2
– Колобгод он устгоит! Гудини кгасный нашелся! – никак не мог успокоиться ротмистр. – Ничего, мы сами кгаснопузым колобгод пгопишем! Накгоем господина Химегного тепленьким!
– Брянцы – куролесы, валдайцы – колокольники, – соглашался с ним штабс-капитан Вершинин. – Владимирцы – печи деревянные.
– Пе-е-есню! – не выдержал фон Клюгенау и, желая напомнить штабс-капитану о прикладной географии, уточнил: – Малогоссийскую!
Никто не удивился. Чего только не пели в эти годы! Переглянулись…
Колы б я був полтавськый соцькый,
Багато б дэчого зробыв,
Пампушкы жирнийи в смэтани,
Плачинды б з кабаком я йив.
Поставыв бы я кризь дэрэва
З мэдовых пряныкив самых,
И нижкы з холодцив свынячи,
Щоб з часныком рослы на ных…
– Хохлы глупее вороны, а хитрее черта, – сообщил ротмистру прозревший на миг Вершинин. – Казак когда не пьет, так воши бьет, а все-таки не гуляет.
Не стал спорить с ним Клюке фон Клюгенау. К черту доморощенную мистику! Не ошиблась разведка – на верную дорогу вышли. После полуночи гореть господину Химерному в его малороссийском пекле!
Замисть лозы – рослы б ковбасы,
А лыстя всэ було б – млынци,
Зэмля була б з самойи каши
Та з добрых свижих потрохив…
Едет отряд шагом, смотрит дозор в вечерний сумрак, прикидывает ротмистр, как ловчее ему разрубить товарища Химерного от плеча до пояса…
Вот и звезды небо укрыли. Глядят вниз, дивятся. Куда спешите, добрые люди?