Глава 5

– Вечер прекрасный. Как насчет долгой дороги к пляжу? Потратишь десять минут вместо пяти, но зато я покажу тебе местность, – предложила Элли, выходя из дому.

– Отличная мысль, – согласился Джек, и они свернули не направо, как обычно, а налево.

Море было спокойным, плоским, как блин, зеленовато-синим. Завораживающее зрелище! Жара спала, и Элли, освежившись купанием и надев легкое платьице, чувствовала себя превосходно. Холодная «Маргарита» и общение с Джеком – вот чего ей сейчас хотелось. Но он заговорил только некоторое время спустя.

– Кстати, я сегодня связался с «Пресс Клубом». Они узнали, где я нахожусь, и пригласили на ежегодную встречу. Я хотел бы взять тебя с собой, но ты так занята. Могу ли я надеяться?

Сердце Элли подпрыгнуло. Свидание! Настоящее свидание! Она готова была танцевать от счастья.

– Когда?

– Завтра. Завтра ведь пятница? Тогда, боюсь, это довольно официальное мероприятие.

Свидание, где она сможет предстать во всем блеске? С ума сойти!

– Ну, так что, уйдешь с работы пораньше для разнообразия? А то так неохота тащиться в одиночку.

Само собой, вечеринка в незнакомой компании не самое веселое мероприятие. Мир не рухнет, если Элли уйдет с работы чуть раньше. В конце концов, и Мерри может заменить ее на пару часов.

– Звучит заманчиво, я с удовольствием приду.

– Отлично. – Джек рванулся вперед, закрывая Элли от неожиданно выскочившей из соседних ворот большой собаки. Порыв был ей приятен, но не оправдан, эта собака добрая и старая знакомая.

Джек откашлялся.

– Элли, я собирался прожить у тебя пару дней.

– А сегодня четвертый, – закончила она за него. – Ты хочешь уехать?

Джек покачал головой:

– Как раз наоборот. Митч – на то он и Митч – заявил редакторам, что я плохо себя чувствую и нуждаюсь в отпуске.

– Ты в самом деле плохо себя чувствуешь, – заметила Элли.

– Изумительно, – возразил Джек. По сравнению с тем, через что он проходил раньше. – В общем, две недели я совершенно свободен, не считая…

– Разного рода непредвиденных обстоятельств? – Элли хорошо знала журналистов.

Джек кивнул.

– Поэтому я хотел бы немного задержаться в Кейптауне.

– У меня? – Элли с ужасом услышала в своем голосе взволнованный писк, как у психованной мыши.

– Я могу, конечно, перебраться в гостиницу, но за долгие годы гостиницы мне обрыдли. Если и платить кому за проживание, то только тебе.

Элли застыла на месте, как громом пораженная:

– Что? Платить мне?

Что, интересно, представляет собой эта сделка? Что входит в ее обязанности? Секс? Она, впрочем, не против, но это никуда не годится!

Он улыбнулся, словно прочитав ее мысли:

– Что тут такого, Элли? Просто сделка. Я плачу людям, они окружают меня уютом и комфортом. Я предпочел бы тебя безымянной, безликой, бездуховной организации. Просто комната, еда, кофе. Ничего другого я не ожидаю.

Черт возьми.

– А, вот как, – вздохнула Элли и почувствовала укол разочарования. За ним тут же последовал укол совести. «Ты не должна влюбляться, Элли, ни в кого, никогда». Особенно в такого человека, как Джек. Слишком красивый, слишком умный, слишком успешный. Жесткий, лишенный эмоций. Неспособный к серьезным отношениям.

Но ей хотелось его. Как же ей его хотелось!

К счастью, он отошел чуть дальше. Еще чуть-чуть. Элли не удержалась бы, повисла бы у него на шее, пробуя на вкус жесткие губы, но, видимо, Джек прочитал ее мысли. Она поняла это по его взгляду.

Секунда, и его руки резко притянули ее к себе, губы коснулись ее губ, сначала легко, нежно, но еще секунда, и он больше не смог сдерживать страсть. Ее губы раскрылись, впуская его язык, и оба замерли в бесконечном фантастическом поцелуе.

Одна его рука обнимала ее шею, а другая изучала, лаская, спину, грудь, бедра. Ее рука скользнула под тонкую футболку, Элли ощутила жар его кожи, упругость мышц, напряженность плоти. Он был охвачен страстью, и ее кожа горела под его губами.

Элли не знала, сколько времени прошло, когда он, наконец, оторвался от ее губ.

– Вот видишь, почему я не целовал тебя раньше? Я просто сгораю от желания.

– Тогда почему сейчас? – прошептала Элли, еще крепче обхватив его.

– Потому что я понял, ты тоже хочешь меня.

Она хотела его. И больше не могла сопротивляться.

Джек вздрогнул, разжал ее руки и сделал шаг в сторону.

– Я не могу лечь с тобой в постель. То есть могу, конечно, могу, но это худшая идея из всех возможных.

Не важно, что она придерживалась того же мнения. Но почему он так думает?

– Почему?

Губы Джека задрожали.

– Мы не подходим друг другу. Я жесткий, циничный, я видел слишком много страшных вещей. Ты жизнерадостная, яркая, наивная, невинная.

– Нет, нет, – бурно запротестовала Элли. За монахиню он ее принимает, что ли? – Ты очень хороший, Джек.

– Но тебе не принесу ничего хорошего.

Джек помолчал, а потом сказал, не глядя на девушку:

– Я не герой, Элли, просто стараюсь держать себя в руках. Ты поможешь мне, Элли?

– Чем я могу тебе помочь?

– Не смотри на меня так, твой взгляд разжигает во мне адское пламя. И потом, эти откровенные платьица, короткие шорты, обтягивающие топики. Про твой так называемый купальник я вообще молчу.

– Хорошо, – сказала Элли как можно язвительнее, – с этого дня буду ходить, завернувшись в простыню.

Конечно, она разочарована, но само чувство, что она способна возбудить страсть в таком человеке, не могло не радовать. Чувство власти над ним.

– А это идея, – ответил Джек.

Элли вздохнула. Он взял ее за руку и с грустью сказал:

– Эл, ты мне очень нравишься, но представляешь, к чему может привести наш роман? Я должен писать биографию твоего отца. Насколько объективен я буду, переспав с его дочерью?

Все, что он говорил, было разумно, но Элли все еще чувствовала тепло его тела, вкус его губ.

– Я так давно не общался с женщинами, не наслаждался их обществом. Мы можем остаться друзьями, чтобы никто не страдал, когда я уеду? Это лучше всего.

Элли снова вздохнула. Вот бы ей мыслить так же здраво! Конечно, он привык красиво излагать, но и она могла бы сказать что-нибудь, подходящее случаю. Нужные слова вертелись на языке, но слететь не могли.

– Да, конечно, – пробормотала она.

Джек улыбнулся и щелкнул ее по носу.

– Ну что, сама пойдешь за простыней или мне сбегать?

– Ты, конечно. Только, чур, мне розовенькую! – рассмеялась Элли. – Мы, кстати, пришли!

– Куда же? – поинтересовался Джек.

Элли за рукав потянула его к полуразрушенному двухэтажному зданию. Джек дотронулся до цепи, соединяющей ворота.

– Что это за здание?

– В начале века здесь была библиотека, но позже оно стало жилым домом. Теперь пустует уже второй год. Ходят слухи, что пожилая миссис Хатчинсон собирается его продать. Если привести здание в порядок, оно будет великолепным. Ты только посмотри на эти балкончики! Такая двухэтажная прелесть! Своей неправильной формой это здание напоминает мне дородную мать семейства в пышной юбке с воланами и необычной шляпе. Романтичное, необычное. Красота, да и только!

Джек немедленно понял, к чему она клонит.

– Ты хочешь это здание приспособить для булочной?

– Мне даже не понадобится далеко переезжать! Я взяла с собой парочку кексов, подкуплю владелицу, и она разрешит мне взглянуть на него изнутри. Здесь достаточно места для булочной, кондитерской, кофейни и ресторана быстрого питания.

– Трудно судить, не осмотрев изнутри. Пойдем взглянем?

Элли указала на яркий плакат, гласивший: «Нарушение границ запрещено».

– Подчиняясь правилам, не узнаешь ничего интересного, – ответил Джек и указал Элли на щель между прутьями забора.

– Ты стройная, пролезешь.

– А ты?

Джек ловко подпрыгнул, подтянулся и секунду спустя уже был за забором. Элли укоризненно покачала головой:

– Если об этом кто-то узнает, тебя заберут в полицию.

– Хорошо, мамочка. – Джек издевательски улыбнулся.

Они подошли к огромной входной двери.

– Эту дверь ломать не будем, – сказал он задумчиво.

– Джек, ты с ума сошел? Никакую дверь мы ломать не будем, – начала возмущаться Элли, но он уже обходил здание кругом. Пришлось последовать за ним. – Я серьезно, Джек! Это преступление!

Джек заглянул в окно.

– Да расслабься, мы же не воровать пришли! Посмотрим да уйдем. А если что – я кого угодно уболтаю.

– Джек!

Он подошел к черному ходу.

– Отлично. Дай-ка мне шпильку.

– Не станешь же ты, ай! – взвизгнула Элли, потому что Джек выдернул шпильку из ее волос. – Больно же!

– Извини. – Джек просунул шпильку в щель, и дверь тут же открылась. – Бинго!

– Поверить не могу! Кто научил тебя этому?

– Тебе лучше не знать.

Элли, разумеется, тут же прониклась интересом.

– Нет, ну, скажи, кто?

– Твой папаша, кто ж еще?

– Ужас какой! – пискнула Элли, когда Джек втолкнул ее в помещение. – Лучше бы мне и впрямь этого не знать.

– Да расслабься! – Джек огляделся. – Кухня просто огромная, но ремонт придется сделать. Ты только взгляни на потолок, Элли! Он же вот-вот обвалится!

– Что верно, то верно, зато взгляни, какие полы! Желтое дерево!

Полы и в самом деле казались прочными, но, когда на них падал солнечный свет, отчетливо виднелись тысячи крошечных дырочек.

– Белые муравьи, Элли, белые муравьи. Дом кишит ими!

– Ты всегда такой оптимист? – язвительно спросила она.

– Я просто посоветовал бы тебе не радоваться раньше времени. По глазам вижу, тебе не терпится скорее сделать вклад в банке. – Он потянул за отслоившийся кусочек обоев, широкая полоска отошла и осталась в его руке. – На твоем месте я бы сначала пригласил архитектора, а заодно инженера, пусть оценят здание. Что, если оно вот-вот развалится?

Разумный совет, но Элли сейчас хотелось отдаться во власть эмоций, радоваться, восхищаться, мечтать.

Джек отправился в другую комнату, и вскоре оттуда послышался душераздирающий вопль.

– Это ты визжишь? – спросила Элли.

– Визжат девчонки, а не я, – обиделся он.

– В таком случае ты визжал, как девчонка, – резонно заметила она.

– Огромная крыса запрыгнула прямо на мой ботинок! Ненавижу крыс!

– Лучше уж крысы, чем белые муравьи, – ответила Элли.

Они вошли в огромный зал с высоченным потолком. Грандиозная лестница вела на второй этаж. Солнечный свет преломлялся, проходя через витраж, лучи рисовали на полу разноцветные картины.

– Это просто потрясающе, – признал Джек.

– Это… это невероятно, – только и смогла вымолвить Элли.

Никто не предупреждал, что она с первого взгляда влюбится в это дивной красоты здание. Она выглянула в окно, и глазам ее предстала новая картина. Буйно разросшиеся дикие заросли. Немного воображения, и вот уже пышные сады плотным кольцом окружили дом. Роскошная мебель, современная техника, все появилось, стоило только чуть-чуть пофантазировать. А фантазировать Элли очень любила.

– Почему никто не разместил здесь ресторан? Гостиницу? Музей? – спросил Джек, когда она, наконец, спустилась с небес на землю.

– Многие пытались, но ничего не вышло. Миссис Хатчинсон еще не готова продать здание. В этом доме прошло ее детство. По-моему, она чокнутая. Отказывается от таких предложений! И все почему? То ей не нравятся манеры, то нечищеные ботинки, то обилие бижутерии.

– И впрямь ненормальная, – согласился Джек.

– Ну, мне от этого не легче. Ладно, пора заканчивать нашу операцию со взломом, а то мне что-то не по себе.

Джек распахнул дверь, пропуская Элли.

– Технически никакого взлома не было.

– Семантически был, – заметила Элли, и они пошли по дорожке к забору.

– Ты немного трусовата, – вынес вердикт Джек, перелезая через забор.

Элли, пытаясь протиснуться сквозь узкую щель, услышала гудок автомобиля и вздрогнула. Водитель машины смотрел на них.

– Черт возьми!

Джек взглянул вслед уносящейся «тойоте»:

– Что-то не так?

Элли схватилась за голову:

– Это мистер Кхумало, главный местный сплетник. Завтра весь город узнает, что я кручу роман с женатым мужчиной, или покупаю здание, или присоединилась к религиозному культу.

Джек только расхохотался.

– Как сказал великий Оскар Уайльд: «Хуже, чем когда о тебе говорят, только одно, когда о тебе не говорят».

– Бр-р-р!