на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



I


Коммандер [1*] Натаниэль Дринкуотер, с трудом сохраняя равновесие, стоял на корме катера в ожидании начала обстрела. Он захлопнул крышку своих часов в тот момент, когда клубы дыма пышно расцвели над шкафутами бомбардирских судов, стоявших на якорях западнее, и вытащил подзорную трубу Доллонда из кармана мундира. Ему попалась на глаза тонкая линия траектории одной из бомб, и он следил за тем, как она поднималась, достигала своей верхней точки и заканчивала свой полет где-то посреди леса мачт в гавани Булонь. Оранжевые вспышки взрывов и поднимающиеся вслед за этим серые облака дыма указывали на места попадания, и, как надеялся Дринкуотер, настраивая подзорную трубу, служили хоть и слабым, и далеким, но подтверждением успешности стрельбы.

— Будьте любезны скорректировать нашу позицию.

Находившийся рядом с ним гардемарин Джеймс Килхэмптон следил за дрейфом их катера по нескольким выбранным ориентирам на берегу. Старшина шлюпки по имени Хатсэвей приказал морякам налечь на весла, чтобы удержать позицию перед эскадрой вице-адмирала лорда Нельсона, куда их выдвинули для наблюдения за попаданием бомб. Когда громовой гул разрывов бомб десяти- и тринадцатидюймовых мортир доносился через взволнованное море, Дринкуотер чувствовал отчетливый недостаток энтузиазма к выполнению поставленной ему задачи. Гораздо лучшими пунктами наблюдения были бы марсы или топы мачт любого из кораблей лорда Нельсона, включая и его собственный шестнадцатипушечный бриг-шлюп «Вулф», который стоял на якоре мористее бомбардирских судов. Но Дринкуотер, согласно распоряжению его светлости, изложенному в письме за подписью Джона Гора, флаг-капитана Нельсона, сошел в катер, присланный с флагманского корабля, взяв с собой гардемарина Килхэмптона. Именно поэтому он теперь находился на этой выдвинутой позиции вблизи от объекта бомбардировки: громадного скопления плоскодонных лодок, барж, peniches, radeaux [2*], корветов, люггеров, канонерок и еще бог знает чего, собранного генералом Бонапартом для вторжения в Англию. После заключения мира с Австрией, война на европейском континенте была выиграна Францией. Великобритания, ставшая единственным препятствием амбициям революционной Франции, оказалась в изоляции.

Стиль записки Гора отражал наспех, с миру по нитке собранное скопище так называемой «противодесантной флотилии». Этим высокопарным именем назвали коллекцию фрегатов, шлюпов, бомбардирских судов, бригов и канонерских лодок, которую Адмиралтейство сумело наскрести из разных мест. Первым лордом Адмиралтейства графом Сент-Винсентом были даны инструкции всячески изматывать неприятеля и задерживать формирование французских сил. Эти приказы предназначались в первую очередь для успокоения общественного мнения, крайне встревоженного после коллапса последнего британского союзника на континенте — Австрии. Сент-Винсент назначил командующим этой флотилии своего любимца — лорда Нельсона, частью для того, чтобы умиротворить своих политических критиков, частью же с целью развеять скандальную известность Нельсона, происходившую от его продолжавшейся аморальной связи с леди Гамильтон. Личная стратегическая оценка ситуации была подытожена Сент-Винсентом в палате лордов, когда старик поднялся и уверил их светлости — он не говорил, что французы не вторгнутся, он только сказал, что они не вторгнутся морем.

Эту остроумную ремарку во многих кругах считали слишком уж изощренным софизмом. Только назначение Нельсона, победоносного героя Нила и Копенгагена, удовлетворило тех, кто считал — все, что может быть сделано, должно быть сделано.

Что касалось коммандера Дринкуотера, то он не был вполне уверен, что назначение Нельсона командующим этим необычным сборищем военных судов было таким уж мудрым решением. Разделяя убеждение Сент-Винсента в том, что попытка французов перебросить через пролив авангард в 40,000 солдат для высадки десанта была более трудным делом, чем представлялось Бонапарту и его штабу, он был озабочен действительными намерениями Нельсона. Хотя и не было ничего плохого в обстреле взрывающимися снарядами переполненной судами якорной стоянки (как средстве помешать каким бы то ни было приготовлениям французов), Дринкуотер, как и большинство офицеров флотилии, предполагал, что это было только прелюдией к тому, что задумал Нельсон. Вся британская флотилия знала адмирала как охотника за славой, зачастую не заботящегося о подчиненных в своем безжалостном стремлении уничтожить врага. Все слышали о гибельной шлюпочной атаке Тенерифе одной темной и бурной ночью четырьмя годами ранее. Нельсон сам потерял руку в этой драке, и это серьезное ранение каким-то образом привлекло симпатию публики, затушевывая серьезные потери личного состава и весьма кстати хороня обвинения в безрассудном риске и даже непрофессионализме, о чем шептались в определенных еретических кругах.

Дринкуотер не был трусом, но его беспокоило нынешнее предприятие против французского флота вторжения. По сравнению с внимательными, тщательно разработанными приготовлениями и старательным выполнением атаки на Копенгаген ранее в текущем году, эта новая операция носила все признаки вынужденной спешки. Разве не было других флаг-офицеров, на которых была возложена задача обороны побережья Кента, Сассекса и эстуария Темзы? Были — Грэем командовал в Норе, а Латвидж в Даунсе всего в пятнадцати милях отсюда. Представлялось совершенно ясным, что пламенный Нельсон поднял свой флаг на клотике грот-мачты фрегата «Медуза» с единственной целью: любой ценой нанести быстрый и сокрушительный удар наполеоновскому флоту вторжения. Признаки этой спешки были видны и в назначении самого Дринкуотера на «Вулф», распоряжении о переводе всей его команды с бомбардирского судна «Вираго» на этот бриг-шлюп и приказе о подготовке его к плаванию «со всей возможной поспешностью». Первоначально он воспринял приказ со всей обыкновенно присущей ему энергией, так как «Вулф» предназначался для «особой службы», где Дринкуотер видел возможность проявить себя лично. Разочарование наступило сразу же после первого взгляда на разоруженный «Вулф». Внешний вид «Вираго», находившегося в отстое, был достаточно тягостным, но «Вулф» выглядел еще хуже. Даже теперь его корпус нес следы былой запущенности, и только его оснастка показывала усердие людей, которые, невзирая на жесткий пресс времени, готовили ее к боевым действиям.

Возможно, по завершении этой особой службы удастся выкроить какое-то время для того, чтобы произвести покрасочные работы и реорганизовать его внутренние помещения. К счастью, вираговцы, хотя их предыдущее судно было всего-навсего непрестижным бомбардирским судном, были хорошо осведомлены в погрузке и размещении грузов и балласта. Но Дринкуотеру хотелось бы дебютировать в качестве командира шлюпа на судне, которым он мог бы гордиться хоть в какой-то степени. Нет, не то, чтобы «Вулф» был недостаточно изящным судном даже в этой стадии запущенности — напротив, он был построен французами всего четыре года назад для арматора из Нанта в качестве 16-пушечного приватира. Но после захвата его британским фрегатом «Магнаним» он чахнул в Медуэе в компании с несколькими скандально ленивыми моряками, назначенными для его обслуживания.

— На месте…

Вздрогнув при звуке голоса Килхэмптона, Дринкуотер очнулся от своих размышлений. Его мысли приняли было другое направление — о новой беременности его жены, но он отложил свое беспокойство в сторону. Оно и так затуманивало его голову последнее время, а он не мог позволить такому личному делу мешать его повседневной работе. Он кашлянул, чтобы прочистить не только горло, но и голову, опустил подзорную трубу, и, повернувшись, уставился на гардемарина, сидевшего на корме шлюпки.

Мистер Килхэмптон выжидательно смотрел на него. Долговязая фигура молодого человека, с неуместно выглядевшим деревянным протезом ладони, в котором тот держал планшет для записей, не очень-то соответствовала популярному представлению о гардемаринах королевского флота. Сидевший на корме мальчик более соответствовал общепринятому мнению — небольшой белокурый ребенок, родителей которого следовало бы выпороть за то, что они отправили столь деликатное существо на борт военного корабля. Он, также как и старшина шлюпки, и гребцы, да и сам катер, относились к экипажу «Медузы», но, в отличие от остальных, выглядел очень уж не к месту здесь, этим теплым августовским днем. Дринкуотер улыбнулся ребенку:

— Мистер… э-э-э…?

— Фицуильям, сэр — нервно пропищал мальчишка, не сводя глаз со стоящей фигуры со шрамом на щеке, длинной косицей парика на затылке и странными синими отметинами на одном из век. Мистер Фицуильям еще не научился твердо стоять в шлюпке; что же до фигуры странного коммандера с его единственным эполетом, то он представлялся мальчику принадлежащим к той же породе, как и другие, далекие от него, странные, обезображенные, с золотыми позументами фигуры. У этого коммандера Дринкуотера, хотя и не настолько израненного, как адмирал лорд Нельсон, похоже, правая рука была не в порядке. Что же до деревянного протеза сидевшего обок коллеги мистера Килхэмптона, то бедный мистер Фицуильям не мог себя заставить даже взглянуть на такую ужасную вещь! Несчастный ребенок не сводил глаз с коммандера, подумав, что тот выглядит не таким уж страшным, когда улыбается.

— Мистер Фицуильям, — мягко проговорил Дринкуотер, — будьте любезны привести катер несколько ближе к неприятелю. Боюсь, что мы можем разочаровать его светлость, находясь на таком отдалении.

Дринкуотер кивнул ободряюще. Зеленого гардемарина (скорее ещё кадета) инструктировали повторять команды с тем, чтобы обе стороны были уверены в их понимании, что он и сделал с некоторой робостью.

— П… подвести катер немного ближе, сэр. Есть!

Затем Фицуильям повернулся к седому старшине шлюпки, который, как предположил Дринкуотер, был назначен Гором или его старшим офицером морской нянькой этому белокурому мальчишке.

— Хатсэвей, будьте любезны, подведите катер поближе.

— Есть, сэр, — невозмутимо и с достоинством ответил Хатсэвей.

— Весла…

Гребцы наклонились вперед, держа весла параллельно гладкой поверхности воды; их лопасти отражали яркий солнечный свет пополудни.

— … на воду! Навались!

С последними словами старшины весла вонзились в воду, матросы с хэканьем откинулись назад, под форштевнем катера зажурчала вода.

— Держите катер на этом створе, мистер Кью, — сказал Дринкуотер своему помощнику, стараясь удержаться на ногах при внезапном рывке шлюпки. — Да, и, пожалуй, объясните мистеру Фицуильяму, по какому створу идти, и какой держать курс, чтобы компенсировать это проклятое приливное течение.

— Есть, сэр.

Дринкуотер снова поднял подзорную трубу, удовлетворенный тем, как опытный гардемарин объяснял своему младшему коллеге искусство брать поправку на течение, показывал на два береговых объекта, выбранные им в качестве створа. Катер приближался к французскому рейду.

__________________________


НОЧНАЯ АТАКА | Ночная атака | [1*] – commander : в тот период соответствовал капитан-лейтенанту российского флота, или армейскому майору.