Глава 18

Удар грома

3 ИЮНЯ, "ЛЕЙТЕ ГАЛФ", БЛИЗ ОСТРОВА АНХОЛЬТ, КАТТЕГАТ, МОРСКОЕ ПРОСТРАНСТВО МЕЖДУ ДАНИЕЙ И ШВЕЦИЕЙ

Вице-адмирал Джек Уорд часто вспоминал старый фильм, один из самых его любимых. В нем герои в поисках сокровища разрушают храм и в его развалинах попадают в хитроумную ловушку. Наглухо закрываются все выходы, стены начинают сдвигаться, из них вылезают густыми рядами острые отравленные шипы...

Его корабли оказались в схожей ситуации.

Персонажам фильма было легче. Туземец-проводник, пропавший ранее неизвестно куда, внезапно объявился в кадре и отключил древний механизм – как раз в тот момент, когда героев вот-вот должны были проткнуть насквозь.

К несчастью, с ним не было туземца-проводника. Двери спереди и сзади могли захлопнуться в любое время. В этом случае он бы не знал, что делать. Советоваться с компьютером было бесполезно. Его совет, если бы такой поступил, все равно бы опоздал. Ситуация оставалась неизменной уже достаточно долго. Она висела над ним, как грозовая туча, и нервы его, еще немного, и могли лопнуть, как перегруженные буксирные тросы. Это были как раз те минуты, когда он полностью отрабатывал адмиральское жалование и играл не в кино, а в жизни роль "старого моряка" из морских легенд.

Он перегнулся через перила капитанского мостика. В рубке он страдал от замкнутого пространства и духоты, но и на воздухе было не легче. Неяркие вспышки маяка Коббергрунд отмечали западную оконечность острова Анхольт. Там простиралась грозная песчаная мель, а над ней всего лишь десять метров морской воды. Сам остров находился в нескольких милях. Он почти сливался с линией горизонта. Анхольт был точкой, означавшей, что пройдена половина труднейшего маршрута сквозь Каттегат, узкую полоску моря между Швецией и Данией. В водах Каттегата можно было двигаться только в двух направлениях – на юг и на север.

Хотя минуло уже три часа с момента их вхождения в Каттегат, до более безопасного для плавания и маневра пролива Скагеррак было еще далеко.

Анхольт принадлежал Дании и адмирал был уверен, что неприятельские наблюдатели с большим интересом обшаривают через бинокли вереницу его кораблей. Хотя Дания заявила о своем нейтралитете, Германия находилась так близко, что датский берег можно было рассматривать как вражеский. Швеция, правда, свято соблюдала нейтралитет, и хоть одна стена в комнате-ловушке не таила в себе отравленных шипов.

Адмирал стал прохаживаться по мостику, надеясь снять гнетущее напряжение. Как он жаждал открытого моря и глубокой воды! Здесь все было плохо. Рельеф дна и берегов был так причудлив, что подводная локация выдавала обманчивую акустическую информацию. Каттегат становился все уже и извилистей. Эскадра словно втягивалась в горлышко бутыли, где могла застрять навсегда. Основной фарватер дробился островами на дюжину малых. Разведка сонарами не могла дать представление о том, какой фарватер выбрать. Сонар не мог определить, что ожидает корабли за каким-то очередным поворотом. Слежка за воздухом вообще была кошмаром, какой не привидится ни в одном страшном сне. Германские авиабазы располагались совсем рядом. Флот почти буквально залезал им в специально оттопыренный для приманки карман. В случае нападения, запаса времени на организацию отпора не было. Локаторы сотни раз обнаруживали в небе какие-то движущиеся объекты, но какой из них таил угрозу?

Адмирал этого не знал и предпочитал не думать об этом до поры, когда в полночь истечет срок ультиматума. Черт побери! Вашингтон определил слишком жесткие сроки. Уорд был согласен с президентом, что твердость необходима, но было бы неплохо, если бы политики согласовывали свои действия с планами Пентагона и командования ВМФ.

В момент, когда Конфедерация обрушила управляемые ракеты на польские и чешские аэродромы, оперативная группа 22.1 Военно-Морских Сил США не была готова к сражениям на море. Три разбросанных на большое расстояние конвоя отвлекали крупные силы, которые требовались для их охраны. Сухогрузы, контейнеровозы, танкеры везли в Гданьск военное снаряжение, горючее и природный газ. Группа кораблей, оставшихся в Атлантике для "демонстрации флага", была слишком незначительна, чтобы успешно отразить массированное ракетное и торпедное нападение – два фрегата, два эсминца и пара крейсеров. Сам Уорд находился на крейсере "Лейтс Галф", снабженном наиболее совершенными средствами связи и обнаружения противника.

Следуя указаниям из Вашингтона, адмирал проводил транспортные конвои до самого последнего момента, чтобы сражающаяся Венгрия не испытывала нехватки в боеприпасах, а Польша с партнерами почувствовала бы себя увереннее.

Первый из конвоев прибудет в Гданьск в 23.00, за час до того, как он сам рассчитывал войти в Скагеррак, миновав маяк на северной оконечности Дании. Другой еще не прошел "Скаген", следуя вдоль норвежского берега. Его прикрывали пока только самолеты, базирующиеся на далеком авианосце. К сожалению, его собственное подразделение – крейсер "Лейтс Галф", фрегат класса "Перри" "Симпсон" и два транспорта – слишком медленно продвигались по мелководью. Не было никакой надежды, что эти два конвоя доберутся до Гданьска до истечения срока ультиматума. Если Франция и Германия откажутся вывести войска из Венгрии и начнется война, конвои обречены.

Даже если они с боем пробьются в польскую гавань, корабли окажутся там в плачевном состоянии – скорее всего, с повреждениями, без боезапаса и, почти наверняка, с потерями в личном составе. Исходя из очевидного факта, он принял трудное для себя и ответственное решение – повернуть обе группы судов, взять обратный курс и, по возможности, полным ходом идти в северном направлении к дружественным берегам. Как бы отчаянно ни нуждались поляки в помощи, обречь свои корабли на гибель он не мог!

На Балтике он находился под постоянным контролем локаторов и воздушной разведки ЕвроКона, С первой минуты битвы за Венгрию психические атаки на его корабль прекратились. Вероятно, французы и немцы решили немного отдохнуть. Но зато береговые радары и самолеты-разведчики не сводили глаз с его кораблей. Это психологическое давление было даже тяжелее, чем имитация нападения. Он имел средства защиты, но в затеянной игре все козыри были на руках у ЕвроКона.

Больше всего адмирала беспокоило отсутствие поддержки с воздуха. Столько опасностей подстерегало военное судно в современной войне, что оно, как бы мощно его ни вооружили, не могло отстоять себя в одиночку. Два или три корабля, соединив воедино свои средства защиты, могли некоторое время прикрывать друг друга. Но корабли имели ограниченный боезапас, недостаточное количество локаторных датчиков и вертолетов. Только авианосец, оборудованный приборами, предупреждающими о появлении врага на расстоянии сотен миль, мог успешно вести бой, раскрыв над собой "зонтик" из эскадрилий истребителей и ракетных штурмовиков.

Ближайший авианосец, приданный Уорду, был "Джордж Вашингтон". Он расположился далеко в Северном море. Плавучий "птичий двор" нуждался в открытом морском пространстве для свободного маневра. Авианосцы были слишком дороги, чтобы рисковать ими, направляя их в закрытые воды.

Самолеты с "Вашингтона" здесь, в Каттегате, не могли оказать Уорду помощь. Объявив нейтралитет, Дания закрыла свое воздушное пространство для военных полетов. Разумеется, если начнется всеобщий трам-тарарам, это не будет иметь значения. Он сомневался, что датчане вздумают как-то помешать пролету над своей территорией боевых машин противоборствующих сторон. Никто не ждет, что армия маленькой нейтральной страны решится на самоубийство ради принципа. Тогда у эскадрилий его авианосца будут развязаны руки. Но вполне может случиться так, что они опоздают, и никто не спасет его разрозненные суда и уставших до предела моряков. А моряки устали.

Как только президент огласил ультиматум, адмирал объявил "готовность номер два" во всех подчиненных ему соединениях. "Номер один" подразумевал всеобщее бессменное дежурство и полную боевую готовность. При "номере два" часть личного состава могла выкроить время на еду, на краткий сон и на работы по жизнеобеспечению корабля. Но и такое напряжение выдержать почти сутки было нелегко.

Сам адмирал зевнул, спать хотелось смертельно.

В кильватере крейсера шел танкер "Даллас Стар" с грузом авиационного топлива. За ним контейнеровоз с ракетами "Пэтриот", радарным оборудованием и боеприпасами для танков – всем, в чем так отчаянно нуждалась Польша и ее южные соседи. Сознание неудачи жгло его – он, поджав хвост, бежал! Дезертирство ли это? Он убеждал себя, что нет. Груз этих плавающих громадин все равно не достиг бы порта назначения. Он неминуемо остался бы лежать на балтийском дне.

Пока он оглядывал суда, находящиеся под его защитой, солнце скрылось. Светилась только закатная алая полоса вдоль горизонта на западе. Подернутая туманом, она тлела, мерцая, словно угасающие угли в очаге. Темнота накрыла Каттегат. Звезды блекло засветились на небе. Луна была в первой четверти. Погода оставалась ясной.

В сумерках очертания кораблей становились все менее различимыми. Скоро их совсем поглотит ночь. Но для "очей" наземных, воздушных и его собственных радаров ночь была все равно что ясный день.

Из распахнувшейся двери рубки выглянул офицер. По силуэту, гибкому и стройному, по манере держать голову набок, адмирал, несмотря на сгустившийся мрак, сразу узнал своего начальника штаба капитана Джерри Шапиро. В голосе его была озабоченность.

– Сэр! Мы приняли радиограмму от поляков.

Тоном и всем своим видом капитан давал понять, что новость серьезна. Шагнув внутрь командирской рубки, Уорд сразу же услышал голос, говоривший по радио с акцентом:

– ...очень тяжелое. Буксиры вышли в море, но я не думаю, что они спасут судно.

Шапиро пояснил:

– На "Каньоне" произошел взрыв. Возможно, мина. Подводных лодок вблизи не обнаружено.

Тяжесть сдавила грудь Уорда. "Каньон" вез ракеты "воздух-воздух", компьютеры и технику для спутниковой связи. Дополнительно на палубу "Каньона" было погружено тяжелое артиллерийское вооружение для установки оборонительной огневой завесы. "Каньон" входил в группу судов первого, наиболее продвинутого вперед, конвоя и был всего в нескольких часах хода от порта назначения. Его уже охраняли польские военные корабли. Незадолго до этого американское прикрытие было снято и защитные корабли – эсминец класса "Киддли-Скотт" и фрегат класса "Перри" – "Обрей Фитч", расставшись со своими подопечными и сразу набрав скорость тридцать пять узлов, взяли курс на север.

Голос по радио сообщал:

– ...продолжаем сонарный поиск. Сигналов обнаружения пока не поступает. Предполагаем минную диверсию. Рекомендуем вам принять меры предосторожности...

Радиоголос замолчал.

Уорд подумал, что рекомендации польского информатора несколько запоздали. Он обратился к находящимся в рубке офицерам:

– Объявляю всеобщее боевое дежурство. Капитан Шапиро! Немедленно свяжитесь с другими кораблями и передайте этот приказ, установите связь через спутник с командованием ВМФ. Поторопитесь, Джерри! – чуть мягче добавил адмирал.

Ожили сирены. "Лейтс Галф" ревел, как морское чудовище.

Адмирал вошел в помещение информационного центра. Полукруг передней стены сплошь покрывали датчики от всех приборов корабля. Приказ капитана на поражение вражеской цели давался не из рубки управления кораблем, а именно отсюда. Напряженная работа электроники оставалась неслышимой и невидимой. Здесь царствовало Его Величество Внимание, а напряженное внимание требовало полного покоя. Персонал центра располагался в удобных креслах, никто не делал лишних движений. Головы, стянутые металлическими дужками наушников, не шевелились. Необходимые переговоры и обмен информацией осуществлялись по внутренней связи, голоса разносились невидимыми радиоволнами, и ничто не нарушало тишины. Даже рев сирен не проник сюда. Объявленная тревога обозначилась только вспыхнувшей световой полоской над приборными панелями. Уорд опустился в кресло. Секундой позже рядом с ним занял свое место капитан крейсера.

Командирский дисплей последовательно, с заданной быстротой развернул перед ним полную картинку внешнего пространства – фарватер пролива Каттегат, рельеф дна и берегов, обстановку в воздухе, на поверхности моря и под водой. Соседний дисплей точно так же проиллюстрировал донесение об обстановке в прилегающем районе Балтики. Дисплей всегда производил на адмирала впечатление "всевидящего ока", и трудно было не поддаться искушению почувствовать себя божеством, знающим все и проникающим своим взглядом во все потаенные уголки нашего грешного мира. Условные значки – квадратики, треугольники, кружки отмечали различные по характеру объекты – дружественные, неопознанные или объекты, принадлежащие ЕвроКону.

Пока он изучал экран, Шапиро связался с ним.

– Командование спрашивает, адмирал, не собираемся ли мы изменить наши планы и снова взять курс на Гданьск. Я ответил – "нет".

– Правильно, Джерри!

Хороший начальник штаба всегда знает досконально, как намерен поступить его шеф и имеет право говорить от его имени.

"Если бы существовал шанс выжить и сохранить корабли, наш ответ был бы другим", – с горечью подумал адмирал.

– Вызови "Скотт" и "Фитч", – приказал он. – Пусть не меняют курс и идут в Гданьск. Им все равно не выбраться из Балтики вовремя.

Задумавшись на мгновение, он пояснил:

– Я думаю, что шарик очень скоро лопнет.

– Сэр! Только через час они войдут в зону польского прикрытия с воздуха.

Уорд вздохнул.

– Я это знаю, Джерри. Поэтому пусть торопятся, как черти. Пусть выжмут из машин все, что смогут. Гданьск все-таки близко, а назад уже пути нет.

Шапиро отключился. Адмирал еще раз прокрутил в уме всю полученную только что информацию. Только один, но именно решающий, фактор ему был неизвестен. Сколько времени он имеет, прежде чем ЕвроКон начнет молотить его конвой? Сам он не может атаковать первым – без приказа сверху он должен только держать палец на курке. И ему очень не хотелось нажимать курок – ведь каждая минута приближала его корабли на полмили к безопасным водам.

Сообщение о нападении на "Каньон" мгновенно нарушило иерархическую цепь – он, то есть командир эскадры в Северной Атлантике, затем командующий всем флотом в Атлантическом океане, затем командующий ВМФ США и, наконец, Верховный главнокомандующий, каковым является президент Америки. Теперь он имел право на прямое обращение к президенту. Современные средства связи давали возможность в течение минуты войти в контакт с президентом. Но как скоро он получит ответ?

"Не рассиживайся, Джек, – пробормотал он самому себе. Хотя срок американского ультиматума еще не истек, кто-то где-то уже начал пальбу. Практически его эскадра уже участвует в сражении и несет потери. – Не дай врагу опередить себя. Давай порассуждаем! Итак, Конфедерация уничтожила один контейнеровоз. Хотя в деле вроде бы не принимали участие самолеты, ракеты и подлодки, выслеживающие этот конвой. "Лейтс Галф" более завидная мишень, чтобы ее проигнорировать и пропустить мимо. Пусть его огневая мощь не так велика, но политически выгодно в первое же мгновение войны лишить флот США одного из лучших крейсеров".

Если французы и немцы решили все-таки воевать, то они уже упустили время – драгоценную минуту, за которую он успел предупредить Вашингтон и подготовиться к отпору. Неважно, что говорят поляки. Он не верит, что "Каньон" подорвался на мине. Средства обнаружения мин пока работали безотказно.

Адмирал готов был держать пари, что капитан немецкой или французской подводной лодки, патрулируя в польских водах, засек "Каньон", прошел как ни в чем ни бывало мимо, удалился на приличное расстояние и оттуда выпустил управляемую торпеду. Этот морской ястреб прекрасно понимал, что корабельный груз жизненно важен для Польши и не мог удержаться от соблазна. Значит, это было спонтанное решение одного отдельно взятого офицера.

Адмирал был доволен итогом своих размышлений. Гипотеза соответствовала фактам.

"В результате – кто-то все-таки спустил курок". Если дело обстоит именно так, то высшие командиры ЕвроКона заняты тем же, что и американский адмирал. Мысли бешено крутятся в их головах. Если из Берлина и Парижа поступит приказ, они, конечно, будут действовать быстро, но для подготовки всех средств для массированного удара требуется время. А это значит, что у него есть несколько минут, чтобы полностью собраться с силами. Он представил себе весь перечень грядущих опасностей. Прежде всего, где таится угроза для жизни его корабля? В морской глубине? Подводная лодка напала на конвой в Балтийском море. Почему же стратегам ЕвроКона не повторить удачный эксперимент? Самый простой и надежный способ потопить крейсер – это подводная атака. Снизу крейсер защищен только пассивными средствами обороны – приборами, предупреждающими о нападении. Но там, где нет простора для маневра, приборы бесполезны".

Он набрал нужный код на панели одного из дисплеев. Бегущие по экрану строчки мгновенно выстроились в чертеж рельефа морского дна с обозначением глубин. Дисплей также показал рассчитанный заранее путь прохождения конвоя.

При скорости двадцать два узла – один час хода остался до скопления островков и отмелей у маяка Гровс Флак, где отлично могли спрятаться малые дизельные подлодки. В этом месте судоходный фарватер сужался.

"Плохо, очень плохо!" – подумал адмирал. Он вызвал командира отряда вертолетов.

– Организуйте разведку архипелага Гровс Флак. Пусть обшарят отмели справа и слева по курсу. На данный момент воздержитесь от атаки. Только пассивный поиск, никаких наступательных действий. Если там обнаружатся французские или немецкие подлодки – прикинем, сможем ли мы пройти мимо, не задев их.

Адмирал, переключившись на другой канал связи, прослушал, как лейтенант приказывает поднять в воздух по одному вертолету с "Лейтс Галфа" и "Симпсона" и дает инструкции пилотам.

Работая в тандеме, два вертолета "Сихок" ЕХ-60, скоординировав поисковые устройства своих радаров и сбросив дюжины акустических снарядов, обшарят подозрительную местность вдоль и поперек и "увидят" подлодки ЕвроКона, как бы они ни прижимались к песчаному дну. Сложность ситуации заключалась в том, что Уорд до сих пор не знал, как он поступит, если подводные лодки действительно находятся там. По условиям ультиматума, он имел право открыть огонь только в ответ на огонь противника. Но Каттегат был слишком узок, чтобы играть в нем в салочки.

Вертолет с "Симпсона" патрулировал пространство вблизи конвоя. Адмирал дополнил свое первоначальное распоряжение:

– Как только "стрекозы" вылетят, сажайте вертолет на "Симпсон" для дозаправки. Погрузите глубинные бомбы и противолодочные ракеты.

Экран показал перемещения объектов в воздухе соответственно его приказаниям. Минуты, отпущенные Уорду, текли слишком медленно. Ожидание – это самое тягостное испытание для капитана корабля, для командующего эскадрой. Когда же вспыхнет ракетное сражение, оно пойдет на сверхзвуковых скоростях, и времени для раздумий, даже для элементарной мыслительной работы, уже не будет.

Появился капитан Шапиро и молча встал за спиной Уорда. Его сообщение не было экстренным.

Поэтому он ждал момента, когда адмирал оторвется от дисплея.

– Вашингтон настаивает на соблюдении условий ультиматума. – Шапиро увидел выражение лица адмирала, но был вынужден добавить: – Но обещает реагировать на все ваши запросы немедленно.

Уорд вздохнул. Космическая связь – великолепная штука, но в момент, когда ЕвроКон вот-вот...

– Сэр! – голос лейтенанта, управляющего вертолетным рейдом, ворвался в его наушники. – 401-й докладывает. Несколько объектов движутся к нам с запада на восток...

"Опоздали! Упустили свой шанс!" – тотчас же сделал вывод Уорд. Конфедерация опередила его. В драке кто первый замахнулся, тот...