7

Странно, снился Вовке сон.

Пока плыли по северным морям, несколько раз снился.

Снилось ему, будто растаял дымок «Мирного» на горизонте, а он, Вовка, бредет по тропе, выбитой по склону горного хребта. Задача простая: подняться на перевал, обозреть видимое пространство, окончательно убедиться, что ушел буксир, и тогда спуститься к метеостанции.

Несложная задача, но поземка метет, бросает снег в лицо, а снег почему-то не тает. Только вспыхивает и светится. Будто светящееся молоко пролили под ноги. И ноги светятся. И рукавицы, и малица. А с перевала, на который поднялся Вовка, видна впереди белая ледяная стена тумана, будто из гигроскопической ваты. И туман этот клубится и пенится, хотя стоит вертикально, не приближаясь и не отдаляясь, широко отгораживая остров от моря. И выступает из белой клубящейся массы край поблескивающего металлом гигантского диска. Такой блеск Вовка видел однажды на американской машине линкольн, подъезжавшей к Смольному. И в сне своем Вовка прямо застывал на месте. Ну, не может такого быть! Или на подпорках должен стоять диск, или должен вращаться! А подпорок не было. И диск не вращался.

Прикинув размеры, Вовка ужасался еще сильней.

Диск, похоже, достигал метров триста в диаметре! И в толщину не меньше пятнадцати! Что-то совсем бессмысленное и ужасное – ни корабль, ни дирижабль. И тишина над долиной такая, что Вовка как бы понимал – вот вышел он на военную тайну. Не зря запрещали ему спускаться с буксира!

Тихо-тихо отступил он с ледяного перевала.

Такие сны…