Глава 15

В машине они разговорились, и Куртеев почувствовал, что в голосе Истасова послышались дружеские нотки. Отстранившись от иллюзий, Тихон быстро сообразил, что причина не в сразу и навсегда возникшем единстве душ, а в вынужденном общении. Точно так же работают двое ненавидящих друг друга, но вынужденных общаться человека. Если, конечно, такое общение обещает наживу. Они — партнеры поневоле, более того, Истасов сейчас, когда кажется своим, вдвойне опасен и непредсказуем. Что у него на уме, знать нельзя. Над крупным, известным бизнесменом дамокловым мечом нависла опасность разоблачения и, как следствие, общественное порицание, унижение и, быть может, банкротство. Истасов сейчас при всей своей доброжелательности — каракурт в брачный период. Стоит Куртееву отвлечься, как сразу получит истекающее ядом жало в спину. А поэтому, слушая и размышляя над тем, что ему говорит Истасов, Тихон слышал в первую очередь то, что хотел бы сказать человек, желающий избежать неприятностей, а не человек, желающий ему помочь.

Первые минуты разговора свидетельствовали, что президент «Макарены», как и продюсер «Маунтайн», хочет сдать минимум, оставив при себе максимум. Они оба хотят, чтобы и овцы оказались целы, и волки сыты. Но чем дольше Тихон слушал Истасова, тем яснее понимал, что для сложившейся ситуации этот вариант непригоден. Кто-то обязательно должен быть съеден, а кто-то при этом насытиться. И Тихону очень не хотелось, чтобы они с Викой оказались не с последними. Куртеев принял игру Истасова спокойно, понимая, что при всем старании президента запутать его он останется внимателен. Куртеев уже понял, что прямого ответа на вопрос: «Где Вика?» — ему не добиться. Значит, нужно искать ответ между строк, меж звуками слов, нужно решать ребус о том, кто украл счетчик купюр, ища главное, отсекая мелочи из данностей.

— Давай договоримся, приятель, — угрюмо предложил Борис Борисович. — Предположим… Чисто гипотетически, я не знаю, где твоя Вика. Ну, предположить-то можно?

— Можно, — согласился Куртеев, встречая уже знакомое желание сдать тему не прямо, чтобы потом никто не смог обвинить Истасова в том, что сдал он, а не другой. Истасов ищет окружные пути, чтобы подставить другого. Конфликтологу Тихону этот прием был хорошо знаком. Но для него не имело значения, кто сдаст — Истасов или другой. Средства его не интересовали, он видел цель. — Если так и если след твоей Вики привел тебя в «Макарену», но я о Вике ничего не знаю, то стоит, верно, предположить, опять же гипотетически, что знает кто-то другой в «Макарене». Нельзя такое со счетов сбрасывать?

— Нельзя.

— Все, взяли за тему, — кивнул Борис Борисович. — Значит, след нужно искать в моем офисе. Но мы не можем зайти в офис и сказать: «А ну-ка, расскажите кто-нибудь о Вике». Нас проигнорируют, более того, мы нарвемся на дезу.

— Когда ваша жена вас разорит, вы без труда устроитесь на работу конфликтологом, — заверил Куртеев.

— Типун тебе на язык. Однако продолжим. Нам нужна информация из подпола. Кто-то что-то видел, или кто-то Вику видел. Неважно, кто что об этом думает. Главное — след. Я закурю?.. Спасибо… Зачем ты окна блокируешь? А, я не туда жму… Так вот, слухи. Слухи в офисе — источник почти что заслуживающий доверия. Недостоверная информация может нанести большой вред бизнесу, ты знаешь… Однако из говорильни можно извлечь массу выгоды. «Виноградная лоза» есть в каждой корпорации, и отмахиваться от нее как от системы неформальных коммуникаций нельзя, ибо это и есть система. — Истасов пыхнул дымком, и Куртеев машинально отметил, что в офисе босс «Макарены» курит «Мальборо», а за пределами офиса — сигариллы. — В отличие от системы формальной, в которой сообщения последовательно передаются сверху вниз, вектор «лозы» может быть направлен куда угодно. При этом по степени информативной правдивости в корпоративной культуре «лоза», то есть сплетничество, не уступает развешанным на досках объявлений листкам. К примеру, консультант, при помощи слухов я получаю примерно столько же информации, сколько через официальные каналы. При этом объявляю большинство слухов вредными и стараюсь немедленно их опровергнуть.

— Зачем вы мне это говорите? — перебил Куртеев.

— Чтобы ты мое желание послушать бредни моих сотрудников не воспринял как дачу заднего хода. Поверь, я знаю, что делаю. Слухи! Если Вика была связана с «Макареной», то хотя бы один человек в компании должен об этом знать! Если вчера знал один, то сегодня, думаю, знает уже человека два. Через три дня узнаю и я, но ведь ты не собираешься ждать столько времени?

— Не собираюсь, договаривайте скорее.

— Итак, мы прямо сейчас пошлем в офис одного человека. И через час этот плут придет и расскажет все, что узнает о твоей Вике. Если ее кто-то видел — тебе повезло. Если нет — иди сдавай меня моим бабам и потом остаток жизни гордись своим нравственным деянием. Более ничем помочь тебе я не могу.

— То есть вы заранее уверены в том, что никакой информации не поступит?

— Я уверен только в том, что говорю сейчас. Что будет через час, я не знаю.

Куртеев посмотрел в окно и коварно улыбнулся.

— Мне кажется, Борис Борисович, вы решили раскидать в дурачка… А я так не люблю картишки…

— Сколько ты лет в корпорации? — Истасов придвинулся, и Тихон почувствовал запах его одеколона. — Немного, верно? Хотя в голове не солома, это очевидно. Суди сам: если я не знаю, а ты уверяешь, что Вика как-то связана с «Макареной», тогда кто-то должен знать? На листке моя фамилия, но не мои инициалы. Твоя Вика не любит загадки подкидывать?

Куртеев поморщился и почесал шею о воротник пиджака. Загадки Вика подкидывать ох как любила.

— Что вы имеете в виду?

— То, что моей фамилией она могла указать на «Макарену», а инициалами — на того, кто в «Макарене» работает.

— А вы кого-нибудь знаете с такими инициалами?

Истасов хрипло расхохотался.

— Ты спросил меня, помню ли я наизусть анкетные данные полутора тысяч своих сотрудников? Нет, не помню! Но можно я все-таки вернусь к «лозе»? Раз уж ты ничего дельного не предлагаешь… Так вот, слухи всегда ходят вокруг трех тем: оплата труда, новый сотрудник и штатные перемещения. Все остальное — перемывание костей без интереса для руководителя. А потому я спрашиваю тебя: могло ли быть так, чтобы твоя Вика собиралась устроиться на работу в мою «Макарену»? При этом должность должна быть высокой, поскольку должности новых катальщиков тележек в супермаркете права быть обсасываемыми в курилке головного офиса не имеют. Управление слухами — один из рычагов управления компанией, не знал? Набирайся опыта, консультант… Когда официальной информации не нужно сразу использовать «коммуникатора».

— Кого?

— Сейчас узнаешь, — Истасов выхватил из кармана трубку, нашел в списке нужный номер и нажал на клавишу вызова. — «Коммуникатор» — лицо, собирающее для шефа плоды с «лозы»… Алло? Выйди из офиса, пересеки улицу и найди на стоянке синий «Фольксваген»… Он у тебя синий? — уточнил Истасов, глянув на Куртеева. — Черный, черный «Фольксваген». Номер?.. На хер тебе номер? В машине я буду сидеть. — Спрятав телефон, Истасов поморщился. — Умный парнишка, сообразительный, но молодой. Хватки у него еще нет. Воловатый какой-то… Но сексот — что надо. Разведет любого. Специалист по плесени, появляющейся в плохо проветриваемых местах компании.

— Мне кажется, вы водите меня за нос, Истасов, — переходя на «вы», сказал Куртеев. — Или за другое место.

Истасов очень не хотел оказаться перед фактом раздела имущества. Но все указывало на то, что, как только жена узнает о девке на Академика Варги, половину активов она приберет к рукам. Все блатяковые связи Бориса Борисовича были завязаны на его жене — дочери одного дедушки из мэрии города. Как только Истасов потеряет возможность входить в его кабинет без стука, ему не позволят торговать в Москве не только водкой, но и помидорами с лотка. Этот конфликтолог слишком милостив к нему, переводя на должность директора винно-водочного магазина. Истасов, считая себя человеком практичным, был убежден в том, что никогда не станет жертвой шантажа. Но сейчас убеждался в том, что шантаж был организован на высшем уровне и не остается ничего другого, кроме как ему подчиниться. Он очень, очень хотел помочь этому молодому человеку найти его Вику. А потому призвал на помощь все свое корпоративное умение.

— Поймите же, молодой человек! — вскричал он, хватая Куртеева за лацкан пиджака. — Вы загнали меня в угол! Я из кожи вон лезу, так не будьте же сволочью, не выпендривайтесь!.. Если бы я не хотел вам помочь, вы уже давно висели бы на дыбе и молили о пощаде! Но вы взяли меня за самое больное место… За самое больное… — Истасов тоже не заметил, как перешел на «вы». В общем, все свидетельствовало о том, что взаимопонимание между конфликтологом и президентом налаживается. — Сейчас мы попробуем сонировать пространство, занимаемое персоналом. И для этого мне понадобится мой человек! Формально он менеджер, но фактически мой помощник. Слухи! Мы должны знать, слышал ли кто в моей компании о Вике. И для этого делегируем наш разговор в мою корпоративную среду, мой мальчик!

— Я вас не понимаю, — признался обескураженный откровениями Истасова Тихон. — Куда что мы делегируем?

— Я подведу своего парнишку к главным сплетникам компании. Как вы еще тупы, простите, оттого, верно, что молоды… Главные сплетники любой компании — это обязательно средний менеджмент или руководство! Все остальные — спам на «мыле»!

Истасов говорил и говорил, не останавливаясь. Врать таким образом категорически невозможно, думал Консультант-Плюс. Как бы то ни было, все, что он слышал, было похоже на правду. Именно так и должен был вести себя человек, желающий помочь, но из корыстных побуждений.

— Откуда вы знаете, кто главный сплетник в вашей компании? — рыкнул он в ответ только потому, что нужно было как-то отреагировать.

— Напрягитесь. Напрягитесь. Только внимательный человек может как следует рассмотреть пространство вокруг себя. Вы конфликтолог и поначалу здорово удивили меня. А сейчас разочаровываете. Не заставляйте меня вызывать СБ. Гните меня дальше, чтобы я не сомневался в вашем интеллекте!.. — жарко дыша, говорил Истасов. — Главные сплетники в компании — это те, кто больше всего заинтересован в общении с вами! Как только вы начинаете чувствовать, что отвечаете кому-то чаще, чем остальным, и ответы эти не связаны с его должностной инструкцией, — фиксируйте мерзавчика в своем черном списке! И сливайте через него персоналу всю дезу. Однако не сближайтесь — вот тут-то вам и понадобится «коммуникатор»… Вон он, идет…

Куртеев посмотрел туда, куда указывал украшенный перстнем с изумрудом мизинец-колбаска Истасова, и почувствовал, как у него немеют ноги.

— Вот, к примеру… — захрипел, заговорив о неприятном, Истасов, — меня возьмем, к примеру… Зная, что завтра вы меня сдадите и я окажусь в Бермудском треугольнике меж двух баб и общественности, я пустил бы легенду с бородой о том, что меня уже трижды в течение десяти лет пытались скомпрометировать на связях с женщинами и трижды попытки врагов срывались… Слушок дошел бы до жены, и она обязательно расспросила бы меня дома, что за слухи поползли по офису. И я бы сказал ей: «Дорогая, еще до тебя, когда я работал в компании по производству упаковки, нехорошие парни пытались уволить меня из отдела», — и я в деталях рассказал бы ей, как это было. На следующий же день жена передала бы сослуживицам эту легенду так, как если бы была тому свидетелем. Знаете, женщины, они все одинаковы… Так в офисе все узнали бы о том, как Истасова пытаются ловить на невозможном. И когда вы завтра поставите меня перед действительностью, от меня уйдет жена. Но все будут жалеть Бориса Борисовича и проклинать его глупую жадную жену, поверившую сплетням, но не поверившую мужу. Я сохраню положение, а после вернется жена.

— Вы не любите жену, верно?

— Верно, но это не ваше дело. Закрывай быстрее дверь, дует!.. Познакомьтесь, это Пусодин Роман, мой помощник. «Коммуникатор». Тоже, в некотором смысле, консультант по корпоративным отношениям.