Глава 12

Лорен Лоувел открыла дверь и посмотрела на меня с легким удивлением.

– Опять наш детектив! – воскликнула она. – Вы часто наносите визиты среди ночи?

– Только когда это необходимо, например сейчас, – ответил я. – Ваш муж дома?

– А где он может быть?

Я последовал за ней в гостиную. На Лорен была матроска цвета шампанского и бархатные брюки. Глаза мои, как радары, устремились к ее вихляющим бедрам.

Роджер Лоувел, сидя в кресле около окна, курил сигару. Он повернул в мою сторону голову, как только я вошел, у меня создалось впечатление, что он внимательно рассматривает меня.

– Это мистер Бойд, дорогой, – объяснила Лорен. – Он утверждает, что ему необходимо повидать тебя.

– Я уже предупреждал мистера Бойда, что не интересуюсь Ирен Манделл, – отчетливо проговорил он. – И ничего не произошло с тех пор такого, чтобы я изменил свое решение.

– Ничего, кроме смерти вашей горничной! – резко сказал я.

– Чего вы хотите? Постарайтесь быть по возможности кратким.

– Согласен.

Лорен сидела на диване со скрещенными ногами.

Неожиданно она улыбнулась мне и сделала знак, чтобы я сел рядом. В тот момент, когда я опустился около нее, она выпрямила ноги и прижала свое бедро к моему, наблюдая за моей реакцией с насмешливой улыбкой.

Я почувствовал себя неловко, потом сообразил, что Лоувел не мог видеть этого, и смущение прошло. Лорен внимательно наблюдала за мной, и моя реакция не ускользнула от нее. Ее бедро еще сильнее прижалось к моему, и скверный огонек замерцал в глубине ироничных глаз.

– Большая часть того, что я должен сказать, мистер Лоувел, боюсь, произведет на вас тягостное впечатление. Но я считаю, что вы должны быть в курсе дела.

Вы имеете право знать больше, чем кто-либо другой, замешанный в эту историю.

– Я привык к тягостным сюрпризам за последние два года, мистер Бойд. – Горькая улыбка тронула его губы.

– Хорошо. Постараюсь быть кратким. Начнем с того момента, когда Фрэнсис Харлингфорд нанял меня, чтобы отыскать Ирен Манделл или хотя бы выяснить, что с ней произошло. Он сказал, что это ему нужно для иллюстрированного журнала, и дал мне список людей, которые ее хорошо знали. Я обошел их всех. Барни Миккерса, импресарио, который сообщил мне о Дженни Шау – бывшей горничной Ирен Манделл, Джин Бертон – ее подругу и Джерома Вильямса – ее режиссера, которые утверждали, что тоже ничего не знают. Потом Роджера Лоувела, парня, который собирался на ней жениться.

Ваша горничная показалась мне особой, хорошо играющей свою роль, и это меня насторожило. Когда я прямо сказал ей, что она – Дженни Шау, она даже не стала отрицать этого и казалась почти довольной, что нашла кого-то, с кем могла бы поговорить об Ирен Манделл.

Мы условились встретиться в тот же вечер в десять часов у меня. Как вам известно, она была уже мертва, когда я вернулся домой.

– Стоило приходить сюда ночью, чтобы сообщать мне то, что я давно знаю, – недовольно проговорил Лоувел. – Если у вас есть что-нибудь новое, выкладывайте поскорее, а нет...

– Сейчас будет и новое, – заверил я его.

Я рассказал ему все, начиная с первого посещения Манни Карча вплоть до последних событий.

Когда я закончил, Лоувел долго молчал. Лицо его, казалось, окаменело. Затем он, нащупав стоявшую возле него пепельницу, раздавил в ней окурок и произнес:

– Ваша история превосходна, Бойд. Но мне точно известно, что это не труп Евы Манделл.

– Почему вы так думаете? – удивился я.

– Я знаю это, – просто сказал он.

– Вы видели Еву Манделл после уик-энда?

В это время Лорен отрицательно покачала головой, адресовав мне радостную улыбку, осторожно подсунула мою руку под матроску и прижала ее к голому телу.

– Я не имею ни малейшего желания спорить, Бойд, – сухо заявил Лоувел, – но я знаю, что если труп там и существует, то принадлежит он вовсе не Еве Манделл.

– Но вы же не думаете, что такой тип, как Харлингфорд, стал бы платить пять тысяч в месяц шантажисту в течение двух лет, если бы не был уверен в этом.

– Я не могу говорить за Харлингфорда.

– Вы воображаете, что два таких профессионала, как Кестлер и Манни Карч, могли не знать, чей труп они использовали для столь сенсационного шантажа?

Пальцы Лорен повели мою руку и приложили ее к правой груди. Влажные глаза, которыми она смотрела на меня, полуоткрытый рот – все говорило о том, что она испытывает неудержимое желание.

– Роджер устал, мистер Бойд, – задыхаясь, проговорила она. – Мне кажется, лучше положить конец разговорам. – Она сильно прижала мою руку к груди и закрыла глаза. – Я... Я провожу вас...

– Минуту! – сердито вмешался Лоувел. – Мы не закончили. Вы считаете меня лгуном, Бойд?

– Я думаю, что вы просто заблуждаетесь.

– Я поклялся, что никогда в жизни не стану говорить об этом. Но теперь какое это имеет значение? Как вам известно, я был женихом Ирен Манделл. Я любил: ее, Бойд. Потом я познакомился с ее сестрой Евой и потерял голову. Это было какое-то наваждение, словно меня вдруг подменили. Ничто не имело смысла, кроме нее.

Я резко выдернул руку из-под матроски и встал.

– Вы были не единственным, с которым Это случилось, – спокойно сказал я.

Лоувел, казалось, меня не слышал.

– В тот вечер, – продолжал он напряженным голосом, – Ирен заставила ее выпить. Я не мог упрекать Ирен за ненависть к сестре. Ева просто украла меня у нее. И тогда...

– Она знала про садистские наклонности Харлингфорда, особенно по отношению к женщинам, – прервал его я, – и сказала ему, что у Евы такая же натура.

Она возбудила в нем его неудержимый садизм до такой степени, что он не мог более сдерживаться.

– В этот момент я покинул Еву, – прошептал Лоувел. – Я видел, как Харлингфорд поднял ее и унес из комнаты. Я хотел вмешаться, но Лу Кестлер и его горилла преградили мне путь, и у меня не хватило смелости драться с ними. Вот почему у Евы появилась такая ненависть ко мне: ведь я клялся ей, что сойду с ума или умру, если она не выйдет за меня замуж. Она была права! Такой негодяй, как Харлингфорд, взял ее силой, а я был просто зрителем...

– Роджер, – пробормотала Лорен тихим голосом, – бедняжка! Не нужно больше говорить об этом, это так тебя расстраивает!

– Нет! – возразил он, энергично вскинув голову. – Я держал это в себе так долго... Может быть, настал момент сказать правду?

На его лице отражалась целая гамма чувств.

– Я знаю, что труп, зарытый в Остер-Бей, не мог быть трупом Евы, – заявил он, – потому что перед тем, как мне выжгли глаза, я ясно видел человека, который это сделал.

– Ева? – спросил я очень тихо.

– Да, Ева! – яростно воскликнул он. – Но даже страдая от ожогов, я мог понять, почему она сделала это, и жалел ее. О, это было не благородство сердца или христианское милосердие, понимаете, Бойд? Я испытывал отвращение к самому себе. Я ненавидел себя так, как она могла ненавидеть меня, и понял справедливость ее мщения.

– Нам всем нужно выпить, мне кажется, – сказала Лорен слегка взволнованным голосом.

Она встала и направилась к бару, но на этот раз не произвела на меня ни малейшего впечатления.

– А вы не могли ошибиться? – спросил я у Лоувела. – Было темно, она вышла из тени, и вы могли видеть ее не более секунды.

– Нет, – твердо возразил он.

– Что на ней было надето?

– Не помню. Плащ, кажется...

– Но ведь именно благодаря одежде вы узнали ее?

– Ее черные волосы... «Темный ангел». Так я называл ее шутя. Родинки на обеих щеках, они были такими заметными, как фабричная марка.

Лорен сунула стакан ему в руку, потом протянула стакан мне.

– Спасибо, сейчас выпивка необходима, – поблагодарил я ее.

– Мы все нуждаемся в этом. – Она вернулась к бару.

Ее лицо совершенно потеряло выражение сексуальности и желания Я даже подумал, не показалось ли мне все это.

Лоувел пил молча. Выражение облегчения неожиданно появилось на его лице, как будто он совершенно перестал интересоваться разговором.

– Хорошо, перейдем к Ирен, – поспешно сказал я. – По словам Вильямса, в последний раз он ее видел в воскресенье днем.

– Я никогда больше не видел Ирен, – безразличным голосом ответил Лоувел. – Она исчезла, и через некоторое время можно было подумать, что она никогда и не существовала. Это странно, не правда ли? Но я теперь даже и вспомнить не могу, какой она была, Ирен Манделл!

– У меня есть теория относительно Ирен Манделл, – заметил я, – и я ее вам изложу.

Я продолжал быстро, чтобы не дать ему возможности перебить меня – Утром, в то воскресенье, Вильяме, кроме всего прочего, слышал, как Кестлер советовал Харлингфорду рассказать другим, что Ева рано утром уехала в Нью-Йорк.

Харлингфорд протестовал, говоря, что Лоувел никогда не поверит этому и уж, конечно, не он сможет убедить его в этом. Кестлер тогда предложил сказать Ирен, что она тоже виновна в смерти своей сестры и теперь должна убедить Лоувела, что Ева действительно уехала в Нью-Йорк. «Если она начнет протестовать, скажи ей, что Манни и я готовы присягнуть, будто она это все организовала», – говорил Кестлер.

– Боже мои! – воскликнула Лорен. – Неужели вам не надоест столько раз повторять одно и то же?

– Замолчи! – зарычал Лоувел с неожиданное злостью.

В первый раз мне удалось пробудить его любопытство.

– Моя теория состоит в том, что, вернувшись в Нью-Йорк, Ирен была охвачена паникой. Если Кестлер? и Карч исполнят свою угрозу, она будет обвинена в смерти сестры вместе с Харлингфордом, и он может попытаться заставить ее замолчать навсегда. Кроме того, ей следовало опасаться Лу Кестлера, который уже дал понять Харлингфорду, что тот должен платить за молчание. Он мог заставить платить и Ирен, и тогда она до конца дней будет в кабале.

– Почему вы не пишете книги? – дрожащим голосом спросила Лорен. – Мы могли бы их читать сами вместо того, чтобы сидеть и слушать вас.

Лоувел нагнулся вперед в своем кресле, внимательный и напряженный.

– Я слушаю, Бойд, – нетерпеливо произнес он.

– Я предполагаю, что она в самом деле сбежала, чтобы спрятаться, например, в деревне на первые недели, – сказал я, – и увезла с собой Дженни Шау. Но она вернулась после того, как в вас плеснули кислотой.

Она вернулась к вам и сказала, что по-прежнему любит вас и хочет выйти за вас замуж.

– Выбор ваших слов просто замечателен. Он очень точен, – осторожно заметила Лорен. – И что же дальше?

– Но она боялась, что Ева может сделать с ней то же самое. Пока вы в Вермонте делали пластические операции, Ирен тоже занялась изменением своей внешности.

Ничего страшного, я полагаю: слегка изменив форму носа, подправив скулы, овал лица, она превратилась в другую женщину – Лорен Лоувел.

– Гениально, мистер Бойд! – Лорен стал аплодировать. – Вы правы, я была Ирен Манделл, а стала Лорен Лоувел. Разве это важно? Обе эти женщины любят своего мужа одинаковой любовью.

– Это важно, если труп, зарытый в Остер-Бей, принадлежит Еве Манделл, – возразил я.

– Я вам сказал уже, что это невозможно! Ева плеснула мне в лицо кислотой! – заорал Лоувел.

– Очень сожалею, но вы ошибаетесь. Вы видели женщину, может быть одетую в плащ...

– Я вам сказал, – кричал вне себя Лоувел. – Я видел черные волосы и две родинки! Это была Ева!

– Конечно, – грубо ответил я. – Вы и должны были их видеть, неужели вы не понимаете? Что такое родинки? Две точки, наведенные карандашом! А черные волосы? Парик!

Лоувел откинулся на спинку кресла. Смертельная бледность покрыла его лицо.

– Он лжет! – вмешалась Лорен. – Не верь ему, Роджер, он хочет обмануть тебя! И я не знаю, по какой причине! Когда вчера он застал меня одну, то пытался изнасиловать, он...

– Замолчи!

Он сказал это тихим голосом, но так, что она испуганно замолчала.

– Последняя деталь, – продолжал я устало. – Дженни Шау убили, чтобы помешать ей говорить со мной. Но ее не было на вечере у Харлингфорда, она была здесь, в Нью-Йорке. Так что она не могла знать того, что произошло. Кто хотел помешать ей говорить со мной? Харлингфорд? Кестлер? Или Манни Карч? Что такое опасное для них она могла знать? Зато она знала, что Ирен Манделл стала Лорен Лоувел. – Я предполагаю, что она давно догадывалась, кто вас ослепил, и могла дать очень важные сведения. Она могла сказать, что в тот вечер, когда все случилось, Ирен находилась в Нью-Йорке.

Может быть, Дженни видела парик, которым воспользовалась Ирен, и спрашивала ее об этом? – Я продолжал, подчеркивая каждое слово:

– Если бы Дженни выдала Ирен, многие, в том числе вы, не стали бы спрашивать, где Ева Манделл. Продолжение было бы таким логичным, Лоувел... Дженни доказывает, что Лорен – это Ирен Манделл. Ирен, загримированная под Еву, плеснула кислотой... Где видели Еву в последний раз? У Харлингфорда. Так постепенно готовилось убийство...

Дженни собиралась сообщить мне кучу сведений. Лорен не могла допустить этого. Она пришла в мою квартиру раньше меня и убила Дженни Шау. Пять пуль в груди, выпущенных в упор! Разве это не типично для женщины, которая отомстила своей сестре, передав ее в руки пьяного садиста? Которая отомстила своему любовнику, сделав его слепым?

– Я не могу поверить... что она убила Дженни... – в ужасе пролепетал Лоувел.

– У вас есть револьвер? – спросил я.

– Да.

– Где вы его храните?

– В верхнем ящике секретера. Я поищу его.

Он встал, обошел комнату с уверенностью, которая вырабатывается долгой привычкой. Его тонкие пальцы нащупали ящик, открыли его и стали шарить внутри.

– Его здесь больше нет! – дрожащим голосом проговорил он. – Кто-то взял его!

– Дай мне посмотреть, – сухо сказала Лорен.

Она тихонько оттолкнула его, на секунду закрыв телом секретер, потом резко повернулась.

– Ты ошибся ящиком, дорогой, – сказала она насмешливым тоном, держа в руках оружие. ""Он был в третьем ящике, как раз там, куда я его положила после возвращения ночью от мистера Бойда... после смерти бедняжки Дженни.

– Кажется, теперь мне следует вызвать полицию, – вежливо произнес я.

– Не надо спешить, Дэнни, – возбужденно сказала Лорен, направив на меня револьвер. – Не заставляйте меня нервничать, понятно? – Она ослепительно улыбнулась. – Я убийца очень импульсивного характера, человек, который быстро выходит из себя! Ведь вы видели тело Дженни, не правда ли?

– Бедная Дженни! – прошептал Лоувел. – И бедная Ева!

– Они получили то, что заслужили, – сухо проговорила Лорен. – Я всегда слежу за тем, чтобы оскорбившие меня не оставались безнаказанными, как это было и с тобой, дорогой Роджер!

Она снова посмотрела на меня, и безмерная злоба, сверкающая в ее глазах, подействовала почти физически.

– У вас было достаточно шансов, мистер Бойд, не так ли? Но вы решили быть благородным по отношению к слепому мужу! Это очень опасно с вашей стороны так обращаться со мной, как вы позволили себе в этот вечер! Я могу проследить за тем, чтобы и вы получили то, что заслужили!

Лоувел медленно приблизился к ней, опираясь правой рукой на секретер.

– Лорен! – ошеломленно проговорил он. – Я никогда не отдавал себе отчета... Ты сумасшедшая!

– Помолчи! – злобно воскликнула она. – Никогда не говори этого, слышишь?

– Сумасшедшая, – тихо повторил он. – Ева, Дженни, я сам... Я спрашиваю себя, что могли мы сделать такого, чтобы заслужить столь ужасную участь?

– Остановись, ты слышишь меня?! – завопила она. – Остановись или я остановлю тебя, как остановила эту дрянь, которая постоянно шпионила за мной!

– В течение этих двух долгих лет, – с отчаянием продолжал Лоувел, – правильный ответ никогда не приходил мне в голову... Злобное, жестокое существо...

– Я заставлю тебя замолчать, – закричала Лорен в исступлении, прижав револьвер к его груди.

«Судьба и так была несправедлива к Лоувелу, и нельзя допустить сейчас его смерти», – мелькнуло у меня в голове. Я выхватил из кармана револьвер Карча и старательно прицелился в правое плечо Лорен.

Однако Лоувел находился ближе к своей жене, чем я предполагал. Почувствовав прикосновение дула к своей груди, он инстинктивно выбросил руку вперед, толкнув Лорен в плечо. Она потеряла равновесие, и в это мгновение я нажал на спуск. Несколько секунд она стояла неподвижно. Перед ее матроски стал быстро покрываться пятнами красного цвета...

– Лорен!.. – позвал Лоувел тихим голосом. – Где ты, Лорен? – Он поворачивал голову направо и налево, прислушиваясь. – Лорен, где ты? – Слезы медленно потекли по его щекам. – Ради всего святого, что с ней случилось?

– Она умерла, – тихо сказал я.