на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



ГЛАВА 57

По дороге на пляж я всё время зевал, и глаза у меня слипались: я не выспался. А Кышу нравилось быть подстриженным. Он убегал и, возвращаясь, так разгонялся, что пролетал мимо. И все говорили, показывая на него пальцами: «Лев!»

Когда мы проходили мимо прудов, мама прислушалась к разговору столпившихся около лебединого домика отдыхающих. Они уже узнали откуда-то о ночном происшествии и горячо обсуждали его. Мама подошла к ним поближе. А я нашёл то место за лавровыми кустами, где разговаривал с Пушкиным. Трава на этом месте была ещё примята. Около скамейки сохранились ямочки от острого конца красивой палки, с которой Пушкин ходил по дорожке. Всё было на самом деле, а не то чтобы мне приснилось! И я снова стал себя ругать за то, что бросился в погоню за «Стариком», вместо того чтобы провести несколько лишних минут с таким замечательным человеком.

Подойдя ко мне, мама, смеясь, сказала:

— Я за тобой с минуту наблюдала. Ты уставился в одну точку и многотрудно наморщил лоб. Если бы ты ещё не чесал рукой коленку, то совсем был бы похож на мыслителя… Знаешь, что произошло сегодня ночью? Было совершено нападение на лебедей. Человек десять молодых «дикарей», целая банда, хотела их съесть.

— Интересно! — зевнув, заметил я.

— Нет! Это не интересно, а ужасно! Стыдно относиться к таким происшествиям как к детективным фильмам! Вообще, Алёша, я начинаю замечать, что в тебе нет гражданского чувства. В наши дни нельзя не быть гражданином!

— Мам! Ну что я такого сказал? — притворно удивился я.

— Банда «дикарей» хотела съесть лебедей, а он с зевком замечает: «Интересно!» Ну и ну!

— Мам, что ты меня всё ругаешь? Ты хоть расскажи, что было дальше! — попросил я.

— Ах, тебе хочется захватывающего продолжения? Перестрелок, пиф-паф, погони и стычек? Так? Я не желаю тебя забавлять! Только знай: люди, которым дорога природа Крыма, сделали своё благородное дело. Двух из них ранили ножами, но лебеди были спасены. Говорят, в облаве участвовали даже школьники, пионеры!

Тут я понял, что настал самый момент спросить, и спросил:

— Вот скажи: если ты говоришь, что нужно быть в наши дни гражданином, то отпустила бы ты ночью меня и Кыша участвовать в облаве?

— Отпустила бы не задумываясь! — сказала мама и тут же добавила: — Разумеется, я пошла бы вместе с вами.

— А-а! Вместе с нами! — сказал я и представил, как изумилась бы мама, если бы я рассказал ей всё, но, ловя маму на слове, я спросил: — А если я пойду с другим взрослым, то ты отпустишь меня на операцию по защите природы?

— Конечно, под ножи и пули я тебя не отпущу. Не рассчитывай. А вообще… короче говоря: когда до этого дойдёт дело, тогда и подумаем.

— Вот всегда ты так, — упрекнул я. — Скажи, а тех типов всё-таки поймали?

— Поймали только трёх главарей и отправили в Ялту, а двоим удалось бежать, — сказала мама.

Я не выдержал и захохотал, удивляясь, до чего же в разговорах можно всё переврать. Мама смотрела на меня, хохочущего, с большим осуждением. Перестав смеяться, я серьёзно спросил:

— Ты поверишь, если я тебе скажу, причём честно и без розыгрыша, что я сегодня ночью видел живого Пушкина и разговаривал с ним? Поверишь?

— Он мне самой в детстве снился.

— Нет! Я видел его не во сне, а в самом деле! Веришь?

— Знаешь что, Алёша? Пора взрослеть! — сказала мама.

— Если взрослеть — это значит не верить в чудеса, то я не хочу взрослеть! Вот и всё! — упрямо сказал я.

Мама задумалась и ничего не ответила. Мы стояли на берегу пруда и смотрели, как малыши кидали в воду кусочки белой булки, а белый лебедь, часто-часто шлёпая клювом, размачивал их в воде. Крошки, намокнув, медленно, почти незаметно для глаза тонули, и тут их ловили золотые рыбки. И одна из них — я почему-то сразу подумал, что именно её спас этой ночью, — и одна рыбка стояла в воде совсем неподвижно, вверх головой, и ждала, когда крошка булки сама упадёт к ней в рот. Она напомнила мне меня самого и первые снежинки зимы, которые я любил ловить губами. Я неожиданно обратился к золотой рыбке. Только я говорил про себя:

«Послушай, золотая рыбка, у меня есть к тебе одна большая просьба. Но не подумай, что ты мне что-нибудь должна. Нет! Нет! Честное слово, я тебя ещё тыщу раз могу спасти просто так… Я и воробьев спасал, которые по глупости залетали в нашу квартиру, и бабочек, упавших в море и промочивших крылья… Просто, если тебе не трудно и если ты выберешь свободное время, пожалуйста, сделай так, чтобы я ещё хоть разочек поговорил с Пушкиным! Мне нужно доказать всем, всем, всем, что я не вру и уже с ним виделся!.. А научить меня плавать я тебя не прошу: научусь сам… Быстро читать и писать я тоже сам научусь… Ты только сделай так, чтобы я ещё разочек поговорил с Пушкиным! Всего хорошего. Желаю здоровья и успехов. Поправляйся после вчерашнего!..»

Только я сказал это про себя, как услышал мамин крик:

— Кыш! Вернись!

Кыш и Двапортфеля: Повести

— Пруд не для купания собак! — строго заметил кто-то рядом. — Здесь даже нам, людям, купаться запрещено!

Я глазам своим не поверил: в пруду купался Кыш. Он, наверно, сообразил, что пруд не море, что бояться нечего, и решил освежиться после стрижки. Услышав мамин крик, Кыш послушно поплыл обратно, но в глазах у него было недоумение и недовольство. Лебеди забили по воде крыльями и как-то противно захрюкали — видно, пожалели воды.

Я так и объяснил собравшимся, что Кыш — воспитанный пёс, но его подстригли, а как известно, если после стрижки не помыться, то волосинки долго и неприятно колются.


ГЛАВА 56 | Кыш и Двапортфеля: Повести | ГЛАВА 58