Лейтонстоун и Айл-оф-Догс^[23]

Эмма Морли ведет здоровый образ жизни и не злоупотребляет алкоголем. Спит по восемь часов в день, легко встает без будильника чуть раньше половины седьмого и выпивает большой стакан воды (первые 250 мл из необходимой дневной нормы в 1,5 л); воду она наливает из графина в стакан, что стоит в луче утреннего света рядом с ее двуспальной кроватью.

Срабатывает радиобудильник, но она решает полежать еще немного и послушать новости. Глава лейбористов Джон Смит скончался, траурная церемония в его память состоится в Вестминстерском аббатстве; ведущий программы цитирует уважительные отзывы о нем членов других партий — «величайший из наших премьер-министров» — и высказывает осторожные предположения о том, кто его заменит. И снова Эмма задумывается о том, не присоединиться ли ей к лейбористам, ведь она уже давно не состоит в «Движении за ядерное разоружение».

Наконец бесконечный репортаж с Кубка мира заставляет ее покинуть постель. Она отбрасывает летнее одеяло, надевает старые очки в толстой оправе и ставит ноги на пол в узком проходе между кроватью и стеной. Идет в маленькую ванную и открывает дверь.

— Минутку!!! — Она с силой захлопывает дверь, но все же успевает увидеть Иэна Уайтхеда, согнувшегося над унитазом.

— Почему ты никогда не запираешься, Иэн? — кричит она через закрытую дверь.

— Извини!

Эмма поворачивается, идет обратно, ложится на кровать и лежит, сердито слушая прогноз погоды для фермеров, сопровождаемый звуком спускаемой воды, который повторяется дважды, затем прерывается чем-то вроде гусиного кряканья — это Иэн сморкается — и повторяется снова. Наконец Иэн появляется в дверях, у него измученный вид и раскрасневшееся лицо. На нем нет трусов, а черная футболка едва прикрывает пуп. Поскольку в мире нет людей, которым шел бы такой наряд, Эмма сознательно пытается не отрывать взгляд от его лица. Иэн протяжно присвистывает:

— М-да. Хорошее начало утра.

— Тебе не лучше? — Она снимает очки, чтобы было хуже видно.

— Да нет. — Он выпячивает нижнюю губу и потирает живот. — Теперь у меня расстройство желудка. — Он говорит тихим мученическим голосом, и хотя Эмма без ума от Иэна, при слове «желудок» ей хочется выставить его за дверь.

— Я тебе говорила, что тот бекон протух, а ты слушать не хотел.

— Не в этом дело…

— Конечно, ты же утверждаешь, что бекон вообще не протухает. Он вялится.

— По-моему, это какой-то вирус…

— Может, эпидемия? В школе тоже все болеют, вот я тебя и заразила.

Он не спорит.

— Я всю ночь не спал. Ужасно себя чувствую.

— Знаю, милый.

— Мало мне гриппа, а еще понос…

— Эти двое друг без друга никуда. Как лунный свет и танцы.

— Ненавижу простужаться летом.

— Не убивайся так, — говорит Эмма, принимая сидячее положение.

— Наверное, у меня желудочный грипп, — говорит Иэн с таким видом, будто ему нравится сочетание произносимых им слов.

— Похоже на то.

— Я весь какой-то… — сжав кулаки, он подбирает слово, которое бы точно отражало всю плачевность его положения, — опухший, вот! Нельзя таким идти на работу.

— Ну и не ходи.

— Но надо.

— Тогда иди.

— Но я же не могу, верно? У меня как будто литр соплей вот здесь. — Он кладет на лоб раскрытую ладонь. — Литр густых соплей.

— У меня теперь весь день этот образ будет стоять перед глазами.

— Извини, но так уж я себя чувствую. — Он протискивается в щелочку между стеной и кроватью на свою сторону и, издав еще один мученический вздох, забирается под одеяло.

Прежде чем встать, Эмма Морли собирается с духом. Сегодня у нее важный день, грандиозный день, и только нытья Иэна ей не хватало. Сегодня в средней школе Кромвелл-роуд состоится премьера мюзикла «Оливер», и шансам, что она провалится, несть числа.