Не можешь ты понять, что сталось вдруг со мной,

И смотришь на меня, качая головой.

Ты прав, – уж я не та, совсем не та, что прежде.

Мой звонкий смех теперь, как прежде, не звучит,

И равнодушна я к прическе и к одежде.

Как мне веселой быть! Тоска меня томит.

Так мысли спутаны, и так мечты неясны!

Хочу их разобрать, – усилья все напрасны.

Мечты меня влекут в неведомую даль,

И трудно мне сказать, о чем моя печаль.

То – думы странные и чудные мечтанья.

Сопротивляться им нет воли и желанья.

В ком кружатся они, наверное, едва ль

Захочет убежать от их очарованья!

Я думаю о том, что правды в мире нет, —

А правда для людей нужна, как нужен свет.

Я думаю о том, что без нее нет счастья,

И мы несчастны все. Не знаем мы о том,

И счастья ищем ложным и кривым путем.

Безумцы жалкие, достойные участья,

Встречаются меж нами. Мало нужно им,

Чтобы они довольны были и собою,

И светом, и людьми, и жалкою судьбою,

Им, бессердечным, свет не кажется дурным.

Их души так черствы! На братние страданья

Они глядят, холодные, без содроганья;

В пустые груди их не льются ядом злым

Ни слезы детские, ни старика стенанья.

Я знаю: прежде мир был хуже и глупей,

И люди были злы, жилося им трудней:

Разврат, коварство, месть, убийство, злоба, казни, —

Рассказы прежних дней и слушать тяжело.

Царило меж людьми бессмысленное зло,

Таилась правда, и порок не знал боязни.

Но эти дни прошли. Страдания отцов

Не вовсе без следа над миром пролетели.

Что день, то новый шаг! К заветной цели

Судьба нас двигает. Но этот путь суров,

И как еще велик безмерно он пред нами!

Как мало пройдено! И кровью и слезами

Еще заплатим мы в течение веков

За счастье правнуков, манящее веками!

Я думаю опять: настанет светлый день,

Его не омрачит завистливая тень,

И солнца яркий луч рассеет все туманы,

На правде заблестит блистательный венец,

Свободен станет мир, и счастлив наконец!

И племена, забыв измены и обманы,

Взаимную любовь в сердцах своих зажгут.

Чистейшие мечты отживших поколений, —

Услада их среди безвыходных мучений, —

Как пышный летний цвет, роскошно оживут.

За этот жданный миг все муки жизни темной,

Все тягости борьбы и доли подъяремной

С тупым отчаяньем толпы людей снесут,

И лучшие из них – с покорностию скромной.

Вспомянут внуки нас в те радостные дни, —

И тихою тоской проникнутся они.

Когда же развернет историк беспристрастный

В творениях своих картины наших зол,

Он будет сам не рад той правде, что нашел:

Насилия позор, и правды вопль напрасный,

И мрак невежества, и цепи, и бичи,

На совести людской бесчисленные раны,

Хищенья, клеветы, безбожные обманы,

Пророки распяты, и правят палачи.

Как юность пылкая, исполнена волненья,

Оплачет наши дни, дни скорби и томленья!

И старость скажет ей: – Утешься и молчи, —

Они покоятся блаженным сном забвенья.