100
Стори утихомирился лишь после того, как Трейла чуть было не хватил удар. Оборотням досталось изрядно: некоторые были все в крови, да и серебряные оковы не прибавляли им сил. Стоквелл скулил как побитый щенок. Голос того парня, с которым мы сцепились сперва на конюшне, а потом на лестнице в доме Вейдеров, произнес: «Надо было прикончить эту скотину». Честно говоря, не понял, кого он разумел – Стори или меня.
Ребятки из Братства Волка, прикованные по соседству, сидели бледные и пристыженные, изредка поглядывая на тех, с кем они якобы сотрудничали, на тех, кто ими, по большому счету, помыкал – на не-людей, подчинивших себе человеколюбцев… Джеррис Дженорд, судя по его физиономии, догадался обо всем уже давно. Быть может, в тюрьме. А может, еще в ту ночь, когда он прикончил беднягу Ланселина. Возможно, он угадал и главное.
Кто за всем стоит.
У меня тоже была идея, по фамилии Дуралейник. Однако я никак не мог втиснуть его в эту схему. При тех уликах, какие были у меня на руках, на роль заправилы больше всех подходил Маренго Норт-Энглиш.
Волки держались вместе, от Дженорда никто не отодвигался. По всей видимости, Блок с Релвеем не удосужились им даже намекнуть… Доверяют друг другу. Как трогательно! В наши дни доверие – непозволительная роскошь, от которой, впрочем, быстро отучаются.
Значит, я ошибался насчет Дженорда. Он – настоящий коммандос. Такое доверие на пустом месте не возникает; чтоб заслужить его, нужно пройти сквозь ад.
– Посодействовать не желаешь? – спросил я Дженорда.
Он смотрел прямо перед собой, словно не замечая меня, и рта раскрывать явно не собирался. Вон как подбородок выпятил – дескать, сколько ни пыжьтесь, не стану я вам помогать.
Знакомо, знакомо. Знаешь, приятель, и я проходил сквозь ад… Славные были деньки. Вот только никого из тех, с кем мы шли плечо к плечу, уже не осталось… Моя дружба с Морли и прочими – лишь бледный призрак той дружбы.
Из кухни донесся рев, столь громкий, что все без исключения гости навострили уши. Нейрса Бинтор затрубила, точно разъяренная слониха. Прежде чем я успел удостовериться, что хотя бы половина охранников не сорвалась со своих постов и не кинулась на кухню, Нейрса, пылая гневом, ворвалась в залу. На плече у нее болталось тело – тело оборотня, застигнутого посреди превращения. В руке Нейрса сжимала колотушку весьма угрожающего вида; такими колотушками впору колья в землю забивать. Гости поспешно расступились. Нейрса обвела взглядом толпу, приметила меня – и швырнула к моим ногам оборотня. Тот проехался по полу, ободрав кожу на спине.
– Эй, Гаррет! – рявкнула матушка Бинтор. – Я, значит, с кухней управляюсь, да. А ты бы лучше за всякой шушерой приглядывал, да. И крысу свою забери, ты!
Пулар Синдж у нее за спиной выглядела одновременно смиренной, как овечка, и донельзя довольной. И вполне заслуженно – ведь она унюхала очередного злодея.
Мне пришло в голову, что Нейрсу Бинтор мы в наши планы посвятить забыли. Да, упущеньице. На подобные промашки богиня иронии снисходительно не посмотрит и простит не скоро. В домашней иерархии Вейдеров Нейрса шла сразу за Максом – или, быть может, за Манвилом Гилби (правда, в последнем я сомневался).
Призвав на подмогу все свое красноречие и обаяние, я принялся многословно извиняться. Пернатая тварь, восседавшая на громадной бочке, сопровождала мои слова радостным уханьем. Я не стал этого терпеть – одолжил у Стори клюку и пару раз шарахнул по бочке. Мистер Большая Шишка поперхнулся смешком, досадливо покрутил головой, взмыл под потолок и уселся на люстре, как на насесте, чувствуя себя в полной безопасности.
– Ты, пташка, слушай сюда! На моей кухне тебе делать нечего, говорящий ты или нет, понял, ты?! Не то башку сверну! И прочие тоже чтоб не совались!
Оборотень у моих ног вздумал пошевелиться. Нейрса примерилась, пнула его в бок мыском своего огромного башмака, потом для верности добавила колотушкой. Оборотень затих. Пока стражники опутывали его цепями, матушка Бинтор колотушку не опускала.
Я прошептал на ухо Синдж (можно подумать, она была настолько бестолкова, что нуждалась в моих советах):
– По-моему, на кухне тебе лучше не появляться.
– Ты мне говорить будешь, ты, – шепнула она в ответ.
Просто умница! Уже и шутить научилась.
– Угу. Ступай.
Выпрямившись, я увидел, что матушка Бинтор величественно удаляется в свои заповедные угодья.
– Парни, посадите его к остальным, пока он не очухался, – велел я стражникам. Судя по всему, вялость оборотней отчасти объяснялась их мысленной связью: они, похоже, были охвачены отчаянием, которое передавалось от одного к другому и лишало их… э… боевого задора.
Блок, рядом с которым стоял Релвей, замахал руками, подзывая меня к себе.