Алексею Соболеву

Мы жили в доме —

угол W

и Белмонт;

тарабанил день —

трень-брень —

свой марш,

покуда весь не вышел,

и если оставалась тень

ещё в дому,

то потому,

что даже

она не стоила и мимоходной кражи…

Или она хотела одного

поэта удивить,

и если взгляд его

влажнел, и если

слеза выкатывалась из-под век,

он бормотал: «дерьмо…»,

сей человек.

Был справа парк

с дежурными своими голубями

и изваяньем Данте.

Скульптор

исхаркался там кровью днями.

Ежедневный харк…

Но что ни ночь —

он становился жертвой

различных воплощений Алигьери.

Пока, пока —

при вспышках трубок с крэком, —

гробовых —

у изголовья мёртвого — вигилий, —

не приезжала скорая;

Вергилий

его сопровождал в девятый круг.

Хозяин бормотал: всё хорошо,

что хорошо кончается,

каюк.