Сыновство
Мы уже говорили о той тесной связи, которая существует между принятым учеником и его Учителем; связь эта всё время растет и обычно бывает, что когда ученик подходит к вратам посвящения, то Учитель считает, что пришло время для ещё более глубокого единения меду ним и чела. Тогда последний называется Сыном Учителя, и связь эта такова, что не только низший манас, но и эго в каузальном теле ученика включается в соответствующий проводник Учителя. Последний уже не может опускать завесу, чтобы отделить ученика.
Один мудрый француз сказал однажды: "Dans tous les amours, il y a un qui aime et un qui se laisse ^etre aime'" (Во всякой любви есть тот, кто любит, и тот, кто позволяет себя любить). В девяти из десяти случаев человеческой любви это глубоко верно. Часто причина этого в том, что из двух встретившихся душ одна является более широкой и развитой, чем другая, и потому способна на более глубокую любовь. Более молодая душа ценит это и возвращает эту любовь по мере своих возможностей, но даже лучшим из этих попыток далеко до того удивительного дара, который так легко и естественно изливается старшей душой. И так бывает всегда в случае Учителя и его ученика.
Есть и ещё один момент — любовь, встречаемая нами в обычной жизни, нередко бывает неустойчивой, колеблющейся, склонной к скорому разочарованию, ей может сопутствовать холодность, нелюбезность, недостаток взаимности; она может даже смениться на ненависть, если её объект нарушает наши законы поведения, или своими действиями вызывает у нас страх или отвращение. Но есть и более истинная и глубокая любовь, которую ничто не может пошатнуть — любовь, которая не требует ничего взамен, на которую никак не влияет небрежение и безразличие со стороны её объекта, и даже его недостойное поведение. Если он совершит преступление или опозорится иным образом, любящий его почувствует глубокую боль и сожаление, но ни на миг не станет любить его хоть чуточку меньше — пыл этой любви нисколько не уменьшится, что бы ни совершил любимый.
Такова природа любви Бога к его миру, такой должна быть и любовь Учителя к тем, кому он даёт несравненную привилегию сыновства. Он доверяет им полностью, по своей воле он отказывается от власти отделить их от себя, ибо лишь путём этого предельного и нерушимого единства с ними он может в самой полной степени, которую только позволяет способность их отклика, он может разделить с ними свою собственную природу. Лишь пожертвовав собой, может он дать им в самой полной и предельной мере то, что может получить ученик от Учителя.
Воистину можно сказать об этом, что Учитель отдаёт себя на милость своего ученика. Только подумайте об ужасной ответственности, которую это на нас налагает!
Такая любовь, хотя и редко, встречается и среди людей в нашем физическом мире, и когда это случается, она обладает тем же качеством и приносит тот же результат — она отдаёт того, кто выше, в руки того, кто ниже, так что наивысшая любовь — это всегда и наивысшая жертва. И всё же эта крайняя жертва, этот отказ от своего я несёт с собой величайшую радость, которую на земле больше ничто не может дать, потому что лишь такая любовь богоподобна, и такое самоотречение возносит человека в самое сердце Христа. Истинно верно, что "любовь покрывает множество грехов" и что "прощаются грехи её многие за то, что она возлюбила много".[30]
Об этой ступени теснейшего единения прекрасно сказано в "Свете на Пути", где написано: "Мой мир я спускаю на вас, — может Учитель сказать лишь своим возлюбленным ученикам, который стали такими, как он", и поэтому ученики эти обладают неоценимым преимуществом быть в состоянии передавать этот мир другим во всей его полноте. Право и долг каждого принятого ученика — благословлять во имя Учителя, и за каждым таким усилием непременно следует великолепное излияние его силы. В особенности должен ученик давать это мысленное благословение, когда бы он ни входил в дом. "Да пребудет благословение Учителя на доме сем и всех живущих в нем". Но Сын Учителя может дать самое касание его присутствия, более великий и полный мир. Сын Учителя уже член Великого Белого Братства или вскоре станет им. Принадлежность же к нему, как мы говорили, дает силу сообщать ещё большее благословение, хотя каждое из них имеет своё значение на своем месте.
Я хорошо помню, как мне приходилось в разных случаях давать эти благословения великому ангелу по соседству, которого я имел честь хорошо знать. Проезжая на судне вблизи его территории, я послал ему однажды привет — полное благословение моего Учителя, и поистине прекрасно было зрелище того, как он принял его, глубоко склонившись и обнаружив свою оценку привета приятным, нежным сиянием святости и глубокого благоговения. В другой раз, при подобных же обстоятельствах, я передал ему благословение Братства, и в то же время вся сила этого великого ангела вспыхнула в отклике и осияла все его владения. Не только всё то, что было в нём, внезапно оживилось и усилилось до крайних пределов, но, будто поднятые по команде солдаты, откликнулись и тысячи меньших созданий, работающих под его началом. Вся природа ответила в то же мгновение. Мой учитель, которого он столь почтительно приветствовал, не является его учителем, но мой Владыка — и его Владыка, ибо есть лишь один, Единый.