Глава 12

Вернувшись домой около половины пятого, я обнаружил, что меня ждут. На Эллен Митчелл было широкое льняное платье, еще больше подчеркивающее пышность ее фигуры. Если бы не это, на вид ей никак нельзя было дать больше шестнадцати. Сейчас она больше походила на студентку, нежели на личную секретаршу лидера рабочего профсоюза.

— Лейтенант! — воскликнула Эллен, как только я подошел к двери квартиры. — Как хорошо, что вы вернулись! Жду вас здесь уже двадцать минут. Я позвонила из автомата на улице в офис шерифа, и какая-то девушка ответила, что не знает, где вы и когда будете.

— В офисе меня больше не бывает, разве не слышали? — сказал я и вставил ключ в замочную скважину.

— Мне нужно с вами поговорить, — не остановили ее мои слова. — О Томе!

— Входите, — пригласил я и толкнул дверь. — Мой дом всегда открыт дл молодых, женственных, симпатичных и полных жизни представительниц лучшей половины человечества. А вы обладаете всеми этими качествами.

Мы вошли в гостиную, мисс Митчелл небрежно села в одно из кресел так, что подол платья завернулся на пару дюймов, обнажив коленки в ямочках.

— Мне просто необходимо с вами поговорить, — повторила она. — После всего этого ужаса я…

— Не принимайте близко к сердцу, — дал я совет. — Как насчет того, чтобы выпить?

— Нет, спасибо. Не пью спиртного. Я закрыл глаза.

— Может, тогда молоко?

— Ничего не нужно, спасибо. На кухне я налил себе скотча, затем вернулся и сел напротив нее.

— О'кей! О чем же вы хотите со мной поговорить?

— Лейтенант! — возбужденно начала Эллен. — Я солгала вам!

— Такое случается сплошь и рядом. Это что-то важное?

— Думаю, да. Все, что может помочь Тому, мне сейчас представляетс очень важным, разве не так?

— Думаю, так. Про что же вы солгали?

— О моих отношениях с Томом Вудом. Сказала, что они были… ну, в общем, очень близкими…

— Вы этим гордились, — мягко напомнил я. Широко раскрытые зеленые в крапинку глаза уставились на меня.

— «Думаю, действительно гордилась бы, если бы это была правда. Его любовницей была Перл Сэнджер, он даже ни разу не взглянул на меня как на женщину. Не знаю, что на меня нашло тогда, что заставило наврать, будто мы спали с ним. Захотелось выдать тайное желание за действительность. Видите ли, лейтенант, я так восхищалась его интеллектом…

— Интеллект? У Тома Вуда?

— Люди часто себя выдают не за тех, кто они есть на самом деле. Понимаете, лейтенант, у меня либеральные взгляды. Для меня Том Вуд — это символ силы народных масс, которые борются за свободу…

— Но вы никогда не ложились в постель с этим символом, — уточнил я, слегка утомленный нашим разговором. — О'кей! Вполне допускаю такой факт. Теперь вас не мучают угрызения совести?

— Как вы не понимаете, что это важно! — Ее лицо запылало от злости. — Вы не дурак, лейтенант, вы не такой, как этот Хаммонд и окружной шериф! Том не мог убить Перл — она была единственным человеком в его жизни, которого он по-настоящему любил! Стыдно признаться, но я все перепробовала, пытаясь заставить Тома заинтересоваться мною: рисовалась перед ним, когда мы работали вместе с офисе, даже позволила себе пристегивать подвязки в его присутствии, приводила при нем себя в порядок, всячески намекала, что доступна в любое время, пусть только скажет. В общем, всячески унижалась тысячу раз — и все без толку. Всегда оставалась для него только секретаршей. Поверьте, он не смог бы убить Перл Сэнджер, как не смог бы предать свой профсоюз!

— Это прекрасно. — Мне порядком надоела моя гостья, хотелось закончить разговор. — Вы меня убедили. Хотите еще что-нибудь сказать?

— Да. О Тино Мартенсе.

— И что же о нем?

— Естественно, я не знаю всего, что творится в союзе, — продолжила Эллен. — Но кое-что мне известно, об остальном могу догадаться. Готова поспорить, что выступление Ковски перед комитетом Сената повредило бы ему в большей степени, чем Тому. Это была идея Тино — пригласить Ковски на секретную конференцию здесь, в Хилл-Сайде. Может, рассчитывал как-то его настроить…?Но Ковски был честный человек — он верил в наш профсоюз, верил в Тома. Ничто не могло бы ему помешать предоставить правдивые сведения.

— У вас есть подтверждения этому? Митчелл в отчаянии покачала головой.

— Документального — ничего, что можно было бы представить в суде. Но я подумала, что если расскажу вам об этом, то, вероятно, вы сможете что-нибудь сделать.

— Да, — рассеянно подтвердил я. — Вы выезжали с Джонни Барри накануне вечером?

— Да. А что? — удивилась она.

— У вас с ним близкие отношения? Эллен снова вспыхнула.

— Не понимаю, какое вам до этого дело!

— Может, никакого. Но вы пытаетесь меня убедить, что убийца — Тино Мартене, а не Том Вуд. Джонни Барри — компаньон Тино. Но если Тино убийца, тогда и Барри замешан в этом деле.

— Только не Джонни! — прошептала она. Печальная улыбка потянула книзу уголки ее губ. — У Джонни не хватило бы смелости для этого, лейтенант. Он кажется крепким, ему нравится думать, что он такой на самом деле, но под внешней оболочкой нет ничего особенного. Поверьте мне. Может, в этом кроется его очарование, на самом деле он просто взрослый ребенок.

— Сейчас заплачу от умиления! — отреагировал я. — А как насчет предположения, что Тино мог использовать Джонни? Например, чтобы обеспечить себе алиби на время, когда был убит Ковски?

Эллен задумалась, потом неохотно кивнула.

— Джонни нельзя втянуть только в насилие — этим он не стал бы заниматься. В остальном…

— Кто для вас важнее? — спросил я ее. — Том Вуд или Джонни Барри?

Она сильно закусила нижнюю губу.

— Ну и вопросик, лейтенант! Хотите сказать, мне следует сделать выбор?

— Вот именно.

— Бедняга Джонни! — еле слышно произнесла Эллен.

— Так способна ответить только женщина, — улыбнулся я.

— Не смейтесь надо мной! Я думаю не только о себе. Том Вуд очень много значит для тысяч людей. Нельзя об этом забывать.

— Разумеется, — не стал я спорить. — Вы сейчас возвращаетесь в Хилл-Сайд?

— Наверное, да. А что?

— Если вы действительно хотите помочь Тому Вуду, — убедите Джонни Барри увезти вас из дома куда-нибудь сегодня вечером. Куда угодно. И не возвращайтесь несколько часов. Можете это сделать?

— Думаю, что смогу. А что? Зачем вам?

— Хочу, чтобы вы оба находились в таком месте, где Мартене не смог бы до вас добраться, только и всего. К шести часам сможете уехать?

— Хорошо. — Эллен кивнула. — Надеюсь, получится. Только мне бы хотелось знать, что вы собираетесь делать.

— Сам еще не знаю, — слукавил я. — Но даже если мой план не сработает, полагаю, ваш вечер не будет испорчен?

— А вот в этом у меня нет уверенности, — с горечью в голосе призналась она. — Я не чувствую себя комфортно, когда нахожусь рядом с Барри.

— Вам нечего стесняться. С вашей-то фигурой!

— Что вы хотите сказать? — В ее голосе зазвенели металлические нотки. — Что после сегодняшней ночи я опять стану доступной?

С этими словами она встала и направилась к выходу. Когда дверь за нею захлопнулась, мне захотелось еще чего-нибудь выпить, но тут же вспомнилось предупреждение дока Мэрфи о том, что может случиться, если меня во второй раз ударят по голове. Пришлось воздержаться.

Ровно в шесть тридцать я позвонил в Хилл-Сайд.

— Эл! Какой же ты умница! — затараторила Белла. — Как ты там? Мне бы очень хотелось поприсутствовать, когда ты будешь с ними говорить, понаблюдать за их лицами!

— Это можно будет устроить, милая, — пообещал я. — Увидимся через час. — И повесил трубку.

Затем вновь уселся, прослушал на проигрывателе одну сторону пластинки Эллы Фитцжеральд, а когда она закончилась, вытащил из шкафа потрепанный портфель и пошел с ним к машине. В двух кварталах от дома я остановилс у магазина, где продают всякую всячину.

Тучная дама в свободном одеянии, похожая на беженку из романа Теннеси Уильямса, безмолвно подала мне пачку писчей бумаги и катушку скотча. Когда же я поинтересовался, нет ли у нее в продаже мышеловки, вдруг оживленно заговорила, проявляя любопытство. Пришлось объяснить.

— Понимаете, я писатель. А эта мышь в моей квартире действует мне на нервы.

— Да что вы говорите?! — затрясла она всеми своими подбородками. — И вы все время слышите, как она бегает?

— Если бы только это! Как только ложусь спать, она принимаетс печатать.

— Печатать? — Подбородки подпрыгнули.

— На это не стоило бы обращать внимания, да пишет всякую ерунду, никакого стиля!

Я взял из ее вялых рук восемнадцать центов сдачи и вернулся к машине. Порой мне просто необходимо подурачиться, прежде чем примусь за серьезное дело. Разорвал пакет с покупками, аккуратно сложил писчую бумагу в портфель. Повозившись, все-таки добился того, чтобы под ее толстым слоем мышеловка оставалась открытой. Затем аккуратно положил портфель на заднее сиденье.

Я передрал этот фокус с юмористической страницы какого-то журнала. А теперь, чтобы он сработал, даже поплевал через левое плечо — как бы не сглазить!