48

Вино – тот еще наркотик. Если бы Анна не проглотила свою порцию так быстро, то, возможно, передумала бы. Неловкость во время поездки в такси неуклонно росла. Даже в лучшие времена приглашать Джеймса Фрейзера к себе было бы не лучшей идеей, но сейчас, когда они только что побывали в его доме, словно сошедшем со страниц глянцевого журнала? Она не успела прибраться!

Даже когда вещи лежали на своих местах, квартира Анны не предназначалась для осмотра. Она создавала хаос из того, что любила и в чем нуждалась. Он воплощал ее душу. Стоило ли пускать за порог Джеймса Фрейзера?

– Знаешь, квартира у меня совсем не как в кино, – шутливо сказала она, вставляя ключ в замок на облупленной двери.

– Вряд ли я испугаюсь. Мне приходилось жить в холостых квартирах во время учебы, да и потом, – сказал Джеймс. – Разве что у тебя на батарее тоже сушатся мужские трусы.

Тем не менее она с особым стыдом осознала, как тесно в коридоре, как низок потолок, какой разрозненной и неуклюжей кажется разнокалиберная мебель.

– Очень милая квартира, – любезно произнес Джеймс, когда Анна предложила гостю сесть на вылинявший красный диван и налила вина.

– Да ты шутишь.

– Что ты. Очень уютно.

В гостиной были обои творожного цвета, на стенах висели дешевые лакированные полки. Над маленьким эмалированным камином стояла в рамке репродукция оригинальной, в стиле ар-деко, обложки к «Великому Гэтсби». Анна зажгла на каминной полке чайные свечи, надеясь, что это отнюдь не выглядит провокацией. Просто она решила, что в тусклом свете комната покажется пригляднее.

– Если я продам дом, то перееду куда-нибудь попроще. Нынешний район на одну зарплату я себе позволить не могу, – сказал Джеймс, и они вежливо побеседовали о достоинствах различных районов.

Вскоре стало понятно, что оба слишком пьяны, чтобы сосредоточиться на документальном историческом фильме. Пусть у Анны было не так чисто и просторно, как у Джеймса, зато ее квартира позволяла расслабиться.

Она включила музыку и принялась рассматривать свою единственную полку с дисками. Анна подумала: типичная подборка немолодой одинокой женщины, которая получила большую их часть в качестве бесплатного приложения к «Санди мэйл». Наверное, она должна была обидеться на подколки Джеймса, но за его поддразниваниями не ощущалось никакой злой воли. Когда он шутил или смеялся над ее ответами, Анна чувствовала лишь искреннюю радость и от души веселилась.

– Даже не представляю, какие диски у тебя самого выставлены напоказ. Наверняка что-нибудь донельзя пижонское.

– У меня нет дисков, я их выкинул вместе с катком для белья. А какая твоя любимая песня? – спросил он, изучая стойку с дисками.

– «Ты любишь веселиться». Она исполнена надежды.

– Да уж. Речь в ней идет о женщине, которая охмурила электрика с огромными усами. Если бы я вдруг решил поверить в чудеса, то предпочел бы начать с чего-нибудь другого.

– Спасибо, что испортил удовольствие, – сказала Анна, откидываясь на спинку дивана.

– Можно? – спросил Джеймс, продолжая изучать содержимое полок, как гость, ищущий тему для разговора.

– Мне нечего стыдиться, – заявила Анна. – А если и есть, то я слишком горда.

– Не верю своим глазам – любовные романы? – воскликнул он, указывая на ряд тонких красных томиков, стоявших на полке на уровне лица.

– Мне нравятся любовные романы, – сказала Анна. – И я отказываюсь называть это порочным удовольствием.

– Было бы хоть удовольствие…

Джеймс вытащил одну из книг и повертел в руках.

– «Любовница лорда». «Он может с ней переспать, но она никогда не будет носить его имя!» О господи.

– Это историческая серия. Не самая рискованная.

– Слушай, я не понимаю. Ты, умная и веселая, читаешь дурацкие романы?

– Зато смешно, – ответила Анна.

Джеймс сделал скептическую гримасу, вернул «Любовницу лорда» на место, поставил бокал на каминную полку и вытащил следующую книгу. Открыв ее наугад, он зачитал вслух:

– «Жестокий взгляд лорда Хейзелмера прошелся по юному дрожащему телу Тары, как грабли по горячим угольям». Кошмар! Кто-нибудь вообще редактировал эту чушь? «Она изображала кокетку – она, простая знахарка! Ему хотелось унести ее, как викинг уносит награбленную добычу. Но этой добычей была женщина – женщина, которую он не мог сделать своей женой. Ни за что. Он хотел сделать то, что сделал бы, обретя такое сокровище, всякий мужчина, в чьих жилах течет горячая кровь, и был готов отречься от бремени титула и огромного наследства…» Бог мой, огромное наследство!.. «Он оставался мужчиной с мужскими нуждами». Мне сначала показалось, что здесь написано «ужинами». «Сними блузку», – прохрипел он. «Прохрипел», вот ужас-то! Как?! Ну-ка, я попробую еще разок: «Сними блузку!»

Джеймс произнес это чревовещательским голосом, и Анна расхохоталась так, что на глаза навернулись слезы.

– Да уж, очень смешно, ты права, – сказал он. – Правда, шутка утратит прелесть новизны задолго до конца книги. Почему женщины так любят романтику? Ева терпеть не могла цветы, шоколад и все такое, зато, когда у нее был ПМС, она смотрела эти жуткие фильмы, когда какой-нибудь парень на закате бежит за автобусом, чтобы сказать женщине, что она сделала его лучше и чище. Что тут такого увлекательного?

– Ты правда хочешь знать или задаешь риторический вопрос?

– Я правда хочу знать. И понять. Не исключено, что потом я захочу тебе помочь.

– Если только не будешь смеяться… – Анна положила на колени старую бархатную подушку и крепко обняла ее. – Все дело в шикарном жесте. Вот в какую точку бьет романтика. В обычной жизни никто не объясняется в любви так страстно. Ты просто замечаешь некоторые признаки интереса, потом оказываешься в постели, и это становится привычкой. А романтический герой говорит женщине то, что ты сама очень хочешь услышать, но никто никогда тебе это не скажет.

Джеймс кивнул.

– «Заключи меня в объятия, согрей, о нет» и все такое?

– Да. То, что привносит смысл. То, что объясняет, почему «она» так необыкновенно важна для «него». То, благодаря чему она поймет, что ее чувство разделено.

Анна не стала добавлять, что в ней самой это желание, вероятно, возникло потому, что в прошлом никто не желал быть застигнутым рядом с Аурелианой Алесси.

– После торжественной речи герой обвивает героиню своими мужественными руками, целует и уносит в замок, чтобы как следует насладиться.

– По-моему, замок здесь непременное условие, – заметил Джеймс. – Все вы хотите мужчину как на обложке. Я не вижу ни одной книжки, которая называлась бы «В постели с нищим».

– Третья справа. Да, возможно, эта женская слабость виновата в том, что я так и не встретила свою половинку, – продолжала Анна, слегка помрачнев. – У меня слишком большие ожидания.

– Нет. Ты не встретила свою половинку, потому что большинство парней придурки. Не хотел бы я быть женщиной… или геем. Хм. Да, признаю, драматический момент не удался.

Оба захихикали. Анна задумалась, есть ли в холодильнике еда.

– Э…

Джеймс вытащил закладку из книги, которую держал в руках. Это был рекламный буклет клиники косметической хирургии. Чтобы уж окончательно развеять сомнения случайного наблюдателя, Анна написала на листке время и дату консультации (которую затем отменила).

– Ой. Не надо, не смотри! – выпалила она.

В обычное время ситуация могла получиться адски неловкая, но сейчас Анна смущалась только отчасти – а отчасти смеялась над этим уморительно жалким зрелищем. Слава богу, что она напилась.

Джеймс сунул рекламку обратно.

– Хорошая сегодня погода, правда? – спросил он.

Оба вновь расхохотались.

– Честно, я ума не приложу, почему у меня нет парня, зато есть пачка любовных романов и адрес пластической клиники. О господи… – Анна задрожала от смеха и зажала себе рот подушкой. – Не хватало только одиннадцати плюшевых мишек в постели.

– Ты накачала грудь и сделала новое лицо, чтобы скрыться от ФБР?

– Нет, я просто хотела удалить родинку. Маленькое пятнышко в виде надписи «Джеймс, не суй свой длинный нос куда не следует».

– Неплохо. Можно послать фотографию в журнал и неплохо заработать. «Моя оригинальная родинка отпугивает мужчин».

Анна вытерла слезы и вздохнула.

– Если тебе так уж хочется знать – а я вижу, что хочется, – год назад я совсем упала духом и решила сделать… подтяжку груди.

Джеймс наморщил нос. Нос, который пользовался бы бесконечным спросом, если бы его изобразили в рекламной брошюре хирургической клиники.

– С какой стати? По-моему, и так неплохо.

– Не знаю… С похмелья стало досадно. Мой бойфренд в универе наговорил мне гадостей. Правда, он говорил гадости обо всем, что касалось меня, так что, наверное, не стоило обращать внимания…

Анна понимала, что детские переживания вселили в нее привычку списывать свои проблемы на внешность. Она старалась избавиться от этой склонности – и подозревала, что ее неряшливый облик отчасти был связан с искренним нежеланием уделять себе много внимания. Из переделки под названием «похудеть» грудь Анны, к сожалению, вышла не без потерь. Когда она сбросила вес, бюст словно сдулся. Анна боялась, что при взгляде со стороны ее грудь выглядит как пустой мешок, цитируя Эгги.

Настало молчание.

– Значит, ты раздумала? – уточнил Джеймс.

– Да, скорее всего.

– Отлично. Это совсем не нужно.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, если бы у тебя были настоящие проблемы, ты бы решила их бесплатно, за счет страховки. А если ты хочешь сделать платную операцию, значит, признаешь, что это просто тщеславие.

Джеймс Фрейзер выговаривает ей за тщеславие? Жизнь иногда делает странные повороты.

– А если ты думаешь, что искусственная грудь нравится мужчинам, – продолжал он, – ну, не считая твоего придурка бывшего, – поверь: им все равно.

– Ты шовинист. Считаешь, что я лезу из кожи вон, чтобы привлечь мужчину. А может быть, я стараюсь ради самой себя.

– А разве нет? Если бы твою грудь похвалил Райан Гослинг, ты бы не стала волноваться. Значит, ты хочешь сделать операцию, чтобы угодить вкусам воображаемых мужчин в будущем. Но необходимости в этом нет, ведь они существуют только в воображении.

– Вот за это спасибо.

– Ох… извини, я неправильно выразился. Я имел в виду, что их вкусы и предпочтения воображаемы. На самом деле мужчины – прямолинейные существа. Или женщина нам нравится, или нет. Мы не медлим с вынесением решения и не стремимся взвесить все «за» и «против».

– С каких пор Райан Гослинг стал экспертом по сиськам?

– Ну так покажи их мне.

– Ты серьезно?

Джеймс кивнул, вытирая глаза. Он скрестил руки на груди и откинулся на спинку.

– Ловко придумано, – сказала Анна, усмехнувшись.

– Это беспроигрышная лотерея. Ты получишь объективное мнение незаинтересованной стороны: или комплимент, или приговор. Прежде чем отказаться, вспомни, что люди, которым ты заплатишь пять штук, будут не так уж объективны.

– С ума сойти.

Интересно… Незаинтересованная сторона. Объективное мнение. И вовсе необязательно так подчеркивать обоюдное отсутствие влечения.

– Ты ведь собираешься показывать грудь посторонним людям в клинике. По-моему, никакой особой разницы.

– Да, безымянным врачам-профессионалам, а не пьяному Джеймсу.

– Ну вот, а я думал, тут-то тебя и подловил. Но предложение остается в силе, если что.

Они снова рассмеялись, и Анна подумала, что нынче вечером речь о частях тела заходила слишком часто.

Джеймс сунул книгу на место, плюхнулся на кушетку и обвел взглядом комнату.

– А что… Надо же, как странно. Погоди… – проговорил он.

Он вытянул шею и уставился в угол, на подставку старенького абажура. А потом встал и двинулся к цели, прежде чем Анна успела спохватиться.

Она протрезвела ровно за четыре секунды. И испытала такой прилив адреналина, что чуть не взмыла над полом.