Глава 8

Когда я оказался в ресторане «Лёд», улица Казанская, дом 2, то сразу понял, почему его так назвали и почему жирная хабаровская морда посоветовал мне потеплее одеться. Здесь почти все было высечено изо льда: стены, потолок, пилястры, колонны, и здесь властвовал конкретный «минус»: я будто оказался в гигантском холодильнике, причем в морозильном отделении. Студеный воздух пронзил мои прокуренные легкие, и я даже закашлялся. «Интересно, — замечтался я, — а что если отрубить им электричество? Вот хохма будет, когда весь этот выпендрежный концептуализм стечет к ногам и превратится в обыкновенную неликвидную лужу! Впрочем, ребятки, наверняка запаслись электрогенераторами…»

Я с раздражением швырнул за вход триста целковых и, осторожничая, ступил на экстравагантную лестницу, имитирующую ледяную поверхность. Войдя в полумрак ресторана, я огляделся, с трудом утаивая изумление.

Я очутился в натуральном ледяном царстве, где самым чудесным образом падал снег, где меня обступали могучие ледяные теснины, где сложные формы стен, перегородок и колонн удачно копировали природную пластику глыб льда, да еще и подсвечивались люминесцентными лампами с претензией на эффект северного сияния. Весь интерьер, включая светильники, изваяли изо льда, причем руками профессиональных скульпторов и, скорее всего, по предварительным эскизам дорогого архитектурного бюро. Иллюзия была безусловной. Я расстроился: от талантливых идей, если они чужие, меня всегда выворачивает. Да что я — сама Снежная королева, и та, наверное, весь маникюр изгрызла б от зависти! «Содрали, черти, с какого-нибудь европейского ресторана!» — успокоил я себя.

Г. Хабарова я нашел за ледяной барной стойкой. Он — крупный, цельный, словно выточенный из основания кряжистого древа — властным движением поправлял на плечах тонкий плед и потягивал из ледяного бокала какую-то красно-зеленую блевотину. Рядом блуждал скучающим взглядом по лицам посетителей Вадим — Xm/41/4-, его бессменный водитель-телохранитель, — тоже с какой-то хренью в бокале. Стареющему вместе со своим боссом Вадиму, судя по его тоскливому виду, давно наскучила эта незамысловатая работа.

— Ты зачем моих ребятишек обидел? — зловеще бросил Хабаров, не подав руки, даже не посмотрев в мою сторону. — На косарь их нагрел! Сбежал, как законченный поганец! А ты подумал о последствиях?

— Николай Александрович, я не хотел… Я испугался… Они меня били, унижали!

Вадим ехидно усмехнулся.

— Били? — У Хабарова от удивления отвисла толстая нижняя губа. — Не может быть!

Он оборотился ко мне своим мясистым лицом — и тяжелым гипнотическим взглядом всмотрелся чуть устало и мудро в мой утомленный алкоголем, сексом и сердечной недостаточностью фейс.

Что на уме у этого раскормленного агронома поля чудес, этого вездесущего и непредсказуемого, как вирусный маркетинг, энцефалитного клеща? Я знал, что Хабарова следует опасаться значительно больше, чем падения индекса ММВБ или жены. К примеру, Игорь Сикорский — один из мастодонтов российской рекламы (я с ним как-то набухался на рекламной тусовке) — однажды отказался уступить хабаровской фармацевтической фирмешке брандмауэр на Садовом кольце и в итоге был найден в лесу, в сугробе, с перерезанным горлом. Я, конечно, ничего не утверждаю…

Рафаэль:

— Не верите?!

Я поспешил сорвать с плеч пиджак, задрал футболку и предъявил бизнесмену ободранную спину.

— Сначала меня сбросили со второго этажа в бассейн, а потом в септике чуть не утопили! — прокомментировал я. — И еще они в меня стреляли!

Жуликоватый бармен с серьгой в ухе приподнял домиком черные густые брови. Отвратительные девушки на танцполе, выглушившие, верно, по ведру здешних коктейлей, взялись надо мной угорать.

Хабаров стрельнул глазками по сторонам и зашипел на меня:

— Оденься, замерзнешь!

Я заметил на его запястье усыпанные бриллиантами золотые часы «Rolex» с леопардовым ремешком (Если завтра вы будете выступать в ООН, у вас на руке — часы «Rolex»). Бог его знает, сколько такие «котлы» могут стоить, — десять тысяч долларов, пятьдесят, сто?

Я поспешил последовать его совету и тут действительно почувствовал, что начинаю коченеть.

— Я больше десяти минут в этом морге не продержусь, задубею! — сказал я.

— А нам больше и не понадобится! — хладнокровно цыкнул слюной Хабаров. — Выпей что-нибудь — согреешься!

Я заказал «Рыжую собаку» — самбука с текилой и соусом табаско — сделал глоток этой гадости, и меня тут же передернуло, а затем прошибло по полной. Из глаз брызнули слезы. Бармен прикусил губу, чтобы скрыть улыбу.

Хабаров:

— Деньги принес?

Он говорил уравновешенно, но явно находился под высоким напряжением.

— Нет… Николай Александрович, дайте мне еще хотя бы месяц! Я прошу вас, у меня катастрофическая ситуация! В течение тридцати дней я все отдам с процентами. Честное слово!

— Месяц? — оскорбился мой собеседник и бросил Вадиму: — Ты слышал? Месяц! Ты меня, дорогой Рафаэль, за куропатку, что ли, здесь держишь?!

Куропатка?! Мне стало ясно: я только что подпалил бикфордов шнур к хабаровскому взрывному характеру; я почти слышал, как шипит и искрится огнепровод… Перед моим внутренним взором возникла перспектива унылого леса, усыпанного опадающей листвой, а затем в воображении возник Хабар, писающий на мой бездыханный труп… Я глянул на пьяных красоток, которые продолжали беситься на танцполе, и от безысходности улыбнулся им и помахал ладошкой. Одна из кикимор показала мне язык.

— Вы знаете, Николай Александрович, как я вас уважаю! — выдал я со страстью в интонации и залпом прикончил «Рыжую собаку». — Вы для меня самый настоящий авторитет! («Вот черт, какую глупость сморозил!») То есть вы для меня как отец! Я вам очень благодарен за все! Если б не вы…

— Оставь эти холостые прогоны для своих тупорылых домохозяек! — прервал меня Хабаров, не без жестикуляции. — Какого лешего ты опять пустой нарисовался?

— Поговорить!

Я трусливой рукой прикурил сигарету.

— Мне нужны не слова, их на хлеб не намажешь, ими даже задницу не подтереть! Мне нужны ДЕНЬГИ! Ты слышишь меня? ДЕНЬГИ!

Я почувствовал, что огонь внутри него уже подбирается к некоему детонатору и сейчас жахнет так, что от этой бутафорской забегаловки останется лишь воронка, а ледышки вперемешку с моими окровавленными молекулами разлетятся по всей Московии…

Рафаэль:

— Хорошо, я привезу вам деньги! Сегодня до двенадцати!

Я подозвал пальцем официанта и попросил приказным жестом повторить выпивку.

— Отлично! — прищурился Хабаров.

— Только после этого мне придется закрыть офис, распродать по дешевке склад и распустить народ! Мы с вами сотрудничаем несколько лет, и я, конечно, во многом состоялся благодаря вам, но, полагаю, наша совместная деятельность была ВЗАИМОвыгодна. Если вы категорически настаиваете на том, чтобы я с вами рассчитался именно сегодня, вам больше никогда не удастся на мне заработать! Потому что я стану нищим!

— Я это как-нибудь переживу! — мой кредитор отмахнулся от табачного дыма, который я нечаянно пустил в его сторону. — Что же ты? Говоришь — сердце, а пьешь и куришь?

—  Человек, который не курит и не пьет, поневоле вызывает вопрос: а не сволочь ли он? — процитировал я ему А. П. Чехова (1860–1904). — Это что у вас за такое?

Я обратил внимание Хабарова на синюю коробку в форме книжицы, которая лежала перед ним на барной стойке. На ней внушительным шрифтом было начертано:

А ниже весьма соблазнительная и всем довольная фифа в бикини лепила на свою тугую ягодицу какой-то отстойный пластырь. Она была похожа на Марину…

Когда я решил превратить свое РА «Lions creative» в телемагазин, я не предполагал, насколько это обременительно. Вскоре выяснилось, что для открытия дела мне требуется, помимо желания, никак не меньше ста тысяч американских. Пятьдесят тысяч потребовал г. Миронов, как бы в залог, десять тысяч — Расторгуев на съемку рекламного ролика, и т. д. и т. п. Я провел ревизию в своих карманах и насчитал пятьсот долларов с мелочью и четыре завалившихся за подкладку фисташковых орешка… За помощью я обратился к одному из своих рекламодателей — Хабарову Н. А., человеку сложному, мафиозному, на рекламном обслуживании которого можно было заработать в лучшем случае только геморрой. Оказалось, что вышеназванный папик (для своих — Хабар) активно ссужает деньги под проценты всем желающим, без всякого заклада, только рассчитывайся вовремя. И не будет никаких проблем! В дальнейшем я частично возвращал деньги, брал еще, набегали проценты, валюта дорожала, время летело, не разбирая дороги, будто его оседлал лихой наездник и хлестал изо всех сил по вислому крупу. Очень быстро и совершенно незаметно мой кредит раздулся до $300’000, и в один тяжелый понедельник Хабаров разродился: попросил меня в дружеской форме с ним рассчитаться «под ключ» и по доброте душевной дал мне целых несколько месяцев…

Хабаров:

— Это? — Он рассеяно протянул мне упаковку с девушкой в бикини. — Это «ДиЕТПЛАСТ»— новый продукт. Только что самолетом получил. У моего товарища в Штатах целый завод по производству биодобавок и всякой всячины. Хотим его в России попробовать. Раскидаем по аптекам, дадим рекламку в Интернете. Как думаешь, пойдет?

Я покрутил коробку в руках, затем распечатал. Внутри находилась пачка пластырей, упакованных как дорогие презервативы, и буклетик с инструкцией к применению и рекомендациями в области диетологии.

— Это тридцатидневный курс похудения, — объяснил Хабаров. — Лепишь пластырь на проблемное место и худеешь.

— А что такого в этом пластыре? — удивился я. — Он что, волшебный?

— Читай, Рафаэль, там все по-русски написано…

Телохранитель Вадим зевнул, в последний момент прикрыв рот рукавом.

— Гомеопатический пластырь… содержит экстракт водорослей фукус везикулозус… — процедил я сквозь зубы, вчитываясь в строчки на обратной стороне упаковки. — Стимулирует предстательную железу… активирует метаболизм жиров… эффект начинается с момента приклеивания к коже… существенное снижение массы тела достигается в течение двух месяцев…

— Ну как? — придвинулся Хабаров. — Что скажешь?

Я уже ощущал себя пингвином, в данную минуту мне хотелось только одного — поскорее покинуть этот Северный полюс.

«Товар — полное говно! Какой смысл заниматься такой пургой? По стране гуляют тысячи биодобавок, и как минимум половина из них обещает мгновенное похуд ание… или похуд ение — не знаю, как правильнее сказать. Только такой старый трухлявый пень, как ты, мог позариться на это америкосовское фуфло! Одумайся, недотепа!» — мысленно ответил я.

Рафаэль:

— На самом деле — чумовой товар!

— Правда?! — обрадовался Хабаров.

— Скажу больше, — воодушевился я, обеими руками ухватившись за перемену в настроении моего vis-a-vis. — Это самый настоящий телемагазинный продукт. По-хорошему его бы надо к нам, на телевизор! Ну да ладно… — Я вернул коробку Хабарову и внушительно опечалился.

— Рафаэль, а может, тебе действительно им заняться? Снимешь ролик, раскрутишь на всю страну? — Хабаров обернулся к своему адъютанту: — А, Вадим? Ты как?

Телохранитель с трудом выплыл из своих сугубо личных мыслей:

— Нормально. Если он замутит всю тему за свой счет…

— Смотри, — Хабаров изобразил руками и пальцами какую-то объемную бессмысленную фигуру. — Через две недели мы получаем из Штатов пятьдесят тысяч упаковок «ДиЕТПЛАСТа». Я тебе буду поставлять его, скажем, по пять долларов за единицу. Вдруг получится? Идет? Рафаэль, не молчи!

— Во-первых, пять долларов — слишком дорого, — откликнулся я после весомой мыслительной паузы. — Во-вторых, мне потребуются серьезные вложения. Надо снять профессиональный спот, желательно с какой-нибудь грудастой знаменитостью, закупить эфир… А как же мой долг, Николай Александрович? В сложившейся финансовой обстановке мне нет никакого резона зачинать новый глобальный проект, я не самоубийца!.. Хотя товар отличный, как раз для нашей телеаудитории.

Хабаров насупился, застучал указательным пальцем по барной стойке, отбивая незамысловатый ритм.

— Если ты возьмешься, я отсрочу тебе долг и подкину еще тысяч пятьдесят, без процентов, — пообещал он.

— Ну не знаю… — почесал я за ухом.

— Николаич, он совсем оборзел! — взбунтовался Вадим. — Надо было просто отобрать у него дачу и утопить в дерьме! Я б на месте Данилы…

— Подожди! — осек его Хабаров. — Рафаэль, соглашайся, у тебя нет другого выхода!

— Хорошо! — наконец выдавил я, бесповоротно раздавив в пепельнице окурок. — Только у меня есть допусловия. Вы не должны поставлять «ДиЕТПЛАСТ»никому, кроме меня. Хотя бы в одной аптеке увижу, сразу перекрою эфир. Кроме этого, вы будете отгружать мне товар с отсрочкой платежа и по три доллара, а не по пять. И еще: Данила и Руслан больше меня не трогают, а их штукарь я оставлю себе в качестве компенсации за побои и моральный ущерб.

Вадим поперхнулся от такой наглости:

— Нездоровая канитель!

Хабаров приказал ему угрожающе-твердым взглядом помолчать.

— Как ты думаешь, сколько коробок мы сможем слить через телевизор? — поинтересовался он почти заискивающим тоном. — Ну примерно?

— Товар мощный, масштабный. Я чувствую в нем скрытый взрывной потенциал. Если в идеале, то от миллиона штук…

Внутри себя под толстым слоем непроницаемого грима из всех моих масок и лживых уверток я уже танцевал лезгинку, хотя со стороны по-прежнему оставался этаким зыбким и побито-удрученным.

— Ладно, по рукам! — выдохнул старый вампир. — Только не подведи меня, чудило! Не доводи до греха!