* * *

У моей соседки, сеньоры Карлос, как уверяют ее слуги, тоже есть камень. Оттого-то она и богата.

Она владеет доходным именьем «Пьедрас^[9] Пачас». (Обратите внимание на название и скажите, разве не правы индейцы, утверждая то, о чем я вам рассказываю?)

Но, несмотря на богатство, нрав у сеньоры Карлос хуже, чем у змеи-жужжалки. Знавал я людей с дурным, просто-таки дьявольским характером, — кажется, бежал бы от них без оглядки, это были школьные учителя, приходские священники, начальники полиции и даже президенты республики, — однако я никогда не встречал такого человека, как сеньора Карлос.

Роста она маленького, как все злые женщины. И все-то у нее крошечное, хотя и очень пропорциональное: ручки, ножки, головка, ушки, глазки, ротик… Но из этого малюсенького ротика вылетают такие большущие ругательства… большущие, как все, к чему она имеет пристрастие. Кольт сорок четвертого калибра, который она носит, свешивается ей чуть ли не до колен, сигары она курит величиной с четверть, а гуаро пьет двойными глотками. Все должно быть в ее доме громадным, даже слуги. Маленьких она не держит.

Пожалуй, виновниками дурного характера сеньоры Карлос и являются ее слуги, уж слишком они допекают ее. Они уверены, что если дразнить ее как быка, то — по их словам — в один прекрасный день в припадке бешенства она в конце концов «выбросит камень». А так как каждый из них желает быть счастливым, они и изобретают каждый свой собственный способ, чтобы разозлить ее.

— Себастьян!

— Что прикажете?

— Ходил ты поить коров?

— Каких коров?

— Моих, болван. Опять за свое.

— Ну еще бы!

— Я спрашиваю, ходил ты?

— Куда?

— Поить коров.

— Зачем?

— Ну и бессовестный! Это ты нарочно так говоришь, чтобы извести меня. Убирайся вон отсюда, пусть тебя терпит твоя…

— Ну еще бы!

— …пусть тебя терпит твоя…

— Ну еще бы!

— … твоя мать, а я…

— Ну еще бы!

— …я уже устала…

— Ну еще бы!

— Тьфу! Вот сукин сын…

— Ну еще бы!

Сеньора Карлос продолжает изрыгать свои самые смачные ругательства и все более и более возгорается гневом, пока наконец, задохнувшись от бешенства, не приходит в изнеможение. Обессиленная, она входит в дом, пыхтя как паровоз.

Как только хозяйка удалилась, тут же сбегаются слуги, наблюдавшие шумную сцену, и, окружив Себастьяна, спрашивают:

— Ну как, выбросила камень?

— Черта с два она выбросит, проклятая!

— Наберись терпенья. В следующий раз выбросит.

Бывают дни, когда подобные сцены повторяются ежечасно, с хронометрической точностью. Слуги шушукаются:

— Сегодня твой черед. Ступай, доведи ее до белого каления.

— Ладно, пойду. Где наша не пропадала!

В такие дни сеньора Карлос бывает похожа на змею-чинчинтору, у которой никто еще не пытался отнять камень. Но довольные слуги воображают, что они у цели, Потирая от удовольствия руки, они говорят себе:

— Ну уж сегодня-то она выбросит камень.

Однако сеньора Карлос камня не выбрасывает. Кажется, его легче раздобыть у жужжалки.