветили все вокруг, мужики приступили к вскрытию дверей с обоих сторон башни, прогнившие доски и ржавое железо продержались недолго и вскоре оба входа на первый этаж оказались открыты. Мы подождали, пока сквозняк проветрит атмосферу в помещении, не рискуя заходить сразу. Вокруг башни угадывались остатки бытовых построек, из сухой древесины и досок наделали факелов и замотав лицо платками, шагнули вперед, в провалы дверей.
    При свете моргающих факелов я увидел несколько скелетов в остатках одежды, лежащих кто на полу, кто — на нескольких кроватях, размещенных вплотную друг к другу. Но скелеты моих спутников не интересовали, они примерно знали, чего здесь можно ждать, поэтому обошли аккуратно всех и подошли к кирпичной лестнице на второй этаж. Кто-то из прислуги распахнул дверь, подсвечивая факелом и вскоре распахнул и все ставни на окнах, осветив все пространство. На втором этаже не осталось ничего из мебели.
    Фатих подошел к колонне и приложил ладонь:
    — Полностью заражена, — отметил он.
    — Ну, а как ты ожидал, — усмехнулся Торн и махнул мужикам на следующую дверь, которая так же оказалась незапертой.
    — Вскрыли ее, в поисках еды и дерева, — подтвердил один из прислуги, показав на потемневшие щепки и замок, валяющиеся около двери.
    После того, как и на третьем этаже открыли все ставни, перед нами предстала разграбленная комната, в которой осталось только ведро.
    К следующей двери подошли только Маги, углубившись в поиск магического замка, я так же включил взгляд, но не увидел ничего.
    — Все, разрядился, — подытожил Фатих и толкнул несильно дверь, ведущую наверх, но, она не подалась, и он позвал помощников со словами:
    — Разбухла сильно, выбейте из косяка.
    Мужики выбили тяжелое полотно на верх, после нескольких попыток. Фатих отправил их вниз, сам достал из одежды специальное металлическое зеркало на длинной ручке и, не поднимаю голову над полом, осмотрел внимательно все верхнее помещение через него.
    — Тоже пусто, не видно ничего, — неуверенно пробормотал он и передал зеркало своему приятелю, который сменил его на верхушке лестницы. Торм потратил гораздо больше времени, меняя положение зеркала под разными углами, но и он не обнаружил ничего опасного.
    После этого мы, по очереди, поднялись на верхний этаж и так же первым делом распахнули ставни, которые осветили комнату, в полном порядке, с большой кроватью, застеленной побуревшим бельем.
    Теперь я внимательно смотрел за своими наставниками, что они ищут и как проверяют помещение. Сам, пока, положил руки на вершину магического камня, напоминающего здесь шляпку белого гриба и подпитался немного от него.
    В ящиках большого стола со шкафом нашлись золотые монеты и немного крупных алмазов, На одном из столов стоит большой скош, полностью разряженный, мы поднимаем его втроем и подносим, ставя вплотную к камню.
    — Пообщаться через него сейчас не получится, надо ждать пару часов, не будем время терять, — говорит Учитель, Торм согласно кивает головой. Больше ничего полезного я не заметил, никаких волшебных палочек или еще каких магических предметов.
    — Все забрал с собой хозяин, а сюда уже не вернулся, — подвел итог Фатих, распахивая еще один шкаф, в котором мелькнула пара кольчуг и оружие, в, основном, мечи. Один из них Учитель взял, присмотрелся к нему и сказав:
    — Ваксу понравится, хорошая сталь, — высунулся в окно и, позвав Слугу, скинул ему меч на пробу.
    — Тебе что-нибудь надо? — обратился он ко мне.
    — Ну, если только кольчугу, — неуверенно пробормотал я.
    — Бери, какую хочешь. Только дальше башни побогаче будут и все остальное тоже в них, так что, особого смысла нет.
    Я постоял возле оружейного шкафа, перебрал побуревшие, хорошие по качеству, кольчуги и не стал ничего брать, таскать эти шесть-восемь килограммов мне не хотелось, врагов серьезных не ожидается пока, а, от Магов кольчуга не спасет.
    Фатих приказал обтесать разбухшую дверь и после этого, когда она нормально встала в проем, наложил на нее магический замок. На последнем этаже закрыли и все ставни, решив сохранить его в полной недоступности для случайных прохожих. На остальных не стали, пусть воздух проветрится после двенадцати лет затхлости и миазмов всяких.
    После этого, мы двинулись дальше, так же торя перед повозкой дорогу и направляясь к следующей башне, где должны уже встретиться с Штольцем.
    

   

   

    

     Глава 14 СОКРОВИЩА ВТОРОЙ БАШНИ
    

    

    До следующей башни, во втором ряду от Башни Торма, примерно под пятьдесят километров пути, и что очень здорово, на ночлег мы сегодня встанем около источника с минеральной горячей водой. Такой же, как мы с Кремером ночевали, чуть менее горячий, но более пологий водоем, с мелкими камешками на дне. Привели его в порядок еще в старые времена, после завоевания северных королевств. Вытащили здоровые камни, на которых можно и ногу сломать и засыпали мелкой галькой.
    Очень меня эта новость порадовала, пора и помыться, и постираться, как следует. И косточки погреть в полезном для здоровья месте. Раньше там не протолкнуться было от Магов со своими женщинами и детьми, теперь давно никто этот источник не видел, это уютное местечко, и оно тоже никого не встречало на своих берегах, уставленных ранее беседками и кабинками для переодевания.
    Пока магическое заражение никак не ощущается, правы оказались Маги в предсказании, что в этом году оно исчезнет совсем, хотя ходили последний раз уже три года назад. Не факт, что около вулкана оно совсем исчезло, но, это мы скоро доподлинно узнаем, хотя, похоже, что как-то замеряли, с какой скоростью заражение отступает от башен.
    Деревца совсем маленькие растут на прокладываемой дороге, будущей трассе, вырубаются с одного удара, поэтому мы катимся быстро и располагаемся около бассейна еще засветло. Палатки опять не ставим, тепло от воды и камней обеспечат комфортный ночлег и без большого костра.
    Просидел в воде, с перерывами, пару часов, вещи постирали мужики из прислуги, самому Повелителю такое делать неуместно, если есть кого озадачить.
    На следующий день, к обеду, добрались до Башни во втором ряду, около которой должны встретиться со Штольцем и его людьми и нелюдьми, но, того на месте не оказалось, чему мои коллеги совсем не удивлены.
    — Забрался в первую башню и выносит из нее все, что можно оторвать от стен. Он, очень жадный до трофейных вещей, все, что мы оставили, он, или потащит с собой, или спрячет поблизости.
    — Мы, что, будем его ждать? — удивился я.
    — Нет, у нас договоренность на полдень, поэтому ждать не будем. Хотя, орать он будет долго, — усмехнулся Учитель и дал команду выбивать двери.
    Башня выглядит так же не ухожено, как и первая, но является более монументальным сооружением, в целых пять этажей. Чтобы рассмотреть верхний этаж и крышу, приходилось задирать голову.
    — Кто тут хозяйствовал? Сильный маг? — спросил я, наблюдая, как мужики вырубают двери сразу с двух сторон.
    — Весьма сильный, маг пятой степени Альсер, — Торм вспомнил имя из памяти, без заглядывания в список при карте, — Я его помню еще молодым парнем, хорошо одаренным. Но башню строил не он, ему она досталась после смерти его учителя.
    — Сколько раньше жили Маги? Они же могли себя лечить и оздоравливать? — задал я, наконец, один из интересовавших меня давно вопросов.
    — Могли, только не от всего. Способные к такому делу появлялись время от времени и, естественно, шли по этому пути, так как, спрос на их услуги был всегда весьма большой. А, жили Одаренные, очень долго, лет по пятьдесят-шестьдесят.
    Понятно, и правда долго, это местные года, в полтора раза больше земных, то есть, по семьдесят пять-девяносто лет, по-нашему, очень солидные возрасты для средневековья. Умели что-то местные лекари и эскулапы от магии.
    От раздумий над словами Торма меня отвлекла упавшая первая дверь, сразу за ней — вторая. Прислуга уже освоила быстрый вынос дверей, тем более, нет требований к тому, чтобы ставить их обратно, пока это никому не надо, ведь в эти земли не может попасть никто, кроме Магов. Да и менять их пора, дерево полуразрушено, железо подгнило, для нормальной жизни требуется новые ставить.
    Опять ожидание, для проветривания первого этажа, в котором лежат, наверно, скелеты умерших от магического излучения и невыносимого холода людей.
    — Они не могут стать неуспокоенными и питаться от живых? — есть у меня и такой вопрос в загашнике. Навеянный книгами про апокалипсисы разных мастей, прочитанными мной в еще той жизни. Тем более, в Черноземье произошло магическое заражение и светящиеся в ночи, шустрые скелеты будут тут в самый раз.
    Учитель перестает наматывать платок на лицо и смеется, довольно заразительно, смех подхватывает и его приятель. Слуги мужики смотрят с недоумением на такой приступ веселья своего начальства и тоже начинают улыбаться, на всякий случай. Только телохранители Слуги глядят непонимающе и вертят головой, у них с чувством юмора совсем плохо, истинных жертв магического излучения.
    Я терпеливо жду, когда Маги закончат веселиться, но и сам начинаю невольно улыбаться.
    Отсмеявшись, Фатих отвечает на мой вопрос:
    — Могли бы, да не осталось мышц и сухожилий у них, нечем кости поднять и скрепить, чтобы за живыми гоняться.
    И они снова покатываются от смеха.
    Да, нет тут у них Короля Ночи, чтобы тысячами и десятками тысяч поднимать мертвецов одним щелчком пальца. Мне, кстати, такая уж невероятная сила на пустом месте тоже показалась неестественной.
    Ладно, это в другом фэнтези происходило, у нас тут свое.
    Фатих заматывает лицо по глаза, принимает факел у Слуги и заходит в проем двери, мы с Тормом спешим за ним, держа по приготовленному факелу каждый. Здесь нет скелетов и высохших трупов на первом этаже, оказывается, все они находятся на втором, там, где тоже можно топить печку и находиться подальше от магического воздействия пепла, устлавшего всю землю.
    — Кто-то у них был, Одаренный, который и поднял всех наверх, только это не спасло, — глухо, через платок на лице, говорит Торм и, освещая лестницу на третий этаж, посылает своего умельца открыть ее. Она тоже открывается и мы, поднявшись, находим на этом пустом этаже пару, которая замерла на полу в углу, обнявшись перед смертью. Два человеческих костяка уже проникли в друг друга своими голыми ребрами и до сих пор обнимаются.
    Красивая смерть, ничего не скажешь, насколько красивой может быть смерть.
    На этаже не осталось ничего, вся мебель сгорела в печи, как и на четвертом. Перед подъемом на верхний этаж, принимаются такие же меры безопасности, Маги осматривают через зеркальце все укромные места и признают, что и здесь все чисто.
    Мы втроем поднимаемся в жилище Мага, который не успел вернуться домой и находим там примерно такой же набор из золота, алмазов и других драгоценных камней в столе. Тоже имеется здесь шкаф с доспехами и оружием, которые осматриваем уже внимательнее. Магический камень здесь еще интенсивнее восстанавливает заряд, я пробую его на скорость, хотя, я и так почти полон маной.
    После тщательного рассмотрения арсенала, Торм отбирает по каким-то признакам одну кольчугу и два меча, два шлема и, с трудом, кладет их на камень, я сразу замечаю, что эти предметы не простые, наблюдается небольшое свечение в местах соприкосновения с магическим камнем.
    Заметив мой заинтересованный взгляд, Торм предлагает посмотреть на них магическим взглядом. Чего я еще не догадался сделать без его подсказки.
    Теперь видно, что кольчуга и мечи со шлемами, имеют магические свойства, раз так активно запасаются энергией.
    Скош в этой башне еще больше и мы зовем помощников, чтобы переставить его на стол к магическому камню и начать его зарядку. Из башни Маги собираются выйти на связь определенно, отрапортовать сообществу о своих успехах, переживают, что в своих башнях некому поддержать магией разговор, чтобы узнать, как там дела.
    Все равно придется дожидаться этого крохобора, Штольца. Поэтому комната на самом верху подвергается внимательному обыску, пока заряжается скош, мечи и кольчуга.
    Магический скрыт тайников давно иссяк и по отблеску маны теперь их не найти, зато можно и так обшарить все укромные места и за кроватью, отодвинув ее, именно я нахожу дверку в районе пола, закрытую на замок. Опять зовут мужиков и, используя один из мечей и обух топора, дверку выламывают безо всяких приличий.
    — Ключи лежат где-то с владельцем, — объясняет такое варварство Учитель.
    После этого помощников отправляют вниз и снова через металлическое зеркало рассматривают содержимое тайника, нет ли там какой ловушки. Ловушки, типа арбалета, нет и свое мнение высказывает Фатих:
    — Это башня достаточно сильного мага, он рассчитывал на свою ману и не стал бы заниматься такими хитростями.
    — Пожалуй, ты прав, но рисковать мы не будем, — поддерживает его Торм, стоя сбоку от распахнутой дверки, и концом меча подцепляет в тайнике первые вещи, которые не спеша вытаскивает на пол, проверяя, нет ли за ними каких-либо нитей, ведущих к готовым сработать ловушкам.
    Я, невольно, вспоминаю тайник в усадьбе Рыжих, где от такой нити, накинутой на крючок в двери, сработал арбалет и болт, пролетев пару метров, воткнулся в специально подставленное в этом месте дерево.
    Здесь такой хитрости не нашлось, хотя Маг до конца процесса доставания вещей из тайника, так и не расслабился, все так же помогая себе клинком тонкого меча и не стал совать руку в глубь тайника.
    Очистив схрон от предметов, он подвигает их в сторону, за откинутую дверку и, опять, с помощью зеркала, исследует стенки и сам тайник.
    — Все, больше я ничего не вижу, — говорит Торм и зеркало переходит в руки Учителя, а, потом, и меня.
    Я хочу себя проявить, рассматриваю стенки через мутноватый металл зеркала, выискивая отличия в цветах стенок, щели или еще что подозрительное, но вынужден капитулировать, больше в тайнике ничего тайного не видно, и под магическим взглядом тоже.
    Маги тем временем рассматривают новые находки и голоса у них становятся довольными, похоже, это мы удачно зашли.
    — Смотри, Ольг, это тоже скоши, сделанные из очень дорогого камня, когда они будут заряжены, можно с их помощью переговариваться на тысячу лиг, — и Фатих ставит на камень заряжаться пару изящных изделий из прозрачного, блестящего камня.
    — Дорогая поделка, — одобрительно подтверждает и Торм, снова склоняясь на другими вещами из тайника.
    — А это — живой глаз, тоже очень дорогая вещь, — маг откладывает в сторону два прозрачных кристалла, с одной стороны вставленные в камни, выточенные на подобии формы глаза. Кристалл похож на зрачок, эти предметы достаются из дорогой и красивой коробочки из кожи и бархата.
    — Владеющий силой может оставить такой живой глаз в любом месте и тогда увидит на большом расстоянии, что там делается, — объясняют мне.
    — Удобная вещь, если уехал из Башни, можно увидеть, что там без тебя происходит, — догадался я, — Да, очень удобная.
    Следующим оказывается браслет, набранный из крупных разноцветных камней.
    — Определяет яды в еде и питье, и все, что там есть неподходящего для этого блюда или напитка.
    — Еще более дорогая поделка, редкая достаточно, делал их один из первых Великих Магов и после него никто не смог повторить, — просвещает меня Фатих и так же кладет браслет на камень, — Пусть зарядится.
    — Удачно, что мы сюда первые попали и нашли этот тайник. Похоже, это вещи, которые принадлежали предшественнику последнего хозяина Башни, — говорит Торм и предупреждает меня, — Штольцу про них знать ни к чему. Пусть пока грабит первую башню, и не торопится сюда.
    — Вы это имели ввиду, когда предупредили, что не стоит тащить ту кольчугу из первой башни? — поинтересовался я.
    — В, общем то — да, но мы сами не ожидали такой удачи, — подтверждает мои слова Учитель, выкладывая на стол красивую поделку из чего-то, похожего на хрусталь.
    — Наша жизнь становится гораздо проще, теперь не надо будет простукивать и прощупывать каждую стенку. Это Камень Поиска, когда зарядится, покажет все скрытое в комнате и потом, во всей Башне — тайники и просто спрятанные предметы.
    — Это очень большая удача. — голос Торма даже дрожит от торжественности момента.
    — Нам очень повезло с такой Башней, что мы пришли именно сюда, хотя, что-то такое мы и подозревали. Думаю, если обшарить все остальные жилища Магов, стоящие на первой и второй линиях от наших Башен, столько дорогих и, даже, бесценных волшебных предметов, мы не найдем, — задумчиво Торм оценивает нашу удачу.
    — Теперь, с Камнем Поиска, это не так сложно, времени потребуется гораздо меньше, — подтверждает и Фатих.
    Видно, что Маги очень довольны найденными в тайнике магическими предметами и это довольство переходит и на меня, как нашедшего сам тайник. Я же, вспоминаю свое прозвище — Счастливчик Ольг, выданное мне еще в Гильдии. Все так и есть, снова оно полностью оправдано.
    — А, этот придурок Штольц, наверняка, прячет между камней старые мечи и копья, всякий хлам из своей первой башни. С такими скошами мы можем легко поддерживать связь с тобой, чтобы быть в курсе ваших находок и поставить его на место.
    — Вы, все же хотите отправить меня с ним? Почему бы нам не осматривать башни вчетвером? — переживаю теперь уже я.
    — Мы то, точно, за такие совместные поиски, но, он не согласится. Захочет все найденное себе оставить, поэтому нам и надо, чтобы хотя бы ты видел, что он найдет и спрячет от нас. Хоть, краешком глаза, — сочувственно объяснил мне расклады Фатих.
    Да, нет счастья под северным небом и согласия среди чудом выживших Магов.
    — Это мы сейчас нашли, такие крутые вещи, а, представь, что можно найти в Башнях Великих Магов. Теперь, с такими находками, нам будет гораздо проще все остальное спрятанное найти. Штольц в каждой башне будет торчать по паре дней, простукивая все полы, потолки и стены. Тебе тоже надо замедлить его поиски, обращая его внимание на все подозрительное, пусть вручную обыскивает башни. Если он что-то и найдет, не спорь. Пусть пока думает, что это все ему достанется, только запоминай все находки.
    — Что еще я смогу взять с собой, кроме скоша? — раз мне не избежать тесного общения с этим Штольцем, надо подумать, как сделать свою жизнь легче и обезопасить себя от его выходок.
    — Да бери, что хочешь, если тебе это поможет, — Фатих настроен великодушно.
    Я примеряю кольчугу и один шлем, потом второй и оставляю себе.
    — От чего они защищают?
    — От того, от чего и обычно. От ударов оружием, стрел, болтов и камней. Немного от маны, но, не сильно. Зато кольчуга и шлем почти ничего не весят, пока заряжены и в тебе есть мана. Не бесконечно, конечно, но, несколько ударов или попаданий выдержат, из обычного оружия, — поясняет Торм.
    И, покопавшись в оружейном шкафу, достает еще и перчатки, похожие на кольчугу, — Вот тебе еще, полный комплект. Тоже с магией и для защиты кистей рук.
    Сейчас мои приятели, готовы мне отдать почти все, кроме, конечно, найденных в тайнике предметов, ведь магическое оружие и доспехи их совсем не интересуют. У меня, наоборот, есть интерес именно к защите от простого оружия, ведь с Штольцем будут и оружные Слуги и просто, крепкие мужики, по одному слову своего господина попробующие меня убить, чтобы посмотреть, что у меня внутри.
    Магам не терпится пройтись по Башне с Камнем Поиска, вдруг найдется что-то еще такое же интересное, поэтому я спрашиваю только про меч, который накапливает заряд на камне.
    — Как меч то действует?
    — Кроме удара лезвием, бьет еще, как маленькая молния, частыми разрядами, — отвечает Торм и Маги убегают, держа перед собой только немного зарядившийся Камень Поиска.
    Вот это да, прямо, как меч джедаев. На Мага не подействует, судя по отношению моих спутников, но мне очень даже может пригодиться.
    Я выглядываю в распахнутое окно и вижу вдалеке, какую то массу, приближающуюся к нам. Включаю орлиное зрение и точно, Маг, судя по всему, именно Штольц. на лошади впереди, за ним пара Слуг и пара мужиков тащат полные мешки, набитые чем-то.
    Я наклоняюсь к люку на нижний этаж и предупреждаю, что у нас гости. Именно те, которых мы и ждем, а, значит, пора прятать свои находки.
    

   

   

    

     Глава 15 ВСТРЕЧА С МАГОМ И СНОВА ВПЕРЕД
    

    

    Фатих с Тормом меня сразу услышали, бросили, как оказалось, безрезультатные поиски, поднялись обратно и срочно прибрали по мешкам все то добро, которое решили не светить конкуренту. Оставили только золото и камни, оружие, кроме того, которое выбрал я для себя, его я тоже убрал в свой мешок. Зарядилось еще немного, но, лучше не вызывать лишний негатив у нашего четвертого попутчика, с тяжелым и склочным характером.
    Понятно, что смысла нет осматривать какие-либо помещения, кроме этажа мага. Как я понял, мои попутчики первый раз получили в руки такой магический прибор и пока тестируют его на пустых помещениях. Вещь — какая-нибудь «легендарка», если применительно к ней использовать категории ЛитРПГ.
    Потом мы спустились вниз, убрали мешки на повозку подальше, закрыли другим барахлом и приготовились к встрече. Наши мужики готовили хороший обед, насколько он может быть хорошим в походных условиях, все приняли довольный и непринужденный вид по совету Учителя и, как оказалось, не зря.
    Именно этот вид и вскрытая Башня, с выломанными дверями и открытыми настежь ставнями, сработали, как подожженный порох, на подъехавшего волшебника.
    — Вы, что, не могли меня подождать? Мы же договорились войти вместе в нее! Чего стоят ваши слова? Я знал, что все так и будет! — крики начались, пока Штольц еще сидел на коне и не прекратились, когда он, достаточно ловко, спрыгнул с него на землю.
    Маг четвертой степени оказался почти карликом, с огромной головой и сильно оттопыренными ушами. На меня он взглянул только мельком и все внимание перенес на моих попутчиков, повышая голос и употребляя все более сильные выражения.
    Маги задумчиво обсуждали что-то из блюд на столе и совсем не слышали криков. Это вывело крикуна еще больше из себя, а я наглядно убедился, что маг четвертой степени довольно сильно неадекватен, что все остальные уже знают абсолютно точно.
    Крики продолжались, все громче и настойчивее. Пока Штольц немного не устал, но, как только он остановился вздохнуть поглубже, Фатих не отказал себе в удовольствии повернуться в сторону крикуна и вежливо переспросить:
    — Ты что-то сказал?
    И снова отвернулся к приятелю, обсуждая рецепт приготовления солонины на открытом огне.
    — Вы, что, издеваться вздумали? Вы! Уроды! Что вы о себе возомнили? Говнюки! — и все такое и так дальше, распаляясь и смешно подпрыгивая на коротких ножках и размахивая руками в негодовании.
    Но маги не обращали внимания на вопившего коллегу, а я с ужасом думал, что с таким бесноватый и отвратительным человеком мне предстоит обследовать Башни.
    Да я сразу его пришибу, этого мелкого дрища-недоНаполеона! Как только он раскроет рот, не смогу долго выдержать этот словесный понос.
    Но, Маги знали, что делают и вскоре Штольц успокоился, отдышался и внезапно стал разговаривать нормальным голосом. Кстати, его двое Слуг и двое мужиков сразу же расслабились, как только они подъехали и совсем не похоже, что они готовы немедленно воевать за своего Повелителя. То есть, они примерно знают, как начнется общение и чем закончится, из этого я заключил, что они хорошо знакомы с его поведением и не сильно парятся по этому поводу, не сжимают оружие в руках, готовые по команде умереть за своего Повелителя.
    — Что вы нашли? Что было в этой Башне? — в голосе мага-дрища появились разумные нотки и Торм сразу же отозвался на вопрос:
    — Все осталось на месте, можешь убедиться. В столе лежало золото, в тайнике — камни и пара безделушек, мы оставили их лежать там же.
    Штольц фыркнул и скрылся в Башне, откуда долго не выходил. Его Крысы обнялись со своими братьями, мужики — с нашими мужиками и все столпились около котла, со своими мисками в руках, получая готовый суп, похожий на гуляш, острый и густой.
    Так, похоже, остальные маги умеют защищаться от умения, показывающего правду и пришло время мне поинтересоваться про такое нужное для всех нас умение, лично для меня теперь. Я подошел к магам, стоящим в сторонке и ожидающим, пока слуга Торма накроет столик и разложит три стула для нас.
    — Уважаемые Маги! Пора уже поделиться со мной умением, защищающим от вопросов Штольца? Вы не находите?
    — Ты, можешь, конечно, просто молчать на его вопросы. Но, и правда, пришло время обучить тебя этому умению, — с некоторым сожалением признал Фатих, — Одаренный всегда может ответить другому Одаренному так, что нельзя будет понять, правду он говорит или нет. Слушай, — и он объяснил мне, как сделать свои слова лишенными признака лжи.
    Оказалось, это очень просто, перед ответом надо пустить ману на пальцы руки или колено, или любую часть своего тела и все, врешь ты или нет — определить умением невозможно. Поначалу, пока не научишься, сосредоточенный вид при заданных вопросах может показать, что ты что-то скрываешь, но, со практикой, становится невозможно что-то понять даже сильному Магу.
    Отлично. Так просто и я теперь могу не переживать, что умело заданный вопрос тем же Тормом вскроет мои настроения и планы. Жизнь становится гораздо проще, даже вполне комфортной, учитывая, что я из Повелителей и в этом краю пользуюсь авторитетом среди простого народа, которого, к сожалению, здесь в сотни раз меньше, чем в том же Асторе. И с пивом реальные проблемы, Магам не до него, совершенно, занятым мечтами о былом величии.
    Долго все же меня проверяли, но, вопросы остались. Я же помню, как Учитель намекнул Торму, что хватит спрашивать меня так настойчиво, когда тот приблизился по смыслу вопросов к выведению меня на чистую воду. Везде одно и тоже, все хотят использовать друг друга, и Маги в таком случае ничем не отличаются от обычных людей.
    Сейчас я нужен, как соглядатай за Штольцем и тот посредник между магами, который будет избавлять моих приятелей от общения с таким неуживчивым членом сообщества. Получится у меня это или не получится, не такая уж и проблема. Судя по оговоркам Фатиха и Торма, наша экспедиция должна найти что-то такое, что возместит с лихвой потерю сомнительного члена сообщества, то есть — вашего покорного слуги или наиболее неуживчивого, достаточно сильного Мага, постоянно вставляющего палки в дружное движение колес сообщества.
    В любом случае, эти оба Мага, если и не будут в полном шоколаде, при отсутствии чудо-оружия, то, в любом случае, в выигрыше. После находок в тайнике, как я понял, которые лично для них окупают все ожидание и расходы. Хотя, по крупному, замысел такой экспедиции — поиск серьезных козырей в войне с людьми.
    Надо попробовать договориться со Штольцем. Пару попыток я осилю, это точно. На расстоянии, если мы сцепимся, я могу только отбиваться, но, вблизи, я гораздо сильнее. И по мане и как боец.
    Думать про такое развитие событий — пока рано. Но, оставить в дураках моих мнимых приятелей, это будет очень приятно. Гораздо перспективнее для меня — стравить их между собой. При появления крупной добычи, если Штольц окажется полностью обделен этой добычей, возможна и битва на смерть между Магами, хотя мне трудно сейчас это представить, все же связка Учителя с Тормом выглядит значительно сильнее.
    Все время, как мы обедали, Маг не появлялся из башни, пока, не вышел с недовольной рожей, измазанной в золе. Похоже, он и в печки слазил, в поисках чего-то крутого и припрятанного специально от него.
    Подошел к столу, получил миску с супом и остался стоять. Никто место ему не уступил, хотя, судя по взглядам, это предстояло сделать мне. Но заискивать именно перед Штольцем я не собираюсь. Он с радостью усядется мне на шею и ножки свесит, поэтому я остался сидеть, не спеша доедая суп.
    Началось обсуждение найденного в башнях и у всех добыча, по рассказам, оказалась одинакова — золото, которого много, камни, немного и простое оружие.
    У Штольца только немного золота, без камней и оружие — как все и ожидали, никто не удивился, и я понял, что мои спутники правы, что припрятали нашу солидную добычу. О моем оружии решено сказать, что так меня вооружил именно Учитель и оно — никакая не находка.
    Проблемы начались, когда Штольцу объяснили, что я должен буду сопровождать его в поисках, как сообщество договорилось изначально. Но, не тут то было, вредный Маг ни в какую не собирается меня брать, ни за какие коврижки:
    — Мне ваш прихвостень не нужен! Заглядывать постоянно мне за плечо и вам рассказывать? — орал он, собравшись с новыми силами.
    — Я бы вас попросил, — вступил с ним в перепалку я в первый раз.
    — Нечего меня просить, я же сказал — нет! — гаденыш не стал переходить дальше на личности, успев меня и так обозвать до этого.
    Я же, абсолютно не хотел заниматься поисками именно с ним, понимая, что с сегодняшними находками, мы легко осмотрим в несколько раз больше Башен и я увижу все, что найдут мой компаньоны.
    Получилось, что я пассивно не хочу идти со Штольцем, дальше продолжать поиски, сам маг визжит, как резаный, что, ни за что не возьмет меня и только понукания парочки Магов не могут заставить его и меня объединить свои усилия, тем более, я уже знаю, что победу в поисках, за явным преимуществом, одержат мои попутчики.
    Пришлось всем подняться наверх и около скоша, уже хорошо зарядившегося, провести мобильную конференцию по вразумлению Штольца. Связь удалось установить не так сразу, все же сто пятьдесят километров — солидное расстояние, если бы в Башню Торма не приехал один из Магов, как было договорено раньше, ничего бы не получилось. Помехи все же не дали полностью отчитаться по находкам и поведению Штольца, поэтому, никакого общественного порицания вреднюга не получил, тем более, Торма интересовало больше состояние дел в его башне, а, Фатиха — в его.
    Так что, я, с огромным облегчением, вышел из башни на улицу и занялся разминкой с копьем.
    Пока попутчики решали, как завтра тот же Маг переедет в башню Учителя, чтобы вести оттуда переговоры и сами понимали, что не получится осуществить сеанс связи. Поэтому он только съездит на один день туда и вернется обратно, к Торму, чтобы попробовать отчитаться из нее.
    Для нормальной связи кому-то надо доехать до оставленной нами башни в первом ряду, уже там связь можно наладить полноценно. Договориться об этом не получилось и оказалось, что наша экспедиция входит в зону молчания, что меня очень порадовало. Ведь, и на Штольца коллективом не повлиять, и, что не случись, остальные Маги об этом так быстро не узнают.
    Поэтому, после ужина, мы мирно разошлись спать по своим койко-местам. Утром, на завтраке Штольц требовал оставить ему ближайшую Башню, а нам, забрать влево или вправо, чтобы выйти на свою. Любую, он не против.
    — Мы идем к ней, а ты, как хочешь, — легко парировал неуместные претензии Учитель и вскоре караван сумасбродного мага умчался наискосок влево.
    Наконец то, можно свободно вздохнуть. Это чувство проявилось на лице у всех нас, так что никто не стал лицемерить и убеждать меня догонять этого придурка.
    — Ведь четко договорено, что он должен искать в Башнях все ценное с кем-то из нас, для контроля. Что ты будешь делать с этим дураком? — переживал Торм.
    — Перестань, все знали, что при виде и запахе добычи у этого придурка сорвет крышу, — успокоил его Учитель и скомандовал подъем.
    — Пора выдвигаться, добычи на всех хватит, — довольно обыденно проговорил он.
    Двигались мы в таком же порядке, все шли впереди повозки и вырубали субтильную растительность перед лошадью, мужики с парой лопат еще успевали ровнять и почву, благо, страшный холод и магическое заражение испортили старую дорогу не так безнадежно, как могли бы. Только в паре мест нашлись огромные камни, выдавленные из почвы льдом и холодом, но объехать их не составило труда.
    Я шел со всеми и размахивал топориком, очень довольный, что остался со своими вменяемыми попутчиками и скоро увижу новые чудеса и секреты в башнях еще более сильных Магов. Похоже, что и на них, при недолгом общении, Штольц смог освежить немного забытый образ и произвел весьма, таки, сильное и гнетущее впечатление, поэтому мне никто не стал выговаривать, что я так легко отказался от обговоренного плана. Переночевали в ложбине, на берегу ручья, встав на ночлег заранее. По картам ясно, что источников воды не будет больше до самой Башни, а эти двадцать километров мы никак не пройдем до сумерек.
    К обеду мы добрались до нашей цели сегодняшнего дня пути, такой же пятиэтажной Башне и, Учитель сразу скомандовал готовиться к остановке здесь на ночь. Ставить и крепить палатку, разводить костер побольше и натаскать всем вместе груду дров.
    — Здесь уже можно встретить полярных волков, так что, большой костер будет нужен всю ночь, — так он объяснил мне все свои приказы.
    Интересные новости, похоже мои спутники испытывают определенное беспокойство от таких соседей, несмотря на всю магию и силу. Сильные звери, похоже, надо их опасаться.
    Двое мужиков стучали топорами, выбивая двери, заняло это дело немало времени, преграды оказались значительно крепче прежних.
    Я пока таскал все ветки, которые находил по близости и раздумывал. Как же мне добраться до желанной инструкции для использования Храма и капсулы, ведь все найденные бумаги попутчики сразу забирают себе. Одна радость, я успел заметить, что написаны они на понятном мне Едином языке, который завоеватели создали, добавив в общий язык Черноземья немало своих слов.
    Выход только в том, чтобы дождаться полного сбора всего добра, всех бумаг и попробовать их украсть или добиться того, что мне их так отдадут, в обмен на спасение своих жизней. Если случится какая-то стычка, с волками, со Штольцем или еще кем-то — не лезть вперед и беречь силы, дожидаясь истощения маны у моих попутчиков.
    Когда двери упали одна за другой, мы, с новыми факелами и замотав лицо, вошли на первый этаж, где первый раз оказался открыт люк, ведущий в погреб. Во всех башнях, вокруг магической колонны, обустроены огромные погреба, где хранились запасы зерна и остальных продуктов.
    Сверху, при свете факелов, мы смогли рассмотреть несколько скелетов с остатками тканей, лежащих на зерне, некоторые даже полностью зарывшись в него.
    — И здесь был Посвященный, отправивший всех в погреб, где оказалось теплее и меньше заражения от пепла. Только эта мера никому не помогла, — печально констатировал Фатих, закрывая разбухшую крышку люка.
    Кто-то, по-видимому открывший люк, нашелся около двери на последний этаж башни. Видимо, понявший, что спасения нет нигде и не захотевший умирать в подвале.
    На остальных этажах не осталось ничего, все ушло в печки.
    Оттащив останки человека в сторону, мы приступили к вскрытию двери на верхний этаж башни. Люк здесь оказался тоже трудно открываемым. Когда мужики смогли выбить его из пазов, какая-то тяжесть не давала распахнуть его до конца, пока, наконец, не удалось ее скинуть в сторону.
    После привычного ритуала с проверкой ловушек зеркалом, мы поднялись наверх и замерли, глядя на иссохший труп в богатой одежде, лежащий на большой кровати и еще один труп, в женской одежде, точнее, ее остатках, мешавший поднять люк и теперь валяющийся около верхушки магического камня.
    — Этот Маг успел вернуться от Роковой горы и умер уже здесь, — не глядя на нас, произнес Фатих.
    — Значит, и все его имущество осталось здесь, — так же бесстрастно и довольно подтвердил Торм.
    Эти слова оказались правдой, в столе и шкафах нашлось так много всяческих магических вещей и вещиц, что лица моих спутников невольно расплывались в улыбках. Камень поиска показал еще пару тайников, один в полу, другой — в стене, за столом.
    Понятно, что здесь мы задержимся надолго. Найденные предметы выставили на поверхность камня и, с удивлением, глядя, как маги судорожно перелистываю найденные книги-брошюры, я понял, что и они сами не знают названий и смысла применения многих вещей.
    Это очень хорошо, я тоже надеюсь пройти вместе с ними магический ликбез.
    

   

   

    

     Глава 16 НАПАДЕНИЕ В НОЧИ
    

    

    Пришлось позвать мужиков и переложить скелеты на одно покрывал, пока мы открывали ставни, и вынести их вниз, на четвертый этаж.
    Конечно, сплошной зашиты от сквозняка ставни, даже двойные, не дают, но нам всем показалось, что воздух слишком спертый, а мертвецы неотступно таращатся на новых гостей пустыми глазницами. Интересно, то, что женский скелет лежал около люка, и, с другой стороны тоже кто-то поднялся и умер под ним, не означает ли это, что, кроме Повелителя, был у его женщины и другой возлюбленный, живший в Башне. Сколько разных тайн и чувств умерло вместе с их обладателями, навсегда унесенные страшной Бедой.
    Да, такая участь искателей сокровищ и магических предметов, приходится беспокоиться насчет прежних владельцев, отряхивать прах усопших со своих ног и рук буквально. Ближе к ночи эта комната смотрелась бы пронзительно страшно, но, с открытыми окнами и залитой лучами Ариала частью комната, страхи не появились. Все мы взрослые люди и знаем, куда и зачем пришли.
    Мало того, есть понимание.
    Что все Башни придется очистить от останков прежних жителей и владельцев, чтобы разобраться с наследством, которое они оставили нам. Это — титанический труд, пожалуй, не на один год и не таким незначительным количеством ищущих.
    Пока, Магам не требуется все, что хранится в башнях, им надо, что-то такое, о чем они знают и надеются найти. Меня в известность не ставят, так что, я пока в неведении, только понимаю, что искомое может найтись в башнях самых сильных Магов, то есть, в следующем ряду этих грандиозных сооружений, самых близких к вулкану.
    Но, и здесь, найдется много интересного, особенно для меня. Выросшие в Башнях, мои спутники, много чего знают или могут догадаться о предназначении предметов, которые Фатих достает из глубины большого комода и огромного стола с кучей ящичков, складывает на поверхности этого стола, пытаясь сразу сортировать.
    Огромный шкаф, покосившийся на подломаных ножках, криво стоит, упершись в стену. Он забит толстенными книгами в кожаных переплетах, стопками бумажных или еще каких листов. Даже на моих спутников количество печатного продукта производит впечатление, они пока боятся подступиться к нему, понимая, что просто утонут в этих объемах. Надо несколько дней здесь провести, чтобы кратко ознакомиться и перебрать пару тонн печатной и рукописной продукции, отсыревшей и, поэтому, достаточно тяжелой.
    Я бы, конечно, тут остался на месяц и помог разобраться, но, кто же меня здесь оставит. Мне тоже надо в самые крупные Башни, к тем, кто, возможно, ходил между мирами или, хотя бы, пытался это сделать. Там таких шкафов может оказаться целый этаж, понадобятся месяцы работы, чтобы найти нужное мне одному, конкретно, знание.
    Я дойду со всеми до этих крайних Башен, и там уже буду смотреть, как мне поступить. Если удастся улизнуть от спутников с месячным запасом продуктов и хватит силы и нервов просидеть в одиночестве в таких неуютных местах, среди мертвецов и тлена их надежд и желаний.
    Пока я заглядываю из-за плеча на то, что расставляет на столе Фатих, первый меч вытащил из небольшой оружейной комнаты Торм, плюс, еще он снял со стен парочку. Взвесил их, присмотрелся и выбрал один.
    — Можешь принести обратно все то оружие, что взял со второй башни. Здесь есть вещи — гораздо интереснее, — сказал мне Маг третьей степени и, достав из богато украшенных ножен, показал очень красивый и, какой — то, хищно опасный, длинный и узкий меч, — Этот, гораздо сильнее, по магическому воздействию.
    Он крутил его в руке, любуясь отблесками на идеально чистом лезвии и не замечал, как недовольно морщится Учитель, добравшийся до второго комода. Понятно, он не видит смысла меня так уж вооружать, поэтому мне хватило бы и обычного оружия, по его мнению.
    Но Торма возбуждает хищная красота оружия, которое он достает из оружейки, там есть и луки и он показывает один из них Учителю. Который тоже начинает восторгаться изделием, замечая, что тетива, конечно, погибла и просит приятеля посмотреть, нет ли там запасных. Запасные находятся, целая коробка, в еще живом, вроде, состоянии, и он бросает осматривать полки комода, начинает менять тетиву и констатирует, что все же она погибла от мороза.
    Видно, что в этой башне мы можем застрять, поэтому я спускаюсь вниз и приношу все то, что прихватил в предыдущей. Оставляю на полу в оружейной и получаю с небольшими разъяснениями тот же меч, новые кольчугу и шлем, и, в добавок, копье. Все эти красивые экземпляры — магические, посильнее оставленных, я спускаю их вниз, на четвертый этаж и оставляю пока прислоненными к магической колонне. Пора им зарядиться и порадовать меня.
    На верхушку магического камня мои спутники расставляют часть от найденного добра. Негромко обсуждая его между собой, так, чтобы слова не доносились до моих ушей. Поэтому я спускаюсь вниз, чтобы не смущать и не насторожить раньше времени обоих Магов.
    Там я сижу за столом и добротно перекусываю, в Башне незаметно пролетело три часа, через пару часов наступит темнота. Я смотрю на опускающеюся светило, на его лучи, падающие под большим углом вокруг Башни, на ее суровый контур и пытаюсь представить, что чувствовали умирающие люди и Маги.
    Днем Ариал хорошо пригревает, можно загорать, но, к вечеру становится очень холодно, и мы второй день ставим палатки. В одной ночуем мы втроем и в другой — мужики и Слуги, места всем хватает, магическое заражение себя никак не проявляет, поэтому рано ложимся спать, оставив повозку и лошадь между палатками, накрыв ее заранее припасенном одеялом вместо попоны.
    Меня просят поставить сторожок, Маги не хотят трать ману даже самую малость, если есть на кого спихнуть эту обязанность. Ночью сторожок срабатывает, несколько смутных теней пробираются к лошади, которую с одной стороны прикрывает повозка, с другой — костер и я поднимаю и Магов со Слугами, готовясь отразить нападение. Мужики кидают в затухший костер несколько охапок веток и в свете разгоревшегося хвороста я вижу восемь здоровенных теней, светящиеся глаза на метровой высоте и понимаю, что эти волки внушают серьезное уважение из-за своих размеров даже моим спутникам.
    Раздается вой и тени бросаются к нам, на повозку запрыгивает, похоже, альфа-самец стаи, намереваясь перескочить на спину лошади, но, сбитый ударом маны, улетает за повозку. Маги контролируют пространство с другой стороны от костра, люди — с другой и я с ними вместе, но тени слишком быстры. Я успеваю отбить назад одного из зверей, другого, которые летят прямо на меня, но оставшиеся врезаются в стену из Слуг и людей и сносят ее. Я отбиваю из зубов одного Слугу, ударом маны отправляю волка, склонившегося над ним, в темноту, проламываю спину еще одному, грызущему закрывшегося руками мужика и все кончается.
    Волки исчезают и где-то за кругом света кричит один из мужиков, которого они утащили с собой, но, крик быстро затихает.
    Пришло время подводить итоги, и я понимаю, что нас так сильно потрепали, что разговор о дальнейшем движении вперед будет трудным. Мы сохранили лошадь, но, потеряли одного из Слуг, которому перехватили горло, он уже затих. Так же истекает кровью один из мужиков, которого трепал сбитый мною волк, у него порваны руки и грудь, не проходит и десяти минут, как он тоже отходит. Двое других поранены несильно, по одному разу им досталось острейшими клыками, разрезы, как скальпелем, ровные и длинные.
    Ракс сжимает в руках копье, которое пригвоздило в земле одного из волков, еще живого.
    — Ольг, возьми факел и проводи меня в Башню! — кричит Учитель и мы бежим наверх, светя друг другу и поднимается по лестницам. На верхнем этаже он подбегает к магическому столу, некоторое время ищет что-то на нем, подсвечивая факелом и начинает спускаться со словами:
    — Она уже хорошо зарядилась..
    Внизу он подзывает к огню обоих раненых и, обнажив места разрезов, проводит с каждым манипуляции непонятной штукой над местами ранения и раны, хорошо кровоточащие, затягиваются на глазах. Мужики стонут и норовят потерять сознание, похоже, что процедура болезненная, их по очереди поддерживает оставшийся невредимым человек из прислуги Фатиха. Потом я добиваю своим копьем раненого волка, и Слуга вытаскивает, фиксирующее того на земле, копье из его ребер, прихрамывая, подходит к Учителю. Он тоже ранен в бедро, которое все в крови, ложится на спину и получает сеанс целительной магии, потеряв сознание в конце.
    Торм пока стоит на охране нашего разгромленного лагеря. Лучше нам было бы разместиться в башне, но я здесь новичок и не знал ничего, про то, как нападают полярные волки. Почему наши предводители не приготовились к такому развитию событий — я не понимаю. Мы могли и лошадь завести на первый этаж, разгрузить повозку и двери прикрыть, обороняться от таких быстрых зверей там гораздо легче.
    Теперь понятно, что с ночлегами на улице придется завязывать, еще одна такая атака в темноте и никого из мужиков и Слуг не останется, даже возницу утащат, несмотря на его умение обращаться с мечом, которым он смог отразить нападение зверей со своей стороны.
    Ночь проходит в тревогах, раненые спят около костра, Маги тоже, один я поддерживаю умение поиска и подкидываю до рассвета в костер сухостой. Пусть все выспятся и отдохнут, я свое доберу утром и на повозке, если мы тронемся отсюда.
    Когда светает, я вижу трупы трех волков перед нами и еще одна туша валяется вдалеке, пожалуй, это тот, которого сбили с повозки. Мы ополовинили стаю, вроде их напало около восьми зверей, паре еще от меня хорошо досталось. Так что, одну атаку мы переживем и на открытом месте, но, очень этого не хочется проверять.
    Поднимаются Слуга и возница, меняют меня на посту, раненые еще спят. Маги тоже встают и сразу уходят в Башню, продолжать разбирать найденное добро, я ложусь спать, изрядно вымотанный трудной ночью.
    Будят меня уже к завтраку, когда светило поднялось. Все собрались вокруг столика и хлебают кашу с мясом и маслом, лица мрачные и уставшие, у Магов задумчивые.
    Я подхожу к котлу, накладываю себе щедрую порцию и не спеша ем, подставляя лицо лучам Ариала. Слепит хорошо, я даже задумываюсь про изобретение солнцезащитных очков для этого мира, включаю орлиный глаз и аппетит у меня сразу пропадает. Когда, внезапно, могу разглядеть, на расстоянии сотни метров от нас, следы волчьей пирушки. Чертовы твари не потащили украденного мужика далеко, только скрылись из виду и сразу растерзали его.
    Отставляю тарелку и отбегаю в сторону, думая, что меня вырвет. Но желудок успокаивается и я, смахивая слезы с глаз, возвращаюсь к кучке людей и нелюдей, не обращающих на мое поведение внимания.
    — Что будем делать. Повелитель? — обращается, наконец, один из оставшихся мужиков к Учителю, — Что с нашими покойниками? И, к чему готовиться?
    Фатих переглядывается с Тормом и, немного выждав, говорит:
    — Нам нужно еще день провести здесь, самое малое. Значит, покойников хороним, хотя земля здесь трудная, каменистая и смысла особого нет. Глубоко не закопать, волки все равно достанут их. Можно в подвал сложить пока или навсегда, там посмотрим.
    — Давайте их пока в подвал заносите, не зачем им на светиле лежать и попробуйте могилу откопать. По результатам — решим, — говорит второй Маг.
    Мне становится понятно, что Магам, в общем то, наплевать на своих людей, пока живы — пользу приносят и нуждаются в поощрении, как погибли — так и пес с ними. Но, другие Слуги и обслуга не поймет, надо все же вести себя, как заботливый хозяин. Преданность своих людей — важная часть этой жизни, и часто — самой жизни.
    — Ночевать будем в башне, — Фатих показывает на вход в первый этаж и повторяет мои слова, сказанные ему ранее — заведем лошадь туда, повозку разгрузим и все занесем. Ворота поставим обратно на место и закрепим, как сможем. В пару копий каждую дверь легко оборонять, а мы сверху их огнем отгоним. Если волки придут, потрепали мы их, все же, хорошо, еще одна стая вряд ли здесь появится.
    — Да, могилы копать на каждого не надо, делайте всего две пока, — и Фатих отпускает людей заняться делами.
    Я пока достаю свое новое оружие, прихваченное вчера, и иду наверх, менять его на новейшее, которое уже зарядилось. Ситуация изменилась, и Учитель косо больше не смотрит на мое усиление с магическим оружием. Стоял бы я впереди строя, в заряженных кольчуге и шлеме, с таким мечом, которым и уметь владеть не особо надо, просто коснуться противника и все, может, и не было бы у нас таких потерь сегодня ночью. Точно, не было бы, Повелители сами виноваты в такой убыли личного состава.
    Теперь же каждый человек на счету, если, еще идти дальше, поэтому кольчуги и шлемы раздают всем оставшимся, обычные, конечно. Магические ничем не помогут простому человеку, они гораздо легче и без маны хуже защищают.
    Я выбираю себе копье, непростое, можно было бы назвать его — копье Бога, настолько оно красиво, легко и грозно. Ставлю его тоже на зарядку, сам подхватываю меч, который вчера показывал Торм и отхожу подальше от башни, где пытаюсь вспомнить все движения, которые выучил еще до своей смерти на берегу Протвы.
    Когда посещал гвардейский спортклуб, Генс провел со мной пару занятий с мечом, показав самые основы работы. Он еще тогда отметил, что с моей силой, у меня получается очень легко мечом крутить, как пушинкой и я могу не париться с умением. Просто рубить и бить со всей силой и никто, кроме настоящих мастеров, не сможет мне противостоять. Мы с ним сражались на тренировочных, деревянных и то, он жаловался, что, когда я умудрялся попасть по его мечу, то, сушил ему руку каждый раз. Меня он легко переигрывал, научившись отводить удары вскользь или в сторону, но, с настоящими мечами такое не пройдет, если ты не такой уж великий мастер.
    Попотел с полчаса, даже возчик ко мне подошел, кое-что подсказал и добавил, что для волков хватит моего умения. Только я рассчитываю именно на копье, но, и меч в дорогих ножнах, смотрится солидно, когда висит у меня на боку.
    После этого посмотрел, как копаются могилы, похоже, что Фатих прав, дело идет тяжело, камни все крупнее попадаются и, из неглубокой могилы, звери быстро выроют покойников. Проще будет оставить их на мумификацию в подвале, но, приятели погибших стараются, время еще есть и посмотрим, насколько им удастся углубиться в неподатливую землю.
    На верхнем этаже, в жилище покойного хозяина, идет тщательный осмотр найденного добра, обычные красивые безделушки отделяют от магических, которых гораздо меньше. Вчера, на радостях, Маги решили — что все найденное — это непростые вещи, сегодня убедились, что ночь на магическом камне не изменила ничего в большинстве предметов, поэтому и занимаются сортировкой.
    Я вижу, уже знакомые скоши, магические глаза, но, браслета и Камня поиска здесь нет, видно правда, что это — редкие вещи. Зато столько всего нового и непонятного. Магам некогда объяснять мне, что это такое и для чего предназначено, они и сами про некоторые предметы понятия не имеют. Меня поставили просматривать содержимое бумаг. Искать любые упоминания про магические вещи и описания к ним, говоря современным языком, чтобы идентифицировать находки.
    Чем я с удовольствием и занялся, перекладыванием и разглядыванием бумаг, отсыревших за годы долгой Зимы. Так как, все поверхности заняты уже, я приспособился раскладывать и сортировать отдельные листы и сшитые брошюры на кровати. Предварительно перевернув матрас вверх низом и убрав под него все белье, ибо, бурые следы, оставшиеся от хозяев, настроение мне не улучшают совсем.
    Дело идет не быстро, хорошо, что в распахнутые настежь ставни по кругу самой башни попадает достаточно света. Еще и Торм, для ускорения процесса, поставил с двух сторон от меня зарядившиеся камни-светильники, когда начало темнеть на улице.
    Отличное приспособление, эти камни, светить начинают от одного толчка маной, когда заряжены. Таких нашлось шесть штук, три камня светят нам, три штуки лежат на камне, заряжаясь. Оказалось, что на долгую работу их не хватает, все же.
    Началось темное время суток, пришлось оторваться от захватившего меня с головой дела, съесть ужин и начать подготовку к ночи, полной опасностей.
    

   

   

    

     Глава 17 БАШНЯ ОКОЛО РОКОВОЙ ГОРЫ
    

    

    Мощный магический стол-камень заряжает камни-светильники так же быстро, как они разряжались, поэтому свою работу мы продолжили и в сумерках.
    Мои усилия начали давать результаты, в нескольких брошюрах попались описания каких-то магических предметов, я передал их партнерам и по двум они смогли определиться.
    — Что у нас нового? — не стал скромничать я, раз уж моя помощь так помогает.
    — Еще одно приспособление, лечить переломы костей, — отвечает Торм, рассматривая зеленый фигурный камень.
    — А чем сегодня лечили?
    — Это было для мяса и кожи. Разные такие вещи, оказывается, даже и не знал про такое приспособление, — приятель Учителя доволен.
    — Второе, не особо нужное пока, обучать птиц и все такое, — объясняет он следующий магический предмет, в форме головы птицы.
    И мы работаем дальше, потом Учитель приходит на помощь ко мне, и мы быстро разбираем еще несколько пачек, но удача не благосклонна к нам, ничего нужного не попадается на глаза. Ставни закрыты и печка топится внизу, выведенная на крышу труба греет помещение, не давая холодному воздуху заморозить нас.
    Ближе к полночи, мы отправляемся спать, на третьем этаже башни расстелены наши одеяла и плащи на сложенной в два раза палатке, здесь же на разложенном столе дожидается нас котел с кашей, укутанный в одеяло. Хорошо все же, когда есть прислуга, которая с радостью возьмет на себя все бытовые трудности своих Повелителей. Накормит, присмотрит и спать уложит.
    Голова гудит, от ускоренного просмотра кучи бумаг, но я очень доволен, сегодняшний день прошел не зря, я здорово разобрался в том, какие бумаги про что написаны, как они выглядят и что я могу сразу отложить в сторону.
    В государстве Магов оказались утверждены общие стандарты оформления, на так называемые магические предметы, и я уже научился по одному виду бумаги и первым словам на заглавном листе определять, про что она и куда ее положить. Надеюсь, это умение мне очень поможет в поиске нужной лично мне информации.
    Получается, что те Маги, которые делали разные магические предметы, писали на них аннотацию и продавали или обменивали ее тоже вместе с самим предметом.
    Так как, все прошли одну школу, поэтому в оформлении присутствуют и общие закономерности в подаче информации.
    Мужики с единственной Крысой спят на втором этаже, начальство решило дать всем выспаться перед трудным переходом и не устраивать баталий с ночными хищниками. Съестное подняли на второй этаж, чтобы ничего не привлекало волков, но, те и сами не пришли, почувствовав, что добыча слишком колючая или нашли кого- то другого в качестве добычи.
    По рассказам выживших, полярные волки смело врывались в дома и сараи в поисках добычи, даже двери выбивали своей большой массой. Вставленные в проемы двери остались на своих местах, как и повозка на улице.
    С утра мы вернулись к своему занятию, перебирая литературу уже втроем. С оружием разобрались, Фатих переставил со своего лука на находку тетиву и уже попробовал новое оружие, вернувшись с обалдевшим видом, настолько первые выстрелы из нового лука поразили его. Нашлись и стрелы с магическим накопителем, которые тоже заряжены после ночи на столе.
    Теперь наш маленький отряд серьезно поднял свои боевые способности. Все обычные люди в кольчугах с мечами и копьями в руках, даже в шлемах, Одаренные в магической броне, с мечом, копьем и луком, отмеченными печатью сильнейших Магов Черноземья, которые выплавлены на всех изделиях.
    Конечно, все это на себя мы не надели прямо сейчас, перед выходом к Роковой горе, но оружие лежит на виду, сверху барахла на повозке. В полной боеготовности.
    Могилы выкопать в полный, хотя бы рост, не удалось, поэтому похоронили останки одного и тело второго мужика, погибших ночью. Слуга не стал заморачиваться для другого Крыса, они не из одного землячества, поэтому его оставили в подвале.
    Выходим перед обедом, котел уже готов, пока едет укутанный одеялами на повозке. Сегодня нам надо пройти не так много, всего километров двадцать пять до Башни из первого ряда, поэтому мы с утра занимались нашими находками наверху. Понятно, потребуется неделя, чтобы хотя бы все отсортировать и месяц, чтобы подробно разобраться со всеми бумагами. Опознанные предметы забрали с собой, вместе с аннотациями, остальные сложили в тайник и закрыли его магическим замком, потом так же закрыли люк на последний этаж и прислонили двери в проемы, чтобы всякие звери не шастали по первому этажу башни. Мужики забили по несколько плоских камней, чтобы укрепить их в проемах и отбыли с чистой совестью.
    Впереди основная цель нашей экспедиции, одна из главных Башен.
    После настоящей сокровищницы в этой башне, как мне показалось, я жду каких-то совсем невероятных чудес от будущей встречи с наследием одного из Великих магов. Но попутчики успокаивают меня, услышав мои надежды:
    — Ты так-то не разгоняйся, хозяин последней Башни может оказаться ничуть не слабее или менее могущественнее, — начал свой рассказ Торм.
    Последнее время наш сосед как-то стал лучше ко мне относиться, чем мой Учитель. Больше рассказывает и объясняет, не так жестко настаивал на поездке именно со Штольцем, в общем, то ли играет доброго следователя, то ли, правда, поверил в мои намерения положить свою жизнь за дело Магов. Я, в ответ, больше с ним общаюсь и расспрашиваю, вот и сейчас, внимательно слушаю.
    — Это век назад, когда Маги пришли сюда, в этот мир, они оказались, примерно, одинаково сильны — все или седьмого, или, даже, восьмого уровней. Конечно, не сразу, а, когда провели несколько лет на Севере, около могучих источников маны. Они и построили свои Башни в пределах прямой видимости от Роковой горы, после победы над всеми правителями Черноземья и Севера. Общество, которое они принесли на эти земли, оказалось гораздо более справедливым и человечным, чем то, которое существовало до них. Ты же не будешь с этим утверждением спорить?
    Опять, что ли, небольшая проверка?
    Так мне даже ману не надо посылать себе на пальцы, чтобы спрятать свое отношение к словам Торма, я и так с ними согласен абсолютно.
    — Конечно, нет, социальный строй и устройство государства Магов оказались очень справедливыми. Какие тут могут быть споры? — возмущаюсь я.
    — Все равны, а, Одаренные присматривают за стадом своим, часто неразумным, — утверждаю я дальше, относясь к этому вопросу в прошедшем времени и чувствуя себя абсолютно честным в этот момент.
    Вот, если сейчас меня спросить, правильно ли то, что нынешние Маги хотят вернуть себе прежние права и власть, тогда, мне придется прибегнуть к своей мане, чтобы не спалиться. Но, вопроса такого не следует, ибо, не лежит он в канве разговора по душам.
    — Так вот, дети этих Магов стали немного слабее отцов, внуки — гораздо слабее, то есть, они едва могли дойти до пятого уровня, только некоторые — до шестого. Дело дошло до того, что женщин внуки, не все, но, некоторые, привели не из этого мира, чтобы родить более талантливых, в смысле магии, детей.
    — И что, это помогло? — вопрос у меня заинтересовал тоже.
    — Помогло, но не очень, все же нужен больше для способностей ребенка — именно отец-Маг, как оказалось. Дети женщин их другого мира развивались немного быстрее, но, уже на стадии юношества, различия стали не существенны. Поэтому больше этим никто не занимался серьезно, вести сюда людей из других миров слишком сложно и хлопотно. Поэтому, в Башнях на второй и третьей линиях можно встретить более сильных Магов, чем те, кто по наследству получил Башни около Роковой горы. Так что, не факт, что мы идем к более богатой Башне, может быть и наоборот, — закончил Торм.
    — У вас же есть карта с Башнями и теми Магами, кто там проживали, неужели непонятно, куда стоит идти? — продолжал недоумевать и задавать вопросы я.
    — Непонятно, — улыбнулся Торм и я понял, что он врет, сигнал раздался у меня в голове, сосед-Маг поленился закрыться от меня и я первый раз получил результат на запрос о том, говорит ли мой собеседник правду.
    Ничего, я не буду особо настойчивым, но, запомню, что, есть какая-то весомая причина идти к Роковой горе и Башням возле нее. Хотя, я и так это знал, по намекам и недомолвкам, которые услышал, когда участвовал в общих переговорах по скошам. Есть какое-то знание, которое ведет моих спутников вперед, не смотря на отличную добычу, которой много осталось в пройденных Башнях.
    Конечно, мы много времени потеряли, могли бы сразу дойти до башен около вулкана, однако, мои попутчики, как дети, тоже не смогли пройти мимо соблазнов попадающихся по дороге жилищ магов. Для них наши находки оказались, как игрушки под елкой детям перед Новым годом. Да и усилились мы знатно, оружием и тем самым, редким Камнем Поиска.
    Однако, не за этим они идут, что-то, глобально меняющее расклад на доске противостояния с людьми Астора, Гардии и Муклена, им нужно. Просто необходимо, ведь мои спутники умные, взрослые люди и они отлично понимают, что шансов на победу против Астора — у них нет. Как нет армии и силы настоящей.
    Какое-то чудо-оружие… Или — суперспособность…
    Ладно, хорошо поговорили и, до видной издалека, многоэтажной Башни, мы подошли за пару часов до сумерек.
    Этот колосс оказался более потрепан, чем предыдущие, досталось ему явно сильнее и внушительные, двустворчатые двери, ведущие в огромный, в два раза выше, чем в Башнях до этого, первый этаж, продержались не больше своих предшественников. Вырубать обе не стали, одну оставили на месте, вторую взломали и аккуратно, помогая себе досками и бревнами, открыли наполовину.
    Видно, что оставлять следы взлома и проникновения внутрь — мои спутники не хотят. Зачем, это мне не понятно, только одно объяснение имеется, чтобы не расстраивать нашего конкурента тем, что его опять обскакали. Даже вскрыли не ту дверь, которая встречала нас своим потрепанным видом, а ту, которая смотрит на Роковую гору и немного поменьше размерами.
    Вокруг башни виднеются останки множества хозяйственных построек, фундаменты хранилищ и хлевов, погибших под огромной тяжестью снега и льда.
    То, что лошадь распрягли и загнали внутрь первым делом, затолкав вслед за ней и повозку, убедило меня, что дело в маскировке. На первом, высоченном этаже не обнаружилось покойников, ни обычных, ни ходящих. Только спертый воздух, который понемногу проветривался, пока не открыли пару ставен на втором этаже и сильный сквозняк довольно быстро очистил огромный первый этаж.
    Не было ни смрада, ни другого запаха и этому нашлось объяснение, двери между этажами оказались приоткрыты и ставни на окнах третьего и четвертого этажей тоже. И там, и там лежали две пары скелетов, заключивших друг друга в объятия. Кто-то из прислуги не захотел умирать в темноте и страхе, выбравшись наверх, они приоткрыли ставни и, погибая, смотрели на величественной зрелище извергавшегося лавой и пеплом вулкана.
    Когда заглянули в гигантский, многоэтажный погреб, сначала не увидели ничего подозрительного, кроме невероятных запасов зерна, в огромных каменных амбарах. Оказалось, что погреб многоэтажный и в самом низу, посланные мужики нашли те же самые останки людей, только, гораздо более многочисленные. Что и понятно, сама Башня похожа на средневековый небоскреб.
    Моих спутников это известие совсем оставило равнодушными, их можно понять, впереди может оказаться огромный джек-пот, если хозяин башни умер в ней и все его добро осталось с ним.
    С двумя мужиками обслуги мы поднимаемся по широкой лестнице наверх. Второй, третий и четвертый этажи встречают нас своей пустотой и только влюбленные скелеты пустыми глазницами любуются друг другом, переплетясь в объятьях.
    Все мы несем по факелу в руках, еще у нас есть с собой все шесть камней-светильников.
    Пятый этаж оказывается закрыт сверху, поэтому двое мужиков выбивают дверь, и я вижу настоящую библиотеку из четырех стоящих шкафов, прислоненных к стенам и двух, рухнувших на центр помещения. Тут работы на пару месяцев, иначе и не скажешь, мне становится грустно, так как я представлял объем, который мне придется перебрать, примерно в пару шкафов. Ничего, может, все рассортировано именно по шкафам.
    Богато жили господа маги, библиотека личная очень впечатляет.
    Шестой этаж тоже закрыт, процедура повторяется и теперь Маги поступают осторожно, осматривают покои через то же зеркало, сначала один, потом другой. Но поставленные запоры и ловушки исчерпались за двенадцать лет, хоть и привязаны к невероятной толщины магнитному камню, заканчивающемуся огромным столом, из которого толстенная колонна все так же уходит наверх, на последний этаж.
    Да, энергии необъятное количество в наличии, но, без управляющих заклятий и умений ничего не работает, подновлять такие хитроумные ловушки необходимо пару раз год, как поясняют мне мои спутники.
    Они, отправляют мужиков вниз, поднимаются по ступенькам и осматриваются в комнате, я следом за ними ступаю с лестницы на пол комнаты и тоже стою, потрясенный.
    Круглое помещение по всей длине стен обшито красивым деревом, на потолке высотой в четыре метра висят пара огромных люстр, похожих на хрустальные. Две огромные кровати заняты тремя скелетами в женских платьях, вернее сказать, остатках платьев. Скелеты лежат по стойке смирно, вытянув кости рук вдоль тела, все на спине и похоже, что такая поза свидетельствует о наступившей смерти в беспамятстве или они были убиты заранее.
    — Похоже, у Мага был свой гарем или это его жена и дочери. Только, где же он сам? — вырывается у меня фраза, и я умолкаю.
    Как-то глупо она звучит в такой момент, когда наследники магического умения через двенадцать лет пришли познакомиться с оставленным ничьим наследством.
    Ничьим, но, потрясающе огромным.
    — Наверняка, мы все узнаем, когда поднимемся наверх, — кивает на деревянную лестницу на кирпичных опорах Фатих. Она притаилась в углу огромной комнаты и пара шкафов и гардеробная с множеством платьев и нарядов, упавших с вешалок, устилают пол в ней, отвлекая внимание от скромной лестницы.
    Нетерпение в моих спутниках чувствуется уже очень сильно, они обходят, не обращая больше внимания на останки умерших здесь людей, кровати. Идут прямо по платьям и остановившись около лестницы, неотрывно смотря на закрытый люк, которым лестница заканчивается.
    В руке у Торма солидный топор, которым мы рубили деревья перед повозкой, он поднимается к люку, оставив свой факел Фатиху и с силой бьет по люку. Люк дрожит, но, не поддается, удары сыпятся один за другим. Но неудобная позиция и невозможность хорошо размахнуться, не дают ему выбить тяжелый и еще крепкий массив дерева.
    Утомившись, он передает топор Фатиху и теперь уже мой Учитель обрушивает удары на преграду. Преграду, мешающую добраться до того самого, что перевернет мир и подчинит его власти Магов, личной власти моих попутчиков.
    Судя по торопливости и странности поведения обычно спокойных и разумных людей, то есть, нет, конечно, нелюдей-Магов, по их прикидкам, это самое лежит наверху, и крыша у них от этого знания стремительно улетает. Они сменяют друг друга и лупят по люку, которому хоть бы хны, оба уже красные и мокрые. Но позвать меня на помощь у них даже мысли не возникает, они даже не замечают моего присутствия, находясь всеми мыслями по ту сторону преграды.
    Длится это буйство уже полчаса, когда мне надоедает ждать. Мысли что-то изменить прямо сейчас, пока они так заняты борьбой с люком, у меня появляются. Но, я не могу решиться на это, плана у меня нет, а придумать смертельный экспромт у меня не получается. Оружия тоже у меня с собой нет, вступать в магический поединок в относительно небольшом помещении с двумя умелыми Магами, настроенными крайне решительно, не хочется. Кажется, стоит подойти мне к ним вплотную, и они сразу нападут, без предупреждений. Такое помешательство я вижу у них в глазах.
    Я даже не знаю, что они ищут и хочу увидеть сначала то, зачем они сюда пришли, чтобы понять, что мне делать. Хотя и боюсь, что тогда будет поздно.
    Со своим факелом в руке я спускаюсь по темным лестницам между этажами Башни и нахожу застывших в ожидании людей и одного Слугу на втором этаже. Повар варит что-то в котле, я сглатываю слюну и говорю:
    — Двое, возьмите бревно на первом этаже и идите за мной.
    Свечу факелом им вниз и жду, пока они поднимутся наверх с увесистым бревном, потом сопровождаю наверх, навстречу частым ударам, иногда перестающим нарушать покой мертвых. Когда выбившиеся из сил Маги передают топор друг другу. Их тупость и упорство начинают пугать даже меня, что же говорить про обычных людей.
    Затаскиваем бревно наверх и отвлекаем упарившихся Магов от такого захватывающего для них процесса. Появление своих людей заставляет их успокоиться и отойти в сторону от лестницы, как только они замечают бревно. На простых людей реакция спокойная, тем более, своих слуг.
    Несколько минут возни с бревном, от увесистых ударов люк поддается и еще через пару ударов отлетает наверх и падает с грохотом. Оба мага отталкивают мужиков и, подхватив факелы, взлетают стрелой по лестнице, скрываясь на верхнем этаже.
    Несколько секунд ожидания и счастливый крик, сначала Фатиха, потом Торма, говорит о том, что они нашли, то, что так искали.
    

   

   

    

     Глава 18 ШАР СЧАСТЬЯ И ПОГОНЯ
    

    

    Радость в голосах меняется настоящим счастьем, похоже, что нашли искомое. И теперь еще удостоверились, что это то самое, о чем неясно намекали в коллективном общении.
    Я решаю подняться, но, на всякий случай, остаюсь стоять около люка, не пытаясь приблизиться к попутчикам. Они вдвоем навалились грудью на край магического стола необъятных размеров, протянули руки вперед и что-то держат в них. держат, и очень счастливы, судя по голосам.
    Отсюда мне не видно, что именно привело в восторг моих спутников, но, я не тороплюсь приближаться. Настоящее счастье в голосах Магов говорит, что они находятся в крайне возбужденном состоянии и способны внезапно показать истинное отношение ко мне. Каким оно будет, я не знаю. Не хочу так рисковать.
    Поэтому смирно стою и жду, пока Маги успокоятся и придут в себя.
    Пока оглядываю помещение с трехметровым потолком, на котором так же повешены две большие люстры, похожие на хрустальные. Стены так же обшиты деревом и затянуты тканью ярких, когда то, цветов. Теперь она побуревшая и покрыта пылью и грязью за двенадцать прошедших лет, еще и разошлась кое-где, обнажая дерево.
    Причина этого — не до конца закрытое окно, обе ставни в котором распахнуты на половину и сейчас, от ночного ветра на большой высоте, покачиваются в такт. Как привыкли за много времени, с тех пор, как лежащий около окна скелет хозяина башни, распахнул их в последнем усилии. Хотя, может, и не в последнем, просто долго любовался красивой картиной, чувствуя, как умирает. За окном темно и ветрено, в комнате очень холодно и, подумав, я подхожу к нему и прикрываю разбухшие ставни, как могу плотно, стараясь не наступить на останки прежнего владельца этой огромной недвижимости с потрясающим видом на, иногда, действующий вулкан. Ставни со скрипом глубоко влезают в рамы и отсекают звуки за пределами помещения, зато Маги немного приходят в себя и смотрят в мою сторону, по-прежнему не убирая руки с какого-то предмета в центре стола.
    Сначала в глазах я вижу непонимание того, кто я такой и как посмел нарушить это сказочное состояние счастья и восторга. Но, вскоре они приходят в себя, продолжая вопросительно смотреть в мою сторону.
    — Господа Маги, вас можно поздравить? — я перехожу на «вы», чтобы подчеркнуть торжественность момента и добавляю, — И всех нас, Магов, тоже можно? Поздравить?
    Мой голос разрывает атмосферу счастья, хотя, нет, ее порвал скрип ставней и уже добило мое обращение.
    Маги приходят в себя, поднимаются от стола, и я вижу пару секунд, лежащий на столе, светящийся изнутри, как будто, стеклянный или хрустальный шар, размером примерно в пятнадцать или четырнадцать сантиметров. Фатих накидывает на него какой-то мешок и шар пропадает из поля моего зрения, пока Торм помогает ему, приподнимая сам шар и протаскивая под ним горловину мешка.
    Они не отвечают и не обращают внимания на мои слова, занятые самым важным делом в своей жизни, как я понимаю.
    Торм смотрит печально, как мешок с длинными лямками вешается на грудь Учителя, как он удачно пристраивается там. Похоже, что этот мешок специально сшит именно для переноски светящегося шара, именно, в таком положении и нашли его рядом со столом или на самом столе.
    Даже я, видевший шар всего пару секунд, испытываю легкое чувство сожаления, когда дивный свет исчезает за суровой тканью. Почему-то я вспоминаю в этот момент те самые палантиры из Властелина колец.
    В тот момент, когда они светились в фильме, они точь-в-точь напоминали этой стеклянный шар, как мне кажется. Воспоминания о фильме очень стертые и нечеткие, только какие-то обрывки и осколки, отмечаю я про себя.
    Фатих по-хозяйски поправляет мешок с шаром на груди, замирает на несколько секунд, держа руки именно на шаре и, похоже, получает ответ от него. Лицо его расплывается в довольной улыбке, он похож на счастливого человека и сразу приветливо отвечает мне:
    — Да, Ольг, мы с Тормом нашли то, что принесет нам победу в войне. И нам и тебе, — добавляет он после небольшого перерыва, начиная осматривать помещение.
    — Всем нам, — поправляет его Торм, — Думаю, Фатих, хватит уже считать нашего друга не совсем нашим другом и сторонником. Он прошел с нами все испытания и поучаствовал в возвращении силы в наши руки. Это дорогого стоит.
    Фатих не спорит:
    — Я согласен с тобой, мой друг. Ольг, ты заслужил в этот счастливый день стать нашим другом и единомышленником. Мы с Тормом признаем это и все наше сообщество теперь признает.
    — Отлично, мне больше ничего и не надо, — отвечаю я на признание меня членом сообщества, — И, что мы теперь делаем? Наша экспедиция подошла к концу или продолжается?
    Маг третьей степени немного молчит, но предлагает вскоре — отдохнуть здесь, переночевать и завтра рано утром отправиться в соседнюю Башню.
    Я смотрю на него с удивлением, мы только пришли сюда, здесь собраны все богатства хозяина Башни, ничего не осмотрено и не найдено.
    И уже уходить?
    Но Учитель, как видно, хорошо понимает своего друга, его устремления и надежды. С находкой этого палантира все меняется в целях нашего похода, это я хорошо чувствую.
    — Да, ночуем и рано утром выходим, — говорит он и, глядя на мое удивленное лицо, продолжает, — Это не обсуждается. Теперь мои слова не обсуждаются, вообще. Запомни это, Ольг.
    — Спасибо, друг, — внезапно благодарит Торм его очень довольным голосом и, с усилием отводит глаза от мешка на груди приятеля, потом отворачивается и обходит все комнату, останавливаясь около останков прежнего хозяина.
    — Благодарим тебя, Великий Кронель, за то, что сохранил для своих верных последователей и учеников эту силу и мощь. Теперь мы гордо подхватим эстафету Великих Магов и вернем себе земли, власть и прежнюю силу. Все одновременно вернем и горе тем, кто встанет на нашем пути, — проговаривает он и кланяется останкам.
    Многообещающая фраза, впрочем, я и не сомневался в таких намерениях бывших хозяев Черноземья.
    Так, он знал, к кому мы идем в гости, и они оба надеялись найти этот шар здесь. Теперь нашли и считают, что они — победители. Сразу изменился тон разговора и со мной и с Тормом, причем последний воспринимает это как должное.
    Что же за сила скрыта и заключена в нем?
    Почему тяжелая, бесперспективная война считается теперь выигранной?
    Мы спускаемся вниз, время уже позднее. Нам постелили на втором этаже, где пол и стены почище, на третьем и четвертом, как и на седьмом все покрыто пылью и грязью, из-за раскрытых ставен и лежат покойники, как и на шестом, на пятом мало места, из-за упавших шкафов и тоже грязно.
    Вот так, Башня огромная, но ночевать без генеральной уборки ее самой осталось немного места. Надо день на это потратить, которого уже нет в наличии из-за странно поспешного решения Учителя.
    Вопросов много, есть, о чем подумать в темноте нашего этажа, чем я и занимаюсь, проглотив тарелку каши, и запив ее сладким чаем с медом. Мои спутники ушли куда-то вниз, им не терпится обсудить свою находку наедине, чтобы никто не мешал. И не слышал откровенные слова будущих властелинов Черноземья.
    Хорошо, конечно, что я принят в сообщество, о чем, мне торжественно объявил, теперь, абсолютно точно, важнейший его член. И Торм, похоже, понял, что его друг сделал головокружительный рывок вперед по силе, уж не знаю, как у них это оказалось обговорено. Но, теперь он только просит и не настаивает, принимая, как должное, что так и должно быть.
    Ранний выход и переход означают, всего скорее, погоню за таким же палантиром. В ту же сторону ушел и вреднюга Штольц, что же теперь означает эта гонка?
    Мы должны опередить его или отнять шар-палантир у него?
    Насколько я понял, этот палантир для нынешних Магов — важнее жизни, он дает силу и мощь, смысл жизни становится ясным — нагибать и пробивать, уничтожая сопротивление.
    Штольц, если уже нашел его, а не копается в башнях по дороге, если нашел, то, абсолютно точно, не отдаст никому, как и Фатих.
    Наверняка, такой мешок для переноски и создан, чтобы связь хозяина с палантиром оказалась вечной и непрерывной.
    Сколько же таких шаров в наличии, про это мои попутчики еще ни разу не обмолвились, более того, они даже не знают, где они должны находиться.
    В какой именно из Башен?
    Судя, по восторгу, охватившему их, такие шары могут быть не везде. Тогда возникает вопрос, почему же они столько копались в пройденных Башнях, почему сразу не устремились сюда, к вулкану. Получается, что точно они не знали или не верили, что могут найти эти шары и поэтому усиливались по дороге, как могли.
    Судя по жадности нашего конкурента, он еще должен копаться где-то позади нас, наверно. Тогда наша экспедиция спешно пойдет, только обыскивая Башни, от одной к другой, чтобы собрать все шары, сейчас влево от Роковой горы, потом вернется обратно и проверит правую сторону. Влево сейчас идем, чтобы перерезать конкуренту дорогу и оставить меньше шансов на удачу.
    Что будут делать Маги при встрече, я не знаю, но, судя по всему, наличие палантира хорошо влияет на мозги хозяина. В какое чудовище превратится маг четвертого уровня Штольц, если его хочется постоянно убить и без такого шара.
    Кажется мне, что шансов разойтись мирно, у двух мародерствующих банд теперь, точно, осталось немного.
    С такими мыслями я уснул и проснулся на минуту только, когда пришли мои соседи и осветили наши спальные места камнем-светильником.
    — Ольг, просыпайся, — потряс меня Торм, как мне показалось, стоило мне только закрыть глаза. В свете камня видно, что у него ни капельки сна в каждом глазу и он почти пританцовывает, в ожидании скорого выхода и перехода к новой башне.
    Вышли без завтрака, по темноте, благо, что дорога еще сохранила свои очертания и растительности здесь немного повылезало, можно не обращать на нее внимание. Внимания и не обращали, сильно торопились вперед, обогнать конкурента.
    Торм, похоже, себе все руки и губы искусал, проклиная все дни, проведенные в предыдущих башнях. Считай, потраченные зря, на всякую ерунду, по сравнению с шаром-палантиром, дающим почти безграничную мощь своему хозяину.
    Замки магические на всех этажах Фатих поставил, теперь, с таким прибором, ему это не трудно делать и быстро получается. Я, кстати, еще такому чудодейству не обучен, могу только разглядеть магический скрыт и зарядом маны убрать магическую защиту.
    Через пять часов после подъема мы добрались до второй башни, стоящей издалека целой, с закрытыми ставнями и оставшимися в неприкосновенности дверями.
    Но, это только на первый взгляд, опытные маги, как мы подъехали, быстро рассмотрели свежие следы лошади, которые уходили в сторону следующей башни, мужики качнули двери, и они упали сразу, одна — вовнутрь, другая — наружу. Торм с Фатихом исчезли внутри, следом и я за ними забежал, чуть не вляпавшись в кучу свежего говна за порогом, уже кем-то раздавленную.
    Похоже, это специально сделано, такой веселый, по его мнению, привет, нам оставил весельчак Штольц со своими людьми.
    Эта башня оказалась поменьше нашей, всего шестиэтажная, поэтому поднялись мы гораздо легче, ведь и пролеты между этажами не такие громадные. Рассмотреть при подъеме много я не успел, все здесь, как везде. На пятом этаже нашлась библиотека, на шестом хозяин башни на кровати, то есть, его скелет, в окружении других, женских скелетов.
    Этот не стал уходить в одиночестве и по отдельности от своих женщин, устроили все вместе групповое кладбище. Но, это не главное, только я поднялся на этаж, как немного выглядящие безумными, оба мага пробежали мимо меня:
    — Здесь нечего делать! Он забрал его!
    И, правда, на запыленном магическом столе явно виднеется чистое место и специальная подставка для шара-палантира, как уже я привык его называть. Ведь точного названия мои попутчики мне так и не сказали, стараясь вообще не обсуждать со мной этот вопрос. Подставка в форме рамки квадратной формы, с круглым вырезом внутри, не давала шару скатиться с магического стола, когда он стоял на зарядке.
    Похоже, Штольц забрал заряженный шар, забыв прихватить подставку. Если бы здесь оставалась одна подставка, пылью покрылось бы вся внутренняя поверхность, а так, остался ровный чистый квадрат без пыли, хорошо видный, если посветить фонариком.
    Понятно, чего Маги копытами бьют. Теперь Штольц уравнял шансы, если бы в этой башне он ничего не нашел, разговор оказался бы с ним короткий. Только слушаться беспрекословно и все разговоры. Теперь же придется вежливо разговаривать, не с позиции силы совсем.
    Куда они так понеслись, интересно?
    Неужели хотят догнать и отнять палантир, сомнительная это затея.
    Или не дать овладеть вторым шаром?
    Похоже, что ушел Штольц со своими людьми недавно, то есть, сегодня утром. Тоже понеслись к свободной еще башне, идти навстречу нашей команде, понятно, дело совсем неперспективное. Пора поговорить с нашими Магами, только для этого пришлось долго бежать, ибо, удалиться от башни они успели на добрые полкилометра.
    Даже мысль мелькнула, отстать от них и остаться в этой башне или той, из которой утром ушли, но, не стоит себя в такой совсем безвыходный угол загонять.
    У меня с собой ни еды, ни оружия нового, такого классного нет, сколько я здесь продержусь — день, два? Все на повозке, подпрыгивая, быстро уезжает в сторону поднимающегося по небосклону светила, бросая небольшие тени позади самой повозки.
    Такое дезертирство с поля боя мне точно не простят, Фатих очень крутым стал, не станет долго думать, даже, если не уничтожит на месте, то о хорошем отношении можно забыть навсегда. Сейчас и проверяется личная преданность новому Великому Магу, судя по изменившемуся голосу Торма. Готовность отдать жизнь за Великого мага.
    Придется быстро догонять повозку, что я и делаю.
    Через два часа такой гонки, когда мы все уже выдохлись, летевший впереди всех Фатих остановился и предложил дальше двигаться спокойно:
    — Впереди сплошная равнина, Башня уже хорошо видна. Если они не ушли в сторону, а, по следам, видно, что не ушли, то они уже в Башне. Деваться им некуда, один Штольц против троих Магов в бой сам не полезет. Поэтому, пора отдышаться и подумать, как с ним разговаривать.
    Торм, блестя лихорадочным взглядом, согласился с ним безоговорочно:
    — Надо подумать, как с таким придурком мы можем договориться.
    — Боюсь, что никак не получится, — вздохнул Учитель, — У него заряженный Источник, теперь он с нами не будет разговаривать, как мы думали. Теперь ему не прикажешь, договариваться с ним точно бесполезно.
    — В чем проблема то? У него один шар и последняя Башня, где он его еще может найти. У нас за спиной две Башни проверенных и еще три непроверенных. Так? — я все никак не мог понять причину погони.
    — Да, все так, — подтвердил мои слова Фатих, держа руки на своем мешке.
    — Так, почему мы тогда бежим за Штольцем. Если у нас за спиной осталось еще три Башни? Вы что, точно знаете, где они могут быть? — продолжал задавать вопросы я.
    Ответом мне было молчание, потом Фатих поманил нас с Тормом в сторону, подождал, когда мы подошли и негромко сказал:
    — Мы не знаем, сколько Источников осталось, в каких Башнях они лежат. Может, в этой, — он показал на видневшуюся впереди башню, — Лежит последний Источник и сейчас Штольц выбивает двери, чтобы добраться до него.
    — Мы должны проверить и убедить Штольца поделиться Источником со мной, тогда у всех будет по одному, это будет честно, — желание Торма стать Великим магом, понятно, но, Штольц делиться не будет, абсолютно точно.
    Это я спинным мозгом чувствую. С новой силой, сводящей с ума, и разговоры будут недолгими.
    Главное, для меня, не лезть на рожон, пусть Великие теперь маги сами разберутся.
    

   

   

    

     Глава 19 НЕУДАВШИЕСЯ ПЕРЕГОВОРЫ
    

    

    В свете сказанного и теперь ожидаемого поворота событий, ноги сами не несли меня вперед так же быстро, как шли Маги, явно торопясь к своей цели. Но, деваться не куда, одному мне здесь не выжить и не получить необходимые знания.
    Фатих, на адреналине от своей новой силы, желающий, как видно, ее попробовать в настоящем деле.
    И Торм, прикоснувшийся к силе, попробовавший это ощущение водопада энергии, теперь страстно мечтающий о таком же шаре-палантире и готовый всем рискнуть для этого обладания.
    Может, постоянный недостаток своей силы, десятилетиями ощущаемое чувство неудовлетворенности собой и своим талантом, чувство вины за свою слабость перед сообществом слабаков, именно, все это составляющее так быстро и качественно превратило достаточно успешных по жизни людей, в конкретных нагибаторов и наркоманов силы.
    Я, конечно, не держал, так называемый Источник в руках, не могу судить о скорости и силе привыкания к нему и способностям, которые он дает. И не подержу, если только не смогу поймать рыбку в мутной водичке.
    Я даже не знаю, что это за шары, откуда они взялись в этом мире и что надо сделать, чтобы Источник признал тебя. Судя по тому, что Фатих теперь постоянно прикладывает, каждые пять-десять минут, руки к мешку, висящему на груди, это поглощающее личность чувство. Может, только поначалу, я не знаю, плохо, если — это навсегда.
    Почему мои спутники оказались не уверены в наличии таких Источников в башнях Великих магов, я не знаю. Может, слухи о них доносились до начинающих колдунов в качестве фантастических рассказов или смутных легенд, все же, все они стали магами еще первого-второго уровней на момент наступления Беды. Вряд ли с ними делились информацией о делах сильных мира сего, скорее всего, они должны были остаться на всю жизнь в качестве подай-принеси для своих учителей, скупо делившимися с учениками крошками знаний. Ведь и сами эти учителя не могли подняться выше четвертого-пятого уровней. Учитывая, что самые сильные маги жили, как можно ближе к Роковой горе, тогда те, кто управлял в башнях теперешних магов Севера, и сами оказались не выше третьего-четвертого уровней.
    По терминологии сообщества магов, они немного презрительно и, даже без желания обидеть, назывались — поскребышами. Так, иногда, скорее в шутку, в общем разговоре у скошей, проскальзывало это слово в ироническом контексте.
    Даже такие маги, состоявшиеся, как личности и удачливые хозяева в своих имениях, как мои попутчики, чувствовали себя поскребышами. Что же говорить о том же Штольце, не пользовавшемся признанием и популярностью в сообществе, получавшем постоянные пинки от других магов, вполне, конечно, заслуженные. Ведь и хозяином, судя по его самого и его слугах виду, он оказался откровенно аховым, на уровне того же Кремера или еще хуже, как тот маг, в башню которого я попал после встречи и невольного спасения Кремера от подвалов города и пыточного железного стула.
    Может, зря я так поступил, отправил бы его в засаду и дело с концом?
    Не знаю, насколько смогли бы этот маг и Кремер совладать с силой Источника, скорее всего, у них бы просто снесло голову окончательно. Но, и Учитель и тот же Торм, все они, несомненно, попали под сильное влияние палантира и даваемого им безбрежного океана силы.
    Что уж тут говорить о не слабом, но, откровенно жалком неудачнике Штольце, за его рассудок поздно уже беспокоиться. Но, и лезть в башню, в которую он успел зайти и, пусть всего на час, опередить нашу погоню, я бы не стал ни за какие коврижки. Этот откровенный мудак, абсолютно точно, воспримет все попытки поговорить и, тем более, намеки, что надо делиться найденным, как попытку нападения и будет защищаться изо всех сил.
    А, сил, у него теперь не меньше, чем у Фатиха, скорее, гораздо больше, ведь у него рядом, в паре метров, магический камень, который может поддерживать его силы и восстанавливать их в быстром темпе. У нас же, только один Источник, пусть нас и больше гораздо, что только негативнее повлияет на поведение мага четвертой степени.
    Но идти, почти бежать приходилось не за страх, а за совесть, не зря Учитель суровым взглядом постоянно одаривал свою маленькую армию.
    Черт, опять за чужие интересы придется воевать и погибать.
    Интересно, если погибнем мы с Учителем, кто из нас окажется, если окажется, на Столе в Храме? Только я, как пришелец с записанными кодами, или и он тоже, как прошедший усиление на Столе.
    На месте моих спутников, я бы довольствовался одной такой находкой, плюнул бы на Штольца и вернулся к еще не осмотренным башням. Шансы три к одному, потом, в них столько ништяков и всякого богатейства, что можно будет нанять наемников, откуда угодно, из Астрии, Бейств или даже Сатума, пусть и немного найдется таких падких на монету опытных людей, чтобы значительно усилить свою бестолковую армию. Вдумчивое изучение накопленного добра, и самое главное — чужого опыта, дадут такое же преимущество магам, как и использование Источников в войне.
    Это все так, но, это медленный, постепенный путь, в который надо привлекать всех оставшихся магов, переселяться со всем скарбом и добром в новые башни, осваивать новые возможности год или два. Гонять экспедиции и оставлять башни без присмотра — не получится, иначе, тогда все это освоение займет лет пять. Учитывая неприкрытую зависть и постоянную борьбу за силу, оставшимся магам, даже под угрозой гибели, будет очень трудно договориться между собой, это я отчетливо понимаю.
    Тем более, наличие радикалов очень все осложняет.
    А уж, наличие радикалов с одним или двумя шарами, источниками силы, делает и просто невозможным любые договоры. Наверняка, радикальная часть магов сразу попрет в атаку на окруженные людские города и сможет прорвать оборону. Заряжать палантиры они могут в ближайших башнях, даже не спрашивая разрешения хозяев на это.
    Смогут выбивать сильными ударами по пять-десять воинов зараз. Неделя такой войны и люди оставят города, а в Асторе очень возбудятся от таких новостей. Возбудятся и пошлют несколько диверсионных групп, почти смертников, под лозунгом — победа или смерть. И, убедятся, что могли давно так сделать.
    Пятьдесят рассредоточенных арбалетчиков нашпигуют болтами и владельцев палантиров, неважно, заряженных или разряженных. А, с поддержкой полусотни гильдейских, с отличными лучниками, просто выкосят все население башен. Маги, может, и отсидятся первое время в башнях, но, много сухого дерева и постоянный обстрел по окнам выкурят всех, рано или поздно.
    Придется оставшимся и выжившим магам удирать в башни к вулкану, здесь они смогут отсидеться, но, наступать больше не получится, потеряв всех своих Слуг и даже мужиков.
    Эти мысли пролетали в моей голове, пока мы приблизились к башне и остановились, не подходя слишком близко. Огромное здание казалось неживым, но, следы вели именно сюда, к дверям, пока закрытым. Скорее, просто поставленным обратно.
    Зловещая тишина повисла над башней и ее окрестностями, поджилки прямо затряслись перед дракой.
    Сама башня оказалась семиэтажной, тоже, сильно потрепанной внешне, с потрескавшейся кладкой, все ставни на ней закрыты и внутри очень тихо.
    Все закрыто, но я уверен, что ждет за одной из них первых шагов наших магов сбрендивший от избытка дармовой силы Штольц. Не удержится он и от разговора, поди, губы себе кусает, ожидая, когда Учитель начнет вызывать его.
    Так и случилось.
    Только Торм подошел поближе в башне, только, по кивку Фатиха пара мужиков припустила к дверям, как распахнулось одно из окон по фронту башни. Прямо над дверьми, к которым подбегали посланные мужики, появился собственной персоной и маг Штольц. Не усидел все же без зрителей и представления, тем более — есть повод для гордости, башню то он пораньше занял и теперь может послать нашу компанию куда подальше, как был послан и сам, совсем недавно. За это время много чего изменилось и он теперь может это наглядно показать, с превеликим удовольствием.
    Некоторое время он пристально смотрел на Торма, застывшего в пятидесяти метрах от башни, потом перевел взгляд на Учителя и долго рассматривал его, потом, что-то выяснив для себя, кивнул головой. Мельком мазнул взглядом по мне и выглянул наружу, предупредительно погрозив пальцем теперь уже застывшим внизу мужикам.
    — Доброе утро, уважаемый маг четвертого уровня Штольц.
    — А точно ли оно доброе, маг четвертого уровня Фатих? — сразу отозвался из окна собеседник. Не стал гордо и долго молчать, все же, очень хочется поговорить в новом качестве владельца необъятной силы.
    — Чего же ему не быть добрым? У нас, у всех, отличные новости для нашего общего дела. Разве не так? — очень даже правильно вел разговор Учитель.
    — Дело то у нас общее, да пути к нему разные, — Штольц казался непоколебим в своей правоте.
    И, даже, подозрительно спокоен, нехорошо это, как-то необычно для него, мгновенно возбуждающегося придурка.
    Подумал я и порадовался, что стою около солидной канавы, почти, окопа полного профиля, образовавшегося на месте одного из фундаментов.
    — Скажем, они — не одинаковые. Но принципиальных различий не имеется, мы все хотим одного и того же, — хорошо продолжал поддерживать беседу Учитель.
    — Не соглашусь с тобой. Коллега, — скептическим тоном заявил маг-вреднюга.
    — В чем не согласишься? — заинтересовался Учитель.
    — Ваша часть сообщества хочет только у людей задницу лизать. А мы, на это — не согласны! — немного торжественно заявил Штольц, — Теперь вы нам особо и не нужны! Теперь — все будет по-новому.
    Универсальная фраза, помнится, один из героев Ремарка так говорил.
    На такое заявление Учитель не повел и глазом, продолжая ласково уговаривать собеседника. У него получалось разговаривать с вреднюгой, прямо, как ребенка убаюкивать. Что надо быть вместе, что только разумным компромиссом можно добиться своих целей, что поводов для вражды и настороженности нет. Минут десять разливался соловьем, пользуясь тем, что собеседник не спорил, а, казалось, полностью погрузился в свои мысли, слушая выступающего.
    Штольц не спорил, пока не услышал последнюю фразу.
    Эти слова почему-то совсем не понравились ему:
    — Как это нет? Я, что, доверять вам должен? Больше ты ничего не хочешь? — наконец, включил любимую мелодию маг.
    — Вы, вообще, чего приперлись? — доброжелательно — недоуменным голосом спросил он, но за этим голосом я почувствовал безумие, готовое овладеть магом полностью.
    Мне даже стало стыдно за такую настойчивость, весьма неуместную в отношении товарища с Источником. Появилось желание извиниться и тихонько, задом, начать пятиться от башни.
    — У нас есть к тебе выгодное предложение, — на ясном глазу заявил Фатих.
    И снова начал рассказывать. Как будет хорошо, если все будут вместе, вместе найдут и все поделят и так далее и тому подобное.
    Штольц начал возбуждаться и уже конкретно посоветовал нам всем проваливать. Похоже, что терпение мага на исходе и теперь разговор продолжил Торм. Я понял, что он не находился на острие борьбы в сообществе, как Учитель, и не вызывал к себе столько негативных эмоций у Штольца. Хотя, мне отчетливо видно, что тот уже взбешен тем, что после его четких отказов во взаимодействии, ему все еще морочат голову разговорами, считая его тем же прежним дурачком. А он себя прежним явно не считает, это хорошо заметно по важности речей и некоторой вельможности поведения.
    Спокойный голос мага и его репутация неконфликтного товарища, казалось, успокоили нового хозяина башни. Он перестал закипать и стал очень спокоен. Обрадовавшись успеху своей дипломатии, Торм продолжил агитацию за все хорошее.
    Он стоял, полностью развернувшись лицом к башне и уговаривал мага, что, если он нашел еще один Источник, то может поделиться с ним, с Тормом. Обещая взамен, что после такого добрососедского поступка, он, Торм, всегда будет поддерживать предложения Штольца в сообществе.
    Услышав такое щедрое предложение, я понял, что и у спокойного мага третьей степени проблемы с головой. Настолько он хочет получить в руки этот Источник, что готов стоять и предлагать прямо в глаза, серьезно неадекватному магу, наверняка, держащему руку на своем Источнике, может, даже и на двух палантирах сразу, просто взять и поделится одним за просто хорошее отношение.
    — Ты хочешь получить мой Источник? — очень тихим голосом спросил маг, стоящий около окна и немного пододвинулся вперед, я хорошо разглядел, что одну руку он держит на чем-то, лежащем около него.
    Я стоял молча, внутренне сжавшись в один комок нервов и умолял про себя Торма сказать что-нибудь отрицательное в ответ на такой вопрос. Интонация Штольца мне очень не понравилась, поэтому я снова пригляделся к промоине.
    Но Торм, как-то слишком горячо подержал слова мага, что хотел бы получить один шар.
    Если, теперь таких в распоряжении Штольца есть два.
    В сплошной тишине, установившейся сейчас, что-то тонко треснуло, заложив мне уши неприятным тембром звука.
    Это оказалось терпение Штольца, как я догадался.
    Он не зря пододвинулся к окну, чтобы видеть лучше всех нас, двоих мужиков возле двери в башню, Торма, стоящего ближе всех к нему, Фатиха, немного присевшего, постоянно держащего руки на Источнике, меня, посматривающего вниз. Нашу повозку в сотне метров и сгрудившихся около нее возчика, мужика из обслуги и Ракса.
    А, потом, я впервые увидел магию, фантастической силы, обрушившуюся на нас.
    Из руки Штольца, протянутой в нашу сторону, вырвалась толстая, изломанная молния, толщиной в хорошее бревно, пронеслась все расстояние до Торма и вонзилась в его защиту, которую он успел выставить. Как щупальца осьминога, молния обвила купол вокруг мага и прошло три секунды, пока он держался, а потом, он просто исчез, молния обвила тело и вошла в него. Торм закричал, трясясь от ударов маной, и упал ничком на землю.
    Предчувствие скорого перехода внимания Штольца именно на меня не подвело и, когда, те же щупальца коснулись места, на котором только что стояло мое тело, я уже плашмя упал в промоину и только спиной почувствовал сгустившееся силовое поле надо мной.
    Выставлять купол зашиты, так, как это делал Торм, я еще не умел и уже понял, что зашита от стрел и болтов тут не поможет, ведь рукотворная молния обхватывала свою жертву со всех сторон. Поэтому маги и не опасались меня, понимая, что в любой момент могут меня оглушить или убить.
    Не видя свою новую жертву, напавший маг перенес силу на Фатиха, так же наткнулся на купол, но пробить его не смог. Учитель стоял, расставив ноги, как-то весь упершись в землю, держа руки на своем палантире. Из ямы, немного подняв голову, я увидел, как защитный купол вокруг Учителя продержался несколько секунд под ударами и, потом, окреп и вырос, отодвинув без труда, как мне показалось, ветвистую смерть от себя.
    Штольц перестал поливать магией Фатиха, понимая, что скоро тот нанесет ответный удар и отпрянул внутрь, успев последними росчерками молнии зацепить так и оставшихся стоять столбом мужиков перед входом в башню. Им хватило и этого, абсолютно беззащитные перед магией, они молча упали, как куклы в театре, у которых обрезали веревки.
    Штольц скрылся в глубине этажа и теперь Фатих показал свое умение управлять силой.
    Он не стал поддерживать, как я понял, очень энергозатратную молнию, пустив в окно, где исчез маг, какой-то заряд, такое светящееся ядро, мгновенно влетевшее в башню и через секунду, там бабахнуло так, что двери, видимо, так же приставленные в проем, вылетели на десяток метров, и пролетев над телами мужиков, закувыркались по земле. Все ставни в башне, кроме, двух верхних этажей, распахнулись, как крылья птицы, некоторые из них сорвались с петель, подточенных долгими годами суровых испытаний холодом и временем, спланировали вниз, крутясь от избытка полученной энергии. Сплошное облако пыли и грязи вылетело во все щели и окутало башню густой пеленой, внутри видимость упала до нуля.
    Похоже, что Штольц не успел открыть двери на верхние этажи или хорошо закрыл их, перед встречей гостей.
    Кто там мог остаться на ногах, в башне, я не знаю, но, сравнение с взорвавшейся глубинной бомбой, прямо в глубине строения, показалось мне очень натуральным.
    После такого вступления, Учитель оглядел поле битвы и заметив меня, выглядывающего из промоины, кивнул и показал жестом, чтобы я оставался на месте. Сразу за этим, он снова запустил в окно, уже выше предыдущего, еще один такой же заряд маны, который бабахнул громче прежнего, выбив еще несколько ставень со своих мест и подняв новые клубы пыли.
    После этого он перестал тратить ману и достал из мешка, лежащего перед ним, новый лук, на который наложил светящуюся стрелу и прицелился, ожидая реакции Штольца на обстрел. Не дождавшись появления мага в одном из окон или какого-то шевеления, он пустил стрелу на прежний, четвертый этаж, с которого и произошло нападение на нас. Там хлопнуло, не так сильно, как при обстреле, но тоже солидно. Как я понял, стрела пролетела через весь этаж и ударилась о потолок, вызвав удар маной сверху.
    Заранее заряженные стрелы позволяли Фатиху обстреливать бунтаря, не тратя свой Источник. Он еще выпустил две стрелы на пятый этаж башни, потом две на третий этаж и снова одну на четвертый, планомерно подвергая нагрузке защиту Штольца.
    Около повозки все бывшие там люди и нелюди спрятались где-то поближе к земле, я никого не увидел, оглянувшись назад. Я хорошо понимал их, сам впервые оказавшись рядом с боевой магией, используемой с невероятной для меня силой.
    Теперь я понял такую тягу и восторг магов, нашедших вчера шар. И странно настойчивое желание Торма пусть даже умереть, но получить его в свои руки.
    Магия — невероятно сильна, но, от нее, оказывается, можно спрятаться, как сделал я и следом за мной повторил Штольц.
    Что с ним стало теперь?
    Может, защитный купол он и держит, но точно оглох и почти ослеп от такого обстрела, расчетливо проведенного Фатихом. Так же, бесчеловечно расчетливо маг отправил на верную смерть и своего приятеля, наверняка понимая, что одними словами здесь не обойдется.
    — Ольг, пора в башню, пока он потрясен и, может быть, ослеп на какое-то время, — приказал мне Фатих, — Держи сферу перед собой и попробуй зайти к нему сзади. Пока я буду отвлекать урода, — лицо обычного спокойного Учителя казалась очень ожесточенным. Тон его слов не оставлял сомнений, что мне лучше не тянуть с выполнением задания.
    Я мгновенно поднял копье и, выставив защитную сферу, побежал сначала к дверям с этой стороны башни, потом, прижавшись к стене, оглянулся на мага и получив жест, что должен зайти через другие двери, обежал здание.
    Впереди меня ждал штурм башни, с явно превосходящим меня по силе противником, затаившимся где-то в большом здании, между третьим и пятым этажами. Двери с этой стороны оказались выбиты наружу, и я проскользнул вглубь первого этажа, где в мареве потревоженной многолетней пыли не было видно абсолютно ничего.
    

   

   

    

     Глава 20 CРАЖЕНИЕ В БАШНЕ
    

    

    Проскользнуть то я проскользнул, но, тут же остановился, оставшись около входа.
    Теперь, когда я исчез из поля зрения Учителя, мне незачем так уж спешить навстречу верной смерти. Которая притаилась где-то за магическим камнем, слева от него, если смотреть с моей позиции. Только я не могу понять, на каком этаже, проекция умения поиска в 3Д — картинке не показывает, только в 2Д, как это не печально.
    Если у меня такое умение есть, то и у моих соседей тоже, наверняка, имеется. Может, и более эффективное, но, в любом случае, меня видит и Штольц и скоро увидит Фатих, когда войдет в башню. не будет же он ждать, пока мятежный маг снова появится в окне.
    Как он и сказал, пусть сами сначала в бой вступят, мне нет смысла лезть вперед. Да, расскажите это Торму, который лежит недалеко от башни. Ведь он надеялся, что Учитель поможет защититься ему своей новой силой, да что-то пошло не так, его просто использовали, чтобы заставить потратить ману противника. Мышление теперь уже сильно могучих магов изрядно отличается от человеческого.
    Мне, с моей маной, вылезать вперед крайне нежелательно, буду заходить сзади, когда увлекутся противостоянием между собой. Только, очень сильно не торопясь, пока кто-то из них не победит окончательно, хорошо бы на последних остатках маны.
    Ведь, если победит Штольц, то мне нечего ловить рядом с ним, характерами не сойдемся. Останется только один вариант, попытаться его убить, пока он не убил меня.
    Если выживет Учитель, то ничего для меня не изменится, останется все так же: он — главный, я — никто перед ним. Это, в лучшем случае, если я успею хоть немного ему помочь в схватке с магом-мятежником.
    Если — не успею, то меня могут и наказать, как Учителю захочется.
    В любом случае, владеть тем же освободившимся Источником мне не светит, его точно заберет к себе выживший маг, в этом я искренне уверен. Видя, как меняются те же маги под его воздействием, владеть такой штукой и не хочется.
    И мои планы, просто найти инструкцию, как ходить между мирами, не осуществятся никогда. По приказу новых Великих магов, придется идти войной на людей, рано или поздно, чего я категорически не хочу. Теперь я знаю, что за оружие искали мои попутчики и понимаю, чем оно грозит людям.
    Что я могу сделать для людей Черноземья, чтобы они могли спокойно строить свою жизнь и семьи, растить детей?
    Только одно, не дать магам овладеть Источниками, всеми и окончательно, в этой междуусобице есть и у меня шан нанести свой удар..
    Это, конечно, не все, что я могу сделать. Но, разрушить башни и магические камни пока не в моих силах, да и чтобы овладеть всеми секретами магов, мне придется провести здесь не один десяток лет.
    Мне — это не нужно.
    Я могу помочь людям Черноземья, только, если сейчас в живых не останется никого из магов рядом. Из этой мысли мне и надо исходить, планируя свое участие в этой схватке, в задымленной башне.
    Глаза понемногу привыкают к клубам пыли, я прикрываю их ладонью, но, пока помогает мало, постоянно в них летит пыль и грязь. Очень не хватает очков для работы с болгаркой, с ними я бы устроил доминирование.
    Свету стало поменьше, похоже, что Учитель вошел в башню. Теперь я вижу его на своем радаре и замираю в районе лестницы, куда успел добраться наощупь. Он меня тоже видит, похоже, так же, сделав первые шаги наверх, показывает рукой, чтобы я следовал за ним. Понятно, это нужно, чтобы наш соперник мог различить только одну точку на своем радаре, если ему, конечно, сейчас есть дело до этого, после такой массированной атаки.
    Обхожу лежащую лошадь, похоже, что уже мертвая, рядом еще виднеется чье-то тело, торчит из под нее. Погибли от тех ударов, значит, Штольцу тоже досталось сильно, не сможет он долго противостоять Учителю.
    Начинаю подниматься по лестнице, в паре метров от Учителя, теперь я смутно вижу его спину. Он тоже не спешит, не желая получить удар маной сбоку или в спину, поэтому постоянно сверяется с показаниями внутреннего радара.
    На втором этаже мы останавливаемся на минуту, сквозняк из открытых окон унес пыль и видимость вполне хорошая. Учитель стоит, прижав мешок на груди к колонне и опять молча, жестом руки посылает меня на разведку. Ему надо немного зарядить палантир, только и Штольц этим же занимается.
    Не знаю, сколько времени требуется для полной зарядки, но Штольц, похоже, разрядил его почти полностью, или просто сильнее, в отличии от Учителя и теперь каждая минута передышки помогает ему набрать маны. Поэтому, наш главный Маг должен атаковать его, как можно быстрее, что он и сам понимает. Но хочет еще и меня подставить, как своего друга Торма, так же легко, ведь эта жертва сделает противника немного слабее.
    А, у хозяина Источника, похоже, нет нужды в друзьях или приятелях, у него и так есть все, что необходимо для счастья и даже гораздо больше.
    Обладание палантиром-Источником очень быстро убивает человеческие чувства и отношения, насколько они развиты у Магов, конечно.
    Деваться мне пока некуда с этого охваченного пламенем корабля, и я медленно поднимаюсь к третьему этажу, вполглаза с лестницы осматриваюсь, едва, на пять сантиметров от пола, подняв голову, держа перед собой защитную сферу, готовый сразу нырнуть вниз.
    Всматриваюсь в свой радар и вижу, что на третьем этаже Штольца нет, если бы он тут прятался, то, по показаниям внутреннего радара, я бы его видел. Раз не вижу, значит он на четвертом или поднялся на пятый этаж. Вряд ли он побежит навстречу противнику с разряженным Источником, скорее уходит от встречи, как можно дальше, мечтая, чтобы часок его никто не тревожил, а лучше — два.
    Я опускаюсь вниз и жестом показываю Учителю, что на третьем пусто, сам заскакиваю наверх и жду, когда он поднимется ко мне. Он снова прилипает к колонне и опять посылает меня на разведку.
    Хорошо пристроился наш Учитель, правда, я тоже не особо рисковал, едва выглядывая из лестничного проема, тем более, видя на радаре, где может спрятаться Штольц. Но, как меня тряхнет его молния, не знаю и не собираюсь узнавать. Он тоже меня поджидает, знаю точно, когда я ступлю на лестницу и первый удар за ним.
    В конце концов, это битва двух Величайших магов современности за свои вопросы и пусть они их и решают, а не впутывают таких незначительных личностей, как я.
    Поэтому, подойдя к лестнице, я пошел не вверх, где ждет меня сумасшедший маг, держа молнию на ладони, а вниз, где никого опасного нет. Пошел, это я для красоты сказал, на самом деле я спрыгнул в проем очень даже споро, поймав на себе настороженный взгляд Учителя, все так же греющего мешок на груди. Пробежал на второй этаж и замер под лестницей на первом, ожидая, что будет делать покинутый в бою мой наставник, обманутый в лучших своих чувствах.
    Да, я не стал умирать по его приказу и теперь, после вполне вероятной победы Учителя, меня ждет суровое наказание. Но, лезть под удар Штольца, это еще более верная смерть, так что я ничего не теряю и не делаю себе хуже.
    Учитель, конечно, может броситься за мной, чтобы наказать непослушного отступника. Только я в этом сомневаюсь, каждая минута работает на его противника, и он не может терять время и силы, гоняясь за мной. Тогда Штольц поднимется еще выше, вышибет маной двери на шестой и седьмой этажах, найдет там еще один, может, даже заряженный, Источник и станет непобедим для Учителя.
    Вот чего, на самом деле, должен бояться мой попутчик, поэтому у меня есть возможность передохнуть, отсидеться внизу, пока наверху будет грохотать сражение. Надо только не забывать, что, вряд ли получится так, что маги убьют друг друга в смертельной схватке и ждать момента, чтобы эффектно вернуться на сцену.
    Вернуться и с помощью заряженного копья попробовать отправить победителя в ад, ад для магов и прочих нечестивцев.
    Шанс, конечно, не стопроцентный, но, всяко больше статистической погрешности. Есть и еще один вариант, размышляю я, поглядывая вверх, не приближается ли ко мне справедливое возмездие за подлое бегство с поля боя, как, наверняка, думает Учитель.
    Я могу прямо сейчас, выбраться из башни, обежать ее подальше и добраться до повозки, где я легко смогу конфисковать движимое имущество, вместе с лошадью и укатить со всеми запасами продуктов, оружием и ништяками, собранными с предыдущих башен. Вступить в право владения по праву сильного и быстро, не жалея лошадки, уехать за горизонт. Прислуга и Крыса тупо останутся дожидаться своего хозяина. Это было бы прекрасное решение, будь мы в безлюдных землях, где еды не достать никак, через пару дней погоня утомилась бы бегать за мной.
    Но, к сожалению, не в этих землях.
    Забитые зерном подвалы башен не дадут пропасть с голоду Учителю или Штольцу, кто бы из них не выжил, со слугами. Посуды в башнях тоже много осталось, дрова найдутся, хоть и немного, там, где разрушенные хозпостройки. Без особого аппетита, но силы можно поддержать и гнаться за мной без отдыха, мечтая о личной встрече.
    И пара палантиров под рукой будет у победителя.
    Мне тоже может повезти, успею обшарить оставшиеся целыми башни и обзаведусь своим Источником, вполне возможно, ведь в двух обысканных башнях нашлось два шара. Про третью пока непонятно, успел Штольц ее обыскать или нет, есть тут такое чудо или все же нет. Хотя, обыскать успею, дай бог, только одну, погоня будет дышать в затылок, может так выйти, что форы у меня будет один час всего. Надо вынести двери на входе, вскрыть между этажами и обыскать пару верхних этажей, постоянно ожидая прибытие разгневанного мага со сверхсилой.
    Я могу еще спрятаться, как только скроюсь из вида, на местной каменистой почве можно найти местность, где следов от повозки не останется. Могу и обратно направиться, никто за мной не погонится далеко.
    Но, проблема, появившаяся с находкой Источников в открытом доступе, сама собой теперь не рассосется. Оставлять магов при своих находках — значит, открыть им дорогу в Астор, через сотни и тысячи смертей людских, может, и моих приятелей.
    Да, что, может — наверняка.
    Поэтому, мое место здесь.
    Пока есть шанс повернуть историю по новому пути.
    Как говорится, велико Черноземье, а отступать некуда.
    Наверху раздался крик Штольца и сильно загрохотало. Пока я тут мысли гонял в голове, Учитель все же сделал правильные выводы и начал решительный штурм твердыни.
    Теперь уже точно — твердыни безумного Мага, прообраза Саурона, которым и сам Учитель станет, если уже не стал, так равнодушно отправив на смерть своего самого близкого, если не друга, то приятеля и соседа.
    Шипение боевой магии прерывалось взрывами, от которых башня стонала и вздрагивала. Наверху шел ожесточенный бой, противники обменивались могучими ударами, но, видно, что защитные купола справляются с такими нагрузками. Как я увидел, прямое попадание той же молнии вызвало смерть Торма, маги не могут вылечить себя или как-то восстановить, во всяком случае, на этом уровне силы. Теперь надо ждать, у кого первого иссякнет Источник и свои собственные силы.
    Хотя, ждать мне не стоит, один шанс есть у меня, в момент смерти проигравшего мага, успеть ударить, желательно сзади, победителя, пока он меня не видит и не чувствует. У Фатиха болтался на поясе меч, что может быть у второго мага, я не знаю.
    Перепрыгивая через две ступеньки, я начал подниматься, прислушиваясь к крикам магов и понемногу слабевшим ударам. На четвертом этаже, остановился отдышаться и услышал, как злобно ругается Учитель и сдавленным голосом ему отвечает Штольц. Я огляделся, заметив еще одного мертвеца, слугу. не пережившего бомбардировку башни.
    Удары и шипение магии стихли, и я понял, что маги схватились врукопашную, слышно, как Учитель наносит удары мечом, прямо без остановки. Знакомый свист меча и тот звук, с которым он утыкается в магический купол, еще потрескивание обоих магических предметов при соприкосновении.
    — Пора, могу и опоздать, потом буду жалеть все свои жизни, — вспыхнула мысль в голове, и я взбежал по лестнице на пятый этаж, держа перед собой копье, полностью заряженное маной. Наконечник светится фиолетовым с проблесками по краю лезвия голубых маленьких молний, я очень серьезно настроен спасти человечество от рабства и лишних смертей. Сейчас это еще можно сделать, с наименьшей ценой, только моя жизнь не весах.
    Сквозняк, через выбитые окна и ставни, еще не успел вынести поднятую пыль после череды ударов, и я не сразу разглядел противников среди клубов дыма и облака пыли с грязью. Потом уловил движение слева от лестницы и разобрал знакомые звуки отчетливо, продвинулся на пару метров в эту сторону и смог разглядеть за завесой спину Учителя и то, как он бьет мечом куда-то вниз, с равномерными промежутками, как мясник топором разделывает тушу.
    Он оказался так увлечен своим делом, что не замечает ни меня, ни моего копья в полной готовности, в паре метров от своей спины. Размахивая мечом, он одной рукой прижимает к себе мешок с Источником и, похоже, не тратится на купол, атакуя без передышки. Проходит пять секунд, пелена перед глазами становится немного прозрачнее, и я могу разглядеть сидящего между окнами Штольца, вцепившегося в свой палантир. Защита магического купола над ним становится все меньше, под беспощадными и монотонными ударами меча Учителя, лицо мага-вреднюги становится все несчастнее. Ему, вообще, досталось хорошо, судя по лицу, из носа и ушей течет кровь, вид помятый и ошалевший, противник не дает ему ни секунды передышки, бьет и бьет по уменьшающемуся куполу и вскоре один из ударов достигает открывшегося из-под защиты плеча, прорубая в нем глубокую рану.
    Штольц кричит и купол пропадает, следующий удар разносит ему голову на пару частей, палантир выпадает из ставших бессильными рук и катится в сторону, вдоль стены.
    Учитель с победным, нечеловеческим криком бросает меч и, наклонившись в поясе, бежит за катящимся палантиром. Протягивая к нему одну свободную руку, он смешно семенит, стараясь подстроиться к катящемуся шару.
    Кажется, в этот момент Фатих ничего не замечает, кроме убегающего Источника и мне удается сразу догнать его, сделав три прыжка. Я с силой втыкаю наконечник копья ему в поясницу, самое открытое место, кроме быстро перебирающих ног. Копье входит глубоко в рану, заряд маны бьет по телу, Учитель страшно кричит и падает вперед, все-таки коснувшись пальцами руки палантира, но тот, с толчком, катится еще быстрее и пропадает за порогом лестницы. Упавший на живот Учитель пытается слезть с лезвия копья, оно еще раз вспыхивает и все, он замирает, все так же держа одну руку на мешке с палантиром, вторая осталась под головой.
    Неужели все? Я выдергиваю копье и вижу, что оно разряжено полностью, бросаю магический взгляд и, точно, копье осталось только оружием. Я знаю, что такой заряд маны должен убить любого мага, но проверяю все же, умер Учитель или нет.
    Для верности пробиваю ему горло, никакой реакции, точно, с ним теперь все.
    Руки трясутся, как и колени, но я держу копье и возвращаюсь к Штольцу.
    С ним тоже все ясно, голова рассечена на две части, кровь залила весь пол.
    Стою, стараясь отдышаться, потом выглядываю в окно, где три фигурки около повозки все так же стоят и напряженно ждут, чем кончится сражение Великих магов.
    Машу им рукой, подзывая подойти к башне, они сразу начинают приближаться, ведя в поводу лошадь с повозкой.
    Сегодня у них будет много работы, надо похоронить троих магов, двоих своих приятелей и еще людей Штольца, я пока видел только одного мертвеца на четвертом этаже и одного на первом. Правда, и времени у них теперь много, мы никуда не спешим, новому Магу-хозяину надо много подумать.
    Чтобы они не понимали и не подумали про то, что произошло здесь, теперь я их хозяин, по определению, потому, что обладаю магией. Обслуга и последняя Крыса знают, что это так и никак иначе.
    

   

   

    

     Глава 21 ОСМОТР И ХЛОПОТЫ ПОСЛЕ ПОБЕДЫ
    

    

    Реакция на смерть хозяина и Учителя, однозначно негативная, поступила только от возницы.
    Когда мужики поднялись и поняли, что все маги мертвы, кроме вашего покорного слуги, притом — убиты оружием, они вопросительно уставились на меня, ожидая объяснений.
    Я, конечно, могу ничего и не говорить им, просто заставить сложить тела в углу и заняться дверями на верхние этажи. Жалко, что никто из слуг Штольца не выжил, хотя при прощании в его команде находилось четверо прислуги и охранников. Куда то пара пропала. по-моему, не нарвались ли они на волков?
    Но, лучше разъяснить людям и Крысе, с которыми мне придется прожить вместе еще немало времени, что тут случилось. Не правду сказать, а то, что поможет мне остаться в их глазах, если не в белом, то, хотя бы не убийцей своего хозяина, откровенно этим хвастающим. Это будет очень неосмотрительно с моей стороны.
    — Ваш хозяин, маг Фатих, был убит своим соперником, тот смог оглушить его магией, — я пихнул ногой тело Штольца, — Меч выпал из руки хозяина, сам убийца подхватил меч и ударил его в спину и еще в горло. Я подкрался сзади и сначала заколол его в спину. Он упал, сильно раненый оказался, потерял сознание на какое-то время. Мечом хозяина я разрубил ему голову, чтобы отомстить тем же оружием убийце ваших хозяев. Возмездие свершилось! — торжественно провозгласил я.
    Я так же приготовил рану на спине Штольца, для правдоподобия проколов ее.
    Мужик Торма закачал согласно головой, Ракс никак не выразил своего мнения, тупо таращась на трупы и, наверняка, оценивая их с питательной точки зрения завзятого людоеда. Только в глазах возницы я увидел недоверие и злость, впрочем, он опустил голову, подтверждая готовность служить мне, как и все. За ним придется пристально приглядеть, сейчас все оставшиеся в живых нужны и мне самому, дел очень много впереди.
    — Я смог отомстить за смерть магов Торма и Фатиха, хотя враг оказался гораздо сильнее меня, — повторил я еще раз, чтобы получше запомнили, так называемую, официальную точку зрения новой власти. И придерживались ее.
    С тремя членами моей новой команды, что ни говори, жить будет гораздо комфортнее именно мне, как Магу и хозяину. Не думать о пище и ночлеге, управлении лошадью и сборе припасов.
    Что же теперь надо сделать первым делом?
    Приготовить завтрак, никто еще нормально не ел с утра. Война войной, а обед по расписание.
    Потом вынести трупы, пока не на улицу, хотя бы на первый этаж, сложить там. Я успел снять мешок с Источником с тела Учителя и осторожно закатил ногой второй палантир, остановившийся около противоположной стенки, в мешок, валявшийся на четвертом этаже. Сам я пока не решался прикоснуться к шарам-источникам, не то что, попробовать взять из них силу. Пока мне и своей хватит, чтобы меня слушались и магический камень рядом, всегда можно быстро заправиться по полной и оружие зарядить.
    Так, дел сегодня много и для меня, и для оставшихся со мной. Охрану ставить нет смысла, я могу время от времени кидать поиск с верхних этажей. Поэтому к переноске припашу и Ракса, хоть он и не любит работать, но носить тела сможет.
    Внизу лежит груда мяса, особенно для него, это прямо — деликатес. Конина — в местной жизни, для всех деликатес, даже людей. Разделывать лошадь придется внутри башни, на улицу ее не вытащить пока никак.
    Все этажи башни засыпаны пылью и грязью и смысла проводить уборку нет никакого, мы уйдем отсюда завтра. Если я не найду каких-нибудь дневников от местного владельца, описывающих развитие ситуации перед Бедой или в библиотеке получится будет легко и удобно ориентироваться, тогда можно и задержаться.
    В, принципе, так уж спешить нам некуда, в сообществе магов еще долго не будут переживать о нашем молчании в эфире. Неделю-две, точно. И новую экспедицию быстро не соберут, можно на такой же срок рассчитывать, это точно. Вот, к концу такого срока — надо посетить все оставшиеся башни и, как минимум, собрать все палантиры, в мои надежные руки. Надежнее их на Севере ничего нет, это я вам обещаю и гарантирую.
    Что только с ними делать?
    Пока я послал все слуг вниз, начать выносить мертвецов из башни и складывать у входа. Потом приготовить место для разделки лошади, подмести немного и водой побрызгать, чтобы пыли меньше летало и садилось на мясо. Будет сегодня день роскошного обжорства и поминок памяти героических магов.
    Павших за наше правое дело, других у нас и быть не может.
    В погреб я сам посмотрю, похоже, все местные там остались.
    Пока буду прикидываться, что я тоже патриот сообщества магов, все делаю и собираю в пользу этого сообщества, да и прикидываться не надо, таким же делом буду заниматься. Сбором добра и поиском знаний.
    Крысе Раксу и второму мужику от Торма, похоже, достаточно относительно, что я стал новым хозяином вместо прежнего. Вот возчик, точно, к этой перемене не так индифферентно отнесся, и дело магов для него не пустой звук, да и смерть Учителя кажется ему подозрительной. Хорошо, что Торм погиб у него на глазах. Надо с ним поосторожнее быть, за спину не запускать, и не декламировать, что дело магов — не то, о чем я забочусь и чем живу.
    Проще всего его просто устранить из нашей жизни, но пока подожду и посмотрю. Народа в экспедиции и так мало осталось, да и готовит он хорошо. Да, точно, браслет надо забрать из повозки и камень поиска тоже, буду еду проверять. На всякий случай, там принцип действия простой. Три цвета — зеленый, синий, красный, все понятно сразу, стоит только над котлом или миской подержать, маны перелив немного.
    Камень поиска покажет, что спрятано в помещении.
    Кольчугу или меч брать не буду, хватит и копья пока, да и просто маны хватит.
    Я, уже тщательно, обыскал трупы магов и сразу снял с них пояса. Пришлось перемазаться в крови, руки вытер о чистую одежду, чтобы помыть, надо спуститься в подвал, обычно туда подведен источник воды. Ощупал все одежду и ничего не нашел, брезгую совсем в кровь залезать, да и, по сравнению с Источниками, все остальное не так значимо, можно сказать, вообще несущественно.
    После обыска, прихватив пояса, поднялся наверх и осторожно толкнул первую закрытую дверь на шестой этаж, она сразу подалась и открылась, похоже, что здесь Штольц успел побывать. Вон и следы в пыли отпечатались, но, надо быть осторожнее. Он и ловушку мог поставить, с него станется, поэтому мне пришлось спуститься к повозке, за зеркалом Учителя, которого я на теле убитого мною мага не нашел.
    Слуги уже вынесли тела обоих погибших в башне, поднесли и попавших под молнию мага своих приятелей и теперь негромко оплакивали их. Ракс не столь впечатлительный, открыл люк в подвал и носит воду найденными ведрами в небольшую емкость, чтобы почистить место, где будет рубить животинку. Заглянул в погреб, все, как и до этого, каменные амбары с зерном и не видно останков нигде.
    — Где местные? — оторвал Слугу от работы.
    — Все на третьем этаже в подвале, — ответил он, перетаскивая лошадь в сторону, чтобы прибраться под ней. Силы Слуга очень большой, раз так, не напряжно, таскает тушу туда-сюда.
    Я тоже остановился рядом с нашими попутчиками, постоял пару минут, отдавая должное погибшим мужикам, потом дошел до тела Торма, лежащего так же, как он и упал, лицом вверх, на котором, сквозь боль, видна удивленная гримаса. Не ожидал он, что его друг и теперь Великий маг, так легко отдаст его смерти и не попробует спасти, не поделится великой силой палантира.
    Сам, в общем то, виноват. Лезть вперед точно не стоило, стоял бы рядом с Фатихом, тогда защита спасла бы его. Очень уж манило обладание Источником мага-поскребыша, спокойный и рассудительный мужчина, успешный хозяин хорошей башни, попробовав дармовой силы, сразу превратился в наркомана этой силы. Думал это, пока стоял рядом, отдавая ему почести своей склоненной головой и скорбным видом, больше то и нечем. Даже не перекрестить ярого безбожника, да и нет богов у магов.
    Тело тут же подхватили его бывшие слуги и понесли в тень, около самой двери.
    Вернулся и сам к башне, полез искать все необходимое в вещах магов на повозке. Через несколько минут нашел и зеркало, и камень поиска, прихватил, на всякий случай обычный меч и топор.
    Мало ли тайник попадется, придется самому взламывать, все пока заняты выше крыши. Проходя мимо мужиков, отправил их снести вниз тела магов на какой-нибудь ткани и приготовить обед, раз уж завтрак давно закончился.
    Прихватил и оба палантира, теперь в мешке лежат, даже не знаю, стоит ли их заряжать пока, нет нужды в них. Кажется мне, что разряженные, они меньше на мозги влияют. У Штольца, точно, до конца разряжен, у Фатиха — не знаю, не хочу и узнавать что-то. Как вспомню реакцию магов на такой сильно могучий предмет, очень хочется избежать такого над собой эксперимента, боюсь, что не смогу удержаться от водопада силы и стану рабом лампы, образно говоря.
    Поэтому, пока мешок с палантиром и второй мешок с груди Учителя сложил в третий, чтобы не касались друг друга и мне на глаза не попадались. Оставил лежать его на лестнице под ногами и сам, используя зеркало, магическим взглядом проверил шестой этаж, заставленный шкафами с книгами и прочим рукописным материалом. Ловушек не обнаружил, как не вглядывался, хотя, вертел зеркало и так, и так, помня, что маги очень серьезно и педантично подходили к процессу, минут пять потратил и только потом поднялся наверх.
    Весь этаж занят макулатурой, только в углу, за незакрытой дверью, похоже, оружейная комната. Я пока включил фонарик налобный, осмотрел все помещение и потом открыл ставни в нескольких окнах. Везде лежит пыль, на книгах, оружии и шкафах, несколько кресел ей усыпаны и два больших стола. С этим помещением все понятно, Штольц, судя по открытому люку и следам в пыли успел здесь побывать и до люка на последний этаж он тоже добрался. Доберусь и я, приподнял еще одну дверь на последний этаж и в щель увидел и там следы в ковре из пыли.
    Откинул ее, снова осмотрелся, вижу кровать. Всего одну, не такую уж и широкую, для групповых оргий не пойдет, опять процедура с магическим взглядом и зеркалом, но и здесь все чисто. Похоже, Штольц не нашел в этой башне так нужный ему Источник, потом и мы появились быстро. Следы проходят до магического камня в форме плоского гриба, делают круг по помещению и возвращаются обратно на лестницу. На магическом столе, покрытом толстым слоем пыли, нет ничего говорящего, что там что-то стояло, покров сплошной и не потревоженный нигде.
    Я открываю снова несколько окон, тревожа появившимся сквозняком густые клубы пыли, начинающие перекатываться по полу в направлении ветра и смотрю на одинокий скелет в нарядной одежде, лежащий на кровати. Похоже, у владельца не было привычки заводить гарем, совсем другими вещами он увлекался, шкаф с литературой и здесь есть один, все расставлено, как-то определенно правильно расставлено и мне кажется, здесь я могу найти ответы на некоторые вопросы. Чего очень хочу, трудно идти в полном незнании вперед.
    Я выключаю фонарик, света из окон хватает, и я открываю их все в надежде, что свежий ветер сдует всю пыль с нужного мне стола, шкафа и магического камня. На столе замечаю раскрытую на странице какую-то рукопись, беру ее и отряхнув от пыли, понимаю, что это непросто сделать. Приходится спуститься вниз с мешком палантиров и приказать убраться у меня наверху, вынести скелет вместе со всем бельем и матрасом вниз, на шестой этаж. Пусть полежит среди книжных шкафов и остальных бумаг, того самого имущества, которым хозяин при жизни больше всего интересовался.
    Пока я буду бумаги разбирать наверху, чтобы чувствовать себя свободнее, хотя, кажется мне, что хозяину башни понравился бы мой интерес к его посмертному творчеству и общее одобрение образа жизни.
    Хорошо, когда есть кому приказать, слуги набирают полные тазы воды и поднимаются наверх, тряпки там найдут, Ракс все разделывает лошадь с любовью к процессу, любимое занятие у людоеда — мясо готовить к употреблению. Притащил с кухни какие-то кастрюли и сковороды, теперь рыщет в поисках дров вокруг башни.
    Мертвых отнесли в погреб, к остальным местным бывшим жителям башни, накрыли всех снятыми портьерами и шторами.
    Хоронить всех — дело сложное, раньше троих впятером плохо получилось закопать, теперь вдвоем копать могилы для троих магов, четырех людей — из области фантастики. Все ждут моей окончательной команды оставить свежих мертвых рядом со старыми мертвецами, чтобы я взял на себя ответственность. Даже возчик, преданный Торму не на шутку, больше не смотрит требовательно на меня, понял уже, что задача слишком тяжела, да и уже набегался по башне, выполняя мои приказы.
    Я накладываю себе полную миску из котла, что-то среднее между кашей с мясом и супом, проверяю браслетом, в который просто вложил чуть маны. Разноцветные камни на браслете вспыхивают и помигав немного, гаснут, инструмент готов к проверке содержимого миски. Подержав его в пару от блюда и, дождавшись зеленого разрешающего сигнала, я начинаю активно работать ложкой, пристроив миску на повозке и одновременно пытаюсь разобрать неровно написанные буквы в тетради со стола.
    Прочитав пару фраз, видимо — прощальных, я пролистал медленно несколько страниц и улыбнулся счастливо. Теперь я понимаю, наконец, что за тетрадь попала мне в руки. Это дневник хозяина башни, где он каждый день рассказывает о произошедшем из главного и не очень, касающегося именно башен около вулкана. Для этого мага — сосредоточения всего самого основного в мире, про остальные земли и, даже башни, стоящие дальше от Роковой горы, попадаются намеки и отдельные фразы.
    Я понимаю, что читать дневник надо с первой страницы, ведь на последней — только прощание с белым светом и симптомы наступающей смерти от магического излучения невероятной мощности. Судя по пунктуальности этого Великого мага, у него есть записи про всю свою жизнь, и я точно должен найти их.
    Редкая удача, который раз уже за сегодня посетила меня.
    Сначала я выжил при первой атаке Штольца, потом выжил в башне, смог увидеть смерть мятежного мага и, воспользоваться тем, что внимание Фатиха полностью отвлеклось на катящийся от него палантир. Убил мага и уже сделал огромный шаг к продолжению мирной жизни Черноземья.
    Мало того, что шары-источники не должны попасть в руки сообщества магов, так и само сообщество понесло невосполнимые потери. Два мага четвертой степени, один из них — уже почти пятой, сильный маг третьей степени — это реальный подрыв сил и возможностей почти в два раза, погибли самые сильные и умные члены сообщества. Оставшиеся маги с помощью шаров-палантиров все равно могут доставить людям множество страданий и принести огромное количество смертей, поэтому, моя основная задача, это или уничтожить палантиры, или разрядить их и спрятать надежно.
    Пока я доел свою миску, наложил себе еще раз, полную мяса и, найдя в мешках покойных магов, захватил с собой все камни-светильники. Света они дают достаточно, мне для чтения хватит и двух, остальные могут пока заряжаться на магическом камне.
    Сегодня мне они понадобятся, теперь я смогу от первого лица восстановить хронологию событий, пусть мне для этого придется не спать всю ночь.
    Я медленно поднимаюсь наверх и жду, когда сильно чумазые слуги выльют грязную воду из тазов за окно. Потом они уходят, обещая вернуться после обеда и уже прибраться начисто.
    Ставлю миску на чистый стол, кладу все светильники заряжаться и копье с ними рядом, меч Учителя тоже занимает свое место.
    Подношу стул и углубляюсь в чтение дневника.
    

   

   

    

     Глава 22 НОВЫЕ ЗНАНИЯ
    

    

    Через пару часов у меня заболели от чтения глаза, все же почерк мага довольно неразборчивый, чернила выцвели, приходится сильно вглядываться в блеклые буквы.
    Я подошел к окну, потирая лицо, день уже начинает темнеть, и я поразился, сколько событий прошло с утра, а день только клонится к закату, как и светило, за линию горизонта.
    Какая-то спрессованная жизнь и смерть местами, большими и темными.
    Одиннадцать людей и нелюдей встретились на этом месте через четыре часа после восхода. То есть, сначала они не видели друг друга, одни наблюдали за прибывшими через щели в ставнях, другие долго стояли перед башней и только приказ одного из магов двинул людей вперед. Тогда и маг в башне обозначил свое присутствие на месте встречи, чего он ждал до этого момента — непонятно, мог ведь и не играть в достаточно глупые прятки.
    Пружина будущих смертей начала закручиваться, медленно и неспешно, разговоры длились минут двадцать, все делали вид, что готовы разговаривать и договариваться и, только потом, после пары неосторожных фраз со стороны пришедших, давно ждущий повода новый хозяин башни выдернул стопор, дал волю своим желаниям и амбициям и за минуту погибло три человека перед башней и, похоже, два человека и лошадь внутри.
    Передышка растянулась на три-четыре минуты и снова загрохотала магия и боевые умения, потрепанный хозяин башни потерял мощь иссякшего палантира и оказался сильно ранен, еще через пару минут умерли, и он и следом его убийца, не ожидавший удара в спину от меня, своего ученика, правда, не очень любимого.
    Живыми осталось трое людей и один нелюдь, да еще лошадь.
    Если бы новый хозяин башни сдержал, с ума его сводящее, желание показать свою новую силу, пустил бы одного мага в башню проверить, что он не врет и еще одного источника силы в этой башне не оказалось, все могло закончиться совсем не так.
    Все остались бы живы и разъехались по своим делам, в новых поисках и хлопотах.
    Не в каждой башне может найтись Источник силы, такое чудо есть только в четырех башнях Великих Магов из шести, и я даже знаю теперь, в каких именно.
    Все эти сведения я смог прочитать в потускневших страницах, теперь мне хочется отдохнуть и осознать прочитанное, не спеша и по пунктам.
    Дневник, пролежавшего двенадцать лет в кровати, скелета, очень подробно и обстоятельно рассказал мне о том, почему так вышло, почему в минуту смерти маг остался один, кто из обслуги удовлетворял его неприхотливые сексуальные фантазии и как маги Севера дошли до такой жизни.
    — До какой? — спросите вы и будете абсолютно правы.
    До такой, что всем настоящим магам не ниже второго уровня пришлось собраться на вершине Роковой горы, на огромной площадке недалеко от дымящейся горловины вулкана. Всем, не ниже третьей, полагалось быть обязательно, но и вторая степень присутствовала и даже первую кто-то привел с собой, как в детсад.
    Посмотреть на взрослых дядей, как они будут разговаривать и разбираются между собой. Многие еще не понимали, что противоречия между различными группами в сообществе зашли слишком далеко и возможность кровавой бойни отнюдь не нулевая. Почти все пришедшие казались уверенными, что говорильня продлится несколько часов, потом все разъедутся по своим башням, дальше обговаривать свои действия и искать союзников.
    Почти все, да не все.
    На том самом месте, где первые пришедшие в новый мир маги смогли ощутить настоящую силу и остались в этом мире из-за нее, это оказалось главной причиной. Силы хватало на всех, но такие благословенные времена прошли. Маны выходило так же предостаточно и даже больше, но сами маги выродились и уже не могли принимать столько силы, сколько их предшественники, сколько предлагал вулкан и все земли до Скалистых нагорий. Естественно, чем дальше от Роковой горы, тем выход энергии оказывался меньше, но башни строили и по тем землям, слабым магам вполне хватало и такого наполнения магических камней.
    Тем более, в военном смысле, получается гораздо больше защищенных мини-крепостей, точек сопротивления, с отличной связью, ведь больше времени будет у сообщества разобраться с возникшей проблемой. Агенты, густо внедренные в торговые советы, учреждения и просто проходные места, доносят, что появляются крамольные мысли у обличенных властью людей и у простых горожан. Появляются и высказываются в узком кругу, что теперь, привыкнув к относительной свободе и тому, что маги всегда живут на севере, изредка выбираясь за пределы своего комфортного проживания, есть недовольные тем, теперь кажущимся уже немалым налогом, уходящим неизвестно куда, и многими другими ограничениями.
    Дело понятное, отсутствие армии перед глазами, страшных Северян, которых осталось не так много, по сравнению с численностью сильно расплодившегося людского племени, самостоятельная финансовая политика городских советов, дающая ощущение настоящей независимости людских городов от очень далеких хозяев, подталкивали всех, пока немногочисленных бунтарей, к опасным разговорам и мыслям.
    Хозяев не видно, приказания приходят по скошам, армии Северян тоже нигде нет, везде служат свои же люди — зачем они вообще нужны, эти маги?
    Аристократы изгнаны и не смогут больше вернуться никогда, степнякам хватает и Астрии повоевать, опасностей зримых в настоящем и будущем нет никаких, зачем людям жить чужим умом?
    Особенно богатым и успешным?
    Про такие настроения людей известно в магическом сообществе, самых смелых и разговорчивых иногда забирают на Север, где есть много тяжелой и бесплатной работы. Чтобы вольнодумцы могли обдумать свое поведение перед смертью, после нескольких лет тяжкого труда в каменоломнях.
    Но причина, довольно редко проходящего, собрания на Роковой горе вовсе не в этом.
    Все же у магов хорошо работает разведка и агенты, все нарывы купируются и выжигаются. Даже, если от армии Северян мало, что осталось, сокровищницы магов ломятся от золота и драгоценностей и они могут нанять всех наемников в Черноземье и землях вокруг. Не говоря уже о том, что и сами маги сильны и многочисленны.
    Причиной является именно неравенство в самом сообществе магов.
    То есть, совсем недавно проявившемся разделении на потрясающих своей силой магов и всех остальных поскребышей. Уже пятый уровень силы стал редким событием, абсолютное большинство Одаренных топчется на третьем-четвертом уровнях, единицы доходят до пятого и теперь кажутся небожителями на фоне остальных. Только дело не в разрыве в пару уровней между магами, образовавшемся естественным путем.
    Неравенство, вызывающем раздражение, злость и ненависть в сообществе, просто непреодолимую зависть, уже собрало под знамена недовольных почти девять десятых Одаренных. Противостоят абсолютному большинству несколько самых сильных из Великих магов, их родня и вассалы, готовые служить за крупицы почти всемогущей мощи. Пока, в основном, за обещания, ибо, оторвать хоть немного силы и поделиться со слугами не получается, обладание Источником меняет магов не в лучшую сторону.
    Даже на страницах рукописи чувствуется злость хозяина к тем семьям Великих магов, тайно договорившихся между собой и отправивших своих сильнейших представителей через, естественно Храм, в один из миров, не сильно богатый маной, где местные маги научились создавать камни, могущие хорошо накапливать энергию и очень быстро ее отдавать. Пришельцы смогли договориться с хозяевами мира, некоторыми из них, объединив свои знания и силу, заплатить невероятные средства и выложить все свои секреты, но изготовить для себя четыре Источника, которые я называю палантирами, по схожести внешнего вида.
    Вернувшись к себе домой, в свой мир, Маги, владельцы палантиров не смогли, да и не захотели, долго скрывать свою силу и после череды всяческих сравнений и проверок, было принято считать, что такой легкий для переноски и быстро разряжающийся аккумулятор, как Источник, добавляет на время разряда примерно пару уровней своему хозяину.
    Именно хозяину, ведь Источник сначала необходимо настроить только на себя владельцу, слиться с ним, стать энергетически одним целым.
    Естественно, делиться знанием, где можно создать Источники, в каком мире и сколько это стоит, никто не собирался. Все четверо Одаренных и их кланы только посмеивались над попытками призвать выскочек к совести. Напоминания, что такие камни могут обеспечить прежнюю силу всему сообществу, тоже не находили отклика в черствых сердцах.
    Быть первыми среди равных не так приятно и волнующе, как возвышаться высокими башнями над ровным горизонтом поскребышей.
    Хозяин башни, оказавшийся в арьергарде магической силы, стал, вместе с еще одним магом, вторым владельцем башни Великих магов, так же оказавшимся на обочине магического прогресса, одними из организаторов сплочения всего сообщества против ненавистных выскочек. Сам он эпитетов и сравнений не жалеет в своем дневнике и даже раскопал работы Великих магов, в которых они подумывают о создании камня-Негатора магии, для обуздания сошедших с ума своих собратьев.
    Что случалось не так уж и редко в недлинной истории магов Севера.
    Описывается подготовка к собранию и предшествующие ему события довольно тщательно и подробно, ведь хозяин рукописи возглавляет одну из башен Великих магов и имеет в союзниках еще одну такую же башню и абсолютную поддержку почти всего магического сообщества. В рукописи очень подробно перечисляются все сторонники и противники, делается анализ возможностей и способностей всех групп и группировок, но, я пока пропускаю эти записи, вникать нет особого смысла, кто с кем и против кого. Эти сведения были нужны только усопшему хозяину башни, теперь ему требуется прежде всего хороший гроб и глубокая могила, да табличка с именем и с красивым венком.
    Меня интересует только хронология событий и то, где можно найти остальные палантиры.
    Такая информация есть, ведь хозяин дневника обдумывает возможность, очень сомнительную, как-то захватить хоть один из Источников, чтобы немного уравнять шансы. Владельцы Источников держатся заодно, в расположенных рядом друг с другом четырех центральных башнях и могут легко общаться между собой. Он же и его союзник оказались в самых крайних башнях и им приходится обеспечивать связь или посыльными, или через несколько башен во втором и третьем рядах, что достаточно хлопотно и повышает риск провала.
    Но оторваться от листов, написанных от руки, не получается, другой источник, так откровенно, именно для себя самого, рассказывающий историю падения Магов, я вряд ли найду.
    Дневник описывает два месяца событий до встречи на самой Роковой горе, встречу и быстрое бегство после того, как одна, всем недовольная группа молодых магов устроила, можно сказать, теракт.
    Теперь неизвестно, собирались они по-настоящему делать то, чем грозили или нет. Но, подготовиться успели и свезли на большой деревянный помост над одним из боковых выходов вулкана несколько десятков больших магических камней. Просто открыли один из складов, где лежали оставленные с последней войны камни, незаметно перевезли их на десятке нанятых подвод к выходу вулкана и сложили на сделанный заранее помост над скважиной. На самом деле, никому не было никакого дела, зачем камни перевозят куда-то и что с ними делают, местность около боковой стороны Роковой горы оказалась совершенно пустынной. А на этом месте камни заряжали все время, пока гремели войны за Черноземье.
    Там их все или почти все зарядили и собирались шантажировать сообщество или только имеющих суперсилу магов, это так никто и не узнал, не успел узнать.
    Роковую гору хорошо тряхнуло, что бывало с ней последнее время нередко, опоры помоста подломились и почти все камни полетели вниз, по одному из боковых ответвлений-выходов вулкана.
    До этого момента неоднократно проверялось и было известно в сообществе, что заряженный камень, брошенный в кратер, взрывается на множество осколков с ощутимым хлопком. После толчка самого вулкана все маги срочно засобирались на выход с так и не начавшегося собрания и тут же почувствовали еще несколько сильных взрывов, они донеслись с правой боковины горы, с расстояния примерно в восемь лиг, то есть, километр и сто метров.
    Никто не знает и не узнает теперь никогда, почему началось извержение и какую роль в этом сыграли заряженные маной несколько десятков камней. Узнали об этом только после того, как вернулись в свои башни. Кто-то из заговорщиков, испуганный случившимся, уверяя, что хотели просто попугать, рассказал о произошедшем и все оказавшиеся около скошей узнали об попытке шантажа, закончившейся катастрофой.
    Еще описывается те два-три дня после собрания, когда через день началось настоящее извержение Роковой горы и все жители Севера столкнулись с сильным понижением температуры, черным небом, вдобавок, повалил пепел из жерла вулкана.
    Заражение магическим пеплом оказалось слишком сильным даже для магов с источниками, они могли с полным надрывом держать защиту какого-нибудь подвального этажа, но тут проявилась безнадежность в попытке пересидеть морозы, явная недостаточность заготовленных дров. Местность вокруг Роковой горы всегда была довольно безлесной, за последнее время все деревья повырубили и обычно к зиме запасались привозными, как раз из района, где сейчас ждут известий о нашей экспедиции оставшиеся маги. Там с лесом все в порядке и самый лучший раньше шел в башни к Роковой горе.
    Запас дров катастрофически уменьшался, прогреть огромные пространства башен при сильном морозе снаружи оказалось невозможно.
    К тому же, сильнейшая головная боль, сводящая с ума, парализовала все попытки магов как-то выжить среди развернувшегося апокалипсиса, забирая все силы и желание жить. К концу третьего дня желающих так мучиться не осталось больше.
    Я вспомнил рассказы Учителя и Кремера, что при попытке приблизиться к башням, все маги страдали от страшной головной боли, а Крысы просто сходили с ума. Это через восемь лет, как перестал извергаться вулкан и заражение начало ослабевать.
    Что же творилось рядом с вулканом?
    Шансов убежать от морозов и пепла не оказалось ни у кого и выжить посчастливилось только горстке магов в башнях рядом со Скалистыми нагорьями, похоже, что роза ветров помогла им, заражение оказалось даже менее сильное, чем в Асторе.
    Хорошо, что теперь я знаю, сколько всего палантиров и где их искать.
    Что с ними делать, следующий вопрос?
    Что делать мне самому и к чему готовиться?
    Какое-то время я проведу около Роковой горы, хорошо и просто отлично, что есть люди для обеспечения комфорта и даже один Слуга для моей охраны. Есть, кому вырубать двери, готовить еду и помогать мне, убираться в башнях, выносить скелеты и еще много всего делать.
    Оставаться с магами и отдавать палантиры я не буду, теперь смогу легко пройти мимо башен, даже рядом с ними. Надо только найти и выучить несколько умений для защиты и нападения, что, в такой аккуратно оформленной библиотеке, отнюдь не сложно.
    Основной вопрос в том, найду ли я в этих четырех башнях, где нашлись и еще найдутся палантиры, описание, как пользоваться Храмом и как там обозначена родная Земля. Должно найтись, ведь никто такие сведения не будет держать в памяти.
    Тем более, последние, кто ходил между мирами, сами должны были учиться на каких-то источниках, скорее всего, оставшихся от первых магов.
    — Заводим лошадь внутрь и ставим двери обратно! — крикнул я своим слугам, которых увидел около входа. Они жарили шашлыки из конины и, вообще, наслаждаются жизнью, найдя несколько бутылок теперь уже сильно выдержанной ресы. Заодно поминают своих хозяев, щедро расплескивая ресу из бокалов и я не собираюсь им мешать.
    — Пока остаемся здесь, на пару дней!
    Слуги и Слуга довольно закивали головами, всем своим видом показывая, что поняли мои мудрые распоряжения. Столько жареной конины не повезешь на повозке под лучами светила, здесь же, в подвале, она может храниться долго, пока не будет съедена.
    — Можете отдыхать и никого не ставить на охрану! Я раскину поиск на всю ночь!
    Лица стали еще довольнее, и я потом добавил:
    — И принесите мне бутылку ресы и жареного мяса!
    Читать дневник больше не буду, но перебирать библиотеку придется всю ночь.
    

   

   

    

     Глава 23 ПРОДОЛЖАЯ ОБУЧЕНИЕ
    

    

    Полночи я занимался шкафом на верхнем этаже, просмотрел его подробно и тщательно весь и без особых результатов.
    У отлично организованного хозяина башни там оказались дневники за несколько лет, еще хозяйственно-предпринимательские бумаги по башне занимают все свободное место.
    Обыскал весь этаж с камнем поиска, тайников не нашел и, вообще, сама башня оказалась явно беднее предыдущей, магических предметов поменьше, значительно, и оружие послабее моего. И не такое красивое и энергетически не очень объемное, брать ничего себе не стал. Хватит мне копья, меча, кольчуги и шлема, еще лук прихватил, от Учителя, хотя стрел к нему не осталось. Ничего, может еще попадутся по дороге или сам научусь заряжать. Очень мне понравился эффект от них при обстреле башни, одна стрела попадает в окно верхнего этажа и сопротивление подавлено наглухо.
    Сторожок все же сработал ночью, вскоре из неясной массы на границе обнаружения удалось вычленить три тени, приближающиеся с южной стороны. Судя по всему, старые знакомые, остатки той же волчьей стаи, только потерявшие одного хищника. То ли, не оправившегося после моих ударов, то ли, после того, как ополовинили слуг Штольца.
    Спросить теперь некого и не надо никому, пусть останется тайной.
    Я приготовил бутылку с горючей смесью из остатков ресы, оторвал и намочил кусок шторы и вставил его в горлышко. Дождался, когда волки собрались около двери и поджог конец фитиля спичками, последними, оставшимися в коробке. Прицелился по горящим глазам, уставившимся на меня, когда я высунулся с разгоревшимся фитилем наружу и бросил вниз с немалой силой. Бутылка из толстостенного стекла громко разбилась о каменистую почву в метре от одного из хищников и капли горящей жидкости разлетелись вокруг, подпалив даже одному зверю шерсть. Волки задали стрекача и, когда реса догорела, снова наступила темнота.
    Больше они не приближались, и я спал до утра на сложенной в несколько раз палатке, накрывшись плащом.
    Какие все-таки упорные и опасные звери, не собираются отставать от нашей потрепанной экспедиции. Ночевать без укрытия нежелательно и смертельно опасно для всех, в том числе, и мне. Хорошо, что переходы между башнями небольшие, но, когда придется возвращаться, надо подумать, как обезопасить себя от ночного нападения. А лучше их перебить заранее, придумать и заманить в ловушку, может, отравить.
    Утром спустился ниже этажом, распахнул ставни и зажег камни-светильники. Сегодня займусь библиотекой, придется ее просматривать, пока не найду те же умения, хотя бы. Уходить и спешить в другие башни нет смысла, что там меня ждет — не известно, а в этой все бумаги и книги понятно сгруппированы и, похоже, не надо будет доставать каждую по отдельности и читать.
    Дневник мага тоже оказалось бы интересно почитать за все время, но это уже в другой раз, в следующей жизни.
    Что у них тут творилось, конечно, интересно, но времени нет на медленное чтение выцветших рукописей. Покойный хозяин очень уж похвально последователен и педантичен, каждое небольшое событие раскрывает на паре листов, с мельчайшими подробностями и объяснениями. Видно, что пишет именно для себя, чтобы была возможность всегда прочитать и вспомнить свои мысли из прошлого. И что из них сбылось.
    Поэтому я рассчитываю найти в залежах библиотеки такие же сгруппированные и подробнейшие записи об умениях, которые смогу прочесть, понять и использовать в жизни. Впервые появилась возможность найти и изучить умения без присмотра и надзора того же Учителя, правда, и без его пояснений, очень даже необходимых.
    Судя по умениям, применяемым обоими магами в устроенном ими же сражении, теорию они знали хорошо и, получив почти безграничную силу, пусть и не на долгое время, смогли развернуться и очень удивить меня разнообразием используемых чар и силы магии.
    Не ожидал я, честно говоря, такой силы и скорости от обоих поскребышей, пусть и самых сильных среди остальных. Если они оказались магами четвертого уровня, то, получается, с Источником смогли подняться до шестого, примерно, уровня. Сила используемых умений показалась мне феноменальной, теперь я хорошо понимаю, почему маги относились ко мне без особой опаски. Даже, уступая мне в силе и запасе маны, они легко бы поставили меня на место, использовав одно из знакомых только им умений или просто прихлопнули бы, как мышонка.
    Ставлю себе твердую пятерку за способность приспосабливаться и терпеть отсутствие настоящего обучения. Без него, я не смог бы остаться живым и победителем, по итогу.
    Мне необходимо изучить защитный купол и что-то атакующее, на случай встречи с магами при возвращении, когда буду проезжать мимо их башен. Даже маг третьего уровня, без сверхсилы, может легко навалять мне при личной встрече. От той же молнии и глубинных бомб знакомая мне защитная призма не спасет, уж несколько секунд даже эти слабаки смогут поддержать атаку своей маной. Примерно, мне нужно будет пройти около двухсот километров, до того места, где я могу встретить направляющихся мне навстречу магов, решивших выяснить, куда пропала экспедиция.
    От итогов которой очень сильно зависит и их жизнь, и комфортное существование.
    Хотя, устроить им такой новый выход будет очень трудно, половина башен останется без присмотра.
    Зато я знаю две башни по дороге, где нет хозяев и смогу этим воспользоваться, чтобы переночевать, отдохнуть несколько ночей под крышей и, потом обойти третью, последнюю, на краю Скалистых нагорий.
    Там меня может ждать засада гвардейских и гильдейских, но, есть у меня мысли, как с ними договориться. Тем более, с новой силой и умениями, для меня эта встреча уже не будет смертельно опасна. Скорее, продуктивна.
    Теперь ситуация сложилась так, что от того, найду ли я инструкции, как пользоваться Храмом и его капсулой, ходить между мирами и вернуться на Землю, зависит и то, что мне надо делать и к чему стремиться в этом мире. Они должны найтись в тех четырех башнях, две из которых мы уже прошли. Мне предстоит очень много работы, поэтому списки с умениями лучше обнаружить в этой башне, где мы сейчас находимся и тренировать новые знания по дороге.
    Вскоре слуга, оставшийся от Торма, принес мне утренний кулеш и чай, полный чайник, и постучался в люк.
    — Что нам делать, Повелитель? — спросил он после утреннего приветствия.
    — Полдер, так тебя зовут? — напомнил я себе имя слуги.
    — Да, Повелитель.
    — Так, запоминай. Нас преследуют волки, возчик и Ракс готовы к схватке, пусть подберут тебе кольчугу и шлем, кольчугу с длинным рукавом, и покажут немного, как работать с копьем. Если они нападут на нас, будешь стоять во второй линии и колоть волков издалека. Возчик и Ракс в первой линии, это я им скажу.
    Немного подумал и добавил:
    — Занесите все вещи наших погибших Повелителей сюда и сложите на стол. Посмотрите, сколько осталось продуктов и на сколько нам хватит их. Пока все.
    Слуга убежал и вскоре они вместе с возчиком принесли мешки с отобранным добром своих бывших хозяев. Пришлось их послать за водой и тряпками, чтобы немного очистить от пыли и грязи библиотеку, пока я завтракал наверху, открыв ставни и рассматривая округу.
    — Что делает Ракс? — спросил я возчика.
    — Жарит конину, Повелитель, — ответил тот.
    Да, можно было и не спрашивать, пока мясо лежит в подвале, все мысли Крысы будут заняты только этим вопросом.
    — Что ему передать, Повелитель? — с надеждой спросил возчик, которому не нравилось, что им вдвоем приходится работать, в то время, как Слуга занимается своим любимым делом и очень этому радуется, как ребенок.
    — Пусть возьмет оружие, обойдет башню по кругу, посмотрит волчьи следы и нет ли рядом лежки. Все, что от лошади осталось — кости, мослы и прочую требуху пусть не выбрасывает, а подержит в подвале.
    — Слушаюсь, Повелитель! — довольный возница помчался передавать приказ начальства нерадивому охраннику.
    Вскоре Слуга, в кольчуге и шлеме, с копьем на плече, отправился в обход. Пусть послужит немного, совсем давать расслабляться нельзя, здесь такое не приветствуется категорически.
    В библиотеке стало почище, именно — на столе и на полах, только шкафы с книгами и листами бумаги это очищение не коснулось, поэтому я подтащил стол к окну, куда хорошо продувал утренний сквознячок и разбирал стопки макулатуры, предварительно давая ветерку сдуть пыль, когда размахивал верхними листами бумаги, стряхивая в окно.
    Дело спорилось. В шкафах, и правда, все бумаги и книги оказались рассортированы и разделены белыми дощечками с названиями разделов содержимого, поэтому я быстро нашел стопку описаний с умениями. Причем, на каждое умение имелась небольшая брошюрка с подробнейшим описанием, рисунками и практическими советами, что и как делать, если не получается.
    Это точно — бинго!
    Теперь я могу сравняться по умениям с Учителем, превосходя его по силе. Смысла только сравниваться с покойником нет.
    Так то, тут сильно гордиться нечем, тот же Торм смог продержаться против Штольца несколько секунд. Но, ведь он являлся магом всего третьего ранга, а Штольц с Источником выказал силу мага шестого ранга. То есть, против прежнего Штольца он мог выстоять в защите все время. Обладая умением защитного купола, я смогу продержаться и без использования Источника от одного-двоих атакующих меня магов, что вполне реально при возвращении.
    Я насчитал три группы брошюр, разной тематики. Учитель оказалось, не врал, когда рассказал, что сорок умений — может использоваться всеми магами и в два раза большее количество, это для таких узко прикладных целей исследования магии.
    Все сорок необходимых умений присутствуют в картотеке, я кратко просмотрел их и сосчитал, нашел то, которое учит создавать защитный купол и углубился в чтение именно это брошюры.
    Я наглядно увидел, как работает боевая магия, как щупальца ветвистой молнии облизывали защиту Торма и как взломали ее, после недолгого сопротивления. Как Учитель легко справился с молнией Штольца, имея такой же источник энергии и потом подавил сопротивление в башне, не используя очень энергозатратную молнию.
    Поэтому мне необходимо изучить и освоить умение защитного купола в первую очередь, поможет и от волков, и от предательства слуг, хотя, они пока не дают повода к недоверию.
    Если я чего-то не знаю, и новая группа магов идет позади, встреча не пройдет без проблем.
    У меня, конечно, есть два палантира, но, пока я не нашел какой-то документации по ним и их применению, насколько это безопасно для рассудка и души, я буду остерегаться их использовать.
    Становиться зависимым мне не надо, смогу ли я узнать, как вернуться в свой мир или придется оставаться здесь, такая зависимость мне совсем ни к чему. Да и мощь палантиров там тоже, в моем мире, ни к чему не приведет.
    Ведь, я в любом случае не собираюсь становиться на сторону магов, даже став самым могучим среди всего сообщества.
    Хотя можно, в принципе, вернуться в сообщество магов и стать там самым главным, ведь я буду, однозначно, самым сильным. Можно заставить оставшихся поскребышей слушаться меня и заключить мир с людьми, начать торговлю и взаимовыгодное сотрудничество, без войны и прочих бед. Я не думал о такой возможности, но теперь, когда сильнейшие маги погибли и палантиры находятся у меня, я могу повернуть историю Черноземья по другому пути.
    Пока, мне не хочется заниматься этим примирением, и я не особо верю, что удастся договориться с людьми, после всех бед и Беды, которые случились точно из-за господства магов. Да и стоит только людям понять, что маги потеряли силу, они не удержатся от соблазна навсегда стереть в пыль башни и оставшихся Крыс.
    Придется постоянно ждать удара в спину и от магов, без Источника они меня слушать не будут, а, узнав про палантиры, будут днем и ночью думать, как их украсть.
    Это тоже будет не жизнь, ждать постоянного удара в спину.
    От магов, слуг, Крыс, того же города, гвардейцев и Охотников.
    Сделаю, что смогу, соберу все палантиры и узнаю про них все, что найду в башнях. Тогда и буду думать об этом, на такой мысли я оборвал себя, закрыл верхние этажи на магический замок, перед тем, как покинуть их. Все же слишком много там теперь ценного скопилось, чтобы рисковать открытой дверью.
    Спустился вниз, чтобы помыться в нагретой воде и узнать от Ракса, что он видел. Оказалось, что ничего, кроме следов трех волков, которые ушли в сторону севера.
    Когда слуги налили мне на первом этаже полную ванну, найденную там же, горячей воды, я долго блаженствовал в ней, забыв о времени. Иногда я подливал ковшиком кипящую воду из ведра, стоящего на печи, рядом со мной и продолжал отмокать от грязи, накопившейся на теле после посещения минерального источника.
    Я выгнал на улицу слуг и Ракса, готовить обед и не мешать мне повторять те знания, которые успел запомнить, в так называемом руководстве, по освоению магического купола. Это умение у меня пока так и не получилось, поэтому, пролежав час в ванне и помывшись тут же, я захватил миску с чем-то похожим на гуляш и вернулся наверх.
    — Сегодня тоже ночуем здесь, вечером подоприте двери и ложитесь спать. Если придут волки, я сам с ними разберусь, — дал команду я перед уходом, взяв пару бутылок с ресой наверх.
    Сегодня я хотел только освоить умение, пришлось прочитать его несколько раз, чтобы стало что-то получаться, на самом минимальном уровне. Очень не хватает все же рядом опытного мага, такого, как Учитель, чтобы быстрее и лучше понять, что и как надо сделать. Все кроется в мелочах, как я понимаю.
    С другой стороны, он отказал мне в таком знании из-за собственных интересов и нежелания отдать мне в руки универсальную защиту, поэтому не о чем и сожалеть.
    Буду учиться сам, никуда мне не деться, рукописи мага, бывшего хозяина башни, детальны и максимально тщательно описывают сам процесс использования умения.
    Лучше пособий мне не найти, в этом я уверен на сто процентов.
    Да и вообще, мне очень повезло опять, и выжить, и найти полное такое собрание сочинений Умений.
    Теперь хорошо бы, не спеша, продолжить обучение и дальше просмотреть отсортированную библиотеку.
    Но, завтра придется уехать, лежащие бесхозными палантиры в башнях заставляют серьезно переживать. Если маги доберутся до них первыми каким-то образом, шансы на успех операции сильно снизятся.
    Весь вечер и половину ночи сортировал бумаги прежнего хозяина, перебрал очень поверхностно почти все, но сведений о палантирах или Храме не нашел.
    Или просмотрел впопыхах или их здесь нет, но я сделал все, что мог на данном этапе.
    Тем более, надо спешить назад, если и там ничего не найду, может, придется и вернуться в эту башню.
    Волки ночью не появлялись и спал до утра спокойно, снилась почему то Румелия и подруга Учителя, в одной сорочке. К чему бы это? К долгому отсутствию женщины поблизости.
    После сытного завтрака жареной кониной, забрал мешок с палантирами и теперь еще полный рюкзак с каталогом умений.
    Лошадка уже запряжена, и я вспоминаю, что вчера руки так и не дошли до мешков моих бывших спутников. Посылаю за ними Польдера, он быстро возвращается обратно и грузит на их повозку. Поднимаюсь обратно и проверяю, не забыл ли чего в суматохе, осталось еще много всяких непонятных магических предметов и не просмотренных бумаг, поэтому ставлю на оба верхних этажа магические замки. Вчера ночью, как раз научился этому умению, почти сразу. Ладно, хоть, что-то сразу пошло, ведь нужное умение.
    — Ракс, доставай из подвала все остатки от лошади и вываливай около входа. Пусть сегодня волки не доставляют нам проблем.
    Гляжу на здоровую кучу требухи, мослов и кожи, украшенную головой лошадки и одобрительно киваю головой:
    — Так, все забивают плоские камни между дверью и косяком, чтобы двери встали враспор, как можно крепче.
    Не хочу, чтобы образовался проход в башню от сильного ветра или толчка тяжелой волчьей лапы.
    Оружие сложено поверх остального барахла на повозке, и мы быстрым шагом уходим от башни, в которой на всех этажах, кроме двух верхних, хлопают выломанные ставни.
    Кажется, что сама башня прощается с нами.
    

   

   

    

     Глава 24 ИЩУ, НО ПОКА ВСЕ НЕ ТО
    

    

    До оставленной пару дней назад башни добрались днем за четыре часа, без такой, естественно, спешки, как в прошлый раз. Я теперь сидел на повозке, за спиной возчика, и продолжал изучать брошюру с магическим куполом, пытаясь интуитивно понять, что в описании мешает мне освоить умение.
    Как раз, за четыре часа дороги и разобрался, немного преждевременно написано про наполнение конструкции маной, надо сначала закрепить основу малой дозой, дождаться ее оформления в конструкцию и только затем заливать ее силой. Попробовал сделать по своему разумения и получилось!
    Не так нацарапано в описании, и я не знаю, что-то новое я изобрел или просто специальную недомолвку обошел?
    Странно, что в личном архиве покойного мага есть такие недомолвки и спрятанные, так называемые, крючки.
    От кого-то он, что ли, стерегся? Скорее, такая практика принята во всем магическом сообществе, в целях недопущения неконтролируемого распространения знания, без участия наставников.
    Впрочем, это не важно, а важно то, что я могу теперь себя защитить от почти всех проблем. Кроме удара в спину, о чем не стоит никогда забывать. Получается, все же только от видимых, слышимых и наглядных проблем, когда я могу за секунду поставить защиту движением пальцев руки. Не сказать, что расход маны радует, но я смогу держать защиту пару часов, до полного опустошения, даже без использования Источника.
    Это, если по мне не стучат активно и не стреляют, тогда все печально быстрее случится, купол схлопнется за несколько минут, похоже.
    Повозка катится по остаткам дороги, меня потрясывает немного, но я продолжаю тренировать сдавшийся защитный купол. На душе становится легко и радостно, я смог сам, без учителя, освоить сложное умение и теперь могу спокойно встретить тех же магов, когда вернусь к их башням.
    Полдер и Вакс идут с разных сторон повозки, посматривая еще и назад, в поиске опасностей, грозящих Повелителю и им самим.
    Дорога приводит нас под спешно покинутую башню, с так же продолжающимися валяться дверями, засохшей кучей дерьма за порогом, прощальным подарком кого-то из людей Штольца.
    Подарок, и правда, оказался, прощальным, недолго они радовались своей удачливости, что успели первыми занять башню.
    — Заходим внутрь осторожно, мало ли кого могло принести, — говорю я, спрыгнув с повозки и, включив купол, подхватываю два своих мешка. Захожу следом за Ваксом, грозно сопящим и осматривающимся уже посередине первого этажа башни.
    Показываю ему на подвал и он, натужно постанывая, выдергивает вверх заклинивший люк. Темноты Крыса боится гораздо меньше людей и сразу исчезает в провале прохода вниз. Теперь, пока все не осмотрит, не вернется.
    Когда мы впервые здесь оказались, в подвал не лазили, маги добежали до верха и, убедившись, что здесь уже побывал Штольц, забравший Источник, бросились за ним в погоню. Не став закрывать ни этажи, ни двери, просто бросив башню на произвол судьбы. Кто может сюда забраться, я слабо представляю, поэтому пока потренирую купол, тем более, здешний магический камень — полон и ждет меня.
    Сразу забираю свои мешки и копье и поднимаюсь следом за возчиком, с мечом в руке, обследующим этажи передо мной. На каждом этаже открываем несколько ставен и тщательно осматриваем пол, в поисках свежих следом, пока видно только старые, оставленные пару дней назад, пыль уже немного присыпала их своей массой. Второй и третий этажи пустые, на четвертом — следы недавнего погрома, пятый — оружейка и библиотека. Открыты, все так, как я и оставил, убегая отсюда, чтобы не отстать от экспедиции.
    На шестом этаже на паре больших кроватей так же лежат останки хозяина башни и его женщин, троих, принявших смерть рядом с ним.
    Везде лежит пыль, придется убираться, как и всегда.
    — Ночуем здесь, загоняйте лошадь и повозку внутрь. Первым делом — протираете от пыли пол и столы на шестом этаже. Скелеты опустите на четвертый этаж, чтобы далеко не носить. Потом убираете пятый этаж, тоже пол и шкафы, сверху только протираете.
    Сам не спеша спустился вниз и подождал, пока вылезет из подвала Ракс.
    Увидев мой взгляд, он доложил:
    — Все мертвецы в самом низу, через две лестницы. Много их очень, Повелитель.
    — Пусть лежат, прах тревожить не будем. Что там еще есть? Как с водой?
    — Вода течет, зерна много по амбарам, — пожал плечами Слуга, успевший проверить водопровод, наверняка, уже с застоявшийся водой. Теперь спускает ее вниз, чтобы пить свежую.
    — Тогда разжигай печку и начинай жарить мясо. Присматривай за входом, когда спустятся после уборки возница с Полдером, поставьте двери на место.
    — Понятно? — сурово спросил я, видя, что, услышав про любимое дело, Ракс, похоже, не обратил внимания на остальные приказы.
    Но нет, все расслышал нелюдь правильно:
    — Смотреть за входом и поставить двери, когда слуги придут, Повелитель! — браво так отрапортовал Слуга.
    Похоже, ему такая жизнь очень нравится, постоянно при мясе и ресе, из башни забрали десяток бутылок, на всякий случай.
    Вскоре слуги пронесли лохани с водой наверх и, пока убирали останки с кроватей и отмывали этаж, я немного присмотрелся в оружейной и среди шкафов библиотеки. Оружие проверил все, пользуясь парой светильников, отобрал пару перспективных экземпляров, еще один меч, довольно красивый и породистый и длинный кинжал в дорогих ножнах.
    Все магическое оружие поставил заряжаться, прислонив к колонне магического камня и занялся шкафами библиотеки. Тут, к сожалению, не оказалось указателей, и мне пришлось, сдувая пыль, подходить к окну, чтобы разобраться с написанным.
    Я брал из каждого шкафа по одной бумаге с каждой полки и пытался найти закономерность в расположении документов. Сразу у меня это не получилось и, увидев, что слуги, все в пыли, спускаются на пятый этаж, поднялся сам наверх.
    Тайник нашелся в этой комнате, магический скрыт пропал давно и только камень поиска показал мне хитро запрятанный тайник сбоку от большого камина, занимавшего солидную часть этажа. Пришлось поработать клинком меча, который я просунул в щель и выломал дверцу, потом долго доставал тем же клинком содержимое тайника. Опять всякие магические предметы и безделушки и солидный мешочек, раскрыв который, я здорово порадовался.
    Десяток крупных камней, обработанных алмазов, все крупные, каждый, как пара самых крупных моих моих, так что — это крайне полезная находка. Положил камни пока на стол заряжаться и туда же пристроил меч с кинжалом, занявшись осмотром найденного добра. Его тоже поставил на поверхность стола, чтобы отличить просто безделушки от могущих заряжаться предметов. Потом очередь дошла до комодов и пары столов и везде я доставал кучу всяких вещей и вещиц.
    Иногда попадалось и что-то знакомое, как, те же усиленные скоши из драгоценного камня, что-то похожее на мой браслет для распознавания яда в еде и питье, те же магические глаза, но назначение большинства предметов мне не известно. Такие я откладываю на поверхность магического стола, чтобы определить, просто красивая безделушка это или полезный магический предмет для хозяйства.
    Разобравшись с материальными ценностями, приступил к духовным и обучающим пособиям, но, сначала, пообедал внизу, с народом. Сегодня подают кашу с мясом, понятно, каким.
    — Повелитель, можно спросить? — обратился ко мне возчик.
    — Спрашивай, — кивнул головой я, глотая кашу.
    — Сколько нам здесь, с вами, ходить еще?
    — Торопишься домой?
    — Есть немного, жена там у меня, в башне осталась.
    Понятно, есть куда торопиться мужику, в семью и к справному хозяйству Торма.
    Только, как они там теперь жить будут, без хозяина-мага настоящего, без руки его и защиты, их же Крысы всех в котел отправят? Не сразу, но, как только поймут, что хозяин погиб и приезжий маг не собирается оставаться в башне на княжение, тогда задумаются, не пришло ли время устроить пир и женщин попробовать.
    Да и у людей Фатиха такая же история, какой бы у него не оказался авторитет, остальные люди без его присутствия долго не протянут в этом суровом мире.
    До этого момента я и не задумывался о таких вещах, теперь получается, что я и за этих людей несу ответственность. Раз уж убил их хозяина, который, конечно, быстро стал портиться, как личность и человек с обретением палантира, но, они в этом не виноваты и мне плохого ничего не сделали.
    Так, что же я могу им сказать и предложить?
    Только идти со мной и под моей защитой, хотя бы до Сторожки я их могу довести, если на границе нас не встретят.
    Найдутся и новые хозяева на такие зажиточные башни, тот же Кремер прискачет сразу. Только людям надо будет дожить до этого момента или им должно повезти, что кто-то из магов окажется в этот момент с проверкой в башне и не умрет от моей руки из-за попыток выразить мне свое недовольство тем, что я не буду с ними людей воевать и просто ухожу.
    Да еще не стану делиться тайнами башен Великих магов и той силой, которую нашел. Может, и все сообщество сильно расстроиться, и на меня облаву устроить задумают, если этот маг доберется до скоша со своими новостями.
    Значит, не доберется никуда.
    Если маги получат информацию от слуг, что Источники мы нашли и, после гибели основных магов экспедиции они должны находиться именно у меня. Или, на крайний случай, я должен знать, где они остались. То. они очень сильно возбудятся и последуют за мной во всей силе.
    Черт, получается, отпускать слуг нельзя, хотя бы до башни Учителя, чтобы избежать лишних проблем. Ладно, мне есть, что им предложить, особенно возчику и кузнецу, да и всем женщинам в Асторе будут рады необыкновенно, особенно, подругам магов, симпатичным таким женщинам.
    — Порадую тебя, надеюсь, что дней пять здесь побудем и вернемся домой, может, и раньше получится, — отвечаю, подумав, на вопрос возчика.
    — Благодарю, Повелитель! — возчик аж светлеет лицом.
    После обеда продолжаю копаться в бумагах, понимая, что, если искомое не отложено как-то отдельно и спрятано в шкафах, что, вполне вероятно, то искать я могу до морковкина заговенья.
    Неделю — минимум.
    До ночи мне не повезло, ничего похожего на описание Храма не попалось. Да и, вообще, улов полезного оказался очень невелик — одно умение, описание которого у меня уже есть, гораздо более подробное. Но я и это взял, чтобы сравнить по дороге с тем, которое уже лежит в рюкзаке.
    Уметь напустить на себя невидимость — хорошее прибавлению к моему списку. Пусть оно действует только с одной стороны и жрет много маны, причем шевелиться совсем нельзя, даже дышать глубоко.
    Изучить определенно стоит, может и жизнь спасти и помочь много нового узнать.
    Слуги снова занесли мне ужин и сложенную палатку, только на третий этаж. Не хочу лежать ни с группой мертвецов, ни рядом с местом их гибели. Посплю поближе к народу, лучше высплюсь.
    Возился со шкафами до поздней ночи, пока глаза не перестали разбирать тексты, а мозг — воспринимать их.
    Волки ночью не появлялись, останков лошади им хватило, значит, на сегодня.
    Утром еще три часа просматривал бумаги и, заодно, пролистал пару книг, больше ничего полезного не нашел.
    Запрягли лошадь и выехали с первого этажа, сложив все добро на повозку.
    Ракс вчера все-таки доел все мясо, уже хорошо попахивающее и плохо ему от этого не стало. Наоборот, с сожалением смотрел на мешки с обычной едой и с восторженным ожиданием на нашу лошадь. Ждет с надеждой, когда она тоже падет, чтобы повторить тризну. Слуги неплохо сошлись с Крысой, нет между ними отчуждения, как обычно. После таких потерь среди своих, начинаешь и чужих ценить побольше.
    Опять процедура заколачивания камней, чтобы двери встали враспор. Верхние этажи я закрыл на магический замок, пусть пока хранят свои тайны от обычных мародеров, хотя, откуда им взяться в этих суровых местах.
    Снова новый переезд, опять я на повозке изучаю умение, одно повторяю, второе пробую применять и сравниваю две брошюры между собой. Такую досконально дотошную от мага-аккуратиста из крайней башни и ту, которую нашел в предыдущей башне. Они достаточно серьезно отличаются, и я вижу, что в первом случае, несмотря на такую дотошность, в тексте есть повороты, уводящие в сторону от овладения умением, а во втором случае — все написано прямо и без хитростей. Похоже, что маг, обладатель гарема, не сильно заморачивался, принятой магическим сообществом, шифровкой описания умений. Не до этого ему оказалось, больше занят личным по жизни оказался.
    Так это — отлично, что я смог понять, как отличаются описания и уже по дороге изучил умение по маскировке, привязав его к своим пальцам, сложенным определенным образом. Можно будет и заехать в эту башню на обратном пути, раз у него все без хитростей написано. Освоил и пока решил отдохнуть, даже вспотел от усилий.
    Вокруг все такая же местность, с чахлыми деревцами и сплошным камнем.
    Как же здесь могли выживать Рыжие?
    Если, ничего не посадить и не вырастить толком, зверя для охоты тоже не видно. Может, в те времена, они оленей разводили? Или, с прирожденным умением копались в земле и меняли ископаемые на еду?
    Чувствую, армия Рыжих сначала оказалась крохотной, под сотню нелюдей всего. Под прикрытием магов, сначала они штурмовали и брали отдельные замки и, наверняка, вербовали освобожденное население в свое войско. Так, понемногу, и довели свою армию до нормальной численности и захватили первое, малолюдное королевство.
    После обеда миновали ту башню, где Учитель получил, на свое несчастье, Источник, в нее не стали заезжать, проехали мимо. Через пару часов впереди появилось в виду огромное здание семиэтажной башни, стоящее на высоком холме. Чувствую, подвалы у нее огромной глубины, чтобы добраться до водоносного слоя и сама она гораздо выше остальных виденных мной башен.
    Еще, через два часа мы подъехали к ней вплотную и остановились. На всех напала робость под таким гигантским сооружением, чтобы рубить в нем двери и, просто, нарушить тишину рядом с ним. Казалось, башня недобро накренилась в нашу сторону и подсматривает за нашими действиями через закрытые ставни.
    Но, робость робостью, а дело само не сделается, поэтому пришлось Раксу и Полдеру браться за топоры и срубать дерево вокруг петель изрядно просевших дверей.
    Через примерно двадцать минут двери упали наружу, вытащив за собой кучу пыли из проема, мы дождались, пока пыль перестанет клубиться, вынесенная сквозняком, зажгли приготовленные факелы и вошли внутрь.
    Да, размеры башни потрясают, даже один первый этаж походит на небольшой стадион, остатки кухни занимают четверть этажа, видно, что народу кормилось под сотню, не меньше.
    Именно остатки, как я понимаю.
    Все, что можно стало унести вниз, оказалось унесено, чтобы готовить пищу там, надеясь долго выживать среди льда и страшных морозов. Но, небывалое понижение температуры оказалось не единственным последствием пробуждения вулкана Роковой горы. Только с ним люди смогли бы справляться какое-то время, уйдя в подвальные помещения под землю.
    Тем более, если бы маги могли продолжать руководить своими людскими коллективами, остались бы с ними, поддерживая защиту от магического заражения, как те же маги на Севере.
    Этого не произошло.
    Все найденные нами останки магов и приближенных к ним женщин находились на верхних этажах башен, рядом с инструментами своей силы и это говорит обо всем. Видно, понимая, что гибель неизбежна и испытывая страшнейшую головную боль, маги махнули рукой на спасение населения башен и предпочли умереть не в подвалах, а рядом со своими святынями, которые оказались смыслом всей жизни Одаренных.
    Что — неудивительно, только показывает, что маги — уже не люди.
    Я остановил Ракса, вознамерившегося снова вскрывать подвальный люк и спускаться вниз на разведку, чтобы он пока этого не делал и остался на страже внизу с Полдером.
    — Завозите повозку внутрь, и про лошадь не забудьте! — приказал я, заметив, что возчик умудрился распахнуть вторую створку двери.
    Сам вместе с возчиком и мешками, подсвечивая ему факелом, поднялись на второй этаж, где открыли несколько ставен. Затем так же все прошло и с третьим и четвертым этажами, ничего деревянного на этих этажах не нашлось, даже внутренние ставни выломаны с корнем, зато и люки не закрыты и нам не приходится возиться с ними.
    На четвертом осталась печь, которой, как видно, топили вышележащие этажи.
    Похоже, что люди в подвале продержались подольше, чем маг наверху и успели снести вниз всю мебель и предметы убранства, чтобы сжечь, способное гореть, в печи.
    На пятом этаже нашлась снова пара обнимающихся мертвецов, рядом с приоткрытой ставней и видом на Роковую гору. Влюбленные или родители с детьми предпочли умереть быстро вместо долгой и мучительной агонии в душном подвале.
    Наверно, я бы тоже выбрал быструю смерть.
    На шестой этаж поднимались долго, выбивали рассохшийся люк наверх прихваченными топором и ломом, то есть, этим занимался возчик под моим чутким присмотром и руководством.
    Когда он откинул люк вверх с помощью лома, уже я поднялся на лестницу и снова повторил манипуляции с зеркалом, высматривая магические ловушки. Честно говоря, я не понимаю, зачем все это делали Учитель с Тормом, ведь похоже, что ловушки давно исчерпались без обновления. Я, даже, спросил про этот момент у Торма, на что он мне ничего не ответил, только хмуро посмотрел, типа — не твоего ума дело. Кажется, они подозревали или просто дули на воду, что кто-то из магов может устроить такую подлянку новым посетителям места своей смерти.
    Что кто-то придумал, как сделать ловушку вечно работающей. Поэтому я вожусь с зеркалом еще больше времени и даже забрасываю наверх покрывало, чтобы ловушка, которую я могу не распознать, сработала на движение.
    Этого не происходит, на этаже все так же тихо.
    Сейчас, когда у меня на руках два Источника и я собираюсь забрать еще пару, от меня зависит судьба всех людей Черноземья. Погибни я в ловушке, вернувшиеся в свои башни слуги, откровенными рассказами сразу же отправят оставшихся магов сюда, подобрать бесхозные Источники и продолжить борьбу с людьми.
    Потом жестом отправляю возчика наверх, дальше выбивать люк на последний этаж, поднимаюсь за ним и осматриваюсь.
    Как и в других башнях, здесь расположена библиотека, просто гигантская и оружейная комната, все усыпано густым слоем пыли. Видно, как возчик морщится, понимая, сколько работы ждет их с Полдером и начинает выбивать верхний люк.
    Через пару минут дело сделано, навык у слуг выработался уже, как срубать петли и выбивать люки, полезный в нашей жизни навык.
    Жизни собирателей немыслимых сокровищ и чудес, невероятного богатства магов всего Севера.
    Люк откинут и снова танцы с бубном, то есть, зеркалом, потом проверка забросом покрывала и последняя предосторожность — возчик поднимается наверх и стоит около люка, уставившись, судя по всему на кровать и магический стол.
    Поднимаюсь и я, бросаю быстрый взгляд по сторонам, опять огромная кровать, опять на ней останки нескольких людей. Комоды и столы, стены обшиты обтянутым тканью деревом, взгляд скользит по кругу, и я замечаю огромный гриб магического стола по центру башни, рядом с ним труба печки. На нем лежит несколько предметов и что-то круглое в бархатном чехле красного цвета стоит на знакомой мне уже квадратной подставке.
    — Спускайся вниз, бери Полдера и начинайте мыть от пыли и грязи нижний этаж, — я отправляю вниз возчика, смотрю, как он исчезает и подхожу к столу.
    Да, на столе стоит Источник, лежит дивной красоты меч и еще какое-то барахло.
    Третий палантир у меня!
    

   

   

    

     Глава 25 НАШЕЛ!!!!
    

    

    В красном, бархатном чехле оказался, и точно, Источник, полностью заряженный.
    Я прикоснулся к нему, на долю секунды, сквозь ткань, и почувствовал эту безбрежную мощь и океан силы, готовые принять меня и выплеснуться по моему желанию, стоит только обхватить шар руками и наладить с ним настоящий, всепроникающий контакт, который сделает меня равным богу и заберет мою душу.
    Поэтому я осторожно перекатил шар в новый мешок и задумался, как так устроить, чтобы переносить их без проблем, и они не касались меня или друг друга. Самое простое, сколотить ящик, как для бильярдных шаров и разделить их деревянными перегородками от касания друг об друга.
    Займусь этим, когда глаза совсем устанут, сам лично распилю и сколочу ящик по размерам палантиров. Чтобы не показывать никому такое чудо, прикажу слугам найти досок, гвоздей и пилу. И оставить меня одного.
    Хотя, чего это я? Просто покажу, какого размера дощечки мне нужны, пусть пилят, бездельники.
    Дальше все пошло по знакомому сценарию, ступая по густым клубам пыли, я проверил этаж камнем поиска и тут, надо ведь, нашлось аж два тайника. Один так же сбоку от камина, хорошо спрятан среди выступов неровных камней, второй — в полу, посередине этажа, под монументальной кроватью.
    Дел все больше набирается, осмотреть комнату я могу и позже, когда протрут очень густую пыль с горизонтальных поверхностей и вынесут на пятый этаж останки мага и его женщин.
    Засунул палантир пока в мешок, открыл все ставни и загляделся окрестностями около башни. Вид с такой высоты открывается потрясающий, и на Роковую гору и просто вокруг, даже включил орлиное зрение и разглядел отчетливо здание следующей башни, с закрытыми окнами, определенно пустой, с отсутствием какой-либо жизни рядом.
    Так стоял бы и любовался видами, да дел очень много на подходе, слуги поднялись с лоханками воды и тряпками, принялись споро протирать столы, магический камень и пол на этаже. Уже привыкли к такой постоянной работе, особо большего я от них и не требую.
    — Протри первым делом вот эту штуку, — показал я на забитую доверху часть библиотеки в виде одного невысокого шкафа, надеюсь, для самых важных бумаг.
    Полдер зашуршал тряпкой по шкафу, согнал пыль с полок и бумаг сверху, сразу же позвал меня, видя мое нетерпение. Я выдернул несколько брошюр из бумаг на верхней полке и отошел к окну, проверить их содержимое. Почему-то мне не хотелось оставлять слуг одних здесь, на верхнем этаже, предчувствие такое, что ли, появилось.
    Что-то я найду на этом этаже, очень важное, именно для меня и моего будущего.
    Вот прямо охватило чувство крайнего нетерпения, я не стал спускаться вниз, чтобы не мешать мужикам убираться, как делал до этого момента. Подходил к шкафу и доставал по очереди бумаги, из каждого отделения, отделенного деревянной дощечкой от другого и быстро рассматривал на свету около окна, откладывая потом на один из протертых столов в определенном порядке. Давно уже привык контролировать, откуда и какую бумагу я беру, чтобы не путаться с поиском.
    Нашел отделение с умениями, сразу вытащил все, которые нашлись и положил стопкой на стол, внимательно просмотрел листы не спеша и выбрал те два, которые изучал недавно. Вчитался и почувствовал легкое разочарование, текст так же уводит в сторону от правильного оформления купола и очередности наполнения его силой.
    Похоже, что это так же написанные конспекты, как и в башне мага-педанта. Вряд ли я найду что-то новое, но времени у меня по дороге обратно — определенно окажется очень много, и я смогу все эти бумаги, уже три комплекта целых, сравнить между собой.
    Может, скрытые крючки сделаны в разных местах и получится с ними, когда появится время, разобраться. А, лучше, переписать начисто, без всех хитростей и крючков, для себя любимого. Мало ли, потребуется память восстанавливать после вполне вероятного переноса через Храм, кажется мне, что она теряется при каждом таком появлении на Столе.
    И личность моя тоже стирается и становится более прозрачной.
    И, только я про Храм вспомнил, как, доставая следующую бумагу из очередного раздела на второй полке в шкафу, заметил непонятный для этого мира рисунок, с четырьмя нарисованными знаками на листе, смутно напомнившими мне что-то недавно уже виденное. Сердце кольнуло узнавание стены в Храме, перед Стулом, где я провел немало времени.
    Точно, это оказались они, эти четыре знака — собственной персоной!
    Я нашел их!!! Они и знание о Храме существуют и задокументированы!
    Ноги у меня подкосились и, чтобы не упасть, я схватился за край стола.
    Пришлось оторвать взгляд от листа и заметить место, из которого я достал так взволновавшую меня бумагу. Да, ровно по центру во втором ряду, всего трехрядного шкафа. Там виднеется самый маленький по ширине между ограничителями отдел, из которого я и вытащил бумагу с чертежом.
    Я вздохнул с огромным облегчением и обратил внимание, что на мое потрясенное поведение обратили внимание и слуги, домывающие этаж, переглянулись между собой и усиленно заработали тряпками, заметив, что я гляжу на них.
    Интересно, что они подумают?
    Что я нашел рецепт вечной молодости? Или умение кончать по четырнадцать раз подряд? И делится таким умением?
    Да ладно, пусть думают, что хотят. Я кивнул головой на вопросительный взгляд слуги Полдера и отправил их вниз, мыть библиотеку.
    Я еще не знаю, есть ли среди отмеченной пачки бумаги та самая инструкция по переходу в другие миры, но надежда поселилась во мне сразу и бесповоротно. Если и не найду в этой папке, то, переверну все шкафы тщательно и подробно, сколько бы не пришлось ждать слугам.
    Провианта имеется еще на месяц, в свете резко уменьшившейся численности наших едоков, с одиннадцати экспедиторов до всего четырех, да и последние три дня мы на блюдах из конины просидели, неплохое такое мясо получилось.
    Времени кататься туда-сюда у меня нет, как нет и смысла бросать башни около Роковой горы, как бы не хотелось возчику обнять жену. До башни Торма нам дней шесть-семь добираться и мне надо, минимум, четыре дня здесь провести, чтобы в башне осмотреться и за последним палантиром скататься. В крайнюю башню можно и не ехать, если всего Источников четыре штуки в наличии и все они будут у меня скооперированы.
    Смысла нет особого, может, есть там чудеса чудесатые, но, я не знаю с остальными, что делать. Доподлинно мне описание магических предметов пока не попалось ни разу. Хотя оно должно быть, обязательно должно, просто еще не нашел.
    Теперь, всего через полчаса, я узнаю, что мне необходимо сделать в будущем, куда идти и к чему готовиться. Поэтому, не буду откладывать возможность сразу узнать, что меня ждет в этих бумагах, ведь я сам не верил до конца, что смогу найти их быстро. И, вообще, что они существуют — не был уверен.
    Я подошел в шкафу и забрал всю пачку, стоящую между разделителями, положил ее к окну на стол и начал просматривать страницы по очереди.
    Сначала пошло описание Храма, потом плавно перешло на Стол, далее — на Стул и, наконец, дошло до стены со значками. Про эти значки много разъяснений, в самом конце папки пошло описание капсулы и так же, четырех знаков внутри ее, на трех листах, заполненных от руки.
    Три листа — это совсем немного, ожидание чуда снова толкнуло сердце, ускоряя его разгон, но боязнь получить слишком мало заставила отступить от первоисточников, помолиться, как никогда, Николаю Угоднику, истово перекрестившись. Знаю, что здесь культа святого нет и ничем он мне не поможет, но, я привык молиться перед серьезными делами и эта молитва меня ни разу не подвела.
    Кроме, того случая, когда я попал в мир Черноземья, тогда не сработала молитва перед лицом непреодолимых обстоятельств.
    Сразу же впился глазами и пролистал листы на одном вздохе, что же там написано и откинулся на первое попавшееся кресло, переводя дыхание.
    Есть, есть информация!!!
    Не так много, как я хотел, но и не мало!
    Список миров имеется и порядковые обозначения, с ума сойти! У них есть обозначения миров!!!
    Я смотрю на пособие, как перемещаться между мирами, на полном серьезе!
    Какая-то фантастика! Даже не фэнтези!
    И мрачнею понемногу, нет разъяснения, какой мир — как обозначается в координатах этой рукописи.
    — Как найти Землю в этом списке? — вырывается у меня вопрос.
    Потом я понимаю, что второй знак дает возможность выбрать место попадания в мир, то есть, на планетах, где получится оказаться в привычной атмосфере и силе тяжести, может найтись не одно такое место, как Храм. Сразу — несколько таких, вот в чем проблема.
    Как же мне попасть в тот портал, который расположен на Вуоксе? Или он только в одну сторону работает, раз над ним нет Храма? Может, он под ним спрятан?
    Третий значок означает, я сначала не понимаю, что он означает, но новая проблема обозначена отчетливо, надо как-то разобраться со временем перемещения.
    Черт, это же машина времени!
    Что за день такой! Сплошные потрясения!
    Для моей уже неустойчивой психики это слишком!
    Я то, думал, что просто и тупо перенесусь примерно через местный год, около пятьсот двенадцать дней по земному календарю и появлюсь с такой же задержкой на том же берегу Вуоксы, почти в своем времени, со своими документами и одеждой, деньгами и карточками, пусть и заблокированными.
    Это будет гораздо проще — прикинуться потерявшимся во времени. Через полтора года вернусь домой, к родителям, что-то придумаю про потерю сознания, после того, как поскользнулся в грозу на мокром камне и не знаю, где находился все время. Как пришел в себя и ушел из помещения, похожего на сельский дом, который теперь не помню, где находится. Не знаю, кто меня обихаживал и кормил, память пуста.
    В общем, что-нибудь наплету про свое исчезновение и отсутствие, главное, чтобы родители не ослабели сердцем после моего появления. Придется этот момент как-то продумать, чтобы не стало таким внезапным для них, особенно для матери.
    А тут, все не так просто получается, как бы не промахнуться мимо даты своей пропажи. Хотя, это еще проще будет, смогу просто пожить где-то нужное время и даже увидеть издалека, через новое умение или хороший бинокль, как мой двойник улетит в новый мир, навстречу новым приключениям, которые прошел я.
    Если мы не окажемся в параллельных реальностях, это я точно смогу понять.
    Вдвоем, нам будет затруднительно существовать в одно время и в одном мире, да еще в одном теле. Хотя, тут есть, о чем подумать. Но еще рано очень для таких мыслей, поэтому не буду тратить время на возможные расклады.
    Главное, определиться со значком, обозначающим Землю и временем, которое надо выставить, так получается. А, еще с местом переноса, тут придется рисковать, если я не найду больше информацию по управлению капсулой.
    Я пока дал отдых глазам и вернулся к шкафу, проверяя бумаги вокруг образовавшейся пустоты на месте вытащенной папки, есть ли там еще документы, относящиеся к Храму. И обмер, в какой раз за последний час, еще нашлась брошюра, которую я достал позади основной папки. Она сразу маякнула моему обостренному восприятию похожими значками на своей странице.
    Я проверил бумаги после нее, но там только какие-то сведения о хозяйственной деятельности башни. И перед ней — тоже они стоят, похоже, что эти бумаги пытались припрятать в массе никому не интересного хлама, но выделили ограничителями, для себя и быстрого поиска.
    Мне повезло, что маг, хозяин башни, озаботился такими вещами, как выделить важнейшие сведения для меня одного в этом мире. Думая, конечно, о себе.
    Большое ему мое человеческое спасибо.
    Новые листы как раз и раскрывали, как надо выбирать мир и выставлять время в капсуле. Я снова упал в кресло, ноги серьезно ослабели, ведь краем глаза я заметил напротив номера — название планеты в мире Черноземья и то, которым называют ее обитатели. Номер четвертый и там и там называется одинаково.
    Просто — Земля!
    Слово написано в двух транскрипциях и нет сомнений, что это именно оно!
    Весь остальной список содержит двенадцать названий, одиннадцать из которых мне ни о чем не говорят.
    Вот это да! Теперь появляется возможность!
    Возможность вернуться домой!
    Меня просто подняло и стукнуло головой об потолок из крупных, красиво отесанных и украшенных бревен. В переносном смысле, конечно, но головокружение не проходило, и я сидел, смотря в окно, освещенное лучами Ариала и думал, что скоро могу так же любоваться и нашим Солнцем.
    Надо будет вырастить несколько сыновей — такая мысль внезапно появилась в абсолютно пустой сейчас голове. Жалко будет не оставить те способности, которыми меня наградил мир Черноземья, кому-то в наследство и, желательно, не одной своей копии.
    Хорошо бы найти лечебный магический предмет, который сможет реально помогать людям с лечением болезней и здоровьем. Учитель говорил, что определенные способности и такая вещь продляют жизнь магов до немыслимых здесь значений, что же будет в нашем мире, где живут сопоставимые, по количеству лет, жизни.
    Да, теперь необходимо искать каталог предметов, которые смогут помочь мне и больным людям на Земле. Не тащить же все, что я нашел в башнях, тупо с собой в Храм, там мешков пять полных наберется, они в капсулу даже не поместятся.
    С доступной мне магией, я и так смогу прекрасно жить, не крутя подвеску всю оставшуюся жизнь, но, быть целителем и Спасителем — гораздо приятнее для самого себя и пациентов.
    Да и много сыновей необходимо учить и растить в достойной жизни, теперь я очень на это надеюсь.
    С выставлением времени пока непонятно, я прочитал пояснение и ничего не понял.
    Какие есть места в мире, куда перемещаешься, можно увидеть во время запуска процесса, на горящем знаке.
    О, можно и все остановить, четвертая кнопка сбрасывает все предыдущие настройки и при повторном нажатии останавливает процесс переноса.
    Классно, все-таки я настоящий Счастливчик Ольг!
    Гильдии конкретно повезло со мной, иначе и не скажешь.
    Я приник к листам, где — сшитым, где — по отдельности сложенным, тщательно перечитывая все информацию и повторяя ее, шевеля губами. Попробую запомнить наизусть, на всякий случай.
    Снизу вылезла, из проема люка, голова возчика и опять, с надеждой, спросила, чем можно занять Ракса:
    — Повелитель, невмоготно смотреть, как он бездельничает и щеки надувает, — чуть не плача, просил возчик.
    Все же терки у солидного и уважающего себя мастера и воина с этим глуповатым чудовищем имеются. Ракса никакими слова не пробьешь, только щеки надувает, и правда.
    — Отправь его снова обойти окрестности и пусть следы ищет, любые, — пошел ему навстречу я.
    Надо, все-таки, поощрять хороших работников, давая им возможность погонять самодовольного Крысу.
    Пока занялся тайником, сперва тот, у камина, подвергся варварскому воздействию лезвия меча и обуха топора, распахнув свою дверцу. В нем нашлась всего одна коробка из кожи и бархата, почти полностью занявшая проем тайника.
    — Опять камни, пол коробки очень крупных алмазов и остальное забито женскими украшениями, — констатировал я содержимое находки, ставя ее на стол.
    Алмазы — этот усилитель теперь не интересен хозяину башни, то есть, стал не интересен, с обретением Источника.
    Украшения, похоже, не простые, тоже с крупными бриллиантами и очень тонкой работы. Дорогие, наверно, стоит забрать, такой лут попроще сдать в ювелирный магазин или ломбард.
    По частям, конечно, на первое время деньги точно понадобятся.
    Во втором тайнике нашлось всего пару предметов, конкретно магических, как я понял, положив их на стол зарядиться.
    Интересно, почему огромное количество такого добра лежит в ящиках столов, паре мебели, похожих на наши буфеты, но, в тайнике только эти две милые безделушки?
    Стоит задуматься.
    

   

   

    

     Глава 26 СНОВА ИЩУ
    

    

    После сытного обеда я даже прилег поспать, нервотрепка последних, напряженных дней навалилась катком на мое тело и закрыла мне глаза. Постелили мне ту же палатку на третьем этаже, и я уснул прямо без задних ног, обнимая рюкзак с бумагами и держась подальше от мешка с Источниками.
    Сквозь сон я слышал, как найденной на кухне пилой, возчик, с помощью Полдера, распилили пару досок, выломанных на верхнем этаже, из красивого деревянного покрытия стен. Размеры я им нарисовал, стараясь максимально уменьшить размеры ящика, чтобы он влезал в мой рюкзак. Ведь доверить такие Источники силы я не могу никому, придется на своем горбу тащить их к Храму, только так и не иначе.
    Сторожок я все же поставил, но, никто не собирался подниматься ко мне без вызова и потом слуги ушли на улицу, чтобы не мешать спать Повелителю. Даже, не успел приказать этого, сами догадались, как и положено в отношениях с магами прислуге. Ребята вышколеные, ничего не скажешь.
    Проснувшись, я не стал сразу вставать. Лежал, глядя в потолок с облупившейся штукатуркой, висящей лохмотьями, после нескольких морозных лет. Некому поправить и побелить заново. Уже, наверно, очень надолго.
    Что же ждет меня по возвращению к сообществу оставшихся магов?
    Маги, которые выживут после встречи со мной, сразу же бросят свои башни и помчатся к Роковой горе наперегонки. Собирать магические ништяки и оружие, надеясь серьезно усилиться и выжить, хотя бы на первых порах. Кроме источников, такого серьезного оружия, даже близко, я больше не видел. И Учитель с Тормом против Штольца ничего, кроме силы Источников, не использовали. Конечно, после такого прихода от дармовой силы, им больше ничего интересным не показалось, но Торм то мог бы и озаботиться своей защитой, прежде, чем бежать вдогонку почти беззащитным за магом-вреднюгой.
    Не озаботился и получил закономерный результат. То ли, сам уже неадекватным стал, после того, как подержал палантир в руках, то ли, не понял, что делает с бывшими поскребышами дармовая сила. Насколько магия палантиров меняет их, превращая в монстров, расчетливых и безжалостных.
    Я только сейчас вспомнил и осознал выражение лица Фатиха, когда Торм упал и молния облизывала его защитный купол. Он казался доволен, да, теперь я могу отчетливо вспомнить его лицо. Его друг-приятель сделал свое дело и забрал своей смертью хорошо силы из Источника Штольца, больше Фатиху ничего и не нужно оказалось от соседа. Только использовать его в качестве приманки, чтобы получить преимущество в бою. Тогда то я и понял, что с Учителем надо кончать.
    Похоже, что ничего сопоставимого, хоть чуть-чуть, в закромах магов не имеется и маги про это знали. Магические доспехи, мечи, шлемы и копья совсем Учителя и Торма не заинтересовали, в отличии от меня. И все остальные поделки тоже, их интересовала только чистая сила.
    Ладно, про спасение людей я еще подумаю, теперь мне пора заняться собой.
    С найденными бумагами, в которых мне почти все понятно, можно отправляться в Храм, собираясь осуществить перемещение.
    Это — самое основное дело, которое меня интересует сейчас.
    Возвращение в свой мир, в свою жизнь.
    К дочке и родителям — самое главное для меня, абсолютно без разногласий внутри.
    Жалко уйти из Черноземья, не встретившись с своими друзьями и приятелями, не побывав в Асторе, городе, который стал мне почти родным. Хотя бы отдать свои двадцать процентов Гостиного двора друзьям, поделиться алмазами и золотом, множеством накопленных драгоценных камней.
    Себе оставлю, конечно, но объемы награбленного уже пугают, мародерка идет полным ходом, мешки с трудом умещаются на повозке. Чтобы мы делали без лошади и повозки — даже не представляю, смысл нашей экспедиции таял бы на глазах. Сейчас я очень благодарен погибшим магам, что они предусмотрели возможность путешествовать с лошадью, тем более, сносная дорога имеется уже до башни Учителя.
    Золото я давно не беру из башен. Но, это решение можно и пересмотреть, засыпать килограммами друзей не надо, но выдать по сотне золотых — вполне будет возможно. Хотя, это и есть по два кило, в золотом тайлере граммов двадцать имеется, ничего, лошадка увезет спокойно.
    Только от стаи оставшихся волков надо беречь ее пуще глаза, она — самое дорогое сейчас, после палантиров и моей жизни, надо честно себе признаться в этом.
    — Поговорить бы с Кпипом, Ятошем и Троном с Корном, даже Ольсу буду рад, честно говоря, — снова мысль про Астор вернулась в мою голову.
    Встретиться с Гритой и Клоей, посмотреть на Орнию, как она живет теперь, после года вдовства.
    Спросить у Гинса, не известно ли ему о новой жизни у Клеи в животе, не ждет ли она моего ребенка, прошло уже два с половиной месяца с тех пор, как расстались.
    Да, много чего можно, нужно и хотелось бы сделать.
    Только невозможно все это, даже не так невозможно, просто времени не будет, надо уносить палантиры из этого мира. Хотя, если столкнусь с засадой города по дороге в Храм, можно поговорить на моих условиях и о чем-то договориться. Я смогу убедить парней помочь мне, на старом авторитете.
    Думаю о том, что делать мне сейчас в стратегическом направлении.
    Я хочу вернуться в свой мир, это понятно и не обсуждается ни разу.
    Стоит ли мне очень надолго оставаться для этого на Севере? Мне нужно закончить осмотр остальных башен бывших Великих магов, больше не отвлекаясь на остальные башни. Ну, может, кроме последней в ряду, хотя по времени этот день ничего не решает, даже с дорогой туда-обратно и осмотром управимся за светлое время дня.
    На обратной дороге придется переночевать примерно шесть раз, пока доберемся до башни Торма, там ночевка в комфорте. Вечером разговор с народом, пусть решают и собираются за ночь, кто пойдет со мной жить к людям. Наверняка, они уже сейчас Крыс побаиваются, а после того, как поймут, что хозяин не вернется и требуется дожидаться нового мага, могут всем населением сорваться со мной. Может, до башни Фатиха со мной дойдут, может, и к людям в большой город соберутся, пока есть возможность. Страшно им будет с места срываться, пусть сами решают, с Крысами жить, ожидая своей очереди попасть в котел — еще страшнее.
    Еще ночевка в башне Учителя, те же самые разговоры и на следующее утро со мной может выйти большой табор народа. Или, не выйти и остаться.
    Крыс я, естественно, оставлю на месте, с суровым уроком, если не окажут почтения новому Повелителю. Ракса к ним пошлю, объяснить политику партии, он, ничего такой людоед, вполне вменяемый и стремление нести службу при начальстве у него присутствует. Такие отборные нелюди всем нужны, в каждой башне оставшихся магов понадобятся. Особенно, на фронтах гражданской войны помогли бы, только не захотят, думаю. Привыкли к сытной и безопасной службе при сильных магах, относительно сильных.
    Третью башню по дороге можно обойти или, даже, навестить, если до этого момента проблем не будет, вместе с погоней. Переночуем у хозяина, предварительно обезопасившись от недружелюбных действий и предательства, да и уйдем утром. Большие крюки в обход башни наворачивать не хочется, да и силу свою пора попробовать, с умениями, выученными и освоенными.
    Дорога на десять дней затянется, за это время я все три комплекта конспектов выучу и вызубрю, успею не раз попробовать применить на практике. Маны хватит на все умения и опыты, даже с учетом одних набранных мной алмазов, не трогая палантиры. А их, лучше не трогать, можно и не уйти никуда, превратившись в такое же властолюбивое чудовище, как Учитель. Сидеть потом в башне и владеть окрестностями без населения, наглаживая палантиры.
    — Моя прелесть. Мои прелесть, — картинка представленного оказалась очень яркой, я отчетливо понял, что, подсознательно хочу слиться с Источником. Стало страшновато и я отодвинулся от мешка с палантирами.
    Смотри ка, на маленьком расстоянии вполне настойчиво действует зов силы. Но только почему-то от одного Источника из трех, того самого, который я забрал здесь, который полностью заряжен. Это я отчетливо вижу магическим взглядом, как бы он светится и сильно волнуется от моего присутствия, разряженный источник Штольца и почти разряженный шар Учителя такого действия не оказывают и мирно лежат в мешочке. Надо это запомнить и обращать внимание почаще на такое действие заряженного и разряженных палантиров.
    Может, это знание можно как-то использовать? Наверняка, можно.
    Не хочу сидеть в башне и мечтать владеть всем миром, пуская слюни, превращаясь постепенно в Саурона или Сарумана. Завоевывать и убивать людей, превратить весь мир в своих рабов, чтобы реализовать свои фантазии о справедливости и том добре, которое я принесу всему Черноземью.
    Поэтому, скорее в Храм, только заберу четвертый Источник и хрен с оставшейся башней!
    Случившееся не на шутку меня перепугало, сон и остальные мысли пропали мгновенно, подхватив мешки с палантирами и бумагами, я поднялся на верхний этаж и выглянул в окно. Надо немного провентилировать голову от воздействия Источника.
    Прислуга с Раксом сидят перед входом и чем-то заняты, запекают какую-то еду в углях, насколько я понимаю. Негромко переговариваются, продолжая посматривать по сторонам, что нетрудно, ведь башня своим основанием стоит на холме и видно очень далеко во все стороны.
    Приступил к дальнейшему осмотру шкафа, но, сначала, проверил магические штучки на столе, те, которые достал из второго тайника. Зарядились полностью, надеюсь, неспроста они занимали целый тайник, надо их забрать, чтобы не перепутать с кучей других сувениров. Припрячу-ка я их на дно рюкзака, под бумаги.
    Перегнулся через окно:
    — Полдер! Что у нас на ужин?
    Голос эхом несколько раз отразился от стен и заставил парня прямо аж смешно так подпрыгнуть на месте:
    — Каша с мясом, Повелитель!
    Каша так каша и я снова занялся шкафом и бумагами. Так, в ударном труде, и прошло время до ужина, во время которого, я проверил приготовленные доски и похвалил возчика.
    С руками у мужика все в порядке, и мечом владеет и мастерит хорошо, такой и в Асторе на вес золота всем нужен будет, особенно у Крипа в мастерской. Хотел ему золотой выдать, да вспомнил, что деньги слугам в жизни при башне ни к чему, вообще, никакого движения монет не имеется.
    Похвала возчику понравилась, видно, что нечасто Повелители хвалят своих людей. Посмотрю что-нибудь из драгоценностей, подарит своей жене, когда вернемся.
    За целый день я смог, обстоятельно и подробно разобрать только один шкаф, самый важный, где хранилось все, что могло потребоваться хозяину башни в любой момент.
    Получается, что знание предназначения множества предметов не так важно магу или есть какая-то хитрость в этом, может, какое-то знание дает способность Одаренному одним прикосновением или магическим взглядом узнавать предназначение магических предметов и их свойства. Придется завтра подробно изучить списки умений, должно там что-то такое быть.
    Стемнело за окном, я закрыл ставни от холодного ветра и спустился вниз. Пора дать глазам отдохнуть и огласить мои распоряжения.
    Здесь я проверил самые важные бумаги, нашел тайники и собрал все золото, решив отдать под это дело один из мешков. Никак не доходят руки до тех вещей, которые маги взяли с собой из башен и подобрали здесь. Хотя, не смотря на восторженную реакцию из-за находок во второй башне, где маги смогли определить, что попало к ним в руки, дальше для них тоже все оказалось диковинным и неизвестным.
    Переберу мешки по дороге, сейчас не стоит нагружать голову лишними заботами, надо сохранять внимательность, чтобы не пропустить что-то важное. В эту башню мы еще вернемся на обратном пути, я все же думаю добраться до последней башни, поискать тайники и быстренько глянуть бумаги, вдруг у хозяина они содержались в идеальном порядке. Или мне там просто повезет, ведь я же — Счастливчик Ольг.
    Слуги ждут моих мудрейших распоряжений, факел потрескивает в держателе, лошадка здесь, вместе с повозкой, дверь стоит и забаррикадирована парой шкафов из кухни.
    — Сегодня, как и всегда, готовьтесь спать. Я поставлю охрану и присмотрю за подходами.
    — Спасибо, Повелитель, — благодарит меня возчик и я подхожу к нему, поручаю сколотить ящик для палантиров, с внутренним разделением на четыре одинаковых квадрата. Потом уже сам проложу ячейки бархатом со штор, чтобы они не катались и не стучали по стенкам.
    Еще немного вожусь с предметами, расставляю некоторые из них, которые берут заряд, снова на магическом камне-столе и, поставив сторожок, спускаюсь на третий этаж, где растягиваюсь на той же палатке.
    Ночью сторожок сработал, и я узнаю в трех тенях, смело подбирающихся к башне, тех самых северных волков, которые получили щедрый дар прошлой ночью и не собираются оставлять нас в покое. Странно, что они лезут к людям, которые уже ополовинили стаю, неужели, другой добычи совсем нет на горизонте?
    Придется шарахнуть по ним маной, для этого я активирую камень-светильник и спускаюсь на второй этаж башни, чтобы быть поближе и удар оказался посильнее. Бросаю немного разваренного мяса под дверь и терпеливо жду, пока один из волков посмелее бросится на приманку.
    Обычные волки — довольно осторожные звери, но эти отличаются каким-то бесстрашием, уверенностью в своей силе. Волк только подлетел к мясу, как я самым сильным ударом приложился к его спине и вмял тушу в каменистую землю. Он тонко завизжал, пытаясь, на передних лапах, отползти после удара и теперь, я смог хорошо прицелиться и вторым сильным ударом маны вбил его башку в землю. После этого, он затих и только задние лапы мелко затряслись, но я не стал больше любоваться при свете камня-фонаря этой картиной и вернулся в постель.
    Вот и попробовал с расстояния в пять метров ударить своей силой по быстрому противнику, ушло под пятую часть маны. То есть, теперь у меня наберется силы на десяток ударов. Хороший прогресс.
    Палатку пришлось подвинуть по грязному полу к колонне магического камня и оставшуюся ночь я проспал, время от времени прижимаясь спиной к прохладному основанию, чтобы зарядиться полностью.
    Ранним утром я выглянул за окно, снова открыв ставню и некоторое время любовался трупом волка, оставшимся лежать на том же самом месте, где его застиг второй удар.
    Теперь то эта оставшаяся парочка отстанет или будет и дальше сидеть у нас на хвосте? Может. еще кого приведут?
    Скоро узнаем.
    Пока слуги грели завтрак, я искал наугад на шестом этаже, среди груд бумаг, что-то стоящее, однако вынужден был констатировать, что мне не повезло так сразу и надо еще пару недель, чтобы просмотреть абсолютно все наследство покойного хозяина.
    Прихватил свое добро, закрыл за собой оба этажа на замок с помощью маны и спустившись вниз, скомандовал отправляться дальше:
    — Миску давай мне в руки. Я перекушу на ходу в повозке. Ставьте дверь.
    Несколько минут и слуги вместе с Раксом забивают плоские камни между дверью и стеной. Теперь камни находят заранее и складывают рядом со входом, чтобы лежали под рукой в нужный момент.
    Волка уже оттащили подальше, чтобы лошадка меньше нервничала. Я положил мешки и подошел к туше, постоял, глядя на огромные клыки, торчащие из оскаленной пасти, длинный язык, вывалившийся вбок.
    — Здоровенный волчара, такие редко попадаются, — возчик подошел ко мне, на мече замеряя длину лапы зверя.
    — Полтора клинка, — заметил он, — Похоже, что это вожак.
    Я кивнул головой, подтверждая его слова:
    — Трогаемся, — скомандовал я и запрыгнул на повозку.
    

   

   

    

     Глава 27 ВСЕ СТРАННО
    

    

    К предпоследней башне приехали через три часа, похоже, расстояние между ними поменьше будет, чем раньше.
    Я всю дорогу читал и сравнивал конспекты знаний, добился приемлемых результатов по приведению первоисточников в понятную систему. Нового ничего не выучил, времени не хватило на какое-нибудь умение, но, отметил для себя те магические глубинные бомбы, которые запускал в башню к Штольцу мой Учитель. Похоже, что для такого оружия своей маны маловато будет, без Источника получится слабенько и не эффективно, тем более, полностью исчерпаешься. Про ветвистую молнию нашлись упоминания, типа, страшное оружие, только маны очень уж много сжирает.
    Как я и думал, в общем то, какой-то халявной силы нет, кроме как, в Источнике.
    Башня новая показалась с виду не такая монументальная. Попроще будет, похоже, что прошлая оказалась самой солидной и огромной среди всех башен Великих магов.
    Соответственно, знаний я там тоже побольше приобрел, гораздо больше, так мне нужных, чтобы вернуться на родную землю.
    Пока вырубали петли, обошел строение по кругу и заметил на пятом и седьмом этажах приоткрытые ставни, тоже, все, как обычно. Я знаю, что мы увидим под самими ставнями, буду очень удивлен, если окажется не так и скелетов, лежащих в обнимку, не найдется на этих этажах.
    Все действия, как и обычно — дверь аккуратно вырублена, открыты ставни на первом этаже, и мы осматриваемся. Потом Ракс спрыгивает вниз, Полдер остается возле около лошади и смотрит по сторонам, мы с возчиком поднимаемся наверх. Я несу свои мешки, ящик и меч, теперь обычный, таким взламывать люки и тайники сподручнее гораздо. Возчик уже не держит меч наготове, привык к таким операциям и понимает, что поджидать нас тут некому, от слова, совсем.
    Раз уж покойники не бегают в здешней местности, даже после магического заражения.
    Проходим второй, третий, четвертый этажи, распахивая ставни и поднимаемся на пятый, где под открытой настежь ставней лежит стандартная пара обнявшихся мертвецов. Просто кости в истлевшей одежде, никакой романтики по итогу, но идею я одобряю. Быстрая смерть с любимым человеком с видом на пылающий вулкан, как ни цинично это звучит.
    Вскрываем с возчиком шестой этаж, стандартная проверка с зеркалом, портьерой и слуга заходит первым, ступая по толстому ковру пыли, чтобы распахнуть окна.
    Библиотека, правда, только из четырех шкафов и очень богатая оружейная комната, насколько мне видно в полумраке.
    Похоже, хозяин больше прикладными дисциплинами интересовался, чем бумажной работой. Наш человек, если это слово можно соотнести к магу.
    — Булер, когда приберетесь, займись комнатой, — и я показываю на оружейную помещение, — Все, что приглянется, отбери, на свой вкус.
    — Сделаю, Повелитель, — в глазах возчика настоящий восторг, позволить ему покопаться в оружии, это — как ребенка закрыть на ночь в музее шоколада.
    — Если поймешь по внешнему виду, что оружие магическое, прислони его к столбу, — и я показываю на колонну магического камня, — Пусть заряжается.
    — Понял, Повелитель, — и возчик приступает к вскрытию последней преграды в верхнюю комнату. Люк опускается вниз, первый раз вижу такое устройство и остается висеть вертикально, не мешая подниматься выше.
    — Хитро придумано, — бормочет Булер и уступает мне место для осмотра.
    Я встаю на лестницу и рассматриваю через зеркало весь этаж. Вроде, все нормально, на первый взгляд, но я помню, сколько времени тратили маги каждый раз и тоже не хочу спешить, даже навстречу великим открытиям. Включаю магическое зрение и медленно разворачиваюсь вокруг себя.
    Так. Что это такое?
    Перед магическим столом стоит какой-то столик, приставленный, похоже, специально к нему вплотную. На столике лежит какая-то труба с сужениями и разными усилениями по корпусу, направленная прямо над люком. Между ней и столом есть проблеск магической энергии, я его вижу, хоть он и едва заметный.
    Вот оно.
    Чего боялись мои прежние попутчики, один из хозяев башни решил заминировать свое жилище, в основном, от обычных мародеров, я надеюсь.
    Я спускаюсь вниз и обращаюсь к возчику:
    — Придется тебе принести что-то с человеческий рост, бревно, например…
    Булер смотрит на меня удивленно-вопросительно, и я вспоминаю, где нахожусь:
    — Да, какие тут, на хрен, бревна? Щепку не найдешь во всей башне, кроме двух верхних этажей, — ругаюсь в раздражении.
    И отдаю новое распоряжение:
    — Выломай несколько досок, чтобы были вместе из тех, которыми обшита библиотека и тащи сюда. Тоже, с человеческий рост.
    Пока возчик выламывает топором качественно закрепленные доски со стены, я продолжаю наблюдать за непонятной конструкцией около стола. Магический импульс едва виден, скорее, просто обозначает связь непонятной штуки с источником энергии. Похоже на какое-то дуло аркебузы или фузеи, насколько я себе такое оружие могу представить в своем воображении.
    Была не была, ставлю защитный купол, делаю взмах портьерой над люком, не высовываясь за его пределы. Выстрела не последовало, но на стволе этой трубы загорелась красная точка, как я вижу в зеркало. Очень похоже на лазерный прицел, вроде, непонятная пушка включилась и встала в режим ожидания. Она работает, и ситуация становится все страннее и чудесатее.
    Что-то совсем не похоже на местные технологии, абсолютно какой-то другой уровень. Бластер из старых фильмов про бывшие продвинутые, но, ставшие отсталыми миры, вот так, по внешнему виду, выглядит такая железная штуковина.
    Я уже, покрывшись холодным потом, понимаю, что это может оказаться такая же глубинная бомба, которые кидал Фатих. Тогда, мы тут огребем немного меньше, чем наверху, но разлетимся по этажу, ломая себе все конечности и кости, окажемся оглушенными и контуженными на очень долго. Штольц, конечно, выжил за магическим куполом, но вид имел бледный и несчастный.
    Чем может стрельнуть эта штука?
    Энергетическим разрядом? Лазерным лучом? Глубинной бомбой?
    Я снова вытащил зеркало и присмотрелся, красный глаз пропал и ничего не произошло. Реагирует на движение, но, не мгновенно.
    Нет, со щитом из досок — неудачная идея, при выстреле необходимо оказаться отделенным от верхнего этажа хотя бы люком и лучше не стоять под ним.
    Надо подумать рационально, наверняка, эта штука должна защищать не от магов. Хозяин башни поставил ее против обычных людей, своих братьев он не стал бы убивать. Умирая, он, скорее всего, думал о тех, кто придет сюда, ему на смену. Ко всему, что он накопил и получил за всю жизнь.
    То есть, он предполагал, что маг должен увидеть ловушку и легко, в отличии, от обычного человека, обезвредить ее.
    Как это сделать проще всего?
    Легким толчком маны сбить в сторону дуло и захлопнуть люк, на всякий случай, подставив под него те доски, которые приготовил возчик. Нет, по бластеру лучше не бить, хватит и столика под ним, столкнуть его немного в сторону, чтобы дуло смотрело куда угодно, вместо проема лестницы. Хоть так можно будет подняться и посмотреть на местное чудо. Может, и не последнее в этой башне.
    Я долго объясняю помощнику порядок действий, и мы тренируем быстрое закрытие люка и подпор его досками, которые со ступеньки заходят плотно под сам люк.
    Наконец, я, изгибаясь, пролезаю между краем люка и полом этажа, навожу руку на край столика и легонько бью маной, немного под углом, чтобы столик двинулся в сторону окна и большого стола, стоящего перед ним. Выскальзываю обратно и помогаю захлопнуть люк, под который возчик подставляет щит из досок враспор.
    Мы стоим и ждем, отскочив каждый в свою сторону, подальше, от могущего распахнуться, люка, но, пока ничего не происходит. Ныряя вниз, я расслышал какой-то свист и шум, выделяющиеся из общего фона, однако, никаких взрывов не случилось и через пару минут Булер вытаскивает доски из-под люка, опускает его, и я смотрю через, так пригодившееся, зеркало.
    Мудрые люди оказались мои попутчики, маги с большим жизненным опытом. Судя по тем танцам с бубном перед каждым новым этажом, которые занимали хозяева башен, что-то они знали или слышали, именно про такую ловушку. Поэтому так и стереглись, но, не уберегли себя, хоть и не именно в этом случае.
    Осторожно осматриваю плоды моего смелого, не побоюсь сказать, эксперимента. Фузея слетела со столика и висит своей задней частью в воздухе, удерживаемая какими-то веревками, передней уткнулась в пол в стороне от люка. Из ствола идет дымок, но следов разрушения не видно. Вообще не понятно, куда она стрельнула и во что попала. Что-то такое не разрушительное, получается, да и не стал бы маг свое жилище разрушать и кости свои разбрасывать вокруг башни, думаю, что к вопросу сохранности подошли серьезно.
    Я подхожу к ней со стороны стола и смотрю, пытаясь понять, куда полетел заряд или еще там что. Сначала ничего не замечаю, разрушений, тем более, нет никаких видимых.
    Если она выстрелила в момент, когда полетела в бок и вниз, то, могла попасть в комод, стоящий в той стороне и стол, так же припертый в стене и закрывающий подход к ставням. Хочется подойти к мебели и рассмотреть все повнимательнее, но пугает непонятная пушка и темновато еще в башне для поисков.
    Я, честно, очкую брать это изделие межпланетного разума в руки, мало ли там есть опознавание свой-чужой, еще взорвется в руках. Фильмы про чипованное оружие с функцией распознавания все смотрели, поэтому просто отрезаю веревки, которыми оно прижато к источнику маны. Держа за них, опускаю на пол и оттаскиваю к окну, где разворачиваю дулом к стене.
    Теперь можно вытереть пот со лба и осмотреться.
    Не такая она и тяжелая, килограммов шесть, не больше, эта штуковина, чувствуется, что из крепкого металла.
    Все примерно так же, как и везде, только кровать повернута к паре распахнутых окон и на ней, опираясь спиной на подушки, сидит скелет бывшего хозяина башни. Вид с кровати, конечно, открывается на вулкан и можно себе представить, как замерз маг, потеряв из-за страшной головной боли способность сопротивляться своим суицидальным призывам. Глядя, напоследок, на виновника своей гибели, выдававшего шикарное зрелище извержения огненной горы на фоне абсолютно черного неба.
    Шкаф с бумагами выглядит весьма компактно, это радует, что перебирать меньше придется, раза в два, если не в три, меньше.
    Самое главного я пока не вижу, на столе нет Источника-палантира. Нет и следов от него, хотя подставка стоит на месте и ее едва видно среди завалившей густой пыли.
    Впрочем, я и до этого момента удивлялся, почему маги в момент смерти оставляли свою прелесть на магическом столе, вместо того, чтобы держаться за нее до конца.
    Именно этот покойник подтвердил мои мысли по поводу смерти с обнимку с шаром. На груди мумифицировавшегося скелета висит такой же мешок, как надел на себя первым делом Фатих. Видно, что он — не пустой.
    Я спускаюсь вниз и отправляю Булера за тряпками и водой, сам подхватываю мешки и деревянную коробку, топор с мечом, по лесенке возвращаюсь обратно, в комнату мага.
    Трогать шкаф или что-то на столах и комодах пока не хочется, очень уж эти мебеля засыпаны грязью. Гораздо больше, чем в других башнях.
    Первым делом надо достать палантир из мешка, что я и делаю, осторожно расстегивая и разрезая ламки на груди бывшего хозяина, что довольно неприятно. Находится на расстоянии руки от черепа, бессмысленного скалящегося мне в лицо, очень действует на нервы, только деваться некуда. Хорошо, хоть намотал на лицо в несколько слоев платок, оставшийся от одного из магов и не приходится непосредственно дышать тленом и прахом.
    Лямки мешка отрезаны и шар выкатывается из, упавшего куда-то в район паха мертвеца мешка, на покрывало кровати, где и замирает. Приношу свой мешок с палантирами и ящик, откидываю крышку с него и закатываю последний шар на свое место. Прямо пальцами не касаюсь, только через покрывало, но и так успеваю почувствовать, что палантир — пустой, почти.
    За двенадцать лет и такой сильный артефакт разрядился почти в ноль, что совсем неудивительно, но, немного маны осталось, я даже примерно понял, что где-то сотая часть заряда всего. Интересное дело, я думал, что маг должен с помощью палантира держаться против боли и замерзания до конца и умереть, только исчерпав Источник полностью. Получается, что нет, не стал или не смог продержаться больше хозяин башни. Даже умер в одиночестве, без своих женщин или женщины, не захотел в последний момент никого рядом видеть.
    Перекладываю один за другим разряженные шары в ящик, проблема небольшая возникает только с последним, заряженным до краев. Через ткань начинает щипать пальцы и очень хочется прижать его к себе, прямо, как дочурку, когда она была еще маленькой. Нахожу пару артефактов, которыми можно прихватить палантир и вытаскиваю его из мешка, полностью разложенного на полу, чтобы ничего не мешало доставать.
    Вот и этот шар закатывается в свой отдел в ящике, и я захлопываю крышку, начиная пропихивать в свой модный рюкзак DEUTER, дело идет медленно, но, к счастью — неотвратимо.
    Слышны по лестнице шаги слуг, уже разобрались с водой и инвентарем и готовы приступить к уборке. Инструктировать никого не надо, все знают свои обязанности и я, прихватив рюкзак, жду с полчаса, пока верхний этаж приведут в очень, конечно, относительный порядок.
    Внизу слышно сопение Ракса, занимающего хозяйственными делами и обыском подвала.
    — Ракс! — кричу я.
    — Да, Повелитель? — тут же отозвался Слуга.
    — Что там?
    — Все на втором этаже снизу. Вода есть. Затхлая. Поэтому спускаю ее в колодец, — как положено, рапортует наш защитник.
    — Что интересного нашел?
    — Нашел, Повелитель. Мешок семечек подсолнечника и масло есть. Будем жарить?
    — А сковороды? — уточняю я.
    — Конечно, есть.
    — Тогда начинай. Повозку закатили?
    — Закатили и Мурка здесь тоже.
    Странное имя для лошади, но, не вижу смысла ее переименовывать, и с таким нормально катит повозку.
    Поднимаюсь в библиотеку, заглядываю в оружейку, перебираю все, что есть в наличии, пока не вижу чего-то такого, чтобы сильно заинтересовало меня.
    Отхожу в распахнутому окну и, глядя с высоты, задумываюсь о былом и думах.
    Все четыре палантира у меня, в принципе — основная задача поездки выполнена, больше таких штуковин не должно оказаться нигде. Именно про это число постоянно упоминает маг-педант, ему я верю, он все знал и дотошно описывал в своем дневнике. Просмотрю до вечера шкаф с самыми важными бумагами, что оказались наверху, к самой библиотеке нет даже желания лезть, сколько я не возился с этими шкафами — ничего полезного там не нашел. Только кучу времени потратил и пыли наглотался в изрядном количестве.
    Проверю тайники наверху, посмотрю, что из предметов заинтересует, нужно с фузеей-бластером что-то придумать. Сам в руки брать боюсь, слуг не хочу подставлять, придется поэтому там и оставить, на веки вечные, такое непонятное оружие.
    Булер зовет меня наверх, там я осматриваю наведенную чистоту и прихожу к выводу, что она, вполне, удовлетворительная. Мужики собирают останки мага на покрывале, сворачивают их, накидывают сверху одну из портьер и выносят вниз, потом возвращаются за инвентарем, выливают грязную воду в окно и собираются начинать убираться внизу.
    — Булер. Там не надо ничего мыть, только с оружейкой разберись, не забудь. Лучше после обеда, присмотрите пока за нашим защитником, чтобы с семечками не напортачил.
    Довольные облегченным расписанием на сегодняшний день, слуги быстро сбегают вниз, у них свое мнение на тему, как надо жарить семечки, и я слышу разгорающийся спор с упрямым Крысом.
    Тайников ни одного даже не нашлось, похоже, здесь хозяйствовал довольно простой маг, безо всяких лишних хитростей.
    Потом я замечаю, что фузея-бластер подвинута в сторону и вспоминаю, что забыл запретить ее трогать. Пришлось самому спуститься вниз и спросить, зачем и кто ее переложил.
    Полдер даже пугается, это он ее сдвинул в сторону, чтобы вымыть пол под окном.
    — Как ты ее подвинул, просто ногой толкнул или руками брался? — строго спрашиваю я.
    — Рукой подвинул, Повелитель. Я же не знал, что ее нельзя трогать. Простите, Повелитель, — начинает мандражировать парень, остальные слуги молчат, стараясь не прислушиваться к нашему разговору.
    — Ничего, молодец, что помыл там пол, — я не стал ничего объяснять, радуясь, что проблема с фузеей разрешилась сама собой.
    — Придется ее поплотнее заняться, — думаю я, поднимаясь наверх, — Одной проблемой больше, может, что среди бумаг найдется, какое описание на такую не рядовую вещь.
    Ну и хорошо и я приступаю к содержимому книжного шкафа.
    

   

   

    

     Глава 28 СНОВА ВЕЗЕТ
    

    

    Что сказать, с библиотекой, точнее, частью ее, оставшейся на верхнем этаже, мне очень повезло.
    Хозяин, покойный, ничего не прятал от гостей и не остерегался, все основные нужные конспекты, даже целые наборы, оказались на самых видных местах шкафа, всего имеющего пару полок в нем самом.
    Стандартный набор умений, таких у меня уже два есть, получается, и еще один не такой, от мага-педанта.
    Ничего про магические предметы и их распознавание не нашлось, я все обыскал, все бумаги до вечера просмотрел.
    Даже не стал отдыхать после обеда, до самой темноты просматривал полки. Благо, небольшое количество документов подстегивает закончить сегодня полностью разбор шкафа.
    Такой же конспект с описанием Храма и всего остального, абсолютно одинаковый, но, нашелся в нем еще один лист с небольшими разъяснениями, который меня очень заинтересовал.
    Это оказалось интересное пособие по работе с Источниками, всего на одной страничке. Зато сведения, почерпнутые из него, очень меня взбодрили и порадовали по-настоящему. Находилось оно в той же папке бумаг, связанных с Храмом, что — вполне понятно, ведь Источники пришли сюда именно через Храм.
    Похоже, что маг сам, лично, ходил за палантирами в другой мир в составе группы таких же магов, своих соседей и там же записал основные знания, полученные, скажет так, от производителей, местных умельцев-магов.
    Есть там и упоминание о том, что палантир может ввести своего владельца в зависимость. Чем меньше уровень силы мага, тем это быстрее случается. Минимально безопасный уровень владения полностью заряженным Источником оценивается в седьмой-восьмой уровень силы.
    Тут я взгрустнул, сам я уже пятый уровень, наверняка, могу за время поездки обратно, прокачаться еще до шестого, или в Храме дойти до этого уровня. Но, я знаю, что разрыв между шестым и седьмым уровнями гораздо больше, чем, между пятым и шестым, ведь, именно с седьмого и начинается понятие Великого мага.
    То есть, досягаемый для меня уровень, даже седьмой, потребует еще год-полтора тренировок около магического камня. Ладно, с моими способностями и земным происхождением, хватит и полгода, особенно возле камней в башнях рядом с вулканом. Но столько времени я тратить не готов, пусть даже и за такое, относительно безопасное, владение Источником. Если рассчитывать на возвращение в свой мир, там такая сила ни к чему, по большому счету.
    Но, как же тогда маги владели палантирами? Вот вопрос на засыпку и сам бы я на него не ответил.
    Они же сами, максимум, до пятого-шестого уровня вырастали до Беды, даже на таком количестве неограниченной магической силы, из-за своего постепенного вырождения.
    Нашлось толкование и по этому вопросу, и я довольно вздохнул, прочитав пояснение, написанное с другой стороны листа.
    Теперь все стало понятно, как и то, почему произошла такая разительная метаморфоза с Учителем. Пользоваться полностью зараженными палантирами не советовали никому, даже, тому же седьмому-восьмому уровням. Они могли использовать без проблем и вреда для своего сознания только, не до конца заряженные Источники.
    Насколько, не до конца заряженные, на листе не упоминалось, но, зато имелось объяснение, что магам слабее пятого уровня не советовали брать в руки Источники, заряженные больше, чем на четверть.
    Для пятого-шестого уровня развития такое же требование — не больше, чем наполовину заполненный шар, лучше, даже еще меньше.
    Теперь я все понял. И очень-очень порадовался за себя и свою мудрость, проявившуюся в осторожности и реальном не шапкозакидательстве.
    По двум причинам:
    — первая, что не стал вступать в кружок любителей «моей прелести», притом пожизненно,
    — вторая, это то, что могу использовать силу палантиров, не рискуя своим сознанием и психикой.
    Получается, теперь мне надо лично следить за наполнением маной Источников, не отходя от магического стола и постоянно проверяя заряд.
    Что же делать с этим палантиром, который заряжен полностью? Не зря я тогда почувствовал, что он пытается воздействовать на меня и это с расстояния в полметра.
    Что же станет, когда он начнет болтаться у меня за спиной? Опасное это дело, нельзя такое допускать.
    Странно, что такие продуманные и опытные люди и маги, как мои попутчики, сразу попали под влияние Источника, как мухи в паутину. Получается, что они оказались не в курсе совсем, про реальную опасность большой силы для слабых магов. С одной стороны, это мне помогло решиться на устранение угрозы мне и всем людям в лице Учителя, с другой — толкнуло выяснять отношения бывших поскребышей, на что раньше они бы не решились, пока не сорвало башню совсем.
    Больше на листе бумаги не оказалось ничего, как я не смотрел его на просвет, пытаясь найти какую-нибудь тайнопись. Этого знания мне хватит вполне, чтобы начать пользоваться океаном силы, превратив его в море и спокойно отнестись к встрече с магами и разведкой Астора.
    Хотя, какая это разведка, это диверсионно-разведовательная группа, ДРГ. С ними я рассчитываю договориться полюбовно, как бывший гильдеец, еще совсем недавно занимавший достаточно высокий пост. Они про меня не знают ничего, о чем шепчутся в Ратуше, я старый приятель, с которым немало пива и ресы уже выпили в трактирах Астора.
    Конечно, мое появление со стороны башен, в окружении народа, окажется непросто объяснить, хотя, я могу и не врать ничего. Приведу кучу народа из трех башен, отобью атаку магов, если будет погоня и поговорю со Старшими.
    Как свой человек, который еще и маг, оказывается.
    Думаю, парни с удовольствием узнают все расклады о том, что из себя представляют маги и их армия. Сколько теперь магов осталось, после гибели троих самых сильных членов сообщества, смерть которых я припишу себе одному. Эти сведения будут на вес золота в Асторе, тем более, я передам городу несколько десятков умелых людей из самых богатых башен, реально подорву экономическое положение и благосостояние сообщества магов.
    Придется надавить на башенных жителей, чтобы собирались со мной, так это и нетрудно будет устроить, когда оружные Крысы внимательно так посмотрят на дебелую повариху в башне Фатиха и на всех остальных жителей, узнав, что хозяин никогда не вернется. И пойдут точить ножи для жаркого.
    Бывшей башне, кстати, можно и себе ее забрать, на пару дней, отдохнуть и почувствовать себя на месте Учителя, да и женщина у него очень даже приятная, тем более, я выступлю в роли спасителя. После трехнедельного воздержания мысли такие часто в голову забираются, ничего с собой не поделать, да еще впереди пару недель пути обратно.
    Да, и много всего смогу рассказать своим парням из Гильдии, выступить в роли спасителя всего человеческого общества.
    Пожалуй, что и в Астор мог бы вернуться, для откровенного разговора с Советом Капитанов. Так и сделал бы, если бы не собирался покинуть этот мир и вернуться в свой навсегда. С палантирами за спиной не стоит рисковать и давать возможность отнять у меня эти опасные изделия. Для этого мира — они, слишком, сильны и притягательны. Лучше им полежать в мире без магии, башен и магических камней невероятного объема.
    Я даже знаю один такой мир.
    Хотя, как знать? Возвращение реально, вдруг захочется навестить старых друзей, когда-нибудь.
    Ладно. Это шутки такие, в описании Храма имеются намеки, что хождение в капсуле между мирами не очень положительно сказывается на самом ходоке, его личность стирается с каждым переходом, хоть и понемногу. И зависит от него самого и его внутренней крепости этот процесс потери личности, как я понял из описания.
    Вроде, те первые Великие маги постоянно ходили между мирами, но, по итогу, выбрали все же Черноземье, как самый магически наполненный мир.
    Что о много говорит, раз они везде побывали и сравнили. Но, там же отмечается, что характер у магов становился более тяжелым и неприятным, с каждым возвращением.
    Полезное знание оказалось сконцентрировано в шкафу на верхнем этаже башни, куда мы сегодня пришли. Очень полезное и просто здорово, что хозяин башни бывший, не стал прятать важные документы по разным шкафам и собрал все в одном, поближе к себе.
    Перебрал все, что в шкафу и прошелся по ящикам столов и комодов, больше бумаг нигде нет. Как и тайников тоже.
    В принципе, все знания, которые мне понадобятся, я уже получил, с лихвой.
    И по Храму, и по Источникам.
    Теперь могу спокойно направляться к Скалистым нагорьям и, оттуда, в сам Храм.
    Не зря я пришел на Север, ведь, оказалось, что это случилось в тот самый момент, когда мне и стоило появиться в сообществе слабосильных магов. Появись я раньше, они могли мне проверку устроить, послать штурмовать людские города, как тогда и проговорился Фатих, что без такой проверки никогда своим не станешь в сообществе.
    Если в крови защитников города руки не смажешь, как следует.
    Позже появился бы, не успел бы прокачаться, умения получить, хоть и немного совсем, в доверие к Учителю войти, чтобы в экспедицию взяли с собой, желающих много оказалось, на самом деле.
    Одному, как я раньше думал пуститься в путешествие на Север, здесь без шансов, чтобы выжить и найти знание.
    Волки бы точно порвали меня или в ловушку попал бы с этой фузеей, да и просто, среди скелетов и тлена, без повозки и прислуги, долго не продержишься в тишине башен. Сойдешь с ума и превратишься в Темного Пластилина.
    Без мудрого руководства местных опытных лидеров, серьезной подготовки к экспедиции, я бы так далеко не прошел на Север и не смог бы так эффективно обыскивать башни, не тратя время на готовку и уборку.
    Когда преданные слуги протирают тебе все поверхности для работы, не щадя живота своего, снимая всю бытовуху с плеч Повелителя, обеспечивают уход за лошадью и повозкой, с которыми в десятки раз комфортнее и быстрее передвигаться по здешним каменистым пустошам и холмам, это все очень и очень помогает в поиске самому Повелителю.
    Представив, как с я рюкзаком и мешками с бумагами и трофеями, с остатками припасов, со сбитыми ногами, шагаю от башни к башне, совершая огромные переходы, постоянно опасаясь волчьей засады, лично вырубаю двери тяжелым топором, который тоже мне приходится нести на поясе. Потом, уже сильно уставший, вхожу в башню без света, а еще надо достать из подвала зерно, почистить, двенадцать лет немытую, посуду, сварить себе кулеш, найти перед этим воду, выбить люки, хоть немного протереть все нужные места от пыли и грязи — да я свалюсь на кровать к скелетам и вырублюсь без сил, прежде, чем доберусь до бумаг.
    Один такой переход и хлопоты отберут у меня целый день, который я трачу с комфортом на учебу и поиски, да и остальные хлопоты по жизнеобеспечению заставят тратить на каждую башню не один день, а минимум — три.
    Я буду постоянно грязный, вонючий, голодный, уставший и мокрый от пота и страха.
    Тем более, это в первом ряду башен расстояния между ними около пятнадцати километров, до второго ряда около пятидесяти топать и так же до третьего и четвертого рядов. С грузом на плечах я смогу пройти в день, ломая ноги на каменистых отвалах и холмах, не больше двадцати пяти километров и возвращение в башне Торма займет не меньше двух недель, скорее всего, еще больше. Еды, однозначно, не хватит на такое путешествие, если тащить на себе любимом.
    Так что мне повезло попасть в хорошо продуманную экспедицию, плодами которой я и пользуюсь. Остается только воспользоваться ими до конца.
    Никаких бумаг на фузею-бластер я не нашел, что меня удивило, ведь она куплена и принесена, похоже, во время последнего похода за Источниками.
    Не сказать, чтобы она показалась мне очень нужной для возвращения в родной мир, да и там тоже. Я не трогал ее, пока не просмотрел все бумаги в столах, шкафе и комодах, и констатировал себе, что упоминаний про оружие не имеется.
    Честно говоря, в достаточно небогатой обстановке верхнего этажа башни, она смотрится немного инородным предметом. Здесь совсем мало магических вещичек, все так довольно бедненько, особенно, по сравнению с предыдущей башней. Не похож хозяин на одного из самых богатых магов Севера и тут есть, о чем подумать.
    Такое оружие, если я правильно понимаю, что оно из себя представляет, должно стоить в любом месте очень и очень много, и явно не по карману местному магу.
    Вот я и подумал об этом непонятном моменте за ужином, спустившись к народу и получив свою порцию кулеша в миске. Перекушу с народом, прислушаюсь к его настроениям и принюхаюсь к запаху, благо, тут все очень сильно чувствуется.
    — Утром нагрейте воды. Есть здесь место, где я могу помыться?
    — Есть, Повелитель. На первом снизу этаже есть даже место специальное для омовений, — ответил мне Полдер.
    — Вот, нагрейте на всех, — я посмотрел на Ракса, немедленно скорчившего недовольную рожу и добавил, — На нашего защитника можете не греть.
    Крыса снова вернул на рожу довольное выражение, не знаю почему, но к водным процедурам люди-мутанты имеют стойкое отвращение.
    — Помоется холодной, — так же спокойно приказал я, — Булер, присмотри за ним.
    Несчастный вид Крысы привел слугу в восторг, уж, он то, присмотрит, чтобы все прошло, как положено, чтобы, не просто намочить голову водичкой, а вымыться, как следует.
    — Хватит так пованивать, мы все же в походе. Повелителю это не нравится, — подвел я итог разговора и добавил, — Если будет плохо мыться — лишу его семечек.
    Это прозвучало, как самое страшное наказание для Крысы, поглощавшего жареное лакомство в огромных количествах.
    Несчастная рожа Крысы еще больше вытянулась, слуги весело заржали, предвкушая утреннее веселье. Теперь его будут подкалывать до утра, не скоро угомонятся.
    Семечки получились на славу, ничего не скажешь, идеально прожаренные, все же консорциум из людей и нелюдя смог объединенным коллективным разумом добиться отличного результата, жаря весь день на двух огромных сковородах большой мешок, найденный в предыдущей башне.
    — Если все же захочет мыться теплой водой, нагрейте и на него, — решил я пока смилостивиться над совсем потерявшимся Кросой.
    — Нагреем, Повелитель, — весело отрапортовал Булер, предвкушающий веселье.
    — Что присмотрел в оружейной? — обратился я к нему, вспомнив о своем разрешении покопаться тому в оружии.
    — Нашел два меча из отличной стали, пару броней, шлем, очень красивый и стрелы с луком. Похожее на магическое оружие — поставил к камню заряжаться, Повелитель, — отрапортовал возчик.
    — Хорошо, я посмотрю. После возвращения всех ждет хорошая награда, пока выбери оружие на каждого. Лук и стрелы принеси мне сейчас, проверю на магию, — я поднялся на ноги, — Ночуем так же, я поставлю сторожок и сам встречу волков, если они появятся.
    Я прихватил миску с остатками мяса, оставил ее на втором этаже, где мне уже постелили палатку и вернулся к себе наверх, собираясь вплотную заняться фузеей. Веселые голоса слуг и недовольное ворчание Крысы провожали меня во время подъема по высокой лестнице.
    — Что же, пора разобраться с тобой, — я положил эту длинную металлическую штуковину на стол, дулом в окно и пошел поискать следы от выстрела. Пришлось повозиться несколько минут, прежде, чем я при свете двух камней-светильников смог найти свежее отверстие в одной из дверок буфета, открыв которую, я смог проследить и дальше дыру в сложенном здесь барахле, потом в задней стенке и, подвинув буфет, обнаружил дыру в деревянной обшивке стены. Дальше я рассмотреть не смог, светильник показал только, что и первый десяток сантиметров каменной стены пробит и дыра эта имеет диаметр с пару сантиметров.
    — Серьезная штука, — пробормотал я и услышал, как поднимается возчик, который вскоре попросил разрешения подняться и положил на стол красивый, прямо какой-то сказочный лук и колчан со стрелами:
    — Повелитель, позволите сказать, — неожиданно попросил Булер и я кивнул.
    — Похоже, что хозяин местный или еще кто-то здесь, серьезным воином был, — высказался возчик и посмотрел на меня, ожидая реакции.
    — Почему так думаешь?
    — Все оружие, даже простое, отлично наточено и обслужено, видно, что часто использовалось. Это можно точно определить, Повелитель, — внес ясность слуга.
    Так, пазл сложился и у меня в голове, теперь я начал догадываться, почему фузея оказалась именно здесь после катастрофы.
    — В других башнях такого не было, насколько я мог увидеть, — продолжил вносить ясность в интересующий меня вопрос Булер.
    — Молодец, важное знание, будешь и дальше за такими вещами следить, — поблагодарил я возчика и достал из ящика стола, где лежали те немногие драгоценности, которые нашлись в башне, длинную золотую цепь с несколькими драгоценными камнями.
    — Держи, подаришь жене, — протянул я эту цепь возчику и ответом стало счастливое лицо слуги. Который принял подарок, прижал его к груди и низко поклонился мне, кажется, хотел и руку поцеловать. Но я отпустил его жестом той же руки, на которую он, вроде, наметился.
    Теперь мне захотелось побыть одному и дальше заниматься непонятным стволом. Это, получается, точно ствол, стреляющий чем-то, что пробивает камень на большую длину.
    Такое знание надо проверить, я вытащил из колчана одну из стрел, наконечник и точно, похож на тот, какие использовал Учитель при обстреле башни, никакой не режущий, скорее, похож на округлый вытянутый камень. Именно он и дает такой выплеск магической энергии при попадании в твердый предмет, типа, потолка или стены.
    Я высыпал все стрелы на магический стол, положил туда же и лук, потом со стрелой в руке подошел к месту, где нашлось отверстие в стене, пробитое фузеей и, сдернув оперение со стрелы, засунул ее в пробитую дыру. Она ушла в стену до самого наконечника, пришлось открыть ставню и посветить в темноту наступившего вечера. Да, здесь толщина стены башни оказалось сантиметров восемьдесят, наверху сильно уже, чем внизу, там проем двери доходил до двух метров по толщине стены.
    Хвост стрелы немного высовывался из дырки и стало понятно, что заряд фузеи-бластера улетел куда-то далеко.
    — Очень серьезная пушка, такая корова нужна самому, — пробормотал я, закрывая ставню.
    

   

   

    

     Глава 29 ВОТ ТАК ФУЗЕЯ
    

    

    Ночь прошла спокойно, сторожок не сработал ни разу, поэтому выспался отлично и сразу занялся фузеей, вертел ее на строле и так, и так и обнаружил, что край приклада, если это можно так назвать, выглядит как-то странно.
    Такая задняя плоскость, как кусок вогнутого шара, примерно пять на пять сантиметров и абсолютно одинаковая по всем сторонам.
    К чему бы эти сложности, не просто же так сделали эту, анти выпуклость, я думаю, очень похоже, что именно под палантир и приспособленную сторону.
    Да и на мешке из-под палантира, принадлежащего дорогому теперь лично мне покойнику, я видел отверстие, напоминающее размерами такой приклад. Все логично выглядит пока, для выстрела непонятно чем, необходимо постоянное сопряжение приклада фузеи и источника энергии, носимого на груди, судя по всему.
    По эргономике какой-то треш и каменный век, но поставок другого летального оружия не предвидится.
    Пришлось достать мешок для переноски палантира, чертыхаясь с новой силой, вытащить из рюкзака ящик с красивыми шарами и, примерившись по прикладу, наметить себе квадрат на передке мешка. Достать нож поострее, надрезать линии и поработать острым лезвием, пока квадратик ткани не оказался вырезан полностью.
    Пора попробовать, что это за фрукт и с чем его едят.
    Надел мешок, куда вложил палантир Учителя, в нем еще процентов двадцать оставалось маны, вроде. Я замерил, уже относясь посерьезнее к определению количества ее в шаре и, точно, примерно одна пятая часть имеется, естественно с погрешностью плюс-минус два процента.
    Собираюсь пострелять из нового вида оружия по окрестным холмам и камням, чтобы оценить боевые возможности и чем оно пуляет, вообще. На сколько бьет посмотреть, хотя, с такой прицельностью каменного века — однозначно, оружие ближнего боя, для десяти метров.
    Саму фузею положил на край окна, упер приклад в вырезанный квадрат на мешке, подержал так несколько секунд и увидел, как на верхней части оружия загорелись четыре значка белым светом, два — сверху и два — снизу. Недалеко от приклада, на куске плоской поверхности, куда удобно достать рукой.
    Все несложно, сверху слева светится знак одинокой черточки, справа — несколько черточек. В нижних значках слева — знак круга, справа — непонятный знак. Что-то вроде треугольника.
    Нажимаю пальцем на одинокую черточку и значок становится ярче других, начинает выделяться даже при дневном свете. Думаю, что это вариант для одиночного выстрела, интересно, как же выполняется несколько выстрелов. Пожалуй, что просто с определенным промежутком.
    — И, что же с тобой делать? — спрашиваю я в легкой растерянности. Разворачиваю фузею всеми сторонами к себе кручу вокруг оси, посмотреть, не вылез ли спусковой крючок откуда-нибудь.
    Нет, не вылез. Значит, использовать необходимо имеющиеся значки.
    Я боязливо протягиваю большой палец к горящему значку и, как только он плотно надавливает на значок, из дула выносится стремительная молния, мгновенно улетающая за горизонт.
    Ну что? Что я говорил! Что, я опять — очень умный!
    Навожу ствол поближе, на большой камень в полусотне метров и снова прижимаю, убранный в сторону после первого выстрела, палец. Молния мелькает и пропадает в камне, с этой стороны на нем видно отверстие примерно такого же диаметра, как и в стене башни.
    Какой-то энергетический или плазменный заряд, пробивающий почти все в этом мире. Хорошо бы найти живую цель для испытаний, впрочем, волки очень для этого подойдут, можно приманить их мясом и поставить сторожок.
    Только одна проблема, если все это проделать. как же прицельно стрелять по быстрым зверям. Они ждать не будут, пока ты все эти танцы с бубнами совершишь, горло сразу перехватят.
    Я высунулся в окно, отклонив фузею в сторону, моих еще перед входом нет, дверь закрыта, к тяжелым шкафам, со стороны кухни притащенным, прислонена.
    Прижимаю приклад, который совсем не похож на приклад, к мешку, нажимаю пальцем на нижний значок и жду, когда он станет светить ярче. Снова щелчок пальцем и штуковина загудела у меня в руках, стало сразу страшновато.
    Вдруг я включил режим аннигиляции фузеи? Сейчас как взорвется и полечу в Храм, на восстановление.
    Но я продолжаю крепко держать штуковину, направив ее в камень, рядом с тем, который прошил первый выстрел. Теперь с дула срывается заряд посолиднее, сразу становится как-то побольше в полете и мгновенно подлетает к камню. Не разбивается об него со взрывом, а впитывается и исчезает внутри, чтобы через долю секунды камень взорвался, с негромким хлопком, кстати.
    Остатки камня стучат по стенам и двери, которая с шумом валится наружу, не перенеся аэродинамический удар. Я едва успеваю отскочить в сторону, оставив торчать ствол фузеи на улицу, как пара камней проносится через окно и стучит по потолку.
    Снаружи раздаются крики моей армии и я, убрав хреновину на стол, выглядываю в окно.
    Так и есть. Все герои разобрали баррикаду и выскочили на свет божий — отражать нападение на своего Повелителя. Так и стоят перед входом, вертя головами, и пытаются заглянуть за угол круглой башни.
    Надо поработать с ними над тактикой и стратегией. если придется повоевать. А, ведь, придется.
    — И чего вы выскочили? — лениво интересуюсь я, высунувшись подальше в окно, — Чего меня будите своими воплями?
    Тут я не прав, бойцы самообороны не вопили без повода, отражали агрессию со стороны неизвестно кого.
    — Так это! — Полдер, как положено необстрелянному бойцу, волнуется и частит, — Это, бабахнуло и дверь упала, мы за мечи, камни по стене простучали! Повелитель!
    — Это я слышал. Вы то чего выперлись, может, на верную смерть? Постреляли бы вас, к чертям собачьим.
    На этот вопрос у моей армии ответа нет, они молчат, открыв рты.
    — Ладно! Заходите обратно и завтрак готовьте. Это дружественный огонь!
    Видно, что моя гвардия ничего не поняла, но обрадовалась, что Повелитель все контролирует.
    — Воду грейте, пусть Ракс натаскает! И побольше!
    Лица гвардии светлеют, людоед, наоборот, надувается. Ну очень он не любит работать, считает, что ему не положено, раз у него есть меч и копье и он справный воин.
    Я задумчиво рассматриваю фузею. Ничего не скажешь, крутая вещь, так камень взорвать и раскидать.
    Она что, все так может подорвать?
    Вспоминаю, что надо проверить заряд после пары выстрелов и прикладываюсь к палантиру.
    Так, примерно, но определяю, что ушло процентов пять-шесть, значит, сгустками с аннигиляцией можно стрельнуть раз двадцать, что даже избыточно для этого мира.
    Обычным, все пробивающим импульсом — пока не знаю, сколько раз. Лучше зарядить палантир до половины или четверти и стрельнуть раз десять, чтобы погрешность измерения оказалась в пределах статистической.
    Получается, палантиры пригодятся и мне, для этой бандуры, хотя, я и так не собираюсь оставлять эти красивые шары в магическом мире. Насколько я успел понять, небольшой заряд сохраняется в них очень долго, и любой маг заметит сразу, где бы они не оказались спрятаны, на сколько не закопай их в землю и камнями не засыпь.
    Перед Храмом им, тем более, не место.
    Можно оставить палантиры там, в таком глухом и заросшем непроходимым лесом месте, где у меня тайник с золотом остался. Все равно, это опасно, если маги хоть немного будут знать, куда я направлюсь после их башен, они всю местность до Храма на карачках прочешут, сами лягут и всех положат за эти волшебные шары.
    Так что, это не выход, оставлять шары-палантиры здесь.
    Надо их или уничтожить, или унести в не магический мир, как раз в такое место я и собираюсь отбыть на днях.
    Возчик принес дымящийся завтрак и доложил, что к помывке все готово, я быстро закинул еду в рот и спустился вниз, прихватив из одного мешка с повозки пару полотенец, оставшихся мне в наследство от почивших магов.
    В помывочной, из сервиса, только смутный свет от камней и крупная бадья с горячей и вторая, поменьше, с холодной водой. Мочалка у меня осталась, как и зубная щетка, я моюсь и, вскоре, уступаю место народу. Булер подпихивает Ракса вниз и счастливо ржет, предвкушая веселье.
    Я пока собираюсь.
    Снимаю палантиры с магического стола и отмечаю, что за один час они не сильно зарядились, похоже, насчет полного заряда можно не беспокоиться, если и не сутки на это потребуются, то, немногим меньше. Один из палантиров остается в мешке с квадратным отверстием, остальные в ящике, который я снова едва запихиваю в рюкзак.
    Фузею тоже беру, конечно, хоть и собираюсь ночевать вернуться обратно в эту же башню. Но, этот непонятный ствол — самое сильное оружие во всем мире, который называется Тереном, о чем я узнал только сегодня, наконец, догадавшись спросить у возчика. Раньше как-то название планеты мне не попадалось и сам я о нем не интересовался.
    Терен, это название я пробую на звук и кручу его под разными склонениями и падежами, потом достаю свой конспект и ищу название в списке миров.
    Его там нет. Получается, узнать название достоверно я могу только у магов, что необходимо сделать обязательно, перед тем, как попрощаться.
    Да, забыл сказать, что я думаю о том, почему у не самого богатого мага нашлась в башне такая необычная вещь, как фузея. Похоже, что гораздо более богатый сосед поручил ему прикрывать свое тело во время встречи магов около Роковой горы и вручил такой аппарат, для разгона враждебно настроенной толпы и ликвидации самых недовольных. Когда началось извержение, все разбежались по своим башням и вернуть оружие маг не успел. Не зря у него оказался вырезан квадрат на мешке с Источником, чтобы быть готовым стрелять всепроникающими импульсами по оппонентам своего спонсора-соседа, если дело дойдет до схватки. Такое оружие в корне поменяло бы расклад переговоров и результатов схватки в пользу владельцев источников.
    Что сказать про этот день?
    Выехали, доехали до последней башни, вскрыли, прибрались на верхнем этаже, я просмотрел немного бумаг в библиотеке, забрал несколько предметов. Булер покопался в оружейной комнате и отобрал еще достойного оружия, Ракс продолжал шагать с обиженным видом, не забыв набить поясную сумку любимыми семечками, не обращая внимания на все попытки Полдера его расшевелить.
    Сильная антипатия и непереносимая аллергия к чистоте, ничего не скажешь про людоеда.
    Здесь, в башне, шкафа с самыми важными бумагами не оказалось на верхнем этаже, только кровать и на ней пара скелетов, палантира тоже не нашлось и, вообще, впечатление запущенности и давно прошедших дней успеха и достатка ощущается отчетливо.
    Библиотека в очень печальном состоянии, я даже не стал приказывать ее помыть, понимая, что не готов потратить еще день, когда и так уже готов двигаться навстречу судьбе. В тайнике тоже обнаружены какие-то пустяковые безделушки и немного камней в мешочке. Забрал еще все золото и скомандовал возвращаться обратно, пока, не начало темнеть.
    К месту ночлега вернулись в сумерках, хорошо, что дверь не забивали, только прислонили в проем и сразу занялись хлопотами, каждый своими. Мужики делали ужин, я разложил три палантира по столу, зафиксировав их мечами и стрелами.
    В общем то, сразу после ужина все уснули, и никто меня не потревожил за ночь.
    Хватило позавчерашнего урока оставшейся паре волков или они нашли другую добычу? Увидим далее.
    Булер, с такой мольбой во взгляде, смотрел на меня, после марш-броска до последней башни и обратно, что я подтвердил его надежды:
    — Да, завтра возвращаемся домой, с самого утра. Ночуем в той первой башне, от которой есть почищенная дорога обратно. Больше нет никаких дел, поэтому поедем быстро, останавливаясь только на ночлеги и только в башнях.
    Мужик светлеет лицом и хлопочет, собирая мешки на повозку, чтобы завтра не терять время с утра.
    Перед сном я убрал палантиры в ящик, побаиваюсь оставлять на всю ночь на столе, вдруг у них какая-нибудь нелинейная зависимость скорости заряда от количества имеющейся маны. По дороге еще будет время зарядить Источники, во время ночевок, да и так, заряда мне хватит, чтобы достойно выступить перед сообществом магов.
    Если произойдет наша встреча и мы не разойдемся краями.
    Утром сразу снялись, не завтракая, благо каши с вечера остался полный котел, только вставили дверь, и я закрыл верхние этажи. Получается делать это все быстрее и лучше, практика помогает тратить меньше маны и времени.
    Я иду пешком, очень много всего нагрузили на повозку, оружие, отобранное в двух башнях, мою фузею-бластер и еще много находок и просто сувениров.
    Миновали первую башню, где я нашел палантир в красном чехле и все необходимые мне бумаги через четыре часа, только потом позавтракали, еще четыре часа, и мы остановились под самой башней, где Фатих нашел первый источник.
    — Ночуем здесь, — говорю я и мужики привычно загоняют повозку внутрь башни через так и не закрепленные двери. Когда мы тем роковым утром кинулись к соседней башне, их просто поставили в проем, не закрепляя камнями, моим попутчикам такие хлопоты уже казались неважными на фоне возможной находки второго палантира.
    Есть пара часов до сумерек, и я пытаюсь посмотреть, какие богатства накопил великий Кронель, которого поминал Торм. После находки палантира все остальное богатство хозяина совсем не заинтересовало моих спутников. Поэтому я могу стать первым в этой башне мародером. Золота, алмазов и дорогого оружия здесь имеется множество и я, даже, какое-то время размышляю, пустить ли возчика в оружейную и поменять мечи и брони на, возможно, более сильные и красивые, но, потом, машу на эту идею рукой.
    — Лучшее — враг хорошего! — напоминаю я сам себе и вскрываю тайник, как положено, спрятанный в камине. Набор стандартный, камни, драгоценности и пара предметов, похоже, более ценных, чем остальные. Их — в мешок, к еще одной паре, палантиры — на стол, копить заряд, я сам — к шкафу, где пытаюсь найти что-то новое, но — безуспешно. Снимаю Источники со стола и спать.
    Ночью сторожок сработал, но, все та же злополучная парочка волков не стала подходить близко к башне, и я снова уснул, как младенец.
    Утром все такие же процедуры, установка дверей, обычным способом и в путь.
    Теперь переходы увеличенные, повозка по неплохой дороге катится легко, не смотря на большой вес. Я, то еду на ней, изучая умения, то иду пешком, повторяя знания на практике. Вечером мы добираемся до башни второго ряда, уже хорошо осмотренной магами, время позднее, мы все устали и поэтому сразу засыпаем.
    Так же проходит свидание с башней третьего ряда, но, после нее, я не могу удержаться от соблазна переночевать около термального озера и в эту ночь волки решаются напасть на наш дружный коллектив. Похоже, мы выходим из той территории, на которой они охотятся и голод бросает лесных убийц в опасную атаку, больше, правда, для них. Срабатывает сторожок, я просыпаюсь и сразу раскидываю вокруг камни-светильники, в свете которых хищники несутся на нас.
    Но, купол, поставленный мной вокруг людей, нелюдя и одной лошади, отбрасывает зверюг, которые не смогли удержаться на своих лапах, когда врезались в него с разбега. Движением пальцев я убираю преграду, возчик с мечом проскальзывает мимо меня, сходу рубит одного зверя, второго я вминаю в камень ударом маны и тот же возчик добивает его.
    Магия — сила, чувствую я и наш лагерь, кроме перепуганной, фыркающей лошадки, снова засыпает.
    Впереди сто двадцать километров до башни, которая является родной для возчика и Полдера, еще две ночевки предстоят нам по дороге. Мы проходим этот путь без особых проблем и к вечеру третьего дня башня Торма, с ухоженными окрестностями, появляется перед нашими глазами.
    

   

   

    

     Глава 30 БАШНЯ ТОРМА(бывшая)
    

    

    Восторг местных, когда они замечают нас, уже подошедших к башне вплотную, мгновенно утихает, как только они осознают, что с нами нет Повелителя Торма, еще нет одного из отправившихся в экспедицию мужиков, они молча ждут.
    Ждут, чтобы первые появившиеся из ушедших, объяснили жителям башни, когда появится их хозяин и защитник, почему наша группа пришла первой и что это значит.
    Какие приказания от Хозяина мы присланы передать? Чем он занят?
    Прибегают и Крысы, из недалеко расположенной казармы, на шум и возгласы, они держат в руках оружие и, заметив Ракса, пробиваются к нему, чтобы узнать первые расклады. Краем глаза я наблюдаю, как Ракс показывает на меня, двое Старших Крыс, похоже, не знают, что делать. Идти ко мне, признавать меня своим Повелителем или подождать еще, не спеша с изъявлениями покорности.
    Это начинает попахивать бунтом и я, ожидая такого поведения от расслабившихся за месяц свободной жизни Крыс, кивком показываю Слуге, что требуется доставить старших ко мне. Вопрос с подчинением оставшихся воинских гарнизонов я уже продумал и понимаю, что зачатки неповиновения требуется давить в корне и не стесняться устроить жестокую расправу, если попадется кто-то особо неуступчивый или глупый. Это точно не тот случай, когда надо миндальничать и уговаривать несогласных.
    Крысы меня не интересуют, но, остальные жители башен, на них у меня есть свои планы. Гарнизоны Крыс должны просто не мешать и поддерживать меня, хоть и пассивно. Поэтому отпускать на самотек их появление, колебания и желание тихонько улизнуть я не собираюсь, сразу же требуется показать, что я все вижу, все замечаю и не буду терпеть ни минуты неподчинения.
    — Повелитель, местные Старшие готовы слушать тебя! — ловко как-то Ракс обходит острые углы, не говорит про подчинение или неподчинение командиров Крыс. Он, конечно, мой воин, до башни Учителя, точно, но и вставать против своих братьев не горит желанием. Надо запомнить такой ловкий маневр от туповатого на вид вояки.
    Мне так же необходимо привести старших Крыс к покорности, потому что, на это смотрят остальные жители башни и, если, с Крысами не срастется, тогда, с одной стороны, это подстегнет людей уйти со мной, с другой — мой авторитет очень серьезно пошатнется.
    Мне такого развития событий совсем не надо, поэтому я и настроен решительно, Крысы или признают меня своим Повелителем или умрут, сначала — эти старшие, потом — все остальные.
    Я поднимаю руку и исполняю знак повиновения, внешне равнодушно, смотрю на реакцию старших Крыс, вижу их колебания и взгляд мой теряет расслабленность:
    — Сейчас хороший вечер, чтобы умереть… Кто первый? — даю им еще одну возможность, взгляд теперь жесткий и рука начинает подниматься, на нее со страхом смотрят обе диковатые рожи, даже Ракс косится и делает шаг в сторону, чтобы не попасть под удар, что не остается незамеченным обоими старшими.
    Крысы понимают, что спетлять не удастся и принимают позу подчинения перед магом, что мне и требуется, сделав глубокий поклон и замерев в такой позе.
    — Хорошо, вижу, что не совсем придурки, значит, мне еще пригодитесь, даже живыми. Ракс, поговори со своими, объясни, что к чему, — после длинной паузы говорю я и отпускаю их кивком головы.
    В толпе мелькает лицо симпатичной женщины бывшего хозяина башни, она, кажется, не понимает, что случилось и где ее Повелитель. Рядом с ней мне улыбается дочка местного кузнеца Фина, которой пока все нравится, в предвкушении ночных радостей. Соскучилась, наверно, по мужской ласке, которую строго-настрого разрешено уделять только хозяину и его гостям.
    Пора брать внимание на себя, я теперь самый старший в башне.
    Единственно возможный авторитет. Мое слово — закон и порядок.
    Я проталкиваюсь к ступенькам на входе в башню, оставив возчика и Полдера присматривать за повозкой, забитой не просто дорогим, а — бесценным добром. Уже темнеет, но поговорить с народом необходимо прямо сейчас, чтобы за ночь все собрались, отплакались и решились уходить. Утром придется долго ждать, пока до всех дойдут мои слова, пока все соберутся, сложат барахло, которого у подневольных людей много быть и не может. Придется радикально поменять жизнь, дел будет очень много.
    Отдохнем лучше побольше в башне Учителя, там будет гораздо ближе к границе Скалистых нагорий и мне окажется проще вывести людей из сплошного окружения башен, да и у оставшихся магов — гораздо меньше времени и возможностей мне помешать. Они точно попробуют, если, хоть что-то узнают о моем появлении здесь.
    Я прохожу мимо притихшей Фины и хозяйки башни, которая своим миловидным лицом, одеждой и уверенным видом явственно выделяется среди башенных жителей.
    Повернувшись на ступеньках, я смотрю на небольшую толпу, собравшуюся перед башней и понимаю, что трибуну придется найти повыше, поэтому разворачиваюсь, прохожу к лестнице и поднимаюсь на второй этаж.
    Высовываюсь в окно, потом снимаю рюкзак, ставлю его рядом и, снова высунувшись, начинаю предвыборную речь:
    — Так! Слушаем все меня! Два раза повторять не буду!
    Толпа замолкает и внимательно слушает. Надо выяснить, появляется ли кто-то из магов в башне, вроде, была договоренность, что маги из соседних башен будут по очереди посещать оставленные, ушедшими в экспедицию хозяевами, башни, чтобы жители и, особенно, Крысы, видели, что власть не дремлет.
    — Кто староста? — задаю вопрос.
    Вперед проталкивается дюжий мужик со здоровенной бородой, я сразу начинаю догадываться, что это отец сладкой Фины, тот самый Глорий.
    — Я, Повелитель, кузнец Глорий.
    — Когда маг был последний раз здесь?
    — Так, это, два дня, как, — начинает запинаться дюжий телом кузнец и, в поисках поддержки, смотрит по сторонам. Вступает в разговор подруга мага, ведь именно она должна отвечать на такие вопросы:
    — Да, уважаемый Ольг, маг ушел точно два дня назад.
    Понятно, теперь не скоро появится, одной проблемой меньше, можно и не спешить так сниматься с места.
    — Что же, теперь я расскажу вам, как все получилось и что вы должны сделать. Как я скажу, так и будет.
    Судя по взгляду подруги Торма, такое собрание и рассказ перед всеми людьми, явно не вписываются в обычное поведение Повелителей, решающих свои дела без собраний и разговоров с народом. Она изо всех сил сигнализирует мне об этом, но, мне некогда сначала келейно общаться с ней и старостой, я хочу донести сложившуюся ситуацию до всех.
    — Ваш хозяин и Повелитель, маг Торм, погиб после подлого удара мага Штольца, вашего соседа!
    Подруга бледнеет лицом, опускается на землю и сидит, потрясенная новостью. Народ, с раскрытыми ртами слушает меня, слышно, как в наступившей тишине пролетает крупный овод.
    — За его смерть отомстил ваш сосед, маг Фатих. Он вступил в схватку с убийцей в башне, где тот скрывался и убил его, но сам, тоже погиб.
    Недоверие начинает появляться на лицах собравшихся, ведь они видели, что я являюсь подчиненным лицом по отношению ко всем магам-хозяевам, авторитета такого я не имею, чтобы верить мне безоговорочно. Мне не особо верят, и я выкладываю еще один козырь, прежде, чем прибегнуть к другим мерам убеждения. Заставить, я их заставлю делать то, что мне надо, но лучше этого добиться убеждением.
    — Все вы знаете Булера и Полдера. Маг Торм погиб на их глазах. Спросите сейчас у них, как это произошло. Я подожду.
    Так даже проще, чтобы не думали слуги о моей роли в смерти Учителя, Торма убили у них на глазах, поэтому вопросов не должно возникнуть.
    Народ, и правда, ломанулся к стоящим в охранении слугам, хоть и со своими бабами в обнимку, и те начали рассказывать о том, что видели и как все произошло в сражении при башне, занятой магом Штольцем.
    Я решил дать им немного времени на рассказы и, подхватив рюкзак с палантирами, поднялся на третий этаж, откинул наверх легкую дверь-люк. Приглашение мне не требуется, теперь я хозяин башни и окрестностей, всех людей и зверей.
    Где сразу обратил внимание на уют, подобранные со вкусом занавеси и шторы, побеленные стены, красивую мебель и большую кровать, застеленную нарядным покрывалом. Тут же находится магический стол, совсем не такой большой, как в башнях около Роковой горы, просто стол и пара шкафов, где стояли книги, бумаги и все остальное добро, радовавшее сердце бывшего хозяина башни.
    — Мне нравится, — подумал я, скинул рюкзак в угол и задвинул его столом, чтобы пока не бросался в глаза. Мелькнула волнующая мысль, как на кровати будет смотреться подруга Торма, покорная и нежная. Я только сглотнул слюну и спустился вниз, продолжать беседу с народом.
    Толпа так же стояла под башней, подругу приводили в себя, Фина и пара женщин хлопотали над ней, лежащей уже на скамье около входа. Слуги так же продолжали, в подробностях, рассказывать о произошедшем в походе. Донося до народа, что теперь они остались сиротами, совсем одни, в этом опасном мире, полном злобных людоедов.
    Ракса не видно нигде, похоже, что он в казарме Слуг. Поэтому я снова высовываюсь наружу и ору:
    — Ракс!
    Должен помнить, кто его хозяин и местным продемонстрировать, что послушен сильному магу с суровым характером.
    Народ замолкает, я снова привлек внимание к себе таким незатейливым способом, теперь по-отечески посматривая сверху на вверенный мне народ.
    Ракс появляется мгновенно и преданно смотрит на меня, типа, звал, хозяин?
    Видно, что бежал изо всех сил.
    Я отправляю его охранять повозку и командую слугам:
    — Булер, организуй выгрузку мешков с повозки на второй этаж. Полдер смотрит на первом этаже, Ракс — охраняешь повозку. Все понятно? Начали!
    — Разгрузите — свободны! — после такого намека на намечающуюся личную жизнь, возчик сразу подгоняет лошадь поближе к дверям, мгновенно организует выдачу мешков народу, который под присмотром Полдера на первом этаже заносит товар наверх. Где уже я принимаю все и расставляю в определенном порядке, насколько помню, что где лежит.
    Проходит пять минут, и пустая повозка уезжает за башню, на втором этаже, зато, лежит немаленькая гора мешков. Это хорошо, что пути я не стал заниматься разбором богатейства, неудобно сортировать на обычной поляне, да и слугам не стоит видеть все, что я накопил. А, здесь, и столов хватает и магическая колонна проходит через весь этаж, можно заряжать предметы и мне легко перекрыть доступ посторонних на этот этаж. Гораздо удобнее, только завтра уехать не получится никак, да и народу на сборы время нужно.
    — Ракс, — кричу я Слуге, с важным видом стоящему у входа, — Получи еды, сколько хочешь, на кухне и угости своих в казарме. Хоть всю забери, скажи, что новый хозяин приказал.
    Такие вот заигрывания с частью народа, которая за большую жратву готова на все, да и унести и увезти не получится даже четверть запасов рачительного Торма. Будет на чем пожировать Крысам пару месяцев.
    С крайне довольным видом Слуга отдает приказания кухонным бабам и уходит за своими. За помощью, чтобы такому важному и заслуженному Крысе, пользующемуся доверием такого щедрого хозяина, самому не носить огромную кучу уже готовой на завтра еды.
    Народ перед башней, смотрит на меня в изумлении, видно, что у Торма не принято переедать и все живут в строгости, поэтому не понимают такого расточительства.
    — Всех касается! — кричу я.
    — Можете приготовить, все, что захотите, все мясо и всю рыбу, выпить все, что есть. Помянете своего старого хозяина и выпьете за здоровье нового, то есть, меня. Это не просто так, потому что я захотел. Мы все уходим послезавтра отсюда, оставляем башню, — я гляжу в оторопевшие лица людей, мир которых рушится в одну секунду, — Идем в башню вашего соседа, погибшего мага Фатиха.
    — Вот вам мой приказ, — я закрываю ставню, показывая, что разговор окончен. Надо казаться суровее и непонятнее, чтобы у фактически живущих в рабстве людей, абсолютной собственности магов, не возникло и тени сомнения, что я шучу и мой приказ можно оспорить.
    На самом деле, я не собираюсь силой никого выгонять в дорогу, мне от поселения требуется только лошадь с повозкой и один слуга для управления лошадью. Если народ упрется или разбежится по лесам вокруг башни, я не стану посылать Крыс привести всех к покорности, ибо знаю, чем закончится это приведение, просто — резней и насилием попавшихся женщин.
    Тогда я уеду, прихватив с собой обязательно Фину и подругу Торма, имени которой еще не знаю. Обидно будет за них и тех парней из гвардии, кому они могут достаться в жены, если такие лакомые женщины первыми отправятся в котел или под Крыс.
    Подруга прежнего хозяина поднимается наверх, стоит около лестницы, ожидая приказаний, плечи ее подрагивают от скрытых рыданий. Да, нелегкий сегодня у женщины день, целый месяц держала в руках слуг и Крыс, отдавала приказы, пользуясь авторитетом своего мужчины и хозяина и мгновенно, хрустальный замок относительно хорошей жизни разбился и рассыпался на мельчайшие осколки, которые уже унес ветер.
    — Скажи слугам, чтобы нагрели внизу воды, я хочу помыться и лечь с тобой чистым, — я не собираюсь миндальничать, женщина была собственностью одного мага, теперь стала собственностью другого. Очень понятный круговорот жизни для людей, живущих в башнях.
    Иначе тут нельзя, хотя, чего я себя уговариваю? Это будет так и только так.
    Она кивнула головой и исчезла, вскоре снизу зашумели, звуки переливаемой в котел воды смешались с потрескиванием дров в печи, и я поднялся наверх, чтобы разложить пока пару разряженных палантиров на столе, накрыв их тканью с кровати.
    Народ разошелся поминать хозяина по домикам, вряд ли поднимают за мое здоровье стопки, это ничего, пусть свыкнутся с мыслью, что этот ужин ознаменует новую жизнь. Я пообещал переезд до следующей башни, но не обещал, что мы там останемся жить, что будет сюрпризом для всех новых переселенцев.
    Хотя, у Фатиха местность побогаче вокруг башни, земля, определенно, получше и народа побольше будет, зато, здесь есть кузница и талантливый кузнец. Завтра посмотрю, как он работает и что может делать, с его трудоустройством проблем точно не будет, Водер очень обрадуется такому специалисту с моей рекомендацией, тем более, и долю ему выделит, не сомневаюсь.
    Ладно, голова кругом идет из-за того, что взвалил на свои, пусть и широкие, плечи.
    Может, ну его на хрен, такое переселение народов?
    Палантиры унесу и хватит мне спасать Черноземье от злобных магов и Крыс. Спасу по-минимуму, который и есть — великий максимум.
    Хотя, Крысы, не такие уж и злобные, они — тоже разные, Ракс тому наглядный пример. Хитрый и ленивый, но, без подлости и, вполне, добродушный такой людоед. Развитие умственное на уровне наших дурачков и пожрать очень любят, зато, очень сильные и неприхотливые, смерти совсем не боятся, нет такого инстинкта.
    Вон, как веселятся около казармы, несколько подносов еды унесли туда и большой котел с супом. Даже отсюда немного отличаю голос Ракса, который говорит больше и громче всех, ему точно, есть, о чем рассказать местным, про наше путешествие на Крайний Север. И про себя, такого красивого, что даже Повелитель с ним советуется.
    Посмотрю, если народ встанет в позу, просто плюну и уеду с женщинами и парой прислуги, на повозке только. Такая мысль кажется мне сейчас самой правильной и наименее хлопотной.
    Скоро Гериэль, вот какое имя у женщины интересное, позвала меня совершить омовение внизу, где сама и прислуживала, с определенным интересом посматривая на то, как сложен и чем выделяется новый хозяин. После борьбы за чистоту везде, в самых дорогих местах моего организма, у меня терпение сразу испарилось и, не дотерпев до кровати, я нагнул миловидную женщину в одной облегающей и мокрой нижней сорочке тут же, около кухонного стола. Разрядился, конечно, сразу, но в кровати наверху вел себя солиднее, дал ей показать все, чему обучил ее прежний господин и, сам лицом в грязь не ударил, погонял женщину, как следует.
    Оказалось, что неплохо обучили мои спутники и ее и ее сестру, которая Анэль, по ее словам, как я и думал, даже всяким французским штучкам научили, что для средневековья необычно. Любили господа маги и Повелители практиковать групповые занятия, еще и Фину на них вызывали, так что, мне все понравилось и, поставив сторожок на этаже, я уснул.
    

   

   

    

     Глава 31 ПОДГОТОВКА К ПЕРЕХОДУ
    

    

    Утром Гериэли в постели рядом не оказалось, что меня немного расстроило, желание пристать к нежной женщине появилось снова. Но она где-то внизу уже подгоняет слуг своим мелодичным голосом, указывая, кому и что собирать, готовясь к эвакуации.
    Забыл про палантиры в свете амурных удовольствий, не убрал со стола вчера ночью и, поэтому, с определенной опаской, подошел к ним. Попробовал накопившийся заряд пальцем и расслабился, до половины еще далеко не добралось, процентов на сорок заполнены. Эти пока сниму, мне больше заряда и не требуется, для нормальной эксплуатации магических палантиров. Как разъяснено в инструкции к Источникам, гораздо лучше с ними работать не на граничных значениях. Положу третий, в котором осталось пятнадцать процентов заряда, заодно и время засеку, за сколько он наберет еще примерно треть от потенциала, чтобы более четко ориентироваться в процессе заряда шаров.
    На завтрак меня позвала, теперь уже немного освоившаяся со мной, Гериэль, на тот же второй этаж, где нам прислуживала Фина, таскавшая споро еду с кухни.
    — Фина, что там народ делает? — спросил я, с удовольствием глядя на ее гибкую фигурку.
    — Собирается, Повелитель, — звонким голоском поведала девушка, расставляя миски, — Отец спрашивает, как быть с кузней?
    — К нему я скоро сам зайду, посмотрю, что у него и как, поговорю с ним отдельно, — успокоил я Фину, принимаясь за блюдо, которое я назвал бы омлетом. Хорошо, все же, быть хозяином своей башни, все к твоим услугам и желаниям, затягивает такая жизнь.
    Только опасно это затягивать, если кто-то из поселения убежал к соседям с такой новостью, через пару дней меня могут встретить трое магов из ближайших башен, через три дня — уже шестеро и так далее, до максимального числа в девять магов. Если учитывать, что пара магов всегда при армиях Крыс и прибыть со всеми они не успеют или не смогут, это точно. Используя силу Источника, поставив купол и поражая врага из фузеи, я могу успешно отбиваться, только за спиной лучше никого не иметь, нет у меня доверия ни к кому стопроцентного.
    Вышел на улицу, прихватив, на всякий случай копье, Ракс, сидевший на камешке около входа, сразу поднялся и поприветствовав меня. Рожа довольная, с утра уже успел сожрать поднос еды, так и оставшийся лежать на земле. Такая жизнь очень нравится Слуге, судя по всему, неограниченным шведским столом по запросу.
    — Как местные Слуги?
    — Всем довольны, Повелитель. Очень благодарны такому щедрому хозяину, — не удержавшись, рыгнул Слуга и, даже, прикрыл рот.
    — Правильно, — посмотрел я на его реакцию, — Что рот прикрываешь, когда Повелитель рядом. Пойдем со мной, посмотрим, что за настроения в поселении и что кузнец делает.
    Ракс закинул копье на плечо, и мы дошли до кузни, стоящей около пруда и отделенной от остального поселения широкой полосой из мелких камней, своеобразной полосой пожарной безопасности.
    Кузнец уже оказался на месте, я с раннего утра слушал мелодичное постукивание небольших молотов, похоже, что он торопится доделать все накопившуюся работу и потратить все железо. Зря это он, все равно увезти и унести мало чего получится, пусть и похвальное намерение, что руки не опустил.
    Но кузнец смог меня удивить, около закопченного здания стоит почти собранная повозка, точно такая же, как и та, с которой наше путешествие стало таким комфортным, даже рессоры на место установлены уже.
    — Здорово, Глорий! — вошел я в дым и пар кузницы, где староста, голый по пояс, в кожаном переднике, отбивал какую-то железную деталь на наковальне.
    Кузнец достучал заготовку молотом, сунул деталь в ведро с водой, выбросившее столб пара и вытер крупные капли пота на лице рукой.
    — Задал ты, Повелитель, задачу! Как тут все оставить? — недовольным голосом Глорий сразу показал мне свое отношение к переезду.
    — Оно, конечно, в той башне кузня тоже есть. Но, не чета, моей, — и он, с гордостью, обвел рукой все свое добро.
    — Может, и не чета, Глорий. Только будет у тебя кузница, против которой и твоя никуда не годится. И мехи — настоящие, в десяток раз мощнее твоих, самодельных и множество инструментов, каких ты и в глаза не видел. Так что, не переживай, раз уж ты смог такую рессору выковать для повозки, ты везде будешь нужен, с руками оторвут такого умельца.
    Кузнец все так же недоверчиво смотрит на меня исподлобья, и я добавил:
    — Будешь жить богато, сам себе хозяин станешь, я тебя с таким кузнецом познакомлю, от богов кузнечных, настоящим мастером. Он, чего только не делает, много очень красивых вещей кует, да за дорого продает. Только пока рессору, это я так называю основу для повозки, так вот, он ее еще не удосужился сковать, поэтому будет тебе рад.
    Я, конечно, не был восемь месяцев у Водера в кузнице, за это время он смог бы освоить и такое изделия, только, думаю я, не до изысканий ему сейчас. Завален работой на благо города и появлению такого помощника очень обрадуется, да просто счастлив будет. Как прочитает мое письмо и с Глорием переговорит, сразу же его и к работе приставит и долю выделит, наверно. Не буду загадывать, еще и Крипу напишу похожее письмо, для верности, он на Водера большое влияние имеет, сможет к порядку скуповатого кузнеца призвать.
    Глорий смог разобрать в моих словах самое главное:
    — Так, что же, Повелитель? Мы дальше пойдем? У Фатиха не останемся? Куда же?
    — Да, одному тебе скажу. Никому пока не говори, но понимай, что пойдем и дальше. Поэтому бери только инструмент, тяжелого ничего не надо грузить, там все есть и гораздо лучше, — вспомнил я оснащение кузницы моего приятеля.
    — Ты повозку хочешь доделать?
    — Да, — ошеломленный новостями кузнец даже забыл добавить мой титул.
    — Сколько времени тебе надо на нее?
    — К ночи управлюсь, давно уже собирался доделать, все готово почти, для Фатиха и заказана была, Повелитель, — кузнец все же не удержался и задал самый главный вопрос, — Куда же мы идем?
    — К людям вернетесь, там ваша жизнь очень сильно изменится в лучшую сторону.
    Понятно, что о людской жизни маги рассказывали своим рабам только всякие ужасы и ничего о том же Асторе кузнец не знает.
    — Поверь, вы будете свободными людьми, и ты начнешь работать за высокую плату. И твоя дочь станет свободной и ее дети. Вас встретят с радостью, люди очень нужны городу. Вы будете работать и зарабатывать, не только за еду, как здесь трудитесь, за хорошую плату.
    И последний аргумент:
    — Я выдам всем жителям столько денег, что можно будет каждому прожить, ничего не делая, два года. Забыл, наверно, как деньги выглядят, кузнец?
    — Забыл, Повелитель.
    Я кинул ему золотой из башен, еще старый, такие в ходу пока, город не стал менять все деньги на те. которые сам выпускает на Монетном дворе, тем более, и новые и старые одинаковы по весу и содержанию золота в них.
    — Вот, вспомни, но пока молчи, не стоит народ пугать. Тем более, как вас тут одних, без меня, оставить? Крысы поняли, что хозяин не вернется и я скоро уйду, перережут вас здесь всех, в котел отправят. Понимаешь?
    — Понимаю, Повелитель.
    — Все. Готовь повозку и собирайся, скотину тоже погоним, коровы в людских землях пока на вес золота.
    Я вышел из кузницы, кивнул Раксу, подпиравшему стену и продолжил осмотр поселения.
    Народ, видно, что собирается, так как, у самих почти ничего лишнего не имеется в наличии, вся одежда на себе, припасов личных тоже — никаких, снабжение здесь налажено жестко централизованное, как в родном Союзе, вопрос только со скотом, птицей, припасами в подвале башни и еще в одном подвале, посреди поселения.
    Что забирать и как перевозить все добро, учитывая, что впереди переход на пару недель и есть всего две повозки, одна из которых, в основном, занята моими вещами и оружием. Ну, не в основном, все же, дай бог, на одну треть, только и палатки понадобятся в пути, по полтора десятка народа влезет в каждую на ночлег, если постараться. Это про палатки из наших башен, та, которая оказалась взята Штольцем, так и осталась в башне, где он и погиб. Жалко, что лошадь тоже погибла, нам бы она очень помогла сейчас. Зато, оказывается, есть еще одна повозка и лошадь под нее тоже нашлась в хозяйстве, и сбруя имеется, чтобы запрячь ее. Это серьезнейшее облегчение дороги для всего поселения.
    Припасы сильно грузить на повозки нет никакого смысла, в башне по дороге есть еще много еды и всего остального, если и грузить, то, самое дорогое, что есть в погребах. Набирается отсюда, человек пятнадцать взрослых и пяток детей, у Фатиха народу немного побольше, то есть, всего, человек сорок пять-пятьдесят я смогу вывести и, надеюсь, передать в руки разведгруппы. Ради такого пополнения города, гвардейцы оставят границу и займутся сопровождением людской колонны с особым рвением, тем более, узнав от меня все расклады по силам и всему остальному, пока таинственного для города Севера.
    Особенно, конечно, ради трех красивых женщин и девушек, которые могут оказаться в колонне, для молодых мужиков и парней больше ничего и не надо для счастья.
    Ладно, про это еще рано думать, припасов придется забрать, сколько сможем, не факт, что жители башни Фатиха пойдут с нами и, тогда точно, не станут делиться накопленными запасами, а я заставлять их не буду. Все наши понесут и на себе немалый груз, все равно скотина очень замедлит наше передвижение.
    Была у меня мысль отправить возчика на повозке, груженой припасами, в башню по дороге. Только он тогда вернется к завтрашнему вечеру, если еще вернется, может и просто исчезнуть, если ему эта идея с возвращением в людские земли не по нраву. Чужая голова — потемки, при мне он со всем может соглашаться, но вдалеке от моей руки — может и не согласиться.
    Настроения народа я не знаю, просто приказал собираться и вышколенные безоговорочным послушанием своему Повелителю, люди захлопотали, не обсуждая приказ.
    Поэтому возчик, мне, может, ничего и не скажет, но, поступит, как захочет, как только окажется без моего присмотра на пару дней. Не буду рисковать и распылять силы, не главная это задача, забрать из подвалов всю еду.
    Припасам пусть Крысы порадуются, когда поймут, что все накопленное за несколько лет добро им остается. Они то, точно, никуда не сдвинутся, пока пришедший маг не попробует отправить эту мини армию, по местным масштабам, в погоню за беглецами. Такое будет возможно через четыре дня, ориентировочно, пока это небольшая опасность, да и не факт, что Слуги послушаются слабого мага, чужака для них, бросят кучу еды и помчатся догонять такого щедрого хозяина, как я.
    Если, только, чтобы присоединиться ко мне.
    Дошел с Раксом и до казармы, где на его истошно-подобострастный рев, сразу выскочили все объевшиеся Слуги во главе со старшими, которых я уже мог узнать по рожам.
    Знак подчинения людоеды выполнили, не мешкая, моя популярность среди этих простых и очень простых парней-нелюдей весомо выросла за прошлый вечер.
    — Вечером выставите в каждую сторону по посту. Пусть стоят всю ночь, чтобы никого не упустили из поселения. Ракс, снабдишь всех едой, чтобы вволю, на всю ночь хватило.
    Ракс радостно закивал лохматой башкой, снова начиная очень гордиться своей новой ролью.
    Теперь он — Рука, дающая вкусное мясо своим соплеменникам, даже старшие Слуг смотрят на него с почтением.
    Не то, чтобы я хочу подавить всякое несогласие, просто давать возможность магам узнать о моих замыслах, так просто, не собираюсь. За прошедшую ночь я не боюсь, что кто-то уже убежал, народ пока поймет, что я не шучу, пока соберется сбежать — это сегодня вечером, ночью или под утро случится. Скорее, под утро, ночью по лесу ходить — желающих не найдется.
    Вот и посмотрим, кто у нас в оппозиции или, просто, по глупости, запятнается неподчинением такому грозному Повелителю и будет наказан, если попадется.
    Весь оставшийся день занимался разбором мешков. И того, что я набрал, и того, что маги насобирали в дорогу или с собой из башен прихватили.
    Сложное это дело, назначения больше половины предметов не понимаю. Что с ними делать — тоже, раз набрал, не оставлять же здесь. На самом деле, такого уж непонятного набралось всего один, неполный, мешок. Сам лично, я не старался побольше нахватать, в основном, все от моих учителей осталось.
    Собирался бы с магами торговать и обмениваться, еще — ладно, а так, смысла нет держать при себе, одна проблема только, половина из них заряжены уже и маги издалека увидят магическое свечение. Можно их, конечно, разрядить, по дороге и прикопать где-нибудь, только тащить лень. Хотя, нужно быть честным с собой, тащить не мне, лошадь повезет на своем горбу.
    Это то ладно, как вспомню, сколько добра и золота осталось в башнях, по дороге осмотренных или еще стоящих закрытыми, не по себе становится. Сколько там золота и алмазов с другими драгоценными камнями лежит, ожидая момента своего обнаружения магами или смелыми людьми.
    Ну и ладно. Меня теперь богатства опустевших башен не интересуют, своего хватает. Золота, почти полный мешок, алмазов, только крупных, пару килограммов, несколько магических предметов, назначение которых я знаю и собираюсь использовать даже в новой жизни. Несколько таких, способностей которых не знаю, но, надеюсь, что они связаны с лекарскими делами. Еще ящик с палантирами и фузея — вот почти полный список, что лично мне требуется везти и о чем заботиться, пусть и в разной степени, кроме еще многочисленного магического оружия и такой же брони.
    Одна лошадь вполне увезет, значит — мне требуются две лошади для комфортной поездки, пока не спрячу мешок с предметами и мешок с золотом, которое собираюсь раздавать горстями своему новому народу и встречным хорошим людям.
    Палантир за шесть часов зарядился с пятнадцати процентов до тридцати пяти, примерно, то есть, до полной зарядки ему потребуется еще двадцать часов на слабеньком столе в башне Торма. Теперь хоть начинаю разбираться в таких вещах, мне необходимых.
    Обедали и ужинали в таком же составе. Теперь подавались сплошные деликатесы, типа гусиной печенки и свиных ребрышек, свеже обжаренных на открытом огне. Свиньи поголовно пошли в расход и поселение с примкнувшими Крысами объедается мясом и требухой. Мясо жарят, варят и коптят в дорогу, ибо, гнать хрюшек та еще морока, да и не пройдут они такое расстояние, в отличии, от коров и овец.
    Грустное лицо моей новой женщины явно контрастирует с моим настроением. Я ее понимаю, на глазах рушилась прежняя жизнь, раздаются, прежде бережно сберегаемые, запасы, впереди — дорога неизвестно куда, непонятно с кем и чем кончится эта подозрительная авантюра в ее глазах, конечно, абсолютно неизвестно.
    Насторожили меня еще ее частые переглядывания с Финой, так же прислуживавшей нам и настойчиво вертевшей передо мной задом и остальными вторичными половыми признаками. Заговор налицо, в моем ближайшем окружении, возможен дворцовый переворот и удушение Повелителя подушкой, когда он ослабнет.
    — Повелитель, я себя нехорошо чувствую, можно, я переночую на втором этаже, — в просьбе Гериэли оказалось невозможно отказать, настолько пронзительно глядят на меня ее голубые глаза и нежное лицо искривила гримаса боли, — С вами сегодня ночью останется Фина. Она, с радостью, выполнит все пожелания своего Повелителя.
    — Да, Повелитель, я буду очень нежной, — промурлыкала и девушка.
    — Хорошо, отдохни внизу, — не стал спорить я, понимая, что эта просьба неспроста.
    Интересно, неужели Гериэль собирается убежать, может, думает возглавить побег остального населения. Похоже, что староста с ней поделился моими словами, значит, они собираются возглавить сопротивление новому хозяину башни, который, к тому же, завтра уезжает, и, в случае удачного побега, не сможет никого наказать. Учитывая, что через три-четыре дня придет маг из соседней башни, шансы выжить у них есть достаточно большие, но, как они будут жить дальше, не представляю, как и они, наверняка. Такую хорошую, молодую женщину заберут к себе, как и кузнеца, про остальных людей — не знаю, вряд ли в башнях остальных магов, не таких удачливых хозяйственников, есть запасы еды на такую толпу.
    Мне главное, чтобы моя повозка не делась никуда, поэтому я вызвал к себе Ракса, продолжавшего отираться около кухни и поручил ему присмотреть, взяв пару служивых из казармы, за домом, возле которого стоит повозка и за хлевом, где содержатся лошади. В случае непонятных движений — сурово пресекать.
    Вроде все, ночь прошла достаточно неспокойно, Фину я немилосердно отправил домой, чтобы не мешала мне прислушиваться к тому, что творится в башне и вокруг нее. Ночью, часа в четыре, сторожок сработал, кто-то подошел к двери башни и принял мешок из рук выскользнувшей из нее Гериэли.
    Кажется, это кузнец, насколько я смог в темноте рассмотреть этого смелого человека.
    Посмотрим, как хорошо несется служба при башне, мне орден за спасение людей от рабства магов, в принципе, не положен, так что, не буду переживать, что с ними да как.
    Хотят сбежать и смогут это сделать — тогда не буду заморачиваться особо с людьми здесь и в башне Фатиха, не смогут сбежать — их проблемы.
    

   

   

    

     Глава 32 БЕГЛЕЦЫ И ВОССТАНИЕ
    

    

    Но, сбежать у заговорщиков не получилось.
    Даже, где то, к моему сожалению, теперь придется реагировать и наказывать смутьянов, демонстрируя всем, особенно Крысам, твердую руку нового хозяина.
    Рано утром Крысы доставили ко мне пойманных беглецов и Ракс постучался снизу в люк второго этажа с известием, что пытавшиеся бежать изменники доставлены под мои светлые очи. Они сопротивлялись и были побиты, как следует из донесения.
    Бросив взгляд с третьего этажа, я увидел связанных кузнеца и Гериэль, понятны слова про сопротивление, кузнец, наверняка, шел не с пустыми руками. Но, с такими профессиональными воинами не сладил, несмотря на всю свою силу, только разозлил не на шутку, потеряв немало здоровья во время воспитательного процесса.
    Да, явный сговор против Повелителя и коварный удар в спину за всю мою доброту. Я даже пожалел, что не дал скрыться беглецам, насколько проще оказалось бы мне просто уехать одному. Теперь надо выходить и продолжать воспитательный процесс, только без перегибов, больше уже для почувствовавших кровь Крыс.
    Я оделся и вышел на улицу, в первых лучах встающего светила, присмотрелся к окровавленным лицам кузнеца и женщины. Которые уже сломлены, избиты и связаны, кузнец пробовал сопротивляться, поэтому ему досталось больше, он и стоит с трудом. Гериэль не били особо, но, перелапали всю, одежда на груди разорвана, в общем, Крысы руками все попробовали, каждое место на ее нежном теле, она еще в шоке, не успев привыкнуть к такому обращению, после падения с высоты, уже своего прошлого, очень высокого положения.
    — Ракс, как дела с повозкой? — я пока ни о чем не спрашиваю беглецов.
    — Повозка запряжена, Повелитель! — рапортует Ракс.
    — Никто не собирался ее угнать? — интересуюсь я, — Или уехать на ней?
    — Не знаю, Повелитель. Ночью возница Булер выглянул один раз, увидел нас и больше я его не видел.
    — Где их поймали? В какой стороне? — теперь спрашиваю у старшего караула Крыс.
    — В той, Повелитель, — и он указывает в направлении на запад.
    Понятно, собрались бежать в сторону башни мага, посещавшего их или может просто — хотели отсидеться в лесу.
    — Глорий, куда бежал? — для проформы спрашиваю я.
    Мужик молчит, пока один из охранников не бьет его в бок, судя по реакции кузнеца, по сломанным ребрам, напоминая, что Повелитель ждет ответ на свой вопрос.
    Этого хватает и кузнец начинает причитать, умоляя простить его за несусветную глупость и неуважение к хозяину, которые и обуяли его чрезмерно.
    Я повторяю вопрос и теперь сразу же узнаю, что они собирались добраться до башни знакомого мага, чтобы позвать его на княжение и владение, раз уж я ухожу.
    Не для того, чтобы меня оскорбить или предать, просто, так получилось.
    Перед башней начинает собираться народ, со страхом глядящий на самых уважаемых членов маленького сообщества, стоящих связанными и избитыми, под охраной Крыс с суровыми рожами.
    — Повозку доделал, Глорий? — теперь меня интересует только этот вопрос, кузнец кивает утвердительно головой, низко опустив ее.
    — Тогда, ты мне нужен, я не оставляю тебя здесь, в, отличии от нее, хотя и не знаю, как ты дойдешь до башни. Тебе придется сделать это самому или умереть по дороге.
    Лицо женщины становится безжизненным, она слушает свой приговор за предательство Повелителя. Но еще не понимает и не верит, что я собираюсь оставить ее здесь одну, в окружении Крыс, которые займутся ее воспитанием с огромной радостью. Я не обращаю больше на нее внимание, требуется много всего сделать и еще больше проконтролировать. Это часть наказания за попытку побега, остальное будет потом.
    Нахожу взглядом в толпе Полдера и посылаю его с кузнецом и охраной запрячь вторую лошадь в новую повозку и захватить немного инструментов, не перегружая повозку, чтобы остальные жители могли сложить на нее свои вещи.
    Подъезжает повозка, с возницей, и я командую сносить вниз мешки и грузить ее. Пока ее грузят, поднимаюсь наверх и с сожалением, проверяя, не забыл ли чего, смотрю на весь этот уютный мирок третьего и второго этажей, от которого скоро не останется ничего, когда единственными хозяевами башни станут Крысы.
    Фузею я завернул в мешковину, чтобы она своим нездешним видом не привлекала лишнего внимания, ее я приготовил, чтобы положить удобным образом на повозку, рядом с мешком непонятных магических предметов. Ведь встреча с магами становится все вероятнее с каждым днем, и лучше мне понимать об этом изначально. Источники в рюкзаке у меня за спиной, я надел кольчугу и повесил меч сбоку, только рассчитываю больше на копье в руке, но, вид у меня грозный и суровый. Тащить все это добро на себе я не собираюсь, это, пока мы выезжаем в путь и для прощания с Крысами, которые могут чересчур обрадоваться, что остаются одни, хозяевами в башне, и сразу же очень расстроиться из-за отсутствия женщин, которые так испуганно посматривают на них из каравана.
    Ведь они пока не знают, что не нужны мне для сопровождения и реакцию на свое увольнение могут выразить по-разному. Мне же надо, чтобы нелюди остались здесь, одна эта новость подталкивала в спину всех уходящих отсюда людей. Пусть с ними разбирается маг, пожелавший стать новым хозяином башни без людей, основного достояния этого пустынного края, без тех, кто создает хоть немного нормальную жизнь, без кузнецов и тех же женщин, работающих на кухне.
    Я подзываю старших гарнизона и провожу по поселению, показывая, что оставляю все дома и кузню, пруд и деревья под их присмотром на пару дней, пока не вернется маг из соседней башни.
    — Так же вы смотрите за этим подвалом, где осталось много продуктов и тем, который в башне, теперь это ваши новые места службы, где должны стоять посты и охранять их. Питание без любых ограничений, что хотите, то и готовьте.
    Крысы смотрят на меня, с обалдевшим видом.
    — Вопросы есть? — подталкиваю я их к разговору.
    — Здесь остаемся только мы? Больше никого? — видно, что новость потрясла старших.
    — Только вы, все воины. Ждете, когда придет маг из западной башни.
    — Придет маг и что нам делать? — недоумевают старшие.
    — Он вам все и скажет, — надоедает мне разводить прения, — Чего непонятно? Охраняете башню и все.
    Оставляю обалдевших Крыс за спиной и спешу к каравану, куда подъехала повозка с Полдером, сзади Крысы конвоируют кузнеца. На повозке лежат пару ящиков с инструментом, пока это все, и я командую грузить отобранные продукты и вещи на повозку. Пока грузят, а парень присматривает за правильным размещением груза, я обращаюсь к Слугам:
    — Развяжите его, — показывая на кузнеца, что Крысы и делают.
    Кузнец растирает руки, судя по следам от веревок, еще полчаса и они бы больше не понадобились ему, а он — мне. Перетянули совсем без жалости, он даже стонет от боли, когда начинает восстанавливаться кровообращение.
    Вспомнив, что есть еще одна такая же потерпевшая, я посылаю Ракса за Гериэлью и похоже, там намечается проблема, местные не хотят ее отдавать, опрометчиво считая теперь своим законным трофеем.
    Раскатали губу на пойманную беглянку, мечтают, что она должна достаться именно тем, кто ее поймал.
    Придется вернуть нелюдей на место, а то, они начнут остальных женщин и девок выхватывать из толпы, поняв, что маг не берет их с собой и бросает на произвол судьбы. Чего-то такого я и ожидал, поэтому обхожу Ракса, застывшего с копьем в руках напротив пары Крыс, охранявших женщину и подошедшего к ним одного из старших, который, похоже, уже дал им все расклады. Глядя на меня, крепкий Крыса начинает вытаскивать меч, его подчиненные еще сильнее нагибаются, закрывая скрещенными копьями женщину от Ракса.
    Неповиновение налицо, лучше я первым начну бойню, пока инициатива на моей стороне. Здесь, на площади перед башней, всего пятеро Крыс. Остальные ушли отдыхать в казарму, куда, наверняка. убежал уже второй старший, поднимать свою армию, чтобы захватить себе всего побольше и именно то, чего осиротевшие Крысы теперь захотят оставить.
    Я провожу рукой по надетой кольчуге, заставляя ее искриться, и, понимая, что сопротивление мне организовано именно старшими, сделавшими свои поспешные выводы, выбрасываю руку и отправляю старшего в полет, который кончается в стене ближайшего домика, куда он врезается со страшным грохотом. Про него можно пока не думать, поэтому я захожу сбоку к Крысам, снова поднимаю руку и бью, когда они оказываются на одной линии и ближайший ко мне воин направляет копье с Ракса на меня. Удар бросает его на своего соседа, они гулко ударяются головами в железных шлемах и валятся с ног.
    Я оглядываюсь кругом, народ ошеломленно смотрит на быструю расправу, Крысы около повозки с кузнецом, еще не знающие о изменении своего статуса, бегут к пострадавшим землякам. За спиной у них много людей и я снова, возвращаясь, обхожу застывшего Ракса и показываю приготовившемуся Булеру, что ему надо достать меч и заняться охраной повозки. Ракс тоже не знает, почему началось избиение его друзей и соплеменников, поэтому я на него не рассчитываю, зная, что он не будет воевать со своими братьями. Только контролирую, чтобы он не напал на меня сам, но, он слишком ошеломлен и я, схватив за плечо Гериэль, отправляю ее в сторону повозки, к уже доставшему меч возчику.
    Крысы, подбежавшие к своим поверженным приятелям, продолжают пытаться привести их в чувство и пока не пытаются меня атаковать, надо этим воспользоваться. Смысла оттягивать драку нет никакого, эти нелюди будут биться друг за друга до конца и, если, старший решил противостоять мне, попробовав вытащить меч против мага, значит и его подчиненные не остановятся, пока не умрут или не победят.
    Такая у них психология, они всегда — вместе, пусть и умирают вместе. Я бью первого копьем в бок, потом второго, начавшего отскакивать от меня, снова маной и он отлетает в стенку того же домика, сложенного из камней и падает на своего старшего, продолжающего лежать без сознания.
    Ракс стоит в той же позе, но, ошеломление уже прошло, и меня радует, что он не делает никакого движения, чтобы помочь своим братьям. Все же, это не его семья, и он знает, что маг может и должен, при первом признаке неповиновении, убить виновника.
    Так, пятеро убито или сильно потрясено моими ударами, требуется добить их всех и ждать, когда прибегут оставшиеся Крысы из казармы, поднятые вторым старшим. Там их должно быть еще пять-шесть воинов, примерно столько.
    Но, они не прибегают, кажется, успели увидеть расправу над первыми выступившими против моей власти и решили не губить свои жизни в неравном бою. Такое поведение у Крыс тоже бывает, мне о таких случаях рассказывал еще Учитель, когда знакомил с жизнью на Севере. Кажется, что это произошло очень давно, не меньше полугода, хотя, случилось всего полтора месяца назад.
    Гериэль уже развязали, убеждаюсь, бросив мельком взгляд в ту сторону, возчик с мечом охраняет и ее и повозку, рядом с ним жена и ребенок.
    — Ракс, охраняй повозку! — командую я своему Слуге и он, спохватившись, переходит ближе к ней.
    Пора выступать, смысла больше оставаться здесь нет никакого.
    — Вперед! Поехали! — кричу я и наш караван начинает выбираться на кратчайшую дорожку до соседней башни, проторенную нами полтора месяца назад. Впереди едет Полдер, кузнец идет рядом, ухватившись за край повозки, едущей достаточно тяжело и медленно, ведь нагрузили ее, как следует. Тяжело ему с переломанными ребрами будет пройти весь путь, только это то, что он выбрал сам для себя.
    Я подозревал, что с Крысами не получится просто так мирно распрощаться, ведь, когда маг отказывается от их услуг и защиты, разрывается контракт между магом и его Слугами, он теряет всякое подчинение и почтение со стороны Крыс и становится обычным человеком, которого можно так же ограбить, как и любого другого. Если хватит сил, конечно.
    Не знаю, что случится в следующей башне, сможет ли Ракс убедить своих, что не стоит так терять самообладание и начинать требовать себе женщин?
    Удовольствоваться только множеством оставленной еды и всем тем, что они найдут в башне?
    Посмотрим, но теперь, я отчетливо вижу, что, не оставаясь править в башне, и уезжая отсюда один, я бы подверг жителей поселения, почти сразу, нападению гарнизона Крыс. Они, теперь тоже это понимают, боязливо осматриваясь по сторонам, и, с надеждой, на меня.
    За повозкой вытягивается колонна народа, гонят пару коров и несколько овец, несут в клетках, которые потом ставят на вторую повозку с Булером, куриц и гусей.
    Все, пора выходить, пусть оглушенные и раненые Крысы приходят в себя, начинают стонать и поднимать головы, меня это уже особо не касается, я не буду добивать побитых нелюдей. Пусть оставшиеся целыми Слуги занимаются приведением в чувство своих собратьев, начинают лечить, как могут.
    Для меня — это пройденный этап жизни, эвакуация поселения башни имени Торма, приведение к порядку много успевших понять о себе Крыс.
    Про дорогу особо нечего сказать, движемся медленно, скотина явно не торопится, проклятая, и я потихоньку зверею, жалея, что не отдал приказ пустить всю под нож. Но, это будет неправильно, такая мысль не так часто меня посещает.
    Учитывая, что в охране колонны я почти один, мне не приходится много думать. Сначала я прислушивался и присматривался, не будет ли погони со стороны оставленной башни. На такую самоубийственную попытку желающих, слава богу, не нашлось, да и множество оставшихся припасов и свои раненые связали руки и ноги оказавшимся невредимыми Крысам. Естественно, что они переехали из казармы в башню и зажили счастливо, по мере своей фантазии, пусть даже и без человеческих самок.
    Дальше я постоянно бросал поиск, ожидая встречи с кем-то из магов, но, ни в первый день, ни во время ночлега, ни на второй день, наша колонна никого не встретила. Колонна, это потому, что приходилось идти сильно вытянувшись, по узкой дороге, вырубленной под повозку. Теперь повозка с моим барахлом едет позади всех, я пересадил Булера вперед, раз уж он немного может с мечом и обеспечивает кое-какую защиту вокруг себя, Ракс идет со мной рядом, поэтому на второй повозке управляется Полдер, менее опасный и более понятный для меня лично.
    Я постоянно трачу ману, поддерживая поиск, и заодно, перебираю из одного мешка в другой все эти магические предметы, назначения которых не знаю, выкачивая из заряженных всю ману под ноль, чем поддерживаю себя, свое умение поиска и делаю предметы магически нейтральными, готовя их к погребению в укромном месте.
    Кольчугу я давно снял, как и рюкзак, зато переложил один из палантиров в нагрудный мешок и оставил лежать под рукой, как и фузею. Не хочу обмениваться с магами силовыми ударами и проверять свой купол и их умения на нем, мне больше нравится мысль расстрелять их из бластера на расстоянии, как цивилизованному человеку.
    После ночлега в лесу, когда мой сторожок сработал на какое-то крупное животное, я вспомнил такой же случай по дороге туда, когда Учитель метко бросил камнем и спугнул любопытствующего зверя. В этот раз на прицельный бросок обнаруженный хищник не подошел, хоть и бродил с час вокруг нашего ночлега, принюхиваясь к манящим запахам. Почти все переселенцы поместились в палатку, я поставил несколько пар мужиков сторожить лагерь по очереди и утром мы вышли сразу, как рассвело, торопясь добраться до башни, где все надеялись, будет конец нашего пути.
    Кроме самых знающих людей, предупрежденных мной о нежелательности разговоров о том, куда мы направляемся, под страхом окончательного впадения в мою немилость и оставлении в связанном состоянии на потеху людоедов, в которых так же быстро превратится казарма Слуг, как только узнает, что хозяин не вернется, они получили отставку и могут жить теперь, как им захочется. Как быстро такое происходит, все уже убедились на наглядном примере.
    Около башни Фатиха мы оказались после обеда, я прикинул, что наша скорость составляет примерно три километра в час. Даже с предстоящей рубкой молодого леса наш караван мог так же сохранять эту скорость, то есть, полтора дня нам идти до следующей башни и примерно два с половиной дня, чтобы пересечь по остаткам старых дорог Скалистые нагорья.
    Куда двигаться оттуда дальше, я представляю довольно смутно и рассчитываю на то, что нас будет ждать засада гвардии Астора, которым я с чистой совестью передам своих переселенцев, вместе со скотом, женщинами и детьми малыми.
    В худшем случае мне придется сопровождать колонну до самих рудников, что мне очень не хочется. Но придется сделать, ведь я несу всю ответственность за жизнь и здоровье людей, которых невольно лишил привычной жизни.
    В башне Учителя нас ждал еще более недоуменный прием.
    Где сам Учитель и почему мы приперлись такой толпой?
    Анэль встречала нас со второго этажа и не сразу поверила, что все обстоит именно так, как я и рассказал, когда добрался, наконец, под ее светлые очи.
    Гарнизон Крыс примчался так же быстро, увидев своего брата целым и невредимым, они скучковались около него, получая правдивую информацию из первых уст.
    Я предъявил обоих слуг, которые засвидетельствовали, что все дело обстояло именно так, как и сказал Повелитель, который Ольг.
    — Да. То же самое подтвердит и Ракс! — крикнул я женщине и, как положено теперь самому главному в поселении, вошел в башню, где поднялся на второй этаж и повторил свой пассаж про горячую воду и то, что собираюсь спать с ней чистым.
    На то моя повелительская воля!
    И, никак иначе.
    

   

   

    

     Глава 33 БЫВШАЯ БАШНЯ УЧИТЕЛЯ
    

    

    Естественно, что пострадавшую сестру я не стал предъявлять сразу, чтобы не возбуждать очень уж сильные чувства у хозяйки, которая могла от такой картины слишком взбрыкнуть. Пусть пока привыкнет к новому Повелителю в своей жизни и постели. Общаться им пока не надо, потом, по дороге еще будет время наговориться. Мне нужно нормальное отношение и общение, без проблем.
    Гериэль пока придержали, по моему прямому приказу, пара мужиков с женами и оставили спать в палатке. Она, после встречи с Крысами в темном лесу, как-то быстро стала такой покорной и не требующей лишнего внимания. Которое, разочарованный Повелитель мог обратить с наложением серьезных санкций. Кузнец Глорий, хоть и смог выдержать переход до башни, очень сильно мучился со своими ребрами и сразу падал без сил, где только мог.
    Я же, на чужом, но печальном примере, опять удостоверился, что управлять народом лучше все же без лишнего гуманизма и мягкосердечия, никакого откровенного разговора, проще всего, в приказном тоне, на здоровенных звездюлях или их постоянном обещании.
    Тем более, после расправы с Крысами, авторитет мой поднялся на приличный уровень и теперь, если и уступает по высоте прежним хозяевам башен, то, для простых жителей эта величина стала несущественной. Они, откровенно, радуются, что я взял всех с собой, не оставив на растерзание, слетевшим мгновенно с узды, своим бывшим охранникам и защитникам.
    Естественно, Раксу я тоже прочитал мораль, что его длинный язык, вместе с любым неподчинением со стороны местных Слуг, приведет всех их не туда, куда они сейчас могут попасть, если останутся здесь на княжение.
    Но людоед смог меня удивить, заявив:
    — Повелитель, я хочу продолжать сопровождать тебя, куда бы ты ни шел.
    Вот чего я не ожидал, так это такой просьбы:
    — Ты же не знаешь, куда я иду? Я, вряд ли, вернусь обратно в эту башню. Да и опасно со мной.
    — Не знаю, Повелитель. Но, мне уже много лет, я много чего пережил и хочу чем-то отметиться в своей и чужих жизнях. Хочу хоть немного посмотреть мир и себя показать. Здесь остаются мои братья, они не будут тебе мешать и претендовать на то, что им не положено. Ты же оставишь им всю башню и припасы?
    — Оставлю. Ты уверен, что они не захотят ухватить лишнего?
    — Уверен, что смогу убедить их, — сказал Крыса.
    Естественно, я не поверил особенно его словам, но не стал спрашивать дальше. Меня ждал ужин, печальная и притихшая Анэль. Она даже не сразу спросила про свою сестру, настолько оказалась поражена известием о смерти своего хозяина, на котором держалась ее власть. В отличии от сестры, она оказалась поумнее и сразу поняла, какая опасность находится рядом в казарме, поигрывая острым оружием.
    — Среди мужиков и слуг всего трое умеют управляться с оружием, и они совсем не соперники нашим Слугам. Если ты уйдешь, Повелитель, мы можем не дожить до следующего прихода мага, присматривающего за нами и Слугами.
    Вот это — правильное восприятие окружающей действительности, похоже, некие проблемы уже обозначились, еще не критичные и могли бы не сразу обостриться, но, достаточно умная женщина их чувствует спинным мозгом, ведь на кону — ее жизнь и, достаточно, страшная смерть, если Слуги выйдут из повиновения.
    Скрыть смерть Учителя я бы мог, ну или попробовать скрыть, ведь Крысы будут общаться только с Раксом. Поэтому я мог бы потребовать, чтобы он промолчал о таком событии, как смерть хозяина башни, но, уверенности в его молчании нет никакой. Да и, не надо мне это.
    Мне, на самом деле, молчать и держать в тайне то, что больше некому защищать людей и держать в послушании Крыс — совсем ни к чему. Пусть люди, хозяйка и прислуга знают, что спасение — только в том, чтобы держаться со мной рядом. Так мне гораздо проще сорвать их с места, где прошла большая часть их жизни, а многих — даже вся жизнь. Дело это очень не простое, почти невозможное, если местные элиты будут против моих планов.
    Дошел разговор и до ее сестры, Анэль даже не удивилась, что та пошла против моей воли:
    — Она — дурочка, хоть и моя сестра, наверняка, это староста ее подговорил.
    У меня сложилось такое же мнение, поэтому я не стал спорить и в чем-то обвинять пострадавшую сестру.
    После хорошего и долгого путешествия по эротическим зонам друг друга, я откинулся на подушку и хотел поспать, но у хозяйки обнаружилось много вопросов, на которые она хотела получить ответы. Я же хотел спать и пообещал поговорить с ней откровенно завтра, ведь будет новый день и время в нем найдется на долгие разговоры, после всяких приятных процедур.
    И сразу же уснул, утомленный переходом, вкусным ужином и хорошей женщиной, которая сразу приняла правила изменившейся жизни и нового Повелителя.
    Утром я проснулся один, Анэль уже давно хлопотала по хозяйству, сворачивая пока производство тех процессов, плодами которых жители башни уже не смогут воспользоваться. Я оделся и выглянул из окна на давно знакомый пейзаж, все же полтора месяца тут провел, обучаясь и немного переживая о смысле жизни, только смотрел вниз со второго этажа. Вспомнил тело Анель, не зря, еще тогда она мне очень понравилась, да и Учителю тоже нравилась, только все переменилось, и не сказать, что бы не в мою пользу.
    Ракс так же занимает место около входа, греется под лучами Ариала, с довольным видом. Как то смог он пристроиться при мне, стать нужным нелюдем. Меня заметил, отсалютовал копьем, мол, хозяин, я здесь, в поселении и казарме — все в порядке.
    И тут меня ошарашила новая мысль. Как же так, ладно, Учитель в Храме только усиливался, мог после гибели не восстановиться на Столе, точно о процессе, кого касается восстановление, кого не касается, я не в курсе.
    Но, все Высшие маги, пусть — Высшие по месту жительства, а не своей силе, они все пользовались Храмом, минимум ходили туда и обратно. Значит, должны после смерти в башнях очнуться на том же Столе, да еще с палантиром в обнимку, как и пришли обратно в свой мир.
    Что же с ними случилось?
    Понятно, если не смогли пережить такие лютые морозы и отсутствие воды и еды, не смогли выбраться с засыпанных снегом гор вниз, где тоже не оказалось ни одной живой души, кроме северных волков, хотя, и те, по такому снегу не ходоки. Да, такая ситуация, много силы и сильнейшие артефакты, но нет еды, теплой одежды и никто не встречает с разносолами, как было, наверняка, когда они вернулись в свой мир.
    В Храме не нашлось никаких намеков на то, что они восстановились на Столе. Вообще ничего. Скорее всего, из-за сильнейшего магического заражения каналы связи Храма с телами магов оказались нарушены и не получилось им снова возродиться. Может, есть у меня еще такая версия — из-за отсутствия светила на небосводе, в Храме просто не нашлось энергии для восстановления тел магов.
    Ладно, с теми магами не так злободневно, лучше представить, что Учитель смог очнуться после смерти на Столе.
    И, что тогда?
    С той поры прошло уже больше двух недель, мог ли он добраться до своей башни?
    Пожалуй, что мог, он ходил этой дорогой недавно, по срокам должен появиться. Еды с собой у него нет, но, он мог бы раздобыть ее на стоянке, хотя, результат противостояния мага с Охотниками — вопрос спорный. Еще и засада по дороге, про которую он может и должен знать. Вообразить, что маг без силового прикрытия сможет справиться с полутора десятками очень умелых воинов, трудно мне себе такое представить. Отбиться получится при первой встрече, с помощью купола, но уходить несколько дней от погони точно не выйдет, его достанут рано или поздно, да и на постоянное поддержание купола сил не хватит, по любой возможной опасности его ставить.
    То есть, можно ожидать его появления около башни, с какой-то долей вероятности, хоть пора ему уже появиться, только и задержать в пути его могло много чего, даже — просто отсутствие еды. Приходится ее как-то добывать, на что требуется много времени.
    Тогда я окажусь в полном одиночестве, против всех людей и Крыс. Поможет мне только защитный купол, который, с помощью Источников я смогу продержать очень долго, да фузея, против зарядов которой — маг бессилен.
    Я так думаю, что такие энергетические снаряды или тот же сгусток энергии, взрывающий камни, защита Учителя не перенесет, пусть и не с первого выстрела.
    Поэтому я держу около себя и рюкзак с ящиком, в котором палантиры и фузею-бластер, все под рукой. Да и остальное добро с повозки снова сложено на втором этаже, без доступа всем остальным. Кроме обслуги, которой всего два человека и только женщины, одна помогает приводить себя в порядок Анэль, вторая — накрывает стол и обслуживает наши приемы пищи.
    Хозяйка башни, похоже, заинтересовалась вариантом поменять свою жизнь, ясно понимает, что, если Крысы взбунтуются, то, без мага-защитника рассчитывать не на кого. Маг из соседней башни ушел всего один день назад, к себе на хозяйство, его зовут Асвер, маг даже третьей степени, хозяин башни, лежащей по дороге.
    Вернуться должен через пять-шесть дней, если я уйду завтра, то поселение может не дожить до прихода Асвера. Так думает Анэль, но, она не знает еще всех моих планов, что ей простительно. Придется расстроить женщину, что на башню потенциального мага-спасителя у меня свои планы и он, уже точно, не придет.
    Если не изловчится и не подпрыгнет выше головы, что — очень маловероятно, ведь я гораздо сильнее и так, даже без палантиров и бластера. В своей башне он может нивелировать мою силу и получить преимущество, если измотает меня в противостоянии, я надеюсь, что пара выстрелов из фузеи образумит его навсегда.
    Остатки дороги, самой короткой, идут в направлении именно его башни, проходят прямо около нее и дальше начинают спуск вниз, где, за Скалистыми нагорьями лежит полуразрушенная вторая дорога, ведущая к рудникам. Со своими повозками и такой солидной толпой народа, да еще, и гонящего скотину, я не могу совершить обход башни на нашем пути и, честно говоря, не очень и хочу. Возьму башню под свою руку, потренируюсь именно на этом маге, проверю, как работает фузея. Заберем все, что попадется, присоединим местных жителей к каравану, там их у него совсем немного, человек шесть-восемь и пяток Крыс есть еще, которых, естественно, с собой не возьмем. Потом, спуск вниз, с нагорий и марш к рудникам, где, наверняка, уже есть военные силы города.
    Это, если не произойдет встречи с разведкой и охотниками раньше.
    Получается, что сообщество магов лишилось двух самых сильных участников четвертого уровня и двоих третьего, один из которых — Торм, являющийся следующим по силе, после Учителя и Штольца. Потеряв почти половины всех имеющихся в башнях людей, мне становится понятно, что маги сразу же ослабеют в разы. Ведь, поселения около башен моих спутников являлись самыми зажиточными и промышленно развитыми, если так можно вообще сказать о небольшой изолированной общине, живущей почти натуральным хозяйством.
    Это будет последний удар по крышке гроба всех устремлений сообщества магов вернуть власть над Черноземьем. Предпоследним ударом, гораздо большей силы, станет потеря всех надежд на получение чудо-оружия с Севера, которые, как оказалось, были не лишены основания. Вундервафля и точно, нашлась, но я понимаю, что даже четыре Источника не спасли бы остатки сообщества от поражения в тотальной войне.
    Которая стала бы долгой и затяжной, но, если я унесу палантиры из этого мира, таковой не станет. После понесенных потерь в живой силе и людских ресурсах, шансов у магов больше не будет.
    Вдобавок, я точно расскажу встреченным гвардейцам, Охотникам или стражникам о том, какая диспозиция сложилась на данный момент в обороне Севера. Что сейчас Астор сможет одним щелчком прихлопнуть остатки магического сопротивления и закончить войну. Поделюсь картою расположения башен и только от городских властей будет зависеть, как они распорядятся полученными недорого драгоценными сведениями, от настоящего разведчика.
    Главное, чтобы эти планы сложились, мне нужно обязательно остаться в живых, во чтобы то ни стало.
    Поэтому, после завтрака, я надеваю кольчугу, готовлюсь поставить купол и в сопровождении Ракса, опять что-то увлеченно жующего, обхожу свой народ, который веду из изгнания, к грядущему процветанию.
    Прямо библейский сюжет исполняется, в моей личной интерпретации.
    Народ чувствует себя неплохо, увлеченно и обильно завтракает, благодарит Повелителя за спасение из лап кровожадных Крыс, с которых мигом слетела напускное добродушие, маскирующее их людоедскую натуру.
    Нахожу Гериэль и разрешаю ей подняться в башню, на встречу со своей сестрой. Кузнецу перетянули ребра куском ткани, по моему совету и он так не мучается, как вчера. Все так неплохо, но я все же нервничаю, отойдя от своих палантиров и фузеи, хоть я и поставил мощный магический замок на третий этаж, где они и лежат.
    Но, для того же Учителя это не станет большой проблемой, только время займет.
    Поэтому возвращаюсь, доверив сборы своей новой подруге, которая вызвалась провести их, как можно быстрее и эффективнее.
    Разговор у нас состоялся перед, во время и после завтрака, Анэль получила ответы почти на все вопросы. Куда мы идем, что там нас ждет и почему маг-сосед не поможет ее башне, не защитит ее от Крыс.
    На самом деле, женщина не видит ничего ужасного в том, чтобы вернуться в сообщество людей и хотела только узнать, напоследок, что ждет именно ее в городе.
    Я уверил Анэль, что именно ее ждет новая и очень хорошая жизнь, с ее красотой, умом и практичностью, она забудет жизнь в башнях, как страшный сон и добьется в обществе людей — очень больших успехов. Даже ее глупенькая, но довольно красивая сестра сможет выбрать себе любую возможную партию из множества мужских предложений.
    Тем более, все средства из башни остаются ей, эта новость сразу же сняла почти все возражения и сомнения. Еще я обещаю выдать всем нашим переселенцам денег на пару лет хорошей жизни. Но, могу это сделать и через нее, ей ведь гораздо виднее, кому деньги пойдут впрок, а кому — не очень. Люди, совсем непривычные к использованию серебра, золота и даже меди, нуждаются в заботливой опеке и покровительстве умной женщины, которая легко найдет покровительство среди сильных мира сего именно в Асторе.
    Такое обещание я могу легко гарантировать, сейчас мне требуется полное подчинение и поддержка в бывшей башне Фатиха, чтобы я мог не отвлекаться от обороны завоеванного. Я получил его из уст прекрасной во всех отношениях Анэли. Притом, во всех смыслах.
    Сестренку она оставила приходить в себя на втором этаже и целый день хлопотала, организую спешную эвакуацию нажитого богатства. Гериэль, вернувшись в более привычную обстановку, понемногу приходила в себя, что не могло не радовать, старалась мне улыбаться, но я чувствовал, что она притворяется. Как и Анэль.
    — Ракс, какие настроения в казарме? — теперь требовалось приземлить и этот вопрос, чтобы снова не пришлось раскидывать охрану.
    — Повелитель, я пока не говорил нашим, что они остаются сами по себе. Скажу перед нашим выходом, так будет надежнее. Но рассказал, что стало с теми братьями, которые посмели не послушаться тебя в той башне, — начал рассказ Ракс.
    — Немного наврал, зато теперь, никто из наших не хочет попадаться тебе на глаза и под суровую руку, — добавил он.
    — Это ты правильно сделал. Что ты знаешь про дорогу в сторону следующей башни? — и я показал рукой на юг.
    — Почти такая же, как и у нас была, может, немного более заросшая, — подумав, сказал Слуга.
    Это не проблема, с таким количеством свободных мужских рук мы сможем чистить ее, не замедляя нашу и так невеликую скорость передвижения, и животных спокойно куда-то доведем. Точно еще не знаю куда.
    Утром, довольно рано, караван людей, повозок и животных снялся и начал выдвигаться в южную сторону. Анэль смогла очень правильно все организовать и задержек почти не случилось. Впереди шли мужчины с топорами и лопатами, вырубали растительность и равняли дорогу перед повозкой, на которой восседал Булер.
    Я же, со своей повозкой задержался, ожидая разговора с Крысами.
    

   

   

    

     Глава 34 ЗАГОВОР И ПЕРВАЯ ПРОБА ОРУЖИЯ
    

    

    Старшие Крыс появились вместе с Раксом, похоже, уже настроенные на сотрудничество без осложнений. Ракс, с мешком за спиной, в кольчуге, даже с затрофеенным мечом на боку, серьезно выглядит и собрался сопровождать меня, поэтому сердечно попрощался со своими и перешел на мою сторону.
    — Повелитель. Что нам теперь делать? — спросил один из старших Крыс, со страшным шрамом через вся морду.
    — Что делать? Да то же самое, что и делали. Только еду готовите сами себе. Из чего хотите и сколько хотите, да за башней присматриваете. Когда найдется на нее хозяин, с ним и будете дальше говорить, — сказал я все, что мог этим славным парням с искаженными лицами, скорее — просто мордами.
    Что будет, если хозяина не найдется, я не стал уточнять, такое тоже может случиться. Непонятно, как сложится выход каравана к людям, возможна погоня и большое сражение, которое должно закончиться в мою пользу. Число оставшихся в живых магов может уменьшиться еще больше, даже до половины своей первоначальной, оставшейся после Беды, численности. Если, во время штурма башни, ее хозяин успеет вызвать себе подмогу, то, максимально нас смогут преследовать маги из четырех башен, скорее всего, меньше.
    Зря я, что ли, вчера вечером все же настроил на себя самый слабо заряженный палантир. И ощутил это море силы, дурманящей голову своей мощью и доступностью, такое чувство объективной реальности.
    Зато, неукротимого желания постоянно ощущать Источник под рукой, наглаживать его и называть своей прелестью, вот такого я не почувствовал. И шар заряжен только на треть, и я маг пятого уровня, правильно сделал, что дождался инструкции, хоть какой-то, по палантирам, прежде, чем лапать их и прижимать к себе, изо всех сил.
    Крысы стояли, немного обступив меня полукругом, я держал руку наготове, чтобы включить защитный купол при первом недружелюбном движении с их стороны.
    Но, обошлось, как и рассказал Ракс, тем более, все они пришли без оружия, уже предупрежденные моим нелюдем.
    Крысы потеряли ко мне интерес, как-то сразу, повернулись и, не прощаясь, пошли к башне, пытаясь осознать начало новой жизни. Да, есть у них в головах такое, что, если маг отказался от них и их службы, значит, он для них — никто и звать его — никак. Напасть — не нападут, но и уважения не получишь.
    Мы с Раксом тоже повернулись и пошли вслед каравану, который уже занимает в длину почти сотню метров, неспешной змеей проползая по узкой дорожке, едва в ширину повозки. Мужчины впереди рубят молодые деревья, срывают кусты и засыпают образовавшиеся ямы, мы с повозкой прикрываем караван с тыла. Анэль и Гериэль идут в середине, за повозкой Булера, под защитой его и еще пары мужиков, немного знакомых с оружием.
    Скорость почти не изменилась, чуть помедленнее идем, полсотни человек, пять коров, овцы и козы, две повозки. Зато, почти по дороге, во всяком случае, к нашему хвосту каравана под ногами притоптанная и выровненная дорога, похожая на часто используемую.
    На повозке лежит кольчуга, копье и нагрудный мешок с палантиром, рядом фузея, так же замотанная в мешковину и, теперь, верный Ракс, людоед, мечтающий посмотреть на людей, поговорить с ними и, вернувшись, донести до своих соплеменников смысл этих разговоров. Что он хочет понять — не знаю, может смысл крысиной жизни на весах истории.
    Да, бывают и в таких людоедских общинах свои любознательные и неординарные личности, даже не верится самому.
    Но, подтверждение топает рядом, сопит, чешется и не очень хорошо пахнет.
    Пришлось ночевать на поляне, которую пересекала дорога, теперь уже две палатки поставили, разместив там детей, женщин и несколько молодых парней. Я разрешил всем спать, пообещав проследить вокруг нашей стоянки. Сам я разместился на повозке, немного в стороне от всех и поставил сторожок, который будил меня пару раз за ночь, реагируя на лисиц и, решившего приблизиться ко мне, Полдера.
    Внятного объяснения ночью я от него не услышал и продолжил допрос утром, но парень отговорился тем, что в темноте перепутал сторону, куда надо ходить в туалет. Потом ко мне подошел Ракс, ночевавший недалеко от повозки и шепотом поведал, что смог разглядеть в темноте, как Полдер прятал в рукав длинный нож, перед тем, как уверенно направиться в мою сторону, после суматошного топтания в сторонке. Ракс уверен, в том, что все было именно так.
    Похоже, налицо попытка совершить покушение на Повелителя.
    Только почему сейчас? Почему не раньше?
    Кому то надо, чтобы я перестал возглавлять караван. Ведь скоро башня с магом, я собираюсь убить его, после чего дорога назад окажется точно отрезана освободившимися от влияния хозяев Крысами. Если же он останется живым, я — наоборот, мертвым, ничто не помешает сестрам вернуться назад, в свои башни, под покровительство других магов.
    Похоже, что Анель подыграла мне, чтобы войти в доверие и понять, чего я хочу, чтобы приготовиться мне противостоять и нанести один единственный, но точный удар. План у нее достаточно простой и времени имеется очень мало, поэтому приходится привлекать своих людей, на правах бывшей и будущей хозяйки, обещая много того, что она не может выполнить, подставляя под удар, но, это ей не важно, если удастся ранить или убить меня.
    Скорее всего, у Анели уже сложились личные отношения с магом Асвером, что, вполне, понятно. Без личного интереса часто и добросовестно посещать с инспекциями башню Учителя, показывая всем, что власть не дремлет, у него не имеется особых причин. А так, все довольны, и хорошим сексом и Крысы под присмотром и на будущее отношения налажены.
    Пока сестры идут в центре колонны, они вне моего внимания и могут обработать, как того же Полдера, еще не одного желающего, пообещав все, что угодно своим бывшим мужикам и слугам.
    Пока мы движемся к башне, Полдер пусть управляет повозкой, его время придет перед башней, до того времени, на которое, наверняка, у сестер тоже имеется свой план. Плохо, что доверенных людей у меня нет в караване, самому мне не отойти от повозки. Пришлось послать нелюдя, чтобы он осторожно посмотрел, с кем ведут разговоры сестры-красотки в пути, стараясь не светиться. Раксу, конечно, трудно не светиться в людском караване, только других шпионов у меня нет. Он исчез на пару часов, во время которых я продолжал присматривать за Полдером, и появился внезапно, предупредив меня:
    — Показалась башня и караван остановился. Сестры, еще до этого, добрались до передней повозки и долго о чем-то говорили с Булером, очень тихо и очень эмоционально.
    Видя, что наш возчик изо всех сил прислушивается к словам Ракса, не поворачиваясь к нам лицом, я подхватил копье и с ходу оглушил его ударом по затылку. Сразу понявший, в чем дело, Ракс запрыгнул на повозку и быстро и профессионально связал ему руки и ноги, еще и кляп забил в рот.
    Один заговорщик — готов.
    Башню я теперь видел и сам и не сомневался, что маг третьего уровня Асвер рассматривает такое столпотворение в своих владениях с верхнего, третьего этажа, из места своей силы, не торопясь спускаться вниз. Сестры уже, наверно, просигналили ему, что есть проблема и он должен оставаться в башне, не пытаясь выйти на улицу. Теперь им надо найти меня в хвосте каравана и попробовать натравить своих завербованных слуг, рассчитывая, на крайний случай, что Полдер сможет сзади подобраться ко мне поближе, пока другие заговорщики нападут спереди, прикрываясь моими, как бы, подругами, которых я побоюсь покалечить своей маной.
    И точно, через пару минут, сквозь людей и животных, ко мне смогли пройти обе сестры, со своими миловидными и счастливыми лицами, глядящие на меня почти с любовью и восторгом. За их силуэтами, немного сзади, пробирался и Булер, держащий руку на мече и еще один крепкий парень, который был представлен ранее, как умеющий обращаться с топором, работающий дровосеком при башне.
    — Повелитель, мы доехали до башни! Вам надо это видеть! Пойдемте скорее! — защебетали обе сестры достаточно синхронно, подходя ко мне с разных сторон, сделав вид, что мечтают взять меня за руки и повести принимать сдачу башни. Играют прямо феноменально, я чувствую только тонкую полоску фальши в их поведении.
    — Маг Асвер готов сдаться вам на условии сохранения жизни, — продолжали они сбивать меня с толку, но я видел, как глаза сестер примериваются к моим рукам, чтобы повиснуть на них и не дать мне воспользоваться маной, пока двое начинающих убийц спереди и один сзади попробуют захватить меня врасплох и нанести несколько ударов.
    Пожалуй, они запомнили, от своих хозяев-магов, что те не поделились со мной умением защитного купола, научив только защите от ударов с одной стороны. Поэтому и собрали столько покушающихся, чтобы атаковать со всех сторон одновременно, тем более, при ночной атаке волков слуги вряд ли поняли, что я использовал защитный купол, а не — призму. Но, пока, глаза сестер не видят изготовившегося прыгнуть с повозки Полдера и они тревожно расширяются, не понимая, где подготовленный засадный полк.
    А засадный полк валяется на краю повозки и пытается прийти в себя и, может, подать сигнал о провале части операции. Зато мой полк возникает позади теперь уже Булера и могучим ударом по голове выбивает из него сознание. Одновременно с этим, второй парень кидает топор, широко размахнувшись, я даже могу отскочить от летящего на меня вращающегося диска, но, взамен, просто щелкаю пальцами левой руки и топор отлетает от купола, защитившего меня. Сестры тоже пытаются и не могут схватить мои руки, сильно бьются о невидимую защиту и у Анэли вылетает из рукава тонкий и длинный стилет, сверкающей рыбкой падает в траву, она стремительно нагибается за ним и получает несильный, но точный удар маной по голове, когда я снимаю защиту и тут же сбиваю с ног парня, кинувшего топор. Ему достается, как следует и он валится в кусты, куда за ним запрыгивает мой телохранитель, держа в кулаке веревку.
    Гериэль застыла на несколько секунд, понимая, что они проиграли. Я оказался готов к нападению и теперь пришло время отвечать и страдать, однако, все равно она пошла до конца и неуклюже взмахнула рукой со спрятанным в ладони ножичком.
    Я перехватываю руку, вынимаю ножик и отвешиваю хорошую оплеуху по затылку раскрытой ладонью, пострадавшая уже до этого головка женщины устремляется вниз и сознание милосердно покидает преступницу.
    — Ракс, на тебе все эти, — я показываю на распластанных сестер и еще лежащего без сознания Булера, — Свяжи их покрепче и охраняй. Можешь никого не жалеть.
    Людоед согласно кивнул, успев подтащить за шиворот связанного парня, метнувшего топор. Тот еще в отключке, и как-то голова у него нехорошо свернута набок.
    Народ, стоявший в хвосте каравана, успел понять, что творится что-то странное, но не успел понять, что именно и поэтому молча смотрит на происходящее.
    Я махнул им рукой, чтобы и дальше шли к башне и подскочил к повозке. Пора взять в руки свои козыри, что я и сделал, нацепив мешок спереди и схватив в руки замотанную фузею.
    Наконец то, посмотрю, как она действует, чудо инопланетного разума.
    Оглянувшись вбок, вижу Ракса за работой, он сноровисто вяжет возчика, оставив сестер на потом, что правильно.
    Второй раз умышляют против моего повелительства, пусть первый раз это оказалось простым бегством. Даже не знаю, какую казнь им придумать с сестрой, остальные то простые одурманенные исполнители, которые должны так же заплатить за покушение на мою персону.
    Пока мне не до них, подавив восстание в тылу, на фронте я имею все так же боеспособного противника, озирающего нашу толпу перед башней и не понимающего, куда делись две сестры, подававшие какие-то знаки. И что это за переселение народов пришло к его башне? Чего им надо?
    Хотя и они опасные, настойчивые женщины, не стали менять знакомую синицу в руке на непонятный журавль в небе.
    Что такое, не верят мне, моим словам и честному лицу, хоть убей. А, ведь — придется.
    Вооружившись, пока завернутой в мешковину, фузеей, я пошел влево, обходя башню, чтобы видеть ее со стороны и не бросаться в глаза. Пришлось пройти через кусты, причем я постоянно осматривался, не желая столкнуться с местными Крысами.
    Не то, чтобы я их опасаюсь, просто есть еще на них планы и желание выставить в качестве пугала для моего кочевого народа. Наверняка, переселенцы в курсе замыслов сестер и пассивно ожидают, чем окончится наше с магом противостояние и куда приведет сестренок стремление совместно с магом править своим народом.
    Теперь, когда известно, что прежние хозяева не вернутся в башни, местного владетельного мага будет легко убедить бросить бедную башню на фронтире и переехать в гораздо более ухоженные башни в глубоком тылу, притом на выбор.
    То, что такая рокировка будет неодобрительно воспринята сообществом магов, точно потребующим — не оголять фронт башен, сестренок не волнует, они не настолько разбираются в стратегии и тактике войны, как в домашнем хозяйстве и своей немалой, женской привлекательности.
    Да, эта остановка каравана оказалась тем самым местом, когда еще можно все переиграть обратно и сестры решились рискнуть. Рискнули, наспех, безо всякой подготовки и проиграли.
    Вот, я нашел место, где верхушка башни видна в просвет вполне отчетливо. Только мага я не вижу и думаю, что он по скошу докладывает обстановку другим магам, что народ в большом количестве, около пятидесяти человек, то есть, все жители двух густонаселенных башен прибыли к нему. Причем, обе подруги магов Фатиха и Торма смогли просигнализировать, что позади каравана есть проблема, которую они побежали решать и теперь пропали. Уже пять минут прошло, от них сигнала нет и сами они — неизвестно где.
    Да, вижу, как маг вернулся к окну, высунулся из него и что-то указывает стоящим внизу, слугам или Крысам, показывая, что требуется пройти дальше и посмотреть, что там творится. Сейчас удобный момент и я прижимаю фузею прикладом в прорез мешка, появляются кнопки, жму на ту, которая предлагает несколько импульсов и навожу дуло на мага.
    До него метров сорок, достаточно небольшое расстояние для прицельной стрельбы, был бы у меня автомат или карабин.
    Поэтому, говорить, что навожу, это громко сказано, стрелять придется от груди, прицелиться так — невозможно и я надеюсь, что смогу ориентироваться по выстрелам, корректируя прицел.
    Прикладываю палец второй раз и со ствола срывается первый импульс, который проходит далеко от мага, метрах в двух от башни и ниже, на уровне второго этажа. Меняю прицел по первому импульсу, второй и третий проходят рядом с магом, который сразу ставит защиту, как я понял, по знакомому движению кисти руки и высматривает, откуда летят непонятные разряды, похожие на короткие молнии.
    Четвертая молния проходит совсем рядом с лицом мага и, как я и ожидал, прошивает его защиту насквозь. Он отшатывается и пятый импульс пролетает там, где только что находилось его лицо, пробивая проем окна вдоль стены.
    Как я и боялся, без большого опыта попадать этими импульсами очень непросто. Но, вопрос с магом и его башней надо решать, и я нажимаю на знак, который позволяет стрелять бомбой с аннигиляционным действием, навожу дуло просто на стенку, закрывающую мага от меня, примерно по центру этажа. Сейчас он кинулся к скошу, хочет срочно доложить, что враг использует непонятное оружие, пробивающее защиту и мне надо не дать ему предупредить все сообщество магов.
    Фузея знакомо гудит и выбрасывает сгусток светящейся энергии, который заканчивает свой путь в центре стены, впитывается в нее и бабахает так же негромко, но очень эффектно. В стене образуется дыра метра два на два, кто-то перед башней кричит, попав под обстрел камнями. Каменные осколки густо прореживают листву кустов передо мной, не долетая до моего укрытия десяток метров.
    Трудно представить, чтобы маг остался невредимым в достаточно небольшом помещении, только и я рисковать не хочу и снова навожусь, уже в центр дыры, и опять прижимаю палец. Следующая бомба, снова, после недолгого гудения оружия, влетает в дыру и через секунду что-то взрывается в башне, на том же третьем этаже. Теперь густо с окон вылетают ставни, клубы пыли и каменный дождь опять стучит по кустам впереди меня.
    Раздумываю секунду, не выстрелить ли еще раз, но, проверив заряд палантира, передумываю. В Источнике осталось не больше двадцати процентов маны, где-то одна пятая всего, против примерно тридцати пяти процентов в начале, что не критично. Только мне уже пора вернуться к моим пленникам, как бы народ со Слугами мага не стал их с перепуга освобождать, еще и убив моего единственного помощника.
    Долговременная укрепленная точка уничтожена, судя по всему, если только маг не успел выскочить на второй этаж. Но, я сомневаюсь, чтобы он, по непонятной причине, оставил скош на третьем этаже, ведь для него главное — вызвать помощь к башне и доложить о начавшемся нападении.
    Когда я возвращаюсь в хвост каравана, то, вижу Ракса, стоящего с копьем над пленниками и своих переселенцев, столпившихся напротив него. Они пока не предпринимают попыток к освобождению своих людей, только, долго это равновесие не продлится. И я решаю своим появлением и сказанными словами его в нашу пользу, окончательно развеяв намерения некоторых переселенцев из толпы.
    — Так, ты и ты, еще ты! — указываю я на мужиков, — Тащите этих будущих покойников к башне и, чтобы никакой жалости к ним! Они будут показательно казнены за преступные замыслы против своего Повелителя!
    Помолчав, я жду, пока смысл слов дойдет до всех зрителей и добавляю:
    — Нас ждут в башне и, если кто-то, хоть попробует им помочь, я оставлю его связанным местным Слугам! Чтобы все понимали, что значит перечить Повелителю!
    Судя по лицам, желающих освобождать преступников больше нет.
    

   

   

    

     Глава 35 ПОСЛЕДНИЙ РЫВОК
    

    

    С моими пленниками вышла небольшая заминка, женщины не пришли еще в себя, или умело притворяются, Булер тоже, он крепко по голове получил, ведь Ракс в пол силы бить не умеет, совсем не обучен. Полдер уже готов к путешествию, зато, метатель топора, кажется, все, отметался, Ракс проверяет его копьем, попытка напрасная — парень не реагирует.
    Ну, теперь он точно порадует местных Крыс в котле, если у них хватит ума выжить сегодня. Заниматься похоронами я не буду и его родным не разрешу, ибо, не фиг в Повелителя топоры метать, да еще такой опытной, сильной рукой.
    Я командую всех валить на повозку, кроме неудачника, ставлю одного из мужиков управлять ей, и мы доезжаем до небольшой площади перед башней. Перед которой я ставлю купол, опасаясь неожиданной атаки мага, если он выжил.
    Около башни скучковалось с пяток Крыс, с копьями в лапах-руках с огромными ногтями, они не подпускают никого из наших близко к себе и входу в башню.
    На рожах стражи башни наглядно видно смятение, они постоянно поворачивают голову, осматривая разрушения на третьем этаже и понемногу мрачнеют, понимая, что остались без хозяина и теперь точно не знают, что делать.
    Они — не знают, зато знаю я, собираясь взять этих парней под свое управление.
    Командую остановится повозке, потом повышаю голос и даю общую команду:
    — Караван, стоять! Всем молчать!
    И, дождавшись, пока шум немного стихнет:
    — Всем слушать Повелителя!
    Пора заняться пропагандой, отделить агнецов от козлищ и выделить именно козлищ, обозначив их вину. Это для будущего, чтобы предатели потеряли свой авторитет и оказались в отвергнутом положении, даже среди своих слуг в прошлом.
    Но, сначала, надо поговорить с местной таможней, кажется мне, что они остались без работодателя, коим могу стать и я, правда, только на короткий срок.
    О чем, в принципе, им пока знать не требуется.
    Пора заполнить образовавшийся вакуум власти, стать тем связующим звеном между их прошлой унылой жизнью и будущим великолепием свободного существования.
    — Кто там бормочет!? — рявкнул я в сторону тех переселенцев, кого не мог увидеть, и они этим пока пользовались, перешептываясь между собой. Наступила мертвая тишина, стало слышно, как что-то варится на первом этаже башни, как пролетают мухи и слепни, как плачет где-то ребенок.
    — Теперь я — ваш Повелитель! — обратился я к охране башни, продолжавшей прислушиваться к звукам с третьего этажа, кто-то там, и правда, шевелится, едва-едва.
    Действовать требуется быстро, нужно привести Крыс к покорности, проверить, что там с местным магом. Он может еще оказаться живым и обозначить слабое сопротивления, поэтому я не снимаю защитный купол с себя. До входа в башню необходимо занять Крыс интересным делом, и я знаю, что, точно, понравится защитникам башни.
    — Вы, трое! — обращаюсь я к Крысам, — Ракс, бери их и привяжите всех преступников вон к тем деревьям! — я показываю на несколько елей-сосен, стоящих в двадцати метрах от башни, — Скидывай всех с повозки, раздевай до пояса и так и привязывай!
    — Нет, идите все и помогите Раксу, — передумываю я, видя, что Крысы заинтересовались предложенной работой, заметив среди пленников обоих сестер.
    Да, сейчас женщин ждет несколько часов сплошного унижения и страданий, по большей части, моральных. Впрочем, часами дело не ограничится, придется держать их в черном теле и все остальное время, прямо до встречи с разведкой города или, если ее не будет, тогда, до нашего прихода под рудники. Что будет совсем не скоро и я не хочу думать о такой возможности, ползти сотню километров пути таким медленным образом и потом возвращаться обратно.
    Это выбор между смертью, которая является обязательным условием, когда Повелитель видит сопротивление своим делам и словам и тем унижением, которое придется пережить участникам заговора, зато, с надеждой остаться в живых и искупить вину страданием и покорностью.
    Убивать бунтовщиков я не хочу и не могу, проще оставить местным Крысам на страшную смерть, особенно, для сестер, она будет не быстрой и мучительной. Любой маг на моем месте поступил бы именно так, не задумываясь, если не убил бы на месте, однако мне, человеку из гуманного будущего, не так просто решиться на жестокость по отношению к своим врагам и оболваненным пропагандой обывателям, типичным жертвам.
    Требуется изолировать заговорщиков, еще имеющих влияние на людей, в отдельную группу, подвергающуюся непрестанному унижению и страданиям, чтобы остальные, кто знал о заговоре, но не успел поучаствовать в нем, почувствовали себя очень счастливыми, что сейчас не их привязывают к деревьям, обнаженными по пояс.
    Местные Крысы, по умолчанию, не отказались от такого развлечения и старательно помогают Раксу, не отказывая себе в удовольствии, как следует пощупать пленниц. Мой нелюдь привычно уже командует, проверяет, как наложены веревки, не слишком ли жестко пережаты руки, и я подзываю его к себе. Продолжая смотреть на третий и второй этажи башни, я инструктирую Крыса, что мы скоро выйдем отсюда, через час-два и поэтому пленники должны остаться в состоянии передвигаться ногами.
    — Наладь контакт со своими и пусть они мне не мешают, — говорю ему и Ракс кивает головой:
    — Уже, Повелитель. Если они еще увидят своего хозяина мертвым, то, точно, вопросов и попыток неповиновения Повелителю не возникнет.
    — Этим я сейчас и займусь, — отвечаю я и вытаскиваю из своего мешка все то же зеркало, которым со мной, так предусмотрительно со своей стороны, когда-то поделился Учитель.
    Рюкзак за плечами, мешок с палантиром на груди, фузея, все так же в мешковине, в руках и я вхожу в башню. Пыль после моих выстрелов уже улеглась или ее выдуло сквозняком, я прохожу кухню, где все миски и посудины валяются на полу, видно, что обслуга удирала со всех ног после первого выстрела, хотя одно блюдо еще стоит на огне. Люк на второй этаж закрыт, я откидываю его наверх и поднимаюсь под куполом по лестнице. Закрытый люк на верхний этаж мне хорошо виден, и я осматриваюсь пока на втором, где не вижу ничего интересного.
    Судя по количеству слуг и Крыс, этот маг ненамного богаче нищего Кремера и, вряд ли, я найду в его башне что-то интересное. Выбиваю наверх ударом маны люк-дверь и не спешу подниматься, вместо этого выставляю зеркало и начинаю осмотр третьего этажа. Весь пол завален каменными обломками солидного размера, все деревянные предметы мебели перемолоты в труху. Я понимаю, что, если маг и выжил, то ему точно не до меня, но продолжаю искать его с помощью зеркала, он не может не отреагировать на распахнувшийся люк и попробует атаковать меня, даже умирая.
    Мага нигде не видно, и я подозреваю, что он лежит за магическим камнем или за остатками кровати или комода, превратившимися в груду непонятного мусора. Делать нечего, я усиливаю купол, прикасаясь к палантиру и поднимаюсь на этаж.
    Маг лежит за кроватью и пытается дышать, зажимая пробитое горло, видно, что последние секунды его жизни на исходе и я прощаюсь с ним. Может, стоило добить его, чтобы получить какие-то бонусы, только, я не хочу этим заниматься. Вот он перестает шумно втягивать воздух, замирает и через секунду руки падают вдоль тела, на котором я вижу еще несколько ран от разлетевшихся камней. Маг лежит почти голышом, вся его одежда улетела с осколками стены, и я наглядно вижу, какое страшное оружие я нашел в предпоследней башне Великого мага.
    Страшное именно для такого средневекового мира, в нашем земном с этой фузеей сравнится и обычный ручной гранатомет с осколочной гранатой.
    Интересно, какой у него ресурс, думаю я про свое оружие, высовываюсь в окно и докладываю продолжающим стоять зрителям, моим помощникам Крысам и всему белому свету, что хозяин башни, маг Асвер скончался и теперь моя воля управляет этим местом.
    — Поэтому, всем местным жителям приготовиться к уходу из башни, собрать свои вещи и показать, где лежат припасы и все ценное. Животных забираем с собой, если они могут идти с нами, если — не могут, тогда под нож и на разделку, через пару часов выходим, когда пообедаем. Все ясно? Если так, то исполнять!
    Вижу, как группа инициативных переселенцев берет в оборот немногочисленных местных и идет с ними заниматься реквизицией достояния. Это гораздо интереснее, чем трудиться с утра до вечера за просто еду, как звери в цирке, когда можно пограбить чужое и почувствовать себя робин гудами. Народ расходится, готовится к обеду и отдыху, пленники стоят привязанные, все пришли в сознание, долго провисеть на заломанных руках не получится.
    Ракс проверил, как привязаны мои пленники, доложил, что мой приказ выполнен и, стоя рядом с Крысами, что-то втолковывает им всем. Да, он единственное существо, которое может вызвать у местных доверие. Я могу приказывать и требовать подчинения, легко добьюсь этого, но, доверять они мне не будут, не стоит и пробовать.
    Впрочем, мне это и не требуется, скоро мой караван отправится дальше, Крысы останутся здесь и их ждет отличный пир, мясом они обожрутся по любому.
    Я оглядываюсь вокруг на этаже и понимаю, что больше терять время здесь нет смысла. Все уничтожено в полный хлам, надо только предупредить местных, чтобы они своего прежнего повелителя похоронили.
    Хотя, какой смысл?
    Его скоро раскопают и отправят в тот же котел, мертвые Повелители для Крыс — такое же мясо, как и обычные башенные жители.
    Спускаюсь вниз и подхожу к повозке, проверяя, все ли мое добро на месте.
    Ракс все так же ведет пропаганду среди своих, очень простых приятелей и я обхожу деревья с новыми украшениями, заглядывая пленникам в лицо, каждому по очереди. Мои бывшие слуги негромко молят о прощении, боясь себе представить, что я брошу их здесь, на растерзание и обещают любую покорность. Я, молча, слушаю их и подхожу к сестрам, которые, наоборот, стоят с видом оскорбленной добродетели и всем существом показывают, что, так просто не смогут простить варварское отношение, может, даже, и никогда не смогут. Умудряются, даже с оголенной грудью, казаться такими неприступными и суровыми, что и на меня этим зрелищем производят впечатление.
    Оставить бы их здесь, одних, с Крысами наедине, только жалко дурех, погибнут не за зря, а в городе еще много пользы принесут, не говоря о детях.
    Ничего, впереди — пара дней марша с веревками на шее, без еды и только немного воды, пару раз в день, утром и вечером.
    Там и будет дальше видно, что с ними делать.
    Пока я устроился в тени башни, ожидая обеда и стараясь отдохнуть, после плодотворной и насыщенной событиями первой половины дня.
    Скоро каравану придется выходить, теперь за нами начнется погоня и важно, как можно дальше отойти от башен и спуститься с нагорий. Быстро догнать нас могут маги из двух ближайших башен, до которых около пятидесяти километров, возможно, они будут ждать подмоги еще из двух башен, стоящих во втором ряду, тем раза в полтора дальше гнаться, то есть, завтра нас не догонят.
    Может, послезавтра к обеду, состоится эта волнительная встреча.
    К выходу каравана успели разделать одну-единственную свинью, найденную в поселении, совсем маленьком и бедном, приготовить обед, как и сделать заготовки на вечер. К моему удивлению и немалому облегчению, нашлась в караване пара решительных женщин и один основательный мужик, взявшие на себя управление и распределение обязанностей. Как только я услышал разумные распоряжения и дождался, что кто-то из молодежи захотел поспорить, что ему хочется делать, а что, не хочется, сразу обозначил свой интерес и придавил все споры своим авторитетом. Этих людей официально назначил моими заместителями по хозяйственной части и предупредил, что несогласные пойдут с петлей на шее, рядом с заговорщиками. Споры прекратились мгновенно.
    Слава богу, что скрытые лидеры нашлись и проявили себя, без управленческих и организаторских способностей бывших предводительниц наша дорога могла оказаться гораздо тяжелее. А так, собрались, назначили и посадили на повозки новых молодых парней, подождали, пока привяжут заговорщиков к последней повозке, со связанными впереди руками, длинными веревками за шею и выступили, помолясь.
    Я снова произнес прощальную речь перед личным составом Крысиного войска. Они уже сволокли специалиста по метанию топоров в погреб, еще собрались и мага отнести туда же. Чтобы не испортился и не обломал праздник у очень простых и всеядных парней, которые еще не успели осознать свободу.
    Была у меня мысль приспособить Крысиное войско к сопровождению моего каравана, но, подумав здраво, я, все же, не стал связываться с Крысами и оставил их в башне. При встрече с нашей разведкой возможны, да просто обязательны кровавые эксцессы, маги нас догонять соберутся непременно тоже, со своими Крысами и я не могу сказать, как отреагируют они друг на друга. Могут, и в спину мне ударить, когда увидят, что я убиваю их братьев.
    Я и один справлюсь, со своею фузеей, главное, чтобы меня не отвлекали, поэтому оставляю войско в башне.
    Теперь у нас только дорога вперед, без башен и связанных с ними проблем, с выявленной изменой и уже обезвреженной, хорошо зафиксированной крепкими веревками и под бдительным присмотром Ракса.
    Шли уже до вечера, ночлег прошел спокойно, пленных снова отделили, за ними присматривал Ракс, видящий в ночи гораздо лучше людей, я поставил сторожок, который не разбудил меня ни разу за ночь.
    Потом шли до обеда, спуск с нагорий уже давно начался, и я все не решался дать команду на остановку, подыскивая более удобное место для начала сражения с магами, которые пока не догнали нашу медлительную колонну, но могли появиться в любую минуту.
    Как, бросив очередной поиск, более направленный назад, я ощутил впереди присутствие нескольких человек, уже перед головой колонны, на небольшом расстоянии от мужиков, вырубающих лес.
    Могут ли это оказаться маги? Обогнавшие нас и устроившие засаду?
    Нет, магического потенциала нет ни у кого, наверно, это наша группа.
    Радость захлестывает меня, наконец то!
    Я кричу:
    — Караван, стоять!
    Сам спешу вперед, только и успеваю приказать Раксу:
    — Вперед не лезь! Охраняй этих! — киваю на измученных дорогой бунтовщиков, вытирающих пот с лица и с надеждой глядящих на бочонок с водой, стоящий позади возчика.
    Быстро проскакиваю мимо колонны, вытянувшейся на полсотни метров и слышу, как из кустов спрашивают передних мужиков:
    — Вы кто такие? И куда претесь с таким шумом?
    Голос знакомый и я сразу отвечаю:
    — Это со мной! Идут к людям из рабства магов!
    В кустах начинается какая-то возня и отчетливо слышно:
    — Я тебе говорил, что голос знакомый! Это же Ольг!
    И на меня выскакивает, нос в нос, мой приятель — Торк Абер, собственной персоной!
    

   

   

    

     Глава 36 МОЯ СЕРЬЕЗНАЯ ОШИБКА
    

    

    Да, мы стоим и смотрим друг на друга пару секунд, потом молча обнимаемся.
    Затем Торк, прикладывает палец к губам, видно, что для меня и говорит кому-то, оставшемуся в кустах:
    — Да, это Ольг! Ольг, старина, я не слышал про тебя с прошлой осени!
    — Так и есть, дружище! Я, как ушел за перевалы, так и пошел на Север сразу же, как вернулся в Черноземье. Десять месяцев ничего не знаю про тебя и твою жизнь, — я понял, что придется подыгрывать Торку, раз он сигнализирует про это, предостерегая меня. Осторожность не помешает, видно, что не все проверенные в разведке.
    — Парни, можете все выходить, — говорю я и даю команду всему каравану расслабиться и отдохнуть.
    Четверо разведчиков выходят, но пятый все же остается в кустах и даже немного отходит от нас. Понятно, оставили на всякий случай, мало ли засада какая. Я, конечно, не показываю, что заметил этот финт и радостно-счастливо здороваюсь со всеми парнями сразу.
    Тем более, я их всех помню, пусть и в лицо, а с одним даже ходил в разведку на Север.
    — Так, сразу, не удивляйтесь и не бросайтесь. Я веду караван людей, которых освободил из рабства магов, всего пятьдесят человек. У меня в хвосте каравана охраняет сторонников магов, их доверенных людей, настоящая Крыса. Зовут Ракс, вполне нормальный воин.
    Лица у парней сразу же становятся недоуменно-угрожающими, они не могут понять, как Крыса может служить кому то, кроме мага.
    — Теперь, это ваша задача — доставить его под светлые очи начальства, — вполне безаппеляционным тоном заявляю я.
    — Да зачем он нам сдался? — негодует один из разведчиков.
    — Это начальство решать будет. Может, даже Совет Капитанов, — скромно отвечаю я, — Этот Крыса — посланец от почти всех Крыс Севера. Не все из них хотят за магов умирать, поэтому его и послали на разговор.
    Конечно, я реально по жизни приврал, но разведчиков лучше ошарашить поставленной задачей и Советом Капитанов. Что там хочет узнать Ракс в своих поисках — я не знаю и, вряд ли он представляет кого-то, кроме своей казармы в бывшей башне Учителя. Но, он один из тех, чьего мнения никто не слышал и не интересовался, даже в голову такое никому не могло прийти. А мнение может оказаться интересным, даже на переговорах с Крысами, осаждающими северные города, его можно использовать, причем, с большой пользой.
    Главное, что интерес у начальства к нему появится, поэтому он должен выжить сейчас и, желательно, потом. Может, и придумают, как его использовать.
    Вижу по лицам парней, что не согласны они с такой задачей, охранять Крысу, но я не даю им опомниться и сообщаю, что за нашей колонной ведется погоня и маги с Крысами могут появиться в любую секунду.
    И, именно мы, можем нанести им решительное поражение и перебить погоню из засады, надо только место найти подходящее. Разведчики подбираются и, кажется, готовы вступить в бой, даже без поддержки оставшихся в лагере.
    Торк сразу показывает, что доверяет мне полностью и говорит, что вся разведка в моем распоряжении, но мы можем отойти на пару десятков километров назад, где находятся основные силы их группы, еще десяток военных и Охотников. Только, мнется он, их послали разведать местность до ближайшей башни и задание они должны выполнить.
    — Делов то, — усмехаюсь я, — Считайте, что вы выполнили задание и больше никаких разведок не требуется. Сейчас дойдем до хвоста каравана, и я отдам тебе карту всего Севера, со всеми башнями. Только сейчас нужно дать команду моим людям двигаться вперед, обед пока откладывается, на неопределенное время.
    — Народ, встаем и идем вперед, как можно быстрее. Ешьте на ходу, обед будет позже, — поднимаю я людей, и разведчики удивленно смотрят, как все беженцы легко, без раздумий, поднимаются, одни мужики рубят деревья и кусты, другие лопатами закапывают на ходу ямы и караван понемногу начинает разгоняться. Похоже на длинную, извивающуюся, гуттаперчевую гусеницу, всеми сотней своих ног начинающей ступать одновременно.
    — Ничего себе, как они тебя слушаются, — пораженно говорит парень, ходивший со мной на Север.
    Знали бы вы, как они меня называют, схватились бы за оружие, думаю в этот момент я. Это неизбежно, что скоро парни услышат мое именование Повелителем, хотя, может, они и не в курсе, кого так называют на Севере.
    Думают, наверно, что я только на авторитете серьезного воина заставил пятьдесят человек топать неизвестно куда. Не все так просто в этом и, любом другом, мире, одного авторитета на такой подвиг не хватит, однозначно.
    Колонна проходит мимо нас и вскоре зрелище Ракса, сурово посматривающего на пленных, привязанных к повозке, пронимает разведку до самых корней.
    — Прошу познакомиться с полномочным представителем Армии Крыс Севера, старшим казармы одной из башен Севера, по имени Ракс, — торжественно представляю я людоеда разведке. Который не смущается и, отставив копье, изображает свое ответное приветствие, которое подсмотрел у кого-то из магов.
    Я смотрю на отпавшие челюсти гвардейских и посмеиваюсь про себя.
    — За что таких хороших женщин так ведут? — теперь, когда молодые парни рассмотрели пленников, их интересует только этот вопрос. На обоих мужиков им наплевать с высокой колокольни, с ними все понятно — враги, а красивые сестры сразу стали набирать очки жалости и симпатии. Они, конечно, серьезно потрепаны и едва одеты, но этим только сильнее заставляют биться сердца разведчиков.
    Что-то такое примерно я и ожидал, обе женщины — реально ценный приз для любого мужчины в городе, даже странно, что в условиях Севера выросли такие нежные и манящие цветы.
    — За что? Пытались убить меня и подговорили этих бедолаг, — я киваю на оставшихся в живых мужиков.
    — Может, наврали они на женщин? — ход таких мыслей у одного из гвардейцев мне не нравится совсем, и я жестко отвечаю, — Нет, не наврали. Эти сестры жили с главными и самыми сильными магами, еще и сами пытались убить меня.
    Я вижу, что меньше всех повелся на сестер мой приятель, зато остальные разведчики, холостые по-видимому, начинают таять, чем дальше, тем больше и меня посещает определенное беспокойство. Я достаю из мешка на остановленной повозке карту Севера и отдаю ее Торку, на что остальные не обращают никакого внимания, продолжая разглядывать сестер, а те уже совсем вошли в роль, изображая невинных овечек, по подлым наветам, попавших в такую постыдную ситуацию. Постыдную не для них, а для меня, как злобного тирана и просто невозможного подлеца.
    Раздаются первые, еще робкие предложения освободить женщин от постыдной петли, разведчики смотрят на Торка, старшего здесь, приятель смотрит на меня, я отрицательно качаю головой.
    — Почему? Почему ты не хочешь дать им отдохнуть? Смотри, как грубые веревки натерли нежные руки и шеи! — один из разведчиков начинает горячиться не на шутку, и я объясняю:
    — Они опасны, скоро на колонну нападут маги, чтобы освободить именно их и вернуть всех людей обратно, в башни. Я не для того привел для города пятьдесят человек народа, чтобы получить удар в спину, из-за распустивших слюни. Они — моя добыча, теперь ясно? — жесткий ответ успокаивает парня, но мне кажется, что ничего не кончилось.
    — Я присмотрю за ними, чтобы ничего не случилось! — выступает уже и второй разведчик, тот, который ходил со мною на Север, и я понимаю, что своей добротой приготовил ловушку для себя самого, в первую очередь. Если, всего за пару минут молчаливого общения, сестры смогли так подействовать на молодых парней, что те готовы нарваться на ссору, то, что же будет после двух недель обратной дороги. Да они их просто зазомбируют и те подтвердят все, что сестры скажут, а такое развитие событий, вместо приготовленной мной версии, очень помешает и мне и Торку и даже — городу.
    И тут я внимательнее пригляделся к стоящим передо мной сестрам, магическим взглядом и шепотом выругался. От них явно тянуло маной, похоже, что проживание с магами не прошло просто так и они сами или, с помощью своих мужчин, немного освоили пару умений, почти незаметных, типа — обольщения и еще такое, которое вызывает нестерпимое желания помочь. Резервуар у сестер, конечно, крохотный, сами они едва набрали первую степень, но действует умение наповал, на простых парней. Понятно, как они смогли уговорить и остальных слуг в караване, так же воздействуя маной и остальными прелестями, что мужики больше ни о чем думать не думали, бросаясь с ножами на меня. Чего, в обычной жизни, без магических штучек, и представить себе не могли, такого святотатства.
    Как же я этого не заметил или они не пробовали воздействовать на меня, опасаясь разоблачения, ведь и обычных плотских радостей с задушевными разговорами хватило, чтобы я расслабился и много лишнего выдал предприимчивым сестрам.
    — За тобой бы кто присмотрел, — грубо отвечаю я, — Маги на подходе и как ты собираешься с ними сражаться? Обычное оружие на них не подействует. Так что, подбери слюни и проваливай в охранение.
    Торк тоже выступил на моей стороне и отправил обоих поплывших от магии парней наблюдать за тем, что творится за нашей спиной. Сестры раздраженно шипят, когда околдованным ими разведчикам приходится подчиниться и, уже слабее, потратив почти всю ману, пробуют воздействовать на оставшегося гвардейца и Торка. Только и я уже наготове и командую Раксу отвести сестер подальше от нас, оправиться в кусты, пока есть время. Людоед хладнокровно наматывает веревки на кулак и грубо тащит сестер за повозку, срывая очередную попытку придавить на моих спутников.
    Интересное у них умение, пока его активно не используют, оно и не ощущается, просто связано с женским обольщением и обаянием, действующим на подсознание молодых и не очень мужиков. Маг в городе может его и не увидеть, а сестренки далеко пройдут к вершинам власти или околдуют мужиков на этих самых вершинах.
    И ничего хорошего в городе меня или моих друзей не ждет, от слова — совсем.
    Слава богу, что они намучились изрядно от лишений и жажды, не смогли немного подождать и выдали себя. Сразу начали давить изо всех сил на разведчиков, решив, что те важнее, чем я, на этих землях, и мне придется послушаться восхищенных поклонников и их справедливого требования освободить невинных крошек от унизительных пут и веревок, причиняющих таким прелестным девушкам такое неслыханное унижение.
    Теперь понятно, что может, мне это не так и важно, что там наговорят сестры своим, сильным мира сего, будущим покровителям, я все равно собираюсь отбыть вскоре из Черноземья, скорее всего, с концами. Но, мало ли, вдруг решу вернуться.
    Да и портить карьеру Торку ни к чему, сейчас он реально сможет отличиться и получить повышение, используя мои сведения и расклады. Сестренки точно попробуют помешать этому, используя свою приворотную, малозаметную магию на любых мужиках, даже его начальстве, и опорочить его связью со мной, таким же магом, с которыми город борется изо всех сил. Уж они то смогут много рассказать обо мне, подпитываемые злобой и местью, выставить меня в самом невыгодном свете.
    И как с этим бороться? Только радикальными методами.
    Пока мы на фронтире, это — не так и сложно. Их влияние на мужиков окончится со смертью обоих сестер.
    Оставлять сестер в живых — это очень плохая моя идея и тут жизнь делает шаг навстречу ко мне, отправленные в дозор парни стремительно добегают до нас и шепотом сообщают, что заметили в пяти лигах у нас за спиной отряд Крыс, несущихся бегом, кажется, во главе с магом или несколькими. Крыс около десятка или двенадцати рыл, что несущественно для меня, но, тревожит парней.
    Морок с разведчиков уже слетел, и они не вспоминают красоток-сестер, тем более, пока, не видя их, готовясь драться насмерть с превосходящими силами противника.
    — Так, парни, охраняйте караван. Я сам разберусь с магами, только заберу баб. Может, придется меняться. Они сюда пришли именно за ними.
    Пусть разведка думает, что магам нужны только сестры.
    И совсем ни к чему парням видеть, как работает мое оружие.
    Как я ставлю купол защиты.
    Как придется отправить на тот свет сестер.
    — Ты один собираешься с ними сражаться? — Торк не согласен на такое разделение труда, им — только охрана, мне — битва.
    — Как ты думаешь, почему я смог убить уже четырех магов? Притом, самых сильных. Правда, убивал я их по одному, а сейчас, их может оказаться четверо сразу. Ваше дело — разведка, карта у тебя есть, теперь город все сможет узнать, что ему нужно, — похоже, что Торк думает так же, остальные разведчики ждут его приказа.
    — Ваше дело — спасти людей! И довести их до города, — напоминаю я.
    — После этой схватки, если я не выживу, можете попробовать добить оставшихся Крыс и магов. Но, только — после, сейчас мне не мешайте.
    — Ракс, тащи баб сюда! — кричу я, уже не пытаясь сдерживать голос, теперь вражеский отряд уже на расстоянии не больше пятисот метров и пусть слышат, где мы находимся.
    Разведчики исчезают вслед за караваном, Торк, прежде, чем уйти, вопросительно глядит на меня, получает подтверждение, что помощь не требуется и спешит догнать своих.
    Плохо, что теперь нельзя свободно говорить, даже со своими друзьями и, пожалуй, не стоит нам оставаться наедине. Наверняка, будет раздельный допрос потом в городе, с использованием умений мага, и, если, его парни только скажут, что мы вели разговоры вдвоем, без свидетелей, его точно возьмут в оборот.
    То, что я маг, скоро станет известно, от любого беженца из каравана, но я надеюсь, что парни увидят мертвых магов и их слуг, павших от моей руки. И в Астор пойдет информация, что Ольг, хоть и маг, но, воюет на нашей сторонке и убивает других магов.
    Притом, целыми пачками.
    Да и с коварными сестренками вопрос пора закрыть.
    Лучше момента для этого не будет.
    Я подхватываю фузею, вешаю мешок с палантиром на грудь, ставлю купол и смело иду вперед, помахивая копьем, стараюсь удалиться подальше от глаз разведчиков, Ракс сзади тащит за веревки упирающихся сестер, которые совсем не стремятся на поле боя, догадываясь, что это для них не совсем безопасно.
    Но, спорить с силенкой крепкого нелюдя они не могут даже вдвоем и вынуждены тащиться за ним, постоянно падая на колени от сильных рывков.
    — Если попробуют упасть, смело коли в задницу! — кричу я ему и, пройдя еще сотню метров, замираю за стволом большого дерева. Передо мной поляна, довольно большая и я собираюсь дождаться погоню здесь.
    Пока не видно никого, мое умение поиска показывает, что маги разделились на две группы и пытаются одной из них обойти нас слева, зато, вторая собирается по центру, перед поляной.
    Они, конечно, рассчитывают на свое умение, что защитный купол сможет их защитить от любых проблем. Вряд ли они поняли, что случилось в башне убитого мною мага, Крысы, наверняка, тоже не смогли им это разъяснить. Иначе, они не пустились бы в погоню за мной, рискуя оказаться совсем беззащитными против моего страшного оружия.
    Пока, до схватки есть пара минут, судя по неторопливому передвижению магов и Крыс. Они, тоже, разглядели нас с Раксом и обоих сестер, но, думают, что тут четверо воинов поджидают их, когда они выйдут на поляну.
    Я давно развернул фузею от маскировочной ткани, теперь прижимаю приклад к палантиру и, повернувшись назад, показываю Раксу сигнал рукой, что надо падать. Фузея активирована, и я нажимаю значок стрельбы несколькими импульсами, палантир в мешке тот, в котором заряжено сорок процентов маны, рюкзак, по-прежнему, за спиной у меня, со всеми бесценными шарами, и я начинаю стрелять.
    

   

   

    

     Глава 37 ПОБЕДА И МОЕ ПРИЗНАНИЕ
    

    

    Первый же импульс прошивает плечо Гериэли насквозь, она судорожно закрывает рукой свое плечо и второй импульс проходит через руку, ровно, посередине груди. Женщина валится вперед, я немного корректирую прицел и, не понявшая сразу, что творится с сестрой, Анэль только открывает рот, чтобы закричать или позвать упавшую сестру, как три импульса, один за другим прошивают ее грудную клетку и верх живота.
    Так, и не издав ни звука, она падает, уже назад, я заметил голову, Ракса, которую тот поднял из травы, увидев, что его пленницы больше не стоят и их не надо дергать за веревку.
    — Легкая смерть, — бормочу я и нацеливаюсь на противоположную сторону поляны, к которой уже приблизились Крысы, их видно через кусты.
    — Надо было оставить их Крысам, ведь так просили, сердечно, — замечаю я себе и смотрю, как пятеро нелюдей выбегают на поляну, добегают до ее середины и послушно останавливаются, ожидая, пока, уже показавшиеся маги подойдут к ним, чтобы прикрыть своим куполом.
    Группа, которая заходит слева, пока отстает, и они собираются дождаться своих, чтобы ударить одновременно. Да, возможность координировать свои действия дает магам постоянно решающее преимущество, но, не в моем случае.
    Фузея пуляет по пять зарядов, потом перезаряжается пяток секунд, которые тянутся очень медленно и снова готова к работе — это, насколько, я смог понять ее принцип работы и емкость магазина.
    Целюсь в эту кучку магов и нелюдей, до них метров тридцать, они стоят плотной толпой и первые пять импульсов влетают в нее, не проявляя видимого действия, потом еще пять импульсов и стена тел дружно рассыпается, оставив сидеть одного Крысу и стоять последнего мага, ошарашенно озирающегося вокруг. Закрытый от меня фигурами Крыс, он не видел момента стрельбы, похоже, даже не понял, что произошло и почему все упали и не шевелятся.
    Делаю коррекцию по последним импульсам и выпускаю три штуки в него, попадая очень кучно в середину туловища и оставшимися двумя нащупываю голову Крысы, который растягивается на земле.
    Оборачиваюсь на Ракса, его голова торчит из высокой травы, но, похоже, он ничего не видел, как умерли все на поляне. Зато он первым слышит, как к нам подбираются враги уже сзади, заставляя содрогаться ветки кустов на бегу и топоча, как кабаны.
    Ракс смотрит на меня, я показываю, что ему пора откатиться в сторону, что он и делает, как сразу за этим я вижу в кустах темные силуэты бегущих в атаку Крыс.
    Я не хочу пугать быстрой смертью среди Слуг самих магов, надеясь, что они попробуют прикрыть своих бойцов маной, но, почему-то так не случается и Крысы ломятся через кусты, как раз в сторону лежащих сестер. Один из атакующих, вырвавшись вперед, даже падает, зацепившись ногами за кого-то из них. Кроме него, с этой стороны вылетает еще трое Слуг и на всех хватает одной обоймы из фузеи.
    Может, они и не все умерли, но, бежать перестают и шумно валятся. Уже на прежде упавшего Крысу, сбивают его снова с ног, и я вижу, что Ракс не удержался в стороне, подлетел к куче валяющихся тел и хорошим ударом пяткой копья оставляет кого-то лежать в беспамятстве.
    — Пожалел, — успеваю подумать я, как, сквозь кусты пропихиваются и погонщики, два мага, один — мне знакомый лично Архус и второй, лично не знакомый. Сначала они рассматривают груду тел под своими ногами, потом, до них доходит, что больше никого не видно и не слышно, а враг стоит в десятке метров и целится в грудь одного из них странной штукой.
    Архус, вместе со вторым магом, кидают в меня пару своих умений, которые разбиваются о мой купол и я, скептически улыбаясь, качаю головой в смысле несогласия с их выбором, три импульса прошивают тело напарника Архуса, не обращая внимания на выставленную им защиту.
    Секунду я раздумываю, не стоит ли взять Архуса в плен и прихожу к выводу, что, чем меньше в Асторе магов, знающих про Храм, тем лучше и спокойнее мне.
    Расходую оставшиеся выстрелы и мой, недолго знакомый, маг падает к остальным телам.
    Только теперь я проверяю заряд палантира и отмечаю, что с сорока процентов он упал примерно на одну пятую емкости, то есть, до двадцати процентов.
    Все понятно, двадцать пять выстрелов — двадцать процентов маны пропало, значит один выстрел — три четверти одного процента. Серьезная такая фузея.
    Перестрелял всех, как в тире, вот что значит — очень передовые технологии инопланетного разума в умелых руках продуманного мужчины.
    — Ракс, вставай и вяжи своего пленника, — кричу я Слуге, который, увидев магов, снова спрятался где-то в траве.
    Ракс поднимается и вытащив оглушенного Крысу в сторону, энергично вяжет ему руки сзади, придавив коленом.
    Я, оставив фузею под деревом, подхожу в лежащим телам и проверяю всех копьем, им же и переворачиваю тела. У всех погибших сквозные раны, видно, что импульс пробивает тело человека или Крысы насквозь и пролетает дальше. Теперь понятно, почему первая группа, после пяти выстрелов полегла почти вся, импульсы пробили тела Крыс и, похоже, пробили и тела магов.
    Лучше, чтобы разведчики, которые ждут в стороне начала схватки, чтобы появиться потом, по моему совету, не смогли понять, отчего умерли маги и Крысы, но, даже, если проткнуть все тела копьями, моим и Ракса, вряд ли мы избавимся от вопросов разведчиков. Поэтому, в свете моего грядущего признания и рассказов переселенцев, кто я такой, лучше будет откровенно рассказать разведчикам о моем умении приносить смерть таким образом, прожигая сквозные дыры в телах. И объяснить такое умение.
    — Какие намерения у тебя на него? — спрашиваю я Ракса, кивая на приходящего в себя дюжего Крысу. Такого, даже ударом со всей силы, долго лежать без чувств не оставишь.
    — Надо быстро решать, скоро гвардейцы будут здесь, — предупреждаю я своего помощника.
    — Повелитель, я прошу тебя, давай оставим его в живых, я расскажу ему все о моем призвании, чтобы он передал остальным братьям на Севере, — умоляюще смотрит на меня Ракс, и я киваю головой, делай, что хочешь.
    — Только отведи его подальше, чтобы гвардейцы не видели, что мы отпустили пленного, да еще Крысу. Нехорошие разговоры пойдут, а нам оно надо?
    Ракс подхватывает пару мешков, висевших на плечах Крыс, одно из копий и подталкивает пленного, чтобы тот быстрее бежал за ним. Крыса оборачивается, долго смотрит на меня, потом склоняет голову, прощаясь, и бежит следом за Раксом.
    Когда они скрываются на другой стороне поляны, я кидаю умение поиска и облегченно вздыхаю, разведчиков, пока, рядом нет и я могу спокойно осмотреть поле боя, проверить трофеи.
    Сначала я долго смотрю на лица, не измученные гримасой боли у сестер, теперь какие-то расслабленные и милые, после смерти, которая им к лицу и думаю, могли ли мы обойтись без такого развития отношений между нами. Не знаю, я не могу сказать, что же так, категорически, их не устроило в предложенном мною сценарии великого переселения народов.
    Может, только то, что они хотели остаться первыми женщинами при башнях, чем, неизвестно кем, в большом городе. Странное для меня решение, только, я то знаю, что такое город, по сравнению с их микроскопическим мирком нескольких башен.
    Они не знали и сделали свой выбор.
    Победил сильнейший, хотя и они оказались достойными соперниками, стойкими и волевыми, надо признать.
    Смотрю на магов, они, похоже, такие низкоуровневые и бедные, судя по внешнему виду, поэтому даже не занимаюсь мародеркой, только констатирую смерть.
    Перехожу на поляну, там тоже самое, только один из магов, вроде, позажиточнее, чем второй. Все уже не дышат и мертвы.
    Возвращаюсь к фузее, заматываю ее в ткань и жду разведку во главе с Торком, размышляя, как прицепить парней к участию в битве. Непонятно, как это сделать, и я перестаю переживать, ложусь на спину и смотрю в небо.
    Такое голубое и теплое, настоящее летнее небо.
    Через десять минут, гвардейцы, не дождавшись звуков битвы и ударов оружия, подходят к нам, осматриваются и обходят мертвецов, обыскивая и занимаясь мародеркой, собирая трофейное оружие и барахло.
    Возвращается и Ракс и на мой взгляд, виновато пожимает плечами и докладывает, что один воин противника все же убежал.
    — Да и хрен с ним, — подвожу итог я и встаю.
    Торк и парни смотрят на меня выжидательно и я начинаю рассказ о том, как дошел до такой жизни, что убиваю как-то странно по четыре мага за раз, не считая десятка Крыс.
    — Да, парни, оказалось, что я — маг, — говорю и смотрю на реакцию разведчиков, — такой же Повелитель, как и все эти, — и я киваю на мертвых магов.
    — Я в этом не виноват, совсем, сам я из страны в Сатуме, которая называется Коляндией. Убежал с тех мест, трудно там выжить мне оказалось, прошел перевалы и оказался у стоянки Охотников, ничего не помня. Прошел путь с Гильдией и попал в Астор. Дальше вы знаете, познакомился с вами, помог городу в производстве арбалетов, — продолжаю я рассказ.
    — Как там с арбалетами, кстати? Поступают в гвардию? — интересуюсь я.
    — Поступают. Ты, давай, не томи, дальше рассказывай, — поторапливает меня Торк.
    — Дальше, хорошо. Значит так, по осени что-то щелкнуло у меня в голове, и я вспомнил, откуда родом, из какой страны и даже города. Вспомнил, что матушка у меня старенькая осталась и я сразу же ушел за перевалы, пока зима не началась. Добрался до своего города, похоронил матушку, как раз, успел и решил вернуться в Черноземье, — складно продолжал заливать я.
    — Зачем решил вернуться? — интересуется второй разведчик.
    — Да, открылась у меня способность к магии в Черноземье, вот и решил я вернуться, чтобы войти к магам в доверие и помочь городу и людям. Хотел все узнать, планы какие у них, сколько Крыс имеется в подчинении. Они, маги, как поняли, что есть у меня дар, стали учить и все у меня получилось. И дар свой развил и в доверие вошел, хорошо вошел.
    Я понимаю, что Булер с Полдером тоже молчать не будут, расскажут про экспедицию на допросе в Асторе, рано или поздно, поэтому придерживаюсь хронологии реальных событий.
    — Так я и попал в поход на самый Север, где в башнях много чего лежит. Самые сильные маги, втроем, пошли искать там знания, как людей снова в рабство загнать.
    Тут я снова замолчал. Попросил у Торка водички, выпил, а то, что-то горло пересохло, от волнения и долгого рассказа.
    — И чего дальше то? — третий гвардеец слушает меня, не отвлекаясь на подошедшего поближе Ракса.
    — Дальше? Дальше все хорошо получилось. Знание маги нашли и сразу стали воевать друг с другом, за него, чтобы только себе одному оставить. Знание это такое, что сразу голову сносит. Сначала один убил второго, потом третий убил первого, ослабел сильно, пока убивал, и я смог, поймать момент и убить его самого.
    — Так я остался один и знание это не стал использовать, а нашел другое, от которого голова на месте остается, но, зато, можно магов убивать. Давайте, я подробно все расскажу на общей встрече с Охотниками. Сейчас вы знаете, все, что вам нужно и пора идти дальше. Здесь умерло четверо магов, на Севере трое и потом я одного убил в той башне, к которой вы шли. Всего погибло восемь магов и осталось только шестеро, самых слабых, вот и все, что вам надо знать, парни.
    — Что теперь делать будешь? — спросил меня Торк, вздыхает расслаблено и опускается на землю.
    — Сегодня дойдем до каравана. Пора уже торопиться, сумерки не за горами, хоть день сильно прибавился. Переночуем. Я расскажу всем вам, что знаю, так что городу останется только добить этих шестерых магов и все, война кончится. С Крысами Ракс будет договариваться, поэтому, сначала он пойдет со мной, придется и вашей команде выделить пару сопровождающих. Когда дойдем, куда мне надо, он останется с вами, чтобы не убили его без вашей охраны, тогда поедете в город, пусть там решают.
    — Это то, что касается меня. А вы, поведете людей в Астор, по кратчайшей дороге. Маги, без стольких помощников и мастеров, сколько мне удалось вывести, вообще сопротивляться не смогут. Здесь — примерно половина всех людей, которые остались в башнях после Беды на сегодняшний день, так что, сами понимаете, это было очень важно, забрать всех их в город.
    Парни кивают и спрашивают, что случилось с сестрами и почему они тоже мертвы.
    — Потому, что они оказались магинями и пытались помочь своим братьям убить меня. То есть, просто ведьмами, владеющими приворотом. Сами же почувствовали, на себе. Так ведь? — спрашиваю я парней.
    — Да, — они не спорят, — Тогда, прямо на все за них были готовы, теперь морок спал, и мы понимаем, что оказались околдованы.
    — Вот, парни, мы сделали очень большое дело и теперь надо спешить, догонять караван, — подвожу я итог и поднимаю свои вещи, закидываю рюкзак, и мы трогаемся в путь.
    Караван мы, все-таки, догнали и я, первым делом, освободил парней, сурово пострадавших из-за ведьм, объяснив им, что, это — не их вина, как теперь понятно и к ним претензий у меня нет. То же самое я сказал и кузнецу Глорию, заметив при этом, что Фина активно строит глазки разведчику, ходившему со мной на Север.
    Повезло парню, достанется веселая и опытная девушка ему.
    К вечеру мы дошли до стоянки разведгруппы, где я встретил знакомых гвардейцев и парней из Гильдии, которым очень обрадовался, как и они мне.
    Долго мы сидели у костра. хорошо отпраздновали перелом в войне и такое тотальное уничтожение магов и их пехоты. Я вел себя, как и раньше, и парни не стеснялись подколоть меня, за мое новое для всех знакомых теперь, звание настоящего Повелителя.
    Торк намекнул, что, может, лучше мне сейчас явиться с ними в город, на фоне огромной победы над магами, типа, проблем с моим званием мага не должно быть.
    Ведь я доказал, что точно, на стороне людей, никаких претензий оказаться не должно ко мне у властей города. Не должно, но, может, все не так просто, подумал я в ответ на его предложение.
    Но, улыбнувшись, сказал, что у меня имеется очень важное дело, надо обезопасить жизнь людей в Черноземье. Поэтому мне надо идти дальше и только пара парней из Гильдии мне нужна в дороге, проводить меня, затем провести Ракса в город.
    — Да, есть еще одно дело. Важное, очень. Вы же можете, в походных условиях, заверить мое желание! — вспомнил я про свои двадцать процентов Гостиного двора. Бумага с моей долей осталась лежать у Клои и теперь я знаю, что с ней можно сделать.
    — Да, можем, волю умирающего и много чего можем заверить, — подтвердил Торк.
    Я уже знаю про всех своих друзей и приятелей в городе, как у кого жизнь и что нового. Теперь еще знаю, что, Клея ждет ребенка, только, не говорит от кого, но брат ее, Гинс, совсем не сердится на сестру и ходит довольный по Астору.
    Я достаю лист бумаги из конспектов магов, одна сторона у него чистая, вторая исписана не очень важным для меня текстом. Пишу свое, типа, завещание на долю в двадцать процентов Гостиного двора, которая принадлежит мне по праву собственности, заверенному бумагой из Ратуши и завещаю поделить ее на разные по размеру доли новым собственникам, таким, как Клея, Клоя, Грита, Абель и Орния.
    Больше я не могу ничего придумать. Если, уж такой мощный, женский коллектив не сможет надавить на Ратушу и забрать свою собственность, то, больше не получится ни у кого.
    Пара грамотных разведчиков заверяют мою подпись и самого меня удостоверяют, как Ольга Прота, при всех остальных свидетелях.
    Торк получил все инструкции, как-то, взять жену и всех остальных женщин, прийти с этой бумагой к Клое, где они и решат, что им стоит делать и как это делать.
    Почему-то я уверен, что, у них все получится и, наконец, проваливаюсь в сон, после трудного дня.
    

   

   

    

     Глава 38 РАЗДАЧА СЛОНОВ(короткая)
    

    

    Утром у меня много дел, как и у всех гвардейцев с гильдейскими, им надо переформатировать колонну, разобраться с вещами и нагрузить всех весом поменьше. Теперь часть груза поедет на лошадях гвардии, не особо, правда, привычных к этому.
    Мои дела не такие масштабные, ведь я сдал свой народ. своих переселенцев в надежные и сильные руки, которые и сами в шоке от изменившейся задачи.
    Но, деваться гвардии некуда, я привел большую группу гражданских людей, очень сильно ослабивших своим уходом из башен непримиримых врагов, этих людей требуется быстро сопроводить в город, чтобы избежать лишних проблем. В Асторе власти будут очень довольны такому пополнению на ровном месте, тем более, из людей, ковавших благосостояние магов. Относительное, конечно, благосостояние, только теперь, и о таком уровне жизни остается мечтать бывшим хозяевам Черноземья и горько вздыхать, вспоминая такое близкое чувство всемогущества, которого не случилось.
    Задачу ведения разведки в Скалистых нагорьях на корню решает выдача мной подробной карты размещения башен северных магов с моими теперь отметками, кто из магов погиб и какие башни полностью опустошены оставшимися там Крысами. С такой информацией и моими пояснениями требуется только одно, доставить все это в Ратушу, как можно скорее. После рудников, где уже вполне безопасно, Торк с еще одним разведчиком поскачут в Астор, нахлестывая лошадей, чтобы доставить карту в город и выслать навстречу переселенцам подводы.
    Получается, что два ряда башен, ближних к Сиреневым горам, потеряли хозяев, да нет, почти три ряда и целыми остались только башни, лежащие в ряду, где находится владение Кремера и одна башня выше их. Если, убитые мною маги именно из ближайших башен к той, где я с помощью фузеи убил мага Асвера.
    Не факт, что немногим оставшимся магам удастся призвать почувствовавших свободу Крыс к дисциплине и послушанию новым, гораздо более слабым хозяевам, притом, что надолго покидать свои владения магам тоже не рекомендуется. У них совсем связаны руки и перспективы только плохие и очень плохие.
    С такими сведениями Торк явится, можно сказать, королем перед Советом Капитанов.
    Я советую ему самому лично доложить хозяевам города о небывалой победе и припомнить мое участие в фактическом разгроме врага, не доверять это дело своему начальству, которое все переврет, настоять именно на докладе и выложить свою версию произошедшего. Даже лавры победы над магами во вчерашней битве пусть припишет себе и своим парням, если им можно доверять, тем, кого он взял с собой в разведку.
    И доступа к Совету требует именно потому, что должен передать мои слова, слова могущественного мага, которые я доверил только ему одному и только Совет города должен их услышать.
    Слова мага, желающего добра и мира городу Астору и поддерживающего устремления людей Черноземья к свободе и самоуправлению. В общем, находящегося полностью на стороне города и его властей и, в залог доброй воли, передающего полный мешок магических предметов цены огромной и невероятной.
    Торк, как старший в группе, распоряжается и командует своими воинами, общается с народом через тех инициативных женщин и мужика, пока, авторитетный прежде, кузнец залечивает раны. Я уже отстраняюсь от обязанностей Повелителя, вчера так всем и объявил, что теперь, когда караван дошел до первых представителей города, все вопросы решаются с ними. И с питанием, и с лечением, и со всем остальным, но народ еще не совсем понял, что мне уже не до них. Сначала обращались через своих представителей только ко мне, как, к своему Повелителю. Однако, я каждый раз терпеливо отводил вопрошающих людей к гвардейцам и показывал, у кого и что надо спрашивать.
    Я не забыл про кузнеца и специально подвел Торка к нему познакомиться, попросив первым делом свести Глория с Водером, ведь им есть, о чем поговорить. Как говорится, рыбак рыбака…
    Кузнец смотрит недоверчиво, прислушивается к моим словам, но не спорит, понимая, что сам виноват в своих проблемах со здоровьем, пойдя на поводу у манипулировавшей людьми и умениями хозяйки.
    Зато он видит, что главный гвардеец соглашается со мной и обещает любое содействие моей просьбе. Видит уважение, с котором отзываются о самом талантливом кузнеце города и понимает, что — это не пустые слова и обещания.
    — Старина, пора тебе получить повышение в Гвардии, хватит пропадать на границе месяцами, Абель будет счастлива видеть тебя дома каждый день, — замечаю я ему, когда мы возвращаемся обратно к палатке, около которой двое гвардейцев проверяют оружие друг у друга, — Давай дорогу парням, — и я киваю на слушателей, — Будешь тренировать молодежь или увольняйся со службы. Жене теперь постоянно требуется силовая поддержка, когда она с подругами проводят сделки с квартирами и домами. Там — большие деньги, а ты, свое уже послужил.
    — Посмотрим, — усмехается приятель и, вспомнив жену, теплеет лицом.
    Я стараюсь разговаривать с Торком так, чтобы его нельзя было заподозрить в тайном сговоре с магом, постоянно находясь рядом с другими его подчиненными, так, чтобы слышали все и все.
    Народ переселенский смотрит с открытыми ртами на бравых гвардейцев, понимая, что с такими воинами защитникам башен, Крысам, ничего не светит в открытом бою. Приходит понемногу понимание, что, все рассказы магов о том, что люди только по своей глупости ходят жить своим умом, что, они ничего не смогут делать, как следует, что — все это байки.
    Когда гвардеец подскакивает на лошади к нашему лагерю, даже по тому, как он лихо спрыгивает из седла, как держит оружие, ходит и ведет себя, как он одет и вооружен, по всему видно, что он — очень серьезный и крутой воин. Понятно, что они — лучшие, разведка гвардии, такие, в себе уверенные, немногословные и понимающие друг друга с полу-жеста, настоящие псы войны. Ракс рядом с ними похож на безобидного увальня, а он, далеко не самый бестолковый воин в крысином войске, скорее, точно, входит в число самых лучших бойцов.
    Видно, что и он это понимает, тяжело вздыхает и радуется про себя, что может вот так сидеть, набивать пузо и смотреть на гвардейцев, даже перекидываться с ними фразами, не собираясь вступать в бой на смерть, итог которого понятен ему и всем остальным.
    Сегодня — день отдыха, когда лечат натертые ноги, дают выспаться и просто отдохнуть от накопившейся усталости в постоянном движении вперед, которое пришлось поддерживать мне, уже, из последних сил.
    Все повозки остаются в караване, поэтому мне надо разобраться с моим барахлом, магическим оружием и доспехами, мешком с магическими предметами, смысла которых я не знаю и, боюсь, уже не узнаю.
    Есть какой-то пробел в моем обучении магии, что-то скрыто от меня, какое-то умение и я не смог ничего найти в библиотеках Великих магов. Хотя, нашел там все, что мне оказалось необходимо: списки умений, инструкцию по Храму и даже объяснение по палантирам, только ничего не обнаружил по определению назначения магических предметам. Коих набралось, почти полный, большой мешок и теперь я собираюсь отдать его городу, чтобы не таскать самому.
    Я не хочу добираться к Храму в суровом одиночестве, поэтому со мной пойдет Ракс и пара Охотников, чтобы сопроводить его потом в Сторожку и дальше до города. Естественно, нет никакого смысла пытаться прикопать где-то мешок с предметами, попросив парней подождать меня. Тайник найдут без проблем, так же легко, как отследят мой путь до него. Тащить в Храм — жалко и себя и свои плечи, пора уже завязывать с прикопательством и тайниками.
    Поэтому безделушки, нахапанные мной из понятного чувства жадности и хомячества, поедут в город, где их будут изучать и может, получится использовать в жизни. Магическое оружие — мне хватит одного комплекта: копье, меч, кольчуга и даже, шлем, те же перчатки.
    Хотя, перчатки из тонких металлических колец, с возможностью зарядить их — возьму с собой в свой родной мир, остальное оружие разряжу в нули и прикопаю перед Храмом, на всякий такой случай. Если захочу вернуться, соскучившись по местной кухне, женщинам и приключениям, конечно, еще своим друзьям. Еще один тайник, самого тянет засмеяться.
    Понятно, что, со своими новыми способностями, я смогу принести в этот мир и хороший огнестрел с шикарной оптикой, да и много еще чего, включая несколько цинков с патронами. Мечты — они такие мечты, усмехаюсь я про себя.
    Значит, один набор магического оружия беру себе, остальное, отобранное мной и Булером, отдаю разведке, одарив перед этим — пострадавших парней, моих бывших слуг. Они, конечно, виноваты, но, смягчающие обстоятельства в деле тоже имеются, как оказалось, при дальнейшем расследовании. Поэтому я отправляю Ракса за мужиками и предлагаю выбрать самим, что душа пожелает. Меч возвращается Булеру на пояс, Полдер забирает копье и кольчугу, и они благодарят меня от чистого, надеюсь, сердца.
    Разведка очень интересуется оружием и быстро разбирает все, даже магическое.
    С, другой стороны, а чего я еще могу ждать от людей, для которых владение оружием — смысл жизни.
    Мешок с золотом заставляет снова впасть в тяжелые раздумья. В тайнике меня ждет около пятисот золотых тайлеров, пять килограммов веса, с собой имеется пара килограммов крупных алмазов и немало очень дорогих украшений с драгоценными камнями.
    Больше мне, явно, ни к чему с собой тащить, хватит уже жабу кормить, а то, скоро грудь раздавит.
    Мешок с золотом — явно лишний в моей поклаже, поэтому я организую раздачу слонов населению нашей стоянки. Тот же Ракс находит мне инициативную группу товарищей, которые организуют очередь из переселенцев, получающих деньги из расчета — двенадцать золотых на взрослого и шесть — на ребенка. Я, все же, не стал выдавать золота на пару лет каждому, хватит и годовой нормы. Потом выдал и служивым, типа, премия от меня лично, чтобы лица у них стали веселее. Видно, что они почувствовали себя чужими на этом празднике жизни, наблюдая, как золото перетекает в карманы всем переселенцам подряд.
    Ракс тоже не остался в стороне, встал в очередь и получил свою долю, долго затем разглядывая монеты. Потом он спросил:
    — Повелитель, куда я смогу потратить золото? У меня ведь все есть для жизни?
    — Золото сначала поменяешь на серебро, серебро на медь и будешь расплачиваться в трактирах.
    — За еду? — удивленно переспросил Крыса, пораженный таким сложным процессом.
    — За еду, за пиво, за все, что тебе захочется купить.
    — За пиво? — видно, что мысль про пиво Раксу очень понравилась.
    Парни уже угостили его, из своих запасов, и людоеду пиво зашло на ура. Да, ничего не скажешь, печально на Севере живут, одну воду пьют.
    — Пиво попробуешь в трактире Сохатого, это за Сторожкой, когда меня проводите.
    Оставшийся мешок с тремя сотнями золотых отдал Торку, с наказом вложить в уставной фонд общества по работе с недвижимостью города Астора, в лице Клои, Абели, Орнии и, частично, Клеи, которая пока учит язык и помогает Крипу вести дела в мастерской. И Водеру тоже, кстати, помогает, на всех хватает ее энергии.
    Так, что у меня осталось?
    Рюкзак с бумагами и палантирами, внизу лежат еще четыре магических предмета, особо отложенные хозяевами башен и поэтому замеченные мной. Фузея, завернутая в ткань, комплект оружия, самого дорогого и красивого, мешок с барахлом и сменой белья — вот, вроде, и все по итогу. Еще пара мешков с едой на долгий путь, два плаща и одеяло, то самое, прихваченное из дома Изауры, прямо, как напоминание о жизни в Сатуме и порядках этого сурового мира.
    Со мной поедут двое Охотников, одного я помню еще Носильщиком, второй — молодой парень и, конечно, незаменимый Ракс. Две лошади выделены нам, довезти груз и продукты до того места, куда мне потребуется, потом их обязательно нужно вернуть на конюшню Гвардии. Торк об этом особенно напоминает парням, как отвечающий за все имущество в походе.
    Вечером допоздна сидим у костра, передавая по кругу бутылку неплохой ресы, разговор негромко крутится вокруг кабаков и трактиров Астора, общих знакомых, и мне очень хочется пойти с парнями сначала к рудникам, где я еще не был, потом в сам Астор.
    Приходится себя придерживать в желаниях, ведь я понимаю, что, уйдя в город, могу больше никогда не попасть к Храму и, значит, не вернуться в свой мир.
    

   

   

    

     Глава 39 НЕ ПОСЛЕДНЯЯ
    

    

    Вечером я хорошо так напился, парни держали себя в руках, цедили по чуть-чуть крепкую ресу, зато я не стеснялся, расслабился полностью, выпил с каждым.
    Вообще, меня немного колбасит, стало понятно, что, если планы мои сбудутся, то через десять дней я доберусь до Храма. Там еще пару дней тренировок на имеющейся в распоряжении матчасти и, если повезет, я очнусь где-то в своем мире.
    Не увижу больше никогда ни Черноземье, ни друзей и кто знает, не пожалею ли я когда-нибудь, что не остался в этом мире.
    Здесь нет смартфонов и интернета, нет родных. Но есть то, чего у меня никогда не было в прежней жизни и как знать…
    Хотя, если моя способность к магии останется со мной и на Земле, тогда возможны варианты и более насыщенной жизни, все же, конечно, не сравнимой с местной.
    Эх, сейчас бы доехал с разведкой до города, по хорошей дороге, в отличной компании надежных парней, вернулся бы в Астор и, есть большой шанс, что смог бы договориться с Советом про свою жизнь, чтобы осталась она такой же, как была до бегства. Которое и не бегство совсем, ведь мне не успели ничего предъявить. Сам уехал по личным делам, даже магом не стал еще, в тот момент, по моей версии.
    То есть, нигде против города не выступил и ни в чем не замарался.
    Даже пропажу Клиса со мной почти невозможно связать, если прошло хоть несколько дней, никто его не найдет в реке — это ведь не земля, воды местные жители зримо побаиваются и как я, покойников искать не станут, ни за какие коврижки.
    На самом деле, я, со своими новыми знаниями и способностями, теперь нужен городу позарез, даже при наличии у них одного мага, сидящего на условной цепи.
    Во-первых, он, всего-навсего второго уровня, своих силенок у него — кот наплакал. Да и нет ему никакого доверия, как рассказал мне Торк, он, как бы сказать, приведен к покорности и договорился с городом, что поможет только в разоблачении агентов магов на территории Астора. Своих он не предает, против башен не работает, ничего про возможности Севера не рассказывает, поэтому и приходится разведке пропадать на границе Скалистых нагорий.
    Теперь мне понятно, почему еще в Храме и около него нет поста той же Гвардии. Но, это ненадолго, сломив сопротивление мага в одном, теперь, зная все расклады по Северу, что у сообщества вырваны почти все зубы, его сломают на полное сотрудничество с городом. Если у мага-отступника и были какие-то надежды на то, что маги обретут новую силу, побывав в башнях Великих магов, теперь они рассеются, когда все участники экспедиции погибли, все те его Учителя, которым он когда-то смотрел в рот, внимая науку магическую.
    Я показал Торку, кто из переселенцев побывал со мной на Севере и все видел своими глазами, они и донесут до мага-пленника всю горькую правду, ведь он всегда может проверить, говорят ли ему правду или лгут.
    Да и Ракс все подтвердит, когда попадет в город.
    Добить магов со мной будет легче легкого, привести Крыс к покорности, используя помощь Ракса, тоже, вполне возможный вариант. Этих неприхотливых парней можно использовать для службы на том же Севере, ведь они привыкли работать только за еду, безо всякой оплаты деньгами.
    Очень дешевый вариант, особенно, можно легко в охране рудников использовать. Вроде, по моим прикидкам, этих созданий осталось под полторы тысячи рыл, в буквальном смысле этого слова. И чего такому добру пропадать?
    Даже обследовать весь Север и множество, еще заброшенных башен, да и тех, которые я только слегка просмотрел, со мной городу будет гораздо проще, больше таких специалистов, разбирающихся в теме, не имеется в наличии совсем.
    Еще мысли о Клее радуют, похоже, что мой ребенок у нее в животе растет.
    Можно остаться, нет, вернее так, можно попробовать остаться в Черноземье.
    Только тянет нестерпимо на родину, к своим родителям и дочери, прямо такое чувство, что, что-то тащит меня идти в Храм, проходить процедуру переноса.
    Да и не уверен я, что смогу долго оставаться свободным в Асторе, могу и на подвал попасть или умереть внезапно. На всякий случай.
    Знаю я хорошо и уверен в том, что не любит любая власть таких сильно могучих и непонятных людей. А проблема в таком случае решается очень кардинально, без долгих разговоров и предупреждений. Одна надежда, что оживу в Храме, но, ведь, могу и не ожить и что потом, если все получится, снова уходить через капсулу или начинать новую жизнь в другом месте. Смысла тянуть нет совсем, решил уходить, значит, так и буду поступать.
    Немного напрягает то, что в описании нет подробной инструкции, как выставлять время. Хотелось бы вернуться в свое, за день-два до того, как я попал в капсулу на Вуоксе, только с этим вопросом полная непонятность.
    Еще есть опасение, что время там и здесь течет по-разному и что тогда делать?
    Ладно, будем на месте смотреть, что и как выставляется в самой капсуле, пока я прощаюсь с парнями, обнимаюсь и говорю разные трогательные речи. Даже намекнул, что гонит меня, так срочно, неотложная необходимость и дальше спасать Черноземье, ведь, только я знаю, какая опасность ему грозит.
    Расскажут в городе и о таких моих словах, уверен.
    По легкому так намекнул и все пошли спать.
    Утром, пораньше, я проснулся, на легком адреналине, сам еще не понимая, что мне хочется — остаться, что гораздо проще, или снова пуститься в далекий и трудный поход. Только парни, похоже, восприняли мои ночные откровения вполне серьезно и всем видом даже торопили меня начать спасать Черноземье от неведомой беды.
    Поэтому быстро попрощался со всеми, обнял Торка, потом запрыгнул на лошадь и проехался вдоль всего каравана, прощаясь со своими бывшими подопечными, которых я смог вывести к нормальной жизни среди людей. Не всех, конечно, смог убедить в искренности своих намерений, пусть земля им будет пухом.
    — И тебе хорошего пути, Повелитель, — услышал я в ответ.
    Так и двинулись в неблизкую дорогу, я на лошади с притороченными мешками и рюкзаком, двое Охотников, ведущих в поводу еще одну лошадку и неунывающий Ракс, успевший попрощаться абсолютно с каждым переселенцем.
    Охотники показывают кратчайший путь до стоянки и сами ведут наш караван, Ракс пыхтит сзади. Иногда я посылаю его вперед, когда мы поворачиваем и направление ветра меняется, чтобы его непередаваемый запах не мешал мне наслаждаться дорогой по ожившему лесу. Сейчас кончается второй месяц долгого здесь лета длиной в шесть полновесных месяцев, природа расцвела, земля прогрета и ехать по рощам и перелескам под голубым небом и жарким светилом довольно хорошо и комфортно.
    Парни по дороге обмолвились, что недалеко от нашего пути есть и источник с горячей водой, надо только потратить несколько часов на дорогу к нему и я решительно поворачиваю лошадь в ту сторону. Источник небольшой, не чета остальным, которые я уже видел, но с ролью термы справляется.
    После пары часов с перерывами отмокания и неги, я почти пинками загоняю в дымящуюся воду Ракса, который пытается удрать из лагеря, дико завывая.
    Но даже этому чудовищу начинает нравиться сидеть в горячей воде, он блаженствует, с хрустом расчесывая свою почти шкуру и, конечно, не понимает, что время должно быть ограничено самочувствием, даже, не обращает внимание на мое предупреждение. Через час сидения он, со стонами и проклятьями, выползает из источника и долго приходит в себя.
    — Самый умный, что ли? Тебе что Повелитель сказал? — я стою над стонущим нелюдем, обещающим теперь слушаться беспрекословно. Охотники посмеиваются над глупой Крысой и зовут нас ужинать.
    Полезный опыт для дикаря и запах пропал, что тоже бесценно, уже для нас всех остальных.
    Ночевать остались около источника, половина пути пройдена и еще три дня до моего тайника и, потом, один день до стоянки.
    Дошли, так же спокойно, до приметного места, которое я опознал, и подождали, пока я за пару часов метнулся к тайнику и выкопал почти пять килограммов золота в монетах.
    Еще день пути, с подъемом к стоянке и вот, мы уже на ней. Охотники ушли еще месяц назад, сообщают мне парни, так же оставив нам крупы и масла для кулеша.
    Впереди ночлег и пора мне задуматься, кого взять с собой, чтобы помогли мне подняться до последней рощи перед Храмом. Это зависит от того, сколько у меня получается по весу нужного мне добра и продуктов.
    Желательно, конечно, никого не привлекать к этому делу, хотя, пожалуй, нет особого смысла скрывать, в каком направлении я двигаюсь. В тот раз ушел со стоянки, и Охотники поняли, где я шел, дошли ведь до последней рощи и ушли, показав мне, что видят мой путь и просто прощаются со мной, если я их вижу.
    Я их видел и тоже попрощался.
    Так что, можно попросить парней подняться со мной, хотя бы до места, где я ночевал первый раз, когда начал спуск от Храма в новый и чужой мир, где убедился, что помимо светила, и звезды здесь совсем другие и самолеты не летают, даже зарева света городов не имеется.
    На всякий случай, я спал отдельно от всех, ставя сторожок ночью и использовал купол защиты, при каждом приближении парней ко мне, хотя понимал, что у них пока не может оказаться приказа мне как-то навредить. Потраченную энергию я возвращал, прикасаясь к палантиру, оставшемуся в нагрудном мешке и понемногу, за десять дней пути, разрядил его. Не в полный нуль, но, процентов до пяти от полной емкости. Полностью палантир отказался разряжаться, оставшаяся мана не реагировала на мои попытки выкачать ее.
    Здесь, в Черноземье, не получится надежно спрятать Источники от взгляда магов.
    Зато, по дороге, после очередного изучения конспектов, мне пришла в голову мысль вытащить перегородку в ящике, чтобы шары, один заряженный полностью и один почти разряженный, целый день соприкасались, перекатываясь и постукивая, время от времени. Зато вечером, я смог наглядно убедиться в определенном паразитизме палантиров между собой, почти пустой шар смог вытащить немало энергии с полностью заряженного и поднял уровень заряда до пятнадцати процентов.
    Это и я такой умный и намек на такое обстоятельство в конспекте имеется. Ладно, жить будет проще и теперь я знаю, как можно без тяжких последствий разрядить полностью заряженный палантир.
    — Ольг, какие у тебя планы? — подошел бывший Носильщик, а теперь — почти Охотник, — К чему нам готовиться?
    — Да ни к чему, парни. Подниметесь со мной завтра в ту сторону, — и я показал на край света, откуда поднимается Ариал, — И все. Поедете потом в Сторожку, Ракса без вашего присмотра оставлять нельзя. Один завтра утром останется на стоянке, за лошадьми присмотрит.
    Я постоял, посмотрел, как Крыса увлеченно добивает остатки каши, не обращая внимания ни на что вокруг.
    — Да, купите ему пива у Сохатого, хотя не уверен, что пустят его в трактир. Ну, посидит перед трактиром, народ на него посмотрит, сколько он пива выдует. Думаю, поставит рекорд, поэтому закажите ему сразу двенадцать кружек.
    Опять постоял, глядя на яркое светило, опускающееся за горизонт. Можно еще успеть подняться к последней роще, перед Храмом, только, устали все уже и нет смысла так спешить.
    Покопался в кошеле, достал отложенные деньги:
    — Вот, я остался в долгу у Сохатого, почти золотой, отдайте ему пару монет, чтобы с процентами и от меня привет передайте. Так, вот два золотых, — я передал монеты Охотнику.
    — Теперь, держите себе денежку, по шесть монет на брата. Это за сопровождение вам премия.
    Ученик Охотника начал было спорить, но я, как старший, приказал не тратить время и слова, потому что, это приказ:
    — Парни, — обратился я к второму Носильщику, подошедшему на наш шум, — Я теперь не служу в Гильдии, но, поднялся на такой уровень, что могу и Альсу с Турином приказать, если очень надо будет. Для блага Гильдии, Астора и всех людей Черноземья. Есть у меня такое право.
    — Так что, берем и не спорим с начальством, — засунул я монеты в руки парней, ошеломленных моими словами. Надо же, самому Альсу приказать, почти богу для них.
    — А, еще на пиво Раксу! — и я подкинул монету самому Крысе, ловко поймавшему ее. Он уже разобрался с котлом и заинтересовался, что там у Повелителя за разговоры.
    — После Сторожки, если зайдете в трактир, закажешь себе пива, только сразу в зал не лезь, а то, можешь не успеть допить. Дай народу привыкнуть.
    На том и порешили, и скоро собрались ко сну. Я лежал в том самом шалаше, где спал все время, как попал на стоянку и не мог уснуть, вспоминая тот долгий путь, который привел меня обратно, в тот же шалаш.
    Не все получилось у меня сделать, глупостей тоже оказалось изрядно, по наивности совершенных мной по пути, длиной больше чем в полтора земных года, но, я проявил себя молодцом, пусть даже, и в своих глазах.
    Защитил людей, это самое главное, притом, от очень больших проблем, которые появлялись с нахождением Источников в руках сообщества магов. Хотя, судя по тому, как снесло головы магам, не осталось бы больше никакого сообщества, был бы только один Великий маг и остальные, его слуги. Но, в таком случае единоначалия, маги и Крысы стали бы более управляемые и послушные воле одного мини-Саурона.
    И война затянулась бы еще на многие годы, собирая свою кровавую жатву.
    

   

   

    

     Глава 40 ОПЯТЬ НЕ ПОСЛЕДНЯЯ
    

    

    Рано утром я проснулся в привычном месте, моем шалаше, снял сторожок и задумался, сколько мне прихватить еды с собой. Пару дней — тренировки в Храме, потом, ориентировочно, так же пару дней на новом месте и максимум дней пять, чтобы куда-то добраться, до обжитого места.
    Перед нуль-транспортировкой, вспомнил же такое слово из фантастических романов, придется поголодать, чтобы по прилету не травить, как случилось в те два предыдущих раза.
    В общем, где-то на неделю набрать провианта, той же крупы и сушеного мяса, которое можно конфисковать из запасов сопровождающих меня Охотников полностью. Они к вечеру до Сторожки доберутся, или разок переночуют по дороге, ничего с ними не случится.
    Прикину по весу, мяса пару кило, крупы килограмма четыре, золотых монет около четырех с половиной кило, алмазов и украшений — три килограмма, так, уже больше тринадцати кило. Фузея весит шесть, палантиры — восемь, оружие — около двенадцати, плащи и одеяло — еще три, вязанка дров — шесть кило.
    Котелок и вода имеются наверху, что же получается по общему весу?
    Около пятидесяти килограммов, могу и сам поднять, если за пару ходок от верхней поляны, то, без напряга, или за одну, тогда придется попотеть.
    Если пойдем втроем, справимся без проблем, это я понимаю и иду к той самой яме, где принято справлять свои надобности, засыпая песком отходы жизнедеятельности, говоря канцелярским языком.
    — Так, все по-прежнему, парни, — обращаюсь я к давно проснувшимся Охотникам, — один из вас остается здесь, Ракс и второй идут со мной. Ракс, как насчет романтической прогулки по горам?
    Крыса на все согласен и только не сводит взгляда от котла с кулешом, которого наварили еще вечером. Боится не успеть позавтракать, похоже? Вот же бедолага, сейчас пойдет с пустым желудком.
    — Со всеми хлопотами, можете и не успеть сегодня дойти до Сторожки, — предупреждаю я.
    — Не беда, в трактир точно успеем, если до Сторожки не дойдем, — шутят парни и мы начинаем нагружаться.
    Я прощаюсь со своим старым знакомым из Гильдии, и мы уходим со стоянки. Когда поднимаемся по склону, где я впервые увидел Корта, я пытаюсь найти взглядом остатки его скелета, но, ничего не вижу. Растащили звери или песком за зиму замело, это уже не важно. Важно, что он умер на этом месте, а не я.
    Через два часа мы доходим до последней рощицы и там я командую остановку, пришло время расставаться:
    — Благодарю тебя за помощь, — и обнимаюсь с молодым Охотником.
    Потом тоже самое проделываю с Раксом и невольно морщусь, опять от него попахивает, как обычно. Ему я посвящаю речь побольше:
    — Ракс. Слушай внимательно, когда попадешь в Астор и с тобой будут разговаривать важные люди, запомни и скажи, что использовать вашего брата после победы можно в охране рудников. Так и скажи тому, кто будет разговаривать с тобой, что парни вы суровые и с удовольствием слопаете тех, кто работать отказывается. Двойная польза от вас будет, кормить можно меньше и работать каторжники будут лучше. Не стесняйся рассказывать, какие вы полезные и нужные можете быть.
    Нелюдь даже смахнула слезу от торжественности момента, ведь Повелитель отпускает своего Слугу на вольные хлеба и даже тратит время, чтобы помочь ему в будущем.
    — Повезут тебя, скорее всего, в Гардию, чтобы ты там контакт с осаждающими город отрядами твоих братьев налаживал. На корабле по Голубому морю сплаваешь, мир посмотришь, — размышляю я вслух для него.
    — Постарайся выжить и когда-нибудь встретимся, — обещаю я своему бывшему Слуге и командую, — Идите уже!
    Потом долго смотрю вниз, как быстро удаляются две такие разные фигуры, молодой, худощавый Охотник, легкой походкой прыгающий с камня на камень, и здоровый, пожилой, сильно косолапящий на ходу Крыса.
    Теперь его жизнь и будущее в его собственных руках.
    Тоже слеза наворачивается на глаза, и я смахиваю ее в сторону.
    Забираю самое ценное и начинаю первый подъем к Храму, где и оказываюсь через полтора часа. Отдыхаю на краю площадки, посматривая вниз, на поляну, и на встающее светило, начинающее подбираться к скале, потом поворачиваюсь и внимательно осматриваю усыпанную камнем площадку перед входом в Храм. Не похоже, что тут кто-то был за эти три месяца, но, ко входу я подбираюсь сбоку, чтобы не оказаться прямо перед дверью. Привычка быть осторожным, такое это дело.
    Нажимаю на видимый в магическом зрении знак, именно там, куда его перенес Учитель и через несколько секунд ровный кусок скалы уходит вниз, и я заношу в Храм все свое добро. Ящик с палантирами ставлю в угол, не зная, как быстро они заряжаются на Столе и высыпаю все алмазы и украшения на саму поверхность.
    Пусть они заряжаются, пока я спущусь вниз, за оставшимся грузом — оружием, дровами и продуктами, плащами и одеялом.
    Через два часа я снова оказываюсь у входа с остальным добром и вскоре оказываюсь в Храме, где вспоминаю, что котелок остался в тайнике и выхожу снова на свежий воздух.
    Подхожу к краю и смотрю вниз, в сторону стоянки. Парни с Раксом уже успели уйти на солидное расстояния, ясное дело, что торопятся добраться до нормального ночлега и сдать Крысу начальству. Пусть теперь у него голова болит, что делать с таким необычным пассажиром.
    Представляю лица Альса и Турина, когда им докладывают, что появившийся снова в Черноземье Ольг Прот поручил доставить Крысу в город и обещал отвести его в трактир к Сохатому. Причем, сам даже не соизволил зайти к бывшему начальству в гости, просто поздороваться и отдать дань вежливости. После такого-то эпического исчезновения, когда Гильдия все ноги стоптала, разыскивая своего незаменимого сотрудника!
    Ох, чувствую я, долго будет орать на подчиненных Старший Мастер, пока ему не расскажут, кем теперь стал его бывший снабженец. Да еще и убивающий по четыре мага за один раз, это, что ни говори, сильный аргумент, чтобы прислушаться к моим словам.
    Народ в Сторожке собрался и в немом изумлении смотрит на самодовольную рожу Крысы, спрашивающего, когда же наконец кормить будут. И, чувствующего себя важной персоной.
    Надеюсь, этот вечер Ракс все же переживет, может, только в клетку посадят, поначалу.
    Расчищаю насыпь над тайником с помощью маны, достаю три плоских камня и вытаскиваю котелок с документами и ключами с карточками, всю одежду и одни оставшиеся сапоги, еще один топорик.
    Чешу репу, что делать с двойным комплектом документов?
    Будут ли работать карточки, которые теперь копии?
    Заберу с собой, там припрячу на месте прилета, здесь нет никакого смысла оставлять, как и одежду.
    Второй тайник остался пустым, мне нечего там было прятать, надо прикинуть, что оставить в раскопанном, прежде, чем снова его скрыть от глаз людских и взгляда магического.
    Потом я начинаю задумываться о серьезном и понимаю, что совсем зря приволок сюда наверх магическое оружие, хотел же забрать только перчатки с собой. Есть у меня ощущение, какое-то недосказанное в записях почивших магов, что для перемещения лучше брать с собой поменьше разных предметов.
    Ладно, палантиры — эти требуется зарядить полностью, содержащаяся в них энергия поможет совершить благополучный перелет, если это можно так назвать. Оружие, кольчуга и шлем — тоже имеют заряд, только совсем небольшой, скорее, даже микроскопический, их способности поддерживаются носителем маны.
    Да и что мне делать с ними в России 2018–2019 годов?
    Не известно, только коллекционеров искать, любителей редкого холодного оружия, ведь вещи очень красивые, только энергия Храма на перенос потратится, да и под статью меня легко приведет, если встречу по прилету органы правопорядка.
    Решено — оставляю, поэтому сначала вытягиваю всю ману из оружия и доспехов, которой совсем мало-мало и складываю в большой тайник, с комплектом местной одежды, которую я ношу еще с Сатума и в которой пришел на Север, как и комплект гильдейской одежды кладу туда же. Копье и меч размещаю просто плашмя, они в тайник не влезут, а возиться не хочется.
    Оставляю себе только удобные мокасины, чтобы ноги не прели в сапогах и не бухали громко по дороге. Мокасины немного похожи на наши борцовки, которые мы в молодости использовали на самбо, внимание сильно не привлекут, обувь как обувь, кожаная, без фирменной мульки.
    Сдвигаю слой осыпи на тайник и захожу в Храм, немного постояв перед этим на краю площадки, посмотрев вниз и по сторонам.
    Золото беру все, камни и украшения тоже, хотя немного и досадую на себя за такую жадность и усиленно взрощенную жабу. Но, оставлять в тайнике, рассчитывая вернуться когда-нибудь, совсем такая слабенькая идея, очень на любителя.
    Готовлю в котелке себе ужин, варю привычный кулеш и запиваю чистой водой. Не хватает еще одного котелка, чтобы заварить немного оставшегося малинового чая.
    Камни уже зарядились, и я снимаю их со Стола, располагаю на нем палантиры и иду проверить свои уровни к Стулу.
    Так, сила осталась прежней, четыре деления из восьми, как я и думал.
    Энергия подросла на один уровень. Все же я под руководством Учителя полтора месяца плодотворно пахал на магическом камне в башне, поэтому шесть делений побелели из шестнадцати. Ресурс еще, однозначно, есть, чтобы прокачать уровень побольше.
    Магическая сила выросла больше всего, снова подскочила на два деления и теперь составляет десять из шестнадцати. Не так много мне осталось прогрессировать, но, впереди самые сложные ступени.
    В принципе, в той жизни, куда я возвращаюсь, мне хватит и моего уровня за глаза. Да, хватило бы и второго-третьего уровня, чтобы ощущать себя сверхчеловеком, так что, можно и остановиться на достигнутом.
    Знак Стола загорался все три раза, и я решил потратить оставшийся день на прокачку себя, любимого. Снимаю палантиры и ложусь на Стол, все такой же теплый и манящий, быстро засыпаю. После недолгого сна и пробуждения три раза проверяюсь у стены, только подвижек больше нет никаких в моем развитии, уровни не растут так просто. Так же глотаю воду и не могу напиться, собираю ее крышкой котелка и жалею, что забыл взять большую чашку у парней на стоянке, чтобы вволю пить теплую воду.
    От холодной очень ломит зубы, похоже, что скоро придется посетить стоматолога, из-за одного такого дела можно вернуться в свой продвинутый мир. Где пропадает боль после одного укола и можно сидеть, улыбаясь, в стоматологическом кресле.
    Приходится выложить всю оставшуюся кашу на лист бумаги, после первого пробуждения и отдать едва помытый котелок под нагрев воды, тогда мне хватает, чтобы напиться.
    После полного курса на Столе, я снова раскладываю палантиры на ровной поверхности, подпирая их одеждой для устойчивости и выхожу на улицу, где день начинает клониться к закату, светило уже около линии горизонта.
    Теплый вечерний сквозняк гладит мне щеки, я долго смотрю вниз, представляя себе вечер в «Лисе и Журавле», дружелюбную атмосферу, стол с моими приятелями гвардейцами, где все мне рады. Гриту на сцене, поющую «Город золотой» и смотрящую только на меня. Сердце сладко замирает и появляется желание бросить свои приготовления и завтра спуститься вниз. Но, потом я вспоминаю родителей, отца и мать, оставшихся теперь совсем одинокими, дочку, которая вырастет без отца и не покажет мне внуков и решительно трясу головой, прогоняя наваждение.
    Даже много моих не рожденных еще детей, которые обязательно будут.
    Я еще не попробовал ничего проверить в капсуле, даже не открывал ее, просто я опасаюсь, что у меня может не получиться остановить процесс и хочу забираться каждый раз в нее, как в последний, со всем тем добром, которое приготовил к переносу. Палантиры пусть пока заряжаются полностью, наверняка, они окажутся пустыми после самого переноса.
    Я ведь могу не вернуться на Землю, остаться куском программного кода, где-нибудь на периферии Вселенной, не дошедшим до адресата, и вечно скитаться по ее непостижимым пространствам. Все те миллиарды лет, пока и Вселенной не придет конец. Утешает одно, я вряд ли это почувствую, просто провалюсь в сон без сновидений.
    Может, вместо Земли я могу попасть в другой мир, где все придется начинать сначала. Хотя, имея такой Храм под рукой и мои новые способности, встроиться в новый мир будет гораздо проще. Или, не выходя в него, снова попробовать еще раз вернуться в тот мир, куда я стремлюсь.
    Плохо, что я не нашел в одной из башен Великих магов настоящего, подробного, толстого фолианта о том, как ходить между мирами. То, что попало мне в руки, это, скорее, краткий конспект, чтобы всегда можно было освежить память и не таскать первоисточник с собой, рискуя ценным знанием. Похоже, что последние прошедшие этим путем, не заморачивались с тем, чтобы менять время возвращения и поэтому в записях нет почти ничего про такой важный аспект.
    Что меня, в принципе, напрягает. Можно, конечно, всегда исправить ошибку, снова вернуться или изменить значения среди всплывающих значков, только, не очень это хорошо, гулять вот так. Теряешь свою бесценную личность и характер у такого ходока сильно портится, судя по конкретным намекам в попавшихся мне источниках.
    Но, мне сейчас требуется сделать выбор — пытаться прямо здесь и сразу вернуться в свой мир или, есть еще один вариант.
    Вариант более надежный, хотя, тоже без гарантий и очень хлопотно-геморройный.
    Вернуться пешим ходом на Север, захватить пару башен, оставшихся без хозяев, привести Крыс к покорности, нагрузить их продуктами, так как, повозки вряд ли больше мне попадутся и выдвинуться с ними дальше, к башням Великих магов. Где придется провести много-много дней и недель, тщательно перебирая все пыльные библиотеки в башнях, пока нужный фолиант со знанием и подробным описанием переходов между мирами, не попадется мне в руки. Процесс поисков может сильно затянуться, хотя проблем с безопасностью почти не будет, как и проблем с питанием, но, вот со временем — все не так радужно. Через три-четыре месяца пройдет и лето, и осень, на Север придет зима, которая здесь довольно суровая. Сидеть в ледяных башнях станет очень не комфортно, дров в серьезном количестве там не найти и придется уходить обратно, пусть и в башни около Скалистых нагорий, где с дровами и отоплением все легко наладится. Пережидать зиму и снова, по весне, идти к Роковой горе.
    Если я не успею найти информацию до холодов, все выглядит очень печально. Да и, даже, с такой надеждой на успех, добираться только до башен около вулкана придется с месяц. Месяц монотонного, унылого пути своими ножками в окружении пованивающих людоедов — это очень и очень много и даже морально — просто тяжело, не говоря уже о физической запредельной нагрузке. Можно, конечно, сделать большой крюк и забрать из одной из еще населенных башен всех людей, отправив хозяина на тот свет.
    Тогда уж и остальных магов придется добить, с теми, кто сейчас управляет крысиным войском. Я уже знаю, что люди сдали самый северный город, Муклен, эвакуировавшись, частично, в Гардию, но, в основном, приплыв на паре кораблей в Астор, где начинают новую жизнь в Гвардии и Страже.
    То есть, теперь пара магов и все Крысы осаждают последний людской форпост на Севере, и он скоро так же падет, при несомненно усилившемся давлении на защитников города, смысла оборонять который становится все меньше из-за скудной добычи в развалинах города.
    Именно поэтому, мои новости, что маги, в основном, перебиты, и то, что парни сами убедились в смерти четырех магов, так взволновали и обрадовали разведчиков, пребывавших в определенном унынии, переходящем в неверие в свои силы. Торк, явившись с такими радостными новостями о почти полной виктории, не говоря уже о толпе переселенцев, тем более, подтверждающих мои слова, должен быть отмечен не рядовым повышением и прочими плюшками, на что я очень надеюсь.
    Да, все это можно провернуть и даже, с новыми возможностями, без особого труда, но времени потребует точно, до конца лета и посещение башен придется перенести на следующую весну. Как и переход в свой родной мир, чего я очень не хочу.
    Люди теперь и сами решат свою судьбу, разбив магов, что совсем нетрудно, получив в Ратуше исчерпывающие знания от меня. И, напишут про эти времена песни и книги, романтизировав свою победу и, вряд ли, где упомянут о таком великом герое, как Ольг Прот.
    Это я знаю точно. У победы всегда много родителей.
    

   

   

    

     Глава 41 ПОСЛЕДНЯЯ
    

    

    Я думаю, что, на всякий случай, мне лучше забираться в капсулу, когда полный день или, ближе к вечеру, чтобы в Храме оказалось накоплено побольше энергии.
    Кто его знает, сколько тысяч лет этим сооружениям, сколько тысяч лет не менялись аккумуляторы или чем они еще копят энергию?
    Знаний таких у меня нет, нет и намеков на что-то такое в доступных мне описаниях. Жаль, но не попался мне в пути такой человек или не человек, который подробно бы рассказал о том, как пользоваться Храмом, что и как нажимать в капсуле.
    Не случилось встретить такого профи.
    Похоже, что те Древние, кто построил такие сооружения, давно уже не ходят по этим дорогам, не посещают миры, в которых когда-то смогли построить такие станции. Зачем они создали эти Храмы, с какой целью и почему забросили теперь?
    Никто не знает.
    Как первые маги смогли узнать о таких возможностях и почему ушли из своего мира?
    Об этом, теоретически можно найти что-то в башнях возле Роковой горы, хотя, прошло сто восемьдесят земных лет с тех пор, бумага могла истлеть, чернила выцвести и просто бактерии или мыши тоже могли уничтожить эти источники.
    Да и на каком языке они написаны? На языке пришельцев или на одном из местных?
    Вопросом много, ответов нет и получить их или невозможно, или почти невозможно.
    Поэтому я стараюсь думать логично и делать хорошую скидку возможностям Храма, ввиду долгой эксплуатации без надлежащего технического обслуживания.
    Если есть какие-то проблемы внутри Храма, то я бессилен.
    Если не хватит энергии или емкости батарей, то, тут я могу что-то придумать. Самое простое — совершить переход после солнечного дня. Теоретически, источником энергии, постоянно имеющейся в том же Столе, может оказаться аналог солнечных батарей, больше мне, реально, не на что подумать.
    Небольшой термоядерный реактор? Работающий множество лет бесшумно?
    Энергия из земли, получаемая через электроды гигантское длины, уходящие под Сиреневые горы?
    Лучше не пытаться угадать, ведь, точно ошибешься. Настолько эти технологии превосходят те, про которые я хоть что-то знаю, что нет смысла гадать.
    Остается одно — делать или не делать?
    Я выбрал определенно, что буду пробовать и просто ложусь спать, готовясь к завтрашнему дню, чтобы набраться сил и голова осталась незамутненной сегодняшними делами и проблемами. Чтобы лучше смотрела вперед и видела перспективу.
    Выспался отлично, потягиваясь после сна на магическом Столе, понял я и сразу было занялся завтраком, но, остановил себя. Есть сегодня мне не стоит, от слова совсем, только много пить. Поэтому я завариваю малиновый чай и складываю палантиры снова на Стол. Все, кроме одного, который успел вчера полностью зарядиться и теперь остается лежать в отделении ящика, дожидаясь своих собратьев по разуму.
    Оставшееся время штудирую все бумаги о Храме и самой капсуле. Жаль, что у меня нет нормальной ручки, чтобы написать конспект по очередности всего, что мне требуется сделать, приходится запоминать, прочитывая раз за разом, благо память теперь работает почти феноменально.
    Сортирую бумаги с умениями, прикидывая, что взять, что оставить, но решаю, что займусь этими делами в новом месте, весу в них немного, энергии уйдет всего чуть-чуть.
    Так хлопочу, перебираю, готовлю продукты и, даже, беру с собой пару поленьев, вспоминая свой прежний опыт.
    Последний раз выхожу на площадку, времени около четырех часов по полудню, осматриваю последний раз поляну внизу, тот путь, который ведет на перевалы, небо и камни вокруг меня и решаюсь.
    Все, пора!
    Вхожу в Храм, собираю все свое добро около капсулы, открываю наложением руки интересно втягивающиеся дверцы и начинаю пропихивать его вглубь, соразмерно предполагаемому размещению.
    В углу остается лежать несколько поленьев, которые не пригодились, да мешок с зерном, который я решил тоже не тащить с собой, в новую жизнь. Сушеного мяса мне хватит на несколько дней, если экономить, тем более, я помню, что чувства голода у меня долго не было, после постоянных процедур на волшебном Столе.
    Осматриваюсь в последний раз, мысленно прощаюсь с Храмом и Столом, не забывая про Стул и Дверь.
    С миром за порогом Храма я попрощался уже.
    Теперь все и я начинаю на животе пролезать на свое место, где собираюсь развернуться лицом к значкам, которые уже загорелись и немного освещают красным светом низ капсулы под собой.
    Что, однозначно, хорошо, что такая стационарная капсула солидно шире и выше той, в которую я попал на берегу Вуоксы. В той бы мне не удалось разминуться с ящиком для палантиров, снова вставленным в рюкзак, который я теперь легко отодвигаю в сторону, проползаю и кладу себе в районе бедер, когда разворачиваюсь внутри капсулы лицом кверху. Там пришлось бы залезать, придерживая его в районе пояса, что довольно трудно выполнить обычному человеку, нужно оказаться для этого настоящим цирковым гимнастом, не меньше.
    Мешок с золотом и камнями с украшениями лежит сбоку, слева от меня, да и все остальное добро тоже слева, только рюкзак с палантирами, как самая большая ценность, устроился на мне.
    Пора вводить данные для перелета, значки призывно мигают, хорошо, что в капсуле они на расстоянии сорока сантиметров от лица и я, первым делом, нажимаю крайнюю правую клавишу, если ее можно так назвать. Она должна обнулить все предустановки, которые могут оказаться почему-то заданы, а я не хочу рисковать.
    Дверцы капсулы пока не закрылись, ждут сигнала, и я перехожу на самую левую клавишу, которая выбирает мир, куда путешественник автостопом по галактике хочет попасть.
    Нажимаю четыре раза, один за другим, не спеша, и вижу каждый раз, что значение значка меняется, обозначая новый мир. Конспект с названиями миров у меня под рукой, мало того, сама планета нарисована довольно правильно схематически. Я узнаю Африку и Австралию, да и все остальные материки, похоже, это сделано, чтобы не ошибиться в выборе планеты.
    С первой клавишей все, дверцы закрылись, как только я нажал значок первый раз, пока все понятно работает, что очень радует меня.
    Теперь вторая клавиша и тут придется делать выбор, довольно простой, только из двух значений, небольшой прямоугольник и гораздо более большой знак, похожий чем-то на Храм.
    Я уже думал и прикидывал, что это означает, вроде, прямоугольник — это что-то такое, как на берегу Вуоксы и я не особенно хочу вернуться в место, похожее на гроб, без возможностей Храма.
    Я выбираю Храм, куда я всегда могу вернуться, спрятаться и усилиться там, откуда можно устроить перелет в любое место, если там мне не понравится. Как вызвать капсулу на берегу Вуоксы, я не понимаю совсем, что, опять надо будет в грозу сидеть в этом каменном кресле и дожидаться, чтобы молнии били в землю где-то рядом?
    Поэтому, я нажимаю на значок Храма, пусть он окажется в любой точке земного шара, зато, хоть, буду знать, где он находится.
    Значок расширился и занял все место, значит, выбор сделан.
    Теперь самое сложное, выбрать время, я, даже не знаю, в каких единицах оно измеряется и понимаю, что, вряд ли, в днях. Это — слишком мелкое значение, я уже прикинул, что нахожусь в этом мире примерно год и три месяца, то есть, девятнадцать месяцев, если считать местные. Если измерение в годах, то, это слишком крупная единица, тем более, местный год в одну целую и сорок сотых больше земного, его довольно трудно выбрать более-менее точно.
    Поэтому я останавливаюсь на месяцах и нажимаю девятнадцать раз, внимательно считая, стараясь попасть примерно ко времени своего исчезновения на берегу Вуоксы.
    Вроде все, остался последний значок справа, обнуляющий все настройки капсулы, его использовать мне ни к чему.
    Сердце замирает, когда через минуту раздается тот же безжизненный голос, смысла слов я так же не понимаю. Он, теперь уже гораздо быстрее, без больших интервалов, спрашивает меня и соответственно начинают мигать выбранные значки на стене. Похоже, меня спрашивают, точно ли эти значения я выбрал и поэтому я ничего не трогаю.
    Только мгновенно потею, сжимаю кулаки и стараюсь не закрывать глаза от охватившего меня ужаса, парализовавшего дыхание и все мышцы.
    Ожидаю какого-то толчка и удара, но, просто теряю сознание.
    Конец
   

  

  

   

    Иннокентий Белов
    Лекарь 6
   

   

    

     Глава 1 ОСОЗНАНИЕ СЕБЯ
    

    

    Пробуждение оказалось непростым, но, без особо неприятных последствий.
    Комок подступил к горлу и я, боясь захлебнуться, с трудом приподнялся, опираясь на локоть левой руки. Откинулся, как смог, подальше от места, где оказалось мое тело в момент пробуждения.
    Тошнило меня недолго, можно сказать, я просто срыгнул и сплюнул небольшой комок рвоты. И все, следующих позывов не было, что очень меня порадовало.
    Выпрямился и попробовал сесть, но в голове зашумело. Только и смог, что не удариться сильно головой, откидываясь обратно в лежачее положение.
    В голове не нашлось ни одной мысли, только туман, белая пелена и больше ничего.
    От поверхности, на которой лежало мое тело, шло очень приятное тепло и вскоре веки сомкнулись, я уснул.
    Проснулся оттого, что рядом стало светло, и глаза за веками почувствовали такую перемену в освещении. Случилось, конечно, такое изменение восприятия не мгновенно, только понемногу, блаженная темнота заменялась на нежный, рассеянный свет и сколько времени длилось это состояние, я не могу сказать.
    И вспомнить — тоже..
    Одну минуту или несколько часов — без понятия, совершенно.
    Интересно, чем одна минута отличается от нескольких часов?
    Почему я заинтересовался таким вопросом?
    Я же знаю, то есть, знал, ответ на этот вопрос. Знал, а сейчас что? Не знаю?
    Может, и знаю, но очень не хочется напрягать голову и мешать себе просто наслаждаться этой сладкой теплотой, мне лучше уснуть, что я и делаю через пару минут.
    Проснулся, когда стало темнеть, почувствовал это опять через ресницы и, кажется, почувствовал, что выспался и пора открыть глаза. Все же открыть или снова поспать?
    Спать не хочется, нет уже такого расслабляющего чувства и желания провести всю оставшуюся жизнь в такой приятной теплоте. Значит, я выспался и могу посмотреть, что окружает мое тело. Оно даже чувствуют какую-то тяжесть на ноге, слева что-то давит на бедро, несильно, но постоянно и это ощущение уже неприятно, кажется, в ноге нарушен кровоток, жжет и покалывает по всей поверхности бедра.
    Я дергаю ногой и тяжесть соскальзывает с меня, раздается гулкий шлепок и все, больше ничего, зато мне стало легче, кажется, из-за этой тяжести и чувства онемения я и проснулся.
    Я открываю глаза, вижу наверху знакомое перекрещение гладких колонн и замираю. Эта картина мне знакома, через место, где колонны вливаются в потолок, проникают неяркие лучи и освещают самую верхнюю часть потолка. Похоже, что свет вечерний и попадает от источника, находящегося на одном уровне с теми щелями, через которые и просачивается свет в Храм.
    Точно, я в Храме, теперь я вспоминаю, что такое расположение колонн и свет между ними мне давно знакомы.
    Только, в том Храме, где я находился до этого пробуждения, потолок казался ощутимо выше. Здесь всего метров пять до него, а там не меньше десяти было, очень высоко казалось.
    Это различие видно наглядно, поэтому я понимаю, что я все же перенесся в другой Храм.
    Так, а почему я перенесся? Кто я такой? Почему мне нравится, что здесь потолок ниже?
    Этот вид перед глазами отвечает на какой-то вопрос?
    Ответов пока нет совсем. Никаких мыслей, о том, кто я такой и что делаю в Храме, не ощущается. Зато снова захотелось расслабиться и отдохнуть от попыток что-то узнать и вспомнить. Я, в надежном месте, на теплом Столе, вот и такое слово вспомнил, чем дольше я пролежу на нем, тем мне будет проще понять и вспомнить.
    Откуда то, я получаю такое знание и снова замираю, стараясь думать о чем-то хорошем, о том, что ждет меня после сна, ведь у меня получилось.
    Получилось и все, больше я не успеваю ничего вспомнить и снова засыпаю.
    В этот раз просыпаюсь не единожды, потолок Храма в темноте, и я снова проваливаюсь в дрему. Раз там темно, значит и мне спешить некуда, надо дождаться первого света. Почему обязательно требуется дождаться, я не знаю, но, уверен, что, так надо. Спешить некуда, требуется только ждать.
    Наконец, между колоннами появляются первые пятна света, сигнализирующие, что начинается новый день и мне пора осмотреться. Сигнал проходит в мозг, и я начинаю поднимать голову, она идет легко, безо всякого ожидаемого похрустывания в позвонках после такого долгого лежания в одной позе на ровной каменной поверхности. Вокруг темнота, вижу только свою грудь в футболке и полы синей синтетической куртки, которую я надел перед тем, как полезть в капсулу.
    — Это мои земные вещи, — понимаю я, — Я надел их перед перемещением, и я в новом Храме.
    Да, память начинает работать, уже без провалов и прочих проблем. Я, даже, помню значки, которые я нажимал на верхней стенке капсулы. Перед тем, как сжаться в испуге и потерять сознание, когда начался процесс переноса.
    Я не слышу журчания воды в источнике и немного пугаюсь, что его здесь нет. Сейчас я не испытываю жажду, но, помню, сколько я выпил воды в свой первый день в том Храме и понимаю, что это — будет серьезнейшей проблемой. В легкой панике я сажусь и пытаюсь посмотреть назад, но вижу только колонну, уходящую вверх, из такого же коричневого камня, как и на другом, гораздо более мне знакомом Столе. Хотя отличий я здесь не вижу.
    — Так, надо найти источник света, — говорю я сам себе и ощупываю в едва различимой темноте предметы, которые лежат с правой стороны от меня на Столе.
    Мешок, еще мешок, какие-то деревяшки, потом какая-то штуковина, тонкая и длинная, завернутая в тканевый чехол, рюкзак, распертый в стороны вставленным в него деревянным ящиком. Хорошо, вещей и мешков много, это меня успокаивает, там должны лежать все нужные вещи. Солидно я запасся в новую жизнь, узнаю родного человека, который любит заботиться о себе.
    — В рюкзаке у меня остались камни-светильники, — вспоминаю я, — Еще где-то есть фонарик с едва живыми батарейками и коробок спичек, не полный.
    Я подтягиваю к себе рюкзак и долго пытаюсь сидя вытащить ящик из него. У меня сразу не получается, и я начинаю злиться, потом догадываюсь упереться мокасинами; о, я вспомнил, как называется моя обувь, в края рюкзака и, поднатужившись, вытаскиваю ящик, ставлю его справа от себя. В нем что-то тяжелое перекатывается и стучит по дереву, это что я с собой прихватил в новый Храм. Мозги как-то избирательно работают, типа, тут — помню, тут — не помню. Не вся информация еще загрузилась в меня.
    Что светильники и спички с фонариком есть, это я осознаю, что в ящике лежит — не помню совершенно. Первым делом в недрах рюкзака мне попадается пара камней, я, не задумываюсь совершенно и пускаю в них ману. Один камень загорается тускловатым светом, и я могу теперь разглядеть все вокруг на пару метров от Стола. Второй не засветился и я понимаю, что этот камень создан не для освещения. Пока я выгребаю все предметы из рюкзака и нахожу, наконец то, фонарик, только радости от находки не испытываю, светить он не собирается, похоже, что батарейки разряжены совсем.
    — Черт. Как я пустил ману? Что я, маг, что ли? — доходит до меня через несколько секунд и я подтверждаю это новое звание, — Я, Ольг Прот, Олег Протасов, гражданин Российской Федерации и точно — являюсь колдуном-волшебником, даже целого шестого уровня. Только в тех местах, где я понабрался такой мудрости и знаний, таких индивидуумов называют Магами, по-местному, конечно, произнося это слово.
    Фу, отпустило наконец то, вспомнил и имя свое, и историю жизни в Черноземье и Сатуме, последние события, даже память о земной жизни вернулась. Где я живу, где живут родители, как зовут дочь и чем я занимался до того рокового дня. Много всего вспомнил, а что не вспомнил, так я не знаю пока про то, память только частично вернулась.
    Вернулась, но, как-то стерто, лица родных расплываются, имя жены бывшей так и не вспомнил, так что, есть над чем поработать на досуге. В свете одного камня я нахожу еще три остальных и всех их расставляю по краям Стола, светить и заряжаться одновременно. Тот, первый, наверно, соприкасался сам с поверхностью стола, пусть и через плотную ткань рюкзака смог принять немного энергии от Стола.
    Источник с водой нашелся на том же месте, только, зрительно меньше раза в два и струя воды послабее в нем, просто стекает по выемке в стене безо всякого бульканья, поэтому я и забеспокоился. Первым делом достал котелок из мешка, его то нетрудно нащупать и, вытряхнув из него всякую мелочевку, сразу же наполнил водой и долго пил прохладную воду маленькими глотками, пока не заломило зубы с левой стороны, напомнив про стоматолога, которого пора посетить и лучше не затягивать с этим делом.
    Еще раз наполнил котелок и поставил его на край стола, пришло время оглядеться в новом месте и разобрать вещи, чтобы наглядно понять и вспомнить все то, что пришло со мной. Камни светят уже более ярко, начали хорошо подпитываться энергией от Стола.
    При таком свете я могу обойти местный Храм, не опасаясь наткнуться на какую-то неожиданность, что я и делаю, прошагав вокруг Стола. Все точно так же, как и в том Храме, только само помещение в скале раза в два меньше, от Стола до стен не несколько метров, дай бог, если пара наберется. Сам Стол такой же, Стул вот, только выглядит поменьше, уже не похож на кресло. Первое отличие этого Храма от того, в Сиреневых горах.
    Смотрю вокруг магическим взглядом и, слава богу, все знаки горят в тех же местах. И перед Стулом и тот, который обозначает Дверь, и тот, который обозначает место капсулы и тот, что на Столе.
    Я проверяю свой внутренний резервуар с маной и, как и думал, он успел зарядиться полностью, пока я отдыхал, не знаю сколько, на Столе.
    Делаю несколько шагов и прижимаю руку к светящемуся красным знаку возле Двери. Хочется первым делом посмотреть, куда же я попал, все же на Вуоксу или в другое место, хотя бы определиться, Земля это или нет.
    Дверь распахивается на десяток сантиметров и свежий, прохладный воздух врывается в мое убежище.
    Не то, что бы в Храме воздух затхлый, только снаружи он вкусный и свежий, такие у меня ощущения.
    Приоткрывшаяся на немного, на десяток сантиметров, Дверь показала мне вершины скал где-то далеко внизу, вижу на пару километров вдаль, и они располагаются значительно ниже, чем я и Храм. И ничего нет перед самой Дверью, как я не заглядываю вниз, так ничего и не видно, кроме пустоты. Ни перед самой Дверью ничего нет, ни слева, ни справа, хотя я надеялся, что будет площадка, похожая на ту, которая оказалась перед Храмом в горах Черноземья.
    Мне видно, что скалы опускаются понемногу, чем дальше, тем больше. Похоже, что я попал в Храм на серьезном отшибе от обжитых земель.
    Впрочем, и в прошлый раз до людей пришлось бы добираться пару дней, даже, если бы я знал правильное направление сразу, куда идти. Но, в Черноземье произошла климатически-магическая катастрофа, смевшая, как метлой, население этого благодатного края. Поэтому и людские поселения держались еще рядом с городом, побаиваясь захватывать опустевшие земли за рекой. Рекой Протвой, я вспомнил название.
    Как не вспомнить, если она стала моей могилой в прошлой недолгой жизни.
    Здесь, на Земле, я не помню ничего такого, мне требуется теперь определиться с местом и временем, как я думаю, чтобы принимать решение о том, что делать и куда идти.
    Я опускаю Дверь полностью и озадаченно кряхчу, выглядывая наружу. Почти сразу за проемом начинается довольно отвесный склон, как тот опасный перевал в Сиреневых горах.
    — Ну это я загнул, — добродушно говорю сам себе, высунувшись дальше за проем.
    Такая, довольно отвесная часть занимает метров десять вниз и везде имеются удобные камни и выступы, чтобы поставить ногу. Ниже начинается довольно крутое место, но, уже совсем не отвесный склон. Сверху, как я понимаю, все страшнее и опаснее смотрится, если снизу посмотреть, наверняка, такого ощущения не будет.
    — Хорошо, что я веревку не бросил, — радуюсь я, представляя, что так бы мне пришлось с грузом совершить три спуска, по довольно опасному откосу и потом каждый раз забираться наверх.
    Сейчас раннее утро, светило надеюсь, окажется родным Солнцем. Светит со спины, из-за скалы, которая своей западной стороной приняла Храм в свое нутро, поэтому такая экономия на месте внутри помещения самого Храма.
    Вообще, на родную планету похоже, такое место в предгорьях, куда можно добраться без особого труда, но, особо там нечего делать. Ничего жилого не видно поблизости, как, впрочем, и должно быть, Ходящие по мирам придирчиво выбирают место для своей станции межгалактического перемещения в туристических целях.
    Это шутка, вряд ли все эти сооружения построены и выплавлены в скалах для заурядного туризма. Только и их настоящее предназначение мне не понятно и не известно.
    Можно было бы приступать к альпинизму, спуская на веревке вещи вниз, но мне пока торопиться не следует, надо проверить заряд палантиров, на один из них у меня есть свои планы. Еще снова испытать фузею-бластер, не потеряло ли оружие свои свойства при перемещении во времени и пространстве.
    Провериться на местном компьютере, что там с моими настройками. Так то, ничего не должно поменяться, я не прокачивался на Столе, хотя бы в течении недели, чтобы надеяться на повышение уровней, но, все равно — интересно посмотреть. Может, такой переход между мирами дает дополнительные бонусы. Палантиры должны оказаться разряжены в ноль, а на их зарядку уходит немало времени и лучше заняться этим прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. А, наоборот, доставая из квадратного.
    Это опять такая шутка?
    Я откидываю крышку ящика и рассматриваю шары, по очереди прикасаясь к ним ладонью. Да, все в ноль, то есть, совсем не ощущается маны. Оно и понятно, они созданы заново хитроумным принтером-ксероксом, ни капельки маны в них не может оказаться. Созданы, как и я, только я уже давно на Столе релаксирую и напитал свою чакру до самого верху, они же со Столом не соприкасаются совсем в деревянном ящике.
    Я беру шар, зашитый в красный бархатный чехол и кладу его на Стол, обставляю другими камнями, чтобы он не скатился на пол. Возьму потом с собой, в чехле он смотрится как-то обычно, простая игрушка или еще чего похожее на это, никакого нет намека на сверхсилу. Остальные, без чехла, все же не так просто выглядят, есть в прозрачной красоте что-то зловещее, вопросы могут возникнуть, что это за шар такой, интересный.
    Такая сила рядом мне не помешает, пока я схожу на разведку, поищу людей, чтобы разобраться с тем, куда я попал. Если столкнусь с местными органами правопорядка, возможно, придется применить силу и уйти обратно в Храм, приготовиться прыгнуть к Вуоксе.
    Что я возьму с собой, это — один палантир, фузею таскать не буду, наносить большой вред местным жителям я не собираюсь. Мне и так мне хватит только своей маны, но отчего не подстраховаться, если есть возможность многократно усилиться с палантиром.
    Пока я раздумывал о своих планах, я наколол щепы из поленьев и поставил греться воду в котелке, чтобы допить остатки малинового чая. При этом жуя сушеное мясо и довольно сильно увлекся этим процессом, пока вода закипала. Слопал четверть всего запаса мяса, аппетит проснулся бешеный, как и в прошлые разы, стоило взять в рот что-то съестное.
    

   

   

    

     Глава 2 ГОТОВЛЮСЬ К ВЫХОДУ
    

    

    Долго мне здесь не просидеть, при всем желании, скоро придется искать пищу, а за ней и кров.
    Присел пока на Стул и проверился, нажимая значки на стене.
    Первый раз получилось так, что по итогу обследования меня на Стол не позвала фигурка гуманоида, которая отвечает за физическую силу. Притом, что остальные знаки позвали; и круг энергии, и овал, отвечающий за магические способности — эти значки явственно указали мне на Стол.
    Что я и сделал, когда напился чая от души, сдвинул в сторону все разложенные предметы и сноровисто разлегся на теплой поверхности. Не сказать, что мне не нравится это дело.
    Два раза поспал на своем теплом ложе, только никакого повышения уровней не получил, на что, честно говоря, даже и не рассчитывал. Да и так сильно мне надо про это печалиться, лучше подумать, что делать сегодня — идти на поиски людей или отложить это дело на завтра.
    Я снова открыл Дверь, светило прошло уже над скалой и теперь освещает сверху нашу сторону так, что ничего не получается рассмотреть на противоположной стороне перед Храмом как следует. Выходит, я сейчас на виду, вместе с открытой полностью Дверью и нас может заметить, кто угодно, издалека, только я никого видеть не буду и не смогу понять, что спалился со своим убежищем.
    На всякий случай, я схватил уже немного зарядившийся палантир и держа его перед собой, кинул поиск по максимуму, используя его ману, чтобы понять, есть ли кто живой рядом. Но, свидетелей не нашлось, никто не откликнулся на мою попытку, и я поспешил отойти от Двери, подняв ее обратно. Нет никого из подозрительных организмов поблизости, можно расслабиться, умению поиска я доверяю полностью, оно меня еще не подводило ни разу.
    Сейчас не вариант начинать альпинистскую операцию, это точно. Уже полдень, возможно, мне придется идти день-два до местных и их жилищ, лучше я переночую здесь и выйду рано поутру, когда открытие Двери происходит в тени от скалы и не так явно, на виду у случайных, возможно, свидетелей.
    Вообще, растительность достаточно богатая внизу вдали, что можно разглядеть при использовании орлиного взгляда, по виду, какие-то тропики, может, Латинская Америка. Так можно было бы подумать, если бы перед переносом я явственно не увидел месторасположение Храмов на карте нашего полушария. Одна точка находилась как раз где-то в районе Карелии, за Балтикой, вторая в районе Большого Кавказского хребта. Мне показалось, что со стороны Кисловодска и поэтому я решил рискнуть своим появлением здесь, чтобы ознакомиться с местным Храмом и, добравшись до Минеральных Вод или Кисловодска, отправиться домой, в Санкт-Петербург.
    Весь оставшийся день неспешно занимался делами.
    Проверил несколько раз зарядку палантира, снял его со Стола, когда Источник зарядился на сорок процентов, больше мне пока ни к чему. Даже в таком состоянии, если мне придется его применить и переживать о неполном заряде — будет только означать, что я в глубокой заднице и мне срочно надо спрятаться в Храме. Использовать магию на таком уровне — это, как раздеться догола посередине большой площади, полной народа и возможно только для неотложного спасения своей жизни. Которую, кстати, можно так и не спасать, ведь возможность возрождения в Храме весьма высокая.
    Приоткрыл Дверь на полметра и кинул поиск на ближние скалы, затем проверил работу фузеи на одной из ближайших каменных глыб. И, насладился красивым видом разлетающейся верхушки скалы после меткого попадания аннигиляционной бомбой, когда смог позволить себе долго прицеливаться и наводиться с помощью одиночных выстрелов-импульсов.
    Что же, агрегат работает, как и прежде, верхушку скалы раскидало в разные стороны на добрую сотню метров, насколько я смог разобрать по задрожавшей листве редких кустов.
    Не удержался и еще раз выстрелил в скалу, которая широкой и плоской стороной оказалась ко мне лицом, еще раз полюбовался разлетом каменных осколков и заценил размеры образовавшейся дыры с почти одинаковыми параметрами по сторонам, полтора на полтора метра и похоже, что столько же в глубину. Здорово, что сгусток аннигиляции, как я называю заряд, работает почти бесшумно. Громко бабахающее оружие я бы побоялся использовать, даже в таком диком месте, ведь охотники и сборщики растений всегда могут оказаться невольными свидетелями. А так, только негромкий свист, метнувшаяся молния небольшого размера и хлопок взорвавшейся скалы, с негромким шелестом разбросавший каменные осколки.
    Можно констатировать, что оружие пристреляно и функционирует во всех режимах, что от него и требуется.
    Да, хороший агрегат и перевозить его легко, трудно себе представить, что кто-то сможет опознать его, как инопланетный бластер. Такая мысль не сможет прийти в голову никакому нормальному человеку, поэтому оружие можно, замотав в тряпку, везти в том же поезде. Вот с самолетом я бы не был так уверен, мало ли что увидят на рентгене проверяющие, лучше не пробовать, да и не пустят с такой штукой на борт.
    За все выстрелы оказалось потрачено около пятнадцати процентов маны и я снова поставил палантир заряжаться на Стол, пожевав вкусного мяса и заварив себе малинового чая из последних запасов.
    Только, фузея мне пока ни к чему, в новой жизни и поэтому я собираюсь оставить ее где-то около Храма, как и все остальное добро, вместе с тремя палантирами. Возьму с собой несколько золотых тайлеров, серебра, оставшегося немного, палантир в чехле тоже обязательно.
    Можно, я думаю, без особого риска оставить золото и камни прямо в Храме, вряд ли, кто придет сюда по пути Древних. Да и потерять эти мешки мне не так страшно и обидно, на Земле золото в непонятных монетах — это не средство для расчетов. Быстро пристроить, в хоть каких-то количествах, не получится, только разовые продажи. Камни, вообще, слишком крупные и чистые для того, чтобы светить их в ювелирных магазинах и ломбардах, даже просто для того, чтобы показать кому-то, разбирающемуся в таких делах.
    Пойдут вопросы, на которые я не смогу ответить, да и не захочу.
    Монеты совсем не земные и пойдут только, как небольшие слитки золота. На самом деле, понятно, что все накопленное и затрофеенное богатейство мне просто не имело никакого смысла оставлять в Черноземье, поэтому я и захватил его с собой. Только и на Земле придется провести огромную работу, чтобы пристроить все это богатство хоть куда-то, относительно безопасно. Большое количество неучтенного золота и великолепных камней представляют огромный интерес для государственных органов, на вопросы которых я точно — не соблаговолю честно ответить.
    Наладить связи с надежными людьми — это непросто и то, огромный шанс, что тобой заинтересуются государственные органы или просто криминал.
    Зачем мне это потребуется с моими возможностями, с лечащими артефактами — вообще не понятно. Просто подставляться по глупости и жадности, иначе и не скажешь. Может, когда-нибудь, потом и придет время этого мешка, пока я даже не собираюсь его прятать где-то в расщелинах, засыпая камнями. Очень хорошо и здесь полежит, подождет меня, да и таскать его туда-сюда — лишние проблемы, как его не завали, всегда могут найти случайно, особенно, если пройдут с миноискателем.
    Теперь, с таким снаряжением народ любит гулять по всяким заповедным местам.
    Решено, золото и камни оставляю здесь, с собой не буду брать, кроме нескольких монет и те спрячу подальше. Мало ли, встречу пограничников или полицию, которые захотят проверить такого гуляющего по горам странного парня, без специальной одежды и обуви, под одинокого альпиниста мне никак не закосить.
    С ними я справлюсь, но, не убивать же людей, поднимется шум, начнутся розыски и придется возвращаться обратно. Если погоня будет висеть на плечах, и в Храме не спрячешься, светить такое место никак нельзя. Тем более, откапывать мешки, доставать их и подниматься с ними в Храм — дело не быстрое совсем.
    Так что, только земные вещи, документы и карточки, местная одежда, не считая мокасин. В них, зато, очень удобно лазать по горам и спускаться из Храма, они почти ничего не весят и дают вентиляцию ногам. Естественно, придется купить новую обувь и одежду, как доберусь до цивилизации. Только денег немного совсем, тысяч пять-шесть наличными, хотя, на картах оставалось около ста тысяч рублей. Посмотрим, заблокированы они или нет, телефон я даже и не пробовал включать, смысла нет, пока, хотя бы, не найду зарядку.
    Потом новая мысль настойчиво стучится в голову, насчет материальных ценностей и их применения в земном мире.
    Придется все же немного золота забрать и еще пару самых скромных украшений, которые попробовать сдать по частям в ломбард или скупщикам, если найду таких. На самое первое время, чтобы не зависеть от работы и остальных проблем, которые решаются просто деньгами.
    Поэтому обухом топорика я превратил пару золотых тайлеров в неопознаваемые золотые изделия, украшения пока не стал разбирать. Еще три тайлера взял на всякий случай, если попадутся нумизматы, готовые купить неизвестную монету, с непонятными буквами и штампом Монетного двора города Астора. Только с одной стороны монеты, кстати, другая полностью занята изображением встающего над горизонтом Ариала.
    Это все так, на самый крайний случай, если я промахнулся с месяцем возвращения на Землю и карточки уже заблокированы, по случаю пропажи или смерти владельца. С моими деньгами только билет на поезд можно купить, в плацкарте, на скромную еду еще хватает и больше ни на что. Хорошо бы хоть парой десятков тысяч рублей разжиться, только без риска любого.
    Перебрал магические предметы, зарядил их все на Столе, несколько отдельно найденных в тайниках и те самые, которые мне показали и объяснили мои покойные спутники-маги в экспедиции к Роковой горе.
    — Два медицинских камня, лечить переломы и внутренние повреждения, еще закрывать порезы и разрывы на коже, — напоминаю себе. На них я очень серьезно рассчитываю в новой жизни. Если они будут, конечно, работать в земных условиях, но у меня с маной все в порядке, она и мои способности — при мне. Этим камням, кажется, больше ничего для того, чтобы лечить, и не надо.
    Браслет, для распознавания ядов и просто вредных для здоровья ингредиентов. Хорошая вещь, правда, не совсем для нашего времени, только, если отправиться во времена семейки Медичи, в славный город Флоренцию. Что, технически возможно, но, пока, что-то не хочется, да и староитальянского наречия я не знаю. В наше время гораздо больше шансов от клофелина пострадать, чем от яда.
    Магический глаз — тоже удобная штука, можно использовать по случаю.
    Магические скоши из драгоценного камня, уже не столь нужные вещи, как в Черноземье. Где мне теперь искать собеседника, умеющего тратить ману для поддержки работы второго из этих изделий. Эти можно так же прикопать с палантирами, только ману всю забрать из них. Хотя, можно и здесь оставить.
    Очень жаль, что я не научился определять назначение магических предметов, придется вслепую искать, что могут неизвестные мне вещи. Буду пробовать на знакомых или самом себе, если что заболит. С зубами вот, попробую первым делом, пока буду в поезде добираться, все равно делать нечего, только книжки с газетами читать и спать.
    Забрал ману из скошей и положил их в мешок, как вещь, не предназначенную для этого мира.
    Так, за хлопотами и раскладами и прошло время до самого вечера, когда Солнце скрылось за скалами и я стал собираться ко сну.
    Опять напился вволю подогретой воды и снова поставил котелок, чтобы ночью не бегать к источнику. Есть какое-то чувство, что организму для усвоения энергии на магическом Столе лучше подходит именно теплая вода, не такая, от которой ломит зубы.
    Спал, как младенец, только сны всякие снились, из прошлой и будущей жизни и не порадовали меня они. Если, из прошлой — все понятно и объяснимо, то, из будущей — опять какие-то постоянные бега и нервотрепка.
    К снам и предчувствиям я теперь очень серьезно отношусь.
    Рано утром я опустил Дверь, проверил умением поиска окрестности и, в этот раз обнаружил какое-то небольшое животное недалеко от меня, которое быстро удалилось, когда я переступил через порог и начал спускать вниз веревку, которую просунул через одну из ножек Стола, чтобы сдвоить ее и потом стащить вниз.
    На спине рюкзак с ящиком и палантирами в нем, топорик подвешен к нему же, как и котелок, места в рюкзаке пока больше нет. Еще за спиной остатки мяса, которые удалось пропихнуть в узкую щель в рюкзак.
    Я очень осторожно спускаюсь, держа веревку одной рукой, нашаривая опоры под ногами, которые я так же тщательно проверяю на устойчивость. Проходит пара минут, не больше, я уже стою внизу отвесного склона, который при виде с этого ракурса уже не кажется таким опасным. Пока я оставляю рюкзак здесь и уже вполне шустро забираюсь наверх, пытаясь запомнить свой маршрут. Не залезая полностью, хватаю фузею за дуло и перекидываю через плечо за привязанную к оружию веревку.
    Снова спуск, теперь уже быстрее и, добравшись до рюкзака, я стаскиваю вниз длинную веревку. Плащом, который поярче, я накрыл мешок с богатством, не хочется смущать местный народ его неземным видом. Если идти до обжитых мест окажется долго, проведу ночь у костра и под одним плащом, обычным таким, неприметным гвардейским, благо спички есть, как и кресало с кремнем. Еще, под синтетической курткой, надета гильдейская куртка, для большего комфорта ночью, ведь температура в горах может оказаться довольно низкой, если я не смогу найти сразу спуск вниз и придется ночевать, хотя бы один раз, на высоте.
    Сложив веревку, теперь уже подхватываю все свое имущество и начинаю спуск вниз. Одно меня беспокоит, закроется ли Дверь без магического сигнала и не придется ли мне снова лезть наверх, чтобы заняться ей.
    Спустившись без проблем еще на двадцать метров вниз, я отхожу подальше и вижу, что Дверь уже закрыта. Я смог рассмотреть сверху, что горная гряда, в которой спрятан Храм, уходит влево и вправо, насколько хватает глаз и я, точно, не пойду смотреть, куда она идет, да и что-то, напоминающее тропу, отсутствует. Мой путь лежит на запад, между скальными образованиями, которые понижаются по мере удаления от Храма, как я смог понять, наблюдая сверху в этом направлении.
    — Так, спустится — спустился, теперь пора добро прятать и лучше тайник по дороге устроить, — размышляю я про себя и шагаю навстречу новому дню. Солнце еще не скоро сможет осветить местность за скалой, все вокруг в такой полутьме и вскоре я начинаю сначала забираться, потом спускаться по каменистым склонам.
    

   

   

    

     Глава 3 НЕ ПОВЕЗЛО ИЛИ ОПАСНОЕ ГОСТЕПРИИМСТВО
    

    

    Растительность есть, такие небольшие кустики лезут из-под камней, деревьев пока не встречается, и я задумываюсь, на какой высоте я сейчас нахожусь. Поэтому, поднявшись на склон повыше, я специально карабкаюсь до самой высокой точки, куда могу забраться, потом останавливаюсь и долго смотрю назад, вперед и по сторонам.
    За скалой, где остался Храм, виднеются заснеженные вершины, только они сильно выше, чем моя скала и я думаю, что здесь не больше пары километров по высоте. После этого я иду, внимательно присматриваясь к ориентирам, правда, и путь, по которому я спускаюсь, здесь имеется в единственном количестве, никаких других вариантов не видно. Зато, в метрах двухстах от начала пути, мне попадается хорошо разрушенный скальный массив, который, после долгого осмотра, признается мной, как подходящее место для того, чтобы оставить тут большую часть моей поклажи.
    На это уходит пару часов, чтобы раскопать одно из укромных мест под нависающей скалой, под размер ящика примерно тридцать пять на тридцать пять сантиметров и глубиной в полметра. Породу вырубаю, в основном, топориком и им же выгребаю, пока не вспотел и не устал, дав себе передышку на несколько минут. Принимаюсь с новой силой за работу и, наконец, ящик входит в тайник, я еще постукиваю обухом топорика по краям, загоняя его поглубже, и он встает, уже упершись в дно.
    Сверху и в стороне, вырубаю место для фузеи и тоже оставляю ее лежать здесь, под самой каменной стеной, завернув в ткань. Место высокое, следов активного водостока не видно, поэтому засыпаю обратно каменной крошкой и булыжниками.
    Был бы песок, осталось бы мокрое пятно на пару часов, на каменной же осыпи не видно, что породу переворачивали.
    Задумываюсь о том, что, вроде, попал в свое время при перелете. В свое, в смысле, из Черноземья ушел в середине лета и здесь что-то похожее. Попал бы в разгар зимы, со снегом в горах по шею, и чтобы я делал, в таком снегу невозможно передвигаться от слова совсем, когда под ногами нет ровной дороги.
    В инструкции к Храму есть интересное примечание, что желательно, не переходить с места на место через капсулу достаточно длительное время, чтобы память и все остальное могли вернуться в максимальном объеме.
    Не полном, а максимальном, это уточнение о многом говорит.
    Похоже, если сделать несколько переходов в быстром темпе, то стоит задуматься о записи своих приключений хоть на бумажный источник и запасти гораздо больше еды, память может возвращаться довольно длительный отрезок времени. Хотя, может, даже прочитать записи со своими злоключениями сразу не получится, забыть слова и буквы — тоже вполне возможный вариант.
    Пока я бодро шагаю вперед, не забывая осматриваться и запоминать важные ориентиры, на обратный путь.
    Да, шагаю то я бодро, но, мысли начинают в голове роится с некоторым испугом.
    Насколько я помню географию и карты, если Храм расположен на российской стороне и встающее Солнце светит мне в спину, то я должен спускаться вправо. Меня же понижение рельефа ведет влево и это видно наглядно, отойдя в сторону, с правой стороны я начинаю различать высокие горы с белыми шапками снега и льда.
    И это наводит на очень печальные мысли.
    В капсуле я не смог внимательно рассмотреть, где именно на плане расположена скала с Храмом. Где-то в районе Большого Кавказского хребта, вот и все. Картинка, конечно, очень приблизительная и где эта яркая красная точка горит, не понятно, кажется, что в районе Нальчика или Владикавказа. Так, мне хотелось думать, по крайней мере.
    Пока, так выходит, что попал я в Грузию, независимую теперь республику и вряд ли в Армению или Азербайджан. В Армению — было бы попроще, там и с российским паспортом можно проехать. В Грузию возможно попасть и без визы, только загранпаспорт необходим, тем более, официально я не въезжал в страну.
    Рассказывать, о том, что потерял сознание и очнулся уже здесь — конечно, можно.
    Только, не поверят.
    Могут и сильно поспрашивать, по такому случаю и срок реальный грозит, за незаконное пересечение государственной границы, что здесь, что на нашей стороне.
    Что делать то?
    Я, даже, остановился, присел на камень, не забыв подложить свернутый плащ под зад и перестал спешить к людям.
    Сидел, щурился на солнышко, показавшееся со спины и теперь, понемногу, заходящее слева и пытался думать и прикидывать варианты.
    На самый край, добраться до нашего консульства в Тбилиси, может, еще где есть, даже в Кутаиси может быть. Паспорт у меня пока есть, так что, должны принять, только проблема не исчезает. Как я попал в Грузию, местным пограничникам — я не смогу объяснить. Так бы рассказал нашим посольским, что потерял паспорт и дождался бы его в хорошей для жизни стране, недорогой и вкусной. С загранпаспортом можно и в Армению попробовать выехать, но, можно и под арест угодить, ведь меня в компьютере нет, как официально заехавшего в страну.
    Да и добраться окажется непросто. Денег местных нет, в горах обменников или ломбардов тоже не найти, проверят и не раз, если идешь от границы. Русские здесь только в больших городах живут или на побережье, насколько я понимаю и помню из рассказов в интернете.
    Так что, я — как белая ворона в стае черных птиц, именно так и буду выглядеть.
    Второй, более вероятный вариант. Пожить немного здесь, не уходя далеко от гор и попробовать вернуться через Храм. Может, капсула на Вуоксе окажется в доступе, только для такого дела требуется много еды и возможность забираться в капсулу, которая имеется в этом Храме и проверять время от времени, работает она на Вуоксу или нет.
    Зарядила там какая-нибудь сильная гроза местные батареи?
    Можно, еще и в Черноземье вернуться, если доступа не будет, или в любой мир из списка, там еще целых десять планет имеется. Теперь то я могу и великим нагибатором поработать вволю, завести гарем эльфиечек и дриад, или кошкодевочек.
    Есть и более реальный вариант здесь, в Грузии.
    Чтобы пожить у кого-то, такое можно устроить, маг я или не маг. Да и артефакты лечебные у меня имеются, могу людям помогать. Пожилое население еще русский язык, хоть немного, но помнит.
    Своим артефактом для внутреннего излечения могу заинтересовать кого угодно, тут не только про жилье и еду разговор можно вести.
    Да, хороший вариант, не без возможных проблем, но, попробую себя в роли Лекаря и Эскулапа, с большим эффектом от применения магического предмета. Не факт, что не появятся желающие овладеть такой хорошей вещью против моей воли, с этими попытками я справлюсь, вполне в себе уверен.
    Здесь одна проблема — найти благодарных пациентов раньше, чем меня найдет местная полиция или спецслужба. Думаю, от первой попытки ареста я смогу отбиться и, тогда, только в горы удирать. Хорошо бы жить недалеко от моего потайного места или иметь машину под рукой. Вряд ли пошлют вертолет за бегущим в ловушку гор нарушителем. Так, еще перца черного требуется побольше с собой иметь, чтобы собачек запутать, которые могут за мной бежать. Ни к чему знать погоне, где я вскарабкался на отвесную скалу и таинственно пропал, как сквозь землю провалился.
    Есть и еще варианты, найти проводников в ту же Абхазию, Южную Осетию. Особенно, в Осетию, наверняка, можно и пешком перейти, если иметь проводника из местных. Дороги перекрыты для машин, но у каждой тропинки — точно не стоят грузинские полицейские.
    Заплатить по-крупному или лечением я могу вполне, у почти каждого человека есть кто-то, кому можно помочь с лечением близких и знакомых. Особенно, большой спрос будет на облегчение болей при артрите, только я твердо не уверен, что магический предмет лечит старые болезни, может, он только под свежие раны заточен. Как второй, который раны затягивает.
    Есть и еще четыре таких магических предмета, назначения которых я не знаю. Да и просто, плотно еще не занимался этим вопросом, можно понаблюдать, как в них работает энергия и поискать общее с теми, назначение которых мне известно. Тем более, как работает магия в лечащих артефактах — я могу видеть.
    Так что, снова пора вперед, чтобы, по возможности не ночевать в лесу, это не так и страшно, только вид после такой ночевки у меня будет гораздо менее фрэндли, говоря современными понятиями.
    Да, склон уходит все левее и вниз и через два часа, перелезая осыпи и камни, я попал уже в настоящий горный лес, состоящий из невысоких деревьев, мне не знакомых. Температура понемногу повышается, по мере снижения моего уровня относительно моря и пригревания лучей светила, давно опознанного мной, как родное Солнце.
    Конечно, я высунул голову вечером в щель Двери и смог полюбоваться знакомыми созвездиями обоих Медведиц и для себя понять точно, что я на своей Земле. Инверсионных следов я заметил несколько штук, самолеты садятся похоже, где-то недалеко, хотя, может, мне это только кажется. В любом случае, они летают.
    Я давно снял синтетическую куртку и теперь пришло время снять и гильдейскую, непонятной для местных расцветки, коричнево-зеленой.
    Все вещи я прячу в рюкзаке, который теперь достаточно легкий и меня смущают немного мои штаны, немецкий армейский камуфляж. Гильдейские я брать не стал, они совсем в непонятной раскраске, могут затруднить общение с людьми.
    Пробираться оказалось совсем не просто, я терял много времени, обходя скалы и деревья, и чтобы не потеряться на обратном пути, я стал делать отметки топором на попадавшихся деревьях, каждые двадцать-тридцать метров, понимая, что ориентироваться в лесу, без четких ориентиров, у меня не получится. Камни и деревья — все одинаковые.
    Делал скрещенный надрез на стволах и немного сдергивал вниз язык коры, чтобы белый лоскут выделялся на фоне серо-зеленых стволов деревьев.
    Я довольно сильно увлекся этим делом, когда, преодолев очередной склон, наткнулся взглядом на что-то, отличающееся от однотипного пейзажа гор.
    Где-то внизу мелькнула крыша рукотворного человеческого строения и я стал осторожнее искать место, откуда мог рассмотреть место возможно будущего первого контакта с землянами.
    Пришлось серьезно свеситься за склон и продолжить разглядывать дом и участок, даже, очень хорошо огороженный для здешних мест.
    Дом, небольшой, с железной крышей, стоит на таком косогоре, на площадке, посередине его. С моей стороны, от гор, расположено довольно много высоких парников, что довольно странно. Почему бы их не поставить из посередине площадки перед домом, вечером, наверно, они первыми попадают в тень. Дальше участок по периметру охватывает хороший и высокий забор, который проходит мимо парников.
    Вокруг дома не видно никакого жилья и, даже, я не могу разобрать, где проходит дорога. Столбами электрическими тоже не пахнет, такая фазенда без удобств, хотя кабинку туалета я смог рассмотреть, довольно далеко от дома. С этим все понятно, машина, чтобы выкачивать содержимое, похоже, не нужна хозяевам, электричество берут от генератора.
    Хотя, судя по тому, что нет развешенного белья и ничего, напоминающего о женской руке, женщины здесь нечасто появляются.
    Вокруг дома густо посажены высокие деревья, хорошо закрывающие его от лучей солнца. Сейчас, уже вторая половина дня, часа четыре, судя по солнцу, я пока отдыхаю от долгого перехода, наломав себе веток на лежанку и спокойно веду наблюдение, пережевывая сушеное мясо.
    Место похоже на обжитое, только, никого не видно, и я решаю продолжать наблюдение, надеясь все же рассмотреть, какая жизнь кипит в этих очень пустынных местах. Пока, чтобы не терять времени, я немного прохожу назад, чтобы запомнить маршрут, на котором ищу взглядом отмеченные деревья. Не сказать, чтобы метки бросались в глаза, зато, на небольшом расстоянии друг от друга их нетрудно заметить. Если знать, что искать.
    Я пока не понимаю, начинать здесь знакомиться с местными или пройти подальше и уже там выходить на контакт, только, не знаю, сколько идти до ближайшего селения. Похоже, я спустился с гор по высоте на километр или немного меньше и деревни скоро пойдут, только, будут ли они обжитые, в наши современные времена.
    Кто его знает. Наверно, обезлюдели уже.
    Я возвращаюсь и гулко хлопаюсь на лежанку, заметив, что ничего нового не появилось около дома и тут меня ждет сюрприз. Из-за деревьев, закрывающих половину двора, выходит здоровенный пес и внимательно смотрит в мою сторону, задрав голову наверх. Очень большая собака, похожа на самца алабая, килограммов под восемьдесят по весу.
    Вот был бы сюрприз, если бы я так подошел по-свойски и зашел во двор, такие псы приучены нападать молча. Меня аж от представления про такую встречу прямо передернуло. Понятно, что такой дом с парниками в безлюдной местности совсем без охраны никто не бросит. Пес продолжает наблюдать за кустами, в которых я смастерил себе лежанку, я хвалю себя, что нарезал веток, отойдя подальше от склона и сильно не шумел. Теперь я благодарен хозяевам за добротный забор, собака производит сильное впечатление, хотя, не опаснее северного волка, конечно.
    Я продолжаю лежать, пес продолжает смотреть, ожидая нового шума или неловкого движения, и я вспоминаю, что я вам — не кто-нибудь, просто так мимо проходящий.
    А, Великий убивец Кортов, больших, гигантских и малых.
    Но, все равно, я очень рад, что не встретился с охранником поместья слишком внезапно.
    Пес перестает высматривать меня в кустах и подскакивает к закрытым воротам, начиная демонстрировать радость и нетерпение.
    Понятно, услышал, как хозяин подъезжает или подходит, очень издалека, уши у животинки работают сильно эффективнее моих, давно не мытых, кстати.
    Через минуту и я слышу подвывание жигулевского мотора, который тащит машину через кручи и высоты на небольшой скорости. Дороги я все равно не наблюдаю, хотя машина уже где-то совсем рядом и вот, из сплошной рощи выскакивает бежевая копейка жигулей и медленно заползает на косогор.
    Да, только таким агрегатам и Нивам, несложно собирать все буераки и ямы на деревенской дорожке. Я, даже, не удивлен выбором хозяина усадьбы, асфальт к нему нескоро проложат, скорее всего, никогда. Еще, меня удивило, что машина проехала через сплошной, по виду лес и я догадываюсь, что он просто так умело вырублен и корни выкорчеваны, что машина едет, полностью скрытая до конца.
    Прямо спецдорога какая-то, для тайной миссии.
    Водитель выходит из машины, не глуша ее, распахивает ворота, и пес начинает пляску радости вокруг хозяина, на задних лапах он, даже, выше мужика. Тот, плотный такой дядечка, в каких-то кримпленовых брюках такого же бежевого цвета и белой рубашке, с закатанными рукавами. Выглядит он достаточно уверенным в себе и снова садится за руль и загоняет машину за ворота.
    Пес все так же скачет, соскучившись по хозяйской руке, похоже, забыл, что почуял наверху какой-то шум.
    Мужик окончательно глушит машину, открывает багажник и вываливает, похоже, еду собаке, та сразу перестает скакать и жадно чавкает, склонившись над миской. Мужик достает из багажника какую-то плотную упаковку и вскрыв ее, высыпает часть в небольшое ведро, с которым направляется к парникам и держа ведро в руке, обходит их один за другим. Парники собраны из стекла, выглядят сделанными, кое-как и сами стекла уже очень грязные, сквозь них не видно ничего. Парники еще высокие, отмечаю я, дядька ходит по ним, не нагибаясь и старательно разбрасывая что-то из ведра под все кусты, как я могу рассмотреть через стенки.
    Обойдя все шесть парников, он ставит ведро к машине и подходит в угол огорода, где снимает крышку, как я понимаю впоследствии, с колодца, теперь начинает долго и тщательно поливать те растения в парниках, которые там произрастают. Потратив полчаса на полив, мужик уходит в дом, закрыв ворота.
    Высота относительно моря здесь еще приличная, пожалуй, тысяча двести — тысяча триста метров и воздух достаточно прохладный поэтому и нужны именно парники, чтобы вырастить урожай на таком относительном высокогорье.
    Не могу понять, что там растет, но, это не мое дело.
    Мое дело, попроситься в гости, мужик лет под пятьдесят и должен еще чего-то помнить по-русски. Наладить контакт и произвести хорошее впечатление, попробовать узнать, куда я попал и какие деревни, и города есть рядом.
    Немного пугает собака, но, делать нечего, скоро стемнеет, утром он уедет и контакт пропадет. А так, я могу с ним добраться до каких-то людей, которым могу помочь и через помощь определиться, что делать и куда идти.
    Надо спускаться, только что-то он генератор не заводит, нет или ни к чему ему?
    Свет какой-то есть в окне, очень слабенький, похоже, там у него или фонарь аккумуляторный или планшет включил. Да, странно, не звонил никто дядьке, и он тоже никому, даже смартфона у него не видел. Ну, может, тут связь не берет.
    Я встаю, отряхиваюсь и начинаю спускаться по присмотренной дорожке, чтобы зайти, как будто, не сверху пришел, а со стороны соседнего леска. Как будто, и не проторчал пару часов над его домом и теплицами.
    Еще не стемнело и я, сначала удаляюсь, от усадьбы, там спускаюсь до конца и подхожу к воротам, приготовившись проявить побольше обаяния. Метров за двадцать меня замечает собака и начинает пытаться снести ворота, чтобы добраться до неожиданного гостя, оглушительно лая.
    Свет в окне меняется, похоже, хозяин понял, что у него гости и готовится к встрече. Я решаю больше не затягивать знакомство и кричу:
    — Эй, уважаемый! Прошу любезно, не поможете ли советом? Заблудился я и помощь требуется!
    Дверь в дом распахивается, мужик стоит, приподняв керосиновую лампу и, похоже, меня не видит.
    — Уважаемый! Прошу любезно! — я жду, пока собака сделает перерыв в сплошном рычании и лае, — Заблудился я и помощь требуется!
    Проходит несколько секунд, мужик ныряет в дом и тут же возвращается, в руке у него ружье, двустволка. И он идет ко мне, стоящему перед забором, метрах в пяти от ворот.
    Он немного распахивает ворота, придерживая рукой с ружьем створку, чтобы не вырвалась беснующаяся собака. Я, на всякий случай, ставлю купол, от ружья ли или от здоровенного алабая, лучше мне подстраховаться.
    Лицо мужика смотрит на меня, оно у него квадратное и давно не бритое, лицо физически сильного человека, не боящегося ни ночных гостей, ни черта с дьяволом.
    — Чэго тэбэ? — неожиданно, с сильным акцентом спрашивает мужчина, я не успеваю ответить, поднявшийся ветер доносит до моего носа странно знакомый запах, очень сильный и навязчивый.
    Дядька смотрит очень требовательно и сурово, и я понимаю, что зря заглянул на огонек к хозяину дома и лучше мне было пойти своей дорогой.
    

   

   

    

     Глава 4 НЕДОЛГИЕ РАЗГОВОРЫ
    

    

    Мужик внимательно осмотрел меня, при свете лампы, потом попытался заглянуть за меня, еще посмотрел по сторонам, причем, все это делал очень серьезно и внушительно.
    Солидный гражданин.
    Теперь я все понял и, с одной стороны — хотел попрощаться и уйти, но, с другой — что-то во мне говорило — тебе то, чего бояться? Ты можешь парой щелчков пальцем справиться и с дядькой, и с алабаем, даже моргнуть никто не успеет.
    Тебе нужна информация и проще всего будет получить ее здесь, на месте, не уходя никуда.
    Надо дать ему шанс остаться нормальным человеком, если, он с этим делом не справится, значит, так тому и быть.
    Он может помочь мне по доброй воле и получить серьезную благодарность.
    Может, попробовать поступить нехорошо и тогда, руки у меня окажутся развязаны. Мне нужны деньги, знания, его одежда и, возможно, его машина и всего этого я могу легко добиться силой.
    Как тот же Шварц в «Терминаторе», только, в отличии от бездушной машины — мне есть чем заплатить хозяину.
    Только, в свете новых, только что открывшихся обстоятельств, странно, если случайного путника отпустят так просто, с информацией о большой плантации кустов элитной конопли.
    Вот, и дядька не отпустил, он махнул мне рукой с ружьем, на мгновение выпустив створку ворот и лютая зверюга чуть не проскочила мимо хозяина. Но, получила по морде прикладом и не стала рисковать и дальше, только злобнейше рычала на меня. Вообще, очень впечатляет такая машина для подавления желания быстро попрощаться.
    При такой поддержке и таком стороннике ружье явно ни к чему мужику, он больше им не трясет и не угрожает, поняв, что я достаточно мирный и безобидный человек.
    — Чэго тэбэ надо?
    Хотелось сказать, что хочу водички попить, а то, так есть хочется, что переночевать негде. Но я понял, что шутку не поймут и не стал нарываться дальше.
    — Хотел дорогу спросить, до города, — так я озвучил свою просьбу в свете нового знания, — Сколько до ближайшего?
    — До ближайшэго? — мужик даже усмехнулся, — Нэ дойдешь!
    Сказано это таким безапеляционным тоном, что получилось слишком угрожающе и дядька это понял, поэтому совсем убрал ружье и прихватил алабая за ошейник, кивнув мне головой, чтобы я проходил на двор. Мое умение отличать ложь от правды никак себя не проявило, значит, хозяин не врет. Похоже, первое жилье еще далеко находится от этого места.
    — Он хорошо понимает по-русски, — я даже удивился про себя, учитывая, что лет тридцать, как уже почти никто здесь не общается на русском языке. А, в таких горных местностях, и при Союзе, наверняка, его всегда мало использовали.
    Делать нечего, я прошел мимо истекающего слюной собакена и остановился перед машиной.
    — В дом прахади, — прорычал с акцентом хозяин и потащил собаку в угол участка, где оказался огороженный пятак, куда он и ее и запнул. Неугомонный пес продолжил кидаться на ограду, мечтая попробовать мои ноги на вкус, а скорее, просто всю мою тушку.
    Только я стоял, ошарашенно разглядывая машину, и не обращал внимания ни на собаку, ни на хозяина, отправившегося закрывать ворота. Мое внимание привлекли номера на машине, той самой ушатанной копейке, при взгляде вблизи это стало ясно определенно. Вся поверхность кузова покрыта мелкими царапинами и серьезными вмятинами, задний бампер неоднократно помят, с облезшим хромом на нем.
    Но, не общее состояние, по идее, пятидесятилетней машины меня так взволновало. Я никак не ожидал на тридцатом году независимости страны Грузии увидеть на машине номера из далекого СССР.
    Да, такие черные номера с белыми буквами — 18 48 ггж. Охренеть, на что намекает этот номер!
    Захотелось протереть глаза, но хозяин почему-то не одобрил мой интерес к своей машине и подтолкнул меня рукой, приложившись по рюкзаку в направлении дома, все так же держа ружье в руке. Ничего не скажешь, силенка в нем медвежья, меня прямо подкинуло в воздух от его движения, выполненного без особого усилия.
    — Пайдем в дом, там пагаварим, — он, похоже, торопится как-то определиться со мной, заодно убрав меня с глаз возможных попутчиков и наблюдателей.
    — Пойдем — пойдем, — согласился я, входя в распахнутую дверь из какого-то крепкого дерева, в темноту. И сразу остановился, ожидая хозяина, чтобы не натолкнуться на что-то из мебели. Но, хозяин замешкался, собравшись, вроде, выпустить собаку, я слышал, как он подошел к загородке и даже назвал пса по имени, которое я не расслышал. Только потом он вернулся и спросил, посветив керосиновой лампой в дверной проем:
    — В туалэт надо? Чтобы ночью не бэгат, — вопрос вполне закономерный и, я понял, что ночевать по планам хозяина, мне придется у него в доме, чего я, в принципе, и хотел.
    На улице уже начинаются сумерки, идти куда-то не имеет никакого смысла, я хоть и отдохнул, во время долгого наблюдения, бродить по темноте не собираюсь. И так бы ночевал в темном лесу, на голой земле, собрав себе матрас из веток и просыпаясь от ночных шорохов, всяких мелких грызунов и ночных насекомых. Здесь хоть найдется какая-никакая лежанка и от прохладного ветра есть защита, может, еще и покормят на ночь.
    — Схожу. Где туалет у вас? — поинтересовался я и получил направление, указанное рукой и керосиновую лампу в мою руку с напутствием:
    — Нэ разбей. Бистро давай!
    Дядька остался у дома, я поспешил в указанном направлении, пришлось идти не близко, но лампа и еще не наступившая темнота помогали мне различать натоптанную тропинку и вскоре я обнаружил попахивающее сооружение. Даже запах конопли немного перебился, я его и не замечал последнюю минуту, поглощенный своими мыслями, а он оказался очень сильным. Сделал свои дела и вернулся к дому, отдав хозяину лампу и снова вошел в дом.
    Хозяин повозился около ограждения и выпустил собаку, которая стала снова носиться по участку. Сам он вошел в дом и обнаружил меня, стоящего в паре метров от входа.
    — Прахади, — махнул он рукой в направлении нескольких стульев, стоящих около достаточно большого стола, который и занимал большую часть первого этажа. Я видел до этого, что домик двухэтажный и теперь заметил обычную лестницу, только более массивную, которая ведет на второй этаж. В полутьме разглядеть в подробностях жилое помещение мне не особо удалось, я только увидел небольшую кровать, одноместную, в углу, около окна, еще газовую одноконфорочную плиту, бог знает какого лохматого года и небольшой баллон с газом, красного цвета, литров на двадцать. Кухни не было и мне показалось, что дом находится в стадии отделки и обживания после строительства.
    Я прошел и присел на один из старых, колченогих стульев, положив рядом рюкзак.
    Мужчина вошел внутрь дома, старательно закрыв за собой дверь и присел напротив, поставив ружье рядом с собой, но, уже, как-то расслаблено. Кажется, я не показался ему опасным противником, чего и добивался.
    Я решил взять инициативу в свои руки и сделал вид, что не обратил внимания на ружье, собаку на улице и тот невежливый толчок в спину около машины:
    — Спасибо большое, что позвали в дом. Так бы пришлось ночевать на улице, к чему я не готов.
    Мужчина послушал, немного подумал и спросил:
    — Ти кто такой? Пачиму здесь гуляэшь?
    Я радостно заговорил, показывая свое нетерпение поделиться с хорошим человеком своей историей:
    — Я профессор Звягинцев, из Ростовского университета, мы приехали в ваши горы в экспедицию.
    Судя по всему, мои слова не вызвали удивления у хозяина, он принял их, как должное, чем удивил меня. После войны 2008 года все официальные контакты между странами запрещены, насколько я понимаю, поэтому какая-то экспедиция никак не могла официально попасть сюда. Горный житель не должен знать про это, но, в свете напряженных отношений между нашими странами, не может не задуматься.
    Однако — ничего не промелькнуло на лице хозяина, он еще больше расслабился и ничего не спросил, продолжая настойчиво смотреть мне в лицо, ожидая дальнейших объяснений.
    — Я отошел от стоянки нашей группы, увлекся сбором эндемичных образцов и потерялся в лесу, — я достаточно беспомощно посмотрел в лицо хозяина, ожидая его реакции на такие непонятные для него слова.
    — И сколько ти шель? — немного подумав, спросил мужчина.
    — С раннего утра, весь день иду, — я снова беспомощно взглянул ему в лицо, — Проголодался очень, — с намеком произнес я, оглядываясь кругом в поисках ужина.
    Мужик хмыкнул, но, гостеприимством пренебрегать не стал и принес пару грязных тарелок и плошку с какой-то кашей с творогом и сыром, разложил нам по тарелкам и выдал мне алюминиевую вилку, на которую я посмотрел с неким сомнением.
    — Ешь, харошая еда, мне Марика ее делает, — поделился со мной знаниями о появлении этой плошки хозяин и спросил, — Зовут тэбэ как?
    — Павел Владиславович, — назвался я первым попавшимся именем, — Профессор кафедры биологии Ростовского университета, — добавил я, как будто это необходимо для знакомства в таких условиях. Вот и хозяину эти слова показались излишним шумом и мне, кажется, тогда-то он и решил мою судьбу.
    — Пашка, значит, — проговорил он и встав из-за стола.
    — А вас как величать? — все же спросил я, собираясь узнать, как зовут моего хозяина.
    — Зураб, — ответил он.
    — А, по батюшке? — не унимался, хотя, мне это все равно, но, для создания полной картины профессора-ботаника, надо активнее упирать на общепринятые условности. Похоже, моя грамотная речь, вежливость и многословие сразу стали раздражать хозяина, которому предстояло поступить со мной явно не по совести.
    Поэтому Зураб ответил мне грубовато, — А по батюшкэ, нэ надо!
    — Завтра утром отвэзу тэбя в город. Только эще ранше съезжу по дэлам.
    Так, теперь хозяин мне врет, писк раздался в голове и только усилился.
    — Может, сразу и поедем? — я попытался узнать, что мне грозит от такого поворота.
    — Нэт! — прикрикнул на меня хозяин и потом, как бы, смягчившись, добавил, — Савсэм в другую сторону еду.
    Еще раз соврал, что ты с ним будешь делать, место здесь, такое, не воцерквленное совсем.
    После такого недолгого разговора и легкого перекуса вполне вкусным блюдом, Зураб больше не стал ни о чем меня спрашивать, просто загнал наверх по лестнице, где я с трудом, на ощупь нашел лежанку и растянулся на ней. Ладно, хоть не на голом бетоне, перекрытием оказалась бетонная плита, сам дом построен из строительных блоков и понятно, почему именно так сделано.
    Кто-то вложил силы и средства в такой форпост наркодилерства и производства определенных компонентов на отшибе от жилых мест, выращивая большой урожай отборной конопли. Мне вполне понятно, что профессору Звягинцеву грозила бы нешуточная опасность, появись он рядом с таким производством, ведь уже никак нельзя заставить забыть его про такую находку, кроме, как отправив на тот свет.
    Частый случай в жизни, заблудился профессор, да и пропал в горах с концами. Может, ногу сломал, еще много чего может случиться с человеком в дикой природе.
    Есть, правда, еще один вариант, гораздо более выгодный, но и более опасный, как можно поступить с попавшим в плен потенциальным работником, но, про это я подумаю позже, если появятся предпосылки к этому.
    Отсутствие смартфона, номера на шестерке и полное отсутствие современных моему времени вещей — все это заставило меня начать думать и прикидывать в совершенно другом направлении. Вообще, просто ничего современного я не увидел, абсолютно ничего, начиная с одежды.
    Сейчас все в футболках ходят и тренировочных штанах, а не в таких брюках и рубашках. Я, конечно, не специалист по тому, как живет народ в ебенях современной Грузии, но мужик одет явно под семидесятые-восьмидесятые годы, машина этому соответствует и отсутствие любых гаджетов — это явно не мое время.
    Я конкретно напутал со временем и мои девятнадцать делений назад, которые я пролистал на значке времени в капсуле, занесли меня, похоже, во времена социализма. Даже такой мужик более-менее говорит по-русски, за тридцать лет независимости он точно забыл бы все слова, на теперь, совсем чужом языке. Может, он, конечно, полиглот и живет в Тбилиси или Батуми, где часто общается с туристами по своей работе, но похож Зураб на уголовника, тем более, пару татуировок я заметил на его кистях и руках. Что они обозначают, я не знаю, но подозреваю, что что-то значат.
    Значит, сплю я на втором этаже в доме, посреди охраняемого опаснейшей собакой участка, которая очень порадуется такому беглецу. Да, положение патовое, учитывая, что внизу меня охраняет еще здоровенный хозяин с ружьем. Который рано утром уедет и потом вернется и, кажется мне, не обрадует меня это возвращение. Да, рядом еще шесть теплиц с интересным фруктом, что очень меня печалит. Мало того, что я не смог поговорить с хозяином по душам, так еще и запах спать мешает, напоминая, что все может закончиться не шуточно.
    Если начнется рейд милиции или ОМОН по борьбе с такими овощами и их производителями.
    Что-то мне не спится все равно, хозяин, похоже, тоже не спит, лежит тихо и молчит, ни тебе сопенья, ни тебе храпа.
    Ситуация напоминает мое попадание в Черноземье, когда я вышел к стоянке Охотников. Здесь я в опасности, как человек, увидевший то, что ему не стоило видеть и хозяин со своей силой, собакой и ружьем превосходит меня, как и тот же Мастер Тонс. Я тоже не понимаю, где я и что все это значит. Только, мне это узнать очень быстро и просто, язык мне знаком, основные расклады по жизни — тоже понятны.
    Одно разительно отличается, я — уже не тот простой парень, явившийся на стоянке Гильдии. Теперь и с Мастером Тонсом я справился бы одним щелчком пальцев, и с хозяином справлюсь, сколько друзей он бы не привез с собой. Но, это не поможет мне легализоваться в теперь новом мире, в любом случае придется поработать вдумчиво и с интересом с имеющимися источниками. Которые мне может представить только хозяин, если решит, что не справится со мной, как следует один. По его поведению, я понял, что он принял какое-то решение и решение это говорит о том, что ему не требуется что-то знать про меня и мою жизнь и стоит поменьше рассказывать про себя. Что со мной поступят нехорошо.
    В принципе, как собирался поступить тот же Тонс, так что, посмотрим, куда заведет нас такое развитие событий.
    Потом я уснул, не забыв поставить сторожок, потом проснулся от храпа хозяина и долго не мог снова уснуть, ревел он, как самец гориллы, вступающий в бой за самку и, понятно, мог испугать своим ревом даже смелого человека.
    Утром мужчина как-то проснулся, когда еще не рассвело, без будильника и быстро собрался, завел машину и выехал со двора. Лестницу, ведущую на высокий второй этаж, он сдвинул к противоположной стене, так что, достать ее я не мог. Все это время я посапывал, как будто сплю и услышал, как хозяин достал что-то из тайника, сдвинув и потом, задвинув кирпич. Мой поиск показал мне сторону, из которой доносились звуки, и я понял, что хозяин забрал что-то важное, то, что не хочет оставлять здесь, в доме, пока сам отсутствует.
    Когда звук машины затих, я долго стоял около окна, размещенного как раз в сторону, куда уехал Зураб. Видно очень далеко, просто идеальная позиция для наблюдения за окрестностями с той стороны. Больше окон нет, хотя и из этого уже хватает света, чтобы видеть второй этаж дома, на котором, кроме пары лежаков, ничего не нашлось.
    Я подошел к краю и посмотрел вниз, спрыгнуть можно без проблем, повиснув на руках, но к чему так напрягаться, когда можно потренировать умение. Я вгляделся в край лестницы и зафиксировал на ней ману, потом рывком дернул ее так, что она долетела до меня и прижал так же маной к краю плиты.
    Пора спуститься и приготовиться к встрече.
    

   

   

    

     Глава 5 ПОДГОТОВКА И БОРЬБА С РАБСТВОМ
    

    

    Ждать пришлось долго, за это время я успел сделать кучу дел.
    Первым делом достал свой камень поиска, и он указал наличие тайника в том углу, где и копошился хозяин. Тайником оказался вынимающийся из стены кирпич с приклеенной к нему частью верхнего кирпича, куда можно что-то спрятать и задвинуть обратно в стену. Такие кирпичные вставки белого цвета имеются между бетонными блоками и соединяют их в некоторых местах.
    На кирпиче ничего не оказалось, но в самой щели я заметил что-то интересное, засунул руку и смог вытащить оттуда несколько бумажек. Это оказались советские рубли 1961 года, небольшая пачка из трешек и пятерок, всего 27 рублей.
    Так. Еще одно доказательство, что попал я совсем не туда, куда собирался. Может, это старые деньги, только хозяин дома на нумизмата не похож, да и слов таких не знает. Пачку я засунул в карман армейских штанов и занялся и дальше обыском, но больше ничего интересного не нашел. На вещах в доме лежала печать проживания одинокого, не особо чистоплотного мужика, ножи и ложки с парой вилок — все выглядит немытым, с кусочками засохшей пищи. Как и сам дом, непонятное сооружение, с непонятной функцией.
    Я сомневаюсь, что дом построили под плантацию, скорее всего, уже около дома, на отшибе человеческой деятельности, пристроили парники. Не знаю, почему они так открыто растят наркоту, все же вертолеты должны летать, пожарные или охотничьи, похоже, что у местных дельцов все схвачено и те, кто видит сверху дом и парники, не проявляют к ним интереса. Только так можно эту ситуацию объяснить, обычно плантация растет безо всяких парников и сверху ее не отличить от обычных растений, а смотрящий за ней человек квартирует в простом, немного благоустроенном шалаше или хижине. Здесь, на относительном высокогорье, воздух достаточно прохладный и без парников не обойтись, но выглядит это достаточно вызывающе.
    Конечно, в Грузии, Армении и многих республиках Средней Азии Советская власть оказалась понятием относительно номинальным, если смотреть подальше от больших городов, в таких местах, где нахожусь я сейчас. Но, все равно, очень вызывающе выглядит.
    Теперь мне захотелось в туалет, гадить в доме я пока не хотел, возможно, те, кто приедет по мою душу и сами этим займутся. Придется выйти на улицу и близко познакомиться с псом, пока нет хозяина рядом. Хочется внушить собаке изначальное уважение к моему высокому статусу, чтобы она не такая резвая оказалась в момент высоких переговоров.
    Поэтому я попробовал открыть дверь, которая не поддалась на мою попытку, хозяин все же предпринял основные предосторожности, чтобы гость не сбежал так просто и повесил замок снаружи. Хотя, с алабаем, настороженно ждущим моего появления, справиться обычному человеку почти нереально.
    Выбивать дверь и расстраивать хозяина я пока не стал, мне требуется чистое, незамутненное отношение, не отягощенное злостью и чувством мести. Это, скорее, чтобы чувствовать себя безвинно обиженным и, имеющим право на самоопределение. Тем более, оба окна на первом этаже открываются, я занялся тем, около которого не росло кустов, и вся прилегающая территория хорошо просматривалась. Распахнул его, стараясь нашуметь и не подгадал, серая молния тут же прилетела и заскочила передними лапами на подоконник, засовывая огромную башку внутрь дома и прямо завывая от восторга, что мы теперь так близко друг к другу.
    — Ну ты и лошадь, братец, — почти восхищенно сказал я, рассматривая такое великолепное животное и пес поддержал мой восторг, облаяв меня с крайне серьезным видом. Что-то типа — выходи, побегаем, это же так весело.
    — Скоро выйду, дружок! — пообещал я и несильно ударил маной пса по башке, выкинув руку вперед. Из неустойчивого положения на задних лапах собаку приложило спиной о землю, пес проскользил пару метров по траве и, не сильно оглушенный, все же поднялся на лапы с трудом и снова кинулся к окну.
    Черт, придется повременить с выходом в туалет, калечить собаку я не хочу, надеюсь, обойдется без этого. Поссать я могу и со второго этажа, раз здесь в окно лезет такой любитель пообщаться. Я поднялся на второй этаж и, достав из рюкзака сушеное мясо, положил обратно камень поиска и занялся своим делом, к которому и готовился, распахнул створки и долго любовался встающим солнцем. Заодно, добрал из палантира ману, потраченную на умения поиска, притяжения лестницы и удар по собаке.
    Совсем немного потратил от своего потенциала, можно было бы и не обращать внимание, только делать все равно нечего. Вид открывается красивый и я решил дождаться хозяина здесь. Достал деревянную бутылку с ключевой водой, набранную вчера по дороге и присел на подоконник, которого здесь нет, просто на блок и так и сидел.
    Смотря на собаку, бегающую внизу, на деревья, скрывающие ту дорогу, по которой копейка может подъехать к дому. Теперь мне требуется понять, как меняет мое положение то, что я смог так опростоволоситься, естественно, не намеренно, и попасть в другое время.
    Когда узнаю, в какой я именно год попал, смогу высчитать, сколько же месяцев или лет входит в эту единицу времени, которая принята при перемещениях в капсуле. Которых я нажал аж девятнадцать раз, прокручивая значок в обратном направлении. Чувствую, лучше мне было, вообще к нему не прикасаться, попал бы, куда попал, так наверняка, оказалось бы вернее и ближе ко времени моего исчезновения из этого мира на берегу Вуоксы.
    Об этом промахе я подумаю потом, ибо, мои проблемы частично исчезли и снова появились, теперь уже другие. Может, это и не СССР, может, здесь 92–93 года, может и позже.
    Да, что в таком случае мне делать?
    Первое — определиться с годом, хотя у хозяина я спрашивать не хочу, чтобы не прослыть путешественником во времени, такой интерес точно будет оценен и замечен.
    Второе — загранпаспорт не нужен, это — или единая страна или паспорта еще действуют и проблем вернуться в Санкт-Петербург, который, может, еще и Ленинград, пока нет, если у тебя есть внутрисоюзный паспорт. У меня его нет и официально мне его не получить, где-нибудь в милиции могут выдать справку по случаю утери документа. Точно про такой вариант я плохо знаю, тем более, возникнут вопросы, что я здесь делаю, к кому приехал и прочее.
    Можно, конечно, сказать, что я приехал, как турист, посмотреть Тбилиси и потерял или у меня украли паспорт со всеми билетами. Тут есть, о чем подумать, могу представиться своим отцом, единственно, что я не знаю, где он тогда был прописан, это тоже зависит от года. Я могу не помнить номер своего потерянного паспорта, кем и когда он был выдан, но место прописки должен знать, как отче наш, как каждый советский человек.
    Можно, конечно, обзавестись парой синяков и шишек на голове и все валить на потерю памяти, как пришлось делать в Черноземье. Но выглядеть будет слишком подозрительно и вопросы снова возникнут.
    Одно дело, когда ты, как честный гражданин Советского Союза, просишь помощи у органов и выкладываешь про себя все-все, и номер паспорта, и место, и дату прописки. И совсем другое, если ты помнишь только имя, фамилию, отчество и больше ничего. Придется еще прорываться из отдела милиции с боем, что у меня получится, только и искать меня будут серьезно. Тогда лучше сразу вернуться к Храму и готовиться к переходу, на Вуоксу или обратно, в Черноземье.
    Нужна будет еда, довольно много и перец, отбить нюх у собак, если за мной увяжется погоня. Еды — столько, чтобы пересидеть пару недель в Храме.
    Если найти здесь, среди местного криминала, людей со связями, можно спокойно купить потерянный или украденный паспорт, переклеить с умелыми людьми фотографию и с ним спокойно ехать в свой город. Насколько я помню, с криминалом в Грузии все очень кучеряво, особенно при позднем Союзе, умельцы такие найдутся без проблем.
    Пока я так думал и рассуждал, жуя мясо и запивая его водой, прошло пару часов и вскоре зашевелилась притихшая было собака, запрыгав около ворот, на которые я мог посмотреть, сильно вытянувшись из верхнего окна. Лучше мне подождать здесь, чтобы оценить, приедет ли хозяин один и, если не один, то, сколько народа он привезет. У меня будет пару минут на то, чтобы он привязал собаку и пропустил народ к дому.
    Почему то, я думаю, что один хозяин не станет рисковать разбираться со мной, хотя, вчера, на все его попытки доминировать, я никак не ответил. Но, если я буду сопротивляться и схвачусь за нож, у него будет вариант только застрелить меня.
    Не факт, что он этого захочет, хотя — чужая душа потемки.
    Вскоре и я услышал завывание движка и через пару минут жигуленка вскарабкалась на косогор и остановилась перед воротами. Я успел увидеть, как из машины вылезло, с пассажирских мест, двое крепких мужиков, с той стороны машины, которую я мог видеть, и они подошли к забору.
    Серьезная команда подобралась, трое есть точно, может и еще кто сидит за водителем. Я оставил свой рюкзак на верху и быстро спустился по лестнице вниз, где уселся за столом, подальше от входа, тут и места для стычки побольше будет. Легкий озноб предстоящей схватки охватил меня, и я успел подскочить к двери и рассмотреть в щелку наверху, как Зураб загоняет алабая в загон и закрывает дверцу ограды.
    Так, один серьезный противник изолирован, зато еще двое идут к Зурабу, по взмаху его руки, открывают ворота и входят на двор. У одного в руках есть что-то длинное и гибкое, он немного размахивает этим предметом, и я слышу звон цепи. После чего возвращаюсь на свое место, пытаясь осмыслить свою промелькнувшую догадку.
    — Они хотят посадить меня или заковать на цепь, чтобы я остался здесь и никому не смог ничего рассказать, — доходит до меня, — И пользу общему делу принесу, сняв с хозяина обязанности поливать и ухаживать за кустами пахучей травы.
    Хотя, чего гадать, сейчас мне объявят мой приговор.
    Действовать придется быстро, чтобы хозяин не успел сбегать за ружьем, которое, по-видимому, осталось в машине. Втроем, понятно, крепкие простые мужики не боятся профессора-ботана с кафедры ботаники и биологии, которого придется пару раз ударить, для полного внушения и приведения к покорности. Пусть профессор и крепкий с виду, только по разговору — беспомощное создание.
    Мужики негромко переговариваются, только, похоже, на родном языке.
    Гремит навесной замок и дверь распахивается, вслед за Зурабом вваливаются его подельники, в таких же немарких, синтетических брюках и светлых рубашках, оба жгучие брюнеты, из рубашек у всех троих выглядывает густая поросль черного меха.
    Очень крепкие парни, скорее, мужики, лет тридцати — сорока, плотные и коренастые, не уступают Зурабу, по виду, в силе и настроены решительно. У одного длинная цепь в руках, у второго — несколько веревок.
    — Тэбэ хто разрэшиль вниз? — встреча начинается сразу с наезда Зураба. Понятно, создает чувство вины у гостя, что тот зашел туда, куда ему не разрешали. Зашел и теперь придется ответить за проступок.
    Мужики останавливают свое продвижение ко мне и ждут ответа. Хорошие все же люди, дают возможность показать себя нормальным человеком, а не тварью дрожащей. Как отвечу, так и будут, возможно относиться, наденут цепь с уважением или просто, на пинках.
    — А, что, уважаемый Зураб, какие то проблемы? — интересуюсь я, — Вы мне ничего не запрещали. Да и не можете, по праву гостя. Есть такое понятие, — повнушительнее добавляю я.
    Сошлемся на святые для горцев обычаи.
    Вижу, что такое сравнение хозяину не нравится, он раздраженно мотает головой и командует:
    — Нэ о чем гаварыть! Дэржите его.
    И, добавляет на своем грузинском несколько слов.
    — Смотрите, я предупредил! — и я демонстрирую небольшой ножик, — Кто-то может умереть сегодня.
    Ножик столовый и не сильно пугает решительный парней. Свой кинжал я не стал брать с собой, он точно тянет на статью. Если на словах я смогу отговориться при проверке органами, то, такой аргумент потянет на более серьезную проверку.
    Мужики подхватывают стулья и напирают на меня, толкая ими вперед и прижимая меня в угол, я сопротивляюсь и, уловив момент, с малым применением маны отбиваю стулья прямо в лицо каждому из помощников Зураба. Достается им хорошо, у одного разбита губа, прямо распорота об острый угол, он отскакивает и пытается нащупать повреждения, второй получает в район лба и отлетает на пару метров, ошарашенно тряся головой.
    Зато Зураб кидается на меня и, обхватив поперек туловища, окончательно зажимает в углу, лишая возможности сопротивляться. Разъяренные мужики скоро опомнятся и понесутся ко мне, размахивая кулаками и явно желая устроить мне большую взбучку, отлупить до полусмерти за нанесенные повреждения и ущемление чести и достоинства.
    — Хана, тэбэ, профэсор Пашка, — шипит в ухо хозяин, не прекращая с огромной силой держать меня за руки. Я могу попробовать ткнуть его в живот зажатым в руке столовым ножом, с использованием маны даже вогнать его в тело, только хозяин мне нужен относительно целый, пусть и поврежденный, но, чтобы обойтись без больницы и госпитализации.
    Мне тоже, кстати, совсем не стоит получать какие-то повреждения лица, чтобы не привлекать в дальнейшем лишнего внимания органов правопорядка и прохожих. Хватит и моих кудрей не чесанных с бородой.
    А, это — неминуемо, мужики замордуют меня сейчас без шуток, до потери сознания, поэтому я с силой бью лбом сбоку по голове Зураба, которую он прижимает к моему правому плечу. Прием этот мне несколько раз показал Торк на тренировках, но из моего положения его не провести с эффективной силой удара, я могу только коснуться лбом его макушки головы.
    Зато я могу подключить ману и удар выходит для Зураба очень сильным, он, оглушенный, падает на колени и руки сползают вниз на пол, перестает удерживать меня, и это очень вовремя.
    Первый помощник уже бросил стул и подлетает ко мне, размахиваясь на мощный удар, который должен выбить из меня сознание. Я зажат в углу и маневрировать не получится, под ногами еще и хозяин мешается. Поэтому я небрежно бросаю руку с добавлением маны ему навстречу, и мужик улетает под стол, где и замирает, снеся по дороге еще один стул.
    Второй, немного запоздал и теперь приходит его очередь вступить со мной в рукопашный бой, который кончается одним ударом, даже без маны, в удачно подставленную челюсть. Руку охватывает острая боль и я понимаю, что решение не использовать ману оказалось в корне неправильным, я сильно разбил руку об его челюсть и теперь придется лечиться артефактом. Второй тоже улетает в угол и замирает неподвижно.
    Так, он вырублен ненадолго, первый побольше полежит без памяти и еще остается Зураб, сидящий на коленях и упершийся лбом в стену дома. Он еще опасен, и я бью его ногой, удобно приметившись, прямо по голове и она стукается в добавок снова об стенку, хозяин падает на спину, безвольно раскинув руки в стороны.
    Все, конец!
    Все сестры получили по серьгам, и я могу осмотреться и поднять те веревки, которыми меня собирались вязать. План, что делать дальше, у меня примерно продуман и я приступаю к фиксации неподвижных соперников, используя немалый свой опыт, полученный в Гильдии.
    Первым вяжу мужика, получившего нокаут без маны, он должен скоро очухаться. Потом очередь доходит до Зураба, уже начинающего приходить в себя, крепкий все же дядька на голову. Я успеваю прихватить его за кисти сзади и накинуть петлю за одну из стоп, как он приходит в себя и обещает мне все муки ада, если я не развяжу его, путая слова, русские и грузинские.
    — Еще поговорим, не торопись, — спокойно отвечаю я и вытаскиваю улетевшего под стол пособника, который все еще по виду в глубокой отключке, но, как только, я аккуратно переворачиваю его на живот, хватает меня за ногу повыше ступни и пытается уронить. Еще один хлопок маной и многострадальная голова глухо ударяется о бетонный пол, больше он мне не мешает и покорно оказывается связанным по рукам и ногам. Крепкие парни, но и у их есть свой предел прочности.
    Я связываю ноги первому клиенту и поднимаю цепь из крепких звеньев с тремя замками, висящими на ней. Ключи, наверняка, в карманах джигитов и я собираюсь найти их.
    

   

   

    

     Глава 6 СОЛИДНЫЕ НАХОДКИ И ДОЗНАНИЕ
    

    

    Ключи оказались, как специально, у последнего из обшаренных мной пациентов.
    Хотя, я бы все равно всех обыскал, ведь народная мудрость меня еще ни разу не поводила. Что у самого плохого человека можно найти немало хорошего, если тщательно обыскать его тело.
    Пока шел кропотливый обыск, народ начал приходить в себя, осознавать свое положение в изменившейся системе координат и реагировать на это изменение по-разному.
    Среди найденных на них вещей оказалось немало денег в бумажках и мелочи, ключи от жилья и трех замков для меня, расческа и сигареты. Все поголовно болгарские «Родопи» и «БТ» в нагрудных карманах рубах, еще одно доказательство, что я в Союзе. Денег тоже хорошо вышло, видно, парни — не бедные, у одного — 35 рублей, у второго — 42 рубля с мелочью, меньше всего нашлось у Зураба — всего 18 рублей. С тем, что я нашел, набирается уже 122 рубля, средняя зарплата, насколько я помню, для начинающего инженера. С такими средствами можно куда-то уехать, только про решение вопроса с паспортом не стоит и думать. Да и вообще, без связей местных мафиози, мне о документах можно и не мечтать. Придется этим заняться вплотную, как уеду из этого, местами гостеприимного дома.
    Если Зураб не захотел примириться с тем, что профессор Пашка оказался сильнее и круче, он и высказывался по этому поводу, не жалея мои уши, своими грубыми и некультурными фразами, то, остальные двое пособников помалкивали пока и смотрели, ожидая, как я буду реагировать на такое сквернословие. Поощрять недовольство оказалось явно не в моих интересах, мне от пленников требуются честные и обстоятельные ответы на свои вопросы. Мужики, в принципе, не видели, как я играл профессора-ботаника, по их понятиям, и могли признать меня серьезным человеком, которому не западло и помочь, по жизни.
    Но, у Зураба уже сложилось мнение обо мне, и он никак не хотел признать, что серьезно ошибся и попутал берега, ввел в непонятки уважаемых людей и только усугублял этим свое положение.
    А, положение стало довольно шаткое, сами они криминальные люди и, наверняка, в милицию не побегут с заявлением. Тем более, содержимое парников — это очень серьезное преступление в особо крупных размерах и вмешивать органы правопорядка никто не будет. Даже, если они все умрут, остальные члены сообщества, просто прикопают их неподалеку или в любом удобном месте и будут искать злодея сами, а члены банды официально окажутся пропавшими без вести.
    Судя по размаху бизнеса, его контролируют серьезные люди, которых в Грузии, даже при социализме, хватало всегда. Если я обойдусь без особо изощренного членовредительства, мужики, может, и не будут доносить старшим о такой промашке и невольном свидетеле, взявшем их в плен. Даже, если и расскажут обо мне, милицию подключать будут пассивно, без объявления в розыск по республике.
    Использование маны они не увидели, ничего сверх естественного я не сделал, просто наносил очень сильные и концентрированные удары. Пожалуй, сейчас они побаиваются, что я какой-нибудь опер. Хорошо тренированный и подготовленный для таких захватов и жесткого допроса. Такой себе волчара, так легко прикинувшийся овечкой.
    Придется мужиков успокоить, только сначала осталось Зураба вразумить, за нехорошие слова предъявить. Поэтому я подхватил грязную щетку, перевернул ее и воткнул пару раз в солнечное сплетение лежащему хозяину, как научился в гвардейской рукопашной школе. Зураб поперхнулся очередным ругательством, покраснел лицом от прилива крови и негодования, но заткнулся на пару минут.
    — Нехорошо говоришь. Сам понимаешь, за такие слова наказан, — так я обосновал свое противодействие матам и оскорблениям.
    Судя по лицам остальных мужиков, сильного осуждения мой поступок не вызвал. Зато, появился вопрос:
    — Тибе, чего надо от нас? — спросил второй пленник, с трудом шевеля челюстью.
    — Известно, чего — извинений и признания своей вины, — даже весело ответил я на давно ожидаемый вопрос.
    — За что это? — уже с гораздо меньшим акцентом спросил первый пленник.
    — За нарушения законов гор и гостеприимства, — это такая первая попытка объяснить свое видение произошедшего с моей стороны.
    — Законы гор — наши законы, посторонних они не касаются, — легко ушел от признания вины первый, более подкованный на язык и говорящий почти без акцента.
    — А про гостя? Нам виднее, кто гость, а кто — подсыл. Мы тут хозяева, — сказано категорично и однозначно.
    Ага, настаивают на версии своего взгляда на жизнь и произошедшую стычку.
    — Цепь эта, это очень нехорошо, — я поднял всю цепь целиком и, не спеша, открыл все замки, подобрав ключи и оставив их в замках.
    — А, что ти хотел? Пришел в наше место, все разнюхал и думаешь спокойно уйти? — не сдавался разговорчивый первый пленник, — Развяжи нас, ми сядем и поговорим, как мужчины.
    Интересное предложение, можно поступить и так, только забрав ружье из машины, проверив собаку, насколько она надежно закрыта. Но, вынужден буду отказаться, мужики снова полезут в драку, похватав подручные предметы, придется их глушить еще серьезнее. Про это меня предупреждает мое умение отличать ложь от правды. В таких игрищах возможно всякое, вплоть до переломанной шеи или, как минимум, в лучшем случае, рук и ног.
    На хрен мне такой праздник, по второму разу — будет еще веселее и травмоопаснее.
    Зато, люди уже признают, что имели нехорошие намерения, пусть и косвенно. Я же собираюсь их пограбить, нужно небольшое моральное обоснование для задуманной реквизиции и операции «Ы» — все отнять и поделить, в мою пользу.
    — Вы тут полежите, подумайте над своим поведением, неправильными поступками и чем можете отблагодарить своего победителя, — с этими словами я вышел на улицу, раскрыв по шире дверь, чтобы намекнуть пленникам, что буду за ними присматривать.
    Мужики попробуют, конечно, развязать друг друга, только ждет их облом. Несмотря на общее, не слишком перетягивающее конечности состояние веревок, узлы затянуты намертво, в Гильдии я прошел очень хорошую школу. Крос мне все подробнейше рассказал и показал, как связать пленника так, чтобы он не мог ничего поделать с путами, но руки и ноги не затекали сразу и не надо было постоянно контролировать пленников.
    Мои, попавшиеся в силки, узники местного замка Иф могут еще попробовать столкнуть ножи или еще что острое со стола, только я забрал все такие предметы и сложил их на подоконнике, куда им не добраться, как бы не старались.
    Пес мне очень обрадовался, когда я один вышел из дома и начал бросаться на свою загородку с такой силой, что я задумался, удержит ли она его, ведь, сделана, наверняка, с кавказским пофигизмом. Да, щеколда уже чудом не выскакивает от толчков могучих лап зверюги и самое время ее завязать веревкой, за которой я возвращаюсь обратно, в дом. Пока прижимаю щеколду вниз и надеюсь, что пару минут она продержится, похоже — что проблема только в ней, столбы и забор, на вид, довольно крепкие. На подходе к двери я слышу горячий диалог, только на грузинском языке, и замечаю, что пленники немного переместились поближе друг к другу.
    — Нехорошо это, — снова повторяю я, отрезав ножом кусок веревки и, прихватив под руку одного из мужиков, лежащего посередине между подельниками, вытащил его легко на улицу, полежать перед домом. Мужик не стал довольнее, что его вытащили из душного дома на красивую травку, но, и на жизнь не стал жаловаться.
    Перенес эвакуацию со стоическим терпением.
    Я, пока, завязал щеколду веревкой, чтобы собака не присоединилась к нашему общению, став его активным участником. Тогда, ее придется глушить маной, народ поймет, что что-то со мной не так и возникнут новые вопросы и проблемы.
    Пусть, я останусь в их памяти, как обычный человек, просто обладающий большой силой и поставленным ударом. Каких много на свете.
    Я подошел к машине и с удовлетворением обнаружил ключи в замке зажигания, как и подумал, когда не нашел их в карманах Зураба.
    Отлично, транспорт имеется, уехать на несколько десятков километров я смогу, из этих предгорий в обжитые места. Только, помню я, тогда везде стояли посты ГАИ, про их расположение узнать необходимо у моих пленников. Как и про все населенные пункты до этих постов, проезжать через них я не рискнул бы, да деваться некуда. Наверняка, новое лицо за рулем знакомой всем машины тормознут и что делать?
    Вступать в открытое противостояние с милиционерами мне ни к чему, после такого придется срочно возвращаться в Храм. Поэтому, надо хорошо запомнить дорогу обратно к этому месту, чтобы не заплутать на узеньких дорожках в предгорьях. Придется позаимствовать простыню у хозяина и отмечать все важные места, типа поворотов, лоскутами из нее.
    Я сейчас приступаю к осмотру и откровенному обыску Жигулей, машины, немного мне знакомой, по стажировке в колледже и редким случаям, когда такие пригоняли на сервис. Наш работал по ценам выше среднего и поэтому, такое дело случалось нечасто.
    Так, что же Зураб достал из тайника?
    Деньги или документы?
    Первым делом я обыскиваю салон и нахожу под сидением водителя толстый лопатник из блестящей кожи. Красивый такой, напомнил мне мой щегольский портфель, с которым я так важно ходил на службу в Ратушу.
    В лопатнике нашлись купюры, солидная пачка, но, безо всяких документов. Я посмотрел в бардачке и за солнцезащитными козырьками, нигде их нет, ни документов Зураба, ни на машину. В принципе, если кататься по местности, где все знакомы, то, по местным понятиям, все и так знают друг друг, чтобы не останавливать просто так. Я включаю зажигание и хочу проверить, сколько бензина в баке, только указатель ничего не показывает. Как я и думал, машинка ушатанная у такого хозяина, похоже, что она не своя, для работы на плантации выдана, всего скорее. Да и должность не очень солидная и слишком рисковая для такого взрослого мужика, похоже, что залетчик — мой хозяин, для местных авторитетов. Накосячил где-то серьезно и теперь отбывает срок на плантации.
    Зато в бардачке находится подробный атлас дорог Грузинской ССР, выпущенный в 1980 году и выглядящий вполне свежим. Посмотрю я его потом, как и посчитаю деньги в кошельке. Пора проведать моих пленников, не замышляют ли чего против моей милости.
    Возвращаюсь в дом, мимо беснующейся собаки, смотрящего по сторонам, в надежде на помощь, вытащенного на улицу пленника, пытающегося отвлечь меня разговором. Но, я не обращаю внимания на его вопрос, долго ли я собираюсь держать его связанным и заскакиваю в дом, предварительно осмотревшись с порога, остались ли красавцы связанными и не поджидают ли меня со стулом в руках.
    Не поджидают. Только успели сползтись, как змеи и пытались, судя по теперешнему положению, развязать друг друга, что сделать на ощупь довольно трудно и, почти невозможно, не видя соседа и лежа спиной.
    Но, все же стараются и не сдаются, крепкие морально мужчины.
    Лопатник я опускаю в карман своих немецких штанов, ключи тоже и кладу атлас дорог на стол. Погрозив пальцем непослушным мужикам, утаскиваю второго помощника на улицу, оставив Зураба одного в доме. Оттаскиваю его подальше от лежащего подельника и бросаю около дерева цепь с замками, кажется, я придумал, как оставить своих пленников здесь, чтобы не рисковать скорой погоней, и они не померли из-за стянутых рук и ног. Ведь видно, что пытаются изо всех сил порвать веревки и те, только плотнее, впиваются в запястья рук. Так и до ампутации дойдет, если сегодня никто не появится спасать пропавших граждан.
    Возвращаюсь к машине и осматриваю заднее сидение и багажник. На заднем — ничего интересного, кроме ружья, которого я не касаюсь, зато в багажнике обнаруживается полная канистра, даже с убогой воронкой и, проверив, что в канистре именно бензин, а не украденная солярка, я выливаю ее полностью в бак и бросаю рядом с машиной. Потом вспоминаю, что оставил на ней свои отпечатки и надеваю найденные в багажнике рабочие рукавицы, тщательно протираю всю канистру, на ручке и снизу, где я хватался за нее.
    Придется протереть все, что я брал в руки или касался в доме, чтобы не наследить. Вряд ли, есть большой шанс, что милиция появится здесь и я собираюсь сделать это на самый крайний случай, если такое чудо все же произойдет.
    Пленники, в таком случае, завопят, что они тут сами жертвы, а хозяин дома и огорода, что самое важное, уехал на машине, не попрощавшись и его отпечатки пальцев есть на всем, чего он касался.
    Надо мне это? Не надо, конечно, чтобы мои отпечатки появились в базе МВД, как подозреваемого в особо крупном сбыте, как хозяина целой плантации. Потом, конечно, разберутся, только возникнут новые вопросы, на которые я не хочу отвечать. Не стоит оставлять после себя любые следы, а то отправят по чужой статье на много лет.
    Завожу машину, для проверки. Все нормально и, повозившись с выбором скоростей, я переставляю ее задом к воротам, чтобы сразу скатиться с косогора вниз, если появится надобность. Надо захватить у хозяина бутылек дешевого одеколона большого объема, такой я видел, и пару тряпок, убрать следы в машине.
    Возвращаюсь к дому, обхожу пленников, довольно уже злобно таращащихся на меня и вхожу в дом, закрываю дверь. Нахожу бутылек с одеколоном, кухонное замасленное полотенце, поднявшись на второй этаж, протираю все, чего мог коснуться, особенно окно, которое открывал и даже лестницу, по которой спускаюсь вместе с рюкзаком. На первом этаже так же занимаюсь протиранием ложек, ножей и оконных ручек, Зураб обалдевши, глядит на меня и мои хлопоты и уже молчит. Начинает до него доходить, что все может окончиться очень печально для него и приятелей.
    Так, вроде все протерто, пора провести допрос арестованного на знание о местности и о возможных встречах с милицией. Лопатник я решил не светить хозяину и забрать просто все, что в нем лежит. Ведет себя все так же не хорошо, вины не признает и раскаяться не собирается. Пусть не знает, нашел я деньги или нет, в любом случае, заберу я половину, как собирался, или все сумму, ничего это не изменит. Искать меня он будет так же настойчиво, за все деньги или только половину, так что, не стоит метать бисер перед свиньями, как говорится.
    

   

   

    

     Глава 7 ПОСЛЕДНИЕ ХЛОПОТЫ НА ПЛАНТАЦИИ
    

    

    — Так, пора пообщаться, уважаемый Зураб. Надеюсь, не будете возражать?
    — Гавари. Давай, — похоже, хозяину надоело лежать на полу и руки затекли от веревок. Вот он и возжелал пообщаться, надеется, хитрая рожа, что развяжу его и появится у него шанс отыграться.
    Похоже, мой хозяин и правда, немного, дурачок, очень упертый. Ну получил ты уже по башке, ну вчерашний профессор оказался круче сразу троих авторитетных парней, нет, все же никак не хочет признать свою ошибку. Вот, был он вчера гораздо главнее своего гостя и мнение свое составил о его беззащитности, вот так и будет теперь думать.
    Хоть ты его убей. Я все же приличный человек и путешественник между мирами, поэтому — только деньги, одежда и автомобиль. Все получилось. как я, в принципе, и задумывал.
    Я открываю атлас на самом затертом и, значит, используемом месте, это карта предгорий рядом с Цхинвали с одного краю и Кутаиси — с другого края. Похоже, это и есть место, где я ориентировочно нахожусь. Надо привязаться к ближайшему населенному пункту на карте и двигаться соответственно. Значит, из крупных городов рядом Цхинвали и Кутаиси, еще есть немаленький город Зестафони.
    — Первое дело, расскажи, где мы находимся и какой город ближайший? — задаю я невинный вопрос и слышу в ответ только угрозы и ругань. Разговаривать со мной хозяин желает только после своего освобождения, поэтому снова получает ручкой швабры в сплетение, после чего долго приходит в себя.
    — Полежи, подумай, в следующий раз умнее будешь, — бросаю я и выхожу на улицу, где обращаюсь с подобным вопросом к одному из лежащих мужиков. Тот поумнее и не видит повода не ткнуть носом в примерное место на карте, помявшись для начала, на второй вопрос тоже отвечает:
    — Пост ГАИ в Ткибули, стоит после города.
    — Милиция есть в Они, городе по дороге? — дальше интересуюсь я, сориентировавшись по атласу.
    — В Они есть отдел, но ГАИ нет, — и на этот вопрос отвечает мужик, и добавляет, — Иногда они заезжают и в Они, но, не часто.
    — А в Амбролаури бывают чаще?
    — Да, там чаще гостят.
    Вот я и узнал, все, что пока мне надо. Больше вопросы задавать ни к чему, мужики и так смекнули, что бежать в милицию с заявлением я точно не собираюсь и готовы мне помочь в этом, по мере сил своих.
    Люди они не простые и сразу поймут, что я не местный и просто не врубаюсь в то, чем страна и люди в Грузии живут.
    Почему так мало надо, потому что не хочу расспрашивать своих пленников о том, в какой год я попал. Не хочу задавать много лишних вопросов, не в курсе я реалий местных и советских, всего то десять лет мне оказалось, когда социализм кончился. Придется в него активно вживаться, шевелить плавниками и хвостом, образно говоря.
    Ну, одиннадцать лет, если строго говорить, вроде до середины 92 года еще плановой экономикой попахивало, из последних сил. С первого апреля цены поменялись в магазинах, еще государственных, колбаса вареная, которой не лежало на прилавках, по 2.20 за кило, появилась по 6 рублей и так же быстро исчезла, полежав пару дней. Стремительно обесценивающийся рубль не дал возможности зафиксировать цены на больший срок. После этого, кажется, уже не было никаких ценовых ограничений, решал только рынок.
    Сам то я не помню таких событий, отец с матерью рассказывали, когда приходило время воспоминаний в семейном кругу. Любили вспомнить это время, как пережили распад государства и что делали, чтобы выжить. Вопрос выживания не стоял так уж остро, на самом деле, оба родителя оказались востребованными людьми и довольно быстро вернулись на прежний уровень и дальше благосостояние только поднималось.
    Я, судя по всему, теперь на сто процентов в Союзе и, так как, в Храм возвращаться мне еще рано, думаю пока задержаться здесь. Намеки из описаний, которые я вычитал в бумагах магов, вполне определенно говорят о том, что ходить через Храм без относительно большого перерыва — довольно опасно для личности и сознания.
    Сколько это — относительно продолжительное время, не указано, думай, что хочешь.
    Может, месяц, может, год, в любом случае мне придется пожить в новой для меня стране и времени и не сказать, чтобы я оказался особенно против. Даже как-то волнительно снова попасть в страну всеобщего равенства и братства, пусть, особенно в таких местах, и чисто номинальных.
    Попади я на заблокированную Вуоксу, даже не представляю, как мне легализоваться в этом новом мире, там очень трудно оказалось бы получить документы и провести их через государственные органы.
    Здесь, в Грузии, мне кажется, это проще всего, за хорошие деньги и поддержку местных хозяев жизни. Мне, в моем новом состоянии достаточно сильного мага, есть что предложить и кроме денег.
    В общем, может, это и не просто, но точно, здесь проще всего в СССР провернуть такое дело.
    Заодно, я отошел к парникам и там пересчитал деньги в лопатнике Зураба.
    Что же, есть чему порадоваться, несколько сторублевых купюр, в два раза большее количество зеленых пятидесятирублевых, еще больше фиолетовых двадцати пятирублевок и пол пачки в банковской упаковке розовых десяток, всего около двух с половиной тысяч рублей.
    Вот это реальный подъем на уровень годовой зарплаты хорошего рабочего!
    Откуда столько денег взялось у сторожа и агронома? Так и работа у него в денежном месте.
    Не знаю, но, кажется мне, что он очень не хотел бы, чтобы его подельники узнали о такой сумме, спрятанной в тайнике. Наверно, приторговывает налево своим продуктом, который должен поставляться только по специально оговоренным каналам. Все же отщипывает понемногу от волшебных растений, себе на карман.
    Вроде, я все уже узнал, что мне требуется для дальнейшего движения вперед, машина заправлена. Осталось только разобраться с пленными, поменять гардероб немного, чтобы не привлекать явно излишнего внимания своим натовским камуфляжем. Менять придется только штаны, нужно, что-то похожее на брюки моих пленников, чтобы добраться до магазина и полностью переодеться.
    Хотя, зачем полностью, футболка у меня просто качественное х/б, в глаза не бросается, без надписей. Куртка синтетическая, будет очень модной, по местном реалиям, тоже без надписей, ремень обычный, обувь придется поменять на более вентилируемую. Рюкзак — модный, хорошо, что не яркий. Еще кепка осталась, тот самый поддельный «хилфигер», ее можно оставить.
    Хотя, нет. Я не должен выглядеть ни модно, ни дорого, пока не обзаведусь документами, просто не привлекать взгляды и все. Поэтому, кепку в рюкзак и мне нужны брюки, такие же, как на мужиках.
    Снова вхожу в дом, видно, что Зураб пытается освободиться, поэтому говорю ему с легким сочувствием:
    — Даже и не мечтай, тебя связал профессионал. Чем больше будешь напрягаться, тем сильнее пережимаешь кисти рук и скоро запахнет ампутацией.
    Опять раздается поток ругани в мой адрес и, за неимением швабры под рукой, вставляю, довольно жестко, грязное кухонное полотенце в рот, который он не собирался закрывать, несмотря на все мои уговоры. Зураб пытается меня укусить и сопротивляется моим попыткам, но приставленный вплотную к глазу нож делает его неподвижным и покорным. Знакомый прием от брата Кроса.
    Теперь, с кляпом во рту, хозяин может только злобно мычать, продолжая следить за мной вытаращенными от злобы глазами.
    Я же, изучаю его шкаф с одеждой, если можно так назвать вешалку со всем его добром, сиротливо висящую на стене. Две рубашки, одни брюки, фуфайка, резиновые сапоги — вот и все, что есть, явно не моего размера.
    И что с этим делать? В таких висящих штанах ходить по городу тоже подозрительно. Придется надеть и доехать на машине до первого промтоварного магазина, вот, даже всплыло такое давно знакомое слово.
    Или все же рискнуть, поехать пока в своем камуфляже, до первого магазина.
    Нет, в камуфляже очень непривычно для местных, еще милицию вызовут с перепугу, и я решительно сдергиваю, грязные штаны хозяина с вешалки. Дойти до магазина из машины хватит вполне, больше мне и не надо, надеюсь, будет.
    Переоденусь, когда отъеду, чтобы меньше информации увидели мои пленники. Пока поднимаю воду ведром из колодца и наливаю в найденный термос и сам жадно пью. Потом приходится напоить мужиков, просящих о том же, и я стаскиваю обоих пленников к толстому дереву, где собираюсь заняться их заковыванием в цепи.
    Но, сначала, понимая, что мужикам, возможно, придется ночевать здесь же на земле, если они не смогут освободиться, приношу из дома матрас и пару одеял, оставляю их тут же, около дерева. Туда же приношу и ведро, полное воды. Проявляю максимум гуманизма и сочувствия к, попавшим под раздачу слонов, пленникам.
    Пленники, понимая, что мои хлопоты касаются именно их судьбы, просят развязать, обещая не предпринимать вообще никаких враждебных действий против меня.
    Хорошо бы поверить им, ведь мое умение молчит сейчас, только, мне не надо, чтобы они быстро, за пару часов добрались до первой деревни и там, попросив помощи у земляков, пустились в погоню за мной. Или могли позвонить своим подельникам и сдать мои приметы по внешности и одежде, той же угнанной машине, хватит мне проблем, вполне возможных, с одной милицией. Надо получить хотя бы день передышки, чтобы одеться, поменять внешность, найти местный криминал и залечь на дно.
    Поэтому, никакой жалости и самаритянства.
    — Нет, мужчины. Вы хотели меня в раба превратить, теперь сами попробуете, что такое сидеть на цепи. Это будет справедливо, по понятиям.
    Похоже, что боль в пережатых руках не дает мужикам возможности больше спорить со мной и я приступаю к осуществлению своей задумки. Обматываю цепь вокруг дерева, один раз ее пускаю на узел и прихватываю замком первого пленника. Обматываю довольно плотно ему щиколотку и вешаю замок. Потом очередь доходит до второго и его я цепляю за короткий конец цепи, так же навешивая замок. Оба прикованных все еще лежат связанными, и я притаскиваю Зураба, который продолжает сопротивляться, цепляясь за дверь ногами, потом за порог и, наконец, пристегиваю и его. Хорошо, что большая сила дает возможность не сильно напрягаться, таская сопротивляющегося здоровенного мужика.
    — Быстрее уже развяжи, — молит один из подельников. Но спешить нельзя, я достаю тряпку с одеколоном и сначала тщательно протираю цепь и все замки. Потом осматриваю мужиков и вижу, чем они могут попробовать открыть сами замки, на каждом есть ремень с железным язычком. Замки куплены недешевые, с достаточно сложным ключом и можно не опасаться их вскрытия допотопной отмычкой, сделанной из пряжки ремня, только я опасаюсь, что мои клиенты — очень непростые люди и не хочу давать им еще одно преимущество.
    Поэтому расстегиваю ремни, один за другим, и вытаскиваю из брюк, отношу в машину. Они и мне понадобятся, в новой жизни, модные такие аксессуары для нормальных мужчин.
    Пособники переживают ограбление стоически, Зураб опять ругается, судя по всему, мычит страшные ругательства через плотный кляп. Поэтому я разрезаю веревки на руках только двоим, которые начинают немедленно растирать руки и стонут от боли, когда кровь возвращается в перетянутые прежде конечности. Ножик убираю в карман.
    Прощаюсь коротко и по-деловому:
    — Будьте здоровы, граждане.
    И, не слушая ответных речей, спешу в машине, держа в руках бутылек одеколона и все ту же тряпку, пригодится, если успею неторопливо покинуть машину.
    Сажусь, газую и уезжаю, оставив на косогоре сизый выхлоп не совсем здорового мотора. В след мне несутся проклятия и обещания страшной мести от осмелевших пленников и даже голос Зураба тоже слышен, похоже, ему, первым делом, вытащили кляп изо рта.
    Атлас на сидении рядом, рюкзак лежит под сидением на коврике с брюками и ремнями, на заднем все так же валяется ружье, от которого пора избавиться.
    Дорога оказывается сложная, узкая вырубленная полоса, постоянно теряющаяся из глаз. Приходится тормозить изо всех сил, крутить непривычную большую баранку без намека на усилитель и смотреть, что бы колеса не отвалились на этой полосе с препятствиями в виде огромных узловатых корней, которые я объезжаю с грехом пополам. Через километр, около приметного дерева я останавливаюсь, пробую затянуть ручник, который, конечно, не работает и оставляю машину между двумя высокими корнями. Мотор прогрелся, дымит уже меньше, что отрадно и я, прихватив ружье тряпкой, рукавом куртки берусь за ствол ружья. Переламываю оружие, проверяю патроны в обоих стволах и убедившись в их наличии, закрываю ружье и вешаю его, стволом вниз, на один из сучков, так, чтобы его не было видно с дороги.
    Мало ли, вдруг пригодится когда-то такое знание, что на этом дереве спрятано оружие. Оставлять хозяину его совсем излишне, возить с собой — очень, с моей стороны, неблагоразумно, поэтому, пусть повисит здесь.
    Еще, через десять минут медленной езды по дорожке в лесу, я наталкиваюсь на сплошную стену растительности. Какая-то хитрость налицо, мне приходится вылезти и растащить в стороны искусно сплетенные в подобии стены ветки. В некоторых местах прихваченные веревками, чтобы внешне, со стороны обычной деревенской дорожки для телег и скота, нельзя было заподозрить здесь проезд. Потом я выруливаю на саму дорожку и, подумав, решаю не маскировать съезд с дороги на тропу к дому Зураба. Вдруг, придется скоро быстро возвращаться, с погоней на хвосте, поэтому, для ориентира, ломаю немного подальше ветку так, чтобы она хорошо выделялась на общем фоне, с другой стороны дороги.
    Все, теперь, не спеша, вперед. Мне надо проехать два небольших города, судя по карте и несколько деревень, местность густо заселена. В Они, первом городке, требуется посетить универсам и приодеться.
    Поэтому я качусь, верчу головой по сторонам, чтобы не пропустить милицейский патруль или еще что-то такое, подобное.
    

   

   

    

     Глава 8 ЦИВИЛИЗАЦИЯ И ЕЕ ПЛОДЫ
    

    

    Так и катясь, проехал одну за другой две деревни по проселочной дороге, потом добрался до первого города на моем пути, города Они, с таким интересным названием. Дорога, уже асфальтовая, вела прямо через городок, и я покатился, высматривая название какого-нибудь магазина с одеждой.
    Естественно, я понимаю, что машина у меня здесь хорошо известная, поэтому, на глазах у всех и не собираюсь вылезать из нее, чтобы вопросы не возникли. Где хозяин и кто я такой, не стриженный?
    Только, увидел я не магазин, а здание, красивое и помпезное, очень сильно выделяющееся на фоне разномастных домишек. Какой-то дом религиозного культа, но ничего знакомого я не разглядел на ходу и проехал мимо.
    Потом подумал, что время к обеду, магазины будут закрыты и мне нет смысла терять время, катаясь по кругу в месте, где все знают эту копейку.
    Поэтому прибавил газу и поехал в следующий город, примерно такого же размера, где мне будет легче затеряться со своей машиной, в Амбролаури, постоянно катясь вдоль реки Риони, как поведал мне атлас.
    Эти тридцать километров проехал за час, потратив время на остановку, чтобы переодеть брюки, севшие на меня, как раскрытый парашют на велосипедиста. Ладно, хоть один из ремней, самый щеголеватый, нормально смог поддержать их на поясе. Висят и довольно грязные, только лучше натовского камуфляжа.
    Камуфляж пока спрятал в рюкзак, как и свою куртку, температура за бортом повышается, по мере понижения высоты и становилось уже жарко в машине и на улице.
    Так, рюкзак у меня — самое дорогое место во всей Грузии, самые дорогие в мире артефакты, золото и украшения в камуфляжных немецких штанах, а главное — палантир или Источник, как называют маги в Черноземье, близко не знакомые с творчеством Дж. Р.Р.Толкиена.
    Рюкзак — главная моя надежда на вживание в этот мир, поэтому я должен держаться за него до конца. Сам я, конечно, сильно могучий для этого мира маг, но, с Источником я становлюсь сильнее в десятки раз и приближаюсь к уровню Бога. Очень мне нравится так думать и сравнивать себя с Зевсом.
    Ладно, хватит патетики, вот уже показались окраины городка и задача моя по-прежнему та же самая, приодеться и переобуться. Моя копейка неспешно заезжает в городок, проезжает, с замиранием сердца, мимо патрульного уазика милиции. Хорошо, что ППС занята разговором с прохожими и когда бросает взгляд в мою сторону, уже не могут разглядеть, кто там за рулем в машине.
    Сердце замирает у меня, потом отмирает, но, снова замирает, когда милиционеры садятся в уазик и трогаются за мной. Я держу расстояние между нами под сотню метров и постепенно успокаиваюсь, видя, что козлик меня не догоняет и, вскоре, сворачивает в переулок. Только, я снова проехал всю центральную часть с магазинами и теперь не хочу возвращаться, опасаясь снова наткнуться на служивых.
    Черт, теперь сорок километров рулить до уже крупного города Ткибули, на выезде из которого есть пост ГАИ. Я уже изрядно притомился рулить и бояться, хочется отдохнуть нормально, но, мне остался последний бросок до центра города Ткибули, из которого в Кутаиси ходит поезд или автобус, так что, придется потерпеть.
    Дорога оказалась еще та, проехал ее за полтора часа, сплошной серпантин, мимо большого водохранилища, после этого реально, чуть не помер крутить баранку в такой жаре. В общем, вкатился в город слегка обалдевший от такого экстрима и едва не уперся в зад газону, пропускавшего кого-то из своих знакомых против всяких правил, как я понял.
    Кавказ — такой образ жизни, во много мне нравящийся, поменьше работать, побольше играть в нарды и радоваться жизни каждый час и каждый день. Не какие-нибудь зашоренные скандинавы.
    Когда въехал в городок, как раз обеденное время в магазинах закончилось, поэтому, заметив первый универмаг, я сразу свернул на тихую, зеленую улочку и заглушил машину, невольно вытерев пот с лица. Настоящий трудовой подвиг для попаданца и мага, да и меня даже, проехать под сотню километров на этом неуклюжем чуде советского автопрома.
    Честно говоря, увидев, сколько мне теперь добираться до места, где находится Храм, я засомневался, стоит ли мне двигаться дальше. Вернуться туда будет непросто и довольно хлопотно, иначе и не скажешь.
    Скоро вечер, я голодный и замученный, где ночевать — не знаю, в таком небольшом городе мне лучше долго не светиться, в гостиницу без паспорта не попасть. Да и таксисты вряд ли отираются на площади перед вокзалом, некого зарядить на поиск жилья.
    Протер руль, рукоятку передач, ручку стеклоподъемника, козырьки, бардачок, собрал рюкзак, засунув в него атлас и вышел из машины, незаметно протерев и наружную ручку. Подошел к багажнику, открыл его и так же протер его кромку, за которую брался, когда его открывал. Вспомнил еще про поворотники и занялся ими, открыв дверку уже через тряпку, потом бросил протертые ключи на пол, в район педалей и захлопнул машину.
    Машина, может, и вернется к негостеприимному Зурабу, только она стоит с незакрытыми дверями и пусть он чешет репу, куда девался его кошелек, когда доберется до города. То ли меня искать, то ли радоваться возвращению пепелаца и махнуть на потерянные деньги рукой.
    Никто, вроде, меня не видит за деревьями, тихая улочка совсем, народу никого рядом нет.
    Все, теперь пора в универсам, двухэтажное такое здание, что-то из одежды там найдется, я уже разглядел отдел с одеждой. Так и оказалось, на втором этаже магазин с одеждой и обувью и мебельный, на первом — продуктовый и кафе с мороженым и соками. Очень захотелось присесть туда и перекусить, но, мой непрезентабельный вид может вызвать удивление, поэтому я сразу поднимаюсь выше и захожу в помещение магазина с одеждой..
    Продавщицы, все грузинки, в фирменных халатах, смотрят на меня с удивлением и не торопятся обслуживать. Сервис, конечно, советский, но и вид у меня, с неухоженной бородой и волосами, в висящих брюках, которые мне явно велики, явно не тянет на Алена Делона. Ничего, это можно поправить несложным образом.
    — Девушка, — обращаюсь я к ближайшей ко мне молодой продавщице, — не поможете мне с выбором одежды?
    И я кладу на прилавок красненькую купюру, прикрывая ее рукой и подвигаю к ней.
    — Конечно, — с легким акцентом, приветливо отвечает симпатичная грузинка и спрашивает, — Что вам нужно?
    Десять рублей она, невзначай, роняет в ящик и теперь смотрит на меня с интересом.
    — Одну пару брюк, на меня, хорошего качества, одну рубашку светлую, трусы, свитер натуральный, пару носок, — диктую я заказ и прошу подобрать все самое хорошее по качеству.
    Грузинка внимательно осматривает меня и исчезает на несколько минут в подсобном помещении, откуда выходит с парой вешалок, на которых висят брюки сероватого цвета и белая рубашка, свитер из натуральной шерсти в упаковке.
    — Примеряйте, я сейчас принесу трусы и носки, — теперь продавщица сама любезность. Остальные собрались в сторонке и негромко обсуждают что-то, как не меня, конечно.
    С размерами девушка не ошиблась, брюки из синтетики сидят на мне, как влитые. Рубашка тоже впору, как и свитер из ангорской шерсти, похоже, что фирменный.
    И точно — турецкий, судя по мульке.
    От трусов и носков я уже давно отвык, обувь носил последнее время на босую ногу, трусы выкинул еще на стоянке, чтобы не удивлять своего наставника.
    — Мужчина, примите заказ, — и мне подают оба заказанных предмета, которые я сразу не одеваю, сначала хорошо бы принять ванну или сходить в баню.
    Уже в новой одежде подхожу к кассе и жду расчета.
    — За свитер придется доплатить еще десять рублей, вещь импортная, — негромко предупреждают меня, я сразу киваю головой, что — согласен.
    — Так, брюки — шестнадцать двадцать, рубашка — восемь сорок, свитер — сорок пять рублей, носки — двадцать копеек, трусы мужские — восемьдесят, итого, с вас семьдесят рублей шестьдесят копеек, — продавщица по очереди пробивает все покупки.
    Я отсчитываю восемь десяток и кладу желтый рубль сверху:
    — Спасибо большое. Очень хорошее обслуживание. Скажите, есть рядом мужская парикмахерская?
    — Да, в соседнем здании, вход с торца, — меня осыпают улыбками и предлагают бумажный пакет для покупок, куда я складываю носки и трусы, футболку, еще старые брюки и провожаемый взглядами всего отдела, иду на выход.
    Зайдя в обувной, я забраковываю все, что представлено на полках и решаю заняться обувью на рынке, который планирую посетить в Кутаиси и там решить все проблемы с обувью и одеждой. Наверняка, цеховики продают свои изделия и на рынках. Так что, кроссовки и джинсы я найду там, да и много чего могу прикупить для новой жизни.
    Пока в промтоварах я покупаю зубную пасту «Поморин», вроде, болгарскую, зубную щетку убогого вида, но меня радует и эта неказистая вещица после того, чем я пытался чистить зубы в Черноземье. Еще мыло, мочалку, крем для бритья, одеколон «Шипр», за неимением гербовой — пишем на простой. Бритву, которая развинчивается, и пачку лезвий «Спутник», за все отдаю пять сорок, то есть, шесть рублей и не жду сдачу. Судя по реакции взрослой продавщицы с усиками на верхней губе, все правильно делаю.
    Отлично. Я возвращаюсь к цивилизации, у меня есть зубная паста и безопасная бритва, чего мне так не хватало в Асторе и остальных местах благословенного Терена.
    На первом этаже вижу ювелирный магазин, рядом с продуктовым, а ноги сами меня несут в кафе, где я набираю два вида мороженного по двести граммов, пломбир и крем-брюле, в креманках, два стакана сока, томатный за десять копеек и персиковый за восемнадцать и забираю две последние котлеты с единственным куском хлеба. Даю трешку и получаю полтора рубля сдачи, не заморачиваясь с мелочью, от еще одной симпатичной молодой грузинки.
    Наслаждаюсь давно забытым вкусом, сидя за столиком в кафе, смакуя каждую ложечку мороженного, каждый глоток сока. Эх, еще бы пару глоточков кофе и было бы совсем прекрасно.
    Я любуюсь видом цивилизации, когда девушка в отделе Соки — Воды залезает на стул, чтобы наполнить колбу с персиковым соком из большой стеклянной трехлитровой банки, которую она прижимает к солидной груди, чтобы не уронить. Длинная юбка не позволяет ничего увидеть, но мне больше и не надо, в Черноземье мини еще тоже не вошло в моду.
    Заметив, как я ее разглядываю, девушка краснеет и недовольно смотрит на меня. Да, видок у меня еще тот, нестриженные космы и неопрятная борода снижают к нулю вероятность заинтересованных взглядов прекрасного пола.
    А уже хочется и скоро сможется, как продолжу знакомство с бритвой, машинкой для стрижки волос и зубным порошком. Как герой Корнея Чуковского, имя, кстати, придумано самим автором.
    Все доев и выпив, я покупаю бутылку Боржоми и пару шоколадок местной фабрики, чтобы иметь запас калорий и воды. Мой термос, теперь уже мой, но, теперь не надолго, пустой и довольно грязный, скоро будет выброшен в мусорную урну.
    Уже прилично приодетый, я выхожу в благодушном настроении из универсама, стою в тени деревьев и ищу взглядом вывеску парикмахерской, где собираюсь преобразиться в когда-то знакомого мне по зеркалам Олега Протасова. Кожа лица давно уже отвыкла от бритвы и пены, хочется посетить знакомое учреждение и привести себя в приличный вид.
    Слава богу, хоть вшей нет, после всех ночлегов на земле, по кустам и полной антисанитарии.
    В Гильдии известна хорошая травка, заваренный настой которой, хоть и заставляет немилосердно чесаться голову, зато избавляет от этой пакости с трех раз, без всякого керосина, неизвестного пока никому в тех местах.
    Но тут мне в глаза бросается стенд с местными газетами, смутно знакомый мне со времен Союза. На таких информационных щитах размещали при коммунистах местные и центральные газеты. Чувство острого любопытства, которому я не могу противостоять совсем, несет мои ноги выйти из спасительной тени на ярко освещенную, еще не собирающимся заходить Солнцем, площадь.
    Не глядя по сторонам, расслабившись от легкого и вкусного полдника и удачной покупки одежды безо всяких проблем, я иду прямо к информационному щиту.
    Мне хочется позарез узнать, какой сегодня день и месяц и главное, какой год?
    Я прохожу эти двадцать метров и впиваюсь взглядом в газету. Одна из них на грузинском языке, но, это не главное! Главное — это то, что я вижу фотографию Генсека Брежнева, обнимающего какого-то иностранного, судя по виду мужика в строгом костюме. На груди у нашего лидера мнений пять звезд Героя, но это мне не важно, я ищу русскую версию газеты и нахожу.
    18 мая 1982 года, газета свежая, вчерашняя или сегодняшняя, под таким ярким солнцем бумага быстро выгорает.
    Да, вот я и прокатился на машине времени и промахнулся мимо своего времени на 38 лет!
    Какой жестокий промах! Но, знаний по перелетам в капсуле мне явно не хватило, особой моей вины в этом нет.
    Примерно так, а нажал я девятнадцать раз, сдвигая знак назад, получается, что шаг времени не один месяц, а целых два года.
    Фантастический промах и пролет по времени!
    Это требуется серьезнейше обдумать, хотя, я и так понял, что промахнулся и попал в СССР на излете строительства коммунизма, в такой перезрелый социализм.
    В этот крайне волнительный момент моей жизни, когда я начал ощущать себя пылинкой на весах мироздания, я почувствовал внимание, обращенное на меня сзади и вспомнил, что слышал полминуты назад скрип тормозов и гулко хлопнувшую дверь попозже.
    Я заметил, что люди в поле моего зрения остановились и заинтересованно смотрят мне за спину, кидая время от времени взгляды и на меня самого. Их оказалось немного, этих людей, я вижу отчетливо троих из них, попавших в поле моего зрения.
    — Вот, какой-то песец подкрался незаметно, — понял я и подумал, что не надо было мне привлекать внимание своим видом и странным желанием выйти на площадь, чтобы почитать среди бела дня передовицу газеты «Правда».
    Среди бела дня и у всех на глазах! Это грандиозный провал, Штирлиц нервно засмеялся внутри меня.
    Точно, здравые люди при исполнении приняли меня за психического больного, сбежавшего из дурки.
    Шаги сзади остановились, не дойдя до меня пары метров, и я услышал ожидаемое:
    — Сержант Кавсадзе. Предъявите ваш паспорт, — произнесенное с легким акцентом.
    

   

   

    

     Глава 9 НАСИЛИЕ НАД ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ЗАКОНА
    

    

    Приплыли.
    Сразу, да по самому больному месту. Откровенный удар ниже пояса, без всяких правил и никакой соломки не подстелить.
    Паспорт я могу и показать, только дальнейшие действия милиционера предсказать нетрудно, возможно даже, что он достанет оружие для задержания такого глупого шпиона и вскоре отдел милиции превратится в очень популярное место. Все органы в республике очень захотят познакомиться с таким гостем из будущего. Именно — гостем, а не гостьей.
    Заберет меня в свою юрисдикцию, конечно, местное КГБ, и не факт, что я доберусь до Москвы со всем своим великим знанием, могу и здесь пропасть бесследно.
    За мои знания, хотя бы одной будущей истории — как скурвившаяся элита партии сдаст страну за мелкий прайс, меня прикончат на месте. Местные то давно уже готовы это сделать и рулить самим в своей стране, безо всяких проверок с севера и глупых лозунгов, которые только смешат серьезных мужчин своей глупостью и непрактичностью.
    Это, если не думать про мои умения и способности, особенно в магии и лечении. Закроют навсегда, к херам собачьим, буду всю жизнь лечить местных бонз и будущих олигархов. Жизнь можно будет сравнить с безвылазным сидением в золотой клетке, может, даже и на цепи, как уже намекал первый встречный житель южной республики.
    Можно, конечно, убиться, пока не выпытали про Храм и путешествия между мирами во времени, это не так и трудно, хоть и определенно — неприятно.
    Есть, правда, риск, что ожить на Столе не получится, что окажется самым печальным исходом из всех ожидаемых.
    Только, что-то мне не хочется плыть по течению, слушаться сержантов милиции и проходить обыск в отделении, который выявит у меня неучтенные драгоценности в виде двух ювелирных изделий потрясающей красоты, пары золотых монет и пары таких же слитков, интересного прозрачного, мерцающего шара и нескольких специально обработанных камней непонятного предназначения. Еще и документов, выданных далеко в будущем, именно страной Россией, именно в Санкт-Петербурге, а никаком не Ленинграде.
    Те же две тысячи рублей окажутся уже совсем мелкой мелочью.
    Все эти мысли пронеслись в моей голове, пока я поворачивался и крайне недоуменно, но, весьма доброжелательно, уставился на сотрудника внутренних органов:
    — Вы, ко мне обращаетесь, уважаемый?
    — Да, к вам. Предъявите документы! — сержант, невысокий и худой мужчина с усами лет двадцати пяти, смотрит серьезно и говорит с едва заметным акцентом. Фуражка большевата ему и съезжает на затылок, но, взгляд твердый и проницательный.
    За ним, в десятке метров стоит милицейский козлик в желтой расцветке с голубой полосой по центру и оттуда выглядывает второй милиционер, сидящий за рулем.
    — Вы понимаете, — как можно более доверительно говорю я сотруднику, — Я из экспедиции Ростовского университета, профессор Полянцев, наша группа находится в горах, а документы, в частности, паспорт, остались в лагере, на высоте 2450 метров и сейчас я вам не могу их показать. Очень хотел бы, но, не могу, не имею такой возможности.
    Взгляд сержанта становится менее жестким, все же мое представление профессором и научным деятелем производит на него впечатление, но, когда он переводит взгляд на мою прическу, я понимаю, похоже, что это именно мои патлы и заинтересовали проезжающую милицию, он собирается и спрашивает:
    — Кто может подтвердить, что вы профессор из Ростова? Кто принимающая сторона вашей экспедиции?
    Так, похоже, он не простой служака, понимает, что так просто экспедиции в горы не приезжают, кто-то из местных институтских людей должен организовать прием, размещение и сопровождение в горы. Похоже, что сам учится в местном юридическом, пусть и заочно, речь правильная и это плохо. Такого не удастся заболтать заумными словами, которых я и сам знаю не так много, но я все же пытаюсь рассказать про эндемичные виды позднего палеолита, которые почти идеально сохранились около Большого Кавказского хребта в первозданном виде.
    Это производит некоторое впечатление, но последующее мое плавание в названии принимающей стороны снова усиливает подозрения милиционера, пусть я и припоминаю, что встречает нас кто-то из представителей Тбилисского университета с кафедры биологии и ботаники, профессор Джапаридзе, вроде, как я помню.
    Только это не помогает.
    У парня есть нюх настоящей розыскной собаки и он чувствует мое замешательство и неуверенность в словах, что-то снова усиливает его подозрения, и он предлагает проехать в отделение, для установления моей личности и связи с университетом. Никак мое звание и должность для него не коррелируются с гнездом на голове и неопрятной бородой.
    Сержант больше не колеблется, я вызываю у него подозрение и меры принуждения вскоре последуют после пары фраз с тем же предложением. Я это чувствую наглядно и, просто, хочу уехать с этого людного места, где точно не следует доводить дело до выкручивания рук и принудительного сажания меня в козлик. Мне точно нельзя в заднее отделение, для буйных клиентов, надо попасть на заднее сидение, где будут развязаны руки, если мы останемся втроем в машине. Тем более, не следует производить оглушение бдительных сотрудников у всех на виду, тогда ловить меня начнут прямо сейчас и, даже на жигулях Зураба, я не смогу опередить телефонные звонки во все стороны, придется бросать машину и вслепую пытаться добраться до дома с парниками, забираясь все больше вверх по горам. Мне требуется хотя бы час форы по времени, чтобы добраться до большого города и попробовать затеряться в Кутаиси.
    — Да, конечно, поедемте, — стараюсь я уменьшить его подозрительность, — Надеюсь, вы не будете сажать меня в клетку, как мартышку или пьяницу. Я, все же, профессор биологии!
    Я рассчитываю очутиться на заднем сидении уазика и действовать по обстоятельствам, может, просто оглушить сотрудников в тихом месте ударами маны и засунуть в тот же маленький обезьянник. Только, где найдешь такое место, чтобы получилось провернуть это деяние без свидетелей.
    Сержант провожает меня до машины, держась сзади на полшага и я понимаю, что он настроен серьезно довезти меня до отделения. Его напарник, наоборот, совсем не обращает на меня внимания, но, и не спорит с сержантом, когда тот усаживает меня на заднее сидение. Похоже, знает, какой тот служака и, хоть и не одобряет таких строгостей в отношении безобидного лохматого профессора, но, споро заводит машину и рулит с площади, торопясь доставить меня в отделение.
    Зато сержант садится ко мне в пол оборота и очень с интересом косится на мой рюкзак, хочется ему, похоже, его пощупать в отделе. Как чувствует, что сокровища там скрыты невозможные для этого мира. Или, просто крутой вид заграничного рюкзака привлекает внимание бдительного парня.
    Козлик свернул за угол площади, не знаю, сколько нам ехать до отдела, поэтому лучше поторопиться с акцией устрашения. Легкий толчок рукой с касанием головы сержанта Кавсадзе заставляют того хорошо приложиться о железную торпеду уазика и сползти под нее. Выхваченный из кармана столовый нож сразу же приставляется к горлу водителя, младшего сержанта, судя по лычкам и немного входит в шею, не прокалывая кожу, отчего тот пытается бросить руль и отбить в сторону нож из моей железной руки, но, только, режется об него и получает чувствительный подзатыльник от меня, со словами:
    — Я тебе брошу руль, сразу горло перережу. Остановись медленно и стой.
    Служивый выполняет команду и с перепугу юзом притормаживает около тротуара, встав слишком наискосок.
    — Припаркуй нормально. Если жизнь дорога, — говорю я емкими короткими фразами, продолжая держать нож у горла, только теперь обхватив слева его шею своей левой рукой. Если попробует сбежать, наткнется на лезвие, кажется, водитель это понимает и не дергается.
    Водитель меня слушается, и мы останавливаемся через десяток метров. От тротуара нас отделяют кусты и опасность, что кто-то увидит творящийся беспредел по отношению к сотрудникам внутренних органов остается только от дороги. По которой может проехать машина милиции или пройти наряд ППС и, естественно, захочет пообщаться с моими пленниками, своими коллегами. Просто про жизнь и то, чего они тут встали.
    Что за жизнь? Постоянно приходится брать кого-то в плен и вязать по рукам и ногам.
    — Сколько до отдела ехать? — спрашиваю я, не видя ничего особо за стеклами, давно не мытыми изнутри и грязными снаружи. Я прихватываю водителя за ремень, на котором висит кобура со штатным макаровым и изучаю содержимое ремня, оттянув его в сторону, вторую руку по-прежнему держу около горла парня.
    И пытаюсь сообразить, что же делать сейчас, когда преимущество временно перешло ко мне. Но мне помогают наручники, которые находятся в кармашке на ремне служивого, и я сразу вытаскиваю их из кармашка. Мне требуется зафиксировать парня на месте, чтобы он не убежал и не позвал на помощь.
    — Минут десять ехать, — отвечает водитель на вопрос.
    Нормально, значит пару километров до отдела. Я защелкиваю наручники на запястьях парня, перед этим пропустив их через руль. Потом убираю руку от шеи водителя и легко перетаскиваю на заднее сидение сержанта, находящегося, пока, без сознания.
    — Вы знаете, что с вами сделают, когда поймают? — начинает задавать пришедший в себя от неожиданного нападения водитель, — Вас же посадят надолго.
    — Можешь не рассказывать. Мне обратной дороги нет, на мне три трупа в Армении. Так что, думай о том, как выжить, а не мне мораль читать, — хриплым голосом я старательно нагоняю страха на парня, осматривая заднее сидение и пространство за дверью уазика. Не может быть, чтобы в милицейской машине не оказалось места для перевозки скованных браслетами преступников. И точно, находится приваренная скоба из толстого металла, которую можно использовать по назначению, с одной и другой стороны салона, за задними дверями. Которые, естественно, изнутри не открываются.
    Мне надо всего пару минут, чтобы разобраться с милиционерами и ехать дальше или оставить их здесь. В самом деле, зачем мне рисковать, что их быстро найдут и узнают мои приметы. Да и бороду я быстро сбрить не смогу, так же, как и постричься.
    Впрочем, моим новым пленникам и не стоит видеть меня без бороды и усов, зато они смогут отвезти меня в город побольше, без проблем, чтобы мне не светиться поимками частника, который согласится отвезти меня в ближайший большой город, такой, как Кутаиси.
    Так, они будут при мне, не позовут никого на помощь, довезут, куда надо. И там, я все могу сделать так, что у меня будет время, исчезнуть, побриться и постричься, потом залечь на дно. Мне требуется попасть в город, где живет много русскоязычных, чтобы не быть белой вороной, как здесь.
    Решено, и я приковываю сержанта его же наручниками в скобе за задней дверью, снимаю с него ремень с кобурой и бросаю ее себе под ноги. Парень начинает приходить в себя, и я успеваю прихватить его одним из ремней, снятых с предыдущих пленников, за ноги, зацепив сам ремень за какую-то пружину под сидением. Все, он надежно зафиксирован, широкая скоба не даст ему легко открыть наручники, а привязанные ноги не дадут возможности оказывать мне сопротивление. Я расстегиваю его китель и натягиваю его сержанту на голову, глаза ему сейчас тоже ни к чему, чтобы разглядывать меня и пытаться противодействовать. На ремне осталась висеть рация, похрипывающая динамиком и пистолет в кобуре.
    Водитель, как я замечаю, извернувшись и подтащив поясницу к рулю, пытается скованными руками дотянуться до пистолета, что у него плохо получается. Я отвешиваю ему сильный подзатыльник, после которого он разбивает нос о руль и затихает, на время. Я пока проверяю, нет ли еще в салоне одних наручников, надев на руку носок, чтобы потом не протирать всю машину от отпечатков.
    Теперь то их снимут все, со всех поверхностей.
    Еще одних наручников нигде не видно, ладно.
    Придется стреножить водителя, который мне нужен, чтобы управлять машиной. Сам, со своей бородищей, я не смогу проехать пару постов, чтобы не вызвать подозрений, да и куда ехать — не знаю.
    С другой стороны, молодой парень-водитель может, увидев своих, пойти на таран или еще как-то остановить машину. Придется его держать под постоянным контролем, моральным и физическим, чтобы у него не было ни секунды на раздумья о том, как остановить меня и совершить небольшой подвиг. Придется его шантажировать пистолетом, тем, что перестреляю всех, кто окажется рядом. Вина за их смерть ляжет на него, да и ему будет проще оправдать свое выполнение моих приказов.
    Я достаю из рюкзака кусок веревки, синтетической, которую забрал в негостеприимном доме с парниками, на всякий случай и этот случай произошел. Отрезаю примерно с пару метров и обыскав карманы водителя, нахожу в одном из них ключ от наручников, расстегиваю один из оков, освобождаю руку и тут же прихватываю им вторую руку, которая теперь прикована к рулевому колесу. Освобожденную руку я плотно прикручиваю к рычагу передач веревкой. Так чтобы ладонь руки лежала на круглом набалдашнике рычага и, в итоге, водитель мог управлять козликом. Крутить одной рукой тяжеленный руль ему будет нелегко, придется мне помогать сзади.
    Круто все пошло, надеялся, что проскочу до большого города и там, не спеша, выйду на контакт с местным криминалом. Теперь придется выходить очень быстро сегодня же вечером. Сейчас часов пять, час будем тащиться до Кутаиси.
    Кутаиси — город большой, под двести пятьдесят тысяч населения, четверть миллиона, больше в этих краях и близко нет. Только Тбилиси в двухстах километрах, но, туда мне еще рано соваться.
    — Давай, начинай движение, — толкаю я водителя и увидев кровь на его лице, вытираю ее платком, политым водой из бутылки, лежащей в салоне козлика. На его глазах достаю пистолет из кобуры, проверяю обойму, защелкиваю ее обратно и снимаю с предохранителя.
    — Дернешься что сделать, первая пуля тебе, вторая ему, остальные — всем, кто окажется рядом. Мне терять нечего и так, и так — вышка. Еще и его пистолет возьму. — я вытаскиваю и вторую обойму из кармашка на ремне.
    — Понял, чем ты рискуешь? Из-за тебя погибнет много народа. Доедешь, куда надо, останетесь оба живы, и никто не пострадает. Повтори! — голос у меня звучит и правда страшно и злобно.
    — Доехать. Куда скажешь и не пытаться помешать, — водитель правильно понял смысл приказа.
    Тронулись с места. Парень мандражирует и ведет тяжеловесного козла нервно, но, замечание ему сделать некому и через минуту он втягивается в вождение, крутя с натугой руль одной рукой, второй переключая скорости. Мы катимся по городской дороге, и я командую выезжать из города и ехать в Кутаиси. Водитель кивает головой и подтверждает словами, что понял. Закладывает вираж и поворачивает налево, чувствуя ствол пистолета у себя в боку.
    Через десять минут мы проезжаем мимо поста ГАИ, два инспектора активно работают в обе стороны. Нашей машине приветственно махают полосатым жезлом, водитель автоматически приветственно бибикает сигналом на руле и спохватившись, виновато смотрит на меня.
    — Нормально. Веди себя как обычно. Сколько бензина в баке? — интересуюсь я.
    — Литров пятнадцать осталось, до Кутаиси хватит. — отвечает младший сержант и прибавляет газу на прямой дороге, стараясь быстрее доехать до Кутаиси и избавиться от моего присутствия. Так просто, конечно, у него это сделать не получится, но пока, пусть крутит баранку.
    

   

   

    

     Глава 10 ПОЕЗДКА И УМНОЕ РЕШЕНИЕ
    

    

    Я в жестком цейтноте, на самом деле, приходится судорожно думать и прикидывать, что к чему.
    Конечно, отпускать милиционеров я не собираюсь так сразу, чтобы через пять минут меня начали искать по всему городу. Они должны просидеть в козлике, как можно дольше.
    И зачем мне весь этот геморрой?
    Скрываться от милиции, будучи абсолютным новичком в городе. Имея только смутную надежду на помощь местного криминала в том, чтобы просто спрятаться от облавы.
    Не проще ли сейчас развернуть машину и поехать обратно?
    Пока еще есть реальные шансы вернуться к Храму, пусть и с погоней на плечах.
    Сейчас я и мимо поста ГАИ проеду, без проблем, и бензина хватит добраться до Амбролаури. Правда, только туда и хватит. Там еще двадцать километров до Они, там десяток до дома Зураба и еще десяток до Храма.
    Можно пересесть на копейку. Если ее еще не угнали, там бензина может хватить до Они или дальше, только куда девать милиционеров, бросить надолго машину на улицах Ткибули не получится. Парни или сами освободятся, или кто-то услышит их крики и удары изнутри. Не пройдет и получаса, как их доставят в отдел, после чего позвонят во все следующие городки и там меня так просто не пропустят. Не пропустят, значит, придется бросать машину и пробираться по горам, которые мне не знакомы совсем. Шанс уйти есть, но местность местные знают и могут меня окружить, после чего придется применять магию и потом еще долго бежать в горы.
    Тоскливо это как-то выглядит, нервно и некрасиво.
    Да и Зураб с друзьями будут очень рады меня встретить, если уже освободились от цепи и бегут к ближайшему городку.
    Они для меня не проблема, конечно, но, могут увязаться следом.
    Все это я продумываю, глядя, как мелькают виды по сторонам дороги. Быстро неуклюжий козлик, конечно, не разгоняется, только до пятидесяти километров, чтобы я не нервничал. Вокруг многочисленные деревни, видно, что на благодатной земле народ живет плотно и богато, дома очень хорошие и большие попадаются часто. Не все так живут, хватает и убогих домишек, но процент обеспеченного народа высокий.
    Уже в наше время я читал, что при Союзе Грузия получала из бюджета в четыре раза больше, чем отдавала. Поэтому, это, одна из причин, что сохранение СССР меня не очень волнует, тащить и дальше такой хомут на шее бывшей РСФСР я не вижу смысла никакого. Даже, из самых лучших побуждений.
    Тем более, что спасибо так никто и не скажет, так оккупантами и окажемся для местной истории и общества.
    Ассортимент в магазинах вполне достаточный, я смог хорошо закупиться, положив червонец сверху, ну и за фирменный свитер еще десятку попросили. Вполне можно так жить, разжившись деньгами человека, вознамерившегося приговорить меня к участи раба, то есть, вполне справедливо разжившись.
    По дороге я присматриваюсь к атласу, пока сержант меня не беспокоит, сидит и молчит, водитель, похоже, решил не сопротивляться и довезти меня до места, раз у меня в руках пистолет.
    Сначала я хотел заехать в центр города, посмотреть, где там вокзал железнодорожный. Около него всегда трутся таксисты, у которых можно разжиться жилплощадью для проживания и всякими сведениями о местной жизни. Потом проехать мимо и бросить уазик с закованными в наручники парнями, чтобы они не видели, куда я уйду и самое главное, дали мне немного времени сбрить бороду и постричься, чтобы полностью поменять внешность.
    Только узники смогут быстро получить помощь, если начнут кричать и биться ладонями или головами о кузов машины. То есть, смогут привлечь внимание к себе и сразу вызовут на помощь к ним другие экипажи, которые так же получат мои приметы и станет совсем опасно для меня ходить по улицам города. Придется, наверно, нанять отдельную машину, чтобы не светиться пешком.
    Но, сейчас, я заметил на карте города, к которому мы приближаемся, белую нитку дороги, уходящей в сторону от основной трассы и приближающейся к городу слева. Пройдя довольно далеко вдоль города и железнодорожного пути, она поворачивает к городу и заканчивается, немного не доходя до него.
    Это идея, я смогу дойти пешком, через железнодорожную насыпь до жилых районов и оставить на проселочной дороге машину с узниками, которым можно будет приоткрыть даже окна, чтобы не задохнулись, все равно ночью, на дорожке в лесу, их смогут найти только чудом, маньяки или утренние грибники.
    Зато у меня появится приличная фора по времени, чтобы обзавестись жильем, сменить внешность и одежду, сходить в баню и выйти на местных авторитетов, которые могут мне помочь с паспортом.
    Я, все же решил пока остаться в этом времени, раз уж не стоит очень часто злоупотреблять Храмом. Мне, с моими знаниями и способностями, в принципе, все равно, где жить. Почему бы не попробовать на какое-то время стать гражданином СССР, попробовать на вкус то время, о котором так любят вспоминать мои родители.
    Принять вызов судьбы и выйти с честью из сложной ситуации, когда все против меня.
    Уже год, в этом времени, как я родился и очень хочется посмотреть, есть ли мой предшественник здесь и посмотреть на молодых родителей и на социалистический Ленинград.
    С таким-то счастьем и на свободе!
    Только, придется постараться с легализацией, прожить несколько месяцев в шумном южном городе.
    — Сворачивай, налево, — я снова подпихнул водителя пистолетом в бок. Вроде эта дорожка, сразу после моста через Риони, и я ее не собираюсь пропустить.
    На такое требование водитель отозвался с явной неохотой, явно боится, что я тут их всех оставлю помирать, как свидетелей.
    — Арчил, куда ты поехал? — заволновался и сержант, понявший, по разговору и ухабами на дорожке, что мы едем куда-то не туда.
    — Бесик, он требует ехать вдоль города, — отозвался водитель и добавил, — У него мой пистолет. И твой тоже.
    — Да, у меня ваши пистолеты. Поэтому сидите спокойно и останетесь живы.
    Но сержант не собирался сдаваться просто так и стал биться в наручниках и ремне на ногах, как пойманная птица, пытаясь вытащить ноги и начать пинать меня. У него это почти получилось, когда я, не убирая ствол от бока водителя, легко махнул рукой и многострадальная голова сержанта снова глухо ударилась о железную дверцу и повисла на груди, сержант обмяк.
    — Как можно бить человека в наручниках, — возмутился водитель, на секунду оторвавшись от руления между ямами и колеей.
    — Еще как можно, ведь очень удобно. Не только же родной милиции всех лупить, — усмехнулся я, — А можно каждому, у кого есть пистолет, запомни, сынок.
    Парню трудно представить, чтобы пистолеты были у многих, ничего, пройдет какой-то десяток лет и автоматом здесь, в этих местах, никого не удивишь, когда уйдет Советская власть. Как только уйдет.
    Мы пробирались по какой-то технической дороге полчаса, за окнами становилось все темнее, приближалась ночь. Вскоре машина уперлась в высокий бугор, дорога кончилась, и мы остановились посреди леса. Но, до полной темноты оставалось еще с час времени, и я не стал терять его зазря. Сначала расстегнул наручники оглушенному, которому они уже впились реально в кисти и подсунув рукава служебной голубой рубашки вниз, надел снова, уже не так жестко, как тот сам затянул себе, пытаясь освободиться от браслетов. Протер платком с одеколоном и скобу и наручники, потом обратился к водителю:
    — Арчил, я пристегну тебя так же наручниками к машине, с другой стороны. Если не будешь мне мешать, наручники затягивать не буду.
    Но водитель все же начал мешать и был так же отправлен в небытие ударом по голове. Я отвязал его от рычага передач и снял наручники с руля, которыми пристегнул парня к такой же скобе, только ноги привязывать не стал. Пришлось перетащить его с переднего сидения на заднее, что мне оказалось не сложно сделать с моей силой. Потом так же протер наручники и скобу, пистолет и обойму, которую доставал и вставлял обратно. Надев на руки найденные под сидением водителя рукавицы, обыскал и всю машину, протирая на всякий случай все поверхности, про которые мог забыть, что трогал их сегодня.
    Теперь я в таком мире, где про отпечатки требуется очень беспокоиться. Хорошо, еще по биоматериалам не могут доказать, что я находился в уазике, время не пришло такое.
    Под пассажирским сидением нашлась бутылка дорогого коньяка, наверно, небольшая взятка или знак внимания. Подумал было, чтобы влить ее содержимое в парней, но, не стал тратить время и хороший коньяк.
    Выдернул ключ из машины, хотя и понимаю, что толковый парень легко заведет ее и без ключа. Ключ забросил в кусты, так же протерев его. Зато оставил гореть габариты у козлика, чтобы посадить аккумулятор, пока парни будут пробовать освободиться. Пусть без машины решают свои проблемы, потеряют немного времени.
    Заодно протер три дверные ручки, которых касался снаружи машины и потом, на всякий случай, протер еще все по второму разу, бросил протертые ремни с пистолетами под переднее сидение. Мне они совсем ни к чему, и есть надежда, что случай с похищением уазика и парой сотрудников местная милиция замнет, как и многое происходящее на своей территории.
    Пострадавших, требующих возмездия, нет и не предвидится, могут сотрудников, видевших меня, отправить в Кутаиси на розыски и все. Никто себе статистику портить не станет, если оружие и удостоверения окажутся на месте.
    Очень на это рассчитываю.
    Что я еще трогал в универсаме?
    Ручку на входе в сам магазин, вешалку только за металлический крючок и там смазывал отпечатки, посуду в кафе, ее сразу помоют и если парни оповестят о своих проблемах и похищении начальство только утром, то уже несколько раз используют по назначению.
    Вообще, надо посерьезнее относиться к этой проблеме и носить какие-нибудь перчатки, удобные и красивые. Типа, чтобы ауру не испортить и для защиты от микробов.
    Я быстро шагаю через лес по какой-то тропинке в сторону видных огней освещения и домов, перелезаю через железнодорожную насыпь и спускаюсь вниз, к домам частного сектора. Еще через десять минут начинаются многоэтажки, и я становлюсь внимательнее, разглядывая невзрачные вывески магазинов и пунктов обслуживания населения.
    Наконец, вижу вывеску «парикмахерская» и вхожу в салон, который, слава богу, работает до 9 вечера. Сначала администратор, взрослая грузинка, недоверчиво смотрит на мою копну и говорит, что все мастера заняты. Я проталкиваю к ней желтую бумажку рубля и обещаю, что не обижу мастера и мне требуется всего-то стрижка «канадка», которую я вижу на плакате с образцами стрижек.
    Девушка, которую вызывает администратор, оказывается русской и тоже не особо горит желанием разгребать мои заросли, я обещаю заплатить вдвойне и, вскоре, мне моют голову. Потом полчаса работы машинкой и ножницами, даже филировка волос и одеколон напоследок, я смотрю на себя в зеркало и не верю глазам.
    Как будто и не было этих полутора лет в другом мире.
    Цена за такую услугу — рубль двадцать копеек. Я отдаю трешку и прошу проводить меня в туалет. Где при маленьком зеркале, с кремом из тюбика, бреюсь бритвой «Спутник», чтобы и дальше не смущать народ на улицах своей бородой. Естественно, в салоне такого спеца сейчас нет, ушел домой и приходится самому приводить себя в человеческий вид.
    Получается, конечно, так себе, бритва все же не Жиллет с четырьмя лезвиями, я много режусь и трачу время, но, к закрытию салона, покидаю его, уже став нормальным человеком, который не будет бросаться в глаза милиции и бдительным гражданам. Вскрыл бутылку коньяка, проверив на всякий случай браслетом и выпил пару глотков, а лицо после бритья увлажнил тем же «Шипром». Подумал, что коньяк может оказаться заряженным для какой-либо подставы, только браслет ничего не обнаружил.
    В зеркале наглядно вижу, что у меня на лице получилась загорелая зона около глаз и носа и бледная, не загорелая, на месте, где была борода. Придется заняться солнечными ваннами, жаль, что тут еще нет кремов для загара.
    Благодарю своего мастера и администратора, выхожу на улицу и сразу получается остановить машину попутку, чтобы доехать до вокзала. Город довольно большой и поездка затягивается на пятнадцать минут, плачу рубль водителю и вылезаю напротив здания железнодорожного вокзала. Надо осмотреться и не лезть к самому зданию, где часто прогуливается наряд ППС, в поисках тех, у кого можно проверить паспорт.
    Стою минут десять, присматриваюсь, вспоминая о милиционерах, оставленных в уазике. Задохнуться они не задохнутся, водитель может ногой открыть свою дверцу, переднюю. Задняя открывается только снаружи, как положено в таких машинах.
    Да, скорее всего, шум поднимать начальство, когда найдет машину и экипаж, не будет, парни лягут в больничку после сотрясения, бдительный сержант точно получит больничный за свою настойчивость и бдительность.
    Максимум, попробуют поискать меня в Кутаиси, без официальных мероприятий.
    Вскоре я уловил закономерность работы таксистов около вокзала, у них имеется четкая очередность, так то никто особо не стесняется, клиентов прихватывают около выхода из дверей вокзала и сразу ведут к машинам. Таксист не торгуется и ни о чем не разговаривает с клиентами, то есть, он не делает ничего противоправного, кроме получения денег в начале или конце пути.
    Простая предосторожность, чтобы не нарваться на проверку. Договариваются и озвучивают цену одни люди, везут — другие и все довольны. Чувствуется, что все уже контролируется криминальными кланами и организовано в лучшем виде.
    Я жду, пока патруль прошагает мимо машин, не обращая на деятельность таксистов никакого внимания, даже смотря во все стороны, кроме самих нарушителей социалистической законности. Они зашли в вокзал, и я перебежал дорогу, подскочил к присмотренному жучку, молодому парню с большим носом:
    — Машину надо до бани, — говорю негромко ему.
    — Э-э-э, брат, бани уже закрыты, — отвечает он, глядя на часы, и профессионально не смотря на меня.
    — Тогда переночевать, — усложняю я вопрос.
    Теперь парень внимательно смотрит на меня, оценивает мой вид, немного думает и подводит меня к одной из машин, припаркованных на площади перед вокзалом.
    Он что-то спрашивает у водителя, взрослого, лысого грузина, на местном, получает ответ, похоже, отрицательный и подходит к другому, молодому парню в кепке. Тоже следует вопрос на грузинском, тот кивает, и жучок озвучивает мне условия:
    — Будет комната в доме, утром покормят. За ночлег — пять рублей и машина — три рубля.
    — Согласен, — сразу же отвечаю я и сажусь в машину, прижимая к себе рюкзак.
    Водитель внимательно смотрит на меня и говорит, что ему надо позвонить хозяйке дома, выскакивает на улицу, к аппарату, бросает в него монетку и набирает номер. После недолгого разговора он, не кладя трубку, вытаскивает денежку за нитку или леску из аппарата и садится в машину, жигули тринадцатой модели и сразу же стартует с места.
    Через десять минут мы сворачиваем на улицу частного сектора и доехав до крайнего дома, водитель говорит мне, с акцентом.
    — Давайтэ дэнги и подождитэ здесь, в машине.
    Я отдаю пятерку и трешку, он исчезает на пару минут и, вернувшись, приглашает меня пройти в дом.
    Слава богу, после сегодняшнего труднейшего дня я все таки смогу отдохнуть.
    Чувствую, как силы сразу покидают меня и я, с трудом, вылезаю из машины и иду в слабо освещенный коридор.
    Хозяйка встречает меня за дверью, я здороваюсь и машу рукой парню-таксисту, который тоже прощается и уходит. Женщина взрослая, стоит с внуком, и я приветливо спрашиваю:
    — Добрый вечер, покажете мне комнату?
    — Проходите, — говорит она, открывает дверь и шагает за мной следом в небольшую комнату на первом этаже. Все нормально, есть кровать и стол со стулом.
    — Можно помыться где-нибудь?
    — Да, в ванной комнате, я подогрею воду, включу газ. Полотенце в комнате.
    — Отлично, мне больше ничего и не надо, — говорю я и остаюсь в комнате.
    Вскоре, помывшись, я засыпаю после труднейшего дня, забыв даже о том, что почти ничего не ел весь день.
    

   

   

    

     Глава 11 ОСВАИВАЮСЬ В КУТАИСИ
    

    

    Просыпаюсь поздно, устал вчера неимоверно, уже когда хозяйка стучит в дверь и понимаю, что надо бы мне купить часы наручные и, может, еще будильник электронный для нормальной и привычной жизни. Умение просыпаться по желанию и в Черноземье осталось моим слабым местом, в отличии от абсолютно всех знакомых.
    — Завтрак! — зовет меня женщина и я быстро поднимаюсь, чищу зубы зубной пастой и уже от одного этого кайфую. Как мне не хватало этого ритуала в средневековье, пусть я и соорудил что-то похожее на зубную щетку и пользовался специальной пенящейся глиной. Только все эти потуги не тянули на полноценную чистку зубов, сейчас я вижу это наглядно, когда паста и достаточно неуклюжая щетка из глубокого СССР кладут на лопатки все мои старания в Черноземье. Одна белая пена, просачивающаяся между губами, радует меня несказанно.
    Чтобы почувствовать всю прелесть цивилизации — многого не требуется, просто умывальник с холодной и теплой водой, которая течет безо всякого волшебства. Или полтора года в местах, где такое никому и не снилось.
    Я уже молчу про теплый туалет с унитазом и, пусть плохенькой, но все же — туалетной бумагой.
    Смотрю на свое лицо в зеркале и при неярком свете наглядно вижу, что почти белая кожа на месте бороды очень разительно контрастирует с дочерна загорелыми участками открытой кожи, особенно со лбом, носом и щеками. Это очень заметно даже в ванной, которая освещается слабой лампочкой, ватт на сорок или даже двадцать пять. Бродить по улицам, пока кожа не загорит хоть немного, мне строго противопоказано, это я понимаю отчетливо и теперь жалею, что не сбрил бороду еще по дороге в Храм.
    Если меня будут искать наши органы правопорядка, то, по таким приметам найдут довольно быстро. Раздадут фотопортреты ппсникам, пострадавших от меня милиционеров выставят около вокзалов, несмотря на сотрясения мозга. Скажут, захватили вас в заложники, оружие забрали, пусть и на время — теперь искупайте свою вину перед страной и, главное, начальством, которое поставили в неудобное положение своей бестолковостью и отсутствием классовой бдительности.
    Интересно, отправят запрос в Армению насчет опасного убийцы?
    Это, если, вопрос будут решать официально, тогда шансов у меня не так много избежать разоблачения. Только я надеюсь, что о захвате экипажа патрульной милиции, использовании против сотрудников их же именного табельного оружия — такие новости не уйдут дальше милицейских кабинетов непосредственных начальников и искать меня будут так, между делом, и через пару недель хорошо подзабудут о таком происшествии. Всегда есть чем заняться МВД и помимо неофициальных розысков.
    Только ходить по улицам и посещать рынки, чтобы поменять свою одежду мне пока не стоит, возле рынков тоже будут ждать. Так у меня есть неприметные брюки и рубашка, приметный свитер пока лучше не одевать, как и мокасины, да и рюкзак не светить. Милиционеры могут оказаться очень глазастыми и хорошо запомнить мои приметы и уж точно — одежду и странную обувь.
    В окно комнаты виден фруктовый сад с цветущими деревьями, не всеми, конечно, очень красивое зрелище. Вчера вечером я успел заметить, что этот дом самый крайний, за ним какая-то высокая скала и у меня ощущение, что мы ехали вчера вверх, в гору.
    Хорошо бы осмотреть участок, может, мне стоит тут остановиться на время, отдохнуть, дать загореть лицу и заняться изучением оставшихся на конспектах умений. Нет особого смысла менять жилье и светиться, если вчера прошло все так удачно и здесь можно остаться на продолжительный срок.
    Я вошел в кухню и поприветствовал всех присутствующих:
    — Доброе утро. Как настроение?
    Присутствовали пока хозяйка, пожилая женщина сорока пяти — пятидесяти лет и ее внук, которого я видел вчера, пацаненок лет пяти, с блестящими черными глазами, очень подвижный и веселый, по-видимому. Они были не так приветливы, как я, хозяйка поздоровалась довольно сдержано и сразу выставила причитающийся мне завтрак — овечий сыр, кашу и местный хлеб, чай в чайнике и варенье двух видов — персиковое и мандариновое.
    Я с удовольствием принялся за свой первый завтрак в новом мире и отметил, что хлеб, сыр и варенье, местные продукты — все на твердую пятерку, чай такой — немного дубовый, корой и деревом отдает, каша — обычная геркулесовая, но вкусная. Мальчик с интересом разглядывал меня, так что, по-видимому, его бабушка сделала ему замечание на грузинском языке, чтобы он не приставал к гостю. Паренек насупился, но продолжал исподтишка бросать на меня взгляды, на что я скорчил ему морду и рассмешил мальчика.
    — Вы до скольки хотите остаться? — спросила меня хозяйка, погладив внука по голове и давая ему знак успокоиться.
    — Как вас зовут? — спросил я, обдумывая свой план по уходу в тень.
    — Софико меня зовут, — ответила хозяйка.
    — А внука?
    — Ипполит.
    — Хорошо, а меня Олег, — сказал я, не подумав скрыть свое настоящее имя, но потом понял, что скоро мое имя будет то, которое в чьем-то паспорте попадется.
    Софико смотрит на меня вопросительно, что я хочу сказать ей.
    — Да, у меня вопрос такой? Можно у вас остаться на большее время? Хотя бы на неделю?
    Женщина замялась и не знает, что ответить, как я вижу. Надо дать ей время и закинуть наживку повкуснее.
    — Вы не спешите и подумайте, — говорю я, — А пока покажите свой дом и сад, если сразу не отвергаете мое предложение.
    Софико откладывает посуду в раковину, вытирает руки подолом передника и ведет меня сначала в зал, где стоит небольшой черно-белый телевизор, потом во двор и я понимаю, что лучше найти место мне будет трудно. Дом с участком находятся на самом верху склона, упирающегося в скалу, немного обросшую кустами и деревьями, я сразу замечаю несколько вариантов отхода из дома именно по этой скале. С одной стороны, довольно крутой каменистый склон, упирающийся в частные дома внизу, с другой — неширокая дорога, через которую тянутся тоже дома до самого конца улицы. Участок густо засажен плодовыми деревьями и только около скалы имеется небольшая прогалина, где я могу принимать солнечные ванны, не боясь, что меня кто-то может увидеть.
    Для укрытия — это просто шикарное место. Если перевалить через скалу, наверняка там можно спуститься, хоть бы и с помощью веревки. Я пока не знаю, что за ней находится, но о веревке можно позаботиться. Опять же — можно спуститься вниз, с холма, по нужде или скрыться, перемахнув через соседские дома. Народа тут проживает не так много и я смогу ставить сторожок, на случай ночной попытки схватить меня, если органы все же выследят мое местоположение.
    Видно, что хозяйка заинтересовалась моим предложением, только надо ответить на ее вопросы, которые она сразу и задает:
    — Вы понимаете, Олег, если вы будете ходить каждый день сюда из города, то, соседи быстро заинтересуются и может прийти участковый с проверкой. Я нечасто принимаю гостей, хотя деньги очень нужны мне и моим внукам.
    Понятно, соседи не дремлют, время такое, что жить без регистрации — дело наказуемое, но у меня есть, чем успокоить женщину:
    — Я пока неделю не собираюсь никуда выходить и, если смогу обедать и ужинать с вами, то готов платить за день проживания пять рублей. А потом я что-нибудь придумаю, чтобы соседи не волновались по моему поводу. Они не будут меня видеть, я начну вызывать машину каждый раз, ведь у вас есть телефон.
    Вижу, что сумма в пять рублей за день проживание — это серьезный аргумент для хозяйки и сразу достаю и кладу на столик в саду сорок рублей десятками, со словами:
    — Здесь за неделю и некоторые услуги, мне надо купить сандалии в магазине и местных газет на русском языке. За них я отдам деньги отдельно. Вы согласны?
    Софико соглашается и забирает деньги:
    — Какие вам, Олег, потребуются сандалии?
    — Да самые обычные, которые свободно лежат в магазинах и в которых ходят все, — отвечаю я и добавляю еще десятку на покупку обуви. Не думаю, что они будут стоить сильно дороже и обещаю добавить сколько надо, после покупки.
    — Размер у меня 43, самый ходовой, — говорю я хозяйке, и она обещает сходить в магазин сегодня же, когда вернутся из школы старшие внук и внучка.
    — А, за газетами можно Ипполита посылать, я буду давать ему рубль на газеты и мороженное для всех. Договорились? — спрашиваю я мальчугана.
    — Договорились, — отвечает он и получив инструкцию, какие газеты мне нужны и что не надо говорить никому, зачем он их покупает, убегает вниз, туда, где стоит киоск «Союзпечати» и продуктовый магазин, где можно купить мороженное в стаканчиках, брикетах и на развес.
    Так и пошла моя тихая, незаметная для остальных жителей района жизнь.
    Днем я загорал на поляне, учил свои конспекты, можно сказать, зубрил их наизусть, но с новыми умениями оказалось все не просто, как и с тем магическим куполом. Заклинания, насыщаемые маной, не желали работать по-настоящему, скрытые в них крючки и недоговоренности мне не получалось обойти, как я ни старался.
    Похоже, что переход между мирами отнял у меня часть способности угадывать и находить скрытое в конспектах, почему-то мне так определенно кажется. Ведь получилось же у меня вскрыть хитрости при изучении магического купола, вот только сейчас топчусь на месте, не могу освоить ничего из умений.
    Не все они мне нужны, конечно, те же магические стрелы, которыми Учитель обстреливал Штольца в башне — мне ни к чему или ветвистая молния, как и глубинные бомбы — такие умения слишком шумные и в моей ситуации совсем не подходящие.
    Сандалии мне купили, кожаные, за двенадцать рублей, газеты я получаю каждый день и от нечего делать изучаю их очень внимательно, от победных реляций на стройках социализма до разоблачения происков империализма. Никаких сведений о спецоперации или розыске какого-то опасного преступника я не нахожу в местных газетах. Читаю с удовольствием частные новости про обмен жилья, покупку-продажу вещей и прочие поздравления, еще про потерянные документы и дипломы и такое прочее. Осваиваю понемногу язык с использованием коммунистического фразообразования и смешных, для меня, знающего, как все будет, лозунгов.
    Через пять дней загар на лице сравнялся, и я сделал первую вылазку, хозяйка позвонила знакомому таксисту и тот отвез меня сначала на рынок. Там я долго бродил между рядами, наслаждаясь движением людей, возможностью хорошо поторговаться, чтобы расстаться с продавцом почти приятелями, купил себе простенькие самопальные джинсы за пятьдесят рублей и дубовые достаточно кроссовки, немного напоминающие фирменные, но только немного. Фирменные джинсы и кроссовки стоили от ста пятидесяти рублей, и я не стал пока одеваться, как модный парень, похожу и в репликах. Слово тут еще мало знакомое.
    Купил еще сланцы для посещения бани, пару больших полотенец и панаму, хорошо закрывающую лицо. Потом тот же таксист отвез меня в самую основную баню, где я с огромнейшим удовольствием попарился и поплескался в холодной воде. Побывал и в простом отделении за сорок копеек с посетителя и в более дорогом, типа элитном, отделении за рубль двадцать, с крохотным бассейном.
    Теперь я стал посещать на подпольном такси бани в Кутаиси и быстро установил, где чаще бывают и парятся интересующие меня криминальные люди, в одной из районных бань, повышенного уровня, не смотря на достаточно низкую цену. В баню так просто, со стороны пускали неохотно и пришлось платить двойную цену, чтобы посидеть в комфорте, осторожно разглядывая местную преступность в лице крепких бойцов и пожилых и не очень авторитетов.
    Вообще, такие типажи попадались во всех банях, уверенные в себе мужички в татуировках, но в этой районной бане они были через одного. Поэтому я решил действовать именно здесь, чтобы не распыляться по многим фронтам. Тем более, один из, не совсем рядовых, таких крепких мужчин несколько раз попал со мной в одну смену в бане, и я пару раз попарил его, как умел. Благодаря за доставленное удовольствие он предложил, если будут какие вопросы — обращаться к нему и на следующей встрече я спросил о кое-какой помощи, требующейся лично мне.
    — Чьто надо? — негромко спросил мафиози, убедившись, что мы остались одни в отделении перед парилкой.
    В этой, обычной с виду бане, никогда не бывало много народа, очень выразительный признак, что место — не простое.
    — Дело серьезное, паспорт нужен, возможно, с легализацией, — шепнул я ему.
    — Сложное дело, дорого будет стоить, — он с интересом посмотрел на меня, понимая, что я скрываюсь от милиции или еще кого-то, — А твой где?
    — Мой, лучше не светить, — так ответил я ему и добавил, — Остался в органах.
    — Что натворил? — уже с немалым интересом спросил крепкий тридцатилетний Александр, попросивший называть его Сашей.
    Ну, я то знаю, что на такие вопросы отвечать нельзя, откровенность здесь не приветствуется.
    — Да так, подставили меня менты в городе, хотят чужое повесить. Я, как понял, чем пахнет и что мне вот-вот статус поменяют, поэтому сразу и уехал с родины. Ехать пришлось без документов.
    — С чего на что поменяют? — вопрос задан конкретный.
    Естественно, под блатного или сидевшего я косить не собираюсь, знаю, что и свидетели не в почете у сидельцев, поэтому, помявшись немного отвечаю:
    — С очевидца на подозреваемого.
    — По какой статье? — опять вопрос, на который требуется ответить правильно.
    Не зря я подробно уголовный кодекс изучал последний день, купил потертую книжонку на развале около рынка.
    — 84 статья, — скромно отвечаю я.
    Александр откидывается, смотрит на меня, на мое лицо и что-то решает про себя:
    — Приходи завтра, вечером. Да, как у тебя с деньгами? Сумма солидная выйдет, в долг никто не станет работать.
    — Есть немного. Могу помочь со здоровьем, хорошо помочь.
    — Это как? — похоже, парень заинтересовался.
    — Могу сделать так, что спина болеть будет меньше или вообще не будет. Перелом могу быстро вылечить или ускорить заживление.
    — Не гонишь? — собеседник стал конкретно заинтересован.
    — Нет. Есть сила у меня, — и я для демонстрации своих способностей протягиваю руку к бутылке и, делая вид, что сильно напрягаюсь, толчком маны роняю ее на стол, за которым мы сидим и пьем бутылочное пиво. Бутылка почти пустая и со стуком валится на бок, расплескивая остатки пива. Пиво, кстати, легкое «Жигулевское», я постоянно беру его у банщика, переплачивая десять копеек за каждую бутылку и частенько угощаю соседей. Сам просто наслаждаюсь давно забытым вкусом хмеля и солода.
    Вид у моего соседа становится ошарашенный, он просит показать еще что-нибудь такое, но я отказываюсь:
    — Сила не бесконечна, надо ее копить, чтобы она могла лечить, по-настоящему..
    Молчу и добавляю:
    — Я еще горячие камни специальные использую, они помогают правильно силу распределять на больные места, очень помогают в лечении.
    — Тогда точно приходи завтра, к шестнадцати часам, будет разговор серьезный. Только никому ни слова, — предупреждает меня новый приятель.
    — Что я — маленький, что ли? Все понимаю, — успокаиваю я его и вскоре ухожу домой. Ну, как ухожу, сосед таксист подвозит меня в мое новое место жительства по расписанию, теперь, почти постоянному.
    

   

   

    

     Глава 12 ПЕРВЫЙ ПАЦИЕНТ
    

    

    На следующий день опять приезжаю в ту же баню, в сумке на плече пара артефактов, все остальное в рюкзаке под кроватью осталось лежать.
    Кроме золота и украшений, монеты и камни прикопал под кустом рядом с полянкой, на которой загораю. Остался палантир и камни непонятного назначения, еще магический глаз и камень поиска, постоянно с собой все добро таскать не хочу, побаиваюсь, что сопрут из ячейки, защищенной несерьезным замком, в бане, когда я начну проявлять свои умения. И пойдут деньги немалые, как я думаю.
    В доме отношения со всеми налажены, Софико, оказывается, тянет одна троих внуков, сын сидит где-то на Севере, невестка умерла от кровоизлияния в мозг и деньги на самом деле ей очень нужны. И внуков тянуть и сына поддержать, поэтому мои деньги у нее сразу разлетаются, большей частью долги раздает. Я теперь тоже приношу постоянно из бани и рынка рядом с ней, что-то вкусненькое, чем щедро делюсь с внуками и женщиной.
    И сам радуюсь деликатесам щедрой земли и хозяев балую редкостями и вкусностями.
    Еще учу их играть в шахматы и шашки и рассказываю про Ленинград, где я часто бываю, но не живу постоянно, такова официальная версия. Не удержался все же, чтобы не рассказать, пусть и станет это таким моим следом.
    Маленький Ипполит таскает мне газеты и, постоянно, мороженное для меня. Так то он приносит на всех домой, но сейчас с ним ходит пара друзей, пока не посещающих школу, и я добавляю еще полтинник на угощение для них и рубль для меня. Теперь у мальчишек праздник ежедневно, каждое утро по делам важно спускаются вниз, к ларьку, где их уже хорошо знают и оставляют газеты специально, затем заходят в магазин по дороге, где мороженное есть в брикетах, стаканчиках и на развес. Я обычно прошу большой брикет пломбира за сорок восемь копеек и пару трубочек из вафли, сам что-то очень подсел на недоступное прежде лакомство.
    В бане сижу в парной, набираюсь маны, которую умеренно трачу по ночам, ожидая вероятного появления милиции с собакой. Позже назначенного времени появляется мой знакомец и зовет меня выйти на минуту. Оказывается, он привез своего дядю, сильно мучающегося спиной и хочет, чтобы я помог ему. Дядя очень полный человек и, почти не может ходить, такого толстяка и массажисту здоровому трудно прощупать, но, для моего артефакта не должно оказаться проблемой. Не должно, но посмотрим, как получится ману потратить.
    — Едва уговорил его попробовать твое лечение, не хотел ни в какую ехать. Намучился он очень за последние годы со спиной. Ты уж не подведи, помоги ему, он меня, вместо отца, вырастил, — очень серьезно просит приятель и, прямо, в глаза заглядывает.
    Пока с дяди снимают одежду и ведут, почти под руки, в душевую, где нужно помыться, прогреться, как следует, и вытереться насухо перед сеансом. Проходит минут двадцать, пока Саша с помощниками справляются с больным человеком.
    Клиента с огромным трудом укладывают на широкую скамью на живот, он постоянно стонет от боли в пояснице и спине и уже не рад, что согласился приехать, что послушал своего непутевого племянника, как он называет Сашу. Ему, и правда, ходить, сидеть и ехать в машине — мучительное испытание, случай сильно запущенный, и я сам сомневаюсь, что смогу за один сеанс помочь радикально. Но, это и не требуется, хорошо бы облегчить боль и снять воспаление, для начала.
    Я выхожу из раздевалки, где охлаждался, разминаю кисти рук и достаю один из магических артефактов, который лечит переломы и всякие внутренние воспаления, как я понимаю. Еще задумываюсь о том, что все должно выглядеть, будто я отдаю часть своей жизни и здоровье ради излечения больного, что, естественно и выглядело бы так, если бы не хороший артефакт и моя мана.
    Это, как на сцене театра или в оперной партии, немного трагизма и ария с самопожертвованием не помешают, для привлечения благодарных зрителей и повышения уровня представления.
    Приходится стоять над пациентом, положив руки с предметом ему на спину, я пускаю ману в артефакт, который сразу теплеет в моих ладонях, стою пару минут неподвижно, потом начинаю очень медленно и планомерно водить над его спиной и поясницей, едва касаясь кожи. Пациент лежит, завернутый в простыню до середины ягодиц и оголенные места я тоже прохожу камнем. Проходит десять минут и на вопрос моего приятеля, дядя отвечает, что чувствует легкое тепло, а боль пропала, сейчас он ее не чувствует.
    — Вообще не чувствую, — радостно провозглашает мужчина, пытаясь повернуться в сторону племянника.
    — Не отвлекайтесь, уважаемый, сейчас, когда воспаление снято, я должен успокоить нервы, — придерживаю я его за плечо и он послушно замирает на скамье.
    Мне надо произвести впечатление, что я все контролирую и понимаю, как работает моя сила в приложении на тело больного человека. Хотя, понимать особо я не понимаю, просто пускаю ману и вожу магическим предметом.
    Артефакт, на самом деле, ест ману в большом количестве, и я использую ее только на пару минут, остальные двадцать вожу с важным и, поглощенным в лечение, видом, не обращая внимания на всех тех, кто собрался рядом. А народу собралось не мало, все, кто оказался в бане, уже немного знакомые мне люди, через неделю постоянных посещений. И кассир, и банщики, и дядька, который продает пиво и закуски, впрочем, как и крепкие напитки, но те, из-под полы только и только своим. Ну и посетители бани.
    Потом я откидываюсь на стул, как бы в изнеможении, и делаю взмах рукой, что все — я пуст и выжат до конца.
    — Пациент пусть полежит полчаса, минимум, лечение должно полностью усвоиться организмом, — отгоняю я помощников, готовых начать ставить больного на ноги.
    Сам ложусь на скамью и замираю, показывая, что мне тоже требуется отдых. Время тянется медленно, я контролирую пациента, который очень нетерпелив и своеволен, приходится сурово прикрикнуть на него и Сашку, чтобы не лезли в процесс излечения со своими копытами и грязными лапами.
    Я, прямо чувствую, что с такими способностями к излечению, мне необходимо быть более жестким и не терпеть малейшего непослушания от людей, которых я лечу чудодейственной магией.
    Когда проходит установленное время, контролируемое мной по часам в бане, разрешаю пациенту встать, и полный мужчина начинает сам, очень осторожно, подниматься, постоянно замирая и ожидая болевых ощущений. Он еще не верит в лечение, но уже сам садится на скамью и потрясенно говорит:
    — Я не чувствую боли, я, вообще, ничего не чувствую.
    Он опирается на руку и оказывается в полусогнутом положении, держа руки на скамье, потом он поднимает туловище, выпрямляется и говорит:
    — Нет боли, боли нет…
    Его племянник смотрит с восторгом, как дядя проходит между рядами, наклоняется вперед, пытаясь достать носки шлепок руками. Не достает, конечно, но и не чувствует болезненных ощущений и возвращается ко мне:
    — Уважаемый Олег, на сколько хватит вашего лечения? Я готов посещать вас каждый день.
    — Давайте посмотрим, уважаемый. Это только опытным путем можно проверить, на сколько. На неделю, месяц или год.
    — Даже на год? — пациент потрясен, — Я сколько ни лечился, больше чем на пару недель мне не помогало. Мучился на массаже по паре недель и столько же потом не страдал, только все начиналось заново каждый раз.
    Так, они здесь не понимают, что с таким лишним весом проблемы будут постоянно?
    — Хотите не болеть, придется сидеть на диете, — отвечаю я и вижу, что такая мысль совсем не нравится пациенту. Это его дело, по большому счету, и его проблемы.
    Пациент достает красивый лопатник из куртки и спрашивает меня:
    — Сколько за лечение с меня?
    Отвечаю, качая головой:
    — Про цену мы не разговаривали, — и смотрю на Сашу, который, кивает головой, что все в порядке, — Дело ваше, если хотите отблагодарить, я не против.
    Мужчина хитро улыбается и говорит:
    — Хитер ты, мастер. Теперь надо самому думать, чтобы не дать мало и не обидеть, — и протягивает мне сотенную бумажку, — Возьмите и благодарю за лечение. Обещайте, если боли начнутся, что возьмете меня сразу.
    — Благодарствую. Обещаю, — я прячу купюру в небольшой бумажник, который купил на рынке, здесь это необходимый аксессуар для самодостаточного мужчины. Как и туфли, черные, лакированные, с длиннейшими носами, которые носит мой приятель Сеша и не понимает, почему я отказываюсь от неземного такого шика.
    Пациент сам одевается и уходит, весело размахивая руками, в сопровождении племянника, сразу видно, что с новым ощущением здоровья он абсолютно счастлив.
    Я пока сажусь на банную скамейку и делаю вид, что устал неимоверно. Понимаю, что показывать, как мне легко оказалось вылечить такой запущенный случай, не стоит. Маны потратил не так и мало, где-то одну пятую от своего резервуара, это солидное количество для любого мага, живущего в Черноземье. И просто невероятное количество для родной Земли.
    Конечно, и случай оказался сильно запущенный, на другие уйдет маны поменьше, наверно. Узнать такие тонкости я могу только опытным путем, проведя пару десятков сеансов.
    Получается, что за десять минут сплошной работы с артефактом — я полностью выложусь, то есть, я могу вылечить пять-шесть человек в день. Если брать по сотне, для примера, конечно, потому что — здоровье бесценно, то около пятиста рублей выходит, шикарные деньги по меркам позднего СССР. Только полностью заполнить резервуар я не смогу, для этого потребуется сидеть в бане целый день, что невозможно. Источника хватит, чтобы восполнить мою ману раз двадцать, по моим прикидкам, но где его потом заряжать?
    Не нанимать же машину до дома Зураба, чтобы носить палантиры на зарядку в Храм? Это слишком палевно и опасно для меня.
    Нет, мне необходимо определиться с маной, которую я могу восполнять самостоятельно в парилке, только тогда лучше устроиться банщиком в саму баню, хоть подозрения своим постоянным сидением в пару не буду вызывать у заинтересованного народа.
    Теоретически, конечно, полностью зарядится можно в бане, без особых проблем, тепловую энергию перевести в магическую я могу, только, для этого придется провести около печи пару дней, с моим сильно возросшим потенциалом. Да и светить такой артефакт, как палантир, перед посторонними я не собираюсь, мне бы сохранить знание о нем в тайне полной и абсолютной. Тем более, я сейчас на чужой территории и скоро разговор с Алексом и его старшими расставит точки.
    Получается, мне надо ограничиться парой приемов в день, утром, потом восстановление маны через баню и отдых, потом еще можно и вечером кому-то помочь, хотя, не совсем вечером, чтобы успеть зарядиться на утренний прием.
    Столько сидеть в парилке?
    Я, конечно, человек привычный к этому, но, лучше без таких крайностей. Хватит и одного приема в день, тем более, деньги, при гарантированном излечении от недуга можно просить любые, от ста рублей до бесконечности.
    Да, так будет вернее, один прием в день и иногда, когда кому-то срочно необходима помощь, можно и еще разок потратиться.
    Только так, такое милосердие по особым случаям и когда это реально необходимо.
    Возвращается Саша и долго благодарит меня за спасение дядиной спины и поясницы, обещает кучу всяких благ от того лично.
    — Ты же не знаешь, кем работает дядя Тенгиз? — доходит до него, по моей спокойной реакции на его слова.
    — Не знаю, Саша. Важный человек в городе? — спрашиваю из вежливости приятеля.
    — Не то слово! Начальник ОРС всего города! — возбужденно кричит мужчина.
    ОРС — слово мне не знакомое, как расшифровать я тоже не подозреваю, о чем и переспрашиваю Сашу.:
    — Что это такое?
    — ОРС — отдел рабочего снабжения, — такой расклад я получаю от приятеля, — Всего снабжения в Кутаиси! — он с очень значительным видом поднимает вверх палец.
    — Это отдел, который снабжает рабочих на заводах? Привозит продукты в заводские столовые? — ничего не скажешь, дядя Тенгиз — крутой мужчина, директор немалого такого отдела, понимаю я.
    — Да ты что? Совсем из деревни сюда приехал? — Саша начинает ржать надо мной, откровенно не сдерживаясь от переполняющих его эмоций.
    Я пожимаю плечами, не собираясь обижаться на своего нового приятеля. Столовые — это тоже круто, сколько продуктов через них проходит, не такой я уж и бестолковый деревенский парень, о чем и сообщаю ржущему приятелю.
    Только это не помогает, от хохота Сашка валится мимо скамьи и уже лежа, начинает дрыгать ногами. На такое веселье снова сбегается вся баня и все смеются, глядя на безудержное веселье Саши, такое заразительное, что и я постепенно начинаю посмеиваюсь про себя.
    Наконец Саша отсмеялся и встает, показывая всем собравшимся, что спектакль окончен и продолжения не будет. Потом хлопает меня по плечу с немалой силой и говорит:
    — Собирайся, поедем в его лучшую столовую, поужинаем. Ну ты и юморист, Хазанов, прямо.
    Потом начинает вертеться перед зеркалом, пытаясь понять, не перемазался ли он, пока лежал на полу, не испачкал ли щегольские джинсы и белую рубашку в мыльной воде.
    — Стой, дай пыль соберу, — торможу я его и отряхиваю спину парню.
    Одеваюсь и мы спускаемся вниз, где я собираюсь вызвать моего водителя, как обычно:
    — Дядя Жора, позвоню, — и я поднимаю трубку телефона в кондейке кассира, чтобы набрать номер водителя.
    — Кончай! — тормозит меня приятель и добавляет, — Дядя свою машину выделил, поедем, как парни, — и ведет меня на выход, где нас ждет белая волга, чисто намытая и ухоженная.
    В ней даже сидения натуральной кожей обтянуты, — с удивлением понимаю я, усаживаясь на заднее сидение, когда приятель лезет вперед и еще замечаю, что, водитель выбрасывает окурок в окно и не крутит весло для подъема стекла, а закрывает его нажатием на кнопку на двери.
    Я здороваюсь с водителем и спрашиваю, зачем он закрывает окно, ведь жарко же на улице. Тот переглядывается с Сашей и теперь они оба ржут, заводилой выступает, конечно, мой дружок, но и водитель не отстает.
    — Ты это, кончай юморить! Я не могу больше ржать, — со слезами на глазах просит Сашка, размазывая их по лицу и просит платок у водителя.
    — Да в чем дело? — начинаю злиться я.
    — Кандиционэр! — поднимает палец теперь уже водитель, с важным видом, но я не могу удержаться теперь сам и спрашивают с глупым видом:
    — А, кандиционэр. А шо это такое?
    Опять хохот и водитель умудряется, сотрясаемый судорогами от смеха, завести машину и начать выруливать от бани. Сначала мне страшно смотреть, как он практически лежит на руле от смеха, но это не мешает ему рулить совсем. Машина разгоняется, не как двадцать четвертая Волга, а как хороший Мерседес и я догадываюсь, что и движок здесь не рядовой. Спрашиваю водителя, какой движок стоит под капотом, и он снова поднимает палец вверх:
    — Пежо, дизель.
    Ладно, хоть сейчас никто надо мной не смеется.
    Холодный воздух начинает поступать на заднее сидение, и я понимаю, что слова про кондиционер — это не шутка, как ни странно.
    Судя по машине дядя Тенгиз — очень серьезный человек, да и машина похожа на реэспортный вариант, с дизелем, кондеем и автоматическими стеклоподъемниками и кожаным салоном. Ладно, я еду сзади и смотрю, как мой приятель постоянно опускает-поднимает стекло со своей стороны и заигрывает с проходящими мимо симпатичными девушками и женщинами, каждый раз используя незаурядно разнообразные способы пикапа, то есть знакомства, в этой временной парадигме.
    С таким приятелем без девчонок не останешься, понимаю я и вскоре мы заезжаем в самый центр, где машина тормозит около солидного ресторана, похожего на летний дворец императора.
    — Благодарю, — говорю я водителю и вылезаю из машины. Тот кричит напоследок, что готов возить таких веселых парней каждый день и отъезжает.
    Мы подходим к ресторану и солидный, здоровенный щвейцар, сначала долго приглядывается к нам, потом узнает Сашу и открывает дверь.
    — Давид, здорово, — хлопает по ладони его приятель и говорит:
    — Дядя сегодня свой столик для меня оставил, с другом.
    — Проходите, — говорит натуральный богатырь и протягивает мне руку:
    — Давид.
    — Олег, — говорю я и пожимаю руку парню, вскоре понимая, что моя ладонь попала в капкан и пытаюсь ее выдернуть, но, куда там. /Без маны у меня нет шансов против этого медведя.
    — Давид, не калечь парня, у него руки золотые, — успевает предупредить смотрящий за этой сценой приятель и меня отпускают без повреждений.
    Лапа, как у Водера, вспоминаю я похожего человека в своей другой жизни и трясу рукой.
    Саша толкает меня вперед и, вскоре, поднявшись по парадной лестнице, мы входим в зал, и я замираю, от роскоши и яркой палитры красивой жизни.
    Ресторан, реально, очень крутой и классически роскошный. Почти все столы заняты красиво одетым, холеным народом и все очень пристойно и прилично, негромкие разговоры и запах серьезных денег витают над столами.
    — Вот тебе, бабушка, и социализм, — негромко бормочу я и следую за моим приятелем к столику в углу зала.
    Сажусь и слеза наворачивается, сколько времени я не был в такой обстановке, за столом с белоснежной скатертью и услужливыми официантами в фирменных ливреях, мгновенно приносящими пару бутылок вина, красное и белое, и меню, в которое, однако, Саша даже не заглядывает, диктуя заказ на память.
    Я сижу и зал расплывается перед глазами, постоянное напряжение и боязнь разоблачения, наконец, покидают меня.
    

   

   

    

     Глава 13 ВТОРОЙ ПАЦИЕНТ
    

    

    Это показалось как-то очень воодушевляюще, для моей израненной переживаниями души, попасть в такое красивое и теплое место, где я сразу же смог расслабиться от переживаний и тревог. от постоянного ожидания команды — Ваши документы! за спиной и прочего такого напряга.
    Как-то стало ясно, что сегодня я сделал гигантский шаг наверх, от своих постоянных проблем — начиная с отсутствия убедительного объяснения, как я оказался рядом со стоянкой Охотников, заканчивая отсутствием паспорта гражданина СССР в данный момент.
    Да, может, это и обманчивое впечатление, но то, что я сижу в зале, где собрались лучшие люди пусть и не столицы Грузинской ССР, пусть одного из больших городов страны, но явно и наглядно видно, что это люди, которые именно здесь решают и рулят. Направляют движение общества, говоря социалистическими терминами.
    Со своими женами, детьми и любовницами, они тут отдыхают и решают вопросы местной жизни, подстраиваясь пока, под волю партии и комсомола, но, все равно, решают их как могут и хотят. В свою, конечно, пользу и к личной выгоде, отлично зная, как обойти законы и немного подвинуть в стороны распоряжения и наставления горкома партии.
    Где, кстати, сидят такие же умные, хитрые и понимающие люди, отнюдь не сторонники социальной справедливости и всеобщего равенства, декларируемого только на словах. Которые хотят хорошо жить и остаться элитой навсегда.
    Да, я сразу расслабился и занялся дегустацией красного вина, названия которого я, естественно, не знал и не переживал по этому поводу. Этикетка оказалась полностью на грузинском, и я не стал удивляться этому, зато вино оказалось бархатным, в меру, терпким и вкусным. Саша глянул на этикетки мельком и признал его достойным, чтобы попасть внутрь таких людей.
    Да, кстати, а каких таких людей?
    Со мной то все понятно, про себя я все знаю, только все это знание будет слишком невероятным для того же Саши и его старших.
    Вот с определением именно его места в жизни, я, пожалуй, ошибся.
    Сначала веселый и разговорчивый молодой грузин показался мне одним из рядовых членов местной преступной организации на этом районе. Может, Коморры, может, Ндрангеты, может, не рядовым, немного более высокого ранга, но, все же. Со своими татуировками и общим видом крепкого парня, добродушного, когда не идет речь о делах серьезных, большого любителя похохмить и поприкалываться, фаната бани и всего, к ней прилагающегося.
    Но, появление такого дяди, на которого он все же имеет определенное влияние и, теперь, оно, это влияние, увеличилось или, как минимум, вернулось к прежним значениям, из-за моего успешного лечения и потому, что именно племянник нашел такого целителя. Похоже, что поэтому Саша такой довольный и веселый, вряд ли он так выглядит только из-за того, что мы прокатились на крутейшей машине и сидим за своим столиков в кучерявом кабаке.
    По понятиям социализма, Волжанка и, правда, нереально почетная машина, дорогой реэкспортный вариант с редчайшим, имеющимся в наличии, кондиционером, ГАЗ-24-76, как похвастал мне водитель. Да еще и белого красивого цвета, вроде даже, металлик или перламутр, я особо не приглядывался.
    Не знаю точно, устанавливались такие навороченные опции на экспортные машины, которые шли в тропические страны, насколько я помню или поставили оборудование для охлаждения воздуха уже здесь, через местных умельцев.
    Это не так и важно, это знание — просто еще один кирпичик в основу понимания жизни местной элиты, куда входит и начальник ОРС. Саша объяснил мне, что речь ведется не только о заводских столовых, которые и, точно, обслуживает огромная структура, которой руководит дядя Тенгиз.
    Речь идет почти про все магазины и объекты торговли, снабжение многочисленных кафе и ресторанов, так что, не только о рабочем классе говорит название — отдел рабочего снабжения, как я сначала подумал. Снабжение всего большого города проходит через ОРС, под руководством дяди Тенгиза.
    То, что я сначала принял приятеля за мафиози невысокого уровня, мне простительно. Большая часть местной молодежи и взрослых мужчин пытается походить на криминальных деятелей, хотя бы внешне.
    Такая здесь мода, что с этим поделать?
    Только зачем племяннику такого дяди лезть в криминал, начинать с низов преступной иерархии, садиться хотя бы раз в колонию? Из-за призвания, да нет, не похож Саша на такого человека.
    Совсем непонятно, особенно мне.
    Вот и Саша оказался просто лоббистом при своем дяде и, похоже, своими, не совсем удачными просьбами и делами, вышел у того из доверия. Которое, теперь, смог вернуть с моей помощью, поэтому он такой довольный и счастливый, сидит рядом со мной, попивает вино и рассказывает на ухо, какие рядом сидят серьезные и, даже местами, великие люди города. Я, с удовольствием его слушаю, тоже потягивая вино из бокала и думаю, что, скорее всего, мой приятель попробует меня расспросить о моей прошлой жизни и придуманных проблемах. Если кто-то здоровается с моим соседом, я, тоже с удовольствием поднимаю бокал в знак приветствия. Саша, похоже, человек известный, в местных деловых и властных кругах, поэтому приветствовать лично мне незнакомых людей приходится довольно часто.
    Ему нужна информация, наверняка, дядя попросил разузнать побольше о таком великом лекаре. Все мы немного дети и хотим верить в чудеса, которые я, кстати, могу легко предъявить миру, только не буду этого делать.
    Из прирожденной скромности, это абсолютно точно.
    Это мне понятно, только что-то рассказывать про себя я точно не буду, слова мои легко проверить, если я назову город, местность или улицу, фамилию какого-нибудь следователя или дознавателя, которые меня прессуют и хотят подвести под статью, как я уже намекнул приятелю.
    Дел по моей, названной статье, возбуждается слишком много в стране, огромной и многонациональной, по этой ниточке меня не отследить никак.
    Получается, что мне повезло выйти на представителя местной золотой молодежи, очень обаятельного и веселого мужчину, примерно тридцати лет, имеющего отношение к местной торговой мафии и я этому очень рад.
    Рад тому, что мне пока не надо общаться с настоящими криминальными людьми, с которыми общение не показалось бы таким позитивным и непосредственным. Да и на заданные вопросы ответить оказалось бы очень не просто.
    Это я спинным мозгом чувствую и то, что я смог миновать этот уровень и оказаться на более высоком и в менее трудном для общения положении, меня самого делает более раскрепощенным и довольным жизнью.
    Естественно, оформлением паспорта с его обязательной подделкой, торговые люди заниматься не станут, для этого подтянут других людей, которым придется платить мне и общаться с ними тоже, мне лично. Только это будет сделано уже от уважаемых деятелей, через их связи, мне, лично, не доступные.
    Так что, все идет отлично, и я все больше расслабляюсь в водовороте вечера и всеобщего праздника. Разные люди подходят к нашему столику, мне жмут руки, и я в ответ пожимаю, чокаемся бокалами и разбрызгиваем ненароком вино.
    Почти, как в Асторе, только там разливают ресу при поминании погибших.
    Саша усердно пытается напоить меня, бутылки летят одна за другой, но я крепко помню, что не должен поддаваться и не допиваю бокал до конца каждый раз. Как не старается приятель, не мешаю белое с красным и коньяком с чачей, бутылки с которыми как-то незаметно появляются на столе.
    Сдаю экзамен, как я понимаю, на устойчивость к алкоголю и частым похвалам в мой адрес. При этом всем знакомым Саша помалкивает о лечении своего дяди и просто так нахваливает меня, без указания конкретных причин. Его знакомые так же поддерживают тосты и все выглядит очень душевно и трогательно.
    Умеет Саша создать атмосферу, но и он не вечный двигатель, суматоха около стола успокаивается, время пролетело незаметно и уже около девяти часов вечера.
    На частые вопросы и общую заинтересованность я отвечаю уклончиво, много благодарю и говорю в ответ цветистые многословия, но не отступаю ни на шаг от своей линии поведения. Саша это чувствует и понимает, что я на стопоре, вообще, он необычайно хорошо чувствует других людей и настоящий гений общения. Наверняка, его часто заносит и поэтому он выходит временами из милости своего великого родственника.
    Я уже насмотрелся на хорошо одетых эффектных женщин, жен и любовниц, и, в пьяном настроении меня самого тянет на подвиги. Тут Саша ссылается на дела, к моему разочарованию, быстро собирается и выводит меня вниз, к богатырю Давиду. Которому и поручает посадить меня в такси, что тот и делает. Сам Саша как-то быстро исчезает с моего горизонта, как сквозь землю проваливается и, похоже, он как-то подозрительно быстро протрезвел.
    Пока я трясусь в жигулях, то, с удовольствием вспоминаю вечер в ресторане, приветливых людей и общую атмосферу праздника. Потом я спохватываюсь, что не вижу свою сумку с артефактами и прошу водителя вернуться к ресторану, где объясняю свою проблему Давиду.
    Который, кстати, не пропускает меня наверх одного и сопровождает в зал, тем более, что у него появился помощник, который подменяет его на воротах.
    Саша находится за тем же столиком, в компании других молодых парней-грузин, моя сумка висит на спинке стула и я, поприветствовав компанию, забираю ее и прощаюсь совсем. Вижу, что ему немного не ловко, что он так отправил меня, убедившись, что из меня ничего не вытащить, поэтому не хочу дальше казаться навязчивым человеком.
    Меня отлично угостили, обаяли и нахвалили, а то, что я вылечил солидного человека, с которого мог попросить несколько тысяч рублей вместо сотни в благодарность, это дело наживное. Именно, с подачи такого пациента я смогу сразу попасть в самые платежеспособные круги, в теории, равноправного социалистического общества, миновав общение с уголовной братией. Что тоже надо помнить и ценить.
    Закидываю сумку на плечо и, нащупав на месте оба камня, спускаюсь по лестнице. Такси меня ждет и кивнув на прощание Давиду, я еду домой. Около дома рассчитываюсь с таксистом, отдав ему пять рублей вместо оговоренной трешки за хлопоты и ожидание.
    Приветствую хозяйку и внуков, объясняю, что сегодня рано ложусь спать, ибо немного выпил, поэтому обойдемся без ежевечерней партии в шахматы и просмотра какого-нибудь фильма после программы «Время». Редко среди этих фильмов попадется что-то путное, но «Формулу любви» мы все-таки посмотрели, по моему совету, когда я, как обычно, внимательно изучил программу телевидения на этой неделе. Приходится уделять повышенное внимание такому занятию. чтобы отыскать алмаз в куче хлама.
    От фильма остались в восторге все домашние, только я заметил, что на цветном телевизоре было бы покрасивее фильм смотреть, на что Софико только печально вздохнула. Да, и от актера из Грузии тоже все пришли в полный восторг, как он прекрасно сыграл итальянского мошенника.
    Я еще помню, что в фильме роль не он озвучивал и очень на режиссера обиделся по этому поводу, только ничего такого рассказывать не стал восхищенным зрителям.
    Потом, лежа в кровати, вспоминал сегодняшний вечер и удивлялся, как я не ответил, хотя бы из вежливости, на столько косвенных и прямых вопросов Саши. Да, нечего так уж стараться угодить приятелю и его дяде, информация — это стратегическое преимущество. Не удивлюсь, если бокал с моими отпечатками пальцев сегодня приедет в милицию, на проверку того, нет ли еще где-то в базе моих пальчиков, солидные люди серьезно мной занялись, тут все возможно, раз я не поделился никакой информацией о себе.
    Как бы не вылезли отпечатки пальцев где-нибудь на захваченном уазике, если я что-то забыл протереть. Хотя, я был очень добросовестен в протирке машины и всего, что брал в руки.
    Утром небольшой сушнячок заставил меня усиленно пить чай и побольше есть, да и потом я еще лег поспать, чтобы набраться сил на вечер. Я решил не торопиться в баню, можно и прогулять денек, проведя его в приятном ничегонеделании, но, не тут то было.
    После обеда я спал, как младенец и только проснулся, как Софико позвала меня выйти к гостю. Которым оказался, естественно, Саша.
    — Ты чего не пришел в баню? Там уже человек ждет, важный человек! — напустился он на меня.
    — Понятно, — кивнул головой я, — То есть, непонятно, почему меня кто-то ждет. Саша, как мы договорились? Напомни мне, — легко быть ироничным и ничего не понимающим, если никакой договоренности нет и в помине. Вчера разговор шел о чем угодно, только не о предстоящих делах и моей просьбе.
    — Давай, брат, в машине поговорим, — умоляюще обратился ко мне приятель.
    — Ладно, в машине, так в машине, — я собрался, прихватил с собой сумку и вышел на улицу, где меня уже ждал мой обычный водитель.
    Понятно, как Саша меня нашел, переговорил с водителем и узнал, как его вызвать, он и привез приятеля, заодно дорогу показал к дому.
    По дороге мы молчали, не став обсуждать что-то при водителе, я проверил ману внутри себя и отметил, что она осталась на прежнем уровне, около четырех пятых всего.
    В помещении бани меня ждал солидный мужчина, русский по виду, хозяин черной Волги, стоявшей перед входом. Он нервно прохаживался по раздевалке и я обратил внимание на его неестественно повернутую спину, одно плечо гораздо выше другого, это очень заметно. Понятно, у человека проблемы тоже со спиной, и он по наводке от дяди Тенгиза.
    Я уже присмотрелся к машинам, паркующимся около самой бани, чтобы сразу заметить наружное наблюдение, если такое случится и сразу отметил новую Волгу с блатными номерами, с водителем за рулем. Про номера мне уже довольно подробно рассказал мой водитель, имеющий родственника в ГАИ.
    — Просим прощения, Владлен Викторович, что заставили вас ждать, — поспешил извиниться Саша за нас обоих.
    — Ничего, где ваш костоправ? Мне скоро в больницу ехать, собираются положить на операцию, удалять грыжи, поэтому времени нет совсем. Профессор из Тбилиси приехал, оперирующий, как бог.
    Хороший расклад, и правильно, что мне теперь все понятно. У человека операция на носу и тут дядя Саши поделился с ним случаем своего излечения, подав надежду, что можно обойтись без скальпеля.
    Насколько я помню, операция непростая и не гарантирующая полное восстановление здоровья. В Питере, я знаю, ведь сам изучал этот вопрос, врачи очень любили при первых проблемах со спиной ставить всем грыжи и удалять только хирургическим способом. Сам я обошелся без операции, хотя спецы из Военно-Медицинской академии и одно светило нашли у меня две серьезные грыжи, которые необходимо было оперировать и, наперебой меня уверяли в этом.
    Да еще и профессор из самого Тбилиси, оперирующий, как бог.
    Я то, думал, что только я имею право так называться на всей Земле, а тут такое понижение в звании.
    Ну, не понижение, просто еще кого-то поставили вровень со мной, что, все равно неожиданно неприятно.
    Уже не первый парень на деревне.
    Интересно, возьмется исцелять мой артефакт грыжи в позвоночнике? Должен взять, чем они отличаются от других воспалений.
    Но, пора брать управление процессом в свои руки, Саша и его дядя здесь пока не при чем, откровенно говоря:
    — Добрый день. Я буду вами заниматься и хотел бы поговорить. Обсудить условия оказания моей помощи.
    Мужчина, Владлен Викторович, оказался изрядно ошарашен моим предложением, видно, что он договорился напрямую с дядей Тенгизом и не ожидает больше никаких разговоров, тем более, с обслуживающим персоналом. Но проследовал за мной в сторону предбанника, как и Саша, который тоже решил не отставать от нас.
    Кинув взгляд на него, я повернулся к будущему пациенту и сразу негромко обратился к нему:
    — Ваше излечение без операции стоит две тысячи рублей. Такова моя обычная цена, — подтвердил я, увидев удивление на лице мужчины. Дядя Тенгиз, наверняка, не сказал ему ничего про деньги, собираясь получить в других областях оплату своей помощи и другими способами. Рука руку моет, как то так.
    Только я не собираюсь больше дешевить ни разу, ведь мое лечение не имеет конкурентов в принципе. Да и что такое несколько тысяч рублей для успешных людей, особенно в таком благословенном крае, как Грузия. Это вам не бедные районы Нечерноземья, как это часто звучит по телевизору и написано в газетах.
    — Вам, как знакомому уважаемого мной человека, я могу сделать скидку, в два раза, — все же предложил я, посмотрев на побледневшее лицо Саши.
    — У меня с собой только половина от суммы есть, пятьсот рублей. И мелочь, — ответил пациент.
    — Мелочь ни к чему. Завезете потом, да и эту сумму можете отдать после процедуры излечения, когда сами поймете, помогло вам это или нет. Согласны? — я решил не разводить долгие разговоры.
    — Согласен. Конечно. Но вы уверены, что я успею к профессору? — клиент серьезно сомневается в успехе.
    — Уверен я только в том, что к профессору вам не придется ехать, — твердо говорю я, глядя пристально в глаза собеседнику, — Саша, раздевайте мужчину, грейте в парилке и тщательно протрите спину и поясницу, — командую я и отдаю Владлена Викторовича в руки приятеля.
    Все идет, как и в первый раз, только пациент все же торопится на операцию и через десять минут ему помогают лечь на уже отдельно поставленную скамью. Я проверяю, как вытерта его спина и поясница, промокаю еще раз полотенцем, достаю артефакт и приступаю к лечению.
    

   

   

    

     Глава 14 ВЕЧЕР ТОГО ЖЕ ДНЯ
    

    

    Теперь мне удобнее нагибаться над клиентом, эта скамья немного повыше и не приходится так сильно тянуться к его спине. Я стою почти ровно и думаю, как притащить и где взять нормальный массажный стол.
    Я стал немного опытнее уже, ко второму излечению, и включаю артефакт на несколько секунд над каждым участком позвоночника, ведь я не знаю, где находятся грыжи. Где-то около поясницы, насколько я помню результаты своей томографии, но лучше не рисковать и пройтись по всему позвоночнику, до самой головы. Ведь там тоже могут попасться грыжи или оказаться заблокированы мышцы.
    Клиент молчит, в отличии от дяди Сашки он не такой импульсивный, зрителей тоже нет, Саша всех быстро выставил из помещения после моей просьбы. Он и скамью поудобнее нашел и запряг народ сюда ее принести.
    Мне вчера оказалось не до этого, дядя не попросил всех разогнать, что странно. Хотя, чего странного, ему и просто лечь было почти невозможно, даже после разогрева в бане, не до остального оказалось внимание обращать.
    Ладно, Саша — человек заинтересованный в успехе, пациент не видит, как проходит лечение, мне можно не так сильно изображать свое напряжение и тяжесть процесса исцеления. А при толпе зрителей всегда найдутся проницательные парни, которые могут раскусить мой спектакль и потом пойдут слухи, что я дурака валяю и совсем не тот Кашпировский, про которого все говорят.
    По настенным часам проходит пятнадцать минут, когда я прекращаю процесс лечения и снова устало присаживаюсь на, подставленный заранее, стул, тоже готовую заготовку.
    — Как себя чувствуете? Владлен Викторович? — интересуется первым делом Саша, накрывая пациента простыней, чтобы человеку было комфортно лежать. Этот вопрос мы тоже обговорили, раз уж он при мне тусит, пусть немного помогает, не только языком работает.
    — Странно себя чувствую, что-то изменилось, но не могу понять, — озадаченно высказывается клиент и спрашивает меня, — Скажите, долго мне лежать?
    — Можете встать, если торопитесь. И сами оцените свое состояние. Если нет оснований лезть под нож, тогда снова ложитесь и полчаса отдохните, — миролюбиво говорю я, давая возможность пациенту самому оценить изменения в своем теле.
    Он, конечно, встает, все же глубоко засела установка, что нужно обязательно попасть к профессору, в надежде на чудо.
    Легко встает и не спеша проходит по помещению и, я замечаю, что он привычно начинает поднимать одно плечо и кривит тело, как привык за последние дни жизни, может и месяцы.
    — Ну как, болит? — интересуется Саша.
    — Да, вроде нет, не пойму, — растерянно говорит мужчина и я замечаю ему:
    — Вы тянете плечо и скручиваете туловище. Это привычка или чувствуете сейчас какую-то боль?
    Пациент растерянно смотрит на меня, и я вижу, что он не понимает, чего я от него хочу. Приходится подняться и провести его к зеркалу, где я мягко нажимаю на плечо и задвигаю его в нормальное положение.
    — Так болит?
    — Нет, — удивленно отвечает Владлен.
    — И чего вы его тянете вверх?
    — Привычка, наверно.
    Я пытаюсь раскрутить и туловище в нормальное состояние, но теперь клиент сопротивляется всем телом и приходится поставить его вплотную к стене, где я понемногу разворачиваю тело клиента.
    — А так?
    — Так тоже ничего не болит.
    — Все ясно, у вас выработалась привычка ходить именно так. Требуется мягкий массаж и тепловое воздействие на заблокированные мышцы, чтобы они отошли от спазмированного состояния, — говорю я, понимая, что ступаю на тонкий лед незнания основных медицинских терминов и лучше бы мне молчать в таких случаях.
    Придется немного почитать медицинскую литературу, чтобы не плавать в простейших понятиях и не позориться. Хотя, я и так не утверждаю, что имею медицинское образование, все же что-то, хоть в теории, знать мне надо.
    Поэтому снимаю с себя ответственность и отправляю пациента сделать новый рентген и обследование, или ничего не делать и походить к массажисту. Но, в любом случае — отменить операцию.
    Да, не все так просто, даже если воспаление снято, человек продолжает вести себя так, как привыкло его тело за месяцы непрерывного болезненного состояния.
    Пациент не забывает отдать мне пачку полтинников, заготовленных на операцию и уходит, мы с Сашей пока подходим и смотрим в окно.
    Как он выходит из бани, подходит к машине, постоянно пытаясь приподнять плечо и старательно опускает его, когда вспоминает про мое наставление. Зато в машину он садится легко, на мгновение забыв о своей спине, просто падает на переднее сидение, как здоровый человек. Волга трогается с места и уезжает, мы смотрим друг на друга, и Саша опять начинает знакомую песню:
    — Ты хоть знаешь, кто это был?
    — Не знаю и что? Пойдем в парилку, мне пора погреться, что-то устал я сильно, там и расскажешь, — я подталкиваю его и забираю с собой сумку с камнями. Не стоит больше оставлять ее в своем отделении на скамейке, просто на крючке висеть, найдутся желающие проверить, не работает ли излечение само по себе, без хозяина.
    В парилке я узнаю, что Владлен Викторович — заместитель директора литопонного завода по хозяйственной части и решает все вопросы на самом заводе. Такая исчерпывающая информация меня, как-то, не очень взволновала и я открытым текстом поведал приятелю свои мысли на этот счет:
    — Саша, ты хороший парень и очень веселый позитивный человек. Дядя Тенгиз, наверняка, сосредоточение всех добродетелей и великого ума. Ты не будешь спорить со мной по такому поводу?
    Саша, сидящий на соседней скамье, замотал головой.
    — Так скажи мне, с кем надо поговорить по моей просьбе? И как мы будем регулировать наши взаимовыгодные, запомни, взаимовыгодные отношения?
    Саша задумался над моими словами и молчал, пока пара мужчин, гревшихся с нами рядом, не вышла из парилки. Я пока проверил свою оставшуюся ману и обнаружил, что на второго пациента ее ушло поменьше, где-то пятнадцать процентов и теперь у меня осталось заполненным две трети резервуара маны.
    Интересно, а не хватило бы на излечение заместителя директора литопонного завода пяти процентов от маны? Вопрос достаточно насущный, я прошелся по всему его позвоночнику, до самой головы и ведь это — явное превышение положенного бюджета. Я смогу вылечить гораздо больше людей, заработать гораздо больше наличных, что весьма важно в свете трат на покупку паспорта, его приведение в должный вид и легализацию в местных органах.
    Как это сделать практически — я пока не очень понимаю, но, думаю, что менять паспорт удобнее всего через регистрацию брака и последующую прописку по месту жительства будущей жены. В таком случае работникам паспортного стола потребуется только немного зажмуриться, принимая мой старый паспорт и не отправлять никаких запросов по месту прежней регистрации хозяина. Еще придется сделать в паспорте поддельный штамп о моей выписке с прежнего места жительства, всего скорее — специальными чернилами и с другими хитростями, которые местные умельцы должны знать назубок.
    Фамилию придется взять от своей новой супруги, как ни крути. Где-то я читал, в одном из фэнтези про попаданца в прошлое, что только таким способом можно выйти из тени и стать легализованным советским гражданином, именно через брак и смазку в паспортном столе. Хорошую и жирную смазку, тем более, в здешних местах, это провернуть, наверняка, проще всего в СССР.
    Все это я продумываю, пока греюсь в парилке и по каплям восстанавливаю ману, если часто в себя заглядывать, то ощущение именно такое. Стало жарко и я спускаюсь на нижний полок, чтобы чувствовать себя комфортнее, тоже делает и Саша, садясь поближе ко мне и шепча почти на ухо:
    — По паспорту еще думает дядя, по работе можно поговорить. Сегодня, у него дома, — уточняет приятель.
    Ну вот. Так бы и сразу, чего котика за причиндалы тянуть? Да и думать нечего, люди есть такие, требуется только отдать заказ и подготовить процедуру оформления в ЗАГС. Естественно, желательно паспорт русского мужчины, лет 30–40, что не так важно, именно к годам привязываться. Совсем высший пилотаж — это чтобы и внешность оказалась похожая, в общих чертах, для чего можно сфотографироваться в фотоателье и выдать фотки на руки тем посредникам, кто будет привлекать воров.
    А по работе поговорим, я обдумаю варианты и выслушаю дядю, восток — дело тонкое, без торга никак не получится. Да и о паспорте желательно узнать общий уровень цен, думаю, в районе пяти тысяч рублей за все должно выйти. Хотя, зная о моих доходах, могут и в два-три раза больше ценник выкатить, на дурачка.
    Ничто не помешает мне выйти напрямую на нужных людей, скоро, когда слухи о волшебных излечениях докатятся до всех заинтересованных людей, такие мужчины появятся на горизонте. Да, очередь придется формировать, Саша может и этим заняться или сам разберусь, надежнее и лучше себя никто не сделает, это — аксиома!
    Мы выходим из парилки, и я еще долго сижу в бане, попивая квас и минералку, Саша же уехал договариваться о встрече конкретно, со всеми заинтересованными людьми. Я пока отдыхаю, с каждым заходом набирая ману и к вечеру догоняю ее до девяноста процентов.
    Так, теперь можно и прикинуть, что к чему. За полдня пребывания около парилки, с нормальными перерывами, без насилия над личностью и здоровьем, я набрал около четверти всей возможной маны.
    То есть, можно подумать, что за день получится набрать до половины всего резервуара, но это неправильные подсчеты. Я и так провел слишком много времени в парилке, это не то, чтобы очень вредно для здоровья, но и не полезно, каждый день так греться и поэтому с такими заходами лучше заканчивать. Примерно пятнадцать процентов набранной ежедневной маны — вот такой реальный результат для трудовой недели продолжительностью в пять дней и парой выходных, как гарантирует Трудовой кодекс.
    Получается, если тратить на лечение по пять-восемь процентов, можно принимать двух-трех пациентов в день. Если не тратить лишнюю ману на те места, на которые нет жалоб. Как не было озвучено проблем на весь позвоночник у второго клиента, кроме пары грыж внизу.
    Придется просить рентгены и прочие анализы, лучше заранее, за пару дней и мотаться с ними в больницу, чтобы получать консультации у грамотного специалиста, запоминать их или записывать, а потом говорить с важным и умным видом.
    Это, на самом деле — необходимая часть работы. Гораздо больше доверия я буду вызывать у пациентов, если смогу правильно назвать диагноз и разобраться в рентгеновских снимках.
    Как и то, что хорошо бы получить любой диплом, хоть массажиста, а лучше — медбрата. Все бумаги и дипломы очень пригодятся в комфортной и, желательно, долгой работе после успешной легализации в Советском Союзе.
    Хотя, чего это я так размечтался?
    Я же хочу пропасть в свое время, время интернета и смартфонов, к своей семье, за этим и покинул мир Черноземья. Совсем не для того, чтобы попасть в эпоху дефицита и будущего распада СССР. Конечно, раз уж так получилось, можно и здесь пожить какое-то время, имея в виду, что возвращаться в свое настоящее я все равно собираюсь.
    Ладно, это мысли на будущее, пока я собираюсь на выход, прощаюсь с народом и спускаюсь вниз, где звоню своему водителю, вызываю его забрать меня. Минут десять у меня есть до его появления, рыночек соседний, где, в основном торгуют разные артельщики, местные крестьяне и ремесленники, уже закрыт давно. Поэтому я покупаю пару бутылок местного «Жигулевского» у кассира, семидневного срока хранения и сажусь на скамейку перед зданием бани, нежусь на вечернем солнышке и просто ни о чем не думаю, наслаждаясь пивом и спокойным вечером.
    Пиво сегодняшнее, насколько я могу понять по этикетке с пробитой на краю датой выпуска, да и по вкусу это чувствуется, уже завтра оно будет не такое вкусное, что мной неоднократно уже проверено. Но, в бане оно всегда свежее, есть свои каналы поставок с завода, поэтому и продается с наценкой от государственной цены, ведь все пять-шесть ящиков разлетаются к вечеру.
    Пока я так сижу и радуюсь жизни, вечеру трудового дня, хорошо поднявшего меня по денежке и давшего пищу для моего умеренно пытливого ума.
    Как рядом тормозит черная Волга и с переднего сидения довольно ловко для больного человека выпрыгивает Владлен Викторович, собственной персоной.
    Судя по его движениям и переполняющей мужчину энергии, у него все отлично со здоровьем, на данный момент. Оно и понятно, я снял спазм всех мышц около самого позвоночника и убрал грыжи, поправил все искривления позвоночника, и он теперь должен летать. Что мой пациент и делает, подскочив ко мне, он долго жмет мне руки, благодарит и просит, в итоге угостить его пивом. Я пью уже вторую бутылку, поэтому стучу пальцем в стекло кабинки кассира и показываю пальцами:
    — Еще парочку, пожалуйста!
    — Вы знаете, так захотелось выпить пивка, именно сейчас! Когда чувствую себя абсолютно здоровым, — возбужденно говорит заместитель директора по хозяйственной части и вручает мне конверт, достав его из внутреннего кармана фирменного пиджака, — Примите, очень благодарю вас, и премию положил к основной сумме, — добавляет он.
    Я забираю конверт и, не заглядывая в него, кладу в сумку.
    — Надо же, какое вкусное пиво! Давно не пробовал нашего, советского. А оно — не хуже бельгийского баночного, — со значением говорит он мне.
    Я тоже молчу, уж в наше то время я старался пиво в банках вообще не покупать, и от названий, типа, Хайнекен или Карлсберг, меня просто колотило. Так что, меня, человека из будущего, совсем не впечатлило наличие у такого человека баночного бельгийского, и я не стал просить угостить меня этим чудесным химозным напитком из свободного Рая Обетованного.
    — Уверен, что именно это Жигулевское, именно сейчас, самое вкусное пиво, — не могу не удержаться я, чтобы не похвалить советский продукт и заместитель со мной соглашается, деликатно не собираясь спорить со своим спасителем. Зато он возвращается в машине и достает с заднего сидения деревянную коробку с премиальным армянским коньяком, которую вручает мне, в знак особой признательности.
    — Я ведь не поверил в исцеление, поехал к профессору. Но сам чувствую по дороге, что меня ничего больше не беспокоит. Поэтому попросил профессора проверить спину. Он умеет, умеет это делать пальцами. Меня раздели, положили и через десять минут, после удивленного молчания, профессор сказал, что позвоночник у меня ровный, как у младенца и я являюсь редчайшим случаем внезапного выздоровления. Тенгиз просил никому не говорить про вас, и я не стал рассказывать профессору, хоть и очень хотелось, — немного стыдливо заканчивает рассказ мой второй пациент.
    Потом он снова долго благодарит меня, жмет руки и оставляет свою визитку, обещая любое содействие, которое в его силах. Когда счастливый Владлен Викторович уезжает, я подхожу к водителю, терпеливо ожидающему меня и разговаривающему с кассиром, закрывающим свою каморку на входе и выдаю трешку за четыре бутылки пива.
    Потом усаживаюсь в машину и еду в свой новый дом. Посмотрел по дороге конверт и обнаружил в нем еще семьсот рублей, видно, это с премией уже. Надо о новом цветном телевизоре подумать, посоветоваться с Софико, где его можно купить.
    

   

   

    

     Глава 15 СЕРЬЕЗНЫЙ РАЗГОВОР С УРОЖЕНЦАМИ ГОРОДА ОНИ
    

    

    Разговор с Софико у меня не особенно получился, она отказывается помогать в покупке телевизора, говорит, что и этот, старенький, черно-белый, внуки посмотрят еще несколько лет. А я хочу купить цветной, большой телевизор, самый навороченный для этого времени и деньги у меня есть, да и перспективы зарабатывания солидных сумм очень хорошие.
    Понятно, придется самому этим вопросом заняться, благо есть у кого спросить и самый главный по телевизорам во всем большом городе сегодня будет со мной общаться.
    Наверно будет, так что, посмотрим.
    Я, на всякий случай, подпитался немного от палантира, догнав свой потенциал до полного и играл в шахматы со старшим внуком, двенадцатилетним школьником, когда подъехала машина и посигналила у ворот.
    — Мне пора, — сказал я, — Уступаю свое место Ипполитику. Смотри, у тебя больше на одного слона и пешку, не упусти победу.
    Старший внук довольно улыбнулся, теперь то он сможет переломить неудачно складывающуюся для него партию и, наконец, ощутить вкус победы, пусть над младшим братом.
    О, за мной послали упакованную белую Волгу, высший жест благоволения со стороны моих партнеров по будущему бизнесу. С красивыми ресторанами, цветистыми речами и атрибутами внешнего внимания — здесь все очень на уровне, впечатление нужное производится. С сумкой на плече я сажусь на переднее сидение, приветствую водителя, и мы сразу выезжаем, огорчает только отсутствие Саши. Хотя говорить о делах при водителе он мне сам не советует, осторожность даже у такого разговорчивого парня на высоте.
    Теперь приедем на собрание и посмотрим на предлагаемые условия контракта.
    Мы доехали не быстро, минут сорок выезжали из города и потом поднимались в горы по извилистой дороге. Дом у Сашиного дяди оказался где-то в предгорьях и, конечно, я был потрясен прекрасным видом на горы и долины внизу. Солнце как раз начало опускаться за горизонт, который оканчивается Черным морем.
    Про дом особо сказать нечего, кроме, как — потрясающий, особенно по меркам развитого социализма. Все, что можно достать в стране и вставить в него, естественно, имелось в наличии. Тут тебе и ротонда, и колонны, и беседки во дворе, и кондиционеры и еще столько много всего, что я просто не запомнил во время короткой ознакомительной экскурсии, проведенной для меня Сашей. Да, лучшие люди города и при социализме живут кучеряво, не особенно опасаясь ОБХСС.
    После экскурсии мы подождали немного, наслаждаясь видом окрестностей с огромного балкона и ровно в десять часов вечера Саша открыл дверь и пригласил меня в кабинет хозяина дома, где, кроме дяди Тенгиза, находилось еще двое пожилых грузин, с умными и приятными лицами, в хороших костюмах.
    Я бы сказал — ярчайшие представители верхушки торговой мафии по виду. Этого я, конечно, доподлинно не знаю, но вскоре мои догадки подтвердились.
    Один из мужчин оказался заведующим всеми комбинатами бытовых услуг города, в его ведение входила и баня, в которой я успел прижиться и заработать первые серьезные деньги.
    Я успел предупредить Сашу, что, для эффективной работы с больными мне необходимо находиться при бане, а именно, в парилке. Там я могу брать энергию и пропускать ее через руки, наверно, поэтому заведующий банно-прачечными комбинатами оказался среди приглашенных к разговору.
    Хотя, дальше по разговору, я определенно понял, что не только поэтому.
    Вторым приглашенным оказался заместитель дяди Тенгиза, его постоянный помощник и правая рука, которому самому нужна моя помощь в лечении. Смотрели оба посвященных на меня, скажем прямо, с определенным скепсисом и я их понимаю, в рассказе хозяина дома изобиловали непонятные обряды и странные телодвижения, никак не связанные с настоящим лечением или хотя бы — понятным массажем, пусть и с применением горячих камней. Ни с чем таким, о чем знали, пробовали и могли пощупать руками такие искушенные в жизни люди.
    — Что же, колхоз — дело добровольное, — подумал я, сидя за столом, лицом ко всем остальным членам нашего маленького собрания, кроме Саши, которой присел немного сбоку от меня, чтобы все слышать и не мешать разговору солидных людей.
    Пришло время представиться мне, и я произнес давно продуманное:
    — Рад, что все мы собрались здесь и такие уважаемые люди участвуют в моей судьбе.
    Помолчал и продолжил:
    — Меня зовут Олег. Если коротко, у меня есть способность накапливать силу внутри себя и лечить людей от болезней, которые не лечатся или лечатся очень тяжело. Я называю свою способность — экстрасенсорика и, соответственно, себя — Экстрасенс.
    Я старательно вспомнил все, что знал о необычных способностях, к которым мог бы логически пристроить свои умения и решил назваться предшественником Кашпировского и Алана Чумака.
    Чтобы хоть как-то объяснить легально свои необыкновенные способности.
    Тем более, вроде, все эти экстрасенсы появились в конце восьмидесятых — начале девяностых годов, поэтому я решил, что быть первым в длинном списке незаурядных людей и, в основном, убежденных в себе и своем предназначении жуликов, это — хорошая идея. Наверняка, они и сейчас, при социализме, существуют, продвигают и рекламируют свои возможности и способности, поэтому мне проще затеряться среди таких деятелей.
    Ответом мне оказалось молчание, но, молчание не ошеломленное. Я бы сказал, что на лицах присутствующих не появилось такого уж удивления от незнакомых слов.
    И вскоре я понял почему.
    — Так ты утверждаешь, что являешься экстрасенсом, как и наша Джуна? — спросил меня хозяин бань, — Ничего, если мы все будем на «ты»? — все же спросил он меня, похоже, только из вежливости.
    Смотрю на него с недоумением.
    — Джуна Давиташвили, ты слышал о такой женщине?
    Вот тебе и приплыли.
    Я, конечно, знаю про такого человека, как Джуна Давиташвили, вроде бы, знаю, что она обладает какими-то способностями, только для меня темный лес ее биография.
    — Наша Джуна? — она, получается знакома этим людям, они, вроде, даже гордятся этим знакомством.
    — Буду очень польщен, — ответил я на предложение общаться без формальностей.
    — Да, я, можно сказать, такой же, как и она, только в более практической области, — решил я не пытаться построить свою историю, а направиться по пути наименьшего сопротивления, пристать к чужой теме и встать под знамена раннее озвученного движения.
    Неужели такое слово, как экстрасенс, уже существует?
    Я и так не собирался оформлять патент на спионеренное, из далекого будущего, или, оказывается все же недавнего прошлого, значение этого слова и, вообще, думаю подальше держаться от официальных органов.
    В своей новой жизни мне противопоказана шумиха и официальное признание. Вот вернусь в свое время — там это все вполне возможно и ожидаемо.
    Поэтому я почти готов признать себя учеником самой Джуны, тайным поклонником, только я ничего про нее не помню, кроме фотографий привлекательной женщины. Поэтому, лучше буду сам по себе и рыть свою личную траншею.
    Интереса в глазах собеседников прибавилось, теперь я не какой-то непонятный шарлатан, а человек, почти официально признанный народной молвой как личность, которая может больше других. Что же, будем эксплуатировать уже натоптанную немногими энтузиастами тропку, ведущую в туманное будущее.
    — Больше ничего не хочешь добавить? Кто ты, откуда и почему оказался здесь? — теперь интересуется Заместитель, как решил называть его для себя я.
    — Больше ничего, все остальные знания совсем не так важны, как мои уникальные способности, — достаточно важно объявляю я, собираясь сразу ограничить личные вопросы. Попал к вам в руки такой алмаз не ограненный, как я, радуйтесь этому и не лезьте в душу.
    Собеседники это хорошо поняли, переглянулись и, видно, как-то молча обсудили мои слова, потому что Заместитель продолжил:
    — Нам требуется знать, какие грехи на тебе есть? Не подведешь ли ты нас под монастырь, образно говоря.
    Русским языком все очень хорошо владеют, почти идеально, только легкий акцент иногда проскакивает и все.
    — Могу сказать, что никаких грехов на мне нет, в розыск я не объявлен и меня никто не ищет, во всем Союзе.
    Тут я даже подумал, что надо немного приоткрыть тайну моего появления и добавил:
    — Повестка пришла, как… очевидцу, — немного замялся я, показывая, что не хочу лишний раз употреблять слово «свидетель». Потом знакомый в дознании шепнул, что хотят поменять мне статус, поэтому я решил уехать, ни с кем не прощаясь. Только паспорт не нашел, торопился очень, может, и потерял его до этого. Так что, розыска по мне нет и не будет, я остался очевидцем.
    — Так, складно поешь. Решил начать новую жизнь, значит? — вступает в разговор и хозяин бани, который стал для меня Банщиком. Дядя Тенгиз не вмешивается, дает гостям поговорить со мной, он уже уверен в моих способностях и просто наслаждается жизнью без боли в спине.
    — Чего же не начать? С такими способностями? — достаточно показательно недоумеваю я, — да еще в таком красивом городе, среди хороших и просто очень хороших людей.
    Прощупывание взаимных интересов началось как-то сразу и мне стало не до рекламы своих способностей, переговорщики попались талантливые и очень жесткие, чего я, в принципе, и ожидал. Выяснив, что мне требуется для стабильной и результативной работы, Банщик и Заместитель посовещались вдвоем, что они могут предпринять для этого.
    Наглядно раскрыли мне глаза на то, что открыто и независимо работать человеку, пусть, типа, даже массажистом без удостоверения об окончании каких-либо курсов, не говоря уже о полном отсутствии документов — очень рискованное дело, в Советском Союзе.
    — Даже в этой самой бане нельзя оказывать услуги массажиста, не предусмотрена такая возможность законодательством и ведомственными инструкциями. Баня — слишком низкого уровня, даже для такого дела. На таких мелочах, вроде бы, могут спалиться все, и мы и директор бани.
    — Здесь требуется очень подумать, коллеги, чтобы не погореть сразу и не погореть вообще, — задумчиво заметил Банщик и добавил, — Я считаю, что использовать именно эту баню — больше ни к чему! Она и так хорошо засветилась. И, вообще, залезать на территорию государственных организаций — тоже слишком опасно. Даже, если возможности нашего гостя — это правда, а я не смею спорить с мнением нашего уважаемого хозяина, что все обстоит именно так.
    — Однозначно, пойдут разговоры и все, компетентные органы заинтересуются, потребуют лечить своих людей, под угрозой разоблачения, и мы не сможем отказать, — высказался и Заместитель.
    — Я думаю, рано пока обсуждать наши возможности и всякие варианты, следует пока удостовериться в наличии способностей у нашего гостя, — подвел итог Банщик.
    — Олег, что вы можете показать прямо сейчас? Из своих способностей?
    Я оглянулся вокруг, на чем же можно не очень сильно использовать ману. Присмотрел торшер, стоящий на столе в паре метров от меня, с большим таким куполом, который можно легко подтолкнуть.
    — Саша, придержи пожалуйста лампу, чтобы она не упала со стола и лампочку не разбила, — обратился я к своему приятелю, внимательно слушавшему рассуждения авторитетных для него людей. Приятель подскочил и встал позади абажура, выставив руку в полуметре от него.
    Придется выступить немного фокусником и иллюзионистом, от меня не убудет, да и та же Джуна на такое не способна. В лучшем случае получалось лист бумаги передвинуть у самых сильных экстрасенсов, да и то, всегда это оказывалось связано с какой-то хитростью.
    Немного посидел, как бы концентрируя энергию в себе и легонько выкинул руку в сторону абажура, снеся его даже слишком быстро и сильно. Получился не какой-то легонький толчок, вполне реальный удар, абажур ударился о руку Сашу и собрался, немного замедленно, упасть в другую сторону, но был вовремя пойман моим приятелем.
    Да, не тренировал я что-то такие нежные касания в своей практике и сейчас получилось не так, как я собирался показать зрителям.
    Но вот именно действо зрителям и понравилось, такое наглядное осуществление воздействия на абажур, суда по восклицаниям и загоревшимся глазам. Банщик и Заместитель даже подбежали, один, правда, сильно прихрамывая, к столу, на котором стоял абажур и попробовали найти какие-нибудь невидимые нити или еще какие хитрости, которыми можно было осуществить толчок. Но, быстро успокоились, под смеющимися взглядами дядя Тенгиза и после уверений Саши, что он абсолютно не в курсе того, как я буду показывать свою силу и не мог бы мне помочь.
    Сомнения у всех зрителей, впервые столкнувшихся с демонстрацией моих способностей исчезли сразу и теперь меня попросили, в знак наших будущих плодотворных отношений, использовать свою силу и помочь оставшимся членам триумвирата в излечении сильно досаждавших им хворей.
    Триумвирата — так я подумал потому, что Банщик обмолвился о том, что я вступаю в отношения с определенным обществом, которое они представляют.
    И, после оказания помощи в излечении, это будет считаться моим взносом и определенным залогом в наших отношениях с этим самым обществом.
    Пока потрясенные будущие пациенты вертели по-разному абажур, а Саша помогал им удостовериться в отсутствии подготовленных хитростей, я внимательно присмотрелся ко всем присутствующим и заметил, что эти представители торговой мафии немного, но заметно, похожи друг на друга. Черты лица у каждого из них не только похожи на грузинские, но, еще и на восточные, такие типа, арабские.
    — Скажите, вы родственники все, что ли? — пришел мне в голову такой вопрос и я выпалил его, не успев обдумать, как следует.
    — Родственники? — улыбнулся дядя Тенгиз, — Совсем нет.
    Тут и два остальных мафиози обратили внимание на мой вопрос и ответил мне именно Банщик:
    — Мы, как нас называют в шутку, конечно, представители еврейской мафии из города Они, — и они дружно рассмеялись этой фразе, именно, как шутке.
    Но, все же, все внимательно посмотрели на мою реакцию, не окажусь я антисемитом или еще что-нибудь в этом роде.
    Это они зря, лишь бы люди оказались хорошие, не важно, какой национальности.
    Да и в моем шатком положении гораздо лучше иметь дело со сплоченным влиятельным сообществом, которое отлично разбирается в местной жизни. И не только разбирается, но и достаточно затейливо управляет многими процессами, помогая членам сообщества высоко вскарабкаться по служебной лестнице. То, что основными торговыми потоками в грузинском городе управляют именно выходцы из городка Они, который я проезжал по дороге, говорит о солидной организационной работе, большом уме и огромном влиянии в самом городе. На такие должности с удовольствием сели бы и сами местные уроженцы титульной нации, как принято в странах Закавказья.
    На дальнейшее обдумывание времени не осталось, меня плотно взяли в оборот восхищенные поклонники, можно так сказать, и сразу отвели в готовую к употреблению баню-сауну со своим хамамом.
    Банный комплекс так же поражал роскошью и мог обслуживать немалого размера санаторий ВЦСПС со всеми гостями и членами профсоюза, но там оказались только мы одни, не считая местного парня, который следил за печью и температурой и старался не попадаться на глаза.
    Придется мне сдать сегодня еще два экзамена, поделиться маной, но потом разговор пойдет только о моей легализации и оформлении документов.
    Так я решил для себя. И не дай бог, если меня попробуют обмануть.
    

   

   

    

     Глава 16 ОБСТОЯТЕЛЬНЫЙ РАЗГОВОР С НИМИ ЖЕ
    

    

    После подробного разговора оказалось, что у Банщика проблемы с сердцем, а у Заместителя — с коленями, особенно с левым. Такая сытная, холеная жизнь, полная высококалорийной пищи, без постоянных физических нагрузок действует очень разрушающе на организм.
    Естественно, рассказывать о пользе пробежек и умеренными занятиями спортом вместе с жесткой диетой я не стал, подожду, пока мой авторитет вырастет до божественного. Когда мои слова будут падать в благодатную почву исцеленных слушателей, в их благодарные уши.
    После прогрева в хамаме я занялся Заместителем, объяснив, что на одно колено уйдет меньше моей силы и, уже потом, остатки я потрачу на Банщика. Иначе, вдвоем полностью они никак не влезают в мои возможности, и я могу перенапрячься, долго потом восстанавливаться и оказаться без своих способностей. Так я объяснил моим слушателям ограничения, которые имеются и у меня.
    Пациенты со мной и не спорили, все же отношение ко мне еще недоверчивое, хотя, конечно, все хотят, чтобы чудо произошло именно с ними.
    Не буду пока лечить их на все сто, потрачу процентов пятнадцать маны, которую придется весь день потом восстанавливать.
    Посмотрим, как они смогут мне помочь с работой и документами. Хотя, чего это я, работы для меня найдется везде множество, в любой деревушке, не говоря уже о большом городе, почти на четверть миллиона населения. Так что, главное для меня — хоть какие-то документы, которые помогут избежать проблем при любой случайной проверке.
    Пока я катаюсь на машине, от дома Софико до работы, я относительно защищен от таких неприятностей. Но, как только я соберусь пройтись по городу, посидеть в кафе или, тем более, ресторане, сразу попадаю в зону риска.
    Ладно, я смог, насколько это точно, пока под вопросом, купировать проблемы от своего столкновения с нарядом милиции в Ткибули. Фотороботы мои нигде не висят и в газетах не печатаются, я постоянно в солнцезащитных очках, фирменных, купленных на рынке за двадцать пять рублей и панаме. Это не вызывает особых подозрений, ибо, в очках ходит половина населения города, да и панамка необходима при таком жарком солнце. В городе большой процент славянского населения, так что особой опасности разоблачения нет, если только милиция не готовит особые меры по розыску дерзкого захватчика служебного уазика и пары милиционеров.
    Пока я занимаюсь коленом Заместителя, причиняющим ему наибольшие мучения, пуская ману в артефакт небольшими порциями. Занимаюсь этим делом минут десять и потом прошу его полежать и не двигаться примерно час, чтобы не давать повышенную нагрузку на суставы именно сейчас.
    После этого захожу в сауну и сижу там минут десять, проверяя, как действует на восполнение маны сухой пар. Отличий не заметил, набрал, примерно, пару процентов, как и в русской бане.
    Что же, тоже опыт, буду знать, ведь за все время работы с маной я впервые попал в сухую сауну. Потом, отдохнув, перешел в хамам, и убедился, что в нем накопление маны идет чуть быстрее, на доли процентов. Может, и показалось это мне, для объективных замеров потребуется провести гораздо больше времени и там, и там.
    Саша, кстати, ходит все время со мной, разговаривает и присматривается, нет ли какого зримого способа, которым я набираю энергию для лечения. Умные представители торговой мафии из Они подсказали ему глаз с меня не спускать, да и ладно, хоть, под его веселый треп время быстрее идет.
    Подошло время заняться сердцем Банщика.
    Честно говоря, я побаиваюсь лезть именно в этот орган, легкий перебой в его работе и можно потерять клиента, лечить моим способом лучше всего в реанимации, полностью подключенного к системам жизнеобеспечения. Да и не лучше всего, а именно — только так.
    Поэтому с минимальным расходом маны я прошелся вокруг самого сердца, неся излечение только сосудам, подходящим к нему. Пациент явно что-то почувствовал, какое-то воздействие, испуганно дергал бровями, но сдержался. Потратился немного, меньше пяти процентов, скорее — три-четыре всего, на самой минималке сработал.
    — Вы, уважаемый, тоже полежите с полчаса, потом по очереди встанете, только с поддержкой под руки, мало ли голова закружится. Судя по всему, у вас поток крови к сердцу усилится и жить станет немного легче.
    Не могу себя все же заставить к таким пожилым людям обращаться на «ты», не буду себя переучивать.
    Когда вернулся из хамама, уже хорошо зевающий, ведь время к полуночи подошло, и я очень хочу спать, поэтому подошел к хозяину и спросил, где тут моя комната. Саша сразу проводил меня в хорошее такое помещение, куда и с женщиной почетно заехать.
    — Вот. Твоя комната будет, дядя за тобой ее оставил.
    — Отлично, брат. Дай я тебя обниму и все, до завтра.
    Потом упал на кровать, шикарную и широкую, успел подумать, что женской лаской я что-то совсем обделен и сразу уснул.
    Утром мне дали выспаться, хорошенькая горничная отвела меня в зал, где проходит завтрак.
    — Доброе утро, гамарджоба генацвале! — решил я блеснуть немногими знакомыми грузинскими слова и услышал в ответ:
    — Спасибо, дорогой. Обязательно победим, а ты кушай, тебе силы нужны.
    Не понял я, про какую победу говорит дядя Тенгиз, но навалился на свежий сыр, хлеб и зелень, аппетит что-то отменный у меня, правда и завтрак прямо высшего уровня. Утолив первый голод, стал приглядываться к тому, что происходит вокруг и прислушиваться к разговору оставшихся хозяина и его Заместителя.
    — Кофе будешь? У меня его отлично варят, лучше всех в Кутаиси, — предложил дядя Тенгиз.
    — Кофе? — я прямо сглотнул слюну.
    Как-то так получилось, что здесь, в Кутаиси, я еще не пил настоящий кофе. У Софико на завтрак наливали только чай и молоко, в бане народ приносил свой, в термосах, но мне как-то не досталось, да и что там было хорошего, обычный порошковый напиток не имеет ничего общего с тем, к чему я привык.
    По кафе я еще не ходил, побаивался.
    — Буду, две чашки! — сразу заявил я. Саша правильно понял кивок дяди и отправился на кухню.
    — Мы здесь его по-турецки варим, в турках и на песке, когда есть время или на газу, когда времени нет, — пояснил дядя Тенгиз.
    Банщик уже уехал, как я понял, на работу, зато Заместитель очень-таки жадно смотрел на меня, и я решил поинтересоваться, как он себя чувствует.
    — Отлично, колено — как новенькое. Олег — вы, волшебник!
    Заместитель помолчал немного и, с робостью, спросил, когда можно будет посмотреть второе колено. Это правильно, пора уже понять, что не стоит недоверчиво смотреть на мои рукотворные чудеса и вопросы лишние задавать.
    — Чтобы в жизнь вернулась радость! — так, довольно образно, прокомментировал он свое желание.
    Я кивнул головой, сделал вил, что прислушался к себе внутри и не стал томить человека:
    — Сила есть. Не так много за ночь и вечер в бане накопилось, но помочь получится.
    И, глядя на засветившееся счастьем лицо мужчины, я почувствовал себя тоже очень хорошо. Все же приятно и просто здорово, когда ты можешь помочь людям. Избавить от страшных болей и досрочного выхода на пенсию такого деятельного человека, как сам Заместитель самого дяди Тенгиза.
    — Как себя чувствовал вчера мой второй пациент? — пришло время поинтересоваться и этим вопросом.
    — Он порозовел на лицо, сразу после твоего лечения. С утра вызвал машину и понесся в госпиталь, к своему врачу, провериться. Говорит — непонятные ощущения, — так, может, и предельно деликатно, высказался хозяин дома.
    — Да, это правильно. Сердце и голова — дело темное, пусть лучше проверится.
    Тут и Саша появился с тремя джезвами в руках, ловко обдав кипятком чашки, сразу аккуратно и тщательно выловил пенку из каждой и разложил по готовым чашкам, разлив потом и сам кофе.
    Это оказалось нечто, понял я, только поймав ноздрями первый запах. Понятно, что и приготовлено тщательно и кофе — самый лучший, который только можно достать во всей Грузии, а может, и в Турции.
    Полтора года я в Черноземье только вспоминал по утрам о чашечке живительного напитка, почти каждый день, пребывая, можно сказать, в бескофеиновом мире. Много чего мне там не хватало, но, про кофе я постоянно вспоминал, с немалой печалью.
    Ох, хорошо пришло с одной чашки, вторую я не стал и трогать, сердце и так застучало, поманил пациента из обеденного зала в отдельный кабинет. Там закатали ему брючину, достал артефактный предмет и, потратив те же десять минут, небольшими дозами распределяя ману, я провел сеанс излечения.
    — Сидите час, пусть колено успокоится, а мы пока поговорим, рядом с вами, — оставил я его сидеть в кресле и выйдя на балкон, замер на стуле, отдыхая.
    Когда появился хозяин, мы вернулись к помощнику и приступили к разговору о моем будущем, приеме пациентов и о том, как сделать паспорт.
    Разговор начал дядя Тенгиз:
    — Олег, мы с товарищами посовещались и решили, что не надо тебе где-то в общественных, государственных местах больше появляться. В той же бане разговоры продолжаются и Сашу часто спрашивают про тебя, он будет всем отвечать теперь, что ты уехал обратно, по месту жительства, в РСФСР. Мы надеемся, что одного случая моего излечения, при свидетелях, будет недостаточно, чтобы поднять волну, но, мало ли.
    — Согласен с вами, — что я еще могу сказать.
    Это здорово, что моя новая жизнь связана с влиятельным и закрытым обществом, которое сможет распорядиться моим даром с пользой для себя и меня. Отлично, что с местными ворами мне лично не потребуется связываться. Только кое-какие действия делать самому — сфотографироваться, подать заявление в ЗАГС, сдать и получить новый паспорт, это — особенно волнительная операция в процессе легализации.
    — Заказ по паспорту передадут, куда следует и фото твое в плохом качестве приложат, чтобы на паспорте ты больше оказался похож на хозяина, хотя бы в общих чертах. Хотя, фотографию, все равно, придется переклеивать. Ты правильно понимаешь, что регистрировать брак — самый простой способ поменять паспорт и фамилию. Только сделать это лучше не в ЗАГС, а в сельском совете. Там не требуется месяц ждать, все можно сделать задним днем, такая возможность у нас есть. В ЗАГС тоже можно, но более на виду получается.
    Еще лучше, без месячного ожидания и свидетелей, можно все гораздо быстрее провернуть, в сельском совете народных депутатов.
    — Женщину мы найдем на такое дело, придется ей заплатить. Оформляете брак, сдаешь старый паспорт в соседнем городке и прописываешься у нее, получаешь новый паспорт с ее фамилией, фамилия будет грузинская, правда. Потом разводитесь, так же, через сельсовет, выписываешься от нее и все, с пропиской в городе мы тебе поможем, без проблем. Где-нибудь в рабочем общежитии получишь регистрацию, и все, ты при документах и законно в Кутаиси находишься.
    Отлично, что у этих людей везде есть выходы и знакомства. Самому мне бы точно не удалось такое провернуть. Заработать денег и найти желающую разбогатеть немного женщину я могу, но достать ворованный паспорт, оформить брак побыстрее и выйти на сотрудника паспортного стола, который прикроет глаз на возможные косяки, а, главное, забудет отправить по прежнему месту жительства справку, что гражданин зарегистрировался по новому адресу. Там то старый хозяин паспорта вернется из Кутаиси с бумагой из милиции и подаст на новый документ, и все будут очень удивлены, что он где-то в Грузии уже успел пожениться и поменять фамилию.
    Хотя, точно я не знаю, положено ли, при сдаче паспорта по новому месту жительства уведомлять органы по месту предыдущей прописки. Вообще, должны, чтобы можно было проследить жизненный путь гражданина по всей Стране Советов.
    Все же контроль и учет должны казаться всепроникающими и неотступными понятиями социалистического строя.
    — Насчет приема и отбора твоих пациентов. Думаю, у тебя нет другого выбора, как доверить этот процесс нам. Сам ты не сможешь найти и заработать и небольшой доли от того потока обеспеченных людей, которые мы сможем организовать без труда. В этом случае, мы помогаем тебе, а твой талант помогает людям и еще нашему сообществу.
    И с этим утверждением не поспоришь. Просто никак. Мне, конечно, не сравниться с сообществом в знании того, кому и за сколько можно помочь. Да и спалюсь я очень быстро без такого прикрытия серьезными людьми. Любая проблема приведет меня, тем более, без документов, в райотдел милиции, где меня быстро опознают.
    — Насчет того, как будем делить заработанное? Думаю, по-честному, пополам, пятьдесят на пятьдесят процентов. Будь уверен, ты и десятой части не заработаешь самостоятельно и долго не проработаешь. Мы точно знаем, кому помочь можно и бесплатно, а кто и десятки тысяч не пожалеет за свое здоровье и жизнь своих родных.
    Тоже верно.
    — Для приема людей мы выделим тебе частный дом, в пригороде Кутаиси, с нормальной баней, не такой, как здесь, но, вполне хорошей. Пациентов будем привозить сами, они не будут видеть, где их принимают. Даже ты будешь выходить к ним в медицинской маске и шапочке, лишняя известность тебе тоже ни к чему, если ты хочешь свободно гулять по городу и не сидеть постоянно в одном месте. Гулять, конечно, с нашим человеком, который будет обеспечивать твою безопасность.
    Смотри-ка, все продумали мои хозяева. И деньги большие мимо не пройдут и влияние свое упрочат, поднимут его просто на фантастический уровень.
    Умные и серьезные люди, может, что и не договаривают, только лжи и того, что хотят меня обмануть, я не почувствовал ни разу.
    Поэтому я сказал, что согласен и мы пожали руки друг другу.
    Заместитель, наконец, встал на ноги и осторожно прошелся мимо нас, потом попробовал согнуть ногу, дальше присел, держась за стол и потрясенно сказал, что не чувствует ничего.
    — Совсем ничего не болит, только мышцы ослабели, даже подняться не могу.
    Он, так и остался сидеть на корточках, пришлось мне ему помочь подняться с вошедшим Сашей. Даже, после первого вылеченного колена, мужчина не выглядел таким потрясенным, как сейчас.
    Дядя Тенгиз позвал меня к себе и негромко сказал:
    — Олег, можешь просить за меня и моих друзей — все, что хочешь. Может, тебе женщина нужна? Ты не стесняйся, скажи, у нас есть пара таких девчонок, что закачаешься. Они этот дом не знают, но в том, куда мы тебя поселим, часто появляются. Когда в город нужные люди приезжают, и мы хотим им дать расслабиться, чтобы наилучшим образом решить свои вопросы, ну, ты понимаешь.
    Я не стал долго думать и сразу попросил познакомить меня с этими красотками, можно и по отдельности. Отказываться природа уже не позволяет, как и терпеть тоже.
    — Сегодня вечером, — пообещал Тенгиз и поманил в себе Сашу, которому что-то сказал.
    Я же подошел к Заместителю, который от волнения даже присел на диван:
    — Я вас пролечил на небольшом количестве энергии, поэтому можно будет еще повторить. Каждое колено и все вокруг них.
    Стоит рассказать, что днем я переселился в небольшой, но, очень продуманный дом в уютном и тихом месте, над рекой Риони, где поселился на втором этаже, обставленном с большим вкусом. Саша снова стал моим гидом и показал все помещения, в том числе уютную баню, куда скоро привезут качественный массажный стол и где я буду принимать пациентов.
    Пока я грел печку в парилке, он исчез на пару часов за продуктами, чтобы набить большой холодильник фирмы «Rosenlew» до отказа деликатесами, а, имеющийся винный шкаф — марочными винами и коньяком. Бутылки с коньяком я рассмотрел с интересом, но не нашел ни одной знакомой этикетки, как и на вине. Видно, что все самое лучшее остается в самой Грузии и не попадает на прилавки других союзных республик.
    Саша же мне составил компанию на первой вечеринке. На которую одна за другой приехали две молодые женщины такой внешности, что я не скоро смог поднять упавшую челюсть.
    Ну что, жизнь налаживается.
    

   

   

    

     Глава 17 В БОЛЬНИЦЕ И НОВЫЙ ПАЦИЕНТ
    

    

    Да, жизнь наладилась, немного продажной любви за пол месячной зарплаты обычного труженика, это то, что необходимо человеку, который уже месяц не общался по-человечески с женским полом.
    Тех, с кем общался, пришлось самому же убить за то, что они — ведьмы.
    Такой универсальный предлог, что поделаешь.
    Но, денег не жаль ни капли, женщины харизматичные, обаятельные и очень-очень красивые. Вечер и ночь прошли по высшему разряду и утром, отсчитывая деньги, я договорился и на завтрашний вечер со своей подругой. Саша отвез элитных эскортниц по домам, на своей шестерке, я пока остался досыпать, набирая потраченные ночью силы.
    Проснулся уже днем, достал бутылочку пива из холодильника и решил больше не мешать вино с последующим коньяком, как бы Саша больше не уговаривал. Присел на небольшом уютном балкончике, выходящем на реку и закрытым, высаженными деревьями, со всех сторон, но так хитро, что солнце свободно попадает на этот небольшой пятачок.
    Пока потягиваю местное пиво, жмурюсь на солнце и любуюсь видом далеких гор, могу подумать о своей жизни, обстоятельно, но, со значением.
    Мне очень нравится, однозначно, лечить людей.
    Это самый большой плюс в том, что я попал сюда, хотя мое умение пригодится абсолютно везде, в любом времени и мире.
    Появляются иногда мысли о том, что можно выйти из тени, проявить свои умения перед государством, лечить людей уже по серьезному, наладив постоянную замену палантиров и их зарядку в Храме. И сейчас я, в который раз, обдумываю такую мысль, находя в ней много серьезных изъянов.
    Меня возьмут в разработку, именно — грузинское КГБ и придется мне, в лучшем случае, как заведенному, лечить ту же местную элиту. Как я буду лечить людей и сейчас, если не использовать палантиры и не раскрывать местоположение Храма, то моя производительность не изменится, то есть, не увеличится.
    А меня посадят на цепь, в этом я уверен на все сто процентов.
    Эта мысль мне не нравится, я считаю, что достоин жить свободно и помогать людям тоже абсолютно свободно.
    Если же рассказать про Храм и пути между мирами, и такие новости дойдут до Москвы, что там тогда придумают старцы из Политбюро, я не знаю.
    Но, вряд ли что-то толковое.
    Уже три года идет непонятно зачем война в Афганистане, в каждой центральной газете есть фотографии и рассказы о подвигах советских воинов, выполняющим интернациональный долг в чужой стране. И каждый такой год приближает крушение социалистического государства, я на полном серьезе думаю, что, если бы не эта, не нужная никому в стране, война, СССР просуществовал бы еще на несколько лет больше.
    Пойдут ли, с моей помощью, строить коммунизм в Черноземье, там все-таки уже нормальный раннекапиталистический строй, достаточно передовой, в отличии от того же родоплеменного в современном Афганистане.
    Так и представляю, как перебрасывается рота ВДВ с легким стрелковым в Сиреневые горы, с заданием дойти до Роковой горы и собрать там все артефакты. Или — водрузить красное знамя над Ратушей.
    Нет, не хочу я светить Храм и место его расположения, поэтому нет разницы, где и кого я буду лечить, пропускная способность у меня два-три пациента в день, это максимум. Если случаи не очень тяжелые, тогда — только один.
    Поэтому больше не переживаем о смысле жизни, делаем, что получится и будь, что будет.
    Вечером приехал вместе с Сашей и Банщик, с просьбой долечить его до конца. Обследование в хорошем госпитале показало, что теперь сердцу тяжело справляться с увеличившимся током крови, он хочет вылечить и сердце сразу.
    — Я не хочу рисковать вашим здоровьем и жизнью здесь, в доме, мы не сможем оказать никакой помощи, если что-то пойдет не так.
    — Что же мне делать, если я плохо себя чувствую? — морщится Банщик, положив руку на сердце.
    — Давайте так, договоритесь со своим врачом, чтобы он положил вас в реанимацию, типа, по причине ухудшения состояния, и дал полчаса побыть нам наедине, чтобы никто не мешал. Сможете? Пусть я буду вашим юристом или дальним родственником, — предложил я и, естественно, Банщик сразу же запрыгнул в машину, крикнув Саше, что они едут обратно в больницу.
    Серьезно его прижимает несоответствие сердца и увеличенного тока крови, выросшее после моего осторожного, слава богу, лечения.
    Теперь надо ждать, когда он сможет обеспечить себе место в реанимации и тогда, сразу, придется ехать. Скорее всего, сегодня ночью. Человек влиятельный и может этого добиться, врач должен будет провести меня к нему и оставить наедине, желательно. Хотя, кто-то же должен смотреть за состояние пациента, поэтому пусть будет тот же лечащий врач, чем посторонняя медсестра.
    То, что врач будет в курсе моих возможностей, это ладно, сможет направить ко мне, через того же Сашу, людей, кому помощь срочно необходима.
    Так и получилось, Банщик без труда смог попасть в реанимацию, подключили его ко всем системам жизнеобеспечения, приехавший Саша срочно забрал меня с сумкой и артефактами и понесся, не обращая внимания на правила.
    — Саша, если мы влетим в аварию, мы тут застрянем надолго, пара лишних минут ничего не решают, — заметил я ему и джигит снизил скорость до приличных значений.
    — Так, я же забыл. Мне надо моей хозяйке телевизор купить, цветной и самый хороший.
    — Ты же теперь здесь живешь, как договорились, здесь вон, даже Панасоник есть японский, — удивился приятель, — Зачем тебе и туда телик?
    — На память, старик, чтобы помнили о хорошем человеке, — пояснил я ему.
    — А, это другое дело. Хорошо хочешь отблагодарить. Завтра займусь этим вопросом.
    — Только требуется еще и антенна и установить ее сразу, чтобы все по высшему классу прошло, чтобы телик сразу показывал, — попросил я.
    — Оформлю заявку на сопровождение покупки, так проще всего будет, да трешку приложу, — успокоил меня Саша, — Мы подъезжаем к больнице. Я позвоню со скорой помощи в отделение и вызову врача. Тебе махну, как он подойдет.
    — Хорошо, жду в машине.
    Саша припарковал машину около входа и легкой рысью побежал по ступенькам, похоже, что он и сам на адреналине. Оттого, что участвует в таких делах, с использованием волшебных способностей своего нового приятеля.
    Врач подошел через десяток минут, взрослый мужчина в квадратных очках, с халатом в руке и Саша махнул мне рукой. Это был уже не первый врач, который появлялся на скорой, и я ждал именно сигнала.
    Когда я вошел в помещение скорой помощи, врач негромко сказал дежурной медсестре:
    — Это, со мной, — и протянул мне халат и шапочку, которые я сразу же надел, чтобы дальше не вызывать лишних вопросов. Это частое дело, наверняка, когда врачи проводят к своим больным их родственников. Мобильников еще нет, приходится лично контактировать, чтобы пообщаться. Или попрощаться.
    Мы поднялись на пару этажей и прошли длинным, гулким коридором. Врач ни о чем меня не спрашивал и просто шел впереди, показывая дорогу, пока мы не добрались до реанимационной палаты, где я увидел своего знакомого пациента.
    — Быстро вы все устроили, — похвалил я его.
    Хотя, чего ожидать от человека, могущего решать вопросы, вроде этого, просто парой слов и желающего пройти исцеление, как его друзья, пока я здесь и готов помочь. Что там дальше будет — кто его знает.
    Правильный поступок и разумный выбор, после чудесного исцеления у него, фактически на глазах, обоих друзей с сильно запущенными случаями.
    Пока я помыл руки, под строгим взглядом врача, естественно, недоумевающего, что за шарлатана попросили его провести в палату интенсивной терапии. Потом достал из мешка артефакт, протер его в руках, как бы набирая энергию и попросил доктора:
    — Скажете мне, если по показаниям что-то пойдет не так.
    Ошарашенный такой наглостью, врач только кивнул мне в знак согласия, и уставился на показания подключенных к пациенту приборов.
    Я приступил к излечению, сначала распахнув больничную пижаму на груди Банщика, начал двигать камень вокруг сердца, медленно и очень минимально воздействуя на сам орган. Когда я сделал пару кругов вокруг, перешел на область самого сердца, как я понимаю его расположение и услышал невнятный возглас со стороны врача. Пришлось отвлечься от управления маной и посмотреть на доктора. Он пристально вглядывался в быстро меняющиеся показания на экранах приборов и тяжело дышал.
    — Есть проблемы? — отвлек я его от наблюдения.
    — Показания быстро приходят в норму, от минимальных значений дошли уже до нормальных. Если они останутся такими, это значит, что пациент здоров.
    — Ну и хорошо, — ответил я и сделав последний круг артефактом, убрал его от грудной клетки Банщика, лежавшего с широко открытыми глазами и переживавшего всем организмом изменение своего самочувствия.
    Через минуты врач заметил:
    — Приборы показывают очень хорошие значения.
    — Насколько хорошие? — мне и самому интересно, что я смог сделать с больным сердцем.
    — Как у тренированного спортсмена. Только этого не может быть, что-то с приборами случилось, — и он полез проверять само подключение и работу всех многочисленных приборов около специальной койки Банщика.
    — Как себя чувствуете? — теперь я спросил пациента, уже покрывшегося испариной на лбу, ведь эти изменения происходят в его сердце.
    — Не понимаю, еще, — пробормотал он.
    — Тогда оставляю вас в надежных руках доктора. Уважаемый, вам ведь нельзя сейчас отойти от вашего пациента, поэтому я дойду сам и оставлю халат у дежурной.
    Врач, занятый проверкой приборов и панелей, только кивнул головой.
    Я помахал рукой Банщику и увидел, что и он осторожно поднял свою руку, опутанную датчиками, в ответ.
    Саша, конечно, оживленно общается с молоденькими медсестрами, включив все свое обаяние и я, сняв халат и шапочку, оставляю их на стуле и незамеченным выхожу под теплый ветерок на улицу. Сажусь на скамеечку около входа и сижу рядом с водителем одной из двух скорых, стоящих перед отделением, который напряженно курит сигарету, пуская дым в мою сторону я с чувствую запах настоящего табака, фасованного в Советском Союзе. В мое время сигареты так уже не пахнут, да и набиваются они, по слухам, пропитанной разными соусами древесной стружкой.
    Так я сижу, ожидая, пока наговорится приятель, отдыхаю, чувствуя, что и сам сильно нервничал, опасаясь, что лечение пойдет не так и пациента придется оживлять.
    Ну, такое оживление возможно только в этом месте, и я сделал все, чтобы несчастье не случилось. Да, я не бог, но, для моих пациентов, что-то вроде этого понятия.
    Наконец, Саша выскакивает на улицу, хлопнув дверью и спешит к машине, куда подхожу и я.
    — Договорился с девчонками, в пятницу пойдем гулять по городу, — приятель возбужден и доволен, — Ты бы видел, какая у нее улыбка, — мечтательно вспоминает он и спохватывается:
    — Как все прошло?
    Я пожимаю плечами:
    — Сам не знаю. Пациент жив, доктор утверждает, что приборы сломались и показывают, что сердце теперь, как у спортсмена.
    Мы долго смеемся и не спеша катимся по южному городу, с широкими тротуарами и красивыми парками, по которым гуляют люди, нарядно одетые и довольные жизнью. Вон, как все смеются и веселятся, мне, на минуту, очень хочется остановить машину и выйти на улицу, тоже гулять и радоваться. Пока я не замечаю милицейский патруль, проверяющий у кого-то документы. Когда мы подъезжаем ближе, я вижу, что документы проверяют у парня русской внешности, немного похожего на меня, и теперь я только подальше отодвигаюсь в глубь салона.
    Опасно мне пока гулять, нужно оформить паспорт, и чтобы времени прошло побольше, еще лучше немного поменять цвет волос, только, чтобы это не бросалось в глаза. Про такое дело можно спросить у Банщика, он то знает лучших мастеров в салонах красоты, по парикмахерским ходить наугад не имеет никакого смысла.
    Думаю, наблюдательные милиционеры все довольно подробно описали, что видели, мою внешность точно, в своих показаниях начальству.
    Машина заезжает в ворота, открытые Сашей, только потом я вылезаю из тонированного салона и иду готовиться ко сну. В больнице я потратил совсем немного маны, где-то пять процентов и теперь хочу узнать результат, насколько здоровее стало сердце Банщика, чтобы посмотреть именно документы, до и после процедуры.
    Утром топлю баню, Саша уехал куда-то с утра, он приезжает днем, привозит свежий хлеб и лаваш, еще творог со сметаной и много зелени.
    — Сегодня сделаем шашлык, мне уже маринуют, тем более, к тебе приедет гость, — так мы договорились называть моих пациентов между собой.
    — С чем он пожалует? — я задаю естественный вопрос.
    — Что-то с почками, — отвечает Саша и расставляет на столе всю посуду, — Завтра придет женщина, будет убираться и готовить еду, дядя сказал, что она — лучшая по умению готовить домашнюю пищу по-грузински во всем крае.
    — Думаю, дяде Тенгизу можно смело верить, он не ошибается в людях, как мне кажется, — задумчиво говорю я, пробуя на язык немного коньяка.
    — Вообще не ошибается, — подтверждает Саша и потом, немного смущается, чего я от него не ожидал, — Только со мной, иногда, ошибался.
    Да, я так и думал, кстати, ни разу не заметил, чтобы Саша пытался мне соврать. Только сейчас раздался тонкий звук лжи в голове, как Саша сказал правду, то, что и сам думает и звук сразу пропал.
    Потом я всласть парюсь, один, после бани и шашлыка с вином, сплю и чувствую, что веду такой образ жизни, как образцовый бык-осеменитель. Хорошо, что сегодня Марина приедет, за своими семьюдесятью рублями, каждый из которых она заслуживает. Но она появится к семи вечера, а гостя Саша обещает привести к пяти часам, когда я высплюсь и наберу ману.
    К назначенному времени приятель привозит пожилого мужчину, с огромными мешками под глазами, печальным взглядом и я догадываюсь, что это кто-то из соплеменников моих покровителей.
    — Завтра из Тбилиси привезут массажный стол, финский, даже с ножным лифтом и приедет мастер его настроить, — рассказывает он мне, и я вижу, что люди относятся к моим возможностям очень серьезно.
    — Пять тысяч, и все они твои, нашим ничего не надо, только вылечить своего старого друга, — шепчет он мне на ухо, и я снова не слышу неправды в его словах.
    Значит, так оно и есть.
    Некоторое время беседую с пациентом и узнаю в разговоре, что у него еще и грыжи есть, где-то в районе поясницы, он уже не может сидеть нормально. Только сейчас отказывают почки понемногу, не до позвоночника ему пока.
    — Знаете, я помогу и с позвоночником заодно, почки в тех же местах, так что воздействие окажется на всю поясницу.
    Мужчина смотрит на меня недоверчиво, и я его понимаю, на бога, снизошедшего на землю, я не похож. Ничего, скоро он убедится, что кто-то, очень похожий на такого персонажа, спустился к людям с неведомых вершин и творит чудеса.
    Просто, очень скромный и проповедей не произносит.
    Мы с Сашей с большим трудом укладываем его на разложенный диван, накрытый простыней, и я приступаю к процессу, мне потребуется обработать большую площадь тела. Занимаюсь пациентом с полчаса, мелкими порциями распределяю ману, потом столько же времени прошу его полежать смирно.
    Сам пока звоню Софико, совсем пропал я, на пару дней уже, и обещаю заехать завтра к ним.
    Маны на пациента уходит неожиданного много, опять пятая часть резервуара. Видно, все оказалось очень плохо, там, внутри него.
    — Теперь можете встать, — обращаюсь к мужчине.
    — У меня не получится, без чужой помощи, — отказывается он и я не настаиваю.
    С тем же Сашей мы поднимаем мужчину, он уже не стонет, боли в спине пропали, оказывается, этот эффект он чувствует сразу. Почки не сразу проявятся, пусть привыкнет.
    Саша показывает мне пачку, перевязанную бумагой и кладет ее на стол при пациенте, который пытается вызвать болевые ощущения, двигая верхней частью тела и не может ничего добиться этим.
    — Грыж у вас больше нет, да и с почками все в порядке, — говорю я и выпроваживаю гостя из дома.
    — Когда убедитесь в этом, можете приехать с хорошим вином, и мы выпьем за ваше здоровье. А, теперь, прошу меня извинить, я очень устал и хочу отдохнуть.
    

   

   

    

     Глава 18 НОВАЯ ЖИЗНЬ И НЕОЖИДАННЫЙ ВИЗИТ
    

    

    Да, не сказать, чтобы я устал смертельно, но, как-то энергию процесс лечения все же забирает и у меня, хочется сразу же прилечь и отдохнуть. Поэтому я завалился на диван и смотрел «Неуловимых мстителей», с самого начала, которое, как оказалось, никогда прежде и не видел. Когда чернявый бандит расстреливает привязанного моряка в разодранной тельняшке на фоне горящей хаты.
    Через час, по нашей тихой улице проехала машина и остановилась около ворот. Я не стал ждать, когда просигналят и спустился вниз, открыв дверь в воротах и пропустил свою подругу на сегодня. Марина показалась мне еще красивее, впрочем, на то она и девушка по вызову, очень высокого уровня, чтобы уметь менять свою внешность и нравиться всякой и всем.
    Интересно, торговая мафия из Они, как они отобрали девушек, хотя, это то понятно, как приучили к деньгам, отлично оплачиваемым встречам и умению нравиться на подсознательном уровне. Наверно, на работенку не пыльную устроили, поближе к дефициту, несмотря на дружное шипение остального женского коллектива ОРС.
    Или они просто развили заложенные в них самой природой качества?
    Скорее всего, верно и первое, и второе.
    Мы уже сладко спали, после пары длительных забегов, когда домой приехал Саша, долго гремел на кухне посудой и хлопал дверцей холодильника, похоже, он затаривает его еще солиднее.
    Утром подруга не стала никуда спешить, как в прошлый раз и я вспомнил, что сегодня — суббота.
    — Ты не идешь на работу? — спросил я девушку, которая перестала посапывать и просто лежала ко мне спиной.
    — Нет, у меня выходные дни, — ответила Маринка, не поворачиваясь ко мне лицом. Чего это она, подумал было я, но сразу догадался, что девушке требуется навести снова свой боевой вид и превратиться в роковую красотку.
    — Можешь не краситься, все равно в баню пойдем или просто позагораем на балконе. Останешься у меня, если дел нет срочных? — спрашиваю я, что-то не хочется мне одному оставаться на весь день.
    — Дел нет, какие у меня дела в субботу, в пятидневку работаю, — отвечает подруга и поворачивается ко мне лицом миленькой девчонки, совсем не напоминающей вечернюю красавицу.
    — О, так тебе еще лучше, побудь домашней девочкой, — прошу я, шутя.
    — Любой каприз за ваши деньги, — я понимаю намек и выкладываю на стол сотенную купюру из кармана брюк.
    — Ты выдаешь мне премию? — делано удивляется Марина, поднявшись, в чем мать родила и, забирая деньги.
    — Думаешь, надо попросить сдачу? — так же делано интересуюсь я, любуясь ее телом и получаю ответ, что с Дона выдачи нет.
    Потом мы мастерим себе завтрак, Саша вчера ночью забил холодильник сплошными деликатесами, видно, что результаты моей работы абсолютно устраивают новых компаньонов и они не скупятся ни на черную икру, ни на все остальное, особенно много добавилось национальных деликатесов, из разного сыра и мяса.
    Сам он укатил куда-то с раннего утра, надо спросить парня, как у него с деньгами, могу поделиться с ним. Такие денежные прилеты по пять тысяч очень радуют, только за месяц я столько накоплю, что не смогу за пару лет потратить. А я, ведь, столько времени не собираюсь пропадать в СССР, покатаюсь, посмотрю жизнь советских людей и то, чего смогу добиться своим умением.
    Да, добиться я могу всего, только нужно помнить, что хожу я по тонкой грани или по весеннему льду, надо понимать, что демонстрация моих неземных способностей обязательно привлечет ко мне внимание серьезных людей из органов, а там, и до золотой клетки недалеко.
    Торговая мафия из городка Они — на самом деле мой ангел-хранитель, внимательно отбирающий клиентов, которые обязуются молчать и ограждающий меня от интереса спецслужб и криминала. Только рассчитывать на долгий срок пребывания в Кутаиси мне, все равно, не следует, пару месяцев и пора будет ехать дальше, все же я рассчитываю пожить в Ленинграде, хорошо бы еще по Прибалтике покататься.
    Но, сегодня, грустные и напрягающие мысли о будущем и смысле жизни побоку, у нас с Маринкой день праздности и любви, первый счастливый день в новом для меня времени. Кто-то скажет, что проститутки — недостойные для общения люди, не буду спорить, не вижу пока никакого смысла, тем более, выйти сейчас из тени, просто на улицу и завести настоящие отношения я не могу, буду радоваться тому, что есть сейчас и здесь.
    Что меня радует, это пара ящиков с пивом из Плзеня, прибавившихся на кухне, по шестнадцать бутылок в каждом квадратном ящике, несколько я сразу запихиваю в холодильник, чтобы охладились.
    День прошел очень хорошо, загорали на балконе безо всего, парились, но, все хорошее кончается, рано или поздно, вызванная Мариной машина увезла ее в свою жизнь. Осталось только послевкусие ее тела, волосы на простыне, номера телефонов на работе и дома, еще забытая помада у зеркала.
    Вчера я хорошо потратился на лечении друга моих покровителей и сегодня старательно топил баньку, набирая ману, но заполниться полностью не успел, так и остался без одной десятой резервуара своей маны.
    Новый пациент, привезенный к вечеру, оказался тоже хороший знакомый моих нанимателей, жаловался он на боли в спине и артрит коленей и принес мне три с половиной тысячи рублей моей доли. Саша от денег тоже не стал отказываться, сказал, что работает просто по указанию дяди Тенгиза, но зарплата его не велика, так что деньги ему очень не помешают. Я предложил ему забирать пять процентов с моей доли и он, с нескрываемой радостью, согласился. Пусть лучше имеет денежку легально, чем будет подворовывать, портить мне настроение своей ложью и работающим зуммером в моей голове.
    Еще Саша сказал, что цветной телевизор «Горизонт» уже готов к отгрузке, поэтому можно уже оплатить его стоимость — семьсот рублей, плюс доставка, антенна и работа настройщика, это всего пятнадцать рублей, вместе с чаевыми.
    — Сможем забрать сегодня вечером или только завтра утром? — сразу же загорелся этой идеей я, отдавая ему всю сумму сразу.
    Пора мне забрать вещи от Софико, я снова поговорил в ней по телефону и извинился, что не смог приехать сегодня днем. Жаль, что не смогу больше жить у нее, радовать мороженым Ипполитика и рассказами об интересной жизни остальных внуков. Вообще то, думаю заплатить гордой женщине за месяц вперед, чтобы придержала комнату за мной, хотя бы и номинально.
    — Коробка от телевизора и сам телевизор в мою машину никак не влезут, — усмехнулся Саша и добавил, что утром он оплатит покупку, доставку и настройку.
    — Ладно, давай съездим до моего прежнего места жительства, я вещи заберу и на завтра договорюсь приехать, когда телевизор привезут.
    — Поехали, — согласился приятель, я уселся в машину, Саша открыл ворота и выгнал машину, потом закрыл и ворота, и калитку и мы тронулись с места.
    Такой распорядок принят при посещении гостей, которым ни к чему лишняя огласка, где они провели ночь, если не в гостинице, и кто приезжал к ним, с такими длинными ногами.
    По дороге, проезжая мимо фотоателье, Саша остановился, хлопнув себя по лбу, мы зашли в него, сделали у его знакомого фотографа пару снимков, на паспорт и большую фотография девять на двенадцать сантиметров, в тройном размере. Это, как объяснил Саша мне потом, тем жуликам, которые будут подходящий типаж высматривать, чтобы паспорт украсть, если получится, конечно. Вообще, все дела с паспортом он взял на себя, общение с криминальными деятелями, поиск невесты, регистрацию брака и только паспортным столом займутся уже более серьезные деятели, кто-то из торговой мафии, как я понял.
    То есть, деньги ворам, невесте и в сельский совет будет передавать он сам.
    Ну и хорошо, я даже порадовался, что вопрос с документами начинает двигаться понемногу и когда-то дело дойдет до того, что я смогу ходить по улицам без особой опаски. Во всяком случае, я очень на это надеюсь, как и на то, что мои компаньоны сдержат слово.
    Софико встретила меня немного отчужденно, зато внуки искренне обрадовались, и я пообещал им заезжать, иногда, когда буду приезжать в город.
    — Да, завтра я еще раз приеду, с сюрпризом, — порадовал я детей и, посмотрев на суровое лицо Софико, вздохнул про себя. Естественно, жить, не соблюдая условия конспирации и изоляции, я пока не могу, да и потом, получив паспорт, все равно должен буду работать инкогнито, насколько это можно.
    Но, как оказалось, совсем инкогнито у нас не получилось, в этом мне пришлось убедиться через пару недель. Подъехав как-то к дому, пока Саша открывал ворота, я почувствовал, через приоткрытое заднее окно конкретное такое внимание на машину и меня лично.
    Я теперь стал ездить сзади в Сашиной шестерке, в которой и окна были немного тонированы и занавески на них имелись, тоже самое и с задним окном. Разглядеть меня, очень смутно, можно было только через лобовое стекло и окна передних дверей. Похоже, что машина так специально подготовлена, чтобы возить нужных людей незаметно в гнездо разврата, впрочем, все сделано по местной моде.
    Внимание исходило из Волги черного цвета, припаркованной немного дальше по дороге с нашей стороны. Только я успел подумать про наружку КГБ или ГРУ, как эта машина проехала разделяющие нас двадцать метров и прижалась вплотную к дверям с правой стороны, заблокировав их.
    — Ну, все, это группа захвата, — успел подумать я и еще не сообразил, что делать, как и Саша, открывший створку ворот и застывший столбом.
    — Придется и мне послужить Советскому Союзу настоящим образом, — еще и такая мысль пронеслась в моей голове, как открылась водительская дверь Волги и из-за руля выскочила женщина. Я не успел ее рассмотреть толком, как она обежала вокруг багажника и рванула дверку с левой стороны. Только она, естественно, закрытая оказалась, я сажусь с другой стороны, справа и ничего женщина не смогла добиться своим броском.
    — Э, девушка, вы что творите? — немного пришел в себя Саша, но тон его был уважительно-вопросительный, без агрессии.
    — Фу, пронесло, — успел подумать я, — Сегодня не спецназ за мной прислали.
    Как напавшая на наш мирный автомобиль женщина сообразила, что водительская дверь открыта, рванула ее и заскочив мгновенно на сидение, повернулась грудью ко мне. Ну, и лицом тоже, хотя грудь, высокая и подчеркнуто большая, заметнее кидалась в глаза. Огромные, карие глаза уставились мне в лицо, и я услышал из уст удивительно красивой женщины просьбу:
    — Доктор, спасите моего сына! Я отдам все, что у меня есть!
    Все, приплыли, Саша топчется у дверцы машины, не спеша вытаскивать нарушительницу порядка, похоже, и на него она произвела большой впечатление своей внешностью и устремленностью.
    — Саша, вытащи ключ из замка зажигания, пока меня не похитили, — только и смог сказать я, — Кажется, нас посетила царица Тамара или ее правнучка!
    Приятель наклонился и вытащил ключи.
    — Я не выйду из машины. Пока вы не поговорите со мной! — раздалось первое требование. Понятно, что у такой эффектной женщины они будут следовать одно за другим.
    — Давайте я вас выслушаю, только заедем во двор и войдем в дом, — мягко, как общаясь с ребенком, выговорил я.
    Скандал на улице нам точно не нужен, на крики такой женщины соберется народ и мнение явно будет не в нашу пользу. Нас просто побьют, с Сашей, и мы попадем в больницу. А, потом, в милицию.
    Женщина подумала пару секунд и ловко перескочила на пассажирское сидение, не желая выходить из машины.
    — Саша, давай уже заедем, — предложил я и приятель, недоверчиво косясь на незнакомку, завел шестерку, и мы рывком влетели во двор.
    Что-то у него тоже нервы шалят, поэтому я беру инициативу на себя:
    — Давайте выйдем вместе, можете взять меня за руку и войдем спокойно в дом. Мы с Александром, уже поняли, что деваться нам некуда и смирились. Правда, Саша?
    — Правда, — кивнул приятель и добавил, — Вы в гостях и ведите себя, как гостья.
    Я открыл дверь и вышел из машины, соседка оказалась рядом со мной и пальцами руки прихватила меня за рубашку. Мы подождали, пока закрылись ворота и я только спросил:
    — Ваша машина, вы будете ее закрывать?
    На что получил такой себе ответ:
    — Ее никто не тронет.
    Сказано так, с апломбом. Видно, что непростая гражданка в гости зашла. С другой стороны, иметь в личном пользовании черную Волгу, да еще с номерами, судя по всему — блатными, это уже серьезный уровень, местная грузинская элита пожаловала.
    От этого и будем плясать, тем более, Саша что-то понял или узнал хозяйку Волги. поэтому ведет себя очень вежливо, без обычной нахрапистости. Да и сейчас, пока он закрывает ворота и смотрит на меня, на нее и снова на меня, он руками сигнализирует, что у нас проблема.
    Как мы договорились.
    Ну, не такая уж проблема, судя по ее первым словам, о сыне и его спасении. Только откуда эта красотка узнала о нас и смогла так подстеречь около дома?
    Где то идет информация о чудесах невиданных, излечении хронических больных и попадает в уши заинтересованным людям.
    Сколько я уже излечил за эту пару недель?
    Человек восемнадцать, не меньше, все от моих партнеров люди. Видели это они сами и Саша, да, еще и врач в отделении сердечно-сосудистой хирургии.
    Сейчас женщина огласит приговор врачей и болезнь сына, тогда и будет понятно, откуда она появилась.
    Хорошо, если мы сможем купировать утечку информации на этом этапе, ведь я только что получил паспорт со своей фотографией на второй странице и сколько не разглядывал его в купленную лупу, не смог обнаружить ничего подозрительного.
    Видно, что работа проделана первоклассная, мое фото уже состаренное, так и паспорту уже десять лет, свежая фотография смотрелась бы подозрительно здесь.
    Теперь я — Посмыгаев Виктор Степанович, 1947 года рождения, урожденный в городе Брянске и прописанный там же, на проспекте Ленина, дом 5 квартира 22.
    Не женат и детей не имеется, что еще лучше.
    Завтра у меня регистрация брака с гражданкой Автанадзе Мананой Давидовной, 1945 года рождения, прописанной в селе с труднопроизносимым грузинским названием. Даже костюм с галстуком заказан в ателье, после двух примерок пошит и привезен в дом. Все серьезно, заодно я обзавелся модным костюмом по фигуре в буржуазную полоску.
    Завтра я в первый раз встречусь со своей невестой и даже поцелую ее после регистрации брака.
    Поэтому, мне совсем не нужно никаких проблем с нашей гостьей, завтра у меня свадьба, то есть, просто регистрация брака в сельском совете, да еще — народных депутатов, в присутствии двух свидетелей.
    Что обойдется мне не так и дорого, всего в шестьсот рублей плюс по двадцать пять рублей будет выдано еще свидетелям. В эту сумму входит и прописка по новому месту жительства, с последующей выпиской и пропиской в рабочем общежитии фабрики «Веретено», как работника ткацкой фабрики, на должности ночного сторожа.
    У торговой мафии все продумано и схвачено. С их стороны умственный штурм, с моей — правильное поведение, лечение без проблем и расчет с узкими специалистами.
    Дешевле всего обошелся сам паспорт и замена фотографии в нем — четыреста и двести рублей. Цены мне озвучивал Саша и никакого сигнала в голове я не услышал, похоже, что парень не пытается на мне нажиться.
    Что и понятно, за эти пятнадцать платных приемов и три, номинально бесплатных, но с предоставлением шикарной жилплощади в виде дома с японским телевизором и финским холодильником, с отличной баней и снабжением на уровне секретаря ЦК КПСС, я заработал около тридцати пяти тысяч рублей, грязными.
    Саше перешло около четырех тысяч рублей, и он всем доволен, пока не пытается обманывать и наживать лишнюю копеечку. Телевизор и месячная аренда комнаты у Софико, без столования, — еще под восемьсот рублей, шесть визитов подруги Марины — еще шестьсот, с небольшими подарками и на остатке у меня около двадцати восьми тысяч рублей.
    Ну, как на счету, все они лежат в тумбочке около кровати, сегодня я пересчитывал все деньги и, пока, не успел спрятать.
    Завтра отдам Саше еще четыре тысячи, на то, чтобы в паспортном столе все прошло без сучка и задоринки. Хотя, паспорт — абсолютно безупречен, до моей фотографии и штампа о выписке товарища Посмыгаева из города Брянска не докопаться.
    Мафия и сама долго прикидывала и считала, но, решили товарищи, в связи с таким денежным ураганом — денег не жалеть и смазать всех, кого надо, в паспортном столе.
    

   

   

    

     Глава 19 ДОГОВОРЕННОСТЬ И АВАНС ВПЕРЕД
    

    

    Мы входим в дом, меня, причем, довольно сильно держат за руку, не отпуская ни на секунду, как будто боясь, что я растворюсь в сумерках. Пока мы располагаемся на кухне, как в первом подходящем помещении для непростого разговора. На самом деле, мы с Сашей очень довольны, внутри себя, что это одинокая красивая женщина, а не группа захвата.
    Приятель придирчиво проверяет все замки на закрытой калитке в воротах, сами ворота и потом еще дверь в дом, включает режим телохранителя для вип-персоны, то есть, для меня.
    Саша остается стоять в дверях, прислонившись к откосу и сложив руки на груди, с крайне суровым видом, мы же присаживаемся на стулья. Понятно, переживает за мою целостность и сохранность, как бы меня не похитила какая-нибудь противоборствующая группировка. Вот и женщину подослали, такую, что не откажешь.
    В, общем то, да, не откажешь, в сочувствии и ласке, настолько хороша.
    Что-то на спецагента она немного похожа, водит машину хорошо, тормозит на довольно неуклюжем агрегате, таком, как ГАЗ-24, в пяти сантиметрах от нашей машины, быстро передвигается, контролирует пространство. И такая вся фугуристая и красивая, в модных джинсах, на ногах невысокие босоножки, видно, что фирменные.
    Ладно, это скорее желание добиться своего любой ценой. Тем более, речь пойдет о жизни сына, с таким не до шуток. Тут никого не пожалеют и танком переедут, чтобы получить требуемое.
    — Говорите, что случилось, что вам надо и как вы нашли нас?
    — Мой сын лежит в больнице, в Тбилиси. У него порок сердца и врачи разводят руками, говорят, что случай тяжелый. Он может умереть!
    Женщина зарыдала и долго не могла успокоиться, женские слезы должны ей помочь, она в этом уверена. Да, сердце — не камень, кровь — не вода.
    Так, в Тбилиси я точно не поеду, еще и там светить свои возможности мне противопоказано абсолютно точно. Меня в Кутаиси все устраивает, под крылом местных торговых авторитетов. Теперь пора узнать, как она вышла на нас, с нашей отличной маскировкой.
    Закономерность или случайность?
    — Милая наша гостья, успокойтесь, пожалуйста. Я посмотрю вашего сына, если его привезут в Кутаиси, и вы скажете, как узнали обо мне.
    В глазах женщины появляется надежда, но говорить о своем источнике информации она не хочет категорически:
    — Я поклялась своим сыном, самой страшной клятвой, что не расскажу никому.
    — Что не расскажете?
    — Ничего не расскажу! — и женщина закрывает рот.
    — Ладно, милая женщина, как вас зовут и как зовут вашего сына?
    — Я, и правда, Тамара, сына зовут Давид.
    — Это здорово, мое имя — Виктор, — называюсь я своим новым именем, — Это мой друг Александр.
    Мрачный Саша кивает головой, в знак приветствия, но женщина не смотрит никуда, кроме, как на вашего покорного слугу.
    — И, все же, я настаиваю, как вы узнали про наш дом? И почему тут подстерегали, да еще одна?
    Говорить женщина отказывается наотрез, атмосфера быстро накаляется. Саша уже не может сдержаться и кричит на нее по-грузински, она, наконец-то, поворачивается к нему и отвечает так же и начинается настоящий цирк, ругаются на своем родном языке, прямо, как жулики в «Брильянтовой руке».
    Ладно, не хочет сама говорить, я, ведь, могу и так это узнать.
    — Тамара, ответьте на вопрос, — обращаю я ее внимание на себя.
    Женщина отрывается от спора на грани крика с Сашей и смотрит на меня.
    — Вам рассказал врач из сердечно-сосудистого отделения в больнице Кутаиси.
    — Нет, — коротко бросает женщина и сигнал звучит в моей голове.
    — Нехорошо обманывать доктора, — замечаю я и продолжаю:
    — Хорошо, вы заплатили за это знание или нет?
    — Нет, хотя я была готова озолотить его, — снова отвечает она, вытирая глаза платком, который достала из кармана фирменных джинсов и только теперь понимает, что проговорилась.
    Мы с Сашей довольно улыбаемся, да и сигнал о сказанной неправде не раздается у меня в голове. Значит, просто пожалел красивую и безутешную мать ребенка и дал наводку на Сашу, после чего, как-то узнали или отследили, где мы живем.
    Мы выходим в комнату и обсуждаем с Сашей, что Банщик не мог рассказать про нас, без нашего оповещения, мы бы точно узнали о таком варианте и здесь явно тревожный случай, когда информация вышла дальше положенного. Надо поговорить с врачом, чтобы больше не трепался о таких необычных вещах, которые видел и увидит еще, когда привезут ребенка. Теперь придется в его смену подгадывать, множить число осведомленных свидетелей чудесных исцелений совсем не в наших интересах.
    Если ребенка привезут еще, тоже вопрос непростой.
    — Ты знаешь ее? — я киваю головой в сторону кухни.
    — Точно не уверен, кажется, она жена кого-то из очень серьезных шишек, судя по машине и номерам на ней, по ее поведению, в общем — нам лучше не разочаровать ее, чтобы она не подняла шум. Ты же видишь — она может, — Саша подтверждает мои мысли.
    — Да, такая пойдет на все, — задумываюсь я на секунду.
    — Твои старшие должны поговорить с ней, им виднее, как провернуть такое дело и что с этого получить. Думаю, дядя сможет обратить излечение ее сына в серьезные дивиденды и повышение своего влияния, — размышляю вслух я, потом добавляю:
    — Я деньги брать за ребенка не буду, но, и в Тбилиси не поеду.
    Возвращаемся и по лицу женщины видно, что она не отстанет от нас и не уйдет, как ее не гони. Просто умрет на этом месте и все.
    — Почему вы уверены в том, что я смогу вам помочь?
    — Мне больше не к кому обратиться, на вас последняя надежда, — глаза женщины снова наполняются слезами и большие капли падают на пол кухни.
    Что ты будешь делать, как у нее получается так быстро проливать такие огромные слезинки?
    — Вы сможете доставить сына в здешнюю больницу, чтобы ваш доктор обеспечил мой проход в отделение?
    — Думаю, смогу, — она быстро кивает головой.
    — Здесь есть телефон? — теперь Тамара вертит головой.
    — Есть. Хотите позвонить?
    — Да, если можно, — хорошо, что возвращается хоть какое-то уважение к чужому дому и его жителям.
    — Подождите, завтра у меня с Сашей неотложное дело с утра. Мы уедем в десять часов и вернемся в два, поэтому договаривайтесь со скорой и врачом на день, который мы вам скажем. Мне хватит получаса, но ребенок должен лежать, подключенный к аппаратам жизнеобеспечения. Вы меня внимательно слушаете? — говорю я женщине, замечая, что она внимательнейшим образом смотрит мне в глаза.
    — Вы, и правда, уверены в том, что вылечите моего сына! Я чувствую твою уверенность! — переходит на «ты» Тамара.
    — Да, я сделаю все, что смогу.
    — Господи, неужели он сможет жить! Мой сын!
    — Конечно, еще и в футбол поиграет. В тбилисском «Динамо», — добавляю я и попадаю в точку.
    Лицо Тамары вспыхивает надеждой, и я почти тону в ее ожидаемом счастье.
    Очень яркая и харизматичная женщина, не стоит и надеяться не дать ей желаемое, то есть мою помощь. Спетлять не удастся, иначе нам не жить в этом доме и надо только пока подумать, как обставить лечение и на какой день его назначить, чтобы риск оказался минимальным.
    На самом деле, для меня темное дело, что такое порок сердца и смогу ли я его вылечить, не случится ли смерть в палате во время моего священнодействия и удастся ли откачать ребенка. Что тогда делать — лучше о таком варианте подумать заранее, честно говоря. Потому, что дальше спокойно жить в доме моих покровителей, мне, скорее всего, не удастся. Как и перемещаться по городу, если она супруга важного чиновника из столицы, то, на розыск лично меня и Саши поднимутся немалые силы. Ничего криминального я не делаю, просто произвожу пассы руками около ребенка и будь у меня настоящий паспорт, проблем бы не было. А так, есть и большие.
    Тем более, мое описание совпадет с описанием преступника, цинично и дерзко поглумившегося над экипажем патрульного уазика, которого и так незаметно разыскивают в городе, без большой огласки. Они меня точно узнают, если увидят на очной ставке.
    Скрывшись из больницы, если это удастся, ведь сложного нет ничего в бегстве из обычного стационара, мы можем отсидеться где-то в укромном месте, в городе или рядом с ним, наверняка, у моих компаньонов не один такой дом имеется, где можно пожить какое-то время. Потом можно будет и дальше работать с пациентами, поставляемыми мафией из Они, более осторожно и не так заметно, как получилось в бане и больнице.
    Сейчас у меня на руках есть советский паспорт, я тщательно выучил его номер и все, что относится к бывшему владельцу, дату рождения и прописку. Сейчас в нем стоит качественно подделанный штамп о выписке с места последней регистрации и я, в принципе, могу уехать с ним, без особых проблем переезжать с места на место, ведь в Советском Союзе нельзя проживать без регистрации больше семи суток на одном месте. Вот такие жесткие законы, по трое суток на прописку и выписку выделяется и семь, чтобы найти место работы с пропиской. В гостиницу устроиться — паспорт вполне пойдет, как и поможет пройдет проверку на улице обычными милиционерами из патруля.
    Но, есть и проблема, без своего человека в паспортном столе, нет никакой уверенности, что подделка документа не вскроется, рано или поздно, поэтому его необходимо поменять на новый, так, чтобы сообщение о замене паспорта не отправилось по прежнему месту регистрации жительства гражданина Посмыгаева.
    Что он теперь — Автанадзе и только что женился.
    Завтра у меня регистрация брака, я буду привязан к местному паспортному столу хлопотами по замене основного документа советского гражданина, стоит подумать, что лучше отложить — регистрацию брака, что почти невозможно и ведет в тупик все мои старания по легализации или излечение сына Тамары, все-таки с определенным риском для ребенка.
    Однозначно, придется отложить исцеление сына Тамары, поэтому я отхожу посовещаться с Сашей, и мы приходим к решению не торопиться с привозом сюда, на машине скорой помощи, сына Тамары. Лучше оформить его заезд в наш стационар через пару недель.
    Или мы сами можем приехать в Тбилиси через такое же время, если мать обеспечит такую же доступность попадания меня в реанимационное отделение, как в нашей больнице?
    Главное, чтобы с нами находился один доверенный врач, который никому не расскажет о произошедшем у него, на глазах, чуде, что крайне маловероятно. Да, вообще, без шансов, поэтому хватит нам и одного такого местного врача, успевшего проболтаться, не смотря на все серьезные предупреждения.
    Нет, только в Кутаиси и когда мы ей позвоним, две-три недели, от сегодняшнего дня, чтобы я более конкретно смог настроиться на лечение. Такое решение я огласил Тамаре и не стал слушать от нее никаких возражений, криков о том, что она никуда не уйдет из дома и прочую чушь.
    — Или вы слушаете меня, или делайте, что хотите! — подвел я итог нашей беседе. Иногда надо быть очень жестким, хотя и женщину можно понять, речь идет о жизни ее сына.
    — Я вам обещаю, что возьму вашего сына на лечение и посещу его в нашем стационаре, когда будет работать ваш знакомый врач. Если он сможет обеспечить отсутствие всех остальных сотрудников, только ваш сын, вы, врач и я, больше никого.
    — Время уже позднее, я собираюсь ложиться спать. Вам есть куда поехать на ночлег? — кажется, последний вопрос оказался явно лишним, потому что, Тамара отказалась покидать дом, на ночь глядя, она останется, чтобы еще лучше убедить меня в том, что я обязан помочь ей и ее сыну.
    Прозвучала эта фраза довольно двусмысленно, но я не успел спросить, что это значит, как женщина спросила, где здесь ванная комната и, получив ответ, попросила Сашу помочь ей, принести чемодан из Волги.
    Когда они вернулись с Сашей, нагруженным увесистым чемоданом из натуральной кожи светло-коричневого цвета, Тамара ушла в ванную. А Саша мне шепнул, что номера на машине самые-самые блатные, теперь он в этом уверен. Может, это и блеф, со стороны Тамары, просто взяла на время чужую машину, только это особо ничего не меняет.
    Куда ее отправить спать?
    Может, я лягу на диванчик, стоящий в кухне, не очень удобный для того, чтобы провести на нем целую ночь, или, ей оставить Сашину кровать, а мы поместимся на большой в моей комнате.
    Немного стремно двум мужикам спать на одной кровати, только, куда деваться?
    Ладно, хоть одеяло у каждого свое будет.
    Но, все эти прикидки оказались бесполезными, жизнь все решила по-другому.
    Выйдя из ванной комнаты, в красивом халате, Тамара взяла меня за рукав и подтолкнула в сторону спальни, сказав:
    — Пойдем, — и обратилась к Саше, пожелав ему спокойной ночи, отчего у приятеля реально вылезли из орбит глаза.
    Да, материнский долг у некоторых, сильно экзальтированных женщин, принимает странные формы, но я бы жаловаться не стал. Почти полночи чувствовал себя падишахом, выбравшим из своего тысячного гарема одну из девушек, на которую уже пару лет не падал взгляд правителя. С такой страстью и вожделением выполнялись мои незримые желания, что к середине ночи я уже крупно задолжал прекрасной Тамаре, прекрасной во всем. И проспал завтрак, не расслышав, как женщина поднялась, собралась и, выпив на кухне пару чашек кофе с Сашей, взяв еще с него обязательство присмотреть, чтобы со мной ничего не случилось, села в машину и уехала.
    Разбудил меня именно Саша, заскочивший посмотреть, жив ли я, вообще.
    Но, сначала, перед тем, как улечься в кровать, Тамара попросила показать ей что-нибудь из того, что я могу сделать, помимо лечения и я, недолго думая, задвинул штору на окне одним из своих умений.
    Этого оказалось достаточно, чтобы снять все вопросы и выказывать только желания.
    Потом мы неслись в поселковый совет, костюм я надевал в машине, с галстуком мне помог приятель, после чего он скользнул к моей невесте, Манане Давидовне и обоим свидетелям, ждавшим нас перед зданием совета, где и выдал всем оговоренную денежку.
    Процедура в совете оказалась гораздо короче обычной, которая занимала немало времени в ЗАГС, не такая торжественная и даже, без марша Мендельсона. Просто, зачитали наши паспорта, потом данные свидетелей, спросили у всех согласия, кольца не надевали из-за отсутствия оных и потом огласили приговор молодой семье.
    Молодая, кстати, была не молода, крепкая и коренастая женщина, с усиками над верхней губой, стояла с серьезно недовольным видом и, наверно думала, что маловато денег взяла за такой позор. Зато я был очень доволен, что все катится по накатанной, горячо расцеловал невесту, несмотря на ее ощутимое сопротивление.
    И, подождав пятнадцать минут, пока оформили свидетельство о браке двух молодых сердец, мы рванули в соседний городок, где имелся отдел милиции с паспортным столом и коррумпированным сотрудником, точнее, сотрудницей, которая за четыре тысячи деревянных рублей взялась не присматриваться к моему паспорту. Приняла мои документы, вместе со свидетельством о браке и получила подпись от невесты, что та не против моей прописки в ее большом доме. Больше ничего не потребовалось, кроме уже уплаченной госпошлины за замену моего паспорта в связи с изменением фамилии жениха. Военный билет тоже не потребовался, по причине достижения брачующимся возраста выше двадцати восьми лет. А так бы точно попросили, без определенной подготовки.
    — Приходите через неделю за новым паспортом, мужчина, — оповестила меня сотрудница паспортного стола и выдала мне бумажку о том, что паспорт сдан в соответствующий орган государства.
    Мы распрощались с невестой, которая, зажав в кулаке полученные купюры, стремительно направилась по магазинам городка и больше я ее не видел. Никогда.
    Для расторжения брака, ввиду отсутствия совместно нажитых детей, ее согласие мне не требуется, выписаться я смогу и сам, получив заверенное приглашение на работу и проживание в одном из общежитий на ведомственной жилплощади.
    После возвращения домой, я принял одного не тяжелого пациента, с больной спиной.
    Потом мы поехали с Сашей в один из модных ресторанов, на берегу реки Риони, где с размахом отметили мое бракосочетание и огромный шаг, сделанный в направлении легализации в Советском Союзе.
    

   

   

    

     Глава 20 ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
    

    

    Жизнь у меня продолжается и дальше, все в таком же размеренном темпе, ежедневно лечу людей, которых исправно присылают компаньоны, заряжаюсь в бане маной также каждый день. Понемногу черпаю из Источника, радуясь, что мне хватит его надолго.
    Хотел немного попробовать зарядить палантир в парилке, но ощутимого подтверждения, что процесс идет, не получил, разобрать эти десятые доли процента — не в моих способностях. Палантир и остальные артефакты держу пока около входа, закинул на полку над дверью, за какое-то барахло, вдруг придется использовать по максимуму его силу, чтобы не бегать в спальню и не терять время. Дверь очень массивная, как и коробка, денег мафиози не пожалели на безопасность свою и своих гостей. Со стороны берега-обрыва могут только подготовленные люди пробраться к дому, хотя, зачем им это надо будет, если, через соседские заборы с обоих сторон перемахнуть гораздо легче, хоть они и высокие, метра по два с половиной.
    Тамара меня по телефону контролирует каждый день, звонит по вечерам, иногда и днем, чтобы успокоиться самой и знать, что я на месте. Она уже договорилась на перевозку скорой сына в Кутаиси и только ждет моей команды на транспортировку.
    Компаньоны с ней тоже пообщались и приняли к сведению, что она — нужный человек при своем муже, серьезном чиновнике из какого-то министерства. Она, и правда, из какого-то владетельного рода, что даже в социалистической Грузии воспринимается серьезно, особенно сведущими людьми.
    Я теперь гуляю по городу намного спокойнее и увереннее, получил через неделю новый, красивый паспорт, со штампами о регистрации места жительства в грузинском селе и браке с гражданкой Мананой Давидовной. Уже и подал на развод с ней в обычном городском ЗАГСе, чтобы не светиться в самом селе и не позорить женщину разговорами, типа, поматросил и бросил заезжий молодец нашу скромницу, мать четверых детей.
    Здесь придется ждать развода целый месяц, я даже не стал пытаться подмазать работниц госоргана записи актов гражданского состояния, чтобы ускорить процесс. Не вижу особого смысла в такой спешке, теперь можно и расслабиться, пожить в свое удовольствие, вздохнуть жизнь полной грудью.
    Насидевшись вволю дома, теперь, вместе с Сашей обедаем и ужинаем в лучших местах города, катаемся по окрестностям, заезжаем в гости к его знакомым, где нас угощают от души, все очень гостеприимно и красиво.
    Как-то Саша попросил меня взять с собой лечебные камни, как он называет магические предметы, ведь мы поедем в гости к его дедушке и бабушке и им желательно помочь со здоровьем. Приняли нас, как и везде, по высшему разряду, деревенская простая пища вызывает у меня натуральный восторг, а настоящее домашнее вино, для своих, неутолимую и постоянную жажду.
    После обеда, мы зашли в комнату, где нас уже ждали бабушка и дедушка, которых Саша смог, с большим трудом, уговорить попробовать вылечить артроз дедушки и постоянную мигрень у бабушки. Мигрень я начал лечить с шеи, где часто бывают грыжи, пережимающие кровоток и потом поднялся к затылку. Дедушка подставил колени, которые его донимали больше всего, и я потратил тридцать процентов маны на обоих стариков, хорошо напрягся и сам, так что сильно вспотел и вышел подышать во двор, заросший персиковыми и абрикосовыми деревьями.
    Саша вышел за мной, сказав в комнату, что старикам требуется посидеть так с полчаса и мы войдем, когда придет время. На улице он обнял меня, со слезами на глазах, и спросил, сколько с него за лечение.
    — Саша, ну какие деньги? Денег не надо за таких чудесных людей, как твои дедушка и бабушка. Только, придется отменить один день приема и сдвинуть очередь, расскажи дядя, что мне пора передохнуть пару дней.
    Мигрени у бабушки стали значительно слабее, как потом рассказал мне Саша, зато колени деда выздоровели полностью, теперь меня ждут всегда в гости, как самого дорогого в мире человека.
    — Конечно, скажу! Мы, теперь, с тобой в горы съездим, у меня там такие друзья живут.
    Такие друзья у моего приятеля жили, по-моему, везде, так что я не переживал за наши поездки. Все они оказывались очень радостными событиями, только теперь я стал брать с собой рюкзак с артефактами, чтобы ненароком оказать небольшую помощь в излечении его знакомым и друзьям, когда это требовалось.
    Я не особо опасался, что эти случаи выйдут наружу, потому, что происходило это отдельно друг от друга и всегда можно было подумать, что излечение произошло помимо моих усилий. Да и тратил я немного маны — всего два-три-пять процентов, это количество я быстро возмещал в бане.
    Еще начало появляться у меня предчувствие, которое меня пока не обманывало, что не так долго мне осталось здесь резвиться, лечить людей за очень большие деньги, просто фантастические для этого времени, под прикрытием моих компаньонов. У меня уже накопилось около пятидесяти тысяч рублей, и я постоянно ломаю голову, что мне с ними делать, ведь, возить с собой такие суммы наличности — достаточно глупо. Только светить в сберкассе — тоже опасно, а оставлять в тайнике около Кутаиси — достаточно бессмысленно.
    Пациенты пошли с меньшими суммами за лечение, похоже, что самых обеспеченных и самых больных мне уже предъявили, но я про это не переживаю, денег хватит, на самом деле, на пару лет роскошной жизни в СССР.
    Это, не считая потраченных пяти с половиной тысяч рублей на паспорт, все сделано по дорогому, с гарантией.
    Саша мне привез бумагу-обязательство одного из предприятий города, фабрики «Веретено», взять меня на работу и предоставить регистрацию по месту проживания, с койко-местом в заводском общежитии.
    С такой бумагой я смело заявился в тот самый отдел, где получил паспорт и отдал его на выписку, той же самой сотруднице, которая, наверняка, перекрестилась левой ногой, что такой непонятный деятель выписывается из ее района, тем более, которого она прикрыла при получении паспорта.
    Через час, после обеда в местной столовке и прогулки по ухоженному, живописному городку в горах, я получил свой паспорт обратно, в особо ускоренном режиме украсившийся штампом о выписке с прежнего места жительства.
    Теперь у меня есть легальный документ и штампы в нем настоящие, так что, можно вздохнуть свободно. Проверка документов на улице и сдача паспорта в органы власти не обнаружат, без дополнительной проверки, ничего криминального.
    Я могу уехать свободно, в любую сторону социалистической Родины и прописаться тоже могу везде. Там, где работникам предоставляется общежитие или снова, через брак, что очень нетрудно сделать. Я, кстати, собираюсь воспользоваться этим простым способом еще пару раз минимум, чтобы еще надежнее замести следы, оставшиеся за мной, в правовом поле.
    Поэтому я не стал сдавать паспорт на прописку, чтобы потом не пришлось морочиться со штампом выписки, если придется внезапно уезжать из Кутаиси. Нарушение правил регистрации — это всего лишь небольшой штраф, а вот подделка документа — до двух лет колонии, да и как можно не договориться с ППСниками, если деньги есть, и ты настроен миролюбиво и позитивно.
    Деньги лежат все в крупных купюрах, полтинники и сотки, так что не так много места занимают, на всякий случай я оставил пару тысяч мелкими в сберкассе, оформил сберкнижку на предъявителя, но других идей пока в голову не пришло. Больше сумму класть опасаюсь, не знаю, как ведется учет нетрудовых накоплений при социализме.
    Я мог бы купить машину, правда, не особо пока этого хочу. Права себе сделал, чтобы их получить более-менее легально, требуется потратить два-три месяца на обучение, это, конечно, не мой вариант. Можно купить и напрямую, в ГАИ и такие знакомые, естественно, у Саши имеются, как и у любого местного жителя, поэтому я пользуюсь этой возможностью и обзавожусь книжечкой с талоном нарушений, которые пока прячу в мешок к остальным вещам.
    Обходится приобретение в двести пятьдесят рублей, как хорошему знакомому популярного во всех властных кругах человека. Передвигаться по стране я собираюсь на поездах и самолетах, Жигули, Волги и Москвичи, не говоря уже о Запорожцах, не вызывают у меня никакого энтузиазма перемещаться на них на большие расстояния. Тем более, после комфорта, предоставляемого современными автомобилями.
    Последняя поездка за рулем копейки отбила всякое желание, так напрягаться без особой нужды. Хотя, Сашина ухоженная шестерка — вполне ничего машина, мягко прыгает по неровному асфальту городских улиц и легко преодолевает буераки на сельских трассах. Только он ее холит и лелеет, как любимую женщину, с запчастями для племянника такого дяди нет вообще никаких проблем, поэтому меняет ту же подвеску на фирменном сервисе по любому стуку или просто заранее.
    Машина, кстати, числится за одним из предприятий ОРС и Саша там тоже трудится водителем, даже зарплату получает, все честь по чести. И обслуживается, как служебный автомобиль, только водитель оставляет щедро на чай мастерам и не испытывает проблем с записью на сервис. Машине четыре года и через пару лет ее спишут, по остаточной стоимости, во владение тому же водителю.
    Да и каким образом меня касаются эти машины, которые я в состоянии купить? Не понимаю, зачем они мне, если я собираюсь вернуться в свое время.
    Можно, конечно, завязать с лечением, попрощаться с компаньонами, а, лучше и не прощаться, исчезнуть по-английски и вернуться в Храм, где я могу неограниченно долго ждать того момента, когда капсула на Вуоксе окажется в доступе. И я смогу перенестись на несколько тысяч километров севернее и на тридцать восемь лет вперед, в свой 2018 год. Если хватит продуктов на неограниченное время, на себе так много не унесешь. Чтобы прожить пару недель, вполне хватит, но с парой месяцев не получится столько просидеть в Храме без выходов за продуктами.
    Только зачем такие сложности, проще доехать теперь до Ленинграда, я могу найти это место, откуда попал в мир Черноземья, на берегу Вуоксы за пару дней поисков, это точно. Пожить там рядом, хоть и в палатке и дождаться хорошей грозы, залезть в капсулу и использовать ее, как машину времени, вернуться в свое будущее.
    Так, в общем-то и собираюсь поступить.
    Тем временем, подошло время встречать из Тбилиси скорую с сыном Тамары и ее саму, приехавшей в той же машине, оборудованном рижском Рафике. Все правильно сделала, всю дорогу сына успокаивала и за руку держала, все двести километров с мигалкой так и проехали, чтобы успеть разместить ребенка в отделении и подключить к нему, все, что можно.
    Я дал ей отмашку, что можно приезжать, она созвонилась со своим врачом, который и назначил время и день, когда им необходимо прибыть в Кутаиси. Представляю, сколько людей ей пришлось уговорить и заставить, чтобы добиться исполнения своего странного желания, отвести ребенка в обычную больницу областного города из республиканского медицинского центра, из-под присмотра самых известных светил медицины, неизвестно к кому.
    Время моего визита назначено на десять часов вечера, почти ночь, чтобы не оказалось лишних людей в отделении и палате, только дежурный врач и медсестра на входе, которая контролирует закрытую дверь в отделение с приказом никого не пускать без личного разрешения нашего врача.
    Да и меня запускают не через отделение скорой помощи. Чтобы никто не видел такого посетителя, мне открывают обычно закрытую пожарную дверь, которая ведет на лестницу к сердечному отделению. В этот раз все подготовлено очень продуманно и так, чтобы никто ничего не видел, потому что возможность смерти ребенка, отнюдь, не нулевая.
    Одно дело, если она случится сама по себе, в ночное время, тут ничего странного. Скажут утром врачи на консилиуме, что зря привезли такого больного пациента по тяжелой дороге, вот и сердце не выдержало или, просто время пришло.
    Совсем другое — если смерть наступила в результате непонятных манипуляций, когда в отделении находился посторонний человек и что-то там делал с ребенком, тут уже всем участникам и соучастникам грозит тюремное заключение. Мать ребенка предупреждена и согласна рискнуть, ведь диагноз всех именитых врачей — однозначный и смерть может наступить в любой момент. Должна уже морально подготовиться к такому исходу.
    Но, как она поведет себя в этот момент и потом — большой такой вопрос, не исключена возможная истерика и полный нервный срыв, с требованием наказать всех, кто дал ей надежду на выздоровление и обманул. С дачей показаний в органах правопорядка и заведении уголовного дела по халатности и оказанию непредусмотренных законодательством услуг, приведших к смерти пациента.
    Саша ждет меня немного в стороне от стационара, заглушив машину, мы с ним уже присмотрели пути отхода, если все пойдет не так, как хотелось бы, то нам есть, где пересидеть первое время. Вещи собраны и ждут нас в доме, до которого отсюда не так далеко, мы успеем приехать и забрать их, чтобы дальше метнуться по пустой дороге до нашего следующего убежища, на выезде из города.
    На самом деле, я не собираюсь больше сидеть в Кутаиси, прячась и переезжая с одного укромного места в другое. Время пребывания в этом гостеприимном городе уже истекает, как мне кажется. Если случится непоправимое, я не стану оставаться больше одной ночи в этих местах и собираюсь махнуть в сторону Абхазии, потом до Сочи и Геленджика, чтобы вырваться в сторону Краснодара и уже там задуматься о том, куда двигаться дальше. Страна очень большая и пока сведения о моей новой регистрации придут в местный паспортный стол, я успею поменять паспорт и фамилию и уехать еще дальше. С моими деньгами, весь мир, ограниченный только советской властью, лежит передо мной.
    О штампе с разводом можно особо не переживать, его ставят прямо в ЗАГС, так что — это будет не трудно устроить в любом месте, для этого идти в паспортный стол не требуется, личное дело гражданина. Правда, свидетельства о разводе у меня не будет, это осложнит будущую жизнь.
    Так, что я вижу, зайдя в операционную палату?
    Мальчик уже спит, ему лет шесть-семь, на вид, худенький очень и круги под глазами, вид не здоровый.
    Рядом мать, осунувшаяся с лица за последний день, она знает, что сейчас может случиться непоправимое, но она готова попробовать последний шанс для сына.
    Уже знакомый, проведший меня в отделение, врач кусает губы и не отвлекается от показаний на экранах.
    — Доктор, покажите мне наглядно, где находится больное место в сердце Давида, — обращаюсь я шепотом к нему, чтобы не разбудить ребенка. Я собираюсь начать именно оттуда, чтобы сразу воздействовать на самое слабое место в сердце ребенка и лечить его первым делом, — Оторвите кусочек бумажки и положите его на грудь, на сердце ребенка.
    Врач странно смотрит на меня, но не спорит и оторвав уголок страницы в каком-то журнале, осторожно расстегивает пижаму, обнажает грудь ребенка, который продолжает спать и кладет этот клочок бумаги на определенное место.
    — Да, оно здесь, — шепчет он мне в ответ и снова приникает к экранам измерительных приборов.
    Сама Тамара даже забыла поздороваться, ее всю трясет, и она стоит, заломив руки в жесте отчаяния, непрерывно глядя на сына.
    Я подзываю ее подойти поближе, если ребенок проснется, пусть, как только он откроет глаза, лицо матери окажется рядом, и это сразу успокоит сына.
    Пора начинать, и я достаю артефакт из мешка, который висит в меня на плече. Мешок снимаю и кладу под ноги, чтобы не мешал. Тру магический предмет в ладонях, дышу на них, как бы концентрируя всю энергию именно в руках и решившись, накрываю сложенными лодочкой руками, с зажатым артефактом кружок белой бумаги на такой же белой и не загорелой груди мальчика.
    Пускаю ману, понемногу, равными долями и последствия не заставляют себя ждать, ребенок испуганно открывает глаза и стонет тонким голосом. Внутри его тела происходит странное, сердце то захлебывается, то начинает стучать с новой силой и ему страшно и больно.
    Мне и самому очень страшно, я проклинаю себя за то, что полез в такую историю и продолжаю лить ману на артефакт, начиная делать небольшие круговые движения над грудью ребенка. Меня мгновенно пробил пот, от ожидания последнего вздоха мальчика и того, как я посмотрю в глаза его матери. Я смотрю на врача, приникшего к показаниям приборов и понимаю, что он не сигнализирует о чем-то критическом и медленно убираю руки от груди мальчика.
    Все, я выжат, но смотрю на лицо ребенка, он дышит, и врач пока не хватается за припасенный шприц, которых у него не один лежит, чтобы спасать внутренними инъекциями пациента, в крайнем случае.
    — Что там? — спрашиваю я слабым голосом врача и он показывает, что все нормально.
    Фу, облегчение накатывает на меня! Слава богу, если что и случится, то не прямо после моего лечения.
    

   

   

    

     Глава 21 СЛЕЖКА ЗА ДОМОМ
    

    

    Да, приборы показали, почти сразу, что с мальчиком все стало хорошо. И давление, и пульс, и шумы в сердце, на обычном уровне здорового ребенка. Чудо, на первый взгляд, произошло.
    Что там на самом деле, пусть врачи обследование проводят, консилиумы всякие, а мне пора исчезнуть из операционной. Врач и мать проведут всю ночь рядом с ребенком, дверь на пожарном выходе осталась прикрытой едва-едва, и я удаляюсь, пока очевидцам произошедшего чуда не до меня.
    Вижу, когда оборачиваюсь напоследок на выходе, как Тамара гладит сына по голове и что-то рассказывает ему.
    Саша, прямо подпрыгивает, когда я выхожу, но стоически ждет меня в машине, заводит ее и только тогда спрашивает:
    — Как все прошло?
    Хотя, по моей расслабленной походке и довольному виду уже все понял.
    Я отвечаю не сразу, хочется правильно сформулировать фразу, что, пока, все хорошо, но как будет дальше, посмотрим:
    — Сердце у ребенка стало здоровым, — отвечаю и, подумав, добавляю, — У меня ноги трясутся, как мне было страшно.
    Саша сочувственно молчит и везет меня в душевный ресторанчик над рекой, чисто для своих, где нас встречает тот же здоровенный Давид, работающий и там на входе.
    Я быстренько накидываюсь коньяком, чтобы снять напряжение и то чувство страха, которое поселилось в ногах и никак не уйдет. Саша тоже, не отстает от меня:
    — Чего-то я тоже струхнул, пока тебя ждал. Такой случай, когда нельзя облажаться. Очень тебя понимаю.
    — Вот, вот, и я о том же.
    Через пару часов Давид грузит нас в машину и везет к дому, вместе с парой подружек, которых мы тоже напоили и уговорили ехать с нами, в баню с бассейном, роль которого играет деревянная бочка.
    Утром я просыпаюсь в обнимку с одной из подружек и, с облегчением вижу, что спал одетым, как и она. Девчонки, конечно, веселые, но лучше не рисковать совсем левыми связями, хотя, будет повод самого себя подлечить.
    Я захожу на кухню, где Саша со своей подругой готовят завтрак и сразу двигаюсь к холодильнику, поздоровавшись с порога. Достаю бутылочку плзеньского, которое Саша теперь регулярно подвозит и, плюхнувшись на табуретку, выпиваю в один глоток бутылку.
    — Хорошо? — спрашивает меня девушка Саши, хорошенькая натуральная блондинка, переворачивающая яичницу на сковороде.
    — Отлично, — я тянусь за второй бутылкой.
    Да, очень хорошо, когда ты не облажался вчера, можно не бежать никуда и не прятаться и, вообще, чувствуешь себя молодцом и красавцем, притом — нереальным.
    День прошел хорошо, я усиленно сидел в бане, набирая ману, паря девчонок и Сашу, который постоянно пропадал в своей комната с блондинкой. Моя шатенка не требовала от меня ничего особого, просто отдыхала, поэтому я усиленно парился, изредка перекидываясь с ней парой фраз.
    Потом Саша увез девчонок, я вздохнул с некоторым облегчением и занялся своими делами.
    Сегодня вечер отдыха, пациентов нет, и можно перебрать вещички, посчитать деньги и поменять белье на кровати. От горничной мы отказались, Саша не захотел, чтобы о его разнообразной сексуальной жизни дядя знал во всех подробностях, поэтому мотивировал свой отказ тем, что и сам справится с готовкой.
    Готовит он и, правда, очень хорошо.
    Вечером раздался звонок телефона, я взял трубку и голос Тамары сказал, что, по предварительному заключению местных врачей, у ее сына абсолютно здоровое сердце, поэтому они завтра уезжают в Тбилиси, где они пройдут дальнейшее обследование в республиканской клинике.
    — Вот и отлично, что все так получилось, теперь футбол сбудется в жизни твоего сына, — довольно нейтрально ответил я.
    — Я должна, просто обязана, посоветовать тебя своей лучшей подруге, только одной, больше никому, твое лечение спасет ее дочь.
    Примерно что-то такое я и подозревал.
    — Подожди, мы так не договаривались. Хотя, то, что ты спрашиваешь разрешения, это уже хорошо. Что с ее ребенком?
    — У нее девочка страдает от почечной недостаточности, и врачи опять не могут ничем помочь. Ты должен вылечить ее, ты же можешь!
    Ну, это все же не сердце, такой недуг я могу вылечить и дома. Только я понимаю, что поток родителей с больными детьми из столицы будет нарастать. Я не вижу ничего против того, чтобы лечить детей, только, хорошо бы, чтобы в процессе участвовали мои компаньоны, которым такое посредничество не помешает. С нужных людей возьмут услугами, с остальных- деньгами, мне деньги уже не нужны, по большому счету, и мысль лечить детей мне нравится.
    Только, с сердечными проблемами я больше не хочу связываться.
    — Хорошо, если она поговорит с теми людьми, которые общались с тобой, и сумеет убедить их, то я не вижу препятствий в лечения.
    — Она сумеет убедить всех, будь в этом уверен! — веско обещает мне Тамара и заканчивает разговор, обещая заехать вечером с большой благодарностью. Что и исполняет на высоком уровне.
    После этого разговора, на следующий день, я попросил Сашу отвезти меня на дачу к дяде и там мы быстро решили, как организовать процесс по приему детей из столицы.
    — Будем лечить, не переживай, даже по деньгам не станем брать столько, сколько могли бы. Связи и помощь в таком деле — гораздо важнее, чем просто деньги, — заверил меня дядя Тенгиз и кивнул на Заместителя, — С этим у нас разногласий нет, тем более, ты готов заниматься детьми бесплатно. Мы уважаем твое решение и договоримся со всеми нашими клиентами, что очередь немного увеличится и растянется по времени.
    Так и пошли дела дальше, теперь раз-два в неделю появлялись больные пациенты из столицы, процесс шел по накатанной. Знакомая Тамары появилась первой со своей дочерью, которая даже не поняла, что ее лечили, просто мама попросила показать спинку хорошему и веселому дяде.
    Я сходил в ЗАГС, когда подошло время и получил свидетельство о разводе с гражданкой Мананой Давидовной, чем очень доволен оказался.
    Осталось мне подсуетится в Грузии о приобретении военного билета и каких-нибудь дипломах, с тех же оконченных курсах массажа или ПТУ по специальности «автослесарь». Чтобы начать нормальную жизнь в Советском Союзе.
    Только, не собираюсь я надолго оставаться в этом времени, поэтому и эти дипломы мне не нужны. Прошло уже два с половиной месяца, как я живу под солнцем Грузинской ССР, еще два-три месяца и более-менее продолжительное время, которое я должен провести здесь, согласно имеющимся конспектам, пройдет, снова можно лезть в капсулу и возвращаться в свое время.
    Поэтому я собираюсь только путешествовать и наслаждаться жизнью.
    Есть у меня даже интересная идея, как я мог бы устроиться в этом мире, зная будущее страны, даже без сверх усилий. В чью команду мне стоит прибиться на выборах мэра Ленинграда в 1991 году. Для этого потребуется закончить университет на юриста по хозяйственному праву, что, с моей усиленной памятью, не так трудно. И, потом, во время будущей опалы, не отступиться от бывшего мэра, вести себя достойно.
    Перспективы там открываются фантастические.
    Только не хочу я влезать в этот змеиный клубок ради власти и денег, тем более, просто не потяну такое, это я про себя твердо знаю, я — простой Слесарь. Был.
    Теперь очень непростой Лекарь, так ведь и незачем мне ломать себя, когда можно жить своей жизнью.
    Мне нравится лечить людей, видеть в их глазах счастливое удивление, когда они понимают, что что-то в них изменилось и изменилось в лучшую сторону. И я готов заниматься таким ремеслом столько времени, сколько смогу.
    Одно плохо, такие способности не останутся безнаказанными в любое время, поэтому я собираю побольше денежный запас в гостеприимном Кутаиси, где мне повезло выйти на дружное сообщество умных и влиятельных людей, взявших меня в партнеры.
    Дальше я буду помогать тем людям, которые попадутся мне на пути, не ставя лечение на такой же конвейер, как здесь. Так ведь и не получится нигде так развернуться.
    Да, такие мысли часто посещают меня, особенно, по ночам, когда не спится. После той ночи с Тамарой, я охладел к платным удовольствиям и больше не вызываю Марину. Похоже, что все, что мне требовалось от нее, я уже получил сполна.
    Саша иногда привозит в дом тех женщин и девушек, с которыми знакомится в вечерних ресторанах и кафе, пользуясь свободной жилплощадью, наличием машины и отлично подвешенному языку, бездне обаяния и харизмы. Веселый и энергичный, он никак не может остановиться в своей погоне за все новыми ощущениями и знакомствами. Почти каждое утро я знакомлюсь на общей кухне с новыми девицами, почти поголовно блондинками, естественно, я уже и привык к этому.
    Плохо оказалось только то, что они подолгу занимают совмещенную ванну и туалет, приходится по-маленькому часто выходить во двор, под раскидистые деревья. Но, оказалось, что такие проблемы вознаграждаются.
    Выйдя, как-то поздним вечером, на обычный променад перед сном, я явственно почувствовал назойливое внимание, обращенное на меня со стороны соседнего дома. Из окон второго этажа разведчики разглядывали наш жилище, тем более, открывая дверь, я осветил кусок двора перед собой, да и через окна кухни пробивается рассеянный свет, через плотные шторы.
    Не спеша, я сделал свое дело и открывая дверь, раскинул сторожок вокруг дома.
    Понятно, что наша деятельность и веселый образ жизни попали в зону интересов, только чьих именно, пока непонятно. Теперь мне, в основном, пора приготовиться к активным действиям со стороны, то ли, силовых структур, то ли, местного криминала.
    Похоже, что следить за домом стали только с сегодняшнего вечера или дня, до этого момента я ни разу такого внимания не чувствовал. Остается только узнать, как быстро начнутся активные действия против наших личностей. Если начнут перелезать через забор и окружать дом, то штурм начнется сегодня, если ограничатся наблюдением, то день-два у нас есть.
    Есть для чего?
    Не знаю, что придет в голову Саше, я уже давно готов к проявлению такого интереса. Все же я уже полтора месяца лечу разной степени разговорчивости людей, беру с них большие деньги, теперь, вот, к нам в дом зачастил непростой народ из столицы, значит, разговоры идут и там.
    Если за нами поставили оперативное наблюдение государственные структуры, хорошего мало, только, они понаблюдают за нами некоторое время, собирая доказательства нашей деятельности, фотографируя наших клиентов. Сегодняшнего дядечку с больными коленями могли заснять, я не выходил его встречать, поэтому не смог почувствовать поставленное наблюдение.
    То есть, они уже знают, кого можно разговорить и получить информацию об уплаченных деньгах. Но, деньги получают другие люди, Саша или я, ни у кого ничего не берем, у торговой мафии все отлично продумано, люди они очень опытные в таких делах. Только и купюры могут быть переписаны, что осложнит защиту тому, у кого найдут меченые деньги.
    Найти могут и у Саши.
    Но больше шансов, что у меня, так и сама сумма лежащих в шкафу денег слишком велика, чтобы находиться у такого человека без внятной истории, тем более. Найти мои прегрешения при оформлении паспорта очень легко, переклеенная фотография и поддельный штамп о выписке — все это стопроцентно утянет меня на дно, плюс огромная сумма наличности. Мне придется идти на сотрудничество с органами, что окажется вполне закономерным концом для попаданца в прошлое, который успешно лечит людей не зарегистрированным в истории образом.
    И упрячут меня довольно далеко, клетка окажется поначалу, точно, не золотой. Конечно, с моими способностями избежать ареста, тем более, имея рядом палантир, довольно просто. Но, потом придется бежать, бежать быстро и только в одну сторону, в направлении Храма. Для этого придется сильно бить людей государевых, чтобы успеть проехать эти сто километров до городка Они и десять за ним, пока объявят тревогу и перекроют дороги. На дорогу потребуется минимум два часа, что можно гарантировать только лишением сознания всех участвующих в операции, наложением на них пут или отправлением в подвал под домом. Сашу придется, естественно, упаковывать вместе с ними, чтобы у парня оказалось алиби на момент оказания сопротивления сотрудникам.
    Сотрудникам, интересно, чего?
    Бежать в любую другую сторону — абсолютно бесперспективно, попадешься только очень уставшим в лапы погони. Играть в такие игры с государственной машиной, когда известны твои данные, наивных желающих нет.
    Если наблюдение оставят хотя бы еще на день, требуется выехать со двора вместе с палантиром и прочими магическими предметами, деньгами, естественно. Может, за Сашиной шестеркой будут следить, может, не будут, в любом случае я могу выйти где-нибудь на рынке и попытаться затеряться в толпе, чтобы на любом такси рвануть в сторону Храма. Как быстро объявят мой розыск в городе и области, я не могу знать, но, какие-то шансы проскочить пост около Ткибули у меня есть. Как и доехать до следующего городка, а, может и дальше, до Они, где я могу скрыться в лесу, откуда получится пешком идти в направлении Храма.
    Все добро у меня с собой, в доме, кроме пары украшений и нескольких золотых монет, которые я не стал выкапывать из земли под кустами во дворе дома Софико.
    Да и бог с ними, пусть останутся там.
    Так, этот вариант я прикинул, теперь разберемся с тем вероятным случаем, если следят за нами криминальные люди, до которых дошли известия о невероятных случаях излечения и больших денежных суммах в наших карманах.
    Эти не будут так долго наблюдать, им доказательная база ни к чему и сегодняшняя ночь ничем не хуже завтрашней, чтобы пощипать наши перышки.
    Зато этот вариант гораздо удобнее для меня, разобравшись с лихими людьми, стараясь не светить свои возможности, я спокойно уеду на том же Саше подальше от города, пересяду на другую машину в том же Зугдиди и с максимальной скоростью понесусь подальше от Кутаиси, не уступая по скорости передвижения запущенной погоне. Возможностей государства у местных воров в законе нет, фотографию мою скинуть куда-то далеко вперед они не могут, имеется возможность только позвонить по межгороду, чтобы поднять других бандитов на мой перехват по внешним данным, которые, как и одежду, можно поменять.
    Я немного разобрался в том, как уживается торговая мафия с криминальными кланами и имею представление, что боевые возможности моих компаньонов значительно уступают ворам, хотя, обычно, они сотрудничают, вместе зарабатывая хорошие деньги. Но, в таких принципиальных случаях, как этот, настоящей защиты от местной номенклатуры ожидать не приходится. Они могут попробовать спрятать нас с Сашей, но, так же могут и сдать потом, прогнувшись под криминал.
    Настоящую защиту я могу получить только от КГБ или руководства МВД Грузии, однако, за это придется очень много заплатить, своей свободой, наверняка.
    

   

   

    

     Глава 22 РАЗБОРКА В НОЧНОМ КУТАИСИ
    

    

    Я пока перебрал рюкзак, распихал, сколько влезло пачек с купюрами в карманы новой, недавно купленной кожаной куртки и задумался, мешать Саше заниматься его любимым делом или все же дать закончить свои неотложные дела.
    Время еще десять часов вечера и ожидать, что к нам прямо сейчас полезут, наверно, не стоит. Органы будут ловить с поличным, с очередным пациентом и понаблюдают еще некоторое время.
    Жулики подождут, пока погаснет свет и мы уляжемся спать, чтобы вскрыть замки легких дверей, которые ведут на балкон и веранду, перед нападением перережут телефонный кабель, чтобы мы не смогли вызвать милицию на подмогу, если не удастся захватить нас спящими и беспомощными.
    Нам, с моим умением, не очень то и требуется постоянно поднимать трубку телефона, чтобы определиться с началом атаки, сторожок сработает, как бандиты полезут через забор.
    Не рискнуть ли Саше быстро сесть в машину, мне — распахнуть ворота и попробовать нагло покинуть засвеченное место. Шанс есть, я легко раскидаю нападающих, только и у бандитов машина поблизости найдется, скорее всего, поэтому устраивать ночные гонки с непредсказуемым результатом, который, точно, закончится поднятыми по тревоге машинами милиции, с предсказуемым итогом.
    Лучше избежать таких крайностей, пусть залезут в дом, я разберусь с нападающими и успею их немного допросить, хотя, это и необязательно. Знать, кто из авторитетов послал бойцов на дело — это Саше нужно, чтобы его старшие знали, с кем говорить.
    Если я пропаду, то и повод вести войну исчезнет. Значит, пришло время мне попрощаться с городом, Сашей и моей крышей, в лице торговой мафии. Мы много дали друг другу, но партнерство на таких, всем до зарезу необходимых умениях, долго и не может продолжаться. Во всяком случае, не с такой секретностью и с такой большой проходкой пациентов.
    На самом деле, после крыльца или веранды, где установлены легкие двери, в сам дом и со стороны реки вход тоже, через добротную дверь, родную сестру той, которая защищает со стороны улицы. Окна на первом этаже небольшие и закрыты фигурными решетками на две трети, залезть можно, только не тогда, когда из дома оказывают сопротивление. Пистолеты, скорее всего, у бандитов будут, однако, стрелять на улице они не станут, один дом они смогли поджать под себя у хозяев на время, но остальные жители вызовут милицию при первых выстрелах.
    То есть, отбиться и не пустить внутрь нападающих мы сможем, как и вызвать криками со второго этажа помощь правоохранительных органов, через проснувшихся соседей. Только ни к чему мне такие шумные эффекты, с последующей потом проверкой документов и объяснением с моей стороны, почему я нигде не прописан и на каком основании проживаю в данном доме. И, что у меня такое в карманах сильно топорщится и в рюкзаке лежит, не украл ли я чего из чужого дома. Обязательно вещи просмотрят и очень удивятся находкам в пачках.
    Нет, выход один, самый тихий и реальный, запустить бандитов внутрь дома и быстро вырубить их всех, связав потом. Веревки можно взять из тех, на которых белье сушится, приняв такое решение, я не стал оттягивать, сразу же вышел через веранду на улицу и в темноте, на ощупь, обрезал все веревки, которые нашел.
    Внимание со стороны соседнего дома проявилось отчетливо, похоже, что на втором этаже рассматривают наш дом не из одного окна. Кажется, все же, криминал это там засел, готовятся к проведению операции ночью. Наблюдатель от органов сидел бы один, у них людей всегда не хватает, да и что вдвоем делать в темноте, что тут высмотришь.
    Так, Сашу с подругой на второй этаж, чтобы мне не мешались под ногами и не увидели, чего лишнего из демонстрации моей сверхсилы. Потом спустится, поможет вязать красавцев, неподвижных и беспамятных.
    Приготовил веревки, обычные бельевые. Порезал на удобные куски, чтобы кисти рук сзади прихватывать и на согнутые в коленях ноги накидывать петлю.
    Вроде, утихомирились мои соседи, поэтому стучу в дверь комнаты и дожидаюсь, пока приятель накинет халат и выглянет за дверь.
    — Саша, у нас проблемы, могут скоро гости появиться. Одевайтесь быстрее.
    Он меня понимает без вопросов и исчезает за дверью, я пока проверяю мешок с палантиром и тоже запихиваю его в рюкзак, потом подхожу к холодильнику и откладываю деликатесы, в основном, долго хранящееся копченое мясо и сало на отдельную полку, куда перемещаю и стеклянную бутылку с лимонадом «Колокольчик», с завинчивающейся крышкой, чтобы иметь тару для воды, на всякий случай, если придется уходить в горы. Хорошо бы флягу купить, для этого дела, но, не додумался до такой мысли, а теперь — поздно. Подумав, кладу еще пару бутылок пива, прихвачу с собой, раз место осталось в рюкзаке и добавляю дорогой коньяк туда же.
    Короткий столовый, но острый ножик все еще со мной, мне хватит для схватки в темноте.
    Появляется Саша и я прошу его отправить подругу на второй этаж, пока мы обсуждаем сложившуюся обстановку. Саша это делает и хватается за телефон, чтобы сообщить дяде о таком повороте событий, но связи уже нет, значит, где-то на улице кабель перерезали, может, и на весь район, чтобы никто не мог вызвать органы правопорядка, если дела пойдут шумно.
    Время уже, около половины двенадцатого. Пора имитировать, что все мы отходим ко сну и решать вопрос с налетчиками, говорю я Саше и командую ему отправляться наверх, к подруге.
    — Ты, что, хочешь один с ними драться? — поражается он и отказывается уходить, поэтому пару минут я трачу на его убеждение, заодно, выключая весь свет в доме.
    — Да, один. Поверь мне, я прошел специальную подготовку и справлюсь со всеми бандитами, меня учили воевать в темноте, и я умею убивать без оружия, — такую интересную тему я транслирую ему и добавляю, — ты будешь мне мешать, я должен знать, что рядом нет своих и все, кто попадется — враги.
    — Может, не надо убивать? Зачем нам кровники в нашем городе? — такая новость пугает приятеля, что его прежде приличный друг — хладнокровный убийца.
    — Я и не собираюсь, поэтому вырублю всех и тебя позову на помощь, — я хочу еще что-то добавить, но, сторожок сработал и показал, что через забор лезут люди.
    — Все, они идут, — и я подталкиваю Сашу в спину на лестницу, сам двигаюсь к двери проходной комнаты, ведущей на веранду, закрываю ее и прячусь в углу, за высоким креслом.
    Сторожок показывает четверых людей, которые перелезли через забор и довольно шумно спрыгнули на нашу сторону. Слышны гулкие удары ног о почву, и я облегченно вздыхаю, это точно не спецназ, те так не подставятся, это просто крепкие мужики.
    Двое идут к передней двери, двое заходят сзади. Нет, через забор перелезает еще и пятый и присоединяется к ним. Так, что у бандитов может быть с собой?
    Дубинки, ножи, может и пистолет у кого-то оказаться, чтобы испугать нас и обойтись без лишнего сопротивления.
    Слышен скрип первой двери, ведущей на веранду, потом тяжелые шаги, скрип половиц и открывается дверь, ведущая в комнату, где притаился я и кто-то освещает фонариком стену у меня над головой. Свет такой мутный и блеклый, похоже, батарейки садятся.
    — Никого, дальше две спальни, где они жируют и кухня направо. Самвел, идешь вперед и открываешь переднюю дверь, — слышу я громкий шепот, — Запускаешь наших и начинаем их вязать, — низкий голос говорящего с большим акцентом мужчины приближается ко мне, он проходит мимо, не светя уже больше никуда, кроме двери, за ручку которой он берется рукой.
    — Пора, — понимаю я и вскакиваю, еще с нижнего положения толкая его маной в угол. Куда он и улетает, с грохотом свернув стул и ударившись головой об стенку, фонарик вылетает из его руки, и я успеваю рассмотреть двоих бандитов, замерших один за другим в оцепенении. У среднего в руке нож, у заднего — дубинка, да и выглядит он не серьезно, молодой, худощавый парень, по сравнению с плотным, коренастым мужиком перед ним. В слабом свете тот бросается ко мне, замахиваясь ножом, получает хороший удар маной в лицо и улетает назад, на бросившегося за ним парня. Оба бандита падают, я пока подхватываю фонарик, слава богу, упавший на ковер и не разбившийся, свечу перед собой и заметив голову мужика, без чувств лежащую на полу, добавляю маной по голове парня, который приходит в себя и пытается встать с пола, нащупывая рукой дубинку.
    Так, этот вырубился, второй тоже, я возвращаюсь к двери, где лежит главарь, как я понял по разговору и просто включаю свет выключателем на стене. Так мне будет проще вязать и контролировать бандитов.
    У главного в руках ничего не было, кроме фонарика, зато, за поясом, нашелся пистолет, который я выталкиваю из-за ремня и запинываю под шкаф с посудой, стоящий в комнате, начиная быстро вязать руки за спиной подготовленными веревками. Школа молодого гильдейца очень помогает в таком деле и через минуту я вяжу второго мужика, который успевает прийти в себя к самому концу, когда я складываю ему ноги и накидываю петлю на щиколотки.
    Мужик, начинает было, ругаться, я сразу ловко запихиваю ему в рот большое полотенце, когда же он пытается вытолкнуть его, приставляю вплотную к зрачку свой нож:
    — Хочешь стать одноглазым? — одного этого хватает, чтобы мужик перестал сопротивляться и принял положенное, умеет принимать неизбежное, хотя, кто тут откажется?
    Пока вязал парня, пришел в себя и главный, несколько раз страшно поугрожал мне самыми ужасными карами, я молча сделал свое дело, связав молодого и приступил к воспитанию старшего банды, так же приставив нож к его глазу и нажав на глазное яблоко.
    — Молчим, отвечаем на вопросы, если хочешь видеть свет своими глазами.
    — От кого вы пришли?
    Мужик сопит и молчит, стараясь не дергать головой.
    Тут открывается дверь, и Саша заглядывает в комнату, в одной руке он держит большой нож для разделки мяса и выглядит вполне героически. Он, обалдевши, смотрит на главаря и шепчет мне на ухо:
    — Я его знаю.
    — Хорошо, больше вопросов нет, — отвечаю я и пихаю и этому пленнику в рот второе полотенце, которое ему приходится так же принять.
    Я выхожу из комнаты, закрываю дверь и спрашиваю Сашу, которому, похоже, стало страшно.
    — Знаешь его, значит и того, на кого он работает?
    — Да, это Бешеный Резо, он работает на…
    — Больше не надо, ты теперь понимаешь, кто наехал на нас и можешь рассказать это дяде Тенгизу. Теперь это его проблемы, не нам их решать.
    — Что делать будем? Сваливаем? — эта, на редкость, умная мысль пришла в голову Саши первой.
    — Конечно, только там еще двое нас ждут, — киваю я на закрытую дверь на улицу.
    Хотя, уже нет, расслышав шум за дверью, бандиты не стали долго раздумывать, почему их не запускают в дом, умение показывает мне, что засадники перемещаются к той стороне дома, откуда вошли их подельники и пора начинать вторую серию детектива.
    — Саша, минутку подожди, — я заскакиваю в комнату, где лежат пленники, прихватываю обоих, лежащих у дальней двери, за шиворот оттаскиваю к главарю. Потом гашу свет в комнате и прячусь сбоку от двери, в которую должны войти новые бандиты, фонарик главаря я держу в руке, проверив, как он нажимается.
    Время тянется очень медленно, оставшиеся вдвоем налетчики, поняли, что что-то пошло не так, дверь им не открывают, хотя голоса внутри дома слышны отчетливо. Поэтому они хотят понять, что произошло, похоже, что нарвались они на засаду, но и своих бросать нельзя, так сразу, поэтому один из бандитов приоткрывает дверь и светит фонариком перед собой. Свет такой же слабый и желтый, но, лежащих корешков они видят и сразу же ломятся одновременно их спасать и развязывать, не успев подумать:
    — А, что, собственно, тут произошло?
    И попадают под два удара, пришедшимся сбоку по не самым умным головушкам, после чего врезаются в шкаф, пробивают дверцы крепкими своими тыквами.
    — Да, такие вот убытки дому принесли, — бормочу я озадаченно, впрочем, выбора у меня не было, с другой стороны, из-за широкого шкафа, меня бы увидели сразу.
    На шум в комнату заскакивает и Саша, включает свет и видит новых гостей, которых я начинаю вязать заготовленными с запасом веревками.
    — Забирай ее и идите в машину, — командую я ему, по ходу дела обыскивая карманы гостей, сначала новых, потом старых и нахожу у главаря ключи с брелком Жигулей, забираю их, на всякий случай, с собой.
    Все, пара минут работы опытным рукам, все подлецы зафиксированы, пистолет лежит под комодом, я его не трогал, что хорошо. Что — плохо, в доме куча моих отпечатков пальцев, впрочем, есть у меня надежда, что милицию никто вызывать не станет, из участников событий точно. Тем более, хозяева уютного дома и мои бывшие компаньоны, ведь теперь понятно, что из-за такого внимания со стороны криминала, договор наш прекращает свое действие.
    И мне пора в путь.
    Саша заводит и прогревает машину, пока я чищу холодильник от всех запасов, которые могут скрасить мою жизнь в бегах, прикидывая, как уехать из города и не стоит ли воспользоваться машиной бандитов.
    Нет, не стоит так рисковать, могут попробовать остановить на трассе гаишники и что с ними делать? Опять глушить или откупаться? А если, не возьмут деньги?
    До ближайшего крупного города, Зугдиди, сто двадцать километров и Саша довезет меня за пару часов, потом вернется с докладом к дяде Тенгизу. Бандиты особо не пострадали, если только морально, с ними даже обошлись достаточно вежливо.
    Выхожу с рюкзаком и большой сумкой в руках, вспоминая, не забыл ли чего. Не спеша, проверяю документы, паспорт и свидетельство о разводе, права с талоном, все мои документы в этом мире, палантир и артефакты, пачки денег в рюкзаке и карманах.
    Сумка набита едой и выпивкой, на молчаливый вопрос Саши я отвечаю:
    — Лучше я съем, чем они, — и я киваю головой в сторону дома, бросаю ключ с брелком на крыльцо, по привычке протерев его рукавом.
    Машина выскакивает из двора на дорогу, я захлопываю ворота и сажусь на заднее сидение. Впереди сидит подружка Саши. непонимающе смотрит на нас, она ничего не видела, поэтому и не понимает такой спешки.
    — Девушка, с нами прокатитесь или вас домой отвести? — спрашиваю я, оглядываясь на удаляющийся дом.
    — Куда это с вами? — интересуется блондинка. Я делаю глоток коньяка из початой бутылки и протягиваю ей.
    — О, у вас выпивка с собой! А закуска есть? — радуется девушка и я отвечаю ей:
    — В славный город Зугдиди едем. Саша, слышал? — приятель кивает головой, он тоже рад уехать подальше от такого опасного места, в которое превратился уютный дом на берегу реки.
    — В Греции есть все, милая моя, — и я снова отхлебываю из горлышка бутылки коньяк.
    

   

   

    

     Глава 23 ПРИЕХАЛ В СУХУМИ
    

    

    По дороге нас тормознули целых три раза, на выезде из Кутаиси, на посту, где-то посередине между городами, и перед Зугдиди. Так что я все правильно сделал, когда не стал рисковать с чужой машиной, без заверенной нотариально доверенности, даже если и нашел бы документы на машину в карманах главаря или в самой машине. Не проехать ночью без проверки. все сурово перекрыто.
    Или пришлось бы провести жесткое дознание с угрозой пыток, что доставило бы проблем компаньонам, такое отношение никто бы не забыл и не простил за просто так.
    Так, бандиты вломились в чужой дом по беспределу, собираясь точно похитить меня и, предположительно, Сашу, чтобы было, о чем торговаться с дядей Тенгизом и его командой, имеющей хорошие выходы на силовые структуры. Набрать себе, так сказать, козырей и потом контролировать вся партию. Только сделать ничего сильно нехорошего не успели и сами стали жертвами, побитые и связанные. Вот и спрос с них поэтому невелик, а нож, загнанный в глаз — это нехорошо, однозначно, тем более, уважаемому человеку.
    Впрочем, за такое дело, как укатить на машине главаря, точно предъявили бы моим бывшим компаньонам, а мне бы особой пользы кража чужого имущества не принесла, еще бы под статью завела. Только переночевать в машине, отъехав подальше в город от места нашей заварушки, если не захочется заморачиваться с гостиницей и я решу расстаться с Сашей на месте схватки.
    Но, с ночлегом у меня все договорено, есть комната у Софико, только про нее много народа уже знает, поэтому, гораздо лучше, использовать Сашу и его шестерку, чтобы начать удаляться от места чрезвычайных событий. Которые всем грозят серьезными проблемами, с авторитетными ворами. А мне еще и с милицией, если произошедшее выйдет на официальный уровень, что не исключено, после таких событий, мало ли кого я слишком сильно приложил, с возможностью госпитализации.
    Поэтому я удаляюсь с хорошей скоростью по неплохой дороге. Меня только настораживает ее слабая освещенность и отсутствие привычных мне по моей современности светоотражающих разметки и знаков, обозначающих обочину. Свет фар у шестерки откровенно слабый, освещает только пятно перед капотом, и я прошу Сашу ехать не быстрее, чем шестьдесят километров в час. не хватало, после таких приключений.
    При коммунистах вся дорожная сеть находится под постоянным контролем органов правопорядка, теперь я с этим еще более наглядно познакомился, хотя и раньше про такое слышал, еще от отца и в фэнтезийных романах про попаданцев-спасителей СССР читал. Да и в моей постсоциалистической молодости посты ГАИ стояли еще везде, это за последние несколько лет их почти везде позакрывали на амбарный замок и убрали ГИБДД с улиц.
    Машин в ночи катается совсем мало и обязательно тормозят каждую проезжающую мимо поста, с обстоятельными расспросами и легким досмотром.
    На выезде из Кутаиси, остановив машину, гаишник узнал моего друга и, поболтав за жизнь с ним и его подругой, не обратил на меня внимания. На посту между городами нас всех осмотрели, попросили Сашу выйти из машины и дыхнуть, посетовав, что запах нашего коньяка слишком сильно доносится из шестерки, проверили документы и пожелали счастливого пути.
    Перед Зугдиди все повторилось, даже осмотрели сверху сумку с деликатесами и напитками, намекнули, что нам столько жратвы слишком много и Саша поделился со служивыми нашим богатством, отложив и унеся на пост бутылку коньяка и рыбу, с недолгим сроком хранения, которую я сам отобрал и сунул ему в руки, в свертке.
    Вообще, то, что за рулем такой веселый и обаятельный человек, оградило нас от более серьезного досмотра, на самом деле.
    — Нам тут еще обратно ехать, в эту же смену, — улыбнувшись, сказал Саша, когда я вылез из машины и встретил его около поста, чтобы поговорить без свидетельницы.
    — Да, это правильно. Саша, высадите меня около гостиницы в городе и возвращайтесь, к утру все бандиты развяжутся и исчезнут из дома, как раз дядю поставишь в курс дела. Тяжелых увечий, я им, вроде, не нанес, так что мстить и поджигать дом не должны, а холодильник пустой, забирать нечего, кроме него самого и телевизора. Я пока уйду на дно, чтобы не спалиться и вас не подставлять, звонить на знакомые мне номера не буду. Есть у тебя телефонный номер постороннего человека, которому я смогу позвонить и передать, где я остановился, напиши мне на бумажке.
    Саша задумался, потом попросил у меня ручку и записал номер нашей блондинки на куске оберточной бумаги.
    — Через нее будем связь держать, девчонка хорошая, спокойно все пережила, — похоже приятелю она приглянулась.
    Я внимательно запомнил номер и спрятал обрывок бумажки во внутренний карман куртки. Не сказать, чтобы я обязательно собираюсь вернуться в хороший город Кутаиси, но создать такое впечатление у бывших компаньонов будет не лишне, пусть пока не сильно переживают по поводу моего отъезда.
    Внезапного и ломающего множество заманчивых планов.
    Зугдиди оказался заметно поменьше Кутаиси, зато гостиницу я заметил прямо около вокзала.
    — Саша, остановись здесь, дальше не стоит кататься.
    Долго прощался с ним, обнимались и никак не могли расстаться, все же столько времени провели вместе, стали почти, как братья. Блондинка весело махала мне рукой из машины, она уже хорошо набралась по дороге, поэтому выходить не стала.
    Вот так, они остаются в своей жизни, Саша сразу, по дороге, заедет к своему дяде и там они уже будут думать, как разруливать ситуацию. Я догадался по словам и по количеству нападающих, что они собрались захватить нас обоих врасплох и куда-то отвезти, чтобы приставить меня к лечению, а Сашу обменять на какие-то договоренности с его дядей. По Сашиной реакции на этого Резо Бешеного, я понял, что человек этот серьезный и Саша его побаивается.
    Приятель запрыгнул в шестерку, газанул, развернулся на площади и уехал, оставив меня неожиданно, с острым чувством одиночества, настолько я уже отвык от такого и привык к постоянной компании Саши.
    Так что, лучше мне отправиться вперед, проехаться по стране, но пока половина третьего ночи, город Зугдиди спит, движения поездов, похоже, не ожидается, потому что перед вокзалом не видно таксистов, вообще никого нет. Придется время коротать на скамеечке, как раз рядом, сбоку от вокзала имеется темный парк, без подсветки и я бреду туда, чтобы не бросаться в глаза проезжающим и проходящим нарядам милиции своим фирменным видом в шикарной кожаной куртке и нездешним заморским рюкзаком.
    Идти в гостиницу — нет смысла, только о себе следы оставлять, да и просплю еще до обеда, я такое могу устроить, будильника у меня нет. Саша знает, что я в гостиницу собрался, может и расколоться, если перехватят его по дороге бандиты. Могут и компаньоны меня попробовать задержать любой ценой, они, то, не Саша, так со мной не сошлись по жизни, просто деловые отношения, которые очень некстати прерываются.
    Влияние, которое я им приношу в городе, а теперь и в столице, значит гораздо больше любых денег, поэтому лучше мне перестраховаться, подуть на холодное.
    А то, пришлют сюда, по моим следам, хорошо заинтересованного опера и тот наглядно мне расскажет, что с такими деньгами, да на свободе — невероятный вариант для меня, если только меня не крышуют сильно уважаемые люди, такие, как торговая мафия в Кутаиси.
    С опером или операми, я, конечно, разберусь, только оставлять лишние круги на воде, совсем мне ни к чему это делать, может дойти и до объявления официального розыска. Что мне помешает реализовать свои далеко идущие планы доехать до мини-Храма на Вуоксе.
    Поэтому я досидел в темном парке, попивая коньяк и закусывая осетриной, не дожидаясь, когда она начнет стремительно переходить в состояние второй свежести, до того времени, как началось движение на площади перед вокзалом и поехали первые поливальные машины. Думал о себе и своей жизни, о тех хороших делах, которые успел сотворить за полтора месяца жизни в уютном доме на окраине Кутаиси. О том, что смешно так сидеть, с полным рюкзаком денег, в пустынном парке, рискуя нарваться на неприятности, в ожидании возможности поехать куда подальше.
    Прямо, как Остап Бендер в «Золотом теленке».
    Подождал еще немного времени, когда народа стало побольше и поднялся со скамьи, оставив одну пустую бутылку в нашедшейся поблизости, когда рассвело, урне. Осмотрелся, не оставил ли чего важного, не бродит ли наряд ППС перед вокзалом, хотя, чего мне бояться, с чистыми паспортом и совестью?
    Только досмотра личных вещей, поэтому облегчил карманы от денег, сложил всю наличность на дно рюкзака и присыпал их бутылками с коньяком и пивом, копченым мясом и твердой колбасой, изрядно облегчив сумку.
    Проходя мимо желтого жигуленка, загляделся на водителя, который, по-видимому, выехал подработать с утра. Он так внимательно осматривал площадь и выходы с вокзала, то ли ждет кого-то, то ли клиента высматривает, что захотел сразу к нему подойти с вопросом:
    — Сколько до Сухуми?
    Но, пока не стал торопить события, я уже спать хочу нереально, адреналин в крови давно улегся, зеваю постоянно, того и гляди челюсть выскочит. Ехать и трястись в шумной машине не так заманчиво, как растянуться на полке любого вагона, плацкарта или купе, уже неважно. Поэтому обхожу пока машину и захожу в здание вокзала, такого типично сталинского проекта, с колоннами и гербами Советского Союза на портике.
    Долго высматриваю на доске с расписанием поездов, составы, идущие в нужном мне направлении и, с радостью, вижу, что тбилисский поезд номер 646 до Сухуми приходит через полчаса, поэтому спешу в кассу, где уже стоит хвост из шести человек, хотя касса откроется только в пять часов, за десять минут до отхода поезда. Понятно, что достоять я не успею, поэтому выхожу на перрон, и продолжая зевать, в утренней прохладе, жду нужный мне состав.
    Когда он подходит, высматриваю купейные вагоны, чтобы поспать с большим комфортом, жду, когда выйдут проводники и подхожу к крупной и шумной грузинской тетке, проверяющей билеты у пассажиров, стою рядом, посматривая время от времени так, со значением. Дождавшись, когда все вошли в вагон, подхожу поближе:
    — Чего тебе, соколик? — спрашивает она, уже все понимая.
    — Доехать до Сухуми в комфорте, — отвечаю я.
    — Есть свободное купе, по семь рублей за место, — слышу такое предложение и понимаю, что тетка блефует, неимоверно задирая цену. Смотри ка, совсем они здесь, на своих внутренних республиканских рейсах, ничего не боятся, целые купе держат свободными, в условиях ажиотажного спроса, в середине июля, когда все трудящиеся стремятся в Гагру и Пицунду, отдохнуть на белоснежных пляжах Абхазии.
    — Беру два места, сколько нам до Сухуми ехать?
    — Через четыре часа будем, соколик, — отвечает проводница и приглашает меня на борт своего пиратского брига, — Девятое купе, место любое, чаю не желаете?
    — Благодарствую, только водички, пару Боржоми, — отвечаю я и залезаю с платформы в вагон, нахожу свое купе и точно, оно пустое и я стелю постель на нижней полке. Через пару минут, как поезд тронулся, появляется проводница и приносит воду, получает свои пятнадцать рублей и, наконец, я могу спрятать свои вещички в отсек под полку и растянуться на ней, закрыв дверь на замок.
    Колеса постукивают, шторы задвинуты, форточка открыта и через нее залетает прохладный воздух, и я сплю в свое удовольствие, пока, поезд не останавливается на конечной станции. Меня вырывают из объятий Морфея, предлагая освободить купе на уборку, я допиваю воду и выхожу на вокзал Сухуми, где сразу же попадаю в южную суету отправляющихся поездов, толп народа, вылезающих и залезающих в и из вагонов, детского писка и чьих-то разговоров о курортных ценах.
    Я решительно продираюсь сквозь толпы народа. не понимая пока, что мне делать.
    То ли, ехать дальше, то ли, отдохнуть на курорте по красивому и потратить хоть немного денег. Поэтому иду искать расписание поездов, чтобы знать, на что рассчитывать в ближайшие дни. Очереди в кассы предварительной продажи билетов производят впечатление и на меня, такие длиннющие и сплоченные. Но, я не переживаю по поводу билетов, уверен, что толика обаяния и хруст купюр замолвят за меня словечко перед такими неприступными проводниками. Тем более, мне подходят все поезда, идущие в Сочи и дальше, уеду, если не на первом, так, на втором, обязательно.
    Куртка сложена в рюкзак, я в футболке, еще из моего времени, особо она не заносилась за неделю в Черноземье и неделю носки после Храма, современный покрой выгодно отличается от местного. Недорогие джинсы и одетые на ноги кроссовки грузинских фабрик, а главное, выпукло торчащий из переднего кармана бумажник, привлекают ко мне внимание какого-то невысокого паренька, несмотря на жару, одетого в черную кожаную куртку и длинноносые туфли с загнутыми носами, как у Скорохода. Я чувствую внимание затылком, а в прозрачном пластике расписания поездов даже, пусть и смутно, вижу наметившегося на мой карман охотника.
    Вида не показываю, что заметил карманника, надеваю темные фирменные очки, поездов, подходящих мне, и в самом деле очень много, каждый час отходит какой-то состав. Поэтому отворачиваюсь и иду на выход из вокзала, проталкиваясь и продираясь через сплошную толпу и краем глаза только замечаю в непосредственной близости от себя мелкого вора, как встречный сообщник сильно толкает меня плечом в сторону ворюги, уже протянувшего руку к моему карману и наклонившемуся вниз. Я придерживаю кошелек в правом кармане левой рукой и сильно бросаю локоть правой назад, метя в белеющее лицо присевшего жулика. Добавляю в удар немного маны и от жесткого соприкосновения локоть даже заныл на минуту, жулик валится на плиты пола, без сознания, я уже в двух метрах от него и так же активно иду на выход, не оборачиваясь и никак себя не проявляя, только надеваю свою панаму для маскировки.
    — Человек упал! Осторожно, не наступите! — раздаются сзади крики, и я только ухмыляюсь, довольный возмездием за плохие дела и человеческую боль, которую карманники сеют ежечасно. Около вокзала толпятся маклеры, сдающие комнатенки, сарайчики и прочую хрень, я к ним не иду, чтобы своими высокими требованиями к жилью не остаться надолго в памяти работников нелегального фронта около вокзала. Хотя, карманники меня запомнят, как пить дать, поэтому, тем более, жилье я буду искать в другом месте.
    Запрыгиваю в подъехавшую машину и говорю водителю, по виду, русскому:
    — Поехали в хороший ресторан, только расскажи по дороге, где тут, в Сухуми, козырные места, чтобы жить красиво.
    Мужчина задумывается и потом произносит:
    — Такая информация денег стоит. Вижу, деньги у тебя есть, поменяю их на мои знания, согласен?
    — Согласен, сколько денег за часовую экскурсию?
    Водитель задумывается и говорит осторожно;
    — Двадцать пять целковых.
    Понятно, надо торговаться, поэтому предлагаю:
    — Двадцать, — и видя, что парень собирается спорить и отказываться, добавляю, — И, на чай.
    — Посмотрим, какой у тебя чай, — сомневается парень и все же заводит машину, синюю двойку жигулей.
    Через час обстоятельной экскурсии по городу, рассказанной неплохо подготовленным парнем, я составил общее впечатление от города и решил несколько дней прожить в Гаграх. К такой мысли меня подтолкнула его фраза, что требуемое мне свободное жилье он знает только в этом городе, его знакомый дорого сдает двухэтажный дом, каждый этаж по отдельности, по двадцать рублей в день. Дом находится недалеко от пляжа и ресторана «Гагрипш», в живописном месте и мой водитель может позвонить хозяину и договориться, чтобы я снял этаж на неделю.
    Когда он смог дозвониться до хозяина из пункта междугородней связи и подтвердил, что жилье свободно и я могу заехать сегодня же, с оплатой за неделю вперед, я решил, что это судьба и что мне лучше уехать и из Сухуми.
    Таксист согласился отвезти меня в Гагры за пятьдесят рублей и обед в хорошем ресторане, который он знает лично и готов порекомендовать мне, как самый лучший в тех местах.
    Больше мне ничего и не требовалось, поэтому, после заправки на АЗС, мы выехали из города Сухуми и направились вдоль моря на запад.
    

   

   

    

     Глава 24 БЛУЖДАНИЯ ПО ЧЕРНОМОРСКОМУ ПОБЕРЕЖЬЮ
    

    

    Отдал я таксисту полташку за дорогу вперед, поведясь на рассказы о шикарном доме, ждущем меня, чтобы водитель не переживал и теперь смотрю по сторонам, на богатую растительность субтропическую и опасную дорогу, на которой все — джигиты.
    Хорошо, что мой водит осторожно и, видно, не торопится разбить машину, это большой плюс в местных условиях.
    Два часа в дороге и меня уже давно тянет передохнуть после бессонной ночи, зато я доволен, что исчез из Сухуми, куда может быстро добраться информация о дерзком лекаре, обидевшим авторитетных людей в Кутаиси. Да и жулики на вокзале меня точно вспомнят, глаз у них наметанный, особенно, на своего обидчика, могут и на водителя выйти, с которым я уехал от вокзала. Он, конечно, молчать не будет и в снятый дом, то есть, один снятый этаж, ко мне снова могут приехать гости и попробовать взять вашего покорного слугу силой. Им и тогда ничего не светит, если попрутся толпой меня захватывать, но, от внезапного удара в голову сзади и я не застрахован, вот про что мне требуется всегда помнить.
    С такими нерадостными мыслями мы доезжаем до Гагры, крутимся долго по городку и паркуемся перед большим домом, в котором, похоже, и есть тот хороший ресторан, обед в котором я задолжал своему гиду. Парень, ощутимо довольный жизнью, сначала делает заказ на шашлык и овощи в самом ресторане, кажется, по знакомству, потом провожает меня по красивой улице к месту моего будущего проживания. Дом расположен, и правда, в козырном месте, до берега моря сто метров, я уже хочу окунуться в теплой воде, очень чистой и прямо манящей, но вот только…
    Только вот сам дом, сделанный из камня, меня серьезно расстраивает, оба этажа очень убого отремонтированы, обставлены какой-то рухлядью и сильно попахивают отсутствием уборки и грязью, скопившейся на всех видимых поверхностях.
    Я сразу и безапеляционно отказываюсь от проживания в такой берлоге, хозяин с водителем пытаются доказать, что лучше места в Гаграх найти невозможно и даже пробуют вместе наехать на меня.
    — Слюшай, я для тебя дом оставил, стольким людям отказал, поэтому заплати мне за один день, если не хочешь проблем! — горячится местный житель, я не могу понять, абхаз он или грузин, — Где я на сегодня людей найду?
    Еще и крепко хватает меня за лямку рюкзака, пытаясь показать серьезность своих намерений. Водитель пока перекрывает мне путь на улицу, впрочем, активно не вмешиваясь в происходящее.
    — Ищи, где хочешь, — от примитивности такого наезда я и сам немного провоцирую хозяина, мужика с недельной небритостью на лице, довольно крепкого и агрессивного. Он тогда сам поднимает ставки, пытаясь толкнуть меня обратно, вглубь двора, получает ответный толчок с небольшим использованием маны и улетает в угол своего участка, где спотыкается о выступающий корень дерева и хорошо прикладывается о землю, ударившись так, что не может отдышаться и натужно пытается вздохнуть.
    Я же спокойно иду на выход из двора, где водитель и не пытается меня задержать, не на шутку впечатленный силой в моих руках, быстро отскакивает в сторону, и я прохожу мимо.
    — А за обед кто заплатит? — раздается вслед тоскливый вопрос, но он повисает в воздухе.
    — Пушкин! — все же отвечаю я, не поворачиваясь назад.
    Я выхожу на улицу и тут же поднимаюсь по ступенькам на следующую, которая ведет к вокзалу, куда и подхожу через десять минут, как раз успев к московскому поезду. С местами все не так просто и приходится пройти двух проводников, у которых мест нет, только третий, молодой парень, предлагает мне место в плацкарте, зато на нижней полке, только до Туапсе, правда. Я соглашаюсь сразу, понимая, что летний сезон отпусков, мест свободных почти нет и мне лучше уехать из негостеприимно обошедшейся со мной Абхазии, пусть и на плацкарте.
    Зато и цену парень, похоже, студент, озвучивает всего в пять рублей, уже не стесняясь спекулировать на гражданах, говоря предельно по-деловому. Но мне все подходит, я заказываю два чая и хлеб, когда поезд сразу же трогается, вручаю пятерку проводнику в его купе и, забрав чай с хлебом, направляюсь на свое место. Вагон набит битком, все форточки открыты и на ходу ветерок перекатывается по верху вагона, развевая занавески.
    Жаль, что не купе, только там мне мест не предложили. Хочется перекусить, как следует, я только принюхался к запаху аппетитного шашлыка в ресторане, как пришлось срочно покинуть город Гагры. Не дожидаясь, когда обиженный хозяин соберет соседей и добежит до ресторана, где у него тоже найдется группа поддержки из местных жителей. Опять придется наносить удары и отправлять в глубокое небытие крепких парней, создавать ненужный шум и привлекать внимание органов правопорядка, по жизни связанных с теми, кого я буду вынужден сурово обижать.
    То есть, никакой объективности не стоит ожидать, приезжий всегда виноват и во всем.
    Есть определенный юмор в том, что сильному магу приходится скрывать свою силу, пользоваться сомнительными рекомендациями мутных личностей, таких, как этот таксист, чтобы повестись на разводку про шикарный дом.
    И даже не наказать примерно, не сжечь огнем или задушить невидимой рукой.
    Правда, я и так думал, что мне не стоит оставаться именно здесь, в Гаграх, тем более, найдя жилье по наводке человека, которому обязательно покажут мою фотографию, если всерьез займутся поиском загадочного Целителя. В том, что будут искать — точно есть большой процент вероятности, если кому то, из криминальных деятелей Кутаиси или даже Тбилиси, позарез нужно мое лечение. Или его близким людям.
    Поэтому двигается и удаляемся от мест, где я засветился, как на вокзале Сухуми, теперь еще и в Гаграх, желательно еще набираясь сил и отдыхая на своей полке в поезде.
    В купе меня настороженно встретила бабуля, видно, что с активной жизненной позицией, молодая мамочка с маленьким сыном, все, возвращающиеся после отдыха на пляжах прекрасной Абхазии, загорелые и довольные. Пришлось попросить освободить мне полку, под которую я засунул рюкзак и, достав палку колбасы и копченое мясо, я наелся, сколько смог, выпил чай и сразу же предложил угощаться соседям, нарезав весь шмат мяса и колбасу полностью, за что был угощен помидорами и огурцами бабулей и признательным взглядом мамочки. В нашем маленьком мирке восстановился покой и порядок, на боковых полках ехала пожилая пара, которую я тоже пригласил присоединяться к дегустации грузинских деликатесов. Потом, правда, пришлось поднять полку и достать рюкзак, чтобы прогуляться в туалет, где я смог умыться и облегчиться, почистить зубы и сполоснуться до пояса, чтобы смыть пот, насколько это возможно в таком туалете, вытираясь с помощью маленького полотенца.
    Вернувшись обратно, я спрятал рюкзак и растянулся на полке, немедленно уснув, не чувствуя толчков по моим ступням, вылезающим за пределы ложа и многоголосый шум в вагоне, часто прерываемый криком младенцев, которых оказалось сразу несколько. Нервотрепка и бессонная ночь сказались определенным образом, и я проспал почти шесть часов, пока меня не разбудил проводник, за час до прибытия в Туапсе.
    Вышел я из вагона к семи часам вечера и сразу пересел на такси, искавшее попутчиков именно туда, куда мне и было нужно, отвезшее меня за десятку в один из прибрежных поселков, где я и собрался реализовать часть своего плана.
    Мне потребуется еще раз поменять паспорт, чтобы потом два-три месяца спокойно прожить в стране. Сейчас мои данные есть у торговой мафии в Кутаиси, их могут получить и воры в законе, если сами найдут паспортный стол или смогут продавить торговую мафию. Могут, и это проще всего, подкупить кого-то из участников процесса, когда я обзаводился водительскими правами, в общем, во всех тех местах, где мне пришлось демонстрировать свой новый паспорт и получать его.
    Пока я нигде не регистрируюсь, меня особо и не найти, хотя вся страна победившего социализма пропитана воровскими делами и понятиями, кроме, может, Ленинграда, куда я, как раз и стремлюсь. Так что, это не особенно и опасно, вроде, полноценной возможности подключить к моему поиску государственную машину криминальная мафия не имеет.
    Но, все же нельзя исключать то, что могут на меня завести какое-то уголовное дело в том же Кутаиси, по любому поводу, пусть и по ложному изнасилованию, рано или поздно, чтобы таким способом узнать, где я засвечусь или встану на учет. Тем более, разослать мой данные, с грузинской фамилией и именем-отчеством, которые ей не соответствуют, как и моя внешность. Да и прежняя прописка в грузинском селе, тоже такой себе момент, привлекает внимание в любом месте, у каждого знакомящегося с моим документом по долгу службы. Наверняка, все республики в Союзе знают, где легче всего купить себе новые документы.
    Поэтому мне предстоит вернуться к нормальной прописке и русской фамилии, что проще всего сделать через брак. Поэтому я решил не уезжать с черноморского побережья Кавказа, раз уж я здесь оказался и на коммерческой основе заинтересовать какую-нибудь женщину вступить со мной в союз, дать свою фамилию и прописку, для чего придется закрутить курортный роман, может, и не один, пока не найдется желающая подвязаться на такую авантюру.
    Щедрые, вменяемые, одинокие мужчины в большом дефиците, так что, проблем оказаться не должно.
    Естественно, ждать положенный месяц с подачи заявления до момента регистрации я не собираюсь, придется простимулировать скорость бракосочетания, что не так и сложно. Зарегистрировать задним числом в журнале учета поданных заявлений нашу заявку, это не паспорт поддельный поменять на настоящий, скажем откровенно, так себе нарушение, на него много кто за хорошие деньги пойдет.
    Пока мы ехали по дороге, глядя на клонящееся вниз солнце, я раздумывал таким образом и по приезду успел повстречать на площади перед вокзалом пару местных риэлтеров, пожилых женщин, с которыми и завел разговор о требуемой мне жилплощади. После перебора всех возможных вакансий, начиная от совсем убогих предложений, мы все же дошли до двухкомнатной квартиры с хорошей обстановкой и мебелью, по их рассказам, которую одинокому парню, наверняка, собирающемуся гулять по-взрослому, не очень то и хотели сдавать, тем более, подозревая, что я не один туда заселюсь, а с компанией приятелей, которые точно разнесут квартиру.
    Я, все же, после долгих уговоров, и моего приличного вида, настоял именно на таком варианте, мы прошлись с километр до обычных пятиэтажек, где мне и была продемонстрирована квартира, с железной дверью и, правда, относительно неплохо обставленная, по меркам позднего социализма, со стенкой и нормальными кухней и ванной.
    — Я беру ее, пока на неделю, там посмотрим, — объявил я свое решение и выложил семьдесят рублей за семь дней.
    Цена, конечно, достаточно высокая, только мне все равно, сколько стоит, главное, чтобы безопасность какая-то была и вещи можно оставить, чему залогом, относительным, конечно, будет железная дверь и высокий этаж. Хорошо, что квартира на обе стороны расположена, можно будет сквозняк устраивать постоянно. Сейчас температура в Туапсе почти невыносимая днем, по рассказам, я даже пожалел, что не остался в более комфортных по климату местах, той же Абхазии, но там реально уже подгорало подо мной.
    Пришло время выехать из Грузинской СССР на территории РСФСР, чтобы коррумпированные органы не начали мой розыск по территории республики.
    Однако, человек предполагает, а судьба располагает.
    На территории Туапсе и окрестностей после моего приезда началось еще более серьезное повышение температуры, утром я рискнул выйти на пляж, перекусив остатками колбасы и нагрев на газовой плите себе чайку. Только я стал осваиваться на пляже, таком галечном пляже, присматриваться к женщинам, как понял, что еще полчаса и я потеряю сознание от невыносимого жара. Потеряю сознание от солнечного удара и куда тогда денется мой рюкзак с палантиром, артефактами и полусотней тысяч рублей, спрятанных в его внутренностях?
    Я пока спасался оставшимися бутылками чешского плзеньского, охлажденными в холодильнике и уже поймал несколько заинтересованных взглядов со стороны плотно лежавшего вокруг меня прекрасного пола. Но, мне уже стало не до амурных приключений.
    Если воздух так нагревается к десяти часам утра, что же будет к двенадцати или, боже упаси, к двум часам пополудни.
    Соседи активно обсуждают грядущие две недели такой жары, по моему мнению — пекла и оптимизм у меня очень поугас, насчет остаться здесь побольше и завести отношения, которые можно будет оформить в официальные.
    Когда я перекусил куриным супом в еще не так раскаленной столовой и вернулся в квартиру, открыл там все окна настежь и понял, что даже сквозняк не спасает, настолько горячий воздух пошел с теневой стороны дома.
    Да, такой треш и почти ни одного кондиционера во всем городе, кроме, может, стоящего в кабинете первого секретаря горкома или, еще и в кабинете второго такое чудо поставлено, допускаю.
    В общем, к четырем часам вечера, когда солнце повисло над домом и от раскаленного воздуха стало негде спрятаться и мне помогала только намоченная в ванне в теплой воде простыня, в которую я заворачиваюсь постоянно, я созрел до серьезной переоценки ценностей.
    Просидеть здесь, на этом раскаленном побережье я не готов даже одну ночь и скоро уезжаю обратно в Туапсе, чтобы там сесть на любой проходящий поезд в сторону Ленинграда, где должно быть хоть немного прохладнее.
    Наплевать на все мои прежние планы, по более полной легализации в Советском Союзе!
    Доехать до Ленинграда мне очень даже хватит и моих документов, там я найду своих молодых родителей, посмотрю на них и начну добираться до капсулы на берегу реки Вуоксы. Разбираться с регистрацией брака, новой пропиской, получением еще одного паспорта, потом оформление развода и выписка с жилплощади новой и сразу бывшей супруги, такие хлопоты займут с полтора месяца, в лучшем случае. Теперь мне стало ясно, что мне хватит и трех месяцев перерыва между переходами в капсулах, чтобы не рисковать своей памятью и сознанием, во всяком случае, я очень на это надеюсь.
    Если не получится сразу воспользоваться капсулой из-за недостатка энергии, то, пока устрою там лагерь и дождусь хорошей грозы, чтобы вернуться через капсулу в свое время, на этом завяжу со своими приключениями и постоянным, уже серьезно поднадоевшим, вживанием в окружающую действительность.
    Я ведь могу, на самом деле, уже не вживаться, а вполне серьезно — прогибать действительность под себя.
    Правда, в СССР с этим не так просто, все же государственная машина огромная и нацеленная на все отклонения от обычной действительности. Так ведь и я не собираюсь больше тут оставаться, спасать Советский Союз в мои планы не входит.
    Тем более, по слухам, сама партийная элита, после 1968 года, решила переформатировать страну под себя, став первыми среди остальных граждан и самыми главными богатеями в новом заманчивом капиталистическом мире. И, пришедший к власти через семнадцать лет Горбачев, просто оказался тем самым лидером, который отражал глубинные чаяния молодых и не очень партократов.
    Если уж элита решила слить страну ради своих корыстных интересов, то, с этим почти ничего не поделать, если не найдется нового Сталина на них.
    Согласно известной мне истории, Андропов не успел стать таким вождем, впрочем, скорее всего, и не смог бы.
    Поэтому, к семи часам вечера, когда невыносимый зной немного спал, я нашел на той же привокзальной площади свою риэлтершу и забрал у нее половину денег, в обмен на ключи от квартиры.
    Поймал то же самое такси и уехал в Туапсе, по дороге немного отойдя от высоких температур в курортном городке. Я смог сесть на поезд, идущий в столицу нашей родины, причем строго требовал от проводников, чтобы мне попалась только верхняя полка, слева в купе, по ходу движения состава, чтобы набегающий горячий воздух хоть немного освежал меня лично.
    

   

   

    

     Глава 25 ЧЕРЕЗ МОСКВУ В ЛЕНИНГРАД
    

    

    Столица нашей необъятной Родины встретила меня на второй день пути, с утра — серьезной жарой, правда, на добрый десяток градусов не дотягивающей до пекла Туапсе. Это прекрасное чувство, так быстро уехать подальше от такого ужаса.
    Перейдя через площадь на Ленинградский вокзал, я отстоял небольшую очередь в кассу и купил себе билет в СВ на ночной поезд, рассчитывая погулять по столице весь день и съездить на Воробьевы горы. Посетил ВДНХ, погулял там, посмотрел павильоны и их содержимое, гордясь и умиляясь, знаменитую чебуречную, где долго сидел, поедая чебуреки и давая отдых ногам, после трехчасовой прогулки, подливая себе все еще тот самый грузинский коньяк, которого у меня осталось пара бутылок.
    Вот пиво, к сожалению, кончилось еще в новороссийском поезде.
    Зато как почетно оказалось сидеть в вагоне-ресторане, поставив пару бутылок плзеньского рядом, даже, одна симпатичная женщина, представившись москвичкой Людмилой, лет тридцати, не устояла перед соблазном и познакомилась со мной. Она назвалась работницей паспортного стола, по ее словам, и оказалась весьма словоохотливой особой, но, раздавшийся звук умения различать ложь в голове, сразу же показал, что она все врет. Звук я отключил через десять минут общения, она врала просто постоянно, но зато, весело и непринужденно, и мы проболтали полночи в ресторане, куда я принес бутылочку хорошего коньяка.
    Ничего, не скажешь, очень вовремя и со смыслом я обчистил холодильник на нашей базе в Кутаиси, пусть и остались только сырокопченая колбаса и коньяк. Зато сколько воспоминаний и будущих свершений грезилось под симпатичные рюмочки с маслянистым и пахучим напитком, когда напротив сидит симпатичная женщина и так весело рассказывает истории из студенческой жизни. Я больше помалкиваю, мне то не о чем особенно рассказать, не жил я взрослой жизнью в эти суровые годы позднего социализма, всего то мне сейчас должно быть один годик. Боюсь реально попасть впросак, поэтому только слушаю веселые байки собеседницы до полуночи и даже дальше, исправно ей поддакивая.
    Зато потом проспал на своей полке в купе до обеда, прижимая спиной рюкзак к стенке. В обед мы снова встретились в вагоне-ресторане, хорошо пообедали, за мой, естественно, счет и под вечер подруга поделилась, наконец, своим телефоном, причем соврала именно в одной цифре, надиктовывая мне его, как показало умение.
    Да и ладно, весело прокатились, время пролетело незаметно в пути и жалеть не о чем, пусть о продолжении приятного общения речи и не идет. Похоже, замужняя моя подруга, хотя, кольца обручального на пальце нет, так ведь она с югов едет, понимать надо, перед прибытием поезда нацепит.
    Поэтому я погулял до вечера по Москве и приехал на вокзал, сильно заранее, устав сбивать ноги за целый день. И утром оказался в своем родном городе, носящем еще имя основоположника ленинизма, где я и собираюсь, немного отъехав в Карелию, прекратить свое проживание в 1982 году, через какое-то время.
    Я решил возвращаться в свое время неспроста, мне больше не хочется путешествовать по стране, как-то пропал прежний энтузиазм, тем более, советская жизнь и невозможность спрятаться от нее, серьезно уже надоели, начиная от отсутствие нормальных номеров в гостиницах, куда без брони оказалось непросто попасть.
    Нет, не невозможно, но, реально трудно, даже за очень хорошие деньги сверху, приходится долго доказывать, что ты не подсыл от какой-то государственной структуры и, вообще, свой парень. Поэтому, иногда жизнь заставляла искать жилье около вокзалов, разговаривая с посредниками и, естественно, оно оказывалось самого низкого уровня, какие-то комнатенки с кроватью в больших коммуналках, со страшенными ванными и туалетами, с бомжеватыми и вороватыми соседями.
    Как-то получилось у меня пару раз переночевать в доме по Лиговскому проспекту, рядом с вокзалом, таком красивом когда то, при царях, наверно, где местные жители этого дома неплохо кормятся на приезжих с Московского вокзала, которым активно и в огромных количествах круглосуточно продают водку, страшненьких шлюшек и сдают неблагоустроенное жилье посуточно.
    Пришлось чувствовать себя тем самым Бендером с миллионом в чемодане, которому приходится жить на полусогнутых, не получая никакого почтения и, даже, уважения, за свое богатство.
    Но и заниматься поиском приличного жилья я не стал, собираясь на днях покинуть этот мир.
    Чтобы сравнить оба времени, не надо, оказалось, прожить и там, и здесь по несколько месяцев, все оказалось видно вполне наглядно и в первый же день в городе-герое Ленинграде. Общая неухоженность города и моя личная неустроенность довольно быстро начали мешать наслаждаться жизнью нувориша при социализме.
    Отсутствие постоянного интернета 4G, да и, вообще, любого, невозможность оплатить номер в отеле, с климат-контролем, в смартфоне по карте банка за пару минут — только попав в восьмидесятые, когда я был рожден, становится понятно, насколько мы хорошо сейчас живем. И еще, несомненно, свободно. От всяких бытовых мелочей, которые составляют основу человеческой жизни в большом городе и решены абсолютно при капиталистическом строе эксплуатации человека человеком, в недалеком будущем.
    Конечно, эти проблемы и ограничения касаются, в основном, новичка в этом мире, если у него нет денег. Переночевав разок в гостинице за долю сверху, можно уже рассчитывать, что в следующий раз знакомый портье или администратор сразу определят тебя в номер, без долгих разговоров. Заслал денег швейцару на входе в кафе или ресторан, оставил хороший чай официанту и тебя всегда пропустят и накормят, ну, почти всегда, за денежку сверху.
    Если прожить пару месяцев в одном месте, можно стать завсегдатаем веселых и злачных мест, только рюкзак приходится постоянно носить с собой, ячейку в банке за полчаса не арендуешь, нет такой услуги простым гражданам. Можно, конечно, воспользоваться ячейкой в камерах хранения при вокзалах, стоит всего пятнадцать копеек такая услуга, но код из четырех цифр не внушает особого доверия, да и, наверняка, есть воришки, специализирующиеся на кражах из этих камер. Недаром, каждый раз, когда я что-то оставляю в такой камере, в отделение хранения заглядывает кто-то из милицейского патруля, обязательно курирующего вокзал. Ко мне вопросов не возникает, одет я прилично и сам вполне презентабельно выгляжу.
    Опасно оставлять так рюкзак с немыслимыми по силе артефактами и палантиром, да и еще почти пятьюдесятью тысячами рублей. Ладно, я могу спокойно носить на себя пару пачек сторублевок во внутренних карманах, хотя, по летней жаре гулять в костюмном пиджаке странновато. Да и остальные деньги больше не помещаются в карманы, приходится их держать в рюкзаке постоянно.
    Вот с такси все попроще, поймать свободное непросто, зато легко можно прикормить водителя и договариваться по телефону заранее, узнавать, в какую смену он работает, чтобы он всю смену обслуживал только тебя, катая по городу.
    Водитель обязательно потребуется, когда я соберусь ехать на поиски знакомого места на Вуоксе, я уже купил атлас автомобильных дорог Ленинградской области, довольно подробный и хочу добраться именно на такси, чтобы подъехать, как можно ближе, к месту, где я тогда оставил своего Пыжика. Те три километра до реки, которые я прошел в тот день, наглядно видны на карте и я надеюсь, что долго обшаривать берега мне не придется. Общественным транспортом у меня займет примерно, целый день, чтобы приблизиться к нужной мне точке на карте на пятнадцать километров, таскаясь с большим багажом по всяким автобусам местных маршрутов.
    Тоже, не очень далеко, только я понесу палатку, тент от дождя, спальник, котелок, две штуки и много припасов и посуды, да еще, свой рюкзак. Допотопный столик и табурет придется сделать на месте, из сухостоя, который я найду без труда, то есть, со мной еще топор и пила, большие гвозди и немного проволоки, скрепить те места, которые плохо держатся на гвоздях. Столик и табурет реально необходимы, если требуется прожить на одном месте пару недель, я рассчитываю, что какая-никакая гроза за это время пройдет над моим лагерем.
    Может, и я на это надеюсь, капсула на берегу реки окажется заряженной и полной энергии, тогда у меня сразу отпадет необходимость долго ждать и кормить комаров.
    Поэтому, потребуется еще и накомарник, я вношу себе отдельную строку в список и какие-то средства от насекомых. Я уже приметил пару туристических магазинов и понемногу подкупаю все необходимое, чтобы прожить в лесу большой срок с максимально возможным комфортом.
    Но, невозможность попасть именно в это место из Храма в Черноземье наглядно показывает, что далеко не всегда необходимая энергия имеется в наличии, поэтому я рассчитываю на долгий срок ожидания.
    Еще, я не помню и не знал никогда точно, где жили мои родители в это время. Помню, что где-то на Пряжке, около площади Тургенева, в комнате коммунальной квартиры и все. Поэтому я пошел в Горсправку, заплатил какие-то копейки и оставил заказ на нахождение отца и матери по их данным.
    Сегодня мне должны дать ответ, и я морально готовлюсь отправиться с визитом к своим родителям. Не сказать, что это такое простое дело, посмотреть в глаза матери, которая, наверняка, может меня узнать, даже когда ты старше ее на семнадцать лет. Отец то, вряд ли, способен на такое дело, все же я не слишком похож на него, да и на мать не очень, скорее, на ее отца, моего деда, крепкого ярославского крестьянина.
    Пока я снял в том же доме на Лиговке большую комнату, с крепкой дверью и нормальной кроватью, успел уже поучить пару соседей-алкашей, довольно жестко потребовавших у меня бутылку за прописку в четырнадцатикомнатной коммуналке со страшной ванной и парой таких же туалетов.
    Мне, понятно, не жалко пять рублей на пару бутылок для хануриков, но, они сами перегнули палку и начали общение с наезда, поэтому и получили по затылку каждый, вместо вожделенной влаги.
    Без маны, естественно, поэтому они выжили и привели пару местных авторитетов, чуть менее спитых мужичков, себе на помощь, которые, посмотрев на меня, не стали сильно наглеть и нормально поговорили. Пятерка отправилась в трясущиеся руки и проблема рассосалась сама собой.
    Вообще, в самом доме, на Лиговском 44, около остановки трамваев «Кузнечный переулок» имеется компания крепких молодых парней и мужиков, которая по вечерам сидит во дворе, в уютном закутке, где и торгует спиртными напитками из-под полы, отоваривая постоянно подходящих клиентов.
    Каждый раз, проходя мимо, я жду, что они предложат познакомиться, но пока только внимательно смотрят на меня и о чем-то негромко переговариваются.
    Ну и ладно, мне так лучше.
    Хорошего коньяка осталась одна бутылка и я берегу ее для встречи с родителями, этот напиток раньше отец очень уважал, насколько я помню. Когда устроился в жигулевский сервис и стал часто приносить благодарность от клиентов. Тогда, вроде, и деньги в семье появились и через шесть лет, на излете социализма, мои родители вступили, по блату естественно, в жилищно-строительный кооператив, поменяв комнату в Коломне на двушку, рядом с Заневским проспектом.
    Ну, как поменяв, отец с нами, обоими детьми, прописался в новой квартире, мать, путем хитрой комбинации, оставили прописанной в комнате и потом много лет сдавали друзьям-соседям по коммуналке, пока те сами не уехали в новое жилье. Комнату продали за какие-то копейки в конце девяностых годов, после первого дефолта и с этим явно поспешили, на сколько я помню.
    Я сходил еще в салон красоты, где, по рассказам, обслуживаются лучшие люди города, самые настоящие валютные проститутки и крупные фарцовщики. Салон находится на Литейном, рядом с Невским и называется «Люкс», так что я побывал в настоящем элитном салоне, посмотрел на местных жриц любви с ярким макияжем и обзавелся крайне модной стрижкой, за какие-то пять рублей, трешку с лишним оставив на чай.
    За неделю жизни в Ленинграде я хорошо напутешествовался, в основном, на прикормленном такси, проехался почти по всему городу, даже пару раз попил кофейку в Сайгоне, но не узнал никого из ярких личностей тех лет. Зато у меня пару раз хотели купить мой, невероятно модный рюкзак для этого времени и даже, кто-то предложил четвертной за моего постоянного спутника в путешествиях по мирам, подняв по итогу цену до пятидесяти рублей.
    Сегодня я узнал точный адрес родителей в коммуналке, получил в Горсправке и номер телефона, стоящего в коммунальной квартире.
    После чего позвонил из обычного автомата на улице и попросил позвать кого-то из Протасовых к телефону, дождался, когда мать, очень знакомым, но молодым голосом произнесет:
    — Алле, я слушаю?
    — Добрый день, я ваш дальний родственник, Виктор Степанович меня зовут. Хотел бы навестить вас сегодня вечером, после семи часов и пообщаться с полчаса. Дело достаточно важное и неотложное.
    Видно, что мать очень удивилась и даже не знает, что и ответить, поэтому я добавил:
    — Обязательно, что бы и ваш муж оказался дома, позвоните ему на работу и предупредите, чтобы не задерживался сегодня на своем сервисе.
    — Хорошо, я позвоню, — ответила мать, хотела что-то спросить у меня, но я извинился и положил трубку, от того, что дыхание перехватило.
    Серьезное испытание ждет меня сегодня, желательно сегодня, потому что, завтра я собираюсь уехать на Вуоксу.
    Сейчас зайду в магазин на Думской, чтобы еще что-то из туристического купить в дорогу. Ассортимент советской торговли, конечно, умиляет после тридцати лет капитализма, но, при каждом посещении я покупаю какую-нибудь полезную вещь и меня уже начали узнавать продавщицы. Вот и в этот раз, купил кружку с двойными стенками и дном, из настоящего металла, достаточно тяжелую. Кажется, это новинка советской промышленности, массивная и красивая вещь, как похвасталась хорошенькая такая девчонка-продавщица, с большими серыми глазами, внимательно посматривая на меня.
    Эх, погулять бы с такой девочкой по паркам и садам прекрасного, даже, в своей не ухоженности города, но — график, у меня есть график…
    По моим прикидкам, мой багаж составит примерно сорок килограммов, самое тяжелое я понесу на спине и рассчитываю добраться до берега Вуоксы за час, примерно. Новая сила и выносливость, приобретенные в Черноземье и Сатуме, при возвращении на Землю меня не покинули и несут свою службу исправно.
    Я собрал рюкзак, пересчитал оставшиеся деньги и даже удивился, за пару недель такой размашистой жизни, постоянно оплачивая услуги такси, оставляя щедрый чай в кафе и гостиничных ресторанах, я потратил всего полторы тысячи рублей с небольшим, еще на туристическое оборудование около сотни и все.
    Питаться в лесу я буду салом, дюжиной банок хорошей тушенки и крупами, мастеря себе тот самый кулеш, которым питался большую часть жизни в лесах и горах Черноземья. Взял себе и рыбных консервов с макаронами, это будет на первое рыбный суп, пару больших пачек настоящего индийского чая со слоном и несколько пачек сухих супов. Два котелка, один для каши и супа, второй только для чая, халва и варенье с медом тоже закуплены, все же, килограммов пятьдесят я набираю с собой.
    Ничего, при такой жизни в лесу очень начинаешь ценить лишнюю ложку сахара или кусочек халвы, еще настоящей советской.
    Расчет у меня на пару недель лесной жизни, потом придется добираться до ближайшего магазина и тариться снова.
    Надеюсь, столько ждать не придется.
    

   

   

    

     Глава 26 ВИЗИТ К РОДИТЕЛЯМ
    

    

    Я не стал вызывать такси в этот раз и добрался с площади Мира на громыхающем трамвае до нужной остановки, заплатив при этом штраф в три рубля внезапно появившемуся контролеру, за безбилетный проезд. Он вошел прямо рядом со мной, на площадку около задних сидений и я не успел накинуть на себя невидимость, умение, которым еще плохо владею.
    Мне хотелось проехать тем маршрутом, которым ездит мой отец на работу каждый день, посмотреть на то, что он видит ежедневно, проезжая половину улицы Садовой до ближайшего метро, где пересаживается на подземную электричку и едет дальше, до своего сервиса.
    Трамвай, пыльный и еще нагретый на солнце, постукивает колесами по неровным рельсам, проезжая Никольскую церковь, Семимостье, Лермонтовский проспект и объехав Покровский сквер, остановился на моей остановке.
    Бывший дом крестьянской вдовы Наумовой — вот то самое место, где живут сейчас родители и маленький я сам. На меня напала оторопь, заставив забыть все выученные заранее фразы, ноги не шли вперед, и я долго простоял в арке дома, тупо смотря на грязные стены.
    Потом все же взял себя в руки и прошел через двор-колодец, вошел в подъезд и поднялся на второй этаж по широкой лестнице. С замиранием сердца позвонил три раза, как было написано под одним из звонков — Протасовы и услышал, как открылась дверь в коридоре, звуки шагов и входная дверь, щелкнув замком, распахнулась.
    На меня строго смотрит незнакомый мне молодым мой отец.
    — Добрый день, я пришел, как и обещал, — улыбнувшись, произнес я и двинулся вперед. Отец отскочил в сторону, пробормотав:
    — Проходите.
    Видно, что он изрядно смущен, надеясь, что узнает меня по внешнему виду, что я за родственник, но, естественно, не узнал.
    В большой комнате, на два окна, с высоким потолком, меня ждала и мать, немного напряженная, непонятным визитом неизвестной родни.
    Все же, появление родственника, какого-то Виктора Степановича, обычно грозит непонятными делами. Я снял сандалии, которые ношу еще с Кутаиси, лучшая обувь в СССР для такой жаркой погоды и одел предложенные тапочки, прошел к столу и поздоровался с мамой, совсем молодой девчонкой.
    Ей сейчас, на самом деле, двадцать два года, моложе некуда и она сидит со мной, ожидая времени, когда меня можно будет отправить в ясли и вернуться на работу в детский сад, где она работала до родов, находящийся от дома через канал Грибоедова. Матушка проработала всю жизнь в детских садах и, естественно, наработала большой опыт в общении с детьми, который, правда, не уберег ее дочь, мою младшую сестру, от того, чтобы уехать в Штаты и стать понемногу чужим человеком.
    Мы присаживаемся за стол и приходит время мне представиться. Я давно уже продумал свою версию, кто я такой, поэтому уверенным тоном ссылаюсь на троюродного брата отца, проживающего где-то в глубинке Вологодской области, практически никому не знакомому из моих родителей и называюсь его дядей, про которого никто и не слышал никогда.
    Может, как-то потом родители и смогут дозвониться или списаться с троюродным братом и узнают, что никакого дяди по имени Виктор у него нет и никогда не было. А, может, и есть.
    Только, это известие будет гораздо позже моего визита, мне важно только сейчас рассказать им, откуда я узнал об их существование и как нашел в огромном городе.
    — Давайте все вместе расслабимся, я не принес в вашу семью никаких плохих новостей. Наоборот, только хорошие и очень хорошие, вы скоро про них все узнаете, — спокойно говорю я, понимая, что напряжение растет и пора вносить ясность, а, главное, завоевать доверие родителей.
    Судя по взглядам матери, она не идентифицирует меня с малышом, мирно спящим за шкафом, который надежно закрывает кроватку от света лампы и наших разговоров. Оно и понятно, только, через много лет она сможет связать мои черты, манеру разговаривать и голос, со своим, пропавшим сыном, через примерно тридцать семь лет.
    С другой стороны, я собираюсь вернуться в свое время и сделать так, что появлюсь на горизонте моей семьи именно тогда, когда мой, теперь оригинальный предшественник пропадет в капсуле на берегу. Придется вернуться на двадцать единиц времени, выставляемых на счетчике в капсуле, чтобы я смог спокойно подготовиться к этому моменту.
    С моими умениями, силой и знаниями я не пропаду в любое время и, тут я задумался — в любом мире. Что случится с моим оригиналом, трудно предугадать, может, он сможет повторить мой путь, и мы когда-то встретимся, может — пойдет своим путем и навсегда останется в Черноземье.
    Знал бы, что такое произойдет, оставил бы ему какую-то записку в Храме, быстро раскрывшую ему глаза на то, куда его занесло. Впрочем, есть вариант и еще проще, просто подложить ему в рюкзак или карман куртки такое же описание, ведь он, то есть, я, проведет тщательный осмотр всего добра, попавшего с ним в новый мир и найдет инструкцию.
    Как раз в этот момент, я подумал, что мог тогда, когда встретился с Тонсом на стоянке, представиться жителем северного королевства Сатума, ведь никто не знает язык этой страны в Черноземье. Риска разоблачения нет никакого, странные вещи можно объяснить местной модой, впрочем, я тогда не имел никакого понятия о здешнем мироустройстве.
    Да, есть, о чем подумать, причем, очень много времени.
    — Я плохо помню своего троюродного брата Славу, — немного извиняющимся голосом произнес отец.
    — Ничего страшного, он не имеет пока никакого значения для нашего разговора, — отвечаю я и продолжаю, — Наши пути связаны между собой, поэтому я и приехал к вам.
    Недоумение на лицах родителей служит мне ответом.
    — Давайте я сразу раскрою карты перед вами. Я — не обычный человек, мне очень много дано миром и природой, я могу видеть будущее и видеть, что будет дальше на вашем пути.
    Теперь молчание встречает мои слова. Да, такие прорицатели вызывают большое недоверие со стороны нормальных людей, поэтому я не удивлен.
    Я называю всех наших родственников, о которых могу вспомнить, кратко говорю о том, что знаю про них и понемногу родители расслабляются, понимая, что я не совсем чужой человек для семьи.
    — Теперь о том, почему я пришел к вам. Это и просто, и сложно. Просто — это отдать вам то, что у меня есть, сложно объяснить свой поступок. Еще раз говорю вам, что мне много дано и сейчас покажу это на простом примере.
    Я прошу руку матери, которую она немного испуганно, под напряженным взглядом отца, отдает мне и подержав ее в своей ладони с полминуты, отпускаю:
    — У вас сильные головные боли, начались именно после родов, до этого такого не случалось.
    Мать и отец потрясенно смотрят на мое серьезное лицо и потом, мама кивает в знак согласия с моими словами:
    — Да. Все случилось именно так.
    Потом прошу руку отца и через такое же время выпускаю и ее из своей:
    — У вас травмировано колено, оно доставляет вам беспокойство и будет болеть всю жизнь, вылечить его получится только через тридцать пять лет, когда появятся современные медицинские технологии. Я вижу даже это.
    На самом деле, я помню, что мать, после моих родов, всю жизнь страдала от головных болей и рождение сестры еще больше усилило проблему. Отец всю жизнь немного прихрамывал и только недавно, перед моим исчезновением, современная медицина смогла немного облегчить его страдания. Обычная травма для начинающего футболиста оборвала его карьеру и тогда только способности в освоении техники дали ему новый смысл в жизни.
    — Откуда вы такое знаете? Ладно, про мое колено узнать нетрудно, но про головные боли, как вы узнали? — отец растерян, а, когда он растерян, он становится трудным собеседником, это я хорошо помню.
    — Сейчас я вылечу вас, это мне тоже дано высшими силами и великой справедливостью мира, которому я служу, — торжественно заявляю я.
    — Зачем вы это делаете? Какой в этом смысл для вас? — спрашивает мать.
    — Вы выбраны мной, это мой долг, помочь двоим моим родственникам, — довольно смутно объясняя свои мотивы, говорю я и достаю артефакт из рюкзака, заодно вытащив и последнюю бутылку коньяка.
    — Это очень качественный напиток, который я привез из Грузии, и он не продается в магазинах. Мы выпьем его, когда пройдет излечение.
    — Вы собираетесь лечить нас, но мы еще не согласны на это, — теперь уже и отец подал голос.
    — Хотите проходить с больной ногой всю сознательную жизнь? Я не буду делать ничего опасного, просто подержу руку с лечебным амулетом около вашего колена десять минут и все. Потом вы сами скажете, что чувствуете.
    На такое лечение отец согласен, хотя, на коньяк косится опасливо, опасаясь, наверняка, отравления из корыстных целей незнакомцем. Все то, что происходит, очень похоже на приход опытного афериста, но в начале восьмидесятых обычные люди почти не знакомы с таким явлением.
    Я прикладываю артефакт к колену отца, попросив вытянуть его ногу прямо и даю ману на больное место. На самом деле, мне хватает и пары минут, чтобы потратить пять процентов маны, все же у отца не смертельная болезнь и возраст молодого парня.
    Я убираю руки и магический предмет в сторону и отец, сидевший с напряженным видом, подтягивает осторожно ногу, потом снова сгибает ее, со странным блеском в глазах и потом пытается осторожно, держась за край стола, присесть и это ему удается.
    — И правда, я не чувствую боли. Колено, как новенькое.
    Он садится и смотрит теперь на коньяк:
    — Теперь бы я выпил, — потом он мрачнеет, понимая, что я сильно запоздал со своей помощью. Ведь он так мечтал о карьере футболиста, но, теперь после восьми лет перерыва, об этом можно не вспоминать.
    — Не переживайте, у вас будет в жизни и без футбола все отлично. Устроитесь по специальности, на жигулевский сервис, и вспоминать забудете о той неудаче.
    Отец опять ошарашен, он только начал пробовать подать документы, чтобы устроиться на такое место работы и не очень верит в свою удачу.
    — Вы, что, это тоже видите?
    — Да, вижу и знаю, что сумма в пятьсот рублей, подаренная заместителю начальника сервиса по производственной части, очень ускорит этот процесс, — так же поясняю я, — Без такого подгона, дело затянется на полтора года, поверьте мне.
    Историю своего трудоустройства отец не раз рассказывал мне и, с сожалением вспоминал, что некому было ему подсказать, на что намекает тот самый заместитель, пока, ему не рассказали приятели, как устроились сами.
    — Как же я ему передам деньги? — теперь этот вопрос волнует отца, в жизни не дававшего взяток.
    — Просто. Когда придете на собеседование, в первый раз, оставите конверт на краю столе, там, где будут лежать ваши документы.
    — А, понял, — кивает отец и говорит маме, — Придется копить на это теперь полгода. милая.
    Она кивает согласно головой и готова поддержать мужа, но я снова улыбаюсь:
    — Уже не придется, — негромко говорю я и встаю, иду к двери в коридор, распахиваю ее, смотрю, нет ли кого поблизости и плотно закрываю ее, щелкнув замком, потом задергиваю плотную штору, которую родители повесили, чтобы шум и разговоры в коммуналке меньше отвлекали годовалого сына от сна.
    Сажусь обратно к столу и смотрю серьезно на родителей:
    — У меня есть к вам одно поручение, оно касается денег.
    — Мы готовы все отдать, что у нас есть, за то, что вы вылечили ногу мужа, — сразу же отвечает мать и хочет подойти к бабушкиному серванту, где хранится зарплата мужа за прошлый месяц, вернее, то, что от нее осталось.
    — Нет. Не отдать, а — принять от меня деньги, которые я заработал своей силой и умением лечить людей, — поясняю я, — Такое умение стоит очень дорого и у меня скопились немаленькие суммы, которые, так получилось — мне ни к чему. Я должен отдать их вам и сразу хочу успокоить, на деньгах нет никакого преступления или чьих-то слез. Люди, которые мне платили — счастливы, что встретили меня.
    Я достаю из рюкзака несколько пачек и кладу их на стол. Две пачки сотенных купюр, пять пачек полусотенных и еще десять сотенных бумажек отдельно.
    — Здесь сорок шесть тысяч рублей. Они ваши, только я хочу, чтобы вы записали мои требования, как их потратить.
    Родители снова ошеломлены, у матери от волнения начинает снова болеть голова, она трет виски и массирует затылок, тогда я говорю ей:
    — Пока привыкайте к мысли, что деньги — ваши и кровью нигде не надо расписываться, а я полечу вашу шею.
    Те же манипуляции с артефактом, вдоль спины. От затылка до поясницы, хорошо, что мать сидит на табуретке, ничего не мешает мне и через пять минут я сажусь на свой стул с довольным видом, а у матери больше не болит голова.
    — Вам нельзя носить тяжелое на руках, помните про это, — говорю я ей и тянусь к бутылке, — Теперь можно и выпить, давайте стопки.
    Я налил себе побольше, чтобы все же показать, что коньяк ничем не заражен и хлопнул рюмку первым, для этого же самого. Следом выпили и родители, мать маленькими глотками, отец, залпом, еще не научился пить такие напитки со вкусом.
    — Теперь доставайте тетрадку и ручку, я расскажу, что вы должны сделать, чтобы потратить все деньги с толком, но, без спешки. Лучше записать мои слова, чтобы память не изменила от таких переживаний, — я знаю, что у матери всегда под рукой писчебумажная продукция и не ошибаюсь в этом и сейчас.
    Она привыкла записывать все, что происходит в детском саду каждый день и, вообще, любит писать.
    Немного молчу, собираясь с мыслями, тем временем уже налито и по второй рюмке и мы, с отцом, выпиваем по целой, мать же, побаивается соответствовать нам, головные боли у нее и после алкоголя появляются каждый раз.
    — Так, деньги придется потратить все, до последней копейки, желательно, не позже восемьдесят восьмого года. Можно это дело растянуть и до девяностого, только все станет еще дороже. Это — первое условие, записали?
    Отец, очевидно, не понимает, куда можно потратить такие деньжищи за шесть лет.
    Мать, сосредоточенно выводящая слова в тетрадке, кивнула головой.
    — Второе, купите кооперативную квартиру, машину и можете домик в хорошем месте, на озере, недалеко от города. На это уйдет тысяч двадцать, в мебель или ремонт домика не вкладывайтесь, все очень быстро устареет — и мебель и ремонт, главное — сама квартира и земля в хорошем месте.
    — Можете пока положить на две сберкнижки по пять тысяч рублей, остальное придется хранить дома. Эти деньги можно объяснить подарком от родителей. Придется в паркете устроить серьезный тайник, остальное хранить пока там, только в пакете, чтобы не промокло, если зальют соседи. На сберкнижки деньги положите хоть завтра, тайник требуется сделать без шума, дверь лучше поменять на железную с хорошими замками. Можно и не менять, чтобы подозрений меньше было.
    — Третье главное условие — никому, даже родственникам, тем же родителям, друзьям или сыну, когда подрастет — не рассказывать о деньгах, покупках и прочем. Впереди, лет через десять, очень тяжелые времена, всем будут заправлять настоящие бандиты, поэтому — никому ни слова, даже по пьянке, что есть лишнее жилье и деньги.
    Родители, как раз, у меня не разговорчивы и совсем не хвастливы.
    Хорошо, что выпили, по трезвому родители точно не смогли бы слушать серьезно такие предсказания, про власть бандитов и полную тайну вкладов.
    — А остальные деньги? Куда потратить? — отец настроен серьезно слушать меня, как и мать, активно работающая ручкой.
    — Можете скататься за границу, по путевке, обязательно поменяйте все положенные туристам доллары в Центральном банке, который в начале Невского проспекта. По двести долларов поменяете на каждого, сколько разрешено, там курс по шестьдесят шесть копеек и скоро это станет гигантскими деньгами, — вспомнил я такой странный момент из жизни позднего СССР. Доллары на черном рынке можно сдать по три-четыре рубля, а меняют туристам по шестьдесят копеек.
    — На оставшиеся деньги попробуйте купить пару квартир, придется через брак действовать, дело это — не простое. Надо хорошо понимать, когда и кому отдавать деньги в такой многоходовой комбинации, хорошо бы вам устроиться на работу в Горжилобмен, чтобы быть в курсе всех дел, — сказал я матери, помня, что у нее все хорошо с головой и считает она отлично, в отличии от отца, который таким занятиям явно не благоволит, предпочитая копаться в технике, — Хотя бы на пару лет, чтобы изучить тему. Записывайте, записывайте, теперь у вас много времени думать, учиться, чтобы не совершать ошибок, на жизнь деньги есть и на много чего еще.
    — Еще запишите, деньги, рубли, будут дешеветь постоянно. В самом начале августа 1998 года переведите все сбережения в доллары, но помните, что и валюта, и рубли будут все равно обесцениваться, поэтому покупайте недвижимость и землю в двухтысячном году, чтобы снова продать ее до две тысячи восьмого года. Да, недвижимость за границей не покупайте, будет очень много предложений, только продавайте другим. Записали? Вот, вроде и все, основные знания о будущем.
    — Вот еще, перед августом 1998 года наберите в банках побольше кредитов в рублях и переведите их в валюту.
    Мать и это предсказание старательно записывает в тетрадку.
    — Да, еще появятся электронные деньги в две тысячи десятом году — биткоины их будут называть, продавать сначала по пол доллара будут, купите все, что сможете, они до шести тысяч долларов за штуку вырастут, на моей памяти.
    Мать усердно скрипит ручкой по бумаге.
    Конечно, жарким летом восемьдесят второго года, при многолетнем правлении Леонида Ильича Брежнева — такие реалии очень странно слушать, про доллары, биткойны и зарубежную недвижимость, но пачки денег на столе очень реальны и придают весу моим пророчествам.
    Теперь, я смогу узнать, как изменилась жизнь родителей после того, как я так грубо вмешался в ее обыденную действительность.
    И окажется ли мой прообраз теперь на берегу Вуоксы в ту злополучную грозу?
    Хотя, почему злополучную?
    Мой перенос в мир Черноземья дал мне так много возможностей, даже — пережить много жизней, силу и знания, которые я, по большому счету, еще и не проявил почти никак. Можно и попробовать устранить такое явное несоответствие формы моему внутреннему содержанию.
    Мы еще немного посидели, допили коньяк, родители притихли, прикидывая, как теперь изменится их жизнь и их можно понять. Может, то, что они излечились от постоянных болезней и притом, навсегда, они еще плохо поняли, но пачки денег на столе уже показали, что прежней она не будет.
    Напоследок, уже одеваясь, я вспомнил последнее, что потом очень расстраивало мать:
    — Да. Если родится девочка, постарайтесь, чтобы она никуда не уехала из страны замуж, особенно, в Штаты.
    На их немой вопрос, как же можно отказать ребенку в таком немыслимом счастье, как выехать в капиталистический рай, я ответил коротко:
    — Просто ее и внуков потеряете, они станут другими. Совсем другими.
    

   

   

    

     Глава 27 ОБИДНОЕ ПРОЗРЕНИЕ И ЧЬЯ-ТО СМЕРТЬ В ТЕМНОТЕ
    

    

    Прошелся обратно пешком до Никольского собора, обошел его вокруг и пошел дальше по каналу Грибоедова, где несколько раз попались навстречу стайки молодых парней, похожих на гопников. Мысли пристать у них, кажется, появлялись, но мой решительный вид и недобрая усмешка чем-то их смущали.
    Дошел до Казанского, потом до Храма Спаса на крови, постоял рядом, разглядывая собор и проходящую мимо советскую публику. Потом по Мойке добрался до Михайловского замка и задумался о том, почему места смерти двух российских самодержцев находятся так близко друг от друга, не более пятьсот метров.
    Получается, это прощальный проход по городу с великой судьбой и историей, в его социалистическом оформлении, заметно уступающему современному.
    У меня осталось полторы тысячи рублей, на всякий такой пожарный случай, если что-то произойдет не по моему плану. Завтра утром есть договоренность, что на Лиговский приедет прикормленный таксист, я погружу свои припасы и снарягу в его Волгу и мы выедем по направлению в Лосево, свернем на проселочную дорогу и потом, еще раз повернув, приблизительно доберемся до места, где я оставил машину в тот самый раз и пошел к реке, собирая грибы. Грибы, кстати, могут и сейчас уже попадаться, так что я займусь тихой охотой, в ожидании грозы, если сразу не повезет оживить капсулу на берегу.
    Коньяк уже выветрился, очень хорошее качество и реальная выдержка, отец признался, что даже не подозревал о наличии в СССР таких элитных продуктов.
    — Теперь начнете разбираться в таких вещах получше, — улыбнулся я ему в ответ и добавил, — Эти бутылки в Грузии делают только для себя и купить в магазине их даже там — почти невозможно.
    Я одобряю такой подход — все лучшее себе и своему народу.
    С уставшими спиной и ногами зашел в свой новый двор, уже ближе к полуночи и в этот раз, дружная, подогретая спиртным компания в центре двора заинтересовалась моей персоной и захотела пообщаться.
    — Мужчина, можно вас, на минутку, — позвали меня в пространство, огороженное тремя скамейками, поставленными треугольником в центре двора.
    Я присел рядом и с удовольствием вытянул уставшие ноги.
    Началась легкая пробивка, что да как, нет ли нужды в чем и нет ли проблем. Ни нужды, ни проблем у меня не нашлось и тогда стали поступать намеки, что жизнь в таком хорошем месте не должна ограничиваться только платой за комнату. Хорошо бы доплачивать за хорошее отношение от таких славных и сильно могучих парней, как оказалось.
    Я только улыбнулся и предположил вслух:
    — Такие парни должны бы мне доплачивать, за хорошее отношение и прикрытие глаза на мелкую спекуляцию.
    Народ вокруг замер, помолчал и главный, судя по всему, хорошо накачанный парень ответил мне просто:
    — Больше вопросов не имеем.
    Теперь будут пробивать через своих ментов, кто я такой и почему так борзо себя веду, как опер при исполнении. Впрочем, мне все равно, рано утром у меня выезд, а так бы подослали ко мне участкового для проверки документов. Если бы еще оставался здесь пожить, то, желательно было бы прогуливаться к вокзалу каждые два-три дня и брать у кого-нибудь из проводников поездов билет, что я только приехал сегодня и у меня есть законные три дня на регистрацию. Но, ночью проверки не будет, а утром местные крутые перцы будут сладко спать.
    Так и случилось, к назначенному времени во двор заехало такси, и я за две ходки перенес все свое добро из комнаты, оставив ключи в двери, как и было договорено с хозяином.
    Потом мы долго выбирались из города и выехали на Приозерское шоссе, где, через полтора часа свернули на проселочную дорогу и еще, примерно, через час, я скомандовал остановку, внимательно смотря на лист атласа. Рассчитался с водителем, худощавым пареньком, щедро добавил ему на чай, и он умудрился лихо развернуться на лесной дорожке, чтобы вскоре прихватить, совсем удивленных появлением такого сервиса, попутчиков на Приозерской дороге.
    Я посмотрел на груду своего добра и начал понемногу облачаться в два рюкзака, один из которых, оранжевый Ермак, купил за двадцать пять рублей в туристическом магазине, как последнее слово техники. Он пошел на спину, мой родной — на грудь и еще я потащил в руках палатку и тент с веревками, все остальное влезло в рюкзаки и повисло, закрепленное на них.
    Идти оказалось непросто по сплошному, буреломному лесу, приходилось часто обходить непроходимые места и даже, возвращаться назад, в поисках удобного пути.
    Изрядно вспотевший в нагретом лесу, часа через два я все же вышел на ожидаемый берег Вуоксы и спрятал большую часть поклажи в кустах, чтобы налегке найти приметное место. Сначала с час шел налево, куда, как мне показалось, нужно идти, по памяти. Потом вернулся обратно к вещам и отдохнув с часок, пожевав сала с хлебом, направился в сторону правой руки и, пройдя с километр, увидел, с замиранием сердца, знакомый кусок берега с пучком здоровенных елей и тем самым камнем, с плоской спинкой, изображавшим кресло. Сами деревья я увидел издалека, а кресло, когда спустился к воде.
    Все, я на месте. Действую по четкому плану.
    Поэтому я не стал сразу проверять наличие светящейся точки, обозначающей капсулу, а метнулся за вещами, пытаясь, как можно быстрее начать оборудовать лагерь и сварить побольше каши с тушенкой, ибо, очень захотелось поесть горячей пищи.
    Притащив все добро, я отдышался, нашел место, где буду ставить палатку, чтобы было четыре дерева рядом для острого необходимого в лесной жизни тента, для спасения от лучей солнца и потоков воды при дожде. Палатка у меня из обычного тонкого брезента, немного пропитанного, без хорошей вентиляции и сколько она должна держать дождевой нагрузки, я так и не смог найти в описании. Это вам не невесомые синтетические палатки яркого цвета из моего будущего.
    Ладно, палатку буду ставить потом, от того, есть ли в капсуле энергия, зависит, как ее ставить и что при этом делать, копать ли маленький ров вокруг нее для стекающей воды или обойдемся размещением на один день.
    К сожалению, не обошлось, на мой магический взгляд капсула отреагировала едва видным в магическом зрении красноватым пятном на спинке каменного кресла. При подаче маны в это место, оно засветилось немного ярче и все, капсула не появилась и мне стало понятно, что придется прожить здесь какое-то время, пока гроза не решит мои проблемы с энергией. Можно, конечно, подать на капсулу побольше энергии через заряженный на тридцать процентов палантир, только я боюсь, что это капля в море и не хочу рисковать своим перемещением, могущим печально окончиться, из-за недостатка энергии.
    Буду ждать грозу, что мне еще остается, поэтому я до вечера обустраивал лагерь, не сильно торопясь. На следующий день мастерил стол и скамью, обкладывал очаг и на третий день дела кончились. С таким жарким летом, грибы еще не пошли, я только, в основном, без успехов, ловлю рыбу в реке. Наживкой идут слепни и мухи, червяков в почве такой Карелии днем с огнем не найдешь, еще кусочки булки вешаю на крючок и несколько пойманных плотвичек все же разнообразили мой стол.
    Попалась еще на блесну небольшая форелька и я сварил рыбный суп, но это оказался единичный успех в этом месте. Пока, не уйдя на пару километров в сторону, с неизменным рюкзаком за плечами, я не нашел глубокую промоину под берегом и стал просиживать время там, вытаскивая несколько окушков каждый день и варя из них уху по вечерам.
    Единственно, что картошка стремительно заканчивается и мне все чаще приходят в голову мысли совершить проход через лес на расстояние в восемь километров, до ближайшей деревни, чтобы там купить себе картошки и накопать хоть немного червей на пашне или в навозной куче, с разрешения хозяев, естественно.
    Так прошла неделя, когда я все же решился попробовать запустить капсулу и посмотреть, что покажут значки на верхней поверхности, просто, чтобы понимать, о чем мне предстоит узнать и на что рассчитывать. Тем более, от скуки я стал уже немного свирепеть, поэтому потратил еще двадцать процентов маны из палантира. Чтобы капсула появилась, как и в прошлый раз и я, с остатками еды и неизменным рюкзаком, снова очутился в узком и тесном пространстве.
    На всякий случай, все, крайне необходимое для вероятного незапланированного перелета, я взял с собой и недолго ждал, пока значки загорелись сверху, я даже сложил ноги, чтобы разглядеть их красноватое свечение с комфортного для глаз расстояния.
    И сразу же почувствовал неладное!
    На плоскости оказалось три значка, вместо четырех и я понял, что эта капсула значительно уступает по возможностям Храму.
    Так, миры, куда можно перенестись — присутствуют, только не двенадцать, а всего шесть вариантов. Сильно урезано, ничего не скажешь.
    Второй значок так же обозначает те места в каждом мире, куда можно попасть с помощью капсулы, это понятно.
    Третьего значка, с возможностью выставления времени, вперед или назад — не нашлось совсем!
    Можно было бы подумать, что при нехватке энергии капсула просто его не показывает, но, третьим значком шел последний знак, который обнуляет набранные варианты.
    Я еще попробовал выставить Землю на первом знаке и проверить, могу ли я сейчас попасть в Храм около Кутаиси.
    Нет, такая возможность отсутствует, знак этого Храма заблокирован, как, впрочем, и все остальные. С этим понятно, энергии в капсуле мало и никуда перенестись я не могу, впрочем, как и не хочу.
    Главное — другое!!!
    Мне нет никакого смысла сидеть здесь, в карельском лесу, кормить комаров и ждать у моря погоды!
    Я не смогу вернуться из этого места на тридцать шесть лет вперед, плюс-минус, что собираюсь сделать.
    Поэтому я нажал на последний знак и долго держал, деактивируя капсулу и она, понемногу, растаяла среди белого дня, а я опустился на то самое кресло.
    Все же я молодец, что не стал ждать, неизвестно, когда обещающую быть грозу, воспользовался силой палантира и почти разрядив его в ноль, узнал, что эта капсула мне совсем не подходит для осуществления моего плана.
    Как представлю, что мог бы еще просидеть здесь пару недель и так жестоко обломаться со своими надеждами.
    Аж, дурно мне становится!
    Я вернулся к своему столу и недолго сидел, размышляя, что мне делать теперь.
    Да, получается, мне придется вернуться в Храм около Большого Кавказского хребта, как бы мне этого не хотелось.
    Я могу дождаться здесь большой грозы и перенестись туда же, без поездки, только для сохранения своего сознания полезнее поменьше пользоваться перелетами в капсуле и больше путешествовать наземным транспортом. Вон, как я хорошо восстановился и смог вспомнить кучу родни в разговоре с родителями, хотя был уверен, что давно позабыл про них.
    Еще есть время добраться засветло до дороги на Приозерск и доехать до города, где придется сразу идти на вокзал и искать поезда до Грузии. Или, можно и до Баку и заехать в Грузинскую ССР с другой стороны, заодно посмотрев и Тбилиси.
    Можно поехать и через Москву, из нее поездов на Кавказ идет гораздо больше.
    Впрочем, это все не так и неважно, какой поезд будет первым, на таком и поеду, на вокзале не хочу долго ждать.
    Бросив оборудованное место на радость тому, кто его найдет, я прихватил еще второй рюкзак, в него сложил топор и молоток, остатки тушенки и сала, варенье и мед.
    Налегке оказалось очень хорошо идти, покинуть, наконец, опостылевшее место в глухом лесу. Через пару часов я вышел на дорогу, ведущую к шоссе и еще через час оказался на нем самом, где словил попутку и за пару рублей попал на проспект Культуры, откуда, на другой машине, за трешку доехал до Московского вокзала.
    Не смотря на голод, сразу же отправился в кассы, к расписанию, где билетов в южном направлении, конечно, не оказалось. Зато поезд до Тбилиси отправляется в полночь, и я рассчитываю уехать именно на нем, за любые деньги. Хорошо, что я не стал отдавать родителям все рубли до последнего, теперь могу без лишнего напряга катиться на юг и ни в чем себе не отказывать.
    Пока я ушел в давно присмотренные бани на Дягтярной улице, где, почти каждый день парюсь, удивляя всех своей привычкой брать в парилку с собой рюкзак. На все подколки и подначки я отвечаю, что у меня там очень необходимая мне аптечка, на тот случай, если мне станет плохо в парилке. Боюсь оставлять в хлипком шкафчике, когда рожи завсегдатаев не располагают к доверию.
    Шутки шутками, но я понимаю, что рано или поздно лихие парни, которые мелькают и там тоже, в бане номер девять, захотят пощупать содержимое моего рюкзака, очень настойчиво попросив меня об этом одолжении.
    Ко времени, когда я успел перекусить в буфете при бане и полностью заполнить свой потенциал в парилке, захватил оставленные в моем шкафчике продукты и вышел на улицу, наступила уже темная питерская ночь.
    Я двинулся к Староневскому проспекту, когда темный промежуток на моем пути ожил и кто-то попробовал приставить мне нож к боку, пока второй бандит начал заходить сзади. Я не стал деликатничать и отправил первого ударом маны в полет, который закончился в стене дома. Судя по сильному звуку удара головы об кирпичи, вопрос мог стоять и о летальном исходе для нападавшего, но я не обратил на него внимания и следующий удар пришелся на голову второго бандита, которого просто снесло и бросило на асфальт дороги, тоже, с сильным ударом головой о твердую поверхность.
    Давно эта парочка таращилась на мое имущество, решив теперь попытать счастья в гоп-стопе, но, не свезло бедолагам. Дело пахнет явным превышением пределов необходимой самообороны, правда, и наличие ножей вполне объясняет мою жизненную позицию, по защите своего имущества. Но, к моему большому сожалению, уголовный кодекс социализма ни во что не ставит частную собственность и суд явно окажется не на моей стороне, если я только нанес тяжкие повреждения настоящим бандитам, не говоря уже о особо тяжких или, даже, повлекших смертельный исход.
    Поэтому я быстро удаляюсь, не дожидаясь свидетелей, пока отсутствующих на улице в этот поздний час. Перебегаю широкий проспект и тороплюсь на Гончарную улицу, чтобы никто не связал мою удаляющуюся фигуру с парой неподвижных тел в темной подворотне.
    Что хорошо, при использовании маны во время удара не остается следов на кулаках, сбитые костяшки не демаскируют приличного гражданина.
    Я дохожу до стоящего поезда, отправляющегося по черноморскому побережью в столицу южной республики и, с четвертой попытки, покупаю не билет, а только негласное разрешение на переезд до Тбилиси у носатого проводника-грузина за целых семьдесят пять рублей. Зато и поеду я в СВ, как белый человек.
    Сразу же забираюсь в вагон, стараясь остаться, как можно незаметнее, для провожающих граждан.
    

   

   

    

     Глава 28 ПОЯВИЛИСЬ ПРОБЛЕМЫ, МЕНЯ ИЩУТ
    

    

    Поездка в СВ по просторам Родины показалась вполне комфортной, соседом оказался солидный мужчина, похоже, чиновник по хозяйственным вопросам высокого уровня, который сначала не слишком был доволен новым соседом, рассчитывая, похоже, всю дорогу проехать в одиночестве. Ну, это он, конечно, размечтался, тогда следовало выкупить все купе полностью.
    С утра мы разговорились, дядька оказался хороший, душевный, много рассказывал про бюрократию и крайне запутанные отношения в плановом хозяйстве победившего социализма, рассказывал с юмором и большим пониманием вопроса.
    Он, расслабившись от моего внимания его рассказам, быстро достал из запасов бутылочку прасковейского коньяка, и мы хорошо посидели перед ужином, на который я сходил в вагон-ресторан, где употребил так себе солянку и куриное жаркое, после чего не вылезал целый день из туалета вагона, постоянно занимая его. Сосед тоже попал под прицел кишечной инфекции и сменял меня, можно сказать, на посту.
    Лежа на полке, я пробовал заниматься определение сущности попавших в рюкзак камней-артефактов, но, обнаружил, что процесс хорошо тянет из меня ману и отложил изыскания до того времени, когда попаду в Храм и появится много времени и дармовой энергии.
    На вторую ночью я проснулся от того, что хлопнула дверь и мой попутчик вышел из купе. Время на часах показывало три часа ночи, и я подумал, что он снова отправился в туалет, но, когда Вадим вернулся, стало понятно, что ему совсем плохо. Лежа на своей нижней полке, он постанывал до утра, как я слышал сквозь сон, снова окутавший меня, под равномерное постукивание колес и покачивание вагона.
    Рано утром сосед обнаружился на той же койке, весь бледный и мокрый от пота.
    — Что с тобой?
    — Не обращай внимания, бывает у меня такое дело. Надо перетерпеть. Вчерашний коньяк и несвежий ужин дали совместную реакцию и идет воспаление почек.
    Я обратил внимание на лицо соседа, явно отекшее и сказал ему про это.
    — Да, есть такое дело. Траванулся я очень не вовремя, теперь остается только терпеть. И так в санаторий еду в Абхазии, чтобы поправить здоровье. Хорошо, что не долго осталось ждать, через часа полтора приедем в Гагры.
    Тут я задумался, мне захотелось помочь человеку в его беде, только ехать потом рядом с ним, потрясенно глядящим на тебя, до того же Кутаиси, где я собрался сходить с поезда, как-то не очень хотелось, не нравится мне такая мысль. Когда я лечил людей в Кутаиси, все проходило по-деловому, прием и прощание, я не успевал попасть под объятия и восхваления, так ведь, и пациенты не успевали осознать и точно убедиться, что они теперь здоровы. Саша сразу же увозил бывших больных, совсем не приветствовалась возможность приезжать самим по названному адресу, на своих машинах. Саша забирал клиентов-пациентов в условленном месте и отвозил туда же, разговор шел даже про использование повязок на глазах, но до этого все же не дошло.
    Зато, если сосед скоро сходит, тогда я могу вылечить его, пусть и потрачу ману, которая мне на самом деле сейчас очень нужна.
    Мало ли как пойдет мой путь до Они, потом до дома Зураба, оттуда еще полдня пути подниматься вверх, в горы. Палантир почти разряжен, я смогу забрать из него не больше пяти процентов энергии, что, конечно, не мало, хватит мне полностью зарядиться пару раз, еще примерно пять процентов останется в не снижаемом остатке.
    Который, все же, можно понемногу выкачивать из шара, так что, я не совсем становлюсь безоружным, только приходится рассчитывать на себя самого, без активного использования всемогущей силы палантира.
    Чувство, честно говоря, такое, как будто идешь голым по улице, кажешься себе беззащитным и, легко ранимым, каждым замечанием и насмешкой любого прохожего. Так, получается, происходит привыкание к постоянному ощущению безопасности и могущества, которое дает своему хозяину Источник дармовой силы.
    Я собираюсь сразу же, по выходу из ж/д вокзала Кутаиси взять такси и подрядить водителя на долгую поездку за пределы города Они, до той самой сломанной заранее ветки, где мне придется пройти через замаскированный съезд и топать ножками пару километров до дома с теплицами. План не сложный, только есть у меня опасения, что могут ждать меня в Кутаиси проблемы, те же воры могли с моей фотографией обратиться к милиции, своим людям среди начальства и попросить поставить всем сотрудникам на вид, что такого гражданина, при обнаружении, требуется обязательно задержать и изолировать.
    Тем более, если фотография попадет на глаза экипажу захваченной патрульной машины, мне определенно опознают, и тогда вся милиция в районе Кутаиси точно ищет похожего на меня человека. Причем, и паспортные данные мои всплывут, так что, светиться около вокзала мне ни к чему и, вообще, вылезать в Кутаиси — слишком большой риск, учитывая долгую и сложную дорогу до Они, которую очень легко перекрыть, при первом сигнале, что разыскиваемый появился где-то в Кутаиси.
    Я собирался воспользоваться первым попавшимся такси около вокзала, но, теперь, начав размышлять, понимаю, что и жучки, сортирующие клиентов, могут уже знать, что человека с такой внешностью ищут серьезные люди, поэтому появляться на площади города перед вокзалом мне точно не стоит. Конечно, мало, кто обратит внимание на не слишком четкий портрет славянского мужчины. но всегда есть люди с фотографической или ассоциативной памятью. те же фотографии на паспортах или загранпаспортах — очень мало похожи на своих владельцев, зачастую. но профессионалы на пограничном контроле редко ошибаются. Хотя, точно мне про такие дела — не известно.
    Так то, я собирался на такси заехать к Софико, отдать ей лишние деньги, которые уже мне не понадобятся в будущем. Выкопать пару украшений и то золото, которое я спрятал у нее на дворе и уехать на том же такси в горы. Теперь я понимаю, что заезжать к ней домой — совсем ни к чему, плевать мне на это добро, которое останется у нее во дворе, советские рубли могут еще понадобиться и мне самому, если за мной пошлют погоню на вертолете и отрежут от Храма, тогда с деньгами мне будет гораздо проще исчезнуть, чем, совсем без оных в кармане.
    Ладно, я подошел к доске с маршрутом поезда и узнал, что следующая остановка за Кутаиси будет в Зестафони, всего на пару минут, поэтому я собираюсь именно там высаживаться с поезда, тем более, до Ткибули оттуда еще ближе.
    Потом, после моего стремительного исчезновения прошло уже три недели и, скорее всего, волна поисков серьезно уменьшилась и пошла на спад, тем более, наверняка, мои следы, оставленные в Сухуми и Гаграх, показали наглядно, что я уехал из Грузии.
    Но это поиски среди милиции и криминала, зато более серьезные структуры могут начать искать меня активнее. Ведь, каждый вылеченный мной человек дал начало волнам информации о настоящем чуде, которые расходятся вокруг каждого такого случая, необъяснимого и сказочного. Его родственники, друзья, знакомые, даже если он держит данное слово, не рассказывать никому, то, те же врачи, наблюдавшие его последние десятки лет, вдруг понимают, что неизлечимо больной полностью здоров и ссылается на какого-то Лекаря, принимающего в частном доме в Кутаиси.
    Таких пациентов у меня около сорока и случаи, когда круги расходятся и сталкиваются друг с другом, одна и та же информация снова и снова повторяется, наверняка, заинтересовали тех, кому положено.
    Гражданина Автанадзе Виктора Степановича, появившегося впервые около дома с парниками, куда, наверняка, уже добрались обученные люди и сурово поговорили с Зурабом, отправив его в камеру, такого гражданина уже могут негласно, но, очень настойчиво искать по всему Союзу. И это, как раз, понятно, с таким умением, как стопроцентное излечение любой болезни после десяти минут обычных движений руками, с каким-то камнем, над телом пациента, долго прожить без внимания соответствующих органов не получится.
    Такой гражданин нужен обязательно всем, и ментам, и кгбшникам, и партийным лидерам, не говоря уже о ворах в законе и торговой мафии Кутаиси, которых и самих, наверняка, выпотрошили до последней капли правды и все случаи невероятного излечения без операции, простым наложением рук, будут запротоколированы и предложены для изучения высшему руководству страны.
    Так что, меня найдут в любом уголке Союза, в глухой тайге или на Северном полюсе, тем более, мои отпечатки пальцев могли снять в доме, где я лечил людей.
    Это мне следует понимать, что и в наше время, куда я собираюсь вернуться, долго остаться без внимания государства у меня никак не получится.
    Понимать и принять, как то, что это — неизбежно!
    Хорошо, теперь до меня дошло настоящее положение вещей, как-то мгновенно и образно получилось понять, что ставки в игре очень велики. Только, возможно, что уже поздно дошло.
    Очень может статься, что меня все же поймают и попаду я в золотую клетку, где буду лечить высшее партийное руководство, с утра до вечера, пока вертолетами будут возить палантиры к Храму, который теперь будут охранять, как зеницу ока или Кощееву смерть, скорее всего, чтобы заряжать их постоянно и доставлять обратно.
    А, в свободное от лечения время, придется раскрывать глаза выжившему товарищам Андропову и Черненко, хотя и Брежнева еще успею спасти, на то, что ждет впереди Советский Союз. Который теперь не станет Россией и оказался бы почти вечен, если бы не извечные чувства, присущие как элите, так и простым гражданам, такие как корысть и тщеславное стремление быть выше и, главное, богаче других.
    Неплохое, в принципе дело и можно не так уж сопротивляться складывающимся обстоятельствам и просто сдаться, если меня найдут.
    СССР протянет побольше и сдастся не так легко, не продаст за джинсы свои стратегические отрасли и научные разработки сильно загнивающему к тому времени Западу, у которого, насколько я помню, к 1988 году ожидался системный кризис, который купировал развал СССР и его сателлитов.
    Но, это — золотая клетка навсегда, да и я успею в нее вернуться в любое время, если почувствую, что — надо.
    А, пока, пусть ловят, как смогут, появилось даже чувство эйфории убегающего от погони зверя, типа, нас — не догонят!
    Наверное, пока, по происшествию трех недель, информация обо мне накапливается в руководстве Грузинской ССР и ищут меня активно, с привлечением всех сил милиции и КГБ, только здесь, на территории республики. Посылая, конечно, осторожные запросы по всей огромной стране, с целью обнаружения и осторожной изоляции непонятного науке божества, которое появилось в горах Грузии, вылечило кучу народа от неизлечимых болезней, путем простого наложения рук на больной орган.
    Это, через пару месяцев меня будут разыскивать по всей стране, когда сжатая, проверенная и отфильтрованная, достоверная информация дойдет до старцев на Старой площади.
    Тогда будет проверен каждый квадратный метр с грузинской стороны Большого Кавказского хребта, перевернут каждый камень и обшарен каждый кустик.
    Возможно, что и Храм окажется обнаружен, несмотря на его необнаруживаемость и абсолютную маскировку, про такой вариант мне следует помнить.
    Так, о будущем в глобальном смысле этого слова я подумал, теперь пора заняться делами насущными.
    Поезд уже остановился на станции Адлер, через час мы расстанемся с соседом, поэтому я решаюсь и обращаюсь к нему, продолжающему лежать на нижней полке и постанывать:
    — Вадим Всеволодович, ложитесь на живот, сейчас я вас вылечу.
    Уверенность в моем взгляде и голосе передалась и мужчине, он не стал спорить и, кряхтя и постанывая, перевернулся на живот.
    — Штаны снимать? — эта фраза немного развеселила меня, и я ответил, сдерживая смешок, — Штаны снимать, как раз, необязательно.
    — А что делать? — молчать мой больной не может совсем, привык за время занимания высокой должности к тому, что его внимательно и почтительно слушают подчиненные.
    — Лежите, молчите и ждите излечения, — отвечаю я, достав артефакт и начиная перекачивать ману в него, потом вожу вдоль поясницы, над позвоночником и почками, сливаю в лечение не так и много, всего пять процентов и прекращаю процедуру.
    — Теперь полежите полчаса, так и собираться будете, — выдаю я новую команду и сажусь к окну.
    В молчании мы едем пятнадцать минут, пока сосед не пробует сесть, не смотря на мой укоризненный взгляд. Лицо у него уже начало меняться, одутловатость уменьшилась, зато вопросы накопились. Впрочем, я не отвечаю на них, просто смотрю в окно, как убегают столбы и горы.
    — Да у меня еще и спина прошла, болела последние пять лет! — замечает исцеленный и я напоминаю ему, что через пять минут его станция и он, наконец, замолкает и начинает собираться, дотошно и обстоятельно, так, как и живет по жизни.
    Но, видно, что вопросы так же бродят в его голове и после того, как Вадим Всеволодович собирает вещи, он, снова, начинает засыпать меня ими.
    — Предлагаю вам, в знак благодарности, помолчать, — отвечаю я ему напоследок, и мы едем молча до Гагры, где он оставляет меня одного в купе, отвлекаясь на багаж и вытаскивая с молодецкой удалью, внезапно ставшего здоровым человека, свои многочисленные чемоданы на перрон. И, вскоре, я вижу, как он стоит на перроне и смотрит на стекло купе, где остался я один и на лице у него разрываются две мысли — ехать в санаторий или плюнуть на путевку и стать пророком при мне.
    Но состав трогается и в последний момент он, вроде, дергается в сторону закрытых уже дверей, но цепляется за один из чемоданов и остается стоять, только лицо становится обиженным, как у ребенка, у которого забрали из рук чудо.
    Да, такого дальше будет все больше и творить добро безнаказанно не получится ни у кого, такая возможность существует только у государства, ревниво оберегающего свою монополию на добро.
    Колеса все постукивают, и я ложусь поспать, после завтра, когда я купил жареного мяса и пива на продолжительной стоянке в Сухуми, не рискуя больше связываться с вагоном-рестораном в поезде.
    К обеду мы подъезжаем к вокзалу Кутаиси, где я не рискую выходить из купе и даже надеваю на голову панаму, когда высовываюсь в форточку окна, чтобы изучить обстановку и замечаю первые следы начатой облавы, к каждому проводнику подходит милиционер и что-то спрашивает того, показывая чью-то фотографию.
    Мой проводник отрицательно трясет головой, и я испытываю огромное облегчение, оттого, что немного подкрасил волосы перед поездкой и сбрил усы, с которыми предусмотрительно фотографировался на паспорт. Угроза немедленного разоблачения пока минует мою многострадальную голову, милиция проходит мимо купе, где я сижу, нагнувшись под окно и потом, когда сотрудник проходит, пытаюсь рассмотреть фотографию в его руке.
    Но, мутное стекло и не та сторона фотографии, не позволяют мне узнать себя.
    Так, свою физиономию мне лучше никому не светить по дороге, особенно сотрудникам внутренних органов, людям с тренированной памятью.
    Тут раздается осторожный стук в дверь и, приготовившись к драке за свою свободу, я закидываю в рюкзак все свое барахло, чтобы не тратить время потом. Стук раздается снова, и я открываю дверь на несколько сантиметров, крепко вцепившись в ручку, чтобы ее не вырвали у меня из рук. Поезд пока проезжает окраины Кутаиси, я могу рассчитывать на то, что прорвусь в тамбур, дерну стоп-кран, открою дверь ключом, отнятым у проводника, или выбью ее ударом маны и выпрыгну под откос. Что делать потом, я пока не понимаю.
    У неширокой щели я вижу лицо проводника, рядом, вроде, никого и он, заметив мои сомнения, говорит тихим голосом:
    — Открывай, генацвале, я один.
    Я открываю дверь, он быстро проскальзывает в купе, сам его закрывает и садится напротив меня. Молчит, внимательно смотря мне в лицо, потом говорит, так, как о чем-то незначительном:
    — Там тебя милиция ищет. Я фотографию сразу узнал, хотя, не очень ты похож.
    И молчит, выжидательно.
    Крепкий мужчина, не физически, а морально и психологически, похоже, что и живет по понятиям, немного.
    — Услышал тебя, — отвечаю я, — Что предлагаешь?
    — Скоро начальник поезда пойдет по вагонам, смотреть, сколько левых едет и деньги собирать. Надо, чтобы он тебе в лицо не видел. Ты ложись, как будто спишь, только дверь оставь открытой, чтобы все на виду.
    — Понял, — я шевелю пальцами, изображая деньги, — Как тебя отблагодарить?
    — Деньгами, конечно, — улыбается проводник в усы.
    Я достаю и кладу на стол одну за другой три сотенных бумажки и смотрю на мужика. Он смахивает их в руку и подтверждает:
    — Договорились. Ты куда едешь?
    — Следующая остановка. Зестафони.
    — Это можно сделать незаметно, — размышляет он, — Как подъедем, я открою тебе дверь на другую сторону от вокзала, прыгнешь на ходу, скорость километров пятнадцать будет, на повороте. Прижмись к откосу и жди, пока поезд не проедет, есть там мост, под ним в город зайдешь. На вокзале там почти никто не выходит, сразу тебя менты срисуют. Понял?
    — Понял. Благодарю.
    — Тогда ложись, через полчаса будет Зестафони.
    Я собрался полностью, прилег на застеленную бельем полку и отвернулся от двери, которую проводник оставил открытой. Слышал, как прошли двое мужчин по вагону, заглянули ко мне и пошли дальше. Потом проводник вернулся и стукнул по двери на ходу, я сразу поднялся, надел сандалии, подхватил оба рюкзака и вышел в тамбур, куда попозже пришел и он.
    — Прыгай по ходу поезда, вдоль рельсов и сразу же прижимайся к земле, не беги от поезда, так тебя видно будет, лежи рядом с рельсами и жди, когда проедет.
    Я кивнул, что понял.
    — Если поймают тебя, меня не сдавай, сделай милость, скажи, что сам, своим ключом дверь открыл.
    Я снова кивнул и проводник открыл дверь, всматриваясь вперед.
    Я сложил оба рюкзака вместе, чтобы падать на них, дождался команды и прыгнул по ходу поезда, стараясь лететь немного в сторону от вагона. Поезд на повороте и, правда, хорошо затормозил, я аккуратно слетел на насыпь, на рюкзаки и так и замер, не поднимая головы, дожидаясь, когда он удалится. Когда перестук колес затих вдали, я поднял голову и посмотрел вокруг, в ста метрах сзади виднеется мостик, под которым проходит дорога и я направился к нему.
    Теперь мне требуется, первое — нанять машину, второе — закупиться продуктами и перцем.
    

   

   

    

     Глава 29 ОЧЕНЬ НЕПРОСТОЙ ПУТЬ
    

    

    Первое, что я увидел, пройдя под мостом — это улица частного сектора, которая уходит куда-то направо от железной дороги. Я смотрю назад, там только обычная дорожка для одной машины, которая скрывается среди деревьев и кустов. Мне, на самом деле, хочется уйти туда, в леса и рощи, шагать по лесным дорожкам, не встречаясь ни с кем, чтобы дойти за пару дней до Храма.
    Только, я понимаю, что без спутникового навигатора или хотя бы, обычного, смартфонного, я точно потеряюсь в этих горных лесах и буду ходить кругами. У меня, конечно, есть несколько банок тушенки, но нет ни котелка, ни крупы, даже плащ я давно уже бросил, чтобы не таскать такую тяжесть.
    Все это добро я собирался купить в Кутаиси, тщательно и не спеша собраться, нанять машину и с легкой душой и двухнедельным запасом продуктов уютно расположиться в Храме, куда хотел дошагать за один день от дома с парниками. Только, так получилось, эти планы оказались очень самонадеянными с моей стороны, государственная машина уже взяла меня в оборот, и ее жернова вот-вот затянут меня еще сильнее.
    Поэтому, мне необходимо, самое главное, очутиться в Они, хотя бы в Они, где тоже есть магазины, уж каких-то продуктов я там куплю, сейчас у меня еды примерно на три дня есть. Если добавить, хотя бы две-три буханки хлеба, то я смогу продержаться неделю, без особых проблем.
    Хотя, мне хватит и одного дня, чтобы принять решение, что делать в Храме.
    Даже, если доберусь до Ткибули, не говоря уже об Амбролаури, мои шансы будут гораздо выше, не так, конечно, как в Они, там то они окажутся почти стопроцентными, чтобы добраться до Храма.
    Поэтому я иду по деревенской улице и заглядываю в дворы, надеясь увидеть там готовую к поездке машину и заинтересовать водителя отвезти меня. Пока пусто, я продолжаю идти и вскоре замечаю, на перекрестке двух улиц, небольшой магазинчик, с буквами КООП вместо вывески. Около него стоит Москвичонок зеленого цвета, вроде «412» и я припускаю к магазину, который еще не закрылся на большой обед, но, вот-вот это сделает, судя по времени работы на расписании.
    В полумраке магазина я вижу продавщицу, как и все здесь, грузинку и пожилого мужчину, тоже грузина, хозяина машины, который не спеша покупает пару буханок хлеба. Разговаривают они между собой на грузинском, не обращая внимания на меня, и я терпеливо жду, когда мужчина сделает свои покупки.
    Потом он разворачивается и уходит, бросив на меня взгляд, а продавщица громко говорит мне:
    — Обэд! — явно не собираясь меня обслуживать.
    Впрочем, аргументы у меня уже продуманы, только мне нужно не упустить водителя Москвича, поэтому я говорю ей, что заплачу десять рублей сверху за покупки и прошу взвесить мне всю сыровяленную колбасу, ее лежит на витрине палок десять, не очень больших по весу, и три палки полукопченой, шесть банок сгущенки и пять буханок хлеба и говорю, что я сейчас вернусь:
    — Вы пока взвешивайте, — я кладу на весы сто рублей, подтверждая серьезность своих намерений.
    Так, здесь, в магазине потребкооперации, и цены сильно отличаются от городских универсамов, сыровяленная стоит девять рублей двадцать копеек за килограмм, полукопченая — шесть рублей восемьдесят копеек, даже на огромную сумму в сто рублей, не сильно разгуляешься. Еще я приметил железный чайник, который мне пригодится, пачки грузинского чая, варение и халву, да и просто, те же спички.
    Но, мне требуется переговорить с водителем и заинтересовать его, поэтому я выбегаю на улицу и крайне вежливо обращаюсь к мужчине, который уже сел в машину, через приоткрытое пассажирское стекло:
    — Уважаемый, подождите минутку. Можно вас спросить?
    Водитель приветливо машет мне головой и показывает, мол, открывай дверь и спрашивай.
    — Тут такое дело, мне срочно требуется попасть в Амбролаури, к другу на свадьбу. Другу по армии, Зураб его зовут. Не знаете, кто может отвести меня туда срочно, пусть и за сто рублей?
    Вижу, что слова про друга грузина, его свадьбу и солидная сумма произвели впечатление на водителя. Он немного размышляет и потом говорит мне:
    — Я могу отвести. Только жене скажу, покупки отдам и машину заправлю.
    — Отлично, — радуюсь я и спрашиваю. — Вам на заправку потребуется съездить?
    — Нет, из канистры заправлюсь, деньги у тебя есть?
    — Да, есть. Могу вперед отдать, когда поедем, — я показываю ему очередную сотку, подтверждая свои слова.
    — Жди меня здесь, — и мужчина быстро уезжает, показывая, что заинтересовался такой возможностью заработать, чего я и ожидал, на самом деле.
    Если, вот-вот, попадешь в переплет, смысла экономить нет.
    Фу, пока мне сильно везет, вздыхаю я и возвращаюсь в магазин, собираясь затариться, как следует. Хотя, за большие деньги везение можно организовать, даже недружелюбная продавщица потратит десять минут своего перерыва за десятку сверху, по рублю за минуту. Через пять минут я становлюсь беднее на ту же сотню, добрав до девяносто рублей еще спичек, грузинского чая и пять кило крупы. Чайников беру сразу два, помня, как мне не хватало одного котелка. Еще и весь перец, черный, в пакетиках, тридцать штук.
    Тщательно упаковываю продукты и изделия в большой рюкзак, куда все легко помещается и вскидываю его на спину. Теперь я уже жалею о модном оранжевом цвете, демаскирующем в горном лесу, но делать нечего.
    Вымажу рюкзак в грязи, если потребуется или накину сверху темную ткань, когда найду.
    Благодарю повеселевшую продавщицу, выхожу из магазина и занимаю позицию за ним, немного в кустах, на всякий случай, вдруг по улице проедется милицейская машина с глазастыми сотрудниками.
    Но, милиции нечего пока тут делать, поэтому я дожидаюсь Москвичонка, отказываюсь от предложения хозяина разместить вещи в багажнике. Мало ли, придется удирать, лучше держать их под рукой, поэтому и сам сажусь сзади, чтобы не светиться на постах.
    Передаю хозяину оговоренную денежку красивой купюрой и жду, куда поедет мужик, но, он не разворачивается, катит прямо к мосту под железкой и на мой вопрошающий взгляд говорит:
    — Чего по городу крутиться? Здесь ближе и гаишников никогда нет.
    Я полностью одобряю такое решение и вскоре мы выезжаем на трассу, минуя одну деревеньку и катим по горной местности, поднимаясь к Ткибули. Куда заедем с другой стороны, объехав пост ГАИ на кутаисской дороге, которого я всерьез побаиваюсь, как похвастал мне веселый, теперь, пожилой мужчина. Похоже, он тоже недолюбливает гаишников и в душе я с ним очень согласен, век бы их не видеть в этой жизни.
    И правда, мы въезжаем в Ткибули сбоку, минуя пост и сразу попадаем в центр города, проезжаем мимо знакомой площади с газетами и того универсама, где я купил одежду и первый раз поел мороженого за полтора года.
    Я ищу взглядом знакомого мидицейского козлика, но он не попадается нам на пути.
    Москвичонок движется неспешно, гремя подвеской на ходу, и я понимаю, что хозяина нередко штрафовали за состояние машины. Так мы проезжаем город и выбираемся на трассу, которая ведет вверх уже более напряженно, и я начинаю опасаться за систему охлаждения машины, но, хозяин меня успокаивает, что он часто ездит в горы и проблем еще не было ни разу. Машина, как услышав, все же закипает, и мы стоим на обочине с полчаса, пока мотор не остынет, река пробегает внизу, но спускаться к ней — довольно опасное дело, да и не требуется. Похоже, что дед приврал и проблемы с системой охлаждения уже были, поэтому канистра с водой находится у него в багажнике и мы осторожно заливаем воду в плюющийся паром бачок.
    За это время мимо проехало с пяток машин, и все предлагали помочь пожилому водителю, с взаимовыручкой в горах все хорошо, как я вижу, сидя на своем месте, чтобы не привлекать внимание.
    Понемногу, мы снова разгоняемся и еще через час преодолеваем серпантин и въезжаем в Амбролаури, после чего дед спрашивает, где меня высадить.
    Я достаю еще полтинник и кладу на торпеду перед ним:
    — А, может, до Они доедем?
    Настроение у меня очень сильно улучшается, ведь мы проехали большую и самую опасную часть пути, семьдесят километров, впереди еще тридцать, уже довольно далеко от Кутаиси.
    От ментов и воров.
    Но, и последний кусок пути мне лучше преодолеть на той же машине, не бегать по городу с двумя рюкзаками, в поиске попутки, здесь ведь тоже имеется отдел внутренних дел и патрульные катаются по улицам. Поэтому, я пока покупаю деда деньгами, но, если он заартачится, и не поведется даже на удвоение суммы, придется достать из кармана верный столовый нож и уже силой заставить деда рулить и дальше.
    — Ты же, говорил, только сюда, здесь же свадьба, — удивляется дед, сразу не отказываясь, слава богу.
    — Боялся, уважаемый, что дальше ухать не согласитесь. Свадьба в Они, на самом деле. Так, поможете или мне вылезать? — робко так я спрашиваю водителя, показывая, что приму любой его приговор.
    Видно, что дед и отказался бы, да больно хороший куш я ему предлагаю, за шестьдесят километров пути целых пятьдесят рублей. Впрочем, я готов добавить еще столько же, если он — не согласится, но, этого не требуется, водитель решительно направляет машину через город, забирая на ходу деньги и запихивая их в карман рубашки.
    У меня осталось еще восемьсот пятьдесят рублей, и я могу даже все их оставить водителю, но червячок благоразумия шепчет, что неизвестно, как получится добраться до Храма, спрятанных пустых палантиров и бесполезной сейчас фузеи, поэтому лучше деньги поберечь.
    Если в Храме не окажется энергии, как я точно смог убедиться, что и такое дело возможно с творениями Древних, то мне придется пробираться в сторону Южной Осетии, если, просто кончится еда, если я смогу сейчас проскользнуть в Храм незаметно.
    Тридцать километров до Они пролетают мучительно медленно для меня, очень довольного своей удачной задумкой и ее реализацией. И для деда, довольного месячным заработком нормального рабочего у него в кармане.
    Но, тут, на подъезде к городу, на удачном для проверки месте, я замечаю милицейский кордон, из желтого козлика и двоих милиционеров рядом. Наш Москвичонок только повернул за поворот и поднялся в горку, как блюстители порядка тут, как тут. Стоят на дороге и машут жезлом, приглашая припарковаться.
    Дед сразу сморщился, понимая, что проверки не избежать и я тоже внутренне похолодел, в свою очередь догадываясь, что без стычки дело не обойдется.
    Потихоньку до Храма я не доберусь, это понятно.
    Но и проехать требуется всего с десяток километров до места, где замаскированная дорога ведет к дому Зураба. Это недалеко и впереди никого не должно оказаться. Поэтому, все шансы успеть в Храм у меня есть.
    Так, их всего двое, вооружены пистолетами, без автоматов, значит, без режима усиления дежурят, обычная профилактика на дорогах. Может, еще кто в козлике сидит, мне отсюда не видно, хотя и вдвоем они спокойно справляются с проверкой, ведь ездят здесь одни знакомые.
    Дед тормозит и останавливается посередине дороги, повинуясь взмаху полосатого жезла, один милиционер подходит с одной стороны, второй — с другой, все окна в машине опущены, и они одновременно заглядывают в салон. Сначала один, потом и второй сотрудники сразу же замечают меня и по реакции на лицах, я понимаю, что мое фото они видели и сразу же меня опознали, как разыскиваемого преступника. Или, как гражданина, внешне похожего на такого преступника.
    За поимку которого обещаны повышения, премии и путевка в ведомственный дом отдыха с семьей. Милиционеры не обращают на деда никакого внимания и сразу же ломятся ко мне, на заднее сидение. Но я закрыл замки изнутри и они, с криками:
    — Стоять! Выйти из машины! — дергают за ручки, потом синхронно пытаются влезть в машину и открыть двери. Как я, двумя легкими ударами маны отправляю их, почти одновременно, немного полетать и потом полежать, чтобы собраться с мыслями. Один валится под колеса козлика, второй укатывается за обочину дороги и исчезает внизу. Тот, который, под колесами, лежит неподвижно, насколько я успеваю заметить, быстро приставляю деду нож к шее, плотно вжимая его в кожу и ору диким голосом:
    — Газу, старый! Давай рули, а то жизнь из тебя вон! Газуй!
    Была у меня мысль подскочить к козлику и вырвать рацию из него, но я боюсь оставить одного деда в машине, ведь удерет сразу. Да и теперь пора изо всех сил использовать фору во времени, которую дал мне хороший удар по голове каждого милиционера. Сами по себе они пролежат не меньшее десяти минут. Но могут их привести в чувство и раньше, обеспокоенные таким непотребством граждане.
    Поэтому требуется проехать через город, не такой уж и маленький, минуя встречу с другими сотрудниками, и я понукаю деда, заставляя его разогнаться и, потом, въехав в город, притормозить, чтобы не вызывать подозрений быстрой ездой.
    — Куда ехать? — уже нормальным голосом говорит дед, — Ну и втянул ты меня в такое дело! — уже жалобно добавляет он.
    — С тебя взятки гладки, ты просто жертва, так что не стони, — сурово отвечаю я ему. Чтобы не почувствовал во мне большого гуманиста и милосердного человека ни на секунду.
    — Езжай прямо, через весь город и на выезд из него, там еще пять километров, и я тебя оставлю, а ты можешь ехать сдаваться органам, — объясняю я ему, не отпуская его шею из захвата.
    — Порежу тебя немного, вот здесь, — я колю в шею, — Чтобы ты мог доказать, что ехал под принуждением и угрозой жизни.
    Дед не сопротивляется и не дергается, видно, что сильно ошарашен и не может собраться с мыслями, машина пробирается через город и проходит несколько минут, как граница города остается за спиной. Снова видно красивое религиозное здание, про которое я уже знаю, что это — синагога, но мне не до того, чтобы разглядывать его пристально.
    Я контролирую деда, дорогу и переулки по пути, откуда может вынырнуть морда милицейской машины, опасностей еще много может оказаться на дороге. Тем более, теперь требуется посматривать назад, в сторону вероятной погони и еще я вспоминаю, где оставил свои отпечатки в машине и до меня доходит, что нужно протереть деньги, которые я передал деду, хотя, не так это и нужно. Ведь сотня с моими отпечатками осталась в кооперативном магазине, но ее может залапать своими пальцами продавщица, которая, кстати, очень усердно ее проверяла, прежде, чем принять в оплату.
    Так что, об этом лучше побеспокоиться сейчас, не помогать же милиции в моем розыске. Да, еще на канистре с водой остались отпечатки, когда я помогал деду держать ее на весу.
    Черт, надо оторваться подальше от погони, теперь я уверен, что она будет, поэтому, каждая минута на счету. Пока дед рулит, я достаю из рюкзака футболку и протираю ей ручку и столбики замков на дверях. Делаю это, не забывая контролировать деда и место, где надо покидать машину, еще вид сзади, который особо не проконтролируешь, так как дорога постоянно виляет и меня напрягает мысль, что погоня может быть уже в сотне метров от нас.
    Придется вступать в настоящий бой и, вполне возможно — придется убивать, чего я очень не хочу.
    Хотя, чем те смерти, которыми я густо раскрасил другие миры, отличаются от смертей здесь?
    Вообще то, сильно отличаются, не буду себя уговаривать, там и здесь — две большие разницы, лично для меня.
    Поэтому с я большой радостью замечаю надломанную и засохшую ветку, являющуюся для меня единственным ориентиром для определения того места, где спрятан поворот к дому с теплицами.
    — Так, дед, тормози! — командую я и машина останавливается, сорвавшись на юз.
    — Доставай деньги и давай мне, — и эту команду мужчина выполняет безропотно, протягивая мне все деньги из кармана, смятой пачкой.
    Я перехватываю их, вижу, что мои купюры здесь и выхватываю ключи из замка зажигания, потом выталкиваю деда из машины, крича ему, чтобы открыл багажник.
    Мужчина бежит к багажнику, но, пробегает мимо и довольно шустро начинает убегать от машины, решив спасти свою жизнь и плюнув на имущество.
    Черт с ним! Мне проще!
    Я выбрасываю из машины свои рюкзаки и с радостью отмечаю, что не слышу звука моторов, похоже, погоня не сразу организовалась, оглушенные милиционеры не смогли быстро доложить по рации в отделение и мне стоит заняться тем, чтобы немного сбить погоню с толку. Не надо им сразу же узнавать, где я ушел в лес, если они не знают про тайную дорогу, то и мне не стоит их вести к ней, а брошенная машина — тот еще ориентир, который требуется убрать подальше.
    Я протираю канистру и все остальные места в машине, постоянно прислушиваясь к звукам вокруг, потом, с большим трудом, справляюсь с коробкой передач и разворачиваю машину. Сидя в салоне, протираю снова ключи, руль и набалдашник рычага коробки передач, через футболку открываю дверь и так же включаю скорость, первую, естественно, жду, пока машина немного разгонится, включаю вторую и вываливаюсь наружу, направив ее катиться по галечной дороге. Москвич дергается, но упорно едет вниз, я подталкиваю его одной рукой, на которую накинута футболка и отпускаю машину в свободный полет. Понемногу разгоняясь, Москвич проскакивает между кустами и дальше пропадает с глаз моих, немало радуя меня своей прытью.
    — Еще и хозяина догонит, — бормочу я себе и нервно смеюсь, представляя эту картину.
    Все, я потратил три минуты на всю возню с Москвичом, сбил погоню с панталыку, надеюсь. Еще я надеюсь, что служебных собак в отделении маленького городка тоже нет, поэтому, с немалым оптимизмом подхватываю рюкзаки и продираюсь через кусты, идя в направлении, где должна оказаться рукотворная дорога, которая поможет мне быстрее исчезнуть.
    

   

   

    

     Глава 30 ПУТЬ К ХРАМУ
    

    

    Первые же шаги, когда я все же нашел спрятанную дорогу, показали, что двадцать килограмм в рюкзаке на спине и десять во втором на груди, позволяют идти вполне сносно, если руки ничем не заняты и имеется ровная дорога под ногами.
    Через десять минут, как раз, когда я дошел до приметного дерева, где некоторое время рассматривал оставшееся висеть на дереве спрятанное ружье, раздался шум проехавшей вдалеке машины, но звука хлопающих дверок и команд на высадку и преследование я не расслышал. Даже подумал, что дед вскоре устал бежать и решил вернуться и понаблюдать издалека за разыскиваемым преступником, беспокоясь за машину и судорожно думая, как показать себя хорошим гражданином. Увидел свою, застрявшую в кустах машину и смог ее выгнать задним ходом, а теперь пытается уехать подальше, надеясь, что его не найдут, спрятаться на инстинкте.
    Бывают у людей, в критической ситуации, такие странные идеи. Ведь ему требуется бежать к городу, как можно дальше, с поднятыми руками, забыв о своей ласточке и точно не пытаться скрыться. Похоже, что погоня задерживается и у деда появилась надежда объехать город по каким-то сельским дорожкам или просто спрятать машину в лесу или у знакомых, в деревнях, которые имеются дальше.
    Неужели он надеется, что постовые от удара забудут его машину и лицо?
    Я подумал, что проехал тот же Москвич, из-за того, что никто на этой дорожке не оставил бы без внимания пожилого мужчину, возящегося со своей застрявшей машиной, обязательно помогли бы вытолкнуть и тогда проехали бы две машины, одна за другой, но звук мотора был точно, только один.
    Я решил все же прихватить ружье с собой, чтобы оно стало лишним аргументом, если не удастся миновать дом с теплицами бесшумно или я натолкнусь на Зураба еще где-то по дороге. Да и отпугивать милицию, наверняка, надеющуюся схватить меня, если я окажусь с голыми руками против их пистолетов, на эту роль ружье вполне сгодится.
    Пока я перестал бежать и иду быстрым шагом, проверив, не отсырели ли патроны в ружье и пытаюсь привести дыхание в порядок.
    Что могут мне противопоставить местные милиционеры?
    В отделе небольшого городка их всего человек двенадцать, значит, в погоню могут послать человек десять, без собак и они не будут знать, куда и в какую сторону я ушел. Для полномасштабной облавы будут подтягивать силы из Кутаиси, могут и военных подключить, тех же пограничников с собаками. Самое плохое — если начнут использовать вертолеты и высаживать засады на всех возможных путях моего бегства.
    Просчитать мои возможности не трудно, за каждый отрезок времени я могу пройти определенное расстояние и убегать могу только вдоль гор, которые нетрудно перекрыть в ключевых местах. Ну, или попробовать отсидеться где-то, раз я успел обзавестись солидным количеством продуктов, про такое дело скоро узнают соответствующие органы и внесут коррективы. Приготовить какой-то шалаш или нору и залечь в лежку, дожидаясь, когда стихнет самый пик поиска, сотрудники внутренних дел и военные расслабятся и потеряют бдительность.
    Но, уйти одиночке от правильно организованной погони очень трудно, если, только это не его родные места, где он знает каждый камень, все укрытия и опасные места, если есть верные люди, поддерживающие беглеца.
    Если, дед, все же, решил удрать, то, это просто здорово. Начальство будет думать, что я в машине и по-прежнему держу его в заложниках, не обратят внимания на то место, где я развернул Москвича, пока не найдут машину, которую он постарается спрятать, на что потребуется несколько часов, минимум два-три. За это время я пройду половину пути до Храма, потом организаторам погони необходимо будет удостовериться, что я не пытаюсь уйти в Южную Осетию, то есть, теоретически, время спрятаться в укромном месте у меня есть.
    Главное, не привести погоню за собой в Храм, придется маскировать свои следы черным перцем сильно заранее и тщательно следить, чтобы не осталось никаких следов на подъеме к Храму. Еще спрятанные палантиры и фузею выкопать требуется время, чтобы и эти следы тоже скрыть, хотя, на каменистой осыпи проделать такое не трудно.
    Вот вдали показалась крыша дома Зураба, я стал самим Мистером Осторожность и тщательно выбирая места, куда поставить ногу, отправился в обход, уже немного разбираясь, как обойти дом и чуткую на ухо собаку.
    Обошел плантацию на большом расстоянии, понимая, что даже лай собаки привлечет внимание и тогда погоня скоро узнает у Зураба или кто там еще окажется, что из подозрительного он слышал сегодня. Хотя, скорее всего, из чувства самосохранения, хозяева плантации должны были ее перевезти в другое место и оставить дом пустым.
    Поднявшись на высокий склон, я позволил себе передохнуть, с высоты оглядывая окрестности, но не увидел ничего интересного для меня. Подходить ближе к дому и смотреть, что там происходит, я не стал, дома хозяин или нет, мне все равно, лишь бы собака меня не учуяла, если она еще там.
    Так, если, через пару часов сюда привезут собак, мое положение станет тревожным. Я смогу идти с таким весом на плечах, максимум, два-три километра в час, притом отдыхая по четверть часа, молодые парни с собаками и только автоматами будут двигаться в два раза быстрее меня, если, не в три, учитывая, что им тоже придется бежать в гору.
    Одна надежда, что случится это гораздо позже, поэтому, главное для меня, это не попасться на глаза экипажу вертолета. Я достал пиджак из рюкзака и как смог, прикрыл им вызывающий оранжевый цвет, получилось неплохо, сверху не будет бросаться в глаза. Теперь, главное, услышать рев вертолетного движка и спрятаться под деревом, сильно заранее, что непросто. И сейчас лес — не очень густой, а на высоте, совсем его не будет.
    Хотя, о чем я переживаю, сейчас уже половина седьмого и через полчаса станет темно, так что, вертолетов придется бояться с утра.
    Только и мне придется шагать всю ночь, а как это сделать?
    Ведь ни фонарика у меня нет, ни камня-светильника, все в Храме остались. Не подготовился заранее, рассчитывая запастись фонарем и батарейками в Кутаиси.
    Не на ощупь же искать сделанные почти три месяца назад метки? Без них я не рискну куда-то идти, можно совсем сбиться с дороги, это будет фатальная ошибка, бегать, когда рассветет, по голым горам в поисках меток, от которых ушел уже далеко.
    Поэтому я шел вверх, пока что-то видно, и потемневшие срезы коры можно разобрать на фоне деревьев. Успел подняться метров на пятьсот, когда совсем стемнело и занялся подготовкой к ночному перемещению, начал рубить сухостой, чтобы приготовить побольше факелов на ночь.
    В КООП я еще купил пару бутылок водки, сейчас открыл одну, заодно сделал пару глотков, перекатывая напиток во рту.
    Есть повод выпить, как никак, законный.
    Праздную свое сегодняшнее спасение, в достаточно сложных обстоятельствах смог найти нужного человека, объехавшего пост ГАИ, на котором, с большой вероятностью, случилось бы то же самое, что и с милицейским патрулем на въезде в Они. и, тогда, я бы оказался в безвыходном положении, на узкой горной дороге в семидесяти километрах от тайной съезда к дому Зураба.
    Получилось, конечно, с моим спасителем не очень как-то, еще и деньги он мне все с испугу отдал, когда я хотел только свои протереть от отпечатков и вернуть ему обратно. У него, конечно, забрали бы их, если бы он не уперся окончательно, что это его купюры. Только бегать и догонять его не нашлось у меня ни времени, ни желания, поэтому я проверил всю пачку и убедился, что еще на тридцать рублей разбогател, сам того не желая, впрочем, еще вернув свои полторы сотни.
    Да, некрасиво получилось, события вышли из-под контроля, и пожилой мужчина реально пострадал из-за меня.
    Пока, дал себе слово, для собственного успокоения, если меня все-таки изловят и поставят на службу государству, приехать и отблагодарить мужика за все перенесенные страдания, переживания и подарить новую машину, на что, надеюсь, полномочий у меня хватит.
    Как у Источника бесконечного здоровья и множества знаний, о том, что ждет Советский Союз и, непосредственно, Российскую Федерацию в ближайшем и отдаленном будущем.
    Если изловят, к чему пока не имеется оснований. Вроде бы.
    Если бы кураторы погони подозревали о существовании такого места, как Храм, тогда все можно было бы допустить. А так, они просто собираются гонять меня, пока не обнаружат с вертолета или я не попадусь в раскинутую сеть. Район, в котором я могу скрываться, довольно небольшой и ограничен Кавказским хребтом, поэтому тщательно прочесать его с собаками — дело трех дней.
    Которых, слава богу, у местных кураторов погони пока нет, и я могу воспользоваться капсулой Храма, сразу, как попаду внутрь. Скоро они узнают, сколько именно продуктов успел купить я в магазинчике и смогут определить мою автономность в вопросах питания, даже, когда решат, что у меня имеется оборудованная и хорошо замаскированная лежка в горах.
    А продуктов мне хватит на месяц, если экономить, на что потребуется железная воля и стальной характер, если сидеть в укрытии и пытаться заставить себя голодать. Когда вкусная еда на расстоянии руки и больше нечего делать, единицы на такое способны. Себя я даже проверять не хочу, да и нет у меня такой лежки, зато есть целый дворец, с теплой кроватью и источником чистой, горной воды, богатой микроэлементами и минералами, как говорится в рекламе одной известной компании, разливающей водопроводную воду. Да и не одной даже, а целых двух.
    Заодно закусил колбаской, полукопченой, набегавшись под нагрузкой, аппетит очень разыгрался, да и водочка пошла на ура, не заметил, как смолотил пол палки колбасы и четверть буханки хлеба.
    Зато накрутил из подручных средств пять факелов, чему хорошо обучился в Черноземье, смочил один из них парой капель водки и осветил себе дорогу с помощью купленных спичек, а не с пальца, как всякие волшебники любят делать, когда ману некуда девать, заодно рассыпав вокруг места своего отдыха пару пакетиков с перцем.
    С утра погоня с собаками может уже оказаться здесь, за ночь организаторы решат все оргвопросы и поднимут в ружье заставы и профессионалов. Плюс — наблюдение с воздуха, может, я себя, конечно, очень переоцениваю, с точки зрения убегающей добычи, но лучше думать именно так, чтобы не случилось печального сюрприза.
    Дальше движение шло очень не быстро, приходилось светить больше под ноги, но через полчаса я научился интуитивно находить свои метки в сумрачном свете факела и уверенно шел в горы, снова встав на отдых и работу над факелами через полтора часа.
    Еще два перехода и два привала, и я вышел в зону, где деревьев с метками не наблюдается совсем, зато и потеряться, вроде, уже трудно. Насколько я помню, дорога наверх здесь — одна, но это днем хорошо видно, ночью, при свете факела не все так легко и просто, время уже около двух ночи, и я присел на пару часов отдохнуть и подремать. Пока не станет на чуть-чуть светлее и силы не восстановятся, все же лезть в горы с тридцаткой веса на плечах, тяжелое испытание для моей изнеженной тушки.
    Темнота вокруг стала немного серее и я, успевший замерзнуть по время отдыха, потопал вверх.
    К нормальному рассвету, к пяти утра, подъем стал понятно односторонним, свернуть больше некуда и я заторопился, понимая, что сейчас я виден, как на ладони. Но, не забывая рассыпать по своим следам перец из пакетиков и очень внимательно прислушиваясь к тому, что творится вокруг и, особенно, в воздухе.
    К шести часам я добрался до той самой скалы, где спрятал ящик с палантирами и фузею. Оттуда до подъема в Храм метров двести всего, почти пришел я к своему спасительному укрытию.
    — Фу! — с огромным облегчением я вытер трудовой пот со лба. От напряжения в ушах даже начался какой-то шум, я подождал пару секунд, не понимая, почему я раньше его не слышал. Шум приближался и становился сильнее, и, поняв его причину, я одним прыжком закатился под навес скалы, держа в руках все еще то самое ружье.
    Шум стал совсем близким, камешки и песчинки начали разлетаться в стороны и я, с замиранием сердца понял, что над этой самой, причудливо разрушенной скалой завис вертолет. В панике я оглянулся, не осталось ли где моих следов, но, усыпанный каменной крошкой склон надежно хранит следы моих ног, да и бешеный напор от винтов вертолета смел все камни в секунду.
    Мысль, о том, что с вертолета начнут высаживать группу оперативного реагирования меня сначала испугала, но, проходили минуты, никаких видимых действий не проходило, и я понял, что вертолет пытается найти какие-нибудь мои следы в месте, похожем на то, которого я мог бы достичь за определенное время.
    Да, значит, подключили тяжелую артиллерию и мои поиски ведутся безо всяких шуток, всею мощью государственного аппарата. Интересно, это потому, что я оказал сопротивление сотрудникам или уже из-за моих способностей, можно сказать, что — божественных по сути своей.
    Похоже, что ничего рассмотреть вертолетчикам не удалось, поэтому вертолет взвыл и улетел, оставив только потревоженные камни.
    И, меня под одним из них.
    Ничего не скажешь, работают довольно прицельно и по тем самым местам, которых я могу достичь на максимальной скорости передвижения.
    Да, меня считают по чистой математике и дают еще скидку на скорость.
    Слава богу, что я уже добрался до своего сакрального места, сейчас выкопаю палантиры и фузею и начну затаскивать все добро в Храм. Раз вертолет побывал здесь, значит, следующий раз будет через пару часов, не раньше.
    Я выкопал свою закладку, стараясь не разбрасывать каменную крошку далеко, с трудом вытащил уже довольно сильно увязший ящик, после чего фузея пошла легко и припустил с этой поклажей к подъему, чтобы успеть поднять все свое добро наверх.
    Около подъема совсем не нашлось укромных мест, все оказалось видно, как на ладони, поэтому мне придется прятаться в Храме, если раздастся шум винтов.
    Но, проползти десять метров по склону оказалось не так и сложно, и я сделал три ходки наверх, переваливая рюкзаки через порог открывшейся Двери вместе с остальным добром. Потом, спустился вниз и вернулся к тайнику, замаскировал, как смог следы раскопок, обильно посыпав почву перцем. Прошел по своим следам, пытаясь обнаружить на влажной почве отпечатки ног или еще что такое, обильно рассыпав и потратив последний перец. Перед подъемом снял сандалии и в одних носках полез наверх, опасаясь, что пропущу отпечаток подошвы в каком-нибудь углублении, если там найдется достаточно почвы.
    И, потом, долго ждал, когда донесутся звуки от винтов летающей машины, оставив узкую щель, всего в пять сантиметров, но, так и не дождался.
    Просто, сильно утомленный, завалился спать на Столе, поставив заражаться все палантиры, уже не опасаясь, что они перезарядятся.
    Как я дошел практическим путем, на такое дело, потребуется пару дней, так что, бояться нечего.
    

   

   

    

     Глава 31 ПОСЛЕДНЯЯ
    

    

    Проснулся я, уже после обеда, полный сил и маны, напился загодя поставленной воды в чайнике и задумался, что же делать с дровами. Без дровишек чаю не попьешь, что довольно грустно, если придется долго здесь сидеть.
    Теоретически, можно открыть Дверь на локоть ночью, проверить, нет ли засады поблизости, спуститься и оправиться за имеющимся здесь сухостоем. Правда, идти не близко, с час по времени, там можно бросать поиск постоянно, с палантиром на груди и проверив лесок, вернуться немного назад, чтобы срубить ствол сухого деревца и унести его в Храм, где и разрубить окончательно.
    Так можно закрыть вопрос с дровами на неделю, единственно, придется сильно шуметь, что опасно и умелые люди быстро обнаружат следы от рубки дерева, поймут при этом, что я прячусь где-то рядом.
    Хотя, насчет сидеть, это вопрос спорный, может, и не стану я долго сидеть.
    Все мое добро и богатейство нашлось в прежнем виде, мешок, полный золота и мешочек с камнями, стоят, так же, в углу, накрытые плащом.
    Палантиры зарядились на пятнадцать процентов, только один из них, с которым я путешествовал, примерно заполнился на четверть, так что, пусть пока стоят и заряжаются.
    Я плотненько пообедал колбасой, первым делам начав с полукопченой, как менее пригодной к долгому хранению, потом запил все теплой водой и лег на Стол, подложив под голову плащ, собираясь подумать о смысле своей жизни и чему научило меня время, проведенное в Союзе.
    Только начала формироваться какое-то мнение, выводы из прожитой в СССР небольшой жизни и концепция поведения на будущее, как я незаметно уснул и проснулся уже к вечеру.
    Снова проверка Источников, теперь мой заряжен на сорок процентов, остальные на тридцать, и я оставляю их на Столе, чтобы догнать до сорока-сорока пяти процентов заряда.
    Выкладываю все артефакты на Стол и продолжаю лежать в темноте, погасив камни-светильники, наверху, в вентиляционно-осветительном окне видны последние проблески заходящего Солнца и так гораздо легче думать, когда ничего не отвлекает от своих мыслей.
    Чего мне хочется на самом деле?
    Вернуться в свое родное время и жить дальше с родителями, дочерью и будущими сыновьями, которым требуется найти симпатичную и здоровую маму, может, и не одну?
    Да, такое желание определенно имеется, но, имеются и трудности на пути к осуществлению такого замысла. Основное препятствие в том, что попасть в ту же капсулу на Вуоксе можно только иногда, когда прошедшая гроза наполнит энергией это место, тем более, похоже, что энергия не хранится там очень уж долго и куда-то уходит, похоже, что налицо пробой в изоляции, если можно так сказать.
    Проверить эту мысль не трудно, всего-то залезть в местную капсулу и попробовать выставить Карелию в качестве пункта перемещения. Еще, мне кажется, что не получится из Храма попасть в капсулу на Вуоксе, с перелетом на тридцать восемь лет вперед. Что она предназначена для перемещения только в настоящем времени, поэтому мне потребуется перелететь вперед, в 2018 год здесь, в этом Храме и только потом направляться на Вуоксу, что подразумевает необходимость несколько месяцев прожить в Грузии 2018 года, без документов и легального нахождения на территории страны, чтобы прийти в себя после перелета.
    Честно говоря, мне уже порядочно надоело быть, образно говоря, гонимым и убегающим постоянно беглецом, которого только ноги спасают от последствий применения своей силы.
    Хочется, наоборот, попробовать не подстраиваться под чужие правила, а создавать свои. Это тоже такое серьезное желание, попробовать построить свое хозяйство или даже небольшое государство, где я смогу как-то применить свои познания и силу для пользы людей. Заложить в основе такого образования принципы справедливости, немного, конечно, относительной, все же совсем к идеалу я не стремлюсь, понимая утопичность таких мечтаний.
    Что ждет меня в моем времени?
    Да, примерно, тоже самое, что случилось в Грузии времен социализма. Рано или поздно на меня выйдут серьезные люди и структуры, не принимающие отказов. Стану жить, уже не принимая серьезных решений и я буду существовать по их правилам, наверняка, очень хорошей жизнью.
    Еще, зачем я так настойчиво стираю отпечатки пальцев в социалистической Грузии, хотя, скорее всего, они уже есть в картотеке милиции. Может — есть, может — нет, я этого не знаю точно, поэтому предпринимаю такие усилия, ведь, если они попадут в картотеку при СССР, наверняка, меня смогут по ним опознать и в моем времени, как преступника, напавшего на два милицейских экипажа и скрывшегося, несмотря на широко развернутые поиски. Два фотографии через тридцать лет покажут, что моя внешность совсем не изменилась и добавят вопросов, на которые я не хотел бы честно отвечать.
    Правда, всегда остается вариант, убиться и выскользнуть из-под опеки, восстановившись в одном из Храмов.
    С другой стороны, я всегда могу вернуться и туда, и туда, так что, возможность порулить самому мне гораздо интереснее. Я — достаточно простой парень, зато могу найти хороших советников и использовать их ум и знания, тем более, мне дано отличать ложь от правды. И дана огромная сила, которой я могу легко управлять, имея зараженные палантиры.
    Чем я больше лежал и размышлял, тем заманчивее казалась мне мысль построить свое, пусть и небольшое, поселение и наладить там достойную и справедливую жизнь. В конце концов, я так воодушевился, что слез со Стола и направился к капсуле, где долго изучал, что мне доступно в данный момент.
    Карелия не в доступе, похоже, что грозы там еще не было или, если и была, то молнии били не туда.
    Из двенадцати миров мне хорошо известна Земля, на которой имеются еще два Храма, в горах Северной и Южной Америк, куда мне пока не хочется совсем.
    Потом я изучил планету, где находятся Черноземье и Сатум, обнаружив на другом полушарии еще два материка, в каждом из которых имеется свой Храм. Один материк расположен почти на экваторе, второй немного севернее и сдвинут относительно первого в сторону Сатума, почти соприкасаясь с ним одним своим краем. Ну, как соприкасаясь, похоже, что расстояние между ними там от тысячи до двух тысяч километров через океан.
    Возможно, что у них окажутся одинаковые языки, потому что я слышал в Теруме, как сатумцев не раз называют пришлыми и захватчиками местных земель. Возможность не учить с нуля новый язык — дорогого стоит.
    Про остальные миры, кроме названий я ничего не знаю. Нет, знаю еще, что с магией там не так хорошо, как на части планеты с названием Терен, откуда, вероятно, пошло название одного из государств Сатума.
    Терен — Терум, да, очень похоже.
    Так же, как Астор и Астрия.
    Теперь, меня не интересовало, что там творится за Дверью, я оказался захвачен новыми идеями и перспективами, не стал заниматься дровами и подсматривать ночью через щель в Двери и кидать поиск вокруг.
    Приняв решение, я больше не колебался, собрал все, что у меня осталось из имущества, зарядил полностью все палантиры и магические предметы и через пару дней залез в капсулу, где нажал продуманную комбинацию на значках.
    Потом закрыл глаза, ожидая беспамятства.
    

    Конец
   

  

  

   

    Инокентий Белов
    Маг-7
   

   

    

     Глава 1 ВОЗВРАЩЕНИЕ
    

    Пробуждение оказалось непростым, но, без особо неприятных последствий.
    Комок подступил к горлу и я, боясь захлебнуться, с трудом приподнялся, опираясь на локоть левой руки. Откинулся, как смог, подальше от места, где оказалось мое тело в момент пробуждения.
    Тошнило меня недолго, можно сказать, я просто срыгнул и сплюнул небольшой комок рвоты. И все, следующих позывов не пришло, что очень меня порадовало, насколько я могу радоваться в таком состоянии.
    Выпрямился и попробовал сесть, но в голове зашумело. Только и смог, что не удариться сильно головой, откидываясь обратно в лежачее положение.
    В голове не нашлось ни одной мысли, только туман, белая пелена и больше ничего.
    От поверхности, на которой лежит мое тело, идет очень приятное тепло и вскоре веки сомкнулись, я уснул.
    Приходил в себя по итогу — двое суток, теперь я смог с этим определиться, довольно точно, с того момента, как догадался посмотреть на свою руку.
    Время заметил не по смене светлых и темных времен суток, а по часам на руке, на кожаном, витом ремешке, которые пережили перемещение и даже оказали поддержку определенному заводу пружины.
    Старые добрые «Командирские» не подкачали и исправно светящимися стрелками показывали, что время идет, а я все лежу на теплой поверхности.
    Удачная идея — купить механические часы и завести их на полную, прямо перед перелетом, зато, теперь я знаю, что можно что-то такое с собой прихватить и оно останется в рабочем состоянии, в отличии, от электронных гаджетов.
    Почему я не взял с собой фонарик на механическом приводе — ума не приложу, ведь видел же в тех же магазинах для туристов и собирался обязательно купить, пару штук. Они бы реально помогли шагать по темноте без факелов и камней-светильников, вещей, не очень понятных во многих мирах.
    Сначала я увидел число пятнадцать и время — час тридцать, умудрился запомнить эти числа, сразу смог опознать и часы, и цифры, которые они показывают.
    К тому времени, как я поднял голову и скинул ноги вниз, стрелки показывают уже двенадцать часов семнадцатого числа, значит — почти два дня я провел в полусознательном состоянии, немного уже осознавая себя, как личность.
    Я вдоволь нагляделся наверх, узнавая понемногу знакомое перекрестье колонн, обостренным слухом слыша, как булькает струя воды в источнике, давшем мне столько радостных, да что там, счастливых моментов утоления неистовой жажды, ведь это случалось каждый раз, когда я слезал с теплой поверхности.
    Мешок с крупой и небольшая поленница дров рядом с ним — вот что я вижу в неясном свете, падающем с потолка. Естественно, я знаю, что это за предметы стоят рядом с источником, ведь, так бы я не смог это определить, пусть у меня бывает орлиное зрение и улучшенный слух.
    Отлично, сегодня у меня будет горячая пища, тот самый кулеш с тушенкой, которой осталось еще три солидные банки, насколько я помню. С тушенкой каша получается гораздо вкуснее и наваристей, чем только с сушеным мясом, в котором нет такого аппетитного жирка и усилителя вкуса.
    Хотя, я что-то туплю, усилители вкуса и большое количество консервантов — это про тушенку из моего времени, местами неплохую по вкусу, но, не по качеству, а мои банки из потребкооперации Советского Союза, со стопроцентным мясом, прилагающимся от времен развитого социализма.
    Правда, уже и в мое время, путешествуя по Белоруссии 2011 года, когда в батькином царстве начался перманентно не проходящий кризис и зайчик скакнул с трех тысяч до шести тысяч за доллар, я еще находил реально советскую тушенку, с девяносто шести процентным наполнением говядиной, не отличающейся по цене от остальной. Она, конечно, довольно быстро исчезла с прилавков магазинов, но я успел купить пару коробок именно этой тушенки и еще долго показывал знакомым и друзьям в Питере, что такое чудо и, правда, бывает на этом свете.
    О, интересные воспоминания, да еще такие яркие!
    Я уже думал, что забыл про те времена, когда по два раза в месяц катался в сторону Вицебской вобласци, как было написано на приграничном указателе, чтобы просто порадоваться жизни с крепким тогда еще рублем, в прекрасно советский мир драников и мачанки, за необыкновенно смешные деньги. В шикарном "Трактире" в Витебске солидная порция драников стоила пятнадцать рублей, а мясо-колбасная мачанка — целых пятьдесят пять.
    Да, золотые были времена, есть, что вспомнить, сидя на теплом Столе в Храме перемещения во времени и пространстве.
    Почувствовать себя настоящим интуристом в пусть, и немного, совковом сервисе. Главное правило тех времен гласило, в Беларуси лучше заказывать местные блюда, которые бывали на удивление неплохими и забыть, например, про салат "Цезарь" и прочие иноземные деликатесы.
    Я даже остановился посередине Храма, ушедший в воспоминания семилетней давности, теперь, уже девятилетней давности. Хотя, опять как-то я туплю, я же технически вернулся почти на два года вперед, значит — семилетней давности.
    — А чего и не порадоваться отлично работающей памяти, на фоне сплошных опасений за ее потерю, — так я сам объяснил себе свое необычайно возбужденное состояние.
    Потом достал оба чайника из оранжевого рюкзака, наполнил водой, один — полностью, второй — до половины и поставил на край Стола, пусть пока греются. Я точно знаю, что, пока не испытываю жажды, но, попробовав воду первым глотком, сразу захочу напиться на всю жизнь вперед. Поэтому, я даю возможность воде нагреться до комфортной температуры, чтобы потом не ломило зубы, которые я, пока, так и не попробовал вылечить самостоятельно.
    Теперь то точно попробую это сделать, используя лечебные артефакты, лежащие в моем рюкзаке, вместе с палантирами в деревянном ящике.
    — Кстати, палантиры требуют моего внимания. Пора начать их заряжать, — напомнил я себе и занялся тем, что снова пытался вытащить деревянный и квадратный ящик из узкого рюкзака, снова упираясь ногой в его края и выдергивая ящик рывками.
    Когда, наконец, все получилось, я открыл ящик и проверил все эти красивые, пока, матовые шары. Да, все на полном и абсолютном нуле, как и должны оказаться в таком случае, нет такого красивого и заманчивого свечения. свечения
    Здорово, все-таки, уже оказаться опытным и деловым путешественником во времени и пространстве, точно знающим, что предстоит сделать и в какой очередности. Безо всяких дилемм и сомнений, уверенным в себе.
    Я оставляю один Источник на Столе, добавляю к нему камни-светильники и все остальные артефакты. Стаскиваю солидного веса мешок с золотом и огромными алмазами со стола и отношу его в сторону Двери, где и оставляю стоять.
    Наконец-то, я знаю, что точно его потрачу до последнего грольша и больше не стану таскать богатейство между мирами. Как самый скаредный и жадный гном, такой себе Рыжий.
    Ни к чему оно мне в будущей жизни, а здесь очень даже пригодится, тем более, сумма солидная и я точно знаю, где лежит еще невообразимое множество денег. Ну, до них, может, еще и не пойду, хотя, отчего бы и не сходить, не прогуляться по знакомым местам, да еще в хорошей и просто отличной компании.
    Я ведь прямо мечтал об этом и теперь не откажусь, наоборот, организую поход и компанию друзей, нагружу великим делом, которое прославит нас грядущихв веках всего Черноземья.
    Теперь я могу многое изменить в жизни своих друзей и приятелей, не дам двум бывшим Охотникам пропасть со шлюхами из Гардии, опуститься на самый низ жизни в Асторе. Придется постараться, пристроить и Кроса и Драгера к хорошим женщинам, раз они сами оказались по жизни такими уж дуралеями и каблуками, что им просто необходимо, чтобы кто-то рулил ими постоянно. Ни к чему это, особенно, когда управляют этим женщины — глупые, стервозные шлюндры.
    Именно эта мысль оказалась одной из тех нитей, которые сплелись в веревки и вытянули меня обратно в Черноземье, заново уладить свои дела, избежать случившихся ошибок и построить новое будущее. 
    Да и остальной выбор оказался так себе, попасть на Вуоксу не получается и я уже подозреваю, что капсула на берегу реки работает, как ниппель, пропускает только в одну сторону, при наличии энергии. Возродиться в ней, похоже, не получится, остается только прыгнуть в наше время в горах Грузии и пробираться в Южную Осетию, под российскую юрисдикцию. Кстати, там и идти недалеко, дороги заблокированы, но пешком вполне возможно, если только не попадешься в руки грузинской полиции или военных. Чего, с моими способностями, довольно легко избежать. Придется только рассказывать, если встретить южноосетинских полицейских, что потерял сознание на Вуоксе и очнулся в каком-то подвале на территории Грузии, связанный. Смог освободиться и убежать, пока больше ничего в голову не приходит из умного. 
    Звучит довольно глупо, так что, лучше и с ними не встречаться.
    Оставался еще выбор между возвращением в Черноземье и перелетом в новый мир, я выбрал, конечно, тот, где могу много чего исправить и у меня уже были друзья, которых я смогу снова сделать таковыми. Тем более, по времени хорошо подошло.
    Посмотрим. Что у меня получится и что мне удастся сделать, со своими знаниями и силой.
    Пока я вышел на площадку перед Храмом, дошел до края и долго смотрел вниз и по сторонам, пока не замерз. Воздух не прогревается, похоже, что зима еще не закончилась, серединой весны точно не пахнет.
    Так, подумаю о камнях на площадке, кстати, очень удобном месте, чтобы спрятать что-то ненужное, не отходя далеко от Храма.
    Здесь у меня лежат магические копье, меч, кольчуга и шлем, вещи красивые и сильные, вот только по дизайну они очень намекают на прежних своих хозяев. Которые теперь совсем не в милости у жителей Черноземья и это справедливо, пусть маги, почти наверняка, не виноваты в том, что на эту часть континента обрушилась Беда и все выжившие потеряли свои семьи, детей и родителей, родственников, часто — всех до единого.
    Может, это и не совсем так, скорее, и совсем не так, только разубеждать никого я не стану.
    Не мое это дело, тем более, оставшиеся маги мечтают снова о власти над своими бывшими землями, хотя по сути своей — они, крохоборы несчастные.
    Не буду я ничего забирать пока, тем более, не так долго осталось ждать до того момента, как мне придется вернуться в Храм, по очень важному делу.
    Только спрячу в одном из чайников, все свои документы, ключи, карты с телефоном. И современные, российские, на имя Олега Протасова и те самые, серьезно разыскиваемые в СССР, теперь уже наверняка, на имя Автанадзе Виктора Степановича, уроженца города Брянска.
    Да, советский паспорт и в моем времени лучше не светить и сразу же уничтожить, после перехода. Может, еще остаться серьезный интерес к такому замечательному человеку, лечащему любые болезни и хвори, часто официально неизлечимые, простым наложением рук.
    Попахивает такая способность божественной силой, иначе это и не назовешь.
    Интересно, сколько секретных докладов написано по поводу тех событий и сколько раз допросили Сашу и торговую мафию в Кутаиси? Наверняка, душу вынули и высушили, разбили на мельчайшие осколки и снова просеяли.
    Золото оставлю большей частью здесь, мне еще предстоит легализоваться в Асторе, по той самой легенде, за правдоподобностью которой я уходил на полгода за перевалы, и которая тогда не понадобилась.
    Как пришлось мне это очень печально признать, пройдя с немалыми муками перевалы туда и обратно, приведя оттуда сестру Гинса, что оказалось единственно светлым пятном в таком долгом, кровавом и утомительном путешествии.
    Хотя, смерть барона и баронета — тоже светлое пятно во всей этой истории. Да и тех мудаков баронов Фонвиз, все же радовала очень, хотя, все они — снова в царстве живых.
    Признать и двинуться туда, куда я так не хотел попасть, на Север. Однако, все же, оказался там, в роли слабого ученика, без особых козырей, но, слава богу, то путешествие закончилось отлично, спасением Черноземья от кровавой, затяжной войны.
    Зато теперь — моя легенда, очень даже в тему. С одеждой у меня, правда, не сказать, чтобы очень все хорошо получилось. Гильдейское лучше не носить, чтобы избежать вопросов, объяснить ее появление, как беженец из-за перевалов я правдоподобно не смогу. Через месяц — точно объясню, а вот прямо сейчас — еще нет.
    Впрочем, можно сослаться на такую же, совсем похожую одежду в армии Сатума, лучше, в одном из графств Терума, где местный феодал решил обеспечить свою разведку такой одеждой, по непонятному капризу.
    Только, боюсь, гильдейские при встрече мгновенно поймут, что вещи из Сторожки, так что, лучше не рисковать совсем. Ибо, будут заданы вопросы, на которые нельзя ответить и не ответить тоже нельзя, патовая такая будет ситуация.
    Придется, все-таки, идти в своем камуфляже, который я выдам за одежду стражников Терума, а именно, королевства Коляндии, жителем которого, по месту рождения, я и являюсь.
    То есть, по моей легенде, до Беды я жил в Черноземье, где-нибудь между шестой и седьмой улицами, около Речных ворот, после бегства из Сатума, из-за жестоких и жесточайших порядков, существующих там. И, как раз, во время Беды проходил перевалы, решив навестить родителей и долго не мог вернуться обратно. Пока не похоронил отца и мать и понял, что хочу жить в славном городе Асторе, справедливом ко всем людям, преуспевающим трудами и старанием, а не правом рождения и злобным презрением в людям труда.
    Где простые люди чувствуют себя свободными и очень счастливы, что никакие бароны и графы не владеют их свободой и жизнью. И, вообще, нигде их нет, на обозримом пространстве.
    Рубашка вполне подойдет, наша советская, такая светлая х/б, с заграничным покроем, плащ у меня есть, достаточно богатый и яркий, прихватил еще тогда из имущества прекрасных баронесс, и он долго мне послужил верой и правдой.
    Обувь — те же сандалии, купленные мне Софико, из кожи и они вполне сойдут за местное, забугорное, заперевальное изделие.
    Есть длинный кинжал, мне вполне хватит, чтобы добраться до трактира Сохатого, купить какую-то одежду там, переночевать пару раз и двинуться к посту Гвардии около моста. Там я смогу договориться, что сам объявлюсь на Речных воротах, как вернувшийся из-за перевалов местный, в прошлом, житель.
    Это вполне объяснит мой, уже совсем небольшой акцент, зато, проверить знание языка Коляндии — Терума здесь никто не сможет, а сатумский корли я знаю немного, как и положено простому жителю далекого королевства.
    Так, план уже прикинут, теперь пора пообедать и пройти проверку на стене, то есть, поставить вариться кулеш и заняться своими шкалами силы, энергии и маны.
    Пока закипала вода с крупой в чайнике, нагревшуюся воду из которого я выдул одним глотком, я успел подумать, что тороплюсь с тем, что думаю зарядить все палантиры. Ладно, я спрячу их в том тайнике, который устроил около памятной для меня сосны-ели. Ни в Храме, ни около стоянки Охотников никаких магически одаренных людей не должно появиться еще долго, так что, я ничем ни рискую.
    Хотя, потом долго добираться до тайника, нет, все же надо о другом месте подумать. Сюда-обратно почти полтора дня ноги бить, ни к чему такое концы делать, так уж осложнять свою жизнь, постоянно шастать мимо Сторожки, можно и на бдительных Охотников нарваться.
    Да и теперь, в свете моего знания о будущем, эти одаренные магически люди не узнают о местоположении Храма и к тому времени должны будут уже готовиться прощаться с жизнью, если я правильно понимаю свои планы и настроение.
    Компьютер на стене все же показал, что значение энергии у меня можно поправить, поспав на Столе. Силу и ману он признал соответствующими сегодняшним уровням, поэтому я дождался, когда кулеш сварится, щедро заправил его тушенкой и наелся до отвала. Аппетит мгновенно обозначился, после первой ложки кулеша, полного чайника мне едва хватило, чтобы успокоить желудок перед отдыхом на магическом Столе.
    После недолгого сна, продолжительность которого я засек на своих «Командирских», оказалось, что прошло всего полтора часа по времени, я вернулся к стене и вскоре стал счастливым обладателем подтвержденной седьмой ступени по развитию энергетической составляющей, изображенной в виде светящегося круга на стене.
    Подрос немного, но только в энергетике, что и не удивительно.
    До седьмого магического уровня мне еще расти и расти, а по силе физической я, пожалуй, дошел до максимума в этом теле, но менять его на другое не собираюсь. Пока точно.
    Палантиры не стал заряжать, кроме одного, который возьму с собой. Еще подумал, что не стоит идти на проверку в Астор с такими предметами и вещами, мало ли, кто сможет учуять силу в палантире или артефактах. Да и при обыске и досмотре вопросы возникнут.
    Поэтому, оставлю я все такие необыкновенные вещи в тайнике около трактира, пока не пройду первичный допрос на посту около реки и в самой Страже и не смогу определиться с работой и проживанием, чтобы вернуться и спокойно забрать спрятанное и уже тогда занести в город, но, тоже, осторожно.
    Вечером опять вышел на площадку, сдвинул маной заряженного палантира осыпь с тайника и так и присел на заднюю точку. Почему то я считал, что магическое оружие и гильдейские вещи ждут меня здесь. Только я же в более раннее время вернулся, все, что пришло со мной, оно и осталось, а то, что спрятано, его просто еще нет.
    Да, почесал репу, посмеялся над своими расчетами и махнул рукой.
    Оставил там три Источника, все документы и прочие следы моего и советского времени, сложил в чайник и закрыл крышкой, добавив еще фузею и кольчужные перчатки, которыми так и не смог воспользоваться ни разу. Протаскал все время зря, ладно, хоть не потерял неповторимые в местных реалиях защиту и пушку.
    Ночью спал и видел сны, хорошие и много чего обещающие, поэтому проснулся довольным, быстро собрался. Часть одежды оставил на столе, как и мешочек с крупой, сунул в рюкзак один палантир с зарядом на сорок процентов и лечащие артефакты, которые для ранений и лечения.
    Еще, убедился в том, что самому себя вылечить у меня пока не получается, придется воспользоваться кем-то из магов, когда повстречаю на своем пути. Вчера старался пару часов помочь своим зубам и все без толку, даже вспотел от усилий, только ничего не получилось.
    Не выходит пустить свою же ману на себя любимого, такая серьезная незадача.
   

   

    

     Глава 2 СНОВА У СОХАТОГО
    

    С утра холодный ветер продувал меня на спуске насквозь, пока я не спрятался за склоном и не спустился до первой рощи. Пришлось и капюшон плаща одеть на голову, чтобы не заболеть по дороге, все же, сейчас, по моим подсчетам, еще конец зимы и я на солидной высоте.
    Точную дату, какой сегодня день и месяц, я смогу узнать в трактире, что мне очень важно определить.
    Ведь, по моим подсчетам, я передвинул значок времени в капсуле на девятнадцать делений назад, думая, что это месяцы. Но, оказалось, что одна единица соответствует примерно двум годам земного времени и я, из примерного рубежа середины лета 2020 года переместился в май 1982 года.
    Два года, может, немного больше, может, немного меньше, но, похоже, что, все же, больше.
    Возвращаюсь я на ту же пару лет раньше, повернув значок времени уже восемнадцать раз вперед, ведь, по моим подсчетам, я провел в Черноземье целый год и еще примерно три месяца, потом три месяца в Советском союзе, то есть, примерно всего двадцать один месяц по земному календарю и могу теперь оказаться с запасом в месяц-два перед моментом своего появления в этом мире. Если помнить, что местные месяцы содержат по тридцать два дня, в отличии от земных.
    Единица времени в два года — довольно солидная величина и, если бы она не подошла так удобно для возвращения в Черноземье, скорее всего, я не стал бы делать это. Особенно, если бы я возвращался позже момента своего появления, когда здесь может объявиться тот самый ребенок, которого я не видел, но слышал, как он шевелится в кроватке, когда побывал в комнате родителей на Пряжке.
    Для меня самого — очень большая загадка, как поменяется жизнь моего, можно сказать, близнеца из-за того, что я так активно вмешался в жизнь его родителей. Дал им четкие указания, что и когда произойдет и снабдил деньгами, которые должны обеспечить более высокий уровень жизни для моего двойника и его сестры.
    Сложатся ли так обстоятельства снова, чтобы он оказался на берегу Вуоксы в тот злополучный день?
    Кстати, после почти пары лет в другом мире, я уже не уверен, что этот день такой уж злополучный и эта гроза оказалась так уж некстати.
    Я, конечно, стал другим человеком и даже весьма сильным магом, но теперь, ни капли не жалею о том, что сама судьба забросила меня так далеко от своего мира.
    Я много чего испытал, даже успел умереть, только это оказалось не так страшно, ведь, при каждом переносе мое тело умирает в капсуле. Теперь я уже четвертая копия себя прежнего и пока не замечаю каких-то ухудшений и того, чтобы система откровенно лагает при работе и дает сбои. Может, это и происходит, только я не чувствую и поэтому не переживаю. Тем более, моя прежняя жизнь на Земле не имела особой ценности, когда я тупо трудился в сервисе, зато, теперь мне даны другие возможности и соответствующая сила.
    Я все помню и чувствую, нашел настоящих друзей, некоторых, правда, умудрился потерять и собираюсь это исправить по-настоящему.
    Поэтому, когда, по моим приблизительным подсчетам, все сложилось так, что эта возможность оказалась очень реальной, я решил рискнуть.
    Тем более, моя насильственная смерть показалась мне очень тяжелой, и я собираюсь поменять ход истории, с точностью до наоборот, чтобы в муках умерли мои враги и те, кого они наняли, как предатели рода человеческого, долго и страшно мучаясь. Да, то, что я стал более жесткий и беспощадный, это я наглядно чувствую, хотя, в новой жизни, в средневековье, это абсолютно нормально и мне пришлось поменяться радикально, стать местным человеком.
    Через три часа я дошел до стоянки, но, не стал терять время, заходя на нее, раз она оказалась пустой. Да, еще рано появляться здесь обоим Охотникам, которые не должны пережить свою рутинную работу на стоянке.
    Я спешу до боли знакомой тропой, собираясь переночевать в настоящей постели в одной из комнат у Сохатого. Который, меня еще совсем не знает, но, никуда не денется, скоро очень плотно познакомится с Ольгом Протом.
    К вечеру я не очень далеко обхожу Сторожку, особо опасаться мне — нечего. Гильдейские при встрече опросят меня и отправят сдаваться на пост около реки. Ведь я простой, мирный путник, пусть и бродящий в одиночку по довольно опасным местам.
    Вскоре я поднимаюсь по ступенькам трактира Сохатого, открываю дверь и с интересом оглядываю обстановку в зале.
    Сегодня — обычный день, не выходной и в трактире я вижу всего несколько посетителей, зато двоих из них я очень хорошо знаю. У меня на лице невольно расцветает улыбка, это те люди, которых я неподдельно рад видеть и надеялся на такую встречу.
    Охотники Драгер и Конт сидят за столом и попивают пиво из пары кувшинов, негромко беседуя и посматривая по сторонам. Заслуженным людям никто не запретит хоть каждый день сидеть в трактире, попить пива, если все дела и задания выполнены.
    — Хозяин, — негромко зову я, подходя к стойке, жду, когда Сохатый вынырнет из-за внутренней двери, — Добрый вечер, хозяин!
    Сохатый смотрит на меня, пытаясь вспомнить, кто я такой и видно, что ничего в ум к нему не приходит, не может он меня идентифицировать никак.
    — И тебе добрый вечер, путник! Не припомню тебе никак, не обижайся.
    В этой фразе, кроме легкого сожаления, звучит и не высказываемое явно желание, чтобы новый человек представился, честь по чести.
    — Да как же ты меня припомнишь? Я же не был в Черноземье одиннадцать лет. И я тебя не помню, но очень рад, что трактир стоит на прежнем месте, а то, что здесь новые хозяева, так это понятно. Чего пропадать хорошему месту? В котором, каждый путник может снять комнату, выпить пива и чего покрепче и отдохнуть, как следует, после тяжелого и очень опасного пути.
    Сохатый стоит и хлопает глазами, пытаясь воспринять всю выдаваемую мной информацию. Про то, что на месте его трактира тоже стоял другой, еще до Беды, я давно знаю. Еще с первого захода сюда в компании Охотников, когда разбил рожу Редкену и волнительно познакомился с Гритой.
    Как вспомнил про певицу, сердечко сразу же сладко заныло, впереди у меня знакомство с ней и все еще будет. Очень на это надеюсь.
    — Хозяин, комната есть?
    Сохатый перестал хлопать глазами, усвоил информацию, что я перебежчик с той стороны, значит — путник небогатый, поэтому он говорит свое оценочное мнение:
    — Ты не радуйся, комната денег стоит. Откуда у тебя деньги наши могут появиться? Поэтому, поспи на сеновале, как остальные.
    — Хозяин, тебя же Сохатый зовут? Так вот, ты за мои деньги не переживай, пошли служанку самую лучшую комнату приготовить, воды мне нагреть. Помыться хочу и знаешь что еще?
    Хозяин с обалдевшим видом слушает мои указания, особенно его добило требование горячей воды и лучшей комнаты.
    — Бутылку ресы, самой лучшей и пива два кувшина, за тот стол, для моих друзей Охотников. И закуску тащи, всю, которая есть.
    И я подкинул золотой тайлер, который рыбкой долетел до Сохатого и был пойман им в широченную ладонь, потом недоверчиво рассмотрен, ощупан и попробован на зуб, с выражением крайнего недоверия.
    — Запиши на мой счет всю деньгу, я у тебя часто теперь буду останавливаться. Зовут меня Ольг Прот, так что — запоминай.
    Сохатый кивнул головой, говоря, как бы, все капризы за ваши деньги и быстро отдал указания служанке, крепкой девке со здоровенной задницей, отправив ее греть воду и готовить номер. Сам он поспешил с бутылкой и кружками к столу Охотников, потом принес и пару кувшинов пива, на удивленные вопросы парней показал на меня, продолжающего стоять у стойки и рассматривать остальных посетителей.
    Нет, остальные посетители оказались мне не знакомы, поэтому я подсаживаюсь за стол к парням из Гильдии и знакомлюсь с ними. Они, конечно, удивлены такому подгону, но не отказываются, хотя, так плотно общаться с незнакомыми не привыкли. Только, кто же откажется выпить и расслабиться в такое непростое время, если угощают щедро, чтобы познакомиться с доблестными защитниками города.
    — Давайте, мужчины, выпьем, за славный город Астор и меня, Ольга Прота, который наконец то смог пройти перевалы и спуститься с гор, — так я начинаю первый тост и, заодно, представляюсь, не дожидаясь вопросов.
    Драгер и Конт поднимают стопки, и мы дружно опрокидываем их.
    — Ох, хорошо, — жмурится лучник, — Так только с перевалов пришел? Только-только?
    — Ага, — теперь уже и я, блаженно жмурюсь, дегустируя абрикосовую ресу, пусть и не долго, но выдержанную в дубовой бочке. Излишняя сладость заменилась небольшой долей ноток дуба и такой букет мне изрядно нравится, очень такая натуральная вещь.
    Я повторяю парням свою историю, как пошел навестить родных перед Бедой, как остался там, хотя меня тянуло изо всех сил в Астор и Черноземье, как похоронил всех родных в королевстве и решил, во чтобы то ни стало, вернуться сюда обратно.
    — И вот, моя мечта сбылась, я снова на земле, где мне все нравится. Где нет этих дворян, где чувствуешь себя свободным человеком.
    — Здорово, — соглашается Конт, — Только что ты умеешь делать? Какое мастерство есть у тебя в руках?
    — Не переживай, старина, все у меня есть. И руки на месте и голова и деньги имеются, на первое время.
    — Тебе требуется дойти до поста Гвардии на мосту, они тебя в город отправят. Такой у нас порядок, могли бы и мы тебя проверить, но, теперь, уже не будем, — предупреждает меня Драгер.
    — Чего у Гвардии работу отнимать! — смеется Конт, — И нарушать компанию, ведь хорошо сидим!
    — Завтра дойду до гвардейцев, — отмахиваюсь я, — Шел с гор, видел огороженную стоянку, это для чего в безлюдных местах такое делают? Вы же Охотники, ваше имущество? Там, кроме, как охотиться, больше делать нечего, я так понимаю?
    — Наше место, здесь ты прав. Через пару месяцев сезон начнется, — подтверждает Конт и глядя на приятеля, пытающегося взглядом что-то ему сказать, отвечает, — Ну, чего тень на плетень наводить? Видел уже Ольг стоянку и спрашивает про то, кому она принадлежит. Это же никакая не тайна, пусть он пока проверку не прошел в Ратуше. Какое тут секретное такое знание, объясни мне, пень ты деревянный?
    Драгер только смеется и кивает мне, видишь, какие у нас тут разговоры.
    После такого объяснения беседа под ресу и пиво потекла повеселее, блюдо с корнеплодами помогает утолить разыгравшийся аппетит, парни расспрашивают меня про жизнь на той стороне гор, и я порассказал таких ужасов про тамошние порядки, что они только ахали. Они отметили мой небольшой акцент, но признали, что за одиннадцать лет я не забыл язык и говорю очень даже хорошо.
    Сохатый тоже давно уже подсел за стол, даже не спрашивая, просто глядя на наше веселье, да и остальные посетители собрались вокруг, настолько я убедительно и громко изобличал пороки соседнего государства, зазнавшуюся и чванную аристократию и невозможность жить простым людям под гнетом озверевшего дворянства.
    Мне есть чего рассказать и слушатели у меня благодарные.
    Особенно, про то, как там проводят караваны и толпы бандитов открыто пытаются их грабить, так что, караванщикам даже нельзя по-настоящему защищать свое добро, под страхом скорого суда от тех же бандитов и обязательной смерти. Такой рассказ поверг всех слушателей в неподдельное изумление, никто себе не может представить, чтобы бандиты так себя вели.
    Заодно я всех угостил парой кружек, по случаю своего счастливого возвращения в Черноземье и чудесного спасения на засыпанных снегом перевалах. Я, на самом деле, очень рад оказаться среди этих людей и еще мне требуется по громче заявить о себе, как вернувшемся патриоте города. Народная молва, особенно мои рассказы про вопиюще несправедливую жизнь за перевалами, быстро разнесет, по, не такому уже большому населению города и его окрестностей, в каком хорошем месте посчастливилось жить черноземельцам, в отличии от несчастных, на самом деле, сатумцев.
    И, ведь это — никакая не пропаганда, а — чистая правда! А, правду говорить — легко!
    И ведь, даже, нигде не соврал, почти, кроме своей истории появления в Сиреневых горах. Так ведь и Понса, пока живого, нет рядом, чтобы почувствовать сомнительные места в моем рассказе, поэтому будем пользоваться ситуацией.
    Хорошо посидели, не так, конечно, как в том случае, когда я праздновал свое как бы спасение на берегу Протвы, но, тоже хорошо. Охотники ушли в обнимку и с песнями, я провожать их не пошел по сплошной темени, быстро помылся в теплой еще воде и завалился на постель в большом номере, выходящем закрытыми ставнями на дорогу перед трактиром.
    Поставил сторожок и спрятал рюкзак под большой кроватью.
    Ночью ничего не снилось, проснулся я рано утром, напился загодя приготовленной водички из графина и потянувшись в мягкой постели, не стал вставать.
    Часы здесь использовать нет никакого смысла, в местных сутках тридцать два часа, но, это не главное. Просто, пришлось их снять, перед визитом в трактир и спрятать в мешке, как и многое другое, что лежит в моем рюкзаке, который я вчера сразу же убрал под стол, чтобы не задавали лишние вопросы, откуда такое чудо появилось.
    Впрочем, рюкзак убран в обычный местный мешок, из-под крупы, которую я пересыпал в оранжевый рюкзак, оставшийся в Храме, поэтому, вряд ли вызовет вопросы, если не доставать его при людях.
    Главное — это то, что я узнал, вчера был последний день официальной зимы, что за ставнями трактира не особенно то и различишь. Те же десять-пятнадцать градусов, как и в Сатуме, где я провел первую местную зиму, холодный ветер, который в лесу не чувствуешь, только на открытых местах. Ариал так же умеренно припекает, скоро начнет усиленно греть природу и через те же тридцать два дня жизнь ознаменуются серединой короткой, в два месяца, весны.
    Я появился в Храме, по моим подсчетам, где-то около двадцатого числа второго месяца весны, почти одновременно с Охотниками, Тонсом и Карном. Они, получается, появились позже меня на один или два дня и сразу столкнулись с воплощением смерти в здешних местах, с матерым Кортом, после чего Карн перешел в разряд добычи Зверя, а Тонс остался дожидаться своей смерти на стоянке, понимая, что раненому и без поддержки — нет у него никаких шансов одолеть такого матерого Зверя.
    Выходит, что и я могу встретиться с огромной, магически одаренной кошкой по дороге в Храм, куда собираюсь прийти к двадцатым числам последнего весеннего месяца. Я, теперь даже, собираюсь с ней встретиться обязательно и убить ее еще раз.
    На самом деле, по моим, пока, теоретическим раскладам, мне лучше вызвать огонь на себя, чтобы Охотники на стоянке остались живы и помогли в разгроме банды Крыс на той самой опушке, где я принял боевое крещение. Теперь я не собираюсь идти с Охотниками в Помр, сопровождать караван и кто-то должен заменить меня и мою помощь в том сражении. А кто лучше справится с этим делом, как не Тонс, если он переживет встречу со вторым Кортом.
    Я приду в Храм перед двадцатым числом, чтобы встретить своего двойника, могущего появиться на Столе, взять над ним шефство, инициировать его, как мага, немного прокачать, научить нескольким умениям и отправить обратно, в свое время.
    Здесь мой двойник мне совсем не нужен, в мире Черноземья, я рассчитываю, что через пару дней капсула на Вуоксе еще будет работать на прием путешественников в пространстве и времени.
    Или, не будет и тогда придется думать снова, как поступить в сложившейся обстановке.
    За эти полтора месяца мне тоже предстоит побегать и похлопотать, пройти проверку, что, пока без своих магов на службе города, мне не трудно, найти жилье, притом, я уже знаю, где именно найти.
    Устроиться на работу, опять же, по известному маршруту, снова в тележную мастерскую, и с кузнецом Водером снова задружиться.
    Познакомиться еще с Кросом, раз уж я теперь знаю Драгера и могу смело подсаживаться за стол к парням в трактирах и постоялых дворах.
    Не быть назначенным Альсом в вылазку на северные земли, а собрать свою команду, значит, начать посещать активно «Лису и Журавля», устроить выступать туда Гриту, которая должна стать моей женщиной довольно скоро.
    Собрать команду из своих приятелей и друзей, которым можно полностью доверять и устроить поход на Север, разбить магов и предать их смерти, дойти до Роковой горы, желательно с повозкой или лошадьми, найти там снова палантиры.
    В общем, за примерно местный год достигнуть серьезного влияния в городе и, особенно, в Ратуше, чтобы под мое руководство выделили небольшой отряд, который войдет в историю окончательного освобождения Астора от остатков прежней, магической власти, как великие ниспровергатели авторитетов и спасители всего Черноземья.
    Планов очень много, главное, что знания, сила и деньги уже есть у вашего покорного слуги, осталось не повторить прежних ошибок и не наделать новых.
    Я поднялся с кровати, собрался и, умывшись, спустился в зал трактира, где меня уже ждет Сохатый.
   

   

    

     Глава 3 ПЕРВЫЕ ШАГИ В АСТОРЕ
    

    Я не стал подсаживаться утром на попутную подводу, не спеша сторговал у Сохатого новый гардероб — обычные порты, рубаху с вышивкой и куртку типа гильдейской, но без такой специфической раскраски. Он понемногу приторговывает простой одеждой, для лесорубов и другой деревенщины, кто живет неподалеку от него. Пусть и значительно дороже, чем в лавках города, мне это не важно, главное — выглядеть достаточно простым парнем.
    Не подсылом от магов или шпионом из Астрии.
    Эта одежда потребуется мне на небольшое время, добраться до Астора, в городе я заново оденусь, гораздо солиднее, как положено приличному новому гражданину с золотыми тайлерами в кошеле на поясе. В этой одежде потом начну работать в мастерской, будет мне на смену.
    Вышло, по итогу, мне все в три четверти золотого тайлера; ужин, номер, выпивка и закуска и угощение посетителей плюс одежда, порадовал Сохатого хорошими продажами в будний день. Сдачу серебром я все же забрал, чтобы иметь возможность расплатиться за небольшие покупки и услуги, когда появлюсь в городе.
    После хорошего завтрака, я вышел в сторону моста и свернул перед ним в лес. На том самом знакомом месте, где ожидал Гинса, устроил тайник, спрятал на краю березовой рощи свой рюкзак, вместе со всем, что может насторожить гвардейцев или стражников. Все новые люди, желающие жить и работать в городе, должны пройти что-то типа допроса в одной из караулок Стражи, той, что расположена возле Речных ворот. С, естественно, досмотром и вопросами по поводу вещей и на форпосте города, около моста через Протву.
    В городе — местный иммиграционный центр, записывают новых жителей, их приметы и имена, отличительные признаки и выдают жетон с выбитыми на нем именем и фамилией претендента. Здесь — проводят первичный досмотр.
    В первый раз я вошел в Астор в составе Гильдии, уже Альс выдал мне при увольнении жетон почетного отставника, что считается не рядовым событием среди гильдейских.
    Эти жетоны я спрятал тогда в мешок с золотом, когда отправился на Север, к магам, этот и второй, награждение которым прошло в Ратуше, так и продолжают лежать в том же самом мешке. Теперь мне некому их предъявить, хотя имя мое осталось прежним.
    Спрятав все вещи в рюкзаке и сам рюкзак, я оставил себе только кинжал, пять тайлеров и горстку серебра, немного хлеба и деревянную бутылку с водой, и пиво, конечно. Еще плащ, довольно богатый и моя обувь — вот что отличает меня от местных жителей, но уж эти истории я придумаю, как красиво рассказать.
    Тушенка, пара банок и вся колбаса вместе с еще тремя банками сгущенки остались в Храме, дожидаться моего возвращения через полтора месяца, за которые, я надеюсь, не попаду ни в какую историю.
    Гвардейцы на посту около моста уже знали, что скоро появится новичок, пришедший из-за перевалов, поэтому не удивились, когда я прошел через мост и подошел к ним.
    — Стоять! Приготовиться к досмотру! — раздалась команда и, мающиеся от скуки, служивые подтянулись ко мне, желая немного поразвлечься за счет потенциального переселенца в богатый город. Слухи, что с деньгами у меня все хорошо и я заказал самый дорогой номер в трактире Сохатого, наверняка, уже достигли ушей гвардейцев.
    — И вам не хворать, доблестные стражи города Астора, — пряча усмешку, сказал я и отдал на осмотр свой мешок, после чего снял ремень с кошелями и позволил пересчитать парням мои денежные запасы.
    — Смотри ка, Гнольс, этот переселенец не голь перекатная, у него и пять тайлеров с серебром имеется и дорогой плащ.
    — Да, плащ дорогой и красивый, — заметил старший поста, — Откуда у тебя такой? Ведь, в твоих землях такие плащи только дворянам разрешено носить?
    — Не совсем так, уважаемый, в моих землях носить могут все, у кого есть возможность купить такою вещь. Хотя, ты совершенно прав, в самом Сатуме, я не рисковал закутаться в такую ткань, так и пронес его в мешке, заворачиваясь в простой плащ.
    Выслушав меня, старший хмыкнул в усы:
    — И где же он, этот простой плащ?
    — Остался на перевалах, я бросил его, когда начал спускаться с последнего из них. Он уже весь истрепался и намок, толку от него не было совсем, — так я объяснил отсутствие названной вещи.
    — Как же ты прошел через горы зимой, если перебежчики и летом едва-едва там проходят? — это уже серьезный вопрос на проверку.
    — Там же снега выше человеческого роста, — вмешался другой гвардеец. Его светлые волосы я, вроде, помню, среди смуглого и черноволосого населения Астора.
    — С помощью хитрости, сплел себе такие штуки на ноги, снегоходы называются, чтобы ходить по снегу не проваливаясь. И запасные еще взял, очень меня они выручили, только истрепались полностью на перевалах. Светило уже достаточно пригрело в горах и на снегу образовался крепкий наст, который, конечно, не выдержал бы меня без таких широких снегоходов на ногах. У вас, наверно, в таких по болотам ходят, только я не знаю названия на вашем языке.
    — А какие языки ты знаешь? Кроме черноземского, я вижу, что ты не позабыл его, — продолжал спрашивать старший.
    — Свой родной, на котором говорят в Теруме и моем королевстве, если слышали, оно называется Коляндия. Неплохо знаю и сатумский корли, могу разговаривать и понимать на нем, но не очень. Толмачом работать не смог бы.
    — Скажи что-нибудь по-своему? — влез снова светловолосый.
    Я произнес несколько фраз на языке королевства, естественно, местные жители зашипели бы на меня из-за произношения и множества ошибок, но гвардейцы оказались благодарными слушателями, они столпились вокруг меня и откровенно радовались словоохотливому новому человеку и его рассказам.
    Мне уже давно отдали все вещи и деньги, мешок и плащ, обратив внимание на дорогой кинжал в ножнах и я, ничтоже сумняшеся, назвался чемпионом Коляндии по бою на кулаках, чем вызвал повышенный интерес к себе.
    — Кинжал и плащ, это часть моих наград, за победы в боях.
    Сразу нашлись желающие проверить меня в таком деле, как кулачный бой, пришлось старшему приказать остальному наряду не маяться ерундой на службе, не мешать мне и дальше рассказывать о своей жизни и стране.
    В конце мне все же рассказали о новом инструкторе Гвардии, мастере Гинсе, который перешел горы, чтобы спасти свою жизнь и теперь работает в казармах, обучая сатумской борьбе гвардейцев.
    — В сатумской борьбе не силен, я больше на кулаках и просто бороться, так бить ногами не обучен, — признался я парням и продолжил дальше свои рассказы и байки.
    Даже рассказал им про спасение баронесс, произошедшее случайно и как я получил благодарность от спасенных в замке. Народ позавидовал полету моей фантазии, но в то, что это правда, верить отказались, ведь я не стал рассказывать, что назвался баронетом из Астрии, чтобы получить вожделенный приз, из благоразумия.
    Провел с гвардейскими пару часов, развлекая их байками и рассказами о тяжелой и очень несправедливой жизни за горами и расстался с ними уже почти приятелями. Заодно мы распили пару моих кувшинов с пивом, который я оставил пустыми на посту, зная, что гвардейцы отправят приметную посудину Сохатому обратно, как я и пообещал тому.
    Меня даже пригласили заходить в «Лису и Журавля», где проходят бои на хорошие деньги и можно показать свое умение, раз я такой уж чемпион своего маленького королевства. Типа, посмотришь на настоящих мастеров и поймешь, что королевство — очень маленькое.
    Потом меня посадили на проезжающую подводу, наказав возничему обратить внимание Стражи на Речных воротах на вашего покорного слугу и присмотреть за мной, как и оказалось положено делать по службе. Так обычно и поступают, если переселенец не вызывает подозрений и может хоть немного объясниться.
    Оставшееся время я спал, развалившись на подводе и поглядывая на голубое небо, когда просыпался, пиво пошло в самый раз, после вчерашнего веселья.
    Как я и думал, рассказами о своих умениях я заинтересовал молодых гвардейцев, теперь я легко смогу попасть к ним в компанию и там снова познакомиться со своими приятелями, на которых у меня определенные планы.
    В общем то, все пока идет отлично, я уже познакомился с Охотниками, с молодыми гвардейцами и похоже, что моя легенда довольно убедительная и радует людей, с которыми я встречаюсь. Всем хочется жить в справедливом и равноправном мире, теперь посмотрим, как местные профессионалы ведения допросов отнесутся к моим рассказам.
    К вечеру мы доехали до города, я, как человек бывалый, дорогу особенно не рассматривал, как и поселения, вылез около Речных ворот, отряхнулся от сена и подошел к стражникам, которым на меня указал возница.
    Стража, занятая последними проезжающими в город и из города, сказала постоять мне в сторонке и подождать, Брона я не увидел, да и что я ему могу сказать, так что, постоял полчаса, разглядывая народ с искренним интересом.
    Со мной некому оказалось разговаривать, потом меня отконвоировали в Сторожку, куда пришел оторванный от ужина чиновник, занимающийся переселенцами. Он, как узнал, откуда я, сразу сказал, что это надолго и сегодня уже никто ничего решать со мной не будет, завтра снимут допрос и будут думать, что со мной делать, а сегодня я получу скромный ужин и переночую в одной из камер в Сторожке.
    Планы у меня, конечно, имелись другие, переночевать, например, у Мортенса и с утра приодеться более модно и богато, сегодня хорошо поужинать и утром вкусно позавтракать, но, вступать в споры я не стал и молча, получив сухой паек, растянулся на деревянной лавке, положив под голову свой мешок и накрывшись плащом.
    Чтобы не знакомиться с местными насекомыми, поджарил маной и свою лавку, все пространство вокруг нее и после перекуса и оправки в средневековом туалете, спокойно уснул.
    Утром за мной прислали провожатого из главного здания Стражи, где меня долго и нудно допрашивал какой-то дознаватель-старшина. В конце концов, он все же уяснил, что я ему рассказывал, потом пришел в комнату на первом этаже мой старый приятель Гинс, серьезно погонял меня по корли, попытался задать пару вопросов на языке Терума, что у него очень плохо получилось и я смог легко ответить и доказать ему и чиновнику, ведшему допрос, что этот язык мне родной. Гинс, кстати, очень обрадовался земляку, назвался и попросил его найти в городе, если помощь потребуется.
    В итоге, мне выдали стандартный жетон с номером на шею, потом мастер, сидящий в подвале, быстро набил мои имя и фамилию. Еще сказали, что я представляю определенный интерес для Ратуши, как единственный носитель второго языка Сатума в Асторе. Поэтому, теперь я должен поставить в известность самого чиновника лично, где я собираюсь работать и жить, не позже трех дней по сроку.
    Разумеется, я пообещал сделать все в лучшем виде и меня отпустили из казенного дома идти куда пожелаешь и куда ноги несут.
    Время оказалось уже обеденное, поэтому я направился в «Лису и Журавль», где снял дешевый номер в мансарде, не отказав себе в удовольствии полюбоваться на небольшое движение во дворе усадьбы, представляя, ведь не так уже долго осталось ждать, как умрут все Рыжие уроды.
    После шикарного обеда я прошелся по лавкам и заново оделся, уже достаточно добротно и модно, уже для не совсем простых рабочих парней и еще раз обошел весь город. Денег купить такой дорогой костюм, в котором я ходил на службу в Ратушу у меня пока нет с собой, да и такой работы пока не имеется, чтобы так пальцы гнуть.
    К Клое и Трону загляну после того, как устроюсь в мастерскую Крипа на постоянную работу, чтобы было на кого сослаться, типа, что не голь безработная к ним пришла.
    В тот раз рекомендацию, пусть и не очень авторитетную, скорее, даже сомнительную, мне составил Крос. Сейчас мы еще не знакомы, поэтому я просто уверенно поднимусь к Клое и смогу убедить ее, что я именно тот постоялец, который ей требуется, раз дочка вышла замуж, переехала на соседнюю улицу и хорошо бы помочь ей обзавестись хозяйством.
    Заселюсь к ней на постой на четыре месяца раньше, чем в тот раз, это даже к лучшему, заодно и Трона перетащу на работу в город гораздо быстрее. Чего ему по дорогам до рудников слоняться, с таким то талантом, пусть приносит пользу городу и мастерской, ну и мне тоже.
    На допросе меня спросили, где я жил и работал до Беды, и я ответил, что работал в мастерской, которая собирала подводы и телеги, даже имя хозяина вспомнил. Крип как-то называл по имени прежнего хозяина мастерской, где работал сам молодым парнем, пока не пришла Беда. Хозяин погиб в снегах, со всей семьей, наследников не осталось и Крип оставил заявку в Ратуше на свое прежнее место работы, даже потом получил денежную помощь для запуска производства так необходимых городу изделий.
    После посещения лавок, где я закупился необходимой мелочевкой, даже опасной бритвой, я направился в мастерскую к своему будущему и уже, в прошлом, бывшему компаньону и вскоре стоял на входе в такое знакомое мне место, где пахнет древесной стружкой, каленым железом и кипит работа.
    Первым внимание обратил на меня Ятош, подскочил, сильно прихрамывая. Я испытал даже некоторое облегчение, что теперь не требуется рассказывать славному старику, почему я такой, относительно молодой и не покалеченный, а уже вышел в отставку из Гильдии. Этого он так и не смог понять до конца, для него служить Охотником — это смысл жизни и поменять такую прекрасное занятие на работу в мастерской его заставила только тяжелая травма ноги.
    Кстати, можно будет помочь старику, подлечить его ногу, только это сразу не сделаешь, придется понемногу его лечить. Эта мысль мне очень понравилась и я, все стоял, улыбался, пока до меня не добрался Крип.
    — Вы хотите заказать телегу? — вопрос не сверкает новизной, это понятно. Да и сам Крип торговец такой, не больше, чем на троечку, это я уже давно знаю.
    Я продолжал улыбаться, держа себя в руках, чтобы не обнять старого друга и только покачал головой.
    — Значит, отремонтировать? — второй вопрос тоже не очень оригинален и я шагаю внутрь мастерской. Захожу уверенно, я знаю здесь каждый метр и каждый инструмент, я сажусь на скамье в центре сарая и приглашаю всех присесть рядом.
    Оставить работу и просто послушать меня.
    Я даже не стал заходить в мастерскую Ольса, моего будущего конкурента, ведь я и так все знаю, какие расклады по конкуренции, ценам и себестоимости производства подвод.
    Работники и Крип присаживаются рядом и я начинаю:
    — Уважаемый хозяин и вы, его работники! Меня зовут Ольг Прот и я имею вам много чего сказать. Сейчас мы поговорим и у вас будет время подумать до вечера, потом я приду еще раз и мы снова поговорим.
   

   

    

     Глава 4 РАЗДУМЬЯ В НОМЕРЕ ТРАКТИРА
    

    После откровенного, делового и раскрывающего невероятные перспективы разговора я оставил сидеть Крипа с парнями в некотором обалдении, именно от открывающихся перспектив, моей уверенности и полного знания процесса производства и вернулся в трактир, пообещав прийти завтра к обеду за, естественно, положительным ответом.
    Где, снова, полюбовался суетой и хлопотами во дворе соседней усадьбы, как Рыжая братия и их боевые подруги шастают по двору и заметил, что сейчас таких строгих мер безопасности, как после доставки бочек с вином, еще не наблюдается. Никто не контролирует, стоя с арбалетом на крыльце, выходящих и заходящих через калитку в воротах, разгуливают Рыжие по городу, бывает, и по одному, стараясь, все же, перемещаться группами. Скорее всего, те меры усиления охраны усадьбы оказались введены после прибытия бочек с секретным содержанием, после того, как меня заподозрили в том, что я что-то услышал на шхуне. Заподозрили и наняли, так себе, скажем, убийц.
    Зато, теперь, я смогу долго, до самого конца, оставаться в тени, наблюдая за усадьбой и готовя экспроприацию неправедно нажитых ценностей. И еще, нанося точные и хорошо замаскированные удары, пусть эта банда нелюдей проживет все время жизнью, полной тревог и страха.
    — Ничего, готовьтесь родимые, скоро, как придет контрабанда из Гардии, я вами займусь по-настоящему, но и до этого скучать не дам.
    Хотя, не так уж и скоро она придет, почти, через четыре месяца, долго предстоит ожидать такого волнительного события и знаменательных событий.
    — Чего я на самом деле хочу организовать в Асторе? — задумался я, растянувшись на узкой кровати. На улице совсем не жарко, теневая сторона, тем более, от ставен надувает холодом, поэтому я встал и закрыл зимние ставни, оставшись в темноте.
    Значит, распределим мои дела по мере очередности и важности.
    Первое дело — встретить, если он появится, моего двойника в Храме, примерно, через пятьдесят дней от сегодняшнего вечера. Встретить и, заодно, разобраться с Кортом, желательно еще отдать шкуру Тонсу в обработку и на таком подвиге сойтись с Альсом и всей Гильдией, да и долю получить за саму шкуру. И про Корта на второй поляне намекнуть, что сидит там в засаде частенько, там уже сами Охотники справятся или не справятся с хитрым зверем. Заодно, донесу до Старших при общении, что очень хорошо считаю и мне можно поручить любое дело, связанное со снабжением большого коллектива, даже и особенно — воинского.
    Только мне и никому больше, так никого и нет, такого умного, больше на горизонте поисков.
    До этого времени я осваиваюсь в Асторе, запускаю по-новому работу в мастерской, тем более, особо исправлять свои прежние рекомендации и не стоит, там все вполне нормально получилось. При существующем уровне производства — лучше инструменты никак не сделать. Готовим и запасаем железные комплектующие и изделия из просушенной древесины, я работаю вместе со всеми, заказываю новые инструменты, усовершенствую уже имеющиеся в наличии.
    Выхожу на Водера поплотнее и начинаю заказывать ему ту самую гибкую сталь, найденным рецептом которой сам кузнец со мной и поделился. Я хорошо помню условия обработки металла и его температуру, еще те добавки, которые стоит применять. Сам процесс, конечно, не представляю целиком, но смогу задать ему начальные условия самого эффективного производства луков.
    И дешевого тоже, вопрос прибыли и сверхприбыли не забываем.
    Сокращу время его самостоятельных поисков, вложу деньги в мастерскую и через месяц-полтора-два можно будет предъявить Гвардии пару десятков изделий, провести пристрелку и практические испытания боевой техники, что здесь еще в новинку.
    Для этого мне потребуются приятели в Гвардии, достаточно влиятельные, поэтому поиском уже знакомых мне гвардейцев займусь именно сегодня вечером, откладывать такое — ни к чему, начну тренироваться на холодном оружии. Все же требуется добиться уверенной работы с ножом и сносной — с мечом.
    Закину в Ратушу такую удочку, что можно выпустить пару сотен арбалетов под заказ, по десять-одиннадцать тайлеров за штуку и никак не дешевле. Лучше начать быстрее зарабатывать огромные деньги и весь заказ пропустить через свой счет в Кассе и нашу мастерскую.
    Ведь, затягивать с этим делом нет никакого смысла, и так необходимые городу пару тысяч арбалетов будем целый год производить, если не два, тот срок, который я рассчитываю находиться пока точно в Черноземье.
    Можно подумать, как грабануть эту Рыжую братию на арбалет сейчас и забрать ключи от дома уже перед разборкой в порту, чтобы не светиться перед толпой зрителей, если придется доставать утопленника. Тогда я на этом, фактически, спалился.
    Единственно, потребуется качественный образец, что-то вроде тех арбалетов, которые стоят на вооружении у Рыжих. Придется провести операцию по изъятию образца, желательно с парой трупов. Хотя, нет, не стоит пугать не объявленной войной нелюдей, еще чего доброго, они с перепуга сразу отвезут бочки с камнями в Талак, где им проще обеспечить безопасность, из-за относительно не густо населенного порта и его степных окрестностей, где любого новичка видно за версту.
    Арбалет придется просто купить, как мне не хотелось бы пощипать перышки Рыжим. Придется не трогать эту шайку, пока сам не увижу, как бочки заедут в усадьбу, строго до этого самого момента.
    С другой стороны, так уж помогать городу, может, и не стоит. В прошлый раз это оказалась, так себе хорошая идея.
    Обнаруживать контрабанду большого количества драгоценных камней, рисковать жизнью, сходиться в смертельной схватке с превосходящим противником и ждать, отдадут нам долю или нет. В прошлый раз, если бы не мой друг Эгар Кронц, досталась бы нам только пара сотен золотых и большая благодарность от Ратуши, с занесением в область грудной клетки.
    Да и так получили чистыми только жалкие десять процентов, еще и обставленные нелегкими условиями освоения своей собственной кровью заработанных денюшек. Да, пошел этот город со своей Ратушей, с такой благодарностью!
    И все трофеи Стража растащила, неблагодарные твари, за которых выполнили мы с парнями всю работу. Еще ведь так цинично послали нас с Драгером в далекий путь, очень цинично.
    Время что-то придумать еще есть, можно и самим взять усадьбу Рыжих на ножи и арбалеты, если удастся заметить, когда придет комплект интересного содержимого в винных бочках. Впрочем, дату я помню, так что, можно не спеша готовиться.
    Или пострелять их по частям, вместе с Драгером и Кросом, для этого потребуется коррумпировать парней и заставить уволиться из Гильдии. Без женщин, хороших и веселых, такое дело не провернешь, Охотники только на них поведутся серьезно, как я уже успел заметить. Сами по себе деньги Охотников не так и интересуют, было бы на кармане, чтобы выпить и погулять с друзьями и все, больше их запросы не требуют ничего от жизни. Требуется женщина рядом, чтобы вправить мозги и придать ускорения и повышенного старания в зарабатывании денег таким, в общем то, недотепистым парням, проведшим всю молодость и большую часть сознательной жизни в густом лесу и строго мужских компаниях.
    В вылазку на Север я не пойду, там и без меня справятся, только предупредить про засаду никак не получится, чтобы не связали самого с магическим сообществом и тайными знаниями.
    Придется, все же Орнии остаться вдовой, если не придумаю, как предостеречь парней от засады. Хотя, как я смогу это предсказать, если сам и не собираюсь на Север, не могу пока сообразить. Да и Понс, со своей способностью, достаточно опасный для меня и моих планов человек. Стоит ли его так уж спасать?
    Нашептать Драгеру, что не стоит идти на поводу у любимчика Альса и штурмовать башню Кремера?
    Все возможно, только потребуется стать человеком, мнению которого Драгер будет доверять, а к советам — очень внимательно прислушиваться.
    Стоит ли стремиться на должность от Гильдии при Ратуше? Пожалуй, что и стоит, только, вести себя я буду гораздо умнее и мягче, с чиновной братией больше не стану так жестко воевать, то есть, точно, с господином Бромсом, не стану. Остальных можно не жалеть и гонять посильнее, хотя, особого смысла в этом тоже нет, отношения портить.
    Испортить можно быстро, только наладить испорченное — семь потов сойдет.
    Как показала жизненная практика, сколько не выжми из Ратуши и ее чиновного сословия добра в пользу Гильдии, начальство этого, все равно, совсем не заметит, в отличии от абсолютно не нужных, но, не поставленных мелочей. Поэтому, список поставок будет состоять только из постоянно имеющихся на складах товаров и никаких редко появляющихся диковин в нем не окажется, чтобы начальство не надувало губы.
    Хотя, они все равно окажутся недовольны, просто одной моей независимостью и довольным от жизни видом, с этим я ничего поделать не могу, придется потерпеть моим Старшим.
    Надо понимать, что проверку совместным боем я вместе с Гильдией не пройду и буду состоять в качестве вольного чиновника, ни в коей мере не военнообязанного, поэтому, ни в какую экспедицию меня засунуть не получится. И жетона почетного отставника у меня не будет висеть на шее, зато и мутно непонятной истории появления возле стоянки, моего основного слабого места в биографии, не окажется у Старших среди аргументов.
    Смысл в такой деятельности — то, что я стану своим человеком при Ратуше, буду точно знать, когда можно ожидать нападения, организованного Рыжими и встретить тех же загонщиков во всеоружии, натравив на них Гильдию.
    Стоп, куда это меня занесло?
    Есть же возможность ограбить Рыжих или так, что свидетелей не останется или так, что они сами не будут знать, чьих рук это дело.
    Все эти движения по захвату Рыжих и их бандитов понятны и необходимы только в том случае, если я выйду из тени и буду участвовать в схватке в порту. Если же удастся справиться с Рыжими без участия города и мытной службы во главе с другом Шидером, то ждать мести от Рыжих из Талака, такой себе сомнительный вариант. Чтобы не переживать по этому поводу, что местное гнездо узнает о моем активном участии и не ждать мести неминуемой, проще и надежнее организовать дело так, чтобы кубло Рыжих в бейском городе перестало существовать совсем.
    Тем более, у них тоже будет чего забрать из дома, чисто на долгую память. И, чтобы у хороших людей прибыло, а у плохих уродов — убыло, за такое стоит приплыть в провинциальную дыру и просидеть там с неделю.
    Сам я лично просто мечтаю стереть это племя с лица этой планеты, Терена, насколько я помню название мира.
    В принципе, я и один легко справлюсь с Рыжими в усадьбе, стоит мне только зайти в сам дом. Тем более, я хорошо теперь знаю расположение комнат и подвалов, где находятся тайники под скрытом, который я теперь тоже могу наложить обратно. Когда дом начнут обыскивать, после того, как его жильцы несколько дней не появятся за пределами двора, и будут обнаружены в подвале, среди разбитых бочек, утонувшие в бесценном вине, местные ищейки без магической поддержки не смогут ничего обнаружить. А зайти я смогу через приоткрытую ставню на кухне, где можно подцепить ее крючком, открыть и проскользнуть в сам дом через узкую щель между потолком и стоящим под окном высоким и основательным шкафом.
    Вряд ли Рыжие станут звать на помощь и поднимать большой шум, когда обнаружат лазутчика, попробуют справиться с ним сами и хорошенько допросить в подвале потом. Да, если меня примут за обычного вора, Стражу кричать точно не станут, а мне больше ничего и не требуется, только молчание хозяев и их влажные мечты, как они будут долго и радостно пытать попавшегося незадачливого воришку. Потом уже поздно будет думать, что помощь оказалось бы разумнее позвать.
    Только из Талака, если не нанять корабль, после акции придется уходить пешком, для этого варианта точно понадобятся друзья из Гильдии или разведки Гвардии, со своими лошадьми.
    А, если, получится нанять шхуну, то, даже, такое участие не потребуется.
    Пожалуй, нет особого смысла привлекать и моих приятелей к такому делу, как нападение на усадьбу в Асторе, они могут помочь только с перетаскиванием бесчувственных тел в подвал, с таким процессом я и сам справлюсь за час времени, со своей новой силой, зато никто не сможет рассказать о том, что я маг.
    Ни на допросе, ни по пьянке приятелям.
    Потом я, после уничтожения ковена Рыжих в Асторе, могу заняться вторым гнездом, в Талаке.
    Затем, после зимы, организовать экспедицию на Север, со своими людьми, чтобы быстро разобраться с магами, собрать всех людей из башен и отправить с новостью о потрясающей победе над силами зла именно моих приятелей, которые станут национальными героями и про меня тоже не забудут упомянуть в местных хрониках.
    Просто буду вести дневник нашей победы и потом парни передадут его Корну, с деньгами, чтобы он организовал его перепись и распространение в народе. Роль рекламы здесь еще не оценили и я воспользуюсь такой возможностью.
    Чтобы власть в Ратуше не смогла все замолчать и перетянуть одеяло победы на свою сторону.
    Армии Крыс, осаждающих под руководством двух магов северные города, придется обойти мимо и потом отправить к ним того же Ракса, на переговоры, чтобы организовать постепенный переход Измененных на сторону города. За еду и пару литров местного пива в день, думаю, это будет несложно.
    Придется некоторых магов брать в плен, желательно, повыше уровнем, чтобы научили меня определять суть магических предметов, растолковали пару умений, типа, ветвистой молнии или глубинных бомб, которые я так и не смог освоить без учителей. Простреленные из фузеи руки и ноги помогут понять выбранным мною магам, что сопротивление — бесполезно, а вот преданное служение — очень помогает, чтобы выжить и жить без боли.
    Да, чтобы зубы мне вылечили и все остальное в организме оздоровили, тоже важный пункт повестки.
    В принципе, с парой лошадей, запасом еды и новыми знаниями, я и один смогу прокатиться к Роковой горе, быстро посетить четыре башни, собрать палантиры и потом уже решать, куда ехать и что делать.
    Единственно, неясный сейчас вопрос, провести этот поход в этом году или на следующий, ведь, неизвестно, сошло ли на нет магическое заражение в районе башен Великих магов.
    Что бы это узнать доподлинно, придется все-таки совершить попытку, что довольно хлопотный процесс.
    И еще, без пары надежных слуг путешествовать к Роковой горе окажется тяжело и грустно, верные люди, и один нелюдь, все же, понадобятся, как я уже смог убедиться.
    Ну что, основные задачи назначены, спешить никуда не требуется, поэтому живу, радуюсь и творю.
    После такого мозгового штурма я изрядно проголодался, распахнул ставни, чтобы убедиться, что уже стемнело и пора спускаться на ужин в зал трактира.
   

   

    

     Глава 5 НОВАЯ ЖИЗНЬ
    

    Внизу я остановился около стойки, где наливают пиво и заказал пару кружечек. Давно ведь хотел вернуться именно в этот трактир, вспомнить хлебный вкус натурального пива, такого легкого и вкусного.
    Но, потом заметил стол с гвардейскими и, самое главное, во главе стола самого Гинса.
    Нет смысла оттягивать мое знакомство с военным спортивным сообществом, тем более, я, как новый земляк самого уважаемого члена этого сообщества, захочу пообщаться с ним и познакомиться с остальными гвардейцами.
    Тем более, как непобедимый, по моим рассказам, чемпион своего королевства, пусть и маленького.
    — Еще шесть кружек за тот столик, — заказал я парню, разливающему темный напиток, подхватил свои кружки и направился к столу, стоящему около выхода на веранду, откуда удобно смотреть бои на арене, находящейся внизу.
    — Добрый вечер! Составлю вам компанию, — я решительно отодвинул стул, после того, как поставил кружки, и вызвал удивленные взгляды гвардейцев. Один только Гинс узнал меня и приветливо заулыбался, махнул рукой, приглашая за стол.
    — Это, парни, мой земляк, сегодня меня вызывали удостоверить его сатумское происхождение. Только он не из моей страны, а подальше будет, еще семь тысяч лиг до его королевства от моего города.
    — Ну, раз — земляк, пусть присаживается, — недовольно протянул все такой же задиристый гвардеец Генс Кливер, на правах самого высокопоставленного члена спортивного клуба армии.
    — Благодарствую, — я ловко присел на свое место и схватив кружку, сделал большой глоток, — так соскучился по местному пиву, аж зубы ломит.
    — Желаю проставиться перед вами, мужчины, пиво скоро принесут, — и я опять припал к кружке, прикончив ее окончательно.
    — Проставиться, типа, отметить свое возвращение в Астор? — поинтересовался земляк, намекая, что не все мои соседи рады такому бесцеремонному проникновению за стол. И, что мое возвращение — не повод мешать занятым людям.
    — И за это, тоже. Но, самое главное, что теперь вместе будем тренироваться, готов научить вас всему, что умею, — выложил я свой основной козырь.
    — И что же ты умеешь, такой таинственный незнакомец, — поинтересовался один из гвардейцев, чьего имени я не помню.
    — Ничего, не долго буду таинственным! Меня зовут Ольг Прот, я пришел из-за перевалов, чтобы жить и работать в Асторе.
    — Таинственный? Скорее, очень наглый, — привычно фыркнул Генс.
    Ну, от него я примерно чего-то такого и ожидал.
    — Умею, можно сказать — все, что применяется в круге в Асторе. Великое, тайное знание из монастыря черных монахов на горе Шаолинь, теперь почти забытое в миру, — и я, со значением, замолчал. И так серьезных понтов нагнал, на простые средневековые души.
    — Гинс. Что скажешь? Известно тебе о таком монастыре? — сразу же поинтересовался Генс.
    Будущий приятель отрицательно потряс светлой бородкой, с удивлением разглядывая меня, как из робкого новичка я мгновенно превратился в такого уверенного в своих силах крутыша.
    — Говорю же вам, тайное умение, в одном северном королевстве практикуется, в очень узком кругу, — уже снисходительно пояснил я, как раз, тут и пиво подоспело.
    — Какой-то ты быстрый такой парень! Еще утром на допросе в Страже сидел, теперь уже переоделся из крестьянских шмоток в что-то приличное и прямо за стол к нам появился, — заметил Гинс, покачивая головой.
    Понятно, не одобряет такое быстрое продвижение, первый день в городе и уже общаюсь с элитными спортсменами, говоря современным языком, из суконного ряда в калашный лезу.
    Только и я готов к таким вопросам и комментариям, лучше сразу заявить о своих способностях откровенно:
    — Чего стесняться неплохому умельцу в бою на кулаках?
    Гляжу, народ подохренел от такой рекламы, здесь, как-то больше скромность практикуется, все же, все такие еще совсем начинающие борцы и рукопашники.
    Что местные умеют, я уже видел и, считай, они еще тренировались каждый день, четыре месяца, до моего триумфального появления. Сейчас они вообще сырые, Учитель занимается своим приближенными всего один месяц, если я правильно помню. Естественно, что Учитель, сам не может показать своим ученикам то, чего не знает, именно — правильной постановки удара в бою.
    — Вот, вы, Учитель, специалист по вашей сатумской борьбе — батат, которая называется. Значит, бой в круге по-местному, для вас непривычен, если ноги нельзя в дело пускать.
    — Учителем меня только мои ученики могут называть, — немного напрягся Гинс, да и остальные гвардейцы тоже стали раздраженно на меня посматривать.
    Похоже, все-таки, перегнул я палку, народ только привык считать его наставником с небес, коим он, конечно, и является, для тех же гвардейцев. Первый он такой умелец, привнесший сюда настоящие правила тренировок и основные спортивные принципы, не успевшие еще образоваться и выработаться у местного населения после страшной катастрофы. Да и Маги, до этого времени, точно, не приветствовали подобные занятия среди своего, пусть и почти свободного, но, все же, покоренного народа.
    Почти, как бог, для молодых парней, только начинающих свои первые организованные тренировки. И тут новичок в городе, даже не гвардеец, вообще — никто, говоря человеческим языком, влезает за стол к подрастающей элите, не спросясь, да еще и говорит, что Учитель ваш, все же слабоват, в определенной теме.
    — И я тоже буду учеником, если возьмете. Изучать работу ногами, с оружием и еще, сатумский язык немного подучу. Взамен буду учить, как правильно бить руками и борьбе, на хорошем таком уровне.
    — Зачем тебе язык моей родины? — напрягся Гинс, сделав нетерпеливый жест помолчать остальным гвардейцам, понемногу начинающимся бурчать, что пора бы отправить меня полежать на улице, заодно проверить, так ли я хорош, как рассказываю про себя.
    — Осталось там одно дело, придется сходить на ту сторону, как лето до середины дойдет. Язык там и понадобится, могу в благодарность и твое какое поручение выполнить, — произнося эти слова, я сейчас точно уверен, что Гинс обязательно клюнет на мое предложение.
    Ведь я могу помочь ему вернуть сестру, для него это самое главное в жизни. За такое он на все пойдет, даже бросит только наладившуюся службу. Впрочем, до этого предполагаемого похода еще четыре месяца с лишним, успеет договориться на отпуск со своим начальством, тем более, Генс похлопочет у отца.
    Учитель смог быстро справиться с новым известием, что есть такой человек, который может легко перейти горы, и он сидит сейчас с ним за одним столом даже. Зато на его лице появилась, хорошо мне видная, надежда на возможность вытащить сестру из суровых сатумских земель.
    — Хорошо, приходи завтра в мою казарму, после шести вечера, до ужина. Мы там собираемся для занятий, — проговорил он и, посмотрев на каждого сидящего за столом серьезным взглядом, добавил, — такой опытный человек нам понадобится.
    — А, теперь, Ольг Прот, расскажи о себе, своей стране и как ты прошел перевалы зимой. Всем интересно будет послушать, — предложил он и я начал рассказ:
    — Первым делом потребуются снегоступы, почти такие, в которых по болотам ходят, — начал я свой рассказ, — Потом еще раз смелость, смелость и сильные руки с длинной веревкой…
    Слушали меня молча, не перебивая, до самого вечера, время от времени заказывая пиво хорошему рассказчику, промочить пересохшее горло. Гинс смог точно убедиться, что я точно перешел перевалы, а не просто машу языком.
    Спать я остался в трактире, уснул сразу, как поднялся наверх, довольный и пьяный.
    Честно говоря, я так рад всех видеть, только Торка сегодня не оказалось за столом, ведь он семейный человек и бывает в трактире не так часто. Зато Учитель очень заинтересованно смотрел на мое лицо и слушал рассказы, похоже, прикидывая, стоит ли доверять этому разговорчивому новичку серьезное дело.
    Куда же он денется, других специалистов не имеется, самому ему лучше близко не подъезжать к своему городку.
    Утром я спустился на отличный завтрак, потом немного посмотрел за суетой на дворе усадьбы, собрал свои вещи и, сдав ключ хорошенькой девице, вышел на улицу.
    Немного подумал и направился по знакомому маршруту, отмечая различные памятные места по дороге. Тот же проем в заборе, где убил обоих Рыжих, поджидавших меня тогда в засаде.
    Теперь все произойдет не так экстремально, без сражений на ночных улицах. Я очень надеюсь, что Старший Рыжих отморозков, так и не поймет, что происходит, пока я не появлюсь в его доме, неся смерть и забытье всем Рыжим подряд. Только сначала они все увидят, как я заберу все их богатство из бочек. Ну, кто сможет увидеть, я подозреваю и очень надеюсь, что такая картина окажется для оставшихся в живых похуже смерти и меня эта идея очень радует, честно говоря. Жизнь в нашем средневековье не для слабаков и рохлей, здесь требуется убивать, получая заслуженное удовольствие. И большое вознаграждение за доблесть и риск.
    Ничто во мне не дрогнет, ни мускул, ни нерв, чтобы всю банду отправить в гномий ад, чего они все, наверняка, заслуживают.
    Порадовавшись за свои планы, я вошел в очень мне знакомый двор и, кивнув мужику, пристроившемуся в тени деревьев за столом, спросил:
    — Трон или Клоя дома?
    И, получив ленивый кивок, поднялся по знакомой лесенке, постучался в дверь и дождался, пока Клоя не откроет дверь и удивленно не замрет на пороге.
    — Вы к кому?
    — К вам, уважаемая хозяйка. Один знакомый Охотник мне шепнул, что у вас имеется пара свободных комнат. Что, дочка вышла замуж и переехала к мужу. Что, готовите бы отлично, поэтому я хотел бы снять у вас комнату, — так быстро я перешел к делу.
    — Пока одну, потом может, и вторую, — добавил я.
    — Вас сосед прислал, Понс? — поняла, по-своему, мой рассказ хозяйка.
    Ссылаться на Понса точно — неразумно, он еще меня не видел и не знает о моем существовании, поэтому точно придет спросить.
    — Нет, не ваш сосед. Совсем другой Охотник.
    — Странно, я ведь только с Орнией разговаривала, — недоумевает Клоя.
    — А слухи пошли по городу, как круги по воде и дошли до меня, — широко улыбнулся я и рассказал хозяйке, кто я, где буду работать и прочее.
    — А, то то, я слышу у вас акцент, хотя говорите вы очень хорошо, — заметила хозяйка и сказала, что ей надо посоветоваться с мужем, который приедет завтра, наверно.
    Я, в принципе, и не надеялся устроиться сегодня же в комнате, все же пришел без рекомендации, не как, в прошлый раз. Ничего, встречусь с мужем, посидим с ним за рюмкой ресы и обо всем договоримся. Еще и на работу его сразу приглашу, все мастерской легче будет справляться, с таким рукастым мужиком, да он дома будет ночевать. Не молодой уже мужик, хватит по дорогам скитаться, отъездил свое по пыльным дорогам Черноземья.
    Денег у меня осталось три с половиной тайлера, все мое добро у меня за спиной в мешке, в том числе и рабочая одежда и я направился прогуляться по городу, чтобы купить недостающие мелочи для начала нормальной жизни в средневековом городе. Да и просто напомнить себе, где и что расположено, ведь, в городе я не появлялся больше года, много чего позабылось уже, стерлось в памяти.
    Когда, по осени перешел через горы, через восемь месяцев вернулся в Черноземье и ушел к магам, на Север, еще через пять месяцев вернулся в Храм, ошибся по времени и попал в Советский Союз, где продержался всего три месяца.
    Да, местный год, шестнадцать месяцев с небольшим.
    Нагулявшись по городу, побывав около Ратуши и побеседовал со своими, в прошлом, приятелями, взрослыми гвардейцами на входе в Ратушу. Заново с ними познакомился и поделился новостями из первых рук, про жизнь за перевалами, произведя сильное впечатление на опытных мужиков.
    В общем, сказали почаще заходить, раз я такой приятный и много знающий о жизни человек.
    В порту полюбовался морем, еще довольно прохладным, прогулялся до мытного домика, вспоминая ту эпическую бойню с Рыжими. Купил солидный сверток жареной рыбы, похожей на нашу салаку и прошелся другой стороной, мимо борделя для моряков, склада мытни и склада Гильдии, потом, вдоль очень знакомых городских складов и конюшен Гвардии, так и добрался до мастерской.
    Как раз к обеду пришел, положил и развернул сверток:
    — Угощаемся, мастеровые люди, — и сам присел рядом, закусывая рыбкой.
    Мы хорошо перекусили, не касаясь наших дел, запили все квасом и расселись на чурбаках, служащих стульями, чтобы отдохнуть после обеда.
    — Мы подумали с парнями и хотим задать еще несколько вопросов, — переглянувшись с двоюродными братьями, начал разговор Крип.
    — Задавайте, — махнул рукой я.
    — Почему ты так уверен, что мы можем работать меньше, а зарабатывать больше?
    — Потому, что эта, такая работа по-новому, уже опробована в моих землях и дает поразительные результаты. Те, кто сразу перешли на такую организацию труда, получили большое преимущество и уже скупили отставших соперников, — вполне убежденно провозгласил я.
    — Ты говоришь, что надо нанимать новых работников и расширять мастерскую?
    — Да, так придется сделать, и я уже нашел одного очень толкового мастера, который пока работает на извозе и знает все про слабые места подвод и телег, — сообщил я, имея ввиду своего будущего соседа и комнатосдатчика.
    — На все такие дела потребуются деньги, у нас их пока нет, — откровенно пояснил Крип.
    — Это не беда. Я сразу вкладываю пару свободных золотых, чтобы заказать побольше железа и дерева и буду работать наравне со всеми, — раскрыл я свои намерения.
    — Ну, пара золотых и свободные руки серьезно помогут делу, — заметил один из братьев хозяина.
    — Это, только начало, деньги будут вскоре, гораздо более серьезные, — пообещал я и посмотрел в глаза Крипу, — Ну, что, по рукам, хозяин?
    — По рукам, — согласился хозяин и мы скрепили наш договор рукопожатием.
    В общем, на четвертый день в Черноземье, у меня уже есть работа, в надежном предприятии, вскоре появится и постоянное место проживания, у очень хороших людей.
    Я приглашен на тренировку в элитный спортклуб, где надеюсь найти много друзей и еще больше приятелей.
    Осталось найти Гриту, где она сейчас выступает и этим я займусь сегодня вечером.
    Пока мы с Крипом прогуляемся к кузнецу, меня с ним познакомят и я оставлю солидный заказ на кованое железо.
   

   

    

     Глава 6 ОСВАИВАЮСЬ В ЗНАКОМОМ ГОРОДЕ
    

    Я сразу предусмотрительно не дал Водеру свою ладонь, когда он протянул руку, желая познакомиться. Просто хлопнул его по ладони, как делал и раньше, только он этого не смог теперь вспомнить.
    Что, в общем то, и хорошо, можно отношения еще крепче построить.
    — Знаешь секрет гибкой стали? — поинтересовался я после тщательной записи заказа на деревянную дощечку.
    — Ну, немного знаю, — подумав, ответил кузнец, внимательно глядя мне в глаза.
    — А я этот секрет знаю точно, до каждой присадки и ее доли, и еще какая температура требуется для закалки, — похвастал я, чтобы заинтриговать мужика и быстро добился своего.
    — Зарекомендуешь себя хорошо — узнаешь наследие лучших кузнецов Сатума, теперь бесследно потерянное, — это фраза привела Водера в настоящий ступор. Как же так, наследие потеряно, но, первый раз появившийся в кузнице мужик хвастает, что знает формулу.
    — Да точно узнаешь, не переживай, — усмехнулся я, глядя, как у кузнеца заинтересованно заблестели глаза.
    — Почем так уверен? — не сдержался кузнец.
    — Почем? Потому, что надо будет отковать пару тысяч арбалетных луков из гибкой стали.
    Крип и Водер, услышав такие потрясающие цифры, замолчали и только переглядывались между собой.
    — И нечего смотреть друг на друга. Как я сказал, так и будет. Мое слово крепче гороха, — легко быть в себе таким уверенным, если все знаешь наперед. Я прямо наслаждаюсь этим чувством, тем, что знаю будущее и могу прямо по граммам и минутам его расписать.
    — Ладно, кузнец, заказ я тебе записал, вот тебе золотой в задаток, начинай исполнять, — отдал я приказ и с Крипом мы вернулись в мастерскую, где я отдал ему второй золотой, на новое дерево.
    — Слушай, Ольг, хочу тебя спросить, — немного не доходя до сарая, помявшись, выговорил Крип.
    — Спрашивай.
    — У меня появилось такое ощущение, что ты прямо знаком с Водером. Как ты парой слов привел его в замешательство и так сразу заинтересовал до самой крайности. Я ведь видел, как он смотрит на тебя, это же редчайший случай, сколько я его знаю. Он, вообще, к людям недоверчив и требователен, очень, — пояснил мне свое удивление хозяин.
    — Скажу тебе, Крип, откровенно. Многое мне ведомо, что и как будет, есть у меня такой дар, но, про это — только между нами. Еще скажу — повезло всем, кто будет со мной рядом. А, теперь, пойдем работать.
    Мы вкалывали до самого вечера, после чего я переоделся в чистое, прихватил мешок и, договорившись на завтра, поспешил на тренировку, в казарму Гвардии, куда меня не сразу и пустили, пришлось сказать, чтобы позвали или Генса или Гинса.
    Учитель ждал меня, как я понял, и предупредил дежурных, поэтому меня сразу провели мимо казармы на площадку. Снова переодевшись в рабочее, я приступил к разминке, так, как вел ее Учитель, присмотрелся ко всем движениям. Впрочем, разминка оказалась довольно скромная, всего на пять минут, не больше.
    — Не дорабатывает, — заметил я, в наше то время все знают, что разминаться требуется минут пятнадцать-двадцать, не меньше.
    Впрочем, меня все устроило, сначала учился я, потом уже меня попросили показать, что я умею и я подробно рассказал, как получается профессиональный удар боксера. С движения стопы, колена, бедра, таза, туловища, плеча и руки, чем довольно сильно ошеломил и Учителя, и учеников, коих набралось человек десять. Это оказались уже не рядовые и не начинающие службу парни, все с какими-то званиями и должностями, те, кто может потратить время на тренировку и не стоит в наряде.
    В общем, молодая элита Гвардии, я точно про это узнал еще в прошлый раз, ведь смогли парни надавить на начальство и добиться зачисления Учителя в штат, как необходимого всем им инструктора по рукопашному бою.
    Торк в этот раз присутствовал и все никак не мог поверить, что удар по моей схеме будет сильнее и быстрее, чем просто сжать кулак и двинуть им с большим размахом, особенно, с его то физическими данными. Пришлось показать ему, что все обстоит в точности наоборот, раз за разом опережая его в схематичном бою, типа, ударил-шагнул назад-снова ударил.
    Но, уже видно, что переучивать парней будет сложно, с другой стороны — я же никуда не спешу, отношение ко мне разительно поменялось, как только парни поняли, сколько я всего знаю и умею, притом, могу просто и наглядно рассказать, и показать.
    Скоро предложат и мне подписать контракт с Гвардией и стать инструктором за сорок серебряных данов, с проживанием и столованием при казарме. Что, по общему мнению, гораздо круче и почетнее, чем за целый золотой пахать в мастерской, работая физически.
    После ужина с теплой компанией в «Лисе», где я уже, как свой, уже, почти как Учитель, я попрощался со всеми и отправился по трактирам и постоялым дворам, в поисках певицы. Только обошел почти все, где ей прилично выступать, кроме самых отстойных, а ни ее, ни ее аккомпаниатора не нашел. Похоже, что по будним дням здесь не особо выступают, нигде артистов не оказалось на сцене.
    Остановился я на ночлег у Мортенса, решив попробовать еще раз это место, тем более, цена за хороший номер у него сравнима с ценой на самый дешевый в «Лисе». Завтрак, конечно, уступает, но все равно, вполне хороший и обильный.
    Утром хотел попросить нагреть мне воды, чтобы помыться, но вспомнил, что у меня сегодня рабочий день и все равно придется попотеть. После привольной и вкусной жизни непросто начать работать без обильно потеющего тела, придется пару недель привыкать к новому распорядку дня.
    Честно говоря, я прямо ощутимо чувствую, как влияет на моих собеседников моя непоколебимая уверенность. Они как-то быстро соглашаются и готовы следовать моим, конечно, очень разумным рекомендациям.
    С другой стороны, легко быть в себе таким уверенным, если ты уже прожил здесь одну жизнь, знаешь этих людей и все заранее предвидишь. Очень здорово для себя самого ощущать это чувство и передавать другим людям, ничего не скажешь.
    Денег осталось у меня немного, хватит, конечно, на месяц скромной жизни. Только, скромная жизнь простого работяги из тележной мастерской мне противопоказана, мне еще занозистую гордячку Гриту заманивать в совместное проживание предстоит, ее музыканта ставить на полагающееся ему место, похоже, что парень по ней долго сохнет или давно уже с ней живет.
    Без серьезных денег, на одних только песнях из моей жизни не так-то просто провернуть такой маневр, хотя и возможно, но я лучше покажу себя щедрым и состоятельным поклонником.
    Впрочем, предстоит закинуть побольше денег в мастерскую, переключить Водера только на наши дела, с этим, проблем не возникнет теперь, после закинутой информации, о которой знаю только я один.
    Предвыходной день будет завтра, седьмой день осьмицы, мне бы лучше забрать свое добро из тайника, поэтому, придется отправиться к моему укромному месту на берегу Протвы именно завтра, после обеда, чтобы переночевать у Сохатого.
    Не знаю, выступает ли Грита у него сейчас, вполне такое может случиться. Если нет, то вернусь в выходной день в город, займусь поиском ее здесь.
    До той романтической встречи и жаркой ночи в трактире на фронтире еще больше трех месяцев, и я не собираюсь столько ждать, чтобы через унижение Старшего охраны астрийских купцов, связанное с нанесением серьезных побоев, попасть к ней в постель, на одну только ночь.
    Да и все мое добро мне пора забрать, особенно деньги и палантир, лечащие артефакты и даже бритву с лезвиями «Спутник», которой мне уже не хватает, как и зубной щетки, с еще парой целых тюбиков «Поморина». Придется в комнате у Клои держать эти нездешние вещицы в потайном месте, чтобы не попадались на глаза Грите и Клое, которая любит убираться в своей квартире и часто заходит по этому поводу в наши комнаты, правда, ничего не трогая.
    Все так и произошло, после полного дня работы, во время которого я два раза сходил к Водеру и подробно показал, что требуется изменить в нашем примитивном инструменте, потом тренировки в казарме и ужина с компанией гвардейцев в любимом трактире.
    На следующий день, после обеда, я оказался около Речных ворот, где познакомился с Броном, старшиной Стражи и, с его помощью, подсел на подводу, возвращающуюся с рынка.
    Возница, хозяин нескольких оставшихся корзин корнеплодов, торопился вернуться домой после торговли и с радостью взял меня с собой, чтобы разнообразить разговором надоевшую ему дорогу до своего дома. Подвез почти на двадцать километров, свернув в сторону своей деревни, на повороте, который оказался перед тем местом, где я сворачивал к хутору Клиса. Всю дорогу мы с ним пробовали и угощались бутылочкой ресы, захваченной мной в одной лавке около городских ворот, закусывая его домашними припасами и расстались хорошими приятелями.
    — Так, — задумался я, проходя мимо памятной мне развилки, где поворачивал свою лошадку к хутору шпиона магов, как они думали по своей наивности.
    — Не поленюсь, заеду еще раз к нему в гости и еще раз, без долгих разговоров, отправлю на тот свет, — почему-то мне захотелось убить предателя второй раз, пусть он уже и работает на город. Настолько он не понравился мне, как человек и гражданин, что, прямо руки чешутся повторить выстрел и посмотреть на меркнущее удивление в глазах не успевшего предать предателя.
    На посту я появился перед тем, как гвардейцы собрались разводить мост и успел перескочить через него под веселые шутки служивых надо мной. Что-то я позабыл, что уже к сумеркам его разводят, заталкивая один из пролетов под другой и операция эта достаточно трудоемкая, чтобы ее стали повторять для одинокого путника.
    Забрать рюкзак из тайника и засунуть его в мешок, не составило труда, и я припустил к трактиру, по дороге, накрываемой сумерками, радуясь окончанию первого путешествия за пределы города и предстоящему веселому вечеру, с давно знакомыми парнями из Гильдии.
    Я не ошибся, стол с Охотниками и, точно, нашелся на лучшем месте, вместе со знакомыми мне уже по второму разу Драгером и Контом. Я сразу подсел к парням и провел с ними вечер, теперь уже делясь своими рассказами с остальными соседями, уже наслышанными о крутом парне, пришедшем зимой из-за перевалов.
    В своем роде — героической личности!
    Уже ночью, в своем номере, я, наконец, почистил зубы советской, неказистой щеткой и побрился, использовав в качестве пены кусок туалетного мыла. Освежил щеки ресой из стопки и долго стоял, смотря в окно, где перед трактиром опять нашлись желающие поговорить друг с другом по душам.
    Гриты в трактире не оказалось, каравана купцов астрийских тоже, так что, разбираться мне вышло не с кем особенно, вот я и не стал показывать свое умение. Тем более, ставки, как я понял, только начинают здесь собирать и тема еще совсем не раскручена, в коробке лежит немного серебра и это — на самый главный, финальный бой этого вечера.
    Бить свои кулаки о лбы здоровенных лесорубов, ради пары десятков серебрушек, это — увольте!
    Так, было пару раз, что на Охотников недобро смотрели разные темные личности и что-то там себе бормотали, только и парни эти поползновения бдительно не оставили без внимания. Самого наглого недоброжелателя, с на редкость отвратительной рожей, признали, как давно разыскиваемого мелкого нарушителя и поступили, как с серьезным злодеем. Вытащили из-за стола таких же, как он, похоже, подонков, вырубили с ходу, подержав кинжалы перед рожами остальных, спокойно подождали, найдутся ли смелые и безрассудные по пьянке.
    Таких — не нашлось и парни удалились, волоча потрепанного жулика.
    После чего откровенно злобные взгляды оставшейся компании переместились на меня, оставшегося сидеть в одиночестве за столом, что, естественно, мне, уже под хорошей дозой алкоголя, не понравилось. Я не стал себя сдерживать, опрокинул последнее пиво, заказал у девки еще кружку в номер и подошел к столу недоброжелателей. Длинный кинжал, висящий на моем поясе, приковал взгляды темных личностей, как и моя, лежащая на нем рука.
    — Кто-то чем-то недоволен? Есть такие смелые? — спросил я, собираясь вызвать в круг самого борзого из оставшихся.
    Я, все-таки, не член Гильдии или Гвардии и так уж беспределить с, пусть и явно нехорошими по внешнему виду гражданами, не могу.
    Это Охотники, предъявили правонарушение подозреваемому, оглушили в ответ на недовольство и утащили на допрос, с применением спецсредств, в Сторожку.
    Все честь — по чести, не нарушая закон и порядок, так сказать — при исполнении.
    А то, что выпивши, таких запретов в процессуальном кодексе в этом мире, еще не придумано. Да и не скоро, кто-то образованный, задумается о таком ограничении для карающих органов, не в этом веке.
    Ну, не могу, это здесь, в людном месте, при свидетелях, хорошо наказать проходимцев.
    Где-нибудь, на темной дорожке, вполне себе это позволю, там, где прокурор — медведь, а Норнийские нагорья — закон.
    Но, развиться конфликту не дал сам хозяин трактира. Сохатый возник за моей спиной с помощниками, сам положил мне на плечо тяжеленную свою лапу, помощники придержали сразу осмелевших жуликов, попытавшихся сделать вид, что они встают. Только на вопрос помериться силами в круге желающих не нашлось, похоже, что темные личности не по этой теме оказались. Может, что-то украсть, или сунуть нож в спину, но не драка на кулаках со здоровым и, что странно, очень уверенным в себе, мужиком.
    Так что, проявить себя у меня не получилось и вскоре я, разочарованный отсутствием в трактире одной симпатичной певицы, ушел в номер, не забыв посильнее застопорить засов в комнате.
   

   

    

     Глава 7 НАШЕЛ ПЕВИЦУ
    

    Утром я пересортировал вещи и предметы в рюкзаке и подгадал на одну из телег, уезжавшую в Астор, после доставки большой партии пива в трактир.
    Телега оказалась завалена пустыми бочонками и бочками, поэтому, я засунул свой мешок подальше, под одну из бочек и растянулся на краю, попивая холодненькое пиво из кувшина, делясь им с возницей, тоже чувствующим себя не очень после веселого вечера.
    На посту за мостом, я поделился еще одним кувшинчиком с гвардейцами, оставил еще уже пустой, и завалился досыпать, причем проспал до самого города.
    На сегодня у меня есть свои планы.
    Первое — договориться об аренде комнаты, пора перестать кочевать по трактирам.
    Второе — сходить на занятие к Учителю и потом, поужинать, в «Лисе».
    Третье — найти Гриту.
    С комнатой все получилось отлично, Трон, вернувшийся из долгой поездки на рудники, уже ждал меня, как манны небесной, чтобы было с кем выпить. Вместе и обмыли сделку выдержанной ресой, пару бутылей которой я купил в знакомой, еще по прежней жизни, лавке астрийских купцов около Ратуши.
    Клоя, конечно, не дала нам так уж развернуться, зато хозяин со мной спустился вниз, за общий стол, где и представил меня соседям. По этому поводу улетела оставшаяся реса и мы разошлись. Трон под крылышко жены, я же — на соседнюю улицу, откуда уже вернулся со столяром, который снял метки с задуманной мной большой, двуспальной кровати.
    Сделает за три дня, даже, с красивой резьбой по дереву — это хорошо, я пока матрас закажу на соседней улице, уже с пухом сразу, а не с соломой и сеном.
    Тем временем, Трон посовещался с женой и объявил мне цену проживания, которая меня даже удивила, четыре серебра за комнату и четыре за завтрак. Цена хорошему человеку стала только меньше, ведь, до этого я платил по пять серебряных данов за каждую услугу.
    Вот, что значит, оказаться хорошим человеком в нужное время!
    Спорить я не стал, что можно и по пять данов брать, раз человек хороший, сойдет и так. Тем более, я собираюсь сделать семью Трона достаточно обеспеченными людьми, в недалеком будущем.
    Спорить не стал, но пригласил хозяина завтра прогуляться со мной в одно место, где имеется перспективная работа для такого технически грамотного человека, как он про себя рассказывает.
    Ожидаемо, отказываться хозяин не стал, да и Клоя тоже поддержала мои усилия, заявив, что уже давно требует от мужа перестать мотаться на эти чертовы рудники и обратно. Ей надоело за него переживать и бояться, тем более, деньги там не такие уж и большие платят, в городе полно вакансий за ту же плату.
    Так что, на следующее утро я привел нового работника Крипу, который, после обстоятельного разговора, сразу положил мужчине нормальную плату мастера и пообещал еще и премию, если дела пойдут хорошо.
    Мы, вместе, принялись за работу и к обеду Трон точно решил уведомить своих нанимателей, что больше не станет кататься на рудники. Ему очень понравилось мастерить что-то своими руками на максимально возможном, в этих временных рамках, уровне технического развития, говоря понятным мне языком.
    — Я всегда ждал, когда что-то в пути сломается и я смогу показать, что я понимаю и могу больше остальных. Ремонтировал с удовольствием, мне за это даже не платили ничего сверху. А, здесь, в мастерской, я могу ого-го..
    И он широко развел руки.
    Так и пошла моя жизнь, которая мне очень нравится, на самом деле.
    Работаю в свое удовольствие, внедряю новые и усовершенствую старые инструменты, Водер кует сталь по моему рецепту и с каждым днем у него получается все лучше, заготовка все тоньше и более упругая.
    В мастерской растут горы заготовок железа и дерева, время выдачи подвод мастерская сократила в два раза, с двух недель до одной недели, уже перехватили пару заказов у нашего конкурента, что очень радует Крипа, который успел почувствовать, что он проигрывает борьбу продвинутому для средневековья менеджеру.
    Через три дня привезли кровать, которую собрали уже в комнате, через пять дней — новый матрас и пришло время плотно заняться поисками певицы, до которых, как-то оказалось, ноги, после рабочего дня и тренировки, не доходили.
    Что я и сделал, и вскоре обнаружил ее в трактире у Мортенса, поющую одну из ее любимых песен. Она выступает в своем красно-зеленом платье и мне, как ее будущему мужчине, знающему всю ее, с красивой головы до стройных ног, не так уж и трудно захватить эту крепость. На приступ пошел сразу, как только девушка окончила петь, был беспощадно отшит, отправлен в далекое эротическое путешествие, едва не побил ее музыканта, который слишком рьяно полез не с свое дело, разбираться в отношениях между взрослыми, самостоятельными людьми.
    Похоже, что он сам на Гриту серьезно нацелился, ведь, как я узнал из кое-каких источников, около Ратуши несущих службу, выступает он с ней недавно и уже успел раструбить всему городу, как он в нее влюблен и на что готов ради такой девушки.
    Пожалуй, пришлось бы брать девушку в планомерную осаду, окружая вниманием и заботой, тратя драгоценное время, но я использовал секретное оружие и нанес конкуренту удар под дых, откуда он не ждал.
    — Я ведь, поэт, очень известный в своей стране, знаю множество песен и могу перевести их со своего языка на местный, — сказал я, подсев за столик к Грите и не обращая внимания на сопящего рядом музыканта.
    Он, еще не знает, что я простой работяга и тружусь в мастерской, но, по моему уверенному поведению понимает, что отделаться от меня будет трудно. А, когда узнает, может и дойдет до него, что я уже учу молодых гвардейцев единоборствам и просто так меня не испугать, особенно, красивым лицом с длинными кудрями и тщедушной фигурой.
    Грита, все же успевшая отреагировать на знаки внимания и мои слова, произнесенные в нужное время и на интересующие девушку темы, приказала тому успокоиться и не лезть в наш разговор.
    — И много ты знаешь таких песен? — вижу, девушка настроена серьезно.
    — Разных знаю много, но, таких — которые сжимают душу и поднимают ее в небеса, таких всего пять песен.
    — Не так и много, — вздохнула певица, накручивая прядь волос на палец, но я уже вижу, что она заинтересовалась, конкретно, заинтересовалась.
    — Ты не понимаешь. Каждая из этих песен — необыкновенная. Люди будут готовы слушать каждую из них по пять раз подряд.
    — Неужели? — видно, что мне не верят, но очень хотели бы, чтобы такое чудо случилось.
    Что же, чего проще сделать, как не напеть тот же «Город золотой», который отлично переведен и отшлифован на местном языке.
    Тот самый хит, который зашел Грите с одного раза и, в итоге, привел ее ко мне. Может, и не он один, я и сам красавец и умница, необыкновенный по здешним местам, но, явно, песня поспособствовала этому.
    Грита — достаточно редкая роза для местной действительности, смелая, резкая и с чувством, весьма высоким, собственного достоинства. Пусть в этом, начинающемся капиталистическом мире, везде все решают мужчины, но, за каждым из них стоит женщина. Я не видел жену второго секретаря Бромса, но жены Шидера и Капитана Кронца, явно, имеют решающее влияние на своих супругов и, похоже, вертят ими, как хотят.
    За все свои полгода в Асторе я не встретил никого интереснее Гриты и не хочу тратить время на лишние поиски. Она меня во всем устраивает, и мы еще разыграем с ней ставки в «Лисе», на боях в круге, когда я выйду из тени. Помню, что этот вечер я считал, как и она, одним из самых счастливых и запоминающихся в жизни.
    Да, ставить и выигрывать — это круто.
    Потом, в Теруме, я могу вспомнить сестер баронесс и Клею в Сатуме. Только нет никакого смысла сравнивать дворянок в двадцатом поколении с местными простолюдинками, понятно, что они выигрывают по всем параметрам, кроме характера, спеси и заносчивости. Но, здесь из таких только Грита в свободном полете, как особа с очень трудным характером, отказывающая всем и очень жестко.
    Клею я собираюсь привести в Черноземье, как, впрочем, и братьев, всех — целыми и невредимыми. Для такого похода потребуется собрать хорошую компанию, обязательно с Гинсом во главе и несколькими крутыми парнями.
    Ладно, что-то я отвлекся от соблазнения милой певицы.
    Песня Грите зашла сразу, как плотвичка на прикормке, она проглотила наживку, глаза широко раскрылись, желая прослушать всю песню целиком.
    Я напел ей два куплета и начало третьего, потом прекратил и сказал, что требуется поработать над текстом, есть сложности с переводом, поэтому потребуется ее непосредственная помощь. Скажем, завтра вечером, перед выступлением у Мортенса.
    — Завтра я свободна целый день, — видно, что певица заглотила крючок и спокойно относится к возможности провести время за переводом оставшихся слов.
    Так, придется внести коррективы в завтрашний рабочий день, задержаться с обеда или вообще пропустить работу, благо, я понемногу перехожу к руководству в мастерской. Крип осознает, что я точно уверен в том, куда движется работа и уже к концу третьей недели, при вложенных мной шести золотых, видит, что материалов хватит уже на четыре подводы. Две из которых мы уже собираем и новый работник, вместе с моими руками, позволяет работать гораздо эффективнее и гибче.
    Скоро еще подойдет новый инструмент, ножовка по дереву, рубанок, пара стамесок и работа станет проще. В этот раз я все же внедрю в производство пару гайка-болт и завершу техническую революцию местного масштаба. Уже сейчас, за счет большого заказа и моего умения торговаться, мы получает готовую древесину дешевле на десятую часть, пусть, прижимистого Водера удалось продавить только на одну двадцатую, на его металл.
    Пора уже Ятоша переводить на охрану мастерской по ночам, пусть трудится по своему призванию и способностям. При ускоренном темпе работы он все больше отстает и не справляется, завтра с утра поговорю с Крипом насчет старого Охотника.
    Поэтому я предложил красотке встретиться завтра за обедом в «Лисе и Журавле», чтобы заняться переводом и согласованием слов.
    — Не знаю, — замялась Грита, ее музыкант прямо весь напрягся, ожидая ее решения, — Я там не выступала никогда.
    — При чем здесь выступление? Просто пообедаем, как уважаемые люди, каждый в своей сфере. Обещаю, обед в трактире тебе очень понравится и нам никто не будет мешать, — тут я довольно красноречиво посмотрел на крайне недовольную рожу музыканта.
    Это тебе не на скрипке скрипеть, таких бездельников хватает и в Асторе, тут вопрос о великом умении написать красивую песню, которая понравится всем зрителям. Не умеешь — так отвали с дороги, вот что прочитал соперник на моем мужественном, но, интеллигентном лице. И, не нашелся, чем ответить.
    Так, я добился встречи с заинтересованной девушкой, вместе мы перевели третий куплет, изрядно провозившись по времени. Переводила, с моими пояснениями, именно Грита, я, в основном, любовался ее вдохновленным лицом и направлял в нужном направлении, благо, сам я помню песню наизусть. Вкусный обед тоже ей очень понравился и в конце разговора певица заметила, что была бы не против поработать и здесь, когда кончится договор с Мортенсом.
    Ну, насчет хорошо поесть — это у Гриты единственно слабое место, в я этом убежден.
    — С этим нет проблемы, хозяин трактира — мой друг, — весело приврал я, понимая, что завести более близкие отношения с коммуникабельным хозяином, труда не составит. Тем более, многие мои приятели по спорту с ним накоротке, постоянно обмениваются шутками, а я — теперь в авторитете у них.
    В общем, через пару подготовительных дней, заполненных разговорами, сочинительством и прочим творчеством, Грита добралась ко мне в гости и была приятно удивлена большой кроватью, моей нежностью и опытностью на этой самой кровати.
    Как пережил все это бедолага музыкант, я не знаю, но, подозреваю, что с огромным трудом.
    Я не стал сильно форсировать события, пытаясь загнать девушку с твердым характером в какие-то рамки и выиграл в этом, хорошо помня ее независимый нрав.
    Просто предложил снять ей комнату рядом со мной, у очень хороших людей и чувствовать себя ничем не обязанной. Девушке приходилось жить в трактирах, в которых она выступала и это, понятно, ей давно надоело. У ее приятеля-музыканта имелась своя комната в доме родителей, которые оказались однозначно против такой невестки для своего сына. Поэтому Грита недолго думала, встретилась с Клоей и сразу же переехала в свою новую комнату, за такую же цену, только за завтраки я положил шесть серебра вместо своих четырех, сразу предупредив, что милая девушка поесть любит.
    — Ольг, ну что ты наговариваешь на такую хорошую и стройную девушку, — возмутилась Клоя, всплеснув руками.
    Грита промолчала, сердито посмотрев на меня, что выдаю ее самое слабое место.
    — Мое дело предупредить, дальше сами разбирайтесь, только и шесть данов маловато будет, — философски заметил я и побыстрее исчез. Грита, похоже, надулась и не пришла ко мне ночью, хоть выспался, как следует.
    Гинс все же не вытерпел и посвятил меня в свою надежду перевезти свою сестру, маленькую Клею, в Черноземье.
    На что я уверенно ответил: 
    — Считай, она уже здесь, — чем очень его порадовал.
    — Только надо через Генса вопрос решить с разведкой на земли Сатума. И задание выполним и сестру спасем. Надо идти в конце лета, когда перевалы освободятся от снега, четверым или шестерым это не трудно сделать, я тебе обещаю.
    После этого разговора я часто видел, как Учитель что-то обсуждает с гвардейцем какие-то вопросы.
    Через полтора месяца, мне пришло время собираться в Храм, чтобы исполнить первую серьезную задачу — встретить, если он появится в Храме, своего двойника. Для такого путешествия я купил ту самую смирную лошадку Криту, в конюшне Гвардии, опять же по совету своего нового приятеля Генса, чтобы без особых усилий доставить нормальный запас продуктов и одежды в сам Храм.
    Цена получилась такая же, как и в тот раз — двадцать пять тайлеров и я пристроил лошадку в загон рядом с мастерской, которую теперь по вечерам и ночам охраняет бывший Охотник, хотя, бывших Охотников — не бывает, как я убедился в этом случае. Да и во всех остальных — тоже.
    Такая работа, которой Ятош отлично соответствует, помогла ему найти место, где он очень нужен и максимально эффективен. Тем более, старик почти не спит по ночам, как он сам рассказал, вспоминая погибших жену и детей, своих ушедших товарищей по службе. К лошадке вскоре добавилась пара бездомных собак, прижившихся в мастерской, тем более Крип выделяет теперь деньги на покупку требухи и костей для собак и корма для лошади, которая, на самом деле, оказалась очень кстати в мастерской.
    Мы смогли добавить новую услугу — доставку подводы заказчику, ведь лошади, как и коровы, в Черноземье, очень дороги, из-за своего малого количества.
   

   

    

     Глава 8 ЕДУ В ХРАМ
    

    Когда пришло время собираться в поездку, я договорился с Крипом, что меня не будет с осьмицу на работе. Кроме Трона, он нашел еще пару молодых парней в обучение и через полтора месяца наше предприятие стало выдавать готовую подводу заказчику через три дня, обгоняя конкурентов на целую осьмицу.
    Все это, благодаря тому, что готовые части подвод, уже в собранном состоянии, лежат под рукой. Мозговой совместный штурм меня, Трона и Крипа с парнями позволили делать подводы легче и крепче, чем у соседей, с более высокой полезной нагрузкой на добрую сотню килограммов. В основном, конечно, Трона, на самом деле, но и Крип не оплошал, я же только слушал и кивал с важным видом.
    Конкуренты во главе с Ольсом, хозяином, стали часто мелькать в округе, пытаясь разузнать, в чем дело и как нам удается опережать их мастерскую во всем. Разговаривают с соседями, забыв про свою недавнюю спесь, пытаются что-то узнать. соседи со смехом рассказывают нам про эти неуклюжие попытки.
    Ятош пару раз вечером замечал попытки подобраться к закрытым ставням и рассмотреть что-то внутри нашего сарая. Конечно, у бывшего Охотника это не вызывало ничего, кроме усмешек и наглядная демонстрация преимущества, пусть и покалеченного, но настоящего гильдейца, быстро закончила такие попытки неуклюжего промышленного шпионажа.
    — Убегали очень быстро, потеряв ломик, — и Ятор продемонстрировал подобранную фомку.
    Я не удержался все же и один раз, когда мы остались вдвоем под вечер, заранее прихваченным артефактом, полечил его ногу, прислонив к больному колену и пустив чуть-чуть маны, дай бог, один процент от своего потенциала.
    — Это лечебный камень из моей земли, он простоял на под светом Ариала целый год и накопил немного силы для лечения. Давай, я попробую помочь тебе с болями в колене, может, что-то и получится, — так я предложил свою помощь, замаскировав свою силу.
    — Я не против, нога, проклятущая, болит все сильнее, — согласился Ятош и подставил колено под мою руку с камнем.
    Пришлось продержать одну требинку, что-то около восьми минут, и я высказал свое мнение, когда убрал руку:
    — Кажется — все. В наших книгах писали, в тех, которые я смог прочитать, что сила уходит очень быстро, то, что копилось целый год, переходит за половину требинки.
    — Подожди ка, — Ятош встал, прошелся немного, попробовал согнуть ногу и разочарованно простонал:
    — Нет, все так же, ничего не гнется.
    — Ну, ты многого хочешь от такого камня, вот, если бы он пять лет грелся под светилом, тогда, может, — сказал я, ожидая следующих реакций от Охотника.
    — Постой, я не чувствую боли, раньше она постоянно отравляла мне жизнь, особенно при движении, теперь же ее просто нет, — удивленно-радостно заметил Охотник, — Просто сразу этого не понял, настолько я привык к ней за последний десяток лет.
    Понятно, артефакт вылечил идущее воспаление, не затронув поврежденные суставы и мышцы. Хорошо, что получилось так, достаточно незаметно для окружающих, помочь старику. Пусть, мне немного совестно, что я не вылечил колено сразу целиком, как бы легко мог, только, тогда все бы задавали вопросы, в том числе и сам Охотник, что это за сила такая.
    И быстро пришли бы к выводу, что ничем, кроме, как магической, она оказаться не может, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Тем более, человек я в Асторе новый, легенда о моем появлении в Черноземье как раз из таких, что ее особо и не проверишь, поэтому назначить меня агентом магов очень легко.
    Заметив, как старик теперь смотрит на камень, я предложил ему:
    — Смотри, я снова поставлю у себя дома камень под лучи светила, за эти восемь месяцев камень еще наберет силы, и мы снова попробуем, по осени, тебе помочь. Только, пообещай, что никто не узнает, как я помог тебе, иначе придется потратить силу камня на кого-то другого. Ну, ты сам понимаешь, пострадавших всегда найдется множество и упросить могут любого. Да, тогда просто, украдут камень, ведь он на подоконнике лежит, куда падают лучи Ариала.
    Ятош коротко и сурово пообещал молчать, как рыба и его слову, однозначно, можно верить.
    Когда-нибудь, перед уходом из этого мира, я помогу всем, кого знаю. Хотя, может удастся переломить сильнейший негатив именно ко мне, как магу, который выступил на стороне людей и сам лично уничтожил угрозу с Севера.
    Все может быть, так что, посмотрим, тем более, людских ресурсов защита от Севера отнимает у города очень много, зримо мешает развиваться, заставляя держать людей в Гвардии и Страже, когда в мастерских голод на специалистов и просто, рабочую силу, в огромных количествах.
    В общем, в мастерской все отлично, осталось притащить арбалет на разборку и копирование, теперь есть время, пора запускать производство арбалетов. Мастерская дает хорошую прибыль, я получил тайлер с четвертью за месяц работы и два тайлера с прибыли, как вложивший в нее около двадцати золотых, примерно пятую часть от стоимости самого предприятия, примерно нами оцененную.
    Договоренность с Крипом о выкупе у него сорока пяти процентов мастерской имеется, и я хорошо помню, что переживать о вложенных деньгах не стоит.
    Теперь бы еще выкупить соседнюю мастерскую у ее хозяина, дела у которого идут не очень. Он еще не догадался оформить через знакомого левый заказ на нашу подводу, чтобы разобрать ее до винтика и понять, в чем наше преимущество. Хотя, кого-то из новичков уже попытался сманить большой платой, о чем нам стало известно. Придется у него самого переманить рабочих или, что надежнее, выкупить мастерскую, пусть и за хорошие деньги.
    Ведь Крипу тяжело будет оторваться от производства любимых, не очень прибыльных, подвод и, более легких, телег и сосредоточиться на выпуске арбалетов, приносящих огромную прибыль, по сравнению с прежним производством.
    Точно, выкуплю большую часть нашей мастерской и загружу ее арбалетами со стальным луком, а Крипу целиком отдам вторую мастерскую, пусть там развлекается, как хочет.
    Только денег осталось не столько, чтобы мастерские выкупать, из сотни, взятой из мешка, всего сорок золотых. Еще двести-двести двадцать в мешке и пора продавать алмазы, пусть, даже и за неполную цену.
    Тут я вступлю в противоречия с Рыжими, наверняка, нелегально и незаконно контролирующими рынок драгоценных камней. Хотя, алмазы, похоже, что они себе приберегают, для магической подпитки своих слабых магов.
    Может, это и к лучшему, если они снова первые попробуют наехать на меня. В конце концов, пусть они, даже за полцены скупают алмазы, далеко они их не увезут, я изо всех сил постараюсь этого не допустить.
    Об этом и прочем удобно раздумывать, понукая лошадку, хорошо груженую мешком с продуктами и теплыми плащами, которые я прихватил на всякий случай. Если, все же, мой двойник окажется в Храме, кому-то, то есть, мне, придется спать на полу.
    Стол, точно, потребуется двойнику.
    Выехав после завтрака через Речные ворота, я кивнул Брону и поскакал к мосту через Протву, около которого оказался через пять часов, потолковал с гвардейцами о том, о сем и поскакал в трактир, где остановился на ночлег с плотным ужином.
    Сегодня семнадцатое число второго месяца весны, завтра я окажусь в Храме, с запасом на день, примерно так я предполагаю, что на один день опережу своего двойника, если он все же появится.
    То, что это может произойти в другой день, я, честно говоря, сомневаюсь. Он то может и в другое время появиться на берегу реки, или, вообще не появиться. Поэтому я привязываюсь к той сильнейшей грозе, которая бывает не в каждом месяце, если, не в каждом году, такой неистово сильной.
    Прикупив еще припасов у начавшего меня уже узнавать Сохатого, я отправился в сторону Сторожки, потом свернул к берегу реки и уже оттуда, знакомым маршрутом направился прямиком к стоянке. Не стоит светиться здесь так особенно, кроме лесорубов и Охотников, других путешественников в этих местах особо не наблюдается.
    Насколько я понял, Охотники пришли на стоянку за день или в тот же день, когда я столкнулся с Кортом. Впрочем, судя по состоянию полу сожранного трупа напарника Тонса, уж один то день он уже побыл мертвым, еще они успели раскидать кое-где ловушки, не везде, примерно в трети мест, успели уже кого-то подстрелить на водопое, разделать и начать сушить на своей природной сушилке. Получается, они точно прибыли минимум за два-три дня до моей встречи с Кортом, то есть, почти одновременно со мной, когда я обнаружил себя лежащим на Столе. Но я то, как успел понять, минимум два дня приходил в себя на Столе, значит, стоянка еще пуста и я смогу оставить там лошадку на пару дней, а потом договориться с Охотниками и даже, спасти их от Зверя.
    Тем более, я почти уверен, что он сразу наведется на меня, обладающего выдающимися, по местным меркам, магическими способностями. Так в нем заложено, таком непонятном, но, могущественном Звере, что я для него — самая лакомая добыча в этом мире.
    К обеду я добрался до стоянки, постоянно кидая поиск по всем сторонам.
    В конце концов, Корт мог провести рядом со стоянкой не один день, поджидая и выслеживая Охотников. Но, сейчас его нет, это точно, да и лошадка, смышленая Крита, ничего не чувствует. Еще Корн, рассказал мне ранее, что Корты могут пройти за день до пятидесяти километров, по неясным причинам, перемещаясь с большой скоростью.
    Поэтому я снял поклажу с лошади, оставил ее пастись в загоне стоянки и с хорошей скоростью поднялся к Храму, опасаясь оставлять Криту надолго одну.
    Ну, здесь мне некуда деваться, лошадь — это важно, двойник — гораздо важнее, поэтому, когда я, хорошо пропотев и запыхавшись, поднялся к площадке перед Храмом и вошел внутрь, то, с большим облегчением увидел, что Стол пока пуст и процесс переноса не начался.
    Свалив в угол мешок с припасом и плащами, я выскочил на площадку и в темпе очистил место над тайником, откуда достал кольчужные перчатки и фузею, пусть будут, на всякий случай, защитят кисти рук, хотя бы. Второй чайник у меня в мешке, в рюкзаке, рядом с палантиром, от которого я за все время пару раз подпитался и все, чтобы восстановить свою ману.
    Что поделать, такое явление, как баня, еще не в чести у местных жителей, которые всегда могут сполоснуться нагретой лучами Ариала водой. Баню придется устроить мне самому, с подогретой водой и голубым бассейном, шикарной парилкой с вениками и дорогими билетами, все, честь по чести.
    Собрался начать спуск, но, в голову пришла внезапно мысль — что будет, если процесс переноса начнется, откроется ли дверь в Храм, не окажется ли он заблокированным.
    Что я тогда буду делать? Где ночевать?
    Лучше я заберу еду и плащи, оставлю их на площадке, вряд ли сюда заберется какой-то зверь, хотя, хищная птица может залететь и добраться до мяса в мешке. Ну, мешок то можно завалить камнями.
    — Черт, что, я так и буду носиться вниз-вверх и пропущу начало переноса?
    Придется рискнуть судьбой лошадки, моему двойнику пора бы уже начать перемещение, поэтому — никакой суеты и торопливости, мне лучше присутствовать при этом процессе, ведь я смогу наглядно все увидеть и оценить.
    Сам я на Стол не полезу, расположусь рядом и буду ждать до завтрашнего утра, только спущусь немного вниз и наберу веток на подстилку и костер.
    Так я и сделал, поднялся вверх с большой охапкой наломанных и срубленных веток, открыл Дверь и уселся рядом, организовав очаг и начав кипятить в чайнике воду, чтобы попить чайку с брусничным вареньем.
    Так, я сидел, подставляя лицо заходящему светилу, подкладывая веточки в костер и вспоминая свои первые минуты в новом мире.
    Как что-то изменилось внутри Храма, раздался странный звук, напомнивший мне тот нечеловеческий голос и, потом, замигал знак Двери, внезапно засветившийся очень ярко.
    Я успел только подхватить закипающий чайник, перекинув перед этим охапку веток внутрь Храма, как порог начал медленно подниматься вверх, собираясь закрыть проход и мне пришлось бросить все оставшееся добро на улице и срочно перескочить через него.
    Дверь закрылась через десять секунд, все возможные значки мигали, не переставая и нежилой голос произносил одно и тоже непонятное слово.
    Я уселся в углу, около источника воды, постелив ветки, накрыв их плащом и замер в ожидании..
   

   

    

     Глава 9 ЧУДЕСА НАЧАЛИСЬ
    

    Долго ничего не происходило, я устал ждать, только выйти, собрать оставшиеся следы от очага не получилось. Значок входа, после нажатия, мелко мигает, тревожно так, но Дверь не открывается, поэтому я вернулся на свое место.
    Примерно на пару дней я здесь закрыт, надеюсь, Охотники по-доброму отнесутся к лошадке, а там и я подоспею, чтобы спасти стоянку и сурово подоминировать над свирепым и беспощадным котиком. С дорогой и фантастически красивой, кстати, шкуркой.
    Вспомнил, что уже изрядно устал, набегался сегодня по горам, поэтому снова разогрел воду в чайнике и все же вволю напился чая с брусничным варением, ведь очень нужны положительные эмоции, а поесть и попить — самая наиважнейшая из них.
    Лежал на плаще, глядя на далекий потолок, так и задремал, по итогу.
    Проснулся через… я дернул рукой, обнажая часы и вспомнил, что они лежат в рюкзаке, зато в Храме стало достаточно светло, отчего сон и слетел с меня.
    Это какая-то светящаяся пелена окружила Стол, полностью отрезав его от остального Храма, матовыми стенками закрывая обзор того, что творится на самом Столе. Видно, что там мелькают время от времени голубоватые и красные искры, кипит какая-то деятельность, только я не стал близко подходить.
    Вдруг, местный мега 3D— принтер примет меня за составную часть и встроит в то, что появляется на Столе. Лучше я в углу посижу, да часы достану, чтобы время контролировать, тем более, делать то больше нечего.
    Так все и тянулось, я, то дремал, просыпаясь от ярких вспышек, то, снова засыпал, когда приходила темнота. Перенос, как я уже убедился, дело — не быстрое, поэтому, повернулся на своем жестком ложе лицом к стене, накрылся плащом с головой и уснул усилием воли.
    Проснулся ровно через шесть часов, сначала глянул на светящиеся стрелки, потом поднял голову от мешка. На Столе все продолжается непрерывная деятельность, только интенсивность поутихла, меньше разрядов и треска доносится до меня.
    Стенки защиты все такие же туманные, смотреть пока нечего, тем более, прижиматься носом к этой волнующейся вуали — не хочется, от слова совсем. Какая-то она живая, прямо, как пленка, в которой появляется теленок на свет, как я несколько раз видел в деревенском телятнике.
    Потерпел немного, куда бы тут сходить и все же, поступил так, как приказывает инстинкт.
    Начал готовить себе кулеш, с предпоследней банкой тушенки, мало ли, придется и нового жильца сразу кормить. Так и сидел, готовя еду, дым от костра сразу же вытягивается в высоту и исчезает где-то в районе сходящихся колонн. Если бы он тянулся к Столу, я бы, конечно, сразу затушил огонь, но, Храм так устроен, что природная вытяжка справляется с последствиями костра внутри, на все сто процентов.
    С другой, стороны, прежние ходоки между мирами могли часто переноситься группами, поэтому дожидались своих товарищей здесь же, на территории Храма.
    Нормально позавтракал и снова прилег, делать пока нечего, поэтому пытался лечить себя новыми артефактами, назначения которых еще не знаю, результат, в общем, такой же, то есть, никакой.
    Самому на себя ману обратить не получается почему то, сколько я не стараюсь.
    Интересно, придется все время находиться в Храме или все же получится открыть Дверь. Впрочем, первых суток еще не прошло, перемещение началось вчера около шести вечера, сейчас еще обеденное время, можно спокойно подождать.
    Время тянулось и тянулось, процесс на Столе продолжался, я большее частью отлеживался в своем углу, на изрядно поредевшей подстилке. Когда, до меня дошло, что наступила полная тишина и только ветер завывает в вышине.
    Вуаль со Стола пропала, и я смог разглядеть, приблизившись, кого же принесла великая технология ко мне в гости.
    На ровной поверхности, в другой одежде, на спине лежит мой двойник!!!
    И я почему то, совсем не удивлен! Ждал ведь!
    Но, он точно лежит здесь, как я и предполагал!!!
    Я узнаю свои черты, хотя, у него имеется модная бородка, серьга в ухе и одежда отличается от моей в более дорогую сторону. Руки лежат ладонями вверх и сразу становится понятно, что двойнику не приходится работать руками по жизни. Да и вообще, вид у него более ухоженный, ногти, кажется, с маникюром, преуспевающий мужчина, гораздо более холеный по жизни.
    Ну что же, наглядно видно, что мои вложения информацией и деньгами помогли родителям подняться в той жизни, сделать более приятным прохождением перелома между социализмом и капитализмом.
    Да, на самом деле, купленные тогда пара квартир, даже через брак, теперь — солидное достояние, особенно, если мама пошла работать в Горжилобмен, как я ей посоветовал.
    Двойник лежит, тихонько дышит и, похоже, получает дальнейшую информацию из файлов своей старой памяти, поэтому, трогать его я не буду. Хоть и видно, что кисея пропала.
    Я возвращаюсь к Двери и проверяю, что изменилось. Да, система сняла полную блокировку с входа и можно открыть Дверь, правда, только до половины. Непонятное ограничение, впрочем, этого мне хватит.
    Так, что же мне делать?
    Ему, вроде, так пролежать, минимум, до завтрашнего утра лучше, чтобы все файлы загрузились, поэтому, у меня есть время сбегать до стоянки. Посмотреть, пришли ли Охотники, предупредить их про Зверя и самому пощупать, нет ли его где рядом.
    Договориться про лошадку и представиться охотником на таких кошек, как бы не было смешно слушать про такое Тонсу. Смешно, не смешно, а вскоре ему придется снимать шкуру с Корта, прежде невиданного, и меня припахать уже не получится. Ну, Карна на такое дело кинет, тот уже Ученик Охотника и вполне потянет, основные места в процессе.
    Главное, это успеть раньше Зверя и я решаюсь. Спущусь сейчас, пообщаюсь, проверю окрестности и с факелом вернусь назад, хотя, могу и на стоянке переночевать. Все равно, до утра двойник не очнется, ему через Стол еще много чего прилетит, только, лучше его предупредить, не беспокоя сейчас.
    Хорошо, что пергаментные листы у меня имеются, как и простой карандаш, чешской фирмы Кох-и-нор, прихваченный еще из дома в Кутаиси.
    Поэтому я быстро пишу на одном из листов предупреждение моему двойнику следующего содержания:
    «Олег, ты попал в новый мир. Еда и вода у тебя есть, выйти ты пока не сможешь. Я вернусь к светлому времени, спокойно дождись меня. Я тебе все объясню, мы быстро решим твою проблему. Твой друг.»
    Можно было и побольше написать, более подробно объяснить, но, меня поджимает время, скоро сумерки опустятся на горы. Мне еще пару часов спускаться, а ему хватит и такого объяснения, чтобы совсем лишнего не переживать.
    Придавил пергамент камнем-светильником и представил себя на месте двойника.
    Если бы я нашел такую бумагу рядом после пробуждения, я просто был бы счастлив. Невероятно счастлив, что кто-то знает, как меня зовут и обещает помощь, в таком непонятном месте.
    Поэтому, я подхватил свой рюкзак, нащупал в нем палантир, пролез через Дверь, закрыл ее и начал спуск вниз, навстречу новым встречам и переговорам.
    Когда, через пару часов, я проходил мимо озерца на той самой поляне, где и случилась эпическая победа слабого тогда человека над царем природы, я кинул поиск первый раз, и он сразу показал, что в рощице передо мной, крупный зверь уже ждет меня.
    То есть, пока не меня, он выслеживает лошадку и Охотников, если они пришли, но, стоит мне выйти из рощи и начать спуск, как он почует меня и, точно, мимо не пропустит. Я срочно натянул магические перчатки, лучше предохраниться от лап такого хищника, копья у меня нет, остается надеяться на силу ударов маной и длинный кинжал, которым можно заколоть Зверя, хотя бы, через глаз или ухо, с использованием маны, конечно.
    Как сделать, чтобы смерть Зверя оказалась понятна бывалым и опытным Охотникам, даже не представляю. Хотя, можно исполнить прежний сценарий, забраться на ту же сосну-ель, пара баллончиков у меня с собой и отправить кису полетать.
    Да, но дротика и рогатины под деревом не припасено, хотя, мне они и не нужны, впрочем, как и баллончики. Я какое-то время обдумываю свой план, признаю его вполне реальным. Мне еще повезло, что Зверь уже рядом, точит когти на людей и мою Криту, теперь свидетелей моей непонятной победы не останется и я могу рассказывать, что мне угодно.
    Пусть, и под недоверчивым взглядом Тонса.
    Я проверяю, как сидит на мне рюкзак, выхожу на спуск, там, где зеленая травка и набираю рядом камней, таких, чтобы я мог докинуть их до поляны, где продолжает сидеть в засаде хищник. Спускаюсь на треть спуска вниз и начинаю закидывать камнями кусты с моей стороны. С моей силой я бросаю камни почти на восемьдесят метров, они влетают в кусты и скачут дальше, еще на десяток метров, заставив насторожиться и замереть котейку на том конце рощи.
    Я пока стою на месте и проверяю поиском, где Зверь, который через пару минут начинает двигаться к безрассудному смельчаку, бросающему камни в его сторону.
    Когда поиск показывает мне Зверя, замершего в десятке метров от конца поляны, я громко кричу:
    — Кис! Кис! Кис! — и метко бросаю последние пару камней, точно в направлении спрятавшегося Зверя. Поворачиваюсь и удираю наверх, замечая на радаре, что обалдевший котик не понимает, что ему делать и пока остается лежать на своем месте. Поднявшись почти к краю склона, я снова кричу ту же глупую скороговорку и снова кидаю камни, уже с большим недобросом.
    Что подумают и поймут Охотники — мне все равно, главное, что царь зверей начинает двигаться в мою сторону и вскоре выскакивает из кустов живой торпедой. Я еще некоторое время любуюсь стремительным бегом хищника и бросаю в него последний камень, после чего, изо всех сил несусь к спасительной сосне-ели, на которую запрыгиваю с ходу и в бешеном темпе поднимаюсь к вершине, остановившись на метр ниже своего местонахождения в прошлый, такой волнительный раз нашего свидания.
    Зверь снова появляется не сразу, проверяет, нет ли засады или ловушки, я же пока концентрирую ману в руке, готовясь к стычке на ветвях и занимаю устойчивое положение на дереве.
    Когда Корт появляется внизу и снова долго гипнотизирует меня, я чувствую что-то вроде легкой щекотки внизу живота. Теперь мой уровень в пару раз выше его зверинско-магического уровня, поэтому умение подчинения на меня действует своеобразно. Я, даже опасаюсь, что Зверь почувствует неладное и сбежит, но, я не на того напал. От жалкого одиночки, осторожный обычно, хищник не побежит и сурово накажет наглеца, пахнущего вкусным магическим запахом.
    Сильный прыжок и еще один, Зверь уже преодолел половину расстояния до меня, я готовлюсь, как и он, теперь не собирающийся осторожно пробираться ко мне, раз я не поднялся выше. Торпеда из стальных мышц несется вверх, почти невесомо касаясь веток и когда его распахнутая морда оказывается в паре метров от меня, я останавливаю неудержимый полет ракеты сильным ударом по голове и шее, торможу Зверя и, тщательно прицелившись, бью маной изо всех сил по огромной башке, полной длиннющих зубов, вминаю ее в тело и, от приданного ускорения Зверь падает в почти сидячем положении, только задние лапы отстает от тела. Он падает на землю под деревом с сильным звуком, когда башка ударяется о каменистую почву, почти между задними лапами и врезается в один из корней.
    После этого на Зверя валится снегопад из сломанных его гигантской тушей веток и быстро слезаю я, чтобы спрыгнуть с другой, от лежащего хищника, стороны дерева на землю. Похоже, что от падения с такой силой и неудачного приземления, у него должен был бы быть поврежден позвоночник, но я не хочу рисковать, потому, кладу руку на палантир и еще более сильным ударом врезаю голову Зверя в ствол сосны-ели, потом еще, потом еще раз, бью, пока прижатые к башке уши не распрямляются.
    Вот, Корт без сознания, я подскакиваю ближе и с маной в руке забиваю кинжал в ухо зверя, он заходит в голову красивого хищника на добрую ладонь в длину, Зверь напрягается в последний раз, раскидывает лапы в разные стороны и, наконец, замирает безжизненно.
    Я вздыхаю, с огромным облегчением, оставляю кинжал торчать из башки Корта. Вытираю пот со лба, и пытаюсь отдышаться, жду, пока перестанут трястись руки и ноги.
    — Это была настоящая битва, я — молодец! — говорю я сам себе, что не стал встречаться с хищником в чистом поле, где мне оказалось бы намного труднее справиться с ним. Получив пару ударов, умный Зверь понял бы, что добыча не по зубам и удрал бы, чтобы потом еще много лет мстить людям за такое оскорбление.
    Зато, при таком падении он оказался оглушенным и получившим сильные повреждения при ударе о землю, когда он падал, не контролирую свое тело. Да и Охотники не поверили бы никогда, что я смог победить такую машину смерти, один на один, даже без копья, на ровном месте или том же склоне.
    Кстати, а где они?
    Они не могли не услышать моих криков в полной тишине наступающего вечера, когда ветер уже успокоился и деревья не качаются.
    Насчет Охотников я не зря беспокоился, они уже оказались на краю моей рощи и осторожно ждали, что бы шорохи и звуки рассказали о том, что здесь происходит.
    Пора их позвать и начать договариваться о доле, только, как бы случайно. То, что у меня есть такое умение, знать Тонсу с напарником — ни к чему совсем.
    — Ну, что, котяра, допрыгался? Скоро Охотники снимут твою шкуру! — громко сказал я и вскоре понял, что уже не один под деревом. Тонс вышел ко мне спереди, вместе с шустрой собачкой, которая обомлела от мощного запаха царя зверей, спиной я почувствовал, что напарник появился сзади и предупредил его:
    — Ты, сзади который, смотри, не поцарапай меня. Охотник, нам делить нечего, — это я уже обратился к Тонсу. Он кивнул головой, не переставая смотреть на то, что лежит у нас под ногами.
    — Какую долю вы хотите, за то, что снимете шкуру с Корта, приготовите ее и продадите через Гильдию, — предложил я и поставил купол вокруг себя, на всякий случай. Главное, теперь есть о чем поговорить и заинтересовать.
    Карн вышел из-за моей спины, засовывая кинжал в ножны и прислонил копье к дереву, потом присел к туше Зверя и быстро померил ее от начала хвоста до груди.
    — Четыре полных руки, Тонс. Ты когда-нибудь слышал о таком Корте?
    Я же, не отрываясь смотрел на его лицо, лицо спасенного мной сегодня человека.
    — Не видел, — буркнул Тонс, тоже присел и пощупал мех.
    Охотники ушли в свой специфический разговор и, пока, не обращают на меня внимания. Хотя, должны бы, убивцы таких Кортов не каждый день мимо стоянки проходят, да и с небес не каждый день спускаются на грешную землю, кстати сказать.
    — Кстати, гильдейские, Корт охотился на вас, это точно, — оба недоверчивых взгляда уставились на меня, — Или, на мою лошадь, которую Критой зовут.
    — Я ее для приманки оставил, уже второй день, как этого красавца выслеживаю, — объяснил я свои слова.
    — Ты, — очень недоверчиво, — Охотился на него? — еще недоверчивей.
    Звучит очень обидно, неправильно беседа складывается, пора это пресечь.
    Да, Тонс сразу оценил меня и выдал итог, но я с ним поспорю.
    — Кто лежит перед тобой, Охотник, с моим кинжалом в ухе, а, кто стоит живой и здоровый? Надо делать правильные выводы, из того, что видишь.
    На эти слова Тонсу нечего возразить, и я предлагаю познакомиться и обмыть такое дело на стоянке.
    Мы обмениваемся нашими именами, и я сразу говорю, что уже успел подружиться с Контом и Драгером:
    — Да, это же вчера ночью я с вашими сидел у Сохатого, они еще какого-то жулика утащили в Сторожку.
    — А, это ты тот парень, что пришел из-за перевалов, — сразу понимает Карн и напоминает Тонсу рассказ кого-то из Охотников.
    — Отметить то такое дело стоит, — соглашается Тонс, — Только объясни, что ты здесь, в наших угодьях, делаешь?
    — Спас ваши жизни, — коротко отвечаю я и по моей интонации, видно, что я в этом уверен, мужики не спорят и мы идем к стоянке, оставив лежать тело Зверя под деревом.
    Раз — не спорят, значит, допускают такую возможность, что, именно спас, люди здесь, на фронтире, от такого дела словами никогда не откажутся.
   

   

    

     Глава 10 ДОГОВОР И СНОВА В ХРАМ
    

    На стоянке мы присели за стол, освещаемый одной свечой и выпили по небольшой чашке ресы, по очереди, из-за недостатка посуды. Выпили за то, что живы и здоровы, за то, что великий Зверь ушел, не взяв жертвы за свою смерть.
    Случай, небывалый в недолгой истории Гильдии, да и сам Зверь размерами подавляет человеческую силу и умение.
    Собачонка, молчавшая всю дорогу, пока семенила рядом, тявкнула на меня пару раз, когда я входил на стоянку, обозначая границу своей охраняемой территории и побежала лошадку пугать, вертясь у той под копытами. Теперь у нее новое развлечение, жизнь собачья повеселее стала.
    Посидели, помолчали, я сходил проведал Криту, которая радостно заржала, увидев меня. Настрадалась, ночуя почти в диком лесу, только сегодня удивленные люди успокоили ее, появившись на стоянке днем.
    Вернулся к Охотникам, успевшим переговорить между собой и снова спросил:
    — Насчет шкуры, чтобы не нарушать обычные расклады — половина Гильдии, половина нам с вами. Как делить будем, мужчины?
    — А как ты думаешь, можно? — спросил Тонс, внимательно глядя мне в глаза.
    — Варианты есть. Можно — по справедливости! А можно — по совести!
    Тонс с Карном захлопали глазами, как я и ожидал, не понимая, какая в этом разница, пришлось объяснить:
    — По справедливости, значит, это так. Зверя добыл я один, вас, можно сказать, спас, от смерти неминуемой, — видя, что Охотники собираются поспорить, добавил, — Корт не зря в той роще засел, которая перед вашей, вынюхивал, как вас упокоить и лошадку спокойно доесть.
    — Так, если бы лошади не было, Зверь бы мимо прошел, может, — выдохнул Карн, найдя лазейку.
    — Ну, вряд ли. В любом случае, если бы Зверь напал, из засады, вам бы с ним не справиться, сами понимаете.
    — Может, и не справится. А как ты справился? — очень серьезно поинтересовался Тонс.
    — Так вы же все видели? Чего спрашивать? — делано удивился я и непонимающе развел руками.
    — Видеть то видели. Но, все же, не понимаем, — признался второй Охотник.
    — Заманил на дерево, потом, улучив момент, скинул Зверя вниз с высоты и пробил ножом в уязвимое место, в ухо. Можно, было еще в глазницу, — подробно разъяснил я и посмотрел удивленно на соседей, мол, чего тут не понятного.
    — Да как это сделал, не понятно! — разозлился Тонс, — Как заманил, главное, как его можно скинуть с дерева? Как человек может скинуть такую зверюгу с веток? Так, чтобы хватило времени спуститься вниз и еще кинжал загнать в ухо?
    — А вот это, уважаемый Мастер-Охотник, уже потомственный мой секрет охотника на Кортов, — говоря так, я смотрел в глаза Тонсу.
    Он только тяжело вздохнул, но не смог не признать правоту моих слов, секрет каждого охотника — только его секрет, такая установка в Гильдии и мастера передают их только своим доверенным ученикам.
    Интеллектуальная собственность, типа, обучение общее прошел, потом сам доходи или, сжалившись, Мастера подскажут. Подскажут, только не всем и не всегда, проходили — знаем.
    — Вот я и говорю, что по справедливости — это так, Зверь мой, шкура тоже моя. Готов поделиться с вами за работу с ней, по паре золотых, каждому, — тут я поднял палец, — И заберу шкуру с собой через несколько дней, когда немного просохнет. У меня тут еще есть дела на некоторое время, в вашем районе.
    — Какие еще дела? Это земля Гильдии! — довольно угрожающе спросил Тонс. Видно, что я его, довольно сильно, раздражаю. Впрочем, как и в той жизни, ничего не меняется под этим небом, вызываю раздражение в любом обличье, как могучий, по секрету, маг или совсем слабый попаданец, не знающий языка. Печальная стабильность, что тут еще скажешь. Но, терпит, понимает, что есть что-то у меня за душой, раз я с ними сижу, а непобедимый, даже в теории, хищник остывает в соседней роще. Раньше столько не терпел Тонс, быстро меня ставил на место.
    Ничего, мне еще есть чем удивить Охотников, как следует, чтобы со скамей упали.
    — Еще один Корт здесь проживал раньше, в два раза меньше по размеру, похоже, что самка. Пришелец, — я мотнул головой в сторону тела Зверя, — Он ее прогнал недавно, теперь захватчик мертв и прежняя хозяйка вернется сюда обязательно, очень злая. И, может, напасть на вас, занятых сбором добычи.
    — Два Корта на одной территории? Да, ну! — не выдержал Карн.
    — Был один, пришел второй, умер. Теперь старый хозяин вернется и могут быть у вас проблемы, — нейтрально сказал я и видя недоверие на лицах слушателей, добавил:
    — Посмотрите еще. Если я ее не достану, она вернется, рано или поздно и будет очень раздражена. Часто они делают так, в одном месте рвут ловушки и добычу разрывают, зато, в другом, ничего не трогают, а сами в засаду на верхних ветках ложатся, ждут охотника, который ожидал разгрома, видит, что все целое и радостно бежит собирать добычу.
    — Откуда все это знаешь? — уже, по-деловому, спросил Тонс.
    — Охотился часто, на той стороне, — и я кивнул в сторону перевалов.
    — У вас такие Звери тоже имеются? — удивился Карн.
    — У нас, вообще, их очень много, поэтому в предгорья только охотники ходят, там они никому жить не дают, — убедительную версию придумал я, только что.
    Помолчали, обдумывая информацию, я мужиков предупредил про будущую засады, теперь уже только от Тонса зависит, выживет он или нет. Вспомнит мои слова, сказанные серьезно — его счастье, не вспомнит — его проблемы.
    — Теперь, про поделить — по совести, — продолжаю торг я.
    Охотники меня внимательно слушают, не перебивая и впитывая мою несомненную мудрость.
    — Это, значит, так. Половина — Гильдии, как положено, все же ее территория и я не хочу спорить, половину поделим на пять частей, три — мне, по одной — вам. На аукционе шкуру продадут за, примерно, сорок пять золотых, минус сбор Ратуши, и пополам, то есть, на нас троих выйдет двадцать золотых. Двенадцать — мне, по четыре- вам каждому. И Гильдия не в обиде, и между нами — по совести, так вот это звучит.
    Охотники довольно сильно ошеломлены такими суммами и сомневаются в моих словах, но я заверяю их, что расклады мои точные, в любом случае, делим деньги в тех пропорциях, три пятых и две пятых.
    — Согласны? — я протягиваю руку и оба Охотника пожимают ее, сами того не осознавая.
    Если, Тонсу — все равно на деньги, он для Гильдии живет, деньги ему девать не куда, то, Карн откровенно радуется, как семейный человек, которому еще один доход за два месяца прилетит, если не целых два.
    На стоянке становится темно, хоть выколи глаза, только свеча освещает небольшой кусок стола, но, я знаю, как пройти в яме с отходами, как набрать воды, чтобы умыться, чем серьезно удивляю хозяев, но вопросов они не задают.
    Потом я прошу покормить меня и оставить лошадку здесь, пока я не появлюсь, через несколько дней, тем более, зерно для нее я оставил в мешке.
    — Да, мы видели, — кивает повеселевший Карн и снимает котел с очага.
    После сытного ужина, я готовлю себе постель из своих плащей и подстилки и сразу засыпаю, поставив сторожок, но никто меня не будит, до раннего утра, когда Охотники уходят снимать шкуру с Корта, оставив горячий напиток из местных трав на столе для меня.
    Я тоже встаю, Ариал только кидает первые лучи куда-то выше горизонта, выпиваю чаек, глажу Криту и насыпаю ее полную собачью миску зерна. Собачонка не будет в обиде, она уже воспринимает лошадку как объект, который требуется охранять и дружить с ним.
    Охотники заняты нелегким трудом, они вытащили тушу Зверя на ровное место и быстро делают надрезы во всех местах, под контролем Тонса. Я киваю им в знак приветствия, прохожу через рощу и иду дальше, собираясь подняться к Храму с другой стороны, чтобы не оставлять следов, и Охотники не увидели, куда я ушел.
    Не сказать, чтобы я не понимал, что, при желании, такие профессионалы легко меня отследят до той верхней рощицы, только, здесь я не могу ничего поделать, пусть будет, как будет, ведь и я легко замечу слежку за собой.
    Надеюсь, люди они благодарные и понимают, что, с большой долей вероятности, я спас им жизни. Будь их человек шесть и, ожидай они нападения Корта, шанс отбиться был бы, но, вдвоем, без полной готовности к появлению такой зверюги на стоянке, ничего бы им не светило, если бы Зверь решил к ним наведаться в гости.
    Человек слишком слаб, чтобы противостоять хозяину Норнийских нагорий, как бы он не был готов к схватке и какую бы учебу не прошел, как, тот же Тонс, в самой Гильдии и своей многолетней практике в лесах.
    Меня, это, конечно, не так касается, мы такие люди-маги, что Кортов на раз-два истребляем.
    Поднимаюсь я по новому пути, который давно уже хотел обследовать, чтобы иметь возможность обходить стоянку и район расставленных ловушек Охотников.
    Чтобы иногда, совсем без риска и волнений, знать, как спуститься в другую сторону, не пересекая тропы.
    Дошел до самого конца, где ставились последние ловушки и петли, потом попер вверх, имея, слава богу, только легкий рюкзак за спиной, вытащенный из мешка.
    Как там мой двойник?
    Ему еще полтора суток лежать, загружать файлы и приходить в себя, насколько я представляю, но, точно не уверен, поэтому хочу побыть рядом с ним.
    Второй вопрос, что я могу предложить, какие варианты имеются, чтобы вернуть его в родной мир?
    Вопрос такой меня беспокоит из-за того, что я подозреваю, отправить его обратно на Вуоксу не выйдет, только в Грузию. Независимую и свободную, однако, плохо относящуюся к незаконному пересечению границы, особенно россиянами.
    Впрочем, там есть варианты, только обычному человеку проделать такое гораздо сложнее, чем обладающему магической силой.
    Ладно, будем вместе решать, у двойника может оказаться свое мнение на все вопросы. Человек он взрослый и морально созревший.
    Идти вверх по этому маршруту, не сказать, чтобы сильно сложнее, только зримо опаснее, коварные осыпи часто полностью перекрывают путь, приходится перебираться через них, буквально, на ощупь и терять много времени.
    В темноте — лучше не рисковать, только, если совсем припрет.
    В итоге, я прошел по тропе под самой площадкой, где расположен Храм и все же, вернулся на ту поляну, с которой таскаю ветки на подстилку и сушняк для костра. Если, скинуть веревку метров на сто, то, можно попробовать подняться по отвесному склону, только, лучше этот вариант оставить, чтобы быстро спуститься в обход основной тропы, мало ли, по какой уважительной причине.
    Еще, через час, я поднялся к Храму, неся солидную охапку хвороста и веток, устало пошатываясь, подошел к Двери, которая опустилась уже быстро и полностью. Да, что-то изменилось внутри, не зря технология поменяла алгоритм работы.
    Я ввалился внутрь и увидел, как ничком лежавший человек на Столе, вдруг поднял голову и посмотрел на меня. Бумага, придавленная светильником, все еще лежит рядом с ним, похоже, что он ее не читал и только сейчас отреагировал на большой и яркий источник света, внезапно появившийся рядом.
    Я подошел неспешным шагом к столу, чтобы не пугать нового человека в этих местах, посмотрел в глаза своему двойнику, заметил, что особой концентрации там не видно и произнес:
    — Тебе надо еще полежать. День или два. Ты, у друзей, поэтому ничего не бойся.
    Человек на Столе, еле уловимо кивнул и закрыл глаза, расслабился и уснул.
    Вот ему, наверно, здорово услышать родную речь и дружелюбный тон, когда блуждаешь среди обрывков мыслей и воспоминаний.
    Мне бы тоже, очень это не помешало в тот день, когда я очнулся, но, чего не было, того не было, пришлось самому лапками взбивать сметану в кувшине, чтобы выбраться наверх, из каменной ловушки.
    Я снял зарядившийся камень-светильник, чтобы не мешать ему спать и отнес в свой угол, где занялся пересчетом золота и камней, отделяя мелкие алмазы, которых оказалось немного, от крупных, которых оказалось много.
    Золота оказалось двести двадцать пять тайлеров и еще два моих жетона, заслуженного Охотника и почетного ветерана Гильдии.
    Так я и просидел до обеда, когда снова погрел вчерашний кулеш и съел его весь, потом долго спал, часа три-четыре и полностью выспался. Теперь, не представляю, что делать ночью, только на звезды смотреть, все поголовно не знакомые.
    Потом, я услышал, как вырвало моего двойника, намочил пару тряпок и вытер испачканную поверхность Стола. Долго этим занимался, безо всякой брезгливости, ухаживал, как за самим собой, что и понятно.
    Значит, еще, примерно сутки-двое придется подождать, насколько я помню свои перемещения, сегодня третий день, как я уехал из города, спешить никуда не буду, там у меня все устроено и договорено.
    Грита предупреждена, что скоро вернусь с хорошим подарком, поэтому была добра при расставании и, даже, немного загрустила. Ее музыкант отказывается играть мою песню и ведет себя глупо, не понимая, что она значит для девушки, поэтому я уже разыскал и пригласил Скопа в аккомпаниаторы и, похоже, что опытный мужчина, без проблем личного характера, нравится девушке больше. Пока она выступает с обоими, в разных местах.
    Поэтому выбираю ей из украшений самое скромное, какое возможно и понимаю, что все они слишком вызывающие, слишком хорошая работа и безумно дорогие камни. Придется разобрать одно и заказать что-то у местных ювелиров, чтобы просто один огромный камень на простой цепочке, или не очень большой камень, что гораздо предпочтительнее.
    Вообще, пора задуматься, что у меня получится по итогу с камнями и тем же золотом и куда я могу потратить это богатейство.
    Таскать между мирами такие объемы ни к чему, только грыжу поимеешь, на своей жабе.
    Скоро заработает тема с арбалетами и мастерскую буквально засыплет золотом, ведь даже тысяча заказанных арбалетов принесет минимум четыре тысячи тайлеров, притом, это я уже считаю чистыми, после уплаты налога в одну восьмую прибыли.
    Ладно, это, примерно за год или немного меньше.
    Еще можно влезть к Водеру в компаньоны, на болтах и гусиных лапках, можно озолотиться раза в четыре меньше, что тоже очень солидно.
    Вскоре, через пару месяцев придет очередь Рыжей мафии, у них только камней на двадцать тысяч тайлеров, по самым скромным оценкам.
    Их то куда девать? Делать биржу на подобии Амстердамской? Тащить в Сатум, что сравни самоубийству?
    Денег там не так уж и много, я нашел около трехсот, но, сколько подняли Шидер и Стража, не знаю.
    Потом, в Талаке, если я туда доберусь, найдется, пусть и поменьше, но, тоже солидно.
    А, главное, богатства Севера просто неизмеримы и потопят любой корабль своим весом, там вообще что-то запредельное накоплено магами за полтора века своего господства в Черноземье.
    Ладно, это на следующий год можно оставить.
    Что же мне делать, с такими гигантскими суммами?
    Простому слесарю, ни разу даже не еврею?
    Вот о чем пора задуматься, чтобы не утонуть в деньгах, золоте и драгоценных камнях.
   

   

    

     Глава 11 ПОГОНЯ
    

    Ночью долго не мог уснуть, переспал днем, выходил на площадку пару раз, смотрел вдаль и на небо, думал, вспоминал и прикидывал.
    Хорошо так, когда ничего не отвлекает, думается, особенно, когда не спится и ждешь, что же расскажет твой двойник, проживший другую жизнь, скорее всего. Из-за появления таинственного родственника, про которого никто никогда не слышал, из-за того толчка, который мог разительно изменить жизнь, как в лучшую, так и в худшую стороны.
    Ведь, большие, внезапные деньги, полученные без усилий, частенько приводят к печальному и трагическому результату, когда попадают в руки слабых и глупых людей.
    Хорошо, что своих родителей я такими не считаю, скорее, наоборот.
    Потом, все же уснул и проспал довольно долго.
    Первым делом подошел к Столу и увидел, в сумрачном свете, что двойник лежит, повернув голову и смотрит на меня раскрытыми глазами.
    Так, он уже два с половиной дня на Столе, похоже, что общаться можно.
    — Как себя чувствуешь? Говорить можешь?
    — Могу, — тихо ответил мужчина.
    — В сон тянет? Это важно, для сохранения памяти и воспоминаний. Торопиться точно нельзя.
    — Тянет немного.
    — Тогда продолжай спать, ты сам почувствуешь, когда все..
    Я отошел от нового попаданца и принес к Столу свою гильдейскую куртку, рукавом которой прикрыл ему глаза, чтобы яркий свет позднего утра, когда я буду выходить на улицу, не раздражал зрение и мешал ему восстанавливаться.
    Когда, открыл Дверь и вышел со всем добром на свет Ариала, чтобы приготовить завтрак, решил попить чаю с советской колбаской, которая, хоть и сыровяленая, но свой предел тоже имеет, увидел, что светило уже солидно прошло по небосклону.
    Время уже не шесть утра, пожалуй, часов восемь все уже будет.
    Оправился, не спеша, подошел к краю площадки и, вот, тебе бабушка и Юрьев день!
    Увидел то, что не хотел, но подозревал.
    Внизу, на той самой полянке, которую получается рассмотреть и которую я усердно чищу от веток и сушняка, обнаружилось движение. Две точки двигаются и что-то рассматривают на ней, оценивая мои усилия по расчистке места.
    Прижимаюсь к камням и включаю орлиное зрение на пять секунд.
    Точно, это мои соседи, бравые Охотники, не повелись на мой демонстративный уход вдаль, кто-то из них проследил за мной, очень издалека, так, что я и не почувствовал чужого внимания, где я свернул в горы и куда дальше направился.
    Чего-то такого я ждал, но, надеялся, что Охотникам не до слежки за мной, только, видно, добыча такого Зверя переформатировала мозги, больше, конечно, Тонса, чтобы разобраться в том, что произошло вчера и куда я ушел.
    Урок по добыче мяса для Гильдии теперь, с такой шкурой, не так и важен, зато, если спалить меня на чем-то предрассудительном или незаконном, можно и долей не делиться, чему обрадуется Карн и вообще, жестко поговорить со мной.
    Наверняка, Тонс присмотрелся ко мне и вынес вердикт — совсем не Охотник, поэтому и решил расставить все точки над «и». Чувствовалось в нем вчера такое недовольство, что приходится терпеть мои аргументы, ведь Зверь убит, хоть, и не понятно, именно как, но убит мной, с этим не поспоришь. То есть, как — понятно, только как может провернуть такое обычный человек, даже не Мастер-Охотник — решительно не понятно.
    Почувствовал, что тема мутноватая вырисовывается и решил разобраться, может, и вызов мне кинуть и доказать, что самый крутой здесь — именно он. Не может человек, без запретных в городе умений, такое деяние свершить, а, раз так, то и церемониться со мной не стоит, обязательно требуется найти мою убежище и тогда решать, что делать.
    Теперь остается только ждать, куда захотят добраться эти неутомимые следопыты и к чему это желание их приведет.
    Остановятся ли на полянке или пойдут дальше и вскоре доберутся до площадки, то, что они разглядят тот хитрый подъем, который ведет наверх, я не сомневаюсь.
    Пока я разглядывал гостей, они собрались вместе, посовещались, похоже, обсуждая итоги найденных следов и, черт возьми, все же двинулись наверх.
    Теперь мне придется очистить площадку перед Храмом, хорошо, что костер еще не развел, возись потом с горячими камнями и прячь место очага. Хотя, и так придется поработать, перевернуть камни вокруг места старого очага, в первую очередь, чтобы они успели просохнуть под свежим ветерком и принять обычный вид.
    Как будто лежат тут несколько сотен тысяч лет в таком виде.
    Маскировкой площадки я и занялся, когда, через сорок минут следопыты тут появятся, ничего не должно привлечь их внимание. Сходил и на ту сторону, ударами маны спрятал следы жизнедеятельности на отвесном откосе, если не рискнут полезть на опасный склон, то, ничего не найдут, если рискнут — то обнаружат мелкие остатки дерьма.
    Опасная ситуация, на самом деле, если я спрячусь в Храме, то не смогу увидеть, что нашли Охотники и какие такие выводы сделали.
    А, они найдут, Тонс — точно сможет определить, что перед Храмом велась какая-то деятельность, да и отходы с другой стороны может разглядеть и потом, спустившись вниз, унюхать. Это не так тревожно, ничего страшного, следов того, что кто-то прямо сейчас здесь был, не найти. Плохо другое, ведь Тонс может и мельчайшие щели в скале найти, если подумает, что тут как-то все странно, и такая площадка удобная, и следы остались от присутствия человеческого.
    Ведь, если до щелей дело дойдет, тогда все, придется решать вопрос радикально.
    Такая мысль мне уже вчера в голову приходила, когда я отчетливо почувствовал недоверие и злость старого Охотника, не допускающего мысли, что кто-то в этом мире может быть круче его, кроме Старших Мастеров Гильдии, в этих местах.
    Что-то Охотники заподозрят, однозначно, про меня, но, знание это получат только Старшие Гильдии и чем это мне грозит?
    Да, много чем, жестким допросом, по случаю, настоящим обыском площадки и обнаружение странных щелей в скале и попыткой открыть их или разломать. Все это может произойти и через пару месяцев, пусть со стоянки меня свободно выпустят с Критой, не задавая неудобных вопросов, но, информацию до начальства донесут, по поводу такого странного переселенца с той стороны перевалов. Когда придет экспедиция и сам Альс встретится с хозяевами стоянки, тогда и поднимется вопрос о странно подозрительном парне.
    Который бродит на границе Сиреневых гор, поднимается куда-то наверх и там пропадает, никто, даже искуснейшие Охотники, не могут найти ни его, ни место, где он ночует.
    Очень такой подозрительный мужик, получается, это, уже не говоря о странно убитом гигантском Корте.
    Нужен ли он в нашем городе и не пора ли его сурово поспрашивать?
    Получается, с такими способностями, это подсыл от магов, этого проклятого племени, которое надо обязательно изничтожать.
    Черт, времени нет, пора решать, что делать?
    Проще всего укрыться в Храме, только я ничего не узнаю и не смогу помешать Охотникам, обнаружат они чего сразу или нет. И, какие мысли у них появятся после обыска площадки?
    Ладно, это простой вариант, я могу что-то и получше придумать.
    Я вошел в Храм, оделся потеплее, прихватил защитный плащ, рюкзак с палантиром и подошел в Столу. Двойник лежит, не шевелясь, рукав куртки так же закрывает его глаза, но, он не спит, почувствовал я.
    — Олег, я уйду на пару часов, скорее, меньше. Лежи на Столе и не переживай. Скоро поговорим.
    Мужчина шевельнул пальцами руки, что он понял и я, со спокойной душой, вышел на площадку, закрыл за собой Дверь и приготовился к засаде.
    На самой площадке спрятаться негде, тем более, если ждать, что ее будут обыскивать, поэтому я дошел до ее края и немного пролез по карнизу, образовавшемуся от воздействия сил светила, мороза и ветра, где и замер, находясь где-то в десяти метрах от Входа, но, прикрытый с той стороны по пояс каменным ограждением. За спиной у меня настоящая пропасть, лететь, если что, метров шестьдесят до той тропы, по которой я поднялся.
    Я собираюсь максимально присесть на коленки, чтобы занять устойчивую позу, ведь, неизвестно, сколько времени проведут Охотники на площадке. Под колени я положил мягкий комок ткани, состоящий из моего пиджака и брюк, которые попали в новый для себя мир и первый раз покинули Храм.
    Сверху я накину плащ, чтобы не замерзнуть на свежем ветру, на грудь повешу мешок с палантиром, чтобы подпитываться маной, ведь я собираюсь сидеть здесь, под пологом невидимости, не шевелясь, на сколько меня хватит.
    Внутри себя я уже понимаю, что совершил первую серьезную ошибку, спася Охотников и дав им пищу для ума. Получается, этого делать совсем оказалось не нужно и приходить сюда требовалось без лошади, все нести на своих плечах, что оказалось, вполне не трудно. Но, ведь захотел попонтоваться и выступить спасителем крутых Охотников.
    И к чему это привело?
    Так бы и просидел я наверху, а когда спустился на стоянку, там уже никого бы не оказалось, в смысле, в живых и некому было бы рассказать о появившихся подозрениях на мой счет, что с этим переселенцем что-то не так.
    Теперь же, в новой ситуации, особенно, с появившимся желанием спасенных мною Охотников раскопать что-то нехорошее по своему подозрительному спасителю, пожалуй, у меня уже нет выбора.
    Что, очень печально, но необходимо признать.
    А, признавши — действовать.
    Я услышал негромкий разговор из пары фраз раньше, чем голова Тонса появилась над краем площадки, внимательно осмотрела все вокруг и вскоре оба Охотника, не спеша, поднялись наверх и медленно обошли всю площадку, внимательно изучая камни у себя под ногами и оглядываясь вокруг. Похоже, что здесь они оказались впервые и даже не подозревали о таком месте.
    Да и зачем им было заходить так далеко в горы раньше?
    Незачем совсем, пока не появился я, весь такой красивый и в белом, да еще нахально гнущий пальцы на чужой территории. Уверяющий, что спас им жизнь и требующий благодарности.
    Да, это оказался глупый поступок, спасение двух Охотников и мне придется заплатить за него всю полную стоимость.
    Скорее всего, сегодня убить спасенных вчера, ведь нельзя допустить, чтобы разговоры про мои необычайные способности пошли дальше нас троих.
    Ладно. Посмотрим, к чему приведет обыск площадки.
    Только он уже привел к обнаружению каких-то мелких следов человеческой, то есть, моей деятельности, почти сразу уже обнаруженной и Тонсом и Карном. Они оба что-то подняли между камней и показали друг другу, потом негромко переговорили и сдвинулись в сторону, куда мне оказалось трудно смотреть, ведь шевелиться под пологом невидимости категорически нельзя. Что будет, когда они поднимутся надо мной и посмотрят сверху, я не знаю, придется снимать невидимость и вступать в разговор. Может, и сразу в бой.
    Охотники снова появились в поле зрения и, что мне особенно не понравилось и напрягло, это то, что Тонс достал со спины и натянул арбалет, не забыв положить болт на ложе. В той стороне от меня скрыта часть стены, где находится Дверь, что же они так возбудились, что нашли там?
    Неужели заметили щели, как-то слишком быстро это случилось?
    По итогу, я так и не узнал, что нашли в той части площадки Охотники и почему насторожили арбалет, ведь, Карн направился в мою сторону, смотря под ноги, а Тонс осторожными шагами пошел обратно, выходя из поля моего зрения.
    Я присел совсем и попытался создать купол с другой стороны, где ожидал появления Охотника, только не особо в этом преуспел, а Карн появился у меня над головой и, бросив взгляд вниз, сразу же заметил меня.
    — Тонс, он здесь, — радостно-возбужденно крикнул он и отскочил подальше от моего укрытия.
    Настало время решительной развязки, как написали бы в приключенческих романах.
    Я стою на кромке камня, за спиной бездна, впереди двое решительно настроенных Охотников, попробующих взять меня в плен и хорошо расспросить, кто я такой, что здесь делаю и прочее.
    Пока ничего предрассудительного я не совершил, только прятался, но, этим все не закончится, придется воевать не на жизнь, как я и предчувствовал.
    Парой щелчков пальцами я снял ненужную невидимость и накинул защитный купол, после чего выпрямился и уткнулся глаза в глаза с Тонсом, стоящим теперь рядом с напарником, в четырех метрах от меня и держащим арбалет в руке, направленный прямо мне в грудь.
    — Болт обычный, не срезень, — успел подумать я, как Тонс махнул мне рукой, очень довольный, что они нашли беглеца и теперь он в их руках.
    — Вылезай, великий охотник на Кортов, мы уже долго тебя ищем, — и довольно издевательски засмеялся. Карн вторил ему и минуту они смеялись, наслаждаясь определенностью ситуации.
    Теперь то все понятно, крутые Охотники поймали хвастунишку и слабака, вчера гнувшего перед ними пальцы. Он пытался спрятаться от поиска и был найден в безвыходном положении, на краю пропасти.
    Точно, настроение у мужиков отличное и я поднимаюсь на барьер, закрывавший меня, делаю пару шагов от края и смотрю на загонщиков. Потом непринужденно спрашиваю:
    — А чего вам надо? И почему столько радости?
    — Радуемся, что нашли тебя и можем поговорить вдумчиво, — усмехается Тонс и командует напарнику:
    — Свяжи его, чтобы мог спускаться сам.
    — С чего это вдруг такие ограничения, вязать и тащить куда то? — я не собираюсь поддаваться, даже на словах.
    — С того, что мы тут власть, а ты — подозрительный подсыл, которого есть о чем спросить.
    — Это что, благодарность за спасение ваших жизней? — я понимаю, что Охотники не отступятся, но, веду себя пока, как благоразумный человек, стоящий под прицелом арбалета на краю пропасти.
    — Про это ты тоже расскажешь, не переживай. Я ни в жизнь не поверю, что ты справился со Зверем без помощи магии, а это запрещено в Черноземье. Давай, Карн, вяжи его, — тон голоса Охотника стал нетерпеливым и Карн шагнул ко мне, держа в руках тонкую кожаную веревку.
    — Подожди, — сказал я и Охотник замер.
    — Я ведь спас вас обоих, но вы сами выбрали свою участь, — равнодушным голосом констатировал я, боком шагая в сторону.
    Корн успел что-то понять, по моей интонации и сразу же спустил скобу, арбалет тренькнул, болт вылетел и ударился о купол в районе моего правого плеча, отлетев в сторону.
    Я сделал еще шаг влево, так, чтобы противники остались наискосок от пропасти за своей спиной
    Карн махнул рукой, бросая веревку и перехватывая копье, но я не стал ждать его атаки и взмахом руки отправил его на встречу с пространством за его спиной, в которое он и улетел, успев закричать, безнадежно и страшно.
    Тонс успел бросить два ножа, метя мне по конечностям, но их постигла таже участь, они разлетелись по сторонам от меня и я, не желая проливать кровь, ударом маны скинул Охотника вниз, туда, откуда они пришли.
    Доказывать что-то и брать с них слово молчать я не собирался, да и поздно уже.
   

   

    

     Глава 12 РАЗГОВОР С БРАТОМ
    

    Я не пошел смотреть сразу, куда упали Охотники и что с ними случилось.
    Эту сторону я давно присмотрел, чтобы использовать в похожем случае.
    Вот, именно, на такой случай и присмотрел такие, довольно отвесные склоны, которые начинаются рядом с тропой, проходящей по нижней части скалы и являющейся естественно укрепленным местом, от которого круто вниз уходят каменные и опасные осыпи, на несколько сотен метров вниз.
    Сила моих ударов откинула Охотников на десяток метров от края площадки и лететь вниз им точно не меньше двадцати пяти-тридцати метров, что не оставляет шансов на спасение. Хотя, падают они на довольно отвесные склоны, но, не на засыпанные скользким снегом, смягчающим удар, а на самые-самые каменные, по которым проскользить далеко не удастся, часть тела, оказавшаяся внизу, от удара зароется в осыпь и начнется кувыркание с последующей мини лавиной и многочисленными травмами, несовместимыми с возможностью двигаться и долго жить.
    Это — в лучшем случае.
    Честно говоря, я и хотел сделать то, что требовалось по ситуации, так, чтобы не пришлось самому бить и колоть противников и еще потом добивать, если они останутся живы. Хотелось убить их без пролития крови, как милосердная и лицемерная инквизиция.
    Все же они настоящие смелые люди, стоящие на стороне добра, только и я на той же стороне и могу принести его населению Черноземья в сотни и тысячи раз больше, чем два простых Охотника, засунувшие нос, куда им не следовало.
    Вопрос встал именно так, что — или я, или они.
    Спасибо Тонсу, что начал стрелять сразу, опасаясь моих способностей и приказал Карну тоже напасть на меня. Сам я не знаю, смог бы убить их хладнокровно, ударив без предупреждения, если бы парни просто поздоровались и собрались уйти.
    Скоро, я, конечно, спущусь, чтобы посмотреть, точно ли они скатились на добрые пятьсот метров вниз, по коварным каменным осыпям, вызвав за собой лавину из булыжников, которая, я надеюсь, надежно спрячет их тела.
    Но, сейчас я хочу понять, что я чувствую, совершив убийство, пусть, и не невинных обывателей, но, людей, стоящих на стороне закона. Хотя, чего лицемерить, тот же Клис Верный тоже служит закону Астора, а я очень порадовался своей предусмотрительности и его смерти. Жалел только, что он так ничего и не успел понять, умер мгновенно.
    И, ведь, собираюсь исправить такой просчет на полном серьезе.
    И, что же я чувствую?
    Огромное сожаление о своей глупости и облегчение, что, все уже кончилось и Охотники сами спровоцировали свою смерть, попытавшись просто так арестовать меня, без особых причин.
    Просто Тонсу так захотелось.
    Может, это и не совсем так, может, все же, так, но мне гораздо легче так думать, что он, из-за своего самодурства захотел доказать, что это он — хозяин этих мест и поставить меня на место.
    Я так и не узнал, что Охотники точно нашли в тот момент, когда я их не видел, но заинтересовался этим моментом и прошел на то место, куда шагнули они, выйдя из моего поля зрения.
    Я стоял и смотрел на поверхность, в которой скрывается щель Двери и ничего не видел, светило уже обошло по небосводу саму скалу и освещает ровным ярким светом все пространство. Так я не вижу ничего странного, но, стоит проверить это завтра, когда светило только начнет появляться из-за угла и первые лучи упадут на саму Дверь.
    Что-то они ведь увидели, не зря уверенный в себе Тонс достал и зарядил арбалет, получается, что все же как-то рассмотрели Дверь и подумали, что там может скрываться много врагов.
    Хотя, меня они с Дверью не связали, ведь, тогда я бы спрятался за ней, а не висел бы над пропастью, как летучая мышь, точно, не связали с таким непонятным явлением.
    Из-за всего остального, что Охотники могли заметить на камнях, они бы так не насторожились.
    Ладно, так, даже лучше, что все сразу разрешилось, не пришлось ломать мучительно голову, забирая лошадку со стоянки, стоит оставлять в живых таких свидетелей или нет.
    Все равно, они вместе или по одному должны завтра начинать умирать, Зверь, наверняка, игрался, оставив раненого Тонса в живых, зная, что деться тому не куда и никого рядом нет, кроме Зверя и его будущей жертвы.
    Скорее всего, у него тоже имеется такой радар, как у меня, чтобы видеть и контролировать своих жертв, не зря, я оба раза зашел сзади, поэтому и не был обнаружен хищником заранее.
    Потом я подошел к краю и долго смотрел на два неподвижных тела далеко внизу, с орлиным зрением видно, что Тонса почти засыпало камнями, а вот Карн лежит повыше и похоже, что он еще жив, поза его, в отличии от напарника не такая безжизненная. Он как-то более удачно упал и не так долго катился вниз по склону.
    Придется все же спуститься, хотя, сейчас только утро и можно контролировать тела Охотников пока взглядом, не тратя даже ману, ведь, у меня имеется полевой бинокль. Поэтому, я запомнил, как лежит каждый и вернулся в Храм.
    Здесь меня ждал сюрприз, впрочем, ожидаемый.
    Двойник уже сидит на Столе, свесив ноги и подслеповато щурится на открывшуюся Дверь и на меня самого, шагающего к нему.
    Да, серьезные дела идут непрерывным потоком, почему я не дал идти им самостоятельно и приперся сюда с лошадью, связавшись с Охотниками.
    Теперь вот надо говорить и очень долго объяснять моему брату, можно и так сказать, куда он попал и что нам делать.
    — С приездом, Олег Протасов! Сейчас я погрею чаю, и мы спокойно поговорим.
    Я набираю полный чайник воды и ставлю его на разожженный спичками огонь, потом набираю половину второго и приношу его к Столу, где оставляю стоять на поверхности.
    Двойник смотрит на мои движения с изрядным удивлением.
    — Тебе кажется, что ты не испытываешь жажды, это не так, когда сделаешь первый глоток, поймешь, что умираешь без воды. Так же окажется и с пищей, но, вода — это все. А пить ее лучше теплой или горячей, так она сразу усваивается, в отличии от ледяной, такой, которая она стекает с гор.
    — С гор? Какие горы? — заторможено спрашивает Олег-2, как я решил теперь называть своего двойника.
    — Как вы узнали мое имя? Вы смотрели мои документы?
    — А ты сам подумай, как я узнал, — и я освещаю камнем-светильником свое лицо.
    Я, конечно, давно не брился, четыре дня, очень загорел и плохо пострижен, да и глаза, наверно, достаточно дикие после недавних событий, но Олег-2 меня узнает сразу.
    — Вы мой брат? Мама ничего не говорила мне о вас, — растерянно тянет мужчина.
    Да, определенно, он интеллигентнее меня, меньше видал по жизни и жизнь полегче вышла, наверно, и в армии не служил, ему тут гораздо труднее бы пришлось. Говоря просто, не выжил бы.
    — Говоря, сугубо техническим языком, вы, давай лучше на ты, в нашем случае это нелепо звучит.
    — Давайте, то есть, давай, — соглашается продолжающий сидеть мужчина.
    — Так вот, говоря правильно, ты уже тоже не тот Олег Протасов, каким себя считаешь. Технически, ты его копия, Копия — номер 2. Тот Протасов остался в капсуле на берегу Вуоксы и что стало с его телом, мне точно не известно, думаю, что оно пропало.
    Лицо двойника перекашивается, кажется, что он вот-вот заплачет. Кому будет легко так узнать и спокойно перенести, что твое родное тело неизвестно где и, может, вообще не сохранилось.
    — Но ты можешь сильно не переживать, ты его — точнейшая копия, со всеми знаниями, мыслями, чувствами, полностью идентичная ему, то есть, ты и есть тот самый Олег Протасов, — говорю я мужчине и понимаю, что мои слова плохо доходят до него, похоже, что он мне не верит.
    — Мы с тобой — физически идентичны, но разные люди. Я раньше работал автослесарем в сервисе, а кем был ты?
    — Юристом, юристом по жилищному законодательству, в основном. Только, почему был, я им и остался, я все помню.
    — Поздравляю, в таком случае, тебе повезло гораздо меньше и без меня ты, скорее всего, не выжил бы здесь. Будь уверен, слесаря живучее юристов, в экстремальных условиях.
    Но, мне все еще не верят, как я понял, потому что следующим вопросом Олега-2 оказался, конечно, вопрос:
    — Что это за розыгрыш? Кто заказал такое? Моя жена?
    — Понятно, у тебя тоже проблема с женой?
    — Мы все преодолеем вместе, чтобы нас не разлучало, — заявил мужчина, но, видя, что я жду от него ответа, нехотя признался, — Да, проблемы есть.
    — И ты пошел собирать грибы, чтобы отвлечься от мыслей о грядущем разводе?
    — Ну, да, это меня успокаивает, успокаивало, — поправился он.
    — Что же, снаряд попал в одну воронку дважды, — заметил я.
    — Вы, то есть, ты, я не верю в ваш рассказ, придумайте что-то по правдоподобнее.
    — По правдоподобнее? Это можно, пойдем прогуляемся на улицу.
    Я забираю с подстилки футляр с биноклем, протягиваю руку Брату и помогаю ему слезть вниз, потом мы подходим к выходу, и я нажимаю светящийся знак, легким таким толчком, Дверь бесшумно опускается перед нами, видя обалдевшие глаза мужчины, я предлагаю идти дальше, мы выходим на залитую лучами Ариала площадку.
    Светило сильно отличается от Солнца, кажется, что оно ближе и отдает синим оттенком, как на мой взгляд, но, как это видит и понимает мой Брат, я не знаю.
    Даю ему время осмотреться, сам подхожу к краю и, поднеся бинокль к глазам, рассматриваю тела Охотников. Карн сполз почти к Тонсу, на котором, кажется, стало меньше камней. Странно, что они не пытаются куда-то уйти подальше от этой осыпи, или сил уже нет, или, мне кажется, что идти никто не может.
    — Это Солнце на наше совсем не похоже, — слышу я сзади растерянный голос.
    Наконец-то, мистер юрист — сама Очевидность!
    Не прошло и пяти минут. как сработало логическое мышление.
    — Да, не похоже, да и не Солнце это совсем, здесь его называют — Ариал, — замечаю я, отрываясь от бинокля, — На этой стороне материка. С другой стороны, называют по-иному, но тебе это не важно, зато ты узнал первое слово на местном языке, с чем тебя и поздравляю!
    — Солнце — Ариал! — Брат чуть не падает, и я подхватываю его под руку.
    Помню, как у самого ножки подкосились и сколько я тупо просидел на камнях, собираясь с силами и настраиваясь на борьбу за себя в новой жизни. Как мне не хватало такого знающего человека, как я сейчас.
    — И Луны здесь нет, вообще, поэтому, по ночам темень несусветная. Да и звезды совсем не те, ничего знакомого на небосводе не увидишь.
    — Теперь ты понимаешь, что не на родной Земле? — следует логичный вопрос.
    — Да, ты прав, это другая планета, — на удивление быстро признает Брат, хотя, что ему остается делать, только впадать в истерику и плакать или смотреть жизни в глаза.
    Ладно, похоже, какой-то характер у Брата есть, хоть и не служил в армии.
    — Прежде, чем мы вернемся в Храм, так я называю это помещение, разреши, я представлю тебе весь мир. Перед тобой лежат горы, которые называются Сиреневые горы или Кардигал. Налево лежат Норнийские нагорья, — я показываю рукой направление, — За ними — Черноземье, заканчивающееся на берегу Голубого моря. Страна называется именно Черноземье, имеет один настоящий город, Астор, являющийся столицей, который расположен именно на берегу моря.
    Брат послушно слушает мой рассказ и пытается запоминать, это хорошо.
    — Направо лежит другая половина континента, за труднопроходимыми перевалами, не важно, как называются те страны, тебе ни к чему. Это — очень трудные для жизни места, полные насилия и беспредела. Я там уже побывал, даже выжил и нашел любовь, но, тебе туда соваться — без шансов.
    — Да, самое главное и интересное, уровень развития Черноземья, да и всех остальных стран на этом континенте — раннее средневековье, примерно, одиннадцатый — тринадцатый век, если, по-нашему.
    Я гляжу на лицо своего Брата и вижу, что он не совсем понимает, о чем речь.
    — Я к тому, что твоя профессия здесь — без надобности. Да и я тружусь, хоть и в мастерской и связан с транспортом, но ремонтирую не автомобили, а простые телеги.
    — Средневековье? Телеги?
    — Да, парень, именно телеги и подводы. Я, понемногу, делаю здесь техническую революцию, но, очень понемногу и в ограниченных местах.
    — Что я здесь делаю, зачем я сюда попал! Как вернуться обратно? — у Брата начинается истерика, которая длилась бы долго, только времени на уговоры у меня маловато, тем более, он меня перестает слушать, полностью уйдя в свои переживания.
    Я подвожу его к Столу и протягиваю чайник, предлагая попить водички и успокоиться. Брат берет чайник, смотрит на него довольно нерешительно и спрашивает:
    — У тебя чистая чашка есть?
    Меня разбирает хохот, от нервного напряжения и вопроса.
    Смеюсь я долго, вытирая глаза, и сгибаясь в поясе.
    — Извини, — говорю я мужчине, — Сегодня было трудное утро, пришлось решать серьезные проблемы и тут ты, с таким вопросом. Чашки нет, забыл, не чистой, ни какой другой. Пей так, из горлышка, тебе понравится.
    Брат, брезгливо улыбаясь, подносит чайник ко рту и высасывает его за полминуты.
    — Еще! — почти кричит он и я улыбаюсь, чай уже готов, мы садимся на мою постель, я отливаю ему большую часть закипевшего чайника, и мы наслаждаемся горячим чаем, разбавляя его водой из источника.
    Брат о чем-то сосредоточенно размышляет, я ему не мешаю прийти к закономерным выводам, пусть думает, пока пьет чай.
    — Кругом везде средневековье?
    — Кругом, но разное.
    — Это как — разное?
    — Да, очень отличающееся между собой. В Черноземье — такой себе капиталистический, хорошо развивающийся порядок, без дворян и сословий, как в ранних Штатах. Промышленность бешено развивается и все вполне справедливо, если не покушаться на высшую власть, которая сосредоточена в руках заслуженных людей. То есть, жить можно.
    — Если на юг, в основном степи, там, скорее, первобытно-общинный строй, понемногу перерождающийся в феодальный. Есть небольшое, боевитое княжество дворян, оставшееся со старых времен, под напором степняков находится постоянно, каждый благородный — там воин, никакой справедливости ко всем остальным сословиям, называется Астрия.
    Брат кивает головой, показывая, что все понятно и прихлебывает чай.
    — На севере, только не смейся, остатки государства магов, очень жалкие остатки.
    — Магов? Ты, наверно, шутишь? Кстати, как тебя зовут?
    — Известно, как, Олег Протасов в прежней жизни, теперь — Ольг Прот.
    — Но, лучше будем называть друг друга — Брат, ведь мы сильнее братья, чем близнецы. Только жизнь у нас оказалась разной, и я потом объясню — почему.
    — У нас проблемы со временем?
    — У нас, то есть, тебя, проблемы не только со временем, они во всем. Но дня четыре у нас есть, тебе придется очень сильно учиться и стараться. Я прошел науку сам и это оказалось долго и трудно, со мной тебе будет гораздо проще.
    — С учебой у меня все хорошо, я много учился в жизни, — уверенно говорит мой Брат.
    — Вот и хорошо. Смотри, здесь нет интернета, смартфонов, компьютеров. Нет огнестрельного оружия, машин и вообще, ничего нет. Нет горячей воды в кране и кранов тоже нет, нет унитазов и кондиционеров, путешествуешь или пешком, или на лошади. Люди живут тридцать пять — сорок пять лет, медицины тоже нет.
    — Что, печально? — спросил я, глядя, как перечисление отсутствующих благ цивилизации вытягивает лицо собеседника в печальную гримасу, — Туалетной бумаги тоже нет, да и обычной — тоже.
    — Просто не могу себе представить такую жизнь.
    — Ты фэнтези читал в той жизни, хотя бы «Властелина колец»?
    — Нет, не до этого было, постоянно много работы с клиентами и проведением сделок.
    — Понятно, просто ты теперь — попаданец в магический мир, если тебе это о чем-то говорит.
    — Да говорит, только не верится мне в эту магию и магов.
    — Зря, очень зря, перед тобой сильнейший маг этого континента, поверь мне.
    — Ты, мой Брат — самый сильный маг этих земель? Позволь тебе не поверить. Почему мы сидим тогда в этой пещере? Не в огромном дворце, среди прислуги и большого гарема. Почему пьем не из золотой посуды, а из грязного чайника?
    — Молодец, вопросы правильные и справедливые, я все тебе расскажу. Только мы сидим не в пещере, хотя она и набита драгоценностями, и они — твои тоже. Жизнь немного сложнее, чем любая сказка.
    Я встал, Брат тоже, и я торжественно обовожу рукой пространство вокруг:
    — Знаешь, что это за пещера?
    Брат отрицательно мотнул головой, и я продолжил так же значимо:
    — Это — одна из станций Древних, пост для путешествий во времени и пространстве!
   

   

    

     Глава 13 ОЧЕНЬ НЕПРИЯТНЫЕ ОБЯЗАННОСТИ
    

    Ну, так сказать, чтобы мой Брат проникся и упал от восторга, не получится.
    Все-таки он насквозь материальный человек своего времени. Как-то он достаточно спокойно отнесся к тому, что оказался в таком крутом месте, да еще названном мной постом от цивилизации Древних. Видно, что жена и то, с кем она сейчас, волнует его больше всяких чудес нового мира. Слабак он, все же, по сравнению со мной, приходится признать. Еще, узнаю влияние своей матери, истинного педагога в душе, желающего детям определенно, только хорошего, по ее мнению, слишком авторитетному и авторитарному.
    Это я сам выдумал, про пути, почерпнув из какого-то фэнтези, дороги Древних или пути Странников, как-то так.
    Все же, это невообразимо, для нас, могучая цивилизация, создавшая такие Храмы, капсулы и Столы, которые продолжают исправно функционировать и через тысячи, если, не миллионы лет. Принтеры, распечатывающие не только тела, но и, вселяющие в них жизнь, передающие все воспоминания и мысли, привычки и желания, все это — непостижимо для нас, жалких песчинок, случайно севших и ухватившихся за загривок таких технологий.
    Пока снова грелся чайник, готовя нам кашу с тушенкой, я подвел Брата к Стене и посадил на Стул:
    — Сейчас ты познакомишься с местными технологиями, говорить мы будем, когда появится такая возможность.
    — Ты уверен, в том, что мне это надо? — засомневался Брат.
    — Уверен, ты получишь сверх способности, говоря человеческим языком. Останешься ты здесь или вернешься в свой мир, они тебе пригодятся. Говоря просто, вернуть свою жену с ними тебе будет гораздо легче, хотя, теперь перед тобой будут доступны все женщины мира, ну, почти все. Так что, можно забыть о бывшей и идти дальше.
    — Я не хочу забывать о ней! — упрямо заявил двойник.
    — Я тебя понимаю, но, будь уверен — это пока.
    — Подожди, ты сказал — вернешься в свой мир? Значит, это возможно?
    — Возможно и довольно просто, но, есть и свои проблемы, — дипломатично ответил я, — Я не уверен, но, скорее всего, вернуть тебя на берег Вуоксы у нас — не получится. Давай, остальные вопросы потом, сейчас придется помолчать, чтобы ты вник в процесс.
    — Прижимай руку к Стене в этом месте и держи, минуты три, — выдаю такое указание и контролирую исполнение.
    Значки появляются и застывают перед лицом Брата.
    — Ну, как думаешь, что требуется сделать? — хочется проверить, один ли я такой сообразительный в семье или нет.
    — Так, есть четыре знака, фигурка, шар, овал и, не пойму, что это такое?
    — Подскажу тебе, один раз, это — Стол, — говорю я.
    — Так, нажимаю на Стол, — и Брат держит ладонь на значке, который становится ярче.
    — Неверной дорогой идете, товарищи! — останавливаю я интеллектуальный штурм и командую:
    — Держи руку на первой фигурке и жди.
    Последствия понятны, по итогу загорается Стол, и я отправляю двойника на него поспать, не желая слушать разговоры, зачем да почему. Хотя, близнец, как услышал, что есть возможность вернуться на Землю, в свою жизнь, сразу же стал послушным.
    Можно его понять, чужой, непонятный мир без теплого туалета, интернета и скоростных поездов — совсем не то место, где мечтает оказаться мужчина в расцвете лет, живущий комфортной, обеспеченной жизнью, пусть и с личными проблемами.
    Я, пока, засекаю время на часах и, снова, с биноклем выхожу на край склона, где изучаю, как лежат мои неудавшиеся разоблачители и, в общем то, неплохие парни Тонс и Карн.
    Неплохие, но, слишком любопытные, для того, чтобы остаться в живых, в основном это касается Тонса, наверняка, погнавшего напарника в эту рискованную экспедицию.
    Кстати, просматривается закономерность, определенным образом.
    Мой Брат, тоже повторил мой путь и оказался в грозу около капсулы, что-то привело его к ней в тот же день, что и меня.
    Случайность? Да, вряд ли, это же один на миллион шанс — повторить мой путь.
    Охотники должны начать погибать именно сегодня, вот они и находятся на пороге смерти, тогда, получается, Карн должен умереть сегодня-завтра, а, вот с Тонсом — не понятно, его смерть должна прийти за ним еще через полтора месяца. И, как это понять, что мне придется довершить начатое и убедиться в смерти Охотников?
    Придется мне, все же, спуститься, благо копье и арбалет остались валяться на площадке, как и один болт, отскочивший от защитного купола.
    Не ожидали господа Охотники, что столкнутся с магом, которому, в принципе, больше нечего делать, как шляться по безлюдным местам и спасать неблагодарных Охотников.
    Да, такого они точно не ожидали и теперь, удастся ли выжить Кросу в бою на опушке, про это я узнаю уже после самого боя. Сейчас он, вроде, патрулирует просторы около Скалистых нагорий и вскоре появиться в городе не должен, как и познакомиться со мной. Придется больше общаться с Драгером, скупо разговорчивым лучником и его компанией, хотя, может, не так это и требуется уже мне.
    Нормальные и даже отличные уже налажены отношения с Учителем и членами нашего спортивного клуба, хватит и этих парней для похода на Север. Тем более, когда вызволим сестру Учителя, вернее у меня человека в друзьях не найдется.
    С Рыжими я и сам справлюсь, без чьей-то помощи, тем более, время еще есть и можно много чего придумать.
    Так, Карн, похоже, все, теперь как-то видно, что фигура потеряла признаки жизни, с Тонсом пока не ясно, только камней стало еще меньше на нем. Снимает понемногу, надеясь, что я не смогу это разглядеть и оценить.
    Хитер старый Охотник, придется все же спускаться, использовать единственный болт, я уже вижу, где можно подойти по каменистым склонам достаточно близко к нему, чтобы не промахнуться. Если промажу, придется пробираться вплотную и уже копьем отправлять на тот свет.
    Ладно, времени еще около двух часов пополудни, есть еще время понаблюдать за ним, сколько он способен пролежать на холодных камнях.
    Вернулся в Храм, Брат спит на Столе, делать пока нечего, придется все же спуститься сейчас, пока время свободное есть и спать не хочется. Заняться не такими хорошими делами.
    Взял копье, арбалет, разлетевшиеся ножи, бинокль повесил на грудь и начал спуск в сторону каньона, прошел мимо лежащих тел и ниже перескочил на язык более-менее устоявшейся почвы. Потратить пришлось около получаса на то, чтобы добраться до лежащих тел на расстояние пятнадцати метров, там остановился, зарядил арбалет болтом, и подумав, накинул на себя купол.
    Так, с арбалетом в одной руке, копьем — в другой, накинув купол, отправился я вершить паскудное дело, добивать покалеченного, если он еще жив или удостовериться в смерти, если помер, что не так противно для моих моральных принципов.
    Можно, конечно, рассказать самому себе про удар милосердия, что я, в принципе и начал делать, как Тонс резко и почти незаметно махнул рукой и снова отскочивший от купола нож запрыгал по камням.
    Вот тебе и милосердие, эра которого еще не наступила!
    Кинул нож он, лежа, прижав локоть к боку и попал мне прямо в лицо, то есть, попал бы, если бы я не озаботился защитой. Тут же кинул и второй, участь которого осталась прежней, потом поднял голову и зарычал от бессилия, видя, как тот тоже скачет по камням, а я, невредимый, гляжу на него с доброй усмешкой.
    Да, это наглядное свидетельство несгибаемой воли и стойкого, безразличного к боли характера.
    Я не стал особо мудрить и выстрелил, вскинув арбалет, болт вошел в левую сторону груди лежащего Охотника и вскоре из живого на камнях остались только его ноги, рефлексивно дернувшиеся несколько раз.
    Я пока не стал подходить к телу Тонса, обошел его и осторожно двинулся наверх, где через три метра лежит Карн, уже совсем холодный и только неестественно свернутая шея показывает, отчего он не так долго мучился.
    Получается, сам Тонс, лежа ниже, подгребал под ним камни, тогда тело Карна спускалось вниз, чтобы я это заметил и он, своей хитростью, заставил меня приблизиться на расстояние броска. Кинуть пару оставшихся ножей, надеясь, что я уделю внимание его напарнику и позабуду о своей защите.
    Так себе план, не больше десяти процентов на успех, похоже, что двигаться старый Охотник уже не может, но, его звериная жажда мести и желание забрать меня с собой поражают, что ни говори.
    Даже теперь я не хочу приближаться к его телу, опасаясь, что еще один-два ножа у него остались, на перевязи раньше у него их имелось шесть штук, бросил он всего четыре, а свои судороги он мог мастерски разыграть, ведь я отчетливо увидел, что в сердце не попал, болт вошел ниже и значительно.
    Поэтому, я протаскиваю тело Карна вниз и найдя подходящее место, ударом маны оставляю глубокую впадину в каменном основании, сдвинув все камни в одну сторону, потом бью еще раз, расширяя ее и кладу тело на дно образовавшейся на время впадины. Подумав, я кладу копье ему на грудь и стою над его телом, прощаясь с ним, пусть я и совсем его не знал.
    Делаю все это я, не спуская глаз с Тонса и потом, даже достаю бинокль и долго, минут пять жду, пока не убеждаюсь, что Охотник дышит, стараясь делать это, как можно незаметнее.
    — Ну что ты с ним будешь делать?
    Несгибаемой воли и характера человек, ноги, похоже, сломаны, болт торчит в груди, полдня пролежал на холодных камнях, а он все мертвым притворяется, чтобы меня с собой забрать или, хотя бы, ранить. Даже судорогу сыграл, очень похоже, насмотрелся за свою кровавую жизнь множество раз, как это выглядит.
    Можно его оставить здесь лежать, теперь то он, точно, никуда не денется. Только мне очень желательно спрятать тела, как можно лучше, ведь, через полтора месяца их будут искать и если найдут, то легко свяжут странную площадку наверху с местом их смерти. Шансов, что заберутся так далеко в поисках — немного, но, дело требуется доделать.
    Я обхожу Тонса по краю осыпи, он все также лежит на боку, рука снова спрятана где-то в районе живота, там, где перевязь с ножами. Собираю ману в руку, тщательно целюсь и точным ударом перебрасываю тело Охотника поближе к телу его напарника, потом еще раз и еще, пока он не оказывается во впадине, рядом в Карном, так же лежа на боку и уткнувшись носом в его плечо.
    Такое перемещение Тонс уже молча не перенес, несколько стонов раздалось из его сжатых губ, ноги и точно сломаны и волочатся за ним и я пожалел, что сразу не добил его тем же копьем, которое теперь лежит между ними.
    Да и черт с ним! И в той и в этой жизнях у нас нашлись непреодолимые противоречия и, самое главное, что дальше прохожу именно я, вот что мне лучше понять, безо всяких слюнявых сентиментальностей.
    Понять и четко принять.
    Еще несколькими ударами маной, я засыпаю Охотников слоем камней, потом пристраиваю арбалет и ножи Тонса над место его упокоения и еще добавляю слой камня сверху. Теперь могила Охотников выделяется небольшим бугром внизу осыпи, я поднимаюсь повыше и трачу ману, чтобы насыпать еще один слой и сравнять место их упокоения с окружающим ландшафтом.
    Потом, сразу, начинаю подъем и через какое-то время смотрю на эту осыпь сверху, понимая, что с такого ракурса невозможно что-то увидеть и заподозрить.
    Все, настроение ни к черту, хочется выпить, только ближайшая бутыль ресы осталась, наверняка, на стоянке и я собираюсь туда спуститься. Чтобы набрать свежего мяса, проверить, как сохнет шкура, навестить лошадку и забрать бутыль и еще что из оставшихся припасов Охотников.
    Им то они точно больше ни к чему.
    Пора заняться неотложными делами, я захожу в Храм и жду еще с полчаса, пока Брат не проснется, вода в двух чайниках ждет его на Столе, уже нагретая и он выпивает ее всю.
    — Спасибо за воду, Олег, никогда в жизни я не хотел так пить.
    — Известное дело, я тоже прошел через этот путь и знаю, что к чему. Вставай и пошли к Стене, посмотрим, что тебе Храм выдал.
    Впрочем, ничего нового Брату не выдали, тоже белым цветом закрашена одна восьмая часть красной фигурки, я обращаю внимание Брата на эту мелочь и объясняю ему, что он стал сильнее физически, гораздо сильнее.
    — А на сколько сильнее? — видно, что этот вопрос его очень интересует.
    — Точно, в процентах, я тебе не скажу, но силы прибавилось и ловкости тоже значительно.
    Тут я задумался, как ему это объяснить и понял, что рассказ про драку в трактире Сохатого будет слишком длинный и не нужный, поэтому сделал примерное заключение:
    — Раза в полтора-два, не меньше. На этом уровне это максимально возможное для тебя значение.
    — Теперь нажимай второй значок, что-то типа энергии он обозначает.
    Вскоре Брат отправился снова на Стол, уверенный, что теперь он точно не уснет. Уснул, как миленький.
    Я предупредил его, что уйду вниз, за припасами и ему, когда проснется, потребуется снова идти в Стене, нажимать на третий, самый важный значок и снова ложиться на Стол. Тогда его усовершенствование и усиление на Столе окажется окончено и я, по приходу, тогда проверю, можем ли мы отправить его на берег Вуоксы или в другое место.
    — Это требуется сделать обязательно, — подтвердил я, видя, что Брат страдальчески морщится и добавил, — Без такого усиления тебя опасно отправлять обратно, положено, между переходами выдерживать большой промежуток времени.
    — Месяца три — минимум. Я мог бы взять тебя с собой на это время, только, языка ты не знаешь, как раз выучишь только-только и пора обратно, на Землю. Если ты захочешь, возьму с собой, посмотришь, что такое из себя представляет жизнь в раннем средневековье. Хочешь?
    — Нет, что ты! — Брат замотал головой, — Я обратно на Землю хочу.
    — Понятно, тогда, когда вернусь, посмотрим, что у нас с Землей, — повторил я.
    Подзарядился от палантира и, на всякий случай, захватил его с собой. Спускаться мне, в быстром темпе, пару часов, подниматься часа три, если, несильно груженому. То есть, приду уже в темноте, поэтому я захватил пару камней-светильников, чтобы не возиться с факелами.
    Через пару часов, проходя мимо освежеванной туши Зверя, спугнул большое количество стервятников и прочих зверьков, похожих на крыс. Да, у кого-то роскошное пиршество, в качестве основного блюда выступает туша местный хозяин Норнийских нагорий, под собственным соусом.
    На стоянке на меня набросилась собачонка, грозно лая и крутясь около ног, пришлось выдать ей несколько кусков мяса, чтобы она отстала. Лошадку побаловал зерном, высыпав ей все, что осталось в мешке.
    Я перетряхнул оставленное в лагере имущество Охотников, набрал припасов и снял подвялившееся мясо, проверил и расправил шкуру Корта, забрал ресу, еще одно копье из имеющегося арсенала и устремился обратно, стремясь успеть до начала темноты.
    Опять спугнул пернатую и хвостатую стаи с останков Зверя и прошел мимо, подумав, что лучше обходить стороной останки, чтобы не привлекать внимания случайных свидетелей к этому месту. Чтобы не появилась нужда и их устранять.
    В темноте забрался на площадку, открыл Дверь и увидел попивающего заваренный чай Брата, подсел к нему, отдыхая. Пришло время немного расспросить его о той жизни, которую я смог изменить своим появлением в 1982 году.
    Понемногу картина стала понятна, в период распада СССР семья вступила во всеоружии. Мать, и точно, перешла из бесперспективного садика в Горжилобмен и за пару лет стала довольно сведущим человеком в разных вариантах, как оформить на себя жилплощадь, которая еще не называлась недвижимостью. Отец быстро устроился работать на жигулевский сервис, стал мастером и вскоре семья стала выезжать на свеженькой шестерке в сторону купленной дачи под Токсово.
    На имеющиеся средства удалось купить три квартиры в центре, в основном, у, уезжавших в Израиль, евреев. Сдержанность и полная тайна вкладов упрочили репутацию матери среди серьезных клиентов, родители придерживались моих рекомендаций не светить деньгами до конца девяностых, катаясь все на той же шестерке. Но деньги, и довольно серьезные, в семье водились и мой двойник, как и его сестра, получили очень хорошее образование и теперь работают в агентстве недвижимости, принадлежащей матери.
    Кризис августа 1998 года семье принес еще немало денег, использовались и банковские займы и прочие схемы.
    В общем, сейчас семья Протасовых поживает отлично, могли бы давно не работать, но закалка у родителей не та, отец, все так же, пропадает в своем сервисе, удобно расположенном в центре города, дети пошли по стопам матери, сестра уехала, все же, на пару лет в Штаты и вернулась, решив, что дома лучше.
    С личной жизнью у сестры и моего Брата, все не просто, поэтому он так и рвется обратно, что надеется еще вернуть охладевшую к нему жену.
    — Да, для этого, с гарантией, тебе лучше прожить бы тут пару лет, заматереть серьезно, убить лично, глаза в глаза, несколько плохих парней. Все же ты, на мой взгляд, слишком мягок и интеллигентен, — высказал я свое мнение.
    — Но, решать тебе, — добавил я, видя, что Брат закаменел лицом, — Пошли к Стене, проверим тебя, сколько магической энергии ты получил.
    Впрочем, все у него вышло точно так же, как и у меня, те же уровни в одну шестнадцатую энергии и маны.
    — Смотри, я сейчас лезу в местную капсулу, не надолго, на пять минут и мы будем точно знать, какие у нас варианты. Ты, пока, отдохни на Столе, теперь ты маг самого начального уровня и ману копить уже можешь.
    Сам я, на всякий случай, собрал себе рюкзак с необходимыми вещами, палантиром и едой. Мало ли капсула встанет в ступор и выбросит меня куда-то еще, даже против моего желания.
    Нажал на видимый мне значок, дверцы раскрылись и я, извиваясь ужом, забрался в капсулу, держа рюкзак перед собой, на груди.
   

   

    

     Глава 14 ПОЯВЛЕНИЕ ВТОРОГО МАГА
    

    Из капсулы я выбрался не через пять минут, только через десять я нажал на последний значок, подержал ладонь побольше времени и створки раскрылись.
    Пришлось потратить время, чтобы попробовать все варианты и теперь можно подвести итоги, к чему готовиться и что делать. Осталось только Брата расспросить, что ему больше нравится.
    Брат стоит рядом и смотрит, как я выбираюсь из капсулы, я отдаю ему рюкзак и вылезаю сам.
    — Ты, что, попал сюда в одной одежде? Больше ничего с собой не было? — приходит мне в голову давно готовый вопрос.
    — Да. В одной одежде только, корзина рядом осталась, а что?
    — Ну, это очень легкомысленно, я вон, с рюкзаком и корзиной грибов попал и это мне реально помогло в дальнейшем. А дом у родителей далеко от места, где ты встретил грозу?
    — Не близко. Километров десять.
    — Разве не в садоводстве «Химик»?
    — Да нет, какое садоводство. В поселке бизнес-класса, «Сиреневые зори».
    Да, что-то я совсем захлопотался, пора передохнуть, выпить чаю и подумать.
    — Пойдем к очагу, на улицу, там и поговорим, за чайником чая, — зову я Брата, и мы выходим на улицу, где уже полная темень и только принесенные мной со стоянки дрова разгоняют ее, грея два чайника, один с кулешем, густо заправленным мясом со стоянки, второй с чаем, так же оттуда.
    Интересно, смогут Охотники установить, что кто-то похозяйничал на стоянке и забрал весь чай. Ведь мне придется все лошадиные следы и навоз убирать, если я решу скрыть пребывание лошади в этом месте.
    Да, еще один проблемный момент. Теперь то мне понятно, что приходить сюда следовало пешком и если и убивать Корта, то тихо, не привлекая внимания Охотников. Могу еще через пару лет вернуться в это время и уже тогда сделать все правильно. Это, конечно, шутка, но доля шутки в ней имеется.
    На самом деле, не стал бы вообще чего-то делать, слишком уж действие равно противодействию.
    — Посмотри на звезды, здесь, на высоте они кажутся ближе и больше, чем внизу, — и мы смотрим на небо. Я уже насмотрелся на звезды долгими вечерами и ночами, уже вижу знакомые созвездия, зато, для Брата это небо в новинку.
    Потом, помешивая веткой угли, я рассказываю Брату, какие у него есть варианты:
    — Та самая капсула на Вуоксе, похоже, вообще не работает на прием, только на отправку. Там ведь нет Храма, где ты можешь возродиться, да и время там не поменять.
    — Откуда ты это знаешь? Что нет Храма и что это значит, со временем? — переспрашивает Брат.
    — Это значит, что туда нельзя переместиться, оттуда возможно куда-то попасть. Поэтому у тебя на выбор три точки на Земле, с нормально полноценными Храмами. Две на территории Латинской и Северных Америк, где-то в горах, Андах и Кордильерах.
    — Есть у тебя там дом или кто-то из близких? Ты должен понимать, что попадешь нелегально на эти территории и желательно бы знать английский или испанский языки.
    — Настолько близких нет, только приятели.
    — Третья точка — находится в Грузии и там ты тоже окажешься без документов, того же загранпаспорта. Ты же не взял загранник с собой в лес?
    — Не взял, — виновато подтвердил двойник.
    — А что у тебя есть с собой?
    — Ну, права. Карточки, документы на машину. Немного денег. Ключи от машины и дома, — вспоминая, перечисляет Брат.
    — Сколько денег?
    — Тысяч двадцать наберется. Я пересчитал деньги сегодня.
    — Этого хватит, чтобы добраться из Цхинвала до Питера. Имей ввиду, карточки, скорее всего, будут заблокированы, раз ты пропадешь на неделю и больше..
    — Я здесь уже неделю? — испугался Брат, я его успокоил, что еще нет, но столько времени придется пробыть точно и еще три дня на восстановление в Храме заложить.
    — Ты знаешь, самое удивительное, что Храмы работают, как часы. И можно даже изменить время, ты можешь выбрать, в какое ты захочешь попасть. Только шаг по времени — два года или где-то так, точнее я не знаю, поэтому, все не так просто.
    — Ты хочешь сказать, что это — машина времени? — глаза у моего Брата наконец загорелись.
    — Да, и я уже воспользовался ею, именно, как машиной времени, — подтвердил я.
    — Как это? И куда ты попал?
    — Да, в ту же Грузию, куда попадешь и ты. Только я первый раз пользовался капсулой и в моих источниках не нашлось упоминаний, сколько это — один шаг вперед или назад. Эти сведения я искал долго и старательно, только в них ничего не нашлось про установку времени, и я рискнул. Решил наобум, что это примерно месяц и поставил на девятнадцать месяцев назад, чтобы вернуться в то время, когда я пропал с Земли и попал в Черноземье. А Храм на карте расположен схематично, где-то в районе Большого Кавказского хребта и я решил рискнуть, не зная точно, куда попаду.
    — Выбора другого все равно не было, — подвел я итог.
    Тут я замолчал и вернулся в Храм, чтобы взять хвороста и подкинуть в костер.
    — И что? Куда ты попал? — нетерпение на лице Брата заметно, сам он, в предвкушении рассказа, подвинулся ко мне.
    — Попал, да, точно попал. В Грузинскую ССР, в 1982 год, в год, когда умер Брежнев.
    И я посмотрел на Брата.
    — Прожил в этом времени три месяца и едва унес ноги.
    — Почему? Я бы тоже хотел побывать в том времени.
    — Да, время неплохое, но без документов прожить трудно, а, чтобы обзавестись ими, нужны деньги. Я стал зарабатывать, творя различные чудеса, даже поставив их, с местными умниками, на поток и продержался два месяца на одном месте, в городе Кутаиси. Этот город — ближайший из крупных рядом с Храмом, поэтому я остановился там.
    — Какие чудеса? — Брат даже забыл про еду и это правильно. Ведь я собираюсь его инициировать в мага, тошнота обязательна первый раз и лучше на голодный желудок заниматься таким делом.
    — Я же маг и чудеса мне подвластны. В том случае я спасал людей от неизлечимых болезней, просто наложением руки с одним магическим предметом.
    — От чего ты лечил?
    — От всего, — я посмотрел в глаза двойнику и еще раз сказал, — От всех болезней, даже возрастных, таких, как отказывающие почки, порок сердца и артрит. Для этого много не требуется — стать магом, уметь накапливать ману, это магическая энергия и иметь магический предмет — артефакт, который создан именно для излечения.
    Брат долго молчал, о чем-то раздумывая, потом спросил:
    — А где брать эту самую ману?
    — Правильный вопрос, это основное препятствие в магической деятельности. Стать магом — это навсегда, предмет пока работает без сбоев, но, очень редкая вещь, вопрос получается в наличии маны. В этом мире ее много, на Севере, поэтому государство магов и появилось там.
    И я кратко поведал историю появления магов в этом мире, становление их государства, рассказал о Беде, уничтожившей восемьдесят пять процентов населения одиннадцать лет назад и остальную новейшую историю этих земель.
    — То есть, здесь мана есть, на Земле мне не известны такие места. Но, я научился все-таки копить ее в себе, только для этого приходится сидеть по два-три часа в парилке бани. Накопленной энергии хватает на полное излечение трех больных, если случаи не очень тяжелые и двух, если, все-таки тяжелые.
    — Это же фантастика! Такие способности! — воскликнул Брат и, прикрыл рот рукой.
    — Да, фантастика. Только ты сам понимаешь, куда приведут такие способности, если использовать их на постоянной основе. Даже, если делать это разово и иногда, все равно, рано или поздно, тобой заинтересуются серьезные люди, которым ты не сможешь отказать и вообще, даже возразить.
    — Согласен с тобой, — подумав, подтвердил Брат, — Это неизбежно, правда, все эти серьезные люди будут пылинки с тебя сдувать каждое утро. Только, свободы выбора у тебя уже не останется, тут ты прав.
    — Хорошо, что ты это понимаешь. От моей, очень хорошо оплачиваемой деятельности, начали расходиться круги по воде и, к счастью, сначала мной заинтересовались местные преступные кланы, от группы захвата которых мне удалось отбиться и я уехал из Грузии, пока мной не успело заинтересоваться само государство. Путешествовал по СССР, доехал до Питера, где, даже, зашел к нашим родителям.
    — И, ты видел отца и мать молодыми, мне ведь тогда был всего один год?
    — Да, естественно, видел. Не просто зашел, вылечил матери постоянные мигрени, отцу — покалеченное колено и оставил все свои деньги, гигантскую сумму по тем временам. Рассказал о будущем и что надо предпринять, — решил я все же приоткрыть Брату тайну про свой визит к родителям.
    Кому про такое рассказать, как не своему Брату?
    — Точно, я, то, думаю, как родители так хорошо все угадывают, как знают прямо заранее, что случится. И, ведь, ничего мне не сказали.
    — Это я им такое условие поставил, никому, даже своим детям, ничего не рассказывать. Сам скажи, не поделился бы ты таким знанием со своей женой?
    На этот вопрос Брат задумался, погрустнел и, нехотя, признал, что точно не удержался бы от такого.
    — Не стесняйся, я бы тоже рассказал своей, ведь, когда любишь, кажется, что на всю жизнь вы вместе. Только, жизнь гораздо дольше одной любви. Бывают, конечно, счастливые исключения, но, как видишь, не в наших случаях.
    Брат потянулся с ложкой к чайнику с кулешом, но, я придержал его руку.
    — Теперь стоит решить один вопрос, очень важный, поэтому, пока не наедайся.
    Я помолчал и спросил:
    — Ты хочешь стать магом? Подумай, не торопись.
    — Конечно, чего тут думать? — удивился Брат, — Получить такие способности или остаться обычным человеком? Понятно, что я готов.
    — То есть, вопрос даже не так стоит, хочешь ли ты или нет, — предупредил я его.
    — Дело в том, что пользоваться Храмом, этим и остальными, гораздо проще, когда у тебя есть мана и ты умеешь ее применять. Тем более, из Храма, на территории Грузии тебе потребуется пройти на землю Южной Осетии, чтобы не сидеть в грузинской тюрьме за незаконное пересечение границы. Там не так и далеко, километров тридцать, насколько я видел по карте, места достаточно пустынные, людей не так много, как во времена СССР. Но, это горы и тебе придется держаться одной дороги от городка Они до первого населенного пункта на осетинской стороне, кажется, называется Квайса. Дорога заблокирована для машин и постов постоянных на ней не стоит, вроде. Но, можно нарваться на грузинскую полицию и армию, поэтому, умение поиска, которое показывает все вокруг, спрятанные засады и прочее, тебе очень пригодится, — так я начал готовить своего Брата к непростому возвращению домой.
    — Как теперь? Решение не поменял? — интересуюсь у него, и он отрицательно мотает головой.
    — Давай тогда руку и готовься к тому, что после первого раза будет сильно тошнить, — предупреждаю я, принимаю протянутую мне руку и, сосредоточившись, пуская ману по ней, по чуть-чуть сначала, потом, понимая, что резервуар у Брата такой же, как и у меня, наполняю его на три четверти от возможного.
    Потом Брат блюет над краем площадки, а я придерживаю его, чтобы не навернулся вниз.
    После этого, сполоснув рот, он учится выпускать ману, сначала на мне. Я же пытаюсь ему помочь, старательно выкачивая энергию при контакте. После получасовых попыток, низ живота у меня теплеет, и плотина оказывается прорвана, теперь Брат тренируется, набирая ману от меня и выпуская ее обратно.
    — Тебе придется здорово постараться, чтобы за три дня набрать хотя бы второй уровень, с которым уже можно что-то делать, — говорю я ему.
    Все-таки, с учителем, хорошо заинтересованным в освоении магической науки своим учеником, обучение совершает прямо чудеса, настолько быстро прогрессирует мой Брат рядом со мной.
    Теперь я еще отчетливее понимаю, как динамил меня Фатих в своей башне, целых полтора месяца. Выдавая знания, только те, которые казались ему не опасными для него самого, по капельке, как самый жадный жлоб. Я, ведь, это чувствовал, на самом деле и никакой благодарности к Учителю не испытывал, понимая, что он просто издевается надо мной. Собирается использовать, как пушечное мясо, как, по итогу, и использовал своего единственного друга, но со мной такой номер не прошел.
    Умер он, все-таки, слишком быстро и просто, как я теперь понимаю. И собираюсь это исправить в недалеком будущем.
    Оставшиеся пару дней мы с Братом плотно занимаемся его обучением, спит он на Столе, потом, с утра мы тренируем умения, он записывает тем же простым карандашом полученные от меня инструкции и знания на листы, которые я отбираю из своих записей, так же тщательно перенося содержимое на другие, где имеется свободное место.
    С моей поддержкой, Брат все же дошел до второго уровня по магической энергии, до первого по силе и такого же по энергии. Я прошелся по всем его органам лечащим артефактом, он — по моим и скажу сразу, жить стало веселее и легче. Даже моя постоянная чувствительность зубов к холодной воде прошла, и я смог на своем примере оценить, насколько это потрясающе. Проблемы со спиной, постоянно мешающие мне двигаться, как в молодости, тоже исчезли разом, и я наглядно почувствовал, что значит — вернуться в счастливое время своей молодости и еще крепкого здоровья.
    Последнюю ночь, перед его перемещением, мы не спали и проговорили до самого утра. Я повторял инструкции, как вести себя в Храме, после перемещения и предупредил Брата, что и сам собираюсь вернуться этим же путем в свое время и, самое главное, что обязательно потребуется, это, чтобы место, где находится Храм — осталось неизвестным абсолютно всем.
    — Обещаю тебе, Брат, что не узнает никто. Я сам убьюсь, если попаду в совсем безвыходную ситуацию и, воскреснув в Храме, подумаю, идти в Осетию и дальше или вернуться к тебе, в Черноземье. Я помню, что часто такие переходы делать нельзя, поэтому буду думать, как поступить. Если, вернусь сюда, я знаю, где взять местную одежду и что рассказать людям. Что я, твой брат-близнец, из далекой Коляндии и ищу брата Колю, то есть, брата Ольга.
    Мы договорились, что, через пару лет, он, с двумя загранпаспортами, приедет в Грузию и будет ждать меня в Храме, для чего сопоставили даты в обоих мирах, чтобы оказаться рядом по времени, с разлетом на один-два дня.
    В свете учебы и новых знаний, мой близнец, кажется, позабыл о своей семейной проблеме, и я надеюсь, что он даст уйти охладевшей к нему женщине свободно, не примется удерживать ее новыми способностями.
    Ну, посмотрим, может, еще вместе погуляем в Питере и Тбилиси.
    С собой я выдал ему обе пары непонятных мне артефактов, похоже, что для лечения, но, применить друг на друге и понять принцип работы мы не догадались, тем более, времени и так не хватило на все.
    Брат оказался таким же любителем бани и пообещал мне ходить в нее исправно, набирать ману и стараться прокачать свой резервуар и потенциал.
    Утром, нагруженный мешком с парой плащей, чайником и запасом еды, спичками и артефактами, Брат полез в капсулу, крепко обняв меня напоследок.
    Про палантиры и фузею я не стал ничего ему рассказывать, пусть пока пройдет проверку на таком уровне знания.
   

   

    

     Глава 15 ОБРАТНО В ГОРОД
    

    Я остался в Храме, чтобы посмотреть, как пройдет процесс переноса, и не потребуется ли помощь.
    Конечно, Брат выучил все мои инструкции наизусть и с собой в капсулу взял краткое пособие по тому, какой значок что обозначает и как ими пользоваться. 
    Единственное место, где у него могут возникнуть проблемы, это третий знак, определяющий время, в которое требуется переместиться. Только, в его случае, этот знак не применяется, он возвращается в свое, через ту же неделю с небольшим, скорее — осьмицу, которая прошла у него здесь, в этом Храме. 
    Я сам забрался внутрь капсулы и обнулил все выставленные значения, даже приклеил на третий знак кусок намокшей бумаги, на котором написал одно слово — "Время". Потом вылез, обнял Брата и помог ему забраться с вещами внутрь капсулы., дал время разобраться и освоиться внутри, удобно разложить вещи, в том числе два камня-светильника, которые полетят с ним, чтобы освещать Храм и дорогу по горам до относительно безопасного места.
    Подождал, пока Храм заблокирует Дверь, что означает, что процесс переноса пошел, это дело заняло три часа по времени на моих часах. Когда Дверь стала реагировать и открылась, даже в капсулу заглянул, но там совсем ничего не осталось, абсолютно ничего.
    Стало грустно, когда Брат улетел, все же, он, за последние пару лет, единственный, с кем я смог поговорить откровенно. Прожив столько времени, когда приходится молчать, кто ты такой, на самом деле, начинаешь ценить моменты, когда можно говорить правду.
    Теперь пора заняться своими делами, тем более. этих неотложных дел поднакопилось.
    Так, что же мне предстоит сделать, прежде чем начать возвращаться в Астор.
    Первое — проверить, как там мои покойники.
    Я вешаю бинокль на грудь и выхожу на белый свет, где с края площадки рассматриваю место упокоения Охотников.
    — Черт возьми, да что же это такое? — ругаюсь я, заметив в сильную оптику, что на могиле из камней прыгают два местных стервятника и что-то рвут своими клювами.
    Прикручиваю бинокль на максимум и вижу, что рвут они торчащую из камней по локоть руку, от которой остались только кости и кисть, еще похожая на человеческую, наличием пары пальцев.
    Несгибаемый Тонс умудрился, умирая от боли и наваленных на него камней, все же просунуть свою руку, которая оказалась сверху и выставить ее из каменной могилы. Рассчитывая таким образом, пусть и посмертно, все же указать место своего захоронения и, может, как-то навести, случайно оказавшихся на этом месте, путников, а, лучше, тех же Охотников, на ту самую площадку перед Храмом, откуда они с Карном и улетели, в последний путь. 
    Наверняка, указующие персты на нее и направил, подавая тайный знак своим.
    Хорошая идея, только, исполнение и непредвиденные обстоятельства подкачали, торчащую конечность, конечно, разглядели стервятники и теперь дело пары часов, чтобы они ее полностью оторвали, используя страшные когти и огромные клювы, которыми они без устали дергают конечность, чтобы подальше вытащить ее и добраться до остатков мяса.
    Смогут ли они полностью раскидать камни и подтащить тело к поверхности?
    Трудно сказать, не специалист я еще в таких вопросах, придется наблюдать и вмешаться, если дело зайдет слишком далеко.
    Хорошо, что у меня есть пока дела в Храме и решать, что делать дальше, мне прямо сейчас не требуется.
    Чертов Тонс!
    Придется и стоянку обыскать, не оставил ли он там какое сообщение для тех, кто придет за мясом и шкурами, с него станется. Хотя, такое, вряд ли пришло бы ему или Карну в голову, все же, они еще не знали, насколько трагически закончатся их поиски и что они по итогу найдут. Я не уверен, даже, что такой человек, как Тонс, даже догадываясь о последствиях поисков, отказался бы от задуманного.
    Но, сила духа этого Охотника меня потрясла, честно говоря, редко встретишь такого несгибаемого человека. В свое оправдание могу сказать только то, что, потерявший всех родных из-за Беды Охотник, наверняка, носом чует любое проявление магии или все, что на это похоже. Помогать ему, используя магию, совсем нельзя, он никак на такою поддержку не согласится.
    Поэтому, и в первый раз участь моя оказалась предрешена и только большим усилием воли он решил дождаться прихода каравана, чтобы вынести решение моей судьбы, поговорив со Старшими. Остаться беспристрастным, так сказать, ведь я и тогда фактически спас его.
    Хотя, знал ли он, что с караваном придут Старшие Гильдии — большой и открытый вопрос, может, и знал, все же он входит в шестерку все решающих членов организации свободных Охотников и мог быть в курсе операции.
    Я возвращаюсь в Храм и ложусь на Стол, которого оказался лишен последнюю неделю, пора отдохнуть и выспаться. Рядом ставлю палантир, хорошо разрядившийся за это время и чайник с водой.
    Все, напряжение последних дней покидает меня, и я засыпаю.
    Просыпаюсь днем, собираю свою добро, забираю все золото и часть камней, отсортированных, как самые маленькие, отдельно кладу от крупных, забираю все накопленные украшения и артефакты.
    Фузею и палантиры оставляю лежать в тайнике, мне хватит и одного, пока, для своих потребностей, тем более, я зарядил его почти до половины, пары процентов не хватает до этого состояния. Мне хватит его, чтобы раз сорок восстановить свою ману, которая теперь тоже выглядит солидной такой силой. Так же в Храме остается крупа, почти полный мешок, немного дров, еще, последняя банка сгущенки и все, на будущий визит меньше таскать придется.
    Выношу свои вещи на улицу, закрываю Дверь и, пройдясь вокруг Скалы, проверяю, не осталось ли чего, сильно бросающегося в глаза.
    Вроде — нет и я спускаюсь на тропу, где оставляю лежать рюкзак и мешок, опять достаю бинокль, который так же решил прихватить с собой. Ведь, скоро мне придется плотно изучать жизнь в усадьбе Рыжих и такая вещь, однозначно, понадобится неутомимому исследователю секретов Рыжих уродов.
    С огромным облегчением вижу, что стервятники все же оторвали руку и исчезли пока с безымянной могилы, на которой ничего не указывает теперь, что там лежат бывшие Охотники. Но, желательно помнить, что такие злопамятные, крылатые гады могут раскопать могилу и вытащить останки мужчин. Или не могут?
    Ладно, буду рассчитывать, что сюда поиски пропавших Охотников не дотянутся, времени лишнего у них нет, только ближайшие окрестности прочешут и все. Здесь, в этом районе, начинается спуск к каньону, ведущему на перевалы и делать хозяевам стоянки — ничего. Да и не так просто связать их останки с той же площадкой.
    На самом деле, мне просто лень снова спускаться и опять закрывать камнями могилу, используя ману, да и светило уже солидно опустилось, к стоянке я и так подойду в сумерках. Поэтому, я машу рукой памятному для меня месту и начинаю спуск вниз.
    Когда я прохожу мимо остатков Зверя, его дочиста обглоданного скелета, я размышляю, не спрятать ли его в озере, чтобы забрать шкуру и продать ее самостоятельно.
    Нет, все же, это слишком заметно. Место, где сняли шкуру с Корта, пришедшие Охотники найдут легко, если займутся этим, а они ведь будут обязательно искать пропавших со стоянки своих братьев и ближайшие рощи точно прочешут. Тем более, мне следует вернуться в город, не привлекая внимание большим кутулем, попахивающим не до конца выделанной шкурой.
    Пусть она висит и сохнет, испортится и черт с ней!
    Не моя проблема, в конце концов.
    В сумерках я появляюсь на стоянке, собачонка жалобно лает, ведь уже несколько дней она не получает еды и ластится ко мне, признавая за нового хозяина. Лошадка радостно ржет, наконец-то пришел хозяин, который заберет ее из этого страшного места, пропахшего запахом, от которого у нее разъезжаются копыта, запахом Корта. Да и зерно давно подъедено, теперь Крита щиплет одну траву, выросшую уже до пояса и скрывающую ее следы, отпечатки копыт и остатки отходов жизнедеятельности.
    Я кормлю собачонку, снимаю все мясо с сушилки и думаю, что я могу сделать с ней. Кажется, ничего, забирать и отвозить в Сторожку — точно не буду, оставлю на стоянке и пусть сама выживает, может, начнет охотиться на крыс и прочую живность, которая бегает вокруг, когда подъест все мясо.
    Сплю на стоянке, в своем шалаше и утром убеждаюсь, что на каменистой почве следов от копыт лошадки почти не видно. Но, скрыть от Охотников, что здесь была чья-то лошадь — мне такое проделать затруднительно, почти невозможно, требуется целый день их прятать и то, без гарантий. Как Тонс с Карном, с ходу нашли около Храма следы, свидетельствующие о том, что здесь кто-то был, притом недавно, хотя, мне ничего подозрительного в упор не видно оказалось.
    Да, они — Мастера, а я, даже — не любитель.
    Не буду прятать следы, лучше не светится с лошадью сейчас около Сторожки, трактира, поста на мосту и Речных ворот, со стороны поста. Объеду все эти места по широкому кругу, и заеду в город со стороны дороги на рудники, давно ведь собирался прокатиться в ту сторону, исследовать этот маршрут, на случай возможного бегства, чтобы замести следы и получить пару часов форы. Еще — придется перековать лошадь на новые, приметные подковы, чтобы не нашлось сходства с отпечатками копыт на стоянке, если Охотники найдут такие где-то рядом.
    То, что я проехал осьмицу назад в сторону трактира, через полтора месяца, когда караван вернется в Сторожку, никто и не вспомнит из гвардейцев, даже, если будут сильно спрашивать. Да и не до этого станет Гильдии, после схватки на опушке, это точно, без моего участия потери окажутся гораздо серьезнее.
    Из прихваченного со стоянки, у меня только копье и то, я его спрячу на подъезде к городу, больше ничего нет.
    Перед уходом, я обыскал шалаши Охотников, нашел в одном точно такой же кошель Тонса с мелочью и не стал его забирать, только проверил, что внутри лежит, осмотрел все погреба и ящик с продуктами на помосте, арсенал в кустах.
    Вроде чисто, шкура висит, сушится, уже не так и пахнет.
    Высыпал собаке все мясо, что нашлось на сушилке и в погребах, почесал за ухом и вывел лошадку за ограду, закрыл вход щитом и двинулся вниз, забирая в сторону от поста Гвардии и моста через Протву.
    К обеду достиг самой реки, в этих местах не такой широкой, не больше пятидесяти метров. Некоторое время искал подходящий съезд к воде, чтобы на другой стороне, ниже по течению, тоже виднелось место, где можно выбраться на берег.
    Первый раз, кстати, собираюсь преодолевать водную преграду вплавь, пусть несколько раз хотел так поступить, но, не стал пробовать холодную воду, посмотрим, что получится сейчас.
    Сам раздеваться догола не стал, вещи закинул в мешок, его к седлу привязал, как и копье, проверил поиском, нет ли свидетелей моего заплыва и повел Криту в воду, стараясь сам не запнуться об корягу. Лошадка, и правда, оказалась приученной к такой переправе в Гвардии, вместе с ней мы быстро оказались около противоположного берега, где пришлось повозиться, отыскивая более-менее пологий подъем.
    Десять минут позора, и мы перебрались незамеченными на нужную нам сторону реки.
    Светило хорошо пригревает, я веду лошадку в поводу по узкой дорожке в лесу, не спеша одеваться, хочу, сначала, просохнуть полностью.
    Когда начинаются первые поселения, проезжаю мимо, узнавать у крестьян мне ничего не требуется, я и так знаю, что впереди — Рудничная дорога, по которой десять ден добираться до железных и медных рудников на севере и полдня ехать до Астора.
    Дорога открывается передо мной через три часа, я сажусь в седло и скачу вперед, на подъездах к городу прячу гильдейское копье в кустах и вскоре заезжаю в город, кивая знакомым стражникам на Речных воротах.
    Фу, слава богу, добрался до местной цивилизации и сегодня буду ужинать в любимом трактире, в своей компании. Которой теперь придется рассказать, где я пропадал столько времени и мне надо подумать, что красиво соврать парням.
    Оставляю Криту Ятошу, и иду домой, хорошо нагруженный двумя мешками.
    Здороваюсь с Клоей, хватаю еще грязными руками со сковороды пару жарящихся колбасок и заскакиваю в комнату, где нахожу Гриту, валяющуюся в постели. Девушка смотрит на меня с определенным интересом и сладко так потягивается, намекая, что соскучилась по мне и хорошим новостям. 
    Про это она, правда, говорит сразу. 
    Быстро проглатываю колбаски, мою руки, раздеваюсь, споласкиваюсь водой в лохани и лезу к ней, соскучившись и изголодавшись.
    Она шипит и отталкивает меня:
    — От тебя костром воняет, иди, мойся, как следует! — на что я демонстрирую ей солидный красивый камень густого синего цвета.
    Это самый маленький, который я нашел среди украшений и смог отковырять.
    — А, ну, это другое дело, — девушка прекращает сопротивляться и наступает мир и покой, сопровождаемый поскрипыванием кровати, моим дыханием и ее стонами, как раз до того времени, когда ей пора идти выступать к Мортенсу, а мне ужинать в «Лису».
    Когда довольная девушка уходит с музыкантом, который встречает ее во дворе и, с определенной ненавистью, таращится на меня, высунувшегося из окна и машущего ей рукой, я валюсь обратно на кровать.
    Не нравится мне этот музыкант, чувствую, какую-нибудь подлянку устроит, если не побоится, конечно. Ладно, жить ему полтора месяца осталось, в этот раз я не собираюсь мешать естественному отбору, хватит уже в благородство играть.
    Теперь судьба мне наглядно показала, что мешать ее исполнению — дело крайне рискованное. Я спас обоих Охотников и в итоге, они очень захотели именно меня убить, как вмешавшегося в хитросплетения будущего, прошлого и настоящего.
    И, ведь, могут и меня еще связать с пропажей Охотников, по итогу. Вот так, и помогай людям, спасай их, чтобы потом убивать и закапывать поглубже. Еще живым, притом.
    Буду каждый день, когда срок подойдет, в трактир Мортенса наведываться и вмешаюсь в разыгравшуюся бойню в последнюю секунду, чтобы девушка меньше пострадала и все.
    Пора мне теперь приступать к изучению рынка драгоценных камней и начать совершать определенные действия.
    Я уже узнал, что заправляют на этом, узкоспециализированном рынке, шестеро ювелиров, которые смогли купить билеты на уходящие из замерзающего города корабли. Деньги, естественно, у них нашлись, все свое имущество, самое дорогое, они тоже захватили с собой и, вернувшись, заняли опустевший рынок города и всего Черноземья.
    По слухам, они поделились на две группы и жестко конкурируют между. Наверняка, та группа, которая побеждает в конкуренции, имеет дело с камнями от Рыжих.
    Хотя, это — не факт, чтобы эти невыносимые жлобы дали на себе заработать.
    Придется сделать проверку, сдать на реализацию по паре камней каждой группе и посмотреть, от кого именно появятся Рыжие.
    А они обязательно объявятся.
    Чтобы, как следует поговорить и обязать меня поставлять камни только их ювелирам или им самим, напрямик. Я прикинусь таким джентельменом удачи, который нашел где-то небольшое количество камней и понемногу продает их, как добычу, меняет на золотые тайлеры, за цену, меньшую, чем у других.
    Несомненно, Рыжие должны будут поговорить со мной, чтобы не сбивал цены и не мешал торговле. У Рыжих и самих камней очень много, но и дешевить они не хотят, не вываливают все, что имеют, сразу на рынок.
    Надеюсь, получится с ними как-то взаимодействовать, может, и на, не очень хороших условиях, скорее, на совсем невыгодных. Придется притвориться слабаком, чтобы подобраться поближе к самому заветному для каждого Рыжего урода в этом мире.
    К богатству всего рода.
   

   

    

     Глава 16 РАСКЛАДЫ И ПЕРВЫЕ ВЛОЖЕНИЯ
    

    Первым делом я снова восстановил знакомый тайник в полу, вытащив кирпич и убрал все свои алмазы и украшения в него. Теперь бы еще отколоть половину кирпича, убрав нижнюю часть, чтобы он не вылезал из пола.
    На всякий случай, чтобы это место не бросалось в глаза, я подвинул кровать на новое место. Учитывая, какая она тяжеленная, из плотного дерева, Клоя или Грита без мужской помощи подвинуть ее не смогут, чтобы лазить там с мокрыми тряпками и протирать пол, этим особенно любит заниматься Клоя, 
    Я разместил кровать около входа, памятуя, какая тут летом жара и немного прохладнее находиться в районе продуваемой двери, распахнув ставни полностью, и в этой, и в той комнатах. Подальше от раскаленного подоконника и нагретой стены.
    Золото я собираюсь вскоре потратить, но, раз я, пока предварительно, думаю познакомиться с Рыжими, стоит задуматься о каком-то отдельном тайнике, которым я смогу пользоваться без лишней огласки. Рыжие, как только познакомятся со мной, легко наймут местное ворье, чтобы обыскать мою комнату, пусть даже, и по беспределу, поставив Клою и Трона под ножи.
    Про такую возможность я должен всегда помнить и тогда получается, что моя мысль о начале небольших продаж камней через местных ювелиров принесет гораздо больше проблем, чем денег. Реализовав пару камней за пол стоимости, я подставлю под удар близких мне людей, засвечусь сам в глазах Рыжих. Могу, даже, не сдержаться, в ответ на их наглость и нечеловеческий подход к ведению дел и начну их мочить, не задумываясь о последствиях.
    Только, именно, этого мне и не надо.
    Пусть спокойно привезут бочки с содержимым в усадьбу, тогда и можно будет проредить количество Рыжих крепышей внезапным нападением на двух-четырех членов сообщества, прежде, чем наведаться к ним в гости.
    Да, точно, они же тогда повезли своих покойников сжигать куда-то за город!
    Тут есть над чем подумать, ведь, свой поминальный костер Рыжие разводят всегда только среди своих, то есть, где-то за городом они окажутся одни, около большого костра и никто мне не помешает отправить всех их на этот самый костер, пусть и только тушками. Гораздо проще, чем воевать в тесных проходах и коридорах усадьбы, боясь привлечь внимание..
    Элегантное и простое решение, без лишнего шума в городе и свидетелей.
    В усадьбе тогда осталась всего пара охранников, и они мне не противники, по большому счету. Если и есть у них, во всем сообществе, пара начинающих слабеньких магов, чтобы наложить на тайник скрыт, для меня это проблем не составит и сопротивляться мне они не смогут.
    С такими мудрыми мыслями в моей светлой голове и немалым облегчением пониже спины, я поспешил в «Лису», где присоединился к своей компании, радостными криками встретившей мое появление в зале трактира.
    Больше всех, зримо, обрадовался Учитель, переживающий, что я пропаду с концами и не с кем ему окажется спасать сестру. Я, сначала, остановил прислугу и продиктовал заказ, потом, подсел к нему рядом и, прежде, чем ответить на вопросы, где я столько пропадал, попросил предоставить мне возможность поесть и попить:
    — Парни, с утра маковой росинки не положил в рот! — признался я и занялся быстро принесенным жарким с тушеной кашей, блюдом, которое получается у местного повара на отлично и постоянно пользуется спросом, поэтому его не требуется долго ждать, приносят большое блюдо на стол почти сразу.
    Выпил заодно пару кружек местного пива и, только потом, после трапезы, рассказал свою версию поездки.
    Что, нанялся я, по знакомству, охранять определенные торговые операции, стоящие на грани закона, рискуя своей шкурой, за неплохие деньги.
    — Пришлось прокатиться в сторону рудников, на пол пути, чтобы подстраховать пару сделок, — так я объяснил свое долгое отсутствие.
    Расспрашивать больше меня не стали, и так все поняли, что разговор идет об обычной контрабанде, которую полу-нелегально тащат торговцы из Гардии и Муклена, остерегаясь заходить в порт Астора, чтобы не платить положенную плату в казну города. Они выгружают ее с кораблей на половине пути между Астором и рудниками, там же продают, меняют и проворачивают такие сделки, чтобы не рисковать и не тратить лишнее время. Из Астора им требуются только продукты и еще изделия, для комфортной жизни в осажденных городах, насколько она может быть там комфортной. Из городов Севера, получается, в Астор поступает раскопанная там мародерка, которую складируют у крестьян в сараях и хлевах, на подъезде к городу и завозят маленькими партиями, чтобы не привлекать внимание Стражи и приписанного к Речным воротам мытаря.
    Полулегальный и не очень приветствуемый властями города бизнес, но, закрыть все побережье силенок у Астора явно не хватает. Поэтому и терпят власти появление необходимых горожанам вещей и безделушек, которые так и называют — «оттуда» или «северные».
    То, что я подрядился работать в охране нелегального бизнеса, призвания и почестей мне, конечно, среди гвардейцев не добавит, посмотрят немного косо, но, с моим авторитетом в боевых искусствах ничего не случится. Учителю на это, вообще, наплевать, Генс будет основным недовольным, как уже серьезный командир в Гвардии, обязанный — точно не поощрять такую деятельность, но, все же, против Учителя и, значит, меня, он выступать не станет.
    Тем более, я охраняю, а не торгую, с меня и взятки гладки, мое дело, в сторонке стоять и смотреть, чтобы заказчиков никто не обидел, типа.
    Зато, я всегда могу исчезнуть на пару осьмиц и никто не станет интересоваться, что я делал, если я связался с такими людьми. Да и какой-то доход мне требуется иметь, чтобы объяснить, откуда берутся деньги, ведь покупать я собираюсь много.
    Учитель пока, все никак не решится поговорить со мной насчет перехода через горы, присматривается ко мне и, пожалуй, соберется только после первых боев, в которых я поучаствую. И так, конечно, видно, что я соображаю в теме, легко переигрываю остальных бойцов в тренировочных боях, но — этого мало, чтобы меня признали за серьезного бойца, что мне, в общем-то, и не требуется пока. От боев в круге я отказываюсь, понимая, что никаких десятков золотых на кону там не стоит, так и трактир еще не стал настолько популярным, как это произойдет через три-четыре месяца. Он считается очень хорошим, по кухне и пиву, только, достаточно дорогим и массовой популярности у платежеспособной публики еще не добился, а простой народ предпочитает более дешевые и веселые места, ту же «Жаровню»
    Этому хорошо поспособствует популяризация боев в круге, когда Учитель поднатаскает парней, и они начнут выдавать зрелище, выступления Гриты, понемногу становящейся известной певицей в узких кругах, еще хорошая музыка, популяризируемая Споком и жесткий фэйс-контроль, до которого еще далеко.
    Я пока активно не перетаскиваю сюда Гриту, помня о том, что произошло у Мортенса и уже понимая, что слишком радикально будущее менять не стоит.
    Суждено ее музыканту распрощаться с жизнью там, пусть, так оно и будет, иначе, судьба может распорядиться, чтобы те отморозки-дворяне остановились в той же «Лисе» и как все случится здесь — я уже не буду знать и, соответственно, не смогу правильно вмешаться. Да и погибнуть могут совсем другие люди, те же гвардейцы, которые на беспредел молодых дворян сквозь рукава смотреть долго не станут, ввяжутся в стычку и погибнет тогда не тот самый музыкант, которому предначертано, а кто-то из моих приятелей, а то, и сам Учитель. Он то, на эту дворянскую спесь вспыхнет, как порох, кинется первым и может получить кинжал в живот, вместо поднадоевшего мне уже музыканта.
    Вечер прошел в дружеской попойке, я вернулся в свой двор, уже забрав Гриту от Мортенса, помахал приветственно соседям и утащил красотку наверх, ибо, неотложное желание с ней поговорить у меня снова появилось, такая она красивая и воодушевленная удачным выступлением.
    Утром, после бессонной ночи, завтракал я не один, с Троном и упросил Клою отдать весь, на редкость, вкусный омлет именно мне, так как девушка устала и просила ее не будить. Еще бы, я оставил ей пару тайлеров, на покупки, чем обрадовал милую очень-очень и вызвал новый прилив энтузиазма, непосредственно сказавшийся в постели.
    Шоппинг, милый шоппинг — как немного требуется моей подруге, чтобы почувствовать себя счастливой и любимой достойным человеком.
    Наконец-то, я в мастерской с утра и мне не придется куда-то спешить. Крип с парнями гордо рассказывают, что выдали одну подводу за эту осьмицу и приняли два новых заказа от знакомых благодарных клиентов. Трон, конечно, и так все рассказал мне за завтраком и по пути на работу, но, послушать рассказы остальных сотрудников и похвалить за трудовые подвиги — всегда полезно.
    Ятош еще не ушел в свою комнатку и шепотом еще раз поблагодарил, за то, что мой камень снял большую часть болезненности в колене, а так как, он теперь не напрягает больную ногу в мастерской, она и не болит, чему старик очень счастлив.
    — Камень все время лежит под лучами светила и набирает целебную силу, — шепнул я ему, когда старик робко поинтересовался, как там с новым сеансом лечения.
    — Пусть пройдет месяца три, летом сила Ариала больше копится, мы попробуем еще тебе помочь, — в ответ Ятош пожал мне руку и долго еще не уходил из мастерской, слушая с нами добровольный отчет Крипа, о том, сколько деталей потрачено и сколько заказано новых.
    Я переоделся и работал со всеми до обеда, которым со мной поделился Трон, объяснив, что Клоя положила еды на нас двоих.
    — Старина, придется поднять мне плату за комнату и питание, мне кажется, что я больше проедаю, чем плачу.
    — Не придумывай, тебя не было дома больше осьмицы, так что, в убытки ты нас не вгонишь, — отмахнулся Трон, — да и я получаю здесь уже в полтора раза больше плату, чем, когда катался. Большое тебе спасибо, что привел меня к таким хорошим людям, как Крип и парни.
    Учитывая, что первым делом, пока сосед переодевался, Крип долго благодарил меня, за такого толкового и рукастого работника, который все знает о подводах и постоянно вносит, как бы, это сказали в социалистическом Кутаиси, рацпредложения, которые очень помогают поднять качество и уменьшить трудоемкость рабочих процессов.
    Учитывая все это, можно с уверенностью утверждать, что они нашли друг друга.
    После обеда мы вместе сходили к Водеру и он продемонстрировал мне уже готовый образец лука для арбалета и похвастал, что немного изменил мои рецепты, теперь сталь еще более упругая и гибкая:
    — Как раз, то, что и требуется для арбалетов, лучше уже не сделать.
    — Отлично, только, Водер, занимайся сам этим делом, чтобы твои работники не имели понятия, что ты добавляешь в металл и при какой температуре закаляешь его. Пусть, это будет только наш секрет.
    — Понял я уже, — буркнул кузнец, я ведь не первый раз напоминаю ему о промышленном шпионаже и слабых на подкуп подмастерьях, — ты лучше скажи, когда первую партию ковать?
    — Когда, когда, вчера надо было начинать, — обрезал я его недовольство, — Сможешь сделать тридцать два лука?
    От такого количества Водер даже оторопел:
    — Сколько, сколько?
    — Тридцать два образца. И по какой цене ты собираешься нам их продавать, жадюга?
    — Так, это… — кузнец начал усиленно тереть голову, памятный мне жест, когда хочется попросить плату побольше, но есть страх, что клиент плюнет и уйдет.
    — Три лука за золотой, пойдет? — есть в голосе определенная нерешительность. Хотел ведь четыре изделия на один тайлер предложить, но, решил поднять цену.
    — Пойдет, — коротко ответил я и отсчитал в широкую ладонь одиннадцать золотых, — Плачу за все вперед, Крип — будешь свидетелем, а то, мало ли…
    Водер подумал, не обидеться ли за такие слова, за такое недоверие к честному человеку, но стопка блестящих кругляшей примирила его с несправедливым утверждением.
    — Плачу вперед и сразу говорю, у нас образца самого арбалета еще нет, надо найти где-то, лучше, чтобы работы Рыжих оказался. Есть у тебя на примете, купить где или взять на время, за плату?
    Водер опять зачесал свою лохматую голову и потом высказался:
    — Найдем арбалет.
    — Тетивы еще много потребуется, есть, где купить?
    — Это, тетиву астрийские купцы продают. Еще те, которые из Бейств здесь торгуют.
    Я подумал, что по лавкам я и сам пройдусь, с купцами поговорю, поторгуюсь и познакомлюсь с самыми солидными из них, чтобы знали меня с хорошей стороны, как серьезного бизнесмена.
    — Ладно, тетивой сам займусь. Дело серьезное, тут особый человек нужен, с подходом и понятиями.
    Потом посмотрел на мнущегося Водера и подумал, что хорошо бы и к нему в компаньоны войти, ведь от нашего заказа ему тоже так хорошо перепадет. Все болты для Гвардии и, те же, еще неизвестные здесь, козьи ножки, все же заказы у него разместим и, если, сейчас вложить в его дело те же пятьдесят или побольше тайлеров, потом можно будет каждый месяц по столько иметь.
    Хорошая мысль и требуется ее развить до логического окончания.
    В той жизни, я просто подарил кузнецу сорок золотых, на покупку соседского сарая. В этой, зная все расклады и прикуп, в итоге, можно и другим путем пойти. Все равно вскоре кузнец, узнав цену, по которой мы арбалеты Ратуше продаем, попросит поднять для него закупочные цены на луки, так что, я могу это сделать и сейчас.
    При условии вхождения в дело, пусть уж прижимистый кузнец сам оценит свою мастерскую, мне здесь большой долей не пахнет, типа, половину или четыре десятых ни за что не отдаст, но, мне и трети хватит или четверти.
    Человек он — тяжелый, недоверчивый, зато, очень щепетильно честный и по итогу, конечно, предложит выкупить долю обратно, но это уже окажутся совсем другие деньги, после тех доходов, которые кузница покажет за пару лет, которые я планирую пробыть в Черноземье.
    Что я буду делать с заработанными деньгами — пока не представляю совсем, время, впрочем, еще есть.
    Заодно, переключим всю его деятельность только на наши потребности, нашей мастерской и заказов для Ратуши. Он, без разговоров, лучший в городе кузнец, божьей милостью и то, что станет работать только на нас, однозначно сделает наш путь к успеху еще надежнее. А конкурентам затруднит попытки догнать нас и повторить выпускаемые арбалеты и прочие изделия.
    — А, скажи-ка, Водер, тебе вон тот сарай не требуется для расширения кузницы? — так я начал свой хитрый план по вхождению в число акционеров кузницы.
    — Требуется, очень даже, но хозяин там совсем дурак, требует за свою развалюху каких-то невероятных совсем денег, — сердито выговорил кузнец.
    — Понятно, цена сараю — двадцать золотых, хозяин просит шестьдесят? — и я вопросительно посмотрел на Водера.
    — Восемьдесят, — буркнул тот.
    — Значит, за сорок отдаст. Договаривайся с ним о покупке, пусть бумагу из Ратуши покажет и оформляем.
    Крип и Водер как-то странно смотрят на меня, не понимая, как я раскидываюсь такими суммами, если, только что оплатил огромное число луков для арбалетов, притом — вперед. Они еще не знают, что мешок с двумя сотнями золотых просто так стоит в моей комнате, внизу шкафа и я очень желаю побыстрее потратить их все, чтобы золотые тайлеры вложились в верное дело, а не приманивали воров и прочие несчастья на наш дом, в котором мне очень нравится.
    Сейчас я их добью, чтобы совсем порадовать Водера.
    — Водер, давно на твою кольчугу гляжу, за сколько отдашь лучшему другу?
    Кузнец с удивлением смотрит на Крипа, который и точно, его лучший друг, тот смотрит на меня, не понимая, в чем дело. Трон смотрит на всех сразу.
    — Да, да. По цене, как Крипу, но, только для меня.
    — Это…, - и кузнец снова чешет голову.
    — За двенадцать отдашь? — решаю я помочь ему.
    — За двенадцать? — Водер думает, что-то считает и через минуту внутренней борьбы соглашается на сумму. Тем более, ему срочно потребуются деньги на ремонт новой покупки и оборудования для нее.
    — Получите, — и двенадцать золотых снова отправляются в широченную ладонь.
    — Крип и Трон, будете свидетелями! — оглашаю я и стаскиваю качественную вещь с допотопных плечиков.
   

   

    

     Глава 17 ПЕРВЫЕ СДЕЛКИ
    

    На обратном пути из кузницы Крип подошел ко мне поближе и спросил:
    — Ты столько луков на арбалеты заказал. А что, если, нам заказ город не отдаст?
    Понятно, эти двадцать три тайлера — очень большая сумма для нашей мастерской и Крип опасается, что на нас денег не останется.
    — Отдаст, старина. Тут мы одни такие и Водер тоже пока один, такой смышленый.
    — Почему ты так в этом уверен? — все равно сомневается Крип.
    Что тут ответить, что скоро нам закажут пару тысяч арбалетов, так рано еще хвастать. Тем более, в этот раз я все же поступлю по-другому, помня, как хозяин мастерской убивался из-за возможной потери заказа на три подводы, которые могли принести нам девять-десять тайлеров грязной прибыли. После выплаты работникам, которых вместе со мной уже шестеро и небольшого налога, чистыми остается всего то пять золотых в прибыли.
    Пять золотых за две недели работы вшестером, если считать Ятоша.
    Столько же один арбалет приносит, которых можно по пять штук делать в день, не напрягаясь, не загромождая мастерскую громоздкими деталями для телег.
    Сравнивать нет никакого смысла, как и спорить с Крипом, проще отдать ему производство подвод и часть доходов от арбалетов, чтобы он не мешал зарабатывать большие деньги.
    Городу потребуются товарные партии оружия, еще по двадцать болтов к каждому, минимум и козья ножка, так же к каждому арбалету. Потом — ремонт и обслуживание постоянно будут приносить стабильную денежку, еще несколько лет, пока, конкуренты не достигнут нашего уровня и тогда, могут начать перехватывать заказы.
    Но, это может и не случиться, тем более, знаний в голове, чтобы сделать производство еще производительнее и прибыльнее — у меня множество. Я, ведь, даже еще не приступил к болту-гайке, основе технической революции.
    Поэтому я отвечаю ждущему Крипу:
    — Не закажет город — продадим по отдельности людям. Но, я уверен, город закажет. Скоро Водер принесет первый арбалет, тогда и начнем разбираться с устройством. То есть, вы начнете этим заниматься, как главные мастера.
    И я снова повторяю, что для военного арбалета важны только технические характеристики и прочность, внешний вид и удобство играют второстепенную роль.
    Водер не подвел и притащил обещанный арбалет к концу рабочего дня.
    Пришел довольный такой, что кошель от денег лопается и скоро встреча с хозяином соседнего сарая, поэтому сказал, что за арбалет пока ничего платить не требуется, ему отдали по-дружески, на время.
    — Если сможете, то немного улучшите сам арбалет, спусковая скоба барахлит у него.
    Такой, качеством повыше среднего, я это теперь сразу вижу, после всех дел с этим оружием и его налаженным выпуском в прошлой жизни. Но, работе Рыжих уступает, что даже и лучше, меньше на внешнем виде будут Крип с компанией заморачиваться, на удобстве для стрелка тоже, как и на миниатюрности изделия.
    — Крип, разбираете его досконально, смотрите, что требуется улучшить и на какие этапы разбить производство. Трон, тебя тоже это касается, предлагай улучшения и, самое главное, упрощение в производстве. Чем проще — тем лучше.
    Народ покивал головами и сразу же утащили арбалет на разборку и умственный штурм. Теперь нескоро из мастерской выйдут, просидят до темноты, если Ятош их не выгонит. Хотя, чего ему их выгонять, все веселее старику в компании посидеть, послушать технически подкованных людей.
    Я бы с ними остался, только, без меня у мастеровитых мужиков еще лучше получается, да и в казарме меня ждут, тренировка скоро.
    Перед входом в казарму встретил неразлучную парочку, Генса и Торка, ждущих кого-то из своих приятелей.
    — Здорово. Там тебя Учитель искал зачем то, — поведал мне Торк и, вместе со мной, они прошли к нашей песчаной яме, где начали переодеваться для тренировки, в х/б второго срока, как я назвал бы их тренировочные костюмы.
    Учитель, и точно, увидел меня и даже просветлел лицом, похоже, что решился переговорить со мной по очень волнующему его вопросу. Он не долго ждал, отозвал меня в сторонку и сразу же поведал, что случилось с ним сегодня.
    — Меня утром вызвали к начальству, спрашивали про Сатум. Похоже, думают туда группу отправить, про тебя тоже спрашивали. Я сказал, что тебя придется обязательно брать, как последнего прошедшего через перевалы. Ты уж извини, что я поспешил, можешь и отказаться, если тебе этот поход ни к чему, — но, видно, что Гинс очень на меня рассчитывает, как на единственного человека, который может зайти в Пельтум и провести переговоры с сестрой и братьями. Остальные язык не знают, ему самому появляться нельзя, только, под покровом ночи если, но сестра тогда точно окажется недосягаема. Можно, конечно, и акцию провести, с поголовным избиением местной преступности.
    Странно, зачем местным группа разведчиков за перевалами, что они там узнать хотят? Мы с Учителем и так все можем рассказать, тем более, ни сатумцам ничего от Астора не требуется, вернее, преодолеть перевалы слишком сложно, а асторским там ловить точно нечего.
    — И что, зачем начальству такие хлопоты, мы же можем про местную жизнь подробно рассказать, — удивился пока я.
    — Понимаешь, ты, вообще, из другого конца этих земель, языком плохенько владеешь, мне, как новому человеку, не очень еще верят. Хотят, чтобы доверенные люди объективно посмотрели, что там творится. А мы, будем проводниками и переводчиками.
    — Ладно, Гинс, я тоже подумаю, поговорим после тренировки, — ответил я и начал разминку.
    Ой, чувствую, темнит что-то Учитель, мой земляк по той истории, которую я рассказал всем.
    Миллионный Сатум, конечно, не отказался бы от экспансии, чтобы забрать себе новые, плодородные земли, посадить везде здесь снова забытых графов да баронов на правление и восстановить замки. Вернуть, так сказать, эти земли в феодальный строй, только отсутствие транспортной доступности ставит крест на таких планах..
    Хотя, построить относительно доступную дорогу для лошадей, в теплый период времени, возможно, потребуются, правда, тысячи народа для строительства и много-много денег.
    Только, для таких масштабных мероприятий требуется наличие единовластного правителя — царя, короля или императора, короче, крепкой государственной власти, а эти сто пятьдесят знатных семейств никогда не договорятся между собой и первым делом начнут захватывать земли и владения тех, кто отправится на перевалы, за новыми приобретениями. Пауки в банке особо не меняются.
    А уж, договориться потрать столько денег совместно, это без вариантов.
    Так бы они и Терум давно захватили и Коляндию тоже, но, без единого правителя это — невозможно.
    Кажется мне, что это сам Учитель намекает начальству на опасность, исходящую от гораздо более многочисленных соседей, чтобы организовать разведку, в которую он точно попадет и, не знаю как, но попробует добраться до своего городка, как его там, Пельтума, чтобы увести сестру и, если получится, братьев.
    Вообще то, разведке положено шастать около гор, убедиться, что войско на захват Черноземья не собирается и убраться обратно, за перевалы, а никак не приближаться к побережью. Так рисковать — точно не требуется.
    Темнит, короче, Учитель, придется с ним откровенно поговорить, после тренировки, в трактире. Хотя, так открыто шушукаться нам с ним наедине, пожалуй, не стоит, лишние подозрения могут у кого-то возникнуть, о чем там шепчутся пришлые люди. Может, какую измену обсуждают?
    Я к таким подозрениям довольно болезненно отношусь, настрадался в прошлой жизни, разговоры про измену провоцировать не собираюсь ни в каком виде.
    Поэтому я потихоньку предложил ему прийти ко мне во двор, после ужина и там уже спокойно пообщаться, когда никто не сможет помешать и подслушать наш разговор.
    Так и сделали, я поужинал в «Лисе», Учитель в казарме, выпили вместе пивка и разошлись, чтобы встретиться у меня во дворе и подняться в комнату. Я познакомил Учителя с хозяевами, намекнув Клое, что этот вежливый и воспитанный мужчина — живет одиноко и, пожалуй, можно его познакомить с какой-нибудь подругой, доброй и хорошо готовящей.
    — Гинс, скажи откровенно, ты же не думаешь, что Сатум собирается напасть в обозримом будущем на Черноземье? — сказал я, предложив ему табурет и сам усевшись рядом.
    Учитель виновато улыбнулся и ответил:
    — Знаешь, Ольг, я бы не стал это совсем отвергать, такую возможность. Все может случиться, поэтому, я не совсем уж так преувеличиваю опасность для Астора.
    — Ладно, а как ты собираешься добраться до своего городка? И в каком составе?
    — Ну, нам идти туда примерно пять-шесть дней, — говорит Учитель и я внутри себя поддерживаю эти сроки.
    — Желательно, чтобы со мной пошло не меньше четырех человек, опытных и готовых воевать. Лучше, конечно, больше. Потом, полдня в Пельтуме, забрать сестру и столько же обратно, — продолжает раскрывать свой план Учитель.
    — Как ты объяснишь парням, почему им потребуется столько времени двигаться к побережью?
    — Хочу попросить их помочь мне, просто попросить.
    — Даже, если у них будет свой план на разведку? И время, через которое потребуется вернуться? — спрашиваю я и Учитель пожимает плечами.
    — Смотри, нам обязательно потребуется подвода с лошадью, чтобы ехать и не выматываться. Денег, чтобы купить ее, местных денег — у нас нет, так? Да и времени на поиски желающего продать подводу, тоже нет лишнего. Нам придется ограбить кого-то и на время реквизировать ее, вместе с лошадью. Когда вернемся, если вернемся, отдадим хозяину обратно его имущество и доплатим ему деньгами за хлопоты.
    Это — приблизительный план, который я могу предложить, хорошо зная обстановку. Только это не все, без прикрытия в виде вооруженного дворянина проехать без больших проблем точно не получится. Я знаю, как это провернуть, но, пока рассказывать не стану.
    — Поездку к побережью объясним качественно проведенной разведкой, типа, проехали, всех спросили. Подготовка к нападению на нашу землю не ведется, готовы получать награды и повышение по службе.
    — Еще, чем нас окажется больше, тем легче нам будет проехать и туда, и обратно. В сам город тебе идти нельзя, этим я займусь, тем более я немного понимаю на корли и появление жителя королевства никого особенно не удивит. А ты и парни, вместе с лошадью и подводой останетесь где-то перед городом и будете ждать.
    — Есть там, где можно спрятаться на пару дней? — вспомнил я те самые кусты, где братья и Клея ожидали меня.
    — Есть. Окрестности я хорошо знаю, — подтвердил Учитель.
    — Хорошо, я в деле. Тогда лучше идти в конце лета, но, можно и в любое время. Придется Гвардии заказать для перевалов палатку, человек на шесть, из парусины, чтобы ее можно было ставить на пару копий. Такую невысокую, чтобы тепло не уходило, в днище большое отверстие потребуется для костра или очага и пару закрываемых дыр наверху, в крыше для дыма. Спать придется вплотную друг к другу. Я тебе нарисую, что нам требуется, ты отдашь рисунок начальству и будем вместе проверять, как шьют палатку.
    — О, это ты здорово придумал, с палаткой поход через горы превратится в прогулку, тем более дров мы сможем пронести много, — понимает смысл моей задумки Учитель.
    — Да, предупреди, что экономить на палатке не стоит, вещь не на один раз пошьют, мы ее обратно принесем и сдадим в Гвардию на хранение. Начальству эта идея понравится, будь уверен, когда добро много раз можно использовать. Хотя бы в походе на Север, если что, пригодится.
    — Точно, это еще один разумный довод, — поддержал меня Учитель.
    Мы еще долго обсуждали поход через горы, что требуется продумать и какие причины придумать, чтобы сильнее заинтересовать этой идеей начальство Учителя.
    Потом пришла Грита и мы спустились во двор, где посидели с соседями и там же я впервые увидел Понса, приехавшего домой на побывку, Орнию с детьми, встречавшими его и познакомился с ним.
    Вернее, бдительный Ученик Охотника, сразу заметил незнакомых ему мужиков и потребовал объяснить наше здесь пребывание. Не к его супруге ли мы клеим подходы? Так, не очень хорошо получилось знакомство, я чего-то такого и ожидал от уверенного в себе любимчика Альса.
    Потом Гинс ушел, я поднялся в комнату и лег спать.
    Сегодня важный день, я запустил производство арбалетов, откровенно поговорил с Учителем.
    Помочь ему вернуть сестру — это одно из тех дел, которые я собираюсь совершить в новой жизни. Есть только риск, что время разведки в Сатуме совпадет с тем временем, когда Рыжие привезут в усадьбу бочки с вином. Впрочем, я не думаю, что через пару месяцев разведку согласуют во всех инстанциях Ратуши, дело это не быстрое, скажу Учителю, чтобы настаивал на конце лета, как лучшем времени для похода. То есть, в любом случае — после первой половины лета, не раньше, чем через три-четыре месяца, когда я собираюсь разобраться с Рыжими здесь и в Талаке.
    За это время запущу производство арбалетов, выдам уже первую сотню изделий городу.
    Обязательно придется провести такие же стрельбы на стрельбище Гвардии, после этого рекламного мероприятия заказ обязательно окажется в нашей мастерской. Гвардия наверняка захочет всех своих шестьсот служивых вооружить, кроме лучников, конечно. Потом и Страже арбалеты понадобятся, затем для ополчения резерв создадут.
    Пока есть опасность с Севера, кажущаяся серьезной, из-за недостатка разведданных, город будет вооружаться и с каждого арбалета мне и компаньонам будет щедро отсыпаться золотых тайлеров.
    Поэтому и с походом на Север торопиться не следует, тем более, тратить месяц своей жизни, который придется провести в походных условиях, чтобы убедиться в том, что магическое заражение ушло с территорий около Роковой горы, лично я не собираюсь.
    К местной осени я планирую построить первую общественную баню в Асторе, с бассейном и двумя парными, поэтому денег потребуется много, даже очень.
    На следующее утро, я наконец договорился с Крипом, когда мы оформим мою долю в мастерской. Оценили вместе весь его бизнес в сотню золотых тайлеров, я предложил считать прибыль за два года в качестве основы для оценки стоимости, получилось тридцать два месяца со средней прибылью в три золотых, как раз под сотню тайлеров.
    Договорились на тех условиях, что я выкупаю половину мастерской за пятьдесят золотых, из которых я уже внес около двадцати, так что, при оформлении добавляю еще тридцать и получаю половину бизнеса. При условии совместного принятия решений, впрочем, я хорошо знаю, что в таких вещах на Крипа всегда можно немного надавить, все же уверенности в себе и знания всех подводных камней предпринимательской деятельности ему не хватает. Он, скорее, очень грамотный в технике мастер, но, не более того.
    Утром пришел и Водер, привел с собой хитрого хозяина соседнего сарая, у которого я, с большим знанием дела, проверил право собственности, выданное в Ратуше. Все оказалось в порядке и мы договорились после обеда встретиться около Ратуши, чтобы оформить покупку. Заодно, и с Крипом завершим сделку, он тоже принесет право собственности из дома.
    Поработали ударно до обеда, собрали большую часть первой заказанной подводы, потом перекусили с Троном, что нам Клоя положила на двоих, я с Крипом переоделись и ушли в Ратушу, где встретили Водера с продавцом.
    Я поговорил со знакомыми гвардейцами, спросил, где происходит оформление недвижимости, как будто я еще не знаю, где нужный нам кабинет. Мужики объяснили нам этот вопрос и порадовались за шустрого иноземца, который уже интересуется такими вещами, а не только за хлеб с водой работает на местных.
    В комнате на цокольном этаже я увидел знакомого когда-то чинушу и сразу же намекнул ему, что благодарность от клиентов будет обязательно, за скорость и беспроблемность оформления бумаг.
    Чиновник понял меня правильно, не стал тянуть время и через час, после подсчета денег и получения подписей всех участников, хозяин сарая быстренько исчез со своими сорока золотыми, Крип отправился в Кассу, положить почти всю сумму на себя, Водер стал хозяином сарая и земли вокруг него. Я получил бумагу с записью о половинной доле в мастерской уважаемого Крипа и прогулялся до кузницы, обсуждая с Водером, во сколько оценить его хозяйство и какой процент прижимистый кузнец готов отдать мне.
    Я остался после всех наедине с чиновником, секретарем второй степени и смазал его руку парой тайлеров, по одному за каждую сделку, чтобы иметь режим наибольшего благоприятствования в будущем. Расстались мы, взаимно довольные приятным знакомством, с будущей перспективой.
    Водер оценивает кузницу и все в ней в триста золотых, я предлагал двести и секрет, который мой, изготовления гибкой стали. После часовых переговоров мы сошлись на сумме в двести сорок тайлеров и трети доли в кузнице для меня. Потом Водер вспомнил, что его имущество стало еще больше, ведь, теперь и сарай требуется считать в общей стоимости и треть от него тоже должен я выкупить. Получается, мне остается доплатить сорок плюс тринадцать, всего — пятьдесят три золотых и можно оформлять новую бумагу.
    Ну что же, дела идут, доли оформляются, в очень прибыльных, в недалеком будущем, мастерских, я потратил пока большую половину своего золота, в мешке останется еще около ста тайлеров. Теперь я подумываю купить что-то из недвижимости, где смогу, в будущем спрятать тот улов, который собираюсь получить с Рыжих.
   

   

    

     Глава 18 ЖИВУ ПО-НОВОМУ
    

    Все так и шло дальше, по налаженному, без особых тревог и проблем, я пропадаю в мастерской и, теперь, еще в кузнице. Объяснил Водеру, что мне требуется и после пары недель сплошного разочарования получил уже, пусть и примитивные, но сносные плашку и метчик, которые могут нарезать резьбу в болтах и гайках из мягкого металла.
    Теперь один наш работник постоянно занят этим процессом, готовит нам болты и гайки, начало положено и через какое-то время качество технической революции в отдельно взятой мастерской серьезно повысится.
    Закрутить, правда, первые гайки на болты получается только один раз, раскрутить обратно не выходит, так, чтобы снова скрутить, резьба забивается и приходится проходить инструментами еще раз, чтобы кое-как повторить соединение.
    В общем, процент брака оказался высок, но удобство крепежа сразу же покорило всех в мастерской и самого Водера, с утра до вечера, пытавшегося добиться серьезного улучшения в качестве. Понятно, что толковые люди сами доведут процесс до необходимых высот, после моих гениальных указаний, и так оно и получается. Хорошо, что шайбы здесь уже используются в производстве и в этом вопросе мы смогли просто закупить необходимое количество по невысокой цене в одной из кузниц, где хозяин тоже оказался продвинутым кузнецом и они с Водером даже сошлись на этой теме.
    Собирать арбалеты, с использованием болтов и гаек с шайбами, тоже оказалось гораздо удобнее, особенно ложе, к которому мы добавили ручку для удобства прицеливания. Поэтому, через еще неделю, Крип с помощниками выдали первый, достаточно сырой образец и к концу месяца набралась уже партия из десятка сносно стреляющих арбалетов со стальными луками, невиданное в этих землях нововведение.
    Тетивой я занялся сам и очень об этом не пожалел. Пришлось прошерстить все лавки южных купцов и скупить всю тетиву, что я нашел. Завел знакомства со всеми главными торговыми людьми из Астрии и Бейств и точно выяснил, что самая качественная тетива, даже не самая дорогая, притом, делается именно в одном из степных Бейств. Я заказал местному купцу привезти всю, какая у них есть и пообещал скупать ее целый год за хорошую плату, чем очень порадовал и самого купца и население небольшого Бейства, как он мне торжественно объяснил.
    Порадовал купцов, сам начал разбираться в вопросе и теперь у нас тетивы из сухожилий на сотню арбалетов наберется, и я еще заказал на пятьсот.
    Я прикинул, есть ли смысл у нас производить ее и понял, что проще и дешевле пока покупать в Бействах, где большое количество скота и сухожилия там ничего не стоят, тем более, технология отработана давно.
    Закупленную тетиву я отношу в мастерскую и прошу Крипа присмотреть за ее хранением, чтобы не пересушить в жару. Потратил на скупку пару дней, зато все купцы поняли, с кем стоит иметь дело в этом городе и кто платит, не скупясь.
    Можно, конечно, из льна или хлопка сплести тетиву, посмотрим сначала, сколько ее сможет выдать степь за полгода и тогда можно будет ориентироваться, стоит ли начинать собственное производство или нет смысла. Хотя, импортозамещение всегда перспективнее и есть у меня подозрение, что скоро, лет через десять, из-за поднятия уровня жизни в степных землях, получаемого в достатке, целыми кораблями, зерна, и, соответственно — рождаемости, много местных молодых парней отправятся на поиски лучшей жизни.
    Только не в качестве дешевой рабочей силы, а в составе тысяч степной конницы.
    Сначала потренируются на астрийских дворянах, а когда те, ожидаемо закончатся, возникнет вопрос, куда дальше направить энергию завоеваний. Магов, боюсь, к тому времени, не останется, так что, вопрос подвиснет в подвешенном состоянии, с вполне понятным исходом.
    Единственно, я надеюсь, что мои приятели, которые к тому времени поднимутся в чинах и будут участвовать в управлении государством, вспомнят мои мудрые мысли по этому поводу, которые я смогу довести до них постепенно. Смогут найти для степной конницы достойную цель и приложат все усилия, чтобы степняки смогли добраться до нее.
    За это время я успел заказать Водеру перекладины и крепеж, чтобы собрать два турника в расположении казарм Гвардии, где и устроил показ тех упражнений, которые еще могу продемонстрировать благодарным зрителям. Это — подтягивание, выход силой и подъем переворотом, а, так же, вращение на перекладине. Больше, в общем-то я ничего и не умею, но и эти упражнения показались неискушенным парням элементами ультра-си, вызвали настоящий восторг и множество подражателей.
    Начальство отнеслось благосклонно к такому занятию, лишний повод проверить подготовку самых разговорчивых и строптивых гвардейцев. Заодно познакомилось со мной и тогда я предложил провести на стрельбище Гвардии тест новых арбалетов, со стальным луком.
    Услышав о таком нововведении, все, естественно, захотели сравнить имеющиеся у военных арбалеты с новыми, и я договорился на следующий день провести сравнительные стрельбы. Местные натягивают тетиву, упираясь в лук ногой, за счет мышц спины и, естественно, проигрывают в мощности
    Водер выдает луки, наконечники для болтов, мы изготавливаем древки, пара мальчишек, сыновей Крипа, собирает перья птиц, в основном гусей, везде, где могут, которые мы вставляем в разрезы на древках.
    Я бы не сказал, что луки Водера, те, которые оказались новыми, по его словам, в чем-то превосходят те, рецепт которых принес ему я, но вот, усиленным креплением к ложу и прицельными планками они явно превосходят те, которые мы мастерили раньше. Еще, когда держишь арбалет за ручку, наводиться гораздо удобнее, чем, когда кисть охватывает само ложе, это признали все в мастерской, даже Ятош, человек старой закалки, стоявший до последнего за старые образцы.
    Заодно, новые гусиные лапки стали легче и продуманнее, за счет моих старых наработок и почти двух месяцев усовершенствования. Хорошо, когда есть время, пара лишних месяцев, чтобы, не спеша наработать качество и выпустить более продуманные арбалеты. Работаем наверняка, если можно так сказать, чтобы уровнем наших изделий — арбалетов, козьих ножек, тех же болтов, потрясти армейское начальство до глубины. Чтобы они поняли, что требуется брать сразу все, что есть, чтобы мастерская оказалась загружена на пару лет вперед.
    Хотя, это ощутимо так ударяет по карману, деньги летят со страшной силой и я, все же, отдал на реализацию пару самых дешевых камней, из спрятанных в полу комнаты, украшений. Кирпич я давно ровно обколол и теперь он не выдает место расположения тайника, я даже швы замазываю каждый раз глиной, когда вынимаю его из пола. Впрочем, наложенный скрыт не даст никому без магического дара что-то рассмотреть.
    Обошел ювелиров, поговорил с некоторыми и решил рискнуть, выбрав одного из них, самого приличного и вменяемого, деньги уже нужны, хоть и не так, чтобы совсем. Осталось еще с пару десятков золотых, впрочем, мастерская на производстве подводах приносит нормальные доходы, тайлер с половиной заработал своими руками, трудясь в мастерской, три золотых в качестве дивидендов, от своей новой доли в бизнесе.
    Из Водера выцарапал, иначе и не скажешь, еще два тайлера, за свою треть кузницы. Уж, как он не отбивался, крича, что сейчас не время, чтобы забирать долю от дохода, когда он расширяет производство и перестраивает сарай. Я понимаю, что эта песня навсегда, что требуется только вкладывать, ничего на себя не тратя. Но, все же, не пожалел его, настояв на своем, просто, чтобы показать, что хозяев теперь здесь двое и не все будет только так, как он захочет. И так, только половину забрал от положенного дивиденда.
    Еще, часть тайлеров, из оставшейся сотни, я потратил на маленькую квартиру, находящуюся в сотне метров по улице, идущей от «Лисы и Журавля» к реке. Узнал про нее у Клои, какая-то ее знакомая продавала и приобрел по случаю, повелся на дешевую цену и удобное размещение, в глубине двора. Дверь в квартиру из пары комнат находится в таком закоулочке, что никто не увидит, как я накладываю и снимаю магический замок, что мне и требуется, учитывая слабую защищенность местных запоров и замков от лихих людей.
    Отдал за нее сорок золотых, вместе с убогой мебелью, но, дом расположен очень удобно, если рассчитывать, что придется прятать добычу после посещения усадьбы Рыжих, а там, солидная по весу и объему добыча, которая еще будет благоухать вином на всю округу. Обдумав такое дело, я понял, что придется тщательно промыть мешочки с камнями в воде, чтобы избавиться от запаха. Как раз, на кухне стоит бочка со свежей водой, которую я смогу использовать для этого дела.
    В один из дней, в прошлой жизни, насколько я помню, именно в это время я пришел в Астор, с широко раскрытыми глазами, счастливый, что в кармане есть пять золотых, заработанных в Гильдии и еще полтора тайлера, полученных после победы в круге над Редкеном.
    Эта победа привела меня в постель к Грите, и потом, к совместному проживанию, а Редкена — к болту в мочевой пузырь, в отдаленной перспективе.
    Пацаны, привлеченные к наружной слежке, смогли очень вовремя высмотреть все, что предпринял враг, это позволило получить стратегический перевес в инициативе, насторожить вовремя ловушку, предугадать все действия противника, нанести грамотный контрудар в нужное время в нужном месте и сделать Гриту счастливой очень надолго.
    Кстати, чего я сейчас их не привлекаю, могли бы мне помочь с тем, чтобы определиться с ювелирами, которые имеют дела с Рыжими уродами, и я смогу играть на стороне их конкурентов.
    Правда, сейчас я еще плотно не знаком с Броном, старшиной Стражи на Речных воротах. Ничего, будет повод познакомиться, да и денег в семью сын принесет, зато я начну собирать информацию о движухе, которая соответствует контролю Рыжих над ювелирным рынком Черноземья. Нужная мне информация, чтобы начать потом реализовывать хоть часть будущей добычи.
    Рыжие сейчас могут контролировать этот рынок, как основные поставщики камней, и такие еще компаньоны, которые могут запугать всех причастных и устранить неугодных. Вот и мне давно пора присмотреться к тем ювелирам, которые работают на них и поддержать конкурентов. Это необходимо, чтобы я стал самостоятельным игроком на этом рынке, а потом, и основным.
    Так я и поступил бы, нашел бы Брона на воротах, поговорил бы с ним и вечером того же дня пара мелких парнишек получила бы от меня задаток и указания, за кем придется присмотреть. Теперь я не слишком их буду баловать, чтобы носы не задрали раньше времени.
    Узнал бы только про ювелиров, которых посещают Рыжие и больше ничего, но, делать этого я пока не стану. Ни к чему, чтобы тот же Брон вспомнил, что я интересовался семейством Рыжих, ведь, наверняка, мальцы расскажут, что я им поручил. И когда всю семейку настигнет смерть, я не хочу, чтобы меня с ними связывала хоть одна ниточка. В таком деле и одного намека, уже много, чтобы заинтересовать местное следствие, которое будет вестись по случаю массовой гибели нелюдей.
    Так, приближается время, когда в трактире у Мортенса произойдем кровавая схватка, тогда я с Кросом обходил город пару дней, знакомился с Астором, хорошо, что проспали это происшествие мертвецки пьяные.
    Теперь я собираюсь снять номер в трактире Мортенса, как только увижу там четверку астрийских дворян, дождаться развязки и перехватить зачинщика заварухи, с Гритой на плече, на втором этаже, около номера. Отвешу ему хороших звездюлей и спущу вниз, в беспамятстве, в руки к стражникам, за что мне скажут спасибо и городские власти и Грита, когда очнется в номере.
    Завтра мне стоит прогуляться до «Жаровни», подсесть в Охотникам и узнать последние новости, хотя бы, кто выжил, а кто — нет.
    Так я и сделаю, хоть я и не знаком с Кросом до сих пор, зато знаю Драгера и Понса и хочу услышать, как все прошло на той самой опушке, где мы все выжили.
    Что случится в этот раз, в новых условиях, мне очень интересно, как справится Гильдия, без моего сигнала о начавшемся нападении Крыс, без моей работы копьем и деятельного участия в убийстве Мечника.
    Кажется мне, что потери окажутся гораздо серьезнее, не факт, что Понс с Кросом выживут, что будет очень печально. К моему большому сожалению, моя задумка заменить меня Охотниками со стоянки, спася им жизнь в противостоянии с Кортом, обернулась обязательным для меня убийством обоих выживших, которые теперь точно не смогут помочь каравану во время нападения.
    Я помню, что Охотники собирались в «Жаровне» вечером, после утреннего мероприятия в Ратуше, поэтому придется и этот момент проконтролировать, похоже, что этот день завтра, от него я и буду отталкиваться. Чтобы узнать о судьбе парней, плотно связанных в прошлой жизни со мной, мне кажется, что это очень важно.
    Вчера я, естественно, не поехал в трактир Сохатого, ведь и Грита, найдя с моей помощью работу в «Лисе», не горит желанием выезжать в трактир на фронтире, если и здесь плата такая же и не требуется добираться полдня до места работы и потом полдня обратно, на простой попутной телеге.
    Да, находясь здесь, в городе, притом, попав сюда сильно заранее, тем более, совсем уже другим человеком, я обхожусь без тех многих испытаний, которые пришлось перенести первый раз. Без полутора месяцев каторжной работы на стоянке, под непоколебимым авторитетом Тонса, без перехода в составе каравана, груженым, как ишак, с разъезжающимися от усталости ногами.
    Никакая молодая и пробивная девушка не узнала обо мне, не взяла в оборот, ведь, никто не хвалил меня четыре раза на вечере в поселении, зато и в бою я не участвовал и деревья не валил на гигантский костер для дохлых Крыс.
    Так что я не жалею, что не познакомился с Ланкой еще раз и не узнал ее поближе.
    Все это пережито в прошлой жизни и мне совсем не хочется покидать свой уютный мир с хорошей кроватью, потрясающими обедами и ужинами в любимом трактире и свою подругу, которая привыкает ко мне и моему образу жизни. Помня ее на редкость независимый нрав, я не пытаюсь строить певицу и она мне благодарна за это.
    На следующий день я собрал всех наших основных специалистов из мастерской, прихватили десяток готовых арбалетов с болтами и ножками, старую потрепанную кольчугу в кузнице и самого Водера и, нагрузив подводу, уже готовую к выдаче, мы запрягли Криту и отправились на стрельбище Гвардии, где нас уже ждут.
    Ждет начальство, все отвечающие за обучение и стрельбу из арбалетов, все мои приятели, да и вообще, половина всей Гвардии, кроме тех, кто служит и стоит в нарядах.
    Я провел инструктаж, как использовать новое, более мощное оружие, как натягивать тетиву козьей ножкой и все такое. Уверенно так выступил, как настоящий специалист по вооружению и объявил испытания новой техники открытыми.
    По итогу, все признали, что новые арбалеты гораздо мощнее, что козья ножка позволяет заряжать их быстрее, без такого напряжения в теле стрелка и он не так быстро устает. Во время испытания с нашей стороны поломок не случилось, хотя, постреляли из них вволю, по тридцать-сорок раз подряд, пока болты не закончились.
    Гвардейское начальство попросило оставить пару штук им, для дальнейшей проверки, и чтобы показать в Ратуше, чего не хватает вооруженным силам города и еще его ополчению, чтобы беречь людей и не вступать в ближний бой, расстреливая противника, пока, тех же Крыс, издалека.
    Хорошо, важное дело сделано, все прошло без сучка и задоринки, помню, что в тот раз люди из Ратуши, занимающиеся закупкой оружия и брони для Гвардии и Стражи, появились у нас в мастерской через неделю и еще через три дня поступил заказ на двести арбалетов, за сотню из которых мы получили авансовый платеж, говоря современным языком.
    Деньги пришли в Кассу, где нам открыли линию для закупки комплектующих, в тот раз мы согласились на девять тайлеров за арбалет, три за гусиную ножку и какое-то количество болтов, по восемь штук на один тайлер. В этот раз поторгуемся, конкурентов у нас нет, а в Ратуше доминирует идея всех вооружить стрелковым оружием, как я узнал потом и знаю точно теперь.
    Вечером я отправился в «Жаровню», по дороге пройдя мимо того же низкосортного трактира, где тогда нарвался на нехорошее отношение ко мне, как к гильдейскому, со стороны зарождающего криминала. В этот раз ни с кем столкнуться не пришлось, на улице около самого заведения никого не оказалось, хотя, я бы с удовольствием повторил тот жесткий разбор с Рябым.
    В «Жаровне» так же отдал свой длинный кинжал на входе и, осмотревшись, подсел к Охотникам, рядом с Драгером. Из парней здесь я узнаю троих человек, только Понса и Кроса я не вижу и по, сумрачным лицам Охотников, понимаю, что все пошло не так, как в тот раз.
    Сразу заказываю бутыль ресы и разливаю по стопкам парням. Мы первым делом поминаем павших товарищей всех присутствующих, кроме меня, ведь я пока к Гильдии отношения не имею, просто сижу с ними за столом, как знакомец.
    Понемногу история битвы на опушке, произошедшая теперь без моего участия, раскрывается передо мной, благодаря называемым именам павших и моим уточнениям. В этот раз спереди погибли четверо Носильщиков, сзади тоже почти все молодые пострадали, выжил только один с правой части каравана, рядом с ним двое погибло и один умер в Сторожке. С моей стороны погиб еще один Носильщик, Понс тяжело ранен и Крос тоже ранен, но, полегче, должен выжить.
    У Понса разрублено плечо и в Гильдии ему теперь не служить, если еще выживет.
    Лучник со второй подводы поддержал в этот раз хвост каравана и не дал Мечнику Крыс разгромить его полностью, сначала ранив его и, потом, добив в шею.
    Из-за того, что лучники разделились, спереди погибли почти все Носильщики, но, задняя часть как-то отбилась и Мечник не смог довершить полный разгром с тыла, хотя в строю остались только Крос, уже раненый, и парень справа, остальные уже не могли оказать сопротивления или были мертвы.
    Вот она — роль личности в истории, как оказалось — мое участие спасло кучу народа, наверняка, и поднятая мной тревога, но, главное, мое непосредственное участие в бою, двое выведенных из строя Пришлых Крыс и убитый Мечник, все они не успели натворить серьезных дел.
    Но, это, в тот раз, теперь же погибших и умерших оказалось в два раза больше. Получается, еще с двумя Охотниками, пропавшими на стоянке, погибла четверть Гильдии.
    Услышав про Тонса и Карна, я навострил уши, но, ничего больше не узнал, только то, что шкура гигантского Корта пересохла и теперь ее не продать.
    Посидев еще час с парнями, чокаясь и поминая погибших, потом я вернулся в «Лису», где выступает сегодня Грита, со своим новым хитом, песней про город золотой.
   

   

    

     Глава 19 БОЙНЯ В ТРАКТИРЕ И МЕСТЬ ГРИТЫ
    

    В «Лисе», все-таки, народ почище и пиво серьезно получше, «Жаровня», по сравнению с моим любимым трактиром — просто шалман, дешевый и качеством пониже серьезно.
    Я поздоровался с приятелями, обсудил с ними новые арбалеты, пробивную силу стальных луков, пока не пришло время выступать Грите с ее новым музыкантом, Скопом, которого я ей нашел по старой памяти. Дядька он пожилой, очень хороший аккомпаниатор, по-моему, даже получше, чем молодой Музыкант, но Грита с этим не согласна, скорее, не хочет бросать своего более старого сотрудника, да еще и влюбленного в нее.
    Да и не долго осталось ждать развязки, поэтому, я не настаиваю.
    Мы встретились за столиком Гриты и поужинали, как всегда, отлично.
    Девушка хорошо приоделась, на те пару золотых, которые я ей вручил и теперь намекает, что еще много очень нужных ей вещичек остались не купленными. Я мог бы ей помочь, только не хочу приучать и сильно баловать, поэтому отвечаю уклончиво:
    — Милая, сейчас непростой период, требуется подождать осьмицу-полторы, когда Ратуша закупит наш арбалет, тогда с деньгами все будет отлично.
    — Хорошо, — соглашается Грита, оторвавшись от тушеной с капустой свинины, — Я подожду, только тогда придется тебе раскошелиться на новое платье, мне пора обновить гардероб.
    Я киваю головой, понимая, что деваться не куда, впрочем, мне нравиться ее баловать, Грита становится очень чувствительной и ненасытной в постели.
    Она уходит выступать, я возвращаюсь к приятелям из Гвардии и сижу с ними, пока выступление Гриты не заканчивается, и мы идем домой спать.
    Ее новая песня хорошо заходит публике и становится настоящим хитом, привлекая новых слушателей и, соответственно, клиентов в трактир. Хозяин предлагает ей выступать пять дней в осьмицу, обещая немного прибавить денег, но девушка хочет посоветоваться со мной.
    — Мне нравится здесь больше, но я еще должна выступать три дня в осьмицу у Мортенса, в течении двух месяцев, такой у нас договор, я не хочу отказываться.
    — Милая, подожди немного и все решится, — обещаю я ей и твердо уверен в своих словах, что скоро будет не перед кем уже петь у Мортенса.
    Учитель рассказал сегодня, что палатка уже заказана и вылазку в Сатум хотят осуществить на четвертый месяц лета, если ничего не помешает.
    Так, я пока прикидываю, сейчас середина второго летнего месяца и я, вроде, укладываюсь по срокам во все свои дела. Через пару недель на Север отправится совместная группа разведки, только Понса в ней не будет, некому окажется заставить влезть парней в авантюру со штурмом башни, и никто может не пострадать.
    Сам Понс лежит на излечении в Сторожке и шансы его оцениваются довольно просто, чисто для этого времени — или выживет или не выживет.
    У Кроса все полегче, ему досталось дубиной вскользь по голове, ободрало пол-скальпа и он еще может вернуться в строй родной Гильдии, в отличии от Понса.
    Потом, через десять дней парни вернутся в Астор, и с ними приплывут Рыжие уроды со своим хитрым грузом, тогда мне придется вплотную заняться ими.
    План у меня пока простой, выследить и напасть на парочку Рыжих, которые отдельно от остальных возвращаются вечером из лавки, где делают вид, что чем-то торгуют. Напасть и используя ману, прикончить обоих на месте, сделав в телах несколько дырок при помощи копья или кинжала.
    Потом подстеречь похоронную процессию Рыжих, дождаться, пока они зажгут костер и попробовать перебить всех, кто там будет присутствовать. Дело довольно кровавое и я не так был бы уверен, что мне хватит силы воли, чтобы покончить со всеми, но, зато уверен в Рыжих уродах, их целеустремленности, они мне спуску не дадут и поэтому им придется умереть, всем до единого.
    Мне предстоит вернуться в город, причем, покинуть его и вернуться обратно мне лучше тайно, чтобы меня не узнали на Речных воротах. Поэтому, пора освоить скрытный путь через стену, ограждающую город со стороны Рудничной дороги или через Каменные ворота, где можно выйти свободно, только одна проблема мешает мне. Ходить там разрешено только работникам каменоломен и цехов, занятых обработкой камня, стражники всех их знают в лицо и мне воспользоваться этим выходом сложно, только, если потребуется убежать из города с концами, если никто из камнетесов не успеет среагировать и попробовать схватить тебя по крикам Стражи.
    Значит, придется заняться городской стеной на отрезке от нашей мастерской до кузницы Водера или еще подальше. Около стены много заброшенных домов, где никто не появляется с заходом светила. Только мне требуется воспользоваться этим путем в светлое время суток, поэтому придется найти такое место, где нетрудно попасть на стену, и оно прикрыто одним из пустующих домов. Спуститься с нашей невысокой стены — дело не сложное, если оставить там веревку, то и забраться тоже просто.
    Давно мне пора посмотреть и разведать пути отхода, на всякий случай.
    Конечно, я могу выйти и так, через Речные ворота, отойти в сторонку и дождаться похоронной процессии Рыжих. Тем более, когда я рассмотрю подводы у них во дворе из номера гостиницы, я точно буду знать, когда они поедут на траурные мероприятия. Лошадь лучше не брать, она привлекает внимание, когда буду преследовать процессию и когда стану возвращаться, меня могут запомнить и любой крестьянин опознает виденную лошадку.
    В общем, как-то так, я уложусь в несколько дней и потом потребуется время, чтобы все улеглось, со смертью всего клана в Асторе, и еще, возможно, в Талаке.
    Как раз, прогуляться за перевалы и сделать доброе дело, рискуя своей жизнью, сделать счастливым Учителя, его сестру и братьев, которые теперь останутся живы.
    Через пару недель мастерская заработает на выполнение городского заказа и мне обязательно надо предоставить Крипу еще одну площадку для его любимых подвод и лучше это устроить до моего похода. Чтобы не рисковать городским заказом, пока я буду двадцать дней гулять на перевалах и в Сатуме.
    Да, это второе серьезное дело, перед походом через горы, потом еще намечается строительство бани с бассейном, выполнение городского заказа, может, и не одного, еще и просто — хорошая и спокойная жизнь, сам-то я моложе не становлюсь.
    Попал в этот мир в тридцать восемь лет, провел здесь и еще в СССР — два года и теперь мне сорок лет. Хорошо, что теперь есть кому меня полечить в своем мире, после помощи Брата чувствую себя гораздо лучше, не зря столько маны он слил в артефакт.
    В своей новой квартирке я пока познакомился с соседями, двор здесь закрывается на простой ключ, который мне передала прежняя хозяйка, можно будет попасть в дом и двор в любое время, это очень хорошо для меня и моих планов. Нанял одного из соседей сделать легкий ремонт в квартире, сходил на рынок и купил пару табуреток, стол обеденный, пару подсвечников, бочонок для воды, заодно порубил старую мебель на дрова. Кровать тоже придется поменять, как-нибудь попозже, когда деньги начнут поступать за арбалеты. Очень уж оставленная в пользование старая развалюха наводит на грустные мысли, можно проснуться на полу, если слишком сильно повернуться на бок.
    Квартира куплена для хранения моей добычи и на случай, если понадобится переночевать в месте, про которое никто не знает, поэтому, нет особого смысла ее благоустраивать и серьезно ремонтировать. Потом я закажу нормальную кровать и новую крепкую дверь с качественным замком, хотя больше, конечно, буду рассчитывать именно на магические замок и скрыт тайника, который я собрался устроить в полу кухни, после тщательного осмотра подходящих для этого мест. Печки в квартире не имеется, благодаря теплому климату и хорошо закрытой от ветров бухте, температура даже ночью, в зимний период не опускается здесь ниже десяти градусов и небогатые люди экономят на отоплении, кутаясь в толстые одеяла. Зато имеется небольшой очаг, где готовят еду и немного этим греют квартиру, имеется даже вытяжная труба, серьезно уже сгнившая, только этот вопрос меня совсем не беспокоит, готовить пищу здесь я не собираюсь, пристрастившись к кухне любимого трактира.
    На следующий день я заглянул на ужин в трактир Мортенса, где сегодня должна выступать Грита, и с удовлетворением заметил компанию ярко одетых молодых дворян, под присмотром наставника. Они вызывающе смотрят по сторонам, портя всем клиентам трактира аппетит и даже успели отпустить и в мой адрес пару едких замечаний, ничуть не стесняясь того, что я их слышу.
    Я присел за столик недалеко от них и заказал себе ужин и кружку пива, сделав это специально, чтобы снова поднабраться негативных ощущений от этих молодых мерзавцев, и потом, с большим удовольствием, посодействовать отправке самого ретивого из них на небеса.
    Негатива я набрался быстро, мой независимый вид и то, что я не обращаю внимания на них, быстро подняли градус кипения молодых ублюдков на достаточно высокий уровень. Я уже думал, что придется сцепиться с ними и приготовился подправить рожу одному из попавшихся под руку тяжелой кружкой, но тут, наставник спохватился, что дело идет к драке и в жесткой форме приказал всем оставить ужин и подняться в номер.
    Дворяне очень нехотя его послушались, один, проходя мимо, толкнул мой стол бедром и разлил пиво, бросив мне:
    — Грязный мужлан, — которое, с извинениями, очень быстро подтер сам хозяин, Мортенс и приказал принести мне пару кружек, за счет заведения.
    — Прошу прощения, господин, не обращайте внимания, — затараторил он и я только усмехнулся, теперь предвкушая грядущее вечернее безобразие всей душой.
    Молодые астрийские дворяне хорошо так завели меня, своей неприкрытой ненавистью и крайним раздражением, что им приходится сидеть рядом с простолюдинами и, главное, терпеть этот факт, не имея возможности убить кого-то.
    Я решил немного изменить план и поднять ставки, дать Грите самой насладиться местью, раз уж с Редкеном не получилось пока. Поэтому сходил в мастерскую и, поговорив с Ятошем о будущем лечении, прихватил с собой арбалет и пару болтов, один — срезень, второй — бронебойный. Пожалуй, так будет лучше всего для развязки.
    Номер я снимать не стал и просто подождал недалеко от трактира, пока не увидел, в наступающих сумерках, спешащую Гриту в сопровождении музыканта, нагруженного своими инструментами. По сторонам внимательно они, конечно, не смотрели, торопясь в трактир и негромко переругиваясь между собой.
    Это выяснение отношений у них происходило все чаще, как пожаловалась мне девушка, ее аккомпаниатор не желает никак примириться с мыслью, что Грита живет с кем-то и вполне довольна своей жизнью, не обращая внимания на страдания влюбленного сердца.
    Когда они вошли в зал, я занял позицию на крыльце, за одним из столов, отдал заказ на пару кружек пива выскочившей девке и спокойно попивал пиво, ожидая, когда голос Гриты, спевшей первую часть своего выступления, умолкнет и раздадутся жидкие аплодисменты немногих оставшихся зрителей и громкие пьяные выкрики золотой молодежи.
    — Пора, — понял я, подхватил мешок с арбалетом и войдя в трактир, быстро поднялся по лестнице на второй этаж, никем не замеченный. В зале трактира тем временем происходят события, которые я не могу видеть, но, приблизительно, помню их очередность.
    Дверь из зала трактира распахнулась и один из дворян, держа Гриту на плече, обернулся в зал и что-то проревел своим дружкам, потом развернулся обратно, немилосердно приложил ее бесчувственное тело головой о край лестницы и начал быстро подниматься наверх.
    Сзади него, в зале, раздались негодующие крики, но, в это время, смазливый дворянин со своей добычей вскочил на площадку второго этажа по лестнице, где внезапно встретился со мной.
    Несмотря на нелегкий груз и общее опьянение, он быстро понял, что какой-то мужик с решительным лицом преграждает ему путь к номеру и успел схватиться за рукоять длинного кинжала на своем поясе. Больше ничего не успел, я приблизился на полшага и перехватив девушку одной рукой за плечи, второй хлопнул негодяя по лбу, добавив маны в удар.
    От удара дворянин даже изобразил рыбку и врезался головой в деревянный пол с грохотом, раскинув безвольно ноги в разные стороны, а Грита осталась у меня в руке.
    В это время внизу раздался громкий, похоже, предсмертный крик и я понял, что Музыкант отдает богу душу, именно, в этот момент.
    Времени осталось очень мало, я посадил девушку к стене, вытащил из лежащего мешка арбалет и взвел его козьей ножкой, положив бронебойный болт на ложе.
    Крепкий на голову дворянин начал приходить в себя, как и Грита, и я, шагнув к нему, хорошим ударом ноги отправил его полежать без чувств еще немного, совсем чуть-чуть. Потом вытащил его кинжал из ножен и бросил в сторону.
    Положив арбалет на пол, я поднял Гриту на ноги, потер ей щеки и видя, что она открыла непонимающие глаза, спросил:
    — Будешь мстить этому уроду или это я сделаю?
    Видно, что она не сразу поняла суть вопроса, но, через пять секунд, пришла в себя и уставилась на лежащее тело перед ней. Потом, она, похоже, вспомнила события, которые только что произошли и глухо ответила:
    — Я сама, эта тварь хотела изнасиловать меня!
    Я поднял и вручил ее арбалет, навел его сам на низ живота и спустил скобу.
    Времени остается все меньше, скоро появится Стража, сапоги которой уже грохочут на крыльце и лучше закончить наказание виновных и раздачу всем сестрам серег по их заслугам. Чтобы не творить правосудие у всех на глазах, когда оно уже не такое правильное правосудие
    Тетива щелкнула и болт исчез внизу живота неудавшегося насильника, заставив его сразу же очнуться и протяжно застонать. Сесть ему удалось, схватиться руками за свой, теперь, многострадальный живот в районе мочевого пузыря и все, кажется, о дальнейшем сопротивлении он больше не помышляет.
    Грита, с текущей из носа и размазанной по лицу кровью, на этом не успокоилась, подскочила поближе к дворянину и врезала острым носом туфли для выступления в, теперь — самое больное место, заставив его снова застонать и потерять сознание.
    Потом, она ударила его еще не один раз, с кровожадными возгласами, все в тот же них живота и мне пришлось оттащить ее от бесчувственного тела, когда снизу раздались предупреждающие крики Стражников, глумливые ответы оставшейся парочки молодых дворян, хлопанье арбалетов и проклятья той же бравой и не сдающейся парочки, которые, впрочем, быстро затихли.
    — Я бросился защищать тебя, с заряженным арбалетом, он, — я тоже пнул бесчувственное тело, — достал кинжал и напал на меня. Поняла? — спросил я девушку.
    Грита радостно кивнула, пожирая горящим взглядом насильника, начавшего снова тянуться руками к больному месту, не удержалась и опять отправила его в беспамятство ударом остроносой туфельки.
    Потом раздался грохот сапог на лестнице, и поднявшаяся наверх спасать певицу Стража увидела валяющегося преступника и храброго героя, обнимающего только что спасенную жертву, которая разбитым лицом и довольным видом очень органично вписывается в открывающуюся взорам картину.
    Потом был недолгий допрос, вывоз тел на труповозке и приезд лекаря с осмотром раненых. Появились оба наставника молодых дворян и, узрев побоище, долго и злобно грозили всем страшными карами, пока из самих не обезоружили, связали и, подталкивая в спину концами копий, не отвели в Караулку.
    Прислуга усердно замывает следы крови на деревянных полах, постояльцы срочно съезжают из пропахшего смертью места. К нам с Гритой вопросов больше нет, и я провожаю девушку с сильно опухшей половиной лица домой.
    Не смотря на повреждения и легкое сотрясение, Грита необыкновенно довольна и переживает, что ей не дадут больше, как следует помучить насильника и морального урода.
    Потом она вспоминает, что ее верный музыкант погиб и я передаю рыдающую навзрыд девушку Клое и Орнии, которая сама, с полным слез, лицом, выглянула на плач Гриты из своих комнат. Ее муж пока в тяжелом состоянии и лучше ему не становится, все идет к тому, что скоро она останется вдовой.
    Завтра мне предстоит прибыть в караулку, куда забрали и арбалет, как вещественное доказательство.
    Случилось серьезнейшее правонарушение, касающееся гостей города из соседней страны, разбираться будут долго и обстоятельно.
    Придется потом, как следует проинструктировать девушку, что было и как все произошло, чтобы наши показания совпадали во всем.
   

   

    

     Глава 20 ГОТОВЛЮСЬ К НОВЫМ ИСПЫТАНИЯМ
    

    На следующий день, я пришел, как мне сказали, с утра в Караулку Стражи, расположенную в центре города и меня хорошо погоняли и поспрашивали по произошедшим вчера событиям.
    Ведь, вроде все и так ясно, куча свидетелей видела, как все начиналось, как первый дворянин схватил Гриту со сцены, как она сопротивлялась, как он ударил ее и потащил наверх, в свой номер.
    — Да, это все видели, только, что случилось на втором этаже, кроме вас никто не видел, — сразу же обозначил мне слабость моей позиции дознатчик-старшина, с первых же слов.
    Я при начале произошедшего не присутствовал и веду свой логичный рассказ с того момента, как пришел встретить свою женщину и увидел, как ее тащат наверх, без сознания и только тогда вмешался в этот беспредел. Зарядил сразу же арбалет, так как узнал в похитителе того самого борзого дворянина, который говорил про меня и всех черноземельцев возмутительные вещи.
    — Я понял, что мне придется драться за честь и жизнь моей любимой, из оружия у меня при себе имелся только арбалет и маленький нож, поэтому я и решил стрелять.
    — А почему ты разгуливаешь с арбалетом по вечерам в городе? — вполне логично спросил старшина.
    — Работаю в мастерской и являюсь одним из ее хозяев, взял оружие домой, чтобы показать знающему человеку, Охотнику, который рядом живет, — намекаю я на Понса, делая вид, что не знаю, что он при смерти лежит в Сторожке. Живет такой рядом и все, хотел мнение спросить, на этом и буду стоять.
    — Что, сразу же выстрелил в дворянина? — такой вопрос тоже очень интересует местного дознатчика и я терпеливо объясняю ему, что сразу я никак не мог это сделать.
    Ведь похититель моей девушки находился ко мне спиной, арбалет был не заряжен, поэтому, я зарядил его и поднявшись на второй этаж, вслед за похитителем, предложил ему оставить в покое мою женщину и предупредил, что буду стрелять, когда он вытащил кинжал из ножен и бросился на меня.
    — Что, успел и арбалет зарядить и похитителя догнать? — этот момент кажется дознатчику тоже непонятным.
    — А чего его заряжать? Вставил козью ножку и все, один момент и тетива на орех легла. Дворянин с ношей поднимался по лестнице, ему тяжело шагать, а я взлетел наверх, как стрела.
    Дознатчик попросил показать ему такой трюк, благо мое оружие и кинжал дворянина лежат перед ним. Козья ножка тоже с ними рядом, и я показываю отточенным движением, как взводится и цепляется тугая тетива.
    — Эво, ловко как, — поражается старшина, — Что это за штука такая, первый раз такую вижу.
    Я подробно рассказываю ему, что изобрел эту вещь, для ускоренной зарядки арбалетов, которые наша мастерская собирается производить по заказу Ратуши. Намекаю, что это — стратегический заказ, который перевернет все военное дело в Асторе и я — очень нужный городу человек.
    Дознатчик отмечает себе в памяти, что я необходимый городу изобретатель, а не просто — неизвестно кто и общается уже вежливее, без крепких словечек и сплошного наезда.
    — И что потом?
    — Догнал его и предупредил, чтобы он оставил мою женщину в покое. Он ее и оставил, то есть, грубо бросил на пол, выхватил кинжал и бросился на меня. Спасая свою жизнь, выстрелил в него из арбалета и попал. Он кинжал выронил, за живот схватился и упал через плечо, головой уже к лестнице, — я вспомнил, что забыл развернуть тело раненого дворянина лицом к лестнице, по которой я догонял его сзади, согласно повествованию.
    Решил заранее объяснить такой момент, ведь, я не знаю, рассказали ему стражники, как всех нас нашли, в каком виде, поэтому, лучше заранее снять вопросы.
    Ведь, объяснить, зачем я ждал его перед номером, я бы не смог, так же, весьма правдоподобно, как веду рассказ.
    — Потом, я положил арбалет на пол, отпихнул от преступника кинжал в сторону и стал помогать подняться моей девушке, потом обнял ее и стал успокаивать. Тогда и Стража появилась, все увидела.
    Дознатчик погонял меня по вопросам еще немного и отпустил, сказав:
    — Ты не обижайся, дело такое, что можем мы с Астрией рассориться, вплоть до войны, поэтому так и сказано копать, нет ли какой в этом деле хитрости.
    — Как там этот придурошный астриец, которого я стрельнул? Признается в своем преступлении? — на всякий случай поинтересовался я.
    — Признается? Да он такой спесивый, только и орет, что мы все заплатим страшную цену за этот болт, что мы вонючие селяне и такое прочее! И требует побольше ресы, мол, рана болит очень. Не жилец он, меня, если честно, уже довел. В могиле одной ногой, но разговаривать не собирается, поэтому наши ему кляп забили, чтобы оскорбления не слушать. Хорошее ты дело сделал, честно говоря, вот тебе мое мнение, — неожиданно закончил старшина 
    — Да ничего, за дело же, — и я попрощался с ним, вышел на улицу из Караулки.
    Да, дело такое, в тот раз долго город с Астрией выяснял отношения, кто виноват и кому за провинность платить. Виноватым назначили музыканта и всех погибших, оглушенного дворянина, впавшего в кому, повезли в крепость, чтобы отдать родне, так он по дороге и умер, от тряски или от того, что месяц не ел нормально.
    Я потом купил на деньги, выделенные городом в качестве награды за помощь в розыске и поимке крупнейшей контрабанды в истории Черноземья, торговый дом в красивом здании, за тысячу двести тайлеров без тридцати, у впавших в опалу из-за этого случая астрийских купцов, рискуя нарваться на недовольство городской власти. И отдал сразу же восемьдесят процентов в пользу города, собираясь потом отстоять право на оставшиеся двадцать, но, больше в той жизни в город так и не попал, не рискнул даже появиться, не то, чтобы требовать свою долю от города в Ратуше.
    Посмотрим, как сейчас все пойдет, удастся ли мне все свое знание обернуть к пользе или, снова вмешаются непреодолимые обстоятельства. Все же чужак я для местных, ничего не скажешь, еще и спрятавшийся на безопасной стороне Сиреневых гор, во время всеобщей беды.
    Да, тогда мое знание, где находится Храм, легкомысленно подаренное Кремеру и Учителю, скажем так — для спасения своей шкуры, сыграло плохую шутку и со мной, и с одним из магов, которому не повезло попасть в почетный плен и начать трудиться на благо города, вычищая магическую агентуру.
    Из-за этого мага я не смог вернуться в город и отправился на Север, проходить обучение и в итоге все сложилось, как нельзя лучше. Я стал, по итогу, самым сильным магом в этих землях, спас Черноземье от кровавой, разрушительной войны и узнал, как ходить между мирами, пусть, даже, знание это оказалось не совсем полным.
    Главное я все-таки нашел в пыльных шкафах Великих магов, наглотавшись при этом и грязи, и пыли вволю.
    Не говоря уже о четырех палантирах — Источниках и диковинном бластере, гарантированно обеспечивающим уничтожение любых магов со всей их защитой, очень вовремя, кстати, пополнивших мою коллекцию редких и редчайших предметов. Без фузеи исход населения из башен оказался бы гораздо сложнее и тяжелее.
    Вернувшись в мастерскую, я проработал до вечера, после чего на тренировке мне пришлось всем рассказать, что произошло вчера и как я посчитался за Гриту.
    — Ты правильно поступил, против астрийского умельца у тебя не было шансов, чтобы выжить в бою на ножах, — заметил, довольно в тему, Генс.
    — Я уже три месяца тренируюсь наравне с вами и проигрываю тому же Торку все пять схваток из пяти. Наверно, ты прав, — подумав, подтвердил я слова светлоголового командира взвода Гвардии.
    — Знаешь, Ольг, я сам не уверен, что обязательно смог бы победить дворянина из Астрии. В любом случае, без порезов точно не обошлось бы, — подтвердил слова приятеля и сам Торк, — Они там упражняются с ножом и клинком с самого детства, формируют мышцы и сухожилия по пятнадцать лет и занимаются каждый день, не тратя время на службу и походы.
    — Очень опасные соперники, — подвел итог кто-то из парней.
    — Ну, я тоже так подумал и решил просто пристрелить подонка, который ударил Гриту по голове, — усмехнулся я и предложил начать разминку, как я люблю, долгую и серьезную, до первого пота.
    Вечером, за столом в трактире, за кружкой вкусного пива я рассказал своим приятелям, что, на самом деле, выстрел сделала Грита и вы бы видели, с каким уважением потом стали смотреть на нее парни. К ней и так относятся с почтением, как к моей девушке, но такой хладнокровный выстрел поднял уровень ее оценки в нашем мужском коллективе до небес.
    Когда она выздоровеет, после сотрясения, она сама в этом убедится, да и я ей намекну, что приятели мои уже в курсе. Не смотря на сотрясение и распухшую половину лица девушка крайне довольная, что смогла отомстить за такое оскорбление и теперь подонок мучается от раны, валяясь в грязном подвале на соломе в Караулке и уже не выйдет из него никогда. Пока она лежит дома, в кровати и Клоя ухаживает за ней, вместе с Орнией и своими подругами.
    Через пять дней после стычки у Мортенса, я узнал, что Орния стала вдовой, у Понса разрубленное плечо начало сильно гноиться, вызывая жестокую лихорадку, поэтому лекарь и ему накапал сонных капель в чашку, когда стало понятно, что шансов не осталось, а впереди только — мучения и смерть.
    Хорошо, что не толкования религии в Черноземье решают, кому и как умирать.
    Уже выздоровевшая Грита с Клоей теперь пропадают у вдовы, утешают и присматривают за детьми. Во дворе собрали денег для молодой вдовы и вручили их мне, все полтора тайлера. Я добавил еще полтора и отдал Грите с Клоей деньги, им виднее, что требуется в первую очередь семье Понса.
    Похороны оплатит Гильдия, которая теперь усиленно набирает новобранцев. На каждом углу слышно о наборе в ряды лесных стрелков, пока только плату обещают прежнюю, мало кого могущую заинтересовать в городе. Новичку — пол-тайлера и содержание, через год сулят уже целый тайлер, когда получит звание Носильщика и полное содержание, но я знаю, что на подобные предложения поведутся только деревенские парни из того же Помра, да и то, очень недолго.
    Такая плата уже может вызвать только усмешки. Живя и работая в городе, не рискуя жизнью и ночуя в своей постели каждый день, почти каждый может заработать и побольше одного тайлера. А став, через пару лет, хорошим мастером в своем деле, можно и по два тайлера получать, так что, толп молодых парней, желающих рисковать жизнью, пройдя в муках жестокий курс молодого бойца, я не увижу.
    Пока Гильдия и Ратуша не поменяют подход к материальному обеспечению своих вояк, суровое время лишений прошло, город стремительно богатеет и молодые парни не стремятся провести всю жизнь в лесу, за скромные, в общем-то деньги.
    Но приглашают глашатаи и обслуживающий персонал и даже управляющих, не говоря точно, на какие вакансии. Видно, что Альс и в случае, почти полного разгрома каравана, все же смог правильно повлиять своими козырями, особенно скошами, на Совет Капитанов и получить подтверждение полного содержания Гильдии за счет города.
    Услышав эти призывы, я снова задумался, не пойти ли мне к тому же Альсу и не предложить свою кандидатуру на место чиновника, который будет обеспечивать содержание Гильдии, трудясь при Ратуше за ее интересы.
    Как, в прошлый раз.
    Но, подумав немного, решил отказался от этой мысли.
    Мне хватит и чистого бизнеса с моими идеями, город стремительно растет во все стороны и удовлетворять растущий спрос на тот же комфорт по жизни можно еще долго. Обойдусь я и без оказавшегося не особо продуктивным влияния при Ратуше, все же, пришельцу издалека, немного подозрительному, далеко не все разрешено в этом, уже немного устоявшемся, мире. Использовать власть в своих целях у меня не получится, так что, только производство и торговля, зато, никаких утомительных сборов товара и поездок в Сторожку.
    Здесь все решают местные лидеры, те, кто провел людей через Смертные горы и остатки старой элиты, снесенные страшной Бедой и потерявшие решающее влияние, но, еще пытающиеся пробиться обратно к власти.
    На эту пару лет вполне и, даже избыточно, мне хватит дохода с тех же арбалетов, которые затребует город, чтобы и так не знать, куда потратить все заработанные деньги.
    Это, уже не говоря об имеющихся у меня алмазах, которые я собираюсь перевести в деньги, а, если вспомнить про богатства, спрятанные в бочках с вином, то и так кругом идет голова. Придется открывать пару своих лавок и разорить местных ювелиров. Ну, это шутка, конечно, мне, гораздо проще, помочь стать им еще богаче, чем вступать в противодействие с ними, сплоченным профессиональным сообществом.
    Чтобы работать на Гильдию и тратить свое дорогое время, за те самые полтора тайлера в месяц, которые мне светят, как секретарю второй степени, ну, я не знаю, что мне потребуется из пряников.
    Ведь, я больше не собираюсь дергать господина второго Секретаря Бромса за усы, настаивая на звании секретаря первой степени, ровно, как и бороться за высокие звания, для оказавшихся весьма неблагодарных Старших Гильдии.
    В общем, в свете новых открывшихся обстоятельств, я не стану работать на государство и займусь рынком драгоценных камней, мне такая идея гораздо больше нравится.
    Пока получается так, что с Гильдией мне не светит так сойтись, как в прошлой жизни, вполне хватит моих гвардейских приятелей и троих из них, которые станут со временем друзьями.
    Буду поддерживать общение с Драгером и Контом, потом, через них познакомлюсь с Кросом и там посмотрю дальше.
    Скоро праздник середины лета и через пару осьмиц я сниму номер в мансарде «Лисы», чтобы заранее приготовить точку наблюдения за усадьбой Рыжих, принести туда бинокль и удобный стул, чтобы можно с относительным комфортом проводить время за наблюдением.
    Так и получилось, через две осьмицы я арендовал самый удобный номер для наблюдения и стал, время от времени, посматривать по вечерам за распорядком жизни семейства Рыжих, знакомясь с ее членами. Так, чтобы узнавать их в лицо при встрече и выяснить, кто из них торгует в лавке, принадлежащей семье.
    В саму лавку я даже не стал заходить, чтобы не натолкнуться на грубость, которой славятся Рыжие уроды, и чтобы никто из них не мог опознать меня в той же «Лисе», куда они частенько заходят, чтобы отдать должное темному пиву, с символичным названием «Подземное». У хозяина трактира хорошо с чувством юмора, впрочем, пиво это достаточно дорогое, выдержанный портер с карамельным вкусом, его редко заказывают больше одного бочонка из-за высокой цены производства.
    В один из вечеров, поднявшись в номер, я увидел во дворе усадьбы пасущуюся лошадь и телегу, сиротливо стоящую в углу. Не стоит и говорить, что утром я забежал проверить, запрягли ли лошадь и был разочарован тем, что нет, не запрягли еще.
    Как я понял, Рыжие и сами еще не знают точно день и время прибытия корабля. Учитывая, что от пристани порта до их усадьбы пять минут бегом, они могут и не держать лошадь постоянно готовой и запряженной. Десять минут на это дело и еще десять, чтобы добраться до шхуны, которая привезет бочки, получается, меньше, чем через полчаса Рыжие прибудут к кораблю и начнут выгрузку особенного товара, не опасаясь мытной службы города.
    Но, мне приходится уходить из мастерской, чтобы контролировать время от времени двор усадьбы, пару раз я точно захожу в номер, в обед и вечером, надеясь заметить активную деятельность в усадьбе. Хорошо, что лестница наверх ведет мимо местных туалетов, закрытых от посторонних взглядов, я делаю вид, что иду в туалет и только потом поднимаюсь наверх, в номер, чтобы бросить взгляд на суету во дворе усадьбы. 
    Иначе, мною давно бы заинтересовались местные работники, зачем это я по два-три раза в день забегаю наверх.
    Ратуша, уже полторы осьмицы, как разместила у нас заказ на две сотни арбалетов, столько же козьих ножек и четыре тысячи болтов, разного назначения, поэтому работа кипит. Заказ мы потребовали растянуть на три месяца и отдавать изделия дешевле одиннадцати тайлеров не согласились, как нас не пугали, что отдадут его в другое место, если мы не согласимся на более низкую цену, для блага города.
    Притом, по ножкам и болтам мы потребовали срок в полгода, ведь, Водер, хоть и нанял еще пару опытных подмастерий в кузницу и поднял цены на все остальное, работая только на нас, все равно, уже с трудом укладывается в график производства стальных луков, не говоря уже о сопутствующем товаре.
    Поэтому, срок взяли с большим запасом, чтобы совсем не переживать.
    С другой стороны, эти арбалеты процентов на двадцать лучше тех, которые мы производили в прошлой жизни. Они продуманнее, легче и гораздо удобнее всех конкурентов, это видно наглядно. Так они еще и мощнее на добрую треть, пробивают броню за сто метров каленым болтом, что особенно поразило гвардейское начальство.
    Поэтому — только по одиннадцать и сроки, какие нам удобны.
    Заскочив как-то утром в номер гостиницы, я сразу разглядел выезжающую со двора усадьбы подводу и торопливо спустился вниз. Хотя, так уж особенно бежать и нечего, но мне интересно, сколько Охотников и разведчиков Гвардии вернулось в город, после недели на Севере и удалось ли Кремеру хоть как-то им устроить веселую жизнь.
    Что же, пришло время следить, проливать кровь и вино в больших количествах.
   

   

    

     Глава 21 ПОРА НА ДЕЛО
    

    Выйдя на улицу, я невольно вздохнул.
    Пришло время рисковать не по-детски, лить кровь разумных существ, совершать злодеяния, можно сказать, заниматься массовыми репрессиями.
    Причем, в отношении существ, которые мне пока ничего не сделали и не подозревают о моем существовании. В этой жизни.
    Или, вернее будет это звучать так — не подозревают о моем существовании и поэтому — ничего еще не сделали. Ведь, как только заподозрили, что я что-то услышал, сразу же вынесли приговор и наняли убийцу, не пожалев дорогой арбалет.
    Потом, уже своими силами попробовали справиться, разослав засады с арбалетами по всему городу. Чего уже вспоминать ту встречу на берегу Протвы, когда они все-таки достали меня, собираясь долго мучить и пытать. Там то, уже, у них имелся законный повод, чем я даже загордился, перед своей смертью.
    Если бы Уродцы знали, что есть в моей памяти такие воспоминания, прибежали бы всей толпой, топтать и убивать.
    Ну и хорошо, пусть пока и не подозревают, а когда узнают, пора будет на поминальный костер отправляться, увидеть, так сказать — лицо врага, коварного и беспощадного, прежде, чем глаза лопнут от невыносимого жара.
    Эта мысль, откровенно говоря, нравится мне гораздо больше, чем, просто мирное сосуществование с расой нелюдей, которые очень сильно портят и могут совсем испортить нормальную жизнь в Черноземье, да и в Талаке тоже.
    Огромнейшие, невозможные деньги дадут им множество возможностей продавить местных жуликов, стражников и чиновников, принести страдания людям, коррумпировать власть, убирая неугодных.
    Город и так уже серьезно сомневается в необходимости проживать таким нелюдям рядом с нормальными горожанами. Накопилось по ним много информации, что ничего хорошего они не делают, трудиться не собираются, только скупают для видимости чужие изделия и делают вид, что ведут какую-то торговлю с Талаком, прикрывая свою контрабанду.
    Платят какие-то тальши из налогов, хотя живут гораздо богаче, чем могли бы себе позволить, по своим доходам.
    Еще, я предполагаю, что до этой огромной партии камней, они, все же, не располагали таким их количеством, все оказалось гораздо скромнее, судя, по найденному золоту в тайниках. Триста золотых — большие деньги, но, ничего в этой сумме потрясающего нет. Но, уже двадцать тысяч золотых в камнях, по предварительным и, явно заниженным, подсчетам экспертов Ратуши, это уже сумма, которая поможет скупить половину Бейств и половину Астора.
    Ну, может и не половину, но, учитывая злобный характер нелюдей и их феноменальную мстительность, пострадать людям придется на гораздо большие суммы.
    Хотя, чего я себя уговариваю, достаточно Рыжие плохие или еще не очень?
    Я просто хочу стереть с лица Черноземья эту отраву, которая, наверняка, еще и пятая колонна магов, хотя, и сама может играть самостоятельно в свои плохие игры.
    — Так я хочу это сделать, что даже кушать не могу, — как сказал герой одной из советских комедий.
    Я прошел по соседней улице, чтобы не встречаться с грохочущей по плитам подводой Рыжих и вошел через ворота на территорию порта, где смешался с толпой, украдкой посматривая в сторону происходящего в той стороне, куда укатила подвода в сопровождении Рыжего отряда.
    Опасаюсь я, что имеются в их составе нелюди, способные замечать чужое внимание, те, которые магически одаренные. Кто-то же ставит магический скрыт на тайники, может, сам Старший всего сообщества, может, кто-то из его нелюдей.
    Хорошо бы их вычислить за оставшееся время наблюдения, впрочем, наверняка, один из таких останется в доме, охранять бочки, не пойдет провожать своих убитых в последний путь.
    Суета около шхуны продолжается, мимо меня прошли пятеро гвардейцев, спустившихся с борта, двоих из них я даже знаю, они служат в разведке. Получается, какие-то столкновения около башни Кремера произошли, один из военных щеголяет перевязкой с кровавым пятном и еще одного нет, впрочем, и гроба с телом около сходен тоже не видно. Похоже, что один парень остался на Севере.
    Пока я купил жареной мелкой рыбешки, на пару грольшей, напоминающей нашу корюшку по вкусу и стаканчик горячего чая на небольшом мини-рынке около центра порта, встал за столик, лицом к гавани и продолжаю наблюдать, делая вид, что перекусываю.
    Вдалеке, иногда включая орлиное зрение, я вижу такую же странно-медленную разгрузку бочек, пара стражников с мытником уже обошли шхуну и теперь, о чем-то общаются с главой Рыжего клана, потом одну бочку относят в сторону и оставляют на пирсе.
    Это, значит, залог того, что товар ввезен на территорию города с правом дальнейшего вывоза в другое место, одна бочка — это то количество товара, которое пошло бы на оплату портового сбора, если бы вино продавалось в городе. Тоже одна восьмая от имущества, как и все здесь, в этом мире восьмикратных понятий.
    Охотники стоят рядом и собираются, как я понял, конвоировать и дальше подводу с бочками, согласно заключенному договору.
    Я узнаю Драгера и еще пару Носильщиков, остальных не знаю, всего шестеро гильдейских, похоже, что они потерь не понесли, в отличии от Гвардии и башню штурмовать не стали.
    Поэтому, тот же Драгер не прихватил с собой в Астор никакой местной шлюшки, ведь, ему переживать не о чем, карьера в Гильдии не получила сокрушительного удара. Крос же пока вообще находится на излечении в Сторожке и в этом случае события, в отсутствие Понса, не пошли таким жестким образом, как в моей прошлой жизни.
    Так что, рассчитывать на Драгера с Кросом я могу только, как на веселых собутыльников и никак иначе, пока, во всяком случае.
    Так и мне не требуется разбираться с наемным убийцей и потом, с его хозяином, Рябым. Которого я и так не забуду, и тоже попробую спровадить на тот свет, при первой возможности, чтобы дышалось легче в городе и на душе приятнее было.
    И, все решившая тогда поддержка, во время битвы в порту, теперь, по новому плану, мне от Охотников не требуется.
    Да, как-то не сходятся наши пути, как в итоге разошлись и в тот раз, получается, это тоже не случайно оказалось, а предначертано самой судьбой.
    С судьбой не поспоришь, как я уже убедился. Если, все же, попробуешь это сделать, она тебя озадачит гораздо серьезнее, чем должно было случиться ранее.
    Вот, немного вмешаться, это, кажется, вполне возможно. Дать Грите счастливую возможность отправить в мучениях на тот свет подонка, а не просто отправить его в каземат, это, вроде, сработало. Если, конечно, подонок не припомнит, что я как-то очень сильно его ударил по голове и потом, в беззащитно лежащего, выстрелили из арбалета, из двух рук, да еще в такое подлое место для каждого мужика.
    Я, кстати, спросил у Гриты, не стоило ли поступить так или, хотя бы, не с такими муками, а просто, наповал застрелить подонка на месте. На что она мне ответила, что сбылась главная мечта ее жизни, вот, именно так позволить себе поступить с насильником и она благодарна мне на всю жизнь.
    Потом, еще, достаточно так загадочно намекнула, что, если бы подобное произошло с еще одной тварью, то она стала бы моей рабыней навсегда.
    Что же, я это запомню и попробую преподнести ей такой подарок.
    Рыбешка закончилась, подвода с Рыжими, бдительно зыркающими глазами из-под лохматых бровей, прогрохотала мимо меня, Охотники тоже прошли рядом, радуясь возвращению в родной город без потерь. Я допил свой напиток, вернул чашку торговцу и не спеша пошел за маленькой колонной, держась на солидном расстоянии.
    Около усадьбы, Рыжие, так же рассчитались с Охотниками, опять не доплатив. Сколько в этот раз я, конечно, не услышал, но понял отчетливо по их возмущенным лицам, что на договор Рыжие забили и цинично Охотников послали.
    Что же, уроды — они такие уроды и, к счастью для меня, не меняются.
    Теперь уже и не успеют, что меня очень радует.
    С высоты своего номера я разглядел счастливую суету в усадьбе Рыжих уродов, осторожнейший занос бочек в дом и быстро выгнанную со двора подводу, в которой пропала надобность.
    Я сходил в мастерскую, огорошил Крипа, что беру отпуск на несколько дней и пока они будут справляться с заказом без меня. В мастерской жизнь кипит, на двух верстаках собирают арбалеты, один родственник Крипа нарезает болты и гайки, уже в двух номенклатурных позициях. Одни — потоньше, на арбалеты, вторые — потолще, на подводы, требуется этого чуда технического прогресса все больше и больше, нашей мастерской, настолько они упрощают процесс сборки всех изделий.
    Осталось придумать еще контргайку и победа, теперь уже надолго, за нашей спиной.
    Первые солидные деньги уже поступили на счет нашей мастерской в Кассе.
    Сотня полностью оплаченных арбалетов и на половину оплаченная вторая сотня, вместе с деньгами за болты и козьи ножки принесли нам две тысячи золотых тайлеров.
    Так я объяснил людям, чиновникам из Ратуши, что деньги за первую сотню арбалетов, козьих ножек и болты нам потребуется все сразу, чтобы начать промышленное производство и выдавать продукцию на благо родного города без задержек.
    Наши требования оказались приняты в полной мере, но и с нас требуют четкой выдачи продукции, поэтому мы каждые три дня складываем получившееся оружие на подводу, добавляем туда остальное готовое и отвозим на склады Гвардии, где опытные инструктора принимают нашу продукцию и пока был только один случай возврата арбалета и пары козьих ножек из-за слабо сваренных железных прутьев.
    Что, для штучного средневекового производства — случай небывалый, настолько качественную продукцию мы выдаем.
    За козьи ножки мы платим Водеру по одному золотому с тремя четвертями, нам остается золотой с четвертью. Правда, здесь мы еще оплачиваем налог с прибыли, ту же самую одну восьмую и я чувствую, скоро станем одними из крупнейших налогоплательщиков в Асторе.
    Крип нашел еще пару работников, уже достаточно опытных, сманил с прежней работы на наше преуспевающее предприятие за плату в два тайлера помесячно каждому и теперь работа у нас кипит, в отличии, от конкурентов.
    Хозяин той мастерской, тот самый Ольс, уже везде пытался засунуть свой длинный нос в наши секреты, не понимая, как за полгода мы увели почти всех его клиентов, выдаем подводы через пять дней, притом, гораздо более удачные по грузоподъемности и более крепкие в эксплуатации, пусть и более дорогие. Он уже попробовал демпинговать, понизил цену на подводы и не знает, что мне, в принципе, это не интересно, возня с таким трудоемким процессом.
    Когда он понизил цену, клиенты потенциальные нам это донесли и требовали таких же условий, но, тут, даже Крип не повелся. Он долго и немного занудно рассказывает о преимуществах нашей продукции и предлагает пробную поездку, благо готовая подвода и смирная лошадка всегда под рукой.
    В общем, цену конкурент понизил, сначала до семи тайлеров, потом уже до шести с половиной, только, заказов ему эта мера не принесла, простой и убытки, вот что теперь его удел.
    Прошло уже пять месяцев, как мы доминируем над ним, пора и поговорить с конкурентом и выкупить его мастерскую, чтобы Крип не переживал за свои любимые телеги и подводы, которые скоро реально начнут мешать гораздо более прибыльному бизнесу.
    Да, в этот раз я собираюсь выкупить его мастерскую полностью, не влезая ни в какие доли и прочие сложности.
    Пока же я разместился в номере, с заказанным обедом и парой кружек ячменного пива, которое своим вкусом напоминает наше «Жигулевское», только еще не пастеризованное.
    Приставил к глазам бинокль и начал внимательно присматриваться к снующим по двору жителям Рыжей усадьбы. Провел так пару часов, пока беготня успокоилась, похоже, что все бочки надежно доставлены в погреб и стоят по ранжиру.
    Все семь, одна из которых пустышка.
    Меры охраны сразу же оказались усилены, по одному этому можно уже догадаться, что ценный груз прибыл в дом и размещен в надежном подвале. К воротам и калитке Рыжие теперь подходят по двое, один всегда вооружен, третий стоит на крыльце, держа заряженный арбалет. По одному только такому изменившемуся поведению Рыжих уродов, местная мафия, если бы она оказалась способна на что-то, поняла бы, что пора ставить Рыжих на нож.
    Только местные служат в шестерках у Рыжих и боятся их откровенно, про это я отлично и доподлинно знаю, так что, придется все самому делать.
    Вечером, перед ужином, я снова на посту, замечаю время, когда четверо Рыжих возвращаются с производства и оставшиеся двое, одетые почище, из лавки приходят. Выходят то они вместе, похоже, как я смог разглядеть, когда пару вечеров прогулялся рядом с лавкой и цехом, только, работяги бегут в дом быстрее, видно, что голодные, а вот представители торгашей, похоже, имеют более высокий статус и прогуливаются, не спеша, по городу.
    Заходят всегда в пару ювелирных лавок, которые я уже приметил, проводят там какое-то время и идут дальше, в следующую по дороге лавочку, торгующую деликатесами из мяса и сыра. Работает там довольно симпатичная девушка, похоже, что дочка хозяина. Я пару раз заходил после Рыжих в эту лавочку и оба раза замечал, что девушка постоянно готова разрыдаться, насколько эти уроды умеют испортить настроение. Один раз она горячо говорила спустившемуся вниз отцу, что больше не будет работать в это время, из-за постоянных оскорблений и понукания Рыжих, которые и покупают, как, самые нищие жлобы, но ведут себя, как ее личные хозяева.
    — Перестань, дочка, мы должны радоваться всем покупателям, — успокаивает ее отец и вежливо улыбается мне:
    — Чего господин изволит?
    Я прошу завернуть мне вон тот кусок копченого мяса и еще того сыра, с семечками и кунжутом, побольше. Чтобы не так скучно было сидеть, рассматривая усадьбу с населяющими ее уродцами.
    Еще один, маленький камешек, на мое окончательное решение, отвратительные характеры лучших представителей семейства Рыжих, купят на копейку у милой девушки, но, дерьма высыпят на нее тонны.
    Кстати, и про Гриту уродцы высказываются весьма грязно за своим столом, когда она выступает, я это вижу по их глумливым ухмылкам.
    В, общем — нелюди и жалеть их нечего.
    Еще, кто-то из этих двоих торгашей, магически одаренный, мое внимание они почувствовали и, если и не поняли, кто за ними следит, то, поделились таким знанием с остальными, наверняка. Попробуют ловушку устроить на следящего, только, мне уже больше не требуется за ними ходить, все, что нужно, я уже знаю.
    Начну я точно с этой парочки, раз, они возвращаются позже остальных, и кто-то из них, а, может, и оба, имеют что-то магическое за душой.
    Устранить я думаю их прямо около усадьбы, не доходя до нее сотню метров, там имеется довольно пустынный переулок, по которому они проходят каждый раз и это самое удачное место, остальные места более оживленные и окна на них выходят.
    Сделать потребуется все быстро, маска мне понадобится и одежда неприметная, если, что-то пойдет не так. Недалеко от этого переулка имеется невысокий забор, перепрыгнув через который, я попадаю в ничейный дворик и из него, так же, через забор, могу перескочить на дорогу к трактиру. Заодно, могу там же и переодеться, и снять маску, чтобы уже спокойно добраться до трактира и спрятать вещи, полюбовавшись суетой в усадьбе, когда обнаружат тела мертвых или раненых Рыжих.
    На дело я с собой взял кинжал и арбалет, только болт захватил не наш, сложил все в мешке, еще темную одежду и маску, которую купил в одной из лавок южных купцов.
    Убедился в сумерках, что та самая парочка Рыжих появилась на улице, в поле зрения, с ожидаемой мной стороны, вернулся в переулок, достал арбалет, уже заряженный, чтобы не таскать козью ногу с собой, накинул темную рабочую блузу, нацепил маску и замер в углу, накинув на себя невидимость или тот же магический скрыт.
   

   

    

     Глава 22 ПЕРВЫЕ ПОШЛИ!
    

    Парочка будущих мертвецов появилась одновременно, пройдя в паре метров от меня, не глядя по сторонам.
    Уверенной такой походкой хозяев города, пока, тайных, но, несомненных.
    За то, что за ними еще кто-то из посторонних появится, можно, особенно, не переживать. С Рыжими народ старается особо не смешиваться и не приближаться к ним, очень уж они на это некрасиво реагируют, выдавая свое негативное отношение к людям, похоже, абсолютно искренне.
    Всякий, кто заметит Рыжего, обязательно его пропустит и подождет еще немного, чтобы точно не столкнуться где-то дальше.
    Даром они оба обладали, как оказалось, почти сразу.
    Отойдя от меня на три шага, не сговариваясь, начали поворачиваться в мою сторону, почувствовав используемую магию рядом с собой.
    Я не стал ждать, разговаривать с ними не о чем, ничего хорошего они мне не скажут.
    Стукнула тетива, болт устремился вперед и вонзился в бок дальнему от меня Рыжему, попав куда-то в район печени, хотя, кто его знает, как у нелюдей все там устроено. Он всхлипнул и, изогнувшись, упал на мостовую.
    Зато ближний тут же сориентировался и метнул в меня с полуповорота клинок, очень сильно и точно, прямо мне в голову, только клинок отскочил от купола, который я поставил, сразу же, как они прошли мимо. Кинжал запрыгал по мостовой, Рыжий уставился на него, хотел что-то крикнуть мне, уже открыл рот, но, сильный удар маной бросил его на стену, ударившись об нее головой, он упал, как сломанная кукла.
    Сразу подходить и добивать будущих покойников я не стал, сначала выглянул в ту сторону из-за угла, откуда пришли Рыжие. Там никого, и место не проходное и догонять Рыжую братию в сумерках никто не рискнет. Своего желаемого, оказаться в гордом одиночестве, они все-таки добились.
    По этому переулку придется проходить мимо забора, огораживающего двор усадьбы и желающих прогуливаться, с риском получения побоев или, в лучшем случае — ругани, по вечерам тут нет, зная скверный характер нелюдей. Те два дома, которые стоят окнами на дом Рыжих, к ним жители проходят с другой стороны, чтобы не встречаться с уродцами нос к носу. Это у жителей уже сформирован такой условный рефлекс, постоянным негативом при встрече с нелюдями.
    Сколько я не наблюдаю за двором усадьбы, редко-редко я замечаю кого-то, проходящего мимо этого глухого забора и то, всегда в светлое время дня.
    Так что, мой взгляд за угол, это просто дань традициям, но, пока я смотрел назад, что-то прилетело в мой купол снова. Еще один кинжал запрыгал, довольно уже громко по мостовой, и я понял, что, типа, оглушенный ударом об стену, еще очень даже жив и продолжает тупо закидывать меня холодным оружием.
    Похоже, от сильного удара он немного растерялся, что делать, и я снова добавил ему маной, приложив лицом в мостовую. Теперь упорный Рыжий затих, второй так же лежит, извернувшись и баюкая больное место.
    Больше задерживаться мне не следует, мы тут уже изрядно нашумели, пусть и далеко отсюда до дома Рыжих и еще два поворота отделяют это место, все же, лучше не рисковать. Мое дело, не только уменьшить количество магически одаренных Рыжих, но и не спалиться самому, что обязательно требуется для дальнейшей спокойной и хорошей жизни в самом городе.
    Я подхватываю клинок, валяющийся рядом со мной, подскакиваю к неподвижно лежащему врагу и вонзаю ему в шею его же кинжал, загоняя его до половины длины.
    Рыжий недолго конвульсивно дергается, но я уже не смотрю на него.
    Арбалет засовываю в мешок и срываюсь с места, оббегаю вокруг второго лежащего, и сначала гашу в себе желание добить и его. Время поджимает, он и сам помрет, только помучается, как следует и руки свяжет своей банде, заставит их морально пострадать вместе с ним.
    Отравлю им немного последние дни жизни.
    Расскажет Рыжим, что на них напал маг? Или не расскажет?
    Нужно ли это мне?
    Мало ли, вдруг есть у Рыжих способ определить, маг я или нет, даже, если я не использую магию в этот момент. Я, ведь, сколько еще не знаю, а у них тысячелетний опыт имеется, раз они жили около Роковой горы и служили сотни лет настоящим магам.
    Я все же решаю не упускать такую возможность на волю случая, бегу за вторым кинжалом, хватаю его и подбежав ко втором телу, оставляю и в его шее такой же подарок.
    Прошла всего то минута, по-настоящему никто не успел крикнуть или зашуметь, неплохо все получилось.
    За поворотом переулка запрыгиваю на, полутораметровой высоты, забор, переваливаюсь через него и перетаскиваю мешок, после чего приседаю и прислушиваюсь. Перенапрячься я не успел, дыхание ровное, поэтому ничего не мешает расслышать слабые стоны умирающего и больше ничего не слышно, никто не бежит спасать своих уродов и наказывать меня.
    Вот и славненько.
    Я прохожу через дворик, куда не выходят окна из двух соседних домов, сам он завален всяким хламом и, наверно, не убирался еще со времен Беды. Снимаю накинутую сверху одежду, достаю из-за пазухи то самое зеркало на длинной ручке и пытаюсь рассмотреть в наступающих сумерках, что там на улице.
    Вижу пару пешеходов, за ними еще кто-то идет, и я убираю зеркало, приседаю и жду, пока все пройдут мимо. Потом поднимаю его снова, всматриваюсь и теперь никого не вижу на улице, куда перебрасываю свой мешок и переваливаюсь сам.
    Так, маска пока у меня на лице, на всякий случай. Я понимаю, что привлеку сразу вниманием этим украшением, но я перебегаю под дом напротив, откуда меня могут рассмотреть, где и сдергиваю ее, запихиваю за пазуху. Теперь меня не видно из этого дома и в сумерках я иду к центру города, придерживая болтающийся мешок за спиной.
    На следующей улице я оборачиваюсь, контролируя, не бежит ли кто за мной. Но, нет, улица пустынна, поэтому спокойно поворачиваю в сторону мастерской и вскоре приветствую Ятоша.
    Сегодня у меня два подарка для старика, один из них — арбалет, который я вручаю ему, как служебное оружие и сразу выношу пару болтов и козью ножку из недр нашей мастерской. Ятош уверенно натягивает тетиву, он уже нормально нахватался этого умения прежде и кладет болт на ложе, но, не стреляет, а просто метится.
    — Спасибо, Ольг. Я давно хотел попросить у вас с Крипом на ночь оставлять мне арбалет.
    — Ничего, старина. Он теперь только твой и можешь забирать его домой, чтобы не перепутали твое именное оружие с другими.
    Ятош почти счастлив, в этот момент я достаю артефакт:
    — Проверим, как камень зарядился? — спрашиваю я и вижу, что старик молча трясет головой, в знак согласия.
    Прикладываю камень к колену, снова пропускаю чуть-чуть маны и держу артефакт пол-требинки по времени. Ятош нетерпеливо встает и снова ходит, пробует присесть, огорченно качает головой, нога не стала лучше сгибаться.
    — Зато, теперь боль при попытке присесть исчезла, — замечает он и жалостливо смотрит на меня, — ты же никому не отдашь камень?
    — Да, вроде, не собираюсь. Впереди еще четыре месяца горячего Ариала, он еще наберет силы.
    — Да, резь стала меньше, это я точно чувствую, — радуется старик, — Так, по чуть-чуть, и вылечишь мне ногу, — говорит он.
    Я киваю головой, поддерживая его слова и мне стыдно, что я не могу вылечить его ногу за один раз, потратив процентов пятнадцать своей маны. Но, честно говоря, я и так рискую, применяя ману и выдавая артефакт за какой-то волшебный камень, из своих родных мест, который копит энергию светила. По большому счету, это тоже магический предмет, если, кто-то, более-менее сведущий узнает про наши с Ятошем дела, мне не избежать трудных вопросов. Хорошо, что я уверен в молчании старика, он, точно, никому не расскажет, дожидаясь новой порции лечения. Ведь, ушла боль при ходьбе и теперь можно по чуть-чуть приседать, что делает Ятоша почти счастливым.
    Жизнь продолжается, у него есть хорошая работа, которая ему нравится, кров над головой, настоящие друзья и надежда, что в следующий раз камень поможет еще немного. Лошадка и уже три собаки помогают найти ему смысл в жизни, когда он остается один, ему нравится разговаривать с ними, вспоминать свою молодость, жену, детей и друзей, всех, кто покинул этот суровый мир раньше его.
    Ятош прихватывает меня за рукав и молча показывает мне на пятна крови на светлой рубахе, ничего не говоря. Я тоже ничего ему не отвечаю, просто подворачиваю рукав, чтобы не было видно.
    Надо же, а я и не заметил, что кровь брызнула из шеи одного из Рыжих, когда я пробил ее его же кинжалом. Все, как и в тот раз, когда я разобрался с приготовленной на меня засадой перед трактиром. Надо быть осторожнее и помнить, что, если меня прихватят около тел Рыжих, объяснить, откуда взялись такие свежие пятна у меня на рукаве, будет очень затруднительно.
    Хорошо, что Ятош предупредил меня, за нашим столом в «Лисе» парни могли заметить такой след, а, узнав потом, что совсем рядом произошло двойное убийство, могли и меня заподозрить в нем. Никто не побежал бы рассказывать про эту кровь Страже, тем более, Рыжих не любят все одинаково.
    Но, как говорится, ложечки то нашлись, а осадочек то остался.
    Но и я не промах, придумал неплохую версию для объяснения этого убийства, за моей спиной на каменной стене осталось криво написанное мелом слово: — Месть.
    Пусть думают, что это кто-то за старые грешки отомстил Рыжим и расправился с парочкой поздно возвращавшихся домой уродов. Такая версия понравится следствию, хотя, в прошлый раз, Рыжие в очень грубой форме отказались от помощи города, взбесив, до невозможности, какого-то чина Стражи. Но, тогда они знали, кого подозревать, знали, кого требуется притащить к себе в подвал и, вытаскивая по одной жилочке, узнать все, что и откуда пошло, кто знает, кто помогал и вообще — все.
    Теперь им известно, что кто-то следил за ними, что, напавшие использовали какую-то защиту, в которую попали клинки и ритуально убили своих жертв этими самыми клинками. Рыжие — очень крепкие парни и могут продержаться больше людей на морально-волевых качествах, даже смертельно раненые и, чтобы, так расправиться с ними, требуется сначала оглушить и повалить их на мостовую.
    Кто способен на такое?
    Придется поломать голову Старшему Рыжей банды и коллективному разуму всех нелюдей.
    Вряд ли Рыжие привлекут местных для поиска таинственных мстителей. Они и сами ничего не скажут, а, вот, что они будут делать, я увижу со своей позиции в номере трактира.
    Война началась и теперь все может получиться не так, как я рассчитываю.
    Я поздоровался с гвардейцами за нашим столом, отпустил комплимент Грите, потом отошел в туалет и поднялся в свой номер.
    Усадьба и ее двор погружены во мрак, пара фонарей горит около ворот.
    Обычно там зажигали только один, но, теперь, в качестве усиления, решили шикануть и зажечь два. Полностью темный дом мне не нравится, такое ощущение, что затаившиеся Рыжие ждут проявления внимания, чтобы опознать врага и нанести удар.
    Да, никакой деятельности в доме не ведется, только все ставни открыты и похоже они на уши, которые слушают и вслушиваются. Я посмотрел с минуту на сам дом и темноту вокруг и вышел из номера.
    Похоже на затаившееся кубло тех же пауков или скорпионов, готовящихся нанести ответный удар, жестоко и беспощадно.
    Да, теперь придется осторожнее вести наблюдение, похоже, что Рыжая банда заподозрила, что за ними подсматривают или, просто, пытается сделать вид, что может определить наблюдение за собой.
    Придется использовать практикуемую мной иногда, в частности, сегодня, невидимость и умение поиска, чтобы самому определить, откуда, из каких окон, ведется наблюдение за окрестностями.
    А номер я поменяю, сегодня же. Не стоит светиться в одном и том же, возьму теперь комнату подальше от замка Рыжих, думаю, если и есть у них такое умение, от расстояния оно тоже зависит серьезно.
    Мне уже не требуется рассматривать суету на дворе усадьбы, главное — не пропустить момент, когда повезут тела погибших ритуально сжигать где-то за городом. Надеюсь, что мое появление там не окажется ожидаемым.
    Задумавшись, я спустился в зал и ждал, пока выздоровевшая Грита закончит выступление. Она приняла предложение хозяина «Лисы», на пятидневное выступление каждую осьмицу и теперь будет выступать только здесь и еще на городском празднике через несколько дней.
    Милая, теперь, даже с удовольствием вспоминает, чем закончилось последнее выступление у Мортенса и время от времени не может не удержаться, чтобы не изобразить, как она стреляет из арбалета и громко щелкает языком, изображая звук спускаемой тетивы. Получается у нее очень похоже, все-таки, очень талантливая девушка, только парни за нашим спортивным столом подпрыгивали, пока не привыкли к ее, таким милым, чудачествам.
    Теперь, если Грита соберется меня бросить, я точно знаю, чем ее соблазнить снова. Предложу ей смерть Редкена на тарелочке, сразу же прискачет ко мне, с огромным восторгом в преданном взгляде.
    Я попросил ее поменьше пугать парней из Гвардии своей кровожадностью, они, как бы, и так ее побаиваются, зная от меня настоящую историю, случившегося на втором этаже. Видно, что Грите очень нравится себя чувствовать такой кровожадной и беспощадной, она, теперь, частенько подходит к нашему столу после выступления и болтает с парнями.
    Они, сначала, смотрели на меня, ожидая разрешения ответить моей подруге на ее вопросы, но я удивил всех невиданной здесь свободой в отношениях и тем, что Грите разрешено общаться, с кем она захочет.
    Я знаю, что здесь это сурово не принято, но, Грита мне не жена и даже не станет ею, скорее всего. Еще, она, публичная личность и на нее местные правила приличия не особенно распространяются, да и мне она твердо объявила, что будет жить и спать со мной, только в том случае, если я не буду перекрывать ей кислород, выступая в роли собственника.
    Я не спорю с такой свободолюбивой девушкой, меня все и так устраивает.
    Теперь у меня появились официально полученные свободные деньги, и я выдал Грите уже три золотых, на новое платье и прочие мелочи, чем снова сделал ее очень счастливой, на какое-то время, пока деньги не кончатся.
    Мы тратим деньги из Кассы на покупку всего необходимого для нашего производства, но и себе я забрал часть от полученной суммы, на столько примерно прикинув свою долю. Крип, наоборот, все деньги оставил лежать на счету, не зная, что еще делать с такими огромными суммами, сказал, что посоветуется с женой, милой и улыбчивой женщиной, которая иногда навещает его и родственников в мастерской, приносит всякие вкусности.
    Получилось около двухсот тайлеров, только с мастерской, пусть, арбалеты еще не сделаны все, но мы уже сдали на склад Гвардии около сорока штук за десяток дней производства и рассчитались за все железо и дерево, которое потребуются на полное выполнение всего заказа.
    С Водера я тоже получил свою долю, как он не упирался.
    Посчитал все выданные нам луки, козьи ножки и наконечники для болтов, вывел общую сумму и откинул деньги, потраченные на закупку руды, угля и прочих металлов, еще на рабочую силу и даже — налоги. Поразил Водера, как я все быстро высчитал и вывел нашу прибыль, похоже, что он просто обалдел от того, что я вложил под сотню золотых в кузницу и сразу же забрал десятую часть от этой суммы, в первый же месяц совместного бизнеса.
    Но, деваться ему все равно некуда, все деньги он получает от нас, то есть, от меня лично и я просто высчитал и забрал свою долю. Не то, чтобы мне очень требуются деньги сейчас, просто я приучаю прижимистого кузнеца, что буду ее забирать постоянно, как бы он не жмотился.
    Ведь доходы кузницы тоже выросли в два раза или даже в три, я точно не знаю, сколько умудрялся зарабатывать Водер раньше.
    В общем, на производственном фронте все отлично, на личном — тоже, осталось только завершить начатую войну с Рыжей бандой.
   

   

    

     Глава 23 ПОДГОТОВКА КО ВТОРОМУ АКТУ ТРАГЕДИИ
    

    Я сдал ключ внизу, все той же милой девушке, которая трудится, как бы это сказать, на рецепшене.
    — Не нравится мне этот номер. Хочу снять самый крайний из тех, которые слева от лестницы, — попросил я и сразу получил новый ключ с предупреждением, что скоро праздник середины лета.
    Я тут, в трактире, уже, как бы, свой, поэтому вопросы решаются быстро.
    Понятно, другими словами, скоро номера в трактире подорожают раза в три, впрочем, мне же все равно, сколько они стоят. На кону такие суммы, что можно скупить все трактиры с постоялыми дворами в Асторе и его окрестностях и еще в пять раз больше останется.
    Номер мне требуется для наблюдения, чтобы собрать там все необходимые для проникновения в усадьбу вещи, для попадания в двор трактира через туалет, самую скрытную дорогу к богатству.
    Еще добавил бы — к славе и почестям, но такие лозунги, не в этот раз.
    Потом я собираюсь вынести всю добычу в недавно купленную квартиру, недалеко от трактира, спрятать ее там под магический скрыт и поставить такой же замок, помимо обычного.
    Потом вернуться в трактир, через двор и туалет обратно попасть в зал трактира, переодевшись сначала в номере. И продолжить случать прекрасный голос Гриты, попивать ресу и радоваться жизни.
    Получается так, что я должен устроить кровавую тризну Рыжим на похоронах, вернуться в город, желательно, как можно незаметнее, лучше всего через стену в районе нашей мастерской.
    Как будто никуда и не выходил сегодня.
    В тот же вечер придется навестить усадьбу Рыжих, пока оставленная пара защитников, последних из семейства в Асторе, будет нетерпеливо ждать возвращения своей семьи с похорон. И, пока, до городских властей не дошли новости о кровавом побоище, с последующим обыском дома и изъятием всего найденного, как и самой усадьбы.
    Город рассчитывал, в свое время, на знания и умения Рыжего племени, что те и обещали, прося пустить их на жительство в сам Астор. Только работать и преувеличивать благосостояние людского племени они не стали, предпочтя делать вид, что чем-то торгуют.
    Мне требуется проникнуть в дом, желательно через кухню, разобраться с оставшимися Рыжими, забрать содержимое тайников, разбить бочки в подвале и достать из них все мешочки с камнями. Потом промыть их на кухне от запаха, насколько это возможно, сложить в кожаный мешок, лучше не в один.
    Теперь я понимаю, как мне не хватает полиэтиленовых пакетов в этой жизни, придется использовать, уже купленные заранее мешки из свиной кожи, чтобы не оставить следов на месте преступления и по дороге к квартире. Вот будет печально, когда рассветет и ко мне на квартиру придет Стража, по натекшим красноватым, в цвет вина, каплям из мешочков с драгоценными камнями. Вставлю их, один кожаный мешок в другой, они так, вроде, неплохо пошиты и пропускать жидкости не особо должны.
    Теперь я хорошо знаю дом и как там все устроено внутри. Ключа от двери на лестнице, ведущей на верхний этаж, наверняка, у охранников дома не окажется.
    Придется поискать связку на поясе у Старшего Рыжего гнезда, с ней все окажется попроще, впрочем, дверь можно и выбить, пока народ будет шуметь в трактире.
    Все устроить следует за пару часов, пока выступает Грита и потом вернуться с ней домой. Сложного в этом особо ничего нет, весь огромный дом обыскивать не требуется и с парой охранников я справлюсь без труда. Время займет только взлом бочек и промывание мешочков с драгоценными камнями, причем, промытым мешкам придется дать время, чтобы вода стекла с них.
    Стража, когда взломает двери в доме, найдет пару вздувшихся трупов, со следами насильственной смерти, пропахнувший вином подвал, куда выльется примерно триста с лишним литров дорогого напитка. Про тайники они еще могут узнать, если, найдутся в городе магически одаренные люди, а вот, зачем вскрыли бочки и что в них было, тут всем придется почесать репу.
    Понятно, что грабители и убийцы что-то искали, только, что именно?
    Хотя, сведения о том, что Рыжие контролируют торговлю драгоценными камнями — это не секрет никакой. Только, в этом уверен я, а вот Стража — не факт, что додумается до такого, да и ювелиры свободно вздохнут, когда хозяева драгоценных камней пропадут невозвратно, никому сообщать о драгоценностях, доверенных им лично не реализацию Кланом Рыжих не станут. Пока не приедут новые Рыжие из Талака и Гардии.
    Значит, все же всплывет со временем, что искали в доме и почему убили Рыжих — за камни цены огромной.
    После поголовной смерти Рыжих в Асторе выходить на сцену с кучей камней — это тоже самое, что признаться в убийстве. Значит, придется искать посредника в Бействах и возить туда камни. Или, вообще, не заниматься этим делом. Мыслей много разных, прямо голова пухнет.
    Ладно, там, дальше, посмотрим.
    Еще, неизвестно, что там с похоронами выйдет, если рядом люди окажутся или с собой Рыжие кого возьмут, те же дрова складывать, придется отказаться от дальнейшего исполнения моего плана.
    Исполнения именно на месте похорон, огненной тризны, которую эти нелюди обычно устраивают своим покойникам.
    Поэтому, утром рано я вернулся в свой новый номер, выглянул в окно и порадовался, что подводы с лошадью еще нет. Спустился в трактир и пошел к себе домой, чтобы нормально позавтракать с Троном.
    Не думаю, что Рыжие за ночь подготовились к похоронам, ладно, лошадей с подводами они быстро найдут, но, все же, не настолько, как им потребуется.
    В тот раз, они уехали рано утром, часов в восемь и вернулись уже в сумерках, часов в семь вечера, через одиннадцать часов. Я, конечно, не знаю, сколько продлится церемония прощания с покойниками, но, думаю, часа два-три, не меньше, пока еще костер прогорит. То есть, часа четыре им ехать в каждую сторону, даже, ума не приложу, где такое место, чтобы их устроило. Да, еще Рыжим потребуются дрова, много дров, придется им еще одну подводу арендовать под это дело, сомневаюсь я, что разрешат им рубить молодой лес возле города. Не разрешат, точно, еще и накажут.
    Придется идти следом за ними, соблюдая меры предосторожности.
    Теперь можно вспомнить, что творится в мастерской.
    Со своего соседа, Трона, я начал внедрять новую систему распределения доходов в мастерской. Пока выделил один процент со своих дивидендов, ему, естественно, не говоря о том, сколько именно я зарабатываю и сколько его доля. Остальным выделил по полпроцента, распределив среди работников пять процентов, десятую часть своего дохода. Трон получил два тайлера премиальных, остальные парни и мужики — по тайлеру, и скажу откровенно — всем такая практика очень понравилась.
    Особенно, Ятошу, старик здорово обрадовался лишней золотой монете в своей руке.
    — Да, мужчины, хорошо работаете вы, хорошо зарабатывает мастерская и все получают премию. Так, теперь, и будет!
    Слово это — премия, здесь еще новое и именно я запустил его в обращение.
    Крип еще не очень понимает, зачем надо платить сверх уговоренной платы работникам, я его, пока, и не агитирую следовать за мной.
    — Мы очень хорошо заработали на арбалетах, можно и побаловать наших людей. Чтобы они еще лучше работали и помогли нам выдать весь заказ Ратуше, даже, раньше срока. Так мы зарабатываем репутацию качественных производителей, которым можно доверить любой заказ.
    — Думаешь, эти, розданные тобой тайлеры помогут нам? Может, народ, наоборот, обленится и станет меньше работать? — вполне разумно засомневался мой компаньон.
    — Ничего, Крип, для меня это тоже новое дело, так что, посмотрим. Упадет выход арбалетов — премии не будет, это, ведь, не обязательная плата.
    Услышав эти слова, Крип успокоился, и я повел его к нашему конкуренту в гости, где нас совсем не ждали.
    Хозяин, Ольс, прямо подскочил, когда мы появились на пороге.
    — Что вам нужно? — прямо так сердито начал он разговор.
    Крип посмотрел на меня, я — на него и ответил, как будто у нас с ним все договорено:
    — Мы пришли поговорить. И, может, даже о чем-то договориться, — спокойно ответил я, осматриваясь в сарае.
    Да, плохо идут дела у нашего конкурента, работников осталась половина, всего трое человек, мастерская пустая, стоит в ремонте полуразобранная подвода и все, работники лениво копаются в ней и, похоже, думают разбегаться от такого хозяина.
    Все козыри на нашей стороне, поэтому я начинаю с предложения купить бизнес разоряющегося соседа.
    — У меня все хорошо, мне не требуются ваши подачки, — наигранно негодует Ольс, размахивая руками, но глаза заинтересованно блестят, выдают его интерес, тем более, с моим умением не трудно его почувствовать.
    Видно, что ему нечем будет заплатить своим работникам в конце месяца и никто так работать не станет, его бизнес терпит крах, очень серьезно технологически отстав от нашей мастерской.
    По итогу, Ольс не поддался на наши предложения, разговаривал только я, Крип молчал и когда мы ушли, спросил меня по дороге:
    — Мы же зря пришли? Зачем нам его мастерская?
    — Не зря, совсем не зря, дружище. Во-первых, мы оценили сами, как обстоят дела у конкурента. Прошло меньше пяти месяцев, а у него нет клиентов. Раньше, ведь, было все наоборот?
    С этим утверждением Крип согласился, отметив, что они делали подводы не хуже, чем у Ольса.
    — Не хуже, это точно, но вас было меньше, оборотных денег совсем не имелось в наличии и создать запас деталей ты не мог. Так ведь?
    — Да, все так.
    — В принципе, все это теперь неважно, мои идеи и твоя техническая грамотность, именно, твоя и твоих парней, еще Трон очень пришелся ко двору в мастерской — все это вместе помогло нам победить. Теперь мы — лидеры в производстве подвод, но, всегда нужно использовать то, что создали конкуренты — известное место, несколько опытных работников — на дороге не валяются. Нам их ставить некуда, мест рабочих нет, как нет места для большого количества заказов, — рассказал я свое видение ситуации Крипу.
    — Что ты будешь делать, если завтра закажут сразу три подводы? — такой вопрос поставил Крипа в тупик.
    — Не знаю, — растерянно ответил он.
    — Вот видишь, значит, мы не зря зашли сегодня к Ольсу. Зайдем еще, через неделю и поговорим еще раз. Он скоро согласится на любые условия.
    Я помню, как Крип собирался подзабить на арбалеты, когда пришел заказ сразу на три подводы, с ним чуть истерика не началась. Теперь я начал внедрять новые веяния на четыре месяца раньше, поэтому и конкурент созреет раньше, на полную продажу своей мастерской. Тогда, в тот раз, он еще не успел дойти до такого упадка и пришлось его брать в долю, да и времени просто не оказалось, пришлось быстро пристраивать Крипа в хоть какие-то руки.
    Сейчас я рассчитываю, с полным на то основанием, пробыть в Черноземье два года, с учетом прошедших уже пяти месяцев, поэтому брать всяких прохиндеев в долю не собираюсь. Одно, только, меня беспокоит, к переходу через перевалы, в составе разведки Гвардии, я должен решить проблему поиска свободного места, в котором Крип сможет производить свои подводы и телеги, сколько ему влезет.
    И мастерская Ольса на такое место больше всего подходит, честно говоря, и находится в пятьсот метрах от нашей, и место — прикормленное, да и сам сарай достаточно просторный, побольше нашего. Если еще пару-тройку рабочих у него перехватить, это будет совсем отлично.
    После похода к конкуренту, я ушел с работы, добрался до трактира и снова поднялся в номер наверху.
    Приник к ставне, поднеся к глазам бинокль, так, лошадь и подвода появились во дворе усадьбы, но, суеты, означающей скорый выезд, я не замечаю. Лошадь распряжена, пасется по двору и это означает, что сегодня Рыжие не собираются выезжать. Да и по времени им не уложиться, ночью их просто не пропустят обратно в город без разрешения высокого начальства.
    Эти хлопоты начнутся завтра, с раннего утра, мертвые полежат, пока, в прохладном подвале, будет куплена подвода дров вперемешку с целыми стволами, чтобы огромный костер забрал тела погибших и дал силы живым Рыжим страшно и беспощадно отомстить за них.
    Поэтому, я возвращаюсь в мастерскую и тружусь до обеда, после чего, снова заглянув во двор усадьбы, констатирую, что изменений нет, все по-прежнему.
    Обедаю вместе с Гритой в трактире, она стала тоже, как и я, фанаткой местной кухни и ей повара готовят всего побольше и даже вкуснее, чем остальным посетителям, поэтому я постоянно таскаю у нее кусочки и часто, просто половиню ее порцию.
    — Тебе нельзя столько есть, поэт и певец должны быть постоянно голодными, рассказываю ей, почему я так поступаю.
    — Так ты тоже поэт, — замечает Грита, — Ты же так себя отрекомендовал, когда нагло полез знакомиться со мной.
    — Да, поэт, и поэтому, тоже останусь голодным, съев пол твоей порции, — ловко выкручиваюсь я.
    — Ольг, почему бы тебе не заказать себе отдельно? — сурово вопрошает моя подруга, прожигая меня своими глазами.
    — Я же поэт и не могу объедаться, тогда и вторая песня долго будет писаться, а я хочу порадовать тебя через осьмицу, — это серьезный аргумент, вторую песню, про одинокую птицу, Грита очень ждет.
    Я напел ее полкуплета и еще мелодию Скопу, и теперь спать мне сразу не дают, сначала выполняя все мои незатейливые желания. Хорошо, что вечером уже не так жарко, как в разгар дня, есть возможность немного размяться на милой.
    Следующим утром, еще очень рано я прохожу в свой номер, обслуга в зале трактира дружно зевает, с недоумением глядя на меня, но, вскоре, это меня не волнует.
    Во дворе усадьбы я вижу приготовления к выезду, лошадь запрягают, покойников еще не вынесли, но все идет к этому, и я понимаю, что настал тот самый день, к которому я готовился морально последние пять месяцев.
    Сегодня я сделаю второй, решающий шаг, к тому, чтобы вычистить кубло Рыжих уродов и люди в городе облегченно вздохнули, особенно те, кому приходится с ними постоянно общаться.
    Да и третий шаг придется делать сегодня вечером, главное, чтобы силы остались.
    Я спускаюсь вниз, не показывая вида, что очень тороплюсь и, только зайдя за угол, прибавляю шаг. В комнате меня ждет мой рюкзак, лежащий в мешке с лямкой, для удобства ношения.
    Вчера я долго думал, не стоит ли мне взять кольчугу, чтобы немного себя обезопасить и решил, что — не стоит. Идти придется следом за похоронной процессией немало, километров пятнадцать и лишние шесть килограммов переливчатой брони мне будут реально мешать.
    Я беру мешок с Источником, пару лечащих артефактов, на всякий случай, небольшой запас сушеного мяса и деревянную бутыль, пока без воды. Еще оставляю в мешка магические перчатки, они мне, пожалуй, понадобятся, все же дело предстоит иметь с большим костром. Одеваюсь в обычные местные шмотки, не примечательные совсем и надеваю шляпу от солнца, чтобы прикрыть лицо. Беру с собой еще одну пару обуви, на всякий случай, если придется там натоптать.
    Криту я тогда сразу перековал и забрал старые подковы, чтобы утопить их в реке. Теперь поступлю так же, сменю обувь после акции, на самый невероятный случай, если к делу привлекут Охотников и обыск местности проведут профессионалы, которые определят каждую особенность обуви убийцы, если останется хоть маленький след, который я не замечу или просто не будет времени на это.
    Отправляется в мешок и полевой бинокль, чего зря глаза напрягать в орлином зрении.
    Грита еще сладко спит, выставив белую, мраморную ногу из-под простыни до самых ягодиц, и я некоторое время любуюсь спящей девушкой.
    Появляется желание на все плюнуть, не сдались мне эти Рыжие, пусть они — и полные уроды!
    Но, я понимаю, что лучше способа быстро и незаметно покончить со всей сворой, точно, больше мне не представится. Сейчас они окажутся не готовы к моему появлению и некому будет рассказать про мое смертоносное участие в судьбе крайне сплоченной группы нелюдей.
    Потом, попробуй их выкури тихо из крепости, в которую превращен дом из красного кирпича.
   

   

    

     Глава 24. ПРЕСЛЕДОВАНИЕ
    

    Ранним утром, вместе со всем трудовым народом, я дошел до кузницы Водера, где еще не видно никакой жизни. Кузнец любит поспать, зато, потом, работает до глубокой ночи и своих помощников приучает к такому распорядку.
    Дошел и свернул на примеченную тропку, обошел вдоль городской стены несколько заброшенных домов и поднялся на саму стену, упираясь по очереди в разрушенную кладку дома и стены. Не скоро еще дойдут руки у городских властей, чтобы привести этот участок защиты города в порядок, много других важных дел всегда мешает.
    Достал из мешка затемненную грязью веревку, чтобы не выделялась на самой стене и, сложив ее вдвое, зацепил за кусок стены, после чего спустился вниз с высоты метра в четыре. Обратно забраться можно даже и без веревки, хватает мест, за которые можно зацепиться рукой и поставить ногу.
    Я сдергиваю веревку и беру ее с собой, мало ли, придется вести допрос пленного, хотя, разговорить Рыжего, это трудное дело, по общему мнению.
    Да и пленные мне не требуются, но, как маг, могу поговорить начистоту со своими бывшими слугами. Вряд ли, впрочем, на разговоры найдется время.
    Ладно, пусть лежит, есть не просит и весит мало.
    Около стены густо разрослись кусты, и я не особо опасаюсь какой-либо засады, тем более, я кинул поиск и знаю, что тут чисто. Вообще, место оживленное, я замечаю много отпечатков ног в низких местах, где земля еще не просохла после последнего дождя, здесь течет ручеек контрабанды в город, которую не рискуют возить на телегах через Речные ворота. Или, просто экономят деньги, перетаскивая все на своем горбу.
    Возможна, даже, встреча с деловыми людьми, надеюсь, что разойдемся спокойно, делить мне с жуликами нечего, раз я сам здесь пробираюсь, значит, не такой уж законопослушный товарищ.
    Я выхожу на тропинку, сначала иду вдоль стены, потом, при первой возможности, удаляюсь от нее по первой подвернувшейся тропинке. Когда выхожу на Рудничную дорогу, смотрю по сторонам и не вижу ничего подозрительного, простые крестьяне, одетые, как я, спешат с корзинами за спиной, расторговаться в городе и купить что-то нужное.
    Поменять свои продукты на городские изделия или просто деньги.
    Я пытаюсь вспомнить, где я оставил гильдейское копье и иду в сторону от города, пока не вижу приметные кусты, куда и забираюсь, в поисках копья. Найдя искомое, я не возвращаюсь на дорогу, а прохожу дальше, до параллельной тропинки, идущей мимо отдельных домов и двигаюсь по ней, пока не оказываюсь напротив Речных ворот, где подбираюсь к ним поближе и занимаю стратегически верную и выгодную позицию в последнем ряду этих самых кустов.
    Теперь я могу, с помощью бинокля, видеть все, что творится около ворот и, точно, не пропущу процессию Рыжих, пусть тонкие ветки и лезут в оккуляры. Пока я завтракаю мясом, сыром и водой, которую набрал по дороге в бегущем неподалеку ключе.
    Меня немного беспокоит, не обогнали ли меня Рыжие, но, я себя успокаиваю, что они в тот раз долго и тщательно собирались и обряжали своих покойников не меньше получаса, насколько я помню. Я же потратил на заход домой и такой хитрый крюк точно, не сильно больше времени. Да и им с подводой еще требуется доехать до ворот.
    Так и оказалось, через добрых полчаса, когда мне еще не надоело изучать в бинокль разнообразную толпу крестьян и зажиточных кулаков на телегах, через ворота, растолкав всех, кто попался на пути, выкатилась подвода, которую окружают Рыжие.
    — Ну, вот, голубчики, пойдем мы вместе в последний путь, надеюсь, что именно ваш, — бормочу я себе под нос, пересчитывая Рыжих.
    Шестеро коренастых крепышей, во главе с крупным Старшим, поросшие рыжей бородой до самых глаз, грубо расталкивают попадающихся на встречу крестьян. Четыре женщины этого племени, идут кучкой позади подводы, двумя парами, тоже весьма недружелюбно посматривая на людей.
    Ага, здесь их десять, двое на подводе, мертвые и, значит, в доме-крепости осталось всего двое крепышей. Это неплохой расклад, если я справлюсь и упокою эту кучку уродов.
    Теперь процессия вырывается на дорогу и начинает двигаться быстрее, все так же грубо обходясь со встречными, отвешивая пинки не успевшим отскочить подальше путникам, и я начинаю злиться, наблюдая за таким расистским беспределом.
    Очень они не толерантные, эти нелюди.
    Крестьяне, конечно, не спорят и не жалуются на полученные затрещины, но встречные солидные мужики на телегах не так безропотны и пару раз начинающиеся стычки заканчиваются по команде Старшего, насколько я могу рассмотреть в бинокль.
    Я давно уже замотал мешковиной острие копья и теперь выбираюсь из кустов и держусь в полукилометре за приметной процессией, стараясь не привлекать внимания.
    Через пару километров Рыжие съезжают с основной дороги и прекращают движение, оставаясь стоять на менее загруженной проселочной дороге, почти тропинке, которая тянется параллельно морскому побережью.
    Значит, теперь понятно, что они не станут добираться до далекого берега реки. С этой стороны тоже достаточно деревень и хуторов, которые прикрыты широкой в этих местах рекой, от бандитов и тех же набегов Крыс. Они тянутся до впадения Протвы в Голубое море и хорошо заселены, значит, я буду там не совсем одиноким путником на много лиг вокруг.
    — Это хорошо, не так буду привлекать к себе внимание, думаю я, ныряя в кусты. Те. кто из торговцев видят меня, думают, наверняка, что у меня живот прихватило.
    Рыжие останавливаются, как я вижу, сразу, только свернув с основной дороги и ждут кого-то. Эти кто-то приезжает со стороны поста Гвардии и это подвода с дровами, сопровождаемая четверкой дюжих лесорубов, с топорами за поясом. Они сближаются с Рыжими и подозрительно долго что-то решают, размахивая руками.
    В бинокль я хорошо вижу, что высокие договаривающиеся стороны никак не могут прийти к согласию. Наверняка, Рыжие пытаются отдать меньше денег, чем договаривались, только лесорубы, те, еще крепкие орешки и не уступают в разговорах Рыжим, держа руки на обухах топоров.
    Понятно теперь, почему их сразу четверо, и они не уступают характером и статью Рыжим, лесорубы тоже хорошо знают, кто такие покупатели подводы дров и готовы умереть на этом самом месте, но, не уступить нелюдям ни единого грольша. Это желание отчетливо читается на их лицах, что я и вижу, спрятавшись теперь подальше в кустах, чтобы не привлекать внимание нездешней вещью, в которую могу рассматривать происходящее далеко от меня.
    Торги продолжаются минут десять, и я поражаюсь про себя, насколько будущие покойники жадные и душные твари.
    У них, за спиной, лежат два их брата, ждущие погребения, денег у Рыжих — просто невероятное количество, чтобы убиваться за пару лишних данов, ну, это трудно себе представить. Но, они убиваются, кричат на лесорубов и настроены решительно добиться и настоять на своем.
    Только, и крепкие мужики с топорами под рукой, знают заказчиков, как облупленных и раз цена договорена заранее, скидывать ее не собираются ни на тальш.
    Тем более, они точно знают, что деваться заказчикам некуда, другая подвода с дровами не скоро появится на этой дороге. Так, что, похоже, они получают удовольствие, и за каждое оскорбление еще и цену поднимают, согласно своему внутреннему прейскуранту, как бог на душу положит, похоже.
    Скоро посмотреть на такое представление собирается толпа крестьян, весело и издевательски комментирующая каждый момент никак не могущих договориться сторон.
    Рыжие, было, начали и на них кидаться, только толпа оказалась сплоченной и спуску уродам не дала. Наоборот, закидали их землей, под общий смех, тогда взбешенный Старший кинул деньги лесорубам под ноги.
    Да, это оказался очень глупый поступок, лесорубы не обратили внимания на валяющиеся монеты и показали, что деньги положено отдавать в руки, а что там валяется — это не их дело.
    Все же эти Рыжие, какие-то особенные дятлы, настолько упертые, что мне захотелось сделать все возможное, чтобы смерть показалась им подарком.
    Толпа становится все больше и люди, осознав, что теперь они могут отыграться за свои прежние обиды, все активнее размахивают посохами и ножами, подступая ближе в кучке Рыжих.
    Теперь ситуация стала настолько накаленной, что я пожалел, что не нахожусь там, в толпе, уж я бы что-нибудь придумал, чтобы Рыжих начали убивать.
    Хотя, тогда немало простого народа погибнет, ладно, возьму все смерти на себя. Разберусь с ними сам, как и положено наследнику силы Великих магов, да еще усиленному палантиром.
    Старший Рыжих покопался в кошеле и выдал требуемую сумму лесорубам, теперь уже в руки, понимая, что еще пара минут промедления и число требующих начать лупить нелюдей начнет увеличиваться критически. Да и даже, если Рыжие отобьются, а они — скорее всего, отобьются, все же, настоящие воины и обучены убивать, в отличии от окружившей их толпы крестьян, после такого побоища им не придется уже жить в Асторе и в свой дом они больше не попадут. Где, в подвале, лежат огромные сокровища, которые незамедлительно отойдут в пользу города, из-за прирожденного непобедимого жлобства за пару серебряных данов.
    Похоже, что теперь Старший требует у лесорубов сдачу, судя по тому, как они разводят руками, заодно, успокаивая своих сторонников и обещают отдать, после дождичка в четверг. По их смеющимся лицам, это наглядно видно, что они получили настоящее удовольствие и плевать они хотели на все угрозы Рыжего племени.
    Да, мужики они крутые, как я успел убедиться и с Рыжими нигде не встречаются, им ничего от нелюдей не требуется, так что, лесорубы перекидывают дрова и распиленные стволы деревьев на подводу, с которой Рыжие сняли своих покойников, обряженных в специальные погребальные наряды. Не собираются доверять им свою собственность в виде крепкого битюга и усиленной подводы для перевозки больших тяжестей, как я уже могу определить с первого взгляда.
    Толпа начинает постепенно рассасываться, вспоминая, что у всех есть свои дела и заботы, раз тут веселье закончилось и лесорубы договорились по деньгам.
    Лесорубы, перекинув часть дров на подводу Рыжих, большую часть просто свалили около нее и, развернув подводу, укатили обратно, в сторону моста, весело попрощавшись со Старшим Рыжих.
    Рыжие, демонстративно не обращая внимания на редеющую толпу, складывают дрова определенным образом, как я понимаю и через десять минут водружают на сложную конструкцию обоих покойников, как странное украшение.
    Лошадь и телега, арендованные Рыжими, не настолько сильные, чтобы везти всю порцию дров, поэтому часть, довольно небольшая, остается валяться на земле, Рыжие собирают втоптанные в землю деньги и, огрызаясь на оставшихся зрителей и свидетелей их унижения, стегают лошадь, которая с трудом везет свой груз.
    Они скрываются за поворотом, за кустами и мне приходится выбираться из своего укрытия и идти за ними, обходя по краю народ, идущий мне навстречу.
    Рыжие потеряли даже в таком ерундовом деле почти полчаса, из-за того, что Старший бросил отложенные деньги на землю, уверен, точно отмеренные, и, по итогу, не получили сдачу, подверглись многочисленным оскорблениям, теперь наверняка, мечтают на ком-то оторваться.
    Свежие следы от колес перегруженной телеги хорошо выделяются на поросшей травой дороге, из-за постоянно виляющей наезженной части я не могу видеть процессию, не приближаясь к ним слишком близко. Поэтому, я решаю не спешить, киваю встречным путникам, не особо обращающим на меня внимание и время от времени кидаю поиск, стараясь обнаружить оставленную Рыжими засаду.
    Иду я так пару часов и потом замечаю, что приблизился слишком близко к отряду Рыжих. Я вижу их через кусты, лошадь уже ослабела и не может катить свою ношу даже медленно самостоятельно, поэтому все Рыжие толкают ее вперед, кроме, может, своего Старшего, идущего сбоку и осматривающегося вокруг.
    Я останавливаюсь и жду, пока они удалятся, но, замечаю, что Старший кидает пару быстрых взглядов в мою сторону. Меня он видеть не может обычным зрением, похоже, что он почувствовал мое внимание, так и должно быть, ведь, он — точно маг. Вряд ли, накладывает скрыт на тайники кто-то другой из этого семейства.
    Ну, что же, враг предупрежден, что кто-то их преследует и теперь, наверняка, все Рыжие в курсе этого и мечтают о тех мучениях, которые они могут подвергнуть соглядатая.
    Когда схватят, устроив засаду.
    Особенно, после сегодняшнего унижения, где Рыжим пришлось уступить и даже переплатить за дрова, насколько я понял. Ярость клокочет внутри и так на редкость несдержанных нелюдей, а тут такой подарок — шпион, который зашел слишком далеко.
    В принципе, и я не против засады, в которую отправят пару своих Рыжих, я смогу разделаться с ними раньше, чем с остальными, все полегче окажется потом.
    Вскоре процессия сворачивает с проселочной дороги в сторону моря и теперь движение подводы совсем замедляется. Идя следом, я вижу срезанные кусты и молодые деревца, успевшие прорости в колее, которую заново торит лошадь.
    Значит, Рыжие двигаются к берегу моря, там у них присмотрено место для большого костра в полной уединенности, что очень даже не плохо. Да, вообще, отлично, такое уединенное место мне и требуется, для душевного общения.
    Из-за перегруженности телеги и плохой дороги скорость продвижения замедляется совсем, я же, постоянно контролирую расстояние между нами, желая знать, где меня будут поджидать Рыжие.
    Хотя, если тот же Старший почувовал мою магическую силу, возможно, разговор начнется вежливо, по началу. Все же я — представитель старых хозяев, которым они верой правдой служили почти двести лет.
    Но, какое отношение у Рыжих сейчас к магам, я не в курсе и это понятно, они и сами выживают, как могут и еще помогать своим, теперь слабосильным бывшим Повелителям, не особенно то им и сдалось. Тем более, с риском для себя, да еще выслушивать приказания в такой для семейства неудачный день.
    Народ нелюдей пропал во время Беды почти весь, от нескольких сотен или пары тысяч, точнее мне не смог рассказать даже Корн, осталось всего около двадцати пяти — тридцати особей, так что, никакой благодарности или старой привязанности нет и в помине.
    Через пару километров дорога начала подниматься вверх и из-за невысоких кустов и молодых деревьев я вижу подводу с процессией издалека. Земля здесь покрыта множеством каменных осколков и, похоже, я слышу шум моря, бьющегося о скалы, такой монотонный и равномерный гул. Ещё через пятьсот метров, подвода, толкаемая все так же, всеми Рыжими сразу, проезжает между двумя огромными скалами и теперь я чувствую, что меня там ждут, с двух сторон, замершие в одной позе, Рыжие.
    Пришел тот самый момент, которого я ждал последние несколько дней, момент истины.
   

   

    

     Глава 25 БОЙНЯ НАД МОРЕМ
    

    Я делаю еще несколько шагов вперед, по инерции, но, потом останавливаюсь.
    Как-то это слишком рано и просто, такая мысль появляется у меня в голове.
    Спешить тут совсем не требуется, я же собирался понаблюдать за этим процессом со стороны, выждать самый удобный момент и тогда уже, эффектно и неотразимо появиться. Поэтому я, не поворачиваясь спиной к проходу и не спуская с него глаз, тихонечко, задним ходом, добираюсь до первых кустов и скрываюсь за ними
    Засада меня не пугает, совсем нет, пугают лишние хлопоты и лишняя беготня.
    Накину купол и спокойно пройду мимо этих двух Рыжих, один, наверняка, ждет меня со взведенным арбалетом и строгим наказом — стрелять только по конечностям.
    Чтобы не лишить всю чесную компанию давно ожидаемого зрелища, что-то типа того, которое они собирались устроить на высоком берегу Протвы.
    Второй, как я вижу, стоит немного поближе к проходу между скалами, собирается оглушить меня дубинкой или еще чем-то, когда арбалетчик покажется и возьмет меня на прицел, отвлекая внимание.
    Ничего у них не получится, конечно, но и мои планы полетят в тартарары.
    Я, ведь, хочу дождаться, когда Рыжие разведут большой костер, проведут все прощальные ритуалы и начнут развоплощать своих мертвых, образно говоря.
    Вот, тогда-то я и собираюсь появиться на сцене и воспользоваться плодами трудов рук самих Рыжих, оглушенных или уже мертвых побросать в тот же самый костер, провести прощание по родным для них канонам. Без пролития крови и, притом, максимально эффективно скрыть следы произошедшего побоища и своего в нем участия.
    Я, конечно, не надеюсь скрыть случившееся здесь, тем более, все жители по соседству заметят большой дым от костра и рано или поздно доберутся сюда.
    Хотя, все они скоро и так узнают, что в этом направлении проехала повозка с покойниками клана Рыжих и, возможно, не решатся потревожить прах и кости своим присутствием. Народ, реально, побаивается этих нелюдей и всяческих посмертных проклятий от этого племени, которое что-то понимает в магии, как уверены почти все, пусть, никто наглядно этого и не видел.
    Не может же быть так, чтобы они служили верой и правдой, теперь, правда, уже не Великим, а Проклятым магам и чего-то не нахватались от черных умений и таких же дел.
    Тем более, никто так и не увидит, что траурная процессия вернулась обратно, значит, они могут бродить около костровища.
    Потом, если, все пройдет по моему плану, сегодня вечером успокоятся и последние члены городской ячейки Рыжего клана в Асторе.
    То, что никто не открывает лавку и мастерские, никого так уж не насторожит, несколько дней точно. Запах из подвала не разнесется по окрестностям усадьбы, с этой стороны тоже не стоит ожидать быстрых решений о поиске.
    Рыжие — нелюдимые существа и закрытый дом и отсутствие какой-то жизнедеятельности во дворе только порадуют всех соседей, которые решат, что чертовы нелюди убрались, наконец, из города, к чертям собачьим.
    Стража на Речных воротах, конечно, заметит, что похоронная процессия не вернулась и доложит своему начальству. Но, мало ли, какие дела у этого нелюдского народа могут оказаться за пределами города, так что, в тот же день или следующий, вряд ли пошлют тех же стражников разыскивать, сильно неприятных в общении, уродов.
    Уехали и уехали, если что и случилось, то об этом узнают в Асторе не раньше, чем через два-три дня.
    Обнаружат кучу трупов, обгорелых полностью или частично, без следов насилия, то есть, без ран от мечей и копий, без стрел или болтов в телах и что?
    Может, решат, что это коллективное самоубийство? Нашедшее внезапно групповое сумасшествие?
    По непонятной для людского ума причине?
    Потом уже взломают двери в доме и тогда желательно, чтобы в том же подвале обнаружили последних представителей Клана, умерших, тоже, без следов насилия на целых телах.
    Например, задохнулись от испарений разлившегося вина из семи разбитых бочек и утонули в нем. Дурацкая причина, конечно, но головы поломать ищеек заставит.
    Здесь сгорели, без видимых причин, там — утонули без ранений и веревок на руках и ногах. Проявление магии вряд ли кто заметит, если и есть такие люди на службе города. Магию можно почувствовать или увидеть, но обнаружить ее следы через несколько дней, про такое умение я не слышал, за все время нахождения среди магов на Севере.
    И в умениях ничего такого не имеется, я точно помню.
    Я покрутил головой и решил обойти похороны с какой-нибудь стороны, чтобы с помощью бинокля контролировать сам процесс. Или, если не удастся найти такое место, откуда будет видно, тогда, просто ориентироваться по дыму от костра. Подымит часок и можно идти в гости, без приглашения, не обращая внимания на вероятные грубости, со стороны хозяев.
    Долго блуждать не пришлось, обойдя слева проход между скал, где меня нетерпеливо ждут, я удалился на несколько сотен метров, потом перелез через несколько больших каменных ступеней и вскарабкался на край склона, где смог устроиться лежа и достав бинокль, начать получать удовольствие от разворачивающегося передо мной, как в театре, представления.
    Место проведения обряда выбрано на самом красивом обрыве, небольшой выступ над бьющимся внизу о камни зеленоватым морем. Именно на этот выступ Рыжие заносят и раскладывают сначала крупные куски стволов, обкладывают их обычными дровами и еще поставили в сторонке глиняный кувшин, причем, достаточно осторожно поставили и оградили камнями, чтобы не упал от порывов сильного здесь ветра.
    Думается мне, что там приготовленная горючая жидкость, ибо, разжигать вручную такую гору — займет немало времени, которого у Рыжих не так уж и много.
    Сейчас еще время обеда и, конечно, обратно процессия должна вернуться гораздо быстрее. Лошадь отдохнет, подкрепится и потащит пустую подводу обратно в два раза быстрее, но, все равно, времени у Рыжего племени осталось не больше пары часов на саму церемонию.
    Если они собираются сегодня попасть в город не через стену, как это сделаю я.
    Светило поднялось на небосклоне, и я начинаю опасаться, что кто-то из Рыжих заметит блики от линз бинокля, перемещаюсь в тень, за камень. Видно отсюда похуже, но, мне и так сойдет.
    После получасовой церемонии, которую читает над лежащими мертвецами Старший и подпевают все остальные, наконец, один из Рыжих поднимает кувшинчик, второй срезает запечатанную пробку, и они вместе поливают дрова и сами тела из длинного горлышка, под поднявшийся плач и крики женского населения клана.
    Старший, стоя почти над покойниками, поднимает вверх руки, как-то напрягается и между его ладоней проскакивает искра, на тела сходит огонь, который очень быстро охватывает всю поленницу и самих покойников.
    Эффектное и завораживающее зрелище, я, пока, так не могу, есть у клана Разноцветных камней свои секреты.
    — Этак, они быстро прогорят, пора мне на сцену, — бормочу себе я и возвращаюсь обратно, через десять минут уже подходя к месту возможной засады, но, поиск брошенный вперед, не находит никого около прохода.
    Похоже, Рыжие убедились, что соглядатай ушел и все собрались около костра, прощаясь с братьями.
    Вот и чудесно, не придется бегать за отдельными умниками, накрою всех разом.
    Я ставлю купол вокруг себя и кладу одну руку на палантир в нагрудном мешке, его сила сразу же готова исполнить любое мое желание.
    Пока я обращаю ее на укрепление своей защиты, ведь, сколько осталось магов среди Рыжих и какого они уровня, я не знаю и не собираюсь рисковать.
    Пусть они первого-второго уровней, вполне возможно, они умеют бить умениями одновременно и смогут меня чем-то удивить нешуточно.
    Я и так бы не проиграл в противостоянии, все же разница в силе большая, но сейчас собираюсь переехать Рыжих катком своей мощи, даруемой мне палантиром.
    Я прохожу через проход в скалах и вижу, что все Рыжие собрались перед огромным костром и, взявшись за руки, напевают что-то на своем гортанном языке.
    Поднявшись с сотню метров наверх, я отчетливо понимаю, что подоспел в самый удачный момент.
    Выступ, на котором полыхает костер и стоят в три ряда члены клана, со всех трех сторон огражден обрывом и теперь я закрываю ловушку, подойдя с четвертой стороны.
    Изящный и элегантный момент, чтобы захлопнуть крышки крысоловки.
    Камни хрустят под моими ногами, но, шум от ревущего костра стоит такой, что никто меня не слышит и только лошадь, по-прежнему, запряженная в подводу, поднимает голову от торбы, подвешенной на морду и задумчиво глядит на меня.
    Я останавливаюсь в десятке метров от спин Рыжих и долго стою неподвижно, ожидая, когда они закончат свой обряд. Еще я максимально расширяю купол, перекрывая проход почти полностью, только с краев остается по полметра, чтобы можно было проскользнуть бочком. Держа руку на палантире, второй я сжимаю копье, хотя, не уверен, что оно мне понадобится, еще, надетые кольчужные перчатки как-то успокаивают, обещая защитить кисти рук.
    Поглощение обрядом кончается, Старший клана, что-то почувствовал сзади и поднимает рыжую, кудлатую голову, поворачиваясь назад. Секунду он смотрит не понимающе, на жалкого смертного, посмевшего явиться в такую минуту сюда, до этого момента висевшего на хвосте траурной процессии.
    Но, потом, до него что-то доходит, и он отдает неслышимую мне команду, строй мгновенно меняется, стоявших ко мне задом первыми женщин обтекают мужчины и вот они, во главе со Старшим, уже стоят в шести метрах от меня.
    Сначала Рыжие поднимают пару арбалетов, целясь в меня, достают клинки и топоры, но Старший снова командует и все пока замирают.
    Он долго всматривается в меня, используя ману, я делаю тоже самое и теперь могу определить, что он, примерно, второго уровня по силе и еще двое из его клана имеют какой-то магический уровень, очень небольшой, между первым и нулевым, скорее всего.
    В общем, ничего серьезного мне не противостоит, если только, нет в запасе какой-то хитрости у Рыжего племени. Такой, как есть у меня, та же фузея, отличное средство от магов и прочих одаренных личностей.
    В молчании мы стоим минуту, я не знаю, что может увидеть во мне Старший, ведь я наглухо закрыт и, похоже, это его и тревожит. Поэтому, он начинает разговор, как ни странно, не с угроз и проклятий:
    — Кто ты, назовись? И почему ты пришел к нам, в такой тяжелый для моего народа день?
    Я, немного подумав, отвечаю:
    — Я человек. И не только. Пришел для откровенного разговора.
    Нейтрально так отвечаю, хочу посмотреть на реакцию Старшего, который, похоже, колеблется в выборе поведения со странно смелым человеком.
    Но тут один из Рыжих, в первом ряду, сжимающий в одной руке топор, в другой арбалет, громко шепчет всем остальным, перебивая шум от костра, разгоревшегося как следует.
    — Я знаю его, это мужик той самой поганой девки, которая поет поганые песни в трактире.
    Вот он, этот самый камешек. который стронет лавину.
    Посещают Рыжие только один трактир, рядом со своей усадьбой, насколько мне известно, поэтому они, конечно, видели, иногда, кто ужинает с Гритой за одним столом и быстро меня опознали.
    Зря это он начал называть мою женщину и ее песни погаными. Впрочем, я и так, не собирался миндальничать и просто хочу посмотреть, что скажут Рыжие перед смертью. Поэтому я указываю на совершенную ошибку:
    — Песни эти — не поганые, очень даже хорошие и те, кому они не нравятся, могут — или спрыгнуть вниз или погреться на костре. Пока глупые мысли и слова не вытекут вместе с глазами. Потом я приму извинения.
    Но Старший меня не разочаровывает:
    — Что нам погано или нет — это будем решать мы сами. Чего тебе нужно, человечишка?
    Похоже, он решил, что мужик этой самой девки из трактира не столь опасен для толпы Рыжих, что бы он не умел.
    Пришло время сказать правду, и я решаюсь:
    — Нужно мне, чтобы вы все умерли.
    Строй рыжих как-то поджимается, и они готовы начать сражаться, но, ждут, пока, команды Старшего.
    — Ты убил наших? — и он кивает головой назад, — Почему?
    — Потому, что надо! — отвечаю я фразой из известного фильма, который мне нравится и неподвижность строя сразу кончается.
    Отдал Старший команду или они сами решили начать, я не понял, в меня сразу же полетели два болта, пара топоров, и десяток клинков. Даже, бабы Рыжих из заднего ряда метнули, на удивление сильно и точно, в меня ножи поменьше и, снова вытащив новые, замерли, глядя, как отлетают и, частично, падают вниз, на берег моря, смертоубийственные предметы, а, еще частично, валятся на камни передо мной.
    Строй Рыжих замер, понимая, что так со мной не справится и пришло время умений и магической силы.
    Старший напрягается и кидает что-то в мою защиту, следом за ним и пара слабаков тоже пытаются как-то повредить мне и сразу после этого новый урожай острых, колющих и рубящих предметов бьется в купол, с тем же успехом, что и предыдущий. Реально пытаются раскачать и пробить защиту магическую, как знают, что требуется делать со слабым магом.
    Не знаю, не будь у меня палантира, насколько, такая согласованная атака отняла бы запас прочности у купола, может, на пятую часть, может, на четверть. Но, я, все же, имею шестой уровень, вот со вторым или третьим такое могло пройти.
    Старший снова кинул умение и пара полумагов повторила за ним, но, уже, гораздо слабее, как показалось мне. Видно, что резервуар у них совсем маленький и они это поняли, что исчерпались, дружно кинулись ко мне с разных сторон, стараясь обойти купол и проскользнуть мне за спину.
    Они, первыми и полетели вниз, после двух толчков маной, издав по короткому, прощальному крику.
    На скале осталось восемь Рыжих, даже не обративших внимания на смерть своих, из них — четыре женщины и все повторилось, град из предметов сменился ударом маной Старшего, пришедшейся снова на купол.
    Только купол держит все, не напрягаясь, без силы палантира пришлось бы торопиться разделаться с противником, только, теперь, это не так необходимо для меня.
    Очень уж спешить, такой необходимости нет.
    Я сокращаю расстояние одним шагом и строй Рыжих кидается ко мне, одним прыжком преодолевая метры между нами и с огромным замахом, со страшной силой, они хотят рубить мою защиту топорами. Инстинктивно я защищаюсь и еще пара Рыжих с истошными криками улетает вниз, теперь, передо мной только Старший с оставшимся бойцом и за ними женщины, кажется, исчерпавшие запас ножей.
    Я помню, что связка ключей на поясе Старшего очень поможет мне в доме и прицелившись, бью ему ниже пояса маной, так, что его подбрасывает и он улетает ногами в костер, ударившись еще сильно головой о каменную поверхность и застывает на секунду.
    Оставшихся Рыжих, ошеломленных падением символа силы своего клана, я ударами маны, как кием, забиваю тоже в костер, радостно ревущий в предвкушении новых жертв. Один рыжий и пара женщин успевают вырваться из огня, почти двухметровой высоты и прыгнуть вниз, навстречу быстрой смерти, еще двое женщин остаются в костре и прощаются с жизнью.
    Остаемся на каменном языке только мы со Старшим, который все же нашел силы, выбраться из пламени, обгорелый наполовину и страшно стонет, лежа на животе и никак не теряя сознание от чудовищной боли. Я уверен, что и сейчас он мечтает только о мести, наверняка, попробует схватиться за меня и увлечь за собой в пропасть, поэтому прижимаю его копьем в затылок, подхватываю один из ножей, валяющихся под ногами и срезаю с него пояс одним взмахом острейшего лезвия. Потом выдергиваю его из-под тела и отбрасываю подальше, замечая при этом связку ключей на длинном кожаном шнурке.
    Все, дело сделано, осталось только покончить со Старшим, я убираю копье и бросаю его в костер, пусть сгорит древко, наконечник у него стандартный, как у всех военных в городе, ни к чему он не приведет поиски, даже, если его раскопают среди углей и костей.
    Что — маловероятно, вряд ли, кому-то понадобится этим заниматься.
    Я не хочу приближаться к сильным рукам Старшего, нагибаюсь и хватаю его за обгорелые ноги, за сплавившуюся корку из кожи, мяса и одежду. Она хрустит под моими пальцами в кольчужных перчатках, ломается, Старший страшно кричит и, похоже, теряет сознание, к моему большому сожалению.
    Поднатужившись, я закидываю с размаха тяжелое тело в середину костра и Старший исчезает в пламени, чтобы больше не подняться.
    Какое-то время я смотрю на огонь, потом поднимаю валяющееся оружие и забрасываю его в костер. Когда в руки попадает один из арбалетов, я некоторое время с жалостью смотрю на него, оценивая хищную красоту, но, все же, кидаю вслед за остальными.
    Никакие вещи от Рыжих, по которым меня могут связать с их смертью, мне не нужны, даже такие красивые.
    Костер дает жар, как от мартеновской печи, оружия и следов от части клана Разноцветных камней, находившихся здесь, на камнях больше не валяется нигде.
    Теперь пришло самое время заглянуть вниз, и я наблюдаю, в течении долгого времени, как волны колышут тела на мелководье, под самой скалой и на небольшом расстоянии от берега. Все семь тел я могу видеть отчетливо, высота отсюда до поверхности воды, метров под восемьдесят и выжить ни у кого из них нет ни одного шанса.
    На всякий случай, я внимательно изучаю тела, смотрю в бинокль, нет ли у кого признаков жизни, не вздымается ли грудь у троих, которые лежат на мелководье лицом вверх и укоризненно глядят на меня застывшими глазами.
    Потом поднимаю пояс, осматриваю его.
    Не расстегнулся ли или не порвался один из многочисленных кошелей на нем?
    Нет, вещь — очень качественная, из дорогой кожи, надежно прошитая крепкими нитками, и я забрасываю его на подводу, будет чем заняться на обратном пути.
    Обыскиваю подводу, собираю все барахло, оставшееся от Рыжих, все, что связано с погребальными обрядами, всю еду в мешках и немного оружия, спрятанного в соломе, наваленной сверху.
    После обыска подводы, я сношу за пару ходок все добро в погребальный костер и бросаю в его ненасытною пасть.
    Тела внизу так же качаются волнами и так же неподвижны.
    — Что же, я сделал свое дело. Помог хорошим людям. Наказал плохих нелюдей, — так я успокаиваю себя и, обращаюсь к лошади, снимая торбу с ее морды, — Тебя, лошадка, я здесь не оставлю, доедем с тобой, почти до города, там и расстанемся добрыми друзьями.
   

   

    

     Глава 26 ОБРАТНО В ГОРОД
    

    Сам сажусь на облучок, смотрю последний раз на полыхающий костер и разворачиваю подводу. Отдохнувшая лошадь бодро везет меня и подводу, тем более, мы спускаемся вниз.
    Когда приходит время поворачивать с тропинки на более оживленную дорогу, я сгибаюсь, как будто сплю, натягиваю местную шляпу от солнца на самые уши. Теперь встречным трудно будет оценить мою внешность и фигуру, да и местные, мимо домов которых я буду проезжать, не смогут вспомнить ничего про возчика обычной такой подводы.
    Проселочная, как говорят у нас, не очень обжитая дорожка — не то место, где на тебя не обратят внимание. Но, идя своими ногами, ты так не спрячешься, как можно устроиться, просто сидя на облучке.
    Я могу, конечно, бросить подводу сразу, как только выеду и пробиваться к дороге, ведущей к городу от моста, через лес, только это достаточно большой крюк выходит. Везде я буду бросаться в глаза не меньше, чем катясь на подводе. Все жители и путники с удовольствием рассмотрят нового в этих местах человека и не забудут про него, когда спросят, даже, через неделю или две.
    Поэтому я лучше отдохну, притворяясь дремлющим, спрятав лицо за панамой и воротником, одежда у меня обычная, ничем не примечательная.
    Тем более, мне есть, что обдумать, после кровавой тризны над морем.
    Лошадка бодро бежит, радуясь пустой подводе и концу рабочего дня, то, на что у Рыжих ушло три часа пути, мы с ней проезжаем за полтора. Несколько раз меня окликают встречные путники, приветствуя и спрашиваю все, что им в голову пришло. Только я притворяюсь спящим, машу рукой в ответ и ничего не отвечаю голосом, понимая, что мой, почти уже незаметный, акцент является достаточно приметной чертой, которая может привести именно ко мне.
    Хотя, переселенцев в Астор довольно много, с Севера, из Бейств и беглецы из той же Астрии, но, лучше новые следы не оставлять за своей спиной.
    Когда я вижу за поворотом тот самый перекресток, где Рыжие получили моральную плюху от лесорубов, даже, переплатили за заказанные дрова, чего с ними бывает не каждый год, я останавливаю лошадку и спрыгиваю в кусты, делая вид, что меня срочно приперло по-маленькому или, даже, по-большому. Мешок я прихватываю с собой, что вполне понятно быстро шагающей мне навстречу паре путников, спешащих добраться к себе домой до темноты.
    Чужую лошадь воровать в местных условиях — чревато, они все наперечет, а вот мешок прихватить с подводы у зазевавшегося возчика, вполне в духе времени, места и обстоятельств.
    Мешок с волшебным палантиром? Лечащими артефактами? Поясом Старшего, теперь, упокоенного Рыжего?
    Я углубляюсь в кусты и выбираюсь из них на соседнюю дорогу, где мне навстречу из города тянется негустой поток задержавшихся в Асторе крестьян, шумно обсуждающих сегодняшнюю торговлю и цены на рынке.
    — Дешево я сегодня молоко и творог отдал, всего за шесть данов все, что было с собой. Меня потом раз десять спросили, что из молочного осталось, я только руками разводил в ответ, — слышу я рассказ ближайшего мужика своему соседу и, едва взглянув на мою, появившуюся из кустов, фигуру, они огибают меня и, забыв тут же про про нашу встречу, весело смеются, вспоминая какого знакомого хуторянина.
    Я приближаюсь к воротам, куда мне так хочется побыстрее зайти и не нарезать лишние круги, но, из осторожности, сначала я добираюсь до примеченных утром кустов и пройдя по дорожке с пару сотен метров, с огорчением разглядываю в бинокль, в наступающих сумерках, лицо, уже немного знакомого, старшины Брона.
    Не знаю, сможет ли он вспомнить через пару дней, кто проходил в этот вечер в Речные ворота, но, лучше не рисковать. Память на лица у Стражи хорошо развита и это, даже случайное, воспоминание может поломать мою жизнь и карьеру, особенно — карьеру в Асторе, жизнь то я как-нибудь уж сберегу, отобьюсь по-любому.
    Ворота начинают закрывать, оставляя небольшую щель, в которой каждого входящего внимательно осматривают при свете факелов.
    Точно, не мой вариант, понимаю я и спешу обойти ворота, потом нахожу тропу, ведущую вдоль стены и уже бегу, опасаясь не найти в наступающей темноте то самое место, где желательно подняться на стену.
    Вот и оно, слава богу!
    Я ловко цепляюсь за выемки и доползаю до края стены, где, подняв голову, бросаю поиск вперед и тут меня ждет сюрприз, за соседним домом есть какая-то жизнь, чего-то в сумерках ожидает пара мужиков. Впрочем, висеть на руках нет смысла, тем более, меня очень прижимает по времени необходимость окончательно закрыть вопрос с местной ячейкой Рыжих в городе. Пока новость о массовом убийстве или самоубийстве не дошла до городских властей, которые с удовольствием избавятся от надоевших всем жильцов, насколько я знаю о таких настроения, задав пару вопросов приятелям, дежурящим перед Ратушей.
    Сейчас, примерно около семи вечера, через час Грита начнет выступать и мне хорошо бы, в это время, уже оказаться во дворе самого трактира, готовясь перелезать через забор между ним и усадьбой.
    Поэтому, я сажусь на стену и подпитываюсь от палантира, восполняя потраченную ману, одновременно наблюдая за засадой, которая, похоже, расслышала мое продвижение по стене и мужики разделились. Один остался стоять на месте, второй двинулся в обход разрушенного дома, похоже, собираясь зайти ко мне в тыл. Я, честно говоря, надеялся, что они просто уйдут, поняв, что не одни здесь.
    Мне кажется, что это местные жулики ждут поставку серого товара или просто решили кого-то ограбить, зная, что это рабочая тропа для контрабанды. Только, как они собираются слаженно сработать в наступающей темноте, мне не понятно еще.
    Пока второй деятель обходит дом, я спускаюсь, стараясь не шуметь, но, получается это так себе. Потом прижимаюсь в самому дому и замираю, понимая, что надо немного пошуметь и спровоцировать чего-то ждущих хитрованов. Нахожу подходящий камень и бросаю его на десяток метров вперед, камень катится с немалым шумом и из-за угла, навстречу производимому шуму выскакивает первый засадник, замахиваясь дубинкой и замирает, понимая, что никого нет рядом и его провели. Второй, в это время, выбегает из-за угла и тяжело бежит в мою сторону, шумно сопя носом и вскоре появится рядом со мной.
    На улице серые сумерки, но, меня он не пропустит, мне не спрятаться среди небольших каменных обломков от его взгляда. Я уже жалею, что не оставил себе копье, когда получается рассмотреть приближающуюся фигуру.
    Да это же Рябой! Вот так встреча!
    Не запланированная, но, похоже, предначертанная судьбой.
    Вот кто шарится по вечерам около контрабандной тропы и мечтает ограбить переносчика левого товара, понимая, что тот жаловаться в Стражу точно не пойдет.
    Что же, это — судьба!
    Пришло время и начинающему главарю кодлы помереть, пусть, еще не заказали ему Рыжие мою жизнь. Да, теперь уже и не закажут, ведь, про меня и мое участие в смерти первых Рыжих они так и не узнали, пока не пришло время самим прощаться с белым светом.
    Только судьба не собирается отступать от правил и посылает будущего мертвеца под удар, никуда мне от этого не деться.
    Я выпрямляюсь, накидываю на себя защитный купол, делаю его маленьким, по своей фигуре и вижу, что Рябой заметил мою неясную тень, догадался, что я и есть тот контрабандист, которого они услышали и собираются ограбить. Он меняет свое направление, бежит ко мне, взмахивает дубинкой и делает, достаточно умело, несколько обманных движений, чтобы сбить меня с толку, откуда будет нанесен удар, лупит со всей дури по моей, видной еще в сумерках, голове. Дубинка отскакивает от полога, свирепая радость на его лице переходит в недоумение, потом гримаса понимания, что именно сейчас произошло, озаряет его лицо и тут, после моего шага вперед, я перехватываю руку с дубинкой, а кинжал входит ему в живот, заставляя его согнуться и застонать от боли.
    Я выдергиваю окровавленное острие и снова бью в другую сторону живота, потом еще и еще несколько раз, повторяя движения Кроса, которыми он отправил на тот свет главаря. Получается у меня это движение не так идеально отточено, конечно. Потом отталкиваю его от себя, и он валится со стоном на землю, а я поворачиваюсь к подельнику и едва успеваю прикрыть глаза от мелькнувшей дубинки перед лицом, это тот же Ежик храбро бросился на помощь своему вожаку.
    Мелькнувшей и отскочившей от защитного купола тоже.
    Да, этот молодой паренек оказался не промах и не трус, обязательно сделал бы карьеру в шайке Рябого, только, уже не сделает. Я бросаю ману свободной рукой и паренька подбрасывает в воздухе, как куклу, он тяжело падает на живот, врезаясь головой в какой-то булыжник, теряет сознание, в которое ему уже не вернуться. Мой кинжал, как арбалетный болт в тот раз, пробивает ему спину и достает до сердца, молодой грабитель умирает сразу же, на месте.
    — Это дежавю какое-то, черт меня возьми, — бормочу я про себя, пытаясь успокоить дыхание.
    Видно, что судьба особенно пристрастна в случаях жизни и смерти и не идет ни на какие компромиссы. Суждено этим людям умереть, будь любезен исполнить начертанное, не так важно, раньше это случится, или позже.
    Это уже мелочи несущественные.
    Ежик сразу перестал дышать, зато Рябой продолжает еще всхлипывать, можно и так его оставить, но я не хочу переживать, что он, каким-то чудом, дотянет до утра и успеет рассказать той же Страже о таинственном маге, умеющем ставить защиту вокруг себя и пробравшемся вчера вечером в Астор через городскую стену.
    Прямо представляю, какие мероприятия начнутся в городе, чтобы изловить этого умельца. Наверняка, здесь я наследил, искать сейчас или утром свои отпечатки ног не собираюсь, да и силы человеческие не безграничны, даже, в моем случае. Следов разных тут множество и еще завтра натопчут, когда обнаружат остывшие тела незадачливых грабителей, поэтому, мне просто придется избавиться от этой пары обуви, которая сейчас на мне.
    Или, использовать ее еще в усадьбе Рыжих, где по темноте, они, то есть, отпечатки обуви, могут так же остаться возле забора, да и в самом доме, разливая плотное и крепкое вино в погребе, трудно уследить за своими ногами, куда они там наступят и где наследят.
    У меня сейчас есть одна запасная пара в мешке, а потребуется, похоже, еще одна. Впрочем, с этим можно не спешить до утра, когда я просто избавлюсь и от этой и от второй пары и выйду на работу в новой, дорогой обуви, купленной недавно.
    Или я все слишком усложняю?
    Пока я раздумывал, Рябой затих, пришлось проверить его пульс на руке, бессильно откинувшейся от живота, но, пульса я не нашел. Поэтому плюнул на предосторожности и вышел на дорогу, хотел было зайти к Водеру, продолжающему трудиться в кузнице, но, вспомнил, что у него осмотреть себя и одежду не получится, да и лучше не удивлять его внезапным появлением.
    Чтобы никто не мог связать произошедшее совсем рядом двойное убийство со мной.
    Мой шанс — грамотно распорядиться своей незаметностью и темным временем и все, больше от меня ничего лишнего не требуется.
    Через десять минут быстрым шагом я добрался до двора дома, помахал народу, собравшемуся за столом, и активно общающемуся между собой при свете одинокой свечи. Пора нарисовать доску под шашки, все время я забываю.
    Поднялся в комнату, предупредив мимоходом Клою, что иду за Гритой, как будто, сегодня далеко и не отходил, зажег в комнате пару свечей, чтобы осмотреть себя перед зеркалом. Потом вспомнил, что одет явно, не для посещения модного трактира, придется переодеться в приличную одежду, поэтому свои вещи могу осмотреть и завтра, при свете дня.
    Переоделся, выложил остатки еды, но бутылку оставил, вспомнил почему-то, как хотелось пить в прошлый раз, выложил магические перчатки и лечащие артефакты, которые не понадобились, ведь, ничего у тех же Рыжих я не стал узнавать.
    Хотелось только побыстрее закончить с этим делом, грязным и кровавым.
    Сложил оба кожаных мешка, добавил в них нагрудный мешок с палантиром, камни-светильники, которые оба мне понадобятся в доме и подвале Рыжих, трофейную связку ключей, естественно, и спустился вниз.
    Заставил себя остановиться около стола во дворе, послушал местные новости, поддакнул и, помахав соседям рукой, вышел, как обычно, в трактир, чтобы потом забрать подругу с работы. Мужики местные, соседи, прямо завидуют моему образу жизни, каждый вечер в трактире пропадаю, посреди яркой жизни, по-настоящему яркой, конечно, в средневековых потемках.
    Хорошо еще, что Церковь Последнего Спасителя только набирает силу и не обложила народ обязательными к исполнению постановлениями и буллами.
    Что петь разрешается только церковные псалмы, после девяти вечера строго сидеть по домам, жить в грехе с женщиной без освященного брака — путь на костер и тому подобному.
    По дороге к трактиру понял, что мне лучше не появляться пока в зале. Ведь, там так просто не отделаешься одним приветствием и от Гриты и от приятелей-гвардейцев. Все спросят о своем, Грита — о том, где пропадал сегодня, приятели — почему не пришел на тренировку. Врать не хочу, поэтому обойду трактир.
    Время уже поджимает, лезть через забор лучше всего, когда подруга открывает вечер культурной программой и все, кто живет в номерах, спускают вниз, в зал трактира, чтобы послушать ее незаурядный голос.
    Охраны на входе еще нет, в обычные дни, хозяин вызывает крепких мужиков только в выходные дни или по праздникам, как раз, после праздника середины лета и появится постоянная охрана, чтобы заворачивать слишком простую публику подальше от повышающего уровень и становящегося модным места.
    Когда слишком простые лесорубы разнесут трактир и достанется приличным посетителям, надо будет завтра или сегодня вечером подсказать хозяину такую мысль, он в таких вопросах быстро разбирается и нужное чутье имеет.
    Поэтому я прошел мимо входа в трактир, освещенного парой фонарей со вставленными в них свечами и добрался до ворот с калиткой, закрывающих въезд во двор. Здесь уже достаточно темно и я натренированным движением откидываю вверх засов на воротах, легко проскальзываю в темноту двора и замираю, остановившись и прислушиваясь.
    Все тихо, только из трактира через раскрытые окна доносится гул голосов и тяжелые деревянные кружки стучат по таким же массивным столам. Опускаю засов и даю глазам привыкнуть к темноте. Жду начало концерта и, точно, сначала Скоп настраивает свою трейлу, несколько минут терзая по-разному струны, потом подключается Грита, вытягивая свою первую песню и я прохожу двор, стараясь не натолкнуться на груду ящиков или еще что-то подобное.
    Глаза немного привыкли, жалко, что в умениях нет ничего похожего на ночное зрение, странно, что маги не додумались до такой необходимой вещи, пока не изобретено электричество.
    Иду старым и проверенным путем, так же проверяя наличие зрителей в окнах трактира. Со стороны трактира все тихо, никто сегодняшним вечером не смотрит на дом Рыжих и только сейчас я понимаю, что сегодня вечером я не полезу туда.
    Черт, я же забыл про лестницу, не подготовил ее, она осталась в мастерской и как теперь попасть в дом, где настороженно ждут новостей двое последних членов клана, не понимая, почему так задержалась траурная процессия и как это понимать.
    Ну, искать пропавшую экспедицию они, точно, не пойдут, им приказано охранять дом в любом случае.
    Дверь от входа, от которой у меня есть ключи, наверняка, закрыта на внутренний засов и там мне не пройти. Ставни на первом этаже тоже закрыты и сделаны такими массивными, что попробовать их взломать — это то же самое, что разбудить всех соседей.
    Что я могу себе представить, как реальный вариант — только возможность пробраться внутрь дома через откидную форточку на кухне. Откинув форточку на шкаф, можно боком пролезть в дом, только со шкафа придется спрыгивать из положения лежа и это будет хорошо слышно. Хотя, возня с форточкой и пропихивание через ее неширокую щель тоже не окажется бесшумным делом, придется все быстро устроить, так, чтобы, когда на кухню ворвутся последние защитники этой Брестской крепости, я смог встретить их на ногах.
    Я понемногу остываю от намерения завершить сегодня все дела с кланом Разноцветных камней и только теперь, чувствую, насколько я вымотался за это тяжеленный, беспросветный день, наполненный кровью и смертями почти всего местного отделения Рыжих уродов.
    Еще и эти два слабоумных дебила, Рябой и Ежик, попались под руку, пришлось прислушаться к велению сердца и указаниям судьбы и оставить остывать тела незадачливых грабителей на контрабандной тропе.
    Все, я хочу помыться и лечь спать, руки и ноги налиты свинцом, мешки оттягивают плечи, и я собираюсь миновать трактир, чтобы завалиться спать в своей комнате, на такой манящей кровати.
    Грита и сама доберется домой, поворчит немного и перестанет.
   

   

    

     Глава 27 ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ ОПЕРАЦИИ
    

    Поздно вечером я слышу, как ругается Грита, бормоча про неправильных мужиков.
    Которые, свою жопу не поднимут, чтобы встретить красивую девушку, которой приходится идти по темным улицам домой в одиночестве. И, которой страшно.
    Я только повернулся на другой бок, успев подумать, что где-то это уже слышал:
    — Знала бы ты, моя милая, сколько я сегодня дел переделал…
    Милая, желая меня наказать, ушла спать в свою комнату, насколько я понял, засыпая, да еще моей дверью хлопнула нахально, разбудив, наверняка, хозяев квартиры.
    Но, утром обнаружилась, безмятежно дрыхнущей, в моей кровати, привычно-настойчиво толкаясь за свободное пространство. Пришлось ей уступить и одевшись, отправиться на завтрак, где меня уже ждет Трон.
    — Доброе утро, хозяева. Трон, как дела в мастерской? — я пододвинул к себе миску с жареной кашей и долго слушал рассказ о наших достижениях.
    — Работаем, арбалеты выдаем, в Гвардии один наш завернули обратно, лук вырвало от слабого крепления, сейчас на новое ложе переставляем. Вчера приняли два заказа на подводы, Крип за голову хватается, места в сарае не хватает, хочет арбалеты подвинуть.
    Ну все, как я и ожидал.
    Как в тот раз, только четыре месяца запаса позволили более качественно перевести экономику мастерской на новые технологии. Самое главное, именно сейчас есть запас по сданным арбалетам и время произвести еще, без особой нервотрепки.
    Брака очень мало, почти все с первого раза проходят проверку у спецов Гвардии, Крип тоже понимает, на какие моменты стоит обращать внимание и не пропускает мимо сомнительные варианты.
    — Да, самое главное, — весело вспоминает Трон, — От конкурента пришли двое мастеров, хотят узнать условия, если перейдут к нам работать.
    Это хорошая новость, поэтому, я сразу интересуюсь:
    — А как Крип относится к этому?
    — Да как-то не очень, опасается, что они посланы, чтобы наши секреты подсмотреть. Да и места для них нет в мастерской.
    Понятно, с одной стороны правильно, но, упускать перебежчиков нельзя, особенно сейчас. На таких новостях стоит дожать Ольса, обязательно требуется дожать.
    А, если, они — шпионы, так можно, пока, определить на самую начальную низовую работу, без доступа особенного к нашим технологиям. Платить больше не за сделанное, а на перспективу будущего захвата мастерской Ольса.
    Только, Крип до такого не додумается, слишком он простой мужик, нет в нем изворотливости и блефовать он не умеет. Главное, сейчас — чтобы перебежчики к своему прежнему хозяину не вернулись, можно и в минус на один-два тайлера уйти, с подводами. Тогда, через месяц Ольс согласится на любые условия, когда останется с одним работником, а то и, вообще, один будет сидеть в своем сарае, уныло глядя по сторонам.
    С нашими арбалетами и прибылью с них, мы можем годами держать не особенно пока нужных людей.
    — Когда Крип сказал мужикам за ответом прийти?
    — Сегодня, к обеду, хочет тебя дождаться.
    — Понятно. Все правильно делает, — похвалил я компаньона.
    Теперь нужно обязательно на работу выйти, только рабочую одежду просмотреть, нет ли следов крови где. И обувку выкинуть, так, чтобы никто не нашел.
    Съел даже порцию Гриты, своей любимице Клоя и так еще раз приготовит, еще вкуснее и свеженького, когда милая соизволит проснуться.
    За комнату девушка платит теперь сама и за стол тоже, только обедает и ужинает в трактире. Сейчас доходы ее выросли, предложение хозяина «Лисы и Журавля», чтобы она только в его трактире выступала, весомо так повыше прежней ставки, в четыре-пять данов за выступление и прилагающийся ужин. Народу в трактире хорошо прибавилось, именно на бои и музыку все и приходят.
    Я, пока, берегу себя от боев в круге за маленькую денежку, ставки только начинает становиться серьезными, и я собираюсь, как и тогда, вместе с Гритой снять банк. Кроме наших парней гвардейцев, есть и в Страже несколько хороших бойцов, да и со стороны умелые люди заходят.
    Ну, не столько умелые, сколько сильные от природы, достаточно корявые, но, если попадут метко, то, очнешься нескоро.
    Меня парни все время пытаются вытащить в круг, но я все отнекиваюсь и теперь мое умение кажется приятелям немного сомнительным. Они, по молодости, готовы рубиться за просто так, из удали молодецкой. Зато, я точно знаю, что на кулаках и по этим правилам, они мне все не соперники, только, если чисто случайно повезет меня зацепить.
    Гинс сейчас прямо живет походом в Сатум, договорился на шесть разведчиков, включая меня и на плату мне, как ценному члену группы, тоже договорился. Берем с собой два арбалета и запас болтов, что намекает на обязательное использование лошади и телеги в вылазке. Ведь, носить оружие простолюдинам запрещено категорически, можно только в сене на подводе спрятать. Дворяне местные сразу же заметят, у кого какой длинномер или клинок имеется, мимо не проедут, обязательно полюбопытствуют. Деревянные дубинки у простолюдинов и те разрешены только членам банд, только тем, кто деньги для благородного сословия собирает.
    Ладно, до этого похода еще есть время.
    Крови немного нашлось на куртке и портах, я застирал ее быстренько в холодной воде, другой тут, пока, не изобретено, приходится греть для того, чтобы помыться.
    Ничего, разберусь с остатками Рыжего клана, схожу в Сатум и начну бани изобретать, да еще с бассейном, для народа Астора.
    Будут называться, как в Риме, бани Прота, на века вечные.
    Придется с дровосеками работать плотно или уголь искать, хотя, возить то все равно подводами придется.
    Мы идем с Троном в мастерскую, проходя кузницу Водера, я ожидаю увидеть какую-то суету около заброшенных домов, но, движения никакого нет, ни Стражи, ни, кого-то другого.
    Не нашли еще или уже увезли?
    Сам я не смотрю в эту сторону и веду беседу с приятелем, у Водера еще закрыто, как обычно.
    Крип и братья с радостью приветствуют меня, похоже, что ответить пришедшим перебежчикам от конкурента — они не понимают и ждут моего мудрого, как всегда, решения. Мы встаем на улице и негромко переговариваемся, я сразу же обозначаю парням стратегию наших действий:
    — Нам требуется обязательно пригласить этих двоих на работу, не дать им вернуться к Ольсу. Может, через месяц и придется с ними расстаться, в этом я полагаюсь на ваше мнение, посмотрите, что за люди. Но, сейчас, надо их удержать.
    — Так куда их ставить? Места в сарае уже не хватает?
    — Можете поставить на улице, пусть делают первичную обработку.
    — И сколько им платить?
    — Среднюю плату по городу, — уверенно говорю я.
    — Лучше бы мы между собой ее поделили, они нам не нужны, — не соглашается один брат Крипа, горячась.
    — Нужны, вы поймите, требуется дать людям поработать один месяц и у нас, скорее всего, появится место для них и еще кого-то придется набирать. Они собирают подводы уже долгое время, готовые для нашего дела работники, вопрос, только за тем, сколько продержится Ольс. Деньги у нас есть, чтобы купить его мастерскую, теперь, очень желательно, понизить цену, как можно больше, вот в чем смысл принятия на работу пары этих мужиков, — терпеливо объясняю я свои планы недалеким ремесленникам.
    — Переплатим им пару тайлеров, зато, цену скинем на пару десятков, будем ведь не мастерскую покупать, а, просто сарай.
    Ладно, пока объясняю, еще не отдаю жестких команд, обязательных к общему исполнению, все же, они давно работают вместе и являются сердцем нашей мастерской. Ее душой и руками, это всегда требуется ценить, что я и делаю.
    Пока время есть, лучше спокойно объяснить и настоять, чтобы люди понимали смысл происходящего.
    Мы работаем до обеда, потом я переодеваюсь, оставляю рабочую одежду здесь, на тренировку я сегодня не пойду, лучше пропустить ее перед операцией на территории усадьбы. Всякие микротравмы, выбитые пальцы и пострадавшие сухожилия — обычный процесс на таких занятиях, а я сегодня должен оказаться максимально готов к проникновению в дом, всякой эквилибристике и безупречному владению телом.
    Оденусь во все черное, в ту одежду, которую купил для первого нападения на Рыжих. Вчера я реально оказался уже уставший и не способный нормально думать, поперся к усадьбе без лестницы и в обычной, светло-серой крестьянской одежде.
    Даже забыл переодеться, до чего уже мозги не работали.
    Сегодня отдохнул и теперь гораздо больше шансов, что проникновение в дом пройдет успешно, на свежую голову и правильные мысли.
    В городе большой праздник, работаем поменьше, чем обычно, только до обеда, как здесь принято по таким дням.
    Я забираю легкую лестницу, длиной в два метра, из высохшего, потемневшего дерева и отношу ее в квартиру, объяснив Крипу, что там требуется что-то поправить.
    Наши сегодня идут в «Жаровню», я не приглашаю всех своих новых друзей и сотрудников в «Лису», ведь я сам буду отсутствовать половину вечера за столом.
    Решил не светиться там перед делом, чтобы никто не мог обратить внимание на мое долгое отсутствие в самом трактире, появлюсь после акции и заберу Гриту домой.
    Пора уже трактиру выделять ей охрану, чтобы забирали и приводили туда-обратно, и я не переживал об этом, тем более, скоро уеду на долгий срок.
    Поговорю ка я прямо сейчас, когда отнесу лестницу и поставлю ее на входе в квартиру. Лучше бы доставить ее прямо к забору, но, пока светло, заходить во двор с лестницей в руках — значит, сразу признаться в каких-то намерениях.
    Во дворе новой квартиры нет постоянного поста из жителей, впрочем, там и двора то нормального нет, поэтому народ рассчитывает на примитивный замок. Я бы не был так в нем уверен, любой парень с нехорошими мыслями откроет его через полчаса тренировки. Мне, конечно, гораздо спокойнее, что поста из мужиков на входе не имеется, никто особо не заметит, с чем я пришел и во сколько ушел.
    Это не в наш бдительный и долго не спящий двор пройти, там ничего не останется незамеченным.
    Во многом, именно из-за этого и выбрана для покупки квартира в неприметном доме, рядом с трактиром, именно, для проведения операции по ограблению усадьбы Рыжих, чтобы спрятать в ней честно изъятые богатейства, которые все равно требуется довольно долго хранить где-то.
    Чтобы не бегать долго по городу с мешком драгоценных камней, стоимостью в годовой бюджет Астора, с которого будет капать красноватая жидкость, похожая на кровь.
    Хотя, я, конечно, не в курсе, какого цвета окажется вино в бочках, похожее на портвейн или что-то типа хереса, в любом случае, благоухать оно будет очень выразительно. Даже в трактире избавиться от запаха окажется невозможно, номер пропахнет точно, лишняя зацепка для проводящих расследование стражников, которые вдоволь нанюхаются этого аромата в подвале, созерцая тела Рыжих.
    Поэтому я оставляю лестницу в квартире и возвращаюсь в трактир, где наблюдаю из своего окошка пустынный двор усадьбы и все, абсолютно все, закрытые ставни на втором и третьем этажах, те, которые я могу разглядеть со своего наблюдательного поста. Может, со стороны ворот что-то и открыто, только разглядеть две стороны дома я не в состоянии.
    Похоже, оставшиеся Рыжие перешли на ужесточенный режим несения службы, позакрывали все окна и сидят в духоте, дожидаясь, когда процессия все же вернется с похорон. Наверняка, уже не спали два дня и боятся сомкнуть глаза, чтобы не пропустить возвращения своих в усадьбу.
    — Не завидую им сейчас, — подумалось мне, — Зато, скоро страдания и переживания закончатся, тревоги уйдут на второй план, когда я начну шуметь на кухне, придет к ним ярость, затем Рыжие попадут и останутся в своем подвале, буквально захлебнувшись в дорогом вине.
    Внизу, в зале, я ловлю хозяина и имею с ним разговор.
    — Уважаемый, пора бы озаботиться безопасностью лучшего и самого чистого голоса Астора, назначить ей охрану. Чтобы приводили и уводили до дома каждый день.
    — Я, конечно, за такое дело. Но, охрана, только, по выходным и праздникам работает, — объясняет хозяин и виновато разводит руками.
    — Вот, вот, пора ее постоянно ставить. Публика все более денежная собирается, только, как зайдут сюда дикие лесорубы, узнав, что тут весело и вход свободный.
    — И что? — беспокоится хозяин.
    — Разнесут пол трактира и уважаемым гостям достанется. Рано или поздно такое точно случится, если на входе не будет контроль вестись.
    — Так в зале постоянно ваши приятели гвардейцы сидят, они всегда вмешаются.
    — Ну, для десятка матерых мужиков-лесорубов — гвардейцы не авторитет, да и дел они и так успеют натворить. Так что, вам мой совет, проблемы надо отсекать еще на входе и, гораздо проще, не пустить таких гостей, чем потом вытаскивать, когда они напьются и устроят драку. А, приятели мои днем и утром на службе, только вечером появляются здесь.
    Вижу, что хозяин задумался, поблагодарил за совет и пошел додумывать мои слова. Мужик он не глупый, ситуацию ему я нарисовал, пусть теперь сам решает.
    Я пообедал со своей подругой, которая еще на меня дуется и рассказал о своих словах хозяину.
    — И что? Ты не собираешься меня встречать? — зашипела милая злюка.
    — Я скоро уеду на целый месяц, может, немного поменьше. По секретному заданию города и Ратуши, так что, защитить тебя не смогу. Парни, конечно, в трактире тебя в обиду никому не дадут, — тут я кивнул в сторону стола, за которым обычно сидят гвардейцы, — Только по дороге всякое может случиться, поэтому требуй охрану у хозяина, чтобы пара охранников встречали во дворе и провожали вечером обратно.
    Грита задумалась и, потом, видя мою заботу, подобрела.
    Повалялись после обеда в кровати, потом милая уснула, и я с ней тоже, чтобы силенок накопить на вечер.
    Собрался заново, продумав все варианты, темную одежду и пару обуви запихнул еще в мешок, переоденусь и переобуюсь на квартире, как стемнеет.
    Потом проводил Гриту до работы и, сославшись на дела, не стал ужинать, чтобы идти на дело и лезть в усадьбу на пустой желудок. Как профи прямо уже.
    Наших в трактире еще нет и это хорошо, не буду удивлять их своим предлогом, что требуется мне поработать вечером праздничного дня.
    На улице уже темнеет, народ валит валом в трактир, все такие довольные, что хорошо встречают праздник. Настрадались в годы Беды, без веселья и пива, отродясь в степи не употребляемого, теперь веселятся, как в последний раз.
    Зашел во двор и на квартире переоделся, распихал по карманам камни-светильники, нацепил мешок с палантиром.
    Он мне не для Рыжих в доме нужен, там и моего потенциала за глаза хватит, это, на всякий случай, если что-то пойдет не так и придется прорываться с боем.
    Для этого же варианта и маска припасена, чтобы лицо свое не светить.
    Вторая пара обуви в мешок тоже положена. Если намочу в сладком вине мокасины гильдейские, чтобы переодеться, после возвращения из усадьбы и, по темноте не разглядев, не привести утром стражников до квартиры, где деньги лежат.
    Все, пора выдвигаться, на улице совсем темно, скоро Грита начнет концерт и время пойдет.
    Я выхожу с лестницей на темную улицу, подхожу к воротам на входе во двор и жду, пока охранники с улицы перед трактиром, услышав, что концерт начинается, зайдут внутрь. От входа в трактир до ворот во двор метров тридцать и можно еще рассмотреть, что кто-то проникает на охраняемую территорию.
    Опускаю маску на лицо и умелым движением поднимаю засов на калитке ворот, проскальзываю внутрь и сразу же иду к забору, пользуясь полной темнотой вокруг.
    Прислоняю лестницу к каменной стене и слушаю, не осталось ли кого в номерах, все ли спустились вниз, заслышав серебряный голос моей подруги.
    Перелезаю через забор, перекидываю лестницу на другую сторону и через несколько минут она уже приставлена к стене дома, под прикрытой форточкой, длинной и достаточно широкой, чтобы, приловчившись, пролезть внутрь.
    Сзади, за моей спиной, глухая стена соседнего дома и заметить, если мне особенно не повезет, меня можно только из нескольких номеров в трактире, которые я проверяю умением поиска еще раз и убеждаюсь, что свидетелей пока нет.
    Я подсовываю клинок кинжала под замок приоткрытой форточки и через минуту давления концом клинка, убираю собачку, придерживающую форточку в откинутом положении, осторожно опускаю ее на шкаф и просовываю голову внутрь, пытаясь определить, нет ли на кухне засады.
    Несколько мгновений, когда я буду протискиваться боком в форточку, я окажусь в уязвимом положении, поэтому я проверяю кухню и с облегчением понимаю, что здесь пусто и путь свободен.
    Отлично. Все пока идет по намеченному плану, я начинаю пролезать внутрь дома, оставив лестницу внизу и пропихнув вперед мешок.
   

   

    

     Глава 28 ЭКСПРОПРИАЦИЯ ЭКСПРОПРИАТОРОВ ИЛИ ГРАБЬ НАГРАБЛЕННОЕ!!!
    

    Если, пропихался на шкаф я довольно тихо, то, дальше дело пошло гораздо громче.
    Какая-то посудина стояла на краю шкафа, я пока не зажигал камни-светильники, чтобы не засветить свое вползающее в чужой дом тело, собирался сделать это, как пролезу весь и поудобнее размещусь, но, не успел.
    Чертова посудина полетела вниз с таким грохотом, что и мертвый бы проснулся и стало понятно, что, через пять секунд Рыжие, если они сидят наверху, на втором этаже, добегут до двери на кухню и возможны варианты.
    То есть, не особо возможны, мысль о том, что они притаятся за дверью и будут меня поджидать, не показалась мне очень вероятной. Хотя, я так и не услышал никакого топота по лестницам, только, поиск показал, что к кухне осторожно пробираются две тени, спускаясь, и правда, сверху, но, очень тихо, похоже, в чем-то мягком на ногах.
    Так, они сейчас ворвутся, понял я, выложил на стол камень-светильник и отступил в угол, накинув на себя купол. Очень уж Рыжие умело и талантливо бросают ножи и клинки, тем более, насколько я помню, еще один арбалет у них остался на руках, ведь, на берегу с собой у траурной процессии оказалось два изделия.
    Я собрался бить врага маной, незатейливо и по-простому, не собираясь сходиться с опасными нелюдями в рукопашной схватке и обязательно закрываясь защитным куполом.
    Но, они тоже не торопятся, согнувшись у двери, наверняка, вслушиваются, что здесь происходит. Могут подумать, что залетный воришка, не зная, чей это дом, повелся на полную темноту и отсутствие всякой жизни, решил забраться и рискнул, не подозревая, что хозяева дома.
    Очень злые хозяева, предвкушают поимку дурачка и долгие развлечения в подвале, тем более, нервы подгорают и неизвестность капает на мозги и таким, крепким морально, нелюдям требуются острые ощущения.
    Думаю, требуется подтолкнуть хозяев к активным действиям, поэтому наощупь поднимаю со стола пару мисок и кидаю их под дверь.
    Как только раздался первый грохот, дверь распахивается и две тени влетают на кухню. Я пускаю чуть-чуть маны в светильник и сразу же вижу обоих красавцев, мигающих глазами и еще не заметивших в полумраке мою неподвижную фигуру.
    Впрочем, я тоже разглядел Рыжих не полностью, только один оказался в круге света, второй где-то за ним спрятался. Я добавил маны в светильник по максимуму и сразу же стало светлее, щелкнул арбалет и нож мгновенно, с болтом вместе, полетели мне куда-то в ноги, отскочив на пол от купола. Рыжие все же хотят взять лазутчика или неудачливого дурачка живым, спасибо им, за добрые намерения и чуткое отношение к незнакомому человеку и гостю.
    Теперь я вижу хорошо обоих и первым ударом маны прицельно вбиваю в стену одного и тут же, вторым ударом — второго, в крепкую дверь. Они оба падают, только я уже очень хорошо знаком с крепостью этих организмов и, особенно, каменных голов и уверен, что они просто прикидываются.
    Чтобы маг расслабился и подошел поближе, сняв защиту.
    Довольно наивное желание, правда, выбора другого у них нет, обычный человек или нелюдь справится с магом может, только, если тот совсем расслабится и подставится.
    Я этого делать не собираюсь и обойдя стол, подхватываю светильник, чтобы получше видеть, где лежат буйные головы обоих защитников крепости.
    Сразу же два ножа бьются о купол, теперь уже в районе груди, Рыжие быстро поняли, что надежды взять меня в плен — трудно осуществимы и один попробовал выползти из кухни, на карачках, но, получив сильный удар по спине, растянулся на полу, на пороге. Второй кинулся с кинжалом на меня, ударился о купол и был отправлен снова в кирпичную стену, уже хорошо ударившись головой о нее и упав навзничь.
    Этого им все же маловато, поэтому я добавил каждому по два раза тяжеленным табуретом по голове, чтобы они стали немного поспокойнее. Потом, выглянул в коридор и сориентировался по местности, спуск в первое помещение в трех метрах от кухни.
    — Так, дотащить каждого дело десяти секунд, — пробормотал я, — И, что с ними делать?
    Вопрос, конечно, риторический. Я забыл, что маска у меня на лице и снял ее. 
    Стоит вязать этих красавцев приготовленными веревками или не возиться?
    Пожалуй, стоит, Рыжие никогда не сдаются, и придется постоянно быть настороже, держать купол и отвлекаться на них. Еще попытаются убежать и попробовать закрыться наверху, так и народ придумают начать созывать, ввиду безвыходной ситуации. Если они сдадут городу мага, то получат много плюшек.
    Надо оно мне, это представление?
    Я вытащил из мешка веревки и стянул сзади кисти рук первому Рыжему, которому досталось посильнее по голове и сопротивления он не оказал, будучи в полном беспамятстве. Стянул кисти, не очень жестко и примотал за щиколотки ноги, согнув их в коленях.
    Второй хозяин оказался покрепче, и я предупредительно приложился еще раз маной по его голове, после чего тело, собравшееся для рывка, расслабилось и я проделал с ним такую же операцию, по обездвиживанию организма крепкими веревками.
    Есть у меня мысль, попробовать закосить смерть части клана под массовое самоубийство, здесь, в доме и там, на берегу.
    Не очень на это надеюсь, но, все же, попробую, умертвить этих Рыжих, так же, без пролития крови и нанесения колотых ран. Еще, надеюсь, что следы от веревок не успеют так проявиться на кистях рук, поэтому стоит поторопиться с приговором.
    Я ставлю камень-светильник у входа в подвал, второй около двери на первый подвальный этаж и перетаскиваю тяжелые тела вниз, потом переношу светильник и вот мы, все трое, добираемся до нижнего подвала, где я вижу винные бочки, очень мне знакомые и еще кучу всякой снеди, колбасы и вяленое мясо, в таком количестве, что, похоже, Рыжие собираются пересидеть в доме полугодовую осаду.
    Или очень любят вкусно пожрать.
    Наконец, я добрался до них, до моих бочек и драгоценного содержимого.
    О чем давно уже мечтаю. Ладно — делу время, потехе час.
    Я определяю самое нижнее место в подвале и подтаскиваю туда Рыжих, кладу на живот, одного рядом с другим и оставляю лежать так.
    Потом приношу с кухни топор и подхожу к первой бочке. Одна из них пустая, без начинки и шесть с секретным содержимым, впрочем, сливать я собираюсь все.
    Заношу второй камень-светильник, кладу на скамью, рядом с первой бочкой и с одного удара выбиваю у нее крышку, которая падает вниз и плавает в темной жидкости. Подсвечиваю себе сверху, цвет вина, вроде, красный, сильный запах, не сказать, чтобы похож на портвейн, скорее уксусом отдает.
    Беру за край бочку и опрокидываю ее вниз, с размаха.
    Долго и аккуратно сливать ее у меня времени точно нет, волна напитка устремляется в самую низкую точку подвала, как раз, где лежат мои пленники. Они, почувствовав, что лежат в луже сильно пахнущего вина, отфыркиваются и поднимают головы, не понимая, что происходит.
    Я им тоже объяснять не собираюсь, возвращаюсь со светильником на кухню и набираю воду из бочки в деревянное ведро, заранее готовясь мыть свою обувь и мешки с камнями.
    Когда я возвращаюсь, пленники уже вовсю крутят шеями, пытаясь увидеть своего врага, но, я не подхожу к ним, вытряхиваю из бочки два тяжеленьких мешочка и оставляю их лежать, подняв немного повыше.
    Пусть стечет, насколько это возможно, из пропитанной ткани вино и облегчит мне работу по удалению его остатков из мешковины.
    Занимаюсь второй бочкой, так же выбиваю крышку и выплескиваю вино на пол подвала, выложенный крупными камнями с раствором вокруг. Какое-то время вино постоит здесь, в подвале, сразу не просочится в землю, что мне и требуется.
    Так же мешочки летят к своим братьям, тяжело звякнув по прилету, и я занимаюсь третьей бочкой, потом четвертой и, вскоре, вижу, что пленники пытаются расползтись, держа головы, как можно выше.
    Все, пора заняться ими, бродить по щиколотку в вине я не хочу, его вылилось на пятнадцать сантиметров выше пола подвала и для моих планов этого вполне достаточно.
    Прыжком я запрыгиваю на спину одному из Рыжих и под, ненавидящим взглядом второго, наступаю ему на голову одной ногой, прижимая ее к полу. Слушаю с пару минут страшные и ужасные проклятия, пока тело под ногами, сначала сопротивляется, потом судорожно дергается, не затихает совсем. Для верности жду еще пару минут, узнавая о себе столько всего негативного, что даже не подозревал о таких возможностях. Второй Рыжий, путем невероятных усилий, добирается до своего, теперь мертвого брата и пытается укусить меня за носок мокасина.
    Хорошо, что он так подобрался, я переступаю с тела на него самого и так же слушаю бульканье и хрипы какое-то время. Когда он затихает, наконец, наклоняюсь и срезаю веревки с рук первого погибшего от моих ног, дальше освобождаю ноги и бросаю веревку к мешочкам с камнями, с которых стекает темная жидкость.
    Обыскивать Рыжих я не собираюсь, пусть пояса со всеми сокровищами остаются на своих хозяевах, как доказательство, что они умерли сами, просто захлебнулись.
    Захлебнулись усилием воли, а что тут странного? Нелюди же и поступки у них нечеловеческие.
    Потом перескакиваю на первого и освобождаю от пут второго. Наверняка, от веревок останутся следы на руках, но, тут я ничего не могу поделать, поэтому не переживаю особо.
    Оставляю тела лежать в море вина, от аромата которого уже меня немного подташнивает и возвращаюсь к созидательному труду, так же выбиваю крышки и складываю мешки с добычей выше уровня вина.
    В седьмой бочке, стоящей в стороне, ничего не оказалось, как я и ожидал.
    Перед тем, как ее вылить, приходится поднять добычу повыше, плотное вино плохо просачивается в землю и уровень его уже сантиметров под двадцать в подвале.
    Потом я мою в ведре с водой мокасины, сверху и промакиваю в нем же мешочки с камнями. Возвращаюсь на кухню за новой, чистой водой и полотенцами, которыми протираю свои следы.
    Запах вина настолько плотный, что я отламываю одну колбасу и перекусываю ей, чтобы не захмелеть. Потом съедаю еще и вторую, продолжая так же промывать мешки от вина. Выливаю ведро воды в вино и нагружаю его мешками, которые за два раза переношу в кухню и оставляю отмокать в бочке на пять минут, полощу их, как могу, потом выношу в коридор и ставлю на пол, чтобы они стекали.
    Теперь, уже окончательно, захлопываю дверь в подвал, оставляя последних Рыжих из городского клана в полной темноте плавать в ароматной жидкости.
    — Все же, достаточно легкая и приятная смерть, умереть от слишком большого, чтобы его выпить, количества дорогого вина, — успокаиваю я себя.
    Здесь же, около добычи, переодеваюсь в новую пару обуви, вытерев, как следует ноги, промокшие мокасины оставляю плавать в бочке с уже не такой чистой водой.
    Спускаюсь в первый подвал, снимаю пучки трав с видного мне тайника и сразу подобрав ключ, еще по памяти, очищаю тайник от мешочка с золотом, как и в тот раз.
    Закрываю тайник ключом и накладываю магический скрыт, потом вешаю пучки трав и приправ обратно, с нижними этажами все, я закончил эту эпоху.
    Хорошо, что теперь не требуется обыскивать все помещения дома и вокруг не бродит Стража с указанием присматривать за усадьбой. Руки у меня развязаны полностью, и я поднимаюсь к двери на третий этаж, открываю ее ключом, довольно сложным и сначала обыскиваю комнату Старшего, ставни в которой закрыты на пару серьезных замков.
    Ничего особо не нахожу, да и не стараюсь, все ценное он забрал с собой, и я вспоминаю, что так и не посмотрел его пояс, лежащий у меня в шкафу, в мешке.
    Это — серьезное упущение, мало ли чего там есть и это же улика, если следы от места массовой гибели как-то непонятно быстро приведут ко мне.
    Я закрываю дверь комнаты и занимаюсь большим тайником, снимаю магический скрыт и открываю замок, после чего жду, когда вылетит болт и снова задрожит в поставленном напротив, типа, для красоты, деревянном столбе. Выдергиваю его и, вытащив ларец концом кинжала из тайника, бросаю болт обратно, закрываю замок и накладываю скрыт заново.
    Закрываю дверь на третий этаж и спускаюсь вниз, к своей добыче.
    Здесь складываю сырые мешочки в кожаные мешки, по весу получается около десяти килограммов, солидная добыча мне досталась.
    Так, осталось забрать мокасины из бочки, где они отмокали от пропитавшего их вина и запаха, что я и делаю, выжимаю их и кладу к камням.
    Теперь стоит подумать, возвращаться ли мне старым путем, через шкаф и как забраться на него обратно. Как-то это слишком сложно и стоит ли мне рисковать, что кто-то увидит, как вор вылезает из окна?
    Ну, особо то ничего не увидит, только смутную тень, неясно мелькнувшую. 
    Ведь, теперь определить, стоит ли кто-то в номерах трактира около окон, отсюда, из дома, мне довольно сложно.
    Пойду-ка я лучше нормальным путем, через дверь выйду на темный двор, обойду дом слева и там смогу нормально послушать, есть ли зрители и свидетели моего великолепного выступления.
    Я выливаю всю бочку с водой в коридор, ведущий в подвал, чтобы, еще немного смыть следы и скрыть то, что в бочке что-то держали, потом подставляю ее под шкаф и запрыгнув на нее, закрываю форточку на замок.
    Затем переворачиваю бочку и ставлю ее на место, выхожу в тамбур перед дверью и нахожу тот самый ключ от замка входной двери на связке. Гашу оба камня-светильника и убираю их в мешок, руки у меня свободные, тяжелый груз за спиной и с мешка ничего еще не капает.
    Надеюсь, что двойная кожа продержится до моей квартиры, не подведет умелого грабителя и душегуба, правда, не людских душ, в основном. Эти два местных жулика сами виноваты, хотели ограбить путника на тропе контрабандистов, впрочем, им и так положено судьбой скоро было помереть, именно так и написано на роду. Я, здесь, особо то и не причем, просто мимо проходил.
    Сдвигаю засов и открываю дверь, на улице уже темнота, окна домов напротив едва светятся горящими свечами, меня сейчас не видно, и я спокойно вожусь с капризным замком. Оставлять дверь открытой мне не хочется, чтобы соблюсти легенду, да и Стража пусть повозится с дверью.
    Закрыв дверь, я обхожу дом и, дойдя до своей лестницы, тщательно ровняю следы, оставленные ей, с остальной землей.
    Голос Гриты вытягивает последнюю песню, получается, я провел в доме где-то полтора часа, очень даже быстро управился со всеми делами, что ни говори.
    Я перелезаю через забор и прохожу к калитке в воротах, приоткрываю ее и выглядываю в сторону входа в трактир. Пока Грита поет, естественно, никто не топчется на улице, и я прикрываю калитку за собой, после чего, в почти полной темноте, придерживая мешок и постоянно проверяя его, не течет ли он, шагаю к своему двору и новой квартире, бросая время от времени поиск перед собой.
    Очень будет обидно получить дубинкой по голове от рядового жулика, расслабившись и потеряв бдительность. Да, еще лишиться мешка с годовым бюджетом всего Астора, пусть и в трудно реализуемых драгоценных камнях.
    Вскоре я оказываюсь во дворе, потом, наощупь, в квартире, где, наконец, зажигаю светильники и могу, не спеша, поставить лестницу, спрятать мешок с камнями в тайник, забрав с собой палантир. Ставлю магический скрыт на сам тайник, потом закрываю дверь в свое жилье и навешиваю на нее еще и магический замок, лишним он не будет.
    Выхожу на улицу и вскоре стою около трактира, встречая свою подругу, как будто, только что пришел из дома.
   

   

    

     Глава 29 ОСМОТР ТРОФЕЕВ
    

    Грита вышла из трактира в сопровождении одного охранника, того пожилого и крепкого мужика, с которым я уже знаком.
    — О, ты здесь! А мне хозяин сказал Гриту каждый день забирать из дома и провожать. Так что, сегодня не надо?
    — Почему не надо? Очень даже надо, вдруг на нас нападут, а тебя нет, — усмехнулся я и мы пошли в сторону нашего дома.
    — Что, теперь каждый день работать начинаете? Охрану набираете?
    — Откуда знаешь? — удивился охранник, — Хозяин, ведь, только что сказал. Смотри, Грита, Ольга сегодня в трактире не было, а он все знает.
    — Да, ты где пропадал? Ко мне сегодня пару раз какие-то мужики подсаживались за столик, — у девушки свои новости, требующие безотлагательного внимания.
    — Восхищенные поклонники? — спросил я.
    — Да, очень восхищенные. Спрашивали, сколько стоит со мной ночь провести?
    — Овин, что, так и спрашивали? — удивился уже я.
    Странно, ведь, все уже знают, кто у Гриты мужчина и кто его приятели, которых он тренирует.
    — Да, какие-то крестьяне зажиточные, расторговались хорошо, баб своих в номере или деревне оставили. Ну и почувствовали себя первыми парнями в Асторе, — объяснил мужик.
    — И что?
    — Да, Ольг, мы то на улице стояли. Парни подошли к столу, увидев, что Грита посмотрела в их сторону, — дальше Овин замолчал, посмотрев на Гриту.
    Ну, это понятно, Грита посмотрела, а парни подошли спросить, кто это такой смелый, садится на занятое другом и Учителем место.
    — Что сказали деревенским? — спросил я уже у нее.
    — Попросили выйти с ними на улицу, дали пару раз по брюху, потом подняли и отправили ко мне извиняться. Но, это твои приятели, они, в общем-то и не обязаны такое делать, где был ты сам в это время? — настойчиво интересуется моя милая.
    Ну, где я был, недалеко очень, в соседнем доме гостил, грабил и душегубством занимался. Хотя, по слухам, у нелюдей Рыжих и души то нет, так что, не все так печально в королевстве Датском, слезы по покойникам лить я и так не собирался и никому не советую.
    Но, говорить про такие дела я не стал и сослался на разболевшийся живот и тошноту. Дело в такие времена частое, продукты портятся под жарким светилом, холодильников еще не изобретено.
    — А чего от тебя попахивает ресой? — принюхалась Грита, — Что за болезнь такая?
    Это я уже в квартире хлебнул пару глотков из припасенной бутыли, чтобы напряжение снять и мышцы лица расслабить. Когда все спрятал и скрыт поставил.
    — Милая, это как раз такая болезнь и есть, чтобы лечиться крепким алкоголем. Он, внутри убьет, — хотел сказать — всех бактерий, но не стал так удивлять слушателей новыми словами и знаниями, что в животе кто-то живет, кроме глистов, поэтому высказался более обтекаемо, — Он убьет все плохое и поможет мне выздороветь.
    — О, хороший способ полечиться. Расскажу своей, — развеселился Овин.
    — А насчет наглых мужиков, сажай с собой Скопа рядом, пусть народ привыкает, что не только ты, певица, крутая звезда, но и обычные музыканты — важные люди. Поважнее просто богатых крестьян или купцов.
    Глядя на удивленные лица Гриты и Овина, я добавил, — Так оно скоро и будет, поверьте мне. Если они, конечно, очень хорошо играют.
    Ну, не так уж и скоро, но, тенденцию такую можно и пораньше заложить, тогда здесь на пару веков музыканты и певцы гораздо важнее просто богатых людей окажутся.
    — Да, Овин, насчет вашей работы, что теперь много народа требуется, это я к хозяину подошел, про то, что охрану пора увеличивать, так ему и сказал, — раскрыл глаза я мужику и Грите заодно.
    — Понятно, — ответил Овин, ничего не поняв.
    — Что, племянника возьмешь к себе? — поинтересовался я.
    — Да, думаю. Парень молодой, крепкий и боевой, чтобы, меньше дурью дома маялся. Хочет с гвардейцами познакомиться, с приятелями твоими, — рассказал мужик и удивился только потом, — А, ты то, откуда про племянника знаешь? Я только сегодня вечером, после разговора с хозяином, про него подумал.
    — Работа у меня такая, все знать, — серьезно и авторитетно вымолвил я и дальше шли молча, собеседники раздумывали, кем я работаю, что все знаю наперед.
    Хорошо непоняток нагнал, пусть теперь понимают, с кем рядом идут. И, Грите, понятно станет, с каким человеком постель делит, да не простую, как у всех, а широкую, двуспальную. Элитный вариант, здесь еще не виданный.
    Вроде, обычный парень из мастерской, но, не обычный, это точно.
    Недавно только пришел из-за перевалов, но, денег хватает, подруга красотка и, вообще, медийная личность, известная всему Астору. Еще, тренирует парней из Гвардии, мотается, вроде, на подработку с контрабандистами. Очень уверен в себе, говорит так, будто умеет читать будущее и видит его.
    Да, примерно такое впечатление складывается про меня.
    Нужно, все же, поменьше выделяться от остальных, таких же моих приятелей, хватит и одной Гриты, чтобы казаться успешным и продуманным парнем.
    Таким, при делах.
    Хотя, я должен оказаться лидером, уверенным и опытным, пусть, только, в своей мастерской и тренировочном круге среди гвардейцев. Ничего, скоро поход, там я уровень авторитета еще подниму, на небывалую высоту.
    Около двора попрощались с Овином, посидели с соседями за столом, отмечая середину праздника. Трон тоже здесь, даже Клоя присела, хоть и не любит такие мероприятия. Она, наверно, пришла ради Орнии, которая уже отплакала два месяца по своему мужу и начинает выходить к людям, возвращаясь к нормальной жизни.
    Оказалось, что моя поддержка в бою на опушке дорого стоила, с моей то силой, даже, почти не умея работать копьем, смог внести перелом в схватке, выведя из боя двух Пришлых Крыс и сбив с ног Мечника, которого сам и добил, пусть он уже оказался потрепан. Понс с Носильщиком уже без оружия оказались в тот момент.
    Как то, неласково новая жизнь для меня обходится с гильдейскими, сплошные потери и, даже, раньше срока. Тонс, тот же, Понс так и не смог пойти в разведку на Север, даже Крос раненый, еще не знаком со мной.
    На столе стоит уже пустой бочонок пива, который двор купил в складчину, я понял, что горячительное закончилось и решил поддержать компанию, сходил в комнату и принес бутыль выдержанной ресы. Разлили, употребили и все оживившиеся мужики заценили вкус и аромат заграничного напитка.
    — Эх, каждый день пил бы такое винцо, — причмокнул губами Трон и, с делано испуганным видом, посмотрел на супругу, сразу же насупившуюся.
    А чего, может себе позволить, приносит домой больше трех тайлеров в месяц, так что, Клое, грех на мужа сердиться. Правда, и реса такая, стоит недешево, по пол золотого за бутыль, размером примерно в литр, в лавке моих знакомых купцов из Астрии.
    Народ рассмеялся и, вспомнив мое обещание, насел на меня, чтобы я показал иноземную игру, как уже обещал.
    Пришлось выбрать край стола и расчертить его ножом, с помощью другого ножа, чтобы поровнее оказалось, на шестьдесят четыре клетки, восемь на восемь, удобные всем местным для понимания, с их привычкой к восьмеричной системе подсчетов.
    Набрали во дворе всей толпой, при скудном свете от свечей, белых и черных камешков, и я стал показывать, как играть в шашки.
    — Завтра требуется доску разрисовать, на белые и коричневые клетки.
    — Ольг, за это не переживай, Товис работает на покраске домов около Ратуши, прихватит немного краски, — ответил Трон и кивнул на своего соседа.
    — Прихвачу, дело нужное, — степенно ответил молодой, но, очень серьезный парень.
    Дальше дело пошло быстро и, мы с Гритой уже ушли в комнату, а свободные от семейных уз парни продолжили учиться играть у тех, кого я успел научить.
    Утром, пока милая спит, я вытащил из шкафа пояс Старшего Рыжих, вышел в ее комнату и провел углубленный обыск качественной вещи.
    В заднем, потайном кошеле обнаружил пяток алмазов, не маленьких, но уступающих моим по размерам. Похоже, Старший, как маг, самый сильный из всех Рыжих, носил с собой самые большие камни и это говорит о том, что доступ к очень большим алмазам у Рыжих отсутствовал, это определенно так.
    В передних кошелях нашлось, как положено, золото, серебро и даже медь, чему я совсем не удивлен, зная жлобский нрав покойников, чтобы давать всегда под расчет и не тальша больше. Всего около пятнадцати тайлеров перекочевали в мой кошель, ничего особенно не нашлось в трофейном поясе, но, все равно, приятно.
    Всякая мелочевка, кремни, табак и трубка в самом большом кошеле, это меня не интересует. Пояс очень красивый, широкий, из качественно выделанной кожи, только оставлять себе я его не собираюсь, приметная вещь очень, да и по объему, не на человеческий размер пояс, слишком широкий.
    Это, похоже, понты такие у Рыжих имеются, или уже имелись, что самый широкий пояс носит главный по клану.
    Сегодня я собираюсь на работу, но, сначала пройдусь мимо своей квартиры, нет ли там каких следов на мостовой, хотя кожаные мешки с доблестью выдержали испытание, еще в квартире я тщательно их осмотрел и ощупал.
    Отправил Трона одного в мастерскую, чтобы предупредил, что я немного задержусь и сам, утренним часом, прогулялся до квартиры, осматривая внимательно мостовую, зашел в саму квартиру, оставил прихваченную вчера домой связку ключей, положив так же в мешок и забрав оттуда мокрые мокасины. Еще и лестницу прихватил с собой и прошел дальше до реки, где немного посидел на берегу, набил трофейный пояс и мокасины камнями и спустил все добро в воду.
    Ключи пока оставлю, вдруг потребуется еще раз в дом слазить, если город там разместит важное учреждение, а не продаст на торгах.
    Или снова Рыжие его займут? Тогда, тем более, пригодится связка.
    Чего же теперь ждать от Рыжих, засевших в Талаке и в Гардии?
    В Гардии всего, вроде, их осталось четверо мужиков, сколько в Талаке, мне не известно, вряд ли больше, может, еще пара женщин найдется.
    Они бы, конечно, с радостью заселились в Асторе снова, надеясь узнать, кто виновен в пропаже и смерти братьев, чтобы затем отомстить. Только, сдается мне, что не примут это Рыжее племя на постой больше городские власти.
    Именно, на проживание и не примут.
    Пока, все вместе выживали в Бействах, нелюди вместе с людьми, Рыжие показали себя толковыми ремесленниками и кузнецами. В Асторе им разрешили выбрать себе очень хороший дом, хозяева которого погибли в Беду. Город рассчитывал на плодотворный труд и обучение людей своим умениям, раз уж вместе выжили и работали.
    Только Рыжие быстро перестали общаться с властью и, тем более, выполнять ее просьбы. Работать они тоже не стали, для вида держали мастерскую для обработки камней, но, цены выставляли такие, как будто, не заинтересованы в продаже своих изделий, от слова совсем. Занялись темными делами, откровенным криминалом, иногда, спекуляцией драгоценными камнями, почти не платя налогов при откровенно хорошей и богатой жизни.
    Естественно, стали поступать жалобы на грубость и некрасивое поведение по отношению к простым и не очень людям.
    Конечно, если нелюди живут среди людей, от них ожидают более уважительного и правильного, а не такого, надменного и презрительного, отношения. Мои источники в Ратуше рассказали мне, что Совет Капитанов, может, и не весь, но серьезные люди из него, начальники Гвардии и Стражи, давно уже ждут промашки Рыжих, чтобы возбудить общественность и указать им на дверь, отменив прежний договор.
    Я теперь знаю, в чем причина такого изменения в поведении Рыжих граждан города, в том, что с Севера хорошим потоком пошли драгоценные камни и у нелюдей сразу пропало желание трудиться на благо людского города.
    — Золото испортило Рыжих уродов, и я еще немного потом попортил, — с удовлетворением подумал я.
    — Посмотрим, что мне принесет огромное количество разноцветных камешков, испортят ли они меня? — вырвалось у меня само собой и я поспешил на работу, придерживая лестницу.
    Работали опять до обеда, новые перебежчики принимают пока дерево на улице и производят первичную обработку, рады очень обещанной плате. Сказали только, что попросят плату через неделю, авансом, ибо, уже полтора месяца получают от Ольса только половину оговоренного в договоре и денег в семьях уже нет.
    Я пообещал выдать плату за две недели, чем очень удивил Крипа, все еще подозревающего в мужиках шпионов.
    — Что, если они получат от тебя деньги и больше не появятся? — этот вопрос его взволновал больше всего.
    — Крип, это всего, четверть от золотого с четвертью, оговоренной месячной платы, два раза по двадцать данов, итого — сорок серебрушек. Чего так переживать о сумме меньше тайлера, если мы заработаем за три месяца по двести золотых каждый?
    Крип согласился со мной, но я понял, что он переживает о том, чтобы не оказаться лохом в этой ситуации, то есть, именно я не оказался доверчивым дурилой и не подвел репутацию фирмы.
    У меня есть, что сказать на законные опасения моего компаньона.
    — Старина, людям надо верить, и они к тебе потянутся, — вспомнил я фразу из какого-то кино, чем огорошил приятеля.
    После работы, я дошел до трактира, где пообедал с Гритой, заметив, что она становится серьезно популярной. Все жильцы дорогих, сейчас, номеров, подходили к нашему столу и благодарили девушку за выступление и отличные песни и, почти все, просили исполнить обязательно сегодня вечером «Город золотой».
    Грита, услышав такие слова, сразу становится довольной, как кот у миски со сметаной. Она, и правда, очень быстро превращается в звезду трактира и всего города. Начинает иногда высокомерно смотреть на мое, слишком простое лицо, приходится тогда напоминать, что песню написал именно я и требовать процент с гонорара за выступления. Ведь, еще и вторую пишу, сложную и красивую:
    — Пора сходить к одному человеку, который сможет правильно подобрать слова, он — очень умный и прочитал не меньше десяти книг в своей жизни.
    На лице у милой отображается потрясение, среди ее знакомых нет никого, кто бы прочитал больше одной книги, местного подобия букваря.
    Сам я уже познакомился с Корном, хоть, и не посещаю сейчас его уроки, люблю слушать его рассказы об истории этого мира. Расспрашиваю про то, чего еще не знаю, о прежней жизни, до прихода магов и после завоевания Черноземья.
    Интересно послушать старика и порадовать его щедрой платой, другого, настолько разбирающегося в истории Черноземья человека, я не знаю и подозреваю, что таких людей нет во всем Асторе.
    После обеда я заглянул в свой номер и убедился, что во дворе усадьбы тихо и спокойно, дом стоит закрытый на все ставни, никакого движения не наблюдается.
    — Дай бог, город пробудет в блаженном незнании подольше, — говорю я сам себе и спускаюсь вниз.
    Пора навестить мое убежище и полюбоваться видом золота и драгоценных камней, чтобы посмотреть, что принесла госпожа удача в мои сети, кроме мертвецов.
    Я дохожу до квартиры, бросая поиск назад и не замечаю ничего, похожего на слежку. Ее и так не должно быть, все же, я достаточно чисто сработал, да и о том, что произошло что-то, похожее на массовое убийство, городу знать еще рано.
    Прошло всего два дня, я рассчитываю еще на пару дней, прежде, чем начнется движуха, которую я точно увижу из номера трактира. Теперь то, я светиться не стану, никто не увидит меня во дворе усадьбы и связать, тем более, заподозрить меня в чем-то, ну это — крайне маловероятно.
    Я вхожу в квартирку, закрываю дверь, прикрываю окно ставнями, потом закрываю зимние ставни, зажигаю светильники и радуюсь, что у меня есть такие полезные предметы и не приходится возиться со свечами и трутом, чтобы получить хоть немного света.
    За все время я выкачал из палантира половину маны и теперь раздумываю, не скататься ли мне в Храм, чтобы зарядить свой Источник. Я собираюсь взять его в Сатум и лучше бы увеличить его заряд до половины. Есть вариант, выехать немного пораньше, как бы на разведку и провести день в Храме, присоединившись или уже ожидая нашу группу в конце каньона.
    Я серьезно настроен и отчетливо понимаю, что в Сатуме, если мы, все же, отправимся за сестрой Учителя всей компанией, возможны серьезные проблемы, особенно с тем, что хорошо по-местному говорит только Учитель. 
    Сначала я считаю деньги из усадьбы и тут меня ждет приятный сюрприз, вместо чуть меньше трехсот золотых я выкладываю в столбики по восемь золотых монет уже триста шестьдесят. Похоже, перед тем, как попробовать вывезти из города горячий груз, Рыжие хорошо потратились на скупку каменных изделий, только не могли они потратить на это почти семьдесят золотых.
    Не знаю, куда они потратили деньги тогда, может, заплатили Страже или еще кому, чтобы те обеспечили легкий выезд из города, только мое появление в мытном отделе сорвало все планы Рыжих и даже плата вперед за содействие не смогла им помочь.
    Впрочем, это мои мысли, современного человека, в стране которого все покупается и продается, может, в Асторе, после вместе пережитой Беды, народ еще так не скурвился.
    Ладно, денег оказалось не меньше, а солидно больше, переживать нечего.
    Вместе с карманными монетами Старшего вышло под триста семьдесят пять золотых и еще горсть алмазов в ларце, иглы в котором я так же осторожно миновал.
    Потом дошел черед до мешочков с камнями и, теперь я понял своего мытного приятеля Шидера. Выглядят полные, по килограмму веса, мешочки очень солидно и в каждом отобраны свои камни, одного вида. Я, кажется, узнаю изумруды и большие рубины, есть еще не такие большие и совсем маленькие, три мешочка рубинов и два — изумрудов. Алмазов нет точно, поэтому, значит, и у Старшего в поясе оказались не первосортные камни.
    Что с ними делать, я пока не знаю, светить камни, сразу после исчезновения городского клана Астора, значит, нарываться на месть оставшихся Рыжих и наводить на себя все подозрения в причастности к их исчезновению и смерти.
    Но, мне требуется больше денег, сейчас я могу начать продавать сатумские украшения, по тонкой работе которых видно, что они не местные. Цены они тоже немалой, скорее огромной, но, так прямо не приведут ко мне, как к убийце и похитителю огромной коллекции камней.
    Я знаю, к кому из ювелиров обратиться, чтобы не нарваться на людей клана Разноцветных камней и имею полное право распоряжаться сатумскими драгоценностями, если они в единичном числе, не большая партия, а, мои личные вещи.
    Где я их раздобыл в Сатуме и каким образом украшения такой цены попали ко мне, местных властей не касается.
    Ну, почти, не касается, поэтому продать и не слиться — это мое главное условие при проведении сделки, придется порядочно уступить в цене, к чему я готов.
    Я забрал часть золота и все серебро с медью, украшения у меня лежат в комнате, в тайнике, отнес все добро в свою комнату и спрятал под кроватью, применив снова скрыт.
    Потом прихватил одежду для тренировок и отправился в казарму.
    Где сразу же попал в руки Учителя и узнал, что выход в Сатум — через осьмицу и он уже ищет меня пару дней.
    Черт, придется опять плотно хлопотать перед походом, устроить покупку бизнеса Ольса, сдать украшения на реализацию и не трогать бесценный клад в моей квартире.
    Дождется ли меня Грита, так долго я еще не оставлял ее одну?
   

   

    

     Глава 30 ГОТОВЛЮСЬ К ОТЪЕЗДУ
    

    К конкуренту я отправился уже один, без Крипа, сразу же, следующим утром и нашел его, в одиночестве копающегося в телеге, наверняка, той самой, ремонт которой мы наблюдали еще осьмицу назад. Да, дело у него совсем не движется.
    Двое работников пришли к нам, третий просто ушел, как я понимаю и внешний вид мужика говорит, что он уже дошел до того, чтобы избавиться от неудачного бизнеса.
    Глаза бегают, руки неумело обращаются с допотопным инструментом и видно, что он сам не такой уж мастер. Просто, хороший менеджер и пиарщик.
    Мог бы еще долго протянуть, но, наши изделия очень уж сильно превосходят его подводы, они легче, крепче и перевозят солидно больше по весу. С конвейерным способом производства, имея множество готовых деталей, мы выдаем по две подводы в осьмицу и конкуренту никак не вклиниться в наш график, он заведомо проигрывает каждый раз.
    Клиенты, разбогатевшие настолько, что могут приобрести даже лошадь и очень зримо подняться над общим уровнем крестьян и землепашцев, присматриваются, не спеша, к необходимой им телеге, такие клиенты появляются не каждый день и, бывает даже, не каждую неделю. Они относятся очень придирчиво к качеству и полезности предлагаемой продукции, поэтому обходят все мастерские и заглядывают в каждую дырку.
    Хорошо, что все наработки из прежних четырех месяцев своей трудовой деятельности в мастерской и все усовершенствования рабочего процесса, инструмента и логистики, остались накрепко у меня в голове. Быстро поменяв качество инструмента и его удобство для работы — это первым делом, я по знакомым лекалам перестроил все процессы и через месяц наша мастерская вырвалась вперед, по скорости и качеству. Еще четыре месяца доминирования плюс свободные деньги сломали хребет конкуренту и больше сопротивляться он не может.
    Уже не встречает меня задорными словами, понимая, что в одиночестве выглядит нелепо, да и вообще, подавлен серьезно. Похоже, что деньги за ремонт подводы забрали работники за долги по плате и просто разошлись, авторитета у работодателя не остается после первой задержки заработанных денег, а тут агония тянется уже пару месяцев.
    — Вижу, есть, о чем поговорить. Условия теперь будут хуже, чем осьмицу назад, еще через осьмицу они окажутся совсем плохими, — уверенно заявляю я и спрашиваю, нехотя так, — Будем разговаривать или мне попозже зайти?
    — Будем, — нехотя выдавливает собеседник и мы начинаем торг.
    В прошлый раз я предлагал девяносто золотых за мастерскую с инструментом и тремя работниками, теперь озвучиваю всего шестьдесят, тоже большая сумма по местным понятиям. Ольс возмущается, но, я объясняю ему, что теперь я покупаю не бизнес, а только сам сарай, который, примерно, так и стоит.
    — А инструменты? — негодует конкурент, но, я предлагаю ему забрать их с собой. На самом деле, наши реально лучше и удобнее, поэтому то, что есть у него, не требуется.
    Ольс показывает на сделанный ремонт и некоторые улучшения в самом сарае, и я поднимаю цену до семидесяти, отдавая должное проведенным работам.
    — Это — последняя цена и завтра идем оформлять нашу сделку в Ратушу. Если — нет, то я зайду еще раз, через месяц и тогда цена снова понизится, — блефую я и не прогадываю. Мы бьем по рукам и договариваемся встретиться утром, сначала в мастерской, потом идем к Ратуше, только Ольс просит доделать ремонт этой самой подводы, которая стоит в сарае.
    Похоже, что я спасаю его от хозяев транспортной единицы, которым он уже с осьмицу пудрит мозги.
    Отлично, основное дело сделано, теперь я могу спокойно оставить Крипа, без опаски, что он взбрыкнет на производство арбалетов, закусившись со своими любимыми телегами.
    У нас есть уже пара работников для этого места, опытных и обученных, командировав еще двоих наших сюда, мы сможем наладить за пару недель рабочий процесс так же, как только Водер выдаст еще комплект инструментов.
    И я спокойно схожу в Сатум и обратно, не переживая на заказ Ратуши.
    Теперь груз с души спадает, и я возвращаюсь в мастерскую, где работаю до обеда, ничего не говоря Крипу. Вот, оформим завтра сделку, тогда я покажу компаньону новый фронт работ, который я, правда, еще обдумываю, как оформлять.
    Покупать только на себя или Крипа позвать в компаньоны?
    Завтра спрошу у него, так будет честнее, все равно, я же не заберу с собой из Черноземья ничего из того, что оформлю на себя. Придется переоформлять.
    Вечером провожу тренировку, теперь мы отдельно держимся, все, кто назначен в группу, старшим с нами идет Торк, мы с Учителем у него в подчинении.
    Поэтому, моя идея присоединиться к группе позже, в каньоне, сразу же отвергается, Торк не хочет рисковать и собирается контролировать все сам. Что-то такое я и ожидал, сам бы не отпустил одного бойца куда-то сходить, если именно от меня зависит правильный переход через перевалы, как все понимают.
    Учитель прошел там год назад, не так и давно, но, он бежал, спасая свою жизнь и не особо смотрел по сторонам, пытаясь выжить изо всех сил. Я прошел по зиме, что сильно поднимает мой авторитет в глазах гвардейцев и самого Учителя.
    Во всяком случае, я так рассказываю.
    Начальство, как всегда, выдает свои указания и рекомендации, не понимая, что творится в Сатуме. Его приказы, наверняка, входят в противоречие с нашими намерениями, но Торк еще не ответил нам, что ему поручено и насколько далеко мы должны зайти в своей разведке.
    Ничего, когда прижмет, тогда все и узнаем, но, я начинаю понимать, что нас с Учителем вдвоем никуда не отпустят. Без нас и полученных знаний о военной силе Сатума, о которых можем узнать только мы с Учителем, возвращение обратно даже не рассматривается.
    Ну, если Торк получил приказы, запрещающие группе углубляться на территорию соседней страны, то, ничего не поделаешь и сестру Гинса мы не сможем вытащить никак. Если только дезертировать, тогда возвращаться окажется нам некуда и мои планы пойдут прахом, на что я не согласен.
    Хотя, мы можем с Гинсом сходить еще раз сами, но, это уже такая себе идея, лучше сразу провернуть эвакуацию Клеи в Черноземье.
    Будь, что будет, решаю я и перестаю ломать голову, что да как, в отличии, от заметно спавшего от волнения с лица, Учителя.
    Еще, мы тренируемся ставить палатку и получается у нас это дело все лучше. Она достаточно тяжелая для высокогорья, кажется, килограммов тридцать весу, хотя и пошита из легкой парусины. Но, один человек нести ее сможет, если остальные понесут его оружие и дрова для палатки.
    Мы еще провели пару учебных занятий, как разжигать в ней костер, то есть, я провел занятия, как сложить очаг из камней, чтобы погреть еду и воду и не спалить наше убежище.
    Конечно, на высокогорье дрова и все остальное, не полыхают так весело, как в Асторе, только, похоже, что такая палатка решает проблему холода и пронизывающего ледяного ветра, если будет что постелить на замерзшую землю.
    Решает, но только для тех, кто ляжет внутри нашего строя спать, у соседей снаружи бока будут подмерзать постоянно.
    Жаль, что туристических пенок у нас нет, придется тащить снизу лапник и собирать траву на высокогорье для подстилки.
    Пока, по моему мнению, нас ожидает туристическая прогулка в непростых условиях, как я могу охарактеризовать нашу вылазку за перевалы и не более.
    На следующее утро мы встретились с Ольсом, сначала, в мастерской, которую он продемонстрировал освобожденной от его барахла и инструментов, только полуразобранная подвода сиротливо стоит в углу и, похоже, появления ее хозяев бывший конкурент побаивается. Судя, по тому, как он все быстро показал и закрыл дверь на замок.
    В Ратуше без лишних разговоров оформили его мастерскую в собственность вашего покорного слуги. Деньги я отдал наличными, чтобы, хоть немного уменьшить их количество в разных тайниках и моем кошеле. Ольс, зная про такой расчет, прихватил с собой пару крепких родственников, для охраны и они, не сказать, чтобы миролюбиво, зыркали на меня все время.
    Когда продавец ушел, я смазал руку знакомого чиновника золотым тайлером и с бумагой поспешил в нашу мастерскую, где и обрадовал Крипа и бывших работников Ольса.
    Что мы теперь и там работаем, вскоре переносим туда основное производство нашей исконной продукции, подвод и телег.
    — Ольг, ты не мог предупредить? Вместе сходили бы, — Крип еще не совсем осознал, что сделка проведена и обратного пути нет.
    — Это такой сюрприз, чтобы ты не переживал, — отвечаю я и веду Крипа, Трона и пару бывших работников принимать новое хозяйство.
    — А это что? — изумляется Крип, глядя на подводу в углу, когда я открываю замок и распахиваю ворота.
    — Это — небольшой экзамен, чтобы вступить в право собственности, как новым хозяевам. Отремонтируем ее, скажем, что, как новые владельцы, возьмем на себя долг прежнего хозяина. Короче, сделаем хорошее дело. За мой счет, — успокоил я Крипа, все же настороженно держащегося в стороне и охреневающего, от таких новостей.
    — Старина, продумай с народом, что потребуется для нормально оснащения мастерской, бери всего побольше и не жадничай. Можешь вложить денег в оснащение сколько хочешь, чтобы все оказалось по первому разряду. Сколько потратишь, потом посчитаем и выведем доли, — и я даю посмотреть Крипу бумагу, за сколько купил конкурента в этот раз.
    — А, это хорошая цена, — признается Крип, думая раньше, что я отдал за пустой сарай с обременением те же девяносто золотых. Новая цена быстро примиряет его с действительностью, на двадцать сэкономленных золотых мастерскую можно хорошо укомплектовать, как конфетку.
    Я оставляю ему ключи, забираю бумагу с печатью Ратуши и отправляюсь домой, чтобы плотно заняться общением с ювелирами, не замеченными мной в общей работе с Рыжими. Абсолютных гарантий у меня нет, конечно, но, работать с кем-то надо, и я надеюсь, что прибыль выше среднего поможет прикрыть узким специалистам один глаз на то, откуда у меня такие дорогие, очень дорогие украшения.
    Дома я встречаюсь с Гритой, которую оповещаю о скором отъезде по заданию города и поэтому — строжайшая тайна вкладов, чего она, естественно, не понимает и надувается, оставаясь на такой долгий срок без надежного плеча и шикарного мужчины, как думаю я про себя.
    — Парни, те, кто остались, приглядят за тобой, красотка. Да, Генс остается, он не разведчик, будет тебе с кем поболтать, — подкалываю ее, зная, что командир взвода Гвардии является ее основным собеседником и они как-то сильно сдружились.
    Грита надувается еще сильнее, но, продемонстрированная ей на моей ладони стопка из пяти золотых мгновенно возвращает на милое лицо всю радость солнечного дня:
    — Это, все мне?
    Я улыбаюсь, деньги пропадают с ладони, и милая исчезает в своей комнате, вспомнив, что так много всего требуется купить. Вскоре я слышу, как она зовет Орнию на прогулку по лавкам, Клоя остается с детьми, а подруги очень быстро исчезают из двора.
    Я, пока, залезаю в тайник, долго выбираю самое скромное украшение, которое я тогда купил в Теруме за шестьдесят местных золотых, потом второе, немного дороже, еще несколько отдельных элементов от других, из башен магов, и направляюсь на одну из площадей, которая так и называется — Золотая, где, в хорошо укрепленных лавках с охраной сидят ювелирных дел мастера.
    Стоящие безумных денег украшения из башен на Севере я пока придержу, попробую наладить рабочие отношения с достойными мастерами, проверить их на честность и порядочность.
    В Асторе есть традиция, мастеров одного вида деятельности размещать рядом друг с другом, чтобы покупатели не оббегали весь город, сбивая ноги, могли в одном месте познакомиться со всем ассортиментом и, самое главное, ценами. И, купцам приходится договариваться между собой, чтобы одну цену держать и не гадить друг другу.
    Астрийские купцы, правда, сами держатся рядом, тоже не мешая торговать друг другу, поодаль от них торговцы из Бейств, так же держащиеся кучно.
    Захожу в первую присмотренную лавку, где хозяином улыбчивый пожилой мужчина и показываю украшение.
    — Что хотите за него? — похоже, что купец сразу разобрался со стоимостью вещицы.
    — Я так понимаю, что, сразу за деньги — одна цена, а, если на продажу — другая?
    — В, общем то, да, — любезно отвечает он мне, — Это украшение я возьму за двенадцать тайлеров сразу. Если продавать, то получится, примерно, пятнадцать.
    — Ага, четверть себе забираете?
    — Да, такая у нас ставка. Больше никто не даст, сразу говорю, — подтверждает он и я решаю не бегать по другим лавкам пока, не светиться с золотом.
    — А, вот за это? — я выкладываю украшение, за которое, насколько я помню, отдал под девяносто терумских золотых, то есть, примерно, около тридцати местных.
    Быстро осмотрев его, купец оглашает цену в двадцать и двадцать четыре тайлера, если, оставить под реализацию.
    Подумав, я оставляю под реализацию сатумское золото и получаю расписку с указанием цены и личной печатью ювелира. Немного мнусь, прикидывая, светить ли камни из башен и решаю отложить это дело на потом, когда вернусь и проверю, как со мной рассчитаются.
    Спешки особой нет, денег достаточно, тем более, скоро выдадим первую сотню арбалетов и через осьмицу привезут тетиву из Бейств, которую доставят сразу в мастерскую, можно будет заканчивать со второй сотней и делить деньги, к моему возвращению — точно.
    Мелькают, иногда, опасения, что можно и не вернуться из Сатума, если все пойдет плохо. Если мы столкнемся с местными дворянами, серьезными бойцами?
    Ситуация вполне вероятная, да что говорить, если любой дворянин заметит таких суровых мужиков на своей земле, пусть они просто мимо проезжают, он, обязательно, прицепится к нам и поймет, что четверо крепких парней нагло не отвечают на его вопросы, а, один, едва-едва понимает речь.
    Мы могли бы прикинуться бандитами из соседних земель, вот, только, с языком серьезная проблема.
    Ладно, если он будет с парой охранников, а, если с ним окажется пара десятков воинов?
    Что тогда делать, умирать, рассчитывая возродиться в Храме или использовать магию, на глазах у всей разведки?
    Возвращаться одному мне — чревато, только и спасать всех — значит, довериться своим спутникам.
    Трудно ответить на такой вопрос сразу, придется действовать по обстоятельствам.
   

   

    

     Глава 31 ПОСЛЕДНИЕ ХЛОПОТЫ
    

    Через четыре дня меня нашел за обедом Учитель и, по его возбужденному виду, я понял, что время пришло.
    — Добрый день, Грита. Приятного аппетита. Ольг, можно тебя?
    Мы отошли в сторонку и Гинс объявил, что выходим на день раньше, то есть, уже завтра.
    Почему, да кто его знает, начальство так решило.
    Учителю то все за счастье, быстрее до сестры добраться, а мне такие фортели не нравятся на уровне спинного мозга, начинается знакомое дело, иди — туда, тащи — сюда.
    Начинается, как всегда, непонятная движуха и лишняя нервотрепка, лишь бы начальству себя как-то проявить. Ведь, решено же выходить послезавтра, нет, уперлось кому-то проявить инициативу из вышестоящих дуболомов. Спроси его, почему на день раньше, так и ответить, и обосновать ничего не смогут.
    Давненько я не ходил строем и сразу почувствовал, что это такое, быть подневольным человеком, от которого ничего не зависит и всем на него наплевать с высокой колокольни.
    — Выходим рано утром, сбор около казармы в шесть часов утра.
    Ну, все, как я и думал.
    — Чего так рано, все равно в трактире будем ночевать? — недоумеваю я.
    — Начальство хочет, чтобы мы за день до стоянки Гильдии дошли, — объясняет Гинс.
    — А больше оно ничего не хочет, начальство это? — начинаю злиться я, пройти до Сторожки — двадцать восемь километров и до стоянки еще километров двадцать пять, по лесу и с подъемом вверх.
    Учитель только пожимает руками, он про такие вещи и не думает, готов даже бежать в горы.
    — Так, подожди. Какое дошли? Нам, что, подводу не собираются давать? — доходит до меня смысл слов Учителя.
    — Не знаю, да вроде, сами должны идти, — бормочет Гинс неуверенно.
    — Сами? Со всем добром, припасами, оружием и палаткой? — охреневаю я, — Что, война, что ли? Такие рывки, гружеными, когда середина лета на дворе?
    — Давай, иди к Торку, пусть он узнает про телегу, — отправляю я Учителя обратно и возвращаюсь к столу, где Грита серьезно так подъела блюдо с тушеной свининой, взятое на двоих. Забираю у нее блюдо и сижу, раздраженный тем, что такой преуспевающий и обеспеченный человек, как Ольг Прот, ввязался в эти военные маневры и, теперь, должен слушаться каких-то долбодятлов из Гвардии.
    — Что-то у тебя лицо изменилось, — посмеивается надо мной Грита, обиженная моим авторитарным методом дележки вкусненького мяска.
    — Будешь тут довольненьким, — шиплю я в ответ, — По жаре такой, с половину своего веса тащить триста тридцать лиг. Да, еще с подъемом в горы потом.
    — Сам ведь захотел, чего теперь ругаться?
    — Да отвык уже от начальства над собой, гвардейцы, конечно, зашуганы своими командирами, боятся лишнего попросить.
    Потом я остываю и начинаю думать.
    Подвода, одна из двух, у нас в мастерской на выдаче, лошадка имеется, понемногу переучивается со строевой лошади на тягловую работать. Трон, наверняка, счастлив будет вспомнить старое и прокатиться с нами, почти до стоянки Гильдии.
    Точно, так и сделаю, нужно в мастерскую сходить и грамотно распорядиться имеющимися возможностями.
    Еще к ювелирам зайду, узнаю, что с украшениями, продали или нет.
    Мяса лучше побольше прикупить, не рассчитывать на армейский паек, больше на кашу упирающий. Одежду гражданскую взять обязательно я сказал парням, чтобы не в камуфляже местном по Сатуму шариться, на перевалах теплее ночевать будет. Перед спуском вниз военную одежду оставим, вместе с палаткой, засыплем камнями, я даже знаю хорошее место.
    Вернулся Учитель вместе с Торком, порадовали меня, что начальство, очень нехотя, выделило подводу с конюшен, правда, только, до моста через Протву, но, парни у этому очень рады.
    — Ладно, есть у меня мысли по этому поводу, потом скажу, — пообещал я и мы разошлись, Учитель — в казарму, Торк — к жене, с которой я еще и не познакомился, кстати, но, планы на нее у меня имеются серьезный и долгоиграющие.
    Я отправился в мастерскую и поручил Крипу закончить сегодня, кровь из носу, одну подводу.
    — Чего такая спешка, Ольг? — удивился Крип, отряхивая опилки с одежды и вытирая пот со лба.
    — Завтра-послезавтра планирую провести испытательный пробег, лиг на шестьсот, по пересеченной местности, проверить нашу продукцию, как себя будет вести под грузом, — объяснил я.
    — Трон, хочешь прокатиться в хорошей компании? Два дня в пути, проверка подводы, как она управляется, поиск слабых мест. Прилагается ночлег в трактире с хорошим ужином и все за счет мастерской.
    От такого предложения сосед, конечно, не откажется никогда. Прокатиться в новые места и посидеть с народом в трактире? Да, он, и бесплатно поедет и за себя заплатит сам, Клоя, конечно, женщина хорошая, но, души мужской не понимает, все время не дает развернуться ей, душе этой.
    — А что заказчикам скажем, у нас выдача через два дня? — интересуется компаньон.
    — Правду скажем, что взяли подводу проверить, все слабые места поправим, если найдем, конечно, и выдадим продукт в лучшем виде. Да, и к вечеру послезавтра Трон вернется, — обещаю я.
    От трактира Сохатого долго в Норнийские нагорья не проедешь, дай бог, половину расстояния до стоянки. То есть, к двенадцати Трон доберется обратно, до трактира, и к вечеру въедет в Речные ворота, времени с запасом у него будет.
    Трон, сразу повеселевший, уже трудится и всех работников перебросил на одну подводу, чтобы закончить ее побыстрее.
    Крип спорить не стал, понимая, что кому, как не бывшему возчику, проверить нашу продукцию и вынести авторитетное мнение.
    — У Водера все заказали, все инструменты, верстаки сами делаем и всю оправку, и оснастку для нового места мастерим. Твои болты с гайками очень упрощают дело, едва нарезать успеваем. Народ, соседи, просят и им болты продавать, как разглядели, что получается по итогу, — делится со мной Крип.
    — Продавать можно, только дорого, вопрос в том, Водер сам справится ли? — высказываюсь я.
    — Он вторую кузню запустил, теперь бегает между двумя сразу, — рассказывает Крип, и я отправляюсь к кузнецу.
    У него, и правда, все очень напряженно, снует то в одну, то, в другую кузницу, все контролирует и проверяет, но, на минуту смог остановиться, передохнуть.
    — Все хорошо идет. Успел я двоих нормальных мастеров выучить и еще троих взял, в подмастерья. Так, что, продукцию выдаем, только, с заготовками под болты и гайки обождать надо, козьи ножки и наконечники много времени отнимают. Да и луки, самому приходится ковать, — возбужденно рассказывает кузнец, обильно поливая себя водой из бочки.
    — Куда деньги то девать будешь, компаньон?
    Водер машет рукой и убегает в одну из кузниц, куда его зовут на помощь.
    Хорошо, когда люди ответственные и работящие, да еще, сильно технически подкованные, мне, как не обладающему в должной мере этими качествами, можно и отдохнуть, побыть туристом, прогуляться в соседнюю страну.
    Знакомый ювелир встречает меня приветливо, сразу рассчитался за оба украшения, выдал мне тридцать девять золотых.
    — Так быстро купили? — удивился я.
    — Я знаю, кому предложить, — улыбнулся мужчина, — Это, ведь, моя работа, знать, кому что интересно. Тем более, украшения редкие, сатумская работа отличается от нашей, более интересная и качественная.
    — Это хорошо, я скоро в Сатум отправляюсь, привезу оттуда еще.
    Я задумываюсь, но, все же, решаю рискнуть и выкладываю несколько камней с Севера из кошеля. Я, пока буду отсутствовать пару осьмиц или больше, пусть продаются такие камешки, надо, как-то налаживать реализацию своих больших запасов. По ним видно, что они из украшений, да и цепочки золотые почти у каждого камня имеются.
    Вижу, что ювелир очень заинтересовался двумя камнями, только, он просит время, чтобы определиться с их стоимостью.
    — Если, это то, что я думаю, то, стоимость вот этого, — он показывает на голубой камень побольше, — Примерно, около сотни тайлеров, вот этого, — он показывает пальцем с ухоженным ногтем на зеленый изумруд, — Примерно, около тридцати золотых. Все остальные — дешевле, какие пять золотых, какие — десять.
    — Как нам поступить, — интересуюсь я, — Могу подождать, пока вы определитесь и какая комиссия вам интересна?
    — Давайте так, я напишу вам расписку на эти суммы, за вычетом моих шестнадцати процентов. Если получится больше, я вам скажу, — предлагает заинтересовавшийся ювелир, зовут его Кримс.
    Я получаю бумагу, напоминаю себе, что ее требуется оставить дома и слушаю напутствие Кримса, что он будет рад любым поделкам из Сатума.
    Ну, сатумские или не очень, поделок будет много, думаю я про себя и прощаюсь с ювелиром.
    Теперь я спешу домой, чтобы обдумать все дела, которые требуется закончить или перепоручить кому-то. Есть еще подозрение, что может ювелир дать наводку лихим людишкам на квартиру Клои, чужая душа потемки, поэтому, ничего не буду говорить заранее, но, подстраховаться можно.
    Украшения лежат у меня в тайнике, под скрытом, вряд ли кто-то магически одаренный полезет обворовывать мою комнату. Даже, если и полезет, снять замок, наложенный мной, вряд ли способен кто-то во всем Черноземье и Севере, маны из палантира я влил в него немало.
    Вот, почти триста золотых в мешке, просто лежащем в шкафу, оставлять, точно, не стоит. Часть я отнесу на квартиру и положу в тайник, часть, думаю пустить в недвижимость. Дам задание Клое, Орнии и Абели, с которой познакомлю их сегодня же, подыскивать мне удачные варианты недвижимости и, вообще, заняться этим делом вплотную, создав свою лавку, чтобы сдавать и покупать свободные площади в городе. Выделю на такое дело гигантскую сумму в двести тайлеров и буду платить процент с удачной сделки. Орнии работа нужна и женщина она очень энергичная и стойкая, насколько я помню, все на ней и держалось в той жизни. Абель знает много влиятельных людей в городе, Клоя, тоже, без дела не останется — такой у меня план.
    Иметь свое агентство недвижимости, новое дело в средневековом городе, это — дорогого стоит. И себе заработают, научатся проводить сделки через моего прикормленного чиновника в Ратуше и мне их услуги потребуются.
    Грита, точно, не по этой теме, решила всю свою жизнь посвятить искусству, раз детей иметь не может своих, поэтому от нее участия в бизнесе я требовать не стану.
    Зато, она любит и может сидеть с детьми своей подруги, Орнии, пока та будет пропадать по делам, своим и моим.
    Поэтому, когда я вхожу в квартиру, я сразу же зову Клою и спускаюсь с ней к Орнии, где рассаживаю их за столом и ввожу в курс своих намерений и суммы денег, которую выдам им на раскрутку.
    — Найдите и приготовьтесь купить две-три квартиры или небольшой дом, где-то на пятой-шестой улицах, там они дешевле. Вам надо найти мастеров, которые могут быстро ремонтировать жилье и делать его подходящим для сдачи, лавки, где можно заказать простую, но, крепкую мебель, чтобы она долго служила.
    — Но, мы, совсем не в курсе таких дел, — Орния не понимает, где искать желающих продать жилье, — и боимся, что промахнемся с покупками.
    Клоя, просто, ошарашенно молчит, от такой суммы, которую я хочу доверить им, ее бросает в пот.
    — Я познакомлю вас сейчас с женой своего приятеля, разведчика Торка Абера. Она мастер по шитью, ходит по домам и знает много кого в городе, она будет с вами работать.
    Видя, что женщины не знают, что ответить на такое предложение, я успокоил их:
    — Можете пока ничем не заниматься. Только начните собирать информацию и разберитесь, что сколько стоит и какой спрос на жилье. Просто, меня не будет дней двадцать, вы сможете немного изучить вопрос и уже получать плату за работу.
    — Пока, по тайлера в месяц, на время учебы и сбору информации, устраиваем вас такое предложение?
    Просто поучиться и уже начать зарабатывать, женщины согласились, да и какая женщина откажется от денег.
    Орнии пенсию уже выдают от Гильдии, сумма небольшая, около трети тайлера в месяц, на жизнь не хватает, тем более, с двумя детьми. Клоя с Гритой ей помогают, но, я то, знаю, какой потенциал имеется в молодой женщине и грех его не развивать. Она неплохо считает и может быть очень настойчивой и убедительной, так что, за нее и свои деньги я спокоен.
    Мы собираемся, вручаем детей Грите, которая только собралась поспать лечь и идем в дому Торка, где я уверенно стучусь в дверь. Открывает сам удивленный разведчик и еще больше удивляется, когда видит нашу компанию и я прошу познакомить нас с его женой, по серьезному делу.
    — Ну, проходите, — зовёт он нас в свою комнату и знакомит с женой, которая тоже удивлена не на шутку.
    Адель беспомощно хлопает глазами, услышав мое предложение и хочет поговорить с мужем.
    — Я с твоим мужем ещё наговорюсь вволю на перевалах. Так что, милые дамы, вы сами решайте, как начинать работать и я вам обещаю, что, через полгода вы не будете знать, куда потратить деньги, — авторитетно заявляю я и прошу Тонка выйти со мной на улицу.
    Там мы обсуждаем наш поход и я сообщаю ему, что, ещё одна подвода будет нас сопровождать до самой крайней точки, куда, вообще, такое транспортное средство может добраться.
    — Так что, старина, пойдем налегке, только по срокам не уложимся, сразу тебе говорю. Просвети начальство, что возможна задержка на пол- осьмицы — предупреждаю я его.
    Торк разводит руками, как бы говоря, как получится, так получится, хорошо, что он знает, с какой целью идём мы с Учителем.
    После этого я выдаю один золотой Абели, на начало работы, как и Орнии с Клоей и мы возвращаемся обратно, в нашу квартиру, где я ложусь отдохнуть, перед ужином, который пройдет в особой обстановке за нашим столом в трактире, ведь, жизнь может повернуться задом и из разведки вернутся не все.
    Как могут и все не вернуться, это понятно каждому и мы долго сидим, парни, на всякий случай, прощаются друг с другом, более серьезно, чем обычно, перед расставанием.
    Ночь у меня получается огненной, Грита тоже прощается, гораздо душевное и настойчивее.
    Так что, рано поутру я стою около казармы Гвардии, с мешком припасов и получаю оружие и броню и последние наставления, а мне хочется только спать.
    Мы доходим до мастерской, где Трон с Ятошем уже встречают нас и я заваливаюсь на свою подводу, с намерением проспать до моста на реке.
    Через несколько минут, в полудрёме, я вижу, как мы проезжает Речные ворота и, окончательно, засыпаю.
    Уважаемые читатели. Забыл ноут на квартире и пишу с телефона. Книга закончена, кому понравилось, прошу поставить лайк. Продолжение через неделю.
   

  

  

   

    Иннокентий Белов
    МАГ 8 (возвращение)
   

   

    

     Глава 1 ТРАКТИР СОХАТОГО
    

    Разбудили меня уже новые голоса около поста Гвардии, на берегу Протвы.
    Парни разбирают свое добро с оружием с подводы, отправляющейся обратно и складывают на телеге из мастерской, общаются с обступившим нас составом поста, раздается шутки и подколки, знакомая между собою молодежь радуется встрече со старыми друзьями.
    Я слышал в пол уха по дороге, как Трон с кем-то из парней негромко переговариваются, видел, как мимо моего транспорта время от времени проходит Торк, контролирующий темп движения и опасности, подстерегающие нас в пути.
    Слышал и видел, время от времени, но, сразу засыпал, как убитый, довольный, что могу выспаться, пока мы на своей стороне.
    То есть, наш главный по разведке уже включился в задание и служит изо всех сил, что, не очень кстати.
    Это не может не насторожить меня, ведь мы еще катимся по своей земле, что же будет после поста. Требуется как-то снять напряжение с Торка и объяснить, что до того времени, как мы спустимся в Сатум, нам ничего не угрожает.
    Кроме Кортов, только, они животные умные и на группу вооруженных людей нападать не станут.
    А то, он сам перенервничает и нас задергает, ведь, сегодня вечером, когда я собираюсь предпринять все усилия, чтобы славно выпить и повеселиться, мы можем, по его приказу, из последних сил карабкаться в сторону стоянки и ночевать в темном и, возможно, мокром лесу.
    Я, в любом случае, собираюсь так поступить, переночевать в номере трактира, только, для такого развития событий придется предпринять определенные шаги. И, лучше, свои хлопоты не откладывать на потом.
    Поэтому я слезаю с подводы, осматриваю свое спальное место, не вывалилось ли из меня, что нужное и перехватываю Торка, когда он прекращает разговор со Старшим поста и идет к нам.
    — Старина, поговорим после моста, в тихом месте.
    Торк с недоумением смотрит на меня, на мою неуместную фамильярность и, нехотя, кивает головой, мол, поговорим.
    После не долгого общения с постом, мы проезжаем мост и углубившись в лес, останавливаемся.
    — Чего ты хотел спросить? — говорит Старший, остановившись рядом со мной, так, чтобы слышали все.
    — Не спросить. Обсудить, если мы хотим понимать друг друга.
    — Давай обсудим, — соглашается он и ждет, когда все подтянутся поближе.
    — Я хочу сказать, как человек, три раза прошедший перевалы и эту дорогу сюда, к мосту, от каньона, что, до спуска в Сатум проблем опасаться не стоит. Перевалы мы пройдем без труда, такой группой это просто легко. Потратим на это дело всего пару дней, а не четыре, как говорили мы с Учителем начальству Гвардии, — начинаю я убеждать парней.
    — Сейчас уже два часа пополудни, нам пора пообедать, тем более, рядом трактир. На обед, пойдем ли мы туда или кашеварим здесь, сами с собой, уйдет час, то есть, к стоянке мы двинемся в три часа и когда, в полседьмого, начнет смеркаться, встанем посередине леса на ночлег, не добравшись до стоянки еще четыре, а то, и пять часов хода. Идти с таким грузом на плечах, по глухому лесу, поднимаясь вверх, для этого потребуется целый день, чтобы добраться отсюда до стоянки.
    — Тем более, Трон едет тоже до трактира, ночует там и завтра возвращается, — говорю я и подмигиваю соседу, — Вечером он не поедет с нами, уже, через час ему придется возвращаться, — привираю я.
    Трон все понял, тем более, я уже предупредил его, что придется постараться, чтобы оставить группу в трактире и хорошенько посидеть, с радостью и весельем, как, в старые времена.
    — А, завтра, он может и проехаться с нами полдороги, избавить наши плечи от большого веса. Тогда он успеет засветло вернуться в город, как ему требуется.
    Торк смотрит на парней, похоже, у них принято коллективно решать такие вопросы.
    Я вижу, что народ в нерешительности и усиливаю нажим, говорю, что это последняя возможность нормально и весело провести время, выспаться в надежном месте.
    — Вы — уже взрослые парни и понимаете, что вернуться могут не все. И какой смысл торопиться бежать с таким грузом в горы, если, можно провести хорошо вечер и нормально переночевать.
    Общего согласия я не получаю и понимаю, что придется действовать методом принуждения, раз Торк тоже не хочет отдать приказ. Похоже, что пара людей в нашей группе ему не очень хорошо знакомы, они — не из его отделения разведки, сейчас они отмалчиваются и приятель хорошо понимает, что это люди от начальства.
    Пока, так сразу он, тоже не хочет нарушать приказы, понимает, чем это грозит по возвращению.
    Я думаю, что наша поездка в Сатум многое изменит и пережитые вместе схватки и дорога сплотят нас, как следует. Но, сейчас, я не могу про это сказать и использовать, как аргумент.
    — Ладно, тогда проведем проверку, забирайте свои вещи с подводы и прогуляемся до Сторожки, — командую я, так как, подвода моя личная и вещи на ней только мои сейчас поедут.
    — До трактира всего то двенадцать лиг и еще до Сторожки пятнадцать, это будет небольшая разминка перед ста двадцати пятью лигами до стоянки.
    А, про себя думаю:
    — Что не входит через голову, войдет через усталые ноги и гудящую спину, во второй половине дня.
    Торк отдает команду разобрать свои пожитки и все ее исполняют, кроме меня, конечно.
    И точно, если, проходя мимо трактира, все только посмотрели на него, ничего не говоря, то, на подходах к Сторожке два новых члена нашей группы, с уже красными от нагрузки рожами, переглянулись и кивнули друг другу. Все понятно, еще идти так до ночлега три-четыре часа желание у них пропало, все же, они не из разведки и такие прогулки им в диковинку.
    Поняв, что, намерения желающих выполнять прямо дотошно приказы далекого начальства, испарились вместе с потом, Торк скомандовал развернуться и идти обратно, я же предложил сложить весь груз на телегу.
    Даже Учитель посмотрел на меня с благодарностью, после таких слов. Он то, вообще, молчит и не участвует в разговорах, сдержанный очень человек, после жизни в сатумских реалиях, таким любой станет.
    Или не выживет.
    Меня, все-таки, как оказалось, в штат Гвардии не ввели, не знаю почему, даже копье выдали Торку, не мне лично, и я остался таким вольноопределяющимся среди военных людей.
    Со своим, особым статусом, вроде бы, и помощник, но, не под присягою, просто, какой-то доброволец-активист, используемый за знание местности, где будет вестись разведка.
    То есть, отдавать приказы и требовать их исполнения от меня, если судить по местным допотопным уставам и понятиям, приятель не может. Обычно все, естественно, не обращают на эти условности внимания и просто приказывают но, Старший группы решил все же обратить, раз я сам не тороплюсь на перевалы.
    Мы подходим к трактиру и оставляем наши пожитки и оружие лежать на подводе. Дождя сегодня не ожидается, можно и не разбирать вещи. Лошадь с подводою загоняют на задний двор и оставляют под присмотром одного из бойцов, так сказать, на посту.
    Рассаживаемся за столом и заказываем себе обед и, конечно, немного пива, по паре кружек. Пока ждем еду, завязывается неспешный разговор, и я внимательно рассматриваю парней, с кем недавно познакомился.
    Торка, Учителя и еще одного разведчика, Вилсера, коренастого крепыша, я знаю хорошо. Он, хоть, и не ходит в наш кружок, так как, по званию — рядовой, но, в трактире бывает, за нашим столом сидит.
    Пара прикомандированных из Гвардии, отличаются от собранных и деловитых разведчиков, таких, как Торк и Вилсер, разительно. Это Хонс и Трагер, один — высокий парень, похожий чем-то на Кроса, светлоголовый и жилистый, хорошо управляется с мечом и копьем, второй — невысокий и, кажущийся достаточно хрупким, темноволосый воин, специалист по стрельбе из лука и арбалета.
    Машинки нам выдали уже производства нашей мастерской, как и козьи ножки, так и болты. Для проверки, так сказать, в боевых условиях.
    Почему в разведку отправили именно этих двоих, а не проверенных товарищей Старшего группы, я точно не знаю и Торк меня в этом же уверяет. Я ему, почему-то не верю, но, не настаиваю на правдивом ответе.
    Пока, я добился одной маленькой победы, мы расположились в трактире и сегодня погуляем, тем более, сегодня седьмой день осьмицы и будет аншлаг у Сохатого. Ради такого дела, в конце концов, и живут люди свой недолгий срок в косматом средневековье. Ну, еще успеть расплодиться и детей выкормить, пока не повзрослеют.
    Погуляем, пусть, пока, парни так и не думают. Я, как опытный человек, это хорошо понимаю, тем более — жизнь так коротка и трудна, в эти средневековые времена, что надо очень торопиться.
    С собой у меня палантир и лечащие артефакты, возможно, будет стоять выбор между тем, что кто-то умрет или я могу его спасти, путем своего разоблачения, как мага. Пока, я сам не знаю, как поступить, будем смотреть по обстоятельствам. Честное слово — не знаю.
    Впрочем, до того Великого похода Освободителей Севера и Победителей последних Магов, еще, примерно, год времени. Я не думаю, пока, раскрываться перед своими попутчиками, тем более, кто-то из них точно послан начальством в этот поход, чтобы получить нужную информацию, как все прошло.
    Мне и Учителю еще не доверят безоговорочно, Торк и его подчиненный могут попасть под наше влияние и пойти у нас, пришельцев, на поводу. Поэтому и приставлены к нашей группе новые люди, ведь, потребность в информации от своих людей, здесь, в Гвардии, уже стала нужнее, чем боевая слаженность и возможность доверить спину надежному и проверенному товарищу.
    Все, как и везде, новый, капиталистический строй, как и феодальный, строится на подчинение и личной преданности твоих людей.
    Понимаю, что народ немного скован и угрызения совести мучают всех моих попутчиков. Может, все же, стоило сжать зубы и начать подниматься на нагорья, пусть и прошли бы мы сегодня не больше десятка километров и заночевали в темном лесу, как суровые парни. Вместо такого подвига, мы теперь сидим в трактире и добром это ведь не кончится, пусть мы и хлебаем пока пиво.
    Такие, примерно, мысли мучают сознание моих попутчиков.
    Начальство окажется очень недовольно такой своевольностью разведки и ее начальника. Если, конечно, узнает об таком поведении, это — пока самый главный вопрос и моя задача, сделать так, что доверенному человеку или нескольким таким, легче будет соврать, что шли и работали, как положено, чем объяснять, почему столько раз нарушили строжайшие указания и ценнейшие распоряжения высокого, но, очень далекого начальства.
    — Служи по уставу — завоюешь честь и славу, — выдаю я и вижу, что парням нравится такой лозунг, все еще мечтают о славной смерти, ибо, жизнь здесь и так, совсем не такая долгая, до первой серьезной проблемы со здоровьем или первой серьезной раны.
    После обеда военные идут поспать на сеновал, я же шикую и отправляюсь в отдельный номер, как прикомандированный гражданский специалист, имеющий денежку, чтобы заплатить за повышенный комфорт.
    Вечером я спускаюсь в зал, уже стемнело на улице, наши сидят здесь же и вяло распивают по одной кружке пива, под строгим взглядом Торка.
    Столы уже заняты наполовину, два из них, рядом — веселыми лесорубами и я только собираюсь присесть к своим, как вижу прекрасную картину. В зал поднимаются Охотники и мой, в прошлом, приятель Крос впереди всех, за ним идет Драгер.
    Отлично, познакомлюсь, наконец, с Кросом и упрочу знакомство с остальными Охотниками. Наши то долго будут раскачиваться, пока соберутся избавиться от угрызений совести. Требуется переломить такое похоронное настроение, заодно, угощу всех, у меня с собой есть пяток золотых тайлеров, больше брать не стал в горы, лавок там не имеется и в Сатуме наши монеты лучше не светить.
    Остальные деньги я оставил в тайнике на квартире, только выдал трем женщинам, будущим специалистам — риэлтерам по сорок тайлеров каждой, чтобы они присматривались к недвижимости и не думали, что я просто так болтаю.
    Я сразу подхожу к нашему столу и предлагаю позвать Охотников к нам, парни реагируют с вялым энтузиазмом. Ничего, такое настроение скоро пройдет, на халяву пьют все, помню я высказывание классика советского кино.
    — Нас — шестеро и их, столько же, как раз за стол поместимся.
    Тут же обнимаюсь с Драгером и Контом, неразлучной парочкой Охотников, которые, как я понимаю, погодки и в Гильдию пришли в один призыв. Обнимаюсь, как со старыми знакомыми и зову за наш стол, намекая, что у меня есть повод хорошо проставиться.
    — Парни, знакомимся с Гильдией, мои приятели и отличные мужики, будут с нами сидеть сегодня.
    Вечер начинается, есть в зале и охранники какого-то каравана, только не те, другие уже и хозяева-купцы тоже новые.
    Ладно, уверен, что лесорубы докопаются именно до них, как трудовой народ к трутням, это — неизбежный процесс. Один наш на охране подводы и лошади, Трон сидит за столом, и я отношу парню, который Хонс, пару кружек пива и закуски, чтобы ему не так скучно жилось, пока смена придет.
    — О, благодарствую, — оживляется он, так похожий на Кроса и я говорю ему о таком сходстве:
    — С нами за столом твой брат родной сидит, только Охотник, может пятнадцать кружек пива за вечер выпить.
    Хонс задумывается:
    — Я, может, тоже столько выпью, только, кто же мне столько нальет.
    — Ну, сменишься, посмотрим, — обещаю я ему и возвращаюсь за стол.
    Серьезно заряженные на веселье Охотники уже пробили броню сдержанности гвардейцев и веселье набирает обороты, даже Торк уже смирился с нарушением приказа и радуется жизни наравне со всеми.
    Я подхожу к стойке и заказываю у Сохатого бутылку ресы:
    — Нет, лучше сразу две, чего девок гонять попусту, — и выдаю ему в качестве аванса один золотой, чтобы не переживал за наш стол. Реса, все же, гораздо дороже пива стоит.
    Да, посидеть с парнями из параллельной военной организации и познакомиться с ними поплотнее, именно этого и не хватает нашим гвардейцам, чтобы почувствовать себя в порядке. Ведь Охотники, и живут гораздо свободнее и привольнее, редко видят свое начальство и не так скованы условностями дисциплины. У них авторитет другого типа — приобретенный долгой совместной жизнью в лесах и предгорьях, все знают, кто чего стоит, на самом деле.
    Альс с Турином, конечно, такие авторитетные люди, что с ними спорить никто не рискнет, но, тот же Понс, вполне, мог бы не соглашаться с тем Тонсом, это я себе могу представить. Вон, Крос зацепился с Контом, и они что-то энергично доказывают друг другу, не стесняясь окружающих и такого нарушения субординации, немыслимого в Гвардии.
    Позже выступает новая певица, заметно уступающая в голосе и антураже Грите и такого волнения ее выступление не вызывает у народа. Потом начинаются разборки лесорубов и охранников, в этот раз, прошедшие за полным преимуществом лесных работников. Оказалось, что смолокуры тоже имеют свое мнение на происходящее и они вступили в контры с плотогонами, впрочем, и окрестные крестьяне выдвинули настоящего богатыря, который побил Старшего лесорубов, наконец.
    В ящичке у Сохатого набралась уже солидная сумма, я внимательно рассмотрел количество монет и пришел к выводу, что там уже под золотой точно имеется.
    На наш стол особо не задирается никто, но дерзкие взгляды бросают, и я шепотом предложил Торку заработать деньжат по легкому, постоять за честь Гвардии.
    Похоже, что ему очень хочется выступить.
    Но, драться за деньги, находясь при исполнении — это уже, по его мнению, серьезный косяк и пришлось ответить мне на вызов одного из лесорубов, расстроенного поражением своего Старшего.
    Я — человек гражданский и могу много чего делать, даже не соблюдать устав.
    Наша толпа вывалила целиком на улицу, я сунул Учителю золотой и попросил поставить на меня, как вы догадались. Пришло время показать моим приятелям по спортивному кружку, что умеет один из их Учителей, раз уж второй Учитель не по драке на кулаках. Выпитая реса и воспоминания о первой победе в этом трактире будоражат кровь.
    С тех пор я стал старше на два года, но, моя сила и ловкость поднялись на три деления, по шкале Храма. Заодно, я хочу показать своим приятелям по занятиям в казарме, насколько я превосхожу их в ударной технике, поэтому, не собираюсь долго размахивать кулаками. Главное для меня, не бить во всю силу, чтобы кулаки не повредить, при всей своей магической мощи, лечить самого себя я не умею.
    Что меня неподдельно печалит.
    Пока я бинтовал руки кожаными ремнями и разминался, уже разогретый соперник, набычившись, смотрел пренебрежительно на мои потуги.
    Сохатый свистнул сам, только, после того, как собрал все ставки и запомнил всех азартных игроков.
    Лесоруб, здоровенный парняга с детским лицом, ринулся ко мне, широко размахиваясь с правой руки, однако, я не стал ждать и пробил сразу двоечку, первым ударом в нос приподняв его челюсть, вторым аккуратно и точно ударил вполсилы.
    Парень пережил такое попадание на ногах, его повело и вело до тех пор, пока я не догнал и еще раз приложился к подбородку.
    Наши, военные и гильдейские, очень обрадовались такой легкой победе и орали, как умалишенные, хотели меня качать. Я еле отбился от наших и отправился получать выигрыш с Учителем.
    Затем меня вызвал Старший плотогонов, разобравшийся с силачом смолокуров, я, так же, послал Учителя с золотым делать ставку, оставив у себя сорок серебрушек, полученных за первый бой.
    Я опять не стал затягивать драку, остановил здоровяка парой встречных и так же скучно, по мнению окружающих, добил еще несколькими ударами по голове.
    Опять, переждал восторги и сходил за деньгами к Сохатому, а там уже сладился и последний бой, с богатырем из крестьян, двухметрового роста парнем, достаточно неуклюжим и старающимся держаться подальше от моих кулаков, просто пытавшемуся отталкивать меня при каждой возможности. Вскоре, я удачно провалил его вперед и отвесил хорошую плюху прямо по уху. Богатырь, очевидно, не битый с детства, похоже, решил не терпеть больше побои и сразу же сел на землю, не собираясь продолжать.
    Похоже, по уху я ему попал слишком сильно и терпелка у парня оказалась не такая большая, как он сам. Впрочем, он, по итогу, мудро поступил, отделавшись легче всех остальных.
    На карман ко мне пришло полтора тайлера, половину из которых я отдал за стол и выпивку, забрав у Сохатого свой золотой.
    Наш стол долго праздновал победу и, когда я уже ушел в номер, еще продолжительное время слышал веселые крики и стук кружек по столам.
    Засыпая, я порадовался про себя, такому вечеру и кувшинчику с пивом, стоящему около кровати. Потом загрустил, понимая, что не скоро теперь посплю на матрасе с бельем и уснул.
    

   

   

    

     Глава 2 ПЕРЕХОД ПЕРЕВАЛОВ
    

    

    Утром рано, ко мне постучался Торк и разбудил меня, не дал доспать и досмотреть хороший сон, только, почему-то с Рутенией, о которой я уже стал забывать. Наверно, потому приснилась, что идем в те земли, хотя, Изаура здесь оказалась бы гораздо больше к теме, ведь, ее я точно увижу вскорости.
    Ранний завтрак оказался не особо обилен, но, это не беда, хорошо, что с пивом проблем не оказалось, вечером не все выпили..
    Глядя, как все разведчики исправно лечатся кружкой-второй, я понял, что боевое слаживание уже началось и даже Старший не пытается помешать этому процессу, сам выпив, правда, только одну кружку, как настоящий и суровый военноначальник, подающий пример слабакам, морально не устойчивым.
    Мне, например, и двух не хватило, поэтому я нацедил с собой в деревянную бутыль еще с литр. Денег потратить не получилось, наоборот, еще и прибыло, поэтому я оставил Сохатому пять тайлеров на раскрутку трактира и пол-золотого отдал Трону, в качестве платы. Как он не отказывался, крича, что и сам может заплатить за всех нас.
    Только, мне лень тащить лишние деньги на перевалы, я оставил для Сатума немного серебра, да еще, у Гинса есть чуть сатумских денег, на пару раз поесть в трактире одному.
    Соседу моему поездка, вообще, очень понравилась.
    — Ольг, теперь, если что, ты знаешь кого просить прокатиться с тобой, — заявил он за завтраком.
    Трактир на фронтире — это самое то для Трона, как бывшего возчика, весело, брутально и много новых, интересных людей, есть, про что во дворе народу рассказать, что он обожает, пока супруга отсутствует рядом.
    Выехали раненько, около семи утра и по дороге все приходили в себя, после вчерашнего веселья. Трон постарался заехать в лес, как можно дальше, уже так загнал телегу, что я не знаю, как будет обратно выезжать.
    — Трон. А как обратно?
    — Не переживай, я разберусь, зря, что ли, столько лет провел в возчиках, — ответил сосед и стал ждать, пока мы стащим все снаряжение с подводы и попрощавшись, посоветовал нам всем вернуться живыми и здоровыми.
    Потом смог убедить пятиться лошадку, мастерски управляясь с вожжами и, вскоре, развернув подводу на малюсеньком пятачке среди деревьев, покатился обратно. Если в трактире надолго не засядет, еще к обеду в город вернется, расскажет Крипу, что телега наша — совершенный и качественный продукт, насколько это возможно.
    Пока разбирали поклажу, я кратко рассказал, что нас ждет на стоянке, куда мы сегодня поднимемся и прочее.
    — Сходить наверх придется два раза. Часть поклажи и дрова со стоянки заберем во второй раз, это, касается и палатки. Там, в получасе от верхней точки подъема, перед каньоном, есть площадка, даже с хворостом и нормальным местом для ночлега.
    Так то, если бы не парусиновая палатка, весом в тридцать, примерно кило, мы бы и за один раз управились, со своей поклажей и, даже, запасом дров. Но, она заставляет распределять вес несущего этот большой мешок по остальным парням и это реально перегружает, даже, таких выносливых и молодых гвардейцев, чего уж тут говорить про нас с Гинсом, немолодых, в принципе, мужчин.
    После нескольких привалов и переходов, мы, наконец, к обеду добрались до стоянки и порадовались, что запас дров там остался прежним, пропавшие Охотники не успели его сжечь. Ну, так подумал один я, если сказать честно, остальные спутники совсем не в курсе, что тут и как.
    Я, на всякий случай, прогулялся вокруг стоянки и убедился, что могилок не прибавилось, значит, пропавших не нашли.
    Передохнув и пообедав, мы, как я и сказал, начали первый подъем в горы, с половиной веса. Через три часа оказались на последней площадке перед Храмом, и там все оставили, начав спускаться сразу же вниз. За второй подъем принесли палатку и запас дров, после чего, с изрядно трясущимися ногами расположились на ночлег, сварив себе кулеш в прихваченном со стоянки котле.
    Все-таки нас шестеро и питаться требуется, как следует, чтобы осталась сила и меньше мерзнуть в суровых горах.
    — Это последний, нормальный ночлег. Следующий будет в конце каньона, перед первым, не самым сложным перевалом, — так я объяснил наш будущий день и Гинс согласно закивал головой.
    Легли спать рано и проснулись рано, собрали все добро и еще наломали веток, чтобы класть под палатку, медленно пошли наверх, уже с полным весом.
    Мимо Храма прошли через два часа, постояли на самой верхней точке, отдыхая и любуясь открывающимися видами. Мне очень хотелось подняться в Храм и поспать на Столе, но, я даже не стал смотреть в ту сторону, зато внимательно, с применение орлиного взгляда, осмотрел осыпь, где погребены тела Охотников, только, ничего подозрительного не заметил.
    Мертвый Мастер Тонс вторую руку не смог высунуть из-под камней, а, если и смог, стервятники так же оторвали ее.
    Весь день добирались до начала перевала, истекая потом и теряя силы. Зато, на ночь разместились в палатке, успев ее прогреть и сварить что-то похожее на кашу.
    Спалось вполне нормально, лицом к теплой спине товарища гораздо проще дремать, слушая завывание ветра над нашим домом. Все же, толпой переходить перевалы определенно легче, чем одному или вдвоем, тем более, с опытными и сильными попутчиками.
    Еще бы большое, общее одеяло и все, вообще, оказалось бы хорошо, под своим индивидуальным плащом так не согреешься.
    На следующий день рельеф местности стал более трудным, но, уменьшившееся количество дров, немного, всего на два-три килограмма, компенсирует трудности прохождения перевала.
    Ночевать остановились недалеко от того опасного перевала, еще засветло и эта ночь оказалась более трудной, из-за холода пришлось постоянно жечь дрова и греть палатку и чистое небо, хорошо видное в откинутых пологах крыши.
    Зато, с половиной оставшихся дров, мы стали быстро двигаться вперед, никому не захотелось провести еще одну ночь на высоте.
    Спуск с перевала начали в двух местах сразу и управились за два часа, со всеми хлопотами, спустили все имущество и людей. Все же, с таким коллективом, из крепких и быстро понимающих, что к чему парней, путешествовать гораздо легче.
    Мы успели дойти до третьего перевала, похожего на первый и, пройдя его, немного спустились вниз, пришлось заночевать, не успев дойти до места, где мы останавливались с Клеей, примерно час пути.
    Ночь оказалась полегче, чем предыдущая, высота снизилась метров на пятьсот и, получается, парни прошли перевалы, не заметив особо каких-то трудностей. Никакого выживания и суровой школы жизни для новичков.
    Утром спустились пониже и на месте нашего ночлега с сестрой Гинса, сложили и завалили камнями палатку, военную одежду гвардейцев и оставили, понятно, все дрова, которых набралось еще на четверть от того, что взяли с собой.
    — Отлично, можно в горы поменьше тащить, половину возьмем от прежнего количества дров на обратный путь, — порадовался Торк, когда к нему, со счастливым видом человека, узревшего родные земли, подошел Учитель.
    — Да, так и есть, спать в палатке большой компанией — гораздо легче, — поддержал его я и добавил, — Обратно нас может оказаться больше. Не пора ли обговорить наши планы со всеми?
    — Еще не пора, спустимся вниз и там будем решать, что и как, — отрезал Торк, понимая, на что я намекаю.
    — Учитель, ну, скажи ему и остальным, что они увидят внизу. Просто ничего, — подтолкнул я Гинса.
    — Да, Торк, внизу деревни, потом поместья-замки дворян, снова деревни и села, городки при замках или уже большие города, но, до них долго идти. Здесь, у подножия гор — не увидишь ничего. Мы же с Ольгом рассказали, как обстоит дело с военной силой Сатума. Она разбита на сто пятьдесят небольших армий, от нескольких сотен воинов, это, уже, у богатых семей в столице страны, до десятка стражников, относительно слабо подготовленных, у дворян около подножия гор, самых бедных.
    — И, что это значит? — спросил Торк, не поняв смысла рассказа.
    — Это значит, пока в Сатуме не появится один правитель или, хотя бы несколько, которые поделят страну на три-четыре государства, никто не сможет начать войну с нашими землями. Как только один или несколько дворян двинутся в горы, их поместья и замки будут атакованы соседями, давно мечтающими о такой возможности, — пояснил ему я.
    — Я и Ольг все это повторили властям Астора несколько раз, но, я сказал, что мы не уверены в том, не собираются ли сейчас какие-то силы для атаки наших земель. Поэтому нас и прислали сюда, но, ты же знаешь, зачем я здесь? — спросил Гинс.
    — Да знаю, но, пока, ничего ответить тебе не могу. Давайте спускаться, — ответил Старший.
    — Ну, таким Фомой не верящим быть нехорошо, — продумал я взваливая груз на плечи и помогая Гинсу.
    Идти, освободив плечи от, по-настоящему, тяжелого груза, да, еще вниз, очень здорово, кажется, что можно взлететь.
    Что, в принципе, не так и сложно исполнить, дельтаплан изобрести не трудно, примерно там все понятно, материалов только таких нет, синтетических и легкого алюминиевого профиля не хватает.
    Когда показывается первая деревня беглецов, я собираю парней вокруг и рассказываю им, что это за место, как следует себя здесь вести.
    — Все, мы в Сатуме, а здесь, просто хорошими парнями оказаться нельзя. Или ты нагибаешь, кого видишь, или, постоянно, пытаются нагнуть тебя. Проще нагибать самому, только, делать это требуется с серьезным видом.
    Убедившись, что все слушают внимательно, продолжаю:
    — Здесь, в этой деревне, нам делать сейчас нечего. В следующей тоже. Вот, перед третьей деревней отсюда придется решать, что делать дальше. Просто бродить здесь долго не получится, местные, которые платят за защиту бандитам, собирающим деньги для хозяина этих земель, они, сразу же донесут, что какая-то новая банда шастает по чужим землям. Бандиты пошлют за помощью к дворянину и, если, с бандитами, вооруженными ножами и дубинками, мы справимся легко, то, с дворянами и их вооруженными людьми — так не получится. Бойцы настоящие.
    — Ты уверен, в том, что говоришь? — спросил меня почему-то не Торк, а Трагер.
    Надо это запомнить, похоже, есть и скрытый лидер в нашей группе.
    — Абсолютно. Мы можем что-то узнать и избегать серьезных проблем, только, если будем постоянно двигаемся, не останавливаясь нигде, кроме, может, одной ночи в трактире или постоялом дворе. И там, если не уедем сразу же и слухи распространятся по округе, получим проблемы уже к обеду.
    — Все так? — спрашивает у Гинса тот же Трагер и я снова замечаю это, раз Торк молчит, значит, он предупрежден начальством о особой роли лучника в нашем походе.
    — Да. Все именно так, как сказал Ольг. Просто остановиться в селе или деревне не получится, через какое-то время придут местные сборщики дани и начнут спрашивать.
    — И что вы советуете сделать, чтобы провести разведку? — теперь интересуется уже Торк.
    — Есть, только одна возможность, это отнять подводу у кого-то, хозяина связать и оставить в кустах, чтобы, за день, пока светло, на большой скорости получилось выбраться из земель, которые принадлежат тому, кому платит за охрану хозяин подводы. Дальше за ними никто не погонится, здесь такое не принято.
    — Да, другого способа перемещаться здесь нет. Простолюдинам и оружие, не то, что носить, держать в руках — запрещено строжайше, — поясняет Учитель.
    — На подводе мы можем спрятать наши копья, арбалеты и мечи в сено, не будем привлекать внимание, очень уж пристальное. Но, просто ехать куда-то обычными мужиками, тоже очень трудно, все бандиты будут цепляться, не говоря о дворянах. Прикинуться бандитами непросто, тот же Учитель, говорит, как местный, но, бандитом не был никогда. Мне, вообще, как жителю далекого королевства, рот лучше не открывать, авторитета никакого у меня здесь нет. Вы же, должны только молчать, что очень подозрительно. Ладно, в номер трактира еду можно и заказать, только, денег у нас очень мало, а страна очень дорогая, все в три-четыре раза дороже стоит, если считать по золоту, — пояснил я местные расклады.
    — Поэтому, предлагаю, захватить подводу и скорым маршем удирать из этих мест, ехать придется и по темноте. Только, лошадь столько не потянет, ехать сутками, ночевать останавливаться в безлюдных местах, что нормально для нас, тронуть кто-то нас побоится, только дворян следует избегать и, вообще, не встречаться с ними.
    Вижу, что не особенно верит Трагер в наши рассказы, человеку из такой страны, как Черноземье, трудно поверить, что люди могут добровольно так страшно и уродливо жить. Только, это непреложный факт, который лучше понимать заранее. Как умерли в той жизни братья, ведь, по местным раскладам, банда поступила, как положено.
    Увидел чужого и притом, слабее себя, отними и убей, такой здесь закон.
    Деревню прошли с ходу, не став заниматься беглецами, я, даже, рассмотрел мордашку Изауры, торчавшую из-за плеча своего первого мужа, замершего на пороге дома.
    Обратно пойдем, можно будет у него в доме передохнуть денек, перед перевалами, заодно познакомить холостых парней с иностранной любовью, за одну серебряную монету.
    Когда посмотрят на местную жизнь, поймут, что отдать целую одну монету за такой пустяк, это, значит, проявить себя очень хорошим и добрым человеком, что, правда, здесь — совсем не ценится, как это не печально.
    Вторую деревню тоже прошли, не останавливаясь, потом свернули в сторону от той самой деревни, где я тогда перекусил в корчме и купил себе хлеба, а потом прятался в лесу от погони, пустившейся вслед одинокому путнику.
    Обошли ее с края и засели в кустах, на расстоянии пары километров от деревни, до следующей оказалось поменьше, всего с километр и стали ждать. Время уже подошло к обеду, перекусили мясом и хлебными сухарями и, вскоре, после этого расслышали, как скрипит колесо приближающейся к нам подводы.
    Это не очень хорошо, такой скрип, только выбор у нас не велик, так можно и до следующего дня просидеть, а время идет.
    Разобрались, как договорено и приготовились ждать своих гостей.
    

   

   

    

     Глава 3 ПЕРВЫЕ ПРОБЛЕМЫ
    

    

    Показавшая подвода оказалась самой убогой, с виду, а лошадь, по ходу, собирается помереть прямо сейчас, даже не добравшись до места нашей засады.
    Я, честно говоря, заколебался, стоит ли связываться с таким одром и мужичонкой, похожим на свою лошадь, только парни, Торк с напарником, внезапно возникли с боков от подводы, один приставил кинжал к шее выпучившего глаза возницы, второй перехватил вожжи и остановил кобылу.
    — Я плачу всегда за себя, — попробовал было заныть возница, неряшливо одетый мужичок с нестриженой бородой, получил по зубам рукоятью клинка от разведчика и сразу замолчал, пуская розовые слюни.
    Через пару минут он оказался связан по рукам и ногам и брошен в кусты, не сильно далеко, чтобы позвать помощь, если, кто проедет мимо и выбраться на дорогу через какое-то время.
    Быстрый обыск подводы и мужика обогатил нас шесть монетами серебра и страшно грязной верхней одеждой, который так же отправилась в кусты, к хозяину.
    К мужичку подошел Гинс и пообещал ему, что его добро вернется через две недели, еще и денег подкинем за аренду транспорта.
    Понятно, что мужик не поверит в такое великодушие, не те это места, чтобы такие чудеса сбывались, никто про такую доброту в жизни не слышал.
    — Тогда, это уже его проблемы, — подумал я.
    Я, честно говоря, поглядывал в надежде, что еще какая-нибудь подвода покажется в пределах видимости, но, ничего такого не случилось и мы принялись быстро, как получалось, ехать по направлению от гор, стараясь до заката выйти из зоны ответственности местных сил, так называемой самообороны, крышующих данное поселение.
    Оружие мы сложили на подводу, оставив себе только клинки, и те, спрятав под неприметные куртки, и погнали лошадь, пока не скрылись с глаз ограбленного мужичонки.
    — Торк, вы ему руки не сильно перетянули? — спросил Учитель, переживая за ограбленного земляка, первым встретившегося ему по дороге к родному городку. Ну, не считая, тех жителей деревни беглецов, которые быстро разбежались с нашего пути.
    — Нет, слабо и нежно, — улыбнулся Торк и внимательно огляделся вокруг.
    Мы катимся по середине лесопосадки, окруженной полями и переводим дыхание после экспроприации, тем более, лошадь показывает нам всем своим видом, что она сейчас, прямо на этом самом месте, помрет и не встанет никогда, кроме, как на страшный суд.
    Показывает, но, все же, тянет телегу, на которую мы боимся присесть, наоборот, подталкиваем на ходу.
    Через пару часов мы остановились перекусить и дать отдохнуть лошади.
    И, надо же такому случиться, прямо на нас, из-за поворота выехала еще одна подвода, зажиточного, похоже, мужика, вместе с сыном, перевозящих какую-то сушеную ботву.
    Мы не упустили шанс поменяться нашими экипажами, не глядя, осуществили обратный обмен нашего одра на крепкую и упитанную лошаденку, даже, с запасом ячменя в мешке, обнаруженном под ботвой. Связанных отца с сыном положили на нашу подводу, тоже кричавших, что всем заплачено, кому положено, даже, перевалили эту самую ботву на нее, чтобы она не мешала нам путешествовать и уехали, уже ничего не обещая, ошеломленным таким резким поворотом в размеренной жизни, бывшим хозяевам справной телеги.
    Через три часа стало темнеть, и мы еще часа два продолжали катить, уже освещая дорогу с помощью факела, который нес перед лошадью Учитель, как человек, знающий, что ответить, если кто-то попадется навстречу.
    Только, в Сатуме мало найдется смельчаков, рискнувших бродить по пустынным местам по вечернему и ночному времени, тем более, по проселочной дороге.
    Потом хороший сон на свежем воздухе, который в Сатуме немного теплее нашего, если находиться около гор и гораздо жарче, когда подъезжаешь к Устричному морю.
    После быстрого на скорую руку завтрака мы тронулись в путь. Я, даже, начал узнавать те самые места, по которым убегали из Сатума мы с Клеей, после того, как похоронили братьев на кладбище большого села.
    Как, оглянувшись назад на верхушке холма, по какому-то наитию, я заметил клубы пыли в паре километров от нас. Кто-то догоняет нашу подводу и сильно торопится, пуская лошадей в галоп. Включив орлиное зрение, я разглядел на переднем коне молодого дворянина, рядом еще двоих воинов, сколько скачет за ними, не видно.
    За подводой остается пыль, летающая около дороги и отчетливые следы, которые мы не догадались как то маскировать и которые привели погоню по нашу душу.
    Зря мы не потратили пару часов времени, чтобы свернуть на другую дорогу и теперь придется драться по-настоящему.
    — Парни, у нас проблемы, погоня на хвосте, я видел несколько всадников, во главе с дворянином, догонят нас через десять минут, если мы не ускоримся.
    Торк быстро сориентировался и показал на кусты в сотне метров от нас:
    — Загоним подводу за кусты, и встретим погоню с разных сторон. Разбирайте оружие, парни, заряжайте арбалеты, болтами против брони. Гинс и Ольг на копья, Трагер на лук, вы, оба, на арбалеты, ты со мной, прикрываем стрелков.
    — Ольг, что будет, если кто-то уйдет?
    — Тогда нам хана, нападение на дворянина не прощается, нас будут гонять, пока всех не перебьют. Придется делать круг и бежать обратно в горы, пока мы удалились от них только на полдня пути. Прости, Гинс, но, если, кто-то выживет и начнется облава, тут уже не до твоей сестры окажется.
    Учитель загрустил, понимая, что я полностью прав.
    — Если никто не уйдет, тогда спрячем трупы в кустах и у нас будет день на то, чтобы удрать, как можно дальше. Возвращаться придется совсем другой дорогой, это точно.
    За последнее время, я стал основным экспертом по Сатуму, Учитель, конечно, не знает и доли того, как можно путешествовать по этим опасным местам группой. Сам то он шел по ночам и вечерам, прячась в дневное время и дрожа от страха. Хорошо, что смог захватить полный мешок еды и ему не потребовалось заходить в лавки и трактиры, пробирался проселочными дорогами и тропами, без особого риска нежелательных встреч.
    Мы спрятали подводу, немного загнав ее за кусты и Торк отправил напарника, чтобы тот пробежался до следующей кучи кустов, загребая пыль на дороге ногами, как будто мы проехали дальше.
    Хорошая хитрость, я бы до такой не додумался, чувствуется опыт в диверсионной войне и заметании следов на вражеской территории.
    Жаль, что, немного не успели уехать подальше, похоже, что мы на стыке двух дворянских владений и, соответственно, зон влияния, такие здесь пустынные места.
    Мы встали поглубже по кустам, давая возможность стрелкам сделать первый залп, чтобы нас стало не видно с дороги. Да и потом, арбалеты натянуть еще раз не получится, зато лучник может сильно проредить погоню, если дать ему время и возможность спокойно пострелять в занятых нами врагов.
    Погоня внезапно вынеслась из-за вершины холма и проскакала до нас, не обращая внимания на то, что творится по сторонам, видя только облачко пыли, уводящее за следующий кипу кустов.
    Впереди оказался молодой дворянин со злым и напряженным лицом, придерживая одной рукой меч на боку, он внимательно всматривался в следы от колес подводы и, проскакивая мимо наших кустов, он повернул голову и внимательно посмотрел, как показалось, прямо мне в глаза. За ним я рассмотрел четверых всадников, обычных таких служивых, тут щелкнули арбалеты и один болт ударил в голову лошади дворянина, второй попал в лицо одного из стражников слева от вожака и опрокинул его на круп лошади, которая покатилась кубарем от натянутой смертельным усилием уздечки. Боевой конь дворянина тоже полетел на землю и перевернувшись один раз, придавил того под своей тушей.
    Отлично получилось, самый опасный противник выведен из строя и еще один стражник убит на месте, хорошее начало засады.
    Зато, оставшиеся всадники пронеслись мимо без какого-то ущерба, что делает сейчас лучник, я не знаю. Остановившись и развернув лошадей, четверка всадников издала боевой клич и погнала прямо на нас, выскочивших из кустов и выставивших копья, у кого они оказались. Это были мы втроем, я, Учитель и Хонс, вставшие рядом в ожидании атаки.
    Один из всадников закачался и сполз вниз, в его спине обнаружилась стрела и теперь он не участвует в схватке, все же лучник не подкачал.
    Хонс оказался умелым бойцом, со своим копьем, он первым атаковал напирающего всадника и сразу же, длинным выпадом, ранил его в колено, успев отскочить от удара мечом. Нависающего надо мной усатого крепыша я не стал трогать, опасаясь получить мечом по шее, то есть, по защитному куполу, который я все же поставил и кольнул в грудь его лошадь, вороного жеребца, потом, так же, отскочил назад, как и Учитель, только испугавший своего противника движением копья.
    Мы оказались в выгодном положении, трое всадников потеряли напор и вертятся на месте, бешено отмахиваясь от нас и атаковавших их с боков разведчиков. Торк показал свое мастерство и бросил нож, попав в глаз одному из стражников, тот сразу обмяк и сполз вниз. Только, и противники оказались не промах и тоже одновременно бросили боевые ножи, один вонзился в грудь Учителя, второй попал в руку Хонсу, сразу же опустившему копье. В образовавшийся разрыв стражники и рванулись, отмахнувшись от Торка и Вилсера, пытаясь уже удрать, понимая, что ситуация сложилась не в их пользу и пора скакать за подмогой, поднимать местное дворянство. Раз воришки оказались такими опасными и обученными.
    Я успел подготовиться и со всей силы ударил в бок пролетавшего стражника, не успевшего еще разогнаться на лошади мимо меня. Его повело в сторону от меня, острие копья пробило кольчугу и вошло на всю длину в бок, он еще продолжал ехать, и я выдернул копье, после чего, воин сразу же упал с коня. И, тут же, последнего выбил из седла метким выстрелом Трагер, выскочивший из кустов и сумевший тщательно прицелиться. Воин проскакал с десяток метров и тоже сполз с коня, который сразу же остановился.
    Черт, у нас большие проблемы, двое ранены и серьезно, при наших возможностях в лечении, общеизвестных для парней и этого мира, а, ведь, нам еще нужно срочно удирать.
    Пожалуй, придется выйти из тени, приоткрыть свои способности.
    Хотя, можно так и не спешить, в живых никого не осталось, некому поднять погоню в ближайшие часы, нам придется остаться на этом месте относительно надолго.
    Только требуется первым делом это проверить, что никто не удрал.
    Тут я посмотрел на оставшихся в строю парней, Хонса перевязывает Вилсер, Учителя — Торк, опытные в таких делах люди, поэтому я бегу проверить, насколько живы стражники, успевшие ускакать от места схватки в сторону, прежде, чем упасть и посмотреть с вершины холма, не мчится ли сюда новый отряд преследователей или, может, отставший член погони разглядел, что тут такое ужасное творится и скачет уже за подмогой.
    Если у нас не окажется нескольких часов, чтобы уехать подальше, нам придется очень плохо. Поднявшись бегом на холм, я смотрю вперед и с облегчением понимаю, что дорога пустынна, рядом не видно никакого жилья, да и полей, распаханных, не имеется поблизости, скорее всего, эти места используют, как луга.
    Что здесь, в Сатуме, является обычным делом, чтобы особо ничем ценным не рисковать вдалеке от поселения.
    Нам еще может повезти, мы сможем скрыть следы стычки, свалить под откос тела стражников и того молодого рыцаря.
    Только, что делать с парой пострадавших лошадей?
    Как только я подумал о нем, этом дворянине, возвращаясь назад, так сразу вскрикнул Трагер и зарычавший Торк подлетел к туше коня, придавившего дворянина и взмахнул там мечом.
    Я, уже, почти вернулся к нашим и, только сейчас, понял, что придавленный своим конем дворянин все же смог метнуть тяжелый кинжал, вошедший глубоко в спину нашему лучнику. Рана, точно, смертельная и пусть Старший, почти, отделил голову дворянина ударом меча, Трагеру это не поможет никак.
    Да, мы все без брони и то, что, вроде, так легко победили профессионалов в броне, говорит о том, что на нашей стороне оказалась удача и погоня не сразу распознала ловушку, тем более, наша хорошо подготовленная группа стрелковым оружием вывела из строя четверых воинов, во главе с самым опасным дворянином.
    Спасти нашего лучника может только Господь Бог и я, скромный переселенец из захудалого королевства, который сейчас окажется магом.
    Как отнесутся к этому мои спутники? Не попробуют ли сразу меня убить?
    Вряд ли, спасение умирающего товарища и излечение раненых — это очень большое дело по меркам боевой обстановки.
    Не знаю, но, думать и действовать требуется быстро, Трагер на глазах бледнеет, кровь обильно течет и остановить ее не получается, кинжал продолжает торчать из его спины.
    — Переверните меня на спину, когда достанете его, хочу, умирая, смотреть на небо, — шепчет он Торку, но я останавливаю Старшего:
    — Пусть лежит на животе. Сейчас я займусь ранеными, но мне требуется ваша клятва, что это останется между нами.
    — О чем ты говоришь? — не понимает Торк.
    — Я могу спасти его, — и я показываю на лучника, на спине которого, уже свободной от одежды, пузырится кровь из раны, из-под торчащего кинжала, похоже, у него пробито легкое.
    Я достаю из своего мешка артефакт для лечения ран, жду, когда Торк выдернет кинжал, Трагер при этом ожидаемо потерял сознание и обмяк, сразу же прикладываю его к спине, прямо в кровь, которой все больше.
    Парни собрались вокруг, собираясь прощаться с другом, Хонс тоже подошел, баюкая раненую руку, Учитель с безнадежным сидит поодаль, понимая, что спасение сестры откладывается, наверно, навсегда.
    Тогда я приступаю к лечению.
    Пускаю в артефакт ману и держу так несколько минут, пока края раны не стягиваются на глазах у изумленных зрителей и на спине Трагера остается только прямой и розовый шрам.
    Он лежит, все так же, без сознания, но, дышит ровно, только крови успел потерять немало. Дальше будет путешествовать на подводе.
    Едва успел, на самом деле, еще минута разговоров и мы бы потеряли лучника и, негласно, главного для начальства в нашей экспедиции.
    Надеюсь, он окажется достаточно мне благодарен, чтобы промолчать о произошедшем чуде, которое спасло его жизнь и его самого от неприметной могилки на краю дороги в чужой земле.
    Оставив лежать исцеленного на земле, я сразу же сказал остальным, кто остался невредим:
    — Подберите одежду Трагеру и себе, всем нам необходимо переодеться в местные вещи. Я пока вылечу Учителя и Хонса.
    Тонс с Вилсером приступают к мародерке, раздевая тела и снимая не пострадавшую в схватке одежду, пусть и залитую кровью, пояса и броню, складывая все вещи на уже выгнанной из кустов подводе.
    Слушаются меня беспрекословно, впрочем, после такого чуда, произошедшего у них на глазах, я бы, тоже слушался.
    Грудь Учителя я лечу быстрее, там достаточно глубокая рана, потратив пять минут, и пять процентов своей маны, отправляю его на вершину холма, заниматься наблюдением во все стороны, не показываясь самому.
    Хонс подходит последним, обнажает от повязки плечо и на него уходит столько же времени и маны.
    — Совсем не больно, — бормочет он, глядя на свое плечо, украсившееся небольшим шрамом. Я отправляю его помочь парням в мародерке и спешу к Учителю, залегшему на верхушке склона.
    — Как, все тихо?
    — Да, никого. Здесь, ты сам знаешь, движение не такое, как в Асторе, все стараются из своих земель не выезжать, без большой надобности. Ольг, что теперь? — спрашивает приятель, понимая, что многое изменилось и хочет узнать ответ на основной, волнующий его вопрос об эвакуации из Сатума сестры. К магии у переселенца более нейтральное отношение, его страна не пострадала от беды, так, как Черноземье и он только рад, что такой человек обнаружился в нашей группе.
    — Поговорим, — отвечаю я, — Сейчас соберем добро, скинем тела в кусты и, на ходу, потом поговорим.
    Возвращаюсь к нашим и помогаю переворачивать покойников, снимать с них кольчуги с поясами и, отнеся добычу в подводу, оттаскиваю тела в кусты, где скатываю их в нашедшуюся там ложбину.
    — Потом поговорим, — отвечаю я на взгляды Торка и уже сидящего на дороге Трагера, — Сначала почистим здесь и поедем, там и все обсудим, по дороге.
    Потом Вилсер отгоняет оставшихся целыми лошадей в соседний лесок и оставляет пастись там, пока мы скрываем следы схватки, готовясь отбуксировать погибших животных.
    

   

   

    

     Глава 4 НЕЛЕГКИЙ ПУТЬ И ВСТРЕЧА
    

    

    Хлопот с шестью покойниками и двумя лошадьми оказалось много.
    Пока все безропотно слушают меня и мои указания, не пытаясь спорить и что-то комментировать.
    Из оставшихся лошадей я присмотрел одну, более породистую, чем остальные и занялся тем, что снимал сбрую с рыцарского жеребца и надевал ее на эту лошадь, вполне смирную и подходящую мне. Высокое рыцарское седло я не стал менять, только украшенные поводья надел, потом занялся почти обезглавленным трупом, которого, с помощью парней, вытащил из-под мертвого коня, обыскал его самолично и нашел в седельной суме камзолы, парадный и повседневный, кольчуга оказалась надета просто на рубаху и сейчас залита кровью. Сумы я переточил на свое седло, пояс кинул в подводу, как и оружие.
    Вещи с дворянина, все приметные достаточно, как и оружие, поэтому, мы пока все заберем и потом спрячем, мало ли, удастся завернуть в тайнику на обратном пути. Для меня все эти трофейные вещи не особенно интересны, зато, парни, особенно, выжившие и излеченные чудесным даром своего попутчика, смотрят с восторгом на собираемую мародерку. Они снова собираются жить и тратить деньги, которые смогут получить за ту часть трофеев, которую смогут пронести через горы.
    Вылеченные мной сначала побаивались нагружать раненые места, но, убедившись, что все работает, как новое, быстро провели мародерку, отволокли трупы с дороги и теперь заняты тем, чтобы отбуксировать в канаву погибших животных, коня рыцарского и лошадь убитого первым служивого, которую пришлось добить.
    После этого я подхватил лопату с подводы, имеющуюся в комплекте и стал старательно закапывать следы крови, еще места, где проволокли на буксире лошадей. Хорошо, что разведка прилично обучена прятать следы произошедшей схватки, через час и сорок минут, если сильно не присматриваться, нельзя уже ничего заподозрить на месте схватки, что здесь погибли люди и лошади.
    Конечно, на такой жаре, тела запахнут уже завтра утром, но, я надеюсь и все остальные парни со мной, что к тому времени мы будем очень далеко, живые и выжившие среди нас.
    Рванули очень быстро, лошадь отдохнула, я впереди на коне, как странный, явно не местный рыцарь, с копьем в руке и без приметного меча, поэтому разговаривать пока некогда. Через пару километров, на подъезде к крупному поселению, заранее свернули на дорогу, уходящую направо и ехали по ней до самого вечера, когда остановились на ужин и смогли поговорить.
    Торк проверил все трофейные пояса и кошели, и мы оказались внезапно достаточно обеспеченными людьми, Учитель насчитал только в поясе молодого дворянина одиннадцать золотых с мелочью, с остальных набралось еще десяток золота серебром. Теперь можно и в таверну заехать, переночевать по-людски, только про такие радости рано нам думать, пятки горят, как чувствуют, что неприятности могут нас еще настигнуть.
    Все приметные вещи сложили в выкопанный в приметных кустах тайник, около нескольких высоких сосен, снаряжение и оружие дорогое, которое сняли с рыцаря. Трагер даже оставил клинок, который отправил его на тот свет, слишком тот яркий и хорошо сделанный. Оставили себе только несколько кольчуг со стражников и деньги, еще кольца с пальцев рыцаря, переговорили между собой и, немного передохнув, поехали дальше.
    Скоро стемнело и я, управляя подводой, поглядывая вперед, как Учитель при свете факела торит мне дорогу, вспомнил, как прошел разговор с парнями, теперь дрыхнущими позади меня на подводе.
    Первым делом меня поблагодарил Трагер, за спасение жизни, сказал, что, теперь, он передо мной в долгу, на всю жизнь. То, что жизнь покинет его тело через пару минут, он и сам отлично понял.
    Это хорошо, раз он поставлен начальством присмотреть за нашей разведкой, теперь начальство получит доклад, что все указания оказались выполнены без замечаний. И, ничего подозрительного он не видел и не слышал.
    Потом раненые благодарили, особенно Гинс, ведь моя помощь вернула к жизни его замысел по спасению сестры. С такими ранами, можно и выжить, можно и умереть, как жизнь решит, только помучиться светит в пути неизбежно. Но, про поездку на юг точно придется забыть.
    Я потратил четверть маны на лечение, подпитался по дороге от палантира и снова полон, в нем осталась пятая часть энергии, двадцать процентов.
    Потом парни задавали вопросы, все, кроме Гинса, которому совсем не важно, что я маг, ведь в Сатуме к ним относятся спокойно, тем более, никакой внятной силы они здесь не имеют и показать не могут.
    Но, остальные гвардейцы настойчиво спросили меня, как я стал магом, почему пришел в Черноземье и зачем отправился в разведку.
    — Как стал? Почувствовал в себе силу, — так коротко я ответил, — И, нет, я не от тех магов, которые воюют с городами на Севере. И, даже, никогда там не был.
    — Зачем пришел? Да нравится мне Астор, тем более, я же наладил производство крайне нужных городу арбалетов, два из которых с нами в походе уже очень помогли во время схватки. И власть в Асторе мне нравится, лучше варианта я не знаю, поэтому никого свергать не собираюсь, становиться правителем даже и не думаю.
    — Я, вообще, не так надолго пришел в вашу землю, сделаю свои дела, помогу всем людям Астора и уйду. Ну, пока, так собираюсь поступить.
    — Зачем здесь? Чтобы помочь Гинсу, забрать сестру в Астор. А, вы, думаете, зачем? Зачем мне потребовалось идти через перевалы, убивать и рисковать жизнью — только, чтобы помочь другу, другого объяснения у меня нет.
    — Только за этим, иначе моей ноги бы не было здесь никогда больше, не нравится мне эта страна и люди здешние не нравятся.
    Ответив на вопросы, я помолчал и донес до слушателей такую заманчивую идею, что собираюсь на следующий год отправиться на Север и там внести решающий перелом в войну с магами. Разгромив их всех или почти всех, поэтому, мне нужна своя команда, из проверенных людей. Часть славы и почестей за победу над магами придутся и на моих последователей, я раскручу, говоря не местными словами, такую рекламную компанию, что нас в город на руках внесут восхищенные горожане, как непобедимых героев и спасителей человечества.
    Народа в походе потребуется побольше, после взятия каждой башни и смерти каждого мага буду отправлять гонцов, по двое, чтобы донесли радостные вести до города и его властей.
    Такой себе сериал, если по-нашему, с романтическими надеждами и полной победой в конце, на четыреста двадцать пятой серии.
    В общем, расписал все так красиво и заманчиво, что все спутники заранее вступили в этот победоносный отряд.
    Как я и думал, никто в стороне от такого интересного похода остаться не захочет. Тем более, я рассказал, что, на самом деле, подвиги будут, а опасность окажется не слишком смертельной, со мной рядом, ну и поживиться будет чем.
    Как здесь, только — гораздо серьезнее.
    Посмотрим, чем окончится наша разведка и что ждет меня потом в Асторе.
    Как-то отдельно залечить грудь Учителю я точно не смог бы, поэтому пришлось пойти на риск, что кто-то проболтается, что я маг. Но, я рассчитываю, что за время нашего похода у меня будет еще не одна возможность спасти кого-то, или от смерти, или от увечья. Да и денег можно при случае поднять, если столкнемся с еще одним отрядом дворян, теперь то я могу не стесняться ни разу, используя свои умения.
    Парни пока поделили барахло с убитых, и это занятие еще больше порадовало народ. Здесь клиенты гораздо богаче глупых и вонючих Крыс, есть, за что рисковать жизнью.
    Теперь уже никто не спрашивает, зачем мы так далеко идем, все поняли, что, сидя в кустах, ничего не узнаешь. И, главное, не заработаешь трофеев, что, теперь, очень важно для всех участников похода. Тем более, все немного оделись в местное, застирали кровь на вещах и уже не так радикально бросаются в глаза, как, после спуска с гор.
    Да и, сидя в кустах, не найдешь такого богатого хабару, который можно перенести через перевалы, ведь, теперь мы знаем, что столько дров нам не потребуется точно.
    Теперь, имея меня в виде дворянина на коне, мы можем спокойно проезжать через небольшие населенные городки, не опасаясь неминуемого столкновения с местной знатью.
    — Парни, все запомнили, что меня зовут баронет Ольг Фольвио и я из Астрии?
    — Запомнили все, — ответил Торк.
    — А вы знаете, кто этот баронет?
    — Откуда? Мы в дворянском сословии Астрии не разбираемся, — осторожно заметил Трагер.
    — Да я тоже не разбираюсь. Так звали того дворянина, которого приголубили кочергой в трактире Мортенса и он, вроде, умер по дороге домой, — поясняю я, чтобы народ знал, где я взял свое новое имя.
    — Так очень удобно ехать, я — дворянин, но, не местный, плохо говорю на корли, местном языке, поэтому проверить меня досконально очень трудно, да и не положено дворянам проверять друг друга, оскорблением попахивает такое дело.
    После того, как мы устроили тайник, наш караван отправился прямо к морю, чтобы через два-три дня оказаться в районе, где Гинс начал узнавать знакомые городки и поселения. Он рассчитывает подъехать к своему Пельтуму со стороны, откуда всходит на небосвод светило, только понимает, что в тех местах его могут легко узнать, поэтому маскирует лицо, как бы от солнца.
    Следующую ночь провели на постоялом дворе, куда приехали в ночи и взяли себе отдельный номер за пол золотого и ужин заказали туда же. Единственно, когда заходили, какая-то местная кодла, заседающая за главным столом, отпустила что-то нелицеприятное по поводу Трагера. У него, одного, вид приличного человека среди разведчиков, смерть в глазах не так явно видно, поэтому, до него и докопались.
    Здесь такие слова нельзя спускать, за ними неминуемо последует продолжение.
    Ну, это бандиты еще не видели меня, входящего последним, после того, я отдал свою кобылу в руки местному конюху и проследил, где ее пристроят, заодно сняв дорогую суму с седла.
    Пришлось подойти к ним сразу, сурово посмотреть, дать оценить свой дворянский вид и положить длинный кинжал на стол, держа рукоятку в руке. Посмотрев на мое надменное лицо, члены местной преступной организации не стали искать приключений на свои задницы, да и не положено им такое делать. Если бы я оказался один, возражения могли бы и последовать, но, разведчики, молча вставшие за мной в ряд, остудили всех желающих поговорить.
    Все, как всегда, в этой стране, найти постоялый двор на дороге, без сидящих там в поисках подработки, обычного грабежа, бандитов — непростое дело. Подводу и лошадь оставили под окном и часовой менялся всю ночь, ведь в сене осталось все оружие, кроме моего копья, с которым и дежурил часовой.
    В номер попросили обильный ужин и горячей воды нагреть, чтобы помыться на конюшне, мыть грязь, нервное напряжение и пролитую кровь с себя.
    Растянуться в кровати, относительно чистым, после хорошего ужина — такие моменты нужно ценить, поэтому уснули рано, около восьми вечера и встали около четырех, как и задумывалось, чтобы уехать пораньше и не встречаться с местным дворянством.
    Теперь, удалившись от места последней схватки на добрых семьдесят-восемьдесят километров, мы можем немного расслабиться, а наличие рядом с подводой вооруженного дворянина снимает почти все вопросы. Так что, покатили мы основной дороге, не стали искать проселочные.
    Попавшийся солидный город объехали рядом, не рискнув проехать через него. И так, несколько раз попадались группы дворян с охраной, скачущие навстречу или обгоняющие подводу и я поймал несколько недоуменных взглядов из этих кавалькад.
    Понятно, что я слабо похож на местного представителя благородного сословия и рано или поздно кто-то задаст мне вопросы. Но и настолько я не выделяюсь, чтобы начать интересоваться, кто я такой, значит, все в пределах негласной нормы. Даже меч повесил сбоку, чтобы не выделяться в пути от местных.
    В прошлый раз все оказалось примерно так же и ничего, до гор мы, сначала, вчетвером и потом только вдвоем добрались, без особых проблем. Правда, тогда я ехал в одежде терумского дворянина и с легендой астрийского, сейчас в одежде, частично, местного производства, но, без герба и прочего своеобразного паспорта, сразу же характеризующего своего носителя.
    Понятно, что с моим знанием языка, я могу представиться только иностранцем, зато, благородных кровей. Способ, который я придумал сначала, только, чтобы забраться в спальню к баронессе оказался удобен, чтобы проехать и проплыть половину континента, безо всяких проблем.
    Братьев мое дворянство по итогу не спасло, но, ведь, напавшие в темноте бандиты не могли себе представить, что бы дворянин стал ночевать на берегу озера, как бедный крестьянин.
    За целый день в пути ничего серьезного с нами не случилось, пару раз выскакивали из кустов криминальные люди, заметив подводу, но разглядев в моей руке копье, молча возвращались в кусты. Только разведчики реагировали на это достаточно нервозно, не привыкнув еще к реалиям жизни в Сатуме, хватались за оружие, что бандиты тоже замечали.
    Пришлось предупредить, что с этим делом не стоит торопиться, им оружие по местным уложениям не положено никак, чтобы не спалили нас при первой встрече с дворянской стражей.
    Следующую ночь провели в трактире с номерами, на подъезде к городу, месте достаточно дорогом, пришлось отдать за два номера полтора золотых и за ужин еще золотой. Нечего и говорить, что ценообразование Сатума очень удивляет гвардейцев, денег нам хватит впритык на обратную дорогу, только я знаю, что Клея появится тоже не с пустыми руками, с хорошими деньгами, и не беспокоюсь по этому поводу, в отличии от Учителя.
    Учитель ведет себя все нетерпеливее, с каждым пройденным километром, хотя, обычно половина группы дрыхнет на подводе, устроившись поудобнее и прикрыв голову от беспощадно жарящего светила.
    И вот, настал день, когда Гинс начал узнавать знакомые поселки и городки, везде он успел побывать здесь за долгую спортивную жизнь. Мы свернули налево и прямо едем, по проселочной дороге, которая должна привести нас к такой же дорожке, которая выходит на окраину Пельтума, рядом с домом братьев.
    К вечеру мы остановились около пышной шапки кустов, в полу километре от городских окраин.
    — Так, парни, прячете подводу здесь, лошадь я тоже оставлю пока, потом заберу. Сейчас вы останетесь с Гинсом, он только покажет мне дом, где живут его ученики и вернется назад, пока еще светло, ему опасно появляться в городе. Потом я вернусь и мы сходим с ним и еще кем-то из вас в гости к его ученикам, когда совсем стемнеет.
    Так мы и сделали, Гинс показал мне издалека крышу знакомого мне дома и вернулся к нашим. Я же прошел до дома и убедился, что никого нет и дверь закрыта. Сегодня, как я понимаю, выходной день, поэтому братья могут пропадать на соревнованиях и должны появиться вечером. Пришлось вернуться обратно и рассказать всем нашим, что встреча будет позже. И все устроились переспать жаркий часок на прохладной земле в кустах, выставив часового.
    Когда уже серьезно стемнело, Гинс с Торком отправились ждать братьев к ним домой, Учитель знает, где они хранят ключ от дома и подождет братьев внутри.
    Я же забрал лошадь и оседлав ее, доехал до трактира с номерами, в котором ночевал и тогда, сдал лошадь на конюшню и снял номер, заказав ужин на двенадцать человек, отдав наш котел в качестве посуды. Разведчикам в кустах жечь костер и готовить пищу так близко к городу не стоит, слишком опасно и мы договорились, что утром парни переберутся на километр подальше от Пельтума, а сейчас я принесу еду из трактира. Это не должно вызвать больших подозрений, просто дворянин разместился в номере, на кровати, а его слуги и охрана где-то в полях.
    Так я подумал, правда, хитрая рожа хозяина и взгляды, которые он кидал, когда я забирал котел, мне не понравились.
    Отнеся нашим простой ужин, я вернулся к дому братьев и теперь на мой стук открыл один из них, который Крон.
    Гинс с Торком и оба брата так же ужинают, чем бог послал, парни выглядят не ахти, двигаются с трудом, похоже, им сегодня хорошо досталось, но, счастливые улыбки не сходят с их лиц. Учитель вернулся за ними и зовет в страну, где легко жить по-человечески.
    — Мы сразу согласились, — говорит мне Борн и обнимает Учителя, — Он нам, как отец и старший брат.
    

   

   

    

     Глава 5 РАЗБОРКА И ЭВАКУАЦИЯ
    

    

    Мы обговариваем детали нашей эвакуации, как оповестить Клею и приходим к выводу, что сделают это братья.
    Я плохо говорю на местном, Гинсу лучше не появляться на улицах, он очень хочет дождаться встречи с сестрой в доме братьев, но, тут вмешиваюсь я:
    — Гинс, так нельзя. Тебе придется ночевать с нашими. Мало ли кто заметит их в кустах, если рано поедет куда-то. Парней могут и спросить, только они ничего не ответят, потому, что не поймут и начнется в Пельтуме кипеж, что чужие сидят в засаде рядом с городом. Кодла местная придет разбираться, гонца к дворянам пошлют и придется уходить с погоней на хвосте, может, даже, и сестру не успеем предупредить.
    — Поэтому, тебе нужно быть рядом с парнями, они же в городе не ориентируются. Тем более, у меня остался ужин для вас, — и я показываю еще горячий котелок, который прихватил из трактира и откладываю пока пару порций братьям и пару Учителю с Торком.
    Только, есть придется по парам, глиняных мисок всего две, больше в доме не нашлось, конкретная бедность видна во всем. Похоже, что братья тоже голодные, вон, как накинулись на мясное блюдо, напоминающее рагу, проглотили мгновенно и еще подтерли корками подливу.
    — Не кормили сегодня, после боев. Мы оба проиграли, такое наказание от кодлы обычно, — заметив мой взгляд, виновато улыбнулся один из братьев, который Борн.
    Я отложил им еще пару порций из котелка, похоже, что парни не наелись, а силы им еще понадобятся, тем более, побитые они сильно. Ходят, за бока и колени держатся, можно будет потом подлечить обоих.
    — Сейчас наши отъезжать подальше уже не будут, темно совсем. На утро закажу еще еды, чтобы перекусить на ходу, появлюсь тоже рано утром, чтобы связать вас, — я кивнул на братьев, — С вами, — теперь я кивнул на разведчиков.
    — Я буду прикрывать эвакуацию, на коне и с копьем, мне тут нет противников. Когда Клея пройдет мимо вашего дома, пусть братья помогут ей, и все вместе идут за город, где вас встретят.
    На этом и договорились, я не стал говорить, что один из братьев, после того, как предупредит Клею, может помочь донести ей вещи.
    Девушка очень крепкая и сильная, для нее это не серьезный вес, мешок с едой и мешок со своими вещами.
    Только, человек предполагает, а судьба располагает, планы наши посыпались почти сразу же и пришлось вносить исправления на ходу.
    Как только я вышел из дома братьев на улицу, сразу же почувствовал, что меня внимательно разглядывают из кустов напротив. Не подав вида, я медленной походкой, придерживая копье, направился к трактиру, думая, что делать и где я прокололся.
    Ну, где я прокололся — понятно.
    Когда заказал еды на двенадцать человек и куда-то ее унес, на глазах у продувной рожи трактирщика.
    Скорее всего, именно тогда трактирщик, с нехорошей такой ухмылкой глядя на меня, забирающего заказ в принесенный с подводы котелок, послал сообщение местной братве, что в трактире поселился непонятный дворянин, плохенько разговаривающий на корли, который набрал еды еще на добрый десяток народа.
    Такие непонятные движения местные бандиты точно не пропустят, вот и нарисовался соглядатай, который увидел меня выходящим из дома братьев.
    Только, заходящим меня он мог и не увидеть, скорее всего, занял позицию так, чтобы контролировать дома братьев и Клеи. Братья — это собственность местной кодлы и сразу возникает вопрос, что за дела у проезжего дворянина с этими придурками, которые сегодня снова проиграли в боях, поэтому не заслужили поесть на ужин.
    Думаю, Ромер, один из главарей, заставляющий жить с собой сестру Гинса, когда до него дойдет эта информация, сразу задумается и догадается, что в этом деле попахивает Учителем, братом его подруги.
    Тогда, вопрос только в том, глушить ли шпиона или разобраться со всей кодлой, ну, с теми из них, кто подвернется под руку.
    То есть, начинать ли войну сейчас или дождаться утра?
    Сейчас ночь на дворе, передвигаться непросто, но, возможно, зато силы врага пока не отмобилизованы и крыша местная, в виде дворян со своей маленькой армией, появится только утром, если вообще появится. Кто его знает, как далеко они живут от городка.
    Утром они могут появиться, да и Ромер не оставит свою подругу тогда одну дома, в свете разворачивающихся событий, точно прикажет идти с ним.
    Да, лучше сейчас начать эскалацию и быть первыми, кто нанесет удар.
    Свернул за угол дома и прошел, топая, мимо кустов, дожидаясь соглядатая накинул на себя невидимость, зато и затаился прямо около угла дома, когда появился, мелкого вида, паренек, просто шарахнул его об стену дома маной. Потом подскочил к хорошо оглушенному и приставил нож к его шее.
    — Хочешь прожить подольше — увидеть побольше, тогда молчи!
    Кинжал жестко зафиксировал шею, но, паренек что-то попробовал поспорить, начал было сопротивляться, зашарил где-то руками, доставая какую-то, наверняка, железяку. Пришлось воткнуть острие на пару сантиметров, тогда дергаться шпион сразу же перестал.
    — Руки перед собой, живо! — прошипел я в ухо паренька и, дождавшись, когда обе ладони оказались перед лицом шпиона, поволок обратно его к дому братьев. Через пару минут неспешного шага, я сильно постучал головой шпиона о дверь и дождался, пока один из братьев ее приоткроет.
    — Принимай красавца, — я закинул соглядатая в руки Крона, который сразу же узнал одного из местных парней и, от души, отвесил тому тумака, сбивая с ног.
    — Очень давно хотел это сделать! Это Круль, приближенный к основным бандитам, постоянно все вынюхивал и высматривал для них. Очень нам крови попил, все время стуча Старшим кодлы.
    Брат присоединяется к нему, и парни с удовольствием запинывают шпиона, уже валяющегося без сознания, даже Учитель не остается в стороне, пояснив, что и у него много претензий к именно этому человечку накопилось.
    Ногами местные работают очень сильно и мощно, тело шпиона летает по комнате, как пушинка.
    — Может, надо его допросить? — спрашивает меня Торк, я отрицательно качаю головой.
    — Вряд ли есть такая нужда, что он может нам рассказать. Его поставили проследить за мной, теперь он ничего не расскажет тем, кто его послал. Главное, ничего про то, что я пришел к братьям, поэтому у нас есть еще время. Но, планы придется поменять.
    Я останавливаю братьев с Гинсом:
    — Подождите, оторвитесь на минуту и дальше можете добить его, пусть полежит, подумает о своем поведении, готовясь к смерти.
    Тяжело дыша, они оставляют валяющегося при смерти шпиона и слушают меня.
    — Получается так, что своим заказом на десять порций, я запустил дела быстрее, чем мы ожидали. Пока готовилась еда, трактирщик отправил посыльного к Старшим кодлы и они сразу же приставили ко мне шпиона. Он следил за мной с большого расстояния, пока еще не наступила темнота и я не почувствовал его. Думаю, что часть кодлы ждет меня в трактире, чтобы расспросить, куда я отнес еды на десять человек и почему они не знают про таких гостей. С дворянином им трудно справиться, да, и не положено, но, я уверен, они попробуют поговорить со мной, ведь, я один в трактире, да и с моей речью за владетельного феодала из местных точно не сойду. Тот бандит, который живет с Клеей, наверняка, будет там. Один из братьев пойдет со мной и посмотрит, как все пойдет, только со стороны. Вы трое, Борн, Гинс и Торк, отправляйтесь к дому сестры, если бандит окажется там, Торк справится с ним, — я делаю жест, будто перерезаю горло.
    Торк кивает по-деловому.
    Гинс пока переводит мой рассказ братьям, сильно потрясенным возможностью прямо сейчас расстаться с опостылевшим городом.
    — Дальше, Клее потребуется время, полчаса или час, чтобы собраться, и вы поможете ей донести все ее добро до подводы, наберется у нее немало.
    Парни кивают, что все поняли.
    — Крон, идем со мной, посмотришь, как дела в трактире пойдут. Потом возвращаешься домой и собираешь вещи, свои и брата, затем ждешь наших, и все вместе идете к подводе, сразу же уезжаете. Я вас догоню потом.
    — Да, Торк, предупреди разведку, что мы скоро уезжаем, пусть будут готовы проехать несколько часов по темноте. И, добейте этого!
    Мы с Кроном доходим до трактира, он остается в стороне от входа, я же захожу в конюшню, нахожу конюха и кидаю ему местную монету, чтобы прямо сейчас подготовил лошадь к выезду.
    Потом возвращаюсь ко входу, захожу и сразу же вижу почти кодлу в, почти, полном составе, за исключением одного члена преступной организации. Семеро бандитов сидят за центральным столом, на столе перед ними ничего не стоит, точно, что не поесть и выпить зашли, а ждут меня. Рожа трактирщика мелькает за стойкой и снова пропадает, не положено ему видеть, как кодла вершит свои дела, поэтому он прячется в комнатке за стойкой.
    Может, уже и номер обшарили, только я там ничего предусмотрительно не оставил, мешок со всем добром висит на боку.
    — Эх, устал я сегодня уже бегать и торопиться, — подумал я, заметив, как вся кодла, увидев меня, дружно поднялась и остановилась на проходе, ведущем к номерам.
    — Чего надо? Родимые? Отовариться хотите? — сразу поднимаю я ставки.
    Бандиты принимают вызов и тянут из-под курток дубинки и ножи, но, у меня аргумент гораздо круче, я вывожу руку из-за спины и показываю копье в руке. Вижу, что братва засомневалась в своей способности говорить со мной на равных, только, отступить такой кучей они не могут, поэтому, продолжают стоять на месте и я делаю первый выпад.
    Бью, не жалея своей силы и первый бандит падает на пол трактира, держась за дыру в животе, внезапно у него образовавшуюся. Раздается вопль возмущения и банда рассредотачивается вокруг столов и по проходам, но, я успеваю задеть лезвием еще одного преступника, куда-то в грудь и он выбывает из борьбы.
    — Так, осталось пятеро, — думаю я и знаю, что мне требуется ранить или убить всех, чтобы никто не мешался под ногами во время эвакуации и не мог навести на наш след возможную погоню.
    По сигналу все члены шайки кидаются одновременно на меня, дубинки так и мелькают перед лицом и с боков, я резко поворачиваюсь и бью в живот того, который ближе всех к выходу. Сразу же по моему куполу прилетает несколько серьезных, со всей дури ударов, бьют слаженно со всех сторон, и я снова колю, теперь в лицо, ближе всех подскочившего бандита. Потом еще одного догоняю в спину, он падает и истошно орет и, по итогу, остаюсь один против троих бандитов, отскочивших в угол, спасая свою жизнь.
    Они уже поняли, что со мной что-то не так, дубинки и ножи не могут пробить мою защиту, теперь хотят только спасти свою шкуру, уже не задавая лишних вопросов.
    Я поджимаю бандитов, постоянно угрожая острием копья, и теперь наблюдаю на их лицах растерянность, отпор им не часто приходилось получать, а такой смертоносный — еще никогда, хотя бандиты, очень тертые по здешней жизни товарищи.
    Ромер, судя по всему, молодой еще, широколицый парень, что-то шепчет своим шестеркам и по знаку, они бросаются с двух сторон в обход меня. Хороший план, копьем я бы точно не успел поразить обоих, только это мне и не требуется.
    Одним за другим ударами с обоих рук маны я отправляю их в стены, смотрю, как они гулко бьются головами. Сразу же проверяю свою ману, на все ушло всего двадцать процентов моего резервуара и беспокоиться не о чем.
    Я не испытываю к Ромеру особо негативных эмоций, в отличии от Гинса и его сестры, поэтому просто протыкаю ему живот со словами:
    — Привет от Гинса!
    И вижу, как боль на его лице меняется бешенством от своего бессилия в предчувствии смерти, он бросает нож в последнем усилии и с бесконечным разочарованием наблюдает, как тот отскакивает от моей защиты, зато, я наношу еще один удар и он сворачивается калачиком на грязном полу трактира.
    Потом осматриваюсь и возвращаюсь к входу, где лежат или притаились двое членов кодлы, протыкаю им шеи и иду по кругу, считая вслух и стараясь не вляпаться в кровь:
    — Один, два, три, четыре, пятый, шестой, седьмой, — я останавливаюсь над Ромером и отправляю его на тот свет сильным ударом копья, который, почти, отделил его голову от туловища.
    Останавливаюсь передохнуть и послушать, что творится в трактире.
    Вроде, тихо, народ здесь не путешествует просто так, да и почти невозможно здесь такое дело, поэтому, остается заняться только хозяином с его поганой рожей.
    Обогнув стойку, я вижу дверь в кондейку, открываю ее и наблюдаю хозяина, забившегося в угол.
    Ни к чему оставлять такого свидетеля, пусть хозяева городка сами ищут свидетелей и новых слуг, проблемы с этим не будет, смена уже готова заступить на дежурство. Только, скорее всего, она еще не в курсе и это может нам помочь.
    — Зря ты отправил весточку кодле… — отмечаю я, прежде, чем нанести точный и милосердный удар.
    Быстро обыскиваю трактирщика и ящик за стойкой, где он хранит, то есть, хранил деньги, забираю горсть монет и из ящика, и из большого кошеля на поясе, еще, весь крепкий алкоголь, в количестве трех пузатых бутылок, с сургучовыми пробками опускаю осторожно в мешок, найденный тут же.
    Выхожу из трактира, обходя вдоль стены лежащие тела, не испытывая никаких угрызений совести.
    Покойники, пусть и еще не все они стали таковыми, давно и прочно заслужили места на том свете за свои дела и делишки. Я запрыгиваю на лошадь, бросая конюху золотую монету, понимая, что ему придется искать себе новую работу, но, отъехав от трактира на сотню метров, слезаю из-за того, что глаза, после освещенного свечами трактира ничего не видят в темноте.
    Прошло всего полчаса, как я расстался со своими и сначала я иду к дому братьев, где меня ждет Крон. На улице совсем стемнело, только, едва освещенные окна дают немного света, чтобы не биться головой о деревья, густо растущие по городку, очень зеленому, с произвольно раскиданными домами.
    Понятное дело, это, все-таки, самый юг и жара здесь серьезная стоит днем, даже мы стараемся, по пути, в самое пекло спать, устроившись где-нибудь в кустах или тени деревьев и выдвигаемся около четырех часов. Поэтому, и дома местные жители густо обсаживают деревьями, кондиционеров нет и еще не скоро появятся.
    Крон ожидает меня с большим нетерпением, я предлагаю ему взять все свои вещи и выдвигаться к дому Клеи, которая еще не знает, что потеряла своего сожителя. Я тоже не стану ей про это рассказывать, не знаю, как она так сразу на такие новости отреагирует.
    Хотя, в прошлый раз, она только очень радовалась, что попрощалась с ним навсегда.
    Борн присматривает за подходами, поэтому сразу замечает нас и ждет, помахивая дубинкой.
    — Собирается, — шепчет он нам, опасливо посматривая на светящиеся окна соседних домов. Он не в курсе, что активные члены кодлы отбыли в мир иной и теперь в городке нет сил, способных помешать нашим планам, хоть, в какой-то степени.
    Мы ждем еще некоторое время, Гинс, со слезами на глазах, выносит по очереди мешки с добром и припасами, которые мы грузим на мою лошадь.
    Я захожу в дом, и первый раз в новой жизни вижу Клею, такую же симпатичную, раскрасневшуюся и быстро принимающую решения, что брать с собой, а что оставить.
    Теперь нас восемь крепких мужиков, полных сил и пронести через перевалы мы можем гораздо больше, тем более, дров нам потребуется такое же количество, и треть от запаса у нас уже отложена около спрятанной палатки.
    Да и Клея с удовольствием прихватит на себя не меньше иного парня.
    Вот, как мы разместимся в палатке, уже вдевятером, придется спать на боку и поворачиваться по команде, иначе никак не устроимся на ночлег.
    — Торк, можно считать нашу вылазку проведенной глубокой разведкой? — интересуюсь я у Старшего.
    — Да, просто идеально зашли, все проверили и можем определенно доложить начальству, что подготовка к нападению на Черноземье не ведется, — усмехается он и, насторожившись, вынимает наполовину меч из ножен.
    Кто-то из соседей, все же, решил проверить, что за толкотня и возня творится у дома уважаемого члена общества городка.
    Я зову Клею, она выходит и объясняет соседу и соседке, что все нормально и ничего не происходит нехорошего.
    Меня подмывает сказать им, что, после нашего ухода они могут зайти и забрать из брошенного дома, все, что душе угодно, но, рассказывать девушке, что теперь никто не сможет наказать за мародерку соседей, я не собираюсь.
    Соседи уходят, я объясняю девушке, что платье мы можем забрать все, вот столовую посуду и прочие хозяйственные мелочи тащить в горы не будем, кроме миски и чашки каждому из нас.
    Она исчезает внести коррективы и вскоре выходит из дома с последним мешком в руках.
    Дружно мы подхватываем солидное количество добра хозяйственной девушки, в отличии от полупустых мешков братьев и отправляемся по тропе за город, где нас уже ждут спутники.
    — Складываем все на подводу и едем, спим по очереди. Двигаться будем до рассвета. Факелов заготовили? — распоряжаюсь я.
    — Заготовили. Зажигать? — спрашивает Трагер.
    — Зажигать, — отвечаю я.
    — Нас могут еще заметить, — предостерегает меня Торк.
    — Некому больше, — шепчу я ему, он понимающе улыбается, и мы начинаем движение.
    Едем до рассвета, часов пять, меняясь за вожжами и на факеле по очереди. Из-за вещей, спать мы можем только вчетвером на подводе, остальные бредут, положив руку на край подводы.
    Скорость у нас небольшая, километра три в час, по совету Гинса мы проезжаем через следующий городок напрямик и сворачиваем за ним налево, чтобы выйти на наш путь и вернуться к спрятанным оружию и доспехам.
    Настроение у беглецов приподнятое, наличие брата и старшего товарища вселяют в братьев и Клею уверенность и огромную радость.
    Понять их можно, бесправный беглец вернулся через год, да еще с такими спутниками, от которых пахнет уверенностью и спокойствием, ну и смертью врагам, что понятно.
    После шикарного завтрака разносолами, хранившимися в подвале дома Клеи, которые исправно стаскивал туда ее сожитель, мы снова идет навстречу встающему светилу. Братья с удовольствием любуются нашей главной хозяйкой, как и все парни в караване, ведь, раскрасневшаяся, хлопочущая девушка с половником около котла, выглядит очень привлекательно, как и тогда, когда бредет около подводы, разговаривая с братом.
    Вскоре мы углубляемся в лесок и едем через него, как Торк настораживается.
    — Остановили подводу, все молчим.
    Сам ложится на землю и приникает к ней ухом, все молча ждут, что он скажет.
    Торк, подскакивает и командует:
    — Все к оружию, нас догоняют, с десяток всадников или больше, очень быстро.
    

   

   

    

     Глава 6 СХВАТКА В ЛЕСУ
    

    

    Десяток — это очень серьезно, против наших, всего то, четверых настоящих воинов.
    Отбиться без больших потерь не получится, если только я не вызову огонь на себя.
    Придется как-то спрятать наших, не воинов, хотя бы, за подводой.
    Не знаю, как нас смогли догнать так быстро. Получается, что посыльный от кодлы поднял серьезную суматоху в дворянском имении или замке и они выехали в ночь, не став дожидаться утра. С парой факелов это не так уж и трудно, скакать по ночным дорогам. Скорее всего, возбудились на непонятного дворянина, остановившегося на их территории проездом. Здесь за такие дело, если не сможешь доказать свою принадлежность к дворянскому сословию — наказывают очень сурово. Или, решили совместить приятное, наказание наглеца, с полезным, с посещением своих владений.
    Да, хорошо сделали, что мы не остались в городке, только, все равно, не смогли скрыть, куда движемся и придется принимать бой. Как-то нас нашли, по следам, что ли?
    — Заряжаем бронебойные болты, — командует Торк.
    Хорошо, что уже с утра обоих братьев успели научить снаряжать арбалеты, тот же Учитель и так это знает и первым делом обучил новых членов коллектива. Чтобы настоящие воины не отвлекались на перезарядку и могли держать оборону.
    — Разворачивай подводу поперек дороги, — продолжает командовать Торк, — Клея и вы, — он показывает на братьев, — За подводой стоите, в драку не лезете. Мы с Вольфером держим проход слева от подводы, Финс с Трагером — справа от подводы…
    Не хочет разбивать наши сработанные двойки, что правильно, они хорошо знают друг друга и понимают, чего стоит ожидать от напарника.
    Торк смотрит вопросительно на меня, ожидая моего решения.
    — Я стою перед подводой, — я уже спрыгнул с лошади и отдал уздечку Клее, сказав ей, чтобы она отогнала ее подальше.
    — Я — перед подводой и вызову всех, кого смогу на себя. Вы — стреляете и не даете прорваться мимо себя нам в тыл. Не лезьте вперед, только стреляйте и держите свои стороны.
    Хорошо, что лесная дорожка узкая и сразу же начинаются кусты, через которые всадник не пробьется, теперь, когда подвода развернута наискосок, с каждой стороны осталось не больше метра свободного пространства.
    Пришло время показать преимущество высокого уровня магии, иначе, нас просто затопчет десяток или больше умелых бойцов. Если они упрутся в меня и парни успеют пару раз выстрелить из арбалетов и лука, то есть, из лука получится раза четыре, тогда мы сможем ссадить большую часть нападающих из седел.
    И, переломить схватку в свою пользу.
    Хорошо, что я подкачал маны из палантира и заряжен полностью. На мне надета кольчуга, хотя, на нее я не особо рассчитываю, вот, копье, гораздо более мне потребуется в бою.
    Хорошо, что бы так получилось и никто из наших врагов не ушел, тогда, можно катиться дальше без особой спешки, поэтому я кричу Трагеру, нашему штатному лучнику:
    — Выцеливай задних и тех, кто побежит!
    И все, первые двое всадников выезжают рысью из-за поворота дороги, видят нас, издают боевой клич-вопль и несутся уже галопом прямо на меня, принимают вызов, так сказать.
    Остается до меня с десять метров из видимого участка на тридцать метров, как, по команде Торка, щелкают лук и арбалеты, стрела сбивает одного всадника, болт — одну из лошадей, она валится передо мной, и ее наездник вылетает прямо на меня, натыкается на копье в крепких руках, насадившись на него и заставив опустить оружие вниз. Вторая лошадь, лишившись управления, успевает затормозить перед копьями в руках Финса и Учителя, кто-то из них колет ее в круп и животное несется обратно, волоча своего наездника, запутавшегося одной ногой в стремени.
    Впрочем, недолго ему приходится так мучиться, следующая пара воинов вылетает из-за поворота, уже предупрежденная о противниках, одна из лошадей сталкивается с бегущей назад скотиной и наступает копытом на волочащегося воина, прекращая его мучения и свой стремительный полет вперед, после этого она летит уже вниз и кувыркается через голову вместе с всадником, совсем закрывая остальным воинам возможность с ходу добраться до меня. Второй воин, похоже, уже дворянского звания, опускает забрало на шлеме, искусно управляя поводьями, объезжает лежащую лошадь и скачет на меня, размахивая мечом, ставит лошадь боком и сразу наносит быстрый и сильный удар, на который я не успел среагировать, честно говоря.
    Настолько он быстрый и сильный, одновременно, чувствуется большая практика.
    Купол отражает меч, тот проскальзывает в сторону, заставив наклониться умельца, поэтому стрела из лука Трагера пролетает мимо, вскользь задев шлем. Зато я не промахиваюсь и колю в незащищенное бедро соперника, пуская обильно течь кровь из раны. Дворянин снова искусно поворачивает своего коня и пускает его на меня грудью, пытаясь столкнуть и смять, но, лошадиная грудь упирается в мой защитный купол и ничего не может мне сделать. Жеребец отлично выучен и по сигналу хозяина поднимается на дыбы, чтобы ударить меня копытами, поглощая мою ману, зараза.
    Ну, думает, что может пробить мою защиту.
    Только, я не стал ждать, как купол перенесет такой удар и отскочил в сторону, встав перед разведчиками и нанес удар копьем в защищенную кожаным доспехом грудь жеребца, пробил ее, но, не смог его испугать, он по-прежнему мечтает добраться до меня.
    Мимо проскакивает Торк и легким движением меча прорезает незащищенное броней бедро дворянина, отскакивая снова мне за спину, уходя от мгновенного, ответного удара.
    Да, этот мужик в хорошей броне выше пояса, серьезный соперник, гораздо круче меня, как боец, очень умелый и мотивированный, но, с двумя разрезанными бедрами, откуда хлещет кровь, понимает, что пришло время умирать. Только, не сдается и слабеющей рукой замахивается снова на меня, я останавливаю этот замах, вонзая острие копья, с нечеловеческой силой и ловкостью, в шею, между доспехом и краем шлема, сваливая противника с коня назад.
    — Фу, — я успеваю вздохнуть, темп боя очень высокий, а мы справились только с четырьмя врагами.
    Тут, в купол бьет арбалетный болт, воин позади дворянина увидел, кто победил его вождя и сразу же пытается выдать мне отмщение.
    Перед нами уже небольшая гора из лошадей и тел воинов, пока внимание столпившихся стражников направлено только на меня, еще два болта отлетают от купола и теперь стреляют наши. По, сейчас остановившемуся противнику, прилетают два болта, с разной степенью успеха, ранящие двух воинов, пробивая броню и застревая в телах, но, эти еще готовы воевать. Они, даже, спрыгивают с коней, только, один валится на землю, второй бежит ко мне, снова шагнувшему вперед и замахивается мечом, получая сильный удар копьем в грудь, где уже торчит хвост болта.
    Этого ему уже многовато, он падает назад, и теперь я вижу, что на меня надвигается спешившийся гора-человек, в пластинчатой броне, наглухо закрытом шлеме, прикрываясь треугольным щитом и держа перед собой здоровенный меч.
    Похоже, это сам хозяин местных земель, не знаю, кем ему приходится сраженный дворянин, похоже, что близкий родственник, может и сын, судя по тоскливому, яростному вою, который он издает, видя лежащее тело, в сверкающей броне, напавшего на меня дворянина. С двух сторон его прикрывают крепкие и здоровые мужики, так же в броне, только не такой дорогой, без украшений, как у своего хозяина, готовые победить или умереть за него.
    Вступать в обман ударами или пытаться копьем удерживать на расстоянии такого здорового и очень сильно мотивированного дядьку, я не собираюсь. Как только он приближается на расстояние в три метра, стрела отскакивает от его доспеха, мужик закрывается щитом и по этому щиту я бью маной, очень сильно и владетельный хозяин отправляется в полет, сбив одного из своих телохранителей.
    До этого момента противники не видели, почему я остаюсь стоять на ногах после ударов молодого дворянина, закрывающего меня своей фигурой, пустившие болты воины тоже не успели присмотреться к плодам рук своих и попали под обстрел, после которого им стало не до моей неуязвимости.
    Зато, сейчас, оставшийся телохранитель успел все хорошо рассмотреть, как, по взмаху моей длани разлетелись двое сильных мужиков и истошно заорал, указывая на меня рукой. Только, последние двое всадников, видя, что со мной серьезно заняты, проскакали уже мимо трупов, раненых и лошадей и обрушились на ту сторону, где оборону держат гвардейцы, братья и Учитель.
    Лошади прорвались, растолкав не очень крепкую оборону, впервые пойдя на приступ второго проезда и здесь сразу же получились первые наши потери. Опытные гвардейцы отскочили в стороны, Кром попал под точный удар мечом в районе шеи и упал замертво, Борн отлетел, сбитый грудью лошади, Гинс оставался ближе к середине подводы и как раз успел зарядить арбалет. Он вскинул его и выстрелил в спину проскакавшего всадника, который остался на коне, но, больше не захотел драться и поскакал дальше, скрывшись за поворотом, по-моему.
    Все это я успел рассмотреть за пару секунд, отвлекшись от своей схватки, а когда повернул лицо, сверкающий меч обрушился на мою защиту. Сбитый с ног здоровенный дворянин уже вскочил, подбежал ко мне, отбил удар Торка и атаковал меня с криком:
    — Сдохни, мерзкий колдун!!!
    Ну, допустим, не такой я уж и мерзкий, даже симпатичный, как мне кажется.
    Сбоку его прикрывает оставшийся на ногах охранник, второй только поднимается с земли, пострадав, похоже, во время первого столкновения со своим господином. Торк и Вольфер пытались прикрыть меня с двух сторон, но, против мощи закованного рыцаря и его огромного меча не могут ничего поделать.
    Зато на это способен я и вторым, еще более сильным ударом, отправляю его в новый полет. Он опять сбил с ног поднявшегося охранника, и они тяжело упали, куда-то за тушу раненой лошади. Я выкинул руку в сторону второго воина и на глазах разведчиков откинул и его, он полетел в месиво из людей и лошадей и не смог удержаться на ногах.
    Торк с Вольфером бросились вперед, заканчивать тактический успех, пока, непобедимый в честном бою, рыцарь валяется, как золоченый жук и пытается собрать воедино руки, ноги и голову. Вольфер занялся двумя лежащими, Торк — одним и я оглянулся на наш второй фланг, где обнаружил, что гвардейцы стащили вдвоем с лошади последнего сражавшегося противника и добивают его, рубя мечом и тыкая копьем.
    Больше никто не скачет в нашу сторону, размахивая мечом и я понял, что мы отбились, от очень серьезных обученных и не боящихся умереть противников. Благодаря, конечно, тому, что я принял удар на себя, все первые двое рыцарей и оставшиеся воины нападали на меня, приняв, как положено, за самую главную цель и атаковали именно меня, оставив остальных на потом.
    Гляжу вперед, где у разведчиков не возникло особых проблем с умерщвлением потрясенных соперников, удары милосердия от опытных парней попадают туда, куда и положено. Большой рыцарь и один из телохранителей пытались сопротивляться, только с разведчиками это не прошло, оружие оказалось выбито или заблокировано, и хладная сталь проникла в уязвимые места доспехов.
    На мой вопросительный взгляд Торк ответил кивком, что все сделано и они пошли и дальше контролировать врагов. Тогда я повернулся к подводе и заметил, что один брат сидит над телом другого и молча рыдает, Клея так же стоит на коленях и пытается как-то помочь.
    Я на ходу достаю из мешка артефакт и подбегаю к телу Крома, только, по ране сразу видно, что умер парень почти сразу, удар разрубил его плечо и прошел на две ладони вглубь груди. Даже, начни лечить его мгновенно, я понимаю, что и тогда, вряд ли, смог бы спасти парня. Сейчас это просто мертвое тело, и я опускаю руки, но, тут же замечаю неестественную позу Борна, он одной рукой держит брата за его руку, вторая беспомощно висит плетью.
    — Что с тобой? Что повреждено? — спрашиваю я и оставшийся в одиночестве молодой мужчина показывает молча на плечо и грудь.
    — Ложись! Ровно ложись! — командую я и жду, пока он с трудом ляжет прямо на дороге, рядом с лужей крови, натекшей из разрубленной груди брата.
    Клея с удивлением смотрит на меня, на больших ресницах дрожат слезы, она прижимает ладонь ко лбу Крона и закрывает широко раскрытые глаза.
    — Гинс, — обращаюсь я к стоящему рядом мужчине, — Один стражник, которому ты попал в спину, ускакал туда, — я показываю рукой направление, — Сходи посмотри, как там, только возьми с собой кого-то из парней.
    Куда делся раненый воин, стоит посмотреть, чтобы не случилось, как тогда с Борном и недавно с Трагером. Может, он уже подкрадывается с заряженным арбалетом через лес, чтобы убить кого-то из наших.
    Учитель с Трагером уходят за близкий поворот, я занимаюсь раненым и пускаю ману в артефакт, вожу камнем над плечом и грудью Борна и через пару минут заканчиваю лечение.
    — Еще где есть травмы, может старые? — решаю я и дальше привести в полный порядок парня, помня, что вчера днем они бились в круге и получили хорошую трепку.
    — Колени и щиколотки, еще бедро, — говорит парень, я не знаю такие слова и Клея показывает мне на самом теле, что это значит, смотря на меня с пораженным видом.
    Пока я прохожу по указанным местам, снимая боль и многолетние повреждения, щедро тратя свою ману, из-за поворота показываются Учитель и гвардеец, везущие переваленным через седло тело стражника, и я облегченно вздыхаю.
    Все воины на месте, некому поднимать ближайшие замки феодалов и имения дворян к немедленной и беспощадной мести. Теперь у нас все шансы исчезнуть из этих мест быстро и незаметно, вдумчиво и со вкусом.
    Остается только провести мародерку, тщательно и обстоятельно, похоже, что владетельные господа оказались весьма богаты и зажиточны, особенно, если судить по дорогущей броне обоих аристократов.
    Я встаю и подсказываю Борну, что он может вставать, теперь, он, как новенький.
    Парень радостно вскакивает, потом вспоминает, кто лежит рядом и снова впадает в молчаливую истерику, Клея уже его гладит по голове, но ее взгляд не теряет меня из виду.
    Мы с Торком обсуждаем стычку, жалеем, что братья полезли помогать гвардейцам и попали под удар, только, вернуть уже ничего нельзя, остается похоронить Крона и как следует осмотреть, что нам досталось по результатам победы. Торк довольно сильно возбужден, оценив уровень наших соперников, он был уверен, что мы на пороге смерти и, теперь, радуется новой жизни.
    Тому, что у нас остаются хорошие шансы вернуться в Астор и он, снова, увидит жену и детей.
    — Я уже с жизнью попрощался, когда этот огромный, закованный в броню, которую нам никак не пробить, феодал бросился на тебя. Ты видел, как он размахивал мечом? Я еще никогда не встречался с такими соперниками, такого уровня, — прошептал он мне на ухо.
    — Тебя нам послала судьба, если бы, не твоя сила, мы все остались бы здесь, на этой лесной дорожке. Что ни говори, это здорово, когда маг на нашей стороне, — такое признание говорит о многом.
    Пора начинать принимать лут и дроп, дел у нас много и двигаться тоже нужно, не стоит задерживаться здесь.
    — Клея, начинай принимать добро на подводе, двигай свои мешки и складывай вниз доспехи и оружие. Потом прикроем твоим добром все остальное, — распоряжаюсь я.
    Торк отправляет одного гвардейца и Учителя в обе стороны дорожки, чтобы не пропустить приближение новых врагов или, просто, путников проезжих.
    Крона тоже положим на подводу, похороним в хорошем месте, на кладбище или где получится, выбор у нас — не очень большой.
    Борн сидит около брата, не выпуская его руку и мы не трогаем его, Клея, со слезами на глазах, принимает и раскладывает добычу, оборачивая мечи в свою одежду, чтобы они не звенели на кочках.
    Парни и я потрошим убитых, снимаем сбрую с мертвых и раненых лошадей, обычных, оставшихся живыми решили попробовать, пока, использовать и продать потом, если получится отогнать к городу подальше отсюда, кроме обоих рыцарских коней. Они нам не дадутся, да и, продавать такой товар — очень опасно, поэтому их загнали в лес уколами копий и там просто пристрелили из арбалетов в голову, чтобы не они не светились в этих местах, не привлекали внимание к пропаже своих хозяев.
    Это Торк приказал сделать парням, попробовав оседлать одного жеребца, он, едва остался жив, и сразу же решил, что такие лошадки нам ни к чему.
    

   

   

    

     Глава 7 ПОСЛЕ БИТВЫ
    

    

    По итогу, пришлось задержаться на месте, пропахшем кровью и смертью, на три долгих и хлопотных часа.
    Я снова достал лопату и перекопал испачканную красным землю, обычную лесную почву, сильно пересохшую, ведь, сейчас середина лета и дождей мы пока не видели.
    После того, как уже, с немалой сноровкой, оттащили в лес трупы лошадей и бросили около дороги, только, чтобы скрыть от взглядов проезжающих, на один день, больше нам не требуется, да и не надеемся на это, все же маскировка не выдержит, хоть немного, более внимательного осмотра на местности заинтересованными людьми.
    Пояса и кошели скинули на подводу, все оружие и доспехи убрали вниз и сверху положили мешки с наследством сестры Учителя и тело Крона, отправляющееся в свой последний путь.
    Шесть лошадей, обычных, забрали с собой, на четырех из них скачут гвардейцы, изображающие сейчас воинов небогатого иноземного дворянина, уже в кольчугах и вооруженные, две животинки привязаны к задку подводы, рядом с которой идут выживший брат и Учитель, который успокаивает его и разговаривает с ним, как и Клея.
    Да, судьба не шутит, значит, где-то рядом ходит смерть Борна, хотя, кто его знает. Брат погиб гораздо раньше, чем в той жизни, может, теперь он проживет побольше.
    В Клею парень точно влюбится, они оба, пожалуй, всегда в нее были влюблены, только вынуждено скрывали свои чувства, теперь, конечно, все изменилось. Мне сейчас рядом с девушкой места нет, хотя, я часто ловлю ее взгляды, зеленоглазые такие, только, в этой жизни, вряд ли, у нас сладится, как получилось в той.
    Если, конечно, мы снова не останемся вдвоем, от такого жизненного оборота я напрягаюсь, сделаю все, чтобы этого не допустить. Впрочем, у брата Борна уже есть пара конкурентов, гвардейцы тоже сделали стойку на такую уверенную в себе, рассудительную и деловую красавицу. В Асторе девушка, вообще, произведет настоящий фурор, своими золотистыми косами и зелеными глазами, вариант там, почти, не встречающийся.
    Когда хоть немного начнет понимать черноземельский язык, конечно.
    Я подъехал к подводе и обратился к Учителю на сатумском языке:
    — Гинс, пора уже начинать учить сестру и Борна новому языку. Теперь, это самое важное, чтобы они быстрее влились в жизнь города и Черноземья.
    — Ты прав, Ольг, я займусь этим вопросом, — степенно отвечает Гинс и я проезжаю дальше, к Торку, чтобы обсудить наши изменившиеся планы.
    Изменившиеся, в основном, из-за удачного окончания схватки, сегодняшней и прошлой. Теперь, мы погрязли в имуществе, движимом, что совсем печально и недвижимом, которое, тоже, достаточно тяжелое, чтобы тащить его в Астор.
    С движимым, зато, все ясно, как бы не мечтали парни привести хороших лошадей на ту сторону гор, это просто мечты, не осуществимые никак в действительности.
    С недвижимым, тоже не все просто, протащить столько доспехов и оружия, теоретически возможно, только, одно дело, это — мечи, арбалеты и кинжалы, те же кольчуги. Все это найдет себе покупателя, пусть парни пока думают сдать оружие в Гвардию и ждать свою долю, которая там выплачивается значительно меньше, чем в Гильдии, одна восьмая от суммы оценки.
    Как оценят, так и получишь, поспорить и потребовать чего-то сверху не получится, не те отношения у нижних чинов и верхушки военной структуры.
    Совсем не те.
    Ладно, там и сумма окажется достаточно солидной, годовая плата за службу или двух годовая, от такого количества воображаемого золота у гвардейцев заранее кружится голова. Ну и пусть, лучше никого не баловать.
    Теперь у нас есть на кого нагрузить новый хабар, только, панцири и латы — такая себе вещь, Гвардия заберет их себе, безо всяких долгих разговоров. Да и в Черноземье такие вещи никому пока не требуются, в Астрию, если только везти, продавать истинным аристократам, но, денег не дождешься, это — абсолютно точно.
    Еще, нести такое добро очень тяжело, значит, смысла никакого нет.
    Да и в городе совсем не приветствуется такое вооружение потенциального противника. Предметы быта и новинки, улучшающие жизнь — пожалуйста, а вот предметы, как говорят у нас — двойного назначения, эти — ни-ни, нельзя, ни под каким соусом, поставлять аристократам.
    Поэтому, мы с Торком решаем, как поступить с таким неликвидом, как панцири, доспехи и те же лошади. Продать то все не проблема, если ты немного в курсе местной жизни и знаешь, к кому обратиться, но, нас поджимает время, поэтому потратить несколько дней, чтобы добиться хорошей цены, нам не светит.
    Еще вопрос, что делать с деньгами, вырученными за мародерку.
    С этим я могу помочь мудрым советом — купить украшений и сдать их на реализацию знакомому мне ювелиру. Операция совсем не выгодная, только, выбора особого нет, местное золото, сильно разбавленное, совсем без интереса на нашей стороне.
    Впрочем, это пока мысли на будущее, когда мы миновали лесок, оказавшийся не таким и маленьким, километров в пять по длине дороги, проходящей по нему.
    И спешим убраться, как можно дальше, поэтому будем обедать на ходу и идти до самого вечера, отсыпаясь и отдыхая по очереди на подводе.
    Проезжаем несколько больших поселений и пару городков, вызывая своим видом всеобщий интерес. В одном поселении, большом таком селе, мое внимание привлекает Клея, показывающая на симпатичную церковь и большое кладбище перед ней.
    Местный священник берется нам помочь, после того, как Клея обещает щедро заплатить добровольным помощникам.
    За пару часов, который мы посвятили отдыху, своему и уже подуставшей тягловой нашей лошадке, мужики выкопали глубокую могилу и вырубили ее внутри правильным прямоугольником, по местным правилам. Крона пока поместили в церковь, и священник проводит заупокойную службу над усопшим рабом небесным Кроном, достаточно недолгую. Затем мы быстро кладем тело одного из братьев в быстро сколоченный гроб, хороним погибшего товарища и щедро жертвуем церкви, которая обещается ухаживать за могилой. На скромные похороны собирается толпа местных, которые смотрят на нашу группу, и все запоминают, другие развлечения нечасто здесь бывают.
    Мне это не нравится, и я решаю снова вернуться на плохенькие проселочные дороги вдоль полей, где мы не оставляем такого яркого и запоминающегося следа.
    — Так хорошо, что у брата есть своя могилка и место хорошее здесь, священник очень добрый человек, — убежденно говорит Борн, посматривая, конечно, на Клею.
    Девушка и здесь взяла все разговоры и договоренности с мужиками, по поводу могилы и гроба, на себя. Получилось у нее все, как и всегда, на отлично, мужики недоверчиво чесали бороды, молодые парни с восхищением смотрели на такую яркую девушку и, точно, попробовали бы ее украсть, если бы не наш суровый, вооруженный вид и то, что мы не спускаем глаз с местных.
    Мы отъехали от места схватки в лесу — всего то десяток километров, и я не сомневаюсь, что наш след легко найдут, если, кто-то срочно начнет поиски. Одна надежда, что погибшие дворяне, основные мужчины в этой семье, остальные члены фамилии — не такие сильно инициативные. Хотя бы, будут ждать пропавших и неудачливых карателей, минимум, до завтра, а то, и больше по времени.
    Идем до самой темноты, я надеюсь, что проигравшую сражение сторону найдут не раньше завтрашнего дня, если есть, кому искать, скорее всего, это случится не завтра, а послезавтра.
    Мы прошли за сегодня километров тридцать пять и еще один дневной переход сделает наш караван недосягаемым для возможной погони. Те же семьдесят километров вполне надежно спрячут нас от немедленного возмездия, но и останавливаться больше, чем на день — нам не стоит, а лучше исчезнуть и не оставлять за собой следов.
    Мы, понемногу, выходим с самого юга Сатума, пусть не по географическому понятию, а по температурному, теперь нам до гор осталось сто пятьдесят километров, три дня пути. Жаль, но, прямой путь — теперь не для нас, нам придется дойти до нашего тайника и потом я предлагаю повернуть, чтобы обойти растревоженные смертью дворянина владения, добраться до крупного города слева от гор, где можно реализовать лошадей, в чем я не сомневаюсь и те же доспехи, в чем я не уверен, но, попробовать придется.
    В местности, где мы забрали подводу и перебили первую погоню за нами, нас запомнили ушедшими к морю и ждать, конечно, будут с той же стороны. Поэтому, если мы появимся со стороны Разбойничьего леса, где нас никто не ждет и сразу же уйдем на перевалы, с одной только ночевкой в деревне беглецов, эта хитрость гарантирует, почти со стопроцентной вероятностью, возможность избежать серьезных проблем.
    Придется сделать крюк на сто километров, зато, это гораздо безопаснее и есть возможность сдать вещи, которые, на самом деле, потянут на смертную казнь для любого, у кого их обнаружат. Понятно, что панцирь и латы со сбитыми личными гербами насторожат всех, кто увидит такие вещи, значит, прибыль перекупщиков должна оказаться очень высокой, а наш доход — очень маленьким, поэтому, я не отказываюсь от возможности просто прикопать такое добро в укромном месте, в том же Разбойничьем лесу, чтобы оно вылежалось свое время.
    Это — если не удастся быстро и без проблем его реализовать.
    На самом деле, здесь имеется определенная хитрость с моей стороны.
    Я, конечно, рассчитываю, что спасенные от смерти гвардейцы и остальные, которых я еще лично не спас, только в составе группы, проникнутся ко мне чувством безграничной благодарности и, скорее, себе язык отрежут, чем позволят намекнуть кому-то в Асторе, что я — не совсем простой человек.
    То есть, совсем непростой.
    Это — так и должно оказаться, но, если, мы все немного еще запутаемся в реализации незаконно полученной мародерки и, тем более, все служивые, сходившие со мной и под моим фактическим руководством в такой славный поход, получат после реализации сатумских украшений солидные суммы в асторских полновесных тайлерах. Это, не считая солидного количества дворянских цепочек, перстней и прочих украшений, просто перешедших в личное пользование гвардейцев.
    Да еще, дорогое оружие, мечи, клинки и арбалеты — все эти ништяки должны сделать моих спутников настоящими джентельменами удачи, под руководством приносящего неизменную удачу капитана, вашего покорного слуги.
    Это такое чувство локтя, вырабатываемое удачными боевыми столкновениями и непрерывной мародеркой, особенно, в отношении таких воинских единиц, которые должны были, по совести, снести и растоптать всех нас, безо всякого сожаления.
    Но, благодаря моему участию в схватке, мы не несем потерь, почти, зато и добыча реально потрясает своей амуницией и оружием, тем более, я беру себе просто одну долю из добытого, типа, все по-честному.
    Это не вонючих и нищих Крыс резать в разведке, с которых и взять то нечего, кроме кучки блох и вшей.
    Я не рискую покупать так прямо верность и молчание моих спутников, они не берут денег от проклятого мага, просто мы, по справедливости, делим добычу и наши трофеи. Насколько я вижу, процесс освоения чужого добра всем участникам экспедиции очень нравится и, прямо, воодушевляет их на новые подвиги.
    Мы договорились с гвардейцами, что, если, придется снова воевать, я встану так же, привлекая внимание противников и окажусь недосягаем для стрел, мечей, клинков и болтов, пока парни, уже из пяти арбалетов будут уменьшать число противников.
    Трое гвардейцев стреляет из арбалетов, Трагер юзает лук, Борн и Учитель заряжают машинки, Клея — подает болты и наблюдает по сторонам, не заходит ли враг сзади или с боков.
    Таков предварительные расклад по ожидаемым боестолкновениям.
    Мы в Сатуме и здесь, ждать чего-то хорошего, не приходится, поэтому, все держим кольчуги рядом с собой и готовы принять бой в любую минуту.
    Единственно, что лесных разбойников в такой хорошо поделенной и постоянно контролируемой стране не имеется, только местные жители могут ими прикинуться, когда решат, что стоит рискнуть жизнью и взять на ножи проезжающих путников.
    Но, это не наш случай.
    После похорон, немного отдохнув, двигались до глубокой ночи и встали на ночлег на высоком холме, среди деревьев. Ночь прошла спокойно, во время завтрака последними деликатесами от кодлы Пельтума, мы долго любовались красивыми видами южной природы.
    — Народ, предлагаю начать продавать наших лошадей по дороге, в тех поселках и деревнях, где нет бандитов и дворян. Чем больше продадим, тем меньше будет хлопот в городе, — обратился я к гвардейцам, которые, в основном, являются дольщиками добытого добра.
    — Пару этих свободных, точно, стоит продать, — согласился со мной Торк и остальные его поддержали. Понятно, что ехать на лошади всем нравится, это, не свои ноги стаптывать, да и в военном смысле больше вариантов, для атаки или маневра.
    Ну, хотят оставить лошадей пока себе, не проблема, даже, если потом придется совсем дешево отдать, зато, все чувствуют себя воинами. Теперь не требуется прятать оружие и это снимает много вопросов, пусть моя, как бы охрана, не понимает на местном почти ни слова.
    На самом деле, я, даже, не знаю, имею ли я право, как чужеземный дворянин, если допустить, что, я являюсь именно баронетом Фольвио, держать при себе вооруженную охрану из непонятно каких воинов?
    Единственно, что я не собираюсь предъявлять такую охрану в больших городах, а на проселочных дорогах или землях около гор немного найдется желающих поспорить о моем праве оружным путем, другие способы спора здесь сугубо не приветствуются.
    Ну и хорошо.
    На второй день мы, и правда, сбыли свободную пару лошадей в небольшой, но, похоже, зажиточной деревне. Переговоры вела снова Клея, и она смогла убедить жителей, что мы хотим продать задешево животных, а не просто ограбить селян, что эти лошади — просто военный приз.
    Поэтому, лучше селянам помолчать о такой покупке, если кто-то будет спрашивать, поэтому — и цена в два раза меньше обычной.
    Лошадок долго проверяли, смотрели зубы и копыта, покупатели признали, что они в полном порядке. Торговались тоже долго и цена с двадцати пяти золотых за каждую сползла до двадцати двух за одну и двадцать местных золотых — за вторую лошадь.
    Парни уже знают, что в местном золотом драгоценного металла в три-четыре раза меньше, чем в асторском, поэтому, не удивляются таким высоким ценам.
    Лошадей отдали со всеми принадлежностями, седлами, сбруей и прочим, на такую добавку покупатели, в основном, и повелись. Здесь такие изделия обходятся еще в пол стоимости животного. Так то, строевые лошади не так интересны, как приученные к тягловой работе, но, пройти мимо халявы деревенские не смогли.
    Деньги пока сложили в общий кошель и самим стало полегче, меньше хлопот с присмотром и обиходом лишних, по сути, животинок. Братья незнакомы с управлением таким транспортом, Учитель мог бы, но, не хочет. Никак не может наговориться со своей родной сестрой и старым учеником, отвлекая Брона от мыслей о погибшем брате.
    Я покачиваюсь в седле рядом, краем уха прислушиваюсь к разговорам соединившейся семьи и поглядываю по сторонам, готовый, в случае опасности, накинуть купол и, выхватив копье, смело поскакать навстречу врагам. Уже примерил, как увеличить размеры защиты, чтобы моя лошадь влезала в нее целиком, и я не очутился на убитой или пораненной лошадке в пылу сражения.
    Но, пока, врагов или погони не видно, и мы ночуем опять на высоком месте, чтобы издалека увидеть в ночи факелы, если кто-то нас догоняет в темноте.
    Утром добираемся до тайника, где припрятано добро с первой схватки, выкапываем его и поворачиваем в сторону севера.
    К обеду третьего дня перед нами появляется город, достаточно солидно выглядящий, обнесенный стеной, не очень невысокой.
    Я собираю совещание, мы решаем попробовать продать доспехи и панцири здесь, потому что, дальше к горам, остается только тот городок, в котором у меня прошло крещение, как охранника каравана и в котором погиб один из местных жуликов, под колесами и копытами каравана того чертового купца, которому я, на прощание, ударом пятки копья сломал челюсть.
    В том городке меня запомнили, здесь же, никто никогда не видел и это единственное, относительно безопасное место, для предполагаемой торговли совсем незаконной мародеркой.
    Черт, что я несу, какое-то раздвоение личности, в этой жизни я там не бывал и никто в той стороне меня еще не видел.
    Наша подвода останавливается в километре от распахнутых ворот города, я беру с собой Торка, как, самого опасного и солидно выглядящего, и Учителя, как хорошо умеющего общаться на местном, мы отправляемся в город на поиски покупателя понадежнее.
    Оставляю Борна и Клею, пусть выступают толмачами, если возникнут вопросы к нашей группе вооруженных людей. То, что я не взял с собой в город всех, означает, что я не хочу платить пошлину за каждого воина и лошадь с подводой, вполне разумное решение.
    В мешках у нас кольчуги и немного, явно лишнего и дорогого оружия, свою лошадь я тоже оставил в лагере, где занялись устройством и готовкой около небольшого родничка. Снятые в виде трофеев кольца и прочую драгоценную барахлюндию — гораздо выгоднее продать в Асторе, поэтому, только кольчуги и еще возможность заинтересовать местных оружейников доспехами и панцирями.
    Мы подходим к городским воротам, где нас уже ждет почетный караул из десятка стражников, переходим мост и начинаем общаться.
    Вернее, разговор начинает Гинс, я его понимаю обрывками, Торк смотрит на мое лицо и правую руку, которую я могу сжать в кулак, если, что-то пойдет не так.
    Тогда придется отбиваться и отступать от ворот.
    

   

   

    

     Глава 8 ХИТРЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ
    

    

    — Стойте! Кто вы и зачем идете в город? — преграждает нам путь Старший стражников, крепкий, усатый дядька с чем-то вроде алебарды в руке. Остальные стоят сзади и с боков, бдительно изучая наши лица, руки и одежду.
    Первый раз вижу в здешних краях такое оружие и присматриваюсь к нему, пока Гинс отвечает:
    — Мы направляемся в Терум и хотели бы закупиться продуктами в вашем городе.
    — И кто вы такие? — видно, что стражника настораживает наша одежда, которая, конечно, не вся выглядит по-местному.
    Впрочем, я, как иноземный баронет, и не должен выглядеть иначе, как и моя охрана.
    — Это — благородный баронет Фольвио из Астрии, начальник его стражи Торк. Меня зовут Гинс, я нанят переводчиком к баронету.
    Вроде все, что требуется знать страже в воротах, они уже знают и я, раздвинув плечи, шагаю прямо на шеренгу стражников, рассыпающуюся передо мной, как благородным дворянином, Торк спешит за мной, как приближенный охранник, только Гинс остается заплатить за себя и Торка плату за вход в город, я прохожу бесплатно, как и положено человеку чести.
    Стоит это дело четверть серебряной монеты за двоих, можно подумать, что эта плата каким-то образом защищает гостей города от беспредела местной кодлы.
    Наметанным взглядом я сразу выхватываю парочку потрепанных людишек, отирающихся недалеко от широкого прохода в городской стене. Наверняка, служат глазами и ушами местных бандитов, только, к дворянскому сословию не полезут, если с голоду не помирают совсем.
    Да, еще и небогатому, раз я оставил свою подводу с людьми за стенами и, только, с двумя спутниками прошел в город, такое поведение сразу же кричит о серьезных проблемах с деньгами у проезжего дворянина.
    Нормальные дворяне останавливаются в хороших постоялых дворах, платят за такое дело дорого, так в Сатуме то, и так ничего дешевого нет, кроме веселых девок.
    Но, нам заезжать не стоит, мало ли, как пойдет дело с поиском желающих заработать на дворянских бронях, может и совсем печально выйти, тогда прорываться с подводой окажется гораздо тяжелее, чем троим крепким мужикам, с очень сильным магов во главе.
    Мы, в конце концов, можем и с невысокой стены сползти или спрыгнуть, рва с водой вокруг городской стены не имеется в наличии.
    На торговую площадь вышли вскоре, город, все же, не очень большой, достаточно чистый, по сравнению с многими другими городами, которые я видел в своем предыдущем путешествии, в прошлой жизни.
    Высмотрели пару лавок ювелиров и всего одного оружейника, которому и предложили купить нашу добычу, всего-то, за пол-цены, от его самого нижнего ценника на кольчуги.
    Кряжистый торговец заинтересовался парой кольчуг и забрал их еще дешевле, посетовав на отсутствие свободных денег, тогда мы посоветовали объединить наши дела с ювелиром, которому он доверяет. Так как, хотим продать несколько дорогих вещей, по-настоящему дорогих и купить на эту сумму ювелирных украшений, на всю немаленькую сумму.
    Только, ювелир требуется, которому можно доверять, дело то достаточно щекотливое, зато и денег поднять Мастер Оружейник и его доверенный ювелир смогут очень хорошо.
    Вижу, что мужик заинтересовался, исчез на пять минут, оставив помощника в лавке, присмотреть за нами, потом вернулся и позвал нас с собой.
    — Пойдемте, поговорим с опытным человеком, тогда и решать станем, — так расплывчато он обнадежил наши ожидания.
    Торговец провел нас задними дворами, через улицу, потом мы зашли в еще один двор, где наш Сусанин постучал в незаметную, но, очень крепкую дверь, из толстенного дерева, обитую железом.
    Ее открыл крепкий охранник, осмотрел нас и пропустил в помещение:
    — Лапами ничего не хватать, — рявкнул он, по привычке, потом рассмотрел меня и реакцию Торка на его слова, поэтому сбавил тон:
    — Прошу прощения, ваша милость, не разобрал на свету.
    Он провел нас мимо пары работающих за своими верстаками работников, открыл еще одну дверь, потом еще одну и мы очутились в ювелирной лавке, охраняемой вторым охранником, здоровенным верзилой в кожаном жилете.
    Хозяин лавки, невысокий, полный мужчина почтенного возраста, с острой бородкой, внимательно выслушал нас, то есть, Гинса и оружейника.
    — Я правильно понял? Вы собираетесь купить у меня большое количество изделий. Часть хотите оплатить деньгами, часть — дорогими панцирями и броней. Насколько я понимаю, происхождение вещей не очень определенное, скажем так.
    — Да, вы правильно все поняли, — подтвердил я.
    — О, вы говорите на корли? Тогда сразу скажу, сделка не будет выгодна для вас, если только брони не достались вам совсем бесплатно, — заявил он и выжидательно посмотрел, как-то, на всех сразу.
    Понятно, он хочет узнать поточнее, как это дело связано со смертью прежних владельцев. От этого зависит только то, чем он с нами рассчитается, украшениями или вообще ничем и мне кажется, в голове у ювелира складывается именно такой ход мыслей и, естественно, последующих действий.
    Я уже понимаю, что, как-то, зря мы сюда пришли, комбинация слишком сложная, чтобы нормально получиться. Но, в этот момент Ювелир на что-то решается и обещает дать нам нормальные цены на ювелирку, пусть, и под залог тех предметов, которые осмотрит его приятель оружейник.
    Мы договариваемся, что Оружейник наймет подводу, выедет с ней за город и там, в нашем лагере, осмотрит, не спеша, все те вещи, которые мы ему покажем. Оценит их по средней цене, потом мы погрузим товар на его арендованную подводу, он все привезет в город, сам договорится на воротах со стражей и выгрузит в лавке Ювелира, где мы получим четверть от настоящей цены и сможем на эти деньги и еще, свои собственные, купить ювелирные изделия по хорошей цене. Цену я сразу же спросил, хорошей она оказалась только по названию, ведь, хозяин лавки понимает, что деваться нам особенно некуда. В этом городе больше никто не станет с нами разговаривать, если мы не договоримся с ним, раз уж начали такой разговор.
    — Сколько у вас своих денег? — между делом спрашивает Ювелир.
    Пора его заинтересовать посильнее, поэтому я увеличиваю сумму до трехсот золотых, которых у нас нет, даже с теми, что припрятаны у Клеи.
    Наживка заглатывается, на лице Ювелира проскальзывает едва заметная неприятная усмешка, которую он сразу же прячет на неподвижным выражением. Что-то он задумал и я знаю что, почти уверен в этом, поэтому делаю вид, что удовлетворен переговорами и жму руки сначала Ювелиру, потом — Оружейнику.
    Мы договорились, что пока Оружейных дел мастер ищет транспорт, мы прикупим продуктов, поэтому, расходимся, все по своим делам. На рынке, куда нас провожает один из охранников, удается хорошо поторговаться, затариться лепешками, мясом и корнеплодами, цены здесь — достаточно высокие, как и все в этой стране.
    Пока наши ждут мастера с подводой, я совершаю небольшую прогулку до другого конца города, где имеются еще одни работающие ворота в крепостной стене, под присмотром всего четырех стражников. Рассмотрев по пути все, что мне требуется, я возвращаюсь на рынок, куда уже подъехала телега, парни складывают продукты на нее и мы сразу отправляемся на выезд, чтобы не терять время, свое и уважаемых владельцев лавок, тем более, жизнь в городе замирает после обеда.
    Когда мы проезжаем ворота, мастер обменивается парой слов со Старшим стражи, как я понимаю, договаривается, что скоро вернется обратно и готов приплатить, чтобы въехать в город без осмотра. То, что нам и требуется, поэтому я отдаю инициативу в руки местного жителя, которому виднее, как обделывать такие дела.
    Я вижу, что Торк хочет со мной поговорить и немного отстаю от остальных попутчиков.
    — Ольг, мне кажется, что нас могут кинуть. Зачем ты сказал про триста золотых? У нас же нет такого количества местных денег.
    — Поэтому и сказал. Кинут нас обязательно, поэтому захвати все метательные ножи. Пойдем в том же составе.
    — Как мы выйдем из города, если начнется заварушка? — теперь Торка интересуют практические вещи, — На этих воротах нас не пропустят без сопровождающего, такого, как этот хитрый Оружейник.
    — Выйдем через другие, — на меня накатывает чувство бесшабашности, — Да и стена невысокая, можем спуститься, где угодно, захвати веревку. Впрочем, эти ленивые стражники для нас не противники, но, лучше, исчезнуть тихо, — успокаиваю я разведчика.
    — Кидать нас собираются без лишнего шума, вот и воспользуемся этим.
    Тем временем, мы добираемся до нашей подводы, я замечаю, что Оружейник немного тревожится, когда видит еще четверых крепких парней и спрашивает, сколько из нас пойдет в город.
    — Пойдут те же, кто и до этого заходил, — успокаиваю я его и мы приступаем к осмотру доспехов.
    Первичный осмотр показывает, что оба панциря очень понравились покупателю, он даже не стал уверять, что это обычная работа, сразу признал, что изделия дорогие, морассейской работы.
    Я кивнул, что согласен и доспехи точно — морассейской работы, как будто, я знаю, что это такое.
    Цену он озвучил в сто пятьдесят золотых за каждый и я согласился, ведь суммы, озвученные здесь и сейчас — не имеют никакого значения. Остальное тоже удостоилось похвалы, особенно снятое с обоих дворян, только Оружейник еще раз намекнул, что не видит гербов на доспехах, на что я ответил:
    — Как истинный дворянин, заверяю тебя, что брони взяты в честном бою, гербы отсутствуют, чтобы не подвергать лишнему позору побежденные фамилии, которые очень славны своей прошлой и настоящей историей.
    Это напыщенное объяснение мастера вполне устроило, как, впрочем, устроило бы и любое другое.
    Всего, мы оценили наше добро в шестьсот золотых на руки нам, раз в пять ниже настоящей стоимости, что неприятно удивило моих попутчиков, только спорить никто не стал, понимая, что с собой нам все не унести физически. Да и продать больше здесь негде, парни все отлично понимают, что требуется хвататься за любую возможность.
    — Ничего, дешево, зато, все сразу, — приободрил я свою команду и отдал тихонько необходимые указания, чтобы, как только мы скроемся в воротах, наш караван сразу же снимался со стоянки и на полном ходу удирал в сторону гор, пройдя с тридцать лиг требуется спрятаться где-нибудь и выставить наблюдателей, чтобы не пропустить нас мимо своего укрытия.
    Я кладу на подводу копье, сбоку от доспехов и на вопросительный взгляд Оружейника напоминаю, что суммы денег большие, требуется озаботиться своей безопасностью.
    — В городе проблем не будет, там все знают, как мы держим слово — успокаивает меня мастер и я делаю вид, что согласен с ним, но, копье из телеги не убираю.
    Доспехи накрываются тканью и присыпаются сверху сеном, чисто символически и наша процессия возвращается к воротам, где Старший небрежно осматривает подводу, приподнимает ткань и, заглянув под нее, кивком головы разрешает нам проезд.
    Довольно просто у них здесь с проездом и безопасностью в городе, хотя, оружейник всегда сотрудничает со Стражей, так что, ничего удивительного в этом нет. Но, думается мне, что стража в курсе назревающих проблем и активно вмешается, естественно, не на нашей стороне.
    Дребежжа по каменной мостовой окованными железом колесами, подвода проезжает по сильно воняющим улицам, где дерьмо течет по краю мостовой, я еще раз наглядно чувствую, что такое — жизнь в средневековом городе.
    Проехав пару улиц, мы въехали во двор, где располагается ювелирная лавка, причем, крепкие ворота открыл и снова закрыл сам Мастер Оружейник, воспользовавшись достаточно хитроумным ключом.
    Подъехав к двери мастерской, мы; Мастер, Гинс и Учитель и я, занесли за один раз внутрь нашу мародерку и сложили около верстаков, на которых работали прежде подмастерья. Теперь их нет на рабочих местах и это еще больше убедило меня в том, что скоро нас начнут грабить.
    Молодых отпустили по домам, чтобы они не видели, какими делами занимается хозяин лавки и мастерской, кроме того, что скупает краденные доспехи со сбитыми гербами. Еще и грабит грабителей, при случае.
    Ювелир бегло осматривает добычу, интересуется ценой, соглашается с ней, потом предлагает показать нам свои деньги и передать ему, прежде, чем идти за украшениями в лавку.
    Я, наоборот, требую не спешить, выдать нам украшений на наши шестьсот золотых, в залог своих добрых намерений. И, тогда, потом, мы купим его товар за наличные.
    Начинается, как я и ожидал, война нервов и жесткая торговля, Ювелир пугает нас по-всякому, желая, чтобы мы засветили деньги, которых у меня нет.
    Я отказываюсь и хочу получить товар за свое добро в обмен. И, никак, иначе.
    Ювелир заявляет, что тогда, сделка ему не интересна и мы можем идти, откуда пришли, намекая, что деваться нам не куда.
    Я тогда спрашиваю, где можно снять номера в хорошем постоялом дворе и к кому обратиться из других ювелиров.
    Мол, мы можем и не торопиться, поживем здесь, пока, не продадим товар дороже, все-таки, я дворянин и могу много чего не бояться, если нет твердых доказательств, чьи это доспехи. Может, мои собственные, принесенные из далекой Астрии. Да и трофеи с поединков никто не отменял.
    В общем, мы блефуем, как и хозяин лавки, поэтому, стороны не двигаются со своих позиций.
    Вскоре стук со стороны лавки привлекает внимание Ювелира, он приоткрывает дверь, просовывает голову и что-то говорит, что нам не слышно. Ему отвечают и, тогда, мужик отпрыгивает в сторону, прижимается к стене, а, через распахнутую дверь, до нас доносится топот большого количества ног и крепкие малые с не измученными умственной деятельностью лицами начинают ломиться в мастерскую, размахивая дубинками и длинными ножами.
    Как я и ждал, ловушка на заезжих умников сработала и хозяева предъявили козыри, десяток бандитов из местной кодлы, серьезно настроенных пересчитать нам ребра и забрать все, что у нас есть.
    Я сразу же предъявляю свой козырь, большое количество маны, не даю разбежаться бандитам по мастерской. Хорошим ударом вытянутой рукой я вбиваю первые ряды обратно в толпу, бью снова и снова, пока пробка в дверях не рассосалась совсем.
    Накинув защитный купол, я кричу:
    — Парни, разберитесь с этими! — и проскальзываю в дверь, успев пяткой копья отправить ювелира в глубокий нокаут. Пока, я не хочу его убивать, ведь, возможно, придется им заниматься вплотную, чтобы узнать, где ключ от квартиры, где деньги лежат.
    Проскочив по телам небольшой коридорчик, я вижу, что в помещении лавки достаточно светло, горит пара свечей, тела оглушенных бандитов валяются везде и я вижу охранников Ювелира, не пострадавших, как и некоторые бандиты. Ставни опущены и тяжелая дверь закрыта, похоже, что бандитов запустили в лавку со двора, чтобы они там дождались, когда я отдам все деньги ювелиру и двинусь выбирать драгоценности, тогда и попаду в засаду.
    Не зря я уперся с наличными деньгами, Ювелиру пришлось менять планы и все получилось не так, как он рассчитывал. Впрочем, с моими способностями, чтобы меня подловить, требуется знать о них заранее.
    Все, что было разложено по полкам, всякая бижутерия и прочая мелочовка, убраны, как я понимаю, в надежное место, чтобы не провоцировать на воровство бандитов во время ожидания.
    Как только я это понимаю, умело размахивая дубинками, на меня бросаются оба охранника и разлетаются по углам, сбивая шкафы и прочую тяжелую и основательную мебель, еще оставшуюся стоять в стороне от двери.
    — Братцы — колдун! — истошно визжит один из оставшихся стоять на ногах бандитов, когда, появившийся в дверях Торк кидает нож и тот затыкает орущего, пробив ему горло. Потом разведчик кидает почти все ножи, достаточно смертоносно и из четырех бандитов на ногах не остается никого, как они не прячутся и не разбегаются, пытаясь увернуться от летящих лезвий тяжелых боевых клинков.
    Мастерство в руках у Старшего недюжинное и мне остается только проконтролировать всех валяющихся и начавших приходить в себя бандитов и охранников, от их тел на полу нет свободного места и приходится мне с копьем наступать по мягкому. Кто-то пытается сопротивляться, мне в купол прилетает пара ножей и остальные, еще живые, бандиты отмахиваются, даже, находясь на полу, только копье в умелых и сильных руках не щадит никого.
    — Где Гинс? — вспоминаю я, закончив контроль и осматриваясь по сторонам, не пропустил ли я кого-то.
    — Сторожит хозяина.
    — А Оружейник?
    — Оружейник — все, — коротко отвечает разведчик, недоверчиво осматривая поле битвы.
    — Что теперь? — спрашивает он.
    — Теперь? — удивляюсь я, — Теперь то, за чем мы и пришли. Потрошим хозяина и забираем все.
    Гинс с Торком затаскивают хозяина, прикручивают его к тяжеленному стулу, забивают в рот большой кусок ткани, сорванный со стены и зажигают еще несколько свечей. Обыскивают его и находят тяжелую связку ключей, которую забирает Гинс, теперь он проверяет, что они могут открыть в лавке и мастерской.
    Торк достает небольшой, заостренный нож и начинает выбивать из Ювелира знания о том, что и где у того лежит.
    — У нас всего один час, — замечаю я, — скоро ворота города закроют, поэтому, все делаем быстро.
    

   

   

    

     Глава 9 УНОСИМ НОГИ И НОВАЯ СПУТНИЦА
    

    

    Когда, через час с небольшим, мы задумались, как покинуть, бывший сначала негостеприимным, дом, но, теперь, уже повернувшийся к нам лицом, обыскали Оружейника, забрали и его пояс, и имеющиеся ключи на нем.
    Пояс убрал в свой наплечный мешок Гинс, уже, не знаю зачем. Наши с Торком мешки забиты добычей, почти на четверть, остальное пространство занимают обнаруженные в мастерской лепешки, очень большое количество, мы складываем непонятно зачем лежащую здесь провизию в мешки для маскировки, да и чего добру пропадать. Поэтому, я предложил переложить часть моего куша в мешок Учителя и выбросить лишний там пояс на хрен.
    — Гинс, он же отдал нам все деньги, как уверял сам. Выбрасывай его пояс и принимай часть добычи из моего мешка.
    Учитель не стал спорить, быстренько оглядел кошели на поясе и отбросил его обратно на тело Оружейника, лежащее в луже крови, натекшей из перерезанного горла. И принялся загружать передаваемую ему добычу в виде золотых украшений.
    — Он, оказался вооружен хорошим клинком и что-то с ним умел, поэтому, я не стал рисковать и вспорол мужику глотку, — объяснил разведчик, — Оружейник был готов к такому развитию событий, то есть, знал, чем все закончится и, значит, получил справедливо. По сигналу, как Ювелир отскочил к стене, Оружейник сразу же потянул клинок откуда-то из-за пояса, но, я ждал такого финта от него, как ты предупредил и оказался быстрее.
    — Да и ладно, черт с ним. Тут все получили справедливо, спорить не о чем, невинных здесь нет, все за дело наказаны, — заметил я и предложил подняться наверх, чтобы проверить, кто там остался и что видно из окон.
    — Понимаю, что лучше спешить, но, потратить пару минут на разведку будет не лишним, заодно посмотрим, что находится вокруг.
    Так и поступили, открыли первую дверь в коридорчике, поднялись по скрипнувшим несколько раз ступенькам, открыли одним из связки ключей, снятых с Ювелира, дверь на втором этаже, за которой оказалась жилая комната, с большой постелью, смятой простыней и вся заставленная качественной мебелью, которой здесь оказалось с избытком.
    Похоже, что старый жулик питает, то есть, питал, слабость к красивым вещам. В ящиках комода нашлось еще немного украшений, пожалуй, самых красивых и дорогих, которые заполнили до конца мешок Учителя. Пришлось потратить немного ценного времени, обыскивая мебель и комнату, из окон которой мы ничего полезного не рассмотрели. Потом, по той же лестнице мы поднялись на третий этаж, где тоже обнаружилась запертая дверь и ключ для нее на связке.
    Зато, за дверью, нас ждал сюрприз.
    Хорошенькая молодая девушка, просто одетая, с миленьким лицом, испуганная появлением вооруженных незнакомцев.
    Она сразу подскочила с кровати, узенькой и односпальной и отбежала к окну, правда, не став пытаться открыть его и позвать на помощь.
    С девушкой заговорил Гинс, стараясь успокоить ее.
    Во время недолгого разговора, мы с Торком проверили все окна и признали, что они очень качественно заколочены, поэтому, девушка находится в этой комнате на положении пленницы, а мы не сможем, не привлекая внимания, рассмотреть сверху, что творится на улице.
    Поднос с едой на столе и графин с водой, это, получается, дневной паек девушки, которая оказалась наложницей Ювелира, судя, по ее словам.
    Какой-то купец выкупил ее у родителей в глухой деревушке, частая практика в семьях крестьян Сатума и привез в город, которого она так и не увидела. Здесь ее продали Ювелиру, для плотских утех и дальнейшей перепродажи новому хозяину или же, сразу, в веселый дом.
    Гинс рассказал нам, что, по словам девушки, ее два раза очень сильно побили, и купец и уже Ювелир, чтобы сломить волю к сопротивлению, только, не касаясь лица и не оставляя видимых следов на нем.
    Сразу возник вопрос, что делать с девчушкой, оставлять здесь или выпустить на свободу, что, конечно, тоже не вариант.
    — Первый раз в большом городе, да она мгновенно попадет в лапы местной кодлы и окажется в веселом доме, — довольно горячо произнес Гинс.
    Похоже, девушка приглянулась ему самому, все же, он, уже, почти год проживает в Асторе и никем так и не обзавелся на личном фронте. Она же будет понимать его, как земляка и ментально близкого человека.
    — Ты прав, здесь ей некуда идти и даже, выведя ее за границы города, мы просто отсрочим попадание в лапы бандитов на несколько часов, — признал я, — Предложи ей пойти с нами и скажи, что никто не будет ее обижать.
    Похоже, бесправное сидение взаперти с частыми изнасилованиями, иначе такое и не назовешь, осточертело девчушке изрядно, и она согласилась уйти с нами, стараясь держаться поближе к Учителю, который выглядит поприличнее и, точно, не так забрызган кровью, как мы с разведчиком.
    Мы с Торком спустились вниз, в мастерскую, к колодцу и помогли друг другу смыть следы крови с кожи и одежды, потом девушка помогла Гинсу привести себя в приличный вид. Я подобрал хитрый ключ к замку крепких ворот и, повозившись пару минут, распахнул ворота, осторожно выглянув за них.
    Пустая узкая улица ведет куда-то в нужную нам сторону, никого не видно, пока.
    Я взмахнул рукой, и мы все вышли со двора, обойдя смирно стоящую лошадь с подводой. Пришлось опять повозиться, прежде, чем замок закрылся и отрезал от нас и от всех любопытных двор и дом, где случилось столько всего за последние полтора часа.
    Ключи с пояса Ювелира я закинул обратно за высокий забор, вряд ли, я когда-то соберусь навестить этот город и лавку, торговавшую качественным золотом и украшениями из него. Может, в наших мешках не все добро Ювелира, ведь, я забыл камень поиска в своем большом мешке на нашей подводе и тайники могут еще остаться в доме. Но, его и так очень достаточно, чтобы все мы прожили счастливую и долгую жизнь в Асторе, очень богатым человеком оказался покойник и поделился с нами, пусть, и по принуждению.
    Поэтому, с сожалением, я признал себе, что пора идти дальше, довольствуясь тем, что мы смогли найти за час поисков и по указаниям самого Ювелира, выжимаемым из него безжалостным Торком.
    — Ольг, а как же наши доспехи? Мы же, не забрали их из лавки, — потрясенно спросил Учитель, держа за руку девушку, молча и с удивленным видом смотрящую кругом, на тыльные заборы больших домов, выходящих на главную улицу города.
    Нашел, о чем переживать Учитель, да еще, в такой момент.
    Только громыхающей подводы нам не хватает, чтобы привлечь побольше внимания к своим персонам, с обязательным осмотром в воротах. Прошло все тихо, насколько это возможно, такое мероприятие, так и радуйся, что с набитыми мешками идешь, а не лежишь в канализации городской, как было задумано нашими партнерами.
    Может, нас бы только ободрали, побили, естественно, и выкинули из города. Вполне возможно, но, я не стал бы рассчитывать на такой исход. То, как оказалась организована засада Ювелиром, а, главное, привлечение к экспроприации не законных властей, ту же Стражу, а бандитов, говорит о том, что хозяин лавки собирался все провернуть по-тихому. А, по-тихому, мы не нужны, не вписываемся в замысел, тем более, одержи бандиты победу, кто бы остановил их в деле нашего умерщвления. Они же, сразу кинулись не разговоры разговаривать, а, именно, убивать без лишнего общения.
    — Будем считать, Гинс, что мы честно расплатились с жителями этого города за то, что забрали у них. Мы доставили и продали свой товар, как было договорено, а то, что у них все пошло не так, это уже не к нам вопросы.
    Торк подтверждающе кивнул головой, поддерживая меня и поправил мешок на плече.
    Чтобы не пугать девушку видом множества мертвых людей, мы с разведчиком затащили тела убитых в помещение лавки, закрыли дверь и набросали на темный пол, хорошо скрывающий лужи крови, пару покрывал, которые захватили в комнате, служившей спальней Ювелиру.
    Запах крови, конечно, никуда не делся, тем более, все окна и двери плотно закрыты, но, с этим, мы ничего поделать не можем, да и не хотим.
    Кстати, имен друг друга, обе высокие, договаривающиеся стороны, так и не назвали, из соображений осторожности и конспирации и я даже рад, что умершие так и остались для нас и меня, лично, безымянными проходимцами.
    Улица, по которой мы прошли, почти, весь путь до следующих ворот, застроенная двухэтажными домами, свернула в сторону главной улицы, и я притормозил нашу группу, передав свой мешок девушке:
    — Возьми, милая, через ворота понесешь его ты, как моя прислуга.
    Мы должны появиться, как дворянин и его прислуга, несущая мешки, ведь мне это дело категорическим не положено. Небольшая кожаная сумка, висящая на боку благородного синьора, это — другое дело, хорошо, что палантир и пара артефактов вполне влезают в нее. Она мне досталась еще с первого дворянина, я уже давно разделил мешок с вещами от самых главных предметов в этой сумке, теперь надо переложить камень поиска в нее.
    В лавке Ювелира его явно не хватало, ничего не скажешь.
    Так мы и появились из подворотни, впереди шествую я, с копьем в руке и мечом на поясе. За мной, мой охранник, с мешком на плече, за ним деревенская девка, с таким же мешком и позади Учитель, так же нагруженный.
    Когда мы приблизились к воротам, стражники не проявили особого внимания к нашим персонам, занятые подготовкой к закрытию ворот, похоже, здесь еще не знают, что требуется быть повнимательнее к чужеземцам и, особенно, к баронету из Астрии.
    Больше нем ничего и не требуется.
    Тем более, осматривать выезжающих и выходящих из города, это, не такое уж дело стражников, как обязанность контролировать, что в него завозится и заносится.
    — Скажи-ка, служивый, — обратился я к стражнику, выглядевшему главным в этом наряде, — Следующий город как называется и сколько до него?
    Служивый мазнул наметанным взглядом по мне, моим спутникам, нашим мешкам и ответил, что до города Хайма день пути.
    — Так, а мой караван с моей лошадью, подъезжал к твоим воротам?
    — Нет, ваша милость. Никого не было, — ответил служивый и преданно поглядел мне в лицо.
    Я понял намек и кивнул Учителю, быстро подскочившему и выдавшему стражнику серебряную монету, как я и предупредил его заранее.
    — Запорю мерзавцев, опять ждать придется, — выругался я и сурово приказал Торку, как своему приближенному слуге и старшему охраны, — Кучеру десять плетей, охрана сегодня без пива.
    Стражник с сочувствием посмотрел на охранника такого сурового дворянина, за любую мелочь порющего свою прислугу, но, только, улыбнулся в усы, пряча подальше монету. Мы то, здесь, привольно и сыто живем, так я понял его.
    Торк, тоже, предупрежденный мной, кивнул с серьезным видом, как будто, понимает на корли и я первым прошел в ворота, опасаясь только того, что прибежит посыльный от тех ворот с новым приказом и тогда придется гасить этих стражников и с мешками золота убегать от погони. Или, что один из мешков порвется на глазах изумленной стражи и, вместо корнеплодов или другой снеди, из него посыплются золотые украшения и монеты такого же металла.
    Но, бог миловал, массивные ворота, обитые железом, захлопнулись за нашей спиной и мы, не спеша, пошли к ближайшей развилке, где повернули направо и, прикрываясь деревьями, посаженными вдоль дороги, поспешили подальше убраться от города. Вдали от любопытных глаз, я забрал мешок у девушки, которую, как оказалось, зовут Ирнией. Она уже изрядно устала его тащить, но, как, правильно воспитанная в крестьянской семье тяжелым трудом, не роптала и не жаловалась.
    Требуется, как можно дальше, удалиться от города, где найдется не один десяток стражников, которых посадят на коней и кинут в погоню за нами.
    Когда, кто-то заметит, что Оружейник не принес небольшую мзду за поверхностный осмотр его подводы и придет к нему домой. Хотя, какие там у них отношения, я не знаю, поэтому будем предполагать самое худшее, что, не найдя должника в лавке, его начнут разыскивать по всему городу и найдут, рано или поздно, его тело среди груды других тел.
    Но, это произойдет не раньше вечера, когда бандиты начнут искать пропавших своих бойцов, семьи Ювелира и Оружейника — своих затерявшихся в городе мужей.
    То есть, в самом худшем случае, ломать двери в лавку начнут вечером или следующим утром, у нас есть три-четыре часа, чтобы уехать подальше.
    Пройдя с пару километров, мы вернулись, по лесной тропинке на ту дорогу, по которой должен уехать наш отряд и, еще через час, голова Хонса вылезла из кустов и радостно приветствовала нас.
    Мы забросили мешки на подводу, и я скомандовал:
    — Все вопросы по пути, теперь наши жизни — в наших ногах! Это, новая девушка, пойдет с нами, зовут Ирния. Клея, возьми присмотр над ней. Теперь — поехали!
    И мы поехали, не останавливаясь, почти всю ночь.
    Теперь, с такой добычей, нам требуется только удирать в направлении нашего подъема в горы, больше не беспокоясь ни о чем.
    Лошадей придется оставить местным жителям, раз уж не продали до этого момента. Узнав о таком повороте, гвардейцы весьма опечалились, только, раньше надо было думать, чтобы пристроить своих лошадок.
    Теперь же, совсем нет времени, чтобы в какой-то деревне начать торговлю и сбыть животинок, хоть, за какие — то деньги. Нет, даже, пары лишних часов для такого дела, мы будем ехать, не останавливаясь. Даже тот самый город, около которого я побывал в прошлой жизни, мы объедем, держась между ним и Разбойничьим лесом, так, чтобы оказаться сразу возле леса и спрятаться в его непроходимых чащах.
    Под утро передохнули пару часов, когда уже все стали клевать носом и спотыкаться. Хорошо, что часовые могут поспать по пути на подводе и потом зорко оберегать наш покой.
    Поставили в подводу новую лошадь и снова вперед, только вперед.
    Ехали весь день, перепрягая лошадей в подводе и смогли к вечеру разобрать темную полосу леса на горизонте.
    — Доберемся до леса, считай, точно спасены, — подбодрил я нашу компанию, глядя, как, освоившаяся немного, Ирния бойко болтает со своими земляками. Пусть мы удираем от многих опасностей, она, уже поняла, что ее окружают хорошие люди, особенно Гинс и его сестра и готова с нами перейти перевалы, о которых имеет самое смутное понятие.
    Девушке жалко покидать родные места, только, она не может простить родителей, которые продали ее сразу, как только увидели деньги в руках проезжего купца. Возвращаться, обратно, в свою деревню, она не думает, понимая, что купец появится снова еще не раз, обязательно заберет ее, на потеху плохим людям, да и прежний жених не примет ее в свою семью.
    Ирния сразу же привязалась к Клее, точно, как к старшей сестре, что и неудивительно, да и Борн немного повеселел, глядя на свою новую, милую землячку.
    Заночевали мы перед лесом, около той самой дороги, по которой я вышел из него, в той самый раз.
    Все измотаны постоянной, нескончаемой дорогой, нависающей над нашими головами опасностью и пора уходить из Сатума, как я чувствую. Еще, день задержки и вооруженные всадники, ищущие грабителей ювелирной лавки и убийц уважаемых и не очень горожан и те, которые ловят бандитов, убивших молодого дворянина осьмицу назад, объединятся и перекроют все пути для нас.
    Наверняка, из нижней деревни сразу же побегут сообщить о появлении снова отряда с подводой, отнятой у местного уважаемого жителя, тех самых, которых подозревают в жестоком и подлом нападении, расстреле из засады местных защитников справедливости и устоявшегося порядка.
    Сами побоятся, да и не успеют, собраться, чтобы дать отпор нашим воинам. Но и проехать деревню лучше с ходу, ранним утром или ночью.
    За нами, еще и в горы полезут, я убежден, только, долго там не продержатся. Мне дорога хорошо известна и с пяти арбалетов и одного лука мы сможем откинуть назад любую погоню, стреляя вниз, запас трофейных болтов позволяет долго отбиваться.
    Часовой, опять Хонс, сверху, со своего поста, перед наступлением полной темноты успел рассмотреть факелы, где-то вдалеке. Потом там загорелся большой костер и стало понятно, что преследователи от нас в нескольких километрах.
    Наверняка, это по нашу душу скачут.
    Пришлось, отдохнув четыре часа, снова собираться и заезжать в темный и страшный лес. Хотя, с четырьмя факелами, он быстро стал неплохо освещенным и его мы миновали без проблем, появившись на рассвете в первой деревне и проехав ее с хода. Потом дорога вверх и вторая деревня позади, но, и мы уже выжаты и устали.
    Поэтому занимаем дома в деревне беглецов, необходимо отдохнуть пару часов, выставив с двух сторон охранение, чтобы местные не побежали вниз и не пропустить погоню. Подвода заехала сюда уже с трудом, с помощью всех свободных помощников, толкавших ее изо всех сил. Дальше, она сможет подняться еще на пятьсот метров, но, смысла в этом нет, снова запрягать лошадь.
    Я сообщаю старосте, что мы оставим здесь лошадей и подводу, скупим все дрова и еду за настоящее серебро и наймем всех способных поднять наш груз на высоту за щедрую плату. Староста убегает готовить нужные нам товары и подряжать мужиков и баб, из тех, кто покрепче.
    Про то, что за нами следом явятся разъяренные преследователи, этого я старосте не говорю. Чего расстраивать и разочаровывать маленькое поселение, может, никто и не явится, да и сами они отлично умеют прятаться в своих родных горах.
    Я вижу знакомую мордашку Изауры и подзываю холостых парней из разведки.
    — Вон та красотка, за серебряную монету покажет вам небо в алмазах. На мужа можете прикрикнуть, и он мешать не будет, наоборот, порадуется лишней денежке в семье.
    

   

   

    

     Глава 1 °CТЫЧКА В ГОРАХ
    

    

    Отдохнуть получилось только до обеда, когда я вышел на удобно расположенное место для наблюдения за тем, что творится вокруг и посмотрел вниз орлиным взглядом.
    Я прикинул наш примерный отрыв от погони, из-за ночной поездки, часов в шесть и скинул два часа на то, что преследователи идут без обоза и на выносливых конях, что догонят нас ориентировочно, на же столько времени. Если встанут с первыми лучами светила, то появятся рядом через четыре часа и, ведь, так и вышло.
    Во второй сверху деревне, впрочем, так же, как и снизу, она тоже вторая, я разглядел группу конных, поблескивающих доспехами на свету. Они упорно ползут вверх по косогору селения, вот проезжают половину деревни и поворачивают на дорожку, которая ведет в горы.
    Взяли наш след плотно и не отстанут теперь, следы от колес телеги и копыт лошадей дотошно изучены и находятся сразу, как бы мы не крутились и не прятались.
    Если они с раннего утра в седлах, а это — похоже, именно так, значит, они устали и вымотались серьезно.
    Что же они выберут — отдохнуть самим и, главное, дать отдых заморенным лошадям или на морально волевых полезут за нами в последнюю деревню?
    Скорее всего, полезут.
    Ведь преследователи в курсе, что грабители и душегубы, орудовавшие в ювелирной лавке, пришли из Астрии, теперь они понимают, что мы бежим в горы и попробуем уйти за перевалы.
    Если нас упустить сейчас, то, о возмездии и возврате золота — можно забыть навсегда. Если, конечно, эти всадники из покинутого нами города, может, местные дворяне уже получили сигнал, что разыскиваемые, опять же, снова убийцы и грабители, появились на принадлежащей им территории.
    Очень печально, что мы, вполне приличные люди, останемся в памяти местных жителей, как свора опасных животных, убивающих и грабящих всех, кто подвернется под руку.
    В свое оправдание хочется сказать, что не мы — такие, просто жизнь здесь — именно такая, жестокая и беспощадная.
    Всего то криминального сотворили — отняли подводу с лошадью, никого не убив и не покалечив. Даже, теперь, вот, вернули ее в целости и сохранности, хозяин без труда получит ее обратно. Потом, ведь, только защищали свои жизни и ни на кого первыми не нападали, даже, подумать о таком не могли.
    Боюсь только, извинения и объяснения приняты не будут.
    Пора уходить, мы отдохнули, нанятые носильщики готовы нести наши грузы до места, где закопана палатка и даже дальше. Пусть они еще не знают про удлинение маршрута, только, наш отряд не готов тащить столько на себе, ведь, там еще тяжелая палатка ждет нас и запас дров.
    Носильщики получат две серебрушки, за такой подъем на километр, потом я предложу получить им по шесть серебра, чтобы подняться с нами почти до перевала, если упрутся, тогда пообещаю и выдам вперед по целому золотому каждому.
    Если и тогда будут упрямиться, придется показать арбалеты, и заставить работать за спасение жизни, вполне справедливое решение для тех, кто не хочет просто заработать честным трудом на благо людей из нашей группы.
    Кроме кольчуг, оружия и арбалетов, еще трех мешков с украшениями, добавились вещи Клеи, много продуктов и дрова. Сами мы подняли бы все это, пусть и вымотались бы в конец, все же, своя ноша — не тянет, но, там еще палатка и солидно дров. Дрова в деревне забрали почти все, как и продукты, рассчитались щедро, без торга, деньгами местными, да еще оставляем несколько лошадей и подводу, только, нужно понимать, следующие гости отберут все, что найдут. Скажу старосте про такою возможность, когда наши с нанятыми носильщиками уйдут повыше, чтобы прятал все, что может, ведь, для поселения и одна сохраненная лошадь — подарок бесценный.
    Я подзываю часового, это — Трагер и объясняю ему ситуацию.
    — Эх, я бы еще остался на пару дней здесь, отдохнули бы, да и виды здесь красивые, — улыбается он во все зубы.
    Это мне понятно.
    Не зря он два часа кувыркался с Изаурой, выдал той двойную премию за энтузиазм и красивую фигуру. Не хотел уходить из комнаты, пока второй холостяк, Хонс, его не вытолкал, замучившись уже слушать сладострастные стоны парочки. И теперь сам отрывается с любвеобильной бабой, тоже, второй час любви на исходе.
    — Иди, командуй сборы и приятеля стаскивай с девки, а то он оглох и ослеп, похоже.
    Даже, немного довольный тем, что помешает приятелю наслаждаться телом выносливой девки не он сам, а, догоняющая нас погоня, разведчик убегает в дом, я пока нахожу старосту и командую собирать народ и подниматься в горы.
    Начинается суета, сначала парни выносят мешки с едой, которые вместе с дровами и вещами Клеи забирают шестеро носильщиков. Потом сами нагружаются тем, что не стоит доверять чужим, я тоже подхватываю мешок с золотом и мешок с оружием, ставлю их рядом и выдаю всем нашим шерпам половину денег, сразу же, лично в руки. Половину они получат наверху и так же новое предложение, от которого они, надеюсь, не смогут отказаться.
    Взмыленный Хонс выскакивает последним и сторожит оставшиеся мешки перед домом, я вхожу в комнату, чтобы проверить, что ничего не забыли. Машу напоследок рукой Изауре, успевшей уже одеться и принять приличный вид, как будто, ничего и не случилось. Да, крепкая девка, другим здесь трудно выжить.
    На площадке перед домом нагружаюсь мешками, Хонс стоит рядом, опираясь на копье. Теперь уже можно сказать правду, наши мелькнули в паре сотен метров над головами:
    — Старый, прячь все, что можешь. За нами погоня идет, через час-другой появятся.
    Староста бледнеет, но, быстро приходит в себя и развивает бешеную деятельность, часть лошадей погонят на тайное пастбище, часть придется оставить, как и подводу, ее уже точно, не спрятать.
    Заодно я слышу команды прятать всю еду и все, что можно, жители свалят все на нас, отнявших последнее, и поэтому, в деревне больше ничего не осталось.
    — Правильно мыслишь, старый, — киваю я головой, и мы отправляемся вслед за нашим караваном, медленно карабкаемся вверх, через полчаса догоняем растянувшуюся цепочку и пристраиваемся сзади.
    Когда, еще через час, на долгом привале, я смотрю вниз, то, различаю заметное увеличение жителей поселка, темные черточки так и ползают около цепочки домов.
    Погоня сократила расстояние между нами до двух часов, пусть, они — устали с раннего утра, зато, и тяжелого груза на плечах не висит у стражников, не говоря уже о дворянах. Зато, чувство справедливости и мести толкает наших преследователей вверх, равно, как и золото, находящееся в наших мешках.
    Правда, мест, где они смогут подниматься несколькими группами и попробовать перерезать нашу тропу, я пока не вижу, а носильщиков спрашивать не хочу. Пусть, пока, побудут в счастливом неведении, что в деревне суровые гости, свои шкуры точно спасут на высоте, заработают денег и нам очень помогут.
    — А ведь Изауру сейчас снова треплют, уже бесплатно и по очереди, если она не догадалась сбежать. Должна знать, что ее ничего хорошего, такого, как серебряные монеты, не ждет, — в голову лезут сейчас такие мысли, давно я уже без женщины.
    Я понимаю, что догнать нас преследователи смогут, в принципе, к вечеру, только умоются кровью и оставят лежать на камнях, холодных и равнодушных, немало своих воинов, пока, скорая темнота и сильный холод не сгонят их вниз, спасать свои жизни.
    Вскоре мы добираемся до условленного места, я выдаю народу по одному оговоренному серебряному в руки и предлагаю поднять нас еще на пятьсот метров выше, уже за шесть серебряных каждому или по золотому на двоих.
    — Деньги выдам прямо сейчас в руки, все честно, без обмана.
    Не знаю почему, но, двое женщин не соглашаются и уходят, четверо мужиков получают два золотых и бредут с нами, прикинув между собой, что времени выполнить задачу и спуститься вниз до сумерек вполне хватает.
    Парни достают палатку из-под камней и по очереди несут ее, подниматься становится тяжелее, из-за разряженного воздуха и новой ноши, поделенной на всех.
    Если бы не два человека, практически, без своих личных вещей, Ирния и Борн, не знаю, как бы мы добрались до места, где местные шерпы попрощались с нами, сложили свою поклажу на камни и пошли обратно, уже знаю, что нас преследуют.
    Через полчаса, мы наблюдаем, как спускающиеся носильщики сталкиваются с погоней, числом около пятнадцати воинов, но, легко обходят колонну по параллельной дорожке и убегают вниз. Замученные воины им не соперники, ждать долго беглецов они не смогут в пустой деревне, местные знают, где можно отсидеться, в укромных норах, как всегда, при таких облавах.
    Придется проводить совещание, посоветоваться между собой, с опытными воинами, как теперь жить дальше.
    — Стоит пустить им кровь, — высказывается Торк, рассматривая ползущую за нами гусеницу, — Можно и здесь, можно подняться вон на ту горку. Бегать от них мы точно устанем.
    — Пожалуй, что лучше здесь, — замечает Трагер, — Можно переночевать, мы уже уставшие, отдохнем, спалим часть дров, это дорогого стоит. Да и теплее здесь, чем на перевале.
    — Все так, — задумываюсь я. — Но, здесь, есть еще пара мест, по которым они смогут забраться, если решат ночевать под нами. Вон там и там, — я тыкаю пальцем в пологие спуски, относительно, конечно пологие, — Соответственно, нам придется выставлять сразу троих часовых, что накладно, не получится отдохнуть нормально. Да и нам в палатке спать, по сравнению с ними — это просто счастье какое-то, что здесь, что — выше. На самом деле, погоне уже пора поворачивать, чтобы засветло спуститься в деревню. На что они рассчитывают, без дров и костра?
    — Собираются добраться до наших запасов и не замерзнуть ночью, да и захватили немного дерева из деревни, — поясняет Торк.
    — Тогда потребуется встретить этих настойчивых парней, уменьшить их численность и выдать им на руки раненых. Оставим троих стрелков, одного лучника, при свете получится контролировать все пути наверх. Остальные заберут часть груза и поднимутся на горку, там осмотримся и разведем костер, поставим палатку. Потом спустимся и заберем все остальное, все вместе. Оставим девушек присмотреть за костром и сварить нам горячей каши.
    Парни молчат, видно, что они согласны с таким планом, и я командую подъем.
    Остаются Торк, Вилсер и Трагер, остальные подхватывают свой груз, вместе с палаткой и начинают карабкаться вверх, по каменистой тропинке.
    Уже, почти, поднявшись на присмотренное место, я всматриваюсь в, еще хорошо освещенный заходящим светилом, горизонт и понимаю, что бой начался.
    Фигурки разведчиков бегают вдоль края склона, выглядывают, отскакивают от края, Трагер с луком занял позицию в сторонке, чтобы удобнее стрелять, не подставляясь под ответный огонь.
    Похоже, у противника тоже имеется что-то стрелковое, раз наши так отскакивают. Только так я подумал, как, одна из фигурок упала, вторая бросилась к ней.
    Черт, зря я пошел наверх, стоило остаться внизу и прикрыть парней от тех же болтов и стрел.
    Думал. что наши легко отобьются и загонят врагов вниз, только, дело пошло не так ладно, преследователи смогли оказать серьезное сопротивление.
    Я скидываю свой груз и зову с собой Хонса и Учителя, пора помочь нашим внизу.
    — Вы, поднимаетесь и готовитесь защищаться, — кричу я остающимся, начиная спускаться.
    По дороге постоянно смотрю, что происходит на месте засады и понемногу успокаиваюсь. Трагер уже не стреляет, одна фигурка так же контролирует склон, вторая — лежит на спине. Продвижение противника отбито, есть потери среди личного состава, как всегда, нежелательные.
    Когда, через пять минут сплошного бега, весь мокрый, я оказываюсь около парней, первое, что я вижу — гримасу боли на лице Вилсера, старающегося занять место на камнях, так, чтобы меньше тревожить болт, торчащий из груди.
    — Как вы? — спрашиваю Торка и он приглашает меня к склону, посмотреть вниз.
    На каменном склоне лежит пара замерших фигурок, обычные стражники.
    Но, внизу, на более-менее ровном месте, метрах в ста от нас, столпились на маленькой площадке наши преследователи. И, не все они стоят, двое лежат, это точно.
    — Подпустили их поближе, — возбужденно начинает разведчик, — Дали залп, завалили двоих первых наповал, тропу перегородили телами. Только дворяне, в хорошей брони, нам оказались не так уж и по зубам, от доспехов болты рикошетят, как показал второй выстрел. Хорошо, что грамотная позиция Трагера не давала им попробовать подняться. Так то, они, вытащили арбалеты, взвели их и стали стрелять по нам, постоянно держа под прицелом склон. Могли бы забраться наверх, но, лучник, все же, достал двоих дворян. Убил или ранил, не знаем, но, они сами скатились вниз, тогда и остальные отошли.
    — Что с Вилсером делать? Болт глубоко вошел, — встревоженно подскочил Хонс, осмотревший раненого.
    — Что, что… Дайте ему побольше ресы глотнуть и я им займусь.
    Разведчик спрашивает у Торка, где лежит реса и спешно копается в мешках, потом возвращается ко мне и спрашивает, сколько дать выпить.
    — Да хоть все, лишь бы он сам смог идти потом, — отмахиваюсь я.
    Хонс подносит к губам раненого свою бутыль и тот долго пьет, понемногу переводя дух и снова припадая к узкому горлышку, понимая, что лучше перенести операцию под таким наркозом.
    Даю ему время опьянеть и подхожу к Трагеру:
    — Достанешь до них, требуется согнать всех живых вниз.
    — Достану и попаду в кого-нибудь, без проблем, — обещает он и пускает первую стрелу в плотную группу людей.
    В кого-то он, и правда, попадает, преследователи подхватывают всех лежащих и исчезают за склоном, но, лучник стреляет еще раз и теперь отчетливо видно, как стрела догоняет воина в спину, и он летит вниз с криком.
    — Мимо тропы полетел, — усмехается Трагер, — Щитов то у них нет, не стали в горы надрываться тащить. Серьезные бойцы, ничего не скажешь, умело воюют.
    — Здесь, все такие, старина, — отвечаю я и, подумав, даю указание нашему неофициально старшему в группе, привык как-то за последнее время командовать.
    — Думаю, им, теперь, не до нас. Но, оставайся здесь, я вылечу Вилсера и мы заберем все добро, пойдем наверх. Когда поднимемся на сотню метров, догоняй нас.
    Лучник кивает, что, все понял и я возвращаюсь к раненому.
    Там все готово, он опьянел уже и лежит расслаблено.
    — Торк, на тебе болт. Учитель, держи плечи, Хонс — ты ноги держишь. Как вырвет болт, сразу же стащите кольчугу с груди, только быстро, что кровью не истек, потом я займусь. Все поняли?
    — Старина, потерпи и я тебя вытащу. Сейчас сознание потеряешь, очнешься уже, как новенький, — успокаиваю я разведчика.
    — Торк, дергай сразу сильно, — шепчет он приятелю и тот кивает головой, примеряясь к торчащему древку болта, довольно толстому и основательному.
    Что будет, когда наконечник, с огромной долей вероятности, останется в ране, лучше пока и не думать. Сможет мой артефакт его вытащить наружу или не сможет — я и сам не знаю. Не сможет, значит, мы потеряем второго члена нашей группы.
    — Начали, — и Торк дернул, древко вылетело, Вилсер выгнулся дугой и расслабился, сразу же потерял сознание, парни навалились на него.
    — Наконечник вышел, хорошо насажен, — сообщает разведчик, показывая мне зазубренный бронебойный наконечник болта, с остатками мяса на нем.
    Мне не до этого, парни задрали кольчугу с груди, обнажив ужасно выглядящую рану, я прижимаю артефакт в ране, сквозь обильно текущую кровь, пуская ману и через минуту кровь перестает течь, еще пара минут и рана затягивается.
    — Можете отпустить его и приводите в себя, — говорю я и отхожу от Вилсера, мне тоже требуется отдохнуть.
    Вскоре наша группа карабкается ввысь, в горах быстро темнеет. Вилсер, пока неуверенно стоящий на ногах, остается с Трагером, через десять минут они спешат за нами, лучник подхватывает мешки и тащит за руку спасенного от неминуемой смерти разведчика.
    

   

   

    

     Глава 11 ДОГОВАРИВАЕМСЯ ПО ДОРОГЕ
    

    

    Наверху мы оказываемся уже в полной темноте, темнеет в горах очень быстро, почти мгновенно. Холодно становится тоже быстро, почти сразу пронизывающий ветер забирается под одежду, охлаждая разгоряченную кожу.
    Ведь, подняться с тяжелым грузом на серьезную высоту не получится без пота, обильного и трудового.
    Учитель сразу же выхватил из костра горящее полено и отправился встречать наших последних воинов вниз. Когда появляется, наконец, обалдевший от произошедшего с ним, Вилсер, придерживаемый Учителем, он сразу же подсел на камень к костру и протянув руки к огню, заявил:
    — Ноги не держат совсем, побывал, ведь, на том свете, — и замолчал.
    Вокруг сразу же наступила тишина, все ждут продолжения рассказа про тот свет и что там видно, главное, как встречают на входе.
    Ну, как все, три человека, хлопочущие около костра, не обращают внимание на слова воина, так как, ничего не понимают.
    Воин принимает чашку с уже горячим, терпким напитком, который пьют в Сатуме и который сварила Клея, с помощью своей новой помощницы, которая, теперь, глядит ей в рот и с восторгом выполняет всю требуемую работу. Разница всего то в пару лет, но, Клея кажется гораздо старше и взрослее, впрочем, она по жизни лидер, на нее у меня большие планы в Асторе. В отличии, от простой деревенской девушки, которая, скорее всего, такой останется и в Асторе, независимо от того, будет она жить с Учителем или нет.
    Теперь Учителю потребуется свое жилье, минимум — своя комната, но, наша удачная экспроприация уже дает ему возможность купить себе квартиру, причем, в неплохом районе и обставить ее хорошей мебелью.
    Я, в свою очередь, понимаю, что история чудесного спасения станет известна всем, если, Учитель переведет его сестре, как он делает это обычно. Тогда услышит про мои необычные способности ее подруга, среди нас новый человек, который неизвестно, с кем будет жить в Асторе.
    Вероятно, с Учителем, только судьба по-всякому может повернуться, поэтому высказываю свое мнение6.
    — Рассказы потом, сначала ставим палатку и крепим ее.
    Ловлю взгляд Учителя и Вилсера и показываю им, что придется пока помолчать, хорошо, что Ирния с Клеей отвлеклись по хозяйству.
    Очаг накрываем сверху палаткой, держа ее на руках, через прорезанную дыру в днище, удобный проект получился, раскладываем подстилку, плащи, сначала закрепив на копья саму палатку.
    Опять забыл прихватить у Изауры одеяло, хотя, теперь нас столько, что места совсем мало, прибавилось три человека и спать придется на одном боку, переворачиваясь по команде.
    Иной вариант — спать валетом, через одного, только, ни к чему это делать, все уже давно не мылись и ноги после сапог у мужиков пахнут очень ядрено. Нюхать такие ароматы девичьим носам в непосредственной близости не рекомендуется.
    И так, в палатке, хоть топор вешай, но, когда за тонкой парусиной — хороший минус и ледяной ветер, все счастливы полежать в относительном тепле. Особенно, после целого дня на ногах и карабканья в горы, с большим грузом на своей единственной и любимой спине.
    Пока все ужинают, оставшимися вялеными разносолами от Клеи, кулешом и теми самыми лепешками, пережившими бегство от города, где пришлось забрать все имущество ювелирной лавки и много жизней людей, решивших покуситься на наши, жизни и деньги. Дальше уже, оказалось, и щадить никого нельзя, чтобы не получить множество проблем. Мы же не затем, пришли с честными намерениями, чтобы еще сурово заплатить за них. Уже заплатили, уменьшив поголовье плохих людей в этом месте, отдельно взятом городе, пора медаль требовать.
    Потом быстро раскладываемся на ночлег, девушки с Гинсом в одном углу, они одеты в вещи Клеи и не будут мерзнуть, свободные от дежурства парни посередине и с другого боку, еще хорошо, что одному придется охранять наш сон, так бы, точно не влезли.
    Все-таки, опытным путем установлено, что в палатку помещаются восемь человек, так теперь парни и доложат. Разбираемся, как будем стоять, по одному или двое, военных у нас четверо, и я еще немного, Гинса решили не трогать из его угла, вход то в палатку один сделан, чтобы тепло не выпускать наружу, поэтому, каждый раз ставим ее входом с подветренной стороны.
    Получается, сейчас около восьми вечера, спим до первых лучей светила и сразу же уходим, не завтракая. Примерно, по два часа на брата выйдет, постоять на посту.
    Я мог бы поставить свой магический поиск и, даже, поставлю его, обязательно, только никому говорить про такое умение не стану, пусть умения все же остаются моей личной тайной. Лучше постою на охране палатки, выспаться еще успею, на следующий день.
    Завтра у нас одно главное задание — перебраться через перевал и не посадить себе на хвост погоню, оказаться готовыми к тому, что они наберут где-то дров и одеял, потом попробуют догнать нас. Тем более, к одним загонщикам могут присоединиться и другие, вместе они составят грозную силу для этих мест.
    Если придется воевать, я использую свою ману, поставлю защитный купол, иначе опять будут убитые и раненые, что в условиях высокогорья и невозможности отлежаться — верный приговор.
    Ночью нас никто не потревожил, преследователи, похоже, оказались заняты спасением и спуском вниз своих раненых, наверняка, благородных сеньоров. Уверен, что убитых стражников просто прикопали в осыпях, предварительно облегчив от имущества и той же одежды. Скорее всего, еще прикопают, сегодня пошлют кого-то по такому делу.
    Свою смену я отстоял, закутавшись в два плаща и стараясь не околеть от ледяного воздуха, потом растолкал сменщика и упал в теплую впадину, оставшуюся после него.
    Снялись тоже быстро, оставив двоих стрелков в засаде и сказав, чтобы догоняли нас через полчаса наблюдения за тропой.
    За несколько часов дошли до самого трудного места и, после десятка попыток два привязанных веревками болта зацепились за камни на верху, мы проверили потом надежность обоих своим весом. Самый легкий и ловкий у нас, Борн, полез с двойной страховкой и вскоре уже замахал руками с края гребня.
    Он закрепил веревки, как следует и начался трудоемкий процесс подъема нашего добра, дров и палатки, мешков с золотом и оружием, хорошими кольчугами, еды и первых людей. Когда наверху оказалось еще двое крепких парней, подняли девушек и Гинса, потом все остальное из нашего оставшегося груза и начали подъем разведчиков.
    Последний из них, снова Трагер, до последнего сторожил тропу, которую можно просматривать в этом месте всего на пол лиги вдаль.
    Процесс шел достаточно быстро и, вскоре, когда подняли, быстро подбежавшего, лучника, все участники похода могли посмотреть вниз и попрощаться с негостеприимной землей Сатума.
    Негостеприимной, но, давшей нам так много.
    Клея, Борн и Ирния смотрят с определенной грустью, позади у них остается вся прожитая жизнь, у Борна брат — близнец.
    Сможет ли он когда-нибудь навестить его могилу?
    Впереди — тяжелый переход, неизвестность, в новой стране, про которую столько чудного рассказывают, что невозможно сразу поверить. Еще и язык необходимо учить.
    Погоня, так и не проявила себя, похоже, что основные начальники получили ранения и отдали богу душу или сейчас собираются это сделать.
    Дальше переход идет по накатанной колее, единственно, что серьезно угнетает, это большой груз на своих уставших плечах, поэтому, двигались мы достаточно медленно и заночевали на перевалах еще два раза. Второй раз, уже спустившись в каньон, страшно уставшими и замерзшими, не дожидаясь темноты, попадали в установленную палатку и уснули, даже, без теплого ужина.
    Зато, потом, спрятали палатку в укромном месте, небольшом гроте, в начале каньона, где завалили ее камнями и сверху оставили все дрова, и пошли, теперь, почти налегке.
    Опять же, в следующий поход ее не придется тащить так далеко. Если он будет, этот следующий поход, конечно. Парни, естественно, все с восторгом пойдут с таким целителем и магом, только руководители Гвардии, вряд ли, еще раз поведутся на такое дело.
    Вроде, начальство хотело, чтобы палатку принесли обратно, только, все уже так хорошо сплотились и радуются, что вернулись из опаснейшего похода живыми, да еще, с такой потрясающей воображение парней добычей.
    Так что, на хотелки, пока, далекого начальства, внимания уже никто не обращает и тащить пару дней на своем горбу тяжеленный куль желающих не нашлось.
    Конечно, не стоит заявлять, что оставили такую вещь только потому, что набрали слишком много добычи, это всем понятно без объяснений.
    Но, финансовая независимость и серьезные деньги, уже разительно меняют парней, причем, в нужную мне сторону. Они, уже, не боятся так потерять место в Гвардии, тем более, я намекнул, что у меня всегда найдется высокооплачиваемая работа для верных людей, с большой пользой для города Астора.
    После этого, как оставили тяжелую палатку и дрова, передвигаться стало гораздо легче, даже, успели в темноте спуститься к стоянке, где на следующий день все помылись и постирались, чтобы избавиться от сильного запаха пота и грязи.
    Мы собираемся переночевать в трактире и, как следует, отметить свое возвращение, тем более, я заплачу какому-нибудь возчику, и мы доберемся до Астора с относительным комфортом, сложив все добро на попутную подводу. Если подвернется еще одна подвода, тогда, сами поедем на ней и тогда доберемся до города с максимальным уровнем комфорта, соответствующему этому миру.
    Вечером на стоянке собрались нашей изначальной компанией и стали обсуждать, что сдать в арсенал Гвардии, что оставить себе, что — пока спрятать.
    И, самое главное, что говорить? Чтобы не попасться на разночтениях.
    Что — хорошо, это то, что имеется полное единодушие, в том, что несколько самых простых клинков и пару кольчуг, можно отдать в арсенал. Клинки побогаче и такие же кольчуги можно оставить себе, только, лучше будет не спеша продать, через надежных людей, чтобы не светиться с ними на службе.
    — Вообще, стоит подумать о том, чтобы ничего не брать себе. Начальство точно узнает, у кого появятся дорогое оружие и кольчуга, в этом можете и не сомневаться.
    — Так хочется показать приятелям, что не зря сходили и рисковали жизнью, — вздохнул Трагер, отображая мнение всех разведчиков.
    — И что дальше? Сколько останется в тайне то, что вы не все трофейное оружие сдали в арсенал. Один день? Один час?
    Спорить парни не стали, решили, что, пока, закопаем все трофейное оружие, кроме дешевого, в тайнике и потом решим, что с ним делать.
    — Теперь, самое главное, кольца и украшения, снятые с дворян и кнехтов, можно оставит себе, только, опять же, не стоит показывать на службе. Можно все это добро продать через знакомого ювелира, я знаю такого, пока меня он не подводил.
    Мы втроем, кто ходил в ювелирную лавку, еще в мастерской, сложили украшения на дно мешков, сверху засыпали их продуктами, и наши попутчики еще не знают, что мы забрали все те шесть-семь килограммов золотого барахла с камнями, что нашли у Ювелира.
    Мы же, посовещавшись по дороге от города, решили, что расскажем нашим только про шестьсот сатумских золотых, которые получили за доспехи убитых дворян и на них набрали украшений. Да и за те пришлось повоевать, так как, нас хотели ограбить, поэтому за нами и началась погоня. Делить, официально, на всех придется всего один килограмм золотого богатства, из расчета, по две доли нам, лично участвовавшим в этом деле и по одной доле троим разведчикам, ждавшим нас за городом.
    Учитель с Торком сразу заявили мне, что, по справедливости, вся добыча моя, так как, я лично продумал такую операцию, сам решил вопрос с бандитами, а они, только, немного помогли мне. Сколько я выделю им — это мое дело, так и заявили.
    Такое положение вещей меня устраивает, ведь, засыпать деньгами неготовых к этому людей — так себе идея, как я давно уже понял.
    Правда, с родителями все неплохо получилось.
    Гинс и так предельно благодарен за оказавшееся таким непростым по последствиям спасение сестры, Торк просто не знает, что делать с серьезными деньгами. Тем более, он в курсе, что я оставил его жене сорок золотых тайлеров, как такую страховку, на случай, если мы не вернемся все и очень мне тоже благодарен, за наглядную поддержку семьи.
    Я пообещал выдать по возвращению в Астор сразу же всем по восемь тайлеров из своих денег, потом, по мере реализации добычи, отдать остальные. Получается, одна доля выходит по двадцать пять тайлеров, примерно, и от таких денег у всех гвардейцев пропало всякое желание откровенно общаться со своим начальством, рискуя, что все награбленное и честно завоеванное просто отберут, в приказном тоне прикажут сдать в арсенал и казну.
    Потом, мы договариваемся, что рассказать про наши столкновения в Сатуме и решаем убрать из схваток участие в них сильных дворян, скажем, что воевали с обычной стражей, ничем не примечательной и всех легко перестреляли с расстояния из очень удобных арбалетов и одного лука. Еще одна рекламная компания по нашим изделиям не помешает мастерской.
    Как там Крип, уже перевел производство транспорта в новый цех?
    Договорились, что первый раз, стражников оказалось четверо, второй раз — шестеро, тогда же погиб брат Борна, наши получили несколько неглубоких ранений, которые быстро зажили.
    И все, больше в столкновениях не участвовали, ведь стычку в горах и ее последствия тот же Борн и остальные сатумцы не видели и чем она закончилась, так и не узнали.
    Ирнию не стоит ни о чем инструктировать, только сестру и Борна возьмет под свою опеку Учитель и расскажет, что требуется им говорить на допросе. Скорее всего, ему придется работать переводчиком при допросе, но, на всякий случай, они должны выучить свою версию наизусть.
    К вечеру, уже относительно чистые, спрятав отложенное орудие и доспехи в тайнике перед самим трактиром, добрались до него, где хитрый Сохатый сразу же предупредил меня, что пустил деньги в оборот, заказал новые бочки под пиво и солидное количество дорогой ресы, пока не может отдать больше одного золотого.
    Что-то такое я и ожидал, поэтому ответил сразу:
    — Ничего, хозяин, главное, что деньги в дело пошли, ты же не на ставках их потерял?
    Сохатый аж поперхнулся травяным чаем. Чтобы такой хитрюга что-то потерял на своих же ставках, такого точно не может случиться, за кого его принимают — предельно ясно написано на его хитрой, широкой роже.
    — Так, нам все самое свежее на стол, потом, воды нагреть на всех, помоемся на конюшне, по очереди. Номер мне и девушкам, мужики — как сами захотят, на сеновал или по номерам.
    Сохатый и прислуга уже протерли глазами наших спасенных спутниц, особенно, редкую здесь красоту Клеи. Да и Ирния, при уважительном отношении с нашей стороны и поддержке старшей подруги — стала посмелее и тоже расцвела.
    Да, народ что подумает, пошли на разведку, вернулись с женщинами и, похоже, хорошо разбогатев, раз никто не отказался от комфорта в номерах.
    Вот так и нужно воевать, чтобы все остались живы и в прибытке, от такой службы никто не откажется.
    Вечер прошел спокойно, Охотники не появились, день будний оказался, народа, кроме нас, почти и не было в зале.
    Мы, пока, отсутствуем немногим больше двух осьмиц, во время, выделенное начальством, укладываемся. Это сказал Торк и подтвердил Трагер.
    Подвода попалась одна и утром мы выехали из трактира, долго общались с парнями на посту, которых все интересовало, как прошел наш поход и откуда такие красотки. Парни даже начали заигрывать с девушками, но, мы только посмеялись над этими попытками, языка то подруги не знают совсем еще.
    По дороге Учитель начал вводить земляков в курс местной жизни, раньше оказалось, как-то все некогда было, то — воюем, то — бежим, то — через перевалы идем, все время под нагрузкой.
    Ну, и слова основные начали учить новые граждане славного и свободного города Астора.
    — Гинс, ты подумал, где новым гражданам жить?
    Тут Учитель почесал задумчиво затылок, похоже, что на радостях он про такие вещи не подумал.
    Торк сразу вмешался:
    — Можно у моего приятеля остановиться, есть комната отдельная.
    — Вообще то, требуется всех новичков разделить, чтобы они быстрее язык учили. Такие правила, — сказал я, Учитель перевел и сразу Ирния схватила за руку Клею, показывая, что ни за что не расстанется со старшей подругой. Да и Борн тут же перестал разглядывать окрестности и подошел поближе, на всякий случай, если, прямо сейчас разделять начнут.
    — Они должны местный язык учить, а не между собой на корли общаться, — пояснил я и добавил, — Девушек разделять не будем, это точно, да и Борн не согласен, как я вижу, далеко от них оказаться. Так что, можно и в щадящем режиме вживаться в городскую жизнь нашим новоселам. Снимем им номера в гостинице на пару дней, ты с ними тоже будешь вместе, как родной брат.
    На такое предложение сам Учитель и его подопечные, когда он перевел им мои слова, сразу согласились.
    Тогда я, видя, что разведчики прислушиваются к нашему разговору, продолжил, закладывая в головах у парней правильное мнение.
    — Тем более, после нашего похода, тебе положен отдых. Как и всем нам, с доблестью и честью мы выполнили поставленную начальством Гвардии и Советом Капитанов задачу и, даже, рискуя жизнью, перевыполнили ее, вступая в схватки с нашими возможными врагами. Только, чтобы проверить, каковы наши противники в бою. Никакой подготовки к нападению не обнаружено, при том, что мы проехали по стране четыре тысячи с половиной лиг, но, не видели ни одного крупного войска местной армии, нам встречались по пути небольшие, разрозненные отряды феодалов. Никакого движения в районе гор, никаких приготовлений к походу против Астора и всего Черноземья. Наши земли могут жить спокойно, Гвардия готова к защите и обороне, — на такой патетической ноте я закончил выступление перед внимательно слушавшими меня гвардейцами.
    И, не зря я так распинался, молчавший до этого момента Трагер сказал, как, подытожил:
    — Все так и было, запомнили все, что требуется говорить, когда вернемся в казарму.
    

   

   

    

     Глава 12 ПОВСЕДНЕВНЫЕ ХЛОПОТЫ
    

    

    В город въехали скромно, отметились на воротах у Стражи, что вернулись издалека, что — троих новеньких и будущих жителей с собой привезли, посмеялись над реакцией молодых стражников на Клею и покатили по вымощенным улицам, улыбаясь народу и знакомым.
    Сначала Гинса с новичками, отданными ему лично под надзор, разместили у Мортенса, куда понемногу возвращается народ, где прилично и еще не дорого. Потом проехали мимо моего двора, я закинул пару мешков в комнату, где только на кухне поздоровался с Клоей и сказал, что скоро буду. Грита спит, как всегда в это время, сладко-пресладко и я не решаюсь ее будить, да и времени нет.
    Дальше добрались до казарм Гвардии, около тех же гвардейских конюшен, где удостоились встречи с начальством и скупой похвалы.
    За то, что вернулись все, за то, что подробно разузнали о стране за горами.
    Только, легкая тень недовольства промелькнула на челе главного гвардейца, когда он узнал про оставленную перед перевалами палатку и услышал объяснение, почему Учитель отсутствует в данный момент.
    Зато, меня похвалили особенно, за выправку и то, что смотрю на начальство, не как вольноопределяющийся, а как настоящий гвардеец — молодец.
    Надо же, с успехом применяемая и раньше универсальная формула — «ты начальник — я дурак», сработала так же, как в российской армии.
    После сдачи оружия и трофеев, я попрощался с гвардейцами и поспешил домой. Там забрался под простыню и, не став долго сдерживаться, коварно, сзади, напал на спящую девушку.
    Хорошо, что сдерживаться и вести себя тихо не потребовалось. Увидев, что я вернулся, Клоя тут же выскочила в гости к Орнии, успев сказать, что дела понемногу идут и одна квартира уже куплена, сейчас в ней делают ремонт.
    Ладно, это все потом, сейчас у нас есть время и пустая квартира, чтобы попробовать все те штуки, от которых я так отвык за время похода.
    Да и Грита соскучилась по мужской ласке, активно участвует в процессе.
    Потом, успокоившись и остановившись передохнуть, девушка подробно рассказала мне о том, как прожила это время и о случившемся с ней прискорбном случае, которого я должен был бы ждать.
    В «Лисе и Журавле» появился один человек, который оскорбил ее, она облила его пивом, два раза, потом его побили гвардейцы и выкинули из трактира. Вместе с ним выгнали и его хозяев, астрийских купцов, за то, что те поддержали своего охранника и не захотели извиняться за него.
    Редкен пытался настоять на своем, но оказался выкинут в буквальном смысле с крыльца.
    Да, а я и позабыл, в свете напряденной жизни в последнее время, что Редкен должен как-то появиться в жизни Гриты и, естественно, моей тоже.
    Появиться, чтобы умереть, к глубокой радости моей милой и моему сдержанному удовлетворению.
    Тогда он встретился мне в трактире Сохатого и сразу же получил, сейчас все прошло так же, только, пара ударов по лицу не сравнится с тем избиением в первый раз, зато, купцы оказались обижены посильнее, чем тогда. На что, бравым гвардейцам оказалось абсолютно наплевать, что там чувствуют хозяева такого некультурного человека, как-то обидевшего всеобщую любимицу и подругу своего второго Учителя.
    Грита и сейчас не стала рассказывать мне о произошедшем между ними раньше, сам я понимаю, что во время Беды их дорожки пересеклись и случилось что-то такое, из-за чего ненависть девушки тлеет и не дает ей спокойно жить.
    Придется снова вызывать мальцов и ставить Редкена под наружное наблюдение, чтобы уловить момент и дать возможность девушке рассчитаться с этим уродом.
    — Ты, ведь, поможешь мне и защитишь меня? — настойчиво спросила Грита, глядя мне в глаза своими большими глазищами.
    — Конечно, милая, сегодня же займусь этим вопросом. Этот мужик заплатит за все и гораздо страшнее, чем ты думаешь. Поверь мне, убьешь его именно ты.
    Радости Гриты не нашлось предела, она провела меня снова по всем чувственным тропинкам рая и продолжалось это пиршество любви, пока дома не появились Клоя, Орния и Трон, вернувшийся из мастерской.
    Им всем есть, о чем со мной поговорить, пришлось Грите прерваться и отпустить меня.
    Вот так всегда, дела мешают личной жизни, тем более, чем больше людей ты втягиваешь в круговорот своей жизни, тем меньше остается времени на себя и плотские радости.
    Одевшись и приведя себя в относительный порядок, я зашел на кухню и прослушал первый отчет по работе нашего агенства недвижимости. Отчет взяла на себя Орния, Клоя, только, иногда вставляет пару слов, все, как я и ожидал.
    Итог во всем рассказе оказался тот, что, в связи с большим количеством доступного, дешевого жилья в домах без ремонта, влезать в эту конкурентную и дешевую среду не имеется никакого смысла. Есть достаточно прибыльная ниша в престижном и близко расположенном жилье с ремонтом недалеко от Ратуши и девушки решили работать именно в этом направлении.
    — Думаю, вы правы, город быстро богатеет, людей с деньгами все больше, те же астрийские купцы и купцы из Бейств зарабатывают большие деньги на торговле с городом. Я посчитал и скажу точно, что с юга купцов за четыре месяца стало в два раза больше, так же, как и астрийских, по тем, правда, точно не скажу. Выдергивать деньги из торгового оборота на покупку жилья многие себе не могут позволить, эти сорок-пятьдесят тайлеров и есть все, что у начинающих торговцев в обороте, поэтому качественное жилье у них будет востребовано. В хороших домах, где можно что-то ценное оставить, с приличными соседями, такие квартиры можно сдавать дорого, с крепкими дверями и дорогими замками. А притока дешевой рабочей силы в город пока нет, поэтому на недорогом жилье ничего не заработаешь, так, чтобы очень хорошо, — подвел итоги разговора я, выслушав всех.
    — Мы купили две квартиры, одну — на второй улице от площади, очень дешево, это Абель нам рассказала, за пятьдесят пять золотых, с более-менее нормальной мебелью, требуется только ремонт и новые двери. Вторую, на третьей улице, в очень хорошем дворе, без мебели за сорок золотых, тоже, необходимо сделать ремонт и заказать мебель. Денег хватает на все и еще останется, — рассказала Орния.
    Очень хорошие цены на жилье, я свои квартиры для Учителя и Торка тогда с ходу, правда, без подготовки, гораздо дороже покупал. Здесь вопрос о своей прибыли стоит, там требовалось только освоить городские деньги на любых условиях.
    — Отлично, за сколько можно сдавать такое жилье? — поинтересовался я.
    — Первую за пол тайлера, может, еще дороже, в месяц, вторую — немного дешевле.
    Восемь золотых в год и отбиваться квартира будет восемь лет, что не интересно. С другой стороны, деньги будут капать, а через эти восемь лет квартира будет стоить под двести или триста тайлеров.
    Так, я прикинул и был вынужден признать, что на сдаче жилья пока не разбогатеешь и не заработаешь столько, как, на перепродаже. Значит, нет смысла этим заниматься.
    — Тогда сдачей не занимаемся, будем продавать, как отремонтируем и поставим мебель, самую основную. Требуются выходы на производителей мебели и цена, не как для всех. С такими людьми я поговорю сам, мне есть, что им предложить, — сказал я, вспомнив про болт-гайку, которые упростят производство мебели в разы.
    Водер собирался нанять еще пару работников, именно, под такое сопутствующее производство, которое будет гораздо прибыльней всех остальных. Если удастся сохранить в тайне пару лет технологию производства болтов-гаек, обогатимся просто неслыханно. Это, еще, если не производить арбалеты, только такого саботажа город нам не простит, придется поставить в войска и арсенал все две тысячи машинок.
    Конкурентов у нас еще не намечается, несколько лет рядом с нами никто по уровню производства и качеству не встанет. Пусть, я и не собираюсь столько времени провести в Асторе, но, сделанный задел поможет Крипу, при толковом помощнике по развитию и финансам, скупить половину мастерских города, а конкурентов — всех поголовно.
    Теперь, конечно, самое главное для меня, после проведенной разведки и раскрытия своего магического потенциала перед людьми, которые, как бы, обязаны с таким умением бороться — это то, не разгласит ли кто из моих спутников мою тайну.
    В таком случае, я надеюсь, что город попробует со мной договориться, ведь, спасение нескольких жизней и производство арбалетов очень говорят в мою пользу.
    Придется быть готовым ко всякому развитию событий, но, все же, спасенные жизни Трагера и Вилсера, вылеченная рана Хонса, должны сделать их моими людьми.
    Гинс и так мой человек, за спасение сестры и раздачу пряников кодле Пельтума.
    — Ольг, у нас присмотрено еще три квартиры, близко к Ратуше и цены хорошие, если сразу берем, то еще получим скидку от хозяев. Что с ними делать? Брать или отказываться, пока не продадим те, которые купили? — довольно, по-деловому, объявила мне Орния.
    — Брать. Сколько денег потребуется? — решил я.
    — Так, сорок пять, пятьдесят пять и, самая дорогая, шестьдесят тайлеров, зато, на второй улице, остальные на третьей и четвертой. Все с мебелью забираем, ремонт, только, небольшой потребуется.
    Так, у меня сто восемьдесят золотых на квартире осталось, еще у ювелира есть сотни полторы, в лучшем случае, может и поменьше, скажем — сотня.
    Выдам сегодня или завтра парням по восемь золотых, отнесу несколько украшений к ювелиру и получу деньги за проданные. Еще в Кассе, за сданные арбалеты, что-то накопилось.
    — Берем все. Так, прибыль с продажи квартир будем делить по-простому, половину и четверть мне, четверть на всех вас.
    — То есть, у нас есть плата за работу и еще доля от прибыли? — не сдержалась Клоя, да и Орния удивленно заморгала глазами, не ожидая такой щедрой дележки.
    Женщины получают плату, из моего кармана, по золотому в месяц, почти месячная плата рабочего человека. Обычно мужчина, кормилец, приносит домой золотой с четвертью или третью, на эти деньги семья живет месяц, без особых разносолов или дорогих покупок, но, на еду хватает и, иногда, можно покупать что-то из одежды или какие-то вещи для дома, довольно дорогие, при таком штучном уровне производства.
    То есть, оклад — это на все необходимое, зато, за удачные сделки получится еще около тайлера или больше. Со временем, процент придется увеличить, но, пока и на таких условиях Орния с Клоей очень счастливы поработать. Через год — полтора они станут настоящими специалистами по недвижимости Астора и тогда я передам всю контору, со всем капиталом, им под управление, тогда уже и всю прибыль они сами будут делить. Собираюсь добавить к ним еще Клею, когда выучит язык, а Абель продолжит с ними работать, не так активно, но, очень полезно для дела.
    Орния с Клеей — это такой рычаг, который может перевернуть, все, что угодно.
    С женщинами все решили, засели с парой стопок ресы уже с Троном, сначала, я вкратце описал наши приключения, потом он рассказал, как обстоят дела на производстве.
    — Да все хорошо, заказы на подводы пошли точь-в-точь, как только приготовили тот сарай к работе, Крип бегает туда-сюда, всем доволен. Двое наших и двое новых работников справляются с делом, подводы выдаются по уже по две штуки в неделю. Арбалетов выдали еще сотню, с городом рассчитались, Крип ждет тебя, чтобы подписать новый договор, уже на триста машинок.
    Посидел с соседом, узнал все новости, можно и в мастерскую не ходить.
    Шутка, конечно.
    Ювелирная лавка уже закрылась, пора прогуляться до тайной квартиры и забрать деньги, вечером раздам всем, кого увижу или есть еще вариант, добраться до комнаты Торка, оставить ему, чтобы никто не видел, как я со своими недавними спутниками общаюсь и что-то им передаю. Это окажется серьезным косяков, так что, лучше без свидетелей обойдемся.
    Пока Грита пела в трактире, поужинал, посидел с нашими спортсменами, послушал новости. Особенно внимательно про Редкена и купцов, не обещали ли они чего плохого сделать певице или гвардейцам. Нет, ничего такого парни не упомянули и на прямой вопрос пожали плечами:
    — Еще бы пообещали, так легко не отделались бы.
    Потом навестил конспиративную квартиру. Шел, честно говоря, с легкой дрожью, в ожидании, что явка провалена, что ставни взломали, или стену пробили, нашли, непонятно как, тайник и все богатейство вынесли, но, нет, все в порядке и деньги с разноцветными камешками лежат, как и положил. Забрал золото и отправился обратно домой, оставить его в комнате, зато, сразу забрал мешок с украшениями и отнес его обратно. Разбирать подробно времени уже нет, займусь завтра этим приятным процессом, поэтому прихватил пару вещичек. Чтобы порадовать своего ювелира, что сатумские качественные украшения снова вернулись на рынок Черноземья.
    Вопрос, конечно, как он отреагирует на непрерывный поток дорогих украшений. Хотя, какие проблемы, что ему до того, что где-то в Сатуме у кого-то, лично ему незнакомого хозяина драгоценностей — так сильно убыло?
    Главное, что в Асторе прибыло и на этом деле он отлично заработает, в отличии от своих конкурентов. История появления сатумских украшений вполне понятна, пусть и не так благозвучна, разведка Астора, в моем лице, не упустила возможности набить мешки и поживиться, как следует. Продать можно все запасы украшений, кроме тех, которые стоит прихватить с собой, в новую жизнь.
    Потом, можно будет начать продавать и камни, самые мелкие, только, появление этого товара вызовет вопросы и рано или поздно дойдет до гнездовья Рыжих в Талаке.
    Такое они никогда не пропустят и найдут возможность узнать у засветившегося ювелира, кто ему поставляет такой же продукт, как пропавший из усадьбы клад. Сами, может, и не появятся, пришлют хороших наемников, типа тех, которые загнали меня в засаду на берегу реки. Выпытают все и тогда жди повторения прошедшего в прошлой жизни, снова смерти и возрождения в Храме.
    Вообще, как дела с расследованием пропажи клана Рыжих и бойни в усадьбе?
    Ясно, что перед началом поставок камней придется проредить поголовье Рыжих, теперь и в Талаке, про четырех оставшихся в Гардии можно так не беспокоиться. Простые бойцы, воюющие на полях войны с армией бывших своих хозяев, обычное пушечное мясо, вряд ли, в курсе дел с камнями, которые крутят более умные собратья.
    Есть определенные сложности в проведении операции в Талаке. Связанные с тем, что небольшой порт в первом Бействе достаточно малолюден и прожить даже пару дней там, не засветившись, довольно трудно, придется много думать, как тихо провернуть такое дело. Придется доверенного человека отправлять на разведку, чтобы не тратить лишнее время.
    Из наших за столом оказался только Вилсер, за которым я проследовал в туалет и там выдал оговоренные тайлеры, предупредив, что отдам остальные деньги Торку, завтра утром зайду к нему и пусть парни с ним сами встречаются.
    Это, про первую выдачу доли за добычу, остальные — после реализации через знакомого ювелира, пара осьмиц, может, месяц.
    Требуется успокоить парней, чтобы не думали, что я их кинул и не начали распускать язык, даже, самую малость. Деньги, и хорошие, в твоем кулаке, плюс, будущие выплаты — лучший гарант молчания всех заинтересованных сторон.
    Ночь прошла очень весело, возбужденная Грита не может ни о чем другом думать, как о мести наемнику, поэтому пришлось ее успокоить:
    — Милая, удар потребуется нанести очень точно и с первой попытки. На разведку уйдет несколько дней, чтобы определиться с местом.
    Утром, вместе с Троном, дошли до мастерской и там я выслушал все о наших успехах и свершениях, даже, загордился собой, что смог так подготовить на время моего долгого отсутствия. Все работает, как часики, подводы собираются, все быстрее и качественнее, Трон, как возчик, не нашел никаких слабых мест в конструкции.
    Водер освоил еще один вид болтов и гаек, то есть, произвел новые метчики и струбцины, уже поменьше по размеру. Они больше подходят для сборки арбалетов и части работ с подводами.
    — Это здорово, придется, пожалуй, ориентироваться на три-четыре размера, это — сейчас. Потом, дело дойдет до восьми разных видов болтов-гаек, — огорошил я парней нашими блестящими перспективами, а то, они думают, что на двух типоразмерах прогресс остановится.
    Прогулялись в новый цех, где в работе две подводы. Все чистенько, приятно пахнет древесной стружкой, места много, в углу куча готовых деталей и заготовок.
    — Думаю поднять цены на подводы, с восьми до десяти тайлеров, — признался Крип, — себестоимость тоже повыше стала, дорогое железо идет на производство больше, чем в прежних изделиях.
    — Поднимай, наши телеги того стоят, они — крепче, выносливее и удобнее в управлении, оставшиеся конкуренты даже близко не стоят.
    — К ним Альс пришел, предлагает со своими деньгами объединиться и начать с нами воевать за покупателей, — удивил меня такой новостью компаньон.
    — А, все неймется ему. Тогда спрашивай, за сколько предлагают подводы они и расписывай преимущества наших, накидывай по тайлеру сверху и все.
    — Город просит скинуть цену до десяти золотых на арбалет, тогда обещают сразу договор подписать. Завтра требуется сходить в Ратушу, ответ дать.
    — Сходим, на тайлер не скинем, но, на тридцать данов подвинемся. Процесс этот будет идти всегда, попытки снизить закупочную цену. Только — сегодня снизим, завтра — повысим, расскажем, что и на сколько подорожало, пальцы в рот класть не дадим, а то, на шею сядут. Мы, конечно — монополисты, только хорошие отношения с властью дорогого стоят, на рожон лезть не станем, но пятиться, как крабы, будем, за свою денежку.
    Потом, изучив поставки в цех от Водера, посчитал и полученные им деньги. Явился к нему уже подкованный по дебету-кредиту и призвал старого жадину делиться прибылью, на что тот пошел с, как всегда, трудом и осчастливил меня за прошедший месяц шестью тайлерами.
    — Остальную прибыль вложил в расширение и наем новых рабочих. Пора делать болты из более твердой стали, чтобы можно было использовать их не один раз, а, хотя бы, несколько, — пояснил он недостачу пары тайлеров и мысль использовать мои идеи про более качественные соединения.
    — Пока, думаю, проще делать одноразовые болты, все равно к нам придут, чтобы заново резьбу нарезать. Так что, не торопись, народ, и про такие мягкие не весь еще узнал, а ты уже многоразовые готовишь. Давай заработаем на том, что есть, просто увеличим продажу на сторону, мне с мебельщиками скоро разговаривать, им то такое дело — как глоток свежего воздуха. Попробуют один раз и все, завалят заказами.
    Водер, нехотя, все же, согласился. Помимо тяги к прогрессу, здоровая жилка к обогащению тоже имеет место в нем быть.
    Затем посетил ювелира, был принят с радостью, после показа новой добычи, сразу же нашлись и все деньги за прежний товар, хотя, поначалу, пожилой мужчина просил отсрочку на половину суммы, мол, потратился на новые покупки.
    Пора поставить жесткие условия, новый товар поступает после выдачи денег за ранее поставленные драгоценности, никаких разговоров про не касающиеся меня закупки.
    — Уважаемый, что вы там покупаете, меня не касается ни в коей мере. Продали, будьте любезны рассчитаться. Дела ведем только так, и вы хорошо зарабатываете, если нет, то, вы не один ювелир в городе.
    Пришлось показать металл в голосе, даже охранник забеспокоился, приблизился, помахивая окованной дубинкой, но, был отправлен хозяином лавки обратно.
    Договорились, что я принесу несколько недорогих камней, для ассортимента и производства новых изделий, я забрал свои сто тридцать тайлеров, ювелир написал расписку на новое поступление и пару оставшихся не проданными камней.
    — Так можно жить, — радостно выдохнул я, спускаясь по ступенькам из лавки, — Не зря прогулялся за перевалы, изъятая в лавке вероломного сатумского торговца добыча потянет на несколько тысяч тайлеров.
    Хватит и на банный комплекс, с элементами СПА и аквапарка и на скупку половины города, жилой и промышленной недвижимости.
    Прогулялся до Ратуши, поддержал разговор с приятелями-гвардейцами, узнал, чем дышит город и сам поделился итогами похода в Сатум. Что, Гвардия показала себя достойно, следов подготовки нападения на наш свободный мир не обнаружено и прочее, в таком же духе. Про клан Рыжих мне ничего не сказали, похоже, информация закрытая, сам, конечно, спрашивать не стану.
    Хочешь узнавать свежие новости — будь сам интересным человек и делись информацией, таковы законы жизни в мире без газет и интернета, все на личном обаянии и знании.
    Потом, вспомнил, что обещал Грите и прошел до Речных ворот, где, по старой традиции, снова выдал Брону пять серебра за информацию о Редкене и попросил найти глазастых помощников.
    — Есть такие, — степенно ответил старшина Стражи и спросил, где меня искать.
    Услышав, что или дома, или в трактире «Лиса и журавль», пообещал, что меня найдут сегодня же вечером, как он сменится со службы.
    Зашел домой к Торку, получившему трехдневный отпуск, как и все остальные разведчики. Абели дома не оказалось, поэтому только выдал ему золотые, для него и парней и добавил:
    — Скажи жене, чтобы с подругами искала вам новое жилье, скоро переедете в свою квартиру, денег хватит. Я к Учителю, навещу его и новых жителей Астора. Ты, кстати, не хочешь со мной прогуляться, посидим с Гинсом у Мортенса, выпьем пивка, пообедаем и обсудим дела наши.
    Торк согласился, поручил детей соседке под присмотр и вышел со двора со мной.
    Настроение у него отличное, радуется, что капитально поменяет себе и семье жилищные условия. Тем более, вернулись из опасного места живыми и невредимыми, повышение по службе вполне возможно.
    На улице хорошая погода, в трактире — встреча с другом и холодное пиво с хорошим обедом.
    Что еще требуется для счастья после пройденных перевалов и пролитой крови?
    

   

   

    

     Глава 13 ДЕЛА, ДЕЛА И СОРВАВШЕЕСЯ ПОКУШЕНИЕ
    

    

    Учителю я выдал его долю, очень его порадовав, ведь, своих денег у него крохи остались, хотя я сам заплатил за номера в гостинице.
    — Да я теперь богат, никогда в жизни столько денег не было, ведь, восемь местных золотых, это, как тридцать золота в Сатуме. Даже близко таких сумм в кармане не носил.
    — Гинс, тебе теперь тоже свое жилье потребуется, так что, жена Торка и про квартиру для тебя поспрашивает.
    — Благодарю, Ольг. Только, надо ли? Теперь у меня есть деньги, чтобы снять пару комнат подальше от центра, одну — нам с Борном, другую — для Клеи и Ирнией. Мы уже обошли весь город, нашли пару рабочих мест, где возьмут без умения разговаривать. Платят немного, по сорок восемь серебра в месяц, это девушкам, еще, кормят в обед. Клея не очень к такому расположена, зато, Ирния в полном восторге. Для Борна тоже есть место, в камнетесочной мастерской, там уже полтора тайлера готовы предложить крепкому парню, если станет хорошо работать.
    Понятно, Гинс о нормальной жизни для себя даже не думает и хочет сестру с остальными переселенцами, кинуть на самую тяжелую и мало оплачиваемую работу, где они, ни в жизнь, не научатся нормально разговаривать, тем более, писать и читать, это — вообще, из области фантастики.
    Навсегда останутся малограмотными беженцами.
    Такой жизни я для переселенцев не хочу, если деревенская девушка и профессиональный спортсмен — люди неграмотные, по сути своей, то, Клея — очень перспективная для меня девушка, деловая и смелая и, тем более, она умеет писать и читать на корли, научится и здесь очень быстро грамоте, чтобы зарабатывать большие деньги и мне, какое-то время и себе, всю долгую жизнь..
    Тут, даже не избалованный жизнью Торк закрутил головой:
    — Гинс, прежде, чем устраивать работать, неплохо бы поучиться говорить, хотя бы, с месяц. Что они на постоянной и тяжелой работе выучат, пару сотен слов через пару лет?
    На это справедливое замечание Учитель только развел руками:
    — Они сами готовы работать и не хотят сидеть на шее у меня.
    — Так, есть о чем поговорить. Вы уже были на допросе в Страже? — спросил я.
    — Были, все вместе.
    — Жетоны получили?
    — Да, — с недоумением ответил Учитель.
    — Значит — уже полноправные граждане славного города Астора, — подвожу я итог.
    — Зови всех вниз, будем разговаривать и обедать, — распоряжаюсь я, как будто, мы снова на территории Сатума и я главный. Придется командовать, раз старший брат не мычит и не телится.
    Учитель послушался меня, поднялся в номера и вскоре мы оказались за большим столом в углу, подальше от остальных посетителей.
    — Приятного аппетита, — сказал я новичкам и перевел эту фразу на корли.
    — Теперь повторите и пора нам поговорить о вашей будущей жизни.
    Клея уверенно, остальные, робея и смущаясь, повторили мои слова и начался обед. Ничего такой по качеству, только в моем любимом месте со вкусом блюд получше будет, повара, явно, более понимающие в кулинарии в «Лисе».
    После того, как унесли тарелки, я задумчиво оглядел слушателей, разведчик с инструктором что-то обсуждают, Клея стреляет глазками в мою сторону, Брон и Ирния просто привычно молчат, как всегда.
    — Давайте обсудим, что я могу предложить вам, — начал я на родном для переселенцев языке.
    — Первое, выдам немного денег, чтобы вы чувствовали себя увереннее и могли купить себе, что захочется. Выдам прямо сейчас.
    Я достал кошель с разменянным серебром и насыпал перед каждым иммигрантом кучку монет, примерно поделив ее на три части.
    — Здесь около трех тайлеров и перед каждым из вас по тайлеру. Тайлер — это шестьдесят четыре дана. Гинс, переводи.
    Учитель перевел и народ немного воодушевился, с деньгами, особенно, с такой кучей, всегда повеселее себя чувствуешь.
    — Второе, работать без знания языка, это — тяжелое и плохо оплачиваемое дело, значит, все силы потребуется бросить на учебу.
    Деревенская девка, конечно, и не поняла, что я предлагаю, Борн поскучнел после перевода Гинсом моих слов и только Клея радостно заулыбалась.
    Ясно, учиться по-настоящему хочет один человек, впрочем, в ней я и ничуть не сомневался, остальные относятся к учебе прохладно. Неволить никого не буду, все же, не дети мои, пусть сами выбор делают, сходят на один урок и там все станет ясно.
    — Есть хороший учитель, лучший в городе и всем Черноземье. Я договорюсь с ним сегодня и вечером можно будет сходить на урок. Гинс проследит, чтобы вы не потерялись.
    Иными словами, шанс будет у всех, кто не воспользуется — его дело и его проблемы.
    После этого мы с разведчиком вышли из зала трактира и, проводив его, я дошел до Корна, где провел с ним полчаса и договорился на один урок вечером сегодня же.
    Оказалось, что и корли старику не чужд, он его, конечно, подзабыл за долгие годы отсутствия практики, но, немного, на нем разговаривает и понимает. Это сильно облегчает учебу, тем более, Гинс тоже должен присутствовать при этом, ему и самому не помешает подтянуть местную речь, говорит до сих пор с большим трудом, медленно и почти по слогам.
    Если человек не учился в начале своей жизни, трудно, почти невозможно, начать в зрелые года.
    Как я и думал, Борн с Ирнией отказались от учебы, сразу же после первого урока.
    Деревенская девушка уже разобралась, с помощью Клеи, что и так будет весьма востребована среди мужиков Астора, и учиться кажется ей странным и лишним занятием. Избавилась от рабской доли и насилия, теперь радуйся жизни в хорошем городе, говорить понемногу научишься, умение писать и читать, чтобы рожать детей будущему мужу, тому же Гинсу, не требуется, а ему больше от нее ничего и не нужно.
    Борн тоже не видит смысла в посещении школы, чтобы таскать и обрабатывать камни, много слов не требуется и на второй день он уже пропадает в мастерской, тем более, сестра Гинса не ответила согласием на все его предложения держаться вместе и жить тоже вместе. С расстройства парень сразу исчез и в номер трактира приходит теперь только ночевать, выматывая себя на работе.
    Учиться осталась одна Клея, которая заставила и брата сидеть с нею рядом и повторять слова, все же общий уровень развития очень заметно разнится у нее с остальными соплеменниками, да и брат примером здесь стать не может. Ладно, хоть слушается умненькую младшую сестру.
    Зато у Гинса в личной жизни все хорошо, он съехался с Ирнией в один номер и появляется из него с очень счастливым лицом, найдя в походе за перевалы, не только родного человека, но и женщину для себя.
    — Старина, со службы придется увольняться, на сорок серебра семью не прокормишь. Деньги смешные тебе положены, а обязанностей много. Могу тебя в мастерскую взять, там плата в два-три раза повыше будет, и ни в какие походы ходить не придется, — предложил я ему, уверенный, что приятель согласится и будет благодарен.
    Есть у меня план на такого благодарного мне человека, только, он привязан к службе и постоянно, до ужина, должен торчать в казарме.
    Гинс почесал затылок красноречивым жестом и согласился, вы думаете?
    Отказался!
    Ему, мол, в казарме спокойно, все нравится и думать ни о чем не требуется, тем более, там кормят три раза в день и им с Ирнией денег хватит. Со своей доли он купит жилье, скромную квартирку где-нибудь на пятой-шестой улицах и славно там заживет.
    — Ну, в том районе не стоит селиться, — скрыл с немалым трудом я свое удивление, — Можно и поближе к Ратуше, денег с трофеев хватит, это я тебе обещаю.
    Чего я ожидал, что человек проведший всю сознательную жизнь в борцовском круге, без малейшей мысли о будущей жизни в голове, теперь, нашедший надежное и спокойное место при государственной структуре — захочет своей головой думать, как заработать на жизнь.
    Ни в каком случае ему это не упирается, переживать и думать головой, после суровейшей школы жизни в Сатуме, где за любую мысль больно били по этой самой голове много лет.
    По итогу, я снова остался один, в той жизни Охотники сначала попали в помощники ко мне, пока не испортились окончательно, оказавшись под влияние своих шлюшек. Здесь, в этой жизни, никакими бабами они не обзавелись, Драгер не провинился в походе на северные земли, Крос туда вообще не ходил, так же служат и не тужат, да и не знаком я с ними так уж близко, выпиваем иногда вместе, и все.
    Гвардейцы, пусть и промолчали, похоже, о моих умениях, тоже — люди служивые и на жизнь не жалуются, Гвардия для них — мать родная. Договорились между собой молчать про чудесное излечение, вот и молчат, на что-то большее подвигнуть проблемно, тем более, деньги для них гигантские получены и еще обещаны, да и колец с цепочками набрали очень солидно.
    Одному мне. все же, непросто делами задуманными заниматься, требуется послать глазастого парня в Талак, чтобы он все разведал и мне доложил, как подобраться к местным Рыжим поближе, да пощупать их за мошну, решив, заодно проблему будущей мести. Чтобы я приплыл и с ходу начал разбираться с потенциальными мстителями.
    Под вечер к дому пришли мальцы, та же парочка и я нанял их на других условиях, помня ту звездную болезнь, которой они быстро заболели.
    Серебрушку на двоих, за полдня наблюдения и премия, иногда, они и таким условиям рады.
    Сказал узнать у отца, где Редкен поселился, если днем он сопровождает своих купцов, следить за ним по вечерам, куда ходит и что делает в городе.
    Сразу же отправил парнишек на работу, информация быстро требуется, пока, караван в Астрию не ушел.
    Если выследят пареньки Старшего охраны, если посещает он кого-то, придется устроить обычный гоп-стоп, чтобы Грита могла решить проблему своей ярости и насладиться местью. Только, оставлять его долго мучаться и помирать целые сутки с болтом в мочевом пузыре не получится, максимум, поболеет немного, пару минут и придется добить наемника, чтобы не разболтал о таких мстителях никому.
    На такое дело, придется, все же, попросить Гинса помочь Грите, чтобы наемник не ушел от той. Больше и некого, остальные гвардейцы не настолько благодарны мне, чтобы на мокруху идти, по моей просьбе.
    Старшина Брон узнает от сына, за кем я слежку поставил, значит, надо рассчитывать, что такая информация у Стражи окажется, когда мертвого наемника найдут и расследование начнется. Поэтому, мне потребуется алиби, стопроцентное, на момент смерти Редкена. Алиби я могу получить в трактире или в нашем дворе, устроить пирушку по любому поводу и не исчезать с глаз зрителей. Тут уже отсутствие Гриты не так будет бросаться в глаза, впрочем, посмотрим.
    Мне самому, без мальцов, не обойтись с наблюдением, да и потом попрошу последить за мной, мало ли, поставят опять хвоста, если из парней кто-то проболтался.
    Такое дело исключать нельзя, совесть там проснулась, или жена в оборот взяла, что это за заживший новенький шрам.
    А потом — да как ты покрываешь такого врага в самом центре Астора!
    Мало ли, чего он наобещал про подвиги в будущем, хотя, если деньги отдал и еще обещает, гораздо больше, может и ничего такой хороший маг и колдун.
    Можно долго гадать, только и дело делать требуется.
    Умер в той жизни Старший охранников, долго и мучительно, придется и в этой умереть, пусть и быстро, но, снова от руки милой Гриты.
    В общем, так дела и покатились, пропадаю днями в мастерских и кузнице, занимаюсь умеренным прогрессорством, по мере сил своих, подписали еще один договор на триста арбалетов с Ратушей, по десять с половиной тайлеров за штуку и на огромное количество болтов и козьих ножек. На них цену немного подняли, вот и вышли в общий ноль по итогу. Там уступили, здесь заработаем побольше.
    Работа снова кипит, зарабатывают деньги мастерская и кузница, со всего мне капает очень хорошо.
    Судя по кислому выражению лица Водера, он уже жалеет, что взял меня в компаньоны, только, как честный человек, отказаться от своего крепкого слова не может. Да и секрет гибкого железа — это мой вклад в его дело, не одни только деньги вложены. Да и работает так прибыльно он только на нас, мы уже дальше задорого продаем все, что он производит, сняли с него эту проблему со сбытом.
    Ладно, помучается еще годик, а то, и меньше, до моего похода на Север. Оттуда я должен, по первоначальному замыслу, вернуться в Храм, забрав в Башнях палантиры и покинуть этот мир, навсегда или на время, жизнь покажет.
    Ювелир исправно продает мародерку и еще просит, есть хороший спрос на сатумское золото, на камни гораздо меньше. Поэтому, он намекает, что цену пора бы снизить на отдельные камешки и сдавать ему по оптовой цене, чтобы он мог торговать через своих партнеров. Мысль хорошая, мотаться через миры и пространства с набитыми золотом и камнями мешками мне больше не хочется, на все дальнейшее хватит и горсти лучших камней.
    Но, пока остерегаюсь, чтобы завалить Астор камням с неизвестной историей появления и с Рыжими вопрос не решен еще окончательно.
    Между тем, трактир «Лиса и Журавль» стал очень модным местом, самым-самым во всем Асторе, публика только приличная собирается, деньги посетители тратят не особо задумываясь.
    По выходным — бои и ставки на них же, уже солидные, скоро я смогу выйти и помощью Гриты сорвать банк ставок, теперь хожу каждый день тренироваться в казармы и понемногу привожу себя в форму, скинул пяток килограммов и уже нравлюсь сам себе. Даже подтягиваться стал пятнадцать раз, хотя, по первости, больше пяти не выходило никак.
    За почти шесть месяцев тренировок стал неплохо работать с ножом, спасибо Торку, и сам владеет в совершенстве и учит хорошо. Меч, конечно, более сложный предмет, пусть моя сила и дает хорошее преимущество, только, тот же Генс, наш приятель, побеждает меня легко все пять раз из пяти, впрочем, как и всех в нашем кружке.
    Постарался вырастить незаурядного бойца его отец, себе на смену.
    Если бы я решился бить учебным мечом в поединках со всей силы, шанс на победу оставался бы, только я не хочу показывать до конца свои нечеловеческие возможности, поэтому использую меньшую часть силы.
    Через три дня наблюдения за наемником мальцы принесли первые результаты, два первых дня прошли без каких-то подвижек, Редкен из постоялого двора, уровнем выше среднего, не выходил совсем. Но, на третий день отправился куда-то, как оказалось, в гости к девке, прислуживающей в этом же дворе и пробыл у нее три часа. Потом появился, уже в полной темноте, зажег факел, заранее припасенный и, посвистывая, довольный отправился на постоялый двор.
    Черт, ситуация мне не нравится, если парнишки снова прибегут, когда наемник пойдет к девке, и его застрелят, это будет такой яркий след ко мне, пусть у меня и будет алиби, что Стража точно возьмет меня в оборот.
    Зачем следил и кого навел?
    Сейчас, я понял абсолютно точно, придется пока спустить ситуацию на тормозах, что я и сделал, сняв парнишек с наблюдения и выдав им небольшую премию. Придется подождать до следующего визита купцов в Астор, если, конечно, город или княжество не прервут отношения из-за того печального инцидента в трактире Мортенса.
    Насколько я помню, тогда все дело шло к такому результату и я подсуетился, купив красивое и дорого отремонтированное здание Торгового двора, относительно дешево, у астрийских купцов, не знающих, как вытащить вложенные в ремонт тайлеры.
    Зато, стражник с Речных ворот, рано утром разбудил и меня, и Гриту стуком в дверь, доложив, что караван и люди, интересующие меня, покинули Астор сегодня. Был награжден серебряной монетой и удалился счастливый, а девушке я сказал, что возмездие откладывается, не хватило времени что-то придумать.
    Милая оказалась очень расстроена, хотя, и порадовалась за то, как у меня организована слежка за объектом.
    — Не переживай, в следующий раз, как он появится в городе, мы узнаем первыми и тогда он никуда не денется, — попробовал успокоить я девушку, которая не пожелала так сразу отказаться от мысли о скорой мести.
    — Такие дела с ходу не делаются, ведь, это будет выглядеть, как запланированное убийство невинного человека.
    — Он — не невинный человек! — отрезала Грита.
    — Хочешь повторить это Страже, потом судье, потом, каждый день, говорить это себе самой в рудниках? До самой смерти? — спокойно поинтересовался я, — Собираешься рассказать, что произошло у тебя с ним в Смертных горах, — усилил я нажим.
    И Грита сдалась, сказав, что, все равно, будет мечтать о мести все оставшееся время.
    — Хорошая мечта, только, я не хочу, чтобы она отравляла наши отношения все время. В следующий раз этот гад не уйдет без возмездия, но, пойми, мне самому это сделать не так сложно, как подвести тебя к нему, так, чтобы он понял, от чьей руки он умрет. За такое, я не хочу слышать никаких упреков, только слова и действия с твоей стороны, означающие полную благодарность — поставил я условие и милая согласилась, что ведет себя глупо, обижаясь на меня и весь белый свет.
    Ладно, одной проблемой меньше, и так завален делами по самое горло, начал еще искать, заодно, подходящее здание для устройства роскошной бани и девушкам своим поручил, так, чтобы можно было организовать в здании непрерывное поступление воды, предварительно подогретой в печи, в бассейн.
    Идея устроить такое заведение, поделиться с людьми Черноземья диковинным и приятным времяпровождением, все же меня не оставляет в покое. Тем более, впереди зима и мне нечем особо заниматься, если я смогу решить вопрос с Талаком до зимних штормов.
    И, надо же такому случиться, я зашел к Мортенсу, навестить Учителя и Клею и заметил в зале трактира неразлучную парочку, Кроса с Драгером, обмывающих, как оказалось, увольнение Кроса из Гильдии. Потеряв полскальпа, парень не может больше спать в лесах и горах, положив голову в любом месте, на любой пень, подвернувшийся около ночлега. В холоде шрамы воспаляются и сильно гноятся и болят, теперь ночевать желательно парню только в нагретом доме и на хорошей подушке.
    Совсем в Гильдии сбрендили, пошли на принцип, что ли, такого инструктора потеряли ни за что.
    Подходящим случаем я не преминул воспользоваться и нанял, свободного от всех остальных обязательств, как и от выплат из Гильдии, парня на работу к себе.
    

   

   

    

     Глава 14 СНОВА ХЛОПОТЫ И НОВЫЕ СВЕДЕНИЯ
    

    

    Да, для Кроса сразу же и работа нашлась, связанная с путешествием в Талак.
    Про нее я сказал, как только ушел Драгер, ни к чему в Гильдии знать, чем теперь занимается их бывший сотрудник, так и не поднявшийся из Носильщиков, кстати, говоря. Без моего участия бой на опушке не стал официально удачным для Гильдии, награды не раздавали по итогу.
    — Слушай, Ольг, меня на корабле укачивает, и голова будет болеть, — вполне резонное возражение с его стороны меня не смутило.
    Больного сотрудника можно и подлечить немного, раз уж легенда про лечебный камень уже проверена. Чудеса привлекают людей, особенно, серьезно больных.
    — Приходи ко мне сегодня вечером, есть у меня лечебный камень, снимет воспаление с кожи и подсушит края. Уже четыре месяца стоит на подоконнике, под лучами Ариала и должен хорошо накопить силы лечебной. Воспаление точно снимет. Это уже проверено.
    Да, у Кроса не заживают края раны, постоянно кровоточат и пачкают подушку, жить с такими проблемами очень-очень не комфортно, и дальше перспектив нет никаких. Ни женщину найти, ни работу хорошую, напрягаться тоже не желательно, кровь сразу начинает сочиться.
    Остается только охранником работать где-то или пойти по кривой дорожке и связаться со мной.
    Вечером я положил артефакт на подоконник в комнате Гриты и сразу снял, как только Крос пришел.
    — Что, это тот самый камень? — громко спросил новый сотрудник и я показал ему, что о таких вещах не стоит говорить вслух, приложив палец к губам.
    — Если кто-то узнает про лечебные свойства камня, его украдут сразу же. Так что, никому ни слова, если хочешь понемногу, не сразу, но, все же вылечиться.
    Крос показал, что будет нем, как смерть.
    Процедура оказалась не долгой, но, чувствительной для приятеля. Показывая, как камень отдает накопленную энергию на лечение, я провел его по кровоточащим краям раны, потратил тоже один процент маны и отошел, снова положив камень под лучи Ариала.
    Крос с ошарашенным видом ощупал края раны и ошеломленно произнес:
    — Зажило.
    — Дай посмотреть, да, края зажили. Видишь, какой камень нужный в хозяйстве. Никому ни слова, а то, на тебя его силы не хватит. Принесет мне кто-нибудь ребенка и все, я отказать не смогу.
    Судя по взгляду приятеля, сейчас, он за меня и лечение своей, крайне мучительной, раны — пойдет на все.
    Теперь Крос способен доплыть до Талака, прожить денек-второй на постоялом дворе, осмотреться по местности, пройтись по местным лавкам, не пропустив лавку Рыжих, где, для вида, торгуют изделиями из камня и прочей мелочевкой. Составить общую картину, как расположен дом, с кем граничит и можно ли подойти с какой-то стороны к нему еще.
    На следующее утро Крос нашел шхуну, идущую в Талак, договорился про место туда и обратно, с одной ночевкой в порту, доложился мне. Получил плату за работу, на ночлег, на неограниченное количество пива в трактире, которых, там, вроде, всего два и на то, чтобы купить себе еды на дорогу. Насколько я помню, сами рыбаки едят какую-то специфическую пищу, от одного запаха которой тянет перегнуться за борт.
    Прихватил один из длинных клинков, оставшихся у меня после похода и уплыл вечером, когда окончилась погрузка шхуны.
    Теперь буду ждать от него известий, надеюсь, в таком, достаточно криминальном месте, с веселым парнем ничего не случится. В Талаке обретаются почти все те, по кому каменоломни или рудники плачут и прочая разноплеменная смесь из изгнанных отщепенцев соседних Бейств, да и не только соседних.
    Оттуда, я уверен, тогда Рыжие набрали загонщиков, которые потом умудрились, с относительно небольшими потерями, уйти от погони Охотников.
    Так что, место не простое, надолго там не останешься незамеченным, надеюсь, что веселый нрав и чувство юмора помогут Кросу провести вечер и следующее утро без серьезных проблем.
    Трактиры и постоялые дворы работают под охраной местного Бея, как и те же Рыжие, никто не может обойтись без такой необходимой условности в тех местах. Зато и паспорта, типа — жетоны и вид на благонадежность никто не спрашивает, если можешь платить за ночлег, выпивку и еду, живи себе сколько хочешь, только, не трогай местных.
    Да и не местных трогать не рекомендуется, за преступления против имущества и личности приговор от Бея только один — рабство и работа на соляных месторождениях. По рассказам, смерть там еще надо заслужить, поэтому, обычно в городке царит порядок. Обычные проплывающие из порта стараются не выходить, благо, и в нем есть одно заведение с комнатами и веселыми девками.
    Из Талака шхуны ходят еще в пару портов на побережье, которые значительно уступают ему размерами и оттуда, уже на гужевом транспорте, грузы развозятся вглубь материка. Дальше, в пустынях, портов нет, людей там живет немного, поставлять им особо нечего и все перевозится на верблюдах, которые здесь тоже имеются. По картинкам — только одногорбые и достаточно мелкие, насколько я смог понять.
    Отправив повеселевшего Кроса на разведку, на следующий день я встретился с нашим агенством, на нашей кухне.
    Опять же Орния мне отчиталась, что куплены все три квартиры, про которые мы разговаривали, в них делается ремонт.
    — Как с рабочими, которые ремонтируют жилье? Какие отношения? — стало интересно мне.
    — Деловые, они делают, мы смотрим и платим за работу, как договорились, — пояснила девушка.
    — Особые цены для особо крупных клиентов имеются?
    — Нет, все по среднему, зато делают быстро и сразу большие объемы, материал и инструмент с них, поэтому, остатков не бывает.
    — Еще продали первую квартиру, ту, которая стоила пятьдесят пять тайлеров, на второй улице, оформление одно с нас, одно с покупателя, по два с половиной тайлера выходит, с тайлером чиновнику. Ольг, может, пора перестать платить ему, он ничего такого для нас не делает и целый тайлер ему сверху отдавать. За что? — говорит Орния.
    — Что же, у нас все легально, — размышляю я, — Здесь еще не придуман налог за перепродажу жилья, можно и не платить или платить поменьше, хотя бы — пол тайлера. Да, лучше его подвинуть, не думаю, что он передает деньги кому-то наверх, — вижу, что женщины не поняли оборота речи.
    — Ну, наверх, он в цокольном этаже, его начальство сидит на втором этаже, выше его. Кому-то он ведь отчитывается и вряд ли ваша деятельность пройдет мимо хозяев города, но, деньгами точно не делится, здесь до такого еще не должно дойти, — размышляю я про себя.
    — Хорошо, что получилось по квартире?
    — Получилось все отлично, покупателя опять нашла Абель, через жену одного чиновника высокого ранга в Ратуше. Они отдали нам свою неплохую квартиру на третьей улице, даже ремонт не требуется, мебель покупатели забрали с собой, поэтому, нашу мы переставили к ним в квартиру и все, сразу можно ее выставлять на продажу, без вложений и потерянного времени. Нашу отдали за восемьдесят пять тайлеров, их квартиру посчитали в пятьдесят пять, тридцать золотых — это прибыль без вычета ремонта и оформления, все расходы около девяти золотых, то есть, мы заработали двадцать один тайлер и новую квартиру продадим не дешевле шестидесяти пяти, то есть, еще семь с половиной тайлеров в прибыли, в скором будущем, — прямо взвизгнула Орния, потрясенная и сама всеми этими цифрами.
    В этот раз Абель тоже пришла и с интересом слушает наши разговоры.
    — Отлично, девушки и женщины, я сам потрясен вашими успехами. Получается, что меняться жильем еще выгоднее, денег у людей часто не хватает, всей суммы. Поэтому, можно взять их жилье немного подешевле, а наше продать немного подороже и все довольны. Покупатели сразу же заезжают в отремонтированную квартиру с хорошими дверями, в хорошем районе, за такое дело, естественно, придется доплатить, но, они довольны сделкой, ведь мы, то есть — вы, берете на себя хлопоты с прежним жильем и продажей. Это — очень существенная реклама в небольшом городе, честный отзыв довольных покупателей.
    Женщины и, правда, очень довольны своими успехами и немного потрясены небывалыми для них суммами. Я выдаю из врученных мне денег, плату за третий месяц работы, который еще только начинается и шесть тайлеров отдаю на проценты от прибыли, с небольшой премией. Каждой женщине по два тайлера еще и надо видеть лица моего агенства недвижимости.
    Они, в полном восторге и чуть не плачут, хотя получили пока по четыре золотых за два месяца работы. Только, это такая работа, не в лавке или на сушке рыбы, где приходится работать руками и спиной, здесь же — головой, житейской хитростью и деловым задором вперемешку с обаянием.
    И впереди видны отличные перспективы, и по деньгам, и по самореализации в средневековом то городе, правда, роль женщины здесь, в Асторе, очень велика и не подвергается никем сомнению.
    Сам я из пятнадцати полученных тайлеров прибыли отдал на плату шесть тайлеров, поэтому моя чистая прибыль — девять золотых, что очень даже неплохо. Да просто отлично и сравнимо с моим доходом от кузницы, являющейся так же высоко прибыльным активом в моем портфеле вложений.
    Правда, в работу агенства я вложил побольше, чем в кузницу, на раскрутку ушло триста золотых, только, хлопот от него я вообще никаких не имею, а это, в моей жизни, очень важно.
    И даю, при этом, симпатичным мне людям, надежду на лучшую жизнь и веру в себя, да и очень перспективную специальность, которая даст возможность обзавестись своим жильем со временем не только Орнии, но и Клое и Клее. Да и Абель не останется в стороне, даже, пусть я помогу купить хорошие квартиры и Торку и Учителю, как известно, аппетит приходит во время еды и через три года восхищавшая прежде квартирка на четвертой улице покажется слишком скромной и маленькой успешным женщинам.
    Ювелир выдал мне уже около пятисот золотых, в основном, от реализации сатумского золота и все намекает, что, если снизить цену на камни для него и его партнеров, то и они начнут продаваться гораздо быстрее.
    Быстрая продажа огромных излишком драгоценных камней мне очень интересна, поэтому, я с нетерпением жду возвращения с отчетом из служебной командировки Кроса.
    Набралось у меня уже под тысячу двести тайлеров в сумме, с украшений и доли со второй партии арбалетов, город перечислил деньги быстро, довольный нашей работой.
    Начало что-то намечаться и с баней-хамамом, Орния рассказала мне, что выставлен на продаже дом, двухэтажный, на берегу речки, бегущей через город и выходящей в море между берегом и защищающей гавань грядой. Сам дом наполовину разрушен, крыша сделана и все, на остальное денег у нового хозяина не хватило. Подвал в доме есть, наполовину затоплен водой, поэтому цена очень низкая для дома, всего сотня тайлеров и можно сбить до восьмидесяти.
    Быстрая и чистая речка совсем рядом — это очень важно, для подвода воды и ее спуска. Получается, если я хочу заморочиться с бассейном, не только с парными и общим залом, мне потребуется расположить его так, чтобы можно было заполнять его по закону сообщающихся сосудов и сливаться он должен по верхнему краю, который должен быть выше уровня реки. Вода будет проходить через пару нагретых печей, для чего мне потребуются длинные трубы из металла или, частично, дерева.
    Посовещавшись с кузнецом и получив от него полный расклад по современному состоянию производства таких изделий, я немного загрустил и понял, что всякие хотелки, типа, теплого бассейна и подобия аквапарка, с возможностью посещения детьми и лучшей половиной населения — лучше отложить на неопределенный срок.
    Придется изобретать всякие насосы, производство тонкостенных труб и еще электричество очень желательно завести откуда-нибудь.
    Очень не помешал бы ноутбук с интернетом, сам я как-то не очень интересовался в прошлой жизни такой техникой и изобрести, теоретически, могу, зная принцип действия и примерно материальную часть. Только не очень хочу потратить пару лет на такую тему, которая еще, вряд ли, будет принята обществом, не готовым к совместному времяпровождению в довольно обнаженном виде чужих мужиков со своими личными женами. Ведь, даже разговаривать желательно только со своим мужем, местной приличной женщине, если это не касается напрямую работы.
    Делать отдельные женские дни — не очень, то есть, совсем не рентабельно, сколько месяцев и лет должно пройти, чтобы пошел массовый поток клиентов.
    Нет, не стоит так уж пытаться привнести современные понятия в достаточно осторожный и целомудренный мир, в конце концов, хорошая баня, пара парилок и небольшой бассейн с прохладной проточной водой — это все, что мне и потребуется для успеха мероприятия.
    Еще дождусь проклятия от церкви Последнего Спасителя, пока, почти не имеющей власти и адептов, только дело это наживное, и власть, и толпы фанатиков. За совместное нахождение полураздетых мужиков и женщин в одном месте.
    Может, когда-нибудь, я вернусь в Черноземье с толстым фолиантом технических чертежей и решений и устрою настоящую революцию в отдельно взятой стране.
    Если сам захочу и буду свободен от других обязательств, впрочем, своя машина времени очень способствует такой возможности. Прыгнуть в другой мир, провести там пару лет и вернуться через полчаса в свой, по итогу.
    Желательно мне уйти из этого мира в статусе Спасителя и Победителя последних магов, чтобы прошедшие Север со мной люди получили свою большую порцию славы и всяческой доблести. Стали почетными гражданами Астора, заняли руководящие посты и оказались настроены ждать моего возвращения, как мессии и проводника по пути счастливого будущего.
    Кажется мне, что сильно расплодившееся население степей вскоре станет головной болью для Черноземья. Подъем уровня жизни приведет к рождению множества детей и созданию серьезной армии, перед которой, после разгрома и захвата государства астрийских дворян, станет вопрос, кого грабить и захватывать следующими.
    Только, ведь, на этой стороне континента других государств не имеется и перспектив, что они откуда-то появятся, тоже нет.
    Впрочем, отвлекся я своими мыслями в достаточно далекое будущее.
    Хорошо, что принял решение строить обычную, пусть, большую и красивую баню для посещения исключительно мужским полом. Снимаю со своих плеч множество проблем и делаю то, что мне хорошо знакомо и многократно проверено.
    Дом я купил за восемьдесят золотых и принялся готовить проект для бассейна в подвале и парных на первом этаже, второй этаж я отдам в концессию хозяину «Лисы» для размещения пивного зала с небольшой кухней. У него это получится получше, чем у меня, да и весь штат поваров и обслуги уже готов, научит несколько человек в своем трактире и выставит на работу в баню.
    Одно обновление устрою, чтобы не таскать пиво из подвала наверх на руках, устрою шахту с платформой, чтобы поднимать бочонки с помощью системы блоков в трактир. На ручной тяге, конечно, но, хитрую такую систему продемонстрирую народу, кому интересно.
    Пока нанял бригаду ремонтников, на все руки мастеров, осушить подвал и заново переложить стену, соорудить основу для бассейна.
    Еще, если уровень реки будет гулять, сказал предусмотреть технологическое отверстие в стене, чтобы наполнять бассейн через желоб из выдолбленных стволов, обычными ведрами.
    Пока все дела крутятся, производство арбалетов и сопутствующей продукции идет полным ходом, Водером и нашими парнями вносятся постоянно усовершенствования, облегчающие изготовление и сборку изделий. Естественно, в большинстве случаев эти прорывы делают себестоимость немного выше, хорошо, что запас прочности и прибыли у нас большой, можно поступиться частью денег ради прогресса, в отдельной взятых кузницах и мастерских.
    Пришел день, когда на пороге дома объявился Крос и, улыбаясь, объявил мне, что все готово, все планы и подходы к дому Рыжих изучены.
    — Там, вообще, все просто, четыре улицы каменных домов, множество лавок, трактиров мало и все принадлежат семье Бея, два веселых дома и девки там хорошие. Пусть и степные, но, они тоже бывают красавицами, а жаркие и изобретательные какие, прямо мороз по коже, — понятно, что хорошие девки и пиво для молодого парня главное в путешествии.
    — Как, удалось прикинуться ищущим работы наемником, которому все равно кого резать? — спрашиваю я парня о наших договоренностях.
    — Обижаешь! — смеется Крос, — Еще как удалось. Расспрашивали, конечно, дотошно, почему из Гильдии ушел и здесь, в Асторе, проверят, как я понял. Только мой шрам все наглядно объясняет, да и я соплей нагнал, как меня из Гильдии пинком, безо всякого вспомежения выставили. Обиженным сироткой прикинулся без труда, слушатели там благодарные, на Гильдию почти у всех зуб наточен.
    Рассказ приятеля меня очень заинтересовал, и я долго переспрашивал и уточнял, водя пальцами по нарисованному им плану на куске бумаги.
    Еще стало понятно, что Кросу с его историей, более-менее, удалось войти в доверие местного преступного мира. Вернее, такой источник, только уволенный из Гильдии и обиженный на нее, вызывал огромный и неподдельный интерес у наемников, даже пару заданий, не очень обременительных, ему поручили.
    Больше, пожалуй, для проверки, типа, спросить да посмотреть. Только присутствует во всем этом интересе один настоящий момент, очень все хотят узнать о том, куда пропал двор Рыжих, что с ними стало и что теперь сделают с домом клана в Асторе.
    Понятно, Рыжие в Талаке блуждают в неизвестности и очень-очень хотят узнать, хоть что-то, о судьбе своих соплеменников.
    Странно, прошло уже почти два месяца, что это за такой неудовлетворенный интерес?
    Город не нашел место гибели Рыжих или море растащило все трупы на глубину.
    Вряд ли, скорее всего, дело жестко засекретили, чтобы не вышло за пределы следствия. Может, ждут, кто начнет интересоваться пропавшими Рыжими?
    Ясно, что само собой этот интерес не рассосется и выходов у Рыжих на город пока мало, но, неограниченные деньги подмоют и эту скалу тайны следствия, рано или поздно.
    Ладно, я понял одно, что остаться там, в Талаке, на одну ночь и посидеть в зале трактира — не вариант, интересом к новому человеку быстро подзадолбают местные рыцари плаща и кинжала. Просто так, посторонние люди там не появляются. Либо ты — торговец с товаром, либо, искатель денег и приключений на свою задницу, так называемый, правда, не в этом мире — джентельмен удачи.
    Зато, по словам Кроса, для обычных путников нет никакой проверки и таможенного оформления, просто выходишь с территории порта и так же заходишь обратно.
    Правильно я сделал, что послал парня на разведку и оплатил все его радости жизни, с безлимитным пивом и девками. Это того стоило, теперь мне все более-менее понятно.
    Есть корабли, и капитаны на них, которые не хотят платить немалые деньги за ночную стоянку. Приходят в порт утром, разгружаются, грузятся и к вечеру уходят обратно.
    Такой вариант мне подходит вполне, буду его держаться.
    

   

   

    

     Глава 15 ПОЯВЛЕНИЕ ОПАСНЫХ СОСЕДЕЙ
    

    

    Принесенные Кросом сведения подталкивают меня к поездке в Талак, но, как мне этого не хочется делать.
    Рыжие не перестанут искать своих соплеменников, потом еще синхронизируют свою деятельность с теми из них, кто делает вид в Гардии, что воюет со своими бывшими хозяевами. Впрочем, я ведь не знаю, там ли еще они или уже в Асторе или, скорее всего, в Талаке. Оплакивают своих пропавших соплеменников-уродов и координируют деятельность по поиску следов. Не зря, почти, все вопросы, обращенные к разжалованному гильдейцу, касались именно этой темы.
    Пришлось мне снова долго и тщательно разбираться с тем, что следует делать.
    Вопрос, в принципе, только в возможности реализации добычи из подвала усадьбы, по продаже сатумских украшений и своих алмазов особенно остро он не стоит.
    Что мне тогда делать с мешком драгоценных и полудрагоценных камней, в добавок к моим алмазам?
    Да ничего не делать, других, более ценных и маленьких по объему вещей я не знаю, это оптимальный товар для переноса в свой мир.
    С реализацией, конечно, возникнут проблемы, особенно такого количества и качества, но, про это можно и потом подумать. Когда в Храм в Грузии перенесусь, не раньше.
    Сатумское золото принесет несколько тысяч золотых, мастерская с кузницей тоже выдадут, не особенно меньше, да и агенство уже запущено и работает отлично. Не зря, я еще в прошлый раз оценил способности Орнии.
    Потратить осьмицу дней, чтобы засветиться в Талаке и разобраться с остатками клана Разноцветных камней?
    Честно говоря, мне просто лень столько времени провести на качающейся палубе провонявшей рыбой шхуны, выйти из зоны сложившегося комфорта.
    Из своего привычного образа жизни, со вкусными завтраками, очень вкусными обедами и ужинами, хорошим сном на уютной большой кровати с тепло сопящей под боком девушкой, у которой никогда не болит голова, кучей постоянных дел. Еще тренировками и общением с приятелями за столом любимого трактира.
    Тащиться за тридевять земель и там душегубствовать, вызывая подозрения у местной стражи в убийстве всех очень полезных для казны Бея нелюдей? Они могут и в Астор подозрение прислать, в моей вероятной принадлежности к смерти нелюдей и тогда и здесь мне зададут много неудобных вопросов.
    Что мне мешает заняться этим здесь, в Асторе?
    Когда появятся наемники от Рыжих, они, ведь, не будут знать, кто виноват в смерти соплеменников заказчика. Не побегут сразу же крошить меня, метиться из-за угла из арбалета. Займутся поисками, обратятся к тому же Кросу, как одному из знакомых им людей и тогда-то я ими и займусь. Сам или, скорее всего, натравлю местную власть.
    Наверняка, такие мысли в моей голове победили и из-за обычной лени, не стану представлять себя в выигрышном свете. Из-за нее родимой, поэтому подожду, пока рыбка клюнет на наживку в лице Кроса.
    Решив так, я расслабился, подлечил на радостях от своего решения Кроса и Ятоша, порадовал обоих заметным исцелением на глазах.
    Ятош стал меньше хромать и припадать на одну ногу, Кроса теперь и обратно в Гильдию возьмут, однако, он уже привык к хорошей жизни в городе, с платой два тайлера в месяц лично от меня, не считая возможностей подзаработать и за один тайлер бегать и спать по лесам его больше не тянет.
    Думаю, что и Драгера удастся переманить, рано или поздно, в мой отряд, так что, все впереди. Умение так кучно класть стрелы — дорогого стоит в нашей сложной жизни, среди подвигов и превзнемоганий над обыденностью.
    Так что, жизнь моя продолжала идти спланированно и мирно, пока, через две недели Крос не появился у меня под вечер, немного взволнованный.
    — Появились, появились эти, с Талака. Сегодня на улице подошли сзади, втроем, и предложили работать с ними, говорят, будут брать местных жуликов под себя. Новую Ночную Лигу хотят создать, мне место около верхушки предлагают.
    — Заходи, поговорим.
    Крос вошел в комнату, Грита в трактире поет, и мы можем поговорить наедине.
    — Раз не побоялись приплыть, значит, это не местные?
    — Да, двое из Астрии, один — степняк, у Стражи на них точно ничего нет. Остановились у Мортенса, там с ними и посидел, послушал рассказы сладкие про будущие доходы, когда всех местных в узду завяжут и сказал, что подумаю. Угрожать начали, что теперь мне ходу назад нет, раз уже посвятили в тему, — медленно подбирая слова, начал рассказ Крос.
    — А ты?
    — Ну, я не повелся, показал клинок и ушел.
    — Про Рыжих спрашивали?
    — Первым делом, ответил, что ничего не узнал.
    — Как отреагировали?
    — Расстроились. А в чем дело? Что с этими Рыжими? — некстати заинтересовался приятель.
    — Не знаю точно, шепнули мне, что они пропали и заплатят за информацию хорошо, еще неделю назад. Один знакомый из Стражи, — таким образом я ушел от ответа.
    — Значит, у Мортенса поселились, выходит, деньги есть у жуликов. За тобой слежки не было, кстати?
    — Нет, я полгорода прошел, по пустынным улицам, хвоста бы сразу же срисовал, — успокоил меня Крос, — Этих за мной, точно, не было, я бы заметил.
    — Думаю, эти трое не одни здесь, втроем город забирать под себя не станешь, — рассудительно заметил я, — Если они, и правда, собрались что-то захватывать, должно быть не меньше десятка и кто-то из местных уже работает на них. Пусть потреплют местных, я расскажу старшине Брону, — увидел, как Крос обрадованно встрепенулся, услышав знакомое имя, в той жизни как раз он и познакомил меня со старшиной.
    Про то, что я хочу поставить слежку за приезжими, я не стал говорить приятелю.
    Вместе вышли, и я проводил Кроса до дома на четвертой улице, где он снимает комнату. Теперь, когда гигантский шрам на голове относительно хорошо зажил, и в кармане имеется монета, приятель снова стал веселым и разговорчивым парнем, душой всех компаний.
    Пусть нет своего жилья, нет женщины, зато, каждую ночь спит в своей кровати, всегда рядом сколько хочешь пива, жизнь снова играет разноцветными красками. Познакомлю Кроса со своими приятелями из Гвардии, может и на тренировки приглашу, тут уже не все от меня зависит.
    Все же он — не гвардеец, да еще уволен из Гильдии молодым, пусть официально из-за тяжелого ранения.
    Пока провожал приятеля, внимательно прислушивался и искал признаки чужого внимания, но нет, ничего не чувствую. Или следят профи, что маловероятно, или, скорее всего, нет еще возможности отслеживать всех, кто отказался сотрудничать с пришельцами.
    Крос говорит, что пришлые производят серьезное впечатление, похожи на матерых преступников, ему непросто, даже в душе, было отказаться от работы на них.
    Только я не верю, что кучка бандитов серьезно собирается перехватить власть над почти отсутствующим в Асторе криминальным миром. Они будут слишком выделяться и привлекут внимание Стражи, которая точно не станет церемониться с наглыми пришельцами, тем более, криминального толка.
    Времена еще на дворе очень простые стоят, права никому не зачитывают еще при задержании, чужеземец окажется схвачен и подвергнут жесткому допросу при первом подозрении, что он приперся в Астор не для того, чтобы честно работать или прибыльно торговать, платя при этом налоги городу.
    При первой подтвержденной жалобе местного жителя, вызывающего доверие, вполне реально и в каменоломни загреметь на немалый срок, это уже, как у судьи с утра будет настроение и на что накопает Стража.
    Нет, рискованное это дело и не особо денежное, таким дорогим наемникам светиться в городе, пытаясь перетянуть отсутствующие серьезные денежные потоки на себя.
    За другим они сюда приперлись и я, даже, догадываюсь, зачем именно.
    Прижать к ногтю все шушеру и заставить всех собирать, копать и выспрашивать о судьбе пропавших Рыжих. Естественно, обязательно узнать, кто к этому делу причастен и кого стоит захватить и пытаться разговорить. Наверняка, уже и пыточную где-то в заброшке присмотрели, чтобы языки развязывать и к сотрудничеству склонять.
    Начнут подходы к стражникам, занимающимися такими расследованиями, с неограниченным кредитом это не так сложно и устроить, подкупить и запугать тоже можно. Чтобы все секреты следствия получить и расследование подстегнуть, а то, похоже, городские власти просто порадовались исчезновению городского клана и особо искать не стали таких помощников, как я. То, что пара оставленных в доме Рыжих захлебнулась в вине, всех только повеселило, наверняка, что вопрос с местными нелюдями окончательно решен и пора забирать обратно как хороший дом с крепкой мебелью, как и лавку со всей каменной рухлядью.
    Совет Капитанов про себя признал, что, как соседи — Рыжие, слишком неприятные и проблемные создания и туда им и дорога. Точно, больше в город на проживание не пустят никого и, похоже, оставшиеся члены клана Разноцветных камней уже про такой запрет предупреждены, поэтому и засылают наемников с уголовными рожами.
    Нет, мне в городе эти черти не нужны совсем, еще чего разнюхают или до моего ювелира доберутся и про камни узнают. Пусть, это и не те камни, они то, в этом не разбираются, доложат нанимателям и за отсутствием других подозреваемых начнут портить жизнь мне.
    Так что, затягивать не стоит.
    — Вот что, Крос, не стоит тянуть с этим делом. Иди-ка сразу же к старшине Брону, расскажи ему про таких гостей залетных. Только про меня и поездку в Талак ничего не говори, попроси, чтобы его сын последил за приезжими, сколько их всего и где живут. Скажи, что люди опасные и ты хорошо заплатишь за работу сыну.
    Вижу, что Крос колеблется, добавляю:
    — Скажи, что появились людишки, собираются Ночную Лигу строить и на тебе вышли, думают, что обозлен ты на Гильдию. А ты, как честный человек и патриот города, решил сразу же предупредить власти. Только так и не иначе ты можешь снять эту проблему со своих плеч и переложить на город. Подставить под Стражу, хотя бы, за такие намерения и разговоры опасные.
    С такими словами, которые я сам услышал от Брона, при первом знакомстве, старшина обязательно впишется в происходящее и привлечет внимание начальства. Да и он сам в курсе, кто в городе из новых гостей поселился, может, в его смену зашли, частично.
    Мы подошли к кварталу домов, где живет старшина, я рассказал, где его дом Кросу и отправил его в проулок, темный и узкий. Я подвел приятеля специально с этой, дальней стороны, потому что, какие-то проблески обращенного на меня внимания стал ощущать, притом, не постоянно, а время от времени.
    Смотреть магическим взглядом я побоялся, опасаясь этим выдать себя, если следит за нами магически одаренный хвост, а, похоже, дело именно так и обстоит.
    Крос скрылся в темноте переулка, я сделал вид, что приглядываюсь вокруг и прислушиваюсь и, через пару минут, тоже скользнул внутрь узкого прохода, дошел до первого ответвления и затаился там, накинув на себя невидимость.
    Ждать пришлось недолго, соглядатай, опасаясь потерять след и не увидеть, к кому мы пришли, довольно быстро выдал себя торопливыми, но, почти, бесшумными шагами по переулку. Приглушенное топанье раздалось совсем рядом, я приготовился, накинув на себя купол, на всякий случай, в момент, когда странное фиолетовое пятно, покрывающее фигуру, появилось из-за угла. Вот как выглядит в магическом зрении применяемый лазутчиком скрыт, первый раз с таким умением сталкиваюсь.
    Дальше события завертелись стремительно, соглядатай тоже увидел мою ману, не знаю, в каком виде и взмахнул рукой одновременно со мной. Узкий клинок отскочил от защиты и со звоном упал на камни, фиолетовое пятно, сорванное с места моим ударом, шмякнулось об угол дома и пропало, оставив лежать неловко скорчившееся тело. Оно немного посучило ногами, всхлипывая и задыхаясь, потом затихло совсем.
    Я продолжал стоять на месте, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг, похоже, что короткая стычка не привлекла особого внимания местных жителей. Подумаешь, поздно возвращающийся жилец уронил что-то металлическое и все затихло, нет повода для беспокойства.
    Между домами полная темнота и я не могу рассмотреть лицо и тело опасного шпиона, умеющего применять магию и мгновенно решать проблемы броском ножа.
    — Интересно, он умер или притворяется, ждет, когда я приближусь, — подумал я.
    Чего не приблизиться, купол защищает меня по-прежнему, поэтому я подхватываю тело за ноги и вытаскиваю на середину переулка. В нем чувствуется отсутствие жизни, и я смотрю еще раз магическим взглядом, да, теперь я вижу, что жизнь покинула его после сильного удара головой о каменную стену, череп проломлен о торчащий камень. Сильно я шарахнул его с испугу, увидев непонятное мне явление фиолетового пятна.
    Присаживаюсь и обыскиваю тело, времени у меня хватает, никто ничего не сможет рассмотреть, даже если глядит сейчас с высоты своего этажа в переулок между близко стоящими домами. Тем более, я не чувствую людей около окон, никто за мной не следит.
    На теле обнаруживается перевязь с ножами, скорее всего, метательными, пусть там и остается, как доказательство темных намерений, простые люди такие украшения не таскают на себе. Зато в поясе, в паре кошелей, одном, опять же сзади, я нащупываю солидную по весу кучу монет, кажется, по размеру, это золотые тайлеры.
    Монеты я забираю себе, все равно, они будут изъяты вскоре, при первом обыске Стражей. Я заслужил вознаграждение побольше всех, только с моими умениями, как оказалось, можно разобраться с таким, подкованным в своем деле, бандитом. Да, еще, и магически одаренным, что, вообще, редкость в этом мире.
    Вскоре я слышу, как возвращается Крос, его шаги приближаются к лежащему телу и заранее предупреждаю его условным посвистыванием, принятым в Гильдии и разведке Гвардии.
    Приятель сразу понял, что я его встречаю в этом темном месте и сигнализирую, что здесь свой, чтобы не пугать парня и не рисковать отхватить случайно кинжалом.
    — Ты где? — шепчет он, приблизившись ко мне, — Чего ты здесь?
    — Здесь, — отвечаю я одними губами, — Спас твою задницу от умелого убийцы, пришлось повозиться. Он следил за тобой.
    — Ничего себе, какого профессионала наняли по мою душу, — Крос бодрится и собирается зажечь кусок бересты, чтобы рассмотреть тело шпиона.
    — Подожди, — шепчу я, — Я сейчас уйду, пусть, это ты с ним справился, когда он на тебя напал. Он кинул клинок, вон он валяется, ты увернулся, шарахнул бандита о стену и прикончил его. Проколи ему грудь и вызывай снова Брона, что разобрался с наемным убийцей, у него на груди перевязь с ножами, так что, все ясно. Пусть вяжут всех прибывших в город недавно иноземцев, типа, таких, как вот этот.
    — А ты?
    — Я светиться не стану, надеюсь и этот не успел ничего рассказать. Сегодня я спас тебя и еще спасу, лучше, чтобы про меня никто не знал. Понял?
    — Понял, — радостно отвечает приятель, нащупав в темноте валяющийся клинок, — Острый то какой, как бритва.
    — Рассказал, кто к тебе подходил сегодня?
    — Да, все Брону рассказал, он их вспомнил, когда в город заходили. Таких, непонятно-опасных, только он шестерых запомнил, в свою смену.
    — Вот, значит, их еще больше, — подумав, решаю я.
    — После этого, как закончите, приходи ко мне ночевать, в свою комнату не возвращайся, опасно это, — говорю я и пихаю в руку Кроса пару золотых, — Можешь отметить свое второе рождение, сегодня от смерти спетлял.
    Мы расстаемся и я, выходя из переулка, вижу, как приятель зажигает подготовленную бересту, чтобы рассмотреть место схватки и тело неудачника.
    

   

   

    

     Глава 16 ИТОГИ ТРУДНОГО ВЕЧЕРА
    

    

    Крос пришел уже под утро, я впустил его, весь еще спросонья, он сразу же улегся спать, в комнате моей подруги.
    За завтраком, я попросил Клою накормить его, когда проснется и отправить к нам, в мастерскую.
    Трон с интересом послушал наш разговор и принялся по дороге на работу выспрашивать, что такое случилось. Скрывать мне показалось нечего и я рассказал соседу, как все произошло, умолчав, что я использовал магию, и про наемника, хорошо одаренного в этом плане, тоже не стал говорить. Только предупредил, чтобы разговор остался между нами, впрочем, Трон хорош тем, что умеет держать секреты при себе, обсуждая только общеизвестные истории.
    — Что, так сразу и подошли, только потому, что его из Гильдии выставили? — это он про Кроса и наемников недоумевает.
    Да, слабое место в моем рассказе, ведь, про поездку Кроса в Талак и что он там представился желающим стать наемником, никто не знает. Придется обратить на такое обстоятельство внимание и приятеля расспросить, что в Страже спросили.
    Время уже подходило к обеду, когда приятель появился в мастерской, где мы, как раз, закончили первую полусотню изделий и собрались отвезти их на телеге в казармы Гвардии, на, так сказать, военную приемку.
    Теперь мы отвозим большими партиями, нам проще, меньше езды и принимают быстрее, не так старательно, как, если арбалетов всего десяток. Изделия мы оставляем на осмотр, на пару дней, чтобы не создавать лишних проблем, приемщики не спеша исследуют каждый арбалет и объективно выносят свое решение, тем более, отношения у меня с гвардейскими дружеские и стали еще лучше, после возвращения всех разведчиков живыми и почти невредимыми из-за перевалов. Понимая, что про мое руководство группой — отзывы только положительные, да и все рассказы о жизни в Сатуме подтвердились на все сто процентов.
    Теперь, я не только инструктор по кулачному бою, но и руководитель, умеющий сберечь жизни подчиненных в сложных условиях.
    Я заметил приятеля, с интересом рассматривающего наш сарай, и подошел к нему, вытирая руки тряпкой.
    — Ну как?
    — Да хорошо, — скучным голосом ответил Крос, — Только пришлось опознавать этих троих и давать на них показания. Что обещали, что хотели и тому подобное, ох, и ругался на меня один из них, пока ему дознатчик по зубам не съездил. С него первого и начали допрашивать сурово, через час все подтвердил и еще добавил от себя, когда шкура подгорела, — усмехнулся приятель.
    — Давай, рассказывай с самого начала, как второй раз в Брону пришел.
    — А, да все сразу же и началось. Брон, как увидел перевязь на убийце, меня дежурить оставил рядом, сразу же помчался в Караулку и там уже всех подняли. Решили, если этот не вернется, то, остальные разбегутся и попрячутся, поэтому начали хватать ночью, еще и Гвардию подключили, тех, кто на дежурстве остались, целый взвод. У Мортенса прихватили пятерых, шестой успел удрать через окно. Потом пришел и вспомнил сменщик Брона на Речных воротах, что и в его дежурство шестеро прошли, таких же опасных, только, где они, никто не знает. Пошли по трактирам и постоялым дворам, благо таких мест в городе не так, чтобы очень много, нашли еще троих. Похоже, они все тройками работают, поэтому так и живут.
    — Двенадцать человек наемников? Да это — целая армия по местным укладам! Сильно сопротивлялись?
    — Те, кого не взяли во сне, отбивались здорово, только и стреляли по ним сразу, без разговоров. Начальство, как осознало, кто в город прошел и с какой целью, про Ночную Лигу услышав, ворота и стены под охрану взяли, одного, сбежавшего, на стене и схватили, подстрелив сначала. Ох, и орал он, когда его в Караулку притащили, видно, что долго не протянет, вот и взяли сразу в оборот, чтобы успел что-то рассказать.
    — Успел? — спросил я.
    — Не знаю, мне не докладывали. Но, другие начали говорить, послушав крики раненого и теперь еще троих ищут, всю заброшку осматривают и вокруг города гвардейцы на конях патрулируют. Похоже, это все же, не такие уж и крутые наемники, обычный сброд, напились многие в хлам и взяли их без труда, в кроватях.
    — Крутых, похоже, как раз и ищут, — заметил я и продолжил:
    — Да и отлично, видишь, как вопрос решился, кого на подвал определили, кого — на смерть. Быстро и внезапно, наша с тобой заслуга.
    — Да, меня уже похвалили, за твоего убийцу, что, типа, я с ним в темноте справился и с этого все началось. Предложили уже в Страже послужить..
    — А ты что? — тут я уже улыбнулся, гильдейские к стражникам относятся свысока, как к городским трутням. Впрочем, те, тоже, не уступают и называют Охотников лесными дурачками, что понятно, стражники живут дома и вкусно едят, пиво пьют часто, в отличии от гильдейских, которые месяцами по горам и лесам скачут на сухом пайке, за мелкий прайс.
    — Сказал, как ты посоветовал, что работаю в мастерской уже, арбалеты делаю для города.
    — Правильно, дел у нас еще много впереди, очень денежных и славных, поэтому, никуда не вздумай устраиваться и в Гильдию не возвращайся. Со мной за год на жилье накопишь. Следующим летом в поход пойдем, на всю жизнь золота и славы наберешь, так что, Драгера хорошо бы к нам присоединить. Только, осторожно, чтобы не сразу ушел к нам в мастерскую, а уволился из Гильдии, из-за другого повода. Как, есть у него такие мысли?
    Ведь, помню же я про такие настроения у части Охотников, уже заслуженных, но, все равно, почти бесправных.
    На мой внезапный вопрос Крос не успел придумать что-то и сказал, что мысли, и правда, у Охотника есть, очень уж Старшие Мастера много на себя берут, держат таких заслуженных людей, как он и Конт в черном теле, к делам и решениям не допускают. Особенно теперь, когда, на примере Кроса наглядно стало видно, что особой благодарности за множество выполненных заданий никто не испытывает и не ценит. Драгер с Контом прямо ложились грудью за своего надежного и проверенного в жизни и боях приятеля Носильщика, только Альс не обратил на их мнение внимания. Теперь они видят, что можно жить гораздо лучше и спокойнее, да и о семье пора задуматься обоим Охотникам, уже за тридцатник по возрасту, а, пока, ни кола, ни двора у обоих.
    Отлично, таким макаром и Драгер к нам присоединится, с ним и Кросом можно и в Талак приплыть, прикроют меня там и своя маленькая армия появится, из настоящих профи. Выделить еще пару тайлеров, даже, три золотых в месяц, для меня не проблема, на содержание такого меткого стрелка. Раз уж парни из Гвардии так за свои места держатся и на вольные хлеба переходить не собираются.
    Придется, похоже, свой отряд собирать, если начальство гвардейское не выделит людей по моему запросу.
    Надо как-то воздействовать на начальство, чтобы отпустили под мое управление отряд человек под двадцать, провести разведку на Севере. Только, как такое устроить, ума не приложу. Да и если в Гвардии заподозрят, что я знаю, о чем говорю, что будут победы над магами, захваты башен и прочее — они же ни за что не захотят, чтобы кто-то прославился без их руководства с их же подчиненными.
    В этом я уверен на все сто процентов.
    Можно, конечно, наемников набрать, только, люди они скользкие, доверять им, в отличии от гвардейцев — нельзя никак. Они в первых башнях же начнут мародерить и насильничать, придется наказывать и ждать потом удара в спину.
    Нет, с таким дерьмом лучше не связываться, поберечь и славу для своих и нервы свои.
    Пару дней назад отдал я все доли участникам похода за перевалы. Учитель и Торк получили по сорок пять золотых, по секрету, остальные гвардейцы по восемнадцать и все оказались потрясены своим внезапным обогащением. Мой авторитет вырос еще сильнее, и я даже не представляю, что может побудить моих спутников выдать меня. Ну, если только спалятся на слишком больших деньгах, опыта то нет в трате таких сумм.
    Про такую возможность я тоже всех подробно предупредил, все, вроде, согласились, что требуется умеренно деньгами раскидываться. Посмотрим, как получится, впрочем, если приятели и заметят, что у друга, вернувшегося из-за перевалов, сильно денег прибавилось, поймут, что поход оказался прибыльным, желающих разжиться мародеркой прибавится.
    Про Торка и Учителя можно не переживать, у одного жена знает, как потратить на свое жилье всю сумму, у другого сестра тоже не ошибется с деньгами. Клея продолжает посещать своего наставника, усердно учится, уже пишет и считает по-местному, даже лучше, чем говорит.
    — Гинс, приходи с сестрой к Клое, они с Орнией подыщут вам хороший вариант с жильем. Клея потом будет с ними же работать.
    Учитель только покрутил головой, но, спорить не стал, ему самому с такими деньгами нипочем не справиться, нечего и пытаться, и он это понимает.
    Живет и радуется с девчушкой из своего, привычного мира и все его устраивает, как и ее, совсем не избалованную деревенскую девку. Пока снимают две комнаты на окраинной улице, Борн ушел отдельно жить, чтобы не встречаться с Клеей, так же работает на старом месте, каменотесом и до сих пор, почти, не может говорить с местными на их языке.
    Еще, дорогое оружие лежит в тайнике, но, с ним решили пока не торопиться, так просто появление таких экземпляров, как дорогие дворянские мечи и брони, не объяснить, поэтому, оно пока там и остается.
    На этом Торк и Трагер настояли, как отвечающие за поход, с них и спросят, когда яркое, не местное оружие появится у кого-то из парней и вызовет неизбежные зависть и вопросы, сначала у сослуживцев, потом у начальства.
    Полувоенное положение в городе дало результаты через два дня, кто-то из местных жуликов, все же, сдал новых гостей и после короткой стычки гвардейцы одного наемника убили, двоих взяли в плен.
    Так как, во время допросов, все попавшие в подвал наемники рассказали, кто их нанял и зачем прислал в город, власти официально объявили, что Рыжим, абсолютно всем, запрещено селиться и находиться в Асторе и всем Черноземье, во избежание, так сказать…
    Поставили, почти, вне закона, всем силовым структурам и добрым гражданам приказано искать и сообщать обо всем, что может оказаться связанным с кланом нелюдей.
    Так что, Рыжие рядом не появятся, но, наемников смогут посылать, только, более осторожно, будут прятать их в караванах купцов астрийских и пытаться немного легализовывать в городе.
    Надо Брону оставить серебра, чтобы со сменщиком вели учет такого народа и сообщали мне об оставшихся в городе охранниках. Они так должны этим делом заниматься, но, подогреть интерес лишним не будет, мы с Кросом помогли ему по службе хорошо подняться, теперь на повышение пойдет, за проявленную бдительность в выявлении врагов города.
    Пока, эта опасность отошла на задний план, только забывать о мстительности и целеустремленности непримиримых врагов не стоит. С другой стороны, пока я сбываю сатумское золото, не касаясь камней, мне ничего не грозит. Денег с трофеев и мастерских с кузницей хватает, главное, что строительство бани оказалось не таким уж и дорогим, обработанный камень стоит не дорого, работа так же, вполне умеренная по стоимости, ведь заказ у меня большой и мастеров самих заинтриговал. Переложить полдома по-новому, укрепить второй этаж, сложить бассейн три на пять метров глубиной в полтора метра — все эти вещи очень заинтересовали самих строителей. Они с заметным старанием подбирают высоту бассейна, чтобы вода из быстрой речки самотеком поступала в саму купель и сливалась так же самостоятельно.
    Мои рассказы про пышущие жаром печки-каменки и высокую температуру в парных, где посетители будут истекать потом на полоках из правильного дерева, напоминающего нашу лиственницу, привлекают потенциальных клиентов из самих строителей. Мужики теперь даже требуют скидку на посещения, обещая улучшать и грамотно реализовывать мои требования, я, естественно, обещаю особую цену строителям.
    Подвод воды в бассейн уже сделан, сток — тоже, заканчиваем класть широкие и удобные по высоте ступени в подвал, чтобы спускаться и подниматься безопасно. Печки тоже уже стоят, так, чтобы удобно закладывать дрова внутрь, снаружи парилок, дрова на дворе выгружать придется, зато, не таскать лишний раз в саму парилку, не мешать отдыхающим. Вокруг них собран каркас из солидного бруса, обшитого железными листами, он зашивается дорогими досками из сосны-ели внутри и из обычной сосны снаружи. Печки мне произвел Водер, что и понятно, сделал по моему плану и еще немного улучшил, заинтересовавшись проектом.
    — Чур, я буду среди первых посетителей. Посмотрим, так ли окажется это здорово, как ты расписываешь, — с изрядным недоверием заметил привыкший к жару кузнец.
    — Не переживай, окажешься среди первых, потом за уши не оттащить будет, — успокоил я его.
    Процесс завершения стройки в разгаре и к концу лета я рассчитываю завершить его полностью, остался еще месяц до осени. Потом осьмица-две на запуск и доработки, обучение лично мной персонала, устройство пивного зала наверху — слава богу, это, не моя головная боль.
    Хозяин «Лисы» излучает очень сдержанный оптимизм, но, так как, от него вложений почти не требуется, все делается по-простому, он быстро согласился попробовать. Еще, большая часть подвала остается свободной, почти три четверти, вода рядом, питьевая, речная и он заинтересовался поставить производство пива.
    Пиво, кстати, из-за растущего спроса начало стремительно дорожать, с двух-трех грольшей поднялось уже до четыре-пяти в трактирах и это еще не предел. Пенного напитка реально не хватает уже и «Лисе», поэтому хозяин озаботился своим производством, попросил отдать ему всю свободную площадь в подвале под бочки и спроектировать его поудобнее.
    Решил сам заняться процессом приготовления, у поставщиков, кроме выросшей цены, качество, бывает, хромает и делать, как ему требуется, притом, за такую же цену, они не могут и не хотят. Сдаю ему подвал, заранее сделав в него доступ по удобным ступеням, но, не только.
    Подъемную платформу, уже для пары бочонков пива, пришлось перенести из-за стойки пивного зала ко входу в баню-хамам. То есть, просто — хамам, потому что, баня по-местному звучит, почти, как женская задница, и называть так свое новое детище я, конечно, не рискнул.
    Зато, заказал пару небольших тележек, провел, можно сказать, умеренную механизацию процесса перемещения тяжелых бочонков по подвалу и, после поднятия на платформе, к погрузке на подводу. Теперь, сразу по шесть бочонков можно не таскать на руках из глубокого подвала, а подвозить на тележке вплотную к подводе по высокому пандусу.
    Хорошо, что такие нововведения получилось устроить заранее, я продал тележки по себестоимости хозяину трактира и заодно, показал, как можно упростить процесс перемещения полных бочонков из подвала сразу к подводе.
    Еще добавил такую двухколесную приспособу, как в нашем мире, чтобы возить бочонки куда надо, а не таскать на руках.
    Скажу откровенно, смог удивить и мастеров, строивших помещения по моему плану, и трактирщика и, особенно, Водера.
    — Вижу, много интересного у тебя в голове еще имеется, — пришлось признать кузнецу и перестать, на какое-то время, серьезно подумывать, не пора ли расстаться со мной, выплатив мне какую-то сумму за мою долю.
    Только он еще не подозревает, сколько наши, пусть и не оформленные в мою пользу официально, кузницы теперь приносят денег, этих самых золотых тайлеров. С прежних пяти золотых прибыль уже поднялась до тридцати и я второй месяц кладу себе в карман по десять тайлеров, не слушая никаких просьб Водера, насчет вложиться еще немного в развитие совместного имущества.
    Построить то и то, заказать это и нанять новых мастеров.
    Впрочем, коллектив одной кузницы, поссорившись с хозяином, перешел к нам и сразу же выручка кузниц, наших с Водером, поднялась еще в полтора раза. Огромный спрос на болты-гайки мы никак не можем удовлетворить, хотя, кинули всех новичков на это производство.
    Метчики и плашки он сам мастерит, никому не доверяет секретов, как и с луками для арбалетов. Остальное помощники куют и нарезают, да и наши в мастерской сами этим делом занимаются.
    Все я забываю с мебельщиками встретиться, хотя, с ними все непросто. Одного большого производителя пока среди них нет, кустари сами мастерят, поодиночке или с парой работников, договариваться с ними сложно заранее на какие-то объемы.
    Ну, тут, в принципе, весь мир такой, экономика растет, предложение пока не удовлетворяет спрос.
    

   

   

    

     Глава 17 ВСЕ НЕ ОКОНЧИЛОСЬ
    

    

    Агенство недвижимости по-средневековому, организованное мной, через три месяца довольно сильно меня удивило. В смысле, что хорошо удивило, девушки раскачались и в запале работы продали еще две квартиры и пару комнат по отдельности, причем, купили уже три квартиры. Вышло так, что покупать квартиры целиком, облагораживать и продавать покомнатно еще выгоднее и легче, чем искать покупателей на целые.
    Видно, уже и слухами о деловых маклершах земля полнится.
    Раскрутились, в основном, благодаря Абели и ее связям среди клиентов уровнем выше среднего, но и сами уже нашли и выторговали пару квартир. Теперь заняты поиском жилья для обоих моих друзей, получивших повышенный доход с похода в Сатум. Даже, по моей личной просьбе, взяли на просмотры Клею, ну как взяли, пришлось взять.
    Не смотря, на скрытое нежелание Орнии принимать в команду яркую красавицу, сестру Учителя, все же ей пришлось умерить темперамент и согласиться со мной. Хорошо, что прошло всего три месяца, как девушки работают и еще самомнения много не набрались, можно еще вылепить из них сотрудниц, следующих, в основном, указаниям начальства.
    Поработай они так пару лет и на мое требование взять девушку, которая не очень нравится, могли бы хлопнуть дверью и уйти на свободные хлеба. Особенно, если бы денег уже заработали бы себе на карман.
    После серьезного разговора, когда мы собрались на кухне у нас, куда еще Грита пришла, чтобы воздействовать на меня, защищая своих лучших подруг. Теперь ей все больше приходится сидеть с детьми на первом этаже, но, моя подруга этому только рада, пусть и не удается поспать днем, в самую жару. Одевается в самое легкое платье и постоянно обмахивается красивым, наборным веером с самого пустынного юга, который я купил по случаю у купцов и подарил ей. Вот и сейчас сидит, гоняет воздух по кухне хозяйки, всем довольная, но, не забывающая узнать, не появился ли задолжавший ей знакомый, имея в виду, конечно, Редкена.
    — Ольг, зачем нам нужна сестра твоего приятеля? Мы сами хорошо справляемся, — гордо заявляет Орния и получает молчаливую поддержку от Гриты. Клоя сидит спокойно, не хочет особенно перечить мне и доказывать, что они и сами справляются.
    — Ты, Орния, все же посмотри вперед, на перспективу, на года. Работы у вас будет все больше, город растет и заселяется новыми жителями. Которым требуется разное жилье, в зависимости от их способностей и успешности. Одна ты замучаешься тянуть весь бизнес на себе, это точно, нужны обученные люди, которые снимут с тебя часть дел и хлопот. Сейчас ты живешь одна, тебе помогают твои подруги, потом у тебя появится мужчина и придется заниматься семьей, времени и сил останется гораздо меньше и придется выбирать, или семья или работа. Одно, обязательно, будет мешать другому, поэтому, тебе надо учиться передавать свои полномочия, набирать людей, способных покупать и продавать, на хорошую плату и им тоже выдавать процент с прибыли.
    Орния, конечно, душа этой компании, ее энергичный мотор, Клоя тоже учится понемногу торговаться и находить недочеты в жилье, но, до вдовы Понса, хозяйке в этом далеко, Абель, со своей сдержанностью и внутренней, как бы сказали в нашем мире, интеллигентностью, так же не может поддавливать и торговаться, как ее новая подруга.
    Зато сестра Гинса — это тот самый человек, который сможет подменить, через два-три месяца, вдову Понса во всех процедурах, если появится надобность в такой подмене.
    — А Клея, это, та самая девушка, которая способна учиться и работать так же успешно, как и ты. Она оказалась хорошо грамотной в своей стране, очень правильно и умно разговаривала со всеми людьми, которых мы встретили по пути. К ней все относились с уважением, а, ведь, в Сатуме и близко не считают женщину по уму равной мужчине. Клея, в разговорах со старостой большого села, священником и остальными мужиками себя очень даже поставила, правильно говорила и ее слушались. На меня, во всяком случае, произвела впечатление.
    Я собираюсь использовать потенциал сестры Гинса на полную катушку, когда она освоит язык Черноземья, с ее харизмой и внешностью, перед ней не устоит ни один мужик в Асторе, даже в Ратуше, для бизнеса это хорошее усиление. Тем более, вести учет доходов и расходов в мастерских и кузницах — с таким она справится легко.
    — Так что, милые женщины, я хочу, чтобы такая умная девушка работала на меня, зарабатывала нам всем, и потом вы все вместе помогали друг другу. Когда придет такое время, поверьте, вам потребуется в штате агенства держать с десяток людей, в основном, конечно, женщин, умненьких и образованных, только, таких не так много в городе, поэтому упускать сестру Гинса нельзя.
    После всех разговоров и уговоров два члена трудового сообщества согласились с моими доводами, третья занята швейными делами и никогда не лезет со своим, отдельным мнением. Ходит по домам, обшивает состоятельную публику, даже, некоторых жен и любовниц Совета Капитанов, что говорит о достаточно высоком статусе жены Торка, именно, как швеи и приятного человека. По большому счету, первые удачные квартиры и сделки пошли именно от Абели, тут не поспоришь, так что, ее вклад тоже велик, пусть она не так активно участвует в повседневной работе. Она, конечно, против сестры друга своего мужа возражать не будет ни в коем случае.
    Так что, Клея начала посещать осмотры жилья и переговоры, привыкая к языку и местному общению, начав получать свою плату в пол тайлера, как ученица в солидной, процветающей фирме.
    Сделки с недвижимостью принесли мне двенадцать золотых за месяц и примерно столько же работницам, Орния забрала пять золотых, остальные поделили семь оставшихся и теперь смотрят на жизнь с радостным удивлением.
    — А что, так можно жить и зарабатывать?
    Теперь Клоя приносит домой наравне с мужем, и они уже не знают, куда девать столько денег, даже помощь дочери не может решить такой интересный вопрос. Мне нравится, что у близких мне в Черноземье людей начинаются такие проблемы.
    — Клоя, накопите денег и купите себе квартиру. Поверьте, в Асторе жилье будет только дорожать, — такой совет я даю хозяйке.
    Пришлось зайти и к Торку домой, пока, еще в небольшую комнатку, хотя задаток за квартиру на третьей улице они уже отдали и готовятся к переезду. Разговаривал я, как здесь и положено, через своего друга, задавая вопросы ему и объясняя его жене, почему требуется обязательно заполучить сестру Гинса в свои ряды.
    Она с этим и не спорит, но, я все же хочу донести до нее те же мысли, что и ее подругам.
    Торку потом надоело работать ушами, и он заметил, что я, как работодатель, могу разговаривать с его супругой и сам, без таких уж и реверансов, говоря по земному.
    Потом я забрал его из дома, и мы дошли до Учителя, где я хотел посоветоваться с ними, как устроить поход на Север в первых месяцах будущего лета.
    Вопрос кажется довольно сложным, как, простым гвардейцам, не привлекая пристального внимания начальства, отправиться в разведку на Север солидной группой, случайно встретиться там с моей командой, которой пока нет, не считая Кроса и начать громить башни магов, присылая регулярно посыльных с перечислением великих и славных деяний.
    Типа, так хорошо пошла разведка, что не заметили, как началось завоевание Севера, что принято решение не останавливаться и в силах малых разгромить супостата, насколько это получится.
    Ну, до этих событий времени еще достаточно, вся осень, зима и весна, так что, что-то придумаем обязательно.
    Я продолжаю строить баню, контролировать выпуск арбалетов в мастерской и дал Крипу полную самостоятельность в работе над его любимыми подводами.
    Ольс, по слухам, пытается как-то работать с захудаленьким производством подвод, которое находится за городом. Приходил, предлагал своим прежним работникам переходить к нему, только про плату умолчал, но, увидев три строящиеся подводы в своем бывшем сарае, не смог долго любоваться кипящей работой, скривился, как уксусу хлебнул и исчез, не прощаясь.
    Вот, же, неймется человеку, получил деньги, развивай что-то новое, а он снова лезет в болото безнадежной конкуренции, пытаясь опять нам что-то доказать.
    Баня уже почти готова, я снова, как в королевстве, запустил в производство стрит-лайны по-местному, из дерева, с рисунком бассейна, заполненного голубой водой. Выставлю их, как указатели, от Ратуши до самой речки.
    На самом деле, пустил на отделку голубоватый камень, довольно дорогой здесь, выложил из него стенки и дно бассейна. В самом бассейне еще не проверял, как оно сработает, при свете дня вода в речке хорошо передает цвет обработанного камня, что получится в свете ламп и свечей, и сам не знаю. Впрочем, свет Ариала тоже освещает днем помещение подвала, через большие окна, специально устроенные, чтобы не жечь зря свечи.
    Это украшение бассейна вышло дороже всего по деньгам. Но, я надеюсь, что такая новинка в жизни Астора прослужит людям очень долго, а заложенные традиции посещения парных переживут меня и останутся в культуре Черноземелья навсегда.
    А деньги? С собой забирать золото больше не стану, вложу в баню и недвижимость и оставлю тем, кто мне помогает сейчас и поможет в походе на Север.
    Жаль, что электрические светильники, используемые под водой, я с собой не принес, когда вернулся в этот мир обратно из СССР, впрочем, может, там и нет в то время таких ламп для подсветки бассейнов в открытом доступе.
    За валюту покупают на Западе, для ведомственных домов отдыха.
    Понемногу набираю персонал, обещаю небольшую плату, зато, есть возможность получать на чай от клиентов парной. Тут все от самого парильщика зависит, как овладеет искусством работы с вениками и сможет угодить клиентам.
    Мужиков одиноких в городе много, из-за ограниченного количества женщин, что им еще делать, прохладными зимними вечерами, как не погреть свои косточки в хамаме, не посидеть потом в трактире наверху со старыми и новыми, обретенными уже здесь, приятелями.
    Сбор веников заказал дровосекам и заключил с ними договор на поставку дров и побочной продукции — этих самых веников, отходов производства, как можно сказать. Березы в здешних лесах я не видел, поэтому собирают что-то похожее на эвкалипт, дуб и пару других, хвойных видов, один из которых, конечно, сосна-ель, местный фаворит.
    Грите, после того, как напел вторую песню, больше не стал помогать с творчеством и делать вид, что сочиняю что-то новое. На самом деле, обнаружил определенные провалы в памяти. Все же воскрешение и два перелета через Храм сказались на мне, пусть и не очень критично, однако, песен никаких больше целиком вспомнить не могу. Даже куплеты отдельные не всплывают из глубины сознания, только несколько строк и припев, в лучшем случае. А сочинять заново и дописывать на не родном мне языке достаточно трудно, времени у меня постоянно не хватает, столько дел вокруг надо решать каждый день, ежечасно и ежеминутно.
    Хорошо, что я не стал устраиваться в Гильдии снабженцем и при Ратуше не мелькаю, загруженный обязанностями, мне уже не нужными.
    Не до этого мне, да и строить Гильдию, как я понимаю, для борьбы с Севером, смысла теперь особого нет, бороться не с кем будет, после следующего лета.
    Все же, я сюда вернулся пожить в свое средневековое удовольствие, принять участие в судьбе близких мне людей, разобраться с магами и снять постоянную угрозу, что остатки магического ордена, рано или поздно, доберутся до палантиров-Источников.
    Еще, имеется и тщеславное желание выступить в роли Спасителя рода человеческого от магов злокозненных и таким остаться в истории Черноземья.
    Исчезнуть с палантирами, как бы, по моей версии — шарами зла и спасти этот мир от их влияния, остаться для всех, и, что особенно удобно для местных властей, человеком — магом, вставшим на сторону людского племени, который потом быстро и, очень кстати, исчез, чтобы не смущать эти самые власти своим постоянным присутствием рядом. И странными желаниями — отправить такого Спасителя на подвал и тихонько придушить. Или просто застрелить в спину, из под тишка, и рассказать народу про его врагов и усиление классовой борьбы.
    Самому интересно, что получится из всех моих замыслов, может, когда-то я рискну вернуться в Черноземье и послушать, кем я остался в памяти народной.
    Ну, то есть, кем решат меня называть в Асторе его хозяева, Совет Капитанов.
    Пропаганду еще никто не отменял. Хотя, если я сделаю свое дело, разгромлю магов и их башни и просто исчезну, тогда, с большой долей вероятности, останусь официально народным героем.
    Такие мысли и дела текли неспешным порядком, как, внезапно, появился вечером посыльный, охранник от моего ювелира и позвал меня на тайный разговор со своим хозяином.
    Настроение сразу же упало, задним местом я уже догадался, что нарисовались очередные неприятности и, все же, придется мне плыть на вонючей шхуне в задрипанный городишко на побережье.
    Разбираться окончательно с кланом Разноцветных камней. Надеюсь, они все собрались уже в одном месте, чтобы раз и навсегда.
    Да, так и оказалось, сидящий в темном углу приличного постоялого двора, немного испуганный, ювелир подтвердил мои опасения. Он, конечно, ничего не знает о моей роли в пропаже большей части клана и найденных двух утопленниках в подвале усадьбы, но, своим чутьем понял, что встречаться со мной в лавке немного не осмотрительно.
    Заодно передал мне новую порцию денег, двести пятьдесят тайлеров, на что я вручил ему для ознакомления новую компанию украшений.
    — Правильно, что захватили украшения с собой сюда, в лавку, наверно, лучше не ходить. Мои охранники постоянно замечают каких-то людей рядом, видимо, за лавкой следят.
    Так, похоже, продолжение сериала «Месть гномов». Часть вторая, «Страшная месть и новые шпионы».
    — Что еще?
    — Да много чего. Пришел неприятный, опасный человек, сказал, что знает, что я продаю чьи-то камни и настойчиво стал требовать рассказать ему о том, откуда они. Похоже, мои соседи рассказали. Почувствовали, что дела у меня очень хорошо пошли, на реализации вашего товара, люди солидные часто стали появляться и покупать в лавке. Все из-за зависти, конечно. Охранники выгнали его, но, он был очень зол и угрожал мне.
    — Хорошо. Мои люди разберутся с этим наглецом и теми, кто следит за лавкой. Дайте мне два дня, чтобы накрыть всех, с гарантией, — решил я успокоить ювелира и показать ему, что он не один и его партнер решает такие вопросы.
    — Вы можете поговорить с ним? Это правда? — не понял моих слов мужчина.
    — Чего о пустом разговаривать? Поговорят обученные люди, и он больше не появится на вашем горизонте, — объяснил я ему еще раз, как все произойдет.
    Ювелир в подробностях описал мне, как выглядел неприятный незнакомец. Внешность у того такая опасно-запоминающаяся, длинный шрам по правой щеке, лысая голова и легкий акцент, как у астрийца.
    Приметная внешность, найти такого наглеца и подсыла от Рыжих труда не составит, проще всего, чтобы не мараться, снова сдать его Страже.
    Это занятие для Кроса и я отправился, зайдя домой и оставив в тайнике тяжелый сверток с деньгами за две недели продаж, к нему в комнату или, если там его не найду, на его постоянное место в одном из трактиров, с дешевой едой и таким же пивом.
    Эти золотые мне пока некуда девать, поэтому, пусть полежат. Может, в агенстве понадобятся или все же купить тот Гостиный двор у астрийских купцом, уже порядком измученных непонятным ожиданием, как разрешится между странами тот случай в трактире Мортенса. Ожидание полного разрыва отношений между Черноземьем и княжеством всем действует на нервы, особенно купцам астрийским, полностью зависящим от торговли с городом.
    Заодно, через своего чиновника проверю реакцию города и его властей на такой ход моего агенства. Может, я напридумывал тогда, когда покупал этот красивый торговый центр, говоря современным языком, что город хочет просто забрать себе здание, самое симпатичное во всем городе и уже готовое принимать лавки и магазины на свои площади.
    Тогда я просто нашел повод потратить деньги города, выделенные мне за обнаружение и донесение о самой большой в истории города партии контрабанды, которые и так пропадали бы, с моим исчезновением. Поэтому не сильно переживал о таком шаге.
    Теперь же придется тратить свои средства, честно заработанные или украденные, но, тоже честно, надо признать.
    Ладно, есть, о чем подумать.
    Завтра зайду в Ратушу, прощупаю знакомца в кабинете регистрации сделок недвижимости, а, пока, я направился к Кросу, прихватив с собой, на всякий случай, длинный клинок. Может, за нашей встречей с ювелиром наблюдали хорошо обученные люди или он уже сдал меня, все может быть. Хотя, не похоже, дядька он тертый по жизни и одним суровым разговором его не испугать.
    Придется готовиться к морскому путешествию.
    Никак Рыжие не успокоятся, чего я, в принципе, и ждал, зная их неумолимость и злопамятность. Не смогли что-то найти большой толпой наемников, присылают теперь по одному, осторожно внедряя в город. Это противодействие само не закончится никогда, придется вырывать сорняк с корнем. Похоже, засланные казачки вышли на знакомых Рыжим ювелиров и те донесли, что один из конкурентов, как-то подозрительно, стал хорошо подниматься на торговле чьими-то украшениями.
    Хорошо, что одного наемника прижало уже по времени и требуемой информации для Рыжих, он тупо и грубо полез с угрозами в такое место, как охраняемая ювелирная лавка. Теперь засветился сам и засветит своих дружков, если они, конечно, есть в городе.
    Я хорошо понимаю, что такие посланцы будут приезжать и приезжать в город, пока живы остатки клана и у них есть деньги, много денег.
    

   

   

    

     Глава 18 УДАЧНОЕ ПОПОЛНЕНИЕ МОЕЙ КОМАНДЫ
    

    

    Кроса я нахожу дома, он валяется в своем жилище, не особо опрятном и ухоженном, но, он и такому счастлив, после нескольких лет проведенных на лежанках в Сторожке или, на службе, когда рад веткам и мху, если их набралось достаточно много, чтобы не касаться холодной земли.
    Здесь во дворе также дежурят свободные мужики, сидя за столом и играя в местную карточную игру. С легкой грустью я вспоминаю те времена, когда думал зарабатывать себе на жизнь в новом мире производством и распространением карт, шашек, шахмат и нард. На самом деле, это слишком сложные игры для, в основном, неграмотного населения, отличить шестерку от восьмерки мало кто сможет.
    Хотя, шашки народу зашли, только, как бесплатный вариант.
    Зато в полутьме комнаты, освещенной одной свечой, я вижу, что приятель не один и с радостью узнаю его друзей, которые, по его словам, сильно уже недовольны условиями в Гильдии и думают о увольнении. Да, Драгер и Конт сидят на деревянных чурбачках, вместо отсутствующих стульев и медленно потягивают из чашек ресу, бутыль которой стоит на столе, рядом со свечой.
    Похоже, у парней серьезный разговор, раз они расщедрились на солидную бутыль недешевого напитка и простую закуску, занявшую весь небольшой стол.
    Предчувствие удачи охватывает меня. Если уж мужчины собрались здесь и о чем-то толкуют между собой, значит, на кону серьезный вопрос.
    Похоже, что разговор шел, до моего прихода, довольно жаркий, я услышал громкие слова одного из Охотников. Кажется, что они обсуждают какую-то несправедливость этого мира, а в этом случае она только одна, то, что Старшие не дают продвинуться по службе новой смене и вакантное звание Мастера, давно уже освободившееся после смерти Тонса, так и не перешло к одному из давно заслуживших его мужчин, ветеранов Гильдии для меня и салаг, для того же Альса.
    Да, это — непорядок, как я понимаю вопрос, только, кажется слепая неблагодарность Альса грозит потрепанной Гильдии уходом одних из самых опытных ее членов. Оба Охотника не входят в число доверенных людей одного из Старших, поэтому и не получают нового звания. В Гильдии, как и везде, свои интриги и любимчики, значит, есть и нелюбимые властью Охотники и это знание мне очень на руку.
    Сейчас я могу увеличить свою армию в три раза, по численности и раз в пять по смертоносности и обученности, это уже серьезный уровень для Талака, например.
    — Здорово, мужчины. Простите, если помешал, у меня короткий разговор к Кросу, — предупреждаю я, что не собираюсь мешать разговору.
    — О, Ольг! Ты то нам и нужен! — радостно кричит Крос и машет мне рукой, мол, давай, присоединяйся.
    — Про тебя разговор шел сейчас. Тебе же нужны люди в команду?
    Мужики, слыша такое резвое начало, замолкают и напряженно глядят на приятеля, сразу же, с места в карьер сдавшего тему недавнего разговора.
    Кажется, они не хотели бы так сразу что-то решать, возможно, пришли просто поговорить и перетереть гражданскую жизнь с уже немного нахватавшимся ее прелестей приятелем.
    — Нужны. Очень нужны. Прямо через три дня — вообще позарез требуются, — спокойно отвечаю я, присаживаясь на кровать Кроса, откуда он убирает ноги, протягивая мне свою чашку с ресой.
    — Больше посуды нет, не обессудь, — говорит приятель и улыбается.
    Я делаю глоток, наслаждаюсь вкусом абрикосового самогона и, наконец, проглотив ароматную жидкость, продолжаю, — Вру, прямо сейчас требуются. Надежные, молчаливые по делу и не боящиеся руки запачкать.
    — Сколько и на сколько? — спрашивает решившийся Конт старую формулу заключения договора наемника.
    — На осьмицу — за восемь золотых, еда и пиво — все включено. На двенадцать месяцев — по три золотых в месяц, это, без заданий. Они оплачиваются отдельно, как и вот это, которое на осьмицу.
    Мужчины ошарашенно замолкают и только Крос сразу же готов работать за отличное вознаграждение.
    — Нет, старина, это без тебя, снова в Талак придется плыть, — охлаждаю я его, — Тебе там не обрадуются.
    — Верно, — откидывается обратно на подушку, почти вскочивший приятель, — Хотя, там сильно поредело за последнее время.
    — Поредело, только в Астор новые наползли, — и я рассказываю ему и Охотникам про наглого астрийца, доставляющего проблемы моим хорошим знакомым.
    — Крос, самому делать ничего не требуется, я подойду в Брону и вызову его сына, чтобы он с приятелем последил пару дней за астрийцем. С кем живет и общается, и кто с ним работает, после этого нанесем удар руками Стражи, сами светиться не станем.
    — Хорошо все готовишь, — замечает, наконец, Драгер, — По уму и осторожно, не хочешь Кросом рисковать. Хотя, проще бы взять этого чужеземца и поговорить в заброшке с ним полчаса.
    — Да, он бы все рассказал, — воодушевился Крос, снова поднявшись на кровати.
    — Есть у меня подозрение, что астриец этот — как наживка используется, другие агенты могут проследить нас и тогда начнутся серьезные проблемы. Ждать постоянно болта из любого окна или ножа в темноте — это не такая уж и хорошая жизнь. Зачем такие дела творить, еще и незаконные, если стражники живого места на нем не оставят, как только получат сведения, что он из той же банды, которую громили пару недель назад.
    — Умно говоришь. Редкое это дело, когда своих так берегут, — замечает Конт и, как о решенном деле говорит, — Нам требуется два дня, чтобы объявить о своем увольнении, забрать деньги в Сторожке и вернуться в город.
    — Конт, ты уверен, что хочешь остаться один в городе? — Драгер, похоже, еще не решился на увольнение из Гильдии.
    — Не один, старина, — отвечаю я, — Теперь нас уже трое и это не просто так. Есть у меня мысли на следующее лето, когда можно будет прославить свои имена и, обязательно, поднять с добычи столько золота, что хватит на всю жизнь.
    — Ну, это — только твои слова, — справедливо замечает Охотник.
    — Слова мои, так и деньги тоже мои я вам обещаю. За это время присмотритесь ко мне и подумаете, идти ли дальше со мной или всегда можно вернуться в Гильдию. Альс возьмет обратно с руками, вы и сами это знаете, какая нехватка опытных людей в Сторожке, — серьезно произношу я новые аргументы, почему мужчинам пора попробовать изменить свою жизнь.
    — Обратно? В Гильдию? Да на хрен! — машет рукой захмелевший Конт, — Отбегал я свое по лесам!
    — Вот, обещаю, что через год, к началу лета или раньше, вы заработаете себе на жилье в Асторе, и не на комнату, а на отдельное жилье, — выкладываю я последний аргумент.
    — Что потребуется в Талаке делать? — вижу, что дело уже на мази, раз и Драгер такое спрашивает.
    — Ничего, — улыбаюсь я в ответ, — Приплываем, я пройдусь по городку, вы посидите в трактире и будете привлекать своим гильдейским видом внимание всех наемников и жуликов. Возможно, кто-то из них захочет что-то вам предъявить, можете не стесняться, только, без покойников. Посидите, я свои дела сделаю и в тот же день, вечером, обратно плывем в Астор. Всего то делов, отвлечь внимание на себя.
    — И за такой пустяк — восемь золотых! — смеется Крос, — Я бы с вами поехал, даже за свои деньги, только, мне много чего предъявят, можем и втроем не унести.
    — Ладно, я тоже согласен, — и Охотник протягивает мне руку для скрепления договора. За ним тоже делает и Конт, потом я говорю:
    — Завтра с утра приду, принесу деньги, половину, как положено. Крос, не напивайся, подойдем к старшине Стражи и поговорим, как приличные люди, чтобы тебя не шатало.
    Крос делает серьезный вид, мол, что ты начальник, как я могу такое сотворить, да и что тут пить.
    Потом зажигаю кусок бересты от свечи и выхожу во двор в полной темноте. Смотрю вокруг магическим взглядом. Никого не вижу и быстро выхожу со двора, закрывая за собой ворота на защелку, на всякий случай, поставив магический купол вокруг себя.
    Но, слежки за мной или домом Кроса не оказалось, да и не столько сил в этот раз, наверняка, завели Рыжие в Астор, как во время первой попытки.
    Вышли на моего ювелира, по наводке тех его собратьев по ремеслу, кто сотрудничает или сотрудничал с Рыжими. Впрочем, наверняка, все и продолжают продавать поставляемые им из Талака камешки, пусть и дорого получают, иначе эти уроды дешево ничего не отдадут. Поэтому, конкурировать по ценам с моим ювелиром не могут, оттого и выдумывают на него всякое. Близкое по сути произошедшего.
    Но, так опутать всех слежкой посланцы Рыжих, думаю, уже не способны. Только рисковать не собираюсь и поэтому по дороге домой, несколько раз проверяю темноту вокруг магическим взглядом и умением поиска.
    В своей комнате забрался под простыню и пару раз напал на, еще не спящую, милую девушку, у которой сегодня — выходной от выступления в трактире.
    Рано утром я вернулся в комнату Кроса и обнаружил всех троих, теперь уже бывших Охотников, двоих спящими на полу, только Крос блаженствует в кровати.
    Подобраться незамеченным, конечно, не вышло, на малейших шорох гильдейские одновременно подняли головы. Старая школа, скоро, как трудные времена пройдут, таких защитников у города уже не останется.
    — Народ, пора вставать, пиво греется в трактире.
    Подождал, пока потрепанные парни поднялись и успокоил их:
    — Вы, пока, приходите в себя, я схожу в мастерскую, закажу нам подводу до трактира Сохатого, проедусь с вами.
    Крип, по моему совету, уже начал собирать подводы без заказа, чтобы, сразу уже готовые стояли перед бывшим цехом Ольса, благо, там хватает места. Всегда можно показать и тут же продать, если нужда у людей есть. Сначала не мог понять, как собирать, если заказа еще нет, потом быстро осознал степень удобства.
    Когда две сразу же купили, без разговоров.
    — Это наши выставочные образцы, легкая телега и средней грузоподъемности подвода. Думаю, тяжелую подводу, которые заказывают лесорубы, в образцы можно не ставить. Теперь, когда будет простой, у тебя достаточно денег, чтобы работать на склад. Если наберется много готовых изделий, можешь отправить народ в отпуск на пару осьмиц, с выплатой половины платы.
    Про отпуск потом долго пришлось рассказывать и объяснять, как можно выдать денег, если работник ничего не собирает и сидит дома.
    — В самое жаркое время, обычно, такая погода стоит две осьмицы и в мастерской тяжело находиться из-за невыносимой жары, можно, производство прикрыть на какое-то время, если у тебя есть запас по готовым подводам. И всем отдохнуть с семьей, на море, — шучу я.
    Крип с парнями, конечно, слушают такие мои указания, открыв от изумления рот, но, перечить опасаются, помня, что все мои прежние прогнозы и предсказания сбываются на сто процентов.
    Ладно, про такие величины они тоже пока не знают ничего.
    Поэтому, я всегда могу запрячь все ту же Криту в телегу и упростить поездку Конту с Драгером в Сторожку, а себе в сторону Храма, где мне уже пора побывать. Палантир заряжен на одну десятую, от прежних, почти пятидесяти процентов, пора его зарядить и мне провериться на Столе, что там с моей прокачкой.
    Это я только что решил, что пора прокатиться в Храм и прихватить немного сатумского трофейного оружия из спрятанного в тайнике.
    Хотя, с моим шестым уровнем, вряд ли, что изменилось, магией я пользовался мало и потратил всего сорок процентов магического запаса палантира.
    Когда я возвращаюсь после общения с Ятошем, то нахожу всех моих новых работников в умиротворенном состоянии, за столиком круглосуточного работающего трактира, заставленным кружками с пивом.
    — Ну что, не передумали? — спрашиваю я Охотников, — А то нас подвода ждет, чтобы уважаемые господа наемники изволили проследовать с немыслимым комфортом в свое прежнее место работы и получили там расчет.
    Крос начинает смеяться от такой длинной фразы и подталкивать локтями приятелей, давайте, мол, решайтесь и будете постоянно так наслаждаться жизнью, попивая с утра пивко и, при этом, не торопясь носиться за врагами города по лесам.
    Конт смотрит на Драгера, и они оба кивают, что согласны заключить со мной контракт на осьмицу.
    Тоже хорошо, пусть пока посмотрят, как можно жить по-человечески.
    Я достаю из кошеля по четыре золотых и кладу перед каждым из Охотников, они проговаривают друг за другом, каждый сам, формулу найма на работу ко мне.
    Дело сделано, и я говорю, что прокачусь вместе с ними, потом они дождутся меня у Сохатого и мы вернемся на этой же телеге в город.
    — Схожу соберусь в дорогу, приду через час, так что, не спеша выпейте пивка и перекусите, вы теперь — серьезно обеспеченные люди, можете себе позволить, — подвожу я итог и под новое ржание Кроса ухожу, чтобы попрощаться с Гритой и объяснить Клое, что уеду на пару дней.
    Грита спит и не хочет просыпаться на всякие шалости, отпихивает меня и прячется за одеялом, поэтому, собрав вещи, я завтракаю с Троном, который, как узнает про поездку, так сразу же вызывается проводить меня в трактир и дождаться там.
    Не смотря на укоризненные взгляды Клои и ее намеки, что дочка просила там в чем-то помочь.
    — Успеется еще, никуда ее дело не денется, — отмахивается он и смотрит на меня, как пес на хозяина, когда хочет гулять.
    — А почему бы и нет? — думаю я, тогда мы все втроем выспимся до обеда, который уже проведем в трактире. Охотники пойдут уведомлять начальство, что им надоело это блядство и забирать свои деньги, хранящиеся там же, в Сторожке.
    Я махну на стоянку, и в ночи заберусь уже в горы, высплюсь в Храме, как и положено приличному магу. Тогда за ночь и утро проверюсь и высплюсь на Столе, днем доберусь до трактира и там душевно посижу с Троном и новыми сотрудниками.
    Мы выходим, с, уже быстро собравшимся в поездку, Троном и идем к трактиру около дома Кроса, забираем Охотников, и я отправляю приятеля к Брону, начать и организовать разработку и последующее беспощадное усекновение голов Рыжей гидры.
    Выдаю ему золотой на оплату мальчишек и прочие оперативные расходы, которые разойдутся на пиво и закуску, судя по широкой улыбке Кроса.
    Он весело подбрасывает золотой и ловко ловит, на глазах своих друзей, со словами:
    — Вот за что я так люблю эту работу.
    Вскоре мы гульбой залезаем на телегу, закинув вещи, Трон принимает вожжи от Ятоша и весело кричит Крипу:
    — Я с Ольгом, в служебную поездку, проверить работу телеги в походных условиях.
    Мы все сразу же засыпаем на толстом слое сена, потом кто-то из Охотников просыпается, перебирается вперед к вознице и негромко разговаривает с ним, пока мы не доезжаем до поста у реки.
    Опять приветствия соскучившихся гвардейцев и вскоре Трон тормозит около трактира, куда мы и перемещаемся, кроме нашего возницы, устраивающего лошадь на конюшне.
    Потом обед, я поддерживаю решение Охотников, уже немного мандражирующих от того, что скоро их жизнь, размеренная и такая, где от них ничего не зависит, изменится. Успокаивает мужчин только то соображение, что в Гильдию они всегда могут вернуться обратно, чем бы сейчас не грозили им Альс с Турином.
    Такими мастерами никто не может себе позволить разбрасываться, и они это знают.
    Парни уходят в Сторожку, я спешу на знакомый мне берег реки и уже оттуда выдвигаюсь в направлении стоянки.
    Через несколько часов, уже на подходе к самой стоянке, что-то сильно бьет меня по плечам и я теряю сознание, успев сделать натренированный жест пальцами.
    

   

   

    

     Глава 19 ИЗЛЕЧЕНИЕ И НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ
    

    

    От сильного удара я на мгновение потерял сознание.
    Или можно сказать, что сознание милосердно покинуло меня и мое покалеченное тело.
    Спасло только рефлексивное движение пальцами, поставившее защитный купол, только я услышал, как спружинили ветки наверху и что-то недоброе стремительно устремилось к моей спине. Поставить то я поставил, и он откинул Корта, про которого или которых я что-то подзабыл, но, Зверь успел долететь до меня своими двумястами килограммами и ударить когтистыми лапами по середине спины и плечу, мгновенно вплющив в землю.
    Когти, конечно, в этот момент оказались втянуты в лапы и опоздай я на долю секунды, очутился бы вмятым в землю огромным весом и скоростью Зверя, с переломанными позвоночником и ребрами, помучился бы немного и успел бы почувствовать, или ничего не почувствовать, что такое оказаться первым блюдом на пиру высшего хищника.
    Надеюсь, что очнулся бы в Храме и пору дней приходил бы в себя, потом искал бы местную одежду, чтобы появиться у Сохатого. Хотя, в этот ра, з я появился бы частично в гильдейских вещах.
    Хорошо, что Зверь прыгнул сзади и в этот момент я немного нагнулся, переступая через какую-то ветку, то есть, вошел в лесную землю не стоя, а плашмя.
    Я потерял сознание на пару секунд, а когда очнулся, уткнувшись лицом в высокий мох, долго не мог ничего понять и как-то начать действовать из-за сильнейшей боли в спине, плечах и стороне тела, ударившейся о землю. В общем, дух из меня оказался выбит надолго, тело горело везде, и я только извивался от нестерпимой, все проникающей, боли, совсем не собираясь сопротивляться или биться за свою жизнь. Слезы лились градом из глаз, я стонал, вызывая, надеюсь, у Зверя неподдельную жалость, только подобраться поближе и прервать мои мучения он не мог, удерживаемый куполом.
    Притом, Зверю и самому досталось еще как, когда мягкая, беззащитная спина человечишки, привлекшего его своим высоким магическим фоном, вдруг стала каменной и отбросила Зверя, как песчинку, в сторону. Только морда и грудь приложились о невидимую преграду с такой силой, что принять вертикальное положение хищник тоже не мог, валяясь рядом со мной.
    Через пару минут пронзительная боль начала утихать, и я смог перевернуться на спину, ожидая рвущего мучения в сломанных ребрах или, еще ужаснее, того, что не буду чувствовать руки и ноги. Но, перевернуться удалось, ноги я смог подтянуть к себе, убрав их от широкой лапы с восьми сантиметровыми, острейшими когтями. С такими клинками на концах лап обычные животные не должны существовать, только, какие-нибудь Дракулы или всякие вервольфы из фильмов ужасов, но, у этого Корта оказались именно такие.
    Похоже, этот самый Зверь, который атаковал меня и мою лошадь, в той жизни.
    От боли я просидел в таком состоянии какое-то время и вывело меня из этого положения только то, что хищник тоже начал приходить в себя, поднялся на разъезжающиеся лапы и, пока, стоял напротив меня, соображая, что ему делать. Нападать дальше или уйти, только, похоже, передвигаться сейчас он, как и я, не способен совсем.
    Отпускать эту сволочь я не собираюсь, за всю боль, полученную мной и ту, которую мне еще предстоит пережить, я хочу немедленно отомстить, похоже, перелеты через Храм сделали меня не только более черствым, но и более жестким и мстительным.
    Хотя, о чем это я говорю, закинутые в костер Рыжие и женщины клана, это такая жестокость, которую в нашем мире никак не оправдать, но, совесть меня не мучает никак. Здесь, в этом мире — это необходимое условие выживания, такие массовые жертвоприношения, правда, не в пользу какого-то конкретного бога или демона, просто, потому что надо.
    Или ты или тебя, вот и все, что требуется знать и действовать без долгих размышлений.
    Поэтому, я поднял руку, ощутил небольшие болевые симптомы и кинул маной в голову зверюги, которого сбило с дрожащих лап и уперло с треском в ствол дерева. Теперь он откатился далековато для прицельного удара, ману тратить просто так я не хочу, сейчас бы мне проверить свое самочувствие, смогу ли я подняться и просто ходить.
    Хорошо, что мешок с палантиром и артефактами висел в районе поясницы и не попал под удар Зверя, все эти предметы не вперлись мне в спину, нанеся дополнительные повреждения. Встать то я встал, только, мне так худо, что ни о каком Храме можно не вспоминать, как и о скорой поездке в Талак, пару недель постельного режима и хорошее питание, вот что ждет меня, если я смогу вернуться в трактир Сохатого.
    Стою и понемногу проверяю свои оставшиеся способности, такие как, передвинуть ногу, сначала одну, потом другую, поднять руку снова и еще раз ударить по большой башке Зверя, удобно подставившейся под плюху, находясь перед стволом дерева. Башка глухо бумкнула и упала на землю, теперь ударить эффективно трудно, Зверь лежит без сознания, только вбивать башку в мягкую землю.
    Перебирая ногами, как столетний старик, я ковыляю эти четыре метра, вытаскивая понемногу длинный клинок из ножен и, вытащив полностью, долго примечаюсь и левой рукой, которая лучше работает, рублю широкий нос Зверя поперек, в его нижней части. Лапа хищника инстинктивно пытается захватить мою ногу, натыкается на купол и замирает, я наношу еще один удар по покрывшемуся кровью носу и со стоном отхожу в сторону. Попасть с силой в ухо или глаз я не надеюсь, этот порыв и усилие исчерпали все запасы энергии, мне очень плохо, и я сползаю на высокую кочку.
    Так дело не пойдет, моя спина и плечи серьезно пострадали и, если, я не смогу обратить на себя артефакт для лечения внутренних повреждений, задача-максимум в моем случае — это добраться до трактира, хотя бы завтра. Потом, пара недель кроватного режима, и ожидание, что что-то не так срастется.
    В лучшем случае, получается, мне придется нанять шхуну, доплыть до места высадки разведки на побережье Голубого моря и совершить переход к башне Кремера, где я смогу воспользоваться его маной для полного излечения.
    Очень хлопотный и весьма опасный вариант, не из-за вероятной встречи с магом и Крысами, с ними то я легко разберусь и договорюсь, из-за того, что известие о посещении мной вражеской стороны вряд ли удастся замолчать, у властей Астора возникнут резонные вопросы.
    Кто я такой, чтобы свободно ходить по северным землям и что я там делал.
    Поэтому, лучше будет не возвращаться в город, начать свою операцию по захвату башен и разгрому магов именно в тот момент, с тремя своими бойцами, которые могут не поддержать меня после общения с тем же Кремером. Да и штурмовать его башню без фузеи и с разряженным палантиром, такое себе занятие. Не факт, что удастся Драгеру подстрелить его издалека так, чтобы он еще успел вылечить меня. Впереди осень и холодная зима, особенно трудная в тех местах, на самый Север, к Роковой горе, идти совсем не время, придется ждать семь-восемь месяцев, захватывая башни и изводя их владельцев.
    Потерять столько времени, не закончив все дела здесь, из-за того, что забыл про такие летающие с ветвей сюрпризы?
    Сейчас, у меня одна возможность вылечиться и продолжить путь к Храму, это научиться лечить себя самостоятельно, пока есть остатки маны в палантире и у меня самого еще половина резервуара.
    Я достал артефакт и палантир из мешка и принялся за новые попытки освоить самостоятельное лечение. Раньше у меня не получилось, только, тогда мне это не требовалось, кровь из носу, а сейчас — другого выхода у меня нет.
    Другого, такого простого, остальные варианты очень долгие и сложные, связаны со страданиями и потерей времени. Местная медицина не сможет мне помочь, это надо четко понимать, хотя, отлежавшись, я все же, наверно, смогу добраться до Храма и спуститься с зараженными палантирами и фузеей.
    Или не смогу, что тоже, вполне возможно.
    Через полтора часа непрерывных попыток, уже в полном отчаянии и наступившей темноте, потратив всю ману из палантира, всю, которую можно забрать из этого шара, я все же добился того, что смог направить энергию через артефакт на больную спину и плечи так, чтобы немного подлечиться.
    Зверь уже давно уполз, куда-то в чащу леса, пытаясь закрыть лапой, прямо, как человек, разрубленный нос. Надеюсь, у него окажется достаточно времени, чтобы помучаться и сдохнуть.
    Мана поступает очень нестабильно на больное место, постоянно слетает в сторону и теряет свою силу, но, снять основные повреждения я все же смог и остался приходить в себя на этом же месте, уже, не видя ни зги в ночи и из последних магических сил поставив сторожок.
    Ночь под плащом, на куче лапника прошла довольно спокойно, поиск показывал некоторое время отползающего от меня Корта, потом и он исчез, удалившись на солидное расстояние и больше никто меня не беспокоил.
    Проснувшись от холода, ранним утром, собрался и пошел в сторону уже недалекой стоянки, превзнемогая болевые ощущения, обошел ее и приступил к подъему, закидывая в себя полоски вяленого мяса и разгрызая сухари.
    Не смотря на все болезненные процессы, еще не излеченные и донимающие меня по дороге, я все же поднялся к Храму примерно в девять утра и сразу же упал на Стол, положив рядом палантир, чтобы блаженно уснуть и перестать мучиться.
    Проснулся уже днем, судя по положению лучей от светила вверху Храма, потянулся и почувствовал, что боль и скованность прошли.
    Прошли совсем, я не чувствую никакого недомогания.
    Похоже, Храм смог подлечить меня или, просто, снять болевые ощущения. Теперь бы понять — это на время или я полностью излечен?
    Как оказалось, теперь я здоров, ничего не крутит, не ноет и не хрустит в спине. Полон маны и палантир зарядился на треть уже.
    Это отлично, проспал я, похоже, часов пять, только, пора бы мне уже спешить в трактир, где ждут мои люди. Притом, еще совсем не уверенные в том, что поступают правильно, бросая надежную, хоть, и малооплачиваемую службу в родной Гильдии и переходя к такому непонятному товарищу, как я.
    Тем более, пришедшему всего восемь месяцев назад в Астор из довольно подозрительного места, про которое никому и ничего не известно.
    Лучше мне надолго не задерживаться, не волновать парней.
    Поэтому я быстро проверился на местном компьютере, убедился, что прогресса по всем трем значкам не наблюдается, собрал вещички, положил в мешок палантир и поспешил вниз, забыв даже посмотреть в сторону безвестной могилы Охотников.
    Через два часа я прошел мимо стоянки и еще быстрее зашагал вперед, предчувствуя путь в полной темноте, через пару часов, поэтому занялся сбором подходящих ветвей для факелов и еще рассчитывая на камни-светильники, которые я, по какому-то непонятному желанию, взял с собой в эту поездку.
    Палантир заряжен, пусть и не так, как я хотел, маны полно, я просто счастлив, что у меня ничего не болит и быстро шагаю по лесу, не забывая, как вчера, проверять ветки над моим путем. Ведь, остался один из трех Кортов, я столкнулся пока только с двумя, одного убил, второго изуродовал, надеюсь, что он скоро загнется в мучениях, проклиная тот день, когда решился напасть на мага.
    В итоге я обошелся без факелов, вставил в длинную, двухметровую ветку, расщепив один конец, камень-светильник и освещал им свой путь в наступившей ночи, питая его каждые десять минут своей маной, которая уже на подходе к трактиру снизилась наполовину. Пришлось забрать пару процентов заряда в палантире, чтобы заполниться до конца и констатировать, что свет, магический, дорогого стоит.
    В трактире мне обрадовались Трон, Охотники в отставке, просто служивые гильдейцы, пришедшие проводить своих товарищей в гражданскую жизнь. Конт с Драгером позвали всех, кто свободен, они проставляются по поводу увольнения, даже, недавно набранных новичков, которым еще далеко до звания Носильщика.
    Альс с Турином, конечно, очень недовольны уходом из Гильдии ее самых профессиональных членов, только и на уступки идти не стали, даже сейчас, не попробовав заманить своих ветеранов новым повышением по службе.
    Ну, очень упертые бараны, к моей удаче.
    Про такое мне рассказали сами Охотники, когда мы отошли в сторонку от двух столов, набитых гильдейскими и заставленных обильно пивом и едой.
    — Эх, Кроса здесь не хватает, — вздохнул по своему приятелю Драгер.
    Да, его точно не хватает и теперь он еще долго будет переживать, что не упросился с нами к Сохатому.
    С другой стороны, надо же кому-то координировать слежку за агентами Рыжего племени в Асторе, присматривать за лавкой ювелира, как я ему поручил и, если что, силовым путем или через Стражу, срывать поползновения врагов. За эти два с половиной дня и две ночи может много чего произойти. Так, я надеюсь, что к моему возвращению уже будут выявлены все агенты Рыжих и останется только нанести, силами городских охранных структур, четкие и выверенные удары. Для этого, я с двумя, теперь, уже бывшими Охотниками, очень даже понадобимся.
    Очень желательно бы вычислить координатора с той стороны и захватить его самим, чтобы получить всю информацию, которой Стража с нами точно не поделится.
    И сразу же садится на корабль, пока вести о разгроме ячейки агентов не дошли до Талака, и мое участие, впрочем, скорее, просто подозрение в участии торговли ювелирными изделиями и камнями не стало известно самим Рыжим.
    Что бы нас еще не ждали, особенно меня, когда я, как бы, случайно, зайду в лавку, расположенную в доме Рыжих.
    Вечер прошел очень весело. Как раз, сегодня — седьмой день осьмицы и трактир полон всякими лесорубами, плотогонами и местными крестьянами, которым далеко ехать в город и которые уже привыкли радоваться жизни именно здесь.
    Сохатый, увидев меня, сразу поскучнел лицом, вспомнив про долг, отдал опять один золотой, попеняв, что я всегда появляюсь, когда все деньги потрачены на закупку к выходному.
    — Завтра, с утра, подходи, еще денег в кассе наберется, — буркнул он, видя мой требовательный взгляд.
    Вот ведь жучара, трактир ломится от народа, пиво и закуски носят по столам не переставая, еще на ставках на бои денег поднимает и все равно, твердит, что денег нет.
    Ну и жлоб!
    Похоже, его Старшие Гильдии хорошо доят, забирают постоянно всю прибыль.
    Ведь, трактир набивается народом исключительно по выходным дням, в будни только, иногда, гильдейские зайдут, да возчики ночуют, доставившие товар сюда или в Сторожку.
    Как нас не задирали соседние столы, я так и не пошел бить по деревянным лбам всяких там лесорубов и смолокуров, решил поберечь вернувшееся здоровье, зато, сорвался с места Трон, даже, кого-то побивший, в итоге. Драться муж Клои умеет, видно, что научился в постоянных поездках, только, обзавелся шикарным синяком на пол лица, как оказалось на завтраке. Но, сосед не унывает:
    — Эх, хорошо гульнули, вспомнил молодость, как я его вчера…
    — Ага, а он тебе как! — подколол его поправляющий здоровье Конт и все весело заржали, глядя на стол с завтраком и многочисленными кружками с пивом.
    Ладно, посмотрим, что супруга скажет и пустят ли его еще со мной куда-то.
    Спали на подводе от поста до городских ворот, где приветствовали стражников и сдали лошадь с телегой прямо за углом Ятошу, удачно подвернувшемуся около второго нашего цеха.
    — Ольг. Уже месяц прошел, можно еще попробовать лечебный камень на моем колене? — шепнул мне старик, жадно глядя мне в лицо и ожидая моего ответа.
    — Попробовать можно. Хуже не будет, только, мало силы он набрал еще. Но, попробовать можно, — рассудительно ответил я, решив порадовать старика.
    — Вечером приду, если дел не окажется серьезных. Знакомься, Ятош, со своими братьями Охотниками, теперь часто видеться будете.
    — Да мы знакомы, только начинали службу, когда ты из-за раны ушел в отставку, — ответил мне и старику Драгер и они еще долго вспоминали бы своих знакомых, только, пора Кроса найти и узнать у него обстановку.
    — Вечером поговорите, мужчины, дела у нас, старина, — объяснил я Ятошу и мы направились к дому, где квартирует Крос. Того не оказалось на месте, мужики оставили свои пожитки и копья, Драгер и лук положил, я, по наитию, повел свою армию к лавке ювелира, где мы и заметили сигнализирующего нам приятеля в соседнем трактире.
    — Вовремя вернулись, — сообщил нам первым делом приятель, как только мы присели за стол, — пасут лавку в открытую, каждого клиента провожают до ворот двора и потом ждут рядом. Очень вызывающе и нагло работают, хотят запугать хозяина, охранники тоже не понимают, что творится, пытались шугать соглядатаев, только те нарываются и не уходят.
    — Подвинь голову, Конт, вот они, посмотрите, — и мы, из очень удобного места, через открытое окно, рассмотрели пару оборванцев, прошедшую мимо лавки и охранника, провожающего их внимательным взглядом.
    — Эти и еще одна парочка, шестерки с местного дна, но, ведут себя слишком смело, похоже, что их прикрывают где-то рядом крепкие парни.
    — А по остальным? — спросил я, имея в виду работу мальцов.
    — Мальчишки — молодцы, высмотрели, к кому шестерки на доклад ходят, кого видели, да, что слышали. Сидит на постоялом дворе мужичок, неприметный такой, постоянно за столом, ждет докладов. Эти к нему ходят, астриец нарисовался тоже, они отследили, где он остановился. Где-то на краю города, около каменнотесных мастерских. Мальцы сказали, что сами уже не справляются, привели еще двоих наблюдателей и плату потребовали втрое выше, — этим Крос меня не удивил, хоть в десять раз выше, если они приносят реальную информацию про затаившихся загонщиков.
    — Заплати, — кивнул я ему.
    — Ну что, господа гильдейские, что делать будем? Считайте, осьмица уже началась.
    

   

   

    

     Глава 20 ДЕЛА В АСТОРЕ И ПУТЬ МОРЕМ В ТАЛАК
    

    

    Господа почесали головы и сказали, что они не совсем в курсе намечающейся движухи, хотелось бы разобраться, так как, теперь, в отставке, они уже не могут так махать шашкой и вооруженным путем искоренять скверну в Черноземье, и особенно, в столичном городе Асторе.
    — Правильно, спешить не будем, дождемся донесения от мальцов. Как часто они к тебе заходят, Крос?
    — Днем и вечером, двое смотрят, кто заходит к неприметному мужичку на постоялом дворе, двое посматривают за лавкой ювелирной, как я им и сказал.
    Только он это произнес, как парочка наших парнишек появилась около входа, один остался там, осматривая подходы и подозрительных клиентов, второй подошел к Кросу и солидно поздоровался со всеми, протянув маленькую ладошку каждому за нашим столом.
    — Что нового? — спросил Крос.
    — Нашли засаду в подворотне, через три дома отсюда, за углом. Три мужика стоят там постоянно, что-то под одеждой имеется у них, зыркают очень злобно, нас пообещали отлупить, если еще раз увидят.
    — Ага, маленьких обижают, это уже повод вмешаться и убрать их оттуда, — задумчиво произнес я, — Но, нам надо их на горячем взять, когда они полезут своих шестерок защищать. Крос, придется кого-то из Сторожки сюда позвать, чтобы они сами увидели, как нехорошо себя ведут не самые приличные горожане.
    — Там ведь — плохие люди? — спросил я у мальца.
    — Совсем плохие, но, это наши, городские, — ответил он со знанием дела, — Раньше с Рябым отирались, только, после его смерти не знают, к кому прислониться.
    Ого, как много мальцы знают, наверно, от отца услышали про Рябого.
    — А что с Рябым случилось? Это, который главарем кодлы считался? — решил я узнать еще немного.
    Паренек пожал плечами.
    — Нашли его и Ежика убитыми около тропы, через которую в город всякое затаскивают.
    Ну, это — общеизвестная информация, про такое никто скрывать не будет. Шли-шли по скользкой дорожке и поскользнулись, кто-то с более длинными клыками попался на пути.
    — Ну, что. Пора начинать действовать. Крос, сходи, поговори с Броном, если его нет, тогда в Караулку, расскажи про то, что новые людишки появились, жить мешают горожанам снова. Мы с мужчинами идем к тебе и берем оружие, чтобы вмешаться и помочь городским властям, в наведении порядка.
    — Так мы уже не в Гильдии! — напомнили мне Драгер с Контом.
    — А какая разница? Вы, законопослушные граждане, заметили непорядок и приструнили нарушителей. Вы в одежде Гильдии, шли отнести оружие в новое место проживания, а тут такое, Страже больше ничего и не потребуется. Может, ничего делать и не придется, — подумав, сказал я.
    На самом деле, ювелиру помочь требуется, убрать этих голодранцев и их физическую защиту. Этого мужичка, координатора сдать Страже тоже хорошо бы, только, не будет ли слишком подозрительным такая неукротимая борьба с агентами Рыжих?
    Как, будто, это мы имеем отношение к пропаже семейства Рыжих и сейчас старательно заметаем следы. Отслеживаем перемещения их агентов и сдаем Страже.
    Как бы кто поумнее из Стражи не заинтересовался, зачем мы такое дело постоянно крутим и от чего вообще этим занимаемся.
    Да и Охотники, пусть, теперь бывшие, мною пока не проверены, скажут еще, что на такие замесы, с явным нарушением городских законом и нанесением серьезных повреждений, не согласные.
    Поэтому, я только отправил Кроса с докладом к Брону, там он уже пусть распоряжается информацией, как хочет. Наше дело — снять проблемы с лавки моего купца, тут можно показать, что наша команда нанята именно ювелиром, чтобы избавиться от неприятных личностей рядом.
    Пока Рыжие присылают людей и деньги, всегда будут проблемы, всегда будет существовать опасность, что кто-то чего-то накопает. Вот, хотя бы, вышли на ювелира и, если нажмут на него серьезно, он уже отправит розыски в мою сторону, придется воевать с вполне понятным итогом, моей победой, только, удастся ли и дальше заниматься своими делами в городе?
    Придется и ему помочь и скоренько плыть в Талак, разбираться с первоисточником появления любопытствующих людей, разыскивающих любые следы за большие деньги.
    Мы пока прогулялись за оружием, мужики в цветах Гильдии, да и люди они всем стражникам известные, спокойно могут провести небольшую экзекуцию достающих ювелира шестерок, потом и группу физической поддержки разогнать, надавав им копейными пятками по почкам.
    Так и вышло, сначала Крос подошел к шестеркам и посоветовал исчезнуть навсегда, дополнив свои слова парой чувствительных пинков по задницам мелкого криминала. Когда, через минуту, принеслись трое тупых жуликов рангом повыше и поперли на Кроса, размахивая дубинками и ножами, внезапно сзади появились Драгер с Контом и за такое нарушение правопорядка пробили каждому по затылкам и спинам, не жалеючи. Злодеи оказались на мостовой, лежа и баюкая ушибленные места. Всякие проклятия и обещания страшной мести замерли у них в горле, когда они поняли, кто их бьет. Ждущие возмездия шестерки сразу же убежали, поняв, что все пошло не так, как ожидалось и тема с патрулированием около лавки ювелира закрылась.
    Парни произвели быстрый допрос жуликов, отняли у них все дубинки и ножи, популярно объяснили, что, в следующий раз они уползут отсюда на руках, потому что ножки откажутся ходить несколько месяцев, пока кости не срастутся, как следует.
    Интересно, что теперь предпримут агенты Рыжих?
    Я сказал Кросу, что борзого астрийца надо обязательно отправить в допросную, и чтобы он сам сослался на моего ювелира, попросившего защиты лично у него от беспредела, творимого всякими заезжими отморозками.
    Мне лучше не появляться в поле зрения силовых структур, все же, я не совсем еще проверенный житель города, в отличии от приятеля, заслуженного воина и всеобщего приятеля, если не сказать, что любимца.
    В тот раз лично на него напал убийца, в этот раз попросил о помощи знакомый знакомого, вполне вероятная жизненная ситуация.
    Наемники убрались, хромая и держась за отбитые бока и головы, все они не по одному разу побывали в отключке, сильное сотрясение мозга или что там у них есть в головах — им гарантировано. Я поразился, насколько привычно и профессионально проводят такие мероприятия заслуженные члены Гильдии, мгновенно выбивая, раз за разом, из сознания пытающихся ерепениться жуликов.
    И порадовался, что нанял, чего скрывать, именно, перекупил и нанял, таких специально обученных людей.
    Зато, я сам зашел в лавку и доложил ювелиру, что с его проблемой разобрался и, если, снова кто-то появится на горизонте, чтобы он сразу же присылал охранника ко мне. Судя по тому, что охранники смогли рассмотреть все действо своими глазами, они доложили хозяину, что я подтянул серьезных людей из Гильдии и могу считаться влиятельным человеком. Ведь, гильдейцы не влезают в такие дела просто по просьбе приятеля, да и, вообще, просто не влезают.
    Хорошо, что никто не знает и не догадывается, что мои гильдейцы уже уволились из своей лесной конторы и просто так лупить жуликов уже не имеют права, уже, не при исполнении. Ну, жулики и не станут интересоваться про законность воспитательного мероприятия, сами наняты для темных делишек, теперь исчезнут с горизонта, отлеживаясь и зализывая раны. Да и у ювелира такие возможности ограничены.
    Жулики про такое узнавать не пойдут, остальные зрители и подавно, так что, все отлично получилось, и я с хорошим настроение заглянул домой, оставил мешок с немыслимым богатством в своей комнате и сразу же двинулся в порт, искать подходящее судно.
    Первая шхуна шла в Талак и еще дальше, вторая и третья уходили на Север, четвертая шла в Талак с ночевкой, и только пятая подошла мне для поездки, шла именно в нужный мне порт и разгружалась-загружалась за один день, вечером снова выходя в море и ложась на обратный путь.
    Я договорился с капитаном шхуны на трех пассажиров, отказался от настойчиво предлагаемого полного стола и объяснил, что еду мы возьмем с собой, поэтому потребуется только возможность сварить себе кулеш, причем, котел у нас будет тоже свой.
    Я до сих пор не могу забыть, как пахла еда моряков и как воняла посуда на борту шхуны, на которой мы ходили в разведку. Такое испытание для желудка и психики, что лучше не надо.
    Уходим завтра, что и хорошо, и плохо.
    Плохо — что пока отсутствовал, накопилось немало дел, особенно в мастерских и кузницах, почти готовой бане. Ну, с баней так не горит, отделочные работы и устройство трактира займут эту неделю, я должен явиться как раз в нужное время для запуска хамама.
    Грита морщит носик, отвыкла, что я пропадаю несколько раз подряд, ее беспокоит, что Редкен может безбоязненно появиться в городе. Ну, на это ее требование я только развожу руками и сообщаю ей, что просто пристрелить наемника не особо трудно, а вот, устроить так, чтобы она могла, лицо в лицо, насладиться его последними минутами, это сложное дело, если, мы только не хотим попасть в лапы Стражи.
    — Я вот лично, совсем не хочу. Поэтому, дело будет сделано, когда появится такая возможность и не раньше.
    Работа в агенстве кипит, сделок все больше, уже и Орния понимает, что пора набирать новых людей, чтобы учить их на ходу. Это мне Клоя рассказала, которая выбрала негласно, под влиянием мужа, мою сторону и делится со мной своими мыслями по утрам, за завтраком. Уравновешивает, так сказать, нашу управленческую структуру.
    Драгера с Контом придется переодеть в обычную одежду, которой у них нет в принципе, поэтому я отправил гвардейцев закупиться штанами и куртками не такого привлекающего внимание дизайна. То, что они из структур правопорядка, местные жулики в Талаке, конечно, разнюхают или догадаются. Но, кричать на весь порт, что они из Гильдии — ни к чему, впрочем, Бей сотрудничает в каких-то пределах с Астором и должен поддерживать представителей правопорядка соседнего государства.
    Их задача, посидеть в трактире за пределами порта и привлечь к себе все внимание местного населения, чтобы облегчить мне подход к дому-крепости Рыжих. Парням придется просидеть часа четыре во враждебном окружении и за пару часов до отхода шхуны мирно вернуться на борт, никого не убив и сильно не покалечив.
    На всякий случай я посоветовал прихватить с собой гильдейские куртки, если дело дойдет по появления местной Стражи порта, очень коррумпированных и весьма задиристых воинов.
    Гильдейцы с поставленной задачей справились, прикупив заодно еды на осьмицу вперед, облегчив мои карманы на пару тайлеров.
    Охотники пока ночуют в комнате Кроса, придется им поменять место жительства, отдав одну из купленных, недорогих квартир под проживание моих людей.
    Не сказать, чтобы они так уж оказались нужны мне в Талаке, только, я допускаю возможность, что уходить оттуда придется пешком. Мало ли как пойдут дела в доме Рыжих, лучше проводников, чем Охотники, мне не найти.
    Но, это — очень нежелательный вариант, три дня на корабле или десять-двенадцать дней своими ногами, скрываясь от погони, это в лучшем случае столько выйдет по времени.
    Скоро ли сказка сказывается, только, погрузились мы на шхуну и вышли из порта Астора в южном направлении, пройдя легкий разговор с местными мытниками, типа опроса, куда плывете и что везете.
    Ну, наши мешки никого не заинтересовали, только ватное одеяло, прихваченное мной в качестве матраса, воодушевило таможню поинтересоваться, с какой целью я вывожу такой ценный предмет из города.
    — Чтобы спать на нем, вот она, эта цель, — ответил я, в душе посмеявшись над недотепами из мытни. Похоже, все путешественники обходятся одним плащом во время ночлега и спят на досках палубы, не замечая неудобств.
    После того, как шхуна покинула гавань, я долго всматривался в линию берега, пытаясь определить то самое место, где остался цвет клана Разноцветных камней.
    Что-то, вроде, знакомое на горизонте рассмотрел, только, бинокль доставать постеснялся, как, впрочем, и попросить похожий на подзорную трубу предмет у капитана.
    Да и ладно, меня на место преступления не тянет. Скорее, это место где я расчетливо и хладнокровно воспользовался своими преимуществами, сломив нешуточное магическое сопротивление магов клана.
    Путь море оказался вполне приятным и мне и моим спутникам, сбивать ноги и дышать раскаленным воздухом не требуется. Всегда свежий ветерок обдувает палубу, сносит вонь от камбуза и жилых помещений, готовим себе сами, не допуская местного повара к нашим продуктам, много спит и загораем.
    Охотники держатся со мной немного отстраненно, не совсем понимая, зачем они мне нужны в Талаке, если за такую пустяковую службу я плачу такие деньги.
    Восемь золотых — это, примерно, плата за три-четыре месяца службы в Гильдии в ранге Охотьнико, находящихся в середине списка по размеру платы. Они подозревают, что есть в этом что-то нечистое, в поездке и моей просьбе оттянуть на себя внимание местных жителей, приезжих жуликов и наемников, местных сил правопорядка.
    На самом деле, я выложил такие большие деньги, чтобы оторвать мужчин, недовольных проводимой политикой внутри Гильдии, в свободное плавание. Не факт, что они останутся со мной, в прошлой жизни у меня не получилось продолжить взаимовыгодное сотрудничество, очень уж меня выбешивали сразу две вещи — горластая шлюндра Драгера и полное безволие попавших в женский капкан, казалось бы, брутальных мужиков, хладнокровных мочителей и лесных убийц.
    Так что, посмотрим.
    Пока, помогут мне решить серьезно назревший вопрос, полную ликвидацию клана Разноцветных камней и справедливую экспроприацию несправедливо украденных ценностей.
    Утром третьего дня шхуна причалила в маленьком порту городка на степном побережье, с виднеющимися вдали горами, не очень высокими. Я давно уже вызубрил план Талака наизусть и по выходу из порта, оказавшегося свободным для обычных путешественников, отвел Охотников и показал им издалека тот самый трактир, где они смогут приятно провести время, снять номер и помыться после путешествия.
    Ну, или, как получится.
    — Сейчас около восьми утра, пока размещайтесь в номере, потом, через час выходите в зал и просто просидите там часа два. Все время провоцировать местных бандитов не так уж и необходимо, но, желательно, долгие перерывы не устраивать. Шхуна уходит через шесть часов, как загрузится после выгрузки, так что, за час до отхода отправляйтесь на корабль и проследите, чтобы капитан дождался меня. Могу опоздать на некоторое время, — так я напутствовал мужиков и, дождавшись, когда они скроются за дверью заведения, поспешил обратно в порт, где в более дорогом трактире снял себе номер.
    Мне необходимо просидеть там, не мозоля никому глаза, около двух часов, чтобы дождаться открытия лавки Рыжих. В нее мне желательно войти без шума и закрыть дверь изнутри, чтобы не привлекать внимания прохожих зрителей возникшими между нами разногласиями с Рыжим племенем по поводу того, кому придется остаться в живых.
    Совсем вызывать подозрения я не стал и не отказался от молоденькой девицы, местной уроженки, которой разрешил утолить огонь в моих чреслах путем нежного массажа. Стоило это удовольствие недешево, как и все, для всех не проживающих в Талаке граждан.
    Я вышел из номера примерно в десять часов по местному времени и, стараясь не привлекать внимания, дошел до сложенного из песчаника дома, похожего на крепость и вошел внутрь, кажется, только что открывшейся лавки.
    Я, даже, услышал звук подвинутого засова, открывающего вход.
    Меня встретил внимательный взгляд молодого Рыжего, только что вернувшегося от двери за прилавок, я заметил, что он перевел его на неприметную дверь в углу лавки. Похоже, это основной путь, по которому может прибыть подмога или для того, чтобы попасть внутрь дома. Буду иметь в виду, маны выбивать двери, деревянные и, даже, каменные, мне хватит с избытком. Нагрудный мешок я передвинул на живот, палантир заряжен на треть и сам я полон маны.
    Рыжий смотрит на меня крайне неприветливо и не желает даже поздороваться, вообще, не начинает разговор, ожидая, что я пойму свою ошибку и уйду сам.
    Не смущаясь, я осторожно прикрыл за собой дверь, пожелал доброго утра продавцу и, заложив руки за спину, принялся рассматривать выставленные каменные изделия разной степени обработки. Засов на двери оказался самый простой, хоть и очень массивный, как и сама дверь, так что, отсечь поток посетителей я вполне смогу без особых хлопот.
    Впрочем, что-то я сомневаюсь, что с утра в лавке идет активная торговля, ведь она работает только для вида, отпугивая всех покупателей конскими ценами и подчеркнутой неприветливостью хозяев.
    — А сколько стоит это каменное кресло? — все же решил спросить я, собираясь дождаться, когда из дома в лавку зайдут побольше Рыжих, собираясь как можно быстрее указать мне на дверь. Это желательно, чтобы уменьшить количество ожидающих меня там внутри сюрпризов.
    Ответа я так и не дождался, продавец совсем уже злобно уставился на меня, неприметная дверь бесшумно распахнулась и через нее в лавку вошли двое крепких бородачей, один — совсем взрослый, с седой бородой.
    В помещении стало тесно, теперь три местных гнома окружили меня, и я сразу же поставил защитный купол, стараясь вызвать ответную реакцию кого-то из них, обладающего магической силой. Мое действие не осталось незамеченным и пожилой Рыжий удивленно раскрыл глаза, значит, он понял, что я маг.
    В принципе, мне интересно посмотреть, чтобы предпочел сделать этот Рыжий, признать меня Повелителем или сразу же атаковать, догадавшись, что я не случайно оказался здесь и смерть его соплеменников связана именно со мной.
    Только, ждать этого я не стал и сразу же нанес первый удар.
    

   

   

    

     Глава 21 СХВАТКА И НАХОДКИ В ДОМЕ РЫЖИХ
    

    

    Сбил с ног и жестко ударил двоих Рыжих, старого и того, который так нерасчетливо встал за ним. Оставшийся продавец сразу же метнул нож и потянулся под прилавок рукой, присев и что-то там высматривая.
    Нож отскочил от защиты, Рыжий получил свою порцию маны, он не смотрел на меня в момент удара и поэтому совсем неудачно, для него, конечно, влетел головой в каменную стену. Так, что отколовшиеся крошки попали в луч светила и окружили лицо пострадавшего своеобразной вуалью, после чего он исчез за прилавком.
    — Надо не забыть посмотреть, зачем он там тянулся, — напомнил я себе.
    Только, дел у меня сразу же стало очень много, в ногах копошатся приходящие в себя Рыжие, нужно контролировать дверь во внутренние покои, и пора закрыть входную, что я и делаю, через быстрый рывок к двери, где задвигаю засов.
    Все, от внешнего мира мы отрезаны, и я опасаюсь только одного, что одна из женщин Рыжих начнет голосить из верхних окон, созывая на помощь соседей и горожан.
    Но, пока такой команды от последнего главы рода не поступило, наверно, проявлять такую инициативу никто не станет. Мне же стоит разобраться с теми, кто уже собрался, в лежачем положении, около меня.
    Длинный клинок, выхваченный из-под куртки, колет в удачно подставленную шею пожилого Гнома на глазах пришедшего, только что, в себя его помощника, он разевает рот, чтобы что-то заорать и я, не успевая дотянуться до него клинком, снова бью его маной по голове, сбивая крик, готовый сорваться изо рта. Молодой Рыжий ударяется затылком о каменный пол, изо рта вырывается только воздух и замирает на время, которого мне хватает, чтобы и ему проколоть шею, повернул узкое лезвие клинка несколько раз. Он дергается и расслабляется в последней позе.
    — Двое с контролем, — констатирую я, и ныряю за прилавок, где замер продавец. Судя по пятнам крови под его затылком и на стене, с ним уже все, но я и его контролирую ударом по гортани, перерубая половину шей.
    — Теперь трое.
    Пора врываться во внутренние покои, пока, до оставшихся Рыжих не дошло, что случилось или они еще не успели занять места согласно диспозиции, наверняка, расписанной, на случай осады и штурма дома.
    Вряд ли защитники своего дома-крепости готовы к тому, что дом будет штурмовать именно недюжинной силы маг, которому, по большому счету, им нечего противопоставить. Как случилось и в тот раз, на скале над морем.
    Я еще успеваю посмотреть в окно, через ставни которого видно, что творится перед входом в лавку и не обнаруживаю там никого из желающих купить что-то у неприветливых хозяев.
    Подлетаю к дверке и хорошим ударом маны, прижимая руку к палантиру, выбиваю ее так, что она слетает с петель и уносится в конец небольшого коридора, врезается там в стену и валится на пол. жаль, что за ней никого не оказалось.
    Я спешу, пригибаясь, по подозрительно невысокому проходу, сделанному именно под рост Рыжей братии и проверив купол, выскакиваю во второй коридор, где сразу же ловлю арбалетный болт и что-то похожее на сулицу, как я себе ее представляю, причем, с двух сторон сразу.
    Я отскакиваю назад и топчу ногой перед собой, как будто, я куда-то убегаю.
    На эту хитрость выскакивают с обоих сторон и спешат ко мне Рыжие крепыши, готовые преследовать и наказывать дерзкого налетчика. В итоге они, один за другим пролетают вдоль стен и врезаются спиной во встречающие уже их тела каменные стены.
    Сначала я заскакиваю направо и добиваю потерявшего сознание защитника родимых покоев. Здесь ведет наверх лестница, крепкая и добротная, но, я пока возвращаюсь в левую часть и там приходится повозиться с Рыжим, который успел подняться на четвереньки и пытается подрубить мне ногу, махнув клинком на уровне пола. И удар силен и меч хорош, только ничего не может помочь Рыжему, и я перерубаю ему незащищенную опять же шею наполовину. Он замирает и утыкается лицом в пол, на котором быстро растекается кровавое пятно.
    Все же, в нашем спортивном клубе мне поставили кое-какие навыки обращения с длинной и острой железкой.
    — Пятеро, — напоминаю я себе и возвращаюсь обратно, чтобы зачистить верхние этажи. Ведь, в этом углу лестница ведет вниз и мне пока туда идти еще рано, это я оставлю на конец путешествия.
    Дом щедро обшит деревянными панелями поверх камня и меня радует такая красота и дороговизна именно в этом доме. Гореть все должно очень хорошо, на загляденье всему Талаку.
    Я поднимаюсь по лестнице на второй этаж, где натыкаюсь на стену щитов, состоящую из двух высоких, ростовых, перекрывающую проход дальше. Из-за щитов торчат два коротких копья, но, меня пока не атакуют, только придвигают щиты понемногу и бьют перед собой копьями. Колют воздух, я бы сказал так, но, похоже, меня просто отвлекают, от того, что останется у меня сзади, если я пойду именно на этих защитников.
    Я вижу на стене наборные деревянные панели, не заметно никакой двери, но мое умение поиска говорит мне, что за панелями прячутся и ждут, когда я повернусь спиной, сразу три живых организма. Я имитирую атаку на строй, то есть, как имитирую, от моего удара щиты разлетаются и впечатываются в стену вместе со своими владельцами.
    Сразу же разворачиваюсь и вижу, как открываются панели и, по одиночке, выскакивает сначала Рыжий, за ним пролезает Рыжая и, похоже, за ней еще одна. Они размахивают мечом и дубинками и настроены очень серьезно, так сказать, победить или умереть на этом месте.
    Отлично, сразу пятеро гномов и гномих в одном небольшом коридорчике. Мужской пол, похоже, я уже весь увидел и вижу, женского сколько еще осталось, я не знаю, но, если в Асторе оказалось четыре женщины Рыжих, здесь вряд ли больше.
    Следует несколько ударов маной и потом деловитое добивание, ведь, разговоры с противниками я не собираюсь вести никакие. Камень поиска со мной, в мешке и он расскажет мне гораздо надежнее и честнее, чем все Рыжие уроды, вместе взятые.
    Пока возился с теми, которые выскочили из-за спины, начали очухиваться Рыжие, которые закрывались щитами. Одного я успел пырнуть в шею, и он откинулся к стене, пытаясь зажать горло и хлещущую из него кровь одной рукой, второй же что-то нашаривая около себя. Второй привстал на одно колено, прикрылся щитом и попытался со своим, смертельно раненым соплеменником, снова создать какой-то оборонительный рубеж. Ну, это совсем наивно, хотя, когда раненый в горло метнул в меня топор, последним усилием пытаясь отвлечь мое внимание от атаки щитоносца, я его даже зауважал. От рывка кровь ударила струей, и он больше не смог ничего сделать, упал набок.
    Вмяв в угол щитоносца, я не стал оставлять лежащего без внимания, зная невероятную живучесть гномов, наклонился и рубанул его по шее. Эти Рыжие уже успели надеть кольчуги и шлемы, вооружиться щитами, только это никак не помогло. Похоже, продавец в лавке все же успел подать сигнал тревоги и, по мере моего продвижения, меня ожидали все более подготовленные бойцы.
    Добив обладателя меча и щита, я проконтролировал всех, лежащих на площадке около лестницы и кинул поиск, сначала вперед, не обнаружив никого, потом назад, там тоже пусто. Впереди третий этаж, я вывел из строя восемь мужчин-Рыжих и двоих женщин-Рыжих, сколько еще осталось противников — я опять же не знаю.
    Поднявшись на третий этаж, я почувствовал обеих, кажется, женщин в одной из угловых комнат, куда сразу же и направился, опасаясь, что они начнут звать на помощь. Услышав мои шаги, последние обитательницы дома-крепости заняли позиции с обоих сторон двери, не собираясь, слава богу, открывать ставни и голосить о помощи.
    Они, скорее всего, еще не знают, что остались одни живые в доме и собираются драться, ожидая помощи от соплеменников. Это просто здорово, поэтому я не тяну время, распахиваю дверь и налетаю куполом на один нож и, даже, арбалетный болт, из машинки, которую держит в руках благообразная гномиха, солидного возраста. Она и молодая Рыжая, одеты богаче тех, которые умерли на втором этаже, и я понимаю, что эти последние Рыжие, и есть жена и дочь того седого мага, который умер внизу.
    Взрослая стоит ближе, пытаясь закрыть собой другую Рыжую и я сразу же, не затягивая процесс, убиваю ее расчетливым ударом в сердце. Она падает на руки молодой, последней в своем роду, теперь пришла ее очередь умереть и одним видом разумных станет меньше на этой планете.
    Надеюсь, что это не так и наследники разных кланов еще бродят по дорогам этого мира, но, мне приходится своими руками и клинком в них закончить историю клана Разноцветных камней в Черноземье и на Севере.
    Какой — то беспощадный убой, прямо, как на ферме, лезет мысль в голову, и я быстрее, чтобы жалость и чувство невозвратности этого шага не помешали мне, пробиваю горло Рыжей. Которая так и замирает над телом своей матери, не знаю, может и нет, конечно, но, ситуация очень на это похожа.
    Я даю им спокойно умереть и обхожу третий этаж, проверяя комнаты, коридоры и даже лестницу камнем поиска.
    В третьей комнате от той, где умерли уже ее обитательницы, камень показывает магический тайник под скрытом, и я спускаюсь вниз, проверяя, на всякий случай все комнаты на третьем и втором этажах. Пусть умение поиска и не показывает никого, но я помню о шпионе Рыжих, которого убил у дома Брона, ведь, здесь тоже кто-то может оказаться владельцем такого умения.
    Допускаю такое, даже, должен обязательно предполагать наличие некоторых умений и хитростей у врага.
    Я не буду спешить и рисковать, поэтому осматриваю все помещения и лестницы с камнем поиска, но, тайник только один, в комнате Старшего по Талаку. Правда, я еще не осмотрел комнату, где остались обе женщины Рыжих, дойдет и до нее очередь.
    Спускаюсь на первый этаж, в помещение лавки, все трое тел лежат так же, как я их и оставил, я обыскиваю Старшего, потом снимаю с него пояс, просто перерезав его и такая же связка ключей становится моей добычей. Впрочем, пояс достаточно тяжелый, похоже, кошели набиты чем-то интересным.
    Прошло всего минут двадцать, как я вошел в дверь негостеприимного дома и сделал его уже, более-менее, дружелюбным к посетителям. Отплытие назначено на два часа пополудни, значит мне, желательно, покинуть дом Рыжих за полчаса до этого события. Идти мне десять минут до порта, так что, три часа с лишним у меня имеется, можно не спеша прочесать все помещения и подвал и совершить немало радостных открытий.
    Надеюсь, Охотники обратят на себя все внимание в этом городке, поэтому, никто не станет пристально рассматривать человека с парой мешков на плече, спешащего на свой корабль. Выйти из дома лучше, как можно позже, чтобы дом начал гореть тоже позже, через несколько часов после того, как наша шхуна отчалит и скроется из глаз зрителей.
    Я поднимаюсь наверх, вскрываю тайник и достаю из него похожий ларец, такой же, как и в Асторе. Ясно, что я ожидаю и здесь обнаружить снаряженный арбалет в тайнике, но, чего нет, того нет. Еще, в тайнике я нахожу несколько металлических трубок, запаянных с одной стороны и закрытых чем-то похожим на сургучную печать с другой. Странная находка, с чем она связана и почему спрятана здесь, я пока не знаю. Ларец и трубки я оставляю на столе в богато обставленной комнате, закрываю тайник и захожу в комнату, где одна жертва лежит, вторая полусидит, такое трогательное посмертное единение.
    Тайник находится и здесь, без магического, впрочем, скрыта, из него я достаю достаточно богатые женские украшения, усыпанные драгоценными и полудрагоценными камнями, с большим вкусом, надо признать.
    Потом я осторожно обхожу тела, стараясь не наступить в кровь и рассматриваю улицу и соседние дома через закрытые ставни, затем обхожу весь третий этаж, чтобы рассмотреть сверху какой-нибудь выход, куда-нибудь в проулок, где буду меньше привлекать внимания своим появлением.
    Выход находится, и не один даже. Можно выйти с заднего двора, я вижу дверь в высоком заборе, можно выскользнуть в переулок через низкую дверцу, что мне нравится больше. Ключи от обоих дверей, как я надеюсь, найдутся на связке.
    Дома рядом стоят одноэтажные, как я понимаю, может и они принадлежали Рыжему племени, никакой жизни в них я не вижу. Это — хорошо, мне же проще, хотя, можно допустить, что кто-то из Рыжего племени может оказаться там. Поэтому, я рассматриваю с умением поиска оба дома, дотошно, но, никого не чувствую.
    Драгоценности я кладу на стол рядом с ларцом и возвращаюсь для легкого обыска и того, чтобы срезать пояса с обеих гномих. Раз уж они принадлежали к самому привилегированному слою клана Рыжих, будет нелишним проверить, что там имеется.
    Осторожно вскрываю ларец и высыпаю из него золото и немного алмазов, поменьше, чем в Асторе, зато, иглы, спрятанные в ларце, здесь чем-то намазаны. Надеюсь, не каким-то дыхательным ядом, впрочем, представить, что Старший спал бы в этой комнате, зная о таком, ну, так себе идея.
    Пора идти вниз, чтобы обыскать лавку, покойников и дальше, искать основной тайник в подвале. Есть ли он или нет, я опять же не знаю, но, надеюсь, что есть.
    В лавке я сгребаю немного монет, в основном серебро, не собираясь оставлять огню ничего ценного, тайника здесь нет, да и незачем ему быть. Но, нахожу еще одну трубку, идентичную спрятанным в тайнике, закатившуюся далеко под прилавок и задумываюсь, что собирался сделать с ней продавец. Хорошо, что не успел, кажется мне, что это был бы для меня большой сюрприз.
    Проверяю подходы к лавке через ставни, но, желающих закупиться дорогущим камнем и поделками из него, пока не видно. Осматриваю с камнем в руках первый этаж, спуск в подвал и небольшую площадку перед дверью, ничего не обнаруживаю, потом вхожу в подвал, где густо стоят бочки с продуктами, пивом и висят грозди колбас и вяленого мяса.
    Ищу камнем и он показывает, что в одной из бочек что-то спрятано. Все, как всегда, в общем, ценности в бочках, и что вы думаете, и эта тоже с вином. Получается, успели одну отдельно доставить, наверно, когда произошла полная эвакуация Рыжего воинства с театра военных действий под Гардией. Когда до оставшихся членов клана пришло известие, что братья и сестры в Асторе совсем пропали.
    Я отложил себе самых вкусных на вид колбас, для чего пришлось попробовать предоставленные образцы, собрал отдельный мешок для затрофеенных продуктов и после этого еще раз проверил наличие тайников и был вынужден констатировать, что в этом подвале больше ничего не имеется.
    Так, бочку я буду разливать в конце своего визита, что в ней приходится ожидать, я догадываюсь.
    Так, в этом не имеется, значит, есть еще не осмотренное мной пространство и я принялся проверять, где спрятано такое место. Вскоре, я понял, что рядом имеется подвальное помещение, и там даже есть какой-то отклик живых существ. Что-то мне стало тревожно, оттого, что Рыжие успели спрятаться от меня и теперь я должен разобраться и с такой проблемой.
    Я не могу найти, как попасть в то помещение из этого подвала, но, поднявшись на площадку, с помощью камня, обнаружил искусно замаскированную дверь, завешенную всякими хозяйственными предметами, такими как веревки и лошадиная упряжь, которым здесь точно не место. Камень не показал, как открыть дверь и мне пришлось применить грубую силу — свою ману и ту, которую я использую при сильном контакте, из палантира.
    Несколько ударов силой и дверь стала подаваться, щели стали видны и сама каменная дверь немного просела внутрь. Еще десяток ударов забрали около пяти процентов энергии из палантира, но, усиленно-замаскированная дверь, наконец, рухнула внутрь спрятанного помещения.
    И я сразу же понял, по запаху, что меня там ждет.
    Ноздри сразу ощутили вонь от паленой кожи, дерьма, человеческих страданий и спермы.
    Я заглянул внутрь, рассмотрел, что там находится и решительно стал подниматься наверх.
    Мне потребуется ткань, чтобы завесить лицо и хоть немного очистить спертый воздух, перед тем, как он попадет мне в легкие.
    

   

   

    

     Глава 22 ВСЕ В ТОМ ЖЕ ДОМЕ
    

    

    Нашел наверху, на втором этаже какую-то портьеру, сорвал ее, разрезал и разорвал на несколько частей, завязал себе лицо одним из обрезков и, подумав, замотал и волосы, сделав что-то вроде банданы.
    Кстати, в комнате наверху, видел хорошее зеркало, стоит такое прихватить в Астор, всегда будет приятно вспомнить, разглядывая в нем себя и бреясь, о делах минувших дней и славных подвигах, во имя человечества.
    Возможны всякие варианты, лучше, чтобы узники подземелья сейчас не смогли меня рассмотреть слишком хорошо.
    Да, в секретном подвале, за замаскированной дверью, оказалась пыточная Рыжих уродов, и она не пустует.
    На каменном ложе лежит привязанная за руки девушка, полностью обнаженная, судя по смуглому цвету кожи, степнячка, насколько я смог разглядеть беглым взглядом. В каменном же кресле сидит спиной ко мне голый мужик, с опущенной набок головой.
    Девушка повернула в мою сторону голову, когда вылетела тяжелая дверь и пытается что-то сказать, но, может только мычать, похоже, у нее во рту кляп.
    Я специально поднялся наверх, в комнату мертвых гномих, чтобы найти в их шкафах что-то из женской одежды, заодно снял зеркало и, посмотревшись в него, признал себя неузнаваемым. Выбрал пару сорочек из толстого материала и, подготовленный, снова спустился в подвал.
    Девушка с надеждой смотрит на меня, она привязана за кисти к каменным подлокотникам и между ног у ней бурая пленка крови, похоже, что ей сильно досталось в этом плане от Рыжих уродов.
    Я накидываю на худенькое тело сорочку, кожа покрыта ожогами и синяками, но, судя по яростно сверкающим глазам, девушка не сломлена. Я наклоняюсь над ней и разрезаю первый кожаный ремешок на левой руке, который сильно впился в кожу. Ремешок оказывается не один, есть и страховочный, которым прихвачены локти, чтобы уменьшить возможность выбраться из такого положения жертве.
    Очень продуманные уроды, настоящие твари и я, при виде жертв семейства Рыжих, испытываю теперь, даже, гордость какую-то, что смог искоренить таких нелюдей в Черноземье.
    И, вообще, никакой жалости, больше они никого не будут пытать в глубине подвалов.
    Уже не так важно, пойдет ли след убийств за мной в Астор, они слишком рано и быстро умерли, как я понимаю, увидев девушку и мужика, которому пришлось гораздо хуже, чем ей.
    Освобождаю вторую руку, девушка садится и подставляет мне затылок, на котором закреплен кляп, когда я срезаю опять же кожаный ремень, она вытаскивает его изо рта, кляп похож на какую-то игрушку из секс-шопа, местное производство самих Рыжих.
    — Где они? Где эти твари? — спрашивает девушка на плохеньком черноземельском языке, похоже, что она, и правда, из местных. Голос у нее скрипучий и невнятный и она показывает на полное ведро воды с ковшиком в нем, стоящее рядом, я подаю ей напиться и делаю это еще два раза, пока она смогла утолить жажду.
    — Отвернись, — командует девушка и быстро натягивает на себя сорочку, потому что своей одежды рядом она не видит.
    — Где они? — снова настойчивый вопрос.
    — На первом и втором этажах. На третьем их женщины.
    — Такие же твари, — злобно бросает девушка, — Они все знают, что творят их мужики. Мы для них, как тараканы.
    — Уже нет, — отвечаю я, — Теперь они — никто. Просто мертвые тела.
    Девушка поднимается. Ее шатает, но, она твердо настроена больше не попасть в путы и не оказаться на этом каменном ложе. Она подхватывает лежащие рядом со вторым пленником клещи и еще молоток, осматривается и обращает внимание на притихшего узника.
    Хищная радость озаряет ее лицо, и она подскакивает к нему. Саму еще шатает, но она, держа в руках инструменты, наваливается ему на плечи, и мужик издает дикий вой, переходящий в невнятное бульканье.
    Я не понимаю, что происходит, но, сосредоточенная на мести девушка, готовая драться сразу, как только я ее развязал, мне нравится.
    Поэтому, я осторожно спрашиваю ее:
    — Почему ты так с ним?
    — Он и продал меня этим Рыжим, по договоренности, оглушил сзади, когда я пришла наниматься на работу. Потом продал уродам, да что-то с ними не поделил, не знаю, что. Может, просто, им некого оказалось мучить и издеваться. В общем, он оказался в этом кресле вместе со мной. Меня только насиловали и немного мучили. Его же пытали по-настоящему, — отрывисто бросает девушка.
    — Точно пытали? — я удивлен, хотя, чего-то такого и ожидал от нелюдей.
    — Еще как, он выл и ходил под себя постоянно. За это его посадили на острый колышек и каждый день добавляют к нему кусок, заставляя его признаваться во всем. Что плохо думал о таких хороших нелюдях, что трахал мертвых людей и животных, что его мать — грязная шлюха. В общем, его быстро сломали и, когда их уже нет рядом, он продолжает плакать, биться головой о спинку и укорять себя, что так плохо вел себя с такими достойными Рыжими. Очень старается выжить, только, из этого подвала живым никто не выходит.
    — Ты сможешь выйти, — говорю я девушке, и она долго смотрит мне в глаза, которые одни видны на моем лице.
    — Ты точно убил всех?
    — Вроде, да, может, еще кто-то и дышит, но, уже на пороге смерти.
    — Хорошо, я займусь их телами позже, сначала этот заплатит за свое предательство мне.
    И она опять навалилась ему на плечи, заставив снова завыть и потерять сознание.
    — А сейчас ты что делаешь?
    — Сам посмотри, загляни под его кресло.
    Я заглянул и, точно, через обгаженное отверстие в кресле виден вставленный колышек, упирающийся в крепление на полу, и уходящий в задний проход мужика, как я могу догадаться. Колышек оказался непростым, с парой дополнительных насадок, которыми увеличивают его длину, чтобы жертва постоянно мучилась. Рядом стоит еще несколько таких, в три пальца высотой, насадок, ожидая своей очереди. Мужик оказался привязан за руки к поручням, тоже в двух местах, по локтям и кистям и еще прихвачен за колени такими же кожаными ремешками. Чтобы не мог елозить, пытаясь избавить свою задницу от кола.
    — Так он все равно умрет, — говорю я, — Кол, на который он посажен, порвал все внутренности.
    — Одно меня радовало, когда Рыжие рвали меня своими гигантскими елдаками, то, как выл он, когда ему рвали клещами за все, что можно было прихватить, — выговаривает она своим мыслям.
    — Да, умрет, но оставим его так, пусть его найдут в таком положении, — просит меня девушка и убегает наверх, шлепая босыми ногами, сжимая в руках клещи и молоток.
    До чего крепкая дочь степей, впрочем, они и рожают в поле, безо всякой помощи.
    Вскоре сверху раздаются удары, но, мне не до этого, за каменным ложем из песчаника, залитым кровью девушки, камень показал тайник в стене, прикрытой каким-то каменным цилиндром, довольно большим и тяжелым. На нем лежат инструменты, которые здесь используются в качестве пыточных приспособлений и я просто сбрасываю их на пол, который здесь тоже сложен из правильных каменных плит.
    — Чтобы легче отмывать было, — понимаю я и двигаю в сторону цилиндр, веса под центнер, упираясь всем телом и только моя сила, превосходящая даже силу Рыжих, дает мне возможность вскоре убедиться в том, что в стене имеется дверца. Я еще двигаю цилиндр в сторону, чтобы она открылась, хотя бы, под прямым углом и подбираю ключ в тайнику.
    Удары сверху все раздаются и я решаю подняться в лавку, чтобы проверить, что там делает спасенная.
    Она явно пугается, когда я появляюсь в двери, отпрыгивает, замахиваясь молотком и я вижу неприятную картину для каждого мужчины, могущего такое себе представить. Девушка стащила с каждого Рыжего штаны и теперь отрывает клещами мужские органы, разбивая притом яйца на каменном полу. Не знаю, насколько у нее получается, но выглядит все настолько отвратительно, что меня сразу же начинает подташнивать.
    Я спускаюсь вниз, не собираясь ничего говорить жертве, которая хоть таким способом пытается что-то доказать напоследок своим насильникам и их сородичам. Может, у них в степи такие нормы и понятия, не мое это дело.
    Хорошо, что я все уже там обыскал и теперь могу подняться наверх, на третий этаж, не опуская глаза.
    Постукивания продолжаются, я же возвращаюсь к тайнику, не подходя взглянуть в искаженное лицо сидящего на колышке подельника Рыжих.
    Зачем мне это, еще потом приснится чего. Других дел много, пора открывать тайник и вытаскивать из него богатейства местного клана.
    Так, ключ подобран, толстенная и увесистая дверка распахнута с помощью клинка и я жду пару минут, не вылетит ли птичка. Узник, насколько я слышу, пытается дышать очень короткими вздохами, чтобы меньше мучиться и, кажется, скоро помрет. Я уже принюхался к спертому воздуху или через выломанную дверь заходит свежий?
    Не дождавшись никакой заподнянки, я достаю металлическое зеркальце на длинной ручке и пытаюсь рассмотреть, что в тайнике. Видно плохо, только мешочки лежат спереди, достаю из по очереди клинком и складываю в сторонке, потом какой-то ящичек, его тоже вытаскиваю клинком, зацепив за ручку.
    Вроде все, шесть мешочков и один ящичек, ларец наверху и еще что-то есть в одной винной бочке.
    Стуки сверху, вроде, поутихли, чтобы потом, с новой силой и азартом, снова начаться.
    Девушка что-то кричит, со второго этажа и я поднимаюсь туда, стараясь не наступить на что-то и не рассматривать внимательно, что она здесь натворила.
    — Один, еще жив был, ну я ему, напоследок, яичницу расколотила! — восторженно кричит она, глядя на одного из щитоносцев.
    — Всех оприходовала? — спрашиваю я.
    — Всех, еще бабы остались.
    — Давай, с ними потом. Пойдем наверх, поговорим. Сходи, умойся, — предлагаю я, видя ее забрызганное чем-то лицо и безумные глаза.
    Она соглашается, и исчезает внизу.
    Так, я же кухню еще здесь не видел, — понимаю я и иду за ней следом в лавку, где открываю одну из дверей, про которые совсем забыл. Их тут две и одна ведет на саму кухню, вторая — в обеденный зал, как я понимаю. Время завтрака работящих и бесчеловечных нелюдей уже прошло, когда открыли дверь лавки и появился я своей персоной, до обеда еще долго. Если и была кто-то из гномих на кухне, наверняка, она поднялась по вон той узенькой винтовой лесенке на второй этаж, где и напала на меня из-за панелей, размахивая огромных тесаком, как я сейчас вспоминаю.
    Поднимаюсь по лесенке и точно, попадаю в небольшой коридорчик, оканчивающийся теми самыми распахнутыми панелями, где валяется одна из женщин Рыжих в поварском переднике. Ее я убил длинным ударом в глаз, не дав дотянуться до меня своим тесаком.
    Все же, за несколько месяцев тренировок с ножами и мечом, я стал гораздо увереннее управляться с холодным оружием. Против настоящего воина выйти, точно, не рискнул бы, но, с бабами Рыжих, статью напоминающих крепких мужиков, справился легко. Конечно, когда не переживаешь, что тебя достанут острым металлом, все не так и сложно получается.
    В коридорчике еще одна дверь, ведущая в пустую комнату, где не обнаруживаю ничего интересного и поднимаюсь на третий этаж, там уже ждет меня девушка, все еще в сорочке, изрядно забрызганной кровью.
    — Так, у тебя есть час, чтобы решить, что делать. Куда ты можешь уйти?
    Она задумывается и начинает, только теперь, после осуществления мести, какой она уж получилась, задумываться, как жить дальше. Похоже, что уже попрощалась с жизнью и думала только о мести и смерти все время.
    — Займись своей одеждой, найди что-то в шкафах, что сможешь одеть на улицу. Я дам тебе денег, то есть, эти уроды выплатят тебе на несколько лет вперед. Я скоро уйду и лучше, чтобы мы не встретились в Талаке.
    — Я подумаю, — отвечает девушка, наматывая прядь на палец.
    Она ничего такая, для степнячки, приятное, немного плоское лицо, вполне симпатичное, говорит неплохо, на принятом в Талаке, черноземельском, наряду с местным, языке.
    Понятно, что страшных и уродливых Рыжие не принимали от местных подонков, в качестве добычи.
    Я пока переношу все добро в комнату Старшего и начинаю осматривать свою добычу.
    Впрочем, все, как и везде, в мешочках около шестисот золотых, в ящичке камни, разноцветные, разложены по отделениям и размеру. Плюс еще сто пятьдесят золотых и алмазы в ларце, немало женских, дорогих украшений.
    Что же, помимо доброго дела, искоренения гадкого народца, спасения одной человеческой девушки от страшной участи быть затраханной и, потом, замученной местными нелюдями, я еще неплохо и денег поднял. Заодно вырвал ядовитые клыки у всех, кто организует поиски пропавшего клана в Асторе, без постоянного финансирования такой процесс сразу прекратится.
    Хотя, придется быть наготове, что кто-то, узнавший поболее других, появится на горизонте, чтобы испытать свою удачу в вымогательстве.
    Теперь я спускаюсь вниз, подбираю один из топоров. валяющихся на втором этаже и слышу, как снова воет пленник на колу, похоже, степнячка не забывает про него. Впрочем, все справедливо, тот, кто продает нелюдям для отвратительных вещей своих сограждан, не заслуживает ничего, кроме страшной и очень долгой смерти.
    С долгой придется немного поторопиться, по моему плану живых в доме-крепости не должно остаться.
    Выбиваю топором крышку бочки, выливаю ее на пол и, с удовольствием вдыхая пары плотного вина, вытаскиваю из нее три мешочка с камнями, как я понимаю. Несу их на кухню, где макаю в бочку с водой, избавляясь от ароматного запаха. Вскоре там же появляется и девушка, нашедшая в одном из мест подвала свою одежду и теперь выглядящая как типичная местная жительница.
    — Я подумала. Ты же наемник, я хочу пойти с тобой. В моем роду меня не примут, то есть, замуж меня никто в степи больше, после этого, не возьмет, меня ждет безрадостная жизнь в приживалках своего рода. Теперь, когда ты меня спас, я хочу стать сильной и помогать тебе. Ты смог убить всех Рыжих, значит, ты самый сильный воин и я буду рада отдать жизнь за тебя.
    — Может, никто и не узнает? — намекаю я, что я никому не скажу, а остальные тоже промолчат.
    — Меня не было дома три дня, старшие женщины сразу же возьмутся смотреть меня и все, навсегда я стану неприкасаемой, — отбивает мой аргумент девушка и называет себя, — Меня зовут Алдан и я приношу тебе, смелый мужчина, клятву верности.
    Да, события развиваются быстро, придется решать вопрос со спасенной. Проще всего было бы чиркнуть ей по шее клинком и она умерла бы, с радостью избавляясь от насилия и мучений. Только, теперь, уже нельзя и я, в принципе, готов сделать одно доброе дело, совсем в моих глазах оправдывающее весь этот забой клана нелюдей.
    — Хорошо, я возьму тебя. Только, можно ли тебе пройти в порт и уплыть с нами? — вот, резонный вопрос.
    — Скажи, что купил меня у родителей и я подтвержу, больше ничего не потребуется, если кто-то поинтересуется, — отвечает Алдан.
    Да, в Бействах распространено рабовладение, правда, невольничьих рынков нет, все по местным законам как-то происходит, попадание в рабство.
    — Тогда собери себе все, что заинтересует в этом проклятом доме, в один мешок, второй я дам тебе сам, там будут припасы на дорогу. Понесешь, как моя рабыня, хоть тебе сейчас и трудно напрягаться.
    — Ничего, я смогу, — отвечает она и уходит, чтобы заняться мародеркой в женских комнатах.
    Я собираю один мешок трофеев и морщусь от его веса, там килограммов двадцать пять, приходится переложить часть в другой, из которого я достаю четыре длинные свечи, почти, в метр высотой и привязываю их припасенными веревками к предметами мебели, потом подвешиваю две тонкостенные бутыли на других веревках. Когда свеча прогорит большую часть своей длины, освобожденная веревка, на которой подвешена бутыль с крепчайшей ресой, попадет на пламя и перегорит. Бутыли разобьются о каменный пол, на который я вываливаю из распоротых матрасов и подушек перо птицы и сено, подталкиваю деревянные предметы мебели и обильно поливаю все это из другой бутыли, той же ресой. Две подвешенные бутыли — это для подстраховки, я уже делал такой эксперимент в своей тайной квартире. Свеча горит примерно три часа, пока доходит до нужного уровня, чтобы веревка перегорела и бутыль разбилась.
    За этими хлопотами проходит часа полтора, девушка давно собрала свой мешок и, только, старательно не забывает про своего должника, вгоняя ему каждый раз по паре сантиметров острый колышек все глубже.
    Тот уже не может говорить и даже не умоляет ее о пощаде, изредка поднимаясь сознанием над беспамятством, просит только быстрой смерти, которой ему не дают.
    Я пока сходил к калитке, выходящей в переулок, проверил, каким ключом она открывается и вернулся в дом, распределил мешки между нами. Алдан тащит два полегче, как рабыня, я, как хозяин и господин, иду за ней с одним, самым ценным и тяжелым, держу оружие и ману наготове.
    Пока, мы собираем все добро внизу, ждем, когда примерно время подойдет к обеду, я поджигаю все расставленные свечи и настораживаю веревки с бутылями. Я же сам закрываю все ставни и двери, чтобы случайные сквозняки не затушили свечи.
    Мы выходим из дома, я так же тщательно закрываю крепкий замок, потом выпускаю девушку через калитку и смотрю, как она семенит из переулка, нагруженная мешками, в местном платье, ничем не отличаясь от жителей Талака. Закрываю калитку и прячу ключи, потом подхватываю мешок с добычей, придерживаю свой нагрудный с палантиром и камнями-артефактами на груди и выхожу на безлюдную улицу.
    Как мы вышли из дома Рыжих, никто не видел, по переулку можно пройти еще в несколько домов, где живут местные и бегают стайки детишек степняков. По дороге я догоняю девушку и корректирую ее путь голосом так, чтобы обойти трактир с Охотниками. Сделав небольшой крюк, мы подходим к порту, где нас никто не проверяет в толпе снующего туда-сюда люду и вскоре я останавливаю Алдан около нашей шхуны.
    Драгер с Контом, в гильдейских куртках, уже наверху, стоят около трапа, в руках оружие, копья и они следят, чтобы команда не начала раньше времени торопиться на выход из гавани. Может, еще и потому, что небольшая кучка явных недоброжелателей толпится внизу и кроет Охотников разными отборными ругательствами. Заметив меня и то, что я показываю на девушку, мужчины сбегают вниз по трапу, горлопаны сразу же отбегают на безопасное для жизни расстояние и продолжают оттуда нести всякую чушь.
    Мы поднимаемся на борт и складываем мешки около моего одеяла, прикрытого плащом. Алдан извиняюще улыбается и сразу же садится на палубу, похоже, эта прогулка отняла у нее все силы.
    — Как посидели? — спрашиваю я, пока команда, получив разрешение, затаскивает на борт трап и резво отваливает от причала. Похоже, что давно мечтали это сделать.
    Драгер поднимает лук и вгоняет стрелу в ногу одного из горлопанов, азартно кидающегося разным хламом в их сторону. Когда он снова натягивает тетиву, все жулики разбегаются, только подстреленный горестно воет, подняв вверх раненую конечность.
    — Давно мечтал это сделать, — говорит Драгер, — Ну и задал ты нам задание.
    

   

   

    

     Глава 23 ВОЗВРАЩЕНИЕ В АСТОР
    

    

    — Что, слишком трудное? — интересуюсь я, показывая Алдан, что она может лежать и не привлекать внимания, пока мы не выйдем из гавани, а лучше еще дольше.
    Мужчины тоже рассматривают ее, но, пока, молчат.
    — За такие деньги — совсем пустяковое, но, как же хотелось убить нескольких местных уродов, — начинает рассказ Конт.
    — Ну, местных там оказалось всего пару человек, остальной сброд из Астрии, наши беглецы и еще непонятные людишки, — поправляет его Драгер.
    — Ага, сначала не могли поверить, что мы тут сидим просто так, не для того, чтобы прихватить с собой пару наших беглецов по договоренности с Беем. Когда, мы ушли в номер и потом вернулись, нас встретила уже толпа. Плевались и обзывались, хотели начать драку, только пришли местные стражники и разогнали всех по столам и на улицу выкинули. У них тут все просто, били без церемоний дубинками и плетьми по спинам и лицам, одному глаз выбили даже. В общем, разогнали их жестко и к нам подошли, узнать, что мы тут делаем, раз такой кипеж начался.
    — А вы что сказали? — я почему-то не удивлен совсем такими делами.
    В принципе, на это и рассчитывал изначально, что все жулье и наемники стянутся в трактир и будут лаять на Охотников. Натерпелись все страху от Гильдии и потеряли много своих друзей из-за нее, поэтому, будут выплескивать свой страх и лезть из портов, чтобы показать, насколько гильдейским тут не рады и здесь им не место.
    — Что просто путешествуем и приплыли посмотреть городишко, — усмехнулся Конт.
    — Они, конечно, не поверили, но, лезть в душу не стали, провели линию, за которую никому нельзя заходить. По половине трактира, чтобы нам пиво носили, и мы сидели, улыбались этим рожам. Потом пришло время, мы вышли из трактира и дошли до шхуны в сопровождении стражников. Тут они уже ушли, а местные опять осмелели и давай показывать, что они с нами сделают, в следующий раз. Ну, остальное ты видел, — рассказал Драгер и кивнул в сторону девушки, — Она с нами?
    — С нами, пришлось ее спасти. У Алдан был трудный день, ей пора отдохнуть, — и я отошел от Охотников, подсел к девушке.
    — Ложись спать, тебе сейчас приготовим поесть и отдыхай. На этом одеяле и будешь плыть, накрыться есть чем? Захватила из дома?
    Девушка молча кивнула, и я понизил голос:
    — Так, теперь, самое главное. Никаких Рыжих мы не видели и ничего про них не знаем. Я просто помог тебе вырваться из плена у бандитов и все. Такое будешь говорить везде. В Асторе я тебя устрою к знакомым женщинам, они очень хорошие и добрые, помогут тебе выздороветь. Им тоже ничего не надо знать о том, что случилось в Талаке.
    — Тебе все понятно?
    — Да, господин, я буду молчать, — убежденно проговорила девушка и я забрал из мешка пару толстых копченых колбас, кинул одну парням, вторую оставил перед девушкой и добавил еще краюху хлеба.
    — Нож у тебя есть? Наверняка, есть. Вода или компот — вот чего не хватает. Ладно, поешь, мешать не буду.
    Я отошел парням и долго разговаривал с ними про наши дела, а когда повернулся, Алдан уже спала, от колбасы ничего не осталось, как и от хлеба. Думаю, Рыжие, ставшие свежими покойниками, не кормили ее, чтобы быстрее оказалась покорной.
    Единственно, что можно употреблять на шхуне, это — компот из сухофруктов и я заказал местному коку наполнить мне большую чашку, которую поставил рядом со спящей девушкой, которая, даже во сне, почувствовала, что кто-то подошел и сжала в руке острый нож, прихваченный с кухни Рыжих.
    — Настрадалась, сердечная, — подумал я и отошел к парням, которые принесли из трактира бочонок пива литров на пятнадцать, чтобы смыть негативные воспоминания и провел время рядом с ними, до вечера, попивая пиво, на зависть морячкам и набивая живот разносолами из подвала покойников. Поесть вкусно они очень любили.
    Так и пошло наше путешествие, девушка отлеживалась, в основном, ела за троих, разговаривала только со мной и устроила себе домик из вещей и наших копий, связав все веревками. А то морячки все глаза на нее проглядели.
    К сожалению, в первый день ветер хорошо дул в паруса и увидеть большой пожар в Талаке я не смог, тем более, высокий берег вскоре закрыл весь вид. Так что, не знаю и не скоро узнаю, удалась моя затея или пожар не случился.
    По приезду, зато, сразу получу информацию, как Стража отреагировала на новый ковен Рыжего влияния в городе, думаю, всех снова беспощадно сгребут и допросят.
    Через две ночи мы пристали в гавани Астора, вскинули себе мешки на плечи и представили мытарю и стражникам новую жительницу, переехавшую со всем своим добром в вольный город на постоянное место жительства.
    Политика города по привлечению новых жителей работает постоянно, а уж молоденькие девушки идут первым списком. Даже, если не знают ни слова на местном языке, чего за Алдан не замечено. Даже Охотники стали посматривать на нее с заметным интересом и спрашивать у меня о дальнейшей судьбе девушки.
    Пришлось опять поговорить с девушкой наедине и объяснить ей, что я жду от нее в городе и, вообще, в дальнейшем. Легче жить, когда понимаешь свои перспективы.
    — Я твой хозяин, Алдан, только, ты свободна оставить меня после года службы, знай это. В городе очень большой спрос на девушек вроде тебя, вот. Ты можешь спокойно присмотреться к моим друзьям и тем, кто работает на меня, тебе придется сделать выбор, кто больше по нраву. Но, с этим делом можешь не торопиться, год у тебя есть, так что, решай по велению сердца. Учи хорошо язык, если есть способности к письму и счету, я найму тебе хорошего учителя.
    — Хозяин, я готова к любой работе, лишь бы служить тебе, — настойчиво произнесла Алдан, — Я уже почти здорова.
    — А твоему хозяину не требуется любая работа, на которую он может нанять за золотой в месяц. Мне нужна умная и умеющая считать помощница, таких у меня уже четыре женщины и девушки есть, покупают и продают дома и квартиры, сдают еще жилье в аренду. Зарабатывают и мне, и себе очень хорошо. Одна, вообще, ни слова по-местному не знала, пока в Астор не пришла, так что, у тебя больше шансов работать на меня, вместе с ними, — объяснил я девушке.
    Алдан оформили в книгу прибывающих и назначили время, когда ей придется явиться на допрос в Стражу, я записал ее попечителем сердобольную Клою. Хозяйка моя точно ее в обиду не даст и сходит вместе с ней к дознатчику.
    Потом мы вышли из территории порта, Охотники направились к Кросу домой, я предупредил их, что уже наказал найти им с приятелем отдельную квартиру и скоро переезд.
    — Устрою Алдан, помоюсь и приду к Кросу тоже, ждите меня там, — такое оказалось последнее указание после поездки.
    Сам я пришел домой, Грита еще спит, как обычно, и я поручил девушку Клое, которая, к счастью, оказалась дома и теперь внимательно рассматривает новую гостью.
    — Та же история, Клоя, девушка, зовут ее Алдан, пострадала от местных бандитов, как и моя подруга, только, все серьезнее. Требуется ей помочь словом и делом, подлечить, устроить пожить рядышком, язык она хорошо знает, слава богу, завтра отвести к дознатчику и забрать оттуда. Сама она из степи и больших городов не видела никогда.
    Это правда, от вида Астора, с его кипящим жизнью портом и множества людей на улицах, глазевших на нее с любопытством, девушка впала в замешательство.
    — Да, что с жильем для Кроса и остальных? Ты в курсе?
    — Орния подобрала им квартиру на пятой улице, скромную, но трем мужикам в самый раз будет. Когда они хотят переезжать? Там еще мелкий ремонт идет и мебели маловато.
    — Да им все равно, после леса всему рады. Хорошо, оставляю вас одних, приду попозже.
    Поспешил я на самом деле, с мешком трофеев, из которого выложил только три мешочка золота, в свою тайную квартиру, чтобы убрать со всеобщего обозрения мешок с золотом и камнями. Вдруг, в порту мытники решат, что зря не осмотрели меня и мои вещи и припрутся ко мне домой. Хотя, обычно, пассажиры со своими мешками перемещаются без досмотра, но, мало ли, какие есть подозрения на мой счет.
    А тут, сразу, нелегально ввезенных ценностей для пожизненного срока на каторге хватит с избытком.
    На каторгу я, конечно, не пойду, но и в городе, в таком случае, все мои планы нарушатся. Поэтому быстрее в тихое место, где я разобрал камни от алмазов, золото от всего и еще раз посмотрев, что это за непонятные штуки я нашел в тайнике, решил, что это такое оружие, только, принцип действия его мне не ясен.
    Понятно, что направлять его требуется в сторону того, по кому стреляешь, на это намекает залитое смолой горлышко, только, как его приводить в действие?
    Решительно непонятно и спросить уже не у кого, по моим подсчетам, весь клан Разноцветных камней уже корчится в котлах гномьего ада, где им самое место.
    Оставил камни в тайнике под скрытом, вместе с золотом, пока не понесу к ювелиру. Сначала требуется узнать, как прошла операция по обезвреживанию вражеской агентуры и не приходили ли еще к ювелиру неприятные люди, задающие наводящие вопросы, которые уже, пусть вскользь, но, задевают и меня.
    Потом должно пройти время, чтобы все волны пропажи и гибели, уже талакских Рыжих, улеглись, тогда я и начну поставлять изъятые камни ювелиру, очень понемногу.
    Ведь, с новыми поступлениями твердой золотой монеты, мне, в принципе, уже и не требуются деньги с камней. С последним приходом, под восемьсот тайлеров, и уже готовой к запуску бане-хамаму, налаженным и, крайне прибыльным, производствам в мастерских и кузницах, раскрученным агенством недвижимости, ну, куда я еще могу потратить деньги.
    На великий северный поход Освобождения и Спасения, возможно, придется нанять несколько наемников, может, даже пару десятков. Если не удастся сподвигнуть на это дело Гвардию, точнее, ее начальство.
    Ладно, еще вложу сотен пять в недвижимость, за сотню куплю Водеру еще один большой участок с подходящим сараем и все, других планов у меня не имеется, на десять месяцев осени, зимы и весны.
    Если, только у астрийских купцов Торговый дом купить, однако, правильный подход к своему человеку в Ратуше внес необходимую ясность в этот вопрос.
    В данный момент крайне нежелательно вставать между этим лакомым куском недвижимости и городом, то есть, Совет Капитанов и сам имеет виды на эту недвижку. Поэтому, вопрос снимается и исчезает из моего расписания, будем с девушками заниматься мелочевкой — домами и квартирами.
    Даже расселением квартир в комнаты, всем, что приносит прибыль и необходимый опыт.
    Пока, я слишком недавно стал горожанином и даже срок проживания в Асторе, в течении нескольких лет, не сделает меня ближе к власти и влиянию. Здесь в почете только те люди, которые прошли со всеми вместе страшную дорогу через Смертные горы, если и, не входящие в Совет Капитанов, то, несомненно, оказавшиеся рядом с ними и выполнявшие приказы и распоряжения.
    В общем, сплоченные и спаянные страшной Бедой, только такие люди что-то могут решать и предлагать. Экономический мигрант, пусть и случайно, по его рассказам, ушедший за перевалы и спасший свою задницу от последствий Беды, никогда не будет допущен, при этих людях, ни к каким рычагам управления.
    Пусть я наладил производство стратегической продукции, сходил с разведкой за перевалы, все равно, должен ходить по струночке и не дай бог где-то перейти дорогу власть предержащим.
    В прошлой жизни я стал более-менее высокого уровня чиновником, тогда и получил какую-то защиту от немедленного ареста, следствию пришлось собирать хоть какие-то доказательства и вести наблюдение, согласовывать вопрос ареста со Старшими Гильдии, который, на моей памяти, город так и не смог согласовать.
    Сейчас у меня нет такой защиты. есть только подозрение в таком количестве денег, взявшихся ниоткуда.
    Поэтому, занимаюсь только производством и хамамом, раскручиваю агенство. Даже в боях не участвую, чтобы не привлекать внимания к своим нездешним умениям в кулачном деле, хватит и сожительства с яркой, популярной певицей. Да и бить придется уже своих друзей гвардейских, так что, не стоит выходить в круг.
    Весной придется быстро, за пару недель, решить вопрос с отрядом и так же быстро уплыть на нанятой шхуне. Потом присылать только свидетелей победных реляций, громить башни и совершив, вместе с доверенными людьми, быстрый переход в Роковой горе, забрать палантиры и фузею.
    Из квартиры я дошел до дома Кроса и обнаружил всех наших в соседнем трактире, попивающих с утра пиво и закусывающих жареными колбасками.
    Это, очень кстати, я уже проголодался и подсел рядом с ними, заказав и себе пару порций. Посидели, помолчали, потом я выложил по четыре золотых каждому из мужиков:
    — Это расчет за осьмицу, теперь, пока обычная плата, когда дел особо никаких нет. Жить будете в квартире на пятой улице, там скоро привезут мебель и доделают ремонт.
    Мужчины кивнули головами, что все понятно.
    — Что, по нашим делам? — обратился я к Кросу, опять пытающемуся выпить все пиво за столом, — Оставь немного друзьям, жадина.
    Крос усмехнулся и, вытерев рукавом рот, начал рассказ.
    — Брон, как меня увидел, аж заругался. Что, говорит, опять Рыжие на тебя напали? Я отвечаю, что, да, снова от Рыжих людишки воду мутят. Только я не поэтому пришел, что ко мне претензии, попросил хороший человек помочь, говорю. Мешают ему торговать, подсылают бандитов, и он попросил меня вписаться, посулил пару золотых, мол. Брон мне и говорит, что все знает, ему сын и так все рассказывает. Сказал, что завтра с утра пойдет к начальнику и доложит о творящемся непотребстве. Еще что, может, придется твоего человека в допросную пригласить, чтобы опознал обидчиков и дал показания. На этом распрощались, и я пару дней провел в трактире около ювелирной лавки, больше никого не видел из этих.
    — Может, ты слишком много пива пил и мяса трескал? Вот и не увидел, — подколол я приятеля.
    — Не, мимо меня мышь не проскочит. Я все сразу же подмечаю, кто да что, — отмахнулся от несправедливых упреков Крос.
    Тоже правильно, вороватый народ или еще какой подозрительный — Охотники таких по походке видят.
    — Что случилось с этими подсылами, не знаю, к Брону не заходил, могу сегодня спросить, — отчитался приятель.
    — Хорошо, если Брон дело запустил и эту шайку похватали, выдай ему тайлер и себе возьми за работу, — с этими словами я положил пару золотых перед Кросом.
    — Что нам теперь делать? — дождался своего времени Конт.
    — Пока, особо ничего, если только снова людишки от Рыжих не появятся. Скоро переедете в новое место, осваивайтесь в городе не спеша, может, какое дело по душе найдется.
    Потом сам прикинул свои планы и предложил:
    — Открываю я заведение диковинное, здесь такого никогда еще не было. Через пару дней мой хамам заработает, приходите и попробуете, должно понравиться таким, как вы, людям, которые намерзлись по жизни, защищая город и все Черноземье. Охранника буду держать, пока все дело налаживается, так что, попаритесь в жару невиданном и может, останетесь там подрабатывать. Короче, посмотрите, что к чему. Все трое можете еще и там работать, кроме содержания ежемесячного, денежку получать. Мне и в хамаме надежные люди требуются, да и вы знакомства заведете, с теми же гвардейцами, которых я тоже приглашу.
    Помолчал и добавил:
    — Может, по весне с ними пойдем на Север, за славой и добычей богатой.
    

   

   

    

     Глава 24 БАННЫЕ ДЕЛА
    

    

    После нашей экспедиции стало как-то свободнее дышать и жить в городе.
    Я это почувствовал наглядно, ведь, розыски пропавшего клана напрямую касаются именно меня, искренне надеюсь, что, пока, об этом никто не догадывается.
    Даже подумал, что пора отсортировать самые крупные камни и отнести мешок к Храму, примерно девять десятых от общего количества. Я вижу наглядно, что больше мне не реализовать через ювелира за оставшееся время, да и еще не решил, стоит ли так рисковать.
    Ведь, я совсем не в курсе, о чем узнало начальство той же Стражи во время допросов.
    Узники могли, вполне подробно и откровенно, рассказать, немилосердно припекаемые горячим железом, что Рыжие из Талака поручили им отслеживать появление драгоценных камней на ювелирном рынке. Уверен, если высокие чины в Страже заинтересуются этим вопросом, они найдут доводы, чтобы все ювелиры города и всего Черноземья сотрудничали с ними не за страх, а за совесть. Так что, выставлять камни на продажу снова — серьезный риск для меня.
    И, в принципе, мне не нужный, ведь такая добыча интересна всем, кто что-то решает в городе.
    А мне лишние деньги уже не требуются, все предприятия работают с прибылью и через полгода придется думать, как распорядиться нажитым.
    Уверен, что смогу отбиться, только и засада может оказаться очень продуманной, попадусь без палантира или просто ударят сзади и повяжут без сознания. Если повезет, смогу убежать, только, возвращаться ночью в город, чтобы забрать мешок камней — так себе идея, когда по пятам идет умелая погоня.
    Поэтому, меня теперь всегда сопровождает кто-то из Охотников рядом и кто-то идет сзади, присматривая за тылами. Ведь, за такое я им и плачу, в конце концов. Скажем так, в трактир, когда выступает Грита, меня сопровождают с удовольствием, тут тебе и хорошее пиво и культурная программа и есть с кем словом перекинуться. Крос уже успел подружиться с гвардейцами и теперь сразу отправляется к ним за стол, посматривая за мной издалека. Драгер или Конт держатся больше особняком.
    Похоже, что небольшая кучка оставшегося Рыжего клана умудрялась отравить жизнь в Асторе очень серьезно, не знаю, сколько золота они потратили на все это, но, список агентов оказался немаленьким, по итогу.
    Забрали в Стражу и координатора, и астрийца, даже всех жуликов, участвовавших в оказании давления на ювелира, забрали, побитых, и выпустили, еще сильнее побитых. Так, что один даже умер, насколько смог узнать Крос.
    В этот раз его уже не привлекали, похоже, что начальство Стражи подсуетилось, чтобы забрать себе все лавры раскрытия шпионского гнезда. Ювелира тоже никто никуда не позвал, хватило показаний всех взятых в жесткий оборот засланцев, чтобы быстро похватать оставшихся, в основном, местных жуликов, привлеченных деньгами. Жуликов потом выпустили, они много не успели совершить, поэтому выгнали пинками, предупредив, что в следующий раз, когда появятся такие наниматели, чтобы сразу же бежали сообщать компетентным органам, как бы сказали у нас.
    Брон же получил повышение за грамотную и бдительную службу, ушел с Речных ворот на общее руководство Стражей в местах подобного типа. Но, про мою просьбу не забыл, познакомил меня с новым Старшим Стражи на воротах, которого я сразу же подогрел, уже шестью серебрушками, за сведения о Редкене.
    Видно, что наезжали бандиты не только на моего ювелира, в списке оказались все остальные и не они только, так что, из-за отсутствия каких-либо новых сведений о пропаже большей части клана, Стража тоже не стала разгонять этот вопрос и закрыла расследование.
    Пропали и пропали, ну и бес с ними, туда им и дорога.
    То есть, так можно подумать.
    Конечно, Рыжие не рассказали своим агентам, на какую гигантскую сумму пропало камней из усадьбы, только, предпринятые усилия явно намекают, что она очень большая и не факт, что Стража не держит этот вопрос под прицелом.
    Усадьбу Рыжих тоже отдали под какую-то службу, я, даже, хотел провести пару часов в номере трактира с биноклем в руках, изучая, кто там заселился, но, заметив своего старого знакомого мытаря Шидера рядом с Капитаном Кронцем, понял, что в этом здании будет зарождаться налогово-таможенная система Астора, пока, скромно ютящяяся в комнатушках Ратуши.
    Большому кораблю — большое плавание, как говорится.
    Ну и ладно, ключи у меня остались, все ходы я знаю, может, еще и грабану главное налоговое подразделение Черноземья. Меня такая мысль греет, один только вопрос, куда мне девать столько тайлеров, не тащить же их в мой мир.
    Да и хранятся они не здесь, а в Кассе.
    Я не стал откладывать поездку в Храм, так же откомандировал Трона с подводой в трактир Сохатого, типа, чтобы закинуть ему несколько бочонков пива, как он меня просил когда то, закинул под бочонки пару полупустых мешков и выехал после обеда из города, поприветствовал знакомых стражников на Речных воротах.
    К вечеру мы добрались до трактира Сохатого, разговаривая и обсуждая дела в мастерских. Все работает, Крип с братьями и Троном постоянно что-то улучшают в производстве подвод, да и на арбалеты их энергии хватает. Трон еще заметил, что Ятош стал меньше хромать, между делом.
    Утром я ушел очень рано, унося с собой мешки и сжимая копье в руках, в ожидании нападения очередного Корта. Но, в этот раз судьба миловала, хотя, я и так постоянно проверял дорогу и деревья над тропой. С парой привалов я поднялся на площадку Храма, положил палантир на Стол заряжаться и занялся устройством нового тайника, куда спрятал все мешочки с камнями и мои приобретенные алмазы, из которых давно забрал всю ману.
    Отдохнул часок на Столе и, проверив немного зарядившийся палантир, начал спускаться вниз.
    Сегодня хлопотный день, пришлось много пройти, поэтому в трактире сразу же уснул и ранним утром мы с Троном выехали в город обратно, куда благополучно прибыли к обеду.
    Как-то утром, через пару дней после возвращения в город, в начале первого осеннего месяца, я с новыми работниками расставили деревянные стрит-лайны, через каждые двести метров от Ратушной площади до самого хамама. На них вручную нарисован бассейн с голубой водой и обещается райское блаженство, прямо сразу и на месте, не отходя далеко от кассы.
    Такая броская реклама и способ ведения бизнеса покорили горожан и будущих участников с первого раза, мимо хамама гуляли толпы зрителей, привлеченных яркими стрит-лайнами.
    Вот, а после этого открыли двери и заняли свои рабочие места. Потом, пару недель, я оказался занят до позднего вечера своим хамамом, приходил с самого раннего утра, топил печи, сначала по одной, пока, поток любопытствующего народа и первые появившиеся ценители пара с вениками не довели спрос до топки уже двух печей сразу.
    Лесорубы возят стволы деревьев тяжелыми подводами и, за небольшой ценник сверху, пилят и рубят дрова на заднем дворе. Все эти коренастые мужики, как вырезанные из корней деревьев, приняли процедуры в хамаме на ура и, особенно, нравится им вылетать из парной и сбегать в бассейн, от такого перепада температур лесорубы просто млеют. Пришлось ставить Охотников у них на пути и заставлять ходить спокойным шагом, не пугать чистую публику своим диким поведением и веселыми криками. Типа, хамам требует тишины и спокойствия.
    Пару назревающих случаев сильного недовольства я сразу же погасил угрозой запрета посещения хамама на длительный срок. Научился у Сохатого, браво, право частной собственности здесь имеет большое значение. Если кто-то попробует зайти без разрешения хозяина, можно, с привлечением Стражи, отправить таких нарушителей в суд, чтобы они в течении нескольких месяцев рубили камень в каменоломнях на берегу, всего-то за еду. И это, если судья не окажется слишком суров.
    Парилки разобрались по принципам чистой и не очень публики, стало понятно, что требуется еще пара парилок дополнительно — тогда точно решились бы все вопросы размещения симпатизирующих друг другу посетителей.
    Ладно, подрастет смена, хорошие парильщики и можно будет задуматься о постройке третьей парной.
    — Крос, ну как, не устал? — спрашиваю я приятеля, сидящего на продаже билетов. Возможность постоянного общения с народом, обязанность присматривать за моей охраной и неограниченное пиво — вот что побудило его заняться такой работой. Правда, неограниченно оно в размере двух кружек в день, остальное он сам покупает. Ведь, тратить деньги ему особо то и некуда, не завелась еще подруга, которая заберет вопрос траты семейного бюджета в свои сильные маленькие ручки.
    — Можешь подменить на полчаса? — с надеждой вскидывается приятель. Он хочет присоединиться в парилке к компании знакомых молодых парней и показать, чему уже научился за время работы.
    — Могу и на час, — отвечаю я.
    Хамам стал достаточно модным местом, вполне демократичным по цене, совсем не сравнимой с удовольствием, получаемым в нем. Пришлось изобрести для посещающих бани мужиков специальные шорты, совсем простенькие, с поясом, из не крашенного материала и продавать их по себестоимости, чтобы не смущать полной обнаженкой средневековых горожан.
    Еще я поставил две просторные кабинки для переодевания и открыл гардероб, где один из мальчишек принимает сложенную одежду с поясами и кошелями, складывает все в пронумерованные ящики, еще, после приема, лично повязывает на руку клиенту бирку с номером ящичка. Обувь все сами ставят в такие же ящички рядом и шлепают потом босыми ногами по каменному полу, который постоянно моет уборщик.
    Сервис — просто небывалый в этих местах, поэтому мне легко стать настоящим первопроходцем, насмотревшись на все эти удобные вещи в своем времени, когда я посещал с дочкой лунапарки и аквапарки каждый месяц.
    Вода с парных стекает по стокам в подвал и возвращается в речку, замкнутый круговорот в природе получается вполне себе такой естественный.
    Только Крос навострился улизнуть, как я торможу его:
    — Подожди-ка, поработай немного еще. К нам серьезные клиенты.
    В хамам собственной персоной прибыл Капитан Эгар Кронц, которому я еще не представлен в этой жизни, в сопровождении пары своих приятелей, уже побывавших у нас и мне пришлось провести экскурсию по своему заведению с подробным рассказом. Конечно, прочитать лекцию о пользе хамама и привычки к чистоте телесной, снимающей хвори горячим воздухом и душистыми вениками.
    Он, первый из таких высокопоставленных посетителей, никого из Совета Капитанов за пару недель у меня еще не появилось, нельзя ударить в грязь лицом, тем более — это занятие, точно, придется ему по вкусу.
    В этом я уверен.
    Показал даже туалет на первом этаже, отдельные кабинки, закрывающиеся изнутри на массивный засов, но, не просто пару дырок в полу, а, с первыми в Черноземье унитазами. Ну как унитазы, конечно, нет, просто пара сидений над широкими дырами, все падающее и стекающее смывается в речку водой, текущей из бассейна.
    Зато, какой комфорт и уборщик следит за кабинками постоянно.
    Потом выдал, немного стесняющимся, мужчинам шорты и отправил всех переодеваться в раздевалки. После чего подвел к гардеробу и показал, как бдительно осуществляется присмотр за вещами и сохранение их, через бирку с номером.
    Оставил в легкой парилке на прогрев и сходил сам переоделся, принес пару веников получше и запарил их в ведерке. В общем, обслужил по высшему разряду и Капитана и его друзей, после парной отправил окунуться в бассейн.
    Затем провел в горячую парную, где температура достигает сотни градусов, по моему ощущению, и собираются пристрастившиеся к этому делу мужики.
    Их уже в легкую парилку не затащишь, приходится следить, чтобы не так сильно поднимали температуру, так сказать, бить по рукам, готовым подливать и подливать воду на камни.
    Потратил на Кронца с друзьями пару часов, но, понял, что теперь у меня есть персонально заинтересованный в работе хамама Капитан и он никому в обиду такое заведение не даст. Сам будет посещать по два раза в осьмицу и всем расскажет.
    Посидели они потом наверху, где еще не кормят, только разливают пиво.
    Трактирщик занят подготовкой подвала к запуску первой партии пива, с кухней не успевает наладить, только сушеные в печи сухарики и вяленое мясо в ассортименте, впрочем, и того не хватает. Как и пива.
    Через две недели хамам начал выходить на самоокупаемость, через два месяца, к зиме, оказался уже с хорошей прибылью. Народ, попробовав пар, веники и бассейн, подсаживается на такое дело с одного раза и это еще теплая осень, зимой дело пойдет еще веселее. Она здесь, около моря, довольно промозглая, пусть температура не опускается ниже десяти градусов даже ночью.
    Да, за месяц работы все более-менее наладилось, работники поняли каждый свой маневр, уборщик постоянно наводит чистоту, протирает полы подобием швабры, которое я ему изобрел.
    Цену я сразу же оставил немаленькую, в полтора серебряных дана, чтобы потом сразу не поднимать, когда народ подтянется, тем более, что хамам построен не для особых заработков.
    Для того, чтобы показать людям средневековья, что и так можно жить, сгонять пот вениками и закаляться в прохладном бассейне, который зимой стал реально холодным, обжигающим и потом, когда снова начало теплеть, завсегдатаи оказались очень недовольны повышением температуры воды, как я и ожидал.
    — Что я сделаю, ждите следующей зимы, — так им и ответил, не холодильник же им изобретать.
    В середине зимы пришлось поставить еще одну, третью парилку, для публики почище, которая тоже подсела на высокую температуру. Чувствую, не за горами появление делегации от прекрасного пола, о постройке женской бани или выделении отдельных дней только для женщин.
    Ну, сам я не хочу влезать с такими инициативами, ведь, придется на пару дней нанимать женский персонал внутрь хамама, что не особенно выгодно, еще учить их, да и просто, мне не хочется вызывать кривотолки в городе.
    Вот, уйду я на Север, исполню полные геройства деяния, разобью магов и скромно исчезну, спасая Черноземье от камней зла. Пусть уже тогда мои наследницы, близкие мне люди, сами управляют этим бизнесом, сами решают вопрос с женскими днями. Кажется мне, что у них все получится.
    Жаль, что Алдан не смогла составить им компанию, степной девушке оказалось очень трудно освоить счет и письмо, поэтому, работать в агенстве она не может. Зато, очень хорошо, теперь сидит с детьми Орнии, даже Абель просит ее о помощи иногда, когда много заказов по шитью или в агенстве. Орния, кстати, переехала с нашего двора в соседний дом, купив небольшую квартиру и Алдан теперь постоянно живет у нее, присматриваясь к моим приятелям Драгеру, Конту и Кросу, кто ей больше по душе. Боюсь, что она точно не знает, что это такое — выбрать по душе, в степи все совершается по воле родителей и молодых никто не спрашивает, поэтому, я чувствую, что придется именно мне указать, кто станет ее мужчиной. Сам я склоняюсь с выбором к взрослым мужикам, пора и им почувствовать домашний уют и ласку.
    Клея освоилась совсем хорошо в городе, за эти шесть месяцев, говорит очень чисто и давно вышла на второе место в агенстве, став правой рукой Орнии. К ней пробуют посвататься огромное количество мужиков, самые хитрые пытаются зайти через брата, только, он хорошо знает свою сестру и не пытается ее пристроить. Гинс рассказал мне, что Борн снова приходил к ним, предлагая Клее выйти за него замуж, однако получил очередной отказ. Понятно, что девушка, живущая своим умом и окончательно освоившаяся в городе, не пойдет под венец с парнем, с огромным трудом подбирающим слова на местном языке, который всегда останется полуграмотным аутсайдером в новом мире.
    Да, вот такой печальный получился для одного из братьев итог бегства из Сатума, потеряв брата, он и здесь остается никому особо не нужен, кроме Гинса, но, и того стал избегать, из-за сестры. Поэтому, я не удивился, узнав от Гинса, что через две осьмицы после последнего раза, когда Борн появлялся у них, его нашли повесившимся в своей комнатке. Пришли, когда он не вышел на работу и увидели висящим под потолком.
    Так судьба выровняла тот момент, что он не погиб вместе с братом, догнала его через шесть месяцев и забрала ненужную ему самому жизнь. Больше всех горевал, конечно, Гинс, признавая, правда, что сестра в своем праве, что отказала его верному ученику. Клея отнеслась к происшествию гораздо спокойнее. Когда последнего брата похоронили за городской чертой, на деревенском кладбище, она призналась мне, что всегда относилась к братьям, как к своим родным людям и не могла себе представить, даже в мыслях, что ляжет с кем-то из них в постель, даже ради спасения жизни.
    — Это твое дело, я тебя понимаю, — что я могу ей ответить, такова жизнь.
    — Раз понимаешь, придется тебе о кое-чем попросить, — потупившись, огорошила меня она.
    Так, это то, о чем я думаю, то, что случилось в той жизни?
    

   

   

    

     Глава 25 ЖИЗНЬ ЗИМОЙ
    

    

    Да, просьба как раз и оказалась такой, возлечь с Клеей на ложе и смастерить ее ребенка.
    Чтобы девушке стало не так одиноко жить, как она мне объяснила свое желание.
    Не все причины она назвала, что мне понятно, есть среди них и сокрытая.
    — А почему я? — вопрос, конечно, странный. Мне, ведь, не трудно помочь, тем более, воспоминания из прошлой жизни меня тоже волнуют не шуточно.
    — Потому, что ты мне нравишься. Только, чтобы никто не узнал про нас, я не хочу ссориться с Гритой и ее подругами. Особенно с Клоей, — пояснила молодая женщина.
    Да, с Клоей, почти своей тезкой девушка сошлась ближе всех, прямо, как с рано ушедшей матерью, да и моя хозяйка очень хорошо к новенькой в агенстве относится.
    Понятно, наверняка, здесь еще замешано то, что я являюсь магом и мой ребенок тоже может быть наделен этим даром. Такой выбор делает молодая, но умная женщина, которая хочет более необычной судьбы для своего ребенка.
    Ее можно понять, мужиков вокруг множество и себе она может выбрать любого, только, когда рядом появится снова маг и проявит ли он себя в этом качестве, если никого не придется спасать, никто не знает. Да и спасать чужие жизни маги не особо приучены, насколько я смог понять за все время общения на Севере.
    Свой дар и его сила — это единственное, что искренне волнует этих, уже полулюдей. И никого спасать, рискуя разоблачением и своей жизнью, они точно не станут.
    Хорошо, что все, кто прошел со мной через Сатум, не сболтнули ничего лишнего. Я не уверен в этом, но, похоже, это именно так. На самом деле, все получили большие и очень большие деньги для себя, много трофеев и оружия.
    И, самое главное, выжили только благодаря моему дару.
    Кстати, часть оружия я выкопал из тайника во время последней поездки и раздал гвардейцам по одному экземпляру. Торк с Трагером решили, что уже можно раздать немного трофеев, через четыре месяца это не так подозрительно, тем более, разведчики выдержали проверку.
    Я, конечно, понимаю, что смог всех замазать трофеями и деньгами, вряд ли кто сейчас захочет поднять эту тему, ведь, промолчав сразу, в ожидании денег, парни уже приговорили себя к серьезным проблемам. То, что я маг и живу в Асторе и никто про это не рассказал, уговорившись молчать все вместе — это на рудники тянет, между прочим. Понятно, что я спас двоих от неминуемой смерти, еще одного от серьезной раны, здесь такое не забывают, только Торк остался невредим, поэтому могу рассчитывать на настоящую благодарность. Учитель и так мой человек, за сестру и новую любовь, он благодарен мне на века, не говоря уже об излечении после раны его и остальных, когда первоначальный план операции повис на волоске.
    Так что, Клея отправила брата с женой прогуляться на пару часов, и сама серьезно приступила к делу, выдоив из меня все, что я смог накопить за пару дней. Наши встречи продолжались три осьмицы, по два дня в каждую, потом она взяла перерыв и еще через три осьмицы рассказала мне, что чувствует — встречи закончились успешно.
    На последнем свидании я потратил хорошо маны, используя лечебный артефакт на молодой женщине, чтобы заранее купировать все возможные проблемы у нее и плода.
    Заодно задумался, что мне обязательно нужно вылечить Гриту от последствий того, что случилось в Смертных горах, от последовавшего после этого бесплодия. Судя по тому, с какой радостью она занимается детьми своих подруг, для нее это будет сравнимо с ее талантом певицы — родить самой. Придется, конечно, раскрыть свой секрет, ну, в Грите я уверен. Тем более, я могу сказать, что умею только лечить магией.
    Через четыре месяца, в середине зимы, стражник с ворот принес мне весточку о появлении ожидаемого гостя, Редкена с караваном астрийских купцов. Причем, узнал я это, пока наемник со своими работодателями еще не добрался до дорогого постоялого двора, где они останавливался обычно, проходя проверку мытарем.
    Я, в это время, зашел с инспекцией в бывшую мастерскую Ольса и нашли меня именно там.
    — Милая, сегодня не выступаешь. Я пошлю посыльного, что тебе нездоровится и несколько дней тебя в трактире не будет. Пусть хозяин поищет тебе замену, — сказал я певице, как только приходивший стражник получил пару серебра на пиво и ушел счастливый, а я добрался домой и разбудил певицу, сладко дрыхнувшую на моей, теперь любимой, кровати, которая тоже останется в наследство милой зайке.
    — Неужели? Это точно? Ты видел его? — Грита мгновенно захлебнулась от радостного нетерпения.
    — Мне его видеть и не требуется. Только караван нарисовался, как меня уже начали разыскивать, — улыбнулся я.
    — Так, я знаю, где он живет и к кому ходит, узнал еще в прошлый раз. Теперь будем опираться на эти сведения, больше к слежке никого не привлекаем.
    — Когда начнем его поджидать? — вопрос закономерный у девушки и я, кажется, знаю ответ на него.
    — Прямо сегодня, он должен сразу же бежать к своей подруге, как я надеюсь.
    Мы с Гинсом заняли подходящее место около постоялого двора после тренировки, на которой я попросил его о помощи. Зашли к нему домой, предупредили, что сегодня у нас дела и сели в засаду в соседнем трактире, находящемся по пути к дому подруги Редкена.
    Не обязательно, что он пойдет к ней сегодня, может, уже поменял на новую, только, привлекать пацанов к наблюдению и сразу же разбираться с наемником — это чревато тем, что Стража узнает, кто следил за покойником и кого брать в оборот.
    И так стражники на Речных воротах заподозрят, что я не просто так попросил предупредить, когда Редкен появится, но, тут они промолчат, скорее всего, сами его недолюбливают и сведения такие не должны никому передавать. Иначе, сами пособниками окажутся. Хотя, как знать, чужая голова — потемки.
    На всякий случай, если покушение удастся, найму пацанов Брона последить за мной пару осьмиц, чтобы сразу же узнать о возможном хвосте.
    Но, посидев часок в ожидании появления наемника и разговоре за жизнь с Гинсом, я начал думать более практично и по-деловому. То есть, о себе любимом и о том, нужно ли именно мне решение мечты Гриты вешать на себя или с этим справится какой-нибудь наемник или ее новый мужик, который появится после моего ухода.
    Да и, забеременев, она станет мягче и может сама отказаться от мести, сейчас сжигающей ее.
    Чувствую, что не стоит громкое убийство сейчас устраивать, поэтому, еще не решил, сегодня готовить арбалеты или лучше перенести решение вопроса на более отдаленный период. Пока сидим с Гинсом в трактире, спокойно ужинаем и разговариваем о жизни, как теперь он хорошо живет, в отдельной квартире и своей большой комнате, с женой, ментально близкой ему по духу. Он, конечно, таких слов не знает, но, говорит, что близкий Ирния ему человек, вот и все тут.
    Просидели пару часов, стемнело уже совсем, Редкен из постоялого двора не вышел, если он, конечно, не использовал задний двор, из соображений повышенной секретности.
    — Ладно, Гинс, пора по домам, дело откладывается, — говорю я приятелю и провожаю его до квартиры.
    Чем дольше я обдумываю само решение вопроса, тем больше понимаю, что подставляться не хочу.
    Слишком все сложно это, организовать все так, чтобы в полной темноте Грита как-то рассмотрела наемника, ранила его, порадовалась несколько минут его мукам и потом добила совсем. Требуется, чтобы он в это время молчал и не всполошил народ своими криками, никого не оказалось на улице рядом, и чтобы потом Стража не вышла на наш след, не говоря уже о том, что придется воспользоваться камнями-светильниками, чтобы мстительница могла рассмотреть искаженное мучениями лицо наемника и показать ему, кто его настиг через многие годы, чья месть, руки и воля направили этот болт.
    Вот зачем мне эти танцы с бубнами, ведь, и так на мне столько всего уже висит, что не стоит дергать судьбу за хвост и усы одновременно.
    Сложное это дело и мне не до таких проблем, честно говоря. Гораздо легче, просто выстрелить в наемника, не показываясь на виду, тогда можно и ранить, чтобы умер в мучениях, не боясь, что будут названы имена мстителей.
    Поэтому я расстроил милую до невозможности, что придется снова ставить слежку, чтобы найти, посещает ли Редкен кого-то в городе. Ибо, эта явка, похоже, провалена и агент ушел от наблюдения. Сам я этого точно не знаю, но, решил, что это именно так и никак не иначе.
    Грита опять обиделась и ушла ночевать в свою комнату, на что я только усмехнулся.
    Она, как неразумный ребенок, мечтает о мести, думать ни о чем другом не может, а у меня на плечах работа многочисленных предприятий и благосостояние многих близких людей. Все это накроется медным тазом, если меня обвинят в убийстве наемника, все мои активы конфискуют в пользу города, особенно мастерскую, в которой производятся арбалеты.
    По слухам, в Совете Капитанов зреет идея такие стратегически важные производства ставить на службу городу, принуждая владельцев работать почти по себестоимости. Национализировать, как можно это назвать.
    Или, в лучшем случае, контролировать прибыль, обкладывая повышенным налогом.
    И, если появится информация, что я нанимал мальцов Брона следить за наемником и платил за информацию о появлении Редкена в городе стражникам, то власти обрушат на меня всю репрессивную машину, чтобы забрать мои активы в пользу города, а потом и Крипа прижмут к ногтю, и будет мастерской управлять чей-то блатной племянник из Совета.
    Ладно, моя доля у Водера никак не оформлена и агенство работает без моего участия, просто у женщин откуда-то появились серьезные средства на скупку жилья. Впрочем, о том, что они работают на меня, знает только чиновник в Ратуше, о его молчании я договорюсь с ним самим.
    Зато, в хамаме я единственный хозяин и половина мастерской Крипа на мне, а бывший цех Ольса, вообще, официально — полностью мой, так что, рисковать есть чем, и шкура наемника того не стоит.
    Поэтому, я снова нанял мальцов проследить Редкена и все.
    Оказалось, что женщину бравый крепыш нашел себе новую и в этот раз у него все серьезно, дама с интересом, держит лавку с тканями и бижутерией. Наверняка, где-нибудь в пути познакомился.
    Все-таки, есть у подонка харизма, мои лесные убийцы никого не могут себе найти, а залетный проходимец меняет женщин в легкую.
    Харизма и уверенность в себе, да и язык подвешен, в отличии от Охотников, которых воспитали молчать — всегда, молчать — везде.
    Поэтому, караван ушел через месяц со своим Старшим охраны спокойно, Грита долго дулась и мне не так неприятно оказалось ей изменять с сестрой Учителя, причем, с чистой совестью.
    — В следующий раз, милая, теперь место, где его ждать, точно установлено, — пообещал я певице, сам не очень в это веря.
    Да и вообще, мне наемник ничего не сделал, впрочем, как и тогда, только денег принес хорошо, очень меня это обстоятельство в тот раз порадовало. Поэтому охота на него пойдет самой последней целью в этой жизни. Получится разобраться — хорошо, не получится, у Гриты будут деньги и желание, пусть кто-то ей организует сафари, чтобы она получила максимальное удовлетворение.
    С Гритой мы потом помирились, ее желание пошантажировать меня по-женски провалилось, что даже хорошо, Клее больше досталось и снова наступил мир в наших отношениях.
    Время все шло и шло, я постоянно занят хамамом, мастерскими и агенством, поэтому, как-то неожиданно закончилась долгая зима и я спохватился, что уже первый день весны.
    Уже ровно год, как я в этом мире, причем — второй раз и можно признать эту попытку гораздо более удачной, чем первую. Надо, конечно, понимать, что я прошел долгий и трудный путь, зато, со знанием будущего, языка, серьезных денег и моей магической силы — мало, что может мне помешать.
    Только свои личные ошибки и прочие случайности.
    Пусть, даже, я бы не вмешался в жизнь клана Рыжих, не стал бы проводить жесткую политику по отношению к этим уродам, не стал бы грабить их сокровища, с материальной точки зрения я бы ничего особо не потерял.
    Драгоценные камни опасны в реализации и, что особенно обидно, мне почти невозможно узнать, насколько опасно ими светить.
    Хотя, приобретение, под тысячу золотом трофейных денег, очень помогло мне расширить свои дела и содержать постоянную охрану, запустить агенство и раскрутить его. Я вложил еще около пятисот тайлеров в работу моего женского коллектива и такое вливание, на девушек, уже готовых использовать эти средства сразу, чтобы начать зарабатывать еще больше, произвело большое впечатление.
    Со временем дошли до меня новости из Талака, про сгоревший полностью дом Рыжих, множество обнаруженных обгорелых тел и пыточную, в которой так и остался сидеть в каменном кресле задохнувшийся от дыма узник с колом в заднице. Думаю, он оказался очень рад и такой смерти.
    Вряд ли его нашли бы, если бы местные власти не приказали разобрать дом по кирпичам и блокам, надеясь отыскать казну богатых нелюдей. Казну не нашли, зато нашли пыточную и пропавшего местного жителя в ней, поэтому вышел запрет селиться Рыжему племени в этом Бействе.
    Учитывая, как дорого и солидно дом был заставлен массивной мебелью и обшит деревянными панелями, думаю, пожар оказался необыкновенно сильным и следов насильственной смерти на телах не обнаружили. Да, если и нашли эти следы, после раскопки пыточной, никому уже не интересно, что с ними стало.
    По слухам, все камни уже разнесли с места пожарища и теперь снимают землю, слой за слоем, в поисках тайника.
    Ну и ладно, пусть копают, главное, чтобы не сопоставили появление Охотников и пожар в доме-крепости. Хорошо я придумал, задержка на несколько часов дала нам спокойно уйти с глаз провожающих и наш уход теперь трудно связать с пожаром.
    Посидев над картой, составленной мной по территориям Севера, я высчитал, что мне потребуется минимум пара месяцев на всю экспедицию.
    Быстрее всего доплыть на шхуне до того же места высадки, теперь уже, в светлое время, ведь ясно, что опасаться в этот раз чьих-то зорких глаз не стоит, никого там не бывает, на этом пустынном берегу.
    Путь по морю займет всего три дня, день до башни Кремера, которого я прибью с особенным удовольствием, пусть, передо мной сегодняшним, он ни в чем не виноват.
    И потом, день — два переход до следующей башни, быстрый разнос самого здания, если не получится подловить владельца на открытом месте, с трофеями там совсем слабенько, но, это для меня, моя команда может забирать что хочет.
    Потом переход вверх, маги не смогут так сразу узнать, что случилось с Кремером, как мы разгромим следующую башню и еще через один переход я смогу встретиться лицом к лицу с Фатихом, которому на помощь, все равно, никто не успеет.
    Там денек отдыха, нужно еще решить, сразу людей Фатиха гнать на побережье или захватить еще для компании население его приятеля Торма. В захваченных и разоренных башнях никого не оставляем, чтобы не выдавать про нашу численность и направление движения оставшимся магам никаких сведений.
    В общем, еще осьмица на то, чтобы разгромить шесть башен и начать эвакуацию народа на берег Голубого моря, где уже должны ожидать две шхуны, чтобы перевести освобожденных и их конвой прямо в Астор. В принципе, после разгрома башен магов четвертой и третей степеней, где самое многочисленное население, можно будет отправить почти всю Гвардию в охранение, оставив только своих приятелей рядом, гвардейских и гильдейских. Морем вывозить гораздо проще и быстрее, тем более, население города будет в курсе наших великих побед, ожидая теперь, с нетерпением, новых известий о победах и разгромах.
    Я, с доверенными людьми и набранной прислугой из населения башен, забираю повозку и лошадь и стремительно уезжаю на Север, пока, остальные маги, пытаются понять, что произошло и организовать оборону. Кто-то из башенной обслуги к ним, наверняка, убежит и внесет какую-то ясность в произошедшее, поэтому, есть небольшой шанс, что они помчатся за мной вслед, только, это им не поможет.
    Скорее всего, они будут ждать конца каждый в своем владении.
    Так, осьмица, чтобы добраться до Роковой горы и собрать палантиры и фузею.
    Осьмица обратно, и чтобы разгромить все верхние башни во главе со Штольцем и еще пол-осьмицы, чтобы добить остальные три башни. Но, этого может и не случиться, если маги успеют снять армии Крыс с осады Гардии и Муклена и будут ждать нас по дороге.
    В общем, планов громадье.
    С магами я справлюсь и сам, со своими людьми, но, кто тогда будет конвоировать освобожденный народ в Астор, кто донесет известия о нашей победе и даже то, что я оказался магом, который целиком на стороне людей.
    Придется, скорее всего, разобраться со всеми магами, освободить всех людей при башнях и уже, после этого, отправляться на Север со своими приближенными и выбранными слугами, где я смогу снова заняться поисками знания и артефактов.
    Крыс при башнях, через того же Ракса, желательно, перевербовать и частично отправить с народом в город, чтобы все убедились, что эти суровые и порядком воняющие парни готовы служить городу за еду и немного пива в тех же рудниках.
    Эта тысяча — полторы бывших людей, может очень помочь городу в качестве охранников на рудниках и каменоломнях, ведь, на содержание таких непритязательных парней уйдет раза в четыре меньше золота, чем на обычных стражников.
    Понятно, что мне потребуется шесть-восемь осьмиц, с более тщательными поисками и обучением на самом Севере, в башнях, ближайших к Роковой горе.
    Пора начинать готовить начальство гвардии к такому походу, в этом мне сможет помочь Генс, самый номенклатурный парень в нашей спортивной гвардейской компании.
    

   

   

    

     Глава 26 ГОТОВЛЮСЬ К ОТБЫТИЮ
    

    

    Я не стал затягивать с привлечением Гвардии к своим замыслам, такую подготовку требуется вести заранее, сильно заранее, чтобы имелся шанс все правильно устроить.
    Посоветовался с близкими людьми, знающими мою тайну, и обсудил, как начать разговоры об этом деле, с человеком, который, через отца, вхож в высшие слои Гвардии.
    На первой же встрече на тренировке, постояв в паре с командиром взвода Гвардии, я, пригласив Торка и Учителя поближе, задал приятелю прямой вопрос:
    — Как бы посмотрело руководство Гвардии на то, чтобы сходить в тыл магов на Севере и пощипать мягкое подбрюшье противника?
    Генс вытер лоб от пота и задумчиво спросил:
    — А сколько народа надобно в разведку?
    — Да хватит одного отделения. Но, это только — для побед великих. Но, ведь, и народа много будет освобождено от ярма магического, трофеи опять же будут. А, вот, чтобы отвести освобожденный народ до корабля на берег, можно и два отделения, лучше же три.
    — Это ты серьезно? Про победы? А то, что-то сходила совместная группа, наши с гильдейскими, так, едва ноги унесли и никакой славы не добыли.
    — Ну, не знаю, наверно, потому, что меня с ними не было, — похвастал я и Генс долго смеялся, утирая слезы. Совсем я ему не внушаю уважение в бою на учебных мечах, хотя, теперь на уровне годовалого новичка уверенно бьюсь.
    Но, похоже заинтересовался разговором, парень он молодой и совершить что-то героическое для родного города — такое предложение для него заманчиво.
    — А если правда? Почему тебе должно повезти, больше, чем им.
    — Почему? Да потому, что твои друзья во мне уверены. Спроси вон их.
    Учитель с Торком молча кивнули головами, не обращая внимания на суету вокруг. Гвардейцы крутятся на турнике, делают солнышко, и я опасаюсь за турник, пора его укрепить посильнее.
    — Генс, турник шатается, требуется пару усилителей с каждой стороны поставить, тебе проще с кастеляном это обсудить.
    Приятель внимательно рассматривает происходящее и кивает головой, мол, поговорю. Потом переводит взгляд на меня, ожидая дальнейших объяснений.
    — Есть у меня информация, с Гардии, умные люди подметили, Крысы только около осажденных городов толпятся, а около башен гарнизонов больших у магов нет. У кого двенадцать Крыс, у кого шесть, не больше, ходили и все видели достоверно. Можно это знание использовать, пока оно не так распространено, только, нужен нам такой человек, как ты, которому и начальство поверит и с нами у него контакт налажен хороший.
    — А как башни брать? Маги около своих камней очень сильны, — ого, видно, что Генс в курсе происходящего, похоже, вводит отец его в понимание процесса войны.
    — Есть у меня одна идея, как башни брать. Все не возьмем, но, где-то, повезти может. Тем более, лучники со мной сильные будут, кого-то и около башен внезапно врасплох застанем, — убежденно говорю я и продолжаю:
    — Не получится, так уйдем на берег и дождемся шхуны, а лучше, нанять ее на полный срок, чтобы ждала постоянно. Но, получится магов проредить — это точно.
    — Ну, отделение или два — можно уговориться, все равно в штабе есть мысль провести разведку боем. Тогда десяток ходил, им пришлось убегать, а, если три отделения выступит, то, можно и бой принять, покрошить эту полусотню Крыс, — приоткрывает мысли начальства Генс.
    — Вот, только идти лучше после первого месяца лета, на Севере воздух и земля уже прогреются, так мне местные рассказали, — пытаюсь задать удобное мне время похода на Север.
    — Это, которые контрабанду таскают, — усмехается командир взвода.
    — Естественно, какие еще, — соглашаюсь с ним и я.
    Ведь, до сих пор поддерживаю легенду, что работаю охранником при дельцах серого бизнеса, поэтому, часто пропадаю и на тренировки не хожу.
    — А тебе это зачем? — еще правильный вопрос.
    — Ну, эти знакомые, все бредят завалить одного мага и разбогатеть на добре из башни. Тем более, город же награду обещает за каждого мертвого или живого мага, так что, заработать можно. И подвиг совершить — тоже.
    Я понимаю, что нельзя мне никак приоткрывать свои возможности, даже, если выгорит тема с экспедицией на Север. Когда я откроюсь, применю магию, чтобы захватить первую башню, Торк с Учителем должны больше всех этому удивляться.
    Мол, не знали и не подозревали, ничего такого не видели в первом походе. Только магов придется всех кончать, чтобы не повторилась история с начавшим сотрудничать ренегатом, который легко сможет вывести потом моих приятелей на чистую воду. Что они доложили неправду и знакомы с моими умениями еще с похода в Сатум.
    Это — обязательно.
    Поэтому, валю свой интерес на любовь к приключениям, страсть к магическому добру и старой, доброй мародерке. Вот, приплывем на Север и тогда, около башни Кремера, придется открыть карты. Не факт еще, что Генс перенесет такое спокойно, все может случиться. Надеюсь, что мертвый маг и захваченная башня все же убедят его, что я на стороне города.
    Еще, нарисую и покажу карту, где отмечены все нужные нам башни, что я в курсе, куда идти и что нас там ждет. Разгром одной башни — это уже небывалый успех для современной армии Астора, поэтому, я надеюсь, что сын заместителя начальника Гвардии не удержится от возможности увеличить список до двух или трех башен.
    А, где три, там и шесть или двенадцать, все заманчивее и интереснее.
    Да и толпа насильно спасенного народа, душ под сто или больше — серьезнейший аргумент для молодого военноначальника, собирающегося стать рано или поздно главным по Гвардии.
    Городу люди требуются позарез, тем более, уведенные у непримиримых врагов.
    Все данные для этого у Генса присутствуют, а после такой виктории, все сомнения, вообще, отпадут. Да и меня можно выдать за перевербованного мага, именно, в тот момент, как я открылся гвардейцам и ни секундой раньше.
    Ну, про секунды здесь еще никто не подозревает, есть только местные минуты в ходу и требинки, отрезки времени по восемь минут.
    Переговорив с Генсом, я оставил его с друзьями рядом, сам отошел к турнику и подтянулся пятнадцать раз, выполнив норматив для разведки. Пусть парни сами подтвердят, что знают меня только с лучшей стороны по походу в Сатум, что я своими умелыми действиями всех спас и привел обратно с трофеями и девушками.
    Девушки на Севере для молодых парней — это лучшая приманка, оказаться в роли спасителей первыми рядом и завести отношения на обратном пути — это все, что требуется, чтобы заинтересовать такой вылазкой половину гвардейцев.
    Пока Генс обдумывает мои слова и заверения друзей, прикидывая, как устроить, чтобы в поход пошли все те, кто ходил со мной в Сатум, я сам занялся подготовкой к тому, что не вернусь в город, если только не случится чего-то непредвиденного.
    За зиму мастерские выдали триста заказанных арбалетов в арсенал Гвардии и у меня осталось тетивы только на двести штук. Я и так скупил во всех Бействах ее про запас, теперь там готовят новую продукцию, только, по сроку это займет месяцев пять, и я уже не смогу выкупить заказ сам. Поэтому, подключил к торговле с южными купцами Крипа, Трона и Клею, как самую крутую переговорщицу и умеющую торговаться, как следует.
    Пора ее натаскивать, чтобы заняла мое место, у нее — это точно получится, еще и лучше, на остальных не надеюсь.
    На Юге, конечно, женщин за людей не считают, но, в Асторе южане готовы, ради прибыли, мириться с тем, что здесь женщины важнее мужчин и с восторгом слушают девушку, поедая ее глазами. Пришлось приставить к ней и охрану, для солидности, Драгера с Кросом, оставив себе одного Конта, на всякий случай, при хамаме и своей персоне.
    Пока я ввожу мать моего будущего ребенка в курс дела, мы подписали договор с городом на поставку арбалетов. В Ратуше хотели завалить нас работой сразу на пятьсот изделий, пришлось сослаться на отсутствие тетивы на всем Юге и рассказать, что попробуем наладить производство такой важной запчасти для повышения обороноспособности города на местах. Гильдия может так же и жилы запасать, вытаскивая из добычи немало ценного продукта, про такие возможности нам открыл глаза, конечно, Драгер.
    Поэтому чиновники записали обязать Гильдию поставлять исходный материал для тетивы.
    Пока же мы готовы подписать договор только на двести арбалетов, чтобы не вводить в заблуждение Совет Капитанов.
    В Ратуше оказались не очень довольны таким результатом и начали искать второго подрядчика, готового изготовить еще триста машинок, но, желающих нарушить договор с Ратушей и попасть в черный список, не нашлось.
    Металлические луки Водер только нам кует и больше никому делать это не собирается, да и не может, завален работой и так по горло.
    Во всех переговорах участвовала и Клея, присматриваясь к стилю общения и подмечая множество мелочей.
    Например, как секретарь Бромс мигает разными глазами, подавая знаки своим подчиненным, что тем требуется сказать, да или нет, на наши вопросы.
    Интересное наблюдение, сам я ни разу не смог ничего заподозрить в поведении второго секретаря.
    — Тебе придется вести дела, пока меня не будет, а может, и гораздо дольше, — пришлось предупредить молодую женщину, навестив ее дома.
    Клея смотрит на меня пристально, впрочем, она обещала не устраивать ничего, чтобы могло выдать наши отношения нашим знакомым.
    Мы лежим на скомканной кровати, не такой широкой, конечно, как у меня и пока отдыхаем.
    — Насколько долго и какие дела? — звучит по-деловому ее мелодичный голос.
    — Дела в мастерской, сам Крип не потянет работу с Ратушей, это однозначно. С таким справишься или ты, или Орния, больше я никого не знаю. А кого знаю, — намекаю я на Ольса, — Того лучше близко не подпускать к нашим деньгам и делам.
    — Я перепишу свою половину мастерской с арбалетами на тебя, милая Клея. Второй цех, где мастерят подводы и прибыль в десятки раз меньше, разделю между тобой и Крипом, все же — это его епархия, только, из ваших половин пятую часть отдам Трону, он это тоже заслужил.
    — Ого! — улыбается девушка, — Это я вовремя тебя за член прихватила. Теперь буду в богатстве купаться и брата баловать.
    — За Гинса не переживай, с Севера он вернется несметно богатым, опять придется тебе вкладывать его добычу в дело, — сообщаю я ей, — Только, это большая тайна пока.
    — А что с агенством, там тоже работы хватает?
    — Я говорил Орнии, когда устраивал тебя на работу, что вам придется искать грамотных и умеющих продавать людей. Это время пришло, все свои наличные деньги я передам вашему союзу свободных женщин, чтобы расширить возможности в скупке недвижимости. Запомни, Клея, хорошие дома и квартиры, близко к Ратуше, будут стремительно дорожать, лет через десять, снять жилье, даже на шестой улице — окажется уже не по карману приезжим. Не говоря о том, чтобы купить.
    — Ты уверен в этом? — девушка настроена серьезно.
    — Абсолютно, — так же отвечаю я.
    — Такое трудно представить сейчас, когда город полупустой, но, как подрастет поколение рожденных после Беды детей, свободного жилья не останется.
    Клея смотрит на меня уже недоверчиво, поэтому я читаю ей небольшую лекцию по политэкономии.
    Что в Асторе — самый справедливый строй, какой только можно представить на заре капитализма, который без труда обскачет и Сатум и остальные земли этого мира. Его установили и внедрили военным путем, пришедшие извне маги, имевшие перед глазами такое же устройство мира в своих мирах, бедных магией. Поэтому они здесь и остановились в своих поисках, что этот мир — очень богат маной.
    — Как нам поделить доли в агенстве? У нас же все на глазок. Кто лучше сработал, тому выдается побольше, остальные делят все оставшееся на троих.
    — Будем думать, придется вам договариваться между собой, договариваться и уступать, согласия добиваются путем взаимных уступок и компромиссов, — невольно задумавшись, отвечаю я.
    — Чего? Каких мисов? — Клея не понимает смысла земного слова.
    — Забудь. Есть еще и хамам, который не так прибылен, как остальное имущество, но, очень важен для мужской половины города. Впрочем, в ваших силах, сделать его женским, когда-нибудь.
    Вижу по Клее, что она еще о таком не задумывалась, но, теперь точно привлечет подруг к полному доступу в бани слабого пола.
    — Да, хамам я оставлю по долям вашему агенству и Грите, еще что-то Охотникам, чтобы они присматривали за порядком и вам помогали.
    — Ого, и хамам тоже оставляешь? От таких известий голова кругом идет.
    — Да, оставляю и тебе придется больше заниматься надзором за мастерскими, готовить договоры и смотреть, чтобы Крип куда не влез или кто-то не начал обманывать его. Такое я могу доверить только тебе, в твоем умении общаться с людьми и понимать истинные их намерения, я уверен. Агенство тоже можешь не забывать, но, сил на все не хватит, тем более, рождение ребенка не за горами, — и я ласково погладил ее живот.
    — Поэтому ищи верных помощниц и помощников, передавай свои знания и умения, чтобы они работали за тебя и не мешали смотреть сверху, чтобы не тонула в мелочевке, ибо, твое время — дорого стоит, — на этом я заканчиваю лекцию и повторяю подход.
    Клея не стала ничего спрашивать про Гриту, она страшно боится огласки и потери дружеских отношений с коллективом агенства. Поэтому, мы прячемся как можем и скрываем свои отношения.
    Конечно, когда я уйду и всплывет, что, почти все имущество я оставил сестре Учителя, которая одна может им распорядиться с толком. Да еще, она окажется в положении, тогда, да, многое станет понятно нашим знакомым.
    — Да, меня еще доля в кузницах Водера, треть его имущества и доходов, только, он не примет никого взамен меня. У нас с ним сложные договоренности и ничего в Ратуше не оформлено. Хотя, за долю в бывшем сарае Ольса, которую я отдам Трону, я выделю Крипу половину моей доли в кузницах, они с Водером давние друзья и договорятся между собой, зато и кузнецу подкину немного из мастерской с арбалетами.
    — Зачем такие сложности? — поинтересовалась Клея, покусывая меня за ухо.
    — Пробую создать более устойчивое предприятие, чтобы все, от кого зависит работа, оказались чем-то связаны. Ты, Крип, Водер и Трон в производстве, под твоим надзором, желательно. Агенство в хамаме, доля Гриты и Охотники со своей долей — всем надо будет как-то договариваться. Ведь, Охотники и Грита в таких делах ничего не шарят и их обведет вокруг пальца обязательно какой-то проныра, поэтому, им выделю доли поменьше, основная часть нашему агенству, которое не даст их в обиду.
    Я посмотрел Клее в глаза:
    — Рассчитываю, что ты присмотришь за Гритой и ее ребенком.
    Зеленые глаза широко раскрываются:
    — Ты вылечил ее! И наши дети будут родственниками!
    — Да, Грита в положении. Она долго не верила, что мои поглаживания камнем ее в районе таза могут что-то изменить, но, уже ощутила в себе изменения. Вам всем придется присмотреть за ней, тебе, Клое и Орнии.
    Когда мы расстались, больше проговорив, чем занимаясь любовью, я направился в мастерскую, обсасывая так и так идею о обмене активами Крипа и Водера и решил поговорить с ними сам.
    Пусть выскажутся, что думают о таком объединении интересов, не стоит решать такие вещи в принудительном порядке.
    Нахожу Крипа в мастерской у Речных ворот и расспрашиваю, как дела.
    — Да все хорошо. Подводы выдаются, правильно, что арбалетов не стали много в договор записывать, напряженка эта уже надоела, — откровенничает компаньон.
    — Да, тысячи пока хватит городу. Может, больше столько мастерить и не понадобится, — говорю я, имея в виду будущие события, когда опасность с Севера для города пропадет, почти, сама по себе.
    Других серьезных врагов, на самом деле, в пределах этой части материка не видно.
    Компаньон не знает, о чем я говорю и немного беспокоится о будущем, ведь, штаты работников расширены для производства высокоприбыльных изделий.
    — Чем их тогда занять? Если пока не будет арбалетов.
    — Вот об этом мы с тобой и поговорим сейчас с Водером, пойдем прогуляемся к нему.
    И мы отправляемся в кузницы, разговаривая на темы производства.
    

   

   

    

     Глава 27 БЫЛИ СБОРЫ НЕДОЛГИ
    

    

    По дороге в кузницу мы заходим в мастерскую, я кормлю Криту купленной по дороге морковкой и вспоминаю, что, собираюсь вылечить Ятоша полностью в ночь перед отплытием на Север.
    Да, я сделаю обязательно, пусть это и выглядит неосмотрительно.
    Потом стоим с Троном, и он перечисляет все задумки, свои и парней. Теперь он остается все чаще за старшего в старой мастерской, пока Крип с братьями работают в новой.
    — Впечатляет. Идей у вас столько, что я не знаю, как все это воплотить в жизнь.
    — Разберемся, дело — не хитрое, — отвечает сосед, сам, при этом, хитро улыбаясь.
    Ему все нравится, что есть работа, хорошо оплачиваемая в его случае, что можно каждую ночь проводить дома, сидеть по вечерам с соседями за столом, что супруга теперь тоже прилично зарабатывает и они уже подбирают хорошую квартирку дочери, чтобы жила отдельно от родителей мужа и сама была себе хозяйкой.
    Да и технически Трон хорошо подкован, внес столько усовершенствований в нашу работу, что я собираюсь и в этой мастерской оставить ему еще три процента к его уже двум имеющимся.
    После этого мы добираемся до Водера, где ждем, когда у него появится свободная минутка, только, она так и не появляется, поэтому договариваемся с ним встретиться вечером. Приглашаю его и Крипа в «Лису и Журавля», что спокойно поговорить, без спешки и в комфортной обстановке. Придется сегодня кузнецу оставить работу пораньше, помыться и прийти в приличное место для серьезного разговора.
    После этого иду в хамам, захожу по пути на квартиру и сортирую там все оставшееся богатство на две кучки.
    Одна должна добраться до тайника перед Храмом и сопроводить меня обратно в Грузию, теперь — независимую республику, вторая останется в Асторе и послужит еще моим делам.
    Оставляю еще немного украшений из Сатума, так, чтобы продать за пару недель и еще пару ждать деньги от ювелира. Рынок города уже вполне насыщен сатумскими украшениями, поэтому, такого ажиотажа больше не наблюдается, или же ювелир просто ломит цену, стараясь заработать побольше.
    Есть у меня такое подозрение.
    Я выдаю ему теперь украшения понемногу, делая вид, что они заканчиваются. На самом деле, через его ловкие пальчики прошла только половина принесенного из так и оставшегося неизвестным города и так же неизвестной лавки неизвестного Ювелира.
    Я и не рассчитывал продать все украшения изначально, теперь же, после нашумевших событий, стараюсь минимизировать их поток, попадающих на рынок Астора.
    Деньги, золотые тайлеры, мне уже не требуются, остаток добычи из Талака и аванс города за следующую партию арбалетов составили около восемьсот монет. Плюс, еще постоянно капает с агенства, кузниц Водера и тонкий золотой ручеек от работы хамама — все это вместе явственно говорит о ненужности рисковать и светить больше украшений и, тем более, трофейные камни, которых осталось немного, небольшая оставшаяся часть все еще лежит в квартире.
    Еще, я продам часть своей доли Водеру, он давно уже уговаривает меня это сделать, процента двадцать три и оставшиеся десять предложу перевести на Крипа, взамен пяти процентов самого Крипа в мастерской, которая, пока, является, более прибыльным производством, чем кузницы.
    Впрочем, отними у мастерской производство арбалетов и кузницы Водера сразу же обгонят по зарабатываемым деньгам производство подвод.
    Ну, на такие раздумья у меня есть, что предложить своим компаньонам, уже сегодня.
    Кстати, ведь и долю в сарае Ольса я тоже могу продать Крипу, все по-честному, по ее новой стоимости, конечно, не за те смешные деньги, на которые тогда спустил притязания попавшего в ловушку своих возможностей и амбиций Ольса.
    Крип все равно, свои полторы тысячи заработанных тайлеров так и не тратит, почти, так и лежат в Кассе, ждут, когда власть обратит на лишние деньги у простого мастерового свой взгляд и конфискует под каким-то предлогом.
    На оборону города, например.
    Компаньон привык жить очень скромно и сейчас, с огромным трудом, выходит из прежнего образа. Потратил немного на мебель и еще одну комнату в той же квартире, которую продолжает снимать, хотя, мог бы давно купить весь дом и пол всей пятой улицы, где живет.
    Ну, такой он человек, это его дело, мне же спокойнее иметь с ним дело, это не хитрожопый Ольс, которого проще оказалось бы пристрелить в темноте, да еще, из-за угла.
    Мне то деньги тоже, не так и нужны, поэтому, я ломаю голову, кому их оставить и куда пристроить и пока не вижу эффективных решений. На Севере золота столько, что потребуется пару дровяных подвод гнать, чтобы золото с украшениями вывезти.
    Только в Агенство вложить, и Клое с Гритой оставить про запас если.
    Крип с Водером и сами могут развиваться, у самих денег девать некуда, если жмотиться перестать и на перспективу работать.
    В хамаме все есть и за счет заработанного может развиваться, еще одну парную можно поставить, даже я этим и займусь, в ближайшее время, перед отъездом. Трактир понемногу налаживается, хозяин «Лисы» уже двенадцатый раз созревшее пиво снимает и радуется, что в подвал подведена вода прямо к бочкам, не приходится на руках таскать. Была у него мысль половину пива продавать, только, я отсоветовал.
    — Подержи пиво побольше в бочках, не две недели, а три или четыре, пиво станет крепче и будешь его продавать подороже, народ такое дело быстро распробует и начнет только такое просить. Тебе же с заполнение бочек и помывкой будет меньше хлопот.
    По итогу, на новый продукт желающие сразу же нашлись, все просят наливать только новой, «Портер», как я его предложил называть, в память о земном аналоге.
    За подвал я, теперь, аренду беру небольшую, за трактир — хорошую, так и народ теперь четвертью города захаживает в хамам, даже не париться, попробовать новое пиво и посидеть в знакомой по парилке компании.
    Баня — все же такое демократическое место, где все наравне, изначально.
    Капитан Кронц стал за зиму лютым таким парильщиком и возглавляем группировку похожих фанатов в одной из парных. Все мои предупреждения об осторожности вежливо игнорируются и тяжело вздыхаются, типа, иначе не можем париться и жить не интересно. Поделать что-то с ними у меня возможностей немного, да и ладно, я таких маньяков высоких температур еще в Питере насмотрелся.
    Народ распределился на компании и все ходят по определенным дням и часам, чтобы чувствовать себя вольготно. Бассейна, который строил с запасом, в пиковые моменты не хватает, придется еще один строить, поменьше, благо место есть.
    С такими идеями я посидел при хамаме, посмотрел, как идет процесс, как покупают веники и хлещутся в парных крепкие мужики, как прыгают с восторгом в бассейн с ледяной пока водой, не успевшей прогреться по дороге с гор.
    Конт сегодня при хамаме, видно, что мирная жизнь ему уже приелась и тянет человека в леса и горы рисковать жизнью и здоровьем:
    — Когда выходим, Ольг?
    — Торопишься повоевать? Это хорошо, там, с таким настроем, легче идти будет, — отвечаю я.
    — Так когда? — все же не терпится Охотнику.
    — Как гвардейское начальство согласует вылазку, — говорю я.
    — Только, они согласуют небольшую разведку, а получится серьезная война, так что, крови пролить придется, — объясняю я Охотнику, — Гвардия потом уйдет, погонит освобожденных к кораблю, а мы останемся, вчетвером, минимум, и займемся серьезными делами. Так что, скоро в город не вернешься, понимай это.
    — Да и хрен с этим городом! Сначала, конечно, хорошо было, спи в кровати, ешь от пуза, только, уже надоело, тесно здесь и не то. Не привыкнуть нам уже, похоже, с Драгером к городской жизни. Крос еще может, а мы нет.
    Понятно, придется, все-таки, Алдан на младшего указать, раз Конт и его приятель такие Чингачгуки потомственные.
    Ладно, мне же проще, пойдут со мной до конца, потом сами решат, возвращаться в Гильдию или все-таки в городе остаться. Пару раз уже находили мужчин знакомые по прежней жизни и намекали, что готовы Старшие пойти им навстречу, критически упала качество подготовки новичков и Мастеров они получат сразу же, как вернутся в строй.
    Последнее время только славным походом и множеством обещанных героических деяний удерживаю мужчин от возвращения в Гильдию, поэтому, они постанывают, но терпят еще. Пятнадцать лет в мужском коллективе и человек пропал для семейной жизни, хотя, похоже, что и Крос этим же заражен. Не меньше остальных ко мне пристает с Великим походом.
    Вечером произошло много событий, почему то именно этим вечером.
    Сначала меня сразу же нашел взглядом Генс, когда я зашел в трактир и отозвал в сторону переговорить.
    — Утвердили разведку боем, в составе двух отделений. Выход в середине первого месяца лета. Из всех, кого ты попросил, не утвердили только Хонса, он недавно накосячил и теперь на плохом счету у начальства.
    — Старший ты? — вот еще важный вопрос.
    — Нет, отец уперся, — виновато отвечает Генс.
    Понятно, нам же лучше, все же, это такой сколький момент навсегда — сотрудничество с магом.
    Мало ли, окажусь я в немилости у городских властей, все может случиться в кулуарной политике и такое соседство может мазнуть репутацию будущего военного начальника города. Да и побаивается отец за жизнь сына, поход в тыл врага — тема непонятная и мутная, все может случиться, он же не в курсе моего всемогущества в излечении раненых.
    Дали бы мне откровенно выступить перед членами Совета Капитанов, со всеми раскладами и моими знаниями, не уверен, что не пришлось бы прорываться из Ратуши, спасаясь от подвала.
    — А кто старшим? — спросил я, уже зная ответ.
    — Торк.
    — Жаль, что не ты. Запомнил бы наш поход на всю жизнь, — жалею я.
    — Ничего, если сможете что-то удачно начать, мой взвод будет наготове, чтобы развить успех.
    Это хорошо, собрать разбежавшихся людей, добить или взять на службу, как я надеюсь устроить общение с Крысами, оставшихся мутантов, как раз взвода хватит. Еще, тщательно обшарить закрома башен и отправить запасы в одну из башен, которая станет форпостом Астора на ближнем Севере. Хотя, тогда взводу Генса лучше ожидать известий в районе рудников или самому начать пробиваться к башне в первом ряду, но, боюсь, повлиять на настроения в Гвардии я не смогу. С лошадьми оказалось бы гораздо проще вывозить продовольствие из башен, чтобы получить большой козырь в разговоре с Крысами и оставшимися при них магами.
    Могу только все испортить, поэтому, не буду и пытаться. Дают корабль, два отделения по восемь опытных бойцов и Старшим идет человек, который знаком с моими способностями — больше и мечтать не о чем.
    Так что, все на мази, выходим на пару осьмиц раньше моих прикидок — не беда, больше будет времени на осмотр и изучение башен около Роковой горы, там есть что проверить теперь, с моими то новыми знаниями.
    Осталось три осьмицы до похода, требуется добраться до Храма, прихватить еще палантир, до половины заряженный, на всякий случай, чтобы вместе они давали мне полноценно заряженный один, привезти в город фузею — основной мой аргумент для разборки с магами. Без нее я тоже справлюсь, только придется тратить множество энергии каждый раз и серьезно рисковать, что какое-то неизвестное умение магов повыше уровнем пробьет мой защитный купол.
    Да и времени потеряю гораздо больше, топчась у башен, когда наверху яростно сопротивляется ее хозяин около магического камня. С мертвым хозяином все гораздо проще и быстрее пройдет.
    Отвезти остатки украшений и камней, да и мою квартиру передать в управление Агенству или просто оформить на Гриту. Пусть и у нее будет свое жилье, на всякий случай, а то женская дружба, бывает, очень ярко и быстро сгорает. Да и мне будет проще смотреть в глаза матери будущего ребенка, оставив ей не только тайлеры, но и недвижимость.
    Будет ее сдавать, от Клои точно не станет съезжать, тут есть кому присмотреть за ребенком и помочь постоянно выступающей певице. Впрочем, тогда лучше дом купить в хорошем месте, целиком.
    Переговорил еще с Торком и Учителем, они уже в курсе, готовятся к походу. Торк попросил привести оставшееся оружие из тайника, когда соберусь съездить к Сохатому.
    Тот передал мне через гвардейцев большую просьбу — привезти пару бочонков нового пива, про которое ему уже прожужжали уши посетители, возчики и лесорубы. Обещает отдать весь долг по такому случаю, придется постараться с пивом. Да и мне такой официальный повод прокатиться к Храму.
    Сразу же подошел к хозяину, попросил отложить мне пару бочонков нового пива, хозяин, тяжело вздохнул, показывая, какой у него самого спрос на новинку, но, отказывать, конечно, не стал.
    Если придется прийти обратно, захвачу с собой пособие, как варить пиво верхового брожения и кузнечную энциклопедию для Водера. Может, еще и электротехнический справочник, чтобы придумать электричество.
    Тут и Водер с Крипом подошли, опасливо косясь по сторонам, как записные домоседы.
    Пригласил за свой стол, познакомил с Гритой, как своих компаньонов и начал непростой разговор, заказав местного «Портера», который очень понравился Водеру.
    — Вот зачем я вас собрал. Пора привести в порядок наши дела. Я скоро отъеду и, когда вернусь, не знаю, поэтому не буду оставлять незаконченные дела и незавершенные сделки.
    Крип поскучнел лицом, Водер немного повеселел. Оно и понятно, один побаивается остаться наедине с Ратушей и большим развернутым производством, второй хочет остаться единоличным хозяином, которому никто не выкручивает руки, безжалостно забирая прибыль.
    Ничего, скоро кузнец поскучнеет, узнав, во сколько я оценил свою долю. Не в ту сотню золотом, когда входил в компаньоны, совсем не в ту.
    — Хочу сделать вам совместное владение, так, сказать, перекрестное. Чтобы ваши мастерские и кузни оказались не сами по себе, а опирались друг на друга. Чтобы, главное, не конкурировали между собой, снижая цены себе в убыток, а вместе зарабатывали.
    — И как же такое сделать? Хотя, мы и так друзья, — мысль явно понравилась Крипу.
    — Э, сколько друзей пропали друг для друга, когда пришло время конкурировать, — так я оцениваю заявление про друзей.
    — Смотрите, в мастерской Крипа моя доля — половина, в кузнях Водера — треть. Я продам Водеру двадцать три части с третью от ста, за справедливую цену. Оставшуюся десятую часть продам Крипу. Сейчас мастерская на арбалетах приносит по двести золотых в месяц.
    От такой суммы у кузнеца упала челюсть, не ожидал он, что мастерская приятеля приносит денег раз в пять больше, чем его две кузни. В глазах, даже, какая-то обида появилась, что жизнь так несправедлива, ведь, он работает не покладая рук и тяжко работает.
    — Водер, я тебя понимаю, поэтому и предлагаю тебе свою десятую часть кузницы поменять на одну двадцатую мастерской Крипа. Твои кузницы дают сейчас прибыли около сорока тайлеров, поэтому, обмен кажется не очень справедливым, так ведь, Крип?
    Компаньон кивнул головой.
    — Но, я смотрю вперед и знаю будущее, как вы оба уже не раз убедились, так ведь?
    На это кивнули оба мужика, свое знание будущего я уже раз по десять доказал каждому из них по отдельности.
    — Ведомо мне, что через два месяца город решит проблему Севера и магов и поэтому — заказывать арбалеты для города, вряд ли Ратуша станет больше.
    Теперь встревожился Крип, с подводами справляется и сарай Ольса, чем же ему занять теперь своих работников в мастерской. Да и Водер неприятно удивился, ковать луки в таком количестве не потребуется, а с ними — гусиные ножки и наконечники для болтов.
    — Поэтому, я и ценю так ваши доли, что военный заказ скоро уменьшится. Арбалеты будете делать просто на продажу, но, это совсем другие объемы, единицы изделий вместо полусотни в месяц. Гусиные ножки тоже потребуются меньше, наконечники и древки для болтов заказывать станут все равно.
    — Поэтому, пора готовиться переводить производство на мирную продукцию и тут мне есть о чем вам рассказать и предложить. Так, Водер, я знаю, что на Севере есть мастер-кузнец, который уже сделал повозку на гибких дугах.
    Удивление на лице здоровяка — это надо видеть, что его кто-то обошел.
    — Он делает пока рессоры, будем называть эти стальные дуги так, на одну ось, Так как, дорог там не осталось, почти. ВЫ вместе сможете ставить их на обе оси и получится та самая повозка на комфортной основе, о которой я давно говорил. Так как, именно, я буду тем человеком, который станет распределять добычу и освобожденных людей, я отправлю кузнеца прямо к тебе, Водер, поручу гвардейцам присмотреть, чтобы он попал именно в твою кузницу.
    — У тебя есть такая власть? — поразился кузнец.
    — У меня много чего есть, сейчас убедишься, — успокоил его я.
    И я подошел к столу гвардейцев, позвал с собой Торка и Учителя, подошел с ними к нашему столу и еще раз познакомил военных с компаньонами, чтобы они получше запомнили друг друга. На стрельбище парни и так видели друг друга, но, теперь я обратил внимание военных, что это и есть те самые мастера, про которых я скажу отдельно, когда придется распределять людей магов.
    — Запомнили уважаемых мастеров, сделаем, как скажешь, — подтвердили мои слова приятели и отошли, чтобы перекинуться парой слов с Гритой, пришедшей выступать второй раз.
    Ну что же, впечатление произведено и следует ковать железо, пока оно горячо.
    

   

   

    

     Глава 28 ХЛОПОТЫ
    

    

    — Так вот, пора переводить производство на повседневный, мирный товар. Сколько повозок на таких мягких рессорах купят в городе и окрестностях? Сколько уйдет в Астрию и Бейства?
    — Ну, если все так, как ты рассказываешь, не меньше сотни только в Асторе купят, — подумав, сказал Водер.
    — Не знаю, но, спрос будет, — подтвердил слова приятеля Крип.
    — Это первое, второе будет такое. У вас обоих куча денег, которые вы не знаете куда потратить.
    Тут компаньоны смотрят на меня с глупым видом, не желая в этом признаваться.
    Не хотят, это их дело.
    — Если вложить часть свободных средств в производство болтов и гаек, можно поставить цену гораздо ниже, чем она стоит сейчас. Сейчас — и вы не можете делать много лишних изделий и народ покупает мало, ведь, цена, и правда, очень высокая. Стоит переводить мастерскую с арбалетов на такую продукцию, заказать побольше метчиков и плашек, начать выпускать простые тиски, которые Водер уже сделал для наших мастерских. Они — нужны всем.
    Я смотрю на компаньонов, теперь им интересно, ведь, тема освоенная, правда, только для своего производства, не для продажи в больших объемах.
    — Если производить больше, то и стоимость продукции снижается. Если делать не пятьсот болтов-гаек в месяц на продажу, а тысячу, то, каждая пара станет дешевле на одну пятую. Если делать пять тысяч в месяц, то, стоимость каждой пары упадет в два или больше раза. То есть, не пять данов, как сейчас, окажется стоимость для нас, мы продаем по двенадцать, пятой части от золотого, что очень дорого. Будет стоимость — два дана, тогда можно снизить цену до четырех данов в продаже, в три раза и тогда посмотреть на спрос. Это за большой болт и такую же гайку с шайбами.
    — Тогда спрос будет, да еще какой, — уверен Водер.
    — Да, если же всех подсадить на наши болты-гайки, то, потом цена снизится до одного дана со временем. Чем крупнее производство — тем ниже стоимость, поэтому, вам есть куда расти и развивать свои мастерские и кузницы. С дешевыми болтами и вы можете снизить цены на подводы или любую другую продукцию. Только, есть ли в этом смысл, надо смотреть отдельно и совещаться между собой. Одна голова — хорошо, а две — лучше. Поэтому, я и хочу вам помочь, обменяться своими долями, что бы, с каждой продажи соседа каждый из вас зарабатывал.
    Потом мы долго обсуждаем доли и их стоимость, естественно, Водер оказался сильно удивлен моей системой подсчета стоимости доли. Совсем не те сто десять тайлеров, что я вложил в бизнес.
    — Так и кузницы твои выдают продукта в три раза больше, а прибыль в четыре раза выросла, с десяти золотых до сорока в месяц. Считаем, сорок на число месяцев, прибыль шестьсот сорок золотых в год, моя треть — двести десять тайлеров. Скажи спасибо, что я не считаю за два года, как принято. Двадцать три доли с третью будет ровно сто пятьдесят тайлеров, это с тебя причитается и десятую часть я продаю Крипу, за шестьдесят четыре тайлера, все честно.
    Мужики, конечно, не знают про такую систему, но они, вообще, мало что знают, поэтому не спорят.
    Компаньоны только затылок чешут и кряхтят, потом Водер говорит, что ста пятидесяти золотых у него нет в наличии, впрочем, я это и сам знаю.
    Есть у него только сотня и поэтому, ему отходит только тринадцать с третью долей за восемьдесят пять тайлеров, еще десятую долю выкупает Крип, за те же шестьдесят четыре тайлера.
    По итогу, все довольны процентовкой, Крип немного потратился и теперь входит в долю Водера на одну пятую, Водер снижает долю посторонних партнеров больше, чем на треть и теперь его приятель у него в компаньонах, с которым ему окажется гораздо проще вести дела. То есть, так влезать в его дела точно не станет. Еще, и я дарю ему свои пять процентов от доли мастерской, считай, бесплатно и от такого подарка никто не откажется.
    Я получаю двести с лишним золотых, разбираюсь со своей, никак не оформленной, долей в кузницах и это мужики еще не знают, что скоро одна умная, требовательная и настойчивая молодая женщина возьмет их под свое крыло и не даст пропасть, по своей бестолковости, особенно Крипу, в пучинах бизнеса.
    Все доходы окажутся посчитаны и предъявлены хозяевам бизнесов.
    Это мы не обсуждаем, как и то, как быть с моей долей в мастерских, притом обеих. Такое касается только нас с Крипом, и он собирается решить вопрос приватно, тем более, денег у него достаточно, чтобы рассчитаться со мной.
    Мы бьем по рукам и расходимся довольные. Компаньоны особенно довольны новыми перспективами и направлениями, на которые я указал. А я, как они уверены, не ошибаюсь никогда, поэтому, путь, указанный мной, нравится мужикам без возражений.
    Договариваемся встретиться завтра и оформить новые доли у моего знакомого чиновника в Ратуше, чтобы всем стало проще жить и договариваться.
    Знать, на что рассчитывать в будущем.
    Я немного сижу с приятелями, разговор крутится около будущего похода на Север. Хорошо, что не все в курсе, что поход организован именно по моей инициативе, а те, кто в курсе, про это молчат.
    Сегодня будний денек и Грита заканчивает выступление. Мы сразу идем домой, сопровождаемые белобрысым племянником своего дяди, сзади за нами присматривает Конт и мне, на какое-то время, уже не хочется покидать этот мир и возвращаться в свой. Я иду рядом и слушаю, как Грита болтает с племянником-охранником про дела в трактире и прочие житейские расклады.
    Здесь все хорошо наладилось, есть свои женщины, близкие люди, есть ответственность за их судьбу, которую не решишь одними деньгами и недвижкой, по большому счету необходим постоянный присмотр за обширным хозяйством.
    Только, так вся жизнь пройдет в заботах и хлопотах.
    Но, можно оставить своих людей, чтобы они жили как могут и развивались, насколько способны.
    Потом я вспоминаю про брата, который должен меня ждать через три с небольшим месяца в Храме около городка Они. Теперь, когда он стал магом, я уверен, что он прибудет на встречу обязательно, житейские проблемы не остановят его никак. Родителей и дочку, которые давно простились со мной и похоронили меня. Все же, я должен вернуться в свой мир, пусть и через два года после исчезновения.
    Но, тут меня ошарашивает очевидная мысль, которая раньше почему-то не пришла мне в голову, остающуюся головой в прошлом обычного слесаря.
    Какой-то я дурак! Ведь, своим появлением в роли дальнего родственника я изменил жизнь своих родителей, теперь они ничего не знают про меня, как сына.
    Могут только удивляться сходству своего сына с дальним родственником, появившимся в комнате коммунальной квартиры одним теплым вечером.
    Ведь, меня никто не ждет, у родителей теперь есть другой сын и другая дочь. Сами они прожили совсем иную жизнь и никакой дачки в садоводстве не имеется, есть богатый дом в престижном поселке для обеспеченных людей.
    Получается, что мне нельзя было появляться у них и засыпать их деньгами и умными советами на будущее. Тогда мой брат стал бы таким же, как я — слесарем в автосервисе, и мы бы с ним не отличались почти друг от друга. Я встретил бы его в Храме и отправил, обогащенного силой и знаниями, в новый мир, в Черноземье или вернул бы обратно. Сам бы ушел через Храм по его пути в Грузию и там бы уже как-то выворачивался.
    Осознание того, что меня никто не ждет и мне не превратиться из того человека, которым я стал, в того, кем оказался мой брат, неотвратимо ложится мне на плечи.
    Черт, сегодня мне придется много думать и решать, но, пока, я занимаюсь любовью с Гритой, которая хочет хоть как-то отблагодарить своего мужчину-мага за возможность иметь детей. Мы сражается на кровати беспощадно и долго, потом она засыпает, я же лежу в раздумьях, не гася свечу и любуюсь ее милым во сне лицом.
    Да, поздно я это понял. Впрочем, лучше поздно, чем никогда, и я обдумываю варианты, но, все же, склоняюсь к первоначальному плану, в итоге.
    То, что у меня нет моих старых родителей, я переживу, могу открыться и новым, тем более, я абсолютно их сын, только, выросший раньше в других условиях. Брат подтвердит мои слова, да и просто, стоя рядом, сразу же понятно, что мы с ним, как близнецы.
    Еще один сын, сильный и любящий, никому не помешает.
    Вот дочки у меня не окажется, как и бывшей жены, это я тоже переживу. Ведь, все равно собираюсь активно плодиться и размножаться, желательно, мальчиками, но и девочки меня очень порадуют.
    Можно вернуться на пару лет и уже там подумать, что делать дальше. В этот раз жить спокойнее и не привлекать столько внимания, устраивая конвейер излеченных и спасенных. Просто сравнить современную жизнь с той, которую оставлю в Черноземье и понять, чего мне больше хочется.
    Вернуться в Черноземье и устроить здесь техническую революцию, обложившись справочниками и пособиями. Открыть электричество, минуя стадию пара, изобрети туалетную бумагу и, вообще, изменить жизнь до неузнаваемости, конкретно в этой части планеты Терен.
    За это время не должно ничего сильно измениться, родятся мои дети, про меня понемногу забудут жители и власть. Придется налаживать контакт с Советом Капитанов, убеждать в своей лояльности и желании жить жизнью обычного человека. Впрочем, с моими магическими умениями, особенно, способностью лечить любые болезни и несчастные случаи, меня с радостью встретят везде.
    Это — один из вариантов.
    Можно остаться в своем мире и заниматься воспитанием многочисленных потомков, которых я смогу потом так же инициировать в магов.
    Еще один вариант.
    На самом деле, с таким Храмом вариантов очень много и я могу все обдумать не спеша, в будущем. Пока, все же, буду продвигаться по-прежнему, намеченному пути, только, в свете возможного возвращения, больше обращу внимания на рекламу своих подвигов и возьму с собой человека, который подробно опишет наши свершения и достижения.
    Хотя, это слишком сложно, таскать и диктовать кому-то правильные слова и мысли. Таким человеком могу стать и я сам, своею персоной, лучше меня никто не отобразит славных моментов грядущих свершений. Еще, оплачу издание нескольких десятков книг через Корна и раздам их нужным для общественного влияния людям.
    Лишним такой шаг не будет, нужно в правильном свете осветить наш поход и создать общую атмосферу радости и гордости людей Астора за своих земляков, простых гвардейцев и Охотников. Чтобы, власть, в приливе ревности, не переиначила все наши свершения, назвав белое черным и наоборот.
    Историю пишут главные на победившей стороне, это — общеизвестный факт.
    Главными победителями, по факту, станут члены Совета Капитанов, как ни крути.
    Потом я уснул, приняв решение и утром, сразу же, отправился в Ратушу, где мы оформили одну двадцатую из доли в мастерской — на Водера и еще одну двадцатую — на Трона. Водер отдал официально пятую часть своих кузниц в пользование Крипу и часть намеченных дел оказалась улажена.
    Теперь и у Крипа возник вопрос, что будет с моей долей в его мастерской и новым сараем, где собирают подводы.
    — Сейчас мы про это и поговорим, — ответил я ему и попросил чиновника подождать одну требинку, чтобы прийти к согласию с партнером.
    — Без проблем, — улыбнулся довольный знакомец из Ратуши. Пусть, его и опустила до половины тайлера сверху по каждой сделке Орния, зато, количество их реально выросло, так что, денег перепадает в его ловкие руки еще больше и с начальством он не делится, как я понял. Если бы делился, то, не согласился бы на снижением мзды.
    — Смотри Крип. Я отдал без денег по одной двадцатой Водеру и Трону, это очень нужные люди для продолжения успешной работы мастерской. Ты согласен?
    Крип кивнул головой:
    — С этим спору нет.
    — Теперь у меня осталось четыре десятых в доле, у тебя — половина всей мастерской. Я свою оставшуюся долю хочу распределить так, отдаю половину в пользу матери своего ребенка, ты ее знаешь и половину продаю тебе, за справедливую плату.
    — Так, у меня, получается, станет семь десятых и у нее, две десятых, еще одна десятая у Трона и Водера, — прикинул Крип, — Это же Клея, как я понимаю?
    — Да, она самая. Только она, из всех кого я знаю, сможет успешно вести переговорю с партнерами и Ратушей, считать расходы и доходы, выступать в роли судьи по всем разногласиям и выдавать всем заработанные деньги.
    Крип задумался, но, возражать не стал, все же, шаг к восстановлению им своей полной власти над мастерской его очень заинтересовал. У нас есть договоренность между собой, устная, конечно, что все действия с долями в мастерской мы обговариваем друг с другом и приходим в общему решению.
    Да, я и сам не хочу оставлять партнера недовольным новыми раскладами, все же, это его мастерская изначально. Поэтому, снижаю долю Клеи, иначе, Крип не согласится так работать.
    Доходы с производства арбалетов нами уже поделены и поэтому, не ожидая новых заказов на оружие от Ратуши, прибыль мастерской в будущие месяцы мы считаем в пятьдесят золотых. Это на подводах, болтах-гайках и прочем товаре. То есть, из восемьсот годовой прибыли Крип выдает мне сто шестьдесят тайлеров за долю в первой мастерской и за половину доли в бывшем сараю Ольса еще восемьдесят золотых.
    Да, такие пошли времена и обороты, что Крип, зарабатывающий раньше три-четыре золотых в месяц, считал себя солидным предпринимателем и теперь может только улыбаться, вспоминая прошлые дела, свободно тратя часть полутора тысячи свободных тайлеров на выкуп своих старых долей поделенного со мной бизнеса.
    Документы на все мои права у меня с собой, и мы сразу же оформляем доли по-новому, получаем документы и идем в Кассу, где Крип переводит на мой счет двести сорок тайлеров.
    В общей сложности я продаю часть своих прав за четыреста пятьдесят золотых, что — очень дешево, на самом деле, зато, теперь у меня все решено с Крипом и Водером.
    Пусть у моих компаньонов останутся хорошие воспоминания про меня и совместный бизнес, может, еще поработаем вместе.
    Остается только Трон еще и Клея, это — по мастерским.
    Впереди хлопоты по Агенству и Хамаму и, еще, как потратить скопившиеся у меня деньги, в сумме около восьмисот золотых.
    Поэтому я возвращаюсь домой и нахожу на нашей кухне Клою, Орнию и Гриту, которые обедают и увлеченно болтают о своем, о женском.
    — Это вы мне удачно попались. Как дела в Агенстве? — спрашиваю я у вдовы Понса.
    — Отлично, новые деньги решили много проблем, мы сразу же рассчитались за четыре присмотренных квартиры и сейчас делаем в них ремонт.
    — Какие на них планы у уважаемых дам? — интересуюсь я.
    — Посмотрим, часть можно распродать покомнатно, одну, на третьей улице, реально пустить на аренду. Мы продали две недавно купленные квартиры по отдельности, по комнатам и доход оказался на треть выше, чем мы могли рассчитывать, пытаясь продать их целиком, — выдает мне отчет по памяти Орния.
    — Клиентов на большие квартиры еще не так много?
    — Да, гораздо больше спрос на отдельные комнаты в хорошем месте, на приличных улицах, с нормальными соседями.
    Все условия комфортного жилья соответствуют понятиям из моего мира, дом, район, соседи, инфраструктура и прочее.
    Я оставляю Орнии и Клое срочный заказ на пару домов и говорю им, что Агенство скоро вступит в управление Хамамом, поэтому, женщинам пора начинать посещать баню со мной и входить в курс дела.
    Грита, расстроенная напоминанием, что я скоро уплыву на Север, выходит с кухни. Она быстро меняется, забеременев, из прежней, жесткой по манерам и поведению, девушки превращается в нежную будущую мамочку и теперь любит поплакать в своей комнате. Такая вот метаморфоза с ней произошла, сам удивлен.
    На следующей осьмице я вывожу последние вещи, предназначенные для Храма, отправляясь в путь, как обычно, с Троном после обеда. К вечеру мы в трактире Сохатого, довольного, что я, наконец, привез ему новое, обещанное пиво и рассчитывающегося со мной за все сразу. Я сразу же ухожу в номер, оставляя счастливого Трона в компании приятелей возчиков и поздней ночью, сквозь сон, слышу, как он горланит песни со своими коллегами в зале трактира.
    Выход ранним утром и все идет по плану, я проверяю местность, вспоминая встречу с Кортом, но, неприятности меня минуют, перед обедом проверенной дорогой поднимаюсь в Храму и провожу пару часов на Столе, заряжая выкопанный из тайника и принесенный палантиры и отдыхая сам. Потом, прихватив еще фузею, завернутую в мешковину по-прежнему, начинаю спуск, затем бреду по ночному лесу, кидая постоянно поиск и освещая дорогу камнями-светильниками.
    Около девяти вечера я добираюсь до трактира и, сразу же, ложусь спать, разочаровывая Трона, что не составляю ему компанию в пустом трактире. Приходится ему общаться с Сохатым, вместе приговаривая бутылочку ресы.
    Утром я выкапываю последнее оружие и прячу его под пустыми бочонками из-под пива, которые везу на обмен в «Лису».
    Когда мы проезжаем Речные ворота, я понимаю, что до момента, когда шхуна, набитая гвардейцами и моими парнями, отвалит от причала в гавани Астора, осталась всего одна осьмица.
    

   

   

    

     Глава 29 НАЧАЛО ПОХОДА И ПЕРВАЯ БАШНЯ
    

    

    Последняя осьмица пролетела как один день, быстро и незаметно.
    Дел набралось и накопилось столько, что я спал по три-четыре часа в день, мечтая отоспаться на палубе шхуны.
    Но, вроде, все успел сделать, доделать и закрыть не нужные проекты.
    Теперь, после инструктажа высоким гвардейским начальством, проверки оружия, припасов и обмундирования со снаряжением, мы сами загрузили все на палубу, поднялись на борт шхуны, разместились и сразу же двинулись на выход из гавани.
    Я жадно любуюсь вполне симпатичным городом, каким выглядит Астор со стороны порта, все дома отремонтированы, все с крышами и в окнах видны довольные лица людей. Да и городская стена отремонтирована и ухожена, ведь с этой стороны приплывают купцы и прочие небедные путешественники, поэтому парадная часть города содержится в полном порядке.
    В отличии от впечатления, которое ощущаешь, въезжая через Речные ворота, там сплошная промзона, потом улицы с облупившимися, часто, полуразваленными домами без крыш и жителей, только к пятой улице начинаются более-менее приличные дома.
    Вскоре порт Астора исчезает за природной скалой, защищающей его от зимних ветров и штормов, я продолжаю смотреть назад, прощаясь, на всякий случай, с местом, где прожил в этот раз больше полутора лет и вспоминаю, что у меня получилось сделать. Да, в общем то, почти все и получилось.
    Я сразу же легализовался, со своей легендой, сразу же запустил работу в мастерской по понятным мне, из моего прошлого, принципам. Так и денег у меня с собой оказалось около четырехсот золотом, еще бы, что-то не получилось с такой гигантской суммой.
    Это вам не пять тайлеров сжимать в потном кулачке, опасаясь их потратить в чужой мастерской, на неизвестного тебе еще хозяина.
    Сразу же смог привлечь внимание Гриты и через пару дней уже соблазнил красотку своей уверенностью и невиданным здесь репертуаром песен, то есть, всего одной песней.
    Встретил брата, инициировал его и научил всему, чему смог и успел, отправил обратно в свой мир. Придется ему изловчиться, добраться до Южной Осетии самостоятельно.
    За три раза разобрался со всеми Рыжими в Асторе, хладнокровно использовав свое преимущество в огневой мощи и знания — что, где и как, даже не наследив за собой.
    Ушел за перевалы и смог в одиночку спасти всю разведку, забрать сестру Учителя и удачно продать доспехи, так что, вернулся с серьезным авторитетом среди участников похода, еще и хорошо мной подогретых трофеями и сохраненными жизнями.
    Запустил работу Агенства, новой мастерской и влез в долю к кузнецу.
    Два раза обеспечил искоренение шпионских сетей Рыжих в городе и сам лично искоренил весь клан, собравшийся в Талаке. Искоренил совсем и затрофеил полностью, так же, как и в Асторе.
    Построил и запустил Хамам, может, кому это, и не такое уж великое свершение, но, для меня — это важная часть жизни. Надеюсь, и для всех мужиков Астора и Черноземья, плотно подсевших на такую тему.
    Теперь, закрыл сотрудничество с ювелиром, который не хотел отдавать деньги за последние украшения, не получив новые на реализацию. Пришлось включить ментального зверя и объяснить последствия излишней любви к моим деньгам.
    — Жадность и глупость, имеют очень высокую цену! Вы желаете заплатить ее? — тусклым, бесцветным голосом спросил я ювелира, придавливая его маной и не обращая внимания на столпившихся за его спиной охранников.
    Не знаю, что он понял, но, свои деньги я получил сполна. А то, решил подинамить меня, типа, приходите завтра. Но, завтра уже день отплытия, поэтому я позволил себе настоять на решении вопроса прямо сейчас, тем более, что на вопрос о том, есть ли у него деньги для расчета со мной, ювелир соврал без стеснения.
    Сработало чувство обнаружения лжи, этакий зуммер.
    Последние сто двадцать тайлеров, полученных за украшения, я отдал Клое для Гриты, пусть пустит их в оборот и выдает девушке по мере надобности.
    На остальные деньги я купил дом для Гриты и дом для Клеи, собираясь выдать им примерно одинаково из имущества, Орния нашла и сторговала хорошие варианты по двести пятьдесят тайлеров каждый и внес еще сто пятьдесят золотых в уставной фонд Агенства, догнав общее количество денег, вложенных в него до тысячи ста тайлеров.
    Оставшиеся сто пятьдесят золотых поделил также между будущими матерями поровну, так сказать, на черный день. Который, надеюсь, теперь не наступит, Клея сама себе заработает, вот, за Гритой потребен присмотр, деловых качеств у будущей матери не имеется ни на грош, поэтому, я попросил Клою присмотреть за ней особенно внимательно.
    Когда скала, ограждающая бухту города, пропала вдали, я подхватил свой мешок и, повернувшись, внимательно осмотрел людей, идущих вместе со мной, по продуманному мной плану, который Генс ненавязчиво смог внушить отцу и руководству Гвардии.
    План сошелся с некоторыми намерениями военных, провести разведку боем, после окончившейся ничем разведки совместной группы. Кремер, конечно, так же их обнаружил, и не дождавшись активных действий со стороны шпионов, послал в погоню подвернувшийся рядом большой отряд Крыс, возвращавшихся из тыла на фронт, к осажденным городам. В отсутствии рискового Понса, парни легко оторвались от погони, пустили пару раз кровь преследователям, но и сами потеряли подвернувшего, совсем некстати, ногу одного разведчика из Гвардии.
    Отставшего специально от группы и забитого настигшими его Крысами.
    Теперь со мной плывут два отделения гвардейцев, одно — обычные рубаки, второе — разведка, именно то, которым командует Торк.
    Официально Старший он, но, за ним я вижу раскладывающегося на палубе Трагера и догадываюсь о его незаметном фактическом лидерстве. Все мои спутники по походу в Сатум оказались со мной, даже, до этого проштрафившийся, Хонс, как-то смог добиться, чтобы его поставили вместо кого-то заболевшего перед отплытием.
    Не иначе, как вернувшееся к нему дорогое оружие нашло свой путь к сердцу кого-то из начальства.
    То есть, среди шестнадцати гвардейцев пятеро знают про мой магический статус и очень на него надеются при возможном ранении. Еще, со мной трое Охотников, они, пожалуй, могут о чем-то подозревать, что я не простой товарищ. Постепенно, когда пришли новости из Талака, мужчины начали догадываться — куда и зачем я уходил и почему оставил их привлекать внимание в трактире.
    Спрашивать меня о чем-то Охотники не стали, но, с интересом теперь на меня посматривают, ожидая дальнейших сюрпризов.
    Между гильдейскими и гвардейцами нет скрытой неприязни, работают часто вместе, выполняя приказы городских властей. Поэтому, мою личную армию принимают с радостью, все знают, что в лесу равных им нет.
    Удивлены только, каких дорогих специалистов, целых двух Охотников я могу себе позволить. То, что Крос — Носильщик, все знают и так, неугомонный парень имеет везде множество друзей, его уровень никого не удивляет, как раз.
    Вечером Торк, Трагер и Конт, как Старшие по своим подразделениям, собираются со мной на военный совет.
    То, что высаживаться будет днем, не боясь никаких соглядатаев, все знают, как и то, что идти до ближайшей башки немного больше суток.
    — Что делаем у башни, какой у тебя план? — интересуется Трагер.
    План то у меня простой, расстрелять из фузеи третий этаж башни, когда Кремер метнется туда, обнаружив приближение врага.
    Или стрелы лучников снимут его внезапно, я хочу попробовать сначала именно этот вариант.
    — Приближаемся к башне после девяти утра и лучники ждут появления мага на улице или в окне. Пробуют ранить или убить, единственно что, больше одного раза стрелять нет смысла, маг сразу поставит защиту, — объясняю я.
    — Тогда в дело вступлю уже я, — так заканчиваю объяснение.
    — Да, слуг мага или Крыс, особо кончать не требуется. Слуги в Астор потом поплывут, с Крысами опять же я поговорю.
    — О чем с Крысами говорить? — искренне недоумевает Конт.
    — Их там, на Севере, около полутора тысяч и нам нет смысла с ними войну устраивать, не в таких мы силах. А городу такие воины или охранники понадобятся, в те же рудники Стражу подменять. Поэтому, есть у меня задумка Крыс не убивать, а на сторону города переманить, для чего нужно нескольких из них оставить в живых, накормить, показать, что им можно предложить и отправить к своим, пусть расскажут. Во всяком случае, мы ничего не теряем, пока они доберутся до осажденных городов, три дня пройдет, и мы уже далеко уйдем. Мы же не привязаны к месту посадки-высадки, можно и через Скалистые нагорья с добычей и освобожденными людьми уйти.
    — А они точно захотят такого освобождения? — правильный вопрос у Трагера.
    — Поначалу, может и не очень, но, они там приучены сильных лидеров слушаться. Когда увидят своего мага мертвым, будут нас слушать.
    — То есть, все упирается в тот момент, справимся мы с магом или нет?
    — Справимся. Это я вам твердо обещаю, — спокойно отвечаю я Конту на вопрос.
    Гвардейцы и не спрашивают, понимают, что мне, как магу виднее, как своего брата бить и убивать. Они по этому поводу спокойны и не переживают о раненых.
    Путь по морю занял два с половиной дня и в после обеда третьего дня мы пошли на высадку, за шесть раз шлюпки перевезли отряд со всем снаряжением, оружием и продуктами. Высадились мы на том же самом месте и я сразу нашел памятную мне скалу и сосну с развилкой.
    Шхуна пока уйдет в Муклен, пополнит запасы воды и продуктов, выгрузит какой-то груз и снова придет на место высадки через пять дней, чтобы ждать первых известий от нас.
    Мы же сразу, взвалили на себя весь груз и, не спеша, зашагали в глубь леса. Торопиться нам не куда, к башне лучше подойти после ночлега, поздним утром, чтобы застать хозяина на улице. Насколько я помню, Кремер кидает поиск с третьего этажа башни, держа руку на магическом камне, первый раз — рано утром, потом — после обеда и уже поздним вечером, готовясь ко сну.
    Главное, для успеха операции — это не дать ему разослать весть о нападении по другим башням, тогда у нас будет день до следующей башни, где еще могут не подозревать о появлении отряда из Астора.
    Впрочем, если он не выйдет на связь в установленное время, маги и так обеспокоятся, введут режим военного положения и пошлют к нему кого-то с проверкой. Вряд ли, кого-то из магов, скорее пару Крыс, так что, можно особо не миндальничать, разнести третий этаж из фузеи, прибрать трофеи, которые найдутся и сразу же в набег на следующую башню.
    Следующей я думал штурмовать ту, которая стоит между башнями Кремера и Фатиха, но, прикинув практически, решил атаковать не ее, а ту, которая в нижнем ряду справа и потом, разбив еще одну, выше ее, добраться до башни Торма.
    Там и народа солидно, человек тридцать, и по дороге с трех башен пятнадцать людей наберем, тогда можно гвардейцев, человек пять, отправить с освобожденными на берег. Погрузить народ с барахлом на шхуну и везти их в Астор, как символ великой победы.
    Пусть в городе начнется радостная суета и головокружение от успехов.
    Тем более, тогда уже все узнают, что сильно могучий маг на стороне людей, огромной своей силой он сносит башни с магами и отправляет освобожденных в город. К тому времени гвардейцы будут свидетелями и расскажут о четырех разрушенных башнях, что будет символом огромного успеха операции, поэтому, проинструктированный Учителем Генс должен ждать быстрой отмашки начальства, чтобы погрузить свой взвод и отправиться расширять успех, а может, даже пару взводов отправят к нам на помощь.
    По дороге к побережью, у освобожденных с конвоем целых башен с магами не окажется на пути и за четыре-пять дней караван достигнет побережья, если не встретиться с фуражирами Крыс, которые приходят раз в неделю в крайнюю башню, чтобы забрать новую порцию зерна. Ну, фуражиров гвардейцы покосят без проблем. Через пять дней шхуна вернется, еще со взводом гвардейцев, развивать, так сказать, успех наступления. К тому времени я покончу со всеми магами или, почти со всеми.
    После захвата башни Торма, маги должны собраться в башне Фатиха, чтобы дать захватчиками генеральное сражение. Придется поискать удобное место, где я смогу перестрелять из фузеи всех оставшихся магов, кроме тех, которые несут службу при армиях Крыс.
    Хорошо бы иметь к генеральному сражению в своих рядах несколько Крыс, их братья сразу же опустят копья и мечи, как поймут, что это — разборка между магами, не придется моим спутникам рисковать жизнью, разбираться с пятью десятками лишних бойцов.
    Впрочем, это только мои мысли и рассуждения, как пойдет сама война и что предпримут маги, я не знаю. На войне все идет не так, как задумано.
    Переночевав в лесу, мы позавтракали и подошли к башне к девяти утра. После недолгого наблюдения, лучники подобрались на дистанцию примерной стрельбы и я с ними, чтобы прикрыть от ответного огня взбешенного Кремера, если стрела его не успокоит.
    Вещи я оставил парням, на груди только мешок с палантирами и артефактами лечебными, пока мы и залегли на склоне, высматривая мага у дверей или в окнах.
    Народ в башне понемногу суетится, шастают из башни на двор и обратно и где-то, через час ожидания, мелькнула и фигура Кремера в дверях. Он высунулся наполовину и держась рукой за каменную стену, что-то приказывает слугам.
    — Он, стреляйте, — шепнул я лучникам, и они вскочили, натягивая луки и целясь. Секунда, вторая и щелкнули луки, стрелы полетели в свой полет, Кремер что-то почувствовал и отпрыгнул за косяк, только руку убрать не успел и одна из стрел пришпилила ее к толстой двери, вторая вонзилась рядом.
    После этого разъяренно ругающийся Кремер выскочил на порог и, опасаясь тревожить раненую руку, бросил в нашу сторону заклинание второй рукой. Парни еще раз выстрелили, но, как я и предупреждал, стрелы отлетели от купола, который себе первым делом поставил Кремер.
    Рука у меня на палантире и я ставлю свой купол, защищая обоих лучников. Заклинание мага стекает по куполу, но, это что-то новое, я с таким еще не знаком, вот и у Кремера есть своя домашняя заготовка для атаки. Довольно сильное заклинание, хорошо, что у меня запас маны гораздо больше, чем у него, без силы палантира не знаю, выдержал бы купол или нет.
    Кремер тоже понял, что против него выступает маг и замер, пытаясь что-то придумать, я же поднял фузею, прислонил ее к груди и вызвал на прикладе режим стрельбы по пять импульсов.
    За это время пришпиленный Кремер отправил в нашу сторону пяток Крыс, прибежавших на его команды и крики прислуги, они бросились подниматься по склону. Сзади я почувствовал, что гвардейцы приближаются, не смотря на предупреждение, чтобы не лезли в бой без моей команды.
    И, опасаясь, что взбешенный раной и нападением, маг ударит по ним, я начинаю стрелять из фузеи, по результатам росчерков прицеливаясь все ближе к телу Кремера.
    Он, снова бросил заряд маны, уже более слабый, и тот также стек по куполу, зато, я приметился уже и последними двумя импульсами поражаю Кремера в плечо и живот.
    Маг ничком падает на пороге входа в башню, тяжестью тела вырвав стрелу из двери и замерев ничком.
    — Стоять, Гвардия! — крикнул я командным голосом и мне вторят Торк с Трагером, — Я сам!
    Но, топот ног продолжается, военные горохом сыплются вниз, чтобы поучаствовать в схватке, раз маг поражен, пусть и непонятно чем.
    Спустившись на пару метров и выйдя, к уже поднявшимся на эти уровни, Крысам, запыхавшимся и растеряно оборачивающимся назад, где их хозяин лежит без движения, я понимаю, что пора брать их под свою защиту, пока гвардейцы по незнанке не натворили дел.
    — Слушать меня и служить мне! — я показываю Крысам знак власти и ору на них.
    — Стоять, где знак подчинения? Сожгу на хрен! — гвардейцы уже подскочили ко мне и окружили Крыс, ожидая, когда те начнут нападать на меня.
    Придется со всеми провести беседу, что, не надо меня защищать, главное, самим под удар врага не подставиться.
    — Знак подчинения!!! — снова ору и Крысы начинают вставать на колено.
    — Все, сопротивление подавлено! Никого не трогать! Торк, проследи, чтобы никто не ушел!
    По свистку Торка его разведка бросается вперед, охватывая башню с обоих сторон, и я успокоенно вздыхаю, от этих волкодавов никто не уйдет.
    — Так, сдать оружие! — командую я Крысам, — Принять оружие, вязать никого не надо! — это уже гвардейцам.
    — Я разберусь с магом, потом спускайтесь вниз. Вы, держитесь за мной, — приказываю я уже своим Охотникам.
    Я — впереди, парни — за мной, остальные гвардейцы разоружают Крыс и пока ждут команды на прежнем месте.
    Подхожу к лежащему ничком магу и, конечно, нарываюсь на последний его жест отчаяния, движением раненой руки он снова бросает в меня какой-то сгусток. Снова, не причиняющий мне вреда, и я спокойно простреливаю ему голову из фузеи.
    Говорить с ним особо не о чем, а он, достаточно сильный маг, чтобы убить и покалечить моих парней, да и остальным гвардейцам требуется показать, что я намерен убивать магов, без долгих разговоров.
    Впереди у меня еще долгий разговор по душам со всеми гвардейцами и моими Охотниками.
    А, пока, мы захватываем первую башню сильного мага и делаем первое крутое деяние в нашем славном походе.
    

   

   

    

     Глава 30 ИДЕМ ДАЛЬШЕ
    

    

    Потом начались обычные хлопоты после победы.
    Ибо, после нее приходится много суетится, разбираться с убитыми и ранеными — не в нашем случае, делить трофеи, что-то решать с пленными.
    В случае поражения приходится только отступать или убегать, спасая самое ценное — свою неповторимую личность. и, может быть, что-то из затрофеенного ранее.
    Тело Мага оттащили в сторону, обыскали и мне принесли его пояс, в котором я ничего интересного не нашел и бросил его на кучу общей добычи, которая быстро растет. Башня досталась нам целой, поэтому, есть, что помародерить, привычные к этому гвардейцы, ходившие со мной, задают в этом направлении нужные усилия.
    Только, парни не знают, что самые лакомые и зажиточные башни еще впереди, тащат в кучу откровенный хлам, который придется выбросить через день-два, найдя что-то получше. Однако, и я не могу так самоуверенно сейчас обещать, мол, мужчины, не надрывайтесь с этим барахлом, основные богатства впереди.
    Все же, по легенде, я здесь первый раз и знаю немного.
    Я подошел и долго смотрел на тело Кремера, пытаясь понять, что я чувствую после его смерти. Да, в общем то, ничего, ни он, ни я — не любили друг друга. Он слишком завидовал моей силе и переживал, что я подвину его около тела его Учителя, я относился к нему соответственно.
    Около Учителя подвинуть не получилось, ко мне все равно относились с заметным недоверием, но, зато, в нужный момент оказался ближе всех и нанес удар, когда Фатих оказался без защиты и не ждал ничего такого. Скорее, просто, ему было не до этого, он добивал Штольца и гнался за вторым палантиром.
    Потом повернулся и осмотрелся вокруг.
    Старшие от Гвардии смотрят на меня, привыкнув к тому, что я всегда знаю, что точно нужно делать. Охотники тоже посматривают в мою сторону, с немного ошарашенным видом, и далеко оружие не отпускают от себя, не очень понимая, что делать. Ясно, они, как бы моя охрана и побаиваются, что Старшие гвардейцев закричат сейчас:
    — Мочи магического шпиона!
    И что им тогда делать? Вписывать за нанимателя или, наоборот, гасить чертова колдуна со всей мочи?
    Остальные гвардейцы слишком заняты после пролетевшего за минуту боя и, если и посматривают в мою сторону, то, потом переводят взор на своих начальников, им же решать, что делать дальше, а мы — люди маленькие.
    Но, Торк с Трагером не обращают пока особого внимания на мое проявившееся магичество и этим, немного, палят свое знание. Лучше, чтобы они с ножом у моего горла стояли и требовали объяснений, как я дошел до жизни такой.
    Остальные, понемногу понимая, что, Старшие не бьют по рукам и не требуют все до последней корочки хлеба оставить городу, смелеют и уже присматривают вещи и безделушки, которые нравятся им самим.
    Учитель, тот просто стоит рядом и ждет мудрых указаний, полностью мне доверяя и наглядно показывая это.
    — Ольг, что с припасами делать? Подвал еще наполовину полон зерна, да и остальной добычи хватает, мясо, в основном, соленое и вяленое, корнеплоды и еще сыра есть немного, — спрашивает Торк, прерывая затянувшуюся тишину.
    Разведка, первым делом, проверила башню и подвал.
    Странно, тогда кормили у Кремера отвратительно, мясом вообще не пахло, не могу понять почему такое случилось, ведь, в подвале всего достаточно.
    — Все очень просто. Самое вкусное съедим мы и наши соседи, — киваю я на пятерку Крыс, спокойно сидящих на земле, под присмотром гвардейцев, — Они, точно, все слопают. Остальное оставим.
    — Кому оставим? — Торк и Конт, появившийся рядом, нешуточно удивлены.
    — Да, хоть им, — я машу в сторону Крыс, — Или, их братьям.
    Вижу, что парни, пришедшие нападать и вредить врагу, изо всех сил, не в курсе, что ситуация меняется на глазах.
    Я их понимаю, они знают, что наша группа — маленькая песчинка на весах судьбы и не догадываются, что на Севере скоро, то есть, уже, все меняется. Очень быстро меняется, то, что требовалось делать раньше, не сходится с тем, что мы будем делать сейчас.
    — Думаете, что надо все сжечь? Вместе с башней?
    Гвардейцы и Охотник кивают одновременно головами, остальные прислушиваются к нашему разговору.
    — Нет, это уже наша земля и припасы. У магов нет лишних людей, чтобы занимать опустевшие башни. Чем вы думаете кормить наших новых союзников, если все уничтожать. Думаете, у этих простых парней, невольных мутантов, заложена ненависть к людям? Нет, они вынуждены исполнять злую волю магов, сами они по себе хотят только пожрать, как следует, особенной, такой исконной злобы в них нет.
    — Ты откуда это знаешь? — недоверчиво спрашивает Трагер.
    — Имел разговор с людьми, и хорошо заплатил им за знания, людьми, которые общаются в своих осажденных городах с ними, — я снова киваю головой на пленников и решаю подойти к ним, чтобы прояснить обстановку.
    Не зря я не скрывал, что, якобы, общаюсь с контрабандистами, теперь на них можно все мои знания повесить.
    — Запомните, Крыс полторы тысячи, нас двадцать человек, но мы можем победить магов и снять злую волю с этих, в принципе, не таких уж и злых парней. Поэтому нам стоит не уничтожать запасы зерна, а просто оставить их в целости и сохранности, чтобы Крысы не голодали и спокойно ждали, как решится судьба этого племени Советом Капитанов, — напоследок кидаю я гвардейцам и смотрю на пленников.
    — Наше дело — победить и взять в плен, то есть, прекратить сопротивление, а высокая политика — это уже не наши заботы, пусть ею в Ратуше умные люди занимаются. Но, они далеко, а решать придется сразу же, поэтому — Крыс отпускаем, пусть расскажут своим о нашей доброте, тогда, другие совсем не захотят с нами воевать, людей — ведем с собой. Больше мы ничего сделать не можем. Есть другие предложения?
    — А они не нападут на нас снова? — Трагер хочет ясности.
    — Нет, будут радоваться жизни и жрать от пуза, выполняя мой приказ охранять запасы в башне. Если не появится другой маг, только это, вряд ли, не до того скоро будет бывшим хозяевам Севера.
    Крысы и люди из прислуги сидят рядом, под присмотром двоих гвардейцев.
    — Я ваш новый хозяин и за то, что не стали сопротивляться и приняли мою власть, разрешаю вам приготовить себе столько еды, сколько хотите. Это к вам относится, — показываю я на Крыс.
    — Парни, можете больше не охранять этих воинов, отдыхайте, — говорю я гвардейцам, — Только, посматривайте за прислугой.
    Похоже, после удачной битвы, когда я справился с упорным сопротивлением мага, мой авторитет подрос и у тех, кто оказался не в курсе моих способностей. Тело дохлого мага валяется рядом, а никто себе даже палец не прищемил во время боя.
    Горожане, насколько я знаю, собирались заваливать магов телами, чтобы обессилить и как-то добить. В Ратуше все еще бытует мнение, что оставшиеся маги — наследники могучих волшебников, завоевавших Черноземье. Пусть так оно и останется, только, я понимаю, что относиться ко мне, после окончательной победы, будут, мягко говоря, с большой опаской. А, если власть чего боится, то, она это уничтожает, по мере возможностей.
    Крысы сдались в плен без сопротивления, понятно, что я и для них в авторитете. Про такие чудеса никто раньше и не слышал, репутация у Крыс — очень негативная, страшные и неукротимые людоеды, бьющиеся до конца.
    В общем то, так оно и есть, но, свой ключик к Измененным у меня имеется, да и не должны они оказывать сопротивление магу, воспитаны именно так, в полном послушании. А тут еще окружили крепкие парни, а хозяин, чтобы ему неладно было, внезапно помер. Нет, чтобы помочь своим верным слугам и конкретно сказать, что делать.
    Поэтому двое часовых отошли к куче с мародеркой и уже со стороны посматривают на прислугу.
    — Берите сковороды и котел, выбирайте в подвале, все, что хотите и готовьте, сколько в вас влезет. Я вас провожу, только, чтобы все, что потребуется, взяли за один раз. Это не потому, что я вам не верю, потому, что воины к вам еще не привыкли и могут не так понять. Пошли за мной.
    Крысы поднимаются и с довольными рожами, под моим присмотром, ныряют в подвал, тащят оттуда мясо и крупу, масло и хлеб, разжигают в сторонке костер и ставят на него котел. Они больше не смотрят на остальных пленников, их совесть чиста, новый Повелитель все это им разрешил. Да и вообще, по сторонам не смотрят, о сопротивлении или побеге и не мечтают, настолько им понравились приказания нового хозяина.
    Хорошо, что армией магов так легко управлять, требуется только разрешить жрать, сколько влезет и еще пограбить бывшего хозяина.
    — Так, по вам, — я подхожу к слугам, сопровождаемый Старшими от Гвардии, — Вы пойдете в город, где останетесь жить и работать. Не только за еду, но, и за хорошую плату, городу очень требуются новые жители. Другого варианта у вас нет. Ваш хозяин мертв и скоро все остальные Повелители окажутся на его месте. Поэтому, хочется вам или не хочется, все равно, путь лежит в город, поэтому, вы пойдете с нами к следующей башне и будете показывать дорогу. Кто с этим не согласен, может остаться, рядом с вон теми славными, вечно голодными, парнями. Желающие есть? Вижу, что нет, — констатирую я, — Опять же, кто попытается убежать, будут оставлен связанными же, вашим бывшим защитникам. Они здорово обрадуются такому блюду, беглецы сильно огорчатся, только, уже будет поздно умолять и выпрашивать прощение.
    — Вы сидите под охраной и готовите себе еду, тоже, берите, сколько и чего хотите. Оставь за ними кого-то присматривать, — говорю я Трагеру и он подзывает кого-то из своих, отдает приказания.
    — Торк, придется в пути вести разведку, пары человек хватит, да и далеко отходить не требуется. Пока готовим еду, перекусываем, отдыхаем пару часов и уходим к следующей башне, у нее мы должны появиться завтра утром, пути нам примерно двести сорок лиг.
    Торк кивает, у него вопросов ко мне нет, но, надо бы мне отчитаться перед коллективом, чтобы снять подозрения с тех, кто ходил со мной раньше.
    — Да, парни, пошли поднимемся наверх, посмотрите, как маги живут и поговорим по душам, — зову я всех свободных от службы, и мы заходим в знакомый мне кухонный этаж, потом на второй, где я спал пару раз и на самый верх, к обители мага.
    Народ поднимается, осматривается и замечает, что жил маг небогато, то есть, совсем бедно.
    — Да, такой факт, что хороший мастер в Асторе живет гораздо лучше и богаче среднего мага на Севере. Верьте — не верьте, сами видите своими глазами. Так что, поменяем их скудную жизнь на быструю смерть, — говорю я и сажусь на табурет.
    — У кого какие вопросы — спрашивайте, раз уж мы тут одни, — я кладу свой нагрудный мешок на магический стол, пусть пока палантиры подзарядятся, один и так заряжен всего на пятнадцать процентов, второй — на треть только.
    — Да, вопросы есть, как не быть, — берет в свои руки допрос Трагер, как и положено, сделавший вид человека, только что узнавшего про мои способности.
    — Ольг, ты получается и сам маг? Довольно сильный, раз победил местного. Что нам теперь делать с таким знанием?
    — Да, мужчины, я маг. Только, здесь, на Севере я первый раз в жизни, — я ведь даже не вру, в этой жизни я здесь первый раз, — И никого из местных магов не знаю и ни разу не видел. Поэтому, и убивать их мне не трудно.
    — Тогда, откуда ты, почему пошел с нами и убил своего брата? — хороший вопрос, прямой такой.
    — Рассказ будет долгий, так что, занимайте удобные места и слушайте.
    Народ расселся, где место нашлось и я начал.
    — Я почувствовал в себе силу, когда вернулся в родное королевство. Как-то сопровождал своего хозяина на встречу. Хозяин мой был криминальный тип, я при нем охранником служил, как-то с кем-то он не договорился, перешел совсем серьезным людям дорогу, на этой встрече его и убили, а меня ранили. Долго я скакал на коне в горы, потом шел пешком, но, погоня не отставала и я уже собирался покончить с собой, чтобы умереть без мук. Собрался на последний рывок, когда появившийся из ниоткуда человек перебил моих преследователей и вылечил мою рану, буквально положив на нее руку. Потом он сказал, что разглядел во мне магическую способность и теперь я стану его учеником. Он смог меня научить и сделать сильнее, я прожил у него в учениках три года, многое почерпнув, но, далеко не все. Потом он вступил в схватку с другим магом и проиграл. Мне пришлось бежать снова, очень быстро, из королевства, из следующей страны и только в Сатуме я смог оторваться от этого очень сильного мага и ушел за перевалы, спасая свою жизнь, — мой рассказ льется ровно и гладко. Я не сам виноват, так получилось и, самое главное, с врагами Астора, магами Севера, я никак не связан. Ну, вообще никак.
    — Поэтому я появился в Черноземье, стал снова жить в Асторе и решил, что могу со своими знаниями помочь людям, избавить город от постоянной угрозы с Севера. На самом деле, я никак не предан делу магов и, даже, не знаю о нем ничего, так что, покойник мне совсем не брат. Скажу откровенно, хороших магов я не встречал, хотя и видел до сегодняшнего боя только двух из них, своего учителя и его убийцу. Не знаю насчет убийцы, но мой учитель не оказался хорошим человеком. Сказать правильно, он, вообще, не был уже человеком, превратившись в чудовище, очень сильное и очень злобное.
    — Поэтому, я на стороне людей и хочу разрушить все башни и закончить эту страницу в истории Астора, — так я заканчиваю свой рассказ, — Вы, вместе со мной, войдете в историю великих побед Астора.
    — Ну что же, сегодня ты доказал, что и правда, на нашей стороне, на стороне людей. Теперь все, что ты скажешь, мы будем принимать, как команды от одного из Старших над нашим отрядом, тем более, что у тебя есть свое боевое отделение, — подводит итог Трагер.
    — Остальные согласны или есть, кто хотел бы что-то сказать? — следующий вопрос он задает зрителям.
    Потом тоже делает Торк, за ним Корн, на что меня сразу же спрашивает неунывающий Крос:
    — Ольг, какие у тебя есть умения? Нам необходимо знать такие вещи, чтобы не мешать тебе в бою.
    Парни одобрительно шумят, такое интересно узнать всем.
    — Есть умение защитное, могу себя и двух человек рядом защитить, почти, от любого удара магией. Только, для меня самого сегодняшние заклинания этого хозяина башни оказались новыми и довольно опасными. Мой учитель не особенно учил меня атакующим умениям, только, чтобы защитить себя. Поэтому, я ничем не смог помочь ему в поединке с врагом, но, смог отбить его нападение на меня.
    — Зато, мне достался от учителя магический арбалет, по его словам он может пробить почти любую магическую защиту, особенно, когда маг — слабый и он не ожидает нападения. Поэтому, нам придется убивать магов по одиночке и не вступать с ними в схватку, если их несколько. Есть еще у меня лечебные камни, могу вылечить сразу же три раны, потом мне потребуется отдых на несколько часов.
    Вижу, что у парней глаза горят, магический арбалет и лечебные камни — такие новости нравятся всем, когда задница хорошо прикрыта в бою.
    Теперь всем ясно, как мы будем осаждать башни, личного героизма не требуется, от ранений излечение сразу же на месте. Понятно, что все нормальные люди довольны новым раскладом и тем, что маг решает все вопросы.
    — Да, еще. Лишнего барахла не берите, это бедная башня, я точно знаю, что есть и богатые. Поэтому, можно отойти отсюда и устроить тайник в лесу, если что-то приглянулось, но, тащить на себе не охота.
    Вот такой правильный совет всем участникам похода, спина не казенная, ходить придется много и не очень ценный хлам лучше прятать по дороге. Оставлять его тоже особого смысла нет, кто придет после нас — неизвестно.
    Мы плотненько перекусили местными разносолами, забрали, что смогли, передохнули пару часов и выдвинулись на север, держа в хвосте колонны шестерых людей, двое из которых — женщины, одна, которая посимпатичнее и помоложе, долго прощалась с Кремером, похоже, была его женщиной до нашего появления.
    Все это уже в прошлом и уже не важно, жизнь не будет прежней и теперь пленники шагают, нагруженные провиантом и чувствительно тормозят продвижение отряда. Торк и Конт нервничают, понимая, что мы выбиваемся из графика и я тоже задумываюсь, что с освобожденными придется как-то решать.
    В принципе, уже из башни Торма можно отправить солидную партию народа на шхуну, только, до нее еще три перехода и я понимаю, что этих и новых освобожденных людей придется оставить в следующей башне, под присмотром пары гвардейцев.
    Точно, и пусть Крысы им помогают. За такую то кормежку они окажутся на все согласны, а гвардейцы присмотрят, чтобы самые сочные освобожденные не угодили в котел.
    Наглядно видно, что на войне главное — не сражения, а логистика. А с ней у нас не очень то получается, медленный караван из людей срывает все планы.
    Мы ночуем в лесу, пленники робко жмутся друг к другу, наслушавшись от магов о страшных чудовищах, рыскающих в чащах, от которых может защитить, только, закрытая могучими магами земля вокруг башен. Про бегство, точно, думать никто не станет, тем более, ловкие и быстрые фигуры гвардейцев внушают почтение.
    Утро рано поднимаемся, снимаемся без завтрака, лучше дойти до башни и там, в нормальных условиях перекусить.
    Гражданских оставляем под присмотром двоих гвардейцев, пусть ковыляют не спеша по остаткам дороги, поросшей лесом. Идти по ней несложно, повозка тоже пройдет, если несколько человек впереди будут рубить молодые деревья, приминать кусты и засыпать образовавшиеся ямы.
    Разведка обнаруживает башню по дыму, поднимающемуся от очага на улице, где происходит подготовка к трапезе. Дворовые суетятся, таскают котелки с едой в небольшой домик, где квартируют Крысы и саму башню.
    Мы, пока, наблюдаем, заняв подходящее место и становится понятно, что народа и Крыс здесь примерно столько же, как и у покойного Кремера. Когда суета заканчивается и все люди рассаживаются за большим столом под ветвистым деревом, собираясь трапезничать, я шепчу Драгеру, что пора.
    Он поднимается, натягивает лук, я ставлю купол вокруг нас и прицеливаюсь фузеей в ближнее окно на третьем этаже, прикрытое ставнями. Сейчас лучник немного пошумит, я жду, что хозяин башни выглянет во двор и попадет под мои выстрелы. Мы подкрались на восемьдесят метров, ближе не подойти, не нашумев, поэтому начнем с такой дистанции.
    Парни Торка уже обошли на большом удалении башню и должны, не высовываясь, перехватить беглецов, если такие найдутся и действовать по обстановке.
    Лук тренькает, стрела пробивает один из котелков на столе, он улетает вниз, раскидывая кашу, народ, пока ошарашенно молчит, потом кто-то кричит:
    — Напали! Повелитель, на нас напали!
    Через секунду распахивается ставня на окне третьего этажа и маг высовывается за подоконник, пытаясь рассмотреть, что случилось и по кому бить маной.
    Лучники пускают стрелы уже в мага, они отлетают от купола и насмешливая усмешка кривит лицо молодого парня.
    Сейчас глупые смельчаки умоются кровью, как только он их различит среди стволов деревьев.
    Первые мой пять импульсов, выпущенных из фузеи, не попадают в мага, все же, большое расстояние между нами, но, заставляют его отскочить от окна и спрятаться за стеной.
    Мелькает мысль стрелять по стене, надеясь зацепить хозяина башни, но, я понимаю, что маг, скорее всего, кинулся к магическому камню и сейчас начнет вызывать всех остальных, сообщая о нападении. Теперь то ему ясно, почему вчера не вышел на связь Кремер, похоже, что его подловили на улице, без защиты.
    Такие мысли, наверняка, в голове у атакованного мага.
    Я переключаю фузею на стрельбу аннигиляцией и первый светящийся заряд неспешно так влетает в уже пристрелянное окно. Внутри этажа раздается взрыв, ставни на всех этажах распахиваются, некоторые вылетают из окон и планируют на землю, выбитые разлетевшимся камнями и осколками. Дверь на первом этаже и так открыта, поэтому с ней ничего не случается, народ с криком валится на землю или разбегается, куда глаза глядят.
    — Я разбираюсь с магом и Крысами! Вы — со всеми остальными, — предупреждаю еще раз Старших и бегу впереди всех, посматривая на казарму местных воинов и, одновременно, на окна третьего этажа башни.
    Из них клубами вырывается пыль, но, никто не пытается противостоять нам и не бросает заклинания в меня, вырвавшегося вперед от остальных воинов.
    Из казармы появляются несколько Крыс, наводятся на меня и бегут в мою сторону, размахивая копьями и готовясь защищать владения своего хозяина.
    

   

   

    

     Глава 31 ДВИГАЕМСЯ ВПЕРЕД
    

    

    В окнах так никто и не появляется, впрочем, этого я и ожидал.
    Если бы попал в стену, тогда, пришлось бы еще раз стрелять, тратить аннигиляционную бомбу, довольно дорогую по потребляемой мане. Можно допустить, что маг укроется где-то от осколков камня, хотя бы, за магическим столом и встретит меня относительно целый и немного контуженный. Но, от внутреннего взрыва ему негде особо спрятаться, тем более, наверняка, он открыто стоял около стола и скоша, вызывая своих собратьев по несчастью, чтобы предупредить, почему вчера не вышел один из братьев на связь.
    Не знаю, почему осколки после аннигиляции пробивают защитный купол, может и не пробивают, просто пораженные маги, то есть, только один из них, про которого я знаю, снял с себя купол, чтобы воспользоваться скошем. Или, все же, осколки получают какой-то заряд энергии, пробивающий защиту.
    Надеюсь, скоро я точно разберусь в этом вопросе, а пока пришло время заняться группой Крыс. Уже добежавших до меня и размахивающих оружием, не смотря на поднятую мною руку в жесте Повелителя.
    Размахивать то они размахивают, только, пускать в ход не спешат, во всяком случае, ни разу не ударили по куполу.
    Я оглядываюсь, наши поднимают народ с земли и сажают обратно за стол, убежавших возвращают сюда же. И, хоть, я не в курсе, что там с магом, похоже, что Крысы — последние препятствие на пути к окончательному захвату башни.
    — Стоять! Молчать! Ждать! — ору я изо всех сил, Крысы перестают размахивать копьями и одним мечом и теперь ждут, что я снова им изреку, из умного.
    — Сейчас я зайду в башню, и вы скоро узнаете, кто ваш хозяин. Все, ждите! — бросаю я им и своим парням, продолжающим стоять около местной прислуги.
    Заскакиваю в дверь, держа одну руку на палантире, вторая занята фузеей и поднимаюсь на второй этаж, ожидая там встретить сброшенного вниз мага. Здесь его нет, только пыль клубится, вся мебель ее покрыта, похоже, что дверь на верх оказалась открытой и ударная волна хорошо прошлась и здесь. Все предметы валяются на полу, как я вижу и теперь осторожно поднимаюсь на третий этаж, уже не доставая заветное зеркальце.
    Насколько я помню, этой башней командует маг второй степени, к Фатиху или Торму я не рискнул бы лезть, рассчитывая только на защитный купол, но, думаю, здесь опасаться некого. Так и оказалось, от разлетевшейся внутренней стены досталось всей обстановке, теперь уже не понять, так ли бедно жил этот участник магического ордена, как Кремер. Досталось и магическому столу, который весь в выбоинах, и колдуну, ничком лежащему под столом, так же, почти без одежды.
    На лице не разобрать даже рот, глаза вылетели под градом осколков, и я снова поразился беспощадной силе фузеи. У мага перебито горло, кровь медленными толчками вытекает через него, увлажняя грязный пол, похоже, маг уже не с нами, просто отдает концы.
    Я выглядываю наружу и тыкаю пальцем в двух Крыс, стоящих ближе всех:
    — Ты и ты! Зашли сюда и забрали вашего бывшего хозяина! И быстро!
    Приказной тон ускоряет бывших защитников башни и вскоре они забегают наверх, где получают новое указание:
    — Забирайте его и делайте с ним, что хотите. Сначала положите перед входом, для осмотра, потом заберете. Постройтесь перед дверью, я приму у всех присягу.
    Крысы споро подхватывают тело уже умершего хозяина и сносят его вниз, я оглядываю третий этаж и с грустью констатирую, что забирать и смотреть тут нечего. Заряд разнес все предметы и мебель в труху, надо быть готовым к такому действию фузеи. Хотя, что такого ценного могло оказаться у слабосильного, даже по меркам Севера, мага второй ступени.
    Точно, что ничего.
    Внизу я быстро привожу к покорности отряд из пяти Крыс и отправляю их доедать свой завтрак в казарму, чтобы не мешались перед башней и не отвлекали парней. Даже оружие не забираю, просто командую, чтобы с ним никого не видел на улице.
    Крысы уходят, не понимая, что их ждет в будущем, придется ими заняться попозже. Но, то, что у них осталось оружие на руках, действует, на этих простых созданий, весьма успокаивающе, они по-прежнему воины и могут гордиться собой.
    Парни, уже получившие первый опыт на башне Кремера, уверенно занимаются прислугой и готовят их к путешествию до следующей башни, проверяют запасы, да и все остальное на освобожденной теперь территории.
    Да, это очень кстати, что не приходится отвлекаться на всякую мелочовку и тратить свое время. Чувствую, к последним башням гвардейцы станут настоящими профи в этом деле.
    Парни Торка беглецов не дождались, весь списочный состав обслуживающих башню людей оказался на месте и теперь я рассказываю, что их ждет.
    Запас продуктов в этой башне побольше, чем в предыдущей, но, с уклоном в простую дешевую еду, в основном — одно зерно и солонина в бочках. Рассчитано на снабжение Крыс, осаждающих Муклен, как я понимаю и это же мне подтверждает староста поселения, тучный мужик в фартуке, предводитель уже восьми человек, одна из которых — простая девица в соку, подруга мага, с заплаканными глазами, которые трет грязными кулаками.
    — Когда приходили последний раз и как часто ходят? — спрашиваю я его.
    — Когда? Пол осьмицы назад. А приходят раз в две осьмицы, около дана нелюдей с двумя Старшими, все несут на себе, ну, они — парни здоровые, таскают помногу.
    Около дана — значит, пятьдесят-шестьдесят Крыс.
    Понятно, если ему верить, то, у нас есть полторы осьмицы, чтобы захватить следующую башню, потом башню Торма и уже оттуда отправить основное количество людей к побережью. Около башни Фатиха нас будут ждать объединенные силы магов, сегодня они, точно поймут, что дело нечисто и начнут готовиться к встрече. Курс нашего продвижение они наглядно поймут по замолчавшим башням и могут уговориться о встрече около башни Торма, но, скорее всего, будут накапливать силы около самого сильного и авторитетного члена своего сообщества, около Фатиха.
    Как поступит Штольц, я не знаю, пожалуй, присоединится или к Фатиху или к Торму, когда падет третья башня.
    Хотя, такой проблемный товарищ может плюнуть на всех и в одиночку устремиться к Роковой горе, надеясь найти палантиры самостоятельно.
    Впрочем, этого же можно ожидать и от остальных, хотя, я надеюсь, что Старшие маги не бросят своих учеников в беде и станут смело отстаивать свои земли. Однако, такую возможность не стоит совсем исключать, маги давно готовились к экспедиции в башни у Роковой горы и, пусть она должна начаться только через два месяца, могут сорваться и сейчас, пока дорога на север свободна.
    Ведь, они не знают, в каких силах враг и могут опасаться, что сотня Крыс, имеющаяся при башнях, не сможет остановить вооруженных и хорошо обученных убивать людей, даже, в количестве пары взводов.
    Раз башни замолкают, значит, горожане нашли способ справляться с магами около источников силы. Да, такие мысли точно посетят Фатиха и Торма, это надо отчетливо понимать.
    — Ольг, что делаем? — обращается ко мне Трагер, — Какие планы на сегодня?
    — Планы простые, перекусить, отдохнуть, дождаться наших и идти к новой башне. Пока посмотрим план Севера, который я смог достать и посовещаемся со всеми.
    Так и сделали, начали заново готовить еду, я сходил к Крысам и разрешил устроить сегодня и завтра пир на весь мир, чем крайне обрадовал нелюдей, быстро собравшихся за продуктами, как положено, без оружия. С азартом они натащили всего, до чего дотянулись цепкие лапы и принялись готовить обед, уже не переживая ни о чем.
    Мы собрались около обеденного стола, я положил самодельную карту на стол, очищенный от мисок и плошек и объяснил Страшим Гвардии и своим Охотникам, чего я хочу добиться в ближайшее время, чего — по итогу всего нашего рейда.
    — Основная проблема — это освобожденный народ, они связывают нам руки и лишают скорости передвижения, только, бросить людей одних нельзя. Зато, можно с ними оставить всего пару воинов, они боятся Крыс, боятся чудовищ, поэтому, точно не станут разбегаться или драться. Гарнизоны Крыс захваченных башен теперь под моей рукой, но, без личного моего присутствия, могут начать требовать себе женщин, есть у них такое постоянный интерес, кроме жратвы. Поэтому, надолго лучше освобожденных рядом с Крысами не оставлять, когда нет достаточной силы или меня рядом. Но, и тащить их дальше, к следующей башне, смысла нет никакого, они только измучаются в конец и через день должны идти обратно, к побережью.
    — Скоро подойдут наши, мы можем оставить всех освобожденных здесь, под присмотром двух-трех гвардейцев, — советует Торк.
    — Завтра мы возьмем еще одну башню и можем сразу же отправить людей сюда, даже, всего с одним из наших в сопровождении. Тогда, здесь окажется двадцать людей и трое воинов, некоторых мужиков тоже можно вооружить, человек пять-шесть, пока караван не уйдет подальше. На такую толпу, тем более, с тремя серьезными воинами Крысы не должны лезть, тем более, они знают, что вы со мной, — рассуждаю я.
    — То есть, караван из следующей, третьей башни, которую мы захватим так же утром, отправится сюда завтра, придут они во вторую башню послезавтра, с утра и могут сразу же выходить в направлении побережья. Им придется обойти стороной башню Кремера и через три дня они окажутся на берегу, где их подберет шхуна. Еще через три дня они приплывут в Астор, расскажут про три взятые башни и трех убитых магов. При этом, у нас вообще нет потерь, — теперь говорит Торк.
    Мои Охотники пока молчат, сами удивленные легкостью наших побед.
    — На самом деле — это огромный успех, которого никто в городе не ожидает. Ты показываешь на своей карте двенадцать башен, а мы возьмем уже три из них, это просто невероятная победа, благодаря тебе, нашему главному оружию. И тогда сюда, для развития успеха приплывет пара взводов, а то и все три, они высадятся уже через осьмицу на берегу, — довольно грамотно все прикинул Трагер, не зря его назначили теневым лидером в группе.
    — Да, все примерно так и будет, тем более, теперь, есть кому показать нужную дорогу, — согласился и я, — Не придется искать и разведывать башни.
    — Нас остается семнадцать человек, вполне достаточно, чтобы и дальше побеждать, под твоим руководством и магическим прикрытием — подумав, говорит уже и Конт.
    — Ну, завтра мы возьмем следующую башню, дальше все может пойти уже не так просто, будем смотреть, — подвожу итог я, — Даже, если наш успешный поход завтра уже закончится, три убитых мага и три взятые башни, как вы считаете, признают нашу разведку боем успешной?
    — Ты шутишь так? — удивляется Трагер, — Даже простую разведку до этих мест, особенно, если без потерь, признают успешной. Одна башня или один убитый маг — это невероятное достижение, в Гвардии начальство уже головы сломали, прикидывая, как побеждать магов на их территории. Про трех магов и говорить нечего, нас вынесут на руках с корабля и пронесут до Ратуши, где Совет Капитанов, в полном составе, вручит нам самые высокие награды.
    — Тогда решено, делаем, как договорились. Трагер, для конвоя оставим двоих твоих и одного моего, чтобы не плутали по лесу, — подводит итог разговорам Торк.
    Пока мы обедали и отдыхали, показались и наши освобожденные, из башни Кремера. Если наши вояки выглядят огурцами, то, освобожденные едва дошли, стерли ноги, хромают и плачут.
    Завтра явно, не смогут идти, хорошо, что и не надо.
    — Скажи своим, чтобы у всех обувь проверили перед переходом, больно плачевно они выглядят, а им три дня отсюда ползти до берега, — говорю я Трагеру и вижу, что он и сам разозлился на подчиненных, отозвал их в сторону, чтобы всыпать, как следует, за нерадивость по отношению к конвоируемым.
    Парни оправдываются, говорят, что сказали всем одеться правильно, для долгого перехода.
    — Ага, вот они и натянули ненужное, чтобы хорошую обувь не портить. Да, и откуда у них тут хорошая обувь, если хозяин-маг в полной нищете жил, по меркам Астора, — посмеиваюсь я.
    — Сегодня же найти всем бедолагам травы для излечения, завтра проверить ноги и снова лечить. Вам, теперь, только через два дня выходить, но, зато, идти три-четыре дня, — шипит Трагер на своих подчиненных.
    — Проверим. Вылечим, если бы завтра, то, не успели бы, а послезавтра — мертвого на ноги поставим, — гвардейцы после втыка настроены по-деловому.
    Мы оставляем переселенцев на первом этаже, гвардейцы занимают позицию на втором, готовясь присматривать и за подопечными, которых уже четырнадцать душ и за веселящимися Крысами.
    Я навещаю своих новых Слуг и напоминаю, что они теперь служат мне и должны слушаться, как положено. Жду малейшего недовольства и слышу, что один Крыс чем-то недоволен, не хочет вставать правильно и знак подчинения показывать. Проявляет этакую дерзость в отношении своего нового Повелителя.
    Да, такие создания неразумные, эти Крысы, пряник без кнута не понимают, и я искореняю скверну хорошим ударом маной, после которого дерзкий товарищ, может и не помрет, но, кусок долго в рот к нему не полезет.
    — Кто не понимает хорошего отношения, могу повторить, — тихонько проговариваю я.
    Но, больше желающих поменять красивую жизнь за полным столом на жесткие удары и долгие полеты до первого дерева не находится.
    А, может и помрет, кто его знает.
    Естественный отбор — он такой, забирает слишком смелых и самых глупых.
    Выходим после отдыха, прятать в тайники особо нечего, поэтому идем быстро и проходим до вечера большую часть пути, потом ночлег и ужин разносолами, набранными еще в башне Кремера.
    Утром находим нашу цель и готовимся к нападению на третью башню. Все происходит примерно так же, только, народ обедает не на открытом воздухе, а на первом этаже башни. Видно, что меры безопасности предприняты, дверь в башню открывается перед выходящим или перед входящим, но, сразу же закрывается.
    Кто-то приставлен к охране входа, чтобы и мышь не проскочила.
    Крысы тоже, на военном положении, в двух секретах по два рыла, со стороны, откуда мы подходим. Это разведка приметила, да и как не заметить, если создания эти чешутся, пердят и ржут, как полные дурачки.
    Дали шанс проверить разведчиков, но, парни Торка, не подвели. Вырубили одновременно оба секрета, не дав издать ни одного звука незадачливым нелюдям.
    Я отправляю Торка с его людьми заняться казармой, одноэтажным зданием около вышки, чтобы не отвлекаться на Крыс.
    В этой башне нас точно ждут, только, помощь прислать не успели, наверняка.
    Зато, местный хозяин копит ману около стола и ждет, когда сможет показать свою силу наглым пришельцам. Да, вычислить направление следующей атаки и примерное время — маги могут легко, только, с чем им предстоит столкнуться, не могут увидеть в страшном сне. С силой палантиров, которые еще должны спать долгим сном в башнях около Роковой горы, им не совладать.
    Я не помню, какого уровня силы местный маг, поэтому не хочу рисковать и отправляю лучников пошуметь, обстреливая ставни на окнах третьего этажа издалека.
    Чтобы маг появился в зоне видимости, стрелы вылетают из луков горящие и красиво так подсвечивают башню, воткнувшись в ставни со стороны, где я засел с фузеей наперевес.
    На такой вызов маг не может не ответить, так дело и до пожара на крыше дойдет, покрытой обычной дранкой. Ставня распахивается и, закрывшись куполом, маг обламывает стрелу, бросает ее вниз и спешит к другой ставне, на которой высушенное дерево начинает понемногу разгораться от пламени стрелы.
    Тут уже я не сплю и пристреливаюсь к этому месту двумя импульсами, пуская их вдоль стены, чтобы не спугнуть мага. Когда распахивается ставня, и рука тянется к горящей и хорошо освещающей все пространство перед окном стреле, я произвожу три выстрела в место, где должно находиться тело мага и потом, укладываю все импульсов пять в том же районе, метясь около пола, куда должен упасть раненый маг.
    Сегодня я не хочу разносить башню аннигиляционными зарядами, собираюсь за счет приманки из горящих стрел поразить или ранить хозяина, или же, придется вступать в открытое противостояние, если замысел не получится.
    Не хочу портить гвардейцам мародерку и сам посплю с удовольствием в кровати. Может, даже, с местной красавицей. Кто там на такую роль предназначена?
    Слышу условный свист, Торк сообщает, что с казармой все решено, Крысы зафиксированы, никто отвлекать меня от поединка не будет. Он отправляет своих людей проверить, нет ли в лесу кого-то, готового бежать и докладывать, что враг, непонятный и таинственный, приступил к башне.
    Хотя, зачем это магам?
    Они и так могут находится на постоянной связи друг с другом, безо всяких гонцов.
    Под куполом я подбегаю к входу в башню и сношу одним ударом в сторону дверь.
    Жители первого этажа забились под кровати и совсем не собираются вмешиваться в разборки высоких сторон. Держа руку на палантире, я поднимаюсь к двери-люку на второй этаж и выбиваю его одним ударом.
    Легко быть богом, когда сила прет из тебя.
    На втором этаже я вижу только молодую девицу, прячущуюся на кровати под одеялом, только голова торчит. Посмотрю на нее потом, при свете дня, может, кому из парней невеста готова.
    Парни врываются следом за мной в башню и начинают наводить порядок среди слуг, выгоняя их строиться на улицу.
    Сзади меня, как всегда Конт и Драгер, за ними Крос, поддерживают, пусть и символически, перед схваткой с магом.
    Я выбиваю и эту дверь, люк срывается с петель и улетает куда-то, ударяясь о пол с грохотом. В этот раз я не спешу и вытаскиваю зеркальце, чтобы изучить при дневном свете, падающем из открытых ставен, диспозицию противоборствующих сторон.
    Я сразу же вижу лежащего под окном мага, раскинувшегося навзничь и понимаю, что этот бой уже выигран.
    Маг точно мертв, в нем нет жизни.
    

   

   

    

     Глава 32 ПЛАНЫ МЕНЯЮТСЯ, НАС ЖДЕТ РОКОВАЯ ГОРА
    

    

    После обнаружения мертвого мага захват и экспроприация башни пошли своим ходом, как уже привычное всем дело.
    Народ выставили на улицу, к такому же столу, зато и жителей здесь обнаружилось поболее, около десятка живых душ.
    Крысы пока и связанные полежат, ожидая своей участи. Тем счастливее будут и примут нового хозяина со слезами радости на глазах, узнав, что их не только помилуют, но и разрешат неограниченный стол, типа, все включено.
    — В подвале зерна меньше половины, зато хороший запас мяса и рыбы, не считая остального, — докладывает один из людей Торка.
    — Значит, хозяин местный получше за своим хозяйством следил, и народа больше и башня покрасивше обставлена, — замечая я.
    Выступаю перед народом и даю им час на сборы, собрать все свое, немногочисленное имущество и все припасы, на которые упадет взгляд. Но, пока, поставить на место дверь, чтобы в будущем, если будем проходить здесь, не возиться с такими мелочами.
    — Жаль столько жратвы, притом — хорошей, Крысам оставлять, — размышляет Трагер, окидывая хозяйским взглядом подвал.
    — Жаль, да делать нечего. Придется все оставить, как есть. Лошадей у нас нет, дороги еще можно прочистить, караваны со стороны рудников могут пройти, а это когда еще будет. Мясо слопают, зато зерно оставят, главное, чтобы крысы не пробрались в подвал. Не эти, — замечаю я его недоуменный взгляд, — Которые настоящие, с длинными хвостами.
    — А эти, что, еще без хвостов? — парни ржут и я с ними.
    Пока слуги ставят дверь, а их бабы собирают барахло, я быстро осматриваю второй третий этажи, нахожу за магическим столом какой-то небольшой амулет и приглашаю разведчиков выбрать себе на память, что приглянется.
    — Потом жителей пригласите, когда все осмотрите, пусть тоже прихватят на память себе барахла, не все же Крысам оставлять. Эти могут все попортить и поломать, зато, люди сувениры с места, где у многих большая часть жизни прошла, себе заберут.= в город. Посуду ту же понесут, оставлять смысла нет ничего.
    Молодая девчонка, пусть и не особо красивая, но, миленькая, уже вызывает у холостых парней из разведки интерес. Все они завидуют назначенному в охранение своему товарищу и дают ему много советов, как защитить девчушку от ночных чудовищ и опасностей.
    — Положи ее рядом, значит…
    Молодежь вовсю веселится, чувствует себя героями, спасающими город от страшного врага, только, никто не гибнет, нет и раненых, умирающих товарищей, как они привыкли, поэтому и настроение отличное.
    Да и всякая приятная мелочевка остается у каждого в кошелях, все увеличиваясь с каждой захваченной башней.
    Выступаю перед освобожденным народом, рассказываю про счастливую жизнь в будущем, но, понимаю, что, настолько быстрый слом прежней жизни и полная неизвестность впереди ошарашили людей очень сильно и мои слова они плохо воспринимают.
    Выдаем гвардейцу пару копий из арсенала башни, мало ли, придется вооружить мужиков, и совет — наладить нормальное общение с народом, чтобы не лезли к ним в головы мысли все вернуть назад. И прибиться к какому-то магу снова, убив конвоира или убежав от него.
    Колонна освобожденных скрывается в лесу, пора и нам двигаться, к следующей башне и очередному героическому деянию, палантиры пока лежат и заряжаются на столе, дожидаясь команды уходить.
    Осталось только привести Крыс под свою руку, и я иду к казарме, куда парни приводят оглушенных в секретах горе-вояк, с сильно недовольными рожами после встречи с лучшими разведчиками Гвардии.
    — Развяжите их, — командую я, указывая на приведенных и сам, достав нож, перерезаю веревки на всех конечностях пленных, прихваченных в казарме, еще двоих Крыс.
    — Выходим из казармы, строимся и слушаем меня, — сбитые с толку Крысы посматривают на лежащее рядом оружие, поэтому я представляюсь магом и говорю, что они будут приведены к присяге и оставлены присматривать за башней.
    После такого представления крамольные мысли сопротивляться уже не мешают жить местным воякам, но, морды очень грустные у них.
    — В еде никаких ограничений, лопайте все, что хотите, — снова этот нехитрый маневр примиряет нелюдей со всеми неудобствами в виде тяжелых ударов по голове, ущемленного чувства достоинства и потери прежнего хозяина.
    Назначаю все воинство охранять башню и в еде себе не отказывать, привожу под свою руку и оставляю, порядочно обалдевших. Вместо смерти неминуемой — полная свобода и праздник обжорства, даже оружие оставлено и захватчики уже уходят — кажется, Крысы просто не поверили мне и приходят пока в себя, медленно осознавая отбитыми затылками свое внезапное счастье.
    Дорога снова ведет нас по заросшей колее и я думаю, куда нем двигаться.
    Можно к башне Торма, можно к башне Фатиха, можно и вообще, на Север пойти, только, мне столько свидетелей не требуется, при поисках палантиров в башнях. Я собираюсь взять с собой только Охотников и набрать слуг из тех же башен, даже Ракса брать пока не стану, чтобы не нервировать Охотников. В тот раз его взял Фатих, он общался со слугами, которым по статусу положено терпеть его хвастовство и запах, мои парни с таким делом не согласятся, это точно. Ракса я, конечно, использую, для коммуникации с народом Измененных, только, немного попозже.
    Да и людей пора освободить, большую часть которых мы найдем именно в этих двух башнях. Еще, конечно, у Штольца может оказаться коллектив прислуги побольше, чем в башнях более слабых магов, но, точно, меньше, чем у моих спутников в том путешествии.
    Я все же решил идти к башне Торма, какое-то чутье подсказало мне, что не стоит быть таким уверенным, что Старшие маги не смогут меня удивить, своими решениями и, тем более, умениями. Шансов встретить коалицию магов около башни Фатиха, все же гораздо больше, чем около башни его соседа, поэтому, я лучше разберусь с более слабым по силе магом. И, на всякий, случай перекрою дорогу на север.
    Когда поздним утром мы оказались около знакомой мне башни, где прислуга мага живет в отдельных, небольших домиках, в относительном комфорте и где имеется сильно интересующая меня повозка с лошадьми, я сразу заподозрил, что народа как-то маловато видно около башни.
    Гвардейцы окружили пространство вокруг поселения, как мы договорились заранее, только, вступать в схватку с Крысами я попытался их отговорить, но, не тут то было, парни хотят хоть в чем-то поучаствовать, пролить кровь, чужую и, возможно, свою. Мне тоже предстоит заняться одним из самых сильных магов, отвлекаться еще на дюжину Крыс времени нет совсем, поэтому, мне пришлось уступить желанию моих спутников, с условием, что раненых они сразу же несут ко мне или зовут меня, как только я справлюсь с магом.
    То, что народа мало — понятно, Торк знает, что следующим, кто подвергнется нападению, окажется, скорее всего, именно он. Я бы, на самом деле, если бы не нужда в так называемом освобождении людей, которые очень этого пока не желают и не желание перекрыть путь на север, напал бы сначала на ту башню, которая осталась слева, где живет и правит маг второй степени, чтобы еще немного ослабить сообщество магов.
    К башне Фатиха, я все же, подошел бы в последнюю очередь, разгромив более слабых магов, сам Фатих представляется мне наиболее опасным противником, поэтому, приближаться к башне и вступать с ним в магический поединок я не собираюсь. Просто, расстрелял бы из фузеи верхний этаж башни издалека и все дела.
    Лучники выпускают горящие стрелы, которые попадают в ставни и вызывают своим стуком, огнем и дымным пролетом крики и призывы о помощи. Вся обслуга уже знает, что враг близко, поэтому, безлюдный с виду поселок наполняется вооруженными мужиками из обслуги и даже Крысы выпрыгивают откуда то, похоже, что сидели в засаде.
    Хорошо, что мы, так издалека, спровоцировали местных, только, я понимаю, будь маг в башне, вся эта имитация бурной деятельности не понадобилась бы хозяину, он ждал бы нас один, не рискую своими людьми. Вон, я узнаю кузнеца, вооруженного мечом, зато, умелого с оружием, возчика не видно нигде и это плохо.
    Какое-то время я и Охотники ждем, когда появится в окне башни сам Торм, но, появляется только его женщина. Я уже забыл, как ее зовут, помню, что сестра у нее — Анель, и это две самые опасные, после магов, особы, которых никак нельзя брать в плен. Они точно все испортят и настроят против нас всех влиятельных людей в городе, до которых только смогут добраться, поэтому, лучше бы ей погибнуть во время приступа и захвата башни.
    Ну, в любом случае, сегодняшний день не пережить.
    Хотя, когда я вспоминаю, чем мы занимались на верхнем этаже, мелькает мысль, что убить женщину я всегда успею, можно с ней и самому потолковать сначала. Вот, к парням отпускать нельзя ни в коем случае, если только подготовить разоблачение того, как она использует чары приворота. Дать, например, пообщаться с парой гвардейцев, чтобы остальные посмотрели на их обалдевшие от внезапной любви лица и все поняли.
    Только, боюсь, для этого времени не останется, что-то долго маг не появляется и я приближаюсь к башне, раскидывая несильными ударами маной бросающихся на меня мужиков и разъяренных Крыс, так, что редко кто успевает коснуться своим оружием купола. Отлетев, они уже не лезут в драку, понимая, что появился еще один маг и бросают защищать башню. Охотники прикрывают меня сзади и ударами пяток копий остужают пыл просочившихся мимо меня защитников башни.
    Около казармы, как я слышу, немного постучали мечи и копья, раздавались вопли, но, быстро наступила тишина. Парочку Крыс хозяин забрал с собой, скорее всего, здесь мелькало около шести нелюдей, получается, в казарме не больше четырех отдыхающих вояк оказалось и шестеро разведчиков справились с ними довольно быстро.
    Мне удалось, в основном, подавить активное сопротивление, сбитые с ног поднимаются и потом стоят спокойно, теперь я смотрю в окно башни, где подруга мага пытается управлять затихающим сопротивлением, но, привлеченная плюхами, которые я выдаю последним активным бойцам, понимает, что придется покориться новому хозяину.
    Пусть, и на время.
    — Стоять всем! Я — ваш новый хозяин! Кто что-то не понял? Бросить оружие и всех сюда, на площадь к башне! — кричу я погромче, не снимая руку с палантира и удерживая купол с максимальной силой, на которую способен. То, что Торм спрятался наверху и ждет момента для верного удара, я не думаю, но и малейшего шанса ему давать не хочу.
    Народ вокруг начинает выстраиваться и бросает оружие на землю, пара минут легкой неразберихи и все стоят неровным строем. Охотники контролируют, чтобы никто с оружием не остался, крепких мужиков выводят вперед и я вижу кузнеца, подзываю его к себе и велю стоять рядом, как представителя народной власти.
    — Где твой хозяин?
    — Уехал.
    Как я и понял, тем более, кузнец не врет.
    — Когда и с кем? Еще куда?
    Вижу, что кузнец мнется, но, отвечает:
    — Вчера, днем. С парой своих людей и двумя Слугами. В башню к своего другу, магу Фатиху.
    Говорит неправду, зуммер ясно мне это показывает. Это, про время отъезда, конечно, и то, куда уехали маги, не про сопровождение врет.
    — Так, из башни всем выйти, строиться здесь, — командую я, видя, что дверь до сих пор закрыта.
    Староста дублирует мои слова и дверь распахивается, начинают выходить несколько женщин и последней появляется все такая же приятная подруга Торма, значит, больше в башне никого нет.
    Гвардейцы уже обыскали все поселение, хотя, осмотреть пятнадцать небольших домиков — времени много не требуется, Трагер докладывает, что повозки не обнаружено, есть только одна лошадь, ее уже приватизировали.
    — Что с Крысами?
    — В казарме спало трое, повязали их сразу, пара потом откуда-то выскочила, бились отчаянно, пришлось их того, прибить, — это уже Торк, довольный, как и его разведчики, что, хоть кому-то пустили кровь в походе.
    Ну, прибили, так прибили, не оживлять же, такое некроманство мне никто не простит сразу же.
    Да, и не умею я, даже не хочу ничего об этом знать.
    Так, пора со старостой поговорить, чтобы правду узнать. Ее он, точно, знает и подруга мага знает, ее я тоже потом расспрошу с пристрастием и про ее умения поинтересуюсь, первые женщины мне попались, которые что-то могут магически.
    Но, главное сейчас — это куда уехал Торм и с кем в компании. Что-то, кажется, расстроят меня такие новости, хотя, предчувствие у меня уже есть, что придется нам срочно куда-то собираться и спешить.
    Поэтому, я показываю на вход в башню старосте и зову с собой Кроса, помнится, он хорошо допрос Ежика тогда провел, на высшем уровне.
    Когда мы заходим на первый этаж, я киваю приятелю, что потребуется его помощь. Помню еще по первому разу, что кузнец — крепкий орешек с виду, но, Крысы быстро сломали его, отлупив очень серьезно.
    — Я ведь чувствую неправду, поэтому, ты можешь честно сказать, куда и с кем уехал маг Торм? Врать бесполезно.
    Но, кузнец, понимая, что обмануть меня не удастся, не стал упираться, довольно быстро выложил, что уехали оба мага с сопровождением в сторону севера, сегодня рано утром и очень торопились при этом. Фатих приехал ночью и не стал спать, дождался повозки, немного перекусил со своими людьми, четырьмя слугами и двумя Крысами, все время подгоняя приятеля.
    Вот, что-то такое я и ожидал, Старшие магов бросили свой выводок на произвол судьбы и рванули за камнями силы, о которых немного наслышаны по прежней жизни. Не ожидал я от них такого предательства своего магического круга, но, понятно, что своя рубашка ближе к телу.
    Что им небольшая кучка почти бесполезных помощников, когда они и сами могут обрести великую силу, с которой покажут людям, кто достоин править Черноземьем. Требуется только, как можно быстрее добраться до Роковой горы и начать поиски, раз магическое заражение уже должно исчезнуть со всех земель перед башнями Великих магов.
    В принципе, они все правильно посчитали, те, кто пришел убивать магов и захватывать башни, будут заниматься и дальше этим делом. Или отойдут обратно, посчитав, что сделали свое дело. В любом случае, вряд ли кто в Черноземье так хорошо знает, что можно найти в башнях Великих магов и как это оружие может изменить судьбу человечества.
    Маги не делились с людьми своими секретами никогда и пристально следили, чтобы такие знающие хоть немного о положении вещей в башнях, всегда держали язык за зубами.
    Поэтому, никто не должен гнаться за парой решивших уехать магов, да и узнать про такое никто не должен, староста и подруга точно не проболтались бы, если бы я не показал, что тоже являюсь сильным магом.
    Я отправил старосту на улицу, поближе к народу и пригласил в башню Торка, Трагера и всех Охотников на совещание.
    Когда мы расселись на третьем этаже, где парни смогли заценить имеющийся комфорт, я сразу же начал обсуждение моих новых планов.
    — Так, мужчины, придется менять план. Времени у нас мало, как оказалось, Крос — свидетель, что староста показал, как его хозяин, вместе с другим Старшим магов, из соседней башни, в сопровождении десятка прислуги и доверенных Крыс, на повозке с лошадью, уехали сегодня утром в сторону севера. Я догадываюсь, что не просто так, а с какой-то целью. Если они, самые сильные маги — бросили своих учеников на верную смерть, значит, что-то такое опасное для нас они и хотят найти на севере.
    Собравшиеся гвардейцы и Охотники переглянулись, понимая, что я не на шутку взволнован:
    — Что такое может там быть? — спросил Трагер.
    — Я не знаю, но, боюсь, что не просто так Старшие уехали. Придется их догонять обязательно, отпускать нельзя никак, а то, наша победа обернется поражением. Придется разделиться нам, я с Охотниками и несколькими гвардейцами пойду в погоню, остальным придется забрать людей от этой башни и гнать их к побережью, вместе со скотиной. Это займет целую осьмицу, придется поставить мужиков впереди чистить дорогу, чтобы остальные переселенцы, женщины, дети и старики могли быстрее двигаться. Через полторы осьмицы Крысы от Муклена придут за провиантом в крайнюю башню, с ними вам не стоит встречаться.
    — Сколько тебе потребуется времени, чтобы сделать свои дела на севере? — спрашивает Торк.
    — Так, по карте, примерно четыре дня идти до крайних башен, если не получится догнать уехавших магов, там тоже дня четыре и обратно четыре, полторы осьмицы. Вам хватит времени отогнать освобожденных и вернуться в эту же башню с подкреплением. Мы тоже будем возвращаться сюда, если, не останемся лежать на севере.
    — Такое тоже может случиться? — удивлен Торк, — мне показалось, что со своим арбалетом у тебя не будет проблем пострелять врагов издалека.
    — Это так, только надо догнать магов до башен, где они смогут, около источника своей силы, долго отбиваться.
    — Вам придется вернуться сюда и идти за нами, если что, отомстите за нас, — на такой ноте я заканчиваю обсуждением моих планов и мы приступаем к тому, что могут еще сделать гвардейцы, коих осталось тринадцать человек, но, еще со мной отправится пара моих старых знакомых, ходивших в Сатум, то есть, гвардейцев останется всего одиннадцать.
    — Вы можете пока оставить эту башню, я приведу под свою руку местных Крыс и отправиться, чтобы захватить следующую, откуда уехал ее хозяин-маг. Дюжина Крыс не сможет противостоять вам, только и там лучше не убивать всех, просто обезоружить, кого получится и оставить охранять жратву в подвале. Людей придется забрать и гнать сюда, в эту башню, чтобы потом отсюда отправиться на побережье. Наберется, примерно около пятидесяти человек прислуги и вы, своим составом, сможете заставить их принять вашу волю. Придется жестко подавить сопротивление и кое-кого убить, — говорю я, имея в виду подругу Фатиха.
    Только, как я могу знать, что она балуется магией, если никогда ее не видел, нестыковочка получается. И в живых ее оставлять нельзя, как и ее сестру, они, точно, смогут отравить нашу победу в Асторе через какое-то время, со своими умениями.
    Здесь я решу вопрос с подругой Торма, насчет подруги Фатиха — совсем не уверен, задурит она головы гвардейцам и тогда у меня начнутся большие проблемы. Нет, идея с башней Фатиха — плохая идея и я отказываюсь от нее, объясняя парням, что остальные маги обязательно встретят наших около этой башни и, без меня, парни только погибнут зря.
    Старшие Гвардии соглашаются со мной, что без моего участия им не стоит тягаться с магами, они заберут людей из захваченной башни и поведут переселенцев к морю. Ну, правильное решение, облегченно вздыхаю я и заканчиваю совещание.
    На площади ждет и волнуется народ, в казарме готовятся к смерти связанные Крысы, еще много дел придется совершить перед уходом, а нам есть смысл очень торопиться.
    Особенно мне, знающему, что за оружие ждет своих новых хозяев в опустевших башнях.
    

   

   

    

     Глава 33 СХВАТКА ОКОЛО ТЕРМ
    

    

    Дела сами не переделались, пришлось потратить пару часов, чтобы разобраться с Крысами, объявить народу с третьего этажа, что жизнь меняется и все переезжают на новое место жительства, где будут трудиться за хорошую плату.
    Выступая перед внимательно слушающим народом, я заметил, что подруга мага уже вовсю использует свои чары на паре ближайших гвардейцев, посматривая на них так многообещающе, что парни уже потекли. Вот опасная какая сучка, нужно было сразу вырвать ей ядовитые клыки, лишить маны силой. В магическом взгляде отчетливо видно, как она воздействует маной на соседей, резервуар небольшой, но, заполнен полностью, что и понятно. Оставлена вести диверсионную работу и вредить захватчикам, пока хозяин добывает камни силы на самом севере.
    Захотелось пристрелить ее тут же на месте, но, я сдержался, нельзя убивать людей без ясного доказательства их намерений и возможностей. Поэтому кивнул Кросу на женщину и приказал доставить ее в башню, ко мне.
    Околдованные гвардейцы даже попробовали помешать парню, начали активно интересоваться, куда ведут предмет их обожания и что там с ней собираются делать, но я указал на них Трагеру и сказал, что парни под воздействием магии и не могут пока выполнять свои обязанности. Старший спустился вниз, в открытую оказывать неповиновение начальнику парни не осмелились и были отправлены сторожить Крыс, чтобы любовные флюиды выветрились, пока они будут созерцать несимпатичные лица охраняемых.
    Крос с Трагером сами притащили женщину ко мне и за ними поднялись остальные Охотники, заинтересовавшись произошедшим, и чтобы присутствовать при допросе первой леди поселения. Все же симпатичные люди всем интересны, особенно такие милые и домашние.
    Остальных жителей распустили, собирать вещи, готовить к переходу свои ноги и искать правильную обувь, забить двух первых свиней. Понятно, что гнать скотину до башни Кремера и дальше, на побережье, по бездорожью — это утопия, поэтому ее будут гнать и резать по ходу движения, чтобы не оставлять Крысам и кормить, как следует народ в пути. Пока есть время вести караван переселенцев не сильно спеша, ведь, следующие корабли появятся не раньше, чем через осьмицу.
    Лошадь мы тоже решили оставить переселенцам, чтобы они смогли побольше всего увезти из богатой башни с собой. Наша группа пойдет пешком, с минимумом груза на себе, чтобы попробовать догнать хорошо груженую повозку магов.
    Подруга Торма не стала разговаривать, молчала и довольно вызывающе смотрела на меня, пока Охотники не прихватили ее по моей команде за руки, потом пыталась сопротивляться, когда я подошел к ней вплотную и положил руки на плечи, начав вытягивать из нее всю накопленную ману. Я, как раз, потратился немного, отвешивая плюхи защитникам башни и поэтому, легко оставлю ведьму без капли ее маны.
    Пережила она такое коварство со стороны пришельцев очень некрасиво, сначала пыталась пинаться, плеваться и все такое, когда же ее завернули в некрасивую пору, уже только ругалась и шипела. Я вытянул всю ее ману, она затихла и обманула этим меня и Охотников, которые отпустили ее руки, затихла сначала, но, потом, выхватила откуда-то маленький нож, кажется откуда-то из-под платья и очень ловко резанула по руке Кроса, отскочив в сторону и делая попытку добраться до меня. С перекошенным от ненависти лицом и хищным шипением сквозь зубы, кинулась ко мне.
    Пришлось воспользоваться удобным моментом и, пусть и потеряв возможность — как следует ее допросить, ударом маны отправить ее в стену, где она ударилась головой о камни довольно сильно и не смогла этого пережить.
    Упала, как сбитая птица, и умерла через минуту.
    — Видите, что происходит с ведьмой, когда она становится беспомощной, без своей темной силы! — бросил я обалдевшим зрителям.
    — Ничего себе беспомощная! Тварь, чуть руку не отрезала, да и так, вены перехватила напрочь, — выругался побледневший Крос, зажимая стремительно расползающееся пятно на рукаве.
    С такой раной трудно выжить, но, Кросу повезло, что я рядом и лечащий артефакт лежит в мешке на магическом столе. Я сразу же воспользовался своими способностями и через пять минут на запястье приятеля осталась только белая полоска затянувшегося шрама.
    — Считай, второй раз родился, — заметил Драгер приятелю и внимательно осмотрел руку, потом поднял нож и, проведя по лезвию ногтем, протянул его Кросу.
    — Крутое оружие, закалка бесподобная, пусть будет тебе на память, что. едва не помер от руки бабы, спасся благодаря только Ольгу, — и Охотник вручил оружие пострадавшему парню.
    — Да, баба крутая, жаль, что ты поближе не познакомился с ней, — так же усмехнулся Конт, проверяя шею ведьмы на предмет наличия жизни.
    На это Крос только выругался, неверяще рассматривая последствия излечения.
    — Это, Ольг, у нас пара легко раненых, после зачистки казармы, посмотришь их? — вспомнил Трагер, выйдя из ступора, от произошедшего на его глазах.
    — Чего тянули то? Сказал же сразу приводить?
    — Да, там совсем легко, сейчас позову, — и он выглянул в окно, вызвав обоих разведчиков. Парни поднялись на второй этаж, где я их и принял, чтобы не смущать видом мертвой подруги Торма, с натекшей под головою лужей крови.
    У одного оказались треснуты или сломаны ребра, после удара дубиной, у второго большой порез на бедре от копья Крысы. Вылечил обоих быстро и спросил, как же так получилось, что оказались ранены, ведь, лучшие из лучших пошли в поход.
    — Да, Крысы эти, боли не чувствуют совсем, уже мертвые почти, но дерутся до конца, — поведали парни и Трагер заметил, что это — бесценный опыт, который иначе не получишь, ни на каких тренировках.
    Хотели женщину унести и похоронить, но я сказал, что — лишние хлопоты, все равно Крысы раскопают и отправят в котел, пока свежая. Может, и еще что с ней сделают, слава богу, теперь она и ее магия — не моя проблема.
    — Пусть здесь лежит, а вы соберите, что нравится, я свою долю уже забрал, так что, не стесняйтесь. Да, потом местных запустите. Пусть берут что хотят на память о своем пребывании в рабстве, и им настроение поднимете и Крысам меньше останется, — отдаю я последние распоряжения.
    — Я к Крысам в казарму, Старшим лучше пойти со мной, посмотрите на своих парней, которых эта околдовала, — и я кивнул в сторону потолка, где осталась лежать, по-прежнему незнакомая мне в этот раз, подруга Торма.
    Мы прошли через поселение, где жители собирают свои немногочисленный скарб, оставляя место для продуктов, которые им тоже придется нести на своем горбу. Ладно, хоть одна лошадь у них есть, вторая повозка в кузнице еще в самом начале производства и уже никак не успеть ее доделать кузнецу. Он то, больше всех убивается по своей кузнице на краю пруда, это мы услышали, когда проходили рядом, пришлось заглянуть к нему лично.
    — Не переживай так, здесь потеряешь, зато, в Асторе больше найдешь, — говорю я ему и добавляю Торку, — Этого, первым делом к Водеру отвести, пусть вместе работают.
    Торк кивает, что понял и сделает все, что поручено мной, если сможет, конечно.
    В казарме оба околдованных приходят в себя, и я спрашиваю парней:
    — Ну, как? Хороша ведьма?
    Они тоскливо вздыхают и морщатся, начиная понимать, что не просто так мгновенно влюбились в эту милую и симпатичную женщину.
    Крыс здесь находится с десяток, повязанных по рукам и рассаженных на полу. Двое еще валяются около входа, и я первым делом приказываю пока еще пленным похоронить своих мертвых и как следует помянуть сегодня.
    На мордах пленных Крыс появляется удивление, они то готовятся к пыткам и смерти, именно такой они ожидают своей дальнейшей участи, про зверства городских им все уши Торм прожужжал, насколько я понимаю и помню по прошлой жизни.
    — Да, остаетесь здесь за главных, те, кто принесет мне клятву верности. Развяжите их, — киваю я парням и вскоре все Крысы, разминая онемевшие руки, стоят передо мной и, повинуясь знаку власти мага, приносит клятву подчинения.
    — Так, пока с оружием из казармы не выходить, не нервировать моих воинов, своих хороните. Скоро все уйдут, тогда берите в подвалах, все что хотите и отправляйте тризну по своим погибшим. Зря они погибли, только, теперь ничего не изменить. Да, наверху лежит ваша бывшая хозяйка, на третьем этаже, делайте с ней, что хотите, только из башни унесите. Все понятно?
    Строй Крыс невнятно прогудел, что, чего тут непонятного может быть.
    — Еще раз спрашиваю. Все понятно? — я ужесточаю интонацию.
    Старший Крыса выходит из строя и докладывает мне, что все поняли и вопросов имеется только один:
    — Что потом делать?
    — Потом охранять запасы и ждать моего возвращения, — говорю я и ухожу из казармы.
    — Ольг, ты думаешь, что они так и поступят? — интересуется Трагер.
    — Не думаю, только, придется или убивать, или кого-то оставлять для надзора, но, людей лишних нет, сам понимаешь. Пусть пока служат, как могут, если не появится здесь другой маг, они будут служить мне, тем более, служба и них ожидается приятная и не утомительная. Если магов не будет, так и останутся под моей рукой.
    — Ну, ты прав, другого не придумать, — подумав, отвечает Старший.
    Все, основные дела сделаны, пора выходить, уже полдень и маги оторвались от нас на двенадцать часов.
    Быстрое прощание, мешки набиты продуктами, плащи свернуты на боку, с нами уходят Вилсер и Хонс, они жмут руки всем друзьям и догоняют наш строй уже бегом.
    Гвардейцы со своими Старшими долго смотрят нам вслед, как эпическим героям, отправившимся в неизведанный путь, навстречу подвигам и смерти, к той самой Роковой горе.
    Этакому братству кольца, как я бы сказал, будь у меня какое-то кольцо на пальцах. Ну, станем братством Палантира, надеюсь, что они от меня никуда не денутся, когда мы догоним хитрых магов.
    Идем до конца дня, останавливаясь передохнуть и поправить одежду с обувью.
    Короткий, шестичасовой сон, и мы снова в пути. Идем по следам повозки и пары десятков ног, как определяют опытные Охотники и догоняем врагов достаточно быстро, к вечеру отстаем уже на шесть часов.
    Идем целый день, но, догнать магов не успеваем, похоже, они тоже прибавили в скорости продвижения.
    Следующим утром впереди появляется первая башня, вскоре наша группа приближается к ней и первым делом мы видим распахнутую дверь на первом этаже, следы повозки ухолят дальше, мы тоже уходим, заскочив на пару минут осмотреться в первой башне и посмотреть вдаль с ее высоты. Смотрю я в гордом одиночестве, вытащив свой полевой бинокль с десятикратным увеличением.
    На краю зрения я не вижу повозку, но, невысокий пылевой след обозначает сам караван, они успели отойти километров на восемь-десять и в животе у меня сжимается струна.
    Сегодня точно придется драться, сегодня мы их догоним. Палантиры у меня заряжены более-менее нормально, в третьей башне они пролежали на стол пару часов, в башне Торма тоже, и теперь заряд одного около сорока процентов, второго — около пятой части.
    Но, что ждать от настоящих магов, я не понимаю и довольно ощутимо мандражирую.
    Плохо, что с таким темпом движения не получается провести хотя бы одну ночь в неразбитой башне, чтобы зарядить Источники до половины каждый.
    Впрочем, перестрелять магов заряда хватит вполне и еще останется.
    Мы продолжаем свою погоню и через шесть часов догоняем наших лидеров забега. Что и немудрено, они расположились на отдых около термального источника и теперь блаженствуют в горячей воде. Лошадка пасется в стороне, ища местную негустую траву, распряженная, похоже, что маги собираются остаться здесь на ночь, прислуга жарит что-то на костре и вообще, на стоянке сплошная идиллия, маги уверены, что ушли по-тихому и никто не догадается, куда они направились и с какой целью.
    Что же, хороший шанс выпал нам, чтобы оставить всех магов здесь лежать, обслуга и Крысы понадобятся и нам живыми. Я не собираюсь тратить на них свою ману, поэтому двое Охотников и разведчик отправляются в обход источника, чтобы занять позиции для удара сзади и никто не убежал от нового хозяина.
    Я с Контом и Вилсером начинает осторожно приближаться к врагам, но, пробравшись с полсотни метров, я понимаю, что-то насторожило магов. Кинул ли один из них умение поиска вокруг или сработала какая-то сигналка, маги ломятся из воды к одежде, прислуга и Слуги хватают оружие и замирают в боевых позах вокруг хозяев.
    Подобраться близко не вышло, не беда, и с сотни метров можно прицельно стрелять по выставленному куполу. Тем более, основную опасность маги обнаруживают сзади себя, парни, похоже, зря приблизились так сильно к противникам и поэтому основное внимание уделяют парням в засаде.
    Расстояние до Охотников и Хонса тоже оказалось не маленькое и маги кидают заклинания с маной, скорее, не прицельно, но, я опасаюсь за жизнь парней и начинаю стрелять одиночными импульсами, наводясь на высокие фигуры Слуг.
    Три первых импульса проходят мимо, четвертый поражает одного из прислуги и за ним прошивает тело высокой Крысы, которые валятся на землю, привлекая внимание магов к новой опасности. Пока фузея перезаряжается, маги успевают быстро сориентироваться и падают на землю, прячась за раскиданными тут и там большими камнями. Теперь я не вижу их и мне приходится подняться, накинув на себя купол, и, держа руку на палантире, начать сближаться с врагами.
    Из-за одного из камней прилетает заклинание, нанося сильный удар по моему куполу и заставив пошатнуться меня.
    Черт, так дело не пойдет, еще пара ударов и защита схлопнется, чувствую я и начинаю стрелять по камням, за которыми прячутся маги. Окружение магов еще ничего не поняло, только стараются не выходить из-за защитного купола, тоже спрятались от моих импульсов за камнями. Все пять выстрелов приходятся в камни, и я не вижу результатов своей стрельбы, пока, новое заклинание, сильнее первого, не сносит мне защиту на какое-то время.
    Пропуская ману через палантир, я снова ставлю купол и меняю режим стрельбы на фузее, похоже, что вопрос стоит о жизни и смерти, моей и моих спутников, поэтому жалеть никого не будем.
    Целюсь в самый большой камень посередине поляны, ростом с человека и попадаю в него с одного выстрела аннигиляционным зарядом. Сбоку от этого камня появляется фигура Фатиха, который вытягивает в мою сторону руку и с нее срывается похожее на заряд фузеи заклинание. Я бросаю мгновенно фузею на землю и обоими руками охватываю палантир, максимально усиливая защитный купол, но, тут камень бесшумно взрывается, поглощая все вокруг и в том числе, медленно разгоняющееся заклинание Фатиха. Оно тоже взрывается с огромной силой и только сильнее бьет по фигуре колдуна, вминая его в землю.
    Шелестят и падают с небольшим недолетом каменные осколки перед моей позицией.
    Потом наступает тишина, клубы пыли закрывают картинку от наших взглядов.
    Через минуту после моего выстрела ветерок сдувает облако пыли, полностью закрывшее место поражения, она улеглась и обволокла неподвижные тела. Досталось и рядом стоящей повозке, камни изрешетили ею всю и она накренилась набок. Хорошо, что лошадка паслась около травы, в полусотне метров от стоянки, успела отбежать еще на пару десятков метров, испугавшись развернувшейся баталии и только жалобно визжит, принимаю осколки на свою шкуру.
    Да, план захватить кого-то из магов раненым в плен накрылся медным тазом, хорошо, что сам жив остался, в конце концов.
    Мои спутники приближаются ко мне сзади, внимательно смотря на место побоища и Крос условленным криком зовет своих приятелей отозваться.
    Отзывается только Драгер, он кричит, что Конт ранен и серьезно, ему срочно требуется помощь.
    Мы срываемся и бежим через поляну с мертвыми, изрешеченными телами. Как можно уже разглядеть, от Фатиха почти ничего не осталось, в отличии, от тела того же Торма, которое вполне узнаваемо по сохранившейся голове.
    Тела лежат смятые, без одежды и отличительных признаков, узнать можно далеко не всех.
    Я добегаю до Драгера, машущего рукой и склонившегося над Контом, лежащим без кровинки на лице. Заклинание оторвало у него плечо с рукой почти до шеи. Я понимаю, что помочь ему не смогу, но, вытаскиваю камень для наружных повреждений, пускаю в него ману и пытаюсь помочь Охотнику, который умирает у меня на руках через полминуты.
    — А где Хонс? — спрашивает подбежавший Крос.
    Драгер, не отрывая взгляда от лица мертвого друга, машет рукой в сторону, где мы с Вилсером обнаруживаем лежащего за камнем гвардейца без головы.
    Опаснейший враг уничтожен, но, и двое моих спутников не пережили сражение.
    

   

   

    

     Глава 34 ПОХОРОНЫ И СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ
    

    

    — Парни чересчур рассчитывали на тебя и подошли слишком близко к колдунам, — такими оказались первые слова Драгера, когда мы занесли тела погибших воинов на холмик около термального источника.
    Это оказалось сказано не с осуждением, просто, как констатация известного Охотнику факта. Погибшие вели себя не профессионально, подошли к неведомому врагу на недопустимую дистанцию и, как следствие, погибли, вот как это звучит в устах Охотника. Но, и на мне тоже есть доля вины, что я не объяснил, какое расстояние считается безопасным.
    Только, я и сам этого не знаю, с боевыми умениями магов у меня большой пробел в познаниях.
    — Почему? — спрашиваю я, чтобы не молчать, ибо, молчание, как мне кажется, указывает на меня, как на виновника гибели парней.
    — Не рассчитали, думали, что ты сразу же начнешь стрелять, поэтому и полезли так близко.
    — Мне тоже хотелось подобраться поближе, но, маги оказались не промах, сразу же обнаружили нас, — говорю я, как оправдываясь.
    — Да, ты говорил нам, чтобы не подходили близко, но, мы не рассчитывали, что они смогут так далеко, сильно и прицельно кидать свои удары, — говорит Драгер, с Кросом вместе примеряясь, где копать могилу.
    Скоро полдень, время, когда требуется похоронить друзей, по местным поверьям.
    Не знаю, чтобы мы делали с каменистой почвой, хорошо, что я вспомнил, как, в тот раз, лопата оказалась под повозкой и очень помогла нам. И в этот раз она нашлась там же, на том же месте.
    Предусмотрительный народ — эти Старшие маги, все правильно сделали и рассчитали тоже идеально, поэтому и устроили себе отдых около бассейна с горячей водой, как бы, в награду за умное и продуманное решение.
    Не знаю, почему они бросили своих учеников, если оказались настолько сильны, что едва не отправили на тот свет меня и все нашу команду. Даже купол, питаемый палантиром, оказался не в состоянии противостоять атакующим умениях Фатиха, это именно он кидал в меня свои умения, как я понял и рассмотрел.
    О чем тут думать, ясно, что они настоящие маги, прошедшие самостоятельно полное обучение. Чтобы они мне и всем нам показали, окажись у них настоящий наставник уровня шестого — лучше и не представлять.
    Я же, и правда, в атаке умею только удары маной, больше, в общем то, не могу ничего показать, поэтому, рассчитываю только на фузею и палантиры, как оружие, которому не может противостоять никто на Севере.
    Но, упаси меня боже пропустить удар первым, без защитного купола, сразу же улечу на респ, где буду долго приходить в себя.
    Понятно теперь, что нужно было сразу же стрелять аннигиляцией по магам, то есть, по камням, не жалея всю их команду, но, ведь, хотелось точечными импульсами обезвредить Фатиха с Тормом, забрав себе всех слуг живыми и имущество целым, вместе с повозкой. На повозку у меня особые надежды питались, помня, насколько легче передвигаться, идя со свободной спиной и помародерить тоже можно гораздо больше. Теперь же придется вносить серьезные коррективы в передвижение и, возможно, рассчитывать вернуться на крайний север еще раз, после окончательного усмирения магов. Время у меня с запасом имеется, так что, дальше буду смотреть.
    Здесь настоящая подвода потребуется, чтобы собрать все золото, драгоценные камни и украшения, магические предметы и дорогое, только, самое дорогое оружие. Понятно, что после разгрома магов и приведения к покорности Крыс, многие захотят попробовать добраться до башен и очистить их полностью от ценных предметов.
    Город в первую очередь, конечно.
    Почему маги не собрались в башне у того же Торма, около магического камня, полного маны, где они могли со всем основанием дать прикурить целой армии, не то, что нашему маленькому отряду.
    Не могли же они ничего знать про фузею и ее использование, никто после моих выстрелов не прожил достаточно времени, чтобы сообщить про такое чудо. Да и просто понять никто не успел, что это такое.
    Единственно, после моих подвигов в Асторе, Рыжие могли поделиться с бывшими хозяевами, что у них есть подозрения — кто-то из сильных магов занялся истреблением Рыжего народа. И что, теперь местные решили, что этот маг добрался до них?
    Да нет, ерунда какая-то.
    Понятно, что Старшие просто решили добраться до башен у Роковой горы раньше времени, потому, что пришло время сделать простой выбор и они его сделали — воевать за своих питомцев, с неизвестным концом по итогу, ничего серьезного не получая взамен, кроме благодарности и, возможно, оказавшись отрезанными от Севера или же предпринять срочно решительный шаг, в случае успеха которого они станут гораздо сильнее и эта мелочь им уже будет не так нужна.
    Нет, конечно, в случае усиления этой пары магов палантирами свои люди, пусть и слабые маги, им все равно очень нужны, для, хоть какого-то, управления захваченными территориями. Только, это такой вопрос, который будет решаться во вторую очередь, если не в третью, по сравнению с возможностью усилить себя на пару ступеней вверх по магической силе. Да и давно они уже мечтают окунуться в водопад могущественной силы, про которую что-то слышали раньше.
    Размышляя так, я остановился около края холма, на которым Охотники с гвардейцем, сменяя друг друга, с трудом роют могилы в сплошь каменистой почве.
    Как, вдруг, я заметил какое-то движение с другой стороны термального бассейна, кто-то там приподнял голову вверх и сразу же опустил ее вниз.
    Да, поиск показал, что там прячется кто-то живой и я, позвав с собой отдыхающего пока Кроса, оповестил парней и отправился проверить, кому же повезло выжить из слуг, сопровождающих своих хозяев.
    Мы быстро осмотрели все трупы в месте разрыва камня и сразу же поняли, что живых здесь не осталось, поэтому и не стали тратить время на осмотр и подсчет тел, так как, пришлось торопиться, чтобы похоронить по местным уложениям погибших друзей.
    Единственно, я осмотрел повозку и признал, что камни нанесли ей непоправимый, в походных условиях, ущерб. Разбили корпус и колеса, последнее, с ближней стороны, вообще в хлам, так что вести свои пожитки и продукты придется на лошади и впереди у нас тщательный перебор всего, что осталось от снаряжения магов. Борта повозки неплохо защитили лежащие в ней мешки, лошадь получила много кровоподтеков и несколько ран с одной стороны и мне придется полечить нашу новую помощницу попозже.
    Теперь же появился кто-то выживший и, когда мы подошли к месту, где он прячется, я посоветовал ему бросить оружие и поднять руки, если он хочет жить.
    К нашим ногам вылетело копье и из небольшой ложбинки поднялся, кто бы вы подумали, мой старый знакомый, Крыса Ракс, собственной персоной.
    От неожиданной встречи я даже выругался, нет, история повторяется и судьбы наши связаны снова.
    Стало понятно, почему он спрятался здесь, пока его хозяин отвлекся на прием горячих термальных ванн. Он просто побоялся, что его загонят в воду мыться, ведь, от него ощутимо пованивает и он решил исчезнуть с глаз хозяина и его друга на какое-то время, пока не стемнеет.
    Придется мне как следует расспросить Ракса, чтобы потом оправдать свое решение оставить его в живых.
    Мотивируя это тем, что — он тот самый нелюдь, который очень поможет городу в деле привлечения Крыс на свою сторону.
    Утверждение, по мнению, Охотников — спорное, зачем вести Крысу с собой, мне трудно им объяснить, такого нервирующего собой и своим ароматом товарища. Придется его отправить обратно, в, уже бывшую, башню Торма, чтобы он дожидался именно там моего возвращения. В свою башню, с такими новостями, ему не стоит спешить, впрочем, он и сам не захочет уходить от веселой и сытной жизни, которую ведут его собратья в башне, лишенной хозяев. В своей то у него такого праздника нет и не ожидается, при присмотре строгой Анели все щелкает, как по часам, не разгуляешься.
    — Куда его? — осведомляется Крос, принявший мою задумчивость за замешательство, — К этим? — показывает он на трупы.
    — Нет, поговорю с ним, только сначала пусть помоется.
    — Как зовут? — это Крысе.
    — Ракс я, ваше магичество, — отвечает Крыса.
    — Давай, подчиняйся, — говорю я и поднимаю руку, в знаке подчинения.
    Ракс быстро принимает позу, которая говорит о его готовности служить и умереть за меня.
    — Вот тебе первый приказ, лезь в воду, драй себя песком и мелкими камешками, стирай с песком свою одежду, потом сушись и получишь еду.
    Судя по недовольству, мелькнувшему на морде Ракса, он подумывает о скорой смерти, чтобы лишнего не мучиться.
    Получает маной по глупой морде и плюхается на спину, воздух вылетает из легких, и он пытается продышаться, понимая, что шутки пока не приветствуются, особенно, у Охотников, потерявших своего друга.
    — Второй попытки не будет, — предупреждаю я и возвращаюсь к месту массовой гибели магов, их обслуги и охраны.
    Крыса, с крайне несчастным видом, плетется в сторону водоема, где мелко и можно просто полежать в воде.
    То, что выжил один Ракс, удивительно соответствует прошлому разу, остальные из прислуги успели серьезно накосячить тогда, попав под чары ведьм и заслуживали посмертного успокоения, если, особенно, не разбираться с таким делом.
    Не спеша, с интересом перебираю мешки на повозке и вскоре нахожу один из тех, которые принадлежали магам, а за ним и второй. Неплохо так набиты отборными деликатесами в виде вяленого мяса, и кое-что интересное имеется, оказывается, Фатих ведет дневник о магии и способах ее применения.
    Этот источник я очень внимательно перечитаю и не один раз, такую толстую рукописную книгу.
    Непонятно, почему в тот раз я его не видел, когда перебирал трофейное барахло. Наверно, опасаясь захвата башни, маг забрал в этом случае источник своих сокровенных мыслей и рассуждений с собой. Тогда мы уезжали в поход на Север в полном спокойствии и уверенности в завтрашнем дне, а сейчас для магов-путешественников все получается непонятно. Непонятно как, но, кто-то захватывает башни и убивает магов.
    Прячу пока в свой мешок дневник, продолжая и дальше перебирать найденное. У прислуги барахла совсем мало, эти я сразу же откладываю в сторону, ничего интересного там быть для меня не может, пусть потом парни проверят. Еды у путешественников очень даже достаточно и вся она качественная и высококалорийная, про то же зерно они точно знают, что найдут стратегические запасы в подвалах, которые спасли и их в эти три суровых года.
    Есть еще пара интересных камней у каждого из магов в мешках, только денег нет совсем, знают, куда идут, что лавок по дороге не будет.
    Потом я поднимаюсь на холм, где парни уже выкопали две неглубокие могилы, нужное время для похорон проходит и копать глубже нет времени и уже сил.
    Голову гвардейца мы так и не нашли, похоже, ее снесло заклинание и просто испарило, как и плечо Конта, поэтому кладем тела так, завернув в подходящие покрывала, найденные в повозке и на берегу источника.
    Ракс пока отмокает в горячей воде и уже пару раз натерся песком, теперь стирает свои задубевшие от грязи и жира шмотки.
    Засыпаем парней, и я кидаю несколько лопат на их тела, из повозки выломали пару подходящих кусков доски, вырезали на них имена и фамилии каждого и затерли эти места золой. После чего положили на середину могилы и поставили по три камня каждому, как и положено.
    Золу смоют дожди и разнесет ветер, но, каждый путник сможет снова использовать золу и прочитать, кто здесь лежит.
    Жен и детей у покойников не нашлось и теперь некому думать, о том, как посетить могилы, кроме боевых товарищей.
    — Драгер, скоро ты будешь часто сопровождать караваны на север, я позабочусь, чтобы у наших товарищей были красивые доски из камня, ты сможешь положить их на могилы друзей. Да и у тебя будет достаточно денег, чтобы поставить здесь мавзолей из гладкого камня.
    Такая жизнь, молодой гвардеец Хонс сам приложил все усилия, чтобы попасть в наш отряд и теперь потерял самое ценное, свою жизнь.
    Охотник Конт уже не вернется в Гильдию, как собирался поступить после похода, уже не станет учить новичков и отдавать приказы Носильщикам и Охотникам, как Мастер-Охотник.
    Мы остаемся ночевать около источника, Ракс уже вылез и теперь сохнет сам и сушит свои вещи на нагретых камнях, посматривая в нашу сторону и не зная, чего ему ожидать от суровых Охотников. Я подхожу к нему и объясню, что его новый хозяин теперь ждет от него.
    — Когда я вернусь оттуда, — и я показываю на север, — Ты будешь мне нужен. Мы пойдем от башни к башне и скоро ваших хозяев не останется. Твои братья не должны вступать в войну между людьми и магами, тогда они останутся жить, и я хочу, чтобы у каждого из них была полная миска еды и даже пиво, пару раз в осьмицу. Или даже чаще.
    Вижу, что мои слова заходят Крысе в душу, хотя, души у него нет, будем считать, что в желудок. Он, ведь, как раз и думает про то, чтобы его народ смог пережить это время и не пропал совсем.
    Уже, не только о себе одном вспоминает, об обществе, новое большое событие в жизни очень простых Измененных.
    — Поэтому, ты ночуешь в сторонке, утром получаешь, хотя, нет, забираешь, что тебе понравится и что ты сможешь унести из продуктов в повозке. Твой путь лежит до казармы в башне, бывшей башне мага Торма, где ты присоединяешься к своим братьям и ждешь моего возвращения через осьмицу- полторы. Но, не просто начинаешь служить и подчиняться Старшему, а именно, специально дожидаешься меня и рассказываешь своим братьям, что эта война — не их дело.
    Крыса кивает, что все понял и я оставляю его.
    Теперь мне предстоит разговор со своими, они то думают, что наше путешествие закончится со смертью магов.
    Мы поминаем парней, разливая себе бутыль хорошей ресы, которую нашли в повозке, и не в малом количестве, так что, вскоре, после трудного и тяжелого своими потерями дня, все засыпают. Сторожить никого не оставляем, я ставлю сторожок и предупреждаю всех, что бродить ночью не стоит.
    До разговора о дальнейшем, что нас ждет впереди, не доходит, поговорим утром.
    За завтраком я рассказываю парням, почему нам требуется идти дальше и, несмотря на явное нежелание, убеждаю, что другого пути у нас нет. Пока камни зла, как я называю палантиры, лежат бесхозные, их хозяином может стать любой мало-мальски обученный маг и тогда — быть беде.
    Придется погибнуть сотням горожан, их боевым друзьям и товарищам.
    Тем более, не требуется идти осьмицы и месяцы до конца пути, за тысячи и тысячи лиг, всего-то, две с половиной дня, и мы на месте. Еще там четыре дней и в обратный путь, громить оставшиеся башни и убивать магов, тем более, двух самых сильных мы уже отправили на тот свет. Теперь убитых магов уже пятеро и остается еще девять, если считать с теми, которые находятся около армий Крыс.
    Но, есть еще один маг, примерно такой же силы, из соседней верхней башни, который тоже может пуститься в путь к Роковой горе, поэтому, затягивать с походом нельзя.
    Этот маг будет идти параллельно нашему пути, и мы встретимся с ним, может и не с одним, когда доберемся до башен в последнем ряду.
    — Это такое задание, которое, кроме нас, никто не сможет выполнить. Поэтому, парни — судьба Астора на наших плечах и копьях! — объясняю я парням и нахожу постепенно отклик в их сердцах.
    Поэтому, вскоре мы выходим в сторону севера, ведя запряженную лошадку и оставив Ракса мародерить в одиночестве над оставленными припасами и имуществом. Как бы ему не лопнуть от жадности, не надорваться морально, оставляя большой запас отличной еды. Думаю, он все попрет на себе, никуда не торопясь и перекусывая каждый час.
    Во второй башне я забираю все попавшиеся артефакты, о которых еще хорошо помню, парни меняют свое оружие на гораздо более качественное и потратив на нее пару часов, мы снова спешим вперед.
    Третью башню тоже не пропускаем, я постепенно набиваю мешок артефактами, мои спутники — золотом и новым оружием. Я помню, что в этом месте, в тот раз, на нас произошло нападение северных волков, но, сейчас ночь в самой башне проходит спокойно, круг поиска раскинут, но, никто меня не беспокоит ночью. Похоже, они нашли другую добычу.
    Мы ничего не чистим и спим на первом этаже, там нет покойников.
    На следующий день, уже вечером, мы подходим к башне, в последнем ряду перед Роковой горой.
    Еще издалека, меня охватывает сильное нетерпение, очень не хочется встретить дверь, уже вскрытую и просто прислоненную к косяку. Пока мы приближаемся, гипнотизирую ее взглядом, за пару сотен метров останавливаю парней и накинув купол, приближаюсь к башне в одиночестве.
    Стоит оказаться готовым к тому, что тот же Штольц может нас опередить.
    Вскоре я вижу, что все в порядке, огромная дверь так же охраняет вход в башню, значит, палантир должен оказаться на месте.
    Мне самому не понятно, не может ли этот палантир, оказавшийся со мной в будущем, исчезнуть сейчас, в прошлом, настолько это неординарный предмет.
    

   

   

    

     Глава 35 УДАЧНАЯ ЗАСАДА С НЕЯСНЫМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ
    

    

    Припасенными с повозки топорами парни вырубают петли одной из дверей и через полчаса одна створка срублена, приоткрыта и впускает нас внутрь первого этажа башни, который использовался, как кухню.
    Я зарядил палантиры еще в третьей башне и теперь легко вышибаю двери-люки на этажах, не тратя время на меры предохранения, ибо, знаю, в какой башне меня ждет ловушка.
    Мы подсвечиваем себе факелами и камнями-светильниками и проходим пустой второй этаж, потом видим лежащие в обнимку останки двух пар на следующих этажах. На Охотников место оказывает сильное влияние, хорошо, что Вилсер ни о чем особо не парится, набрав себе достаточно золота и драгоценностей.
    — Ольг, мы не хотим здесь ночевать, это место похоже на склеп, здесь нет жизни, — говорит Драгер и Крос поддерживает его.
    — Да, жизни здесь нет, но и смерти тоже, зато, снаружи она точно есть, — отвечаю я им немного загадочно.
    — Живые мертвецы? — с ужасом спрашивает Крос.
    — Если бы, кому они страшны, эти медлительные скелеты, здесь другая опасность — очень даже живые полярные волки, — усмехаюсь я, — Очень сильные и быстрые.
    Северных волков Охотники хорошо помнят и не спорят со мной больше по поводу ночлега. Уходить в новое место поздно, да и некуда, заходящее светило бросает последние лучи, освещающие немного башню через открытые ставни на пройденных этажах, и я останавливаю дальнейший подъем наверх.
    Мы все изрядно вымотались, лазить по заваленным пылью и грязью этажам лучше с утра, когда мы сможем потом помыться, как следует, внизу. Насколько я помню, вода оказалась в наличии во всех башнях, и если ее порядком слить, то, рано или поздно, она начинает поступать достаточно свежая для помывки, хотя, для питья все равно требуется кипятить.
    Заодно, не став сразу бежать к Источнику, который лежит наверху, я себе доказываю, что не испытываю такой уже безумной тяги к полностью заряженному палантиру, вполне себя контролирую. В отличии от колдунов, у которых на подходах сразу же снесло крышу. Как вспомню их возню с заклинившим люком на верхний этаж, тогда то я и заподозрил, что они совсем уже не люди, а наркоманы от магии.
    Успеваем еще заклинить снаружи дверь на первый этаж, забивая враспор тонкие камни, по моему старому опыту. На второй этаж залезаем по веревкам, упираясь ногами в камни стены.
    Закрыть большую створку изнутри сложное дело, особенно так, чтобы она гарантированно выдержала энергичный напор здоровенного волка, размером с большого теленка.
    Располагаемся на втором этаже, я еще успеваю подумать, чтобы сказали и сделали мои спутники, если бы знали, что остальные мертвые жители башни лежат в подвале под нами и их там около полусотни в виде скелетов. Но, конечно, заострять этот вопрос я не стал, ни к чему такие страшилки на ночь. Охотников, привычных к лесу и земле, серьезно напрягает необходимость ночевать в таких гигантских каменных сооружениях, где валяются останки жертв Беды.
    И это — серьезная проблема, о которой я не подумал, явное нежелание Охотников останавливаться в башне на ночлег. Лишь угроза появления северных волков заставила их провести прошлую и сегодняшнюю ночи на этих пыльных этажах. Тем более, вряд ли они станут помогать мне с наведением порядка в библиотеке и на этажах, где лежат покойники.
    Как-то все не очень удачно складывается у меня с гильдейскими, хотя, чего я могу от них требовать, они — люди своего времени и места, в отличии от меня, современного человека, совсем не так зажатого разными принципами и понятиями. Но, в этих местах они очень уступают по полезности обычным слугам магов, это я чувствую абсолютно точно.
    Ночь проходит спокойно, я надеюсь, что волки навелись на наших конкурентов, если они существуют, конечно.
    Хотя, Штольц — совсем не дурак, и, если бы, не отвратительные личные качества, тоже участвовал бы в путешествии на север вместе со своими братьями магами.
    Впрочем, я же не знаю, может, в свете новых, тревожных обстоятельств, маги и смогли договориться между собой, поставили и его в известность, решили участвовать в погоне за палантирами параллельно. Тогда, завтра мы встретимся с ним в следующей башне.
    Или, не встретимся, если он слишком увлечется грабежом попавшихся ему по пути башен. Нет, это вряд ли, из-за такой ерунды никто не станет терять время и давать шанс конкурентам единолично обрести сверхсилу.
    Утром я поднялся выше, выбил дверь в библиотеку, потом вошел на этаж, где лежат останки спутниц мага, как его там называл Торм — Великого мага Кронеля, затем поднялся, с замиранием сердца, на верхний, седьмой этаж. И сразу же увидел, что палантир на месте, стоит на магическом столе, на специальной подставке, рядом с ним лежит нагрудный мешок для удобной переноски и использования и имеется скелет на кровати.
    Да, именно в этот мешок и положил Источник Фатих, успев овладеть палантиром раньше Торма. Может, Торм заранее уже знал, что придется уступить своему другу первый палантир, их договоренности для меня, и сейчас, не очень понятны.
    Для меня это не так важно, как то, что произошло потом с обоими магами, как быстро с них слетела показное дружелюбие и стал отчетливо просматриваться будущий Темный Властелин в каждом слове и жесте Фатиха.
    Хорошо, хоть, не долго мне пришлось привыкать к своей жалкой, бессловесной роли ничтожного теперь спутника Великого мага. Очень я так ловко сбежал с места сражения и потом пришпилил начинающего еще, Темного Властелина, со спины во время погони за вторым палантиром. Все Бессмертные оказываются быстро смертными, если, правильно подобрать время для удара и оружие.
    Поэтому я осторожно закатываю полностью заряженный шар в мешок, стараясь не касаться его руками, потом осматриваюсь, вспоминая, что тогда маги и я, естественно, совсем не осматривали этот этаж, торопясь к другой башне.
    То есть, я то никуда не торопился, но, никто меня не спрашивал.
    Придется и мне так поступить, ведь, если я успею перехватить второй Источник у Штольца перед носом, то, никаких проблем не возникнет. Если же нет, то, против обученного мага четвертой степени, находящегося в башне, я себя чувствую не особо уверенно со своей шестой степенью по силе и, пожалуй, только второй по атакующим умениям, поэтому, буду рассчитывать только на фузею и ее, разрывающие камни, импульсы.
    Я предлагаю спутникам спрятать свои трофеи в подвале, в одном из амбаров с зерном, объясняя, что нет смысла таскать с собой лишний вес, ведь, в эту башню мы точно вернемся еще два раза.
    Мы прячем трофеи в зерно и, выведя лошадку на улицу, снова устанавливаем дверь тем же способом.
    До следующей башни километров двадцать-двадцать пять, примерно пять часов быстрым шагом и к двенадцати дня мы видим ее издалека.
    Подходим еще ближе, и я в бинокль различаю внизу башни открытую дверь, слуги выводят одну лошадь на улицу, за ней — вторую и на этом все. Всего я могу различить двоих человек из прислуги и одного Крысу, похоже, они понесли потери от волков и потеряли, минимум, двоих спутников мага.
    Да, как я и ожидал, маг-вреднюга Штольц, все же, сорвался с места и помчался на поиски дармовой силы, теперь, один Источник точно у него и все отличие от того раза в том, что он еще в своей первой башне. Наверняка, он подозревает, что его друзья-соперники добрались уже до своей башни, в которой мы ночевали и, возможно, тоже обзавелись палантиром.
    Скорее всего, как и в той жизни, он помчится в следующую башню, самую крайнюю в этом ряду, ту самую, где хозяином оказался маг-педант. Где не оказалось палантира и где ее хозяин вел до самой смерти планомерную борьбу, объединившись с таким же магом-неудачником и большинством остальных магов — против тех счастливчиков, которые смогли принести чудесные, полные силы шары из других миров. И их прихлебателей, конечно.
    Так, и что дает мне такое знание?
    То, что вскоре караван Штольца отправится в следующую башню. Только, это реальная возможность перехватить его по дороге и внезапно расстрелять из фузеи, тем более, пока он не подозревает, что я наблюдаю за ним.
    — Мужчины, есть возможность перехватить еще одного из магов, последнего, скорее всего, которые мешаются у нас под ногами. Придется пробежаться пару часов, обойдя башню и устроить засаду, в удобном месте.
    — Он как по силе? По сравнению с теми? — сейчас такой вопрос конкретно уже интересует моих спутников.
    Теперь, когда они посмотрели краем глаза на лежащее свободно в опустевших башнях богатство в виде золота и драгоценностей, поняли, что, уже точно, обеспечены на всю жизнь, они начали гораздо серьезнее ценить ее.
    — Немного слабее, но, тоже серьезный противник, поэтому я не хочу вступать с ним в открытое сражение, тем более, сейчас, рядом с местом силы в башне, как с теми двумя, а просто — расстреляю издалека. Чтобы не рисковать вашими жизнями.
    Такое объяснение спутников устроило, и мы двинулись быстрым шагом, мешая его с бегом, в обход башни, используя для укрытия складки неровной местности. Время от времени, я пользовался биноклем, убеждаясь, что Штольц пока не выдвинулся в путь и, когда мы уже обогнули башню и начали приближаться к вероятному пути до следующей, только тогда, с одного из возвышений, я рассмотрел, отошедший недавно от башни, караван, идущий в сторону нашей засады.
    Похоже, что магу четвертой ступени снесло голову от несоизмеримой мощи, которую придал ему палантир и теперь он уже не так торопится, не видя поблизости погони из конкурентов. Или желал встретить ее здесь, в башне, в определенном комфорте, рядом с источником силы.
    Ничего, мое знание будущего, оружие из другого мира, техническая оснащенность в виде полевого бинокля и опытные напарники по части засад — все это, серьезное преимущество, при толковом использовании и нанесении удара первыми.
    Драгер сразу приметил удобное место, где я смогу использовать преимущество в огневой мощи фузеи, оставаясь сам невидимым до последнего момента. Тропа проходит вдоль небольшой гряды, в полусотне метров от начала возвышенности и, если немного пропустить вперед колдуна с его спутниками, можно подняться из-за камней и прицельно стрелять ему в спину, не подставляясь в первые секунды под ответные удары.
    Теперь, когда у Штольца есть палантир, лучше вообще не подставляться, не только под удары, даже, на глаза ему не попадаться. Есть у меня сомнение, что ветвистую молнию, которой он убил Торма, двоих слуг и атаковал купол Фатиха, я смогу так же уверенно отбить, как и Учитель, даже, при наличии трех палантиров.
    Если уж Учитель своей маной и умениями, безо всякого палантира, умудрялся сбивать мою защиту, хорошо усиливаемую Источником.
    Наверно, не смогу, только, очень это проверять не хочется.
    Поэтому, мы приготовились ждать в стороне, метрах в трехстах от тропы, ждать, когда проедет колдун, который может использовать умение поиска, бросая его по пути перед собой. Хотя, его конкуренты должны остаться сзади, насколько он, наверняка, смог рассмотреть с верхнего этажа башни и никого не увидев вблизи, покидая свой наблюдательный пост.
    Когда он проедет, я быстро бегу к позиции, с которой караван видно еще метров триста и стреляю, причем сразу же по большому камню, находящемуся на пути врага. Таков наш план.
    Использовать импульсы я побаиваюсь, по направлению пролетающих мимо разрядов Штольц сразу же поймет, что на него напали и начнет серьезно защищаться. Поэтому, только один-два аннигиляционных сгустка по камням и все, никакого лишнего риска, очень спокойное завершение засады. Тем более, я не знаю, почувствует ли он использование такого оружия, камни можно выбрать уже те, которые караван проехал, так что, никто ничего не увидит и не поймет, пока глыба с тихим хлопком не разлетится на тысячи осколков.
    Драгер издалека определил скорость каравана в четыре километра в час, и я высчитал, что мне лучше появиться на позиции через минуту с мелочью, чтобы успокоиться, прицелиться как следует и выстрелить в солидного размера глыбу, как только они ее проедут. У меня будет еще один выстрел, если первым я все же промахнусь.
    Так мы и поступили, спрятались в стороне от места засады и ждали, пока маг на лошади, сопровождаемый одним конным слугой и двумя пешими, проедет и скроется за возвышением. Я сразу побежал, держа в одной руке фузею, второй прижимая нагрудный мешок с двумя палантирами и неся на спине мешок с третьим, полностью заряженным.
    Пока бежал, считал секунды и подбежал к площадке для стрельбы на пятидесятой секунде. Хорошо, что есть еще десять лишних секунд, чтобы успокоиться и навестись точнее, чем я и занялся. Спины конных и пеших удаляются потихоньку и когда, первый слуга уже обогнул глыбу, а Штольц к ней только приблизился, я не стал больше ждать и выстрелил.
    Чуть не промахнулся, но, все же, зацепил гребень глыбы, сгусток растворился в нем. Однако, как только я выпустил заряд, Штольц резко развернул коня и характерным жестом поставил защитный купол вокруг себя и одного ближайшего спутника.
    Купол не смог помешать сгустку энергии уйти в камень и через пару секунд ливень из все пронзающих осколков обрушился на небольшой караван. Я не видел, что стало с проехавшим глыбу всадником, но, думаю, ничего хорошего, зато тело Штольца, его лошади и двух слуг снесло в сторону и оставило лежать сломанными, безжизненными кучками на перепаханной земле.
    Я выдохнул и перевел дух, кажется, все получилось. Что там с первым всадником — не важно, главное, что маг не пережил такого взрыва, находясь всего в пяти метрах от глыбы. Я замахал рукой парням и вскоре они появились рядом.
    — Как, попал? — деловито спросил Крос.
    — Попал, на моих глазах всех снесло. Один всадник проехал за камень, требуется его проверить.
    Охотники быстро начали подниматься на возвышенность, собираясь проверить поле битвы сверху, через пару минут все рассмотрели и показали, что живых нет.
    Прежде, чем приблизиться к телам, я бросил магический взгляд на поле недавней битвы и тут же сложил руки крестом, показывая, что приближаться моим спутникам не стоит.
    Какой-то магический ручеек там еще имеется, есть небольшое, но, яркое свечение в видимом спектре магического взгляда.
    Да, именно, как ручеек, не полная магическая аура уже мертвого мага, становящаяся все более блеклой и пробитая в множестве мест осколками, заряженными энергий.
    Нет, это что-то яркое, круглое и изливающее тонким потоком, но, не долетающим до земли, а растворяющимся в воздухе.
    Подойдя поближе, я, кажется, начал догадываться, что это такое.
    Осколки, заряженные аннигиляцией, ударили по палантиру в мешке на груди Штольца и повредили его, это похоже на широкую трещину, оставленную на поверхности шара. Мана, в сильно концентрированном виде, выходит из шара и растворяется в воздухе, создавая мини заражение вокруг себя. Сейчас, концентрация не очень большая и безопасная для людей, но, учитывая, что палантир заряжен полностью, через пару часов или дней тут станет поопаснее.
    Хотя, про такие вещи я могу только приблизительно рассуждать, не имея никаких взвешенных данных, кроме извержения Роковой горы, убившее все живое вокруг.
    Только, это случаи несопоставимые, понятно, что совсем несопоставимые.
    Я накидываю на себя снятый недавно купол и подхожу к месту, где происходит выделение маны, сигнализируя парням, чтобы не приближались ко мне.
    Откидываю копьем в сторону останки Штольца, очень легкие и пробитые во множестве мест каменными осколками, унесшими далеко куски плоти и костей.
    Так и есть, мана вытекает из мешка, через прорехи которого виднеется поверхность палантира. Трогать его я не собираюсь, так как, опасаюсь спровоцировать немаленький такой взрыв, похожий на ядерный.
    Все, убедился, что мана течет из палантира, не из какого-то другого артефакта и теперь пора уходить. Я прохожу дальше, рассматриваю останки лошади и всадника и начинаю карабкаться по склону, к Охотникам, почему то мне не хочется проходить мимо треснувшего Источника.
    Кто его знает, как он себя поведет в дальнейшем, когда пройдет несколько дней, недель, месяцев или лет. Те, кто поедут в следующую башню, могут спокойно объехать это зараженное место, если будут знать.
    Я точно не забуду о таком сюрпризе на дороге.
    — Все, дело сделано, возвращаемся в башню, — и я машу рукой назад.
    — Что там тебе не понравилось? Почему не забрал камень зла? — Крос не забыл мои рассказы и теперь проявляет достаточную осведомленность о настоящей цели нашего путешествия.
    — Камень поврежден и трогать его — ну его на хрен! Еще рванет или отравит нас всех. Пусть полежит, посмотрим через какое-то время на него, — объясняю я.
    — Полежит, через какое такое время? — переспрашивает меня Драгер и я, пока нет гвардейца рядом, немного приоткрываю им наши возможности и варианты.
    — Смотрите, вы, теперь — люди вольные, только, со мной связанные. Я тоже, не под присягой, поэтому, думать нам надо про себя, про парней, которые рядом и про город, примерно в таком порядке. Вы как к этому относитесь?
    Пришло время немного приоткрыть мои планы и проверить, что про все эти горы золотых монет и драгоценностей думают мои спутники.
    — Ну, про себя и парней можно вместе думать, город и, правда, может постоять в конце очереди, — рассуждает Охотник и Крос поддерживает приятеля.
    Охотникам не за что быть особенно благодарными Астору, лишним куском хлеба или новой одеждой он их не баловал, пока они служили. Сейчас все поменялось, но, эти пара месяцев полного снабжения не перевесят те долгие года на хозрасчете и самоокупаемости, когда все вещи перешивались и подшивались из-за того, что нормы постоянно занижены, как будто служат гильдейские в городе, ходят по чистым улицам, а не носятся по лесам и болотам, не рвут одежду и обувь в десятки раз быстрее, чем положено.
    — Вот, если сами о себе не подумаем, Астор о нас и не подумает заботиться. Сколько не сдай драгоценностей, все равно, под подозрением будешь ходить, как, просто не пойманный еще на воровстве. Это я вам парни — гарантирую, как опытный в этих делах человек, — так я заканчиваю вступление в скользкую тему распределения своего и общественного.
    

   

   

    

     Глава 36 МЕНЯЮ ПЛАНЫ И ОЧЕНЬ ВОВРЕМЯ
    

    

    Да, мне кажется, нам есть, что обсудить и поговорить откровенно между собой, но, Вилсеру надоело нас дожидаться и он двинулся в нашу сторону, появится рядом через минуту, поэтому, мы замолкаем. Потом я задумываюсь, что лучше так уж не откровенничать с Охотниками о своих намерениях, я еще не в курсе, какие у них мысли по поводу меня, как мага и предлагаемой мародерки, именно, для себя, не для общества и города. Кажется, что не очень они к этому склонны, сначала набрали золота, теперь, как бы, этого стесняются перед собой.
    Они выросли и воспитаны на служении городу и самопожертвовании для него, поэтому, так просто такой сомнительной личности, как я, маг-расстрига, парней с принципов не сбить. В тот раз я прошел с ними какой-то путь, вместе воевал и убивал, защищая спины товарищам, поэтому, и отношения у нас стали другие.
    Сейчас же я для Охотников — непонятный товарищ, недавний эмигрант из неведомых земель, у которого достаточно много денег, чтобы нанять их на работу.
    Вроде, достаточно неплохой, но, опять же, все же — настоящий маг…
    Надеюсь, что нормальные человеческие желания у Охотников присутствуют, но, пока, ничего не могу сказать, поэтому, не стану нарываться на острое словцо или острый предмет, как предатель интересов города.
    Через пару часов мы возвращаемся к башне, покинутой Штольцем.
    Урод — он во всем урод, собирался на выход целый час, но, закрыть двери, как следует, не захотел, зато, его люди успели навалить кучу на входе, по его же указке.
    Что же, ответка быстро прилетела, еще не успели вспотеть, как развалились жалкими остатками на тропе среди каменистых пустошей. Будет сегодня ночью, чем заняться стае волков, если умные звери не испугаются растекающейся маны из треснувшего, как я думаю, палантира.
    Не знаю точно, что с ним стало, только носить на себе треснувший или пробитый палантир, я не собираюсь и никому не посоветую, да и использовать такой артефакт теперь очень проблематично.
    Клей-супер момент еще не изобретен в Черноземье и с собой я не захватил из времен развитого социализма.
    Быстро собираем в башне все трофеи, я беру, в основном, артефакты и камни с украшениями, парни ударяют по золоту и оружию. Что там успел смародерить бедолага покойный Штольц, уже не посмотреть, все разлетелось на сотню метров вокруг, если и будем собирать, то, в будущем времени и не мы, это точно.
    Своего набранного девать уже некуда.
    — Да, повозка нам бы очень кстати оказалась, — высказывается Вилсер, тащя тяжелый мешок, набитый золотыми тайлерами и оружием. Мы только печально киваем, изнемогая под тяжестью своих трофеев, ведь, лошадка целиком загружена продуктами, посудой, одной палаткой, которую господа маги припасли для себя и набранным в башнях оружием.
    Это, я еще не стал открывать обнаруженные в двух башнях тайники, два в последней и один в той, куда мы идем. Мысли о втором походе на север, после того, как перебьем магов, все настойчивее охватывают меня. Нужна послушная моей воле команда, не Охотники, как я теперь понимаю отчетливо.
    Хотя, можно из Крыс и прислуги набрать караван, только, где разжиться лошадьми, тремя или четырьмя, минимум.
    Возвращаемся к вечеру в башню и готовимся к ночлегу. Денек сегодня выдался опять хлопотный и мы с явным удовольствием располагаемся на ночлег на втором этаже, успев немного почистить его от пыли набранной в подвале водой.
    И сами споласкиваемся, нагрев воду в большом котле, на собранных вокруг башни остатках от деревянных сараев и хлевов.
    Поминаем еще раз погибших парней и отмечаем успех сегодняшней операции, чистое и быстрое уничтожение серьезнейшего противника, пусть, ничего в виде трофеев нам и не досталось, зато и прошла операция, как по нотам.
    Утром добавим по мешку к припрятанному вчера добру и засыплем снова сверху зерном.
    Поговорить не получилось, и не из-за гвардейца, сами Охотники как-то не очень готовы идти на контакт, есть у них свои принципы, да и денег им столько явно не требуется для жизни. Для парней и десяток тайлеров потратить — серьезная проблема, а у них уже сотни отложены и куда с ними они пойдут, я не знаю.
    Очередных шлюх искать? Чтобы помогли расстаться с наличностью?
    Мне требуется полное послушание и молчание от людей, работающих на меня, боюсь, Охотники точно молчать не станут, когда городские власти доберутся до них. Всех, кто ушел со мной, явно хорошо допросят и надергают кучу всяких недомолвок и подозрений, чтобы вывести меня из образа Героя и Спасителя.
    Что специально затянул с атакой на магов и поэтому, по моей вине, однозначно, погибли два славных парня. Что сделал что-то не так, а так и опять же виноват…
    Понемногу, до меня доходит, по отношению других участников северного похода и тех же Охотников, что остаться на роли хорошего мага, перешедшего на сторону людей и победившего плохих магов, в долгосрочной перспективе мне не грозит.
    В Черноземье, в принципе, нет такого понятия — хороший маг.
    Только, однозначно — плохой или мертвый.
    Ладно, я все же не для власти стараюсь, для людей Астора и окружающих город земель, черт с ней, с официальной благодарностью власти. Главное, чтобы близкие люди меня помнили, и вернуться я смог в город, если когда-то соберусь, спокойно войдя через ворота.
    В общем, я тоже перестаю рассчитывать на моих спутников, приходит понимание, если я захочу заняться процессом мародерки в промышленном масштабе, мне потребуются совсем другие люди, что-то вроде тех слуг, с которыми я прошел весь Север в первый раз, ну, еще и пару Крыс можно прихватить, чтобы они посматривали друг за другом. Они, все равно, ценности денег не понимают, забыли уже, как выглядят монеты в повседневной жизни.
    Как-то мне морально проще с теми, кто служит и не думает, правильно я поступаю или нет, на то я хозяин и Повелитель, чтобы решать судьбу всех людей вокруг самостоятельно, а их дело — принимать мою волю.
    Я и сам не знаю, зачем мне потребуется столько драгоценных камней и артефактов, но, у меня остаются свободными еще три осьмицы, до того времени, как мне потребуется выезжать в Храм. Операция началась на месяц раньше, полторы осьмицы отнял рейд сюда, но, я и так на это время рассчитывал, так что, придется хорошо подумать, что делать дальше. В город мне не стоит возвращаться, в башнях уничтожаемых магов делать особо нечего, только, добить всех до последнего, чтобы выполнить задуманное.
    Получается, придется вернуться сюда, к Роковой горе, разбирать пыльные бумаги, пытаясь найти новые знания, вскрывать тайники, собирать интересные предметы. И, для этого, мне понадобятся покорные слуги.
    — Теперь, мы быстро проходим две башни, я забираю камни зла и фузею и возвращаемся обратно, — хочу я предупредить парней, не спеша потягивающих из чашек ресу, но, какое-то чувство неправильности происходящего не дает открыть мне рот, и я начинаю думать.
    Хотя, я еще не говорил парням о том, что нам предстоит сделать и у меня появляется вариант, оставить Источники и фузею на следующий визит.
    Может, так и поступить?
    Опасно, конечно, оставлять палантиры в башнях, теоретически, кто-то из магов может успеть добраться сюда. Только, кто бы это мог оказаться?
    Кажется мне, что все оставшиеся маги сидят по своим башням, не зная, почему прекратились нападения и ждут, когда Старшие вернутся с новой чудесной силой.
    И спасут свое стадо поскребышей.
    Я уже убил шестерых, осталось шестеро магов второго и третьего уровней в башнях и два мага при войсках Крыс, которые вот-вот узнают, что у них большие проблемы.
    Хотя, нет, это Крысы вот-вот, на днях, поймут, что башня осталась без руководства и побредут, груженые зерном, обратно к своим братьям, осаждающим городам.
    Пустые, они идут к башням три дня, проходя, примерно, сто двадцать километров и гружеными возвращаются четыре дня, что вполне понятно, при передвижении с грузом, по пересеченной местности.
    Впрочем, я слишком хорошо думаю о Крысах, узнав, что маг убит и их братья вовсю объедаются запасенным мясом, они мгновенно забудут о трудном пути обратно и останутся так же радоваться жизни, как и башенные Крысы.
    Маг при войске через восемь дней начнет психовать и пошлет новую команду, которая так же останется радоваться жизни, то есть, только через две осьмицы он поймет, что случилось непонятное, команды фуражиров не возвращаются обратно.
    Армия Крыс уже начинает волноваться из-за скорого недостатка продуктов, поэтому, ему придется бросить позиции и отводить всю толпу Крыс к башне, то есть, через три осьмицы шестьсот-семьсот Крыс окажутся около башни, служащей им продовольственным складом и убедятся, что все мясо и рыба съедены и осталось только зерно. Настроение и контакт с магом сильно ухудшатся у этих простых созданий, на голодный желудок они гораздо неохотнее слушаются Повелителей.
    Скоши магов при армиях не достают до башен, это я знаю точно, да и не с кем будет разговаривать магу, никто ему не ответит из опустевшей башни.
    Впрочем, кажется, это уже не совсем мои проблемы, что город будет делать с такой толпой Крыс.
    Какое количество войск пришлют начальство Гвардии и Совет Капитанов, вот этот вопрос должен меня волновать гораздо сильнее.
    Если один взвод, да еще под командованием Генса, это вполне нормально, я останусь при своем положении и в серьезном авторитете, штурм башен будет проходить по моим указаниям и все остальные процессы тоже.
    Если два-три взвода, да еще с новым командиром, то, есть вероятность, что контакт с новой властью у меня разладится, смотря на то, какие инструкции получит этот начальник от властей Астора. Может получить и такие, что следует колдуна заковать в цепи, использовать под принуждением и тихонько удавить в конце боевых действий. Чтобы все лавры и слава достались и остались на счету славной Гвардии и мудрых городских властей.
    Это, конечно, маловероятный случай, если, именно сейчас, но, с каждым убитым магом и взятой башней нужда во мне начнет ослабевать.
    Захочу ли я быть пешкой в чужих играх? Не уверен.
    Это шутка, конечно. Только Великим Героем и Мудрым Спасителем, иначе, мне эта кутерьма не так интересна.
    Так, гвардейцы должны вернуться от побережья через полторы осьмицы, после того, как покинули башню Торма. Мы здесь уже бродим семь дней и обратно возвращаться около пяти. Получается, завтра лучше выйти с утра, чтобы к возвращению гвардейцев оказаться на месте и понимать, к чему все катится.
    Получить сведения, о том, как отнеслись в городе власти к моему чудесному превращению.
    Рискну я этими двумя палантирами и фузеей, все равно, как-то заполучить верных людей из гвардейцев и Охотников у меня не получается, требуется признать это откровенно. С моим статусом мага это условие оказалось трудно выполнимо, народ конкретно от меня шарахается, тем более, гибель своих товарищей может и не так понять, как все произошло на самом деле..
    Не рассчитывал я на такое развитие событий, не ожидал, что ушлые Старшие маги так сразу бросят своих подопечных и помчатся за новой силой. Думал перебить их в башнях по одиночке или небольшими группами, как следует отрекламировать себя перед воинами и через них, перед остальным народом, написать книгу и размножить ее через Корна, которому я оставил десяток золотых на это дело. Но, даже не знаю, через кого ее передать в город, нет таких людей, которым я полностью доверяю, кроме Учителя.
    Стоит ли впутывать его в мои дела?
    Да и понимаю уже, что идея эта нежизненная, кто эти книги прочитает, пара десятков человек, а остальные узнают правду из вестей из Ратуши, ну, то есть, только то, что там решат рассказать народу.
    Печально это, приходится признать, что, без искренних сторонников не стоит и пытаться продвигать эту тему в городе. А у меня из таковых имеется, по большому счету, только Учитель, Торк и Генс — под вопросом, даже Охотники не стали моими людьми, что ни говори.
    Поэтому я решаю все по-другому и говорю парням:
    — Выходим завтра утром, камень зла мы забрали, один остался разбитый, поэтому, связываться с ним не станем, — подумав, огласил я свой вывод вечером, когда мы закусили ресу кулешом. И, скажу откровенно, оставшиеся Охотники и гвардеец очень обрадовались моим словам и сразу же улеглись спать, чтобы выйти, как можно раньше из чертовой башни на свежий воздух и начать сокращать расстояние до встречи с друзьями.
    Ночью я почувствовал, что сторожок сработал на пять поджарых и быстрых теней, навернувших круг вокруг башни и ушедших куда-то на юг.
    Ожидается засада по пути, звери нас так просто не отпустят, понял я и предупредил парней.
    Так и вышло, обратно мы двигались достаточно быстро, оставив тяжелую палатку и оружие, которое оказалось попроще на вид. В первую ночь остановились в третьей башне, под утро я разбудил Драгера, что пришли волки, он умудрился попасть в одного из зверей, почти ничего не видя за окном в темноте. Не иначе, как на слух.
    Утром разгрызенная туша нашлась в сотне метров от башни, голод хорошо уже довел зверей до каннибализма.
    За следующий день прошли до первой башни, отдохнув пару часов около термального источника и отогнав подкрадывавшихся волков еще одним метким попаданием от лучника.
    Теперь звери снова отвлекутся на подранка, какое-то время.
    Первая ночевка после выхода из территории заброшенных башен ознаменовалась дружной атакой троих оставшихся в живых волков. После сработавшего сторожка я сразу же поставил купол и так мы отбились от наседавших зверей, которые не смогли прорваться ближе к нам. Атака закончилась, когда я оглушил одного из зверей маной, а Крос ловко воткнул копье вдоль ребер. Оставшиеся двое отступили, злобно рыча на дерзких двуногих.
    Через два дня, уже к вечеру, мы вчетвером и лошадь, плотно груженая, трофейным добром, подошли к краю поселения Торма, не заметив никого из людей, только полный состав Крыс прибежал из казармы и радостно приветствовал меня.
    Это, значит, что больше никаких магов здесь не появилось, рожи у нелюдей предельно лоснятся и очень они довольные такой службой, преданные мне всей своей отсутствующей душой.
    Ракс появился в сторонке, как бы, сам по себе, что интересно.
    Охотники и гвардеец Вилсер разбрелись по окружающим лесам, пряча свою солидную добычу, по моему совету, оставив себе по горсти золота и нескольким украшениям в кошелях.
    — Это, со мной, у вас жизнь свободная и я не только не запрещаю собирать добычу, но и, наоборот, поддерживаю такое дело. Скоро придет твое начальство и просто прикажет сдать, все что ты насобирал, в общую кучу. Если думаешь остаться с трофеями, прячь подальше от башни, есть шанс, что вернешься сюда и выкопаешь.
    Охотники тоже занялись созданием тайника для найденного добра, в основном, золота, чтобы не попасть под горячую руку новых начальников, пусть они теперь и свободные наемники, но, по законам города должны подчиняться военной власти.
    Переночевали в одном из освободившихся домиков, в башне теперь несут службу Крысы, охраняя подвал и там, как бы это помягче сказать, не прибрано.
    Ракс вечером попался мне на глаза и был подвергнут допросу на тему, какие настроения в гарнизоне, какие в башне Фатиха, как относится простой народ к госпоже Анели и прочим интересующим меня вопросам.
    То, что рассказал мне Крыса, не принесло мне ничего из новых знаний, но, совпало с прежними.
    Рано утром нас разбудил стук в дверь, хотя, я еще раньше почувствовал, как сработал сторожок. Группа людей вошла в поселение со стороны побережья, и я уверен, что это разведка Гвардии. Интересно только, решились ли городские власти на расширение занятого плацдарма или оставят наш отряд в прежнем виде.
    — Заходите, мы не спим, — я уже разбудил своих.
    В дверь заглянули сразу Учитель и Торк и по их напряженным, нерадостным лицам, довольно сумрачным, я понял, что новости не очень хорошие.
    — А где Хонс? — сразу же заметил командир разведчиков, после первых приветствий.
    — Хонс и Конт пали смертью храбрых в бою со Старшими магами! — немного слишком торжественно для раннего утра ответил я.
    — Понятно, — и Торк подмигнул мне, указав на Учителя, который уже ждет меня около двери.
    Понятно, конфиденциальная информация, передается без свидетелей.
    Я выскользнул на улицу и увидел приятеля, спрятавшимся около другого домика, прикрываемого со всех сторон кустами.
    Мы еще раз обнялись, теперь, как родственники и близкие люди, с Учителем и он сразу же выложил, что теперь будет с нашим отрядом.
    Всю информацию Учителю передал Генс, так же приплывший со своим взводом на побережье и через полчаса прибывающий в составе уже трех взводов в поселение.
    Как я и ожидал, несмотря на рассказы вернувшихся в Астор гвардейцев, сопровождавших переселенцев из первых трех башен, о том, как я поразительно легко прикончил хозяев башен, Совет Капитанов больше всего испугало мое магическое настоящее и на то, что весь успех похода зависит именно от меня, они не особенно обратили внимание. Зато то, что я прожил в Асторе целый год, оставаясь магом, это известие изрядно всполошило весь чиновный народ в Ратуше.
    До отплытия обратно трех нанятых шхун оставался всего один неполный день и все это время, те из Гвардии, кто, хоть немного общался со мной и все мои знакомые, не переставая сидели на допросах. Дознатчики очень хотели найти, хоть что-то криминальное в моих словах и поступках, ничего, вроде, не накопали и всех отпустили.
    — Ольг, все говорили о тебе только хорошее, — подтвердил мне Учитель.
    Но, мне уже понятно, что события начали развиваться по негативному сценарию.
    — Так, о чем еще предупредил Генс? — теперь меня очень интересует мнение командира взвода Гвардии.
    

   

   

    

     Глава 37 БАШНЯ ФАТИХА(БЫВШАЯ)
    

    

    Генс все правильно понял и передал через Учителя, что прибывают сюда сразу три взвода Гвардии, около восьмидесяти человек и еще с ними десяток из Гильдии, во главе с Альсом, для настоящей работы в лесах, густо окружающих башни.
    Солидная армия, со всеми Крысами не справится, но, занять башни сможет и поддерживать плацдарм для дальнейшего захвата Севера или, как можно сказать — возвращения в родную гавань, вполне достаточно.
    При условии — что магов выкуривать буду именно я, своими методами.
    Но, по словам Генса, которому пришлось официально отречься от меня, в свете новых требований Ратуши, начальником идет один из его старших товарищей и какие он получил приказы насчет моей персоны — ему точно не известно. Похоже, что меня обрежут в свободе перемещения, приставят караул, который будет сопровождать даже в туалет и могут держать в связанном состоянии, снимая путы с рук только перед штурмом башен. Можно сказать, с приставленными к шее ножами и клинками.
    В качестве морковки — при полном подчинении и послушании, мне разрешат жить в Асторе, после того, как выяснят несколько моментов на допросах.
    Кажется, я догадываюсь, про каких именно пропавших Рыжих меня хотят допросить.
    Теперь, когда всплыла моя незаурядная личность, все расследование будет вестись вокруг меня.
    Я понимаю, что мне пора исчезнуть в тумане, чтобы не столкнуться с мерами принуждения в будущем, поэтому, подробно расспрашивая приятеля, как Клея, как Грита и все наши знакомые.
    Потом, быстро нахожу и оставляю ему карту местных башен для Генса и объясняю Учителю, когда и куда подойдут в скором времени Крысы с осады Муклена. Впрочем, и со стороны Гардии, где связь в башне имеется, скоро придут те же восемьсот Крыс под предводительством своего мага и отрежут горожан от побережья. Осажденные города станут свободными и займутся добычей ништяков и прочего добра на своих, ранее захваченных окраинах, зато, отряд Астора будет удирать со всех сил обратно, вряд ли на побережье, скорее всего, к Скалистым нагорьям.
    Противостоять слаженным действиям Крыс и магов, они точно не смогут, зато, спокойно отойдут к рудникам, огрызаясь на отряды Крыс.
    — Да, что в городе решили по Крысам? — пришла в голову мне мысль проверить мои предположения.
    Учитель опустил голову и, немного виновато, произнес:
    — Всех Крыс, в трех башнях, приказано было вырезать и местных тоже.
    Что же, момент возможного примирения с нелюдями уже упущен, теперь, пока город не умоется кровью, никто не попробует наладить отношения.
    А когда умоется, тем более.
    В общем то, все понятно, я прощаюсь с гвардейцами и ставлю Охотников перед выбором — уходить со мной или вернуться на службу в Гильдию.
    Что они выбирают — понятно и теперь искренне радуются встрече со своими братьями.
    — Тогда, передайте начальству, что я уехал срочно, по делу великой важности — унести из вашего мира камни зла. Только так можно избавить Черноземье от новой Беды, которая окажется неминуемой, если камни зла пробудут еще несколько месяцев здесь, — такое объяснение устроит любого местного жителя, вспоминающего с ужасом о произошедшем двенадцать лет назад апокалипсисе.
    Тем более, я дал посмотреть в бинокль Охотникам на Роковую гору и клубящийся дымок на ее кратере преподнес, как готовящееся новое извержение, из-за присутствия камней зла рядом с горой.
    Вот, и моих спутников и приятелей устроило объяснение поспешного отъезда устроило, я только шепнул Учителю несколько слов на ухо, а мне уже подвели оседланную лошадь. Я закинул свои мешки и быстро повел ее в поводу в сторону казармы, куда вчера переселил местный гарнизон, где мне растолкали Ракса, и я приказал ему следовать за мной.
    Крысам ничего говорить не стал, чтобы, в будущем, мне не предъявили еще и организацию бегства всего гарнизона башни от возмездия.
    Да и не получится у меня увести этих бестолковых нелюдей от погони, пусть задержат прибывающие войска ценой своей жизни.
    Когда мы выходили с зевающим во всю пасть Крысой из поселения, держась в сторону башни Штольца, с другого края поселка уже заходили гвардейцы и вскоре закипел бой около казармы, который так сразу не закончился. Крысы, наверняка, ждали моего вмешательства на их стороне и бились отчаянно, хорошо задержали гвардейцев и гильдейских, дали мне и Раксу возможность уйти на добрый километр в лес, прежде, чем стихли звуки схватки.
    Теперь мы сменили направление и долго бежали, стараясь оторваться от возможной погони, если начальник отряда не поведется на мою выдумку про грядущую Беду и у него четкий приказ меня задержать, любой ценой.
    От разведчиков или Охотников нам не уйти, но я надеюсь, что мои Охотники придержат своих, да и разведка не станет совать палки в колеса, помня, как вместе воевали и захватили четыре башни с моей помощью.
    Хорошо. когда есть свои люди, особенно, на высоких постах, которые могут предупредить о назревающих проблемах в отношении с военным начальством и властями Астора.
    Так и оказалось, погони на хвосте не появилось и переночевав один раз в пути, к обеду мы с Крысой добрались до башни Фатиха. Шли так долго, потому что Ракс повел меня обходной дорогой, пусть подольше, зато и вышли мы с тыла самой башни, около казармы, где я сразу же призвал всех Крыс к присяге. Тем более, по представлению знакомого всем нелюдям Ракса, желающих спорить с сильно могучим магом не нашлось, и к башне я подошел в окружении теперь уже мне преданных Крыс.
    Ракс рассказал своим однополчанам, как у меня служат Измененные, так что, теперь — все горой за меня.
    Около башни меня встречает небольшая личная армия подруги Фатиха, из четырех мужиков, вооруженных копьями, которые пораженно глядят, как Крысы выступают на моей стороне и позволяют себя разоружить, не собираясь погибать от лап профессионалов.
    Даже, не смотря на гневный взгляд сверху самой Анели, защитить милую женщину с повадками ведьмы некому. Я пока вхожу в башню, поднимаюсь на второй этаж и тут сталкиваюсь с сопротивлением, дверь-люк наверх закрыта и на властный стук никто не откликается.
    Подумываю вызвать помощников с бревном, но, вспоминаю, что времени не так много, поэтому, высовываюсь в окно и приказываю приготовить мне всех лошадей, что имеются в поселении.
    — Ракс — проследи!
    Крыса подталкивает копьем местного конюха и направляет его к хлеву, где, как я помню, имеется парочка лошадок. Что там я найду у Штольца, не догадываюсь совсем, поэтому, заберу здесь всю тягловую силу, чтобы путешествовать с запасом.
    Сверху раздается противоположное требование и Крысы пораженно смотрят на такое деструктивное поведение красивой белой самки. Противоречить магу — самое страшное преступление в этих отдаленных от цивилизации местах и мне пора пресечь открытое неповиновение Повелителю.
    Я знаю, что для полного счастья и чувства завершенности процесса, мне придется как-то убить Анель, поэтому, сейчас я позволяю ей выступить во всей красе, но, услышав про самозванца и месть великого Фатиха всем, кто не послушается ее приказов, начинаю действовать. Она, конечно, еще не знает, что ее личный повелитель недавно погиб от моей руки и Ракс предупрежден, что не стоит кому-то из своих друзей-нелюдей знать, как это произошло.
    Люк подлетает вверх от сильного удара, я поднимаюсь наверх и отбиваю клинком кинжала, нацеленный на меня удар таким же острым коротким ножом, как и у ее сестры. Анель действует достаточно умело и быстро, но, как мне кажется, слишком вызывающе, да и грудь чуть не выпрыгивает из тесного лифа платья.
    Женщина оказывается прижата мной к столу и нагнута в удобной позе, я сразу же чувствую сильное желание грубо заняться с ней любовью, смотрю на нее магическим взглядом и отчетливо вижу, что она на всю свою силу первого уровня включила умение обольщения. Она сама в итоге вверх задирает подол длинного платья и оказывается передо мной полностью готовой к удовлетворению моей давно назревшей потребности.
    Понятно, что, в отсутствие защитника и Повелителя женщине приходится подстраиваться под незнакомого захватчика, наглядно показавшего свою магическую силу. Естественным женским способом, конечно.
    Эх, было бы пару дней в запасе, как бы я поразвлекся с приятной женщиной, разные увлекательные картинки мелькают перед глазами, когда я вспоминаю нашу встречу в этой же башне.
    Только, по времени я ограничен весьма, куда двинутся гвардейцы, да, скорее всего, сюда. Башни на карте у меня подписаны именами знакомых мне магов, как звали убитых нами в вылазке на север, Охотники помнят, так что, или сюда, или к Штольцу, а может быть, и к обоим одновременно отправятся мои бывшие попутчики, с которыми мне встречаться не рекомендуется.
    Чтобы не пришлось серьезно отбиваться и портить себе карму и репутацию.
    После первого утоления огня в чреслах и знакомства с ловкими ручками хозяйки, наступил второй этап знакомства, а потом и третий, так что, я даже засомневался в такой уж неотложной необходимости смерти прекрасной в своей наготе женщины. Может, забрать ее с собой?
    Анель отлично вошла в роль уже любимой женщины, прекрасной любовницы, строгой хозяйки поместья и много чего еще прочего. Только, я не забываю о ее верности уже покойному Фатиху и понимаю, что то, что она изображает сейчас подо мной — это только игра, с явно превосходящим по силам самцом.
    Крысы пока ждут, чем закончится беседа Повелителя с хозяйкой и слушают того же Ракса, про то, как он провел почти целую осьмицу в соседней башне и сколько всякого доброго мяса влезло в его брюхо.
    Две снаряженные лошади машут хвостами рядом с моей, и я понимаю, что зря не снял мешок с палантирами и не занес его сюда, поэтому, отвлекаюсь от приятного процесса и командую всему гарнизону охранять мою лошадь.
    Возвращаюсь к доверчиво лежащей уже на широкой кровати Анели, раскинувшей ноги на уровне плеч и призывно глядящей на меня, переворачиваю ее снова на живот и слышу нежный голос:
    — Повелитель ненасытен, как я счастлива, что могу отдать ему всю себя.
    — Вот именно, моя милая, — я оседлал ее сверху, кладу руки на шею и добавляю, — Теперь Повелителю нужна твоя мана, милая.
    Сначала она не понимает, что я хочу, смеется, но, когда я принимаюсь выкачивать ее резервуар, бешено сопротивляется, пытается скинуть меня с себя и бьется, как в припадке. Все происходит ровно так же, как и с ее сестрой, видно, что потеря маны приводит ведьм в состояние неистовства, вызывая наружу все темные стороны натуры, непонятные мне слова-ругательства вырываются из хорошенького ротика вместе со слюной.
    Мне тоже отступать некуда, вскоре здесь появится Гвардия, Крыс должны вырезать, а такую приятную женщину обязательно отправят в город, уверен, что, естественно, первым классом. Наверняка, она еще и Старшего всего отряда соблазнит, потом узнает, кто виноват в смерти ее мужчины, и я уверен, что более деятельного и непримиримого врага в Асторе у меня не найдется, да и не только у меня, но и у Охотников и Вилсера.
    С таким магическим даром и умениями, она легко покорит хоть весь Совет Капитанов и сможет очень продуманно вредить моим близким и ожидаемым наследникам.
    Поэтому, прости, Анель, не мы такие, жизнь здесь — такая.
    Вырваться до конца процесса ведьме не удается, она смиряется с этим, делает вид, что готова даже так мне услужить, но, я вижу, как безумно сверкают ее глаза и заострились черты лица, стали более хищными.
    Встав с женщины, я подхожу к окну, завязываю пояс и подтянув штаны, как бы забываю о ней и наклонившись, отдаю приказания прислуге:
    — Трое идут со мной, соберитесь на осьмицу, возьмите плащи, еду, одежду.
    Умением поиска я чувствую, что Анель бесшумно поднимается с кровати, приближается к своему, недавно скинутому платью и что-то нашаривает в нем. Потом выпрямляется и такими же бесшумными шагами бежит ко мне, я оборачиваюсь, когда чувствую ее руки в метре от меня. В ее глазах я вижу свою смерть, в руке тот же острый нож, ставлю маленький купол, не желая рисковать, хоть самую малость, и бросаюсь ей в ноги. Когда она перелетает через меня, немного подкидываю ее вверх, в направлении окна и Анель, все еще голая, скользит надо мной темным треугольником волос, пытается зацепиться за края ставен и вылетает вниз, как будто нырнула рыбкой, с нечеловеческим воем.
    Внизу раздает звук удара тела женщины о каменную площадку, удивленный стон из десятков глоток собранного на площади перед башней народа.
    Я выглядываю с суровым видом и вижу, что обнаженная женщина, похоже, вошла головой в камни и, пока, лежит на животе без сознания.
    Мертва она или нет, это не так важно, ибо карающая воля Повелителя теперь настигнет преступницу, не подлежащую милосердию.
    Народ на площади хорошо рассмотрел, как я выступал перед ними, потом отвернулся от окна, в которое, через секунду, вылетела бывшая хозяйка с зажатым ножом в руке. Не то, чтобы мне оказалось необходимо алиби, вряд ли будет кому у меня его спросить, но, я хочу остаться перед этими людьми и самим собой не каким-то маньяком, убийцей молодой женщины, а ее возможной жертвой.
    Ведь, даже в окно она вылетела сама, почти без моего участия.
    Так же, останусь справедливым Повелителем, который сейчас выберет меру наказания за такой тяжкий поступок, как покушение на свою особу.
    — За нападение со спины на своего Повелителя! За попытку ударить его ножом в спину, женщина по имени Анэль приговаривается к смерти! — громко объявляю я.
    — Слуги! Унести и повесить перед казармой! — несколько Крыс с видимым удовольствием подхватывает бывшую хозяйку за нежное тело и тащат в сторону казармы.
    Наверняка, все в поселении успели пострадать от ее сурового нрава, поэтому, жалеющих женщину я не вижу. Впрочем, у нас тут не народное вече, а очень жесткая автократия в моем представительском лице.
    — Ракс, ко мне! — командую я, — Остальные свободны, всем приступить к работе.
    Народ расходится с площади, обсуждая низвержение с местного Олимпа его неизменной участницы, на которой завязана вся хозяйственная деятельность в поселении и ее внезапно поменявшуюся судьбу.
    Крыса влетает на третий этаж и оглядывается вокруг, наверняка, он здесь первый раз в жизни.
    — Так, Ракс, подбери одного надежного парня из своих, пойдет с нами. Своим скажи, что у меня не вышло уговорить город и его власти договориться с вами о будущем. Поэтому, забирайте, что хотите из подвала, как и в той башне, но, знайте, пощады вам не будет от воинов города. Могут уйти, куда захотят, могут остаться, теперь их судьба в их собственных лапах.
    — Повелитель, мы все пойдем с тобой! — взмолился Крыса, но я отрицательно покачал головой:
    — Нет, все мне не нужны. Пусть уходят туда или туда, или туда, — я показываю направление на еще незанятые людьми башни, — В любой башне их примут с радостью, время пришло такое, что воины всем нужны. Только, на Север пусть не идут, там приближается ваша смерть. Иди и скажи им, мы скоро уходим!
    Ракс повернулся и скатился вниз по лестнице, я выглянул наружу, три лошади с тремя собравшимися мужиками ждут меня внизу, мой мешок на месте, и я спускаюсь за ним.
    — Давайте в подвал, заберите столько еды, чтобы хватило на месяц. Брать только самое вкусное, вяленое и копченое мясо и рыбу, масло и прочую колбасу, зерно не берите. Забирайте все, пока Крысы не прибежали.
    Мужиков и парней упрашивать не требуется, все они знают, что лучше всего в пути — это хорошо поесть перед сном, поэтому набирают вволю, набивая по два-три мешка отборными деликатесами и прихватывая посуду, плащи и теплые вещи, хранящиеся так же здесь.
    Прибегают возбужденные новостью Крысы, я останавливаю их рукой, ожидая, когда мои слуги поднимутся из подвала с набитыми мешками уже во второй раз и потом запускаю уже Крыс, которым теперь есть, чем заняться, пока не пришли гвардейцы.
    Впрочем, куда двинутся горожане, я не имею ни малейшего понятия, поэтому, буду придерживаться своего плана, сначала дойду до башни Штольца.
    После нее — уже прямо к Роковой горе.
    Теперь, когда моя помощь городу оказалась не нужна, у меня есть даже полтора месяца, чтобы плотно заняться опустевшими давно башнями.
    

   

   

    

     Глава 38 У РОКОВОЙ ГОРЫ
    

    

    Дороги между башнями Фатиха и Штольца, чтобы пройти напрямую, для нас с лошадьми не нашлось, поэтому, мы сначала день шли к башне, которая находится ближе к Сиреневым горам.
    По прямому пути, по словам одного из прислуги, толкового такого конюха, Физера, может пройти караван из людей, но, с лошадьми, да еще хорошо гружеными, такой номер не пройдет.
    В ближней башне живет маг, сторонник Штольца, насколько я помню, второй степени, достаточно слабый такой.
    Мы пройдем мимо, желательно, чтобы никто не заметил, воевать я пока за горожан не собираюсь и где-то, глубоко внутри, очень глубоко, тлеет обида. Не поняли, не оценили и тому подобное..
    Поэтому, если отряд горожан не сможет взять больше ни одной башни и отступит без особых успехов, почувствую легкое злорадство. По отношению к глупой власти в Асторе, потерявшей нюх и способность адекватно реагировать на искреннюю помощь бескорыстного героя.
    Дорога оказалась вполне проходимой, видно, что, хоть и нечасто, но, люди здесь ходят. Переночевали на подходах к башне и обошли ее с первыми лучами светила, направившись к бывшей башне мага-вреднюги, по, примерно, такой же дорожке.
    Ночью сработал поставленный сторожок, один из слуг попробовал отойти слишком далеко, для удовлетворения своих потребностей, но, потом вернулся, через какое-то время. Похоже, мысль вернуться в родное место овладела бедолагой, но, перед лицом абсолютно темного и страшного леса, полного чудовищ, все же, оказалась недостаточно мотивирующей для побега.
    Придется с ним поговорить или просто оставить в следующей башне, найдя себе еще пару слуг на замену. Если, конечно, гвардейцы уже не хозяйничают там.
    Утром, через день, я смог убедиться, что уже похозяйничали, да еще, с неожиданным итогом.
    Поселение обезлюдело, все жители уведены, как я и прикидывал, двери в башню заклинены и забиты гвоздями, чтобы сохранить запас зерна. Пока слуги открывали вход в башню, Ракс с напарником отыскали своих братьев, сваленных в кучу в небольшом овраге. Весь оставшийся десяток Крыс, после ухода двоих, самых доверенных, нелюдей с магом.
    Однако, они оказали серьезное сопротивление гвардейцам, на местном кладбище Крыса нашел четыре новые могилы, с надписями на деревянных досках, что здесь похоронены гвардейцы города Астора. Все имена мне не знакомы, похоже, что Крысы оказались готовы к бою и смогли приблизиться к гвардейцам для рукопашной, в которой они особенно сильны. Наверняка, напали из засады, из какого-то укрытия, подготовленного заранее. И смогли обнаружить приближающийся отряд издалека, поэтому, я попросил Ракса найти место наблюдения за окрестностями.
    Оно оказалось на огромном дереве, с которого видно всю округу на несколько десятков лиг. Убитых людей из обслуги мага не оказалось, только Крысы сложили буйные головы, за покинувшего уже давно этот свет, своего говнистого хозяина.
    Что же, Гвардия несет потери, и даже очень неслабые, четверо убитых и еще несколько раненых, наверняка. Это вам не под моим магическим прикрытием башни с магами захватывать, без единого синяка с нашей стороны.
    Я решил остаться на ночь в башне, чтобы нормально проверить оставшиеся припасы, отдохнуть и постираться, на сосну полез один из слуг, для контроля за пространством.
    Сама башня не бедная, не дотягивает до тех, в которых жили Торм и Фатих, но, вполне себе неплохая для жизни. Камень для поиска показал пару тайников, оба под скрытом, которыми я и занялся на третьем этаже. В одном оказалось золото и драгоценности, во втором — учебные пособия, пара артефактов и личные бумаги Штольца.
    Очень полезные находки, будет чем сегодня заняться, подумал я, как крики с улицы привлекли мое внимание.
    Кричит наблюдатель с сосны, он заметил людей, которые прятались в лесу и сейчас зашли в поселение. Ракс с напарником быстро убежали и вскоре притащили взрослую девку и молодого паренька, похоже, сбежавших от облавы городских. Они уже сами вернулись, рассмотрев, что здесь хозяйничают привычные им Крысы с людьми из прислуги. Видно, что надоело сидеть в лесу без еды и чувство голода пересилило страх.
    Девка, вполне такая себе, в теле, меня порадовала, паренек тоже сможет поучаствовать в моем походе и принесет пользу нашему каравану.
    Поэтому я махнул рукой Раксу, чтобы не пугал беглецов своей рожей и острым копьем и отпустил Крыс найти себе что-нибудь вкусное в подвале.
    — Только лапами немытыми там ничего не хватать, увидели, взяли и проваливайте, — крикнул я, вспомнив про потрясающую нечистоплотность Измененных.
    — Физер, пошли кого воды нагреть в большом котле, Ракс с приятелем сегодня мыться пожалуют. Мой нежный нос Повелителя не может терпеть ихнюю вонь, — включил я Повелителя и обратился к новым членам нашего каравана, — Рассказывайте, что тут у вас случилось и кем вы были при башне.
    Случилось, то, что я и подумал, с наблюдательного гнезда предупредили о приближении чужаков, Крысы спрятались в засаду, народ начал разбегаться по лесам, но, пришельцы, перебив защитников, обыскали окрестности и поймали почти всех жителей.
    — А сколько народа жило здесь? — стало интересно мне.
    — Четыре осьмицы, — уверенно ответила девка.
    Ты смотри, жителей побольше, чем у богатых соседей, чем же они тут живут, интересно, спрашиваю я.
    — Так, ваша милость, мужики же на рудник работать ходили, у нас здесь недалеко, в горах есть два рудника, где жилы прямо на поверхность выходят, — продолжает рассказ девка.
    Как-то много она знает, да и ведет себя достаточно уверенно, похоже, что не простая дворовая девка.
    — Да, ваша милость. При Повелителе я состояла, — коротко отвечает она и я понимаю, что мне нормально повезло, есть у меня подруга на этот месяц, опытная и понимающая, что требуется Повелителю, днем и ночью.
    Вот только, выдержит ли она долгий путь к Роковой горе, впрочем, не такой уж и трудный, время у меня теперь есть лишнее, поэтому, можно и не гнать караван. Раз уж Гвардия решила повоевать сама и себе оставить всю славу, возможно, что и посмертно.
    Вечером народ веселится, наблюдая рожи обоих Крыс, которые под моим присмотром сначала отмокают в пруду, потом натирают друг друга мыльной глиной и трут мочалками из коры.
    Девушка тоже моется как следует, после пары ночей в лесу и уже, как стемнело, обеспечивает мой уют в кровати, где перестелила заново белье.
    Я наслаждаюсь спокойным, теплым вечером, чистым бельем и опытной Гизелой, как зовут новую попутчицу.
    — Белье с собой прихвати, два комплекта, — говорю я ей напоследок и засыпаю, поставив сторожок на всякий случай.
    Ночью ничего не происходит и с первыми лучами Ариала мы выходим в путь, собрав все остатки качественного провианта, оставшиеся в подвале башни, еще в одном месте сделан подвал в обычном жилом домике, про который гвардейцы не успели узнать у местных, поэтому он полон продуктами, пусть и довольно простыми.
    Я складываю все найденное в башне и свои трофеи, в одном из тайников, под магическим скрытом, оставив второй, наоборот, открытым, для отвода глаз.
    Возвращаться к Храму я собираюсь по этому же пути, так что, не хочу таскать лишний груз туда-обратно.
    Идем по следам, время от времени попадающимся на глаза, оставленным командой мага и не сильно торопимся, давая втянуться всем участникам в процесс. Три лошади легко несут свою поклажу, пара Крыс сторожит караван с обоих сторон и за четыре дня мы добираемся до термального источника, где спокойно отдыхаем целый день, снова заставив вымыться обоих нелюдей, с всеобщим весельем.
    Останки каравана магов растащены и погрызены на большой площади, и я только могу посетовать на повседневную суету, мешающую неглупым людям, таким как Фатих и Торм, подняться над обычным положением вещей. Ведь, могли бы не кидаться сразу же заклинаниями в незнакомцев, убив двоих хороших парней, а, хотя бы, попробовать поговорить с ними. Всяко, дольше прожили бы.
    Впрочем, это я сам себе напоминаю о своем промахе, которого мог бы избежать, если бы знал о том, что Старшие маги очень опасны и смертоносны. Что у них в арсенале есть умение, напоминающее аннигиляционные заряды из фузеи, сбивающие на раз мой защитный купол. Пусть они оказались слабее и медленнее, но, сопротивление которое оказали маги безо всяких палантиров, потрясло меня.
    Потом еще два дня в пути и мы останавливаемся на ночлег в третьей башне, которая осмотрена Штольцем, но, мой камень поиска находит все же тайник, спрятанный в полу, под толстым слоем пыли и грязи. В нем все тоже самое и я оставляю лежать находки до своего возвращения.
    Мы не останавливаемся около башни в первом ряду, которая была нашей основной базой, где в зерне у устроен тайник с не самым дорогим оружием, идем дальше, к четвертой башне, если считать от Сиреневых гор, где я нахожу палантир в красном чехле. Чего, в общем то, и ожидал от этого места.
    Это самая большая и высокая башню и в ней я остаюсь, пока, на один день.
    Моя команда активно убирает верхние этажи, где я буду заниматься поисками в библиотеке и в жилище мага. Скелеты сносят в подвал, убирают пыль, готовят себе место для проживания и приготовления еды на первом этаже. Даже ленивым Крысам приходится таскать ведра, полные воды, на самый верх, благо, что грязную воду просто выливают в окна.
    Башня уже вполне подготовлена для жизни, мужики приставляют ворота обратно в проем, и мы идем к следующей, где я нахожу четвертый палантир и ту самую фузею.
    Те же хлопоты, приведение башни в приличное место, где можно без проблем переночевать и заняться розыском нужных знаний.
    В последней, шестой башне я провел два дня, она оказалась самая бедная и простая, тем более, в ней я ничего интересного не нашел.
    Потом наш караван вернулся в пятую башню, где проживал тот маг, не очень богатый, но, державший оружие в полном порядке, в отличии от всех остальных. Я снова пролистал все его бумаги, найдя те самые, которые открыли мне глаза на обладание палантирами и двинулся дальше.
    Оставшуюся пару волков, осмелившихся подойти на сотню метров к башне среди бела дня, я расстрелял из фузеи, благо они не убегали и только смотрели, как импульсы подбираются все ближе к ним. Когда упал первый волк, следующим выстрелом я поразил голову второго и это, порядком утомившее, преследование закончилось.
    Через те же два дня я покинул пятую и перебрался в четвертую башню, где провел гораздо больше времени, дня четыре, разбирая библиотеку и архив.
    Очень уж полезного материала мне нашлось не так и много, но, кое-что, все-таки, пригодится в жизни. Так процесс пошел и дальше, я перебирал библиотеки, научившись сразу отбирать полезные бумаги от хозяйственных записей, которыми стал топить камины во всех башнях. Вскрывал тайники и сортировал артефакты и украшения, понимая, что все добро точно не потащу в свой мир, но и городу не отдам просто так, в свете тотальной неблагодарности.
    Оставлю на случай следующего возвращения в этот мир, мало ли, как судьба сложится, хотя, с иллюзиями, насчет спасения и великой победы, я уже расстался. Такие деяния не получится присвоить себе человеку, который не прошел через Смертные горы, не спас сотни и тысячи людей во время Беды и не входит в число Капитанов.
    Просто, требуется понимать, что те, кто совершил такое, уже при власти и никакому иноземцу, появившемуся из-за гор не будет позволено подвинуть местную элиту, хоть на немного, в сторону, чтобы встать впереди всех, как Спаситель и Избавитель.
    Только путем жестокой войны ты сможешь занять Ратушу.
    И зачем мне это потребуется? Да, ни в жизнь!
    Я скоро в свой мир, к интернету, горячей воде, безопасным бритвам с пятью плавающими лезвиями, туалетной бумаге и прочим радостям моего времени.
    Еще, к поездам, самолетам и электричкам «Ласточка».
    Это желание особенно ощущается, когда, ведь в поту, надрываешься, чтобы пройти сто километров за три дня.
    Через восемнадцать дней я проверил все ближайшие башни в Роковой горе и перешел во второй ряд, искать сокровенные знания.
    Место, где погибли Штольц со своей командой и где остался лежать испорченный палантир я обошел по периметру и ничего сильно опасного не заметил, маной ощутимо попахивает, но, из палантира больше ничего не вытекает, похоже, что вся мана уже испарилась в воздух и на землю. Подошел к шару, поднял его с изрешеченным мешком и вскоре закопал испорченную вещь около одной из неприметных каменных сопок, отлучившись от каравана на пару сотен метров в сторону. Пусть лежит в безвестности и не смущает неокрепшие умы оставшихся магов и охотников за сокровищами. Немного маны еще в нем осталось, только с тропы она точно не заметна, поэтому, никто не должен найти испорченный Источник. Мои спутники не подозревают о такой находке и внимание не обратят, куда я там отошел.
    Лошади нагружены по максимуму, отсортированными богатствами, народ тоже выучен, каждый знает свой маневр и свое место. По моей подруге сохнут двое парней, я уже пообещал им, что оставлю Гизелу кому-то из них, а, может и обоим сразу.
    Девка она крепкая и горячая, поживет и в шведской семье, как принято в башнях магов из-за неравномерного распределения женского и мужского народонаселения.
    Ракс с напарником знают, что останутся в одной из башен, знают, что моя идея про использование Измененных городом не получила развития и одобрения властей, поэтому с собой к Храму я их не возьму, в отличии от остальных.
    Ну, и остальные не окажутся с ним рядом, мы расстанемся гораздо раньше, по моим замыслам.
    Не совсем, конечно, мне интересно бродить по башням, просто спешить к Храму мне еще рано, есть десяток дней на разведку и изучение библиотек не таких великих магов. Записи Фатиха помогли мне немного понять принципы использования магии и еще понять, насколько я не обучен, по сравнению с теми же магами второй степени.
    Боюсь, недочеты в умениях обучение у Фатиха мне не помогло исправить, полтора месяца он просто занимался профанацией со мной, насколько я понимаю. Качал мою силу и давал отрывочные знания и самые, не то, чтобы бесполезные, но, абсолютно мирные умения, без атакующей составляющей.
    Что же, теперь уже поздно что-то исправлять, брать какого-то мага в плен и под угрозой смерти заставлять учить меня я тоже не собираюсь.
    Хотя, это был бы интересный вариант, но, не в этот раз.
    Все найденные бумаги не дают мне полной картины освоения магии, получается, что только вариант непосредственного обучения «Учитель — Ученик» гарантирует качественное обучение магии и разнообразным умениям.
    Я уже порядком устал бродить по пустошам и мрачным башням, усыпанным скелетами из прошлого, возиться с пыльными бумагами, присматривать за своей командой и хочу поскорее оказаться в Храме, в одиночестве и не отвечающим ни за кого.
    Поэтому, я прекращаю поиски на пять дней раньше намеченной даты и караван держит путь в направлении к башне Штольца.
    Все мои слуги и Крысы этому событию очень рады, безмолвные каменные гиганты и много грязи со скелетами и им действуют на нервы. Гизела же очень хочет вернуться к прежней жизни, только, этого я ей не обещаю, придется проводить веселой и услужливой девушке меня до конца пути, откуда будет гораздо ближе дойти до Сторожке, чем вернуться к башням.
    Через пять дней мы доходим до стоящей пустой башни, как следует ужинаем, моемся и укладываемся спать. Я сплю на третьем этаже, один, потому что чувствую, как моя подруга на месяц нервничает и что-то задумала. Поэтому, оставляю ее спать на втором этаже, собираясь допросить утром о поводе, из-за которого она переживает. Ночью мой сторожок срабатывает, двое человек бегут от башни в лес, и я понимаю, что это Гизела решила сбежать с одним из поклонников.
    Появляется мысль послать за ними Ракса, наверняка, он выследит беглецов и приведет обратно, но, подумав минуту, я не поднимаю тревогу. Девушка мне очень хорошо послужила, обеспечила лаской и уютом, поэтому, пусть живет, как у нее с парнем получится.
    Здесь, в башне, еще много продуктов, полный подвал зерна, много полезных вещей, они могут остаться здесь или уйти в родную башню парня. Ни там, ни там нет Крыс, пока, и нет никого из людей, наверно. Скоро их найдут Крысы, маги или гвардейцы, но, это уже будет их выбор — попасть в котел, отправиться в город или прожить еще несколько лет в рабстве при магах, пока тех не добьют горожане.
    Скорее всего, сейчас маги отобьются, на их стороне шикарная связь и координация действий, магическая защита около башен и огромное войско Крыс, которое легко выдавит в сторону нагорий небольшой отряд Гвардии, с приданными Охотниками.
    Да, был шанс у города разделаться с магами, но, они его провафлили, откровенно говоря. Скоро маги переберутся из своих бедных башен на краю Скалистых нагорий в башни пропавших Старших магов и попробуют организовать экспедицию к Роковой горе, пытаясь узнать, куда пропали Старшие маги и найти ту самую сверхсилу, которая уже вся распихана по моим мешкам.
    Дальше будут как-то выживать и сопротивляться попыткам города, безо всяких, конечно, перспектив. Но, крови еще попьют.
    Хотя, чего это я, Ракс точно расскажет, как именно оказались убиты двое из Старших магов, именно мной, у него на глазах и что все башни Великих магов у Роковой горы вскрыты и почищены от драгоценностей и артефактов.
    Придется мне задуматься о судьбе своих Крыс, оставлять ли их в живых.
    С такой мыслью в голове, я, наконец, снова уснул.
    

   

   

    

     Глава 39 ДОЛГИЙ ПЕРЕХОД
    

    

    Утром мы собираемся, пропавшие не вернулись, оставшиеся и Крысы посматривают вопросительно в мою сторону, я объявляю, что отпустил беглецов, но, остальные могут и не мечтать расстаться со своим Повелителем без его разрешения.
    Похоже, что второй влюбленный проспал побег своей мечты и теперь его плющит не по-детски, поэтому я говорю Раксу присматривать за ним и быть готовым пуститься в погоню, если он сорвется в побег сегодня ночью.
    Я отпустил бы его, но, оставив Крыс в одной из башен, окажусь только с двумя слугами на троих лошадей, что, в принципе, не так и проблемно. Только, в бега могут податься и все остальные, поэтому, следующий побег мне придется выжечь каленым железом.
    Мы проходим за день большую часть перехода до следующей башни, останавливаемся на ночлег в лесу, полном сухого валежника и Ракс, под моим присмотром, ждет второго беглеца. Парню не хватает терпения дождаться глубокой ночи, и он пытается уползти подальше от костра, едва начинает темнеть. Ракс по моему сигналу оббегает по кругу ближайший пук кустов и встречает вскочившего на ноги и немилосердно трещащего валежником беглеца ударом в лоб пяткой копья.
    Дальше он поступает с ним по-своему, как и принято у суровых нелюдей, вяжет сзади руки и подвешивает за ноги на пару часов. Я в этом не участвую и делаю вид, что ничего не знаю о побеге, как бы, спокойно сплю, пока, через час не раздается молящий о пощаде голос беглеца, обещающий полное послушание своему Повелителю до его последнего вздоха, то есть, до последнего вздоха беглеца.
    Через полчаса Крыса обрезает веревку и нечастный валится на землю, на пинках его приводят в костру и всю ночь он спит, как может, со связанными руками за спиной.
    — Как он, не потеряет руки? — негромко спрашиваю Крысу, но, тот лыбится, что беглец выживет.
    Вот чем отличаются Измененные от людей, никакой жалости к виновному и проштрафившемуся.
    Город редкостно ступил, что отказался от использования мутантов, хотя бы, в охране рудников. У них бы все работали не за страх, а за совесть, стопроцентно. Абсолютно никакой жалости нет к своему товарищу по каравану у Ракса, хотя, столько раз вместе ели и пили, однако, если есть приказ, то, никакого снисхождения к залетчику не будет.
    Утром провожу разбор полетов, оглашаю, что теперь парень пойдет с петлей на шее, как принято в отрядах Крыс гнать пленников.
    Неприятно чувствовать себя рабовладельцем, но я знаю, что за успешный побег той парочки кому-то придется заплатить, так почему не этому неудачнику.
    Когда мы обходим башню, я объявляю привал и отправляю Ракса к своим братьям узнать, как дела у этого мага и не требуются ли ему пара ловких Крыс. Общаться Ракс будет только со своими, так что, особого риска для нас нет.
    Возвращается Крыса взволнованным через час и докладывает мне, что узнал у своих не особо, конечно, осведомленных братьев. Народ из башни Фатиха угнали горожане, Крысы успели уйти, что особенно радует Ракса. Они частично остались в этой башне, теперь очень порадовавшись, что приятели, ушедшие больше месяца назад, оказались живы и здоровы.
    Частично ими усилили ту башню, которая снизу от башни Фатиха и вот с теми все не так хорошо. Гвардейцы атаковали башню, перебили половину Крыс, но, оставшиеся спаслись в самой башне, а маг сверху смог отбиться, убив с десяток нападавших.
    Башню обложили бревнами, разломав хозяйственные постройки и подожгли, пытаясь так выкурить мага, но, ничего не получилось у горожан. Крысы с первого этажа распихали копьями горящие бревна вокруг башни по команде мага и все.
    Об этом Крысам торжественно объявил хозяин башни и было это уже больше месяца назад. С тех пор боевые действия не ведутся, где горожане, никто не знает, похоже, что они ушли, только, неизвестно куда. Снизу побережье перекрывают Крысы, снятые с осады городов, оставшиеся маги пытаются восстановить прежние порядки и наладить жизнь, только, теперь явно не хватает Старших, которых еще ждут, но уже из последних сил.
    По планам у оставшихся магов — отправить новую экспедицию на север и вернуть армию Крыс к одному из городов, которые теперь решили брать по отдельности. Еще, собираются отправить большой отряд на захват рудников, чтобы отомстить городу и освободить людей, которых потом собираются использовать при башнях.
    В принципе, правильный расчет, каторжники будут рады сменить темноту рудников на свежий воздух и не лимитированное солнце.
    Из-за разгрома трех основных башен — производственных центров и угона всех их жителей и трех других, поменьше, на Севере осталось не больше шестидесяти человек, остро не хватает мастеров и прочих специалистов. Некому ковать оружие, добывать руду, выращивать большие урожаи и содержать скот, которого теперь тоже, почти, не осталось.
    Понятно, что, набрав еще пятьдесят человек в переселенцы, гвардейцы или успели уйти к побережью или пошли долгим и трудным путем к рудникам, но, скорее всего, успели проскользнуть мимо армий Крыс и погрузиться на корабли.
    Горожане угнали около ста человек в Астор и теперь могут рапортовать о победе, не окончательной, но, подорвавшей хребет государству магов экономически.
    И получить абсолютно все сведения и знания об устройстве государства магов и его слабых местах. Теперь, разведгруппы горожан несколькими атаками могут оставить башни вообще без обслуги, даже не штурмуя их. Просто, захватывая отошедших подальше или расстреливая с расстояния.
    Убили около сорока-пятидесяти Крыс, но и сами потеряли около пятнадцати-двадцати человек безвозвратных потерь. Совсем невыгодный размен для города, ничего не скажешь, поэтому, больше башни не стали осаждать, обломав зубы на первой.
    И, теперь, долго не захотят повторить такой приступ.
    Ладно, надеюсь, карта, переданная Генсу, помогла им уйти, избежав встречи с основными силами Крыс, хоть кто-то вспомнит меня с благодарностью.
    Но, мои планы теперь не имеют ничего общего с городом, да и с магами тоже, моя задача довести все огромное богатство до давно присмотренного места, заранее попрощавшись с сопровождающими. Закопать около десятка мешков различных артефактов, магических предметов, украшений и золота с оружием. С парой оставшихся мешков подняться в Храм.
    В одном будет еда на долгий срок, около месяца, во втором — самые красивые украшения, палантиры, опробованные артефакты и остальное магическое барахло с отобранными бумагами. Еще, на мне будет висеть немного магического оружия, на всякий случай.
    По моим прикидкам, всего весом, около пятидесяти килограммов, что, хоть и затруднит мне путь в Храму, но, не сделает его невозможным.
    Ракс с приятелем попросились остаться в этой башне, и я согласился отпустить их, когда мы доберемся до Скалистых нагорий, еще, через два дневных перехода.
    В качестве платы они могут выбрать себе по любому приглянувшемуся оружию, как и остальные слуги, только, тем я еще оставлю по лошади в конце нашего пути и солидно золотой монеты. Вот уже там они и будут решать, куда стоит идти, пока по дороге я буду рассказывать, что такое жизнь в городе и почему она гораздо лучше, чем существование в башнях при магах.
    Такое предложение вполне устроило Крыс продолжить двигаться со мной дальше, впрочем, они и так мои Слуги, пока я их не отпущу.
    Отдохнув, мы снова отправились в путь, обошли еще одну башню и через две ночевки я распрощался с Раксом и его приятелем. Крысы выбрали себе по копью дивной красоты, не став связываться с мечами и кинжалами, прослушали от меня напоследок лекцию о политическом положении Севера и полной бесперспективности существования и борьбы их хозяев.
    Деньги и золото Крысам без надобности, поэтому, в финансовом плане они разбогатели немного, выбрав по хорошей золотой цепи себе на немытые шеи.
    — Жаль, что власти города не стали идти по предложенному мною пути, полного примирения с вашим народом Измененных. Теперь, помните, что мы еще можем встретиться под этим светилом, может быть, тогда, все получится, — так я напутствовал их напоследок и обнял, прощаясь с каждым по отдельности и стараясь не дышать в этот момент.
    Щедро отсыпал мясных запасов нелюдям, и они пошли, радуясь возвращению в привычный мир и встрече со своими старыми друзьями. Поднявшись повыше, Ракс долго махал мне своей лапой с зажатым блестящим копьем и, наконец, шагнул за склон и исчез из моей жизни.
    В этот раз он не доберется до города, не сможет поучаствовать в мирных переговорах, впрочем, и тогда я тоже не узнал, чем кончился его визит в город и выбрался ли он, вообще, из Сторожки.
    Петля с шеи беглеца уже снята и, ведя трех груженых лошадей в поводу, трое мужчин спускаются по нагорьям под моим бдительным присмотром.
    Надеюсь, что сцена честного расчета с Крысами положительно повлияет на настроение людей и они меньше будут думать о побеге.
    Еще через шесть дней скучного и однообразного пути, увидев уже знакомые ориентиры, я проехал немного дальше места, где собирался повернуть и остановил караван.
    — Смотрите, до людского форпоста еще два дня пути пешком. Вот вам от меня — присмотренное оружие, вот деньги, — и я вручил каждому по солидному мешку с золотыми, — там по шестьдесят тайлеров, золотых монет, имеющих хождение в Асторе. За двадцать можно купить комнату, за сорок — целую квартиру, на жизнь требуется один тайлер в месяц семье, одному человеку — пол тайлера. Сейчас вы идете вперед полтора дня, никуда не сворачивая, по этой тропе, до завтрашнего заката светила. Я догоню вас через день и оставлю каждому из вас по лошади, которые стоят примерно по тридцать тайлеров каждая.
    Мужики стоят, немного прибалдев от такой новости и я сообщаю им еще:
    — Это ваше дело, куда идти, можете вернуться в башни, на положение бесправных рабов. Деньги вам там не понадобятся, оружие и лошадей отберет маг, это вы и сами знаете. В городе все останется при вас и, самое главное, те, с кем вы выросли вместе, теперь тоже живут в Асторе и вы не будете одиноки. Прямо — два дня пути, обратно — восемь дней пути, выбор за вами. Теперь вы свободны от обязательств передо мной и, вообще, свободные люди. Привыкайте к такому состоянию и держитесь вместе.
    Мои бывшие слуги забрали свои вещи и несмело пошли вперед, постоянно оглядываясь на меня. Когда они скрылись в лесу, я подождал немного и повернул лошадей назад, к знакомой развилке, где свернул в сторону Норнийских нагорий и пять часов двигался до присмотренного давно уже каменистого откоса на берегу горной речушки. Там я спрятал половину мешков, придавив сверху тайник огромным камнем, на перемещение которого я потратил ману из одного палантира. Вторую половину спрятал на другом берегу, через километр, так же, под очень тяжелой каменной плитой, забравшей ману еще из одного шара.
    Если бы не использование маны, я бы точно не управился с таким объемом работ. Заночевать пришлось там же, не успев закончить со всеми делами вечером, зато рано утром я уже нахлестывал свою лошадь, торопясь нагнать своих бывших слуг. Остальные скачут позади в поводу, и я не забываю постоянно кидать поиск, выискивая в ветвях затаившегося Корта, который может очень заинтересоваться моим магическим фоном и тремя лошадками посередине глухого леса.
    К вечеру я нахожу парней, ждущих меня прямо на тропе и ночую с ними, чтобы им не было так страшно. Рассказы магов про лесных чудовищ засели у них в подкорках мозга с детства, и я не особо собираюсь это страхи искоренять.
    Я понимаю, что парни расскажут, как попали к Сторожке и про спрятанные мной мешки тоже не станут молчать. Надеюсь на частые грозы в середине леса и то, что почва на нагорьях каменистая и галечная. Я пересек несколько речушек и ручьев по пути и думаю, что поисковая партия через неделю не сможет найти смытых ливнями следов, да и заподозрить под такими тяжеленными предметами, как глыба и каменная плита тайники — очень непросто. Свои следы около тайников я замел и убрал, как смог, да и от лошадей уносил мешки довольно далеко, метров на пятьсот в сторону, чтобы не привести следопытов по следам от копыт прямо к тайникам.
    Не знаю, понадобятся ли когда-то мне эти затрофеенные богатства.
    Даже не уверен, что я вернусь в мир Черноземья, хотя, пока такие планы у меня есть на будущее. Прийти через Храм лет через десять, посмотреть, как живут мои дети.
    Но, оставлять такие немыслимые богатства чужим людям, тем более, неблагодарному городу, я не собираюсь. Собрать все это добро мне оказалось нетрудно, работали при перевозке груза на меня люди, мне принадлежащие, мародерку я совмещал с поиском источников в библиотеках, так что, пусть дело и вышло достаточно хлопотным, но я не мог поступить иначе.
    Небольшая моральная компенсация за разбитые надежды и планы, которым не пришлось сбыться.
    Будет на что нанять и вооружить частную армию в следующий раз..
    Это, конечно, шутка.
    Утром я смотрю на лица парней, похоже, не спавших всю ночь. Все аргументы за то, чтобы идти к людям, а привычка требует вернуться в башни и жить тихо, не высовываясь и ни за что не отвечая, особенно, за свою жизнь.
    Они, все же, все вместе решили идти в город, тем более, проще принять решение, когда ты не один.
    Вскоре я попрощался со своими спутниками в этом долгом походе, обнялся и помахал рукой.
    Их жизнь я тоже изменил, может, когда-нибудь я узнаю, к чему привело всех это мое решение. А, может, и нет.
    Я взвалил свой немаленький груз на плечи и зашагал в сторону гор, понимая, что лишнего задерживаться здесь не стоит даже мне.
    К вечеру дошел до стоянки Гильдии, но, изменил своей привычке и не стал ночевать на ней, а поднялся к месту гибели гигантского Зверя.
    Так мне как-то спокойнее и от Охотников подальше, еще связываться с ними я не хочу. И так серьезно накосячил в этот раз, даже Понс погиб из-за моего отсутствия в караване раньше срока, не говоря уже об остальных.
    Утром я поднялся до того места, где ночевал когда-то, разглядывая небо без Луны и привычных звезд, оставил там половину веса, всю еду и оружие, которые мне не так страшно потерять и продолжил подъем после продолжительного отдыха и наблюдения за оставленным позади путем.
    Через три часа я закинул в Храм самые ценные для меня вещи, смыл пот около родничка и передохнул часок на Столе, набираясь маны и сил.
    Еще один спуск и утомительный подъем к Храму и, наконец, я у входа в него, мокрый и уставший. Но, довольный, что мой срок в этом мире прошел и я возвращаюсь в 2020 год, сделав все, что смог здесь.
    Далеко не все получилось, особенно, в стратегических замыслах, но, я смог много чего исправить и оставить о себе еще больше хорошего в памяти народной.
    Вся Гвардия и Гильдия, да и Стража точно узнают, как я самолично убил шесть магов, этого никак уже не сфальсифицируешь, замолчать мое участие в походе власть сможет, но, силовики все будут помнить.
    Кто спас их жизни и здоровье около башен и в Сатуме, кто вылечил от смертельных ранений и пожизненных увечий.
    Наверно, особо близкие мне люди будут ожидать моего возвращения, после того, как я унес камни зла.
    Да и мои женщины меня не забудут, расскажут детям, каким необыкновенным человеком оказался отец.
    До назначенного дня появления в Храме около городка Они еще шесть дней, два из которых я буду приходить в себя. Значит, залезать в капсулу мне лучше через три дня, поэтому я спокойно читаю набранные в башнях бумаги, работаю с артефактами, пытаясь понять, для чего они предназначены.
    Я, все же, нашел сведения, что только долгая практика с определением предназначения артефактов потом начинает давать результаты, поэтому постоянно кручу магические предметы в руках, пытаясь добраться до сути.
    Решаю так же и с палантирами, сейчас у меня их семь, два — совсем новенькие и в них ни капли маны, поэтому, я оставляю оба Источника около Храма, пробив в толще камней на площадке двухметровой глубины тайник, куда складываю палантиры, местную одежду и магическое оружие без капли маны.
    Мало ли, придется прийти сюда без многих вещей, поэтому, пусть подождут меня здесь, чтобы не начинать все сначала, без одежды, оружия и силы.
    Как говорится, подальше положишь — поближе возьмешь.
    Оставшиеся пять палантиров и все магические предметы заряжаю полностью, такая себе страховка от недостатка энергии при переносе, беру из магического те же перчатки и небольшой кинжал, который, правда, однозначно признают оружием в моем мире. Забираю и зерно, чтобы просидеть длительный срок в грузинском Храме, если брат-клон меня не встретит.
    Проверяюсь на магическом Столе, но, подросших значений нет, похоже, я уже на таких уровнях, где долго приходится ожидать перехода на более высокую позицию.
    Сходил даже к месту упокоения двоих Охотников, постоял около осыпи, попросил прощения и помолился за них. Надеюсь, я сделал гораздо больше добра, чем весят их смерти, тем более, они уже были приговорены судьбой.
    В назначенный час я пробрался в капсулу, сквозь мешки с едой и палантирами, в своей земной одежде, даже с часами на руке и биноклем в чехле.
    Сейчас мне уже не страшно запустить процедуру переноса, я уже привык.
    

   

   

    

     Глава 40 ВСТРЕЧА С БРАТОМ
    

    

    Пробуждение оказалось непростым, но, без особо неприятных последствий.
    Комок подступил к горлу и я, боясь захлебнуться, с трудом приподнялся, опираясь на локоть левой руки. Откинулся, как смог, подальше от места, где оказалось мое тело в момент пробуждения.
    Тошнило меня недолго, можно сказать, я просто срыгнул и сплюнул небольшой комок рвоты. И все, следующих позывов не пришло, что очень меня порадовало, насколько я могу радоваться в таком состоянии.
    Выпрямился и попробовал сесть, но в голове зашумело. Только и смог, что не удариться сильно головой, откидываясь обратно в лежачее положение.
    В голове не нашлось ни одной мысли, только туман, белая пелена и больше ничего.
    От поверхности, на которой лежит мое тело, идет очень приятное тепло и вскоре веки сомкнулись, я уснул.
    Я снова успел заметить время, когда очнулся первый раз, совсем пришел в себя, когда уже прошло двое суток, судя по стрелкам и дате на часах.
    Я лежу на Столе, в окружении своих вещей, потолок здесь явно пониже, получается — я точно переместился в Храм в Грузии. Свет довольно яркий, за пределами помещения — середина дня, с Храме можно смутно рассмотреть анатомический Стул и магическим зрением значки капсулы и Двери.
    Отлично, что еще скажешь. Правда, брата пока не видно, но, я могу и еще поспать, так только лучше для меня и моей памяти.
    Поэтому, я снова засыпаю, а проснувшись, пока, еще наверху светло, сползаю со Стола и иду к источнику, чтобы несколько минут пить холодную воду. Зубы уже не так ломит, все же, я надежно подлечил свое слабое место, спасибо брату.
    Потом я достаю котелок, наливаю полный и ставлю на Стол, снимаю пару мешков, мешающих мне и смотрю в них, чтобы мне поставить на теплую поверхность. Достаю из мешка с продуктами большой кусок вяленого мяса и грызу его, пока расставляю пару абсолютно нулевых палантиров на Столе.
    Есть чувство, что можно не спешить и провести на магическом агрегате побольше времени, чтобы максимально заполнить ячейки памяти. Я теперь серьезно доверяю своим предчувствиям и выполняю рекомендации на пять с плюсом. как прилежный ученик.
    Расставляю по кругу камни-светильники, если проснусь в темноте, сразу же получу уютный свет. Подхожу к Двери и некоторое время думаю, не стоит ли мне рискнуть и приоткрыть ее, но, все же решаю не рисковать.
    Кто знает, как произошло у Брата, я решил называть его именно так, возвращение в свое время. Не исключено, что его обнаружили во время перехода границы, может, преследовали, что он сделал и чем все кончилось, я не могу предугадать.
    Может, пришлось уйти в Храм обратно и ждать какое-то время.
    Прошло два года, естественно, прямо здесь засада не стоит, выясняя, куда делся преследуемый и даже камеры не поставят, но, лучше не рисковать совсем, это единственный стабильно работающий Храм на нашем материке.
    Пусть и в другой стране, но, все равно, вполне достижимый, легально и нелегально, с переходом из Южной Осетии. Наверняка, бывшие соседи ради денежного клиента позабудут разные проблемы между странами и передадут с рук в руки, надежно и без проблем, без неожиданных встреч с правоохранительными органами.
    Поэтому я снова размещаюсь на Столе, положив под голову один из пустых мешков и сразу же засыпаю. Просыпаюсь ночью пару раз, утоляю жажду и голод и снова сплю.
    А утром, слышу, как открывается вниз Дверь и вижу, как Брат забирается в Храм, закинув сначала мешок внутрь. Смотрит на меня и потрясенно трясет головой, он то впервые видит со стороны, как произошел переход и человек уже сформировался на Столе.
    Я спрыгиваю вниз, и мы долго стоим обнявшись.
    Спохватившись, что Дверь осталась открытой, я закрываю ее движением руки и вижу, что Брат смотрит с интересом, как я это делаю.
    — Ну как? Удалось тебе, что ты задумал? — спрашивает он.
    — Это очень долгий рассказ. Много чего удалось, только вписать себя в скрижали истории Астора, пожалуй, что нет. Будет еще время обсудить. У тебя то как?
    — У меня все скромно, понемногу пользуюсь маной. Набираю, как ты и научил, в бане, трачу, где удобно это делать, без свидетелей. Один раз только воспользовался, столкнулся с кавказцами и отвесил маной обоим, после чего сразу ушел.
    — А как добрался до дома?
    — Ой, тут тоже долгий рассказ. Ты лучше спроси, как я сюда добрался. У нас ведь тотальный локдаун, из России в Грузию не выпускают, в Грузию официально тоже не впускают, так что, вместе обратно пойдем, — огорошил меня новостью Брат.
    — Да что такое случилось, состояние войны что ли?
    — Войны? Да нет, мировая эпидемия коронавируса, пишут, что народ мрет, с утра до вечера про несчастное Бергамо на Евроньюс рассказывают, где уже все умерли и рефрижераторы, забитые трупами, в центре города стоят, — объясняет Брат.
    — Ого, — поражаюсь я, — У меня второй комплект лечащих артефактов появился, теперь мы всех спасем от мировой заразы.
    — Да, — соглашается Брат, — это именно то, что необходимо людям. Только, я тут почитал серьезные источники, что бывает с такими лекарями и провидцами — ничего хорошего, в общем, будут в тебя трубки пихать, изучать, как собаку Павлова, пока сам не помрешь. Потом разрежут на кусочки и дальше станут изучать, все ради безопасности страны.
    — Да я тоже так думаю, впрочем, у нас и мысли должны совпадать, — улыбаюсь я и приглашаю перекусить близнеца, чем земля Черноземья богата.
    Мы рассаживаемся на Столе и угощаемся вяленым мясом, продолжая болтать.
    — А что за вирус такой, на что похоже?
    — Да обычный грипп, переходящий в воспаление легких.
    — А как у нас, в России?
    — Тоже локдаун, позакрывали рестораны и салоны красоты, в метро с масками пускают только.
    — А что, метро не закрыли? Там же миллионы каждый день ездят, — поражаюсь я.
    — Нет, метро работает.
    — Здорово, в ресторанах десятки тысяч сидят далеко друг от друга и их закрыли, в метро — миллионы друг на друге лежат и что?
    — Кое где и метро закрыли, на Украине, например, все в маршрутках давятся.
    — И что, весь мир так? — недоумеваю я.
    — Ну, про Африку неизвестно ничего, а так, только, Швеция и Беларусь никаких ограничений не ввели, остальные страны все закрыли и по домам сидят, только в магазин можно выйти раз в день. У нас, хорошо, еще до такого не дошло, свободно перемещаться можно, только Москва впереди всех, пропуска ввела. Антиковидные.
    — А что за маски, типа кислородных или как у водолазов?
    — Нет, обычные марлевые, — смеется Брат и я с ним.
    — Так от них никакого толку!
    — Понятно, что никакого, на Западе без маски и убить могут, реальный психоз, у нас многие спускают, как только проходят через турникеты, хотя штраф есть, несколько тысяч.
    — Да, дела. И что, много умерло?
    — Говорят, по триста человек в день умирают.
    — А, ну это не так много, не десятки и не сотни тысяч — успокаиваюсь я и спрашиваю:
    — А что умные люди говорят?
    — Что это какая-то разводяга, чтобы уменьшить выбросы и что ВОЗ Билл Гейтс содержит и заказывает музыку, — объясняет Брат.
    Потом мы возвращаемся к своим телятам, и я узнаю, что Брата провели, уже знакомые, с осетинской стороны мужики и на грузинской территории он сразу же пересел в машину, которая его сюда привезла.
    — Связь по Ватцапу, как спустимся — вызовем и поедем, там я уже дорогу знаю, на осетинской стороне. Тоже, вызовем знакомого, он нас во Владикавказ отвезет.
    — Риск есть какой? — интересуюсь я и Брат, как опытный теперь контрабандист, говорит, что есть, если проверка какая из Тбилиси или местные развести захотят.
    — А, через знакомого из полиции, типа?
    — Ну да, ничего, разберемся, — машет рукой Брат, похоже, не особо заморачиваясь с проблемой.
    Как-то он такой, поувереннее стал, раньше чистым интеллигентом казался, теперь уверенным в себе мужиком попахивает от него.
    — Держи, на всякий случай, — и он передает мне загранпаспорт старого образца, без отпечатков пальцев.
    Да, фотография моя, он без бородки, выражение лица не мое, но, технически очень похож.
    — Мог бы и на десять лет сделать, у нас отпечатки должны быть полностью идентичны, — говорю ему я.
    — Не стал рисковать, мало ли, это в Европу требуют, здесь и такого хватает. Я по нему в том году ездил, так что, проверенный.
    — Да, Россия — самая демократичная стране в мире, потому что разрешено два загранпаспорта иметь простому народу, — усмехаюсь я и мы дальше обсуждаем нашу дорогу до Питера.
    — Зачем приезжал сюда? — спрашиваю.
    — Просто в Батуми приезжал, сюда тоже заехал, полежал на Столе, проверился, за год дошел до третьего уровня по силе, теперь надеюсь, что и четвертый возьму, почти каждый день по два часа в бане провожу, резервуар заполняю. Как ты посоветовал.
    — В какие бани ходишь?
    — В Дягтярные, завсегдатай уже.
    — Понятно, бывал я там.
    — Как родители? Говорил им чего? — теперь серьезный вопрос с моей стороны.
    — Нет, конечно. Сам решай, будешь показываться или нет. Я тут бородку сбрил, так мать сказала, что я очень похож на одного таинственного человека, приходившего к ним много лет назад.
    — Думаешь, догадывается?
    — Вряд ли, кому такое в голову может прийти, в здравом уме.
    — Как с женой?
    — Отпустил, не до нее оказалось со всеми раскладами нашими, она, даже, уходить не хотела. И, теперь, намекает частенько, что я какой-то другой стал, более интересный, как мужик и она готова вернуться. Я пока думаю, есть у меня подруга хорошая, вместе путешествуем и друг другу не надоедаем.
    Потом Брат проверился у Стены и несколько раз прилег на Стол. Он и правда, дошел до четвертого уровня по силе и очень надеется научиться от меня еще много чему. Это — дело хорошее, я помогу, чем смогу.
    Пока он спал на Столе, я тоже проверился на пристенном компьютере и увидел, что и у меня энергия поднялась на одну единичку, обычная, не магическая, теперь восьмая по значению на шкале, то есть, четвертая из восьми.
    На Стол ложиться не стал, не до таких мелочей пока.
    Неплохо это, только, недавно я наглядно убедился, что противостоять даже обученному магу четвертой степени, с палантиром под своей рукой, не могу без использования аннигиляции фузеи. Может, даже и третьей степени магу не смогу, так что, рано мне в магические поединки вступать, впрочем, этого пока не требуется. Зато, в моем мире, у меня имеются все необходимые умения и запас маны, чтобы быть почти богом.
    Хотя, почему почти?
    С лечебным артефактом в руке я равен богам, никак не меньше. Древнегреческим — как минимум.
    Брат провел на Столе всю ночь, я только подставлял ему чайники с водой рядом, потом собрал себе постель из плащей и настоящей подушки, которую притащил мой клон в Храм и уснул.
    Утром мы перекусили на скорую руку и стали собираться.
    — Так, у меня пять палантиров, четыре заряжены до половины, тебе — два и мне два, один спрячем в укромном месте неподалеку, на всякий случай. Фузею тоже спрячем одну, одну с собой возьмем, по два комплекта лечебных артефактов имеется, поделим между собой. У меня с собой целый мешок очень дорогих по земным меркам драгоценных украшений, если что. Есть еще разные, еще до конца не изученные магические предметы, их тоже с собой берем. Зерно здесь оставляем, раз не пришлось долго сидеть, весь мешок целиком. Надеюсь, мыши и крысы через потолок не пролезут.
    — Одежду я тебе свою привез, чтобы не привлекал внимания. Бородку специально больше отрастил, чтобы, немного отличаться от тебя, будем представляться там, где документы не спрашивают, близнецами. Только ехать вместе не выйдет, по одинаковым паспортам, ни на самолете, ни на поезде, — брат уже неплохо обо всем подумал, — придется добираться по отдельности. Вот тебе телефон заряженный, пин-код — твой ДР, вот зарядка к нему, вот деньги, рубли и доллары, — он выдал мне две пачки банкнот.
    — Трать, не стесняйся, это наши с тобой деньги, семья у нас, вообще, не бедная, заработали на всю жизнь уже.
    — Не переживай, экономить не буду, — и я посмотрел на свои шесть тысяч, которые провели со мной уже почти сорок земных месяцев, перемещаясь из мира в мир.
    Исторические купюры, можно их в музей сдать, своего имени, когда, рано или поздно, он откроется, поэтому, не стану их тратить, оставлю потомкам.
    Утром мы проверили пространство перед Дверью, спустились из Храма, закопали на старом месте, под нависающей скалой, один палантир и фузею и пошли мерным шагом, любуясь чистым небом и красивыми скалами.
    Опять я попал сюда летом, что и не удивительно, ведь прошло ровно два года, как Брат летом, в конце июля, прилетел в Храм в Черноземье.
    По дороге я услышал, как выбирался он из Грузии, шел пешком два дня, прячась от всех, как перешел в Осетию и смог, наконец, позвонить родителям. Они уже похоронили его, прошло полторы недели, как он исчез в сильную грозу. Машину его нашли сразу, а сын пропал и какое же у них оказалось потрясение, когда он позвонил с незнакомого номера и объяснил, что скоро приедет в Питер. Во Владикавказе вставил симку в новый телефон и потом уже звонил со своего номера, старый айфон так и не ожил, по итогу.
    Объяснить свое исчезновение так и не смог, рассказывал, что шел, упал, потерял сознание, очнулся — Владикавказ!
    Родители долго обижались и не хотели слушать его объяснения, год назад помирились только окончательно. Сестра долго ругалась и кричала, что он ей жизнь на десяток лет укоротил, пришлось извиняться и говорить, что ничего не помнит.
    — Она уже сотню конспирологических версий придумала, крутящихсяся около баб и наркотиков, все это принимается в немереных количествах в моем конкретном случае, — улыбается, вспоминая, Брат.
    За разговорами мы дошли до знакомого мне домика, уже разрушенного, без окон и дверей, где я встретил когда-то очень упрямого Зураба. Потом добрались по очень заросшей дорожке до проселочной дороги и по ней прошли пару километров, пока телефон поймал сеть и получилось вызвать знакомого грузина из Они.
    Он приехал через полчаса, на праворульном микроавтобусе, настроен оказался довольно мрачно и не особо общался с разговорчивым Братом.
    На прощание, около заграждений, перекрывающих разрушающуюся асфальтированную дорогу, когда Брат передал ему несколько сотенных зеленых бумажек, я спросил местного:
    — Не знаете, не проезжала полиция к границе сегодня? Не будет там засады?
    Он хмыкнул и раздраженно ответил с сильным акцентом:
    — Откуда я знаю, я тут не стою весь день, — сел в машину, хлопнул дверью и принялся эмоционально разворачиваться.
    — Что, нас ждут? — спросил Брат и я ответил:
    — Да, сто процентов, он соврал и что-то точно знает.
    — Ну, не проблема, откупимся от полиции, — заявил Брат.
    — Не спеши, может, там и не полиция. Сколько до осетинской стороны?
    — До первого поселка с пять километров, за час дойдем. До границы с километр.
    — Не дойдем так просто, отсюда я не чувствую никого, но, по дороге не пойдем, пойдем вдоль, чтобы не на виду оказаться. Ждать перед границей будут и, может, захотят забрать все, а у меня в рюкзаке драгоценностей на миллионы долларов, все самое дорогое собрал около Роковой горы и у Рыжих уродов. Не стоит рисковать.
    — Согласен, — хмыкнул Брат, — Тут без гарантий, могут попробовать ограбить. Когда увидят твой рюкзак, точно, в живых не оставят. Еще и водителя убьют, чтобы не разболтал, кому такой жирный куш достался.
    Пришлось пройти метров триста, вдоль дороги, как я обнаружил в двух сотнях метров пару людей в засаде.
    — Они лежат сбоку от дороги, слева, там, где склон. Машину они слышали, теперь нетерпеливо ждут нас и уже не понимают, почему еще не видят жертв, — рассказываю я спутнику, мы останавливаемся посовещаться, попить водички и переложить поближе палантиры.
    

   

   

    

     Глава 41 ЕДЕМ В РОССИЮ (последняя)
    

    

    Решаем, что делать, в сложившейся ситуации.
    Обойти засаду почти невозможно, по шуршащим, высохшим от жары лесам, по времени очень накладно получится. Место такое, стратегическое выбрали налетчики.
    — Можно самим спрятаться, подождать, пока уйдут, — говорит Брат.
    — Можно, но, как-то не по-нагибаторски, — замечаю я, — Крутые маги мы или нет? В конце концов! Покажем туземцам, кто главный в местных горах.
    — Крутые, ни поспоришь, — кивает головой Брат.
    И мы идем к месту засады, заранее накинув купол, не хочется рисковать.
    Когда подходим к повороту дороги, из остатков придорожной канавы появляются двое местных абреков, у каждого калашников в руках, на голове темные очки и военные кепи натовского образца, остатки униформы серо-пятнистой, осталась здесь, почти, у всех мужиков призывного возраста.
    Встают с двух сторон, давая насладиться нам своим грозным видом и направленными в живот каждому стволами.
    Командным голосом один бандит спрашивает что-то на грузинском, потом повторяет, видно, что это такие понты, просто, для вида, как будто они не в курсе, кого здесь ждут.
    Потом быстро переходит на русский, совсем плохенький:
    — Стоять, кто такой! Документы давай!
    Понятно, собрались прикидываться силовой структурой, чтобы ограбить нас под видом законности и правопорядка.
    Только и нам нет смысла долго разговаривать, тем более, пока затворы не передернуты, это действие еще впереди, для устрашения и поднятия ставок в разговоре. Автоматы в руках даже без ремней, что точно, никакой казармой не пахнет, соответственно, они останутся на лежать на дороге.
    Я довольно точно бью маной в голову первому, очки разлетаются, и он сам катится без сознания в канаву, оставив валяться автомат на остатках асфальта.
    Брат не так точно попадет по второму, того откидывает всем телом, оружие летит за ним следом, но, остается лежать на краю дороги. Я уже подхватил свой, Брат подскакивает и тоже поднимает калаш.
    Кивает мне на валяющихся где-то в кустах грабителей:
    — Будем? — намекая на обыск, но, я отрицательно машу головой и забираю автомат из рук Брата. Он держит его совсем по-граждански, наверняка, в армии не служил, потому что, родители отмазали. Даже, с предохранителя не снимет сразу.
    Что там обыскивать? Сигареты и немного грузинских лари в грязных карманах?
    — Пошли быстрее, пока настоящие погранцы не приехали, — говорю я и мы скорым шагом доходим по первых бетонных блоков на дороге. Обходим их и так еще два раза, после чего попадаем на территорию республики Южная Осетия, о чем сообщает примотанная скотчем картонка на столбе, с осетинским флагом.
    — Ну вот, первый этап закончен, теперь дойдем до города, по телефону не позвонить здесь, нет связи, — отмечает брат и мы топаем до первых домов городка Квайси, оставив автоматы под приметным деревом.
    Здесь подходим к большому дому на окраине, дожидаемся хозяина и садимся передохнуть и позавтракать на веранде его дома, пока он уезжает забрать скинутые автоматы.
    — Пригодятся в хозяйстве, — говорит он, посматривая на нас с интересом.
    Похоже, думает, что мы из российских спецслужб, поэтому не задает много вопросов и теперь его дочка усиленно предлагает нам выпить еще чая, а хозяин, веселый, пузатый осетин, по возвращению наливает своей фирменной чачи и дарит пару бутылок на память хорошим людям.
    После завтрака мы уезжаем не сразу, меня отвозят в парикмахерскую, где бреют и стригут по-современному. Оставив хорошо на чай, мы проскакиваем по симпатичному городку и долго кружим по горной дороге, пока не въезжаем в Рокский тоннель.
    Через КПП проходит только один Брат, как выглядящий более прилично, и чтобы не светить одинаковые паспорта. Мне, как представителю спецслужб, лучше сильно не светиться, такая у нас версия, поэтому, по знакомству меня проверяет один из, знакомых хозяину машины, пограничников, сверяющий паспортные данные с моим лицом.
    Через еще час с небольшим мы вылезаем около хорошей гостиницы в Владикавказе, Брат отдает оговоренную денежку с премией нашему водителю, и мы сердечно прощаемся с ним.
    Сразу идем в номер, где Брат быстро моется, я пока покупаю в магазинчиках внизу нижнее белье и носки, новую бритву и гель, остальные мелочи для комфортной жизни, потом долго блаженствую в ванне, читая последние новости и узнавая, чем дышит и живет мир.
    Как же все-таки хорошо жить в современном мире — с интернетом, картами, горячей водой и ресторанами. А унитаз вызывает непреодолимый восторг у человека, проведшего два последних года срать в почти походных условиях.
    Вскоре в ванну заскакивает взволнованный Брат, он позвонил родителям и узнал, что мать госпитализировали в больницу с короной и у нее плохой диагноз.
    — Что делаем? — спрашивает он.
    — Так, — я заворачиваюсь в полотенце и выскакиваю в номер.
    — Смотри ближайший рейс в Питер или Москву, полетишь один, с лечебными артефактами. Палантиры оставишь мне, я с ними и фузеей доберусь поездом. Да и рюкзак с драгоценностями, совсем не из этого мира, так же лучше не светить.
    Вскоре брата увозит такси в аэропорт Беслана, рейс через пару часов и ему придется постараться, чтобы успеть на него.
    Я провожаю его и возвращаюсь в номер, смотрю на легкий беспорядок и сажусь в удобное кресло.
    Брату я сказал пробиться любым образом к матери, подержать над ней лечебный камень, в основном над легкими, и просто пускать в него ману, как он уже лечил мне зубы.
    — Больше ничего и не требуется, она пойдет на поправку сразу же.
    Сам я не стану никуда торопиться, связь и нас налажена. Если ничего не случится больше, поживу в приветливом южном городе пару дней, куплю билет на поезд и придумаю, как сесть на него, так, чтобы не проходить привокзальный досмотр. Или, доеду на такси до станции, где с этим делом попроще. Или, поеду на машине домой.
    Что-нибудь придумаю, не спеша и радуясь каждому дню новой жизни.
    Каждому моменту новой реальности, в которую я, наконец, вернулся.
    Может быть, когда-нибудь я и захочу вернуться в средневековое Черноземье.
    Может, отправлюсь в довоенный СССР, помогать Сталину и Берии.
    Вариантов много, я буду долго думать и читать, много узнаю и пойму.
    А моя машина времени дождется меня в Храме, меня и Брата.
    Все это будет потом, сейчас, я точно никуда не спешу.
    

    

    

    

    

    Конец
   

  

 


          See more books in http://e-reading.club