Глава седьмая. СИМБИ СРАЖАЕТСЯ С САТИРОМ, СТРАЖЕМ ЧЕРНЫХ ДЖУНГЛЕЙ

Они пошли дальше через леса. А Бако Петух все кукарекала и бежала следом. И так она их измучила, что они рассеялись по всему лесу, лишь бы не слышать ее криков. Под конец Симби и Рали спрятались в одном месте, а Сала, Кадара и остальные девушки убежали совсем в другую сторону, но этих-то Бако вскоре выследила и уже не отставала от них ни на шаг.

Целых два дня блуждали по лесу Симби и Рали и все боялись, как бы их не убил какой-нибудь злой лесной дух, которого и поминать нельзя. Наконец они вышли на Тропу Смерти и побрели этой страшной тропой. К часу дня они добрались до джунглей и, не долго думая, пошли напрямик через лес.

Вскоре они зашли в такую чащобу, где было почти темно. А дальше стало еще темней. Они не могли даже видеть друг друга. Симби, которая шла впереди, взяла Реши за левую руку, чтобы им не потеряться; так они и тащились вперед, еле передвигая ноги и дрожа от испуга, — и вдруг увидели прямо перед собой какое-то чудовище. Чудовище это как вкопанное стояло посреди Тропы Смерти и преграждало им путь.

Это и был сам Сатир, страж Черных Джунглей.

Симби и Рали при виде его остановились и замерли, а он так и выкатил на них свои глазищи, и они сразу зажглись огнем и осветили все вокруг. И по тому, как он смотрел на них, видно было, что он подыхает с голоду и безумно рад, что неожиданно подвернулась добыча.

— Мы пропали, — прошептала Рали, и сердце у нее заколотилось.

— Похоже на то, — молвила Симби. Она тоже была напугана, но не так сильно, как Рали.

— Что же нам — дальше идти или вернуться назад? — спросила Рали.

— Ты ведь знаешь, Рали, нам нельзя возвращаться, пестрокожие нас убьют, — рассудительно сказала Симби.

— Как же быть? — спросила Рали.

Но пока они раздумывали, как быть, Сатир завопил неистовым голосом:

— А ну-ка идите ко мне, отведаю я человечинки! Идите сюда, не заставляйте ждать!

У девушек душа в пятки ушла, руки и ноги не слушаются, язык не ворочается. Сатиру надоело ждать, и он сам подошел к ним. И когда он приблизился, они увидали, что на нем нет ни рубахи, ни штанов, только передник, насквозь пропитанный кровью. К этому переднику пристала целая туча мягких перьев и более тысячи птичьих головок. Сатир был трехметрового роста, сильный и свирепый; на голове у него торчала огромная копна нечесаных волос, а в волосы набились сухие листья и всякий мусор. Губы были такие толстые, что совсем закрывали нос. Глаза — страшные-престрашные, так что никто не смел заглянуть в них дважды, тем более что они так ярко светились. Вся шея у него была увешана амулетами джу-джу, а рот затянуло паутиной — видно, он давно уже не ел. Этот Сатир всех ненавидел и был строптивый, злобный, подлый и лютый. Бороду он отрастил такую длинную и густую, что она волочилась по земле, и он мел ею свое жилище вместо помела. Вот за все это король и назначил его главным стражем Черных Джунглей; а еще там водились гномы, лесовики, бесы и прочая нечисть, да к тому же над лесом все время кружил гнусный Феникс и пожирал любую тварь, какая только ему попадалась. Он был приставлен королем в помощь Сатиру.

Сатир носил всегда на голове связку дубинок, а в руке держал толстенную костяную палицу; с этим оружием он никогда не расставался.

Шагах в пяти от Симби и Рали он остановился, положил связку дубинок на землю и высоко занес палицу, собираясь забить их до смерти.

— Кто вы такие? — спросил он громовым голосом. — Как вас зовут? Откуда идете? Куда направляетесь? Видно, не знаете, где вы? Отвечайте! Ну? Слышите?

Но Симби и Рали молчали, чуть живые от страха. Зубы у них выбивали дробь, а глаза совсем остекленели. Они уж и сами не знали, на каком они свете.

Сатир видит, что они не в силах отвечать на его вопросы, и пошел хвастаться:

— Вот отчаянные головы, лезут в самую пасть смерти! Никакого соображения нет. Видишь, что я близко, ну и беги со всех ног, так нет, прут мне навстречу! Неужели вы ничего не слыхали о моих великих деяниях? О том, что я убил и съел сотни людей — и храбрецов, не то что вы…

Я живу здесь, рядом с Тропой Смерти, а это — Черные Джунгли, где кончается Тропа. Горести, Муки, Беды и Насилие — вот что царит в этих джунглях. И всякий, кто идет Тропой Смерти, кончает свою жизнь здесь. А я — Сатир и охраняю эти джунгли вот уже две тысячи лет!.. Ну что, попались мне в лапы? Сейчас я вас убью и несколько дней буду лакомиться вашим мясом…

Куда же вам теперь податься: сквозь землю провалитесь или в небо улетите? А иначе от меня нет спасенья. Ну? Что скажете?

Так вопил Сатир. Но только он хотел подойти ближе и забить их насмерть, как Симби начала улещивать его: ведь надо же было выручать себя и Рали из беды. А у него от жадности даже слюнки потекли. Слушая его речи, девушки так перепугались, что ни шагу слупить, ни слова вымолвить не могут, а только его улещивают, молят о прощении и пощаде.

— Прости нас, Сатир, за то, что мы по ошибке забрели сюда. Мы верим теперь всему, что ты говоришь о себе, любой, лишь посмотрит на тебя, — сразу поймет, что ты лютый Сатир, — льстила ему Симби.

— Э, мы здесь давно позабыли такие слова, как «молю», «прости», «милосердие», «жалость», «прощение» и другие. Это я заставил короля выкинуть их, и я же заставил короля ввести вместо них слова «горе», «страдание» и прочие. И король согласился на это, чтоб меня уважить, уж он-то знает, что ноги моей не будет там, где в ходу слова вроде «жалости», «мольбы», «милосердия», «прощения»!

Тут Симби подумала: «Если и вправду смерть наша пришла, то надо бороться до последнего; так я и сделаю — не стоять же спокойно и ждать, пока этот Сатир убьет меня».

И она взглянула на него так, словно он был ничтожной букашкой, и принялась кричать:

— Ну и пусть ты — Сатир, страж Черных Джунглей! И пусть ты убил и сожрал много путников и таких же беглецов, как мы! Но неужто ты не знаешь, что беглецы беглецам рознь? Так вот что я тебе скажу: посмей только обидеть нас, как ты обижал всех других! Сегодня же отправишься на тот свет! Да-да, помяни мое слово, сегодня же будешь обедать с покойниками! — Эти слова означали, что Сатир расстанется с жизнью. — Слушай, ты, Сатир, лютый страж Черных Джунглей, в двух словах я расскажу тебе, кто я такая. Я — дочь самой богатой женщины в деревне! И самая красивая девушка в наших местах! Как я хорошо пела, пока жила в своей деревне! Пением людей воскрешала, а на многих навлекла смерть! В моих песнях есть злые чары, и мне ничего не стоит убить даже такого свирепого и могущественного Сатира.

Я горжусь тем, что отказалась от всех богатств матери и решилась узнать горести, муки, страдания и беды. И мне повезло — я нашла то, что искала. Не боюсь я тебя, злодей, ни капельки не боюсь!

Знай также: я снесла головы королю и вождям Города Грешников, и меня уже однажды заколотили живой в гроб и бросили в реку, но мои волшебные песни спасли меня. Я верю: хилый мудрец всегда одолеет безмозглого силача. Пусть ты могущественный Сатир, но ты — безмозглый дурак, и потому вся твоя сила ничего не стоит. А я превращу свою песню в самого могучего силача на свете, и он разделается с тобой одним ударом. А сама я умею обращаться в Иро… (Ироми — водяная букашка).

— Ах, не говори Сатиру, как ты с ним расправишься: ты же знаешь — нельзя открывать свои тайны врагам… таким, как этот Сатир, — перебила ее Рали.

Симби прикусила язык и сказала только «Иро» вместо «Ироми». А Сатир ломал себе голову — что же это значит. Он не понял, что Симби смолкла на полуслове, когда Рали остановила ее. Ведь он хоть и знал, что «Ироми» называют водяную букашку, но не понял, что «Иро» и есть «Ироми».

Сбив Сатира с толку, Симби так закончила свою речь:

— Берегись же, Сатир, лютый страж Черных Джунглей! Берегись! Теперь я готова сразиться с тобой!

Сатир сильно перепугался, когда слушал Симби. Он не знал, что Симби просто хвастунишка! Но не успела Симби кончить свои похвальбы, как он заскрежетал зубами и бросился на нее с такой силой, что она зашаталась и отлетела назад на несколько шагов. И началась настоящая битва.

Сперва Сатир попробовал поднять Симби и ударить ее о скалу, что была рядом, но Симби сумела вырваться. И сама попыталась сделать то же самое, только у нее ничего не получилось. Потому что хоть она и боролась отчаянно, но и Сатир не давал ей спуску. От его топота качались и чуть не падали деревья вокруг.

Симби и Сатир так крепко сжимали друг друга, что глаза у них лезли на лоб и чуть не лопались от натуги, оба они были все мокрые от пота, точно попали под проливной дождь. Вдруг Сатир одним прыжком вскочил Симби на шею и стал целыми клоками выдирать ей волосы. От страшной боли Симби свету невзвидела, она заскрипела зубами и, не помня себя от ярости, потащила Сатира к глубокому озеру. И все пыталась сбросить в воду, а Рали била его по голове тяжеленным камнем. Сатир старался пригнуть голову Симби и окунуть в озеро, чтобы Симби захлебнулась, но тут Рали что есть мочи ударила его по спине. И, пытаясь вырваться из рук Симби и отомстить Рали, он на свою беду поскользнулся, упал головой вниз — и в тот же миг пошел ко дну.

А Симби и Рали пустились бежать со всех ног, чтобы уйти подальше, прежде чем Сатир выберется из воды.

— Видно, всевышний помог мне одолеть этого Сатира. Ведь у меня ни силенок, ни храбрости, чтобы сражаться с ним, — едва слышно проговорила Симби.

Сатир барахтался целых полчаса, и как только ему удалось выбраться на берег, сразу же кинулся в погоню за девушками: он хотел убить и сожрать их. Уж очень жаль ему было упускать добычу. Но как он ни спешил — все понапрасну, так и не сумел нагнать девушек. Они ушли далеко-далеко, и он потерял их из виду.

— Ничего, они еще попадутся мне в джунглях, и я непременно прикончу обеих. Им от меня не уйти. Кстати, что ж это за «Иро» такое? Я знаю Ироми — водяную букашку, но что такое «Иро», в которую, по словам этой Симби, она умеет превращаться? Ну, постой, мы еще встретимся и тогда посмотрим, чья возьмет.

Так говорил Сатир, возвращаясь с пустыми руками. Он весь позеленел от страха и злости.

А девушки зашли в самую глубь Черных Джунглей и увидели утес с плоской вершиной. Место было открытое, освещенное солнцем. Здесь они и остановились. Едва очутившись наверху, Симби повалилась на камень, и Рали села рядом. Симби была так слаба, что пальцем не могла пошевельнуть, и лежала, будто мертвая. Ведь она сражалась с Сатиром, который был куда сильнее ее.

Минут двадцать провалялась Симби в изнеможении, и когда Рали увидела, что она никак не приходит в себя, то очень испугалась. Она подумала, что Симби умирает.

— Ну, как ты? — спросила Рали тихо.

— Ничуть не лучше. А теперь еще дрожь бьет, — прошептала Симби.

— Опять дрожь? — Рали совсем растерялась. — И костра нет, чтобы тебе согреться.

— Какой там костер! Добыть бы хоть чего-нибудь поесть, уж очень есть хочется, — пожаловалась Симби.

— А где ее взять, еду-то? Тут ничего не найдешь, — ответила Рали.

— Ты бы все-таки поискала, может, какие плоды попадутся, — посоветовала Симби слабым голосом.

И Рали оставила ее на скале, а сама стала ходить от дерева к дереву и все искала съедобные плоды. Она забиралась все дальше и дальше, пока не отошла от утеса на целую милю.

Но через несколько минут после того, как она оставила Симби, над скалой показался орел. Он искал пищу для своих птенцов. А птенцы сидели на высоком могучем дереве. Когда-то давно верхушку этого дерева сорвало сильным ураганом. Но ствол уцелел и был в триста локтей высотой. Его прорезало большое дупло, оно огромным зигзагом опускалось от вершины чуть ли не до самых корней.

Когда орел заметил Симби, неподвижно лежавшую на скале, он решил, что это какое-то мертвое животное. И сразу же пал на девушку камнем. Схватил ее когтями за платье и взмыл кверху. Тут-то их и увидела Рали. Она наконец отыскала плоды и как раз возвращалась к Симби.

— Рали! Рали! На помощь! Спаси меня от орла! Не дай ему унести меня, прошу тебя! Спаси! — кричала Симби.

— Ах, Симби! Симби! Не давай орлу унести себя! Попробуй сама вырваться! Не оставляй меня одну в джунглях, не улетай! — в испуге кричала Рали.

Так они громко перекликались, а орел между тем уносил Симби прочь. И когда он уже скрылся за деревьями и холмами, Рали горько зарыдала. Ведь она осталась совсем одна, не с кем слова сказать, не с кем идти вместе. Она бродила по Черным Джунглям и все горевала по своей подружке.

— Если бы это случилось со мной, и ты бы горевала не меньше!

Проплутав около четырех месяцев, она повстречала Кадару, Салу и других девушек, а также и Бако Петуха, и дальше они пошли все вместе.