2

Такси я решил не брать. Уж больно движение плотное. Трайбека не за горами, и пробежаться — только ноги размять.

Направление — юг, МакДугал-стрит, 6-я авеню и по Бродвею до Дуэйн-стрит.

— Вы заказали столик, сэр?

Тяжело дыша, я ввалился в гастрономический ресторан, как слон в посудную лавку. Моя красная куртка и потертые джинсы смотрелись не слишком выигрышно на фоне костюмов и вечерних платьев.

— Нет, я просто хочу узнать, здесь ли моя жена.

— Я могу сходить за ней, сэр, — предложил мне администратор, продолжая смотреть на экран компьютера. — Только назовите фамилию, на какую был сделан заказ.

— Большое спасибо, но я предпочитаю сходить за ней сам.

— Но вы, сэр…

Я уже миновал входной коридорчик и вошел в основной зал.

Вечером в День святого Валентина за столами все сидели парочками.

Ресторан «Були» вообще располагал к романтическим отношениям: шикарный антураж, обволакивающая атмосфера, своды, свечи, на стенах картины с пейзажами Прованса.

Лиза сидела за столиком у мраморного камина почти что в центре зала. Нарядная, элегантная, раскованная, она тоже была здесь с мужчиной, а он сидел ко мне спиной.

Лиза заметила меня, нахмурилась, сложила салфетку и поспешила навстречу, не желая, чтобы я подошел к их столику.

— Артур! Что ты здесь делаешь?

— Мне кажется, это я должен задать этот вопрос тебе.

— Я работаю. Зарабатываю на жизнь, чтобы кормить семью.

— Ужиная при свечах в День святого Валентина? Ты что, издеваешься надо мной?

Люди за столиками умолкли. Десятки глаз недовольно уставились на нас. К нам подошел метрдотель и попросил продолжить нашу беседу в холле.

— Артур, я ни разу в жизни не праздновала День святого Валентина. Сейчас у меня деловой ужин. Прошу тебя, обойдемся без ссор.

— Не стоит считать меня идиотом. С кем ты ужинаешь?

— С Николасом Ловатуром. Он известный писатель и сценарист. Хочет дать мне роль в телесериале, который сейчас готовит для телеканала Эй-эм-си.

— Так. Значит, стоит помахать перед твоим носом ролью, и ты отправляешься в ресторан, разодевшись как шлюха.

— Я запрещаю тебе меня оскорблять.

Но я уже завелся. Я осыпал ее упреками: как она смела уходить из дома, когда ее трехлетняя дочь больна?!

Лиза тут же отмела от себя роль дурной матери:

— У Софии насморк. В феврале девяносто процентов нью-йоркских детей ходят с насморком. Зимой это нормально. Только ты не знаешь об этом, потому что тебя с нами нет.

— Ты прекрасно знаешь, что я не с вами не по своей вине. Знаешь, как меня это мучает. Знаешь, как мне тяжело жить в непрестанном кошмаре!

— И ты считаешь, что в кошмаре живешь ты один? Что я не мучаюсь и мне очень легко?

Мы ссорились, и я жадно вдыхал аромат Лизиных духов — ваниль с фиалкой. Лиза сейчас была неотразима. Стройная, гибкая, с распущенными по обнаженным плечам волосами и черным кружевом на груди. На тонких запястьях эмалевые браслеты. Думаю, не один час она провела перед зеркалом, чтобы выглядеть такой красавицей. Перед кем-то чужим. Не передо мной. Лизе всегда нужно было проверять свою власть над мужчинами. Для нее это был кислород. Барометр ее женственности. Я догадался об этом сразу, и со временем это не прошло. Но разве выбираешь, в кого влюбиться? Влюбляешься, и все. Меня огорчало кокетство Лизы. Оно меня бесило. Доводило до белого каления.

Всеми силами я старался не показать свой гнев. Я здесь всего на сутки. «Сейчас все наладится», — наивно полагал я. Но не тут-то было.

— Пойдем домой, Лиза. Дети нас ждут.

— После встречи, Артур. Я чувствую, что могу получить эту роль. И знаю, что хорошо ее сыграю.

Я потерял терпение:

— Мы видимся всего раз в году, и ты не моргнув глазом заявляешь, что предпочитаешь поужинать неведомо с кем, а не провести вечер со мной?

— Не злись. Еще каких-то пару часов, и я буду дома. Но зато я благополучно закончу все переговоры.

— Нет! Тебе нечего делать с этим типом!

Я взял ее за руку, но она вырвалась.

— Хватит выставлять меня на посмешище! Мне не нужны твои разрешения! Я не вещь! Я тебе не принадлежу!

— Пойдем домой, Лиза, а иначе…

— Иначе что? Ты меня побьешь? Потащишь домой за волосы? Бросишь меня? Ты только на это и способен, Артур! Ты всегда меня бросаешь!

Она повернулась на каблуках и пошла обратно в зал.

На пороге обернулась и кинула:

— Проклятье мое, пропащий муж!