* * *

Мои соседи дон Константино Боканегра и его супруга донья Клаудия — милейшие люди. Дон Константино — человек приветливый, честный и простоватый. Донья Клаудия — представительная дама, весьма красноречивая и неглупая. У них есть дочь Консуэлито — девушка, разумеется, красивая и уже на выданье.

На выданье. Ее пора выдать замуж. Ее необходимо выдать замуж. Ее непременно надо выдать замуж. Эта навязчивая мысль не дает родителям покоя. Но, конечно, мужем Консуэлито обязательно должен стать человек богатый и из хорошей семьи. Одержимые этим стремлением сеньор и сеньора Боканегра совершают одну за другой кучу глупостей. Впрочем, будем откровенны — в наше время найдется немало родителей, которые поступают так же…

Мои соседи родом из Сан-Хулиана; там у них небольшое имение, которое дает им возможность жить если не широко, то во всяком случае, вполне благополучно.

Однако семейство переехало в Сонсонате. Здесь жизнь дорогая, и приходится во многом себе отказывать. Но зато девочка сможет сделать хорошую партию.

— И наконец, Константине, в нашем «Сан-Свинюшнике» нас считают мелкотой, а здесь мы слывем богачами.

При посторонних сеньор и сеньора постоянно говорят о плантациях, об урожае, о ценах на кофе. Дома же, при закрытых дверях, — совсем другое дело. Тут происходит полная перемена декораций. Уж я-то знаю все! Наши дома отделены один от другого невысокой стеной, и каждый день, сидя у себя в патио, я слышу одно и то же.

— Мама, — говорит дочка, — в воскресенье в Наулинго будет garden party^[19], мне надо бы приличное платье.

— Правда, Консуэлито, а я забыла. Вот голова-то! Надо найти какую-нибудь оригинальную материю. Слушай, в «Ла-Марипоса» есть японский шелк, помнишь, ты еще на него все глаза пялила.

— Не говори «глаза пялила», мама.

— Мы же одни! При людях я говорю совсем по-другому.

— Да, но ты забываешь и часто…

— Ты права, людям из высшего общества приходится изображать хорошие манеры. Вот идет Константино, поговорим с ним о платье.

Появляется сеньор Боканегра. Он, конечно, согласен. Еще бы! Сеньор из высшего общества вдруг отказал бы дочери в такой пустячной сумме. Но…

— Ох, Клаудия! Как мы справимся со всем этим? Я назанимал денег под залог, под сто квинталов кофе из будущего урожая, а теперь боюсь, что нам столько не собрать. Просто не знаю, что делать! Я тебе давно твержу, Клаудия, так больше продолжаться не может, Сонсонате высасывает из нас все соки. Надо экономить.

— Но как же еще экономить? Мы и так покупаем только самое необходимое. Маис и бобы присылает кум из Сан-Хулиана. На питание ты, по-моему, не можешь пожаловаться.

— Я-то не жалуюсь, а вот мой желудок жалуется. В Сан-Хулиане…

— Конечно, там мы совсем ничего не тратили. Но ты же сам понимаешь — в этой дыре нечего и надеяться найти для девочки что-нибудь порядочное.

— Да, это верно. Ты права.