Глава 8.5

5

Вечером я поняла, что слегка переоценила свои возможности и не учла, как быстро по академии разносятся слухи. Порк оказался популярен, нашу комнату буквально завалили письмами. Народ шёл и шёл, нёс и нёс. И даже после отбоя, вопреки договорённости, в окно влетело несколько пухлых конвертов. Среди обожателей Порка затесалось даже несколько женихов.

— Мда, — произнесла я, обозревая гору посреди комнаты.

— Мда, — повторила Лунолика. И оглушительно чихнула — многие письма оказались надушены.

— И как мне все это тащить к Порку?

— Ты что, всерьез собралась их отдать? — изумилась Лунолика.

— Конечно! А ты как думала?

— Нуу… — подруга замялась. — Я думала, почерк проверим и того… — она сделала жест, намекающий не то на огонь, не то на смыв в туалете.

— Ты что! Какое "того", — возмутилась я. — Люди мучаются, страдают. Как я могу их подвести?

— И что, даже открывать не будем?

— Нет, конечно! Я же обещала, слово дала! Сверять будем по надписям на конвертах.

Лунолика внезапно засмущалась, покраснела и тихонько спросила:

— Ой, а можно и я тогда письмо напишу?

Я чуть дар речи не потеряла.

— Тебе что, тоже нравится Порк?!

— Нуу… как тебе сказать… — Лунолика отвела взгляд. — Не так, чтобы сильно… Просто я тоже пироженку хочу!

Я выдохнула, прямо булыжник с плеч упал.

— Да брось ты, сами купим. Вот только стипендию дадут.

Подруга посмотрела на меня сочувственно.

— Что? — не поняла я.

— Понимаешь, Адуся, на эту пироженку стипендии нам не хватит, даже если скинемся.

— Ай, ну и ладно, — я махнула рукой. — Порк, кстати, чего-то там в него не доложил, так что забудь, не стоит оно нашего внимания. Подумаешь, пирожное какое-то.

— Не какое-то! Ты что не знаешь? Золотинки-то были правы, его кому попало не дарят, я узнавала.

— И кому же его дарят? — рассмеялась я. — Злейшим врагам? Так я и без того знаю, что Порк меня не выносит. У него это на лбу написано.

— Невестам дарят, вот кому! — у Лунолики был такой вид, словно она открыла мне великую тайну.

— Невестам? Да у нас полная академия невест.

— Настоящим невестам, — вид у подруги сделался таинственным. — Адуся, может золотинки правы? Может Порк на самом деле в тебя влюбился? — Взгляд её затуманился. — И в его холодной душе кипит и клокочет настоящая огненная страсть!

— Ты книжек перечитала, — рассмеялась я. — Перемежайтис на тебя плохо действует.

— Перемежайтис не может плохо действовать, — подруга гневно сверкнула глазами. — Он талант!

— Ладно-ладно, как скажешь, — видя, как она седлает любимого конька, я поспешила отступить, — давай лучше за работу приниматься. Где наша змейская коробочка?

К утру мы убедились, что никто из фанатов Порка коробку не подписывал. В глазах рябило от букв, Лунолика то и дело чихала, вполголоса проклиная любителей парфюмерии — подозреваю, что им икалось даже во сне. Сами мы спать ложиться не стали, какой смысл, если вот-вот объявят подъем.

Почти перед самой побудкой в дверь постучали. Осторожно, тихонько, но настойчиво.

Мы с Луноликой переглянулись, и я отправилась открывать.

За дверью оказалась запаснушка-первокурсница с конвертом в руках.

— Простите, — пролепетала она она, шмыгнув носом. Глаза ее были красными, то ли от недосыпа, то ли от слез. — Я знаю, что опоздала, но может быть вы возьмете мое письмо? Я только после отбоя узнала, что можно для Поркуана передать. Пожалуйста, — она протянула мне мятый белый конвертик.

Вид у нее был такой несчастный, что отказать не получилось.

— Ладно, давай.

Я взяла конверт и, едва увидела надпись, как тут же втащила девчушку в комнату и захлопнула дверь. Буквы на конверте в точности совпадали с надписью на коробке — те же завитки и закорючки, характерные подчеркивания и даже наклон. После миллиона конвертов, я узнала их мгновенно.

— Лунолика, это она!

Запаснушка перепугалась, глазищи сделались преогромные, она застыла, вжавшись спиною в дверь.

— Это ты позавчера принесла коробку для Ады? — нависнув над ней, произнесла подруга.

— Я, — пискнула запаснушка. — А что? Я не делала ничего плохого, просто передала, как просили. С ней что-то не так, с этой коробкой?

— Ты ее даже подписала. Почему? — подключилась я.

— Так попросили же. Он сам не мог, нечем было. Ну я и помогла.

— Кто “он”?

— Поклонник твой, — поняв, что сделала что-то не то, девчушка побледнела. — Он сказал, что это подарок для возлюбленной, то есть для тебя. А на территорию академии посторонних же не пускают, вот я и подумала — надо помочь. Я как раз в академию заходила, он меня у ворот остановил.

— И как выглядел этот мой “поклонник”?

— Высокий, в плаще с капюшоном. Перчатки черные бархатные.

— А лицо? — спросила Лунолика.

— Не знаю, под капюшоном не разглядела.

— Ну а какие-нибудь приметы особые у него были? — без особой надежды спросила я.

Запаснушка задумалась.

— Не знаю… разве что голос странный.

Мы с Луноликой переглянулись.

— В каком смысле странный? — спросила подруга.

— Ну, такой… не знаю… как будто ненастоящий. Можно я пойду?

Я нахмурилась. Расспрашивать ее дальше не было никакого смысла — “поклонник” подготовился тщательно — зацепка в виде голоса никуда не вела.

— Иди, — разрешила я, отходя от двери.

Девчушка в мгновенье ока выскочила в коридор, но потом, заглянув в комнату, робко спросила:

— Простите, а мое письмо… вы теперь его не передадите?

— Передам, не волнуйся, — вздохнула я.

— Ну и зря, — сказала Лунолика, когда дверь за нею закрылась. — Раз виновата, нечего помогать.

— Да ладно тебе, — отмахнулась я. — Ничего она не виновата. Она же не знала, что в коробке.

— Вот именно. Невеста должна думать головой и не тащить в академию невесть что.

— Брось. Что было, то было. Главное — обошлось. Давай лучше подумаем, что делать с письмами дальше.

Я огляделась. Послания, прежде лежащие кучкой, теперь покрывали всю комнату — сличая почерк, мы умудрились их разбросать. Но даже если снова собрать их вместе, это ситуации не решит, их все-равно было слишком много.

— Да не проблема, — устало произнесла Лунолика. Порылась в сумочке, достала маленький потрепанный сборник бытовых заклинаний и вручила мне. — Страница сорок восемь, очень удобная штука.