Глава вторая. «Чабаненко» — «Регалия»

19 октября, четверг.

Издали норвежская платформа «Регалия» напоминает огромную новогоднюю елку, освещенную разноцветными гирляндами огней. За ней угадывается контур большого противолодочного корабля «Адмирал Харламов». Мы на «Адмирале Чабаненко» пришли его менять. Завтра по плану начинается основной этап водолазных работ. Цель: проникнуть внутрь лежащего на грунте атомохода, достать погибших подводников, обследовать лодку и установить причину ее гибели. Невдалеке от нас стоят на якорях гидрограф «Семен Дежнев» и спасатель «Алтай». Первый непрерывно ведет наблюдение за придонными течениями, которые сильны в этом районе, и осуществляет контроль за радиоационной обстановкой. «Алтай» страхует «Регалию», он резерв для приема водолазов, если с платформой что-либо случится. Периодически в районе будут появляться самолеты и вертолеты-ретрансляторы. До норвежской платформы от нас всего каких-то два километра. А стами метрами ниже лежит «Курск». Если бы все происходило на суше, я бы отчетливо видел сейчас гигантскую тушу мертвой субмарины. От этих мыслей становится как-то не по себе. Все вроде бы рядом и в то же время так недосягаемо.

Узнаю, что спуски водолазов будут проходить методом насыщенных погружений на глубину до 120 метров и длительного пребывания с использованием снаряжения со шлемом «Суперлайт» и водообогреваемого костюма фирмы «Дайвекс» при нахождении под давлением в барокамерах и спусках в водолазном колоколе. У нас, как я уже говорил, имеется куда более совершенное водолазное снаряжение, но для «Регалии» оно не подходит.

На «Чабаненко» по корабельной трансляции гоняют «Там, за туманами...» Заместитель командира капитан 2-го ранга Анатолий Григорович говорит, что по кораблю еще во время августовской спасательной операции прошел слух, будто это была любимая песня Геннадия Лячина, и теперь ее включают всякий раз, когда корабль в очередной раз приходит на место гибели «Курска». С Толей мы однокашники и не виделись больше двадцати лет с выпуска. И вот теперь такая неожиданная встреча в море.

Кроме меня на борту представители журнала «Ориентир» и газеты «Красная звезда», наш вездесущий флотский фотокорреспондент Леонид Якутии. С ним мы делим на двоих каюту. От телевидения две группы: ОРТ во главе с Аркашей Мамонтовым и РТР с Олегом Гроздецким. Старшим на борту начальник штаба Кольской флотилии контр-адмирал Владимир Высоцкий. На ГКП развернули командный пункт.

Только что пришло сообщение, что сегодня утром в результате сильного шторма в 60 километрах от курильского острова Итуруп затонул наш рыболовный траулер «Тайфун-1». Команда из 20 человек высадилась на три надувных плота. Сейчас в районе находится судно «Остров Сахалин». На настоящий момент спасены уже 12 рыбаков. Поиски еще 8 членов команды продолжаются.

20 октября, пятница.

Погода неплохая. Ветер — 2 — 3 балла, море — тоже. Утром на борт вертолетом прибывает командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов. Летели, снижаясь до 100 метров, так как на 300 метрах сплошной туман. С «Алтая» на «Регалию» переправили шаблоны, по которым будут резать легкий корпус. Ушел в Североморск «Адмирал Харламов». Он сдал вахту нам.

20 октября — дата основания нашего флота.

Именно в этот день в 1696 году Боярская дума начертала историческое: «Морским судам быть...» Именно 20 октября — начало водолазной операции на «Курске». Вечером адмирал Попов собирает в кают-компании журналистов. Просит, обращаясь прежде всего к телевизионщикам, чтобы не было ни слова лжи, домыслов и излагались только факты. От себя обещает держать в курсе всех дел на «Регалии».

К вечеру необитаемым управляемым аппаратом обследован корпус атомохода. Ничего принципиально нового не выявлено. Подтверждено состояние лодки, сделанное ранее подводными аппаратами: 1-й отсек разрушен полностью, все, что позади ходовой рубки, внешне относительно цело. Имеются оторванные взрывом лючки легкого корпуса. Винты без видимых повреждений. Мониторы в основном работали в районе б-го отсека. Радиактивность на уровне природного фона. Наших водолазов — 12 человек, норвежцев — 6. Будут непрерывно работать шестью тройками. Наши готовятся к работе внутри лодки, норвежцы будут на подхвате. 12 — число счастливое, а потому, может, такое количество водолазов совсем не случайно.

Резать легкий и прочный корпус предполагается так называемой абразивной резкой: струей воды под давлением в тысячу атмосфер. При этом в струю воды добавляется специальная алмазная эмульсия. Говорят, что эффект потрясающий: самую толстую броню режет как масло.

С 22 часов устанавливается непрерывная связь с «Регалией» по УКВ. С понедельника ожидается резкое ухудшение погоды. Идет циклон.

В США прошла церемония памяти 17 моряков, погибших в результате террористического акта на эсминце «Коул». По радио цитируют выступление президента США Билла Клинтона: «Вы не найдете безопасной гавани, мы отыщем вас, и правосудие возобладает!» То, что американцы рано или поздно найдут виновников трагедии на эсминце «Коул», я, честно говоря, не сомневаюсь. Найдем ли мы виновников трагедии «Курска»?

Радио «Свобода» сообщает: «Водолазы, если позволит погода, специальной светоотражающей краской нанесут метки на местах будущих разрезов, после чего к работе приступят норвежские специалисты. По планам операции им предстоит проделать несколько отверстий в 9-м отсеке «Курска», через которые внутрь подлодки будут проникать уже российские водолазы».

Почему «несколько отверстий» и почему 9-й отсек, тогда как всем известно, что будут делать одно отверстие и не в 9-м, а в 8-м? Что ж, свобода слова далеко не всегда соответствует свободе воображения...

Сегодня в Московском городском суде заслушивают американского шпиона бывшего офицера ВМС Эдмонда Поупа, воровавшего у нас не слишком удачно чертежи сверсекретной ракето-топеды «Шквал». Совпадение с трагедией «Курска» какое-то странное и очень нехорошее. Поуп, по словам его адвоката, отказался давать показания. Обиделся на нас, значит, за что-то. Чудны дела твои, Господи! Нас же обворовывал и на нас же обижается!

21 октября, суббота.

С утра поднялся на КП. Море спокойно, но прогноз кислый. Какой-то циклон уходит, а какой-то подходит. Зашел к командиру корабля. Михаил Колывушко очень обаятельный человек и, на мой взгляд, грамотный командир. Рассказывал об ученьях, в ходе которых погиб «Курск». Именно на «Петр Великий» и «Чабаненко» должен был выходить в свою последнюю учебную торпедную атаку Лячин. В район пришел танкер «Генрих Хасанов». Он дозаправит топливом «Дежнев» и «Алтай», после чего уйдет. На палубе все свободные от вахт ловят «на дурака» треску. Стараются все, но везет пока почему-то только вертолетчикам. У них уже несколько приличных рыбин, и они бесконечно этим счастливы. Говорят, что денег не получали с августа и треска их очень выручит.

По трансляции объявили, что на борт прибывает вертолет с главнокомандующим. Но у нас он не задержится и сразу же полетит на «Регалию». Мне надо туда же. Невозможнно что-то описывать, не видя своими глазами. Вместе с главнокомандующим и командующим Северным флотом летим на «Регалию». Ка-25 отрывается от юта «Чабаненко», глаза слепит яркое солнце, немилосердно трясет. От нашего корабля до платформы несколько минут лета, и вот уже вертолет, ведомый командиром полка Николаем Куклевым, зависает над «Регалией». На посадочной площадке крупными буквами надпись: «MSV RIGILIA».

Сверху платформа выглядит гигантской каракатицей, всплывшей из неведомых глубин. Водоизмещение «Регалии» — 19 000 тонн, парадный ход — 8 узлов. Полное ее наименование звучит так: подводная самоходная полу по груженная платформа. По внешнему виду платформа почти квадратна. Каждая из сторон больше 90 метров. Корпус покоится на шести опорах, каждая снабжена собственным винтом. Платформа корректирует точность своего места по спутнику. Данные с него поступают на компьютер, который автоматически выдает команды на подруливающие винты, и те, все время подрабатывая, удерживают «Регалию» точно над «Курском». Экипаж платформы — 40 человек. Всего же сейчас вместе с различного рода специалистами на борту платформы — более 130. На вооружении «Регалии» два крана. Первый, основной, способен поднимать 400 тонн с глубины 650 метров или 200 тонн с глубины 1265 метров. Вспомогательный кран поднимает гораздо меньше: 50 тонн с глубины 900 метров и 100 тонн с глубины 410 метров.

На «Регалии» нас встречает начальник УПАСР ВМФ контр-адмирал Геннадий Верич. На нем голубой комбинезон с табличкой на груди. Все наши в голубых комбинезонах, норвежцы — в оранжевых. Каждая палуба на «Регалии» окрашена в свой цвет. Это не только удобно, но и достаточно красиво. В коридорах около трапов висят в рамках цветные виды мыса Нордкап на фоне заката. Всюду стоит устойчивый запах кофе.

Спускаемся в каюту. Верич докладывает главнокомандующему о ходе работ. Главком интересуется, что происходит на «Курске» в данный момент.

— Проходим резину. Пока все идет по плану. К концу суток постараемся закончить технологическое отверстие, — отвечает Верич.

— Как относятся к нам норвежцы? Каково мнение о наших водолазах? — спрашивает главнокомандующий.

— Вполне доброжелательны. Что касается наших водолазов, то норвежцы восхищены ими, говорят, что это высший класс!

В каюту приходят конструктор-корпусник ЦКБ «Рубин» Владимир Колосков (он постоянно находится на «Регалии» как консультант) и командир отряда водолазов капитан 1-го ранга Василий Величко. Главнокомандующий достает из папки видеокассету, вставляет ее в видеомагнитофон. На экране телевизора сквозь водную муть появляется лежащий на дне «Курск». Это кадры, снятые «Мирами». Цвет то пропадает, то вновь появляется. Постепенно качество съемки улучшается. На экране колышутся взвеси придонного планктона. Вот зияющие дыры разорванного корпуса, сорванные крышки ракетных шахт, всюду следы огромных разрушений, вся лодка в щелях и свищах. Отчетливо видно, что края пробоин «Курска» загнуты вовнутрь, а это явный признак внешнего воздействия. На резине видны какие-то непонятные царапины, глубокие продольные белесые полосы. Словно нечто гигантское терлось боком о борт нашего крейсера. Главнокомандующий сам комментирует увиденное, тут же дает начальнику УПАСР указания по обследованию участков корпуса, вызывающих у него определенные подозрения.

—Вот видите эти черные дыры? — показывает он рукой на рваные раны в борту мертвого атомохода и добавляет чуть погодя со вздохом. — После этого нашим парням уже ничего не оставалось...

Пока адмиралы совещаются, мы с Василием Величко отходим в сторону. После нескольких минут разговора выясняем, что мы оба севастопольцы и у нас много общих знакомых. На самом деле очень здорово посреди Баренцева моря внезапно встретить друга своих друзей. Василий на радостях дарит мне фотографию. На ней все наши водолазы рядом с АПРК «Орел» во время предварительных тренировок. Обмениваемся адресами и телефонами. Капитан 1-го ранга Величко — водолаз с многолетним стажем, видывал всякое. Еще капитан-лейтенантом участвовал в спасательных работах на печально знаменитом «Адмирале Нахимове». Спрашиваю, как он оценивает по сложности нынешнюю операцию. Василий качает головой:

—Таких сложных работ у меня еще никогда не было. Да и у остальных ребят тоже.

Главнокомандующий ВМФ и командующий Северным флотом в сопровождении начальника УПАСР идут здороваться с водолазами. В специальном отсеке сразу несколько оранжевых барокамер. В окошки иллюминаторов видно, что ребята, коротая время между спусками, смотрят телевизор, читают журналы. Рядом с барокамерами — пульт управления, здесь же ровными рядами аккуратно сложены водолазные костюмы и снаряжение. Машем в иллюминатор. Нам машут в ответ. Главнокомандующий разговаривает с водолазами через переговорное устройство. В ответ слышится что-то нечленораздельно-писклявое. Под большим давлением человеческий голос сильно изменяется.

Переходим на пост управления подводными работами. Огромный пульт, над ним 12 мониторов. В них видно все: внутренний вид барокамер и опускаемый колокол, работающие в лодке водолазы и подготавливаемая к спуску аппаратура.

Норвежцы приглашают на ужин. У них по субботам «большой стол», а сегодня тем более — на платформе день русской кухни. Главнокомандующий благодарит за гостеприимство и вежливо отказывается. Нам и вправду пора обратно. Ветер все усиливается. Попутно забираем с собой оператора ОРТ. Его закинули на «Регалию» вчера попутным вертолетом. Но норвежцы стали коситься на человека с камерой. Дело в том, что в подписанном на работы договоре было специально оговорено, чтобы на борту платформы не было представителей СМИ. Оператор покидает платформу с видимым сожалением.

— Много еще не успел снять, — сетует он, втискиваясь в узкий лаз корабельного вертолета. — Да к тому же здесь на «шведском столе» моя любимая клубника со взбитыми сливками!

— Ничего, — кричу я ему под грохот вертолетных винтов, — у нас на «Чабаненко» соленые огурцы с селедкой — не хуже!

Вертолет словно прилипает к посадочнуму кругу качающегося ВПК. Первым спрыгивает на палубу командующий Северным флотом, затем я и оператор. Вертолет тут же взмывает ввысь, унося главнокомандующего в Североморск.

К вечеру еще больше посвежело. Особо прибавилось забот у Мамонтова с Гроздецким. При качке их спутниковая антенна не могла передавать направленный сигнал. Ребятам пришлось переходить на радиопереговоры. С «Регалии» передали, что во время проведения водолазных работ сближение кораблей и вертолетов менее чем на километр запрещено.

Тем временем на лодке работы продолжались. К вечеру около лодки остались норвежские водолазы. Они готовят оборудование. Наши пока отдыхают. Сейчас на основании шаблонов вырезают технологическое отверстие на 8-м отсеке. Долго возились с резиной. Она толстая, до 10 сантиметров, и очень хорошо приклеена. Поэтому ее вначале прорезали по кругу и потом начали подрывать. Не получилось. Сделали второй надрез по меньшему радиусу. Все равно плохо отдирается. Пришлось прибегать к помощи крана. Только после этого удалось снять большую часть резинового слоя. Погода быстро ухудшается. Ветер прибижается уже к 20 метрам. Море — за 3 балла.