Глава 8

Лорд Питер добрался до дома около полуночи, не имея ни малейшего желания ложиться в постель. Что-то крутилось у него в голове, не давало ему успокоиться, и это было похоже на гудение пчел в развороченном злой палкой улье. У него было впечатление, будто перед ним очень сложная загадка, ответ на которую он когда-то знал, но успел забыть и никак не может вспомнить.

– Где-то, – сказал он себе, – у меня лежит ключ к обоим нашим делам. Я знаю, что он есть, но только не могу вспомнить, где он и какой на вид. Мне же говорили. Наверное, я сам и говорил. Не могу вспомнить, но знаю, что видел его... Ложитесь, Бантер, а я еще немного посижу. Вот только надену халат.

Он уселся перед камином, раскурил трубку и, собрав вокруг себя всех своих павлинов, погрузился в размышления. Одна версия, другая версия... ручейки исчезали в песке. Но начинали они свой бег в одном месте. В десять часов сэра Рувима видели на Принс-оф-Уэльс-роуд. Потом он живо представлял себе странный труп в ванной комнате мистера Фиппса... крышу... и все... пустота. Ручейки, теряющиеся в песке... реки, текущие под землей... глубоко под землей...

Бежит Алфей проворный там,

Где есть простор священным берегам,

И к морю путь его лежит.

Наклонив голову, лорд Питер прислушался, и ему показалось, будто он слышит шорох волн во тьме. Где? Он был совершенно уверен, что кто-то ясно дал ему понять, где, и, увы, он сам виноват в своей забывчивости.

Лорд Питер встал с кресла, положил еще одно полено в камин и взялся за книгу, которую неутомимый Бантер, успевавший выполнять свои непосредственные обязанности и особые поручения, принес из Клуба. "Физиологическая основа совести" сэра Джулиана Фрика. Рецензию на эту книгу он пару дней назад читал в газете.

– Такие сочинения хорошо читать вместо снотворного, – сказал лорд Питер. – Если я не отправлю все мои проблемы в подсознание, то завтра ни на что не буду годен.

Он открыл книгу и стал лениво листать предисловие.

"Интересно, неужели Леви в самом деле заболел?" – подумал он, откладывая книгу. "Не похоже. И потом... К черту. Мне надо отдохнуть".

Он вновь взялся за книгу.

"Не думаю, чтобы матушка часто виделась с четой Леви. Папа ненавидел деловых людей, которые сами сделали себе состояние, и никогда не приглашал их в Денвер. Старина Джеральд как будто поддерживает эту традицию. Интересно, а с Фриком она была хорошо знакома? Похоже, Миллиган пришелся ей по душе. Ей можно верить. Как же славно получилось с благотворительным базаром. Надо быловсе-таки предупредить ее. Что-то она такое говорила..."

Лорд Питер напряг память, но никак не мог вспомнить нужные ему слова. Они словно смеялись над ним, убегая подальше, да еще издевательски помахивали хвостиками, если они у них, конечно, были. И он вернулся к чтению.

Неожиданно одна из фотографий в книге, подтверждающая некий хирургический эксперимент, заставила его задуматься о другом.

– Если подвергнуть сомнению показания Фрика и Уоттса, – сказал он громко, – то надо посмотреть на дело с другой стороны. Кусочки ткани появились на трубе не случайно.

Он подумал-подумал, покачал головой и решительно взялся за книгу.

Разум и материя, в сущности, одно и то же: Это был главный тезис физиолога. Материя является источником мысли. Ножом можно вырезать в мозгу любые страсти. Лекарствами можно лишить человека воображения и довести его до состояния трупа. "Понятия добра и зла – феномен, зависимый от определенного состояния клеток мозга, соответственно в них можно вносить изменения и их можно изымать".

Эта фраза произвела на лорда Питера большое впечатление. А потом он прочитал еще одну: "Человеческую совесть можно сравнить с жалом пчелы, которое, ни в коей мере не способствуя благополучию его владельца, не может функционировать, даже единожды, не убив пчелу. Выживание, таким образом, – понятие чисто социальное. И если человечество когда-нибудь покинет современную стадию общественного развития и перейдет к более высокому индивидуализму, как имеют смелость предрекать некоторые из наших философов, мы можем предположить, что этот интересный духовный феномен постепенно исчезнет, как атрофировались у людей (за исключением единиц) мускулы и нервы, которые контролировали движения ушей и скальпа и которые теперь интересуют лишь физиологов".

– Вот так так! – воскликнул лорд Питер. – Идеальная доктрина для преступника. Человек, который верит...

Вот оно... Как раз этого он подсознательно ждал. И это случилось, неожиданно и неотвратимо, как восход солнца. Он вспомнил... не одно слово, не логическое построение, он вспомнил все... целиком. Словно он смотрел на мир откуда-то со стороны. Ему не нужны были частности, подробности, даже обоснования. Ему даже не нужно было ни о чем думать. Он знал.

Лорд Питер вспомнил одну забавную игру, в которой дан как бы случайный набор букв и из них надо составить слово, например:

ЫЦОЖННИ

Чтобы решить эту головоломку, надо по очереди перепробовать все варианты, отказываясь от невозможных буквенных сочетаний типа:

ЖННИЫ или НЖИЦО

Другой способ – смотреть на буквы, пока, вне всякой логики, случайно или под влиянием некоего озарения, не сложится очевидная комбинация:

НОЖНИЦЫ

После этого уже не надо ничего искать. Дело сделано.

Отдельные детали, даже пока невостребованные, двух чудовищных головоломок, сидевшие в мозгу лорда Питера, вдруг заняли свои места и выстроились в логическую цепочку. Шум на крыше последнего дома... Леви под холодным дождем беседует с проституткой на Баттерси-Парк-роуд... рыжий волос... бинты... инспектор Сагг, вызывающий великого хирурга из прозекторской... нервы леди Леви... запах карболового мыла... голос герцогини... "собственно, никакой помолвки не было, но ее отец одобрительно относился к чувствам Фрика"... перуанские акции... смуглая кожа и характерный профиль мужчины в ванне... показания доктора Гримбольда (он считает, что смерть наступила через несколько дней после удара)... резиновые перчатки... даже голос мистера Эпплдора и "памфлет, высмеивающий тех, кто против вивисекции"... Все это сошлось вместе, и многое другое тоже, и как будто зазвонил колокол, сначала тихо, потом, набирая силу, громче и громче:

"Понятия добра и зла – мозговой феномен, и в него можно вносить изменения, изменения, изменения. Понятия добра и зла могут быть изъяты".

Лорд Питер Вимси не принадлежал к молодым людям, которые обычно принимают себя всерьез, но на этот раз он искренне испугался. "Невозможно", – говорил его разум, но ему уверенно и даже с удовольствием возражала интуиция: «Credo quia iтpossible». «Все так, – подтвердила совесть, неожиданно солидаризуясь со слепой верой. – И что будем делать?»

Лорд Питер вскочил с кресла и стал шагать по комнате.

– Боже мой! Боже мой! – повторял он время от времени.

Потом он взял с полки над телефоном справочник "Who's Who" и принялся его изучать.

Фрик, сэр Джулиан. Доктор медицины, консультирующий хирург больницы Святого Луки. Кавалер ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Родился 16 марта 1872 г. в Гриллингэме, единственный сын Эдварда Курзона Фрика, эсквайра. Образование: Хэрроу и Тринити-колледж, Кембридж. Публикации: "Некоторые наблюдения над патологическими аспектами гениальности" (1892), "Статистические данные относительно детского паралича в Англии и Уэльсе" (1894), "Функциональные расстройства нервной системы" (1899), "Церебро-мозговые расстройства" (1904), "Пограничные состояния безумия" (1906), "Лечение душевных расстройств у бедняков в Великобритании" (1906), "Современные достижения в терапии душевных расстройств: Критические исследования" (1910), "Судебная психиатрия" (1914), "Ответ профессору Фрейду с описанием некоторых экспериментов, имевших место в Амьенской больнице" (1919), "Структурные модификации, сопровождающие некоторые неврозы" (1920). Клубы "Уайт", Оксфордский и Кембриджский, "Альпийский". Увлечения: шахматы, альпинизм, рыбная ловля. Адрес: 282, Харли-стрит и Дом Святого Луки, Принс-оф-Уэльс-роуд, Баттерси-парк.

Лорд Питер поставил книгу на место.

– Вот и подтверждение! – простонал он. – Только этого не хватало!

Он сел и спрятал лицо в ладонях. Неожиданно ему припомнилось, как много лет назад он стоял в Денверском замке возле стола, на котором был накрыт завтрак – маленький худенький мальчик в панталончиках, и у него бешено билось сердце. Он былодин, остальные еще не спустились. Там был огромный серебряный кофейник. Он подергал за скатерть. Кофейник покачнулся. Он подергал сильнее, и он наклонился. Зазвякали ложки. Тогда он дернул изо всех сил. И даже теперь он помнил то жуткое волнение, которое охватило его, когда и кофейник, и севрский сервиз, и все, что былона столе, рухнуло на пол и превратилось в кучу хлама. Он помнил исказившееся от страха лицо слуги и вопль гостившей у них дамы.

Полено раскололось надвое и осело кучкой белого пепла. За окном послышался шум мотора проехавшей мимо машины.