— Доброе утро, Нат! — сказала Персис, входя в его комнату точно в назначенное время и усаживаясь на стул в углу. Ее плечи красиво вырисовывались на фоне спинки стула, к тому же она слегка потирала их, словно ее знобило. Глядя на нее, Нат почувствовал себя тронутым. Персис всегда подходила к их «собеседованиям» очень ответственно, и в большинстве случаев ей удавалось поднять тему, которая затрагивала очередной слой его памяти и заодно заставляла Ната проявить какую-то черту своего характера, которая позволяла бы судить, насколько он готов к самостоятельной жизни в изменившемся мире. И часто — уже после того, как Персис уходила, — тело Ната продолжало говорить с ним о ней, требовать, чтобы он вспоминал ее голос, мимику, жесты. Он, правда, старался не поддаваться этим желаниям тела, но временами, особенно когда он уставал больше обычного, его воля слабела, и тогда Нат воображал, как он лежит с Персис в постели, прикасается к ней, держит за руки и целует, целует ее прекрасное лицо. — Сегодня мы поговорим о твоем мозге, — объявила Персис. — Опять?! Она улыбнулась: — Мне вдруг стало интересно, что ты помнишь из своего медицинского курса о различии между мозгом женщины и мужчины. Нат на мгновение задумался. Что-то такое он, кажется, когда-то учил… — Насколько я помню, мое гипоталамическое ядро в два с половиной раза больше, чем у тебя. — Зато у меня больше мозолистое тело, — парировала Персис. — А это означает, что обмен импульсами-сообщениями между аналитическим левым и интуитивным правым полушарием протекает у меня гораздо интенсивнее. Вот почему я, как большинство женщин, руководствуюсь не логикой, а эмоциями. — Ты уверена? Тогда почему ты так стараешься скрывать то, что чувствуешь? — Потому что моя работа не позволяет мне проявлять эмоции каждый раз, когда мне этого хочется. — О'кей, — согласился Нат, — с тех пор как я пробудился, мое правое полушарие действует намного активнее, чем левое. Это вы… мы установили. Таким образом, мое интуитивное мышление сильнее, чем у тебя, а это значит, что я знаю, о чем ты думаешь. На лице Персис появилось недоверчивое выражение. — Мы вернули тебе жизнь, но надеюсь, мы не превратили тебя в idiot savant14. Нат был в игривом настроении, и Персис это нравилось — он понял это по тому, как старательно она делала вид, что хмурится. И он решил закрепить победу: — Я умею читать мысли, Персис. Персис внезапно побледнела. Казалось, вся кровь в одно мгновение отхлынула от ее лица. — П-почему… почему ты это сказал? Нат пожал плечами: — Даже не знаю. Просто к слову пришлось. Я пошутил, а ты… — А я?.. — У тебя такой вид, словно ты увидела призрак. Прежде чем ответить, Персис слегка откашлялась. — Нет. Никаких призраков, я просто… Так что ты хотел мне сказать? — Что ты от меня что-то скрываешь, — пустил Нат пробный шар. К его удивлению, Персис отвела взгляд. — И что, по-твоему, это может быть? — Не знаю. Я еще не настолько преуспел в искусстве чтения мыслей. Должно быть, какая-то роковая тайна, связанная с моим происхождением… — Все люди что-то скрывают друг от друга. И иногда в этом есть рациональное зерно, ты не находишь? — Я ничего не скрываю. Ты видела меня всего — и снаружи, и изнутри тоже, — за исключением разве что татуировки. И у тебя передо мной преимущество, потому что ты в буквальном смысле читала то, что происходило у меня в мозгу. Должен сказать, что подобная обнаженность очень… раскрепощает. Советую тебе тоже когда-нибудь попробовать. — Если ты помнишь, что я говорила тебе о мозге, — проговорила Персис, пристально глядя на него, — нервные волокна височных и лобных долей отмирают у мужчин раньше, чем у женщин. И без корректирующей работы мозгового ствола отделы твоего мозга, отвечающие за мышление и ощущения, очень скоро начали бы давать сбои. Давно известно, что значительный процент мужчин с возрастом становится раздражительнее. У некоторых серьезно портится характер, происходят другие изменения личности… — Все это верно, — согласился Нат и прищелкнул пальцами. — У женщин возрастные изменения затрагивают в первую очередь гиппокамп и теменную область, что вызывает ухудшение памяти и пространственной ориентации. В общем, если ты когда-нибудь забудешь, где находится ванная комната, я на тебя заору… Может, даже брошу в тебя домашними тапочками. Как тебе такая картина? — И когда это будет? — спросила Персис, глядя на него каким-то странным взглядом. Нат колебался всего лишь мгновение. Потом он почувствовал такой сильный прилив уверенности, что даже поднялся на ноги. Персис тоже встала. — Я… я не знаю… — Она бросила быстрый взгляд в сторону наблюдательного окошка с зеркальным стеклом. — Сегодня за нами никто не подсматривает, не правда ли? Она сделала отрицательный жест и запрокинула голову, подставляя ему губы. Нат не мог бы сказать, насколько сильно он в действительно жаждет поцеловать Персис, однако он отбросил колебания, приник к ее губам и одновременно властно обнял. Он знал, чувствовал, что и она тоже этого хочет, хотя когда он просунул колено между ее бедрами, чтобы крепче прижать ее к себе, Персис сделала слабое движение, словно пытаясь вырваться. Внезапно в дверь кто-то постучал. Персис тотчас отскочила к своему стулу и упала на него, а Нат отвернулся. Это был Гарт. — Как раз вовремя… — пробормотал Нат вполголоса. Он пытался перехватить взгляд Персис, но она сосредоточенно рассматривала что-то на полу. — Доброе утро, — сказал Гарт, переводя взгляд с Ната на Персис и обратно. Он, несомненно, понял, что между ними что-то произошло, но не знал — что. — Персис сказала мне, что ваша поездка удалась. — Да, мне очень понравилось. Спасибо, что разрешил мне ехать. — У нашего проекта есть один верный сторонник, благодаря которому мы сумели решить несколько важных проблем… в том числе и эту. Сегодня я узнал, что ему очень хочется встретиться с тобой, Нат. Я думаю, ты вполне готов… да и у него как раз появилось небольшое «окно» в расписании. Нат кивнул. Он давно ждал чего-то подобного. — Кто же этот доброжелатель? — спросил он, бросив еще один взгляд в сторону Персис. — Президент. — Президент «Икора»? — Нет, Соединенных Штатов. Нат невольно ахнул и побледнел. — Мы наверняка говорили тебе об этом, Нат, но ты, вероятно, забыл. У президента Вильялобоса есть особые причины интересоваться твоей судьбой. Его отец также был подвергнут глубокой заморозке — вот почему он так пристально следит за твоими успехами. В нашем столкновении с Федеральным агентством он тоже помог нам чем мог. А теперь он хочет встретиться с тобой лично. — Он… Президент приедет сюда? — спросил Нат. — Нет. Мы поедем к нему в Белый дом. Нат не мог поверить своим ушам. — Откуда вы знаете, что мне можно доверять? Ведь вы обращались со мной как с пленником. — Мы считаем, что ты готов… — Гарт покосился на Персис, ища у нее подтверждения, и она слегка кивнула. — И физически, и, так сказать, морально… — Но если эта поездка состоится, моя история выплывет наружу! — с горячностью перебил Нат. — Как же я тогда смогу начать самостоятельную жизнь, пусть даже и под чужим именем? Вы же сами твердили мне, что хотите сохранить в тайне не только мое местонахождение, но и сам факт моего существования, снабдить меня новыми документами и прочим!.. — Это будет частный визит, Нат. Никаких журналистов, никакой огласки вообще. Подобные вещи происходят сплошь и рядом, но пресса всегда остается в неведении. — Не верю! Кто-нибудь непременно проболтается. В мое время подобная информация стоила больших денег, и я не думаю, что за семьдесят лет это сильно изменилось. — Мы специально оговорили все условия, и пресс-секретарь президента согласился их выполнить. Не волнуйся, Нат, все пройдет как надо. — Похоже, вы не оставляете мне никакого выбора. — Ты хочешь получить свободу? — Да. — Вот что, Нат, единственная моя цель состоит в том, чтобы мой проект имел продолжение. А благополучие проекта — это и твое благополучие. «Икор», разумеется, может достать тебе новые документы, однако ты сам видел, как легко раскрыть твое настоящее имя, и тогда ты окажешься во власти весьма опасных и непредсказуемых людей. Нет, раз уж есть такая возможность, нужно заручиться поддержкой президента, пока он еще у власти. Нат вздохнул. Он с самого начала подозревал, что «Икор» намерен помогать ему лишь до тех пор, пока он будет соблюдать условия игры. Впрочем, никаких особенных причин не соблюдать их у него не было. Больше всего Нату хотелось покинуть Аризону, и если ради этого ему придется предстать перед президентом, что ж — он согласен. — Еще одно, Нат: отныне ты должен держать себя в руках. Никаких нервных срывов и истерик с битьем стекол и аппаратуры, понятно? Психически ты совершенно здоров и должен вести себя соответственно. И не только ради нас и проекта, но и ради себя тоже. Надеюсь, тебе понятно? Нату было очень неприятно, что Гарт отчитывает его в присутствии Персис, и он ответил не сразу. — Тебе понятно? — повторил Гарт. — Да, — послушно ответил Нат. — Вот и отлично. А теперь отдыхай. В четверг мы летим в Вашингтон.62