Глава 16

Музыкальный шок

Перед тем как перейти к рассказу о новых проектах, я обязательно должен рассказать про свой музыкальный бизнес – магазины «MusicШок» и звукозаписывающую компанию «Шок Рекордс».

В Сибири музыка – одно из немногих доступных развлечений, и ещё до армии я стал самым настоящим меломаном. Мы слушали все пластинки фирмы «Мелодия», иногда выпускавшей альтернативную музыку – «Браво» с Жанной Агузаровой, «Август» или «Круиз».

Иногда до нас доезжала музыка из Европы: помню, мой старший товарищ Сергей съездил в Будапешт и привёз оттуда пластинки Pink Floyd, Ottawan и др. Это был шок. А в армию в 1986 году я уходил под Bad Boys Blue и Modern Talking…

На службе одним из самых больших ограничений, помимо отсутствия шоколада в нужных количествах, была невозможность иметь магнитофон и слушать музыку. Иногда из-за ограды донесётся откуда-то музыка – например, новый альбом Юрия Лозы – и ты стоишь, слушаешь… Мечтаешь о свободе и лучшей жизни. Зато со мной служили ребята, виртуозно игравшие на гитаре что угодно: и «Кино» (часто пели про «Алюминиевые огурцы на брезентовом поле»), и «Аквариум». Очень любили петь песню группы «Форум» с Виктором Салтыковым «Островок». Перед сном нам давали час свободного времени, и гитара с успехом заменяла магнитофон.

Промоутер Евгений Финкельштейн, вокалист Depeche Mode Дэвид Гэхан и я

Когда я приехал в Питер, то сразу окунулся в его музыкальную культуру. Ходил на концерты «Кино», «Наутилуса Помпилиуса», «Бригады С», «Поп-механики»… Иногда удавалось пообщаться с музыкантами, а в начале 1990-х я дрался в метро после дискотеки «ЛИС'С»… Привет предпринимателю Сергею Лисовскому.

В общем, с музыкой никогда не расставался. И когда появился «Техношок», один из наших продавцов, меломан Костя, сказал: «Олег, люди покупают DVD-плееры и магнитофоны, спрашивают диски, а у нас их нет». Я подумал и решил открыть музыкальный магазин. Как назвать? Конечно, «МusicШок». Мы нашли квартиру на улице Восстания и стали обивать пороги Смольного, чтобы перевести её в нежилой фонд. Получилось! Завезли из Америки лучшее оборудование, купили программное обеспечение и кучу дисков и назначили открытие магазина на 23 марта 1996 года.

В тот день в Питер приехали Алла Пугачёва и Филипп Киркоров, которые были тогда на гребне популярности. Я договорился с ними за смешные, по нынешним временам, гонорары через директора БКЗ «Октябрьский» Эмму Васильевну Лавринович. После открытия магазина Филипп дал концерт в гостинице «Прибалтийская». За одним столом сидели мэр Анатолий Собчак, Алла, Филипп, Олег Гусев из группы «Август»… И я, Олег Тиньков, 28-летний шпанёнок. Это какой надо было набраться наглости, чтобы не просто открыть магазин с пластинками, но пригласить на открытие саму Аллу Пугачёву, маму всего русского шоу-бизнеса! С Аллой мы потом лет пять плотно общались, дружили, а с Филей и до сих поддерживаем отношения.

Помимо Кости, в магазине работал Жан-Жак, негр из Горного института. Он говорил по-французски и создавал правильный антураж. У меня появилось много знакомых-меломанов. Они уважали меня за то, что им не приходится за редкими дисками летать за границу. В магазине была отличная атмосфера, висели плакаты, мы угощали постоянных клиентов кофе.

Однако мы несколько опередили время. Поскольку музыку мы продавали только лицензионную, цены были высокими, и только самые обеспеченные люди могли себе позволить постоянно покупать её. Остальные довольствовались дисками, которые пираты закупали за границей по пол-доллара за штуку. Рынок оказался очень узким.

Мы продавали не только западные, но и российские диски. Поскольку делиться прибылью, как вы уже знаете, я не очень люблю, пришла мысль: зачем переплачивать русским звукозаписывающим компаниям, если можно самим точно так же записывать альбомы и продавать их? Тем более многие питерские таланты не востребованы и не могут найти денег, чтобы записать альбомы.

Один диск мы уже выпустили: к открытию первого «МusicШока» сделали сувенирный сборник «Техно Пара-Шок», в составлении которого участвовали музыкальный продюсер Илья Бортнюк и Валерий Алахов из группы «Новые композиторы». Диск получился «так себе», но когда я встретил Илью на дискотеке, открытую моим другом Евгением Финкельштейном в планетарии, то сказал ему: «Давай делать рекорд-лейбл!» Илья воспринял идею очень позитивно и стал таскать меня по клубам типа Fish Fabrique, TaMtAm, «Грибоедов» – и я по полной программе окунулся в атмосферу питерского андеграунда. В частности, познакомился с Васей Васиным из группы «Кирпичи», с Олегом Костровым и Олегом Гитаркиным из группы «Нож для фрау Мюллер» и Серёгой Шнуровым из «Ленинграда». Тогда это были абсолютно неизвестные музыканты.

Сначала решили выпустить диск «Кирпичей» под названием «Кирпичи тяжелы». Первый тираж, около тысячи дисков, оказался бракованным: отсутствовал один трек. Но нам удалось и эту неприятность повернуть в свою пользу: мы добились, чтобы тираж перепечатали, а бракованные диски ещё долго всем раздаривали – не выбрасывать же.

То, что мы тогда сделали для «Кирпичей», до сих пор им помогает. Мы очень активно продвигали группу: к примеру, был эфир в программе «А» на канале «Россия» плюс публикации в прессе. Самое интересное, что проект «Кирпичи» в итоге стал прибыльным, хотя речь шла о копейках: вложил я, кажется, семь тысяч долларов, а вытащил 11.

«Кирпичи» – первые российские рэперы! Просто они появились слишком рано. Если бы Вася Васин, суперталантливый человек, начал лет на пять позже и в Москве, все эти тимати просто бы отдыхали. Сейчас рэп и r-n-b популярны, а тогда люди мало этим интересовались. Но тексты «Кирпичей» отличались брутальностью и через 15 лет сохраняют актуальность:

Или:

Я рад, что мы внесли свою лепту в дело борьбы против наркотиков. Вот такие стихи Вася придумал для песни «Торчи, пидорас, торчи»:

Как видите по текстам, мы всеми силами пытались оправдать название «Шок Рекордс». В 1997 году выпустили альбом «Нечеловек-видимка» группы «Нож для фрау Мюллер». Эта безумная электронная музыка с ретровставками из советских и немецких песен звучала оригинально. По-сумасшедшему назывались и песни: «Внутривенный куратор», «Инсулиновая конфетка», «Палочка лжи», «Пальцы Вольдемара», «Ozverin, Go!» «Плазмоготик» и др.

Олег Костров и Олег Гитаркин увлеклись сольными проектами, и каждый из них довольно популярен за границей. Messer Chups Гитаркина, например, – один из немногих востребованных на западе российских проектов, группа постоянно даёт концерты по всей Европе.

«Шок Рекордс» выпускал не только альтернативную музыку. Мы, например, издали киносимфонию Владимира Дашкевича «Шерлок Холмс и доктор Ватсон». Взяли всю музыку из фильма плюс то, что в него не вошло. Диск сделали очень красивым, в коллекционном формате, и проект оказался финансово успешным: права на дистрибуцию мы продали «Союзу», а один из треков использовали для рекламы какого-то печенья.

Ещё одна моя гордость: тиражом в 20 тысяч экземпляров мы издали книгу «Виктор Цой», составленную из воспоминаний вдовой Марьяной Цой и музыкантом первого состава «Кино» Алексеем Рыбиным. В книгу объёмом 320 страниц вошли также не публиковавшийся ранее рассказ «Романс», написанный Цоем в котельной «Камчатка» в 1987 году, повесть Марьяны «Точка отсчёта», повести Рыбина «Кино с самого начала», тексты песен группы «Гарин и гиперболоиды» – предшественницы «Кино». К тому моменту прошло уже семь лет со дня смерти Цоя в автокатастрофе, но его фигура вызывала огромный интерес (как вызывает и сейчас). Сегодня нам не хватает нового Цоя, который споёт «Перемен!» или «Дальше действовать будем мы!».

И я, конечно, очень рад, что приложил руку к популяризации группы «Ленинград». Тогда группа была, кстати, немножко другой: что-то между Billy's Band и поздним «Ленинградом» – когда в него пришла духовая секция из St. Petersburg Ska-Jazz Review. Я помог Шнуру выпустить первый альбом, Серёга до сих пор помнит это и пару раз делал огромные скидки, а как-то даже бесплатно сыграл у нас на корпоративе! А ещё он пел на моём тридцатилетии в конце 1997 года.

Мы подписали контракт с «Ленинградом» и финансировали запись первого альбома, но так его и не выпустили. Хотя песня Шнура «Новый год» попала весной 1998 года в наш сборник «Диско, диско», в котором также участвовали группы «Колибри», «Пепси», «Нож для фрау Мюллер», «Чугунный скороход», «Пилотаж», «Препинаки» и др. В принципе с «Ленинградом» всё развивалось нормально, но после успешных концертов в Москве его очень захотела купить московская группа «Ы», и я решил отдать права, если не ошибаюсь, за 20 тысяч долларов.

В 1998 году я уже понял, что звукозапись – это сомнительный бизнес. Ведь Петербург никогда не был центром шоу-бизнеса, всё равно основные продажи шли через Москву. В какой-то момент я перестал финансировать «Шок Рекордс» и продал компанию москвичам из Gala Records («Техношок» и «МusicШок» к этому времени уже перешли к новым владельцам). Но я ни о чём не жалею. И продажей дисков, и звукозаписью я занимался не для прибыли, а для души, для сердца, для контактов. Например, второй «МusicШок» на Большом проспекте Петроградской стороны приезжала открывать Жанна Агузарова, моя землячка из Сибири. В конце концов, я проводил больше времени в «МusicШоке», а не «Техношоке», хотя торговля техникой давала несравнимо большую выручку.

Так что, ребята, не обязательно делать бизнес только для денег, иногда МОЖНО и НУЖНО делать его для души (не обязательно масштабный). А вообще, надо делать так, как душа подсказывает, – я всегда следовал этому правилу.

Ну а музыка как бизнес оказалась бесперспективной. Индустрия работает по определенным стандартам, и эти стандарты теперь даже в мировом масштабе не работают, цифровая музыка всё убила. В России проблема музыкальной индустрии – это даже не пиратство (оно есть во всём мире), а экономика. Чтобы музыкальная индустрия смогла работать, диск должен стоить 20 долларов. Приблизительно один доллар стоит сам диск, пять долларов – продвижение, пять долларов – исполнителю, потом – оптовику, дистрибьютору, ритейлеру. Если пять долларов за диск получает исполнитель, то при продажах, скажем, Мадонны, это работает. Но в России розничная стоимость диска редко поднималась выше 10 долларов, и схема просто не функционирует. Люди не хотят платить по 20 долларов за диск, который они послушают всего два-три раза.

Начинались обманы: либо платили меньше артистам, либо выпускали большие тиражи, а платили с малых. Звукозаписывающие компании тоже не могли заработать, потому что диски плохо покупали, к тому же их сразу копировали пираты. Ни один русский CD миллионными тиражами не продался: ни Земфира, ни «Мумий Тролль», ни Пугачёва. А цифровой формат вообще добил звуковую индустрию. Она и так стояла на коленях, а тут ей сделали выстрел в голову. Я сейчас продаю книгу через Интернет и считаю, что классическая издательская индустрия, включающая издательства и розницу, тоже встаёт на колени, а выстрел в голову не заставит себя ждать. Конечно, книжная розница никуда не денется, как не перевелись за границей магазины виниловых пластинок, но подвинуться индустрии придётся серьёзно. Надеюсь, я тоже приложу к этому руку.

Если говорить о будущем звукозаписи, то, думаю, надо переходить к продажам синглов через Интернет, что уже началось в мире. Допустим, Земфира выкладывает новый сингл, и его можно скачать за 10 центов. Миллион раз скачали – заработаешь 100 тысяч долларов. Смысл такой, что время на поиск пиратской Земфиры стоит дороже, чем официальная цена музыки, и нормальному человеку будет легче заплатить, чем искать музыку на пиратских сайтах, где попутно приходится смотреть низкопробную рекламу.

И ещё б я на месте артистов ушёл от написания и продажи альбомов. Я бы выкладывал на своём собственном сайте синглы, скажем, один раз в месяц. И это было бы интереснее для слушателей и прибыльнее для артистов. Альбом – это анахронизм, явление 20-го века.

Торговля пластинками и звукозапись так и не стали моим бизнес-прорывом, но и неудачей я проекты «МusicШок» и «Шок Рекордс» не назову.

Это престиж, хорошие знакомства и, главное, – это бизнес, который мне нравится. Хобби, с которым связано много хороших эмоций.

Мне приятно, что я стоял у истоков таких групп, как «Нож для фрау Мюллер», «Ленинград» и «Кирпичи». Я не рассчитывал обогатиться за счёт музыки, и нельзя сказать, что мы добились суперуспехов, но я горд, что мы выпускали хорошую интеллектуальную музыку! Илья Бортнюк в этом бизнесе был управляющим, но я считаю его партнёром, так как все идеи принадлежат ему. Теперь Илья стал очень известным продюсером, его фирма «Светлая музыка» занимается популяризацией действительно СВЕТЛОЙ музыки. Он ежегодно проводит в Петербурге фестиваль «Стереолето» и привозит таких исполнителей, как Air, Royksopp, Chemical Brothers, Franz Ferdinand, PJ Harvey, Dead Can Dance, Tricky и т. д.

Я до сих пор остаюсь меломаном и покупаю много дисков, люблю подержать диск в руках, рассмотреть, как он оформлен. А мои дети уже воспринимают только цифровой формат МР3, да и я уже привык легально – а иногда и нелегально – скачивать MP3. Для кого-то странным прозвучит такое признание бизнесмена: самый большой объём памяти на жёстком диске моего компьютера занимает музыка, а не финансовые отчёты или банковские документы.

Таким я родился.