ИСТОРИЯ ХАРД-ЛАКА, АЛЯСКА

Хард-Лак, расположенный на пятьдесят миль севернее Полярного круга, неподалеку от цепи озер, основан был Адамом О'Хэллореном и женой его Анной в 1931 году. Адам приехал на Аляску в надежде разбогатеть, но вожделенной золотой жилы не нашел. Тем не менее О'Хэллорены с двумя маленькими сыновьями, Чарльзом и Дэвидом, осели там, в том числе и из-за трагедии, разыгравшейся в семье несколько лет спустя.

Затем в Хард-Лак начали приезжать и другие старатели, а то и просто искатели приключений, с женами и детьми. В городок стали завозить почту, оборудование и продовольствие. В 1938 году появилось тут семейство Флетчер и открыло магазинчик.

Считается, что к началу второй мировой войны в Хард-Лаке проживало то ли пятьдесят, то ли шестьдесят человек. Кое-кто из молодых людей, в том числе и сыновья О'Хэллоренов, пошли в армию: Чарльз отбыл в Европу в 1942 году, Дэвид — в 1944-м, когда ему исполнилось восемнадцать лет. Чарльз погиб, Дэвид вернулся с невестой-англичанкой, Эллен Сойер, хотя перед отъездом за море обручился с Кэтрин Флетчер.

После войны Дэвид получил лицензию летчика. Со временем он выстроил несколько домишек для рыбаков, спортсменов и охотников, которые стали появляться на Аляске; работал он и в качестве проводника. Потом, к началу семидесятых, Дэвид О'Хэллорен построил дом, который должен был заменить хибарки, но он сгорел позже почти дотла.

У Дэвида с Эллен было трое сыновей. Родились они довольно поздно: Чарльз, названный в честь погибшего брата, — в 1960-м, Сойер — в 1963-м и Кристиан — в 1965-м.

Хард-Лак развивался медленно, и к 1970 году население его составляло всего сто человек. Это были годы нефтяного бума, и в городе на деньги штата построили школу и культурный центр. После Вьетнама приехал уволившийся в запас Бен Гамильтон и открыл кафе, которое стало подлинным общественным центром городка.

В конце восьмидесятых братья О'Хэллорены основали компанию «Сыновья полночи», осуществлявшую воздушные перевозки. Они заключили контракт с почтовым ведомством, а также доставляли топливо и все необходимое для жизни городка. Кроме того, самолеты компании перевозили пассажиров из Фэрбенкса и обратно.

К тому времени, как началась эта история, население Хард-Лака достигло ста пятидесяти человек; в подавляющем большинстве это были мужчины…

ПРОЛОГ

— Что тебе действительно нужно, если на то пошло, так это женщины.

Сойер О'Хэллорен сделал вид, что захлебнулся кофе.

— Женщины! Без них у нас мало забот! Бен Гамильтон — владелец кафе в Хард-Лаке, повар и знаток всех местных проблем — поставил кофейник на стойку.

— Не ты ли только что сказал, что Фил Дункан решил переехать в Фэрбенкс?

Фил был лучшим пилотом компании. И он не первый, кого «Сыновья полночи» теряли таким образом, и каждый раз это было ощутимой потерей для компании.

— Да он вовсе не из-за женщины уезжает, — пробормотал Сойер.

— Как бы не так, — вмешался Дюк Портер, подсаживаясь к стойке. — Рвет когти, чтобы быть поближе к своей подружке, это всем известно. Может, он и придумал какой-то липовый предлог, когда подавал тебе заявление, но ты-то и сам, поди, прекрасно знаешь настоящую причину.

— Джо и Харлен тоже уволились из-за женщин. Ведь их здесь днем с огнем не сыщешь! — вступил в разговор Бен. Моряк в отставке, по-видимому, был уверен в своей правоте. Сойер частенько соглашался с ним, но сейчас чуть не брякнул, чтобы тот не совал нос не в свое дело. Однако это было бы несправедливо.

Плохо то, что в маленьком городке знаешь всех всю свою жизнь, подумал Сойер. И все знают друг о друге буквально все.

С тем же успехом он мог бы вести дела прямо тут, в кафе. Его летчики, как правило, завтракали у Бена, и тот был знаком со всеми проблемами компании не хуже самих братьев.

Кристиан, младший из О'Хэллоренов, сжал обеими руками кружку.

— Ну уж если этого не скажешь ты, то скажу я, — начал он, пристально глядя на Сойера. — Бен прав. Вот бы привезти в Хард-Лак хоть нескольких женщин, и команда будет счастлива.

Сойер с ним, в общем-то, был согласен.

— К нам должна приехать новая учительница, — начал он. Будучи председателем Школьного совета, Сойер читал заявку, но не был вполне уверен, что штат уже нанял ее. Заявка привела его в изумление: женщина родилась и получила образование в Калифорнии, уму непостижимо, почему она решилась учительствовать в глуши, за Полярным кругом.

— Будем надеяться, что эта не будет похожа на предыдущую, — проворчал Джон Хендерсон. — Ту, что я привозил, помните? Уж я перед ней рассыпался, кружил, показывая виды с воздуха, рассказывал о городе. А она, черт ее побери, даже не пожелала вылезти из самолета.

— Интересно, что ты ей успел наболтать? — пробормотал Кристиан.

— Да ничего такого я не болтал, — оправдывался Джон. — И вообще, новая учительница ведь до августа не приедет?

— До августа, — повторил Бен. — Одна женщина. — Он поправил накрахмаленный белый фартук на толстом брюхе. — Представляю, что тут будет.

— И что же будет? — Черт его дернул спросить! И так ясно, что Бену не терпится выложить.

— А то, что мороки прибавится, — наставительно произнес Бен. — Пошевели сам мозгами…

Но Сойеру вовсе не хотелось шевелить мозгами. Разговоры на эту тему портили ему настроение. Мороки прибавится — это уж точно.

— Ясно одно: нельзя допустить, чтобы ее опять вез Джон, — саркастически заметил Ральф. — Лучше это буду я.

В ответ раздались возмущенные крики:

«Черта с два!» и «Ишь чего захотел!»

— Прекратите! — рявкнул Сойер. Бен, хмыкнув, поставил на стойку перед Ральфом тарелку с горячими оладьями.

— Теперь понимаешь, что я имел в виду? — проворчал повар. — Твои парни готовы передраться из-за новой учительницы, а она еще Бог знает когда появится.

Ральф накинулся на оладьи, словно не ел неделю. Набив рот, он что-то еще бормотал о вынужденном одиночестве.

— Ладно, ладно, — примирительно сказал Сойер. — Привезти нескольких женщин в Хард-Лак, может быть, и не плохая идея, но чем, скажите на милость, мы заманим их сюда?

— Ну, мы могли бы дать объявление, — задумчиво проговорил Кристиан и вдруг просиял:

— Точно, мы дадим объявление. Вот так идея! Почему мы только не додумались до этого раньше?

— Объявление? — Сойер уставился на брата. — Что ты имеешь в виду, какое объявление?

— Мы могли бы поместить заметку в каком-нибудь толстом журнале, которые любят покупать женщины. Я слышал, объявления от одиноких мужчин Аляски, нуждающихся в женской компании, — довольно обычная вещь.

— Приятель моего приятеля напечатал свое фото, — оживился Ральф, — и не успел опомниться, как его завалили письмами. И все от женщин, желающих познакомиться.

— Чтоб вы знали, я снимать рубашку и позировать для этих чертовых фотографий не собираюсь, — решительно заявил Дюк Портер.

— Напечатать фотографию в таком журнале не очень просто, — предупредил Ральф, проглатывая оладью. — Только не подумайте, что я пытался или что-то в этом роде.

— Жизнь редко оправдывает наши надежды, — рассудительно заметил Сойер, довольный тем, что хотя бы один из его служащих мыслит трезво.

— Такие женщины ищут себе не дружков, — пробормотал Джон. — Они охотятся за мужьями, и, конечно, они не слишком разборчивы, если вы понимаете, о чем я.

— Ну и что? Сами-то вы тоже не Бог весть какие красавцы, — довольно бесцеремонно заметил Бен. Он засучил рукава рубашки и оперся руками о стойку.

— Похоже, — сказал Сойер, — нам нечего предложить женщинам. И наши физиономии вряд ли вдохновят их приехать сюда, или я не прав?

На лице Джона было написано явное разочарование.

— Выходит, что так.

— Ну и как же нам быть? — спросил Кристиан. — Надо что-то придумать, а то так и помрем холостяками.

— Лично я на свою жизнь не жалуюсь, — возразил брату Сойер. Его поражало, что Кристиана так увлекла эта дурацкая идея. Не то чтобы Сойер был против, просто он не очень верил в успех этого предприятия. Во-первых, присутствие новых женщин могло повлечь за собой кучу неожиданных проблем. К тому же вряд ли ребятам удастся заманить их в Хард-Лак более чем на месяц-полтора.

— Женщины вовсе не так уж сильно отличаются от мужчин, — вдруг заговорил Кристиан голосом популярного телеведущего.

Все в недоумении уставились на него, и Кристиан расхохотался.

— Подумайте сами. Вот вы, парни, вы же приехали в Хард-Лак, несмотря на то что он на пятьдесят миль севернее Полярного круга?

— Само собой, — отозвался Дюк. — Тут можно заработать больше, чем где-либо в округе, да и условия жизни вполне сносные.

— Заработок, — проговорил Кристиан, доставая ручку из кармана своей ковбойки и начиная что-то писать на бумажной салфетке.

— Уж не думаешь ли ты платить женщинам за то, что они приедут в Хард-Лак? Ты вообще-то в своем уме? — Сойер чуть не задохнулся.

Будь он проклят, если позволит тратить таким трудом заработанные деньги на подобную глупость.

— Но мы можем предложить им работу, разве нет? — сказал Кристиан. Он оглянулся по сторонам, ища поддержки у других летчиков.

— Да что им тут делать? — воскликнул Сойер.

— Ну… — Брат сосредоточенно грыз кончик ручки. — Ты сам давно говоришь, что надо бы навести порядок в конторе. Как насчет того, чтоб нанять секретаршу? У нас с тобой забот полон рот, а из-за беспорядка в бумагах дела стоят.

— Допустим, — нехотя согласился Сойер. Летчики, подняв головы от тарелок, начали с интересом прислушиваться.

— А как насчет всех этих книг, которые твоя мать оставила городу после того, как вышла замуж за Френка? — спросил Бен. — Вроде бы был разговор о том, чтоб организовать библиотеку.

— На общественных началах, — процедил сквозь зубы Сойер.

— Но сперва кто-то должен этим заняться, — подхватил Кристиан. — Я несколько раз честно пытался, но у меня просто руки опускались. Книг там тьма-тьмущая.

Сойер не решился возразить, так как в отличие от Кристиана даже и не пробовал привести в порядок огромную библиотеку матери.

— Ваша мать поступила благородно, оставив городу все это богатство, — сказал Ральф. — Стыд и позор, что мы никогда не можем найти нужную книгу или где-то отметить, если что-нибудь берем.

— Сдается мне, — широко улыбнулся Кристиан, — мы можем позволить себе заплатить тому, кто приведет библиотеку в порядок, поработает там с годик, а потом посмотрим, что из этого получится. Ты не согласен?

Сойер пожал плечами.

— Если Чарльз не будет возражать. Но они оба понимали, что старший брат поддержит идею. Он давно хотел, чтобы в библиотеке навели порядок.

— Я слышал, Перл говорила, что подумывает о переезде в Нинану к дочери, — сообщил Бен собравшимся. — Значит, городу понадобится человек с медицинским образованием.

Все дружно закивали. Сойер понял, что сейчас не время напоминать, что Перл уже много лет говорит о переезде к дочери. Как правило, шестидесятилетняя женщина возвращалась к этой идее в самые темные зимние месяцы, когда в Хард-Лаке становилось особенно тоскливо.

— Знаю, о чем ты думаешь, — проговорил Бен, глядя на Сойера. — А тебе никогда не приходило в голову, что Перл действительно уехала бы, если бы нашелся хоть кто-нибудь, кто мог бы заменить ее здесь?

Нет, это ему в голову не приходило. Сколько он помнил, Перл всегда жила в Хард-Лаке. Она дружила с его матерью, когда Эллен жила тут, и считалась всеобщим миротворцем в их маленьком обществе. Сойер сам был многим обязан ей в этом плане. Если Перл действительно решит уехать, ему будет ее не хватать.

— Можно спросить, действительно ли она хочет уйти на покой, — сделав над собой усилие, согласился Сойер. — Но я не допущу, чтобы Перл считала, что мы больше в ней не нуждаемся.

— Я сам поговорю с ней, — пообещал Кристиан.

— Мне бы тоже не помешал помощник, — сказал Бен. — Последнее время я как-то стал чувствовать свой возраст.

— Ты имеешь в виду, что соскучился без бабенки? — поддразнил его Джон. Бен ухмыльнулся.

— Давай добавим в список еще и официантку.

Все вокруг заулыбались. Сойеру ужасно не хотелось разрушать планы мечтателей, но кому-то надо было отрезвить их и заставить посмотреть правде в глаза.

— А кто-нибудь из вас подумал, где эти женщины будут жить?

Почти смешно было видеть, как все улыбки одновременно исчезли, будто кукольник дернул за веревочки. На самом-то деле Сойеру все больше нравилась идея нанять женщин. Городу вовсе не помешают несколько новых лиц, и он ничего не имел против того, чтобы эти лица оказались молодыми, женскими и хорошенькими. Сам он, конечно, отнюдь не склонен к женитьбе. Ну уж нет. Только не Сойер О'Хэллорен! Слишком долго он наблюдал жизнь родителей. Их печальное супружество рано научило его, и научило хорошо, что брак не приносит, счастья. Хотя, по его мнению, во многом была виновата Кэтрин Флетчер…

Сойер покачал головой. Да, о женитьбе не может быть и речи, и он подозревал, что его братья думают так же. Наверное. Никто из них, во всяком случае, не выказывал желания жениться. И правильно.

Он попытался сосредоточиться на проблеме с жильем. Было ясно, что ответа на этот вопрос ни у кого нет, как и на ряд других. Сойер почувствовал себя обязанным заявить собравшимся, что их идея с приглашением в Хард-Лак женщин неосуществима. Заманчива, очень заманчива, но неосуществима.

— Ничего не получится, — сказал он.

— Это почему же? — спросил его брат.

— Женщин, как известно, не удовлетворяют порядки, заведенные не ими. Они бы немедленно возжелали все здесь изменить. — Сойер уже видел это. — А я, к примеру, не хотел бы, чтобы в Хард-Лаке что-нибудь менялось. Нам тут живется вовсе не плохо. И даже просто хорошо.

— Ты прав, — без особого энтузиазма согласился Ральф.

— Не успеем мы опомниться, — продолжал Сойер, — как дамы обзаведутся колечками на пальцах, а нам они проденут их в нос и начнут водить нас как… как баранов. Но что еще хуже, будут уверять, будто мы сами именно того и жаждали.

— Ну уж нет. Со мной этот номер не пройдет, — категорически заявил Джон. — Хотя…

Сойер продолжил, не давая ему возможности расслабиться:

— Мы сами не заметим, как начнем летать в Фэрбенкс за обезжиренным мороженым, потом какая-нибудь из них обязательно захочет бескалорийного шоколада. — Сойер прекрасно представлял себе эту картину. — Потребуют, чтобы мы следили за своим языком, выключали телевизор во время обеда, брились каждый день… и…

— Ты прав, — поддержал его Дюк. — Женщине может взбрести на ум… потребовать от меня, чтобы я сбрил бороду…

На лицах мужчин появились гримасы, как будто они уже почувствовали бритву на своих щеках.

Да появись у нас молоденькие бабенки, они сразу окрутят моих летчиков вокруг своих маленьких пальчиков, подумал Сойер. И тогда парням грош цена.

Какое-то время Кристиан молчал. Потом медленно потер рукой шею.

— А как насчет домиков?

— Ты имеешь в виду старые деревянные хибарки, которые твой отец построил на окраине города? — спросил Ральф.

Сойер и Кристиан обменялись взглядами.

— Именно, — сказал Кристиан. — Ведь отец выстроил их в пятидесятых, когда еще не было большого дома, того, что потом сгорел? Люди приезжали на охоту и рыбалку и селились там. Домики, конечно, примитивные: одна комнатушка и никаких удобств.

— Никто не жил в них уже годы, — напомнил Сойер.

— Но они крепкие, и, если не считать грязи, в остальном там все в порядке. Жить можно. Вполне. — Голос Кристиана окреп. Идея явно начала захватывать его. — Немного мыла и воды да кое-что подправить — и они вполне будут пригодны для жизни.

Сойер не верил своим ушам. Любая городская девчонка только взглянет на эти курятники — и улетит следующим же рейсом.

— Там же нет ни водопровода, ни электричества.

— Да, — согласился Кристиан. — Пока нет. До Сойера наконец дошло, что брат имеет в виду, и ему это совсем не понравилось.

— Я не собираюсь тратить деньги, чтобы приводить их в порядок. — Чарльза удар хватит, если он позволит Кристиану уговорить себя на эту глупость.

— Ведь эти хибарки не Бог весть какая ценность? — спросил Кристиан.

Сойер насторожился. У брата явно что-то на уме.

— Конечно, — неохотно признал Сойер.

— Выходит, не беда, если мы избавимся от них.

— Избавимся? — повторил Сойер:

— Никто не станет платить за такие развалюхи. Кто их купит, даже если мы решим от них избавиться?

— Надо же нам предложить женщинам что-то такое, что заставило бы их приехать в Хард-Лак, — сказал Кристиан. — Замужество мы им предлагать не будем.

— Вот в этом ты чертовски прав. Не будем, — подтвердил Джон.

— Возможность приятно проводить время — вот и все, в чем я заинтересован, — добавил другой летчик. — В женском обществе.

— Мы не собираемся никого вводить в заблуждение.

— Точно.

— Я вообще не создан для брака. Сойер оглядел своих летчиков.

— Но именно замужество интересует почти всякую женщину, — произнес он с большей убедительностью, чем чувствовал на самом деле.

— Работу ведь можно найти и в более теплых краях, — начал Кристиан рассудительно. Зная брата, Сойер чуял подвох: Кристиан мог предложить самую нелепую идею, рассуждая спокойно и логически. — Правда?

— Конечно, — осторожно согласился Сойер.

— Тогда, как я и сказал раньше, мы должны придумать какой-нибудь стимул для женщин, чтобы им захотелось жить и работать туг.

— И ты намерен предложить им эти лачуги? — Сойер почесал затылок. — В качестве стимула?

— Именно. А если им понадобятся водопровод и электричество, они смогут провести их за свой счет.

Сойер огляделся, чтобы понять, что думают другие по этому поводу. Ни на одном из лиц он не увидел несогласия. Даже на лице Бена. По-видимому, идея Кристиана быстро пустила корни в головах изголодавшихся по женщинам мужчин.

— Для начала мы немного почистим домики, — сказал Кристиан, как будто это было не все, что они могли сделать.

— В прошлом году мы обнаружили в одном из них медведя, — напомнил Сойер.

— Но медведь никому не хотел причинить зла? — уверенно заявил Ральф. — Забрел из любопытства, только и всего. Не думаю, что он вернется после того, как Митч всадил в него заряд перца.

Сойер только изумленно качал головой.

— Пожалуй, о медведе нам лучше все-таки не упоминать, — поспешил добавить Бен. — Женщины немного странно относятся к диким животным.

— Да уж, — подхватил Джон. — О диких животных лучше не заикаться.

— Не заикаться? — переспросил Сойер. Они что, уже решили, что он будет беседовать с каждой из претенденток?

— Ну да. Когда будешь объясняться с женщинами, — с нарочитым терпением втолковывал ему Ральф.

— Что, мне придется объясняться с ними?

— А как же, — сказал Дюк, будто это само собой разумелось. — Тебе надо будет поговорить с ними. Тебе или Кристиану. Раз вы собираетесь предложить им жилье, коль скоро они согласятся на работу в Хард-Лаке.

— Не мешало бы добавить к этому и землицы, раз уж на то пошло, — пробормотал Бен, потянувшись за кофейником. — Вы, Хэллорены, получили ее в таком количестве, что и сами не знаете, что с ней делать. Предложите женщинам домик и двадцать акров земли, при условии, что они проработают в Хард-Лаке больше года.

— Вот это здорово!

— Как в старые добрые времена, когда приезжали первые поселенцы.

— Но эти лачуги не стоят ни на каких двадцати акрах, — поднял руку Сойер, надеясь прекратить дискуссию. — Мы же введем женщин в заблуждение…

— А кто сказал, что домишки должны быть расположены на земельных участках? — вмешался Дюк. — И, раз уж на то пошло, дареному дому в зубы не смотрят. — И сам ухмыльнулся своей неуклюжей шутке.

— Год — это справедливо, — решительно заявил Кристиан, не обращая на него внимания. — Если не приживутся, вольны уехать, никто не будет в обиде.

— Никто не будет в обиде, — повторил за ним Джон.

— Погодите, погодите, — вмешался Сойер. Неужели же ни у кого, кроме него, не осталось хоть чуточку здравого смысла? Расстроенный новостью об увольнении Фила, он зашел в кафе, только чтобы выпить чашечку кофе. Но, оказывается, это было не самое худшее.

— А как мы дадим женщинам знать о вашем предложении? — спросил Ральф.

— Напечатаем объявления, как и думали раньше, — объяснил Кристиан. — Мне все равно надо лететь по делам в Сиэтл, и я поговорю с претендентками, если таковые объявятся.

— Эй, придержи лошадей, — хмуро сказал Сойер. — Мы не можем предлагать им домишки, не говоря уж о земле, не посоветовавшись с Чарльзом. К тому же существует антидискриминационный закон, запрещающий предлагать работу только женщинам.

Кристиан усмехнулся.

— Ну, можно попробовать его обойти. Сойер повысил голос:

— Но нам действительно необходимо все обсудить с Чарльзом!

Старший брат, хотя и ни во что не вмешивался, был партнером компании. Он имеет право голоса. В конце концов, они собираются предложить кому-то домики и землю, являющиеся семейной собственностью.

— Да нет у нас на это времени, — возразил Кристиан. — А Чарльз на все согласится. Ты прекрасно это знаешь. Он вообще перестал интересоваться делами компании с тех пор, как начал работать на нефтяную корпорацию Аляски.

— Адвоката бы неплохо нанять, чтобы составить что-то вроде контракта, — предложил Бен.

— Точно! — Кристиан добавил это к записям на своем листочке. — Я сейчас же этим займусь. На журналы уйдет много времени, но я сегодня же напишу объявление и попытаюсь напечатать его в сиэтлской газете. Пожалуй, было бы неплохо поместить объявление еще в каком-нибудь городе. Я съезжу в Орегон и поговорю с женщинами из Портленда, на это у меня времени хватит.

— Звучит вроде бы неплохо.

— Я составлю анкету, — скрепя сердце предложил Сойер. Все решалось слишком быстро. Уж больно они торопятся. — Знаете, ребята… — Ему ужасно не хотелось портить им настроение, но кто-то же должен иметь ясную голову, и, похоже, эта роль досталась ему. — На случай если какая-нибудь дурочка все-таки отзовется, надо ведь привести домишки в порядок. А это дело хлопотное.

— Я помогу, — с радостью вызвался Джон.

— Я тоже.

— Мы все поможем. — Дюк допил кофе и пристально посмотрел на Кристиана. — Только уж постарайся, чтобы мне досталась блондинка.

— Блондинка, — повторил, записывая, Кристиан.

Сойер закрыл глаза и застонал. Его мучили скверные предчувствия. Очень скверные.

Глава 1

Бывают же такие несчастливые дни! Эбби Сазерленд налила себе чашечку чаю, уселась в большое мягкое кресло, положила ноги на тахту и закрыла глаза.

День начался скверно: Скотт проспал, и они со Сьюзен опоздали на школьный автобус. Семилетней Сьюзен приспичило надеть именно розовый свитер, который все еще лежал в корзине для грязного белья, и она всю дорогу ныла. Эбби повезла их на машине, и, как назло, на всех светофорах, конечно же, горел красный свет.

На работу в библиотеку она опоздала на десять минут. Миссис Даффи встретила ее таким взглядом, от которого могло бы скиснуть молоко.

Но все эти мелкие неприятности померкли после ленча. Эбби получила уведомление, что бюджет библиотеки на следующий год сокращается и двух сотрудников, которые приняты на работу недавно, придется уволить. Другими словами, примерно через три месяца Эбби лишится работы.

К шести часам она наконец добралась до дома, совершенно разбитая, раздраженная и подавленная. И именно в этот момент мистер Эриксон, управляющий жилым комплексом, передал ей записку, в которой сообщалось, что арендная плата за жилье повышается.

Такой день мог сломить и более стойкого.

Чувствуя ее настроение, дети весь вечер вели себя тихо. От бесконечных мыслей о том, как выйти из создавшегося положения, Эбби просто обессилела. Медленно отхлебывая чай, она все пыталась понять, почему ее жизнь складывается именно таким образом. У нее были небольшие сбережения, но их хватило бы только на месяц. Снова просить денег у родителей она не могла. Только не это. Слишком униженной она чувствовала себя в прошлый раз, хоть они и рады были помочь. Родители ведь отговаривали ее от брака с Диком Сазерлендом и оказались правы. Пять лет замужества и двое детей — таковы «итоги» этого брака; а потом Эбби вернулась в Сиэтл — эмоционально выжатая и с разбитым сердцем. И, конечно, без гроша в кармане.

Родители, несмотря на свои скромные доходы, помогли ей встать на ноги, одолжили денег на то, чтобы она закончила образование. Эбби вернула долг до последнего пенни, но на это ушло почти три года.

Около ног лежала сложенная газета, и она подняла ее. Пора было приниматься читать колонку объявлений с предложениями работы, хотя сомнительно, что она сможет снова найти место помощника библиотекаря. При стремлении властей штата сократить расходы вакантные места в библиотеках стали редкостью. Но если она решится переехать…

— Мам! — Скотт стоял рядом с ее стулом.

— Да? — Она с трудом оторвалась от мрачных мыслей и улыбнулась своему девятилетнему сыну.

— У собаки Джейсона щенки. Сердце Эбби сжалось. Вот уже год, как Скотт просит собаку.

— Радость моя, мы обсуждали это уже сто раз. Домовладелец не разрешает держать животных.

— Да и я не говорил, что хочу собаку, — сказал сын, оправдываясь. — Я ведь только сказал, что у собаки Джейсона родились щенки. Знаю, мы не можем завести собаку, пока живем здесь, просто я подумал: раз арендная плата повышается, может, мы переедем…

— И если мы переедем, ты хотел бы, чтобы я нашла квартиру, где можно держать пса? Сын широко заулыбался.

— Щенки у Джейсона и правда очень симпатичные. Знаешь, какую породу я больше всего люблю?

Она, конечно, знала, но решила подыграть сыну:

— Какую же?

— Эскимосскую лайку.

— Потому что эмблема Вашингтонского университета — лайка?

— Может, из-за этого, но у них такие необыкновенные глаза, ведь правда? И еще мне и нравится, как у них закручен хвост… Знаю, эти собаки слишком большие, чтобы держать их дома, но все равно они самые симпатичные.

Эбби протянула руки к сыну. Он больше не ласкался к ней, считая, что это не подобает мальчику, которому уже почти десять. Но, похоже, сегодня ему хотелось забыть об этом.

Он залез на стул рядом с матерью, положил голову ей на плечо и вздохнул.

— Прости, что я проспал сегодня утром.

— Прости, что накричала на тебя.

— Ничего. Я заслужил. Обещаю, с этого дня буду вставать по первому твоему слову, хорошо?

— Хорошо. — Эбби закрыла глаза, вдыхая чистый аромат его волос. Несколько минут они просидели молча. Ей очень не хотелось, чтобы сын уходил, но она все же сказала:

— Тебе бы лучше вернуться в кровать.

Скотт слез со стула.

— Так мы переедем? — спросил он, глядя на нее с надеждой.

— Думаю, что да, — ответила она с улыбкой.

— Спокойной ночи, мама, — улыбнулся мальчик в ответ и побежал по коридору в свою спальню.

Немного воспрянув духом, Эбби подняла газету и развернула ее. Даже не просмотрев первые страницы, она стала искать колонку с объявлениями. Крупный заголовок сразу же привлек ее внимание: «ОДИНОКИЕ МУЖЧИНЫ ИЗ ХАРД-ЛАКА, ШТАТ АЛЯСКА, ПРЕДЛАГАЮТ РАБОТУ, ЖИЛЬЕ И ЗЕМЛЮ». Ниже более мелким шрифтом перечислялись предлагаемые вакансии.

Сердце Эбби остановилось, когда она прочла: «библиотекарь».

Хард-Лак, Аляска. Работа. Дом с землей. Двадцать акров. Боже праведный. Это больше, чем имел ее дед, когда выращивал малину много лет назад.

Вытащив атлас, Эбби начала перелистывать страницы, ища Аляску. Ее палец двигался по списку городов, пока не наткнулся на Хард-Лак. Население — 150 человек.

Она судорожно сглотнула. Маленький городок, как правило, означает сплоченность его жителей. Это привело ее в восторг. Ребенком она проводила летние каникулы на ферме у деда, и ей там очень нравилось. Как было бы хорошо предоставить детям такую возможность! Она была уверена, что они все трое прекрасно прижились бы в небольшом городке. На Аляске. Пытаясь определить местоположение города, Эбби провела пальцем через страницу и переместилась на другую.

Радостное возбуждение угасло: Хард-Лак находится за Полярным кругом. О Боже. В этом случае, пожалуй, все не так уж заманчиво.

Однако на следующее утро Эбби изменила свое мнение.

Она поставила на стол коробку с хлопьями и пакет молока. Сонные дети придвинули стулья и сели завтракать.

— Ребятки, — начала она, слегка задержав дыхание, — что бы вы сказали, если бы я предложила вам переехать на Аляску?

— На Аляску? — немедленно оживился Скотт. — Как раз там и разводят эскимосских лаек.

— Правильно.

— Там очень холодно? — спросила Сьюзен.

— По-настоящему холодно. Даже холоднее, чем когда-либо бывает в Сиэтле.

— Холоднее, чем в Техасе?

— Намного холоднее, — заявил Скотт с сознанием собственного превосходства — старший брат, что ни говори. — Там так холодно, что никакие холодильники не нужны, правда, мам?

— Ну, думаю, люди все-таки ими пользуются.

— Но они обошлись бы и без них, если бы не было электричества. Правильно?

— Правильно.

— А я смогу завести там собаку? Эбби подумала, прежде чем ответить:

— Мы узнаем это только после того, как переедем.

— А бабушка с дедушкой смогут нас навещать? — спросила Сьюзен.

— Уверена, что смогут, а если и нет, мы сами будем приезжать к ним.

Скотт насыпал столько хлопьев в чашку, что молоко пролилось на стол.

— Вчера вечером я прочла объявление в газете. Городок Хард-Лак, штат Аляска, нуждается в библиотекаре, а мне все равно надо искать новую работу. — (Дети внимательно ее слушали.) — Я подумала, что было бы не правильно ответить на объявление, не посоветовавшись с вами.

— Надо соглашаться, — решительно заявил Скотт, и Эбби поняла, глядя в ярко-голубые глаза сына, что он думает только о собаках.

— Но это означает очень большие перемены для всех нас.

— А там все время снег? — спросила Сьюзен.

— Полагаю, что нет, но я узнаю поточнее. — Эбби поколебалась, соображая, что еще нужно рассказать детям. — В объявлении сказано, что вместе с работой мы получим домик и двадцать акров земли.

Ложка замерла у рта Скотта.

— Собственный дом? Эбби кивнула.

— Но для этого нам надо прожить там больше года. Не знаю, конечно, но мне кажется, что много претендентов не будет. С другой стороны, вряд ли там несколько вакансий на должность помощника библиотекаря.

— Год я проживу где угодно. Соглашайся, мама!

— А ты, Сьюзен? — Эбби догадывалась, что дочери труднее принять решение.

— А там есть девочки моего возраста?

— Не знаю. Наверное, но точно я тебе обещать не могу. В городе живет всего 150 человек, и жизнь там сильно отличается от нашей.

— Ну давай, Сьюзен, — настаивал Скотт. — У нас там будет собственный, только наш дом. Сьюзен вздохнула.

— Мам, а ты-то хочешь переехать?

Эбби откинула прядь каштановых волос с лобика дочери. Пусть кто-то назовет ее слишком практичной. Пусть назовет меркантильной, но она никак не могла выкинуть из головы эти двадцать акров и домик. Никаких закладных. Собственная земля. Независимость. И работа, которую она любит. Все это в Хард-Лаке, Аляска.

Она глубоко вздохнула и кивнула.

— Тогда и я как ты.

Скотт радостно спрыгнул со стула и, схватив мать за руку, заплясал вокруг нее.

— Но я еще не получила работу, — закричала Эбби.

— Ты обязательно ее получишь, — заверил Скотт.

Эбби искренне надеялась, что сын окажется прав.

Глава 2

Прежде чем подойти к стойке администратора и назвать свое имя, Эбби постаралась успокоиться.

— Мистер О'Хэллорен беседует с претендентками на втором этаже, — сообщил ей клерк.

Пальцы Эбби судорожно сжали заявление, и она направилась к эскалатору. Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит. Несмотря на решимость принять предложение, она все-таки не могла избавиться от смешанного чувства. Скотт и Сьюзен были в восторге от перспективы переезда в Хард-Лак, но родители Эбби сомневались. Мать огорчалась, что не сможет часто баловать детей. А отец был убежден: дочь не отдает себе отчета в том, что их ждет в Заполярье. Казалось, он забыл, что работа в библиотеке обеспечивает ей существование.

Откликнувшись на объявление, Эбби просмотрела множество серьезных книг о жизни на Аляске. И теперь знала все, что хотела знать, и даже больше. Как бы там ни было, но она решила принять работу, если та ее устроит. Хоть и тяжелы зимы в Хард-Лаке, это все равно лучше, чем жить за счет родителей.

Эбби сравнительно легко нашла нужную комнату и заглянула внутрь. Худощавый, но вместе с тем широкий в кости мужчина лет тридцати сидел за столом и что-то внимательно читал. Служащие отеля, видимо, предполагали, что от посетителей отбоя не будет, поскольку на столе стояли кувшин с ледяной водой и по крайней мере две дюжины стаканов.

— Здравствуйте, — проговорила она, смущенно улыбнувшись. — Я Эбби Сазерленд.

— Эбби. — Мужчина резко поднялся, как будто она застала его врасплох. — А я Кристиан О'Хэллорен. Это с вами мы говорили по телефону? — Он показал на стул по другую сторону стола. — Располагайтесь, пожалуйста. Она села и подала ему заявление. Он мельком взглянул на него и тут же отложил в сторону.

— Спасибо. Я прочту его позже. Эбби нервно сложила руки на коленях и стала ждать.

— Вы ведь претендуете на место библиотекаря, верно?

— Да. Я готовлюсь получить степень библиографа.

— Другими словами, степени у вас пока нет.

— Верно. В штате Вашингтон для работы библиотекарем необходима степень библиографа. Последние два года я была помощником библиотекаря в Публичной библиотеке. — Она замялась. Знать бы, что на уме у Кристиана О'Хэллорена. — Я даю справки, занимаюсь поиском информации и обслуживанием читателей, у меня также есть навык работы на компьютере. — Она замолчала, не зная, надо ли продолжать.

— Звучит прекрасно. В Хард-Лаке в настоящий момент библиотеки еще нет. У нас есть здание, ну и кое-что…

— А книги?

— Да, конечно, сотни книг. Это дар городу, и нам нужен кто-то, кто сможет организовать работу библиотеки.

— Я могла бы с этим справиться. — Она стала перечислять работы, которыми занималась в Публичной библиотеке, хотя ее не покидало чувство, что его совсем не интересует ее квалификация.

Он назвал оклад. Сумма была меньше, чем Эбби получала сейчас, но ведь не придется платить за жилье.

Возникла пауза, словно он не совсем представлял себе, о чем еще ее спросить.

— Вы не могли бы немного рассказать мне о библиотечном здании?

— О, конечно. На самом деле когда-то это был жилой дом, он принадлежал моему деду, но, думаю, у вас не возникнет много проблем с его переоборудованием под библиотеку, как вы думаете?

— Наверное, нет.

В уме Эбби уже переделывала дом. Одна из спален может быть использована для хранения художественной литературы, другая — для научной. Гостиная прекрасно подойдет для читальни, или ее можно приспособить для детского зала.

— Вы отдаете себе отчет в том, что ваша жизнь в Хард-Лаке не будет похожа на жизнь в Сиэтле? — заметил Кристиан, прерывая ее мысли.

Как раз то же самое вчера говорил отец.

— Я понимаю. Вы не будете возражать, если я задам вам несколько вопросов о доме и земле, которые вы предлагаете?

— Нисколько.

— Ну, не могли бы вы немного подробнее рассказать о доме? Она ждала.

— На самом деле это… скорее хижина, ну, я бы сказал, сельский домик. Не поймите меня не правильно, он очень удобный, но это совсем не то, к чему вы привыкли здесь.

— Понимаю. Расскажите мне о городе. Мужчина напротив нее явно расслабился.

— Наверное, Хард-Лак одно из самых прекрасных мест на земле. Вы можете подумать, что я пристрастен, и я даже не буду этого отрицать. Да вы и сами все увидите. Летом там светит солнце почти двадцать четыре часа и вовсю цветут полевые цветы. Клянусь, чуть ли не за сутки земля покрывается всеми цветами радуги. Леса и тундра становятся алыми, золотыми, оранжевыми.

— Звучит соблазнительно. — (Так оно и было на самом деле.) — А зимой?

— Зимой? Зимой тоже красиво, но это уже более тонкая красота. Думаю, каждому надо хоть раз в жизни увидеть игру света на небе.

— Северное сияние?

— Не хочу обманывать вас, — продолжал Кристиан. — Бывает чудовищно холодно. Довольно часто температура зимой падает ниже сорока, а то и пятидесяти градусов.

— Бог мой! — Эбби уже прочитала об этом, но услышать от живого человека все равно страшновато.

— В такие дни почти все работы прекращаются. Мы, как правило, не летаем, когда так холодно. Слишком тяжело для самолетов, не говоря уже о летчиках.

Эбби кивнула. Еще по телефону он рассказал ей о компании «Сыновья полночи», занимающейся воздушными перевозками.

— А все остальное? — спросила она. — Ну, например, школа? — Он уже упоминал, что в Хард-Лаке есть школа, которая начинается детским садом и кончается двенадцатым классом.

— Жизнь в городе замирает, и мы стараемся держаться поближе друг к другу. Когда так холодно, ничего не остается, как только ждать потепления. Хотя школа по большей части продолжает работать. — Он помолчал. — Мы в Хард-Лаке живем будто одна семья. Иначе нельзя.

— А продукты?

— Есть магазинчик. Это, конечно, не супермаркет, как вы понимаете, но в нем есть все необходимое. Основные запасы каждый делает раз в год. Но если у вас что-нибудь кончается, вы всегда найдете это в магазине. Если Пит Ливенгуд, так зовут хозяина магазинчика, не найдет того, что вам необходимо, кто-нибудь из летчиков может всегда привезти это. «Сыновья полночи» ежедневно летают в Фэрбенкс. Каждый день привозится топливо, так что мы вовсе не отрезаны от остального мира.

— А можно доехать до Фэрбенкса на машине? Когда я искала Хард-Лак в атласе, то что-то не увидела никаких дорог. Но ведь дорога есть, правда?

— Конечно, есть, в некотором роде, — сказал Кристиан. — Мы сами проложили ее несколько лет назад.

Эбби облегченно вздохнула. Если они обо всем договорятся, ей придется перевезти мебель и все прочее хозяйство. Без дороги это стало бы проблемой. Перевозить все по воздуху, вероятно, очень дорого.

— У вас есть ко мне еще какие-нибудь вопросы? — спросила она.

— Нет-нет. — Кристиан посмотрел на часы. — Вы не могли бы заполнить анкету прямо сейчас? Я буду принимать заявления еще несколько дней. Потом позвоню вам, договорились?

Эбби поднялась.

— Меня это вполне устраивает.

Кристиан протянул ей анкету, которая занимала всего один листок; она быстренько заполнила ее и вернула ему. Он поднялся из-за стола и протянул Эбби руку.

— Было очень приятно познакомиться с вами.

— И мне тоже. — Она направилась было к двери, но остановилась. Еще до того, как пришла сюда, она уже знала, что примет это предложение. Работа ей была необходима, чтобы содержать семью. Если для этого придется ехать на край света, она согласна. Но тут она вдруг осознала, что не просто нуждается в этой работе, она хочет ее. Очень хочет.

Эбби захватила идея создать библиотеку собственными руками. Но не только это привлекало ее. Она увидела, как загорелись глаза мужчины, когда он говорил о своем городе. Он сказал, что Хард-Лак прекрасное место, сказал это искренне и со страстью. А тундру описал так, что она живо представила ее себе.

— Мистер О'Хэллорен, — неожиданно для самой себя обратилась Эбби.

Кристиан, уже снова целиком поглощенный своими бумагами, поднял на нее глаза.

— Да?

— Если вы решите нанять меня, обещаю, что буду очень стараться для вас и всего города. Он кивнул.

— А я обещаю, что позвоню вам в ближайшие же дни.

— Ну? — с волнением спросил Скотт, как только она вошла в комнату. — Как прошла беседа?

Эбби сбросила лакированные туфельки и погрузила ноги в ковер.

— Думаю, нормально.

— Ты получишь работу?

Ей не хотелось слишком обнадеживать сына.

— Не знаю, милый. Где Мисси? — Поскольку она платила приходящей няне целый доллар, то предполагала, что та будет сидеть с детьми все оговоренное время.

— Ее мама велела ей поставить в плиту жаркое ровно в половине пятого. Сьюзен пошла с ней. Они скоро вернутся.

Эбби рухнула в свое любимое кресло, положив обтянутые нейлоновыми чулками ноги на тахту.

— Ты сделал уроки? — спросила она.

— Нам не задали. Учиться-то осталось всего ничего.

Эбби с ужасом ожидала летних каникул. С каждым годом летние лагеря и приходящие няни становились все дороже. Скотт взрослел и начинал возражать против того, чтобы девочки-подростки присматривали за ним. И его нельзя было в этом винить. Не успеешь оглянуться, ему самому стукнет тринадцать.

— Можно мне пойти к Джейсону? — спросил умоляюще сын. — Обещаю, к обеду вернусь.

Эбби кивнула, понимая, что вовсе не к приятелю он рвется. Это щенки захватили его девятилетнее сердце.

Сойер вошел в длинный узкий домик на колесах около взлетной полосы, который служил конторой компании «Сыновья полночи». Со временем они надеялись построить настоящий офис. Правда, собирались сделать это уже лет восемь — с тех самых пор, как открыли собственное дело. За это время Чарльз и Сойер построили себе дома. Дом Сойера стоял напротив родительского, в котором по-прежнему жил Кристиан. Чарльз поселился на другой улице, если это можно было назвать улицей: асфальт в Хард-Лаке отсутствовал.

Братья были слишком заняты делами компании — перевозкой товаров и пассажиров, наймом летчиков, заключением контрактов и прочими многочисленными обязанностями их бизнеса. До постройки здания под офис просто не доходили руки.

Вконец измотанный, Сойер опустился на вертящийся стул с твердой спинкой у стола Кристиана. Вычистить домишки оказалось делом нелегким. Еще немного так повкалываешь, думал он уныло, руки отвалятся.

Что его удивляло, так это готовность летчиков заниматься уборкой и ремонтом этих хибар. Выяснилось, что срубы-то прочные. Небольшой ремонт, много мыла и воды и чуть-чуть изобретательности сотворили чудо. Хотя, конечно, деревянный домик, построенный сорок лет назад, вряд ли очарует городских девушек. Скорее всего, им будет достаточно бросить взгляд на жалкие темные домишки, как они тут же засобираются обратно.

Зазвонил телефон, Сойер потянулся за трубкой и увидел, что включился факс.

— «Сыновья полночи».

— Где тебя носило весь день? — раздался ворчливый голос Кристиана. — Я послал уже три сообщения и сижу, жду от тебя ответа.

— Извини, — пробормотал Сойер, подавляя искушение съязвить, что охотно поменялся бы с ним местами. Пока Кристиан мотался по стране, разыскивая запчасти к самолетам, договариваясь с туристическими агентами, встречаясь с женщинами и вообще прекрасно проводя время, Сойер осваивал швабру и ведро. По его глубокому убеждению, младшему брату досталась лучшая доля. Сам же он сыт по горло своей жизнью.

— Можешь сказать Дюку, что я нашел ему блондинку, — победоносно заявил Кристиан. — Ее зовут Элисон Рейнолдс. Она будет нашей секретаршей — я надеюсь.

Челюсти Сойера напряглись, он еле сдерживал раздражение.

— Какая у нее квалификация?

— Кроме того, что она блондинка? — захохотал Кристиан. — Говорю тебе, Сойер: ни с чем подобным я еще в жизни не сталкивался. Стоило мне поместить объявление в сиэтлской газете, как автоответчик засыпали звонками. В этом мире очень много одиноких женщин.

— Наша будущая секретарша в курсе того, что ей придется жить в хибаре без всяких удобств?

— Ну, естественно, я рассказал ей… Но, понимаешь, не было времени вдаваться в детали.

— Детали! Она наверняка рассчитывает увидеть современную сантехнику, а не тропинку в отхожее место. Женщины не любят такого рода сюрпризы.

— Мне не хотелось отпугивать ее, — возразил брат.

— Но она должна знать правду.

— Да-да. В общем-то, она еще не дала окончательного ответа. Если решится, я все расскажу.

— Ты что, хочешь сказать, что из всех откликнувшихся женщин ты выбрал ту, которая до конца не уверена, что вообще хочет эту работу? — Сойеру становилось все труднее сдержать гнев. Он редко срывался, но это же ни в какие ворота…

— Поверь, Элисон хочет получить работу, — настаивал Кристиан. — Ей просто надо немного подумать. Я бы, между прочим, тоже так поступил. — Он помолчал. — Мы удачно составили объявление. Оно многих заинтересовало.

Над составлением бумаги Сойер работал очень скрупулезно. Не хотелось написать что-нибудь такое, что могло бы ввести женщин в заблуждение или нарушило бы антидискриминационный закон. В объявлении не было и намека на то, что на него не может откликнуться мужчина. Не хватало только попасть под суд.

— За эти дни я поговорил по крайней мере с тридцатью женщинами, — сообщил Кристиан звенящим от возбуждения голосом. — И почти столько же еще звонило.

— А как насчет библиотекарши? Кто-нибудь откликнулся?

— Несколько, но не так много, как на место секретаря. В ту минуту, когда я встретил Элисон…

— Она печатать умеет?

— Наверняка, — ответил Кристиан. — Она работает в офисе.

— Ты что, не проверил? — спросил Сойер, уже не сдерживая раздражения.

— Какого черта? Можно подумать, нам надо, чтобы она печатала сто слов в минуту! Ты что, забыл, что я остановился в отеле? На чем, по-твоему, я должен был заставить ее печатать?

Сойер провел рукой по лицу, промычав что-то невнятное.

— Ты еще не видел ее, — проговорил в упоении Кристиан. — Она сногсшибательна.

— Прекрасно. — Сойер уже ясно представлял себе, что их ожидает. Вся команда, вместо того чтобы летать, будет топтаться в офисе, стараясь очаровать прелестную блондинку. Не было заботы!

— Не вешай носа, — посоветовал ему брат. — Я правда много чего успел сделать. Будешь доволен.

— Что-то не верится, что ты занимался чем-нибудь дельным, — все еще сердито сказал Сойер. А он-то надеялся, что у Кристиана хватит здравого смысла. Видимо, зря.

— Послушай, я еще не решил, какую из претенденток нанять на место библиотекаря. Несколько заявок звучат отлично.

— Блондинки есть? — саркастически спросил Сойер.

— Да, одна, но она выглядит слишком хрупкой, чтобы продержаться здесь. Хотя она-то мне и понравилась. Есть еще одна, которая, видимо, очень хочет получить эту работу. Никак не могу понять, почему она надумала поменять приличную работу в Сиэтле на Хард-Лак. Мы ведь не золотые горы обещаем.

— Ну знаешь, дом и двадцать акров звучит чертовски заманчиво, — процедил сквозь зубы Сойер.

— Думаешь, стоит нанять ее?

— Если у нее хорошая квалификация и она хочет эту работу — конечно.

— Ну и отлично. Позвоню ей, как только закончу дела.

— Подожди минуту. — Сойер убрал со лба волосы. — Она хорошенькая? — Он уже начал терять веру в то, что его брат способен нанять человека, исходя из деловых качеств. Подбирает секретаршу и даже не удосуживается выяснить, что та умеет!.. Остается только молить Бога, чтобы других он нанимал, исходя из их квалификаций, а не внешности.

Кристиан замялся.

— Пожалуй, ее можно назвать хорошенькой, но она не сногсшибательна, как Элисон. Просто довольно миленькая. Каштановые волосы, глаза не слишком большие. Аккуратный вздернутый носик. В общем, никакого сравнения с Элисон. Та чертовски сексапильна. Подожди, стоит Джону увидеть ее… фасад, — проговорил Кристиан и хихикнул. — Представляю ее в купальнике.

— Найми ее! — взорвался Сойер.

— Элисон? Да я готов, но она попросила сутки, чтобы все обдумать. Я же говорил тебе.

— Я говорю о библиотекарше'.

— Ну хорошо, раз ты так считаешь.

Сойер положил локти на стол и потряс головой.

— Что-нибудь еще хочешь сообщить?

— Пожалуй, нет. Я больше не буду ни с кем разговаривать. Элисон и библиотекарша, плюс еще новая учительница — получается три. Хватит для начала. Посмотрим, как пойдут дела, Я на всякий случай захвачу с собой несколько заявок, прибережем их на будущее.

— Никого больше не нанимай, — прорычал Сойер. Он понимал, что говорит слишком резко, но был и в самом деле очень раздражен, и пусть братец это почувствует.

— Ах да, вот что еще я хотел тебе сказать. Если Элисон согласится, она не сможет приступить к работе немедленно. Она уже договорилась с подругой поехать отдохнуть. Я сказал, что это не имеет значения. Мы так долго ждали. Лишние недели ничего не изменят.

— А ты не спросил, может, ей было бы удобнее начать со следующего года?

— Очень смешно! Да что с тобой, брат? Завидуешь, что ли? И есть чему. Нам давно надо было на это решиться. Встречаться и разговаривать с этими женщинами было действительно здорово. Ну пока.

Трубка в руке Сойера замолчала.

Эбби совсем пала духом. Она еле таскала ноги. Работу ей, конечно, не получить. Если бы О'Хэллорен хотел нанять ее, он бы уже давно позвонил.

Скотт и Сьюзен, всегда хорошо чувствующие , ее настроение, уныло возили ложками по тарелкам. Казалось, все потеряли аппетит.

— Кажется, я не получу работу на Аляске, — сказала она детям. Не было никакого смысла поддерживать их надежды. — Мистер О'Хэллорен — человек, который говорил со мной, — уже позвонил бы, если бы решил, что я им подхожу.

— Ничего, мама, — улыбнулся Скотт, стараясь ободрить ее. — Ты найдешь что-нибудь еще.

— Мне так хотелось на Аляску, — произнесла Сьюзен, и ее нижняя губа задрожала. — Я уже всем в школе сообщила, что мы собираемся переезжать.

— А мы и собираемся, — сказала Эбби, понимая, что это звучит не слишком утешительно. — Просто так получилось, что мы переедем не на Аляску.

— А мы можем просто когда-нибудь там побывать? — спросил Скотт. — Мне очень понравились книги, которые ты принесла. Похоже, это потрясающее место.

— Когда-нибудь. — Когда-нибудь. Волшебное слово, обещающее прекрасное завтра.

Зазвонил телефон. Сьюзен и Скотт одновременно повернулись, с надеждой глядя на аппарат. Никто не шевельнулся. Эбби не позволяла прерывать обед телефонными разговорами.

— Автоответчик примет сообщение, — пробормотала Эбби.

После четвертого звонка включился автоответчик. Все напряглись в ожидании.

— Это Кристиан О'Хэллорен.

— Мам! — возбужденно крикнул Скотт.

Эбби стремглав кинулась к телефону и сорвала трубку.

— Мистер О'Хэллорен, — задохнувшись, проговорила она, — добрый день.

— Добрый день, — сказал Кристиан. — Рад, что застал вас.

— И я очень рада. Вы приняли решение? — Она понимала, что это выглядит слишком настойчиво, но ничего не могла с собой поделать.

— У меня есть для вас работа, если вы все еще в ней нуждаетесь.

— Да, — сказала Эбби, делая детям знак рукой. Те торжествующе подняли вверх кулаки.

— Когда вы сможете приступить? Эбби была уверена, что ее отпустят из библиотеки, как только она подаст заявление.

— Когда вам будет удобно.

— Как насчет следующей недели? — спросил Кристиан. — У меня еще здесь дела, но я договорюсь, и мой брат Сойер встретит вас в Фэрбенксе.

— На следующей неделе?

— А вы не успеете?

— Нет-нет, успею, — быстро проговорила она, боясь, что О'Хэллорен может передумать. Она заберет детей из школы на пару недель раньше. В общем, на сборы много времени не потребуется. Еще поможет мама, а то, что они не смогут захватить с собой на самолете, можно отправить потом.

— Замечательно. Увидимся в Хард-Лаке.

— Спасибо. Не могу вам передать, как я рада, — сказала Эбби. — Да, пока вы не повесили трубку… — начала она, подумав, что, пожалуй, должна сказать, что привезет с собой детей. В объявлении ничего про детей не говорилось.

— Я освобожусь через минуту, Элисон, — сказал кому-то Кристиан.

— Простите?

— Пришел человек, с которым я должен обедать, — заявил он. — Как я вам уже объяснил, брат встретит вас в Фэрбенксе. Я договорюсь, и из транспортного агентства вам позвонят насчет билетов.

— Вы оплатите мой проезд?

— Конечно. Зимние вещи можете не паковать. Все купите там, когда приедете.

— Но…

— Сожалею, но у меня нет времени ответить на все ваши вопросы, — прервал он ее нетерпеливо. — Сойер вам все расскажет.

— Мистер О'Хэллорен…

— Счастливо вам добраться до Хард-Лака, Эбби.

— Спасибо. — Она так и не сообщила ему про детей. Что ж, узнает, когда приедет.

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я слетал за библиотекаршей сегодня вечером? — спросил Джон Хендерсон, садясь напротив Сойера. Волосы у него были вымыты, приглажены, и, похоже, он надел новую рубашку.

— Да ради Бога. — Мужчины в Хард-Лаке вели себя так, словно их собиралась навестить принцесса Диана. Дюк явился утром к Бену чисто выбритый, опрятный и благоухающий лосьоном после бритья. Сойер ухмыльнулся. Следующая женщина должна была прилететь через несколько дней, и Сойер гадал, насколько же у парней хватит запала.

— Ты позволишь Джону встречать библиотекаршу только через мой труп, — прорычал Дюк. — Мы все знаем, что случилось последний раз, когда он вез женщину в Хард-Лак.

— Сколько раз повторять? Это не моя вина.

— Прекратите. Я сам ее встречу. — Сойер с презрением отвернулся от летчиков, и его взгляд случайно упал на доску, на которой Бен обычно писал дневное меню. — Говядина по-веллингтонски? — переспросил он.

— А чем тебе не нравится говядина по-веллингтонски? — вызывающе пробормотал Бен. — Я просто хочу показать ей, что мы цивилизованные люди.

По мнению Сойера, из всего этого все равно ничего не выйдет. Он готов был поставить свой последний доллар, что ни одна из женщин не продержится тут зиму. Вернулось неприятное предчувствие, возникшее у него еще при первом разговоре о женщинах.

— Ты поговорил с сиэтлской газетой? — спросил Бен, ставя перед ним тарелку с яичницей и тостами.

— Нет, — нахмурился Сойер. Еще одна проблема. Ничего удивительного, что журналисты обо всем пронюхали и хотели сделать из этого сенсацию. Они охотились за Сойером всю неделю. Он готов был задушить младшего брата, который назвал им его имя. До того обозлился, что бросил бы трубку, не касайся разговор важных для компании дел.

Сейчас, когда должна была приехать первая женщина, Сойер глубоко сожалел, что не посоветовался со старшим братом. Хотя Чарльз оставался полным партнером «Сыновей полночи», он работал инспектором в нефтяной корпорации Аляски и, случалось, не появлялся в Хард-Лаке неделями. Вот и сейчас его не было.

Когда Чарльз вернется, думал Сойер, он решит, что мы все тут посходили с ума, и будет прав.

— Ну по крайней мере домик готов, — с удовлетворением заметил Дюк.

После того как они отдраили стены и полы, Сойер с несколькими парнями открыли большой дом и достали старую мебель. Сойер, правда, сомневался, что будет уютно спать на матрасах, которые провалялись в кладовке много лет, но Перл вместе с другими женщинами, включая жен рабочих нефтепровода, все проветрили. Они уверили его, что после небольшой починки беспокоиться будет не о чем. Все ведь было тщательно обернуто пластиком.

И Сойер вынужден был признать, что домик выглядит почти привлекательно. Черная пузатая плита блестит, старательно вычищенная. На единственное окно женщины повесили занавески в цветочек и такой же скатертью покрыли грубый деревянный стол. Полки уставили продуктами, и кто-то даже пожертвовал холодильник. Узкая кровать, застеленная сияющими белизной простынями и тонким одеялом, слегка смахивала на тюремную койку, но вслух Сойер этого не сказал. Перл с подругами потрудились на славу, чтобы сделать домик как можно более уютным. Когда он заглянул туда перед завтраком, то увидел, что кто-то поставил на стол глиняный горшок со свежесрезанными полевыми цветами. Прямо рядом с керосиновой лампой и консервным ножом.

Ну что ж, это все, что они могли сделать.

— А как ты ее узнаешь, когда она сойдет с самолета? — спросил Бен, встав прямо против него и наблюдая, как он ест.

— Я надену куртку с эмблемой «Сыновья полночи», — ответил Сойер. — Думаю, она догадается.

— Повтори, как ее зовут.

— Эбби Сазерленд.

— Бьюсь об заклад, что она хорошенькая. У его летчиков был отсутствующий вид, они явно томились ожиданием. Сойер никогда бы не поверил, что такое возможно, если бы не видел собственными глазами.

— Ухожу, а то меня вывернет от вас троих.

— Ты точно не хочешь, чтобы я полетел с тобой? — с надеждой спросил Джон.

— Точно. Абсолютно. — Сойеру надо было еще привезти в город почту и консервы для магазина, и он искренне надеялся, что Эбби захватит не слишком много вещей, так как собирался лететь на маленьком самолете. Там было место от силы для двух чемоданов.

Взяв висевшую на стуле куртку, Сойер вышел и направился по главной улице города к взлетной полосе.

До Фэрбенкса он мог бы добраться с закрытыми глазами, так часто он туда летал. Приземлившись и позаботившись о погрузке почты и всего остального, Сойер с некоторым трепетом направился в зал ожидания аэропорта.

Справившись на мониторе, что самолет не опаздывает, он взял чашечку кофе и пошел к указанному выходу. Его удивило, как забит народом в это время года терминал, но потом он сообразил, что это туристы. Что ж, можно только радоваться. Туристы приносили штату деньги. Конечно, не столько, сколько нефть, но они, несомненно, способствовали процветанию экономики.

Уже аэропорт должен был производить сильное впечатление на туристов. Первое, что они видели, входя туда, был огромный белый медведь, стоящий на задних лапах. Сойер и сам всякий раз испытывал что-то похожее на благоговение.

Самолет приземлился. Потягивая кофе, Сойер ждал, когда пассажиры войдут в терминал. Он разглядывал каждого, кто появлялся, не зная, кого ожидать. Описание, данное Кристианом, оставляло желать лучшего. Все, что он запомнил, — это то, что она была довольно хорошенькая. Почти все женщины, которых он видел, отвечали этому определению. За исключением одной.

В терминал вошла молодая женщина с двумя детьми и стала оглядываться вокруг. Маленькая девочка, не больше шести-семи лет, прижимала к груди плюшевого мишку. Мальчик, на два-три года постарше, явно нуждался в поводке, чтобы стоять на одном месте. Ребенок все время куда-то рвался.

Женщина была не просто хорошенькая, решил Сойер, ее можно было назвать очаровательной. Она мельком взглянула на него. Ему понравился теплый карий цвет ее глаз и коротко подстриженные густые каштановые волосы. Понравилось, как она спокойно и ласково удерживала возле себя детей, оглядываясь при этом по сторонам, видимо, в поисках кого-то.

Сделав над собой усилие, Сойер оторвал от нее взгляд и стал высматривать библиотекаршу Кристиана: каштановые волосы и решительный, чуть вздернутый носик. Он опять посмотрел на женщину с двумя детьми. Их взгляды встретились, и ее полные губы сложились в улыбку. Это не была легкомысленная или застенчивая улыбка. Она была открытой и доброжелательной, как будто женщина узнала его и рассчитывала, что он тоже узнает ее. Потом женщина пошла прямо к нему.

— Здравствуйте, — сказала она.

— Привет. — Боясь пропустить библиотекаршу, он все еще оглядывался вокруг.

— Я Эбби Сазерленд.

Сойер ошарашенно уставился на нее.

— Это мои дети, Скотт и Сьюзен, — сказала она. — Спасибо, что встретили нас.

Глава 3

— Ваши дети? — повторил Сойер.

— Да, — сказала Эбби. Между Кристианом и Сойером О'Хэллоренами легко было заметить семейное сходство. Оба высокие, худощавые и широкие в кости. Живи Сойер сто лет назад, он наверняка был бы прекрасным наездником. Вместо этого он летает над огромным диким краем на границе цивилизации.

Правда, Кристиан был чисто выбрит, а Сойер носит бороду. Темная борода идет ему. У него светлые серо-голубые глаза, слегка напоминающие глаза эскимосской лайки — любимой породы Скотта. На нем красная клетчатая фланелевая рубашка и куртка с эмблемой «Сыновья полночи». Эбби пришло в голову, что Сойер, наверное, не подозревает, какой он привлекательный мужчина.

— Привет, — радостно сказал Скотт, глядя на Сойера.

Летчик протянул руку, и она заметила, как потеплели его глаза, когда он обменивался рукопожатием с ее сыном.

— Рад познакомиться с тобой, Скотт.

— Аляска кажется такой огромной.

— Так оно и есть. Здравствуй, Сьюзен, — проговорил Сойер, протягивая девочке руку. Девчушка торжественно пожала ее и с улыбкой взглянула на мать, явно довольная, что с ней обращаются как со взрослой. — Мы могли бы поговорить наедине, миссис Сазерленд? — спросил Сойер. Тепло и доброжелательность исчезли из его глаз, когда он жестом пригласил ее в зал ожидания. Он отошел ровно настолько, чтобы дети не могли слышать их. Эбби пошла за ним, не выпуская из виду детей. — Кристиан не говорил, что у вас дети, — без обиняков заявил Сойер.

— Он и не спрашивал. И никакого упоминания о семье не было ни в объявлении, ни в анкете, которую он просил заполнить. Я даже подумала, что это немного странно, при том что вы обеспечиваете жилье.

— Вы должны были сказать ему. — Рот Сойера осуждающе сжался.

— У меня не было возможности, — попыталась объяснить Эбби спокойным тоном. — Я хотела все рассказать Кристиану, но у него не нашлось времени выслушать меня. И потом, я не думала, что это имеет такое значение…

— В контракте ничего не говорится о детях.

— Я знаю, — сказала Эбби, пытаясь сдержать раздражение. — Как я уже вам говорила, я заполнила анкету и ответила на все заданные мне вопросы, но ни один из них не касался членов семьи. Честно говоря, на мой взгляд, это никого не должно волновать, кроме меня. Я нанялась на работу в библиотеке и если справляюсь с работой, то…

— Все верно, но…

— Я действительно не понимаю, какое имеет значение, есть ли у меня семья.

— А как насчет вашего мужа?

— Я разведена. Послушайте, вы не возражаете, если мы обсудим это когда-нибудь потом? Дети и я совершенно измотаны. Мы приземлились в Анкоридже вчера поздно ночью, а рано утром сели в самолет в Фэрбенкс. Так что отложим разговор до более подходящего момента.

Помолчав, он сухо произнес:

— Нет проблем.

Жилка на его виске пульсировала настолько заметно, что Эбби заподозрила, что на самом-то деле проблема была, и не малая.

— Я прилетел на маленьком самолете, — ведя их к багажному отделению, сказал он, — надеюсь, багажа у вас немного.

Эбби не знала, что в его понимании означает «немного». Все, в чем в первую очередь нуждались она и дети, было запихнуто в чемоданы. То, что нельзя было взять с собой, было отправлено в транспортное агентство и прибудет через месяц. Она очень на это надеялась.

— Смотри, мам, — сказал Скотт, указывая на стену, где были развешаны охотничьи трофеи. Эбби содрогнулась, но сын не мог оторвать глаз от головы огромного бурого медведя с угрожающе оскаленными зубами.

— Этот глупый медведь проткнул своей головой стенку, — пошутил Сойер.

Скотт засмеялся, но Сьюзен, кажется, поверила, что такое действительно возможно.

Когда они получили багаж, Сойер отступил на шаг и неодобрительно посмотрел на Эбби.

— Вы привезли шесть чемоданов.

— Ну да, — спокойно подтвердила она. — Нам понадобилось шесть чемоданов.

— У меня в самолете для них нет места! Я и так пока не представляю себе, как размещу вас троих, почту и остальной груз. Вес получается сверх всякой нормы. Если бы вы дали мне знать, я бы прилетел на более крупном самолете.

Эбби проглотила саркастический ответ. Она хотела рассказать Кристиану о детях, но он был слишком занят предстоящим обедом, чтобы выслушать ее. Она ничего не собиралась скрывать ни от него, ни от Сойера. И, Боже праведный, откуда ей знать, какой багаж выдержит тот или иной самолет?

— Ну ладно, — нетерпеливо проворчал Сой-ер. — Как-нибудь соображу, что делать. Пойдемте.

Эбби не прочь была бы чего-нибудь перекусить, но Сойер явно торопился. К счастью, Скотт и Сьюзен в отличие от матери проглотили все, что авиакомпания без зазрения совести называла едой.

Они загрузили чемоданы в пикап и, обогнув аэропорт, подъехали к диспетчерской.

— Это все барахло мамы и Сьюзен, — заговорщически прошептал Скотт, когда Сойер помогал ему выбраться из кабины. — Это они непременно хотели взять все.

— Похоже на женщин, — пробормотал Сойер и повел их к самолету.

Эбби не могла бы сказать, на что она рассчитывала, но только не на это. Она заглянула внутрь и поняла, что Сойер был прав. Там ей одной и то еле хватило бы места, не говоря уж о детях и багаже.

— Тут всего три места, — проговорила она, взволнованно взглянув на Сойера. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что трех мест недостаточно для четверых.

— Вы сядете рядом со мной, — распорядился Сойер, забираясь в самолет. — А детей я пристегну на одном сиденье.

— А это разрешается?

— Возможно, нет… южнее сорок восьмой параллели, — ответил он, — но тут мы так летаем. Не беспокойтесь, с ними все будет в порядке. — Сойер залез в кабину, извлек черную папку и кипу бумаг и запихнул их между двумя сиденьями. — Залезайте и усаживайтесь, — сказал он, — а я займусь детьми.

Эбби неуклюже вскарабкалась внутрь и осторожно пробралась вперед. К тому моменту, как она наконец пристегнулась, силы оставили ее.

Сойер устроил Скотта и Сьюзен на свободном месте позади нее. Одного взгляда на детей было достаточно, чтобы понять, что им не слишком удобно. Но другого выхода все равно не было.

— А багаж?. — спросила Эбби, когда Сойер уселся рядом с ней.

Он надел наушники, потянулся к папке и что-то записал.

— Наш багаж? — повторила она.

— Чемоданы не влезут. Мы оставим их тут.

— Что? — воскликнула Эбби. — Это невозможно!

Сойер не обратил на ее слова никакого внимания и продолжал готовить самолет к полету.

— Долго нам лететь? — спросил Скотт.

— Около часу.

— А мне можно поуправлять самолетом?

— Не сейчас, — рассеянно ответил Сойер.

— А потом я смогу?

— Посмотрим.

— Мистер О'Хэллорен, — заговорила Эбби, набрав побольше воздуху в легкие, — пожалуйста, давайте обсудим ситуацию с багажом.

— Нет. У меня контракт на доставку почты. Это куда важнее. Я не собираюсь разгружать самолет ради кучи глупых женских тряпок, которые, кстати, вам все равно не понадобятся.

Эбби стиснула зубы.

— Я не привезла глупых женских тряпок. И если вы будете так любезны… Сойер обернулся к Скотту:

— Ты любишь собак?

Глаза Скотта стали огромными.

— Ну еще бы! — У него даже дух захватило. Сойер включил какие-то приборы.

— Когда мы прибудем в Хард-Лак, я познакомлю тебя с Иглом.

— Это эскимосская лайка?

— Точно.

— Правда? — Скотт так разволновался, что чуть не выпрыгнул из кресла.

— Что будет с нашим багажом? — Эбби не хотелось быть навязчивой, но и допустить, чтобы с ней обращались подобным образом, она не могла. Может, кому-то это было бы неважно, но она бы предпочла приехать в Хард-Лак, имея хоть что-то, кроме той одежды, что была на ней.

Сойер даже не потрудился ответить. Вместо этого он включил двигатели, дружелюбно беседуя с диспетчером. Вообще создавалось впечатление, что он со всеми, кроме нее, разговаривает вполне дружелюбно. Прежде чем Эбби успела снова запротестовать, самолет стал выруливать к взлетной полосе.

И вот они уже в воздухе. Из-за грохота двигателей Эбби не слышала ничего, кроме биения собственного сердца. Она никогда не летала на таком маленьком самолете, поэтому закрыла глаза и крепко вцепилась в подлокотники, пока их бросало из стороны в сторону на пути к ясному синему небу.

— Ура! — закричал Скотт. — Вот здорово! Эбби не разделяла его восторга. Ее желудок сжался, когда самолет внезапно лег на одно крыло. Она вцепилась руками в сиденье.

— Господи! Да неужели нельзя лететь ровно? Все еще разговаривая с землей, Сойер взглянул на нее и ухмыльнулся.

— Расслабьтесь, — сказал он. — Я не попадал в аварии уже два или три месяца.

— То есть нет никаких причин беспокоиться, — прокричала Эбби, стараясь быть услышанной сквозь рев двигателей. Она посмотрела назад, не испугались ли Скотт и Сьюзен. Ничуть не бывало — совсем даже наоборот. Дети улыбнулись ей, возбужденные своим первым полетом на таком маленьком самолете. Она-то предпочла бы самолет, который ведет большая команда.

Что там внизу, она не разглядела. Не до того было. Да и в предыдущем полете тоже: они все время летели в облаках. Летчик сказал им, что Маккинли, высочайшая вершина в Северной Америке, видна сверху очень недолго. Он даже пошутил, что, может, на самом деле ее и вовсе нет.

Она посмотрела на Сойера. На ее взгляд, он слишком легкомысленно относится к правилам безопасности. Теперь он вытащил черную папку, засунутую между их сиденьями, и начал что-то писать. Эбби уставилась на него в недоумении. Он полностью погрузился в свою работу.

На щитке начала настойчиво мигать лампочка. Сойер не поднимал глаз. Эбби ничего не знала о маленьких самолетах, но и она могла сообразить, что без причины лампочка мигать не будет. Должно быть, они теряют горючее, или масло, или высоту, или что-нибудь еще. Она не могла больше этого вынести и, схватив Сойера за руку, указала на лампочку.

— Да? — Он смотрел на нее непонимающе. Ей не хотелось кричать, чтобы не испугать детей, поэтому она наклонила голову как можно ближе к нему и проговорила как можно спокойнее:

— Что-то не в порядке. Лампочка мигает.

— Да, я вижу. — И Сойер снова стал писать.

— Вы что, не собираетесь ничего предпринять?

— Через несколько минут.

— Я бы предпочла, чтобы вы занялись этим сейчас.

— Вам не о чем беспокоиться, миссис Сазерленд… Эбби, — сказал он. Вокруг его глаз собрались морщинки, казалось, его забавляют ее страхи. — Это означает, что включился автопилот.

Эбби почувствовала себя круглой дурой. Скрестив руки, она стала глядеть в иллюминатор.

Сойер дотронулся до ее плеча.

— И не волнуйтесь из-за багажа. Я договорился, его переправят сегодня вечером.

Он мог бы сказать это и раньше, а не заставлять ее волноваться.

— Спасибо. Он кивнул.

— Что это? — закричал Скотт сзади. Эбби посмотрела вниз и заметила на земле сверкающую полоску серебра, конца которой не было видно.

— Это нефтепровод Аляски, — объяснил Сойер Скотту.

Из книг, которые Эбби прочла об Аляске, она знала, что нефтепровод тянется восемьсот миль через горы, реки и тундру до самого северного незамерзающего порта в Северной Америке.

Вскоре Эбби почувствовала, что самолет снижается. Она стала вглядываться в пейзаж, стараясь узнать Хард-Лак, пытаясь представить себе место, которое должно стать ее домом. Показался ряд домишек, стоящих по краям незаасфальтированной улицы, В стороне от них было еще несколько строений. Она попыталась сосчитать дома и дошла до двадцати, прежде чем самолет развернулся, идя на посадку.

Когда они совсем снизились, Эбби увидела, что взлетная полоса даже не забетонирована. Они садились на что-то, похожее на широкую дорогу, засыпанную гравием. Она задержала дыхание и вся сжалась, уверенная, что приземление будет неприятным. К ее удивлению, посадка была такой же мягкой, как и у нормального самолета, на нормальном аэродроме.

Сойер сбросил скорость и начал подруливать к домику на колесах в дальнем конце поля. Эбби всматривалась, пытаясь что-нибудь разглядеть через маленький боковой иллюминатор. Она улыбнулась, когда узнала телефонную будку. Слава Богу, значит, из самого центра Арктики, с края земли, можно позвонить родителям.

Из домика выскочил плотный мужчина, похожий на лесоруба. На минуту Эбби потеряла его из виду, затем услышала, что люк самолета открывается.

— Привет! — прокричал он, просовывая внутрь голову и плечи. — Добро пожаловать в Хард-Лак. Я — Джон Хендерсон.

— Привет, — отозвалась Эбби. Джон внезапно исчез, но его тут же сменили голова и плечи другого мужчины.

— А я — Ральф Феррис, — сообщил он. Вокруг люка маячили еще три физиономии.

— Может, вы будете так любезны, парни, — прошипел Сойер, — и дадите людям выйти? Черт знает что! — Он проскользнул мимо нее, расстегнул ремни и помог Скотту и Сьюзен вылезти.

Эбби выбралась последней. Спустившись, она обнаружила, что пятеро мужчин выстроились вокруг трапа по стойке «смирно», как для парада. Если кто-нибудь из них и был удивлен при виде детей, это не бросалось в глаза.

Бормоча что-то про себя, Сойер сразу же прошел в контору, оставив Эбби одну с детьми. Он хлопнул дверью так, словно был рад наконец избавиться от них. Волна гнева захлестнула Эбби. Как он мог вот так бросить их здесь? Грубиян! Что такого ужасного она, сделала? Ну что ж, она тоже может быть грубой!

Но гнев сразу улетучился, как только худенькая пожилая женщина с седыми, по-мальчишески подстриженными волосами выступила вперед, приветствуя ее.

— Добро пожаловать в Хард-Лак! Я — Перл Инмен, — сказала она, приветливо пожимая Эбби руку. — Даже не могу выразить, как мы рады, что теперь в Хард-Лаке будет библиотекарь!

— Спасибо. Это мои дети, Скотт и Сьюзен. Мы тоже рады приехать сюда. — Эбби заметила, что Перл, как и летчики, вроде ничуть не удивилась при виде детей.

— Вы, должно быть, совершенно замучились.

— О, все в порядке, — вежливо ответила Эбби, которая и в самом деле неожиданно почувствовала прилив энергии.

— А дети здесь у вас есть? — спросил Скотт, предвкушая новые знакомства.

— А девочки моего возраста? — подхватила Сьюзен.

— Бог мой, конечно. В прошлом году у нас было 25 учеников. Попросим кого-нибудь из мальчиков познакомить тебя со всеми. — Потом Перл повернулась к Сьюзен:

— Тебе сколько лет?

— Семь.

Перл широко улыбнулась.

— По-моему, Крисси Харис как раз семь. Ее отец служит в Государственном заповеднике и подрабатывает… ну, кем-то вроде полицейского. Крисси будет рада новой подружке.

— А как насчет меня? — спросил Скотт. — Мне девять.

— Значит, Ронни Голд будет твоим дружком. У него есть велосипед, и он ездит на нем по всему городку, так что ты его непременно увидишь.

Скотт явно был удовлетворен.

— А где-нибудь поблизости живут индейцы?

— Живут, в районе Атабаски. Когда-нибудь ты их увидишь тоже, — уверила его Перл.

Эбби оглянулась вокруг и была удивлена отсутствием снега. Большой комар сел ей на руку, и она отмахнулась от него. Сьюзен уже один укусил, и сейчас она прихлопнула другого.

— Вижу, вы уже познакомились с главной птицей Аляски — комаром, — сказала Перл, смеясь. — В июне и июле они очень лютуют. От них спасает только специальный спрей.

— Да, надо будет купить, — сказала Эбби. Ей даже в голову не пришло, что на Аляске могут быть комары.

— Ну что ж, давайте пойдем в ресторан, я познакомлю вас с Беном и всеми остальными, — предложила Перл, ведя их через дорогу к дому с очень большим крыльцом. Огромные лосиные рога украшали вход. — Это городское кафе. Его владелец, Бен Гамильтон, весь день готовил что-то особенное. Я очень надеюсь, что вы голодны.

Эбби широко улыбнулась.

— Я могла бы съесть лося.

— Прекрасно, — обрадовалась Перл. — Сдается мне, что он как раз есть в меню.

Дети!

Сойеру некого было винить, кроме себя, за то, что Эбби привезла с собой семью. Анкету составлял не кто иной, как он сам. Ясно, он забыл включить туда один маленький, но жизненно важный вопрос. Оставил лазейку. Эбби приехала с детьми, а вдруг и другие женщины привезут детей? Страшно подумать.

Дети.

Он налил себе кофе из конторского кофейника и сделал глоток. Напиток обжег ему рот и горло, но он был слишком занят своими мыслями, чтобы обратить на это внимание. Надо было решить, как, черт возьми, с ними быть.

Вообще-то он не имел ничего против Скотта и Сьюзен. Эбби была права: дети не помешают ей квалифицированно выполнять работу библиотекаря. Но наличие ребятишек было серьезным осложнением, которого они не предвидели.

Во-первых, они втроем не смогут жить в хибарке, все пространство которой ограничивалось одной комнатушкой. Эти строения никогда и не предназначались для постоянного жилья. Сойер вспомнил, как пытался урезонить Кристиана и других; никто его и слушать не хотел, и он в конце концов сдался. Даже помогал приводить домики в порядок!

Честно сказать, признался он себе, его даже захватила эта идея. Она показалась простым решением целого ряда проблем. Но, как выяснилось, семерым тридцатилетним мужикам не хватило мозгов, чтобы как следует все просчитать.

Сойер даже думать не хотел, что скажет старший брат, когда узнает, какую они заварили кашу. Чарльз будет рвать и метать.

Сойер прикрыл глаза рукой и тяжело вздохнул. Хоть бы понять, что заставило такую женщину, как Эбби Сазерленд, решиться на подобный шаг. Она тут не задержится, он понял это сразу же, как только увидел ее.

А может, она хочет от кого-то скрыться? Например, от бывшего мужа. Возможно, она попала в какую-то щекотливую ситуацию. У него сжались кулаки при мысли, что муж дурно обращался с ней…

Сойер заметил тоску в ее глазах, когда она сказала, что разведена, но причин развода не коснулась.

Знание женщин не было его сильной стороной. У него только один раз были серьезные отношения с женщиной, и продолжалось это недолго. Как только он стал по-настоящему получать удовольствие от их отношений, Лорин заговорила о браке. Вскоре намеки превратились в ультиматум. Лорин ему очень нравилась, но он и слышать не желал о женитьбе. И когда признался ей в этом, она его бросила.

Сойер решил, что так ведут себя большинство женщин. Им хочется иметь кольцо на пальце, чтобы все было официально и навсегда. А он достаточно нагляделся на то, что бывает, когда любовь проходит. Его родители были классическим примером того, чего бы он себе не хотел ни в коем случае. Поэтому Сойер позволил Лорин уйти, и, надо сказать, никогда не жалел об этом.

А сейчас он никак не мог сообразить, как же быть с Эбби и ее семейством. По-честному, надо бы посадить ее и детей на вечерний рейс из Хард-Лака. Но он знал, что не сделает этого. Стоит ему предложить что-нибудь подобное — и двадцать мужчин повесят его на первом же дереве без суда и следствия. Правда, им придется проехать миль двести, чтобы найти ближайшее достаточно крепкое дерево, которое могло бы выдержать его.

Выпив кофе, Сойер направился в кафе. Казалось, полгорода собралось там, горя желанием поглядеть на Эбби. Пришлось ему стоять, прислонясь к стене, и делать вид, что он абсолютно спокоен.

Бен наслаждался… как поросенок, купающийся в грязи, подумал Сойер. Этот толстяк проворно сновал между столиками, разливал кофе и оживленно болтал. Подняв стеклянный кофейник, он вопросительно поглядел на Сойера. Тот отрицательно покачал головой. Он и так перепил кофе, пока ломал голову над возникшей проблемой.

Эбби находилась в окружении четырех летчиков. Они облепили столик, за которым она сидела с Перл и детьми, подобно мухам, налетевшим на свежую убоину. Можно подумать, они никогда раньше не видели женщин.

Его команда выглядит довольно облезлой и жалкой, размышлял Сойер, за исключением, пожалуй, Дюка, широкоплечего и крепкого. Но одно он мог сказать про них уверенно: парни были чертовски хорошими пилотами. Правда, иногда на них нападали лень и хандра. Он не мог бы назвать никого, кто любил бы полеты так, как его ребята, и все-таки иногда они проявляли чудеса изобретательности в поисках отговорок и уверток от очередного рейса.

Эбби буквально засыпали вопросами. Сойер предвидел, что ее приезд вызовет подобную ажитацию, но она, похоже, достойно, ничуть не смущаясь, выходит из положения. Просто удивительно, как быстро она запомнила все имена и лица! К нему подошел Бен. Проследив за взглядом Сойера, он сказал:

— Хорошенькая кобылка, а? Я бы и сам не прочь жениться на ней.

— Шутишь? — Сойер, прищурившись, поглядел на своего старинного друга.

Толстые плечи Бена сотрясались от беззвучного смеха.

— Вот как, значит, оно обернулось.

— Что обернулось? — с вызовом спросил Сойер.

— Она уже успела тебя заарканить. Скоро ты станешь, как и все остальные, драться за удовольствие составить ей компанию.

Сойер фыркнул.

— Не будь идиотом! Я только надеюсь, что больше у нас в городе не появится ни одной женщины с детьми.

Бен широко раскрыл глаза.

— Ты что, не знал про детей?

— Нет. И, судя по ее словам, Кристиан тоже. Миссис Сазерленд клянется, что он даже не дал ей возможности рассказать о семье.

— Ну, никому не помешает пара ребятишек в Хард-Лаке, — успокоил его Бен.

— Не в этом дело.

— А в чем? — изумился Бен.

— Домишки. Эбби не сможет жить там с детьми.

Бен прислонился к стене рядом с Сойером.

— Черт возьми, а ведь ты прав. И что ты собираешься делать?

— Будь я проклят, если знаю. У нас нет ни одного дома, который мы могли бы сдать.

— Дом Кэтрин Флетчер пустует.

Сойер покачал головой. Он даже и пробовать не будет связаться с семейством Кэтрин, да и братья не захотят, как бы их к этому ни вынуждали обстоятельства. Ссора между их семьями имеет слишком глубокие корни. Понадобилась бы более веская причина, чем заинтересованность в пустующем доме, чтобы переступить через сорок лет вражды.

Сейчас Кэтрин Хармон Флетчер больна и находится в доме для престарелых в Анкоридже, близко от дочери. Эллен, мать Сойера, слишком много страдала из-за Кэтрин. Но и ее сейчас нет в Хард-Лаке. Она снова вышла замуж, живет в Британской Колумбии и счастлива, как никогда раньше. Сойер был рад за мать. Он понимал, что она заслужила это после стольких лет несчастливого брака.

— А как насчет Перл? Она ведь собиралась переезжать к дочери, — напомнил ему Бен.

Сойеру ужасно не хотелось, чтобы старая женщина уезжала, но она уверила его, что пришло ей время уйти на покой, тем более что никого из подруг уже здесь не осталось.

— Перл не тронется с места, пока не подготовит себе замену, — сказал Сойер.

Несколько минут Бен молча обдумывал вопрос.

— А как насчет большого дома? Знаю, там уже много лет никто не жил, но…

— Большого дома? — повторил Сойер. — Ты шутишь?

— Конечно, потребуется некоторый ремонт.

— Некоторый ремонт! — Сойер почувствовал, что смахивает на попугая, повторяя каждое сказанное слово, но идея была безумной. Дом в чудовищном состоянии. Потребуются месяцы работы и тысячи долларов, чтобы привести его в порядок. Если бы это было возможно, они бы так и сделали, вместо того чтобы возиться с домишками. Те хоть по крайней мере не разваливаются.

Дом частично сгорел в тот год, когда умер отец, и ни один из трех братьев так и не собрался восстановить его. Мать всегда ненавидела этот дом, он стал для нее символом ее несчастливого замужества, и она воспользовалась пожаром, чтобы запереть его навсегда. Сойер давно бы снес дом, но тот напоминал ему об отце, которого он любил и который так трагически погиб.

Бен вытер рукой лоб.

— Ты прав. Это не пойдет. Хотя жаль. Сойер не совсем понял: говорит ли Бен о заброшенном доме или о ситуации с Эбби?

Простого решения явно не найти.

— Ума не приложу, что, черт возьми, с ними делать.

Бен какое-то время молча, что было для него совсем не характерно, и внимательно разглядывал Эбби и детей, а потом повернулся к Сойеру.

— Ты всегда можешь отослать ее обратно. — Его голос звучал нарочито безразлично.

— Знаю.

— Ты так и сделаешь?

Сойер почувствовал укол сожаления.

— Не вижу другого выхода, а ты?

— Просто произошла ошибка, — сказал Бен. — Ничьей вины тут нет. Ей надо было предупредить Кристиана насчет детей.

Сожаление впивалось все глубже. Похоже, от него не избавиться. Конечно, Кристиану надо было спросить. Но теперь это не имеет значения. Она уже тут, ей негде жить, и ему придется разбираться с этим.

Лучше Эбби уехать сейчас, уговаривал себя Сойер, пока он не начал искать предлога, чтобы оставить ее здесь.

Глава 4

Сойер знал, что ему не победить на конкурсе популярности в «Хард-Лаке, если он объявит, что Эбби Сазерленд с детьми придется уехать. Наилучшим решением проблемы, признал он после серьезных размышлений, было, чтобы Эбби сама пришла к такому выводу, пусть и не без его подсказки.

Он дождался, когда все наконец кончили есть, и подошел к столику, где она сидела рядом с Перл.

— Пойдемте, я покажу вам домик, — предложил он.

Она нерешительно взглянула на него, как будто не была уверена в его мотивах.

— Буду вам признательна.

— Сойер, — проговорила Перл, кладя ему руку на плечо.

Он уже знал, что собирается сказать старая женщина. Как и он, Перл, видимо, давно сообразила, что Эбби и дети не смогут жить в крохотной лачужке на самой окраине городка.

— Когда я смогу увидеть вашего пса? — радостно спросил Скотт.

— Скоро, — пообещал Сойер. Игл не любил незнакомцев, собака не подпустит к себе мальчика, пока как следует не познакомится с ним. Сойер решил привести Скотта в дом вечером и показать ему собаку, не отвязывая. Ребенок все равно уедет задолго до того, как пес признает в нем друга.

— Если это не слишком сложно, мне бы хотелось поглядеть и на библиотеку, — сказала Эбби.

— Конечно, — ответил Сойер дружелюбно, испытывая, однако, острое чувство вины. Когда он последний раз говорил по телефону с матерью, то упомянул, что они наняли библиотекаря. Эллен очень обрадовалась, что ее дар городу наконец-то будет приносить пользу.

Сойер усадил всех в пикап и повез по так называемой главной дороге. В городке было еще несколько маленьких безымянных боковых улочек.

— А это что? — спросила Сьюзен, указывая на небольшую деревянную постройку около магазина, и засмеялась. — Похоже на маленький домик на ходулях.

— Это называется тайник. Там держат запасы продуктов, чтобы до них не добрались медведи и другое вороватое зверье.

— На Аляске полно медведей, — заявил Скотт важно. — Я прочел об этом в книгах, которые мама приносила из библиотеки.

— А почему тайник стоит на ногах, одетых в серебряные чулки? — спросила Сьюзен.

— Они оловянные, — объяснил Сойер, — и скользкие, чтобы не влезли те, кто умеет ловко карабкаться.

— Я бы даже и не пытался вскарабкаться на них, — проговорил Скотт.

— Не думаю, что Сойер имел в виду мальчиков, — сказала сыну Эбби. — Речь шла о животных.

— А-а.

— Им все еще пользуются? — спросила Эбби.

— Наверное. Не знаю, что Пит держит там летом, но зимой он служит морозильником.

— Понятно.

— Да, это наша главная улица, — объяснил Сойер, продолжая ехать по грязной дороге; пыль из-под колес облаком вздымалась за ними.

— Я думала, здесь все еще лежит снег, — сказала Эбби. Казалось, она исключительно из вежливости пытается поддерживать разговор.

— Ну нет. Он тает раньше. — Сойер понимал, что должен использовать любую возможность и внушить Эбби представление о том, как жестоки бывают здесь зимы и как тосклива жизнь с декабря по февраль, но боялся, что она сразу же разгадает его умысел. Он предпочел действовать более деликатно в своем старании убедить ее вернуться назад в Сиэтл.

— Это школа? — спросил Скотт, указывая на здание слева от дороги.

— Да.

— Какая маленькая!

— Да. У нас только два учителя. Один для младших, другой для старших классов. В прошлом году у нас было двадцать пять учеников.

— Бен сказал, что скоро приедет новая учительница для младших классов, — вспомнила Эбби.

— Правильно. — Учителям жилье предоставлял штат. Это был один из лучших домов в городке, со всеми современными удобствами. По сравнению с хибаркой, приготовленной для Эбби, он казался настоящим дворцом.

Они проехали мимо большого дома с уродливыми следами пламени на стенах. Сьюзен прижалась личиком к стеклу, и Сойер ожидал очередных вопросов, но она промолчала.

— А где же наш домик? — спросила Эбби, когда они выехали на самую окраину города.

— Недалеко.

Она оглянулась, пытаясь определить расстояние между городом и ее новым домом.

Сойер остановился перед группой домишек и указал на тот, что они предназначали для Эбби. Глядя на него сейчас глазами женщины, Сойер почувствовал свою вину перед ней. Идея затащить женщин на север, предложив жилье и землю, была порочной с самого начала.

— Это и есть те домики, о которых рассказывал ваш брат? — Эбби пыталась говорить спокойно, но ее потрясение было очевидно.

— Да. — Наступил момент, которого так боялся Сойер.

— Мы что, должны тут жить? — недоверчиво спросил Скотт.

— Боюсь, что так.

Сьюзен открыла дверцу и выбралась из машины. Малышка уперла руки в бока и выдохнула:

— Это же груда мусора.

Сойер молчал. Честно говоря, он был с ней согласен.

— Это напоминает тот домик, где вы морозите мясо зимой, только без ходулей, — пробормотал Скотт.

Эбби молча вошла внутрь. Сойер не пошел за ней. Он и так знал, что ждет ее там: односпальная кровать, грубый стол со стулом, плита да небольшой запас провизии, размещенный на убогих полках.

— Мам, — закричал Скотт, — мы не можем здесь жить!

— Это немного меньше, чем мы рассчитывали, — сказала Эбби. Казалось, у нее согнулись плечи под тяжестью разочарования.

Все еще держа руки на бедрах и расставив ноги, Сьюзен оглядывала домишко.

— Это место похоже на груду мусора, — повторила она, покачав головой.

— А где тут ванная? — спросил Скотт с недоумением, взглянув на единственную комнату.

— Позади есть отхожее место, — сообщил Сойер. — Вот тут можно пройти.

— Что такое «отхожее место»? — спросила Сьюзен у матери.

Эбби устало прикрыла глаза.

— Иди за братом, и все сама поймешь. Дети исчезли, и Эбби повернулась к Сойеру. Он почти ожидал, что она закричит на него, назовет его и брата лгунами, обманом заманившими ее сюда, обещав жилье. Вместо этого она спросила:

— А эти двадцать акров?

— Они в нескольких милях восточное, — попытался объяснить он. — У меня в конторе есть карта, я покажу вам позже, если у вас появится желание взглянуть.

— Вы хотите сказать, что хижины не стоят на этих двадцати акрах?

— Нет, — ответил он, сгорая от стыда и вины. Когда они впервые обсуждали детали соглашения, все звучало как-то иначе. Не совсем так. В конце концов, компания брала на себя все затраты по переезду женщин. Но под убитым, злым взглядом Эбби Сойер почувствовал себя лжецом. Даже хуже, чем лжецом. Он предпочел бы, чтоб она накричала на него.

— Понятно, — произнесла Эбби после долгого молчания. Она проговорила это так тихо, что Сойер еле расслышал ее.

Он сжал кулаки, чтобы удержаться от порыва схватить ее за плечи и потрясти, приводя в чувство. Она что, всерьез думает остаться? Кристиан и другие так стосковались по женщинам, что готовы были обещать им луну с неба, лишь бы они приехали в Хард-Лак. Он не оправдывал и себя. Он тоже участвовал в этом обмане.

— Я нашла отхожее место, — проговорила Сьюзен, демонстративно зажимая нос. — Там воняет.

— Что же нам делать? — удрученно спросил Скотт.

— Ну, — задумчиво произнесла Эбби, — нам просто надо поставить пару раскладушек и добавить два-три стула.

— Но, мама…

Сойер заглянул внутрь и мысленно застонал.

— Мы представим себе, что это такая игра, — сказала Эбби детям, пытаясь их ободрить. — Как будто мы пионеры…

— Я не хочу играть, — заныла Сьюзен.

— Может, есть какое-то помещение, которое мы могли бы снять? — спросил, с надеждой глядя на Сойера, мальчик.

— К несчастью, нет. — Ему было больно разочаровывать ребенка, но он не был волшебником и не мог мгновенно построить им дом. Он взглянул на Эбби, которая продолжала безучастно смотреть на домишко. Она, видимо, старалась взять себя в руки.

— Вы можете показать мне сейчас библиотеку? — спросила наконец Эбби. Ясно, она хочет увидеть всю картину, прежде чем на что-то решиться. Ну что ж, это разумно. Сойер надеялся, что как только она по-настоящему осмыслит ситуацию, то примет разумное решение. Единственное разумное решение.

Они снова забрались в пикап. По дороге сюда семейство было радостно возбуждено, теперь, угнетенные и разочарованные, все трое молчали.

Сойер с трудом подавлял желание сказать ей, что лучше всего сейчас же уехать, понимая, что даже намека на решение не должно исходить от него. Если его спросят, он скажет, но решение она должна принять сама.

Деревянный дом, предназначенный под библиотеку, когда-то принадлежал его деду. Адам О'Хэллорен обосновался в этих местах в начале тридцатых годов. Он искал золото, но вместо того, чтобы сколотить себе состояние, основал поселок.

Когда пришла весть, что Кристиан нанял библиотекаршу, сюда перетащили сотни ящиков с книгами из дома Эллен, где сейчас жил Кристиан.

Будущая библиотека состояла из трех больших комнат. Как только Эбби вошла туда, ее снова постигло разочарование.

— Мне понадобятся полки для книг, — произнесла она безжизненным голосом. — Книги нельзя хранить в ящиках.

— В доме нашей матери есть какие-то шкафы. Я позабочусь, чтобы утром их перенесли сюда. Она стремительно подняла на него глаза.

— Дом вашей матери свободен? Сойер понял, о чем она подумала.

— И да, и нет. Мама снова вышла замуж и уехала из штата, теперь там живет Кристиан. Сейчас, как вы знаете, он в отъезде.

— Понятно.

Поставив велосипед возле дома, внутрь заглянул мальчик, представившийся Ронни Гол-дом. Ронни и Скотт с любопытством уставились друг на друга.

— Хочешь со мной поиграть? — спросил Ронни.

— Мама, можно мне на улицу? Эбби кивнула.

— Только недолго, ладно? — Она посмотрела на часы. — Мне понадобится еще полчаса или немного больше, возвращайтесь к этому времени.

— Хорошо. — Скотт и Сьюзен исчезли вместе с Ронни.

Засунув руки глубоко в карманы, Сойер наблюдал, как Эбби вынула одну из книг, просмотрела ее и взяла другую. Она обращалась с книгами удивительно нежно и бережно. Становилось все мучительнее выносить затянувшееся молчание. Он собирался дать ей время, чтобы она убедилась, что не сможет жить в таких условиях, но если она не хочет признаться себе в этом…

— Ничего не получится, Эбби, — сказал он как можно спокойнее. — Это была гиблая идея — привезти женщин в Хард-Лак. Я очень виноват. Мне ни в коем случае не следовало соглашаться.

— Вы хотите, чтобы я уехала? — спросила она зловеще ровным голосом, не глядя на него.

Сойер не ответил. Не мог, потому что не желал больше врать и обманывать ее. Но вот что его удивило: оказывается, он был бы рад иметь возможность узнать Эбби поближе. Вместо этого ему приходится отсылать ее и детей обратно в мир, которому они принадлежат. Он постарался держаться как можно более сурово. Нечего винить во всем только себя.

— Вы ввели Кристиана в заблуждение, — сказал он грубо, так и не поняв, на кого больше злится: на Кристиана, Эбби или на себя.

— Я ввела Кристиана в заблуждение? — воскликнула Эбби, в ее голосе уже звучала истерика. — Вы меня оскорбляете.

Гнев, долго клокотавший внутри, прорвался наружу.

— Вы заставили его нанять вас, даже не упомянув, что у вас дети! — прорычал Сойер. — Я признаю, что в объявлении ничего не говорилось о семье. — Это надо будет исправить при первой же возможности! — Но вы должны были вести себя честнее, зная, что мы предлагаем жилье как часть контракта.

— Я должна была вести себя честнее? Вы побиваете все рекорды лицемерия! Мне было сказано, что я получу жилье и двадцать акров земли, но вы забыли упомянуть, что это лачуга размером с собачью конуру! — Она задохнулась от возмущения. — Как вы смеете заявлять, что я нарушила контракт? Я ведь приехала, разве нет?

— Вы нарушили дух нашего соглашения.

— Ах, оставьте! А что касается земли, так это тоже блеф! Вы забыли написать, что она настолько далеко от города, что до нее не добраться. Если уж пошла речь о том, кто нарушил соглашение, тогда давайте обсудим, что вы с братом сделали со мной и моими детьми.

Боль в ее глазах была столь очевидна, что Сойер не находил слов в свое оправдание.

— Ладно, — признал он наконец. — Мы совершили ошибку, но я оплачу вам обратный рейс. Это все, что я могу для вас сделать.

— Я остаюсь, — решительно возразила она. — Я подписала контракт и намереваюсь выполнить свои обязательства, несмотря… несмотря ни на что!

Сойер не верил своим ушам.

— Вы не сможете. Ее глаза сверкнули.

— Почему это не смогу?

— Вы же видели все собственными глазами. Вы не уместитесь втроем в этой лачуге, даже если поставите раскладушки. Может, вы еще как-то выживете летом, но, лишь только наступит зима, это станет абсолютно невозможно.

— Мы с детьми остаемся. — Эбби произнесла это таким тоном, что Сойер понял: никто и ничто не переубедит ее.

— Ну и отлично, — сказал он грубо. — Пусть будет по-вашему. — Ладно, пускай подумает еще ночь. К утру они будут стоять с багажом у самолета. Вообще-то он сомневался, что семейка продержится и это время.

Примерно через час Эбби, сидя на краю тоненького матраса, пыталась все хорошенько обдумать. Так близка к слезам она не была с того дня, когда решилась на развод. Сегодняшняя ситуация чем-то до боли напоминала тогдашнюю. Жизнь заставила ее признать, что она совершила ошибку. Очередную ошибку.

Но все казалось правильным, когда она согласилась на эту работу. Она была так уверена, что поступает верно.

Все дело в том, что ей не хочется уезжать из Хард-Лака. Просто она слишком долго рисовала себе сказочные картинки этого городка, а когда все оказалось иначе, почувствовала себя разочарованной. Ну что ж, ей не впервой испытывать разочарование. Перенесет она его и сейчас.

Как бы ни хотел Сойер О'Хэллорен избавиться от нее, она останется. По правде говоря, ей некого винить, кроме себя. Отец предупреждал, что жилье в собственность и двадцать акров земли звучит слишком хорошо, чтобы этому поверить. Приходится признать, что он оказался прав. Но на самом деле даже не обещание жилья и земли заставило ее прибыть в Заполярье. Она приехала сюда в поисках тихой, размеренной жизни, надеясь попасть в общество, незаменимым членом которого могла бы стать. Общество, где бы она знала своих соседей и доверяла им. Ну и, конечно, создать самой библиотеку было бы осуществлением несбыточной мечты. Она приехала в Хард-Лак, зная, что жизнь тут для нее и детей будет совсем не похожа на предыдущую. Она приехала, чтобы Скотт и Сьюзен только из книг могли бы узнать о перестрелках на улицах, бандах и наркотиках.

Хотя поначалу реакция детей на домик была похожа на ее собственную, Эбби гордилась, как быстро они перестали ныть.

— Здесь не так уж и плохо, — сказал ей Скотт, когда вернулся, поиграв с Ронни. А Сьюзен познакомилась с Крисси Харис, и они тут же подружились.

Услышав звук приближающегося пикапа, Эбби в панике едва не подпрыгнула. Она еще не была готова к очередному разговору с О'Хэллореном!

Сойер выскочил из кабины с таким видом, будто хотел провести как можно меньше времени в ее компании.

— Прибыл ваш багаж. — Два чемодана оказались на земле, прежде чем она подошла к машине. Гордость заставила ее попытаться вытащить остальное самой. Но он не дал ей такого шанса.

Несмотря на нелепые обвинения, выдвинутые им, несмотря на его неприятную манеру держаться, Сойер нравился Эбби. Она отметила, какой виноватый был у него взгляд, когда он показывал ей домик. Может, она, конечно, все придумала, но у нее не пропадало ощущение, что ему хочется, чтобы они остались. Он мог считать, что это неразумно, непрактично, глупо наконец, но она чувствовала: ему хочется, чтобы она жила здесь, в Хард-Лаке. Он может спорить с ней, раздражать ее, выдвигая нелепые обвинения, — все равно ей хотелось познакомиться с ним поближе.

Но вряд ли это получится. Сойер О'Хэллорен достаточно ясно высказал свое мнение. Какие бы тому ни были причины, он хочет, чтобы она уехала.

Все вещи были уже на земле, но Сойер что-то медлил. Наконец он собрался с духом:

— Мне не стоило говорить вам всего этого, ну, о том, что вы обвели Кристиана вокруг пальца… Это не правда.

— Вы хотите сказать, что приносите извинения?

— Да, — не задумываясь, ответил он.

— Я принимаю их, — ответила она, протягивая ему руку.

Он крепко пожал ее.

— Вам не следует оставаться в Хард-Лаке, Эбби, — проговорил он. — Никому не придет в голову осудить вас, если вы уедете.

Она до боли задержала дыхание, прежде чем выговорить:

— Вы не понимаете, теперь я уже не могу вернуться назад.

Нахмурясь, он выпустил ее руку и вытер лоб тыльной стороной ладони.

— Почему не можете?

— Я продала машину, чтобы купить детям авиабилеты.

— Я же сказал, что полностью оплачу вам дорогу домой.

— Дело не только в этом. Сойер влез на подножку:

— Я помогу вам, если вы разрешите. Она помолчала, обдумывая, стоит ли ему говорить, но поняла, что он все равно узнает рано или поздно.

— Все, что не поместилось в чемоданы, отправлено в Хард-Лак. Мебель и все мое имущество трясется в кузове трейлера, едущего на Аляску. Багаж прибудет сюда в течение месяца.

— Не прибудет.

— Но мне так сказали!

— Ваши вещи привезут в Фэрбенкс. В Хард-Лак нет дороги.

Не такая уж она глупая, что бы он о ней ни думал.

— Я спрашивала Кристиана, и он сказал, что дорога есть.

— Этой дорогой можно пользоваться только зимой. Двадцать шесть миль по Далтонскому шоссе, которое и шоссе-то не назовешь. Скорее, узкая грунтовая дорога. А проселочная — и того хуже. Она дважды пересекает реки, и проехать можно, только когда они замерзают.

— Боже мой!..

— Мне очень жаль, Эбби, но ваша мебель не проедет дальше Фэрбенкса.

Его последние слова вызвали у нее улыбку, скорее похожую на гримасу.

— Что ж, значит, буду ждать зимы. Не похоже, что у меня раньше появится место, куда поставить уютный диван, ведь так? — спросила она, пытаясь совладать с собой.

— Пожалуй, что так. — Он слез с подножки и подал ей руку. — Мне пора возвращаться на летное поле.

— Спасибо, что привезли мой багаж.

— Не стоит благодарности.

— Мам, мам! — кричал Скотт, вбегая в страшном волнении. Рядом с ним трусила огромная лайка. — Я нашел собаку. Посмотри. — Он упал на колени и с чувством обнял пса за шею. — Интересно, чья она?

— Это Игл! — воскликнул Сойер, у которого от изумления глаза на лоб полезли. — Мой пес. Что он тут делает? Он должен быть на цепи за загородкой!

Позже вечером Сойер сидел перед огнем, держа в руках книгу. Игл пристроился на плетеном коврике у камина. Книга не занимала Сойера. Он вообще сомневался, способно ли что-то сейчас занять его голову, кроме Эбби и ее детей. За все годы жизни в Хард-Лаке Сойер по-настоящему испытал страх только однажды — в день, когда погиб отец. Он никогда ни о чем не волновался так, как этой июньской ночью. Он волновался, как бы Скотт или Сьюзен не встретили медведя по дороге в отхожее место. Он волновался, как бы они не столкнулись со множеством непредвиденных опасностей, не зная, что делать.

Эмили О'Хэллорен, его тетка, которой он никогда не видел, потерялась в тундре в пятилетнем возрасте. Она играла возле дома его деда — и внезапно, в одну секунду, исчезла. Без единого звука. Без следа.

Многие годы спустя его бабушка все еще была безутешна из-за потери младшего ребенка и единственной дочери. Это как раз она, Анна О'Хэллорен, и дала имя городу, назвав его Хард-Лак^[1] после неудачи дедушки, которому так и не удалось найти золотую жилу. После трагедии с Эмили название обрело новое значение.

Беспокойства об Эбби и детях было вполне достаточно, чтобы испортить ему вечер. Но к утру она, конечно, все обдумает и решит вернуться в Сиэтл!

Игл поднялся и, подойдя к креслу Сойера, положил голову на колени хозяина.

— Ты удивляешь меня, парень, — проговорил Сойер, почесывая у пса за ухом. Он никогда бы не поверил, если бы не видел своими глазами: Игл и Скотт вели себя так, будто выросли вместе. Взаимопонимание у них было полным и моментальным. Во-первых, поразило то, что Игл сорвался с цепи и побежал за мальчиком, во-вторых, что пес вообще так быстро признал его. — Тебе понравился Скотт, правда?

Пес заскулил, словно понял вопрос и хотел ответить.

— Можешь ничего не объяснять мне. Я чувствую то же самое. К Эбби. К ее детям.

Сойер весь сжался. Единственным правильным решением для Эбби было уехать, причин было больше, чем ему хотелось. Он молился, чтобы она воспользовалась здравым смыслом, которым наградил ее Бог, и утром убралась из города.

Прошло два дня, и Эбби решила, что домик не так уж плох. Похоже на жизнь в туристическом лагере. Можно было уговорить себя, что это даже весело, хотя в действительности она уже соскучилась по настоящей ванне.

Дети привыкли на удивление легко. Единственное, что раздражало их, — это отхожее место. Эбби уже поняла, что летние месяцы они как-нибудь проживут, но она невольно подумывала о предупреждениях Сойера насчет зимы.

Что касается работы в библиотеке, то это Эбби по. — настоящему нравилось. Сойер проследил, чтобы из дома матери ей перевезли книжные шкафы вместе с большим столом и стулом для нее. На следующий день по приезде она начала разбирать книги и составлять картотеку. Когда-нибудь, мечтала она, все будет занесено в компьютер, но всему свой черед.

— Как дела? — спросила Перл Инмен, входя в библиотеку.

— Прекрасно, спасибо.

— Я принесла кофе. Хочу уговорить тебя сделать маленький перерыв.

Эбби встала и потянулась, заложив руки за спину.

— С удовольствием воспользуюсь вашим предложением.

Подойдя к двери, она выглянула наружу, беспокоясь о детях, играющих на улице. До чего же тут все не похоже на их жизнь в Сиэтле на верхнем этаже большого дома! Она знала, что Скотт и Ронни большую часть дня проводят на летном поле, донимая Сойера. Если Скотт не был с Ронни, значит, он был с псом Сойера. Эбби не могла вспомнить, когда еще ее сын был так доволен жизнью.

Сьюзен и Крисси проводили вместе все свое свободное время. Уже дня через два они стали буквально неразлучны. В библиотеку заходил представиться Митч Харис. Митч, вспомнила Эбби, работает на Государственную нефтяную компанию и по совместительству является местным блюстителем порядка. Казалось, он очень доволен тем, что у дочери появилась подруга.

— Не могу поверить, что ты успела уже столько сделать, — сказала Перл, оглядывая комнату. — Это потрясающе, просто потрясающе! Эллен была бы очень рада.

Эбби знала, что Эллен — мать Сойера и именно она подарила городу библиотеку.

— Сойер сюда не заглядывал? — спросила Перл, разливая из термоса кофе по чашкам.

— Нет, — сказала Эбби, надеясь, что голос не выдаст ее разочарования.

— Он не в духе с того дня, как ты приехала. Ума не приложу, что случилось с парнем. Я не видела, чтобы он был таким, со дня смерти его отца. Он винил в этом себя, понимаешь?

Эбби присела на краешек стола, освободив стул для старой женщины.

— А что случилось с его отцом? Перл поднесла ко рту чашку.

— Он погиб несколько лет назад. Они летали к любимому озеру Дэвида, порыбачить. На обратном пути у самолета отказал двигатель, и им пришлось сесть. При посадке Дэвид получил сильную травму. Они были только вдвоем в самой глубине леса. — Она замолчала и отхлебнула кофе. — Можешь себе представить, что чувствовал Сойер, стараясь сохранить отцу жизнь, пока не придет помощь. Прошло два часа, пока до них смогли добраться, но было уже поздно: Дэвид умер.

Эбби прикрыла глаза, представляя себе чудовищный ужас, который испытал Сойер — один, в лесу, с умирающим отцом.

— Проживи я еще шестьдесят лет, все равно не забуду, как Сойер нес по летному полю отца. Он был весь в крови Дэвида и отказывался отдать его нам, хотя Дэвид был уже мертв. Мы еле уговорили его.

— Там не было его вины, — прошептала Эбби. — Несчастный случай. Что он мог сделать?

— Господи, да мы все твердили ему это. Но он очень изменился после той трагедии. И город тоже изменился. Вскоре уехала, а потом и вышла снова замуж Эллен. А Кэтрин Флетчер чуть не умерла с горя. После этого она и стала болеть.

— А я видела Кэтрин? — спросила Эбби, не понимая, почему Перл упоминает эту женщину вместе с Эллен.

— Кэтрин Флетчер? Нет… нет, теперь она в доме для престарелых в Анкоридже. Там у нее дочь живет.

Видимо, Перл прочла вопрос в глазах Эбби.

— Кэтрин и Дэвид были помолвлены перед войной. Она любила его всю жизнь, с тех пор как была девчонкой. И не разлюбила, даже когда он женился на другой. Дэвид разбил ей сердце, вернувшись после войны с невестой из Англии.

— О Господи!

— Эллен так и не прижилась в Хард-Лаке. Казалось, она чем-то отличалась от нас, и держалась как-то в стороне. Не думаю, что она делала это сознательно. Мне понадобился не один год, чтобы понять: просто у нее такая манера. Она действительно была очень застенчива и чувствовала себя здесь не на своем месте. Да и то, что дети появились не сразу, все усложнило. Бог свидетель, она хотела создать семью. Они были женаты почти пятнадцать лет, когда наконец родился Чарльз.

— Вы сказали, Кэтрин вышла замуж? — спросила Эбби, ее сердце разрывалось от жалости к брошенной женщине.

— О да, от отчаяния, почти сразу после того, как Дэвид вернулся с войны. Через девять месяцев она родила дочь, а через два года разошлась с Вилли Флетчером.

— И больше она не выходила замуж?

— Никогда. Временами казалось, что они с Дэвидом снова сойдутся, но этого так и не случилось. Эллен оставила его и уехала в Англию. С Кристианом. Ему было около десяти. Вернулась только через год. — Перл покачала головой, вздохнув. — Можешь себе представить, как подействовала на всех в городе смерть Дэвида. Особенно на Сойера.

— Конечно.

— Я не могу понять, что так расстроило его сейчас. Он ходит как медведь, занозивший лапу, кидается на всех.

Эбби изумленно посмотрела на старую женщину.

— Вы думаете, это имеет какое-то отношение ко мне?

— Мне так кажется. Но что я знаю? — сказала Перл. — Я всего лишь старуха. — Она допила кофе и поднялась, собравшись уходить. — Пойду-ка я лучше в больницу, пока меня не хватились. — Больница находилась в государственном здании рядом со школой и церковью. Перл взяла термос под мышку. — Так ты остаешься в Хард-Лаке или как? — спросила она с сомнением, будто сама не знала, чего больше ждет.

Эбби сказала ей правду:

— Мне бы хотелось…

— Это не ответ. Эбби усмехнулась.

— Остаюсь.

Морщинистое лицо Перл расплылось в широкой улыбке.

— Вот это хорошо. Рада слышать. Ты нужна нам, и у меня такое чувство, что Сойер тоже хочет, чтобы ты осталась.

Эбби недоверчиво засмеялась.

— Сомневаюсь.

— Нет, действительно, — продолжала Перл. — К несчастью, у этого парня мозгов меньше, чем у ондатры, когда приходится иметь дело с привлекательной женщиной. — Она направилась к двери. — Наберись терпения, дай время, и он придет к тебе. — После этих ободряющих слов Перл вышла.

Эбби вернулась к работе и начала распаковывать очередной ящик книг. В свете истории Эллен коллекция виделась ей теперь совсем по-другому. Много книг относилось к ранним годам, вплоть до середины пятидесятых. Это были годы, когда Эллен тосковала из-за своего бесплодия. Эбби подозревала, что Эллен находила утешение в этих книгах, что они заменили ей друзей, которых она так и не сумела завести здесь, так далеко от Англии.

Когда Эбби ставила на полку томик Мэри Роберте Райнхарт, послышался знакомый звук пикапа Сойера.

У нее забилось сердце, но она продолжала работать.

Он ворвался в комнату и застыл в дверях, уперев руки в бока. Эбби почувствовала, как его присутствие сразу же наполнило собой всю комнату.

— Так вы решили остаться? — настойчиво спросил он.

— Да, — ответила молодая женщина. — Я остаюсь.

— Вы уверены?

— Да, — убежденно повторила она. И она действительно была уверена. Разговор с Перл убедил ее окончательно.

— Добро. Тогда вы переезжаете.

— Куда? — Эбби много раз повторяли, что в городе больше нет ни одного свободного дома.

— Поживете в доме Кристиана. Он звонил сегодня и сказал, что решил немного отдохнуть. Вот сам пусть и думает, что с вами делать, когда вернется.

Глава 5

— Что? — Глаза Эбби сверкнули от возмущения и растерянности. — Я не перееду в дом вашего брата.

Этого Сойер никак не ожидал. Ну, допустим, он сделал предложение не тем тоном, но ведь не в этом же суть.

С ума сойти!

Тревога за нее и детишек, ютившихся на окраине города, не давала ему уснуть вот уже два дня. Если б рядом были хотя бы соседи, но беда в том, что остальные-то домики пустовали.

— Временно, не насовсем, — проворчал Сойер. А он еще считал, что делает ей одолжение! Надо было сразу понять: все, что касается Эбби, будет непросто.

Она взяла в руки очередную книгу, аккуратно полистала ее, занесла имя автора и название в каталог.

— Нам с детьми прекрасно и там, где мы живем. На самом деле.

— Но существуют опасности, о которых вы и не подозреваете.

— У нас все в порядке, Сойер. Он потерял терпение.

— Почему вы не хотите переехать? Плечи Эбби нетерпеливо вздрогнули.

— Это не вполне вина Кристиана, что он не узнал о Скотте и Сьюзен.

— Конечно. Но и вас не вполне можно винить.

— Очень мило с вашей стороны предложить мне дом брата, но нет, спасибо. — Она взглянула на него с улыбкой. На какую-то долю секунды, Сойер мог в этом поклясться, сердце у него остановилось, и все из-за одной мимолетной улыбки.

— Ладно, — сказал он, с трудом переводя дыхание. — Тогда вы можете переехать в мой дом, а я поживу у Кристиана.

— Сойер, вы так ничего и не поняли. Я никого не хочу выставлять из дому.

— Кристиана тут нет, его никак нельзя выставить.

— Это я понимаю, но, когда он вернется, мне ведь придется возвращаться назад. Дома, куда мы с детьми могли бы перебраться насовсем, нет. Не думаю, что, перевозя нас с места на место, можно решить проблему.

— Но…

— Уж лучше свыкнуться с тем, что наверняка принадлежит нам, — твердо заявила она.

— Вы всегда такая упрямая? Эбби широко раскрыла глаза, будто вопрос удивил ее.

— Разве это упрямство? Просто я не вижу смысла строить воздушные замки, когда у нас есть хоть какой-то, но все-таки свой дом.

— Эти домишки никогда не предназначались для постоянного жительства, — сказал Сойер, опуская руки. Он не должен был признаваться в этом, особенно сейчас, пока его брат все еще предлагает кому-то работу, обещая дом и землю в придачу. Сойер был против, но Кристиан слишком увлекся идеей. Он надеялся, что поднятая газетами шумиха вокруг их объявлений приведет Кристиана в чувство. Слава Богу, репортеры хоть перестали звонить ему. Но никакие его резоны не охлаждали пыл Кристиана. Слишком большое удовольствие он получал от этих встреч и собеседований.

Ну что ж, когда начнут приезжать другие женщины, решил Сойер, пусть Кристиан сопровождает их к домишкам и объявляет, что это и есть обещанное жилье.

— Я не хочу, чтобы вы считали меня неблагодарной, — сказала Эбби.

— Вы и есть неблагодарная, — пробормотал он. — В доме у Кристиана все удобства. Дети, наверное, соскучились по телевизору.

— Вовсе нет. — Она замялась и слегка прикусила губу. — Хотя, признаться, мне бы хотелось… принять горячую ванну.

По тому, как она закусила губу, Сойер понял, что его предложение чрезвычайно соблазнительно.

— Я очень волнуюсь, что вы с детьми живете на окраине города совсем одни, — сказал он ей. — Из-за детей… Да и все страшно расстроятся, если с вами, не дай Бог, что-то случится. Перл уже приходила ко мне с просьбой подыскать вам какое-нибудь другое жилье. — Он не хотел, чтобы она подумала, что в его предложении есть что-то личное. — Кристиана не будет еще месяц или больше…

— Месяц, — задумчиво повторила Эбби.

— Давайте договоримся так, — Сойер подошел ближе и положил руки на стол. — Вы переедете в дом Кристиана или мой, как вам угодно, пока не приедет кто-нибудь еще. Тогда, возможно, вы немного поживете в своих домиках вместе, пока мы что-нибудь не придумаем. — Волосы Эбби пахли полевыми цветами, и ему с трудом удавалось сосредоточиться на деле.

— А когда они должны приехать?

— Точно не знаю. Скоро.

Ей понадобилась еще минута, чтобы окончательно решиться, потом она протянула ему руку:

— Спасибо. Я принимаю ваше предложение. С облегчением вздохнув, Сойер пожал ей руку, но постарался сократить рукопожатие настолько, насколько позволяли приличия. Мягкость ее кожи, ее запах, сочетание беззащитности и твердости одновременно — все это было слишком привлекательно. Слишком завораживало. Его мир, такой размеренный и безмятежный до приезда Эбби, трещал по швам и грозил рухнуть.

Но его это абсолютно не устраивало. Это он знал твердо.

— Я заеду попозже и прихвачу ваш багаж, — сказал он.

Их глаза встретились, и она опять улыбнулась ему так, что у него захватило дух. Что-то было в этой улыбке, такое нежное и искреннее. Какой-то момент они еще продолжали глядеть в глаза друг другу, и каждый мускул его тела требовал, чтобы он наклонился и поцеловал ее. Но как только эта мысль пришла ему в голову, он решительно ее отогнал. Не хватает еще влюбиться в Эбби Сазерленд!

— Мам… — в комнату влетел Скотт, словно военачальник, рвущийся к победе, — можно мне пообедать у Ронни? Его мама разрешила.

Сойер поспешно отскочил назад и чуть не споткнулся об Игла, вбежавшего в комнату вместе с мальчиком.

— Привет, мистер О'Хэллорен, — пробормотал Скотт и покраснел, взглянув на пса.

Сойер переводил взгляд с собаки на мальчика.

— Как Иглу удалось вырваться из загородки? Мальчик опустил голову.

— Скотт, это ты выпустил его? — спросила Эбби.

Ребенок еле заметно кивнул.

— Я зашел навестить его, а он все скулил и скулил… Я хотел снова запереть его, я правда собирался…

Сойер присел на корточки, чтобы говорить с мальчиком, глядя ему в глаза:

— Я знаю — вы с Иглом друзья, и это замечательно.

— Правда? — Глаза Скотта от изумления стали совершенно круглыми.

— Но очень важно, чтобы ты спрашивал у меня разрешения перед тем, как выпускать его. Вдруг я вернусь домой, а его нет.

— Я пришел навестить его, а он не хотел, чтобы я уходил, — начал объяснять Скотт. — Только пойду, он — выть. Я чуть-чуть приоткрыл калитку, чтобы погладить Игла и поговорить с ним. Видно, потом я неплотно затворил ее, потому что вскоре он нагнал меня.

— В следующий раз обязательно удостоверься, что калитка надежно закрыта, — строго сказала ему Эбби.

Скотт отвел глаза в сторону.

— Пожалуй, я нарочно оставил ее немного приоткрытой…

Сойер постарался не засмеяться.

— Спасибо, что честно во всем признался. Когда в следующий раз захочешь поиграть с моей собакой, все, что тебе нужно, к это прийти ко мне и сказать. Ведь это не сложно, правда?

— Нет, сэр, я обязательно так и сделаю.

— Ну и хорошо.

— Игл любит только меня, — гордо заявил Скотт. — Он ни за что не пойдет за Сьюзен или Ронни.

Значит, все трое крутились возле загородки и пытались выманить пса.

— Так ты мне разрешаешь пообедать у Ронни? — опять спросил Скотт, довольный тем, что можно сменить тему.

— Хорошо, но сначала отведи пса и посади на цепь. Попозже мы серьезно поговорим с тобой на эту тему. Понятно?

— Ладно, — сказал Скотт покорно, и не успела Эбби что-нибудь добавить, как мальчик и собака исчезли за дверью.

Сойер засмеялся.

— Ума не приложу, как ему это удалось. Никогда бы не поверил, что Игл способен так к кому-то привязаться.

— Я тоже не понимаю, — согласилась Эбби. — Надеюсь, это не перерастет в проблему. Ему придется понять, что Игл — ваша собака и надо обращаться с ней по вашим правилам. Скотт всегда очень любил собак, особенно эскимосских лаек, а мы никогда не могли позволить себе завести пса. Он совершенно с ума сошел от радости, как только увидел Игла.

— Похоже, это взаимно. Игл не был избалован вниманием, пока не появился Скотт. Кажется, они созданы друг для друга, правда?

Эбби резко отвернулась. Сойер не мог понять, что же он такого сказал, что могло бы вызвать эту реакцию. Может, она подумала, что он имел в виду их самих? Если так, Эбби Сазерленд ждет неприятный сюрприз. Сойер совершенно не собирается жениться. Никогда. Даже на прелестной Эбби Сазерленд. Необходимый урок он уже получил несколько лет назад. Да и пример родителей, всячески пытавшихся сохранить семью и отравивших друг другу жизнь, не забыт. Сойер не хотел этого для себя.

Эбби не могла припомнить, когда душ доставлял ей такое наслаждение. Она стояла под горячими струями, и ее кожа ликовала от каждой капельки воды.

Наигравшись за целый день. Скотт и Сьюзен уснули в тот же миг, как только улеглись в кровати в спальне для гостей. Эбби досталась широкая кровать во второй спальне. Хотя Сойер много раз повторил, что здесь они могут чувствовать себя как дома, Эбби не покидало ощущение, что она вторглась в чужую личную жизнь. Сойер с легкостью предложил им дом своего брата, но Эбби не была уверена, что он удосужился сообщить об этом Кристиану.

Растеревшись полотенцем и натянув джинсы и тонкий свитер, она пошла на кухню налить себе чаю. Трудно было удержаться от сравнения убогой лачуги с домом Кристиана, простота обстановки которого казалась роскошной.

Кухня была большая и светлая: белые стены с бордюром в виде синих тюльпанов. Уют и изящество комнат напоминали, что когда-то здесь жила Эллен О'Хэллорен. Ее вкус проявлялся во всем. Захватив с собой кружку с чаем, Эбби вышла на парадное крыльцо и уселась на старомодные качели. Вокруг гудели комары, пока она не сообразила, что надо зажечь отпугивающую их ароматизированную свечу. Вечер был не правдоподобно прекрасен. Вокруг щебетали птицы. Тундра, казалось, полна жизни. Хотя было почти десять вечера, солнце светило как в полдень. Держа в руках кружку, Эбби рассматривала маленькую лужайку перед домом Сойера, стоявшим напротив.

Сразу заметно, что его не касалась женская рука. Хотя перед домом тоже был двор, но там не было ни одной клумбы, цветочные горшки не украшали подоконников, крыльцо было меньше, чем у Кристиана, и казалось приделанным позже.

Подтянув колени к подбородку, Эбби невидящими глазами смотрела на дом, уйдя в свои мысли. Переехав в Хард-Лак, она совершила самый решительный поступок в своей жизни. Никто не объяснил ей правила игры. Но сейчас ставки были уже слишком высоки, чтобы отступать. Она и не отступит. Не может. Как бы то ни было, но она намерена устроить свою жизнь и жизнь своих детей здесь.

Дверь в доме Сойера открылась, и он вышел на крыльцо. Держа в руках кофейник, он облокотился на перила. Какое-то время, показавшееся вечностью, они просто смотрели друг на друга. Как будто наконец решившись, Сойер отставил кофейник и перешел через улицу.

— Не возражаете, если я присоединюсь к вам? — спросил он.

— Нисколько. — Эбби надеялась, что голос не выдал ее растерянности. Она подвинулась, освобождая место рядом с собой на качелях.

— Мама любила сидеть здесь летом, — заметил Сойер. — Часто, собираясь спать, я выглядывал в окно и смотрел, как она качается, словно девушка, ожидающая возлюбленного.

В его голосе была печаль, и, как ни мало Эбби знала о жизни его родителей, она поняла, что их неудачный брак оставил в его душе глубокий след. Может статься, его мать действительно ждала, что муж, которого она все еще любила, выйдет к ней.

Казалось, он прочел ее мысли.

— Брак моих родителей не был счастливым. Они редко повышали голос друг на друга, но порой мне казалось, что уж лучше бы они ругались. Может, им стало бы легче. А они просто не замечали друг друга. — Он помолчал, затем покачал головой. — Не знаю, зачем я вам это рассказываю. А ваши родители?

— Это замечательные люди. Всю жизнь ссорились и даже сейчас частенько препираются, но, несмотря на это, я знаю: они глубоко преданы друг другу… — Она помолчала, вспоминая, как родители отговаривали ее переезжать в Хард-Лак. — Они дали мне твердую основу в жизни, и я очень благодарна им за это. — Тут она замялась, удивляясь, как быстро разговор перешел на такие личные темы. — Я оценила это, когда мой собственный брак начал разваливаться. Родители вели себя очень корректно. Они никогда не любили Дика, но, научив меня самостоятельно делать выбор и самой отвечать за свои ошибки, ни разу не упрекнули, ни разу не напомнили: «Мы же тебе говорили». — Эбби остановилась, разволновавшись. Она вовсе не собиралась обсуждать свое супружество, тем более с малознакомым человеком.

— Отец Скотта и Сьюзен общается с ними?

— Нет. Он не дал мне на них ни пенни с тех пор, как ушел из армии. Ни я, ни дети уже несколько лет не видели его. Сначала, меня это злило. Не столько из-за денег, не так уж это важно… Но потом я поняла, что Дик сам себя обкрадывает. Ведь это он лишен детей, и теперь мне даже жаль его.

Сойер сжал ей руку. На глазах у нее выступили слезы, и она смущенно отвернулась, надеясь, что он ничего не заметит.

— Эбби, мне очень жаль. Я не хотел быть бестактным.

— Вы и не были. Не знаю, что на меня нашло. Я редко так распускаюсь.

— Может, это оттого, что вы очень далеко от дома.

— Вы хотите начать сначала, опять будете уговаривать меня вернуться в Сиэтл? — Она уже устала от этих споров.

Какое-то время Сойер молчал.

— Нет. — Неожиданно он дотронулся до ее щеки и поправил выбившуюся прядь волос. Их взгляды встретились. Поцелуя уже невозможно было избежать.

Как давно ее никто не целовал… И, пожалуй, еще больше времени прошло с тех пор, как она так страстно желала, чтобы ее поцеловали. Сойер наклонился, и она застенчиво приоткрыла губы навстречу ему.

Эбби не была уверена, чего ждет, но тот миг, когда губы Сойера коснулись ее, был мигом возрождения. Ее… любят! Так долго она была одна, одна в этом мире, защищая себя и своих детей. У нее не оставалось ни времени, ни сил чувствовать себя женщиной, желанной женщиной. Сойер заставил ее почувствовать и то и другое.

Она открыла ему губы и полностью отдалась поцелую. От нахлынувшего желания перехватило дух. Казалось, она падает с огромной высоты.

Сойер отклонился, но тут же снова приник к ее губам, будто не веря тому, что произошло. Его нежность отозвалась в ее сердце острой болью, душевной и физической. Она так долго подавляла в себе эмоции, что сейчас с трудом понимала, что с ней происходит.

Наконец он снова оторвался от нее. Эбби медленно открыла глаза и поняла, что он внимательно смотрит на нее. В его глазах был настойчивый вопрос.

Эбби улыбнулась, и это простое движение губ, казалось, доконало его. Он застонал и, порывисто наклонившись, начал целовать ее со страстью, от которой она совершенно лишилась сил.

Что бы ни случилось с ней в Хард-Лаке, как бы ни разрешилась ситуация с жильем, что бы ни произошло между ними впоследствии, в этот момент происходило нечто-то удивительное. И прекрасное.

И снова он нехотя оторвался от нее. Эбби спрятала лицо у него на плече, судорожно стараясь восстановить дыхание. Оба молчали: боялись, что слова рассеют волшебство. Он нежно гладил ее по спине.

— Мне лучше уйти, — шепнул он через какое-то время.

Она кивнула. Сойер ослабил объятия и отпустил ее. Эбби смотрела, как он стоит, засунув руки в карманы, и… не может решиться уйти.

Казалось, он хотел что-то сказать, но, видимо, передумал, тихо пожелал ей спокойной ночи и направился через дорогу к своему дому.

Ей смутно подумалось, что они никогда не заговорят о том, что случилось сегодня вечером. Встретившись в следующий раз, они будут вести себя так, будто между ними ничего не произошло.

Но Эбби знала: это произошло.

После часа беспокойного хождения взад-вперед по комнате Сойер сел за стол и начал искать телефонный справочник. Ему необходимо было поговорить с Кристианом, и чем быстрее, тем лучше.

Он нашел телефоны гостиниц и стал раздумывать, в какой из них мог остановиться Кристиан. Сойер даже не знал наверняка, не уехал ли брат уже из города, но он поклялся себе, что разыщет Кристиана во что бы то ни стало.

Набрав первый номер, он стал ждать ответа дежурного. Удача сопутствовала ему: брат остановился именно в этом отеле. Дежурный соединил его. Сонный голос Кристиана ответил после четвертого звонка.

— Это Сойер.

— Какого черта, который час?

— Одиннадцать.

— Не может быть. — Сойер представил себе, как брат в изумлении таращится на часы. — Может, в Хард-Лаке и одиннадцать, а здесь уже полночь. Что такого, черт возьми, могло произойти, что нельзя было подождать до утра?

— Ты не звонил уже несколько дней.

— Ты что, не получил моего послания? Сойер нахмурился. Именно получив послание, он рискнул перевезти Эбби в дом Кристиана.

— Да, получил. Так, значит, ты хочешь немного поразвлечься?

— Угу. Совместить приятное с полезным. Разве я не заслужил этого?

— Мог бы звонить и почаще. Кристиан застонал.

— Ты что, хочешь сказать, что разбудил меня только из-за этого? Точно ревнивая жена, проверяющая мужа!

— У нас возникли проблемы, — продолжил Сойер, стиснув зубы.

— Какие проблемы?

— Приехала Эбби Сазерленд.

— Ну и что? Тебе она не понравилась? Хорошо бы это было так. К сожалению, она понравилась ему настолько, что он почти потерял сон. Вечерами, мечась по дому, он то беспокоился о том, как она будет жить одна в избушке, то всеми силами боролся с непреодолимым желанием перейти улицу и ворваться к ней в спальню. Если так будет продолжаться дальше, он просто спятит.

— Понравилась, понравилась. Проблема не в этом.

— А в чем?

— Эбби приехала не одна. — (На том конце провода — настороженное молчание.) — Она привезла с собой двоих детей.

— Погоди, погоди минуту, — быстро забормотал брат. Судя по всему, эта новость окончательно его разбудила. — Она ни словом не обмолвилась, что у нее есть дети.

— А ты спрашивал?

— Нет… но я-то тут при чем? Она сама должна была сказать, ты так не считаешь?

— Я считаю, что первым делом тебе надо изменить текст объявления, и как можно скорее.

— Я сразу же этим займусь утром. — Последовал вздох облегчения. — А где она остановилась? Надеюсь, ты не засунул ее в хибарку?

Там и одному-то не повернуться, не говоря уж о троих.

— Она настаивала, что будет жить именно там, пока я не уговорил ее переехать в твой дом.

— Мой дом? — взорвался Кристиан. — Вот уж большое спасибо.

— Ну так придумай что-нибудь другое! На какое-то время воцарилось тягостное молчание.

— Я пытался уговорить ее уехать назад в Сиэтл, но она упряма как осел. — И красива… И нежна… И… О Господи, сколько всего еще!

— А что мы будем делать, когда я вернусь? — спросил Кристиан.

— Понятия не имею.

— Но ведь ты сам велел нанять именно ее, — возразил брат.

— Я?

— Ты что, не помнишь? Я рассказывал тебе об Элисон и упомянул, что есть две претендентки на место библиотекаря. Ты сказал, я должен нанять ту, которая больше хочет получить работу.

Выходит, Сойер же во всем и виноват.

— Может, она влюбится в Джона или Ральфа? — с надеждой предположил Кристиан, как будто это решило бы все проблемы. — Выйди она замуж, и наше дело — сторона. Пусть тот дурак, который возьмет ее с детьми, о них и заботится.

Гнев захлестнул Сойера. Ему стоило больших трудов не сказать что-нибудь, о чем бы он впоследствии пожалел.

— Тому, кто женится на Эбби, чертовски повезет, — проговорил он в ярости.

— Ага! — торжествующе захохотал Кристиан. — Вот оно что!

— Лучше сообщи, как долго тебя не будет, — сказал Сойер, игнорируя намек брата, тем более обидный, что он напомнил слова Бена в тот день, когда Эбби только приехала.

— Понятия не имею, — пробормотал Кристиан. — Я был так занят переговорами с женщинами, и еще надо бы с несколькими встретиться, что пока не сделал заказов на продукты и запчасти к самолетам. К тому же, раз уж я тут, хотелось бы навестить маму. Она огорчится, если я этого не сделаю.

— Хорошо, съезди к маме.

— Да, хотел тебе сказать: Элисон все-таки решилась. Советую тебе не очень-то увлекаться библиотекаршей — посмотри сначала на нашу новую секретаршу. Один ее взгляд поразит тебя в самое сердце.

— А как насчет медсестры?

— Да говорил уже со многими, но пока ничего. На все нужно время.

— Время! — взорвался Сойер. — Сколько же это протянется?

— А чего, собственно, ты так торопишься? — снова засмеялся Кристиан. — Чем дольше меня не будет, тем ближе ты сойдешься со своей библиотекаршей. — Смех душил его. — Боже, вот это мне нравится! Ты так не одобрял этой идеи, а погляди теперь на себя.

— Я и не одобряю.

— Но уже не с той силой, как до встречи с Эбби Сазерленд. Разве я не прав. Большой Брат?

Эбби стояла перед единственным магазином в городе, больше известным как лавка. Над входом красовались оленьи рога, что она уже воспринимала как символ Аляски. Держа в руках список необходимых покупок, она вошла внутрь. Запасы, которыми ее снабдили, подошли к концу. Ей хотелось бы также каких-нибудь свежих овощей, но она не представляла, сколько это будет стоить.

Возвещая ее приход, над дверью звякнул колокольчик. Внутри магазин оказался совсем маленьким: три ряда полок с бакалеей и пара высоких морозильников с наклеенным на них прейскурантом. Витрина перед старинной кассой демонстрировала леденцы и разные сувениры.

Средних лет мужчина с седой бородой и волосами, завязанными в хвостик, вышел из-за занавески. Увидев ее, он приветливо улыбнулся.

— Эбби Сазерленд, не так ли?

— Да. Мы встречались?

— Мельком. — Он протянул руку. — Я Пит Ливенгуд, владелец магазина и еще небольшого туристического бюро.

— Рада познакомиться, — произнесла она, улыбнувшись в ответ и недоумевая, неужели сюда заглядывают туристы. — Я хотела бы кое-что купить к сегодняшнему обеду.

— Прекрасно. Дайте-ка я посмотрю ваш список и соображу, чем смогу быть полезен. Эбби наблюдала, как он изучает ее листочек.

— Мы не торгуем свежими овощами, поскольку большинство жителей выращивают их летом на своем огороде. Иногда, правда, Сойер привозит что-нибудь из Фэрбенкса, но очень редко. Зимой, конечно, другое дело.

— Понятно. — Ей хотелось сделать сегодня вечером свежий салат. Дети огорчатся, если его не будет.

— У Луизы Голд прекрасный урожай зеленого салата. Она как раз на днях хвасталась мне. Она будет счастлива, если вы избавите ее от части урожая.

— Мне неудобно просить. — Эбби только раз или два встречалась с матерью Ронни. Семья у них замечательная, но ей не хотелось без конца пользоваться их великодушием.

— В Заполярье все не так, как всюду, — объяснил Пит. — Люди здесь помогают друг другу. Если Луиза узнает, что вам был нужен зеленый салат, которого у нее полно, а вы не попросили, она просто обидится. Большинство жителей заказывают все продукты раз в год. Я дам вам бланк заказа, вы посмотрите его. Луиза вам лучше, чем я, посоветует, что заказывать. Вам ведь надо рассчитывать на, трех человек.

— Раз в год?

— Так гораздо выгодней.

— Понятно.

— Не волнуйтесь насчет вашего списка. Зная, как вы заняты с библиотекой, я обо всем позабочусь сам, да заодно и с Луизой поговорю про салат.

— О… но мне неловко так затруднять вас.

— Очень даже ловко. Я просто веду себя по-соседски. Знаете, что я вам скажу: я все сам приготовлю и принесу вам. Согласны?

— Замечательно, большое спасибо.

— Не стоит благодарности, — сказал Пит, широко улыбаясь, словно, позволив занести ей покупки, она сделала ему одолжение.

В течение дня Сойер не появлялся, и Эбби была чрезвычайно разочарована. А она надеялась, что он заглянет, гадая, намекнет ли он на то, что произошло между ними вчера вечером. В глубине души она знала: даже не заикнется.

Все утро дети то забегали в библиотеку, то снова куда-то исчезали. Эбби была довольна, что они все время рядом: такого еще никогда не бывало летом. Когда она спросила Перл, кто летом присматривает за детьми, та сначала решила, что это шутка. Здесь ничего подобного не было предусмотрено. Эбби знала, что Луиза Голд по просьбе Митча присматривает за Крисси, но официальной школьной летней программы для детей в городе не было.

Скотт и Сьюзен наслаждались свободой. Счастью их не было предела.

— Привет, мам, — сказал Скотт, забегая в очередной раз в библиотеку. Рядом с ним трусил Игл.

— Когда откроется библиотека, мы не сможем пускать сюда собаку Сойера, — сказала она ему.

— Не сможем? — Скотт был потрясен. — Это несправедливо. Он всюду ходит со мной.

— Собаки не читают книг, — попыталась она урезонить сына.

— Спорим, я смогу его выучить.

— Скотт!

— Хорошо-хорошо.

— Ты спросил разрешения у Сойера, прежде чем выпустить пса?

— Ага. Я ходил на летное поле. Сойер был чем-то очень занят, и я даже сначала подумал, что он рассердится на меня, но он не рассердился. Он очень занят, потому что нет его брата и ему пришлось самому лететь сегодня утром. Мне показалось, ему неохота, но ничего не поделаешь.

— О, — произнесла Эбби разочарованно. — Он сказал, когда вернется?

— Нет, но я пригласил его на обед. Ты рада?

— Что?..

— Ты ведь сказала, что у нас будет зеленый салат, правда?

— Да… А что сказал Сойер?

— Он обрадовался и сообщил, что любит салат! Хотелось бы, чтоб ты знала о моем приглашении, так как я пообещал предупредить тебя. Я заверил Сойера, что ты всегда готовишь на целую ораву. Я правильно сделал?

Эбби кивнула.

— Пожалуй.

— Сбегаю посмотрю, не вернулся ли Сойер. Скажу ему, что ты согласна, чтобы он пришел. — Скотт повернулся и пулей вылетел за дверь, рядом с ним несся Игл. Эбби не могла сдержать улыбку — только ездовая собака могла угнаться за ее сыном.

Она бы не заметила, что уже полдень, если бы не появился Пит с продуктами и, к ее большому удивлению, с маленьким букетиком полевых цветов. Она была тронута.

Эбби стала уже собираться домой, когда на стол упала тень. Подняв голову, она увидела, что в дверях, загораживая свет, стоит Сойер. Он выглядел утомленным и сердитым.

— Разве вам не пора кончать?

— Я как раз собиралась.

— Скотт пригласил меня на обед.

— Да, я знаю. — Она поймала себя на том, что слишком пристально смотрит на него, смутилась и отвернулась, судорожно пытаясь найти подходящую тему для разговора, лишь бы прервать напряженную паузу. — Пит Ливенгуд принес мне цветы, — ляпнула наконец она, чувствуя, будто хвастается и что такое скорее пристало Сьюзен, чем взрослой женщине.

— Пит был здесь?

— Да, он любезно занес мне покупки. По-моему, он очень милый человек. — Сойер как-то странно промолчал, и Эбби поспешила продолжить разговор:

— Мы с ним немного поболтали. У него была интересная жизнь, верно?

— Конечно.

Эбби чувствовала, что Сойер с трудом сдерживается.

— Вы представляете себе, сколько Питу лет? — неожиданно спросил он.

— Нет. — Ей это было совершенно безразлично. Пит показался Эбби грубовато-добродушным типом. Он прожил на Аляске около двадцати лет, и Эбби с интересом слушала его рассказы и задала ему массу вопросов. Может, Сойер возражает против того, чтобы она отрывалась от работы?

— Пит вам в отцы годится!

— Ну да, — сказала она удивленно. — А какое это имеет значение? Сойер не ответил.

— Я велел всем, чтобы вас не беспокоили.

— Пит не беспокоил меня.

— Зато он беспокоит меня, — резко сказал Сойер.

— Почему?

Сойер вздохнул и уставился в потолок.

— Потому что я идиот, вот почему.

Глава 6

Утром, когда Сойер пришел в кафе, атмосфера там была более чем прохладная.

— Доброе утро, — поприветствовал он Бена и уселся за стойку. Трое его летчиков были уже там, и Сойер кивнул им тоже. Они сделали вид, будто не заметили. Бен налил ему кофе.

— Пару яиц и много горячих оладий, — заказал Сойер, не взглянув на меню, лежащее позади сахарницы.

Джон Хендерсон проворчал что-то, чего Сойер не расслышал, шлепнул деньги на стойку и вышел. Ральф, сидевший неподалеку, последовал его примеру. Дюк что-то пробормотал и тоже ушел.

Сойер удивленно поднял голову. Летчики вели себя так, словно не желали находиться с ним рядом.

— В чем дело? От меня что, плохо пахнет? Бен усмехнулся.

— Не туда смотришь.

— А что я такого натворил? Бен сложил руки на стойке.

— Полагаю, это имеет некоторое отношение к Эбби Сазерленд. Сойер напрягся.

— Что-что?

— До меня дошли слухи, что ты имел разговор с Питом Ливенгудом по поводу того, что он занес заказ ей в библиотеку.

— Ну и что? — В понимании Сойера старикашка не должен был отрывать ее от работы, потому что библиотека еще не открыта. И, уж конечно, цветы он притащил вовсе не потому, что хотел получить интересную книгу. Нет, он заигрывал с ней. Сойера это просто взбесило.

Пит не пара для Эбби, и Сойер не позволит ему волочиться за ней, пока она живет в принадлежащем ему доме. Ну да, его семейство пожертвовало дедов домик городу. Но Сойер несет за женщину ответственность! Если бы не их компания, она и в город-то не приехала бы.

— Пожалуйста, помни, мое дело сторона, — сказал Бен. — Но у меня есть глаза и уши, я слышу, что говорят парни.

— Хорошо, так в чем проблема?

Бен поставил перед ним яйца и только что снятые со сковородки оладьи, потом подлил кофе.

— Ральф, Джон, да и некоторые другие парни злятся, что ты никого к ней не подпускаешь.

Сойеру все виделось иначе.

— С чего это им пришло в голову?

— А ты разве не предупредил каждого, чтобы они не подходили к библиотеке?

— Но это вовсе не потому, что я придерживаю Эбби для себя, — возразил он. — Она должна работать, нельзя, чтобы ее то и дело отрывали. Мы с тобой прекрасно знаем, что Джона и Ральфа интересуют совсем не книги.

— Возможно, и нет, но что-то я не припомню, чтобы и ты раньше проявлял к ним такой интерес…

Сойер не собирался продолжать спор, хотя и разозлился. Похоже, никто и не думает оценить то, что он пытается сделать.

— Библиотека скоро откроется, и тогда все смогут ходить туда сколько угодно.

Это, видимо, успокоило Бена, и, наверное, успокоит других.

— Следующее в списке жалоб: ребята думают, ты специально изобретаешь для них полеты и занимаешь команду, чтобы спокойно обхаживать Эбби, — продолжал повар.

— Я не обхаживаю ее, — запальчиво возразил Сойер.

— Говорят, ты у нее обедал.

— Да, но меня пригласил Скотт, а вовсе не она. — Он злился оттого, что приходится оправдываться. Суть заключалась в том, что это был лучший обед за все лето. И не только из-за еды.

— Хочешь сказать, что никакого личного интереса к ней у тебя нет?

— Именно. — Хотя он и ответил без колебаний, внутренний голос сказал ему, что это не совсем так. Слава Богу, никто еще не проведал, что он с ней целовался.

Бен посмотрел на него, прищурившись.

— Значит, Эбби тебя совершенно не интересует? — уточнил он. — Видно, поэтому ты накинулся на Пита чуть ли не с кулаками?

Сойер вздохнул, аппетит у него совершенно пропал.

— Кто тебе сказал? Я даже и голос-то не очень повышал.

— Но ты ясно дал ему понять, что не хочешь, чтобы он виделся с Эбби.

— Только до того момента, пока не откроется библиотека, — настаивал Сойер. — Вот из-за чего в первую очередь я и возражал против того, чтобы приглашать в Хард-Лак женщин. Посмотри на нас!

— И что? — спросил Бен.

— Совсем недавно мы все были друзьями. Неужели ты не видишь, что происходит? Мы же готовы перегрызть друг другу глотки.

— Ладно, одно мы выяснили: никакого личного интереса у тебя нет.

— Конечно, нет, — натянуто повторил Сойер.

— Значит, ты не будешь возражать, если у других парней вдруг неожиданно проявится интеллект и им срочно понадобится посетить библиотеку?

Сойер пожал плечами.

— Почему я должен возражать?

— Это-то я и хотел выяснить, — сказал Бен, и Сойеру почудилось, что старый повар видит его насквозь.

— Все, о чем я прошу, — это чтобы парни дали Эбби время. Могут же они подождать, пока библиотека откроется?

— И когда же это будет?

— Скоро, — пообещал Сойер. — Я понял, что она собирается открыть ее через несколько дней.

— Хорошо. Я так всем и скажу. — Бен ушел на кухню.

Сойер доел завтрак. Еда камнем легла на желудок, хотя Бен был превосходным поваром. Конечно, во всем виноват только он, Сойер. Он из кожи вон лез, чтобы не подпустить парней к Эбби. Это даже не было осознанным действием, по крайней мере вначале. Но теперь это так.

Следующим вечером, убирая после обеда со стола, Эбби услышала, что Скотт и Сьюзен с кем-то разговаривают на крыльце. На улице было так тепло, что, придя с работы, она надела шорты. Кто бы мог подумать, что в Заполярье бывает так жарко?

Вытерев руки, молодая женщина вышла на крыльцо и обнаружила там Сойера, болтавшего с детьми. Рядом стоял Игл.

— Привет, — поздоровался Сойер.

— Добрый вечер. — Она надеялась увидеться с ним, да и его глаза ясно говорили, как он рад ее появлению.

Им было хорошо вместе. Ей нравился его спокойный тон в разговоре с детьми, его терпение со Скоттом, его нежность к Сьюзен. Дочь обожала Сойера с того самого момента, как он пожал ей руку в аэропорту.

— Когда мы увидим северное сияние? — спросил Скотт. Сегодня вечером его занимало только это. — Ронни говорит, оно даже красивее, чем фейерверк в День независимости, но, хоть я и стараюсь заснуть попозднее, все равно совсем не темнеет.

— Потому что еще начало лета, Скотт, солнцестояние достигнет своего пика только через две недели. Подожди до холодов — тогда, наверное, сможешь полюбоваться.

— А на Аляске когда-нибудь бывает темно? — спросила Сьюзен.

— Да, но летом темнеет очень ненадолго. Зимой, правда, совсем другое дело.

— Ронни сказал, что тогда темно почти весь день, — вмешался Скотт. — Но я уже прочел об этом в книгах, которые мама приносила с работы.

— Расскажи, как выглядит северное сияние, — попросила девочка.

Сойер присел на качели, и Сьюзен устроилась рядом с ним; Скотт примостился внизу вместе с псом.

— Иногда сияние заполняет все небо от горизонта до горизонта. Обычно оно светло-зеленое, и огни переливаются и сверкают. Некоторые даже слышат, как они танцуют.

— А ты слышишь? Сойер кивнул.

— Да.

— И как это звучит?

Сойер перехватил взгляд Эбби.

— Как звенят колокольчики. Думаю, вы тоже их услышите.

— А огни всегда зеленые?

— Нет, иногда вокруг появляется красный ободок. Вид потрясающий.

— Вот это да!

— Знаете, у местных жителей есть легенда о северном сиянии. Они верят, что огни — это факелы в руках душ, которые ведут умерших в загробный мир.

Эбби присела на краешек качелей. Вскоре Сьюзен оказалась у нее на коленях, а она рядом с Сойером. Он поглядел на нее и подмигнул. Казалось, вопросы детей никогда не иссяк-, нут. Он рассказал им о том, как его дед прибыл в Хард-Лак с мечтой найти золото.

— И он нашел золото? — спросил Скотт.

— В какой-то степени — да, но не то золото, за которым ехал. Оно здесь было, но ему так и не удалось напасть на жилу. Он умер, считая себя неудачником, обманувшим надежды жены и семьи, но он был не прав.

— Почему же не уехал отсюда? — спросила Эбби.

— Бабушка не хотела уезжать. У них была маленькая дочка, Эмили, она потерялась в тундре, и после этого бабушка отказалась покинуть Хард-Лак.

— Думала, Эмили может вернуться?

— Она никогда не переставала ждать.

— А что же с ней случилось? — спросил Скотт.

— Можно только догадываться, но все предположения очень печальны. Вот почему так важно, чтобы вы никогда никуда не уходили одни. Понятно?

Дети торжественно кивнули.

Эбби поглядела на часы и изумилась. Как поздно. Когда она читала, что Аляска — страна полуночного солнца, ей представлялись какие-то сумерки. Она ошибалась. Солнце было такое яркое, что в детской спальне приходилось прикрывать ставни и задергивать занавески, чтобы дети могли уснуть. Из-за этого привычный распорядок постепенно нарушился. Они позже ложились и позже вставали.

— Пора спать, — сказала Эбби детям. Ее заявление было встречено естественным в таком случае хором просьб и возражений.

— Пойдем, Сьюзен, — сказал Сойер, вставая. — Я прокачу тебя немного. — Он поднял девочку и посадил к себе на плечи. Сьюзен радостно захихикала, обняв его за шею. — Теперь ты, приятель, — предложил он Скотту.

— Я уже слишком большой, — запротестовал Скотт, но Эбби знала, что ему не меньше сестры хотелось, чтобы Сойер покатал его.

— Слишком большой? Ты, наверное, шутишь, — притворно удивился Сойер. — Разве может человек быть таким большим, что и поиграть нельзя? — И, прежде чем Скотт успел увернуться, Сойер схватил его и поднял к себе на плечи. Мальчик хохотал и брыкался.

Улыбаясь, Эбби открыла дверь, и Сойер сгреб смеющихся детей в охапку и понес их по коридору в спальню.

— Может, выпьем кофе? — спросила она, пока дети переодевались в пижамы.

Его глаза радостно засияли, но тут же он нахмурился и покачал головой.

— Не могу. Спасибо. Я, собственно, зашел, чтобы сказать, что поговорил с братом насчет дома.

Сьюзен с Микки Маусом выскочила из спальни и ворвалась на кухню. За ней бежал Скотт, даже не натянув как следует пижамную куртку. Когда дети так возбуждались, было всегда сложно их утихомирить.

— Вы укроете меня? — спросила девочка, глядя на Сойера.

Он посмотрел на Эбби.

— Если мама не возражает.

Дети запрыгали, будто наступило рождественское утро и они только что обнаружили подарки под елкой.

Взяв Сойера за руку, девочка повела его в спальню. Эбби шла сзади, обняв за плечи Скотта. Сойер подоткнул одеяла обоим ребятишкам, но было абсолютно ясно, что спать они не собираются.

— Расскажите нам какую-нибудь историю, — попросила Сьюзен, выбираясь из-под одеяла и прижимая к груди любимую игрушку.

— Да-да, — радостно подхватил Скотт. — Какую-нибудь историю про собаку.

— Ладно, — согласился Сойер. — Только обещайте, что потом сразу закроете глаза и уснете.

Следующие четверть часа он развлекал их, рассказывая какую-то историю, которую явно придумывал на ходу, и Эбби была тронута до глубины души, особенно когда он, склонив голову, слушал, как дети читали вечернюю молитву.

Потом он тихо выскользнул из комнаты. Эбби ждала его на кухне. Она грела воду для чая.

— Спасибо, — шепнула она, не поднимая головы.

Воцарилась неуютная тишина, прерванная покашливанием Сойера.

— Как я уже сказал, мы все обсудили с Кристианом. Нам обоим совершенно ясно, что вы с детьми не можете жить в домике.

— Но ведь другого выхода нет, разве не так?

— В городе есть пустующий дом. — Его рот сжался. — Он принадлежит Кэтрин Флетчер.

Имя было удивительно знакомо, и Эбби попыталась сообразить, где она его слышала. Потом вспомнила, как Перл рассказывала ей историю семьи О'Хэллорен. Она упоминала и о Кэтрин Флетчер.

— Кристиан предложил связаться с семьей Кэтрин. Она сейчас в доме для престарелых и вряд ли когда-нибудь вернется в Хард-Лак.

— Я с удовольствием заплачу любую ренту, какую она сочтет нужной.

— «Сыновья полночи» возьмут все на себя, — заявил Сойер. — Мы обещали бесплатное жилье, когда вы согласились переехать сюда, и вы его получите.

— Думаете, она захочет сдать дом? — с надеждой спросила Эбби. Сойер нахмурился.

— Кэтрин — вздорная старуха и, возможно, откажет, просто чтобы напакостить. Надеюсь, мне вообще не придется с ней говорить. Проще иметь дело с ее дочерью.

— Вы не любите Кэтрин?

— Нет, — произнес Сойер бесцветным голосом. — Она делала все, чтобы причинить боль моей матери, и мне трудно ее простить. Но это старая история, не стоит даже ворошить.

Несмотря на свою антипатию к старухе, Сой-ер ради Эбби и детей готов был к ней обратиться. Каждый новый день давал молодой женщине повод быть благодарной Сойеру.

— Я очень признательна за то, что вы делаете для меня, — пробормотала она. — Вы уверены, что у вас нет времени выпить чашку чаю?

Сойер посмотрел ей прямо в глаза, и теплое, незнакомое до сего дня ощущение заполнило все ее существо. Он торопливо покачал головой.

— Мне надо возвращаться. — Он поглядел мимо нее в сторону спален. — Вы были правы, когда сказали, что ваш муж достоин сожаления. Скотт и Сьюзен — очаровательные дети. Любой мужчина гордился бы ими.

Проходя мимо Эбби к двери, он остановился и поцеловал ее. Их губы едва коснулись друг друга. Поцелуй был мимолетный и небрежный, как будто они обменивались подобными ласками каждый день. Эбби это даже не показалось странным. Она приложила палец к губам и наблюдала за ним, стоя на пороге.

Его шаги казались слишком тяжелыми, когда Сойер спускался с крыльца. Он уже почти перешел через пыльную улицу, когда до него наконец дошло, что он совершил. Он резко остановился и обернулся.

— Спокойной ночи, Сойер, — сказала Эбби. Он приподнял руку в прощальном приветствии и зашагал к своему дому.

— «Сыновья полночи», — прокричал Сойер в трубку, вытягивая шнур как можно дальше, чтобы дотянуться до блокнота.

— Сойер, это Кристиан. Послушай, Эдисон Рейнолдс выезжает.

— Кто? — переспросил Сойер.

— Наша новая секретарша. Я говорил с ней сегодня утром, она вернулась и собирается приступить к работе с понедельника.

— Прекрасно. Это та самая, которая не умеет печатать, так?

— Ей это не понадобится. К тому же у секретарши будут и другие обязанности, кроме печатания. Не беспокойся, чего не хватает в одном, она с лихвой возместит в другом.

— Ты забронировал ей билет?

— Да. Она прилетает утром в пятницу. Тем же рейсом, что и Эбби Сазерленд. Сойер все записал.

— Отправлю Дюка встречать ее, — сказал он. — Это немного разрядит обстановку среди парней.

— Только не Дюка, — запротестовал Кристиан.

— Почему не Дюка?

— Он совершенно заговорит ее, ты прекрасно знаешь, каким идиотом он может быть. Не хочу, чтобы ее первое впечатление от Хард-Лака было отрицательным.

— Ладно, пошлю Ральфа.

— Ра-альфа. Может, лучше Джона?

— Джона? В последний раз именно он своим трепом перепугал учительницу! А почему не Ральфа?

— Уж больно он развязен с женщинами, понимаешь? Он может сказать что-нибудь, что оскорбит Эдисон.

— Послушай, почему бы тебе не отправиться домой и самому не привезти ее? — рассердился Сойер.

— Я бы так и сделал, если бы успевал. Мне надо еще поговорить с медсестрой, которая, по-моему, подходит нам идеально. Знаю, ты просил больше пока никого не нанимать, но уж больно эта женщина нам подходит.

— Так найми ее. Если у нее хорошая квалификация, в чем проблема?

— Она не молодая. Совсем не молодая. Где-то в возрасте Пита Ливенгуда.

— Ну и что? — Тем лучше, подумал Сойер. Может, тогда Пит перестанет проявлять интерес к Эбби.

— Я надеялся найти кого-нибудь помоложе. Зазвать женщин на Аляску вовсе не так просто, как кажется. Предложений поступает много, но, как только слышат, насколько это далеко на север, сразу возникает куча вопросов. — Он немного помолчал. — Мне пришлось очень долго уговаривать Элисон попробовать поработать у нас.

— Нельзя на все места найти по Элисон, — раздраженно заметил Сойер.

— Знаю-знаю. Я позвоню, как только смогу. Мне хочется узнать, как Элисон устроится.

— Отлично.

— От Чарльза были какие-нибудь вести?

— Нет, но я рассчитываю, что он появится , со дня на день — голодный, как медведь, и злобный, как росомаха.

У старшего брата было свое расписание. Он часто пропадал на целые недели, а потом появлялся в городе, нагруженный своей геологической аппаратурой, и оставался на месяц или два. Казалось, в Чарльзе работает мотор, который никогда не выключается. Сойер не мог этого понять, но вопросов не задавал.

Он проговорил с младшим братом еще несколько минут и, повесив трубку, обнаружил, что возле стола стоит Джон Хендерсон.

— У тебя есть минутка? — нервно осведомился летчик. Сойер кивнул.

— Конечно. В чем проблема?

— Не то чтобы проблема.. Скорее, так… некоторое беспокойство.

— Присаживайся. — Сойер махнул рукой в сторону свободного стула.

— Если не возражаешь, я предпочел бы постоять.

Сойер приподнял бровь и откинулся на стуле.

— Как тебе будет угодно.

Джон нервно сжимал и разжимал кулаки:

Наконец выпалил:

— Мне и другим парням не нравится, как идут дела.

— Какие дела?

Джон опять замялся, подыскивая слова.

— У нас неравные возможности, и это всех раздражает.

Теперь Сойер понял. После слов Бена он мог бы и раньше сообразить, что разговор пойдет вовсе не о делах компании. Джон пришел поговорить об Эбби.

— Вы недовольны, потому что я просил не беспокоить новую библиотекаршу, пока она не наладит дело?

— Да, — зло отозвался тот. — Ты велел не подходить к ней, пока не откроется библиотека, но, видимо, тебя самого это не касается.

— Я вынужден, — терпеливо объяснил Сой-ер. — Надо же, чтоб кто-нибудь помогал ей, отвечал на вопросы и тому подобное.

— Я тоже могу помочь, — возразил Джон. — Или Дюк. Никто не будет к ней приставать. Нам просто хотелось бы иногда заглядывать в библиотеку, чтобы она не чувствовала себя одиноко. Ну, что-то в этом роде. Все знают, что случилось, когда Пит попробовал навестить ее. Нехорошо, что ты его обругал, он только делает свою работу.

— Пит теперь разносит покупки? Это что-то новенькое.

— Брось, посмотри с другой стороны. Если бы Эбби заглянула сюда и о чем-то попросила, разве ты не выполнил бы ее просьбу с удовольствием? — Прежде чем Сойер успел ответить, он продолжил:

— Конечно, ты бы поступил точно так же. Она хорошенькая и очень милая, и, черт возьми, когда нам пришла идея привезти женщин в Хард-Лак, мы полагали, что по крайней мере сможем разговаривать с ними.

Сойер вздохнул.

— Может, я немного и переборщил. Шея Джона напряглась.

— Ребята говорят, ты приберегаешь ее для себя.

Сойер открыл было рот, чтобы возразить, но спохватился: у них есть основания обвинять его.

— Наверное, ты прав.

— Именно так мы и думаем. Все, о чем мы просим, — это чтобы у нас были равные шансы. Так будет только справедливо, ты не считаешь? Даю тебе слово чести, что не буду приставать к ней, да и другие тоже не будут.

Они не оставляли ему выбора. Если он не согласится, парни взбунтуются.

— Ладно, — неохотно сказал он. Джон расслабился.

— Без обид?

— Никаких обид, — заверил его Сойер. Он потянулся за блокнотом, где была записана информация от Кристиана. — В пятницу к нам прибудет еще одна женщина. Ты не хотел бы встретить ее?

— Еще бы! — Лицо Джона расплылось в широкой улыбке, слегка напоминающей Скотта, когда ему разрешили поиграть с Иглом. Но он быстро взял себя в руки. — Мне надо проверить свое расписание.

— Отлично. Проверь и возвращайся.

Эбби не могла понять, что происходит. За последний час у нее побывало уже четверо посетителей. У каждого была серьезнейшая причина, чтобы зайти в библиотеку. Ей и в голову не приходило, с каким нетерпением все ожидают открытия библиотеки. В свете такого повышенного интереса Эбби решила сделать это на следующее утро.

Закончив работу, она собрала вещи. Кто только не побывал у нее сегодня, кроме одного человека, которого ей так хотелось увидеть, — Сойера.

Идя к дому Кристиана, она услыхала знакомый звук пикапа и, обернувшись, помахала.

Машина притормозила.

— Направляетесь домой?

— Да.

— Как насчет того, чтобы подъехать? Она засмеялась.

— Но это же всего в двух шагах. Сойер наклонился и открыл дверцу.

— Я хотел предпринять вылазку на природу. Где Скотт и Сьюзен?

— Во дворе. Они бегают под дождевальной установкой.

Второй день стояла страшная жара, но детям это нравилось.

— Захватите купальники и полотенца, и я отвезу вас с детьми на мое любимое место купания, — предложил Сойер.

Эбби просияла.

— Чудесно.

Скотт и Сьюзен выскочили навстречу пикапу, как только тот подъехал к дому.

— Эй, ребята, хотите поехать искупаться?

— А Иглу можно с нами?

— Конечно. Усаживайтесь сзади, — предложил им Сойер.

Эбби поспешила в дом надеть купальник. Она чудом не оставила его, когда паковалась. Натянув шорты и майку, она собрала полотенца и кое-какие вещи для детей.

Сойер подъехал к летному полю и посадил их в самолет; Он объяснил, что этот тип самолета может приземляться как на землю, так и на воду. Нелегко было разместить в нем детей и собаку, но под конец они как-то устроились. Дети были совершенно счастливы.

— И как далеко это ваше любимое купание? — спросила Эбби, когда они оторвались от земли и начали подниматься в воздух.

— Достаточно далеко, чтобы дети оценили его, когда мы прибудем.

С воздуха казалось, что на земле сплошные озера. Она стала вспоминать, что читала… Сколько же там озер? На Аляске очень много озер, но прочесть об этом — одно, а увидеть своими глазами — совсем другое. Стараясь перекричать звук мотора, Сойер объяснял, что хочет отвезти их на свое любимое, совершенно круглое озеро. Там не только прекрасное купание, но и замечательно ловится рыба.

Прошло, наверное, около часу, когда Эбби поняла, что они начали снижаться, и вот уже самолет красиво соскользнул на гладкую поверхность озера. Сойер направил машину к берегу.

— А кто-нибудь знает, что мы тут? — спросила Эбби.

— Я оставил Дюку записку.

— Но…

— Доверьтесь мне, — успокоил он. — Я никогда бы не повез Скотта и Сьюзен туда, где они не будут в полной безопасности. — Он похлопал ее по руке. — Вас тоже.

— Дети только начали учиться плавать, но воды они не боятся.

Озеро было настолько прозрачно, что Эбби видела дно. Около берега, где остановился Сой-ер, глубина, казалось, была не больше трех-четырех футов. Берег зарос кустарником. Эбби узнала шиповник, примерно через месяц он весь покроется маленькими розовыми цветочками. Как же они украсят и без того прелестный пейзаж!

Детям разрешили вылезти из самолета, и они опрометью кинулись в воду.

— Холодно, мам, — закричал, смеясь, Скотт, зубы у него стучали. — Ой, как тут здорово!

— Прелестно, — согласилась она, осторожно пробуя воду ногой. — А как называется это озеро? — Ей хотелось найти его на карте, когда они вернутся в Хард-Лак.

Сойер пожал плечами.

— На Аляске три миллиона озер. Не все они имеют название. Давайте назовем его… озеро Эбби.

— Озеро Эбби! — хихикнула Сьюзен.

— А мне нравится, — засмеялась Эбби. — Звучит хорошо.

— Можно нам зайти поглубже? — спросил Скотт. — Мне хочется поплавать.

— Попридержи лошадей, сынок, — сказал Сойер, стягивая рубашку. В один миг он оказался в плавках, у Эбби это заняло чуть больше времени. Вскоре Сойер и дети уже плавали.

Эбби сидела на берегу и болтала ногами. Вода холодная, но удивительно бодрящая.

— Иди сюда, мам! В воде очень хорошо, надо только привыкнуть, — уговаривал ее Скотт.

— Думаю, маме понадобится помощь, чтобы окунуться, — поддразнил Сойер.

— Нет… нет! Я сама. — Она едва успела закрыть лицо, когда полетели первые брызги. Но уже через секунду она была вся мокрая. — Ну ладно, ребята, война так война. Мужчины против женщин!

Сражение продолжалось недолго. Эбби и Сьюзен нанесли бы больший урон противнику, если б их не душил смех. Эбби отряхнулась от воды и вышла на берег. Сойер присоединился к ней. Он смахнул рукой воду с лица и уселся рядом на нагретый солнцем песок. Его взгляд не отрывался от детей, которые продолжали барахтаться в воде.

— Блестящая была идея, — проговорила она, закручивая волосы. — Спасибо, что вы подумали о нас.

— Последнее время я только это и делаю, — сказал он тихо и пояснил:

— Думаю о вас. У меня такое чувство, что мы с братом обманули вас, заманив в Хард-Лак.

— Я сама принимала решение. Я знала, на что иду. Конечно, есть проблема с жильем, но вы ведь не знали о детях.

— Сначала я хотел, чтобы вы уехали.

— Знаю, — сказала Эбби, напрягшись. Ее все еще ранило его настойчивое желание избавиться от них.

Он пристально поглядел на нее.

— Теперь не хочу.

— Я рада, — прошептала она, с трудом скрывая свои чувства. Слегка вздохнув, она подумала, как ей повезло, что она встретила Сойера. Он так хорош с ее детьми. И с ней. И вообще…

Он резко отвернулся, как будто разговор стал более личным, чем хотелось бы;

— Когда откроется библиотека?

— Забавно, что и вы спрашиваете. Мне уже сегодня несколько раз задавали этот вопрос. Первое, что я сделаю с утра, — это повешу табличку «Открыто».

— Замечательно, — сказал он, но ей почудилось, что в его голосе маловато энтузиазма.

Скотт выскочил из воды и встал перед ними. С некоторым облегчением Эбби переключила внимание на него.

— Я наблюдал за вами, — сказал мальчик, обращаясь к Сойеру. — Мне показалось, тебе хочется поцеловать мою маму. — Он ухмыльнулся. — Можешь поцеловать, раз тебе хочется, — заявил он и кинулся обратно в воду.

Глава 7

На следующее утро в девять часов Эбби напечатала крупными буквами табличку «ОТКРЫТО» и повесила на двери библиотеки. Первого читателя долго ждать не пришлось.

В пять минут десятого появился Джон Хендерсон. Рослый и крепкий парень, светлые, почти соломенные волосы подчеркивали молодость и привлекательность его лица. Руки он держал в карманах.

— Доброе утро, — кивнула она ему дружески.

— Доброе утро, — смущенно ответил он. — Не правда ли, сегодня хороший день?

— Да, — согласилась Эбби. Ей уже говорили, что погода в этом году стоит на редкость жаркая.

Джон прошелся по библиотеке, разглядывая полки с книгами.

— Помочь вам что-нибудь найти? — спросила Эбби, желая войти в роль.

— Ага.

— Какие книги вы любите читать?

— Романы, — ответил Джон.

Его вкус удивил Эбби, но она постаралась это скрыть. Романы, как правило, были женским чтением, но это, конечно, не означало, что мужчина не может увлекаться ими.

— Мне нужно что-нибудь, что научило бы меня, как сказать женщине, что она красивее даже, чем новенькая сияющая «сессна».

— Понятно. Хотя прочесть роман для этого, пожалуй, недостаточно.

— Я хотел бы уметь сказать ей, как она красива, но так, чтобы при этом она не разозлилась. Каждый раз, когда я пытаюсь поговорить с женщиной, получается, что я добиваюсь только одного, и она приходит в бешенство. Вот и последний раз, когда я попытался, это ни к чему хорошему не привело.

Эбби подошла к полкам и сделала вид, что выбирает книгу, чтобы выиграть время и обдумать ситуацию.

— Важно, чтобы я знал, как правильно заговорить с одной женщиной, — продолжал Джон, — потому что другой парень получил преимущество перед всеми нами. — Его голос напрягся. — Но теперь это уже не имеет значения.

Теперь мы все в равных условиях, если вы понимаете, что я имею в виду.

Эбби ничего не поняла, но решила не задавать вопросов, боясь, что объяснения окончательно собьют ее с толку.

— Можно, например, посмотреть вот это, — наконец предложила она, показывая ему книги по этике и социальному поведению.

— Спасибо, — широко улыбнулся Джон. Эбби вернулась за свой стол. Но не успела она сесть, как заглянул другой летчик из команды Сойера, Ральф Феррис. Увидев Джона, он слегка опешил. Мужчины уставились друг на друга.

— Ты что тут делаешь? — требовательно спросил Ральф.

— А ты как думаешь?

— Никогда до этого дня не видел у тебя в руках книгу.

— Что ж, надо же когда-то начинать, верно? — Джон нервно взглянул на Эбби. — У меня столько же прав быть тут, как и у тебя.

— Помочь вам что-нибудь найти? — спросила Эбби вновь вошедшего.

— Вижу, ты побрился, — процедил сквозь зубы Ральф. — Господи, где ты откопал такой одеколон? Он воняет хуже тухлой капусты.

— Взял твой, — буркнул Джон.

Мужчины обменялись хмурыми взглядами и попытались оттеснить друг друга от книжных полок. В полном изумлении Эбби наблюдала, как Ральф толкнул в плечо Джона, а Джон в ответ ткнул его локтем в бок.

— Если вы решили подраться, я бы предпочла, чтобы вы делали это не в библиотеке, — проговорила она как можно строже и язвительнее.

Парни опять обменялись грозными взглядами. Джон заговорил первым:

— Эбби, не будешь возражать, если я загляну к тебе вечерком?

— Как насчет обеда? — быстро спросил Ральф, не давая ей опомниться. — Бен сегодня готовит одно из своих фирменных блюд.

— Обеда? — растерявшись, повторила Эбби, не зная, что и сказать.

, Избавив ее от необходимости отвечать, в комнату вошел Пит Ливенгуд. Волосы у него были совершенно мокрые, словно он только что вышел из душа, а в руках — коробка в форме сердца.

— Шоколад! — хором воскликнули летчики. Видно было, что они вне себя от ярости — как же, их обошли!

— Женщины любят подобные штучки, — услышала Эбби их шепот.

— Где бы нам, черт возьми, достать шоколаду?

— У меня есть запасной спрей от комаров. Как думаешь, ей понравится?

Ну и денек! Парни один за другим придумывали причины, чтобы отказаться от полетов. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что все они намылились в библиотеку, и вовсе не затем, чтобы взять книгу для чтения. Сойер чувствовал, что нетерпение и раздражение его все растут. К тому же его мучило любопытство. Что происходит в этой чертовой библиотеке? Как Эбби реагирует на повышенное внимание парней? Одна только мысль о ком-то рядом с ней приводила его в бешенство.

Сойер с беспокойством вглядывался в единственное в конторе зеркало, соображая, стоит сбрить бороду или нет. Он не знал, как к ней относится Эбби. Если она пожелает — он готов расстаться с бородой, хотя носит ее уже более десяти лет.

Проведя рукой по лицу, он вернулся к столу и плюхнулся в кресло.

Первым из библиотеки вернулся Джон, сжимая в руках старое издание Эмили Пост и несколько романов в мягкой обложке. Во время перерыва Сойер застал его внимательно изучающим одну из книг. Он наблюдал, как Джон перелистнул несколько страниц, а затем, отложив книгу, уставился в пространство. Казалось, он обдумывает что-то чрезвычайно важное. Вслед за ним прибыл из библиотеки и Ральф. Он принес книгу по истории самолетостроения и с гордостью показал Сойеру.

— Я так понимаю, на этой неделе приезжает еще одна женщина, — сказал Ральф, остановившись в дверях. Он метнул в Джона свирепый взгляд.

— Точно так, — ответил Сойер с безразличным видом, просматривая расписание полетов, прежде чем передать его Ральфу.

— Я хотел бы полететь за ней.

— На пятницу у тебя уже назначены полеты. Ральф передернул плечами.

— Дюк заменит меня. Он должен мне один полет.

Сойер не стал долго раздумывать. Если двое из самых тоскующих без женщин летчиков начнут соперничать из-за Элисон, может, они оставят в покое Эбби? Поэтому он согласился, но с одним условием: Дюк не будет возражать против изменений в расписании. Он предупредил Ральфа, что не допустит конфликта и не хочет больше на эту тему разговаривать. Тот с кислой физиономией поплелся к летному полю.

В течение дня все пилоты под тем или иным предлогом ухитрились посетить библиотеку. Освободившись, Сойер поспешил туда же. Войдя, он сразу почувствовал: что-то не так.

Сидевшая за столом Эбби вздрогнула и подняла голову. Ее глаза сузились, она громко захлопнула книгу. Это очень его удивило, ведь он видел, как аккуратно она всегда обращалась с книгами.

— Добрый вечер, — ласково сказал он. В ответ ни улыбки, ни приветствия. Он хотел, чтобы ее глаза засветились, как обычно при виде его. Он хотел, чтобы она улыбнулась.

Пришлось сделать новую попытку:

— Как прошел день? Тишина.

— Что, что-нибудь случилось?

— Скажите мне, — произнесла она абсолютно ледяным тоном, — зачем, собственно, меня наняли?

— Зачем вас наняли? — повторил он медленно, не понимая, почему она сердится и почему задает этот вопрос. — Городу нужен библиотекарь, чтобы организовать работу дарованной библиотеки.

— Это единственная причина?

— Да.

— Так-таки и единственная? — сверкнув глазами, с вызовом спросила она.

— Эбби, что случилось?

Она вскочила, скрестила на груди руки. У нее так горели глаза, что, казалось, могли прожечь его насквозь.

— Все эти разговоры о том, что я нарушила соглашение! И я-то уши развесила. Вы заставили меня поверить, будто расстроены из-за того, что я не сказала про детей. Ну, теперь-то мне все ясно.

. — С этим давно покончено. Все утряслось. Никто не винит вас, мы сами виноваты, что не спросили.

Эбби покачала головой, но Сойер не понял ее. Он только видел, что она вот-вот разрыдается. Он шагнул к ней, хотел обнять.

— Не трогайте меня! — закричала она.

— Эбби, пожалуйста…

— Вам нужен был вовсе не библиотекарь, — произнесла она неожиданно совершенно спокойным голосом. — Вам и вашим парням нужны… — она замялась, ища слово, — развлечения.

— Развлечения?

— Как я могла быть такой дурой! В объявлении так ведь и было сказано: одинокие мужчины! Вас не интересовало, что я умею делать, верно? Теперь понятно, почему все так огорчились, когда я приехала с детьми.

— Это не правда, — вспыхнул он. Ему не были безразличны ее профессиональные навыки, и он вовсе не желал, чтобы она встречалась или «развлекалась» с другими. Сегодня, когда каждый житель Хард-Лака мужского пола навестил ее, ему стало это совершенно ясно.

— Если мужчины в городе так одиноки, почему вы просто не написали, что ищете жен? — продолжала она. — Так все и поступают в подобном случае, разве нет?

— Жен? Мы хотели женского общества, а вовсе не жениться.

От изумления Эбби открыла рот.

— О, тогда еще понятнее.

— Вспомните, мы же предлагали дом и землю.

— В обмен на что? Он начал злиться.

— Не на то, о чем вы думаете. Мы предложили и работу тоже, как вы могли заметить.

— Вы имеете в виду — придумали работу.

— Ну хорошо, мы могли бы организовать библиотеку и своими силами. Но у нас были причины предложить и работу.

— Хотелось бы послушать — какие.

— Ну, во-первых, никто не хотел брать на себя ответственность за содержание женщин.

— Вы считаете, что именно в этом заключается брак? — вспыхнула она.

— Тут, черт возьми, вы правы. Эбби шумно сглотнула.

— Ну что ж, вы сообщили мне все, что я хотела знать. — На последних словах голос у нее дрогнул, и Сойер окончательно растерялся.

Он в ужасе понял, что все испортил своей откровенностью, и лихорадочно соображал, как поправить положение.

— Нам тут действительно одиноко, Эбби. Я терял летчиков одного за другим. Нам с Кристианом надо было срочно что-то предпринять, чтобы им стало здесь уютнее. Все, что мы смогли придумать, — это привезти сюда нескольких женщин. — Он понимал, что нашел не лучший путь объяснить ситуацию, но все равно продолжал:

— Мы хотели женского общества, а не проблем с браком. Мы…

— Другими словами, вы хотели, чтобы «привезенные» женщины развеяли вашу скуку. — Она закрыла глаза с таким выражением, будто он подтвердил ее самые худшие опасения.

— Что-нибудь случилось сегодня? — спросил Сойер, сжав кулаки. — Если кто-то оскорбил вас, я лично заставлю его извиниться.

— Вы оскорбили меня! — воскликнула она.

— Чем? Тем, что не предложил выйти за меня замуж? Однажды меня уже пытались заманить в эту западню.

— Западню?

— Я не собираюсь жениться, Эбби, так что, если вы хотите чего-то такого, вам придется усвоить это раз и навсегда. Я привез вас сюда, чтобы вы составили дружескую компанию моим парням. — Слишком поздно до него дошло, как это прозвучало. — Вы понимаете…

— Я слишком даже хорошо понимаю, что вы имеете в виду.

Сойер видел, что договориться с ней невозможно. Она все решила, и, что бы он теперь ни сказал, ничто уже не имеет значения.

— Поговорим позже, — бросил он.

Она ничего не ответила.

Сойер с трудом заставил себя уйти из библиотеки. Пошел было вниз по улице, но остановился, повернул назад и опять остановился. Черт, как все запуталось. Он терпеть не мог нерешенных проблем.

Подъехал Скотт на велосипеде Ронни.

— Привет! — весело закричал он. Взгляд Сойера был прикован к двери библиотеки.

— Привет, Скотт.

— Как дела?

— Прекрасно, — соврал Сойер.

— Ронни дал мне покататься на своем велосипеде. Как же я буду рад, когда наконец сюда доставят мой! Как думаешь, сколько еще наш багаж будет тащиться в Хард-Лак?

Сойер неохотно оторвал взгляд от двери библиотеки и поглядел на мальчика. Просто невозможно огорчить его, сказав, что этим летом багаж не прибудет.

— Очень скучаешь по своему велосипеду?

— Если б он был тут, мы с Ронни могли бы кататься вместе.

— У меня где-то валяется старый велосипед — еще с тех времен, когда я был мальчишкой. Думаю, он в кладовке. Хочешь, я поищу его?

Глаза Скотта просияли.

— Вот это да! Было бы здорово!

— Пойду прямо сейчас, — пообещал Сойер, хватаясь за возможность проявить себя в качестве друга семьи, а вовсе не обидчика, как решила Эбби. Он действительно не мог уразуметь, что ее так расстроило. Бог мой, что ж она думала, когда отозвалась на объявление?

Пришлось повозиться, чтобы найти старый велосипед, который в течение двадцати лет заваливали всяким хламом. Но, несмотря на свой возраст, он был в приличном состоянии.

Сойер стал во дворе мыть его из шланга. Закончив, он поднял голову и увидел идущую домой Эбби. Выпрямившись и все еще держа в руках шланг, он уставился на нее. Каждой своей клеточкой, каждым мускулом, каждой костью он хотел понять, что же он не так сказал. И, что еще важнее, страстно хотел понять, как исправить дело.

Даже не взглянув в его сторону, Эбби исчезла в доме. Некоторое время спустя к нему подошел нахмурившийся Скотт.

— На вид не блеск, да? — сказал Сойер, вытирая старой майкой седло и раму. — Но, думаю, когда я его отчищу и смажу цепь маслом, он будет как новый.

— Да нет, велосипед отличный, — сказал Скотт, неожиданно расплывшись от удовольствия. Но тут же снова нахмурился и оглянулся, через плечо. — Мне надо домой.

— Если ты подождешь минутку, я приведу его в полный порядок.

— Да нет, мне лучше пойти домой. Сойер поглядел на дом брата:

— Мама, кажется, чем-то огорчена.

— Я бы сказал, — пробормотал Скотт, — она по-настоящему расстроена.

Сойер с нарастающей тоской посмотрел на входную дверь в доме брата. Ему не будет покоя, пока он не выяснит с Эбби все окончательно.

— Может, мне поговорить с ней?

— Нет, сейчас я бы не стал пытаться, — посоветовал мальчик.

Ну что ж, раз Скотт считает, что надо подождать, так он и сделает.

— Вроде бы она должна быть довольна, — сказал, тяжело вздохнув, Скотт. — Бабушка с дедушкой все время твердили, что ей надо ходить на свидания, но мама их не слушала. Иногда она ходила в гости, но не часто. Сейчас она очень расстроилась из-за того, что какой-то тип пригласил ее пообедать.

— Кто? — всполошился Сойер, но сразу же опомнился. — Ладно, Скотт, это не мое дело.

— Знаешь, бабушка хотела, чтобы она снова вышла замуж. Я слышал, как они однажды разговаривали и бабушка сказала, что нельзя, чтобы один неудачный опыт навсегда отвратил ее от брака. Убеждала ее, что на свете много хороших мужчин и что мама обязательно встретит кого-нибудь стоящего. Думаешь, маме стоит снова выйти замуж?

Сойер был совершенно не готов ответить на такой вопрос.

— Я… я не знаю.

— Мама ничего нам, детям, не рассказывает, но, мне кажется, иногда чувствует себя одинокой. Ты знаешь, что мистер Ливенгуд сегодня попросил ее выйти за него замуж?

— Пит? Какого черта? — Бешеный гнев захлестнул Сойера. Он отшвырнул шланг и бросился со двора, прежде чем успел сообразить, что не может просто пойти и свернуть мерзавцу шею. Как бы он ни относился к Эбби, у него нет никакого права злиться. Если Пит сделал ей предложение, это его дело. Он не может вмешиваться.

— Скотт! — позвала Эбби, выйдя на крыльцо. Она вела себя так, будто не просто не видела Сойера, а словно его и на свете не было. — Пора обедать.

— Одну минутку, мам.

— Сейчас же, — потребовала она.

— Иди уж, — посоветовал Сойер. — Я занесу велосипед после обеда.

— Договорились. — Мальчик кинулся было к дому, но у крыльца остановился. — Сойер, — крикнул он, — не вешай носа! По-моему, ты все равно нравишься маме больше всех.

К сожалению, это только мнение мальчика.

У Эбби кусок застревал в горле. Казалось, она глотает землю, а не жареного лосося.

Скотт и Сьюзен болтали, не закрывая рта, а ей все труднее было отвечать на их вопросы.

— Сойер сказал, я могу взять его велосипед, пока не доставят мой, — вопросительно глядя на Эбби, сказал Скотт.

Какой она была идиоткой! Потребовался почти целый день, чтобы до нее наконец дошло, что же происходит. Каждый неженатый мужчина в городе, или почти каждый, счел своим долгом навестить библиотеку, и вовсе не для того, чтобы взять книгу. Нет, их интересовала библиотекарша. В газетном объявлении действительно было упомянуто об одиноких мужчинах, но она-то вовсе не потому согласилась на эту работу. Совсем не потому!

— Правда очень мило с его стороны одолжить мне велосипед? — спросил Скотт.

Эбби с трудом вникла в вопрос, прежде чем ответить:

— Очень мило.

— А мистер Ливенгуд правда сделал тебе предложение? — вмешалась Сьюзен, широко открыв глаза от любопытства.

— Ты не хочешь еще риса? — сказала Эбби, стараясь переменить тему разговора. Меньше всего ей хотелось обсуждать события этого проклятого дня.

— Он сказал, что это абсолютно серьезно, — добавил Скотт. — Я слышал, как он говорил миссис Инмен, что торопится сделать предложение, пока его не опередили.

Эбби застонала про себя. Сколько еще предложений она должна будет выслушать? Видимо, Сойер единственный мужчина в Хард-Лаке, который не заинтересован в браке. От его нелепого предположения, что она пытается заманить его в западню, до сих пор было больно. Да ей и в голову это не приходило.

— Ты выйдешь за него? — спросила Сьюзен.

— Конечно, нет. Мы с ним едва знакомы.

— По-моему, тебе надо вместо этого выйти замуж за Сойера, — задумчиво проговорила Сьюзен. — Давай мы со Скоттом выберем тебе нового мужа. Я уверена. Скотт тоже захочет Сойера.

— Я не выйду замуж за Сойера О'Хэллорена, — сказала Эбби, по-видимому, уж слишком решительно, потому что дети как-то странно на нее посмотрели.

— Почему? — спросил Скотт. — Он вроде очень симпатичный.

— Он рассказывал нам на ночь сказку, возил нас купаться и назвал озеро в твою честь. Ты не думаешь, мам, что он будет хорошим мужем?

Эбби опустила плечи.

— Давайте прекратим разговоры о Сойере, ладно?

Скотт и Сьюзен молча согласились с ее предложением, за что она была им очень благодарна. Они начали обсуждать своих новых друзей, и свои планы, и собаку Сойера, и чем они сегодня занимались.

Ее изумляло, как хорошо и быстро дети прижились в маленьком сообществе городка. Городка, в котором не было ничего, к чему они так привыкли. Ей казалось, они будут скучать по Сиэтлу. Ничего подобного, несмотря на то что они оставили там друзей, бабушку с дедушкой, всю свою прежнюю жизнь.

Как и она.

После обеда, когда Эбби сидела одна за кухонным столом и допивала кофе, горестно перебирая в уме события сегодняшнего дня, в дверь позвонили. Открыв, она обнаружила на крыльце Сойера. Сердце у нее бешено забилось.

Он так пристально смотрел ей в глаза, что она даже не сразу увидела у него в руках велосипед.

— Подождите, я позову Скотта, — произнесла она безжизненным голосом.

У него желваки заходили на скулах.

— Я принес велосипед Скотту, но поговорить хотел с вами. — Глаза его ничего не выражали, но она чувствовала, в каком он напряжении, и это напряжение передалось ей. — Эбби, ради Бога, скажите, что произошло сегодня?

— Вы имеете в виду что-то другое, кроме двух приглашений на обед и предложения руки и сердца? О, совсем забыла, меня еще пригласили на рыбалку.

Сойер закрыл глаза.

— Это Джон.

— Верно, Джон. Да, еще были подарки. У него снова заходили желваки на скулах.

— Подарки?

— Думаю, в качестве стимула.

. — Я прошу прощения за моих парней. Если хотите, я каждого из них приволоку сюда, чтобы они извинились.

— Это совсем не то, чего я хочу, — холодно произнесла она.

Зазвонил телефон, и, не скрывая облегчения, Эбби пошла отвечать.

Сойер сам повез почту в Фэрбенкс. В воздухе ему было спокойнее думать. Рев двигателей заглушал все, кроме мыслей у него в голове. Говорят, летчик должен неукоснительно придерживаться только двух законов: закона притяжения и закона средних чисел. Тот, кто сказал это, забыл еще об одном законе — законе природы, физическом притяжении между мужчиной и женщиной.

Эбби сводила его с ума. Никогда еще женщина так не привлекала его. Несколько поцелуев, которыми они обменялись, буквально сразили его. Не трудно представить себе, что было бы, окажись они в одной постели.

Он хотел ее. Однако даже святой не смог бы обвинить его в несдержанности.

Сомнения грызли Сойера, лишая уверенности в себе. Он, конечно, не был в восторге от затеи Кристиана, но не видел в ней ничего нечестного или безнравственного. Они никого не обманывали. Не хотели никого, будь то мужчина или женщина, к чему-либо принуждать. Совсем не все склонны к романтическим отношениям, но это личное дело каждого. О Господи, как же втолковать это Эбби! Предложение работы, а не брака предполагало, что, когда дело коснется романов, каждый волен сам принимать решение. Это-то уж точно в интересах не только мужчин, но и женщин!

Мысль о брошенных ею обвинениях привела его в бешенство. Он стиснул зубы. Однако ей не понадобилось много времени, чтобы поднять вопрос о браке.

Хочет ли он жениться на ней? Любит ли ее?

Почему-то на высоте тринадцати тысяч футов было легче и спокойнее обо всем этом думать. Что он знает о любви? Чертовски мало, сознался он себе. Сколько он себя помнил, отношения между его родителями были неважные. Хотя, подозревал он, на самом деле они любили друг друга, но в общем брак был неудачный. Конечно, привезти жену из огромного Лондона, из такой страны, как Англия, в маленький, примитивный Хард-Лак — из этого не могло выйти ничего хорошего. Когда Сойеру было тринадцать, Эллен с Кристианом уехали в Англию. Ему не забыть опустошенное лицо отца, когда самолет с его матерью и младшим братом поднялся в воздух. В тот день, единственный раз за всю жизнь, Сойер видел отца пьяным. И теперь, будучи взрослым, он понял, что видел тогда в глазах отца глубокое раскаяние.

Сойер и Чарльз знали, что отец начал встречаться с Кэтрин Флетчер. Сойер даже подумывал, что отец, возможно, потребовал бы развода, если бы мать не вернулась.

Но она вернулась. И сперва казалось, все наладится. Родители решили попробовать начать все сначала, и жизнь в семье какое-то время была спокойнее и приятнее, чем когда-либо раньше. Сойер даже не представлял себе, до чего же скучал по матери и младшему брату. В четырнадцать лет он не мог понять отношений своих родителей. Все, что он знал, — это то, что они с братьями счастливы. Мать вернулась домой. У них снова была семья.

К несчастью, это продолжалось недолго. Вскоре Эллен перебралась из супружеской спальни в другую комнату. Насколько Сойер знал, мать с отцом больше никогда не спали вместе. Ему не надо было объяснять, почему так случилось. Мать узнала о связи отца с Кэтрин. Ясно было и каким образом это до нее дошло. Кэтрин доставило огромное удовольствие разбить сердце его матери, разрушить хрупкие ростки семейного счастья.

Сойер никогда не мог понять, почему родители не развелись. В конце концов они дошли до того, что получали удовлетворение, мучая друг друга. Нет, родители не умели научить его любви. Да и позже он не узнал, что это такое.

До сих пор.

Пока не появилась Эбби…

Голова его заполнилась мыслями о ней и о детях. Если она чувствует себя связанной контрактом, решил Сойер, то он освободит ее от любых, действительных и выдуманных, обязательств. Она может уехать. Он лично проводит ее и детей в Фэрбенкс и отправит дальше, чего бы ему это ни стоило.

Сердце у него защемило при мысли, что он может потерять Эбби.

Но, если он признает, что любит ее, ему придется принять решение, а к этому он тоже не был готов. Черт возьми, они встретились всего две недели назад. Но одно было совершенно ясно: он уже не мог теперь представить себе Хард-Лак без нее.

Когда поздно вечером Сойер вернулся, то обнаружил на летном поле катающегося на старом велосипеде Скотта и бегающую рядом собаку. Улыбнувшись, он стал заводить самолет в ангар.

— Ты здоровски управляешь самолетом, — сказал ему Скотт, когда Сойер вылез из кабины.

— Спасибо за комплимент.

— А ты возьмешь меня с собой, как обещал?

— Конечно, как-нибудь.

Улыбка исчезла с лица мальчика.

— Ты это уже говорил прошлый раз. Сойер помнил, как огорчался, будучи ребенком, когда взрослые пытались от него отделаться.

— Ты прав, Скотт. Я действительно обещал тебе. Давай посмотрим график.

— Ты серьезно?

— Да, но сначала надо спросить разрешения у твоей мамы.

Скотт поддел башмаком камешек.

— Не стоит тебе попадаться ей сейчас на глаза.

— Она все еще сердится?

— Ага. Она отказала мистеру Ливенгуду. Он вроде был расстроен. Но по-моему, он очень удивился бы, если б она согласилась.

— Может, мне надо с ней поговорить? — Господи, да разве ж он не пытался…

— Я бы не стал, — посоветовал мальчик.

— Хорошо, у тебя есть другое предложение? — Сойер так нуждался в помощи, что готов был принять совет девятилетнего подростка.

— Другие принесли ей какие-то дурацкие подарки. Маме вовсе не нужен спрей от насекомых. Она, конечно, не любит москитов, но у нас уже есть отличное средство, чтобы избавиться от них.

— Хорошо, я не стану дарить ей средство от насекомых. А ты знаешь, чего ей хотелось бы?

— Конечно, — сказал Скотт, просияв. — Она очень любит подолгу лежать в ванне с этими пахучими штуками, которые растворяются. — Пахучими штуками?

— Ну, пена для ванны, — объяснил Скотт. — Если б ты смог достать ей что-нибудь такое, она, может, и захотела бы тебя послушать.

Стоит попробовать. В следующую поездку в Фэрбенкс он обязательно заглянет в аптеку. Пригласив с собой Скотта, он направился в контору. К его облегчению, все летчики уже ушли. Он сел за стол, вытянул ноги и заложил руки за голову. Скотт уселся напротив, смешно подражая всем его движениям. Острые мальчишеские локти, как рожки, торчали в разные стороны.

Раздался стук, и в дверь просунулась головка Сьюзен. Увидев Сойера и Скотта, она расплылась в улыбке.

— Я увидела твой велосипед, — сообщила она брату. — Мама зовет тебя.

— Зачем?

— Ей нужно что-то перенести домой из библиотеки.

— Иду. — Скотт тяжело вздохнул.

— Хочешь, пойду с тобой? — предложил Сой-ер. Он не думал, что это очень понравится Эбби, но, с другой стороны, они не виделись уже целый день. Может быть — ну ведь может же быть! — что она соскучилась по нему так же, как он, и они смогут забыть о всем неприятном, что было раньше.

— Не надо, — заверил его Скотт. — Один справлюсь. — И он пошел к двери.

— Я ценю твои советы, Скотт. В следующий раз, когда полечу в Фэрбенкс, привезу твоей матери всякой всячины для ванны.

— Знаешь, Сойер, — лицо мальчишки расплылось в улыбке, — есть еще кое-что, что ты можешь сделать.

— Что же это?

— Ты всегда можешь просто жениться на маме, — заявил мальчик. — Из всех, кто делал ей предложение, ты нам больше всех подходишь.

Глава 8

Выходит, не только Пит Ливенгуд делал предложение, мрачно размышлял Сойер. Скотт и Сьюзен сказали об этом ясно, а уж кому, как не им, знать. Его приводило в ярость, что так, казалось, хорошо знакомые ему люди становились полными идиотами, стоило появиться новой женщине. И это были те самые парни, которые уверяли, что им нужно всего лишь немного женского общества. Но вот появилась Эбби, и они с ног сбились, пытаясь опередить друг друга в предложении ей руки и сердца. Потрясающе, просто потрясающе! Но что потрясло его еще больше, так это собственные чувства. Он не хотел, чтобы кто-нибудь другой ухаживал за ней, дарил ей подарки, приглашал пообедать, не говоря уже о предложениях жениться. Нет, уж если кто и должен все это делать, пусть это будет он. Насчет брака, правда, уверенности не было, но в чем он был уверен, так это в том, что хочет все время видеть ее. И чтобы это право было предоставлено только ему.

Ну вот он и признался. Но, судя по взглядам, какие она бросала на него сегодня, она предпочтет встретиться скорее с гремучей змеей, чем с ним.

Мрачные мысли приковали его к месту, не давая уйти из конторы. Интересно знать: Митч Харис тоже увлекся Эбби? Он, конечно, едва с ней знаком, но, с другой стороны, Питу это не помешало сделать предложение. Митч был вдовцом и вполне приличной партией, к тому же Сьюзен подружилась с Кристи; надо надеяться, это не повысит шансов Митча. В городке вообще было полно неженатых мужчин. Ну, например, Бен Гамильтон. Владелец кафе был примерно того же возраста, что и Пит Ливенгуд, и Сойер считал его своим другом. Но это вовсе не означало, что у Бена нет глаз. Эбби — красивая женщина, нетрудно понять, почему мужчины так тянутся к ней.

Кто знает, сколько еще мужчин предложат Эбби свои сердца и дома. И у него нет никакого права жаловаться. Он-то этого не сделал и не собирался делать.

Брак — это обязательство на всю жизнь, а вернее, пожизненный приговор. Его опыт подсказывал: брак убивает любовь, по крайней мере он убил все, что его родители когда-то чувствовали друг к другу. Он не допустит, чтобы такое же произошло и с ним. Нет уж, ни под каким видом. То, что мужчины Хард-Лака готовы так легко расстаться со своей свободой, потрясало и злило его.

Так и не отделавшись от удручающих мыслей, Сойер направился к Бену. Для обеда было еще слишком рано, а для ленча — поздновато, так что кафе пустовало. Сойер уселся на табурет и придвинул к себе кружку. В ту же минуту из кухни появился Бен и взялся за кофейник.

— Что тебя гложет?

Сойер усмехнулся, удивленный и одновременно тронутый тем, как легко Бен определил его настроение.

— С чего ты взял, что я чем-то озабочен?

— Ты зашел выпить кофе, верно?

— Верно.

— У тебя в конторе такой же кофейник, как и тут. Я, конечно, чертовски обаятельный тип, но все ж не думаю, что ты станешь платить полтора доллара за чашку кофе, если тебе не приспичило со мной поговорить. Так в чем дело?

— Это что, так бросается в глаза?

— Именно. — Бен взял пустую сахарницу и стал наполнять ее.

Сойер не знал, с чего начать. Ему не хотелось признаваться, что на самом деле он пришел разузнать, не сделал ли Бен предложение Эбби, заодно со всеми прочими.

— Придется тебе помочь, — сказал Бен, закончив с сахарницей. — Если у парня на лице написано: «А, пошли вы все», значит, в дело замешана женщина. Эбби?

— Ну да. — Сойер не видел никаких причин отрицать. — Пит Ливенгуд сделал ей предложение. — Поднеся ко рту кружку горячего кофе, он наблюдал сквозь поднимающийся пар реакцию Бена, но на лице повара ничего не отразилось.

Говорят.

— Возможно, у кого-то еще в городе имеются такие же намерения.

Бен усмехнулся и стряхнул крошки сахара с ладоней.

— Тебя удручает, что кто-то другой интересуется Эбби?

— Пожалуй, это меня немного беспокоит, — неохотно признался Сойер.

Бен облокотился на стойку и, похоже, ждал продолжения.

— Знаю, что ты спросишь, — сказал Сойер, прежде чем Бен успел задать вопрос. — Ты хочешь понять, что меня удерживает? Если я так обеспокоен тем, что она может выйти замуж за кого-то другого, почему я сам не сделаю ей предложения? Должен тебе сказать, что на то есть целый ряд веских причин. Во-первых, и это самое главное, я не хочу, чтобы меня заставляли это сделать. Человек не может так легко относиться к браку или по крайней мере не должен. — Он имел в виду Пита и остальных. — Во-вторых, я не допущу, чтобы какая-то баба диктовала мне, что я должен и что не должен делать со своей жизнью.

На лице Бена появилась хитрая улыбка.

— А на меня-то чего ты орешь? Сойер прикрыл глаза и беспомощно помотал головой.

— Будь я проклят, если знаю. — Он все никак не мог отделаться от мыслей о родителях, о том, как несчастливы они были вместе. Эбби уже была замужем. И тоже, похоже, обожглась.

Ехидная улыбка сползла с лица Бена. г — Может, тебе надо сначала решить, любишь ли ты ее вообще?

Как будто он не пытался понять это целый день.

— Я и сам не знаю, — вырвалось у Сойера.

— А как насчет ее детей? Сойер немного расслабился.

— Я от них без ума. Скотт и Сьюзен потрясающие ребятишки.

Бен поглядел на него таким взглядом, как будто видел впервые.

— Ты ведь вообще не думал, что когда-нибудь сможешь влюбиться. Во всяком случае, пока тут не появилась Эбби с детьми, ты полагал, что совершенно счастлив.

— Я и сейчас счастлив, — возразил Сойер.

— Оно и видно, — пробормотал Бен и, усмехнувшись, возвратился на кухню.

— Счастлив, черт подери! — крикнул Сойер ему вслед.

— Ладно-ладно, — откликнулся Бен. Старик явно забавлялся. — Ты настолько счастлив, что орешь не своим голосом от одной мысли, что Эбби может выйти за кого-нибудь другого. Будь осторожен, Сойер, а вдруг она действительно это сделает, что ты тогда запоешь?

Сойер с размаху швырнул монеты на стойку и вышел.

Эбби вставила карточку в каталог и потянулась за другой. Этот допотопный способ учета книг был далек от привычной работы с компьютером, но в данной ситуации можно было обойтись и этим. Подняв голову, она увидела, что в приоткрытую дверь заглянула Перл.

— Ты идешь на летное поле? — спросила она. — Джон Хендерсон должен с минуты на, минуту привезти Элисон Рейнолдс.

— Да-да, я сейчас.

— Не знаю, как ты, а мне не терпится увидеть эту девушку, — сказала Перл, входя в библиотеку. — Бен испек пирог в честь ее приезда. Надеюсь, парни не будут вести себя по-идиотски, как в тот день, когда приехала ты.

Натягивая свитер и собирая вещи, Эбби почувствовала, что и возбуждена, и немного нервничает. Она была рада приезду Элисон, рада, что в Хард-Лаке появится еще одна новая женщина. Если она не ошибается, именно это имя Кристиан произнес, когда в телефонном разговоре упомянул о предстоящем свидании. С другой стороны, было совершенно ясно, что на летном поле она столкнется с Сойером: в таком маленьком городке вообще невозможно избежать встречи. Да ей и не хотелось. Конечно, их последний разговор рассердил и расстроил ее. Эбби не привыкла к такому массовому успеху у мужчин. Это и льстило ей, и немного ее пугало. А Сойер, сам того не желая, все испортил. И больше всего ее расстроили намеки на то, что она пытается окрутить его.

Что бы он там себе ни вообразил, она не намерена снова выходить замуж. Она откликнулась на объявление, потому что в нем предлагали то, что ей было необходимо, — работу. Жизнь на Аляске в маленьком городке показалась заманчивой. И, во всяком случае, она при г ехала сюда не затем, чтобы скрасить жизнь одичавшим без женского общества мужчинам.

К несчастью, как только дети услышали, что Пит сделал ей предложение, они страшно возбудились. Не потому, что хотели, чтобы она вышла за Пита, нет, им нравился Сойер. Они пользовались любой возможностью заговорить с ней о нем. Сойер то, Сойер се, пока наконец ее не стало тошнить от одного этого имени. У Эбби не хватало мужества сказать им, что Сойер последний, за кого она может выйти замуж, даже если он и сделает предложение. Только не он с его отношением к браку. Он бы всю оставшуюся жизнь считал, что она заманила его в ловушку.

День стоял пасмурный и прохладный, в отличие от прошедшей недели, когда они так наслаждались теплом и солнцем. Слегка поеживаясь, Эбби с Перл направились на летное поле. Там уже собралось полгорода. Неожиданно рядом возник Скотт на старом велосипеде.

— Что происходит? — спросил он и, сощурившись, поглядел в небо, — Приезжает новая секретарша Сойера.

— А дети нашего возраста у нее есть? Это предположение рассмешило Эбби. Забавно, что будет делать Сойер, если у него на руках окажется еще одна женщина с детьми?..

— Скорей всего, нет, — ответила она сыну.

— А мужчины на ней тоже захотят жениться?

— Возможно.

— А Сойер?

— Понятия не имею, — ответила она уже с нетерпением.

— Лучше бы тебе самой выйти за Сойера, — настаивал мальчик. — Он очень нравится нам со Сьюзен, и мы нравимся ему.

— Скотт, пожалуйста!

— Но если он, может, захочет жениться на этой новой леди, тогда, наверное, тебе надо что-то предпринять?

— Нет, — сказала она как можно строже, надеясь, что никто не слышит их разговора.

— Самолет! — воскликнула Перл.

Эбби стала всматриваться в туманное небо. Ничего не было видно, хотя ясно слышался приближающийся звук мотора. Она вспомнила свое волнение при виде Хард-Лака и встречающей ее толпы.

Наконец самолет появился и совершил посадку на грунтовую дорожку. Как только он остановился, Дюк Портер кинулся опускать трап. Через минуту на ступеньки вышла девушка в ярко-розовом шелковом комбинезоне. Как королева, подумала Эбби. С легкой ревностью она осознала, как красива Элисон. Просто сногсшибательна. Длинные ноги, великолепная грудь, да и вся ее фигура способна была остановить движение в Нью-Йорке. Элисон королевским жестом подняла руку и одарила толпу встречающих ослепительной улыбкой.

Эбби показалось, что все присутствующие мужчины одновременно сглотнули слюну. До этого момента она избегала высматривать в толпе Сойера, но тут принялась искать его взглядом. И нашла. В его глазах светился несомненный интерес к вновь прибывшей. Так же как и у всех остальных.

Ее сердце сжалось. Он ничем от них не отличается, поняла она. Пытаясь подавить разочарование, Эбби расправила плечи и отвернулась. Вот уж действительно одинокие мужчины… Что ж, в лице Элисон Рейнолдс они получили наконец то, что им нужно. И слава Богу.

Так же как в день приезда Эбби, все собрались в кафе, чтобы познакомиться с новой девушкой. Элисон посадили в середине, и каждый пытался произвести на нее как можно большее впечатление. Эбби устроилась в сторонке, ожидая, когда можно будет спокойно подойти и познакомиться. Со своего места у стены она могла хорошо разглядеть вновь прибывшую. Эбби искренне надеялась, что они подружатся. В данный момент подруга ей не помешала бы.

— Я хочу поговорить с вами. Эбби вздрогнула и, обернувшись, обнаружила стоящего рядом Сойера.

— Вы всегда так подкрадываетесь к людям? — спросила она сердитым шепотом.

— Только когда впадаю в отчаянье. — Он прислонился плечом к стене и скрестил на груди руки. — Это Митч Харис, ведь так?

— О чем вы?

— Еще один, кто сделал вам предложение.

— Вас это совершенно не касается.

— Похоже, все-таки касается. Так это Митч? — приглушенно рыкнул он. И, не давая ей ответить, снова спросил:

— А Бен Гамильтон? Со старого козла станется, просто чтобы позлить меня. — Он резко вздохнул. — И ведь поддался, проклятый дурак!

— Я уже сказала, это совершенно не ваше дело. — В кафе собралось так много людей, что невозможно было не то что спрятаться, но даже отодвинуться. И именно в этот момент Сойеру понадобилось заводить подобный разговор!..

— Вы не выйдете ни за кого из них.

— Прошу прощения?

— Я серьезно, Эбби. Можешь называть меня мужланом, свиньей, да как хочешь, но если уж тебе так приспичило найти себе мужа, я сам женюсь на тебе. — Голос у него сорвался.

— Вы сами женитесь на мне? — недоверчиво переспросила она. — Ах, как благородно! Как любезно!

— Я серьезно, — простонал Сойер.

— Скажите, Сойер, что заставляет вас действовать столь… столь решительно? — В ее голосе звучал не только гнев, но и боль разочарования.

Эбби видела: своим вопросом она задела самое больное место. Его лицо напряглось, челюсти сжались. Не в силах больше этого выносить, Эбби вышла из кафе. Придется познакомиться с Элисон позднее.

Не прошла она и нескольких метров, как услышала позади звук хлопнувшей двери. Ускорив шаги, она поспешила прочь.

— Эбби, подождите.

Не так уж трудно было догнать ее.

— Ради Бога, неужели вы не можете остановиться и выслушать меня?

Слезы душили ее, она не могла вымолвить ни слова. Он потащил ее на летное поле, в ближайший ангар. Прижав ее к стене так, чтобы она не могла вырваться, Сойер глядел ей прямо в лицо. Эбби пыталась отвернуться, моля Бога, чтобы это скорее прекратилось.

— Почему я хочу жениться на тебе? — Казалось, он сам не находит ответа на этот вопрос.

— Ты не хочешь меня, — взорвалась она. — Все, что тебя волнует, — это чтобы я не вышла замуж за другого. Твоя дурацкая мужская гордость не выдержит этого! Что ж, если ты думал, что осчастливишь меня своим оскорбительным предложением, то ты просчитался.

— Я хочу тебя, — возразил он, обнимая ее. Сердце у нее замерло, потом бешено застучало, когда его губы коснулись ее. Поцелуй был долгим и глубоким. Тихо застонав, он поцеловал ее снова, на этот раз уже с нескрываемой страстью. Ее губы раскрылись, руки обняли его за плечи. Он целовал ее снова и снова, притягивая к себе все ближе, пока их тела не соприкоснулись. Она чувствовала, как вздымается его грудь, как вторит этому ее собственное дыхание.

Внезапно Сойер отстранился, опустил руки и отступил. Эбби какое-то время внимательно смотрела на него.

— Не надо так переживать, — произнесла она саркастически. — Я не собираюсь принимать твое предложение. — Развернувшись на каблучках, она выскочила из ангара, благодаря Бога за то, что Сойер не последовал за ней.

Позже вечером Эбби удалось наконец познакомиться с Элисон. Они встретились на дороге возле библиотеки. После пятиминутного разговора Эбби стало совершенно ясно, что девушка не собирается оставаться в Хард-Лаке, а может, никогда и не собиралась.

— Вы Эбби? — улыбаясь, сказала Элисон. — Кристиан упоминал, что нанял вас. — Она отмахнулась от комаров. — Мы можем поговорить? — спросила она, довольно неудачно пытаясь подражать тону знаменитой актрисы. — Я умираю от любопытства, как вы тут живете? — Элисон посмотрела по сторонам и заговорщически понизила голос:

— Вы собираетесь тут остаться?

— Наверное, да. Пока мне очень нравится Аляска.

— Но ведь сейчас лето, — произнесла Элисон так, будто хотела открыть Эбби глаза. — Думаю, никто не мог всерьез предполагать, что мы останемся тут на зиму? Это же Арктика'. Я не езжу зимой туда, где нет горячей ванны.

— Никогда раньше не зимовала в Арктике, поэтому ничего не могу сказать. Знаю только, что собираюсь попробовать. Это точно.

— Правда? — Тон новой секретарши «Сыновей полночи» звучал так, будто Эбби собирается совершить чудовищную ошибку. — Ой, мне надо торопиться. Сейчас Ральф и Перл повезут меня смотреть домик. Никогда не имела собственного дома! Кристиан говорил, что он очень забавный. Я мечтаю увидеть его. Надеюсь, что-нибудь будет сделано, чтобы мой багаж доставили побыстрее? Подумай, эти чудаки считали, что я уложу все свои вещи в три чемодана! — И она упорхнула, прежде чем Эбби смогла что-нибудь ей ответить. Но она была даже рада, что не придется присутствовать при том, как Элисон станет знакомиться со своим «забавным» новым домиком.

Остаток дня прошел тихо: теперь главной новостью городка была красотка Элисон, а не вновь открытая библиотека. Идя домой, Эбби увидела Перл, поливающую в огороде капусту.

— Как я разочарована этой Элисон Рейнолдс, — пробурчала старая женщина. — У Кристиана совсем нет мозгов. Не могу представить, о чем он думал, нанимая ее.

Эбби усмехнулась.

— Видимо, о себе.

— Все, что нужно было этой девице, — это бесплатное путешествие на Аляску, — проговорила сердито Перл. — А мы так готовились к встрече с ней!

— Может, она передумает и останется.

— Будет ужасно, если она это сделает. Элисон из тех женщин, с которыми одни проблемы. Спорим, через неделю ее и след простынет.

Эбби лично думала то же самое.

— Я видела, как вы с Сойером разговаривали. Очень рада, что ты смилостивилась. Жаль ведь парня.

Вот как. Значит, все уже знают об их ссоре.

— Если Сойер О'Хэллорен несчастлив, ему некого винить, кроме себя.

— Разве нельзя то же самое сказать о всех нас?

На это Эбби нечего было возразить.

— А насчет того, как вели себя с тобой другие мужчины, ну… — Перл вздохнула, — в этом виноват сам Сойер.

— Я тоже так думаю, — сказала Эбби. И если он считает, что может исправить свою ошибку, сделав ей предложение, то глубоко ошибается.

— Они не кидались бы на тебя, как стадо диких бизонов, если бы Сойер не пытался сохранить тебя только для себя, — продолжала Перл. — Как я поняла, его ребята чуть не взбунтовались из-за всех этих правил и ограничений.

— Правил?

— Он не хотел, чтобы за тобой ухаживали. А для себя делал исключение. Первый раз видела, чтобы Сойер воспользовался своим преимуществом. Знаешь, — задумчиво проговорила старая женщина, — он ведь небось даже не понимал, что делает. Просто хотел помочь тебе и детям получше устроиться. Я уверена, он совсем не собирался влюбляться в тебя.

Эбби отвернулась, чтобы скрыть внезапно навернувшиеся слезы. Сойер не любит ее. Его предложение только подтвердило это. Он боялся, что она достанется кому-нибудь другому, вот и выложил последний козырь. За день до этого он сам с пеной у рта уверял, что не женится никогда.

— Пока, Перл, — с трудом выдавила из себя Эбби.

Та с беспокойством поглядела на нее.

— С тобой все в порядке, дорогая? Эбби кивнула, но на самом деле все было далеко не в порядке. И хуже всего то, что она влюбилась в Сойера. Один раз она уже убедилась, что совсем не разбирается в мужчинах. Ее брак не удался, и она потеряла веру в себя. Эбби смахнула навернувшиеся слезы, чувствуя себя совершенно опустошенной.

Она подходила к дому, когда «заметила приближающийся пикап. К этому времени она уже знала в городе почти всех, поэтому удивилась, увидев за рулем новое и одновременно чем-то очень знакомое лицо. Приблизившись к ней, пикап затормозил.

— Привет, — сказал водитель.

— Привет, — ответила она, слегка шмыгнув носом.

— Я — Чарльз О'Хэллорен.

— Эбби Сазерленд, — прошептала она. Чарльз нахмурился.

— Будьте так любезны, объясните, что тут происходит?

Сойер сидел в конторе, нервно крутя в ладонях ручку. Каждый раз, как он пытался поговорить с Эбби, все только усложнялось. Он так до сих пор и не знает, что же такое ужасное совершил. А Эбби никак не хочет объяснить.

Мужчина не должен поступаться своей гордостью, но он готов был проглотить свое самолюбие и сделать еще одну попытку, потому и пошел за ней с летного поля в кафе. Вместо этого он с ходу потребовал от нее ответа о ее отношениях с другими мужчинами и вообще вел себя как ненормальный. Никогда в жизни ему не приходилось испытывать ревность. И он растерялся. Ведь Джон, Пит, Дюк, Ральф, Митч — его друзья. По крайней мере были друзьями.

Дверь конторы открылась, и неожиданно появился его старший брат.

— Чарльз! — Сойер вскочил. — Черт, как это здорово! Когда ты вернулся?

— Около часу назад. — Чарльз скинул со спины рюкзак и поставил его в угол. Выглядел он прекрасно — загорелый, цветущий. Люди часто говорили, что он вылитый Сойер, только более высокий и стройный. Взяв кофейник, Чарльз налил себе кружку.

Сойер достаточно хорошо знал брата и сразу почувствовал неладное.

— У тебя проблемы? Брат отхлебнул кофе.

— Ты не можешь мне объяснить, как случилось, что за какие-нибудь две недели вы здесь все с ума посходили?

Сойер засмеялся.

— Так ты уже слышал о женщинах?

— Ну да.

— Мы привезли их. И еще несколько должны приехать.

— Мы?

— Кристиан и я. «Сыновья полночи».

— Чтобы они тут жили?

Сойер кивнул, веселость внезапно оставила его. Как он и предполагал, Чарльзу не понравилась их затея.

— Нам пришло в голову, что мы можем предложить им старые домишки, которые построил отец, и по двадцать акров земли. За это они должны прожить и проработать в Хард-Лаке не меньше года. — Сойер вдруг осознал, насколько смехотворно и глупо это выглядит в глазах их серьезного старшего брата. Он и сам поначалу воспринимал это как нелепость, но все его аргументы словно ветром сдуло, стоило приехать Эбби.

— И женщины будут жить в этих старых хибарах? — саркастически спросил Чарльз.

— Мы их вычистили, Чарли, привели в божеский вид.

Неожиданно брат стукнул кружкой о стол.

— Вы что, оба спятили?

— Нет. Нужно было что-то предпринять, чтобы жизнь тут продолжалась. — Сойер понимал, как глупо и напыщенно звучат его слова.

— Да вовсе не о городе вы думали, когда давали объявления, — резко возразил Чарльз. — Вы думали только о себе.

— Мы теряли пилотов одного за другим, — взорвался Сойер. — Фил уволился, и Ральф с Джоном тоже собрались было уезжать. Они соглашались остаться, только если мы привезем сюда хотя бы нескольких девушек.

— И сколько их должно приехать?

— Не знаю, — признался Сойер, стараясь совладать с гневом. — Этим занимается Кристиан.

— Значит, Кристиан прислал сюда эту королеву красоты или это твоя заслуга?

— Королеву красоты? А, ты имеешь в виду Элисон. Нет, это целиком идея Кристиана. Ладно, она и правда, видимо, не подойдет. По закону средних чисел отдельные неудачи неизбежны. Другие, глядишь, смогут прижиться и стать частью нашего общества.

— Элисон Рейнолдс хочет расторгнуть договор. Клянется, что ее надули. Я сам с ней говорил, встретился у Бена.

— Ну и Бог с ней. Говорю же тебе: я и не думал, что она останется. Я организую ей возвращение в Сиэтл. Нужно сообщить Кристиану, и он найдет другую секретаршу. Как я понял, желающих довольно много.

— Встает еще один вопрос, о котором вы двое, кажется, не подумали. Средства массовой информации.

Сойеру действительно много раз звонили, но он упрямо отказывался давать интервью. Он чувствовал себя в безопасности, считая, что здесь, в Заполярье, журналисты его не достанут.

— Ты так наивен, что считаешь, будто журналистам ничего не известно? — спросил Чарльз.

— Конечно, они знают, хотя и не от меня, — ответил Сойер. — Но скоро это станет прошлогодней новостью, и они оставят нас в покое.

— К твоему сведению, — сухо проговорил Чарльз, — я прочел о вашей идее в, газете, когда был в Анкоридже.

— Ну и ладно, пусть все знают, — равнодушно буркнул Сойер. У него были гораздо более серьезные причины для беспокойства, чем нежелательные газетные статьи.

— А как ты думаешь, что будет, когда они пронюхают, что одна уже расторгла договор? Эти женщины ничего об Аляске не знают. Они бросают все, летят сюда очертя голову и получают совсем не то, что им было обещано.

— Хорошо, с Элисон мы промахнулись.

Честно говоря, я виню в этом Кристиана. Но приезд Эбби Сазерленд — лучшее, что случилось в Хард-Лаке за последние годы. Она уже разобрала книги и открыла библиотеку.

— Это та, которая живет в доме Кристиана?

— Да. — Сойер решил, что сейчас не время рассказывать об ошибке, которую они допустили при составлении анкеты. Он не хотел говорить Чарльзу, что уже связался с семьей Кэтрин Флетчер по поводу ее дома.

— По-моему, ты плохо представляешь себе ситуацию.

Сойер вскинул голову и уставился на брата.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

— Она не собирается оставаться. Сойер прищурился.

— Кто это тебе сказал?

— Сама Эбби.

Сойеру почудилось, что земля уходит у него из-под ног. Ему понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя.

— Ты говорил с Эбби? Чарльз кивнул.

— Она останется, — заявил Сойер, не желая слушать аргументов брата.

— Сойер, черт возьми, да выслушай же, наконец, — рассердился Чарльз.

— Мне плевать, что там решит Элисон Рейнолдс, — процедил Сойер сквозь стиснутые зубы, — но Эбби и ее ребятишки останутся!

Чарльз застонал.

— У нее еще и дети есть? Сойер кинулся к двери.

— Куда ты?

— Поговорить с Эбби.

К дому Кристиана он прибежал, задыхаясь от гнева и возмущения, и начал изо всех сил барабанить кулаком в дверь.

Эбби открыла и молча уставилась на него.

— Ты никуда не уедешь! — прошипел он.

— Сойер, — прокричал сзади Чарльз, — ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь? — Он поднялся на ступеньки. — Помните, мы с вами говорили о вашем возвращении в Сиэтл? — обратился он к Эбби, понизив голос.

Молодая женщина стояла на пороге. Сойер с трудом сдерживался, чтобы не схватить ее в объятия.

— Эбби, послушай, я…

— Сойер, оставь несчастную женщину в покое, — опять вмешался Чарльз. Сойер резко обернулся.

— Не лезь, Чарльз. Это тебя совершенно не касается. Это только мое дело. — Братья сверлили друг друга взглядом.

— Эбби, — проговорил Чарльз, — как я уже сказал, вы не обязаны жить в Хард-Лаке, если вам этого не хочется. Я лично оплачу вам билеты в Сиэтл.

Слова брата подействовали на Сойера как удар ножом в спину.

— Я же сказал, что женюсь на тебе, — прохрипел он сорвавшимся голосом. — Разве ты не этого хочешь?

— Нет. Это не то, чего я хочу. — С этими словами она попыталась закрыть дверь.

— Эбби! — отчаянно закричал Сойер, чувствуя, что не в силах ее вразумить.

Дверь захлопнулась. Он подавил в себе желание сорвать ее с петель и кинуться за Эбби. Сознание, что он вот-вот потеряет ее и ничего не может с этим поделать, совершенно раздавило его. Подобную беспомощность Сойер испытал только раз — в тот вечер, когда у него на руках умирал отец.

Глава 9

— Что у нас на обед? — спросил Скотт, заглядывая на кухню, и затараторил, не давая Эбби возможности ответить:

— Можно макароны с сыром? Не консервы, а такие, которые ты запекаешь в духовке?

— Конечно. — Эбби старалась не поворачиваться лицом к сыну, чтобы он не заметил, как она расстроена. Уже второй раз за этот день она плакала.

Буря противоречивых чувств, мучивших ее последние два дня, совершенно истощила силы женщины. Впервые после развода Эбби позволила себе влюбиться, влюбиться в человека, который совершенно не понимал, что такое любовь, который не хотел любить.

Элисон Рейнолдс вот собирается уехать. Она умнее меня, горько подумала Эбби. Она смотрит правде в глаза. Так должна была поступить и Эбби — раньше, гораздо раньше уехать, не позволить себе увлечься…

Она уже совершила одну непростительную ошибку, выйдя замуж за Дика, и поняла это почти сразу, но вместо того, чтобы признаться в этом, мучительно пыталась сделать все возможное в безнадежной ситуации. Потом годы ушли на то, чтобы вернуть свою жизнь в нормальное русло.

Какое-то время назад она снова стала мечтать, надеяться, верить, что сможет быть счастлива с мужчиной. Но иллюзии рушились одна за другой. Все началось тогда, когда она поняла, что ее работа в библиотеке просто фикция: ее привезли на Аляску, чтобы обеспечить «женское общество» кучке одичавших без любви летчиков.

Сойер не хотел, чтобы она уезжала, это он сказал прямо. Она не была уверена, почему он ведет себя так, хотя понимала, что он искренен. Сойер судорожно сопротивлялся своим чувствам к ней, отрицал их. Свое предложение жениться он облек в такую чудовищную форму, словно считал брак с ней своего рода наказанием.

— Можно пустить собаку в дом, пока мы будем обедать? — спросил Скотт, нарушая ее мысли.

Несмотря на свое настроение, Эбби улыбнулась.

— Ты же прекрасно знаешь мой ответ.

— Но, мам, — стал канючить Скотт, — я надеялся, что ты передумаешь. Игл может быть псом на улице, но в доме он очень воспитанный парень.

Казалось, сын намеревался торчать на кухне. Он открыл холодильник и вытащил пакет с соком.

— Я видел, ты разговаривала с каким-то незнакомым человеком. В пикапе. — Скотт замолчал, как будто рассчитывал, что она ему все подробно расскажет. Но так как она не торопилась с объяснением, добавил:

— Сначала я подумал, что это Сойер, но у него нет бороды.

— Это Чарльз О'Хэллорен. Брат Сойера.

— А-а. — Скотт сел за стол. Какое-то время он молчал. Потом спросил:

— Ты хорошо себя чувствуешь, мам?

— Конечно, — сказала она, с трудом улыбнувшись. — А где Сьюзен?

— Как всегда, играет с Крисси Харис. Хочешь, чтобы я позвал ее?

— Немного погодя.

Скотт допил сок и направился к задней двери.

— Не опоздай к обеду, — крикнула она ему вслед.

— Ни за что, особенно сегодня, когда у нас макароны с сыром.

Эбби чудом удалось не сжечь обед, настолько погрузилась она в свои мысли. Несмотря на сильное желание остаться, несмотря на то, что она перевернула всю свою жизнь, переезжая сюда, Эбби приняла решение. К тому времени, как примчались дети, стол был накрыт и она собралась с мужеством, чтобы сообщить им печальную новость: они уезжают из Хард-Лака. Молодая женщина прекрасно сознавала, что Скотта и Сьюзен это не обрадует.

Они уселись за стол, и Эбби решила сразу не поднимать тему отъезда.

— Я так понимаю, Элисон не хочет оставаться, — начала она как бы между прочим. — Она улетает первым утренним самолетом.

— Новая леди похожа на болонку, — прокомментировал Скотт с полным ртом макарон.

— Она по-настоящему красивая, — сказала Сьюзен.

— Она глупая. — Скотт! — одернула его мать.

— Точно! Любой, кому не понравился наш городок, особенно после того, как мы устроили ему такую замечательную встречу, не просто глупый, но и невежа.

— Все-таки она классно выглядит, — задумчиво проговорила Сьюзен, прекратив есть и внимательно глядя на мать.

Скотт был занят тем, что старался запихнуть в себя как можно больше макарон с сыром, и при этом как можно быстрее. Если бы Эбби не была так сосредоточена на своих мыслях, она бы тут же сообразила, что на крыльце сына ждет Игл.

— Знаете, — осторожно начала Эбби, — я не уверена, что нам тоже подходит это место.

— Ты что, шутишь? — закричал Скотт. — Мне тут очень нравится. Когда мы ехали, я, конечно, волновался, что у меня не будет здесь друзей. Но оказалось, что очень здорово быть новым в компании. Каждый хочет дружить со мной, а теперь, когда Сойер отдал мне старый велосипед, все вообще стало как дома.

— Здесь нет мороженщиков, — проговорила Сьюзен, возя по столу вилкой и продолжая внимательно следить за матерью.

— Здесь нет и дома, где мы могли бы жить. Когда мистер О'Хэллорен предлагал мне работу, я не сказала, что у меня семья.

— А почему мы не можем жить тут? — поинтересовалась Сьюзен. — Это очень уютный дом.

— Потому, что он принадлежит брату Сойера, Кристиану, — ответил за мать Скотт. — Сойер сказал мне, что собирается звонить какой-то старой леди, у которой здесь есть дом, но она в нем больше не живет. Он думает, мы сможем снять его. Нет у нас никаких проблем, мама. Сойер обо всем позаботится.

— Дело не только в жилье, — продолжала Эбби. — Транспортное агентство доставит нашу мебель только в Фэрбенкс. Нет никакой возможности привезти ее сюда, пока не наступит зима.

— Я могу подождать, — сказал Скотт.

— Я тоже, — согласилась Сьюзен.

— А как насчет запасов еды на зиму? — спросила мать.

Дети недоуменно уставились на нее, будто она заговорила на незнакомом языке.

— А что делают все остальные? — спросил Скотт.

— Они заранее закупают продукты на всю зиму. На троих нам нужно не меньше пяти тысяч долларов. А у нас их нет.

— А ты не можешь взять ссуду? — предложила Сьюзен.

— Нет. Я не догадывалась об этих сложностях раньше, а теперь что ж, видимо, нам лучше уехать.

— Но Сойер…

— Перестань, — оборвала она сына, тяжело вздохнув. Сейчас ей меньше всего хотелось слышать это имя. Но простыми доводами ей не отделаться, чтобы уговорить детей уехать из Хард-Лака. Это ясно. — Я начинаю думать, что мы совершили большую ошибку, уехав из Сиэтла, — прошептала она, стараясь не глядеть им в глаза.

— Ошибку? Да ни в коем случае!

— Нам тут очень нравится! — запротестовала Сьюзен.

— Это было увлекательное приключение, — сказала Эбби, — но теперь пришло время посмотреть на ситуацию трезво. Нам нужно принять очень важное решение.

— Ты давно уже все решила, — настаивал Скотт. — Разве не помнишь, что ты говорила? Ты сказала, что в любом случае мы проживем тут год, а потом будем думать, что делать дальше. Не прошло еще и месяца, а ты уже заговорила об отъезде.

— Есть вещи, которых ты не понимаешь, — произнесла Эбби. Никто не предупреждал ее, когда она решилась поехать на Аляску, что ей придется рисковать своим сердцем. Это слишком дорогая цена. За последние недели она поняла, что может обойтись без привычных удобств, без электричества, даже согласна не иметь под рукой большого магазина. Но она не может позволить разбить свое сердце.

А Сойер именно это и сделает.

Она уже испытала всю боль, какую может причинить мужчина, и не собирается предоставить Сойеру возможность пойти по стопам Дика. Пусть это трусость, но она уедет.

Детям этого не понять.

Мам, ты что, серьезно говоришь об отъезде?

Эбби проглотила комок в горле и кивнула.

— А я думала, тебе тут нравится, — сказала Сьюзен.

Никто больше не ел. Дети смотрели на нее несчастными, широко открытыми глазами.

— Просто все получилось не так, как мне представлялось, — грустно сказала Эбби.

— Это из-за Сойера? — спросил Скотт. Не желая врать, она промолчала.

— Раз вам обоим так нравится на Аляске… я подумала, может, мы сумеем устроиться в Фэрбенксе. К тому же туда привезут нашу мебель, мы снимем дом… и успеем наладить жизнь до начала школьных занятий.

— Не хочу я жить в Фэрбенксе, — решительно отказалась Сьюзен. — Хочу жить тут.

— Я не расстанусь с Иглом, — сообщил Скотт нарочито спокойным тоном. Из опыта Эбби знала, что ей нелегко будет уговорить его изменить решение.

— В Фэрбенксе много других собак..

— Ну почему мы должны уезжать? — взорвалась Сьюзен.

— Потому… потому что так нужно. Хард-Лак замечательный городок с очень милыми жителями, но… но нам он не подходит.

— Почему? — настаивал Скотт. — Я думал, тебе тут хорошо. Сойер даже назвал в твою честь озеро, помнишь?

Она прекрасно помнила все, что касалось Сойера. Чувства, переполнявшие ее весь день, наконец прорвались, и она заплакала.

— Простите… — Злясь на себя за несдержанность, Эбби вытерла глаза и глубоко вздохнула, надеясь, что это поможет ей справиться с собой.

— Мам, почему ты плачешь? — спросила Сьюзен.

Эбби ласково потрепала девочку по плечу и потянулась за платком.

— Это все из-за Сойера? — опять спросил Скотт. — Это он заставил тебя плакать?

— Нет-нет.

— Ты и раньше сердилась на него. Эбби не хотела говорить о Сойере. В конечном счете его не в чем винить. Если кого и стоит винить, так это ее саму — за то, что, расслабившись, она поверила в возможность счастья и влюбилась, за то, что поставила себя в такое положение.

— Все говорят, что ты, наверное, выйдешь замуж за Сойера, — вдруг сказала Сьюзен. — Если ты выйдешь, нам все равно придется уехать из Хард-Лака?

— Если не хочешь за Сойера, — вмешался Скотт, — как насчет Пита? Он, конечно, не такой красивый, как Сойер, и довольно старый уже, но все равно симпатичный, хоть и завязывает волосы в хвостик. Мы сможем жить с ним, а уж у него-то достаточно запасов, чтобы продержаться не один год.

— Я ни за кого не хочу замуж, — заверила их Эбби, смеясь и плача.

— Но если тебе бы вдруг захотелось, это был бы Сойер, правда? — настаивал Скотт, серьезно глядя на мать. — Ведь он тебе действительно нравится. Я точно знаю, потому что мы со Сьюзен видели, как вы целуетесь. Похоже, вам обоим это доставляло большое удовольствие.

— Мы просто друзья, — попыталась объяснить детям Эбби. — Но Сойер не любит меня и… Я знаю, вы разочарованы. Мне тоже не легко, но уехать нам придется.

Дети замолчали.

Эбби чихнула и, утерев нос платком, поднялась. Чем скорее они уедут, тем легче им будет, решила она.

— Вечером сложите свои чемоданы. Мы уедем рано утром вместе с Элисон.

Сойер сидел в одиночестве за обеденным столом рядом с нетронутой едой. Обычно, когда Чарльз возвращался из своих поездок, они весь вечер, а то и ночь проводили за разговорами.

Но не сегодня.

Из-за вмешательства Чарльза, из-за того, что он уговорил Эбби уехать, братья крупно поссорились. Они расстались, злясь друг на Друга.

Даже сейчас у него не укладывалось в голове, как брат, которому он доверил бы свою жизнь, мог так предать его.

Сойер искренне желал, чтобы Чарльз на собственном опыте испытал, что значит любить и не иметь возможности быть вместе с любимой женщиной. А он любит ее, черт возьми.

После того как Сойер встретил Эбби, он все время мыслями возвращался к отцу, его переживаниям, когда мать объявила, что хочет уехать. Вскоре она собрала чемоданы и вернулась в Англию с Кристианом.

Сойер был еще совсем мальчишкой, но прекрасно помнил день отъезда матери. Отец молча отвез ее на аэродром и наблюдал, как взлетал самолет. Даже теперь Сойер не мог до конца понять, что за отношения были у его родителей. Он всегда чувствовал, что мать глубоко несчастна, и, будучи ребенком, уже понимал, что она не похожа на других женщин в Хард-Лаке. Она говорила с акцентом и всегда держалась особняком. Насколько он знал, Перл была ее единственной подругой. Другие женщины часто встречались в клубе и школе, но Эллен никогда не звали.

Это всегда немного смущало мальчика. Он предпочел бы, чтобы она больше походила на матерей его приятелей. Казалось, единственное, что она действительно любит, — это свои книги. И — о, ирония судьбы! — именно эти книги привели в Хард-Лак и Эбби. А теперь, как когда-то отцу, ему придется идти на аэродром и наблюдать, как навсегда исчезает женщина, которую он любил. А затем он так же, как отец, скорее всего, напьется вдребезги.

Отодвинув нетронутую тарелку, Сойер встал, вошел в гостиную и уставился в окно. Эбби была рядом, прямо напротив через улицу, но с таким же успехом она могла быть на другом конце земли.

Желание пойти к ней и высказать все, что у него на сердце, было подобно неутихающему, грызущему голоду. Если бы был хоть малейший шанс, что она выслушает его, он бы решился.

Уголком глаза Сойер наблюдал, как Скотт подвел к дому велосипед. Мальчик бросил его на землю и так сильно пнул ногой, что Сойер вздрогнул. Сначала мать, теперь сын. Тяжело вздохнув, он открыл дверь и вышел на крыльцо.

— Что-то не так, сынок?

— Я вам не сынок! — выкрикнул Скотт.

— Что случилось?

Мальчик опять пнул велосипед.

— Можете забрать свой противный старый велосипед. Мне он не нужен. Он никогда мне не нравился!

— Спасибо, что возвращаешь, — без всякого выражения проговорил Сойер. В отличие от него Скотт не мог сдержать боли и гнева, переполнявших его. Не зная, как вести себя дальше, Сойер поднялся по ступеням. — Не поможешь мне убрать его?

— Нет.

Он наклонился, чтобы поднять велосипед, и в тот же момент почувствовал, как на него посыпались удары и пинки. Это было не больно, однако очень неожиданно.

— Ты заставил маму плакать! — кричал Скотт. — Теперь нам придется уехать!

Сойер пытался уклониться от сыпавшихся на него ударов маленьких кулаков и бешеных пинков. Несколько раз ботинок Скотта чуть не угодил ему в подбородок. Бросив велосипед, он обхватил мальчика руками, прижал к себе и опустился на колени. Скотт уже не мог больше сдерживаться и, открыто и громко всхлипывая, рыдал.

Сердце Сойера разрывалось. Потерять Эбби было уже страшно, но потерять еще и детей — эта мысль была просто непереносима.

За то недолгое время, что они прожили в Хард-Лаке, Скотт и Сьюзен успели полностью завоевать его сердце. Он уже не мог себе представить, что утром мальчик не зайдет к нему и не попросит отпустить с ним пса. Да и Сьюзен… Ее широкая улыбка, милое хихиканье, умение всегда найти способ обвести его вокруг своего маленького пальчика…

— Мне очень жаль, что мама из-за меня плакала, — шептал Сойер снова и снова, хотя было ясно, что мальчик не слышит его. Судорожно всхлипывая, он спрятал лицо на плече у Сойера. Вскоре его маленькие ручки обвились вокруг шеи Сойера, и он так тесно прижался к нему, словно никогда не хотел отпускать.

— Велосипед у тебя вовсе не плохой, — пробормотал он.

— Я знаю.

— Нам пришлось сложить чемоданы, — проговорил Скотт. — Мама сказала за обедом, что мы улетаем рано утром.

— Знаю. — Он даже не пытался скрыть горечи.

Скотт поднял голову и опухшими от слез глазами уставился на Сойера.

— Ты знаешь? Сойер кивнул.

— И ты собираешься вот так просто нас отпустить, даже не простившись?

— Я хотел пойти утром на летное поле и проводить вас, — объяснил Сойер. А потом молча стоять и смотреть на улетающий самолет. У него не было выбора. Что еще он мог сделать?

— Мы со Сьюзен не хотим уезжать. Сойер вздрогнул от слабой надежды. Может, дети преуспеют там, где он потерпел столь сокрушительную неудачу?

— Вы сказали об этом маме?

На глаза мальчика опять навернулись слезы.

— От этого она заплакала еще сильнее. Я думал, ты любишь маму, и Сьюзен, и меня.

— Так и есть, Скотт, даже больше, чем ты думаешь.

Мальчик слегка отстранился.

— Так почему же мама хочет поскорее уехать и почему ты отпускаешь ее?

— Потому что… — Сойер никак не мог найти нужных слов. — Иногда очень трудно понять, особенно когда тебе только девять и…

— Я не смогу этого понять, даже когда мне будет… ну, даже сорок.

Сойер невольно улыбнулся.

— Хотелось бы мне и самому это понять. — Он потрепал мальчика по волосам. — Хочешь, мы еще поговорим об этом?

— Нет, — потряс головой Скотт. Он вытер ладонью глаза, повернулся и побежал прочь так быстро, как только позволяли ему ноги.

Сердце Сойера разрывалось, ему страстно хотелось догнать ребенка и поклясться, что он сделает все, чтобы уговорить Эбби остаться. Все что угодно. Но вместо этого он продолжал стоять, молча глядя вслед ее убегающему сыну. И даже не заметил, что к нему направляется Митч. В ответ на приветствие он поднял руку и слабо улыбнулся. Было ясно, что страж порядка заглянул к нему не по какому-то официальному делу. Спокойный и мягкий человек, Митч был лучшим полицейским, которого когда-либо имел город, но сейчас Сойеру нужен был не полицейский.

— Послушай, ты, гляжу, что-то совсем скис, — заметил Митч, подходя ближе.

Сойер все не мог оторвать взгляда от дома напротив.

— Эбби уезжает, — сказал он потухшим голосом.

— Ты шутишь, надеюсь? Ее дочка и Крисси неразлучны, как близнецы.

— Знаю.

— Я был так счастлив, что у Крисси появилась подружка. — Глаза Митча сузились от беспокойства. — Последнее время они не расставались ни на минуту. Что стряслось?

— Будь я проклят, если понимаю. — Сойер растерянно потер лоб.

— Я думал… вернее, слышал, что вы с Эбби стали… близкими друзьями. — Я тоже так считал. Видно, ошибался. Она хочет уехать из Хард-Лака.

— И ты ее отпустишь?

Гордость заставила Сойера пожать плечами с таким видом, будто ее отъезд не имеет для него особого значения.

— Похоже, идея привезти в город женщин обернулась пустой тратой денег.

— И все-таки ужасно жаль, что Эбби и дети уезжают, — сказал Митч. — Крисси будет скучать по Сьюзен, и, подозреваю, городу будет недоставать библиотекарши. Эбби была бы очень на месте, если б решила остаться. Правда ужасно жаль.

С этим Сойер был полностью согласен.

— Это не единственная наша проблема, — сказал он и принес из дома письмо, адресованное Школьному совету Маргарет Симпсон, учительницей старших классов. — Я получил его с сегодняшней почтой, — сказал он, протягивая письмо Митчу.

Тот быстро пробежал его глазами.

— Все-таки Маргарет решила оставить преподавание.

— Так тут написано. — Письмо адресовалось Сойеру как председателю Школьного совета. — Похоже, нам придется искать другого учителя. В конце недели я собираюсь созвать Школьный совет.

— Да, плохие новости не приходят поодиночке.

Сойер опять посмотрел на дом напротив.

— Выходит, что так, — пробормотал он. Мужчины обменялись рукопожатием, и Митч направился к дому Кристиана. Сойер никогда не был особенно любопытен, но сейчас ему страстно захотелось узнать, что тому там понадобилось.

Эбби сама открыла дверь. Хотя Сойер не мог расслышать разговора, он понял, что Митч желает ей счастливого пути. Разговор длился недолго. Надеясь не выглядеть слишком навязчивым, Сойер попытался привлечь к себе ее внимание. Ничего не вышло. Эбби скрылась в доме быстрее, чем черепаха в своем панцире.

Дети явно не спешили ложиться спать. Так как в десять вечера солнце стояло еще высоко, было трудно ожидать, что они быстро уснут. Как всегда, Эбби прикрыла слегка ставни, чтобы в комнате стало хоть немного темнее.

Через какое-то время она с облегчением услышала, что разговоры в детской прекратились. Она сидела за кухонным столом, положив ноги на стул, и потягивала холодный чай, в который раз обдумывая свое решение.

Ее вещи были уложены, детские тоже. Они собирались вместе, молча, не скрывая своего огорчения. Как это было не похоже на их веселые, возбужденные хлопоты перед отъездом сюда!

Перед тем как лечь спать, Скотт сказал, что отдал Сойеру велосипед. Эбби поцеловала сына.

— Фэрбенкс — совсем не плохое место, — пыталась утешить она себя и детей. — Это второй по величине город на Аляске, и жить там будет так же удобно, как и в Сиэтле.

Никакой реакции.

Она уверяла их, что они устроятся и привыкнут еще до школьных занятий. Но даже упоминание о том, что Фэрбенкс международный центр разведения ездовых лаек, не подняло настроения Скотта. Ему будет очень не хватать собаки Сойера.

— Я когда-нибудь еще смогу увидеть Игла? — спросил он.

— Я… я не знаю, — грустно ответила Эбби. Хотя она прекрасно понимала, что ей не уснуть сегодня, она все же направилась в спальню, по привычке заглянув в комнату детей.

Зная, что им тоже было трудно уснуть, она тихонько приоткрыла дверь.

Оба спали, натянув на себя простыни. Прикрыв снова дверь, она направилась к себе, но, пройдя немного, замерла. Что-то было не так. Эбби не могла сообразить, что же ее насторожило. Вернувшись к детской, распахнула на этот раз дверь пошире, но, сколько ни всматривалась, не могла понять, в чем дело. Прокравшись на цыпочках в комнату, Эбби тихонько присела на край кровати Скотта.

И вдруг увидела, что на кровати мальчика нет, а вместо него лежит аккуратно свернутое одеяло и на подушке футбольный мяч.

Молодая женщина, вскрикнув, отдернула простыню. Скотт исчез. Она кинулась к другой кровати, но Сьюзен тоже не было.

Эбби зажгла свет и увидела лежащий на ночном столике возле лампы конверт. Трясущимися руками она схватила и развернула его.

«Дорогая мама!

Мы не хотим уезжать из Хард-Лака. Ты можешь ехать без меня и Сьюзен. О нас не беспокойся.

С любовью, Скотт и Сьюзен».

Эбби раза четыре перечитала письмо, прежде чем до нее дошло, что дети сбежали. Она кинулась к телефону и инстинктивно набрала номер Сойера. У нее так тряслись руки, что пришлось дважды набирать номер.

— Да?

Хорошо хоть он не спит.

— Это Эбби. Игл на месте?

— Ты хочешь поговорить с моим псом?

— Можно без шуток? Я хочу, чтобы ты сейчас же проверил, на месте ли он, и сказал мне. Пожалуйста, Сойер, это очень важно.

— Я и так могу сказать, — пробормотал Сойер. — Я запер его час назад.

— Проверь, пожалуйста.

— Сейчас.

Эбби услышала, как он положил трубку на стол. Она закрыла глаза и стала считать в уме, пока он ходил узнавать. К тому времени, как он вернулся, она дошла до шестидесяти трех.

— Его нет, — запыхавшись, крикнул Сойер. — Эбби, в чем дело? Что случилось?

У нее так сильно колотилось сердце, что мешало говорить.

— Скотт и Сьюзен сбежали.

— Сейчас приду.

— Пожалуйста, скорее, — прошептала она, но он уже бросил трубку.

Глава 10

— Куда они могли деться? — закричала Эбби, едва только Сойер появился на пороге. Она протянула ему письмо Скотта. Он прочитал его.

— Ума не приложу.

Эбби рухнула на диван. Ноги больше не держали ее.

— Это я виновата.

— Казня себя, ты детям не поможешь. Подумай хорошенько, Эбби! Ты ведь знаешь Скотта и Сьюзен. Где они могут прятаться?

Эбби закрыла лицо руками, пытаясь сосредоточиться, но мысли путались. Ей все время представлялись дети, одни среди дикой тундры. Сойер так часто предупреждал об опасностях, которые там таятся, рассказал им о своей тетке, бесследно исчезнувшей в пятилетнем возрасте…

Никто конкретно не пугал их бурыми медведями, но опасность была совершенно реальна. В первый же день ее научили пользоваться специальным спреем с перцем, чтобы в случае чего отпугнуть зверя. А теперь ее дети, ее единственное счастье в жизни, одинокие и беззащитные, блуждают в тундре. И только Игл может защитить их.

— Эбби, я найду Скотта и Сьюзен, — пообещал Сойер. Взяв ее за руки, он опустился перед ней на колени. — Клянусь, я не успокоюсь, пока они не будут дома, в безопасности.

Ни о чем не думая, Эбби упала к нему на грудь. Несмотря на все их ссоры, несмотря на то, что через несколько часов она собиралась навсегда уйти из его жизни, она доверяла ему, как никому другому. Он найдет ее детей — или умрет. В этом она была уверена.

Он обхватил ее руками, и они прижались друг к другу.

— Эбби, не забывай: с ними собака. Это очень хорошо. Оставайся дома, — велел он. — Я пойду к Митчу, и мы организуем поисковую команду.

Она кивнула, сознавая, что от нее все равно пользы не будет. Но остаться наедине со своими страхами тоже было невозможно. Казалось, Сойер почувствовал это.

— Я попрошу Перл побыть с тобой.

На трясущихся ногах Эбби проводила его до входной двери. На пороге он нежно погладил ее по щеке и исчез.

Эбби вышла на крыльцо и села на качели, от страха не соображая, что делает. Ее тут же облепили комары, но она не обратила на это внимания. Снова и снова она мысленно возвращалась к последнему разговору с детьми.

Они полюбили Хард-Лак, и Игла, и Сойера. Они так легко привыкли к жизни на Аляске. Эбби казалось, что прошло слишком мало времени, чтобы они ко всему так сильно привязались, но она ошибалась. И она… что ж, с ней тоже кое-что произошло.

Она полюбила Сойера О'Хэллорена. Теперь все виделось совершенно ясно. Она испугалась своей любви и поэтому решила сбежать. Страх перед новой ошибкой вызвал панику.

Пришла Перл. Погруженная в свои мысли, молодая женщина не сразу заметила ее.

— Эбби?

— О, Перл… — шепнула она растерянно. — Я так боюсь.

Старая женщина присела рядом и обняла ее за плечи.

— Не волнуйся, Сойер отыщет твоих детей.

— Но они могут быть где угодно.

— Помяни мои слова, Скотта и Сьюзен вскоре найдут. По крайней мере они сообразили взять с собой собаку. Игл хороший пес, в случае чего он их защитит.

Эбби попыталась расслабиться, но тщетно. Пока дети не будут дома, в безопасности, ей это не удастся.

— Пойдем, — предложила Перл, — сварим кофе и сделаем бутерброды. Мужчинам они понадобятся.

Эбби согласилась, хотя и сознавала, что Перл просто старается отвлечь ее от страшных мыслей. Она пошла на кухню и начала готовить.

— Ты уверена, что понадобится столько кофе? — спросила Перл, перестав на минуту резать хлеб.

Эбби увидела, что машинально высыпала целую банку.

— Нет. — Она нервно засмеялась. — Может, лучше ты сама сваришь?

— Конечно-конечно. Только вот закончу с бутербродами.

Они сидели на кухне и слушали, как бурлит кипящая вода. В тишине дома звук казался каким-то ненатуральным.

Прошел самый длинный час в ее жизни. Заходил Митч и задал множество вопросов о привычках детей. Когда он ушел, Перл налила ей чашечку кофе.

— Дети расстроились из-за предстоящего отъезда, — призналась ей Эбби.

— Вы уезжаете? — Перл была потрясена. — Господи, почему?

— Потому что… Ох, я не знаю. Потому что все пошло не так. Я боюсь, Перл… я больше не хочу влюбляться. Одна мысль об этом приводит меня в ужас. А Сойер… Никогда не думала, что можно так оскорбить женщину, предлагая ей руку и сердце, но он ухитрился. Кажется, он считает, что все женщины только и мечтают окрутить его.

Перл ласково потрепала ее по руке.

— Значит, парень по-настоящему влюбился в тебя, иначе он никогда бы не предложил тебе стать его женой.

Несмотря на все переживания, Эбби улыбнулась.

— Думаю, Сойер испугался не меньше, чем я. Телефонный звонок прозвучал как удар грома. Эбби будто окаменела, не в силах сдвинуться с места, не соображая, что надо делать. Перл схватила трубку.

— Да, да… — повторяла она, кивая. Эбби вперилась взглядом в лицо старой женщины, стараясь понять, о чем речь. Заметив это. Перл прикрыла трубку ладонью.

— Это Сойер. Он говорит, что отправили две команды из четырех человек прочесывать тундру. Пока следов детей не обнаружили. Он хочет поговорить с тобой.

Эбби выхватила трубку.

— Сойер, как у вас? — Сейчас любые известия были лучше, чем ничего.

— Пока никаких новостей. — Голос был уверенный и спокойный. — Не волнуйся, мы найдем их. Ты сама-то как, в порядке?

— Нет! — закричала она. — Мне нужны мои дети!

— Мы найдем их, Эбби, — повторил он снова. — Не волнуйся.

Она набрала побольше воздуха и постаралась взять себя в руки.

— А следов пса не нашли? — Если они найдут собаку, значит, и дети где-нибудь поблизости.

— Пока нет.

— Пожалуйста, звони чаще. Даже если вы их не найдете. Мне надо знать, что происходит.

— Хорошо, — пообещал он.

Перл налила ей еще кофе. Эбби уставилась на подымающийся из чашки пар, судорожно пытаясь собраться с мыслями.

Прошел еще час мучительного ожидания. Эбби не находила себе места. На этот раз, когда зазвонил телефон, она кинулась к нему сама.

— Ты нашел их? — прокричала она в трубку.

— Мам!

— Скотт, это ты? — Слезы брызнули у нее из глаз. Облегчение нахлынуло на нее, как… как чистые холодные воды озера Эбби.

— Не плачь, мам. У нас все хорошо. Только вот мы всех вас переполошили… Лучше поговори с Сойером.

Эбби попыталась взять себя в руки, но на это уже не было сил. Трубку взял Сойер.

— Эбби, это я.

— Где они были?

— Мы нашли их в старом доме. Они ухитрились забраться наверх и там спрятаться. Я нашел всех троих вместе. Игл лежал посередке, а они по бокам, обняв его.

— Ты хочешь сказать, что все это время они были так близко? Сойер засмеялся.

— Ну да. Игл, конечно, слышал, как я зову его, но не хотел оставить детей.

— Напомни мне поцеловать этого пса, — тихо засмеялась Эбби.

— Я бы предпочел, чтобы ты поцеловала хозяина.

Смех замер на губах Эбби, напряжение вернулось.

— Ладно, забудь, — сказал Сойер со вздохом. — Я пошутил. Важно, что дети живы и здоровы. Сейчас я привезу их домой.

— Спасибо, спасибо тебе! — Эбби положила трубку и взглянула на Перл. — Все в порядке, — проговорила она, вытирая слезы. — Сойер нашел их, они прятались в старом доме.

— Слава Богу, — прошептала Перл и встала. — Наверное, я больше тебе не понадоблюсь. — Старая женщина направилась к двери, но на пороге остановилась. — Я знаю, это не мое дело, но надеюсь, ты все-таки решишь остаться в Хард-Лаке. Не мне тебе рассказывать, какими упрямыми ослами бывают мужчины, а Сойер упрямее их всех. Но сердце у него золотое.

В смущении Эбби отвела глаза.

— Нам будет не хватать тебя и твоих ребятишек, — печально продолжала Перл, — но, конечно, ты все должна решить сама.

Эбби проводила ее и осталась на крыльце, ожидая, когда Сойер привезет ее детей. Он прибыл на пикапе вместе с братом. Как только он открыл дверь. Скотт и Сьюзен кинулись в объятия матери.

Оба говорили одновременно, пытаясь объяснить, что же и почему произошло. Обняв и расцеловав их обоих, она подняла глаза на стоящего возле пикапа Сойера. Чарльз оставался в машине.

— Вы доставили людям массу хлопот, — строго сказала она детям. — Вам придется написать письма с извинениями всем, кто вас сегодня искал.

Скотт кивнул и опустил голову. Сьюзен последовала примеру брата.

— Извини, мам, — проговорил мальчик, — но мы не хотим переезжать в Фэрбенкс. Мы хотим жить тут.

— Мы все обсудим утром, в том числе и то, какое вы заслуживаете наказание, и оно не ограничится написанием писем. Понятно?

Дети опять кивнули.

— Сейчас идите и примите ванну — вы чудовищно извозились. Потом отправляйтесь в кровати. Завтра будет трудный день.

— Но, мам…

— Спокойной ночи, Скотт. Спокойной ночи, Сьюзен, — проговорила она, не обращая внимания на тон сына.

Понурив головы, дети отправились в дом. Эбби поглядела на Сойера и, глубоко вздохнув, подошла к нему.

— Сойер, у меня нет слов, чтобы отблагодарить тебя, — произнесла она, скрестив на груди руки, и неуверенно улыбнулась ему. Даже сейчас было трудно совладать с нестерпимым желанием кинуться к нему в объятия. Не случайно же инстинктивно именно о нем она вспомнила, когда пропали дети.

— Главное, все обошлось…

Они молча глядели друг на друга, не в силах сделать первый шаг.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Чарльз высунулся из окна пикапа и кашлянул.

— Увидимся утром, не так ли? Эбби оторвала взгляд от Сойера и посмотрела на Чарльза.

— Да, утром, — повторила она, повернулась и пошла в дом.

— Тебе не помешала бы хорошая порция выпивки, — сказал Чарльз, когда брат забрался в пикап. Сойер неотрывно смотрел на закрывшуюся дверь дома. Нет, виски ему не поможет.

— Я отвезу тебя домой, — без выражения отозвался он. Его руки так сжали руль, что косточки побелели.

— Значит, влюбился, — констатировал Чарльз.

— В это так трудно поверить?

— Ты же мало знаешь эту женщину! Гнев захлестнул Сойера.

— Зато я знаю, что чувствую. Завтра, когда Эбби и ее ребятишки сядут в самолет, который ты поведешь, они навсегда увезут часть моего сердца.

— Это так серьезно?

— Абсолютно, черт побери! — взорвался Сойер.

Чарльз не сказал больше ни слова, пока они не доехали, а это был другой конец города.

— Я был не прав, что вмешался, — признал он наконец. Но Сойеру не стало от этого легче.

— Я действительно не считаю, что ваша с Кристианом идея лучшее, что вы могли придумать, но одно очевидно: ты действительно привязался к Эбби и ее детям.

— Слишком мягко сказано. — Брату все равно не понять, как он привязан к ним, пока сам не влюбится.

— И ты собираешься ее отпустить?

— А что мне остается? — безнадежно вздохнул Сойер. — Не могу же я держать ее в заложниках. Я пытался говорить с ней, но ничего хорошего из этого не получилось. Наверное, потому, что стоит мне открыть рот, чтобы сказать о своих чувствах, как я ее обижаю.

Чарльз улыбнулся. Видимо, признание брата его позабавило.

— Со мной никогда… такого не было, — проговорил Сойер, словно оправдываясь. — И я скажу тебе: остерегайся и ты, это похоже на приступ самой страшной лихорадки. Твоя очередь тоже придет, так что сотри саркастическую ухмылку со своего лица.

— Нет уж, спасибо, — парировал Чарльз. — Достаточно посмотреть на тебя.

— Думаешь, я этого хотел? Это случилось само собой. Приехала Эбби… и вот я уже стою перед ней как побитая собака.

Чарльз рассмеялся.

— Как же так получилось, брат, что мы дожили до тридцати трех и тридцати пяти лет — и ни разу не влюблялись?

— И гордились этим, не правда ли? — Сойеру тоже показалось это забавным. — Для меня все кончилось. Когда я встретил Эбби, то сразу почувствовал себя сосунком. И всячески старался от нее избавиться.

— Что же заставило ее решиться уехать?

— Ты имеешь в виду — кроме моего предложения жениться на ней? Чарльз опять рассмеялся.

— Так вот чем ты ее напугал.

— Черт подери, мне не до смеха! Может, я не произнес красивых слов, не сказал, что ангелы улыбались, когда она появилась на свет, но я же предложил жениться на ней. — Он остановился, потом с сожалением проговорил:

— Наверное, надо было обставить это чуть романтичнее…

— Что же ты ей сказал?

— Ну… — Сойер попытался вспомнить их первый разговор. — Точно не помню. Мы были у Бена, вокруг масса народу, ну, я подошел к ней и сказал, что мне не кажется удачной ее идея выйти замуж за Пита, да и за всех остальных, кто сделал ей предложение.

— То есть другие тоже делали ей предложение?

— Да. — Пальцы Сойера так сжались, что грозили сломать руль. — Кроме Пита, думаю, Ральф мог просить ее тоже.

— Итак, ты стоял рядом с ней у Бена…

— Правильно. Мы встречали Элисон Рейнолдс. Ну, в общем, я сказал Эбби, что, если ей так уж приспичило замуж, я сам могу жениться на ней.

— Так вот как это было, — удивительно спокойным голосом произнес Чарльз. Сойер кивнул.

— Ты не спрашиваешь моего совета, но я его все-таки тебе дам. Я бы на твоем месте попросил снова, но наговорил бы побольше нежных слов, которые ты так не любишь.

— Не знаю, смогу ли, — печально признался Сойер.

— А у тебя что, есть выбор? — спросил Чарльз.

— Не знаю. Просто не знаю.

Отвезя брата, Сойер вернулся домой, навестил собаку и, поговорив с ней минутку, вошел в дом. Там было тихо и пусто. Налив себе выпить, он пошел в спальню и долго и внимательно вглядывался в фотографию родителей, стоявшую на комоде.

Впереди была длинная-предлинная ночь. Лежа на спине и закинув руки за голову, Сойер смотрел в потолок, пытаясь решить, что же ему теперь делать.

Он сказал брату правду. Когда Эбби уедет, она увезет с собой его сердце. Он должен объяснить это ей. Но он не знал, как это сделать.

Сойер никогда не отличался красноречием. Каждый раз, когда он открывал рот, все шло кувырком. Но ведь должен же быть какой-то способ доказать Эбби, что он ее любит!

В эту ночь Сойер почти не спал.

К шести утра он был уже одет и, сидя на кухне за кофе, обдумывал план действий.

Подождав до восьми, Сойер собрал нужные ему вещи и направился к дому Кристиана.

Не успел он подойти к двери, как Эбби открыла ее. На ней был прелестный розовый свитер и джинсы. Никогда еще она не выглядела такой красивой.

— Доброе утро, — сказала Эбби, и он вдруг увидел, какая она бледная. Бледная и несчастная. Такая же несчастная, как и он.

— Привет. Я знаю, ты занята сборами, но я не отниму у тебя много времени. Я кое-что принес для Скотта и Сьюзен, — пробормотал он, — и для тебя.

— Дети еще спят.

— Это не имеет значения. Я отдам тебе, а ты передашь им.

— Сойер, я все обдумала, и нам действительно незачем…

— Мы можем присесть на минутку? — Сойер подвинулся к качелям.

Эбби вздохнула и уселась на краешек. Ему показалось, что она предпочла бы избежать этого последнего разговора, и он не винил ее в этом.

Они сели, каждый на свой край, как будто были совершенно незнакомы. Он протянул ей конверт.

— Это бумаги Игла. Я отдаю его Скотту, так ему будет легче уехать. Когда вы устроитесь, дайте знать, и я переправлю его вам.

— Но это твой пес.

Сойер печально улыбнулся и не стал рассказывать, как трудно вырастить настоящую лайку.

— Они любят друг друга.

— Но, Сойер…

— Пожалуйста, Эбби, позволь мне сделать хотя бы это.

Она хотела возразить, но потом прикусила губу и кивнула.

— Сьюзен — прелестная девочка, — продолжал Сойер. — Я долго не мог решить, что же ей подарить. — Сойер полез в карман рубашки и вынул массивный золотой медальон в форме сердца. — Вот это принадлежало моей бабушке. — Он с трудом открыл крышку. — Внутри портрет Эмили — дочери, которую она потеряла и никогда не нашла. Она отдала его мне незадолго до своей смерти. Мне бы хотелось, чтобы ты хранила его, пока Сьюзен не станет достаточно взрослой, чтобы носить его.

Глаза Эбби наполнились слезами, когда он положил медальон и цепочку ей в руку.

— Сойер, я… не знаю, что сказать. Сердце у него защемило.

— У меня нет другого способа показать тебе, как я люблю тебя и твоих детей.

Он встал и из карманов брюк достал конверт с двумя стеклянными шариками, заколкой и несколькими свернутыми листочками бумаги. Потом снова сел и достал из кармана рубашки еще один конверт.

— Последнее, что у меня есть, — для тебя. — Сначала он протянул ей заколку. — В шестнадцать лет она спасла мне жизнь. Это длинная и запутанная история, которую я не стану рассказывать, но я летел совсем один, зимой, и у меня были неполадки с двигателем. Пришлось сделать незапланированную посадку. Эта заколка валялась на полу в самолете. С ее помощью я смог все наладить, взлететь и вернуться домой. Если бы не она, я замерз бы насмерть. С тех пор я храню ее. — Он аккуратно отложил заколку в сторону.

Эбби улыбнулась.

— Эти шарики я очень любил в детстве. Я учился лучше всех, и мама специально заказала их по каталогу.

Эбби взяла в руку стеклянные шарики. Он вручил ей сложенные листочки бумаги.

— Они старые и немного пожелтели, но прочесть все-таки можно. Это сочинение, которое я написал в младшем классе. Я получил за него приз и благодарственное письмо от губернатора. Письмо прилагается.

Тыльной стороной ладони Эбби смахнула с лица слезы.

Из второго конверта Сойер извлек толстое золотое кольцо.

— Это обручальное кольцо моего отца. — Он повертел его между пальцев, глядя на него с болью и гордостью. — Так как только я присутствовал при смерти отца, Чарльз и Кристиан решили, что оно принадлежит мне. Возможно, кольцо не очень ценное, но мне оно дорого. — Сойер нагнулся и вложил кольцо в ладонь Эбби. Боясь, что сказал больше, чем надо было, он поднялся и сунул руки в карманы. — Прощай, Эбби.

Когда он повернулся, чтобы уйти, она окликнула его:

— Сойер.

Он обернулся.

— Почему ты отдаешь мне все это?

— Заколка и шарики, сочинение и отцовское кольцо — это все я. Я не могу поехать с тобой и не могу заставить тебя остаться, поэтому хочу, чтобы ты взяла частицу меня с собой, когда уедешь.

Сойер почти спустился с крыльца, когда услышал ее шепот:

— Ты мог бы раньше сказать, что любишь меня.

Он ответил, не поворачиваясь к ней лицом:

— Я хочу жениться на тебе. Мужчина не предлагает женщине брак, если не любит ее.

— Предлагает, если боится, что другой перебежит ему дорогу, и не знает, чего по-настоящему хочет.

— Я знаю, чего хочу, — заявил он, повернувшись к ней и глядя ей прямо в глаза.

— Так ли это, Сойер?

— Я хочу провести всю оставшуюся жизнь с тобой, тут, в Хард-Лаке. Я хочу вырастить Скотта и Сьюзен как собственных детей, и, если ты и Бог захотите, я хочу еще одного или двоих ребятишек.

Они смотрели друг на друга, не в силах больше скрывать свои чувства. Прекрасные карие глаза Эбби сверкали от слез. Сойеру понадобилась вся его воля, чтобы не задушить ее объятиями и страстными поцелуями.

— Но ничего этого у меня не будет, — промолвил он, — поэтому я отдаю тебе все, что у меня есть ценного. Можешь делать с этим что хочешь. — И он кинулся вниз по ступеням.

— Если ты сейчас уйдешь от меня, Сойер О'Хэллорен, клянусь, я никогда тебе этого не прощу!

Обернувшись, он увидел, что она стоит на верхней ступеньке, раскрыв ему объятия. Самая прелестная в мире улыбка, когда-либо виденная им, осветила ее лицо.

Сердце у него на секунду остановилось. Он кинулся назад, схватил Эбби в объятия и крепко прижал к себе. Господи, как же он любит ее! Страсть и желание так переполняли его, были столь сильны, что он боялся испугать ее и старался быть как можно нежнее.

Эбби обхватила его за шею и тихо застонала. Более сильный и волевой мужчина мог бы устоять перед этим звуком, но не Сойер. Он слишком боялся, что никогда не увидит ее снова, никогда не поцелует.

Они целовались долго и страстно. Казалось, все барьеры рухнули.

С трудом оторвавшись от ее губ, Сойер спрятал лицо у нее на плече. Он молил Бога, чтобы тот дал ему сил остановиться, иначе он не выдержит и возьмет ее прямо здесь и сейчас. Но Эбби прижалась к нему сильнее, и они опять стали целоваться.

— По-моему, ты должна выйти за меня замуж, — прошептал он между поцелуями.

— Женщины предпочитают, чтобы их просили об этом, Сойер О'Хэллорен.

— Прошу тебя, Эбби, если у тебя есть хоть какие-то чувства ко мне, избавь меня от этой пытки и согласись выйти за меня.

— Ты просишь меня или требуешь?

— Умоляю.

Она засмеялась, потом нежно и страстно поцеловала его.

— Это твой ответ? — задохнувшись, спросил он.

— Да. Но сначала ты должен кое-что понять. Вряд ли я буду слишком хорошей женой. Один раз я уже не смогла, и… ох, Сойер, я так боюсь!..

— Чего? Совершить еще одну ошибку?

— Нет, не этого. Только не с тобой. Я боюсь… ах, так много чего! У Дика было несколько романов на стороне, и, когда мы разводились, он сказал… что я никогда не смогу сделать мужчину счастливым.

— Меня ты уже сделала счастливым. Я когда-нибудь говорил, как люблю твою улыбку? Эбби вспыхнула.

— Я не это имела в виду. Я не знаю, смогу ли… удовлетворить тебя как женщина. Сойер откинул голову и рассмеялся.

— О, Эбби, даже просто обнимать тебя — так хорошо, что я и представить себе не могу, что будет со мной в постели.

Похоже, она собиралась возразить, поэтому он просто закрыл ее рот своим, вложив в этот поцелуй всю любовь и нежность, переполнявшие его сердце. Он явственно ощутил сопротивление и страх Эбби, но постепенно тело ее расслабилось и сдалось.

Теперь он наконец знает причину ее страхов.

— Ты удовлетворяешь меня, — шептал он. — И сводишь с ума, и мучаешь.

— Мам!

Сойер оглянулся и увидел в дверях Скотта и Сьюзен. Они были еще в пижамах, их детские личики светились радостью и счастьем.

— Доброе утро, — проговорил Сойер. — У меня есть для вас потрясающая новость.

— Правда? — спросила Сьюзен.

— Ваша мама согласилась выйти за меня замуж.

Скотт выглядел несколько озадаченным.

— Уже? Мам, ты же сказала, что потребуется какое-то время на то, чтобы решить все проблемы между тобой и Сойером.

— Решить проблемы? — повторил Сойер. Теперь уже он выглядел озадаченным.

— Мы с детьми говорили о тебе вчера вечером после того, как ты нашел их, — объяснила Эбби и поцеловала его в кончик носа. — Мы решили, что было бы ошибкой уезжать из Хард-Лака. К тому же еще мы поняли, что любим тебя.

— Ты хочешь сказать, что не собиралась уезжать?

Эбби обняла его крепче.

— Это тебя разочаровало?

— Да нет. Просто я… — пробормотал он. — Ты могла бы сказать об этом немного раньше.

— Я пыталась, но ты не дал мне. Ты об этом жалеешь?

— Нет, — горячо возразил он. — Нет!

— Ты действительно на нас женишься? — решила уточнить Сьюзен.

— Да.

— Когда? — вмешался Скотт, который, похоже, все еще сомневался.

Сойер и Эбби обменялись взглядами.

— Через две недели, — решил за них обоих Сойер.

— Две недели! — закричала Эбби.

— Я тридцать три года ждал тебя, Эбби Сазерленд, и больше не буду ждать ни минуты. Мы сыграем свадьбу так пышно или так скромно, как ты пожелаешь. Бен позаботится о свадебном банкете, а после приема мы торжественно откроем новую школу.

На дороге появился пикап и загудел.

— Похоже, вы все между собой уладили, — крикнул Чарльз, высунувшись в окошко.

— Да.

— Ну, вы прямо подметки на ходу режете, — прокомментировал Чарльз.

— Вот именно, — парировал Сойер.

— Это секрет или я могу всем сообщить? — поинтересовался Чарльз.

Эбби и Сойер переглянулись и рассмеялись.

— Валяй! — разрешил Сойер. Чарльз нажал на гудок и поехал по улице, крича во все горло:

— В Хард-Лаке скоро свадьба!

— Теперь ты уже не сможешь передумать, Сойер О'Хэллорен.

— Этого не бойся, — прошептал он. — Вообще теперь ничего не бойся.

1

Hard Luck (англ.) — трудное счастье.