3

— Погоди минутку. Давай немного постоим.

— Еще не слишком намерзлись? Тепло нужно заслужить?

— Сейчас, сейчас. Тебе холодно?

Не дойдя несколько метров до подъезда, пара остановилась. Уже зажглись редкие фонари, но справиться с темнотой мартовского вечера, разлитой по тысячам контуров голых ветвей, им было не под силу. Лунно, призрачно светилась куртка девушки.

— Ульяна, можно тебя попросить? Я должен тебе кое-что показать.

— А дома нельзя показать?

— Нельзя, — твердо отвечал молодой человек. — И нужна твоя помощь.

— Ну?

— Возьми эту зажигалку. Когда я досчитаю до трех, добудь огонь.

— Мы будем греться у костра?

Лицо молодого человека выражало доброжелательное терпение.

— Ульяна! Пожалуйста! Ты готова?

Девушка нехотя стянула с правой руки перчатку, взяла тяжеленькую зажигалку.

— Погоди! Сосчитай!

— Раз… два… два с половиной… два на сопельке… Три!

Чиркнул кремень, вылетел желто-голубой хвостик огня, рука и оба лица потеплели. Дальше случилось вот что. Где-то в глубине двора, за деревьями, громко заиграла музыка, и на каждую сильную долю по дорожке, огибавшей корпуса семнадцатиэтажного дома, зажигался огонек. Третий, четвертый, дальше, дальше — эти живые светлячки гирляндой охватывали двор, покачивались в такт.

— Что это, Сережа?

— Смотри, смотри — видишь вон там, в соседнем доме?

Музыка звучала все ярче. Действительно, с соседним домом тоже что-то творилось. Окна подъездов сначала погасли, а потом мерно, лесенками загорались — на тихие ноты только нижние этажи, а на страстные — до самого верха, точно огромные индикаторы звука. Тем временем огоньки во дворе задвигались, побежали, собираясь к середине, пока не очертили большую, хотя и несколько кривоватую букву «У». Стоило выстроиться этой букве, музыка закончилась, огоньки погасли и окна соседнего дома зажглись, как будто ничего и не было.

Московский двор, мартовский вечер, весенняя зябкость — все осталось на своих местах. Но исчезнувшее не исчезло. Ульяна по-прежнему держала горящую зажигалку и смотрела на Сергея Соловца. Язычок пламени бросал дрожащие отсветы на их лица, озаренные также изнутри.

— Кто это? Как? Опять волшебство? С тобой всегда волшебство?

— Спасибо ребятам из группы, да еще их друзьям, помогли.

— А придумал кто? Неужели ты?

— Не скажу. Пойдем домой?

— Теперь уж и не знаю.

«Проходите, проходите! Всю дорогу перегородили своими лизаниями», — послышался ворчливый дребезжащий голос. Влюбленные отступили, пропуская сутулую старуху, которая волокла сумку-тележку, глухо звенящую пустыми бутылками. Огонек зажигалки вздрогнул и погас.