ЧЕСТНАЯ РЫБА ГЕТЕРОСТИХУС

Хамелеон не любит выделяться, хотя для этого у него все возможности. Он мог бы стать зеленым на желтом фоне, это было бы очень красиво, или, например, желтым на зеленом. Но он предпочитает быть незаметным: зеленым на зеленом или желтым на желтом, пусть это не очень красиво, но главное — не выделяться! — так считает Хамелеон.

Если бы кто-нибудь знал, как ему надоело приспосабливаться! Фон постоянно меняется, за ним только поспевай. Приноровишься к зеленому, войдешь во вкус, освоишь все тона и оттенки, — чего, кажется, больше: цвети, зеленей, пускай корни, как зеленая травка, — так нет же, зеленое сменяется желтым. И снова в него врастай, осваивай, входи во вкус, потому что без вкуса такое дело не делается. Ведь в каждый цвет нужно душу вложить — когда зеленую, а когда желтую душу. Причем душу тоже нужно уметь вкладывать: плохо, когда недоложишь, но плохо, когда и переложишь…

В какой-то степени Хамелеона можно понять, но вообще-то его жизнь — сплошное лицемерие. Никогда не знаешь, что у него там, внутри, потому что внутри у него совсем не то, что снаружи. И это иначе как лицемерием не назовешь — при всем уважении к Хамелеону.^[83]

А вот у рыбы Гетеростихус что снаружи, то и внутри. И вовсе не потому, что она не считается с обстановкой. Она считается и тоже меняет цвет, — но это не то, не то, это никто не назовет лицемерием.

Радужный цвет Хамелеона вовсе не говорит о том, что у него на душе радужно. А когда Хамелеон надевает траур, то это, поверьте, лишь для отвода глаз, потому что ведь не наденешь яркий костюм, когда все вокруг в трауре. Но если рыба Гетеростихус наденет траур, можно верить: у нее по-настоящему черно на душе. А если она надевает какие-нибудь веселенькие цвета, не сомневайтесь: у нее на душе весело.

Для рыбы Гетеростихус обстановка — не внешняя сторона, она не старается ей подражать, а принимает ее всем своим существом, плотью и кровью. И если чернеет — то насквозь. И если голубеет — то насквозь. Потому что весь ее внутренний мир—это окружающая ее обстановка.