на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



ГЛАВА 10

Папа полез на полати и достал ванночку, а я поддерживал стремянку, чтобы он не свалился, как совсем недавно, когда доставал фотоувеличитель.

Кыш и Двапортфеля: Повести

В это время щенок как неприкаянный слонялся по квартире.

Мы поставили ванночку на табуретку, поставленную в ванну, и я никак не мог вспомнить, как меня маленького купали в ней.

Мама налила в неё немного шампуня и взбила белую пену. Я вовремя сбегал за щенком, который уже прилаживался у чёрной ножки радиолы.

В ванночке он стоял смирно, но нанюхался пены и пару раз чихнул.

Мама ловко его намылила, и вода вмиг стала грязно-чёрной. Папа покачал головой, сливая эту воду в уборную, и щенка ещё несколько раз намыливали в чистой воде.

Вода постепенно становилась всё светлей и светлей. И щенок тоже.

Потом мы его прополоскали в слабом растворе марганцовки, поставили под душ, промыли глаза и вынули из ванной.

Он вдруг вырвался у меня из рук, вбежал в большую комнату, встряхнулся, и обои сразу потемнели от накрапа такого мелкого дождика.

Я бросился на щенка со старой простынёй, но он увильнул. Тут мама закричала:

— Кыш! Кыш отсюда!

И вот что интересно: щенок не испугался, а присел от неожиданности и, немного склонив набок голову, уставился на маму.

— Кыш! — ещё громче мамы крикнул папа, и щенок зашевелил своими длинными ушами, с кончиков которых стекали на пол капельки воды.

— Кыш! Кыш! Иди ко мне! Ну, иди! Иди! — ласково позвал я.

И вдруг наш мокрый, жалкий, худенький щенок подпрыгнул на месте и с такой радостью и силой завилял хвостом, что обрызгал всех нас, и диван, и папину белую рубашку, висевшую на стуле. Мама захохотала.

Тут я наконец опомнился, набросил на щенка простыню, завернул его в неё и стал протирать. Простыня сразу намокла, и маме пришлось доставать моё старое мохнатое полотенце.

— Вот чудо! Неужели «Кыш» — его имя? — сказала мама и прислушалась к этому имени. — Кыш! Кыш!..

Щенок повизгивал у меня под руками, но я всё же протёр его как следует и выпустил из полотенца.

Папа присел на корточки, протянул руку к щенку и сказал:

— Ну что ж, Кыш так Кыш! Прекрасное имя. Будем знакомиться. Давай лапу. Ну, ну, давай. Вот эту, правую…

Кыш присел, немного подумал и подал папе лапу. Потом подал мне и маме, которая уже успела протереть весь пол тряпкой.

А я всё думал: почему ему понравилось имя Кыш?.. И вдруг догадался и всем объяснил:

— Наверно, старый хозяин прогонял его отовсюду и на каждом шагу орал: «Кыш! Кыш!» Вот видите? Кыш! Иди ко мне… — Кыш, как учёный пёс, подошёл ко мне и ткнулся носом в коленку.

А папа заметил, что нос у него теперь не сухой и не горячий, как на рынке, а прохладный и влажный.

— Значит, у него хорошее настроение и он нам рад, — решила мама. — А теперь за стол. Обедать!

Чтобы Кыш не был попрошайкой, его на время обеда закрыли в маленькую комнату, где я спал.

И мы сели обедать. Мы ели борщ, а сами говорили только о Кыше. Чем его будем кормить и сколько раз в день. Что ему можно давать, а чего — нельзя.

Папа быстро съел борщ и ждал, когда мама положит в его тарелку мозговую кость. Он больше всего на свете любил глодать между первым и вторым кость. А мама специально для папы покупала в магазинах мясо с мозговой костью. Папа так всегда и говорил:

«Я ем суп исключительно для того, чтобы подготовить место для работы над костью».

Он и вправду работал над ней так ловко, что приятно было смотреть. Кость — вся в кусочках жира, в хрящиках — под конец этой работы становилась такой, словно целый век пролежала под солнцем…

Папа сидел, слегка прищурившись, и ждал стука кости об тарелку. Но когда этого не произошло, он с удивлением посмотрел на маму и сам полез в кастрюлю. Мама засмеялась и хлопнула его по руке.

— Митя! Теперь все кости мы будем отдавать щенку. Неужели это не ясно?

— Почему же это должно быть ясно? — с обидой спросил папа.

— Потому что у щенка растут и развиваются зубы. Я читала, что в это время ему рекомендуют давать кости. Помнишь, как у Алёши прорезались зубы и он тащил в рот что попало?

Мне снова не удалось вспомнить, как у меня чесались зубы.

— Но, кажется, мы не давали ему тогда глодать мозговые кости? — тихо, с ещё большей обидой сказал папа и, покосившись на конец кости, торчавший из кастрюли, грустно скривил губы…

Я однажды поинтересовался, почему папа так любит мозговые кости и даже рычит, когда их ест. Папа объяснил, что у человека имеется память о самых далеких временах его прошлой жизни и что, наверно, он вспоминает их, когда видит мозговую кость…

Папа сидел нахмурившись. Я ему сказал:

— Ты сам рассказывал, что люди сделали собак домашними, когда жили в пещерах. И что они приучили их к себе вкусными костями. Значит, раньше было не жалко, а теперь пожалел?

По-моему, папа смутился. Он промолчал и съел вместо двух котлет три.


ГЛАВА 9 | Кыш и Двапортфеля: Повести | ГЛАВА 11