на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить

реклама - advertisement



Рассвет Викторианской эпохи

1832–1868 гг

«Никогда в жизни не видел столько возмутительно скверных шляп», – саркастически заметил Веллингтон, увидев парламент 1833 г., избранный в соответствии с биллем о реформе. Но этому парламенту предстояло стать столь же радикальным, как Долгий парламент 1640 г., а его реформам – более продолжительными. Заново созданное правительство Грея удостоило мандат нового контингента избирателей таким пакетом либеральных законов, что они взбудоражили всю Европу. Новое правительство полностью упразднило рабство в Вест-Индии, которое еще существовало в противовес объявленной вне закона работорговле. Фабрикам запретили брать на работу детей до тринадцати лет. Вышел Закон о бедных, который предложил содержать бедняков и обездоленных в работных домах. Правда, внутренний распорядок в них был настолько суровым, что это подвигло Чарльза Диккенса написать роман «Приключения Оливера Твиста», в котором писатель подверг их суровой критике. На смену коррумпированным муниципальным корпорациям пришли выборные городские советы. Когда в 1834 г. «мучеников из Толпадла» отправили на каторгу в Австралию за профсоюзную деятельность, общественность добилась отмены приговора и их возвращения. Символом падения старого порядка стал пожар 1834 г., в результате которого Вестминстерский дворец сгорел дотла. Это зрелище наблюдал и реалистично отобразил художник Джозеф Меллорд Уильям Тернер. Здание было восстановлено в стиле «перпендикулярной» готики архитекторами Чарльзом Бэрри и Огастесом Пьюджином, благодаря которым удалось сохранить в новом облике дворца величие старины.

В том же году Грей ушел с поста премьер-министра. Его преемником стал благожелательный и обходительный Мельбурн, который спустя три года приветствовал восшествие на престол 18-летней племянницы Вильгельма IV Виктории (1837–1901). Наследница узнала о смерти дяди от архиепископа Кентерберийского и лорда-гофмейстера, которые разбудили ее в пять часов утра в Кенсингтонском дворце. Когда собрался Тайный совет в полном составе, она едва успела сменить ночную сорочку на платье. Жизнерадостная, эрудированная, изысканная Виктория была очень невысокой, ее рост составлял всего 150 сантиметров. Она увлеклась Мельбурном. Необычайно привлекательный вдовец сам назначил себя ее неофициальным секретарем, встречался с ней дважды в день, обедал с ней три раза в неделю. По сведениям его биографа Дэвида Сесила, Виктория «в эмоциональном плане была еще сущим ребенком, школьницей, которой нужен был скорее герой, а не любовник». Мельбурн оказался превосходным наставником, посвятил свою способную ученицу в тайны конституции, а затем устроил ее счастливый брак с эффектным немецким принцем Альбертом Саксен-Кобург-Готским. Он объяснил, что по правилам этикета именно она должна сделать предложение.

Акт об избирательной реформе 1832 г. послужил толчком к новым реформам, которых кто-то опасался, а кто-то с нетерпением ждал. В 1838 г. группа радикалов опубликовала «народную хартию», которая пошла дальше положений акта и потребовала равенства избирательных округов, всеобщего избирательного права для всех совершеннолетних мужчин, тайного голосования, ежегодных перевыборов парламента и вознаграждения членов парламента. Хотя сторонники чартизма устраивали массовые митинги и, по мнению некоторых, представляли собой важную революционную силу пролетарского движения, их лидеры и парламентарии стремились удержать требования чартистов в рамках реформы 1832 г. В острых спорах, разгоревшихся между сторонниками решительных действий и «умеренными», победили последние. Чартисты были не одиноки в радикальном крыле партии вигов. В результате выборов 1841 г. к власти вернулась партия тори во главе с Пилем, который не без иронии называл себя консерватором. Сын предпринимателя, занимавшегося хлопковым производством, он был дальновидным и рассудительным политиком, который рассматривал промышленный прогресс, внешнюю торговлю и политические реформы как неотъемлемую часть нового торизма. Его широко известный манифест был обращен к избирателям в Тамуэрте и гласил, что партия должна «идти по пути реформ, чтобы выжить» и «критически пересмотреть все государственные институты, как гражданские, так и церковные». Пиль, как никакой другой лидер, сумел воспользоваться преимущественно реакционным парламентом, в конечном счете приспособив его к управлению современным национальным государством.

К тому времени промышленная революция шагнула далеко за пределы центров текстильного производства, процветавших в XVIII в. Теперь ей нужен был доступ к углю, железной руде и энергии быстрых рек хребтов Котсуолдса и Пеннинских гор. Ключевое значение приобретал транспорт. В 1830-х гг. в сфере грузовых перевозок роль железных дорог начала преобладать над внутренними каналами, и комплексная база промышленного производства распространилась на центральные графства Англии и север. В 1840-х гг. «железнодорожная лихорадка» охватила всю страну. Были проложены тысячи миль железнодорожного полотна, и по всей этой территории после окончания строительства рабочие пополняли ряды заводских и фабричных работников. Теперь от Бирмингема до Лондона можно было добраться всего лишь за одно утро. Значительная часть страны вскоре ежедневно обеспечивалась товарами и почтой. В то время как условия жизни нового рабочего класса оставались ужасными, сельское население, в основном освободившееся от кабальной зависимости от земли, жило в относительном благополучии.

Значение этой экономической и социальной революции нашло отражение в главном лозунге Пиля – фритрейдерстве. Для развития промышленности требовались рынки сбыта за границей, а также импорт дешевого сырья и дешевая еда для рабочей силы. Пиль начал борьбу с тарифами – врагами импорта и экспорта. В этом грандиозном деле к нему присоединились два фабриканта-радикала Ричард Кобден и Джон Брайт, которые основали Лигу против «хлебных законов» с целью снизить цены на продовольствие. Чтобы поддержать эту кампанию, с 1843 г. начал выходить журнал Economist. Кобдена можно было назвать кем угодно, только не представителем партии тори. Он был пацифистом и ярым врагом аристократии. В вопросах свободной торговли городской радикализм нашел немало точек соприкосновения с капитализмом. Только некоторые чартисты выражали протест против фритрейдерства, утверждая, что он приведет к еще большему обнищанию бедняков.

В 1845 г. снабжение продовольствием и цены на него достигли кризисного уровня в связи с неурожаем картофеля в Ирландии и возвращением кошмара, который, как казалось большинству, ушел с Британских островов и название которому было «голод». Именно голод заставил народ бежать с Британских островов. К концу десятилетия в Америку эмигрировали уже более миллиона ирландцев. Они подвергали себя смертельной опасности, набиваясь в «плавучие гробы», где свирепствовали болезни и голод. На некоторых из этих кораблей продовольствия было так мало, что к концу каждого плавания они теряли треть своих пассажиров, тела которых выбрасывались за борт на съедение акулам. Единственно правильное решение заключалось в немедленном снижении цены на хлеб, а для этого необходимо было отменить пошлину на ввозимую пшеницу. В 1846 г. при поддержке вигов и радикалов Пиль добился отмены «хлебных законов», принятых в 1815 г. Хотя и не сразу, но впервые за 30 лет средняя цена на хлеб упала почти в два раза.

Отмена «хлебных законов» моментально отразилась на партии тори и ее политике в отношении сельского хозяйства. Политика Пиля, вероятно, была экономически оправданна, он умело и расчетливо налаживал связь между тори и новыми деловыми кругами, новой буржуазией. Но консервативные традиционалисты внутри партии кипели негодованием. Политик подвергся резкой критике со стороны молодого партийного бунтаря Бенджамина Дизраэли, который охарактеризовал его действия как «преднамеренное уничтожение великой партии собственным лидером». Летом 1846 г. партия тори раскололась на противников и сторонников отмены «хлебных законов». Разочарованный Пиль подал в отставку. К власти вернулись виги во главе с лордом Джоном Расселом, и их власть продлилась целых двадцать лет.

Середина XIX в. прошла для страны под знаком постоянных прогрессивных перемен в торговле, культуре, религии и архитектуре, совсем как в спокойный период столетие назад, когда премьер-министром был Уолпол. В то время как в 1848 г., ставшем годом европейских революций, были свергнуты монархи во Франции, Австрии, Италии и Польше, в Англии не наблюдалось ничего подобного. Самым серьезным политическим выступлением был многолюдный, но вполне мирный чартистский митинг на пустыре Кеннингтон-коммон, участники которого передали скромную петицию, отправленную на трех кебах в парламент, который ее в итоге отверг. В то же самое время в другом конце Лондона, в Британском музее, Карл Маркс в полной безопасности писал «Манифест коммунистической партии», а палата общин рассматривала закон об общественном здравоохранении.

Королева и ее супруг тем временем наслаждались супружеским счастьем, живя то в Виндзоре, то в Балморале, то в своей любимой приморской резиденции на острове Уайт Осборн-хаус. Контраст между этой монаршей четой и беспутными Ганноверами был разительным. Рядом с Осборн-хаусом Альберт построил шале, небольшой сельский домик в швейцарском стиле, где детей – совсем как в обычных семьях – обучали вести домашнее хозяйство и заниматься садоводством. Швейцарские шале заполонили Британию. Разрастались пригороды Лондона: по всей длине улиц рядами выстраивались отделанные изящной лепниной дома. В них барышники со всей империи запанибрата принимали гостей – аристократов и интеллектуалов из Европы, которые бежали от беспорядков на континенте. В 1851 г. в Гайд-парке прошла Великая выставка промышленных работ всех народов, организованная принцем Альбертом. Она позиционировала Великобританию не как сельскую идиллию, а как мощную промышленную и торговую державу. Эта новая Великобритания нашла отражение и в литературе. Так, романист Энтони Троллоп описывал черствость политиков-плутократов, но делал это с позиций сторонника религиозной и политической реформы.

Совсем по-другому относился к переменам Чарльз Диккенс, который во главу угла ставил нужды тех, кого реформа не затронула. Он выступал на общественных собраниях, жертвовал свои гонорары на приюты для бездомных. Философ и политический деятель Джон Стюарт Милль в 1859 г. указал на смещение грани между государственным контролем и индивидуальной свободой в своем эссе «О свободе» (On Liberty), в котором он предостерегал против «тирании большинства» и подчеркивал необходимость активного участия в демократическом процессе: «Человек может вредить другим не только своими действиями, но также и своим бездействием»[44]. Даже Англиканская церковь пробудилась после георгианской спячки благодаря евангелистскому движению, зародившемуся в Оксфорде и Кембридже. В результате впервые после XV столетия в стране началось массовое строительство храмов. Новые каменные шпили, выполненные в строгом готическом стиле, теперь возвышались над рядами загородных домов в классическом стиле. Но в конце десятилетия вызов религиозным догмам и их проповедникам бросил Чарльз Дарвин в книге «О происхождении видов» (On the Origin of Species, 1859). То, как он применил научный поиск в естествознании, было сопоставимо с процессами механизации, охватившими промышленность. Бурная полемика возникает даже в искусстве. Так, архитектор Огастес Пьюджин и теоретик искусства Джон Рескин выступили против уродства новой Англии, призывая вернуться к ценностям и мастерству Средневековья. На волне творческой полемики Великобритания стремительно преображалась.

Хотя на тот момент премьер-министром был Рассел, политика страны находилась в руках знаменитого Генри Темпла, лорда Пальмерстона, который был министром иностранных дел на протяжении 1830-х, а затем с 1846 по 1851 г. В течение этого времени он держал в руках всю власть в Министерстве иностранных дел, лишь изредка совещаясь со своими коллегами. В 1848 г. Пальмерстон, которого на протяжении долгого времени считали основателем «либерального интервенционизма», произнес в палате общин грандиозную пятичасовую речь. В ней говорилось, что «подлинной политикой Англии… является защита справедливости и правого дела, следование этому курсу с умеренностью и благоразумием… не превращаясь во всемирного Дон-Кихота, но используя свой вес и материальную поддержку там, где, по ее мнению, совершена несправедливость». В 1850 г. он направил эскадру блокировать Афины в защиту британского подданного, родившегося на Гибралтаре, Давида Пачифико, имуществу которого был нанесен ущерб. Нападение было оправдано тем, что «бдительное око и твердая рука Англии» должны постоянно защищать ее граждан так же, как во времена Древнего Рима. И в то же время Пальмерстон, оберегая Великобританию от европейских конфликтов, поддерживал революции на континенте и был сторонником так называемой «дипломатии канонерок». Как и Чатем, он уделял особое внимание укреплению военно-морского флота и безопасности империи. Патриотизм Пальмерстона был таким, что, когда однажды один француз отвесил ему комплимент, сказав, что если бы он не был французом, то хотел бы стать англичанином, Пальмерстон ответил: «Если бы я не был англичанином, то хотел бы им быть».

Пальмерстон не умел работать в команде, его коллегам приходилось мириться с тем, что он единолично принимал решения. В 1852 г. его направили в Министерство внутренних дел, где его кипучая деятельность привела к бурному всплеску новых реформ. Он уменьшил нормы рабочего времени для детей, работавших на фабриках, поддерживал вакцинацию и очистку воздуха, боролся за проведение реформ в тюрьмах и исправительных заведениях для малолетних преступников. Он также сумел избежать прямого вовлечения Англии в столь непопулярную Крымскую войну, начавшуюся в 1853 г., но категорически настаивал на том, чтобы поддержать Турцию в борьбе против русской экспансии. Война не принесла Великобритании лавров, но была отмечена кампанией газеты Times за принятие реформ в армии и усовершенствованием ухода за ранеными благодаря деятельности Флоренс Найтингейл, а катастрофическая по своим последствиям атака Легкой кавалерийской бригады в стихотворении Альфреда Теннисона превратилась в триумфальную победу. Было проведено расследование действий правительства во время войны, которые были признаны настолько бездарными и некомпетентными, что премьер-министр лорд Абердин, член партии вигов, посчитал для себя необходимым подать в отставку. В 1855 г. Пальмерстон занял его место после того, как королева попросила каждого из его коллег сформировать правительство, но все они отказались. Виктория люто ненавидела Пальмерстона, справедливо считая его неисправимым распутником, но ошибочно – беспринципным негодяем.

Разновидность умеренного либерализма Пальмерстона сформировалась на основе наследия радикалов Берка и Фокса и его развития Греем, Мельбурном, Расселом и поколением 1832 г. Соответственно он не мог не быть на собрании в клубе Святого Якова, где группа вигов, торийских сторонников Пиля и радикалов приняла решение объединиться в коалицию под названием «Либеральная партия». Самой влиятельной фигурой среди них был молодой и гордый канцлер казначейства Уильям Гладстон, сын ливерпульского торговца. Сначала он принадлежал к крылу либеральных консерваторов – сторонников Пиля и выступал против парламентской реформы 1832 г., защищал рабство, но на тот момент с присущим ему ораторским пылом продемонстрировал, как кардинально он изменил свои убеждения. Гладстон удерживал пост канцлера казначейства с 1852 по 1855 г. и снова занял эту должность на семь лет (1859–1866), за которые он увеличил подоходный налог и временно отказался от государственных займов. Он утверждал, что в мирное время «только крайняя нужда может заставить нас брать взаймы». Взяв за основу политику свободной торговли, он урезал количество налогов с 419 до 48, ликвидировал налог на печатную бумагу, иными словами, «налог со знания». Он снизил цены на продукты питания и заработал славу «героя завтрака рабочего человека».

Хотя Пальмерстон был ярым противником рабства, он встал на сторону конфедератов в Гражданской войне в США (1861–1865), главным образом из-за неприятия антибританских настроений, царивших в северных штатах, и заинтересованности в экспорте хлопка из южных штатов. Однако его поддержка не вылилась в войну. В 1865 г. после двух десятилетий у власти премьер-министр Пальмерстон умер. Это были десятилетия, когда Великобритания наслаждалась миром и процветанием. Преемником Пальмерстона стал немолодой Рассел, который стоял у истоков парламентской реформы 1832 г., а сейчас страстно желал ее продолжения. Политическая реформа снова заняла центральное место во внутренней политике, и, так же как в начале столетия, ее продвижению способствовали реформы за рубежом, на этот раз проводимые Гарибальди в Италии и Линкольном в Америке. В 1866 г. Рассел представил парламенту проект билля о реформе избирательного права, куда вошли пункты из «народной хартии» чартистов о всеобщем избирательном праве для всех совершеннолетних мужчин, у которых есть квалифицированная работа и постоянное место жительства. В случае принятия билля контингент избирателей увеличился бы вдвое, достигнув приблизительно двух миллионов человек, и благодаря регистрации избирателей было бы труднее и дороже подтасовывать результаты голосований. Это, в свою очередь, привело бы к уменьшению доли избирателей, владевших земельной собственностью, и к усилению роли партийных организаций. Чтобы принять билль, необходимо было прежде всего избавиться от влияния местных олигархов и донести проект до широкой публики.

Билль в палате общин не прошел. Рассел и его правительство подали в отставку, уступив место правительству тори во главе с графом Дерби, а лидером консерваторов в палате общин стал Бенджамин Дизраэли. Лондон всколыхнули акции протеста, такие же, как и в 1830-х гг. Митинг протеста в Гайд-парке был столь многолюдным, что полиция прибегла к помощи войск, чтобы его разогнать. Тори запаниковали и в августе 1867 г. поспешно приняли то, что, в сущности, было предыдущим биллем Рассела. Настал черед Дизраэли стать мишенью для обвинений Роберта Сесила, впоследствии лорда Солсбери, в «политической измене, прецедента которой невозможно найти в наших парламентских анналах». Почти такие же слова в свое время сказал Дизраэли в адрес Пиля. Но если Дизраэли полагал, что он одержал победу над либералами и на выборах новый электорат поддержит его, то он глубоко заблуждался. На первых же после принятия реформы выборах 1868 г. и его самого, и его партию тори отвергли, отдав предпочтение либералам. Премьером стал Уильям Гладстон. Пришло время схватки двух титанов.


Путь к реформам 1815 –1832 гг | Краткая история Англии | Гладстон и Дизраэли 1868 –1901 гг