Берлинский вызов миру
К началу 1961 года в отношениях между Соединенными Штатами и Советским Союзом назрел новый кризис — вокруг Берлина. Именно донесения Пеньковского послужили первыми тревожными сигналами, привлекшими внимание президента Кеннеди и его советников к планам Хрущева по ослаблению влияния Запада в бывшей столице Германии, которая в то время была частично оккупирована союзными частями и полностью окружена размещенными в Восточной Германии советскими войсками. Для Кеннеди угроза вытеснения Запада из Берлина являлась первой стадией в длинной цепи попыток Советского Союза ослабить НАТО. Выражаясь словами американского президента, «в Западном Берлине на ставку поставлена вся Европа»{10}.
Самое первое документальное свидетельство истинных намерений Советского Союза было получено через Пеньковского в июне 1961 года на тайной московской встрече с представителем командования войск Североатлантического альянса. Подобные встречи продолжились и в июле, что позволило Вашингтону шаг за шагом отслеживать этапы нового плана СССР. Основные пункты этого плана, переданного Пеньковским в одном из первых секретных посланий, следующие:
«1. С целью подрыва позиции западных союзников в Германии было решено подписать мирный договор с Восточной Германией. Впредь она будет называться Германской Демократической Республикой (ГДР).
2. После подписания договора доступ западных союзников в Берлин будет ограничен. После объявления состояния боевой готовности войска ГДР заблокируют все дороги между Западной Германией и Берлином, патрулирование будет обеспечено с помощью танков и самолетов.
3. Войска ГДР и коммунистической Чехословакии будут переведены на военное положение, советские войска окажут этим армиям ограниченную поддержку. Вместе с тем в советском плане разъяснялось: “Если Запад решит двинуть танки и другое вооружение с целью захвата контроля над дорогами и обеспечения связи с Берлином, столкновение должно быть краткосрочным и ограниченным по масштабу”.
4. Вследствие ограничения доступа западных союзников в Берлин, “они должны будут вступить в переговоры с ГДР; и это особенно важно”».
В отдельном примечании к плану уточнялось: «Сознавая всю степень риска, мы полагаем, однако, что крупной войны не будет, хотя возможно локальное столкновение на территории одной лишь Германии, причем весьма ограниченное по масштабам».
Несмотря на уверенность советского правительства в своей непобедимости, совет Пеньковского был следующим: «На твердость надо ответить твердостью… Полезно было бы объявить о крупной передислокации западных войск… Необходимо, чтобы информация о передислокации была несколько преувеличенной и вместе с тем достаточно серьезной, чтобы сохранялась возможность для нанесения быстрого и решительного удара по СССР». Ответ США оказался почти таким же, каким сформулировал его Пеньковский. В конце июня 1961 года американская пресса объявила о планах Пентагона привести в боевую готовность соединения Национальной гвардии, усилить американские части, размещенные в Германии и возобновить ядерные испытания{11}.
Поэтому донесение, полученное от Пеньковского в середине июля, было более чем ободряющим: «Решительное заявление президента Кеннеди вызвало в Москве некоторую панику. Поскольку Советский Союз не ожидал от лидеров Запада столь твердой реакции, преимущество перешло теперь на сторону Запада». В какой-то степени отголоском этого донесения явилась программная речь, произнесенная американским президентом 25 июля 1961 года:
«Мы не можем позволить и не позволим коммунистам вытеснить нас из Берлина… Исполнение наших обязательств перед этим городом крайне важно для морального климата и безопасности Западной Германии, единства Западной Европы и доверия всего свободного мира. Советская стратегия долгое время была нацелена не только на Берлин, но и на раскол и нейтрализацию всей Европы, вытеснение нас за океан. Ради обеспечения спокойствия свободного мира мы должны выполнить свой долг перед свободными жителями Западного Берлина, даже если для этого придется применить силу».
Речь Кеннеди в значительной степени стала возможной благодаря предоставленным Пеньковским секретным сведениям об истинном состоянии обороноспособности Советского Союза, оказавшейся ниже того уровня, чем предполагали многие. Решительная политика США оправдала себя, и вскоре Пеньковский уже сообщил, что «тон Хрущева смягчился. Это означает, что наши правительства [стран НАТО] и лидеры предприняли верные шаги. С этими собаками только так и надо!». Его анализ ситуации оказался верным. Как ни пытался Хрущев продолжать оказывать давление, его пустые угрозы все больше теряли свою значимость. К началу 1962 года Берлинский кризис можно было считать разрешившимся.