Внимательно присмотревшись к четырем сыновьям короля в поисках идеального арабского правителя, Лоуренс быстро понял, что на эту роль подходили только второй и третий сыновья Хусейна — Абдалла и Фейсал. Но Абдаллу Лоуренс нашел «слишком умным». Абдалле же англичанин показался «странным созданием». А вот принц Фейсал понравился Лоуренсу с первого взгляда: «высокий, привлекательный, энергичный, почти царственный. Ему тридцать один год. Он очень живой и деятельный. Выглядит как европеец и очень похож на памятник Ричарду I в Фонтевро. Народный кумир». Лоуренс взахлеб убеждал всех, что Фейсал — «наилучший» кандидат, хотя позднее признавал, что Фейсал был хотя и храбрым, но также «слабым, невежественным — я служил ему из жалости».

Арабское восстание терпело поражение даже в Хиджазе, вотчине шерифов, и Лоуренс понимал, что несколько тысяч воинов Фейсала легко одолеет «одна турецкая рота». Но, совершая набеги на аванпосты и минируя железные дороги, арабские всадники на верблюдах могли сковать всю османскую армию. Назначенный инструктором к Фейсалу, Лоуренс сделал подобную тактику повседневной практикой, фактически создав модель современных «летучих» партизанских отрядов. Фейсал же помог Лоуренсу сделаться легендой среди арабов, облачив «в роскошную одежду из белого шелка, расшитую золотом». В своей инструкции по организации арабских мятежей (которые следовало бы внимательно почитать американским офицерам в Ираке и Афганистане XXI века) Лоуренс писал:

«Если вы будете носить арабскую одежду, носите самую лучшую. Одежда имеет большое значение у племен; вы должны носить соответствующее одеяние и чувствовать себя в нем совершенно свободно. Если они не будут возражать, одевайтесь как сам шериф».

Лоуренс не имел военного опыта; не был он и настоящим бедуином — воином, поэтом, аскетом. Но он понимал, что «весь секрет обхождения с арабами заключается в непрерывном их изучении». «Изучайте характеры арабов, их вкусы и слабости, — инструктировал Лоуренс. — Старайтесь узнать их семьи, кланы и племена, друзей и врагов. Достигайте всего, внимательно слушая и наводя справки». Сам он научился скакать на верблюде и жить жизнью бедуина. Но никогда не забывал, что сплоченность его арабской армии обеспечивала раздача крупных сумм британского золота: «это самое доходное время для племен». И даже спустя 50 лет арабы вспоминали Лоуренса, как «человека с золотом».

Кровавые сцены войны ужасали и восхищали его. «Надеюсь, это звучит весело, — взволнованно писал он после удачного набега. — Это больше похоже на любительское представление в духе Буффало Билла, и единственные, кто играет хорошо, так это бедуины». Когда один из арабов в его подразделении убил другого, Лоуренс вынужден был сам казнить убийцу, чтобы не допустить кровной мести. После очередной резни турок он надеялся: «этот ночной кошмар закончится, когда я проснусь и снова оживу. Это бесконечное убийство турок ужасно».

Лоуренс знал о секретном соглашении Сайкса — Пико и плане раздела Ближнего Востока и испытывал стыд перед арабами: «Мы вынуждаем их сражаться за нас обманом, и мне это претит». Были случаи, когда он, отчаявшись, сознательно рисковал жизнью, «надеясь быть убитым». Лоуренс описывал себя как «пробританца и проараба», при этом осуждал имперскую завоевательную политику, предпочитая видеть Аравию независимым доминионом — пусть и под британским протекторатом. «Я допускал, что уцелею и смогу разгромить не только турок на поле боя, но и свою собственную страну и ее союзников в зале совета».

Лоуренс рассказал Фейсалу о тайном договоре Сайкса — Пико и поделился с принцем своим планом противостояния. Если они не хотят допустить утверждения в Сирии французов, им следует освободить ее самим и для начала поднять боевой дух арабов, который обеспечил бы захват Сирии. И Лоуренс повел войска Фейсала в 300-мильный переход через суровую иорданскую пустыню, чтобы сделать невозможное — захватить порт Акаба.