Глава 21

Ее второй полет на «сессне» оказался не столь захватывающим, как первый. Вначале пришлось почти час дожидаться летной погоды на маленьком аэродроме округа Ноланд. Возможно, им следовало подождать подольше. В какой-то момент Донован даже заметил, что неплохо было бы вообще отложить полет. И Джефф, тоже пилот, уже было согласился с ним, но потом заметил впереди маленький голубой просвет среди облаков и подумал, что они как-нибудь справятся. Видя, как тщательно они изучают экран с прогнозом погоды в терминале, удрученно качают головами и рассуждают о «турбулентности», Саманта в глубине души надеялась, что полет все-таки отменят. Но этого не случилось. Они поднялись прямо в облака, и первые десять минут Саманте казалось, что ее вот-вот вырвет. — Держитесь! — крикнул Донован с переднего сиденья, когда маленький самолет начало швырять из стороны в сторону. Держаться? Но за что именно? Она сидела на заднем сиденье, слишком тесном даже для нее. Ее унизили, пересадили во «второй класс», и она поклялась, что никогда больше не полетит с Донованом. Капли дождя били в стекло, как пули. На высоте шести тысяч футов облака почти рассеялись, и жуткая тряска прекратилась. Оба сидевших впереди пилота заметно расслабились. У всех были надеты наушники, и Саманта, начавшая дышать нормально, слушала радио. Их «сессну» вели диспетчеры из вашингтонского отделения контроля за воздушным движением, и на той же частоте находились еще как минимум четыре самолета. Все возбужденно обсуждали погоду, пилоты просили сообщить им самые последние изменения в летных условиях. Но вскоре Саманте наскучило это слушать, а «сессна» меж тем продолжала плыть над облаками. И внизу ничего не было видно. Прошел час, и она задремала. Через два часа пятнадцать минут после вылета из Брэйди они приземлились в маленьком аэропорту в Манассасе, штат Виргиния. Там они взяли напрокат машину, купили пакет тако^[19] и ровно в час дня прибыли в новый офис «Кофер групп» в Александрии. Маршал встретил их очень тепло, извинился за скудость обстановки и отсутствие сотрудников — суббота как-никак. Маршал был страшно рад видеть дочь, особенно с учетом новых обстоятельств. Ведь она приехала в компании с известным адвокатом и, похоже, была искренне заинтересована в подаче многообещающего судебного иска против плохих парней. Он счел, что две недели, проведенные в угольной стране, пошли его Саманте на пользу. Она преобразилась. А сам он все эти годы напрасно пытался пробудить в ней столь искренний интерес к настоящей адвокатской работе. Поболтав немного о разных пустяках, Маршал сказал Доновану:

— Поздравляю с победой. Добиться такого вердикта в этих краях совсем не просто. Саманта не говорила отцу о вердикте по делу Тейтов. Два раза отправляла ему электронные сообщения, договариваясь об этой встрече, но ни словом не упомянула о судебном процессе.

— Спасибо, — ответил Донован. — Тиснули пару строк о нем в газете Роаноке. Вы, наверное, там о нем и прочитали.

— Нет, пропустил, — сказал Маршал. — Просто мы мониторим множество процессов в Интернете. Ваша история появилась там вчера поздно вечером, и я прочитал короткий отчет. Но факты, надо сказать, впечатляют. Они уселись за квадратный стол с букетом живых цветов в центре и серебряным подносом с кофейными принадлежностями. Маршал был одет как всегда элегантно — в кашемировый свитер и слаксы. На спутниках Саманты были джинсы и старые ветровки. Саманта тоже была в джинсах и свитере. Донован еще раз поблагодарил и принялся отвечать на вопросы Маршала. Джефф молчал и внимательно слушал, время от времени обмениваясь с Самантой взглядами. Она снова разлила кофе по чашкам и заметила:

— Наверное, нам уже пора.

— Хорошо, — кивнул Маршал и отпил глоток. — Но сколько мне можно узнать?

— Пока нет ничего нового, — ответила Саманта. — Я только начала копать. Как только мы узнаем больше, а я уверена, что узнаем, тут же отправлю иск о возмещении ущерба моему клиенту, заболевшему пневмокониозом.

— У «Каспер, Слейт» отвратительная репутация, — заметил Маршал.

— Они честно ее заработали, — вставил Донован. — Сам с ними сражался долгое время.

— Ознакомьте меня с этим иском. И с тактикой, если возможно. Донован вздохнул и покосился на Саманту. А потом сказал:

— Федеральный суд, возможно, в Кентукки. Или же в Западной Виргинии. Ну уж определенно не в столице штата Виргиния, потому что у них там все схвачено. Пострадавший один, Бадди Райзер, а иск будет направлен против «Каспер, Слейт» и «Лоунрок коул». Мы предъявим им обвинение в мошенничестве и заговоре, возможно, еще и в рэкете, и будем требовать возмещения штрафных убытков. Дело ясное и простое, как апельсин. На данный момент капитализация «Лоунрок коул» оценивается в шесть миллиардов долларов, к тому же они застрахованы под завязку. «Каспер, Слейт» — частная компания, и сколько она стоит, мы не знаем, но выясним. И пока будем копать, надеемся, что нароем и другие аналогичные случаи. Чем больше, тем лучше. Но если даже и нет, то всегда будем готовы передать дело Бадди Райзера на рассмотрение жюри присяжных и потребуем целое состояние в качестве возмещения ущерба. Маршал кивнул, соглашаясь, словно сам проделывал это тысячи раз. Донован умолк и спросил:

— Ну а вы что скажете?

— В целом согласен. Звучит убедительно, особенно если удастся доказать факты мошенничества и они не придумают, как отвертеться. Все выглядит законно и обоснованно. Ну и участие жюри присяжных только на руку. Вообще блестяще задумано. Коррупционная юридическая контора, где полно высокооплачиваемых адвокатов, которые скрывают улики, чтобы лишить бедняка, больного шахтера положенных ему жалких выплат. Вау! Не иск, а просто мечта любого судебного адвоката. Дело ясное и даже благородное, с огромным выигрышным потенциалом. — Он умолк, отпил маленький глоток кофе, затем продолжил: — Но прежде всего вам следует подумать вот о чем, Донован. Вы работаете один, почти без помощников, без штата и, скажем так, обладаете весьма ограниченными ресурсами. Рассмотрение может затянуться лет на пять, и все это дело обойдется вам миллиона в два, это как минимум.

— Один миллион, — заметил Донован.

— Прибавьте два и поделите. Полтора миллиона. Для вас, думаю, дороговато.

— Это так, мистер Кофер, но у меня есть друзья.

— Вперед, в компании с Маршалом. Я правильно понимаю?

— Само собой, Маршал. В Западной Виргинии есть две юридические фирмы, еще две — в Кентукки, я с ними сотрудничаю. Мы часто скидываемся, в плане денежных средств и источников, распределяем работу между собой. Нет, конечно, я понимаю, что риск велик. Вот почему мы здесь. Маршал пожал плечами, усмехнулся и сказал:

— Как раз по адресу. Воевать в судах — это мое дело. Я консультируюсь с адвокатами и людьми, дающими деньги для старта. Выступаю устроителем встреч между парнями с бабками и парнями, ведущими судебные тяжбы.

— Так вы сможете выбить один-два миллиона в качестве расходов на подготовку и ведение дела?

— Не вопрос. Вот только планка несколько занижена. По большей части для моей работы требуется где-то между десятью и пятьюдесятью миллионами. А два лимона — это запросто.

— И сколько это будет стоить нам, юристам?

— Ну, все зависит от фонда. Самое замечательное в этом иске то, что он обойдется миллиона в два, а не в тридцать. Чем меньше расходов, тем выше заработок. Полагаю, вы сможете получить где-то пятьдесят процентов от суммы возмещения.

— Никогда не просил пятьдесят процентов.

— Тогда добро пожаловать в большую лигу, Донован. В наши дни за ведение крупных процессов адвокаты меньше пятидесяти процентов не получают. Да и почему бы нет? Ты берешь на себя все риски, проделываешь огромную работу, выбиваешь из ответчиков огромные деньги. Да положительный вердикт — это все равно что золотой дождь, пролившийся на голову такого клиента, как Кадди Райзер. Бедняга пытался выбить себе какую-то жалкую тысячу в месяц. Так добудь ему несколько миллионов, и парень будет счастлив до посинения.

— Ладно, подумаю об этом. Просто никогда не брал больше сорока.

— И потом, это может затруднить поиски спонсорского фонда, если мы потребуем меньше пятидесяти. Так уж все устроено. Ладно, с деньгами вроде бы разобрались. Как насчет людей? «Каспер, Слейт» выставит против вас целую армию адвокатов, самых лучших и умных, самых подлых и изворотливых. И если вы считаете, что они лгут сейчас, можете представить, что начнется, когда под угрозой окажутся их собственные головы? На какие ухищрения они пойдут, чтоб спрятать свое грязное белье? Начнется просто грандиозная война, такую не часто увидишь, Донован.

— А вы сами когда-нибудь судились с юридической фирмой?

— Нет. Был слишком занят, привлекая к суду авиакомпании. И поверьте мне, они тоже крепкие орешки.

— Ну а какое самое крупное дело удалось выиграть? Саманта едва сдержалась, чтоб не сказать: «Хватит, перестаньте». Только этого сейчас не хватало — чтобы Маршал Кофер принялся рассказывать историю своих сражений и побед. Но вот он без всяких колебаний, сверкнув улыбкой, сказал:

— В тысяча девятьсот восемьдесят втором году в Сан-Хуане, Пуэрто-Рико, содрал с «Браниф»^[20] сорок миллионов долларов. Процесс занял семь недель. Саманту так и подмывало спросить: «Все это, конечно, прекрасно, папочка, но, может, расскажешь, по каким офшорам ты прятал деньги, чтобы мама о них никогда не узнала?» А Маршал между тем продолжал:

— Я был главным адвокатом, но всего нас было четверо, и мы вкалывали не покладая рук. Просто хочу сказать, Донован, вам понадобится высококлассная профессиональная помощь. К тому же фонд, перед тем как выделить деньги, будет очень тщательно проверять вашу команду.

— Команда, подготовка, даже сам процесс — все это мало меня беспокоит, — заметил Донован. — Я всю свою жизнь мечтал о подобном процессе. И все адвокаты, которых я собираюсь задействовать, ветераны своего дела, к тому же прекрасно знакомы с местными условиями. Это наша песочница. И членами жюри присяжных тоже будут наши люди. И остается надеяться, что судья не поддастся давлению со стороны ответчиков, будет выше этого. И что при подаче апелляции дело попадет в руки федеральных судей, а не тех, кто выбран от штата при активной поддержке угольных компаний.

— Это я понимаю, — протянул Маршал.

— Однако вы не ответили на вопрос, — резко, почти грубо заметил Джефф. — Сколько мы должны отдать в обмен на получение средств из фонда? Маршал окинул его недружелюбным взглядом, затем привычно улыбнулся и сказал:

— Все решаемо. Торг вполне уместен. Это моя работа — организовать сделку, но должен предупредить: по моим прикидкам, фонд, который я имею в виду, запросит четвертую часть от доходов адвокатов. Сами понимаете, невозможно предсказать, как поведет себя жюри присяжных, а потому невозможно предсказать, сколько получат адвокаты. Если присяжные определят сумму возмещения, скажем, в десять миллионов, а расходы составят два, тогда вы поровну поделите восемь со своим клиентом. Он получает четыре миллиона, вы тоже четыре. Фонд забирает четвертую часть этой суммы, вам достается все остальное. Не слишком выгодная сделка для фонда, но лучше хоть что-то, чем ничего. И вы при своих пятидесяти процентах. Так что, думаю, нет нужды, ребята, объяснять вам, что, чем выше будет сумма возмещения, тем лучше. Лично я считаю, что десять лимонов — это маловато. Прямо так и вижу, как возмущены деятельностью «Каспер, Слейт» и «Лоунрок коул» присяжные, как они жаждут крови этих мерзавцев. То, что он говорил, звучало вполне убедительно, и Саманта напомнила себе, что однажды отец получил от присяжных просто огромную сумму.

— И кто же эти люди? — спросил Донован.

— Инвесторы, разные другие фонды, в том числе хеджевые, владельцы частного капитала, да кто угодно. Среди них поразительно много выходцев из Азии — поняли, насколько выгодная это игра. Они просто обалдевают при виде нашей системы гражданских правонарушений и одновременно очарованы ею. И еще им все время кажется, что они что-то упускают из виду. Есть у меня несколько знакомых адвокатов, удалившихся на покой и сколотивших в свое время немалые состояния. Они чувствуют себя в тяжбах, как рыба в воде, не боятся рисков. Так что вполне пригодны для этого дела. Донован смотрел неуверенно.

— Извините, — сказал он. — Но все это для меня внове. Я, конечно, слышал о таких фондах, но никогда не имел с ними дел.

— Обычный старомодный капитализм, — пояснил Маршал, — но для нас в самый раз. Теперь адвокат, защищающий интересы истца и не имеющий своих денег, вполне может выступить против корпоративных мошенников и выйти из этого боя победителем.

— Но они предварительно знакомятся с делом и прикидывают, каков может быть исход?

— Вообще-то это моя работа. Я консультируюсь с обеими сторонами — и с фондом, и с главным юристом процесса. И, опираясь на то, что говорила мне Саманта, а также просмотрев соответствующие материалы, и особенно учитывая вашу возросшую репутацию, не сомневаюсь, что смогу рекомендовать заняться этим делом одному из своих фондов. Получить одобрение на выдачу одного-двух миллионов можно в короткий срок, и вы, как говорится, в деле. Донован взглянул на Джеффа, тот, в свою очередь, покосился на Маршала и спросил:

— А вы, будучи в лучшей своей форме, взялись бы за это дело, мистер Кофер?

— Даже и глазом бы не моргнул. У крупных юридических фирм обычно самые паршивые защитники, особенно если поймать их с поличным. Донован спросил Саманту:

— Как думаете, сам Бадди Райзер готов к такому процессу?

— Понятия не имею, — ответила она. — Все, что он хочет, это получить положенные ему выплаты за прошлое и настоящее. Мы еще не обсуждали с ним такой иск. Вообще-то он даже не знает о том, что я накопала в его медицинских отчетах. Хотела встретиться и поговорить с ним об этом на следующей неделе.

— Ну а что подсказывает ваш внутренний голос?

— Как он может подсказывать что-то, о чем я не знаю?

— Так да или нет?

— Да. Он боец. Они прошли по улице до спортивного паба с пятью телевизионными экранами — на всех демонстрировался бейсбольный матч с участием команды местного колледжа. Донован когда-то играл за Виргинский технологический, а потому был самым рьяным фанатом из всех и с интересом следил за счетом. Они заказали пиво и подошли к столику. Официант принес и поставил перед каждым по высокой кружке. Маршал сказал Доновану:

— Вчера поздно вечером в Интернете вдруг всплыло ваше имя. Я просматривал случаи загрязнения окружающей среды в угольных районах — прискорбно признаться, но именно так я провожу свободное время. Нет чтоб почитать хорошую книжку. Ну и наткнулся на сообщение о сбросе шлама в пруд в районе горы Пек, а потом о раковом кластере в долине Хаммер. Если верить статье в местной чарлстонской газете, вроде бы вы какоето время расследовали это дело. Удалось хоть что-то нарыть? Донован взглянул на Саманту, та отрицательно помотала головой. Нет, не говори ему ни слова. И Донован ответил:

— Мы все еще занимаемся расследованием, говорим с людьми. Собираем подписи потенциальных клиентов.

— Но клиент — это означает исковое заявление, разве не так? Нет, я вовсе не собираюсь лезть в это дело, просто любопытствую. Много пострадавших, весьма перспективно с финансовой точки зрения. Да и эта фирма, «Крулл майнинг», похоже, настоящий монстр.

— Очень хорошо знакомая мне фирма, — не удержался Донован. Ляпнул, что называется, не подумав. Он не имел никакого намерения делиться с Маршалом Кофером информацией по делу, которое приберегал для себя. Когда стало очевидно, что говорить он больше на эту тему не будет, Маршал заметил:

— Просто знаю два фонда, которые как раз специализируются на делах, связанных с токсичными отходами. Весьма перспективная область, скажу я вам. Саманту так и подмывало спросить: «О, папа, неужели во всем надо искать перспективу?» А потом она вдруг подумала: да ведь это просто идеальное сочетание! Донован Грей и его шайка, имеющая доступ к настоящему сокровищу — раздобытым нечестным путем документам, некогда принадлежавшим «Крулл майнинг», и «Кофер групп» — банда лишенных лицензий адвокатов, которые, стоит им вступить в игру, будут трактовать закон в нужном им направлении. Это с одной стороны. А с другой — «Крулл майнинг», угольная компания с худшими показателями норм безопасности в истории США, владелец которой — самый опасный из русских гангстеров, входящих в ближний круг Путина. А посередине уворачиваются от пуль несчастные люди из долины Хаммер, которых выманили из трейлеров, вынудили пуститься в эту авантюру под названием «борьба за возмещение ущерба». Их назовут пострадавшей стороной, начнут выбивать для них миллиарды долларов. А на деле несчастные получат по тысяче баксов, которые потратят на сигареты и лотерейные билеты. Вот это да! Саманта сжимала в руке кружку пива и снова взмолилась об одном: чтобы судьба избавила ее от серьезных судебных тяжб. Она следила за бейсбольным матчем сразу на двух экранах и никак не могла понять, кто же выигрывает. Кофер меж тем рассказывал историю о двух реактивных самолетах — один из Кореи, другой из Индии, — которые в 1992 году столкнулись над аэропортом Ханоя. Ни одного выжившего, граждан Америки на борту не было; что не помешало Маршалу выдвинуть иск в Хьюстоне, где члены жюри присяжных были привычны к громким делам и гигантским суммам возмещения ущерба. Рассказ этот совершенно заворожил Донована, Джефф тоже слушал, но с меньшим интересом. Маршалу было достаточно этих слушателей. Саманта наблюдала за происходящим со стороны. Выпив еще по одной кружке пива — на этот раз угощал Донован, — они вернулись в офис ее отца, где и распрощались. Саманта заметила, что облака рассеялись, выглянуло солнце. Оставалось надеяться, что обратный полет пройдет гладко и видимость будет нормальная. Она чмокнула отца в щеку и обещала вскоре позвонить.