Бури и вьюги печальной зимы улетели с эфира,

Вновь улыбнулась весне цветоносной румяная Ора^[498],

Мрачное поле украсилось бледно-зеленой травою,

Вновь дерева, распускаясь, младыми оделись листами.

Утро, питатель цветов, мураву напояет росою;

Луг засмеялся угрюмый, и роза на нем заалела.

Звонкой свирели в горах раздалися веселые звуки;

Белое стадо козлят пастуха забавляет играньем.

Вдаль по широким валам мореходец отважный понесся;

Веяньем легким зефира наполнился трепетный парус.

Все торжествует на празднике грозделюбивого Вакха,

Веткой плюща и лозой виноградной власы увивая.

Делом своим занялись из тельца происшедшие пчелы^[499]:

С дивным искусством и пламенным рвением в улье слепляют

Белые, медом златым и душистым текущие соты.

Яркие клики и песни пернатых несутся отвсюду:

С волн алькионы стенанье, чирликанье ласточки с кровли,

Крик лебединый с реки, соловьиные свисты из рощи.

Если ж и листья приятно шумят, и поля расцветают,

Голос свирели в горах раздается и р'eзвится стадо,

Вдаль мореходец плывет, Дионис заплясал от восторга,

Весело птицы поют и трудом наслаждаются пчелы, —

Можно ль весною певцу удержаться от радостных песней?