ЛЕБЕДИ В БУХТЕ ЙЕЛЬСТАВИКЕН

Самое надежное прибежище для водоплавающей птицы на всем озере Меларен — это бухта Йельставикен в глубине залива Экольсундсвикен. А залив этот, в свою очередь, ответвляется от другого залива, Норра Бьеркёфьерден, одного из самых больших и длинных заливов, которым озеро Меларен вдается на востоке в сушу провинции Упланд.

Бухта Йельставикен — мелководна, с отлогими берегами и такими же густыми зарослями тростника, как на озере Токерн. Хотя бухту и не сравнить по величине с этим прославленным птичьим озером, все же и здесь птицы находили великолепный приют, потому что уже много-много лет назад бухта Йельставикен стала заповедной. Она давно была пристанищем многочисленного лебединого племени, и нынешний владелец расположенной неподалеку усадьбы Экольсунд, где в старину живали короли, запретил охоту в заливе, чтобы не спугивать лебедей и не очень их беспокоить.

Лишь только Акка получила весть о том, что лебединый народ нуждается в ее помощи, она поспешила в Йельставикен. Прилетев туда вместе со стаей вечером, она тотчас увидела, сколько бед причинило в бухте наводнение. Порывистый ветер сорвал с мест большие лебединые гнезда и разогнал их по заливу. Одни гнезда уже совсем разрушились, другие опрокинулись, яйца же из них вывалились и блестели на дне бухты.

Сами лебеди собрались станицей у восточного берега, который был лучше всего защищен от ветра. Хотя они сильно пострадали от наводнения, гордые птицы старались не выказывать своего горя.

— Не надо отчаиваться, — повторяли они. — В бухте хватит тростника и стеблей водяных растений. Мы скоро соорудим себе новые гнезда.

Никому из них и в голову не приходило звать на помощь чужаков, и они даже не подозревали, что Смирре-лис послал за дикими гусями.

Лебедей в бухте было видимо-невидимо — много сотен, не меньше, — и располагались они в строгом порядке, по возрасту, чинам и званиям: молодые и неопытные — с края, старые и мудрые — чуть подальше, ближе к середине круга. В самой же середине бухты разместились Дагаклар-Яснодень — лебединый король и Снефрид-Снегомира — лебединая королева, — самые старшие в стае. Большая часть лебединого племени была их потомками.

Яснодень и Снегомира могли бы немало порассказать о тех днях, когда лебеди их рода были домашними птицами, обитавшими во рвах и прудах замков Швеции. Но одна лебединая чета вырвалась как-то из плена и поселилась в бухте Йельставикен; от этой-то четы и пошли все лебеди, которые гнездились здесь. Нынче дикие лебединые племена можно было встретить и во многих других бухтах и заливах озера Меларен, и даже в озерах Токерн и Хурнборгашён в Вестеръётланде. И все эти новопоселенцы прибыли из бухты Йельставикен, так что лебеди, населявшие бухту, очень гордились тем, что род их столь приумножился и расселился по разным озерам.

Дикие гуси опустились на воду у западного берега, но Акка, не желая терять ни минуты, тотчас направилась со стаей к противоположному берегу, к лебедям. По правде сказать, гусыня была крайне удивлена тем, что лебеди послали за ней. Она сочла это за великую честь и готова была сделать для лебедей все, что только в ее силах.

Подплывая к лебедям, Акка на мгновение остановилась, чтобы поглядеть, ровно ли держат строй ее гуси, соблюдают ли должные промежутки между собой.

— Держитесь прямее! — напомнила она. — Не глазейте на лебедей так, будто вы никогда в своей жизни не видели ничего красивого. И не обращайте внимания на их слова, что бы они ни говорили!

Не впервые наведывалась Акка к старой королевской чете, и лебеди всегда выказывали ей уважение, подобавшее такой бывалой, много путешествовавшей и почтенной птице, как Акка. Но ей было не очень-то по душе плыть среди всех этих лебедей, которые окружали короля и королеву. Рядом с лебедями Акка всегда чувствовала себя такой маленькой, серой и невзрачной, а тут еще кто-нибудь из них непременно начинал отпускать колкости по поводу всякого там серенького нищего люда. И тогда разумнее всего было делать вид, будто ничего не слышишь.

На сей раз все шло на удивление хорошо. Лебеди молчаливо расступались, и дикие гуси словно плыли по улице, окаймленной большими белоснежными птицами. До чего же они были красивы, когда надували крылья, точно паруса, желая покрасоваться перед чужаками! Против обыкновения, они не сказали о гусях ни единого колкого слова, и Акка была крайне удивлена.

«Яснодень, видно, узнал про их дерзости и велел им держаться учтиво», — подумала гусыня-предводительница.

Но вот лебеди, изо всех сил пытавшиеся соблюсти приличия, увидели белого гусака, замыкавшего вереницу диких гусей. В один миг учтивости их как не бывало. Поднялся страшный шум, раздались удивленные и злые возгласы.

— Это еще что такое? — воскликнул один из лебедей. — Никак дикие гуси обзавелись белыми перьями?

— Уж не воображают ли они, будто белые перья помогут им стать лебедями?! — раздались со всех сторон крики.

Лебеди вопили звонкими, сильными голосами, перебивая друг друга. Им невозможно было объяснить, что перед ними — обыкновенный домашний гусак, который пристал к стае диких гусей.

— Верно, это сам гусиный король плывет! — презрительно шипели они.

— Нет, какая наглость!

— Это не гусь! Это всего-навсего домашняя утка!

Большой белый гусак, помня наказ Акки — не отвечать, что бы лебеди ни говорили, старался делать вид, будто ничего не слышит. Стиснув клюв, он изо всех сил работал лапами. Но все напрасно! Лебеди становились все более и более дерзкими.

— А это еще что за лягушонок у него на спине? — спросил один из лебедей.

— Они, верно, думают, мы не видим, что это лягушонок, хоть он и одет как человек.

Даже лебеди из дальних рядов, только что чинно лежавшие на воде, устремились на эти крики, тесня друг друга. Началась беспорядочная толчея и давка. Каждый старался пробиться вперед, чтобы взглянуть на дикого белого гусака.

— Ишь какой — примазывается к лебедям! Постыдился бы!

— Да он такой же серый, как и остальные! Просто он окунулся в ларь с мукой на крестьянском дворе!

Акка уже подплыла к лебединому королю и только собралась спросить, что за помощь ему нужна от нее, как вдруг Яснодень заметил волнение среди своего народа.

— Это еще что такое? Разве я не велел им быть учтивыми с гостями? — с недовольным видом спросил он.

Снегомира — лебединая королева поплыла наводить порядок среди подданных, а Яснодень снова повернулся к Акке. Но Снегомира тотчас же вернулась, необычайно взволнованная.

— Почему ты не заставишь из замолчать? — крикнул лебединый король,

— Там — дикий белый гусь! — отвечала Снегомира. — Какой позор! Стыдно смотреть на него! Не удивительно, что лебеди злятся.

— Дикий белый гусь? — переспросил Яснодень. — Чепуха! Быть того не может! Ты, верно, ошиблась.

Давка вокруг Мортена все усиливалась. Акка и другие дикие гуси пытались подплыть к нему, но их толкали то туда, то сюда, и они никак не могли пробиться к гусаку.

Тогда старый лебединый король, самый сильный из всех, быстро поплыл вперед и, расшвыряв лебедей в разные стороны, проложил себе дорогу. Увидев и в самом деле белого гусака, он разгневался не меньше других. Шипя от злости, он ринулся прямо на Мортена и выдрал у него несколько перьев.

— Ишь как вырядился! Я отучу тебя, дикий гусь, являться к лебедям в таком виде! — крикнул он.

— Лети, Мортен-гусак, лети прочь, лети прочь! — воскликнула Акка; она поняла, что лебеди выдернут все перья у белого гусака.

— Лети прочь, лети прочь! — кричал и Малыш-Коротыш.

Но лебеди так зажали гусака между собой, что он не мог взмахнуть крыльями. Со всех сторон к нему тянулись крепкие лебединые клювы, грозившие общипать его до последнего перышка.

Мортен-гусак защищался что было сил. И даже давал сдачи. Дикие гуси тоже ввязались в драку. Кончилось бы все это печально, если бы совершенно неожиданно не подоспела помощь.

Маленькая птичка, горихвостка, заметила, что диким гусям приходится туго, что лебеди их одолевают. И она издала пронзительный призывный клич. Так кричат мелкие пташки, когда нужно прогнать ястреба или сокола. Не успела она крикнуть и три раза, как быстрокрылые пичужки со всей округи мигом слетелись в огромный шумный рой и поспешили к бухте Йельставикен.

Эти крохотные слабосильные пташки тучей кинулись на лебедей. Они оглушали их своими пронзительными голосами, непрестанно порхали у них перед глазами, так быстро трепеща крыльями, что у лебедей кружилась голова; но больше всего они выводили их из себя своими криками:

— Позор, позор вам, лебеди! Позор, позор вам, лебеди!

Нападение пташек длилось всего несколько мгновений, но когда их рой рассеялся и лебеди опомнились, они увидели, что дикие гуси уже в воздухе и летят на другой берег бухты.