Глава 23

– Хорошо спали? – Надо мной склонился врач в зеленом халате. Все расплывалось, и я видел лишь его темный силуэт на фоне белой брезентовой крыши больничной палатки.

Я покачал головой и вытянулся на носилках, к которым был привязан.

– Я решил, что вам чтото дали, – сказал он.

– Дали.

– Понятно.

Зрение сфокусировалось, и теперь я мог разглядеть доктора. Ему было лет тридцать пять или сорок, крупный мужчина с воспаленными и настороженными глазами, у которого начало расти брюшко. Когда он говорил, голос его заполнял все вокруг. Он был небрит, а мятый халат наводил на мысль, что он в нем спал. Глядя на врача, я бы не сказал, что он следует всем этим глупым правилам и инструкциям. Его внешний вид совершенно не вписывался в обстановку военной базы. Но если он хорошо справлялся с работой врача – а возможно, это было единственное, что он умел делать хорошо, – то этого было вполне достаточно.

– Док…

– Да?

– Я – американец.

– Конечно, – сказал он. – Очень похоже на то.

– Я должен выбраться отсюда. У меня жена и маленькая дочка.

– Не могу вам помочь. Как вы себя чувствуете?

– Как будто оказался под водой и не могу выбраться на поверхность.

Он посмотрел на диаграмму, висевшую над носилками.

– Да, могу себе представить. Похоже, они немного переборщили с дозой.

Врач кинул на меня взгляд. Я был совершенно голым, не считая полотенца, которое мне накинули на бедра.

– Почему у вас синяки справа?

– Водяная пушка.

Он дотронулся до них, и я почувствовал прикосновение его пальцев. Он слегка надавил, я ощутил боль.

– Вы доставили некоторые неприятности капитану Джексону, не так ли? – спросил он.

– Я занимался своими делами.

– Вот поэтому вы и здесь. Вы – обычный женатый американец, который занимается своими делами.

– Док?

– Да?

– Почему вы здесь?

– Я состою в резерве военноморских сил.

– Вы выполняете свой долг перед Америкой?

– Да.

– Я тоже.

– Тогда почему же вы здесь?

– Потому что… потому что правительство было сбито с толку.

– Сбито с толку? – Он улыбнулся. – Какая интересная формулировка.

– Док?

– Да.

– В Америке все в порядке?

Он на секунду задумался.

– Да, – сказал он.

– Были ли еще атаки после…

В его глазах вспыхнул огонек подозрения.

– Не пытайтесь выведать у меня подобную информацию, – оборвал он меня.

– Если вы знаете когонибудь…

– Я не могу помочь вам в чемлибо, кроме того, что касается вашего здоровья. – Он послушал меня через стетоскоп.

– Маркус Гриффин, ЦРУ, – сказал я.

– Кто?

– Просто передайте сообщение Маркусу Гриффину из ЦРУ о том, что я здесь.

– Он здесь?

– В Лэнгли должны знать, где он.

– Не могу помочь.

– Знаю, – настаивал я. – Знаю. Но если вы всетаки сможете…

– Вы будете лежать смирно, или мне дать вам еще успокоительного?

– Я буду лежать смирно.

– Вот и лежите, а я посмотрю, что смогу сделать, – сказал он мягким голосом, который успокаивал, но звучал не совсем убедительно. Потом он направился к другим носилкам, где лежал без сознания еще один заключенный. Я подумал, что он просто хочет, чтобы я заткнулся. Он совершал обычный обход в тюремной больнице.

– Док?

Он посмотрел на меня через плечо, но не остановился.

– Моя фамилия Куртовик, – сказал я. – Курт Куртовик.

К полудню меня вернули в клетку. Когда конвоиры сняли с меня цепи, я услышал, как пара других пленных закричали:

– Квибла! Квибла!

Но сейчас было не время молитвы. Я ничего не понимал.

– Квибла! – орали они.

– Это твое имя, – сказал кувейтец в соседней клетке.

Одноглазый араб с другой стороны услышал его и усмехнулся.

– Квибла! – крикнул он.

– Видишь? – сказал кувейтец. – Ты указал нам путь в Мекку. И смотри, – он показал на сторожевую башню, ту самую, где вчера стояла женщинаохранник с хвостиком и кричала на нас, – они написали твое имя на сторожевом посту.

Большая белая тряпка свешивалась с башни, стоявшей по отношению к нам на востоке. На ней зелеными буквами было написано всего одно слово – «квибла».

Я сел в противоположном углу клетки и посмотрел на северозапад, в сторону Канзаса. «Это продлится недолго, – прошептал я про себя. – Это продлится недолго».

Я положил голову на колени и мысленно вернулся в свой дом на лугу около пруда: мой большой пустой дом, над которым еще нужно было много работать. Стены еще не покрашены. Еще не было кухни. Еще надо принять столько решений, что мне казалось, я не справлюсь с этим, по крайней мере в одиночку.

Небо потемнело. Молитва закончилась. Время было уже за полночь, а я все наблюдал за москитами базы Гуантанамо, кружившими вокруг прожекторов. Я впал в некий транс, глядя на облако насекомыхсамоубийц, несущихся навстречу золотистому жару, кружащихся вокруг него, постепенно подлетающих все ближе и ближе к своей гибели.

– Квибла? – снова сказал кувейтец. – Квибла, ты не спишь?

– Нет, – отозвался я.

– Давай поговорим, – предложил кувейтец.

– Хорошо.

– Как думаешь, они нас здесь долго продержат?

– О да.

– Квибла, ты босниец?

– Да.

– Ты – брат?

– А ты?

– Я не помню тебя по Кандагару.

– Нет.

– Или Гардежу. Или ТораБора.

– Да.

– Где они тебя взяли?

Это было не его дело. Не нужно было это говорить.

– Когда они тебя взяли? – спросил он.

– А тебя?

– В конце Рамадана.

– Получается, ты знаешь.

– О чем?

– О свадьбах, – сказал я.

– Много свадеб, – подтвердил он.

Внутри у меня все сжалось.

– Много, – повторил я.

– О да. Больше, чем НьюЙорк. Больше, чем Вашингтон.

– Да! Но когда, брат?

– Скоро.

– Хамдулиллах, – сказал я. – Хвала Господу.

– Скоро, брат.

– Тсс, – произнес я.

– Я слышу тебя, – отозвался он и замолчал.

Он сказал «скоро». Значит, второй атаки еще не было. Хамдулиллах за это. И информация от Абу Зубаира, вероятно, поможет остановить ее. Но какую я получил награду? Свет прожекторов, проволочная клетка, изоляция от людей, которых я любил. Свет погас. Москиты улетали, утратив огонь, но мне казалось, что в темноте я вижу, как продолжает собираться рой смертников.