16

В то время как Вирджиния Марстон проезжала прекрасные Озарки — живописные зеленые холмы и плодородные долины, — приближаясь к месту назначения, и проводила бессонную ночь на стоянке в форте Левенворт, Стоун Чепмен спешился у своего родного дома, куда он подъехал с безмолвной молитвой: да помилуют нас обоих Великие Духи!

Он вошел в дом и увидел отца, сидящего за письменным столом. Он показался Стоуну постаревшим и опечаленным.

Бен с трудом встал со стула навстречу Стоуну и со слезами на глазах приветствовал его:

— Рад тебя видеть, сын! Я боялся, что ты не вернешься домой… — После того как неделю назад Джинни покинула ранчо, одиночество и тревога сжимали сердце Бена: дом для него словно опустел и, чувствовал он, останется пустым и холодным, если не вернется сын. Бен знал теперь, что не исполнил свой долг перед Стоуном, и жаждал искупить свою вину. Он обнял сына.

Тот посмотрел на него измученным взглядом и спросил:

— Где Джоанна?

— Умерла… — с трудом ответил отец. — Но сын мой вернулся. Я люблю тебя, Стоун, ты нужен мне. Я был тебе плохим отцом, но это изменится. Помоги мне…

Стоун не верил своим ушам:

— Умерла?! Когда? Отчего?

— Через неделю после того, как приехала из Англии, — тоскливо отозвался Бен. — Бог не позволил мне увидеть дочь после долгой разлуки.

— Но она была здесь неделю назад! — воскликнул Стоун.

— Нет, сын, она умерла в Саванне. Это известие привезла ее лучшая подруга, которая приехала в наш дом под именем Джоанны. Потом она раскрыла свой обман, рассказала, как Джоанна отошла на ее руках, как она с Чарльзом Эвери похоронила подругу. Джинни дала обещание Джоанне под ее именем приехать ко мне и отомстить мне за то, что я бросил ее. Стелла всю жизнь лгала моей дочери и изображала меня бессердечным негодяем. Но Джинни не нашла в себе сил продолжать этот мрачный розыгрыш. У девочки доброе сердце. Она открылась мне и Нэн, передала мне последнее письмо Джоанны и уехала.

Во рту у Стоуна пересохло, в висках застучали молоточки:

— Так эта женщина — не сестра мне?!

— Нет. Она — лучшая подруга твоей сестры.

Слава Великому Духу, он не прелюбодействовал с сестрой. Но женщина, которую он полюбил, оказалась коварной обманщицей и обманула его дважды.

Бен недоумевал: он думал, что Стоун с восторгом примет известие о том, что его любимая — не сестра ему, но сын сидел мрачный и подавленный.

— Она все рассказала в тот вечер, когда ты сбежал, как безумец. Рассказала бы и тебе, если б ты не ринулся прочь от нее. Она раскаялась в своем обмане, сын, и я простил ее.

— Еще бы не раскаялась — она поняла, что я разоблачу ее! Она приехала сюда, чтобы обманывать и мучить тебя, отец, а ты прощаешь ее?!

— Да, Стоун. Не говори о мести. Я хочу прощения и покоя. Я люблю тебя и нуждаюсь в тебе. Теперь и речи не будет о приемном сыне — я признаю тебя Чепменом, моим родным любимым сыном, все должны это знать. Никто не назовет тебя приемышем, ты — мой сын и унаследуешь это ранчо.

Эти слова потрясли Стива, он ждал их так долго! Но сейчас его терзали сомнения о Джинни, и он продолжал расспрашивать отца:

— Кто же такая эта Джинни?

— Я тебе повторяю: добрая и честная девушка, она разоблачила свой обман и просила прощения. Мы знаем, почему ты ринулся отсюда как безумный — теперь ты можешь успокоиться на этот счет. Она боялась признаться тебе и уехала, чтобы дать тебе время прийти в себя и простить ее. Она любит тебя, сын. А ты любишь ее?

Стоун был в смятении. Эта женщина вползла в его душу, словно змея, ему казалось, что он полюбил ее. Но эти бесконечные обманы: Анна Эвери… Джоанна Чепмен… Она предстает то в одном, то в другом облике, но кто же она такая на самом деле? Полюбила ли она Стива Карра или наследника ранчо Чепмена? И полюбила ли?

— Где она теперь? — отрывисто спросил он.

— Разыскивает своего отца в Колорадо. Найдет, если тот не убит: его преследовал какой-то враг, желавший завладеть его серебряным прииском.

— Как ее зовут?

— Вирджиния Энн Марстон. Имя ее отца…

— Мэтью Марстон, — окончил за него Стоун. — Теперь я понимаю, почему она скрылась от меня.

— Что ты хочешь сказать, сын? Ты знаешь этого человека?

— Да, этого негодяя я знаю. Он убил моего лучшего друга Клэйтона Кессиди. Они были совладельцами серебряного прииска. Я гнался за этим убийцей до того, как вынужден был переключиться на разоблачение Чарльза Эвери. Но теперь я его настигну!

Глаза Стоуна сузились.

— Боже мой, сын, ты хочешь убить отца Джинни? Арестуй его, если он виновен! Не причиняй такого горя женщине, которая тебя любит!

— Она притворялась, что любит, чтобы спасти своего отца от меня и от правосудия! Наверное, Мэтт рассказал ей, что я гонюсь за ним, что я — друг Клэя. Может быть, он и послал ее ко мне, чтобы обольстить меня. Если же Мэтт мертв, Джинни могла решить, что это я убил его, и приехала в наш дом под именем Джоанны для мести. Как я могу теперь доверять ей? Она столько лгала…

— Ты ошибаешься, сынок. Это — лучшая подруга твоей покойной сестры, они дружили с тринадцати лет. Прочитай письмо Джоанны!

— Эта женщина могла сама его написать!

— Ты ошибаешься, сын. Не будь к ней жестоким, она любит тебя. И я уверен, что насчет Клэя, тебя и своего отца она не знала — она все рассказала мне, рассказала бы и об этом. Ты боишься ей поверить, боишься, что будешь страдать из-за нее! Но она любит тебя, она чуткая и добрая. Я расскажу тебе о ее жизни.

Стив слушал неохотно и недоверчиво.

— Почему ты оправдываешь ту, которая тебя обманывала? — резко спросил он.

— У нее доброе сердце, сын. Обман замыслила не она, это — фантазия умирающей Джоанны. Она много страдала, не обидь ее снова, сын. Прости ее.

«Простить… после стольких обманов, — яростно твердил себе он. — Я считал тебя Анной Эвери… я считал тебя своей сестрой… Мы были вместе… А ты, оказывается, дочь Мэтью Марстона, такая же коварная и жадная, как твой мерзавец отец… Ничего, Вирджиния Марстон, я тоже припасу сюрприз для тебя!»

— Она оставила тебе письмо, сын. И еще странный подарок — куклу. — Бен достал то и другое из ящика письменного стола и передал Стоуну. — Ты это понимаешь? — спросил он его, показывая на куклу.

— Нет, — не сразу ответил Стоун. Но он понял значение подарка, вспомнив, что рассказала ему об этой кукле Анна Эвери ночью в фургоне. Да, эта женщина полюбила его, но что-то гонит их друг от друга, и когда одно черное облако рассеивается, нависает другое. Вот теперь между ними встал Мэтью Марстон и его преступление. Всякая надежда на будущее исчезла! — Я побуду один в своей комнате, — с трудом выговорил он.

— Но ты не убежишь, как тогда, ее попрощавшись со мной? — грустно спросил Бен.

Стоун увидел в глазах отца мольбу и тревогу.

— Нет, отец, нет. Настало время примирения. Мы не будем ссориться больше. Я уеду с моей последней миссией и вернусь на ранчо, уже навсегда.

Бен обнял сына за плечи.

— Мы отложим до твоего приезда свадебную церемонию. Моя прекрасная апачи, мой ненаглядный Подсолнечник согласилась выйти за меня замуж.

— Ты женишься на маме, отец?!

— Да, как только ты вернешься, — улыбнулся Бен. — Она единственная женщина, которую я любил и люблю. Пора всем узнать об этом.

— Я рад, отец. Скажи маме, что я зайду к ней позже.

Стоун прошел в свою комнату и сел на кровать. Он боялся открыть письмо. Мысли его были в смятении.

Что в этом письме? Правда… или очередной обман? Наверное, она узнала, что он — друг Клэя Кэссиди, поклявшийся отомстить за его смерть Мэтью Марстону, и этим письмом хочет отвлечь его от выполнения священного долга? Но он больше не поверит ей; читая письмо, он не забудет, что она обманывала его под именами Анны Эвери и Джоанны Чепмен.

Его сводная сестра… Она умерла и погребена невдалеке от той стоянки на берегу реки, где он встретил Анну Эвери. Стелла увезла девочку, когда ей было два года, а ему — десять. Он помнил красивого ребенка, любимицу отца. Он никогда не видел ее взрослой девушкой. Он чувствует признательность к девушке, которая дружила с сестрой. Он понимает ее чувства после потери подруги. Теперь он прочтет ее письмо… Стоун разорвал конверт.

«Дорогой Стоун!

Вы уже знаете обо мне правду и, наверное, возненавидели меня за мой обман. Думаю, вы не простите меня, хотя я принесла вам в дар самое драгоценное свое достояние — самое себя и свою куклу.

Я обманывала вас много раз, но каждый раз обстоятельства складывались так, что у меня не было другого выхода. Но ведь и вы много раз обманывали меня. Если бы сказали мне, что вы — Стоун Чепмен, я вела бы себя с вами совсем по-другому. Как часто я хотела открыться вам — и каждый раз вы удерживали меня словами или поступками. Я чувствовала, что вы скрываете от меня что-то очень важное, и боялась довериться вам. После того как вы бросили меня в форте Смит, словно использованную и уже ненужную вещь, я могла искать помощи только в доме вашего отца. И еще я боялась, что без вас не смогу оправдаться, если меня обвинят в причастности к делам Клана. Я хотела укрыться на ранчо вашего отца на время, пока это дело затихнет.

Ваш отец расскажет вам о моей жизни и о цели моей поездки в Колорадо. Он дал мне денег на эту поездку. Он расскажет вам о просьбе Джоанны, которой я уступила, хотя теперь сожалею об этом.

Я хотела рассказать вам обо всем в тот вечер, когда вы неожиданно уехали из дома. Я буду далеко от вас, когда вы получите это письмо, и, наверное, вы не захотите снова встретиться со мною.

Я хотела бы, чтобы воспоминание обо мне не было для вас мучительным. Я хочу, чтобы вы успокоились, примирились с отцом, он хороший человек, хотя и совершал жестокие ошибки. Он любит вас и нуждается в вас, дайте ему возможность наверстать упущенное. И для него, и для вас важно не упустить момент.

Надеюсь, что когда-нибудь вы поймете и простите меня. Всю жизнь буду сожалеть о том, что не состоялось между нами.

С любовью

Джинни».

Стоун дочитал письмо и закрыл глаза. Поверю ли я тебе на этот раз, Джинни Марстон? Это не имеет значения, потому что твоего отца я все равно выслежу и убью. Ты умела дружить, и у меня был друг, и я понимаю дружбу. Я отомщу за него, и после этого между нами все будет кончено. Стоун поднялся с кровати и пошел в гостиную, где его ждали отец и мать.

В понедельник утром с ранчо прискакал старший ковбой и сказал, что ночью с южного пастбища угнали полсотни молодых волов, лучшего быка и десяток лошадей. В перестрелке угонщики убили двух ковбоев, один ранен.

— Я пришел за работниками, — сказал старший ковбой, — организуем погоню, а не то они далеко оторвутся от нас и укроют скот.

Разъяренный Бен сказал старшему, что работники нужны на ранчо, и многочисленная погоня ни к чему.

— Выбери троих, которые хорошо управляются с ружьями, и я сам поеду.

Стоун посмотрел на отца.

— И я с тобой. Когда угонщики берутся за ружья, они опасны.

— Спасибо, — обрадовался Бен, — уж ты лучше нас умеешь справляться с преступниками.

Стоун прикинул, что эта поимка займет день-два, а потом за две недели он пересечет Техас и Нью-Мехико, и будет в Колорадо-Сити одновременно с Джинни.

Берегись, женщина, ты ответишь мне за все свои обманы, подумал он.

Карета, в которой ехала Джинни, миновала форты Рилет, Харкер и Хепс. Начались обширные канзасские равнины. Однообразный ландшафт утомлял глаз, но Джинни с интересом глядела на незнакомую местность — низкие округлые холмы, длинные плоскогорья с редкими деревьями, густая зелень по берегам рек. Везде паслись многочисленные дикие буйволы, олени, антилопы; один раз путешественники увидели вдали скачущих на конях индейцев.

Ближе к индейской территории местность стала более холмистой. Долго ехали вблизи реки Биг Сэнди, извивавшейся в зеленых берегах, словно синяя змейка, и Джинни любовалась зарослями водяных лилий в заливчиках.

Ночи для середины июня были холодные, к счастью, Джинни взяла с собой теплые чулки и шаль. Наконец, на горизонте показались Скалистые Горы. Колорадо-Сити был последней дневной стоянкой. Один из пассажиров рассказал о бешеной гонке за месторождениями золота и серебра переселенцев из Джорджии, ринувшихся в эти края, в район Черри Грик, в 1858 году под девизом: «Достигнуть вершины Пайк — или сгинуть».

— Большинство — сгинули, — с кривой усмешкой заметил рассказчик.

На последнем перегоне уже была видна покрытая снегом вершина Пайк, которая с приближением к городу казалась все выше и выше. Колорадо-Сити находился в гористой местности. Должно быть, этот живописный дикий край чем-то пришелся отцу по нраву, раз он остался тут после войны, подумала Джинни, но ей самой пейзаж казался слишком суровым.

Чем ближе они подъезжали к городу, тем выше становились горные вершины и гряды. Подножия гор были покрыты зарослями вечнозеленых растений и деревьев, почвы — всех оттенков красного цвета. На закате горные вершины и скалистые гряды, освещенные солнцем, окрасились на фоне синего неба в жемчужно-розовый цвет. Чудесные контрасты лазури, зеленого, белого и красного цветов пленили взор Джинни, но по мере приближения к городу она все более была озабочена практическими соображениями. Она боялась, что искать отца придется долго, а работу она найдет нескоро — а ведь деньги, которые дал Чепмен, будут вскоре потрачены.

Мысли о том, что она может не найти отца и никогда не увидит Стоуна, наполняли душу тоской. Но молодость гонит мрачные мысли, а вид большого красивого города порадовал Джинни — ведь Колорадо-Сити мог оказаться маленьким и грязным.

На этих оживленных улицах она найдет работу, думала она, когда карета проезжала через предместье. Здесь было много магазинов, торговали и с лотков. Сейчас все лавки закрывались, и владельцы убирали товар и запирали помещения. Слышались крики, смех, музыка, разносился запах еды из закусочных и кафе. Джинни увидела, что тротуары заполняются публикой; по улицам слонялись плохо одетые простые люди, в кафе и ресторанах сидели за столиками элегантные вечерние посетители. Народ толпился везде. Видимо, население города было смешанным: богачи, бедняки, средний класс, расфранченные и попроще, спесивые и скромные, веселые и озабоченные, или совсем невыразительные. Джинни уже отметила смешанный характер пассажиров кареты, едущей в Колорадо-Сити, — очевидно, эта пестрота присуща была и населению города.

Карета остановилась, кучер окликнул Джинни:

— Подождите, мисс Эвери, я вас отвезу в хороший пансион, недорогой. Не то вас тут заведут к каким-нибудь обиралам, — ворчливо-добродушным тоном предложил он. — Да и опасно девушке в отеле. Народ в городе разный, одиноких мужчин полно, среди них немало проходимцев. Золотая лихорадка порождает опасные болезни в Колорадо-Сити.

Джинни устала, очень хотела поесть и помыться, но она благоразумно подождала, пока кучер освободится. Он проводил ее в гостиницу Хетти Сью Пирл, занес ее вещи в дом и представил ее хозяйке. Хетти Пирл отвела Джинни в маленькую чистенькую спальню, показала ей, где ванна и туалет. Когда девушка умылась, Хетти разогрела для них обоих остатки обеда — ее постояльцы уже поели. Женщины сидели за столом и болтали; Джинни выдала себя за сироту с разоренного Юга, потерявшую всех родных и имущество.

— И работу у нас на Юге не найдешь; мне посоветовали поехать в Колорадо-Сити, и вот я здесь. Только работу мне надо найти срочно — на дорогу денег знакомый одолжил, надо долг выплатить. А кто знает, может я не только работу, но и мужа здесь найду.

Пожилая женщина улыбнулась:

— Вы зовите меня Хетти. Конечно, вы здесь устроитесь, вижу, что вы девушка умная и работящая. Я вот так же три года назад из штата Миссисипи приехала. Мужа и сына на войне убили, имущество янки разграбили. Только драгоценности сумела припрятать. Приехала сюда, продала их и начала дело. Сдаю комнаты одиноким женщинам и холостякам, с питанием. Народу в город приезжает много, постояльцы находятся. И ты работу найдешь, да и мужа богатого.

— Сначала работу — уж вы мне посоветуйте, пожалуйста. Я так рада, что этот добрый человек меня к вам привел. А пансион у вас замечательный — чисто, и еда вкусная.

— Видишь ли, такая здесь публика. Есть, конечно, бедолаги — на улицах спят и милостыню просят. Но богатые золотоискатели, которым повезло, как вырвутся в город — а живут они в грязи в своих лагерях и работают как каторжные, — хотят хороших условий, вкусной еды, да хорошей любви, если ты уже знаешь, что это такое, — лукаво подмигнула Хетти. Денег не жалеют, так что и вправду мое дело выгодное. А-а, вспомнила — есть для тебя работа, сейчас сразу и пойдем. Это — в кошачьей и книжной лавке мистера Треверса. Его жена переутомилась и хочет немного отдохнуть, надо работницу на время. Как раз сегодня он мне и говорил.

— Почему кошки и книги? — удивилась странному сочетанию Джинни.

— Разные люди в наш город приезжают, Джинни. — Миссис Пирл хихикнула. — Книжки хотят почитать на отдыхе после тяжелой работы, а кошки в лагере нужны, на приисках — мышей и крыс там полно. Завтра утром встретимся с Джоном. Мери-Джейн тебе обрадуется, как воде в пустыне — она ужасно устала от кошек и покупателей.

— Это было бы чудесно, Хетти. Я люблю и книги, и кошек.

— Только, знаешь, это на одну неделю. Если только Джон не найдет выгодным, что такая красотка в его лавочку покупателей приманит. Поработаешь неделю, присмотришься, — миссис Пирл перешла уже на «ты», — а потом найдешь место, здесь работы — навалом. Если будешь петь-танцевать, с мужчинами гулять, так золотые горы наживешь. Мужчины с приисков на красивых девчонок — ух, какие падкие. Все свои деньги в одну ночь просадят! — Тон был шутливый.

— Нет, такая работа не по мне, — возразила Джинни.

— Вот и умница! — одобрительно сказала миссис Пирл. — Настоящая леди.

Джинни видела, что сорокалетняя женщина явно испытывает к ней симпатию.

— Ну, вот и вода согрелась, смывай свою грязь! — ласково сказала она.

— Ох, спасибо, Хетти. Мне кажется, что я уже сто лет мечтаю о ванне.

— Нужно их кормить и поить каждый день, и мыть под хвостом. Нельзя, чтоб кошки болели или дохли — это дорогой товар. А в книгах вы разбираетесь? — спросил Джинни мистер Треверс. Оки поговорили немного о книгах и писателях, и Треверс сказал: — Видно, что разбираетесь. Но в нашем городе очень важно, чтобы покупатели руки мыли, а не то книги запачкают. Нанимаю вас на неделю — шестьдесят долларов, а за каждую продажу — сверх того. Подойдет вам?

Джинни улыбнулась — заработок великолепный. Как щедрая оплата, так и желание жены хозяина отдохнуть означали, что дело процветает.

— Вполне подойдет, мистер Треверс. Обещаю стараться и работать усердно.

Треверс поблагодарил Хетти, и доброжелательная хозяйка ушла. Потом он показал Джинни, где что находится, и велел ей приступить к работе — оставалось только двадцать минут до открытия магазина.

Работая, Джинни думала об отце. Она не может разузнавать о нем, чтобы не навести на его след врагов. Она надеялась, что он, может быть, в городе, и тогда установить с ним связь будет легче. Если же она обнаружит, что его нет в Колорадо Сити, то Джинни наметила другой план, довольно хитроумный.

Думала она и о Стоуне Чепмене. Он, наверное, уже вернулся домой и узнал об ее втором обмане. Когда узнает, что она уехала, вздохнет ли он с облегчением или последует за ней? Она по-прежнему любила его. Она молила Бога, чтобы Стоун понял и простил ее обман, ведь она так нуждалась в помощи и защите. Стоун — опытный агент и разыщет ее отца с легкостью. Она не видела его восемнадцать дней, и ее сердце и тело томились по нему. Она, закрыв глаза, видела его и ощущала его нежные касания и пылкие ласки. Джинни знала, что ее привлекают в Стоуне не только его жгучие черные глаза и страстный мужской темперамент, — она твердо знала, что он — тот мужчина, рядом с которым она хотела бы провести жизнь.

Мистер Треверс открыл магазин, и все внимание Джинни обратилось к покупателям. Она оформляла покупки и отвечала на вопросы о книгах и животных.

Во вторник она продавала двух зверьков владельцу ресторана. Тогда-то Треверс и познакомил ее с мужчиной, которого звали Фрэнк Кэннон. Джинни вспомнила, что ее отец упоминал в одном из писем это имя как своего возможного врага. Треверс сказал, что Кэннон его сосед — здание его банка находится рядом с магазином «Книги и кошки». Сказал также, что у Фрэнка есть и другие конторы, он — эксперт по пробам руды, а кроме того — владелец процветающего ранчо в десяти милях от города.

— Вообще, Фрэнк такой преуспевающий и процветающий, что просто с души воротит, — поддразнил друга владелец магазина.

— Да, — добавил он, бросив коварный взгляд на Джинни, — ко всему прочему еще и холостяк.

Джинни вежливо улыбнулась шутке своего хозяина, вспоминая письмо отца. Да, там было высказано предположение, что Фрэнк Кэннон, возможно, убийца Клэя Кессиди.

С интересом глядя на Джинни, Фрэнк заметил:

— Джон вас не перегружает? Его жена жалуется, что у него замашки рабовладельца.

Джинни улыбнулась любезному и вежливому мужчине, который выглядел в своем дорогом, прекрасно сшитом костюме очень элегантно.

— Ну, это слишком, — возразила она, — мистер Треверс — прекрасный хозяин.

— Вот видишь, засмеялся Треверс, — Мери-Джейн преувеличивает.

Пока мужчины болтали, Джинни, делая вид, что чистит клетки, то и дело поглядывала на Фрэнка Кэннона. Он хорошо выглядел, его даже можно было назвать красивым мужчиной. Черные густые волосы, голубые глаза сияли жизнерадостно и весело. Взгляд его загорался желанием, когда он смотрел на Джинни.

Джинни не удивилась, когда он пригласил ее на следующий вечер на обед, но у нее неожиданно промелькнуло какое-то неприятное предчувствие.

— О, «Рурке» — прекрасный ресторан, мисс Эвери, вам понравится и еда, и обстановка. Прошу вас, примите мое приглашение. Клянусь вам, я буду идеальным спутником.

Джинни нерешительно отказывалась.

— Но мы ведь почти и незнакомы, мистер Кэннон.

— Ручаюсь за него, мисс Эвери, — вступился за друга Джон. — Фрэнк — прекрасный парень; через неделю вы будете друзьями. Кроме того, он поможет вам найти работу на следующей неделе.

Джинни побоялась, что ее сочтут жеманницей, и согласилась:

— Если вы ручаетесь за него, мистер Треверс, я не могу отказаться, — и, повернувшись к Фрэнку Кэннону, добавила: — Я остановилась в пансионе миссис Хетти Сью Пирл. После работы я зайду переодеться, а потом заходите за мной. Можно полвосьмого.

— Отлично, мисс Эвери, завтра полвосьмого.

Джинни надеялась, что не покраснела под настойчивым взглядом голубых глаз. Она отошла к стене и, взяв две клетки с котами, которых надо было доставить покупателю, направилась к двери. Фрэнк Кэннон прервал разговор с Джоном и поспешил за ней.

— Разрешите, я вам помогу.

— А вот этого не надо, — возразила Джинни. — Мне недалеко. А вы человек занятой.

— Не настолько занятой, чтобы не нашлось времени помочь очаровательной леди. В нашем городе много грубых мужчин, прекрасные леди задерживаются здесь ненадолго, не надо, чтобы у них возникло превратное представление о Колорадо-Сити. Штат Колорадо богат и быстро растет. Золото, серебро, меха, процветающие ранчо. Поживите у нас, вам понравится! А сейчас эти клетки отдайте мне, я донесу их. Это для меня необходимое физическое упражнение.

Джинни бросила взгляд на его спортивную фигуру — конечно, это был предлог, чтобы побыть с ней подольше. Странно, его явный интерес к ней почему-то вызывал в ней неприятное чувство, как у человека, томящегося по глотку воды, которому предлагают утолить жажду сахарным сиропом. Джинни решила не разыгрывать перед ним обворожительную кокетливую южную красавицу из опасения, что роман может окончиться разоблачением ее настоящего имени, прежде чем она успеет выведать от него то, что ей нужно.

Они шли мимо многочисленных деловых контор, банков, приемных врачей и адвокатов, магазинов одежды и галантереи и трех салунов, где шла азартная карточная игра. Когда миновали центральные улицы, стали попадаться рынки, кузнечные мастерские, они прошли «Фураж» Броуна, транспортную компанию Левенворта «Пайкс Пик» и «Медикаменты» Фаррела. Еще дальше от центра, заметила Джинни, были жилые дома, рестораны, церковь и, что удивило Джинни, много борделей и танцевальных залов. Джинни и Фрэнк нашли нужный адрес, отдали котов, получили деньги и вернулись в магазин. Джинни, улыбаясь, благодарила Фрэнка, так как он был прав: без спутника она бы не избавилась от грубых приставаний мужчин.

— Очень рад, что был полезен, Анна. С нетерпением жду нашей встречи завтра вечером.

— До свидания и еще раз спасибо, мистер Кэннон.

— Пожалуйста, называйте меня Фрэнк.

— До свиданья, Фрэнк! — Джинни посмотрела, как он входит в соседнюю дверь, и пошла в комнату за магазином, чтобы съесть приготовленный для нее Хетти ленч и подумать.

Ей надо вспомнить, что она знала о делах отца, и решить, что она сможет предпринять в ближайшее время.

Отец писал ей, что Фрэнк Кэннон — единственный, кроме него самого и Клэя Кессиди, человек, который знал, что месторождение серебра, найденное Мэтью Марстоном, может оказаться сказочно богатым. Отец открыл его как раз в 1862 году, когда был утвержден «Акт об участках, предоставляемых переселенцам» президента Линкольна. Мэтью Марстон оформил эту заявку в городе Денвере в Центральном земельном управлении штата Колорадо на имя В.Э. Марстон, для Вирджинии Энн Марстон. Отец оформил заявку в Денвере, а не в Колорадо-Сити, именно для того, чтобы Кэннон и, возможно, другие не узнали, где расположено месторождение. Именно Кэннон и еще один человек исследовали привезенные отцом пробы. Кэннон пытался представить результаты проб сомнительными, но второй человек сказал, что разработка месторождения сулит удачу и богатство. Этого человека Мэтью Марстон ни в чем не подозревал, это был старый друг, порядочный и честный, но насчет Фрэнка у отца Джинни возникли подозрения. Отец и Клэй нашли богатую жилу, где даже «под самым верховиком», как говорят старатели, не копая еще глубокие шахты, можно было взять четыре тысячи серебряных, то есть тысячу золотых долларов на тонну руды. Голубовато-серая и голубовато-черная порода могла ввести в заблуждение неопытный глаз, но оказалась чрезвычайно богата серебром. А месторождение серебра должно быть богатым, потому что добыча серебра — более трудоемкая и требует больше затрат. Как раз в это время в Колорадо на ту самую территорию, где находилось месторождение серебра, ринулось множество золотоискателей.

Поэтому убийство Клэя Кэссиди на начатых разработках трудно было расследовать. Убили и помощника Клэя, а трупы сожгли в сарае. После этого Мэтт Марстон остался единственным владельцем участка и сделал заявку на имя Джинни. Мэтт удивлялся, что убийцы не прикончили и его самого. Он решил покинуть эта края и, временно укрывшись от преследователей, искать кредиты для разработки прииска. Наземные строения, шахты, штольни, забои, подъемные машины — на оборудование прииска требовалось много денег и большее число работников, чем при добыче золота. Обо всем этом он писал Джинни в последнем письме, и она не была уверена, что отец жив: убийцы Клэя Кессиди могли настигнуть и Мэтта Марстона. Отец в этом письме к Джинни обрисовал ей картину нравов в районах, где были открыты богатые месторождения. Фальсифицировались заявки, бушевало взяточничество, многочисленные случаи воровства, убийства, линчевания привлекли в этот край особых агентов правосудия, которые пытались защитить закон и наказать преступников. Их деятельность затруднялась продажными или некомпетентными политиками и созданным в 1858 году так называемым «Клубом Эль-Пасо», в число членов которого входил Фрэнк Кэннон.

В этом краю наживались такие неслыханные состояния, что падение нравов мало кого беспокоило и никто не выяснял, каким путем нажито сказочное богатство: обладателем его мог быть вор, убийца, шантажист — кто угодно. Процветала торговля дорогими мехами, охотники с гор продавали их по бешеным ценам; фермеры окрестностей Колорадо-Сити и других городов взвинчивали цены на продовольственные товары. Непомерные цены брали за перевозку грузов кораблевладельцы; изрядно наживались и владельцы магазинов одежды и снаряжения.

Эта территория не страдала от набегов индейцев — последние серьезные столкновения с ними были в 1865 году. Здесь для честных и законопослушных граждан угрозой были их алчные белые собратья.

Джинни понимала, почему вынужден был скрываться ее отец и почему он не мог обвинить Фрэнка Кэннона в убийстве. Когда отец найдет сильных людей, которые финансируют разработку рудника, он будет себя чувствовать увереннее. Спонсоры позаботятся, чтобы Марстон и его дело находились под охраной закона. Но Джинни беспокоилась, почему он так долго не подает о себе вестей. Если бы Стоун согласился быть ее проводником, она разыскала бы отца — наверное, в какой-нибудь хижине, где он укрылся до завершения своих планов.

Пока приходилось выжидать, но Джинни решила, что должна принять меры предосторожности на случай, если Фрэнк Кэннон узнает ее настоящее имя. Она купила лошадь и нашла для нее конюшню, а припасы и снаряжение спрятала в своей комнате.

В субботу вечером Джинни третий раз за неделю обедала в ресторане с Фрэнком Кэнноном. Треверсы одобряли его ухаживание и уверяли Джинни, что он ею очарован.

До этого обеда они провели день в окрестностях города, и Фрэнк показывал ей достопримечательные места: в восхитившем ее «Саду Богов», сказал он, они пообедают в следующий раз. Джинни не побоялась ехать за город, потому что их сопровождали телохранители Фрэнка, а ей хотелось запомнить дорогу на случай, если ей придется неожиданно покинуть Колорадо-Сити.

Фрэнка, как поняла Джинни, все знали в городе, и, поскольку он заявил свои права, другие мужчины не докучали ей своим ухаживанием.

Это очень облегчало положение Джинни, но его явная влюбленность ее тревожила. Она была рада, что он ведет себя сдержанно и пока не торопит событий. Она боялась сближения — тогда он будет задавать ей больше вопросов, а ей придется отвечать. Она может проговориться… и она замирала, ощущая, как ужасен может быть в гневе этот жестокий человек. Но она не даст себя разоблачить, она найдет своего отца или докажет, что Фрэнк — преступник.

— Вы так красивы сегодня, Анна. Мне просто повезло, что вы приехали в наш город.

Джинни заставила себя польщенно улыбнуться, но его настойчивый страстный взгляд испугал ее. Она не хотела, чтобы отношения между ними развивались; не знала, как поступить, если он обнимет к поцелует ее… если предложит выйти за него замуж… А она чувствовала, что это возможно. Наверное, ей в таком случае придется бежать. Разве что до этого появится Стоун… Но стоит ли на это надеяться?

— Спасибо за комплимент, Фрэнк, — ответила она, — я тоже рада, что сюда приехала. Вот только моя временная работа у Треверов кончилась, но в понедельник я поищу другую.

— А у меня сюрприз: я уже нашел для вас работу. Если вы согласитесь, конечно. Мне нужна секретарша — моя на этой неделе сбежала с каким-то разбогатевшим золотоискателем. Хотите в понедельник приступить к работе?

Какая удача, подумала Джинни, она получит доступ к его бумагам и может найти что-нибудь, касающееся отца…

— Это изумительно, Фрэнк, — отозвалась она. — Спасибо, я согласна.

— И вы даже не спрашиваете ни о размерах жалованья, ни о часах работы! — поддразнил он.

— Я уверена, что вы со мной хорошо обойдетесь. Разве не так?

— Ну, конечно же. Я предложу вам такое жалованье и такие условия работы, что вы никогда не станете искать другого места.

Он сжимал кисть ее руки, поглаживая большим пальцем и заглядывая ей в глаза. Принесли мясо, и он отпустил ее руку. Джинни с облегчением подумала, что он не пойдет в атаку и сегодня объяснение в любви ей, может быть, не грозит. Очевидно, он решил вести этот любовный поединок в неспешном стиле; но надолго ли такое настроение? И что она ответит, если он предложит ей выйти за него замуж? Пока что Джинни решила разыгрывать игривую кокетливую южанку.

— М-м, как вкусно! — сказала она, попробовав мясо.

— Еще бы, это теленок с моего собственного ранчо! Вы должны посетить мое ранчо, там очень красиво. Вам понравится, я уверен.

— Возможно, когда-нибудь, — ласково согласилась она и добавила: — Вы же понимаете, что при таком недавнем знакомстве я не могу принять приглашение красивого холостяка?

— Ну, конечно, Анна, но пусть «когда-нибудь» наступит поскорее!

— Может быть, — повторила она, ярко покраснев и улыбаясь с притворной застенчивостью. Потому ли румянец бросился ей в лицо, что она испугалась быстрого развития событий, или от выпитого глотка вина, но — он был кстати. Фрэнк посмотрел на Джинни довольным взглядом мужчины, чье настойчивое ухаживание приводит девушку в смятение.

— Я вижу, что я вас чем-то смутил? Но я этого не хотел.

— О, конечно же, нет, Фрэнк, вы — настоящий джентльмен. Я рада, что встретила вас сразу после приезда в Колорадо. Это дикий и опасный край, а ваша дружба внушает мне чувство защищенности, я ценю ее.

— Колорадо — штат быстро растущих городов и городов-призраков; штат, где состояния наживаются мгновенно — и так же мгновенно теряются. Но вас здесь никто не обидит, Анна, уж за этим я послежу. И если вам что-нибудь нужно, сразу скажите мне.

— Спасибо, вы добры и великодушны, но сейчас мне ничего не нужно.

— Хотел бы я знать, что наступит время, когда я получу право быть добрым и щедрым по отношению к вам!

Она сделала вид, что не так его поняла:

— О, я уверена, что вы назначите мне жалованье щедрой рукой!

— Я не об этом, Анна.

— Но я вас поняла, — кивнула она, как будто ставя точку, и заговорила о другом: — Вокруг города, говорят, много богатых месторождений? Я очень мало знаю о приисках. Что выгоднее найти — золото или серебро? Вы когда-нибудь покажете мне, как берут пробы? Чтобы я разбиралась в этом деле, как хорошая служащая.

Но он настаивал на своем, не принимая предложенной ею темы разговора:

— Я — богатый и влиятельный человек, который привык немедленно получать то, чего он добивается. Если я, добиваясь расположения самой красивой и желанной женщины в этом городе, вел себя недостаточно деликатно, то извините меня. Я не хотел этого.

Джинни улыбнулась и опустила ресницы.

— За что же вам извиняться, Фрэнк, это лестно для меня. Но настолько неожиданно, что я немного нервничаю, вы должны это понять. Будьте терпеливы со мной.

— О, вы не можете себе представить, какая для меня была восхитительная неожиданность — встретить здесь такую девушку, как вы! В этом оправдание моей несдержанности. Я постараюсь обуздать свои чувства и быть терпеливым, но я хочу добиться вас, поймите это. Ну, а теперь я отвечу на ваши вопросы. Да, в штате Колорадо после 1858 года открыто много богатых месторождений, но не вокруг Колорадо-Сити, а в окрестностях других городов и в горах. Большая часть — месторождения золота, но есть и богатые месторождения серебра. Я исследую образчики руды, которые старатели откалывают в предполагаемой жиле. Если вас это интересует, я всему научу вас. Дам вам почитать книги об этом деле, потом вы мне зададите вопросы, и через неделю вы станете для меня ценной помощницей, и вас охватит золотая лихорадка Колорадо… или серебряная.

Джинни не хотела навлечь его подозрения и показаться чрезмерно заинтересованной.

— О, я не представляю себе, как бы я жила в грязи и лишениях, которые испытывают по собственной воле эти старатели.

— Вы правы, Анна Золотая лихорадка ослепляет их, доводит до безумия. Лучше жить в городе, в комфорте и безопасности. А они не живут — они существуют на этих приисках. Их одолевают нищета, болезни, несчастные случаи, одиночество, депрессия, разочарование. На прииски нападают бандиты, мошенники фальсифицируют заявки и облапошивают трудяг. Непогода, скверная еда или голод, отмороженные в ледяной воде горных рек руки — вот бедствия золотой лихорадки.

Подали десерт; для вопросов уже оставалось мало времени.

— А как они действуют, золотоискатели, пробуют копать здесь и там?

— Иногда сразу делают заявку и начинают добычу; руда может оказаться бедной или богатой — смотря как повезет. Иногда копают здесь и там, а потом оформляют заявки на какой-либо участок. Работают в одиночку или группами; часто создают компании. Работают сами или нанимают рабочих. Если месторождение большое, то оправдывает себя компания и найм рабочей силы. Лучше поделиться частью богатства, чем еле-еле сводить концы с концами, а не то и сгинуть в одиночку. Особенно при добыче серебра — она очень трудоемкая.

При повторном упоминании серебра Джинни улыбнулась и невинно переспросила:

— Особенно трудоемкая?

Фрэнк повторил ей то, что она узнала из письма отца, но она продолжала разыгрывать несведующую простушку, попавшую в волшебную страну драгоценных кладов. С алчным блеском в глазах она воскликнула:

— Но это изумительно, Фрэнк! А вы тоже, наверное, участвовали в такой компании или владеете прииском?

— Да, пару раз я вкладывал деньги в это дело, и удачно. Никому не говорите об этом, но мне здесь помогает моя специальность — я эксперт по пробам руды. Обычно старатели приносят образцы, не представляя себе их ценности. Мне платят за то, что я направляю их к вкладчикам, которые могут дать деньги для разработки перспективного месторождения. В результате обе стороны довольны, а я в барыше.

Он часто отпивал из своего бокала, и Джинни надеялась, что вино развяжет ему язык. Она спросила с улыбкой:

— Да, помогать людям — хорошо. А случается, что вам приносят образчики с рудников, которые старатель и вкладчики считают бесперспективными, а вы обнаруживаете их ценность? О, наверное, вам за такую информацию много платят!

— Такое случается редко, — отозвался он с запинкой, и Джинни почувствовала, что он скрывает правду.

— Может быть, когда-то вы обнаружите по этим пробам месторождение исключительной ценности… да к тому же самое большое в штате…

— Если это случится, я, конечно, стану вкладчиком…

— Или владельцем, — закончила Джинни. — Если человек не знает ценности своего участка, то вы легко можете его купить. Состояния возникают из невежества одних людей и алчности дру… О, что я говорю, это звучит так ужасно! Конечно, я не собираюсь обманывать людей… И я не жадная… Я только хотела сказать… не могу вам объяснить, но вы ведь не поняли меня превратно?

Джинни хотела именно того, чтобы Фрэнк счел ее за жадную дурочку, которая хочет научиться снимать пробы с образцов руды в надежде одурачить какого-нибудь простака.

— Я понимаю вас, Анна, не волнуйтесь, — усмехнулся Фрэнк. Джинни видела, что он понял ее так, как она хотела.

— Спасибо. Иногда сама не знаешь, как прозвучат твои слова. Скажите, — спросила она, снова войдя в роль любопытной простушки, — а что такое «засолить прииск»?

— Это значит, что месторождение не имеет ценности, а владелец ухитрился дорого продать его, обманув покупателя. Но обычно таких убивают или линчуют.

Испуганно раскрыв глаза, Джинни пробормотала:

— Да, если только он не удерет. Но ведь покупатель может принести вам образцы на пробу, чтобы не обмануться?

— Обычно не приносит. Алчность, надежда на быстрое обогащение делают людей легковерными, Анна.

— Но ведь тогда он и сам виноват, не только продавец?

— Пожалуй что так. Но вы мне не сказали, зачем вы приехали в Колорадо, Анна.

Она ждала этого вопроса.

— Я не хотела бы об этом говорить, Фрэнк, но вам я все открою, вы этого заслуживаете. Хетти и остальным я сказала, что приехала в поисках работы, но это не все. Если меня здесь опознают, я попаду в беду — еще поэтому я должна вам все рассказать, ведь вы берете меня на работу. — Она заметила, что он насторожился, и продолжала рассказывать: — Я действительно потеряла родителей, но открыла здесь, в Колорадо, что мой отец, Чарльз Эвери, был замешан в делах Ку-Клукс-Клана. — Она рассказала ему о путешествии в фургоне из Саванны в Даллас, об обстоятельствах смерти Чарльза Эвери, не упоминая о Стоуне. — Все сложилось так, что я вынуждена была бежать. Меня могли арестовать, и мне трудно было бы доказать непричастность к замыслам отца — мне могли бы и не поверить. Но я невиновна, Фрэнк, клянусь вам! Я решила уехать в Колорадо и начать новую жизнь, надеясь, что здесь буду в безопасности. Наверное, мне надо было рассказать вам это сразу? Вы во мне разочарованы?

— Конечно же, нет. Вы пережили ужасное время, слава Богу, что вы здесь. Теперь ни о чем не беспокойтесь, вы в безопасности.

Джинни одарила его благодарным взглядом.

— Наверное, мне пора домой? — нерешительно спросила она. — Уже поздно…

— Вы придете на работу в понедельник в восемь утра?

— Без малейшего опоздания. Вы не пожалеете, что наняли меня.

Около дома Джинни позволила ему поцеловать себя в щеку и поднялась в свою комнату, почти уверенная, что ее подозрения оправдываются. Он так настойчиво говорил именно о серебряных рудниках… И еще, когда она сказала ему, что ее могут обвинить в причастности к делам Клана, он и не моргнул. А такой богатый и влиятельный человек поостерегся бы брать ее на работу. Подозрения Джинни еще не совсем оформились, но ей казалось, что Фрэнк неспроста заинтересовался Анной Эвери.

Джинни приготовила платье к завтрашнему утру и легла спать, чтобы набраться сил перед новым сражением. Она знала, что рискует, но отступать было поздно. Стоун, любовь моя, где ты? Помоги мне, взмолилась она.