Коротко и яростно взвыла сирена. Кузнечные мехи прерывали вздохами монотонное урчание. Скрежетало железо. Оглушительно грохотала железная дорога. Я лежал, вытянувшись на чем-то жестком и вибрирующем. Чувствовал направленную на меня вентилятором горячую струю прогорклого воздуха. Мои зубы стучали. В голове туманилось, дышать было тяжело. Лицо горело от жара, волосы слиплись от пота. Мучительно хотелось пить. Внутри все горело. Я уже привык к рези в глазах, к склеенным векам. Открывать их было мукой. Мне словно насыпали в них песку, а потом склеили. Все-таки я открыл глаза. Но видел не ясно, смутно. Первое, что я различил, был металлический стержень, который тянулся от пола до потолка. Я вцепился в него и поднял ватное тело. Постепенно зрение прояснилось. Я различил сиденья, граффити, раздвижные двери. И понял, я в поезде нью-йоркского метро.0