III

Очнулась я на больничной койке. Две женщины стояли возле меня. Одна держала мою руку, чтобы из капельницы поступала в вену жидкость, другая помогала ей.

Стемнело. Доктор перенес меня в маленькую палату, где у самой стены стояли две кровати, при каждой — тумбочка. Он осторожно опустил меня на свободную кровать и сказал женщине, сидевшей на другой кровати:

— Зарина, присмотри за ней.

Та положила сверточек на подушку и подошла к нам.

— Какая красивая девочка! Что с ней? — спросила она доктора.

— Я очень надеюсь на твою помощь, Зарина. Начальство выхлопотало направление для моей маленькой пациентки в Москву, но не все сопроводительные документы еще готовы. Вылет — завтра.

И он рассказал ей про мою болезнь.

— О, Господи! — испугалась Зарина, а потом, когда доктор ушел, улыбнулась мне: — Увидишь Москву, Яра.

В это время с соседней кровати послышался плач ребенка. Зарина поспешила туда, схватила сверток, прижала его к себе и зашептала:

— Олежек, поспи немного, поспи, мой маленький, и поправишься.

Не успокоился ребенок, а заплакал еще громче, и тогда Зарина села на кровать, расстегнула верхнюю пуговицу халата и приложила голову ребенка к груди.

— А что он делает? — спросила я, когда ребенок замолчал.

— Сосет молоко.

— А где бутылочка с соской?

— Он еще совсем маленький, Яра, — ответила Зарина и улыбнулась ребенку: — Обжора!

Доктор скова зашел. Отдал Зарине какие-то бумага и сообщил:

— Завтра сдашь еще эти анализы, а послезавтра уйдешь домой. А пока присматривай за моей девочкой.

— Родители хоть знают, что ее увозите в Москву?

Я сразу закрыла глаза и уши бы заткнула пальцами, но не могла, сил не было. Так мне больно было слышать эти слова.

— У нее нет родителей, — шепотом сказал доктор, но я их все равно услышала.

Он ушел, а мне так не хотелось быть совсем сиротой.

— Зарина, когда я вырасту, меня будут все звать Ярой Ярославовной. Так сказала мне воспитательница… И папа вернется из войны, — сказала я.

— С войны? — удивилась Зарина, потом улыбнулась мне и спросила:

— Кто же постриг твои волосы так коротко?

— Нам нельзя носить длинные волосы. Недавно доктор нашел в волосах Лизы вши, — соврала я, а нашли их у меня и сразу постригли.

— Ничего, — успокоила меня Зарина и села на кровать, — вот вырастешь и отпустишь длинную косу. Шелковистую русую косу. Ты будешь красивой девушкой.

Я улыбнулась ей:

— Я не вырасту! Я умру и превращусь в птицу. Потом полечу в сказочную страну. Ты жила когда-нибудь в сказочной стране?

— Не знаю, — пожала она плечами, — а что это за страна?

Я рассказала ей о прекрасной стране, где каждый ребенок имеет родителей. Зарина почему-то стала грустной, даже глаза ее наполнились слезами.

Мне еще хотелось с ней говорить, но медсестра сделала укол сначала Олежеку, а потом мне. Зарина пока успокаивала ребенка, перепеленала его и кормила, я уснула.

Во сне Ольга Константиновна надела на меня нарядное белое платье, на голову воздушную фату, и я так обрадовалась, но тут будто платье загорелось на том костре, что жгли во дворе детдома, и я в страхе очнулась. Около моей кровати уже стояла Зарина.

— Позвать врача?

— Нет! У меня ничего не болит.

— А почему тогда заплакала?

— Сон мне приснился!

— Есть хочешь? Что бы ты хотела поесть?

Она спрашивала меня нежным, ласковым голосом, гладила по голове, и я растрогалась и расплакалась.

Какое же это счастье слышать ласковое слово?! Никогда не находили взрослые детдома времени для души чужого ребенка. Голодными мы никогда не были, и одевали нас вполне сносно. «Но от голода и холода умирает тело ребенка», — сказал как-то папа Сим-Сима. И был прав. От грубого крика и отсутствия ласки же погибает душа. Она со временем превращается в холодный комочек яда и всю оставшуюся жизнь катится по ухабистым дорогам жизни, отравляя окружающим людям жизнь. Несет несчастье всем, потому что не знает вкус счастья.

— Лимон с сахаром любишь? — спросила меня Зарина.

— А что это такое?

— Мандарины ела?

— Много раз.

— На вид такое же, но намного кислей, — сказала она и принесла из своей тумбочки тарелку с ломтиками лимона.

Мне не очень он понравился, но ломтик съела, чтобы не обидеть Зарину.

— Еще?

— Нет! Спасибо!

Зарина не отходила от меня. Она сидела на моей кровати и говорила, говорила что-то ласковое и приятное. Я снова заснула.

Проснулась снова на рассвете. Звезды еще сверкали на предутреннем небе.

— Яра, ты опять стонешь? — подошла ко мне снова Зарина.

— У меня есть одна мечта, — шепотом сказала я, но она меня услышала.

— Какая мечта? Я могу ее исполнить?

— Да! Только пообещай, что не обманешь?

— Обещаю! Если не сейчас, то завтра…

— Поклянись!

— Как? — растерялась она.

— Поклянись землей!

— Что за важная просьба, Яра!? — засмеялась Зарина.

— Возьми меня на руки. Доктор сказал, что я легкая, как перышко.

— А я-то думала! — удивилась она, села на кровать и протянула руки: — Иди ко мне!

Я вскочила и уселась на ее коленях, потом положила голову на ее грудь и засмеялась, словно тихий и звонкий звоночек в ночной тишине.

— Не знала, что мамы так хорошо пахнут! — сказала и обвила руками ее за шею.

— Это духи так пахнут, Яра, — сказала она, достала из кармана халата маленький флакончик и спросила: — Хочешь надушу?

— Хочу!

Она надушила мою голову, и запах распространился по комнате.

— Из чего сделаны твои духи?

— Из цветов.

— Потка меня назвал Подснежником, — вспомнила я и засмеялась.

— Красивый цветок. Появляется ранней весной.

— Потка будет меня искать в детдоме. Он не знает, что я заболела.

— Ты поправишься, и он найдет тебя. Да и я стану ходить к тебе.

— Это еще когда будет, Зарина! Он будет плакать! — так не хотелось расставаться с этим добрым человеком.

— Не переживай. Я схожу в детдом и передам Потка, где тебя искать.

— Правда? Ты не обманешь меня?

— Я не обману. Раньше и подумать не могла, что в детдоме растет такая умная девочка. Теперь же мы знакомы, и я буду навещать тебя. Ты сможешь приходить к нам в гости и играть с Олежиком. Только поправляйся.

— И принесешь мне желтые груши? Много желтых груш? — поинтересовалась я и представила, как мы с ней сидим в комнате свиданий, как тогда Лиза со своей мамой.

— Принесу, — сказала Зарина.

— Я угощу Сим-Сима. Это мой друг. Как же он там без меня? — спросила я. — Сим-Сим очень храбрый мальчик, но не умеет еще шнурки завязывать.

Зарина забеспокоилась.

— Мне не нравится твое дыхание. Давай позовем врача.

Мне не хотелось слезать с ее рук.

— Зарина, поднеси меня к окну, раскрой створки, и мне сразу станет хорошо.

— Чего только ты не понимаешь? — засмеялась она и послушно выполнила мою просьбу.

Я опустила голову на ее плечо и тихо засмеялась, услышав те заветные слова, которые Лизина мама говорила девочке.

— Потерпи, Яра. Солнышко ты мое маленькое, потерпи. Поспи, моя девочка, Подснежник мой весенний…

— Надо говорить Подснежничек.

— Подснежничек…

Улетела Яра на небо, в свою сказочную страну, так и не дослушав заветные слова чужой мамы. Сим-Сим услышал о смерти девочки и долгое время кричал ее имя при виде белых голубей. А Зарина и Потка как-то встретились у могилки Яры. Они принесли ей подснежники.