С Луизой Карл встретился через два дня. Она шла по набережной, задумчиво поглядывая на неспокойное море.

— Добрый вечер, — сказал ей Карл, — вы меня узнаете?

— Еще бы! Мой спаситель! — улыбнулась она, подавая руку. — Я много думала о вас эти дни.

— Позвольте мне представиться официально. — Карл назвал себя.

— Луиза фон Вальштадт.

— Скажите, а где ваш неразлучный спутник? — спросил Карл.

— Не так уж он неразлучен, если сейчас его нет со мной, — отшутилась Луиза.

Пасмурный вечер сгустил сумерки. На набережной ярко вспыхнули электрические фонари, стилизованные под старинные светильники. Из черного мрака накатывались невидимые волны и, подойдя к освещенному берегу, затормаживали на отмели, опрокидывались и шумя откатывались белой пеной. Сотни чаек дремали у берега, убаюканные покачиванием волн.

Тяжело дышащее Янтарное море швырялось округлой галькой и редкими кусочками окаменевшей смолы, которую по утрам собирали жители и курортники.

— Сколько, по-вашему, сейчас времени? — спросила Луиза, показывая на цветочную клумбу, исполненную в виде солнечных часов.

Свет от трех электрических фонарей, стоящих неподалеку, отбрасывал от штока одновременно три тени: на девять, двенадцать и три ночи.

— Выбирайте сами, какое подойдет вам больше.

— Лучше девять. В час ночи фрау Гиллебранд не пустит меня домой. Хозяйка получила четкие указания от моего родителя. Контроль за моей нравственностью возложен также и на господина Гольдберга. Поэтому мне пора.

Когда они подошли к крутой лестнице, ведущей к ее дому, Карл предложил:

— Не хотите ли подняться наверх тем же способом, каким я доставил вас в прошлый раз?

— Простите, — улыбнулась Луиза, — но я совершенно не помню, как оказалась дома и что со мной происходило до тех пор, пока вы меня не напоили коньяком.

— Могу показать, как это было, — сказал Карл, пытаясь взять ее на руки. Но Луиза ловко уклонилась.

— Не позволяйте вольностей, барон. — Сегодня перед ним была совсем другая девушка, непохожая на то жалкое, беспомощное существо, с которого он снимал мокрый купальник.

Не спеша поднялись на сто шестнадцать ступеней, которые он, задыхаясь, отсчитал в тот раз. Глухо шумели кроны трехсотлетних дубов.

— Вот я и дома. До свидания, барон. Заходите к нам завтра. Фрау Гиллебранд готовит вкусный кофе.

— Почту за честь. А все же, почему не видно рыцаря, чуть не утопившего вас?

Луиза внимательно посмотрела на Карла и покачала головой:

— Вы недобрый человек, хотя и сделали для меня так много. Ну а если вас интересует Герхард, посмотрите вниз.

Карл обернулся и увидел, что на лестнице появилась мужская фигура.

— Скажите, кто он для вас?

— Дальний родственник по матери, друг детства. Возможно, — Луиза на несколько секунд задумалась, — нас помолвят в недалеком будущем.

— По-моему, он не чистый ариец. Неужели вы рискнете выйти за него замуж?

— Чистота крови не имеет большого значения для моего отца. Ему часто приходится иметь дело с дельцами-евреями, и он высокого мнения об их способностях. Для него важнее акции «ФБ — Индустри» или «Сталь — Верке», держателем которых является Гольдберг-старший, чем национальность и вероисповедание будущего зятя. Герхард сейчас учится на экономическом факультете Берлинского университета и одновременно в художественной студии. Он талантливый скульптор и художник. Кстати, новый фонтан в раушёнском сквере — это его прошлогодняя работа.

Шаги Гольдберга раздались рядом. Карл закурил сигарету.

— Куда ты исчезла, Луиза? Я искал тебя весь вечер.

— Гуляла у моря и встретила барона фон Риттена. Познакомьтесь, в прошлый раз вам, вероятно, было не до этого.

— Очень рад, барон. Примите мою сердечную признательность за то, что вы сделали, спасая мою невесту.

«Ишь ты, уже невесту, — подумал Карл, — а она не возражает против этого».

— Не стоит благодарности, господин Гольдберг. Долг любого порядочного человека — оказать помощь ближнему.

«Разве может наци быть порядочным человеком?» — подумал Гольдберг, но вслух произнес другое:

— Прошу извинить нас, барон, но становится прохладно. Фрейлейн Луиза еще не совсем оправилась от того ужасного случая. Ей нужно отдыхать. Прощайте, барон.

— Спокойной ночи, фрейлейн Луиза. — Карл поцеловал ей руку. — Кстати, чтобы у вас не было водобоязни, нужно обязательно завтра поплавать в озере под моей опекой. Я буду там днем до пяти. Честь имею, господин Гольдберг. — Карл приложил руку к козырьку фуражки и, круто развернувшись, зашагал вниз.