Пролог

На корабле неподалеку от Восточного побережья Шотландии

Май 1515 года

— Слезы тебе не помогут, — сказала женщина. — Если хочешь выйти наверх, веди себя тихо.

Клер вытерла глаза рукавом и, пошатываясь, поднялась на ноги.

— Там, куда ты отправляешься, тебе надо быть твердой, — продолжила свои наставления женщина. Она подобрала юбки и стала подниматься по веревочной лестнице. — Говорят, в Шотландии полно воинственных дикарей, которые скорее перережут тебе горло, чем пожелают доброго дня.

Расстояние между перекладинами лестницы было слишком большим для роста Клер, к тому же, когда она стала взбираться вверх, тяжелые юбки женщины касались ее головы. Корабль качнулся, и она потеряла опору. Долгое ужасающее мгновение она висела только на руках, а ее ноги болтались в воздухе, но наконец, она снова нащупала перекладину. Над ней женщина выражала свое негодование приглушенным голосом:

— Не знаю, как эти шотландцы могут называть себя христианами. У них за каждым деревом прячется злая ведьма.

Наконец в лицо Клер дохнул холодный ночной воздух, бриз откинул ее волосы назад. Женщина больно схватила ее за запястье и прошипела:

— Ни с кем не разговаривай, а то хозяйка меня уволит, и тогда некому будет о тебе заботиться.

Клер запрокинула голову и посмотрела на звезды. Каждую ночь, когда эта женщина приносила ей еду и разрешала ненадолго подняться по веревочной лестнице на палубу, Клер выбирала на небе самую яркую звезду и загадывала желание, чтобы вернуться домой, к бабушке и дедушке. Она не понимала, почему бабушка с дедушкой разрешили этой женщине забрать ее, и почему ее желание все не сбывалось: она по-прежнему просыпалась утром не в своей собственной постели. Но она точно знала, что бабушке с дедушкой не понравилось бы, как эта женщина «заботится» об их дорогой девочке. Поэтому сегодня ночью Клер загадала другое желание: «Пожалуйста, пошли мне того, кто будет по-настоящему заботиться обо мне лучше».

Глава 1

На противоположной стороне побережья Шотландии

На следующий день

— Алекс Бан Макдоналд, ты просто дьявол!

Женщина швырнула ботинок, метя Алексу в голову, но он ухитрился его поймать. Пока он стоял на лестнице, надевая этот ботинок, второй ударился о стену рядом с ним и полетел вниз, подпрыгивая на ступеньках.

— Джанет, можно мне получить также мою рубашку и килт? — крикнул он, запрокинув голову.

Женщина перегнулась через перила, так что ее длинные черные волосы свесились вниз. Бросив на Алекса свирепый взгляд, она крикнула:

— Я не Джанет!

«Проклятие, Джанет была в прошлый раз».

— Прошу прощения, Мэри. Ты же не хочешь, чтобы все видели, как я выхожу из твоего дома с голым задом, так что будь хорошей девочкой, брось вниз мою одежду.

— Ты не понимаешь, почему я разозлилась?

В голосе женщины послышались нотки, от которых Алекс занервничал. Он терпеть не мог, когда женщины плакали. Он начал уже подумывать, не уйти ли и вовсе без одежды.

— Мне нужно идти, — сказал он. — Мой друг ждет меня на корабле.

— Ты больше не вернешься? — спросила Мэри.

Алекс подумал, что ему вообще не следовало сюда приходить. Он избегал Мэри несколько недель, но прошлой ночью она застала его в доме его отца, пьяного и в отчаянии. После недели, проведенной с родителями, он бы пошел даже за самим чертом, только чтобы оттуда сбежать.

— Я собиралась бросить ради тебя мужа! — крикнула Мэри.

— Ради Бога, детка, ты же этого не сделаешь! Что за фантазия?

Алексу хотелось напомнить ей, что она сама завела с ним интрижку и ясно дала понять, что ее интересует только то, что у него имеется между ног. Но он удержался. Зачем злить и без того разъяренную женщину?

— Я уверен, твой муж — прекрасный человек.

— Он идиот!

— Идиот или нет, но ему не понравится, если он застанет в твоей спальне мужчину. — Алекс заговорил с ней таким тоном, каким успокаивал лошадей. — Поэтому, Мэри, прошу тебя, сбрось мою одежду, чтобы я мог уйти.

— Ты об этом пожалеешь, Алекс Бан Макдоналд!

Он и так уже жалел.

Его рубашка и килт полетели к нему, и наверху хлопнула дверь. Одеваясь, Алекс чувствовал себя паршиво. Чаще всего ему удавалось расставаться с женщинами, с которыми он спал, по-хорошему. Они ему нравились, он нравился им, и все понимали, что между ними не может быть ничего серьезного. А эту особу он недооценил.

— Алекс! — В открытое окно донесся голос Дункана, ждавшего на берегу. — По дорожке идет какой-то мужчина, поторопись!

Алекс вылез в окно и побежал к лодке. Это был, конечно, не самый красивый уход, но что поделаешь? Он взял руль, Дункан поднял парус, и они направились в открытое море.

Дункан, как это с ним частенько случалось, пребывал в дурном настроении. Он тяжело ступал по лодке, проверяя, все ли надежно привязано, хотя оснований сомневаться в этом не было ни малейших. Наконец он спросил:

— И не надоело тебе выкидывать эти номера с женщинами? Я лично от них устал.

Алексу они тоже надоели до чертиков, но он не собирался в этом признаваться. И лишь бросил небрежно:

— Во Франции было проще.

Алекс с Дунканом, а также кузены Алекса — Коннор и Йен, провели во Франции пять лет, воюя и флиртуя. Хорошее было время. У французов благородного сословия было принято, что после того, как жена подарила своему мужу наследника, никого особенно не волновало, если она втихаря завела любовника. Да что там, от нее этого почти ждали. По правде говоря, шотландские горцы тоже не намного строже соблюдали свои супружеские клятвы, хотя это часто приводило к кровопролитию и войнам между кланами.

Алекс полюбопытствовал:

— Откуда ты узнал, где меня искать?

— Вчера ночью, как только приехал, я увидел, как Мэри тащила тебя пьяного, — сказал Дункан. — На мой взгляд, ты не стоил того, чтобы с тобой возиться, но, с другой стороны, она не показалась мне особенно разборчивой.

Когда они проплывали мимо дома родителей Алекса, он устремил взгляд на горизонт. После того как его мать ушла от мужа, она перебралась всего лишь на другую сторону бухты, откуда могла за ним следить. Отец вел себя не намного лучше, и наемные слуги в доме каждого из супругов шпионили в пользу другого супруга.

— Не понимаю, почему, когда я приезжаю, мать обязательно возвращается в дом моего отца? — спросил Алекс, не рассчитывая услышать ответ. — У меня до сих пор в ушах звенит от их криков. Кому это все надо?

Наконец они вышли в открытое море. Алекс потянулся, наслаждаясь солнцем и морским бризом. Им предстоял долгий переход от их родного острова Скай до внешних островов.

— Напомни мне, как Коннор уговорил нас нанести визит Макнилам.

— Мы сами вызвались, — уточнил Дункан.

— Вот это было глупо! Мы же знали, что вождь клана Макнилов ищет мужей для своих дочек.

— В порядке вещей.

Алекс открыл один глаз и посмотрел на своего рыжеволосого друга.

— Мы что, были настолько пьяны?

Дункан улыбнулся, что бывало с ним нечасто.

— А как же иначе?

Великан Дункан был добрым малым, хотя в последнее время он частенько пребывал в мрачном настроении, что лишний раз показывало, как любовь может поставить на колени даже самого сильного мужчину.

— И пока мы курсировали среди внешних островов, он нам не говорил, что хочет, чтобы мы побывали у Макнила, — вспомнил Дункан. — Открыл карты только после того, как соблазнил нас перспективой погоняться за пиратами.

— Клянусь, с тех пор как Коннор стал главой клана, — заметил Алекс, — он с каждым днем становится все хитрее.

— Ты мог бы облегчить наше положение, если бы женился на одной из дочек Макнила, — сказал Дункан, и уголок его рта чуть дернулся.

— Я смотрю, ты еще не разучился шутить.

Мало кто осмеливался поддразнивать Дункана, поэтому Алекс как мог старался это компенсировать. Дункан, улыбнувшись, продолжил:

— Ты же знаешь, что Коннор этого хочет. Раз уж у него нет братьев, чтобы через их женитьбу породниться с другими кланами, то приходится довольствоваться кузенами. Если ни одна из девушек Макнил тебе не по вкусу, есть много дочерей других вождей кланов.

У Алекса пропало настроение шутить. Он со всей серьезностью заявил:

— Я готов принять за Коннора удар меча, но не стану ради него жениться.

— Коннор умеет добиваться своего, — заметил Дункан. — Готов поспорить, не пройдет и года, как ты женишься.

Алекс сел и усмехнулся, глядя на друга:

— На что поспорим?

— На этот корабль, — предложил Дункан.

— Отлично! — Алексу нравилась эта маленькая проворная галера, которая скользила по воде, как рыба. Они спорили, у кого больше прав на это суденышко, еще с того дня, когда украли его у Косматого Маклейна. — Тебе будет не хватать этой посудины.

— Ты могла бы шить побыстрее? — недовольно проговорила Глинис, выглянув в окно. — Их корабль уже подходит.

— Ох, ваш отец вас за это убьет, — мрачно предрекла старая Молли, но ее пальцы с иглой так и летали вдоль шва на талии Глинис.

— Лучше умереть, чем снова выйти замуж, — пробормотала девушка под нос.

— Этот трюк сработает всего один раз, если вообще сработает. — Старая Молли завязала узелок и вдела в иголку новую нитку. — Ох, девочка, вам в этой игре не выиграть.

Глинис скрестила руки.

— Я не позволю снова сбагрить меня замуж.

— Ваш папа такой же упрямый, как вы, на то он и вождь клана. — Старая Молли подняла взгляд от шитья и посмотрела на Глинис затуманенными глазами. — Не все мужчины такие жестокосердные, как ваш первый муж.

— Может быть, — не очень убежденно согласилась Глинис. — Но Макдоналды из Слита — известные бабники. Я ни за одного из них не пойду, клянусь могилой моей бабушки!

— Поосторожнее, разве можно клясться такими вещами? — укоризненно сказала Старая Молли. — Я хорошо знала вашу бабушку, мне бы не хотелось, чтобы из-за вас эта добрая женщина перевернулась в могиле.

В дверь громко постучали. От неожиданности Старая Молли уколола Глинис иголкой. Та вскрикнула:

— Ой!

— Глинис, спускайся в холл! — крикнул отец через закрытую дверь. — Наши гости уже на пороге.

— Папа, я почти готова!

Глинис бочком приблизилась к двери.

— Не думай, что тебе удастся меня одурачить этим елейным голоском. Что ты там делаешь?

Глинис рискнула чуть-чуть приоткрыть дверь и высунуть голову. Ее отец, высокий дородный мужчина, стоял с недовольным видом. Впрочем, его раздражение вполне соответствовало его репутации.

— Папа, ты же сказал, что я должна одеться так, чтобы эти чертовы Макдоналды нескоро меня забыли. А на это женщине нужно время.

Отец посмотрел на нее прищурившись, но промолчал. Он прожил много лет с женой и дочерьми, и все-таки женщины до сих пор оставались для него загадкой. И в своей борьбе Глинис собиралась использовать любое преимущество, даже самое маленькое.

— Их новый глава клана не приехал лично, — сказал отец. — Он рассчитывает, что все и так пройдет тихо-мирно. — Но после того позора, который ты на себя навлекла, не стоило и надеяться, что тебя возьмет в жены сам вождь клана. Придется довольствоваться кем-то из второстепенных лиц.

Глинис сглотнула ком в горле. То, что отец винил ее в неудавшемся замужестве и считал, что она опозорила семью, ранило ее гораздо больнее, чем все, что делал с ней ее муж.

— Я ни в чем не виновата, — процедила она сквозь зубы. — Но ты пожалеешь, если принудишь меня снова выйти замуж.

На шотландском нагорье существовала старинная, проверенная временем традиция «пробного» брака, и это дало Глинис полное право расторгнуть его. К сожалению, ни ее бывший муж, ни отец не отнеслись к ее решению благосклонно.

— Ты уродилась упрямой, как бык! — закричал отец в приоткрытую дверь. — Но я твой отец и глава клана, поэтому ты будешь делать то, что я скажу!

— Какой мужчина захочет жениться на женщине, которая себя опозорила? — прошипела Глинис.

— О, мужчины теряют головы от женской красоты, а ты же по-прежнему красавица, несмотря на то что случилось.

Глинис захлопнула дверь у него перед носом и задвинула засов. Послышались проклятия, между которыми Глинис разобрала слова отца:

— Ты сделаешь то, что я велю, а не то я вышвырну тебя из дома, и ты умрешь с голоду!

Потом она услышала, как его тяжелые шаги удаляются вниз по винтовой лестнице. Глинис быстро заморгала, стряхивая слезы. Сколько можно плакать?

— Мне надо было подарить вам на свадьбу яд, чтобы вы подсунули его своему жениху, — сказала Старая Молли у нее за спиной. — Тогда бы вы могли вернуться домой вдовой. Я ведь ему говорила, что он отдает дочь за плохого человека, но кто меня послушал?

— А теперь быстро! — Глинис взяла со столика небольшую миску. — Если он потеряет терпение и вернется, чтобы стащить меня вниз силой, все пропало.

Старая Молли тяжко вздохнула и окунула пальцы в красную глину.

Глава 2

Крепость Макнилов, остров Барра

Алекс направил лодку к морским воротам замка Макнил, стоящего на скалистом острове в нескольких ярдах от берега. Вскоре его и Дункана окружила большая группа вооруженных воинов. Воины проводили их в главную башню замка.

— Я вижу, мы их испугали, — тихо сказал Алекс Дункану.

— Мы могли бы их захватить, — пробурчал Дункан.

— Ты заметил, что их двенадцать человек? — спросил Алекс.

— Я не говорю, что это было бы легко.

Алекс рассмеялся, чем заставил всех Макнилов схватиться за мечи. Его это забавляло. Но все-таки он надеялся, что им с Дунканом не придется прокладывать себе обратный путь с боем. Это были воины шотландского нагорья, а не англичане и не шотландцы с равнины. Но всем известно, что Макнилы — хитрые и злобные бойцы. Почти такие же хитрые и злобные, как Макдоналды.

Однако в арсенале Макнилов было более опасное оружие, чем мечи и копья. Когда Алекс и Дункан вошли в холл и увидели, что их ожидает, Дункан тихо застонал, а Алекс пробормотал:

— Спаси нас Боже!

За главным столом хихикали три девушки, все три были хорошенькими, но очень уж юными и невинными. Одна из девушек помахала им рукой, сестры ткнули ее локтями в бок, и все три захихикали, прикрывая рты ладошками. Вечер обещал быть длинным.

— Тихо! — рявкнул глава семейства так громко, что девушки невольно замерли.

После обмена приветствиями с Алексом и Дунканом Макнил представил им свою жену, привлекательную пухленькую женщину вдвое моложе его, и младшего сына, который сидел у нее на коленях. Махнув рукой в сторону трех девушек, он сказал:

— Это мои младшие дочери. Старшая скоро к нам присоединится.

Алекс подумал, что, должно быть, старшая дочь — та самая, о которой они уже слышали. Говорили, что она женщина редкой красоты, с позором изгнанная мужем. Похоже, она должна быть как раз во вкусе Алекса.

Не дожидаясь, пока хозяин укажет им, куда садиться, Алекс и Дункан заняли места подальше от трех девиц. После короткой молитвы слуги разлили вино и эль и стали разносить блюда с закусками.

Алексу хотелось поскорее покончить с формальностями и уйти. Он сказал:

— Наш вождь желает укрепить дружеские отношения между нашими кланами, и он послал нас сюда с миссией доброй воли.

Макнил то и дело поглядывал на дверь и с каждым разом все больше мрачнел. Казалось, он не слушал, что ему говорили. Тем не менее Алекс продолжил:

— Наш вождь торжественно обещает присоединиться к вашему клану в борьбе против пиратов, которые терроризируют ваши берега.

Эти слова все-таки привлекли внимание Макнила.

— Худший из пиратов — его дядя, Черный Хью, — сказал он, употребив прозвище, данное Хью за его безжалостный нрав.

— Хью только наполовину его дядя, — вставил Дункан, как будто это все объясняло. — Два других сводных дяди нашего вождя тоже присоединились к пиратам.

— Откуда мне знать, что эти пираты Макдоналды грабят наши внешние острова не по приказу вашего вождя? — требовательно спросил Макнил.

Именно этого Коннор и боялся: вдруг вожди других кланов решат, будто он заодно с пиратами?

— Эти пираты нападали и на людей из нашего клана на Северном Уисте, — сказал Алекс. — Поскольку мы не знаем, когда и где Хью может напасть, лучший способ его поймать — это узнать, где находится его лагерь. До тебя не доходили какие-нибудь слухи, где он может быть?

— Говорят, Черный Хью прячет в своем лагере горы золота, — вставила одна из трех похожих дочек Макнила. — И их охраняет морское чудовище.

— Но Хью никто не может найти, — добавила другая, пристально глядя на Алекса голубыми глазами. — Потому что он умеет напускать при помощи колдовства туман над морем и исчезать.

— Тогда все просто: надо искать в тумане морское чудовище, — улыбнулся Алекс.

В ответ на это девушки снова захихикали, и Дункан бросил на Алекса недовольный взгляд.

— Хватит этих глупых сказок! — прикрикнул на девушек отец. Он обратился к Дункану и Алексу: — Правда в том, что корабль Хью действительно имеет обыкновение скрываться в тумане, а где его лагерь, никто не знает.

Макнил основательно приложился к кубку, запрокинув голову, потом с громким стуком поставил кубок на стол и вдруг поперхнулся и закашлял, брызгая слюной. Алекс проследил направление его взгляда и сам чуть не поперхнулся элем, увидев входящую женщину. Бедняжка была покрыта отвратительной сыпью, какой ему еще не доводилось видеть. Глядя в пол, женщина быстрым шагом пересекла комнату и села в конце стола рядом с Алексом. Чтобы она уместилась, ему пришлось подвинуться, она была довольно полная, но только не в нужных местах. Повернувшись, чтобы поздороваться с женщиной, Алекс старался не смотреть на ее пятна, но не мог. Еще бы, ведь это были даже не шрамы от оспы, пятна все еще сочились! Вид крови, конечно, не смущал Алекса, но что касается мокнущих язв, то тут он был брезглив.

— Меня называют Александром Баном и кличут Светловолосым.

Он натянул на лицо лучезарную улыбку и стал ждать. Но она смотрела на стол прямо перед собой и молчала. Тогда он спросил:

— А вас как зовут?

— Глинис.

Поскольку она упорно не смотрела на Алекса, он мог разглядывать ее сколько угодно. Чем дольше он смотрел на ее сыпь, тем больше убеждался, что пятна не кровоточат, они плавятся. Его губы тронула насмешливая улыбка.

— Признаюсь, вы разбудили во мне любопытство. — Он придвинулся к ней ближе и наклонился к самому уху. — Зачем бы девушке понадобилось рисовать на себе язвы?

Глинис встрепенулась и посмотрела на Алекса. Хоть красные нарывы, сползающие вниз по ее лицу, и сбивали с толку, все же он не мог не заметить, что у нее прекрасные серые глаза.

— Нехорошо смеяться над физическим недостатком, — посетовала она.

Приятный голос не вязался с пугающим лицом. Алекс окинул взглядом ее тело и отметил изящную, поистине лебединую шею и тонкие длинные пальцы, держащие кубок с вином.

— Я никому не выдам вашу тайну, — тихо пообещал он. — Но подозреваю, что ваши родные и так знают, что это всего лишь маскировка.

Он рассчитывал вызвать у нее улыбку, но его расчет не оправдался. Он пошевелил бровями.

— Ну же, расскажите, зачем вы это сделали.

Она сделала большой глоток из кубка и ответила:

— Что же тут непонятного? Чтобы вы не захотели на мне жениться.

Алекс рассмеялся:

— Боюсь, вы напрасно старались. Я и не собирался уходить отсюда с женой. А что, часто случается, что мужчина увидит вас один раз и тут же воспылает желанием на вас жениться?

— Отец говорит, что мужчины от женской красоты обычно теряют головы. Поэтому я решила не рисковать.

Давно Алекс так не забавлялся, хотя вообще-то его было легко развеселить. А Глинис Макнил говорила совершенно серьезно. Поэтому он поспешил ее успокоить:

— Какой бы вы ни были красоткой под этой глиной и подкладкой, со мной вам семейное блаженство не грозит.

Она всмотрелась в его лицо, пытаясь понять, можно ли ему верить. Глядя на ее серьезное лицо, на котором выделялись эти нелепые пятна, было трудно не рассмеяться, но Алекс удержался.

— Отец уверен, что ваш новый вождь захочет породниться с нашим кланом через брак, — объяснила она. — Чтобы продемонстрировать добрые намерения после всех неприятностей, которые причинили нам пираты из клана Макдоналдов.

— Предположение вашего отца недалеко от истины, но наш вождь, который одновременно является моим кузеном и хорошим другом, знает, как я отношусь к браку.

Алекс вдруг понял, что он так увлекся беседой с этой необычной женщиной, что перестал замечать ее отца, да и всех остальных, сидевших за столом. Он повернулся, чтобы включиться в общий разговор, но обнаружил, что все остальные молчат. Все члены семьи вождя Макнилов смотрели на них двоих. Алекс догадался, что девушка впервые прибегла к этому хитроумному приему, чтобы отпугнуть потенциального претендента на ее руку. Глинис слегка коснулась его локтем. Он снова повернулся к ней. Она кивнула в сторону Дункана, который, по обыкновению, поглощал еду в невообразимых количествах:

— А как насчет вашего друга? Он тоже не хочет жениться?

Дункана интересовала только одна женщина, к сожалению, она жила в Ирландии с мужем.

— Нет, с его стороны вам также ничто не угрожает.

Глинис опустила плечи и закрыла глаза с таким видом, будто он только что сообщил ей, что ее любимый, за которого она волновалась и даже считала мертвым, найден живым.

— Приятно беседовать с женщиной, которая почти такая же противница брака, как я. — Он поднял кубок. — За наше избавление от этого благословенного союза.

Глинис, по-видимому, не собиралась одарить его улыбкой, но все-таки чокнулась с ним.

— Как вы догадались, что у меня под платьем подкладка?

— Я ущипнул вас сзади.

Глинис опешила.

— Вы бы не посмели!

— Ну почему же? — притворно удивился Алекс, хотя в действительности он ничего подобного не делал. — И вы ничего не почувствовали.

— Откуда вы знаете?

Алекс подался вперед, опираясь на локти.

— Ну, с этим все просто. Если мужчина ущипнул женщину, в ответ она или даст ему пощечину, или подмигнет. Вы не сделали ни того ни другого.

Ее смех был тем прекраснее, что оказался неожиданным.

— Вы просто дьявол!

Глинис прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться громче. Глядя на ее длинные тонкие пальцы, Алекс невольно задался вопросом, как же она выглядит, если убрать из-под ее платья все, что под него подложено. А воображение у него было развито на редкость хорошо.

— И что же вы получаете в ответ чаще: подмигивание или пощечину?

— В основном подмигивание, миледи.

Глинис снова засмеялась. Она не видела, что отец и сестры смотрят на нее с изумлением.

— А вы весьма самодовольный мужчина.

С этими словами она взяла с блюда жареную куриную ножку, тут только Алекс спохватился, что с тех пор, как сел за стол, не проглотил еще ни крошки.

— Просто я знаю женщин, — пояснил Алекс, нанизывая на нож кусок жареного ягненка. — Поэтому я заранее знаю, какой даме понравится, если ее ущипнуть.

Глинис показала на него куриной ножкой.

— Допустим, вы бы ущипнули меня, а мне бы это не понравилось.

— Ну, ущипнуть толстый слой подкладки — это не в счет. Но если бы я вас ущипнул, мистрис Глинис, вы бы мне подмигнули. Возможно, вы сами еще этого не знаете, но я вполне убежден.

Вместо того чтобы рассмеяться и снова назвать его самодовольным типом, как надеялся Алекс, Глинис насторожилась:

— Мне не нравится, как отец на меня смотрит.

— А как он смотрит? — спросил Алекс.

— С надеждой.

Алекс и Дункан спали на полу в зале вместе с десятком храпящих Макнилов. Проснувшись на рассвете, Алекс услышал, как кто-то мягко ступает по полу. Он моментально перекатился на бок и вскочил, в результате хозяин дома пнул ногой воздух на том месте, где только что был Алекс.

— А ты проворный. — Макнил одобрительно кивнул. — Я всего лишь хотел тебя разбудить.

— Это могло бы стоить тебе жизни, — сказал Алекс, засовывая кинжал обратно за пояс. — И тогда мне было бы очень трудно покинуть ваш прекрасный дом.

Дункан притворялся спящим, но его рука лежала на рукоятке кинжала. Если бы Алекс подал ему знак, он бы перерезал горло хозяину, и еще до того, как кто-нибудь в этом зале понял, что произошло, они были бы уже на полпути к кораблю.

— Давай прогуляемся, — предложил Макнил. — Я хочу тебе кое-что показать.

— После виски, которым ты меня вчера напоил, я и впрямь не прочь прогуляться на свежем воздухе.

Когда мужчина трезв, разгадать его истинные намерения бывает нелегко, поэтому Алексу пришлось пить наравне с хозяином, и они засиделись далеко за полночь. Неудивительно, что теперь у них на уме было одно и то же.

— Никто тебя насильно не поил, — сказал Макнил, когда они вышли из зала.

— Но ты же знаешь, я Макдоналд, а мы не любим проигрывать, будь то в битве или за столом.

Макнил изогнул одну бровь.

— Или в том, что касается женщин?

На эту наживку Алекс не клюнул. Терять женщин ему не приходилось, у него была другая проблема: как по-хорошему закончить отношения, когда пришло время, а оно обязательно рано или поздно приходило.

Они прошли через ворота и вышли на узкий мостик, связывающий замок с островом Барра. Макнил остановился и показал на берег:

— Вон моя дочь Глинис.

Алекс устремил взгляд на гибкую фигурку. Оставаясь спиной к ним, Глинис босиком шла по берегу, ветер развевал ее длинные волосы. Через каждые несколько шагов она останавливалась и поднимала что-нибудь с галечного берега. Алекс не мог не признать, что она являла собой прекрасное зрелище. Он вообще питал слабость к женщинам, которые не боятся намочить ноги.

— Мне показалось, что ты человек любопытный, — прервал молчание Макнил. — Тебе не интересно узнать, как она выглядит на самом деле?

Алексу было интересно, да еще как. Он посмотрел на Макнила прищурившись. Молодой человек привык к тому, что отцы стремятся спрятать от него своих дочек. А этот, похоже, желает поскорее от нее избавиться.

— Разве ты не любишь свою дочь?

— Глинис — мой единственный ребенок от первой жены, и она очень похожа на свою мать. А та отличалась на редкость трудным характером. — Макнил вздохнул. — Бог мой, как же я ее любил!..

Сказанное лишний раз доказывало, что любовь ведет к несчастью, хотя Алекс и не нуждался в доказательствах.

— Остальные девочки — милые, послушные, они охотно будут говорить своим мужьям, что те самые умные и всегда правы, не важно, так это или нет, — продолжал Макнил. — Но Глинис совсем другая.

Алексу подумалось, что младшие дочки, похоже, чересчур скучные.

— Я воспитывал их всех одинаково, но Глинис уж такой уродилась. Если бы на нас напали и меня убили, девочки, беспомощные создания, плакали бы и причитали. Но Глинис взяла бы меч и дралась бы, как волчица, защищая остальных.

— Тогда почему тебе так не терпится выдать Глинис замуж?

На взгляд Алекса, она была единственной, кого бы как раз стоило оставить при себе.

— Она и ее мачеха — как сухая лучина и зажженный факел. Глинис нужен собственный дом. Ей не нравится быть под пятой другой женщины.

— Или мужчины, — заметил Алекс. — Если судить по тому, что, как я слышал, она сделала со своим бывшим мужем.

Макнил махнул рукой:

— Ох, ему хватило глупости об этом рассказать! Какой нормальный мужчина с чувством собственного достоинства признается, что жена вонзила нож ему в бедро? Ты, надеюсь, понимаешь, на что она нацеливалась?

Алекс поморщился. Ему доводилось иметь дело с женскими слезами, случалось, что женщины швыряли в него вещами, но ни одна никогда не пыталась лишить его мужского достоинства.

Впрочем, он никогда не был женат.

Глава 3

Алекс направился вдоль берега за Глинис Макнил. Был отлив, он шел по камням, покрытым моллюсками и водорослями, вдыхая терпкий запах моря. Всякий раз, когда порыв ветра прижимал юбки к ее телу, обрисовывая его стройные очертания, Алекс улыбался. Глинис собирала ракушки и была так поглощена этим занятием, что не замечала приближения Алекса, а крики чаек и ритмичный шум моря заглушали звук его шагов.

Глинис приподняла юбки, чтобы сложить ракушки в подол, и Алекс невольно замер от восхищения. Ему были видны лишь ее щиколотки да несколько дюймов икр, но воображение отчетливо нарисовало ему длинные стройные ноги.

Возле небольшого озерца, оставленного отступившим приливом, Глинис остановилась. Чтобы рассмотреть ракушки поближе, она присела и обхватила колени руками. Ее густые темно-каштановые волосы образовали подобие занавеса и скрыли от Алекса ее лицо. Он мог только гадать, окажется ли оно таким же соблазнительным, как и тело. Пришло время удовлетворить любопытство. Он в несколько широких шагов догнал ее и встал рядом.

— Вы нашли пурпурную морскую звезду, — сказал Алекс. — Это значит, что вас ждет удача.

Эту примету он, конечно, только что придумал. Глинис подняла голову, чтобы посмотреть на него, и сердце Алекса невольно замерло, а потом забилось чаще, словно наверстывая пропущенное. Он еще вечером заметил, что у нее большие красивые серые глаза, но когда он видел все ее лицо без этих дурацких уродливых пятен, их красота ошеломила его. В лице Глинис, начиная от россыпи мелких веснушек на носу и заканчивая пухлыми розовыми губами, дразнящим образом сочетались здоровье и чувственность. Это сочетание вызвало в нем всплеск противоречивых желаний. Он испытал острейшее желание уложить ее на песок и наблюдать, как эти глаза затуманиваются от наслаждения, когда он делает с ней то, что ему больше всего хочется. И одновременно он испытал странную потребность ее защитить.

Алекс понимал, что должен как-то подбодрить ее, потому что его появление явно застало ее врасплох, но он растерял все слова. Это было так на него не похоже, что у него даже мелькнула мысль, уж не волшебница ли она и не околдовала ли она его. Но потом она от неожиданности плюхнулась на песок, и он перестал сомневаться, что она вполне земное создание.

Услышав мужской голос, Глинис вздрогнула от неожиданности, ее сердце забилось учащенно. Она подняла глаза и увидела светловолосого воина, с которым разговаривала вчера вечером, — Алекса Макдоналда. Во всяком случае, умом она понимала, кто это. Но когда он встал над ней, освещенный восходящим солнцем, ей показалось, что это ожил разбойник викинг из старых сказок, которые ей рассказывала няня. Глинис легко могла представить, как он стоит на носу своего корабля, ветер взметает его белокурые волосы, на голых мускулистых руках блестят резные золотые браслеты. Когда он посмотрел на нее своими зелеными глазами цвета моря, ее словно что-то ударило в грудь, и она упала, оказавшись практически в воде. Холод вывел Глинис из оцепенения. Осознав, что ее юбки промокли насквозь, она растерялась и вспыхнула.

— Прошу прощения, я вас испугал, не следовало подходить к вам так неожиданно.

Он протянул ей руку, чтобы помочь встать. В его взгляде светился смешливый огонек, и это должно было бы сделать его облик менее угрожающим, но не сделало. Глинис глотнула и протянула ему руку, испачканную в песке. Он легко поднял ее на ноги, словно она была такой же миниатюрной, как ее сестры. Несмотря на довольно высокий рост, Глинис пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Она смутно сознавала, что смотрит на него слишком откровенно, но ничего не могла с собой поделать.

«О чем только думал Бог, позволив мужчине родиться таким красивым?»

Алекс стоял так близко, что тепло его тела согрело промокшую Глинис. В его взгляде больше не было намека на юмор, в глазах появилось нечто темное и таинственное, что влекло Глинис к нему, как подводное течение увлекает в море.

— Вам нужно лучше следить за тем, что происходит вокруг, — сказал Алекс. Он все еще стоял слишком близко. — Это мог оказаться не я, а кто-то опасный.

— А вы не опасны?

— Я? — Он улыбнулся, зубы у него были белоснежные, а сама улыбка напоминала солнце в ясный день. — Я опасен, как грех.

— Воины моего отца видят нас из замка.

Алекс покосился на замок.

— Я мог бы взять вас за деревьями или на моем корабле раньше, чем они выбегут из ворот. — Он помолчал. — Особенно если бы вы не возражали.

Глинис округлила глаза:

— Я не из пугливых.

— Уверены? — хрипловато спросил он.

Его низкий голос, казалось, отозвался эхом где-то внутри ее. Алекс поднес руку к ее лицу. Глинис затаила дыхание, не в состоянии шевельнуться. Хотя она предвкушала его прикосновение, когда он коснулся тыльной стороной пальцев ее щеки, она затрепетала. Ее взгляд упал на его чувственные губы, и у нее пересохло во рту. Мелькнула мысль, что этот мужчина знает, как надо целовать женщину, не то что жалкий Магнус Кланраналд, за которого она вышла замуж.

Глинис наклонилась вперед и откинула голову назад.

— Предупреждаю, у меня есть кинжал и я умею им пользоваться.

— Я об этом слышал, но нож вам не понадобится. Мне нравится, когда женщины отдаются мне добровольно.

Глинис не сомневалась, что таких в его жизни было немало.

— Вам нечего бояться, — сказал Алекс. — Я не причиняю вреда женщинам.

— Если не считать разбитых сердец.

Глинис сама не знала, почему у нее вырвались эти слова. Алекс застыл, и она прочла в его глазах правду. Алекс Макдоналд действительно разбивал сердца, но он этим не гордился. Наоборот, скорее страдал. Конечно, это делало его еще привлекательнее и опаснее. Устоять перед бессердечным мужчиной было бы куда легче.

— С моей стороны вам ничто не угрожает. — Алекс подмигнул. — Я не связываюсь с женщинами, которые ищут себе мужа.

— Я не ставлю перед собой такой задачи. — Едва эти слова вырвались у Глинис, она тут же покраснела. — Я не имела в виду, что хочу… э‑э…

Почему-то ей оказалось трудно закончить фразу.

— Не могу сказать того же о себе. — От дьявольской усмешки Алекса Глинис как будто жаром обдало. — Но даже если вы не ищете себе мужа, ваш отец ищет, а это, по сути, одно и то же. К тому же вы заслуживаете лучшего спутника жизни, чем я.

— Да, разумеется! — выпалила Глинис. — Упаси меня Бог от еще одного красивого распутника.

В его глазах что-то промелькнуло, но лицо тут же снова превратилось в улыбающуюся маску. Маска эта была ослепительно красива, но Глинис невольно задумалась о той части Алекса Макдоналда, которую он скрывал от мира. Ей стало стыдно за свою резкость, ведь он всего лишь ее поддразнивал, не более того. Желая загладить вину, она предложила:

— Хотите увидеть мое любимое местечко?

— Пожалуй, будет интереснее, если вы позволите мне найти его самому.

Алекс медленно обвел взглядом ее всю, от головы до ступней. У Глинис захватило дух.

— Я имела в виду место на берегу! — Она шутливо стукнула его по руке и обнаружила, что это все равно что ударить по железу. — Ох, ну вы и хитрец!

Он рассмеялся и взял ее за руку.

— Ведите меня, куда хотите, прекрасная леди.

Рука у него была большая и теплая. Глинис никогда еще не доводилось прогуливаться с мужчиной, держа его за руку, и она чувствовала себя немного странно, но это было приятно. Она повела Алекса в дальний конец бухты.

— Сюда любят приплывать тюлени.

Глинис показала на большой плоский камень, выступающий из воды в нескольких ярдах от берега.

Они нашли высоко на берегу участок сухого песка и сели. Убирая свою руку из руки Алекса, Глинис заметила золотистые волоски на загорелой коже. Алекс вытянул длинные мускулистые ноги, они были покрыты такими же золотистыми волосками.

— Вам лучше лечь на живот, чтобы спинка платья высохла на солнце, — посоветовал Алекс.

Глинис колебалась. Если она вернется в замок в мокром платье, мачеха непременно отругает ее за неряшливость.

— Я бы не хотел, чтобы ваш отец подумал, будто я овладел вами на песке, уложив на спину, — заметил Алекс. — Этак нас поженят еще до полудня. В пожарном порядке.

Глинис опустилась на живот и приподнялась на локтях. Они молча смотрели, как несколько тюленей выбираются из воды подремать на плоском камне. Алекс слегка толкнул ее коленом.

— Какие еще трюки вы используете, чтобы отпугивать потенциальных мужей?

— Я им говорю, что я бесплодна. — Глинис постаралась не выдать свою боль за бесстрастным тоном. — Для большинства из них этого бывает достаточно.

— Но вы ведь не можете знать это наверняка? — спросил Алекс. — Вы так молоды.

Глинис пожала плечами. Поскольку она не собиралась больше выходить замуж, это не имело значения.

— А как насчет мужчин, у которых уже есть наследники? Как вы их отваживаете?

— По-разному. Натираю одежду луком, жую чеснок. — Глинис вздохнула. — Если это не срабатывает, говорю, что я видела сон, в котором встречала свой следующей день рождения во вдовьем одеянии.

Алекс рассмеялся низким грудным смехом, звук оказался на удивление приятным.

— Это вы сами пустили слух, что пырнули мужа ножом? — спросил он.

— На сей раз слух — чистая правда, — призналась Глинис. — И он мне очень помогает.

На этот раз Алекс засмеялся так громко, что два или три тюленя проснулись, сонно подняли головы и с удивлением посмотрели на них, прежде чем снова задремать.

— Я не думаю, что отец стремится выдать вас замуж для того, чтобы вы страдали, — предположил Алекс. — Ему нужны союзники. Как и нашему вождю.

На Западных островах половина кланов поднялись против владычества шотландской короны. Это был еще один бунт, обреченный на провал.

— Бунт в конце концов будет подавлен, — сказал Алекс, — но до того, как это случится, любой клан, вставший на сторону короны, подвергнется нападениям соседей.

— Ваш вождь поступил мудро, позволив обеим сторонам искать его расположения, — сказала Глинис.

— Искать расположения? Коннор чувствует себя так, будто он оседлал сразу двух морских чудовищ и каждое из них пытается откусить ему голову и сбросить его в море.

Сравнение было настолько выразительным, что Глинис улыбнулась. Но она волновалась за свой клан.

— Вам повезло, что вы — мужчина. Вы можете служить своему клану, и для этого не нужно, чтобы вас продавали и покупали, как корову.

— Никогда не встречал женщину, которая бы так плохо думала о браке. А как же любовь, счастье?

Алекс негромко добавил еще что-то, Глинис не была уверена, но ей показалось, что он произнес «если не считать моей матери». Она сказала:

— Ради моего клана я готова на что угодно, кроме замужества.

— Поскольку в этом мы сходимся, то можем стать друзьями, как вы думаете? — спросил Алекс.

Глинис покосилась на него через плечо:

— Вы серьезно?

— Обычно я начинаю дружить с женщиной после того, как уложил ее в постель. Но для вас сделаю исключение.

— Вы снова надо мной подшучиваете!

— Вы такая серьезная, что мне трудно от этого удержаться, — сказал Алекс мягко. — Но если мы еще встретимся, можете с уверенностью считать меня вашим другом.

Глинис посмотрела в его зеленые глаза цвета морской волны.

— Тогда я тоже буду вашим другом, Алекс Макдоналд.

Глинис взглянула на тюленей. Несколько животных подняли головы, потом один за другим стали соскальзывать в море.

— Вставайте! — вдруг сказал Алекс с металлом в голосе.

Глинис не успела и пошевельнуться, как он схватил ее за талию, поднял и поставил на ноги. Из-за оконечности мыса показалась военная галера.

— Проклятие! — прошипел Алекс.

— Но может быть, это дружественный корабль? — неуверенно предположила Глинис, хотя ее сердце тревожно забилось.

— Это корабль Хью Макдоналда. — Алекс пристально всмотрелся в судно. — Попытаемся их опередить и добежать до замка.

Алекс схватил Глинис за руку, и они побежали по песку и камням. По-видимому, из замка тоже заметили пиратский корабль, потому что по другую сторону маленькой бухты из замка уже высыпали на дамбу человек двадцать и бежали к ним. Пиратский корабль держал курс на берег — как раз посередине между замком и Алексом с Глинис. По-видимому, пираты рассчитывали отрезать им путь до того, как люди Макнила добегут до них. И, судя по всему, замысел пиратов мог удаться. Глинис до крови порезала ноги о ракушки, но, несмотря на это, бежала все быстрее. Однако стражники из замка были слишком далеко, а пираты слишком близко. До стражников оставалось еще ярдов сто, когда днище пиратской галеры заскрипело по песчаному дну. Глинис резко остановилась и в ужасе увидела, как пираты спрыгивают в воду и, поднимая брызги, приближаются к берегу.

Алекс поднял ее, поставил на высокий камень и приказал:

— Оставайтесь здесь, чтобы я знал, где вы. Я не дам им до вас добраться.

Отворачиваясь от нее, он выхватил из-за спины клеймор, стальной клинок просвистел в воздухе. В ушах Глинис загремел боевой клич Макдоналдов:

— Фрэйэк!

Алекс побежал прямо на пиратов. Двух первых он зарубил на бегу не останавливаясь. Перепрыгивая через клинок третьего, он взмахнул мечом и ударил его в бок. Алекс еще не успел принять нужное положение после того широкого взмаха клеймором, как еще один пират бросился на него с огромным двуручным мечом. Глинис завизжала. Алекс плавными движениями освободил одну руку от клеймора, выхватил из-за пояса кинжал и вонзил его в грудь пирату. Тот с криком упал на колени, вода вокруг него окрасилась кровью.

Алекс быстро оглянулся на Глинис, проверяя, не проскочил ли какой-нибудь пират мимо него. Каждый мускул его тела был напряжен и готов к бою, глаза горели смертоносным огнем. Это был не тот улыбающийся мужчина, который еще совсем недавно сидел рядом с Глинис и с улыбкой смотрел на тюленей. Нет, этот Александр Бан Макдоналд был воплощением мужественного воина и являл собой поистине величественное зрелище. Люди ее отца уже подбегали, впереди всех мчался Дункан Макдоналд. Они присоединились к Алексу, и под крики и звон мечей две группы мужчин схлестнулись в схватке. Глинис не могла отвести взгляд от двоих Макдоналдов. Пиратов было больше, но эта пара была непобедима. Совместными усилиями Алекс и Дункан оттесняли пиратов все дальше и дальше назад. Люди ее отца тоже хорошо сражались, но каждый из них был сам по себе, а Макдоналды выступали как единое целое.

В их действиях чувствовались сила и своеобразная грация, которые подразумевали многие годы практики. Через некоторое время Глинис стала замечать беззвучные сигналы, которыми они обменивались между собой. «Ты бери этого, а я займусь тем». Пираты падали перед ними один за другим.

Что-то отвлекло внимание Глинис от яростной схватки в бухте и заставило взглянуть на пиратский корабль. На носу, скрестив руки на широкой груди, стоял в одиночестве мужчина. Он смотрел на Глинис. Их взгляды встретились, и по спине Глинис пробежал холодок. Она почувствовала, что этот человек замышляет зло. И это зло избирательно, направлено именно на нее. Скорее всего в его голове уже разработан особый зловещий план, жертвой которого должна в скором времени стать она, Глинис.

Все еще не сводя с нее глаз, он поднес ко рту пальцы и пронзительно свистнул. Пираты, дравшиеся на берегу, устремились к кораблю и стали карабкаться по бортам, как крысы. Алекс преследовал их, пока не зашел в воду по пояс.

— Хью Макдоналд! — закричал он, размахивая в воздухе мечом. — Ты, жалкий трус, вернись и сразись со мной!

— Мне жаль тебя, племянничек, потому что ты покойник! — крикнул мужчина на носу.

Он быстро пригнулся, и дротик Алекса просвистел в воздухе там, где только что была его голова.

Люди Макнила поздравляли друг друга с тем, что им удалось отбить нападение пиратов, Дункан очищал свой меч, а Алекс в это время, стоя в воде, сыпал проклятиями вслед уходящему кораблю. Наконец он повернулся и зашагал к берегу, в его волосах играло солнце, а глаза победителя ярко горели.

— Мистрис Глинис, опасность миновала, теперь вы можете вернуться в замок, — сказал один из людей ее отца. — Позвольте, я помогу вам спуститься.

Он протянул руки, чтобы взять ее за талию, но окрик Алекса заставил его замереть.

— Убери от нее руки!

Стражник отскочил в сторону и уставился на Алекса. А тот шел к Глинис, похожий на своего далекого предка викинга, когда-то вселявшего страх на этих берегах. С него капали вода и кровь, а взгляд был прикован к Глинис, словно все остальные не существовали. Сердце Глинис, казалось, подпрыгнуло и забилось где-то возле горла. Алекс протянул к ней руки, обхватил ее за талию и снял с камня. Ни на мгновение не сводя глаз с ее лица, он медленно опустил ее на землю так, что она соскользнула вниз по его телу, чувствуя тепло его твердых мускулов. Колени ее ослабели еще до того, как ступни коснулись земли. В глазах Алекса горели ярость и голод, и от его взгляда ее пульс забился с бешеной скоростью. Когда Алекс наклонил ее назад, она только ахнула.

В крови Алекса бурлило возбуждение от битвы и похоть. Когда он повернулся и увидел Глинис на камне, он готов был на все, чтобы обладать ею. Никогда еще ни одну женщину он не хотел так сильно, как сейчас, в эту минуту, хотел Глинис Макнил. С того момента, когда их тела соприкоснулись, его не покидало ощущение, что это предопределено, что их судьбы должны соединиться. Ее тело идеально подходило его телу, словно было создано для него одного. Алекс целовал ее со всей страстью, кипевшей в нем, его язык вторгался в ее рот, завладевал ею. Он должен был взять ее.

Словно сквозь туман он услышал, как Дункан окликает его по имени, но ему было уже все равно. Ничто не имело значения, кроме рта этой женщины под его ртом. В его руках она откликалась на его поцелуй с пробуждающейся страстью, и от этого у него возникло острейшее желание уложить ее на песок и овладеть прямо здесь, сейчас, немедленно.

Не обращать внимания на укол стального острия в спину было несколько труднее, чем игнорировать Дункана.

— Я ценю, что вы спасли мою дочь от вашего проклятого родственника, пирата, — произнес Макнил возле самого уха Алекса, — но если вы не собираетесь уйти отсюда с женой, то советую отпустить ее сейчас же.

Алекс так сильно ее хотел, что почти готов был согласиться надеть на себя оковы на всю жизнь даже ради одного этого раза. Но когда он увидел в расширенных глазах Глинис панику, это привело его в чувство. Он медленно выпрямился и неохотно выпустил ее из объятий.

Глинис пошатнулась, как будто ноги ее не держали. Алекс протянул было ей руку, но ее отец бросил на него уничтожающий взгляд и решительно обнял дочь за плечи. Алекс посмотрел направо, потом налево и только тут заметил окружающих их мужчин. Что на него нашло, как его угораздило целовать дочку вождя клана — и как целовать! — перед воинами ее отца? Целуя ее, он и не подумал о других людях, находящихся на берегу. Да что там, он их даже не видел.

Сорвать поцелуй у девушки, которая против этого не возражала, — не бог весть какое страшное оскорбление, так что Макнил, по-видимому, его не убьет. С другой стороны, момент уж очень неудачный, и любой дурак мог видеть, что он не собирался ограничиваться поцелуем, что страсть его кипит сверх всякой меры.

— Алекс Бан Макдоналд, что ты можешь сказать в свое оправдание?

— Если я скажу, что сожалею о том, что поцеловал твою дочь, мы оба будем знать, что я вру, — заявил Алекс. Он повернулся к Глинис, она выглядела такой же ошеломленной, как он сам. — Прошу прощения, если я вас смутил.

Алексу хотелось поговорить с ней без свидетелей, чтобы он мог удостовериться, все ли с ней в порядке. Но он отчетливо сознавал, что если бы он сейчас действительно остался наедине с Глинис Макнил, то не стал бы тратить время на разговоры.

Глава 4

Замок Данскейт, остров Скай

Два месяца спустя

Алекс помахал рукой кузену, вождю клана Макдоналдов из Слита. Коннор шел ему навстречу по берегу от замка Данскейт. Когда он перепрыгивал с камня на камень, его черные волосы, доходившие ему до плеч, развевались по воздуху.

— Ты еще не начал жалеть, что согласился стать вождем клана? — спросил Алекс.

Коннор помог ему подтянуть галеру к берегу.

— Жалею каждый день, — ответил он с невеселым смешком. — Как поживают наши родственники на Северном Уисте?

— Они многого лишились в результате набегов пиратов, но голод им не грозит, — сказал Алекс. — Рыба хорошо ловится, а припасов, которые я им привез, должно хватить до следующего урожая.

Они поднялись на холм и по узкому мосту прошли в замок, построенный на выступающей из моря скале недалеко от мыса.

— Йен и Дункан тоже здесь, нам нужно обсудить дела клана, — сказал Коннор.

Пол в зале был устлан чистым тростником, слуги были трезвы — разительный контраст с тем, в каком состоянии замок достался им от Хью, дяди Коннора. Чистота и порядок были заслугой Илайсы, сестры Дункана. Как ближайшая родственница женского пола, Илайса выполняла в замке обязанности, которые обычно выполняет жена, хотя, строго говоря, они с Коннором не были кровными родственниками.

За высоким столом вождя клана сидели Дункан и их кузен Йен. Он был так похож на Коннора, что вполне мог сойти за его брата.

— Йен, ты хреново выглядишь, — сказал Алекс вместо приветствия.

Йен усмехнулся:

— Последние несколько ночей близнецы не дают Шилес и мне спать. У них режутся зубы.

«О нет!»

Алекс отлично помнил, как одна из маленьких дочек Йена, когда он в прошлый раз у них гостил, вскарабкалась по его ноге, впилась зубами в его колено и присосалась, как моллюск.

— Ты ведь понимаешь, — сказал он, — что это только начало всех проблем, которые тебе принесут эти миленькие крошки?

— А куда денешься? — Йен устало улыбнулся. — Они настоящие красавицы, правда?

При мысли о том, чтобы растить дочерей, Алекса бросало в дрожь, но Йен весь светился от счастья, когда говорил о своих крошечных рыжеволосых бестиях.

По знаку Коннора все остальные мужчины покинули зал, оставляя четверых кузенов беседовать без свидетелей. Как полагается, у Коннора был официальный совет старейшин клана, но все знали, что его ближайшими советниками были Йен, Алекс и Дункан.

— Для того чтобы пережить эти трудные времена, нам нужны сильные союзники, — заявил Коннор. Он сел за стол напротив Алекса. — После гибели моего отца и многих других мужчин в битве при Флоддене наш клан все еще слаб.

Когда пришла весть о катастрофическом поражении шотландцев в битве с войсками Генриха VIII при Флоддене, все четверо были во Франции. Вернувшись домой, они узнали, что их король и вождь клана убиты, а сам клан в плачевном состоянии.

— Мы сумели вышвырнуть Хью из замка вождя клана, — сказал Алекс.

Он не стал упоминать, что дядя Коннора по-прежнему продолжает сеять смуту внутри клана. Некоторые ошибочно принимали жестокость Хью за силу и при случае готовы были поддержать его в качестве вождя.

— Нам еще многое предстоит сделать, — твердо сказал Коннор. — Мы не можем успокоиться, пока не получим контроль над всеми землями, которые по праву принадлежат нашему клану.

— Верно! — сказал Дункан.

Все четверо подняли кубки.

Здесь, на острове Скай, их положение было прочным. По одну сторону мыса Слит стоял замок Коннора — Данскейт, а по другую — замок Йена — Нок. Но всем не давало покоя то обстоятельство, что когда они были еще во Франции, Маклауды отняли у них мыс Троттерниш. А теперь Хью со своими пиратами опустошали их земли на Норт‑Уисте.

— У нас пока недостаточно сил, чтобы воевать с Маклаудами за остальные наши земли здесь на острове Скай, — сказал Йен. — Когда до этого дойдет, битва будет кровавая.

— Наша первая задача — защитить наших родственников на Норт-Уисте, — сказал Алекс.

Ему было мучительно сознавать, что людей из его рода грабят.

— Согласен, — кивнул Коннор. — Я хочу, чтобы еще до осеннего урожая один из вас восстановил наш замок на Норт-Уисте и остался там защищать людей нашего клана.

— Нам давно пора заняться твоими пиратствующими дядьями. — Алекс готов был задушить Хью голыми руками за то, что тот вырывал кусок хлеба изо рта у своих же родственников. — Дай мне несколько воинов, и я уже утром выйду в море.

Коннор покачал головой:

— Если бы не этот чертов мятеж, я бы послал тебя прямо сейчас. К сожалению, у нас есть другое дело, которое не терпит отлагательства.

— Что случилось? — спросил Дункан.

— Новый регент вызвал меня ко двору в Эдинбург, — объявил Коннор.

Когда шотландский король был убит в битве при Флоддене, наследником престола стал младенец. С тех пор различные группировки при дворе боролись между собой за влияние. Вдова короля, она же сестра ненавистного Генриха VIII, какое-то время была регентшей, но затем королева снова вышла замуж, и тогда Совет призвал из Франции Джона Стюарта, герцога Олбани, чтобы тот занял ее место.

— Олбани хочет, чтобы новый вождь клана Макдоналдов из Слита преклонил колено и поклялся в верности короне, — пояснил Йен.

— Черт, ты не можешь ехать! — возмутился Дункан. — Ты же знаешь: сколько раз бывало, что вождей вызывали ко двору, а в результате они попадали в тюрьму или их убивали.

— Мы не можем рисковать тобой, — сказал Йен.

Речь шла не только о любви к Коннору. По традиции вождем клана должен быть человек, который происходил из семьи вождя клана. Йен и Алекс приходились Коннору родственниками по материнской линии, поэтому они не могли его заменить, и слава Богу. Из всех живущих родственников, кроме Коннора, вождями могли стать только его сводные дяди, но все дело в том, что под главенством любого из них клан бы не выжил.

— Да, но если я не поеду, Олбани решит, что я присоединился к мятежу. — Коннор тяжело вздохнул: — Становится все труднее и труднее держаться в стороне от этой борьбы между взбунтовавшимися кланами и короной. Хотя я не вижу пользы для нашего клана, чью бы сторону я ни принял.

— Пошли вместо себя кого-нибудь из нас, — предложил Йен. — Тот, кто поедет, сможет как-нибудь объяснить, почему ты не смог сейчас отправиться в дальнюю поездку в Эдинбург, и ублажит регента заверениями в твоей доброй воле и преданности.

Йен почти не уступал Коннору в расчетливости.

— Тот, кто поедет вместо тебя, рискует оказаться в заложниках у короны, — сказал Алекс, — но это хороший план.

— Восставшие тоже наседают на меня, чтобы я встал на их сторону, — сказал Коннор. — Мятежные кланы устраивают встречу в замке Маклейнов. Если я там не покажусь, нас может ожидать нападение со стороны соседних кланов, которые поддержали восставших. К примеру, Маклауды будут рады предлогу захватить еще часть наших земель.

— Вот-вот. Поэтому направь в Эдинбург кого-то из нас, — сказал Йен. — Мы должны сидеть на двух стульях столько, сколько нам удастся.

— А это снова возвращает меня к вопросу, что нам необходимы союзники. — Коннор в упор посмотрел на Алекса: — Через брак.

Алекс твердо встретил взгляд кузена:

— Нет. Об этом меня не проси. Все, что хочешь, только не под венец.

Коннор потер лицо. Он выглядел еще более усталым, чем Йен, и куда менее счастливым.

— Я предлагаю вот что: пусть Алекс женится на девушке из клана, который поддерживает восставших, — сказал Коннор. — А Дункан — на девушке, чей клан поддерживает другую сторону.

Дункан искоса посмотрел на Коннора таким взглядом, который, пожалуй, мог бы заморозить морской залив.

— А ты полагаешь, Дункан, что тебе эти интриги не угрожают? — спросил Алекс.

— Ни один вождь не захочет отдать мне свою дочь, — сказал Дункан, обращаясь к Коннору. — Я всего лишь сын твоей бывшей няньки.

Коннор возразил:

— Ты капитан моей стражи и близок мне как брат. Вождю, у которого есть дочери на выданье, ты будешь хорошей партией.

Дункан уставился в свой кубок и не стал спорить, но он мог быть таким же упрямым, как Алекс. Коннор подлил виски в кубки Алекса и Дункана и заметил:

— Рано или поздно вы все равно женитесь, как все мужчины. Я всего лишь предлагаю сделать это раньше. Жизнь вынуждает.

— Я не женюсь, — твердо заявил Алекс. — Не сейчас и никогда.

— Нам нужны союзники, — повторил Коннор.

— Тогда я присмотрю для тебя жену, — предложил Алекс.

Если кто и нуждался в женщине, чтобы расшевелить кровь, так это Коннор. С тех пор как он стал вождем, он не прикоснулся ни к одной. Алекс с усмешкой заметил:

— Я даже готов переспать с дочками вождей, чтобы определить, какая из них достаточно скучна и не подойдет для тебя.

— Если я возьму жену, — возразил Коннор, — это будет истолковано так, будто я выбрал сторону в этом противостоянии. А я не готов это сделать.

Алекс мысленно чертыхнулся, думая, что Коннора в последнее время очень трудно расшевелить.

— Понятно, — сказал он. — Ты вроде приза, который будет болтаться перед ними на веревочке до самого последнего момента.

Йен достал лист пергамента и разложил на столе.

— Мы составили для тебя список подходящих женщин.

— Что-о? — вскричал Алекс.

— Как видишь, тебе предоставляется большой выбор, — продолжал Йен. — Я разделил их на тех, кто принадлежит к лагерю восставших, и тех, кто против.

— Кэмпбеллов мы не включили, — в глазах Коннора заблестели огоньки, — потому что дочь графа, кажется, для нас недосягаема. Но если ты сумеешь ее очаровать, я не буду возражать.

Алекс снова наполнил свой кубок, думая, когда же это все кончится.

— Я хочу, чтобы вы оба отправились на встречу восставших в замке Дуарт на острове Малл, — сказал Коннор. — Оттуда один из вас сможет поехать в Эдинбург на встречу с регентом.

— Приятно, должно быть, провести время в Дуарте в компании бунтовщиков и хозяина, который пытался нас убить, — заметил Алекс, и все трое рассмеялись.

Коннор ткнул пальцем в разложенный пергамент.

— Пока вы будете находиться на собрании бунтовщиков, вы сможете встретиться с некоторыми из возможных невест. Это очень важно.

Он подтолкнул лист пергамента по столу поближе к Дункану и Алексу. Ни один из них не взял его в руки, но имена были хорошо видны.

— О-о, в верхней строчке списка — старшая дочь Макнила, — заметил Дункан.

— Алекс, насколько я понял, ты проявил к ней большой интерес, даже целовал ее в присутствии ее отца и членов их клана, — сказал Коннор.

Алекс метнул свирепый взгляд на Дункана:

— Предатель!

Глаза Коннора лукаво заблестели.

— Мне послать письмо ее отцу? Как ты считаешь?

— Тот поцелуй ничего не значил! — возразил Алекс. — Ты же в курсе дела, у меня слабость к хорошеньким женщинам. Я на мгновение забылся, вот и все.

Дункан медленно отпил из кубка и поставил его на стол.

— Знаешь, Алекс, это было довольно долгое мгновение.

Алекс не удержался и присоединился к всеобщему хохоту. Но думал он о том, что тот поцелуй был все-таки недостаточно долгим. Коннор сунул руку за пазуху.

— Алекс, чуть не забыл. Здесь был отец Брайан, он принес для тебя письмо.

Глава 5

— Интересно, кто это мне написал?

Алекс подумал, что любой, кто желал бы с ним поговорить, мог просто подняться на его корабль и найти его.

— Похоже, это письмо прошло через многие руки, прежде чем попало сюда, — сказал Коннор, передавая ему потрепанный свиток пергамента. — Ты узнаешь печать?

Розовая печать смутно напомнила Алексу о Франции, надушенных письмах, тайных свиданиях. Он понюхал письмо, оно все еще хранило слабый аромат лаванды.

Алекс сломал печать и развернул пергамент. Французские буквы с округлыми петлями вызвали другие воспоминания, теперь ему представились полные женские груди безупречной формы.

— Долго еще ты будешь испытывать наше терпение? — возмутился Коннор.

— Я всего лишь смакую момент. Помните Сабину де Савуаси? Графиню, которая взяла меня в свою постель вскоре после того, как мы прибыли во Францию?

— Ты же не можешь ожидать, что я держу в голове имена всех твоих женщин? — заметил Коннор. — Я до стольких и считать-то не умею, не говоря уже о том, чтобы помнить их имена.

— Графиня была только одна. Вы должны помнить Сабину, у нее был огромный дом в пригороде Парижа.

Коннор кивнул:

— И прекрасная грудь.

Говорить грубо в присутствии женщины было не в привычках Коннора, но он, по-видимому, не заметил, что неподалеку стоит Илайса.

— А, так ты все-таки помнишь Сабину. — Алекс посмотрел на дату в верхней части письма. — «10 мая года от Рождества Христова 1515». Долго же оно сюда шло.

У всех четверых почти не было друг от друга секретов, поэтому Алекс стал читать вслух:

— «Я в Эдинбурге, в гостях у жены французского посла. У вас здесь такая ужасная, сырая погода и совсем нет развлечений. Я скучаю до невозможности и была бы рада твоему визиту».

— Должно быть, у этой женщины очень живое воображение, — сказал Йен. — Просить тебя совершить такое далекое путешествие, чтобы только покувыркаться в постели.

— Как бы я ни был хорош… — Алекс постучал уголком письма по столу, — подозреваю, что если бы единственной целью Сабины было с кем-то переспать, она бы смогла найти мужчину в Эдинбурге. Нет, у нее какие-то иные причины желать моего присутствия.

— «Мне предстоит томиться в этом ужасном городе весь июль. Сжалься надо мной и приезжай побыстрее. Твой друг Д’Арси тоже здесь и тоже скучает».

С Д’Арси они вместе воевали во Франции.

— У Д’Арси тесные связи с Олбани, — напомнил Коннор.

У Сабины тоже были с ним тесные связи, но об этом Алекс умолчал. Он глотнул виски и дочитал письмо:

— «У меня есть для тебя особый подарок. Я знаю, как ты любишь сюрпризы, так что приезжай. Обещаю, ты пожалеешь, если не приедешь. С.».

Алекс поставил кубок и еще два раза прочитал письмо про себя. Послание было туманное, подпись неразборчивая, и запечатано оно было отнюдь не официальной печатью графини. Впрочем, Сабина всегда была осторожна.

— У тебя есть какие-то соображения, что это за «особый» подарок? — спросил Коннор, читая письмо через плечо Алекса. — Кроме очевидного?

Алекс замотал головой:

— Нет. Но я поеду в Эдинбург вместо тебя и узнаю.

— Тебе надо отнести это письмо к Тирлах, — подсказала Илайса.

При звуке ее голоса Коннор вздрогнул.

— Прости, Илайса, я не заметил, что ты здесь. Что скажешь, Алекс? Я думаю, показать это письмо старой предсказательнице не помешает.

Коннор ставил парус, ветер трепал его волосы.

— Как приятно снова оказаться на воде. Море лечит от всех недугов.

— Тебе надо чаще ходить под парусом, — сказал Алекс.

Он беспокоился за кузена. Груз ответственности уже давал о себе знать морщинами усталости на его лице.

Коттедж прорицательницы, примостившийся на выступе между горами и морем, находился на расстоянии небольшой прогулки под парусом. Мальчишками они много раз проделывали этот путь вчетвером, но сегодня на лодке были только Алекс, Коннор и Илайса. Дункан отправился с Йеном навестить Шилес и близнецов, хотя Алекс и предупреждал его, что близнецы кусаются. Храбрец.

— Как это вышло, что лодка Косматого досталась тебе, а не мне? — спросил Коннор.

— Это потому, что я ее больше люблю, эту посудину, — сказал Алекс, поглаживая перила сходен.

Коннор засмеялся. Было приятно слышать его смех. Илайса, которая волновалась за Коннора больше, чем кто бы то ни было, посмотрела на Алекса с благодарностью.

Вскоре они завели лодку в бухту под домом Тирлах и поднялись по скользким ступеням, вырубленным в скале. Тирлах ждала их снаружи возле коттеджа. Несмотря на теплый день начала лета, она сгорбилась, кутаясь в две шали, словно на нее дул холодный ветер.

— Я видела, что вы идете.

Имея один здоровый глаз, Тирлах не могла видеть много в обычном понимании этого слова, но она была очень почитаемой провидицей. Многие ее избегали, так как она обладала пугающей способностью предсказывать роковые повороты судьбы.

Они вошли в коттедж, Илайса стала выгружать продукты из корзины, которую принесла с собой, а Коннор с Алексом тем временем сели с Тирлах за ее крошечный стол.

— Тише, не надо так волноваться, — сказала Тирлах, обращаясь к корове. Та жалобно мычала по другую сторону перегородки, разделявшей коттедж. — Илайса, достань мое виски, не каждый день я принимаю у себя вождя клана.

После того как все трое выпили, Коннор сказал:

— Я хочу, чтобы ты взглянула на одно письмо.

Алекс развернул пергамент и расправил его на столе. Прорицательница, конечно, не умела читать, но он вовсе и не рассчитывал на это.

— Оно от женщины, которая говорит, что у нее есть для меня особый подарок, — произнес Алекс. — Ты можешь сказать, что она имеет в виду?

Тирлах хмыкнула:

— Особый подарок? Теперь это так называется?

Даже старая прорицательница временами шутила.

Илайса помогла Тирлах подойти к очагу. Прорицательница взяла с полки небольшую миску с сушеными травами и бросила щепотку в огонь. Глубоко вдохнув едкий дым, она, шаркая ногами, вернулась к столу, села на табурет и положила руки на письмо.

— Алекс Бан Макдоналд, я вижу трех женщин, — произнесла она замогильным голосом, от которого всем стало не по себе.

Всего три? Алекс и без прорицательницы знал, что его ждут встречи с женщинами. Тирлах видела женщин в его будущем еще с тех пор, когда ему было двенадцать лет.

— В этой поездке три женщины будут просить тебя о помощи, и ты должен ее оказать, — сказала Тирлах. — Но будь осторожен! Одна несет с собой опасность, другая — обман.

Алекс редко отказывал в чем-нибудь женщинам, так что это его не заботило. А немного опасности и обмана только делали жизнь интереснее.

— А что насчет третьей? — спросил он.

— Ого… — Тирлах бросила на него недовольный взгляд. — Третья способна выполнить твои самые сокровенные желания.

Алекс усмехнулся:

— Опасность, обман и сокровенные желания. Мне уже не терпится отправиться в эту поездку.

Тирлах закрыла глаза и стала раскачиваться из стороны в сторону, издавая странный жужжащий звук. Алекс не раз задавался вопросом, сколько из того, что делает Тирлах, делается для пущего эффекта.

— Ты грешник, Александр Бан! — выкрикнула она. — И скоро настанет время, когда ты заплатишь за свои прегрешения!

Тирлах была не первой, кто это предсказывал. Сейчас Алекс был почти уверен, что она просто читает ему нотацию, как не раз делала еще с тех пор, когда он был мальчишкой.

— А что насчет подарка? — спросил Коннор.

Тирлах молчала так долго, что Алекс уже стал подумывать, что она заснула.

— Я вижу нечто таинственное, как лунный луч.

Тирлах помахала рукой перед своим лицом.

Алекс фыркнул. Лунный луч… Нечего сказать, полезный будет подарок. Вот если бы это был меч… еще один хороший меч мужчине всегда пригодится.

— Это не меч. — Тирлах открыла глаза. — Это важный подарок, и ты должен его взять. А теперь уходи!

Алекс с Коннором ушли, а Илайса осталась — Тирлах учила ее готовить старинные снадобья. Дункан запретил сестре учиться у прорицательницы, но Илайса была одной из немногих на этом свете, кто не боялся Дункана.

Как только они вышли из коттеджа, Алекс заметил:

— Мы услышали много странных вещей. Но, надеюсь, ты заметил, что Тирлах не предсказала мне женитьбу?

— Я хочу, чтобы Дункан тоже присматривал себе жену, когда вы будете на собрании мятежников, — сказал Коннор, ничуть не обескураженный.

— Не надейся, — усмехнулся Алекс. — Дункан все еще любит твою сестру.

— Мойра замужем. Дункану пора забыть ее и найти себе жену.

— Трудная задача.

— Мы все должны сделать то, что нужно, чтобы защитить наш клан, — твердо заявил Коннор. Он все больше рассуждал теперь как вождь клана. — А у тебя, Алекс, есть дурная привычка притягивать женщин, с которыми тебе бы не стоило связываться. Пока тебя не будет дома, постарайся не нажить нам новых врагов. У нас их и так больше чем достаточно.

Глава 6

Замок Дуарт, остров Малл

Входя с отцом во внутренний двор замка, Глинис пониже надвинула капюшон на лицо, двор был уже полон гостей. Макнилов с острова Барра и Маклейнов из замка Дуарт связывала давняя дружба, и Глинис бывала в замке Дуарт много раз. Но после того как ее брак закончился столь печально, она впервые оказалась на большом собрании кланов.

Увидев ее отца, вождь клана Маклейнов оторвался от других гостей и пошел его приветствовать.

— Вождь Макнил, рад снова видеть тебя в моем замке.

Не много найдется людей, в присутствии которых Глинис чувствовала себя не в своей тарелке, но Лахлан Каттанах Маклейн, известный также под кличкой Косматый, был как раз одним из них.

— Мне пришлось оставить жену дома, потому что она беременна, — сказал отец Глинис.

— Только такую жену, которая выполняет свой супружеский долг и рожает детей, — сказал Косматый, — и стоит иметь мужчине.

Глинис не была уверена, кого он хотел оскорбить — ее или свою нынешнюю жену, Кэтрин Кэмпбелл.

— Как видишь, вместо нее я взял с собой Глинис, — сказал отец. — Надеюсь найти ей нового мужа.

Глинис опустила голову еще ниже, хотя в действительности ей хотелось хорошенько лягнуть отца.

— Твоя дочь стала застенчивой, — заметил Косматый.

Отец Глинис издал смешок.

— Что, больше не бьешь мужчин, как бывало? — спросил Косматый. — Всего лишь закалываешь их ножом, а?

— Только когда они сами на это напрашиваются, — пробормотала Глинис.

Косматый захохотал.

— Если моя жена, графская дочь, — усмехнулся Косматый с сарказмом, — снизойдет до моих гостей, она покажет тебе комнату, которую отвела для женщин.

— Моя дочь может сама ее найти, — сказал ее отец, — а мы сначала встретимся в зале с остальными гостями.

Глинис едва переступила порог замка Дуарт, а уже считала часы до того момента, когда они наконец уйдут. Войдя в главную башню, они остановились у входа в зал и оглядели шумное собрание гостей. Судя по количеству знатных господ, одетых в оранжевые рубашки и килты из тонкой шерсти, здесь были представлены многие кланы.

— Молодой вождь Макдоналдов из Слита неуловим, — заметил отец Глинис, его тон выдавал недовольство. — По-видимому, он не явился.

— Нам тоже не стоило приезжать, папа, — сказала Глинис. — Присоединяться к мятежникам было ошибкой, и тебе надо сейчас же ее исправить.

— Дочка, я разве спрашивал у тебя совета? Это не женского ума дело.

— Папа, ну пожалуйста! — Глинис потянула его за рукав. — Не соглашайся больше ни на что.

Единственной причиной, по которой Глинис согласилась отправиться на это собрание, было стремление не дать отцу втянуть себя в этот мятеж основательно. Если бы не это, ее можно было бы затащить на собрание, только связав по рукам и ногам и заткнув рот кляпом.

— У тебя теперь мало шансов заполучить в мужья вождя, — сказал отец, скользя взглядом по залу. — Вот если бы ты показала себя плодовитой, тогда было бы другое дело.

Глинис обижалась на отца. Как он не понимает, что его язвительные намеки на ее неспособность зачать ранят ее в самое сердце?

— Помни, мед, может, и сладок, но никто не любит слизывать его с колючего цветка.

Глинис резко втянула воздух. Отец недовольно взглянул на нее:

— В чем дело?

Пытаясь совладать с собой, она принялась разглаживать на себе юбки и заметила, что у нее дрожат руки. Она увидела в зале бывшего мужа, Магнуса Кланраналда, человека, который ее унизил и опозорил. Она не встречала его с той ночи, когда ушла от него. Сейчас Магнус, по обыкновению, сосредоточил все свое внимание на груди пухлой женщины, сидевшей у него на коленях. Отец проследил направление ее взгляда.

— Я не знал, что Магнус будет здесь, — сказал он.

Лицо Глинис пылало, глаза метали молнии. Нужно было всадить нож в черное сердце Магнуса, когда у нее была такая возможность!

— Я тебе не верю! Ты прекрасно знал, что Магнус приедет!

Глинис резко повернулась и решительно вышла из башни.

— И как это Коннору удалось уговорить нас нанести визит Косматому Маклейну?

Алекс пристально разглядывал замок Дуарт, возвышающийся впереди на каменном утесе. Дункан не стал утруждать себя ответом, играя на дудке. Мелодия, разумеется, была грустная.

— Надеюсь, нас разместят лучше, чем в прошлый раз, — продолжал Алекс.

Когда они были в замке Косматого Маклейна в прошлый раз, дело кончилось тем, что их посадили в донжон, в темницу.

Дункан сунул дудку в карман рубашки.

— Только уж в этот раз держись подальше от жены Косматого.

— Тогда я был не виноват, она воспользовалась тем, что они меня избили, и я был совсем без сил, не мог ей сопротивляться.

— Ну да, тебе никогда не хватает сил противиться охочей бабенке.

— Охочей? Да я думал, она меня обглодает до костей! — вспомнил Алекс. — И между прочим, ты еще должен быть мне благодарен, ведь она помогла нам сбежать из темницы Косматого.

— Мы бы так или иначе нашли способ выбраться, — возразил Дункан. — Мы же дружим с госпожой Удачей.

Нарочно, чтобы позлить Дункана, Алекс добавил:

— Жена Косматого — Кэмпбелл. Я должен делать все, что в моих силах, чтобы сблизиться с таким могущественным кланом.

Косматый женился на сестре вождя клана Кэмпбеллов, пытаясь примирить их кланы. Но они с женой ненавидели друг друга, и это только доказывало, что брак — плохая основа для образования политического альянса. Это навело Алекс на мысли о неудачном браке Глинис Макнил. Он вообще на удивление часто думал о Глинис. Она была чертовски интересной женщиной, хотя и не в его вкусе. Ему нравились женщины с более легким характером — и, что греха таить, более легкого поведения.

— Почему ты просто не заведешь любовницу, как нормальный мужчина? — спросил Дункан.

Алекс поморщился:

— Ну нет! Любовница может стать слишком похожей на жену.

Он уже много раз видел, как такое случалось. Когда он был мальчишкой, именно к нему любовницы отца приходили поплакать на его плече, когда отец отсылал их прочь. Алекс обычно предупреждал женщин заранее о том, что их ожидает, но это было бесполезно. Они ведь, как правило, рассчитывали на постоянные отношения — в той или иной форме.

— По крайней мере, мне нравятся женщины, с которыми я сплю. Я с ними даже разговариваю, и, между прочим, тебе бы тоже стоило попробовать, — сказал Алекс. — Ты когда-нибудь разговариваешь со своей любовницей, если не считать фраз вроде «передай мне рыбу» или «разденься»?

— Пора спускать паруса! — крикнул Дункан своим людям. — Берите весла.

К сожалению, они не могли отправиться к Косматому на корабле, который у него же и украли, поэтому пришлось плыть на боевой галере Коннора. Корабль вмещал полсотни воинов, но Коннор смог выделить только восемнадцать человек, чтобы посадить их на весла.

— Я подозреваю, что Рона верит, что при всей твоей молчаливости ты относишься к ней очень серьезно, — предположил Алекс, облокотившись на руль. — Ты спишь с ней уже несколько месяцев, но ведь тебе безразлично, если, к примеру, она завтра уйдет?

Дункан пожал плечами:

— Я ничего не имею против. Одной больше, одной меньше. Мы удовлетворяем потребности друг друга, и она не поднимает шум, как твои женщины.

Алекс фыркнул:

— «Удовлетворяем потребности друг друга»! Звучит очень увлекательно.

— Суши весла! — крикнул Дункан.

Галера заскользила по воде к берегу под замком.

Алекс слушал мужчин, собравшихся во внутреннем дворе замка, и ему уже стало скучно. Как всегда, было много пустых разговоров о возвращении былых славных времен, когда половина Шотландского нагорья подчинялась лорду островов, а не королю Шотландии. На протяжении ста пятидесяти лет лорд островов был главой всех ветвей клана Макдоналдов и их вассалов, в число которых входили Маклейны, Маклауды, Макнилы и другие. При его правлении кланы следовали старым кельтским законам и обычаям. В этом отношении мало что изменилось, они по-прежнему игнорировали шотландские законы и распоряжения Римской церкви, кроме тех случаев, когда это было удобно им самим.

Но прошло вот уже двадцать лет с тех пор, как лорд островов был вынужден подчиниться короне. Без единого вождя кланы постоянно воевали между собой. Однако это не мешало им снова и снова объединяться и восставать против короны.

— Мы спалим Инвернесс! — закричал один молодой парень, размахивая кулаком.

— Опять? — Алекс вздохнул и повернулся к Дункану: — Сколько раз Инвернесс сжигали?

— Некоторые сейчас ведут учебные бои на поле за замком, — сказал Дункан. — Поскольку нам, возможно, когда-нибудь придется воевать против этих бунтовщиков, пойдем-ка посмотрим, каковы они в бою.

Когда Алекс и Дункан вышли на поле, все мужчины прекратили сражаться, на них устремились двадцать пар враждебных глаз.

— Что здесь делают Макдоналды из Слита? — спросил один достаточно громко, чтобы слышали все. Это был воин из клана Маклаудов, одну половину его лица пересекал длинный шрам.

— Мы вам не враги, — успокоил его Алекс.

— Тогда почему ваш клан не присоединился к восстанию? — спросил кто-то.

— Потому что нас переполняют добрые чувства ко всем, — сказал Алекс, раскидывая руки.

Многие засмеялись, и на этом все бы и закончилось, если бы не один юнец с жиденькой бороденкой и настороженным взглядом.

— А я говорю, что Макдоналды из Слита отказались к нам присоединиться, потому что они плохие бойцы. — Он выдержал паузу, потом добавил: — Или просто трусы.

— Ну хватит! — Дункан обнажил клеймор. — Кто первый?

Вперед выступил все тот же глупец:

— Я сражусь с тобой!

Алекс тоже выхватил меч, не мог же он допустить, чтобы Дункан защищал честь клана в одиночку.

— Кто следующий? Может, ты, с уродливой рожей?

Сражаясь с воином из клана Маклаудов, Алекс то и дело поглядывал краем глаза на другой поединок. Дункан сохранял свое обычное самообладание. Его противник весь покраснел и сыпал проклятиями, раз за разом отступая под натиском Дункана. В два счета он уже оказался на спине, а нога Дункана стояла на его груди. Кончик меча Дункана упирался в его шею чуть пониже тощей бороденки.

После того как Алекс и Дункан победили трех или четырех противников, страсти поостыли и остальные продолжили учебные поединки, как будто ничего не произошло.

— Это было приятно! — сказал Алекс, когда они с Дунканом отдыхали, прислонившись к стене замка.

Они наблюдали за другими, вполголоса комментируя их мастерство или отсутствие такового. Но потом внимание Алекса привлекла женщина, вышедшая из ворот замка. Она резко повернулась и быстро зашагала в их сторону. Чем-то рассерженная, она шла, опустив голову, и явно не замечала никого вокруг.

— Это, часом, не Глинис Макнил? — удивленно спросил Дункан.

— Она самая. Какого черта она тут делает одна?

На собрании были и другие женщины, но всем им хватало здравого смысла оставаться в зале или держаться возле своих мужчин. Когда она проходила мимо них, Алекс схватил ее за руку:

— Миледи, вы далеко собрались?

Слова застряли у него в горле. Он и забыл, как на него действует ее лицо. Алекс пытался говорить себе, что она не красивее сотни других женщин, которых он знал, но было в ней нечто такое, от чего из его головы вылетали все мысли, а сердце начинало гулко биться.

Глинис подняла голову и в упор посмотрела на него своими большими серыми глазами. Алекс знал, что не стоит этого делать, но все-таки опустил взгляд чуть ниже — на ее губы. Они были приоткрыты. Воспоминание о том поцелуе на берегу отозвалось во всем его теле. Алекс мысленно одернул себя. Он не мог допустить, чтобы это произошло снова.

— У вас расстроенный вид, что случилось? — спросил он.

— Ничего.

Но когда Глинис покосилась на ворота замка, от ее лица отхлынули все краски. На поле только что вышел коренастый мускулистый воин с окладистой черной бородой и такими же черными глазами. За спиной у него висел клеймор, и, судя по всему, он тоже собирался принять участие в учебных боях. Но, увидев Глинис, он встал как вкопанный. Между ними возникло напряжение — такое сильное, что оно казалось ощутимым, тугим, как канат, удерживающий парус в шторм.

— Кто это? — спросил Алекс.

— Вождь клана Кланраналдов, — еле слышно ответила Глинис. — Магнус, мой бывший муж.

— У него такой вид, будто он затаил на тебя злобу.

— Он бы предпочел, чтобы я отправилась из нашего брака прямиком в могилу.

— Ты! — взревел Магнус, выхватывая из-за спины клеймор.

Алекс подтолкнул Глинис к Дункану:

— Уведи ее!

А сам занял позицию в нескольких шагах впереди них, широко расставив ноги и держа меч наготове.

— Будь осторожен, — негромко сказа Дункан у него за спиной. — Этот драться умеет.

Вождь Кланраналдов поднял меч над головой, снова зарычал и очертя голову побежал прямо на них. Удар был так силен, что Алекс почувствовал вибрацию по всему телу до самых ступней.

— Ты забываешь, что находишься в гостях, — пробормотал он сквозь зубы, когда они обменивались следующими ударами.

В глазах Магнуса горела ярость, его меч ударял с силой валуна, падающего со скалы. К тому же для своего мощного телосложения он был довольно проворным. На то, чтобы оттеснить его к центру поля, Алексу понадобились вся его сила и боевое искусство. Когда они отошли в поединке достаточно далеко от скалы, Алекс рискнул бросить взгляд на Дункана, чтобы убедиться, что тот увел Глинис в ворота.

Отвлечься хотя бы на мгновение было ошибкой. Алекс был вынужден упасть на землю, чтобы избежать следующего взмаха меча Магнуса. Он почувствовал, как по его волосам просвистел ветер. Он еще не успел встать на ноги, как его противник с громким рычанием опустил меч прямо вниз. Алекс успел откатиться с его пути за доли секунды до того, как лезвие ударилось о землю. Это был уже не тренировочный поединок, вождь Кланраналдов однозначно пытался его убить.

Скрещивая мечи, противники перемещались по двору. Алекс развернулся и сумел ударить Магнуса по спине плоской стороной меча с такой силой, что едва не сбил его с ног. Раздались одобрительные возгласы, и Алекс заметил, что вокруг них стала собираться толпа зрителей. Но в этот раз Алекс сражался не напоказ, он дрался за свою жизнь. По его спине тек пот. Он попеременно то отражал удары Магнуса, то замахивался мечом сам. Наконец он почувствовал, что противник начинает уставать. Скрестив мечи, они навалились друг на друга, так что их лица разделяло всего несколько дюймов.

— Только глупец может так расстроиться из-за женщины, — поддразнил Алекс.

— Она меня не расстроила, — прошипел Магнус. — Ненавижу ее!

От ярости его черные глаза едва не вылезали из орбит. Когда они оторвались друг от друга, Магнус со всей силы набросился на Алекса, но его взмахи стали менее точными, Алекс вертелся и танцевал вокруг него, снова и снова подступал и изматывал противника.

— Я слыхал, она отрезала тебе яйца, — сказал Алекс так, чтобы Магнус его слышал. — И ты теперь не вполне мужчина.

В этот раз, когда Магнус бросился на него, Алекс отступил в сторону и подставил ему подножку. Вождь Кланраналдов рухнул на землю. В одно мгновение Алекс оседлал его и, схватив за волосы, запрокинул ему голову. Появился Дункан с ведром воды и окатил Магнуса. Тот кашлял и отплевывался.

— Можешь сказать мне спасибо — я спас тебя от убийства женщины, которая тебя не расстроила, — сказал Алекс, все еще тяжело дыша после поединка. — И кстати, кажется, мы какие-то кузены, ведь моя мать из клана Кланраналдов.

— Слезь с меня!

Алекс наклонился и проговорил на ухо Магнусу:

— Ради своего же блага держись подальше от Глинис Макнил. В следующий раз я тебя убью, и теперь ты знаешь, что я способен это сделать.

Магнус Кланраналд был вождем клана и человеком гордым. Угрожать ему было неразумно, но это было совершенно необходимо. Алекс встал, оставив его лежать лицом в грязь, и вместе с Дунканом пошел с поля.

— Пойдем искупаемся? — предложил Алекс. — Хорошо же мы выполняем распоряжение Коннора завести друзей среди мятежников!

— Полезно им напомнить, что Макдоналды умеют сражаться, — возразил Дункан. — Лучше пусть они нас боятся, чем любят.

— Но я все-таки удержался от того, чтобы убить вождя Кланраналдов, — напомнил Алекс.

Дункан покачал головой:

— Возможно, это было ошибкой. Пока вы дрались, я наблюдал за людьми его клана, и по меньшей мере половина из них готовы были тебя поблагодарить, если бы ты с ним покончил.

Глинис не послушалась приказа Дункана уйти в башню и осталась стоять в воротах, наблюдая за схваткой. По-видимому, Дункан Макдоналд привык к тому, что его приказы выполняются, потому что он ушел, даже не оглянувшись.

— Такой поединок нельзя пропустить! — крикнул кто-то.

Мужчины побежали во двор, толкая Глинис, к счастью, никто, по-видимому, не сознавал, что эта схватка имеет какое-то отношение к ней. Вокруг двоих мужчин, которые передвигались по полю, яростно звеня мечами, собралась большая толпа.

— Я тебя не виню за то, что ты на них смотришь. Алекс Макдоналд красив до неприличия.

Глинис вздрогнула, услышав совсем рядом глубокий женский голос. Она оглянулась и увидела, что голос принадлежит таинственной красавице леди Кэтрин Кэмпбелл, жене Косматого Маклейна. Эта женщина с вьющимися черными волосами и чувственными формами излучала такую сексуальность, что у мужчин захватывало дух. Кэтрин олицетворяла собой мечту любого мужчины и сознавала это. Рядом с ней Глинис почувствовала себя куклой, которую ее отец смастерил когда-то из палочек и пакли.

— Слава Богу! — сказала Глинис, когда Алекс и Дункан пошли прочь, оставив Магнуса лежащим на земле.

— Я знала, что Алекс победит, — сказала Кэтрин. — У него мастерства на двоих, а удачлив он как сам дьявол.

Магнус стал подниматься с земли. Глинис подобрала юбки и решила скрыться в замке, пока он снова ее не увидел. Но в это время ей попал в глаз солнечный зайчик, отразившийся от металла, она подняла голову и увидела, что Магнус вытаскивает из рукава короткий кинжал. Она крикнула:

— Алекс!

Предупреждение было излишним. Алекс видел Магнуса насквозь, он уже повернулся кругом и присел на корточки. Он двигался так быстро, что было трудно сказать, как именно он это делает, но его сапог с такой силой ударил Магнуса по руке, что кинжал взлетел в воздух. Через мгновение Магнуса схватили под руки его собственные люди и потащили прочь. Попытка ударить гостя ножом в спину считалась на Шотландском нагорье серьезным нарушением правил гостеприимства.

Алекс вытер лоб рукавом и вместе с Дунканом пошел к воде. Глинис смотрела, как двое мужчин входят в воду и ныряют. Когда Алекс выходил из воды, его рубашка облепила тело, волосы прилипли к голове и свисали до плеч. Глядя на него, Глинис невольно ахнула. Она совсем забыла, что Кэтрин все еще стоит рядом, — вспомнила, только когда услышала ее голос.

— Побереги свое сердце, не нацеливайся на Алекса Макдоналда, — сказала Кэтрин. — Ты совсем не в его вкусе.

— Я и не собираюсь, — возразила Глинис. Замечание Кэтрин почему-то ее разозлило. — Но что ты хочешь сказать этим «не в его вкусе»?

Кэтрин усмехнулась:

— Может, тебе и двадцать лет, но ты еще девочка. А такому мужчине, как Алекс, нужна настоящая женщина.

Глава 7

Входя в замок вместе с Дунканом, Алекс посмотрел на Глинис и подумал, что после такой схватки вполне заслужил ее поцелуй. И он готов был рискнуть, но только не перед ее отцом. Однако среди тех, кто вышел его поздравить, Глинис не было.

— Отличная работа клинком, — похвалил гостя Косматый Маклейн, похлопывая Алекса по спине.

Алексу хотелось сказать Косматому, чтобы он держал руки при себе, — он не забыл, как Косматый пытался помочь Хью отобрать у Коннора место вождя, — но воздержался.

— Я слышал, что твою отвагу тоже испытали. — Косматый, на свой страх и риск, сжал плечо Дункана. — В борьбе за наше дело потребуются такие воины, как вы.

— Мы обсудим это с нашим вождем, — уклончиво ответил Дункан.

Сказав, что хотят смыть с себя морскую соль, Алекс и Дункан вышли во внутренний двор, где находился колодец. После этого Алекс зашел в башню и поднялся по лестнице в поисках свободной комнаты, где бы он мог отдохнуть и куда не долетал бы шум из зала. Можно было бы попросить хозяйку показать ему комнату, но он старался избегать Кэтрин Кэмпбелл как можно дольше. Он снял мокрую одежду и надел сухую рубашку, которую прихватил с корабля. После трудной работы его мышцы приятно ныли. Он со вздохом лег на кровать поверх покрывала.

Алекс не знал, сколько времени проспал, а проснулся от восхитительного ощущения — женские пальцы ласкали его живот. Он улыбнулся, не открывая глаз, и отдался во власть совершенно неподобающей фантазии, что это Глинис Макнил водит пальчиками по его коже.

«О, Глинис, как хорошо».

Его торс стали щекотать длинные женские волосы, и он представил, как Глинис наклоняется над ним и ее каштановые волосы скользят по его телу.

Он знал, что его ждет неминуемое разочарование, но пора было узнать, кто же это на самом деле. Алекс открыл глаза и увидел, что над ним склонилась Кэтрин Кэмпбелл и это ее волосы рассыпались по его груди.

— Я за тобой следила, — сказала она хрипловатым голосом. — И вот наконец нашла.

«Вот только зачем?..» Ее пальцы обхватили его член.

Кэтрин Кэмпбелл была роскошной женщиной, и Алекс испытывал большое искушение. Видит Бог, его тело было уже готово. Но вопреки тому, что многие о нем думали, у Алекса было несколько правил, которым он твердо следовал.

— Кэтрин, я не могу это сделать, — вздохнул он. — Сегодня я гость в доме твоего мужа и должен соблюдать приличия.

— В прошлый раз тебе это не помешало, — напомнила она.

Она начала водить пальцами по его плоти, но Алекс схватил ее за запястье. Это потребовало немалого усилия воли.

— Тогда я был пленником в темнице Косматого, а не гостем, и обычные правила вежливости в тех условиях исключались.

Кэтрин рассмеялась низким грудным смехом. Алекс старался не обращать внимания на то, что ее юбки высоко задраны и открывают красивые бедра. И что всякий раз, когда она над ним наклоняется, ее еще более красивые груди чуть ли не вываливаются из глубокого выреза лифа.

— Ты можешь не волноваться из-за Косматого, потому что я от него уйду, — сказала Кэтрин.

Она провела руками по своим бокам от грудей до обнаженных бедер. У Алекса пересохло в горле.

— Как видишь, мне нужен мужчина, который способен доставить мне настоящее удовольствие.

Коннор бы очень обрадовался тесным связям с кланом Кэмпбеллов. А Кэтрин как раз и предлагала «тесную» связь — своего рода.

— Но ты еще не ушла от Косматого, так что дай мне сесть.

Кэтрин не двинулась с места. Тогда Алекс решил, что ему придется снять ее с себя, но он не видел места на ее теле, к которому он мог бы безопасно прикоснуться.

— Александр, давай разденемся.

Она прильнула к нему, прижимаясь полными грудями к его груди, и обвила руками его шею.

Не в привычках Алекса было говорить «нет» красивой женщине, которая желала видеть его обнаженным. Он обычно следовал совету старой поговорки: «Какое весло под рукой, тем и греби». Когда она терлась о него, его тело уже готово было сдаться. И все же в действительности он не хотел Кэтрин. Дело было не только в том, что спать с женой, будучи в гостях у ее мужа, противоречило его нравственным принципам, и не в том, что он чувствовал себя использованным — а он так и чувствовал. Кэтрин хотела наказать мужа. И хуже того, Алекс подозревал, что она была не прочь, чтобы их застукали.

Кэтрин была красивой женщиной, и она его хотела. И все же Алексу не терпелось от нее избавиться. Он сел, обхватил ее за талию, поднял с кровати и поставил на пол.

«Вот так».

Когда он встал, Кэтрин подошла к нему сзади и обвила руками его талию. Ее пальцы заскользили по его бедрам и груди, и Алексу понадобилось на мгновение дольше, чем следовало, чтобы вспомнить, почему он не должен это делать. К тому времени, когда он вспомнил, Кэтрин уже стянула с него через голову рубашку.

— Кэтрин, я сказал, что не могу это сделать.

Алекс повернулся и взял у нее свою рубашку. Она прижалась к нему. Да, Кэтрин могла бы соблазнить и святого! Едва Алекс успел снять ее руки со своей шеи, как они оказались на его ягодицах. С ней было хорошо, даже очень. Когда она стала целовать его грудь, он закрыл глаза, призывая на помощь силу воли.

— Ты же знаешь, что хочешь меня, — прошептала она, касаясь губами его кожи.

— Кэтрин, не сейчас!..

Он мягко оттолкнул ее от себя, решив, что, прежде чем она успеет снова им завладеть, он схватит с лавки остальную одежду. Когда Алекс повернулся и шагнул к двери, оказалось, что дверь уже открыта.

«Господи, нет!»

Глава 8

По мере того как Глинис поднималась по каменной винтовой лестнице, голоса и звон посуды звучали все глуше. Она знала, что ей следовало найти Алекса в зале и поблагодарить его за то, что он сделал, но она боялась снова наткнуться на Магнуса, да еще так скоро. Поднявшись до третьего этажа, Глинис остановилась и попыталась вспомнить, какую спальню Маклейны обычно отводили гостьям благородного происхождения.

Все остальные собрались в зале на дневную трапезу, поэтому можно было не волноваться, что она кого‑нибудь потревожит. Глинис наугад открыла дверь по правую руку от нее. Она сделала один шаг в комнату и застыла на месте. Внутренний голос говорил ей: «Уходи!» — но ноги не повиновались.

В комнате спиной к двери стоял Александр Бан Макдоналд — он был в чем мать родила. Вопрос, как она узнала, что это именно он, видя его только со спины, Глинис задала себе позже. Но ей достаточно было взглянуть один раз на эти светлые волосы, широкие плечи, длинные мускулистые ноги, красивые мужские ягодицы, и она точно знала, что этот голый мужчина — Алекс. На его шее сзади были сплетены женские пальцы. Глинис все еще не могла двинуться с места, ее рука словно приросла к дверной ручке. Она заставила себя опустить взгляд и стала смотреть на пол, но унять бешеное сердцебиение не могла. Женщина рассмеялась низким грудным смехом, и Глинис, не в силах совладать с собой, снова взглянула на Алекса.

Она затаила дыхание. Руки женщины легли на голую мужскую спину. Глинис невольно представила, каково это — чувствовать под своими пальцами его твердые мускулы. Словно сквозь туман она услышала голос Алекса:

— Не сейчас, Кэтрин.

Глинис знала, что ей нужно уйти, пока Алекс ее не увидел, и все же она стояла как вкопанная, ее ноги словно приросли к полу. И в этот момент Алекс повернулся.

Ох, как может мужчина быть таким высоким и красивым?! Это просто грешно! Это несправедливо! Взгляд Глинис медленно заскользил по его телу от влажных волос и выразительного лица к широкой груди. Ей вдруг очень захотелось ощутить под своими ладонями волоски на его груди и твердые мускулы. Затем ее взгляд опустился еще ниже.

Алекс замер там, где стоял, на его губах играла загадочная улыбка.

— Глинис.

Он произнес ее имя медленно, словно пробовал на вкус каждую букву. Голос его был тягучим, как густой мед. Глинис была словно околдована и совсем забыла, что в комнате есть еще кто-то. Когда женщина вышла из-за Алекса и положила руку на его талию, она была ошеломлена, и, казалось, сам Алекс был удивлен не меньше.

Этой женщиной оказалась Кэтрин Кэмпбелл, жена вождя клана Маклейнов. Она была, без сомнения, прекрасна: блестящие черные волосы растрепаны, платье расстегнуто так, что виднелась ее пышная грудь, глаза потемнели от желания.

Глинис вышла из оцепенения и бросилась бежать вниз по лестнице. Алекс окликнул ее, его голос отозвался от стен гулким эхом, но Глинис не остановилась. Она вылетела из башни, промчалась через двор и выбежала за ворота. Только спустившись на берег, она наконец остановилась. Пытаясь перевести дух, Глинис села на камень и прижала ладони к груди. Руки ее дрожали, а сердце колотилось так, словно готово было выскочить из груди.

Она не понимала, что ее так расстроило. Ведь она едва знакома с Алексом Макдоналдом. А судя по тому, что она о нем все-таки знала, ей не стоило удивляться, застав его в постели с женщиной. Но все же, когда она увидела их вдвоем в таком виде, для нее это стало шоком. Глинис закрыла лицо руками, вспомнив, как смотрела на него, обнаженного. И даже пялилась на его мужское достоинство! Как она могла?!

Конечно, можно было ожидать, что в постели с Алексом окажется не кто иной, как самая красивая женщина на всем Шотландском нагорье. Но жена человека, у которого он находится в гостях?.. Это наивно, но Глинис была об Алексе лучшего мнения.

Как только Алексу удалось выпутаться из объятий Кэтрин, он попытался найти Глинис. Он сам не знал, почему чувствует потребность объясниться с ней. По какой-то неведомой причине ему было важно, чтобы она не думала о нем хуже, чем он есть на самом деле. К тому времени, когда они с Дунканом пошли ужинать, ему все еще не удалось ее найти. Алекс окинул взглядом зал, времени у него оставалось не так много, утром он отбывал в Эдинбург.

— Кого ты ищешь? — спросил Дункан.

— Никого.

Дункан фыркнул, но не стал развивать тему.

— Эти мятежники что-то затевают. Сегодня днем Дональд Чужак встречался с остальными вождями, причем никого из своих людей они не пригласили.

Дональд Чужак, Макдоналд из Лакалша, был последним из Макдоналдов, возглавивших мятеж. После того как его отец в свое время поднял смуту, король забрал Дональда к себе и вырастил его в равнинной Шотландии, вот почему жители Шотландского нагорья прозвали его Чужаком.

— Давай разделимся и попробуем разузнать побольше, — предложил Алекс.

Дункан кивком указал на стол, за которым сидели воины клана Маклейнов.

— Попробую выяснить, знает ли эта пьяная компания вообще хоть что-нибудь. А ты, я полагаю, поговоришь с Макнилами? Тебе это сподручнее.

Алекс не успел спросить у Дункана, что он хотел сказать этой своей репликой, как тот ушел.

Вождя клана Макнилов Алекс нашел возле очага. Судя по тому, как тепло отец Глинис приветствовал Алекса, он простил его за тот поцелуй на берегу.

— Хочу тебя кое о чем предупредить, — негромко сказал Макнил, так что другие не могли слышать его в шуме голосов. — Никто, кроме вождей кланов, не должен узнать об этом раньше времени, но завтра мы нападем на замок Мингари.

— Это все равно что разворошить осиное гнездо.

Замком Мингари владели Маклейны, верные союзники короны. В ответ на это нападение королевская власть направит сюда войска, и тем важнее для Алекса попасть в Эдинбург и заверить регента в своей верности.

— Если вы не хотите в этом участвовать, уходите до утра. — Макнил огляделся, проверяя, не слышит ли их кто-нибудь. — Они собираются поставить вас с Дунканом перед выбором: или сражаться вместе с нами, или умереть первыми в этой битве.

Если близкий родственник Коннора и капитан его стражи примут участие в нападении, об этом непременно узнают сторонники королевской власти и их клан будет повязан с мятежниками.

— Хитрые собаки, — пробормотал Алекс.

Этого следовало ожидать.

— Я считаю, что не годится принуждать таким образом вождя клана, — сказал Макнил. — Но после того как другие увидели, как вы деретесь, они теперь хотят, чтобы вы воевали на их стороне. Или сложили свои головы.

— Спасибо за предупреждение.

Этой ночью им всем придется уехать: он отправится в Эдинбург, а Дункан с остальными людьми вернется на остров Скай.

— Поскольку остальные вожди кланов — горцы, то если вы сумеете ускользнуть из-под самого их носа, это произведет на них еще большее впечатление, — сказал Макнил, и они оба засмеялись.

Алекс подмигнул.

— Они и не услышат, как мы уходим. — Ему не терпелось поговорить с Дунканом, но с этим разговором нужно было подождать до конца трапезы. — Можем мы найти вашу дочь?

— Она сегодня сидит за столом как почетная гостья.

Алекс повернулся и увидел, что Глинис действительно находится на почетном месте, рядом с тем хитрым типом с жидкой бороденкой.

— Кто это рядом с ней?

— Второй сын Косматого, Ален. — Макнил ткнул Алекса локтем в бок. — Подходящая была бы пара для моей Глинис.

— Он?

Алекс задержал взгляд на паре, сидящей за главным столом, пытаясь понять, шутит ли вождь Макнилов или говорит серьезно.

— Да. — Макнил кивнул. — Ален — сын вождя сильного клана, который поддерживает мятеж, и Глинис знает его с детства.

— Я бы не стал доверять этому типу, — сказал Алекс.

На короткий миг Глинис встретилась с ним взглядом. Но когда Алекс кивнул и улыбнулся, она отвернулась.

— А ты? — спросил Макнил.

Алекс все еще не сводил глаз с Глинис.

— Что я?

— Тебе доверять можно?

Эта реплика все-таки привлекла его внимание. Алекс точно знал, что подразумевал Макнил, задавая вопрос. Он услышал в голове голос матери так отчетливо, словно она стояла рядом: «Ты будешь точно таким, как твой отец!» И оказалось, что Алекс действительно стал таким же, как отец. Он любил женщин, но никогда не оставался надолго с одной и той же. Однако Алекс был полон решимости не походить на отца в одном отношении: он никогда не совершит ошибку, женившись на женщине и вызвав у нее ненависть.

— Твоя дочь в два счета вонзила бы в меня свой кинжал, — сказал Алекс. — И я бы этого заслуживал.

— Ален сгодится, — сказал Маклейн. — Хотя, конечно, я бы предпочел, чтобы она помирилась с Магнусом Кланраналдом.

Алекс резко повернулся и уставился на Макнила.

— Ты шутишь! — Алексу стоило немалых усилий не повышать голос. — Этот Магнус — подлый тип, и он представляет для нее опасность.

— А-а!.. — Макнил небрежно отмахнулся. — У них просто вышло неудачное начало. Им нужно было лишь немного времени, вот и все. Ну и, конечно, ребенок. Ребенок бы решил проблему. Ты не можешь упрекнуть Магнуса в том, что он хочет иметь наследника. К этому стремится каждый мужчина.

Неужели он бы отправил Глинис обратно к Магнусу? Алексу хотелось постучать Макнила об стол его тупой башкой, но, по-видимому, это было бы бесполезно — в него не вбить здравый смысл.

Он допил эль, очень жалея, что Косматый не подал вместо эля виски.

Когда Глинис отодвигала засов на двери, он скрипнул. Она замерла и сквозь шум в ушах услышала, как одна из женщин на кровати позади нее вздохнула во сне. Глинис замерла, ожидая, что ее окликнут, от волнения у нее дрожали руки.

Зашуршало постельное белье. Глинис затаила дыхание. Но в комнате снова стало тихо. Двигаясь так быстро, как только можно было двигаться в темноте, она схватила с полу тряпичную сумку, которую заранее положила у двери, сняла с крюка плащ и выскользнула из комнаты.

И вдруг чья-то большая рука зажала ей рот. Глинис охватила паника.

Глава 9

— Не визжите, это я.

Алекс не убирал руку ото рта Глинис, пока та не кивнула.

— Я просила вас встретиться со мной за кухней, — прошептала она.

— Тише, мы не можем здесь разговаривать.

Он обхватил ее рукой и повел за собой вниз по лестнице, пока кто-нибудь в спальне не услышал их и не выглянул посмотреть, в чем дело.

Дойдя до главного этажа, они спустились еще ниже, в сводчатый подвал. Когда в замке так много гостей, в кухне кто-нибудь мог спать или до сих пор работать, поэтому Алекс взял со стены факел и увлек Глинис в кладовую.

— О чем вы только думали, когда просили меня встретиться в такой час? — спросил он, втыкая факел в прикрепленный к стене рожок.

Алекс был на корабле и отбирал вещи, которые должен был взять в поездку в Эдинбург, когда появился какой-то мальчишка и сказал, что некая леди желает встретиться с ним в полночь за кухней. К Алексу не впервые обращались с такой просьбой, и он собирался уже прогнать мальчишку, но что-то ему подсказало все-таки сначала узнать имя леди.

— Я рада, что вы пришли, — сказала Глинис.

— Вы не оставили мне выбора. Не мог же я допустить, чтобы вы искали меня, разгуливая одна в темноте по замку, полному воинов, половина из которых пьяные.

Алекс глубоко вздохнул. Он хотел с ней попрощаться и объяснить то, что она увидела, когда застала его с Кэтрин, но у него оставалось слишком мало времени. Скоро он должен был встретиться с Дунканом, и потом они все покинут замок.

— Зачем вы хотели меня видеть? — спросил он.

— Сегодня днем, когда я разговаривала с вашим другом Дунканом, он рассказал, что вы собираетесь в Эдинбург.

Интересно, как она добилась, что обычно неразговорчивый Дункан поделился с ней их планами?

— Я хочу, чтобы вы взяли меня с собой, — сказала Глинис.

Если бы она вдруг развернула за спиной крылья феи и взлетела в кладовой над горшками и мешками с зерном, Алекс и то удивился бы меньше. Что она предлагает? Возможно, она хочет сбежать с ним… при этой мысли его сердце подпрыгнуло. По-видимому, ей понравилось то, что она увидела днем. Но это предположение казалось настолько невероятным, что он был вынужден задать естественный вопрос:

— Зачем?

— Я решила жить с семьей моей матери, — объяснила Глинис. — Они из равнинной Шотландии и живут в Эдинбурге.

Алекс ожидал, что испытает облегчение, услышав, что ее просьба не имеет никакого отношения к нему лично, но почему-то не испытал. И это было дурным знаком.

— Вы же понимаете, что я не могу просто взять и сбежать с вами, а потом сопровождать через всю Шотландию.

Глинис сжала кулаки.

— Вы должны! Папа хочет выдать меня за Алена.

Алексу хотелось ударить по чему-нибудь кулаком. У него не было времени убеждать ее отца. К тому же раньше Макнил к нему не прислушался, но ему хотелось помочь Глинис, если удастся.

— Вы знаете, где сейчас ваш отец? Я с ним поговорю.

— Неужели он похож на человека, который слушается советов?

В словах Глинис был резон, но Алекс возразил:

— Я могу быть очень убедительным.

— Да, я об этом слышала, — кивнула Глинис не без сарказма. — Но из этого ничего не выйдет. Отец слишком уж упрям.

Как и его дочь…

— А вы не думали найти компромисс? Неужели нет мужчины, за которого вы бы согласились выйти замуж?

Глинис решительно замотала головой и скрестила руки на груди.

— Вы говорили, что будете моим другом.

— Украсть девушку из-под носа у ее отца не значит быть другом. Это больше напоминает преступное деяние.

Но даже самому Алексу его собственные слова показались фальшивыми. Вряд ли в семье матери с Глинис будут обращаться хуже.

— Александр Бан Макдоналд, возьмите меня с собой. — Серые глаза Глинис смотрели твердо. — Или я сейчас же пойду к вождю клана Маклейнов и расскажу ему, что я видела, как вы путались с его женой.

— Все было не так, как выглядело! — Алекс настолько привык, что он на самом деле совершал все то, в чем его обвиняли, что не очень-то умел оправдываться. — Нашему клану нужны связи с Кэмпбеллами, поэтому я не хотел с ней ссориться.

— Значит, вы пожертвовали собой ради своего клана? Как благородно!

— Я не делал того, о чем вы думаете, — возразил Алекс. — Хотя, заметьте, это было нелегко.

Судя по мрачному выражению лица Глинис, его воздержанность не произвела на нее впечатления.

— Кэтрин близка со своими братьями, — пояснил Алекс. — Если вы забыли, они из рода графов Аргайлл, так что я должен был сказать ей «нет» очень осторожно.

— На мой взгляд, это выглядело, скорее, как «да». Вы были голый и, судя по всему, готовы к подвигам.

Алекс подумал, что этой ночью Глинис полна сарказма. Она подошла к нему ближе и постучала пальцем по его груди. Хотя ее глаза пылали гневом, от кончика ее пальца по всему телу Алекса распространилось тепло.

— А если я просто расскажу Косматому Маклейну, что видела, и предоставлю ему самому в этом разбираться? — спросила она.

Ну и решительная же она женщина, помоги ему Бог. Если она сейчас побежит к Косматому с этим откровением, никому из Макдоналдов не удастся сбежать из замка. Алекс провел рукой по волосам. Он мог бы ее связать и оставить в кладовой, но ему не нравилась идея бросить ее беспомощной, не зная, сколько времени она здесь пролежит и кто может ее найти. Он попытался урезонить Глинис:

— Если вы расскажете Косматому, он меня убьет.

— Это будет не моя вина, — сказала она. — Человек должен расплачиваться за свои грехи.

Не говорила ли Тирлах что-то в этом роде? Ее пророчества начинают сбываться?

— Вы не можете быть настолько бессердечной, — взмолился Алекс, хотя вид Глинис говорил ему о том, что она очень даже может. — И я же вам сказал, что не согрешил с Кэтрин.

Во всяком случае, не в этот раз…

— Пусть так, но замок я все равно сегодня покину. — Во взгляде Глинис читалось упрямство. — В замке сотни мужчин, мой отец не узнает, с кем я сбежала, если вас именно это волнует.

Если ее отец будет участвовать в нападении на замок Мингари, он может вообще узнать об исчезновении дочери лишь через несколько дней. Но это все равно глупо.

— Правда имеет обыкновение всплывать наружу. — Алекс скрестил руки на груди. — Вы подумали о том, как поступит ваш отец, если узнает, что это я вас украл? Как бы он ни рассвирепел, он потребует, чтобы мы поженились.

Во взгляде Глинис впервые появилась неуверенность. Алекса почему-то задело, что перспектива выйти за него замуж оказалась единственной частью ее нелепого плана, которая заставила ее поколебаться. Наконец Глинис твердо сказала:

— Мне придется рискнуть. Ну так что, я иду стучать в дверь спальни Косматого или вы возьмете меня с собой?

Глава 10

— Идем, — сказал Алекс.

Он крепко прижал ее к своему боку, Глинис резко втянула воздух. Они прошли мимо кухни и стали подниматься по лестнице, Глинис казалось, что ее ноги едва касаются пола.

Что она делает? Отдает себя в руки человеку, которого едва знает! С какой стати она вдруг так поверила этому чересчур привлекательному воину из чужого клана? Он не ее вассал, и ничто не обязывает его быть ей преданным. К тому же Алекс рассердился, что она вынудила его взять ее с собой. Откуда ей знать, что он не бросит ее где-нибудь в лесу?

Сколько она себя помнит, это был самый скандальный поступок, наверное, далее более безрассудный, чем когда она пырнула мужа ножом. Но тогда все вышло спонтанно, она не планировала лишать Магнуса жизни.

Они вышли из башни, в лицо Глинис дохнул холодный ночной воздух, но тепло Алекса согревало ее. У него было тело настоящего воина, сильное и в то же время стройное, и он обнимал ее с уверенностью, от которой ее сердце ухало, как молот.

Может быть, Алекс ожидает, что он будет не просто ее сопровождающим, а чем-то большим? Это было бы вполне резонным предположением для мужчины. Особенно для такого неотразимого, который привык, что женщины сами предлагают себя ему. А если хотя бы половина из того, что Глинис слышала про Алекса Макдоналда, правда, то он как раз мужчина такого сорта.

— Если нас кто-нибудь увидит, — тихо сказал Алекс, — он должен принять нас за парочку, ускользающую из замка на любовное свидание.

Значит, Алекс хочет только сделать вид, что они любовники. Глинис, конечно, испытала облегчение от сознания, что он не истолковал ее намерения превратно.

— Какая удача, что мне достался спутник с таким большим опытом, — прошептала она.

— Не поднимайте голову, — приказал Алекс. — Нельзя, чтобы вас кто-нибудь узнал.

— Я думаю, не столь важно, если они узнают вас, — сказала она. — Пожалуй, если бы ночь прошла и никто не увидел вас с женщиной, это могло бы даже показаться подозрительным.

— Тсс…

Они шли вдоль стены замка, и теперь их можно было заметить от ворот. Сердце Глинис зачастило. Вдруг стражники их остановят? Вдруг они спросят, кто она такая, и позовут ее отца? Алекс замедлил шаг. Он наклонился к ней, тепло его дыхания согрело ее ухо, и она ощутила странное покалывание во всем теле до самых пальцев на ногах.

— Подыграйте мне, — прошептал он.

Когда он просунул руку под ее плащ и положил ладонь на ее ребра, Глинис чуть не вскрикнула. Его рука оказалась совсем близко от ее груди. Она схватила его за запястье и прошептала:

— Ваша рука мешает мне дышать.

Алекс издал короткий грудной смешок, но руку не убрал. Он потерся носом о ее шею и спросил, касаясь губами ее кожи:

— Вы что, передумали? Учтите, если вы намерены попасть в Эдинбург, нам сначала надо выйти из замка.

Глинис услышала звук шагов, кто-то обходил вокруг башни. А в следующее мгновение Алекс прижал ее к каменной стене, и его губы накрыли ее губы еще до того, как она успела подумать: «О Боже, он собирается меня поцеловать!»

И это был вовсе не притворный поцелуй для виду, тело Алекса, прижатое к ее собственному, было твердым, но его губы оказались мягкими и теплыми. Он целовал Глинис снова и снова, и у нее так ослабли колени, что она обхватила руками его шею, чтобы не упасть. Он обнял ее крепче и углубил поцелуй, его ищущий язык проник в ее рот. У Глинис закружилась голова, ее внутренности, казалось, расплавились. Ее последней связной мыслью было: «Значит, то, что другие женщины рассказывали про поцелуи, все-таки правда».

Руки Алекса двигались под ее плащом, то сжимали ее бедра, то гладили ее груди по бокам. Глинис почувствовала, как его восставшая плоть упирается ей в живот, и невольно вскрикнула. Она погрузила пальцы в его волосы, побуждая его придвинуться еще теснее.

Внезапно Алекс прервал поцелуй. Он тяжело дышал и все еще прижимал ее к стене, так что она чувствовала сквозь одежду жар его тела. Он обхватил ее лицо ладонями и посмотрел ей в глаза. Глинис заморгала, пытаясь осмыслить то, что только что произошло с ней и что это значило.

— Как думаете, мы убедили охранников? — спросил Алекс, поглаживая большим пальцем ее щеку. — Или мне стоит поцеловать вас еще раз?

Так для него это все было игрой! Глинис стало стыдно.

Как он мог настолько потерять власть над собой? Видит Бог, ему хотелось задрать юбки Глинис и взять ее прямо здесь, у стены замка, где мимо проходят стражники. Алекс думал, что может положиться на здравый смысл Глинис. Ха! Она растаяла в его объятиях от первого же прикосновения его губ — и он сошел с ума.

Как он выдержит такую пытку аж до самого Эдинбурга?

Во всем виновата Тирлах. Ему надо было связать Глинис, а он вместо этого послушался совета прорицательницы помочь женщине, которая попросит у него помощи. А если бы он удовлетворил свои самые низменные желания именно с Глинис, ему бы грозила страшная опасность. Уложить в постель незамужнюю дочку вождя клана считалось страшным оскорблением, которое требовало самого сурового из возможных наказаний — смерти или женитьбы.

Пропуская их за ворота, стражники отпускали непристойные шутки о том, что песок набьется в волосы и в разные другие более интимные места, но Алекс не обратил на них внимания. Глинис пыталась вырвать свою руку из его руки, но это он тоже проигнорировал. Крепко обнимая, он повел ее на берег.

— Сюда, — окликнул его Дункан.

Алекс пошел на голос друга, и вскоре из темноты выступила фигура Дункана.

— Вот, позаимствовал у Маклейна ялик для тебя. — Дункан указал на лодку. — Он старый, но должен довезти тебя до материка.

— Хороший ты человек, — улыбнулся Алекс. — Кстати, тебе тоже лучше уходить.

Их люди были уже на корабле и, готовые к отплытию, ждали Дункана в следующей бухте. Несмотря на неожиданное осложнение в виде появления Глинис, пока все шло хорошо. Но в любой момент кто-нибудь в зале мог проснуться и обнаружить, что все Макдоналды из Слита исчезли. Дункан перевел взгляд с Алекса на Глинис и вопросительно посмотрел на Алекса, ожидая объяснений.

— Ты ее не видел, — твердо сказал Алекс. — Это была ее идея, не моя. Она хочет, чтобы я отвез ее в Эдинбург к ее родным.

— Мистрис Глинис, — сказал Дункан, — вы уверены, что хотите этого?

— Я могу отвести вас обратно в башню, и никто ничего не заподозрит, — предложил Алекс.

В ожидании ее ответа он затаил дыхание.

— Я еду, — сказала Глинис и забралась в ялик.

Алексу подумал, что он, похоже, ввязался в авантюру. Тирлах сказала, что к нему обратятся за помощью три женщины, и он от всей души надеялся, что она ошиблась в числах.

— Сегодня ночью не мы одни покидаем замок в темноте, — сказал Дункан Алексу, когда они отошли в сторонку поговорить наедине. — Пару часов назад я видел, как от берега отплыла еще одна лодка.

Алекс ждал, чувствуя, что Дункан хочет еще что-то добавить. Наконец тот сказал:

— Глинис — хорошая женщина.

— Я знаю, — кивнул Алекс. — И не собираюсь пользоваться этой ситуацией.

Дункан сжал его плечо.

— Удачи, Алекс. Подозреваю, что она тебе понадобится.

Сквозь несущиеся по небу облака пробивалась луна, освещая в ряде мест скалы, выступающие из воды. Алекс легко маневрировал между ними. Он не знал море вокруг острова Малл так же хорошо, как вокруг островов к северу и западу отсюда. Но в нем была сильна кровь викингов, и он чувствовал море шестым чувством.

Вода была спокойной, и тишину нарушал только тихий плеск его весел. Они отчалили от берега час назад, и за это время ни Алекс, ни Глинис не произнесли ни слова.

— Вы не должны были меня целовать, — с ноткой обиды сказала Глинис.

Алекс улыбнулся своим мыслям. Очевидно, Глинис тоже все время думала о тех поцелуях.

— Вы могли притвориться, — продолжала она. — Было темно, и стражники все равно бы не заметили разницу.

— Я разве похож на притворщика? — спросил Алекс.

Глинис улыбнулась:

— Боюсь, я недостаточно ясно выразилась. Когда я попросила вас взять меня с собой…

— Вы хотели сказать, заставили, — уточнил Алекс. — Силой.

— Я не имела в виду приглашение… предложение…

Алекс не удержался и подсказал:

— Заниматься с вами любовью утром, днем и ночью всю дорогу до Эдинбурга?

— Алекс!

В голосе Глинис прозвучало столько негодования, что он рассмеялся:

— Не прыгайте за борт! Я знаю, вам нужен был только сопровождающий, а не мужчина для постели. — И добавил под нос: — Хотя очень жаль.

«Чертовски жаль. Это будет длинное путешествие и просто адово».

Чтобы отвлечься, Алекс спросил:

— Что вы знаете о своих родственниках по материнской линии?

— Я с ними никогда не встречалась, но, насколько мне известно, это богатая и уважаемая семья торговцев. А один мой дядя — священник.

Алекс подумал, что прежде чем оставлять ее с родственниками матери, он убедится, что они в самом деле хорошие люди. А если это не так, то помоги ему Бог, потому что тогда он не знает, как с ней поступить.

— Зачем вы едете в Эдинбург? — спросила Глинис.

— У меня поручение от вождя нашего клана. Ну и кое-какие собственные дела.

Зря он упомянул о своих собственных делах, лучше было помалкивать. Не дожидаясь, пока она спросит о его намерениях, Алекс сказал:

— Глинис, это опасный мир. Нравится вам это или нет, но вам нужен муж, чтобы он вас защищал.

От собственных слов у Алекса возникло какое-то неприятное ощущение в животе.

— Как это делал мой бывший муж? Нет уж, спасибо. Семья моей матери обо мне позаботится. Кроме того, Эдинбург, по-видимому, довольно спокойное место.

Алексу не нравилось, что она останется одна всего лишь с семьей каких-то горожан и священников.

— Вам нужно найти сильного мужчину… горца.

Глинис фыркнула:

— Вот еще… У меня один такой уже был.

Спустился густой туман. Алекс услышал в отдалении какой-то звук, похожий на мяуканье. Он поднял весла и прислушался.

— Что это? — шепотом спросила Глинис. — Похоже, как будто кот застрял на дереве.

Но это был не кот. В клубящемся тумане Алекс направил лодку на звук.

Глава 11

— Помогите! Кто-нибудь, помогите мне!

Сквозь густой туман донесся плач.

— Это женщина, — сказала Глинис.

Она наклонилась вперед и схватила Алекса за колено.

— Да.

Алекс с самого начала понял, что это женщина. Вопрос в том — какая? Алекс не был суеверным, во всяком случае, если сравнивать с другими жителями Шотландского нагорья, но пока он греб на голос, ему вспомнились рассказы про русалок, женщин-оборотней, какие он слышал в детстве. Про этих морских тварей было известно, что они умеют принимать облик красивой женщины и увлекать моряков к погибели. И почти во всех рассказах коварные существа появлялись, когда над водой сгущался густой туман.

— Помогите!

Впереди из тумана выступили очертания черного камня.

— Я ее вижу! — Глинис встала в лодке и показала вперед. — Она цепляется вон за тот камень.

Алекс видел верхнюю часть женской фигуры с длинными развевающимися волосами над водой. Но ее ноги — или хвост — были скрыты под водой.

— Держитесь! — крикнул он. — Мы плывем за вами.

— Она совсем рядом, — сказала Глинис.

— Перейдите на корму лодки, — сказал Алекс. Он знал, что Глинис не из тех, кто подчиняется приказам без объяснений, поэтому добавил: — Мне нужно, чтобы вы удерживали лодку в устойчивом положении, пока я буду вытаскивать ее из воды.

Алекс подумал, что если он увидит хвост, то немедленно бросит это создание обратно в море.

Он подвел лодку к камню. Когда он наклонился, чтобы поднять женщину, она все еще держалась за скалу, обхватив ее руками. И это была не русалка. Бедняжка дрожала, как новорожденный ягненок.

— Можешь теперь отпустить камень, — сказал он тем же тоном, каким успокаивал лошадей. — Я тебя держу.

Скала возвышалась над водой всего на два фута, но начинался прилив. Еще час-другой, и бедняжке было бы не за что держаться. Сколько же она пробыла в воде, цепляясь за камень, пока вокруг поднималась вода? Неудивительно, что она боится разжать руки.

— Не волнуйся, теперь ты в безопасности, — повторил он.

— Алекс? — спросила женщина хриплым голосом. — Это ты?

Боже праведный, женщина, цепляющаяся за скалу, оказалась Кэтрин Кэмпбелл! Вот чудеса!

— Да, это я. Обними меня за шею, обещаю, я тебя не брошу.

Алекс подтянул Кэтрин в лодку, ее промокшие юбки стали тяжелыми. Он быстро развязал свой плед и обернул им ее ноги. Потом стал растирать ее спину и конечности, чтобы разогнать кровь. Она так замерзла, что у нее стучали зубы.

Глинис нашла одеяло и накрыла им плечи Кэтрин.

— Кэтрин, что случилось? — спросил Алекс. — Как ты сюда попала?

— Эт-т-то К-косматый, — пробормотала она, стуча зубами. — Он п-п-привез меня сю-д-а и бр-р-осил.

— Ты хочешь сказать, Косматый оставил тебя здесь, чтобы ты погибла? Утонула в воде?

Она кивнула.

Святые угодники! За свою жизнь Алекс знал немало случаев, когда мужчины в гневе убивали жен или любовниц, но эта холодная беспощадность его потрясла. Косматый хотел, чтобы его жена несколько часов наблюдала, как вода поднимается, все это время понимая, что в конце концов она умрет.

— Нам надо пристать к берегу и разжечь костер, чтобы она согрелась, — сказал он Глинис. — А потом нужно будет отвезти ее к ее родственникам.

— Чем я могу помочь? — спросила Глинис. — Я умею грести.

Алекс мысленно поблагодарил Бога за то, что Глинис не из тех женщин, которые в критической ситуации теряют голову.

— Грести буду я, — сказал он. — А вы постарайтесь согревать ее, как сможете.

Вторая женщина попросила его о помощи. Предсказания гадалки сбываются.

Алекс взял весла. Глинис хотела прислонить Кэтрин Кэмпбелл к борту лодки, но женщина выскользнула из ее рук, как угорь. Глинис попыталась снова, но Кэтрин обхватила Алекса за талию и прильнула к нему сзади, точь-в-точь как она цеплялась за камень.

— Все нормально, просто накройте ее моим пледом, — посоветовал Алекс. — Пока я гребу, мое тело согреется и будет отдавать ей тепло.

Продолжая грести, Алекс успокаивал леди Кэтрин спокойным шепотом, как будто утешал малыша. Глинис в этой обстановке чувствовала себя лишней. Она прикусила губу, стараясь подавить разочарование. С ее стороны было бы мелочным думать о том, что ее планы теперь под сомнением. После того что пришлось пережить леди Кэтрин, Алекс обязательно захочет проводить спасенную женщину до замка ее брата и удостовериться, что она в безопасности. И Глинис никогда не попадет в Эдинбург.

Вождь клана Кэмпбеллов пошлет гонца отцу Глинис, и она вернется домой с еще большим позором, чем раньше. Через некоторое время Алекс сказал Глинис:

— Туман рассеивается, и поднимается ветер. Теперь мы можем поставить парус и легко добраться до кэмпбелловской стороны залива.

Глинис помогла ему установить маленький парус. Алекс усадил леди Кэтрин к себе на колени, одной рукой он обнимал ее, а другой правил лодкой.

— Кэтрин, если у тебя есть силы говорить, может, расскажешь, почему Косматый оставил тебя на том камне? — спросил он.

— Он хотел от меня избавиться, но так, чтобы не вызвать гнев моих братьев, — сказала она. — Ему нужно было, чтобы я умерла, но его руки не были запятнаны моей кровью.

— Кто еще участвовал в этом деле?

— Косматый сам сидел на веслах, когда вез меня до камня. Он боялся, что кто-нибудь может проболтаться, и не хотел рисковать. — В голосе Кэтрин все сильнее слышался гнев. — Пока привязывал меня, как свинью, которую собираются жарить на вертеле, он с удовольствием рассказывал, как вода будет постепенно подниматься и в конце концов скроет весь камень и мне не за что будет держаться.

Глинис подумала, что, судя по голосу, леди Кэтрин уже достаточно окрепла, чтобы сидеть самостоятельно. Однако она, по-видимому, не собиралась слезать с колен Алекса.

— Жалко, что мне не удалось его отравить, — продолжала Кэтрин. — Я пыталась два раза, но Косматый очень живучий.

Глинис с Алексом переглянулись, но не показали, что удивлены этим поразительным признанием. Кэтрин тем временем вспоминала:

— От яда он всего лишь поболел пару дней, и все. Честное слово, я была очень разочарована.

Алекс кашлянул и поинтересовался:

— Полагаю, он собирался сообщить твоим братьям, что произошел несчастный случай?

— Да. И несколько сотен человек смогут подтвердить, что в тот день, когда я исчезла, он воевал с Маклейнами за замок Мингари, — с горечью сказала Кэтрин. — Косматый за это заплатит, мои братья об этом позаботятся.

Наконец они подплыли к дальнему берегу. У кромки воды несколько рыбаков готовили лодки для утренней рыбной ловли.

— Должно быть, это люди Кэмпбеллов. Вы оставайтесь в лодке, а я с ними поговорю, — сказал Алекс.

Чтобы лодка не двигалась, пока Алекс будет выходить на берег, Глинис взяла одно весло и уперлась им в дно. Пока Алекс и рыбаки негромко переговаривались, Глинис чувствовала на себе взгляды мужчин, они смотрели на нее и леди Кэтрин. Наконец Алекс вернулся.

— Кэтрин, эти рыбаки — из твоего клана, — сказал он. — Мы можем отдохнуть здесь в их лагере, прежде чем отправляться в путь до замка твоих братьев.

Глинис попыталась представить, сколько миль и сколько дней им предстоит идти, прежде чем они доберутся до крепости Кэмпбеллов, и совсем упала духом.

Рыбаки, казалось, отнеслись к сестре вождя их клана с благоговением и из кожи вон лезли, чтобы устроить всех троих поудобнее. Они снабдили их едой и одеялами, подбросили в костер дров и оставили отдыхать, а сами вышли на лодках в море.

Глинис так устала за эту бессонную ночь на воде, что заснула едва ли не раньше, чем ее голова коснулась земли. Когда она проснулась, были почти сумерки. Рыбаки уже вернулись, Алекс сидел рядом с ней и обстругивал ножом прутик. Глинис села и огляделась. Леди Кэтрин стояла в нескольких ярдах от них, вокруг нее собрались несколько человек, которые, по‑видимому, только что прибыли.

— Кто эти люди? — спросила Глинис Алекса.

— Рыбаки посчитали, что такую знатную даму должны сопровождать до дома воины Кэмпбеллов, — объяснил Алекс, глядя на мужчин. — Вот они их и позвали.

Кэтрин подошла к Алексу и Глинис и села рядом с ними. Воины Кэмпбеллов смотрели на них с хмурым видом. Алекс сказал:

— Эти люди благополучно доставят тебя в замок. Но рассказ о том, что сделал Косматый, прибереги только для братьев.

Кэтрин продела руку под локоть Алекса.

— Я хочу, чтобы ты меня проводил.

— Мы с Глинис утром отправляемся в Эдинбург, — сказал Алекс.

Глинис испытала огромное облегчение. Значит, он все-таки отвезет ее к родственникам ее матери.

Леди Кэтрин покосилась на Глинис с недовольным видом, как на соперницу.

— Почему ты путешествуешь с ней?

— Я просто везу ее к родственникам ее матери, не более того. Мы не хотим, чтобы ее отец знал об этом, поэтому не рассказывайте своим людям, кто мы.

Кэтрин приняла свой обычный надменный вид.

— Ваша поездка вполне может подождать! — заявила она.

— Мне нужно встретиться кое с кем в Эдинбурге до конца месяца. — Алекс улыбнулся Кэтрин такой улыбкой, которая растопила бы даже сердце ведьмы. — Полно, Кэтрин, ты прекрасно знаешь, что на землях Кэмпбеллов никто не посмеет тронуть ни одного волоска с твоей головы.

Ох, этот тип сумеет вскружить голову даже злой фее! И Кэтрин, и Алекс — оба были сейчас отвратительны Глинис. Кэтрин снова взяла Алекса за руку и сказала:

— Я тебя прощу, если ты дашь слово заехать на обратном пути.

— Заеду, — пообещал Алекс.

— Мои братья захотят наградить тебя за то, что ты меня спас. — Кэтрин наклонила голову и посмотрела на Алекса сквозь длинные черные ресницы. — И я тоже хочу тебя наградить.

— Как только все угомонятся, мы уедем, — тихо сказал Алекс на ухо Глинис.

— А я думала, мы уезжаем утром.

— Я не хочу, чтобы ночью меня уволокли и перерезали горло. Эти люди не подчиняются приказам Кэтрин и с подозрением относятся к чужакам, которые проходят через их земли.

Впрочем, последнее можно было отнести ко всем обитателям Шотландского нагорья.

— А пока я преподам им урок осторожности.

Алекс встал и не спеша встретился взглядом поочередно с каждым из мужчин, сидящих вокруг костра. Потом выхватил из-за спины свой клеймор с такой скоростью, что взгляд не успевал за ним, и меч мелькнул перед глазами размытым пятном. Глинис почувствовала, что вокруг костра повисло напряжение. Мужчины переглянулись, по-видимому, молчаливо решая между собой, кто из них возьмет на себя этого дерзкого чужака. Она могла только надеяться, что Алекс знает, что делает.

Алекс несколько раз взмахнул клеймором через костер туда и обратно. Сначала он держал рукоятку меча двумя руками, а потом стал перекидывать его из одной руки в другую, описывая мечом плавные смертоносные дуги сквозь пламя. После этого представления он встал перед Глинис и громко объявил:

— Никто ее не тронет!

Глинис глотнула. Ей вдруг стало тепло. Когда Алекс снова сел рядом с ней, она почти физически ощущала исходящую от него мощь. Потом он повернулся к ней и негромко, но властно сказал:

— Вы будете спать со мной.

Глава 12

Не так Глинис рисовала в своем воображении момент, когда Алекс попросит ее лечь с ним рядом, — она даже не представляла себе это. Ей казалось, что эта сцена непременно включала бы поцелуи, такие, как тогда, у стены замка. Голодный рот, настойчивые руки, голос, хриплый от желания…

«Глинис, ты мне нужна, я не хочу никого, кроме тебя».

Глинис встряхнула головой, прогоняя наваждение. Как это ее угораздило такое придумать? Столь видный мужчина, как Алекс, не может желать только одну женщину. Но все равно, когда он лег рядом с ней и притянул ее к себе, она на мгновение позволила себе представить, что он шепчет ей на ухо: «Я безумно тебя хочу. Только тебя».

Рука, обнявшая ее, держала кинжал.

— Я вас разбужу, когда придет время, — сказал Алекс. — Отдыхайте.

И он думает, что она может спать? Это казалось невозможным — когда в любую минуту можно было ожидать, что Кэмпбеллы перережут ей горло, и когда тело Алекса было практически обернуто вокруг ее собственного. Глинис лежала без сна, слушая, как дышит Алекс, остальные тем временем устраивались спать вокруг костра. Вопреки возражениям Кэтрин воины Кэмпбеллов настояли, чтобы она устроилась на ночлег подальше от «чужаков».

— Они оставили двоих дежурить возле лошадей, — прошептал Алекс ей на ухо. — Я займусь ими, потом вернусь за вами.

Глинис не успела возразить, как он уже беззвучно исчез. Как он может одолеть двоих стражников? И даже если сможет, они обязательно вспугнут лошадей и разбудят спящих. Что она здесь делает — ждет, когда ее убьют или случится нечто более страшное?

Кто-то постучал пальцем по ее плечу. Она едва не взвизгнула. Обернувшись, Глинис увидела Алекса. Как он вернулся так быстро? Алекс приложил палец к губам и знаками велел Глинис следовать за ним.

Спящие мужчины храпели и посапывали во сне, звуки казались неестественно громкими, как и любой хруст веточки под ногами Глинис. При каждом шаге она ожидала услышать за спиной крик. Но, должно быть, их охраняли ангелы, потому что никто из Кэмпбеллов не проснулся. Ярдах в тридцати от лагеря Глинис услышала ржание. В темноте можно было разглядеть очертания двух лошадей, одна из них заржала и поскакала к ним.

— А, Ромашка, хорошая лошадка, — тихо сказал Алекс и потрепал лошадь по холке. Другая лошадь подошла и ткнулась носом в Алекса. — Ну-ну, Розочка, не ревнуй.

— Вы знаете этих лошадей? — удивилась Глинис.

— Мы только что познакомились. Путь до Эдинбурга неблизкий, и мы позаимствуем у Кэмпбеллов этих красавиц.

— Но если мы украдем у них лошадей, они же наверняка бросятся за нами в погоню.

— Поэтому нам лучше поспешить, — сказал Алекс спокойно, гладя вторую лошадь. — Вы умеете скакать верхом?

— Да, но…

Не дав ей договорить, Алекс поднял ее, посадил на уже оседланную лошадь и дал в руки поводья.

— Все обсудим в дороге.

— На какой я лошади? — решила уточнить Глинис.

— Я назвал ее Розочкой. — Алекс сел на другую. — Будьте с ней поласковее.

— Мне никогда не доводилось скакать верхом в темноте.

— Мы поедем медленно. — Алекс тронул поводья и поехал первым. — Просто доверьтесь Розочке, и все будет в порядке.

— А что, если Кэмпбеллы пустятся за нами в погоню? — снова с беспокойством спросила Глинис.

— Вряд ли, — ответил Алекс через плечо. — Их главная забота — благополучно доставить Кэтрин в замок. К тому же я разогнал остальных лошадей.

Прошло, как показалось Глинис, часа два, Алекс спешился и перевел обеих лошадей через ручей. На другом берегу он снял Глинис с лошади и поставил на землю.

— Здесь мы поспим, за этими кустами нас не будет видно, — сказал он.

— Но разве нам не нужно уехать как можно дальше?

— Мы намного опередили Кэмпбеллов, и они не смогут найти своих лошадей до рассвета. К тому же скакать верхом в темноте опасно.

Пока Алекс разворачивал два одеяла, Глинис стояла, скрестив руки на груди.

— Нам нужно отдохнуть, пока есть возможность, — сказал он и лег на одно одеяло. — А с первыми лучами солнца мы должны ехать дальше.

Глинис легла на другое одеяло лицом к Алексу.

— Сегодня, когда рыбаки оставили нас в своем лагере, вы спали? — спросила она.

— Нет, конечно.

— Как вы проделали этот фокус с лошадьми?

— Я просто обучен с ними обращаться. — Алекс говорил тише, уже засыпая. — И у меня неплохо получается.

«Так же, как и с женщинами».

— Пора в путь, — сказал Алекс после того, как путешественники съели холодный завтрак.

Начинало светать. Алекс не понимал, почему Глинис удивилась, что прошлой ночью перед тем, как взять лошадей, он прихватил с их лодки вяленое мясо, сыр и овсяные лепешки. Неужели она собиралась ехать голодной? Он стремился оторваться от Кэмпбеллов как можно дальше. Прошлой ночью не имело смысла пугать Глинис, однако в действительности Алекс был не так уж уверен, что никто из Кэмпбеллов не пустится за ними в погоню. Но Глинис следовало успокоить.

Пока Алекс седлал лошадей, Глинис свернула одеяло и собрала остатки еды.

— Опасно ехать по землям других кланов вдвоем, без охраны, — сказал Алекс, сажая ее в седло. — Я хочу, чтобы вы все время были у меня на виду, понятно?

Глинис очень серьезно посмотрела на него и кивнула.

Несколько часов они ехали в ровном темпе без перерыва. Алекс не видел никого позади них, но несколько раз ему приходилось быстро сворачивать лошадей с дороги, чтобы не встретиться в другими путешественниками. Из-за Глинис он не мог рисковать.

Чтобы скоротать время, он рассказывал ей разные истории. Судя по вопросам, которые задавала Глинис, больше всего ей понравился рассказ о том, как Йен влюбился в свою жену Шилес.

— После того как они поженились, Йен уехал от нее на пять лет? — переспросила Глинис.

— Да. Парню не очень понравилось, что его заставили произносить брачные обеты, приставив к спине кинжал, — пояснил Алекс. — И он винил в этом Шилес.

— Я рада, что их история имеет счастливый конец, — сказала Глинис с доброй улыбкой.

— Вам бы следовало остановиться и размять ноги, — предложил Алекс. Глинис отрицательно покачала головой. — Для женщины с дурным характером вы на удивление мало жалуетесь.

— Это только моя мачеха считает, что у меня дурной характер. — Глинис вздохнула. — И я действительно жалуюсь, когда она надеется, что я часами буду сидеть в комнате за рукоделием.

— Что ж, вы приятная спутница, — сказал Алекс. — У вас есть несколько преимуществ по сравнению с теми, с кем я обычно путешествовал.

— Правда?

— Ну, во-первых, вы красивее, чем Дункан и мои кузены, на вас приятнее смотреть. А во-вторых, вы не слышали раньше мои рассказы.

С другой стороны, если бы он ехал с одним из них, ему бы не пришлось удирать с дороги и прятаться, как пугливому кролику, всякий раз, когда он заметит группу воинов, направляющихся в их сторону.

— У вас талант рассказчика, — сказала Глинис, слегка покраснев. — Я не против послушать еще что-нибудь.

Алекс рассмеялся:

— Смотрите, вы еще пожалеете о своих словах! Путь у нас впереди дальний, а у меня в запасе историй только на три дня.

У Алекса, конечно, было в запасе гораздо больше историй, но далеко не все из них он мог поведать Глинис.

— Вы говорили про Йена. Может, настала очередь Дункана?

«С чего это она хочет знать про Дункана?»

После небольшой паузы Алекс сказал:

— Дункан — неукротимый воин. Я никогда не видел его побежденным. Ни разу.

— Он мне понравился, — сказала Глинис. — Этот мужчина производит впечатление… надежного.

Алекс сдержал стон.

— Да, Дункан очень надежный, даже чрезмерно. Он непоколебимый, никогда не дрогнет. Если решит, чего хочет, то как скала, никто не собьет, сделает, как задумал.

Ничего этого нельзя было сказать о самом Алексе.

— С рождением Дункана связана тайна, — сказал Алекс. — И даже немного волшебства.

Глинис посмотрела на него расширенными глазами.

— Ой, как интересно!

— Когда мать Дункана была еще шестнадцатилетней девочкой, ее однажды похитили с нашего берега, — начал рассказ Алекс. — Год спустя она появилась на том же самом берегу с младенцем на руках. Тем младенцем был Дункан.

— Кто же ее похитил?

— Его мать об этом ни словом не обмолвилась. Так же, как о том, где она была и кто отец ее ребенка. — Алекс помолчал. — Через восемь лет то же самое случилось снова.

— И она так ничего и не рассказала?

Глинис так сильно наклонилась в седле, что Алекс боялся, как бы она не упала с лошади.

— Эту тайну она унесла с собой в могилу.

Они ехали, Алекс рассказывал свои истории и при этом внимательно оглядывал зеленые холмы, на которых уже проглядывали кое-где весенние цветочки. Кэмпбеллы если и пустились в погоню, то должны были уже повернуть обратно, но по этой тропе через горы может ехать немало других людей, которые тоже могут представлять опасность.

— А с кем вы должны встретиться в Эдинбурге до конца месяца?

Алекс поморщился. Он надеялся, что Глинис не слушала, когда он сообщал об этом Кэтрин.

— А-а, понятно, это история из тех, что вы мне не хотите рассказывать. — Глинис подняла брови. — Конечно, теперь я только ее и хочу послушать.

Алекс потер шею. Ему не хотелось обсуждать с Глинис Макнил графиню или ее письмо.

— Так кто может ждать Алекса Бан Макдоналда в Эдинбурге? — Глинис постучала пальцем по подбородку. Алекс отметил, что подбородок у нее был очаровательный. — Определенно это женщина.

Алекс понял, что Глинис, обычно такая серьезная, его поддразнивает. В ее глазах заплясали искорки, и Алекс мог бы этим наслаждаться, выбери она другую тему.

— Должно быть, у этой загадочной женщины есть для вас нечто особенное. — Глинис прищурилась. — Не такая же «награда», какую вам обещала леди Кэтрин. Ведь совершенно ясно, что вам не нужно ехать за этим в такую даль, как Эдинбург.

— Ну, хорошо, я вам расскажу, — сдался Алекс.

Рассказ о Сабине получился коротким, потому что он опустил ту часть, которая касалась постели.

— Графиня, — сказала Глинис. Теперь в ее голосе послышались колючие нотки. — Наверное, это еще более впечатляюще, чем сестра графа.

Алекс никогда не притворялся другим, чем был на самом деле. Он нравился большинству женщин, и его никогда особенно не волновало, одобряют они его поступки или нет. Однако ему почему-то очень не хотелось, чтобы Глинис Макнил думала о нем плохо.

Когда они наконец остановились на ночлег, у Глинис так затекли ноги, что она еле ходила. Несмотря на это, она даже не заметила, как пролетело время. У Алекса Макдоналда была какая-то удивительная особенность, из-за которой, как подозревала Глинис, он притягивал всех женщин — от трех и до шестидесяти. И дело было не только в его внешности, хотя он и вправду был очень хорош собой. Когда он разговаривал с представительницей прекрасного пола, то умел создать у нее ощущение, будто на всем свете она — единственная, с кем бы он хотел быть.

Осознав, что ходит за Алексом вокруг их импровизированного лагеря, как щенок, Глинис остановилась. Пока Алекс занимался лошадьми, она собрала сухой мох и ветки для костра.

— А вы полезная женщина, — похвалил Алекс.

Он передал ей скатанные одеяла, а сам присел на корточки и стал разжигать огонь. Глинис посмотрела на одеяла. Прошлой ночью Алекс был обессилен после долгой гребли, но сегодня он вполне бодр, обаяние так и сочится из него, словно мед. Поэтому задача расстелить одеяла, по-видимому, приобретала большую важность, чем в прошлый раз. На каком расстоянии одно от другого их расстелить? По одну сторону от костра или по разные?

— Вы, наверное, устали. — Алекс улыбнулся Глинис, заходящее солнце золотило его волосы. — Присядьте.

Глинис села на камень и, прижимая одеяла к груди, огляделась вокруг, чтобы не смотреть на Алекса. Он выбрал симпатичное местечко рядом с небольшим озером, окруженным холмами.

Алекс протянул Глинис кусок вяленого мяса и овсяную лепешку.

— Утром я поймаю рыбу нам на завтрак, — пообещал он. — А сейчас мы наскоро поедим тем, что Бог послал, и ляжем спать.

Глинис чуть не поперхнулась лепешкой. Он говорил так, будто и еда, и постель — это то общее, что их объединило. Ну что ж, пока достаточно. Она сделала большой глоток из фляги с элем и сказала себе, что сейчас не лучшее время вспоминать, как он ее целовал, прижав к стене замка. Но раз уж это воспоминание пришло ей в голову, от него было невозможно избавиться.

Алекс потянул за одеяла, напоминая Глинис, что она все еще держит их на коленях. Он разложил их рядышком. Глинис еще разок отпила из фляги. Она спрашивала себя, хватит ли ей сил устоять перед ним. В ее голове промелькнул и другой вопрос: хочет ли она перед ним устоять?..

Алекс лежал без сна и смотрел на темные облака, плывущие по вечернему небу. Он старался думать о своих родителях: оживлял в памяти их громкие перепалки и надеялся, что это поможет ему держать руки подальше от женщины, лежащей рядом с ним. Иных способов у него не было. Однако его член не желал слушать голос рассудка. Алекс прекрасно знал, что Глинис так же не хочет выходить замуж, как он — жениться. И все же она испытывала его волю. Хотя плутовка к нему не прикасалась, он чувствовал, как она придвигается к нему в темноте. Ее желание передавалось его телу, и ему становилось чертовски трудно в такой ситуации думать о родителях.

«Ты не должен иметь эту женщину. Ты не должен иметь эту женщину». Алекс снова и снова повторял в уме эти слова. Он оставил попытки отвлечься мыслями о родителях и стал представлять, что купается в ледяной воде.

А потом он и Глинис стоят, обнаженные, в теплом озере, ее волосы распускаются по воде вокруг них…

Алекс встряхнул головой. В Шотландии нет теплых озер. Эта поездка в Эдинбург его убьет!

Глава 13

Алекс призвал на помощь всех святых, каких он только знал, моля дать ему силы. Три дня и три ночи, особенно три ночи, наедине с Глинис — этак он с ума сойдет!

Он снова ощутил тревожное покалывание сзади на шее. От не проходящего желания он стал таким дерганым, что не знал, чем это покалывание вызвано. То ли на тропе позади них кто-то есть, то ли это блоха чешет брюхо в сотне миль от него. На случай если это действительно кто-то на дороге, он сказал:

— Мы сойдем здесь с тропы и разобьем лагерь.

Алекс был рад: пошел дождь, который смоет их следы.

Вскоре он уже проклинал погоду. Только на Шотландском нагорье в июле месяце может идти даже не дождь, а град. Теперь ему придется соорудить из одного одеяла навес, под которым они будут спать. И у них останется только одно одеяло на двоих. Должно быть, духи гор озорничают и смеются над ним в своих холмах.

— Я поищу сухой мох для костра, — предложила Глинис.

— Никакого костра. Нас заметят.

— Но я замерзаю!

Она плотнее закуталась в плащ. Алекс удержался от того, чтобы предложить очевидный метод согреться вдвоем в холодную ночь.

— Возможно, на тропе позади нас кто-то появился, — сказал он. — Бояться нечего, но мы повременим с костром до утра.

Пока Глинис помогала Алексу привязать два угла одеяла к дереву, а оставшиеся два — прибить к земле колышками, в ее волосы забились градины.

— Прячьтесь под навес, а я позабочусь о лошадях, — сказал Алекс. — Я быстро.

Ветер усиливался, и Алекс отвел Розочку и Ромашку под кроны деревьев возле ручья, бежавшего по дну долины. Там было относительно сухо. Когда он спешил обратно к Глинис, дождь, смешанный с градом, уже бил ему в лицо. Он забрался в их импровизированный шатер и увидел, что Глинис дрожит так, что зубы стучат. Алекс готов был поклясться, что те же шаловливые духи хохотали, когда он обнял Глинис и стал растирать ее спину. Его ноздри наполнил аромат ее волос. Алекс не понимал, как может женщина так приятно пахнуть после целого дня, проведенного в седле. Как только она перестала дрожать, он заставил себя убрать руки. Потом открыл мешок с остатками еды.

— К сожалению, на ужин снова вяленое мясо с овсяной лепешкой.

— Очень вкусно! — сказала Глинис, отрывая зубами кусок мяса.

Она ела с таким аппетитом, что, глядя на нее, Алекс невольно представлял ее иные «аппетиты». Боже правый, эта ночь обещала быть еще длиннее, чем остальные — спать рядом с Глинис в таком тесном пространстве… Алекс протянул ей фляжку.

— Выпейте эля.

— После этого я сразу засну, — с улыбкой сказала Глинис, возвращая фляжку.

Алексу помогло бы уснуть только одно: если бы он уложил ее на одеяло и занялся бы с ней любовью два или три раза.

— Мы сегодня много проехали, — заметила Глинис.

Алекс сделал большой глоток из фляжки. Его мысли все больше принимали иное направление.

— Я еще не поблагодарила вас как следует за все, что вы для меня сделали.

Глинис опустила глаза, и в том состоянии, в котором Алекс пребывал, даже движение ее ресниц показалось ему невероятно возбуждающим.

— Спасибо, что взяли меня с собой, хотя и долго отказывались. Спасибо, что помогли мне благополучно сбежать из замка Дуарт. И за то, что подумали о еде и одеялах. И за то, что украли лошадей. И за истории, которые вы мне рассказывали. И за то, что вы меня охраняли… и… за все.

Алекс уловил колебание в ее голосе, но не понял, что оно означает. Он все-таки надеялся, что ей хватит храбрости самой предложить ему заниматься любовью до тех пор, пока оба не потеряют способность ходить.

— Что ж, тогда спокойной ночи.

Она резким движением легла и свернулась клубочком.

Было еще не так поздно, как казалось из-за начавшейся бури, и Алекс еще не устал. В меркнущем свете он смотрел, как грудь Глинис поднимается и опускается в такт дыханию. Он еще раз приложился к фляжке с элем, жалея, что у него нет ничего покрепче. Наконец он растянулся на одеяле и, почувствовав рядом тепло тела Глинис, невольно вздохнул. Он смотрел, как одеяло, натянутое над ними, прогибается, хлопая на ветру. Приходилось ли ему спать рядом с женщиной, не занимаясь с ней перед этим любовью? Он был уверен, что до последних нескольких ночей — нет. Никогда еще он не страдал от столь изощренной пытки. И был настолько возбужден, что, казалось, если Глинис хотя бы дохнет на него, он взорвется.

— Мне холодно, — призналась Глинис и прижалась к его боку.

Алекс стиснул зубы и притянул ее к себе. Когда она положила голову ему на грудь, он замер, пытаясь контролировать свое дыхание. И в сотый раз напомнил себе, что никогда не спал с добродетельными женщинами, тем более незамужними, и что было бы неправильно воспользоваться сейчас столь удачно сложившейся ситуацией. И все же желание — темное, неуправляемое — испытывало его волю, как ветер испытывал на прочность их хрупкое убежище. Он страстно желал Глинис и желал ее прямо сейчас, немедленно. Ему хотелось зарыться лицом в ее волосы, попробовать на вкус соль с ее кожи, перекатить ее на спину и почувствовать, как ее длинные ноги обнимают его, когда он входит в нее. Сейчас. Сейчас. Сейчас.

Он и желал бы притвориться, что это не так, но про себя точно знал, что снедающая его похоть направлена только на Глинис, только она одна могла бы ее утолить. Ее энергия притягивала его, ее серьезность бросала ему вызов. Ему хотелось разбить вдребезги ее самообладание, поднести факел к ее непоколебимому спокойствию, услышать, как она выкрикивает его имя и обращается под ним в жидкий огонь.

Глинис повернулась на бок, и Алекс повернулся вместе с ней, словно они уже были единым целым. Он вдохнул аромат вереска и сосны, исходящий от ее волос, и его тело сковало напряжение. Он крепко зажмурился и осторожно положил руку на ее бедро.

Буря за пределами их убежища была просто ничто по сравнению с той, что бушевала у него внутри. Сколько в его жизни было женщин, с которыми он не испытывал подобных проблем. А вот теперь словно оказался в специально для него придуманном аду, в маленьком укрытии с женщиной, которую не мог иметь.

Наверное, Бог — все-таки женщина.

Глинис проснулась от воя ветра и прижалась к Алексу, он обнимал ее, и тепло его тела обволакивало ее, словно кокон. Никогда еще она не спала в объятиях мужчины. Если не считать ее мужа, который после неуклюжего секса забывался пьяным сном прямо на ней. Было еще не совсем темно, так что, по-видимому, она спала недолго. И когда Алекс лежал рядом с ней, касался ее, она вряд ли могла надеяться скоро уснуть снова.

Судя по тому, как тихо лежал Алекс, он крепко спал. Глинис не находила себе места. Она придвинулась к нему ближе и почувствовала его эрекцию. Если бы он не спал, ей бы пришлось отодвинуться. Его рука передвинулась и накрыла ее грудь. Глинис убрала ее, но рука вернулась на прежнее место, словно ей там и подобало находиться, что, конечно, было не так. Она почувствовала себя виноватой, но разве это такой уж грех? Ведь Алекс спит и не знает, что ей нравится ощущать, как его большая рука накрывает ее грудь. Да даже если и грех, не все ли ей равно?

— Глинис!

Голос Алекса прозвучал прямо возле ее уха. Она резко втянула воздух.

— Если вы будете все время елозить возле меня таким вот образом, я за себя не отвечаю.

Дьявол заставил ее прижаться к нему.

— О-о, как хорошо, — выдохнул Алекс, и Глинис вздохнула вместе с ним, потому что он провел рукой по ее боку до бедра и обратно.

Ей хотелось, чтобы он сделал это снова. Он не сделал. Тогда она перевернулась на спину и посмотрела на него. Алекс приподнялся на локте и склонился над ней, его лицо было так близко, что она чувствовала его дыхание. Не в силах сдержаться, Глинис положила руку на его щеку. Колючая щетина царапала ее ладонь, и это оказалось очень приятно.

— Глинис, мы не должны…

— Почему?

Алекс улыбнулся ей такой улыбкой, от которой у нее всегда подпрыгивало сердце.

— Вы прекрасно знаете почему.

Глинис всю жизнь была ответственной, ставила интересы клана на первое место, заботилась о сестрах и братике, давала советы отцу, не важно, принимал он их или нет, — и куда все это ее привело? К Магнусу Кланраналду. Делая то, что должна, она в результате получила глупого мужа, который ее опозорил, а сейчас бы убил, если бы мог.

— Вы меня уже целовали, что может быть плохого в том, чтобы повторить это? — Она провела языком по верхней губе, вспоминая вкус его губ. — Алекс, поцелуйте меня.

Его глаза потемнели, он стиснул зубы и замер на долгое мгновение. Наконец он сдался и наклонился к Глинис, у нее от предвкушения сжалось все внутри. Его губы коснулись ее губ, и в то же мгновение ее словно охватил огонь. Она раскрыла рот и притянула Алекса к себе в глубоком поцелуе. Вот оно, то, чего она хотела.

Жар его тела передался ей, у нее заныли груди, и закружилась голова, ей показалось, что она опрокидывается назад, хотя лежала на земле. Когда Алекс накрыл ее груди руками, она застонала. Поцелуи становились все глубже, все горячее, их ноги сплелись. Глинис хотелось ощутить тяжесть его тела и прикоснуться пальцами к его обнаженной коже. Но Алекс прервал поцелуй и отстранился. Он тяжело дышал, в глазах тлел огонь.

— Вы играете в опасную игру. — Он погладил ее по голове, убирая волосы от лица, и заметил, что у него дрожат руки. — Одно может повлечь за собой другое.

— Я надеюсь, что повлечет.

Глинис не знала точно, когда она решила, что желает всего и сразу, но это было так.

Магнус был полным олухом. Он заявлял, что это она виновата в том, что его прикосновения ее не возбуждают. Но теперь Глинис поняла, что он не имел ни малейшего понятия о том, как к ней прикасаться. Она хотела узнать, каково это — чувствовать страсть в ночи. Ведь у нее не будет другого шанса. Или лучшего мужчины, способного это показать.

— Может быть, вам и кажется, что вы этого хотите, — сказал Алекс, — но на самом деле это не так.

— Я хочу.

Глинис все еще сжимала пальцами перёд его рубашки и не собиралась отпускать.

— В эту конкретную минуту, может быть, и хотите, но потом об этом пожалеете. — Он со вздохом провел пальцем по ее щеке. — Я не хочу, чтобы вы потом раскаивались и проклинали меня.

Глинис энергично замотала головой:

— Я об этом не пожалею, обещаю.

Алекс слабо улыбнулся:

— Тогда я пожалею. Вы именно такая женщина, которых я избегаю укладывать в постель.

Глинис отвернулась от него, у нее внутри все сжалось.

— Что со мной не так? — Ее голос прозвучал неестественно тонко.

— Ох, дело не в том, что я не хочу. — Алекс погладил ее щеку костяшками пальцев. — Никогда еще ни одну женщину я не желал так сильно.

Он наверняка преувеличивал, но в его голосе было столько томления, что Глинис поверила, что он действительно ее хочет. Она спросила:

— Тогда в чем же дело?

— Вы будете ожидать от меня большего, чем я готов дать, — сказал он мягко. — Вы захотите, чтобы я был с вами завтра, и послезавтра, и через год. Я не могу сделать женщину счастливой так надолго.

— Вы ошибаетесь насчет того, к чему я стремлюсь. Мне не нужен муж, но я мечтаю хотя бы о сиюминутном счастье.

Он издал низкий горловой звук, от которого ее охватил трепет.

— Я осторожен, но всегда есть риск, что я могу сделать вам ребенка.

Глинис не представляла, что он имел в виду под этим «осторожен», но снова замотала головой:

— Я же вам сказала, что бесплодна. Стало быть, и опасения ваши напрасны.

Еще когда у Глинис впервые начались месячные, мачеха объяснила ей, что девушке достаточно одного раза, чтобы забеременеть. Но на нее не подействовали даже магические заговоры на плодовитость. До того как ударить Магнуса ножом и сбежать, она прожила с ним три нескончаемых месяца и не забеременела.

— Вы не из тех, кто заводит случайные интрижки, — сказал Алекс.

— Как вы можете это говорить, когда я сама вас прошу!

— Потому что вы не смогли бы отнестись к этому как просто к развлечению. — Алекс намотал на палец прядь ее волос. — В вас, Глинис Макнил, нет легкомыслия, свойственного беспечным девицам.

— У меня больше не будет такой возможности, — призналась Глинис. — Я не свободна, за мной всегда следят.

Родственники критиковали ее за то, что она слишком серьезна, и теперь, когда она наконец решила совершить нечто безответственное и порочное, она была полна решимости не отступать. Глинис никогда ничего не делала наполовину.

— Я больше не выйду замуж. Я проживу жизнь одна, но до этого я хочу быть с мужчиной. — Глинис почувствовала, что Алекс слабеет, и провела руками по его груди. — Я хочу быть с тобой.

Сверкнула молния, через щель в одеяле ее серебристый свет на мгновение озарил Алекса, и Глинис показалось, что сам король эльфов пришел околдовать ее. Каждая молодая девушка на Западных островах знает, что перед королем эльфов невозможно устоять без специального защитного амулета. Если бы у Глинис был такой амулет, она бы его выбросила. Она посмотрела на губы Алекса и прошептала:

— Покажи мне свое колдовство. Я готова.

Глава 14

Алекс знал, что это неправильно, но устоять перед ней мог бы только святой. А он, видит Бог, святым не был. Хотя он редко расплачивался за свои грехи, но за такое им обоим придется понести наказание. Что бы Глинис ни говорила сейчас, потом она, конечно, об этом пожалеет. Но даже зная это, Алекс был бессилен перед мощью желания — и своего, и этой очаровательной плутовки. Он желал ее с той минуты, когда увидел на острове Барра, собирающую на берегу ракушки. Единственное, что он мог сделать, — это доставить ей столько удовольствия, чтобы их грех того стоил.

Но когда их губы встретились, все планы, все мысли, весь здравый смысл вылетели у него из головы. Их языки двигались в страстном медленном танце, который заставлял его желать большего. Алекс стал целовать ее брови, щеки, нежную кожу под ушами, потом уткнулся лицом в ее шею и вдохнул аромат ее кожи. Глинис обняла его за шею, он стал водить руками по плавным изгибам ее тела. Она была как море — одновременно и знакомая, и загадочная. И Алекс хотел разгадать все ее загадки, познать каждое ее тайное местечко. Глинис таяла в его руках, словно воск, и его охватила неистощимая страсть. Алекс думал, что знает женщин, но с Глинис он чувствовал себя так, будто плыл по морю, не нанесенному на карты.

Алексу нужно было почувствовать ее всей своей кожей, каждой клеточкой. Он встал на колени и через голову сорвал с себя рубашку. Уже почти стемнело, но, отбросив рубашку в сторону, он все же увидел, как взгляд Глинис скользит по его торсу. Она посмотрела на его восставшее мужское достоинство, которое так и просило, чтобы его заметили. Когда она в этом убедилась, ее губы приоткрылись, и по телу Алекса прокатилась новая волна желания.

— Тебе достаточно тепло, чтобы снять платье?

Алекс старался, чтобы в его голос не прокрались нотки отчаяния, но безуспешно. Глинис серьезно кивнула. Когда Алекс наклонился над ней и стал поднимать подол ее платья, у него мелькнула мысль, может ли у него в его возрасте отказать сердце. У нее были длинные стройные ноги, она была как грациозная лань, созданная для бега. И ему хотелось бегать с ней, идти за ней повсюду, куда бы она его ни повела. Он поднял ее ногу и поцеловал колено. Оно было совершенно, как и все в ней. Потом погладил шелковистую кожу на внутренней стороне ее бедра. Глинис резко вдохнула. Передвигая руку все выше, дюйм за дюймом, он наклонился и стал касаться губами там, где только что была его рука, дразня их обоих. Когда его пальцы коснулись завитков волос между ее ног, она вздрогнула.

— Тсс, — прошептал он успокаивающе. — Тебе будет хорошо, обещаю.

Она была уже влажной. Как только Алекс это обнаружил, ему захотелось уткнуться лицом между ее ног и попробовать ее на вкус. Но она была напряжена, и он чувствовал, что это стало бы для нее новым опытом и с этим лучше повременить. Пробыв замужем несколько месяцев, она производила впечатление невинной. Впрочем, некоторые дураки не тратят время на то, чтобы насладиться вкусом женщины. Сам Алекс собирался смаковать каждый дюйм Глинис Макнил до тех пор, пока она не ослабеет и не пресытится их любовью. И тогда он повторит все это снова.

— Ты можешь сесть, чтобы я совсем снял с тебя платье? — спросил Алекс, подтягивая ее вверх.

Когда она выполнила его просьбу и обняла его, они снова слились в глубоком поцелуе, и Алекс обнаружил, что ему трудно сосредоточиться на расстегивании крючков у нее на спине. Наконец он стянул с нее платье через голову. Потом снова привлек Глинис к себе и закрыл глаза от удовольствия, ощущая под своими руками ее мягкую кожу и чувствуя, как ее груди прижимаются к его торсу.

Они упали на одеяло. Теперь было слишком темно, чтобы Алекс мог видеть Глинис, но он исследовал ее тело руками и ртом. Он целовал ее груди, дразнил зубами и языком соски, потом взял один сосок в рот и стал его посасывать, пока она не застонала, выгибаясь под ним дугой. Алекс лег рядом с ней. Он поцеловал ее так, словно умрет, если этого не сделает, и подозревал, что это действительно так. Под его рукой она была горячей и гладкой. Когда он прикасался к ней, она издавала короткие тихие звуки, и, слыша их, он сходил с ума от желания. Ему ужасно хотелось войти в нее, почувствовать, как ее плоть сжимается вокруг его плоти.

Алекс перекатился на спину, увлекая за собой Глинис, она оказалась лежащей на нем сверху. Это было слишком быстро, слишком. Зачем так спешить? Он пытался выровнять дыхание, сдержать свой пыл. Прижав Глинис к себе, Алекс почувствовал, что ее сердце колотится так же часто, как его.

— Я хочу тебя внутри, — сказала она.

Алекса опалил внутренний жар. Он готов был поклясться, что никогда в жизни не слышал слов приятнее. Он взял ее за бедра и опустил на себя. Когда он почувствовал, как кончик его члена упирается в ее сердцевину, его прошиб пот. Он закрыл глаза.

— Боже правый, Глинис, как же в тебе хорошо!

— Мы можем продолжать? — спросила она.

— Ты никогда не бывала сверху?

Что, черт возьми, было не так с ее мужем?!

— Что мне делать? — спросила Глинис.

— Садись на меня. Да, вот так.

Алекс застонал. Глинис медленно опустилась на него и ахнула. Он взял ее за бедра, чтобы направлять ее движения, и пробормотал сдавленным голосом:

— Это как качаться на волнах.

Наверное, ее предки были морскими нимфами, потому что она стала двигаться так, что его ослепило желание. Он не замечал ничего, кроме ритма ее бедер и ощущения ее тугой плоти вокруг его плоти. Она уже дышала прерывисто, когда он поднял руку и нащупал пальцем ее чувствительный бугорок. Было темно, и он мог разглядеть только очертания ее тела, но сквозь завывания ветра слышал ее вздохи и стоны.

Глинис подалась вперед и схватилась за его плечи так, словно она тонула, и только он мог ее спасти. Ее волосы скользили по его груди, и от каждого их взмаха волна необыкновенных ощущений доходила до самого его сердца. Снова сверкнула молния, и Алексу показалось, что она прошла через его тело. Каждый его мускул, каждый нерв был натянут в нарастающем напряжении. Когда ее тело сжалось вокруг него и она вскрикнула, он вместе с ней потерялся в этой буре. В ушах у него шумело от стука собственного сердца, он снова и снова притягивал Глинис к себе. И наконец, взорвался внутри ее и словно со стороны услышал собственный голос, выкрикивающий ее имя.

Алекс обвил ее руками и крепко прижал к себе. Он знал, что сжимает ее слишком крепко, но не мог отпустить. Он бы хотел оставаться в таком положении целую вечность.

Как глупо с его стороны было полагать, что они не придут к этому. Это было неизбежно с самого начала. С того первого поцелуя, который он не задумываясь позволил себе в присутствии ее отца и его стражников. С той ночи, когда он прижал ее к стене замка Дуарт и они не могли оторваться друг от друга. Раз они встретились, они обязательно должны были, в конце концов, оказаться в объятиях друг друга, как сейчас.

— Я не знала, — сказала Глинис, спрятав лицо на его груди. Алекс почувствовал кожей влагу ее слез. — Я не знала, не знала…

Он тоже не знал. При всей его опытности он никогда не испытывал такого сильного желания. С ним еще не бывало такого, чтобы он полностью забылся в страсти. Глинис Макнил застала его врасплох.

Глава 15

Когда Глинис проснулась, сквозь одеяло, каким-то чудом все еще висевшее над ними, просачивалось солнце. Было ли все, что произошло ночью, на самом деле? Должно быть, было, потому что ей не хватило бы воображения все это придумать. Теперь Глинис понимала, почему женщины рады заполучить Алекса Макдоналда в свои постели хотя бы на столько времени, на сколько он сам захочет. Она рискнула повернуться и посмотреть на Алекса. До чего же он хорош, пожалуй, сами эльфы могут позавидовать. Она позволила себе рассмотреть его безупречные мужественные черты — прямой нос, высокие скулы, сильный подбородок, покрытый золотистой щетиной. Даже во сне уголки его губ слегка приподнимались, словно у него был какой-то плутовской секрет, который бы всех рассмешил.

Глинис вспомнила, каких мест на ее теле касался его рот, и ее щеки залил румянец. Этой ночью Алекс занимался с ней любовью три раза и заставлял ее изведать ощущения, каких она никогда раньше не испытывала. Она хотела познать настоящую страсть с мужчиной. И только сейчас, слишком поздно, Глинис поняла, что, возможно, было бы лучше и не знать всех этих новых для нее откровений. Ей было бы легче жить, если бы она оставалась в неведении. Она вспомнила блаженство, которое испытала в объятиях Алекса, и вздохнула.

Но она не могла жалеть об этой ночи. Она не забудет ее никогда.

— Расскажи мне о своем браке, — попросил Алекс.

Теплая со сна Глинис повернулась и посмотрела на него сонными глазами.

— Почему ты заговорил об этом?

Алекс пожал плечами:

— Мне просто любопытно.

Ее глаза, как всегда, казалось, видели его насквозь — до самого его неверного сердца. В действительности Алексу давно хотелось расспросить ее о браке с Магнусом. При мысли о мужчине, прикасавшемся к ней во всех местах, к которым прикасался он сам, Алекс ощутил доселе незнакомую ему ревность.

— Между вами сейчас такая враждебность, что я подумал: когда-то вы друг друга очень любили. От любви до ненависти один шаг.

На примере собственных родителей Алекс имел возможность убедиться в этой расхожей мудрости.

— Видишь ли, Магнус Кланраналд не любит никого, кроме себя.

Она не сказала, что он был ей безразличен.

— Это собственник, который терпеть не может терять то, что ему принадлежало, — сказала Глинис. — И считает, что я — одна из его вещей.

— Почему ты от него ушла?

— Нас поженили на острове Барра, в замке моих родителей, и я тогда не знала, что меня ожидает в его доме. — Глинис помолчала. — Там находилась его любовница, она вышла нас встречать вместе с несколькими другими весьма любвеобильными женщинами. Магнус даже не пытался их скрывать и не видел причин это делать. Он даже позволил своей любовнице занять мое место за столом.

Это выглядело со стороны очень похоже на то, что было в доме отца Алекса. Но мать Алекса жестоко боролась, и между его родителями шла война, полная горечи.

— Магнус — никудышный вождь клана, хуже некуда. — Голос Глинис посуровел. — Мой отец иногда ошибается в своих суждениях, но по крайней мере он всегда пытается сделать так, как будет лучше для его окружения. А Магнус всегда ставит на первое место не интересы клана, а свои собственные.

Алекс подозревал, что истинной причиной, по которой Глинис ушла от Магнуса, было то, что она его раскусила и в конце концов возненавидела.

— Я пыталась защищать от него людей его же клана, но не могла. — Глинис досадливо смахнула слезу. — Видела, как он однажды убил человека в порыве гнева. Тому не понравилось, что Магнус проявил интерес к его дочери.

Алекс погладил ее по щеке.

— Когда мы видели Магнуса в замке Дуарт, вся его злость, похоже, была направлена на тебя. Он когда-нибудь причинял тебе вред?

— Нет. Он знал, что, если сделает это, мой отец придет к нему с боевыми галерами, полными воинов. Магнус не хотел неприятностей. Но это было до того, как я ударила его ножом и ушла.

Алекс подумал, что при всех его грехах он по крайней мере увез Глинис достаточно далеко, чтобы она оказалась в безопасности от бывшего мужа. Это ему зачтется.

— Хватит серьезных разговоров. — По лицу Алекса расплылась улыбка, он наклонился над Глинис, его зеленые глаза плясали. — Если у тебя есть силы заняться любовью до завтрака, можешь на меня рассчитывать.

Глинис могла позволить Алексу прикасаться к ней в темноте, но сейчас, при свете дня, — совсем другое дело.

— Ой, извини. — Алекс нахмурился. — Я, наверное, сделал тебе больно?

Ей было больно, но не так, когда она вспоминала свое прошлое.

— А то мы можем попробовать что-нибудь другое.

Он бросил на нее такой греховный, многообещающий взгляд, что ее сердце сбилось с ритма.

— Я в порядке, — ответила она тоненьким голосом.

— Тогда что ты предлагаешь, Глинис? Ехать так ехать? — Он погладил внутреннюю сторону ее бедра, и у нее сбилось дыхание. — Когда исповедуешься священнику, епитимья, наверное, будет одинаковая, согрешим мы один раз или двадцать.

— Двадцать раз?

Ее голос прозвучал еще тоньше.

— Ты передумала? — Алекс вдруг посерьезнел. — Если да, только скажи, и я оставлю тебя в покое.

— Нет, — сказала Глинис. — Я просто не ожидала, что ты захочешь сделать это снова.

— Почему ты так решила? — Алекс засмеялся. Потом встал на колени и стал отвязывать от дерева углы одеяла. — Здесь душно.

Когда он потянулся вверх, Глинис бросились в глаза мускулы на его спине. Он не только способен задавать ей самые интимные вопросы таким тоном, словно они беседуют о погоде, он еще и совершенно не стесняется своей наготы. Впрочем, он же очень красив. И знает это.

Одеяло упало на землю, и Алекса осветило солнце. Он повернулся к Глинис, солнце блестело в золотистых волосках на его широкой груди и ласкало его рельефные сочленения. Глинис перевела взгляд ниже и сглотнула: Алекс был вполне готов заняться любовью прямо сейчас.

Он потянул вниз одеяло, которое Глинис прижимала к груди.

— Ну же, позволь мне на тебя посмотреть.

Глинис вспомнила, как Магнус высмеивал ее, говорил, что у нее слишком маленькие груди. Это был наименьший из всех его грехов, за которые он будет гореть в аду, но от этого ее воспоминания не становились менее болезненными. Она спросила:

— А мы не можем заниматься этим так, чтобы ты на меня не смотрел?

— Уж не начала ли ты стесняться — теперь? — Алекс скрестил руки на груди. — Если я тебя не увижу, мы сейчас же все прекратим. Я слишком долго этого ждал.

Глинис пришла в ужас:

— Ты с самого начала рассчитывал, что я лягу с тобой в постель?!

— Вовсе нет. — Он усмехнулся. — Но это не означает, что я не представлял тебя обнаженной.

— Это не одно и то же, — сказала Глинис.

Алекс поморщился:

— Конечно, я видел тебя прошлой ночью, но было темно.

— У меня слишком маленькая грудь! — выпалила она. Ее щеки пылали.

— Какой дурак тебе это сказал? — Алекс снова осторожно потянул за одеяло. — Ну, пожалуйста, Глинис. Ночью я достаточно много прикасался к тебе руками, чтобы иметь представление, какие у тебя груди. Пожалуйста.

Было ясно, что он собирается умолять ее, пока она не сдастся. Когда он снова предпринял попытку увидеть ее наготу, она разжала пальцы, и покровы упали.

— Ох, дорогая, мое воображение меня жестоко обмануло. Ты прекрасна, как те русалки, которые заманивают мужчин в море на погибель.

Его слова и польстили Глинис, и одновременно смутили ее.

— Алекс, может, теперь ты ляжешь?

Вместо этого он встал перед ней на колени и стал покрывать ее поцелуями, начиная от пальцев ног и перемещаясь все выше, пока не остановился возле колена. Пощекотав его языком, он двинулся еще выше. В животе у Глинис разлился жар. К тому времени, когда его губы достигли ее груди, у нее сбилось дыхание. Алекс обхватил ее груди руками.

— Они само совершенство. — Он напряженно посмотрел ей в глаза. — Как и их обладательница.

В разгорающемся солнечном свете Глинис смотрела, как Алекс ласкает языком ее набухший сосок. Потом он взял его в рот и застонал, Глинис закрыла глаза и отдалась охватившим ее ощущениям. Когда она уже думала, что не может больше вынести, он поднял голову и поцеловал ее в плечо, потом провел языком по ложбинке над ключицей. Теплыми губами и языком стал прокладывать дорожку по ее шее до уха. Когда он снова припал к ее губам, ей казалось, что она плавится и сливается с землей.

Каждым движением своих сильных рук Алекс стирал еще одно неприятное воспоминание о том, как ее касался Магнус. Глинис мечтала, чтобы этот мужчина без остатка вытеснил из ее жизни все неприятности и унижения и заменил их счастьем и радостью. Как же она его хотела! Глинис обвила ногами его бедра, торопя блаженный миг.

— В этот раз я не буду спешить, — сказал Алекс ей на ухо. — Я постараюсь сделать все, чтобы ты не очень скоро меня забыла, Глинис Макнил.

«Вряд ли это вообще когда-нибудь случится».

Глинис чуть было не рассмеялась, но у нее захватило дух — Алекс опустил руку между ее бедер. Поначалу, когда он только начал творить над ней свою магию, она ослабела, но потом наслаждение перешло в нарастающее внутреннее напряжение, и ей показалось, что она разлетится на кусочки. Глинис потянула его за плечи.

— Пожалуйста, Алекс, пожалуйста.

Он навис над ней, дразня и доводя до безумия поцелуями, пока наконец не сдался. И когда он вошел в нее, из ее груди вырвался счастливый стон.

Наконец-то!

Алекс, казалось, знал, как удерживать ее на грани, он входил в нее медленно и неглубоко, и вскоре Глинис уже хотелось молотить кулаками по его груди.

— Сильнее! — просила она, стараясь не сорваться на крик. — Сильнее…

— Скажи, что ты меня не забудешь. — Алекс вошел в нее глубоким толчком. — Скажи это.

— Я не забуду, — пробормотала Глинис, жадно ловя ртом воздух. — Не забуду.

«Буду помнить, пока я жива».

Глинис уловила миг, когда он потерял контроль над собой, его умелые рассчитанные движения сменились неистовством. Алекс был весь желание, он был полон такой же радости, какую чувствовала она. Они достигли пика наслаждения вместе, в едином взрыве раскаленного добела огня и звезд.

Но позже, когда Глинис лежала рядом с Алексом и смотрела на небо, радость постепенно уходила из нее капля за каплей. Она поняла, что Алекс Макдоналд может ранить ее таким способом, каким не мог Магнус. К Магнусу она ничего не чувствовала. Точнее, она его презирала. Она закрыла для него свое сердце еще до того, как закончилась их первая брачная ночь.

Но с Алексом все иначе. Ей придется охранять свое сердце, чтобы Алекс не унес его с собой. Он не собирался причинять ей боль, совсем наоборот — стремился, чтобы ей было хорошо. Но с каждым его подмигиванием, с каждой улыбкой он воровал у нее кусочек ее сердца. А когда он занимался с ней любовью, то держал его в своих руках.

Глава 16

С этой женщиной Алекс не доверял самому себе. Слишком многое он чувствовал. Слишком многого хотел. И это было совсем на него не похоже. Он занимался с Глинис любовью уже несколько дней, утром, вечером и ночью, но его желание не ослабело ни на йоту. Поначалу он самоуверенно полагал, что скрасит Глинис ночи и доставит ей как можно больше удовольствия, чтобы ей было чем его вспомнить. Но каждый раз, когда он занимался с ней любовью, он испытывал нечто необыкновенное, как будто проделывал это впервые.

Солнце выглянуло из-за холмов, и рассветный луч позолотил лицо спящей Глинис. Глядя на нее, Алекс отчетливо вспомнил слова отца: «Берегись женщины, которая возьмет тебя за душу, потому что она превратит твою жизнь в мучение. Помни поговорку: «Вино сладкое, а расплата горькая».

И почему ему так важно, чтобы эта женщина его не забыла? Раньше его это не беспокоило. Да что там, он надеялся, что, когда связь закончится, женщина, с которой он спал, забудет его и оставит в покое. Но Глинис не походила на легких, веселых, откровенно чувственных женщин, с которыми он обычно имел дело. Нет, она женщина совсем не его типа. Она как раз из тех, от которых отец его предостерегал.

Как удачно для них обоих, что она бесплодна, потому что, когда Алекс занимался с ней любовью, он терял рассудок. Он сказал ей, что всегда бывает осторожен, но забыл выйти из нее в тот момент, когда следовало бы это сделать. Да что там «забыл», он ни разу об этом даже не подумал. Он понял, что нужно как-то брать себя в руки. Когда Глинис открыла глаза и улыбнулась ему, он вдруг почувствовал, что в груди становится тесно, так тесно, что он не может дышать.

— Нам нужно поспешить, а то я не доберусь в Эдинбург вовремя, — сказал он, хотя теперь ему было безразлично, прибудет ли он вовремя, чтобы встретиться с Сабиной. Какое это имеет значение?

Он встал с их теплых одеял и оделся. Паниковать и бежать было не в его характере, но сейчас он испытывал острую потребность двигаться.

— Мне нужно проверить капканы, которые я поставил вчера ночью.

Алекс пристегнул клеймор. Они устроились на ночлег в лесу намного ниже тропы, поэтому Глинис могла безопасно остаться одна, а ему нужно было хоть на время побыть одному, чтобы привести в порядок свои мысли.

— Я соберу вещи, — сказала Глинис.

Алекс услышал в ее голосе обиду. Он присел перед ней на корточки и дотронулся до ее щеки.

— Будь осторожна и не отходи далеко от лагеря. Тебя не должны увидеть с тропы.

Глядя в ее лицо с большими серьезными глазами и милыми веснушками на носу, Алекс не мог избавиться от мысли, что он развратил чистую девушку. Тот факт, что она сама этого хотела, его не оправдывал. Это было большой ошибкой, слабостью с его стороны.

Скатывая одеяла, Глинис едва сдерживала слезы. Следовало ожидать, что Алекс так быстро от нее устанет. Седлая Розочку, она остановилась и положила голову на шею лошади. Она и хотела бы винить Алекса за боль, которая поднималась у нее в груди, но ведь он пытался ее предупредить, что она не сможет легко отнестись к тому, что между ними произошло. Глинис сжала кулаки и сказала себе, что как только попадет в Эдинбург, она заставит себя забыть Алекса Макдоналда.

Поскольку Алекс так торопился в путь, Глинис не рассчитывала, что он вернется напоить лошадей. Дорога до небольшого озерца, где они поили лошадей накануне, оказалась дальше, чем помнилось Глинис, но она была хорошо скрыта за деревьями. Дав лошадям напиться, Глинис привязала их у края опушки, где они могли щипать траву, а сама разулась и вошла в воду. Она повернулась лицом к солнцу, запрокинула голову и закрыла глаза. Глубоко вздохнув несколько раз, Глинис почувствовала себя спокойнее.

Внезапное ощущение тревоги заставило ее открыть глаза. Она оглянулась, и у нее сердце ушло в пятки. Поверх крон деревьев она увидела на тропе мужчину. Он был еще слишком далеко, и она не могла понять, заметил ли он ее тоже. Глинис затаила дыхание и, чтобы не привлечь его внимание резким движением, стала медленно выходить из воды. Дойдя до деревьев, которые ее скрыли, она остановилась и прислушалась. Но кроме птичьих голосов и шелеста ветерка в ветвях деревьев, ничего не услышала.

Глинис спряталась за густым кустом и свернулась в клубочек. Будет ли этот мужчина ее искать? От волнения стук сердца гулко отдавался у нее в ушах. Только бы Алекс поскорее вернулся! О лошадях Глинис забыла, как вдруг услышала громкое ржание. Низко пригибаясь к земле, она поползла на корточках, пока не увидела опушку, где оставила лошадей.

— Проклятая скотина! — Высокий воин с клеймором за спиной пытался схватить поводья Розочки, но лошадь фыркала и била копытами по воздуху. — Я тебе покажу, кто твой хозяин!

Глинис с ужасом увидела, как он начинает хлестать лошадь по шее. Теперь уже обе лошади вставали на дыбы и натягивали поводья. Глинис поняла, что должна что-то делать. Мужчина был всего один, и на ее стороне была внезапность. Она подняла с земли увесистую палку. Напасть нужно, когда он повернется к ней спиной. Она еще колебалась, надеясь, что из-за деревьев покажется Алекс. Но лошади были в панике, казалось, они плачут, как дети. Глинис не могла это терпеть. Подняв палку над головой двумя руками, она побежала к мужчине.

Хрясь! Она со всей силы ударила его по затылку. Мужчина рухнул на землю.

«Боже, неужели я его убила?»

Глинис попыталась успокоить лошадей, но они еще сильнее взбесились, выпучивая глаза. Глинис почувствовала неприятное покалывание на шее сзади — и вдруг поняла, почему лошади не успокаиваются. Она обернулась и тут же, завизжав, выхватила дротик: на маленькую опушку вышли полдюжины воинов.

— Не подходите!

Она встала перед лошадьми, держа в одной руке окровавленную палку, в другой — дротик. Ее взгляд метался от одного лица к другому. «Боже, нет!» Глинис узнала личных охранников Магнуса.

— Мы уже несколько дней тебя ищем. — Глинис был известен человек, который заговорил. Великан со сломанным зубом, Фингалл, «прославился» тем, что терроризировал более слабых из своего же клана. — Магнус послал людей во всех направлениях искать тебя, но нам повезло, мы наткнулись на рыбаков из Кэмпбеллов, которые тебя видели.

— Мы уж подумали, что они направили нас по ложному следу, — сказал другой. — Но не могли вернуться и спросить их снова, потому что мы их всех поубивали.

Остальные захохотали.

— Вы убили беззащитных рыбаков и после этого называете себя воинами? — воскликнула Глинис. — Так поступают жалкие трусы!

— У тебя всегда был острый язычок, — сказал Фингалл. — Но ничего, скоро мы тебя утихомирим.

Он дал знак остальным, и все двинулись к Глинис. Лошади у нее за спиной снова заржали и стали вставать на дыбы.

— Магнус велел нам вернуть тебя живой, но больше он ничего не приказывал, — зловеще усмехнулся Фингалл. — Так что на обратном пути мы с тобой развлечемся.

Алекс шел по склону холма через высокую сырую траву и насвистывал. Глинис, конечно, не просто очередная его женщина. И все-таки его отношения с ней — не более чем интрижка. Все, что ему требовалось, — это побродить некоторое время одному, чтобы понять, что он преувеличил ее роль в своей жизни. Когда дело касается женщин, нет смысла слишком глубоко задумываться.

Пронзительный визг отозвался эхом от гор и, казалось, потряс его до основания.

Глинис!

Алекс со всех ног побежал к месту их стоянки, чувствуя, как кровь в его жилах стынет от дурных предчувствий. Лагерь был пуст. Не останавливаясь, он помчался в ту сторону, откуда донесся ее визг.

— Алекс!

На этот раз она прокричала его имя. Он побежал по тропинке к озеру и, продираясь сквозь ветви деревьев на опушку, на бегу выхватил клеймор. В одно мгновение в его сознании отпечатались все детали сцены на опушке. Глинис, в одной руке у нее дротик, в другой — палка. Чье-то тело у ее ног. Полукругом перед ней — шестеро воинов с оружием на изготовку. Они оттеснили Глинис к лошадям, которые то и дело вставали на дыбы в опасной близости от нее.

Алекс крикнул, чтобы привлечь внимание мужчин, и побежал прямо на них. Перепрыгивая через бревно, он метнул первый дротик. Он попал в грудь тому, который стоял ближе всех к Глинис, и свалил его. К Глинис потянулся другой, и Алекс метнул второй дротик ему в горло. Оставалось четверо. В того, который размахивал топором, он с размаху вонзил свой клеймор. Еще одного Алекс толкнул под копыта Розочки, которая встала на дыбы. Его слепила ярость, вонзая меч в еще одного нападавшего, он крикнул Глинис:

— Отойди от лошадей, пока они тебя не затоптали!

На него надвигался последний. Алекс выхватил из голенища сапога еще один нож, пригнулся, уворачиваясь от меча нападавшего, и, когда выпрямлялся, воткнул нож ему под ребра. Когда последний враг был повержен, Алекс вздохнул с облегчением. Вдруг Глинис снова завизжала. Алекс обернулся и увидел, что тот, кого он принял за мертвого, когда только выскочил на опушку, встал на ноги. Из раны на его голове сочилась кровь, но он, пошатываясь, шел к Глинис. Она замахнулась на него кинжалом, но слишком рано. Алекс бежал к ним, когда раненый перехватил руку Глинис, в которой та держала нож. Но притянуть Глинис к себе, чтобы использовать ее вместо щита, злодей не успел: Алекс проткнул его мечом. Потом разжал пальцы умирающего врага вокруг запястья Глинис и сгреб ее в объятия.

— Ты в порядке? — спросил он, когда обрел дар речи.

Глинис стояла, уткнувшись лицом в его плечо.

— Да. Это были люди Магнуса.

«Христос милосердный! Не надо было оставлять ее одну ни на минуту!»

— Извини, — пробормотала Глинис дрожащим голосом. — Я не знала, что у озера меня могут увидеть.

— Это моя вина, мне вообще не следовало брать тебя с собой.

Алекс так привык к такого рода опасностям, что не осознал тогда, как это глупо — взять с собой в эту поездку женщину.

— Я пряталась, — сказала Глинис. — Но потом увидела, что один из них бьет лошадей.

— О Боже! Ты рисковала жизнью ради лошадей?

— Он хлестал Розочку. — Глинис немного откинулась назад и посмотрела на него широко раскрытыми глазами. — Сначала я видела только одного мужчину и не слишком испугалась, зная, что ты должен быть недалеко. А как только увидела остальных, тут же завизжала и стала звать тебя на помощь.

— Что, если бы я не подоспел вовремя? — Один из этих мерзавцев в мгновение ока мог перерезать ей горло или бросить ее на землю, задрав платье до талии. — Красивая женщина представляет опасность для самой себя.

Алекс был в ярости. И в то же самое время хотел ее так сильно, что зубы ныли.

Склон горы порос полевыми цветами, тут и там паслось несколько овец.

— А я думала, что тебе надоела, — сказала Глинис в своей обычной прямой манере, когда лежала в объятиях Алекса.

После нападения Алекс повел Глинис на вершину самого высокого холма, откуда ему было все видно на мили вокруг. Убедившись, что больше никто не застанет их врасплох, он занялся с ней любовью. Сначала неистово, а потом еще раз, медленно и тщательно.

— На самом деле я все никак не могу тобой насытиться, — признался Алекс, поглаживая ее нижнюю губу подушечкой большого пальца.

Было бессмысленно притворяться, что он может перед ней устоять. Через несколько дней они прибудут в Эдинбург и все кончится. Так зачем до тех пор лишать себя и ее удовольствия?

Алекс видел, что солнце уже высоко, и понимал, что им давно пора было быть в пути. Но он вдыхал аромат ее волос и чувствовал нежность ее кожи кончиками пальцев. Поэтому, вместо того чтобы двигаться в путь, он лежал и смотрел на двух ястребов, круживших в голубом небе, пока они с Глинис разговаривали о мятеже, новом регенте и обо всем, что приходило им в голову.

Глинис придвинулась теснее. Алекс вздохнул и закрыл глаза. Помоги ему Бог, он снова ее хотел. Конечно же, так не могло продолжаться. В конце концов, его желание к ней ослабеет, как бывало со всеми до единой женщинами, с которыми он встречался раньше. А до тех пор он будет наслаждаться настоящим, как поступал всегда. Он приподнял ее голову за подбородок, чтобы поцеловать. Глинис всмотрелась в его глаза так, словно пыталась заглянуть в самое сердце грешника. Но оно было запрятано так глубоко, что она не могла его найти.

Глава 17

Эдинбург

Глинис крепко держала Алекса за руку, они поднимались по мощенной булыжником Хай-стрит в самое сердце города. Эдинбург показался Глинис похожим на большой гудящий людской улей. По оживленным улицам спешили люди, нагруженные товарами. В отличие от жителей равнины, которые сновали вокруг Глинис, как кролики, она чувствовала себя так, словно к ее ногам были привязаны гири. Как только они найдут дом ее родственников, они с Алексом расстанутся. Она пыталась внушить себе, что боится расставания только потому, что ее будущее неопределенно, но, увы, никогда не умела врать, даже самой себе.

Хай-стрит проходила через весь город вдоль скального гребня. Через просветы между домами Глинис мельком видела очертания огромной крепости, стоящей на черной скале над городом.

— Это Эдинбургский замок, — объяснил Алекс, проследив направление ее взгляда.

— Это там ты будешь общаться с регентом и со своей графиней?

— Она не «моя графиня», — возразил Алекс. — Встреча будет чисто деловой.

Но Глинис все равно не могла не задумываться о француженке, ради встречи с которой Алекс отправился в дальний путь — в Эдинбург.

— Королевские особы находят, что на скале слишком холодно и ветрено. — Алекс кивнул в сторону замка. — Они предпочитают удобство дворца Холируд. Он находится на другом краю города, позади нас. Там я и рассчитываю найти регента. И графиню тоже.

— Иметь два замка в одном городе — мне кажется, это излишество, — заметила Глинис.

— Я подозреваю, что королевским особам разумность не требуется. — Алекс пожал ее руку выше локтя. — Но если нападут англичане, они взбегут на гору и укроются в Эдинбургском замке, потому что это неприступная крепость. Не хотел бы я оказаться там пленником.

— Говорят, именно там держат Дональда Даба Макдоналда?

Дональд Даб был истинным наследником Лорда Островов. В детстве его взяли в плен Кэмпбеллы, родственники его матери. После того как ему удалось от них бежать, кланы объединились под его предводительством, и он возглавил большой мятеж.

— Да, они держат Дональда в Эдинбургском замке вот уже десять лет, с тех пор как его схватили, — сказал Алекс. — Если бы была возможность вызволить его оттуда силой или хитростью, мятежники давным-давно бы это сделали.

Глинис подумала, что ей будет очень не хватать бесед с Алексом, его рассказов. По ночам, после страстных любовных игр, он вспоминал различные интересные истории, занимательные случаи из жизни. Она засыпала под звук его голоса и просыпалась в его объятиях. При воспоминании об этом у нее защипало глаза. Она вытерла глаза рукавом и спросила:

— Что это за ужасный запах? У меня от него даже глаза слезятся.

Алекс показал на одну из многочисленных узких улочек, идущих поперек Хай-стрит.

— Слишком много людей живут здесь скученно, близко друг к другу. В этих улочках есть здания высотой в десять-двенадцать этажей. Все, кто там обитает, выливают помои из окон и дверей прямо на улицу, и они стекают в озеро, которое расположено ниже. Из озера нет стока, поэтому городские отбросы там застаиваются.

Глинис наморщила нос:

— Это отвратительно.

— Для богачей, которые живут ближе к Хай-стрит и дальше всего от озера, это вполне приемлемо. — Алекс помолчал, обходя вместе с Глинис мужчину, несущего на голове свежеиспеченные караваи хлеба. — А в самих переулках те, кто побогаче, расположились на верхних этажах, а те, кто победнее — на нижних. Ну а беднейшие из бедных живут на первом этаже у подножия холма, рядом с озером.

— Как они прозябают в такой вони? — ужаснулась Глинис.

— Думаю, если они там родились, то скорее всего привыкли. Так же как мы, островитяне, привыкли слышать гул моря и чувствовать ветер на своих лицах.

Глинис не удержалась и спросила:

— Долго ты пробудешь в городе?

— Пару дней. Ровно столько, сколько потребуется, чтобы получить аудиенцию у регента.

Хорошо, что Алекс не будет задерживаться. Глинис боялась, что иначе она бы повела себя как все остальные женщины, которых он оставлял, а они надеялись на большее. Ей бы не хватило выдержки забыть его, она стремилась бы встретить его в самых невероятных местах. Хуже того, молилась бы за то, чтобы он по ней соскучился и нашел ее сам.

Глупые мысли! Даже если Алекс останется в городе, она не может рисковать, поддерживая связь с ним. Она получила от него все, что хотела. Остается вести жизнь старой девы.

— Вот и собор Святого Эгидия, — сказал Алекс, когда они подошли к огромной церкви на площади.

Оставляя лошадей на постой в таверне недалеко от края города, Алекс расспросил о родственниках Глинис. Хозяин таверны рассказал, что ее дядя, священник, служит в соборе Святого Эгидия и живет со своей сестрой неподалеку от собора. Алекс бросил монетку грязному мальчишке, который побирался через дорогу от церкви.

— Где мне найти семейство Хьюм?

Он разговаривал с пареньком на диалекте равнинной Шотландии, Глинис его понимала, только когда мальчишка изъяснялся не слишком быстро. Из того, что сказал паренек, она поняла не больше половины, но он показал рукой на боковую улицу за его спиной.

— Он говорит, что нам нужен вон тот дом, с красной дверью.

Они свернули в узкую улицу, и Глинис крепче схватилась за руку Алекса. По обеим сторонам от них дома поднимались так высоко, что небо проглядывало сюда лишь узкой полоской.

— Отсюда не видно даже, какая стоит погода, — удивленно сказала она.

— Думаю, им это и не нужно, ведь они не выходят в море и не работают на ферме, — ответил Алекс.

Они остановились перед внушительной красной дверью. Вместо того чтобы постучаться, Алекс повернулся к Глинис и взял ее за руки.

— Ты уверена, что хочешь войти? — спросил он.

По правде говоря, Глинис до смерти боялась оказаться внутри. Но что еще она могла сделать после того, как пересекла всю Шотландию, чтобы сюда попасть? Приползти домой с еще большим позором, чем в прошлый раз? Она напряженно кивнула и заметила, что в его глазах что-то промелькнуло, но не поняла, что это было. Участие? Сожаление? До того как она успела бы это понять, Алекс слегка отстранился и постучал в дверь.

В доме не было ничего такого, что должно было бы вызвать у Алекса тревожное чувство, однако ему почему-то стало не по себе. Было очевидно, что дом принадлежит процветающей семье. Служанка, открывшая дверь, выглядела опрятно и вела себя уважительно. После того как Алекс сообщил, зачем они здесь, она проводила их в гостиную, обставленную дорогой мебелью и украшенную гобеленами. Дожидаясь, пока девушка доложит о них хозяевам, Алекс наблюдал за Глинис. Она была бледна как смерть.

В гостиную вошла приятная полная дама средних лет. Женщина выглядела как типичная всеми любимая тетушка, из тех, у кого всегда на лице улыбка, а в кармане припасены сладости для ребятни. Она остановилась в дверях и устремила взгляд на Глинис.

— Когда Бесси мне сказала, я не поверила! — воскликнула она, держа пухлые руки у груди. — Но ты так похожа на мою младшую сестру, что я словно вижу ее привидение!

Женщина подошла к Глинис и обняла ее. Алекс отметил контраст между невысокой округлой фигурой тетушки и гибким, стройным телом Глинис. Он вспомнил, как гладил ее обнаженное тело, и подавил вздох.

— Я твоя тетя Пег, — сказала женщина, промокая глаза. — Мой муж Генри будет счастлив с тобой встретиться. И я пошлю мальчишку в собор передать новость твоему дяде. После стольких лет я наконец вижу малышку моей сестры…

Женщина болтала без умолку, но Алекс не улавливал в ее словах ничего опасного для Глинис.

Пег повернулась к Алексу, и ее глаза блеснули.

— Этот красивый мужчина — твой муж? — спросила она.

— Нет. — Глинис произнесла это слово с излишним нажимом. — Это Александр Макдоналд. Он… и его большой отряд, включавший несколько женщин, сопровождали меня сюда.

— Тогда где же твой муж? — спросила Пег. — Ты ведь достаточно взрослая, чтобы быть замужем?

— Я была замужем, — ответила Глинис. — Но…

— О, дорогая, ты овдовела?! — ахнула Пег, и ее лицо участливо сморщилось.

Глинис бросила на Алекса отчаянный взгляд, и он чуть заметно кивнул, давая понять, что не выдаст ее секрет.

— Кажется, о вас здесь хорошо позаботятся, — улыбнулся Алекс. Пег просияла. — С вашего разрешения, милые дамы, я вас покину.

Он встал перед Глинис и взял ее за обе руки. Он больше ничего не мог для нее сделать, и все же ему было как-то неспокойно оставлять ее. Несмотря на то что во взгляде Глинис читалась паника, у нее все должно сложиться хорошо. Она — самая умная и решительная женщина из всех, кого Алексу доводилось встречать. Эта милая тетушка не представляет опасности для женщины, которая ударила ножом одного воина с Шотландского нагорья, а другого убедила отвезти ее через всю Шотландию в Эдинбург. Не пройдет и недели, и в этом доме все будет делаться так, как Глинис сочтет правильным, и Хьюмам это пойдет только на пользу.

Что бы Глинис ни думала сейчас, Алекс был уверен, что в конце концов она снова выйдет замуж. Любой мужчина, которому нужна жена, будет дураком, если упустит такую женщину. Когда Алекс увидит ее в следующий раз — если вообще увидит, — она будет принадлежать другому мужчине.

— Глинис, желаю тебе счастья. — Он сжал ее руки. — Ты этого заслуживаешь.

— Ты тоже, — еле слышно прошептала она.

Поскольку они не были родственниками, ему не подобало целовать ее в щеку. Но Алекс редко вспоминал о правилах этикета. Он взял ее лицо в ладони и в последний раз коснулся губами нежной кожи ее щеки. Несмотря на смрад в городе, ее волосы все еще пахли сосновой хвоей, на которой они провели минувшую ночь.

— Мне будет не хватать тебя в моей постели, — прошептал он ей на ухо, чем вогнал ее в краску.

Но ему будет не хватать не только этого. Впервые в жизни Алекс был близок к тому, чтобы выставить себя глупцом из-за женщины. Они расстаются как раз вовремя.

Глава 18

Алекс проверил, как устроили Розочку и Ромашку, потом заплатил за ночлег и ванну в таверне, а через час уже направлялся во дворец Холируд. Он старался не думать о Глинис и сосредоточиться на предстоящей встрече с регентом. Но он не находил себе места, как если бы оставил Глинис в руках пиратов, а не у ее милейшей тетушки.

К счастью, Алексу все удавалось наилучшим образом, когда он действовал, повинуясь интуиции. Если бы Коннору нужен был человек, способный просчитать все наперед, как шахматную партию, он бы послал сюда Йена или поехал сам. Цель Алекса была ясна: заверить регента, что их клан не поддерживает мятеж, не давая при этом никаких конкретных обязательств воевать с бунтовщиками.

Что касалось его личных дел, то он совершенно потерял интерес к предполагаемому подарку Сабины, что бы это ни было. Он не узнавал самого себя: его почему-то раздражало, что Глинис не разволновалась, когда он уходил. Чего он ожидал? Что она разрыдается и станет умолять его остаться? В этом не было никакого смысла.

Стражники на воротах дворца принадлежали к клану Маккензи, между их кланами сейчас не существовало вражды, поэтому Алекса без труда пропустили. У входа в само здание дворца Алекс обнаружил, что шотландский двор охраняют французы. Открытие его разозлило, хотя этого следовало ожидать. Новый регент пробыл в Шотландии недолго и не говорил ни на шотландском, ни на гэльском. По словам хозяина таверны, регент привез с собой из Франции огромную свиту, включая даже шутов.

— Оружие! — потребовал один из стражей на французском.

Отстегивая клеймор, Алекс окинул взглядом толпу в зале. Сабина упоминала в письме, что в число французского контингента входит Д’Арси, французский дворянин, с которым Алекс когда-то вместе воевал. Поскольку и Сабина, и Д’Арси хорошо знали регента, Алекс надеялся до аудиенции посоветоваться с кем-нибудь из них.

— Эти тоже, — сказал стражник и показал на ножи, висящие на поясе Алекса.

Алекс отдал и их: у него не было выбора, если он хотел попасть внутрь.

— Кто вы и по какому делу пришли? — спросил другой стражник.

— Я Александр Макдоналд из Слита.

Объяснить, по какому делу он пришел, Алекс не успел. Услышав его имя, стражники закричали: «Он Макдоналд! Ужасно! Бунтовщик!» В одно мгновение Алекса окружили две дюжины стражников с обнаженными мечами.

«О черт!»

Алекс подумал было о том, чтобы вырваться отсюда с боем, но убить несколько стражников регента в королевском дворце не лучший способ показать преданность его клана короне. Хотя вряд ли можно упрекнуть человека за несколько кулачных ударов. Из возбужденных криков стражников Алекс понял, что они приняли его за одного из мятежных вождей. По-видимому, они не знали, что на Западных островах половина воинов носят имена Александр или Дональд в честь прежних лордов островов. Уж теперь-то он получит аудиенцию у регента раньше, чем ожидал.

Стражники провели его через двустворчатую дверь в искусно украшенную гостиную, выкрашенную, как ни странно, в розовый цвет. В гостиной дамы в шелках и придворные толпились вокруг человека с бородкой и проницательными глазами Стюарта, который сидел в богато украшенном кресле. Должно быть, это и был Джон Стюарт, герцог Олбани, нынешний регент и третий в очереди к трону после двух малолетних королевских детей.

Когда стражники, державшие Алекса за руки, попытались швырнуть его на пол у ног регента, он стукнул их головами, и оба повалились наземь. Потом бросил свирепый взгляд на остальных стражников и только после этого преклонил колено.

— Ваша милость! — сказал он по-французски. — Ваши люди приняли меня за предводителя бунтовщиков, потому что эти бестолочи не отличают один клан Макдоналдов от другого.

Олбани поднял брови. Означало ли это восхищение его превосходным французским или недовольство из-за того, что он назвал его стражников бестолочами, Алекс не знал, и ему было безразлично.

— Из каких же ты Макдоналдов?

— Я Александр Макдоналд из Слита. Если мне будет позволено дать добрый совет, то я предлагаю вам заменить французских стражников на людей, которые знают, кто вам враг, а кто нет.

— Это нелегкая задача. — Олбани недовольно посмотрел на Алекса и соединил руки кончиками пальцев. — Даже для того, кто способен отличить одного Макдоналда от другого.

Кажется, обстановка несколько разрядилась.

— Прошу простить нашу бдительность, вокруг полно предателей, — развел руками Олбани. — Только что прибыла группа Макейнов и сообщила, что бунтовщики взяли в осаду замок Мингари. Они опустошили окружающие земли.

— Мой клан в этом нападении не участвует, — заверил регента Алекс.

— Я бы предпочел услышать это от вашего вождя. — Олбани встал и принялся расхаживать перед Алексом. — Полагаю, он с тобой в Эдинбурге, как было приказано?

— Я двоюродный брат вождя клана. И приехал вместо него, чтобы заверить вас…

— Ты меня не убедил. — Регент остановился и посмотрел на Алекса пронизывающим взглядом голубых глаз. — Я вызывал вождя клана, а не его двоюродного брата.

Алекс знал, что полуправда всегда звучит более убедительно, чем полная ложь.

— Он бы, разумеется, прибыл сам, — сказал он, — но был серьезно ранен, когда боролся за место вождя клана, и еще не полностью оправился от ранения.

— Или он в данный момент вместе с другими бунтовщиками осаждает замок Мингари. — Олбани побагровел. — Я этого не потерплю! Я заставлю кланы Западных островов повиноваться!

— У моего клана нет разногласий ни с королевским двором, ни с Макейнами, — сказал Алекс.

Он очень жалел, что не приехал раньше, чем была доставлена новость об этом последнем нападении мятежников.

— Мне нужны доказательства!

Регент гневно прищурился, его глаза стали как щелочки.

— Если бы мой клан воевал, я был бы с ними. — Алекс развел руками. — А я, как видите, здесь.

— В то время как ваш вождь с тремя сотнями воинов стоит перед замком Мингари, грабя и насилуя вместе с остальными предателями язычниками.

— Мы не одобряем подобного поведения, — оскорбился Алекс.

Впрочем, то, что его причислили к предателям и назвали язычником, не очень задело Алекса. Горцы хранят безоговорочную верность только своему клану, и хотя они добрые христиане не хуже других, но не позволяют христианству вмешиваться в старые обычаи больше, чем это необходимо.

— Если ваш клан не заодно с бунтовщиками, то я жду, что ваш вождь немедленно пошлет воинов на борьбу с ними.

— Он это сделает, как только сможет выделить людей, — сказал Алекс. — Сейчас наш вождь должен держать воинов дома, чтобы защитить наш клан от Маклаудов, которые уже отобрали у нас часть наших земель, и от пиратов, которые совершают набеги на Западные острова. Ваша милость, нам бы самим не помешала помощь.

Судя по грозному выражению лица регента, слова Алекса пришлись ему не по вкусу.

— Возможно, Макдоналдам из Слита нужен другой вождь клана, тот, кто готов сражаться за короля! — рявкнул Олбани. — Мне говорили, что Хью Макдоналд мог бы стать таким вождем.

Обычно Алекс сдерживал свой темперамент, но завуалированная угроза регента поддержать Хью в его попытках отобрать у Коннора место вождя клана вывела его из себя.

— Мы зовем его Черный Хью, потому что у него черное сердце. Он один из тех пиратов, которые терроризируют мирных людей, доверять таким людям ни в коем случае нельзя.

Придворные, наблюдавшие за их разговором, дружно ахнули от дерзости Алекса.

— Для того чтобы подавить бунт, я буду использовать всех и предпринимать все, что нужно. — Голос Олбани немного смягчился, но он так крепко сжимал кулаки, что побелели костяшки пальцев. — Скажи мне, у вашего вождя есть сын или младший брат?

— Его брат погиб, а сына у него пока нет.

По спине Алекса пробежал неприятный холодок.

— Ты его ближайший родственник?

— После его сестры, которая живет в Ирландии, я самый близкий из родни, — сказал Алекс.

— В таком случае ты сгодишься нам в качестве заложника, — заявил регент. — Ты будешь нашим гостем в Эдинбургском замке до тех пор, пока ваш вождь не выделит воинов на борьбу с бунтовщиками.

Первым побуждением Алекса было бежать. Он в одно мгновение понял, как бы это сделал, и будто со стороны увидел свои дальнейшие действия: вот он выхватывает спрятанный нож и прыгает на регента. Приставив кинжал к горлу Олбани, он мог бы выйти из дворца, а дальше было бы легко сбежать и из города. Алекс был быстрым и дерзким, он знал, что у него бы это получилось.

Перспектива быть запертым в ограниченном пространстве на месяцы или даже годы была ему ненавистна больше всего на свете. Он бы предпочел драться в сотне битв, умереть дюжиной страшных смертей. Но мужчина должен приносить себя в жертву, когда это необходимо, и делать не то, что бы сам предпочел. Теперь он будет заложником короны. Что ж, это поможет Коннору выиграть время для их клана. Вот почему Алекс должен покориться регенту.

Олбани взмахнул рукой в сторону стражников и крикнул:

— Взять его!

Глава 19

— Ну разве ты не красавица! — Глядя на Глинис, ее тетушка Пег хлопнула в ладоши. — И платье облегает, как перчатка!

Глинис погладила мягкую шерстяную ткань. Она странно чувствовала себя в одежде матери. Горничная Бесси, хрупкая женщина средних лет, нашла на чердаке сундук с вещами ее матери.

— Вы точно такого же размера, — сказала Бесси, застегивая последнюю пуговицу на спине платья. — И такая же хорошенькая.

— Отец часто говорил, что я на нее очень похожа.

И казалось, никогда не замечал раздраженного выражения лица ее мачехи, когда он это говорил. Глинис впервые почувствовала себя виноватой, ведь отец наверняка за нее беспокоится. Между ними всегда существовала тесная связь, хотя с тех пор, как Глинис ушла от Магнуса, их бесконечные стычки подвергли эту связь тяжкому испытанию.

— Никогда не понимала, что нашло на мою сестру, когда она сбежала и вышла замуж за того дикого горца, — сказала тетя Пег, дотрагиваясь пухлой рукой до лба.

— Он был дьявольски красив, — шепнула горничная Глинис, чтобы ее тетка не могла услышать.

Глинис не верилось, что именно внешность ее отца причиной тому, что ее мать последовала за ним через всю Шотландию, хотя в молодости ее отец, наверное, был хорош собой.

— Это потому, что он ее очень любил, — сказала Глинис.

Она вспомнила ежедневные визиты отца на могилу покойной жены, и у нее защипало глаза. Сколько раз в детстве она подсматривала и подслушивала, как он ведет разговоры с давно умершей женой. Если Глинис выросла с сознанием, что ее брак должен быть основан на любви, то эту мысль взрастил в ней отец, хотя и непреднамеренно.

— Любовью сыт не будешь, — философски заметила тетя. — Генри ушел из своего магазина, чтобы пойти по нашим делам, так что мы не должны заставлять его ждать.

Глинис хотела бы задать сотни вопросов о своей матери, хотя тетка мало что могла сказать.

И вот Глинис снова оказалась на Хай-стрит — слишком скоро, на ее взгляд. Город совершенно не походил на приятные картинки, которые она рисовала себе в мечтах. Ее няня, Старая Молли, рассказывала, что родители Глинис встретились и влюбились друг в друга в этом городе, когда отца Глинис вызвали ко двору. По словам няни, как только отец увидел ее мать на этой самой улице, он в тот же миг потерял голову. Как он заметил ее в таком хаосе?

— Здесь всегда шумно? — спросила Глинис.

От непрестанного гула голосов, скрежета экипажей, звяканья колокольчиков у нее уже гудела голова.

— Да, — сказала тетушка. — Захватывает, правда?

— Кроме Лондона, другого такого места нет, — добавил ее муж.

Низкорослый, коренастый и совершенно лысый Генри казался таким же мягким и приятным, как его жена. Входя за дядей и тетей в очередной магазин, Глинис пришлось отойти в сторону, чтобы пропустить женщину с большой корзиной. Они посетили уже с полдюжины магазинов, но тетя с дядей еще ничего не купили.

— Что вы ищете? — спросила Глинис.

Что бы это ни было, она надеялась, что поиски скоро закончатся.

Тетушка толкнула ее локтем в бок. Глинис посмотрела на нее и увидела, что женщина улыбается так широко, что глаза над пухлыми щеками почти закрылись.

— Мужа для тебя, — возбужденно прошептала она. — Генри говорит, тобой уже заинтересовались два незамужних купца, а мы провели в городе всего час!

За Алексом, мрачным как туча, с лязгом закрылась дверь. В слабом свете факела, проникающем сквозь железную решетку, он осмотрел свою клетку. Она располагалась в сводчатом подвале, вырубленном в скале, на которой был построен замок, и несущем на себе его вес. Низкий кривой потолок не позволял Алексу встать в полный рост, поэтому он сел на неровный каменный пол и обхватил голову руками. Свобода значила для него все. Море, сражения, женщины — вот что составляло его жизнь. А в этой клетке не было даже окна.

Соглашаясь явиться ко двору вместо Коннора, Алекс знал, что дело может закончиться именно так, но старался об этом не думать. Обычно заложников содержали в более приличных условиях, по-видимому, он произвел на регента плохое впечатление. По мере того как шли часы, Алекс спрашивал себя, как он сможет не сойти с ума в предстоящие месяцы. Каменный замок, казалось, давил на него своим многотонным весом.

За дверью послышались шаги. Алекс подумал, что ему несут первую еду в заточении. Но когда стражник, у которого не хватало нескольких зубов, открыл дверцу, в руках у него ничего не было.

— У вас есть высокопоставленные друзья, — сказал он. — Следуйте за мной.

Алекс вскочил, ему так не терпелось выйти, что он забыл о высоте потолка и чуть было не ударился головой. Чувствуя себя крысой, он пошел за стражником по узкому, похожему на туннель коридору между камерами. Все его мускулы, казалось, дрожали от нетерпения. Наконец стражник загремел ключами перед последней дверью, открыл ее, и Алекс вышел на солнечный свет, чувствуя себя так, словно попал на небеса.

Снаружи его ждал высокий темноволосый француз с белым шарфом на шее. Это был не кто иной, как Белый рыцарь, Антуан Д’Арси, Сьёр де ла Басти.

— Александр, ты свободен.

Алекс окончательно в это поверил только тогда, когда по знаку Д’Арси человек, стоящий рядом с ним, выступил вперед и протянул Алексу его клеймор и ножи.

— Благослови тебя Господь, Д’Арси. — Алекс пристегнул клеймор. — Считай, твой долг передо мной оплачен.

— Вызволить человека из тюрьмы — это не то же, что спасти ему жизнь, — возразил Д’Арси.

— Для меня это равноценно, — сказал Алекс, пожимая плечо Д’Арси. — Как тебе удалось это сделать?

Они пошли к воротам замка, по дороге Д’Арси рассказал:

— К счастью, я был в зале и видел, как тебя забрали стражники. Я рассказал регенту, что ты и вождь вашего клана вместе с нами воевали во Франции против англичан, поэтому ты не можешь быть предателем.

Каким образом борьба против англичан гарантирует его преданность шотландской короне, осталось для Алекса загадкой, но об этом он умолчал.

— И регент с этим согласился?

— Я сказал ему, что готов защищать твою честь даже под угрозой казни.

Несмотря на все, что ему пришлось пережить, Алекс с трудом сдерживал улыбку. Д’Арси жил по старым правилам рыцарской чести, жителю Шотландского нагорья они казались немного наивными. Он заметил:

— Подозреваю, твое богатство, титул и то, что ты славишься по всей Франции своей воинской доблестью, тоже могли послужить убедительными доводами.

— Конечно, — согласился Д’Арси без тени улыбки.

По распоряжению Д’Арси в нижнем внутреннем дворе рядом с массивной каменной будкой у ворот их уже ждали лошади. Проезжая через ворота, Алекс посмотрел вверх, на острые зубья железных прутьев подъемной решетки и облегченно выдохнул, когда оказался по другую сторону от них.

— Это Олбани попросил тебя прибыть в Шотландию? — спросил он.

— Ему нужна была помощь, чтобы убедить королеву и ее английскую фракцию отказаться от регентства, — ответил Д’Арси. — Нам пришлось взять в осаду замок Стирлинг, и только после этого она передала нам королевских детей.

Спускаясь верхом на лошадях с холма, они продолжали обсуждать королевскую политику. Сейчас даже городской воздух казался Алексу приятным. Он поинтересовался:

— Что теперь будут делать королева и ее новый муж?

Красавец вождь клана Дугласов в борьбе за власть пробрался в спальню королевы едва ли не раньше, чем тело короля успело остыть.

— Королева сбежала в Англию к брату, королю Генриху Восьмому, а ее муж… — Д’Арси выдержал паузу и поднял бровь, — …проводил ее до границы и вернулся обратно.

Алекс рассмеялся:

— Вот тебе и истинная любовь. Думаю, Дуглас боялся, что его заклеймят как предателя и отберут земли.

— Я рад, что ваш клан не участвует в этом мятеже, — признался Д’Арси. — Не хотел бы я встретиться на поле боя с тобой и твоими кузенами, да еще с тем большим парнем Дунканом.

Алекс усмехнулся, вспомнив последний раз, когда они упражнялись вместе. Это была трудная схватка, но кончилась она тем, что Д’Арси лежал на спине и Алекс приставил меч к его горлу. К чести Д’Арси, он принял поражение со своим всегдашним изяществом.

— Ты увидишь, что на Шотландском нагорье бунтовщиков — как грязи, — сказал Алекс. — Куда ни ступи, везде на них наткнешься.

— Олбани собирается положить этому конец. Он и Совет назначили Колина Кэмпбелла, графа Аргайлла, протектором Западных островов. Ему даны полномочия подавить бунт огнем и мечом.

— Ого, Кэмпбеллам опасно давать такую власть, — заметил Алекс.

— Олбани сознает риск. Но поскольку у шотландского короля нет своей собственной армии, регенту приходится полагаться на вождей кланов, у которых достаточно людей, чтобы поддержать власть короны. В данном случае это Колин Кэмпбелл.

Алекс приехал в Эдинбург, чтобы угодить регенту, но теперь непосредственная власть над кланами на Западных островах принадлежала вождю клана Кэмпбеллов. К счастью, он был в долгу перед Алексом за спасение его сестры, и Алекс надеялся использовать это обстоятельство в интересах своего клана.

— Олбани поручил мне доставить это распоряжение вождю Кэмпбеллу, — сказал Д’Арси. — Если ты направляешься домой, мы можем ехать вместе до самого замка Инверари. Будет как в старые добрые времена.

— Я уеду сразу же, как только заберу лошадей, — сказал Алекс. — Но готов подождать тебя за пределами города.

Д’Арси покачал головой:

— Я еще не могу тебя отпустить. Сабина де Савуаси настаивала, чтобы я привел тебя обратно во дворец встретиться с ней.

Алекс застонал. Он напрочь забыл о Сабине.

Глава 20

Стражники у дверей дворца посмотрели на Алекса с таким видом, как будто им хотелось его выпотрошить, но пропустили его вместе с Д’Арси. Как только они вошли, Д’Арси послал одного из слуг доложить Сабине. Через некоторое время он с улыбкой объявил:

— А вот и несравненная Сабина де Савуаси.

Алекс оглянулся и увидел, что она спускается по широкой лестнице. Когда она остановилась на ступени, чтобы оглядеть зал, казалось, все мужчины смотрели на нее. Встретившись взглядом с Алексом, она слегка кивнула.

— Вы ведь с ней встречались?..

— Очень давно, — сказал Алекс.

— Если хочешь ехать до Инверари со мной и моими людьми, встретимся завтра в полдень за воротами дворца, — предложил Д’Арси. — Конечно, если ты решишь задержаться подольше, чтобы провести время с Сабиной, я тебя пойму.

Алекс попрощался с Д’Арси и пошел через зал навстречу Сабине.

— Ты так же прекрасна, как всегда, — приветствовал ее Алекс, поднося ее руку к губам.

Сабина была на несколько лет старше его, так что сейчас ей должно быть около тридцати. Черты ее лица стали чуть резче, сделав красоту более строгой и совершенной. Ее волосы были зачесаны наверх и уложены в замысловатую прическу, что привлекало внимание к ее изящной шее.

— Рада, что ты наконец смог со мной встретиться. — Сабина взяла Алекса за руку и добавила, понизив голос: — Пойдем, я отведу тебя в комнату, где мы сможем остаться наедине.

Они пошли через зал, полный людей, юбки Сабины шуршали и мерцали. Она повела его через низкую арку на заднюю лестницу и привела в комнату, посередине которой стояла большая кровать с пологом. Алекс спросил себя, что за бессмысленное поручение он выполняет. Не могла же Сабина попросить его приехать в такую даль только затем, чтобы час-другой поваляться на кровати. Но когда она села на канапе возле окна, он вздохнул с облегчением и опустился на стул напротив нее.

Сабина ослепительно улыбнулась:

— Александр, ты хорошо выглядишь.

Он выдержал ее взгляд и промолчал, ожидая, когда она заговорит о главном.

— Твой клан поддерживает фракцию, которая дружественна к Франции, или ваши симпатии уже на стороне этих ужасных англичан?

— Боюсь, мы, горцы, слишком заняты, перерезая горло друг другу, чтобы глубоко задумываться над этим вопросом, — сказал Алекс.

Сабина мелодично рассмеялась, запрокидывая голову и показывая шею цвета слоновой кости. Многие бы удивились, узнав, что именно смех Сабины, а не ее роскошное тело, впервые привлек Алекса.

— Так ты попросила меня проехать через всю Шотландию и прибыть сюда только для того, чтобы поговорить о политике?

— Помнится, раньше ты не спешил выяснять подобные детали, — заметила Сабина, насмешливо улыбаясь. — Политика может и подождать.

— Извини, но твой друг Олбани сегодня бросил меня в темницу.

— Я слышала, ты оттуда вышел, и это был эффектный выход. — Она снова засмеялась, но на этот раз смех был нервный. — О тебе уже говорит весь дворец.

— Что у тебя за подарок для меня?

Сабина опустила взгляд и провела пальцами по краю канапе. Эта неуверенность была очень непохожа на Сабину, которая когда‑то схватила молодого горца и недвусмысленно дала ему понять, чего она от него хочет. Алекс откинулся на спинку и стал ждать продолжения.

— У меня есть ребенок, — сказала Сабина.

— Поздравляю. — Алекс пожал плечами. — Наверное, это порадовало твоего мужа в его преклонном возрасте.

Ее мужу было лет восемьдесят, не меньше.

— Вряд ли, поскольку ребенок, разумеется, не от него. — Сабина пристально посмотрела на Алекса. — Мне повезло, что мой муж умер до того, как беременность стала заметна.

У Алекса возникло неприятное ощущение где-то внутри.

— Когда ты родила этого ребенка?

Сабина подняла взгляд к потолку и дотронулась пальчиком до напудренной щеки.

— Попытаюсь вспомнить… — В ее голосе послышались резкие нотки. — Да, точно, ребенок родился ровно через восемь с половиной месяцев после того, как наш с тобой роман закончился.

«Не хочет же она сказать, что этот ребенок мой?» Чего Алекс не мог понять, так это зачем она рассказывает ему эту ложь.

— Наш роман начался и закончился вскоре после того, как я прибыл во Францию. — Алекс изогнул бровь. — Но после этого я пробыл во Франции еще пять лет. Если бы ребенок был от меня, то такая изобретательная женщина, как ты, наверняка могла бы найти способ со мной связаться.

— У меня не было причин сообщать тебе. Я не хотела, чтобы об этом кто-то узнал. Траур по мужу дал мне подходящий повод удалиться от общества на несколько месяцев.

Это могло объяснить, почему он никогда не слышал о ребенке Сабины. Однако это не означало, что ребенок от него.

— Но почему было не признаться мне, если ты считала, что ребенок от меня? — спросил он.

— Я боялась, что ты поднимешь вокруг этого шум.

Сабина отвернулась к окну и стала смотреть наружу. Алекс выпрямился.

— С какой стати? Мужчины так себя не ведут.

— Каким бы ты ни был легкомысленным с женщинами, — сказала она с оттенком иронии, — я знаю, что вы, горцы… необычайно серьезно относитесь к кровному родству.

— Сабина, хватит играть со мной. — Алекс наклонился вперед и взял ее за руки. — Если ребенок действительно есть, почему ты думаешь, что он мой? Я не поверю, что был твоим единственным любовником.

Она бросила на него недовольный взгляд:

— В то время, когда я забеременела, ты был моим единственным любовником.

— Скорее таким, кого ты считаешь достаточно легковерным, чтобы поверить в неожиданное отцовство.

— Если ты помнишь… — Голос Сабины стал острым как бритва. — Мы две недели не выходили из моего дома. При всей моей изобретательности я бы не смогла в то же самое время завести еще одну интрижку.

Не выходили из дома? Да они и кровать-то редко покидали, разве что затем, чтобы заняться любовью на полу или у стены. Алекс помнил, как вымуштрованные слуги оставляли подносы с едой и напитками за дверью спальни. И все же Сабина вполне могла соврать про время, когда был зачат ребенок.

— Ты поймешь, что это твой ребенок, как только его увидишь, — заявила Сабина, скрестив руки на груди.

Должно быть, она думает, что он примет любого светловолосого ребенка за своего. И все же если ребенок его, то у него были основания прийти в ярость.

— Значит, ты все это время считала, что ребенок от меня! — Алекс повысил голос. — И ничего мне не говорила?

— Я хотела сохранить существование ребенка в тайне.

Алексу захотелось как следует встряхнуть Сабину, так, чтобы у нее зубы застучали. Пытаясь взять себя в руки, он глубоко вздохнул и только после этого заговорил снова:

— Тогда зачем ты рассказываешь мне это сейчас?

— У меня кончились деньги. — Сабина посмотрела на него сквозь ресницы. — Поэтому я должна снова выйти замуж.

У Алекса сердце ушло в пятки, казалось, он даже слышал, как оно там стукнулось. Неужели она хочет, чтобы он признал ребенка и женился на ней? Худшей жены он и представить себе не мог. Ведь Сабина точно такая же, как он сам.

— Я не бедняк, — сказал он, — но и не богач. У меня нет средств, чтобы содержать тебя и ребенка.

На мгновение на лицо Сабины набежала тень, а потом она запрокинула голову и от души расхохоталась.

— Алекс, я не предлагаю тебе жениться на мне! — Она показала рукой за окно. — Ты можешь представить меня живущей в этой глуши?

Если она Эдинбург считает глушью, тогда поездка на остров Скай показалась бы ей путешествием в Аид через реку Стикс.

Сабина промокнула глаза кружевным платочком, все еще трясясь от смеха.

— Найти богатого мужчину нетрудно, на самом деле я уже обручена.

«Моего ребенка будет растить другой мужчина?» Алекс встал и заходил по комнате.

— Трудность в том, что я не могу рисковать, мой жених не должен знать, что у меня был внебрачный ребенок. — Сабина с минуту молчала. — Он щедрый, даже чрезмерно щедрый, но его управляющий слишком серьезно относится к своим обязанностям. Представь, этот мерзавец следит, куда уходит каждый пенс!

— Какое все это имеет отношение ко мне? — спросил Алекс.

— Я боюсь, что если буду продолжать тратить деньги на ребенка, мой секрет будет раскрыт. — Она замолчала и облизнула губы. — Поэтому я привезла ребенка сюда.

Алекс подумал, что ослышался.

— Ребенок здесь?

— Не во дворце, конечно. — Сабина стала обмахиваться рукой, как веером. — Но она здесь, в Эдинбурге.

— Она?

«Боже правый, неужели Сабина говорит, что его ребенок — девочка?»

— Мне говорили, что она… гм… необычный ребенок, — сказала Сабина.

— Тебе говорили?

— Ты же не думаешь, что ребенок жил со мной?

Сабина закатила глаза, как будто ее раздражала его бестолковость.

— Не думаю, — язвительно согласился Алекс. — Иметь под боком ребенка было бы слишком неудобно.

— Не будь дураком! — бросила Сабина. Она вдруг рассердилась. — Мужчины могут растить внебрачных детей, если хотят, но для женщины это было бы катастрофой.

Алекс вынужден был признать, что в ее словах есть доля правды, во всяком случае применительно к Франции. Он спросил:

— Так, где жила твоя дочь?

Сабина пожала изящным плечиком:

— В деревне с одной пожилой парой.

Чего Сабина хочет? Денег? И, чтобы убедить его заплатить, предприняла эту поездку с ребенком?

— Объясни, зачем тебе надо было все это затевать, тащить сюда ребенка?

— Действительно, зачем! — Сабина всплеснула руками и поднесла ладонь к груди. — Это было рискованно, не спорю, но еще более рискованно было бы оставлять ее во Франции.

Наконец Алекса осенило, что Сабина хочет, чтобы он взял ребенка. Он снова стал расхаживать по маленькой комнате, чувствуя себя зверем в клетке.

— Ты говоришь, это девочка?

Он услышал отчаяние в собственном голосе.

— Да, девочка, — подтвердила Сабина безмятежным тоном.

— И сейчас, через столько времени, ты хочешь ее просто сбыть с рук, как одежду, которая тебе надоела?

— Ну зачем такие сравнения?

У Алекса возникло ощущение, будто его выбросило за борт в бурное море и из‑за высоких волн он не видит, в какой стороне берег.

— Александр, ты должен ее забрать.

Он провел пятерней по волосам, продолжая расхаживать взад‑вперед.

— Как ее зовут?

— Думаю… — Сабина отвела взгляд. — Пара, с которой она жила, звала ее Клер.

— Иисусе! Сабина, ты что, даже не дала ребенку имя?

Алекс пришел в ярость, но с таким же успехом он мог злиться на кукушку за то, что она плохая мать. Сабина такая, какая она есть.

Алексу было жаль девочку, матери которой было настолько на нее наплевать. Пусть его собственные родители вечно ругались, он никогда не сомневался, что они его любят. Просто их больше заботило, как бы сделать друг друга несчастными.

— Я содержала ее с рождения, — сказала Сабина. — Теперь ее должен взять ты.

В голове Алекса прозвучал голос Тирлах: «Три женщины попросят тебя о помощи, и ты должен им помочь». Нет, только не это!

— Что я буду делать с маленькой девочкой?

Алекс поднял руки. Сама эта мысль нелепа.

— Ты наверняка знаешь кого-нибудь, кто мог бы за ней ухаживать. — Сабина говорила так, словно речь шла о комнатной собачонке. — Я слышала, твой кузен Йен женился, может быть, он ее возьмет? Если у тебя больше никого нет, ты всегда можешь поместить ее в монастырь.

— В монастырь? — Алекс повысил голос. — Ребенку… сколько ей лет: пять, шесть?

Сабина встала и расправила платье.

— Прежде чем ты решишь ее бросить…

— Я решу бросить?

Не обращая внимания на то, что Алекс ее перебил, Сабина закончила:

— Предлагаю тебе встретиться с дочерью.

Его дочь… неужели это правда, что у него есть дочь?

— Мой корабль отплывает через два дня. — Сабина достала из рукава свернутый листок бумаги и протянула Алексу. — Приходи ко мне по этому адресу, и я отведу тебя к ней.

Сабина направилась к двери. Алекс слышал шуршание ее шелковых юбок, но не отводил взгляда от сложенного листка, который держал в руке.

— И еще одно, Александр. — Сабина остановилась. — Олбани собирается арестовать тебя, как только Д’Арси покинет город.

Глава 21

Шрр, шрр, шрр. По полу пробежала мышь. Клер подобрала под себя ноги. Эта мышь была больше и нахальнее полевых мышей, которые жили у них дома.

Сегодня старушка еще не приносила ей еду, поэтому она и ее кукла проголодались. Бедняжка Мари еще и испачкалась. Будь здесь бабушка, она бы побранила Клер за то, что та плохо заботится о своей кукле. Дедушка специально для нее сделал куклу из соломы и веревки, а потом бабушка сшила для нее красивое платье из лоскутков.

Девочка уткнулась носом в мягкий живот Мари и принюхалась, но запах дедушки и бабушки давным-давно выветрился.

Глава 22

Когда Глинис спустилась к ужину, во главе стола уже сидел мужчина в ризе священника. Он посмотрел на Глинис, глаза у него были точно такого же серого цвета, как ее собственные, но при этом были холодны, как замерзший пруд.

— Да, она действительно похожа на нашу покойную сестру, — сказал он ничего не выражающим тоном.

— Вы мой дядя? — спросила Глинис.

Выросшая в семье, где она ни на кого не походила, Глинис была разочарована отсутствием сходства между ней и тетушкой. В этом высоком худощавом священнике она усматривала сходство, но то, что она видела, ей не нравилось.

— Да, я отец Томас, — сказал он так, словно быть им означало большую ответственность. — Можешь сесть.

Едва Глинис успела присесть, как ее дядя начал читать молитву. Он произносил ее быстро, на одной ноте, и у Глинис возникло впечатление, что его мысли заняты чем-то другим. Закончив молитву, он взял с блюда лучший кусок мяса и начал есть еще до того, как кто-нибудь другой успел положить себе что-то на тарелку.

— Надеюсь, у тебя более покладистый характер, чем был у твоей матери. — Он посмотрел на Глинис с мрачным выражением лица. — Я молюсь, чтобы ты не навлекла на нашу семью еще больше позора.

Он не ждал от нее ответа, и Глинис прикусила язык, чтобы не сказать то, что ему бы явно не понравилось. Ее тетя Пег и дядя Генри, обычно оживленные, в присутствии священника, казалось, поникли, и разговор за столом никак не клеился. В середине ужина отец Томас отложил в сторону нож и объявил:

— Гэвин Дуглас заключен в тюрьму.

Пег ахнула, Генри побледнел.

— Как это так? — спросил Генри. — Ведь он должен был стать архиепископом в Сент-Эндрюсе.

— Его выдвигала королева, а она больше не регентша. Теперь Дугласы впали в немилость.

— Что это значит? — осторожно поинтересовалась Пег.

Отец Томас обратил злобный взгляд на сестру:

— Это, дорогая сестра, значит, что я не последую в Сент-Эндрюс с Гэвином Дугласом.

Глинис подмывало сказать отцу Томасу, что это обстоятельство должно только порадовать его.

— Во имя Господа, как Гэвина угораздило посоветовать своему племяннику жениться на королеве? — Говоря, отец Томас поднял руки, словно взывая к помощи небес. — Будучи ее любовником, Арчибальд Дуглас мог вертеть ею, как хотел, и совет ничего не мог поделать, потому что по завещанию короля королева должна была оставаться регентшей до тех пор, пока она снова не выйдет замуж.

Глинис опустила взгляд на стынущую еду на тарелке.

— Черт бы его побрал, — сказал отец Томас. — Лучше бы Гэвин занимался своей поэзией.

— Он поэт? — спросила Глинис.

Она надеялась, что это поможет сменить тему на ту, которая будет меньше раздражать отца Томаса.

— Гэвин Дуглас известен как своими собственными стихами, так и переводами древних поэтов, — ответил отец Томас. — Занятие, конечно, бесполезное, но оно бы не стоило ему епископства.

— Бесполезное? — переспросила Глинис. — Мы, жители нагорья, высоко ценим поэтов.

Судя по тому, как взлетели вверх брови отца Томаса, он не привык, чтобы ему возражали. У Глинис, как это с ней часто бывало, любопытство взяло верх над осторожностью, и она спросила:

— За что беднягу бросили в тюрьму?

— Его обвиняют в попытке купить епископство у папы. — Отец Томас пожал костлявым плечом. — Если бы фракция Олбани не подозревала, что Гэвин также посоветовал королеве сбежать с шотландским наследником в Англию, никому бы до этого не было дела, даже если он и купил.

Глинис осторожно кашлянула.

— Дядя, вы знаете, как новый регент относится к кланам Шотландского нагорья?

— Конечно, знаю, — резко ответил священник. — Твое счастье, что ты покинула это забытое Богом место, потому что Олбани дал Кэмпбеллам благословение короны подавить этот бунт горцев огнем и мечом.

— Что это значит?

Глинис поднесла руку к горлу, со страхом думая о своей семье, оставшейся дома.

— Это значит, что они вольны опустошать земли бунтовщиков и убивать любого, кто встанет у них на пути, включая женщин и детей, — сказал отец Томас. — Когда мятежники покорятся, а они это сделают, Кэмпбеллы заберут у вождей мятежных кланов их старших сыновей и будут держать их в заложниках, чтобы гарантировать хорошее поведение их отцов.

Глинис почувствовала, что на нее накатывает тошнота.

— Моему брату всего четыре года!

— В таком случае, возможно, его как раз удастся научить вести себя благонамеренно.

Если бы отец Глинис знал об этом плане, ему бы, конечно, достало здравого смысла отделиться от мятежников. Расспросить отца Томаса дальше Глинис не успела, он встал из-за стола.

— Теперь мне придется добиваться продвижения независимо от Гэвина, — сказал он, вперив взгляд в Генри. — Это обойдется дорого.

Ответа он не ждал. Даже не попрощавшись, отец Томас большими шагами вышел из комнаты.

— Томас — важная персона в церкви, — пояснила Пег, как только он ушел, как будто это служило оправданием его грубости.

Генри отправил в рот кусок яблочного пирога, посмотрел на Глинис и сказал:

— Ешь как следует. Мужчинам нравится, чтобы у женщины было мясо на костях.

Глинис не могла вернуть себе веселое расположение духа так же быстро, как это получалось у ее дяди и тети, но она слабо улыбнулась и взяла кусочек.

— Что ты думаешь о Джеймсе-пекаре? — обратился Генри к жене. — Он прекрасный человек. По-моему, из него выйдет хороший муж для нашей костлявой племянницы, а?

Глинис поперхнулась куском яблочного пирога. Наконец она перестала кашлять и смогла заговорить:

— Спасибо за заботу, но я не хочу больше выходить замуж.

— Не хочешь выходить замуж? — переспросил Генри. Потом повторил то же самое громче: — Не хочешь выходить замуж?!

Когда Глинис замотала головой, ее дядя и тетя изумленно переглянулись.

— Джеймс — степенный мужчина, у него хорошее будущее. — Пег протянула руку через узкий стол и похлопала племянницу по руке. — Тебе не помешает с ним встретиться.

— Большое вам спасибо, — сказала Глинис. — Но оттого, что я с ним встречусь, я не передумаю.

В комнату вошла Бесси. Она подошла к Генри и что-то тихо сказала ему. Тот посмотрел на Глинис и улыбнулся во весь рот.

— Джеймс уже здесь. Пойди наведи красоту, а я пока его приглашу.

Два часа спустя Глинис едва не засыпала от невыносимой скуки. Джеймс определенно был самым нудным человеком, какого ей только доводилось встречать. Вдобавок он был начисто лишен привлекательности.

— Вы никогда не выезжали из города? — спросила она после того, как он долго и монотонно рассказывал о собраниях его гильдии. — Наверняка вам иногда очень хочется выйти в море под парусом или погулять по лугам?

— В морях полно пиратов! — воскликнул бедный Джеймс, искренне встревожившись. — Кроме того, я страдаю морской болезнью.

Он страдает морской болезнью?

На Глинис накатила волна ностальгии по дому, а когда эта волна отхлынула, после нее осталось ощущение безнадежности. Она всегда жила у моря и даже не догадывалась, как сильно ей будет его не хватать. Даже когда она была замужем за этим презренным Магнусом, она могла слышать шум моря за окном и каждый день гулять по берегу.

Неожиданный шлепок тяжелой влажной ладонью по заду вернул Глинис к реальности.

— А вы хорошенькая, — заявил Джеймс. Он наклонился к Глинис так близко, что ей было видно слюну на его подбородке. — Думаю, я самый подходящий мужчина, чтобы укротить дикую девчонку с гор.

Глава 23

В унылый предрассветный час Алекс шел по улицам города. Иногда из дверных проемов его окликали продажные женщины. В этот час на улицах не было никого, кроме воров и пьяных юнцов, жаждущих подраться. Но за спиной Алекса висел клеймор, на поясе ножи, и то и другое было хорошо видно, поэтому никто не доставлял ему неприятностей.

Ворочаясь с боку на бок на слишком маленькой кровати в таверне, Алекс, в конце концов, перестал даже пытаться заснуть. Ему хотелось поговорить с Глинис об этой истории с маленькой девочкой, которая, как утверждает Сабина, была его дочерью, но не мог же он явиться в дом ее родственников среди ночи и постучать в двери. Когда на небе забрезжили первые лучи рассвета, Алекс развернул бумагу, которую ему дала Сабина, и стал читать объяснение дороги. И как только Сабине пришло в голову поселить девочку в самой бедной части города?

Алекс свернул в боковую улицу, здесь стояла такая вонь, что он прижал к лицу плед. Он спускался с холма все ниже и ниже. Место, которое он искал, оказалось почти у самого озера, наполненного нечистотами. Весь кипя от ярости, он стукнул в дверь.

Дверь приоткрылась лишь настолько, чтобы он увидел женщину с сальными волосами и изможденным лицом. Увидев Алекса, она расширила глаза и спросила хриплым голосом:

— Алекс Макдоналд?

— Да.

Женщина открыла дверь шире. Алекс пригнулся и вошел внутрь. Он оказался в комнате с низким потолком, освещенной одной коптящей лампой. Кроме него и женщины, в комнате никого не было. Еще спускаясь по улице, Алекс понял, что Сабина ни за что бы не испачкала свои изящные туфельки, придя в это ужасное место, но он все-таки спросил:

— Где графиня?

— Эту даму я никогда не видела, — ответила женщина. — Ее горничная сказала, что со мной расплатитесь вы.

Черт бы побрал эту вертихвостку!

— Ее корабль отплыл? — спросил Алекс, хотя уже знал ответ.

Женщина кивнула:

— Да, на рассвете.

— А ребенок?

— Она у меня, но сначала вы должны мне заплатить.

Сабина знала, что независимо от того, его это дочь или нет, Алекс не сможет оставить девочку в этой убогой лачуге, где о ней никто не заботится. Во всяком случае, он надеялся, что Сабина это предвидела, когда бросала свою дочь.

Алекс увидел дверной проем в смежную комнату, занавешенный потрепанной занавеской, и предположил, что девочка там. Он бы мог сам ее забрать, но женщина заслужила плату. Он бросил в ее подставленную ладонь несколько монет.

Женщина скрылась в темноте за занавеской. Алекс с удивлением понял, что волнуется. Что на него нашло? Он бесстрашно плавал в шторм, бросался в атаку в бою, но сейчас чувствовал незнакомую дрожь в коленках, и из-за чего — из-за встречи с маленьким ребенком.

Прежде чем он успел мысленно подготовиться, женщина откинула занавеску и вернулась в комнату, ведя за руку маленькую девочку. Подарок Сабины.

Алекс никогда в жизни не лишался дара речи, но сейчас он был так ошеломлен, что не мог говорить. Глядя на ребенка, он испытал очень странное чувство, что смотрит на женскую версию самого себя в детстве. Волосы у девочки были такие же белоснежные, как у него, когда он был ребенком, и она была длинноногой, как новорожденный олененок.

— Она странная, — сказала женщина. — Не говорит ни слова.

— Может быть, ей нечего вам сказать. — Алекс рассмотрел, какая девочка грязная, и у него возникла ужасная мысль. — Сколько времени она у вас находилась?

— С тех пор, как мне ее привели пару месяцев назад. Как видите, я хорошо о ней заботилась.

Господи помилуй! По-видимому, девочка жила здесь с тех пор, как Сабина прибыла в Эдинбург. Вот бедняжка, наверное, и забыла все слова. Алекс вспомнил, в каком он был отчаянии, просидев в камере всего пару часов, и ему захотелось плакать от жалости к ребенку. Он опустился на колено, чтобы разглядеть девочку поближе. На него смотрели глаза такого же зеленого оттенка, как его собственные. Хотя ее лицо было в форме сердечка, а не с квадратным подбородком, как у него, ее нос был более изящной копией его прямого носа, и у нее был такой же крупный рот с пухлой нижней губой, как у него.

Алекс слышал, что женщина ушла, но не сводил глаз с ребенка. У него возникло странное побуждение прикоснуться к ней. Он улыбнулся, положил руку на ее щеку — и испытал огромное облегчение, когда девочка не вздрогнула, не отстранилась. У нее была нежная кожа малыша. Он представил, как она сидела взаперти в этом ужасном месте столько времени, и у него сжалось сердце. Он заговорил с ней по-французски:

— Мне сказали, что тебя зовут Клер.

Она кивнула. Что ж, возможно, она немая, но, во всяком случае, не глухая.

— Ты знаешь, что означает это имя? — спросил Алекс.

Девочка чуть-чуть покачала головой.

— Яркая и сияющая. Лучистая, — сказал Алекс, растопыривая пальцы веером. В кои-то веки он был рад, что в университете его заставили выучить латынь. — Там, где я живу, мы говорим на гэльском языке, и это слово звучит как Сорча.

Клер — красивое имя, но, по мнению Алекса, оно звучало слишком слабо.

— Сорча — это сильное имя, — сказал он. — Ты не против, если я буду называть тебя так?

Девочка помолчала, обдумывая его предложение, потом медленно кивнула.

— Сорча, ты готова уйти из этого дурно пахнущего места и отправиться со мной в путешествие?

Девочка снова кивнула. Алекс подумал, что она не робкого десятка.

— Нам предстоит большое путешествие, — сказал он. — Я увезу тебя на остров Скай.

Дальше его планы пока не простирались. Алекс понятия не имел, что ему делать с девочкой, когда он доберется до дома.

— Скай — это остров, окруженный морем со всех сторон, — объяснил он, широко разводя руками. — И там красиво, как в раю.

Девочка засунула в рот большой палец, но Алекс видел, что она внимательно слушает. Он поднял ее на руки. Алекс не ожидал, что, взяв впервые на руки свою маленькую дочь, испытает такой всплеск эмоций. Она запрокинула голову, чтобы его рассмотреть, и ее длинные спутанные волосики упали на его руку.

— Ты, наверное, гадаешь, кто я такой. — Он дотронулся пальцем до ее крошечного носика. — Я твой отец.

Глава 24

— Джеймс не самый плохой жених, — сказала за завтраком тетя Глинис. — Он человек степенный, и с ним тебе никогда не придется волноваться из-за других женщин.

«Вот это уж точно», — подумала Глинис. Поскольку ее дядя и тетя не желали слышать, что она вообще не хочет выходить замуж, она сказала:

— Я не могу выйти за человека, который ненавидит море. Мы с ним не уживемся.

Генри посмотрел на племянницу как на сумасшедшую.

— Как одно связано с другим?

Глинис вспомнила картину: Алекс перепрыгивает через бревно, размахивая мечом и бросая другой рукой нож. Даже если бы она хотела выйти замуж, разве она могла позволить кому-то из этих жалких мужчин прикоснуться к ней после Алекса?

— Если Джеймс тебе не нравится, как насчет Тима, серебряных дел мастера? — спросила ее тетушка. — Ты должна его помнить, его магазин был третьим, в котором мы вчера побывали.

К сожалению, Глинис помнила серебряных дел мастера даже слишком хорошо.

— Он ниже меня ростом.

Это было самое меньшее из того, что Глинис в нем не нравилось, но первое, что ей пришло на ум.

— Да, плохо, что ты такая высокая, — сказал Генри, качая головой с таким видом, будто это было большое несчастье. — Но я не думаю, что Тим будет возражать.

— Он бледный, как рыбье брюхо, — вспомнила Глинис. — И у него плохо пахнет изо рта.

— Важно то, что он может очень хорошо тебя обеспечить, — заметила ее тетя.

Глинис была дочерью вождя клана, и если бы она захотела выйти замуж, ее отец дал бы за ней хорошее приданое. Но она не стала сообщать об этом своим эдинбургским родственникам, поскольку у нее возникли подозрения об их невеселом финансовом положении.

— В нашем большом городе сотни торговцев. — Генри встал и вытянул короткие толстые руки. — Мы обязательно найдем такого, который тебе понравится.

После того как он ушел, тетя Пег высказалась вполне откровенно:

— Мы очень рады, что ты нас навестила, но, если ты не собираешься выходить замуж, какие же у тебя планы?

Глинис планировала поселиться здесь в качестве незамужней родственницы, которая старится на чердаке.

— Ты ведь не ехала сюда, рассчитывая жить с нами вечно?

Пег нахмурилась, так что ее брови сошлись вместе. Глинис выпрямилась на стуле. В ее родных краях гостеприимство почиталось священным долгом, и было бы немыслимо выпроводить из дома любого гостя, не говоря уже о том, который приходится близким родственником. Они бы терпели его общество столько, сколько нужно.

— Прошу прощения. — Глинис почувствовала, что краснеет. — Я не собиралась вам навязываться.

— Мы всего лишь хотим, чтобы ты была счастлива. А для этого женщине нужен муж. — Пег мило улыбнулась. — И чем он богаче, тем ты будешь счастливее.

— И вы рассчитываете, что этот богатый муж поможет отцу Томасу в его амбициях? — спросила Глинис.

— Это, конечно, было бы дополнительным благом. — Тетя Пег похлопала Глинис по руке. — Мы не хотим снова обращаться к ростовщикам.

От яркого солнца у Клер болели глаза, но было приятно чувствовать его тепло на лице. Она не могла вспомнить, когда последний раз была на улице. Сидя на плече человека с улыбающимися глазами, она возвышалась над всеми людьми на улице.

Сорча. Она потренировалась произносить в уме имя, которое этот человек ей дал. Бабушка называла ее Клер, только когда сердилась, а настоящее ее имя было «Моя дорогая». Но может быть, она и ошибается. Когда бабушка впервые дала ей куклу, она сначала называла Мари разными именами, пока не нашла правильное.

Слова, которыми разговаривал с ней этот человек, были ей знакомы, и иногда она пыталась понять, что он говорит. Но она привыкла прислушиваться к другому в голосах: например, она знала, что когда старуха собирается ее шлепнуть, ее голос повышается. Но от сильного, глубокого голоса этого мужчины ей становилось хорошо.

Чтобы малышку не затолкали, Алекс понес ее на плечах.

— Видишь воду там, вдали? — Он повернулся кругом и показал рукой на море. — Это залив Ферт, вы туда приплыли на корабле. Тебе понравилось плавать на корабле?

Он посмотрел на девочку, и та кивнула в ответ. Поскольку ей нужно было учить гэльский язык, Алекс говорил с ней сначала по-французски, а потом по-гэльски.

— Перед отъездом мы зайдем попрощаться с одной моей подругой, — сказал он, снова поднимаясь вверх по склону холма. — Это не займет много времени.

Ему не терпелось поскорее покинуть город, но все же он хотел убедиться, что Глинис благополучно устроилась у своей тетушки. По крайней мере так он себе говорил. Дойдя до дома родственников Глинис, он поставил девочку на ноги. Казалось, с тех пор как он остановился перед этой красной дверью вместе с Глинис, прошел не один день, а намного больше. Алекс постучался, и дверь открыла та же самая горничная.

— Я пришел поговорить с мистрис Гли…

Он смолк на полуслове: по лестнице спускалась сама Глинис, в светло-зеленом платье она казалась свежей, как весенний бриз. Увидев, что за руку Алекса держится маленькая девочка, она ничем не выразила удивления, лишь немного расширила глаза.

— Глинис, это моя дочь.

Алекс ждал, что она назовет его распутником, грешником или еще чем похуже.

— Я вижу, что твоя, — сказала Глинис с просветленным взглядом. Она наклонилась и с теплой улыбкой дотронулась до плеча Сорчи. — Девочка, как тебя зовут?

— Она не говорит, — предупредил Алекс.

Глинис подняла на него взгляд:

— Она не знает гэльского?

— Ее мать француженка, так что она не знает гэльского. Но я имел в виду другое: пока она ни сказала вообще ни одного слова ни на каком языке.

— Где ее мать? — тихо спросила Глинис.

— На пути обратно во Францию.

Глинис встретилась с Алексом взглядом, и он был ей благодарен, что она не стала ни о чем расспрашивать.

— Я подумал, может, твои родственники знают какую-нибудь добрую женщину, которую я бы мог нанять присматривать за моей дочерью на обратном пути, — сказал он. — Я понятия не имею, как заботиться о маленьком ребенке, тем более о девочке.

— Я могу это делать, — быстро сказала Глинис.

Алекс замер и посмотрел на нее, думая, не ослышался ли он.

— У меня три младших сестры, так что я это умею, — сказала она неестественно тонким голосом. — И тебе не придется мне платить.

Столько потрясений для одного утра еще до завтрака — это уж слишком!

— Что ты говоришь? Пожалей голодного мужчину и говори понятно.

— Я чувствую себя глупо после того, как уговорила тебя довезти меня до самого Эдинбурга, после всех трудностей, которые тебе пришлось терпеть из-за меня…

— Я получил от этого большое удовольствие, — возразил Алекс, вогнав Глинис в краску. — Но ты только что приехала, с какой стати тебе так быстро возвращаться обратно?

— Я не знала, каково это — жить в Эдинбурге, не знала, что здесь столько народу и так далеко от моря. — Глинис в волнении стала разглаживать руками юбку. — И мои родственники решительно настроены выдать меня замуж за купца.

— За купца? Они с ума сошли?

— Нет, но у них плохо с деньгами. — Глинис схватила Алекса за руку и с мольбой посмотрела ему в глаза. — Лучше уж я буду несчастлива дома, чем несчастлива здесь. Ну пожалуйста, Алекс, не оставляй меня в этом городе!

— Собирай вещи, — распорядился он.

— Спасибо!

Глинис обняла его за шею и быстро отпустила, слишком быстро, по мнению Алекса. До того как она побежала вверх по лестнице, он схватил ее за руку и предупредил:

— Только не сообщай об этом своим родственникам. Ни к чему нам споры.

Оба посмотрели на горничную, которая все еще стояла за спиной Глинис.

— Я повторю вам то же самое, что сказала когда-то вашей матери, — сказала горничная. — В этом доме вы не найдете счастья, так что уезжайте с этим красивым горцем как можно быстрее.

— Спасибо, Бесси.

Глинис подобрала юбки и поспешила к лестнице.

— Госпожа, возьмите меня с собой! — попросила горничная.

Обе женщины с мольбой посмотрели на Алекса.

— Можно Бесси поедет с нами? Ну пожалуйста! — попросила Глинис. — Когда мы приедем домой, это будет выглядеть неприлично, если я буду без горничной. А так мы можем сказать отцу, что она путешествовала с нами и туда, и обратно.

— Хорошо, — согласился Алекс.

Теперь он будет путешествовать с тремя женщинами! Алекс не стал напоминать, что ему с самого начала нужна была именно служанка. Глядя, как обе женщины поднимаются вверх по лестнице, Алекс почувствовал, что кто-то тянет его за рукав, и посмотрел вниз. Он уже забыл, что пришел с маленькой дочерью! Что за отец из него получится? Сорча снова дернула его за рукав и показала на лестницу, как если бы хотела спросить, что происходит.

— С нами поедет мистрис Глинис, — сказал Алекс. — Она будет о тебе заботиться.

На лице его дочери появилась едва различимая улыбка — первая улыбка! Алекс почувствовал, что его сердце тает, как масло в жаркий день.

— Значит, мистрис Глинис тебе нравится?

Сорча взяла в рот большой палец и серьезно кивнула. Алекс вздохнул:

— Мне тоже.

Глава 25

Алекс забирал лошадей из конюшни за таверной, как вдруг услышал за спиной чьи-то быстрые шаги. Его рука потянулась к дротику, но оказалось, что это всего лишь дочка хозяина таверны, статная девушка лет семнадцати. Она так спешила, что запыхалась, и ей пришлось перевести дух.

— Тебе удалось купить чистое платье для девочки на ту монету, которую я тебе дал? — спросил Алекс.

К его облегчению, Глинис пожелала вымыть девочку, пока они были в таверне, он сам бы ни за что не решился это сделать. Но поскольку Сорча была очень грязной, он собирался искупать ее в первом озере, какое попадется на пути.

— Платье я нашла, но прибежала не поэтому, — сказала девушка, все еще запыхавшаяся. — Вас спрашивают королевские стражники. Я им сказала, что мы не видели вас со вчерашнего дня, но они не уходят. Они остались в таверне и следят за дверью.

«Проклятие, — подумал Алекс. — Они пришли раньше, чем надо. Видно, регенту не терпится снова запереть меня в клетку».

— Ты можешь вывести моих друзей через черный ход так, чтобы стражники их не увидели? — спросил он. Девушка серьезно кивнула. Он взял ее за плечи и поцеловал в щеку. — Спасибо тебе, ты мне очень помогла.

Девушка покраснела так, что стала почти пунцовой. Она поспешила обратно. Вскоре Алекс и три его подопечные выехали из таверны верхом, оставив стражников в дураках.

— Взгляни, как хорошо Сорча смотрится на лошади, — сказал Алекс Глинис. Дочь сидела перед ним на Розочке, и он держал ее. — Наверное, это у нее в крови, от меня унаследовала.

Глинис снисходительно улыбнулась. Она ехала на Ромашке и выглядела прекрасно. Горничная сидела за спиной Глинис, вцепившись в нее мертвой хваткой, и казалась негнущейся, как кочерга.

— Бесси, расслабьтесь, — посоветовал женщине Алекс.

— И вы называете это чудовище с дьявольскими глазами Ромашкой? Оно пыталось меня укусить!

— Ох, вы ее огорчили.

Он протянул руку и погладил Ромашку. Глинис прикрыла рот рукой, пряча улыбку. Алекс показал на группу всадников у ворот дворца:

— Это люди Д’Арси.

Он бы предпочел, чтобы они встретились где угодно, только не здесь, но он надеялся, что люди регента не посмеют арестовать его в присутствии Д’Арси. Заметив Алекса, Д’Арси поскакал к ним, его белый шарф развевался на ветру.

— А я уж боялся, что ты ко мне не присоединишься. — Д’Арси улыбнулся Глинис и девочке, сверкнув белыми зубами. — Эти милые дамы нас провожают?

— Нет, они поедут со мной, — сказал Алекс.

— Какой приятный сюрприз!

Д’Арси задержал взгляд на Глинис. Алекс повернулся к ней.

— Прошу прощения, что изъясняюсь по-французски, но я не знаю, говорит ли наш гость еще на каком-нибудь языке.

— На каком языке ты разговариваешь с этой прекрасной леди? — спросил Д’Арси. — На гэльском? Я его не знаю, но могу немного говорить по-шотландски.

— Она на нем не говорит, — соврал Алекс. — Жаль, но, боюсь, ты вообще не сможешь с ней разговаривать.

— С женщинами можно говорить одними только глазами, — сказал Д’Арси, не сводя взгляда с лица Глинис.

Ох уж эти французы!

— Что он говорит? — спросила Глинис.

— Он спрашивает, где туалет, — сказал Алекс. — Ему нужно помочиться, пока мы не двинулись в путь.

У Глинис брови поползли вверх, она покраснела.

— Как зовут эту леди? — спросил Д’Арси.

— Глинис Макнил.

Алексу не хотелось раскрывать французу ее имя, но раз уж они будут ехать вместе до самого замка Инверари, вряд ли он мог надеяться сохранить ее имя в тайне.

— Она твоя? — спросил Д’Арси.

— Нет, не моя. — Помолчав, Алекс на всякий случай добавил: — Не совсем.

Он сам не понимал, почему так себя ведет. Лучшего мужчины для Глинис, чем Д’Арси, и желать было невозможно. Лорд Антуан Д’Арси был настоящим рыцарем, имел важные титулы и владел землями во Франции, к тому же был тесно связан с нынешним регентом Шотландии. Вдобавок он обладал и личными добродетелями: был храбрым, честным и добросовестным. Именно за эти качества, а не за нелепый белый шарф он получил прозвище Белый Рыцарь. Если уж на то пошло, Д’Арси настолько добродетелен, что это даже немножко скучно. И он не горец, но не виноват в том, что не родился на Шотландском нагорье.

— Что он делал в Шотландии? — поинтересовалась Глинис.

Алекс перевел вопрос. Услышав ответ Д’Арси, он чуть не застонал: мало того что он богат и знатен, неужели обязательно быть еще и таким умным?

— Д’Арси конструировал блокгауз и бастионы замке Данбар, чтобы укрепить его и подготовить к возвращению Олбани. — Алекс помолчал, вспоминая и другие доблести своего друга. — Он также руководил строительством новой батареи в Эдинбургском замке.

— Вот это да, впечатляет! — изумилась Глинис, кивая Д’Арси.

Алекс нашел, что список достижений его друга довольно скучный. Он пробурчал:

— Подозреваю, что он еще может ходить по воде.

— Твоя нынешняя дама очень не похожа на тех, с которыми ты встречался во Франции, — заметил Д’Арси, снова привлекая внимание Алекса. — В ней есть неброская красота, и это намного более интригующе.

— Она не моя «нынешняя дама», — процедил Алекс сквозь зубы.

Он не хотел, чтобы Д’Арси считал Глинис женщиной такого сорта. Д’Арси отвел наконец взгляд от Глинис, посмотрел на Алекса и вскинул брови:

— Значит, она свободна?

— Не в том смысле, какой ты подразумеваешь, — буркнул Алекс. — Разве тебе не пора собирать своих людей? Время идет.

— У меня есть свободный мул, на нем может поехать горничная, — сказал Д’Арси. — Леди будет удобнее ехать одной.

Когда Д’Арси повернул коня, чтобы присоединиться к своим людям, Алекс посмотрел на Сорчу и обнаружил, что та прижалась к нему, спрятав лицо. Он мысленно выругал себя за то, что дал выход раздражению на Д’Арси. Этот ребенок так чувствителен к настроениям взрослых, что ему придется быть более осторожным.

— Малышка, тебе нечего бояться. — Он погладил девочку по голове. — Здесь тебя никто не обидит.

Они двинулись в путь.

— Как хорошо, что мы можем присоединиться к отряду лорда Д’Арси, — сказала Глинис.

Алекс только невнятно хмыкнул. Он бы предпочел путешествовать отдельно, но вместе с людьми Д’Арси было гораздо безопаснее. И с тремя женщинами на попечении у Алекса просто не оставалось выбора.

Пока они выезжали из города, Алекс пытался придумать, что он будет делать с дочерью, когда они доберутся до Ская. Он мог бы отдать ее на воспитание своей матери, но опасался, что из-за внучки его родители будут ссориться так же яростно, как когда-то из-за сына. На протяжении мили или двух он обдумывал вариант оставить Сорчу у Йена и его жены, как предлагала Сабина. Но их близнецы вырастут ужасными непоседами. Алекс сам был таким и узнавал эти черты в племянниках. Так что этот вариант тоже не годился.

Он посмотрел на Сорчу и вздохнул. Девочка задремала, прислонившись к нему. Правда состояла в том, что он не хотел отказываться от своей дочери. Раньше ему и в голову не приходило, что он может испытывать такие чувства, но он их испытывал, и в этом не было сомнений. Но видит Бог, он не в состоянии растить ее один, девочке нужна мать.

Как ни пытался Алекс, но он не мог не прийти к неизбежному выводу: чтобы сохранить дочь при себе, ему придется надеть на себя оковы брака. В любом случае он глубоко заблуждался, думая, что сможет избегать женитьбы вечно. Пока он не сделает этот шаг, ни Коннор, ни родители не дадут ему покоя. Алекс не собирался заводить жену, но, хотел он или нет, внезапно у него появилась в ней нужда.

В памяти у него снова возник образ Глинис, стоящей перед поднимающимися на дыбы лошадьми с дротиком в одной руке и окровавленной палкой в другой. Из нее выйдет прекрасная мать, она будет яростно защищать своих детей. Именно такую мать заслуживает его дочь после равнодушной Сабины, именно такая мать ей нужна.

Не зря, видно, говорят: нужда — мать изобретения. Он может решить все свои проблемы одним махом, и их решение едет сейчас на лошади рядом с ним.

Глинис возглавляла составленный Коннором список перспективных невест, так что Алекс мог бы одновременно и выполнить свой долг перед кланом, и дать Сорче хорошую мать. И очень кстати, что у него есть теперь постоянная потребность уложить в постель именно ту женщину, которая подходит для достижения обеих этих целей. Глинис нужен муж, а ему нужна жена. Алекс был уверен, что сможет прийти с ней к разумному соглашению. Он повернулся к Глинис и широко улыбнулся. Как говорится, куй железо, пока горячо.

Что у Алекса на уме? Зачем он улыбается и подмигивает ей, когда все видят?

— Сегодня ночью я бы хотел украсть тебя и лечь с тобой под звездами на одном одеяле.

Глинис огляделась, покраснев до корней волос. К счастью, все всадники растянулись по тропе, и ни один не был достаточно близко, чтобы их слышать. Бесси болтала со слугой Д’Арси в хвосте их отряда и, кажется, была очень довольна.

— С тобой твоя дочь! — напомнила Глинис.

— Прошлой ночью мне очень не хватало тебя в моей постели, — сказал Алекс. — Я долго не мог заснуть.

— Алекс, тише! Я уверена, ты предлагаешь такое всем своим женщинам.

— Это явное преувеличение.

Глинис не знала, как относиться к таким речам. Сама того не желая, она была польщена тем, что Алекс все еще ее хочет. Но с другой стороны, у них впереди долгое путешествие, и рядом нет других женщин, если не считать Бесси, которая на добрых двадцать лет старше его.

— То, что между нами произошло, не должно было случиться, — сказала она, понизив голос. — И ты прекрасно знаешь, что это не может повториться.

— Почему?

«Он может с ума свести!»

— Я это сделала только потому, что об этом никто не мог узнать, — прошептала она. — И потому что думала, что никогда больше тебя не увижу.

— Но ведь ты этого хочешь. Признайся.

Алекс посмотрел на нее горящим взглядом, от которого у нее в груди все сжалось, да так, что стало трудно дышать. Его волосы ниспадали на плечи, и она вспомнила, как касалась их пальцами. И каково это было — чувствовать, как он движется в ней, снова и снова повторяя ее имя.

Да, она этого хочет.

— Не важно, хочу я или нет, — сказала Глинис. — Я не могу и не буду.

Глава 26

Глинис сидела, держа на коленях Сорчу, Алекс тем временем подкладывал в костер веток. За четыре ночи у них уже выработался определенный ритуал. Они ужинали возле главного костра вместе с Д’Арси и его людьми, а потом Алекс разводил для них отдельный костер в нескольких ярдах от остальных. Кроме того, он соорудил из нескольких одеял шатер для Глинис, Бесси и Сорчи, чтобы женщины могли уединиться от мужчин. Сейчас Бесси, не привыкшая к столь долгим поездкам верхом, уже спала в шатре.

В светлых волосах Алекса играли отблески костра, пламя озаряло его волевое лицо. Холодало, но он закатал рукава, обнажив мускулистые предплечья. Заметив, что Глинис заворожено смотрит на него, он бросил на нее красноречивый взгляд, который прошелся по всему ее телу с головы до ног, местами задерживаясь в интимных местах, и у нее возникло ощущение, будто он провел пальцами по ее обнаженной коже.

Глинис знала, чего он добивается от нее, потому что хотела того же самого. Она целый день ехала с ним рядом, а каждую ночь спала в нескольких ярдах от него, и ее решимость слабела. Возвращаясь тем же путем, она слишком хорошо помнила, как они проводили ночи по дороге в Эдинбург. Глинис не собиралась навлекать позор на себя и на свою семью, открыто заведя роман с Алексом. Но она пришла к выводу, что если бы существовал способ сохранить их отношения в тайне, она бы согласилась. Однако поскольку сохранить связь в тайне в присутствии ребенка, горничной и двадцати мужчин, находящихся на расстоянии брошенного камня, было невозможно, Глинис решительно переключила все внимание на Сорчу.

— Один, два, три, четыре — повторяла она на гэльском, поднимая пальчики девочки. — Пять, шесть, семь… — Почувствовав на себе взгляд Алекса, она повернулась к нему. — Не надо на меня так смотреть.

По его лицу растеклась медленная улыбка.

— Как? Как будто я тебя хочу? Ничего не могу с этим поделать, Глинис, я и правда хочу.

— Думай, что говоришь! — прошептала она. — Ведь ребенок уже многое понимает по-гэльски.

Сорча положила голову на грудь Глинис, у девочки слипались глаза, но Глинис продолжила:

— Восемь, девять…

— Ради Бога, Глинис, бедный ребенок хочет спать. — Алекс поднял Сорчу на руки и помедлил, глядя на дочь с нежной улыбкой. — Жду не дождусь, когда мы с ней сможем выйти в море. Сразу видно, что кровь викингов в ней так же сильна, как во мне.

— Да. — Глядя на их светлые волосы, в которых плясали отблески костра, Глинис подумала, что они являют собой поразительную пару. — Когда ты сегодня взял ее с собой купаться, она плавала как рыбка.

Алекс уложил Сорчу в шатре рядом с Бесси. Потом вернулся и сел рядом с Глинис так близко, что они соприкасались рукавами. Глинис смотрела на огонь и старалась дышать нормально.

— У меня к тебе предложение, — сказал Алекс.

У Глинис екнуло сердце.

— Предложение?

Она надеялась, что со стороны ее голос не прозвучал так чопорно и напряженно, как показалось ей самой. Неужели нужно обставлять все столь формально? Было бы проще, если бы он ускользнул вместе с ней в темноту, подхватил на руки и стал покрывать поцелуями. Но это было похоже на Алекса — не дать ей подумать, что это он ее соблазнил, заставил покориться. Нет, он хотел, чтобы она признала, что она сама сделала свой выбор, решила согрешить с ним.

— Я согласна.

Она так крепко вцепилась в ткань платья, что пальцы побелели. Неужели он не может обойтись без долгих разговоров?

— Я еще не сказал, в чем состоит мое предложение.

— Тебе обязательно нужно все время меня дразнить? — Глинис так смутилась, что невольно опустила глаза. — Я же сказала, мой ответ «да». Только мы должны дождаться, пока все мужчины уснут, чтобы нас никто не увидел.

Алекс дотронулся до ее локтя, и от его прикосновения по ее руке пробежали горячие искры.

— Я не собирался тебя дразнить. — Его негромкий голос отозвался в ее теле. — И я не делаю тебе непристойное предложение, если ты это подумала.

Ее окатила горячая волна. Ответить «да» на предложение, которое не было сделано, в десять, нет, в сто раз постыднее, чем на одно, которое было сделано.

— Подожди.

Алекс держал ее за локоть, хотя она пыталась вырваться. Глинис чувствовала обиду и унижение, и ей хотелось побыть в одиночестве.

— Глинис, выслушай меня. — Она вырывалась, но Алекс крепко держал ее руку. — Я действительно хочу заниматься с тобой любовью.

Это было очень унизительно.

— Алекс, отпусти!

Он повернул ее к себе лицом.

— Поверь, Глинис, я тебя хочу.

Хрипловатые нотки в его голосе, огонь во взгляде совсем сбили Глинис с толку. Чего он, в конце концов, добивается?

— Спать с тобой — это лишь часть того, о чем я хочу тебя просить. — Он напряженно всмотрелся в глаза Глинис. — Но это не самая важная часть.

Теперь Глинис еще больше удивилась. Для Алекса Макдоналда существует нечто более важное, чем секс? Но когда он сидел так близко, она плохо соображала.

— Чего еще ты от меня хочешь?

Алекс отпустил ее и смущенно прокашлялся. Казалось, он вдруг почувствовал себя не в своей тарелке, что было очень странно для такого уверенного в себе мужчины, как Алекс. Интуиция подсказывала Глинис, что она должна быть начеку. Что бы Алекс ни собирался ей предложить, было ясно, что это нельзя принимать всерьез.

— Брак, — произнес Алекс на выдохе, словно ему пришлось выдавить это слово из себя. — Я прошу тебя выйти за меня замуж.

— Замуж?

Если бы к их костру слетелась дюжина фей, Глинис и то удивилась бы меньше.

— Тебе придется снова выйти замуж, — пояснил Алекс. — Ты ведь теперь это понимаешь?

Глинис пыталась смириться с этой мыслью с тех пор, как узнала, что родные ее матери настаивают на ее новом замужестве не менее упорно, чем ее отец. Но это была горькая пилюля.

— Мне неприятно даже думать о том, чтобы снова выходить замуж, — сказала она. — Но приходится признать, что, в конце концов, у меня может не остаться выбора. Но, Алекс, я не могу поверить, что ты всерьез хочешь жениться.

— Моей дочери нужна мать, — сказал он.

Ах, вот в чем дело! Как она сразу об этом не подумала?

— Но почему я? — спросила Глинис. — Найдется много женщин, которым нужен муж, среди них есть и дочери вождей кланов.

— Ты с самого начала понравилась Сорче. Она к тебе уже привязалась, и, думаю, ты к ней тоже.

Неожиданно для себя Глинис испытала острое разочарование.

— Ты будешь для нее хорошей матерью.

— Это и есть причина, по которой ты просишь меня стать твоей женой?

Ее голос прозвучал резче, чем ей хотелось.

— Мы с тобой неплохо ладим. — Алекс пожал плечами и улыбнулся своей дьявольской улыбкой. — Особенно в постели.

— Значит, спать с тобой будет входить в число моих обязанностей дополнительно к роли няньки? — резко спросила Глинис. — Интересно, Алекс, надолго ли?

Взгляд Алекса заметался, как пойманный в ловушку зверь, и сердце Глинис болезненно сжалось.

— Ты знаешь, что я сделала с моим первым мужем. — Она выразительно посмотрела на низ его живота. — Не боишься, что я могу это повторить?

Алекс расхохотался, запрокидывая голову.

— Глинис, мне начинает нравиться твой пыл.

Алекс подумал, что если ему удастся сохранить между ними легкий и непринужденный тон, то все должно быть хорошо или по крайней мере вполне приемлемо. Он был полон решимости растить дочь в доме, где нет ссор и криков, среди которых вырос он сам. На примере своих родителей он понял, что сильное чувство легко, слишком легко, способно перейти в свою противоположность, что любовь может превратиться в ненависть. А ненависть длится гораздо дольше.

Магнус Кланраналд совершил такую же ошибку, как в свое время отец Алекса: бесстыдно демонстрировал свои отношения с другими женщинами и тем самым приводил в неистовство жену. Не нужно было этого делать, хороший муж должен щадить чувства своей половины. Алекс думал, что если он не сможет совладать со своими плотскими желаниями, то будет держать свои связи с женщинами в тайне и позаботится, чтобы Глинис о них не знала.

— Я всегда буду тебя уважать. — Алекс смотрел на огонь и говорил от всего сердца. — Обещаю, что никогда не поставлю тебя в неловкое положение, буду осмотрителен.

Родители предрекали, что довольствоваться одной женщиной он не сможет. Но сейчас все желания Алекса были связаны только с Глинис. Он знал, что не насытится ею, пока не возьмет ее сотнями разных способов. Он желал эту женщину так, как никогда не желал ни одну другую. Последние четыре дня и четыре ночи сводили его с ума.

Алекс повернулся к Глинис. Он надеялся, что теперь-то наконец сможет увести ее в укромное местечко. Но как только он увидел выражение ее глаз, резко остановился. В глазах Глинис горел совсем не тот огонь, на который он надеялся.

— Черт бы тебя побрал, Алекс Макдоналд!

Глинис вскочила на ноги, и Алекс мысленно порадовался, что у нее нет под рукой посуды, чтобы запустить в него. По-видимому, он сказал что-то не то, обещая быть осмотрительным. Он встал, раздумывая, как бы ее успокоить.

Глинис сжала кулаки и подбоченилась.

— Какая женщина может отказаться от такого деликатного мужа? Верно?

— Глинис, я не хочу тебе врать, — признался Алекс. — Я никогда не пытался быть верным одной женщине, поэтому не знаю, способен ли я на это.

— Ну, милорд, да вы просто прирожденный романтик!

Господи, неужели трезвая, практичная Глинис Макнил ожидала любви? Алекс даже не догадывался, что она и в самом деле питала такие надежды.

— Я думал, твой первый брак излечил тебя от неразумных ожиданий, — сказал он и тотчас же понял, что совершил еще одну ошибку.

— Значит, я неразумная? — Глинис прищурилась, как дикая кошка, готовая напасть. — И все же ты хочешь, чтобы я воспитывала твою дочь, вела хозяйство в твоем доме и согревала твою постель до тех пор, пока тебе это будет нравиться. А потом, когда тебе надоест иметь меня в своей постели, я должна отойти в сторонку, а ты будешь «осмотрительно» заводить один роман за другим с каждой доступной шлюхой Западных островов?

Алекс переступил с ноги на ногу. Он не спал с каждой доступной, но ему показалось, что сейчас лучше об этом не упоминать.

— И поскольку ты такой красивый и обаятельный мужчина, — продолжала она, разведя руками, — я, конечно, должна согласиться на эти условия. А что же мне остается?

— Глинис, ты же здравомыслящая женщина, — сказал Алекс, хотя у него были на этот счет серьезные сомнения. — Тебе все равно нужно выйти за кого-то замуж, и я не хуже многих.

«Во всяком случае, не намного хуже».

— Кроме того, — продолжал он, — ты уже спала со мной, значит, мы должны пожениться.

— Полагаю… — Глинис продолжала так, словно Алекс ничего не говорил, — что я тоже могу заводить романы на стороне, если буду достаточно осмотрительна.

— Нет! — выпалил Алекс, не успев даже подумать. Он бы убил любого мужчину, который прикоснулся к его жене, но об этом он предпочел умолчать. — А если ты забеременеешь? Я должен знать, что ребенок мой.

— Хорошо, если не учитывать, что я, вероятнее всего, бесплодна, ты хочешь сказать, что для меня вполне нормально воспитывать твоих детей от других женщин, но не наоборот?

— Да. — Так оно устроено в мире, почему же она считает, будто это он изобрел такой порядок вещей? — Но у меня только один ребенок.

— Пока — да. — Глинис скрестила руки на груди. — Благодарю, что ты осчастливил меня своим щедрым предложением, но я не собираюсь выходить замуж за еще одного бабника. Если мне придется снова вступать в брак, я выйду за степенного, серьезного мужчину, на которого можно положиться.

Алекс попытался взять ее за руку, но она быстро убрала ее за спину.

— И на всем Шотландском нагорье ты, Александр Бан Макдоналд, — она ткнула его пальцем в грудь, — последний, кого бы я хотела видеть своим мужем!

Сорча открыла глаза. Было совсем темно, и ей стало страшно. Но, услышав дыхание женщин, которые спали по обе стороны от нее, девочка поняла, что она не оказалась снова в той комнате, где жила большая мышь. И все-таки, чтобы окончательно в этом убедиться, ей хотелось увидеть звезды. Стараясь не разбудить Глинис и Бесси, Сорча на четвереньках выползла из шатра. По другую сторону потухшего костра сидел в одиночестве ее отец. В темноте он выглядел лишь черным силуэтом, но Сорча знала, что это он. И что он был грустным. Она пошла к нему, обходя вокруг чуть тлевшего огня. От сырой травы у нее промокли ноги.

— Тебе тоже не спится? — тихо спросил он, когда она забралась к нему на колени.

Сорча кивнула и показала пальцем на звезды.

— Загадать желание? — Казалось, он всегда ее понимал. Она услышала, как он усмехнулся. — Ну что ж, думаю, это не повредит.

Они вместе стали искать самую яркую звезду, чтобы он мог загадать желание. А Сорча делать этого не собиралась: ее желание исполнилось, когда ее нашел отец.

Глава 27

Ей-богу, ну и упрямая же эта Глинис Макнил! С тех пор как Алекс предложил ей руку и сердце, прошла неделя, и все это время она с ним не разговаривала, кроме как по необходимости. Что еще хуже, большую часть времени она ехала рядом с Д’Арси. Вот и сейчас они скакали впереди него и Сорчи, увлеченно беседуя при помощи слов и жестов. По-видимому, Глинис учила Д’Арси гэльскому языку. Однако она выполняла свое обещание заботиться о Сорче. Каждый вечер Глинис сидела у костра, держа девочку на коленях, и каждую ночь спала с ней рядом, вместо того чтобы спать с ним.

Обычно Алекс позволял женщинам самим приходить к нему, но он не считал ниже своего достоинства соблазнить Глинис, чтобы она согласилась выйти за него замуж. Это не должно было составить труда, Алекс видел, что она его хочет. Он не раз ловил ее взгляды, потому что сам постоянно смотрел на нее. К сожалению, в присутствии двадцати других мужчин, его дочери и служанки у Алекса было мало шансов соблазнить Глинис. Он возлагал надежды на то время, когда они доберутся до крепости Кэмпбеллов. А пока он каждый вечер обхаживал ее по-другому — сидя у костра, что-нибудь рассказывал. Глинис не переставала его удивлять. Оказалось, что под серьезной, рассудительной манерой скрывается девушка, которая обожает слушать истории. И Алекс надеялся, что ее симпатии распространятся и на рассказчика.

— Видишь тот замок? — Алекс показал Сорче на противоположный берег озера. — Это Инверари, гнездо клана Кэмпбеллов. — Он стал иногда разговаривать с дочерью только на гэльском, и она хлопала его по руке, показывая, что не понимает. — Завтра мы до него доедем.

Глинис придержала лошадь и немного отстала, чтобы поехать рядом с ними.

— Клан Кэмпбеллов очень сильный, — продолжал Алекс. — У них много замков, и этот — только один из них. Вождь клана Кэмпбеллов может собрать сотни воинов.

Он покосился на напряженную фигуру Глинис и подумал, что немного ревности может сработать ему на пользу.

— Как ты думаешь, Глинис, может, мне стоит поискать себе жену среди Кэмпбеллов? Думаю, моему вождю понравится идея породниться со столь мощным кланом.

— Моему тоже. — Она бросила на Алекса взгляд, который мог бы пронзить его насквозь. — Я думаю, жадным до земель Кэмпбеллам должна понравиться идея жениться на дочери вождя.

— Если хочешь поймать мужчину, — сказал Алекс, — советую тебе употребить все свое обаяние. Мужчинам нравятся милые, сговорчивые женщины.

Сорча постучала пальчиками по его руке, но он покачал головой. Этот разговор не для детских ушей.

— Ты и своей дочери это скажешь? — спросила Глинис. — Что она должна быть милой и сговорчивой?

— Если я захочу, чтобы она со временем вышла замуж, скажу, — соврал Алекс.

— Хм.

Сорча яростно забарабанила по его руке. Наконец Алекс отвел взгляд от этой сводящей с ума женщины, которая ехала рядом с ним, и посмотрел на дочь.

— Ты хочешь знать, почему мы спорим? — спросил он. Девочка кивнула. — Потому что мистрис Глинис упряма как ослица и не понимает собственного блага.

Он повторил это на трех языках, чтобы Глинис уж точно расслышала.

Сорча давно заснула, положив голову на колени Глинис, Бесси рядом с ней то и дело зевала, мужчины по очереди рассказывали смешные истории из жизни. Глинис внутренне приготовилась сопротивляться попыткам Алекса остаться с ней наедине в эту последнюю ночь перед прибытием в замок Инверари, но он, казалось, не спешил отойти от главного костра. Глинис понимала, что ей бы надо позвать Сорчу и Бесси и уйти с ними в шатер, но уж очень нравилось слушать рассказы. Если совсем честно, то она ждала, когда придет черед Алекса. Никто не умел рассказывать так интересно, как он, и к тому же это давало ей предлог смотреть на него.

Когда наконец пришла очередь Алекса, Глинис улыбнулась в предвкушении.

— Поскольку мы собираемся нанести визит Кэмпбеллам, я расскажу вам правдивую историю о том, как брат вождя клана Кэмпбеллов стал хозяином замка Каудор.

Алекс вытянул ноги, устраиваясь поудобнее для долгого повествования. И пока он рассказывал, его голос, казалось, завораживал их всех, втягивал в круг и согревал Глинис не хуже костра.

— Семнадцать лет назад последний глава замка Каудор умер, не оставив других наследников, кроме маленькой рыжеволосой девочки. Ее звали Мюриель, она была последней в роду, единственной наследницей древнего Каудора.

На всем Шотландском нагорье вожди кланов начали строить планы, каждый пытался сосватать своего сына к малышке Мюриель, потому что тот, за кого она выйдет замуж, станет следующим хозяином Каудора. Мюриель была еще совсем крошкой, так что у них было много времени подумать о своем будущем. Во всяком случае, так они считали.

Но обширные земли и богатство в руках одной крошки оказались слишком большим искушением для Кэмпбеллов. Однажды, когда маленькой Мюриель было четыре года, нянька взяла ее погулять около замка Каудор в погожий денек. И тут из леса вылетел отряд Кэмпбеллов, который только и ждал такого случая, и похитил ее.

Глинис ахнула. Алекс встретился с ней взглядом поверх костра, в его глазах вспыхнули искушающие огоньки.

— Конечно, дяди Мюриель пустились в погоню. Кэмпбеллы были далеко от дома, и уже казалось, что люди из клана Мюриель их схватят. Но, увидев, что они приближаются, Кэмпбеллы перевернули большой железный котел и поставили его на землю. Потом один из Кэмпбеллов приказал всем семерым своим сыновьям защищать этот котел до смерти, делая вид, что под ним спрятана малышка Мюриель.

Семеро сыновей дрались до последнего, и все были убиты. Когда люди Мюриель подняли котел, то оказалось, что под ним никого нет, только зеленая трава растет. Пока они дрались с семью братьями, остальная часть отряда Кэмпбеллов ускакала с девочкой.

— От замка Каудор до земель Кэмпбеллов путь неблизкий, — заметил один из мужчин. — Малышка Мюриель выжила?

— Это вам придется решить самим, — сказал Алекс. — Когда один из воинов Кэмпбеллов спросил, что было бы, если бы девочка умерла раньше, чем достигла брачного возраста, вождь клана ответил…

Алекс умолк и молчал до тех пор, пока кто-то не крикнул:

— Ну, давай же, говори, что он ответил!

— Вождь сказал, что маленькая наследница не умрет до тех пор, пока по обе стороны залива Лох-Оу, который, как вы знаете, находится в самом сердце земель Кэмпбеллов, можно найти рыжеволосую девочку.

— Хитрый пройдоха, — сказал кто-то среди всеобщего смеха.

— Именно для того, чтобы предотвратить такой исход, — сказал Алекс, — няньке Мюриель пришло в голову откусить кончик пальца малышки, когда она увидела, что из леса выскакивает отряд Кэмпбеллов.

— Ой, бедняжка! — прошептала Бесси.

— Неужели вы думаете, что после всего, на что Кэмпбеллам пришлось пойти, чтобы добраться до Мюриель, они бы допустили, чтобы между ними и ее землями и богатством встал какой-то кончик пальца? — Алекс медленно обвел взглядом всех сидящих вокруг костра. — Кто может сказать, что они не нашли другую рыжеволосую девочку и не откусили ей кончик пальца?

Вокруг костра повисло долгое молчание. Потом Глинис, не удержавшись, спросила:

— Но Мюриель осталась жива?

— Многие считают, что да, — сказал Алекс. — В доме вождя клана Кэмпбеллов растили рыжеволосую девочку и на ее двенадцатый день рождения выдали замуж за Джона, сына вождя.

Это был, конечно, чересчур юный возраст для замужества, но уже разрешенный законом.

— Бедняжка, должно быть, несчастна, — вздохнула Глинис.

— Напомню, что пару поженили по чисто практическим соображениям. — Алекс выразительно посмотрел на Глинис. — Но это было пять лет назад. А сейчас они по всем признакам очень счастливая пара.

От Глинис не укрылся тайный смысл слов Алекса. Удерживая его взгляд, она сказала:

— Наверное, они очень преданы друг другу.

— Да, несмотря на то обстоятельство, что после свадьбы Кэмпбеллы убили всех дядей Мюриель. — Алекс перевел взгляд на мужчин, сидящих вокруг костра. — А урок из этого следует один: старайтесь не становиться между Кэмпбеллами и тем, что им нужно.

Бесси вздохнула:

— Я готова слушать его рассказы хоть каждую ночь, и мне не надоедает.

Глинис тоже могла бы, если бы ее не волновал вопрос, кого рассказчик потом уложит в постель.

Глава 28

Замок Инверари, Аргайлл

Глинис заставила себя отвести взгляд от мизинца молодой рыжеволосой женщины — на нем не хватало последней фаланги — и посмотреть на ее лицо. По тому, как леди Мюриель снизу вверх смотрела на мужа, было сразу ясно, что она его обожает. Но то, что суровое выражение лица Джона Кэмпбелла смягчалось, когда он смотрел на Мюриель, оказалось для Глинис приятным сюрпризом. Они оба излучали счастье. Глинис сглотнула ком в горле при виде этой пары. Когда-то давно она верила, что обретет такую же любовь, когда выйдет замуж. И она решила, что лучше вообще никогда больше не идти под венец, чем во второй раз становиться несчастной. Взгляд Глинис скользнул вдоль главного стола, мимо Мюриель и Джона и остановился на лице Арчибальда Кэмпбелла. Он стал графом и вождем клана после того, как его отца убили в битве при Флоддене. Вождь Кэмпбеллов был черноволосый, широкий в груди и обладал пронзительным ястребиным взглядом. Но внимание Глинис привлек не сам вождь, а его сестра.

Кэтрин Кэмпбелл сидела по другую сторону от вождя и часто поглядывала на Алекса. С ее роскошной фигурой, бархатистой кожей и блестящими темными глазами она относилась к породе женщин, которые вызывают желание у каждого мужчины. И всем было видно, что она положила глаз на Алекса. Кэтрин была не из тех, кто старается скрыть свои чувства.

Ее глубокий чувственный смех, казалось, плыл над шумом голосов и попадал прямо в уши Глинис. А та вонзила нож в кусок свинины и порезала его на мелкие кусочки для Сорчи. Свой же кусок мяса она жевала с такой решимостью, что у нее болели челюсти. Она так старалась не поднимать взгляд от еды, что не обратила внимания на внезапно повисшую в зале тишину, пока Сорча не ткнула ее локтем в бок. Глинис подняла голову и поняла, что в притихшем зале слышен только яростный шепот между вождем Кэмпбеллов, его братом и сестрой, сидящими по бокам от него. Место рядом с Кэтрин было пустым.

— Глинис!

Вздрогнув от неожиданности, она оглянулась и увидела Алекса. Он положил руку ей на плечо и сказал на ухо:

— Мы уходим.

— Почему? — спросила Глинис.

— В ворота только что въехал Косматый Маклейн, — объяснил Алекс. — Нам лучше не участвовать в этом спектакле.

Не дожидаясь согласия Глинис, он поднял Сорчу, потянул Глинис за руку, вынуждая встать со стула, и быстро вывел их из зала через боковую дверь возле торца главного стола. Дверь выходила в узкий проход между каменной стеной замка и декоративной деревянной обшивкой стены зала.

— Что Косматый здесь делает?

— Думаю, он пришел сообщить невероятно печальную новость о «случайной» гибели жены ее братьям.

— Не может быть! — воскликнула Глинис.

— Пойдем. — Алекс широко улыбнулся. — За главным столом есть отверстия в стене, через них мы сможем наблюдать за этой трагикомедией.

Смотровые отверстия в стенах замка обычно были известны только членам семьи. Либо Кэтрин Кэмпбелл отличалась возмутительной неосторожностью, либо она рассчитывала, что Алекс станет членом семьи.

— Кто сидел рядом с тобой? — поинтересовался Алекс. — Вы разговаривали, как друзья.

Глинис уже и забыла, что с кем-то разговаривала, она не сразу вспомнила его имя.

— Это Малькольм Кэмпбелл, — сказала она. — Он мне показался спокойным, уравновешенным мужчиной.

— Ты хочешь сказать, скучным и нудным, — уточнил Алекс.

— Я уверена, он хороший человек. Знаешь, как говорят, тихие воды глубоки.

— Скорее уж они стоячие. — Алекс повернулся к Сорче и приложил палец к губам. — Малышка, я тебе потом все объясню.

Алекс остановился и показал на два отверстия в стене, проделанных близко одно к другому. Когда они с Глинис прильнули к отверстиям, он обнял ее за плечи. На мгновение Глинис закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновением, но потом спохватилась и вспомнила, что ей полагается сохранять невозмутимость.

— Я его вижу, — прошептала она.

Косматый шел по главному залу, повесив голову, с таким видом, будто скорбь давила на него невыносимой тяжестью. Пройдя полпути, он споткнулся и вдруг принялся скулить и плакать, Глинис еще не доводилось слышать столь жалобных звуков.

— Да, он играет свою роль изо всех сил, — сказал Алекс.

Леди Кэтрин за столом не было. Глинис помнила, как она сама боялась встретить бывшего мужа, и не могла упрекнуть Кэтрин за то, что та предпочла не видеть Косматого. Особенно после того, что он с ней сделал.

Плечи Косматого тряслись. Он остановился, вытер лицо большим носовым платком и двинулся таким же манером, воя и плача, дальше. В нескольких футах от высокого стола вождя клана он вдруг встал как вкопанный, вытаращил глаза и поднес руку к сердцу, у него отвисла челюсть. Глинис проследила направление его взгляда и увидела, что леди Кэтрин садится на свое место рядом с вождем клана. Алекс издал низкий смешок. Косматый оглянулся, вероятно, ожидая увидеть, что к нему приближаются стражники Кэмпбеллов.

— Они его убьют? — спросила Глинис.

— Кэмпбеллы последуют старинной традиции гостеприимства, — сказал Алекс, — и не тронут его, пока тот будет гостем в их доме.

Вождь Кэмпбеллов кивнул одному из слуг, и тот проводил Косматого на место за столом. Бедняга выглядел ошарашенным, меж тем братья Кэмпбеллы за главным столом ели и пили, как ни в чем не бывало. Глинис отметила их хладнокровие.

— Сорча устала, — сказал Алекс. — Сегодня больше ничего интересного не будет, можно наблюдать только, как Косматый обливается потом.

Он вывел Глинис из узкого коридора, и они поднялись по черной лестнице.

— Что Кэмпбеллы с ним сделают? — спросила Глинис.

— Они не будут спешить, поиграют с ним, как кошка с мышкой. Косматый не будет знать, когда и где его настигнет кара. Но однажды его найдут мертвым с кинжалом в брюхе, и все поймут, что этот кинжал вонзил в него Кэмпбелл.

Поднявшись по лестнице, Алекс открыл дверь, и Глинис оказалась перед спальней, в которой должны были разместиться она, Сорча и Бесси.

— Как вышло, что ты знаешь потайные ходы и слуховые отверстия в замке Кэмпбеллов? — спросила она.

— Люди любят раскрывать мне секреты.

Под людьми он наверняка имел в виду женщин, а в данном случае леди Кэтрин Кэмпбелл. Глинис помогла Сорче подготовиться ко сну. Потом Алекс сел на пол рядом с постелью девочки и стал рассказывать ей длинную сказку, легко переходя с французского языка на гэльский и обратно. Глинис знала эту сказку, но Алекс сумел рассказывать ее намного интереснее, чем ее отец. Наконец Сорча заснула.

— Она похожа на ангелочка, — улыбнулась Глинис.

В глазах Алекса появился нездоровый блеск, от которого Глинис занервничала. Она напомнила:

— Сюда скоро поднимется Бесси.

Алекс отрицательно покачал головой:

— Я думаю, твоя горничная нашла себе мужчину.

— Бесси? — изумилась Глинис. — Ты шутишь! Не может быть.

— Уж в этом можешь мне поверить. — Алекс шагнул к ней. — Теперь мы ее часа два не увидим.

Глинис попятилась и продолжала пятиться, пока ее пятки не уперлись в деревянную дверь.

— Но все равно, — сказал Алекс и запер дверь на засов за спиной Глинис, — надо позаботиться, чтобы нам не помешали.

— Но на полу спит твоя дочь!

— Для этого и существует полог на кровати. Пойдем, Глинис, позволь мне взять тебя за пологом, и ты увидишь, как сильно я по тебе скучал.

— Разве тебя не ждет Кэтрин?

— А, так ты все-таки ревнуешь! — Он тихо рассмеялся низким грудным смехом. — Я думаю, что Кэтрин и ее братья будут полночи следить за Косматым.

— Понятно. То есть у тебя появилось немного свободного времени?

Алекс возмутился:

— Глинис, я только что просил тебя стать моей женой.

Он наклонил голову и коснулся теплыми губами ее шеи. Глинис закрыла глаза.

— Я хочу тебя, Глинис Макнил, а не другую женщину, — прошептал он, касаясь губами ее кожи. — Не посылай меня искать другую жену.

— Это и не в моих силах. — Глинис попыталась его оттолкнуть. — Мы еще не поженились, а тебя уже ждет другая женщина.

— Но я ее не хочу, я хочу тебя!

Алекс казался таким искренним, было бы совсем не трудно ему поверить. И все же он не отрицал, что Кэтрин его ждет.

— И как долго ты будешь меня хотеть? — спросила Глинис. — Неделю? Месяц? Это меня не устраивает.

— А что, если я пообещаю тебе не изменять? — Глинис показалось, что в голосе Алекса слышится боль. — Тогда ты меня примешь? Ты нужна мне и Сорче.

— Как я могу тебе верить? — спросила Глинис. Но когда руки Алекса ласкали ее тело, у нее появилось огромное искушение поверить. — Ты сам мне говорил, что не знаешь, способен ли быть верным мужем.

На это Алекс заявил твердо:

— Если я дам тебе слово, я его сдержу.

Глинис хотела, чтобы он оставался ей верен, но не потому, что дал слово, а потому, что ему не нужна ни одна другая женщина. Но было глупо ожидать от Александра Макдоналда невозможного. Если бы он ее любил, она бы махнула на все рукой и рискнула, надеясь на лучшее, но Алекс хотел на ней жениться только ради дочери.

— Ну, пожалуйста, Глинис. — Голос Алекса, казалось, ласкал ее кожу. — Скажи, что выйдешь за меня, и пойдем в постель.

Глава 29

Алекс напропалую флиртовал с Кэтрин, хотя его сердце в этом не участвовало. Он полжизни пытался избегать ревнивых женщин, а теперь из кожи вон лез, чтобы заставить женщину ревновать. А на нее, черт бы ее побрал, это не действовало.

Прошлой ночью он был уверен, что Глинис сдастся, но она не сдалась. Если она и дальше будет ему отказывать, у него не останется другого выхода, кроме как искать другую жену. Его дочери нужна мать.

Алекс заметил, что его дочь и Бесси идут к проему, за которым находится лестница на верхние этажи. Глинис с ними не было. Он оглядел зал и не увидел ее и в зале. Д’Арси тоже не было видно.

Под столом рука Кэтрин ползла вверх по его бедру, и видит Бог, его мужское орудие давно страдало от недостатка внимания. Но сейчас у Алекса не было на это времени.

— Приходи сегодня ночью в мою спальню, — сказала Кэтрин у самого его уха.

Алекс всегда старался не давать пустых обещаний, не дал он его и сейчас.

— Скоро у меня встреча с твоими братьями, а потом мне нужно будет заглянуть к дочери, — сказал он и убрал руку Кэтрин со своего бедра.

Он действительно собирался заглянуть к Сорче, но только после того, как выяснит, куда подевалась Глинис.

— К дочери? — удивилась Кэтрин. Она наклонилась к Алексу так, что ее груди легли на его руку. — Разве за ней не присматривает ее нянька?

— Сорча не привыкла к такому количеству незнакомых людей. У нее сейчас трудный период, и она становится беспокойной, когда долго не видит меня.

— Бедняжка. — Кэтрин надула пухлые алые губы. — Ей повезло, что у нее такой заботливый отец.

Алекс улыбнулся. Ему понравилось, что Кэтрин проявила участие к девочке, да и услышать такой комплимент было приятно. Он подумал, что если не удастся уговорить Глинис, возможно, стоит подумать о том, чтобы жениться на Кэтрин.

Глинис чувствовала себя не в своей тарелке, поэтому попросила Бесси увести Сорчу наверх и положить спать днем, а сама вышла прогуляться по берегу озера. Она смотрела на горы и мечтала оказаться дома. Вдруг она почувствовала, что рядом кто-то есть, и обернулась. Глинис ахнула и приложила руку к груди:

— Лорд Д’Арси, вы меня испугали!

— Зовите меня Антуаном, — сказал он с милым акцентом. — Можно мне погулять с вами?

— Конечно. Лорд… Антуан, у вас поразительные способности к языкам. Ваш гэльский с каждым днем становится все лучше.

— У меня хороший учитель. — Д’Арси взял Глинис за руку. — Надеюсь, вы продолжите со мной заниматься.

— Я не долго пробуду в замке Инверари. — Глинис на это надеялась. — Но пока я здесь, я рада вам помочь.

Некоторое время они шли молча, потом Д’Арси остановился и повернулся лицом к Глинис.

— Мне нужно задать вам один важный вопрос. — Он взял ее руку и поцеловал, словно она была какой-нибудь принцессой. — Олбани назначил меня смотрителем замка Данбар, это мощная крепость на восточном берегу моря. Вы не хотели бы присоединиться ко мне и стать королевой моего замка?

Меньше всего Глинис ожидала от него предложения руки и сердца. Она знала, что ей следует сказать «да» и броситься ему на шею. Д’Арси был безупречен во всех отношениях: красивый, серьезный, принципиальный и к тому же прославленный воин. Что еще важнее, он тесно связан с регентом, а значит, его положение позволит ему защищать ее клан.

Д’Арси намного превосходил ожидания ее отца относительно будущего мужа, и у нее возникло искушение согласиться стать его женой хотя бы назло отцу. И он был бы очень заботливым супругом. Так почему она стояла и молчала?

Потому что перед ее глазами всплыло смеющееся лицо Алекса Макдоналда. Алекс не подходил ей очень во многих отношениях, и все же дьявол искушал ее выбрать именно этого обаятельного грешника.

— Благодарю вас за ваше любезное предложение, — сказала Глинис. — Прошу вас, дайте мне один день подумать.

— Конечно.

Д’Арси снова поцеловал ей руку. Это был очень романтичный жест, и она должна была бы мечтательно вздохнуть. Но как ни был Д’Арси красив и галантен, между ними не проскакивала искра. И очень жаль. Уж Д’Арси ей бы не пришлось спрашивать, будет ли он хранить ей верность. Д’Арси всегда будет благородным.

Алекс подмигнул Кэтрин и ушел искать Глинис. На лестнице в главную башню он встретил Д’Арси.

— Только что разговаривал с твоей милой подругой Глинис. — Д’Арси улыбнулся с видом кота, который добрался до сметаны. — Боюсь, остаток пути тебе придется проделать без нее. Она будет жить со мной.

— Что-о?

— Она попросила день, чтобы обдумать мое предложение, — добавил Д’Арси. — Но, думаю, она согласится.

У Алекса возникло чувство, будто он падает в глубокий колодец и у него нет даже веревки, за которую можно ухватиться.

— Ты просил Глинис стать твоей женой?

— Конечно, нет! У меня уже есть жена.

— Ты женат?

— Да, и тебе бы следовало жениться, мой друг. — Д’Арси положил руку на плечо Алекса. — Моя дорогая Изабелл беременна, поэтому мы решили, что ей лучше пока остаться во Франции. Честно говоря, я не уверен, что ваша дикая страна ей подойдет.

— Если у тебя уже есть жена, — медленно произнес Алекс, — то какие же у тебя планы относительно Глинис?

— Сделать ее своей любовницей, конечно. Если Изабелл позже приедет ко мне в Шотландию, я пристрою Глинис где-нибудь еще. Я не буду расстраивать мою жену, держа при ней в доме другую женщину.

— Неужели ты всерьез веришь, что Глинис согласится стать твоей любовницей? — изумился Алекс.

— Я знаю, ты заботишься о благополучии Глинис. Поэтому хочу тебя заверить, что если от нашей связи родятся дети, я буду их содержать.

Глупость Д’Арси приводила Алекса в бешенство, ему хотелось как следует встряхнуть француза.

— Ты не понимаешь, я уверен, главного! Глинис считает, что ты предложил ей выйти за тебя замуж.

— Замуж? — Брови Д’Арси поползли вверх. — Как это? Даже если бы я не был женат, это же абсурдно!

Алексу показалось, что его голова сейчас взорвется.

— Абсурдно? Это еще почему?

— Я бы никогда не женился на женщине такого сорта.

Алекс схватил Д’Арси за ворот туники.

— Что ты имеешь в виду под «женщиной такого сорта»?

— Из тех, что вступают в связь с тобой, Александр.

Алекс ударил Д’Арси кулаком в челюсть. От этого у него чертовски заболела рука, но он все равно получил удовлетворение.

— Глинис не из таких!

— Что ж, значит, я искренне ошибся. — Д’Арси потер челюсть. — По тому, как вы друг на друга смотрите, я могу сказать, что ты с ней спал. Что бы ты там ни говорил, Глинис не так уж невинна.

Алекс покачал головой:

— Ты знаешь, у нас есть поговорка: «Рот человека частенько ломает ему нос». Если ты не хочешь, чтобы твой нос был сломан, советую тебе не забывать, что Глинис — дочь вождя клана и женщина, которая заслуживает уважения.

Д’Арси, казалось, даже обиделся:

— Я вовсе не обращался с ней неуважительно! Я просто сделал ей предложение.

— А я-то думал, что Белый Рыцарь слишком благороден, чтобы смотреть на других женщин, когда у него уже есть жена.

— Ни один мужчина не благороден настолько! — Д’Арси помолчал, стер кровь с уголка рта белым носовым платком. — Все-таки я не понимаю, что тебя так расстроило. Нет ничего страшного в том, чтобы содержать любовницу, особенно когда здесь нет моей жены.

Алекс подался вперед так, что они оказались нос к носу.

— Ты расскажешь Глинис о своих истинных намерениях.

Д’Арси попятился.

— Я не собирался ее обманывать.

— Ты расскажешь ей сегодня же!

— Конечно, я буду с Глинис честен. — Д’Арси поднял одну бровь. — А ты, мой друг, можешь сказать то же самое о себе?

— По крайней мере, я не вводил ее в заблуждение.

В действительности он уже сделал ей благородное предложение.

— Однако я не думаю, что ты рассказал леди о своих истинных чувствах. — Д’Арси прищурился и всмотрелся в лицо Алекса. — Если бы я сам о них знал, я бы никогда не подошел к ней со своим предложением.

Увидев, что к ним направляется женщина с черными глазами, Сорча спряталась за юбки Бесси. Иногда эта дама смотрела на Сорчу, как злая собака.

— Ты можешь идти, — сказала женщина Бесси. — Я сама отведу ее к отцу.

— Но госпожа мне сказала… — начала было Бесси, но смолкла, не договорив.

Сорча понимала, как слова могут застрять внутри.

Бесси ушла, бросив на них долгий взгляд. Женщина взяла Сорчу за запястье. Девочка попыталась вырваться, но женщина неприязненно посмотрела на нее и резко сказала:

— Не капризничай!

Она потащила Сорчу по дорожке.

— Ты хоть понимаешь, что я говорю? И как только такой умный мужчина, как Алекс, произвел на свет идиотку?

Голос у женщины был такой же, как и взгляд: резкий, пронзительный.

— Он носится с тобой как с любимой игрушкой. Я не допущу, чтобы мой муж ставил этого идиотского ребенка выше меня и детей из рода Кэмпбеллов, которых я собираюсь ему родить.

Глава 30

Глинис стояла у окна спальни, смотрела на далекие холмы и расчесывала волосы. Все утро она, как ребенок, избегала и Алекса, и Д’Арси, стараясь не встречаться с ними до тех пор, пока ничего не решила. Хотя она знала, что это было бы разумным поступком, почему-то ей не хотелось разрешать Д’Арси обратиться к ее отцу за брачным контрактом.

Краем глаза Глинис заметила, как где-то внизу мелькнула светловолосая голова. Она подошла ближе к узкому окну и всмотрелась. Это была Сорча, и почему-то Кэтрин Кэмпбелл вела ее по тропинке, идущей вдоль залива. Девочка, как и они все, скучала по Розочке и Ромашке, поэтому Глинис велела Бесси отвести ее к Алексу и узнать, может ли он в последний раз покататься с ней верхом, пока за лошадьми не пришли их хозяева. По-видимому, Алекс вместо этого разрешил Кэтрин взять Сорчу на прогулку.

Глинис знала, что со стороны Кэтрин это только уловка, чтобы завоевать Алекса, ведь девочка ей совсем не нравилась. Глинис видела, как Кэтрин смотрит на Сорчу, когда Алекс не видит. Но может быть, она к ней несправедлива и Кэтрин пытается подружиться с Сорчей?

Но в решимости, с которой Кэтрин вела Сорчу, было нечто пугающее, у Глинис мурашки побежали по спине. И девочка шла с явной неохотой. А когда Глинис увидела, что Сорча то и дело оглядывается назад, она бросила расческу и побежала вниз. Возможно, это было глупо, но у нее кровь стыла от страха, заставляя ее бежать быстрее. В главном зале Глинис пришлось перейти на быстрый шаг, она старалась ни с кем не встречаться взглядом и уж тем более не разговаривать, чтобы ее не задержали. Когда она вышла из двери башни, Сорчи и Кэтрин не было видно. От волнения у Глинис вспотели ладони. Сбежав по лестнице башни, она подобрала юбки и побежала через двор к воротам, выбежала за ворота и бросилась к озеру по дорожке, которая скрывалась между высоких кустов. У Глинис не было причин думать, что Кэтрин хочет причинить вред девочке, но она не могла избавиться от безотчетной тревоги. Она побежала быстрее, не обращая внимания ни на ветки, которые хлестали ее по рукам и по лицу, ни на колючки, цепляющиеся за платье.

Тропинка разделялась надвое. Глинис с бешено бьющимся сердцем остановилась на развилке. Одна из тропинок вела вверх по склону холма, другая продолжала виться среди густого кустарника вдоль берега. Глинис выбрала нижнюю тропинку, инстинкт подсказывал ей, что опасность таится именно в этом направлении. Но, спеша по тропинке, она по-прежнему не видела Кэтрин и Сорчу. Ее охватила паника. Может быть, она выбрала не тот путь? Глинис собиралась уже бежать обратно, как вдруг ей показалось, что она что-то услышала. Детское хныканье. Потом она услышала женский голос:

— Твой отец будет разочарован, когда я ему скажу, что ты боишься воды.

Это была неправда, Глинис еще не видела ребенка, который бы настолько любил воду, как Сорча. Она свернула с тропинки и пробралась через кусты к самому берегу. Картина, которая предстала ее глазам, должна была бы казаться идиллической: солнечным днем красивая брюнетка ведет купаться белокурую девочку.

Вода доходила Сорче уже до груди. Но вместо того, чтобы радостно плескаться, как она делала, купаясь с Алексом, девочка стояла, напряженно застывшая. Кэтрин тянула ее за руку.

— Можно к вам присоединиться? — крикнула Глинис, пробираясь через последние кусты. — Больше всего на свете люблю искупаться под вечер.

Кэтрин посмотрела на нее. Глинис притворилась, что не заметила свирепого выражения ее лица, и жизнерадостно улыбнулась. Но когда она увидела, что у Сорчи в глазах стоят слезы, у нее сердце перевернулось в груди.

— Ой… — Глинис посмотрела на нее, притворяясь дурочкой. — Кажется, вы забыли взять сухую одежду!

— Одежду несет горничная, она идет следом. Не знаю, почему она задерживается.

— Ох уж эти горничные! — Глинис покачала головой. — Похоже, она забыла, так что вам лучше вернуться. Алекс Макдоналд очень заботится о своей дочери и будет недоволен, если его дочь простынет.

Кэтрин посмотрела на Сорчу:

— Я еще приведу тебя сюда в другой раз, обещаю.

Как только Кэтрин выпустила руку Сорчи, девочка выбежала из воды и бросилась прямиком в объятия Глинис.

— Ужасно трусливый ребенок, — сказала Кэтрин. — Сразу видно, что она не рождена жить на Шотландском нагорье.

Глинис была возмущена, но не могла же она обвинить во лжи сестру вождя Кэмпбеллов, находясь в самом гнезде их клана. Идти рядом с Кэтрин, неся на руках дрожащую от холода девочку, и при этом делать вид, будто ничего не случилось, оказалось самым трудным из всего, что Глинис когда-нибудь доводилось делать. Если бы она не оставила свой кинжал в спальне, то вполне могло статься, что позже на этой тропинке нашли бы труп Кэтрин. Глинис поняла, что Кэтрин нужен Алекс, но не нужен его ребенок.

— Как вы заметили, — проговорила Глинис, — Сорча не рождена для жизни на Шотландском нагорье. Боюсь, ей будет трудно освоиться в доме Александра Макдоналда. Это очень отдаленное и уединенное место.

Глинис, конечно, никогда там не бывала, но она надеялась, что ей удастся отвадить Кэтрин от Алекса, и тогда Сорча будет в безопасности.

— Какой он, дом Алекса? — спросила Кэтрин.

— Он стоит над морем на высокой скале, обращенной на север. Там всегда дуют сильные ветра. — Глинис поежилась. — У них там редко бывают гости, можно неделями не увидеть никого, кроме домочадцев.

Кэтрин нахмурилась:

— В замке много людей?

Глинис покачала головой:

— Боюсь, их семья переживает не лучшие времена.

— Но Александр — двоюродный брат вождя клана, и вождь его высоко ценит!

— Да, это правда. Но вождь должен держать своих людей в собственном замке Данскейт, — сказала Глинис. — К сожалению, он мало чем может помочь, когда нападают пираты. А они нападают часто. Ну и, конечно, есть еще Маклауды.

— А, да ты просто ревнуешь! — Кэтрин скривила губы в улыбке. — Я видела, как ты смотрела на Александра.

Проклятие! Глинис никогда не умела убедительно врать. Но что еще она могла сделать, чтобы защитить девочку? Если она расскажет о том, что видела, Алексу, он ни за что не поверит, что Кэтрин собиралась убить его дочь. И Глинис его не винила, на его месте никто бы не поверил. И все же она была в этом уверена, как ни в чем другом.

Она шла по тропинке, глядя прямо перед собой. Ее платье намокло от одежды Сорчи, у нее устали руки, но она крепко держала Сорчу. Когда они дошли до развилки, Кэтрин остановила Глинис, положив руку ей на плечо. Маска невозмутимости, которую Глинис на себя надела, дала трещину.

— Отпусти меня!

— Глинис, я хочу тебя предупредить. Мы обе знаем, что ты не сможешь удовлетворить такого мужчину, как Алекс, — заявила Кэтрин с кошачьей улыбкой. — Сегодня ночью он будет в моей постели и не захочет ее покидать. Поверь!

С этими словами Кэтрин повернулась и пошла по той дорожке, которая поднималась на холм, мокрое платье льнуло к каждому изгибу ее тела. Теперь Глинис могла понять, почему Косматый оставил ее на камне тонуть.

Алекс ждал, когда стражники пропустят его в личные покои вождя Кэмпбеллов, и настроение у него было отвратительное. К этому времени Д’Арси должен был уже рассказать Глинис о своих истинных намерениях. Алекс не пошел к дочери, потому что не хотел застать Глинис в слезах из-за француза.

— Вождь готов вас принять, — объявил наконец стражник. — Сдайте мне оружие.

В распоряжении вождя клана Кэмпбеллов находились сотни воинов, а его личная охрана была намного больше, чем у регента. Оттого, что пришлось расстаться с мечом и кинжалами, настроение у Алекса окончательно испортилось. Он всегда чувствовал себя неуютно, когда у него не было под рукой оружия.

Вождь клана Кэмпбеллов и его брат Джон, хозяин Каудора, восседали на стульях, богато украшенных резьбой, на стенах комнаты висели гобелены. Алекс знал, что с этими двумя он должен быть начеку, они оказались достаточно хитры, чтобы удержать власть в постоянно меняющейся обстановке политической борьбы кланов и интриг вокруг королевского престола.

Вождь Кэмпбеллов знаком отослал охранников прочь — это был символический жест доверия. В отличие от Алекса оба Кэмпбелла были при оружии. Алекс сел напротив братьев на единственный стул.

— Моя сестра Кэтрин сказала, что это ты спас ее из воды, — заговорил вождь клана.

— Ей повезло, что я оказался рядом и смог помочь, — ответил Алекс.

— Мы не в восторге от того, что ты украл у наших людей лошадей, — сказал Джон Кэмпбелл, — но это произвело на нас впечатление.

— Я всего лишь взял их взаймы, — ответил Алекс.

— Рыбаков, с которыми вы встретились, кто-то убил. — Черные глаза вождя клана Кэмпбеллов горели гневом. — Но один из них прожил достаточно, чтобы сказать нам, что это был не ты.

Какая удача!..

— Д’Арси говорит, что у тебя возникли трудности с нашим новым регентом, — продолжал вождь Кэмпбеллов.

— Трудности? Вообще-то я так понравился регенту, что он пожелал оставить меня в качестве постоянного гостя.

Кэмпбеллы засмеялись. Потом вождь клана сказал:

— Я люблю отдавать свои долги. Я прослежу, чтобы Макдоналды из Слита не были необоснованно объявлены предателями и бунтовщиками.

— Я за это признателен. — Вождь кивнул, показывая, что принимает это как должное. Алекс перешел к самой трудной части. — Как ты знаешь, Западные острова кишат мятежниками. Из-за того, что мы к ним не присоединяемся, мы рискуем, они могут на нас напасть. Чтобы встать в этой войне на сторону короны, нам нужен сильный союзник.

Вождь Кэмпбеллов вновь кивнул и скрестил руки:

— Это было бы мудро.

— Один из способов связать наши кланы дружбой — брак, — сказал Джон. — Как только вопрос с Косматым будет решен, наша сестра будет свободна и может снова выйти замуж.

Алекса прошиб пот. Но он надеялся, что они предлагали не то, про что он подумал. Чувствуя себя виноватым, что бросает Коннора на растерзание волкам, он сказал:

— У меня нет полномочий соглашаться на брак от имени вождя моего клана.

— Кажется, Кэтрин к тебе благоволит, — заметил Джон.

— О, я всего лишь кузен вождя клана.

У Алекса так сильно забилось сердце, что его стук отдавался в голове. Теперь, когда предложение почти прозвучало, он вдруг отчетливо понял, что не собирается жениться на Кэтрин.

— Я уверен, вы захотите ей в мужья кого-нибудь более важного.

— Я уже один раз устроил ее замужество, — вздохнул вождь Кэмпбеллов, — и этот брак едва не кончился ее смертью. Так что на этот раз я склонен позволить Кэтрин поступить так, как она сама пожелает.

О Боже! Алекс мысленно взмолился, прося помощи у Всевышнего.

— Ваша сестра — самая прекрасная женщина на всем Шотландском нагорье, — сказал он, — но я уже попросил другую женщину быть моей женой.

— Эту хорошенькую Макнил? — спросил Джон.

— Да, и я уже уложил ее в постель.

По здешним обычаям, если мужчина обещал жениться на женщине и потом уложил ее в постель, то это было практически равносильно браку. Алекс не сказал Кэмпбеллам, что он спал с Глинис не после, а до того, как обещал жениться.

— Как только мы вернемся домой, я намерен обратиться к ее отцу за составлением брачного контракта.

— Что ж, желаю тебе всего хорошего, — сказал Джон. — Но советую спрятать нож твоей жены.

Это замечание не показалось Алексу смешным, но он принужденно рассмеялся.

— Я надеюсь, вы заключите с нашим вождем соглашение о защите.

Алекс предлагал соглашение, по которому его клан получил бы защиту мощного клана Кэмпбеллов, а в обмен предоставлял бы воинов, когда у Кэмпбеллов возникнет в них нужда.

— Передай своему вождю, что я согласен, — сказал Кэмпбелл. — Я понимаю, что у него сейчас своих забот достаточно, но я рассчитываю, что когда мне понадобится, он придет со своими воинами.

Теперь Алекс мог возвращаться домой с сознанием, что сделал для своего клана лучшее, что мог. Конечно, они могут рассчитывать на поддержку Кэмпбеллов только до тех пор, пока их интересы совпадают, Кэмпбеллы в первую очередь — а также во вторую, третью, последнюю и всегда — пекутся об интересах Кэмпбеллов, но на какое-то время они оградят Макдоналдов от удара в спину как со стороны сторонников короля, так и со стороны других кланов. Это позволит Макдоналдам сосредоточиться на борьбе с пиратами на Северном Уисте.

Но Глинис могла все это разрушить. Если она в самое ближайшее время не станет женой Алекса, вождь Кэмпбеллов воспримет его отказ жениться на Кэтрин как оскорбление. И тогда это можно будет исправить, только женившись на Кэтрин.

Алекс постучал в дверь спальни Глинис в мрачном настроении. Обнаружив, что в комнате только горничная, он требовательно спросил:

— Где они?

— Где мистрис Глинис, я не знаю, но Сорча… я думала, она с вами.

— Со мной?

— Да, леди Кэтрин сказала, что отведет девочку к вам, — сказала Бесси. — Мне показалось, что у вас с ней очень близкие отношения и вам не понравится, если я скажу ей нет…

— Если бы твоя госпожа согласилась выйти за меня замуж, мне бы не нужно было заводить «очень близкие» отношения с другими женщинами, чтобы найти себе другую жену!

Алекс резко повернулся и стремительно вышел из спальни. Такая раздражительность была не в его характере. Заглянув во все общие помещения замка и не найдя там ни Глинис, ни Сорчи, ни Кэтрин, он поднялся на галерею, проходящую по верху стены замка, чтобы попытаться высмотреть их сверху. Расхаживая взад-вперед и раздражая этим стражников, он наконец увидел, как с тропинки, ведущей к берегу, появляется Глинис. Алекс с первого взгляда понял, что что-то не так. Глинис шла с распущенными волосами и несла что-то тяжелое, прижимая его к груди. Через мгновение Алекс понял, что эта тяжелая ноша — Сорча.

Алекс бросился вниз, перепрыгивая через две ступеньки, побежал к воротам и выскочил наружу раньше, чем Глинис дошла до замка. Когда он увидел, что одежда на его дочери мокрая, а спутанные волосы прилипли к спине, у него сердце ушло в пятки.

— Что случилось?

Он попытался взять Сорчу из рук Глинис, но девочка вцепилась в нее, как обезьянка.

— Сорча очень испугалась в воде, но она не пострадала, — ответила Глинис.

Алекс глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Как только Йен ухитряется выживать, растя двух дочерей? Алекс мог только надеяться, что со временем он привыкнет, и каждый раз, когда его дочь споткнется, это не будет стоить ему года жизни.

— Я передумала, — сказала Глинис, глядя Алексу прямо в глаза.

— О чем ты?

— Если ты все еще меня хочешь, я выйду за тебя замуж.

Глава 31

Глинис не переставала удивлять Алекса. В тот самый момент, когда он уже думал, что она ни за что не согласится выйти за него, она вдруг решила, что выйдет, и ее даже не пришлось уговаривать. Это было именно то, чего он хотел. И все же он не испытывал большой радости.

Почему она так внезапно передумала? Алекс размышлял над этим вопросом, дожидаясь за дверью спальни, пока Глинис и Сорча переоденутся в сухую одежду. Он подумал, что, наверное, происшествие с Сорчей, в чем бы оно ни состояло, помогло Глинис понять, как сильно она привязалась к ребенку. Или, вероятнее, она согласилась на брак с ним потому, что Д’Арси объяснил, что предлагал ей стать не женой, а любовницей.

Глинис вышла из спальни и тихо притворила за собой дверь.

— Сорче нужно отдохнуть, Бесси с ней побудет.

— Хорошо. — Алекс взял Глинис за запястье. — Нам нужно поговорить.

Он потянул ее за собой и привел в свободную спальню этажом выше. Закрыв дверь на засов, Алекс повернулся к Глинис.

— Скажи, чего ты хочешь?

— Я хочу выйти за тебя замуж, — ответила она. — Твое предложение все еще остается в силе?

— Да.

Но Алексу это понравилось бы гораздо больше, если бы причины, по которым Глинис передумала, имели отношение к нему самому.

— У меня есть два условия, — сказала Глинис.

— Почему меня это не удивляет? — Алекс прищурился и скрестил руки на груди. — И в чем же они состоят?

— Первое условие — мы немедленно уезжаем из замка Инверари.

— Я должен попрощаться с вождем клана и его семьей, — сказал Алекс. — Но мы можем покинуть замок уже в ближайший час.

Плечи Глинис немного расслабились. По-видимому, ей не терпелось уехать подальше от Д’Арси и поскорее оставить это разочарование позади.

— А еще какое условие? — спросил Алекс, стараясь говорить ровным голосом.

Лицо Глинис было напряжено, она почему-то опустила глаза и некоторое время молчала. Он понял, что в чем бы ни состояло ее второе условие, ей трудно произнести его вслух. И он был уверен, что это условие ему не понравится.

— Я не буду делить с тобой постель.

Что?! В чем Алекс был совершенно уверен, так это в том, что доставлял ей удовольствие в занятиях любовью. Неужели она настолько теперь его не приемлет, что готова отказаться от удовольствия, которое они вместе получали в постели?

— Если бы мне была нужна только нянька, я бы ее нанял. И вполне возможно, что я мог бы найти смазливую девицу и заодно спать с ней. — Последнее предложение Алекс добавил от злости. — Но мне нужна жена. Во всех отношениях.

Глинис покраснела и прикусила губу. Не могла же она всерьез ожидать, что Алекс согласится на это условие. Он ждал, когда Глинис объявит наконец, чего она на самом деле хотела.

— Хорошо, я буду делить с тобой постель. Но только до тех пор, пока ты будешь мне верен. — Глинис посмотрела на него своими серьезными серыми глазами. — Если ты заведешь другую женщину, я больше никогда добровольно не буду с тобой спать.

— Добровольно? — переспросил Алекс. От гнева у него перед глазами замелькали искры. За кого она его принимает? — Я не из тех мужчин, которые принуждают женщин к любовной связи.

— Если ты возьмешь другую женщину, тебе придется согласиться выделить мне отдельный дом, в котором я буду жить, — сказала Глинис. — Хватит небольшого коттеджа.

Алекса переполнял гнев, ему казалось, что он взорвется. Он не собирался жить так, как жили его родители!

— Ты согласен?

Глинис всмотрелась в его глаза так, словно пыталась прочесть правду в самой глубине его души. Алекс привлек ее к себе. Он целовал ее со всей яростью и страстью, бушевавшими в нем, пока она не начала плавиться в его руках. Когда он отстранился, ее глаза смотрели ошеломленно, чего он и добивался.

— Ты хочешь, чтобы я занимался с тобой любовью, да так, чтобы у тебя в ушах шумела кровь, а перед глазами вспыхивали молнии, когда я буду снова и снова доводить тебя до экстаза?

Глинис прерывисто дышала, ее приоткрытые губы припухли от его поцелуев.

— Скажи это! — потребовал Алекс.

— Хочу, — еле слышно прошептала Глинис.

— Ты хочешь, чтобы я стал твоим мужем и каждую ночь делил с тобой постель? Скажи это!

— Хочу.

Он снова стал ее целовать и целовал до тех пор, пока она не застонала под его натиском и не покачнулась. Она будет желать его, и только его! Гнев Алекса еще не совсем выветрился, когда он во второй раз отпустил Глинис.

— Хорошо, я согласна на настоящий брак, — сказала она, чопорно разглаживая руками платье. — Если через год мы поймем, что не подходим друг другу, то расстанемся без обид. Конечно, если ты раньше не заведешь другую женщину, в этом случае будет так, как я уже говорила.

Алекс понял, что пришло время решить этот вопрос между ними. Он вытащил из-за пояса нож. Глинис ахнула. Он отрезал ножом полоску ткани от полы своей рубашки. Потом взял Глинис за руку и сплел ее пальцы со своими. Держа их соединенные руки и неотрывно глядя ей в глаза, он три раза обвил полоску материи вокруг их запястий.

— Я беру тебя в жены, Глинис Макнил, дочь Гиллеонана Макнила с Барра, и буду твоим мужем. — Алекс выдержал паузу и многозначительно добавил: — До смерти, Глинис. Ты слышишь? До смерти!

По обычаям Шотландского нагорья, мужчина, недовольный браком, по окончании года мог вернуть жену ее отцу вместе с ее приданым. Чаще всего так поступали, когда женщина не могла зачать. Но если в браке появлялся ребенок, то он считался законным. К сожалению, женщина тоже могла расторгнуть брак. Алекс не мог удержать Глинис больше чем на год без священника, а священников на Шотландском нагорье было мало, и их было непросто найти, но он все равно потребует, чтобы их поженил священник.

Глинис сжала губы и растерянно взглянула на Алекса.

— Ты уже это делала, — напомнил он. — Ты знаешь, что полагается говорить.

Во взгляде Глинис мелькнула боль, и Алекс тут же пожалел, что упомянул ее первый брак. Но по каким-то ему самому непонятным причинам он был слишком зол, чтобы просить прощения.

— Ну, хорошо, — процедила она сквозь зубы. — Я беру тебя в мужья, Александр Макдоналд, и обещаю быть твоей женой.

— До смерти, — закончил за нее Алекс.

— До смерти. — Глаза Глинис метали молнии. — Или до тех пор, пока ты не начнешь гулять на сторону, что, как мы оба знаем, ты сделаешь.

— Не путай меня с Кланраналдом, потому что я потребую от тебя выполнить обещание, — предупредил Алекс.

— С ним не я первая нарушила обещание и не нарушу его с тобой. Но если ты возьмешь другую женщину, я никогда больше не лягу с тобой в постель.

— Я сделаю все, чтобы тебе никогда не пришлось говорить мне «нет».

Алекс резко снова привлек Глинис к себе, она ахнула от неожиданности. Он наклонился к ее губам, с ее губ сорвался короткий стон, она запрокинула голову и закрыла глаза. Алекс замер у самых ее приоткрытых губ.

— Собирай вещи, — бросил он. — Я тебе обещал, что мы сразу же уедем, а я человек слова.

Глава 32

Почему Алекс на нее так разозлился? Она же согласилась на настоящий брак. И прямо сейчас она очень бы хотела воспользоваться своими брачными правами.

— Мы можем, конечно, остаться на ночь, — сказал Алекс, щекоча губами ее губы. — Но только если ты освободишь меня от моего обещания уехать немедленно.

Он поддерживал ее одной рукой за спину, а другая его рука двигалась по ее боку. Когда он задел ее грудь, Глинис прикусила губу, чтобы сдержать вздох. Как она скучала по его прикосновениям!

— Если это то, чего ты хочешь, ты должна мне сказать.

Почему он настаивает, чтобы она подтвердила свое желание быть с ним? Потому что она задела его гордость, предположив, что когда-нибудь, если она ему откажет, он может взять ее силой? Не следовало этого говорить, ведь она знает, что Алекс не такой. Глинис помнила, как ее первый муж толкнул ее на кровать и лишил ее невинности после всего лишь короткой прелюдии и уж точно не дожидаясь ее разрешения.

Но Алекс требовал, чтобы она выразила свое согласие словами. Глинис было трудно сказать, что она его хочет, потому что это заставляло ее признать, что она действует не только из самоотверженной любви к ребенку. И что это больше, чем практичное решение выбрать мужа до того, как отец сделает такой выбор за нее.

— Да, я этого хочу, — прошептала она. — Алекс Макдоналд, я тебя хочу.

Он пошел на нее, заставляя ее пятиться, пока ее спина не уперлась в кровать. Глинис была рада этой опоре, потому что, когда Алекс стал покрывать поцелуями ее шею, у нее ослабли колени. Он прижался губами к ямке над ее ключицей, Глинис тихонько охнула. Его дыхание касалось ее кожи, и от этого у нее заныли груди. Наконец он накрыл их руками. Глинис закрыла глаза. Он снова стал целовать ее в губы, их языки двигались в старом как мир ритме, наполняющем ее желанием. Она обняла Алекса за шею и погрузила пальцы в его волосы. Он отстранился, но она последовала за ним, прижимаясь к нему всем телом.

— Ну что, мы отложим отъезд до утра? — спросил Алекс.

Его голос был хриплым от желания.

— Да, — снова сказала Глинис. — Уложи меня в постель.

— Правильный ответ, жена.

Алекс раздвинул полог, усадил Глинис на высокую кровать и зажег свечу на столике возле кровати. В постели он часто вел себя игриво, но в том, как он посмотрел сейчас на Глинис, не было и намека на фривольность.

— Платье, — напряженно произнес он. — Сними его.

Глинис глотнула. Она решила начать с обуви, сняла одну туфлю, потом другую, они с тихим стуком упали на пол, в тишине спальни этот звук показался оглушительным. Спуская с ноги один чулок, она подняла голову и увидела, что грудь Алекса сильно вздымается и опадает в такт глубокому дыханию. Он смотрел на нее с таким напряжением, что у нее задрожали руки, когда она стала снимать с головы платок и распускать волосы, которые Бесси уложила и заколола шпильками совсем недавно. Развязав первые два ряда шнуровки на спине платья, она уронила руки.

— Дальше я сама не могу.

Алекс не разжал губ, но коротко кивнул. Глинис соскользнула с кровати. Он была так напряжена, что, пока делала три шага, отделявшие ее от Алекса, и поворачивалась к нему спиной, у нее закружилась голова. Когда его пальцы коснулись ее спины, это простое прикосновение подействовало на нее так, что она резко втянула воздух. Но вскоре к ней отчасти вернулась уверенность в себе: она поняла, что Алекс, который обычно так умело расправлялся с женской одеждой, что это было даже возмутительно, вдруг неловко возится с завязками ее платья. Наконец он развязал их и стянул платье с ее плеч. Оно соскользнуло вниз и упало на пол у ее ног.

Он стал покрывать легкими поцелуями ее шею, губы его были мягкими и нежными, но пальцы так крепко сжимали ее руки выше локтей, что почти причиняли боль. Глинис откинулась назад и сквозь тонкую ткань рубашки ощутила жар его тела. Целуя ее волосы и щеку, Алекс спустил рубашку с ее плеч. Глинис почувствовала, как ее грудей касается прохладный воздух, но лишь на мгновение, потому что в следующее мгновение Алекс взял их в руки.

— О, Глинис! — Его дыхание опалило ее ухо жаром. — Если бы ты заставила меня выполнить обещание и мне пришлось бы ждать, я бы, наверное, умер.

Он царапнул зубами ее плечо, одновременно запуская руку под рубашку, которая еще держалась на ее бедрах. Когда его рука оказалась между ее ног, он застонал. Его пальцы ласкали, исследовали ее тело. Глинис захлестнула волна удовольствия. У нее ослабели ноги, внизу живота разливался жар, она бессильно повисла на Алексе. Но тот стал двигаться, его восставшая плоть упиралась в нее, и Глинис напряглась. Она повернулась к нему лицом, жаждая поцелуя. Шершавая ткань одежды Алекса задевала ее чувствительные соски. Он припал к ее губам в глубоком долгом поцелуе и одновременно прижал ее к себе, взяв за бедра.

Глинис оторвалась от его рта.

— Алекс, мне нужно лечь.

Он одной рукой откинул с кровати покрывало, потом подхватил Глинис на руки и легким движением уложил ее на кровать. Она и глазом моргнуть не успела, как он уже развязал свой плед и стянул с себя рубашку. Потом Алекс наклонился, чтобы снять сапоги, и Глинис увидела, как играют под кожей мускулы его спины и бедер. И вот он выпрямился и встал во всей красе лицом к ней. Он был великолепен! Свет от свечи рельефно обрисовывал все контуры его мускулистых рук и торса. Глинис опустила взгляд на его плоский живот и мужское орудие. Когда она снова посмотрела Алексу в лицо, то ей показалось, что его взгляд обжигает ее кожу. Ее сердце забилось сильнее, дыхание участилось. Алекс лег на кровать и потянулся к ней, и ее охватило предвкушение. Она почувствовала все одновременно: тепло его тела, его вес, безрассудную страсть, охватившую их обоих. Руки Алекса были повсюду, и каждая часть тела Глинис жаждала его прикосновения. Он целовал ее брови, щеки, челюсть, ухо, потом стал прокладывать губами и языком дорожку вниз по ее горлу. Она выгнулась ему навстречу. Потом его руки накрыли его груди и нащупали соски.

— Да, — выдохнула Глинис.

Алекс стал покрывать влажными поцелуями ее кожу вдоль ключицы, одновременно дразня пальцами ее соски. Глинис словно со стороны слышала бессвязные звуки, слетающие с ее губ. Она думала, что умрет от наслаждения. И это было еще до того, как он провел языком по ее груди до соска. Когда Алекс первый раз обвел кончиком языка вокруг ее соска, а потом втянул его в рот, она вцепилась в его волосы. Он сосал ее грудь так, словно все его существо было сосредоточено на том, чтобы извлечь ощущения из глубины ее души. Это было слишком. Глинис вцепилась в его плечи, сама не зная, молит ли она его о снисхождении или, наоборот, просит не останавливаться.

Алекс провел языком под ее грудью и стал целовать ее ребра. Его волосы щекотали ей кожу, посылая по телу огненные искры. Алекс стал опускаться ниже, целовать ее живот, бок над бедром, потом обхватил ее бедро рукой. Наконец он положил ладонь на холмик волос между ее бедер и нащупал подушечкой большого пальца самый чувствительный бугорок. Глинис закружил водоворот ощущений. Что он с ней делает!

Почувствовав тепло его рта там, где только что была его рука, Глинис вся напряглась. Алекс уже делал это раньше, но ей все еще как-то не верилось. Она приподняла голову и, затаив дыхание, увидела, как он убирает руку, чтобы поцеловать ее между бедер. Вдруг он приподнялся и посмотрел на нее таким взглядом, что у нее внутри все сжалось.

— Я знаю, что тебе это нравится, — сказал он низким голосом.

Нравится?! Она это обожает. Глинис снова уронила голову на кровать. Если за это ей нужно провести какое-то время в чистилище, она согласна.

Алекс провел языком по тому самому чувствительному месту. Глинис резко втянула воздух. О Боже! Алекс лизал языком, вбирал чувствительный бугорок в рот, водил языком снаружи и погружал его в ее лоно. Глинис вцепилась пальцами в простыню и целиком отдалась во власть охватившей ее бури ощущений. Она пыталась вести себя тихо, но из ее горла вырывались вздохи, стоны и какие-то звуки, похожие на мольбы. Ее голова металась по подушке из стороны в сторону, но Алекс был неумолим. Когда она почувствовала, что приближается к пику, он стал держать ее тело крепче и не давал ей отодвинуться до тех пор, пока ее тело не начало содрогаться во взрыве наслаждения.

Алекс провел языком вверх по ее животу, едва касаясь кожи, Глинис затрепетала. Он растянулся на кровати рядом с ней, и она повернулась к нему, все еще дрожа от испытанного экстаза, обвила его руками и спрятала лицо у него на груди.

— Я уже несколько дней мечтал это сделать, — признался Алекс, поглаживая пальцами ее спину и бок.

— Это было так хорошо, что наверняка это должен быть большой грех, — прошептала Глинис, не поднимая головы.

Он тихо засмеялся:

— Между мужем и женой нет ничего грешного, но если тебе нравится так думать, не стану с тобой спорить.

Глинис придвинулась ближе и почувствовала, как его твердая плоть упирается ей в живот, напоминая о его желании. И она тоже хотела его не меньше, снова и снова. Она притянула его голову к себе и поцеловала глубоким поцелуем, одновременно поглаживая рукой его мужское достоинство. Алекс застонал. Большего поощрения ему не требовалось. Он перекатил Глинис на спину, она обхватила его ногами и зажмурилась от удовольствия, чувствуя, как он в нее входит. Когда она снова открыла глаза, Алекс держал ее голову между ладонями и смотрел на нее.

— Мне очень этого не хватало, я хотел быть с тобой вот так…

Его признание прозвучало так, будто было вырвано у него против воли.

— Мне тоже тебя не хватало.

Неотрывно глядя ей в глаза, он начал двигаться в ней, лицо его было напряжено, дыхание стало неровным. Глинис знала, что Алекс гордится своей выдержкой, но чувствовала, что сейчас он едва сдерживается, и ей хотелось, чтобы его самоконтроль дал трещину. Она хотела почувствовать его несдерживаемое желание, знать, что все это действует на него так же сильно, как на нее. Алекс двигался все быстрее, входил в нее все глубже, Глинис схватилась за его плечи и еще крепче обхватила его ногами. Эмоции — желание, нежность, надежда — так переполняли ее, что, казалось, ее грудь взорвется. «Я тебя люблю». Она произносила эти слова мысленно и чуть было не произнесла вслух.

Ее захлестывали волны головокружительного наслаждения; выкрикнув ее имя, Алекс вонзился глубоко в нее последний раз и рухнул на нее. Он был тяжелый, но Глинис было приятно ощущать тяжесть его тела. Он принадлежал ей. По крайней мере сейчас он — ее.

Немного погодя Алекс перекатился на бок, увлекая за собой Глинис. Ее руки и ноги ослабели, казалось, если бы она была в море, то изгибалась бы на волнах, напоминая водоросли. Она лежала, положив голову ему на грудь, и его сердце оглушительно стучало прямо под ее ухом.

Глинис понимала, что только что произошло нечто очень важное и оно изменило ее навсегда. И она думала не о том, что согласилась выйти за него замуж, хотя это, конечно, изменит ее жизнь. Глинис не могла отрицать то, что случилось: она полюбила Алекса. Но она не знала, были ли его чувства так же сильны, как ее, когда он был в ней.

Алекс лежал на спине, одной рукой обнимая Глинис, а другой держа ее руку на своей груди. Глинис разглядывала его профиль, а он смотрел на потолок. Наконец она спросила:

— О чем ты думаешь?

— Так странно, я женился, а ни Коннор, ни Йен, ни Дункан об этом не знают, — ответил он.

Глинис проглотила разочарование.

— Вы очень близки?

— Да. Мы вчетвером через все испытания проходили вместе. — В голосе Алекса слышалась гордость. — Они будут первыми, кому я расскажу.

— А твои родители?

Алекс шумно выдохнул:

— Я поставлю их в известность, когда увижусь с ними.

Может быть, родители Алекса будут недовольны его женитьбой? Может быть, у них была на примете другая женщина?

Алекс повернулся к Глинис и накрыл ее щеку своей ладонью.

— Когда мы вернемся на Скай, нам нужно будет пожениться как следует. — Он пристально смотрел в глаза Глинис. — Я пошлю гонца к твоему отцу. Как только он прибудет, мы снова произнесем брачные обеты в присутствии свидетелей и устроим грандиозный пир в замке Данскейт.

— Я увижу на этом пиру твоих родителей? — спросила Глинис. — Какие они?

— О них поговорим позже.

Алекс закрыл ей рот поцелуем.

Отказываться от своих обещаний было не в характере Глинис, но все же Алекс знал, что успокоится только после того, как подпишет с ее отцом официальный брачный контракт и они произнесут брачные обеты в присутствии дюжины свидетелей из их клана. Если ему удастся найти священника, тем лучше.

Когда они занимались любовью, гнев и обида Алекса сгорели в огне желания. Он потерял голову от страсти, и все остальное не имело значения. А позже, когда Глинис лежала в его объятиях, его охватило ощущение полного счастья, и он забыл истины, которые не должен был позволять себе забыть. Но с рассветом к Алексу вернулась настороженность и вместе с ней чувство обиды.

Он знал, что не имеет права обижаться на Глинис за то, что она согласилась выйти за него замуж, только когда узнала, что Д’Арси не собирается на ней жениться. Не должно было его злить и то, что он был для Глинис всего лишь удачным выбором, ведь он сам привел ей этот аргумент. И если она согласилась выйти за него еще и для того, чтобы заменить мать его дочери, он должен этому только радоваться.

И все же сомнения тяготили его. Алекс не больше стремился к браку, чем она. Но когда он все-таки решил жениться, то Глинис Макнил оказалась его первым и единственным выбором. Другая ему бы не подошла. Но это его больше всего и беспокоило.

Глава 33

Бедняжка Бесси оказалась совершенно сухопутной жительницей, большую часть их долгого пути по морю она провела, перегнувшись через борт. Поправляя одеяло на спящей горничной, Глинис слышала, как Алекс смеется и разговаривает с людьми Кэмпбеллов, которые взялись отвезти их по морю на остров Скай.

Вождь Кэмпбеллов предоставил им корабль для возвращения домой. Алекс уговорил людей Кэмпбеллов разрешить ему встать за руль. Под его уверенной рукой корабль плавно скользил по воде и обходил рифы с легкостью феи, порхающей в лесу между деревьями.

Глинис закусила губу и стала смотреть на остров Скай, который маячил на горизонте. С ней Алекс не смеялся так уже несколько дней, с того момента, когда они покинули замок Инверари. С тех пор как она ему сказала, что будет его женой, его обычная веселость словно испарилась. Очевидно, Алекс в душе не хотел этого брака. Да, ему нужна жена, вернее, мать для его дочери, но его это не радует. Ей нужно было учесть фразу, которую он произнес во время их самого первого разговора еще на острове Барра: «Со мной вам семейное блаженство не грозит». Блаженство, как же! Больше похоже на несчастье… Во что только она ввязалась?

Глинис села рядом с Сорчей и стала расчесывать пальцами ее волосы, растрепавшиеся на ветру. Сорча улыбнулась, и это напомнило Глинис, что в их браке все-таки есть хорошая сторона. Он дал ей почувствовать радость материнства — драгоценный дар, которого, как она думала, будет лишена. И Алекс в отличие от Магнуса и ее мачехи не критикует ее постоянно, не ждет, чтобы она была не такой, какая она есть. И он готов защищать ее даже ценой собственной жизни, в этом Глинис не сомневалась.

Но Алекс неизбежно разобьет ей сердце. Когда Магнус спал с другими женщинами, это ранило ее гордость, но не более того. С Алексом все будет по-другому. Когда они занимались любовью, он не просто доставлял ей наслаждение, он открывал ей такие стороны самого себя, которых она раньше не знала. После того что они испытали вместе, Глинис было невыносимо думать, что он ляжет в постель с другой женщиной. Потому что она его полюбила. И помоги ей Бог.

Когда Алекс посмотрел на Глинис, улыбка ушла с его лица и Глинис упала духом. Он передал руль другому, пересек палубу, сел рядом с Глинис и взял Сорчу на колени.

— Вот эта суша справа от нас — полуостров Слит острова Скай. — Показывая, он положил руку на плечо Глинис и наклонил голову к ее голове. — А замок, который ты видишь, — это Данскейт, замок моего вождя.

Все тело Глинис тянулось к его телу, ей очень хотелось прислониться к Алексу, но она этого не сделала.

— Название Данскейт происходит от Скейтах. Так звали королеву воинов, у которой на этом самом месте, где сейчас стоит замок нашего вождя, была школа героев. — Для Сорчи Алекс сказал одно и то же сначала по-французски, а потом по-гэльски. — Горы, которые видны за замком, — это Кулин, они названы в честь Кухулина, самого знаменитого героя, которого тренировала Скейтах.

Глинис не могла не улыбнуться: она узнала начало одного из рассказов Алекса. И мысленно добавила его талант рассказчика к списку всего хорошего, что уже принес ей этот брак.

— Ну, так вот, Скейтах соглашалась обучать только самых храбрых и умелых молодых воинов. Чтобы показать, чего он стоит, мужчина сначала должен был проникнуть в ее форт, а форт был хорошо защищен и укреплениями, и магическими силами. Молодой парень Кухулин приехал сюда из Ирландии, потому что отец девушки, которую он любил, соглашался отдать свою дочь ему в жены, только если Кухулин пройдет обучение у Скейтах.

Юный Кухулин сумел проникнуть в замок, и королева-воительница приняла его. Позже, когда он уже проходил обучение, он помог Скейтах победить главу соседнего клана, которая доставляла Скейтах неприятности. Пока Кухулин выполнял это задание, у них со Скейтах родился ребенок. И хотя его сердце всегда принадлежало девушке, которая осталась в Ирландии, он подружился с дочерью Скейтах. К сожалению, ему пришлось убить на дуэли мужа дочери, я уверен, он об этом жалел. Думаю, Кухулин подружился и с самой Скейтах после рождения дочери…

— Разве эта история подходит для детских ушей? — перебила его Глинис.

Алекс пожал плечами:

— Я не могу изменить историю, это легенда нашего замка.

Глинис скрестила руки на груди и пробурчала:

— Макдоналды слагают легенды про распутников и называют их героями.

— Кухулин тогда не был женат. — Алекс помолчал и продолжил: — Когда он вернулся в Ирландию, отец девушки не разрешил им пожениться, хотя Кухулин выполнил его условие. Оказывается, он и не собирался давать им разрешение на брак и полагал, что поставил невыполнимое условие. Что ж, он жестоко ошибся. Кухулин захватил замок этого человека, взял его сокровища и его жизнь, а потом женился на своей любимой.

Глинис так заслушалась и погрузилась в легенду, что когда Алекс замолчал, она вздрогнула от неожиданности. Они подплыли уже так близко к замку Данскейт, что она могла разглядеть стражей на стенах.

— Когда-нибудь я расскажу тебе и другие истории про Скейтах и Кухулина, — сказал Алекс Сорче. — А сейчас пришло время тебе познакомиться с кланом Макдоналдов.

Лодка причалила возле главных ворот. Глинис встала, чтобы поблагодарить людей Кэмпбеллов. Им не терпелось скорее вернуться домой, и когда Алекс пригласил их в замок, они отказались. Один, однако, пожелал внести Бесси в замок на руках, потому что она все еще не пришла в себя после путешествия по морю.

Алекс поднял одной рукой Сорчу, другую протянул Глинис. Когда она посмотрела на него и увидела его мрачное лицо, настроение у нее совсем упало.

— Не волнуйся, никто и не надеялся, что я найду женщину, которая согласится со мной идти под венец, — сказал он, но его юмор показался Глинис вымученным. — Так что они все будут очень рады тебя видеть.

Если бы сам Алекс был доволен, ей было бы все равно, что думают остальные Макдоналды. Но она чувствовала себя жерновом, привязанным к его шее.

Не успели они подняться по крутой лестнице во внутренний двор замка, как Глинис со всех сторон окружили Макдоналды. Ей показалось, что все мужчины из этого клана необычайно высокого роста. Среди незнакомцев она увидела Дункана, он шел к ним. Дункан кивнул, и уголки его губ слегка приподнялись, Глинис решила, что это можно считать улыбкой. По обеим сторонам от него шли два темноволосых воина, по-видимому, братья.

— Пойдем, познакомишься с моими кузенами, — сказал Алекс и, положив руку ей на спину, подтолкнул вперед.

Прежде чем Алекс успел представить ее и Сорчу кузенам, Глинис услышала знакомый бас, донесшийся из-за спин других мужчин. Она приложила руку ко лбу. Нет, не может быть, чтобы это был ее отец!

— Александр Бан Макдоналд!

Он заставил толпу воинов Макдоналдов расступиться, как Моисей заставил расступиться воды Красного моря. По другую сторону людского моря стоял отец Глинис. Видя, что он направляется к ним, Алекс поставил Сорчу на землю рядом с собой и взял Глинис за руку.

— Ты украл мою дочь у меня из-под носа и утащил ее невесть куда на несколько недель! — вскричал отец Глинис, весь покраснев. — После этого ты или еще до конца дня станешь моим зятем, или считай себя покойником!

Глинис покраснела до корней волос.

— Папа, Алекс не…

Алекс перебил ее.

— Сэр, я прошу у вас прощения за то, что похитил вашу дочь, — сказал он, приложив руку к сердцу. — Но иногда мужчине, чтобы получить женщину, которую он хочет, приходится действовать дерзко.

Алекс брал всю вину на себя. Глинис была бы благодарна ему за этот жест, если бы им двигала не мужская гордость, а любовь к ней. Алекс продолжал:

— Думаю, вы знаете, что ваша дочь была, скажем так, настроена против брака. Поэтому у меня не было другого выхода, кроме как ее похитить.

Глинис увидела, что ее отец выглядит страшно довольным, она же чувствовала себя как телка, оказавшаяся в ловушке между двумя поварами.

— Мне удалось уговорить ее взять меня в мужья, — сказал Алекс. — И мы произнесли друг перед другом брачные обеты.

— Сомнительная сделка между вами двумя под звездами и без единого свидетеля не годится! — заявил отец Глинис, подбоченившись. — Глинис не какая-нибудь крестьянка, а дочь вождя клана. Ты, Александр Макдоналд, сделаешь все как положено, с контрактом и приданым и произнесешь клятвы перед вождями обоих кланов.

— Сэр, я хочу того же самого, — сказал Алекс.

Двое мужчин пытались перещеголять друг друга в решимости связать ее узами брака надлежащим образом. У каждого из них были на то свои причины, которые не имели никакого отношения к ее чувствам по этому поводу.

— Вождь Макдоналдов и я уже разработали брачный контракт, — сказал Гиллеонан Маклейн.

Как он мог предвидеть, что она вернется с Алексом, когда она сама этого не знала? И сколько же времени он ждет ее здесь, если успел подготовить брачный контракт? Это так унизительно! Ему следовало вернуться домой и сделать вид, что все в порядке.

— Я жду тут уже несколько недель, — сказал отец Глинис, подтверждая ее худшие опасения. — Давайте-ка займемся приготовлениями к свадьбе!

Один из двух красивых темноволосых воинов, пришедших с Дунканом, выступил вперед и сказал:

— Добро пожаловать, Глинис, дочь Гиллеонана Макнила с Барры! Я Коннор, вождь Макдоналдов из Слита, и я счастлив приветствовать вас в замке Данскейт.

После недовольных реплик отца Глинис было приятно услышать официальное приветствие вождя клана. Она ответила соответствующим образом:

— Будь благословенен дом внука Хью Макдоналда и правнука Лорда Островов.

Вождь указал жестом на другого брюнета, у которого были самые голубые глаза, какие только Глинис доводилось видеть.

— Это Йен, мой кузен и кузен Алекса.

Глинис быстро представили поочередно нескольким дюжинам Макдоналдов, а потом ее приветствовали несколько человек из клана Макнилов, которые находились здесь с ее отцом. Вскоре у Глинис голова шла кругом. К счастью, две женщины — проворная миниатюрная брюнетка в просторном платье, которое казалось слишком большим для ее стройной фигуры, и красивая рыжеволосая женщина, державшая на руках двух одинаковых малышей, — смиловались над ней и прервали череду приветствий.

— Пойдемте с нами, — сказала та, которая была меньше ростом. Она положила руку на спину Глинис и взяла за руку Сорчу. — Для вас приготовлена комната наверху. Я уже видела вашу горничную, бедняжку.

Вместе с женщинами Глинис и Сорча вошли в башню, поднялись по лестнице и оказались в крошечной спальне, пахнущей вереском.

— Мы решили, что вас пора спасать, — сказала рыжеволосая, широко улыбаясь. — Я Шилес, жена Йена.

— А я Илайса, сестра Дункана, — сказала вторая. — Я уже послала служанку за едой и питьем для вас. Если вам что-нибудь понадобится, только скажите.

Глинис была удивлена, что сестра Дункана выполняет обязанности хозяйки замка, но, по-видимому, у вождя клана не было близких родственниц, которые могли бы заниматься тем, чем обычно занимается жена. И было странно, что Коннор не женат, ведь для вождя клана иметь наследника еще важнее, чем для любого другого мужчины.

— Вы уже знаете от моего отца, что меня зовут Глинис. А это Сорча, дочь Алекса.

Шилес тепло улыбнулась:

— Как только я тебя увидела, сразу поняла, что ты дочка Алекса.

Сорча не могла отвести взгляд от близнецов. Она осторожно приблизилась к ним на несколько шагов.

— Это Бейтрис. — Шилес кивком указала на одну из близняшек. — А это Александра, мы назвали ее в честь твоего отца.

Александра схватила Сорчу за нос, и обе близняшки завизжали от восторга, а Сорча засмеялась. Глинис прижала руку к сердцу. Впервые слышать, как Сорча смеется, — это было как маленькое чудо.

Они немного поговорили о малышах, потом Илайса сказала:

— Я рада, что Алекс вас нашел. Признаться, никто из нас не ожидал, что он сделает такой хороший выбор.

— Так случилось, что когда ему понадобилась жена, — не без сарказма улыбнулась Глинис, — я оказалась под рукой. — Спохватившись, что сказала слишком много, она поспешила исправить ошибку. — Знаете, как говорят: «Греби тем веслом, которое ближе к тебе».

Шилес покачала головой:

— У Алекса никогда не было трудностей с тем, чтобы найти женщину, так что я уверена, причина была не в этом. А теперь давайте-ка будем вас одевать, потому что, как я поняла, они хотят устроить вашу свадьбу сегодня вечером.

Так быстро?

Глава 34

Глинис чувствовала себя больной. У нее болел желудок, гудела голова, а на грудь словно навалилась тяжесть, так что было трудно дышать. И хотя Шилес и Илайса были сама доброта, от вида их счастливых лиц Глинис становилось только хуже. Каждый раз, когда кто-нибудь из них повторял, как они рады, что Алекс выбрал невесту, так не похожую на «его обычных женщин», Глинис спрашивала себя, много ли времени пройдет до тех пор, когда Алекс вернется к своему обычному образу жизни и «его обычным женщинам».

Бум! Бум! Бум!

Глинис узнала этот стук: отец!

— Это мой отец!

Она вскочила на ноги, чтобы подбежать к двери первой, и выскользнула из комнаты, чтобы поговорить с отцом наедине.

— Ну, девочка, ты меня заставила поволноваться! — Отец сгреб ее в медвежьи объятия и приподнял над полом. Это немного подняло Глинис настроение, но только до тех пор, пока он не поставил ее снова на ноги и не сказал: — Слава Богу, что он на тебе женится. А то я боялся, что мне придется его убить.

— Папа, все происходило не так, как ты думаешь. Алекс на самом деле меня не хочет.

— О, он тебя точно хочет! — возразил отец. — Еще с тех пор, когда он увидел тебя на берегу у нас на острове Барра.

Глинис вздохнула:

— Папа, я имела в виду, что он не хотел меня в качестве жены. Не по-настоящему.

Ее отец поднял подбородок.

— Я знаю, что совершил ошибку с Магнусом Кланраналдом. — Гиллеонан Макнил признал это впервые. — Но Алекс видит тебя такой, какая ты есть, и ему нравится то, что он видит. Этот мужчина тебя полюбит, хочет он того или нет.

Глинис сглотнула ком в горле. Даже если ее отец глубоко ошибался, сознание, что он желает ей этого, согревало ее сердце.

— Откуда ты знал, что я уехала с Алексом? — спросила она.

— Я наблюдал за вами обоими и понял, что вам нужно только провести какое-то время вместе, чтобы это случилось, — сказал отец. — Так что я дал вам обоим повод думать, что собираюсь выдать тебя за Алена Маклейна, хотя он еще более сумасшедший, чем его отец Косматый.

— Так ты сделал это нарочно?

Отец Глинис довольно усмехнулся:

— Да.

Глинис не верила своим ушам. Как она только не старалась помешать планам отца снова выдать ее замуж: доверилась практически незнакомому мужчине, сбежала в Эдинбург, — и дело кончилось тем, что она делает именно то, чего он желал. Ей хотелось на него закричать, но до того, как она успела собраться с духом, он сказал:

— Перед тем как приехать сюда дожидаться тебя, я заехал домой на Барру. — Он наклонился к холщовой сумке, стоявшей у его ног, и достал из нее нежно-голубое платье. — Вот, твоя мачеха сшила тебе новое подвенечное платье. Нравится?

Глинис взяла платье и развернула его.

— Какое красивое! Очень мило с ее стороны, правда. Ох, папа, мне бы хотелось посмотреть на всех остальных.

— Они по тебе скучают, — вздохнул отец. — Скажи своему новому мужу, чтобы поскорее привез тебя с долгим визитом.

Глинис молилась о том, чтобы ей снова не возвращаться домой одной с позором.

Алекс стоял в зале между Коннором и Дунканом с одной стороны и Йеном и вождем Макнилов — с другой и ждал, когда появится его невеста. Он ждал и ждал. Когда отец Глинис шагнул было к дверям с таким видом, будто собирался схватить Глинис и притащить ее по лестнице за волосы, Алекс крепко взял его за руку:

— Не торопите ее.

Он встретился взглядом с Гиллеонаном и не отпускал его руку до тех пор, пока тот не кивнул и не сделал шаг назад.

Вдруг все голоса в зале смолкли. Алекс повернулся, и у него захватило дыхание: в дальнем конце зала стояла Глинис. Бледно-голубое платье привлекало внимание к ее стройной фигуре и обтекало ее при ходьбе. Ее каштановые волосы были собраны на макушке венком из цветов и лент и ниспадали каскадом по спине. Она казалась лесной нимфой, которая пришла сюда, чтобы его околдовать.

Но лицо Глинис было напряжено, в больших серых глазах застыло выражение паники, такой взгляд Алекс видел у раненого оленя, лежавшего на земле со стрелой в боку. Глинис делала каждый шаг очень осторожно и неуверенно, словно готова была броситься бежать, если кто-нибудь издаст громкий звук. На то, чтобы пересечь зал, ей, казалось, понадобилась целая вечность. И вот наконец она остановилась перед ним. Глинис не передумала, но она была к этому очень близка.

Алекс был поразительно красив — высокий, статный, в рубашке цвета шафрана и пледе с зелеными клетками, подходящими под цвет его глаз. Глинис думала, что большинство людей в зале, в частности люди из ее клана, наверное, удивляются, как вышло, что Алекс выбрал себе в жены эту тощую женщину с трудным характером. Идя через зал, казавшийся бесконечным, она бросала взгляды направо и налево, и ей не давал покоя вопрос: со сколькими из женщин в этом зале Алекс спал? С двумя? С тремя? С десятью?

— Ты выглядишь прекрасно! — Глинис наконец прошла до конца весь путь через строй гостей, и Алекс добросовестно сказал то, что подобало говорить жениху. — Думаю, сначала нам нужно подписать контракт.

Говоря «нам», Алекс, конечно, подразумевал ее отца. Тем не менее он подвел Глинис к столику, на котором был разложен документ. Читать Глинис умела, но сейчас она была слишком напряжена и взволнована, чтобы вникнуть в смысл слов.

— Он тебя устраивает?

Конечно, было очень любезно со стороны Алекса спросить ее мнение, но в этом не было смысла, потому что ее отец уже подписал бумагу. Глинис не могла выдавить из себя ни слова, она лишь кивнула. Алекс подписал контракт, подпись у него была такая же, как он сам, — крупная, уверенная, размашистая. Рядом с ним Глинис чувствовала себя тощей коричневой мышкой.

После того как Алекс и Глинис вернулись на свои места, оба вождя кланов произнесли необходимые в таких случаях речи. Они говорили о славном союзе, наследниках и прочих вещах в таком духе. Священника Глинис не увидела, так что, по-видимому, Алексу не удалось найти его за такое короткое время. Не обращая внимания на торжественные речи, Глинис закрыла глаза и стала произносить свою собственную молитву.

«Господи, пожалуйста, дай мне прожить с ним несколько месяцев, прежде чем он разобьет мое сердце».

— Глинис!

Услышав, что отец зовет ее по имени, она открыла глаза и обнаружила, что оба вождя смотрят на нее.

— Произнеси свои обеты! — прошипел ее отец.

Сердце Глинис билось так громко, что ей казалось, его стук слышен всем.

— Я…

У нее пересохло в горле, пришлось сделать паузу, глотнуть и начать снова. Она начинала так три раза, но все-таки смогла произнести положенные слова. Глядя в пол, Глинис ждала, когда Алекс произнесет свои клятвы.

Алекс молчал. Чем дольше он не начинал говорить, тем больше казалось, что его молчание заполняет весь зал. В конце концов Глинис рискнула искоса взглянуть на него и обнаружила, что он пристально смотрит на нее с мрачным выражением лица. Вдруг он схватил ее за запястье и потащил к выходу из зала. Глинис едва поспевала за его большими шагами.

— О, черт! — прошептала она.

«Что я сделала, чтобы заслужить такое обращение?»

Глава 35

Алекс привел Глинис в большую спальню. Глинис решила, что это спальня вождя, потому что она примыкала к большому залу. Но обставлена комната была простой мебелью, а стены даже не были ничем украшены. Алекс усадил ее на стул, потом пододвинул другой и сел напротив нее, лицом к лицу, так что их разделяло не больше фута.

— Глинис, я не могу продолжать эту свадьбу, когда ты выглядишь так, будто идешь на собственную казнь. Если для тебя быть моей женой — такое несчастье, мы покончим с этим прямо сейчас.

Глинис была так потрясена, что лишилась дара речи. Он сделал все, что мог, чтобы уговорить ее стать его женой, а теперь хочет освободить ее от клятвы?

— Я надеялся, что ты увидишь во мне человека, который тебя устраивает, и свыкнешься с мыслью о замужестве, — продолжал Алекс. — Но похоже, ты не можешь. А я не хочу растить дочь в доме, где царят гнев и несчастье.

Сердце Глинис забилось так сильно, что она почувствовала боль в груди.

— Будет нелегко убедить твоего отца, что я не уложил тебя в постель и у него нет причин заставлять меня на тебе жениться. — Алекс вздохнул. — Но я это сделаю.

Глинис вовсе не хотела возвращаться в дом отца и быть там выставленной на обозрение бесконечной череде претендентов на ее руку.

— А как же все эти люди, которые нас ждут?

Алекс только отмахнулся.

— Знаю, я на тебя очень наседал, чтобы ты вышла за меня замуж, но ведь ты очень упрямая девушка, которая знает, чего хочет. Так расскажи, почему ты согласилась за меня выйти?

Глинис облизнула губы. Она сомневалась, стоит ли говорить Алексу правду, но, кроме правды, ей было нечего сказать.

— Потому что я боялась, что ты женишься на Кэтрин, а я была уверена, что она бы причинила вред Сорче.

Алекс не отмахнулся от ее обвинений, не посчитал их глупыми и не потребовал доказательств. Он просто внимательно смотрел на Глинис и ждал, когда она объяснит подробнее.

— Из-за того, что Сорча не говорит, она чувствует то, что ускользает от внимания других людей.

— Да, я это заметил, — кивнул Алекс.

— Я нашла Кэтрин, когда она увела Сорчу купаться в заливе там, где никто не видит. Я сразу поняла, что Сорча ее до смерти боится. Та наверняка собиралась утопить девочку.

Глинис рассказала Алексу все, что случилось, хотя рассказывать было не так уж много чего.

— Она принесет опасность, — пробормотал Алекс, взъерошивая пятерней волосы. — Я понятия не имел, что Кэтрин желает зла Сорче.

Глинис привыкла, что ее отец, да и все остальные, отмахиваются от ее суждений. Ее тронуло, что Алекс не усомнился в том, что она правильно оценила сцену, которая предстала перед ней в тот злополучный день.

— Что ж, в одном по крайней мере я был прав, — сказал Алекс с печальной улыбкой. — Ты была бы хорошей матерью Сорче.

— Только ребенок — это мало для того, чтобы нас связать. — Глинис быстро заморгала, чтобы не расплакаться. — Как ты сам сказал, жена — это больше чем нянька.

— Я хотел тебя и для самого себя. — Алекс дотронулся внешней стороной пальцев до ее щеки. — Я знаю, для тебя важно, чтобы муж был тебе верен. Неужели только из-за этого пункта тебя так огорчает перспектива стать моей женой?

Глинис опустила взгляд на свои руки, сложенные на коленях, и кивнула.

— Тогда я дам тебе обещание, что до тех пор, пока мы делим постель как муж и жена, я не заведу другую женщину.

Когда Алекс заговорил о браке впервые, он только обещал быть осмотрительным. Сейчас он готов был пообещать ей то, чего она хотела, но можно ли ему доверять? Даже если сейчас Алекс искренен, будет ли он думать так же через месяц?

— Самое большее, что я могу сейчас сделать, — это дать тебе слово. — Он встал и посмотрел на нее сверху. — Мне бы хотелось, чтобы этого оказалось достаточно.

Если бы Алекс накричал на нее и ушел в гневе, Глинис, возможно, не стала бы его останавливать. Но он наклонился к ней и поцеловал в щеку. От этого нежного жеста у нее снова подступили слезы к глазам. Потом он повернулся и тихо пошел к двери.

Конечно, на ее взгляд, он — лучший, кого она может выбрать. Но дело не только в этом: он единственный мужчина, который ей нужен. Хватит ли ей смелости рискнуть, не побояться, что он может причинить ей боль? Точно Глинис знала только одно: ей была невыносима мысль, что он женится на другой женщине.

— Алекс!

Он обернулся. Его лицо, обычно такое живое, казалось усталым и осунувшимся.

— Ты был прав, я не выполнила мою часть сделки. Поскольку я обещала, что выйду за тебя замуж, мне не следовало делать это как будто из-под палки. Это было неправильно, и я прошу прощения.

— Ты не должна извиняться, — устало сказал Алекс. — Я пойду сообщу остальным и пришлю кого-нибудь принести тебе ужин, чтобы тебе не пришлось с ними встречаться.

Когда он снова пошел к двери, Глинис вскочила на ноги.

— Подожди, ты меня не понял!

Он невесело улыбнулся:

— Да, вот это верно.

— Я хотела сказать, что нам нужно пожениться! — быстро протараторила Глинис. — Я с этим смирюсь.

Он сухо усмехнулся:

— Смиришься с тем, что тебе ненавистно? Нет, так дело не пойдет.

— Алекс, я хочу выйти за тебя замуж! — пылко сказала Глинис, и это была правда. Она желала его всем сердцем. — И я постараюсь тебе доверять.

— Ты уверена, что хочешь идти до конца? — Алекс был очень серьезен. — Мне не нужен пробный брак.

Раньше Алекс уже говорил, что она нужна и ему самому, и Глинис ухватилась за эти слова. Хотя он бы вообще не стал жениться, если бы не Сорча, но все-таки, по-видимому, испытывает к ней какие-то чувства.

Глинис подавила свои сомнения и кивнула.

— Все, о чем я прошу, — это спокойный дом для меня и моей дочери. — Алекс протянул руку, и когда Глинис взяла ее, он искренне улыбнулся. — Дункан развлекает всех игрой на дудке, но давай не будем заставлять их ждать еще дольше.

У самого входа в зал они остановились. Алекс посмотрел на Глинис.

— Готова?

Она кивнула. Он ободряюще пожал ей руку и распахнул дверь.

Гул голосов смолк, и все головы повернулись в их сторону. Дункан оборвал на середине скорбный мотив и заиграл веселую мелодию, которая звучала как само счастье. Макдоналды разразились громкими радостными возгласами, выражая одобрение их брака, и Глинис покраснела от удовольствия. Ее сердце наполнилось надеждой. Она улыбнулась Алексу, и они, держась за руки, двинулись через зал. На этот раз они произносили свои обеты уверенно и твердо, без колебаний. Потом Алекс поцеловал Глинис, чем вызвал новый шквал одобрительных возгласов и общего веселья. Как только Алекс отпустил ее, Сорча, стоявшая с Илайсой и Шилес, подбежала к Глинис и обхватила ее за талию.

Вот так у Глинис вдруг появились и муж, и дочь. Когда Алекс обнимал ее за плечи, Сорча стояла с ней рядом. Все Макдоналды оказали ей такой теплый прием, что Глинис отбросила сомнения и решила наслаждаться этим днем счастья.

Мужчины из клана Алекса стали подходить один за другим, по традиции приветствуя новобрачных и желая им добра: «Долгой вам жизни», «Пусть каждый день несет вам счастье и не будет ни одного дурного дня».

Алекс смеялся над чем-то, что ему говорил Йен, как вдруг Глинис почувствовала, как он напрягся рядом с ней.

— Значит, это правда, что ты дал женщине тебя окрутить?! — произнес низкий мужской голос.

Глинис повернулась к тому, кто это сказал, и ей показалось, что она заглянула в будущее и увидела Алекса тридцать лет спустя. Этот высокий светловолосый воин мог быть только его отцом.

«Ох, грешно мужчине быть таким красивым в его возрасте!»

— Отец, это я ее окрутил. — Голос Алекса был таким же напряженным, как его спина. — Я счастливчик!

Последнюю фразу он произнес так яростно, что она прозвучала скорее как вызов, нежели как выражение удачи.

— А ты красивая! — сказал отец Алекса, подмигнув Глинис и взяв ее за руки.

Глинис стало понятно, от кого Алекс унаследовал свое обаяние, но во взгляде старшего мужчины была жесткость, какую во взгляде Алекса Глинис видела, только когда он дрался. И сейчас. Его отец наклонился было, чтобы поцеловать Глинис, но Алекс вытянул руку, не давая ему это сделать.

— Тебе давно было пора выполнить свой долг и жениться. — Отец встретился с грозным взглядом сына. — Мужчине нужен наследник.

Через толпу гостей протиснулась темноволосая женщина и бросилась на шею Алексу.

— Это правда? Ты наконец женишься?

— Да, мама, — ответил Алекс напряженным голосом, мягко отстраняя ее от себя. — Что вы здесь делаете?

— До нас дошли слухи, что Макнил заявил, будто ты сбежал с его дочерью и он ждет тебя здесь, — ответил отец Алекса. — А сегодня мы получили сообщение от нашего вождя, что ты вернулся с девушкой.

Алекс сердито покосился на Коннора.

— Мы сразу же приехали, — сказала мать Алекса. — Не могли же мы пропустить свадьбу сына.

— Вы приехали вместе? — спросил Алекс. — На одном корабле?

— У нас было мало времени, — ответила его мать.

— Я рад, что вы присоединитесь к нам на свадебном пиру, — сказал Алекс, хотя по его голосу было совсем не похоже, что он в восторге. — Мать, отец, знакомьтесь, это моя невеста, Глинис, дочь Гиллеонана с Барра, вождя клана Макнилов.

— Я не думал, что на всем Шотландском нагорье найдется женщина, которая сможет поймать моего сына, — сказал отец Алекса, снова подмигивая. — Но ты доказал, что я ошибался.

— Как можно говорить такие ужасные вещи новобрачной?! — возмутилась мать Алекса. — Я только надеюсь, что наш сын будет лучшим мужем, чем был ты!

Глинис начала понимать, откуда у Алекса взялось отвращение к браку и почему ему так хочется иметь спокойный дом.

Мать Алекса похлопала Глинис по руке.

— Как бы ты этого ни добилась, дорогая, я благодарю Бога, а то уж я боялась, что никогда не дождусь внуков.

— Тогда тебя обрадует моя вторая новость.

Алекс вывел вперед Сорчу, прятавшуюся за его спиной, и положил руки ей на плечи.

— Это моя дочь Сорча.

Мать Алекса взвизгнула и всплеснула руками. Не дав родителям времени подойти к девочке ближе, Алекс поднял ее на руки и заговорил с ней по-французски, в этот раз не переводя свои слова на гэльский. Потом снова обратился к родителям.

— Сорча пока предпочитает не говорить, — сказал он твердым тоном. — Она заговорит в свое время, так что не наседайте на нее.

Ну и семейка! Глинис вдруг спохватилась, что так и не спросила Алекса, где они будут жить после свадьбы. Она очень надеялась, что не с его родителями.

Алексу казалось, что он задыхается. Его мать и отец — в одной комнате с ним, у его невесты такой вид, будто она скорее предпочла бы оказаться на дне моря, а его дочь съежилась у него на руках, закрывая лицо ручонками. Появление родителей напомнило ему веские обстоятельства, по которым он не собирался жениться.

Глава 36

После того как со стола убрали остатки еды и гости стали расходиться по постелям, друзья Алекса собрались вокруг Глинис и принялись рассказывать ей разные байки про ее молодого мужа. Все они пили и получали большое удовольствие от происходящего, как это бывает у мужчин на таких пирах. Но ее молодой муж, казалось, получал больше удовольствия от вина, чем от шуток друзей.

— Это особый день и для меня, — сказал Дункан. — Нечасто мужчина получает подарок на свадьбе друга.

— Какой еще подарок? — спросил Алекс.

— Как же, тот славный корабль, который мы украли у Косматого, теперь принадлежит мне. Ты разве не помнишь наше пари?

— О чем ты?

— Я говорил, что не пройдет и полгода, как ты женишься, — напомнил Дункан. — И вот ты женат, а прошло всего три месяца.

— О нет! — воскликнул Алекс. — Ты не заберешь у меня корабль!

Дункан расплылся в улыбке:

— Заберу, заберу.

— Ей-богу, мне жалко терять эту посудину! Ты же знаешь, как я ее люблю.

Глинис сжала губы. Неужели обязательно заявлять в присутствии всего клана, что краденый корабль ему милее невесты?

— Я бы сказал, что ты это пари выиграл. — Дункан повернулся к Глинис: — Алекс — везучий, я желаю вам всяческого счастья с этим чертовым бродягой.

Мужчины засмеялись, Глинис тоже изобразила улыбку. Потом Дункан стал обходить остальных мужчин и собирать с них деньги. По-видимому, каждый из них ставил на то, что Алекс никогда не женится.

— Для мертвеца ты выглядишь неплохо, — сказал низкорослый жилистый мужчина, хлопнув Алекса по спине.

Алекс удивился:

— Что за чепуху ты несешь, Тейт?

Коротышка повернулся к остальным и крикнул:

— Разве Алекс нам не говорил, что он скорее умрет, чем женится?

Коннор схватил Тейта за шкирку, как кота.

— Ты же знаешь, какой Алекс шутник.

Но Тейт не унимался:

— Алекс говорил это не один раз, а раз сто: «Лучше привяжите к моей ноге якорь и бросьте меня в море, чем привязывать к жене. Лучше побейте меня…»

Голос Тейта стих — Коннор его вытолкал. Йен улыбнулся Глинис улыбкой, от которой наверняка замирало не одно женское сердце.

— У нас не было возможности покутить с женихом в ночь перед свадьбой, как принято. Вы не против, если мы ненадолго заберем вашего мужа, а уж потом отдадим его вам навсегда?

Вот только навсегда ли…

Женат. Как это случилось?

Алекс сделал еще один большой глоток из кубка с виски. Он еще в детстве поклялся, что никогда не женится. И вот у него есть жена. Ему было трудно это осмыслить, даже несмотря на то что последние две недели он провел, уговаривая, обольщая, соблазняя и чуть ли не умоляя Глинис выйти за него замуж.

— Не трусь! — хохотнул Йен, пожимая его плечо.

— А что, если я не справлюсь? — В Алексе нарастало отчаяние.

— Тебе нужны краткие инструкции? — спросил Дункан с самым серьезным видом. — Как обращаться с женщиной в постели?

— Я имел в виду не постель! Как доставить женщине удовольствие, я знаю. — Алекс ткнул Дункана кулаком в руку и повернулся к Йену: — Меня волнует все остальное. Что я буду с ней делать?

— Ты будешь делать то же, что и всегда, разница только в том, что теперь тебе есть с кем об этом поговорить. — Йен усмехнулся. — Независимо от того, хочешь ты этого или нет.

— Мне кажется, Глинис славная девушка, — сказал Коннор. — Уверен, ты зря беспокоишься.

Беспокоится? Алекс покосился на Глинис и Сорчу, которая задремала у нее на плече. Он цепенел от ужаса при мысли, что может их подвести.

Отец Алекса оттолкнул в сторону Йена, чтобы сесть рядом с сыном. Алекс закрыл глаза. «Господи, не надо!» Отец положил руку ему на плечи. Прямо по пословице шотландских горцев: «Кто пришел незваным, сядет без приглашения». Йен, Дункан и Коннор почувствовали, что он пропадает, и утащили его в угол для приватного разговора. Ни с кем другим Алекс разговаривать не желал, особенно — с отцом.

— Никогда не люби женщину, — заявил его отец, глядя через зал на мать Алекса. — А не то она разорвет твое сердце на куски и скормит его рыбам.

Сорча зевнула и положила голову на плечо Глинис. Та поцеловала девочку в макушку, она была рада, что Сорча находится с ней, так ей было спокойнее. Она увидела, как Шилес вошла легкой походкой в зал и направляется к ним.

— Сорча может лечь спать с нами и нашими малышами, — сказала Шилес и протянула Сорче руку. — Близнецы уже наверху с няней.

— Сорча не привыкла к незнакомым людям, — начала было Глинис, но девочка вскочила на ноги и с готовностью взяла Шилес за руку.

Шилес мягко улыбнулась:

— Это ваша брачная ночь, а Сорче будет хорошо с близнецами.

Без девочки Глинис почувствовала себя покинутой. К ней подошла мать Алекса и села рядом, что, конечно, не могло поднять настроение Глинис. По-видимому, когда-то она была красивой — до того, как разочарование прорезало глубокие складки на ее коже вокруг рта и глаз. Мать Алекса похлопала Глинис по руке.

— У Алекса доброе сердце, — сказала она. — К сожалению, от отца ему досталась дурная кровь.

Глинис заметила, что у женщины заплетается язык. Неужели все Макдоналды — пьяницы?

— За единственного мужчину, который сумел укротить мою неукротимую дочь! — крикнул Гиллеонан Макнил и высоко поднял кубок.

Тем самым он убедительно показал, что по части выпивки Макнилы не отстают от Макдоналдов. Глинис закрыла глаза, мечтая оказаться где угодно, только не здесь. Она видела, что чем сильнее мужчины пьянеют, тем более цветистыми становятся их рассказы. Ей вспомнилась ее первая свадьба. Магнус вообще-то не относился к числу мужчин, способных проявить чуткость к девушке в ее первую брачную ночь, а пьяный он был еще хуже. Глинис встала, намереваясь тихо выскользнуть из зала и подняться в спальню, которую им приготовила Илайса. И запереть дверь на засов. Но не успела она сделать и двух шагов, как кто-то из мужчин закричал:

— Алекс, твоя невеста тебя заждалась! Пора в постель!

Глава 37

Свою брачную ночь Алекс не помнил. Он лежал и думал, какой же он мерзавец. Никчемный тип. Жалкая пародия на мужа. Голова болела просто дьявольски. О чем он только думал?

«О, Иисусе, забери меня прямо сейчас!»

Во рту у него пересохло, глаза как будто засыпало песком, он был все еще пьян, но голова болела так, что в глазах темнело. А хуже всего было тянущее ощущение в желудке, по которому Алекс понял, что его уже подташнивает.

Как ни ужасно он себя чувствовал, он повернулся к своей новобрачной, собираясь компенсировать утром внимание, которое он не уделил ей ночью. И на ощупь протянул руку. Но невесты в кровати не оказалось.

Алекс вылез из постели и налил в таз воды из кувшина. Сначала ополоснул лицо, потом, когда это не помогло, опустил голову в воду и закрыл глаза. Будь все проклято, он чувствовал себя погано. И дальше должно быть только хуже.

Следующий час Алекс провел, ища по всему замку Глинис, при этом стараясь, чтобы никто не догадался, что он уже потерял свою жену. Наконец он нашел ее в галере, вытащенной на берег. Глинис сидела прямая, как стрела, скрестив руки на груди, и с мрачным выражением лица смотрела на море. Когда Алекс залез в галеру, она на него даже не посмотрела. Через некоторое время он все-таки поинтересовался:

— Что ты здесь делаешь?

— Жду, когда можно будет уехать, — сказала она. — Я хочу, чтобы наша брачная ночь как можно скорее осталась позади.

Всю брачную ночь он проспал. Помоги ему Бог, потому что в постели он, был уверен, способен на многое.

Глинис снова плотно сжала губы. Она так и сидела, скрестив руки. Но, по крайней мере, не кричала на него и не швырялась предметами, как делала его мать. Алекс подумывал, не напомнить ли ей, что их настоящая брачная ночь уже состоялась после того, как они наедине произнесли друг перед другом брачные обеты, и тогда он выполнил свою задачу весьма неплохо. Но потом он передумал и не стал напоминать о своих подвигах в ту ночь. Когда он уже решил, что Глинис никогда с ним не заговорит, она сказала:

— Ты мне никогда не говорил, где мы будем жить.

— Ну, этот вопрос я как раз хотел обсудить с тобой.

— Только не надо делать вид, будто у меня есть выбор, будто ты уже не решил все сам.

Разговаривая с Алексом, Глинис по-прежнему смотрела не на него, а на горизонт. Алекс вдохнул поглубже и напомнил себе, что Глинис привыкла, что с ее мнением не считаются. Возможно, это давало ему возможность компенсировать свои промахи.

— Земля моего отца когда-нибудь будет принадлежать мне, так что у нас есть веская причина жить там. — Алексу показалось, что ее спина стала еще более напряженной, хотя он не представлял, как такое возможно. — Но Коннору нужно, чтобы кто-то отправился на Северный Уист, где люди нашего клана брошены на милость наших пиратствующих родственничков.

Алексу самому хотелось туда поехать. Его, конечно, привлекала перспектива воевать с пиратами, а жить с любым из его родителей… примерно так он представлял себе ад. Но больше всего ему хотелось сделать Северный Уист безопасным для их клана.

— Перед тем как отправиться в Эдинбург, я пообещал Коннору, что, когда вернусь, буду жить на Северном Уисте и приведу остров в порядок, — сказал Алекс. — Но это было до того, как у меня появились жена и дочь. Там гораздо опаснее, чем на землях моего отца, так что я подумываю попросить Коннора послать вместо меня Дункана.

Глинис быстро покосилась на него:

— Я не какая-нибудь неженка вроде тех женщин, с которыми ты имел дело при дворе или во Франции.

— Я и не говорил, что ты неженка, но теперь я за тебя отвечаю.

— Северный Уист недалеко от острова Барра, так что сомневаюсь, что там намного опаснее, — сказала Глинис. — К тому же, если тебе понадобится помощь, мой отец пришлет своих людей.

Алекс мысленно поблагодарил Бога, что ему досталась бесстрашная жена — раз уж ему пришлось жениться. Но все-таки он не хотел скрывать от Глинис, что их ждет на Северном Уисте.

— У нашего клана есть там старый замок, Данфэйлиг. Замок будет надежно защищен, но сначала его надо отремонтировать. Для того чтобы он стал удобным для жилья и безопасным, предстоит еще многое сделать.

— Мне нравится, когда есть чем заняться, — улыбнулась Глинис. — И надеюсь, ты помнишь, что всю дорогу до Эдинбурга и обратно я спала под открытым небом на голой земле?

— Нет, я не забыл ни одной ночи.

Алекс встретился с Глинис взглядом, от которого та покраснела. Он был рад возможности напомнить, что умеет доставить ей удовольствие в постели, когда не пьян в стельку.

— И я смогу чаще видеться с моей семьей, — сказала Глинис. — Алекс, ну пожалуйста, давай поедем туда.

Слава Богу!

— Мои родители нас ждут, так что по дороге нам нужно будет нанести им визит. Но потом мы отправимся на Северный Уист.

Глинис наконец немного оттаяла. Они поговорили как воспитанные люди и пришли к соглашению по важному вопросу без шума и крика. Это было неплохое начало. Алекс не хотел упоминать бывшего мужа Глинис, но еще одним преимуществом Северного Уиста перед островом Скай было то, что он гораздо дальше от крепости клана Кланраналдов, замка Тиорам.

— Эту галеру мы отобрали у Черного Хью, когда выгоняли его из замка Данскейт. — Алекс похлопал по перилам. — Откуда ты узнала, что Коннор хочет отдать мне именно эту?

— Мне сказала Илайса.

Ну конечно. Алекс окинул взглядом корабль. Это была настоящая военная галера, так что Коннору придется выделить ему восемнадцать человек в качестве гребцов.

— На Северном Уисте мне понадобится военная галера. — Он облокотился на перила и еще разок полюбовался галерой, которую они отобрали у Косматого. Она прекрасно смотрелась на воде, но Алекс уже начал смиряться с мыслью, что потерял ее. — Жалко, что придется отдать эту красавицу.

— Если я еще раз услышу хоть слово о той галере, которая, кстати, с самого начала не была твоей, клянусь, я ее сожгу, — пообещала Глинис.

И Алекс еще гордился тем, что разбирается в женщинах! Он понятия не имел, почему упоминание о лодке Косматого так расстраивало Глинис. К счастью, он увидел, что по берегу идут Илайса с Сорчей и Бесси. Рассудив, что лучше дать Глинис время успокоиться, он пошел им навстречу.

Когда он приблизился, Илайса сказала:

— У меня есть для тебя сообщение от Тирлах, только не было возможности сказать об этом раньше.

По опыту общения с провидицей Алекс догадывался, что сообщение от Тирлах — это не то, что стоило бы услышать его дочери. Он сказал:

— Сорча, подожди меня на корабле.

Когда девочка, подпрыгивая, ушла с Бесси, он недовольно заметил:

— Тирлах не могла подождать со своими предостережениями до тех пор, пока я с ней встречусь?

Илайса улыбнулась:

— На этот раз никаких предостережений. Она посылает тебе свое благословение на женитьбу.

— Так вот откуда ты знала, что нужно приготовить достаточно еды и питья для большого пира. Спасибо.

Коннор даже не догадывался, как много делает для него Илайса. Хотя она была совсем молода, он бы не смог найти жену, которая содержала бы замок в таком же порядке. «Ценность колодца не узнаешь до тех пор, пока он не опустеет».

— А еще Тирлах просила напомнить, что она оказалась права насчет трех женщин. И насчет особого подарка, яркого, как лунный свет.

Алекс покосился через плечо на свою дочь, ее волосы действительно были такого же цвета, как лунный свет, и ее имя означало «сияющая».

— Да, это особенный подарок.

— А как насчет трех женщин? — спросила Илайса.

— Три женщины действительно просили меня о помощи, — признал Алекс. — Вот только не могу сказать, чтобы у меня хоть раз был выбор, оказывать эту помощь или нет. Глинис мне угрожала, мать Сорчи уплыла без нее, а третью я же не мог просто оставить тонуть.

Илайса рассмеялась:

— Да, наверное, ты прав.

— Как и предсказывала Тирлах, одна принесла обман, другая — опасность. — Алекс только представил, что мог потерять Сорчу, и у него защемило сердце. Он попытался вернуть разговору легкий тон. — И надеюсь, моя молодая жена сегодня ночью осуществит мои самые сокровенные желания.

Илайса тепло улыбнулась Алексу и дотронулась до его руки.

— Открой ей свое сердце.

— Хм, и почему это я должен принимать советы от младшей сестры Дункана? — шутливо спросил Алекс.

— Потому, Александр Бан Макдоналд, что, хотя некоторые и говорят, что тебе досталась женщина лучше, чем ты заслуживаешь, я верю, что ты можешь быть очень хорошим человеком. Если, конечно, пожелаешь.

Корабль отплывал от берега. Сорча прильнула к отцу и помахала рукой замку Данскейт. Она уже скучала по двум маленьким рыжеволосым девочкам. Они издавали много смешных звуков, но среди них было только одно слово, которое они кричали снова и снова: «Па! Па!» И Сорче это нравилось, потому что они очень этому радовались. Но она была разочарована, что они не увидели королеву-воительницу, про которую так интересно рассказывал ее отец. Если только этой королевой не была ее новая мама. Глинис одевалась, как другие женщины, но Сорча могла представить, как она сражается, держа большой меч. С Глинис она чувствовала себя в безопасности.

Глава 38

Глинис собиралась сердиться на Алекса очень долго. Хотя, конечно, муж, проспавший всю брачную ночь, — это все-таки лучше того, что было у нее в первом браке. Магнус был мерзкой эгоистичной свиньей как в постели, так и вне ее.

Но, наблюдая за Алексом, который сидел у руля с Сорчей на коленях и показывал ей разные приметные места на берегу и маленькие островки, мимо которых они проплывали, она постепенно смягчалась. У него легкий и щедрый характер. В конце концов, ее любопытство взяло верх над упрямством, и она осторожно прошла вдоль борта поближе к рулю, чтобы слышать, что говорит Алекс.

— Вон там живет твоя бабушка.

Он обратил ее внимание на двухэтажный дом на некотором расстоянии от берега справа от них. Через некоторое время он показал на более старое строение, большее по размеру и более укрепленное, стоящее на берегу слева от них.

— А там живет твой дедушка, и там мы остановимся.

Сорча дернула Алекса за руку и подняла вверх два пальца.

— Ты хочешь спросить, почему у них два дома? — Алекс помолчал, обдумывая ответ. — Потому что им нужно много места для всех их друзей.

Глинис следовало принять это как предостережение.

Родители Алекса уехали из Данскейта раньше и встретили их в холле. Когда все сидели за столом, в зал то и дело входили служанки с подносами с едой и напитками. Каждая тепло, даже слишком тепло, приветствовала Алекса. И ни одна не была старой или некрасивой. Дом отца Алекса слишком сильно напомнил Глинис замок Кланраналда. Хотя шутки и замечания Алекса не были такими вульгарными, как щипки и обжимания Магнуса, тем не менее, было совершенно ясно, какие отношения связывали его с некоторыми из этих женщин. Глинис уже не так нравилась щедрая натура ее нового мужа.

— Привет, Анна, — окликнул Алекс пышногрудую рыжеволосую служанку, которая ему подмигнула. — Хорошо выглядишь, Бриджид, — сказал он красивой брюнетке, которая нарочно задела его, подавая кружку с элем.

Глинис вдруг стало нехорошо, ее ладони вспотели. Глядя на противоположную стену и держась за стол, она встала.

— Я бы хотела устроиться в моей спальне, если кто-нибудь покажет мне дорогу.

— Ну вот, пришли, — сказал Алекс, открывая дверь перед Глинис и Сорчей.

Было странно оказаться в своей старой спальне, а еще удивительнее — привести сюда свою новую семью. С тех пор как Алекс достаточно повзрослел, чтобы самостоятельно выходить в море, он старался бывать в этой комнате как можно реже. Он вечно искал для себя приключений — или проблем на свою голову, это как посмотреть, — вместе с Коннором, Йеном и Дунканом. Кроме того, был частым гостем и в замке Данскейт, и в доме Йена.

Сорча пошла выглянуть в окно, а Глинис смотрела куда угодно, только не на Алекса. А тот скептически взглянул на маленькую кровать. У него будут свисать ноги, но зато в кровати такого размера Глинис не сможет его избегать. Ему отчаянно хотелось остаться с ней на некоторое время наедине, и не только в постели. Он собирался попросить мать, чтобы та взяла Сорчу на ночь к себе. Поэтому, когда мать появилась в дверях, сын очень обрадовался.

— У вас все есть, что нужно? — спросила она.

Хотя мать Алекса переселилась в свой дом несколько лет назад, всякий раз, когда она переступала порог замка его отца, она принимала на себя роль хозяйки. Прежде чем Алекс успел попросить ее взять Сорчу ночевать к себе, она заговорила о том, для чего пришла.

— Наши люди по эту сторону острова Скай не получили вовремя известие о свадьбе в Данскейте. — Она радостно улыбнулась и хлопнула в ладоши. — Поэтому сегодня вечером я приглашаю всех вас на еще один свадебный пир!

Алексу эта новость пришлась не по душе. Что ему точно сегодня не было нужно, так это еще один свадебный пир.

— Это очень мило с вашей стороны, — сказала Глинис, но Алекс видел, что она побледнела как полотно. — Я немного устала от всех… волнений прошлой ночью. Так что если вы не против взять к себе Сорчу, я бы хотела отдохнуть.

У Алекса затеплилась надежда. Он сказал:

— Я бы и сам не прочь прилечь.

Глинис бросила на него такой взгляд, от которого бы даже молоко скисло.

— Я уверена, ты найдешь себе где-нибудь постель.

Когда все они спускались по лестнице, Алекс накинулся на мать:

— Зачем тебе это понадобилось? Могла бы сначала меня спросить, прежде чем всех приглашать.

Его мать улыбнулась Сорче.

— Я хотела, чтобы твоя жена и дочь почувствовали, что им здесь рады.

Это показное проявление добрых намерений не успокоило Алекса. Оба его родителя делали только то, чего сами хотели, не думая ни о ком другом. Однако дело было сделано, и ему предстояло провести сегодняшний вечер, развлекая всех и каждого, живущих в пределах половины дня пути от дома его отца.

Вскоре он уже сидел в зале с кружкой эля в руках, думая о своем не слишком веселом будущем. Вдруг до него донеслись голоса родителей. Алекс оглянулся и увидел, что Сорча изо всех сил прижимает к себе старую куклу, глядя то на бабушку, то на дедушку.

— Твои слова мне не указ! — заявила мать Алекса, подбоченившись и наклоняясь вперед. — Сегодня вечером я забираю Сорчу домой.

— Ты не заберешь мою внучку из этого дома! — закричал его отец.

Эти двое были так поглощены спором друг с другом, что не замечали, что Сорча смотрит на них огромными расширенными глазами. Алекс решительно подошел к ним и поднял Сорчу на руки. Она прильнула к нему, засунув палец в рот. Он отвел от ее лица волосы и поцеловал ее в лоб.

— Я этого не потерплю! — Его родители замолчали, выслушав сердитую реплику сына. — Или вы двое будете ладить между собой в присутствии моей дочери, или вы ее больше не увидите.

Тут его мать и отец заговорили одновременно:

— Но она моя единственная внучка! Ты не имеешь права!

— Я имею право. — Алекс задержал взгляд сначала на отце, потом на матери. — И я не позволю вам воевать из-за моей дочери так же, как вы воевали из-за меня.

Алекс никогда не говорил о своем отношении к их ссорам, и сейчас оба его родителя — редкий случай! — были настолько потрясены, что на время лишились дара речи. Алекс подумал, что, наверное, в семьях такое часто бывает. О каких-то очевидных истинах порой никто не говорит вслух, как будто от этого они становятся менее реальными.

— Я больше не буду повторять, — сказал он. — Если вы не можете быть друг с другом вежливыми, мы уедем и больше не вернемся.

Настроение у Алекса все больше портилось. Ну, зачем Мэри надо было явиться на этот пир? Здороваясь с ее мужем, Алекс чувствовал себя последним негодяем. Теперь, когда он сам стал мужем, он смотрел на ситуацию другими глазами. Муж Мэри, конечно, — лицемерный дурак, но это не означало, что Алекс имел право спать с его женой. Сам Алекс убил бы любого, кто поступил бы с ним так же. При одной мысли о том, что другой мужчина будет касаться Глинис, у него вскипала кровь.

На протяжении семи перемен блюд Мэри пыталась встретиться с Алексом взглядом, а он упорно не обращал на нее внимания и старался поддерживать разговор с Глинис.

— Мне жаль, что сегодня тут такое скопление народу, извини, — сказал он на ухо Глинис, наклонившись к ней.

Глинис все так же сидела с неестественно прямой спиной.

— Тебе не стоит извиняться, — заметила она. — Или ты стыдишься показать им меня или свою дочь?

Алекс стиснул зубы, чтобы не закричать на нее. Только когда он немного успокоился и понял, что может говорить нормальным голосом, он заговорил снова:

— Ты прекрасно знаешь, что я не стыжусь ни тебя, ни Сорчи. Неужели трудно пойти мне навстречу и попытаться быть любезной?

— Если тебе так нужна любезная жена, надо было выбрать кого-нибудь другого, — яростно прошептала Глинис. — Я тебя предупреждала, у меня трудный характер.

С этими словами Глинис повернулась к нему спиной и заговорила с его матерью, сидящей по другую сторону от нее. У Алекса уже гудела голова, когда Мэри встала из-за стола, оглянулась на него, широко улыбнулась и вышла из зала. «Проклятие! — подумал он. — Уж этому я, по крайней мере, могу положить конец!»

Он вышел и подождал в холле, пока Мэри вернется. Наконец она вышла, увидела Алекса и расплылась в улыбке.

— Алекс…

— Тише!

Он схватил женщину за запястье и потянул ее за собой в темный внутренний двор. Как только они свернули за угол, где никто не мог увидеть их от двери, Алекс резко повернул Мэри к себе лицом. Она истолковала его жест по-своему.

— Значит, ты по мне скучал? — сказала она, начиная гладить рукой его грудь.

Алекс оттолкнул ее руку.

— Мэри, что ты себе позволяешь? Я привел тебя сюда, чтобы сказать, чтобы ты прекратила эти глупости, пока моя жена не заметила.

— Честно говоря, мне показалось, что твоей молодой жене все равно.

— Глупости! — возразил Алекс, хотя он уже и сам начал в этом сомневаться. — Она просто не демонстрирует свой интерес так явно, как некоторые.

Мэри непринужденно засмеялась:

— Да, ты прав, разумеется.

— Я хочу, чтобы ты сейчас ушла домой и больше не возвращалась, — тихо сказал Алекс.

— Так когда ты хочешь со мной встретиться?

— Говори тише! — прошипел Алекс. — Ты меня не поняла. Я теперь женатый человек, и я не собираюсь заводить с тобой интрижку. Да и ни с кем другим.

— Ты знаешь, что говорят о хороших намерениях? — спросила Мэри с ехидной улыбочкой. — Они далеко заводят.

— Мэри, я серьезно! Не хочу причинять тебе неприятностей, но если не прекратишь свои выходки, пеняй на себя.

Она засмеялась и прильнула к нему.

— Я создана для проблем.

Алекс взял ее за плечи и оттолкнул от себя.

— Мэри, я тебя предупредил. Забирай своего мужа и уходи домой.

Алекс оставил ее одну в темном внутреннем дворе, а сам повернулся и пошел, сердито топая, вверх по лестнице. Он не мог понять, что он раньше находил в этой женщине.

Глинис была уверена, что все в зале тайком смеются над ней. Некая Мэри весь вечер бросала красноречивые взгляды на Алекса, подмигивала ему. Может быть, муж этой Мэри был полуслепым, но у Глинис со зрением было все в порядке. Когда Мэри и Алекс оба исчезли, гордость должна была удержать Глинис от того, чтобы последовать за ними, но она просто не могла оставаться на своем месте. Ей нужно было знать наверняка, что Алекс действительно пошел встретиться с любовницей на вторую ночь после свадьбы. Глинис вышла в холл — там никого не было. Ее сердце болезненно сжалось в груди. Боясь, что Алекс ушел с этой женщиной, она все же хотела, чтобы ее предположение оказалось ошибкой. Она говорила себе, что не нужно судить Алекса, не увидев его с этой женщиной воочию. Из холла можно было выйти только двумя путями: или наружу, или подняться наверх, в спальни.

Обнаружить их обоих в спальне — это было бы выше сил Глинис, поэтому она, стараясь не издать ни звука, выскользнула через дверь наружу. Осторожно притворяя за собой дверь, она услышала в отдалении голоса. Она пошла на звук и спустилась по ступеням к углу замка. В приглушенном мужском голосе Глинис узнала голос Алекса. У нее упало сердце. Он говорил слишком тихо, и она не могла разобрать слова, но голос женщины слышался вполне отчетливо.

— Так когда ты хочешь со мной встретиться?

Этого не может быть! Глинис крепко зажмурилась и несколько раз вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Теперь ей нужно было как-то вернуться обратно, чтобы при этом никто не заметил, что она чувствует себя как выпотрошенная рыба.

— Я создана для проблем.

Это было последнее, что Глинис услышала. Слова Мэри еще долго звучали у нее в ушах, пока она на непослушных ногах поднималась по лестнице к двери.

Теперь Глинис знала, какие они, «обычные женщины Алекса», — Мэри такая. Мягкая, доступная, провоцирует мужское желание. «Женщина, созданная для проблем».

Глава 39

Вернувшись в зал, Алекс обнаружил, что место его жены пустует. Он спросил у матери:

— Где Глинис?

— Она сказала, что Сорча выглядит усталой, и повела ее наверх. Я ей говорила, что с удовольствием возьму девочку с собой, но Глинис об этом и слышать не хочет.

«Проклятие! Проклятие! Проклятие!»

— Тебе нельзя уходить вслед за ней, когда у нас столько гостей, — прошептала мать.

— Мама, это ты их пригласила, так что можешь сама их развлекать.

Алекс встал и, не оглядываясь, вышел из зала. По лестнице он взлетел, перескакивая через две ступени. Он ожидал, что Глинис укладывает Сорчу в постель или рассказывает ей сказку на ночь, но в комнате было темно.

— Глинис, я же знаю, что ты не спишь!

— Тсс, ты разбудишь Сорчу, — раздался из темноты ее голос.

— Тогда давай выйдем, нам нужно поговорить.

— Мне нечего тебе сказать, — возразила Глинис. — Сорча со мной в кровати, так что ты можешь устраиваться на полу.

— Я прошу прощения за вчерашнюю ночь, — сказал он, понизив голос. — Я хотел наверстать упущенное сегодня.

— Со мной и с кем-то еще?

— Глинис, зря ты так, я этого не заслужил. У меня даже не было времени что-нибудь натворить, даже если бы я хотел — а я и не собирался.

— Я тебе не верю, — холодно возразила Глинис. — И я не хочу сегодня об этом говорить.

Алекс пытался ее вразумить, но это было все равно что вычерпывать море ведерком. В конце концов, ему надоело разговаривать в темноте с самим собой, и он лег на холодный пол и завернулся в свой плед. Алекса подмывало сказать, что в этом доме есть и другие постели, в которых его охотно примут, но он придержал язык, вспомнив о бурных ссорах между его родителями. В эту ночь его самым сокровенным желаниям точно не дано было осуществиться.

Алекс долго ворочался на твердом полу, но потом все-таки заснул, а когда внезапно проснулся, комната была залита солнечным светом. Он сел и увидел, что кровать пуста.

И вот на второе утро своей женатой жизни он снова пошел искать свою жену. Когда он проходил через зал, из-за ширмы выглянула его мать.

— Приведи своего отца! — потребовала она. — Мне нужно поговорить с вами наедине.

Меньше всего Алексу сейчас хотелось оказаться между отцом и матерью. Чего там они еще не поделили?

— Мама, позже. Ты не видела Глинис?

— О ней мне и нужно с вами поговорить, — сказала мать. — Алекс, это важно, поэтому пойди и приведи отца. Сейчас же!

Отца Алекс нашел в его спальне. Редкий случай, он был один. Вскоре все трое сидели в зале за небольшим столом, скрытым за ширмой. Алекс скорее предпочел бы вариться в кипятке, чем сидеть с ними двумя в тесном пространстве, но что было делать? Его отец откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и спросил тем резким тоном, который специально приберегал для матери Алекса:

— В чем дело, Мораг?

Мать Алекса открыла было рот, чтобы закричать на него, но потом с видимым усилием сдержалась.

— Фергюс, ты должен убрать из этого дома всех женщин, с которыми наш сын когда-либо спал.

Это ошеломляющее заявление мать Алекса произнесла спокойно и рассудительно, словно сообщала, что у них кончилась соль или что им нужна еще одна бочка вина. Алекс и его отец переглянулись, но оба были так ошеломлены, что не произнесли ни слова.

— Неужели вы, мужчины, такие дураки, что не видите, что происходит? — спросила она.

— Мама, я не представляю, о чем ты говоришь.

— Меня не удивляет, что твой отец совершенно не заботится о твоей жене, — сказала Мораг. — Но ты-то, Алекс, неужели не видишь, что Глинис больно видеть вокруг всех этих женщин?

— А что я, по-твоему, сделал? — Алекс чувствовал уверенность в своей правоте, что ему было в новинку. — С тех пор как я женился, я не притронулся ни к одной женщине.

Да он даже к своей собственной жене еще не притронулся! По крайней мере, на законных основаниях.

— Я рада это слышать. — Мать Алекса прижала ладонь к груди. — Значит, еще не поздно все исправить с Глинис и убедить ее остаться с тобой.

Алексу показалось, что земля уходит у него из-под ног. Он знал, что Глинис расстроилась, но неужели она уже собирается от него уйти?

— Мораг, что ты хочешь этим сказать? — спросил отец.

— Вы оба ошибаетесь, если думаете, что эти женщины не нашли способов дать Глинис понять, что они уже побывали в постели Алекса и намереваются оказаться в ней снова.

Алексу показалось, что мать говорит не только о Глинис, но и о самой себе, вспоминая молодые годы.

— И ты, Алекс, горько пожалеешь, если окажешься еще большим бабником, чем твой отец.

Алекс поднял руки.

— Я с ними просто шутил! Это ничего не значит.

— И откуда, интересно, Глинис может это знать? — спросила его мать.

— Я дал ей обещание.

— Точно так же, как делал до тебя любой гулящий муж на Шотландском нагорье. Включая ее первого мужа и твоего отца.

— Мораг, я не собираюсь менять уклад жизни. Поздновато…

Алекс перебил отца на полуслове.

— Папа, ты это сделаешь.

Сказав это, он встал и ушел искать свою жену.

Глинис Алекс нашел на берегу. Она бродила одна босиком, его прекрасная островитянка. Увидев ее такой, он испытал какое-то новое чувство, не имеющее ничего общего с желанием спасти свою гордость или получить мать для своей дочери. Он понял, что хочет, чтобы эта женщина была рядом с ним, чтобы она смотрела на него с улыбкой во взгляде.

Увидев Алекса, Глинис остановилась и стала ждать, пока он подойдет. Ветер раздувал ее юбки и развевал волосы. Она была очень хороша, но глаза смотрели печально.

— Присядем? — предложил Алекс.

Она напряженно кивнула. Алекс взял ее за руку, поднялся вместе с ней по берегу, и они сели в высокой траве, где было сухо. Все еще держа Глинис за руку, Алекс рассказал ей о своем разговоре с матерью и отцом.

— Я попытаюсь тебе все объяснить и говорить при этом только правду. — Он осторожно погладил ее руку. — Хотя кое-что из того, что я собираюсь рассказать, тебе не понравится.

— Мне нужна правда, — сказала Глинис.

— Ну хорошо. Еще когда я был молодым парнем, отец мне говорил, что таким мужчинам, как мы, женщины нужны так же, как нам нужно море. И что нам никогда не будет достаточно одной. Поэтому в доме моего отца всегда околачивались женщины. Доступные женщины, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Он покосился на Глинис. Она смотрела на море, но было видно, что она внимательно слушает.

— Вот так оно и было, — продолжал Алекс. — Я думал, что то, что я делал до того, как женился, не должно иметь никакого значения. Так, пустые забавы, и только. Но я не понимал, как это может выглядеть в твоих глазах, когда мы здесь.

Глинис долго молчала. Наконец она повернулась к нему и спросила:

— Тебе бы понравилось жить в одном доме с мужчинами, с которыми я когда-то спала?

— У меня сложилось впечатление, что до меня был только один такой мужчина. — И будь на то воля Алекса, этот мужчина лежал бы на дне моря с цепями, привязанными к ногам. Он очень осторожно поинтересовался: — А их было много?

Это замечание вызвало у Глинис улыбку. Она коснулась руки Алекса, и он поразился тому, насколько успокаивающе подействовал на него этот легкий жест. Глинис приобрела над ним огромную власть, но не дай Бог, чтобы она когда-нибудь об этом узнала.

— Был всего один, — подтвердила она. — Да и то никчемный.

Алексу хватило здравого смысла не показывать Глинис, как приятно ему это слышать, но он поднял ее руку и поцеловал.

— Завтра мы отправляемся на Северный Уист, и там мы устроим себе совсем другой дом.

Глинис коротко рассмеялась:

— Хотелось бы.

— Я сказал отцу, что если он хочет, чтобы мы когда-нибудь приехали к нему снова, он должен изменить уклад своей жизни.

— И он это сделает? — удивилась Глинис.

— Я подозреваю, что моя мать сделает это за него. Ей давно хотелось взять его в ежовые рукавицы.

Алекс почти слышал ее голос: «Я останусь здесь до тех пор, пока всех шлюх Фергюса не заменят на приличных женщин, лучше старых и беззубых».

— Я не хочу, чтобы этих женщин просто взяли и вышвырнули вон. Вдруг им некуда деваться? — сказала Глинис.

Алекс погладил ее по щеке. Какая же она хорошая! Как заметила Илайса, она лучше, чем он заслуживает.

— Я попрошу мать, чтобы их отправили по домам, в их семьи, или нашли им мужей.

Если ему приходится учиться обращаться с женой, то пусть и другие мужчины учатся.

— А как насчет той женщины, Мэри? — тихо спросила Глинис.

— Я действительно спал с ней несколько раз. Но я перестал с ней встречаться еще до того, как отправился на собрание в замке Маклейна. Я не горжусь тем, что делал, ведь она тогда была замужем, но я не нарушал никакой клятвы.

— Я слышала, как ты разговаривал с ней во дворе, — сказала Глинис все еще очень тихо.

— Я просил ее уйти. — Алекс взял руку Глинис и снова поцеловал ее. — Глинис, ты единственная, кто мне нужен. Ты хочешь и дальше меня мучить или согласна наконец лечь со мной в постель?

Глинис посмотрела на него ясными серыми глазами:

— Я согласна.

Наконец-то он уложит свою жену на брачное ложе! А постель — это место, где он знает свое дело.

Глава 40

Алекс поднял Глинис на руки и понес вверх по склону к дому.

— Что ты делаешь? — закричала она.

Алекс усмехнулся:

— Показываю всем, что я умираю от желания наброситься на свою жену.

Глинис была одновременно и довольна, и смущена его желанием объявить всем домочадцам, что именно ее он выбрал, она — та женщина, которую он хочет. Когда Алекс проходил со своей ношей через зал, гости, которые остались ночевать в замке, встретили его одобрительными возгласами. Без сомнения, они были рады, что им будет что рассказать. Пока Алекс под громкие крики нес Глинис к лестнице, она заметила Сорчу. Девочка сидела между его родителями, все трое хлопали в ладоши, и оба родителя в кои-то веки выглядели довольными. Наконец он донес ее до двери спальни.

— Теперь можешь поставить меня на ноги, — разрешила Глинис.

— Черт возьми, нет! Я не собираюсь рисковать, вдруг мне что-нибудь в третий раз помешает?

Глинис закатила глаза, но не могла не рассмеяться. Он пинком распахнул дверь и перенес Глинис через порог. Поставив ее на ноги, он тут же плотно закрыл дверь и прижал Глинис к двери. Когда она увидела в его глазах желание, смех замер у нее в горле. Алекс обхватил ее голову ладонями.

— Ох, как же сильно я тебя хотел!

Их губы встретились. Глинис закрыла глаза. Долго-долго Алекс только целовал ее, не делая ни шага дальше, но целовал так, будто хотел заниматься этим вечно. Их языки танцевали в глубоком поцелуе, пальцы Алекса скользнули в ее волосы, поддерживая голову. Потом он стал целовать ее щеки, веки, волосы, у нее сбилось дыхание, и кружилась голова, она словно плыла по волнам.

— Я по тебе скучал, — прошептал он.

Он провел ладонями по ее плечам и рукам. Они снова слились в глубоком поцелуе, и Алекс крепко обхватил ее, положив растопыренные пальцы на ее ребра и спину. Груди Глинис жаждали его прикосновения, желание захватило ее всю. Она просунула руку между их телами и погладила его восставшую плоть. У Алекса вырвался стон.

Его поцелуи стали жадными, лихорадочными, не отрываясь от ее рта, он крепко прижался, придавливая ее к стене. Его пальцы впились в ее бедра, но все равно это было недостаточно близко. Тогда он приподнял ее, и она обхватила ногами его талию. Алекс сунул руки под ее платье, чтобы коснуться обнаженной кожи, провел по ее ногам и бедрам. Глинис ощущала сквозь одежду его твердость напротив самого чувствительного места между ее ног. Она прильнула к нему, пытаясь стать еще ближе, но их разделяло слишком много слоев ткани. Она не чувствовала его в себе уже много дней. Ей хотелось расплавиться в его огне, погрузиться вместе с ним в темные глубины страсти. Она стала покачивать бедрами, мысленно умоляя: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!»

Между ними нарастало напряжение. Он зажал зубами ее нижнюю губу и слегка потянул, с трудом сдерживая силу. Но Глинис хотела испытать всю мощь его желания, ничем не сдерживаемого, свободного от любых ограничений и осторожности.

Алекс положил одну руку на ее грудь, стал гладить и мять ее, его другая рука в это время прижимала ее ниже поясницы. Он проговорил ей в ухо, опаляя его дыханием:

— На тебе слишком много одежды. Я должен тебя почувствовать.

Он потянул лиф ее платья вниз, пуговицы полетели на пол. Наконец его ладонь легла на ее обнаженную грудь.

— Да-ах! — выдохнула Глинис.

Он сжал пальцами ее сосок, одновременно покрывая поцелуями шею, и она забылась в тумане желания.

— Ты мне нужна прямо сейчас, — прохрипел он ей в ухо. — Пожалуйста, Глинис, сейчас!

«Да. Сейчас».

Она потянула за его рубашку, но они стояли, слишком крепко прижавшись друг к другу. Он накрыл ее рот своим и чуть отодвинул бедра, ровно настолько, чтобы только рвануть вверх рубашку.

— О-о!

Глинис почувствовала, как его твердость упирается в нее. Он помедлил, зажмурившись. Тогда она вцепилась пальцами в его плечи.

— Алекс, сейчас! Сейчас!

Он издал какой-то сдавленный звук и одним глубоким движением вошел в нее. Она крепче обхватила ногами его бедра. Самоконтроль Алекса лопнул, и он стал двигаться в ней мощными резкими движениями. Глинис укусила его плечо, ее спина ударялась об дверь, но ей было все равно.

— Сильнее, сильнее! — закричала она.

Их тела с силой бились друг о друга, Алекс в последний раз ворвался в нее, она словно со стороны услышала свой крик в головокружительном экстазе.

Алекс навалился на нее, его тело было горячим, дыхание неровным. Она затрепетала, когда он провел рукой по ее бедру.

— Держись за меня, — сказал он и понес ее на кровать.

Отшвырнув одной рукой покрывало, он упал вместе с Глинис поперек кровати.

— Ты меня почти убила, честное слово! Но я как будто познал рай.

Алекс обнял ее, вдобавок положил ногу на ее бедра, и, окруженная его теплом, она крепко заснула.

Глинис не знала, сколько она проспала, но проснулась оттого, что ее лицо щекотал ветерок. Она открыла глаза и увидела, что Алекс на нее дует. Она улыбнулась:

— Что это ты делаешь?

— Я проснулся и понял, что мне нужна компания. Ты против?

— Нет.

— Понимаешь, я тут лежал и придумывал разные способы возместить тебе то, что ты из-за моей глупости не получила в первую брачную ночь. — Его глаза озорно блеснули, и Глинис показалось, что в комнате вдруг стало тепло. — Пожалуй, я знаю несколько вещей, которые мы еще не пробовали.

Он бы мог с легкостью ее отвлечь, но Глинис нужно было задать ему серьезный вопрос.

— Скажи, почему в ту ночь ты так сильно напился?

— Я давно не видел Коннора, Дункана и Йена, и…

— Думаю, дело было не только в этом, — возразила Глинис.

Алекс отвел взгляд и довольно долго молчал. Наконец он сказал:

— Ты знаешь, я вообще не собирался жениться. Ты видела моих родителей, так что, наверное, понимаешь почему.

Глинис уже не хотелось продолжать этот разговор, но она сама задала ему вопрос и должна была приготовиться к ответу.

— Когда они объявились в Данскейте, мне сразу все вспомнилось: их ссоры, ругань, нескончаемое страдание. — Он снова посмотрел на Глинис и погладил ее по щеке. — Я немного беспокоился, но это продлилось недолго.

— Я рада, что ты сказал мне правду. Хочу, чтобы ты пообещал никогда мне не лгать.

— Я не буду тебе лгать, — пообещал Алекс. — И сейчас я тебе скажу нечто очень важное.

— Что же?

— Мне нравится воевать с врагами моего клана, если честно, я получаю от этого большое удовольствие. Но я не хочу воевать с тобой.

— Ну, мы можем иногда спорить, — заметила Глинис.

Алекс пожал плечами:

— Я хочу, чтобы между нами царил мир.

Глинис вдруг поняла, что ей неудобно лежать, когда платье собралось складками вокруг нее. Она села на край кровати и попыталась его расправить.

— Надеюсь, я смогу здесь найти иголку с ниткой, чтобы починить одежду. Если я попрошу это сделать одну из служанок, они будут о нас судачить неделями.

— Давай-ка избавимся от твоего платья, — сказал Алекс и провел пальцем по ее голому плечу.

Одно легкое прикосновение, и она уже тает как масло. Что этот мужчина с ней делает!

Он сел и расстегнул оставшиеся пуговицы на спинке ее платья, потом прижался губами к ее пояснице. Потом спустил платье ниже и передвинул губы вслед за руками. По телу Глинис пробежал трепет, отзываясь в самой глубине.

— Встань, чтобы мы могли снять его с тебя, — сказал Алекс.

Глинис встала, он помог ей переступить через платье. Потом, уверенно взяв ее за бедра, потянул ее назад и усадил между своих ног. Он откинул ее волосы на одну сторону и поцеловал шею, одновременно одной рукой лаская грудь, а другой двигаясь вверх по внутренней стороне бедра.

— Когда ты сказал, что тебе нужна компания, — пробормотала Глинис, — я думала, ты хотел, чтобы было с кем поговорить.

— Так и есть. Я хочу, чтобы ты мне рассказала обо всех способах, какими ты хочешь, чтобы я к тебе прикасался.

Он начал поглаживать у нее между ног, обводя кругами самое чувствительное место.

— Вот так хорошо… — сумела проговорить Глинис.

— Ты прекрасна, — хрипло прошептал он. — Я хочу слышать, как ты стонешь, когда достигаешь разрядки.

Ощущения Глинис становились все острее, она впилась пальцами в его ногу выше колена. Его твердое мужское естество упиралось в нее сзади, но он, казалось, сосредоточился только на ее удовольствии. Когда ее дыхание изменилось, он припал губами к ее плечу и ввел палец в ее лоно. Все это время он перекатывал ее сосок между большим и указательным пальцами. Глинис изогнулась дугой, напряжение в ней все нарастало, ей уже казалось, что она расколется пополам. Но ведь все это делал Алекс, умелый любовник, который знает, как доставить наслаждение женщине. Любой женщине.

— Остановись! — потребовала она, отстраняя его руку.

— Что случилось?

Глинис повернулась к нему лицом и толкнула его на кровать.

— Я хочу чувствовать тебя внутри, чтобы между нами ничего не было. — Она наклонилась над ним. — Я хочу прикоснуться к тебе так, как ни одна женщина не прикасалась. Я хочу коснуться твоего сердца.

— Глинис, я не могу…

— Я не говорю, что ты должен прямо сейчас меня полюбить, — сказала она. — Но я не умею делать что-то наполовину. Алекс, я просто не такой человек.

— Ах, Глинис, не надо.

— Александр Бан Макдоналд, я тебя люблю. Я не буду это повторять, потому что знаю, тебе неловко это слышать. Но ты должен знать, что держишь мое сердце в своих руках.

Она оседлала его и медленно опустилась на него.

— Глинис… Иисусе!

— Это значит, что ты можешь очень больно меня ранить, — сказала она. — И если ты это сделаешь, я не смогу тебя простить. Никогда.

— Я не причиню тебе боль, — произнес Алекс таким тоном, словно это была мольба. Они начали медленно двигаться. — Не причиню.

Глава 41

Северный Уист

Два месяца спустя

Алекс стоял на стене замка Данфэйлиг рядом с Тормондом, суровым старым воином. Тормонд руководил перестройкой оборонительных сооружений замка и стал его правой рукой. Они осмотрели ход работ, и Тормонд сказал:

— Сегодня мы закончим латать эту последнюю дыру в стене.

— Жалко, что этот старый замок не был построен на острове возле берега, — заметил Алекс. Он жалел об этом уже не в первый раз. В отличие от многих замков на Западных островах, включая Данскейт и крепость Макнила, Данфэйлиг стоял на скалистом холме над берегом, куда можно было добраться по суше. — Если на нас нападет другой клан, нам будет трудно противостоять.

— Но ведь здесь вряд ли кто-то нападет, — возразил Тормонд. — А от набегов пиратов Данфэйлиг теперь отлично защищен.

Пираты обычно полагались на быстроту и хитрость и нападали небольшой группой. Когда Алекс только приехал в замок, у него регулярно происходили стычки с пиратами. Теперь пираты все реже и реже наведывались на его сторону острова. Но корабля Хью Алекс не видел ни разу, и это казалось ему странным.

Алекс разглядел на берегу ниже замка жену и дочь и улыбнулся. Эта сцена напомнила ему, как он впервые увидел Глинис без ее маскировки на берегу острова Барра. Он усмехнулся, вспомнив, как по ее лицу стекали нашлепки из красной глины. Ну и решительная женщина!

В эти дни Глинис направила свою решимость на то, чтобы превратить Данфэйлиг в настоящий дом, удобный для всех, кто живет и работает в его стенах, и чтобы дела у всех шли гладко. Ей нравилось управлять большим хозяйством, и это занятие ей очень хорошо подошло.

Пролетели недели. Алекс сам не знал, как получилось, что он больше не мог представить себе жизнь без Глинис. Как теплый летний туман, она медленно окутала его кожу, пропитала его чувства, самую его душу, пока не стала ему необходимой как воздух.

— Управляйся тут без меня, — сказал Алекс Тормонду. — А я пойду навещу мою жену и дочь.

Тормонд кивнул:

— Тебе с ними повезло.

Но удача — вещь ненадежная, она в любой момент может от тебя отвернуться. Алекс знал, что такой грешник, как он, не заслуживал свалившегося на него счастья, но молился, чтобы ему засчиталось то, что он изменил свое поведение. Он спустился по лестнице и пошел по тропе, бегущей по берегу. Увидев его, Сорча бросилась ему навстречу, размахивая раковиной устрицы.

— Я вижу, ты нашла волшебную штуковину. — Алекс поднял ракушку и внимательно рассмотрел. — Она приплыла на спине дельфина аж из самой Ирландии.

Сорча засмеялась и забрала ракушку обратно. Она теперь смеялась все чаще и иногда, казалось, была очень близка к тому, чтобы заговорить. Алекс был уверен, что недалек тот день, когда он услышит голос своей дочери.

Сорча ушла на поиски новых сокровищ. Глинис взяла Алекса за руку, и они побрели вдоль берега. «Жизнь хороша!» — подумал Алекс.

— Ты заметил, что Питер, молодой рыбак, который иногда приносит в замок рыбу, замирает всякий раз, когда мимо проходит сестра Шеймуса? — спросила Глинис.

Шеймус, десятилетний паренек, повсюду таскался за Алексом, как щенок. В конце концов, Алекс по совету Глинис дал пареньку работу — чистить его оружие.

— Сестра Шеймуса? — переспросил Алекс.

— Да, симпатичная девушка с золотыми волосами. Ее зовут Уна.

— Гм…

Глинис стала доверять Алексу, но он следил за тем, чтобы не сказать или не сделать ничего, что могло бы поколебать ее доверие. Поэтому счел за благо не говорить Глинис, что когда эта девушка приходит в замок, все его люди прекращают работу, чтобы на нее посмотреть.

— Питер хочет на ней жениться, — сказала она, глядя на него снизу вверх ласковым взглядом.

— А ты откуда знаешь?

— Спросила его, конечно.

Алекс хмыкнул, удивляясь про себя, как ей удалось выудить у парня такое признание. К сожалению, его жена считала влюбленность Питера проблемой, которую нужно решить.

— Ты не думал поговорить с ее отцом от его имени?

Алекс застонал:

— Я готов сразиться ради тебя с сотней воинов, только скажи, но выступать свахой…

— Здесь, на Северном Уисте, ты действуешь от имени вождя клана, — сказала Глинис самым что ни на есть рассудительным тоном. — А одна из обязанностей вождя — одобрять браки. И иногда даже поощрять их.

— Коннор как-то забыл упомянуть мне об этой обязанности.

Алекс не стал напоминать Глинис, что ей самой не нравилось, когда ее отец выполнял эту обязанность вождя клана.

Глинис прильнула к нему и улыбнулась:

— Я хочу, чтобы они были так же счастливы, как мы.

— Для начала я поговорю с самим Питером. А потом с отцом девушки, если Питер скажет, что он этого хочет. — Алекс вздохнул и шутливо поцеловал жену в нос. — Теперь мы оба знаем, что нет ничего такого, что бы ты не могла заставить меня сделать.

В следующий раз, когда сестра Шеймуса пришла в замок, Алекс присмотрелся к Питеру. Бедняга стоял с открытым ртом и даже не слышал, как Алекс подошел, пока тот не окликнул его два раза.

— Уна — красивая девушка, — сказал Алекс.

— Да, — согласился, вздохнув, Питер, провожая ее взглядом через весь двор замка.

— Ты не пробовал с ней поговорить?

— В детстве мы дружили, — сказал Питер. — Но сейчас она на меня даже не смотрит.

Алекс наблюдал, как девушка смотрит в землю и не здоровается ни с кем из мужчин, хотя с большинством из них она знакома с детства. Но при всей ее застенчивости в замок она приходила часто. Шеймус был уже достаточно большим, чтобы возвращаться домой самостоятельно, но он всегда был рад ее видеть. Несмотря на большую разницу в возрасте, они, по-видимому, были очень близки.

— Так чего ты хочешь, жениться на ней? — спросил Алекс.

— Все, о чем я в этой жизни мечтаю, — это жениться на Уне. — Питер неотрывно смотрел на девушку, которая вместе с братом выходила за ворота замка. — Я просил ее руки у ее отца, но он не принимает меня всерьез, хотя я могу обеспечить ее лучше, чем он.

Алекс встречал отца Уны и Шеймуса, и на вид он ему не понравился. Он не удивился, услышав, что тот плохой кормилец: хотя он был крепкого сложения, у него была репутация лентяя и большого любителя виски.

— Ее отец уже обещал Уну какому-то другому мужчине? — поинтересовался Алекс.

— Нет, он просто себялюбивый мерзавец! Говорит, что Уна нужна ему, чтобы вести дом, потому что его жена умерла.

Алекс вздохнул, вспомнив о своей роли «свата».

— Хочешь, чтобы я поговорил с ним?

— О, я был бы вам благодарен всю жизнь! — Питер посмотрел на него умоляющим взглядом. — Кроме Уны, мне никакая женщина не нужна.

«Да, парень крепко влип».

Несколько дней спустя, ночью, когда Алекс и Глинис уже лежали в кровати, он сказал:

— Сегодня я увидел отца Уны и Шеймуса с рыбаками на берегу и спустился с ним поговорить. Разговор прошел не очень хорошо.

— У тебя есть полномочия вождя клана, так что ты можешь приказать ему выдать дочь замуж, — сказала Глинис. — Но, наверное, это было бы не слишком мудро, во всяком случае пока.

Если бы он выдал девушку замуж против воли ее отца, это бы вызвало ропот среди его людей. Алекс был рад, что Глинис это понимала.

— В свое время я об этом позабочусь, конечно, если Уна тоже этого хочет, но моя главная обязанность — защищать Макдоналдов на Северном Уисте. А чтобы я мог управлять своими людьми, я должен завоевать их доверие.

— Я бы пошла за тобой куда угодно, — сказала Глинис и поцеловала его в щеку. — Большинство из них уже знают, что ты хороший человек и авторитетный лидер, и скоро все остальные будут тебя уважать.

От этого комплимента грудь Алекса раздулась, словно он был зеленым мальчишкой, а не закаленным в боях воином. Пока Глинис в него верит, он может все.

Неделей позже Алекс проводил со своими людьми учения во внутреннем дворе замка, когда заметил, что у Шеймуса синяк под глазом. Парнишка все время отворачивался, по-видимому, не желая, чтобы его синяк кто-то увидел.

— На сегодня хватит! — крикнул Алекс своим людям. — Хорошая работа.

Он подошел к Шеймусу, который стоял, прислонившись к стене замка, и спросил:

— Ты подрался?

Обычно мальчишки гордятся, когда есть что показать после драки, но Шеймус еще ниже опустил голову и вжал ее в плечи.

— Ну, расскажи, что с тобой приключилось.

Шеймус крепко сжал губы и замотал головой. Тогда Алекс положил руку пареньку на плечо.

— Что бы это ни было, я тебе помогу, поверь.

Шеймус с опаской покосился на Алекса.

— Только никому не говорите, — прошептал он. — Пообещайте, что никто не узнает.

— Даю слово, — сказал Алекс. — На, возьми мой щит, и мы пойдем в оружейную.

Как только они остались одни в оружейной, Алекс сел рядом с мальчиком на низкую деревянную скамью. Делая вид, что разглядывает боевые топоры и другое оружие, развешанное на каменной стене, он ждал, когда Шеймус заговорит. Наконец мальчик пробормотал:

— Это из-за моей сестры.

«Понятно, семейные проблемы. Скучное дело».

— Что из-за сестры?

— Мой па… мой па…

Шеймус все никак не мог произнести нужные слова, и в голове у Алекса завертелись самые разные мысли, одна другой неприятнее.

— Твой отец ее ударил? — спросил он.

Шеймус кивнул, не поднимая глаз.

Алекс сделал над собой усилие, чтобы говорить спокойно.

— Как я понимаю, ты заработал синяк, пытаясь ее защитить?

Когда мальчик снова кивнул, Алекса обуяла такая ярость, что он стиснул зубы, чтобы сдержаться. Отец Шеймуса на фут выше и раза в два тяжелее мальчика. У Алекса возникло желание проучить этого типа.

— Я знаю, что такое сердиться на отца, — сказал он, хотя его отец поднимал на него руку, только когда Алекс того заслуживал, а такое, что греха таить, случалось нередко. — Что он сделал твоей сестре?

Алекс сделал вид, что не замечает слез, которые полились из глаз мальчика, и глубоко вздохнул. Дело оказалось еще хуже, чем он предполагал поначалу.

— Ты храбрый парень, но пока маловат, чтобы справиться с этим делом, — сказал он. — Когда вождь нашего клана повелел мне быть хранителем замка Данфэйлиг, он назначил меня ответственным за безопасность всех членов клана на этом острове, включая тебя и твою сестру. Ты должен рассказать мне, что случилось, чтобы я мог выполнить свой долг.

Шеймус заерзал на скамье.

— Я точно не знаю. Он напился и выгнал меня из коттеджа, а дверь запер на засов, чтобы я не мог войти. Но я слышал, как сестра визжала.

Алекс грустно вздохнул. О Боже, сколько еще в этом мире зла.

— Когда он меня впустил, — сказал Шеймус еле слышно, — Уна лежала на кровати и плакала. А папа велел ей закрыть рот, а не то он проучит ее снова.

Этому мерзавцу следовало бы поскорее отправиться прямиком в ад, и Алекс не прочь поторопить его в этом путешествии.

— Ты правильно сделал, что рассказал мне, — произнес он. Плечи паренька заметно расслабились, словно он избавился от непомерной тяжести. — Я собираюсь нанести визит твоему отцу.

— Он отправился на рыбалку, — сказал Шеймус. — Вернется не раньше чем через несколько дней.

«Хоть бы он там утонул и избавил меня от хлопот», — подумал Алекс.

— Вам с сестрой нужно остаться в замке до тех пор, пока я не решу это дело с вашим отцом. Сейчас мы пойдем за Уной и вашими вещами.

— Не знаю, согласится ли она, — засомневался Шеймус. — Уна боится мужчин. Лучше мне сначала с ней поговорить.

— Я возьму с собой жену, — пообещал Алекс. — Она сумеет уговорить Уну.

Мальчик запаниковал:

— Но вы дали слово никому не говорить! Я же просил!

Алекс поднял руки, успокаивая мальчика.

— Хорошо, я пока не буду говорить моей жене. Иди домой, поговори с Уной, и после ужина я приду за вами обоими.

Алекс рассудил, что раз ее отец в море, несколько часов ничего не изменят.

Глава 42

В конце ужина Алекс сказал:

— Мне надо уладить дело с одним арендатором. — Он встал и поцеловал жену. — Это не должно занять много времени, но ты ложись, не дожидайся меня.

Ветер колыхал высокую траву, и она волновалась, как море. Алекс шел через поле в сгущающейся темноте, ориентируясь на тусклый свет в окошке маленького коттеджа на берегу моря. Его соломенная крыша, казалось, горестно поникла.

Алекс постучал в обшарпанную дверь коттеджа. Никто не ответил. Тогда он постучал снова.

— Шеймус, открой, это я.

Снова тишина. У Алекса возникло тревожное предчувствие. Подождав еще немного, он открыл дверь.

Алекс был воином и в свое время начал участвовать в сражениях почти в возрасте Шеймуса. Но при виде разгрома в однокомнатном коттедже замер на пороге, оценивая обстановку. Он окинул взглядом разбитую посуду, разбросанную по комнате, сломанный стол, перевернутые скамьи и, наконец, увидел труп. Отец Шеймуса лежал на спине в луже крови, из середины его груди торчал нож.

Алекс наконец осознал, что в комнате пахнет подгоревшей рыбой. Он подошел к очагу и, обернув руку полой рубашки, снял с огня котелок с горящим содержимым и поставил его на земляной пол. Потом взял чудом уцелевший среди этого разгрома кувшин с водой и плеснул в котелок. Тот зашипел и задымился. Алекс помахал рукой, отгоняя дым от лица, и снова оглядел коттедж. Матерь Божья, куда же подевались дети?

Тут он заметил, что из-под кровати выглядывает неподвижная босая ступня, и у него екнуло сердце. Он встал на колени среди черепков и заглянул под кровать. В темноте можно было разглядеть переплетение рук и ног. Алекс молил Бога, чтобы брат и сестра подали признаки жизни.

— Это я, Алекс, — сказал он. — Вы можете выйти, опасности нет.

Когда из-под кровати показались голова и плечи Шеймуса, Алекс испытал огромное облегчение. Он вытащил его наружу и усадил к себе на колени, как будто мальчик был ровесником Сорчи. Следом из-под кровати вылезла Уна с кочергой в руке. Девушка была вся в крови. Увидев, что Алекс обнимает ее брата, она заморгала и опустила руку с кочергой.

— Это сделала я, а не Шеймус, — пробормотала девочка. — Это я его убила.

— У тебя, видно, была на то веская причина, — успокоил ее Алекс. — Ни один из тех, кто наслышан о том, что с тобой делал твой отец, не станет тебя винить.

Другой вопрос, поверит ли кто-нибудь в это.

— Если кто-нибудь узнает, я умру от стыда! — прошептала Уна. — Я не хочу, чтобы кто-то узнал, что он сделал. Пусть никто не узнает. Никогда.

Ее начала бить дрожь. Алекс не мог причинить этой девушке новые страдания, ему стало ясно, что он должен делать. Он глубоко вздохнул.

— Если вы с братом сделаете вид, будто ничего этого не было, то никому и не нужно знать, что вы убили изверга-отца и почему вы это сделали. Зачем лишние пересуды?

Оба кивнули. Им было не в новинку хранить секреты о том, что происходит в этом доме. Алекс сказал:

— Я отвезу тело в море на отцовской лодке. Рыбаки часто пропадают. Когда он не вернется домой ни через неделю, ни через две, все решат, что он утонул.

Шеймус и Уна смотрели на Алекса как на Бога, спустившегося с небес.

— Вы можете тут все прибрать, пока меня не будет?

Уна кивнула.

— Шеймус, мне нужны веревка и лопата, отнеси их в лодку.

Алекс стал снимать сапоги. Потом взвалил труп на плечо и вынес его из коттеджа. Лодку он нашел на берегу сразу внизу под домом. Она была в таком ужасном состоянии, что никто из рыбаков не удивится, когда ее вынесет на берег с дырой в днище. Но с телом, на котором осталась рана от ножа, все может оказаться сложнее. Алекс поднатужился и положил в лодку тяжелый валун. Из темноты появился Шеймус, он принес лопату и веревку.

— Я вернусь через несколько часов, — сказал Алекс и взял мальчика за плечи. Они были тощими и казались хрупкими. — Все будет хорошо.

Проплыв немного вдоль берега, Алекс направил лодку в открытое море и удалился примерно на милю. Там он привязал камень к трупу и сбросил в море. И не собирался молиться за упокой души этого ублюдка!

Потом Алекс пробил топором дыру в лодке и нырнул за борт. Он был сильным пловцом, поэтому самой большой неприятностью в этом долгом заплыве был холод. Ему показалось, что прошла целая вечность, пока он достиг берега. Выйдя на сушу, Алекс трясся от озноба. Он был босой и насквозь мокрый, но пока шел до коттеджа, согрелся от быстрой ходьбы. Идти было далеко, когда он подходил, небо на востоке уже стало светлеть. К счастью, дети — Уне было семнадцать, но Алекс невольно думал о ней как о ребенке — развели хорошее пламя в очаге. Алекс простоял у огня, просушивая одежду, столько, сколько мог себе позволить.

— Вы хорошо здесь прибрали, — сказал он, натягивая сапоги.

Уна сказала:

— Я сожгла одежду, которая была на мне.

— Хорошо. А теперь отдохните. — Брат и сестра были бледны, под глазами у них залегли темные круги. — Утром я вернусь вас проведать.

В замок Алекс вернулся перед самым рассветом, совершенно обессиленный. У ворот стояли стражники из числа тех, кого он привез с собой с острова Скай. Алекс подозревал, что они могут подумать, будто он провел ночь в постели другой женщины. Но не мог же он рассказать им, что потратил это время, избавляясь от трупа, а придумать объяснение получше был не в состоянии — от усталости голова не работала. Он решил, что внесет ясность в этот вопрос утром.

К большому облегчению Алекса, Глинис крепко спала. Но он все равно, чтобы не шуметь, снял сапоги на пороге и аккуратно поставил их на пол у самой двери. Потом сложил сырую одежду на табурет, нырнул под одеяло и обнял Глинис. После адовой ночи его охватило умиротворение — как бывало всегда, когда он засыпал, обнимая жену.

Глинис лежала на боку и смотрела в узкое окно на розовеющее небо. Рука мужа тяжело лежала на ее бедрах. Казалось, с каждым ее вдохом рука становилась все тяжелее и тяжелее, и ей уже становилось трудно дышать. Но Глинис знала, дышать ей мешает не рука Алекса, а тяжесть, навалившаяся на ее сердце.

Она говорила себе, что не стоит торопиться с выводами. Могла быть дюжина причин, по которым Алекс прокрался в кровать на рассвете. И все же Глинис могла думать только об одной причине, эта мысль болезненно пульсировала у нее в голове: «У него другая женщина, он изменил мне».

Глинис закрыла глаза и взмолилась: «Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы это не было правдой».

Если Алекс хотел встретиться с любовницей, это бы объясняло, почему за ужином он казался рассеянным. А еще это уклончивое объяснение, что он должен повидаться с арендатором — он никогда не решал деловые вопросы поздним вечером. И его слова перед уходом: «Ложись, не дожидайся меня».

Алекс спал как убитый. Или как мужчина, который провел ночь, удовлетворяя свои сексуальные аппетиты. Глинис больше ни секунды не могла лежать и ждать, когда он проснется и расскажет ей, где был всю ночь. Первым, что она увидела, когда отбросила одеяло и встала, были его сапоги. Алекс аккуратно поставил их у двери, вместо того чтобы бросить на полу возле кровати, как он делал всегда. Значит, муж постарался не разбудить ее, когда вошел.

Глинис так расстроилась, что ей было тошно даже подумать о завтраке. Прихватив в кухне овсяное печенье, она сунула его в карман и вышла погулять по берегу. Проходя через ворота, она поздоровалась со стражниками, потом вдруг остановилась и спросила:

— Вы здесь стояли сегодня рано утром, когда вернулся мой муж?

Стражник отвернулся, переминаясь с ноги на ногу. У Глинис неприятно засосало под ложечкой.

— Да, — сказал стражник и поспешно добавил: — Но он не говорил, где он был.

По-видимому, Алексу не было необходимости сообщать подробности, мужчина сам догадался.

Глава 43

Когда Алекс проснулся, солнце светило на его лицо. Он заморгал, прогоняя видения окровавленного коттеджа, и оглянулся. Спальня была пуста.

«Боже правый, сколько же я спал?»

Проснуться без Глинис было непривычно, и ему это не понравилось. И куда подевались его сапоги? Он встал на колени, заглянул под кровать и только потом вспомнил, что аккуратно поставил их возле двери. Представив, как это должно было понравиться его привыкшей к порядку жене, он улыбнулся. Пока Алекс надевал чистую рубашку, у него болели мышцы и урчало в животе. Ночью он совершил большой заплыв и сейчас умирал с голоду.

Алекс спустился вниз, и к нему тут же подбежала Сорча. Было, наверное, уже за полдень, потому что все сидели за столами и ждали его, чтобы начать дневную трапезу. То есть все, кроме его жены. Он поднял Сорчу на руки и потер ее лоб костяшками пальцев.

— Где твоя мама?

Сорча показала в сторону берега.

— Наверное, она потеряла счет времени, — сказал Алекс. — Она любит такие прогулки.

Его ждали, чтобы начать есть, а у мужчин была работа, которую нужно делать, поэтому Алекс торопливо сел и дал знак начинать еду. Ему очень не хватало рядом Глинис, но, может быть, оно и к лучшему, потому что он хотел поскорее навестить Уну с Шеймусом и посмотреть, как там у них дела. Как только он их навестит, сразу же найдет Глинис и объяснит ей ситуацию.

Бедная Уна. Алекс надеялся, что бедняжка достаточно крепкая, чтобы оправиться от пережитого ужаса. Идя через луг к коттеджу, он сорвал для нее несколько полевых цветов. В основном цветы уже сошли, но кое-где еще цвели васильки и чертов корень. Дойдя до коттеджа, Алекс постучал в дверь, и ему открыла Уна. На цветы, которые он ей протянул, она посмотрела так, будто это был какой-то странный подарок от горной феи. Наконец она взяла их и тихо поблагодарила. По ее лицу потекли слезы.

Алекс ужаснулся: неужели девочка в своей молодой жизни видела так мало доброты, что несколько цветочков ее так тронули? Он положил руку ей на плечо и вошел в коттедж.

— У вас тут неплохо, — сказал он. — Жаль, что стол и стулья поломаны. В следующий раз я принесу инструменты и починю их вам.

— Такое с ними не в первый раз, — грустно улыбнулся Шеймус.

— Вы должны вести себя так, будто ничего не случилось, — напомнил он. — Шеймус пусть, как обычно, приходит в замок. Потом, через несколько дней, можете спросить у других рыбаков, не видели ли они лодку твоего отца. Вам все понятно?

Уна яростно замотала головой:

— Я не могу никого про него спрашивать!

Шеймус взял сестру за руку.

— Я возьму это на себя.

Алекс начинал беспокоиться, что девушка их всех невольно выдаст.

— Я должен рассказать жене правду о том, что случилось, — сказал он. — Я не могу хранить от нее секреты.

— Не надо, пожалуйста! — воскликнула Уна и попятилась.

Алекс попытался ее успокоить:

— Ну зачем же волноваться? Все будет в порядке.

— Плохо, что уже вы об этом знаете, а если еще кто-то узнает, я этого не вынесу. — Уна заламывала руки, ее голос дрожал. — Я не вынесу!

Алекс не мог рисковать; если девушка сорвется, дело может кончиться тем, что она станет рассказывать про убийство отца всем, и тогда у него будет еще больше проблем с этой печальной историей. А Глинис не могла лгать даже под страхом смерти. Если он ей расскажет, правда будет видна по ее лицу всякий раз, когда она посмотрит на Шеймуса или его сестру.

— Ну, хорошо, я пока не буду рассказывать жене, — сказал он. — Даю вам день подумать над этим, а потом мы снова поговорим.

Меряя шагами пляж, Глинис твердила себе, что Алекс до сих пор не давал ей повода для сомнений. Его непринужденные дружелюбные манеры поначалу ее обманули, но потом она поняла, что под юмором и обаянием скрывается надежный мужчина, относящийся к своим обязанностям очень серьезно. Вот почему вождь клана, знающий Алекса как никто другой, доверил ему замок Данфэйлиг и безопасность людей своего клана на этом острове.

Конечно, один и тот же мужчина может быть верен своему вождю и неверен жене. Кто же из женщин этого не знает?

Глинис отбросила эту мысль. По Алексу пока не было заметно, что она ему надоела в постели или вне ее. У него, наверное, есть хорошее объяснение тому, куда он уходил прошлой ночью, и она еще будет злиться на себя за то, что расстраивалась по пустякам. А ей вредно расстраиваться, это плохо для ее малыша.

Наконец, уговорив саму себя, Глинис ушла с пляжа и пошла по тропинке к замку. Но когда она остановилась и повернулась, чтобы полюбоваться открывшимся видом, она увидела Алекса. Даже на приличном расстоянии его высокую фигуру, светлые волосы и решительную походку она узнала безошибочно. Глинис побежала, чтобы догнать его. Приблизившись к нему ближе, она увидела, что он собрал для нее цветы. У ее воина нежное сердце! Глинис позвала его, но ветер относил ее голос вдаль, и Алекс не услышал. Она улыбнулась своим мыслям и решила, что когда-нибудь предложит ему заняться любовью средь бела дня на лугу. После их путешествия в Эдинбург они больше ни разу этого не делали.

Глинис заслонила глаза рукой от солнца и увидела, что Алекс подходит к маленькому коттеджу. Страхи, которые она гнала от себя все утро, нахлынули на нее с новой силой. Глинис застыла в напряжении и стала ждать, кто встретит ее мужа в этом бедном рыбацком коттедже. Когда дверь открылась, Глинис по темно-золотистым волосам узнала Уну. Страх вцепился в ее живот, как морское чудовище. Алекс протянул Уне цветы. У Глинис подогнулись колени, и она осела в высокую траву. Она чувствовала себя так, будто в ее грудь вонзили зазубренное лезвие. Ее муж положил руку на плечо Уны, пригнувшись, вошел в низкий дверной проем и закрыл за ними обоими дверь.

У Глинис так закружилась голова, что она уронила ее на колени, чтобы не упасть в обморок. Разрозненные кусочки сложились в единую картину. Нежелание Алекса устраивать брак Питера. Ежедневные визиты Уны в замок. Девушка избегала смотреть на мужчин не потому, что была очень застенчива, а потому, что она принадлежала одному воину, хранителю замка Данфэйлиг.

Глинис закрыла лицо руками. Девушка такая юная!

Хотя Глинис и внушила себе, что Алекс ей верен, в глубине души она знала, что ему никогда не будет достаточно ее одной. Его влечение к ней угаснет, и он возьмет другую женщину. Потом еще и еще. Но Глинис думала, что он пойдет к женщине вроде Кэтрин Кэмпбелл или той Мэри с острова Скай. А Уна — всего лишь дочь бедного рыбака. В сущности, ребенок. Глинис никогда, никогда не думала, что Алекс воспользуется своим положением и возьмет неопытную юную девушку, которая не может ему отказать. Неужели она так сильно ошибалась в своем муже, настолько не разобралась в нем как в человеке?

Глинис почувствовала боль в сердце. Она села на землю и опустила голову между коленей. Только когда к ней вернулись силы, она поднялась, у нее подгибались ноги. Ей предстояло сделать самое трудное из всего, что она когда-либо делала в жизни. Она не позволила себе оглянуться на коттедж, где ее муж грешил с милой золотоволосой девушкой. Глинис сжала кулаки, распрямила спину и пошла по тропинке к замку упаковывать вещи.

Она собиралась уехать в этот же день.

Глава 44

Едва войдя в ворота, Алекс сразу почувствовал, что в его сторону дует дурной ветер. Мужчины старались не смотреть ему в глаза, женщины искоса бросали на него осуждающие взгляды. Труп не могли обнаружить так быстро. Алекс попытался вспомнить, крепко ли он привязал к нему камень.

В зале он поискал глазами Глинис и не нашел. Тогда он поднялся по лестнице, перешагивая через две ступени, и распахнул дверь спальни. Глинис стояла на коленях перед открытым сундуком, вокруг нее лежали платья. Когда она подняла голову, Алекс увидел, что она плакала.

— Глинис, что случилось?

— Может быть, это ты мне расскажешь, — ответила она напряженным голосом.

Потом взяла одно платье и быстрыми резкими движениями сложила его аккуратным прямоугольником.

— Почему ты сердишься? — спросил Алекс. — И что ты делаешь со своей одеждой?

— Я ухожу.

Алекса охватила паника.

— Глинис, я думал, мы с этим уже покончили. Зачем тебе от меня уходить? Как ты можешь?

Глинис подняла на него взгляд, глаза у нее были заплаканные, но взгляд резал как нож.

— Я говорила, что уйду, если ты заведешь другую женщину.

— Но я не завел! — воскликнул Алекс. — Я дал тебе обещание, и, клянусь, я его не нарушал!

Глинис сложила еще одно платье ровным квадратом.

— Может быть, другой жене было бы все равно, но я тебя предупреждала, что, если ты не будешь мне верен, я уйду. И я ухожу.

— Кто же тебе такое на меня наговорил? — требовательно спросил Алекс. — Ты обвинила меня в тяжких грехах, даже не спросив, правда ли это.

— Хорошо, я тебя спрошу. — Глинис сердито посмотрела на него. — Где ты был прошлой ночью?

Единственное, что он не мог ей рассказать! Он дал слово. К тому же Алекс не был совершенно уверен, что Глинис будет о нем лучшего мнения, узнав, что он покрывает убийство и выбросил труп в море. Он поскреб шею, пытаясь придумать, как лучше ей ответить. У него мелькнула мысль сочинить какую-нибудь историю, но он обещал никогда ей не лгать.

— Сейчас я не могу сказать, но как только смогу, сразу расскажу.

— Я думала, ты сможешь соврать скорее, ведь ты такой хороший рассказчик. Видно, ты устал.

Алекс и сам начал сердиться:

— Мне не нравится, когда меня называют лжецом. И перестань складывать эту чертову одежду!

— Ты и есть лжец. — Голос Глинис дрогнул. — Сегодня днем я сама тебя видела.

— Значит, твои глаза тебя обманули.

— Ты принес в ее коттедж цветы.

Алекс не мог поверить, что она обвиняет его именно в этом.

— Ты думаешь, я спал с Уной? — Он развел руками. — Да она же просто ребенок!

— Семнадцать лет — это не ребенок.

Глинис сжала губы и продолжила методично складывать одежду.

Глинис поверила, что он способен соблазнить юную девушку, которая до того боится мужчин, что не может смотреть им в глаза! На Алекса это подействовало как удар в грудь. Глинис уже давно его знает, она его жена, живет с ним… И после этого она остается о нем столь низкого мнения?

— Когда Уна принесет в замок твоего ребенка, меня здесь не будет, — сказала Глинис, швырнув в сундук пару туфель. — Ты что, думал, я буду счастлива растить всех твоих бастардов?

У Алекса кровь в венах похолодела, как январский лед.

— Так вот как ты относишься к моей дочери?

— Я не Сорчу имею в виду, — быстро сказала Глинис. — Но это не значит, что я хочу иметь полный дом детей, напоминающих мне о твоих изменах.

Алекс с силой ударил кулаком по крышке сундука и, схватив Глинис за плечи, поставил ее на ноги.

— Я не сделал ничего плохого, поэтому ты никуда не уйдешь.

Алекс сидел в холле и пил. Отсюда ему было видно лестницу, и он мог быть уверен, что его жена не уйдет без его ведома. Бесси вошла в холл с Сорчей, но, бросив лишь один взгляд на него, поспешила вывести Сорчу на улицу. Остальные обитатели замка тоже сочли за благо оставить его в покое. Алекса переполняло возмущение, вытесняя все остальное. Он соблюдал правила, установленные Глинис, не сделал ничего, что могло бы оправдать ее беспочвенные обвинения. Если она спустится, чтобы найти слугу и отнести ее сундук на ближайшую галеру, между ними произойдет страшная ссора. Он хотел лишь одного — спокойного дома для своей дочери. Неужели это так много? Никаких криков и ругани, ему нужна была уравновешенная женщина, которая не станет швыряться посудой. И которая его не бросит. А вместо этого он получил именно то, чего меньше всего желал: жена вышвырнула его из постели и упаковывает вещи, чтобы уйти от него. Он всю жизнь старался не повторить опыт своих родителей, а в результате живет в точности как они.

Шли часы. Алекс слышал шум, доносившийся снизу, и подозревал, что все обитатели замка набились в кухню и ужинают между вертелами и разделочными столами. Однако Глинис все еще не показывалась. Но, по крайней мере, она не попыталась уйти.

Алекс вылил остатки виски из кувшина в свой кубок и осушил его. Может быть, Глинис уже сожалеет о своем резком суждении, и это было бы правильно. Но она женщина гордая, возможно, томится у себя наверху, собираясь с силами, чтобы принести извинения.

Он готов их выслушать.

И он устал ждать развязки этой трагикомедии. Алекс решил, что сейчас же поднимется в спальню, и они уладят свои разногласия. Он поднялся по лестнице, подошел к двери спальни и повернул ручку. Но когда он толкнул дверь, она не открылась. Он потряс ручку, все еще не веря, что Глинис могла это сделать. Она закрыла проклятую дверь на засов!

— Глинис! — закричал Алекс, стукнув по двери кулаком. — Сейчас же открой дверь своему мужу!

— Уходи!

Сквозь дверь голос Глинис звучал глухо.

— Ты об этом пожалеешь, клянусь!

Алекс никогда не выходил из себя, но сейчас его обуял такой гнев, что его затрясло. Громыхая по ступенькам, он бросился вниз, схватил со стены топор и так же быстро взлетел по лестнице обратно к двери спальни.

— Не подходи к двери! — крикнул он.

Крак! Он взмахнул топором с такой силой, что удар отдался в его руках. Глинис не завизжала, что доказывало, что в ее жилах лед, а не кровь.

Крак! Крак! Крак! Алекс испытал удовольствие, вымещая свою злость на двери. Наконец доски с треском подались, он просунул руку в дыру и отодвинул засов. Потом пинком распахнул дверь с такой силой, что она ударилась о стену.

Картина, конечно, на загляденье.

Его жена сидела на сундуке, скрестив руки на груди. Перед ней стоял несправедливо оскорбленный муж, разгневанный мужчина с топором в руках, а она взирала на него с таким видом, будто ей нечего бояться. Ей, конечно, ничто не угрожало, но могла бы для приличия казаться испуганной! Неужели она его совсем не уважает?

Он пересек комнату и остановился перед Глинис, нависая над ней. Его грудь вздымалась, в ушах звенело. Единственным признаком того, что вид разгневанного воина произвел на Глинис хоть какое-то впечатление, было чуть дрогнувшее левое веко.

— Ты больше не будешь запирать от меня дверь спальни, — твердо заявил Алекс.

Глинис оставалась такой спокойной, что дальше некуда.

— Я тебя предупреждала, что не буду делить с тобой постель, если ты заведешь другую женщину, — сказала она.

— А я тебе обещал, что не заведу другую женщину, и я этого не сделал.

— И ты ждешь, что я тебе поверю? — Глинис встала и сжала опущенные руки в кулаки. — Мужчина вроде тебя может сказать все, что угодно.

— Мужчина вроде меня? — медленно повторил Алекс. Гнев сдавил ему горло, и слова давались ему с трудом. — Что именно ты хочешь этим сказать, Глинис Макнил?

— Я имею в виду мужчину, чьи слова ничего не значат. Мне нужно было выйти замуж за Д’Арси. Вот это человек чести, он бы остался верен своим обетам.

Алексу показалось, что его голова сейчас взорвется. До этой минуты он считал, что Д’Арси уже поведал ей о своих истинных намерениях.

— Может быть, я теперь воспользуюсь его предложением, — сказала Глинис.

— Что-о? И станешь его шлюхой? Потому что Д’Арси предлагал тебе именно это. Он бы не принес тебе брачные обеты, как я.

Как ни был Алекс оскорблен и разгневан, он даже сейчас не стал бы говорить Глинис об оскорбительном предложении Д’Арси. Но он не был уверен, что она не отправится искать этого пошлого француза по всей Шотландии.

— Нет, у Д’Арси были благородные намерения, — возразила Глинис.

— Дурочка, что ты говоришь?! У Д’Арси есть жена во Франции!

Глинис растерянно заморгала, ее рот приоткрылся, потом она тихо прошептала:

— Этого не может быть.

Ее разочарование было очень заметно, и это ранило Алекса до глубины души.

— Да, у твоего Белого рыцаря есть законная супруга, вероятно, какая-нибудь титулованная дама, — процедил он. — И если бы она приехала к нему в Шотландию, это самое благородство, которое ты так высоко ценишь, заставило бы его отослать тебя прочь. Он, понимаешь ли, посчитал бы неприличным оскорбить жену, держа в доме любовницу.

Глинис тяжело опустилась на сундук.

— Французы обращаются со своими внебрачными детьми не так, как мы, горцы, — продолжал Алекс. — Возможно, Д’Арси считал бы делом чести содержать отпрысков, которых ты могла бы ему родить. Он бы, конечно, никогда не признал их своими детьми, не позволил им ступить на порог его дома и оскорблять своим присутствием законных наследников.

Алекс видел по ее глазам, что она потрясена, но ее потрясение было ничто по сравнению с болью, которую испытывал он.

— Я много чего натворил в этой жизни, за что должен держать ответ, — сказал он. — Но в нашем браке неверной оказалась ты, а не я.

— Я? — Глинис хлопнула себя ладонью по груди. — Из нас двоих согрешила не я!

— Глинис, ты жила со мной, а впустила в сердце другого мужчину.

Теперь Алекс это понимал.

— Я не…

Но Алекс не желал выслушивать ее оправдания. Он перебил ее:

— Я обещал, что не возьму другую женщину, пока ты будешь делить со мной постель. Но у меня, как у всякого мужчины, есть определенные потребности, и если ты меня не примешь… — Он не закончил фразу, и эта недосказанность повисла в воздухе между ними. Потом он сказал: — Я знаю, как доставить женщине удовольствие в постели. — Он наклонился к Глинис. — Мне не составит труда найти тебе замену.

Алекс хотел, чтобы Глинис лежала и думала о том, что он в этот момент делит ложе с другой женщиной, заставляет ее стонать от удовольствия. Он хотел, чтобы она пожалела о том, что сделала, и позвала бы его обратно.

Он круто развернулся и ушел. Топор все еще был у него в руке.

Глава 45

Когда стемнело, Алекс пошел в коттедж навестить Шеймуса и Уну. Насколько он мог судить, они держались лучше, чем он. Спать в доме, где его люди будут делать вид, будто не замечают, что жена выгнала его из их общей спальни, Алексу не хотелось, поэтому вместо того, чтобы вернуться в замок, он спустился на берег, чтобы устроиться на одинокий ночлег в боевой галере.

Лежа и глядя на звезды, Алекс невольно вспоминал, как они ночевали с Глинис во время их поездки в Эдинбург. И как вышло, что они дошли до такого конфуза? Он думал, что его угроза пойти к другой женщине заставит Глинис броситься за ним. И то, что она не пришла, еще сильнее ранило его гордость.

Проснувшись утром, он сел на берегу и стал смотреть на море. На протяжении последних двух месяцев он трудился каждый день: перестраивал замок, обучал людей, отгонял от берегов пиратов, но сейчас ему не хотелось делать вообще ничего.

Внезапно Алекс услышал неподалеку хихиканье. Он оглянулся и увидел, что по берегу к нему бежит Сорча с развевающимися на ветру волосами. Она с разбегу налетела на него и обняла за шею. Алекс закрыл глаза. По крайней мере, у него есть Сорча. Как же он любит этого ребенка!

Запыхавшаяся Бесси наконец догнала свою подопечную.

— Сорча, сходи на кухню и принеси своему папе что-нибудь на завтрак.

Девочка, казалось, была довольна, что ей дали это поручение. Она убежала, но Бесси осталась стоять перед Алексом.

— Ну что, ты тоже хочешь меня в чем-нибудь обвинить? — спросил Алекс.

— Нет. — Бесси прикусила губу, было заметно, что она чувствует себя неловко. — Мистрис Глинис не понравится, что я это расскажу, но я думаю, вы имеете право знать.

У Алекса волосы стал подниматься дыбом.

— Что я имею право знать?

Женщина помолчала, теребя руки, и наконец, сказала:

— Ваша жена ждет ребенка.

Алекс испытал такую боль, что у него потемнело в глазах. Глинис ждет ребенка и не сочла нужным рассказать об этом ему! Сколько же времени она это скрывает? И почему? Неужели она с самого начала планировала от него уйти?

Сорча вприпрыжку поднялась по лестнице в главную башню.

— Ты видела папу? — спросила Глинис.

Девочка показала рукой в сторону берега.

Глинис дотронулась до ее щеки.

— Не бегай так много.

Глинис нашла Алекса на берегу, он сидел один. Когда она подошла, он ничем не показал, что заметил ее присутствие.

— Я возвращаюсь домой, — объявила она с ходу.

— Твой дом здесь.

— Я возвращаюсь в дом отца. Ты можешь дать мне галеру или мне надо самой об этом заботиться?

Алекс все так же смотрел на горизонт.

— Ты собиралась уйти от меня и не рассказать о ребенке?

Глинис ахнула. Как он узнал про ее беременность? Алекс не смотрел на нее, но она чувствовала, как от него исходят волны гнева и обиды. Да, зря она ему не рассказала.

— Я сама только недавно узнала, — сказала она мягко. — У меня всегда были нерегулярные месячные, и я думала, что я бесплодна, поэтому вначале мне не верилось. До того как рассказать тебе, я хотела сначала убедиться, что это точно.

— Ну вот убедилась и держала от меня это в тайне.

Глинис хотела уберечь его от разочарования, но оказалось, что она была не права. Но она собиралась поставить его в известность в самое ближайшее время.

— Извини, — сказала она. — Но это ничего не меняет.

— Вот как? Почему же ты так считаешь?

Алекс понизил голос, и в этом было нечто угрожающее. Он повернулся к Глинис, его горящие глаза, казалось, прожигали ее насквозь, как факел — пергамент.

— Теперь я не могу с тобой жить. — Как Глинис ни крепилась, ее голос дрогнул. — Я хочу вернуться к отцу.

— Если ты так на этом настаиваешь, — произнес Алекс ледяным тоном, — то я позволю тебе уйти после того, как ребенок родится.

— После? Но до этого еще много месяцев! Ты не можешь удерживать меня здесь насильно!

— Как я уже сказал, после того как ребенок родится, ты можешь уйти, если таково твое желание, — сказал Алекс. — Но ребенок останется здесь.

— Не может быть! — Голос Глинис сорвался. — Не могу поверить, что ты пытаешься заставить меня остаться, угрожая отнять моего ребенка!

— Я тебе не угрожаю, и ты можешь поступать так, как хочешь. Но ребенок останется здесь, — твердо повторил Алекс.

Глинис всмотрелась в его лицо, пытаясь разглядеть в его выражении хоть какой-то намек на мягкость, но не нашла.

— Ты не можешь поступить так со мной! Не может быть, чтобы ты так сильно меня ненавидел.

— Это ведь ты уходишь, не я. Я просил тебя остаться. — Алекс встал. — Если ты разлучишься с ребенком, то по твоему собственному выбору. И я не буду считать себя в этом виноватым.

Глинис сжала кулаки.

— Я не позволю тебе отнять у меня моего ребенка!

— По нашим законам это право отца.

— Но большинство отцов не настаивают на этом праве! Во всяком случае, не тогда, когда ребенок еще совсем маленький! — Глинис схватила Алекса за рукав, но он стряхнул ее руку. — Алекс, ты этого не сделаешь!

Алекс бросил на нее свирепый взгляд:

— Поскольку ты веришь в эту глупость, что я соблазнил бедную запуганную девочку Уну, то ты должна думать, что я способен на все.

Глава 46

Глинис сидела за столом, но напряжение, повисшее в воздухе между ней и Алексом, было настолько сильным, что она не могла есть. Так продолжалось уже неделю, и она начала от этого уставать, как и все в замке. Откладывая в сторону нож, она почувствовала на себе взгляд Алекса и не смогла не покоситься на него. Выражение его лица было мрачным, вокруг глаз залегли морщины. Улыбка в последнее время стала редкой гостьей на его лице, он улыбался разве что когда играл с Сорчей. В отличие от большинства мужчин, у которых были дочери, Алекс уделял девочке много внимания. Он относился к ней как к особому и неожиданному подарку. Глинис подумала, что если она заберет с собой малыша, то ребенок лишится прекрасного отца. Но ведь разлучить ребенка с матерью — еще хуже? Что бы она ни сделала, все будет неправильно.

Глинис встала из-за стола, не съев ни крошки, и вышла из зала. Она уже спускалась по лестнице в башне, когда Алекс схватил ее за руку и развернул лицом к себе.

— Черт возьми, Глинис, тебе нужно есть!

— Если бы не ребенок, которого ношу, тебе было бы все равно, даже если я умру от голода.

Алекс попятился, словно она его ударила.

— Как ты можешь говорить такое? После всего, что между нами было?

Да, она высказалась очень резко, и она бы этого не сказала, если бы не была такой усталой. Оказалось, что ей трудно уснуть в кровати одной.

— Глинис, ты победила. — Алекс сел на ступеньку и обхватил голову руками. — Я пытался поступать, как, мне казалось, будет лучше, но все получается совсем не так, как я хотел.

Победила? Глинис чувствовала себя хуже некуда. Она не могла видеть Алекса в таком состоянии.

— Ты хочешь сказать, что я могу уехать? — спросила она.

— Да. И забирай с собой Сорчу. — Алекс говорил так, словно каждое слово вытягивали из него железными клещами. — Я не могу дать ей такую семью, какая ей нужна.

Глинис села на ступеньку рядом с ним.

— Нет, Алекс, я не могу это сделать.

— Ты стала для Сорчи матерью, она нуждается в тебе больше, чем во мне.

— Ты знаешь, что я люблю ее всем сердцем, но я бы ни за что не попросила тебя отдать мне дочь.

Алекс повернулся, и его взгляд словно окутал Глинис холодным морским туманом.

— Однако ты без малейших колебаний просила меня отказаться от другого моего ребенка.

— Я не думала…

— Ты что же, считаешь, что он для меня меньше значит? — резко спросил Алекс. — Что ребенок, которого мы сотворили вместе, мне менее дорог, чем Сорча?

Глинис опустила глаза и замотала головой.

— Если ты это знаешь, то как ты могла подумать, что я рискну всем, что мне дорого, чтобы переспать с какой-то девчонкой, которую я едва знаю?

— Раньше ты не был особенно разборчивым, — тихо сказала Глинис.

— Раньше мне было нечего терять. — Алекс встал. — Уходи когда захочешь. Я не буду тебя удерживать.

Сорча перевела взгляд с отца на мать и обратно. Их печаль давила тяжестью на ее грудь. Она крепко сжала куклу, вернее, то, что от нее осталось. Бесси уже пыталась спрятать Мари, но Сорча всегда ее находила.

Сорча знала, что ее родители ждут, когда она заговорит. Иногда, когда она была одна, ей удавалось сделать так, чтобы слова, которые складывались у нее в голове, наконец прозвучали. Но это было до того, как она узнала, что мама уезжает. Все в замке об этом шептались. Сорча хотела сказать маме, чтобы она не уходила, не оставляла их. Она хотела спросить, не она ли виновата в том, что мама уходит. Но ее грудь сжималась все сильнее, и слова оставались внутри.

Глава 47

Завтра Глинис уезжает.

Как Алекс всегда и подозревал, он оказался не способен сделать женщину счастливой надолго, не способен быть хорошим мужем и таким отцом, каким он хотел. Дурная кровь…

Но он так тосковал по Глинис, что его сердце болело при каждом шаге. Он пытался кричать на нее, пытался ее урезонить, даже угрожал. И был очень близок к тому, чтобы ее умолять. Теперь он решил предпринять еще одну, последнюю попытку.

Алекс хотел, чтобы Глинис осталась с ним, потому что доверяет ему и уважает его. Черт возьми, он хотел, чтобы она с ним осталась, потому что она его любит! Но теперь, когда ее отъезд стал делом почти решенным, он был в таком отчаянии, что ему уже было все равно, по какой причине она откажется от намерения оставить его.

Пришло время использовать то, в чем он силен. Он уложит ее в постель. И там доведет до такого состояния, что она примет его обратно, несмотря на ее плохое мнение о нем, несмотря на ложь, в которую она поверила. А даже если она этого не сделает, у него будет одна последняя ночь с ней.

Глинис сидела у окна и шила, потому что вещи она уже упаковала, а больше заняться было нечем. Она бы с удовольствием вышла на улицу, но и для нее, и для Алекса лучше, чтобы они не встречались до того, как она завтра сядет на корабль. Стоял прекрасный осенний день, все наслаждались затишьем между штормами, а солнце светило так, будто еще не кончилось лето. Но на душе у Глинис было пасмурно.

В окно донесся смех Алекса. Рука Глинис, державшая иголку, замерла в воздухе. Алекс был жизнерадостным по натуре, но когда же она в последний раз слышала его смех? Глинис поняла, что скучала по этому звуку.

Может быть, он потому искал другую женщину, что она, Глинис, истощила запасы его веселья? Она же вся — сама твердость, сама жесткость. Если бы она была легкой, с приятным характером, как его сестры, может быть, Алекса и не потянуло бы никогда на сторону. Или, может быть, тогда она могла бы жить с ним, не обращая внимания на то, что он ей изменяет. Но она такая, какая есть, требовательная и неуживчивая.

Глинис отложила шитье и взяла со столика серебряный медальон с изображением святого Михаила. Она повертела его на тяжелой цепочке, глядя, как он вращается, и вспоминая, как она его купила. Медальон привлек ее внимание в одном из магазинов, по которым ее таскали дядя и тетя. В спешке покидая Эдинбург, она сунула его в сумку и забыла о нем, а сегодня наткнулась, собирая вещи. Глинис перестала крутить медальон, взяла его в руки и погладила большим пальцем. Она обменяла его на одно из своих колец, потому что изображение святого Михаила, ангела-воина, было очень похоже на Алекса.

В окно снова долетел смех Алекса. Звук притягивал Глинис, словно пружина, привязанная к самому ее сердцу. Она положила медальон на столик, подошла к окну и посмотрела во двор замка. При виде Алекса у нее захватило дух. Он показывал нескольким юношам свое искусство владения мечом, размахивая им стремительными и грациозными движениями. Алекс с мечом в руках являл собой воплощение мужественной красоты в движении. Глинис смотрела, как он ловко передвигается, словно в танце, со смертоносной силой рассекая мечом воздух, и у нее пересохло в горле. Он уверенно и плавно размахивал тяжелым мечом из стороны в сторону, и ей вдруг до зуда в пальцах захотелось прикоснуться к сильным мускулам его груди, рук, спины.

Мужчины сделали перерыв на отдых. Алекс хлопнул одного парня по спине и широко улыбнулся, показывая ровные белые зубы. Его улыбка снова напомнила Глинис о том, как редко она в последнее время ее видела. Алекс давно скрылся из виду, мужские голоса смолкли, а Глинис все стояла и стояла у окна. Она смотрела на море и вспоминала, как Алекс, бывало, смотрел на нее с блеском в глазах.

— Глинис…

Голос Алекса раздался прямо за ее спиной. У Глинис подпрыгнуло сердце. Она оглянулась и увидела, что он стоит в дверном проеме, прислонившись к косяку. Он не надел рубашку, и его кожа, казалось, все еще хранила в себе тепло солнца. Она перевела взгляд на его лицо, что оказалось ничуть не более безопасно, чем смотреть на его тело, и не нашла ничего умнее чем сказать:

— Я не слышала, как ты вошел.

В его лице она любила все, начиная от отросшей щетины на щеках, сильных скул и лба до крупного, чувственного рта. Когда она посмотрела в его зеленые глаза, то их взгляд обжег ее, в нем явственно читалось, что он знает каждый дюйм ее тела.

Сказал ли Алекс еще что-нибудь или только произнес ее имя? Ее сердце билось так сильно, что она могла что-то не услышать. Глинис застыла в напряжении. Она твердила себе, что если Алекс подойдет ближе, она должна его остановить. Но к ее разочарованию, он не подошел к ней, а пересек комнату и сел в кресло, поглядывая на нее краем глаза. Судя по его кривой усмешке, Алекс точно знал, как он на нее действует. Просто дьявол!

Сидя в кресле, Алекс заложил руки за голову и вытянул длинные мускулистые ноги. Его взгляд обжигал Глинис, словно на ней ничего не было, ее дыхание участилось.

— Иди сюда, Глинис, сядь ко мне на колени, — сказал он, маня ее пальцем. — Ты же знаешь, что ты этого хочешь.

— Не собираюсь.

Но все ее тело тянулось к Алексу, как цветок к солнцу, она жаждала его прикосновения. Алекс рассмеялся.

— Ты никогда не умела врать.

Глинис напряженно выпрямилась.

— Не считаю это недостатком, — сказала она.

— Да, это часть твоего обаяния, — согласился Алекс и улыбнулся такой улыбкой, что ее захлестнула волна желания. — У меня есть к тебе предложение.

— Вот как? Готова выслушать.

Когда Алекс сказал эту же фразу в прошлый раз, ее жизнь изменилась.

— Иди, сядь со мной, и я тебе расскажу, что это за предложение.

Он не злился на нее, не кричал, он стал прежним, беззаботным Алексом. И Глинис, не спрашивая себя, почему она это делает, встала и подошла к нему. Он не пытался усадить ее к себе на колени, только медленно провел пальцем вверх по ее руке. Глинис не могла оттолкнуть его за такой незначительный жест, но от легкого медленного прикосновения все ее чувства воспламенились. Все ее существо сосредоточилось на движении пальца Алекса по ее руке под свободным рукавом. И когда он обхватил ее за талию и усадил к себе на колени, с ее губ не слетело ни единого слова возражения. Ей хотелось закрыть глаза и прислониться к его сильному телу. Ну почему, почему она не может просто принять его таким, какой он есть, принять хорошее вместе с плохим? Алекс ничего не может поделать с тем, что женщины тянутся к нему, как мухи к меду. Он такой, какой он есть.

И все-таки Глинис хотела быть единственной. Она должна быть единственной.

— Не так уж и плохо, правда? — спросил Алекс, играя ее волосами.

Когда его пальцы коснулись ее шеи, Глинис сдержала вздох. Наконец она вспомнила, что нужно спросить:

— Так в чем состоит твое предложение?

— Я знаю, что в постели тебе меня не хватает, — с уверенностью произнес Алекс. — И, видит Бог, я тоже по тебе скучаю.

Он по ней скучает. Это признание доставило Глинис неожиданное удовольствие, большее, чем следовало.

— Но этого недостаточно, — сказала она, хотя в эту минуту ей почти казалось, что лучше ничего и не надо придумывать.

Ей показалось, что на лице Алекса мелькнула боль, но он тут же скрыл ее за очередной непринужденной улыбкой.

— Я человек сентиментальный, — продолжил он развивать свою мысль и погладил костяшками пальцев ее щеку. — Думаю, нам нужно провести еще одну ночь вместе, чтобы мы друг друга запомнили. Тем более что мы еще муж и жена.

— Нет…

Слова застряли у Глинис в горле: она почувствовала на своем ухе его теплое дыхание. Он прошептал:

— Я знаю, как доставить тебе удовольствие.

Алекс потерся носом о ее шею так, как ей нравилось, и Глинис запрокинула голову. Он в самом деле знает, как доставить ей счастливые минуты. Она мечтала, чтобы он прикоснулся к каждому изгибу и каждой выпуклости на ее теле. Его близость действовала на нее колдовским образом. Когда его руки скользили по ее плоти, а губы приближались к ее губам, она теряла способность мыслить ясно. А когда его губы коснулись ее губ, она растворилась, утонула в нем. Все в этом мужчине — его запах, его поцелуй, его тепло — было знакомым и наполняло зияющую пустоту, которую он оставил в ней.

Алекс не торопился форсировать события, как будто боялся разбудить ее от сна. Она настолько забылась, что почти не сознавала, что он понес ее на кровать. Он прикасался к ней с нежностью, от которой ее сердце с неизбежностью таяло. Что бы он ни делал с другими женщинами, Глинис знала, что он к ней неравнодушен, она чувствовала это по тому, как он ее обнимал.

Они были обнажены, и ни один из них не заметил, как это произошло. Алекс снова и снова повторял ее имя, осыпая поцелуями ее плечи, руки, прижимая ее ладонь к своей шершавой щеке. Своей нежностью он разрушил все ее защитные барьеры, которые она против него возвела. Смотреть в его лицо… это было уже слишком, Глинис зажмурилась. Даже лежа в его объятиях, она скорбела о его потере. Ей было больно внутри, и она знала, что причинила сильную боль и ему, но она не знала другого способа перестать ранить друг друга, кроме как расстаться.

Глинис крепко обняла его, потребность почувствовать его внутри наполняла ее сладостным ожиданием. Если бы Алекс сейчас сказал, что любит ее, она бы ему поверила.

— Ты меня не забудешь, — сказал он перед тем, как войти в нее.

— Я не смогу, — прошептала Глинис. — Никогда.

— Ты будешь думать обо мне по ночам. — Он обхватил ее лицо ладонями и заставил ее смотреть ему в глаза. — И будешь желать, чтобы я был рядом.

— Да.

Он начал двигаться, Глинис обвила его руками и ногами и прильнула к нему. Ее желание все нарастало, казалось, оно взорвется в ней, она впилась ногтями в его плечи, чувства, переполнявшие ее, были так сильны, что она не могла их сдерживать, по ее щекам потекли слезы. Глинис казалось, что она тонет в своей любви к нему.

Ну почему, почему он ее не любит? Разве она недостаточно дорога ему, чтобы быть единственной?

Разрядка была такой сильной, что все ее тело содрогалось, казалось, она познала одновременно и рай и ад.

— Бог мой, Глинис, как ты можешь от меня уйти? — прохрипел Алекс за мгновение до того, как взорвался в ней.

И Глинис знала, что он не запланировал этот последний, рвущий душу, призыв заранее. Потом он лежал, зарывшись лицом в ее волосы. Глинис хотелось сдаться, сказать ему то, что он хотел услышать, остаться в тепле его рук и никогда не покидать его. Если бы он хотя бы раз сказал, что любит ее, она бы не удержалась. Но он не сказал.

На следующее утро, когда Бесси вошла в спальню, Глинис быстро села и вытерла лицо простыней.

— Тормонд готов посадить вас в боевую галеру, — объявила Бесси. — Мне не подобает это говорить, но как вы можете оставить такого прекрасного человека? Разве можно бежать от своего счастья?

— Я не знаю, что делаю, — призналась Глинис. — Даже еще не сказала Сорче, что мы уезжаем. Наверное, откладывала до тех пор, пока не буду уверена, что не передумаю.

Но Сорча была таким ребенком, который понимает и без слов.

— Если она расстанется с отцом, это разобьет ее сердце, — всплакнула Бесси.

Это обвинение звучало в ушах Глинис, пока она одевалась и спускалась вниз. Ее обуревали сомнения, и она уже не знала, по-прежнему ли собирается уезжать или передумала. Нужно было оставить себе больше времени на раздумье, а не настаивать на том, чтобы уехать немедленно. Сейчас Глинис, наверное, впервые жалела, что не умеет делать что-то наполовину.

Алекса она нашла внизу, он сидел в зале один с Сорчей. Зал редко бывал пустым, и Глинис поняла, что все ушли, чтобы дать ему побыть наедине с дочерью.

— Нам с твоей мамой нужно поговорить, — сказал он Сорче. — Пусть кто-нибудь из конюхов отведет тебя навестить лошадок, я тебя найду, как только мы освободимся.

Сорча посмотрела поочередно на каждого из родителей, ее лицо было не по возрасту серьезным. Потом она поцеловала отца в щеку и поплелась из зала, волоча ноги. Алекс проводил ее взглядом, и его лицо исказилось от боли.

— Скажи Сорче то, что считаешь правильным, — сказал он. — По-моему, она недавно была близка к тому, чтобы заговорить. Надеюсь, она заговорит, когда все у вас наладится.

Глинис открыла было рот, чтобы признаться, что не уверена, хочет ли уезжать, но Алекс поднял руку.

— Это трудно, поэтому позволь мне закончить с этим вопросом. Если у тебя родится мальчик, я хочу, чтобы ты прислала его ко мне на обучение, когда он достаточно подрастет. Мы живем в опасном мире, и мальчик должен владеть боевым искусством, чтобы выжить и защищать свой клан. Я знаю, ты высоко ценишь своего отца, но он стареет. Я могу обучить и твоего брата, если ты его ко мне пришлешь.

Алекс не был смазливым непутевым красавчиком, каким Глинис его когда-то считала, хотя, конечно, он мог бы обольстить и святую. Для своих детей он готов был сделать все, даже расстаться с ними, если на новом месте им будет лучше. Хотя Глинис всегда гордилась своей способностью поступать так, как считала правильным, она сомневалась, что ей бы хватило характера на такую жертву. Может быть, она ошибалась насчет Алекса и в других отношениях? Он никогда не отрицал, что в прошлом у него было немало женщин, но, может быть, он изменился? Глинис всегда была решительной и уверенной в собственном мнении, но в этот раз она не знала, во что верить и что следует предпринять.

— Не я виноват, что наш брак приходит к печальному финалу, — сказал Алекс спокойным, ровным голосом. — Но я прошу тебя подождать, по крайней мере, год, прежде чем ты сочтешь себя свободной.

После того как она решила уйти, другой мужчина на его месте не поступился бы своей гордостью и пожелал ей счастья в личной жизни. Когда Алекс встал и пошел прочь, Глинис почувствовала себя ужасно, она ощутила себя холодной и черствой эгоисткой. И несмотря на все сомнения, она не могла себе представить жизнь без него.

— Алекс!

Но ее голос утонул в криках, влетевших в открытую дверь башни. Алекс выбежал наружу, Глинис последовала за ним. Наверху лестницы она резко остановилась. В их маленькую бухту входила боевая галера, держа курс прямо на замок.

Глава 48

— Это корабль нашего вождя! — крикнул Алекс своим людям.

Он побежал вниз на берег встречать дорогих гостей. Глинис подобрала юбки и последовала за ним вместе с остальными. Когда она вышла на берег, Коннор как раз спускался с галеры вместе с Йеном и Дунканом.

Алекс похлопал старых друзей по спинам.

— Что случилось? — спросил он. — Ты бы не привез со Ская столько воинов просто ради дружеского визита.

— Мы не можем больше откладывать, надо разобраться с моими злобными родственниками, — ответил Коннор.

— Что они еще натворили?

— Ангус и Торквил гостили в доме Банраналда, когда его самого не было. И Ангус попытался изнасиловать жену Банраналда.

— Дом Банраналда недалеко отсюда, — сказал Алекс, — как вышло, что вы узнали об этом раньше меня?

Рассказ продолжил Йен:

— Женщина, которую Ангус пытался изнасиловать, происходит из клана Кланраналдов, как и наши матери. Она сбежала к своему родственнику Кланраналду, и их вождь официально послал Коннору своего представителя, требуя правосудия.

Слушая рассказ Йена, Глинис не удержалась и перебила его вопросом:

— Магнус Кланраналд засуетился из-за оскорбления, нанесенного какой-то женщине из его клана?

— Кланраналды сместили Магнуса, он больше не вождь, — объяснил Дункан. — Дошло до того, что мужчинам его рода навсегда запрещено становиться вождями.

Глинис никогда не слыхала ничего подобного, но если кто и заслуживал такого наказания, так это Магнус.

— И кто же стал их новым вождем? — спросил Алекс.

— О, на этот счет новость хорошая, — сказал Коннор. — Вождем стал кузен наших матерей и твой тезка, Александр. Как ты знаешь, он хороший человек. Приказал, чтобы Ангуса и Торквила доставили к нему для наказания. А мне нужен Хью. Они будут вместе.

— Пока мы будем искать их на внешних островах, — сказал Йен, — Кланраналды начнут разыскивать их на островах к югу и к востоку.

— Я не видел кораблей твоих дядей, — сказал Алекс. — Вы что-нибудь знаете, где мы можем их найти?

Никто не ответил, а Дункан, Коннор и Йен почему-то избегали смотреть на Глинис.

— На острове Барра? — догадалась она. Ее сердце забилось тревожно. — Они направились туда?

— Мы не знаем это наверняка, — ответил Коннор, — но до нас дошли слухи, что эти люди планируют совершить большой налет на Макнилов двумя кораблями.

— Твоему отцу понадобится наша помощь. — Алекс дотронулся до руки Глинис, потом повернулся к окружающим. — Мои люди будут готовы отплыть через полчаса.

Отдав все необходимые указания, Алекс взял Глинис за руку и отвел ее по берегу в сторонку от остальных.

— Сейчас тебе слишком опасно ехать к отцу, — сказал он. — Кроме того, ты нужна мне здесь, пока меня не будет.

— Конечно.

— Я оставлю половину моих людей здесь, защищать тебя и замок. Этого должно хватить, раз пираты сейчас на пути к Барре.

Но вид у Алекса был неспокойный. Глинис поспешила его заверить:

— Все будет хорошо. Но ты должен спасти моих сестер и брата. Девочки еще так малы… Они не могут за себя постоять.

— Не волнуйся. — Алекс дотронулся до ее щеки. — Я не допущу, чтобы с ними что-то случилось.

— Я очень тебе благодарна.

Даже несмотря на то что она от него уходила, Алекс считал своим долгом защитить ее семью и ее клан. Глинис не нравилось, что он отправляется навстречу опасности именно сейчас, когда их отношения разладились. Когда он уже ушел, чтобы присоединиться к своим людям, они вспомнила, что у нее на шее висит серебряный медальон. Она надела его, когда одевалась, чтобы чувствовать себя спокойнее. И закричала вслед Алексу:

— Подожди! У меня для тебя кое-что есть!

Алекс стоял у кромки воды. Глинис подбежала к нему и встала на цыпочки, чтобы надеть ему на шею цепочку с медальоном.

— Это святой Михаил, ангел-воин. — Она подняла медальон, чтобы Алекс его разглядел. — Считается, что он особенно благоволит всадникам и морякам.

— Ах, Глинис, спасибо! — Алекс заправил медальон под рубашку, ближе к сердцу. — Но волноваться не надо. Все будет хорошо.

— Береги себя.

Глинис снова привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. Алекс обнял ее, и она положила голову на его плечо. Глинис чувствовала, как его грудь поднимается и опускается с дыханием. Он поцеловал ее волосы.

Как же она его любит!

Алекс отпустил Глинис. По берегу к ним бежала Сорча с развевающимися волосами. Она как неслась во весь опор, так и не останавливаясь налетела на Алекса, и он поднял ее на руки.

— Мне надо погоняться за нехорошими пиратами, — сказал он, представляя дело как приключение. Вероятно, он так к этому и относился. — Но с тобой остается мама.

Поцеловав Сорчу, он передал ее на руки Глинис. Потом взял у Шеймуса свой щит и меч — мальчик принес их на берег. К этому времени на берегу собрались все обитатели замка, и Алекс выбирал, кто из мужчин отправляется с ним, а кто остается.

Наконец корабль Алекса отплыл вслед за другой боевой галерой. Алекс стоял у руля, и ветер трепал его волосы. Он помахал оставшимся на берегу, и Глинис подумалось, что он похож на короля викингов. Держа за руку Сорчу, она стояла на берегу и смотрела вслед кораблю Алекса, пока он не скрылся из виду. Когда она наконец повернулась, то увидела, что на пляже, кроме нее, остались только Сорча и Шеймус.

— Шеймус, можешь отвести Сорчу в замок к Бесси? — спросила она.

Тот кивнул. Ей нужно было набраться храбрости сделать это раньше. Как только дети ушли, Глинис нашла тропинку к коттеджу, на которой она видела Алекса с цветами в тот злополучный день. Она помнила, как сидела в высокой траве, опустив голову между колен, и пыталась успокоиться. При воспоминании о том дне у нее вспотели ладони. Но она должна узнать правду.

Дойдя до коттеджа с покосившейся крышей, Глинис сразу же, пока не растеряла решимости, постучала в дверь. Ответа не было так долго, что Глинис уже подумала, что в коттедже никого нет. Но потом дверь, наконец, со скрипом открылась, на пороге стояла Уна.

Какая же красивая девушка!

— Я видела, как уплывал корабль, — сказала Уна. — Он уехал?

Глинис удивилась, что девушка охотно говорит с ней об Алексе.

— Мой муж? Да, совсем недавно.

Уна прикусила губу и потупилась. Потом еле слышно поинтересовалась:

— Это он просил вас прийти?

— Почему ты спросила?

Уна подняла взгляд, ее глаза расширились.

— Значит, он вам про меня не рассказывал?

Глинис готова была спросить, с какой стати Уну вдруг удивляет, что ее любовник не рассказывал о ней своей жене, но что-то не складывалось. Девушка вела себя совсем не так, как можно было ожидать.

— Он обещал сохранить это в тайне. — Уна снова опустила взгляд. — Я ведь могу ему доверять.

— Ну а как же иначе? — «Ужас, что же я натворила?» — Впусти меня, пожалуйста, нам нужно поговорить.

Глинис была настойчива, и через некоторое время она узнала от девушки ее трагическую историю. Когда Уна плакала на ее плече, ее переполнял гнев на мужчину, который звался отцом этой бедной девушки, но совершил по отношению к ней страшный, непростительный грех.

Она тихо спросила:

— Почему Алекс мне ничего не рассказал?

— Он мне все повторял, что вы будете ко мне очень добры, — прошептала Уна. — Но я упросила его дать слово, что он вам ничего не расскажет, потому что боялась.

— Сегодня вы с Шеймусом переселитесь в замок. — Глинис погладила Уну по спине. — Когда твой отец в море и так много воинов уплыли, в замке будет безопаснее.

Алексу следовало рассказать ей все. Но Уна казалась очень хрупкой, и, пожалуй, Глинис понимала, что он боялся расстроить девушку еще больше. К тому же он дал Уне слово. Как Глинис уже поняла, Алекс умеет держать свои обещания. Но она знала, что это были не все причины, по которым он ей ничего не рассказал. Ее муж хотел, чтобы она верила ему, не требуя доказательств. И она его подвела.

Прошло три дня. Глинис и Сорча снова вышли на берег возле замка. Резкий ветер щипал лицо, но Глинис почему-то чувствовала себя ближе к Алексу, когда их разделяло только море.

— Твой папа вернется уже скоро. — Глинис положила руку на плечо Сорчи. — И тогда в нашей семье все будет хорошо.

Личико Сорчи просветлело, словно сквозь тучи проглянуло солнце. Хотя Глинис никогда не говорила Сорче о своих планах уйти от Алекса, девочка чувствовала возникшее между ними напряжение. И очень переживала.

Через некоторое время Сорча, сидя на корточках перед оставленным приливом озерцом, возбужденно помахала Глинис рукой. Та наклонилась ниже и увидела, что Сорча показывает на колючего морского ежа. В это время в замке зазвонил колокол.

Что-то случилось!

У Глинис екнуло сердце. В этот колокол звонили только в исключительных случаях — когда нужно было предупредить об опасности. Глинис посмотрела на замок. Несколько мужчин кричали ей со стены и показывали на море. Глинис оглянулась и увидела, что в бухту, огибая мыс, направляется корабль.

— Бежим!

Она схватила Сорчу за руку, и они бросились через пляж к тропинке.

Звон колокола отдавался эхом от гор и отзывался страхом в душе Глинис. Она уже где-то видела этот корабль. Но где?

Пока они взбирались по вырубленным в скале ступеням, Глинис покосилась на горизонт. И ее пронзил страх. Парусов было уже три.

— Сорча, быстрее!

Стражник выбежал за ворота, чтобы на последних метрах подхватить Сорчу на руки. Как только они вбежали в ворота, другие стражники закрыли их. Внутри мужчины сновали по двору, вынося оружие. Бесси ждала их. Она взяла Сорчу у стражника.

— Уведи ее в башню, — сказала Глинис.

Потом она увидела, что к ней спешит Тормонд, воин, которого Алекс оставил в замке за старшего. Это был крепкий мужчина лет пятидесяти с мощными бицепсами и волосами стального цвета.

— Вы узнаете эти корабли? — спросила Глинис.

— Два из них принадлежат пиратам Макдоналдам, — объяснил Тормонд.

Теперь уже она и сама узнала корабль Хью Макдоналда, она видела его, когда пираты напали на остров Барра в то время, когда там находились Алекс и Дункан.

— Что касается третьего, — продолжал Тормонд, — то у меня есть свои подозрения, но я надеялся, что вы можете взглянуть на него поближе.

— Я?

Глинис не могла представить, что существует корабль, который она знает лучше этого воина, но все же поднялась вместе с ним на стену. Все три корабля находились теперь гораздо ближе. Она заслонила рукой глаза от солнца — и ахнула.

— Да, я знаю этот корабль. — Она бы ни с чем не спутала красного дракона, нарисованного на парусе. — Это корабль Магнуса Кланраналда.

Глава 49

— Алекс говорил, что вы храбрая и умная, поэтому я скажу вам правду без прикрас, — сказал Тормонд. — На каждом из этих кораблей — по пятьдесят человек. Если мы сможем удержать замок, это будет чудо.

— Господи, помоги нам! — прошептала Глинис и перекрестилась.

— Пираты из того же клана, что и мы, Макдоналды, поэтому я думаю, что они оставят нас в живых. Но замок разграбят. — Тормонд помолчал. — И они не уважают женщин. Уже случалось, что они насиловали женщин даже из своего клана.

— Я отправлю женщин на холмы, — сказала Глинис.

— Мы будем сдерживать их столько, сколько сможем. — Тормонд дотронулся до руки Глинис, со стороны сурового мужчины это был неожиданно нежный жест.

Почти все женщины, включая Бесси с Сорчей, собрались в зале, там их и нашла Глинис. Пересчитав их, она обнаружила, что двух не хватает.

— Выходите все вслед за Бесси через заднюю калитку! — крикнула Глинис. — Бегите как можно быстрее к холмам и прячьтесь там. Скорее!

— Госпожа, а как же вы? — спросила Бесси.

— Я побегу за вами, как только найду остальных. — Глинис подтолкнула Бесси в спину. — Уходите, уходите!

Ища оставшихся женщин, Глинис бегала по замку, заглядывая во все комнаты, и громко звала их. Наконец она нашла двух служанок в кухне, они прятались под столом. Глинис отправила их вслед за остальными. И тут она вспомнила, что забыла про Уну и Шеймуса. Нельзя допускать, чтобы пираты схватили бедную Уну. Подобрав юбки, Глинис выбежала из башни и помчалась к конюшне, надеясь найти брата и сестру там. Пока она перебегала через двор замка, вокруг нее уже сыпались стрелы. Увидев ее, Шеймус вышел из конюшни и остановился в дверях, жестом приглашая Глинис войти внутрь. К счастью, Уна стояла за его спиной.

— Нужно уходить, и как можно быстрее, через заднюю калитку! — Глинис схватила Шеймуса за руку. — Скорее!

Маленькая дверь, выходящая на поля, была распахнута, пока все трое бежали к ней, Глинис посмотрела вверх и увидела, что битва идет уже наверху стены. Она подтолкнула Уну и Шеймуса вперед и крикнула:

— Бегите как можно быстрее и прячьтесь!

Когда Глинис пригнулась, чтобы выйти вслед за ними, она увидела, что женщины и дети, которые убежали раньше, уже рассыпались по холмам. Но одна женщина повернула и бежит обратно к замку. И это оказалась Бесси! Глинис устремилась ей навстречу. Когда она добежала до Бесси, обе запыхались и ловили ртом воздух.

— Сорча не с вами? — изумилась Бесси.

— Я же отправила ее с тобой. — Глинис похолодела от страха. — Что случилось?

— Ох, госпожа, извините. — По щекам Бесси потекли слезы. — Я повела других женщин, как вы мне сказали, но Сорча захотела остаться с вами. Я подумала, что вы совсем рядом, наверху, и она с вами не разминется. Но после того как я вышла, сердце тревожно екнуло, поэтому и стала высматривать вас.

— Я ее найду! — решительно сказала Глинис. Бесси заколебалась, тогда Глинис подтолкнула ее. — Уходи, я не хочу волноваться еще и за тебя!

Когда Глинис вернулась в замок, ее встретил шум боя: звон мечей на стенах и повторяющийся глухой стук в главные ворота.

— Сорча! Сорча!

Глинис бежала через башню, останавливаясь, чтобы заглянуть за двери, под столы, под скамьи. Куда она подевалась? «Господи, помоги мне, я должна ее найти!»

Она взбежала вверх по лестнице, с ужасом сознавая, что если Сорча спряталась не в башне, а где-то еще в замке, то она теряет драгоценное время. Когда Глинис пробегала мимо окон, в них долетали крики сражающихся мужчин. Звуки слышались слишком близко, должно быть, некоторые из нападающих уже сумели перебраться через стены во двор замка.

Глинис вбежала в их с Алексом спальню.

— Сорча, это я, Глинис!

Она схватила с бокового столика кинжал, потом опустилась на колени и заглянула под кровать. Сорчи там не было. Драгоценное время уходило. Глинис встала, и ее взгляд упал на сундук, стоящий вплотную к кровати. Она подбежала к нему, откинула крышку — и увидела золотистые волосы Сорчи. Девочка свернулась в клубочек, пригнув голову, и сильно дрожала. Глинис положила руку на спину девочки.

— Сорча, дорогая, я здесь.

Сорча посмотрела на нее зелеными глазами, такими же, как у Алекса. Потом вскочила на ноги и обхватила Глинис за шею. Глинис обняла ее, мысленно благодаря Бога за то, что дочь нашлась.

Раздался треск дерева. Глинис вскочила. За треском последовал рев голосов. Она подбежала к окну с Сорчей на руках. О нет! Пираты сломали ворота и ввалились во двор замка.

Бежать было поздно. Путь отступления отрезан.

Внизу царил полный хаос, мужчины размахивали мечами, подбадривая себя боевыми возгласами, Глинис не могла понять, кто побеждал или хотя бы кто был на чьей стороне. А потом она увидела Магнуса. У нее перехватило дыхание. Он стоял один посреди двора, не обращая внимания на кипящую вокруг него битву. Меч он держал наготове, но стоял неподвижно, оглядывая территорию замка своими черными глазами. Глинис похолодела.

Магнус искал ее. В этом не оставалось сомнения.

Когда его взгляд повернулся в их сторону, она отпрянула от окна в глубину комнаты вместе с Сорчей. Магнус решительным шагом направился к башне. Первым побуждением Глинис было бежать без оглядки. Но бежать было некуда, они оказались в ловушке. Она должна была найти способ защитить Сорчу.

«Думай. Скорее!»

— Ты нашла самое лучшее место в замке, где можно спрятаться, — сказала Глинис, гладя девочку по голове. — Я снова посажу тебя в сундук и накрою одеждой.

Сорча замотала головой и вцепилась пальцами в руку Глинис.

— Ты нужна твоему папе, поэтому ты сделаешь то, что я говорю, и будешь храброй девочкой, — твердо заявила Глинис. — Что бы ты ни услышала, не вылезай из сундука, пока эти плохие дяди не уйдут.

Снизу из зала донеслись громкие мужские голоса. Глинис обхватила лицо девочки ладонями.

— Сорча, ты должна это сделать ради меня!

По лестнице загремели сапоги, топот приближался. Она опустила девочку в сундук, потом сорвала с себя накидку и накрыла Сорчу сверху. Сердце ее билось так сильно, что у нее шумело в ушах.

— Я тебя люблю! — прошептала она.

Глинис закрыла крышку сундука за секунду до того, как дверь резко распахнулась. Она повернулась и увидела, что дверной проем заполнила крупная фигура Магнуса Кланраналда.

— Глинис, женушка моя, — сказал Магнус. — Наконец-то мы встретились. Тебе предстоит держать ответ за многое.

Глава 50

— Проклятие, где они? — вскричал Алекс.

Он обшарил еще один залив, не найдя ни одного корабля. После того как выяснилось, что Макнилы в безопасности и надежно укрыты за стенами их замка, Алекс и его люди стали заходить в каждую бухту, в каждый даже самый узкий залив на острове Барра.

— Нас направили по ложному следу. — Дункан в сердцах стукнул кулаком по перилам. — Бьюсь об заклад, Хью пустил слух, что собирается напасть на Барра, чтобы отвлечь нас от его истинного плана.

— И ему это удалось, — подтвердил Коннор, глядя на горизонт. Тот, кто не знал его достаточно хорошо, ни за что не догадался бы по его спокойному виду, что он так же разгневан, как Дункан. — У нас мало шансов найти Хью до тех пор, пока он не нападет снова. Он и его люди могут скрываться в любом из тысяч мелких заливов на Восточных островах.

— Они могли пойти к Северному Уисту. — Как только Алексу пришла в голову эта мысль, его сердце забилось тревожно. — Пока мы плыли на юг вдоль западной стороны островов, Хью мог плыть на север вдоль восточной стороны.

— Алекс, они могут быть где угодно, — возразил Коннор.

— Хью решил напасть на мой дом. — Правда этих слов снизошла на Алекса, как тяжелый холодный туман. — Нам надо срочно возвращаться.

Коннор не был так уверен, но дал знак поворачивать корабли на север.

— Хью действительно мог напасть на замок Данфэйлиг, это звучит убедительно, — сказал Йен. — Возможно, таким способом он хотел оставить тебя в дураках, Коннор. Твой дядя знает, что сейчас в Данскейте слишком много верных тебе людей и ему не взять замок. Вот он обманом и направил тебя на внешние острова, а пока мы ищем его в другом месте, он захватит единственный замок, который у нас есть на Северном Уисте.

Хью был бы рад одурачить Коннора, захватив Данфэйлиг, пока Коннор и хранитель замка находились поблизости с двумя боевыми галерами, полными людей.

— Я оставил без защиты мою жену и дочь! — сказал Алекс, глядя на север, на море, которому не видно конца.

Вся их междоусобица отошла сейчас на задний план. Они еще успеют разобраться в своих отношениях. Все это уже не имело значения по сравнению с тем, что случилось теперь. В своих тщеславных помыслах он зашел слишком далеко, совсем не думая, что может не суметь защитить жену и дочь. А это единственная обязанность мужчины, которая важнее всех остальных.

Дункан подошел, встал рядом с Алексом и положил руку ему на плечо.

— Даже если Хью отправился к замку Данфэйлиг, у него недостаточно людей, чтобы взять замок.

Глинис краем глаза видела, что ее кинжал лежит на кровати. Должно быть, она его туда положила, когда пошла открывать сундук. Когда Магнус сделал шаг в ее сторону, она быстрым движением схватила кинжал, потом отскочила назад и обеими руками выставила кинжал перед собой.

— Магнус, не подходи! Один раз я тебя уже пырнула ножом, и ты знаешь, что мне хватит духу сделать это снова.

— Тогда я был мертвецки пьян. И был так глуп, что не ожидал, что моя жена пустит в ход против меня нож, — усмехнулся Магнус. — Сейчас я не пьян и стал умнее. Положи нож, пока не поранилась.

Если бы не Сорча, Глинис все равно бы стала драться с Магнусом, какой бы безнадежной эта затея ни казалась. Но она не хотела, чтобы дочь слышала, как Магнус причиняет ей боль.

— Я его положу, — сказала она, — как только ты мне ответишь, зачем ты здесь оказался и что ты собираешься со мной делать.

— Ты принадлежишь мне, — сказал Магнус. — Я заберу тебя у твоего ненастоящего мужа.

— Но зачем? Я же тебе никогда не нравилась.

— Одно с другим никак не связано! — Лицо Магнуса уродливо покраснело. — Ты моя жена и не уйдешь от меня, пока я сам этого не захочу.

В то время Глинис была в отчаянии, но сейчас она понимала, что нужно найти более тихий способ уйти от мужа. Всадить в Магнуса нож и украсть у него лодку было так же неразумно, как дразнить палкой бешеного быка. Она попыталась сохранить присутствие духа.

— Алекс меня найдет и вернет.

Магнус осклабился:

— До сих пор нас никто не нашел. Наш лагерь скрыт за островом в заливе Лох-Айнорт на Южном Уисте.

— Оставь меня здесь. — Глинис знала, что на Магнуса никогда не действовали мольбы, но она ничего не могла с собой поделать. — Ты же не хочешь, чтобы я была твоей женой. Я никогда не была тебе нужна.

— Да, я тебя не хочу, ты теперь для меня слишком грязная, — сказал Магнус. — Но я с удовольствием посмотрю, как тебя берут другие мужчины.

Магнус так ее ненавидел, что вполне мог это сделать, Глинис не сомневалась.

— Брось нож, а не то ты умрешь прямо в этой комнате. И принимай решение быстро, потому что у меня есть большое искушение сделать так, чтобы Алекс нашел тебя мертвой в луже крови на полу в этой самой спальне.

Если бы Алекс нашел ее такой, это было бы плохо, но самое страшное, что первой ее бы увидела Сорча. Глинис выпустила нож из рук, и он упал на пол.

— Долго же ты думала. — Магнус сделал два больших шага к ней и поставил ногу на лежащий на полу нож. — Я видел, как Алекс Макдоналд на тебя смотрел, на мою жену. И я хочу, чтобы он вернулся домой и увидел, что эта кровать пропитана твоей кровью.

Глаза Магнуса горели такой злобой, что у Глинис похолодело сердце.

— Он может поначалу тебя не узнать, — медленно произнес Магнус, поигрывая ножом. — Но, в конце концов, он узнает тебя по кольцу на пальце или по пряди волос. И тогда он каждую ночь до конца жизни будет представлять, как ты визжала в этой самой спальне.

Глава 51

Алекс смотрел на виднеющиеся вдали очертания замка Данфэйлиг. Над стенами изнутри замка поднималась тонкая струйка дыма. Алекс говорил себе, что пожар в замке может возникнуть по дюжине причин — опрокинутая лампа в конюшне, вспыхнувшее масло в кухне, — и все эти причины легко устранить и справиться с огнем. И в поле зрения не было ни одного корабля — определенно хороший признак. Но по мере того, как они подплывали ближе, он смог уже разглядеть разбитые доски ворот. Значит, пираты побывали в замке и ушли.

Дункан отодвинул в сторону человека, стоявшего у руля, и сам твердой рукой повел галеру. Йен и Коннор стояли по бокам от Алекса, не говоря ни слова. И все же Алексу показалось, что прошло полжизни, пока их галера преодолела расстояние, остававшееся до берега.

— Смотри, — указал рукой Йен, — на берегу стоят женщины.

У Алекса от облегчения подогнулись колени. По-видимому, Тормонду хватило времени отослать женщин из замка, и они укрылись на холмах. Алекс медленно выдохнул. Галера еще не царапнула дном дно, а он уже спрыгнул за борт и бежал к берегу.

Среди женщин не было ни Глинис, ни Сорчи, и Алекс подумал, что они могут находиться в замке. По ступенькам в скалистом берегу спускались несколько мужчин. Первым шел Тормонд, он прихрамывал, по его щеке протянулся длинный порез, один его рукав был в крови.

— Хорошо, что ты отослал женщин из замка, — сказал Алекс вместо приветствия. — У нас есть потери?

— Мы сражались столько, сколько могли, но было ясно, что нам не удержать замок, — ответил Тормонд. — Как только я решил, что женщины в безопасности, я сдался, чтобы сохранить как можно больше людей.

— Ты поступил правильно.

Алекс стал подниматься по ступенькам. Ему не терпелось своими глазами увидеть, что его жена и дочь в безопасности. Тормонд пошел за ним.

— Пираты заперли нас в одной из кладовых у стены, пока сами грабили замок.

Алекс поднялся до замка и увидел разбитые ворота. Потребуется немало времени, чтобы раздобыть хорошие дубовые доски на замену, но это сейчас не самое главное. Он шагнул через пролом в воротах и вошел во внутренний двор замка.

— Сколько было нападавших? — спросил он.

Но на уме у него был совсем другой вопрос: почему Глинис и Сорча не выбегают его встречать?

— Было три корабля, все полные людей.

— Три? — Алекс повернулся к Тормонду. — Кому они принадлежали?

— Два — Черному Хью и его братьям. А третьим был корабль Магнуса Кланраналда.

Магнуса? Алексу показалось, что земля уходит из-под его ног.

— Где Глинис?

Тормонд не ответил сразу. Тогда Алекс схватил его за порванную рубашку и встряхнул.

— Где моя жена?

Тормонд отвел взгляд, не в силах смотреть Алексу в глаза, и сказал:

— Мы все обыскали, но нигде ее не нашли. И твою дочь тоже.

Чем дальше корабль пиратов углублялся в залив Лох-Айнорт, тем более зыбкими становились надежды Глинис. В этих местах столько узких бухт и островов, что может пройти не одна неделя, прежде чем Алекс ее найдет. Даже если он отправится на поиски именно сюда, он вполне может ее не отыскать.

Глинис размазала рукавом кровь на лбу. Одно было хорошо: она не на корабле Магнуса.

— Если ты оставишь свой порез в покое, возможно, он перестанет кровоточить.

Глинис подняла голову и увидела, что над ней стоит Черный Хью. Из-за обветренного лица он казался старше своих тридцати с чем-то, но у него было мощное телосложение мужчины во цвете лет.

— Если ты боишься, что я могу тут у тебя умереть, надо было дать что-нибудь, чтобы перевязать рану! — огрызнулась Глинис.

Она отделалась всего лишь порезом. И ужасной мыслью, что умрет от руки Магнуса. Хью очень вовремя оттащил ее бывшего мужа от нее. Между двумя мужчинами разгорелся жаркий спор, Хью твердо стоял на своем: живая заложница гораздо ценнее мертвой.

— Ты могла бы проявить хоть немного благодарности, ведь я спас тебе жизнь, — сказал Хью и улыбнулся, как он, вероятно, считал, обаятельной улыбкой.

— Ты это сделал не для меня! А ради золота, которое мой муж и отец заплатят тебе за мое возвращение.

— За тебя я получу нечто большее, чем золото.

Хью прислонился спиной к перилам и скрестил руки на широкой груди. Глинис понимала, что он ее дразнит, и все-таки не могла не спросить:

— Что же еще?

— Я хочу отомстить, так же как и Магнус. Но Магнус человек примитивный и страшно нетерпеливый. В отличие от него я получу удовольствие от игры, отомщу племяннику и в конце концов получу еще и золото.

Глинис подумала, что она может использовать тщеславие Хью в своих целях. Если удастся задеть его гордость, возможно, он проговорится, в чем состоит его игра.

— И ты думаешь, что тебе удастся одолеть Коннора? — спросила она. — Говорят, он очень умный.

— Так-то оно так, но у Коннора есть одно очень слабое место. — Хью посмотрел куда-то вдаль и наконец произнес: — Коннор не колеблясь отдаст жизнь за любого из этих троих, Алекса, Йена или Дункана.

То же самое можно было сказать и про любого из этих четверых. Глинис спросила себя, как Хью собирается использовать против Коннора это его хорошее качество.

— На островах всем известно, что Алекс клялся никогда не жениться, — пояснил свою мысль Хью. — Поэтому, когда я услышал, что он взял жену, я сразу понял, что это могло случиться только в одном случае: Алекс нашел женщину, без которой не может жить.

— Это было не совсем так. — Глинис искоса посмотрела на Хью. — Алексу нужна была мать для его дочери, а я оказалась под рукой.

Хью издал короткий смешок, похожий на лай.

— Ха! Вот так мужчины остаются в дураках.

Дурой была Глинис, но она не собиралась признаваться в этом Хью.

— Мнение вора и пирата для меня ничего не значит, даже меньше чем ничего.

— Похоже, Алексу нравится твой острый язык. — Хью забарабанил пальцами по перилам, действуя Глинис на нервы. — Уверен, он сделает все, чтобы тебя вернуть. А мой племянник Коннор пойдет на это ради Алекса.

— Коннор хороший человек, не понимаю, как случилось, что в вас течет одна кровь, — сказала Глинис.

Хью поскреб бороду.

— Признаться, меня это самого удивляет. Для вождя горцев преданность — недостаток, и Коннору он будет стоить жизни.

Глинис повернула голову к Хью.

— Даже так?

— Точно. — Глинис заметила, что глаза у Хью желтые, как у волка. — И ты, детка, будешь приманкой в моей ловушке. Они придут за тобой вместе, все четверо, а я буду ждать.

Значит, Хью задумал все это заранее: островок Лох-Айнорт на Южном Уисте. Он послал Коннора и его друзей по ложному следу на внешние острова специально для того, чтобы потом заманить их в ловушку.

— Это место подходит идеально. — Хью показал на маленький островок в заливе, в это время они проплывали по узкому каналу между этим островком и берегом. — Здесь, напротив моего лагеря, я и половина моих людей будем ждать в укрытии. Мы пропустим под водой между островком и берегом две цепи и поймаем их корабли в ловушку. Им не сбежать.

— Они опытные воины и почуют неладное, — заметила Глинис, очень надеясь, что именно так и произойдет.

— Когда они увидят тебя, полуголую, привязанную к бревну на берегу, они поплывут прямиком в мою ловушку. — Хью улыбнулся своим мыслям. — Не сомневаюсь, при виде такого зрелища Алекс просто ослепнет от ярости.

— Ты зря тратишь время. Алекс за мной не придет. — Глинис изо всех сил старалась говорить бесстрастно. — Ты знаешь его репутацию, я ему уже надоела.

— В таком случае я буду так разочарован, что отдам тебя Магнусу. Конечно, после того, как тобой по очереди попользуются мои братья. — Хью засмеялся. — Впрочем, я все равно собирался этим закончить.

Это важные слова, их надо запомнить. Нельзя вылезать отсюда раньше времени, пока все плохие дяди не уйдут. Но один плохой дядя увел маму. И она знает куда: Лох-Айнорт на Южном Уисте. Только бы не забыть эти названия. Сорча в темноте мысленно повторяла их снова и снова, чтобы не забыть. Потом она произнесла их шепотом, пробуя звуки своим ртом.

Она почти забыла темную грязную комнату с большой мышью, где ее нашел отец. Но в этом маленьком темном месте воспоминания вернулись и грозили снова вытеснить из ее головы слова. Одежда, которой Сорча была накрыта, сохранила запах ее матери, и Сорча вдохнула этот запах. Она услышала голоса, но это был не ее отец, поэтому она заткнула уши и стала беззвучно произносить слова одними губами, пока голоса не удалились. Ее сердце билось так громко, что слова было трудно расслышать. Но она будет сильной, как Скейтах, королева воинов. Она будет сильной, как ее мама.

Глава 52

— Твоя жена собрала женщин и вывела их через заднюю калитку, — сказал Тормонд. — Я думал, она в безопасности вместе с остальными.

— Глинис, наверное, до сих пор скрывается где-нибудь на холмах, — предположил Йен.

Тормонд покачал головой:

— Нет. Бесси сказала, что Сорча исчезла и госпожа вернулась в замок, чтобы ее найти.

«Нет! Не может быть, чтобы я потерял их обеих!»

Алекс окинул взглядом двор замка. Он видел убитых и раненых, но женщин и детей среди них не было. Он попытался сосредоточиться. Где они могут быть?

— Мы обыскали везде, — доложил Тормонд.

— Ну так ищите снова!

Алекс побежал к открытым дверям кладовых, расположенных вдоль стены. Мешки с зерном были порваны, бочки с вином и элем исчезли. Он стал заглядывать повсюду и звать:

— Глинис! Сорча!

Алекс искал их и не позволял себе допустить мысль, что он ищет их тела.

«Мария, матерь Божья, защити их! Господи, забери меня, только сбереги их!» Продолжая поиски, он мысленно давал Богу самые искренние обещания.

Когда Алекс входил в главную башню, у него тряслись руки. Оружие, висевшее на стенах, пропало, столы были перевернуты. В зале стояла зловещая тишина, только под ногами хрустели осколки посуды.

— Глинис! Сорча!

Ответом ему было гнетущее молчание.

Алекс стал подниматься по лестнице к расположенным наверху спальням. Звук его шагов по каменным ступеням гулко отдавался от стен. Неужели он найдет их мертвыми? Тело его жены, растерзанное и использованное мерзавцами, которые разграбили его дом? Алекс не думал, что ему хватит сил выдержать это зрелище, но продолжал подниматься. Наконец он толкнул дверь своей спальни. Дверь со скрипом медленно приоткрылась, дюйм за дюймом открывая взгляду Алекса комнату. В отличие от всей башни в этой комнате все сохранилось в чистоте и порядке. Казалось, Глинис только что вышла. Вот только на полу посреди комнаты лежал ее нож.

Алекс встал на колени и поднял нож. Слава Богу, крови на нем не было. Но если Глинис и Сорчи нет в спальне, то это означает, что их забрали пираты и Магнус, и цели у них могли быть только самые зловещие. Он должен найти свою жену и дочь до того, как им причинят вред, но он понятия не имел, где их искать. Алекс в сердцах стукнул кулаком по полу.

— Куда они тебя увезли! — закричал он. — Куда? Куда?

Где-то совсем рядом послышался скрип. Алекс вскочил и увидел, что крышка сундука поднимается и из него вылезает его дочь. Он схватил Сорчу, поднял на руки, быстро ощупал ее, убеждаясь, что это не видение, что глаза его не обманывают, а потом крепко прижал к себе.

— Господи Иисусе и все ангелы небесные, спасибо, спасибо!

Алексу показалось, что тоненький голосок произнес ему в ухо: «Ай».

Он откинулся назад.

— Сорча, это ты сказала?

Девочка посмотрела на него своими ясными глазами и кивнула. Алекс был ошеломлен. В этот страшный день, полный отчаяния, случилось чудо: он впервые услышал милый голосок его дочурки.

— Что ты сказала, мое сокровище?

Алекс погладил дочь по голове, убирая волосы от лица.

— Ай.

До этого Алексу показалось, что Сорча говорит «да», но сейчас она отчетливо сказала слово «ай» и приложила палец к глазу.

— Что-то случилось с твоим глазом? — спросил он.

— Туда плохой дядя забрал маму.

Его дочь говорила на прекрасном гэльском, но Алекс понятия не имел, что она хочет сказать.

— Ай снорт, — сказала Сорча. — Плохой дядя сказал, что он отвезет ее туда.

— Лох-Айнорт? — спросил Алекс. — На Южном Уисте?

— Южный Уист, — повторила девочка и кивнула.

Алекс поцеловал ее в лоб.

— Какое счастье, что ты у меня есть!

— Мама называла его Магнус, — сказала Сорча. — Он ей не нравится.

— Это очень ценные сведения, малышка. — Алекс старался говорить спокойно, но это стоило ему немалых усилий. — Ты помнишь что-нибудь еще?

— Пришел еще один плохой дядя, и они спорили.

— Ты слышала имя второго дяди?

Сорча серьезно кивнула:

— Хью.

— Ты молодчина! — Алекс стал спускаться по лестнице, неся Сорчу на руках. — А теперь ты должна остаться с Бесси, а я пока поеду за твоей мамой.

Сорча обняла отца за шею.

— Привези ее домой.

— Обязательно.

Алекс только что пережил одно чудо. Теперь ему нужно было еще одно. Господи, помоги!

Глава 53

— Я дам твоему мужу несколько дней, — сказал Хью, привязывая запястья Глинис к мачте. — Мне нужно, чтобы моя наживка дожила до тех пор. Поэтому я приставлю к тебе человека, который будет охранять тебя от Магнуса. Ну и врага ты себе нажила! Хотя я бы лично тебя не упрекнул за то, что ты всадила в него нож. Магнус — та еще скотина.

— Рыбак рыбака видит издалека, — сказала Глинис.

Хью ударил ее по лицу с такой силой, что у нее искры из глаз посыпались, и она пошатнулась.

— Придержи свой язык, если хочешь его сохранить! — пригрозил пират.

Глинис запоздало подумала, что глупо было его дразнить. Мачеха ей не раз говорила, что она не соображает, когда надо промолчать. Из-за того, что Хью защитил ее от Магнуса, она расслабилась и потеряла бдительность. Лучше помнить, что Хью — человек без жалости, который убивает невинных и отбирает еду у детей.

Хью приказал другому пирату:

— Если Магнус без моего приказа ступит на этот корабль, убей его. Мне его корабль пригодится.

Хью подтянулся на руках и перепрыгнул через борт галеры. Глинис посмотрела на своего охранника. Это был мускулистый великан с нечесаными волосами, лицо его было покрыто шрамами, одного уха не хватало. Он повернулся к Глинис и посмотрел на нее таким взглядом, что у нее тревожно пробежал холодок по спине. Привязанная к мачте, как собака, она почувствовала себя беспомощной и беззащитной. Она подергала веревки, но они держали ее крепко.

Вечер постепенно переходил в ночь, над узким извилистым заливом клубился густой туман. Хотя Алексу не было видно берега, над неподвижной водой далеко разносились звуки, и он слышал хриплый смех, доносившийся из лагеря пиратов. Хью расслабился и потерял осторожность. Сквозь смех Алекс слышал звяканье кружек и треск костра. Численное превосходство было на стороне пиратов, но Алекс и его друзья собирались использовать внезапность. Судя по звукам, люди Хью уже изрядно напились, празднуя победу. Виски и эль из запасов Алекса лились рекой.

Алекс, Дункан, Йен и Коннор стояли на носу галеры, они должны были идти в бой первыми. Остальные их люди были отличными воинами, но эту четверку отличало то, что они много лет сражались вместе. И были лучшими.

Алекс кивнул, и все четверо с тихим плеском спустились с борта галеры в воду. Он застыл неподвижно и прислушался — пираты продолжали пировать, ничего не замечая. Как только Алекс подал знак — тихо крикнул диким голубем, — по его сигналу остальные воины стали спускаться вслед за ними в воду. Стоя по грудь в воде, все бесшумно двинулись вперед, держа щиты и мечи над головами. По мере приближения к берегу Алекс уже мог разглядеть сквозь густой туман свет костров. Они с Коннором спрятались в кустах недалеко от берега, а остальных Йен и Дункан повели в обход лагеря. Группа Йена и Дункана должна была напасть на пиратов с тыла, чтобы они не ушли в глубь острова. План состоял в том, чтобы поймать пиратов в ловушку между молотом и наковальней.

Прежде чем дать сигнал к нападению, Алекс с Коннором собирались удостовериться, что Глинис и другие пленники, если они есть, не окажутся в гуще сражения. Алекс и Коннор поползли вперед и приблизились к пиратам настолько, что уже могли разглядеть лица сидящих вокруг костра. Алекс увидел всех троих дядей Коннора: Хью, Ангуса и Торквила. Но он не увидел Магнуса. И Глинис.

Недалеко от костров был натянут шатер. Заметив, как из шатра выходит один пират и туда же входит другой, Алекс похолодел. Одно из двух: или они наливают в шатре виски, или там женщина, которую они берут по очереди. Когда он услышал, как вскрикнула женщина, он вскочил на ноги быстрее, чем Коннор успел схватить его за руку и остановить. Коннор замотал головой и беззвучно произнес одними губами:

— Нет.

Он кивнул в ту сторону, куда ушел Дункан, показывая, что тот ближе и вполне справится с этим делом. Алексу кровь ударила в голову. Он видел мысленным взором, как Дункан проскальзывает в шатер сзади, ладонью закрывает рот пирату, чтобы тот не издал ни звука, и другой рукой перерезает ему горло.

Пират, вошедший в шатер, обратно не вышел. Да, они четверо прекрасно знают друг друга. Женский крик, который они слышали, принадлежал не Глинис. Алекс обшарил взглядом лагерь, но не увидел ни Глинис, ни каких-то других пленников, которые могли бы пострадать, когда его люди нападут на лагерь. Но где же Глинис? Может быть, она тоже была в каком-то шатре и ее насиловали десятки мужчин? Или она убита?

Усилием воли Алекс заставил себя не думать об этом, а сосредоточиться на предстоящей битве. Коннор тронул его за руку, и он снова тихо крикнул по-птичьи, давая знак Йену с Дунканом и остальным, что время пришло. Через мгновение Алекс и Коннор встали в полный рост, издавая боевой клич Макдоналдов: «Фрэйэк!»

С противоположной стороны лагеря их люди вторили им: «Фрэйэк! Фрэйэк!»

Весь свой гнев и страх за жену Алекс вложил в лезвие меча, разя пиратов одного за другим. Возбуждение боя кипело в его венах, он шел вперед и размахивал мечом как одержимый, пока сквозь шум битвы до него не долетел из-за костра голос Дункана:

— Коннору нужна помощь!

Алекс оглянулся и увидел, что Хью и несколько пиратов окружают Коннора. Алекс бросился на подмогу. Он подскочил к Коннору, встал рядом с ним, и они стали сражаться спина к спине, как уже не раз бывало в прошлом. Несмотря ни на что, Алекс начал получать удовольствие от битвы. Для этого он был рожден. В бою с ними двумя не мог сравниться никто, разве что Йен и Дункан.

Хью был сильным и выносливым бойцом, но он всегда предпочитал рисковать жизнью других, а не своей собственной. Поэтому, когда стало ясно, что Алекс и Коннор побеждают, он улизнул в темноту.

— Я беру Хью на себя! — крикнул Коннор. — Ангус побежал к галерам, поймай его, пока он не ушел!

Сквозь туман Алекс едва видел спину человека, со всех ног бегущего к воде. Он бросился за ним, догнал и повалил, потом придавил его к земле своим весом, сев ему на грудь.

— Где она? — заорал Алекс, приставив к горлу Ангуса нож.

Тот не ответил сразу. Тогда Алекс надавил на лезвие, так что на шее появилась кровавая полоса, и, четко произнося каждый звук, спросил снова:

— Где моя жена?

— На корабле, — прохрипел Ангус.

— На каком?

— Хью. Он держит ее там, чтобы до нее не добрался Магнус.

— Ангус, если я узнаю, что ты дотронулся до нее хотя бы пальцем, я вернусь и вспорю тебе живот! — процедил Алекс сквозь зубы.

Времени на то, чтобы связать Ангуса, у него не было, поэтому он схватил первый попавшийся под руку камень и ударил его по голове.

Глинис содрала кожу на запястьях, пытаясь освободиться от веревок, но она не оставляла попыток. Она покосилась на своего мрачного охранника, прикидывая, можно ли как-нибудь вытащить у него нож. Рядом с ним стояла масляная лампа, но туман был такой густой, что Глинис видела только очертания его крупного тела. Он сидел, задрав ноги на борт галеры.

Она знала, что должна каким-то образом освободиться и предупредить Алекса и его друзей раньше, чем те попадут в ловушку, которую им приготовил Хью. Пока они плыли к лагерю пиратов, Глинис не заметила на берегу ни деревни, ни хотя бы одинокого коттеджа. Когда она освободится, ей придется долго идти, прежде чем она найдет какую-то помощь. Но она готова была дойти до самого ада и обратно, если потребуется.

Внезапно на берегу раздались крики, потом послышался шум драки. Из-за темноты и тумана Глинис не видела, что происходит, и не слышала, как подплывал корабль. Она решила, что пираты выясняют отношения между собой. Это ее не удивляло, Хью и Магнус были плохими союзниками, ни один из них не доверял другому, и не без оснований.

— Аррхх-х…

Отвратительный звук, похожий на отрыжку, раздался совсем близко. Это ее охранник? Глинис подалась вперед, насколько позволяла веревка, и, прищурившись, всмотрелась в темноту, пытаясь разглядеть, что происходит в дальней от нее части галеры. Из темноты медленно выступила фигура мужчины с длинным мечом. Даже не видя его лица, Глинис поняла, кто это. Она осталась на лодке наедине с Магнусом.

Алекс не мог ждать, пока остальные еще дрались. Он побежал сквозь густой туман, вдыхая плотный сырой воздух. Достигнув края берега, он увидел над водой колеблющийся свет.

Этого еще не хватало! Один из кораблей горел.

Алекс вбежал в воду. Три пиратские галеры маячили в тумане, словно корабли-призраки, тускло освещенные огнем на среднем корабле. Он сумел разглядеть голову змея, вырезанную на носу горящего корабля. Галера Хью! Алекс взял нож в зубы и преодолел остаток пути до корабля вплавь. С борта корабля недалеко от горящего носа свисал канат. Алекс подтянулся из воды и напряженно вслушался, но за треском пламени и шумом продолжающегося на берегу боя больше ничего не услышал. Когда он поднялся по канату и, перевалившись через перила, ступил на судно, он наткнулся на что-то мягкое. Труп. В голове у него пронеслись несколько объяснений, и внутри все похолодело от страха. По-видимому, Магнус убил охранника Глинис. Сквозь языки пламени Алекс увидел спину мужчины, потом услышал разгневанный низкий голос. Голос Магнуса.

— Ты выставила меня дураком перед всем моим кланом! — говорил Магнус. — Вот почему они меня свергли. Из-за тебя я потерял уважение моих людей.

— Тебя выгнали из вождей, потому что ты жестоко обращался с людьми твоего собственного клана.

«Узнаю мою жену, — подумал Алекс. — Спорить со злодеем, у которого в руках меч, — это на нее похоже».

Магнус стоял слишком близко к Глинис. Алекс осторожно двинулся вперед, зная, что у него всего одна попытка. Если Магнус услышит его приближение, он может убить Глинис, и успеет это сделать.

— Все мои беды начались с тебя.

Магнус махал мечом в воздухе, как безумный. Языки пламени уже лизали его ступни, но он был так взбешен, что, казалось, не замечал жара.

— Мне надо было за волосы притащить тебя обратно и трахать до тех пор, пока ты не понесешь.

Алекс крался вперед, с трудом сдерживая ярость.

— Из-за того, что ты натворила, надо мной все смеялись! — продолжал бушевать Магнус. — Поэтому, когда я узнал, что ты не вернулась от Косматого с твоим отцом, я начал тебя разыскивать. Я не мог позволить моей жене сбежать с другим мужчиной.

— Я тебе не жена! — возразила Глинис.

Алекс чувствовал, что Магнус вот-вот на нее набросится. От огня стало так жарко, что, пока он подкрадывался ближе, по его лицу потек пот. Он понимал, что должен использовать свой шанс быстро.

— Пока я гонялся за тобой, у меня отобрали место вождя! — орал Магнус. — Будь я дома, у них бы не хватило духу это сделать! Это из-за тебя у меня все отняли!

Магнус занес руку, но в это время Алекс уже бежал сквозь огонь.

— Глинис!

Казалось, все произошло одновременно: Глинис услышала голос Алекса, выкрикнувший ее имя, в воздухе над ее головой просвистел дротик и с глухим стуком воткнулся в дерево, Магнус взмахнул руками и, взвыв от боли, изогнулся дугой. Сквозь языки пламени Глинис видела, как Алекс с развевающимися волосами мчится к ним. Он выглядел как воины из легенд, которые он сам рассказывал.

Магнус, опытный воин, успел прийти в себя вовремя, чтобы блокировать удар меча Алекса, хотя от усилий у него дрожали руки и подгибались колени. Когда он повернулся к Глинис спиной, она заметила, что совсем рядом торчит дротик. Вспомнив, что он только что просвистел над ее головой, Глинис дотянулась до него и сумела вытащить из древесины. Повернув лезвие к себе, она принялась в неудобной позе перепиливать о него веревки, связывающие ее запястья. Казалось, дело продвигалось неимоверно медленно, но наконец ей удалось разрезать путы.

Мужчины боролись на тесном пятачке, сбивая бочки эля, налетая на связанных свиней, которые отвечали визгом. Глинис попятилась, уходя с их пути. Их мечи бряцали и царапали борта корабля. Тем временем языки пламени поднимались все выше. Жар уже опалял лицо Глинис, и она боялась, что огонь вот-вот поглотит их всех. У нее дрожали руки, но она держала дротик перед собой, выискивая момент, чтобы вонзить его в Магнуса. Но мужчины двигались так быстро, что она боялась по ошибке ранить Алекса. Вдруг она увидела, что Магнус с лицом, перекошенным от гнева, двинулся через огонь прямо на нее. Но дойти до Глинис он не успел: в последний момент Алекс схватил его за рубашку и рванул назад.

Глинис почувствовала боль в ноге. Она посмотрела вниз и увидела, что ее юбки загорелись. Она нагнулась и принялась сбивать пламя руками, но ее волосы свесились через плечо и тоже загорелись. Глинис завизжала. Из огня вылетел Алекс. Глинис не успела опомниться, как в следующее мгновение они оба уже летели по воздуху. От удара о воду у нее перехватило дыхание. Последним, что она услышала перед тем, как погрузиться под воду, было шипение пламени от встречи с водой.

Наглотавшись воды, Глинис отплевывалась и кашляла. Алекс нес ее на руках к берегу, вода стекала по ее лицу, в ноздри ударял запах жженых волос. Глинис прислонилась щекой к его груди, стук его сердца действовал на нее успокаивающе.

— Он тебя не ранил? — спросил Алекс с тревогой в голосе. — Ты в порядке?

— Теперь — да.

Алекс остановился.

— Я так тебя люблю! Если бы я тебя потерял, я бы этого не вынес.

Алекс ее любит. Глинис упивалась этими словами.

— Ты меня никогда не потеряешь, — сказала она. — Никогда.

Глава 54

— Хватит с меня виски!

Глинис оттолкнула кубок, который Алекс держал у ее рта.

Дункан, Йен и Коннор — все склонились над ней, как стайка матерей-наседок.

— Сейчас не время храбриться, — заметил Алекс. — Ожог — это худшая из ран.

Прошлой ночью Глинис разрешила мужчинам попотчевать ее виски — мужским лекарством от всего на свете, но все-таки домой она хотела вернуться трезвой.

— Нога меня уже почти не беспокоит, — сказала она, хотя та болела адски. — Я не хочу, чтобы наша дочь видела, как я иду от корабля, с трудом ковыляя.

— Ты не будешь идти ковыляя, потому что ты вообще не будешь идти, — заявил Алекс таким тоном, что Глинис поняла: спорить бесполезно.

— Дома тебя встречает довольно большая толпа народу, — объявил Йен.

Игнорируя возражения мужа, Глинис встала. Было похоже, что встречать их на берег вышли все, кто был в замке, и даже население окрестных коттеджей. Глинис улыбнулась Алексу и сжала его руку.

Когда Алекс на руках вынес ее с корабля, люди на берегу разразились приветственными криками. Глинис едва не расплакалась, так она была тронута. Сорча подбежала к родителям. Алекс поставил Глинис на ноги, она опустилась на колени на песок и протянула руки к дочери.

— Мама! — сказала Сорча, обнимая ее за шею. — Я знала, что папа привезет тебя домой.

Крепко обнимая Сорчу, Глинис все-таки проронила парочку слезинок. Она навсегда запомнит эту минуту, когда впервые в жизни услышала голос дочери, услышала, как она называет ее мамой.

— У твоей мамы есть боевое ранение, которое показывает, какая она храбрая, — сказал Алекс, помогая Глинис подняться на ноги.

Глинис рассмеялась, потому что знала: он действительно так думает.

— Мы с вами пока попрощаемся и вернемся на другой корабль к нашим людям, — сказал Коннор.

Глинис посмотрела на него, потом перевела взгляд на Йена и Дункана.

— Вы не можете остаться?

— Мы должны доставить Ангуса и Торквила новому вождю Кланраналдов на суд, — объяснил Коннор. — Теперь у Кланраналдов по крайней мере будет правосудие.

Алекс сжал плечо Коннора.

— Я знаю, ты расстроен, что Хью снова ускользнул, — сказал Алекс. — Но я тебе очень благодарен за то, что ты сделал.

Когда Алекс нес Глинис на берег с горящего корабля, они встретили Коннора. Тот бежал к воде. Позже они узнали, что Коннор дрался с Хью один на один и тот ему сказал, что Глинис находится на горящем корабле.

— Но вам не понадобилась моя помощь, — сказал Коннор.

— Да, но ты-то думал, что мы в беде, — возразил Алекс. — И бросил Хью, чтобы помочь мне спасти жену.

— Ты бы сделал для меня то же самое. — Коннор помолчал и грустно улыбнулся. — Если бы у меня была жена.

— Пора бы тебе ее завести. — Алекс усмехнулся. — Хочешь, составлю тебе список претенденток?

Другие мужчины так захохотали, что Глинис заподозрила, что упустила какую-то часть шутки.

— Пока не надо, — сказал Йен и ощутимо ткнул Дункана локтем в ребра. — У нас все продумано, и следующий на очереди Дункан.

Наклонившись к Глинис, чтобы на прощание поцеловать ее в щеку, Дункан прошептал ей на ухо:

— Не верь!

В ответ Глинис так же шепотом сказала:

— Тем не менее, я не советую тебе держать пари на эту галеру, которую вы украли у Косматого.

Алекс думал, как же это здорово, когда жена дома. Он надеялся, что уж теперь-то она останется с ним. Глинис сказала, что никогда от него не уйдет, но тогда она была на волосок от смерти, чуть было не сгорела заживо. Будучи воином, Алекс не раз слышал, как перед лицом смерти люди дают обещания, которые забываются, когда опасность миновала. И он хотел, чтобы Глинис произнесла эти слова снова.

На корабле у них не было возможности поговорить наедине. Как только на галере Коннора подняли парус, Алекс повернулся к Глинис. Он собирался взять ее на руки и отнести в замок. Но вдруг увидел, что по берегу к ним бежит Уна. Он застыл на месте. Первой его мыслью было, что сейчас Глинис подумает самое худшее. Но, добежав до них, Уна взяла Глинис за руки. Сердце Алекса снова забилось. Он понял, что в его отсутствие женщины встретились и обо всем поговорили.

— Я так рада, что вы в безопасности! — сказала Уна, глядя на Глинис.

Глинис кивнула в сторону молодого рыбака:

— Уна, ты видела Питера?

Парень, как обычно, смотрел на Уну телячьими глазами. Щеки Уны порозовели.

— Да.

— Я знаю, что ты еще не готова стать невестой, но я тебе советую выбрать в женихи Питера. Он хороший человек, ему можно доверять. — Глинис продела руку под руку Алекса и прильнула к нему. — Как мой муж.

Алекс раздулся от гордости, хотя его немного забавляло стремление жены осчастливить всех вокруг. Он жестом отстранил собравшихся.

— Глинис нужно отдохнуть. А за встречу — спасибо.

И на руках понес ее в замок.

— Я хорошо себя чувствую, — запротестовала Глинис.

— Нам надо остаться наедине. — Алекс подмигнул. — У меня есть для тебя один подарок.

Глинис повела бровями.

— Это подарок из разряда тех, для которых обычно нужно раздеваться?

Алекс рассмеялся:

— Теперь, жена, я действительно вижу, что тебе стало лучше.

Он принес Глинис в спальню, посадил на кровать и подложил ей под спину подушки, еще одну подушку он подложил под ее пострадавшую ногу.

— Когда в поисках Хью и его приспешников мы заходили на Барра, я разговаривал с твоим отцом. — Алекс присел на край кровати, чтобы осмотреть ее ногу. К счастью, ожог заживал хорошо. — Думаю, мне удалось убедить его помириться с Колином Кэмпбеллом и подчиниться короне.

— О, это хороший подарок!

Глинис потянулась к мужу и коснулась его щеки.

— Я не этот подарок имел в виду. — Алекс открыл кожаный кошель. — Мы поженились так быстро, что у меня не было времени найти кольцо. Поэтому я попросил Илайсу помочь. Она нашла человека, который сделал то, что я хотел, и Дункан привез его с собой.

Алекс взял ее руку и надел на ее палец серебряное кольцо.

— Ох, Алекс, какая прелесть! А что это на нем выгравировано, две цапли?

— Да. Цапли образуют пары на всю жизнь, и я тоже этого хочу.

Глинис подняла на него взгляд, и Алекс увидел, что ее глаза увлажнились.

— Извини, что я тебе не доверяла, мне очень жаль. Я больше никогда не повторю эту ошибку.

— Никогда не покидай меня! — Алекс сжал ее в объятиях. — Потому что я тебя люблю. — Алексу было все еще трудно произносить эти заветные слова, хотя они стали правдой уже давно. — И я буду любить тебя всегда.

Когда Алекс выпустил ее из объятий, Глинис вытянула руку и еще раз с улыбкой рассмотрела кольцо.

— Я подозреваю, — сказал Алекс, — что Илайса и Тирлах наделили его всякими магическими свойствами.

— Тебе не нужна магия, чтобы меня удержать. — Глинис взяла его за руки и посмотрела на него своими серьезными серыми глазами. — Ты ведь знаешь, какая я упрямая. Теперь тебе от меня не избавиться, даже если бы ты попытался.

Алекс наконец расслабился. Глинис была самой решительной женщиной из всех, кого ему доводилось встречать, и она решила остаться с ним.

Лицо Глинис смягчилось, она сказала:

— Мы построим для наших детей дом, который будет полон любви, где всем будет просторно и хорошо.

Алекс обхватил голову жены ладонями и нежно прижал к себе.

Эпилог

День святой Бриджид

1 февраля 1516 года

— Я по тебе скучал, — сказал Алекс, снова целуя жену в щеку.

Они вместе шли от берега к замку. Алекс только что вернулся со встречи с Коннором в замке Данскейт.

— Не стоило тебе в это время года плавать на Скай через пролив Минч, — пожурила его Глинис.

— У меня есть святой Михаил, он меня защищает. — Алекс положил руку на грудь, где висел медальон. — Кроме того, эта зима была мягкой.

Он плотнее закутал плечи Глинис пледом. Судя по резкому ветру с моря, их ждала смена погоды.

— В холле будет немного шумно, — предупредила Глинис. — Так что лучше расскажи мне новости до того, как мы туда войдем.

— Ангус и Торквил убиты. Вождь клана Кланраналдов без долгих проволочек приказал завязать Ангуса в мешок и сбросить в море, потому что это он оскорбил женщину из их клана.

— А что с Торквилом?

— Его некоторое время держали в тюрьме, но потом он расхвастался, как быстро он бегает. Когда его выпустили на берег, чтобы он это доказал, он попытался удрать. Его ранили стрелой в ногу.

— И он от этого умер? — спросила Глинис.

— Ну… не совсем, — сказал Алекс. — Они решили, что рана неизлечима, и прикончили его.

— Гм. А что Коннор?

— Хью поклялся страшно отомстить за смерть братьев. Но и это еще не все. Ходят слухи, что Маклауды и Маклейны тайно сообщили регенту, что они согласны переметнуться от бунтовщиков и стать на сторону короны. За определенную цену.

— Вот как?

— Да. И ценой обычно бывают чьи-нибудь земли. А еще Коннор узнал, что с его сестрой Мойрой плохо обращается ее муж.

— О, это ужасно! — ахнула Глинис. — Что же он будет делать?

Алекс искоса посмотрел на нее.

— Он послал в Ирландию Дункана разобраться, правда ли это.

— Многого он хочет от Дункана, — заметила Глинис.

— Я еще не рассказал тебе самую удивительную новость! — Алексу до сих пор в нее не верилось. — Мои родители снова живут вместе и ведут себя как влюбленные голубки.

Глинис засмеялась и сжала его руку. Они стали подниматься по вырубленным в скале ступеням к замку.

— Они по-прежнему ни о ком, кроме себя, не думают, но теперь с ними приятнее находиться рядом.

Он открыл перед Глинис дверь.

— Я рада, что ты успел вернуться домой вовремя, к празднику святой Бриджид.

Алекс понятия не имел, что это день святой Бриджид. Когда они вошли в зал, Сорча с другими детьми и с несколькими женщинами сидела за длинным столом. Они сделали из снопов пшеницы традиционную фигурку святой и сейчас украшали ее лентами и ракушками.

— Папа! — Сорча выбежала поздороваться с отцом и потянула его за руку. — Иди посмотри на святую Бриджид!

Алекс, как полагается хорошему отцу, выразил свое восхищение куклой в пышном наряде.

— Пойдемте, дети, — сказала его жена, — я расскажу вам про святую Бриджид.

Дети собрались вокруг Глинис у пылающего камина. Глинис положила руки на заметно округлившийся живот и улыбнулась Алексу. Оба были счастливы, что у них будет ребенок.

— День святой Бриджид приходит в то время, когда у коз появляется молоко, так они готовятся к появлению ягнят, — начала Глинис. — Хотя зима еще не кончилась, мы уже видим первые проблески весны. Мы празднуем новую жизнь, пробуждение земли и уповаем на удачную рыбалку после сезона штормов. В этот день не разрешается прясть или выполнять любую другую работу, в которой используется колесо, потому что колесо времени поворачивается от одного сезона к другому.

Алекс усмехнулся своим мыслям. Как большинство праздников Шотландского нагорья, это было языческое празднество, наряженное в одежки христианского святого.

— Рыбаки собирают водоросли для удобрения полей, а мы, женщины, в этот день моем и убираем наши дома, — продолжала Глинис. — Потом мы кладем снаружи против всех четырех углов наших чистых домов живых моллюсков, чтобы рыбалка была удачной.

Глинис поверх голов детей встретилась взглядом с мужем и снова тепло улыбнулась:

— День святой Бриджид — это праздник дома, очага и семьи.

Вот о таком доме Алекс мечтал, когда был ребенком. Он с удовлетворенным вздохом окинул взглядом лица людей, собравшихся в старой башне, которую Глинис сделала домом. Потом кивнул Тормонду, который, если Алекс не ошибался, положил руку на бедро Бесси под столом.

Глинис велела Сорче подойти к двери и пригласить Бриджид.

— Бриджид, входи!

— Бриджид, добро пожаловать! — повторяли другие женщины. — Твоя постель готова.

Глинис взяла куклу со стола и в окружении детей и женщин положила ее возле камина на ложе из тростника. Потом взяла прямую, гладко обструганную палочку из березы, положила ее рядом с куклой и пояснила:

— Это волшебная палочка Бриджид. Святая пользуется этой палочкой, чтобы снова пробудить землю к жизни.

— Кажется, я знаю, что должна символизировать эта палочка, — прошептал Алекс на ухо жене.

Глинис одарила его притворно строгим взглядом, потом вручила Уне миску с водой и плошку с солью.

— Поставь их рядом со святой, чтобы она их благословила. Потом мы будем весь год использовать их для приготовления целебных снадобий, ведь день святой Бриджид — это еще и время исцеления.

Алекс знал, что Глинис не случайно выбрала для этой миссии Уну: эта девочка особенно нуждалась в исцелении.

— А это принесет всем нам исцеление и защиту в предстоящие месяцы, — сказала Глинис.

С этими словами Глинис стала отрезать по полоске ткани для каждого обитателя замка. Эти полоски нужно было оставить за дверью, чтобы их благословила святая Бриджид. Алекс тоже взял свою, чтобы доставить удовольствие Глинис, хотя она сама уже исцелила его раны.

В эту ночь после пира глава дома должен был выполнить еще один, последний ритуал: погасить огонь в камине и разровнять пепел. Утром они придут смотреть, какие следы посещения святой остались на пепле. Алекс справился с этим заданием быстро, потому что после этого он мог, наконец, вести свою жену наверх, в спальню.

Позже, лежа в постели и обнимая жену, Алекс думал о том, сколько счастливых перемен произошло в его жизни за последние несколько месяцев. Как и предсказывала Тирлах, Глинис исполнила его самые сокровенные желания.

— Ты дала мне все, о чем я мечтал, хотя и не верил, что этого заслуживаю, — сказал он. — И ты сделала меня другим человеком, гораздо лучше, чем я надеялся когда-нибудь стать.

Глинис положила ладонь на его грудь напротив сердца.

— Я не могу без тебя жить, — призналась она. — Ты сделал меня очень счастливой, мой любимый муж.