Глава 1

— Мы недостаточно близки, чтобы заниматься любовью, — произнесла Рита Уинтер, нервно облизнув губы.

Ее соски отвердели, во рту было сухо. Она смотрела в синевато-зеленые, оттенка морской волны, глаза стоящего в нескольких футах от нее человека. Винс Сэвидж был высок, смугл и внушал чувство опасности. Рита восхищалась присущими ему рефлексами дикого хищника, вольного обитателя джунглей. Тренированному мускулистому телу Винса позавидовал бы иной легкоатлет. Однако Сэвидж не имел к большому спорту никакого отношения. Он являлся бывшим агентом ЦРУ, организации, с которой Рите частенько приходилось сотрудничать в ходе особых операций. Сейчас Винс находился здесь, потому что Рита Уинтер остро нуждалась в его помощи.

— Прости, дорогая, но в данном случае секс просто часть работы, — ответил Сэвидж, храня полное спокойствие.

Пронзительный взгляд его синевато-зеленых глаз соскользнул с лица Риты вниз и принялся неспешно путешествовать по стройному телу. Беззастенчивое разглядывание пробуждало в ней невольную ответную реакцию. Рите потребовалось приложить немало усилий, чтобы если не с истинной, то хотя бы с внешней невозмутимостью встретить изучающий взгляд, когда спустя некоторое время тот вновь остановился на ее глазах.

Придирчивый осмотр вызвал в Рите мелкую дрожь, которая проистекала отчасти из боязни, а отчасти — если уж говорить начистоту — из трепетного предвкушения близости.

Рабочий характер отношений никогда не мешал Рите строить самые смелые фантазии относительно Винса. Ее грезы были чрезвычайно чувственными, вольными и даже в каком-то смысле дикими, однако она даже в шутку не помышляла о том, чтобы поделиться ими с кем-то, и в наименьшей степени с предметом своих мечтаний.

Рита гордо подняла подбородок.

— Секундочку! Я возглавляю службу безопасности Гордона Стейнхарта, а ты прибыл сюда по моему вызову. Иными словами, приказы здесь отдаю я.

Сэвидж пожал плечами.

— Если ты желаешь, чтобы мы вместе отправились решать возникшую у вас проблему, тебе сначала придется переспать со мной.

В словах Винса сквозил явный вызов, а Рита была не из тех, кто пасует, столкнувшись с неожиданным поворотом событий, особенно если у нее отсутствуют сомнения в правильности намеченных действий.

Вместе с тем ей было прекрасно известно, что Сэвидж придерживается точно таких же убеждений. Вероятно, именно поэтому он и счел себя обязанным вернуть будущую напарницу по работе к реальности.

Винс стоял перед ней, невозмутимый, уверенный в себе. В осанке не ощущалось даже намека на напряженность. Рите и прежде доводилось наблюдать у Сэвиджа подобную позу, причем хладнокровие никогда не покидало его, несмотря на осознание того, что противник готов в любую секунду нанести удар. Однако раньше Рита находилась с Винсом по одну сторону баррикад. Сейчас они сошлись лицом к лицу — антагонисты, а не союзники.

Нет, поправила себя Рита. Не антагонисты. Мы по-прежнему воюем на одной стороне. Только ставки сильно изменились.

Она пристально вгляделась в сине-зеленые глаза, пытаясь проникнуть в мысли Сэвиджа. Почудилось ей или за его внешней бесстрастностью действительно таится едва уловимый намек на эмоции? Неужто Винс и впрямь испытывает нечто из области обычных человеческих чувств, чего ни за что не желает показать ей?

Как Рите хотелось, чтобы так оно и было! Чтобы предпринятый Сэвиджем ход порождал у него такую же неловкость, как и у нее самой.

Визуальное исследование Винса не принесло Рите уверенности, поэтому она вспомнила о причине, сведшей их в этих роскошных апартаментах, — о семнадцатилетней девчонке, которой в эту минуту угрожает серьезная опасность единственно по ее, Риты Уинтер, Винс.

Словно прочтя ее мысли, Сэвидж произнес:

— Послушай, ведь я уже не раз убеждал тебя прекратить обвинять во всем себя! Дочка Стейн-харта тщательно продумала свой побег. Мало того, она растворила в твоем кофе сильнодействующее снотворное. И заранее приобрела билет на автобус до Нью-Йорка. Чемодан негодница спрятала в гараже. С моей точки зрения, тут не обошлось без помощника. И этот некто, несомненно, принадлежит к персоналу Стейнхарта.

— Ни один из наших людей не отважился бы на такое, — возразила Рита.

Винс пожал плечами.

— Думаю, ты ошибаешься.

Рита вздохнула, заставляя себя успокоиться. Если и впрямь в штат Стейнхарта затесался человек, ведущий двойную игру, ей предстоит вывести мерзавца на чистую воду. Но не сейчас. Сначала следует сделать самое главное: вернуть Синти домой.

— Я знаю лишь одно, — решительно произнесла она. — Гордон Стейнхарт доверил мне охрану своей дочери, а та ускользнула из-под самого моего носа.

Мой первый прокол за последние семь лет, добавила Рита про себя.

Она работала в охране фирмы «Стейнхарт индастриз», с тех пор как окончила колледж и отец попросил ее помочь в наблюдении за одним высокопоставленным управляющим, который продавал конкурентам производственные секреты. Рита не только блестяще справилась с заданием, но даже перевыполнила его. При помощи обличительных фотоснимков она растолковала предателю, что тот просчитался, а затем под дулом пистолета препроводила его в офис своего отца.

С того момента и вплоть до нынешнего дня ее карьера неуклонно шла в гору. Рита окончила курсы самообороны, оперативного розыска и криминального расследования и благодаря приобретенным знаниям быстро выделилась из числа работников охраны. Она уже давно проводила операции самостоятельно, но в данном случае ей требовалась помощь Винса Сэвиджа.

Он сделал то, чего не смогла Рита: через его сеть тайных платных информаторов и обязанных ему лиц вышел на след Синти и вскоре точно узнал, где та находится. На острове Орхидея в Карибском море, в плену у Криса Рэд-динга, который многие годы исходил злобной ненавистью к Гордону Стейнхарту. Как только беглянка объявилась на Манхэттене, люди Рэд-динга ловко похитили ее и быстренько доставили на его личный уединенный остров.

Синти находилась там уже пять дней и одному Богу известно, в каком состоянии. С ней могли сделать что угодно.

Представив себе весь ужас положения дочери Стейнхарта, Рита непроизвольно вздрогнула и тут же заметила перемену в выражении лица Винса, который уловил легкое судорожное движение ее плеч.

Вскинув голову, она открыто взглянула ему в глаза. Когда он выяснил, где содержится Синти, то прямо сказал Рите, что предпринимать спасательную операцию одной крайне рискованно. Но, верная своим обязанностям, она даже слышать ничего не желала, полагая, что если уж проштрафилась, то сама должна исправить положение. И чем скорее, тем лучше. Однако сначала следует кое-что прояснить.

— Хорошо, я понимаю: проникновение на Орхидею очень опасно. Попав туда, мы вынуждены будем тщательно придерживаться своих ролей. Но... зачем устраивать... э-э... репетицию сейчас? — спросила Рита, подавляя приступ паники. Наверное, я похожа на девочку-подростка, которую приятель того же возраста распластал на заднем сиденье автомобиля в каком-нибудь уединенном уголке, подумала она. И заметила, не удержавшись:

— Я хочу сказать, что там, на острове, никто не узнает, чем мы занимаемся в наших частных апартаментах.

Красиво очерченные губы Винса изогнулись в ироничной усмешке.

— Боюсь, детка, на это надеяться не придется. Насколько мне известно, Рэддинг помешан на своей безопасности. Поэтому в отведенном нам помещении наверняка будут установлены и видеокамеры слежения, и звукозаписывающие устройства. Уверен, все здания на острове просто напичканы подобной аппаратурой.

Рита попыталась проглотить внезапно образовавшийся от волнения комок в горле.

— Но видеозапись в частных номерах... противозаконна и... аморальна.

— Именно так. Сама того не ведая, ты идеально описала царящие на Орхидее нравы. Если вдобавок употребить такие понятия, как «предательство», «ненадежность» и «коварство», картина окажется полной. Когда попадаешь в подобное место, о праве на частную жизнь приходится забыть. Равно как и о собственной безопасности.

Рита понимала, что Винс отлично знает, о чем говорит. Покинув ЦРУ, он организовал частный охранный бизнес. У него скопилось немало разнообразной информации об острове, на котором Крис Рэддинг правил, подобно обладающему неограниченной властью средневековому тирану. Рита надеялась, что сведений Винса окажется достаточно для освобождения дочери мистера Стейнхарта.

Когда он заговорил вновь, его голос был тверд и резок.

— Персоны, прибывающие на Орхидею в качестве гостей Рэддинга, делают это по двум причинам. Им хочется организовать с владельцем острова совместный бизнес, или они желают отдохнуть в спокойной, не отягощенной условностями обстановке. Если гости приезжают с дамами, им хочется выставить спутниц перед остальными мужчинами во всей красе. Они покупают девушкам шикарные вечерние туалеты и не скупятся на драгоценности. Днем их подружки щеголяют в баснословно дорогих шортах и топах от кутюр. Все это напоминает своеобразный парад дорогостоящих трофеев. И если мы хотим вписаться в царящую на острове обстановку, нам придется действовать в рамках представлений мистера Рэддинга. Нельзя обманывать его ожидания. Если хозяин острова догадается, что истинной целью нашего пребывания в его владениях является освобождение Синти, он расправится с нами с такой легкостью, с какой давит тараканов.

От этих слов по спине Риты пробежал холодок. Умом она и прежде понимала всю опасность предстоящего путешествия, но только сейчас ощутила, насколько реальны поджидающие их на острове ловушки и почему Винс настаивает на неукоснительном соблюдении правил игры.

Он прищурился, словно угадав, о чем думает Рита.

— Ты вызвала меня, рассчитывая, что я помогу тебе попасть на остров, и это действительно мне по силам. Но, когда мы окажемся там, твоя жизнь будет напрямую зависеть от того, насколько точно ты станешь выполнять мои указания. Причем не задавая вопросов и не ожидая объяснений. Так что тебе лучше продемонстрировать мне свою готовность соответствовать этим требованиям сейчас, тогда я буду уверен, что в критический момент смогу рассчитывать на тебя. Если ты чувствуешь, что не справишься, скажи сразу и я еще успею подыскать более подходящую партнершу.

Точно выполнять указания Винса, чтобы в критический момент он мог быть уверен, что я не подведу его...

Означает ли это, что он рассматривает интимную близость как некое серьезное условие, без исполнения которого не возьмет меня на Орхидею? Или он просто испытывает меня, хочет проверить, как далеко я готова зайти? Да, наверняка так и есть. Винс добьется, чтобы мы приблизились к самой грани, но в последний момент остановится. Не может быть, чтобы он действительно собирался затащить меня в постель. Подобная вольность как-то не вяжется с его имиджем. Обычно Винс руководствуется не эмоциями или желаниями, а трезвым расчетом.

Что ж, если затеянная им игра подразумевает проверку границ доступности, то Рита готова включиться в нее.

— Что я должна сделать? — спросила она, думая, что еще есть время увильнуть.

— Я хочу, чтобы ты отправилась в спальню.

Винс повернулся и вышел через находившуюся за его спиной дверь со столь невозмутимым видом, будто нимало не сомневался, что Рита последует за ним. Чувствуя себя так, словно все ее внутренности превратились в дрожащее желе, и изо всех сил стараясь не показать этого, она выполнила требование и вскоре оказалась в комнате, которая больше всего напоминала роскошную спальню люкса фешенебельного нью-йоркского отеля. Прежде всего Рита вспомнила гостиницу «Парк-лейн» — место, где познакомилась с семьей мистера Стейнхарта. Но здесь был не отель, а апартаменты для гостей в штаб-квартире «Стейнхарт индастриз». Глава компании устроил их на последнем этаже принадлежащего ему здания на Манхэттене. Рите приходилось здесь бывать во время служебных обходов, однако она никогда не помышляла об использовании шикарной спальни в собственных интимных целях.

Помещение было обставлено антикварной мебелью, поверх безупречно натертого паркета лежал мягкий восточный ковер. Но прежде всего взгляд Риты упал на широкое ложе, поперек которого свободно могли бы уместиться четыре человека. При виде его она остановилась посреди спальни. От волнения у нее внезапно перехватило дыхание.

Шедший впереди Винс обернулся, будто вспомнив о чем-то, потом направился обратно к порогу, по пути обогнув Риту. Она едва удержалась от желания втянуть голову в плечи, когда за ее спиной раздался звук поворачиваемого в замочной скважине ключа.

Заперев дверь, он пересек спальню и остановился у высокого викторианского камина. Вновь повернувшись к Рите, он окинул ее пронзительным взглядом, который словно лазерный луч — казавшийся зеленовато-синим из-за цвета глаз — прошел сквозь мышцы и проник до самых костей.

Ей пришлось приложить все свои силы, чтобы сохранить достоинство и не начать тянуть время, задавая кучу вопросов. Например, каково мнение Винса о том, кто помог Синти удрать из родительского дома? Или когда они отправятся на Орхидею? И как Сэвидж предполагает выбираться с острова, если даже им в самом деле удастся найти и вызволить дочку Стейнхарта?

Но Рите удалось оставить все вопросы при себе. Возможно, этому немало способствовало осознание того, что, если она заговорит, ее голос окажется сдавленным и дрожащим. А может быть, выдержка и гордость Риты просто не позволили ей показать Винсу, насколько взвинчены ее нервы.

Она осталась стоять со свободно опущенными вдоль тела руками и слегка приоткрытыми губами.

Он заставил ее выдержать несколько мучительных мгновений, прежде чем произнес негромко:

— Думаю, начнем со стриптиза. Сними юбку, блузку и колготки. Но сделай это так, чтобы мне приятно было наблюдать за тобой. Аккуратно сложи вещи и оставь вон на том стуле.

Рита неплохо знала стоящего напротив человека. Работала с ним. Шутила. И всегда ощущала издавна возникшую между ними связь. Но до нынешнего дня ни один из них не пересекал известной черты, потому что оба привыкли следовать определенным правилам. Главное из которых гласило: никаких интимных отношений с коллегами. Подобные увлечения способны повлиять на объективность, внести погрешности в ход трезвых умозаключений. Что в свою очередь может привести к неоправданному риску для жизни.

Рита подумала, что, вероятно, Винс хочет нарушить неписаный закон. С ней. И сама она тоже этого желает. Неожиданно все обернулось так, что они оказались в роскошной спальне, игнорируя все правила и условности общепринятой морали. А также меры предосторожности, выработанные Ритой лично для себя.

Прежде, грезя о близости с Винсом, она всегда представляла себе, что все начнется с романтического ужина при свечах, неважно где — в ее квартире или в его. За едой последует рюмка хорошего бренди. Обязательно должна быть тихая, под стать лирическому настроению, музыка. Возможно, они с Винсом немного потанцуют, медленно, чувственно. В какой-то момент он притянет Риту к себе, склонится к ее лицу, к самым губам. Ей хотелось, чтобы первый поцелуй был нежным. Но в дальнейшем она ожидала страсти. Винс представлялся ей смелым и искусным любовником. Таким, который не только сам испытывает удовольствие, но также дарит его партнерше.

Сейчас ей очень недоставало того воображаемого поцелуя. И не только. Рита нуждалась в традиционной прелюдии, которая, по ее представлениям, должна являться началом всякой близости.

— Собираешься дать задний ход? — насмешливо спросил он.

Этого оказалось достаточно, чтобы подстегнуть решимость Риты. Стиснув зубы, она подумала, что если Винс вообразил, будто она задумала сорвать представление, то он ошибается.

— Нет. — Взгляд Риты скользнул на висевшее над камином полотно Ренуара, и она подумала, что скорее всего это подлинник. Иного Гордон Стейнхарт не приобрел бы. Ему нравится все настоящее. Я тоже настоящая, сказала себе Рита, прикоснувшись к верхней пуговице блузки. У меня большой опыт в области охраны, и я до малейших нюансов изучила свою профессию. Мне и прежде приходилось устраивать представление. Иной раз я оказывалась в трудном положении, но всегда выходила победительницей.

И все же пальцы плохо повиновались Рите. Она немало повозилась, расстегивая пуговицы и радуясь в душе, что сегодня надела лифчик и трусики нежного персикового цвета, который превосходно гармонировал с теплым сливочным оттенком ее кожи и белокурыми волосами.

Казалось, нехитрый процесс снятия блузки растянется на века. Наконец Рита сняла ее. Испытывая подсознательную потребность ухватиться за что-нибудь, она скомкала тонкий материал и направилась к стоящему в углу комнаты стулу.

— Ведь я велел сложить одежду аккуратно, — настойчиво произнес Винс тоном, требующим безоговорочного подчинения.

Рита заморгала, опустив взгляд на смятую блузку в своих руках, затем послушно встряхнула мягкий шелк, чтобы тот расправился. Краешком глаза она следила за Винсом, зная, что он не упускает ни малейшего движения.

Справиться с юбкой оказалось проще. Всего-то и нужно было расстегнуть сзади одну пуговицу и молнию.

Когда Рита завела руки за спину, последовала новая команда:

— Повернись лицом ко мне. Я хочу видеть не твою попку, хотя она и весьма недурна, а то, как ты выпятишь грудь мне навстречу, пока будешь тянуться назад.

Порозовев, Рита обернулась. В ее мозгу продолжало звучать яркое описание того, что должно было произойти в следующую минуту. Винс был прав: спуская ползунок молнии, Рита сделала неизбежное — выпятила грудь вперед, словно вожделея прикосновения мужских рук. Аккуратно кладя юбку поверх блузки, она старалась не думать о том, как выглядит. Вообще пыталась освободить мозг от любых мыслей. Спустя секунду Рита сбросила узкие туфли и наклонилась, снимая колготки, которые тоже положила поверх остальной одежды.

И, прежде чем Винс успел отдать следующее распоряжение, она вновь повернулась к нему. Оставшись в одном кружевном бюстгальтере и трусиках, Рита чувствовала себя слишком оголенной и потому уязвимой, чтобы прямо взглянуть в зеленовато-синие глаза. Впрочем, ей и не требовалось смотреть на него, чтобы понять, что в эту минуту он жадно оглядывает ее, не пропуская ни малейшей детали. Взгляд Винса словно обжигал кожу. Особенно отчетливо Рита ощущала его на своих туго сжавшихся сосках, что лишь усиливало смущение, охватившее ее. Вместе с тем все происходящее распаляло Риту, и это невозможно было скрыть от Винса.

Она была почти обнажена, а он по-прежнему находился в полном облачении — в дорогой тонкой сорочке, шелковом галстуке, безупречного покроя брюках и до блеска начищенных туфлях. Только пиджак, в котором он пришел сюда, сейчас отсутствовал.

— Подойди, — приказал он.

Пролегавшее между ними пространство служило ей своеобразным защитным барьером. Несмотря на это, Рита заставила свои ноги двигаться и приблизилась к Винсу сначала на шаг, а затем, не сводя глаз с широкой мужской груди, пересекла всю комнату. Остановилась она в футе от Сэвиджа и, хотя губы плохо слушались ее, отважилась на небольшой протест, попытавшись урезонить напарника:

— Послушай, так нельзя! Мы не должны этого делать. Дальше заходить просто невозможно.

— При обычных обстоятельствах ты, несомненно, была бы права.

— Мы недостаточно хорошо знаем друг друга.

— Это после двух лет совместной работы? — усмехнулся Винс.

— Но многое в тебе до сих пор остается для меня загадкой...

— Можешь вечером почитать на сон грядущий мое досье.

— Оно мне ни к чему. Мы должны поговорить. Надо, чтобы все происходило естественно. — Едва эти слова слетели с ее уст, как она поняла, что выдала свой страх и неуверенность.

— Детка, не стоит откладывать неизбежное. Я ни за что не возьму тебя на остров, предварительно не... овладев тобой.

— Почему? — с запинкой шепнула Рита.

— Потому что наша жизнь будет зависеть от того, насколько убедительно мы сыграем свои роли. У нас нет времени для постепенного развития отношений. Я собираюсь предложить Рэддингу сделку по перевозке наркотиков, от которой он не сможет отказаться. Не представляешь, сколько усилий мне пришлось приложить, за какие ниточки потянуть и какое количество денег Стейнхарта истратить, чтобы добиться приглашения на прием, который Рэддинг дает через два дня. Хозяин острова будет очень пристально наблюдать за нами. Ему захочется удостовериться, что я тот, за кого себя выдаю, а именно весьма состоятельный человек, не отягощающий себя соображениями морали, когда речь заходит о преумножении капитала. И сам Рэддинг, и вся свора его охранников должны думать, что наши с тобой отношения продолжаются по крайней мере несколько месяцев.

— Но мы можем просто сделать вид, что близки. Разве это так уж трудно? Будем держаться друг с другом соответствующим образом, и окружающие решат, что мы давние любовники.

— Нет, так не пойдет. Все должно выглядеть натурально, причем с любой точки зрения: с эмоциональной, сексуальной и какой угодно еще. Необходимо, чтобы все поняли: ты дорога мне. Крис Рэддинг имеет обыкновение приударять за гостящими у него дамами. Мало того, он обладает репутацией человека... как бы это выразиться... Одним словом, добившись от дамы согласия и приведя ее в спальню, он начинает вести себя грубо.

Рита независимо подняла подбородок.

— Я способна себя защитить.

— Не сомневаюсь. Только интересно, как все это будет увязываться с ролью моей любовницы, которую ты должна играть? Знаешь, чем кончится такое приключение? Нас обоих прикончат. Пойми, Рита, я не шучу. Плата за ошибку — смерть.

От этих слов, а также резкого тона, с которым они были произнесены, сердце Риты тревожно сжалось.

Винс окинул ее оценивающим взглядом.

— Если предстоящее задание представляется тебе слишком рискованным, ты вправе от него отказаться. Я могу найти замену — оперативницу, обладающую разносторонним опытом, в том числе и сексуального характера, который поможет ей справиться с ролью моей любовницы.

— Нет. Я сама все сделаю! — воскликнула Рита.

— Тогда приступим. Для начала раздень меня.

Рита зажмурилась. На миг искушение прекратить игру почти возобладало над ней. Однако в следующую секунду она напомнила себе, что несчастье произошло по ее Винс. Она позволила Синти Стейнхарт удрать из дому. Так что если в этом деле и существует хотя бы один весомый фактор, то речь идет именно о нем.

— Эй, я вовсе не хочу, чтобы ты закрывала глаза, как девственная новобрачная из восемнадцатого века, которая со страхом ждет, что сейчас в супружеские покои войдет благоверный и изнасилует ее! Ты должна смотреть на меня так, будто тебе нравится то, что ты делаешь. Словно ты хочешь доставить мне удовольствие.

Рита распахнула глаза. Ее взгляд остановился на белой рубашке Винса, затем переместился на вертикальную линию галстука. Молясь про себя, чтобы руки не дрожали, она потянулась вперед и принялась развязывать аккуратный узел между крылышками воротничка. Гладкий шелковистый материал выскальзывал из ее непослушных пальцев.

Справившись с галстуком, Рита оставила его висеть на шее Винса, а сама взялась за пуговицы. Ее действия были столь же неуклюжи, как в тот момент, когда она расстегивала собственную блузку. Под тонкой тканью ощущалась его теплая кожа. Когда Рита раздвинула полы рубашки, ее пальцы коснулись темных волосков, покрывавших грудь. Винс не пошевелился, однако Рита услыхала, как он судорожно втянул воздух. Впервые перед ней забрезжил свет надежды — что все происходящее не является следствием холодного расчета. Во всяком случае, не настолько, как это выглядит внешне. Ощутив прилив смелости, она продолжила предпринятое исследование. Прежде она часто воображала, как будет прикасаться к груди Винса, которая представлялась ей широкой и обязательно покрытой волосками. Рита проникла между них пальцами, прижавшись к самой коже. Под ладонями ощущалось биение сердца. Ускоренное. И сильное.

Эти частые удары придали ей уверенности. Винс сколько угодно может изображать бесстрастность, отдавать приказы и дразнить Риту, однако на самом деле она ему небезразлична. Отнюдь. Каким-то отдаленным уголком души, на очень личном уровне, он вовлечен в то, что между ними сейчас происходит.

Кончиками пальцев Рита отыскала его плоские соски и принялась кружить вокруг них, легонько задевая время от времени. Вскоре он издал сдавленный горловой звук, который еще больше ее воодушевил. Сдержав улыбку, она расстегнула пуговицы на манжетах, затем сдвинула рубашку с его плеч и поочередно стянула рукава.

— Хочешь, чтобы я аккуратно сложила твои вещи и присоединила к своим? — подчеркнуто покладисто спросила она.

— Оставь, — хрипло произнес он. — Пора перейти к основному. Сними с меня остальную одежду, чтобы я мог прижать тебя к себе и ощутить твое тело.

Рита вздрогнула от пронзившего ее мощного эротического импульса. Останавливаться она не собиралась. И не хотела. Впрочем, и не смогла бы.

Она расстегнула пряжку ремня, затем пуговицу на поясе брюк. Прежде чем взяться за молнию, провела ладонью по ширинке, ощутив приятную твердость под слоями ткани.

Откликом Винса вновь стал стон удовольствия, который, по-видимому, он не мог сдержать.

Рите захотелось сказать ему, что она понимает, насколько далеко их «репетиция» зашла за рамки расчетливой необходимости. Но слова застыли у нее на языке.

Она не могла признаться Винсу в своих чувствах, открыть давно лелеемые надежды. Однако, медленно поглаживая натянувший брюки выступ твердой мужской плоти, она чувствовала, как в ней словно разгорается пламя.

Когда Рита отняла ладонь, он издал протестующий возглас, но потом умолк и даже забыл о приказах, потому что ее пальцы нащупали движок молнии и потянули вниз. В следующую минуту она взялась за пояс брюк, чтобы решительно сдвинуть их по его бедрам вместе с трусами.

Еще мгновение — и Винс предстал перед ней обнаженным. Его мускулистое худощавое тело выглядело хорошо тренированным, твердый и разбухший член был словно нацелен на Риту. В этот миг Винс показался ей особенно большим, сильным и чрезвычайно мужественным.

Коротко выругавшись вполголоса, он рывком притянул ее к себе, одновременно склоняя голову. В следующее мгновение их губы слились. Рита приоткрыла рот, сразу ощутив настойчивый натиск его языка и холодящее прикосновение зубов. Он нашарил и расстегнул на ее спине застежку бюстгальтера, после чего нетерпеливо сдернул эту кружевную деталь дамского туалета, затем подхватил грудь ладонями и стал нежно сжимать, поглаживать, дразня большими пальцами соски. Рита задрожала от наслаждения.

Она не раз мечтала об этом, представляя их близость во всех подробностях, но реальность оказалась пленительнее любых грез. Интимные складочки между ее ног слегка разбухли и увлажнились изнутри. Мозг, казалось, готов был взорваться.

Когда он стянул с нее трусики, она отшвырнула их ногой. Его взгляд жадно заскользил по всему ее телу, от плотных горошин сосков до треугольника светлых волосков в том месте, где сходились ноги.

Рита порадовалась про себя, что не ленилась часами заниматься в тренажерном зале, благодаря чему ее мышцы стали подтянутыми, живот плоским, а весь организм в целом находился на пике физической формы.

— Боже, как ты красива! — выдохнул Винс. Его возглас походил на стон. — Я знал, что твое тело окажется именно таким. Очень женственным и в то же время сильным. Я только сомневался, натуральная ли ты блондинка.

— Выходит, ты помышлял о том, чтобы заняться со мной любовью?

— Все мужчины думают о сексе, — пожал Винс плечами. — Вполне естественная реакция на привлекательную женскую внешность.

Он произнес это совершенно сознательно. Рита должна понять, что ей не стоит вкладывать в происходящее какой-то особый смысл. Она обязана усвоить простую истину: на Вин-са действует ее нагота, и только. Разумеется, он понял, чего Рите хочется — признания, что его эротические фантазии насчет нее так же трепетны и ярки, как ее собственные по отношению к нему. Однако он не дал ей возможности высказать это. Он ловко скользнул рукой между ее ног, принявшись исследовать и ласкать интимный участок умелыми пальцами. Вскоре ему удалось достичь желаемого: испытав сильный прилив наслаждения, Рита издала долгий стон.

Скосив на него взгляд, она пыталась разгадать выражение глаз Винса. Что это, обычное мужское самодовольство? Или нечто более личное?

Пока Рита размышляла, он уложил ее на кровать, а сам расположился сверху. Опершись на локти, он посмотрел сверху вниз прямо ей в глаза. В этот миг она готова была поклясться,что они обменялись взглядом разделенных обстоятельствами любовников, которые наконец встретились, чтобы дать выход страсти.

В следующую секунду он вошел в нее, сразу глубоко, до конца. И Рита приняла его твердую плоть, всю без остатка, подавшись бедрами навстречу ему.

Все было так, будто они занимались любовью сотню или даже тысячу раз. Рита двигалась в странно знакомом ритме, задаваемом горячим мужским органом, который сновал то вперед, то назад, каждым долгим посылом словно все круче вздымая волны блаженства.

Она и не помышляла о том, чтобы закрыть глаза. Она прикипела взглядом к лицу Винса, напряженному и слегка искаженному страстью. Ей захотелось погладить щеку с едва заметной порослью темных волосков, что она и сделала, попутно проведя кончиками пальцев по его верхней губе.

Тот взял один палец в рот, пососал, потом нежно стиснул зубами, не прекращая действовать в ритме, неуклонно подводившем Риту к заветной черте.

При этом чувствовалось, что Винс намеренно сдерживается. Она видела, как пристально он всматривается в ее лицо в поисках неких тайных признаков, внимательно вслушивается в издаваемые ею звуки, все сильнее и сильнее внедряясь в нее разгоряченной плотью.

Лишь когда Риту сотряс жаркий, затмевающий сознание взрыв наслаждения, Винс позволил себе расслабиться и испытать свою долю блаженства...

Когда все кончилось, он не остался с Ритой. Не обнял ее, не поцеловал. Потому что это было бы слишком.

Вместо этого Винс спрыгнул с постели, сгреб в охапку свою валявшуюся на ковре одежду и направился в ванную.

Однако он все же не удержался и оглянулся на лежащую на кровати Риту. Та выглядела ошеломленной, опьяненной и вместе с тем полностью удовлетворенной.

Винс понимал, что ему придется стереть с ее лица это выражение. Поэтому он заметил:

— Что ж, опыт прошел блестяще, но перед вылетом на Орхидею нам еще предстоит уйма дел. Ты можешь воспользоваться второй ванной. Когда оденешься, займемся изучением материала, который удалось собрать по этому делу.

Разочарованное выражение, появившееся на ее лице, едва не заставило Винса вернуться и вновь улечься рядом с ней, чтобы обнять, прижаться губами к шелковистым белокурым волосам, приласкать. Словом, сделать то, чего ему хотелось с самого начала.

Но он лишь крепче стиснул в руке брюки.

— Я заказал сюда ужин, так что тебе лучше поторопиться. Наверняка ты не захочешь встретить официанта в чем мать родила. — И чтобы не сказать чего-нибудь еще более обидного, он повернулся и скрылся в ванной. Захлопнув за собой дверь, Винс прислонился спиной к ее твердой поверхности. Он тяжело дышал, осознавая, какую гадость сделал только что. Затем швырнул одежду на туалетный столик и шагнул под душ.

Прошло минут пять, а он все еще стоял под горячими струями, пытаясь смыть с себя чудесный аромат женской кожи, который как будто не хотел покидать его.

С первого мгновения, когда пару лет назад Винс впервые увидел Риту, в нем зародилось желание. Он захотел эту девушку со страстью, граничившей с безумием.

Однако он никогда не показывал Рите, что испытывает к ней нечто большее, нежели

восхищение ее деловыми качествами.

Действительно, работа была для Риты смыслом существования. Точь-в-точь как и для ее отца, Ноэла Уинтера. Именно он воспитал Риту в духе преданности делу. И она была вполне довольна жизнью до тех пор, пока пять дней назад дуреха Синти не подсыпала ей в кофе снотворного и не сбежала из уютного загородного особняка своего папаши!

Как только Рита вызвала Винса и объяснила ситуацию, он сказал, что ей не следует винить себя за побег глупой девчонки. Дочка Стейнхарта все тщательно спланировала. Она воспользовалась доверием Риты и беззастенчиво предала ее.

Однако увещевания Винса ничему не помогли. Его слова отскакивали от Риты, словно капли дождя от поверхности прорезиненного плаща. Видя, как она переживает, он счел своим долгом помочь ей исправить положение.

Но позже у него появились сомнения. Он предупредил Риту обо всех опасностях, но у него не сложилось уверенности в том, что она правильно усвоила сказанное. Поэтому сегодня он попытался представить предстоящую работу настолько отвратительной, чтобы та сама от нее отказалась.

Вместо этого она исполнила каждое грязное требование. Включая секс.

Впрочем, нет. Возможно, началось все с секса, но закончилось любовью, потому что по-другому он не мог.

Боже правый! Ведь он только что осуществил свою самую заветную мечту — заняться любовью с Ритой Уинтер! Причем она оказалась настолько страстной, ласковой и податливой, что это превысило его самые смелые ожидания.

Однако его давнему приятелю, отцу Риты, случившееся наверняка представилось бы в ином свете. Проведав об этой истории, он не раздумывая схватил бы мачете и изрубил его на кусочки — если бы был жив. Да, твердокаменный Ноэл Уинтер был крут. Он ни за что не спустил бы Винсу подобного прегрешения.

И тот не стал бы обижаться на Уинтера. Поделом.

Что же касается Риты, то она-то уж точно его сейчас ненавидит. И единственное, чем можно хоть как-то помочь делу, это представить ситуацию как можно более безличной. И предотвратить любое развитие так называемых отношений. Ибо если Винс и успел узнать что-нибудь о Рите Уинтер, так это то, что она в первую очередь дочь своего отца. Твердая снаружи и мягкая внутри. И верная, несмотря ни на что, компании «Стейнхарт индастриз», а также традициям, установленным в службе охраны ее отцом.

И все же Винс не удержался от того, чтобы не пуститься в обдумывание весьма соблазнительного сценария. Возможно, когда все это кончится, у него появится шанс видеть Риту там, где ему больше всего хочется, — в своей постели. Причем регулярно.

Винс резко оборвал нить своих размышлений, боясь, что она уведет его слишком далеко. Раньше он уже пускался в этот путь. В мечтах. В реальности интимная связь с коллегой по работе совершенно неприемлема.

Закрыв воду, Винс вышел из душа и потянулся за полотенцем. К тому времени, когда он закончил вытираться, его лицо приобрело то бесстрастное выражение, которое больше всего подходит для встречи с Ритой.