Его величество Остеон
Кого его величество не ждал, так это сына.
Найджел решительно вошел в кабинет, отстранив Тальфера. Барист, не будь дурак, посмотрел на короля — и выскользнул за дверь с неожиданной ловкостью. Правда, щелочку оставил.
Остеон это заметил, но решил не ругаться и не приказывать.
Война, а здоровье у него уже не то, если сейчас сынок чего подбавит, может и новый приступ настигнуть…
Пусть Тальфер подслушивает, все равно ничего нового для себя он не услышит.
— Что происходит, отец?
— Война, — Остеон мельком подумал, что мальчишка решил повзрослеть. Отлично, пусть так. Давно пора.
— С кем?
— Со степняками.
— С этими немытыми скотокрадами?
Изумление Найджела было вполне искренним.
Степняки действительно не воевали.
Не собирали войско, не рассылали ультиматумов, не объявляли официально….
Граница со Степью была вечным источником проблем в другом смысле.
Набеги.
То есть от десятка до сотни степняков пересекали границу, мчались до ближайшего селения, там захватывали всех, на кого взгляд упал, и рвали когти обратно.
Получалось?
Хорошо, в степи прибавится рабов.
Нет?
В степи убавится дураков.
На то и были ориентированы пограничные крепости. Не на войну, на прекращение-отслеживание набегов. А войны со Степью не было очень, очень давно. Потому что каждый род считал себя главным, а каждый старейшина — умным. И ссорились они, и сварились, кто знатнее, кто древнее, кому вперед идти…
Чтобы два рода договорились? И пошли в набег?
Ладно, это еще реально.
Но два-три десятка родов?
Война?!
У Найджела это в голове не укладывалось. Никак.
— Они собрали войско чуть не в сорок тысяч человек и движутся вдоль Интары, — сухо проинформировал сыночка его величество.
Все равно не укладывалось.
Найджел только что рот не открыл от изумления.
— Да откуда их там столько?
Остеон покачал головой.
Вот ведь… шервуль. А что ему стоило надавить на Лиданетту? Чтобы мальчишку учили всерьез, а не баловали?
Но так вот срослось. Сначала любовь… много вы сами-то рассуждаете, когда влюблены? Конечно, нет.
Потом история с Ридом. Тяжелые роды у Лиданетты, после которых ей объявили, что детей она иметь не может, смерть отца, государственные дела… и когда тут было заниматься сыном? На жену едва времени хватало.
Вот и избаловали мальчишку до последнего предела, а теперь-то как?
Шервуль его знает…
— Кочевников много, добычи им мало, — коротко ответил Остеон.
— А… наше войско? Пошли гвардию, пусть она их…
Остеон только вздохнул.
— Я уже послал Артана. Надеюсь, он справится. Сейчас степняки должны идти по Интаре и выйти к Равелю.
— Равель… — задумался Найджел. — А, есть такой, помню. Погоди… не туда ли Рид за невестой собрался?
Его величество вздохнул еще печальнее.
— Туда.
— Ну так что печального? — искренне обрадовался Найджел. — Там же Рид! И месяца не пройдет, как он их прогонит!
И вроде ведь не дурак, а — как?
— Сорок тысяч. А у Рида с собой сотня гвардейцев.
Найджел махнул рукой.
— Найдет он себе вояк. Гарнизоны крепостей, ополчение, и прочие. Он же у нас вояка…
Вояка, да. Но воевал он тоже в набегах. А войны, настоящей войны, давно не случалось. Последняя была при дедушке Остеона, города бунтовали. А с тех пор как-то утряслось, все поделили, сферы влияния разграничили, и драться особенно было не из-за чего. И не дрались.
А пограничные набеги сильно отличаются от настоящей войны. Очень сильно.
Справится ли Рид?
Успеет ли к нему на помощь Артан?
Остеон этого не знал. И болело, ныло в груди. Хоть и говорят, что для короля есть только его корона, а все же любил его величество и брата, и сына… и волновался за них, и переживал, и тошно ему было всерьез.
— А если не найдет?
— Ты за нас — или за степняков? — искренне удивился Найджел.
Терпение Остеона лопнуло на бородатой шуточке.
— Так. Тебе что нужно, сынок?
— Помириться пришел, — выдавил из себя Найджел. — Но вижу, тебе не до меня…
Остеон махнул рукой.
— Джель, ты понимаешь, что у нас война? Вой-на…
— Да прогонит Артан этих скотоложцев! И Рид тоже… давай бал устроим?
— Какой бал?
— Ну… скоро моя невеста должна приехать.
Остеон скрипнул зубами.
— Найджел, я не возражаю. Устраивай. Я сейчас скажу канцлеру, пусть выдаст средства. И заодно приготовь для Дилеры летний дворец, вы же не сразу в храм отправитесь, а жить в посольстве ей будет невместно.
— Хорошо. Сделаю. Ты на меня больше не сердишься?
Остеон посмотрел на сына.
Вот как есть — Лидди. Только мужской ее вариант, но такой же очаровательный, с таким же взглядом, и манера склонять голову к плечу — тоже ее…
— Не сержусь. Иди сюда, сынок…
Кто сказал, что королю нельзя обнять родимое чадушко? Даже если оное на голову выше отца вымахало?
Так Остеон и сделал.
Брат, Сестра, давно ли по дворцу бегал мальчишка с золотыми локонами, который глядел умильными глазенками, лез ко всем на ручки и требовал сладостей?
Куда ушло то время?
Куда ушла молодость?
На миг отец и сын застыли в объятиях, потом Найджел осторожно высвободился.
— Выпьешь? Чуток вина?
Лекари запрещали, но Остеон махнул рукой на их запреты. К шервулям! Что бы они понимали, трубки клистирные?
— Давай чуток…
Вино горчило. Но это точно из-за травяных отваров, которыми его пичкали последнее время.
Остеон поморщился и поставил кубок на стол.
— Джель, мне работать надо…
— Сейчас я позову твоего Тальфера, — скривился принц. — Сейчас…
Тальфер едва успел отскочить от двери, когда та распахнулась.
— Иди, тебя отец зовет. Да проследи, чтобы Тарейнский к отцу зашел, а то объясняй ему, идиоту…
— Да, ваше высочество, — угодливо поклонился Барист.
И отправился к королю, думая, что его величеству Найджелу служить будет намного хуже. Если вообще — будет.
Найджел вышел из кабинета походкой победителя.
Пузырек из темного стекла, казалось, прожигал карман насквозь. Но…
Отец сам виноват! А война…
Таким мелочам принц даже не придавал значения. Понятно же, что наши их прогонят! Быстро и качественно. Так что незачем отменять или откладывать свои планы.