Тихая охота
После новогодней оттепели Волгу придавили морозы. Каждый день был пасмурным, отупляюще холодным, и это окончательно выкинуло Вову из календаря. Он спал, вставал, подкидывал дров в печку, снова ложился, засыпал без усталости, просыпался, не чувствуя бодрости. Одни и те же мысли обточились, как прибрежная галька. Вова не думал, только проговаривал: дождаться денег от Вали, продать золото, сидеть и не высовываться. Что за этим последует и зачем все это, от повторения потеряло смысл.
Кровать под Вовой продавилась, и стала болеть спина, мышца под левой ключицей тянула и покалывала. Вова вращал рукой, вслушиваясь, как щелкает сустав, и надеялся, что сейчас все само встанет на место. Лес на той стороне Волги засыпало снегом, стирая последнюю видимую границу между небом и льдом, и черная точка – рыбак парил в этом белом пространстве. Желая услышать человеческую речь и самому сказать любые слова, Вова двинулся к нему.
– Осторожно, лед тонкий! – с хрипотцой крикнул замотанный в тулуп рыбак и продолжил, понижая голос, с приближением Вовы: – Зимы-то еще толком не было, лед неровный, шагнешь не туда и провалишься, а рядом машина сможет проехать.
– Клюет?! – единственное, что пришло в голову, спросил Вова, останавливаясь метрах в трех от лунки.
– Куда она денется? – освобождая руку от варежки, закурил мужик.
– Тяжело зимней рыбалкой заниматься?
– Ко всему привычка нужна, – философски ответил мужик и добавил: – Снасти тоже не помешают.
– У меня вроде лежат в гараже.
– Тогда попробуй. Дело хорошее – тихая охота.
– Так вроде про грибы говорят.
– Ну, не громкая же? – кивнул на темную лунку мужик.
– Научите, а! – по-мальчишески вырвалось у Вовы.
– Неси свои снасти, попробуем, – усмехнулся рыбак. – Тихо ты, не спеши! Лед, говорю, плохой.
Коробочка с крючками, блеснами и мормышками по новому Вовиному порядку лежала на полочке в гараже. Он понес ее как сокровище, по пути стряхивая пыль.
– От деда, что ли, осталась? – с интересом рассматривая снасти, спросил мужик, и Вова кивнул. – Такие лет двадцать уже не делают, а хорошие ведь. Давай так: ты мне эти отдашь, а я тебе свои взамен. У тебя все равно удочки нет, лески эти сгнили, блесны чистить надо…
– Научите, можете забирать, – перебил Вова, пытаясь рассмотреть его лицо и удивляясь черным, как прорубь, кругам под глазами.
– Чего тут учиться, сиди жди. – Через десять минут рыбак двумя руками ловко начал подтягивать леску и вытянул красноперого окунька. – Теперь давай ты.
Лунка завораживала Вову, он привык к белому льду и забыл, что под ним течет вода. Почти черная густая жидкость, ничем не напоминающая летнюю Волгу. К закату после нескольких ошибок он поймал трех окуней, и азарт его разгорелся.
– Все, пора мне, – размеренно начал собираться мужик, но Вова его не замечал. – Последний тебе совет, как бывалый рыбак скажу. С берега ты на белом льду как на ладони. Возьми белую простынь из дома, накинь на себя сверху, так тебя не заметят.
– Хорошо, – боясь упустить клев, кивнул Вова, а когда смысл сказанного дошел до него, рыбак уже шел по тропинке вдоль дач.
Лунка начала затягиваться кашицей, три окунька превратились в ледышки. Вова пытался вспомнить, чем выдал себя в разговоре с рыбаком, но ничего не понимал. Он сходил в дом, подбросил дров в печку, сделал глоток простывшего чая и взял белую простыню.