Глава 1. Три мушкетера учатся дзюдо

За дровяным сарайчиком рядом с загоном для кур и картофельным полем пенсионерки бабушки Пурвинь происходили странные события.

— А теперь рвани его через голову! — кричал высокий парнишка в очках, время от времени заглядывая в какую-то книгу. — Левой, левой рукой, тебе говорят!

В воздухе мелькнули кеды, и минутой позже из травы и цветущих одуванчиков показались двое взъерошенных мальчишек.

— С меня хватит, — проговорил один из них, утирая пот с лица. Он был светловолосым и курчавым, а нежные розовые щеки и большие темные глаза делали его похожим на девочку.

— Как не стыдно, Арамис! Мушкетеры тренировались годами, а ты… — Тот, что был в очках, плюхнулся в траву рядом с двумя борцами.

— Да, тебе легко говорить, ты только стоишь да командуешь, — оправдывался Арамис, — а попробуй сам. Портос вон как рвет…

— И попробую, подумаешь! — мальчишка вскочил на ноги. — На, подержи очки.

— Молодчина, Атос! Покажем этому маменькину сыночку настоящую борьбу, — вступил в разговор третий, высокий, подстриженный «под ежика» темноволосый мальчик. — С чего начнем?

— С защиты от нападения с ножом. — Атос взял короткую палку и, зажав ее в поднятой руке, встал против высокого мальчика, которого все называли Портосом. — Я буду нападать, а ты защищайся.

Портос изо всех сил старался опрокинуть партнера на землю, но гораздо более хрупкий Атос все время ловко уклонялся. Оба разгорячились. Вдруг Портос подставил подножку противнику, тот споткнулся, и уже через мгновение победитель мощными ладонями прижимал плечи Атоса к земле.

— Удалось! — ликовал он. — Сдаешься, ну говори, сдаешься?

— Пусти! — Атос сердито поднялся и тщательно отряхнул джинсы. — Это нечестно. Запрещенный прием! В книге совсем не так написано. Ты должен был вывернуть мне руку за спину и тянуть до тех пор, пока я сам от боли не выпущу нож.

В этот момент раздался звонкий смех, и над соседским забором показался сначала огненный вихор, потом лицо, усыпанное такими же огненно-рыжими веснушками, и наконец, через забор ловко перемахнул незнакомый мальчишка. На нем были защитного цвета шорты с двумя большими карманами на молниях, один спереди, другой сзади, и такого же цвета рубашка, тоже вся в молниях. Но больше всего поразил мушкетеров широкий кожаный ремень с кармашками — специально для ножа, компаса и еще неизвестно для чего.

— Колоссально! Бесплатный цирк! — смеялся неизвестный, вытирая глаза носовым платком. — Давно я так не хохотал.

— Старики! Этот субъект, похоже, насмехается над нами, — и Портос, сжав кулаки, двинулся к незнакомцу.

— Насмехается! Слишком мягко сказано. Да он попросту издевается над нами. — Арамис встал рядом с Портосом. — Мушкетеры! Не потерпим оскорбления. Да еще от кого! От этой мушиной кормушки!

Портос, которому незнакомец едва доставал до плеча, попутался схватить его за подбородок.

— Убери свои грязные лапы! — незнакомец совсем не казался испуганным. — Ну, что будете делать? Может быть, вызовете меня все трое на дуэль? Итак, встреча в Париже, у Люксембургского дворца, так же, как и в «Трех мушкетерах».

— Зачем в Париже, можно и здесь.

— Ну что ж, я готов. Кто первый? Может быть, вы, курчавый Арамис?

Арамис, взмахнув руками, бросился на противника, но уже через мгновение лежал в траве повергнутый.

— Теперь ваша очередь, Атос. Советую снять очки, чтобы не вводить в лишние расходы мамочку, — издевательски продолжал незнакомец. Быстрым движением он уложил Атоса рядом с Арамисом.

— Ну погоди же ты, чучело лохматое! — одним прыжком Портос настиг незнакомца. Тот, пригнув голову, кинулся к нему навстречу, и через мгновение Портос уже барахтался в загоне для кур бабушки Пурвинь. Растревоженные куры устроили невообразимый переполох.

— Бежим! Сейчас начнется! — Атос первым перемахнул через забор в соседний двор. Остальные кинулись за ним.

Пенсионерка Пурвинь, тут же приковылявшая на помощь к своим любимцам, обнаружила только книжку, валявшуюся в траве.

— JUDO… JUDO… Selbst…^[1] ничего не понимаю, — бормотала она по слогам. На обложке были изображены два человека, пытавшиеся опрокинуть друг друга на землю. Завернув найденную книгу в передник и громко бранясь, она отправилась домой.

Тем временем четверо драчунов как ни в чем не бывало шагали в сторону порта. Мушкетеры молчали. Они еще не успели опомниться. А незнакомец потихоньку насвистывал какую-то мелодию, пощелкивая в такт пальцами. У него, судя по всему, было превосходное настроение.

— Книга! — Атос вдруг стукнул себя по лбу и бросился назад. — Встретимся на обычном месте.

— Одной только книжной премудростью не проживешь, — вставил незнакомец. — А пока — всего вам наилучшего! Ровно в 13.00 обещал быть дома к обеду.

И он исчез так же внезапно, как и появился.

А Портос и Арамис уселись на мостки, чтобы подождать своего друга.

— В первый раз вижу этого парня, — болтая ногами в воде, размышлял вслух Портос.

— Да, но драться он, однако, мастак, — Арамис вспомнил, как незнакомец перебросил через голову довольно крупного Портоса прямо на пестрого петуха в загоне, и громко рассмеялся.

— Я этой шмакодявке еще покажу, — Портос был сильно подавлен поражением. — Пусть только попадется мне.

— Заткнись уж лучше! — хмуро проговорил Арамис. — Противно слушать твое хвастовство.

В порту раздался гудок на обед. Застыли высокие краны, чьи могучие руки разгружали и загружали корабли. Остановились бойкие автокары, что все время, точно прилежные муравьишки, развозили товары с кораблей по складам, автомашинам и вагонам. Рабочие порта отправились обедать. Над городом голубело летнее небо. Легкий ветерок гнал по нему клубы облачков.

— Подожди, не шевели ногами! — остановил друга Арамис. — Видишь, какое облако отражается в воде, совсем как всадник на скачущем коне. Смотри, поднял руку с саблей, сейчас как рубанет…

Портос бросил в воду камень. Гладкая поверхность покрылась рябью. Маленькие рыбешки, внимательно наблюдавшие до сих пор за ногами Арамиса, в страхе кинулись врассыпную.

— Ты что, чокнутый? — Портос сплюнул. — Облака как облака, жрать вот хочется чертовски. Атос еще где-то запропастился.

Арамис не ответил. Во все глаза глядел он на расстилавшийся перед ним пейзаж. Если бы можно было нарисовать этот берег реки с отблесками белых облаков, старую печальную иву, опустившую ветви прямо в воду, краны порта, корабли на причале и реактивный самолет, только что оставивший на небе яркую белую ленту.

Из ближайшего парка веяло ароматом цветущих лип.

Неслышно подошел Атос и уселся рядом с приятелями.

— Книги нигде нет. Брат мне уши оторвет. Это не его книга, а тренера, понимаете. И утром ее надо обязательно вернуть.

— И в курятнике посмотрел? — спросил Арамис.

Атос кивнул.

— Петух бабулин весь как есть забинтован, стоит, голову свесив. Куры вокруг ходят, квохчут, будто не хотят признавать больше это старое чучело своим вожаком.

— Ничего удивительного, после того как на него свалился такой голиаф, как Портос, — засмеялся Арамис.

— Книга сама уйти не могла, — Портос перевел разговор на другую тему, — значит, кто-то ее увел.

— Это и дураку ясно. Только от этого не легче, — Атос поднялся. — Едем?

— Забежим только в магазинчик за черным хлебом. — Портос поискал в кармане мелочь. — Пять, восемь, двадцать копеек. У кого больше?

Атос извлек из кармана рубль:

— На, купи еще колбасы, только подешевле, и луку. А мы подождем.

Через некоторое время Портос вернулся, неся за пазухой буханку черного хлеба, круг колбасы и несколько луковиц. — Айда! — И он прыгнул в лодку, где уже сидели остальные.

Атос завел мотор, и небольшая лодка, на борту которой были выведены краской две буквы О. К., слегка пофыркивая, заскользила по ровной поверхности воды.

Арамис, усевшись на носу лодки, задумчиво рассматривал заросшие берега. Ветви ив и черемух касались самой воды. Атос потянул руль, лодка повернула и заскользила по зеленой поверхности заросшего притока.

— Совсем как в джунглях Амазонки, — сказал Арамис, раздвигая ветви руками.

— Того и гляди, крокодил затянет тебя в болото, или какая-нибудь анаконда проглотит со всеми потрохами, — усмехнулся Портос.

Атос выключил мотор. Лодка еще мгновение скользила по воде, а потом мягко ткнулась в небольшую песчаную отмель. Ребята выскочили на берег и привязали лодку к стволу черемухи.

На берегу стоял довольно большой шалаш. Атос и Портос вытащили из него удочки. Потом молча нарыли дождевых червей, насадили их на крючки и забросили удочки в воду. Оба поплавка вмиг ушли под воду. Мелкие окунишки, ерши и пескари ловились здорово.

Арамис набрал сухих веток, и вскоре над берегом заструился тонкий дымок костра.

Сегодня была его очередь готовить обед. Больше всего не хотелось ему чистить рыбу. Брезгливо двумя пальцами вытащил он из ведра пескаря и медленно начал чистить.

— Если ты так будешь возиться, мы умрем с голоду, — не выдержал Портос. — Давай я почищу!

Арамис, с благодарностью взглянул на приятеля и побежал в шалаш за картофелем и приправами.

Пока варилась уха, Атос на вертеле поджарил колбасу, а Портос нарезал хлеб. Плотно поев, все растянулись на траве.

— Есть возможность заработать, — сказал Атос, ковыряя стебельком травы в зубах. — На дверях аптеки висит объявление: покупают цветы липы по 30 копеек за килограмм.

— А сколько килограммов в день можно собрать? — поинтересовался Портос.

— Откуда я знаю? — Атос расправил плечи. — Четыре, пять, может, и больше.

— Нет, это не бизнес! Черный Джо предлагал мне в три раза больше. — Портос лениво перевернулся на другой бок.

— Что за Черный Джо? — поинтересовался Атос.

— Боцман «Скумбрии». Он клеится к моей сестре Инге.

— А что у него за бизнес?

— Да есть, — неопределенно протянул Портос. — Жевательная резинка, например.

— Не ввязывайся ты лучше в такие дела, — сердито сказал Атос. — Что же это будет, если мы, мушкетеры, те, кто борется против злодеев и спекулянтов, будем сами торговать по подворотням жевательной резинкой?

— Тогда уж лучше липовый цвет, — согласился Арамис. — Легальный доход, да и государству польза.

— Заработаем деньги, купим боксерские перчатки, — предложил Портос. — С дзюдо у нас ничего не получается.

— А как же вы избавились от этого неизвестного типа? — вспомнил вдруг Атос утреннее поражение.

— Сам смылся. Сообщил, что ему надо быть дома к обеду ровно в 13.00, и удрал, — пояснил Арамис.

— Нужна подробная информация, — вставил Атос, — может быть, имеет смысл с ним подружиться.

— Я против. Ни за что не позволю, чтобы этот сопляк садился мне на голову, — сплюнул Портос.

— А что ты с ним сделаешь? — насмешливо спросил Арамис.

— Не волнуйся, уж я-то чего-нибудь да придумаю. Я ему так отомщу… Эх, ребята, и отчего мы не живем в семнадцатом веке, — мечтательно сказал Портос, перелистывая свою любимую книгу «Три мушкетера». — Вот когда привольная жизнь была! Ни математику зубрить не заставляли, ни грамматику. Знай скачи себе на коне, да дерись на дуэли… Совсем другое дело!

— Ну совсем не так уж сладко жилось в те времена, — вставил Арамис. — Сколько раз те же мушкетеры рисковали жизнью в борьбе за справедливость.

— Ну, слушайте, что было дальше. — Портос раскрыл книгу и стал громко читать. Остальные, усевшись поудобнее, в который уже раз, с увлечением слушали о приключениях трех мушкетеров и д’Артаньяна.

Солнце потихоньку двигалось к горизонту.

— Пора домой, — Атос посмотрел на часы и зашевелился. — Отец сегодня утром рыл червей, наверное, собирался на рыбалку. А я взял лодку без разрешения.

Спрятав удочки и котелок в шалаш, приятели уселись в лодку и направились домой.

Глава 2. Георгины старого капитана

Отставной капитан Кристап Лея насупившись ходил из комнаты в комнату.

— Полундра! — произносил он время от времени. — Ну пусть только эти сорванцы попадутся мне под руку!

— Полундр-р-ра! Полундр-рра! — передразнил его сиплый голос откуда-то из-за пышного фикуса, стоящего в углу. А потом вдруг заверещал высоким голосом: — Чико хочет есть! Чико хочет есть!

— Замолчи, Чико! — прикрикнул капитан. — Уно придет, тогда и будем есть.

Чико, желтого какаду, капитан четверть века назад привез с Филиппинских островов.

— Не рругайся! Иди прррочь! — прохрипел попугай и замолк.

Репертуар Чико был довольно широким. Словам «полундра» и «иди прочь» он обучился у самого капитана. Попугай выкрикивал их низким рокочущим басом. А покойная жена капитана выучила птицу говорить «Чико хочет есть», «тише» и «не ругайтесь». Эти слова какаду старался произносить как можно мягче, насколько позволяло его птичье горло.

— Что случилось, дедушка? — спросил, входя в комнату, уже знакомый нам рыжеволосый парнишка.

— Сломали мои самые красивые цветы! «Поль Робсон», черные, как деготь. И красные, «Утренняя заря», которые мне прислали аж из Москвы. Ну, доберусь я до них. Тогда узнают, что стоит капитан Кристап Лея.

— Даю тебе честное слово, дедушка, я найду виновных. Ты же знаешь, что в нашей семье все прирожденные следователи. Договорились?

— Выяснишь потом, — нехотя согласился дедушка. — Пусть только мои цветы оставят в покое. А теперь быстро обедать, Уно.

— Не рругайтесь! Чико хочет есть! — прозвучал из угла голос, очень похожий на голос покойной бабушки.

Уно первым делом насыпал попугаю его любимого проса и только после этого принялся за жареный картофель. Капитан, озабоченный своими цветами, совсем не думал о еде и машинально тыкал вилкой мимо тарелки.

— Дедушка, ты же работаешь впустую, картошка-то в тарелке лежит, а не на скатерти, — рассмеялся Уно.

В этот момент в дверь постучали, и в комнату проскользнула соседка, пенсионерка Паулина Пурвинь.

— Ну, как говорят, благослови господь и приятного аппетита, — промолвила она сладким голосом.

— Полундра! — неожиданно прозвучало из-за фикуса.

— Фу ты, погань, чего рот разинул? Пугаешь только добрых людей! — сплюнула Пурвинь.

— Уйди! Уйди! — не унимался попугай.

— Оставь в покое! — сурово прикрикнул на него капитан. — Совсем распустился, ругается, как хулиган.

Чико замолчал.

— Я к вам, господин капитан…

— Господа давно уже смотались к капиталистам, — проворчал старик.

— Прошу прощения, товарищ капитан. У меня к вам дело. А это кто у вас? Неужто внук? — с любопытством осведомилась Пурвинь, увидев Уно. — А мне помнится, у твоего сына дочь была.

— Сама видишь, чего же спрашиваешь, — проворчал дед. — Так что у тебя за дело ко мне?

— Ты, я знаю, по-иностранному понимаешь, а мне, вишь, книга чудная какая-то попалась. Как ни верти, ничего не понять. То ли драка какая, то ли еще чего…

Пурвинь, развернув передник, вынула книгу и подала ее капитану. Капитан надел очки, прочел название и начал так громко смеяться, что какаду не выдержал и закричал: — Тише! Тише!

— Что это ты на старости лет вздумала спортом заниматься? Да еще каким! Дзюдо!

— Боже упаси! Я-то нет, — объясняла Пурвинь. — Книгу-то эту я нашла в курятнике рядом с моим бедненьким Пексиком. Какие-то беспутные мальчишки сломали петушку ногу и вывихнули крыло.

— Какой кошмар, какой кошмар! — в этом капитан был совершенно согласен с матушкой Пурвинь. Уно некоторое время прислушивался, как старики перебирали имена окрестных мальчишек, а потом потихоньку выскользнул за дверь.

Прежде всего он внимательно оглядел дедушкины клумбы с георгинами. На хорошо разрыхленной земле рядом со следами разношенных шлепанцев дедушки был виден четкий отпечаток подошвы кедов.

— Сороковой размер, — пробормотал про себя Уно, — это стоит запомнить. Хотя несчастье не так уже велико, как кажется старому капитану, Несколько сорванных цветков.

Засунув руки в карманы шортов и тихо посвистывая, Уно вышел на улицу. От пивоварни по всем окрестностям разносился острый аромат хмеля. Только что окончилась смена. Рабочие торопились по узкой улочке к трамвайной остановке. У штаба добровольной народной дружины стояла группа молодежи.

— Придется поднажать, — сказал один из стоявших. — Завтра в порт приходит судно «Альбатрос» с иностранными туристами.

— Ну, тогда откроется торговля! — добавил другой.

Уно подошел поближе. Разговор его чрезвычайно заинтересовал. Но, к сожалению, дружинники дождались своего товарища и вошли в штаб.

Уно прошел во двор. Все окна первого этажа были открыты. В углу двора в песочнице копались малыши. На скамейках под липами сидели бабушки. На него никто не обращал ни малейшего внимания.

Уно подошел к первому окну. Какая-то женщина с высоким начесом разговаривала по телефону:

— Где течет? У гражданина наверху? Каких граждан? Говорите яснее! Двенадцатая квартира, так нужно было сразу и говорить. Минуточку, сейчас запишу. Нет, капитальный ремонт этим летом мы вам сделать не можем, придется потерпеть. Что вы сказали?..

Здесь, очевидно, находилось домоуправление. В соседней комнате лысый мужчина в пестрых нарукавниках с немыслимой скоростью стучал костяшками счетов.

Из третьего окна донесся могучий взрыв смеха.

— Когда мы его раздели, оказалось, что на нем было три женских купальных костюма, один на другом и один другого ярче. Янка щелкнул аппаратом. «Только не вешайте меня в своей газете, увидит мама, тогда мне конец», — у бедняги аж нижняя губа затряслась.

— Молодцы эти «три шпаги», вовремя нам сообщили, — проговорил кто-то и, подойдя к окну, сбросил пепел с папиросы прямо на голову Уно.

— Они уже много раз нам помогали. Из этих ребят получатся в свое время отменные следователи.

— Почему ты думаешь, что это ребята, а не девочки?

— Три шпаги — это символ трех мушкетеров, — пояснил первый. — Да мы с ними познакомимся, сами придут. Ну, ребята, пора на дежурство. Милиция предупреждала, что в нашем районе работает банда спекулянтов, только никак не удается ее раскрыть. Может быть, нам повезет.

— Ты что, мальчик, кого-нибудь ищешь? — вежливый голос прозвучал над самым ухом Уно. От неожиданности он вздрогнул. Рядом стоял старичок с длинной белой бородой, совсем как у Деда-Мороза.

— Я? Я? Да, скажите, пожалуйста, не живет ли здесь такой высокий парень в кедах?

— В чем? В чем? — переспросил старичок, приложив руку к уху.

— В кедах. Это такие ботинки с резиновыми подошвами, — Уно кричал старичку в самое ухо.

— Нет, не замечал. В нашем доме живут Ивары, Айи, Петеры, Яны, насколько я могу припомнить, а как ты говоришь, в кедах, нет, таких не примечал.

— Спасибо, дедушка, — выкрикнул Уно и вдруг замер. Во двор, засунув руки в карманы, медленно входил Портос. На ногах у него были совершенно новые кеды. Большущие, наверняка сорокового размера.

— Ивар! Ивар! — закричали малыши и мигом бросили ящик с песком.

— Айя меня ударила, — жаловалась одна девочка.

— Иваринь, покачай меня на качелях, — просила другая.

— И где ты весь день шатаешься? — строго спросила третья девочка постарше. — Мама тебя искала и ругалась.

Никем не замеченный Уно выскользнул на улицу.

— Одна пташка уже в руках, — с удовлетворением сказал Уно и зашагал в сторону дома. — Теперь подумаем логически. Утренняя драка произошла возле соседнего дома. Значит, и второй мушкетер живет где-то здесь, поблизости.

Из окна дедушкиной комнаты двор был виден как на ладони. Уно уселся на подоконник и притворился, что читает книгу. Не прошло и получаса, как в ворота вошел кудрявый мальчишка, которого звали Арамисом, Опустив голову, внимательно ступал он по двору, будто что-то разыскивая. Обойдя двор, Арамис скрылся за сараем. Через некоторое время оттуда донеслось куриное кудахтанье.

— Ну кто там опять! — заспешила пенсионерка Пурвинь. — Уж если я поймаю, отлуплю, как…

Арамис проворно перемахнул через забор и как ни в чем не бывало снова вошел во двор со стороны улицы.

— Вашим курам, очевидно, приснился дурной сон. Это у них иногда бывает, — успокоил он старушку.

Глава 3. Д’Артаньян

На другое утро старшая сестра Ивара Ингрида принесла ему прямо в постель письмо следующего содержания:

— Кто это тебе дал? — У Портоса сон точно рукой сняло.

— Какая-то девочка, — объяснила сестра.

Схватив со стола горбушку белого хлеба, Портос помчался к своему однокласснику Арамису. Тот еще сладко спал.

— Что это за мода такая, среди ночи поднимать людей, — выговаривала бабушка, стоя в дверях.

— Что вы, бабушка, уже девять часов, — объяснил Портос. — У меня важное дело.

— Никуда твои дела не денутся. Приди попозже, пусть ребенок поспит! — И бабушка захлопнула дверь прямо перед носом мальчика.

— Все-таки я тебя подниму, соня ты такая!

Портос зашел в магазинчик внизу, где был телефон-автомат, и отыскал в кармане двухкопеечную монету.

— Квартира Розе. — К телефону подошла Регина Розе, мать Арамиса. — Арамиса? Нет, такого нет. Ах Юриса, сейчас я посмотрю, если он вообще дома.

— Чего тебе? — Портос услышал заспанный голос друга. — Какое еще письмо? Ничего не знаю, мне спать хочется. — И Арамис положил трубку.

— Ну погоди! — Не прошло и минуты, как в квартире Розе снова зазвенел телефонный звонок.

— Прошу прощения, — Портос, если хотел, мог быть изысканно вежливым. — Пожалуйста, опрокиньте своему сыну на голову ведро холодной воды, а потом попросите его сбежать вниз, на улицу. У меня к нему очень важное дело.

— Поручение выполнено! — Мама Юриса громко рассмеялась и положила трубку.

Через несколько минут Арамис с мокрыми волосами, кудрявыми, как у каракулевой овцы, стоял рядом с другом. В руках у него был листок бумаги. — Ты что-нибудь понимаешь? — удивлялся Арамис. — Я, например, нет.

— Идем к Атосу, — решил Портос, прочитав другое письмо и сравнив почерки.

Третий мушкетер жил за несколько кварталов от них, на небольшой улочке, в роскошном двухэтажном особняке. Со стороны улицы дом скрывала пышная живая изгородь с такими колючками, что даже кошки не рисковали соваться туда, не говоря уже о людях. Ворота были заперты на задвижку. На них висела дощечка с короткой надписью: «Осторожно, злая собака». Друзья перелезли через забор и двинулись к дому.

— Надеюсь, что они хотя бы привязывают свою скотину, — пробормотал Арамис.

Двери дома были закрыты. Со стороны сада раздался злой лай.

— Тише, Динго! — услышали они голос Атоса. Обойдя вокруг дома, оба остановились. Динго был привязан длинной цепью к дверям гаража. Атос стоял у открытого окна второго этажа.

— Брат разозлился за утерянную книгу и запер меня в комнате, — пожаловался он. — Послушайте, в гараже есть веревка. Бросьте ее мне наверх, и я спущусь.

— Будет сделано! — ответил Портос. — Арамис, ты беги быстренько в сарай, а я тем временем заговорю Динго.

— Спасибо! Сердечно благодарю за доверие, но отказываюсь.

— Эх, ты, братец-кролик, бабушкин пай-мальчик! — Портос презрительно сплюнул. — На, задобри этим животину, — он сунул в руку Арамиса ломоть батона. Арамис отломил кусочек и бросил собаке, Динго проглотил хлеб и облизнулся.

Портос был уже у дверей гаража, когда пес его заметил и бросился на него. Хорошо, что удалось вовремя юркнуть в гараж.

Осторожно приоткрыв дверь гаража, Портос вынужден был тут же снова захлопнуть ее. Динго лязгнул белыми зубами.

— Тихо, Динго! — сказал сверху Атос. — Портос, ты слышишь? Бросай веревку! Ту, что висит на стене. Нашел?

— Да, — донеслось из гаража.

— Динго! Ко мне! — приказал Атос.

Пес нехотя сделал несколько шагов в сторону дома. В этот момент Портос открыл дверь и выбросил собранную в круг веревку.

— Лай, лай, подавись своим лаем! — и он из-за дверей показал собаке длинный нос.

Остальное было делом нескольких минут. Арамис бросил веревку наверх, и через несколько минут Атос уже был с друзьями.

— Выходи, — позвал он Портоса. — Я подержу собаку.

— И кому только нужно такое чудовище! — сердился Портос. — Укусит еще кого-нибудь, что делать будете?

— Много ты понимаешь. Динго — ученая ищейка. Брат однажды «сам помогал милиции поймать преступника. Динго людей не кусает, только опрокидывает на землю и не позволяет подняться. Хотите попробовать?

— Нет уж, спасибо! — решительно отказались оба.

Узнав о письме д’Артаньяна, Атос присвистнул, посмотрел на часы и произнес: — О’кей! Идём!

Уно лежал на самом краю лодочного причала, плевал в воду и с удовольствием глазел на расплывающиеся круги. У самой поверхности воды стаями собирались рыбешки в надежде на корм.

— Все это значит, что у него уравновешенный характер и восприимчивый ум, — прошептал Атос. — Так написано в «Трех мушкетерах».

— А как насчет небольшого купания? — Портос неожиданно толкнул мостки. Уно вздрогнул, но совладал с собой.

— Не испугаешь, я плаваю, как рыба.

— Ну ты и даешь, мелюзга! — засмеялся Атос.

— Выкладывай, чего хочешь, не тяни козла за хвост, — в разговор вмешался Арамис. — У нас своя дорога, у тебя своя. Нечего зря время тратить.

— Можно и так, — Уно приподнялся. — Может быть, товарищи мушкетеры присядут. Я не привык, чтобы на меня смотрели сверху вниз.

Трое друзей переглянулись и, ни слова не говоря, уселись на мостки.

— Насколько мне известно, один из вас находится в затруднительном положении из-за потерянной книги.

— Это ты ее забрал? — не выдержал Атос.

— Нет, но мне известно, где она находится. Более того, я даже мог бы ее получить, но с некоторыми условиями.

— Выкладывай.

— Ни вы, ни кто-либо другой из окрестных мушкетеров, гвардейцев, кавалеристов и прочих объединений даже пальцем больше не прикоснутся к цветам капитана Леи.

— Что общего может быть у тебя с этим чудным стариком? — не выдержал Портос.

— Попрошу не перебивать! Во-первых, он вовсе не чудной, во-вторых, он мой дедушка. Ясно? А цветы для старого капитана — память об умершей бабушке. Поэтому он за ними ухаживает и бережет их.

— А при чем здесь мы? — Атос ничего не понимал.

— А вот при чем. На клумбе до сих пор еще сохранились следы кедов 40 размера, совсем таких, как у этого месье, — Уно показал на Портоса.

— Ну и что из этого, думаешь, у меня одного такие кеды?

— Портос! — предостерегающе призвал Атос.

— Ну что вы п-прицепились, — заикаясь, проговорил Портос, — у моей сестры Ингриды был день рождения, и я сорвал несколько цветочков. У старика их целая куча, я думал, он не заметит.

— Не ври! — Уно рассердился. — Ты оборвал весь куст. И не какой-нибудь, а «Поля Робсона» — любимые георгины дедушки.

— О’кей, мелюзга! Считай это дело решенным. Достань только побыстрее книгу, иначе мне здорово влетит, — сказал Атос.

— Она находится у Паулины Пурвинь.

— Тогда не видать нам ее, как своих ушей, — вздохнул Арамис. — С этой дамой мы в состоянии войны.

— Позвольте мне действовать самостоятельно, и через полчаса книга будет у вас в руках, — пообещал Уно.

— Ол райт! Мы засекаем время — 10.38.

— Всего хорошего, мелюзга! — насмешливо проговорил вслед Портос.

— Если ты, верзила, еще раз обзовешь меня так, тут же окажешься вон там, в водорослях, — Уно показал на дно залива, потом повернулся и, засунув руки в карманы, гордо зашагал прочь.

— Хвастать — не косить, спина не заболит и так далее, — не удержался Портос.

За утлом, где его уже никто не мог увидеть, Уно припустил бегом. Дома никого не было. Только Чико временами издавал звуки, напоминающие современную джазовую музыку.

Уно открыл большой сундук и стал выгружать оттуда старые книги. «Справочник штурмана», «Основы навигации», «Астрономия для моряков». Неужели, действительно, дедушка выбросил? Ага! Нашлась таки! Ольга Бебутова «В волнах страсти». На обложке была изображена женщина с длинными распущенными волосами. За ее спиной возвышался средневековый замок с высокими башнями. Уно поднял еще одну книгу — «Божьи мельницы мелят медленно, но хорошо». Рядом с ветряными мельницами стояли два парня, и к их ногам ластилось какое-то кудрявое существо — то ли барашек, то ли облака, как следует разобрать было невозможно.

Сложив остальные книги снова в сундук, Уно причесал свои взлохмаченные волосы и, тщательно завернув обе книги, поспешил в соседский двор.

Паулина Пурвинь сидела у окна и напевала свою любимую песню:

Несмотря на возраст, голос у нее был довольно звучный. Уно долго пришлось стучать, пока Пурвинь услышала и впустила его.

— Привет вам от моего дедушки, капитана Леи, — Уно вежливо поклонился. — Дедушка спрашивает, не можете ли вы дать ему ту книгу, которую вчера показывали. Она написана на немецком языке, а он уже давно ничего не читал по-немецки.

— Но это не моя книга, — на минуту заколебалась Пурвинь. — Я ее нашла.

— Дедушка посылает вам взамен вот эти две, — Уно не давал ей опомниться. — Он говорит — здорово красивые. Про любовь.

— Ишь ты… — Пурвинь нацепила очки и начала перелистывать принесенные книги. — Обложки красивые, — одобрила она. — Поблагодари дедушку и снеси ему эту книжку, пусть читает себе на здоровье. Я все равно ничего там не понимаю. Только эти картинки.

— Спасибо, тетушка. — Уно взял книжку и направился к двери.

— Славный ты мальчик, — Пурвинь выпустила его на улицу, — только не дружи с этими хулиганами в нашем дворе. Вчера они моему Пексику ножку сломали.

— Нет, нет… — Уно готов был обещать все что угодно, только бы поскорее убраться отсюда.

Добежав до гастронома, он остановился, чтобы перевести дух, а потом медленно двинулся к мосткам:

— Сколько, простите, на ваших часах?

— Десять пятьдесят восемь, — ответил Атос. — А где книга?

— Пожалуйста, вот она.

— Ну, ты прямо лев! — с благодарностью сказал Атос. — Я ее теперь подсуну братцу под диван, а потом в его присутствии вытащу. Увидите, какая будет у него физиономия. Это же свинство — запереть меня в комнате! Едем в джунгли, там решим, что делать дальше.

— А как же я? — спросил Уно.

— Едем с нами. Или, может быть, тебе страшно! — Арамис насмешливо посмотрел на рыжего героя.

— Не смеши. — Уно сплюнул в воду. — Никогда не боялся и не собираюсь.

Арамис отвязал моторную лодку, Атос завел мотор, и лодка заскользила по протоке вперед.

— Надо же придумать такое название для лодки, — перевесившись через борт, сказал Уно.

— Это сокращенное от английского «о’кей» и обозначает то же самое, что «чао, бамбино!», — пояснил Атос.

Глава 4. Три скрещенных меча

— Ну, — спросил Атос, когда все уселись рядом перед шалашом. — А теперь выкладывай, кто ты такой?

— Д’Артаньян. Я вам уже сказал, — ответил Уно.

Три мушкетера засмеялись.

— Ты д’Артаньян? На смех курам бабушки Пурвинь, — прыснул Портос.

— На, посмотрись, — Уно достал из широкого поясного кармашка маленькое зеркальце. — Посмотрись-ка в него, да получше.

— Зачем? — Портос немного смутился, но внимательно посмотрел на себя в зеркало. — Глаза, нос, человек как человек, — он недоуменно пожал плечами. Остальные тоже ничего не понимали.

— В книге написано: «На нем был не форменный мундир, ношение которого, впрочем, не считалось обязательным в те времена, а светло-голубой, порядочно выцветший и потертый камзол, поверх которого красовалась роскошная перевязь, шитая золотом и сверкавшая, словно солнечные блики на воде в ясный полдень. Длинный плащ алого бархата изящно спадал с его плеч, только спереди позволяя увидеть ослепительную перевязь, на которой висела огромных размеров шпага».

Портос смущенно посмотрел на свои затертые джинсы и не очень чистую спортивную рубашку. Двое других молчали, ошеломленные.

— «Этот мушкетер, — продолжал Уно, — был прямой противоположностью тому, который обратился к нему, назвав его Арамисом. Это был молодой человек лет двадцати двух или двадцати трех с простодушным и несколько слащавым выражением лица, с черными глазами и румянцем на щеках, покрытых, словно персик осенью, бархатным пушком… Время от времени он пощипывал мочки ушей, чтобы сохранить их нежную окраску и прозрачность»… 34 страница.

Все посмотрели на Арамиса и засмеялись — лицо и уши его без всякого пощипывания залились ярким румянцем.

— А аристократичный Атос — в очках!

— Послушай, ты что, всю книгу наизусть знаешь? — с изумлением спросил Атос.

— Уважаемые синьоры, этой небольшой цитатой я всего-навсего хотел сказать, что вы такие же мушкетеры, как я — д’Артаньян.

— Ну знаешь, ты мне начинаешь нравиться, — засмеялся Атос. — Действительно, что за мушкетеры без д’Артаньяна. Я — за.

— Идет! — И Арамис тоже протянул руку.

— Я думаю… — Портос хотел чего-то добавить.

— Не стоит, в этом деле ты, увы, не так силен, — перебил его Атос. — Здесь решает не рост, а голова, понял?

— Но пусть он по крайней мере расскажет, откуда взялся, — не сдавался Портос.

— С луны, на ракете. Увидел, что товарищам мушкетерам не везет с дзюдо, и решил помочь.

— Это, кстати, было бы совсем неплохо, — вставил Атос.

— Только знаете что? На мою нервную систему скверно действуют такие слова, как мелюзга, сопляк, трепач и тому подобное. Стоит мне их услышать — и я за себя не отвечаю. Ясно? — Уно подошел к Атосу и посмотрел ему прямо в глаза.

— Ясно, — ответил Атос. — Но мы, действительно, не знаем твоего настоящего имени.

— Уно.

— Ничего себе имечко придумали тебе предки, — засмеялся Портос. — Спорим, что его даже в календаре нет.

— В нашем нет, а в кубинском есть.

— А при чем здесь Куба?

— У моего отца там живет друг, которого так зовут. Мой отец тоже сейчас на Кубе. Обещал привезти мне сомбреро и сахарный тростник.

— Врешь, — не поверил Портос.

— Запомни раз и навсегда, что я никогда не вру, — рассердился Уно. — Во всяком случае, без особой нужды, — добавил он.

— А что твой отец там делает? — остальных тоже разбирало любопытство.

— Он моряк. Капитан корабля. — Уно явно гордился. — А моя мама… — тут Уно вдруг замолчал.

— Что мама? — спросил Арамис.

— Ничего… это служебная тайна, — неохотно пробормотал Уно.

— Везет же некоторым, — завистливо протянул Портос. — Такой отец…

— Ну, — откашлялся Атос, — мы, прямо скажем, тоже не лыком шиты. Когда-то мушкетеры боролись со злом. Мы делаем то же.

— Только у нас, разумеется, другое оружие, — добавил Арамис.

— Наш девиз — не быть равнодушным нигде и никогда, — продолжал Атос. — И еще — глаза и уши всегда наготове. Все видеть и слышать.

— Как только заметим какой-то непорядок, стараемся его устранить, — добавил Портос.

— А если это не в наших силах, сообщаем дружинникам.

— И вместо подписи — три скрещенных шпаги, точно? — спросил Уно.

— Откуда ты знаешь? — изумился Атос.

— Д’Артаньян все видит и всё знает.

— На прошлой неделе двое парней хотели вломиться в магазин со двора, а мы заметили и позвонили в милицию, — похвастался Арамис.

— Жаль, что меня там не было, — посетовал Уно, — я бы разложил их по всем правилам.

— А где ты научился так здорово драться?

— Не только драться, но и защищаться от нападения. Это огромная разница, — объяснил Уно. — Дзюдо — древняя японская борьба, вроде нашего самбо. У нее железные правила. Для каждого нападения предусмотрен свой прием защиты. Чтобы хорошо освоить это, надо много тренироваться. Мы можем начать хоть сейчас.

— Сегодня уже нет. Слишком жарко. Пойдем лучше купаться, — предложил Атос. И все три мушкетера, скинув свою верхнюю одежду, нырнули в прохладную воду реки.

— А ты чего ждешь? — спросили они Уно.

— Я… Мне не хочется. — Уно смутился. — Врач запретил.

— Ну и чудак же ты, — удивился Портос, — в такую жару и не искупаться. Вода как паркое молоко.

— Послушайте, ребята, у меня есть колоссальный детектив, — вспомнил вдруг Портос, когда после купания все улеглись на травке в тени дерева. — Самый что ни на есть настоящий. «Made in USA». Он вытащил из кармана небольшую замусоленную книжку в яркой обложке. На лицевой стороне была нарисована женщина в купальнике и маске. В руках она держала автомат. На последней обложке был изображен какой-то ублюдок во фраке с челюстью гориллы и узкими, как щелки, глазами.

— Жаль, что у меня по инглишу еле-еле трояк, — печально сокрушался Портос. — Мог бы почитать, так ведь ничегошеньки не понимаю.

— Дай-ка сюда этот шедевр. — Уно протянул руку. — «Восемнадцатое убийство не удалось» — так она называется.

Атос и Арамис подвинулись поближе.

— Когда Красной Нелли было восемь лет, она убила своего отца, — переводил Уно. На первом рисунке была изображена маленькая девочка, которая с топором в руке двигалась к спящему мужчине.

— А когда ей исполнилось десять лет, Нелли облила бензином соседского мальчика и подожгла только за то, что он назвал ее красноволосым чучелом, — продолжал Уно. С каждой страницей преступления Нелли становились все более ужасающими, но под конец она все же попала в руки какого-то ублюдка во фраке, который и выбросил ее из окна 68-го этажа прямо в Гудзон.

— Вот это вещь! — восхищался Портос. — Жаль, что у нас таких не издают.

— Только этого еще не хватало! — возмутился Уно.

— А почему бы нет? — удивился Портос. — Что в этом плохого?

— А ну как наши Мары и Яны, насмотревшись таких суперубийств, тоже захотят попробовать, тогда что? За океаном уже вовсю практикуются. — Уно сплюнул.

— Говорят, что у них школьные учебники состоят только из одних картинок, совсем не надо корпеть над чтением. — В разговор вступил Атос.

— И где ты только нашел такую дрянь, а, Портос? — перебил его Уно.

— Черный Джо подарил это моей сестре Ингриде. Хвастался, что еще и не такие вещи доставать может. Пусть, говорит, Ингрида только пожелает…

— Ну и что же твоя сестра?

— Да эта дуреха послала его подальше.

— А если Джо из той же самой шайки, что… — громко размышлял Уно.

— Что за шайка? — перебил его Атос. — Ты что там бормочешь?

Уно рассказал о разговоре, невольно подслушанном им у окна штаба добровольной народной дружины.

— Может, сообщить о Джо дружинникам или в милицию? — раздумывал Арамис.

— Взрослых лучше пока не впутывать в это дело, — сказал Уно.

— Конечно, сами справимся. Вот это будет номер, старики, во всех газетах напечатают: «Три мушкетера выследили шайку преступников, — Портос пришел в восторг. — Героические ребята, рискуя жизнью, обнаружили товары стоимостью в миллион рублей…»

— Закройся, — прервал его Атос. — Пока мы еще никого не нашли. Уно прав. С Черным Джо необходимо познакомиться поближе.

— Ты, Портос, должен незаметно расспросить свою сестру — может, кое-что и от нее узнаем.

— Будет сделано! — по-военному четко отбарабанил Портос.

— Только никому ни слова! — наказал Уно.

— Будем немы, как катафалки! — в один голос ответили три мушкетера.

Глава 5. «Жирный кит»

Портовая столовая отличалась от других только номером над входом. Все же рабочие порта и моряки, которые день за днем обедали там, упрямо называли ее «Жирный кит». Даже мать Ивара, которая здесь с давних пор работала уборщицей, не знала, кто придумал это название. Когда бывшая буфетчица уволилась, в семье Калныней порешили, что старшая сестра Ивара Ингрида займет ее место. На первых порах молодой девушке пришлось выдержать не один бой, но она добилась своего: из буфета исчезли бутылки со спиртным, а их место заняли соки и молочные напитки. С помощью комсомольцев окрестных предприятий Ингриде удалось заменить старые расшатавшиеся столики новыми, современной формы, чистенькими, покрытыми белой пластмассой. Скромные сосновые ветки зимой, букеты полевых цветов летом, красивые занавеси на окнах — и бывшее кафе-закусочная превратилось в приятную столовую. Те, кто ежедневно обедал здесь, оценили это, любители же выпить, наоборот, ходили надутые и ворчали. Но Ингрида была неколебима. «У нас алкогольные напитки не распивают», — вежливо, но твердо говорила она, если замечала какие-то нарушения этого требования, и завершала разговор ослепительной улыбкой. Пьяницам ничего не оставалось делать, как подчиняться и убираться подобру-поздорову.

— Ах, Ингрида, Ингрида, что ты с нами делаешь? — сокрушался Черный Джо, послушно запихивая в карман начатую бутылку водки. — Ты хочешь превратить настоящих мужчин в молокососов.

Заведующая столовой, вечно насупленная старая дама, на все эти новшества не обращала внимания.

— Пусть побесится, все равно скоро ей все это надоест, — говорила она матери Ингриды. — Новая метла по-новому метет.

Столовая план выполняла, в буфете недостачи не было, остальное заведующую не интересовало.

На следующее утро после того, как мушкетеры приняли важное решение, в «Жирном ките» появился Портос. Время завтраков уже окончилось, а обед еще не наступил, и столовая была полупустая. Черный Джо сидел на своем обычном месте, жевал капусту и пялил глаза на Ингриду. Боцман «Скумбрии» был красивым парнем, черноглазый и чернобровый с буйной гривой таких же черных волос и упрямым подбородком. Ингриде даже льстило его внимание.

— Жаль, что такой красивый парень, а ума ни на грош — путается со всякими бездельниками и спекулянтами, — жаловалась она матери.

— А ты поговори с ним, поговори, — советовала мать, — может быть, и возьмется за ум.

Увидев Джо, Портос тихо свистнул и помахал кому-то рукой. Поговорив с минуту с сестрой, он подсел к столику Джо. В столовую вошли Атос, Арамис и Уно, уселись за соседний столик и заказали кефир и булочки.

— А, молодой человек, — Джо узнал Портоса и протянул руку. — Каким ветром тебя сюда занесло? Жевательной резинки захотелось? — боцман стал копаться в карманах.

— Не нужна мне твоя резинка. — Портос отдернул руку. — Еще старые запасы не кончились. Есть другое дело. Мы ведь друзья, правда?

— Какие могут быть разговоры, молодой человек, — Джо похлопал мальчика по плечу. — Выкладывай, что на душе.

— Ты не можешь достать мне такую же книгу, как ты подарил моей сестре?

— А что, понравилась? — Джо засмеялся. — Здорово, точно? Даже читать не надо, от одних картинок мороз по коже пробирает.

— Мне эта красноволосая бестия теперь по ночам снится, — сообщил Портос. — Достанешь, а? Парни хорошо заплатят.

— Ничего не выйдет, дружок. Все уже отданы шефу. На этих книгах можно сделать большой бизнес, больше, чем на импортном белье.

— А, может быть, мне сходить к шефу? — наивно спросил Портос.

— Что ты? — Джо махнул рукой. — Я и сам-то не знаю, кто он такой. Шефа знают только несколько чуваков. Они доставляют ему товар, а нам отсчитывают монеты.

— Ну, ничего не поделаешь, — Портос поднялся из-за стола. — Но если что, не забудь старого друга. Ингрида говорила, что ты славный парень. — Это он уже договорил Джо на ухо.

— Правда, она так говорила? — Джо просиял. — Ты можешь поклясться?

— Всеми святыми, — Портос поднял кверху три пальца.

— Может быть, ей что-нибудь подарить? — Джо схватился за кошелек. — Что-нибудь из белья, а?

— Нет, спасибо, — отмахивался Портос, — у нас всего достаточно.

— Приходи через неделю. Сейчас мы дуем в Амстердам, может, что-нибудь да отхватим, — прошептал Джо.

Трое за соседним столиком тем временем покончили со своим завтраком.

— Ну, выкладывай! — велел Атос, когда все уселись на своем любимом месте у лодочного причала.

Портос рассказал обо всем, что узнал.

— Это хорошо организованная банда, — констатировал Уно. — И шеф руководитель банды.

— Яснее ясного, — согласились остальные. — Вот только как их изловить?

— Может, сообщить дружинникам? — предложил Арамис.

— Нечего, — махнул рукой Уно. — Лучше самим. Я думаю, что прежде всего необходимо установить наблюдение за столовой «Жирный кит». Было бы неплохо последить и за дружинниками и при удобном случае подслушать, не разнюхали ли они чего. «Кита» лучше всего поручить Портосу. У него там сестра и мать, ни у кого не возникнет никаких подозрений.

— С дружинниками хуже, — продолжал Атос. — Нас с Арамисом в том дворе знает вся мелюзга.

— Это я возьму на себя, — пообещал Уно. — Меня там никто не знает.

— О’кей, — согласился Атос. — Главное сейчас, глаз не спускать с Черного Джо, тогда разыщем и остальных.

— Чего это ты здесь потерял? — Ингрида скоро заметила, что брат часами слоняется у столовой или сидит за столиком.

— Дома скучно, — пробормотал Портос. — Здесь хоть люди.

— Присмотрел бы лучше за малышами, — возмущалась Ингрида, — у мамы и так работы больше, чем надо.

— Спасибочки, я вам не нянька, — отрезал Портос. — Лучше уж тогда помогать здесь, в столовой. Со стола смести или пол вымыть я еще могу.

— Надо будет поговорить с заведующей, — предложила Ингрида. — Может быть, действительно, найдется для тебя какая-нибудь работа. Ты ведь не такой уж и маленький.

— Только на лето, пока наши работники в отпусках, — согласилась заведующая столовой, внимательно оглядев брата Ингриды с головы до пят.

— Можно считать, что банда у нас почти в руках, — гордо сообщил мушкетерам Портос. — Я буду работать в столовой подсобником и смогу наблюдать за всеми, кто там бывает.

— Колоссально! — обрадовались остальные.

Глава 6. Пластинка «Made in USA»

Атос и его старший брат Гундар были дома одни. Гундар возился с новой радиолой «Симфония», пытался поймать джазовую музыку, Атос, устроившись в мягком кресле, с увлечением читал Конан-Дойля. Вдруг он поднял голову и прислушался.

— Динго скулит, — проговорил он.

— Тебе, наверное, почудилось, — засмеялся Гундар и сделал музыку погромче.

Атос подошел к открытому окну. Теперь он уже отчетливо слышал, как повизгивает собака и кто-то будто плачет. Моросило. Во дворе было темно хоть глаз выколи. Атос ощупью двинулся по дорожке вдоль гаража. Динго стоял на задних лапах, навалившись передними на соседский забор, и тихо скулил.

— Кто это здесь? — спросил Атос.

— Это я, Магдалена, — ответил всхлипывающий детский голос.

— Лена? Ты что здесь делаешь в такую темень? Да и дождь вон какой! — удивился мальчик, подойдя к забору.

— Отец меня выгнал. И теперь мне всю ночь надо стоять тут и молиться, чтобы господь простил мои грехи. А я ужасно боюсь темноты. Хорошо, что ваш Динго здесь.

Атос посмотрел на соседский дом. Все окна были темными.

— Ну, погоди, святоша! Сам валяешься в мягкой постели, а ребенка заставляешь мерзнуть под дождем! — Мальчик потряс кулаком. — Пойдем к нам, Лена. Я напою тебя горячим чаем. — Атос помог девочке перелезть через забор и, взяв за руку, провел в комнату.

— Ты вся дрожишь. Садись-ка сюда! — Атос подвинул девочке мягкое кресло и завернул ее в теплое одеяло, так что наружу выглядывало только худенькое личико с огромными испуганными глазами.

— Мне страшно, он опять будет бить меня. — Лена снова заплакала.

— Пусть только попробует, — пригрозил Атос. — Сейчас не те времена, и никому не позволят истязать ребенка. Если что, сообщим в соответствующие органы.

— Уймись, осведомитель, — перебил его брат. — Отец не накажет своего ребенка без причины.

Лена кивнула головой.

Ну, признайся, в чем ты согрешила? — строго спросил Гундар.

— У отца на столе лежали очень красивые цветные картинки. Целая куча. Я взяла только одну, с собачками, и вырезала, чтобы прицепить к стене, — всхлипывая, рассказывала Лена. — А он накричал на меня, а потом стал бить… Это, оказывается, священные картинки. Вот он и выгнал меня, чтобы я подумала о том, что натворила. Но собачки были такие красивые, посмотри! — и девочка достала из кармана передничка остатки картинки.

— Чего тут красивого? — Атос передал обрывки брату. — Заурядная пошлая картинка.

— Эге! — присвистнул брат. — Так это же пластинка, да притом американская, «Made in USA». Я видел уже такие — джаз что надо. Ну-ка, попробуем! — Гундар поставил остатки пластинки на проигрыватель. Раздалось подобие собачьего лая.

— Тебя, детка, действительно нужно хорошенько выпороть, — пробормотал Гундар. — Надо же, испортить такую вещь! Это же знаменитый собачий джаз! Мировая вещь!

— Я же не знала. — И Лена снова начала плакать.

— Катись ты к черту со своими собачьими джазами! — Атос разозлился и выключил радиолу. — Оставь девчонку в покое. Ты что, сам не видишь, как ее трясет. Ну-ка, Лена, выпей чаю и отправляйся спать. — Он дал девочке большую чашку и толстый бутерброд. — Утром я тебя разбужу. Тогда посмотрим, что дальше делать.

Утром Атос проснулся от громкого пения птиц. Солнце уже поднялось над крышей нового шестиэтажного дома, что стоял напротив. Окрестные сады переливались, усыпанные алмазами росы. От лилий с плантаций вилцановского сада исходил пьянящий пряный аромат.

«Вилцан»… В тот же миг мальчик вспомнил вчерашние события и бросился вниз в большую комнату. Она была пуста. На мягком кресле лежало аккуратно свернутое цветное одеяло. В соседней комнате спокойно спали родители.

— Странно, куда она могла подеваться? — бормотал про себя Атос, выходя во двор. У гаража мирно дремал Динго и во сне шевелил лапами. Соседский двор казался вымершим.

За завтраком мальчик подробно расспросил родителей: они вернулись домой только под утро, на в комнате уже никого не было.

— Издевается над ребенком. Такого только в милицию отдать, — Атос не мог успокоиться.

— Послушай доброго совета, братишка, не суй свой нос в чужие дела, — поучал Гундар. — Не то, гляди, сам по носу получишь.

— Бессердечный! — крикнул Атос и выбежал из-за стола.

— У мальчика переходный возраст, — примиряюще сказал отец, намазывая новый бутерброд. — В это время все принимают слишком близко к сердцу.

Атос тем временем мчался что есть духу к уже известной нам столовой. Портос трудился в поте лица, убирая пустую посуду.

— Подожди немного, через полчаса освобожусь, — сообщил он, — а скоро придут и остальные.

После девяти поток завтракающих стал быстро уменьшаться. Атос заказал бутылку кефира и булочку. К нему подсели Арамис и Уно. Вытерев чистым полотенцем белую поверхность столика, к ним, наконец, присоединился и Портос.

— Уф, устал, — он вытер лоб. — Шутка ли, в течение часа обслужить больше семисот человек.

— А ты механизируй свою работу, — поучал его Уно. — Вот, например, ты ставишь на поднос несколько чашек и бежишь в кухню, потом опять несешься в зал за чашками и опять на кухню и так без конца, а лучше бы взял коляску своей младшей сестренки, нагрузил ее сразу доверху и вези себе спокойненько.

— Послушай, это же грандиозная идея! — сказал Портос, задумавшись на минуту.

— Да подождите же вы со своими детскими колясками! — остановил их Атос. — Есть важное дело.

Выслушав рассказ Атоса о вчерашнем происшествии с Магдаленой, все некоторое время молчали.

— Здесь в общем-то, если разобраться, два дела, — заговорил Уно. — Во-первых, Вилцаны скверно обращаются с девочкой, и во-вторых, — пластинка «Made in USA». Ты говоришь, у него их целая куча?

— Да, Магдалена рассказывала, что много, — подтвердил Атос.

— Было бы интересно узнать, где он их выкопал?

— А как ты, Портос? Ничего подозрительного не замечал пока? — спросил Атос.

Портос покачал головой.

— Черный Джо уплыл в Голландию, а остальных еще не успел изучить.

— А как с дружинниками? — Атос повернулся к Уно.

— Прошатался полдня, но ничего существенного не узнал. При мне задержали нескольких парней с жевательной резинкой, отчитали как следует и отпустили. Большой бизнес, наверное, перекочевал в другой район.

— Надо нам самим разворачиваться, как вам кажется, а? — спросил Атос. — Ты, Арамис, мог бы незаметно подсмотреть, что происходит в соседнем штабе народной дружины?

— Я даже не знаю, где он находится, — Арамис явно был не в восторге от нового поручения.

— А мне кажется, нам стоит заняться вашими соседями, Атос. Что-то у них там не все чисто. — Уно вернулся к прежней теме разговора. — Кем они, интересно, работают?

— Сама Вилцане целыми днями копается в своем саду, выращивает цветы, а потом возит на рынок продавать. Магдалена ей помогает. Вилцан торгует книгами. Каждое утро нагружает полную тачку и везет в центр города. А в субботу к нему со всего города собираются адвентисты и ну давай распевать псалмы. Наш Динго не выносит этого и начинает выть вместе с ними. Вилцан у них кем-то вроде священника, — рассказывал Атос.

— Духовные песнопения и американский джаз — странное сочетание, не правда ли? — вслух размышлял Уно. — Как-то не вяжется. Послушай, а ты можешь навестить соседей и посмотреть, что же там на самом деле происходит?

— Ты с ума сошел, — отмахнулся Атос. — Мы же не в ладах. Вилцан однажды назвал моих предков нехристями и пригрозил им пеклом. Мои, в свою очередь, обозвали его лицемером и спекулянтом. И с того времени граница между нами закрыта, а дипломатические отношения порваны.

— Надо бы поближе познакомиться с Магдаленой и таким образом проникнуть к ним, — пришло в голову Уно.

— Ничего не выйдет, — Атос отклонил предложение Уно. — С мальчиками она не дружит. И вообще эта девчонка так пуглива, что с чужими даже не осмеливается говорить.

— А если кто-нибудь из нас переоденется девочкой? — не сдавался Уно.

— Кто же? Может, Портос? У него сороковой размер обуви, как раз подходит. — Все засмеялись, представив себе Портоса в девичьем наряде и огромных кедах.

— А почему бы не Арамис? — заикнулся было Уно. — У него и лицо как у девочки, и волосы вьются, и щеки нежные, и глаза голубые.

— Арамиса тут же разоблачат. Из-за голоса. Он то говорит тоненьким голоском, как девочка, а то вдруг таким басом, словно взрослый мужчина.

— Ну тогда остаемся мы с Атосом. Атос отпадает, его тут же разоблачат. Значит, в волчье логово отправляюсь я, — сделал вывод Уно.

— Ты? Переоденешься в девочку? — Портос начал так смеяться, что Ингрида не выдержала и отругала его. — Это с твоей-то веснушчатой физиономией! Да еще с короткими волосами!

— Ну и что из того? — Уно разозлился. — Не всем же девчонкам быть красавицами, куда же тогда некрасивым деться? Мой отец всегда говорит, что главное в человеке не лицо, а голова. Дайте мне неделю срока, и новости о Вилцанах посыпятся — только уши подставляйте.

— Ну, а если проболтаешься? — Портос все еще чувствовал недоверие к этому рыжеволосому мальчишке.

— Можете поверить мне, поручение я выполню, что бы там ни было. Даже если меня разрежут на куски, можете быть уверены, что ни один кусочек не проболтается. Это клятва д’Артаньяна.

— А где ты достанешь девчоночью одежду? — спросил Арамис, — может быть, у твоей малышни займем, а Портос?

— Не стоит. Вдруг еще мама заметит, поднимет шум. Я лучше сбегаю к одной девчонке, она точь-в-точь такого же роста, как и я. Мы в школе однажды поменялись масками на карнавале, так нас никто не узнал. — Уно рассмеялся, вспомнив, как ловко они подшутили в тот раз надо всеми.

— Будь по-твоему, — согласился Атос. — Только после того, как ты переоденешься, мы должны все прорепетировать. С такими серьезными вещами шутить нечего.

После обеда все снова собрались у лодочного причала. На плечах Уно висела битком набитая спортивная сумка. Лодка взяла курс на «Джунгли Амазонки».

— Д’Артаньян в юбке, — подсмеивался Портос, когда Уно, одевшись в воздушное капроновое платье, вышел из шалаша.

— Кончай ржать, — отрезал Уно. — Настоящему д’Артаньяну тоже приходилось переодеваться, и не однажды.

— Юбка в порядке, — решили все, внимательно оглядев Уно, — а вот что сделать с волосами?

— Надо завязать бант, — спохватился Портос и достал из кармана красную капроновую ленту. — Я стащил у малышни. Девчонкам жуть как нравятся всякие бантики и ленточки.

Атос попробовал завязать Уно бант, но у него ничего не получилось; бант то съезжал на бок, то вообще соскальзывал с коротких волос Уно.

— Ну и космы же у тебя! — возмущались мальчишки.

— Дай-ка мне, — Портос взял ленту и ловко обвязал рыжие волосы Уно. — Эту практику я уже прошел, — похвастался он.

— Ну вот, теперь намного лучше, — согласились все, — если бы не эти кошмарные веснушки, была бы девчонка как девчонка.

— А теперь пройдись! — приказал Атос.

— Зачем? — удивился Уно, но все же сделал несколько шагов вперед и назад.

— Как ты ходишь? — закричали мушкетеры в один голос. — Такими лошадиными шагами ни одна порядочная девчонка не ходит. Попробуй еще раз, только ступай легко, мелкими шажками.

Уно еще раз прошелся по лугу.

— Ну вот, теперь гораздо лучше, — решили все.

— Только не пытайся лезть через забор, — снова не удержался от ехидства Портос. — И не забудь говорить «спасибо», «пожалуйста», «добрый день», как полагается хорошо воспитанной девочке. Это оставляет приятное впечатление.

— Идите вы к черту! — не выдержал Уно.

— Послушай, девочка, твои родители уделяли мало внимания твоему эстетическому воспитанию, — засмеялся Атос. — Скажи-ка «извините» и сделай книксен.

— Пардон, товарищи мушкетеры. — Подхватив обеими руками коротенькую юбочку, Уно сделал глубокий реверанс.

— Здорово получается, — радовались мальчишки. — А куклы у тебя есть?

— Болван, кто же в моем возрасте играет с куклами? — расстегивая платье, смеялся Уно.

— Моя младшая сестренка Иева увлекается шитьем, — сообщил Портос. — Целыми днями сидит над тряпками. Может быть, и тебе заняться.

— Ну нет уж, спасибо, — отмахнулся Уно. — Ничего не выйдет. Мне больше нравится дзюдо. Может, потренируемся?

— Это можно, — согласились остальные.

Уно оказался хорошим тренером. К вечеру ребята уже освоили несколько приемов.

У причала все распрощались.

— С завтрашнего дня мы больше незнакомы, — напомнил Уно. — Если что, бросьте записку в письменный ящик. А вечером я попытаюсь забежать к «Жирному киту». Гуд бай!

— Странный парень. — Повернув голову, Портос смотрел, как Уно скрылся за углом. — Какой-то он все-таки не такой.

Глава 7. События развиваются

Уно, разглядывая себя в допотопное зеркало, старался обвязать свои короткие волосы капроновой лентой сестры Портоса. Какаду Чико восседал рядом на столе и о чем-то спокойно бормотал на своем птичьем языке.

— К сожалению, человек не может выбрать себе лицо, — вздохнул Уно, мгновение рассматривая свое отражение в зеркале. — С каким явился на свет, с таким и живи.

— Тиххо! — прошипел Чико.

— Как ты думаешь, разве не славно было бы, если бы родители с самого начала могли заказать: «Пожалуйста, мне мальчика или девочку с черными вьющимися волосами, голубыми глазами, маленьким ротиком и слегка вздернутым носиком!» — Уно рассмеялся и показал своему изображению язык. — Тогда бы такие конопатые физиономии не были разбросаны по всему свету.

— Не бррранись! — прохрипел попугай.

— Это еще что за речи? — остановившись в дверях, сердито спросил дедушка.

— Жизнь, старый капитан, тяжелая штука, — вздохнул Уно.

— Опять новый маскарад? — проворчал дедушка.

Уно покачал головой.

— Штаны мне, без сомнения, идут гораздо больше, чем этот кружевной балахон, так ведь? А какие вам яйца подать на завтрак, уважаемый джентльмен, вкрутую или всмятку?

— Все равно, — отмахнулся дедушка, — он был сегодня явно не в духе.

— А ты в бога веришь? — неожиданно спросил Уно за завтраком.

Дедушка поставил кружку с кофе и с удивлением взглянул на Уно. — Что за вздор? Как можно верить тому, чего нет?

— Ну а если все-таки далеко-далеко, на совсем маленькой звездочке сидит такой боженька в белом наряде и вокруг него ангелы с крылышками? Разве не может такого быть?

— Послушай, уж не температура ли у тебя? — дедушка озабоченно приложил руку ко лбу Уно. — Вроде, нет. Ты же взрослый человек, в четвертом классе учишься.

— Прошу прощения, уже в пятом с этой осени, — поправил Уно.

— Еще лучше. Как же ты можешь такую чушь пороть? Космонавты все небо исколесили вдоль и поперек, никакого боженьку не встретили.

— А вот твоя соседка Паулина Пурвинь верит, что бог все видит и слышит, и без его ведома ни один волос не упадет с головы человека.

— У этой бабы с возрастом винтики ослабли, — рассердился старый капитан. — Раньше была женщина как женщина, честно жила, работала, а теперь спуталась с адвентистами. Это их логово на улице Приежу уже давно пора разогнать.

— Что за логово? — как бы невзначай поинтересовался Уно.

— Там живет глава этих помешанных, полусвященник, полусвятой. А что это тебя вдруг так заинтересовало? — возмутился дед. — Какое твое дело? У нас свобода вероисповедания, пусть каждый поклоняется кому хочет, по мне, так хоть старой калоше.

— Ах, дырявая моя голова! — Уно хлопнул себя ладонью по лбу. — Тетя Паулина спрашивала, нет ли у тебя какой-нибудь книги про любовь?

— Ха-ха-ха! — старый капитан принялся так хохотать, что Чико с испугу прокричал сразу весь свой репертуар. — Сама одной ногой в могиле стоит, а ей еще про любовь подавай! Передай ей, что эта тематика меня больше не интересует.

— А может быть, все-таки поискать что-нибудь на дне сундука? — не сдавался Уно. — Из бабушкиных запасов.

— Как хочешь, — капитан махнул рукой. — Только не трогай, пожалуйста, моих корабельных книг. Действительно, лучше про любовь читать, чем шляться к этим святошам.

Уно еще раз перекопал все содержимое большого сундука и отобрал довольно солидную кипу книг.

— Так, здесь пищи хватит надолго. Для начала возьмем «Тернистый путь графской падчерицы». Эх, только бы удалось! — бормотал Уно, глянул на себя в зеркало и, взяв книги, направился к Пурвинь.

Та же, увидев в дверях рыжеволосую девочку с лицом, усыпанным веснушками, опешила:

— А тот, что был в прошлый раз, это ты или не ты? — спросила недоуменно она.

— Тот это не я, — засмеялся Уно. — Я его сестра-близнец. Капитан, мой дедушка, сердечно кланяется вам и посылает этот роман. Очень хороший.

— Да ну! — Паулина вытерла руки о передник и тут же у дверей принялась листать книгу.

Из кухни вдруг повалил дым.

— Тетя Паулина, у вас что-то горит. — Уно подергал пенсионерку за рукав.

— О господи, оладьи сгорели! — старуха проворно кинулась в кухню. — Заходи, детка, я тебя угощу.

Уно вошел в кухню. Паулина подала полную тарелку оладьев и пододвинула поближе к Уно баночку с вареньем из лесной земляники.

— Ешь, детка, сама собирала!

Пурвинь тоже принялась за еду.

— Ах, так ты говоришь, что дедушка прислал тебя, — набив до отказа рот, спрашивала она. — Это хорошо, что он не забывает старых друзей. Скажи ему, что я в ближайшее время сама зайду в гости. Может, чего выстирать надо или починить. У мужчин такие дела не очень-то идут, а мне разве трудно?

«И как только она не поперхнется?» — подумал Уно.

— Но вы все-таки ужасно похожи, — продолжала Паулина, оглядывая Уно. — Несколько дней тому назад ко мне заходил твой брат, ну до кончиков волос такой же как ты. Даже веснушки на том же месте. А куда же сейчас братик подевался?

— Уехал с мамулей в командировку. Дедушке с нами двумя не управиться.

— Это уж точно, — согласилась Паулина. — Надо было меня позвать, я бы подсобила.

— Тетенька, а вы в бога верите? — спросил Уно.

— А как же. Раньше не верила, а теперь брат Язеп с улицы Приежу раскрыл мне глаза. Каждую субботу собираемся мы у него на моление.

— А меня вы можете взять с собой? — попросил Уно.

— Конечно, детка, — тотчас же согласилась Паулина. — Бог радуется каждой приблудшей душе. Приходи завтра, примерно к пяти, вместе и пойдем.

— Только, пожалуйста, не говорите ничего моему дедушке, — попросил Уно, — иначе он меня не отпустит.

— Не скажу, не скажу, — пообещала Паулина, — будем обе молиться за его грешную плоть, чтобы не сгорела она в геенне огненной.

Уно простился, вышел из дома Пурвинь, одним махом перелетел через двор и кинулся бежать в сторону столовой.

— Ну и скачешь же ты, как жеребец! — недовольно ворчал Портос, складывая пустые бутылки из-под кефира. — Разве приличные девочки так себя ведут?

— Доброе утро, Портосик-Иваринь, — Уно сделал реверанс. — Я пришел сказал, что пока все в порядке. Завтра вечером мы обе с Пурвинь идем к брату Язепу, молиться. Ну, а как тут у вас?

— Пока никак. Дружинники задержали одного человека с американским комиксом, но он ни под каким видом не хочет признаваться, откуда раздобыл его.

— Ивар! — в дверях показалась Ингрида, — ты что это баклуши бьешь в рабочее время?

— Да-да, — проговорил Портос. — Кефир, девочка, есть в буфете и булочки тоже.

— Благодарю! — Уно вошел в столовую. — Мне, пожалуйста, две бутылки кефира и четыре булочки с собой.

Ингрида завернула булочки и дала сдачу.

— Благодарю, — Уно вежливо присел и вышел из столовой. «Удивительно знакомое лицо. Где-то я уже видела ее», — размышляла про себя Ингрида.

Глава 8. Ешка из Вентспилса

В субботу, после обеда, Уно тщательно разгладил платье.

— Просто непостижимо, кому только нужны все эти воланчики и кружавчики? Ни выстирать их как следует, ни выгладить, — сердился Уно.

Из соседней комнаты доносилось пение старого капитана. Он пел свои любимые песни, и это означало, что у старика превосходное настроение. Он только что пришел из бани и теперь листал новенький, только что полученный каталог цветов.

— Прошу чуточку внимания. — Уно повернулся, как балерина, на одной ноге. — Будьте любезны, уважаемый джентльмен, посмотрите, все ли в порядке? — Не вылезают ли из-под юбки трусы?

— И куда это вы так нарядились, мадемуазель? — спросил дед.

— Очень важная встреча, — объяснил Уно.

— На свидания тебе вроде бы еще рановато бегать, — проворчал дедушка.

— Не волнуйся, старый капитан, ничего со мной не случится. Часика через два вернусь.

Стукнула наружная дверь, с лестницы донесся быстрый топот, а затем все стихло.

— Странная нынче молодежь пошла, — покачал головой старик. — То штаны, то юбка, ничего не поймешь. — И он снова погрузился в свой каталог.

— Ну, как славно, детка, что ты пришла, — обрадовалась Паулина. — А я уж думала, этот нехристь, господи прости, не отпустит тебя. — Пурвинь нарядилась в черное платье, на плечах ее поблескивал шелковый зеленый платок. — Ну пошли. Пора уже.

Во дворе Атос и Арамис гоняли мяч. Увидев Уно в светло-голубом платье, они затряслись от смеха. Уно тайком показал им язык и чинно зашагал по улице рядом с Пурвинь.

Логово адвентистов располагалось в небольшом доме, со всех сторон огороженном крепким забором.

Верующих встречал сам хозяин — брат Язеп. Паулина дала ему несколько рублей и горстку мелочи.

— Пенсия-то у меня небольшая, — будто оправдывалась она.

— Не тужи, сестра Паулина, — сладким голосом успокаивал ее брат Язеп. — В день воскресения из мертвых тем, кто беден, воздастся сторицей.

В большой комнате брата Язепа на дощатых скамьях уже сидело около дюжины братьев и сестер. Это в основном были пожилые люди. В уголке, забравшись на низкую скамеечку, сидела на корточках Магдалена.

— Добрый день, Лена, — поздоровался Уно и уселся рядом.

— Ты и есть та самая новенькая? — Лена смотрела на него своими огромными глазами. Уно кивнул головой.

— Сестра Паулина уже рассказывала моей маме о тебе, — прошептала Лена.

Началась служба. Кто-то из братьев пришпилил к стене большие, яркие картины с надписями на английском языке. На одной из них вооруженные мужи кололи копьями в живот каких-то людей, срубали им головы мечами, а надписи гласили о том, что это пророк Илья расправляется со своими врагами. На другой картине было нарисовано глубокое ущелье, из которого поднимались языки пламени. Мужчины, женщины, дети с перекошенными от ужаса лицами падали в это ущелье.

— Перед вами Страшный суд, — сказал брат, пришпиливавший картины. — На такую смерть обречены все грешники, все неверующие. Долгие годы будут мучиться они в геенне огненной, покуда не сгорят дотла. А верующих уже сейчас ждут уставленные яствами столы в садах Эдема.

А потом брат Язеп прочел проповедь:

— Скоро огонь с престола господня падет на землю и кончатся времена милосердия. И каждая молитва должна будет пробиваться сквозь космическое пространство к небесному раю. Но бойтесь отягощать сердце свое излишней едой. Особенно пакостна свинина.

Долго говорил брат Язеп, предостерегая от грехов мирской жизни. А потом братья и сестры по вере запели:

Уно внимательно оглядел комнату. В одном углу стоял шкаф с резным верхом. Рядом с ним раскладушка. Ничего подозрительного.

продолжали братья и сестры свою неблагозвучную песню. В нестройном хоре ясно слышался голос Магдалены, чистый и звонкий, как у жаворонка.

«Совсем крохотная девчушка, а какой голос звонкий», — дивился про себя Уно.

Окна были закрыты. В комнате не хватало воздуха.

— Давай выйдем ненадолго, — предложил Уно.

— Нельзя, — прошептала Магдалена. — Отец будет ругаться.

Наконец служба окончилась. Сестры и братья стали прощаться. Некоторым хозяин дома вручал по небольшому сверточку и кое-что нашептывал при этом. Уно придвинулся поближе, но так ничего и не услышал.

Тут к девочкам подошла Паулина Пурвинь.

— Как чудесно, что вы уже познакомились, — одобрительно сказала она. — Ты, Магдалена, научила бы подружку свою нашим песням да и рассказала бы что-нибудь из святого писания.

— С удовольствием, сестра Паулина. Только вот отец с мамой не велят мне дружить с чужими.

— Ну об этом я уж позабочусь, — обещала Паулина. — Это очень хорошая девочка из приличного семейства.

«Все идет как по маслу», — радовался Уно про себя.

— Я завтра утром приду к тебе, можно?

— Не знаю, — смутилась Магдалена, — мне завтра с утра надо работать в саду.

— Это ничего, я тебе помогу, — пообещал Уно. — Вдвоем все быстро сделаем, а потом поиграем, да?

— Ну хорошо, — согласилась Магдалена. — Только приходи после завтрака. Отец с матерью будут на рынке, и нас никто не увидит.

В воскресенье утром мать разбудила Атоса, когда он досматривал свой самый прекрасный сон.

Вместе с другими мушкетерами Атос прилетел в космическом корабле на луну. Вокруг вздымались жуткие скалы, зияли бездонные пропасти. Небо было черным, как смола, и на нем блестели такие яркие звезды, что больно было смотреть на них. И в тот самый момент, когда Атос как раз сделал большой шаг, чтобы подняться на ближайшую скалу, кто-то потащил его назад. Он вскрикнул.

— Поднимайся! — мать дергала его за ноги. — К тебе пришла какая-то девочка, довольно странная.

— Девочка? — сонно спросил Атос. — Гони ее в шею, не знаю я никаких девочек.

— Я уже сказала ей, чтобы она пришла попозже, но она уверяет, что у нее неотложные дела.

Атос неохотно оделся и сошел вниз. На пороге стоял Уно в голубом капроновом платьице с красным бантом в волосах.

— Доброе утро, Атос, — как ни в чем не бывало Уно сделал реверанс. — Извини, что побеспокоил тебя. Я и не подозревал, что ты такая соня. Как бы нам поговорить с глазу на глаз?

— Пойдем наверх. — Не совсем любезно проговорил Атос. — Ну, что еще случилось?

— Фью! — присвистнул Уно. — Двор Вилцанов, как на ладони. — Я так и думал.

— Не тяни! — прервал его Атос.

— Вчера отец Язеп, то есть твой сосед Вилцан, осчастливил многих братьев и сестер небольшими сверточками, — рассказал Уно. — К сожалению, мне не удалось выяснить, что там внутри. Хорошо бы понаблюдать, кто к Вилцанам приходит. Неплохо было бы даже сфотографировать.

— Ол’райт, у моего предка есть телеобъектив, — согласился Атос.

— Иди сюда! — Уно позвал Атоса к окну.

В соседском дворе появилась Вилцане. В руках у нее были две тяжелые корзины. За нею показался Вилцан и вывез из сарайчика тележку, Потом они оба вынесли из теплицы несколько ящиков с помидорами.

Из сада вышла Магдалена с цветами в руках. Вилцане смочила под краном колонки большую тряпку и завернула в нее цветы. Когда тележка была полностью загружена, родители уехали.

— На рынок, спекулянты, — определил Атос.

— Ну, время не ждет, — попрощался Уно.

— Куда ты? — спросил Атос.

— К Магдалене. Мы договорились. А ты можешь заваливаться на другой бок и досматривать свои сны, — насмешливо добавил Уно.

У калитки сидел Динго. Уно смело шагнул вперед, наклонился и почесал собаку за лохматым ухом. Динго блаженно прикрыл глаза.

— Неужто тебе не страшно? — У Атоса от удивления глаза на лоб полезли.

— Чего же тут страшного? — рассмеялся Уно. — У меня все собаки друзья. Я немного понимаю по-собачьи. Твой пес мне только что сообщил, что ему надо срочно выйти во двор. До свиданья! — Уно сделал реверанс и открыл калитку.

— Какая странная девочка, — снова удивилась мать Атоса.

— Да какая же это де… — начал было Атос, но, спохватившись, внезапно замолчал. — Девчонка как девчонка, — произнес он и направился снова в свою комнату.

На улице Уно внимательно огляделся вокруг: нет, ни души не видно. Калитка Вилцановского двора была на запоре. Уно попытался перелезть, но верхний край забора был обтянут колючей проволокой. Уно отбросил эту идею и громко позвал Магдалену. Увидев долгожданную гостью, девочка покраснела от радости.

— Я уже думала, что ты меня обманешь, — сказал она и провела свою новую подругу в сад. Здесь в каждом уголке что-то цвело или росло. В самой большой теплице алели помидоры, в парнике за стеклами зрели огурцы. Тут же рядом пьяняще пахли сотни белых лилий.

— Какие красивые! — произнес Уно. — Можно я сорву одну?

— Что ты! — испугалась Магдалена. — Мама говорит, что за каждый цветок на базаре большие деньги платят, — девочка подошла к бадье, наполненной водой, зачерпнула полную лейку и начала поливать огурцы.

— А тебе не тяжело? — спросил Уно.

— Я уже большая, — серьезно пояснила девочка. — Иногда по вечерам, правда, ужасно болит спина и кружится голова. Но мама говорит, это оттого, что я быстро расту.

— А у тебя второй лейки нет? — спросил Уно.

— Рядом с бадьей, — сказала Магдалена.

Вдвоем работа пошла быстрее, однако через некоторое время Уно почувствовал, что с лейкой, наполненной водой, происходят чудеса — она становится все тяжелее и тяжелее. Уно зачерпывал только половину, но скоро и это перестало помогать.

— Устала? — сочувственно спросила Магдалена. — Осталось совсем немного, еще только лилии — и сад полит.

— Ну и житье у тебя, — вздохнул Уно и пощупал жесткие ладошки своей новой подружки. — И это каждый день такая адская работа?

— Отец говорит, что все в этом мире должны зарабатывать свой хлеб в поте лица, тогда в раю ты сможешь отсыпаться, сколько душа твоя пожелает, — совершенно серьезно пояснила Магдалена. — Бог так уж все устроил.

— И ты в это серьезно веришь?

Магдалена вздохнула.

— Учительница, правда, говорила, что никакого бога нет. Однажды она приходила к нам домой, хотела поговорить с мамой и папой, чтобы разрешили мне вступить в пионеры и по субботам не сидеть дома, а ходить в школу, как все. Но отец ни за что не согласился. А мне так хочется вместе со всеми быть.

— Знаешь, кто твой отец? — рассвирепел Уно. — Настоящий невежда и мракобес.

— Не говори так, — испугалась Магдалена. — В писании сказано: «Почитай отца и мать своих и да воздастся тебе на небесах и на земле».

В калитку кто-то постучал.

— Эй, есть кто-нибудь из взрослых? — спросил молодой человек в белой нейлоновой рубахе.

— Нет, — ответила Магдалена. — Папа и мама ушли.

— Передай отцу, что приходил Ешка из Вентспилса и сказал, что отец может забрать то, что заказывал. Запомнишь? — спросил молодой человек. — Повтори!

— Приходил Ешка из Вентспилса и сказал, что отец может забрать то, что заказывал, — слово в слово повторила Магдалена.

— Все правильно, леди. До свиданья! — И незнакомец медленно зашагал прочь.

— Мне тоже пора домой, дедушка ждет. — Уно вдруг заторопился. — Я приду завтра, ладно?

— Нет, завтра нельзя, — Магдалена покачала головой. — Завтра мама целый день будет дома.

— Ну тогда послезавтра, — не сдавался Уно.

— Хорошо, — согласилась Магдалена. — Около десяти. Мама уже уйдет на базар, и я буду дома совсем одна.

Белая нейлоновая рубашка тем временем мелькнула за утлом. Уно бросился за ней следом. Слежка не составляла особых трудностей. Беззаботно посвистывая, бородатый медленно шагал по пыльной улочке в сторону порта. По дороге он купил папиросы, газету «Спорт» и, наконец, завернул в столовую «Жирный кит». Уно, засунув в рот два пальца, пронзительно свистнул.

— Ивар, иди, наверное, кто-нибудь из твоих, — позвала Ингрида брата.

— Срочно надо выяснить, где этот бородатый тип остановился, — прошептал Уно Портосу. — У него какая-то посылка из Вентспилса отцу Язепу. — Понятно?

— Но я сейчас не могу. — С несчастным видом Портос развел руками. — Приближается обеденное время, а две работницы сегодня выходные. А почему ты сам не можешь пойти следом?

— Понимаешь, он меня видел у Вилцанов.

— Знаешь что, сбегай к Арамису, может быть, он дома, — нашел выход Портос.

— А если тем временем этот тип куда-нибудь смоется?

— Никуда он не уйдет, — Портос заглянул в открытую дверь столовой. — Посмотри, как загрузил стол — шесть бутылок пива, суп, второе. Так устраиваются надолго.

— Я побежал.

Портос обратил внимание, как легко поскакал Уно по улице.

Арамис в одиночку играл в бадминтон.

— Здорово, что ты пришел! — увидев Уно, обрадовался он. — Скидывай эту дурацкую юбку и иди играть. Я тут дохну от скуки. Атос тоже неизвестно куда подевался.

— Времени нет, — перебил его Уно и рассказал, в чем дело.

— Идем, — Арамис не тратил лишних слов.

— Я надену джинсы и догоню тебя, — крикнул Уно вслед.

Глава 9. Родители больше не узнают своих детей

Некоторые родители просто не узнавали своих детей. Атос, которого мать раньше видела только во время еды, да и то не всегда, вдруг почти перестал выходить из комнаты. Положив под руку фотоаппарат с телеобъективом, театральный бинокль матери и обложившись книгами, он часами торчал у окна.

— Пошел бы погулять, — предлагала мать. — Так ведь и глаза можно испортить, целый день за книгами сидишь.

— До осени совсем мало времени осталось, — невинным голосом пояснял Атос, — а учительница по литературе задала на лето прочесть целую кучу книг.

Хорошо, что мать не просмотрела эту довольно внушительную груду книг. Иначе бы она наверняка подивилась довольно своеобразному литературному вкусу учительницы. Все чтиво Атоса состояло почти исключительно из детективных романов и книг о разведчиках.

Арамис, который всегда с большим удовольствием сидел дома и рисовал натюрморты (от друзей это, как ему самому казалось, девчоночье увлечение он тщательно скрывал), теперь целыми днями пропадал неизвестно где.

— Лишь бы не связался с какими-нибудь бандитами или вирами, — жаловалась его бабушка своей, соседке Паулине Пурвинь.

— Все в руках бога, — ханжески вздыхала Пурвинь. — От нынешней молодежи ничего путного не дождешься. Ни стариков уважать не хотят, ни тварь живую не щадят. Намедни сломали моему петушку, бедняжке…

— Ну, наш-то Юритис не такой, — перебила бабушка излияния соседки. Рассказ о несчастье петушка она уже знала наизусть.

Да и старый капитан был вконец сбит с толку. Каждое утро он заставал Уно за усердным чтением библии.

Это была реликвия семейства Леи — старинная книга, изданная более ста лет назад. На внутренней обложке архаичными буквами была записана вся родословная семейства Леи. Последняя запись, сделанная рукой бабушки, сообщала о рождении Уно.

— Первоклассное чтиво, дедушка, — радовался Уно. — Как сказка. Ты только послушай. — Уно прокашлялся и немного тягучим голосом, подражая отцу Язепу, начал: — «Но в те дни, после скорби той солнце померкнет, и луна не даст свет, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются».

— Полундра! — раздался из угла хриплый голос попугая.

— Сейчас же отдай библию, — строго приказал капитан. — Стыдно! Передовой человек, а занимаешься такой ерундой.

— Подожди, капитан, — перебил его Уно. — Чтобы одолеть врага, нужно хорошо знать, чем он дышит.

Но окончательно сбила с панталыку старого капитана Паулина Пурвинь, которая, нарядившись в свое праздничное платье и предназначенный только для торжественных визитов платок, явилась после обеда в гости. Капитан в это время, обвязавшись передником покойной жены, чистил картошку.

— Книги принесла тебе, — доложила Пурвинь. — Очень интересные, особенно та, что про тернистый путь графской падчерицы. Сколько раз всплакнула читаючи.

Капитан ничего не отвечал. Паулина положила книги на письменный стол и цепким взглядом обвела комнату. Полы были чисто вымыты, всюду царил порядок.

— Трудно тебе, мужику-то, хозяйничать, — вздохнула Паулина, — давай-ка я тебе почищу картошку.

— Я сам, — отбивался капитан.

— Тебе бы с какой-нибудь бабонькой сговориться надо, чтобы помогала хозяйничать, — продолжала в том же духе Паулина.

— Уж не хочешь ли ты сама пойти ко мне в хозяйки? — капитан криво ухмыльнулся в усы.

— Я? — смутилась Пурвинь от такого прямого вопроса. — А почему бы и нет? Чего тут плохого? Я так готовлю — пальчики оближешь!

— Знаешь что, Паулина, скажи толком, чего тебе надо, и убирайся к…. — не сдержался капитан.

— Прочь, пр-рочь! — поддакивал из своего угла Чико.

— Что ты за человек, черт возьми? — совсем греховно выразилась Паулина. — Очень-то ты мне нужен, старая развалина, я пришла к твоей внучке, Уныне. Слава богу, что хоть эту душеньку мне удалось вернуть на праведный путь. Скажи ребенку, пусть приходит сегодня ко мне. Я опять угощу оладьями с вареньем из лесной земляники.

Паулина медленно выплыла из комнаты. Капитан зло пробурчал что-то и захлопнул дверь.

А теперь вернемся к Ешке из Вентспилса, которого мы оставили в столовой «Жирный кит».

Портос с понятным опасением наблюдал, с какой скоростью уплетает Ешка двойную порцию котлет, запивая каждый кусок глотком пива. Вдруг Арамис не успеет, что тогда?

На счастье, под конец Ешка снизил темп. Мусс он ковырял почти полчаса. Тем временем у дверей раздался свист. Это был Арамис.

Плотно поев и обильно запив еду, Ешка подошел к Ингриде. Портос тут же нашел себе поблизости работу — стал аккуратно составлять пустые молочные бутылки.

— Привет от Черного Джо, — начал разговор Ешка. — Он смертельно тоскует о вас.

— Ничего, пускай тоскует на здоровье, — коротко ответила Ингрида. — От тоски еще никто не умер.

Почувствовав, что увлекательного разговора с Ингридой не получится, Ешка справился о прежней буфетчице Валии и вышел из столовой. Арамис последовал за ним.

Сев в трамвай, Ешка доехал до центра города. На вокзале, в камере хранения, он долго рылся по карманам, пока нашел квитанцию. Получив коричневый чемодан, он снова сел в трамвай. Через две остановки после столовой он вышел, завернул в ближайший переулочек и скрылся в обветшалом двухэтажном доме. Арамис остался на улице.

— Ну, как успехи у великого детектива? — раздалось внезапно у него над ухом. Это был Уно, уже переодевшийся в свои обычные шорты с широким кожаным поясом. — Полный порядок, — продолжал Уно. — Валия живет в шестой квартире. У дома два выхода — на улицу и во двор. В случае необходимости с этого дерева можно заглянуть в ее комнату.

Был теплый воскресный вечер. Люди возвращались с загородных прогулок. Почти у каждого в руках был букетик полевых цветов.

— Ужасно скучно стоять вот так, — признался Арамис. — Может быть, уйдем?

— Ты с ума сошел! — рассердился Уно. — Настоящие детективы, такие как Шерлок Холмс, например, часами могли стоять, иногда даже на одной ноге, и не покидали своего поста, а ты… Представляешь, вдруг он именно в эту минуту и выйдет с чемоданом? Как мы тогда узнаем, куда он денет все вещи?

Из открытых окон доносились возбуждающие аппетит запахи — хозяйки готовили еду. Наступило время ужина.

— Кислая капуста, — констатировал Арамис, принюхиваясь, — и жареное мясо. Чертовски хочется есть.

— Мне тоже, — признался Уно.

В окнах постепенно гас свет. Люди отправлялись спать. Только из окна квартиры, где жила Валия, продолжала звучать громкая музыка.

— Гуляки, паразиты, — злился Арамис. — Лучше бы шли поскорее спать. Ну влетит мне сегодня от бабушки.

— Мне от старого капитана тоже, — вздохнул Уно.

— Ничего, как-нибудь выдержим. С настоящими мушкетерами еще и не такие беды случались.

Где-то часы пробили двенадцать.

— Я залезу на дерево, посмотрю, чем они там занимаются, — наконец решил Арамис и проворно, точно кошка, стал взбираться по веткам наверх.

— Валия стелет постель, — сообщил он через некоторое время. — Ешка в одних плавках сидит у стола и дремлет. Кажется, сегодня ночью он уже никуда не пойдет.

Старый капитан был мрачен, как грозовая туча.

— Это что еще за полуночные шатания? — спросил он. — Ты где это ходишь?

— По улице, вместе с Арамисом, то есть Юрисом из соседнего дома, — Уно говорил истинную правду.

— А вчера вечером? — продолжал расспрашивать капитан.

— У адвентистов, на улице Приежу. Там здорово весело, — засмеялся Уно. — Поют всякую галиматью.

У старого капитана опустились руки. Выходит, Паулина говорим правду.

— Запомни раз и навсегда, — строго сказал дедушка, — чтобы ноги твоей больше не было в этом доме. И у этой старой лицемерки Пурвинь тоже. Ясно?

Таким сердитым Уно видел своего дедушку впервые.

— Вот этого я тебе не могу обещать, по крайней мере, пока, — ответил Уно и обнял дедушку за шею. — И не ругайся, старый капитан, я не собираюсь вступать в секту и верить всякой чепухе о царствии небесном. Честное пионерское! Потерпи немного, и я тебе все расскажу.

— Ничего не понимаю, — покачал головой старый капитан и тяжело вздохнул. А когда Уно уснул, он сел за стол и долго писал письмо. На следующее утро он сам пошел на почту и попросил авиаконверт.

Глава 10. Тайна коричневого чемодана

В понедельник вечером мушкетеры и Уно встретились у Атоса.

— В 11.04 к Вилцанам явился бородатый с тяжелым чемоданом в руках. Он два раза перекладывал чемодан из одной руки в другую и после этого вошел в дом. Видно, чемодан был тяжелым, так? — сообщил Атос, заглянув в блокнот.

— В 11.57 бородатый вышел из дому. Под мышкой у него была небольшая белая папка. В 12.23 Вилцан со своей книжной тележкой отправился в город. Магдалена вместе с матерью все время работала в саду.

— Да, тяжело живется этой малышке, — вздохнул Арамис, — как Золушке у мачехи.

— Ты недалек от истины, — засмеялся Атос. — Я вчера слышал, как мама говорила отцу, что Вилцаны взяли себе из детского дома не дочь, а прислугу. «Надо, вероятно, сообщить куда следует», — предложила она. «Какое твое дело, — ответил отец, — пусть они сами разбираются. А работа еще никому не вредила».

— Так, выходит, Магдалена неродная дочь Вилцанам?

— Ну да, — подтвердил Атос.

— Бедняга ничего об этом и не знает. Может быть, рассказать ей? — вслух размышлял Уно.

— Лучше пока не надо, подождем, — решили остальные.

— Ну, слушайте дальше. В 17.38 Вилцан притащился домой. Потом он возился в теплице. В 18.31 к калитке подошла женщина, одетая в черное, с минуту пошепталась о чем-то с Вилцаном и пошла дальше. Всех чужих посетителей я сфотографировал, — добавил Атос.

Уно и Арамис рассказали о своих приключениях. Уно наблюдал за домом Валии с семи до десяти, потом пришел Арамис. В 10.17 Ешка вышел из дверей дома, широко зевнул и зашагал в сторону «Жирного кита» завтракать. Там он выпил две кружки пива, передал Ингриде привет от Валии и пожаловался, что страшно трещит голова. Потом он вернулся в тот же дом, где ночевал, и через некоторое время появился оттуда с коричневым чемоданом в руках.

— А к Вилцану он заходил или нет? — спросил Атос.

— Да. — Арамис ответил утвердительно. — Я спрятался за твоей калиткой, чтобы он меня не заметил.

— Ну а дальше что? — Портос сгорал от нетерпения.

— После этого Ешка сел в четвертый трамвай и поехал в центр. Я следом, — продолжал Арамис. — На улице Судмалиса он вышел, я за ним. Он завернул в кафе «Золотая лилия», и я туда же. Ешка заказал у стойки коктейль…

— Ты тоже, — засмеялся Атос.

— Имей совесть! — Арамис вспылил. — Я, правда, немного боялся, что меня могут выгнать, поэтому заказал мороженое и притворился, что читаю газету. А он тянет свой коктейль и о чем-то шепчется с буфетчиком, потом открыл папку и передал ему тонкую пачку. Наконец Ешка расплатился и направился к универмагу. Ну и тут я его потерял, — признался Арамис. — Сами знаете, какая там толчея.

— Ты сделал ошибку, — заметил Атос. — Нужно было тут же ехать к Валии и понаблюдать за ее домом. По крайней мере мы бы знали, когда этот фрукт туда вернется.

— А я навел справки о Валии, — рассказал Портос. — Она, оказывается, уволена с работы за недостачу. Правда, Валия ее покрыла, поэтому до суда дело не дошло. Теперь она нигде не работает, к ней часто заходят всякие сомнительные личности и устраивают пьянки. Это все.

— Да, нам попался крепкий орешек, — сказал Арамис. — Может быть, все же сообщить дружинникам или в милицию?

— Ты с ума сошел! — запротестовали остальные.

— Вот только не допустили ли мы какой-нибудь ошибки? — размышлял Уно. — Надо подумать, как бы в таком положении действовал Шерлок Холмс?

— По крайней мере, он бы констатировал состояние дел и нарисовал бы схему событий по их последовательности, — сказал Атос и достал из письменного стола белый лист бумаги. — Совершенно ясно, что мы имеем дело с целой бандой спекулянтов, — продолжал он. — Нам необходимо ее раскрыть. Назовем это «Операция X». Во главе банды стоит «шеф». — Атос начертил карандашом кружок и написал в середину «шеф». — Кто он такой, мы пока не знаем, а поэтому поставим пока рядом знак вопроса. Связисты шефа — Вилцан и Ешка. — Чуть пониже Атос нарисовал два кружочка поменьше. — От Ешки следы ведут дальше к Черному Джо и на пароход «Скумбрия», — Атос нарисовал стрелу и на конце ее маленький пароходик.

— Ты забыл буфетчика из «Золотой лилии», — напомнил Арамис.

— И Валию, — добавил Портос.

— Правильно, — Атос начертил еще две стрелы и кружки, куда вписал «Валия» и «буфетчик».

— Теперь возьмем Вилцана. Прежде всего этот святоша сотрудничает с Ешкой. Кроме того, со многими братьями и сестрами, которым после службы выдает какие-то таинственные сверточки. Что мы еще о нем знаем? То, что у него хранится коричневый чемодан. А вот что в нем?

— Это я попробую узнать, — заявил Уно.

— Арамис пусть понаблюдает за Ешкой, — распределял обязанности Атос.

— Я возьму рисовальные принадлежности и буду изображать художника, — вдруг пришло в голову Арамису. — Иначе просто неудобно всюду за ним слоняться, еще подумает невесть что.

— Завтра вечером встречаемся у меня, — напомнил Атос.

На следующее утро моросил мелкий дождичек.

— По крайней мере, не надо будет поливать сад, — радовался Уно.

Около десяти, надев пестренькое ситцевое платьице и накинув на плечи нейлоновый плащик, Уно направился к Магдалене. Калитка по обыкновению была заперта. Уно взобрался на перекладину, просунул руку в щель и ловко отодвинул задвижку. Во дворе никого не было. Двери дома были заперты.

— Алло! Здесь есть кто-нибудь? — громко спросил Уно.

— Иди сюда! — раздалось из сада. Магдалена старательно разрыхляла цветочные грядки.

— Что ты здесь делаешь в такую погоду? — изумился Уно, увидев свою приятельницу совершенно промокшей и продрогшей.

— Мама мне велела, иначе я не заслужу обеда, — объяснила малышка. — Сейчас я кончу и пойдем в комнату.

Магдалена привела подружку в комнату, служившую молельней. Сейчас длинные скамьи были сдвинуты к стене и поставлены одна на другую, а пол тщательно выметен. Коричневого чемодана, который принес Ешка, нигде не было.

— А что там, за дверью? — спросил Уно.

— Там живут отец с матерью, — объяснила Магдалена.

— Пойдем посмотрим! — не сдавался Уно.

— Нельзя! — Магдалена отрицательно покачала головой. — Отец рассердится.

Магдалена пошла в комнату переодеться. Уно улучил момент и проворно бросился в соседнюю комнату. Где чемодан? Под столом? Под шкафом? Нет, вот он где! Под кроватью! На счастье, чемодан не был заперт. Уно остолбенел — он был битком набит комиксами, пластинками в ярких конвертах и какими-то странными, незнакомыми деньгами. Уно быстро схватил несколько комиксов, пару пластинок, пачку денег и задвинул чемодан опять под кровать. Завернув свое приобретение в плащик, Уно вышел из комнаты и как ни в чем не бывало направился в кухню. Магдалена тем временем сушила над плитой свое мокрое платье. Худенькая и промокшая, она была похожа на мокрого котенка.

— Тебе надо выпить чего-нибудь горячего, иначе ты простынешь, — рассудительно предложил Уно. — Давай заварим чай, а?

Магдалена зажгла газовую плиту и поставила кипятить воду. Отрезав два ломтика черного хлеба, она один протянула Уно.

— Ничего другого у меня нет, — застенчиво прибавила она. — Мама все запирает — и сахар, и колбасу, и масло.

— Вот жаднюги! — В Уно накапливался гнев против приемных родителей Магдалены и жалость к девочке.

— Если бы ты знала, как я рада, когда ты приходишь ко мне, — щебетала девчушка, глядя на Уно своими синими глазами. — Так тяжко быть всегда одной. Другие дети ходят в кино… Мне не велят, потому что это не угодно богу. Пионеры ходят в походы, а мне папа с мамой запрещают ходить вместе с ними, потому что бог не хочет. Однажды я пошла тайком с классом в кукольный театр. Там было так хорошо, красиво. Отец узнал об этом и потом заставил меня три дня стоять в углу на коленях и просить у бога прощения. И есть тоже не давал.

«Ну, погоди же ты, жаднюга и спекулянт, мы тебе еще отомстим, — про себя решил Уно. — Народный суд еще скажет свое слово».

У дверей послышались шаги.

— Отец! — испугалась Магдалена. — Он прибьет меня!

Но, к счастью, это был не отец: в кухню, неся пустые корзины, вошла мать девочки.

— А это кто? — спросила она, внимательно оглядев Уно.

— Добрый день, — вежливо поздоровался Уно. — Я пришла в гости. Моя крестная Паулина сказала, что Магдалена хорошая девочка. Мне одной так скучно.

— Ну ладно, ладно, — сказала мать. — А теперь иди. У Лены нет времени слоняться без дела. Ей надо работать.

Засунув свернутый плащик под мышку, Уно кинулся за дверь.

— Вот это добыча! — радовались мушкетеры, разглядывая принесенное. — Улики что надо!

Атос тут же сбежал вниз и поставил одну из пластинок. Раздался ужасный грохот.

— Что здесь разбилось? — из соседней комнаты прибежал отец Атоса.

— Ничего, ничего, — ответил Атос, приглушив звук.

— Где ты это раздобыл? — в открытом окне появился Гундар, сидевший на террасе с книгой. — Колоссально! Это же новейший западный шедевр! Сделай погромче!

За грохотом последовали кошачий визг, вой сирены «скорой помощи», звон бьющейся посуды; время от времени эти звуки прерывались какими-то пьяными воплями.

— Исключительно! — восторгался Гундар. — Такой пласт на черном рынке не меньше тридцати рублей стоит. Где вы его оторвали?

— Дурак, — отрезал Атос, взял пластинку, которая снаружи напоминала красочную открытку, и отправился наверх, в свою комнату.

— Слышали? — спросил он друзей.

— Хотел бы я посмотреть на болвана, который согласится за этот грохот деньги платить, — Арамис смеялся, будто его щекотали.

— Одного ты можешь увидеть хоть сейчас. Высунься в окошко, он на террасе сидит. — Атос не на шутку рассердился на брата. — Во всех семьях за дурачка слывет обычно младший брат, а у нас наоборот.

— Погоди, сперва о деле, — перебил его Уно. — Теперь ясно, что Вилцан — один из главарей шайки. Неплохо было бы выследить, как и чем он торгует. Но как это сделать? Меня он сразу узнает. Атоса тоже. Портос работает. Остается только Арамис.

— Я согласен, — с готовностью ответил Арамис. — Возьму с собой блокнот и как только появится какой-либо сомнительный тип, тут же сделаю набросок.

— Тогда уж лучше возьми мой фотоаппарат, — предложил Атос. — Так вернее будет.

Слежка за Вилцаном не дала почти никаких результатов. У его столика все время толпились люди. За день их проходили сотни. Но все-таки Арамис сделал ценное наблюдение: некоторым покупателям Вилцан отдавал уже завернутые книжки, которые он доставал из-под прилавка. Этих покупателей Арамис сфотографировал.

Через два дня на имя Леи пришла телеграмма. Дед как раз работал в своем цветнике. Уно расписался в получении телеграммы и тут же стал ее исследовать. «Из Вентспилса — значит от мамы». Без каких-либо угрызений совести Уно вскрыл телеграмму. Содержание ее было более чем странным: «Запри Уно в комнате. Не выпускай. Буду через два дня. Ивета».

— Ну и заварил кашу старый капитан! — Уно эта новость сильно огорчила. — Во всяком случае это извещение относится ко мне лично. — Порвав телеграмму на мелкие кусочки, Уно бросил их в плиту и поджег — на всякий случай.

— Вечно родители не вовремя вмешиваются, — сердито ворчал Уно. — Именно сейчас, когда приближается решающий момент, приедет мама и без разговоров заберет на взморскую дачу.

Уно выгреб из кармана всю мелочь, побежал на почту и отправил телеграмму: «Не волнуйся, все в порядке. Дед».

«Может быть, мама успокоится, получив такой ответ, и не приедет», — размышлял он.

Глава 11. Куда подевалась Магдалена?

— Атос, ты не видел Магдалену? — спросил Уно. — Я гоняюсь за ней уже несколько дней, и все напрасно.

— Видел. — Атос кивнул и прочел: — В среду, в 10.05 и в 11.38, в четверг — в 9.58 и в 10.30. И вообще, мне осточертело торчать у окна. Уже третий день ни души. Вилцане в единственном числе мечется по саду. Девчонки нигде не видно.

— Ох, не нравится мне все это. Старикан явно что-то сделал с девочкой, — встревожился Уно. — Я тебя очень прошу, пойдем посмотрим. Только что Вилцаны куда-то ушли, я сам видел.

— В девять двадцать восемь, — уточнил Атос.

— Динго! — свистнул Уно. Атос не поверил своим глазам: огромный пес послушно стал рядом с Уно.

— Чудеса да и только, — пробормотал Атос.

— Я же тебе говорил, что все собаки мои приятели, — рассмеялся Уно. — Давай возьмем с собой Динго, для храбрости.

Открыв калитку Вилцанов, ребята вместе с собакой вошли во двор. Двери дома были закрыты, теплица заперта. Вокруг не видно было ни души.

Атос нагнулся, Уно взобрался к нему на плечи и заглянул в окно. В большой комнате, где обычно проходила служба, никого не было, в кухне — тоже. Окна комнаты Вилцанов были занавешены изнутри.

Вдруг Атос заметил, что собака остановилась у окна подвала и тихо повизгивает. Атос лег на живот и, прижавшись к окну, прислушался.

— Там кто-то плачет, — сообщил он.

— Магдалена, это ты? — спросил Уно.

— Да, — ответил слабый голос.

— Эти чокнутые спекулянты заперли ребенка в погребе, — рассвирепел Атос. — Что же делать? Может быть, сообщить в милицию?

— Не стоит. Еще сорвем всю операцию, — не согласился Уно. — Давай лучше разобьем стекло. Она же такая малюсенькая, наверняка пролезет.

Так и сделали. Потом, аккуратно убрав стекла, они вдвоем вытащили девочку из погреба.

— Там крысы, — малышка вся дрожала. — Мне было жуть как страшно.

— Пойдем скорее, нечего здесь задерживаться. — Уно взял девочку за руку. — Атос, сбегай за ключами от лодки, отвезем ее в наши джунгли. Там ее никто не найдет.

Магдалена молча подчинялась. Уно еще заскочил домой и взял еду.

— Ну, давай, рассказывай, что они там устроили, — потребовал Уно, когда все трое были уже в безопасности и сидели перед шалашом.

— В тот день, когда лил дождь и ты была у меня в гостях, отец пришел домой рано. Мать готовила на кухне обед, я чистила картошку. Вдруг отец выбежал из комнаты и давай меня трясти: «Это ты, негодяйка, трогала мой чемодан?» А я ничего понять не могу. Он бил меня кожаным ремнем. Очень больно. «Не сходи с ума, — сказала тогда мать. — Убьешь, кто отвечать будет? Может, в чемодан лазила чужая девчонка, что сюда приходила?» Потом он все расспрашивал про тебя, Уно. А после этого мать побежала к Паулине, а мне пришлось стоять на коленях и просить у бога прощения за то, что я дружу с ворами. Но ведь ты же хорошая девочка, правда? — Мокрыми от слез глазами Магдалена взирала на Уно. И он опустил глаза.

— Во всяком случае, я стараюсь быть такой, — пробормотал Уно.

— Как ты очутилась в погребе? — спросил Атос.

— Они меня с утра запирали в погреб… Там было так холодно, и крысы… — Магдалена снова расплакалась.

— Теперь все будет хорошо, только не плачь, — уговаривал Уно девочку. — Приедет моя мама, я поговорю с ней, может быть, ты сможешь жить с нами. Мои старики никогда меня не бьют и в кино разрешают ходить, и в театр. Но пока несколько дней тебе придется пожить здесь, на острове. Тебе не будет страшно?

— Конечно, будет. — И малышка снова залилась слезами. Уно и Атос беспомощно переглянулись.

— Ты отправляйся домой и понаблюдай, что происходит у Вилцанов, а я с Магдаленой останусь здесь, — решил наконец Уно. — Когда стемнеет, пусть кто-нибудь приедет за нами.

— О’кей, — согласился Атос.

Магдалена, согревшись на солнышке, вскоре сладко уснула. Уно взял удочки и начал ловить пескарей, чтобы попотчевать свою гостью ухой.

Атос меж тем не скучал. Затвор фотоаппарата щелкал беспрерывно. Первой во дворе появилась сама Вилцане. Ничего не заметив, она вошла в дом. Вскорости пришел и Вилцан. Он сразу же увидел осколки стекла и буквально влетел в дом. Потом вместе с женой они обыскали весь сад, вошли в теплицу и стали спорить о чем-то и ругаться.

«Ищите, ищите, — злорадствовал Атос. — Так вам, подлецам, и надо. И где это видано — запирать маленького ребенка в погребе».

Потом Вилцане куда-то убежала. 17.08 — педантично отметил у себя в блокноте Атос. В 17.28 к калитке Вилцанов подъехало такси. Атос взял бинокль и записал номер: ЛАБ 62–34. Из машины вышли Ешка и Вилцане. Вилцан вынес уже знакомый нам коричневый чемодан, и Ешка куда-то с ним уехал. Динго лаял как ненормальный. Пришлось запереть его в комнате.

В 19.03 к Вилцанам пришла какая-то женщина в черном платье. Она вскоре ушла с небольшим пакетом.

Пришел Портос. Атос отдал ему ключи от лодки, а сам продолжал наблюдения. То же самое делал Арамис у дома Валии.

В 20.16 появился лысый, довольно толстый мужчина, зашел в дом и очень скоро вышел.

Начало смеркаться. Атос выпустил Динго и привязал его к дверям гаража, рядом с забором Вилцанов. Как только там появится кто-то чужой, собака тут же начнет лаять. Потом, приготовив химикаты, Атос погасил в комнате свет и принялся за проявление пленки и печатание снимков.

Было уже темно, когда Портос привел Уно и Магдалену в дом Леи. Малышка была так измучена, что уже не могла идти. Вдвоем они внесли девочку наверх и уложили на постель Уно.

— Это Магдалена Вилцане, — объяснил Уно деду. — Ее родители куда-то уехали, а ей одной страшно оставаться.

Дедушка пожал плечами и вышел в другую комнату.

— Картошка на плите, — сказал он. — Жареное мясо тоже.

Но Уно и думать не мог о еде. У Магдалены, очевидно, была температура. Она лежала, закрыв глаза, вся красная, и часто дышала. Щеки ее пылали, дыхание стало совсем частым.

— Не бей меня, папочка, мне больно, — бредила девочка. — Я не трогала твоих вещей, бог тому свидетель.

«Хоть бы дедушка не услышал, — забеспокоился Уно и включил радио. — Начнутся снова всякие вопросы». Он разыскал в домашней аптечке кальцекс и аспирин, заставил девочку принять их и расположился в большом мягком кресле.

На следующее утро к ним заявился Портос.

— На тебе снимки. Атос ночью отпечатал. — Он передал Уно порядочную пачку еще влажных фотокарточек. — Просуши!

— Прима! — похвалил Уно. — Все гости Вилцанов крупным планом! Вот что значит телеобъектив!

— Не надо меня бить, не надо меня бить, — все еще бредила на постели Магдалена.

— Эта кроха серьезно больна, — констатировал Портос. — Я насмотрелся на своих малышей, знаю. По-моему, надо вызвать врача.

— Ты что, спятил? — запротестовал Уно. — Врач начнет расспрашивать, и все выплывет наружу.

— Крысы! Мне страшно! — закричала Магдалена.

В этот момент у дверей позвонили.

— Наконец-то, Ивета! — прозвучал в коридоре голос деда.

— Это мама, исчезни! — испугался Уно. — Я попозже приду в столовую.

— Ну так что здесь снова творится, рассказывай! — сразу же спросила мать, усевшись за письменный стол.

— Ни… ничего… — запнулся Уно.

Вдруг взгляд матери упал на фотографии, которые Уно разложил на столе, чтобы высушить.

— Это кто еще такой? — она взяла фотографию Ешки.

— Это? Один мой знакомый, — пробормотал Уно.

— Екаб Креслиньш, вор и контрабандист, твой знакомый? — мать уселась поглубже в кресло, достала из сумочки платок и отерла лоб. — Мы этого типа уже две недели понапрасну разыскиваем по всему Вентспилсу, а он, оказывается, здесь с тобой знакомство водит. Давай-ка излагай! Только все по порядку! — это прозвучало как приказ. Уно понял, что вывернуться не удастся.

Время от времени мать что-то отмечала в своем блокноте.

— Это все? — спросила она, когда Уно умолк.

— Нет, — признался Уно и нехотя достал из сундука старого капитана американские доллары и пластинки. — Мне не надо было брать их. Этот скот едва не убил из-за них Магдалену.

— Ну и кашу вы заварили, ничего не скажешь, — сердилась мать. — А сейчас вот тебе номер телефона, мигом позвони в больницу, вызови главного врача Лапиню и от моего имени попроси срочно прислать машину «скорой помощи». У ребенка нервная лихорадка. Но тотчас же возвращайся назад. Ясно?

— Так точно, товарищ следователь! Будет сделано!

Глава 12. Вы арестованы, шеф!

Когда Портос явился в столовую, за столиком уже сидел Черный Джо. Он был заметно навеселе. Ингрида с покрасневшими глазами стояла за стойкой.

— Ну скажи мне, красотка, что тебе еще надобно? — вопил Джо на весь зал. — Деньги — пожалуйста! — Он вытащил из кармана толстую пачку десяток. — Тебе нравятся импортные тряпки — пожалуйста! Только одно твое слово — и Джо все достанет, ничего не пожалеет.

Посетители слушали и смеялись. Ингрида заплакала от стыда.

— Послушай, Джо, заткнись сейчас же и оставь мою сестру в покое, — прошипел Портос в самое ухо Джо.

— А, молодой человек, приветствую! — Джо усадил Портоса рядом и налил ему стакан пива. — Бизнес цветет пышным цветом, шампанское льется рекой. Прозит!

В этот момент к столу подошел Ешка из Вентспилса, Поставив на землю свой тяжелый чемодан, он с облегчением потер онемевшую руку. Портос не спеша стал собирать пустые бутылки. Ешка не обращал на него ни малейшего внимания.

— Послушай, Джо, срочно нужна лодка, — Ешка встряхнул Джо за плечи.

— Какая лодка? — не понял Джо. — У меня нет никакой лодки. У меня есть только корабль «Скумбрия». Или корабля тебе недостаточно?

— Черт возьми, насосался, как пиявка, — выругался Ешка.

— Извините, граждане, — вмешался в их разговор Портос. — За хорошее вознаграждение я бы мог вам раздобыть хорошую моторную лодку.

— Откуда? — Ешка с недоверием посмотрел на мальчика.

— У одного приятеля, — пояснил Портос.

— Этот парень что надо, — пробормотал Джо, — я его знаю.

— Сколько? — спросил Портос.

— Десятку сейчас, а вторую после, — пообещал Ешка.

— Сойдет, — согласился Портос. — Через двадцать минут лодка будет у причала.

Портос со всех ног кинулся к дому Атоса. Тот, как обычно, сидел на своем наблюдательном посту. Во дворе у Вилцанов не видно было ни одной живой души.

— Странно, — размышлял Атос, — обычно в это время Вилцане стартует на базар, супруг возится со своими книжками, а сегодня словно все вымерли. Что бы это могло означать?

— Скорее! — Портос в двух словах рассказал, что за дело. — Так мы разузнаем, где находится их тайник.

Оба мальчика вскачь кинулись к лодочному причалу. Ешка уже ждал их.

— Пустите меня к рулю! — приказал он. — Я сам буду править.

Атос завел мотор. Лодка какое-то время петляла по протоке, потом направилась прямо к острову. Мальчишки переглянулись.

— Выключи мотор! — приказал Ешка.

Лодка пристала к берегу.

— Мы поможем, — предложил Портос.

— Обойдусь и без вас. Сидите и чтоб с места не двигались! — пригрозил Ешка. — Иначе…

Сняв туфли и закатав штанины, он вышел на берег и исчез в зарослях ивы.

— Может быть, оставить его здесь, а самим уехать? — заикнулся было Портос.

— Нет, — не согласился Атос, — лучше разузнать, куда этот преступник направился. Ты оставайся здесь, а я послежу за ним.

Атос, пригнувшись, нырнул в кусты. На рыхлом песке четко отпечатались следы. Они вели к брошенному блиндажу. Осенью 1944 года здесь шли ожесточенные бои за освобождение города. А теперь сюда забредали только мальчишки поиграть в партизан.

— Ну теперь, птичка, ты в наших руках, — тихо сказал Атос и, не медля ни минуты, тихо скользнул назад.

Когда Ешка вернулся, оба мальчика сидели в лодке и с увлечением бросали в воду мелкие камушки. У Ешки в руках был все тот же коричневый чемодан.

«Пустой», — тотчас же констатировал Портос, судя по тому, как легко бросил его Ешка в лодку.

На берегу Портос протянул руку.

— Вымогатели! — сплюнул Ешка и протянул две десятки. — Вечером, может быть, еще понадобится, — добавил он и, посвистывая, пошел по улице.

— Ты слышал? — спросил Портос.

— Зачем ты с него так много содрал? — не понял Атос.

— Он сам пообещал, — Портос махнул рукой. — Ничего, деньги нам пригодятся для приобретения киноаппарата.

— Что теперь делать будем? — размышлял Атос. — Надо бы поставить пост у блиндажа. Но кого назначить? Тебе надо работать. Я не могу глаз спускать с Вилцанов. И так уже опоздал. Остаются Уно и Арамис. На тебе ключи от лодки, отвези их и оставь. Вечером сменимся.

Ни тот ни другой еще не знали, что они действуют уже не одни. Какие-то парочки, нежно взявшись за руки, прогуливались по улице Приежу, неподалеку от дома Вилцанов. А недалеко от Арамиса расположился какой-то незнакомый художник и старательно рисовал старый дом, в котором жила Валия.

— Тоже мне, нашел что малевать, — проходя мимо, плюнул Ешка. — Старую развалину.

— Ты прав, — согласился художник, поднялся и вошел в соседний дом. А через минуту оттуда вышел молодой человек в модных солнечных очках и бодро зашагал по той же самой улочке, где только что прошел Ешка.

Арамис медленно складывал свои рисовальные принадлежности.

Уно сидел в комнате. Магдалену увезли в больницу. Мама, уходя, строго-настрого наказала без ее ведома и согласия ничего не делать. Именно сейчас, когда ожидались самые интересные события.

Дедушка в кухне готовил обед. Он был опять в прекрасном настроении и пел свои любимые морские песни.

— Чико хочет есть! Чико хочет есть! — прокричал какаду из своего угла.

Портос ворвался в комнату без стука. Уно мигом понял, что за дело. Надеть тренировочный костюм и кеды, засунуть в карман фонарь — было делом нескольких минут. Для матери была оставлена на столе написанная на скорую руку записка: «Уехали на остров. У преступников в старом блиндаже тайник. Подробности узнаешь у Ивара в столовой «Жирный кит» и на улице Приежу, 12».

Арамиса они встретили недалеко от дома.

— Хорошо, что вы пришли, — обрадовался он, — мне эта старая развалина надоела по горло. Я уже сделал двенадцать эскизов.

Портос отвез их на лодке на остров, а сам вернулся назад.

— Знаешь, что? — предложил Уно. — Чтобы это не было подозрительным, мы устроим около блиндажа лагерь. Я буду ловить рыбу, а ты рисуй. Попозже разведем костер и сварим уху.

Взяв из шалаша удочки, ведро, лопату и котелок, положив в него приправы и картофель, они направились через кусты к старому блиндажу.

Прежде всего решили разузнать, куда же Ешка мог спрятать содержимое чемодана. Чтобы попасть в блиндаж, пришлось довольно долго кружить по глубокой траншее. Стены ее когда-то были укреплены ивовыми плетенками, кое-где они расползлись от времени, и в траншею обвалился белый песок дюн. Стены и потолок блиндажа были сооружены из массивных бревен. Посреди помещения стоял сколоченный из неструганных досок стол, а вдоль стен — такие же скамьи.

Арамис и Уно шаг за шагом исследовали и траншею, и блиндаж, но ни малейших следов свежих раскопов не обнаружили. Пригорок, за которым находился блиндаж, весь зарос неприхотливым дюнным ячменем и острой осокой. Немного подальше, в яме, оставшейся после взрыва гранаты, был свален всякий хлам: раздавленная каска, старые сапоги с разодранным носком, спутанный заржавевший клок колючей проволоки, осколки бутылок. Весь этот хлам Уно и Арамис просмотрели очень тщательно, но ничего не нашли.

— Может быть, ты ослышался? — для надежности переспросил Арамис.

— Нет, — покачал головой Уно. — Портос ясно сказал, что Ешка спрятал свой «товар» в старом блиндаже.

— Может, за это время кто-нибудь уже успел прибрать его к рукам?

— Не знаю, может быть, — засомневался и Уно.

Они еще раз внимательно все осмотрели, но так ничего и не нашли.

— Придется подождать, может, кто-нибудь появится, — вздохнул Арамис. Ему ужасно хотелось найти тайник, где были спрятаны вещи. Расположившись рядом с блиндажом, он принялся за рисование.

— Эту акварель я назову «Помни войну», — сказал он.

— Лучше «Куда подевались спрятанные вещи?» — пошутил Уно, взял рыболовные принадлежности и отправился к берегу реки. — Если что-нибудь заметишь, свистни!

Вода была теплой, как парное молоко. Уно долго купался, потом забрел по колено в воду и забросил удочки. Был самый полдень. В голубом небе парили чайки и о чем-то галдели на своем птичьем языке. То одна, то другая, завидев рыбку в воде, стремительно ныряла вниз.

Неподалеку в порту загудел пароход. Уно смотрел, как, огромный, многоэтажный морской великан послушно следует за маленьким буксиром. Какое-то мгновение они плыли рядом вдоль острова. Можно было без труда прочесть название судна «Гудрон». Наверное, датское или норвежское. Да, именно норвежское — это у них такой флаг — красный, с голубым крестом посередине.

Поднятые кораблем волны захлестнули Уно до подмышек. Тем временем океанский корабль по указанию лоцмана сделал поворот к другому берегу и скоро скрылся в воротах порта.

Не клюет. В ведре у Уно плескались только две крохотные рыбешки. После прошедшей, такой неспокойной ночи, которую он провел в дедушкином кресле, теперь, на солнышке, невероятно хотелось спать. Спрятав в кусты свои удочки, Уно отправился к блиндажу. Арамис старательно рисовал.

— Я пойду прикорну немножко. Часа через два разбуди меня, — попросил Уно, зевая.

Когда он проснулся, солнце уже двигалось к горизонту. Арамис, разложив на краю траншеи несколько акварелей, что-то бормотал.

— Как тебе нравится эта, с можжевельником? — спросил он, — только этот, сухой, не подходит, правда?

— Что тут размышлять, пойди и сломай его, пригодится для костра, — сказал Уно. — А я попробую все же половить рыбку. Кто знает, как долго придется еще здесь торчать? Поищи-ка топлива.

Арамис, осторожно ступая босыми ногами по сыпучему песку, подошел к кусту можжевельника. Дернув за верхушку, он без труда вытащил весь куст.

— Для растопки годится, — обрадовался он. — Но кому это, интересно, понадобилось его срезать и снова втыкать в землю? Даже без корней.

Опустившись на четвереньки, Арамис руками стал разгребать песок. Пальцы наткнулись на что-то твердое. Из-под разрытого песка показался железный ящик, закрытый на французский замок.

У Уно здорово клевало. В ведерке плескались несколько окуней размером в ладонь.

Огромное красное солнце тем временем тихо опускалось за прибрежный лес. Вода в реке сверкала и переливалась, словно перламутровая.

— Красиво! — подбежал Арамис и замер, молча глядя на закат. — Если бы все это можно было нарисовать — сверкающая вода, пылающие облака и черный, как тушь, лес.

— Ну как, разжег костер? — Уно вернулся к действительности. — Рыбы достаточно, пойдем почистим вместе картошку.

— Оставь в покое свою рыбу! — вдруг опомнился Арамис, схватил Уно за руку и рванул за собой.

— Сумасшедший, пусти! — Уно пытался сопротивляться. — Что у тебя, солнечный удар, что ли? — Но тут он увидел разрытый песок и присвистнул. — Знаешь что, давай-ка зароем яму снова и пусть все будет, как было. А сами понаблюдаем за ней. Наверное, Ешка или кто-нибудь другой приедет. Как говорил Шерлок Холмс: «Сети заброшены, скоро начнем вытаскивать рыбку». Мы уже сегодня узнаем, попадется рыбка в сети или прорвется через ячею.

Быстро очистив рыбу и картошку, Уно и Арамис принялись варить уху. Над головой замерцали первые звездочки. В порту постепенно стихал рабочий шум. И вдруг вся река зажглась зелеными и красными огнями.

— Как красиво! — радовался Арамис.

— Это огни указывают путь кораблям, чтобы они ночью могли войти в порт и не сесть на мель, — пояснил Уно.

В этот момент раздался тихий плеск. К берегу пристала лодка.

— Может быть, наши? — прошептал Арамис.

— Нет, это весельная лодка. Мотора не было слышно, — сказал Уно.

Кто-то брел к ним тяжелыми шагами.

— Ешь и притворяйся, что ничего не знаешь, — приказал Уно. — Мы приехали ловить рыбу и все. Ясно?

У Арамиса так дрожали руки, что он пролил уху себе на брюки.

— Эй, вы, что вы здесь делаете? — спросил их приехавший мужчина. Это был Вилцан.

— Ой, дяденька, как вы нас напутали, — ответил Уно. — Едим уху, можем и вас угостить.

— А, и художник здесь? — рядом с Вилцаном остановился Ешка. — Как-то странно получается, — продолжал он, — три дня подряд с утра до вечера этот парень рисовал старый ободранный дом Валии. А теперь снова встретились.

— Дом не бог весть как красив, — согласился с ним Арамис. — А вот перед домом растет кривое дерево, это интересно. Его я и рисовал. Хотите посмотреть? — Арамис подошел к своему этюднику.

— Вы думаете остаться здесь на всю ночь? — спросил Вилцан.

— Да, — подтвердил Уно. — Рано утром здорово клюет.

Мужчины отошли в сторону и о чем-то громко и взволнованно заспорили.

— Нечего долго возиться, — Ешка провел рукой по горлу и показал в сторону реки.

Уно и Арамис хорошо понимали, что приехавшие появились в столь поздний час не для того, чтобы хлебать с ними уху и сидеть у костра. Не сомневались они и в том, что силы у них неравные. Самое важное сейчас было затянуть время. Острый слух Уно уже уловил тихое пофыркивание мотора на реке.

— Держись, наши едут, — прошептал он другу.

— Послушайте, дети, — подойдя к костру, заискивающе сказал Билцан, — у нас здесь есть небольшое дело. Мы вас перевезем на берег, а на пикник вы приедете в другой раз.

— Да, но мы договорились именно сегодня, — ответил Уно, — скоро здесь будут и другие ребята.

— Нечего тянуть, шеф, — сказал Ешка и бросился на Арамиса. Но тот укусил его за руку и, пока Ешка приходил в себя, скрылся в кустах. Ешка, ругаясь на чем свет стоит, кинулся следом.

Вилцан шаг за шагом приближался к Уно, тот медленно отступал к реке.

И вдруг совсем неожиданно Уно стремительно бросился вперед, больно ударил Вилцана головой в живот и повалил его на землю.

— Ах так, — разозлился Вилцан и, поднявшись на ноги, выхватил из кармана нож. Его лицо исказила отвратительная гримаса, в глазах горела ненависть. Никто бы не узнал в нем сейчас святошу отца Язепа. По спине Уно пробежал холодок. Вилцан сжал нож в кулаке.

— Вы арестованы, шеф, — вдруг раздалось из темноты.

Раскрытый нож упал в песок. За спиной у Вилцана показались невысокая женщина и четыре милиционера.

— Мамочка! — возликовал Уно. — Ты появилась в самый подходящий момент.

— Об этом мы еще поговорим, — коротко ответила мать. Рядом с милиционерами стояли Атос и Портос с Динго на поводке.

— Ешка побежал за Арамисом, туда, в кусты, — показал Уно.

— Ищи, — приказал Атос собаке. И они с двумя милиционерами скрылись в темноте.

Через какое-то время оттуда донесся собачий лай и приглушенный шум борьбы. А потом в свете костра появилось странное шествие. Самым первым из кустов вылетел Ешка с поднятыми руками и в разодранных брюках. По обе стороны от него шагали милиционеры, за спиной Атос и Динго. Во рту у пса торчал лоскут от Ешкиных брюк, который он зло теребил.

— А где же Арамис? — опомнился Уно.

Как они ни кричали, ни аукали, Арамис не отзывался.

— Уж не сделал ли что-либо этот бандит с мальчиком, — забеспокоилась мать Уно. — От таких всего можно ожидать.

— Сейчас мы его найдем, — сообщил Атос и поднес к морде собаки этюдник Арамиса. — Ищи, — приказал он.

Милиционеры остались стеречь преступников, а ребята и мать Уно последовали за собакой. Арамиса они нашли в шалаше под старыми одеялами.

— Не входите! — завидев свет, заорал он. — Я стрелять буду!

— Интересно, из чего, у тебя же нет ружья, — громко рассмеялись Атос и Уно. Динго стоял рядом с шалашом и лаял.

— Вы? — изумился Арамис. — А где же бандиты?

— Уже готовы, — сообщил Атос, — мы с Динго помогли, — гордо добавил он.

Первыми на «Большую землю» отправились в сопровождении милиционеров преступники. Тем временем мать Уно пошла попробовать уху и послушать, как Уно и три мушкетера выслеживали спекулянтов, но этот рассказ мы уже знаем.

— Это все-таки безобразие, — упрекнул Атос Уно. — Почему ты ни слова не говорил, что у тебя такая мама. Все время только хвастался: «Мой отец — капитан. Мой отец уехал на Кубу…».

— Ничего не поделаешь, это была военная тайна. Да? — Уно посмотрел на мать. Она кивнула головой.

— А я все-таки никак не могу этому поверить, — довольно громко прошептал Арамис Атосу. — Она совсем не похожа на детектива.

— А каким же ты представляешь себе детектива нашего времени? — услышав его, спросила мать Уно.

— Ну, статный мужчина, с трубкой в зубах… — Арамис замялся.

— …с сильными руками, а, рядом неизменный доктор Уотсон, не так ли? — перебила Арамиса мать Уно. — Точно такой, каким изобразил английский писатель Конан-Дойль своего знаменитого сыщика Шерлока Холмса.

— Почему изобразил? — Атос был совершенно обескуражен. — Разве он на самом деле не жил?

— Мне очень жаль огорчать будущих следователей, но Шерлок Холмс, к сожалению, только литературный герой.

— Моя мама прошлым летом была в Лондоне, — вмешался в разговор Уно. — И там, недалеко от Скотланд ярда, есть кафе Шерлока Холмса с его изображением из воска. Знаменитый детектив сидит за столиком и смотрит на улицу, совсем как живой. Рядом с ним его длинная трубка, скрипка и домашний халат. Там же можно увидеть голову собаки Баскервилей, которая светится в темноте, и многое другое. Молодые полицейские Англии, начинающие свою службу, приходят в это кафе, чтобы отдать честь своему шефу и выпить в его обществе кружку пива.

— Здо́рово! — кратко сказал Портос.

Глава 13. Чем все кончилось

На судебном процессе над спекулянтами валютой, вредной литературой и другими привезенными из-за границы вещами свидетелями выступали Уно и три мушкетера. В качестве доказательств пригодились и записи в блокноте Атоса, и фотографии, и рисунки Арамиса, и добытые Уно пластинка и деньги.

Следователь милиции майор Лея собрала обширный обвинительный материал. Открылось, что главным «товаром» банды была иностранная валюта, которую тайно ввозили в обмен на рубли. Книжонки о всяких ужасах и убийствах, сектантская литература и пластинки были всего лишь «мелочью».

Руководителем банды, или «шефом», был Вилцан, он же отец Язеп. Он не упускал ни малейшей возможности нажиться. С помощью легковерных сектантов он приобрел себе особнячок на улице Приежу, и, еженедельно созывая туда прихожан на молитву, он не забывал собрать с них «церковную десятину» — десятую часть доходов. Им же он за большие деньги продавал тайно ввозимые «священные писания». Постепенно, завязав отношения с иностранными моряками, Вилцан создал целую сеть тайных агентов.

Разъезжая со своей книжной тележкой с места на место, он незаметно мог встречаться со всеми нужными ему людьми. «Шефа» знали только несколько членов банды. Одним из них был Екаб Креслиньш, или Ешка, который «ведал» Вентспилсом. Милиция разыскала и остальных агентов этой банды в Лиепае, Клайпеде и даже в Ленинграде.

Одним из самых активных соучастников шефа была его жена. Она продавала своим клиентам не только помидоры, огурцы и цветы, но и контрабандные товары.

В хорошо замаскированном тайнике были обнаружены крупные суммы денег в рублях и валюте, золото, драгоценные камни и украшения.

Все преступники понесли заслуженную кару.

«Шефа» и его жену, которые занимались контрабандой и долгие годы одурачивали легковерных сектантов, выманивая у них деньги, приговорили к заключению в колонию строгого режима. То же самое ожидало Ешку и других помощников шефа, с кем Уно и три мушкетера познакомились только в зале суда. Черный Джо, Валия и другие более мелкие жулики и спекулянты получили меньший срок.

Паулина Пурвинь некоторое время ходила ни жива ни мертва.

— И я, глупая, поверила этим обманщикам, пророкам, этим жуликам и мошенникам, — жаловалась она бабушке Арамиса. — Всю жизнь обходилась без церкви, а вот теперь, на старости лет, и такой позор! Сейчас же пойду и спалю все эти святые писания, которые всучил мне мошенник Язеп, да еще за такие большие деньги.

Вскоре после окончания судебного процесса три мушкетера получили приглашение явиться в бывший дом Вилцана на улицу Приежу. Приглашение было подписано «Клуб юных друзей милиции».

— Что бы это означало? — спрашивали Портос и Арамис у Атоса. — Ты что-нибудь понимаешь?

Но Атос знал об этом не больше.

В назначенное время их встретил у дверей дома дружинник, студент юридического факультета Янис Клява.

В большой комнате, где раньше собирались сектанты, теперь располагался штаб добровольной народной дружины. На скамейках сидели почти все дружинники города. А у окна стояли две совершенно одинаково одетые девочки. Одна из них была Магдалена, а вот другая…

— Ты? — остолбенели мальчишки. — С какой стати ты теперь-то в юбке?

— Потому, уважаемые мушкетеры, что я и на самом деле девочка, — громко рассмеялась Уно.

— Так ты все время водила нас за нос! — вдруг рассердился Портос. — Разве я вам не говорил, что у этого типа явно что-то не в порядке?

— Чем же это девочки хуже мальчиков? — раздался чей-то знакомый голос.

Мушкетеры быстро обернулись. Перед ними одетая в милицейскую форму стояла мама Уно.

— А, может быть, уважаемому Портосу надо напомнить один эпизод, который недавно произошел около курятника Паулины Пурвинь? — засмеялась Уно.

— Я же ничего… — пробормотал Портос. — Я только думал…

— Ну, в этом деле ты никогда не был силен, — перебил его Атос. — Уно действительно отличный друг и мужественная девочка. И Магдалена тоже, — добавил он.

— Товарищи, пожалуйста, займите свои места! — пригласил всех Янис Клява.

— Миллионы честных людей работают и стараются, чтобы наша жизнь становилась все лучше и прекрасней. Но, к сожалению, рядом с добром и порядочностью уживаются зло и преступления. Наша задача — всеми силами бороться против этого. В этой борьбе вы нам оказали огромную помощь. Сердечное вам спасибо.

Мать Уно подошла к мушкетерам и по очереди пожала всем руки.

— А мне? — спросила Уно и протянула свою тоже.

— С тобой у нас еще будет особый разговор, — засмеялась мать.

— Это еще не все, — продолжал Клява. — Мы решили организовать при нашем штабе Клуб юных друзей милиции. Члены этого клуба вместе с нами будут разоблачать преступников, регулярно патрулировать по району, изучать различные приемы самозащиты.

— Слышишь, что он говорит? — Портос подтолкнул локтем Атоса.

— И мы надеемся, что Уно, Магдалена и три мушкетера будут активными членами этого клуба, не так ли? — Клява закончил свое выступление.

— Само собой разумеется, — ответили все.

— И у нас будут такие же точно повязки на руках, как и у всех взрослых дружинников? — спросил Портос.

— Точно такие, — подтвердил Клява.

— Вы упоминали о самозащите. А кто нас будет этому учить? — спросил Атос.

— Самый лучший тренер, — пообещала мать Уно.

— Когда я кончу школу, обязательно пойду учиться на следователя, — сказал Атос, когда они позже собрались на своем любимом месте в «джунглях Амазонки».

— И я тоже, и я, — присоединились к нему Уно и Портос.

— А я все же хотел бы стать художником, — признался Арамис.

Магдалена мечтательно глядела на гибкие ветви ивы и в разговоре не участвовала. Она еще не опомнилась от всего пережитого.

— А Лена у нас, наверное, будет певицей, — Атос прервал ее размышления.

— Я? — Магдалена зарделась. — Я бы хотела вырастить такие цветы, каких еще не было на земле.

На этом можно было бы и окончить рассказ об Уно и трех мушкетерах, ведь все, наконец, стало на свои места: преступники понесли заслуженную кару, мушкетерам больше нет надобности скрывать свои поступки, и они могут действовать в открытую. Уно доказала некоторым хвастливым мальчикам, что девочки ничуть не хуже. Только один вопрос остался невыясненным: что же стало с Магдаленой?

Этот вопрос разрешился однажды вечером, в доме старого капитана. Там был настоящий праздник, потому что вернулся из своего плавания в Южную Америку и на Кубу молодой капитан Лея.

— Вот повезло мне, — говорил он, обнимая обеих девочек, — уезжая, оставил одну дочь, а вернулся — нашел двух.

— Мне тоже посчастливилось, — сказала Уно, — я всю жизнь мечтала о сестренке — и вот она у меня есть.

— Но больше всего повезло мне. — Старый капитан посмотрел на покрасневшую Магдалену. — В нашей семье теперь будет два цветовода.

— А почему же ты плачешь, детка? — спросила мать Уно.

— Вы все так хорошо со мною говорите, — всхлипнула Магдалена, — мне кажется, что все это сон… А когда проснусь, опять будет темный погреб, крысы…

— Полундр-р-р-а! — вдруг раздался хриплый голос из-за фикуса. — Чико хочет есть!

— Птица права. Мы все только говорим, а ужин тем временем стынет. — И мама Уно заторопилась к плите. — Как чудесно, что вся семья снова в сборе!

1

Дзюдо… дзюдо… Самбо…