15

Это был всего лишь небольшой предмет, кусочек шкуры, обёрнутый вокруг обломка дерева. Росс, с трудом перебравшись через застрявшую в песке груду веток, подобрал его. Он узнал его, даже не прикоснувшись. Такие квадратные узлы завязывал Мак Нейл; Мэрдок сел на песок, в замешательстве ощупывая узел. Он смотрел отсутствующим взглядом на реку; умерла его последняя надежда. Плот, должно быть, разбился, и ни Мак Нейл, ни Эш не пережили катастрофу.

Росс Мэрдок остался один, затерянный в чужом времени, без всякой надежды на спасение. Эта безысходная мысль вытеснила из его сознания всё остальное. Какой смысл вставать, пытаться найти еду для пустого желудка, тепло и убежище?

Он всегда гордился своим одиночеством, считал, что оно обеспечивает ему безопасность. Теперь эта вера безжалостно смыта рекой вместе с силой воли, которая позволила ему продержаться последние несколько дней. Раньше перед ним всегда стояла какая–то цель, пусть даже очень отдалённая. Теперь не осталось ничего. Даже если ему удастся добраться до устья реки, он всё равно не знает, как вызвать подводную лодку с базы за морем. Все трое путешественников во времени уже могут быть списаны, как не вернувшиеся вовремя.

Росс снял полоску шкуры с дерева и по какой–то необъяснимой причине тугим браслетом обвязал своё грязное запястье. Усталым и оцепеневший, он всё же пытался рассуждать. У него нет шансов на новую встречу с племенем Ульффы, Вместе с другими лесными охотниками оно, должно быть, бежало под натиском всадников. Возвращаться нет никакого смысла. К чему зря тратить силы?

Солнце начало пригревать. Стоял один из тех погожих весенних дней, которые предшествуют приходу лета. В речном тростнике, заново позеленевшем, жужжали насекомые. В небе кружили птицы, какая–то потревоженная стая, их хриплые крики предупреждали Росса об опасности.

Он всё ещё был облеплен высохшей грязью и илом, чувствовал сильный запах тины. Он стряхнул грязь с колена, обнажив ткань костюма чужаков. Костюм нисколько не пострадал. Сразу показалось необходимым помыться.

Росс вошёл в воду, наклонился, набрал коричневой воды и стал смывать грязь. На солнце ткань ярко заблестела, словно не только привлекала свет, но и отражала его. Войдя глубже в воду, Росс поплыл, без всякой определённой цели, просто это было легче, чем возвращаться на берег.

Плывя вниз по течению, чтобы сберечь силы, он следил за обоими берегами. Вряд ли он надеялся увдеть плот или его пассажиров, просто в глубине души он до сих пор не смирился с неизбежным.

Усилия, необходимые для плавания, разорвали туман равнодушия, который затягивал его сознание с самого пробуждения. С новым интересом к жизни Росс выбрался на берег не то протоки, не то залива, глубоко вдававшегося в берег. Здесь край обрыва был гораздо выше его головы, и, считая, что хорошо защищен, юноша разделся, повесил костюм сушиться и позволил необычно тёплому дню успокаивать тело.

Сырая рыба, загнанная в мелкую лужу, составила один из его лучших обедов. И Росс уже протянул руку к костюму, когда получил первое, единственное и смертоносное предупреждение, что удача снова ему изменила.

Только что ива мягко шуршала на ветру; в следующий момент она вся вздрогнула от удара копья. Росс торопливо схватил костюм, скользнул по песку и опустился на колено.

И обнаружил, что целиком зависит от милости двух человек, стоявших выше него на берегу. В отличие от людей племени Ульффы и торговцев–горшечников, эти люди были очень высокого роста, с густыми бородами из светлых, выгоревших на солнце волос, опускавшихся на широкую грудь. Кожаные рубашки прикрывали верхнюю часть узких брюк, тоже кожаных. Рубашки перетягивали пояса из раскрашенных ремней. На руках медные браслеты, ожерелья из звериных зубов и бус демонстрировали их богатство. Росс не помнил, чтобы когда–нибудь видел таких аборигенов в записях на базе.

Одно копьё послужило предупреждением, но второе было готово к иному, поэтому Росс сделал древний жест покорности, неохотно выронив костюм и подняв открытые ладони на высоту плеч.

— Друзья? — спросил Росс на языке торговцев. Торговцы забредают далеко, может быть, они уже встречались с этим племенем.

Копьё опустилось, младший незнакомец легко спрыгнул с берега, подобрал костюм, который бросил Росс, и принялся его рассматривать, сообщая свои замечания товарищу. Ткань его очень заинтересовала, он мял и расправлял её в руках, и Росс подумал, нельзя ли за неё выменять свою свободу.

Оба незнакомца были вооружены, причём не только любимым оружием торговцев — длинными кинжалами, но и топорами. Когда Росс попытался опустить руки, человек рядом с ним схватился за топор, прорычав какое–то предупреждение. Росс моргнул. Они вполне могут ударить его топором и оставить лежать, забрав костюм.

Наконец они решили включить и его в свою добычу. Повесив костюм на руку, незнакомец схватил Росса за плечо и грубо толкнул вперёд. Прибрежные камни ранили Россу ноги, а когда он поднялся на берег, холодный ветер напомнил о недавней встрече с миром ледников.

Мэрдок почувствовал искушение сделать внезапный рывок и прыгнуть в реку, но было уже поздно. Человек с копьём встал за ним, второй крепко держал его за руку и толкал в сторону луга. Там паслись три мохнатые лошади, их уздечки держал в руке третий незнакомец.

Острый камень, торчащий из земли, изменил ход событий. Росс порезал ногу, и боль пробудила его способность к сопротивлению и негодование. Он бросился назад, сбил с ног захватившего его, оба упали, причём Росс оказался сверху. У того от неожиданности воздух вырвался из лёгких; Росс же одной рукой схватил рукоять кинжала аборигена, а другой, свободной, ударил по его горлу.

Держа наготове кинжал, Росс, полуприсев, как его учили, повернулся к остальным. Тс с раскрытым ртом изумлённо смотрели на него, а потом уже стало слишком поздно пускать в ход копья. Росс прижал лезвие к горлу неподвижно лежавшего человека, над которым склонился, и заговорил на языке, который выучил в племени Ульффы:

— Вы ударите — он умрёт…

Они, должно быть, прочли угрозу в его глазах: копья медленно, неохотно опустились. Добившись небольшой победы, Росс решился на большее. «Берите… — он кивнул в сторону лошадей, — и уходите».

На мгновение ему показалось, что они ответят на его вызов, но он продолжал держать кинжал у загорелого горла человека, который начал негромко стонать. Угроза продолжала действовать, потому что второй бросил костюм на песок и отступил. Держа узду в руке, он сел на лошадь, знаком велел третьему сделать то же, и оба они медленно уехали.

Пленник медленно приходил в себя, так что у Росса было время одеться; он не успел даже застегнуть кнопки на груди, как голубые глаза пленника открылись. Загорелая рука устремилась к поясу, но кинжал и топор были теперь у Росса. Внимательно наблюдая за аборигеном, Росс закончил одеваться.

— Что сделаешь?.. — речь лесных жителей, но с акцентом.

— Ты иди… — Росс указал на третью лошадь. — Я иду… — он указал на реку. — Я беру это, — и он похлопал по топору и кинжалу. Пленник нахмурился,

— Нехорошо…

Росс рассмеялся, слегка истерически. «Для тебя нехорошо, — сказал он, — для меня — хорошо».

К его удивлению, лицо туземца разгладилось, последовал взрыв смеха. Пленник сел, потирая горло и широко улыбаясь.

— Ты охотник? — он указал на лес, примыкающий к горам.

Росс покачал головой. «Я торговец»,

— Торговец, — повторил тот. Потом похлопал по широкому металлическому кольцу у себя на руке. — Продаешь — это?

— Это. И другое.

— Где?

Росс указал вниз по течению. «У горькой воды. Торговля там».

Человек удивился. «А почему ты здесь?»

— Ехал по речной воде, как ты на… — Росс показал на лошадь. — Ехал на деревьях, много деревьев вместе. Деревья разошлись, я сошёл здесь.

Охотник, очевидно, имел представление о плавании на плотах — он кивнул. Встав, подошёл к ожидающей лошади, взял её за узду. «Приходи в лагерь… Фоскара. Фоскар — вождь. Он захочет посмотреть, как ты взял Тулку, заставил его упасть, отобрал нож и топор».

Росс колебался. Этот Тулка, похоже, настроен по–дружески, но надолго ли хватит его дружбы? Он покачал головой. «Я иду к горькой воде. Там мой вдждь».

Тулка снова нахмурился. «Ты говоришь неверные слова — твой вождь там! — он драматично указал на восток. — Твой вождь говорит с Фоскаром. Говорит, что даст много этих… — он коснулся медных браслетов, — и ножей и топоров, чтобы тебя отдали».

Росс, не понимая, смотрел на него. Эш? Эш в лагере Фоскара предлагает за него награду? Как это может быть?

— Откуда ты узнал, что он мой вождь?

Тулка рассмеялся — насмешливо. «У тебя одежда из блестящей кожи — у твоего вождя одежда из блестящей кожи. Он сказал: найдите другого в такой одежде, и он даст много хороших вещей тому, кто приведёт тебя назад».

Блестящая кожа! Костюм с корабля чужаков! Чужаки? Росс вспомнил, как его осветило прожектором, когда он выбирался из посёлка красных. Должно быть, кто–то из звездолётчиков его увидел. Но почему они его ищут, поднимают на поиски аборигенов? Что делает Росса Мэрдока таким важным для них? Зачем он им? Он знал только, что не дастся им в руки, если сумеет, у него нет желания встречаться с вождём, который предлагает награду за его поимку.

— Ты пойдёшь! — Тулка перешёл к действиям. Он повёл лошадь прямо на Росса, чуть не сбив его с ног. Росс отскочил и взмахнул топором. Но оружие оказалось слишком тяжёлым, он не привык к подобному.

Удар пришёлся в воздух, в то же мгновение лошадь плечом сбила его, он упал, и копыто лишь на несколько миллиметров миновало его голову, едва не пробив череп. И тут всадник прыгнул на него. Удар кулаком в челюсть, и солнце для Росса погасло.

Он обнаружил, что висит поперёк какой–то опоры и она движется, раскачиваясь. Голова болела, и он ещё не вполне пришёл в себя. Попытавшись шевельнуться, Росс понял, что руки у него связаны за спиной, и что–то тёплое прижимает его к спине лошади. Лежал он лицом вниз. Оставалось только терпеть и надеяться на скорое окончание поездки.

Над головой его звучала непонятная речь. Временами в поле зрения попадала другая лошадь, идущая рядом. Потом они въехали в какое–то шумное место, где голоса множества людей сливались в сплошной гул. Лошадь остановилась, Росса сняли с неё и бросили на утоптанную землю. Он лежал, ошеломленно мигая, стараясь разглядеть открывшуюся перед ним картину.

Они прибыли в лагерь всадников, вдали виднелись кожаные палатки, собралось множество светловолосых гигантов, подошли и высокие женщины, чтобы разглядеть пленника. Круг разделился, кочевники расступились, давая кому–то возможность пройти. На Росса произвела впечатление внешность первых встреченных им кочевников, но тот, кто подошёл к нему, был просто огромен. Лёжа на земле у ног вождя, Росс чувствовал себя маленьким беспомощным ребёнком.

Фоскар — если это Фоскар — не достиг ещё и средних лет. Он нагнулся, чтобы разглядеть пленника Тулки, и мышцы на его руках и груди свидетельствовали, что он обладает медвежьей силой. Росс смотрел на него, тот же гнев, что заставил его напасть на Тулку, теперь побуди, к единственной возможной защите — на словах.

— Слушай, Фоскар! Освободи меня, и я не стану просто смотреть на тебя, — крикнул он на языке лесных охотников.

Голубые глаза Фоскара расширились, он взял в кулак обе руки Росса — они потонули в этом гигантском кулаке — и без всякого усилия поставил его на ноги. Даже стоя, Росс был на добрых восемь дюймов ниже вождя. Но он задрал подбородок и пристально взглянул на него, не собираясь уступать.

— Смотри, у меня связаны руки, — он вложил в эти слова столько насмешки, сколько смог. Встреча с Тулкой дала ему некоторое понимание этих людей; их нужно заставить уважать противника.

— Ребёнок… — кулак переместился на плечо, и Росс покачнулся.

— Ребёнок? — Росс коротко рассмеялся. — Спроси Тулку. Я не ребёнок, Фоскар. Нож Тулки, топор Тулки, они были в моих руках. Тулке пришлось сбить меня лошадью.

Фоскар внимательно разглядывал его, потом улыбнулся. «Острый язык, — заметил он. — Тулка потерял топор, так? Эннар!» — бросил он через плечо, и один из мужчин вышел из толпы.

Он ниже ростом и гораздо моложе вождя, с мальчишеской гибкостью и открытым приятным лицом, глаза его в ожидании устремились на Фоскара. Подобно остальным охотникам, он был вооружён кинжалом на поясе и топором, и так как у него было два ожерелья и браслеты на обеих руках, как и у Фоскара, Росс решил, что это родственник вождя.

— Ребёнок! — Фоскар снова хлопнул Росса по плечу. — Ребёнок! — он указал на покрасневшего Эннара. — Отбери у Эннара нож, топор, — приказал Фоскар, — как отобрал у Тулки, — по его знаку кто–то перерезал ремни на запястьях Росса.

Росс растирал руки, упрямо выставив челюсть. Словом «ребёнок» Фоскар ожёг своего молодого соплеменника, и тот выложит все своя силы в схватке с пленником. Застать Тулку врасплох было гораздо легче. Но если он откажется, Фоскар вполне может приказать его убить. Он решился бросить вызов, теперь придётся выложиться.

— Отбери нож… топор… — повторил Фоскар и сделал своим людям знак расступиться.

Россу стало не по себе, когда он увидел, что рука Эннара устремилась к рукояти топора. Ничего не было сказано об использовании Эннаром оружия, но Росс обнаружил, что у кочевников имеется определённое представление о спортивной чести. Тулка пробился к вождю и что–то сказал ему, и Фоскар бычьим голосом рявкнул молодому соплеменнику приказание.

Рука Эннара отдёрнулась от рукояти, словно та раскалилась докрасна. Всё своё недовольство он перенёс на Росса, Эннар должен победить из гордости, а Росс — спасая свою жизнь. Они осторожно кружили, Росс следил скорее за глазами противника, чем за его руками.

На базе Росс схватывался с Эшем, а ещё раньше с крепкими и безжалостными тренерами, знатоками боя без оружия. Он вбил в своё измученное, покрытое синяками тело знание захватов и приёмов именно такого рода борьбы. Но тогда он был сыт, здоров, хорошо подготовлен. Его не били по голове и не тащили потом связанным поперёк лошади. Остаётся узнать, так ли Росс Мэрдок крепок, как он всегда о себе думал. На этот раз он побеждает — или гибнет.

Насмешки из толпы заставили Эннара первым начать действовать. Он бросился к Россу9 низко, в борцовской стойке, прижимаясь к земле. Но Росс пригнулся ещё ниже. Одной рукой он захватил горсть пыли и бросил её в лицо туземцу. Затем их тела столкнулись, и Эннар перелетел через плечо Росса и ударился о землю.

Будь Росс свеж, схватка тогда бы и закончилась. Но когда он повернулся, чтобы прижать противника, то оказался слишком медлителен. Эннар не дожидался его лёжа, и на этот раз уже на его стороне оказалось преимущество.

Рука ухватила ногу Росса над лодыжкой, и юноша, действуя, как его учили, легко поддался рывку и упал на противника. Эннар, не ожидавший столь быстрого успеха своего нападения, не был готов к этому. Росс повернулся, чтобы уйти от захвата рук со стальными пальцами, нанеся одновременно противнику удар сбоку, стараясь повторить то, что он сделал в схватке с Тулкой.

Он выдержал немало ударов, но продолжал уходить от захвата; он знал, что если позволит захвать себя в это медвежье объятие, ему придётся сдаться. Используя выученные приёмы, он продолжал сражаться, всё более отчётливо, с нарастающей паникой понимая, что его умения недостаточно. Он слишком устал. Если не подвернётся какая–нибудь счастливая случайность, он может лишь оттягивать поражение.

Пальцы соперника попытались впиться ему в глаза, и Росс сделал то, чего никогда не делал раньше: вцепился в них волчьей хваткой зубами и одновременно резко нанёс вверх удар коленом. Горячее дыхание ударило ему в лицо, Росс, напрягая последние силы, вырвался из ослабевших рук противника. Он опустился на одно колено. Эннар уже стоял на коленях, прижавшись, как готовый прыгнуть зверь. Росс рискнул всем. Он высоко поднял сведённые вместе руки и изо всех сил опустил на шею противника. Эннар лицом вниз упал в пыль, и секунду спустя Росс присоединился к нему.