на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Девушка, которая ловила Луну

Обед ожидался не скоро, а в воздухе пахло укропом – ни с чем не спутаешь! Инкрис уже знала, что это означает.

– Я тебе займу место за столом, – сказал, подбегая, радостный Ганн.

Для местных это был праздник: раки.

Инкрис кисло улыбнулась.

– А хочешь, отдам тебе все свои клешни, – великодушно предложил паренёк. – Ты же всё равно не умеешь есть остальное!


Инкрис, действительно, не умела. У неё только клешни получалось разгрызть.

И не сказать, что белое раковое мясо ей не нравилось! Вкусно. Но стоило подумать о раках, как она тут же вспомнила, какими увидела их в первый раз. Кишащая зелёная масса тараканов-переростков, от которых воняло чем-то гнилостным, и этот противный треск, когда они перебирали лапками!.. Аппетит сразу пропал.

– Правда, я не хочу, – призналась она и погладила Ганна по плечу, пытаясь выразить свою признательность за щедрое предложение. – Съешь мою порцию. Разрешаю, – и побрела к мосту, ведущему к Западной пристани.

Ганн несколько минут беспомощно смотрел ей вслед.


С Инкрис было непросто. С одной стороны, она быстро усвоила все хитрости жизни в Речной Бороде. Научилась балансировать на платформах и мостиках, стоять на лодке и на плоту, грести и даже плавать. В школе с лёгкостью нагнала соседей по кругу и вошла в число первых учениц. Она знала тысячу интереснейших историй, новых песен, игр и загадок. Помогала, если попросить, и сама просила о помощи. Но вот еда!..

В Речной Бороде ели преимущественно то, что жило в воде. Рыба в садках, рыба в прудах и рыба, пойманная ночными рыбаками в Большой Муэре, а также водяные змеи, речные свиньи, раки и ракушки. Рыбу жарили, варили, тушили, коптили, солили и вялили – на любой вкус.

Инкрис предпочитала не речных, а обычных, сухопутных свиней, курятину и невиданное в здешних краях мясо антилоп. А ещё фрукты и овощи, которых в Солёных Колодцах всегда было изобилье. В Речной Бороде они использовались в основном сушёные – безвкусные ломтики, которыми не насытишься.


Всё это неимоверно расстраивало и отвлекало от радостей учёбы. А теперь прибавилась ещё одна забота, пугающая своей непонятностью.

Едва успели отпраздновать новый год и наступление сезона дождей, как срочная вестница доставила из Солёных Колодцев два письма, одно для Инкрис Даат, другое – об Инкрис Даат. Оба от Ру Онги. С похожим содержанием.

Странная женщина из непонятно какой деревни (а может, вообще не из деревни – но как такое может быть?) искала Инкрис. Непонятно, зачем. Возможно, из-за её интереса к тому, что за Стеной. А может, и нет. Ничего не известно.


Ознакомившись с посланием, старейшины Речной Бороды постановили: Инкрис вольна вернуться домой, но если решит остаться, то получит в Речной Бороде абсолютную защиту. А за чужаками, приближающимися к территории деревни, установили повышенный контроль.

В школе учителя попросили приглядывать за Инкрис – особенно вечерами, или если она выйдет за пределы жилых платформ.

Ганн воспринял это поручение с двойственными чувствами: и жалел, и тайно радовался предлогу побыть рядом с юницей, которая нравилась ему с первого дня. И которая, кажется, начала отвечать взаимностью!


…Но мост до западной пристани всегда был многолюдным, да и на причале полно портовых смотрителей. Не стоит надоедать лишний раз, а то разозлится! Тяжело вздохнув, Ганн поспешил на кухонную платформу, к своим любимым ракам.


Инкрис не обижалась. И не злилась. Её настроение не сильно изменилось после письма из дома. Грустила она давно, и непривычная еда была ни при чём.

Когда Ру предложила ей учиться в Речной Бороде, Инкрис заподозрила, что причина не в знаниях. Хитрая старуха хотела отослать опасную подружку единственной внучки – или хотя бы отвлечь Инкрис от Стены.

Самое обидное, что у Ру Онги получилось. Точнее, не у неё, а у вселенной, у бытия. Может, в этом и состоял замысел старейшины?


Оказалось, на свете несметное число загадок не менее интересных, чем «что таится за Стеной»! Именно в Речной Бороде Инкрис столкнулась с вопросами, ответив на которые можно было не просто насытить своё любопытство, но по-настоящему изменить всё вокруг, для всех людей.


Например, почему гниёт дерево, и как этого избежать?

Всего триста лет назад это было великой тайной! А теперь в речное дно преспокойно забивали сваи, строились и жили без страха свалиться в воду. Достаточно ухаживать за колониями шмыси, а она, в свою очередь, позаботится о древесине. И сделает её крепче камня и при этом сохранит упругость.


Или течение – оно замедлялось в устье, но чем выше по Муэре, тем сильнее надо грести. Когда-то давным-давно плавали до Ста Водопадов, а потом вытаскивали лодки и тащили их по суше. Теперь же от водопадов осталось одно название, вместо непреодолимых порогов – широкие каналы, а сила воды вращает колёса мельниц, раздувает меха, мелет и прядёт. И всё это благодаря людям, которые разгадали секрет воды.


А над скольким ещё бьются! Как лучше выпаривать соль? Где искать металлы? Чем лечить болезни? Или что влияет на появление Призрачной Луны – и почему, в свою очередь, она влияет на змей, рыбу и урожай?

По сравнению с этим тайна Стены казалась бессмысленной. Так ли уж важно, что на той стороне, если на этой предстоит столько открытий!


Инкрис не могла не размышлять об этом. Себе врать уже не получалось: она охладела к своему Главному Вопросу. Но что сказать Вайли? «Твоя бабушка была права – мне это больше не интересно»? А что интересно? И что останется от Инкрис, если убрать из её уравнения Стену?..


К причалу подходил большой корабль – такие плавают по Горькому морю: широкий, мощный, с красными парусами, видными издалека, с вместительным трюмом.

Сама того не желая, Инкрис отвлеклась от тяжких дум. Чтоб лучше видеть, подошла к ограждению пристани – туда, где разрешалось стоять встречающим и любопытствующим. Другое дело – грузовой сход с лебёдками, кранами и наклонными трапами, по которым катили бочки. Там толпились грузчики. И смотрители.


Вода из Горького моря неприятна на вкус, а в некоторых местах вовсе ядовита. Никто там не живёт, нет ни рыб, ни птиц, ни водорослей, даже выносливая шмысь отмирает, поэтому по Горькому ходят особые корабли, с просмоленным днищем и защищёнными бортами. Инкрис пару раз прокатилась на таком – и навсегда запомнила резкий дух, поднимающийся от воды, и пугающую тишину безжизненного моря.

Впрочем, при всех недостатках, под парусом получалось быстрее и легче, чем по берегу. В те периоды, когда собирали урожай, корабли причаливали каждый день. В дождливый сезон, когда море штормило, приходили реже.


Первыми на берег сошли, как водится, вестницы – выстроились друг за другом и поспешили на центральную платформу, где распределяли почту.

Глядя на них, Инкрис подумала о вестнице с наследной правкой, которая в прошлом году пробегала через Солёные Колодцы. Теперь Инкрис сама не понимала, почему тогда так расстроилась.

Вестницы, приплывшие в Речную Бороду, немного отличались. У них были такие же жёлто-красные накидки и яркие канареечные шапочки, а вот торба у одной была ярко-синяя, что означает «срочная наёмная», а у двух других – чёрные, то есть они были местные, служившие вестницами для родных деревень.


Следующим на доски причала ступил торговец – он вёл за собой ослика с завязанными глазами, в то время как его тележку сгружали с кормы корабля.

«Совсем как у Махи», – улыбнулась Инкрис. Она часто вспоминала сделку с честной торговкой и её слова о том, что «обратно из-за Стены невозможно вернуться».

Вначале казалось, что это про какой-то закон, как в инженерном деле, типа инструкции. Теперь же Инкрис слышала в этом «невозможно вернуться» напоминание о той, какой она была, и какой никогда уже не станет…


Потом сошли пассажиры из местных – одни из Речной Бороды, другие из деревень с той стороны моря.

После чего на борт поднялись портовые смотрители. Сопровождали они старейшину, которая прижимала к груди толстую книжищу.

Инкрис догадалась, что это значит: на корабле плыла странница или странник. Раньше никто бы не чинил никаких препятствий незнакомому человеку. Теперь же полагалось устроить строгий допрос и осмотр татуировок.


Рассказы о чужаках были схожи в двух пунктах: чужаки не знали местных обычаев, путались в очевидном – и у них всегда было что-то не так со знаками на коже.


«Почему я? – опять подумала Инкрис. – Чем я им не угодила? Тем, что расспрашивала про Стену? Но не я же одна!»

Великой Стеной интересовались многие – об этом были записи с начала Ведения Хроник. Строили башни-мосты, пытались добраться до Края, как Алана Шаддат, рыли подкопы! Но никого из них не искали фальшивые путешественники с поддельными татуировками.


Одна из сошедших с корабля пассажирок остановилась недалеко от Инкрис, чтобы поправить лямки своего рюкзака. Мешал ей обвязанный ремнями кожаный короб на двух больших колёсах – явно тяжёлый, он норовил упасть и никак не желал стоять ровно.

– Вам помочь? Давайте я покачу!

– Вот спасибо! – обрадовалась путешественница. – А то я уже вконец измучилась!

Освободив руки, она ловко расправила завернувшуюся лямку.


На ней была длиннополая куртка, защищавшая от ветра и брызг воды, вместо юбки – бриджи цвета хаки. Белая шляпа с широкими завернутыми полями прикрывала непокорные чёрные волосы в мелкую кудряшку.

Из-под шляпы сверкали миндалевидные глаза – отличительная черта приречных. А маленький носик подсказывал, что, как и у многих здесь, её отец пришёл с берегов Закатного моря.


– А куда вам?

– К школе – надеюсь, знаешь, где это?

Инкрис рассмеялась и покрепче ухватилась за гладкую рукоять короба.

– Кажется, да.

– У вас сегодня выходной? Ой, что это я – самостоятельная работа?

– Ну да, поставили… Потому что учительница Ниплис прихворнула.

– Знаю. Я как раз к ней, проведать.


Выглядела путешественница лет на тридцать пять. По тому, как она была экипирована, по уверенной походке и цепкому взгляду, изучающему всё вокруг, можно было с уверенностью сказать: это далеко не первая поездка в её жизни.

Но она не была странницей. Инкрис уже видела такие татуировки, как у неё. И медальон с хрустальной звездой тоже был ей знаком.


– А вы из Звёздных Окон? – осмелела Инкрис.

Подруга учительницы была совсем своя: можно поприставать.

– А ты из Солёных Колодцев? – подыграла незнакомка.

Угадать было нетрудно: они обе несли метки своих деревень.


По правилам вежливости после такого полагалось представиться.

– Инкрис Даат.

– Яринь из Звездочётных. А я слышала о тебе, Инкрис из Солёных Колодцев. Ниплис писала, что ты лучшая в своём круге.

– По геометрии, черчению и сопромату, – уточнила юница, жмурясь от смущения, – остальное – уже не первая… И ещё по географии.

Помолчав, она добавила:

– А по астрономии седьмая.

– Это я знаю, – улыбнулась звездочтица. – Кто там первый по астрономии, мне можно не говорить… Хочешь стать строителем?

– Ну да, – кивнула Инкрис, – у нас много чего нужно сделать. А своих мастеров нет. Значит, нанимать. Но надо ж знать, для чего и каких! Вот я и… Ну, чтоб у нас тоже…


Она не договорила. Ей было приятно хвастаться перед учёной, что у неё тоже есть своё место в мире, профессия, будущее. Только ведь не она это придумала, а мудрая Ру!

Не сказать, что Инкрис не хотела в инженерки – хотела, мечтала, уже прикидывала, чем займётся в первую очередь… Но это была не вся она! Должно быть что-то ещё. Что-то одновременно недостижимое и притягательное. Теперь же, когда Стена больше не волновала, от сердца как будто кусок отгрызли.

И ничто не радовало.


Звездочтица Яринь, конечно, понятия не имела, что творилось в голове юницы. Но заметила, что та погрустнела. И захотела приободрить – хотя бы в благодарность за помощь.

– Я никому не рассказывала, даже из наших, – осторожно начала она. – Одна моя подруга знает, и ещё Ниплис немного. Но так хочется с кем-нибудь поделиться! Обещаешь, что никому не словечка?


Если Яринь рассчитывала отвлечь Инкрис от печальных мыслей, у неё это определённо получилось!

– Обещаю, – сказала Инкрис, не до конца веря в реальность происходящего.

Учёная! Из Звёздных Окон! С тайной!!

– Хорошо, – звездочтица глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду. – В общем, кажется, я смогла предсказать появление Призрачной Луны.

И тут же добавила извиняющимся тоном:

– Но надо проверить. Если мои расчёты верны, будет открытие. Если нет – значит, придётся искать дальше.


Пускай Инкрис сосредоточилась на инженерном деле и была лишь седьмая по астрономии, ей не нужно было объяснять ни что такое Призрачная Луна, ни что даёт возможность предсказать её восход.

Главная польза в таком предсказании, что Звездочётной Семье не придётся по три месяца в году каждую ночь, с раннего вечера до позднего утра, следить за обычной луной и ждать, не покажется ли на её фоне огромная тень неправильной формы – Призрачная Луна.


Видно её лишь четверть часа. Поэтому так важно не пропустить появление! От этого зависит весь следующий год и жизни всех людей.


Призрачная Луна появляется раз в пять-шесть лет – это знают и маленькие дети.

За тысячу лет наблюдений два раза был промежуток в три года, двадцать семь раз – в четыре, пятнадцать раз – семь лет и единожды – восемь.

Она предвещает миграцию змей. И множество других событий, в зависимости от того, в какой день покажется. Может взойти под конец сезона дождей – это самое раннее. Или промелькнёт позднее – строго в пределах двух месяцев, но на всякий случай сторожить начинают заранее и потом ещё немного ждут.

Караулят её каждый год: не умея предсказывать, нельзя рассчитывать на постоянство восходов Призрачной Луны. Для этого и была основана Семья Звездочётов: чтобы не пропустить.


Чем раньше появится Призрачная Луна, тем больше будет насекомых-вредителей, выше вероятность мора домашних животных и птицы, а люди будут чаще страдать от необъяснимых болезней. Но при этом будет ловиться больше рыбы, возрастёт урожайность всех ореховых и сердцевинных пальм, и в целом будет лучше всходить всё посеянное.

У каждого региона свой список плюсов и минусов, к которым следует готовиться. И о которых заблаговременно узнают благодаря звездочётам.


Конечно, Звездочётная Семья занимается не только Призрачной Луной. Давно составлена точная карта неба, вычислено движение солнца и обычной луны. Звездочтицы предсказывают погоду, дают рекомендации, когда что сеять, а когда лучше убирать урожай. Прав у них даже больше, чем у вестниц! Но по сравнению с Почтовой Семьёй, их число невелико.


Про это объясняют в школе, а подробности Инкрис услышала от Ганна: он бывал в знаменитых Звёздных Окнах – в самой деревне и в обсерватории. Правда, торчал в основном на строительстве Угрёвого Канала, где работала инженеркой его сестра и куда он сам собирался, как закончит учёбу.

Обсерватория размещалась рядом со Звёздными Окнами – глубокими узкими шахтами, через которые «звёзды смотрят на подземный мир». Впрочем, шахты были не бездонными – Ганн хвастался, что его сестра спускалась туда, пока он сторожил наверху.

Но главной диковиной в тех краях была погода. Над Звёздными Окнами всегда было ясное небо. Ни дождинки! Поэтому от Имлы прорыли Угрёвый канал и планировали продолжить его дальше на север, до Сильзы. И поэтому с древних времён на этой территории обосновались звездочёты.


И с первого дня основания обсерватории лучшие звездочтицы бились над секретом Призрачной Луны!

– «Подобно самому времени, равно неотвратимая и неукротимая, она восходит на небосвод, и нет человека, который назвал бы её день и час, как невозможно назвать день и час своей смерти», – процитировала Яринь, когда Инкрис обмолвилась о том, что никто не мог разгадать тайну Призрачной. – Потому-то я и держу свою гипотезу в тайне, пока не проверю. У нас столькие пытались разобраться, что теперь неприлично пробовать самой! Знаешь, даже поговорка есть. «Пора луну ловить» – о тех, кто так стар, что уже не способен ни на что толковое! – и она грустно рассмеялась.


– А когда вы проверите эту гипотезу? – жадно спросила Инкрис.

Она уже влюбилась в звездочётицу и была готова катить её короб хоть на край земли. Они же были одной крови, одной страсти, одинаковой смелости – браться за то, что безрезультатно проверяли уже тысячу лет!

– За тем и иду, – улыбнулась Яринь. – По моим расчётам следующий восход будет после окончания календарного сезона дождей. Буду встречать вместе с подругой. Она мастресс молний, живёт у Белой Горы. Без её поддержки у меня бы ничего не вышло! Вот навещу Ниплис, в Сто Водопадов заскочу – и к Белой Горе.


– Но ведь Призрачная Луна уже была, – Инкрис нахмурилась, подсчитывая. – Будет три года, как она показывалась!

– Да. Малый промежуток. А восходить она будет в первые пять дней после дождей.

– А как же там у вас? Они не пропустят?

– Что ты! – усмехнулась Яринь. – На следующий год после восхода следят. Думаю, когда научатся предсказывать – будут следить ещё лет сто, не меньше… «Звёзды не терпят спешки».

Помолчав, звездочтица пояснила:

– В любом случае, мне лучше в этот момент быть с близким человеком… Вот видишь, как у взрослых всё сложно! – вздохнув, добавила она.


– Я понимаю, зачем так, – сказала Инкрис, – понимаю.

Они уже подходили – показались школьные флагштоки с сигнальными флажками.

«Раков привезли», – прочитала Инкрис и ощутила что-то вроде высокомерной жалости к тем, кто жрёт сейчас своих противных раков и понятия не имеет, с кем она и что узнала!

– А скажите… Я понимаю, что это всё сложно, но… Есть ли какое-то главное правило для открытий? Особенно таких, ну, очень сложных? Которые ещё никто не смог?


– Правило… – повторила Яринь, удивлённая вопросом.

Она ожидала что-то дежурное, типа «Вам не было страшно?» или «А если вы никогда не сумеете предсказать?»

– Наверное, есть. Что надо всё записывать. Нет ничего незначительного – есть то, что сейчас не пригодится, но через год или три может оказаться решающим. Да, именно, – приободрилась она, – я записывала всё, собирала все факты – особенно те, которые на первый взгляд выглядели лишними. Не только то, что происходило после появления Призрачной – всё, что случается до восхода. И там тоже обнаружились закономерности… Ну, вот мы пришли.

Она показала на дома учителей, выстроившиеся в ряд на широком Школьном мосту.


– Спасибо, что помогла!

– Вам спасибо! – Инкрис чувствовала, как на глаза наворачиваются внезапные слёзы.

Ей не хотелось расставаться с звездочтицей – хотелось слушать её, слушать, слушать… Слушать ту, кто продолжает искать, невзирая на трудности! И не боится проиграть!

– Я обязательно буду высматривать Призрачную Луну! – пообещала юница.

– Смотри – не забудь! Сразу, как по календарю кончаются дожди, – Яринь перехватила ручку короба и зашагала к дому Ниплис.


Глядя ей вслед, Инкрис поняла три важные вещи.

Первое: в увесистом коробе, который катила звездочтица, были, разумеется, её записи, который она вела, разгадывая тайну Призрачной Луны. Точнее, которыми она разгадала эту тайну! Может быть, не все записи, а только самые ценные. А может, это были книги по какой-то другой загадке мироздания. Но записи нужны всегда.

Второе: сама того не осознавая, Инкрис неизменно выполняла правило о том, что надо записывать всё-всё, даже на первый взгляд лишнее. И тщательно проверять, нет ли чего в старых хрониках и чужих исследованиях. Она умеет это. И она любит это.


А третье касалось Вайли, Аланы и Стены… Инкрис не успела додумать эту мысль, потому что столкнулась с встревоженным Ганном.

– Ты здесь?! – закричал он. – Я тебя повсюду ищу! Где ты пропадала?!

– Да? – спросила Инкрис, спокойная и счастливая.

– Пошли скорее! Пришёл корабль, и на нём два странника, с одним разобрались, а другой говорит, что знает тебя! Наверно, это тот самый чужак! Лишний!


Инкрис не стала ничего говорить – и поспешила вслед за пареньком. Как оказалось, обратно: на Западную пристань.

И корабль был тот же, на котором приплыла Яринь.


У перил ждали три старейшины.

– Я тут, – подбежав, сказала Инкрис.

Старейшины выглядели сердитыми и не смотрели друг на друга, как будто только что поссорились.

– Наконец-то, – вздохнула самая молодая из них – рослая дама лет пятидесяти. – Нужно, чтобы ты кое-что подтвердила. Или опровергла… Что ты знаешь о молодом мужчине, который называет себя Емъек из Солёных Колодцев?


Облегчение было до того сильным и внезапным, что Инкрис принялась хохотать и не сразу остановилась. А страху было! Лишний!

– Много знаю, – ответила она, ничуточки не смутившись. – Емъек, старший сын Брунги, а младший у неё – Жук. Ещё у него сестра Касси, она сейчас беременная. Он классно вяжет, ещё шьёт здоровские сумки, а ещё делает…

– Довольно! – прервала её самая пожилая старейшина. – А я вам говорила, что метки у него в порядке, и это рука Ру из Солёных Колодцев. Её стиль ни с чем не перепутать!

Старейшина дала знак портовым смотрителям, и вскоре на берег сошёл измученный Емъек, который ко всякому готовился, но никак не ожидал столь сурового допроса, и тем более необъяснимой реакции на упоминание Инкрис Даат!


Инкрис повисла у него на шее, чем удивила ещё больше: уж кто-то, а она никогда не любила обнимашки!

– Емъек, как я рада тебя видеть!

Он тоже обнял её. И тогда Инкрис заметила заветную запятую на его правом предплечье.

– Какой ты молодец! Поздравляю! А у Касси уже, наверное, вот такой живот. Пошли, сейчас обед, ты проголодался? У них там раков дают! Ты пробовал?


Ганн следил за ними со смесью ревности и удовлетворения… Но всё-таки хорошо, что Инкрис снова развеселилась!


– А я как письмо из дома получил, что тебя сюда отправили, решил заглянуть, – растерянно проговорил Емъек, – а тут они… Такое вокруг происходит – ты слышала? Я сам такую странную штуку видел у Туманных Вздыбей – хочешь, расскажу?

– Очень хочу, – ответила Инкрис, и в её голосе зазвучала прежняя уверенность с азартом, – но попозже. Когда я смогу это записать.


Восемь чёрных поросят | Люди по эту сторону | Мёд и палочки для еды