XXIX

В сауне было невыносимо. Градусов под сто. Иван Иванович Швецов любил попотеть, любил, когда от жары краснели глаза и закладывало нос. Он очень любил париться. Особенно по четвергам. Ссылаясь на библейский чистый четверг. Сауну Иван Иванович посещал только в кругу своих друзей, покровителей, тех, кому сам покровительствовал и всегда приглашал проституток. По старой советской традиции ночных бабочек он заказывал каждый раз новых. Причем сразу из нескольких агентств, потому что больше в его городе и не было. Сутенеры заранее знали, для кого эти девочки, однако сам Иван Иванович товаром пользовался редко, в основном его дружки позволяли себе, как они говорили, «отдохнуть». И если им «отдых» не нравился, то они обязательно об этом сообщали Швецову, а тот уже делал жёсткие оргвыводы и насылал на фирмы (они скрывались под вывеской «Служба доставки напитков») прокуратуру, ОБЭП, следственные комитет и даже пожарных. Поскольку представители всех этих ведомств парились вместе с мэром.

Словом, сутенеры и «мамки», которых теперь принято называть администраторами, отправляли на чистый четверг к Швецову только отборных девиц из новеньких. В этот раз тоже подобрали со вкусом. Одна из них привлекла даже Швецова. Вернее сказать, это мужское начало напомнило ему о себе, когда тот увидел её. Девушка в розовых, почти прозрачных трусиках, с большими налитыми грудями. Видно было, что она только начинала созревать. Однако глаза ее говорили о такой житейской мудрости, что Швецов невольно одёрнул её:

– Расслабься, дорогуша! Не парься!

– Я расслаблена! Хотите, и вас расслаблю?! – сказала девушка с хоть и наигранной, но страстной похотью. Швецов, впрочем, ей не поверил и уставился на неё в ожидании чего-то. И скоро дождался – пухленькие розовые щёки проститутки совсем раскраснелись, и травяные глаза опустились вниз на соски.

– Новенькая? Вчера, что ли, пришла? – спросил Швецов.

– Позавчера! – уже, как провинившаяся школьница, ответила девушка.

– Ну ладно, разберёмся с тобой, – Швецов хлопнул ладонью по её ягодицам, показал жестом, чтобы она вышла, и сказал тем, с кем потел сейчас в парилке, чтобы эту девочку они не трогали!

В парилку вместе со Швецовым заходили только совсем приближённые люди. Это были местные криминальные авторитеты, начальник городского ФСБ и заместитель мэра по коммунальному хозяйству, старый приятель ещё со строительного треста. Не сказать, что все они Швецова уважали. У каждого из них была своя причина посещать эти посиделки в сауне.

Забронированная девочка отправилась ждать Швецова в чайную зону, которая только называлась чайной, на самом деле слабее пива здесь никогда ничего не пили.

Мэр, подпоясанный промокшим полотенцем, пришёл минут через пятнадцать, кряхтя и охая, сел рядом с избранницей. Положил свою мясистую руку ей на плечи.

– Ну, деточка, никто тебя не обижал? – спросил он нарочито громко, чтобы все остальные тоже были в курсе, чья эта девица.

– Я сама кого хочешь обижу! – выпалила скороговоркой проститутка и залилась смехом.

– Вот сучка! Это не из твоего борделя, Поп? – спросил он у одного из своих гостей, качка лет сорока с волосами до плеч.

– Да хер их знает, я учетов не веду, мля! – ответил качок.

– А ты, Кабан, что скажешь? – Швецов спросил ещё одного своего близкого товарища.

– Да хуйня! У меня девки круче и сауна пизже, не знаю, что ты, Иваныч, в этой дыре нашёл, я ж тебе говорю – приезжай ко мне! – предложил Кабан, как-то даже наезжая на мэра – такова была его манера общаться.

– Ладно тебе, Валентин, не бзди, приеду и к тебе!

Дальше в столь интеллектуальной беседе наступил перерыв. Такое в компании Швецова случалось часто. Никто ничего не говорил, некоторые только тужились, пытаясь что-то произнести, но, не находя тем для разговора, сдувались, а некоторые и не пытались поддержать разговор – сидели отрешённо, держа на каждой коленке по девке и перебирая пальцами между их ног. Так могли сидеть минут по пятнадцать. Только иногда чавкали пивом, да что-то шептали шлюхам на ухо.

– А я, Иваныч, вас покидаю! – проскрипел своим противным голосом Дорогин.

Эта реплика вызвала галдёж и шум за всеми без исключения столиками чайной комнаты.

– То есть как? В смысле, совсем уходишь? Из города? – Швецову не хотелось верить в услышанное.

– Да, переводят меня! Теперь буду в Москве дела делать, Родину защищать!

– Так что ж ты раньше молчал? – Швецов аж подскочил на месте, убрал руку с плеч проститутки. Правда, потом сел обратно и вернул руку на прежнее место. Девушка содрогнулась, как будто на нее село мерзкое насекомое, – и что? Никак не отменить? Твой перевод?

– Да не ссы ты, Иваныч. Не я первый, не я последний. Шепну я про тебя тому, кому дела передам. Все будет гуд! – он говорил так, что было понятно – своему переводу он несказанно рад. Швецов снова убрал руку с пышногрудой.

– Слышь, блондиночка, ты сходи до нижнего бара, принеси нам пару бутылок водочки, скажи, пусть на меня запишут, – и снова хлопнул девушку по упругим ягодицам.

– Не вовремя ты, Дорога, не вовремя, – попенял тот на фээсбэшника.

– Да уж! – прохрипел Поп.

– Я тебе отвечаю – все будет на мази! – поспешил заверить Дорогин.

– А хули вы расстроились? Пусть едет! – разрешил Кабан.

– Выборы, блядь, на носу! Мне сейчас не хватает только, чтобы какой-нибудь дурак приехал сюда и после выборов начал свои права качать. Мне после выборов и без этого будет, чем заняться, – гневался Швецов так, как будто заведомо знал, что новый назначенец не даст ему покоя.

– Такты сначала выиграй выборы-то, Иваныч! – уколол его Кабан и допил кружку с пивом, – а то, я смотрю, эти RASSOLNIKI себе не хило ажиотажа накрутили!

Швецов с Дорогиным на это лишь погоготали.

– Вот-вот, Дорога, ещё чего доброго, твой, бля, преемник, не разобравшись, начнёт вязать моих RASSOLNIKIob? Как быть, бля?

– В смысле твоих? Тебе-то что? – опять наехал на мэра Кабан.

– Ты, Кабан, поменьше баб трахай в своей сауне! Так всю жизнь протрахаешь! – ответил ему Поп, – блядь, где эта шмара с водярой!

«Шмара» как раз появилась на пороге и легкими шагами выпускницы балетной школы дошла до столика Швецова и его братвы.

– Я вам не помешала? – снова наиграно спросила она.

– Водку давай! – заорал на неё Поп и выхватил бутылки из рук.

– Бля, ты что, Поп, выебываешься, я не понял, – начал заводиться Кабан, – ты мне объясни нормально, что я протрахал?

– Пусть вон тебе Иваныч объясняет, это его проэкт! – Попу было в лом что-то пояснять Кабану, у него теперь была другая задача – правильно смешать водку с пивом, ровно пятьдесят на пятьдесят, чем он сейчас увлеченно и занимался.

– А что тут объяснять? RASSOLNIKI – это моя идея, – просто, как о погоде, начал рассказывать Швецов, – я их придумал под выборы! Вернее, мне умные люди политтехнологи подсказали, что надо что-то такое сделать, вот я и придумал, а что? Для нашего города актуально! – и мэр заржал так, что даже Поп вздрогнул, пролив струю водки на стол.

– Бля, Иваныч, ржешь как Кабан! – и, посмотрев на Кабана, заржал тоже.

– То есть ты хочешь сказать, что RASSOLNIKI работали на тебя? – не унимался Кабан.

– Да! – гордо ответил Швецов.

– Да ладно? – вырвалось у розовощёкой проститутки.

– Да ладно!? – не поверил Кабан, – а на хуя?

– Глупый ты, Кабан, это называется спарринг-партнёр, ну, как в боксе, – и Швецов, сжав ладони в кулаки, постучал по грудям проститутки, как по грушам, – мне же нужен был сильный оппонент на выборах, чтобы победа казалась убедительной, вот я и придумал такую херь. Заодно и город попугал и выборы выиграл! Тем более, что Ведов хорошего парня предложил, никто никогда не подумает, что это подстава.

– Ну, пиздец! Поздравляю! – и Кабан тоже начал замешивать ерша.

– А то, моя дорогая, Иван Иваныч ещё не такое придумывал, – Швецов затеребил пухлые щёчки шлюхи. В эту минуту он был доволен, что смог впечатлить недалёкого Кабана, – ну ладно, разливаем водку, все, все разливаем, я хочу выпить за нашего так неожиданно покидающего нас дорогого человека, Дорогин, за тебя! Чтобы тебе и хотелось и моглось. И дай Бог, ещё свидимся! Давай, в Москве не забывай!

– Ну что, пойдём ещё попаримся? – спросил Швецов проститутку.

– Я вас лучше тут подожду, а то у меня голова кружится! – отмазалсь девица.

– Ну как знаешь, а мы пошли!

Вслед за Швецовым пошли и другие.

Проститутка обещания не сдержала. Подождав, пока последний участник чистого четверга скроется за стеклянными дверями парилки, она быстро засеменила вниз. К бару, где брала водку.

– Дайте мне ещё несколько! Мальчики ещё хотят! – попросила она у бармена. И, взяв ледяные продолговатые бутылки, направилась в туалет. А оттуда в комнату охраны. Как правило, сотрудники службы безопасности сауны вместе с охранниками гостей собирались в одной комнате и резались в карты и нарды.

– Парни, папа сказал, что вы тоже можете расслабиться. Это вам, – девица предстала перед ними в топлес, закрывая соски бутылками, а потом, оторвав бутылки от грудей, прошла от бедра мимо обслюнявившихся крепышей.

– А девочек он не отправил нам? – спросил один из охранников со шрамом на лбу.

– Хочешь, милый, я сама к тебе приду? – спросила проститутка и начала медленно снимать с себя трусики. Но быстро остановилась и, захохотав, вышла из комнаты, оставив охранников обсуждать её прелести и попивать водочку.

Из парной братва Швецова вышла уже через десять минут, проститутка как раз успела раскинуться на деревянных седушках у стола.

– А, моя лапочка, – руки Швецова потянулись к щекам шлюхи, но не дошли до них, обессилено упали, – что-то слабость какая-то у меня, девочка! – и плюхнулся на скамейку в чайной.

Швецов уснул первым, успел ещё спросить, как зовут его избранницу и поднять пару тостов за Дорогина и за себя, «старого нового папу города».

Через пять минут засопел Дорогин.

– Ну, бля, всех развезло, да? – спросил Кабан у проститутки, подмигивая ей.

– Наверное, парилка жёсткая! – предположила та.

Ещё через пять минут захрапел и Кабан. Он держался до последнего – все остальные уже давно спали по лавкам. Голые мужики между шлюх, мужики на шлюхах и шлюхи на мужиках. Чистый четверг удался, как никогда.

И только понравившаяся Швецову проститутка не собиралась устраивать тихий час. Проверив Кабана, попинав его в живот, девушка стянула с себя трусики и повесила их на левое ухо Швецову.

Обнажённая, она спустилась вниз, прошла мимо бармена, который к подобному был давно привычным, и скрылась в кабинках для переодевания. Но вскоре вышла оттуда по-прежнему голая, сочная, с каким-то небольшим предметом в руках. Бармен, скорее всего, подумал, что это упаковка презервативов, но ничего не спошлил, и только наверху девица услышала, как тот сглотнул слюну.

Конечно, в руках якобы проститутки была не пачка с презервативами, а небольшой фотоаппарат с функцией видеосъёмки.

Абсолютно голая девушка, изображающая даму лёгкого поведения, снимала спящего Швецова в компании криминальных авторитетов и начальника городского ФСБ, а также среди бандитского вида мужиков и шлюх. Она то подходила к Швецову ближе, снимая его крупно, то отходила к самому выходу из чайной, снимая панорамы и общие виды, то опять приближалась к спящим людям. Любое независимое СМИ за такие кадры могло сделать её миллионершей.

И снова она проплыла мимо бармена.

– Принеси им ещё водки, милый, а то проснутся, орать начнут, – бросила она ему через плечо, как бы между прочим. Бедный парень, который за то, чтобы сейчас овладеть этой девицей, продал бы себя в рабство, ничего не ответил. Только бутылки зазвенели за её спиной.