Глава 1

Мой дед вот уже вторую неделю пребывал в состоянии глубочайшей грусти, с тех самых пор, как в Горовске официально закрылись все казино. Все это время Аристарх Владиленович практически не покидал своей комнаты. Я даже носила ему туда еду и кормила деда с ложечки, что было не так-то просто.

– А, Полетт, это ты? Зачем пожаловала? – снова проворчал дедуля, не поворачивая головы в мою сторону.

– Время обеда, но ты, кажется, еще не завтракал, – сказала я, заметив на прикроватной тумбочке тарелку с его любимыми блинчиками, к которым он даже не притронулся. – Дедуля, ну что это такое? Ты же обещал мне, что прекратишь голодовку!

– Я и прекратил, но аппетит все равно не появился, – грустно пошутил Ариша.

– А если я налью тебе рюмочку коньяку?

– Рюмочку я, пожалуй, выпью, а вот все остальное, – дед лениво посмотрел на поднос, который я держала в руках, и сказал: – Лишнее. Полетт, честное слово, мне жалко твоих трудов.

– Как бы не так! Если бы ты хоть немножко жалел меня, то поднялся бы с постели, привел себя в порядок, спустился вниз и сел за стол. Но раз ты сделать это не в состоянии, то будем кушать здесь, – строго сказала я.

– Не будем, – возразил Ариша, и его мрачная мина превратилась в упрямое выражение лица.

– Еще два-три дня, и ты превратишься в живой труп. На тебя страшно смотреть – щеки ввалились, глаза впали. Понимаю, что самое страшное в твоем ничегонеделанье – это то, что ты от него не отдыхаешь. Я все-таки предлагаю сделать перерыв на обед. Вот поешь борщика, – я поднесла ложку к его рту, – и начнешь поправляться.

– Полетт, я ценю твои заботы, но…

– Никаких «но»!

Ариша перестал возражать, и я поняла, что его ворчание было знаком согласия. Вот уже в который раз я принялась кормить его, как беспомощного младенца. Сначала он покорно вкушал борщ, но потом отстранил мою руку.

– Довольно, я сыт.

– Ну как же тебе не стыдно! Ведешь себя, как маленький ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. В твоем случае, колоду карт.

– Так оно и есть, у меня ее отобрали, – обреченно выдавил из себя Ариша.

– Ты говоришь так, будто настал конец света. Да, с «Крестового короля» сняли вывеску, а на дверь повесили табличку «Ремонт», но наверняка твои приятели проникают туда с черного хода и, как прежде, расписывают «пульку» за карточным столом. Почему бы и тебе не присоединиться к ним, а?

Я думала, что мое предложение взбодрит Аришу, но не тут-то было. Он взглянул на меня с упреком и вопросил:

– Что? Прятаться по подсобкам? Нет, моя дорогая Полетт, это уже не для меня.

– Можно подумать, это для тебя ново.

– Да, по молодости такое бывало, – дедуля с моей подачи углубился в воспоминания. – Конспиративные квартиры, ментовские облавы… Помню, однажды прыгнул я вниз с третьего этажа, подвернул ногу, еле доковылял до дома…

– Правда?

– Сомневаешься?

– Нет, просто ты никогда мне не рассказывал об этом каскадерском прыжке.

– Эх, Полетт, я еще и не на такие подвиги оказывался способен! Но мне, честно говоря, приятнее вспоминать совсем другое, например, церемонию открытия в нашем городе первого казино. Там собрался весь гóровский бомонд. Я был на равных с чиновниками, банкирами и прочими бизнесменами… Нет, тебе меня не понять.

– Ну почему же? Я понимаю, как много карты значат в твоей жизни. Но нельзя же хоронить себя заживо вместе с игорным бизнесом.

– Я и не хороню себя.

– А как тогда называется твое поведение? Лежишь в постели который день, света белого не видишь. Даже шторы не позволяешь мне раздвинуть.

– Это просто хандра. Она может случиться с каждым.

– Может, – подтвердила я, – но у тебя она слишком затянулась.

– Полетт, прошу тебя, не надо этих нравоучений. И вообще, я хочу побыть один.

– Хорошо, я ухожу, поскольку уважаю твои желания. Не хочешь есть, и не надо. Больше я для тебя готовить не буду. В кризис не грех и сэкономить! Шторы, пожалуй, лучше не открывать – на свету пыль хорошо видна. А в этом полумраке, – я обвела спальню взглядом, – кажется, что вроде бы все чисто. Потом, хандра – это занятие, достойное настоящего мужчины. Ценю тебя и уважаю.

Я взяла поднос, одобрительно подмигнула Арише и направилась к двери.

– Эй, погоди! – крикнул дедуля мне вдогонку. – Сок, пожалуйста, оставь.

Просьба моего хандрящего прародителя осталась с моей стороны без внимания. С его капризами надо было как-то заканчивать. Сюсюканья и уговоры не помогли, пришлось действовать с точностью до наоборот. Такая тактика очень скоро принесла свои плоды. Дедуля спустился вниз, прошел в столовую и заглянул в холодильник. Немного подкрепившись, он вышел в сад и уселся в кресло-качалку, стоящее под сенью яблони. Я с облегчением вздохнула – кризис миновал, значит, жить будет.

Примерно через час я выглянула в окно – деда под яблоней не оказалось. Неужели он все-таки рванул в «Крестового короля» с черного хода? Вряд ли: Ариша был без смокинга, который с середины девяностых стал для него неотъемлемым атрибутом ритуала карточной игры. Наверное, дед зашел к кому-нибудь из соседей, таких же, как он, любителей преферанса и покера, чтобы обсудить этот «черный июль». Уж лучше пусть дедуля сидит с друзьями за рюмочкой коньяку, чем лежит в постели, репетируя церемонию собственной кончины.

* * *

– Полетт, ты где? – раздалось снизу.

Я спустилась на первый этаж. Дед вернулся домой, и не один, а с девушкой, которая стояла у двери спиной ко мне. Кажется, переступив порог этого дома, она поняла, что совершила глупость, и теперь порывалась уйти.

– А вот и моя внучка, – сказал Ариша, нежно прикоснувшись к плечу незнакомки. – Не бойся, она все поймет.

Дедуля развернул гостью ко мне лицом. Оно показалось мне знакомым.

– Добрый вечер, – сказала я, силясь вспомнить, где и когда мы встречались.

– Здравствуйте, – ответила девушка, смущенно улыбнувшись.

– Это – Даша, наша соседка, она на Кленовой живет, – пояснил дед. – А это – Полина.

Мои глаза уперлись в округлый животик Даши. «Да она беременна!» – пронеслось в моей голове.

– Я не хотела, это все Аристарх Владиленович, – начала оправдываться Даша. – Он сказал, что вы…

– Девочки, ну какие разговоры у порога! Проходите сюда, – Ариша распахнул двери гостиной, обставленной в стиле рококо. Там мы обычно принимали самых дорогих гостей. – Думаю, вы быстро найдете общий язык, а я ненадолго оставлю вас.

– Знаете, я раньше думала, что вы – муж и жена, – сказала Даша, едва мы остались с ней вдвоем.

– Кто – муж и жена? – не поняла я.

– Ну, Аристарх Владиленович и вы, Полина, – гостья посмотрела на меня по-детски наивными глазами. Я рассмеялась из-за нелепости ее предположения, но Дарья ничуть не смутилась. – Да, у вас большая разница в возрасте, но такое иногда бывает… Просто я несколько раз видела вас в поселке вместе, и у меня создалось такое впечатление. Он смотрел на вас с такой нежностью…

– Как дед на любимую внучку. Это естественно.

– Разные бывают дедушки. Вот вам очень повезло с Аристархом Владиленовичем… Он такой хороший…

– Не жалуюсь, – подтвердила я, а затем предложила Даше поужинать вместе с нами.

– Спасибо, но мне как-то не хочется, – отказалась гостья. – Полина, ваш дедушка сказал, что вы сможете войти в мое положение…

– Это в каком смысле? – я покосилась на Дашин животик.

– Ой, я как-то неправильно выразилась, – стушевалась она. – Вы, наверное, заметили, что я жду ребенка? В этом-то вся и проблема.

– Не понимаю вас.

– Я сейчас все объясню. Дело в том, что мои свекор и свекровь не хотят, чтобы мой малыш родился. Они делают все, чтобы я потеряла ребенка!

– Неужели такое возможно? – спросила я с недоверием. – А ваш муж как на все это смотрит? Почему он вас не защитит?

Даша вскинула на меня изумленный взгляд и сказала после некоторой паузы:

– Рома умер около четырех месяцев тому назад.

– Так вы – его вдова?

Я моментально вспомнила, как в начале весны хоронили Романа Ковалева. Его смерть не оставила равнодушным ни одного жителя нашего поселка. Двадцать пять лет, и вдруг инфаркт – это очень смахивало на убийство, замаскированное под сердечный приступ. Ковалевы были здесь людьми новыми и еще не успели обзавестись близкими знакомствами, поэтому во всем поселке примерно месяц бурлили ничем не подтвержденные слухи. Одни уверяли, что Романа заказали его конкуренты по бизнесу. Другие объясняли преждевременную смерть Ковалева передозировкой наркотиков. С фотографической четкостью в моей памяти всплыло лицо молодой вдовы. Оно было мертвенно-бледным и лишенным даже признаков каких бы то ни было эмоций, как у фигуры, слепленной из снега. Наверное, она тогда наглоталась успокоительного.

– Да, я была его женой неполных три месяца, а вдовею уже четыре с лишним. Вот такая грустная статистика…

– Да уж, – сочувственно кивнула я.

– Все случилось так скоропостижно, – сказала Даша, опережая мой вопрос. – Еще вечером Рома прекрасно себя чувствовал, а ночью у него сердце стало колоть. Он терпел до последнего, даже меня не разбудил. Утром я поняла, что с ним что-то происходит неладное, вызвала «Скорую», но она опоздала. Врачи приехали и констатировали сердечный приступ.

– У него с детства имелись кардиологические проблемы?

– Нет. Оказалось, что после ангины, которую Рома прошлой зимой перенес на ногах, у него возникло осложнение на сердце. Муж даже не знал об этом. Любил сауну посещать, что ему было категорически противопоказано. Вот и в тот вечер… – Даша не смогла говорить дальше – расплакалась.

– Простите, что я заставила вас снова пережить эти трагические минуты, – извинилась я.

– Нет, вы, Полина, тут совсем ни при чем. Просто Ромкины родители обвинили меня в его смерти. Нет, если бы я знала про сердце, то не пустила бы его в сауну. И сигары бы ему курить запретила! Но я ничего не знала. Даже предположить не могла… Ковалевы сразу после похорон цинично заявили мне, что это я довела их сына до инфаркта, хотя прекрасно знали о результатах вскрытия. Эти люди поставили своей целью сгнобить меня и моего ребенка, – голос будущей матери дрогнул. – Я не могу об этом говорить без слез!

– Но почему они вас так… не любят? – я постаралась выразиться помягче.

– Это давняя история, – всхлипнула Даша. – Уж не знаю, стоит ли вам ее рассказывать. Это все так некрасиво, даже мерзко.

– Понимаю, вам надо избегать отрицательных эмоций.

– К сожалению, это невозможно, пока я живу под одной крышей с Ковалевыми. Я боюсь их. Они на все способны! Вот вчера я зашла в свою комнату, случайно уронила платок, наклонилась за ним, и знаете, что увидела под кроватью?

– Что?

– Разбитый градусник! Как вы думаете – пары ртути пойдут на пользу моему малышу? А ведь это свекровь градусник туда подбросила, кроме нее, некому было. А до этого она мне витамины на какую-то гадость подменила. Я открыла пузырек, достала два драже, уже поднесла было их ко рту, а потом меня словно током пронзило – это не витамины! Да, они были такие же желтенькие, но не настолько выпуклые.

Я, конечно, знала, что беременность может самым странным образом влиять на психику женщины, но не думала, что до такой степени. Даша рассказывала мне совершенно жуткие вещи. У нее определенно была мания преследования. Я отказывалась верить в то, что люди, потерявшие своего единственного сына, могут поставить себе цель – спровоцировать у невестки выкидыш. Внук или внучка – это ведь продолжение их рода.

– Даша, а у вас сохранились эти таблетки? – спросила я, отметив про себя, что слезы в уголках ее глаз уже высохли.

– Нет, как только я поняла, что это отрава, сразу же все содержимое пузырька в унитаз спустила.

– Вот это вы напрасно сделали. Препарат можно было бы отдать на экспертизу, и если бы подлог подтвердился, то…

– А без экспертизы, значит, вы мне не верите? – в голосе беременной женщины послышался вызов.

И зачем только Ариша притащил ее к нам в дом? Да, я, разумеется, помогаю людям решать разные щепетильные проблемы, но это, кажется, не тот случай. Дамочка явно не в себе. Изменение гормонального фона, стресс, вызванный преждевременной кончиной мужа, страх, что придется ей в одиночестве воспитывать ребенка, – все это повлияло на ее психику. А дедуля послушал плаксивые Дашины рассказы и принял все это за чистую монету. Ну какой же он доверчивый! Он, кстати, обещал в скором времени присоединиться к нам, а сам пропал. Вот что мне теперь с ней делать?

– Верю, – примирительно сказала я, спорить с беременной женщиной мне совсем не хотелось.

– Спасибо. Вот Аристарх Владиленович мне тоже сразу поверил и сказал, что вы сможете мне как-то помочь.

– Вы хотите, чтобы я взяла на себя роль миротворца? – Даша молчала, и я повторила свой вопрос, несколько изменив его: – Вы хотите наладить цивилизованные отношения с родителями мужа?

– Да, то есть нет… В общем, я бы хотела, но боюсь, что это невозможно.

– Даша, но вас же никто не заставляет жить с бывшими свекровью и свекром под одной крышей. – Я предложила ей наиболее простой выход из этой сложной ситуации.

– А мне больше негде жить. После того как моя мама умерла, отец стал спиваться. Его даже с работы уволили. В общем, папа стал приводить к нам домой своих собутыльников. Они приставали ко мне, а отцу до этого дела не было. Он даже рад был бы отдать меня кому-нибудь за бутылку водки.

– Кошмар!

– Вот именно! Я врезала в дверь своей комнаты замок и не вылезала оттуда, когда у нас были гости. Иногда приходилось у подруги ночевать, потому что домой я зайти не могла, или, наоборот, пропустить занятия в колледже, потому что не было никакой возможности выйти из комнаты. Я жила на одну стипендию, подружки меня из жалости подкармливали, отдавали мне свои шмотки. Когда же я закончила колледж и устроилась на работу, то ушла из дома, сняла себе комнату. Тогда мне зарплата это позволяла, а теперь съемное жилье для меня – непозволительная роскошь. Я ведь уволилась перед свадьбой, Рома хотел мне другую работу подыскать, но не успел. На первое время у меня кое-какие деньги имеются, но для малыша надо будет столько всего купить – коляску, кроватку, распашонки… Потом, никто не любит квартирантов с детьми… К отцу, как вы понимаете, я вернуться не могу, да и здесь оставаться тоже… Впрочем, родственнички грозятся меня после родов домой не пустить. Рома-то коттедж им завещал, да и все остальное – машину, акции…

– Ваш муж оставил завещание?

– Вы удивлены? Я тоже не думала, что он может так со мной поступить. Рома оставил меня практически ни с чем.

Сначала я удивилась не содержанию завещания, а тому, что оно в принципе существовало. Роман был молод и, по словам Даши, даже не подозревал о серьезных проблемах со своим здоровьем. Впрочем, содержание завещания тоже было любопытным – молодой жене и своему будущему ребенку он не оставлял ничего, а вот родителям – все. Создавалось впечатление, что женщина, сидящая передо мной, – изгой общества. Она не была нужна никому – ни родному отцу, ни мужу и уж тем более его родителям. А ведь с виду это было совершенно очаровательное создание – с вьющимися светло-русыми волосами, с глазами василькового цвета, с ямочками на щеках и с пухлыми губками. Чисто внешне Даша относилась к тому типу хорошеньких женщин, которые сразу же берут в плен всех мужчин, оказавшихся в их обществе. Правда, теперь она была беременна, но это состояние, как и полагается, ее только красило. И при всех этих достоинствах она находилась не в очень-то хороших отношениях со всеми своими родственниками.

Когда я смотрела на Дарью, то безоговорочно верила каждому ее слову, а когда отводила взгляд и только слушала, тогда различные сомнения так и одолевали меня. Что-то было в ее плаксивых речах не так. Что? Она давила на жалость, хотя с юридической точки зрения все было не так уж безнадежно.

– А знаете, Даша, ваш ребенок, независимо от завещания, имеет право на свою долю в наследстве.

– Вы в этом уверены? – искренне удивилась будущая мать.

– Разумеется, я ведь юрист по образованию.

– Ну, тогда все понятно!

– Что именно?

– Понятно, почему Ковалевы не хотят, чтобы мой ребенок родился. Они не намерены ни с кем делиться наследством сына.

– Даже с собственным внуком или внучкой?

– Они считают, что я забеременела не от мужа. Дело в том, что я только после Ромкиных похорон узнала о том, что у нас будет ребенок. Сказала свекрови, думала, ее это обрадует, но не тут-то было! Она как взбеленится! Какими словами она меня только не обзывала! Я даже повторить их не решаюсь. И после этого известия Виктор Николаевич и Татьяна Владимировна переехали в поселок, сказали, что в квартире они ремонт решили устроить. Соврали! Они этот дом уже своим считают.

– Значит, раньше они жили не с вами?

– Нет, у них четырехкомнатная квартира в городе. Но, похоже, им этого мало, еще и коттедж понадобился. А ведь Рома его для нас купил! Мы сюда сразу после свадьбы переехали. Нам тут было так хорошо, как в сказке, а теперь я себя чувствую здесь как… тоже как в сказке, только с плохим концом. Я каждую минуту жду какого-нибудь подвоха или выпада в нашу сторону, – Даша погладила свой животик.

В этом жесте было столько неподдельной тревоги!

– Кстати, что там было с разбитым градусником? – запоздало уточнила я.

– Я позвонила в МЧС, оттуда прислали двух специалистов, которые и собрали ртуть. Я не успела надышаться ее парами. С этим все обошлось, а вот что будет дальше? Я очень хочу родить этого ребенка. Рому уже не вернешь, теперь главное – малыша сохранить. Но его бабушка и дедушка делают все, чтобы этого не случилось. Вчера была ртуть, а сегодня… сегодня Виктор Николаевич меня чуть не изнасиловал! Татьяны Владимировны не было дома, и он решил воспользоваться моментом. К счастью, мне удалось убежать из дома.

Слет родственников покойного мужа оказался для Даши вредоноснее атаки пчелиного роя. Я не могла понять, почему они принялись ее жалить наперегонки друг с другом.

– Скажите, а как они относились к вам до смерти Романа?

– Не могу сказать, что хорошо. Они отговаривали Ромку от свадьбы, но он их не больно-то слушал.

– А как вы с Романом познакомились?

– Я работала секретаршей у Виктора Николаевича, Ромкиного отца. Надо сказать, он страшный бабник! Ни одной женщине в фирме прохода не давал. Ко мне, естественно, он тоже клинья подбивал, но я сразу дала ему понять, что со мной у него ничего не выйдет. Виктор Николаевич на время отстал от меня, с новый бухгалтершей закрутил романчик, а когда она ему надоела, снова мне стал недвусмысленные намеки делать.

– Наверное, нелегко вам было противостоять боссу?

– Знаете, Полина, тяжелее с Татьяной Владимировной было объясняться, доказывать ей, что у меня с ее мужем не было интима.

– Так она тоже в этой фирме работала?

– Нет, что вы, – отмахнулась Даша. – Татьяна Владимировна уже давно не работает, с тех самых пор, как ее супруг раскрутил свой бизнес.

– А какой у него бизнес?

– Бензиновый. Он в советское время был начальником комитета по распределению нефтепродуктов. А теперь половина заправок в Горовском районе ему принадлежит. И Рома тоже у него в фирме работал. Только он редко в центральном офисе сидел. Крутился с утра до вечера. По существу, Рома и свою работу выполнял, и за отца пахал. Тот только бумажки подписывал. Времени свободного было много, вот он и заполнял его разными интрижками. Для Татьяны Владимировны все это не было тайной.

– Вот как?

– Да, она была прекрасно осведомлена о любовных похождениях мужа, потому что подкупила уборщицу, и та ей все докладывала. Тетя Маша вместе с мусором собирала все сплетни, ко всему принюхивалась, за всеми подглядывала. Однажды она услышала, как Виктор Николаевич пригласил меня в ресторан, и тут же позвонила Татьяне Владимировне. Та прилетела в офис и принялась меня отчитывать! И юбка моя показалась ей слишком короткой, и блузка чересчур прозрачной… Поверьте мне, я одевалась по дресс-коду!

– Верю.

– А вот Ковалева была уверена, что я хожу на работу лишь для того, чтобы соблазнять босса. А его приглашение пойти в ресторан – это моя далеко не первая победа. Почему-то о моем резком отказе тетя Маша ей не рассказала. Неужели не дослушала до конца?

– Не думаю. Если уж уборщица решила подложить вам свинью, то о самом главном должна была умолчать.

– Уж не знаю, кому она хотела бульшую свинью подложить – мне или Виктору Николаевичу. Говорят, он когда-то ее дочке прохода не давал, она даже уволилась. Так вот, Татьяна Владимировна такой скандал мужу в его кабинете устроила! Прохожие под окнами останавливались и слушали эту трагикомедию. Виктор Николаевич отчего-то решил, что именно я его заложила, позвонила его жене и нажаловалась. После ухода Татьяны Владимировны босс вызвал меня к себе и стал отчитывать, и в этот момент зашел Роман, – разоткровенничалась Даша. – Я стояла посредине директорского кабинета, а его отец сидел в своем кресле, орал на меня изо всей мочи и стучал кулаком по столу. Рома вступился за меня. Мы посмотрели друг на друга, и между нами что-то такое пролетело… Рома очень быстро сделал мне предложение, и я согласилась. Так что у родителей моего мужа были причины меня ненавидеть. У каждого свои. Я отказала Виктору Николаевичу…

– А мужчины такое никогда не прощают, – заметила я.

– Вот именно, – Даша согласно кивнула мне. – А Татьяна Владимировна не сомневается, что до Ромки я спала с его отцом.

– Странная семейка. Муж все время гуляет, жена знает об этом, скандалит, но терпит, – размышляла я вслух. – Сын умирает, но скорое рождение внука или внучки их не радует. Удивительно, что они живут вместе!

– Я тоже этого не понимаю. Наверно, они просто привыкли к такому образу жизни. Рома не раз говорил мне, что в нашей семье все будет по-другому. Несколько месяцев нашей совместной жизни были самыми безоблачными в моей жизни. Мы очень любили друг друга.

Мне не слишком верилось в искренность Дашиных чувств. Я не исключала, что для нее замужество с сыном босса было лишь счастливой возможностью комфортно устроить собственную жизнь, но осуждать ее за это не имела права.

– Могу представить себе, как нелегко Роману было пойти против семьи, – сказала я, чтобы прервать затянувшееся молчание.

– Он был человеком решительным. Если уж что ему стукнуло в голову – повлиять на него было невозможно. Рома знал, что родители будут не в восторге от нашего брака, поэтому поставил их в известность лишь за неделю до нашей свадьбы. Я хотела своему отцу сказать, но не получилось… Никакого пышного торжества по этому поводу мы не устраивали, скромно посидели в ресторане вчетвером, вместе с нашими свидетелями, а потом слетали на недельку в Египет. Из аэропорта сразу в коттедж поехали. Рома купил его еще до свадьбы. Мы столько домов с ним посмотрели, все было не то. А этот нам сразу понравился, не очень дорогой, но уютный… Рома говорил мне, что я здесь – полноправная хозяйка, а сам завещал дом родителям. Странно это как-то…

– Даша, как вы узнали про завещание?

– Ковалевы отвезли меня к нотариусу, и тот зачитал нам завещание.

– К какому нотариусу? Вы помните его фамилию?

– Нет, но я знаю, где находится его кантора.

– Где?

– А зачем вам это?

– Я хочу убедиться, что вас не ввели в заблуждение. Вдруг этот нотариус левый?

– Нет, нотариус самый настоящий. Мы с Ромой и раньше у него были, – Даша назвала адрес, – заверяли документы. В смысле, Рома заверял, а я его в приемной ждала.

– Что именно он заверял?

– Паспорт. Нам же за неделю до свадьбы паспорта в ЗАГС надо было сдать, а Роме документы для какой-то сделки понадобились.

– Понятно. Подпись мужа под завещанием вы узнали?

– Да, конечно.

– Случайно, не помните дату его составления?

– Помню. Как ни странно, но это был следующий день после нашего возвращения из Египта.

– Вы там не ссорились? – спросила я, внимательно наблюдая за выражением Дашиного лица.

– Нет, наша «медовая» неделя была просто божественной, – моя собеседница коротко улыбнулась своим воспоминаниям и резко убрала с лица улыбку, – тем непонятнее этот его жест. Полина, вот что это такое?! Неужели Рома ни в грош меня не ставил?

– Даша, мне кажется, что вам не стоит в связи с этим завещанием делать вывод о том, как Роман относился к вам. Наверняка он не собирался умирать и к документу этому относился как к пустой формальности. Понимаете, некоторые сделки требуют определенного документального сопровождения. Вот что: Роман полностью расплатился за дом?

– Да, но он брал у отца какую-то сумму, правда, потом вернул ему долг.

– Других долгов у него не было?

– Вроде бы нет. Во всяком случае, никто пока не требовал у меня денег. А почему вы об этом спрашиваете?

– Пытаюсь нащупать хоть какое-то объяснение.

– Могу подсказать вам одно, но оно меня не устраивает, – заметив недоумение на моем лице, Даша пояснила: – Татьяна Владимировна сказала, что они с отцом дали согласие на наш брак лишь при том условии, что я не буду иметь никакой материальной выгоды. На Татьяну Владимировну это, конечно, похоже, но удивительно, что Рома ее послушал. Он мне сам говорил, что предки у него не без странностей, на них не надо обращать внимания…

– Да, объяснение так себе. В нем есть одна неувязка… Завещание было составлено уже после того, как вы зарегистрировали брак.

– Знаете, Полина, если бы не моя беременность, я бы не стала цепляться за двери и косяки, а ушла бы из этого дома, нашла бы себе новую работу, сняла квартиру, в общем, начала бы свою жизнь с чистого листа. Но из-за ребенка я не могу этого сделать. Не могу обрекать его на нищету, в то время как его бабушка с дедушкой с жиру бесятся!

– Даша, я повторяю: ваш ребенок по закону имеет право на свою долю в наследстве.

– Какую именно? – Будущая мать впервые проявила практический интерес к юридическим правам своего еще не рожденного ребенка.

– Ни много ни мало – треть…

– Треть? – почему-то испугалась Даша.

– Да, именно треть всего завещанного имущества отца он отбирает у своих бабушки и дедушки. А вы, вплоть до совершеннолетия своего чада, будете управлять этим имуществом. Вот так!

– Это все призрачно, – отмахнулась Даша. – Ковалевы своего не упустят. Мой малыш – серьезная помеха для них. Я вот сейчас сижу у вас, а они что-нибудь там замышляют против нас. Вместе или каждый в одиночку. Для меня каждый день, прожитый с ними, как пытка.

– Может, вам лечь в больницу, на сохранение?

– Нет, нет, – запротестовала Даша. – Там тоже не будет никакой гарантии того, что я доношу ребенка. Подстроят мне какой-нибудь укол, и все. Для Ковалевых подкупить персонал – плевое дело! А главное – их никто ни в чем не заподозрит. Если я лягу в больницу, то только сделаю Ковалевым подарок.

– Даша, вы всерьез верите в то, что говорите?

– Конечно, – кивнула будущая мать. – Теперь, когда я узнала о правах моего малыша, для меня все стало слишком очевидно. Мне совершенно некуда податься. Полина, ну что же мне делать?

Даша смотрела на меня такими жалобными глазами, а у меня не было готового рецепта, как ей помочь. От безысходности я чуть не ляпнула, что она может пожить у нас, здесь уж точно никто не заставит ее дышать ртутными парами и глотать какие-то неизвестные препараты, но вовремя одумалась.

– Даша, вы попали в очень сложную, но отнюдь не безвыходную ситуацию. Очень хорошо, что вы доверились нам, мне и Аристарху Владиленовичу. – Я накручивала разные слова в эту фразу, подыскивая подходящие выражения, но не находила их.

Ситуацию спас Ариша. Он все-таки соизволил присоединиться к нам.

– Извините, что я так надолго покинул вас, меня задержал один телефонный звонок.

– Ой! – вскрикнула гостья, посмотрев на часы. – Я у вас засиделась. Уже девятый час. Мне домой пора.

– Пора? – недоверчиво переспросил Ариша. – А когда я тебя на аллейке встретил, со слезками на глазах, ты говорила, что никогда туда не вернешься. Вот что, оставайся у нас.

Даша вопросительно посмотрела на меня, а я отвела взгляд. Интуиция подсказывала мне, что не стоит пока ни перед кем афишировать наше покровительство над беременной вдовой.

– Нет, я, пожалуй, пойду, – сдавленно проговорила Даша. – Свекровь наверняка уже вернулась домой, при ней Виктор Николаевич на меня никакого внимания не обращает. Аристарх Владиленович, Полина, спасибо вам за все. Я хотя бы выговорилась. Это тоже много значит, особенно в моем положении.

– Полетт, ну ты что? – шепнул мне на ухо дедуля, когда вдова вышла из гостиной.

– Даша, – я бросилась за ней вдогонку, – вы сможете зайти к нам завтра?

– Завтра в первой половине дня мне надо сходить в женскую консультацию, а потом я совершенно свободна, – сказала будущая мать.

– Я буду вас ждать.

Глава 2

Дедуля вызвался проводить Дашу до дома, но она отказалась. Едва за ней закрылась дверь, как Ариша недобро посмотрел на меня:

– Полетт, как ты могла ее отпустить? Я от тебя такого не ожидал.

– Если бы мы селили здесь всех моих клиентов, то наш дом превратился бы в постоялый двор. Ты этого хочешь?

– Не было никакой необходимости давать приют всем твои предыдущим клиентам, а вот сейчас случай особый. Даша может потерять ребенка, и это будет на нашей совести, а еще точнее – на твоей.

– Надо же, как ты заговорил! Еще полдня тому назад ты лежал в постели, и тебе не было никакого дела до какой-то беременной жительницы нашего поселка. А тут вдруг такой невиданный акт благотворительности! – я посмотрела на дедулю. Он был сильно огорчен тем, что мы не сошлись во мнениях. – Ариша, неужели ты не понимаешь: если мы сейчас дадим Даше убежище, то это создаст нам определенные сложности в решении ее проблем. Ковалевы не должны знать, что у нее появились союзники.

– Полетт, значит, ты все-таки берешься ей помочь? – обрадовался дедуля.

– Как же, откажешься тут! Ты ведь каждый день будешь упрекать меня в жестокосердии. Хотя, если быть до конца честной, то я вовсе не уверена, что все обстоит на самом деле именно так, как говорит Даша.

– Почему ты ей не веришь? – изумился дедуля. – Вот я поговорил с ней и понял, что она чиста, как ангел, рухнувший с небес в грязное болото.

– Ангел, говоришь? Ты бы еще сравнил ее с непорочной Девой Марией! Муж умер, а она забеременела.

– Ну, такое вполне возможно…

– Знаешь, дедуля, а ведь возможен и такой вариант, что Даша просто быстренько воспользовалась ситуацией. Ребенок – это ее единственный шанс сохранить те условия жизни, к которым она наверняка уже успела привыкнуть. Если Ковалевы не верят в то, что она беременна от Романа, значит, у них есть основания для подобных подозрений.

– Это такие сволочи, что им вообще не требуется никаких оснований, чтобы поиздеваться над теми, кто слабее!

– Ты так говоришь, будто лично с ними знаком.

– Нет, к счастью, никто меня им не представлял, но зато около месяца тому назад я оказался невольным свидетелем одной очень интересной сцены, которая подтверждает правдивость Дашиных слов.

– Что ж, любопытно будет тебя послушать, – сказала я, усаживаясь в кресло.

– Изволь. – Дедуля последовал моему примеру и втиснулся в другое кресло, стоявшее напротив моего. – Я как-то был в гостях у Дениса Злобина, а его коттедж находится рядом с коттеджем Ковалевых. К нему кто-то пришел с коротким деловым визитом, и, дабы не мешать их приватному разговору, я вышел на балкон, увитый диким виноградом, подышать свежим воздухом. Уже стемнело, поэтому увидеть меня с соседнего участка было невозможно. Зато я разглядел в свете фонаря, как вдоль забора прогуливалась женщина лет пятидесяти. Она то и дело доставала из кармана мобильник и поглядывала на дисплей. Я подумал, что она следила за временем, потому что кого-то ожидала, и не ошибся. Вскоре быстрой походкой к забору подошел молодой человек. Думаю, нездешний. Она увидела его и вышла через калитку на улицу. Они общались недолго, не больше минуты. Незнакомец передал Ковалевой-старшей какой-то пузырек, а она сунула ему в карман несколько купюр.

– Ариша, это ровным счетом ничего не доказывает.

– Согласен. Тогда я тоже не придал этому особого значения и вернулся в дом. Минут через тридцать мы снова вышли на балкон, но уже вместе со Злобиным, и вот тут я увидел свет в окне соседнего дома. Оно было занавешено прозрачным тюлем, сквозь который достаточно хорошо можно было разглядеть все, происходившее внутри…

– Только не говори, что ты видел, как Татьяна Владимировна подменила таблетки!

– Нет, конечно. Я просто видел ее в комнате. Она там что-то искала, вероятно, нашла и заменила лекарство какой-то отравой.

– С воображением у тебя все в порядке, – сказала я, разочарованная дедовым рассказом. – Ты просто притянул факты за уши.

– Ничего я не притянул. Полетт, понимаешь, это была Дашина комната! Я видел позже, что она зашла туда, в халате и с полотенцем, обернутым вокруг головы.

– А потом ты подсмотрел, как Даша скинула халатик? – я погрозила Арише пальцем. – Поменьше надо в чужие окна заглядывать!

– Полетт, ну как тебе не стыдно! Я же специально туда не заглядывал. Все вышло само собой. Между прочим, Даша, едва зайдя в свою спальню, сразу задернула шторы. И вообще, тогда я ни в чем не усмотрел никакого криминала. Все это всплыло в моей памяти сегодня, когда Дашенька рассказала мне про свои подмененные витамины.

– Ладно, допустим, с этим все более или менее складывается. Но как ты вообще столкнулся с Дашей и расположил ее к откровенному разговору?

– Я решил зайти к Злобину. Когда свернул на Кленовую улицу, то увидел, что из дома Ковалевых выбежала молодая женщина. Мне показалось, что она плакала. Дениса дома не оказалось, и я пошел прогуляться по аллейке. Вот там, на скамеечке, и сидела Даша. Я подсел к ней и спросил, не могу ли чем-то ей помочь. Она сначала все отмалчивалась, а потом начала рассказывать мне про извергов, с которыми она живет под одной крышей. Когда она дошла до подмены витаминов, я уточнил, когда именно все это произошло. По срокам все сошлось! Я подсмотрел все в тот день! Так вот, я выслушал эту страдалицу и понял, что ни одному ведомству до нее не будет никакого дела. Но даже если бы у Даши в милиции приняли заявление, это не тот материал, который долго жуют в суде и так далее. Только ты, Полетт, сможешь ей помочь! Если все пустить на самотек, то она и ее еще не родившийся крошка будут все больше и больше увязать в этом кошмаре, и в итоге нутро этого удава поглотит их обоих целиком!

– Да, ей не позавидуешь. Да и мне тоже. Задачка-то мне предстоит не из легких!

– Полетт, не волнуйся, я тебе помогу. Уже помогаю! Как ты думаешь, чем я занимался, пока вы с Дашей беседовали? – спросил Ариша. Я пожала плечами. – Обзванивал своих знакомых, пытался найти какие-то их точки соприкосновения с Ковалевыми.

– Ну и как, нашел?

– Нашел. Оказывается, один мой старинный приятель когда-то работал под началом Виктора Ковалева, еще в комитете по нефтесбыту.

– И что он тебе интересного рассказал?

– Как Даша заявила, что Ковалев – бабник, так оно и есть. Подробности, извини, пересказывать не буду…

– Да уж, избавь меня, пожалуйста, от этих деталей!

– Полетт, я вот о чем подумал, – Ариша придал своему лицу глубокомысленное выражение, – а не пойти ли нам по проторенной дорожке?

– Что ты имеешь в виду?

– Помнишь, ты Ксюшеньке помогала, когда босс-любовник ее в СИЗО запихнул, потому что она ему наскучила?

– Помню, конечно, только сейчас мы имеем совсем другой случай. Даша уже не работает в фирме своего свекра, и из СИЗО ее тоже вытаскивать не надо…

– Да ей дома сейчас не лучше, чем в казенном доме! Там у нее уже имеются два неиссякаемых источника повышенной нервозности – свекровь, со своими упреками, и свекор, с его сексуальными притязаниями… Они дошли до такой ненависти к Даше, до такого цинизма, что в них без остатка растворились и любовь к сыну, и память о нем. Я не понимаю, как такое возможно! Проучить их надо бы.

– Проучить – это дело второе. Главное – сохранить ребенка.

– Да, Полетт, ты права. Не знаю, зачем я полез к тебе со своими предложениями? У тебя самой всегда найдется пара-тройка идей в запасе. Меня же все время тянет повторять выигрышные партии и комбинации. Этим грешит любой хороший карточный игрок… Скажи, Полетт, мне еще не поздно меняться? В смысле характера?

– Нет, в самый раз, – невольно улыбнулась я.

– Тогда я пойду и попробую придумать что-нибудь новенькое, – сказал дедуля и запел какой-то веселенький мотивчик.

Ну и Ариша! Еще несколько часов тому назад он сам нуждался в чьей-то психологической помощи, но вот – получил от меня укол по самолюбию, мгновенно излечился и принялся спасать других. Что ж, у каждого есть свой личный способ побеждать внутреннюю инерцию. Дед перестал хандрить, и теперь его вдохновлял энтузиазм, замешенный совсем на других эмоциях. Я же не могла сделать жалость двигателем своего внутреннего сгорания. Мне требовалось посмотреть на ситуацию холодным отстраненным взором. Информации накопилось в моей голове порядочно. Хотелось бы понять, все ли сведения отвечают истине.

Я поднялась к себе, взяла саксофон и немного поимпровизировала. Под музыку мне всегда хорошо думается… Факты всплывали в моей голове в произвольном порядке, некоторые – и не по одному разу, и под самыми разными углами. Вот и теперь, после нескольких сыгранных пьесок, я оценила все обстоятельства с иной позиции. Мне казалось абсолютно неважным, по любви ли вышла Даша замуж или нет, Роман ли отец ее будущего ребенка, или же кто-то другой. Пусть ее тайна останется покрыта мраком и ее коротким браком с Ромой. Важно совсем другое – рождение ни в чем не повинного малыша оказалось под угрозой.

* * *

На следующий день Ариша проснулся раньше меня. Я еще лежала в постели, а дедуля уже бодренько разговаривал по телефону. Куда только подевалась его хандра? Растворилась вчера, потонув в заботах о нашей беременной соседке. Что ж, это не самый плохой выход из того состояния, в котором пребывал дед всю последнюю неделю.

Ариша у меня один, других родственников нет. Мама и папа трагически погибли прямо на моих глазах. В машину, в которой они тихонько выезжали со двора, на бешеной скорости врезался автомобиль с пьяным прокурором города за рулем. Это событие черной чертой поделило мою жизнь надвое. Четырнадцать счастливых лет я прожила с мамой и папой, а потом все рухнуло в одну минуту. Я потеряла не только родителей, но и веру в справедливость. Прокурор Синдяков умудрился свалить всю вину на моего отца и выставил нашей семье счет за причиненный ему моральный и материальный ущерб. Ариша продал городскую квартиру, и мы переехали с ним в коттеджный поселок. Я много лет не обращала внимания на то, как за окном меняются времена года. В школу и в институт ходила по инерции, затем, без особого энтузиазма, работала на кирпичном заводе юрисконсультом.

Жизнь моя могла бы и дальше течь в таком же монотонном однообразии, если бы не одно дорожно-транспортное происшествие, свидетелем которого я вновь стала. Скрежет металла, окровавленные тела на асфальте – все это заставило меня очнуться от спячки. Конечно, родителей вернуть было никак нельзя, но оставалась возможность наказать преступника. Синдяков уже вышел на пенсию и, по злой насмешке судьбы, купил дом в нашем же коттеджном поселке. Я поняла, что не смогу жить дальше, если не покараю убийцу своих родителей. Поделилась своими планами с Аришей, и он меня поддержал. Более того, дед признался, что он четырнадцать лет ждал, когда я дозрею до этого.

Встав на тропу мести, я мечтала дорожным катком проехать по тучному телу бывшего прокурора города, чтобы он, корчась от боли, вспомнил о моих родителях и раскаялся в содеянном. Но реальность внесла свои коррективы в мои умозрительные планы. Пристально наблюдая за жизнью Синдякова и двух его сыновей, я увидела, как порочна эта семейка. Мне не составило особого труда сделать их пороки орудием своего мщения. Спустя четырнадцать лет справедливость восторжествовала. Но это был лишь один частный случай.

Теперь, когда я уже давно проснулась и широко раскрыла глаза, я увидела, что вокруг нас живут и здравствуют негодяи, которым прямая дорога на зону. Являясь дипломированным юристом, я была вынуждена признать, что закон зачастую оказывается бессилен. Власть, деньги и связи помогают преступникам избежать наказания за их злодеяния. Я стала искать различные способы покарать тех, кто уходит от расплаты, и находила их. Теперь мне предстояло защищать еще не родившегося ребенка, отстаивать его самое главное право – право на жизнь…

* * *

Когда я открыла Даше дверь, то поняла, что хороших новостей у нее для меня нет, а вот отчет о ее неприятностях будет длинным.

– Все плохо, все, – сказала она, привалившись плечом к стене в прихожей. – Врач сказала, что угроза выкидыша очень высока, надо ложиться в больницу на сохранение. Я уже хотела было согласиться, но тут в кабинет зашла медсестра и, как бы между прочим, сказала, что моя мама за меня очень волнуется. Это она мою свекровь мамой назвала! Я спросила – откуда она знает? Таня поняла, что сболтнула лишнее, и сразу же вышла из кабинета. Полина, я чувствую, что это заговор! Они запихнут меня в больницу, а там наколют какими-нибудь препаратами, и все…

– Даша, давай не будем обсуждать такие важные вопросы у порога, – мягко сказала я, – пойдем в гостиную. Ты присядешь, выпьешь свежевыжатый сок. Тебе яблочно-банановый можно?

– Лучше просто яблочный, – сказала будущая мать.

– Тогда располагайся здесь, – я открыла дверь гостиной, обставленной в стиле кантри, – а я сейчас быстренько сок приготовлю.

– Вы очень добры. Мне так неловко…

– Даша, перестань стесняться! И вообще, давай перейдем на «ты». Я не так уж на много лет тебя старше.

– Хорошо, – согласилась гостья. – Полина, а где Аристарх Владиленович?

– Дед уехал по делам в город, но, я думаю, он скоро будет.

Когда я вернулась в гостиную, Даша сидела на диванчике и механически перелистывала глянцевые журнальчики.

– Вот сок, пожалуйста, – я подала ей стакан и села рядом. – Скажи, ты в нашей поселковой поликлинике на учете состоишь?

– Да, а что?

– А в какую больницу тебе давали направление?

– Во вторую городскую.

– Да, в муниципальной больнице зарплаты небольшие. Кто-нибудь да и позарится на вознаграждение. А что, если тебе в частную клинику лечь? Нет, если у тебя с деньгами туго, то…

– У меня есть деньги. Ромкина кредитка у меня была, я сняла с нее деньги и на свой счет переложила, – призналась Даша и густо покраснела. – Полина, ты тоже считаешь, что я не должна была этого делать?

– Почему «тоже»?

– Ромкины родители искали эту кредитную карточку, не нашли и обозвали меня воровкой.

– И ты все это терпишь? – я покачала головой. – Даша, ты должна подумать о ребенке. Тебе надо пройти обследование и лечение в хорошей клинике, лучше в частной.

– Ты думаешь, Ковалевы и там ни к кому подхода не найдут? У Татьяны Владимировны столько знакомых! Она их всех подключит, но от своего замысла не отступится. Неспроста свекровь в консультации была… Дома мне нервы треплет, а медсестре сказала, что она волнуется за меня и моего малыша. Лицемерка! Лучше бы за своим мужем следила, а не за мной! Я вчера от вас в десятом часу вечера вернулась, а она стоит у двери и ухмыляется.

– Чему?

– Татьяна Владимировна решила, что я была допоздна у любовника. Ей давно мерещится, что у меня кто-то есть.

– У любовника, говоришь?

– Полина, ты что? У меня никого нет!

– Даша, успокойся, я тебе верю. Просто я наконец-то поняла, как нам надо действовать.

– Как? – вдова посмотрела на меня с опаской.

– Психологи называют это методом присоединения. Ты что-нибудь об этом слышала?

– Нет. Кого к кому надо присоединять? И зачем?

– Все не так буквально, как ты подумала. Метод присоединения – это диаметральная противоположность такого привычного тебе противостояния. Понимаешь?

– Не совсем. Ты хочешь, чтобы я помирилась с Ковалевыми? Это в принципе невозможно, – Даша пригорюнилась. – Дело даже не во мне. Татьяна Владимировна никогда на это не пойдет. А Виктор Николаевич своей жене вторит. Она вчера сказала про моего мнимого любовника, а он спросил, как его зовут.

– Вот-вот, для достоверности тебе надо придумать его имя, профессию…

– Поля, я ничего не понимаю! Что ты задумала?

– Ладно, попробую объяснить попроще. Сейчас ты находишься с Ковалевыми в состоянии жесткой конфронтации, и ни к чему хорошему это привести не может. Ты постоянно нервничаешь, это вредит малышу. Надо менять тактику. Свекровь считает, что у тебя есть любовник? Не надо ее в этом разубеждать. Наоборот, надо подтвердить этот факт!

– Полина, зачем я буду признаваться в том, чего нет?

– Это очень хорошая причина для того, чтобы уйти из дома. Не с бухты-барахты, а якобы к отцу своего будущего ребенка. Можешь сказать, что он наконец-то развелся с женой и сделал тебе предложение.

– Нет, я не стану этого делать, – запротестовала вдова. – Роман – отец моего ребенка. Я не могу осквернить память о нем!

– Если кто и оскверняет память о Романе, так это его родители. Я уверена, что он сверху все видит и поймет, что иного выхода у тебя просто нет.

– А куда я на самом деле пойду? Мне же некуда податься! Я ведь тебе говорила…

– Ну, у меня есть один вариант. Моя лучшая подруга уехала на несколько месяцев в Испанию, а ключи от своей квартиры мне оставила. Ты можешь пока там пожить. Я буду тебя навещать, каждый день. Возможно, в спокойной обстановке угроза выкидыша пропадет.

– Полина, извини, но я все равно ничего не понимаю.

– Здесь же все просто. Ты делаешь вид, что ни на что не претендуешь, и исчезаешь из жизни Ковалевых. Временно, – я сделала акцент на этом слове, – но Татьяне Владимировне и Виктору Николаевичу об этом знать необязательно. Пусть они считают, что избавились от тебя навсегда.

– Они только обрадуются, если я уеду от них, – Даша окончательно скисла.

– Рады? – усмехнулась я. – Нет, они начнут испытывать совсем другие чувства! Даша, я обещаю тебе, что через недельку-другую твои родственнички убегут из коттеджа, как ошпаренные. Вот тогда ты вернешься туда полноправной хозяйкой.

Дарья отнеслась к моему обещанию с явным недоверием. Я молчала, давая ей возможность осмыслить это предложение.

– Прости, Полина, но я даже представить себе не могу, что может заставить Ковалевых отказаться от этого дома.

– Тебе и не надо это представлять. Как говорится, просим беременных покинуть зрительный зал. Начинается фильм ужасов!

– Ну, я не знаю. – Даша продолжала медлить с окончательным ответом.

Хлопнула входная дверь, и вдова вздрогнула.

– Успокойся, это вернулся Аристарх Владиленович. – Я выглянула в прихожую и сказала: – Дедуля, мы здесь.

– Девочки, а я принес вам фрукты. Вот: персики, нектарины, груши. Полетт, иди-ка их вымой, – Ариша сунул мне авоську с фруктами и шагнул к нашей гостье: – Здравствуй, Дашенька, я очень рад тебя видеть. Как малыш, уже шевелится?

Я вымыла фрукты, уложила их на поднос, а когда возвращалась обратно, то услышала Аришин голос:

– Даша, ты можешь довериться моей внучке, каким бы странным или сумасбродным на первый взгляд тебе ни казался ее план. Поверь, она всегда знает, что делает.

Я не стала входить в гостиную, чтобы не мешать их разговору.

– Аристарх Владиленович, я готова довериться Полине, но вот Ковалевы… из них не так-то просто сделать дураков.

– Идиот, большой или маленький, живет в каждом из нас, но некоторые люди старательно изображают, что не видят в себе этого простодушного дурачка, – как твои родственники. Скажи, зачем делать из них дураков, если они уже готовые? – спросил Ариша, чем заставил Дашу рассмеяться.

– И все-таки вы их недооцениваете, – сказала она, быстро посерьезнев.

– Прокурор города, директор завода, главврач клиники пластической хирургии, начальник страховой компании… я могу и дальше продолжить этот список. А знаешь, Дашенька, кто все эти люди?

– Нет.

– Все они считали себя недосягаемыми, а потому черт знает что творили. Но жизнь доказала, что расплата не минует даже избранных. Вообрази, кто их призвал к ответу?

– Полина? – догадалась Даша.

– Да, моя внучка, – не без гордости подтвердил Ариша.

– Я кое-что слышала об одном пластическом хирурге. У него еще фамилия такая противная… Вспомнила – Жупанов! Моя свекровь беседовала о нем со своей подругой, которая лежала в клинике «Приват-мед», но осталась недовольна результатом операции.

– И о чем же они говорили?

– Та женщина радовалась, что клинику закрыли, а ее главврач остался без работы и спился.

– Ну вот…

– Так это Полина ему помогла разориться?

– Ну и не без моего участия все произошло… Операция была бескровной, но эффективной. Что же касается твоего положения, Дашенька, то хорошая надежда для тебя и твоего малыша будет полезнее, чем плохая действительность.

– Вы правы, Аристарх Владиленович, я согласна поступить так, как предлагает Полина.

Ай да дедуля, ему все-таки удалось вырвать у нерешительной Даши согласие! Я удовлетворенно вздохнула, отошла на цыпочках чуть назад, а затем громко потопала к двери.

– А вот и фрукты!

Дарья приняла мой план, но с одной оговоркой:

– Я не стану первой начинать разговор о том, что навсегда ухожу к другому мужчине. Но если Ковалевы снова начнут обвинять меня в распутстве, то это будет хорошим предлогом, чтобы огорошить их такой… новостью.

– Ладно, – согласилась я, – пороть горячку не стоит. Ты пока начинай потихоньку паковать свои вещи. Чтобы твой уход выглядел натуральным, надо их забрать.

– Все-все-все? Даже мебель? Я вот сама выбирала трельяж, он так хорошо вписывается в спальню, потом кресло…

– Нет, мебель вывозить не стоит.

– Но мне дороги эти вещи!

– Даша, дорогая, ты же очень скоро вернешься обратно. Паковать надо одежду, обувь, косметику, фотоальбомы и те вещи твоего мужа, о которых мы с тобой говорили. Поняла?

– Поняла.

Я дала Даше еще кое-какие инструкции, и она отправилась домой. А я поехала в город. Сначала я решила навестить Дашиного отца. Может, этот человек уже выпил отведенную ему меру алкоголя и живет теперь спокойной жизнью среднестатистического гражданина? Если нет, то этому типу следует устроить хорошенькую встрясочку. Даша назвала мне его адрес, так, между прочим, стараясь подчеркнуть, в какой дыре она когда-то жила. Этот микрорайон, состоявший из пятиэтажных «хрущоб» и двухэтажек барачного типа, находился на заводской окраине города и именовался в народе Пролетаркой. Его достопримечательностями числились мусорные свалки и огромные колдобины на дорогах. Разок-другой брякнувшись на них подвеской, я поняла, что мой «Мини-Купер» не приспособлен для такого брутального бездорожья. Пришлось припарковаться около небольшого продуктового магазинчика и отправиться дальше пешком.

Моим ориентиром являлась сортировочная станция, в доме напротив которой и жила когда-то Даша. Она говорила, что всякий раз, когда мимо дома проезжал состав, дребезжали не только окна, но и посуда в шкафу. После смерти мамы Даше часто снился один и тот же сон, в котором она спала на верхней полке вагона и падала вниз при экстренном торможении. После того как погибли мои родители, мне тоже снились жуткие сны. Я просыпалась в ужасе и лежала, прислушиваясь к себе и силясь понять, сон это был или явь, лежала до тех пор, пока в комнату не врывался новый день…

Расспросив прохожих, я довольно быстро нашла интересующее меня двухэтажное строение, точнее, то, что от него осталось. Одна часть дома обрушилась, а вторая, как ни странно, производила вполне жилое впечатление. Жалкое, но все же жилое. На окнах висели занавески, кое-где на подоконниках стояли цветы. Из подъезда вышла сухонькая старушка и высыпала на асфальт семечки. К этой кучке зернышек мгновенно слетелись воробьи и принялись жадно клевать корм. Я подошла поближе и спросила:

– Скажите, пожалуйста, Засухины в этом подъ-езде живут?

– Тута, – кивнула старушка и уставилась на меня изучающим взглядом. – Из всех Засухиных один Сашка и остался. Неужто он тебе нужен?

– Да, – подтвердила я. – Вы не подскажете, в какой квартире он обитает?

– Подскажу. Только Сашки дома сейчас нет.

– Он на работе? – уточнила я.

– Если считать сбор стеклотары и металлолома работой, то так и есть, – старушка охотно поддержала разговор. – Варька его с утра до вечера гоняет.

– А кто такая Варька?

– Сожительница его. А вот кто ты такая будешь? – глаза старушки сузились, превратившись в щелочки.

– Мы с его дочкой, Дашей, вместе в колледже учились, – объяснила я.

– Понятно, значит, ты ее здесь разыскиваешь… Давно вы с ней встречались?

– После защиты диплома – ни разу.

– Можешь больше ее и не увидеть.

– Почему? Она уехала из Горовска?

– Не знаю, милая, не знаю. Надоело девке на пьяную рожу отца родного любоваться, вот она и съехала, а куда – неизвестно. Сашка и не больно-то горевал. Пил и пил без просыпу, а потом его Варька Кравцова охмурила и переехала к нему жить. Она в той части дома раньше жила, – старушка махнула рукой в сторону развалин.

– Отчего же дом разрушился? – поинтересовалась я.

– Газ взорвался. К счастью, никто не помер. Двум семьям квартиры дали, потому как они льготы имели, остальным – комнаты в общежитии, только Варьке – шиш. Это ведь в ее квартире-то утечка газа произошла! Могли и посадить ее, да, видать, она и на зоне никому не нужна, – старушка мне попалась с чувством юмора. – Варька быстро Засухина окрутила, всех его дружков отвадила и теперь живет в его квартире на правах хозяйки. Сашка ее боится, потому и слушается. Если Даша объявится, то Варька ее даже на порог не пустит. Я слышала, она так грозилась, а Сашка молчал.

– Плохие дела, – вздохнула я.

– Вон, гляди, Сашка тащится, – бабулька махнула рукой направо и тут же ретировалась обратно в подъезд. Я даже не успела поблагодарить ее за информацию.

Дашин отец произвел на меня самое удручающее впечатление. Маленький, тщедушный, он шел, сгорбившись под тяжестью двух сумок. Лицо сильно загорелое, как у человека, который проводит весь световой день на улице. Его очень поношенная, несвежая одежда, вероятно, когда-то принадлежала совсем другим людям. Брюки были ему слишком широки и фалдили от складок, собранных ремнем на талии. На рубашке морщилась нашивка «Российские железные дороги», а Дашин отец, насколько мне было известно, никогда не трудился в этом ведомстве.

Пока я ехала сюда, в моей голове роились мысли: надо бы как-то проучить Засухина за то, что он вынудил родную дочь уйти из дома. Теперь же, увидев его, я испытала брезгливую жалость. Этот человек уже был сурово наказан жизнью. Он окончательно потерял собственное «я», им помыкала ушлая бабенка, оставшаяся без собственного жилья. Пока ее сожитель еще в силе, Варька его потерпит, а вот когда он уже окажется не в состоянии собирать по грязным дворам и помойкам вторсырье, она просто выгонит его в шею.

Как он обошелся с дочерью, так и его сожительница обойдется с ним. Кесарю кесарево, а слесарю – слесарево.

Я вернулась к своей машине и поехала в центр Горовска, проведать Алинкину квартиру. На прошлой неделе моя подруга скоропостижно сбежала к маме в Испанию от некоего Анатолия. Алина была знакома с ним несколько месяцев и даже успела принять его предложение руки и сердца, после чего выяснилось, что жених – вдовец, воспитывающий двух детей. Нечаева поняла, что она не готова стать мачехой, и не придумала ничего лучшего, как сбежать за кордон. По пути в аэропорт она заскочила ко мне, отдала ключи и попросила периодически поливать у нее дома цветы, а также вынимать прессу из ее почтового ящика.

Алинка всегда с удовольствием помогала мне во всех моих начинаниях, поэтому я решила поселить Дашу в ее квартире, не спрашивая на то разрешения у хозяйки.

Почтовый ящик моей подруги ломился от корреспонденции. Я открыла дверцу и достала целый ворох газет, писем и квитанций. Бегло просмотрев последние, я поняла, что у Нечаевой образовался солидный долг за телефонные переговоры и интернет-услуги, о котором она рассказать мне постеснялась. Если эти счета не оплатить в ближайшие же дни, то телефон могут отключить, чего я допустить никак не могла. Мысленно ругая свою болтливую подружку, я вошла в ее квартиру и бросила все бумаги на полку под зеркалом. Один конверт упал на пол. Я подняла его, перевернула и увидела одно-единственное слово, написанное крупными печатными буквами: «МАМЕ».

Конверт был не запечатан, и я какое-то время боролась с желанием заглянуть в текст. Зуд любопытства оказался сильнее привитых мне правил хорошего тона. Я вынула из конверта письмо. На мятом листочке в косую линейку, с кучей орфографических ошибок, какой-то ребенок писал о том, как он мечтает поскорее познакомиться со своей новой мамой. Наверное, отец этого чада был уверен, что Алина прочитает сие послание и расплачется от умиления. Я и сама была сиротой, но Анатолия не понимала. Не тот он выбрал путь, не тот! Очаровал девушку, сделал ей предложение, а уж потом сообщил ей, что у него имеются двое малолетних деток, нуждающихся в материнской заботе. И Нечаеву жалко, и детишек… Похоже, папочка им красивых сказок про новую мамочку понарассказывал на ночь, и вот они ждут не дождутся, когда же чудо свершится наяву. А чтобы как-то его приблизить, ребята пишут письма. Только чудо уехало в солнечную Испанию и возвращаться пока не собирается.

Квартира была в жутком состоянии. Алина перед отъездом вывалила свои шмотки изо всех шкафов, выковыряла из них самое яркое тряпье, а остальное убрать обратно забыла или не успела. Так же, как и вымыть грязную посуду. По-хорошему, сюда надо бы вызвать бригаду из фирмы «Гертруда», но я решила сэкономить на клининговых услугах. Уж лучше оплатить счета за телефон и Интернет.

Когда я закончила приводить в порядок комнату, в дверь позвонили. Я тихонько вышла в прихожую и посмотрела в глазок. Перед дверью стоял мужчина с жидким букетом садовых ромашек. «Анатолий», – догадалась я, но распахивать перед ним дверь не спешила. Мужчина был настойчив, он вновь и вновь давил пальцем на кнопку, будто знал наверняка, что в квартире кто-то есть. Чтобы в будущем избежать недоразумений по поводу Даши, я решила открыть дверь и поговорить с Анатолием.

– Здравствуйте, – сказал мужчина, крепко, с каким-то отчаянием сжимая в руках букет. – Могу я увидеть Алиночку?

– Не можете, – коротко ответила я.

– Почему? Я знаю, что она дома. Мне очень надо с ней поговорить!

– Вынуждена вас огорчить, ваша знакомая здесь больше не живет. Она съехала.

– Что значит – съехала?! Куда?!

– Не знаю. Алина снимала у меня квартиру.

– Что?! – отчаянно выкрикнул Анатолий. – Снимала квартиру? Неужели я потерял ее навсегда?!

– Сожалею, – я попыталась закрыть дверь, но мужчина выставил руку с букетом вперед. – Простите, но у меня совсем нет времени.

– Вот, возьмите, пожалуйста, – Анатолий протянул мне ромашки, наверное, в качестве взятки. – Девушка, на вас – моя последняя надежда. Помогите мне найти Алиночку! Дети так ее ждут, письма ей пишут!

– Насколько мне известно, она уехала из Горовска, – сказала я.

– Вот, значит, как… – мужчина повернулся к лифту и нажал на кнопку вызова. Кабинка все еще стояла на этом этаже, поэтому дверцы распахнулись практически сразу.

– Прощайте, – бросила я вслед Анатолию, и тот издал громкий вздох разочарования.

Несколько часов у меня ушло на уборку кухни и ванной. Я едва успела сбегать в сберкассу, чтобы заплатить за Алинкин телефон. Вернувшись домой, я спросила у Ариши, не звонила ли Даша.

– Нет, не звонила. Надо полагать, Ковалевы ее сегодня не слишком доставали. Боюсь, у девочки духу не хватит сыграть роль, которую ты ей придумала.

– Даша далеко не девочка, она вот-вот станет матерью. Ради того, чтобы ребенок жил в человеческих условиях, ей следует немного потрудиться. Не все же Даше сидеть у окна и лить слезы!

– Я-то с тобой не спорю. А вот Даша, хоть и согласилась, но в душе, по-моему, она все еще колеблется. Ладно, время все расставит по своим местам. Свекруха, наверное, копит силы для нового выпада, не сегодня, так завтра она вновь начнет изводить Дашу. И чего только этой сумасбродной бабе надо?

– Загородный дом ей нужен. В городе-то, вон, столько пыли! – Я вспомнила об Алинкиных подоконниках, потом о ее несостоявшемся женихе. – Еще у нас – охраняемая территория, посторонние люди в поселке не шляются.

– Я и без тебя знаю обо всех плюсах загородного жилья. Только вот не понимаю, чем Ковалевы займутся, когда Даша от них уйдет? Кому они тогда нервы трепать примутся?

– Наверное, друг другу.

Глава 3

На следующий день Даша заглянула к нам в гости.

– Я ничего не понимаю, – растерянно говорила она, – Татьяна Владимировна вдруг резко изменила свое отношение ко мне! Она стала лезть ко мне с советами, насквозь пропитанными фальшью: «Дашенька, тебе надо больше гулять… Попей молочка… Я купила диск Моцарта, его полезно слушать беременным…» Хотела бы я знать, что это значит?

– Дашенька, а почему ты ищешь во всем этом подвох? Может быть, Татьяна Владимировна опомнилась, поняла, что она скоро станет бабушкой? – не очень-то уверенно спросил Ариша.

– Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мне кажется, что свекровь затеяла какую-то игру.

– Согласна с тобой, – сказала я, примерив на себя чужой образ мыслей, – неправдоподобно ласковое поведение твоей свекрови-злыдни имеет свое объяснение. Даша, когда ты нашла разбитый градусник, то вызвала сотрудников МЧС, так?

– Так, – кивнула наша гостья. – Они сказали, что я перестраховалась, в таких малых количествах ртуть не слишком опасна.

– Неважно, главное – ты вынесла сор из избы. Татьяна Владимировна поняла, что ты способна и в милицию обратиться, вот и решила сменить тактику, стала изображать из себя заботливую бабушку – пошла в женскую консультацию, втерла там всем очки, а теперь и тебе пыль в глаза пускает. Не удивлюсь, если она еще что-то новое замышляет.

– Скажи, Даша, а как твой свекор себя ведет? – уточнил Ариша. – Больше к тебе не пристает?

– Я его в будние дни почти не вижу. Он на работе сидит с утра до вечера. Ромы теперь нет, без него Виктору Николаевичу приходится туго. Он ведь успел набаловаться…

– У меня есть идея, – сказала я. – Надо поставить в доме «жучки», такие маленькие электронные штучки.

– Зачем? – удивилась Дарья.

– Если твоя свекровь что-то затевает, то мы очень скоро об этом узнаем.

Даше не слишком понравилась моя идея, но мы с дедом убедили ее в том, что сделать это необходимо. Я вручила Даше три «жучка». Один должен был «поселиться» в спальне Татьяны Владимировны, другой – в комнате Виктора Николаевича, а третий, крошка, – в стационарном телефоне.

Уже вечером дала о себе знать одна прослушка. Мужской голос, вероятно, принадлежал Ковалеву, только он был очень тихий. Наверное, Даша где-то слишком далеко от аппарата пристроила «жучок».

– Это я. Чем занимаешься, Галочка?… Телевизор смотришь?… Ну конечно, из дома, вот, приехал с работы и сразу тебе позвонил. Днем виделись, а я уже скучаю… Я понимаю, но это не только от меня зависит… Да, очень скоро мы будем вместе. Я тебе обещаю… Да, я с Татьяной практически все уладил… Нет, точную дату я назвать не могу, но обещаю, что все произойдет совсем скоро. Целую тебя! – Голос бензинового короля приобрел отчетливый сексуальный оттенок.

Виктор Николаевич разговаривал по мобильнику со своей любовницей, в этом не было никаких сомнений. Я уже знала, что он бабник, и только что прослушанный звоночек это подтверждал. Жаль, что не было слышно Галочкиных слов, тогда я бы яснее представляла, что ее заботит. Перемотав пленку, я воспроизвела их разговор. Неужели Ковалев решился на развод? Немного подумав, я пришла к выводу, что он просто пудрит своей подружке мозги. Если бы он серьезно относился к Галочке, то не стал бы приставать к беременной не-вестке.

Я пыталась оценить меру безнравственности Виктора Николаевича до тех пор, пока не заработал другой «жучок».

– Еще не спишь? – притворно-слащаво спросил тот же мужской голос.

– Только не говори, что ты пришел пожелать мне спокойной ночи, – не слишком приветливо ответила ему Татьяна Владимировна. – Витя, говори прямо: что тебе надо?

– Я пришел спросить, ты не передумаешь? – робко уточнил ее супруг. – Ты понимаешь, о чем я.

– Витя, все зависит только от тебя самого. Если ты сделаешь все так, как надо, то получишь то, что хотел, – сказала Ковалева, заставляя меня гадать, о каком же их уговоре идет речь.

Виктор Николаевич немного подумал, потом тихо спросил:

– Таня, а что, если это все-таки наш внук?

– Я тебя умоляю! – усмехнулась его жена. – Как все-таки мужики наивны! Что ты, что Рома… Ладно, успокойся! Я была на днях в женской консультации и поинтересовалась, какой точный срок.

– Ну и?

– Как я и предполагала, Дашка обманула нас на пару недель, – уверенно заявила Татьяна Владимировна.

– Раз так, то мы поступаем правильно.

– Ну естественно! Я не позволю ни ей, ни ее выродку…

– Тише, тише, – осадил супругу Виктор Николаевич. – Не хватало, чтобы она тебя услышала!

– Ой, что-то у меня голова разболелась… Ты, Витя, иди и не забывай о том, что надо быть с Дашкой помягче, по крайней мере, до субботы. А уж потом все встанет на свои места.

– Ладно. Спокойной ночи! – сказал Ковалев, и скрипнувшая дверь дала понять, что он вышел из покоев жены.

Все-таки правильно я сделала, что решила поставить в доме Ковалевых «жучки»! Теперь совершенно ясно – там готовится заговор против Даши. Его идейным вдохновителем является свекровь, а свекор вынужден подчиняться жене, так как находится в зависимом положении. Чем же она его так прижала? Разоблачила очередную интрижку своего любвеобильного супруга? Пожалуй, это как-то мелковато… А что, если Татьяна Владимировна дала свое согласие на развод, но при условии, что Виктор Николаевич ей подыграет? Да, похоже, так и есть. Эта парочка уже давно не делит одну постель. Как говорила Даша, они и в городской квартире спали в разных комнатах, а здесь поселились даже на разных этажах. Она заняла комнату для гостей, а он, за неимением свободных площадей, устроился в кабинете покойного сына. Покупая коттедж, Роман не рассчитывал, что в нем будут жить его родители. Но вот в своем завещании Ковалев-младший, напротив, упомянул только маму и папу, о жене там не сказано ни слова, как и о ребенке. Впрочем, тогда Даша еще не была беременна…

Кстати, о сроках. Татьяна Владимировна сказала мужу, что она посетила женскую консультацию и удостоверилась, что Даша забеременела уже после смерти Романа. Она действительно была в поликлинике, медсестра случайно проговорилась об этом. Но еще не факт, что «заботливая» свекровь узнала там именно то, что и хотела выяснить. Она уже настроилась на то, что малыш при ее активном содействии не появится на свет. Он – наследник по закону, значит, конкурент. История знает много случаев, когда один родственник убивал другого из-за наследства. Надеюсь, Татьяна Владимировна не имеет никакого отношения к смерти собственного сына…

Я хотела поделиться своими соображениями с дедулей, уже направилась было в его комнату, но с запозданием вспомнила, что он в казино. Карточный зуд оказался нестерпимым, и Ариша не побрезговал зайти в «Крестового короля» с черного хода. Игра в преферанс была для него тем занятием, от которого он никогда не уставал, поэтому ждать дедулю было бесполезно. Он мог вернуться домой только под утро. Сидеть дальше с наушниками тоже не имело смысла – в квартире Ковалевых стояла полная тишина. Похоже, они все уже заснули. Я разобрала постель, приняла душ и легла спать.

Разбудил меня какой-то шум в недрах дома. Неужели к нам забрался вор? Я встала, на цыпочках подошла к двери и чуть приоткрыла ее. Тревога оказалась ложной – это Ариша вернулся домой слегка подшофе.

– Полетт, ты почему не спишь?

– Ты меня разбудил. Топаешь, как Каменный гость!

– Извини, я не хотел. Налетел на что-то в прихожей, – начал оправдываться дедуля. – Впрочем, ты молодая, бессонницей не страдаешь, поэтому снова ляжешь и быстренько заснешь.

– Надеюсь. Ариша, а как твои успехи?

– Выиграл, но не так уж много, – сказал дед и скрылся в своей комнате.

Я легла в постель, но сон не вернулся. В голову полезли разные мысли о том, как можно разнообразить жизнь в доме, за который так уцепились Дашины свекор и свекровь. Лишь когда за окном забрезжил рассвет, я как-то незаметно для себя задремала.

* * *

Следующий день я начала с прослушивания телефонных разговоров. Татьяна Владимировна обзванивала своих знакомых и приглашала их в гости в ближайшую субботу. Конкретного повода для застолья она не называла, но все разговоры, так или иначе, вертелись вокруг Даши и ее будущего ребенка. Когда у мобильного телефона сели батарейки, Ковалева принялась звонить по стационарному телефону, поэтому я могла слышать оба голоса.

– Ирочка, это опять я.

– Танечка, я не поняла, ты сказала, что помирилась с Дашей? – изумилась та.

– А куда мне было деваться? Я уже свыклась с мыслью, что мне придется нянчить чужого внука. Но не будешь же всем подряд объяснять, что наш сын женился с закрытыми глазами! Не прошло и девяти дней, как она нырнула в койку к другому…

– Расчетливая девица, – сочувственно произнесла приятельница Дашиной свекрови. – Значит, ты решила сделать вид, что поверила ее вранью?

– А что мне еще остается? – елейным голосочком пробормотала Ковалева.

– Как ты благородна! Я на твоем месте не смогла бы ее простить и выгнала бы в шею.

– Меня тоже посещали такие мысли, но я их поборола. Это было нелегко, но я смогла. Знаешь, Ирочка, меня сейчас другое больше волнует…

– Что именно?

– Дашина наследственность. Ее мать умерла от рака легких, курила, наверное, как паровоз. Отец – и вовсе беспробудный пьяница. Я слышала, что болезни через поколение передаются.

– Танечка, может, все еще обойдется?

– Я на это надеюсь. Так ты придешь?

– Конечно.

– Спасибо, Ира. С нетерпением жду тебя. – Закончив разговор, Ковалева тут же набрала другой номер: – Скажите, Кристина Эдуардовна уже освободилась?

– Да, подождите, сейчас я вас с ней соединю.

– Спасибо.

– Алло! – ответил властный женский голос.

– Кристина, здравствуй! Это Татьяна Ковалева.

– Дорогая, как давно я тебя не видела и не слышала! Скажи, ты хоть немного пришла в себя после той трагедии?

– Только-только начинаю привыкать к тому, что Ромы больше нет. Надеюсь, после рождения внука или внучки сердцу станет легче…

– Татьяна, что я слышу?! Разве твоя сноха ждет ребенка?

– Да, так и есть. Неужели я тебе ничего об этом не говорила?

– Нет, мы с тобой не общались с самых похорон, – напомнила Кристина. – Значит, ты скоро станешь бабушкой? Что ж, это хорошие новости. Я тебя поздравляю!

– Спасибо, Кристиночка. А я вот по какому поводу звоню, – Ковалева сделала небольшую паузу: – В субботу у нас будет небольшой прием. Мы с Витей и Дашей очень хотим видеть тебя у нас.

– Это так неожиданно, – судя по голосу, Кристина не слишком обрадовалась этому предложению. – Я планировала провести выходные за городом, у сестры. Июльская жара очень плохо влияет на мой тонус.

– Я тебя понимаю. В нашем возрасте уже надо избегать открытого солнца… Вот поэтому мы с Витей и перебрались в поселок. Дашенька так любезно приняла нас, – нагло врала Татьяна Владимировна.

– Правда? Мне казалось, что вы с ней-то не очень ладили.

– Да что уж нам теперь-то делить? Не скрою, пока Рома был жив, я испытывала к ней материнскую ревность. А теперь мы с Дашенькой живем душа в душу. – Ковалева выдала очередную ложь, и я могла бы держать пари, что она даже не покраснела при этом.

– Рада за вас, – сдержанно сказала Кристина Эдуардовна.

– Кристина, у нас так хорошо здесь, в саду! Птички поют, цветочки пахнут, смородина поспела…

Вот это было чистейшей правдой!

– Ну хорошо, Татьяна, ты меня уговорила. В котором часу будет прием?

– Если хочешь, приезжай с утра, можешь остаться на все выходные.

– Я об этом подумаю. И все-таки, во сколько соберутся все гости?

– К шести часам.

Уболтав Кристину Эдуардовну, Ковалева сделала небольшой перерыв, затем продолжила свои упражнения во лжи. Знакомые Ковалевой не очень-то хотели тратить на нее свой выходной, за исключением Ирочки, но Татьяна Владимировна нашла для каждого свои аргументы, в результате все приняли ее приглашение. Я подумала, что из этой женщины вышел бы замечательный менеджер по работе с клиентами. Только был бы стимул трудиться! Сейчас она «работала» за дом с садиком, делить который ни с кем не хотела, даже с внуком. Итак, Ковалева приглашала людей на собственное шоу, и ей, кажется, удалось обеспечить аншлаг.

В наушниках вновь зазвучал голос Ковалевой, только теперь в нем слышались совсем другие нотки.

– Здравствуй, это я.

– Татьяна Владимировна, мы же с вами на пятницу договаривались, – не слишком обрадовался ее телефонный собеседник.

– Да помню я! – с досадой рявкнула та. – Ты мне скажи, у тебя все получится? Я могу на тебя рассчитывать?

– Я стараюсь, но не все зависит от меня, – заюлил мужчина.

– Старается он! – передразнила Ковалева. – Если подведешь меня, пеняй на себя!

– Не подведу, – неуверенно проблеял ее телефонный собеседник.

– Тогда до пятницы.

Татьяна Владимировна уже не миндальничала – она приказывала. Мужчина, имени которого она ни разу не назвала, должен был выполнить какую-то работу для ее субботнего шоу. Не тот ли это субчик, которого Ариша видел со злобинского балкона? Тогда он принес таблетки, внешне похожие на витамины для беременных. Что теперь заказала ему Ковалева? Моей фантазии явно не хватало для ответа на этот вопрос.

Я сняла наушники и только было хотела взяться за саксофон, как вдруг услышала заразительный женский смех. Посмотрев в окно, я увидела в саду Дашу, а затем и Аришу. Дедуля был мастак рассказывать разные смешные истории. Теперь, побуждаемый искренней симпатией к Даше, он изо всех сил старался прогнать ее мрачные мысли. Не к месту был этот цирк, не к месту! Вряд ли вдова продолжит смеяться, когда узнает, что это именно она пригласила свекровь переехать из города в поселок и что живут они здесь душа в душу.

Даша неожиданно оглянулась и увидела меня в окне. Я сделала ей приглашающий жест. Вскоре мы сидели в гостиной, обставленной в стиле рококо и пили чай с клубничным вареньем.

– Скажи, Даша, а что за праздник намечается у вас на субботу? – спросила я.

– С чего ты взяла? – удивилась наша гостья. – Нам отмечать совершенно нечего.

– Татьяна Владимировна сегодня полдня обзванивала своих знакомых и приглашала их к шести часам.

– Странно, мне она ни о чем таком не говорила… Может, еще не успела? Я с утра в город, на ультразвуковое исследование, ездила.

– Правда? И как результат?

– Все не так плохо, как мне в консультации сказали, – Даша улыбнулась.

– А будет еще лучше, если ты до субботы уедешь от Ковалевых. Боюсь, что в этот день может случиться нечто непоправимое. Татьяна Владимировна опять что-то против тебя замышляет и готовится на этот раз очень тщательно. Если хочешь, я дам тебе прослушать записи ее переговоров.

– Не надо, мне не так уж сложно поверить в злокозненность моей свекрови. Я только не могу понять, зачем ей нужны гости?

– Это, так сказать, свидетели, – предположила я. – В случае чего они подтвердят, что вы с Ковалевой жили дружно, в счастливом ожидании рождения ребенка, и тем самым эти люди отведут всяческие подозрения от твоей корыстолюбивой свекрови…

– Да, Татьяна Владимировна изо всех сил старается создать видимость дружелюбия. Она даже вздумала костюмчик для малыша связать – шапочку, шарфик, пинетки, только почему-то черного цвета… Странно, не правда ли?

– Думаю, что это сознательное выражение ее подсознательных мыслительных процессов. Даша, не надо тебе дальше искушать судьбу. Поверь мне, я услышала достаточно для того, чтобы понять – тучи над тобой и твоим малышом сгущаются. Пора менять крышу над головой.

– Да, похоже, другого выхода нет… Когда мне надо уходить? Сегодня?

– Ты уже начала паковать вещи?

– Нет, – призналась Даша. – Я думала, что все обойдется.

– Неудивительно, ведь Татьяна Владимировна как раз использовала метод присоединения, и твоя бдительность притупилась. Ничего, пусть она думает, что ее новый план идеален. Пусть он рухнет в последний момент.

– Хорошо, я сегодня же начну укладывать чемоданы.

– Нет, не надо, – возразила я. – Очень хорошо, что ты пока этого не сделала.

– Почему? Полина, что-то я тебя не понимаю.

– Все очень просто. С методом присоединения свекровь тебя обошла, значит, у нас в запасе останется только одно средство – эффект неожиданности. Скажи, в двери твоей комнаты стоит замок?

– Нет. Я хотела вызвать мастера, чтобы он врезал замок, но так и не решилась. Дверь очень дорогая, эксклюзивная, из цельного массива…

– Насколько я понимаю, Татьяна Владимировна может зайти к тебе в любую минуту и увидеть то, что ей не положено? – уточнила я, и Даша кивнула в знак согласия. – Значит, ты начнешь собираться перед самым отъездом. Слушай, а ведь тебе таскать узлы противопоказано! Нужен помощник.

– Какой еще помощник?

– Желательно, мужчина, который заодно сыграет роль отца твоего ребенка.

– У меня на примете никого такого нет, – сразу же предупредила меня Даша.

– Не переживай, это не твоя забота.

– Поля, прости, а где тут у вас туалет?

– По коридору, прямо и направо, – подсказала я.

Даша вышла из гостиной, и я заметила, что она оставила на диванчике свою сумочку, в которой лежал результат УЗИ. Несколько секунд я колебалась, размышляя о том, имею ли я право прикоснуться к тайне о сроках Дашиной беременности? В памяти всплыл вчерашний разговор Татьяны Владимировны с ее мужем: «Я была на днях в женской консультации и поинтересовалась, какой точный срок… Как я и предполагала, Дашка обманула нас на пару недель». Мне не хотелось быть одураченной своей клиенткой, поэтому я расстегнула «молнию» сумочки и вынула из него бумаги. Быстро перелистав их, я нашла результат ультразвукового исследования и сразу же прочитала – двадцать одна неделя.

Из коридора доносились звуки разговора Даши с Аристархом Владиленовичем. Я быстро засунула бумаги обратно в сумку и стала впопыхах застегивать «молнию». По закону подлости атласная подкладка попала в застежку, и «молнию» заклинило. Я тщетно пыталась вынуть ткань до тех самых пор, пока дверь не открылась. Бросив сумочку на диванчик, я отлетела на середину гостиной.

– Полетт, я обещал показать Даше нашу беседку. Ты не против, если мы немного прогуляемся по саду?

– Нет, конечно, прогуляйтесь, – я вздохнула с облегчением.

– А ты разве к нам не присоединишься?

– Вы идите, я отнесу посуду в столовую и выйду к вам.

Едва лишь дверь закрылась, как я принялась отлаживать работу «молнии». В спокойной обстановке мне довольно быстро удалась вынуть ткань, не порвав ее, и застегнуть сумочку.

В столовой я подошла к настенному календарю и стала отсчитывать недели в обратной последовательности. Вскоре мне стало стыдно за то, что я усомнилась в Дашиной искренности, пускай на сотую долю процента, но все-таки – усомнилась.

– У вас здесь как в раю, – сказала мне Даша, когда я вышла в сад, – столько разных цветов! А эта альпийская горка – просто чудо. У нас же все поросло травой и кустарником. Если бы Рома был жив, он бы сад благоустроил, у нас были такие планы! А у Виктора Николаевича руки не тем концом вставлены, да и не любит он природу, чистый урбанист. Его глаз радует только новый асфальт да серые многоэтажки.

– Вкусы у всех разные, – философски заметил Ариша. – Нам здесь жить больше нравится, чем в городе. Только вот кроты в последнее время одолели, так и подрывают землю, после них то тут, то там кучки земли остаются. Надо с ними как-то бороться. А в остальном здесь все замечательно.

– Ну еще бы! У вас тут такая красота! – повторилась Даша.

– И у тебя в саду так же будет, – пообещала я.

– А может, и еще лучше. Вот станешь хозяйкой, обязательно обратись к специалистам по ландшафтному дизайну, – посоветовал Ариша. – Мы тоже не сами всю эту красоту создавали, а нанимали специально обученных людей.

– Я бы так и сделала, но Татьяна Владимировна любую мою инициативу обрубает на корню. Дом-то теперь не мой, я в нем на правах квартирантки живу, теперь уж последние деньки…

Ариша вскинул на меня вопросительный взгляд, и я пояснила:

– Даша наконец-то решилась. Переезд намечен на пятницу.

– Да, похоже, затягивать с этим больше нельзя.

Мы еще немного погуляли по саду, потом вернулись в коттедж. Войдя в гостиную, Даша сразу же взяла свою сумку и прижала ее к груди. Неужели я положила ее не на то место, где она ее оставила? Ладно, пустяки, проехали.

– Даша, ты можешь нарисовать план вашего дома? – спросила я.

– А зачем его рисовать? У нас есть готовый план, заверенный в БТИ, и несколько копий.

– Мне нужен очень подробный план, на котором бы место каждой табуретки было обозначено.

– Зачем?

– Надо, Даша, надо.

– Ладно, я постараюсь на одной из копий указать, где что стоит.

– И не забудь подписать назначение каждой комнаты. И вот еще что… Я все забываю спросить: есть ли у вас прислуга?

– Постоянной нет. Татьяна Владимировна мою домработницу сразу рассчитала, ей показалось, что Катя ворует. Лично я ни разу за ней ничего такого не заметила. Думаю, на самом деле свекровь приревновала эту девушку к Виктору Николаевичу. Мне кажется, он был бы не против с Катей поразвлечься, при виде нее у свекра всегда глаза загорались.

– Понятно, при такой любвеобильности мужа держать в доме молодую служанку – это верх неблагоразумия. Но можно взять женщину в возрасте или и вовсе мужчину. Вот наши соседи держат дворецкого, он у них всю работу по дому выполняет.

– К сожалению, у меня нет права голоса, – сказала Даша.

– А кто же убирается, готовит, стирает? Неужели ты?

– Я готовлю только для себя, свекровь обычно заказывает еду из ресторана, в редких случаях сама может что-нибудь из полуфабрикатов приготовить. Чтобы посуду мыть и белье стирать, соответствующие машинки имеются. А вот для уборки Татьяна Владимировна периодически людей из агентства нанимает.

Рассказав мне еще кое-что о повадках своих свекрови и свекра, Даша отправилась домой, а я поднялась к деду.

– Ариша, у тебя есть на примете какой-нибудь симпатичный молодой человек, склонный к авантюрам?

– И зачем это нам такой понадобился?

– Понимаешь, любая женщина мечтает о том, чтобы в ее жизни появился мужчина: сильный, смелый, решительный, такой, чтобы сказал – пойдем со мной, я сделаю тебя счастливой!

– Полетт, что я слышу?! Ты наконец-то решила… Черт! – Ариша стукнул себя рукой по лбу. – Ты ведь сейчас не для себя стараешься, так?

– Отгадал.

– Жаль… Уж для тебя бы я сил не пожалел, но и для Даши кого-нибудь подыщу. Сядь, не мельтеши перед глазами, тут подумать надо, – Ариша начал раскладывать пасьянс. – Сошелся! – Воскликнул он спустя какое-то время. – Ну что ж, и в голове у меня все срослось. Есть одна кандидатура – племянник Стаса Бабенко.

– Никогда не знала, что у него есть племянник.

– Я сам не знал, Стас мне его вчера вечером представил. Серж – сын его младшего брата. Симпатичный молодой человек, в областном центре живет, приехал сюда в отпуск. Кажется, его там девушка бросила, вот он и решил развеяться здесь, у нас.

– Расскажи мне про него еще что-нибудь.

– Высок, темно-рус, в общем, очень похож на Стаса в молодости. Ну что еще сказать? Воспитан, знает языки. А вот с женщинами ему не везет. Стас сказал, что это было не первое его фиаско. Думаю, за определенное вознаграждение Серж согласится сыграть спектакль.

– А бесплатного помощника найти нельзя?

– Можно, но не так скоро. Полетт, я беру эти расходы на себя. Пожалуй, я прямо сейчас поеду к Стасу в ресторан. Племянник его наверняка там ошивается.

– Хорошо, надеюсь, тебе удастся договориться с ним.

* * *

Время перевалило за полночь, а дедуля все еще не вернулся домой. Я догадалась, что он не все это время ведет переговоры с племянником своего приятеля. Скорее всего, Ариша умудрился найти себе где-то компанию для игры в преферанс. Напрасно я радовалась закрытию казино! Ничего хорошего из этого не получилось. Сначала дед впал в депрессию, а теперь вообще пропадал неизвестно где и неизвестно с кем. Хорошо, если он находился в хорошо знакомой компании все в том же «Крестовом короле», пусть и закрытом «на ремонт» для наивных налоговиков. Гораздо хуже, если он начал искать случайные места и случайных партнеров. Ариша слишком хорошо играл, а потому частенько выигрывал неприлично большие суммы. Я всегда боялась, что его выигрыш может ввести кого-то в искушение. Примерно месяц тому назад один из завсегдатаев «Пиковой дамы» покинул казино с миллионом в карманах и пропал без вести. Мне не хотелось, чтобы нечто подобное произошло с моим дедулей.

К счастью, мои опасения оказались напрасными. Ариша вернулся домой около часа ночи.

– Полетт, а ты почему не спишь? – поинтересовался он, увидев меня на лестнице.

– Пить захотелось, вот я и пошла на кухню.

– А я уж думал, ты меня караулишь. Это совсем ни к чему! Я – мужчина самостоятельный, поэтому сам решаю, когда мне возвращаться домой, – ответил он резко, и я поняла, что игра сегодня не задалась.

Утром Ариша поведал мне о том, что он был на грани крупного выигрыша, но случился форс-мажор, из-за которого «пулька» не была расписана до конца.

– Хорошо, что управляющий казино имеет своего человека в горуправе. Он позвонил и предупредил об облаве. Пришлось срочно уходить через черный ход. Там вся публика была солидная, а драпали из казино, как нашкодившие мальчишки. Полетт, ну вот скажи мне, что это такое? Зачем надо было сворачивать игорный бизнес?

– Ариша, я знаю, что тебя переделать уже невозможно, но молодежь еще возможно отучить от рулетки, карт и «одноруких бандитов». Да что тебе объяснять, ты лучше меня знаешь, к чему может привести карточный долг или, напротив, большой выигрыш.

– Ладно, проехали, – дед махнул рукой. – Кстати, Полетт, у тебя сегодня свидание в ресторане.

– С кем?

– С Сергеем. Он в принципе согласился нам помочь. Что касается деталей, то я оставил их для тебя. Значит, так, сегодня в пять часов Сергей будет ждать тебя в «Морском коньке».

– Странно, а почему не у своего дядюшки, не в «Сытом слоне»?

– Это я ему присоветовал это заведение, чтобы вам не пришлось обсуждать серьезные вопросы под крылом у Стаса. Тот все еще считает своего племянника школьником, хотя Сержу пошел уже двадцать третий год. На мой взгляд, он толковый парень. Я ручаюсь, что он справится с поставленной перед ним задачей.

– Спасибо, Ариша! Уж не знаю, что бы я без тебя делала, – я чмокнула дедулю в щечку и поднялась к себе.

Проверив записи с прослушивающего устройства, я убедилась в том, что ничего особо интересного сегодня сказано не было. Татьяна Владимировна пригласила еще парочку гостей и обзвонила несколько не самых дешевых гуровских ресторанов, уточняя, могут ли они принять заказ на выездной банкет. Ковалева решила крепко потратиться на свое шоу, значит, она надеялась получить от него большую выгоду.

Глава 4

Я припарковала свой «Мини-Купер» около ресторана «Морской конек» раньше назначенного времени и выходить из него не спешила. Мне хотелось увидеть Сержа и составить о нем собственное представление, прежде чем сесть с ним за стол переговоров. Ариша сказал мне, что он похож на Стаса Бабенко, только гораздо моложе. Когда из такси вышел молодой человек, я сразу поняла, что это Серж. Его сходство с дядей на самом деле было сильным.

Бабенко-младший остановился около входа в ресторан и закурил, неуверенно озираясь по сторонам. «Мини-Купер» его совершенно не заинтересовал, значит, Ариша не упомянул о моем авто. Минуты через три Серж выбросил окурок в урну. Он продолжал обозревать пейзаж, пока его взгляд не наткнулся на эффектную блондинку, выпрыгнувшую из маршрутки. Она одернула мини-юбку, открыла сумку, поковырялась в ней, выудила мобильник и стала набирать номер. Расплывшись в идиотской улыбке, Серж достал телефон, уверенный, что сейчас он услышит звонок. Блондинка уже вовсю разговаривала с кем-то, а он все еще терзал в руке свой молчащий мобильник. Когда девушка направилась в сторону, противоположную от ресторана, взгляд у Сержа потух. Он стоял такой несчастный, такой разочарованный, что я даже усомнилась в правильности Аришиного выбора.

Несмотря на то что шел уже шестой час, молодой человек не заходил в ресторан, а прогуливался под его окнами. Когда он остановился в непосредственной близости от моего авто, я вдруг обнаружила, что вблизи Серж выглядит моложе своих двадцати трех лет. Почти мальчишка. Татьяна Владимировна может смять такого в два счета.

Молодой человек вернулся ко входу в «Морской конек» и обреченно посмотрел на часы. «Если он тотчас зайдет в ресторан, то я попробую слепить из него что-то путное, – загадала я. – Если продолжит топтаться на месте, уеду». Серж поднялся по ступенькам и открыл стеклянную дверь. Минут через пять я последовала его примеру.

Зал был наполовину пуст, но при этом Аришин протеже умудрился занять самый дальний, а потому непрестижный столик.

– Здравствуйте, вы Сергей? – уточнила я.

– Да, – молодой человек встал, уронив на пол папку с меню, которую он положил на колени. – А вы, значит, Полина?

– Вы не ошиблись.

«Он еще и неловок, – сделав такой мрачный вывод, я села за столик. – И что мне теперь с ним делать?»

– Полина, вот меню, – Серж положил передо мной папку, поднятую им с пола.

– Сергей, скажите, не был ли Аристарх Владиленович с вами слишком настойчив?

– В каком смысле?

– Вы сами-то хотите выполнить работу, которую он вам предложил?

– Ну, как вам сказать… я, конечно, не горю желанием работать грузчиком, но, с другой стороны, такие деньги за перенос двух чемоданов – это круто!

Да, случай совсем тяжелый. Что на уме, то и на языке. Ариша тоже хорош, ничего толком парню не объяснил, но поручился за то, что работа окажется ему под силу. Забыл собственное же правило: за деньги ручайся, за человека – нет.

– Сергей, на самом деле все не так просто.

– Правда? А в чем сложность? – Эти вопросы я проигнорировала, изучая меню и заставляя Сержа гадать: – Неужели в чемоданах будет запрещенный груз? Вы мне лучше сразу скажите, какой.

– «Фейерверк», ризотто и гранатовый сок.

– Оружие?! – сдавленным голосом уточнил Серж и испуганно огляделся по сторонам. – Нет, я не хочу…

– Ладно, ваш выбор за вами.

– Пожалуй, я отказываюсь.

– Странно, – я пожала плечами. – А зачем тогда вы пригласили меня в ресторан?

– Это все Аристарх Владиленович, – Серж замолчал, заметив, что я еле сдерживаю улыбку. – Полина, вы пошутили, да?

– Нет, я на самом деле собираюсь заказать салат «Фейерверк», ризотто и гранатовый сок. А вы что себе вообразили?

– Ничего, – молодой человек тупо уставился в меню.

«Он еще и без чувства юмора», – сделав такой вывод, я окончательно утвердилась во мнении, что Серж не подойдет на роль Дашиного любовника. Чемоданы и баулы он сможет погрузить в такси, но вот противостоять Татьяне Владимировне – вряд ли. К нам подошла официантка, и я сделала заказ. Серж все повторил за мной. Похоже, с инициативой и кулинарной фантазией у него тоже было не очень. Совершенно бесперспективный кадр.

– Полина, я должен вам кое в чем признаться… – начал Серж.

– У вас ограничение по подъему тяжестей?

– Нет. Я проиграл Аристарху Владиленовичу, хотел отыграться, но не получилось. Дядя одолжил мне денег, а на следующий день Аристарх Владиленович отказался со мной играть, но он сказал, что мой долг возможно отработать.

Я была в шоке. Оказывается, дедуля опустился до примитивного шантажа! Раньше он работал дипломатичнее. Неужели у него начался синдром «выгорания»? Я смотрела в окно, размышляя о том, как бы поделикатнее отказаться от услуг Сержа. Нет, ему самому я могла бы сказать в лицо все, что угодно, а вот с Аришей явно намечались проблемы. Мне не хотелось обижать деда, отклонив предложенную им кандидатуру. Пожилые люди так ранимы!

Официантка довольно быстро вернулась с нашим заказом.

– Сергей, я все поняла, вы хотите отказаться, – сказала я, когда она удалилась. – Нет проблем.

– Нет-нет, я лучше бы отработал долг, потому что отыграться у Аристарха Владиленовича совсем не просто. Только хотелось бы знать, какие подводные камни меня ждут. Вы ведь должны дать мне какие-то инструкции, так? Полина, скажите честно, во что именно я могу вляпаться?

Детская непосредственность Сержа стала меня раздражать еще больше, но я вдруг поняла, что Ариша не по своей воле подсунул мне это горе луковое. Прощая карточный долг этому юнцу, он хотел отчасти оправдаться перед его дядей за то, что обыграл парня.

– Сергей, говорю тебе честно: ты вляпался в дерьмо уже тогда, когда сел играть с профессионалами, – резко сказала я, но, заметив на лице своего визави выражение испуга, смилостивилась над ним. – Впрочем, тебе повезло. Работа, которую тебе любезно предложил мой дед, не идет вразрез со статьями Уголовного кодекса.

– Это хорошо, – Серж заметно расслабился.

– Только выполнять ее надо очень артистично, иначе все теряет смысл. Скажу правду: пока что я в тебе не уверена.

– Это почему? – Серж нахмурил брови.

– Запомни это выражение лица, оно тебе может понадобиться. И вообще, мне придется с тобой серьезно поработать, чтобы создать нужный образ. Пожалуйста, убери челку со лба.

– Зачем?

– Так надо, – твердо сказала я, и Серж подчинился. – Да, так будет лучше. Прическу придется изменить… Скажи, ты бреешься каждый день?

– А больше вы ни о чем не хотите меня спросить? – молодой человек покраснел от смущения.

– Хочу и спрошу.

– Ну, допустим, я бреюсь каждое утро. А что?

– Временно забрось эту процедуру. Думаю, трехдневная небритость будет тебе к лицу. Сергей, а почему ты ничего не ешь? – спросила я без всякого перехода.

– Но вы же мне все время вопросы задаете.

– Гай Юлий Цезарь умел выполнять одновременно несколько дел. Кстати, у меня тоже это получается. А знаешь, почему? Я пришла в ресторан, чтобы убить сразу двух зайцев – и поужинать, и с тобой побеседовать. Насколько я поняла, ты нацелился на что-то одно. Это неправильно! Тебе и впредь придется делать несколько дел одновременно. Почему ты не спрашиваешь, каких?

– Я ем, – сказал Серж, жуя.

– Но ты хоть меня слышишь? – рассмеялась я.

– Полина, вы меня совсем запутали, – признался молодой человек, отодвигая тарелку.

– Кушай, кушай, – милостиво разрешила я ему.

Когда мы вышли из ресторана, я спросила:

– Скажи, Сережа, как у тебя складываются отношения с девушками?

– Если честно, то не очень, – признался он.

– Ясно: карты, женщины и вино – это не твоя стихия. После моих уроков женщины не будут давать тебе прохода. После уроков Аристарха Владиленовича ты научишься кое-каким карточным приемчикам. А вот культуре пития тебя может обучить дядюшка, он ведь все-таки ресторатор.

– Я умею пить.

– Тогда скажи, с чем пьют белое полусухое вино?

– Важен не напиток, а компания, – пафосно заявил Серж, а потом добавил: – Вообще-то, нормальные мужики не пьют белое полусухое вино, это все для дам. А мы предпочитаем более крепкие напитки. Главное – знать меру. Лично я пью исключительно дорогую водку, и меру свою знаю.

– В принципе, твое отношение к алкоголю меня мало интересует, но я хочу сделать из тебя настоящего сердцееда. Знаешь, почему Джеймс Бонд пользуется популярностью у женщин всех возрастов и национальностей? Он безупречен во всех отношениях, – продолжила я, не дожидаясь ответа. – У него никогда не бывает проколов. Он не стал бы заказывать белое полусухое вино к утке, а вот к телячьим мозгам – мог бы вполне.

– Ну, Джеймсом Бондом мне все равно никогда не стать, – пессимистично заявил Сергей. – Полина, вы со мной намучаетесь.

– Пессимист – это человек, который плачется в жилетку, оптимист же предпочитает плакаться в декольте. Я сделаю из тебя оптимиста уже до этой пятницы. Скажи, у тебя есть одежда поприличнее?

– А чем вам эта не нравится? Все фирменное – и футболка, и джинсы.

– Я не сомневаюсь. Ты видел, чтобы в ресторане кто-нибудь был одет так же – в потертые джинсы и маечку с подростковым рисунком?

– У меня есть костюм, но в нем сейчас жарко.

– Садись, – сказала я, щелкнув брелоком, – поедем по магазинам. Тебя нужно одеть, обуть, выбрать тебе парфюм…

– Зачем?

– Если хочешь иметь успех, надо выглядеть так, будто ты его уже имеешь. Садись, – повторила я.

Серж стоял возле «Мини-Купера» с замороженным взглядом. Обычно мужчины таяли при виде моего авто, ведь такой эксклюзивной модели в Горовске ни у кого, кроме меня, не было. А машина, как известно, – любимая игрушка подавляющего большинства мужчин. Сергей, кажется, относился к меньшинству.

– Полина, извините, а это обязательно? Может, я у дяди что-нибудь возьму? У нас фигуры одинаковые.

– Ты, конечно, можешь напялить на себя чужую одежду, но тогда это будешь не ты, а манекен. А мне нужен мужчина, который всем своим видом так и излучает респектабельность.

– Да что же это за дело такое?!

– Придет время, и я все объясню. Садись, – повторила я в третий раз, и Серж повиновался. – Насколько я понимаю, после обеда в ресторане у тебя наступил кризис ликвидности.

– Что?

– Ничего, проехали. Скажи-ка, сколько ты проиграл Аристарху Владиленовичу?

Сергей немного поколебался, потом назвал сумму. Для Ариши она была смешной, а для Сержа, похоже, серьезной. Ну не брать же мне на себя обновление его гардероба?

– Вообще-то, у меня есть кое-что на карточке, – признался Бабенко-младший, не выдержав моего пристальнейшего взгляда. – Но магазины, наверное, уже все закрыты.

– А вот и нет. Я знаю один супермаркет, который работает до девяти вечера, он неподалеку отсюда находится.

Когда мы зашли в «Юпитер», я попросила Сержа показать мне одежду, которая ему самому понравится. Так же, как героини телепередачи «Снимите это немедленно», молодой человек выбирал то, что я недавно на нем раскритиковала. А еще говорят, что между психологией мужчин и женщин лежит глубокая пропасть! На поверку оказалось, что хотя бы одна общая проблема (она же – черта характера) у нас имеется: нежелание отступать от собственных стереотипов. Мне пришлось взять инициативу в свои руки. Правда, остатка на пластиковой карте Бабенко не хватило на финансовое покрытие этой инициативы. Пришлось нам все это повесить обратно и искать бюджетный вариант. В итоге мы приобрели следующее: рубашку с воротником-поло красивого бежевого цвета и светлые катоновые брюки.

– Надеюсь, это все? – спросил Серж, утомленный шопингом.

– Почти. – Я остановилась около парфюмерного бутика. – Не могу пройти мимо.

– Ладно, я тебя на улице подожду, – молодой человек снисходительно улыбнулся.

Он еще не знал, что его ждет! Я купила туалетную воду с модным мужским запахом и гель для волос. На выходе я торжественно вручила Сержу пакет.

– Что это такое? – удивился он.

– Это мой подарок тебе.

Бабенко не без интереса заглянул в пакет.

– Гель для укладки волос… А это еще зачем? – смущенно осведомился он.

– Собственно, как раз для укладки волос. Думаю, что инструкция, как им пользоваться, окажется для тебя не слишком сложной. Как я уже говорила, челка тебя молодит, поэтому ее надо убрать. На сегодня это все. Встретимся завтра, чтобы продолжить обучение.

– У меня такое ощущение, что мне предстоит сыграть роль брачного афериста!

– Я же сказала, все будет в рамках законности. Итак, где и когда мы встречаемся для следующего занятия?

– Я еще не очень хорошо знаю город, – промямлил Серж.

– Ответ неверный. Ты – мужчина, поэтому должен проявлять инициативу. Итак…

– Ну, хорошо, тогда в шесть часов в «Сытом слоне». – Предсказуемость Бабенко-младшего меня ничуть не удивила.

– Хорошо, пусть будет ресторан твоего дядюшки, а вот время придется изменить. У нас свидание не любовное, а деловое, поэтому два часа дня – это то, что надо. И еще, – я сделала небольшую паузу, – у меня будет для тебя домашнее задание.

Сергей как-то неприятно поморщился и спросил:

– Какое?

– Ты должен завести разговор как минимум с тремя незнакомыми девушками и заполучить номера их телефонов.

– Это-то для чего?

– Для отработки навыков общения, – сказала я, села в свой «Мини-Купер» и дала по газам.

В зеркале заднего вида мне было видно, что Серж остался стоять на месте, он провожал меня взглядом, пока я не свернула налево, в сторону нашего коттеджного поселка.

Ариши дома не оказалось, зато на столике в моей комнате лежал план коттеджа Ковалевых. Значит, Даша принесла его в мое отсутствие. Прежде чем заняться его пристальным изучением, я проверила записи с прослушки. Ничего нового, точнее, ничего такого, что заставило бы меня изменить свои планы, я не услышала. Татьяна Владимировна, по-прежнему втайне от невестки, готовилась к субботнему банкету. Администратор ресторана «Казачья застава» сказал, что в пятницу надо будет сделать полную предоплату. Я услышала, во сколько обойдется зловредной свекрухе ее затея, и удовлетворенно улыбнулась. Потом пододвинула к себе бумаги. Даша усердно поработала над планом дома и садового участка. Теперь я не только знала схему расстановки мебели на обоих этажах, но и выяснила, где находится пожарная лестница, а также – к которому из окон прикасается своими ветками старый клен. Оставалось сделать привязку на местности, для чего я отправилась на прогулку.

С одной стороны соседом Ковалевых был банкир Денис Злобин, к которому мы с Аришей могли запросто прийти в гости. Такое знакомство давало мне определенные преимущества в предстоящей игре. Но этого было недостаточно, особенно если учесть, что комната, которую занимала сейчас Татьяна Владимировна, располагалась с другой стороны дома. Не знаю, как самим Ковалевым, но мне с их вторыми соседями повезло меньше. Я вообще не знала, кому принадлежит мрачное готическое строение, стоявшее справа от их дома. Глухой высокий забор и камеры, установленные на его углах, лишали меня всякой возможности как-то использовать эту территорию.

Обойдя несколько коттеджей, я вышла на параллельную улицу. На задках ковалевского сада велась стройка. Железобетонную коробку дома уже возвели, но окна еще не остеклили. Ну чем это не подарок судьбы?

Я вернулась домой в приподнятом настроении и взялась за сакс. На пике творческого вдохновения мне удавались самые высокие ноты. Как жаль, что к делу нельзя приступить этой же ночью! Стройную симфонию издаваемых моим инструментом звуков нарушил Ариша. Он чем-то громыхал внизу, и в таких условиях я больше не могла играть. Убрав саксофон в футляр, я спустилась вниз и с удивлением уставилась на коробки, стоявшие в прихожей. Дверь открылась, и дедуля занес внутрь еще одну.

– Что это такое?

– Ты не поверишь, но это мой выигрыш! Казино расплатилось со мною своей новой посудой. Все, Полетт, «Крестовому королю» пришел полный крах.

– И зачем нам столько фужеров? – спросила я, заглянув в одну коробку.

– Сам не знаю, – Ариша смущенно пожал плечами. – Кстати, они из богемского стекла. Там еще тарелочки, рюмочки…

– Ладно, давай отнесем все это в кладовку. Потом разберемся, что делать с этим хозяйством.

– Полетт, скажи, как тебе Серж? – спросил дедуля, когда прихожая освободилась от коробок. – Правда, толковый парень?

– Да, все схватывает на лету, – слукавила я, потому что у Ариши сейчас были тяжелые времена, и мне не хотелось его расстраивать.

Он с облегчением вздохнул. Значит, в глубине души дед понимал, что артистические способности его протеже – очень так себе, на троечку с минусом.

* * *

Когда я зашла в ресторан, швейцар мне галантно поклонился и сказал, что меня ждут за столиком у окна. Это было приятно, хотя, скорее всего, такая предусмотрительность имела прямое отношение не к Сержу, а к Стасу. Впрочем, мои вчерашние уроки не пропали даром. Новый имидж Сергея приятно удивил меня.

– Привет! – небрежно бросила я, подойдя к столику. – Знаешь, планы поменялись. Пойдем!

– Как? Куда? – Серж был в смятении. – Полина, но мы же договаривались… Ладно, если надо, то давай уйдем.

Молодой человек поднялся, а я, напротив, села за столик, приветственно кивнула Стасу, стоявшему около бара, и сказала:

– Сергей, это была проверка. Внешне ты изменился, а вот внутренне – как-то не очень.

– Что я сделал не то? Не понимаю… Между прочим, я даже домашнее задание выполнил! Три девушки дали мне номера своих телефонов.

Если Серж меня не обманывал, то его можно было бы похвалить за такой успех, но я сделала вид, что пропустила его последнее замечание мимо ушей.

– Планы изменились, и ты растерялся. Хотя ничего страшного не произошло. Никакой катастрофической новости я тебе не сообщила.

– Но ведь потом я согласился…

– Вот именно, ты согласился, причем слишком быстро. Мягкотелость не украшает мужчин.

– А гель для волос, значит, украшает? – с вызовом бросил мне Серж. – Тетка надо мной полдня смеялась!

– Повторяю: мягкотелость не украшает мужчин. Ты должен быть тверд и уверен в себе! Для этого придется тебе освоить походку человека, который знает, куда идет. Представляю, как бы ты плелся за мной, понятия не имея, что я выкину в следующую минуту!

– А что ты выкинешь?

– Ты перешел на «ты», это уже хорошо, – я снова проигнорировала его вопрос. – Зови официантку!

– А как же меню? – удивился Серж.

– Я знаю его почти наизусть.

– Я тоже, – Бабенко-младший махнул рукой.

В этот раз наши вкусы не совпали. Сергей не стал подстраиваться под меня, и это уже радовало.

– Улыбнись, – попросила я, когда мы сделали заказ. Мой визави натужно растянул рот в вымученной улыбке.

– Никуда не годится, – я вынесла свой суровый вердикт без всякого смущения. – Будем отрабатывать эталонную улыбку.

– Прямо здесь?

– А почему нет?

– Не понимаю, зачем все это.

– Неотрепетированные эмоции могут привести к провалу, – пояснила я. – Тебе надо примерить на себя голливудские клише. Американцы всегда улыбаются, а что у них на уме – никогда не поймешь.

– Это точно, – согласился со мной Серж и улыбнулся.

– Нет, эта улыбка тоже никуда не годится! Она какая-то заискивающая, а выражение глаз – извиняющееся. Давай, третий дубль!.. А это что такое? Демонстрация стоматологических достижений? Нет, так дело не пойдет! – Я вновь и вновь вносила критические ремарки, пока не получила то, что хотела.

Достав мобильник, я зафиксировала почти голливудскую улыбку Сержа и показала ему свой снимок.

– Неужели это я? – удивился Сергей.

– Представь себе. Пока что ты избавился только от своего мальчишеского имиджа, надеюсь, очень скоро изменится и незрелая манера поведения.

Я сознательно бросила в Сержа шпильку, но его лицо оставалось стабильно спокойным, так же, как и после двух моих следующих замечаний. Мой ученик научился держать удар, причем в очень короткие сроки. Мое тщеславие ликовало! Может, мне создать имидж-агентство? Буду извлекать у клиентов на свет божий изюминку, спрятанную под разными их комплексами. Нет, пожалуй, мое призвание – в другом. Я – тайный агент сил возмездия.

Принесли наш заказ. Ели мы молча. Я почему-то вспоминала свое первое дело. Вспоминала без злости и отвращения к своему врагу, с чувством удовлетворенности. Синдяков, лишивший жизни моих родителей, был теперь постояльцем дома престарелых. Может, отправить к нему – для комплекта – и супругов Ковалевых? Там им будет хорошо, тепло и уютно. В газетах писали, что в доме престарелых недавно перекрыли крышу…

– Полина, я хотел спросить, – осторожно начал Серж, – ты не могла бы обрисовать мне декорации предстоящего спектакля?

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – сказала я. – Из ресторана мы прямо туда и поедем.

По дороге в поселок я начала рассказывать Сержу историю молодой вдовы.

– …Так вот, твоя задача состоит в том, чтобы приехать завтра за Дашей и забрать ее к себе, забрать, несмотря ни на что!

– Полина, ты думаешь, что ее будут удерживать?

– Уверена в этом, ведь она не может дать никаких гарантий, что завещание ее мужа не будет ею оспорено после рождения ребенка.

– А если она напишет нотариальный отказ?

– Можно отказаться от того, что принадлежит лично тебе, а тем, что по закону является собственностью другого человека, тем более несовершеннолетнего ребенка, никто не вправе распоряжаться. И Даша не собирается делать такую глупость. Ей нужно лишь выиграть время, укрывшись где-нибудь в тихой заводи, а потом родится малыш… Понимаешь?

– Ты хочешь спрятать ее у меня? – насторожился Серж. – Это нереально! Я не смогу объяснить своим родителям, почему я привел в дом беременную женщину, если она ждет ребенка не от меня.

– Ну вот, ты опять забыл «надеть» улыбку, которую мы с тобой отрепетировали.

– Ты же меня не видишь, – заметил мой пассажир.

– Я это чувствую. Вот так-то лучше, – я мельком взглянула на Сержа. – Пойми, от тебя не требуется увозить Дашу к себе домой. Ты только поможешь ей уйти от Ковалевых. Надеюсь, ты понимаешь теперь, что твоя миссия несколько шире, чем роль простого носильщика?

– Я понял: мне предстоит «сыграть» отца ее ребенка.

– Не просто отца ее ребенка, а мужчину, который из-за любви к Даше развелся с женой.

– К чему такие сложности? – Серж снова напрягся, ведь он не только никогда не был женат – ему хронически не везло в делах амурных.

– Если бы свободный мужчина так долго тянул резину, то теперь кому угодно было бы трудно поверить в искренность его чувств, – сказала я назидательно. – Сергей, не переживай, у тебя все получится.

– Ты думаешь?

– Да, я же обещала, что после моих уроков девчонки сами будут к тебе липнуть.

– Я не о них говорю…

– Ах, ты насчет Даши волнуешься? Так тут уже поздно сомневаться, тебе надо укрепить в себе чувство уверенности. Пойми, Сергей, за оставшиеся сутки я уже не смогу подготовить как следует другого человека. А она на тебя надеется.

– Хорошо, Полина, я сделаю все так, как требуется, – твердо сказал Серж, и я посмотрела на него с невольным уважением.

Мы остановились около открывающихся ворот в коттеджный поселок, поэтому я смогла на минуту оторвать взгляд от дороги.

– Это мою машину охранники хорошо знают, а ты завтра приедешь сюда на такси, поэтому тебя спросят, к кому ты. Что ты ответишь? – спросила я.

– К Ковалевым.

– Правильно, но добавишь, что ты едешь на Кленовую, тринадцать. Этого будет достаточно, чтобы тебя пропустили.

Я проехала мимо своего дома и свернула на улицу, где жила Даша – пока что жила. Бабенко-младший вертел головой по сторонам, запоминая дорогу.

– Да, крутые здесь дома! Некоторые так просто дворцы.

– Вот тот дом, справа, за невысоким забором, увитым бешеным огурцом, и есть коттедж Ковалевых, – я снизила скорость.

– Понял. А это Татьяна Владимировна, да? – Из калитки вышла высокая, слегка полноватая женщина лет пятидесяти и двинулась куда-то, идя вдоль забора, за которым стоял мрачный особняк.

– Она самая, – подтвердила я, хотя видела Дашину свекровь только один раз, на похоронах ее сына.

Я заметила в зеркало заднего вида, что Ковалева остановилась около соседних ворот и, вероятно, нажала на кнопку домофона. Мы обогнули квартал и вернулись к моему дому.

– Ты здесь живешь? – догадался Серж.

– Да, сейчас я познакомлю тебя с Дашей. Она, должно быть, уже пришла.

– Хорошо, – ответил Сергей без особых эмоций в голосе.

А вот вчера он наверняка спросил бы меня: «Почему вы не предупредили меня об этом заранее?»

Судя по доносившимся до нас звукам, Ариша и Даша находились во внутреннем дворике, скрытом от посторонних глаз. Туда мы и направились. Вдова сидела на качелях, а дедуля, стоя позади нее, тихонько раскачивал девушку и о чем-то ей рассказывал. Увидев нас, Даша соскочила с качелей так, будто мы застали ее на месте преступления. На ней было открытое кремовое платье в стиле одеяний греческих богинь. Перехваченное под грудью тесемкой, оно свободно струилось по ее фигуре, не обтягивая животик. Очень удачный фасончик!

Дедуля и Серж пожали друг другу руки. Затем Аристарх Владиленович представил наших гостей друг другу. Я отметила про себя, что они неплохо смотрятся вместе.

– Ну вот, теперь вы можете обсудить детали предстоящего переезда, а мы пойдем, – я подмигнула Арише.

– Полетт, может, не стоило тебе оставлять их вот так сразу вдвоем? – спросил дедуля, когда мы зашли в дом.

– Почему?

– Мне кажется, надо было все отрепетировать в твоем присутствии. Все-таки оригинальная идея завтрашнего спектакля принадлежит именно тебе, Полетт.

– Я уже рассказала обоим все, что они должны делать. Завтра все будет зависеть только от них самих. Я же не смогу, как суфлер, сидеть в будке и подсказывать им верные слова!

– Наверное, ты права, – Ариша согласился со мной.

Глава 5

В пятницу утром Татьяна Владимировна и Виктор Николаевич уехали в город на одной машине. Такое случалось не часто. Оставшись одна, Даша сразу же стала собирать вещи. Всю неделю она потихоньку утаскивала в свою комнату разные милые ее сердцу безделушки, рассыпанные по всему дому. Вдова уложила вазочки, салфеточки, рамочки в пакеты и спустилась на первый этаж, чтобы забрать из кабинета личные вещи Романа, а также альбомы с фотографиями и диски с видеозаписями. Даша давно туда не заходила, и не только потому, что в последнее время кабинет занимал ее свекор. Несколько месяцев тому назад там стоял гроб. Она сидела тогда у бездыханного тела мужа и не верила, что Ромы больше нет. Ей казалось, что вот он услышит ее мольбы и откроет глаза. Теперь Даше мнилось, что она увидит там бледное лицо мужа с закрытыми глазами и бескровными губами.

– Я смогу, – наконец твердо сказала она и толкнула дверь вперед.

В кабинете царил беспорядок. Свекор спал на кожаном диване и, уходя на работу, даже не удосужился убрать постель. Его одежда была разбросана тут и там. Впрочем, в кабинете не было платяного шкафа. Даша впервые задумалась о том, что Виктору Николаевичу здесь было не слишком комфортно, не то что в городской квартире. Нет, она не пожалела его, лишь удивилась тому, почему этот человек, привыкший к роскоши, терпел теперь такие неудобства в быту.

Даша не сразу нашла то, что искала. То, чем так дорожил Роман: его дипломы, коллекционные модельки автомобилей, сувениры, фотографии, – все это было небрежно брошено в диванный ящик. По лицу молодой вдовы потекли слезы обиды, когда она увидела треснувшее стекло на рамке с их свадебной фотографией. «Я все делаю правильно, я была бы просто полной дурой, если бы не приняла Полинин план», – с такими мыслями Даша принялась собирать вещи. Она несколько раз ходила с ними наверх, чтобы не надорваться, а когда все вынесла, бросила в ящик несколько подушек и прикрыла их одеялом.

Часа три у нее ушло на то, чтобы полностью подготовиться к переезду. Вскоре вернулась Татьяна Владимировна и, поднявшись на второй этаж, без стука вошла к Даше.

– Дорогуша, почему ты не на свежем воздухе? А что это за узлы? Хочешь отдать вещи в химчистку? Идея хорошая, но зачем же ты сама так напрягалась? Я бы тебе помогла.

– Нет, я не собираюсь отдавать вещи в химчистку, – возразила ей Дарья.

– А что же это тогда такое? Объясни! – потребовала свекровь.

– Я уезжаю отсюда, – пояснила невестка.

– Не поняла, куда ты уезжаешь?

– Разве вам не все равно? Вы же только об этом и мечтаете, – в Дашином голосе прозвучал вызов.

– Глупая, я мечтаю совсем о другом, – притворно-ласково пропела Татьяна Владимировна, – о внучке или внуке. Конечно, мне больше хочется девочку, но и мальчик тоже ничего, назовем его Ромой, в честь отца.

Даша отвернулась к окну и с трудом выдавила из себя лживое признание:

– Отец моего ребенка – не Роман.

– Ну что за шутки! Даша, немедленно перестань дурачиться.

– Вы не поняли, я с вами не шучу.

– Что ты сказала, дрянь?! – Татьяна Владимировна подлетела к беременной невестке и резко повернула ее к себе. – Повтори!

Даша посмотрела на свекровь с полнейшим равнодушием. Она заранее настроилась на то, чтобы сохранять спокойствие, как бы Ковалева ее ни обзывала. Это оказалось несложно, потому что она уже жила будущим, в котором не будет ни Татьяны Владимировны, ни Виктора Николаевича. Зато скоро появится Сергей Бабенко и увезет ее отсюда…

– Повторяю, я ухожу от вас – навсегда.

– Но как? – Ковалева растерянно развела руками. – Почему именно сейчас? Почему?

– Пришло время.

– Нет, это определенно что-то да значит! – Татьяна Владимировна сузила глаза, словно пыталась взглядом просверлить Дашину подкорку. – Признавайся, что ты задумала, паршивка?! Молчишь? А я знаю, что у тебя на уме. Обмануть меня решила? Но ничего у тебя не выйдет. Никуда ты не уйдешь!

– Татьяна Владимировна, вы же сами не так давно выгоняли меня отсюда, потому что догадались, что мой ребенок не от Ромы. Это действительно так. Признаюсь, я надеялась, что получу в наследство этот дом, но Ромка все завещал вам. Я наконец с этим смирилась, поэтому и ухожу.

– Так я тебе и поверила! Я знаю, что ты затеваешь, гадина! Родишь своего ублюдка раньше срока, а потом предъявишь нам иск!

– Вы ошибаетесь, теперь я не стану этого делать.

– Теперь? Что же изменилось теперь?

– Я выхожу замуж, – сказала Даша с оттенком торжества в голосе.

– Замуж? – недоверчиво переспросила Ковалева и увидела в глазах невестки подтверждение. – Значит, ты выходишь замуж… Что ж, это многое меняет. А знаешь, я даже рада за тебя. Надеюсь, жених-то достойный?

– Да какая вам разница?

– Какая мне разница? – переспросила Татьяна Владимировна, давая себе время на размышления. – Собственно, никакой. Но ты ведь мне не совсем чужая, я к тебе даже привыкла, костюмчик начала для малыша вязать…

«Конечно, привыкла, как к любимой кукле для битья», – подумала Даша, а вслух сказала:

– Недовязанный костюмчик – это еще не повод, чтобы мне здесь оставаться.

– Вот что, Даша, я хочу поучаствовать в твоей судьбе! Мне это надо ради Романа. Он тебя любил, правда, я не понимаю, за что… Мужчин вообще сложно понять. Но не о них сейчас речь, – Ковалева наигранно всплеснула руками. – Давай-ка ты не будешь пороть горячку, в смысле, срываться вот так с места, сперва ты все обдумаешь хорошенько… По крайней мере, эти выходные я тебя прошу провести здесь.

– Не вижу никакого смысла оставаться в этом доме даже еще на одну ночь, – сказала Даша, и при этих словах Татьяна Владимировна резко отвела взгляд в сторону, будто испугалась разоблачения.

– Ты не права, смысл есть, – возразила Ковалева, немного подумав. – Завтра к нам придут гости. Я как раз хотела тебе сказать, что пригласила лучшего горовского гинеколога, мою очень хорошую подругу. Мне кажется, тебе было бы полезно ей показаться.

– Не вижу смысла. Я все равно уезжаю из Горовска, пройду обследование по новому месту жительства.

– В какой-нибудь районной поликлинике? – съехидничала Татьяна Владимировна. – Там наверняка работают самые бездарные специалисты. А я хочу показать тебя врачу от бога. Все, решено, до завтра ты никуда не уйдешь!

Даша поняла, что спорить дальше бесполезно. Ковалева все равно продолжит стоять на своем, бросаясь из крайности в крайность, переходя от угроз к заискиваниям, не допуская никаких отступлений от своего сценария. А гвоздем ее завтрашней программы станет гинеколог. Будущая мать не сомневалась, что подруга свекрови сможет сделать так, чтобы она потеряла ребенка. Оставалось только одно – ждать Сергея. Вдова села в кресло и уставилась в окно.

– Правильно, посиди, подумай, это тебе не помешает, – сказала Татьяна Владимировна, ретируясь к выходу.

Покинув Дашину комнату, она зачем-то побежала вниз, громко цокая каблуками. Прошло минут десять или пятнадцать, Ковалева вернулась и победоносно заявила:

– Ты не сможешь выйти из дома! Я только что закрыла дверь, изменив код.

– Зачем?! – Даша никак не ожидала, что свекровь примет такие жесткие меры, чтобы удержать ее тут.

– Ты уйдешь… потом, но не сегодня, – хищно улыбнувшись, Ковалева направилась в свою комнату.

Даша встала, прикрыла дверь и позвонила Сергею:

– Привет! У меня форс-мажор. Она заперлась вместе со мной в доме и выпускать меня до завтра не собирается.

– Разве у тебя нет ключей?

– У нас один замок – с электронным кодом. Она его перекодировала!

– Ладно, буду иметь это в виду.

– Ты скоро приедешь?

– Скоро. Мы уже подъезжаем к поселку. Не переживай, все будет хорошо.

Для женщины в Дашином положении любые нервные перегрузки были противопоказаны, но их невозможно было избежать. Она все-таки разнервничалась. Лишь увидев остановившееся около дома такси, девушка немного успокоилась. Вскоре Сергей нажал на кнопку домофона. Даша инстинктивно устремилась было в коридор, но быстро поняла – не получится открыть дверь и впустить своего «жениха», поэтому она осталась в своей комнате. Звонок повторился, и Татьяна Владимировна отправилась вниз.

– Кто вам нужен? – спросила она визитера через переговорное устройство.

– Это Кленовая, тринадцать? – уточнил Серж.

– Да, но кто вам нужен?

– Ковалева Т. В. Простите, здесь указаны только инициалы.

– Вы – курьер?

– Да, – подтвердил Сергей.

– Заходите, – Татьяна Владимировна открыла дверь и оценивающе посмотрела на визитера. Улыбчивый молодой человек внушил ей доверие. – Итак, что вы должны мне доставить?

– Прошу прощения, но я на самом деле не курьер.

– А кто же?! – брови Ковалевой выгнулись дугой. – Что вам угодно?

– Я приехал за Дашей.

– Негодяй, ты проник в этот дом обманом! Я сейчас же вызову милицию!

– Пожалуйста! – Серж продемонстрировал Татьяне Владимировне голливудскую улыбку. Она была открытой и широкой, но совершенно ничего не выражала. Услышав чьи-то шаги, он оглянулся: – Дашенька, вот и я. Ты готова?

– Да, я уже собрала свои вещи.

– Вы… вы… вы сговорились, – догадалась Ковалева, – но у вас ничего не выйдет!

– Правда? Я охотно выслушаю вашу точку зрения. Почему у нас ничего не выйдет?

– Молодой человек, а вы наглец!

– Да, наверное, вы имеете право так меня назвать. Я не обижаюсь. Итак, скажите мне, почему у нас с Дашей не получится счастливой семьи?

– Счастливой семьи, – с ехидцей повторила Татьяна Владимировна. – Значит, вы решили пожениться?

– Да, – сказали Даша и Серж в унисон.

– А что же вам мешало сделать это раньше?

– Я только на днях оформил развод, – спокойно ответил Бабенко.

– Ах, вот как! И как же давно вы знакомы с Дашей?

– А почему вы не спрашиваете прямо – изменяла ли Даша вашему сыну? Вы имеете право на этот вопрос.

– Наглец!

– Вы это уже говорили, – Серж повернулся к Даше и спросил: – Где твои вещи?

– Пойдем, я тебе покажу, – вдова взяла его за руку.

– Молодой человек, постойте! Я хочу с вами поговорить тет-а-тет.

– Разве мы не все обсудили? – Сергей улыбнулся.

Ковалева попала под воздействие его обаяния и прикусила язык.

Молодые поднялись на второй этаж, обменялись впечатлениями, потом Серж взял две дорожные сумки и понес их вниз.

– Послушайте, как вас там? – Ковалева преградила ему путь. – Ответьте мне только на один вопрос.

– Я – весь внимание.

– Вы уверены, что Даша ждет именно вашего ребенка?

– А почему же я, по-вашему, развелся?

– Покажите мне ваш паспорт.

– Я бы сделал это, но Даша меня просила не называть вам мою фамилию. Она не хочет оставлять вам никаких зацепок. Мы ведь навсегда уезжаем из Горовска… Разрешите пройти!

Татьяна Владимировна покорно отошла в сторону. На ее лице буквально читалось: мечты сбываются! Она больше не задавала вопросов и не чинила молодым людям препятствий, только попросила Дашу отдать ключи, и та демонстративно положила их на полку в прихожей. Через полчаса все ее вещи погрузили в такси. Прощальных слов вслух никто не произнес. Только Даша оглянулась на дом и мысленно сказала: «Надеюсь, я скоро сюда вернусь».

– Теперь едем на железнодорожный вокзал, – скомандовал таксисту Сергей.

* * *

Часть вещей пришлось оставить в камере хранения, потому что в мой «Мини-Купер» столько багажа не влезло. Пока мы грузились, Даша и Серж наперебой рассказывали мне о произошедшем. Я была приятно удивлена тем, что Бабенко-младшему удалось так быстро вырвать Дашу из цепких рук Татьяны Владимировны. Не зря я учила этого парня уверенности в себе, и еще – особой улыбке, которая может стать не только женским, но и мужским оружием обаяния.

– Я только одного не поняла, – сказала Даша, когда мы подъехали к нечаевскому дому. – Зачем мы сначала отправились на вокзал? К чему такой крюк?

– В целях конспирации, ведь Татьяна Владимировна могла позвонить в таксомоторную фирму и узнать, куда нас повезли, – пояснил Сергей, но не сказал, что это была моя идея.

– Сережа, ты такой предусмотрительный, – похвалила его Даша.

Бабенко снова принялся перетаскивать чемоданы и сумки, теперь уже в Алинкину квартиру. Даша устала от треволнений этого дня и прилегла на диванчик. Серж тоже устал, выполняя обязанности носильщика, и я отпустила его домой.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я.

– Нормально, – ответила Даша.

– Точно?

– Да, все хорошо, правда.

– Значит, Татьяна Владимировна перекодировала замок?

– Да, прежние хозяева дома говорили нам, что такое возможно, надо только заказать в фирме новый чип и вставить его. Но мы с Ромой как-то забыли этим воспользоваться, зато его мамаша не растерялась. Полина, я поверить не могу, что начиная с нынешнего дня эта злыдня мне больше не свекровь!

– Привыкай к этой мысли, – сказала я ободряюще, стараясь не показать своего разочарования.

Я не думала, что вход в дом так оперативно заблокируют. Дубликаты Дашиных ключей могли пролежать у меня в кармане бесполезным грузом.

– Можно пройти в дом через гараж, – подсказала Даша, словно прочитав мои мысли, – если, конечно, Ковалевы не поменяют все замки.

– А еще можно влезть в окно по пожарной лестнице…

– Нет, это страшно, – возразила беременная женщина.

– Даша, ты не забыла про «жучки»?

– Нет, все «жучки», что ты мне еще дала, я вчера пристроила. Мне пришлось ловить разные моменты, чтобы прослушки оказались в каждом помещении. Я же не знала, что сегодня столько времени проведу в доме одна.

– Даша, вот ты сегодня рассказывала, что впервые за долгое время вошла в Ромкин кабинет. А как же первый «жучок»? Я ведь слышала, как Виктор Николаевич разговаривал по телефону с какой-то Галочкой.

– Я его снаружи, на окне пристроила, кабинет ведь на первом этаже, и Виктор Николаевич часто держит окно открытым. У меня и сегодня-то еле духу хватило туда зайти…

– Извини, что я заставила тебя это сделать.

– Ничего, я должна была преодолеть свой страх, и мне это удалось!

– Хочешь, я помогу тебе разобрать вещи? – предложила я.

– Нет, спасибо, я сама потихоньку со всем этим разберусь. Мне все равно делать нечего. Будет хоть какое-то занятие на первое время.

Я оставила свою подопечную только тогда, когда убедилась, что она отошла от стресса. Сначала я поехала на вокзал, за вещами, которые Даша собрала по моей просьбе, а потом – домой. Мне не терпелось поскорее просмотреть их, но, едва я вошла в дом, Ариша попросил меня рассказать, как все прошло. Я вкратце поведала ему о недавних событиях в семействе Ковалевых.

– Ну и Серж, молодчина! – дед хлопнул в ладоши. – Что бы мы без него делали?

Я скромно промолчала, вместо того чтобы рассказать, сколько труда было мною вложено в Аришиного протеже. В конце концов, программа-минимум благодаря Сержу была выполнена. Теперь наступила пора приступать к программе-максимум. Только я хотела начать разборку сумок, как дедуля спросил:

– Полетт, а ты не хочешь послушать, что сейчас происходит в доме на Кленовой улице? – это прозвучало как руководство к действию.

– Ну хорошо, давай послушаем. Даша там еще «жучков» повсюду распихала. Я едва ли не весь свой арсенал на Ковалевых потратила.

– Жаль, что ты не научила меня пользоваться всей этой электроникой, – посетовал Ариша, следуя за мной по лестнице на второй этаж. – Вдруг мы что-то важное пропустили?

– Не переживай, каждое слово записывается… Дедуля, а давай мы с тобой немного поиграем?

– Это как?

– Попробуем отгадать, что в первую очередь предприняла Татьяна Владимировна, оставшись одна.

– Выпила рюмочку коньяку!

– Я не об этом… Она наверняка принялась кому-то названивать, чтобы поделиться с этим человеком такой сногсшибательной новостью. Вот как ты думаешь, кому она позвонила в первую очередь?

– То есть ты хочешь заключить пари? – спросил Ариша, и я кивнула. – Сколько ставим на кон?

– Бюджет у нас с тобой общий, поэтому нет смысла спорить на деньги. Давай поступим так – кто проиграет, тот поделится с победителем своей тайной.

– Согласен. Кто первый называет свою версию?

– Уступаю пальму первенства тебе, – я пропустила Аришу в свою комнату и вошла следом за ним.

– Ты сама это предложила, – улыбнулся дед. Подумав минуту-другую, он предположил: – По-моему, она позвонила мужу. А ты как думаешь?

Я сначала хотела было сказать, что Ковалева первым делом поделилась бы новостью со своей лучшей подругой Ирочкой, но потом в мою голову пришла другая идея:

– Мне кажется, Татьяна Владимировна решила отменить банкет и дала ресторану отбой.

– Надеюсь, очень скоро мы все узнаем, – сказал дед и уселся в кресло.

Я включила записывающее устройство, несколько раз переключила тюнер, пока не напала на «жучок», на который записалась новая информация. Мы слушали, затаив дыхание. Очень скоро выяснилось, что мы оба были далеки от истины в своих предположениях. Ковалева позвонила Кристине Эдуардовне, долго перед ней извинялась, употребляя в своей речи все существующие в русском языке уменьшительно-ласкательные суффиксы, и в конце концов сообщила, что планы на выходные меняются. Никакого приема не устраивается, потому что Виктор Николаевич серьезно заболел. Вероятно, Кристина Эдуардовна поинтересовалась, что с ним.

– Сердце, милочка, сердце, – соврала Ковалева в ответ, еще раз извинилась и отключилась.

Других новых записей аппаратура не зафиксировала, только эту насквозь лживую часть диалога по мобильному телефону. Я воспроизвела ее еще раз. Слушая ее, мы с дедом смотрели друг на друга, пытаясь сообразить, что за всем этим стоит.

– Ничего не понимаю, – сказал Ариша первым. – Если бы она всем гостям дала отбой, то твой ответ оказался бы близок к истине.

– Знаешь, дедуля, Татьяна Владимировна призналась, что она пригласила в гости самого лучшего гинеколога города. Даша подумала, что именно эта врачиха будет гвоздем завтрашней программы. Вдруг Кристина Эдуардовна и есть тот самый гинеколог?

– Очень даже может быть, – дедуля пригладил свою бородку.

– Сейчас я попробую это выяснить.

– Каким образом? – удивился Ариша.

– Наведу справки в Сети.

Включив компьютер, я вышла в Интернет и стала просматривать местные медицинские сайты. На одном из них лежал обзор частных клиник Горовска. Одна из них называлась «Здоровье женщины». Я кликнула мышью по соответствующей ссылке и вскоре нашла то, что искала. Главным врачом этой клиники была Краснощекова Кристина Эдуардовна. Сочетание имени и отчества было достаточно редким, поэтому я исключила возможность совпадения. Ариша со мной согласился.

Глупо было бы думать, что Ковалева на самом деле заботилась о здоровье Даши и ее будущего ребенка. Каждое ее слово было буквально насквозь пронизано ложью. Виктор Николаевич, наверное, даже не подозревал, что у него серьезные проблемы с сердцем, поэтому намеченная на субботу пирушка кое для кого не состоится. Кажется, Татьяна Владимировна не собиралась отменять банкет. Во всяком случае, она больше никому не давала отбой. Оно и понятно, ведь счет ресторану «Казачья застава» уже оплатили сегодня утром.

– Полетт, мне кажется, я понял, что должно было завтра произойти. Ковалева подсунула бы Даше какую-нибудь гадость, ей стало бы плохо. Краснощекова, будучи врачом нужной специальности, взялась бы ее спасать, то бишь отправила бы ее в свою клинику. А уж там могло бы произойти все, что угодно. Недаром Даша боялась ложиться в больницу на сохранение беременности.

– Наверное, ты прав. Но даже если в деталях что-то не так, это уже не имеет значения, Даша – в безопасном месте.

– Странно, что Ковалева больше не связывалась с тем человеком, который обещал ей выполнить к пятнице какую-то работу, – сказал Ариша, немного подумав.

– Может, и связывалась. Она ведь первую половину дня провела в Горовске, и чем она там занималась, нам неизвестно, – возразила я.

Пари, которое мы заключили с дедом, никто не выиграл. Татьяна Владимировна не спешила сообщать мужу о том, что Даша навсегда ушла от них с неким улыбчивым мужчиной. Отменять банкет она тоже не собиралась.

– Интересно, как Татьяна Владимировна завтра объяснит гостям, куда делась ее «любимая» невестка? – размышляла я вслух.

– Наверняка что-нибудь соврет, – предположил Ариша и вышел из моей комнаты.

После ужина я стала разбирать Дашины сумки. В одной из них лежала только одежда ее покойного мужа, и я отнесла ее в кладовку. Посмотрев на коробки с посудой, которую дед выиграл в казино, я вдруг поняла, что мне с ними делать.

– Ариша, я что-то давно благотворительностью не занималась! Ты не возражаешь, если я твой последний выигрыш передам в дом престарелых?

– Хорошая мысль, – одобрил дедуля. – Нам, в сущности, лишняя посуда не нужна, а старички и старушки будут рады, если по праздникам им станут накладывать манную кашку в тарелки из чешского фарфора и наливать компот в бокалы из богемского стекла. Какие у них там еще радости?

– Раз ты не против, я займусь этим, как только у меня выдастся свободная минута.

Если быть честной с самой собой, то я искала повод увидеть Синдякова, своего поверженного врага, чтобы моя месть ему не превратилась когда-нибудь в стертое временем воспоминание…

Перелопатив вторую сумку, я достала диски с семейными видеозаписями Ковалевых и отправилась в свою комнату, чтобы просмотреть эти материалы. Сначала мне попалась любительская запись бракосочетания Даши и Романа. Церемония была очень скромной. Жених, невеста и два свидетеля приехали в ЗАГС на одной машине – на розовом лимузине, но без всяких там ленточек, колечек и голубков. Дашу нельзя было назвать классической невестой. Никакой фаты и длинного белого платья с кучей оборок и вышивок. Под короткой норковой шубкой мерцало нежно-бирюзовое атласное платье до колен. Сложную, крепко залаченную прическу Даши не разлохматил сильный ветер, в то время как длинные волнистые волосы ее подружки свободно развевались в воздухе. Роман был в черном классическом костюме и белой рубашке с галстуком. Я подумала, что он мог в таком же виде появиться и в офисе, и в театре, и даже в казино. У свидетелей не было никаких красных лент через грудь. Они менялись друг с другом камерой и фотоаппаратом и на улице, где им позировали жених и невеста, и в ЗАГСе.

Я поймала себя на мысли, что если когда-либо и соберусь замуж, то тоже не стану устраивать пышного торжества с огромным кортежем из машин, пренебрегающим на перекрестках светофорами, и с банкетом, почти обязательно заканчивающимся дракой. И уж тем более не возьму свадебное платье напрокат! Откуда мне знать, сколько невест уже подметало его подолом асфальт по дороге в организацию с такой жуткой аббревиатурой – ЗАГС? Запись очередного, нового акта гражданского состояния, изменяющего жизнь двух людей, может произойти в неприлично шикарной обстановке, а брак потом очень быстро распадется. Или все окажется наоборот: скромное бракосочетание станет началом долгой и счастливой семейной жизни. Впрочем, есть еще масса иных вариантов, например, Дашин случай. Брак – это лотерея, а я, в отличие от своего дедули, не люблю азартные игры. И навороченные белые платья в духе фрейлин Екатерины Второй я тоже не люблю. Я отношусь к той категории людей, которые считают, что деньги лучше потратить на свадебное путешествие или покупку собственного жилья. Кстати, Даша и Роман именно так и поступили – они и дом купили, и в Египет на недельку съездили.

На другом диске как раз была запись свадебного путешествия, а на третьем – отдельные фрагменты из жизни молодой семьи. Я смотрела, как новоиспеченный муж вешает на стену часы. Он то ли не умел обращаться с молотком, то ли дурачился. У него то гвоздик гнулся, то молоток падал. За кадром слышался заливистый Дашин смех. Потом Роман снимал, как его молодая жена чистит картошку, и делал ей замечания. «Если ты такой умный, то чисти ее сам», – обиделась Даша. Они поменялись местами. Рома взялся за нож, а Даша – за видеокамеру. Просмотрев все видеозаписи, я пришла к двум очень важным для себя выводам. Во-первых, эти двое действительно любили друг друга, и то короткое время, что судьба отвела им для семейной жизни, оба были счастливы. А во-вторых, у них было одно очень полезное хобби! На основе всех этих видеоматериалов можно создать новый и весьма интересный фильм…

* * *

Поздно вечером Виктор Николаевич зашел в спальню к жене и спросил:

– Таня, я что-то не понял, где Даша?

– Уехала, – самым будничным голосом сказала Ковалева.

– Не понял, куда уехала? Неужели к отцу? Таня, ты ее опять довела, да? Мне, значит, ты одно твердила, а сама…

– Нет, Витя, тут совсем другое. – Татьяна Владимировна выдержала интригующую паузу, а потом заявила: – Любовник Дашкин сегодня объявился!

– Не может быть!

– Может, Витя, может! Зашел обманом в дом, нахамил мне и увез Дашку в неизвестном направлении.

– А что ж ты молчала?!

– Ой, как тебя это взволновало! Это ревность или мне показалось?

– Таня! – резко оборвал жену Виктор Николаевич.

– Что – «Таня»?

Какое-то время в наушниках царило молчание. Я даже испугалась, не заметили ли Ковалевы «жучок».

– Если все так, как ты говоришь, то что же нам теперь делать? – наконец спросил Виктор Николаевич. Похоже, он обдумывал создавшуюся ситуацию.

– Именно то, что мы и собирались.

– Да? А если она вернется?

– Не думаю. Еще никому не удавалось провести меня, – самоуверенно заявила Татьяна Владимировна. – И тебе, кстати, тоже! Я всегда знала, когда ты в настоящей командировке был, а когда – нет.

– Таня, ну не начинай! – одернул супругу неверный муж.

– Действительно! Не начинать надо, а заканчивать, и чем скорее, тем лучше. Ну что ты там топчешься у порога? Думаешь, я тебя удерживать собираюсь? Не дождешься! Все, Витя, теперь нас ничто не связывает. Сына нашего больше нет. Дашка со своим пузом тоже укатила… Не перед кем комедию-то ломать!

– Ну да, конечно, – нерешительно поддакнул ей Виктор Николаевич.

– Витя, ты свободен! – патетично заявила Татьяна Владимировна. – Можешь возвращаться в город, перевозить туда свою Галочку, если она тебе еще не наскучила. В общем, с завтрашнего дня мы начинаем новую жизнь. Ты – там, а я – здесь.

– Таня, ну, может, не стоит так торопиться? – Ковалев, отпущенный на свободу, отнюдь не спешил ею воспользоваться. – Ты уверена, что хочешь именно этого?

– Уверена.

– Разве ты сможешь жить одна? Я знаю, что не оправдал твоих надежд, но все-таки у нас бывали и счастливые дни…

– Вот именно: несколько счастливых дней за двадцать семь лет совместной жизни, – усмехнулась Татьяна Владимировна. – Нет, Витя, пришло нам время разбежаться в разные стороны… Я всю жизнь мечтала о таком домике в деревне, но ты меня не слушал.

– Ума не приложу, что ты будешь тут одна делать?

– Сначала займусь ремонтом, приглашу лучших дизайнеров, пусть все переделают, – мечтательно произнесла Ковалева, – потом начну учиться водить машину… Ты еще здесь? Все, Витя, иди, мне надо о многом подумать.

– Хорошо… Значит, я завтра с утра… Все, понял! Ухожу.

– Иди-иди! И чтобы завтра утром духу твоего тут не было! – крикнула вдогонку мужу Татьяна Владимировна.

Я сняла наушники и задумалась о том, почему эта властная женщина целых двадцать семь лет терпела измены своего мужа. Любила его? Вряд ли. Она бы тогда вся извелась от ревности и угодила в психушку. Или превратилась бы в кроткую овечку, которую хозяин пинает ногами и забывает покормить. Ничего подобного с Ковалевой не произошло. Она прожила под одной крышей с мужем-прелюбодеем двадцать семь лет, оставаясь вполне здравомыслящей женщиной, знающей себе цену. Цену… Похоже, Татьяна Владимировна извлекала выгоду из каждой его измены. Зачем ей было разводиться с мужем, если он обеспечивал ее по полной программе? Она даже работать перестала, поскольку не барское это дело…

Теперь Ковалева почувствовала себя хозяйкой «домика в деревне», а если быть точнее, то двухэтажного дома в элитном коттеджном поселке. Жить «на земле» – это было ее давнишней мечтой. После смерти сына она, как могла, приближала претворение своей мечты в реальность. Она готова была пойти на все – даже на убийство своего неродившегося внука. А Виктор Николаевич потакал супруге, потому что чувствовал свою вину перед ней. Наверное, раньше он за каждую измену то колечко жене покупал, то шубку… Теперь – в качестве платы за свою свободу – Ковалев отказывался от своей доли в наследстве сына в пользу Татьяны Владимировны.

Наверняка алчная душа этой женщины ликовала. Она ведь не знала, что ее ожидает в самом ближайшем будущем…

Глава 6

Утром дедуля прогулялся по поселку и принес «на хвосте» очень интересную новость:

– Полетт, ты представляешь, оказывается, Ковалева еще на той неделе пригласила к себе Злобиных и пока не аннулировала своего приглашения!

– Значит, Денис Евгеньевич сегодня будет там? – обрадовалась я.

– Он еще не решил, а вот его супруга точно пойдет к Ковалевой. Ольга считает, что с соседями надо дружить.

– Ариша, а ты можешь уговорить Злобина, чтобы он составил своей жене компанию?

– Полетт, ты что-то задумала?

– Да, у меня будет к Денису Евгеньевичу одна невинная просьбочка, ну, может, две…

– Я не сомневаюсь, что ты и три, и четыре задания можешь придумать для Злобина. Но, Полетт, это не совсем корректно. Да, Денис однажды помог тебе, щедро профинансировав твой проект. Но он сделал это лишь потому, что человек, которого ты собиралась научить уму-разуму, когда-то и ему самому перешел дорогу. Сейчас же случай совсем другой.

– Вот именно, сейчас я и не собираюсь просить у него денег.

– Кажется, ты ничего не поняла, – Ариша назидательно покачал головой. – Злобин – человек серьезный. Я общаюсь с ним исключительно на темы игорного бизнеса. Может, ты лучше с его женой поговоришь?

– Не знаю, я с ней вообще никогда никаких дел не имела. А вот Денис Евгеньевич в прошлый раз мне сказал, чтобы я обращалась к нему, если что…

Дедуля попросил меня рассказать, чем именно я хочу озадачить Злобина. Выслушав меня, он долго мучил свою бородку, теребил ее, а потом с философским видом изрек:

– Легче планировать какое-то действие, чем его выполнить. А знаешь, Полетт, ты все-таки попробуй! Попытка – не пытка. Ты прямо сейчас к Денису пойдешь?

– Мне нужен примерно час, чтобы подготовиться.

– Хорошо, а я пока позвоню ему и скажу, что у тебя возникло к нему срочное дело.

* * *

Когда я свернула на Кленовую улицу, то заметила, что от дома Ковалевых отъехал фургончик с надписью «Гертруда». Значит, в доме уже навели порядок и в скором времени туда прибудут люди из ресторана «Казачья застава» и начнут накрывать столы. Проходя мимо забора, увитого бешеным огурцом, я заметила на крыльце особу не первой молодости в открытом цветастом сарафанчике. Спровадив прочь невестку и мужа, она наслаждалась свежим воздухом свободы.

Остановившись около соседних ворот, я нажала на кнопку домофона. Мужской голос спросил:

– Кто вы?

– Полина Казакова.

Охранник открыл мне дверь, и я попала в элегантный внутренний дворик. Секьюрити пошел следом за мной по гаревой дорожке, на крыльце он обогнал меня и услужливо открыл передо мной дверь, затем бесстрастным голосом сообщил, что Денис Евгеньевич ждет меня в своем кабинете. Туда я и направилась. Со второго этажа доносился детский плач – несколько месяцев тому назад у Злобиных родился ребенок.

Денис Евгеньевич сидел за столом с телефонной трубкой в одной руке и бумагами в другой. Увидев меня, он приветственно кивнул и продолжил телефонный разговор:

– Нет, мы больше не будем иметь дело с такими несерьезными людьми. Это повредит нашей репутации. Всего доброго, – Денис Евгеньевич отложил аппарат в сторону и переключил свое внимание на меня: – Полина, почему вы приходите к нам только по делам?

Молниеносно перебрав в уме множество вариантов ответов, я поняла, что лучше всего сказать что-нибудь невпопад.

– Как ваш малыш?

– Никитка буянит с утра до вечера. Одна нянька даже не выдержала и ушла, пришлось нам взять другую. Оля одна с ним совсем не справляется. Но стоит только мне вернуться домой и подойти к Никитке, как он замолкает. Я бы рад возиться с ним с утра до вечера, но, сами понимаете, это невозможно. – Разговор о сыне смягчил выражение его лица. – Аристарх Владиленович сказал, что у вас ко мне какое-то неотложное дело? Слушаю вас.

Я ничего не успела ответить, потому что зазвонил телефон. Злобин извинился передо мной и приставил трубку к уху. Он слушал молча, но хмурился так, будто его медленно подводят к известию о том, что банк лопнул.

– Нет, могли бы и не спрашивать меня об этом! Вы же знаете мою позицию по данному вопросу… Итак, Полина, на чем мы остановились?

Только я раскрыла рот, как снова раздался телефонный звонок. Подобная ситуация повторялась несколько раз. Закончив очередной разговор, Денис Евгеньевич вдруг прямо спросил меня:

– Сколько? Сколько вам нужно денег?

– Вы управляете банком, поэтому и привыкли, что к вам обращаются с подобными просьбами. Да, в наше время без кредита – никуда. Сейчас даже по марке нового автомобиля судят не о вкусах владельца, а о том, какой он взял кредит в банке, – тут я сделала небольшую паузу, после которой призналась: – Но я пришла к вам не за деньгами.

– Полина, вы меня интригуете! Ума не приложу, чем я еще могу быть вам полезен?

– Скажите, вы хорошо знаете своих соседей?

– Кого вы имеете в виду?

– Ковалевых.

– Ах, этих, – Денис откинулся на спинку большого коричневого кресла. – Признаюсь, не очень. Я даже не знал, что там живут уже новые люди, пока не умер молодой хозяин дома. Как потом выяснилось, его вдова ждет ребенка. Молодая красивая женщина попала в тиски вот таких жутких обстоятельств.

– Да уж, – вставила я. – Дашина порция счастья была очень небольшой.

– Моя Оля с ней немного общается, вот и сегодня она в гости к Ковалевым собирается. Они там прием какой-то устраивают… Честно говоря, я так и не понял, по какому поводу. Полина, а почему вы меня об этом спрашиваете?

– Если к вам, Денис Евгеньевич, люди идут за деньгами, то ко мне – совсем за другой помощью. Сейчас я представляю Дашины интересы.

– Так, а какие у нее еще проблемы? Неужели ее муж умер насильственной смертью и теперь кто-то смеет угрожать Даше? В поселке тогда ходили какие-то слухи…

– Вот именно – слухи! У Романа тогда случился сердечный приступ, ангина дала осложнение на сердце, – пояснила я. – Даша никогда не ладила с его родителями, а после похорон они приехали сюда и стали выживать ее из дома всеми мыслимыми и немыслимыми способами.

– Неужели такое возможно? – Злобин явно проникся сочувствием к молодой соседке. – Да, надо как-то поддержать Дашу. Полина, так какие у вас планы? Хотите попугать стариков службой безопасности? Я слышал, у них бензиновый бизнес. Я могу предоставить в ваше распоряжение своих молодцов.

– Спасибо, не надо.

– Тогда я совсем не понимаю, что я могу для вас сделать.

– Денис Евгеньевич! А почему бы вам не принять предложение Ковалевой и не сходить к ней в гости, развлечься немного? – предложила я после минутного колебания.

Злобин сморщился так, будто я предложила ему выпить стакан касторки.

– Полина, вы мне такое про этих людей рассказали, а теперь предлагаете, чтобы я сидел с ними за одним столом, водку пил, салатики кушал? Черт знает что такое! Я и Ольге скажу, чтоб она к ним не ходила. Пусть лучше жена моя Дашу к нам чаще приглашает. Здесь ее никто не обидит.

– Начнем с того, что Даша здесь больше не живет, ее свекор – тоже, – и я вкратце рассказала о том, куда они оба делись. – В общем, осталась одна Татьяна Владимировна. Я так думаю, что она желает отметить начало своей новой жизни, а заодно и наладить контакт с соседями.

– Полина, я еще никому не говорил таких слов, а вам скажу: я чувствую себя полным идиотом. Что от меня-то требуется?

– Сущие пустяки: надо куда-нибудь положить вот это, – я достала из сумочки и положила на стол мобильник.

– Это что такое?

– Я понимаю, эта штука производит впечатление взрывного устройства, но на самом деле это – сотовый телефон.

– Чей?

– Покойного Романа. Мне Даша его дала. Одну минуточку, – я достала другой мобильник и набрала номер.

«Мама! Иди ко мне, здесь здорово, тебе понравится», – раздалось из динамика телефона, лежащего на столе.

– Это что такое?!

– Настоящий голос Романа.

Денис Евгеньевич посмотрел на меня так, будто хотел ударить. Я на всякий случай отодвинулась подальше. Он улыбнулся мне одними глазами и вдруг сказал:

– А что, мне эта идея нравится. Пугать так пугать!

Я придвинулась обратно к столу и посоветовала ему:

– Лучше бы в спальне Татьяны Владимировны телефончик положить. Ночные звонки, они ведь лучше на психику действуют. Каждый звук кажется громче, а свет – ярче.

– Не знаю, я на ночь все телефоны отключаю, – Злобин сделал вид, что не понял моего намека на банковскую практику выбивать долги у проштрафившихся ночными телефонными угрозами.

– Еще было бы неплохо пустить слух, – сказала я, совсем осмелев, – что в том доме все прежние хозяева умирали один за другим…

– В каком доме? – раздалось за моей спиной. Оглянувшись, я увидела Ольгу и поздоровалась с ней. – О чем вы это тут говорите?

– Да вот, о соседском доме, – пояснил Денис. – Какой-то он заколдованный, недаром значится под тринадцатым номером.

– Что вы имеете в виду? – Ольга подошла к мужу и положила руки ему на плечи. – Я ничего такого не замечала!

– Вы ведь в поселке тоже не так давно живете, – начала я, – поэтому многого не знаете. В соседнем доме жильцы надолго не задерживаются. Смерь Романа – далеко не первое печальное событие такого рода.

– Я знаю, до них там Прохоровы жили, – вспомнила Ольга. – Они оба умерли в один год. Только ведь они старые уже были…

– Мои родители постарше их будут, но вот – живут и здравствуют, тьфу-тьфу-тьфу, – Денис Евгеньевич постучал по дубовой столешнице.

– Проклятие – штука сильная. Никого не щадит! Там и ребенок умер, – приврала я.

– Какой кошмар! – Ольга аж вся передернулась. – Может, мне не ходить сегодня к ним? Отошлю туда букет цветов, и все.

– Почему? Лично я, наоборот, решил немного развеяться, – Злобин взял жену за руку. – Мы так давно вместе никуда не ходили.

– Оля, да вы не переживайте, если на тринадцатый дом и наложено проклятье, то оно только на его жильцов действует, а гостям там находиться вполне безопасно. Денис Евгеньевич, спасибо вам за то, что просветили меня, – я поднялась с кресла, – теперь мне известно практически все о потребительских кредитах. Я пойду.

– Не за что, обращайтесь, всегда готов дать вам бесплатную консультацию, – подыграл мне Злобин.

– Заходите к нам, – сказала Ольга на прощание.

– Хорошо, всего доброго, – кивнула я и вышла из кабинета.

* * *

Около шести часов вечера я села перед столом с прослушивающей аппаратурой, надела наушники и настроила тюнер на нужную частоту. Это была частота «жучка», установленного в прихожей. Ковалева встречала гостей. Уж не знаю, что там было написано у нее на лице, но вот ее голос явно был лишен ноток подлинного гостеприимства.

– Денис Евгеньевич, Ольга Аркадьевна, рада вас видеть, – услышав эти слова, я успокоилась. Раз Злобины переступили порог соседского дома, значит, пока все идет по плану.

Я переключила частоту, чтобы услышать то, о чем говорят в гостиной. По моим прикидкам, там собралось уже человек пятнадцать, не считая обслуги, но моего слуха не достигало ни одно сказанное вслух слово. Может, Даша слишком далеко запрятала «жучок»? Вскоре, опровергая мое предположение, Татьяна Владимировна пригласила гостей проходить в комнату:

– Дамы и господа, прошу к столу!

Ее голос прозвучал так громко, будто я находилась с ней в одной комнате. Выходит, до появления хозяйки все сидели в гостиной молча. Обычно такая тишина бывает в доме, где лежит покойник. Сейчас его там не было, просто гости не знали, о чем им разговаривать друг с другом.

– Простите, а где же Виктор Николаевич, где Даша? – спросил женский голос.

– Случилось так, что их сегодня не будет. Ирочка, садись рядом со мной! Тимофей Петрович, вы тоже идите поближе ко мне, да-да, сюда.

Напрасно я ждала, что Ковалева как-то объяснит своим гостям отсутствие за столом ее мужа и невестки. Мне хотелось знать, на что способна ее фантазия. Но Татьяна Владимировна не стала ее эксплуатировать. То ли она посчитала, что собравшиеся люди не достойны ее объяснений, то ли она хотела раскрыть занавес тайны чуть позже, когда их мозги уже затуманит алкоголь. Во всяком случае, она сама то и дело провозглашала какие-то избитые до банальности тосты.

Около девяти часов вечера мне позвонил Злобин и сказал:

– Я еще никогда не был на таких нелепых приемах! Ковалева даже не удосужилась никого представить друг другу. Она сама сидела рядом с какой-то Ирочкой и постоянно что-то нашептывала ей на ухо. Та делала удивленные глаза и качала головой, как игрушечная собачка, что прикреплена на передней панели Олиной машины. Всем остальным оставалось только гадать, о чем у них идет речь. Оля от скуки стала рассказывать своей соседке по столу байки о проклятии, лежащем на этом доме, а та слово в слово повторяла все какой-то пожилой женщине, сидевшей слева от нее.

– Денис Евгеньевич, а что насчет телефона?

– Он лежит на дне огромной напольной вазы, стоящей в ее комнате. Это место показалось мне самым скрытым от глаз. Я нагнул вазу и осторожно положил в нее аппарат.

– Отлично! Пустой сосуд, наверное, создаст эффект эха, – предположила я.

– Я тоже об этом подумал.

– Спасибо, Денис Евгеньевич!

– Пустяки. Если бы не это задание, я бы совсем умер там от скуки, – сказал Злобин и отключился.

Я тут же пошла к Арише и сообщила ему, что Злобин выполнил мою просьбу.

– Никто не поверит, если рассказать, что серьезный банкир способен на такие детские шалости, – дед здорово впечатлился моим рассказом. – Чистейшая авантюра! Только ты, Полетт, могла подвигнуть Дениса на такое безрассудство.

– Нет, это не я. Это – рутина, в которой Злобин увяз после закрытия казино. Раньше он там испытывал сильнейшие эмоции, а теперь его жизнь стала весьма пресной. С утра до вечера и даже в выходные дни у него на уме только банковские вопросы – всякие там биржевые индексы, ставки рефинансирования…

– Что поделаешь, времена сейчас сложные. Фондовый рынок достиг дна и начал копать.

Я посмеялась над Аришиной шуткой и продолжила:

– Так вот, моя просьба внесла в его жизнь чуточку остроты и перчика. Она стала приправой к пресной пище для его ума, как васаби – для суши.

– Может быть, – согласился со мной дедуля. – Полетт, а не перекинуться ли нам с тобой в картишки?

– Я не против. Сдавай! Да, дедуля, ты знаешь, я обещала Сергею, что ты научишь его каким-нибудь карточным приемчикам.

– Зачем?

– Ну, так, в качестве бонуса.

– Ладно, на днях я встречусь с ним.

Мы начали играть в карты. Оставшись «дурочкой» три раза подряд, я ушла к себе. Аришино тщеславие было хоть немного удовлетворено. Этого я и добивалась, показывая ему – словно бы невзначай – свои карты.

Я завела будильник на три часа и легла спать. Когда под ухом зазвучала джазовая мелодия, мне показалось, что я только-только закрыла глаза и еще не успела провалиться в сон. На самом деле прошло достаточно времени для того, чтобы заснуть и увидеть сон. Я даже вспомнила, что мне снилась Алинка, спасающаяся бегством по берегу моря от целой оравы детей. Они кричали ей вслед: «Мама, подожди, не убегай!»

Когда мои глаза привыкли к свету ночника, я начала набирать на мобильнике номер. «Мама! Иди ко мне, здесь здорово, тебе понравится», – голос Романа должен был разбудить Татьяну Владимировну. Наверняка она спросонья решит, что услышала эти слова своего покойного сына во сне. Я выждала несколько минут и повторила звонок, чтобы заставить женщину сначала задуматься, а потом испугаться.

На самом деле Роман когда-то звал не свою мать, а Дашу – выйти в сад. Его голос был слишком веселым, чтобы доноситься с того света, но за неимением других подходящих фраз я решила использовать эту. Обращение к жене заменила словом «мама», а конец фразы обрубила. Встроенный в мобильник Ковалева диктофон позволил записать полученную фразу в память телефона, после чего я поставила ее на звонок своей серой трубки.

На всякий случай, я позвонила и в третий раз, после чего забылась крепким сном.

Утром «жучок», посаженный Дашей в проводной телефон ее свекрови, кое-что нажужжал мне.

– Ира, я сегодня ночью слышала голос сына! – тревожно сообщила Татьяна Владимировна своей подруге.

– Это к дождю, – уверенно заявила та. – Вот я недавно видела во сне свою покойную маму, так весь следующий день шел дождь. Примета верная, не сомневайся.

– Ирочка, ты не поняла, я не во сне слышала Ромин голос, а практически наяву!

– Таня, это – нервы. Тебе надо попить успокоительные таблетки. Обратись к своему знакомому аптекарю, он тебе что-нибудь посоветует.

– Я думала, ты меня выслушаешь, а ты сразу же в аптеку меня посылаешь, – упрекнула подругу Ковалева. – Не нужны мне лекарства. Я же не сумасшедшая.

– Я этого и не сказала. Но, Таня, сама посуди – как ты могла слышать наяву голос своего умершего сына? – в здравомыслии этой Ирине никак нельзя было отказать.

– Не знаю, но я слышала его два раза, и так отчетливо, будто Рома стоял у входа в спальню.

Подруга Ковалевой молчала, наверное, анализировала ситуацию. Наконец она спросила:

– А что он сказал?

– Рома сказал, что он в раю. – Я чуть не поперхнулась, услышав такую вольную интерпретацию услышанного ею.

– Ну что ж, я рада за твоего мальчика, – в голосе Иры еле-еле улавливалась ирония. – Впрочем, я и не сомневалась, что он попадет в рай. Рома был абсолютно безгрешным человеком.

– Ира, как ты думаешь, что со мной произошло? Может, у меня открылся дар?

– Ты хочешь, чтобы я тебе ответила честно? – спросила Ирина.

– Ну, разумеется!

– Таня, это был сон, очень похожий на правду. Со мной тоже такое бывает, но крайне редко.

– Я уже и сама начинаю думать, что все это было во сне, – призналась Ковалева. – Извини, что я тебя так рано побеспокоила.

– Ну что ты, дорогая, звони в любое время.

Прослушав этот разговор, я поняла, что у Татьяны Владимировны достаточно крепкие нервы. Она поведала подруге о ночном происшествии вовсе не потому, что напугалась до глубины души, а потому, что это было из ряда вон выходящее событие. «Мама! Иди ко мне, здесь здорово, тебе понравится», – из всего этого она выделила только одно – «здесь здорово». И сделала вывод, что сын ее попал в рай. А я так надеялась, что акцент будет сделан ею на словах «иди ко мне»!

Днем я навестила Дашу. Она была чем-то взволнована. Казалось бы, теперь над ней больше не висело постоянно надзирающее око свекрови, не упускавшей шанса чем-нибудь ее поддеть. И сексуально озабоченный свекор тоже был от девушки далеко. Но что-то все равно Дашу тяготило.

– Что случилось? – поинтересовалась я без всяких предисловий.

– Знаешь, на городской телефон постоянно кто-то звонит. Я имела неосторожность в первый раз снять трубку, думала, что это ты, но со мной не стали говорить. Я больше не отвечаю, но мне кажется, что это Ковалевы меня вычислили!

– Ну что за глупости! За нами никто из них не следил, да и не до того сейчас Ковалевым. У них, можно сказать, новая жизнь началась…

Зазвонил телефон, и Даша вздрогнула:

– Вот, слышишь, опять звонят! Кто это? Ты же сказала, что твоя подруга в Испании живет. Наверное, все ее знакомые об этом знают.

– Я, кажется, догадываюсь, кто это. Сейчас проверю. Алло! Слушаю вас, – сказала я, подражая голосу Нечаевой.

– Алиночка, ты? – обрадовался Анатолий.

– Мужчина, я же вам говорила, Алина здесь больше не живет. Перестаньте сюда звонить! Поняли? – В трубке раздались гудки, подтверждающие, что Анатолий меня понял.

– Кто это был?

Я рассказала Даше о том, как коварный Анатолий скрывал от Алинки своих детей, пока не получил у нее согласие выйти за него замуж.

– Значит, она его совсем не любила? – спросила Даша, посмотрев на эту историю совсем с другой стороны.

– Выходит, что нет.

– Жалко.

– Да не переживай ты так по этому поводу, Алина уже раз десять оказывалась буквально на пороге Дворца бракосочетаний, но так до него и не дошла. Идти к счастью через разочарования – это стиль ее жизни.

– Я не про Алину. Мне Анатолия жалко. Он потерял жену, а я – мужа. Не понимаю, почему Алина с его детьми не познакомилась. Вдруг она нашла бы с ними общий язык?

Даша слишком близко к сердцу приняла эту чужую историю. Даже слезы у нее на глазах заблестели. А вот у Татьяны Владимировны ночной кошмар получился со сладким привкусом. Она порадовалась за сына, попавшего в рай.

– Все, Даша, хватит о грустном! Тебе нужны положительные эмоции. Ты сегодня гуляла?

– Да, я ходила в магазин, потом посидела в скверике. Воздух здесь, конечно, не тот, что в поселке. Зелени мало, а машин много. Удивительно, что я раньше этого не замечала. А в Пролетарке, наверное, еще хуже, чем в центре Горовска, – Дашка задумалась. – Может, мне отца навестить? Вдруг хоть он внуку обрадуется?

– Не советую.

– Почему?

– У твоего отца появилась сожительница. Она раньше в соседнем подъезде жила. Если не ошибаюсь, ее Варварой зовут. Знаешь такую?

– Конечно. Подожди, Поля, а откуда ты-то об этом знаешь?

– Я ездила в Пролетарку, специально, на твоего отца хотела посмотреть.

– Но я ведь тебе точного адреса не называла.

– Ты сказала достаточно, чтобы я смогла найти по приметам ваш дом. Разговорилась с соседкой и все выяснила. Твой отец крепко попал под Варькино влияние. Она из него веревки вьет.

– Не понимаю, зачем он ей понадобился? Варвара намного моложе папы.

– Ей понадобилась его жилплощадь. В ее квартире газ взорвался, и она осталась без жилья.

– Я слышала про взрыв газа, только думала, что всем жильцам того подъезда квартиры дали. Ловко Кравцова свой жилищный вопрос решила! Только ведь половина квартиры – моя. Интересно, она знает об этом?

– Если твой отец ей сказал, то знает. Да и в квитанциях, наверное, указано, сколько там человек прописано.

– Знаешь, Полина, за неделю до свадьбы я поехала к отцу, чтобы сказать ему, что я выхожу замуж. Подошла к квартире, а из-за двери такой пьяный шум доносился, что я не решилась войти. Заглянула в почтовый ящик, а там квитанция за ЖКУ с долгом в двадцать с лишним тысяч лежит! После того как я ушла из дома, отец, наверное, ни разу не платил за жилье. Я взяла квитанцию и все долги погасила. Потом я еще несколько раз счета оплачивала, брала их дубликаты в жилконторе, мне так удобнее было. Вот поэтому я и не знала последних новостей.

– Теперь ты знаешь, что Варька паразитирует на вас. Ты коммунальные услуги оплачиваешь, а твой отец с утра до вечера бутылки да цветмет по подворотням собирает. А деньги, полученные от реализации вторсырья, они на пару пропивают. Если хочешь, я заставлю Варьку съехать из вашей квартиры. Это совсем не сложно.

– Нет-нет, не надо, – запротестовала Даша. – Варваре ведь идти некуда, не то что Ковалевым. У них шикарная четырехкомнатная квартира в городе.

– Похоже, она на двоих пока не делится. Я забыла тебе сказать, что Татьяна Владимировна и Виктор Николаевич решили разбежаться. Он уже в город переехал, а она в поселке осталась. Ничего, скоро и она сбежит оттуда. Так что придется им или вновь сходиться, или разменивать свою шикарную четырехкомнатную квартиру, например, на две «двушки» с доплатой. По-моему, вариант хороший.

– Да, неплохой, – согласилась Даша. – Вот их мне совсем не жалко. Они мне и моему малышу столько нервов потрепали! Надеюсь, твой план сработает.

Я еще немного пообщалась с Дашей и поехала домой. Откровенно говоря, мне не очень нравилось ее душевное состояние. Она слишком близко к сердцу принимала чужие проблемы, да и собственное будущее не внушало ей особого оптимизма. Даша хоть и выразила вслух надежду, что мой план сработает, но ее голос прозвучал как-то неуверенно. Я решила, что завтра надо к ней прислать Аришу, ему лучше, чем мне, удавалось вносить в Дашину душу позитивные эмоции. Достаточно было вспомнить, как она смеялась у нас в саду, разговаривая с ним.

Глава 7

Я поиграла на саксофоне и пришла к выводу: не беда, что с первого раза Татьяна Владимировна не слишком испугалась голоса с того света и ее лишь слегка ошарашила неординарность происходящего. Надо просто заново проиграть эти ночные звонки, чтобы она повнимательнее прислушалась к сказанному. Я осознавала, что мобильник, лежащий в напольной вазе, будет мне полезен лишь до тех пор, пока у него не сядут батарейки. Значит, это еще одна-две, самое большее, три ночи. Только одних звонков мало, надо каждую ночь подбавлять дамочке спецэффектов, чтобы жизнь в отвоеванном доме не казалась ей раем.

Покопавшись в вещах Романа, я отобрала кое-какой реквизит для сегодняшней ночной инсценировки. Потом снова заиграла на саксофоне, обдумывая детали.

– Это что, музыкальная иллюстрация к фильму ужасов? – спросил Ариша, заглянув в мою комнату.

– Что-то типа того, – сказала я, давая себе передышку.

– Басóв-то сколько, басóв!

– А что же ты хочешь – это вариация на тему: «Кошмар на улице Кленов».

– Впечатляет, – похвалил дедуля. – Я тут в «Сытого слона» собрался, встречусь там с Сержем. Скажи, он тебе еще нужен?

– Пока не знаю. А что?

– Он мне по телефону сказал, что через два дня уезжает домой. У него отпуск заканчивается.

– Пусть едет, – сказала я и снова поднесла мундштук саксофона к губам, но инструмент мой принялся фальшивить.

Наверное, излишне сгущать краски не имеет смысла. Эффекта получается больше, когда драматические события развиваются по спирали. Одна ночь – один виток…

* * *

Я легла спать пораньше, потому что мне предстоял ранний подъем – в половине четвертого. В предрассветное время меньше всего шансов натолкнуться на свидетелей. Когда зазвенел будильник, я уже чувствовала себя вполне выспавшейся. Быстро приняв водные процедуры, я облачилась в черный спортивный костюм, накинула на плечи рюкзачок и тихонько вышла из дома.

Поселок еще спал. В соседских домах я не заметила ни одного освещенного окна. Стилизованные под старину фонари рассеивали по улице мягкий тусклый свет. Я бесшумно дошла до угла и свернула на Кленовую. Где-то залаяла собака, негромко, и быстро замолчала. Остановившись возле дерева с толстым стволом, я надела на кроссовки синие полиэтиленовые бахилы, а на руки натянула хлопчатобумажные перчатки. Огляделась по сторонам – ни души. Вскоре я уже открывала дубликатом Дашиного ключа гаражные ворота. Замок поддался легко и почти бесшумно, а вот петли заскрипели, как несмазанная телега. Проскользнув в узкую щель, я оказалась в гараже, через его помещение я и собиралась попасть в дом. Осветив фонариком внутреннее пространство гаража, я увидела Ромин «Ситроен», который он в числе всего прочего завещал своим родителям.

Я обошла автомобиль справа и поняла, что он стоит очень неудачно, поскольку мешает свободному доступу к двери, ведущей в кухню. Неужели Татьяна Владимировна сознательно так забаррикадировалась? Вскоре я поняла, что дело совсем в другом. Гараж был небольшим, скорее всего, в нем еле-еле умещались две машины. А здесь недавно ставил свой джип Виктор Николаевич. Наверное, ему пришлось сдвинуть «Ситроен» сына в самый угол, закрыв запасной выход, в данном случае – вход.

Мой тщательно разработанный план летел к черту! Однако я быстро взяла себя в руки и несколько изменила свои замыслы. Под задние колеса «Ситроена» я бросила серебряную зажигалку с гравировкой «Роману Викторовичу от сотрудников», а у ворот положила фотографию Татьяны Владимировны вдвоем с ее сыном-первоклассником. Немного подумав, я обожгла края фотографии той же зажигалкой и вернула эти вещицы на прежние места.

В голове моей возник вопрос: «Когда Ковалева сюда зайдет?» Она не водила машину, только собиралась этому учиться, поэтому ответ был самым неутешительным. Надо было как-то заманить ее в гараж. Я осветила фонариком стены и обнаружила маленькое окно, выходившее в сад, но до него надо было еще как-то долезть. Стремянки в гараже не имелось. Зато там нашелся большой ящик с инструментами. Я попыталась его пододвинуть, но он оказался для меня слишком тяжел. Пришлось мне вынуть из него домкрат, молоток и еще какую-то железяку непонятного назначения. После этого ящик стал податливее. Встав на него, я открыла окошко и поняла, что проку от этих манипуляций мало. Прямо у гаража росла высокая яблоня. За ее кроной наверняка нельзя было увидеть, открыто окно или нет.

Я понимала, что вот-вот начнет светать. Мне стоило поторопиться с моими новыми идеями. Мысленно перебрав все содержимое своего рюкзака, я остановила выбор на белой рубашке Романа, достала ее и безжалостно порвала на две части. Один кусок забросила на яблоню, а второй повесила на раму окна. После этого я перетащила ящик обратно, засунула в него все, кроме молотка, а сам молоток положила на капот «Ситроена». Зачем? На этот вопрос предстояло ответить Татьяне Владимировне. А у этой женщины было очень богатое воображение!

Благополучно вернувшись домой, я позвонила на мобильник, лежавший в вазе. Интересно, каково это – услышать вместо звонка будильника голос своего покойного сына?

* * *

В десять утра Татьяна Владимировна позвонила Ковалеву со своего мобильника, поэтому я слышала только одну часть их диалога:

– Витя, что это за шутки?! Ты сам знаешь, о чем я! Не надо делать из меня дуру! Ты согласился со мной, что и как мы потом поделим, так зачем же ты начинаешь этот перекрой раньше времени, да еще вот так, втихаря? Ты хочешь сказать, что не приезжал ночью сюда? Но в гараже определенно кто-то был, там окошко открыто, какие-то тряпки на нем висят… Это в твоем духе – швырять вещи куда попало! Не ты? А кто же тогда? Воры? Неужели машину угнали?! Я не проверяла, потому что не могу найти ключей от гаража, ни того, ни другого. Где? Поняла, сейчас поищу…

Примерно через час Татьяна Владимировна перезвонила Виктору Николаевичу и прерывистым голосом ему сообщила: «Машина на месте. Это ветром окно открыло. Все нормально. Нет, тебе показалось».

Наверное, Ковалев понял по голосу, что его бывшая супруга крайне растеряна. Он слишком хорошо знал все ее интонации, чтобы по нескольким коротким фразам определить – что-то лишило ее обычной уверенности в себе. Татьяна Владимировна опровергла его предположение и сразу же отключилась. Она не сочла нужным рассказать ему о чем-либо. Ни о том, что уже вторую ночь подряд ее будит голос сына. Ни о том, что она сегодня обнаружила в гараже.

Я слышала на разных волнах одно и то же: «Зажигалка, фотография, молоток, рубашка…» Значит, Ковалева ходила из комнаты в комнату, вновь и вновь повторяя эти слова, но в разном порядке: «Рубашка, молоток, фотография, зажигалка… зажигалка, молоток, рубашка, фотография…» Татьяна Владимировна решала мой ребус самостоятельно. Даже лучшей подруге Ирочке не позвонила. Если в прошлый раз та послала ее к аптекарю, то теперь уже прямо порекомендует подруге обратиться к психиатру.

Ковалева считала себя вполне здравомыслящей личностью, поэтому она не нуждалась в подобном совете. Она напрягала свой головной мозг, размышляя вслух: «Может быть, это – Дашка? Или ее белозубый дружок? Вряд ли, они уехали отсюда. Дашка забрала из консультации медкарту. Я это уточнила. Неужели Виктор?! Не похоже. Он слишком хорошо знает, чем ему это грозит! Если я его поймаю, ему это очень дорого обойдется. Галочка? Эта деревенская шлюшка слишком глупа. Но кто же тогда? Кто?! Неужели Ирочка? Зачем ей это? Из зависти! Да, она, пожалуй, способна на такие шутки»…

Похоже, до Ковалевой еще не дошел слух о том, что на дом наложено проклятие и поэтому все его хозяева умирают. Если бы Татьяна Владимировна хоть краем уха услышала эту байку, она не перебирала бы сейчас в уме имена живых людей, а искала бы ответ в иной плоскости – в мистической. Значит, мне следует усилить именно этот аспект психологического нажима на нее. Зажигалка, фотография, молоток, рубашка – это все материально. Надо подбавить мистики! Голоса ее покойного сына явно недостаточно. Ковалева наверняка уже поняла, что это – запись. Она может и мобильник найти! Нужно впечатлить ее тем, что она не сможет пощупать.

Я подумала о пучке света, который нельзя потрогать руками. А что, если смонтировать видеозапись и устроить специально для Татьяны Владимировны трансляцию через компьютерный проектор? Идея была очень смелая, даже чересчур дерзкая, поэтому к ее воплощению на практике надо было серьезно подготовиться.

Недостроенный дом казался мне очень удобным местом для того, чтобы расположиться там со своей аппаратурой.

– Ариша, ты, случайно, не знаешь, что за стройка ведется за коттеджем Ковалевых? – поинтересовалась я.

– Я слышал, что она заморожена, поскольку заказчик попал под следствие. А почему тебя это интересует? – полюбопытствовал дедуля, и я поделилась с ним своими планами. Он отнесся к ним весьма скептически: – А что-нибудь попроще придумать нельзя?

– Если у тебя есть более простые варианты, я их рассмотрю.

Похоже, у Ариши не было никаких вариантов психологического воздействия на Татьяну Ковалеву. Его лицо стало каким-то скучным.

– Вот если бы казино не закрыли, я бы сейчас поехал туда, развлекся бы немного, поговорил бы с людьми. Может, мне бы там что-нибудь стоящее посоветовали…

– Тебя послушать, так, кроме казино, и пойти некуда! Почему бы тебе не навестить Дашу?

– Я уж и сам об этом подумывал. Проснулся утром, а в голове вопрос – как она там?

– Я вчера была у нее, и мне показалось, что ей не хватает приятного общения.

– Тогда я немедленно отправляюсь к Даше. Ты со мной?

– Я отвезу тебя к ней, а сама пройдусь в городе по магазинам.

– Хорошо, – дедуля сразу же повеселел. – Я буду готов через полчаса.

На всякий случай я созвонилась с Дашей и предупредила ее об Аришином визите. Эта новость ее обрадовала. Когда мы с дедом сели в машину, я намеренно поехала в сторону замороженной стройки.

– Хочу приглядеться, есть ли там охрана, – пояснила я, не дожидаясь вопросов.

– Если уж тебе что-то втемяшится в голову, то выкинуть это из мозгов тебе не так-то просто, – недовольно пробурчал Ариша.

Когда мы проезжали мимо недостроенного дома, он вдруг открыл окно и швырнул за забор яблоко.

– Ты что делаешь? – удивилась я.

– Проверяю, есть ли там собаки. Вроде бы тихо. Но это еще ничего не значит. Сторож мог никак не отреагировать на мою невинную шалость. Другое дело, если бы кто-то перелез через забор.

– А я думаю, там никого нет.

– Почему ты в этом так уверена?

– А что там охранять? Голые стены? Это в городе бомжи шарят по заброшенным домам, а у нас в поселке их нет.

Ариша долго молчал, и, только когда мы подъехали к нечаевскому дому, он спросил:

– Полетт, а ты уверена, что твоя задумка осуществима с технической точки зрения? Ты сказала, что тебе нужен какой-то прибор…

– Дедуля, помнишь, раньше у многих людей были диапроекторы, чтобы слайды на стене показывать?

– Помню.

– А видеопроектор – это уже такая электронная штучка, которая подключается к компьютеру.

– Ты думаешь, что трюк удастся?

– Я на это надеюсь. Сейчас зайду в компьютерный магазин, узнаю, на какое расстояние можно максимально проецировать видео и имеются ли портативные варианты.

– Напомни мне номер Алининой квартиры, – попросил Ариша.

* * *

В самом большом горовском магазине цифровой техники мне дали обстоятельную консультацию по интересующему меня вопросу, только нужной модели в наличии не оказалось. Я посетила еще несколько магазинов, но так ничего и не купила, поэтому решила, что придется мне ехать за видеопроектором в областной центр.

Я заскочила за Аришей, и мы направились домой.

– Ну как там Даша? – спросила я.

– Нервничает.

– Неужели снова звонки Алинкиного жениха ей досаждают?

– Нет, об этом Даша мне ничего не говорила. Знаешь, Полетт, она сегодня едва не столкнулась с Виктором Николаевичем.

– Где?

– На улице. Вышла из магазина и увидела, что на парковку заруливает служебная машина Ковалева. Она спряталась за рекламный щит и стояла там, пока из нее не вышел бывший свекор с молодой женщиной.

– С Галочкой, наверное, – предположила я.

– Сегодня все обошлось, но Даша вбила себе в голову, что она снова может наткнуться на Виктора Николаевича или даже на Татьяну Владимировну. Ковалева же не будет сидеть безвылазно в поселке. Потом, Даша переживает, что она снялась с учета в женской консультации…

– Хорошо, что она это сделала. Ковалева уже сходила туда и убедилась в этом.

– Оперативно! – удивился Ариша. – Так вот, Даша не знает, где ей теперь наблюдаться. Она даже подумывает о том, чтобы встать на учет по месту прописки, в Пролетарке. Но ей от Алины туда очень неудобно добираться, двумя видами транспорта, да и условия там, сама представляешь, какие. Полетт, я пока не стал ничего говорить Даше, хочу сначала с тобой посоветоваться…

– Насчет чего?

– Вчера я общался в ресторане с Сержем, и он, между прочим, обмолвился, что его мама – главный врач областной больницы.

– И что?

– Может быть, Дашу пока туда пристроить?

– Ариша, это гениально! Правда, я не знаю, согласится ли Даша?

– А почему нет? Это же в ее интересах.

– Ладно, я завтра поговорю с ней. А когда Сергей уезжает?

– Завтра. Ты знаешь, Полетт, я его несколько дней не видел и был поражен теми переменами, которые с ним произошли за это короткое время. Интересно, что это на него так благотворно повлияло?

– Понятия не имею, – равнодушно ответила я.

– Правда? Выходит, он сам придумал себе новый имидж. Солидный такой стал… Я же говорил тебе, Полетт, что Серж – толковый парень.

– Очень.

Конечно же, дедуля понял, что это я поработала над неуверенным в себе молодым человеком, но решил немного подразнить меня. Я на него не обижалась. У нас просто был такой стиль общения.

Вернувшись домой, я включила прослушку. Днем Татьяне Владимировне звонила Ирина. Ковалева разговаривала с ней нехотя, значит, она продолжала подозревать свою лучшую подругу в этих злокозненных выходках. И ведь мотив у нее быстро нашелся – зависть. Что ж, каждый по себе судит…

Когда на поселок опустились бледно-сиреневые сумерки, я отправилась на прогулку. Меня словно магнитом тянуло на Кленовую улицу. Во всех окнах дома номер тринадцать горел свет. Наверное, Татьяне Владимировне стало там жутковато одной. То ли еще будет!

Я обошла квартал и вскоре оказалась возле замороженной стройки, окруженной невысоким забором из штакетника. Перемахнуть через него мне не составило особого труда. Как я и предполагала, никакого сторожа там не оказалось. Входная дверь в дом была забита досками, а вот окна зияли большими черными дырами. Используя подручный инвентарь, я залезла на первый этаж. Потом поднялась по лестнице выше и стала оттуда наблюдать за домом Ковалевых. Он находился примерно в метрах двадцати от меня. Окна спальни Татьяны Владимировны располагались как раз напротив. Не использовать сие обстоятельство было бы глупо.

Удовлетворенная итогом этих наблюдений, я спустилась на первый этаж и выпрыгнула из окна на землю. Завернув за угол железобетонного строения, я услышала какие-то голоса. Мне пришлось задержаться во дворе, потому что за забором кучковались местные подростки. Прислушавшись к их разговору, я поняла, что они искали оброненную симку. Хорошо, что они не строили планы по несанкционированному превращению этой территории в плацдарм для своих игр! Минут пятнадцать я просидела за железной бочкой, пока ребятки не нашли то, что искали. Тогда я вышла из своего укрытия, перелезла через забор и отправилась домой.

Я планировала каждую ночь добавлять побольше различных спецэффектов, чтобы жизнь в отвоеванном доме не казалась Татьяне Владимировне раем. С этой ночью получился прокол, но не по моей вине. В горовских магазинах не оказалось нужного видеопроектора. А может, это и к лучшему? Если некие «экзотические» события регулярно повторяются, то они вскоре превращаются в обыденность. Пожалуй, Ковалевой следует чуточку отдохнуть от ночных сюрпризов. Она решит, что «шутник» исчерпал свою фантазию, успокоится, и тогда я нанесу ей новый удар…

* * *

На следующий день я поехала к Даше и застала ее сидящей на скамеечке во дворе. После вчерашней встречи с Ковалевым и его любовницей она боялась гулять по городу. Мое предложение лечь в областную больницу на обследование она приняла чуть ли не с радостью. Правда, немного подумав, Даша уточнила:

– А Сергей уже говорил об этом со своей мамой?

– Пока нет, он только сегодня уезжает. Да и твоим согласием ему требовалось для начала заручиться.

– Я согласна, – повторила будущая мать.

– Тогда мне надо срочно встретиться с Сергеем. Пока!

Я поехала в «Сытого слона», надеясь застать там Сержа. Швейцар сказал мне, что племянник хозяина уже уехал. Я позвонила ему на мобильник, но связь была плохой, и мне ничего толком не удалось ему объяснить. Тогда я заглянула в кабинет Бабенко.

– Входи, Полина, – пригласил Стас. – Какими судьбами?

– Думала застать здесь Сергея.

– Он уехал.

– Я уже знаю. Станислав Викторович, у меня есть к вам одна просьба.

– Если для ее выполнения мне придется менять имидж, то я – пас!

– Нет, вы уже давно нашли свой образ. Станислав Викторович, я слышала, что жена вашего брата – главврач областной больницы.

– Да, так и есть.

– А там имеется родильное отделение?

– Наверное, хотя я точно не знаю. А в чем дело? Хотя я, кажется, догадываюсь. Хочешь Дашу туда пристроить? А ей еще не рано в роддом?

Я поняла, что Серж рассказал дядьке о деле, на которое мы с Аришей его подбили.

– Рожать ей действительно еще рано, но ее беременность оказалась под угрозой.

– Значит, козни ее родни не прошли для девочки бесследно… Ладно, сейчас я позвоню Рите и все выясню. Надо только найти номер ее служебного телефона.

Стас начал просматривать свою записную книжку. Тем временем дверь в его кабинет отворилась, и на пороге появился Ариша.

– Полетт, а ты что здесь делаешь? – удивился он. – Я думал, ты у Даши.

– Я у нее уже была, она дала свое согласие.

– Тихо, – сказал Бабенко, – я дозвонился.

– Прости, молчим, – Ариша прикрыл рот рукой.

– Рита, привет! Это Стас. Нет, с Сережкой все нормально. Скоро он будет дома. Я по другому поводу звоню… Тут у моего приятеля внучка ждет ребенка. Существует угроза выкидыша. Рита, скажи, ты можешь положить ее к себе? Ну при чем здесь направление? Если бы оно у нее было, я бы к тебе не обращался. Я повторяю, это – внучка моего хорошего приятеля! Срок? Я сейчас уточню.

– Шестой месяц, – подсказала я.

– Страховой полис? – Бабенко вопросительно посмотрел на меня, и я утвердительно кивнула. – Да, есть. Хорошо. Ее зовут Дарья…

– Ковалева, – подсказал дед.

– Нет, Засухина, – поправила я. – Даша не меняла фамилию.

– Ну, так как правильно? – уточнил Бабенко.

– Засухина, – повторила я и шепнула деду: – Даша сказала, что у нее в семье традиция такая.

– Бывает, – Ариша, озадаченный, сел в кресло. – Странно, что мне она об этом ничего не сказала.

На самом деле, мне Даша тоже ничего не говорила об этом, но я ведь как-то залезла в ее сумочку и взглянула на результаты ультразвукового исследования. Вот тогда-то я и узнала, что Даша, выйдя замуж, не поменяла фамилию. Меня почему-то это совершенно не удивило, а дед напрягся. Наверное, это был чисто мужской пунктик – женщина, мол, обязана брать фамилию мужа. Я примерила эту ситуацию на себя. Пожалуй, я тоже не стала бы менять фамилию. Казакова Полина Андреевна – это практически бренд!

Мы с Аришей пообедали в «Сытом слоне», потом он поехал к Даше, а я – домой.

Включив прослушку, я услышала голос Виктора Николаевича:

– Таня, я чувствую, с тобой что-то происходит. Скажи, я могу тебе чем-то помочь?

– Можешь. Избавь меня от своих звонков! Не для того мы разъехались, – ядовито прошипела Ковалева.

– Таня, пока мы не довели начатое до конца, я буду тебе звонить.

«Интересно, о чем это он?» – задумалась я.

– Ах, вот в чем дело! Не волнуйся, с моей стороны никаких сюрпризов не будет. А вот в тебе я как раз не уверена.

«Наверное, речь идет о разводе и об окончательном разделе имущества», – решила я.

– Таня, я тебя не понимаю!

– Вот и я многого не понимаю, – Ковалева, вероятно, имела в виду события, происходившие в последнее время в доме.

– А ты поконкретнее не можешь? Что это за намеки?

– Витя, ты помнишь, у Ромы была серебряная зажигалка с гравировкой? – Татьяна Владимировна решила прощупать, имеет ли ее супруг прямое отношение к беспорядку в гараже.

– Помню. А зачем она тебе? Ты же не куришь.

– Скажи, ты давно ее видел?

– Зажигалку? – уточнил Ковалев.

– Да, именно ее! – рявкнула Татьяна Владимировна.

– Ну, я точно не помню. Кажется, она попадалась мне на глаза в кабинете, – проговорил Виктор Николаевич, растягивая слова, наверное, он пытался понять, чем вызван такой сильный интерес супруги к зажигалке. – Посмотри в нише, я туда что-то убирал.

– Ты уверен, что не забрал зажигалку сына себе?

– Уверен. Я не люблю бензиновые, их надо постоянно заправлять. К тому же на ней была гравировка.

– Ладно, Витя, не болей, – Татьяна Владимировна отключилась.

Прошло минут пять, и она сказала вслух:

– Это – не Виктор и не его Галочка!

Подозреваемые сами лезли на рожон. Вскоре Ковалевой позвонила Ирочка, только не на стационарный, а на мобильный телефон. Татьяна Владимировна по-прежнему разговаривала с подругой с большой прохладцей:

– Ира, я не понимаю, что тебя беспокоит. Со мной все нормально. Голос? Нет, я больше его не слышала. Ничего я от тебя не скрываю! Просто у меня нет новостей. Да, совершенно никаких. Скучно? Конечно, нет. У меня здесь столько новых знакомых! Мы ходим друг к другу в гости. Я вот и сейчас к Злобиным собираюсь. Такие милые люди! К тебе? Даже не знаю… В ближайшее время я в город не собираюсь. Пока!

Я практически не сомневалась, что Ковалева упомянула насчет своего визита к Злобиным ради красного словца, чтобы позлить Ирочку. Раньше они были неразлейвода, а недавно Татьяна Владимировна заподозрила свою лучшую подругу в зловредности.

– Да, Ирка могла в субботу взять все эти вещи и отнести в гараж, – размышляла вслух Ковалева. – Я просто не сразу увидела… Вот зачем она мне звонит каждый день? Хочет понять, нашла я обожженную фотографию или нет? А голос? Как Ирка могла сымитировать Ромин голос?»

Ковалева не знала ответа на этот вопрос, значит, она не нашла мобильник в напольной вазе. Если источник звука ею не обнаружен до сих пор, то рано или поздно Татьяне Владимировне должно прийти в голову мистическое объяснение всего ею услышанного.

* * *

На следующий день я повезла Дашу в областной центр. Эта дорога мне была очень хорошо знакома, но все равно я вела «Мини-Купер» очень осторожно, скорость не превышала, объезжала все кочки, ведь Даше была противопоказана тряска.

– Поля, а откуда вы с Аристархом Владиленовичем узнали, что я не Ковалева, а Засухина? – ни с того ни с сего вдруг спросила Даша, когда мы уже въехали в город. – Разве я вам говорила об этом?

– Благодаря твоим стараниям, Даша, я слышу все, о чем говорится в доме, – ответила я, не моргнув глазом. – «Жучки» работают исправно. Татьяна Владимировна называла твою фамилию какой-то Ирочке.

– Понятно, – Даша вздохнула с облегчением.

Неужели она заподозрила, что я рылась в ее сумочке?

– Кстати, а почему ты оставила свою девичью фамилию?

– Так проще. Паспорта менять не надо, ни российский, ни заграничный. Рома и не настаивал, чтобы я его фамилию взяла.

Глава 8

Оставив Дашу в больнице, я поехала в центр, чтобы заняться шопингом. По дороге мне попалась «Компьютерная лавка», и я зарулила на парковку, привлеченная яркой вывеской. Зайдя в лавку, я поняла, что это всего лишь магазин комиссионных товаров, и хотела было сразу же покинуть его.

– Девушка, подождите, – окликнул меня скучавший за прилавком продавец. – Вы что-то определенное ищете?

– Да, но у вас этого, скорее всего, нет, – я окинула взглядом небольшое помещеньице, с пола до потолка напичканное товаром, имеющим хоть мало-мальское отношение к компьютерам.

– И все-таки вы лучше спросите меня, есть ли это, – молодой человек сделал акцент на данном слове, – у нас или нет.

Я колебалась секунду-другую, потом сказала, что мне нужен видеопроектор, и назвала, с какими именно характеристиками. Прежде чем ответить, молодой человек не на шутку призадумался. Мне показалось, что он прокручивает в голове весь перечень комиссионных товаров, имевшихся у них в наличии. Я не сомневалась, что его ответ окажется отрицательным, но все-таки ждала, когда продавец закончит напряженную работу мысли.

– Именно такого видеопроектора нет, но зато есть гораздо лучший. На прошлой неделе поступил, совершенно новый, и пока что им еще никто не интересовался. Сейчас я вам его принесу, – молодой человек удалился в подсобное помещение, а я от скуки начала разглядывать комиссионные товары.

Магазинчик оказался в этом отношении очень изобильным, но разнообразнейший хлам обеднял первоначальное впечатление о нем. Теперь я поняла, что тут есть и кое-что стоящее. Меня заинтересовал миниатюрный ноутбук. В моем ноутбуке имелось слишком много ценной информации, поэтому выносить его из дома было нежелательно. Мало ли какой случится форс-мажор? А вот эту «малышку» очень удобно таскать с собой на «дело». Правда, смешная цена ноутбука заставляла гадать, в рабочем ли он состоянии или нет.

Продавец вернулся за прилавок довольно быстро, вынул из коробки и положил передо мной инструкцию:

– Вот, почитайте. Такие параметры вас устроят?

Меня все устроило, и я попросила подключить проектор к заинтересовавшему меня ноутбуку. И портативный компьютер, и видеопроектор на аккумуляторных батареях оказались в полном порядке. «Дальнобойность» последнего меня просто ошеломила. На светлой стене дома, расположенного на другой стороне улицы, Том бегал за Джерри, а прохожие, изумленные происходящим, оглядывались по сторонам, пытаясь вычислить, откуда идет трансляция мультика. Наверное, никто так и не понял, что источник видеосигнала находится за открытым окном «Компьютерной лавки».

В обычном магазине я выложила бы за проектор гораздо больше, чем здесь за оба эти товара. Подсчитав в уме выгоду, я решила приобрести еще кое-какие бывшие в употреблении компьютерные прибамбасы. Авось пригодятся.

Довольная своими покупками, я села в машину и увидела неподалеку вывеску магазина «Дачник». Тут же вспомнив про кротов, портящих наш садовый ландшафт, я снова вышла из «Мини-Купера».

– Скажите, у вас есть какие-нибудь средства борьбы с кротами? – спросила я продавщицу, и она махнула рукой в другой конец торгового зала.

Откровенно говоря, я плохо себе представляла, как можно уберечь сад от этих животных. Кроты впервые за это лето атаковали наш садовый участок, раньше такой проблемы не возникало. Мы с Аришей не являлись сторонниками радикальных мер, поэтому всякие ядохимикаты и кротоловки, если таковые, конечно, в природе имеются, заранее вызывали у нас внутреннее отторжение. Я была приятно удивлена, узнав, что промышленность, пусть и китайская, производит для этих целей всевозможные отпугиватели. Действие одних моделей было направлено против крыс и мышей, других – против собак, а третьи отпугивали кротов и землероек. Я прочитала инструкцию и поняла, что пользоваться ими очень просто – вкапываешь в землю приборчик, и он генерирует ультразвуковые волны, которые заставляют животных прорывать себе маршрут подальше от зоны его действия.

– Я бы вам не советовала брать такой отпугиватель, – шепнула мне какая-то покупательница, производящая впечатление сельской жительницы.

– Почему? – уточнила я. – Неужели он не действует?

– В том-то и дело, что действует, – женщина как-то таинственно улыбнулась, – и не только на кротов!

Сельчанка с опаской посмотрела в сторону приближавшейся к нам продавщицы и отошла к стеллажу с ведрами и лейками.

Я была не на шутку заинтригована ее сообщением, поэтому еще раз, более внимательно, прочла аннотацию на коробке с отпугивателем. Меня все устраивало. Разве что страна-производитель не внушала особого доверия. Китайская промышленность частенько грешит по части недолговечности использования своих изделий.

Продавщицу отозвали в другой конец торгового зала. Когда она отдалилась от нас, сельчанка снова подошла ко мне и спросила:

– Девушка, а вы замужем?

– Нет. А что?

– Ну, если у вас мужчин в доме нет, то можете спокойно покупать этот отпугиватель. От назойливых соседей он тоже хорошо помогает, – женщина вновь таинственно улыбнулась.

– Я не совсем поняла вас. Вы каких соседей имеете в виду? – передо мной мысленно пробежал целый отряд из представителей семейства грызунов и прочих сельскохозяйственных вредителей.

– Как выяснилось, этот отпугиватель на мужиков влияет… Бабы у нас в деревне его «Анти-Виагрой» окрестили.

– Как?! «Анти-Виагрой»?! – я прыснула от нелепости такого сравнения. – Не может быть! Здесь же написано, что это устройство безопасно для человека.

– Конечно, безопасно. С его помощью можно с сексуальными маньяками бороться. У нас в Тютюевке это кое на ком уже проверили, – доверительно сообщила мне сельчанка.

Я внимательно пригляделась к ней. Она была слишком проста для того, чтобы с ходу придумать такую байку. На умалишенную она тоже не была похожа. Но чем черт не шутит?

– Женщина, простите, – я подошла к ней поближе, – что вы мне посоветуете против кротов?

– Проволоку надо по периметру огорода вкопать на глубину полуметра, – тут же ответила она. – Это хороший способ, если на территории кротов пока еще нет. А если есть, то никакого эффекта вы не получите.

– Понятно. А вы тут ведро себе присматриваете? Неужели нет ничего подходящего?

– Если честно, то я просто тяну время. У нас машина неподалеку отсюда сломалась, пока мой мужик ее чинит, я сюда и зашла. Смотрю, нет ли интересных новинок.

Я оставила свой «Мини-Купер» рядом с «Нивой», в моторе которой ковырялся какой-то мужик. Вероятно, это супруг словоохотливой сельчанки. Вполне адекватные ответы на мои вопросы подтолкнули меня к выводу, что этой женщине можно доверять.

– Значит, говорите, эта штука на мужскую потенцию отрицательно влияет? – уточнила я.

– Конечно, это может быть простым совпадением, но в нашей Тютюевке оно превратилось в правило. Как только у кого-нибудь в огороде такой отпугиватель появляется, мужик теряет свою силу! Вот бывают похожие приборы в других упаковках, так они ничего, нормальные, без побочных действий. Именно эти модели «Анти-Виагрой» у нас называют. Я коробку хорошо запомнила, на ней такой крот страшненький нарисован, ну просто монстр.

– Спасибо, что предупредили меня, – сказала я и ушла из «Дачника» без покупок.

Пусть кроты еще некоторое время у нас порезвятся. Мне пока что было не до них.

* * *

Поздно вечером я отправилась на замороженную стройку. С первого раза мне не удалось попасть на ее территорию. Неподалеку стоял чей-то «Форд». Уж не знаю, был ли кто-то в нем или нет. В темноте, да еще через тонированные стекла, разглядеть кого-либо не представлялось возможным. Рисковать своей репутацией я не стала, поэтому прошла мимо забора. Минут через пять меня на бешеной скорости обогнал тот самый «Форд Фокус» и ушел в точку, исчез, поэтому я развернулась на сто восемьдесят градусов и двинулась обратно. Перелезая через забор, я задела за какой-то гвоздик и порвала футболку. Хорошо, что не трико! На второй этаж железобетонной коробки я забралась без приключений. Правда, меня не покидало ощущение, что кто-то побывал здесь уже после того, как я сходила сюда на разведку. Луч моего фонарика не раз освещал на полу окурки сигарет. Или я их раньше не замечала?

Ни в одном окне дома напротив не было света. Наверное, Ковалева уже легла спать. Разбудить ее будет не так уж сложно, если она, конечно, не отключила на ночь телефоны. Я пока что не спешила это проверять – настраивала аппаратуру.

Кино для Татьяны Владимировны я уже давно смонтировала. Я нарезала куски с разных видеофайлов, на которых был снят только ее сын, и соединила их вместе. На мой взгляд, этот короткометражный, всего-то на тридцать три секунды, фильм являлся продолжением моего ребуса с зажигалкой, фотографией, молотком и рубашкой Романа. В том или ином кадре присутствовали эти предметы. Не беда, что Роман любовался совсем другой фотографией, зритель все равно не увидел бы, кто на ней изображен. Зато потом он появлялся в кадре с зажигалкой, той самой, серебряной, с гравировкой – «Роману Викторовичу от сотрудников». Следом шел другой кадр, на нем Рома медленно снимал белую рубашку. Этот кадр представлял собой кусочек «стриптиза», который новоявленный муж в шутку показывал Даше, когда они вернулись домой после свадебного банкета. Но особенно мне нравились кадры с молотком. После очередной неудачной попытки вбить в стену гвоздь Роман, на потеху жене, изображал из себя грозного молотобойца. Да и кухонный нож в его руках выглядел почти как кинжал…

Сначала мне казалось, что вокруг стоит абсолютная тишина, но она оказалась обманчивой. Откуда-то снизу, из гущи травы, раздавался еле слышный сперва стрекот сверчков. Вскоре все пространство между мной и домом напротив огласилось таким звонким стрекотанием, от которого у меня едва не заложило уши.

Все! Пора приступать к делу. Я полезла в карман за мобильником. Неожиданно окно в спальне Татьяны Владимировны распахнулось, занавесочка отдернулась, и я увидела женский силуэт. Похоже, не спалось Ковалевой! То ли мрачные предчувствия ее мучили, то ли в комнате стало душно, вот она и решила подышать свежим воздухом. С полминуты она маячила в оконном проеме, потом исчезла, оставив рамы распахнутыми настежь. Это же просто подарок судьбы! Я подождала еще минут десять, затем включила видеопроектор. Конечно же, без звука. Широкий белый луч пронзил темноту, но не в нужном месте. Пришлось немного подкорректировать его направление. Через несколько секунд раздался истошный женский крик: «Рома! Нет!!! Люди, помогите!»

Откликнулись на этот отчаянный призыв только собаки. Полаяли, полаяли и замолчали еще раньше, чем закончился мой видеоролик. Ковалева включила в спальне свет и заметалась по комнате, отчаянно размахивая руками. Подлетев к окну, она долго всматривалась в темноту, наивно полагая, будто из освещенного места возможно будет разглядеть, что творится в темноте сада. Разумеется, она ничего не рассмотрела, задернула шторку и сменила яркий свет люстры на тусклый свет ночника.

Немного подождав, я убрала аппаратуру в сумку и спустилась на первый этаж. Перелезая через забор, я задела за тот же гвоздик и вновь порвала футболку, уже в другом месте. Только вернувшись домой, я поняла, что не просто испортила футболку, а оставила на месте своего «преступления» улику – темно-синий трикотажный клочок. «Какого преступления?» – тут же спросила я себя. Даже если Ковалева заявит в милицию, что она видела на стене комнаты «движущиеся картинки», никто не примет ее заявление всерьез.

Несмотря на то что наступил уже первый час ночи, Ариша отсутствовал, отводил душу в каком-то подпольном казино. Мне не с кем было поделиться впечатлениями, и я в одиночку мысленно обсасывала свое ночное приключение. С моей стороны это была безумно увлекательная и притягательно опасная игра. А что с другой стороны? Ковалева вскрикнула, но быстро взяла себя в руки. Я включила прослушку, но услышала только тот же крик: «Рома! Нет!!! Люди, помогите!» После этого шли только ее охи да вздохи, и никаких комментариев. Одно хорошо – в милицию Татьяна Владимировна не звонила. Сколько еще раз придется мне напугать Ковалеву, чтобы она сбежала отсюда навсегда? Конечно, у меня в запасе еще имелись две-три идеи, как нагнать на нее страха. А если этого окажется мало?

* * *

Утром позвонил дедуля, сказал, что он ночевал у Стаса, и попросил меня забрать его оттуда. Я, конечно, далеко не была в восторге от Аришиного загула, но мне ничего не оставалось, как прыгнуть в свой «Мини-Купер» и отправиться в город. Обычно охранники живо реагировали на приближение знакомого автомобиля, во всяком случае, на моей памяти не случалось серьезных заминок с проездом через ворота. Сегодня меня почему-то не хотели выпускать из поселка. Я посигналила, но – без толку. Заснули они там, что ли? Я пригляделась – в будке определенно что-то происходило. Может, начальство им разгон дает? Нет, похоже, там какая-то женщина… Да это же Ковалева!

Я открыла окно, и до меня донесся знакомый голос:

– Я еще раз вас спрашиваю – были ночью здесь посторонние или нет?!

– А мы еще раз вам повторяем, что не можем ответить на этот вопрос. Во-первых, мы только что сменились. А во-вторых, кто к кому приезжает – это информация конфиденциальная. Вам никто об этом не скажет.

– Немедленно дайте мне номер телефона вашего начальства! – потребовала Татьяна Владимировна.

– Зачем?

– Не ваше дело! Давайте телефон.

– Жаловаться хотите? – предположил один охранник. – А за что? Какие у вас претензии к нам и к нашим коллегам?

– Да, какие? – уточнил второй. – Вас что, ночью ограбили?

– Нет! – рявкнула Ковалева.

– Может быть, вас… побили?

– Этого только не хватало!

– А в чем же тогда дело? О чем вы хотите говорить с начальством? Оно, знаете ли, не любит, когда его беспокоят по пустякам. Нужен серьезный повод.

– Серьезный, говорите… В том-то и дело, что ничего серьезного не произошло. Просто чья-то дурацкая шутка! Ребята, помогите мне, свяжитесь с теми, кто здесь вечером и ночью дежурил, – Татьяна Владимировна сменила угрожающий тон на просительный. – Может, они заметили каких-нибудь подозрительных лиц?

– Мы подозрительных лиц не только ночью, но и днем сюда не пускаем. А по вашей милости и выпускать порядочных людей перестали, – сказал наконец-то заметивший меня охранник и открыл ворота.

* * *

Квартира Стаса Бабенко находилась в том же доме, что и его ресторан «Сытый слон». Для начала я туда и заглянула. Ариша сидел за столиком и завтракал. Кроме него, других посетителей в столь ранний час в зале не было.

– А, Полетт, это ты? – дедуля вскинул на меня лучезарный взгляд. – Не ожидал, что ты так быстро сюда явишься. Составишь мне компанию?

– Нет, спасибо, я уже позавтракала.

– Как знаешь, не буду ни на чем настаивать, а то потом скажешь, что из-за меня ты свою фигуру портишь…

Откровенно говоря, я ехала сюда с мыслью устроить своему прародителю разгон. Я была уверена, что он где-то напился до чертиков, раз не смог доехать до дома. В его возрасте не стоило так усердствовать в этом неблаговидном занятии! Но, увидев, как свежо выглядит Ариша, я поняла, что дело совсем в другом.

– Надо полагать, фортуна этой ночью была на твоей стороне?

– Правильно полагаешь. Такого везения у меня давно не случалось, – признался Ариша, но не назвал сумму своего выигрыша, заставив меня гадать, сколько же в ней знаков и нулей.

Все-таки успех красит любого мужчину в большей степени, чем его гардероб. Дедуля ел, как настоящий аристократ, медленно и изящно. Я буквально любовалась им. Подумать только, еще неделю тому назад он лежал в постели и воротил нос даже от своих любимых блюд!

Наконец Ариша допил последний глоток кофе и промокнул губы бумажной салфеткой. Вынув из внутреннего кармана своего смокинга солидную пачку пятитысячных купюр, он с гордостью посмотрел на нее, после чего убрал деньги обратно.

– Полетт, мне неловко обращаться к тебе с таким вопросом, но придется. Нет ли у тебя купюр помельче?

– Должны быть. На сколько ты тут наел?

– Пустяки, – отмахнулся дедуля. – Я думаю, сотни на полторы.

Я вынула из сумочки двести рублей и положила их на стол. Мы не стали дожидаться официантку со счетом и ушли. Честно говоря, Аришин выигрыш меня сильно порадовал. С тех пор как я стала помогать Даше, у меня было много накладных расходов. Вдова понимала это и предложила мне деньги. Я сказала ей, что не возьму с нее ни одной копейки, пока не доведу дело до конца. Она что-то такое мямлила насчет того, что не хочет быть моей должницей, но я осталась при своем мнении – расчет мы произведем только при успешном результате моих начинаний. Даша быстро сдалась и убрала деньги в кошелек.

– А у тебя что новенького? – осведомился дедуля, вольготно откинувшись на переднем сиденье «Мини-Купера». – Ты отвезла Дашу в больницу?

– Да, ее положили в VIP-палату.

– Она там одна не заскучает?

– В палате есть телевизор. Потом, без соседок по койке ей даже лучше, а то, глядишь, попадется какая-нибудь многодетная мамаша и примется пересказывать беременной всякие больничные ужастики.

– Ты права, Даша слишком ранима, ей одной лучше будет, – дедуля одобрительно кивнул. – Еще новости есть?

По дороге я рассказала Арише о своих ночных приключениях и о том, как Ковалева на них отреагировала.

– Знаешь, что мне не нравится? – спросила я и, не дожидаясь ответа, поделилась с дедулей своими соображениями: – Татьяна Владимировна по-прежнему не видит мистической подоплеки событий, происходящих вокруг нее. Она оказалась слишком рациональной, а потому принялась искать живого человека, некую конкретную персону, которая за всем этим стоит. Пока что Ковалева подозревает свою лучшую подругу, но скоро она поймет, что Ирочка здесь совсем ни при чем.

– Думаешь, она тебя вычислит? У нее есть какие-то зацепки? – услышав эти вопросы, я резко затормозила, взяла с заднего сиденья пакет с рваной футболкой, вышла из машины и выбросила его в урну. – Полетт, что это было?

– Так, небольшие меры предосторожности… Не думаю, что она меня вычислит. Дело в другом. Мне кажется, что я выбрала неправильную тактику воздействия на эту особу. Боюсь, мне придется слишком долго выживать ее из дома.

– Ну, не знаю, время пока еще есть. Ведь малыш должен появиться на свет месяца через три с лишним?

– По срокам все именно так. Но я же не собираюсь все это время разнообразить жизнь Ковалевой! Ей, чего доброго, это понравится. А скрытые угрозы превратятся в ее излюбленный способ экстремальной релаксации.

– Полетт, тогда остается только одно – оставить Татьяну Владимировну в полном покое. Она не из тех людей, на которых одиночество может подействовать животворно. Этой змее постоянно нужен некто, на кого бы она выпрыскивала свой яд. Раньше таким объектом был ее муж, потом – Даша. Теперь ей не на кого им брызгать, разве что на своего таинственного недоброжелателя.

За этим разговором мы даже не заметили, как подъехали к поселку. Рядом с открытыми воротами курил охранник.

– Живой, – сказала я Арише. – Значит, Ковалева его не съела.

Парнишка в камуфляже бросил на землю окурок, раздавил его ботинком и сделал мне знак рукой. Я остановилась и открыла окно.

– Вы извините, что мы утром замешкались, открывая ворота, – сказал новенький охранник. – Это та чокнутая тетка виновата. Сама не знает, чего хочет. Налетела на нас, вопросы стала какие-то дурацкие задавать, угрожала начальству пожаловаться…

– И чем же все это закончилось?

– Ушла она ни с чем. Скажите, а что, она действительно в том прóклятом доме живет?

– Где?! – страшно удивилась я.

– Ну, на Кленовой, тринадцать.

– С чего ты взял, что это прóклятый дом?

– Да это не я, это напарник мой так сказал… Вроде весь поселок в курсе, что в том доме нечистая сила обитает…

– Ничего подобного я не слышала, – сказала я, закрыла окно и поехала домой.

– Это ж надо! До охраны слух дошел, а до самой Ковалевой – ни гугу! – возмутился Ариша. – Может, ветер не туда дует?

– Тут все очень просто, – усмехнулась я, – охранники – люди коммуникабельные, а Ковалева мало с кем в поселке общается. Ей даже недавний прием гостей не помог наладить какие-то контакты. Наверное, потому, что плоды ее гостеприимства оказались не слишком-то сладкими.

– Да уж, – согласился со мной дедуля. – Злобин к ней чрез силу пошел, в первый и последний раз. Он мне сам потом сказал. А его Оля, как узнала, что Даша там больше не живет, потеряла к оставшейся в одиночестве соседке всякий интерес.

– Понятно, ведь Татьяна Владимировна ей в подружки никак не годится.

После обеда я включила прослушку. На всех волнах было тихо, и я едва не выключила аппаратуру, пропустив важную информацию. От последнего «жучка» исходил слабый сигнал. Повернув рукоятку громкости до максимальной отметки, я услышала:

– Некогда мне у вас рассиживаться! Если хозяйка узнает, то сразу же уволит меня, – пищал тоненький голосок.

– Не уволит, – возразила Татьяна Владимировна. – В крайнем случае, я все с ней улажу. Зайди и расскажи мне толком, что за слухи об этом доме ходят?

– Не знаю я ничего.

– Ну, конечно! Как по углам шушукаться, так на это все горазды, а как прямо и открыто сказать, так духу не хватает. На, возьми! Может быть, это развяжет твой язык. – В голосе Ковалевой прозвучала надменная снисходительность, наверное, для облегчения вопросов коммуникации она предложила своей собеседнице деньги, какой-нибудь жалкий полтинник.

– Не надо, – пропищал голосок.

– Бери! – настаивала на своем Татьяна Владимировна.

– Спасибо. Собственно, я мало что знаю, – незнакомый женский голосок немного осмелел, – мне Соня, няня Злобиных, на днях сказала, что в этом доме привидение живет…

– Это я, по-твоему, привидение?! – озлобилась Ковалева.

– Вы меня не так поняли, – поспешила оправдаться неизвестная мне женщина и замолчала.

– А ты объясни! Да так, чтобы я поняла. Говори! Не молчи! – настаивала Ковалева.

Повелительная форма ее речи сработала, и женщина принялась робко объяснять:

– Ну, в общем, так, в этом доме постоянно кто-то умирает. Вроде бы призрак первого хозяина этого дома всех последующих жильцов к себе забирает…

– Дура! Ты сама-то веришь в то, что говоришь? Ты же не старая бабка, выжившая из ума, образование, наверное, какое-то имеешь… Привидения, призраки… А пореальнее ничего нельзя было придумать?

– Я тут ни при чем, мне Соня так сказала. – Девушка, судя по ее голосу, окончательно сникла под напором холодного неодобрения хозяйки «дома с привидениями».

– А ты, значит, дальше всю эту дурь по поселку распускаешь? Трубишь направо и налево черт знает о чем! Будь добра, уйми свое словоблудие! – потребовала Татьяна Владимировна. – Все, иди отсюда! И если я узнаю, что ты опять сплетничаешь, я все расскажу твоей хозяйке. Поняла?

– Поняла.

Послушался стук захлопнувшейся двери. Интересно, где же Ковалева наткнулась на эту сплетницу? Очень скоро я узнала ответ на этот вопрос.

– Оля, здравствуйте, это Татьяна Владимировна, ваша соседка. Я, Олечка, собственно, вот по какому поводу вам звоню… Скажите, вас полностью устраивает няня вашего ребенка?… Правда? А это ничего, что она сплетница? Сегодня она обо мне у магазина с чьей-то другой прислугой трепалась, а завтра она и про вас небылицы распустит, а может, уже и плетет… Про меня? Да чушь всякую! Привидение какое-то… Что? Проклятие?! Оля, вы же умная женщина! Ваш муж банком управляет… Ну, да, да, это не имеет никакого значения. Скажите, а до моего Ромы кто-то умирал в этом доме?… Каждый год?! Я думаю, это совпадение. Извините, Олечка, что я побеспокоила вас, не держите на меня зла… До свидания!

Разговаривая с соседкой, Татьяна Владимировна задействовала весь диапазон своего голоса. Начала с холодного высокомерия и закончила нижайшими извинениями. Наглая лицемерка!

Я пошла к дедуле и рассказала ему, что до Ковалевой наконец-то дошли распущенные мною слухи.

– В общем, ветер подул в нужном направлении, – подытожила я. – Я попробую ее этой ночью добить, морально, конечно.

– Каким образом? – поинтересовался Ариша, и я поделилась с ним своими планами. Выслушав меня, он немного подумал, затем тревожно спросил: – Полетт, а это не перебор? Вдруг нервы у этой женщины уже на пределе? Увидит петлю – и влезет в нее?

– Дедуля, я тебя умоляю! – отмахнулась я. – Татьяна Владимировна слишком любит жизнь, чтобы при виде петли на потолке тотчас надеть ее на свою шею.

– Возможно, ты права. Но, моя дорогая Полетт, виселица – это уже серьезная улика! Ее можно сфотографировать, а потом снять и положить в ящик с вещдоками. Вот доносящийся откуда-то голос, возникшее прямо в воздухе изображение – все это субстанции такого рода, что их не подошьешь к делу. Одним словом, это все – мистика, в этом духе тебе и надо продолжать.

– Нет так нет, – я согласилась, но полностью отступать от своих планов не собиралась. Просто не стала посвящать в них деда.

Когда Даша собирала вещи, она уложила диски в красивую картонную коробку круглой формы. Я не знаю, что прежде в ней лежало, могла только догадываться, что в этой упаковке Роман преподнес Даше какой-то подарок. Дело в том, что на внутренней стороне крышки было написано: «Моему самому близкому и родному человечку». Вместо подписи стоял вензель из переплетенных букв – Р и К.

Я надела тонкие резиновые перчатки, протерла влажной тряпкой лощеную поверхность коробки, чтобы на ней не остались мои отпечатки пальцев, а затем положила туда новый моток бельевой веревки, с незапамятных времен валявшийся у нас в кладовке, а также кусок мыла.

Ночью я аккуратно подбросила этот презент за забор, и он упал на землю прямо около калитки. Так что не заметить «подарочек» Татьяна Владимировна просто не смогла бы.

* * *

Утром я отправилась в магазин за хлебом, причем решила сделать небольшой крюк и пройтись мимо дома Ковалевой. Едва я свернула на Кленовую улицу, как увидела, что Татьяна Владимировна идет быстрым шагом к мусорному контейнеру. В руках у нее был черный полиэтиленовый пакет, в котором явно лежало нечто круглое. «Коробка», – догадалась я.

Швырнув мой «презент» в мусорку, Ковалева пошла обратно. Мы с ней едва не столкнулись. Я успела разглядеть на ее лице печать дикой злобы. Не страха, а именно злобы.

После завтрака Ариша вдруг предложил:

– Полетт, а давай мы с тобой опять заключим пари!

– Какое именно? Насчет чего?

– У Ковалевой имелась в распоряжении целая ночь, чтобы подумать о проклятии, лежащем на этом доме. Наверняка к утру она уже что-нибудь придумала – как ей обезопасить себя в условиях этих смутных мистических угроз.

– Дедуля, я не понимаю, к чему ты клонишь.

– Тут все очень просто. Кто из нас двоих первым верно отгадает, что предпримет Татьяна Владимировна, узнав о проклятии, тот загадывает желание, а второй его исполняет.

– Пари, говоришь? – уточнила я, давая себе время на раздумья.

«Ну, она уже кое-что предприняла – выбросила коробку с веревкой и мылом. Наверное, ей не пришлось долго ломать голову над тем, что означают эти предметы вкупе. Конечно же, предложение повеситься! А от кого оно исходит? Ну, разумеется, от ее покойного сына, ведь на коробке был его почерк… Разве мать – не самый близкий и родной ему человечек? – размышляла я. – Конечно, так. Надеюсь, Татьяна Владимировна не забыла, что недавно голос ее покойного сына звал ее к себе? Итак, она выбросила коробку. Что же она предпримет затем?»

– Полетт, ну ты что молчишь-то? – поторопил меня Ариша.

– То есть если я отгадаю, то ты выполнишь мое желание? – уточнила я, сознательно затягивая время.

– Или ты мое, – Ариша лукаво улыбнулся, будто знал наверняка, чем именно сегодня займется Татьяна Владимировна. – Чтобы все было по-честному, на этот раз я тебе даю возможность ответить первой.

– По-моему, Ковалева найдет в газетке номер телефона какой-нибудь колдуньи и попросит ее снять проклятие с дома, – ляпнула я первое, что пришло мне в голову.

– Полетт, ты читаешь мои мысли! Мой вариант был приблизительно таким же. Неужели мы оба отгадали?

– Если Татьяна Владимировна «снимет» с дома это мнимое проклятие, тогда мне точно придется менять тактику, – заметила я.

– Возможно, но для начала нам следует в этом убедиться. Включай свою аппаратуру!

Уже больше часа мы с Аришей сидели в моей комнате и пока что не услышали ни одного слова, произнесенного Ковалевой. От скуки мы раскладывали пасьянсы. Дед – настоящий, а я – компьютерный. Только ни у него, ни у меня они не сходились.

Наконец прослушка заработала. Источником оказался «жучок», установленный в стационарном телефоне.

– Витя, я вот по какому вопросу тебе звоню, – сказала Татьяна Владимировна без всяких приветствий. – Нам надо поменяться местами.

– Какими местами? – не понял Виктор Николаевич.

– Жительства! – рявкнула его бывшая супруга.

– Таня, ну что это еще за чудачество?

– Это не чудачество, – возразила Ковалева. – Это – жизненная необходимость.

– Ничего не понимаю. Ты всю жизнь мечтала жить в деревне, и вот теперь, когда практически заполучила в свое полное распоряжение этот дом, у тебя начинаются новые фантазии! Таня, ты же знаешь, не люблю я частные дома…

– А Галочку свою ты любишь?

– При чем здесь это?

– А все очень просто – если ты хочешь жить со своей Галочкой, то переезжай с ней в поселок, а я переберусь в город. Если тебя такой расклад не устраивает, то я отказываюсь от своих обещаний.

– То есть ты не дашь своего согласия на развод? – осторожно уточнил Виктор Николаевич.

– Отчего же, – усмехнулась Татьяна Владимировна, – развод состоится в любую погоду, но, кроме этого, начнется еще и раздел имущества – в суде! Квартиру мы разменяем!

– Но почему?! – проблеял ее супруг. – Таня, с чего это ты вдруг?

– Витя, я бы рада остаться в доме, но, к сожалению, это невозможно, – при этих словах мы с дедом переглянулись, гадая, каким образом она мотивирует свой новый бзик. – Дело в том, что у меня проявилась аллергия.

– На что?

– Абсолютно на все! Я прошла обследование, и в результате выяснилось, что практически все здешние растения вызывают у меня аллергию, – Татьяна Владимировна все дальше и дальше отклонялась от истины, причем говорила она самым обыденным тоном. – В общем, я живу на одних таблетках, и это меня не устраивает. В городе у меня никакой аллергии не было, поэтому я и хочу туда вернуться.

– Таня, я даже не знаю, что тебе на это ответить… Я должен подумать.

– Еще скажи, что ты с Галочкой собираешься посоветоваться, – съязвила Татьяна Владимировна. – Насколько я знаю, ты нашел ее на той АЗС, что около деревни Корыстелевки находится? Она там, кажется, заправщицей работала, так? Никому из дальнобойщиков она не сгодилась, а для тебя – в самый раз оказалась!

– Таня, не надо в таком духе отзываться о Галочке. Ты же ее совсем не знаешь.

– Я только хотела сказать, что она – деревенская, в хорошем смысле этого слова. Ей в поселке будет даже уютнее, нежели в городе. Витя, поживите тут хотя бы до… В общем, ты сам знаешь, до чего.

– Я подумаю над твоим предложением, – повторил Виктор Николаевич.

– Подумай, – разрешила супругу Татьяна Владимировна и сразу же предупредила: – Но не забывай, что каждый день твоих напряженных раздумий очень дорого тебе обойдется!

Ковалев ничего не сказал ей в ответ, только издал глухой гортанный звук, похожий на звук лопнувшей от натуги струны джазового контрабаса.

– Она сумасшедшая, – изрек Ариша, как только я отключила прослушку. – Нам с тобой, Полетт, никогда не отгадать ход ее мыслей.

– Ну почему же? Вот теперь я понимаю, что она задумала.

– И что же?

– Татьяна Владимировна поняла, что нормальной жизни ей здесь не дождаться, и просто-напросто решила подставить своего супруга. Перевод стрелок – это базовый принцип ее жизнедеятельности.

– Стало быть, она поверила и в проклятье, и в привидение, которое якобы забирает всех новых хозяев дома на тот свет? Интересно, как она воспринимает это предощущение незапланированной смерти? Так же приятно становится у нее на душе, как и после подмены витаминов, и разбитого градусника?

– Дедуля, а ты – циник, в хорошем смысле этого слова, – поправилась я, подражая Ковалевой. – А если говорить серьезно, то Татьяна Владимировна, похоже, клюнула на мою мистическую наживку. А я уже начала было думать, что она относится к числу тех людей, чье сознание никогда не пересекает границу между реальностью и ирреальностью.

– Все это – только вопрос времени и глубины воздействия, – философски заметил Ариша. – Другая бы в таких условиях сама превратилась в паранормальное явление, а эта дама умом отнюдь не тронулась.

– Да, как выяснилось, Ковалева – существо прочное и несгибаемое, – я вспомнила, какой злобой пылали ее глаза. – Ее нельзя сломать, но можно отодвинуть.

– Полетт, я тебя не понимаю, – дедуля развел руками.

– Ковалева – женщина далеко не глупая и сама умеет манипулировать людьми. Я бы даже сказала, что ее мир – это мир интриг, расчетов и лжи.

– Это точно, – согласился со мной Ариша. – Про аллергию она буквально на ходу придумала…

– Так вот, – перебила я деда, – кто-то другой вдруг начал играть с Татьяной Владимировной по тем же правилам. Сначала она пыталась выяснить – кто же это такой смелый, даже заподозрила свою лучшую подругу. Хорошенько все проанализировав, Ковалева наверняка поняла, что ей угрожает опасность, а вот от кого она исходит, от человека или от дьявола, – это не самое важное. Главное состоит в том, что кто-то расставляет на нее капканы. Чтобы в них не угодить, она и решила поменяться местами с супругом. А поскольку они еще не развелись, у нее есть реальные шансы вскоре остаться вдовой и завладеть всем их имуществом вкупе. Уверена, на этот обмен Татьяну Владимировну подвиг не только инстинкт самосохранения, но еще и ее неуемное корыстолюбие.

– Интересно, отчего они тянут с разводом?

– Хороший вопрос! Я тоже об этом думаю. Вот уже неделю я слушаю переговоры Ковалевых, и всякий раз у меня создается такое впечатление, что они оба ждут наступления какого-то события…

– Какого события? – уточнил Ариша.

– Не могу пока понять. Раньше я думала, что все дело в Даше. Теперь помех с ее стороны как будто не существует, но Ковалевых по-прежнему что-то сдерживает. Вот и сегодня Виктор Николаевич сказал жене, что она практически уже заполучила дом. Практически! Это слово было сказано с такой интонацией…

– Я тоже заметил, что эта фраза прозвучала с каким-то подтекстом. Вроде бы практически она его заполучила, а теоретически – еще нет, – Ариша задумался. – Но тут же все ясно! Роман завещал дом и все остальное родителям. Выходит, эта парочка не может поделить между собою не только свое совместно нажитое имущество, но и наследство сына.

– Это не то, они о каком-то сроке все время говорят.

– Наверное, Ковалевы ждут, когда полгода со дня смерти сына пройдет, чтобы вступить в свои права?

– Ариша, ты заблуждаешься. При наличии завещания не надо ждать шесть месяцев.

– Правда? Я не знал.

– Зато я знаю. У меня все-таки юридическое образование. Ладно, дедуля, подождем, каков будет ответ Виктора Николаевича. А может, заключим новое пари?

– Неинтересно, Ковалев слишком предсказуем. Скажи-ка, этой ночью ты не хочешь показать Татьяне Владимировне новое кино?

– Пожалуй, нет, – сказала я, немного подумав. – Пусть она считает, что тишина вокруг нее обманчива, что кто-то притаился рядом. Ожидание чего-то необычного и без моей помощи обеспечит ей бессонную ночь.

– Интриганка! – Ариша погрозил мне пальцем. – В хорошем смысле этого слова.

Тем не менее я не смогла вечером усидеть дома и отправилась на Кленовую улицу. Татьяна Владимировна в некоем белом балахонистом одеянии металась по балкону, пристально вглядываясь то в одну, то в другую сторону. Ее одинокая фигура походила на призрака, по ошибке попавшего в чужой дом.

Я осталась вполне удовлетворена увиденным, поэтому свернула в узкое пространство между домами и направилась к себе.

Глава 9

В ближайшую пятницу Виктор Николаевич позвонил Татьяне Владимировне и сообщил ей о своем согласии переехать в поселок.

– Ты права, Галочка этому даже обрадовалась, – сказал он как бы между прочим.

– Избавь меня от этих деталей! – приструнила его Ковалева. – Я не горю желанием с ней встречаться, поэтому поступим так. Ты куда-нибудь отправишь свою Галочку, хотя бы в ее родную Корыстелевку, чтобы она не путалась у нас под ногами, и поможешь мне с переездом.

– Таня! Я попросил бы тебя с уважением относиться к моей будущей жене. Тем более что она любезно согласилась пойти тебе навстречу.

– Начнем с того, что твоя жена все еще я! И это именно я любезно согласилась отойти в сторону до момента нашего официального развода.

– Ну все, Таня, все, не стоит нам ругаться. Я тебя понял. Скажи, Даша больше не давала о себе знать?

– С чего это ты о ней вспомнил?

– Ну, просто я до сих пор не могу поверить в то, что она так поступила…

– Как?

– Ну, ладно, нет так нет. Все к лучшему. Начнем готовиться к переезду, – сказал Ковалев, но радостных нот в его голосе отнюдь не прозвучало.

– До завтра, Витя, – попрощавшись, Татьяна Владимировна отключилась.

Ариша был прав: Виктор Николаевич оказался слишком предсказуем. Никто из нас не сомневался, что он по-прежнему намеревается потакать всем капризам своей зловредной женушки. Двадцать семь лет ни он, ни она не находили счастья в этом браке, но все еще не торопились разводиться. У меня в голове снова возник вопрос о том, почему они не спешат оформить развод? Но я не знала ответа. Пока не знала.

В субботу Ковалевы менялись между собой местами проживания, а я поехала в областной центр навестить Дашу. Надев халат, я поднялась на второй этаж и открыла дверь в VIP-палату, но она оказалась пустой. Неужели с ней что-то случилось?

– Скажите, пожалуйста, где Засухина? Ее куда-то перевели? – спросила я у медсестры.

– Засухина? Из VIP-палаты? Она, наверное, на прогулке, в больничном саду.

– Спасибо, – обрадовавшись, я побежала по лестнице вниз.

Даша сидела на скамеечке под липой и с блаженным видом смотрела на клумбу с цветами.

– Привет! – негромко сказала я, чтобы не напугать ее.

– Поля? Что-то случилось? – встревожилась Даша.

– Нет. Все нормально. Я просто приехала тебя навестить. Аристарх Владиленович передает тебе привет и вот этот небольшой презент, – я положила на скамейку пакет с яблоками.

– Спасибо, конечно, но врачи говорят, что мне надо вес сбавлять.

– Зачем?

– Отеки, – Даша указала на свои ноги.

– А что еще врачи говорят?

– Говорят, что моя нервная система сильно расшатана, и для ребенка это очень плохо, особенно на этом сроке. В общем, я вовремя в больницу легла. Здесь столько физиотерапевтических процедур нам с малышкой делают, в Горовске о таких даже и не слышали! А главное – все для меня бесплатно, по страховому полису. А что в поселке новенького?

– Татьяна Владимировна в город сегодня переезжает, – сообщила я самым будничным тоном.

– Не может быть! Неужели она решила вновь сойтись с Виктором Николаевичем?!

– Нет, просто ей стало там некомфортно.

– Полина, это твоя заслуга, да? – Даша несколько оживилась.

– Моя, – скромно подтвердила я. – Но пока проделана только одна часть работы, осталась вторая.

– Какая?

– Внушить стойкое отвращение по отношению к этому дому Виктору Николаевичу и Галочке, – и я пересказала Даше облегченную версию последних событий. – Ты на меня не сердишься за то, что я так вольно распорядилась этой коробкой?

– Пустяки, – ответила Даша, – мне следовало бы давно от нее избавиться, но я хранила ее, как память. Рома мне в ней однажды такое великолепное белье преподнес…

– Прости.

– Полина, хватит уже об этом. Я вот о чем подумала: Виктор Николаевич точно не поверит в привидение! Он обычно смеется, когда по телевизору мистику показывают.

– Обещаю тебе, ему скоро будет не до смеха.

– Поля, допустим, ему тоже не понравится жить в доме. Тогда ведь они просто-напросто возьмут и продадут его. Татьяна Владимировна купит себе коттедж где-нибудь в другом месте.

– Я думаю, что до этого дело не дойдет.

– Почему ты так в этом уверена?

– Мне стало известно, что у Ковалевых есть какая-то тайна. Как только я узнаю, в чем ее суть, они окажутся у меня в руках. Ты, главное, не волнуйся, твой ребенок все равно не останется без своей доли.

– А ко мне вчера Сережа приходил, – вдруг совершенно невпопад призналась Даша.

– Правда? Выходит, ты ему понравилась…

– Нет, что ты, – возразила Даша, – разве я могу в таком положении кому-то нравиться? Сергей просто хотел позлить свою девушку.

– С чего ты это взяла?

– Он мне сам все рассказал. Она его бросила, он сильно переживал, даже в Горовск из-за нее сбежал. А теперь вот решил отомстить ей.

– Каким образом?

– Наташа в этой больнице медсестрой работает, в офтальмологическом отделении. Мы вчера под окнами ее манипуляционной прогуливались, под ручку… Наташа чуть из окна не вывалилась, когда нас увидела.

– Детский сад! – сказала я не без осуждения в голосе. – Настоящий мужчина должен стойко держать удар, а не пускать своей бывшей девушке пыль в глаза.

– Мне тоже Сережина затея не слишком понравилась. Но раз уж он мне в доме подыграл, то и я не могла ему отказать. Потом, это ведь благодаря его маме я здесь лежу, да еще и в VIP-палате! Сережа и сегодня обещал зайти.

– Вы тут не слишком увлекайтесь, – посоветовала ей я.

– Ладно, – пообещала мне Даша. – Ой, мне уже на обед пора!

– Не буду тебя задерживать. Пока, – сказала я и сунула ей пакет с яблоками.

Сев в машину, я позвонила Сержу.

– Алло! – ответил он.

– Скажи, Сергей, – начала я без всякого приветствия, – ты считаешь нормальным втягивать в свои любовные дрязги беременную женщину, которая и без того может потерять ребенка?

– Полина, ты?

– Хорошо, хоть узнал! Только что-то я ответа на свой вопрос не слышу.

– Да ни в какие дрязги я Дашу не втягивал! Просто навестил ее в больнице. Мне мама сказала, что дядька за нее просил…

– Сергей, вот скажи мне, пожалуйста, ты можешь дать гарантию того, что твоя Наташа ничем не навредит Даше?

– Но она же совсем в другом отделении работает! Да и не станет Наташка никому вредить. Я ее знаю.

– Огорчил ты меня, Сергей, очень огорчил. Как было у тебя незрелое поведение, так и осталось. А я-то думала, что мои уроки пошли тебе на пользу!

– Полина, я все исправлю!

– Как?

– Я скажу Наташе, что Даша – просто моя знакомая.

– Надеюсь, она тебе поверит, – сказала я и отключилась.

«Ну вот, теперь можно и по магазинам», – подумала я и повернула ключ в замке зажигания.

* * *

Только я вошла в дом, как в сумке, висевшей на моем плече, зазуммерил мобильник. Поставив на пол два доверху набитых покупками пакета, я освободила руки, достала телефон и увидела на дисплее счастливое личико Алинки.

– Алло! – сказала я, поднимаясь по ступенькам наверх.

– Привет, дорогая! – прокричала Нечаева. – Как там у вас дела?

– Нормально. Как ты?

– Очень соскучилась.

– По Анатолию?

– Ты что, с ума сошла?! – возопил мне в ухо звонкий Алинкин голос. – По тебе, конечно, по родному Горовску, по нормальной еде, по новым приключениям, в конце концов!

– Тогда возвращайся.

– Собираюсь, тем более что отчим страшно меня достал.

– В каком смысле? – насторожилась я.

– Постоянно подсчитывает, во сколько ему обходится мое пребывание в Испании. Я уж и так свела до минимума все развлечения, но дешевое пляжное поджаривание мне уже надоело, – пожаловалась Нечаева. – А сегодня он мне на ломаном русском языке сказал, что деньги умеют разговаривать, но знают только одно слово – «адьос»!

– То есть прощай, – перевела я.

– Вот именно. Но я нашла, что ему ответить!

– Что же?

– Я сказала, что все народы мира мечтают заработать миллион, а русские мечтают его потратить. Такова наша ментальная особенность, и с этим ничего не поделаешь. Отчим сделал вид, что ничего не понял, но спрашивать у мамы перевод не стал. Она ведь знает, сколько у него на счету лежит. Не понимаю, как мама терпит этого скрягу? Я уже видеть его не могу. Не человек, а ходячий калькулятор!

– Значит, он достал тебя в финансовом смысле, а я уж подумала, что он к тебе пристает, – я придала своему голосу сексуальный оттенок.

– Поля, ну что за бредовые идеи! Ты, наверное, тоже там с ума сходишь от скуки. А знаешь, что? Приезжай ко мне на недельку. Вместе мы тут зажжем!

– Алина, я бы с удовольствием, но у меня тут новое дело нарисовалось.

– Понятно, – голос Нечаевой сразу же сник.

– Лучше ты сама поскорей возвращайся. Поможешь мне.

– Знаешь, отчим в понедельник уезжает в командировку. Я не могу упустить такого удачного случая остаться вдвоем с мамой. Как только он вернется, я сразу же сяду в самолет.

– Буду тебя ждать с нетерпением.

– Полька, а что у тебя за дело? – поинтересовалась Алина.

– По телефону не расскажешь.

– Кстати, о телефоне… Как бы мне его не отключили! Ты не могла бы оплатить мои счета?

– Уже оплатила.

– Поля, ты прелесть! Я тебе отсюда большую ракушку привезу.

– Спасибо, лучше сама возвращайся в Горовск побыстрее.

– Ну все, Полечка, пока. Целую тебя!

Поговорив с Алинкой, я вспомнила про пакеты, брошенные у входа, и пошла вниз. Дойдя до середины лестницы, я увидела Аришу. Он был чем-то сильно смущен.

– Полетт, я не хотел заглядывать в твои сумки, но тут все рассыпалось, – начал оправдываться он.

– А, так это тебя журнальчики смутили! – рассмеялась я. – Между прочим, это не какая-нибудь подпольная порнография. Я их в секс-шопе купила, а к ним и еще кое-что…

– Полетт, я не знаю, зачем тебе все это, но мне кажется, что не стоит разбрасывать подобные вещи по всему дому.

– В том-то и дело, что стоит, – возразила я ему, – только не здесь. Я все это для Виктора Николаевича купила! Вот ему я это и подброшу. Ну, может, не все сразу, а частями…

– Зачем? – строго спросил Ариша.

– Дедуля, мне, право, неловко об этом с тобой разговаривать, но раз уж все так нелепо вылезло наружу, придется внести ясность. Но сначала я покажу тебе кое-что иное, – я полезла в другой пакет. – Это здесь, в коробке.

– Полетт, может, не надо? – дедуля попятился.

– Надо, Ариша, надо! Вот это, если судить по надписи на коробке – отпугиватель для кротов и землероек.

– Вещь полезная! – обрадовался мой прародитель и шагнул обратно. – Как им пользоваться?

– Легко, достаточно просто воткнуть его в землю и активировать. Но у аппарата есть одно побочное действие, из-за которого мы не будем его использовать по прямому назначению.

– Полетт, ты меня окончательно запутала. Я, пожалуй, пойду к себе.

– Погоди, я сейчас все объясню. В Тютюевке этот отпугиватель прозвали «Анти-Виагрой», и неспроста, – и я передала Арише все, что рассказала мне сельчанка, встреченная мною в магазине.

– Чушь, – отмахнулся дедуля, – можешь сразу определить эту байку в копилку небылиц.

– А мне кажется, что такое вполне возможно, – возразила я. – Во-первых, той женщине не было никакого резона мне врать.

– А во-вторых? – уточнил Ариша.

– А во-вторых, я сама немного поразмышляла о принципе действия этого и подобных ему приборов. Кстати, существуют еще и отпугиватели для грызунов, собак и даже насекомых. Пугающим фактором являются ультразвуковые волны. Я, конечно, не очень-то сильна в физике волн, но кое-что из школьной программы все же помню. Для каждого зверька подобрана своя частота волн, та, которую именно он не переносит. Как те или иные волны воздействуют на человека – неизвестно. А может, известно, но китайцы могли этим пренебречь. Помнишь историю с ядовитыми игрушками? Они были очень яркими, красивыми, но вызывали у детишек аллергию.

– Историю с игрушками я помню, все средства массовой информации о ней вещали.

– Ну вот, а история с отпугивателем кротов пока не имеет такого широкого общественного резонанса. Когда я ее услышала, то еще не знала, что открытие жителей Тютюевки будет иметь для меня прикладное значение. А как узнала, что Виктор Николаевич сюда переезжает, так поняла – надо приобрести для него сей приборчик!

– Ну, с этим я все понял. Более того, одобряю. Надо его наказать за то, что он домогался своей беременной невестки. Но вот насчет товаров из секс-шопа так ничего и не усвоил.

– А это для усиления эффекта. Помнишь басню Крылова «Лисица и виноград»?

– Допустим.

– «Видит око, да зуб неймет», – процитировала я известную всем мораль.

– Понял, – сказал Ариша и без всяких комментариев удалился к себе.

Наверное, ему не понравилась моя задумка. Понятно – мужская солидарность! Я убрала вещи в кладовку, а когда поднялась наверх, то услышала за дедовой дверью гомерический хохот. «Значит, все же ему понравилось», – подумала я и пошла к себе.

* * *

Два дня подряд Татьяна Владимировна при активном содействии супруга перевозила свои вещи на городскую квартиру.

– Витя, аккуратней! – командовала она. – Здесь мой любимой чайный сервиз. Смотри, не разбей его! Ты думаешь, почему я не стала вызывать грузчиков? Они вечно пьяные, а в таком виде только кирпичи таскать можно. Осторожней! Там – фужеры.

– Таня, коробка небольшая. Может, ты сама ее отнесешь в машину?

– Нет, если ты, конечно, устал, я могу сама таскать все эти коробки…

– Таня, ты забываешь, что мне еще свои и Галочкины вещи придется сюда перевозить. Это я в прошлый раз много шмоток с собой не брал. Знал, что надолго здесь не задержусь. А теперь-то мы насовсем переезжаем, – последняя его фраза прозвучала, как вопрос, но Татьяна Владимировна промолчала.

Наверное, она и сама не представляла, что ей взбредет в голову через неделю, и уж тем более через месяц. Да и понравится ли Виктору жить в доме, где происходят всякие необъяснимые явления, она тоже не знала.

В воскресенье я обнаружила, что вместе с вещами Ковалевой в Горовск уехало два «жучка». Один Даша устанавливала в ее спальне, а другой – в прихожей. Теперь от них не было никаких сигналов. Зато другие исправно передавали информацию. Поздним воскресным вечером я услышала Галочкин голос. Она разговаривала по телефону:

– Мама! Я уже на месте. Ты не представляешь, какой дом громадный! Два этажа, три туалета, да не на улице, а в доме. Еще сауна есть и гараж на две машины.

– А садовый участок и огород имеются?

– Территория здесь большая, думаю, соток десять. Только в огороде никто ничего не сажал. Все травой поросло.

– Ты, Галка, не ленись, завтра же начинай полоть траву, пусть Виктор видит, какая ты работящая, – посоветовала дочке мама. – А что, деревьев плодовых тоже нет?

– Я две яблони видела – антоновку и пепин шафранный, а еще несколько кустов смородины. Но ягоды уже все собрали, – Галочка разочарованно вздохнула.

– Это плохо, но не смертельно. Я тебе привезу наше варенье. Скажи, а яблок там много? На продажу хватит? – сильно озаботилась этим вопросом практичная деревенская женщина.

– Толком не разглядела, – призналась Галочка. – Не до того мне было.

– Вот дуреха! Завтра же все рассмотри. Я свои яблоки собираюсь продавать, так и ваши заодно с ними пойдут. Не сомневайся, я все деньги, что от продажи ваших яблок выручу, тебе отдам.

– Да я и не сомневаюсь.

– Вот еще что, я подумала, может, ты Розку заберешь?

– Ну, я не знаю, – протянула Галочка.

– А чего тут знать-то? Я же тебе не корову, а козу взять предлагаю! С ней и хлопот-то практически нет. Привяжешь ее к колышку в палисаднике, и нехай она себе кушает травку. Зимой ее в гараже можно держать. Он, поди, отапливается?

– Мама, да погоди ты с козой! Нам здесь обжиться сначала надо.

– Обживетесь! Куда вы денетесь? А молоко вам лишним не будет. Неважно, что козье, главное, что натуральное.

– Ладно, мама, Витюша из гаража возвращается, я тебе завтра позвоню.

Услышав этот «деревенский» разговор, я загорелась желанием поскорее увидеть Галочку, ради которой крупный бизнесмен решился развестись с женой. Ковалеву принадлежала половина заправок, расположенных в Горовском районе, и он делал на бензине вполне приличные деньги, а его будущая теща собралась увеличить его прибыль за счет продажи мешка яблок! Галочку такое предложение нисколько не смутило. А коза Роза? Я представила себе, как новые жильцы на Кленовой, дом тринадцать, насмешат соседей, обзаведясь козой.

Откровенно говоря, я начала понимать Татьяну Владимировну. Она, наверное, сразу просекла, что Галочка недолго будет владеть сердцем Виктора Николаевича. Самое лучшее, что можно сделать в этой ситуации, – отпустить неверного супруга на длинный поводок. Погуляет, покобелирует и вернется. А вот пустить ли его обратно – это совсем другой вопрос!

Уже на следующий день я увидела новую пассию Ковалева. Не узнать ее было просто невозможно. Все лица здесь мне уже примелькались: и местных жителей, и прислуги. А эту молодую женщину я видела в поселке впервые. Мы встретились в продуктовом супермаркете. Она стояла в овощном отделе, искренне удивляясь тому, что кто-то покупает здесь огурчики, помидорчики, баклажаны и перцы, которые владельцы участков могли бы выращивать сами. Потом она долго перебирала в молочном отделе пакеты с молоком, до тех пор, пока продавщица ее не спросила:

– Вы что ищете? Может, я вам помогу?

– Скажите, у вас тут все молоко обезжиренное? – когда женщина подала голос, я уже не сомневалась, что это и есть Галочка.

– Нет, разное есть. Вот вы как раз сейчас выбирали пакет с молоком повышенного процента жирности.

– «Три и два десятых процента», – прочитала покупательница вслух. – Это очень мало!

– Вам сливки нужны? Так бы сразу и сказали. Они у нас только в маленькой упаковке или сухие, но это в другом отделе.

– Спасибо, – молодая женщина опустила в корзинку пакет, который она держала в руках.

Я ходила за Галочкой по пятам, из молочного отдела – в мясной, а оттуда – в кондитерский.

– Простите, – обратилась она ко мне, – я смотрю, вы тоже почти ничего не купили. Может быть, в поселке есть колхозный рынок?

– У нас в стране колхозов-то давно нет, а уж колхозных рынков – тем более, – ответила я.

– Я имела в виду продуктовый рынок, ну, где можно свежие яйца купить, молоко парное, мясо…

– Нет, здесь такого рынка нет.

– Неужели даже овощи никто со своего огорода не продает? – удивилась Галочка.

– Я вам больше скажу: их никто здесь даже не выращивает.

– А почему? Земли-то у всех много. Может, почва плохая?

Я неопределенно пожала плечами и направилась к кассе. Пусть ей Витюша объясняет, чем отличается этот коттеджный поселок от всех других сельских поселений.

Если по интеллекту Галочка в чем-то не дотягивала, то с внешностью у нее все оказалось в порядке. Ее можно было назвать настоящей русской красавицей. И рост, и бюст, и талия, и бедра – все при ней! О таких говорят – высокая и статная. Длинные волосы медового цвета обрамляли круглое, миловидное лицо, не тронутое косметикой. И такое естественное богатство прибрал к своим рукам бензиновый король! Правда, об оправе он не позаботился. Одета Галочка была по моде пятилетней давности. Наверное, прикупала вещички в секонд-хендах.

Несмотря на то, что я разговаривала с ней в супермаркете не слишком приветливо, на улице она снова обратилась ко мне:

– Я только вчера сюда переехала, а вы давно здесь живете?

– Давно, – ответила я.

– Меня Галей зовут, а вас?

– Полиной.

– Очень приятно.

– Взаимно, – кивнула я.

На этом наше общение закончилось, потому что я намеренно свернула налево, а Галочке надо было идти прямо. В мои планы никак не входило налаживать с ней близкий контакт, чтобы потом не попасть в круг подозреваемых.

Честно говоря, я ничего не имела против самой Галочки. Напротив, мне было ее даже жалко. Не с тем человеком она решилась связать свою жизнь, не с тем! Она примется здесь грядки разрабатывать, сорняки пропалывать, козу будет доить, а Виктор Николаевич – развлекаться в городе с другими женщинами.

Я поднялась к себе в комнату и по привычке включила прослушку.

– Алло!

– Галка, это я! Ну, что скажешь? Когда вы за козой приедете?

– Ой, мама, наверное, мы не возьмем Розку.

– Почему? – строго спросила мама Галочки.

– Я тут по поселку прошлась и ни у кого не заметила ни коз, ни баранов, ни коров.

– Ты в котором часу ходила, соня? Вся скотина, наверное, уже на пастбище пошла…

– Мама, ты не понимаешь, тут нет никаких пастбищ! Здесь ничего нет, даже рынка.

– Неужели такой поселок бедный? – удивилась Галочкина мама.

– Наоборот, дома здесь большие, добротные. А вот магазин всего один, и такой дорогущий! Представляешь, в нем овощи заграничные продаются! Огурцы в три раза дороже стоят, чем ты за них запрашиваешь, а помидоры и того больше.

– Галка, а что, если мне у вас в поселке базарчик организовать? Место там есть подходящее?

– Места здесь много. Только люди тут какие-то странные живут, неприветливые. Мало того что весь поселок забором огорожен и на въезде охрана сидит, так у многих еще и свои охранники имеются.

– Военный городок, что ли?

– Да нет, тут в основном бизнесмены живут. А днем тишина такая стоит, что даже страшно. Вот у нас по деревне идешь – то ворота скрипнут, то петух закричит, то баран заблеет, то топор затюкает. А здесь ничего подобного нет. Даже машины как-то бесшумно ездят.

– Тишина – это не так уж и плохо. Городской-то шум гораздо хуже, – заметила деревенская жительница. – Ладно, Галка, ты давай осваивайся там, борщи мужу вари, рубашки кипяти да стрелки ему на брюках гладь, а уж вопросами бизнеса я сама займусь. Вот завтра урожай с грядок соберу и попрошу Антошу, чтобы он отвез меня к вам в поселок.

– Мама, а может, не надо? Витюше это может не понравиться…

– Надо, Галка, надо, деньги никогда лишними не бывают. Твой Виктор – бизнесмен, он меня поймет!

Глава 10

Я лежала в гамаке, натянутом между двумя деревьями, и обдумывала, что мне делать дальше. Крыши соседних домов постепенно таяли в синеватой дымке нарождающейся ночи. Темнело очень быстро, и вскоре все небо усеяли звезды. Так я и лежала бы, и любовалась ими, если бы не писк наглых комаров прямо под ухом. Устав отбиваться от них, я зашла в дом.

– Полетт, ну что ты маешься? – спросил дед.

– Да вот, не знаю, как мне лучше поступить – лечь спать сейчас и пожертвовать сладким утренним сном или, наоборот, напиться крепкого кофе и не ложиться до утра?

– То есть этой ночью ты собираешься на дело?

– Да, пора приниматься за Галочку с Витюшей, а то они могут здесь слишком глубокие корни пустить. Огород распашут, козу привезут…

– Полетт, я вот что подумал, ну, насчет отпугивателя, – Ариша затеребил бородку, не решаясь озвучить свои мысли.

– Да ты не смущайся, говори, – поторопила я его.

– А вдруг эта штуковина не только на Ковалева, но и на его соседей подействует? Денис может ненароком пострадать. Жена на него обидится…

– Я об этом как-то не подумала. Надо посмотреть радиус его действия. – С этими словами я направилась в кладовку.

– Так разве можно доверять тому, что там пишут? – справедливо усомнился дедуля.

– Ты прав, доверять нельзя. Но все-таки прочитать еще раз инструкцию – дело не лишнее. Не может же там быть вранье в каждом слове… Так, здесь пишут, что площадь эффективного воздействия – сто квадратных метров.

– Ну вот, а расстояние между двумя домами не более двадцати метров.

– Да, со стороны Злобина отпугиватель вкапывать нежелательно. Ариша, а ты, случайно, не знаешь, кто живет с другой стороны?

– В таком мрачном особняке, обнесенном высоким забором?

– Ага, до него расстояние намного больше.

– Этот дом принадлежит Вырубову.

– Кто он такой?

– Без понятия. Знаю только фамилию.

– Что-то я его никогда не видела.

– Да я и сам его ни разу не встречал. Только слышал, что бывает этот Вырубов здесь очень редко. Раз в два-три месяца, а то и реже. У него там матушка парализованная лежит, ей лет девяносто уже. Ну и обслуга, разумеется, у нее имеется.

– Понятно, – вздохнула я, – с этой стороны лучше тоже не экспериментировать. Там камеры по всему периметру забора понатыканы. Остается все та же стройка.

Дед дал мне несколько родственных наставлений и, позевывая, ушел в свою комнату. Я сварила себе крепкого кофе. После трех выпитых мною чашек сонливость появится не скоро. Устроившись в «хай-тековской» гостиной, я включила «плазму» и защелкала пультом, пока не попала на какой-то зарубежный детектив. Поначалу он показался мне захватывающим, но скоро я поняла, что знаю наперед все, что предпримет преступник, по следу которого уже шла полиция. Фильм этот я прежде не видела, значит, это интуиция подсказывала мне все возможные сюжетные повороты. А вот главному герою ее явно не хватало, он делал ошибку за ошибкой, потому-то и оказался за решеткой. В кино снова восторжествовала справедливость. А вот в жизни так бывает далеко не часто. Наказание отнюдь не всегда следует за преступлением. И Раскольниковы встречаются не так уж часто…

Время перевалило за три часа ночи, и я вышла на ночную прогулку…

Когда я перелезла через забор, то поняла, что стройку-то расконсервировали! Во дворе появилась куча белого кирпича. Поводив фонариком вокруг себя, я заметила еще кое-какие изменения. Доски, которыми был прежде забит входной проем, исчезли.

– Эй! Здесь есть кто-нибудь? – на всякий случай спросила я, заглядывая внутрь.

Хорошо, что там никого не оказалось, иначе мне пришлось бы срочно сочинять какую-нибудь байку, например, о заблудившемся котенке. Но больше всего меня обрадовало то, что на полу, недалеко от входа, лежала деревянная лестница. Возможно, ее сбили как раз из тех досок, что прежде загораживали вход. Недолго думая, я подхватила эту лестницу и понесла ее к кирпичному забору. Где-то залаяли собаки. Подождав, пока они не замолчали, я приставила лестницу к забору и начала преодоление препятствия. Самая нижняя дощечка отвалилась. Впрочем, это было нормально для антикризисного инвентаря, наспех сколоченного из подручных средств. Забор оказался невысоким – всего-то метра в полтора. Я уже собралась было спрыгнуть вниз, но вдруг озаботилась тем, как же я перелезу обратно? Выход был только один – поднять лестницу и переставить ее по другую сторону забора. Так я и сделала, в результате загнала себе под кожу несколько заноз. И почему я не надела перчатки?

Через пару минут я ступила на землю участка Ковалевых. Снова загавкал какой-то пес, причем так близко, что я даже испугалась. Неужели Галочка привезла сюда собаку? Тревога оказалась ложной. Лай скоро стих, и я шагнула в глубину сада. Сначала я решила вкопать в какое-нибудь укромное местечко «Анти-Виагру».

По форме отпугиватель представлял собой пластиковую трубку с заостренным нижним концом, для удобства его вхождения в землю. Каким было содержимое сего прибора, я точно не знала. Если верить производителю, то внутри цилиндрического кожуха находился генератор ультразвуковых волн, вызывающих панику конкретно у кротов и землероек. Но мне больше хотелось верить жительнице Тютюевки, утверждавшей, что это устройство снижает мужскую потенцию практически до нуля.

Я решила, что проверю это на Викторе Николаевиче, и если побочное действие отпугивателя подтвердится, то я направлю производителю рекламацию. Диплом юриста надо как-то оправдывать!

На практике оказалось, что приборчик не так-то просто поддается процедуре вкапывания. Вот если бы ударить по нему молоточком… Увы, так действовать можно только на своем огороде и в дневное время суток. Я принялась искать кусочек более рыхлой почвы. Даша оказалась права, участок изрядно запустили. Его даже кроты не жаловали, во всяком случае, я не заметила никаких признаков их жизнедеятельности. Не то что у нас в саду – куда ни глянь, повсюду виднеются характерные кучки свежевзрытой земли.

Я медленно шла вокруг дома, освещая фонариком путь, и наконец наткнулась на небольшой, более или менее ухоженный цветник. Попробовала воткнуть отпугиватель между розочками – получилось. Трубка начала уверенно погружаться во влажную почву.

Ночную тишину неожиданно прорезал чей-то храп. Я прислушалась. Источник храпа находился за приоткрытым окном второго этажа. Еще совсем недавно эту комнату занимала Даша, а теперь там спал Виктор Николаевич, вероятно, вдвоем с Галочкой.

«Черт! Что же я наделала? – я запоздало посмотрела в сторону коттеджа Злобиных. – Ну почему эти дома так близко расположены друг к другу?» Только я вознамерилась было вытащить отпугиватель, чтобы определить его в другое место, как сверху послышались голоса. Мне пришлось оставить свою затею, выключить фонарик и даже поплотнее прижаться всем телом к стене.

– Витя, да что же это такое! – посетовала проснувшаяся Галочка.

– А? Что?

– Ты храпишь, как паровоз, перевернись на другой бок, что ли.

– Прости, Галочка, я не специально. Спи, дорогая.

Минут десять я стояла неподвижно под окном и размышляла: что же мне делать дальше? Выкапывать прибор или оставить его торчать в клумбе, между розовых кустов? Вспомнив, что спальня Дениса и Ольги Злобиных находится с противоположной стороны дома, я сразу успокоилась, сделала несколько шагов вперед и принялась на ощупь искать кнопочку, при нажатии на которую генератор невидимых, но сильных волн переходит в активное состояние. Пользоваться фонариком под окнами спальни я не рискнула. Наконец кнопочка нашлась, и я надавила на нее пальцем.

На обратном пути я заметила, что одно окно на первом этаже открыто настежь. Посветив туда фонариком, я увидела огромный письменный стол, книжный шкаф и кожаный диван. Ну конечно же, это был Ромкин кабинет, в котором временно кантовался Виктор Николаевич! Не воспользоваться этим обстоятельством было просто невозможно. Я достала из рюкзачка журнальчик откровенно эротического содержания и бросила его на стол, стоявший неподалеку от окна. Затем я подошла к какому-то отдельно расположенному строению, открыла дверь и посветила фонариком. Сауна! То, что надо! В предбаннике висел махровый темно-синий халат, и я сунула в его карман розовые наручники, так, что одна их половинка оставалась на виду, а на соседний крючок пристроила плетку с кожаной рукояткой. У меня остался еще один журнальчик, и я бросила его на полку парилки. На этом раздача моих эротических «подарков» завершилась.

Глаза мои начали слипаться, вероятно, действие кофе исчерпало себя. Пора было возвращаться домой. Я вскарабкалась по лестнице наверх, села на забор, выключила фонарик и убрала его в карман олимпийки, чтобы освободить руки. Непонятный шум возле недостроенного дома заставил меня повременить с перестановкой лестницы. Шорох приближался, я напрягла глаза, чтобы разглядеть его источник. Прямо на меня двигалось белое пятно. Очень скоро я совершенно отчетливо увидела черного питбуля с белой грудью! Он остановился и оскалил зубастую пасть. Я услышала его частое прерывистое дыхание и почувствовала, как по моему телу шустро забегали мерзкие холодные мурашки. От страха я утратила способность конструктивно мыслить.

В принципе, я собак не боюсь, могу спокойно подойти к любому бездомному псу и погладить его. Однажды мне довелось ехать в лифте с ротвейлером без намордника. Правда, он был с хозяином, невысоким щупленьким мужичком, который вряд ли смог бы остановить своего питомца, если бы тот захотел немножко покусать меня. Мы вместе проехали несколько этажей, я успела за это время выяснить, как зовут этого красавца и сколько ему лет. Мне даже показалось, что ротвейлеру было приятно, что к нему проявили интерес.

Теперь же был совсем другой случай. Я знала, на что способен питбультерьер. Для него загрызть человека – дело обыденное. А уж если этот человек наглым образом вторгся на охраняемую им территорию, то живым песик его оттуда точно не выпустит.

Четвероногий боец подал голос, словно приглашал меня к началу поединка. Я подобрала под себя дрожащие ноги, показав тем самым ему свою слабость. Питбуль почувствовал мой панический страх, подошел к забору и попытался на него запрыгнуть. С его стороны это был очень самоуверенный поступок! Препятствие было слишком высоко, и питбуль в отчаянье завыл.

Я лихорадочно соображала, что мне делать дальше. Единственным выходом казалось – дать деру. Куда? Конечно же, спрыгнуть обратно на ковалевскую землю. А что потом? Смогу ли я тихо выйти оттуда на улицу? Вряд ли. Я не взяла с собой ключи. Значит, придется мне отсиживаться там до утра. Можно спрятаться в сауне, закрыться изнутри… А что это даст? Ровным счетом ничего. Ничего хорошего. Это только перед экраном телевизора все такие умные и предусмотрительные, а когда на деле кому-то надо проявить свою смекалку, то почему-то у человека наступает мысленный ступор, а интуиция-то дремлет! Вот почему мой внутренний голос не предупредил, что этой ночью меня подстерегает опасность и лучше было бы мне остаться дома?

Меня удивляло, что на вой питбуля не откликнулся хозяин. Ведь не один же он сторожит территорию? А где он был, когда я шла сюда? Неужели его приучили действовать по принципу – всех впускать и никого не выпускать?

Дрожа от страха, я сидела на заборе, по одну сторону которого лежал на земле грозный четвероногий страж, готовый в любой момент разорвать меня в клочки. По другую сторону забора, на втором этаже дома, спали люди, попадаться на глаза которым мне было категорически противопоказано. Никакого выхода из создавшейся ситуации я не видела. В голове моей прочно засел один совершенно неутешительный вопрос: «А вдруг мой ангел-хранитель устал меня оберегать?» Я, Полина Казакова, возомнила себя вершителем чужих судеб. Но ведь я же не сверхчеловек и не супергероиня из детских комиксов! Я – самая обыкновенная женщина…

Женщина! Да, я женщина! Интересно, а кто этот питбультерьер? Кобель или сука? Этот мой вопрос был далеко не праздным. На пике отчаянья меня осенила одна идея. В моем рюкзачке лежали духи с феромонами, которые я вместе с эротической литературой приобрела в секс-шопе. Естественно, сама я ими пользоваться не собиралась. Купила их для Ковалева, чтобы употребить вкупе с так называемой «Анти-Виагрой», для усиления диссонанса между желанием и возможностями. Но вспомнила я о духах с феромонами только сейчас, сидя на заборе, поджав под себя ноги.

Подняв глаза, я увидела, что звезды померкли и сквозь мутную завесу облаков начинает просвечивать бледное небо. Еще каких-то полчаса, и станет совсем светло. Нельзя было терять ни минуты! Кое-как изловчившись, я достала из рюкзачка пузырек с духами и отвинтила колпачок. Питбуль, неподвижно лежавший до этого под забором, мгновенно вскочил на ноги и уставился на меня характерным «зависимым» взглядом. «Кобель!» – обрадовалась я. Сначала я выковыряла из забора небольшой камешек, затем достала из кармана носовой платок, щедро намочила его духами и обернула камень платком. Доселе грозный страж вдруг затанцевал под забором, как забавная цирковая собачка.

Забросив камень как можно дальше, я секунду-другую наблюдала, как питбуль рванул за ним в кусты, а затем соскочила с одного забора и опрометью бросилась к другому. Я даже не заметила, как преодолела препятствие – перескочила через него, как через маленькую кочку, и едва не угодила в руки сторожа, открывавшего калитку.

– Эй, пацан, ты куда? – спросил он заплетающимся языком. – Стоять! Стрелять буду!

В одной руке сторож держал фонарик, а в другой – бутылку водки. Хорошо, что он был уже пьян в стельку и принял меня за парня. Это и неудивительно, ведь у меня на голове был капюшон спортивной куртки. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, потом он протянул ко мне свои ручонки, словно собираясь обнять меня. Неужели феромоны подействовали? Я моментально пришла в себя и помчалась на бешеной скорости в самую глубь поселковых строений. Мне казалось, что питбультерьер выбежал в открытую калитку, погнался за мной и вот-вот схватит меня за ногу. Я бежала, все ускоряясь и ускоряясь, пока не споткнулась и не упала на колени. Оглянулась – дорога была пуста. Переведя дыхание, я поднялась с колен, отряхнула трико и пошла дальше ускоренным шагом. В груди горело от быстрой ходьбы…

* * *

Я проснулась и открыла глаза. Сквозь неплотно задернутые шторы в самую середину окна проникал солнечный свет. Я улыбнулась новому дню. Потом вспомнила свой ночной кошмар. Он казался мне только что виденным сном. Взгляд наткнулся на спортивный костюм, небрежно брошенный в кресло, и я вдруг осознала, что моя встреча с противным питбультерьером произошла наяву. Что бы я делала, если бы у меня не оказалось духов с феромонами или питбуль был бы не кобелем, а сукой? Я зачем-то принялась терзать свое воображение поиском других выходов из той непростой ситуации, в которой я оказалась ночью. Это было чем-то вроде работы над ошибками. Можно было перелезть от Ковалевых к Злобиным. Уж им я бы как-нибудь объяснила свое ночное вторжение. Ага, только сначала мне пришлось бы пообщаться с их охранником… Так себе вариантец, на три с минусом.

Немного подумав, я пришла к выводу, что ангел-хранитель все еще на моей стороне. Все сложилось удачно! Даже незапланированный выброс в кровь адреналина пошел мне на пользу. Но впредь я буду действовать поосторожнее.

Когда я спустилась, Ариша уже хозяйничал на кухне.

– Ты позавтракал? – спросила я.

– Разумеется, и даже пообедать собираюсь. А ты все спишь, соня, – мягко пожурил меня дедуля.

– Да я только утром домой вернулась.

– Понятно. Удачно все прошло?

– Да, все в порядке, – я не стала рассказывать ему о своих ночных приключениях, чтобы зря не волновать.

– А я вот тут до магазина прогулялся, – сказал дедуля, таинственно улыбаясь. – Жалко, что тебя со мной не было.

– Почему? Неужели в одни руки давали только один килограмм колбасы? – пошутила я.

– Смейся, смейся, – Ариша укоризненно покачал головой, – ты эти времена не застала, а ведь я так полжизни прожил! И карточки на продукты помню, и талоны. Помнится, у бройлерной курицы крылышки отрезали, чтобы она не больше килограмма весила. А ведь я эти самые крылышки больше ножек люблю… Думал – все, дожил я до тех радостных дней, когда никто ни в чем не будет меня ограничивать. Так нет! Казино взяли и закрыли!

– Дед, ну не начинай все сначала! Сколько можно вскапывать один и тот же огород? Лучше расскажи, что там, в магазине, произошло?

– Не в магазине, а около него, – загадочно улыбнувшись, Ариша присел на табурет. – Подхожу, я, значит, к супермаркету и вижу: стоит рядышком красный «Москвич»-пикап, а около него несколько человек тусуются. Я, разумеется, тоже поинтересовался, что там такое делается.

– Ну? Говори же, не томи! Что произошло? Авария?

– Ничего особенного. В городе такое частенько бывает, а вот у нас в поселке подобные дела – редкость. Я бы даже сказал – нонсенс, – дед лукаво улыбнулся. – Стихийный базарчик вдруг организовался, а точнее – автолавка. Короче говоря, на бойком месте рядом с супермаркетом со старенькой машины торговали овощами.

– Неужели Галочкина мамаша выполнила свое обещание?

– Похоже на то. В кузове пикапа стояли весы и ящики с огурчиками, помидорчиками, а рядом суетилась бойкая женщина лет пятидесяти, в переднике.

– И ее овощи пользовались спросом?

– Да, я увидел, как она взвешивает кому-то огурцы, и пошел в магазин. Пробыл я там минут пятнадцать, а когда вышел, то застал уже совсем другую картину. Администраторша супермаркета требовала свернуть уличную торговлю. Оно и понятно, магазину такая конкуренция совсем ни к чему.

– Ну и как же Галочкина мамаша отреагировала на это?

– Боевая женщина! Она боролась за свой бизнес руками и ногами. В итоге администраторша вызвала подкрепление – охранника с въездных ворот. Я присел на скамеечку неподалеку и стал ждать окончания этой заварушки. Минут через десять нарисовался охранник Дима, переговорил с глазу на глаз с администраторшей и попросил торговку показать лицензию. Разумеется, никакой лицензией там и не пахло…

– Так же, как и сертификатами, санитарной книжкой и кассовым аппаратом, – догадалась я.

– Ну, разумеется, – подтвердил дедуля, – поэтому охранник потребовал, чтобы она немедленно покинула территорию поселка. Водитель «москвичонка» послушно сел за руль. А вот его пассажирка все не унималась. Она принялась кричать во весь голос, что ее зять, Виктор Николаевич Ковалев, – очень большой человек, и он-то управу на всех найдет! Разумеется, эти угрозы никого не напугали. Напротив, Дима сделал удивленные глаза и спросил, как Ковалев может быть ее зятем, если они по возрасту практически ровесники. После этого в толпе послышались смешки…

– Ну, охранник действительно ерунду сморозил. У нас в поселке хватает семей, где мужья на много лет старше жен.

– Наверное, он еще не знал, что Ковалев теперь здесь не с Татьяной Владимировной, а с Галочкой живет.

– Ты прав, я об этом не подумала. Что было потом?

– Администраторша принялась названивать по мобиле в санэпидемстанцию, ну, или сделала вид, что туда звонит. Это сработало. Галочкина мамаша села в машину, и вскоре пикапчик скрылся из виду.

– А саму Галочку ты не видел?

– Поначалу там стояла какая-то высокая симпатичная дивчина, я ее раньше никогда в поселке не встречал, а когда начался скандал, она сразу же испарилась.

– Галочка, наверное, поумнее своей предприимчивой мамаши будет. Впрочем, ее проект быстрого обогащения провалился. Надеюсь, до Виктора Николаевича дойдут подробности этой истории.

– А знаешь, Полетт, я, пожалуй, зайду вечерком к Денису. Может, что-нибудь интересное в окно подгляжу…

– Сходи, – коротко сказала я и подошла к холодильнику.

После обеда я включила прослушку. «Жучков» стало меньше, свежая запись была только на одном, и то очень тихая.

– Ба! А это что такое? Срамота-то какая! Неужели мой Витюша такие похабные журнальчики листает?! Выброшу! Нет, лучше спрячу подальше, как бы скандала из-за него не вышло…

Я поняла, что Галочка заглянула в кабинет и увидела журнал, который я подбросила ночью на стол. Жаль, что его первым нашел не Виктор Николаевич. Но ничего, на его долю эротики тоже хватит.

Вечером Ариша ушел к Злобину, но вернулся довольно быстро.

– Что такое? Тебя не приняли? – удивилась я.

– Не в том дело. Оказывается, Денис сегодня уехал в командировку.

– Правда? – обрадовалась я. – А надолго?

– Полетт, что такое? А, я понимаю: ты радуешься, что я без единомышленника остался. А ты не подумала, что его дом – это хороший наблюдательный пункт?

– Да ничему я не радуюсь. Тебе показалось.

– Ладно, спорить с тобой бесполезно, ты упрямая, вся в меня. Кстати, я видел, как Ковалев заехал в гараж.

Приняв к сведению это сообщение, я поднялась к себе, включила прослушку, пощелкала кнопками и наконец услышала:

– Витюша, мой скорее руки, пойдем ужинать.

– Галочка! – строго сказал Ковалев.

– Что, дорогой? – ласково пропела она.

– Нет, ничего.

– Тебе две или три котлетки положить?

– Две.

Пока Виктор Николаевич мыл руки, я послала ему эсэмэсочку: «Котик, куда ты пропал? Твоя киска».

– Витюша, а тебе кто-то звонил.

– Правда? Не помню, где я мобильник оставил.

– По-моему, в прихожей мелодия играла.

– Да-да, извини, я сейчас, – сказал Виктор Николаевич. Вернулся он в столовую только минут через десять. Наверное, так долго думал – какая из его подружек может проходить под псевдонимом «киска»?

– Витюша, у меня уже все остыло. Ну где ты ходишь?

– Галочка, у меня был важный телефонный разговор.

– Да? А я почему-то не слышала, чтобы ты с кем-то разговаривал.

– Ты что, подслушивала?

– Нет, но здесь и так ведь все слышно. Так подогреть котлеты?

– Подогрей. Галочка, тут такое дело… Даже не знаю, как тебя об этом спросить… Гм… В общем, мне сегодня на въезде охранники кое-что рассказали…

– Не понимаю, о чем ты, – промурлыкала Галочка предательски дрожащим голосом.

– Гм… В общем, один из охранников сказал, будто кто-то, прикрываясь моим именем, развернул возле местного магазина несанкционированную торговлю овощами. Ты ничего об этом не знаешь?

– Витя, понимаешь, моя мама сегодня пыталась наладить здесь бизнес, – робко проговорила Галочка. – Но она это от себя, а не от твоего имени…

– Какой, к черту, бизнес! Это же надо – до такого додуматься! Торгует она в своей деревне, и пусть торгует! Там это в порядке вещей. Сюда-то зачем лезть?

– Витюша, но ведь в здешнем магазине овощи страшно дорогие, да к тому же импортные. В них, наверное, и витаминов-то никаких нет.

– А тебе какое дело до этого? Хочешь есть мамины кабачки и баклажаны – ешь на здоровье! Зачем меня-то позорить?

– У мамы овощи отменные, и продавала она их по нормальной цене. Ну какой же здесь позор?

– С тобой без толку об этом разговаривать. Если ты до сих пор ничего не поняла, то и не поймешь!

– Ты хочешь сказать, что я деревенская, поэтому тебе за меня стыдно? – плаксиво осведомилась Галочка.

– Успокойся, я совсем не то хотел сказать… Слушай, у тебя там котлетки случайно не подгорели?

– Ой, мама родная, конечно, подгорели! Что же теперь делать? – запричитала Галочка. – А давай я быстренько новых нажарю. У меня в морозилке еще есть, мама свининки с говядинкой привезла, и я фарш уже накрутила…

– Что-то у меня аппетит пропал, пойду в кабинете поработаю. Ты мне не мешай. Ладно?

– Что же, ты совсем ужинать не будешь? Ты же так желудок совсем испортишь.

– Чайку через часок выпью.

– Витя, но…

– Работать мне надо! Разве я неясно сказал?

– Ясно.

«Ну, вот и первая размолвочка», – подумала я.

Виктор Николаевич удалился в кабинет и начал по очереди обзванивать всех своих женщин, пытаясь вычислить, какая же из них послала ему эсэмэску. Ведь мой номер у него не определился. Сначала он позвонил какой-то Катюше, но та отказалась с ним разговаривать. Вероятно, в ее душе проснулись некие старые обиды.

– Злопамятная уж она слишком. Ну, нет так нет, не больно-то и надо, – сказал Ковалев вслух. – Пойдем дальше.

Следующей стала Ниночка, потом – Алена, еще одна Катя и две Светы подряд. Последней он пообещал позвонить завтра, ближе к вечеру, и договориться о встрече. Наверное, он решил, что это именно она напомнила ему о себе эсэмэсочкой. Бабник! И Галочке он наверняка морочит голову этой пресловутой женитьбой, а сам будет максимально тянуть с разводом. Удивительно, что Ковалев еще не постеснялся в открытую сожительствовать с этой простушкой! Или он считает, что их разница в тридцать лет все оправдывает?

Конечно, Галочка – молодая, привлекательная, хозяйственная, но вот манеры у нее деревенские, а все ее интересы ограничиваются натуральной калорийной пищей. Как он вообще мог на нее запасть? Наверное, Ковалев устал от не в меру утонченных девиц, ведь все их разговоры обычно сводятся к шмоткам и маникюру, а также к нехватке денег на эти маленькие радости жизни.

Поскольку в Дашиной спальне не было «жучка», а Витюша с Галочкой заняли именно эту комнату, я не могла услышать, что и как там происходило ночью и происходило ли вообще. Впрочем, утром этот пробел был восполнен. За завтраком Галочка спросила:

– Скажи, ты очень сердишься на мою маму за то, что она вчера приезжала в поселок?

– Ну что ты! Я ни на кого не сержусь.

– А на меня?

– Галочка, что за вопрос? Я тебя люблю…

– Правда? А почему тогда этой ночью ты отвернулся от меня?

– Устал. Извини, мне на работу пора.

– А как же бутерброд с домашней ветчинкой?

– Съешь сама. Я уже опаздываю. Да, я вернусь поздно, мне надо проехаться по заправкам.

– Поздно – это во сколько?

– Ну, часов в десять.

– Витюша, мне здесь одной скучно, – пожаловалась Галочка.

– Галочка, а ты телевизор посмотри, – посоветовал ей Ковалев. – Все. Пока.

Конечно, по одной ночи нельзя было судить о том, действует ли отпугиватель кротов на мужскую потенцию или нет, но я больше склонялась к тому мнению, что действует. Недаром Виктор Николаевич прохрапел всю ночь, отвернувшись к стенке.

Часов в семь вечера я позвонила в дом Ковалевых.

– Алло! – весело ответила Галочка.

– Здравствуйте! Пригласите, пожалуйста, к телефону Виктора Николаевича, – подчеркнуто вежливо попросила я.

– А кто его спрашивает?

– Нина Петровна.

– А зачем вам нужен Виктор Николаевич? – насторожилась сожительница Ковалева.

– Разумеется, по очень важному делу.

– Какому делу? – не унималась моя собеседница.

– Я не собираюсь докладывать прислуге, какие у меня дела с Виктором Николаевичем!

– Я…я… я не прислуга, – проблеяла Галочка.

– А кто?

– Я его… жена!

– Можно подумать, я не знаю голос Татьяны Владимировны! Милочка, если ты спишь с хозяином, то это еще не значит, что ты его жена!

В трубке раздались прерывистые гудки. Я была почти уверена, что Галочка заплакала от обиды, но на всякий случай включила прослушку. Услышав собственный голос, я удивилась тому, сколько же в нем было высокомерия и ехидства. После моего последнего замечания Галочка разрыдалась, громко и жутко некрасиво. Дуреха! Неужели она совсем не понимает, что Виктор Николаевич ей не пара? С ее-то внешними данными можно найти мужчину помоложе Ковалева, пусть не такого состоятельного, но с более твердыми моральными устоями.

В одиннадцатом часу вечера я сбросила на мобильник Виктора Николаевича новую эсэмэску: «Мой ласковый и нежный котик, когда ты снова ко мне придешь? Я сгораю от нетерпения. Мур-мур-мур!»

– Витюша, кто это так поздно тебе шлет эсэмэски? – ревниво осведомилась Галочка.

– Это по работе, дорогая, по работе.

– А почему ты их сразу стираешь?

– Память забита.

– Понятно, – сказала Галочка, вполне удовлетворенная таким ответом. – Витюша, а тебе сегодня какая-то Нина Петровна звонила. Кто это?

– Нина Петровна? Не знаю такую. Наверное, она ошиблась номером.

– Вряд ли. Она и тебя знает, и Татьяну Владимировну…

– Значит, это какая-то знакомая моей же… моей бывшей жены, – быстро поправился Ковалев. – Ты думаешь, я их всех помню?

– Витюша, а когда вы разведетесь?

– Галочка, я тебе уже все объяснил. Не вижу смысла возвращаться к этому вопросу. Потерпи еще немного. Осталось ждать не так долго.

«Опять он про какой-то срок говорит», – отметила я про себя.

– Ладно, милый, пойдем спать, – нежно промурлыкала Галочка.

– Да-да. Ты иди, я сейчас… мне надо там… В общем, я скоро.

– Витюша, я тебя жду, – в голосе Галочки отчетливо слышалось предвкушение сладостной ночи в объятиях любимого.

Ковалев ничего не ответил, он куда-то ушел из гостиной, громко хлопнув дверью. Пышные формы Галочки его не манили. Впрочем, у него сегодня уже состоялось любовное свидание с какой-то Светочкой. Возможно, все дело в этом…

За завтраком Ковалев и его молодая сожительница были немногословны. Нетрудно было догадаться, что еще одна ночь в этом доме не столько сблизила их, сколько отдалила друг от друга. Странно, что Галочка не стала выяснять отношений. Или она выясняла, но в спальне?

Глава 11

Прошло несколько дней. В доме номер тринадцать по Кленовой улице в воздухе витал дух взаимной подозрительности и недомолвок. Это и неудивительно: ведь я продолжала бомбить Виктора Николаевича эсэмэсками. То за ужином сброшу ему коротенькое сексуальное сообщеньице, то за завтраком… Что-то вроде клубнички на десерт.

– Витюша, а это кто? – каждый раз спрашивала бдительная Галочка.

– Оператор.

– Но ты же в прошлый раз сказал то же самое!

– Тогда оператор проинформировал меня, что мой баланс на телефоне меньше доллара. А теперь он сообщает о новой рекламной акции.

Устав отвечать на подобные вопросы, Ковалев стал дома мобильник отключать.

В дневное время я звонила Галочке на проводной телефон и громко дышала. Поначалу она пыталась кричать в трубку «Алло», наивно полагая, что на линии помехи. Потом она начала со мной разговаривать:

– Это снова вы? Зачем вы звоните, если так упорно молчите? Или вы надеетесь, что вам ответит кто-то другой?

Когда моя банальная телефонная шутка повторилась в седьмой или восьмой раз, Галочка молча отключилась. Похоже, ее словарный запас иссяк. Зато вечером она устроила Виктору Николаевичу допрос с пристрастием.

– Вот уже несколько дней мне звонят и молчат! Ты знаешь, кто это?

– Откуда? Я днем на работе. В последнее время я так устаю, прихожу домой, а тут ты набрасываешься на меня с какими-то дурацкими вопросами.

– С дурацкими? – обиделась Галочка. – Ты раньше никогда со мной так не разговаривал. Как только мы переехали в этот дом, ты сразу же очень сильно изменился. Я уже не помню, когда мы…

– Прости, я сам удивляюсь, почему мы все время ссоримся, – примирительно сказал Ковалев. – Наверное, все дело в том, что у меня много работы. Вот и сегодня – мне придется допоздна просидеть в кабинете с документами.

– Но ты потом поднимешься ко мне?

– Галочка, мне не хотелось бы тебя будить… Ты ведь тоже сильно устаешь, у тебя здесь столько забот. Я же вижу, как все блестит… Дорогая, тебе надо хорошенько отдохнуть, а то нервишки что-то у тебя расшатались. Я прежде всего о тебе забочусь.

Обеспечив себя такой веской причиной для отказа в интиме, Виктор Николаевич вместо спальни отправился в кабинет. Если он и работал над документами, то не больше получаса, потому что потом «жучок» стал передавать смачный храп. Ковалев предпочел провести эту ночь в одиночестве, съежившись на кожаном диванчике в кабинете. А наверху, на широкой двуспальной кровати, его ждала и так и не дождалась молодая любовница.

На следующий день, ближе к вечеру, я позвонила Галочке.

– Алло! – ответила она после шестого или седьмого гудка.

– Здравствуйте, это Нина Петровна. Помните, я вам уже звонила? – спросила я мягко.

– Помню. Виктора Николаевича дома нет. Он на работе, – сообщила мне Галочка без малейших признаков каких бы то ни было эмоций в голосе.

– Милочка, а ты уверена, что он на работе? – поддразнила я ее.

– А почему вы меня об этом спрашиваете, да еще таким тоном?

– Да потому что я хочу открыть тебе глаза на твоего… мужа! Извини, пожалуйста, что я в прошлый раз тебе нагрубила. Просто я ничего не знала о тебе.

– А теперь знаете?

– Да, я тут кое с кем поговорила и выяснила, что Ковалев, оказывается, бросил Татьяну и сошелся с тобой. Тебя ведь Галочкой зовут, если я не ошибаюсь? – уточнила я самым ласковым тоном, на который только была способна.

– Да, а вы кто?

– Я ведь с самого начала представилась – Нина Петровна. Ты забыла, да?

– Нет, не забыла. Скажите, Нина Петровна, какое отношение вы имеете к Виктору Николаевичу?

– Хороший вопрос! Вот Татьяна Владимировна мне так и не решилась его задать, потому что боялась услышать ответ. А ты не боишься?

– Нет.

– Смело! – оценила я. – Ну, тогда слушай. Когда-то мы были с Витюшей очень близки, а потом я поняла, что он не умеет быть верным женщине и, не задумываясь, бросила его. А вот Татьяна двадцать семь лет мирилась с его изменами…

– Зачем вы мне все это рассказываете?!

– Сама не знаю, наверное, из чувства женской солидарности. Жалко мне тебя, Галочка, потому что обманывает тебя Витюша!

– Да с чего вы это взяли? Он меня любит, и мы скоро поженимся! Обязательно поженимся, – как заклинание, повторила Галочка.

– А это ничего, что Виктор не только в рабочее время встречается с другими женщинами, но даже домой их ночью приглашает? Пока ты спишь, они в сауне развлекаются.

– Хватит глупости говорить! Я вам не верю!

– Как знаешь, только не заявляй потом, что тебя никто не предупреждал, – сказала я и отключилась.

Я была почти уверена, что Галочка побежит в сауну – за уликами. Удивительно, что она до сих пор не заглянула в баньку! Впрочем, в доме имелись три ванные комнаты, и до сауны она просто еще не добралась. Конечно, с моей стороны было очень жестоко посылать эту деревенскую простушку на поиски товаров из секс-шопа. Смогут ли розовые наручники и плетка с кожаной рукояткой уместиться в пределах ее ограниченного кругозора?

Виктор Николаевич вернулся домой рано и с букетом цветов. Судя по репликам, доносившимся из разных «жучков», Галочка не только не оценила его стремление примириться с нею, а восприняла этот внеплановый букет как новое доказательство его вины.

– Думаешь, я не понимаю, зачем ты принес эти розы?!

– Хотел сделать тебе приятное. Зачем ты ищешь в этом скрытый смысл? Уверяю тебя, его нет и в помине.

– Так я тебе и поверила! Да ты мне этот букет вообще бы не показал, если бы я тебя не увидела с ним из окна, отнес бы цветы тайком в сауну, и все!

– Галочка, что за бред? Зачем мне нести цветы в сауну? – искренне удивился Ковалев. – Погоди, это такая шутка, да? А я купился…

– Бред, говоришь? Шутка? Думаешь, я не знаю, какие вакханалии ты по ночам в бане устраиваешь?! Маньяк несчастный!

– Галочка, ты вообще-то знаешь смысл этого слова – «маньяк»? Или, как твоя мама, не соображаешь, что несешь? Это она пучок редиски продаст – и уже думает, что стала серьезной бизнесменшей.

– Не трогай мою маму! Она тут совсем ни при чем!

– Да и ты тоже от нее недалеко ушла. Думаешь, я забыл, как ты на моей заправке банки с солеными огурцами продавала, вперемешку с тосолом и антифризом? И как я тебя тогда не уволил?

– Между прочим, водители мои огурцы покупали чаще, чем твой тосол!

– Галя, да пойми ты, в конце концов, нельзя же все мешать в одну кучу! Нефтепродукты – это одно, а соленья и варенья – это совсем другое. Вот у меня действительно бизнес, а у вас с мамой – так, побочный приработок. И с ним не надо лезть на чужую территорию! – с жесткими интонациями в голосе заявил бензиновый король. – Я это вам еще тогда объяснял, и мне казалось, что вы меня поняли. Но, как выяснилось, все без толку! Вы с мамой ничего не усваиваете… Ладно, с этим проехали. Вот скажи, с чего это вдруг ты меня маньяком назвала? Это же смешно!

– А ты и есть маньяк! – подтвердила Галочка. – Извращенец проклятый! Со мной ты уже давно не спишь! Зато у тебя по всему дому порнографические журналы разбросаны, а в сауне – вообще публичный дом!

– Что?! Ты, видно, умом тронулась! Какие журналы? Какой публичный дом?! И я этой дуре еще цветы принес! Попросил продавщицу самый дорогой букет собрать…

– Да, я была дурой, иначе не поверила бы твоим красивым обещаниям. Но теперь я прозрела и решила уйти от тебя!

– Галочка, погоди, это какое-то недоразумение… Я в сауне уже месяца три не был.

– Врешь! Ты был там сегодня ночью, и не один, – уверенно заявила обманутая женщина.

– Я всю ночь проспал в кабинете. Мне было жутко неудобно, но я не хотел тебя будить…

– Так я тебе и поверила! Ты бы хоть наручники с плеткой подальше спрятал и лестницу от забора подальше убрал!

Виктор Николаевич смачно выругался, и затем в моих наушниках воцарилась тишина. Наверное, Ковалев отправился в сауну, чтобы понять, в чем его, собственно, обвиняют.

Откровенно говоря, я уже не помнила про лестницу, оставленную мной с ковалевской стороны забора. После встречи с питбультерьером мне было совершенно не до того, чтобы относить ее на место. Теперь этот забытый мною инвентарь очень удачно вписывался в общую концепцию.

Ковалев, наверно, серьезно озадачился всем увиденным. Во всяком случае, на продолжение разговора с Галочкой он решился только часа через полтора.

– Дорогая, теперь я понимаю, что ты имела полное право предъявлять мне свои обвинения, но поверь мне, я тут совсем ни при чем. Я прежде никогда не видел этих предметов! Возможно, они появились там еще до того, как мы сюда с тобой переехали, – предположил Виктор Николаевич.

– Нет, – возразила Галочка и шмыгнула носом, – я в первый же день заглядывала в сауну, из любопытства, и там ничего этого не было. Халат висел, а вот свисавших из кармана наручников не было!

– Значит, это какие-то хулиганы залезли к нам в сад… Ну как ты могла подумать, что я…

– Ты стал избегать меня, Витя! А эту ночь вообще ночевал неизвестно где, – повторилась Галочка.

– Я спал в кабинете, – настаивал на своем Ковалев.

– Вот и отправляйся туда снова! А я-то думаю, откуда у тебя на руке эта ссадина появилась… А ты ее, оказывается, в кабинете на мягком кожаном диване заработал, – съязвила Галочка. – Боюсь представить, что там у тебя за следы по всему телу…

– Ну что за чушь ты несешь? Руку я сегодня утром случайно в гараже поранил… А больше никаких отметин у меня нет. Хочешь, я разденусь прямо сейчас?

– Я видеть тебя не хочу, даже одетым, а уж без одежды – тем более! Завтра же я уеду домой, к маме. Соберу свои вещи и уеду. На-всег-да!

– Галочка, я не хочу спать в кабинете, я хочу спать с тобой!

– Ни за что, маньяк проклятый! Ты на нормальный секс не способен. – Галочка дала Ковалеву понять, что она знает значение слова «маньяк».

– Ты ко мне несправедлива, – сказал Виктор Николаевич, немного оправившись после таких обвинений. – Я же все тебе объяснил. У меня в последнее время было много работы, усталость накопилась. А к тем вещам, что ты нашла в сауне, я не имею никакого отношения! Послушай…

– Я не хочу тебя слушать. Ты меня все время обманываешь. Уйду я от тебя, Витя, уйду!

– Может быть, ты все же передумаешь? Я ведь без тебя пропаду! Тебе меня совсем не жалко? – В голосе Ковалева послышались ноющие интонации.

Весь вечер Витюша хвостиком ходил за Галочкой. Используя все данное ему богом красноречие, он просил у нее прощения, давал обещания и просто засыпал ее комплиментами. Все это не действовало. Тогда Виктор Николаевич решился на крайние меры – заявил, что он всю ночь простоит на коленях под дверью спальни, рискуя спровоцировать этим венозную недостаточность в своих нижних конечностях или острый приступ радикулита. Наверное, недавно он «Идиота» по телевизору посмотрел и решил взять пример с Рогожина. Только тот не перечислял Настасье Филипповне все свои болячки. Тем не менее Галочка над Витюшей сжалилась и пустила его в спальню. Мне оставалось только гадать, сможет ли совместно проведенная ночь примирить эту парочку? Лично я считала, что пока под их окном вкопан отпугиватель для кротов и землероек, Ковалеву можно будет только посочувствовать. Ариша воздержался от каких бы то ни было прогнозов. Он понимал, что Виктора Николаевича следует наказать, но мои методы мнились ему слишком уж жестокими. Хорошо, что дед не знал, в каком месте я воткнула в землю отпугиватель, иначе он стал бы переживать и за своего друга. Своевременно у Дениса Евгеньевича командировка нарисовалась!

* * *

Утром я засела за прослушку. На всех волнах было тихо. «Жучки» упорно молчали. Неужели у Галочки с Витюшей получилась такая бурная ночь, что они оба проспали? Вскоре я услышала шкворчащие звуки и догадалась, что в столовой кто-то жарит яичницу. По легкому покашливанию я поняла, что это Ковалев. Неужели он решил принести Галочке завтрак в постель? Надо же, какой заботливый! Мог бы и что-нибудь пооригинальнее яичницы приготовить. Впрочем, в таких случаях важно не что, а как подать. Уж Виктор-то Николаевич сумеет найти нужные слова…

«Значит, никакая это не «Анти-Виагра», – с сожалением подумала я. – Зря только потратилась я на этот отпугиватель. Да и секс-шоп напрасно посетила! Конфликт из-за эротических штучек, найденных Галочкой в сауне, продлился недолго. Впрочем, сцены ревности для того и устраиваются, чтобы после них наступила полная идиллия».

Очень скоро я поняла, что поторопилась с выводами. Никакой идиллии в доме номер тринадцать ночью не наступило. Да, Ковалев готовил завтрак, но для себя, потому что Галочка просто-напросто сняла с себя эти домашние обязанности, впрочем, как и все остальные.

Я услышала, как Виктор Николаевич бубнил:

– Ну где же моя рубашка? Я что, в мятой идти должен? Носков чистых тоже нет…

Едва он ушел из дома, как Галочка позвонила маме.

– Ты, наверное, будешь меня ругать, но я окончательно и бесповоротно решила уйти от Виктора!

– Как – уйти?! Галя, ты в своем уме?! Такая выгодная партия, и ты ее упустить хочешь? – недоумевала мамаша. – Нет, дочка, я тебя не поддерживаю!

– Мама, ты ведь ничего не знаешь о нем! И я его плохо знала, пока мы не начали жить вместе. Теперь с моих глаз спала пелена!

– И что же такое страшное ты о нем узнала?

– Мама, я не могу тебе об этом рассказать. Просто поверь мне: мы не можем жить вместе. У нас ничего не получается!

– А ты должна стараться, – посоветовала дочери опытная женщина.

– Я стараюсь, но все бесполезно. Он…он… он…

– Да что ты, как овца, блеешь? Говори же толком, что он натворил!

– В том-то и дело, что ничего…

– Ничего? – переспросила Галочкина мамаша.

– Ничего хорошего. А знаешь, что он мне про тебя сказал?

– Что?

– Что ты ничего в бизнесе не смыслишь, портишь его репутацию…

– Это я-то в бизнесе не смыслю?! Это я-то порчу его репутацию?! Да кто он такой, чтобы обо мне судить? Все, Галка, собирай вещи! – сдалась мамаша. Похоже, она была сверхчувствительна к недооценке своей предприимчивости, и ее дочь на этом и сыграла. – Сегодня же Антошка за тобой на «Москвиче» приедет.

– Нет, мама, на «Москвиче» не надо, его в поселок больше не впустят.

– Ну, тогда остается только трактор.

– И трактор сюда не впустят!

– Это почему же?

– Он здешние дороги испортит. Мама, ты попроси дядю Колю, чтобы он за мной на «Волге» приехал.

– Николай бесплатно не поедет, – тут же сообразила расчетливая женщина.

– Мама, да что ты все деньги считаешь! Неужели тебе меня совсем не жалко?

– Жалко мне, дочка, что ты свое счастье упускаешь, но раз уж его не удержать… Ладно, я сейчас же пойду к Николаю. А ты, Галка, смотри, вещи свои там ненароком не оставь. Забирай все до последней расчески!

После обеда за Галочкой приехала «Волга», она погрузила в нее два старомодных чемодана, закрыла калитку и подошла к Ольге Злобиной, которая как раз в это время вышла на улицу с коляской.

– Простите, вы в этом доме живете?

– Да. А что?

– Передайте, пожалуйста, ключи Виктору Николаевичу. Он обычно в семь часов с работы возвращается. Может, конечно, и задержаться… В общем, как увидите его, так и передайте. Ладно?

– Хорошо, я передам ключи, мне не сложно, – согласилась Ольга. – А вы, простите, случайно не садовница?

– С чего вы взяли? – обиделась Галочка.

– Я видела с балкона, что вы траву на участке дергали…

– Да, я полола сорняки! А разве вы этим никогда не занимаетесь?

– Нет, у нас как раз садовник этим занимался, но он уволился. Вот я и подумала…

– Вот пусть Ковалев тоже ищет себе и садовника, и кухарку, и прачку, а я ухожу! Можете так ему и передать! – с этими словами Галочка сунула ничего не понимающей Ольге огромную связку ключей и села в машину.

Поскольку няня Никитки отпросилась по каким-то важным делам, Ольга сама отправилась на прогулку с сынишкой и по дороге встретила Аристарха Владиленовича.

– Вы знаете, – сказала она, – в соседском доме непонятки какие-то происходят.

– Олечка, что вы имеете в виду? – заинтересовался мой дедуля.

– Там никто надолго не задерживается. Наверное, их привидение пугает. Вскоре после приема, на котором были мы с Денисом, Татьяна Владимировна съехала, зато вновь появился Виктор Николаевич, а с ним еще какая-то женщина. Я думала, что это работница по благоустройству сада, но, как выяснилось, она совмещала с этой должностью еще и работу кухарки и прачки. Собственно, это неважно…

– А что важно? – уточнил Аристарх Владиленович.

– Она сегодня сбежала оттуда, как очумелая. Глаза красные, заплаканные…

– Может быть, ее кто-то обидел?

– Кто? Там, кроме нее, никого не было, потому-то она ключи мне и отдала. Мне кажется, ее что-то сильно там напугало. Я думаю, как раз привидение.

– Очень даже может быть…

– Не нравится мне это соседство!

– Оленька, не берите в голову. Вашему дому никакие темные силы не страшны, – уверенно заявил Аристарх Владиленович. – Он значится под номером пятнадцать, а это очень хорошее число. Не то что чертова дюжина.

– Скорее бы Денис из командировки вернулся, мне с ним как-то спокойнее.

– Да отчего же вам тревожиться? У вас охрана…

– Да, конечно, только по вечерам, когда Соня, няня Никитки, домой уезжает, мне даже поговорить не с кем. Домработница у нас пожилая, неразговорчивая, зато аккуратная и готовит вкусно, – в Олиной сумке зазвонил телефон, она достала его и ответила: – Алло! Денис, ты? Когда возвращаешься? Еще не знаешь? Плохо. Мы так без тебя скучаем! У Никитки первый зубик прорезывается…

Ариша понял, что продолжать стоять рядом с ней и слушать, как Злобина разговаривает с мужем, не совсем прилично, поэтому он отправился домой и уже с порога слово в слово передал мне все, о чем он беседовал с Ольгой.

Весь вечер я просидела у себя в комнате с наушниками на голове. Ковалев вернулся домой в восьмом часу.

– Ушла, – произнес он, войдя в столовую, – даже поесть мне ничего не приготовила! Ну и пусть катится в свою Корыстелевку! Надоела! Организм-то не обманешь. Вот со Светкой у меня во вторник все получилось…

Немного порассуждав вслух о насущном и дорогом его сердцу предмете – сексе, Виктор Николаевич загремел посудой. Во время своего холостяцкого ужина он продолжил размышлять над превратностями своей судьбы, но до меня доносились в основном его отдельные слова, реже словосочетания, а чаще – только междометия. Мне приходилось самой догадываться о тайных извивах и устремлениях его любвеобильной души. Кажется, Ковалев не слишком-то сожалел о том, что Галочка его бросила. Этот вкусный любовный напиток был выпит им до дна. С высоты своего служебного положения Виктор Николаевич мог обозревать множество хорошеньких сотрудниц, которых он еще не успел затащить в свою постель.

Ковалев вдруг вспомнил о Даше. Произнес он ее имя с вопросительной интонацией. Наверное, эта женщина хоть и стала на какое-то время его родственницей, но осталась для него загадкой. Осознав, что разгадать ее уже не представляется для него возможным, он принялся твердить: «Таня… Таня… Таня»… Каждый раз он произносил это имя по-разному: то с осуждением, то с нежностью, то со страхом. Только одна женщина могла вызвать у него такое обилие разноплановых эмоций. Конечно же, это Татьяна Владимировна, с которой Ковалев в радости и печали дожил до серебряной свадьбы, а потом пробыл рядом еще два года…

– Таня, а это я. Скучаешь? – вскоре передал «жучок», сидевший в стационарном телефоне.

– Витя, ты пьян? Галочка тебе самогонки налила? Заботливая!

– Вот не можешь ты не съязвить!

– Зачем ты звонишь? – уже совсем другим тоном спросила Татьяна Владимировна.

– Хотел услышать твой голос.

– Который тебе подтвердит, что наш договор остается в силе, – продолжила его фразу Ковалева. – Так?

– Нет. Гм… Таня, скажи, это твои шуточки?

– Не понимаю, о чем ты.

– О сауне, Таня, о сауне!

– Витя, ты же знаешь, я предпочитаю турецкий хамам. А твоя Галочка, наверное, любит русскую баньку с дубовым веником, да? – съехидничала в тему Татьяна Владимировна.

– Значит, это действительно ты все устроила?! А знаешь, я тебе даже благодарен…

– Да о чем ты? – не поняла Татьяна Владимировна.

– Это ведь ты подбросила в сауну все эти штучки? И как тебе такое только в голову пришло?

– Так, значит, у вас тоже без нечистой силы не обходится, – с удовлетворением отметила Ковалева. – То ли еще будет…

– Нечистая сила?! Таня, от тебя ли я это слышу? – Супруга не спешила ничего подтверждать, поэтому в их беседе возникла пауза, во время которой Виктор Николаевич кое-что вспомнил: – Знаешь, а мне соседка сегодня сказала о каком-то проклятии… Я не придал этому значения.

– Ну и правильно! Что бы тебе еще ни говорили, не верь никому, это все злые языки…

– Злые языки? Чьи?

– Да мало ли на свете нехороших людей! Мне там тоже много чего наболтали, но я не слушала. Если бы не моя аллергия, жила бы я себе в поселке и жила, – мечтательно произнесла Татьяна Владимировна, а затем вдруг резко сменила интонацию: – Спасибо, Витя, что позвонил. Была рада тебя слышать. Уже поздно. Спокойной ночи!

– Спокойной… – ответил Ковалев.

Глава 12

Мне надоело подслушивать, захотелось начать подсматривать, поэтому на следующий день я решила напроситься в гости к Злобиной. Припомнив все, что мне рассказывал Ариша о своей встрече с Ольгой, я живо придумала предлог для телефонного звонка.

– Здравствуйте, Оля! Это Полина Казакова.

– Добрый день! Рада вас слышать.

– Оля, Аристарх Владиленович мне сказал, что вы ищете садовника.

– У вас есть кто-нибудь на примете?

– Я могу дать вам номер телефона фирмы, оказывающий услуги по ландшафтному дизайну. Мы с дедом часто туда обращаемся, и нам присылают рабочих для той или иной работы в саду. Это очень удобно.

– Нет, это не вариант, нам нужен садовник на постоянной основе.

– А мы, наоборот, не любим, чтобы по дому или саду постоянно ходили чужие люди, поэтому время от времени пользуемся услугами разных фирм. Впрочем, это дело привычки.

– И безопасности, – добавила Злобина.

– Если вы в этом смысле, то фирма, которую я хочу вам порекомендовать, надежная. У нас никогда никаких инцидентов не было…

– Полина, понимаете, наша служба безопасности не рекомендует нам пользоваться услугами не проверенных ими людей. Это после того случая с главным бухгалтером одного банка, – Ольга перешла на интригующий шепот.

– Извините, я не в курсе…

– Полина, если хотите, я могу вам рассказать подробности. Только не по телефону. Вам это интересно?

– Да, конечно!

– Тогда приходите ко мне в гости, на чашку чая.

– Хорошо, – ответила я.

– Буду ждать вас к четырем. Вы ведь не откажетесь со мной пополдничать?

– Конечно, не откажусь.

– Это хорошо, а то я подумала – вдруг вы на диете, а я вас собираюсь искушать сладким пирогом.

– С удовольствием принимаю ваше предложение.

Впрочем, я приняла бы его, даже если бы занималась лечебным голоданием.

* * *

Во время полдника нам не удалось посплетничать, потому что в гостиной, кроме нас, находились еще две женщины – няня и домработница. Ольга оказалась довольно-таки демократичной хозяйкой, она пригласила прислугу к столу, но вот обсуждать вопросы найма кого-то на работу при них не стала. Зато она без умолку трещала о своем Никитке. Я практически все узнала о ее сынишке: с каким весом и ростом он родился, сколько килограммов и сантиметров набирал каждый месяц, сколько раз за день ему меняют подгузники и когда нужно будет начать переводить его на четырехразовое питание. Вся эта арифметика была мне в данный момент малоинтересна, но я старательно делала вид, что потрясена каждой цифрой.

Никитка позволил своей няньке перекусить, заплакал он только тогда, когда она поставила на стол пустую чашку. Соня тут же побежала на второй этаж к проснувшемуся малышу, Анна Антоновна начала собирать со стола посуду. Когда она удалилась, Ольга закрыла поплотнее дверь и принялась рассказывать:

– Главный бухгалтер одного банка, не буду называть какого, взяла в дом гувернантку для своей дочери-первоклассницы. Обратилась в фирму, и ей прислали молодую женщину с очень хорошими рекомендациями. Прошла неделя, все были этой гувернанткой довольны, девочка к ней привязалась, а потом…

– Что же случилось потом?

– Гувернантка закрылась в подвале вместе с девочкой и предъявила ее матери, той самой бухгалтерше, требование – простить ей полумиллионный долг по кредиту! В противном случае она обещала перерезать вены – сначала девочке, а потом – и себе.

– Какой кошмар! – воскликнула я.

– Вот именно! Мать настолько перепугалась, что решилась выполнить ее требование. Охранник дома, несмотря на строжайший запрет, доложил о произошедшем службе безопасности банка. В итоге быстро оформили подложные документы, которые и предъявили гувернантке. Потом ее, конечно же, арестовали. Но сколько страху натерпелась девочка! Да и ее мать – не меньше. Вот с тех пор наша служба безопасности не доверяет рекомендациям, которые фирмы дают своим работникам. Им лишь бы проценты за посреднические услуги снять…

– Догадываюсь, что устроиться сюда на работу не намного проще, чем в банк.

– Намного сложнее! – поправила Ольга. – У нас существует дополнительное условие – тех, кто имеет непогашенный кредит в нашем банке, на работу не брать. А тем, кто у нас работает, кредита не давать. А вот сотрудникам банка даже льготные кредиты предоставляются.

– Да, серьезные у вас требования.

– Точно. Мы новую няню для Никитки еле нашли, пусть она оказалась немного болтливой, зато по другим параметрам подходит вполне.

– Вы имеете в виду… – Я едва не ляпнула о том, что Соня у магазина болтала с другой прислугой о проклятии дома номер тринадцать по улице Кленовой. Когда кого-то подслушиваешь, очень трудно бывает не показать другим людям свою чрезмерную осведомленность. Пришлось мне срочно придумывать продолжение начатой фразы. – Вы имеете в виду, что она неплохо управляется с Никиткой?

– Да, именно это. Полина, ты помнишь, – Злобина вдруг перешла на «ты», – мы говорили про соседский дом?

– Конечно.

– Теперь я точно знаю, что там живет привидение! Однажды я видела там нечто такое, – Ольга округлила глаза, – совершенно не поддающееся какому-то другому объяснению. Но когда я рассказала об этом мужу, он мне не поверил. Сказал, что мое видение – это результат хронического недосыпа. Я действительно не высыпаюсь, потому что Никитка очень плохо спит по ночам.

– Мужчины, они такие, – понимающе кивнула я, – не слишком-то они суеверны и в потусторонние силы верят крайне неохотно, поэтому стремятся объяснить все чудеса с научной точки зрения. Оля, а что же ты видела?

– Это было на прошлой неделе. Никитка ночью заплакал, я встала, но никак не могла успокоить его, пока не напоила водичкой. Потом я решила подлить в бутылочку кипяченой воды, для этого мне надо было спуститься. Я подошла к лестнице, там у нас есть небольшое окно. Вот в него-то я и увидела луч!

– Какой луч?

– Огромный! Яркий! Он струился от дома номер тринадцать в сторону стройки. Этот луч был по цвету похож на свет люминесцентных ламп. Если привидения существуют, то от них, наверное, должно исходить именно такое свечение. Я просто не могу представить себе, что это еще могло быть!

– Может быть, фонарик?

– Нет-нет, я знаю, как светят фонарики, даже самые мощные. Там свечение было совсем другого рода. Так вот, я несколько секунд наблюдала за этим сверкавшим в воздухе лучом, а потом услышала жуткий крик. Думаю, это кричала Татьяна Владимировна – от страха. Луч мерцал между домами еще какое-то время, а затем угас.

– Да, это какая-то мистика, – подтвердила я. – Может, тебе стоит поговорить об этом с Ковалевой?

– Что ты, Полина, эта женщина никогда ни в чем таком не признается! Да и не живет она здесь больше.

– Как? – я сделала вид, что сильно удивилась.

– Да вот так. Вскоре после того случая она съехала, зато сюда вернулся ее супруг, должно быть, уже бывший. А вчера его домработница сбежала из дома – прямо средь белого дня. Я думаю, ее там что-то сильно напугало.

– Ну, ведь привидения, кажется, только по ночам показываются? – робко высказалась я. – А ты говоришь, что она днем сбежала.

– Вот это-то и странно! Скажи, что может заставить прислугу уйти, не дожидаясь полного расчета? По-моему, только нечто экстраординарное.

– Оля, а с чего ты взяла, что та женщина работала у Ковалева? Может быть, она его… родственница?

– Ты бы видела, как она была одета! – жена банкира смешно наморщила носик. – Потом, она же мне сама подтвердила, что работала в этом доме за троих – за садовника, кухарку и прачку. Ты знаешь, Полина, у меня вначале возникло подозрение, не ограбила ли эта девица своего хозяина, но я сама же его отмела.

– Почему?

– Воровала – и при этом плакала от жалости? Нет, это слишком надуманно. Скорее всего, объяснение всему этому лежит в мистической области. Я попыталась было намекнуть Виктору Николаевичу, когда отдавала ему ключи, о том, что его дом оправдывает свой несчастливый номер, но он, кажется, меня не понял.

– Пока он сам с чем-нибудь сверхъестественным не столкнется, наверное, и не поверит, – предположила я.

Мы принялись вспоминать все, что нам было известно о привидениях, а потом наш разговор совершенно непостижимым образом скатился в область дизайна современных интерьеров. Время подошло к ужину, и Ольга попросила меня составить ей компанию. Я согласилась, тем более что это было как раз в моих интересах. Окна гостиной смотрели на соседний дом, и я периодически поглядывала в них, но пока что ничего интересного не видела. А вот когда мы уже сидели с Ольгой за столом, с улицы до нас вдруг донесся заливистый женский смех. Соня в это время кормила Никитку, Анна Антоновна суетилась на кухне. Других женщин в доме у Злобиных не было. Ольга недоумевающе пожала плечами, но вслух ничего не сказала. Я же молча, про себя, предположила, что смех послышался нам из соседнего сада. Мне захотелось тут же проверить эту версию, но правила этикета еще никто не отменял. Смех прервался также внезапно, как и начался.

После ужина Ольга отпустила няню и предложила:

– Полина, мы с Никиткой идем гулять в сад. Составишь нам компанию?

– Почему нет? – улыбнулась я.

Когда мы вышли на свежий воздух, со стороны ковалевского дома потянуло ароматом жарящегося мяса.

– По-моему, у нашего соседа сегодня на ужин шашлык, – сказала Ольга. – Оно и понятно, кухарка ведь уволилась. Знаешь, мой Денис, кроме шашлыка, наверное, тоже ничего сам приготовить не сможет. Однажды он хотел отварить сосиски, а в итоге получил не вареные, а жареные!

– Как так? – удивилась я.

– Очень просто. Налил в кастрюльку воды, положил в нее сосиски и отвлекся на телефонный звонок, а когда вернулся в кухню – вся вода уже выкипела, и они прилипли к донышку.

– Мужчины утверждают, что это мы, женщины, любим часами болтать по телефону. Оказывается, они тоже грешат этим! – заметила я.

За забором снова послышался заразительный женский смех, и меня разбередил нешуточный интерес относительно личности, его производившей.

– Значит, у Виктора Николаевича гости, – сказала Ольга.

– Скорее всего, одна гостья, – предположила я. – Думаю, там готовится романтический ужин на природе.

Никитка заплакал, Ольга взяла его на руки и начала успокаивать. Я отправилась на прогулку по саду. От соседнего участка его отделял невысокий забор, увитый бешеным огурцом. Я подошла к нему и увидела, что Виктор Николаевич стоит у мангала и переворачивает шампур за шампуром. Я много раз слышала его голос, а вот видела воочию только во второй раз. Впервые – на похоронах, и вот теперь. Ковалев был обнажен по пояс, его белая рубашка висела на ветке клена. Я сразу же сделала вывод, что бензиновый король никогда не следовал спартанскому образу жизни, поэтому его тело было как бы подбито изнутри жирком.

– А вот еще один анекдот, – сказал Виктор Николаевич, пригладив лысину, обрамленную короткими пегими волосами. – Блондинка приходит в магазин и спрашивает: «Есть ли у вас карманный фонарик на солнечных батарейках?»

Я невольно улыбнулась, а вот та, для чьих ушей был предназначен этот анекдот, разразилась истерическим хохотом. Блондинка ли она сама или нет, это пока оставалось для меня загадкой. Женщины не было видно, ее фигура скрывалась где-то за кустами смородины.

– Ах, вот ты где? – послышалось за моей спиной. – Первое, чем я озадачу садовника, это – срочно избавиться от бешеного огурца с нашей стороны забора. Спасу от него никакого нет! Он совершенно забил наш вьюнок, – пожаловалась Ольга.

– Да-да, очень правильное решение, – сказала я, не сводя глаз с чужого участка. – Бешеный огурец – это позавчерашний день.

Ковалев замахал над мангалом какой-то картонкой. Из-за кустов к нему вышла невысокая девушка в белой юбке-баллоне и в откровенном топе вызывающе яркой расцветки. Мне показалось, что ей не больше двадцати лет. Во всяком случае, женщина постарше вряд ли бы сделала на макушке хвостик, напоминающий пальму.

– Ой, а я ее знаю, – шепнула мне Злобина. – Она в мини-маркете на ближайшей к нам АЗС работает! Я у нее вчера минералку покупала.

– Если я не ошибаюсь, это заправка Ковалева?

– Служебный роман, – с презрительным оттенком в голосе сказала Ольга.

Мы, не сговариваясь, отошли от забора.

– Знаешь, мне пора, – сказала я минут через десять. – Боюсь, что дед там без меня совсем закиснет. Оля, приходи к нам завтра в гости.

– Спасибо за приглашение. Созвонимся.

Когда я вернулась домой, Ариша спустился ко мне и сказал:

– То ли я не понял, как надо пользоваться прослушкой, то ли Ковалев все еще не вернулся домой.

– Ни то, ни другое, – возразила я ему. – Обращаться с прослушивающей аппаратурой не сложнее, чем с телевизором. Уверена, тебе эта задача вполне под силу. Что касается Виктора Николаевича, то он вернулся, и не один, а с симпатичной девчонкой, которая хохочет по любому поводу, как законченная дурочка. Ковалев жарит в саду шашлык и развлекает ее анекдотами про блондинок. А поскольку его гостья сама блондинка, то выходит, что она смеется над собой.

– Однако недолго он горевал из-за ухода Галочки, – дедуля осуждающе покачал головой. – И как же быстро он завел новую интрижку!

– Ну, у него сотрудниц-то много, выбор большой. Сегодняшняя девица в мини-маркете на его заправке работает.

– Неужели только одна Даша ему отказала?

– Почему же? Засухина рассказывала, что дочка уборщицы уволилась из-за того, что босс к ней приставал.

– Надо же, какой сексуально озабоченный тип! – возмутился Ариша. – Совсем ничего не стесняется. Все-таки это правильно, что ты ему кротовую «Анти-Виагру» подсунула. Только бы приборчик не подвел…

Утром мы узнали, что жители Тютюевки не зря прозвали известную мне модель отпугивателя кротов и землероек «Анти-Виагрой». Для этого нам просто достаточно было включить прослушку. Благодаря одному из «жучков», установленных в доме номер тринадцать, мы услышали, что блондинка несколько раз назвала Ковалева импотентом. Он пытался это ее заявление как-то оспорить, ссылался то на свою сильную усталость, то на магнитные бури, но так и не смог убедить свою молодую симпатичную гостью в том, что произошло досадное недоразумение. Она гордо ушла, а он от злости принялся бить посуду.

Мы с Аришей переглянулись, дед улыбнулся одними уголками губ и философски заметил:

– Вот уж, воистину, счастье состоит не только в том, чтобы иметь то, что хочешь, но и в том, чтобы хотеть то, что имеешь!

С этим невозможно было спорить. Я уже не сомневалась в том, что прибор, купленный в магазине «Дачник», обладает-таки побочным воздействием.

Настроение у меня было приподнятое, и я заиграла на саксофоне. По окончании своих музыкальных экзерсисов я пришла к выводу, что человек – это тоже животное. Подобно кротам, землеройкам, собакам, он является рабом своих основных инстинктов. И человеком, и другими представителями фауны можно манипулировать с помощью одних и тех же средств. Вот взять, к примеру, духи с феромонами! Они, оказывается, действуют и на человека, и на собак, к тому же совершенно одинаковым образом.

Несомненно, гомо сапиенс – это животное, причем стайное – или стадное, – которому присуща идея некой иерархии. Он хоть и считает себя венцом природы, но зачастую ведет себя как типичное животное, принимающее правила игры своей стаи. Ну разве люди не объединяются в стаи – или группы – по профессиональным или же территориальным признакам? Объединяются, при этом они весьма неохотно принимают в свой круг чужаков. Та же Галочка наверняка является звездой любой деревенской тусовки, а в нашем поселке она смотрится как чужеродный элемент. Даже если бы Ковалев на ней женился, ее бы здесь не приняли такой, какая она есть. То ли дело Даша! Она родом с заводской окраины, но вполне органично вписалась в здешнее общество. А почему? Потому что она когда-то покинула свою стаю и присоединилась к другой. Старый вожак положил глаз на эту симпатичную самочку, а молодой вожак отбил ее у него.

Я невольно задумалась о его завещании. Почему Роман оставил все свое имущество родителям, которые и без того не бедствовали, а не своей жене? И с какой стати он вообще решил его составить? В двадцать пять лет еще рановато думать о собственной скорой смерти… А если Роман предчувствовал свою близкую кончину? Тогда, по идее, он должен был сделать все, чтобы его вдова осталась на безопасном «плато», а не повисла, можно сказать, на краю пропасти. Увы, Ковалев-младший поступил с точностью до наоборот.

Помнится, я пыталась как-то объяснить Даше поступок ее мужа. Сказала, что это была пустая формальность, хотя сама не слишком-то в это верила, а вот вдова к моим словам прислушалась.

И все-таки, почему Роман так обделил свою супругу? Неужели их брак был фиктивным? Я отогнала от себя эту мысль, как назойливую муху, но других идей у меня пока что не было. Оставалось только одно – вернуться к своим прежним логическим построениям. Так я и сделала. Неужели человек ничем не отличается от животного? Отличается. Способностью думать, а значит, и обманывать. Все друг другу лгут, и я тоже иногда этим грешу. Даже Арише не всегда говорю правду, но делаю это не со зла, а чтобы его не расстраивать. Вчера с Ольгой я была не слишком откровенна. Я слушала ее рассказы о светящемся луче, раскрыв рот, вместе с ней гадала о том, какова его природа, а могла бы рассказать ей, что это я транслировала для Татьяны Владимировны кино. Но нужна ли Злобиной эта информация?

– Полетт, – Ариша заглянул в мою комнату, – что-то я дома засиделся. Поеду в город, развеюсь…

– Поезжай, – одобрила я его задумку.

– А ты здесь не заскучаешь?

– Нет, ко мне Ольга Злобина обещала зайти. Она нашим ландшафтным дизайном интересуется.

– Тогда я за тебя спокоен.

После обеда я действительно провела несколько приятных часов в компании жены банкира. Когда Ольга ушла, я обнаружила, что она забыла на столе свой мобильник, и отправилась на Кленовую улицу, чтобы вернуть серебристую «раскладушку» ее владелице. Мы еще немного поболтали со Злобиной во внутреннем дворике, а когда я вновь оказалась на улице, то стала свидетельницей тому, как у соседнего дома, завизжав тормозами, остановился джип. Я прижалась к стене и постаралась стать совсем незаметной. Ковалев вышел из автомобиля, не спеша обогнул его и распахнул переднюю дверцу, чтобы выпустить из салона свою пассажирку, высокую брюнетку лет тридцати.

– Значит, здесь живет мой слоник? Симпатичный у него домик!

– Погоди, сейчас я тебе еще кое-что покажу, – Виктор Николаевич открыл гаражные ворота, подтолкнул к ним свою очередную подружку и сказал: – Видишь, «Ситроен»? Он может стать твоим!

Брюнетка бросилась ему на шею со словами:

– Я люблю тебя, слоник!

Вот уж, воистину, чем невероятнее обещания мужчин, тем охотнее женщины в них верят!

Я увидела достаточно для того, чтобы понять, чем так озабочен Ковалев, поэтому отправилась домой. В последнее время у Виктора Николаевича ничего не получалось с блондинками, и он решил попробовать свою мужскую силу на брюнетке. Для начала он ее как следует простимулировал, пообещал подарить даже французское авто своего сына. Наверняка соврал, но девица повелась на такой щедрый подарок. Уж она-то сделает все по высшему классу, чтобы его заслужить!

Вернувшись домой, я даже не стала включать прослушку, прелюдия их любовных игрищ мне была совершенно не интересна, важен был конечный результат. Впрочем, я практически не сомневалась, что у Ковалева снова ничего не получится.

Я включила телевизор и защелкала кнопками пульта, пока не напала на интервью с каким-то сексологом. «Бытует такое мнение, что измены укрепляют брак, – вещал доктор каким-то жутко неприятным, гнусавым голосом. – Да, как говорится, «на стороне» происходит подпитка угасающих супружеских чувств, которая бывает вызвана вдруг оживившимися гормонами, возбудившимися эмоциями и неизбежным комплексом вины…» Сначала я подумала, что врач что-то напутал. Чувство вины является следствием измены, а не его причиной! Продолжая слушать его рассуждения, я поняла, что никакой оговорки не было. Еще со времен своей учебы в юридическом институте я знала, что некоторые люди идут на преступление не ради его результата, а ради самого процесса. Рискуя, они заставляют свой организм усиленно выбрасывать в кровь адреналин. С изменой картина примерно та же. Чувство вины заставляет изменника подлизываться к обманутой им половине, и это вносит разнообразие в рутину семейной жизни. В результате получается порочный круг.

Теперь Виктор Николаевич не испытывал больше чувства вины перед Татьяной Владимировной, потому что формально они разошлись, точнее, разъехались. Так, может, причина его сексуальных неудач лежит как раз в этом? А вовсе не в отпугивателе кротов, вкопанном мною в цветочную клумбу под окном его спальни…

Я могла бы еще долго размышлять об этом, но тут вернулся Ариша. Дед так громко хлопнул входной дверью, что я сразу догадалась – он в плохом настроении.

– Проиграл? – сочувственно спросила я, выйдя в прихожую.

– Если бы, – Ариша выглядел каким-то особенно растерянным, – я даже не играл сегодня! С этим стало все сложнее и сложнее.

– Неужели все дело в том, что твой карточный азарт остался неудовлетворенным?

– Меня обокрали, – сдавленно произнес дедуля, – вытащили из кармана бумажник, а я этого даже не заметил.

Оправившись от легкого шока, я робко спросила его о подробностях:

– Стесняюсь уточнить, сколько там у тебя было денег?

– Много, Полетт, много, – Ариша прошел в гостиную «хай-тек», где работал телевизор. Утонув в глубоком кожаном кресле, он убрал пультом звук и сказал: – Впервые в жизни я оказался жертвой карманника! Расслабился…

– Дедуля, ты хоть приблизительно представляешь себе, где это произошло?

– Знаю наверняка. На проспекте Победы открылся новый винный бутик, «Текила-джаз», и я решил посмотреть, что там и как… Я подъехал туда на такси, расплатился и зашел в магазин. Мне приглянулся армянский коньяк, я подошел с ним к кассе, а расплатиться не смог. В моем кармане не оказалось бумажника.

– Ариша, неужели ты совсем не почувствовал, когда именно у тебя стащили портмоне?

– Абсолютно! – подтвердил дед. – Стою у кассы, как дурак, и хлопаю глазами… Пришлось сказать, что забыл деньги дома. За мной кто-то в очереди сострил, что в моем возрасте склероз – это обычное дело.

– Вот хамье! – возмутилась я.

– Да уж, культура некоторых представителей современной молодежи оставляет желать лучшего, – заметил Ариша, и я поняла, что его здорово задело это замечание. На самом деле любой молодой человек мог бы позавидовать его памяти. – В общем, вышел я на крыльцо и задумался: что же мне делать дальше? Поскольку у меня не осталось ни единой копейки, добраться до дома было весьма проблематично. Я стоял в раздумьях о том, как же мне лучше поступить – одолжить денег у Стаса или позвонить тебе, чтобы ты приехала за мной в город…

– Насколько я понимаю, ты выбрал первый вариант. Не слишком ли часто мы стали беспокоить Бабенко по всяким пустякам?

– Полетт, не перебивай меня, пожалуйста! Стою я, значит, на крыльце и вдруг замечаю на автобусной остановке Аркадия Савина. Тут-то меня и осенило – мой бумажник у него! Ты спросишь меня, почему я так решил, и правильно сделаешь.

– Почему ты так решил? – повторила я за Аришей слово в слово.

– Аркадий Савин – карманник со стажем. В советское время он даже отбыл изрядный срок за решеткой за это свое пагубное пристрастие, после чего вроде бы и завязал, но зато он подсел на карты. Руки у него натренированные, поэтому ему не составляло особого труда незаметно скидывать ненужные карты или даже подменять их на другие. Я, конечно, тоже кое-что умею, – признался Ариша не без гордости и пригладил свою бородку, – но до Савина мне очень далеко. Его талант достиг поистине филигранного уровня!

– Выходит, тебя обчистил твой же приятель? Вот сволочь! – с чувством воскликнула я.

– Я не назвал бы Аркашку своим приятелем, мы с ним просто знакомы, причем знакомство это шапочное. А за последние пять лет и вообще не виделись. Он, кажется, переехал в областной центр.

– Понятно. Что было дальше?

– Я быстренько спустился по ступенькам, подошел к Савину и поздоровался. Он сделал вид, что несказанно обрадовался встрече со мной, принялся бросать всякие напыщенные фразы. Я не стал с Аркашкой так же любезничать, чтобы он, паче чаянья, не решил, что я вступил с ним в дружескую беседу, а сразу же спросил его в лоб: «Что же ты, Аркадий, чистишь всех без разбору?»

– Держу пари, он начал отнекиваться!

– Именно так, – подтвердил дед. – Савин посмотрел на меня честными-пречестными глазами и даже бровью не повел, отвечая: «Аристарх, я не понимаю, о чем ты!» Бумажник, говорю я, отдай, а то пожалеешь, что вернулся в Горовск! Аркаша вновь принялся гнуть свою линию. Мол, ничего не знаю, не трогал я тебя, и все такое. И вообще, говорит, может, тебя местные обработали, а ты на меня грешишь.

– Ну и что ты ему на это ответил?

– Я сказал, что не верю в такие совпадения, и, если у меня кто-то свистнул бумажник, а рядом ты ошиваешься, значит, это твоих рук дело. Аркадий усмехнулся и спросил: «Аристарх, а ты уверен, что тебя действительно обчистили? Ты все свои карманы проверил?» Он, значит, мне все это говорит, а в глазах его бесстыжих огоньки бесовские резвятся. Я сунул руку в карман и, к своему стыду, нащупал портмоне. Вот такие дела, Полетт!

– Погоди, Ариша, я не поняла, он что, тебе обратно бумажник подсунул?

– Выходит, что так, – и мой дедуля выругался, что в моем присутствии случалось с ним крайне редко. – Я твердо знаю, что в магазине все мои карманы были пусты.

– Мистика! – сказала я, впечатленная его рассказом. – Ариша, неужели ты и во второй раз ничего не почувствовал?

– Практически ничего. Правда, был один момент… Мимо нас проходила женщина с двумя малолетними детьми. Савин посторонился, чтобы их пропустить, и буквально на секунду прижался ко мне. Думаю, тогда-то он и вернул кошелек на место.

– А ты хоть проверил, деньги-то в нем твои оказались?

– Обижаешь, конечно, проверил! Аркадий понял, что я нащупал бумажник, сказал, что он куда-то опаздывает, и юркнул в маршрутку. Я достал портмоне, заглянул в него и удостоверился, что все его содержимое в целости и сохранности.

– Хорошо то, что хорошо кончается, – сказала я, чтобы подбодрить деда. Собственные промахи всегда его сильно огорчали.

– Да, деньги-то не пропали, но вот неприятный осадок у меня на душе все равно остался. Савин дважды провел меня, как стопроцентного лоха!

– Ты не прав: если бы он считал тебя лохом, то не вернул бы тебе твою собственность, – возразила я.

– Ты думаешь? – Аришин взгляд несколько просветлел.

– Уверена!

– Полетт, а как у тебя дела? Что-то ты у телевизора сидишь, а не у прослушки.

– Надоело мне подслушивать. Тем более что я и без того все знаю: Ковалев сегодня привез к себе жгучую брюнетку. Надеется, что с ней у него что-нибудь получится.

– У плохого игрока и козырная дама не пляшет, – с ехидцей заметил дедуля.

– Тебе видней, – я улыбнулась, оценив шутку. – Ужинать будешь?

– Ну, разумеется. Эх, жаль, я из-за этого козла коньяк не купил!

– Ты же мог потом вернуться в магазин.

– Чтобы продавщица на самом деле подумала, что у меня старческий склероз? Ну уж нет! У меня не было никакого желания доставлять ей столь сомнительное удовольствие.

– Ладно, не переживай, у нас есть в заначке бутылка коньяка, – сказала я, понимая, что нервное напряжение, которое испытал сегодня дедуля, требовало разрядки.

– Правда? – оживился Ариша. – А я-то думал, что мы уже все выпили.

* * *

После ужина я все-таки включила прослушку. Ковалев с маниакальным упорством звал брюнетку в сауну.

– Слоник, я не понимаю, зачем в такую жару нужна парилка? У тебя же в доме есть ванная комната. И я подозреваю, что не одна. Прохладный душ – это как раз то, что надо!

– Душ? Он не работает, – нагло врал Виктор Николаевич, – ни один. Все время забываю вызвать сантехника.

– Как не работает? Я пойду и сама это проверю.

– А я тебя не пущу!

– Слоник, какой же ты настойчивый! Мне правда надо в ванную комнату. Подожди, я не надолго.

Я не стала ждать финала, выключила прослушивающую аппаратуру и легла спать.

Глава 13

Утром я не услышала ничего такого, по чему можно было бы судить, удачно ли прошло свидание Ковалева с брюнеткой или нет. Во всяком случае, следующий вечер он провел в одиночестве. По телевизору транслировали футбольный матч, и Виктор Николаевич с азартом заядлого болельщика отдался спортивному зрелищу. В моих наушниках периодически раздавались специфические возгласы: «Го-о-ол! Мазила! О-ле, о-ле, о-ле, о-ле!» Когда этот клич скандирует толпа на стадионе, это нормально. А вот когда один человек сидит перед телевизором и так вопит, то это, по-моему, уже частный случай глубокого идиотизма. Как хорошо, что мой дедуля не футбольный фанат. Я бы такого громогласного «боления» за стенкой просто не перенесла.

На следующий день Ковалев тоже вернулся с работы один, что-то наспех приготовил себе на ужин, поел, громко клацая вилкой по тарелке, а затем принялся звонить по телефону.

– Таня, здравствуй!

– Витя, ты по делу или просто так? – не очень-то приветливо осведомилась Татьяна Владимировна.

– Ну как тебе сказать…

– Говори быстро. У меня совершенно нет времени!

– А чем ты занята? – поинтересовался супруг.

– Меня пригласили на ужин в ресторан, – кокетливо ответила жена. – Надеюсь, мне не надо отчитываться, кто это сделал?

– Таня, я очень рад, что ты не скучаешь.

– У тебя все?

– Нет, не все! Таня, я хотел… кое в чем тебе признаться. Дело в том, что я… расстался с Галиной.

У меня создалось впечатление, что изначально Ковалев не хотел ей об этом сообщать, но законная супруга разговаривала с ним так холодно, что ему пришлось пойти на крайние меры.

– Шутишь?! – не поверила Татьяна Владимировна. – Хотя, если ты назвал эту деревенщину не Галочкой, а Галиной, я готова поверить, что ты начал в ней разочаровываться.

– Таня, я ее выгнал, – уже более уверенно сказал Виктор Николаевич, исказив при этом действительность.

– А что так? – поинтересовалась жена, забыв о том, что она опаздывает на званый ужин.

– Мы не сошлись характерами.

– Витя, а разве у тебя есть характер?

– Таня, ну зачем ты так? Я звоню тебе, как самому своему близкому и родному человеку, а ты, даже в этот непростой момент моей жизни, не можешь воздержаться от язвительных замечаний.

– А что ты хотел от меня услышать? Неужели слова сочувствия? Помнится, несколько месяцев тому назад ты сказал мне, что полюбил другую женщину и хочешь остаток жизни прожить с ней. Обо мне тогда ты не подумал, – справедливо уколола мужа Татьяна Владимировна. – А ведь я тогда только-только пережила смерть сына…

– Таня, мы оба пережили смерть нашего сына, – поправил ее Виктор Николаевич. – Наверное, эта трагедия на меня так повлияла, что я сам не ведал, что творил. Теперь я понял, что любил всегда только тебя. И до сих пор люблю! Таня, без тебя все краски вдруг померкли, мир стал таким серым…

«Интересно, где это он нахватался таких красивых фраз?» – усмехнулась я про себя.

– Ты думаешь, хоть одна женщина поверит объяснению в любви по телефону? – усмехнулась Ковалева.

– Мы можем встретиться, и я скажу тебе об этом прямо в глаза. Таня, я назначаю тебе свидание. Обещаю, ты не пожалеешь об этом! – Ковалев сказал это примерно таким же тоном, каким он обещал подарить брюнетке «Ситроен».

Я предположила, что он задумал сделать супруге самый дорогой подарок, такой, какого эта корыстная особа еще от него не видала.

– Свидание? – хмыкнула Татьяна Владимировна. – Не думаю, что это хорошая идея. Хотя, совсем скоро нам все-таки придется встретиться – у нотариуса. Надеюсь, ты не забыл, что скоро минут полгода с того дня, как Ромочка нас покинул?

– Таня, разве я могу об этом забыть? Мне кажется, мы должны вместе в этот день прийти на могилу к сыну.

– Не знаю, возможно, мы так и сделаем. Хотя, зачем нам обманывать нашего мальчика? Мы ведь живем врозь.

– Мы никогда Рому не обманывали, он всегда знал, что у нас сложные отношения, а вот Даша… Я даже не думал, что она на такое способна.

– Об этой шлюхе я вообще говорить не хочу! Как хорошо, что она оказалась такой легковерной дурочкой и поверила в наличие завещания.

Услышав эти слова, я едва не свалилась со стула, на котором сидела.

– Да, ты все это здорово провернула! В противном случае Дашка оттяпала бы себе львиную долю нашего имущества. Таня, если бы не ты…

– Наконец-то ты по достоинству меня оценил! Ладно, Витя, мне уже пора выходить из дома. На днях созвонимся.

– Таня…

– Ну что еще?

– Я не могу и не хочу здесь жить! Этот дом… он какой-то прóклятый, у меня здесь ничего…

– Витя, я тебя не понимаю. О чем ты говоришь?

– Да так… Разреши мне вернуться в город! Ты не думай, я не стану тебе мешать, я займу самую маленькую комнату…

– Я об этом подумаю, но – завтра. А сейчас я действительно опаздываю. До свидания, Виктор!

Я сняла наушники и на ватных ногах поплелась к двери. Случайно мы с дедом вышли в коридор одновременно, он из своей комнаты, а я из своей.

– Полетт, что с тобой? – встревожился Ариша. – У тебя такое лицо, будто случилось что-то непоправимое.

– Я сейчас подслушала один разговор… В общем, все выяснилось!

– Неужели Ковалев обнаружил в своем доме «жучки»? – почему-то предположил дедуля.

– Это не его дом, – сказала я, начав приходить в себя от сногсшибательной новости. – И если ему что-то будет принадлежать по адресу: Кленовая улица, тринадцать, то в лучшем случае сауна, а Татьяне Владлимировне – гараж, разумеется, без «Ситроена».

– Полетт, говори толком, – попросил меня Ариша, – я ничего не могу понять.

– Я только что узнала, что никакого завещания на самом деле не было! Татьяне Владимировне каким-то образом удалось договориться с нотариусом. Скорее всего, она его подкупила, и тот состряпал поддельный документ, который и сунул под нос безутешной молодой вдове.

– Вот гады! – дед аж притопнул от возмущения ногой. – И что же теперь делать?

– У нас есть всего несколько дней для того, чтобы забрать Дашу из больницы и привезти ее к нотариусу.

– Подожди-ка: если он один раз ее уже облапошил, то может провернуть это снова… Или ты пойдешь с ней?

– Я? Нет, пожалуй, я останусь в тени. Но Даше определенно нужен юрист! Ей волноваться вредно, адвокат все скажет за нее. И я даже знаю, кто именно ей поможет – Евгений Крючков.

Мы учились с Женей в одном институте, потом несколько лет не виделись, а встретились в арбитражном суде. Я в ту пору уже работала юрисконсультом на кирпичном заводе, а Женька был адвокатом общей практики. Мы, конечно же, сразу узнали друг друга, мило побеседовали, но не очень долго, поскольку я опаздывала на судебное заседание. Крючков сунул мне в последний момент свою визитку, но я позвонила ему только через год после той случайной встречи. Я тогда уже уволилась с «кирпички» и ушла на вольные хлеба, а точнее, стала тайным агентом возмездия. Дочери моей клиентки понадобилась помощь адвоката. Естественно, я сразу же вспомнила о Крючкове. Он блестяще справился с поставленной перед ним задачей – Ксению освободили прямо из зала суда. Теперь я решила продолжить наше успешное сотрудничество.

Я набрала номер и практически сразу услышала:

– Адвокат Крючков слушает.

– Здравствуй, Евгений! Это – Полина!

– Ты не поверишь, но я на днях вспоминал о тебе, даже собирался позвонить.

– Приятно слышать, что обо мне кто-то помнит. Женя, у меня к тебе дело.

– Что на этот раз?

– Вступление в права наследства по закону, – сказала я.

– Выходит, с этим возникли какие-то проблемы? Подожди, попробую отгадать. Внебрачные дети?

– Нет.

– Гражданский брак?

– Тоже нет. Вполне законная вдова ждет ребенка. А свекор со свекровью ее обманули.

– Каким образом?

– Вероятно, подкупили нотариуса, и тот показал вдове завещание, в котором о ней не было сказано ни слова. Вот такие дела!

– Я берусь за это, – сразу же согласился Крючков, – и полагаю, что нотариусу скоро придется сушить сухари. Так, сейчас я загляну в свой ежедневник и посмотрю, когда смогу принять твою протеже.

– Женя, понимаешь, проблема состоит в том, что срок подачи заявления о правах наследования истекает через три дня, а Засухина сейчас лежит в областной больнице на сохранении беременности. Я завтра за ней поеду, надеюсь, ее на денек отпустят…

– Полина, но завтра я никак не смогу заняться этим вопросом. У меня судебное заседание.

– Это – катастрофа!

– Полина, а ты пораньше предупредить меня не могла?

– В том-то и дело, что я только сегодня узнала, что никакого завещания не было!

– И каким же образом, интересно?

– Женя, не это сейчас главное.

– Понимаю, но ты не переживай, мы все успеем. Я думаю, что заседание не продлится дольше одного дня, там дело-то пустяковое. Послезавтра я отменю все другие дела и окажусь полностью в вашем распоряжении.

– Хорошо, мы созвонимся.

– Полина, подожди! – крикнул Крючков, когда я уже хотела было отключиться.

– Что?

– Надо записаться на прием к нотариусу.

– Да-да, я запишу свою клиентку.

– Нет, ее фамилия может его спугнуть. Кстати, как его самого зовут?

– Извини, я не знаю его фамилии, но мне известно, что его адвокатская контора находится на углу улиц Шишкина и Мясниковской.

– Значит, это Соловьев. Понятно, – сказал Крючков, явно что-то недоговаривая о нем.

– Ты его знаешь?

– Так, видел однажды, мимоходом. Крайне неприятный тип. Ладно, Полина, прорвемся! Еще и не таких взяточников обламывали. – Крючков задал мне несколько вопросов по существу дела и сказал: – Рад, что ты обратилась именно ко мне. До свидания.

– Пока. – И я отключилась.

* * *

На следующий день я поехала в больницу к Даше и снова застала ее в саду. Правда, в этот раз она сидела на скамейке не одна, а с двумя беременными женщинами. Они что-то оживленно обсуждали.

– Не помешаю? – сказала я, подойдя ближе.

Все три женщины подняли на меня глаза, Даша расплылась в улыбке и сказала:

– Полинка, ты? Вот так сюрприз!

– Пойдем прогуляемся, – предложила я.

Даша встала, и я заметила, как сильно увеличился за последнюю неделю ее живот.

– Раз ты приехала, значит, появились какие-то новости, – логично рассудила она.

– Да, и ты даже не представляешь себе, какие! – радостно сообщила я ей.

– Виктор Николаевич тоже уехал из поселка? – предположила Засухина.

– Пока нет, но он уже пакует чемоданы. Синдром самозащиты очень заразителен… Даша, я хочу сказать тебе что-то очень важное. Не волнуйся, для тебя это хорошая новость. Итак! – Я выдохнула и торжественно объявила: – Роман не составлял никакого завещания!

– Как?! Полина, откуда ты это взяла?! Я же видела его своими собственными глазами!

– Даша, скажи, в каком эмоциональном состоянии ты находилась, придя к нотариусу? – осторожно поинтересовалась я.

– В совершенно жутком, – призналась вдова, немного подумав. – На меня столько всего тогда навалилось! Смерть Ромы, беременность, переезд Ковалевых в поселок и, наконец, завещание… Когда Татьяна Владимировна сказала о том, что Рома мне ничего не оставил, я была уверена, что она просто издевается надо мной, что на самом деле никакого завещания нет и быть не может. Но она повезла меня к нотариусу. Неожиданно так мне сказала – едем немедленно, и все тут! Я сидела в такси и плакала. Только в его приемной я кое-как успокоилась, потом зашла к нему в кабинет. Он так уверенно зачитывал завещание, что у меня не возникло никаких сомнений. Я посмотрела на подпись, она была похожа на Ромину…

– Так это была подпись твоего мужа или просто похожая на его почерк? – уточнила я.

– Тогда мне казалось, что Ромина, но теперь я уже в этом не уверена. Полина, а как ты узнала о том, что завещание подделано?

– Ковалевы проговорились, по телефону.

– Что же нам теперь делать?

– Пока не прошел положенный срок, ты должна заявить о своем праве на наследство по закону. Завтра мы вместе поедем в Горовск, с тобой рядом будет очень хороший адвокат, ты можешь полностью на него положиться…

– Завтра? Но меня, наверное, не отпустят из больницы. Мне ежедневно делают процедуры, они нам очень помогают, – Даша положила руки на живот. – Знаешь, мне вчера снова делали УЗИ, врач спросила, хочу ли я знать пол моего ребенка, а я сказала, что не хочу. Мне все равно, мальчик у меня будет или девочка, только бы здоровый малыш родился. Я даже имена придумала…

– Даша, тебе надо сейчас же пойти к своему лечащему врачу и отпроситься на завтра.

– Полина, сходи со мной, – попросила Засухина.

– Хорошо, – согласилась я и проводила ее до дверей ординаторской. – Давай дальше сама, я подожду тебя здесь.

Засухина пробыла в кабинете около десяти минут, потом вышла ко мне вместе с врачом, симпатичной женщиной лет тридцати пяти.

– Лариса Анатольевна, это моя сестра, она меня отвезет туда и обратно, – сказала Даша, удивляя меня своей находчивостью.

– Да, я очень аккуратно вожу машину, у меня стаж почти десять лет, – подтвердила я.

– Собственно, я вот, что хотела вам сказать… Я понимаю, что ситуация критическая. Если я не отпущу Дашу в Горовск, она начнет переживать, а это отрицательно скажется на малыше. Меня кое-что тревожит…

– Что? – спросили мы в один голос.

– Я не уверена, что завотделением пойдет на это. Точнее, я как раз уверена, что она не разрешит Даше покинуть клинику. Если я не ошибаюсь, вы имеете какое-то отношение к нашему главврачу, так?

– Да, – подтвердила я, – Маргарита Бабенко – старая знакомая нашего дедушки.

– Раз так, то, я думаю, Маргарита Викторовна пойдет вам навстречу. Наверное, она в курсе ваших проблем?

– Конечно, – ответили мы с Дашей в унисон.

– Ну, если главврач это разрешит, то с моей стороны никаких препонов не будет, – сказала Лариса Анатольевна и вернулась в свой кабинет.

Мы спустились на первый этаж, где находился кабинет главврача. Но Бабенко на месте не оказалось, секретарша сказала, что она уехала в облздрав и, возможно, сегодня уже не вернется.

– И что же нам теперь делать? – спросила Даша.

– Звони Сергею, – подсказала я.

Даша отошла к окну, достала из кармана ситцевого халата мобильник и набрала номер:

– Сережа, здравствуй! Это я. Узнал?… Сережа, мне очень нужна твоя помощь… Нет, Наташа тут совсем ни при чем… Да, она на днях подходила ко мне и спрашивала, откуда я тебя знаю. Я ответила ей так, как мы с тобой и договорились. Дело совсем в другом. Скажи, Сережа, ты вечером увидишь свою маму?… Понимаешь, мне надо завтра на один денек смотаться в Горовск, а мой лечащий врач сказал, что для этого нужно разрешение начальства. Твоей мамы на месте не оказалось… Завотделением? Ее тоже нет, – соврала Даша. – Ну, Сережа, для меня это очень важно…

Я поняла, что Бабенко ломается, и попросила у Засухиной мобильник.

– Алло! Это Полина, – сказала я.

– Так, я все понял, возражать бесполезно. Я поговорю с мамой, но мне надо хоть как-то мотивировать свою просьбу, – заявил Сергей.

– Предысторию ты знаешь, в кульминации событий сам участвовал. А финал таков, что Даше не позднее чем послезавтра надо засвидетельствовать свое почтение нотариусу. На самом деле никакого завещания не было!

– Засухина, а ты что здесь делаешь? – строго спросила у Даши проходившая мимо нас медсестра. – Тебе на процедуры пора!

– Да-да, я уже иду, – закивала ей Даша и обратилась ко мне: – Что тебе сказал Сережа?

– Он поговорит со своей мамой. Да, вот еще что! Тебе понадобятся следующие документы: паспорт, свидетельство о браке, справка о том, что ты ждешь ребенка, с указанием сроков беременности…

– Паспорт у меня с собой, справку, я думаю, мне выдадут здесь без проблем. А вот свидетельство о браке осталось в квартире Алины.

– Еще необходимы свидетельство о смерти твоего мужа, документы о его праве собственности на дом, машину, акции, в общем, на все, чем владел Роман.

– У меня таких свидетельств нет, их Ковалевы сразу же отобрали.

– Ладно, это совсем неважно – кто первым предъявит их нотариусу. Думаю, твои родственнички это уже сделали. Даша, скажи, а нет ли у тебя какого-нибудь документа, на котором стоит подпись Романа?

Даша немного подумала.

– Я сохранила письмо, которое Рома мне однажды написал, уезжая в командировку. Там есть его подпись.

– Тогда я сегодня же заеду к Алине. Ты позволишь мне порыться в твоих вещах?

– Конечно! Свидетельство о браке и Ромино письмо ты найдешь в бежевой сумке. Я, кажется, оставила ее на комоде. Я пойду на процедуры, ладно?

– Да, да, конечно. Завтра я за тобой приеду. Пока!

– Пока!

Я смотрела Даше вслед и думала о том, что пребывание в больнице явно пошло ей на пользу. Она практически оправилась от своего затяжного стресса, в котором находилась почти два триместра беременности. Здесь, несомненно, работали очень хорошие врачи, и они сделают все возможное, чтобы ее малыш родился здоровеньким и в положенный срок…

* * *

Мое соло на саксофоне прервал Ариша: он тихонько постучал в дверь моей комнаты.

– Да, входи! – откликнулась я.

– Полетт, тут такое дело… Мне сейчас звонил Стас, это насчет Даши.

– А что такое?

– Его родственница никак не хочет отпускать ее из больницы.

– Ариша, ты понимаешь, что завтра Засухиной надо непременно быть в Горовске?

– Я-то понимаю, но от меня ведь ничего не зависит! Полетт, скажи, если Дашу не отпустят, она лишится всего имущества, да?

– Теоретически – нет, но практически ей придется доказывать свои права в суде. Ты представляешь, сколько ей для этого потребуется времени и нервов? И когда Даше этим заниматься? Еще три месяца она будет носить ребенка. А когда малыш родится, куда она с ним пойдет? Нечаева к тому моменту уже сто раз вернется из Испании. Ковалевы быстренько захапают наследство, продадут дом – вряд ли кто-нибудь из них захочет в нем жить… Суд, конечно, восстановит Дашу в правах, но как долго Ковалевы будут возвращать Даше ее долю?

– Да уж, ситуация практически тупиковая. Дашеньке кровь из носу надо прибыть завтра к нотариусу!

– Вот кровь из носу – этого как раз не надо, – поправила я его. – Не понимаю, почему Маргарита Викторовна так заартачилась? Лечащий врач сказала, что, в принципе, ничего страшного не произойдет, если Даша на один день покинет клинику.

– Я думаю, Рита Бабенко просто перестраховывается. Да, знаешь, что она еще Стасу сказала?

– Что?

– Она не понимает, почему Засухина не выдаст кому-нибудь доверенность на представление ее интересов? Нотариуса можно вызвать в больницу.

– Ариша, это – замкнутый круг. Не факт, что я оперативно найду в областном центре свободного нотариуса. Нужна сама Даша.

– Ладно, я попробую еще раз поподробнее обрисовать ситуацию Стасу, пусть он доходчиво объяснит Маргарите, что Засухиной жизненно необходимо отлучиться на денек из больницы.

Я подумала, что, в крайнем случае, Даше завтра придется попросту сбежать из клиники. Через полчаса Ариша снова пришел ко мне и сообщил:

– В общем, так, Полетт, Маргарита дала добро, но Даше придется завтра написать расписку о том, что она берет всю ответственность на себя.

– Напишет, – заверила я его. – Спасибо, дедуля!

– Не за что. Это Стаса надо благодарить. Он сумел найти нужные слова. Оказывается, Серж ничего толком своей матери не объяснил.

– Бывает, – сказала я, пожав плечами.

Глава 14

Ночью началась гроза. Молния сверкнула прямо перед моим окном, да так ярко, что даже сквозь плотные шторы и закрытые веки в глаза мне ударила желтая вспышка и пробудила меня. Затем раскатисто грянул гром, и на землю, словно из внезапно возникшей в небосводе трещины, обрушился сильнейший ливень. Черноту ночи то и дело разрезали огненные молнии. Громыхало и громыхало все в поднебесье, сотрясая землю, дом, комнату, где я лежала.

Разбуженная этим буйством небесного электричества, я долго не могла заснуть. В голову мне полезли самые мрачные мысли. А может, Маргарита Викторовна не зря так упорствовала, не разрешая Даше покидать стены клиники, где она круглые сутки находится под наблюдением опытных врачей? Это ведь мне, а не Засухиной, придется брать всю ответственность на себя! Смогу ли я простить себе, если с Дашей и ее ребенком что-нибудь случится? Не смогу.

Я ругала себя за то, что слишком поздно докопалась до истины. Мне следовало сразу же после знакомства с Дашей проверить, действительно ли оставил Роман завещание! Но я этого не сделала, потому что полностью положилась на слова вдовы. Она уверяла меня в том, что не сомневается в его подлинности. В результате время было упущено. Я увлеклась выживанием супругов Ковалевых из дома, уверенная в том, что до момента рождения Дашиного ребенка мне удастся заставить их отказаться от «прóклятого» наследства. Но – «война изменила планы».

Снова и снова в небе ударяли молнии, грохотал гром. Дождь обрушивался на землю сплошным потоком. Даже если эта климатическая агрессия закончится до утра, дороги все еще будут мокрыми и скользкими. Аварии на загородной трассе чаще всего случаются во время или после дождя. Осознание этого факта совершенно не вдохновляло меня. Я вовсе не любительница драматизировать все на свете и по любому поводу, но обстоятельства требовали от меня принять всесторонне взвешенное решение. Вновь и вновь я спрашивала себя: стоит ли так рисковать? Смогу ли я внимательно следить за дорогой после бессонной ночи?

Я не помнила, как провалилась в сон, но поняла, что мне все-таки удалось немного поспать, когда безжалостный будильник вернул меня к состоянию бодрствования. За окном все еще шумел дождь, но он был уже не таким сильным. Я встала, сунула ноги в мягкие тапочки, подошла к окну и отодвинула шторы. По покатой дороге бежал вниз бурлящий поток, и, пока он не схлынул, выезжать из дома было просто глупо. Разве что на тракторе…

Тихонько спустившись на первый этаж, я подошла к окну, выходящему в сад. Розовые кусты буквально утопали в воде. Земля не успевала вбирать этот дождь в себя, захлебываясь от обилия выпавших за ночь осадков. Я включила электрический чайник, села за стол, обхватила голову руками и погрузилась в нелегкие думы, которые вскоре повергли меня в мрак полнейшей безнадежности. Внезапно меня аж передернуло от некоего озарения – сама природа выступила против того, чтобы Даша приехала сегодня в Горовск! Неужели эта самая природа – на стороне Ковалевых? Такого просто не могло быть!

– Полетт, ты уже здесь? – спросил Ариша, позевывая. – А я думал, что ты еще спишь. Доброе утро!

– Не слишком уж оно доброе, – проворчала я. – Ты в окно смотрел?

– Смотрел, дождь вот-вот закончится.

– Я никак не пойму, у нас что, ливневые стоки забиты? Почему вода хлещет по дороге, а не уходит вниз?

– Уйдет, – заверил меня Ариша. – Вот увидишь, через час улицы просохнут. Грозу относит на восток.

– Как раз в сторону областного центра!

– Полетт, я знаю, как аккуратно ты водишь машину. Все будет хорошо, – подбодрил меня дедуля. – Что у нас на завтрак?

– Бутерброды, – мрачно ответила я.

– Замечательно!

После завтрака я поднялась к себе, посмотрела в окно и с удовлетворением отметила, что дождь прекратился, а улица уже почти вернулась в свое обычное состояние. Минут через двадцать я выехала из ворот нашего поселка и оказалась на трассе, ведущей в областной центр. Машин по ней шло немного, что в ту, что в другую сторону. Проехав километров пять, я заметила впереди какое-то столпотворение и догадалась, что там произошла авария. Подъехав ближе, я увидела, что бортовая «Газель» столкнулась с «десяткой». На месте ДТП уже работали гаишники. К счастью, обошлось без жертв. Водители обеих машин, отчаянно жестикулируя, выясняли, кто же виноват.

Объехав препятствие, я дала себе слово, что буду трижды внимательнее обычного. Закрапал мелкий дождичек, постепенно усиливаясь, и вскоре дворники уже не справлялись с потоками дождя, омывавшими стекла и кузов моего «Мини-Купера». Останавливаться и пережидать ливень было бессмысленно. Он мог лить весь день, а нам с Дашей не позднее двух часов дня требовалось добраться до нотариальной конторы. В хорошую погоду я доезжала до областного центра за два часа, соответственно, дорога в оба конца занимала часа четыре. Сделав прикидку на экстремальные погодные условия, я добавила к этому времени лишний час, потом еще полчаса – на то, чтобы забрать Дашу из больницы. В конечном итоге я пришла к выводу, что мы все же должны успеть, а скорее всего, приедем даже с запасом, минут в тридцать-сорок…

По моим подсчетам, до города оставалось километров двадцать, дождь почти стих, видимость улучшилась, и я вдруг осознала, что еду по совершенно незнакомой мне трассе. Неужели я заблудилась?! От этой мысли меня бросило в дрожь. Впереди замаячила АЗС, я решила залить в бак бензин, а заодно и уточнить, куда это меня занесло? Все оказалось гораздо хуже, чем я могла себе представить. Примерно на середине пути я свернула налево раньше, чем полагалось, и начала удаляться от цели своей поездки. Времени на самобичевание у меня уже не оставалось. Я уточнила у оператора, как мне кратчайшим путем добраться до областного центра, и дала по газам. Вскоре я увидела с верхушки пригорка плотно застроенный поселок, который мне предстояло пересечь. Приблизившись к нему, я поняла, что эта задача явно окажется для меня непосильной. При подъезде к поселку грунтовую дорогу так развезло, что в ней увяз даже «Ренджровер»! По иронии судьбы, я была в более выгодном положении, нежели этот джип. Он застрял там, где мне и вовсе было бы не проехать.

Я остановилась, выглянула из окна и обозрела окружающий пейзаж. Водитель «Ренджровера» высунулся в окно по пояс и замахал мне рукой, давая понять, что мне придется поворачивать обратно. Я и без него знала, что вперед для меня дороги нет. Впрочем, назад – тоже. Оставался только один вариант – объехать по траве эту раскисшую жижу и въехать в поселок с другой стороны. Так я и поступила. Водитель джипа непрерывно давил на клаксон. Я так и не поняла, что именно он выражал этим звуковым сигналом – то ли восхищался моей находчивостью, то ли считал меня полной дурой. В принципе, мне было все равно, какое впечатление я на него произвела. Главное – моему «Мини-Куперу» удалось то, что было недоступно для его «Ренджровера». Я въехала в поселок, пересекла его по диагонали и вышла на трассу, с которой свернула из-за нулевой видимости. Потеряла я целый час, но теперь это уже не казалось мне таким страшным.

Вскоре я припарковалась возле больницы и позвонила Даше, наивно полагая, что она должна к этому времени уже сидеть на выходе и ждать моей телефонной отмашки. Ее мобильник почему-то был отключен. Я несколько раз повторила набор, но оператор каждый раз бесстрастным голосом сообщал мне в записи, что абонент не отвечает или находится вне зоны доступа. Пришлось мне пойти за Дашей, но в отделение меня не пустили, потому что я банально забыла халат. Сунув проходившей мимо меня санитарке два червонца, я попросила ее передать беременной Засухиной из VIP-палаты, что ее ждут внизу. Санитарка быстро вернулась и сказала, что моя знакомая на процедурах, как только она освободится, медсестра направит ее вниз. Я села на кушетку и стала терпеливо ждать, уговаривая себя, что еще вполне можно успеть к нотариусу Соловьеву к назначенному сроку.

Прошло пять минут, десять, пятнадцать, но Даша так и не появилась. Мобильник она тоже не включила. Я попросила у женщины, уже посетившей свою родственницу, халат, купила в аптечном киоске бахилы и направилась в отделение. Засухина встретилась мне на лестнице, она была в халате и без вещей.

– Даша, ну что же это такое?! Почему ты все еще не собралась?

– Полина, я, наверное, никуда не поеду. Утром мне измерили давление, оно сильно подскочило. Завотделением и слышать ничего не хочет о моем уходе! У нее уже был один инцидент. Медсестра по секрету мне рассказала, что заведующая в прошлом году отпустила одну пациентку на выходные, а у женщины дома случился выкидыш. Тамару Петровну тогда чуть в должности не понизили.

– Значит, так, Даша: главврач дала добро, но заявила, что ты должна написать расписку…

– Я знаю. Маргарита Викторовна утром ко мне приходила и сказала обо всем в присутствии Тамары Петровны, а та заявила, что ехать куда-то на машине в такую погоду – это чистейшее безумие. У нас здесь такая гроза утром была… Полина, я не знаю, что мне делать!

– Даша, я не имею права на тебя давить. Ты должна сама решить, ехать ли тебе в Горовск или нет.

– Может, перенести все это на завтра? У меня ведь есть в запасе еще один день, так? И погода может улучшиться, правда? – Засухина задавала мне вопрос за вопросом, но я молчала, твердо решив, что она должна принять решение самостоятельно. Даша колебалась, рассуждая вслух: – Дождь может и завтра лить весь день, на улучшение погоды лучше не надеяться… Будет ли завтра свободен адвокат? А нотариус? Знаешь, Полина, я думаю, нам надо ехать сейчас! Тем более что дождь кончился.

Я посмотрела на часы – было уже начало первого. Если очень постараться, то еще можно успеть.

– Срочно пиши расписку, переодевайся – и в путь! – скомандовала я. – Не забудь документы.

– Вот расписка, – Даша вынула из кармана свернутый вчетверо лист бумаги, – она уже готова. Я написала ее на всякий случай. Сейчас я ее отдам медсестре. Одежда моя в палате…

– Поторапливайся, – сказала я, спустилась в холл и вернула выручившей меня женщине халат. Затем я набрала номер Крючкова: – Алло! Женя, у нас проблемы, мы можем немного опоздать. Сам понимаешь, погода не летная.

– Вы уже выехали?

– Почти, я уже завожу мотор, – соврала я.

– Если вас не будет к двум часам, я пойду к Соловьеву один. Потяну время…

– Женя…

– Что?

– У меня имеются кое-какие соображения, как наказать его за этот подлог, – сказала я шепотом. – Отдай Соловьева мне, ладно?

– Поговорим об этом позже. Сейчас нет времени, – справедливо заметил Крючков и отключился.

Вскоре появилась Даша, и мы пошли к машине. Она села на переднее сиденье и хотела было застегнуть на себе ремень безопасности.

– Не думаю, что в твоем положении это то, что нужно. Устройся лучше сзади, по центру. Там тебе надежнее будет. Тем более что наверху есть подушка безопасности, – посоветовала я.

Даша послушно пересела назад. Я повернула ключ зажигания, надавила на педаль газа и сказала:

– Поехали!

Я не люблю лихачить, но обстоятельства требовали максимального ускорения. Оказавшись за пределами города, я выжала из своего «Мини-Купера» все, на что он был способен. Скорость все возрастала… Вскоре мое авто летело по трассе, как гоночный болид. Надо признаться, что я получала удовольствие от быстрой езды и удивлялась, почему раньше я так жадничала с темпами езды?

– Даша, ты как? – периодически спрашивала я, поглядывая в зеркало заднего вида.

– Нормально, – каждый раз отвечала она.

Когда мы уже подъезжали к Горовску, из огромной черной тучи хлынул дождь, похожий на тропический ливень. Это было перед самым КП ДПС, и я уже снизила скорость. В город мы въехали ровно в два часа дня. Крючков обещал заполнить своей персоной паузу, если таковая образуется в плотном графике нотариуса Соловьева из-за Дашиного опоздания. Я уже собиралась свернуть на улицу Шишкина, как мне навстречу непонятно откуда выехал бензовоз. Резко крутанув руль вправо, я сумела избежать столкновения, но въехала при этом правыми колесами на тротуар. К счастью, там не было пешеходов. И гаишники поблизости тоже отсутствовали, иначе мы бы застряли на этом перекрестке.

– А? Что? – встрепенулась Даша.

– Ничего, все нормально, – ответила, выезжая обратно на дорогу.

– А я, кажется, задремала, – Засухина уставилась в окно. – Значит, мы уже в Горовске. Снова дождь пошел…

Хорошо, что Даша не видела аварийной ситуации, которая чудом не привела к столкновению! Честно говоря, меня буквально окатило холодным потом. Еще какая-нибудь секунда – и «Мини-Купер» смяло бы так, что он не подлежал бы в дальнейшем никакому восстановлению. Я точно оказалась бы на том свете, а Даша… Скорее всего, она бы выжила, потому что я пересадила ее назад. Но вот ребенка она могла лишиться. По злой насмешке судьбы, авария едва не произошла по вине одного из работников господина Ковалева. Это ведь водитель именно его бензовоза злостно нарушил правила дорожного движения!

Вскоре я наконец-то припарковалась возле здания, где располагалась нотариальная контора.

– Так, Даша, вот свидетельство о браке и письмо, – я протянула ей файл с документами. – А это – мой последний «жучок». Постарайся пристроить его в кабинете нотариуса. У тебя это так хорошо получается! Шпионкой никогда стать не мечтала?

Засухина проигнорировала мою шутку и спросила:

– Поля, а это так уж необходимо? А вдруг он заметит?

– Да, Даша, необходимо, – подтвердила я, вынула из бардачка дежурный зонтик, вышла из машины, раскрыла его и проводила под ним свою пассажирку до самого входа. Открыв дверь, я пожелала ей: – Ни пуха ни пера!

– К черту! – ответила Засухина, но продолжала стоять на крыльце. – Полина, пойдем со мной. Я ведь даже не знаю своего адвоката в лицо.

– Ладно, – сказала я, щелкнула брелоком, блокируя дверцы «Мини-Купера», сложила зонтик, чуть подтолкнула Дашу вперед и сама вошла следом.

Несмотря на то что было уже пятнадцать минут третьего, Крючков сидел в приемной. Увидев нас, он тут же пояснил:

– Предыдущий клиент еще не вышел.

Я усадила Дашу на стул и шепнула ей на ухо:

– Не забудь про «жучок»!

Секретарша оторвала глаза от компьютера и осведомилась у Даши:

– Женщина, вы записывались на прием?

– Мы вместе, – ответил за нее Евгений. – Как долго нам еще ждать?

– Я думаю, Леонид Алексеевич скоро освободится. Понимаете, произошла небольшая накладка, – как только секретарша это сказала, из кабинета вышел пожилой респектабельный мужчина. – Проходите!

Крючков взял свою клиентку под локоток. Прежде чем войти, Даша оглянулась и посмотрела на меня. Я ободряюще махнула ей рукой и вышла из приемной на улицу.

* * *

Нотариус Соловьев был невидным из себя мужчиной неопределенного возраста. Ему можно было дать и тридцать, и сорок лет. То ли он сидел за очень высоким столом и в низком кресле, то ли сам был слишком маленького роста, но из-за стола виднелись только его голова и туловище, примерно до середины его грудной клетки. Широкие короткие рукава белой рубашки подчеркивали худобу жилистых рук нотариуса.

– Здравствуйте, присаживайтесь, – сказал Леонид Алексеевич, еле шевельнув своими узкими ярко-розовыми губами, и, только когда посетители опустились на стулья, он оторвал взгляд от бумаг, лежавших на его столе. Прищурив серые, глубоко посаженные глазки, обрамленные густыми белесыми ресницами, он посмотрел сначала на Крючкова, затем на Засухину. Даша отметила про себя, что он ее, скорее всего, не узнал. В последнее время она и сама с трудом узнавала себя в зеркале, потому что беременность придала ее лицу некоторую одутловатость, а краситься она перестала. – Итак, по какому вы вопросу?

– Скажите, вы уже открыли наследственное дело покойного Ковалева Романа Викторовича? – деловито осведомился Крючков.

Этот вопрос словно обухом огрел нотариуса по голове: он вжал ее в плечи и искоса посмотрел на Засухину. Со второго взгляда Леонид Алексеевич узнал вдову и сразу же повернулся в сторону ее спутника. Лицо известного в городе адвоката он тоже припомнил, но не подал виду.

– С кем я имею дело? Ваши паспорта, пожалуйста!

Даша тут же вынула из сумочки свой паспорт, а Крючков – свое адвокатское удостоверение. Соловьев протянул к документам длинную костлявую руку. Сначала он раскрыл паспорт Засухиной и принялся очень внимательно изучать его. Вдова воспользовалась тем, что его внимание переключилось на документ, и пристроила «жучок» под столешницей. Ни одна страничка ее паспорта не миновала пристального изучения. Было очевидно, что нотариус тянет время, давая себе возможность осмыслить непростую ситуацию, в которой он неожиданно оказался. Минут пять-семь Соловьев теребил в руках Дашин документ, затем отложил его в сторону, потянулся к другому и отдернул руку, будто обжегся о корочки Крючкова.

– А вы, простите, тоже родственник Ковалева? – спросил он, глядя куда-то в пустоту.

– Нет, я – адвокат Засухиной Дарьи Александровны.

– Но зачем же это? – Соловьев растянул рот в глуповатой улыбке.

– Вы, наверное, заметили, что моя клиентка в положении? Ей противопоказаны эмоциональные перегрузки, поэтому все, что я вам сообщу, будет сказано мною от имени госпожи Засухиной. Итак: моя клиентка заявляет вам о своем праве на наследование по закону имущества своего покойного мужа, а также о правах ее еще не рожденного ребенка…

– Но как же это… в общем… конечно, – нотариус долго искал подходящие слова, – так… где документ, подтверждающий, что ребенок… как бы это лучше выразиться…

– Вот справка о сроках моей беременности, – сказала вдова и положила на стол бумагу с печатями.

– Да, да, я понял, – закивал головой нотариус, изучив бумагу. – А где же свидетельство о смерти вашего мужа и, так сказать, отца ребенка? Вы должны были показать мне его прежде всего!

Вдова устремила растерянный взгляд на своего адвоката.

– Леонид Алексеевич, оно, вероятно, уже у вас, – подсказал нотариусу Крючков, – вместе с документами на собственность, подлежащую наследованию.

– У меня? – нотариус приподнял свой журнал, словно под ним могло находиться то, о чем только что сказал адвокат. – С чего вы взяли?

– Вы не хуже меня знаете, что существуют и другие наследники Романа Ковалева, а именно, его родители, у которых и были на руках все эти документы. Я полагаю, они уже предъявили вам их, так?

– Я не готов сразу ответить вам на этот вопрос. Мне надо обратиться к моим записям, – Соловьев нервно затеребил журнал.

– Обращайтесь, – Крючков снисходительно улыбнулся. – Если Роман Ковалев оставил завещание, то я хотел бы, чтобы вы его сейчас нам огласили…

– Это… как бы не так просто… найти, – заплетающимся языком проговорил Соловьев, механически листая в журнале страницу за страницей. Дойдя до корки, он начал перекидывать страницы в обратном порядке. – Вот что, господа, этот прием несколько… э-э… затянулся. Уже подошло время, назначенное другому клиенту, поэтому я предлагаю вам вот что… Вы сейчас пойдете домой, а вечером, когда я освобожусь, я в спокойной обстановке поищу тут это… А потом могу даже приехать со всеми документами к вам на дом в любое удобное для вас время. Завтра, послезавтра, на будущей неделе… Да-да, а вы пока что идите!

Даша с горечью подумала: если бы она пришла сюда одна, то ей ничего бы иного не оставалось делать, как встать и уйти. У нее не нашлось бы сил для сопротивления. Но рядом с ней сидел адвокат, у которого эти силы были.

– Нет, так у вас ничего не получится, – сказал Евгений спокойно, но твердо. – Прием задержался не по нашей вине. Я намерен сегодня же решить этот вопрос окончательно. Если это завещание существует, то я хочу увидеть его своими глазами. Если же его нет, то я прошу вас сейчас же согласно закону зарегистрировать наследственные права моей клиентки и ее будущего ребенка.

– Да, да, конечно. – Соловьев совсем осел в своем кресле под напором адвоката. – Прошу вас, пройдите в приемную и попросите секретаря сделать ксерокопии документов. Кстати, у вас есть при себе свидетельство о браке?

– Конечно, – ответила Засухина.

– Вот, сделайте пока что его копию, а также копию паспорта и медицинской справки, а я пока тут… это… подготовлюсь и потом вас позову.

Дарья вопросительно посмотрела на Евгения, и тот кивком дал ей понять, что надо выполнить указания нотариуса. Она взяла со стола свои документы и направилась к двери. Крючков двинулся было следом, но когда Даша вышла в приемную, Женя прикрыл за ней дверь и сказал Соловьеву:

– Советую вам все хорошенько взвесить…

– Не понимаю, о чем вы? – продажный нотариус затряс своим остреньким подбородком. – Выйдите, пожалуйста, я вас скоро позову… э-э… обратно…

– Я на это надеюсь, – спокойно сказал адвокат и вышел в приемную.

– Можно? – спросила у него женщина, сидевшая на крайнем от двери стуле.

– Нет, нотариус еще не освободился, мы вышли только, чтобы копии документов сделать, – ответил Евгений.

– Но как же так? Мое время уже подошло! Девушка, – обратилась она к секретарше, – пожалуйста, узнайте, можно мне зайти или нет?

Секретарша подошла к двери, осторожно приоткрыла ее и сказала:

– Леонид Алексеевич…

– Я занят! – дурным голосом закричал Соловьев.

* * *

Я села в машину, надела наушники и услышала, как нотариус спросил – является ли Крючков родственником покойного Ковалева? Значит, я пока еще ничего не пропустила. Все самое интересное было впереди! Мне понравилось, что Женька не стал сразу же наезжать на Соловьева, угрожая ему судебным разбирательством и неизбежной дисквалификацией. Он повернул дело таким образом, будто Засухина впервые переступила порог его кабинета. Этим он дал нотариусу понять, что считает ее прошлый визит сюда пустым делом, а документ, зачитанный его клиентке, – ничтожной бумажечкой. Такое Женькино поведение давало Соловьеву возможность исправить свою профессиональную ошибку. Судя по голосу нотариуса, поначалу он был серьезно напуган возможным разоблачением своих махинаций. Леонид Алексеевич постоянно тянул с ответами, давая себе время облечь мысли в слова. Впрочем, это у него плохо получалось, пока он не придумал очень хитрую вещь – отложить решение наследственного вопроса на несколько дней. Но Крючков – молодчина, он не позволил ему отсрочить дело! Тем не менее Соловьев все-таки взял небольшой тайм-аут, отправив посетителей в приемную делать ксерокопии. Я предположила, что, прикрикнув на свою секретаршу, нотариус срочно кое-кому позвонит, и не ошиблась.

– Татьяна Владимировна, это Соловьев, – шепотом сказал он. – Я не понимаю, что происходит, вы же уверяли меня, что ваша невестка больше никогда не войдет в мой кабинет!.. Представьте себе, она пришла, да еще и с адвокатом… Нет, с ним этот номер не пройдет… Исключено! Ничего мне об этом не говорите. В справке указан срок, она забеременела, находясь в браке… Нет, нет и еще раз нет! Мне слишком дорого мое место! Я звоню вам для того, чтобы предупредить… Да, я даю задний ход… Не кричите на меня! Я вам все верну, не сомневайтесь.

Услышав это, я почувствовала сильное облегчение. Не зря я пошла на риск, забрав сегодня Засухину из клиники! Теперь будущее Даши и ее ребенка будет обеспечено с материальной стороны. А Ковалевы получат на двоих не больше двадцати пяти процентов от всего наследства сына. Им и этого, конечно, много, но ведь они могли заграбастать абсолютно все.

Нотариус вызвал по телефону свою секретаршу.

– Да, Леонид Алексеевич, – сказала она, войдя в его кабинет.

– Сядь, Таня, посиди, – негромко предложил ей босс. – Я сейчас начну на тебя кричать, угрожать тебе увольнением…

– За что?! Я ничего такого не сделала!

– Я знаю, но… так надо. Понимаешь?

– Нет, не понимаю…

– Дура! – рявкнул Соловьев. – Почему я тебя до сих пор не уволил? Ты вообще представляешь, где ты работаешь?!

– Леонид Алексеевич, да что же это такое?!

– Таня, ты допустила непростительную ошибку! Скорее всего, нам придется расстаться. Вон! Вон из моего кабинета! – прокричал нотариус, а затем пояснил шепотом: – Это все понарошку. Так надо! Поняла?

– Ага…

– Иди, мы вечером все детально обсудим! И пригласи ко мне эту Засухину… с Крючковым.

– Хорошо, Леонид Алексеевич, – секретарша процокала каблуками до двери. – Заходите!

– Присаживайтесь, – снова предложил им Соловьев. – Я все выяснил. Тут, знаете ли, вышла небольшая ошибочка…

– Небольшая? – уточнил адвокат.

– Вы правы, большая и досадная ошибка, – тут же поправился нотариус. – Роман Викторович Ковалев действительно составлял завещание, но потом он его аннулировал, а моя секретарша засунула этот документ в дело совсем другого Ковалева!

– Ах, вот как? – не без сарказма уточнил Евгений.

– Да, к сожалению, вот такая нерадивая помощница у меня оказалась. Вы не сомневайтесь, я ее накажу!

– Ближе к делу, пожалуйста, – поторопил его Крючков.

Хозяин кабинета прокашлялся и со всей серьезностью продекламировал:

– Дарья Александровна, я, нотариус Соловьев, объявляю, что ваш муж не оставил завещания! Наследование будет проходить по закону. Кроме вас и вашего будущего ребенка, о своих правах заявили еще два наследника…

– Я в курсе, – сказала Даша.

– Моя обязанность – официально сообщить вам об этом факте. Итак, кроме вас, наследниками по закону являются Ковалев Виктор Николаевич, отец покойного, и Ковалева Татьяна Владимировна, мать покойного. Наследованию подлежат… – Я сняла наушники. То, что начал перечислять дальше нотариус, не предназначалось для моих ушей…

Вскоре в мой «Мини-Купер» уселись Даша и Евгений. Они рассказали мне в мельчайших подробностях о своем визите к нотариусу. Крючков, кажется, даже не предполагал, что я знаю уже практически все и даже немножко больше, чем он сам.

– Когда вы вышли делать ксерокопии, Соловьев позвонил Татьяне Ковалевой и отказался от сделки с ней, – заметила я как бы между прочим.

– Откуда ты это знаешь? – удивился Крючков. – Гуляла под его окном?

– Я «жучок» ему под столешницей посадила, – призналась Даша, – поэтому Полина все слышала. Я только о деталях кое-каких хотела ей рассказать, чтобы она поняла, какой он неприятный тип.

– «Жучок»?! – опешил Женька. – А я ничего такого не заметил!

Продолжая его впечатлять, я рассказала, как нотариус попросил свою помощницу подыграть ему. Но Женька ничуть этому не удивился. Зато Засухина сказала:

– А я подумала, что секретарша действительно что-то напутала.

– Нет, Соловьев орал на нее лишь для проформы, – пояснила я, – пытался таким образом косвенно убедить вас, что сам он ни в чем не виноват.

– Полина, ты уверена, что хочешь лично заняться этим нечистоплотным нотариусом? – спросил у меня Крючков.

– Конечно!

– Я ничуть не удивлюсь, если Соловьев не только Дашу пытался одурачить. Твой «жучок» может много интересной информации передать! Но, Полина, прослушивание-то ведь несанкционированное, – сумничал адвокат.

– Я и не собираюсь пускать в ход никакие записи, – усмехнулась я. – Напротив, я в самом скором времени намерена забрать свой «жучок», мне совершенно неинтересно, о чем Ленчик там треплется.

– А как ты его заберешь? – спросила Засухина.

– Запишусь к нему на прием, к примеру, чтобы заверить копию паспорта, и незаметно отлеплю его.

Даша объяснила мне, в каком именно месте под столешницей она прикрепила «жучок», и я приняла эту информацию к сведению.

– Тогда я совсем не понимаю, как именно собираешься ты его наказать, – не на шутку озаботился Крючков. – Это практически невозможно.

– Еще как возможно! – возразила я. – Но я расскажу тебе об этом, когда все проверну. А сейчас я предлагаю нам всем где-нибудь пообедать. Я рано утром выпила чашку кофе и съела один бутерброд, а скоро ужинать пора.

– Честно говоря, я тоже умираю от голода, точнее, мы умираем, – поправилась будущая мать.

– Здесь есть неподалеку кафе «Полиглот», предлагаю отправиться туда.

– В отличие от вас, девочки, я успел пообедать, – признался Женька, – да и дела у меня еще кое-какие имеются. Я вас покину, ладно?

– Конечно, – сказала Засухина, – мы не будем вас задерживать.

– До свидания, – сказал Крючков и пересел из моего «Мини-Купера» в свой стоявший поблизости автомобиль.

…Когда мы насытились, я спросила у Даши, готова ли она возвратиться в больницу. Она ответила:

– Меня отпустили до завтрашнего утреннего обхода.

– А во сколько у вас обход?

– В десять часов.

– Тогда есть два варианта – сесть в машину и тотчас поехать в областной центр, или переночевать у Алины и отправиться в путь рано утром.

Засухина призадумалась над этой альтернативой. Я лично склонялась ко второму варианту. Сегодня я уже вдоволь накаталась по мокрым дорогам! Но все-таки последнее слово оставалось за Дашей. Сверкнула молния, грянул гром, предупреждая нас, что вот-вот вновь начнется гроза. Мы едва успели дойти от кафе до машины, как на землю упали первые крупные капли дождя.

– Я думаю, что лучше мне поехать туда завтра утром, – сказала Засухина. – Полина, если у тебя какие-то дела на завтра запланированы, то я могу прокатиться в областной центр на рейсовом автобусе.

– Ага, так я тебя на нем и отпустила!

Мы единогласно решили – двинемся в дальний путь завтра, и отправились к Нечаевой на квартиру. Я подумала, что и мне тоже лучше переночевать у Алины. Так мне будет поспокойнее за Дашу, да и встать придется не так рано, как если бы я выезжала из поселка. Прибыв на место, я позвонила Арише, вкратце рассказала ему о Дашином визите к нотариусу и предупредила, что я вернусь домой только завтра, во второй половине дня.

Глава 15

Утро следующего дня выдалось ясное. Солнце светило прямо в окно. Я проснулась за пять минут до звонка будильника и отключила его, давая Даше возможность еще немного поспать. Встала, умылась, приготовила завтрак и только потом стала будить Дашу. Надо сказать, она спала очень плохо, все время ворочалась и даже вскрикивала во сне. Проснувшись, она первым делом сказала, что ей снилась Татьяна Владимировна.

– И что удивительно, она не кричала на меня, как это обычно бывало, не упрекала меня в чем-либо, она просто ходила за мной, как тень. Куда я, туда и она. И так – всю ночь. Ужас!

– Выбрось этот сон из головы, – посоветовала я.

– Не могу. Меня что-то напугало во сне. – Даша сидела на кровати, уставившись в одну точку на стене, и силилась вспомнить все детали своего сновидения.

– Мне кажется, лучше отвлечься, тогда все подробности всплывут в твоей памяти сами по себе, без работы мозга.

– Может быть… – с этими словами Засухина встала с постели и направилась в ванную.

Когда она вошла на кухню, я сказала:

– Ты знаешь, из продуктов здесь были только мюсли из четырех злаков с изюмом и курагой, поэтому я приготовила их. Думаю, твоему ребенку такая еда понравится.

– Я вспомнила! – Даша остановилась посреди кухни как вкопанная. – Я видела себя во сне – без живота!

– Ну и что? А я как-то видела себя во сне лысой, и ничего – волосы у меня вовсе не выпали, – сказала я.

– Поля, у меня такое странное ощущение…

– Поешь, и у тебя появятся совсем другие ощущения.

– Мне кажется, что вчера я не была ни у какого нотариуса, и он, естественно, вовсе не признавал моего права на Ромино наследство…

– Удивительное дело: сон произвел на тебя большее впечатление, чем реальность! Ничего, придет время – и ты осознаешь, что стала вдруг очень даже состоятельной дамой. Если я не ошибаюсь, вам с малышом семьдесят пять процентов от всего наследства причитается.

– А может, не надо было мне все это затевать? – сказала Даша, усаживаясь за стол. – Татьяна Владимировна всю жизнь будет ходить за мной, как тень, считая, что я ее обобрала.

– Знаешь что, дорогая, ты никого не обирала! Это твоя свекровь собиралась на пару со своим Виктором Николаевичем пустить вас с малышом по миру. И ей это почти удалось. Очень вовремя дедуля встретил тебя на улице и привел ко мне! То, что твои права нам удалось отстоять, – это лишь полдела, надо еще немного поработать с Ковалевыми, чтобы они навсегда оставили тебя в покое. Процесс вступления в права наследства – дело долгое. Пока ребенок родится, пока вы определитесь, как поделите дом… Советую тебе сразу же предложить им денежный эквивалент причитающейся им доли…

– Я не хочу сейчас думать об этом. Меня мое наследство не радует. Я даже спрашиваю себя: почему после Роминой смерти я не вернулась к отцу?

– Даша, ты про Варьку забыла? Она грозилась не пускать тебя на порог.

– Честно говоря, о ней я действительно забыла. Да, Варваре лучше дорогу не переходить. Это же гром-баба! Мне отца жалко. Она его в могилу сведет, лишь бы его квартирой завладеть.

– Раньше ты говорила, что его водка в могилу сведет.

Засухина ничего мне на это не ответила, встала из-за стола, практически ничего не съев, и направилась в комнату. Даша явно была не в духе, и мне даже показалось, что она злится именно на меня, но я не могла понять, за что. Еще вчера она радовалась, засыпала меня благодарностями, а сегодня все резко изменилось. Неужели виной тому – этот дурацкий сон, снившийся ей на протяжении всей ночи? Я мыла посуду и думала о том, чем же вызвана такая резкая смена ее настроения. Кроме мысли, что с беременными, возможно, частенько случаются и не такие метаморфозы, мне ничего в голову не пришло.

Когда мы сели в машину, Засухина сказала мне:

– Полина, я прошу тебя: больше ничего не надо предпринимать против Ковалевых! Все-таки они – бабушка и дедушка моего ребенка.

– Ладно, – коротко ответила я, подумав о том, что бабушка собиралась спровоцировать у своей невестки выкидыш, а дедушка не больно-то активно отговаривал ее от этого.

– Пообещай мне, что ты на этом остановишься, – попросила Даша, глядя на меня в зеркало заднего вида.

– Хорошо, я обещаю, – сказала я и завела мотор.

– Спасибо.

«Да разве ж я монстр какой-то? – мысленно сказала я сама себе. – Что я могу еще против них предпринять, кроме того, что уже сделала? Да ведь если хорошенько разобраться, то Татьяна Владимировна еще и поблагодарить меня должна за то, что я не позволила ей совершить целых два преступления – убийство собственного внука, пусть еще не рожденного, и мошенничество, осуществленное по сговору с нотариусом! В противном случае, она вполне могла бы угодить за все эти делишки в тюрьму. Нет, Виктору Николаевичу, конечно, есть за что на меня обижаться. «Анти-Виагра» лишила его счастья сексуальных наслаждений, возможно, она даже изрядно подпортила ему репутацию. Сотрудницы, наверное, уже шушукаются по углам о том, что их босс утратил свою мужскую силу. Зато я сделала для обоих Ковалевых нечто очень важное: я, кажется, спасла их от развода. Когда я в последний раз прослушивала их телефонный разговор, о разводе ими вообще не было сказано ни слова. Как ни крути, но Виктор Николаевич и Татьяна Владимировна просто созданы друг для друга. Они еще и до своей золотой свадьбы доживут!».

Когда до областного центра оставалось минут двадцать езды, я вдруг заметила, что с моей пассажиркой происходит что-то неладное. Она крутилась на сиденье и никак не могла найти удобную позу.

– Даша, как ты себя чувствуешь? Может, мне остановиться? Ты прогуляешься, подышишь воздухом? – заволновалась я невольно.

– Нет, лучше поезжай побыстрее. Вдруг мы опоздаем?

– Не переживай, мы успеем вернуть тебя на место до обхода. Еще только девять часов, – сказала я и увидела в зеркало, что Дашино лицо заметно исказилось, словно бы от нестерпимой боли. – Тебе плохо? Прошу тебя, не молчи!

– Да, у меня боли внизу живота, – призналась Даша. – Наверное, растрясло по дороге.

– Потерпи, мы скоро приедем. Рожать тебе еще рано, – сказала я так уверенно, словно работала квалифицированной акушеркой. – Все обойдется, мы сейчас приедем, тебя осмотрят врачи, назначат какие-нибудь процедуры… Успокойся, все будет хорошо.

Уж не знаю, кого я больше уговаривала, Дашу или себя, но на нее мои слова определенно подействовали позитивно.

– Кажется, отпускает, – сказала она, когда до больницы оставалось всего два квартала.

А вот меня «отпустило» только тогда, когда я передала Дашу на попечение врачей. Потом часа два я бродила по больничному саду, пока не увидела на аллее ее лечащего врача.

– Здравствуйте, Лариса Анатольнвна, скажите, как там Засухина?

– Мы поставили ей систему, и состояние стабилизировалось. С ребенком тоже все нормально. Теперь вашей сестре нужен строгий постельный режим. Натряслась она сильно, да и съела вчера что-то не слишком подходящее для ее состояния, – сказала врачиха, и я вспомнила, что вчера в кафе мы с Дашей ели плов, который оказался очень жирным и острым. Вечером только чайку попили. А утром она практически не завтракала. – Скажите, вы хоть все намеченные дела успели сделать?

– Да, успели.

– Ну вот и хорошо. Поезжайте домой и не переживайте, если Даша не ответит вам по телефону. Мы пока что запретили ей пользоваться мобильником.

– Надолго?

– По крайней мере, в течение суток.

– Спасибо, что предупредили меня.

* * *

Когда я вернулась домой, Ариша принялся ходить вокруг меня кругами, как кот. Так бывало всегда, когда он хотел сообщить мне нечто важное, но все никак не решался.

– Нам надо поговорить, – наконец созрел он и открыл дверь в гостиную «рококо», мимо которой я в тот момент проходила.

– Давай поговорим, – сказала я, быстрым шагом прошла в гостиную и села на банкетку с гнутыми ножками, закинув ногу на ногу. – Я тебя внимательно слушаю, дедуля.

Ариша уселся за круглый дубовый стол, накрытый парчовой скатертью с бахромой, и сказал:

– Знаешь ли, Полетт, сегодня утром я позволил себе включить прослушку, и то, что я услышал, заставило меня очень серьезно задуматься.

– О чем? – уточнила я.

– О многом – о смысле жизни, о том, правильно ли мы растрачиваем время, данное нам свыше, не принимаем ли мы свои привычки за непоколебимые законы природы…

– Извини, Ариша, но я не совсем понимаю – к чему ты клонишь? Ты знаешь, я так устала за эти два дня, столько всего передумала, что мне просто не до того, чтобы попытаться угадать твои мысли. Не мог бы ты просто и ясно изложить, что именно ты услышал и почему тебя потянуло пофилософствовать из-за этого?

– «Пофилософствовать», – дедуля тяжело вздохнул, – это ты правильно сказала. Человек начинает философствовать, когда он вдруг понимает, что дни его уже сочтены…

– Нет, я сейчас точно сойду с ума! Ты говоришь какими-то загадками. Даша все утро бубнила о том, что зря мы все это затеяли. Надо было ей, мол, вернуться к отцу, в Пролетарку, а Ковалевы пускай себе купались бы в богатстве. А что, все правильно, достаток в старости – это продление молодости!

– Полетт, не ерничай!

– Даже и не собиралась. День сегодня, что ли, такой странный? Может, магнитные бури?

– Обыкновенный сегодня день, а вот вчера кое-что случилось. – Ариша выдержал паузу, а затем наконец озвучил то, к чему он так долго меня подводил: – С Татьяной Владимировной случился инсульт!

– Что?!

– Да-да, кровоизлияние в мозг, – пояснил дед. – Это произошло после звонка нотариуса. Он сообщил ей, что внезапно объявилась законная наследница имущества ее сына, к тому же – беременная. Причем пришла она к нему вместе со своим адвокатом, который угрожал всех их засадить за решетку, если дело не решится в пользу его клиентки.

– На самом деле Крючков ему не угрожал, – поправила я, – вопрос с нотариусом решился на удивление тихо и мирно. Впрочем, Женька – настоящий профессионал.

– И в результате Ковалева попала в реанимацию.

– Ариша, подожди, неужели ты собираешься обвинить меня в том, что произошло с Татьяной Владимировной?

– Не только тебя, но и себя! Мы оба косвенно виноваты в том, что эта еще совсем не старая женщина может остаться инвалидом на всю жизнь.

– Дед, она же сама во всем виновата! Ты забыл, что она творила? То градусник разбила, чтобы Даша ртутными парами надышалась, то ее витамины на дрянь какую-то, на отраву подменила, а потом еще какую-то пакость ей готовила…

– Это все так, но мы должны были спросить себя: почему она так поступала? – сказал Ариша тоном заправского защитника.

– Ясно, почему! Она хотела избавиться от наследника, – ответила я по-прокурорски строго.

– Полетт, ты рассуждаешь как-то однобоко. Я хочу тебе напомнить, что Татьяна Владимировна потеряла единственного сына, причем дважды.

– Как это – дважды? – удивилась я.

– А вот так! В первый раз – когда Роман женился, а во второй раз – когда он скоропостижно умер. Не успела она отойти от этого шока, как муж преподнес ей новый сюрприз – задумал с ней развестись. Стресс у нее все накапливался, накапливался, и вот – выплеснулся наружу в столь извращенной форме. Она принялась изводить невестку, считая ее виновной в смерти сына. Никто из ее окружения не захотел помочь, все лишь усугубляли ее сложное положение. И мы с тобой – в том числе. Несчастная женщина сбежала из «прóклятого» дома в город и начала там кидаться от шопинга к алкоголю и обратно, а потом ей позвонил этот нотариус…

– Та-ак, – протянула я, – и откуда же тебе стали известны такие подробности – насчет шопинга и алкоголя? Кто тебе все это накапал на мозги, а?

– Никто мне не накапал…

– Ну, конечно: во всем, что ты мне сейчас наговорил, так и прослеживается женская логика. Интересно, кто же за всем этим стоит? – я начала размышлять вслух: – Ты сказал, что включал сегодня прослушку. Надо полагать, Ковалеву кто-то сообщил о том, что произошло с его супругой. Сама Татьяна Владимировна не могла этого сделать… Значит, это был, точнее, была женщина, которая знала все подробности ее личной жизни. По-моему, я знаю, кто звонил Ковалеву!

– Ну и кто же?

– Ирочка, подруга его жены. Не удивлюсь, если, вернувшись в город, Татьяна с ней помирилась.

– Да, я действительно слышал телефонный разговор Ирины с Виктором, и он произвел на меня сильное впечатление.

– Я бы даже сказала, чересчур сильное. Похоже, эта Ирина прочищала мозги Ковалеву, а прочистила-то их тебе вместо него.

– Полетт, но разве мы с тобой оба не поучаствовали в том, чтобы приблизить Татьяну Владимировну к инсульту?

– Лично я участвовала совсем в другом – в деле восстановления справедливости. И нисколько об этом не жалею!

– Ты молодая, у тебя еще вся жизнь впереди, – Ариша снова принялся философствовать, – а на меня надвигается закат. Полетт, я не могу позволить себе омрачать свой закат неблаговидными поступками!

– Тогда перестань играть в карты! Вот это действительно порочное увлечение.

Дедуля поджал губы и не нашел, что мне ответить. Мы долго сидели с ним молча и размышляли, каждый о своем. Я думала о том, что произошло с Дашей. Всю ночь ей снилась свекровь. Это сон лишил ее хорошего настроения, аппетита и заставил пожалеть о том, что она пошла наперекор обстоятельствам. По дороге Засухиной стало плохо, но, к счастью, все обошлось. Угроза преждевременных родов миновала. Наверняка все это не было случайностью. Внезапная болезнь Татьяны Владимировны каким-то непостижимым образом повлияла на состояние ее беременной невестки. Я спрашивала себя: как бы все сложились, если бы Даша торжествовала, одержав в конторе этого нотариуса полную победу? Неужели она получила бы наследство, но при этом потеряла бы ребенка?

– Знаешь, Ариша, ты, наверное, прав. Ковалева очень жестоко наказана жизнью. Я, пожалуй, схожу в церковь и поставлю свечку за ее здравие.

– Полетт, а я ведь тоже задумался над твоими словами. У меня как-то вылетело из головы, что Татьяна Владимировна не только все наследство сына решила присвоить, но и покушалась на жизнь своего внука или внучки… Кстати, ты не знаешь, кого там ждет Даша?

– Она попросила врача не сообщать ей, какой пол у ребенка.

– Ладно, рано или поздно мы об этом узнаем. – Дедуля еще немного подумал и сказал: – Ты права, Полет, эта женщина, позвонившая Ковалеву, Ирина, обладает мощным даром убеждения. Виктор признался ей, что чувствует свою вину перед женой. И я тоже ее груз ощутил. А вот с тобой поговорил – и совсем иначе взглянул на ситуацию. Инсульт у Ковалевой случился после звонка нотариуса. Она не смогла пережить тот факт, что наследство уплывает у нее из рук…

– Ну, допустим, не все наследство, а только его часть, – поправила я, – правда, бóльшая.

– А нотариус-то каков! – возмутился Ариша. – Эта профессия обязывает человека строго следовать букве закона. А тут что же такое получается?

– Дедуля, то есть ты считаешь, что Соловьев вполне заслуживает наказания? – мягко осведомилась я.

Ариша метнул на меня колючий взгляд:

– Полетт, ты неисправима! Ты можешь думать о чем-нибудь другом, кроме мести?

– Могу, но лишь после того, как разгребу все дела. И все-таки, как по-твоему – следует наказать нотариуса или нет?

Дед долго думал над моим вопросом, а потом принялся вещать:

– Знаешь, Полетт, лет двадцать тому назад со мной произошел такой случай. Один мой приятель попросил дать ему в долг достаточно крупную сумму. Я колебался, и тогда приятель предложил – он продаст мне за эти деньги свой «жигуленок». Точнее, даже не продаст, а как бы отдаст машину в залог. Мы условились, что как только он вернет мне всю сумму, я снова переоформлю тачку на него. В общем, мы пошли к нотариусу и все это осуществили. Подошел срок возврата долга, а у него денег по-прежнему нет. Я тоже, как назло, проигрался подчистую и решил продать «жигуленок» другому человеку. Причем мой должник не возражал. Только ничего у меня из этого не вышло.

– Почему?

– Потому что документы оказались подложными! На авторынке меня едва не замели с липовой пэтээской. Я бросился – к нотариусу. Спрашиваю – как могло такое случиться? А он сидит и ухмыляется себе в усы. Я, говорит, думал, что вы в курсе. Мол, половина Союза на угнанных автомобилях ездит, а уж в вашей среде – это он нас, картежников, так назвал, – пояснил Ариша, – подобные случаи в порядке вещей. И ты знаешь, Полетт, я не нашел, что ему ответить.

– И чем же дело кончилось?

– «Жигуленок» еще с месяц простоял у нас во дворе, под брезентовым тентом, а потом тот деятель все-таки отдал мне долг, причем без всяких процентов, и я вернул ему авто. Мне потом один наш общий знакомый на ухо шепнул, что машина была вовсе не угнанная, что липовую пэтээску специально для меня изготовили, чтобы я тачку продать не мог. Она должнику в зимнее время и не требовалась, он на ней только летом ездил. А нотариус все это знал. Как я тогда был зол на всех нотариусов! Что касается конкретно Соловьева, то тут совсем другое дело. Он же исправил свою ошибку, так?

– Если бы он этого не сделал, то перестал бы работать нотариусом. Уж мы с Крючковым об этом позаботились бы! Но все-таки оставлять его безнаказанным мне не хочется. Знаешь, Ариша, есть у меня одна задумка, но, чтобы ее осуществить, мне нужна твоя помощь.

– Какая?

Я рассказала деду о своих планах. Он пригладил бородку и сказал:

– Ну, не знаю, мне надо об этом подумать…

Я не стала давить на Аришу: чувствовала, что он в конце концов согласится.

* * *

Вечером деду позвонил Злобин, сказал, что он вернулся из командировки и привез ему в подарок какую-то уникальную колоду карт. Ариша сразу же отправился к нему в гости и пробыл там часа два. Колода карт, которую презентовал ему Денис Евгеньевич, была скорее сувенирной, чем игральной. Фишка заключалась в «рубашке», рисунок которой менялся в зависимости от угла наклона карты.

– Да, Полетт, забыл тебе сказать: Виктор Николаевич сегодня утром уехал из поселка. Ольга видела, как он грузил в машину чемоданы. Разумеется, она решила, что Ковалев тоже испугался привидения.

– Понятно, – сказала я без особых эмоций. – Татьяна Владимировна лежит в больнице, поэтому их квартира свободна.

Ночью я отправилась на Кленовую, тринадцать, чтобы выкопать из клумбы отпугиватель для кротов и землероек. Мне очень не хотелось, чтобы этот прибор оказал свое побочное действие на Дениса Евгеньевича. Я знала, что в доме никого нет, поэтому особенно не таилась. Открыла дубликатом ключа калитку и, освещая себе путь фонариком, двинулась на поиски «Анти-Виагры». Откопав ее, я отправилась в сауну, чтобы забрать наручники и плетку. Не исключено, что они мне еще когда-нибудь понадобятся. «Жучки» пока остались в доме, потому что у меня не было ключа от электронного замка, перепрограммированного Татьяной Владимировной. Набив кое-чем полезным свой рюкзак, я подошла к забору. Луч фонарика осветил лестницу, лежавшую на земле. Уж не знаю, зачем, но я приставила ее к стене и забралась наверх. Питбультерьер мигом подскочил к забору и загавкал на меня.

– Извини, дружок, сегодня у меня для тебя духов с феромонами нет, – сказала я ему.

– Царь, ко мне! – послышалось из глубины сада. – Чего ты, дурень, орешь?

Навестив этого кобеля, недавно заставившего меня пережить несколько жутких минут, я спустилась, положила лестницу на землю и направилась к выходу.

* * *

Утром мы с Аришей поехали в город. Он – по своим делам, а я – по своим. Сначала я отдала в бюро товарных экспертиз отпугиватель для кротов и землероек, пожаловавшись на то, что после его применения в огороде у всех жителей дома начались головные боли. Менеджер, принимавший у меня прибор, как-то странно улыбнулся. У меня зародилось смутное подозрение, что он уже не в первый раз берет на экспертизу подобный товар. Тем не менее из продажи эти модели отпугивателя до сих пор не были изъяты.

Затем я заскочила к нотариусу Соловьеву, чтобы под предлогом заверки копии паспорта забрать из его кабинета свой «жучок». Даша с Женькой очень точно описали мне этого человека. Маленький, худенький, неопределенного возраста, с глубоко посаженными серыми глазами, окруженными белесыми ресницами, с узкими, неестественно яркими для мужчины губами и острым подбородком. Внешность у человека столь серьезной профессии была достаточно карикатурной. Я почему-то подумала, что Леониду Алексеевичу стоило бы стать водителем трамвая. В кабинке вагоновожатого он смотрелся бы гораздо органичнее.

После визита в нотариальную контору я собиралась пройтись по магазинам, но не успела. Мне позвонил Ариша и сказал, что он уже освободился. Я подъехала в условленное место, он сел в мой «Мини-Купер» и спросил:

– Едем домой?

– Как скажешь.

– Значит, так, Полетт, я сегодня навел кое-какие справки и выяснил, что Аркаша Савин снова обосновался в Горовске. Он уже во многих местах успел засветиться. А главное – я раздобыл номер домашнего телефона его матушки!

– Дедуля, я знала, что ты согласишься мне помочь.

– Плохих людей надо наказывать, ты права.

– Ты уже связался с Аркадием?

– Что ты, что ты, к этому делу мне сперва нужно тщательно подготовиться! Я вообще не собираюсь светиться, иначе Савин, чего доброго, решит, что я на него сильно обиделся и готовлю ему подставу.

– Хорошо, я позвоню ему сама.

– Да, но только с серой трубки. Своего настоящего имени не называй, машину спрячь подальше и измени свою внешность, когда соберешься с ним встретиться.

– Ариша, ну кого ты учишь? Я именно так и собиралась поступить. Только мне все-таки придется на кого-нибудь сослаться. Вдруг Савин подумает, что я из милиции, и откажется со мной увидеться?

– Правильно мыслишь. Я уже все продумал. Скажешь Аркадию, что тебе о нем много рассказывал Огнетушитель.

– А это еще кто такой?!

– Был тут один блатной, он раньше с Савиным дружбу водил. Правда, недавно с ним несчастье случилось. Огнетушитель умер около месяца тому назад, можно сказать, по глупости. Током его на даче убило – он вздумал там проводку отремонтировать, ну и…

– Дедуля, я даже и не думала, что ты с блатными общаешься!

– Полетт, я вовсе с ними не общаюсь, просто внимательно слушаю, о чем люди вокруг меня говорят. С тех пор как казино закрыли, играть приходится где попало, – в сотый раз пожаловался Ариша, но, наткнувшись на мой холодный взгляд, закрыл эту тему.

– Интересно, откуда у него такая странная кличка – Огнетушитель? – поинтересовалась я.

– Тут все просто. Его на самом деле звали Олег Гнеушев.

– Понятно.

Когда мы вернулись домой, я не стала откладывать дело в долгий ящик и набрала номер, который мне дал Ариша.

– Да, – ответил женский голос.

– Здравствуйте! Могу я поговорить с Аркадием?

– Минуточку. Аркаша, это тебя. Женский голос, между прочим!

– Алло!

– Аркадий? – уточнила я.

– Да, а вы кто?

– Меня зовут Оля. Огнетушитель дал мне ваш номер…

– Чего?! Какой еще огнетушитель?! – перебил он.

– Олег Гнеушев.

– А, вон что… И когда же он это сделал?

– Ну, разумеется, до того, как умер!

– Ладно, что там у тебя? – Савин легко перешел на «ты».

– Дело у меня к вам есть. Надо встретиться.

– Где и когда?

– Завтра, ровно в полдень, в сквере напротив драмтеатра. Я буду прогуливаться по центральной аллее с красным зонтом-тростью.

– Лады! Надеюсь, ментов не приведешь? – спросил Аркадий шепотом.

– То же самое я хочу спросить у вас, – я продолжала обращаться к карманнику на «вы», хотя он сразу начал мне «тыкать».

– Я их на дух не переношу. До встречи!

– До завтра. – Я отключилась и сказал дедуле: – Он клюнул.

– Держу пари: Аркашка придет туда на два часа раньше и тщательно проверит, не приведешь ли ты за собой «хвост», – заявил дед.

– Пусть проверяет.

* * *

Вечером мне позвонила Даша:

– Поля, прости меня, пожалуйста. Я вела себя так глупо! Представляю, как ты на меня обиделась.

– Ну что ты, – возразила я. – Какие могут быть обиды?

– Я даже не знаю, что на меня такое нашло… Ты столько для меня делаешь, а я вместо благодарности тебе одни хлопоты доставляю!

– Дашенька, все нормально. Скажи, как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо.

– Ну и замечательно! Привет тебе от Аристарха Владиленовича.

Я не стала рассказывать Засухиной, что с Татьяной Владимировной случился инсульт. Эта информация могла Дашу серьезно взволновать.

Глава 16

На следующий день я принялась тщательно готовиться к своей встрече с карманником. Припомнив уроки школы стилистов, я решила использовать образ актрисы Веры Холодной. В этом замысле не таилось никакого скрытого смысла, мне надо было просто изменить до неузнаваемости свою внешность. За создание образа великой актрисы начала прошлого века я когда-то получила отличную оценку. Технические детали макияжа «под Холодную» впечатались в мою память намертво, как таблица умножения. Сначала я «отбелила» лицо светлой пудрой, потом карандашом подвела брови «домиком», затем, используя попеременно черные и серые тени, придала своим глазам печальное выражение. Жирная подводка и густая тушь усилили этот эффект. «Сделав» глаза, я принялась за свой рот. У Веры Холодной были опущенные вниз уголки губ. Я изобразила это же очертание губ с помощью контурного карандаша, а затем накрасила их ярко-красной помадой. Поверх парика с черными волнистыми волосами я повязала шелковый дымчатый шарфик так, чтобы его концы свободно свисали до середины спины.

Соответствующую этому образу одежду мне долго искать не пришлось. Вполне сгодилась длинная пышная черная юбка и темно-серая блузка с кружевными вставками. Я облачилась в это одеяние, взяла красный зонт-трость, посмотрела на себя в большое зеркало и поняла, что аксессуар, по которому меня должен был узнать карманный вор, никак не вяжется с моим новым образом. Но когда я нацепила на шею красные бусы и повесила на плечо сумочку в красно-черную полоску, все встало на свои места.

– Ариша, как ты думаешь, на кого я похожа? – спросила я, заглянув в дедову спальню.

– На еврейскую даму средних лет, – сказал он, немного подумав. – И еще – на актрис немого кино. Они почему-то все были на евреек похожи.

– Это потому, что для немого кино на лицо накладывали затемненный грим, – пояснила я.

– Ну что ж, мне нравится твое перевоплощение. Но, Полетт, будь предельно осторожна! Ты ведь собираешься выступить в роли заказчицы настоящего преступления. И зачем только я пошел у тебя на поводу?

– Ариша, не переживай! Все будет хорошо. Извини, поцеловать тебя я не смогу, впрочем… – и я послала дедуле воздушный поцелуй.

Он мне ответил тем же.

* * *

Я припарковалась в двух кварталах от здания драмтеатра и дальше пошла пешком. Единственный театр был гордостью нашего города, не только по части своего весьма разнопланового репертуара, но и с архитектурной точки зрения. Администрация не жалела денег на поддержание этого здания, выполненного в стиле барокко, в надлежащем состоянии, чего нельзя было сказать о сквере, к которому был обращен фасад театра. Фонтан давно не работал, многие скамейки требовали капитального ремонта, а гипсовые статуи давно куда-то исчезли – то ли они попали на свалку, то ли угодили к кому-то на дачные участки в качестве элементов садового интерьера. Тем не менее горожане любили прогуливаться в этом сквере, особенно в летнюю жару. Деревья, посаженные по обочинам аллей, смыкались в вышине своими кронами, даря отдыхающим густую тень в течение всего дня.

Пройдя неспешным шагом по центральной аллее, я остановилась, огляделась по сторонам и двинулась в обратную сторону. Навстречу мне пружинящей походкой двигался невысокий мужчина средних лет. Я подумала, что это и есть Аркадий Савин, но, кажется, ошиблась. Поравнявшись с молодой женщиной, катившей коляску с грудным ребенком, он остановился и наклонился к малышу. Так поступают только родственники или очень хорошие знакомые. Общение с малышом и его мамашей длилось недолго – всего-то несколько секунд, после чего женщина покатила коляску дальше, а мужчина приблизился ко мне. Когда расстояние между нами сократилось до одного метра, он спросил:

– Простите, вы не подскажете, где тут можно купить огнетушитель?

– За углом, – ответила я.

– Значит, ты и есть Оля? – Савин оценивающе оглядел меня с ног до головы. Я ответила ему тем же. – Ну и что у тебя за дело ко мне?

– Давайте присядем, – предложила я, указав зонтом-тростью на скамейку, с которой только что поднялись две старушки.

– Ну, давай, – согласился он и плюхнулся на скамью буквально впритирку ко мне.

– Отодвиньтесь, – тихо, но строго сказала я. – Со мной этот номер не пройдет.

– Какой номер? – Аркадий улыбнулся мне такой же – ничего не выражающей – улыбкой, которую я так усердно репетировала с Сержем.

– Вы думаете, я не поняла, зачем вы сюсюкали с ребенком? Стянули под шумок у его мамочки пару сотен рубликов, которую она взяла с собой, чтобы купить ему пачку подгузников, и радуетесь. Человека вашего уровня совершенно не красит такой мелкий улов.

– Ой-ой-ой! Какая ты умная, – Савин как бы невзначай положил руку на спинку лавочки, почти коснувшись моего плеча.

– Уберите руку, – тут же сказала я. – Я пришла сюда, чтобы сделать вам заказ, а не для того, чтобы позволить себя обокрасть!

– А кто тебе сказал, что я принимаю какие-то заказы?

– Огнетушитель и сказал. Мы с Олегом были очень близки.

– Понятно, откуда такой траур и трагизм в глазах. До сих пор его оплакиваешь? А может, я тебя смогу утешить? – спросил Аркаша, выпятив вперед острый подбородок.

Я вдруг поймала себя на мысли, что Савин и Соловьев – оба относятся к одному мужскому типажу. Правда, первый был повыше ростом, но это не имело никакого значения. А что имело значение? Пожалуй, сходство в чертах их лиц…

– Эй, ты меня слышишь? – карманник пощелкал пальцами у меня перед носом.

– Слышу, но не собираюсь отвечать на глупые вопросы.

– Ну, ладно, тогда не будем зря трепаться. Чего ты конкретно от меня хочешь?

– Мне надо наказать одного человека.

– А я при чем здесь?

– Когда Огнетушитель был еще жив, он оказался примерно в такой же ситуации, как я сейчас. Одним словом, его кинули. Олег все думал о том, как наказать того человека, и сказал – жалко, Аркадия нет в Горовске, он бы его пощипал! На всякий случай он попросил меня позвонить вашей маме, но она сказала, что сама давно хочет видеть своего сына. Ее номер остался в памяти моего мобильника, и я вчера решила ей позвонить, так, на удачу – а вдруг вы вернулись в Горовск…

– Тебя что, тоже кинули? – спросил Савин едва ли не с сочувствием и снова придвинулся ко мне поближе.

– Прошу вас, держите дистанцию!

– Оля, а ты ведь и сама не промах, – заметил карманник, отодвигаясь. – Неужели кто-то смог тебя кинуть?

– Я и сама думала, что такое невозможно. Но тот нотариус, к чьим услугам мне пришлось обратиться, был подкуплен…

– Ах, вот в чем дело? От него ты не ждала подвоха, поэтому и вляпалась, а от меня каждую секунду ждешь, поэтому сидишь вся такая напряжная… Расслабься!

– Как-то не получается, – сказала я и со значением посмотрела на женщину с коляской: она сделала круг по скверу и вновь вернулась на центральную аллею.

Когда она миновала нашу скамейку, Аркадий вдруг встал, вышел на середину аллеи, наклонился, разогнулся и громко крикнул:

– Девушка, постойте! Вы кошелек обронили.

Молодая мамаша остановилась, сунула руку в задний карман джинсов, поняла, что он пуст, и оглянулась.

– Ой, как же я его выронила? Не понимаю, – сказала она, забирая из рук карманника свой кошелек. – Спасибо вам большое!

– Не за что. Будьте повнимательней, – посоветовал ей Аркадий и вернулся на скамейку. – Значит, говоришь, нотариус… Он что же, твои документы с собой носит?

– Нет, мои документы он с собой точно не носит.

– Тогда это не мой профиль. Я по кабинетам и сейфам не шарю.

– И не надо. Я хочу, чтобы вы почистили карманы этого человека.

– Так… И много бабла он с собой таскает?

– Наверное, уж побольше, чем эта женщина с ребенком! А еще – паспорт у него наверняка всегда при себе имеется. А вы с ним, между прочим, чем-то похожи… Не хотите купить в кредит телевизор или холодильник?

– Оля, что я слышу?! Это же чистейшей воды авантюра!

– Ладно, можно пойти по проторенной дорожке. Бумажник так бумажник. Но если месяца через полтора нотариус получил бы по почте квитанцию за просроченный платеж по потребительскому кредиту, я бы за него очень порадовалась.

– Если мы действительно так похожи, то провернуть все это вполне возможно, – сказал Аркадий, немного поразмыслив над моей «вводной». – Только что я с этого поимею?

– Как что?! Собственно, то, что вы и купите в кредит!

– Это для меня малоинтересно.

– А что вас может заинтересовать?

– Ты! – тут же ответил Савин. – Ты мне понравилась.

– К сожалению, я не могу ответить вам тем же.

– Интересно, чем же Огнетушитель был лучше меня?

– Это вопрос не по существу дела.

– А дела никакого и не будет. Я соглашусь на твое предложение только в том случае, если ты пообещаешь быть со мной поласковее. В противном случае…

– Ну, нет так нет. Договориться все равно стоило попробовать, – сказала я и поднялась со скамейки.

– Подожди, я ведь тебе серьезные отношения предлагаю, а не так, на один час… Мы бы с тобой ужинали в лучших ресторанах, в театр бы ходили…

– В театр? – переспросила я и села обратно. – А знаешь, попробовать-то действительно стоит! – повторила я свои слова.

– Ты нравишься мне все сильнее! Ну, так как же зовут твоего нотариуса?

– Соловьев Леонид Алексеевич, а сидит он в конторе на углу Шишкина и Мясниковской.

– Усек.

– Аркаша, – ласково сказала я, – сколько тебе надо времени, чтобы его окучить?

– Ну, недельку надо за ним походить, – важно произнес Савин, – а потом, как только подходящий случай представится, так я сразу… и все!

– Хорошо, тогда я позвоню тебе через две недели.

– Ага! Я дяденьку обработаю, а ты исчезнешь.

– Ну, хорошо, позвони мне сам. Я дам тебе свой номер.

– Уж лучше так, – сказал Савин, достав из кармана мобильник. Я продиктовала номер серой симки: узнать ее владельца было невозможно. Карманный вор вбил его в память своего телефона и нажал кнопку посыла вызова. В моей сумочке затренькал мобильник. – Не обманула! Так-то лучше. Но все равно я тебе до конца не верю.

– Ладно, – сказала я, достала из сумочки новенькую пятитысячную купюру, повертела ею перед самым Аркашиным носом, а затем быстро разорвала на две части.

– Эй, ты что сделала?! – опешил он.

– Возьми одну половинку себе, а вторая останется у меня. Потом мы соединим обе части, поменяем их в банке на годную купюру и посидим на эти деньги в хорошем ресторане. Так ты согласен?

– Согласен, – судя по обалдевшему выражению лица карманника, он был предельно очарован моим решительным поступком. – Я таких баб, пардон, женщин, как ты, еще не встречал!

Я подарила Аркадию загадочную улыбку, встала и, не оглядываясь, пошла к выходу из сквера. Потом я немного побродила по улицам, чтобы удостовериться в отсутствии слежки. Ее не было, поэтому я села в свой «Мини-Купер», сняла парик вместе с шарфиком, расчесала волосы и поехала домой, догадываясь, что Ариша нетерпеливо ждет моего возращения.

Конечно, я не стала пересказывать дедуле все подробности своей встречи с Савиным, например, я сознательно опустила то, какая мотивация двигала поступками карманного вора.

– Полетт, а ты мне раньше не говорила, что Аркадию предстоит украсть паспорт, – заметил дед.

– Я придумала это по ходу дела, когда поняла, что он внешне похож на нотариуса. Нельзя сказать, что они стопроцентные двойники, нет. Но тип лица у них один. Потом, людям с возрастом свойственно меняться, а фотография на паспорте по десять и более лет одна и та же остается.

– Все равно это как-то опасно, – сказал дедуля, нервно теребя свою бородку.

– Для кого опасно? – уточнила я.

– Для Савина.

– А ты очень за него переживаешь?

– В принципе, нет. Но как бы он тебя не запалил.

– Если я почувствую неладное, то избавлюсь от симки. А вообще, Аркадий – профессионал. Он на моих глазах стянул у женщины, гулявшей с ребенком, кошелек, и она этого даже не почувствовала. Я тоже не видела, как он это сделал, просто догадалась, что он неспроста около нее терся.

– Вот и я не почувствовал, ни как он стащил у меня бумажник, ни как вернул его обратно.

Савин позвонил мне в тот же вечер и начал молоть в трубку всякую чушь. Я вежливо попросила его сосредоточиться на деле и отключилась. На следующий день он снова позвонил мне и сказал, что взял объект на контроль. Я ответила, что ежедневные отчеты о проделанной работе необязательны, важен итог.

* * *

Я наткнулась в кладовке на коробки с посудой, которую Ариша выиграл в казино, и вспомнила, что собиралась отвезти все эти тарелки, чашки и фужеры в дом престарелых, но до этого так и не дошло. После обеда я решила заняться благотворительностью.

– Стоять! – крикнула мне вахтерша, едва я открыла дверь в дом престарелых. – Сегодня не приемный день! Посещений нет.

– Я совсем по другому вопросу.

– Ясно, бабушку или дедушку решила сюда спихнуть, – женщина смерила меня презрительным взглядом, – с этим вопросом тоже ничего сегодня не выйдет. Начальства нет и не будет!

– Дело в том, что я привезла в дар вашему заведению посуду.

– Подарки – это хорошо, – оценила вахтерша, – только почему именно посуду? Старикам одежда нужна, обувь, а посуды им хватает. Было бы что есть, а уж куда это все положить, найдется. Вы бы сначала посоветовались с администрацией, а уж потом тратились на всякую ерунду.

– Так что же, у меня никто не примет чешский фарфор и богемское стекло?

– Импортная посуда? – оживилась вахтерша. – А я думала, там у вас наш ширпотреб. А посмотреть на эту богемию можно?

– Все упаковано.

– Ну, тогда стой и жди, вдруг начальство сегодня вернется, только я в этом не уверена, – неприветливая женщина достала из недр своих карманов плюшку и принялась с аппетитом лопать ее.

– А больше никто этот вопрос решить не может?

Вахтерша не ответила мне, вероятно, обиделась, что я не сделала ей презент. Мне совершенно не хотелось торчать здесь до вечера, поэтому я вышла на улицу, открыла багажник, достала из верхней коробки два фужера и отправилась с ними обратно.

– Вот, – сказала я, поставив фужеры на стол, – это – вам!

– Красивые, – оценила вахтерша. – А почему только два? В комплекте шесть штук должно быть, а еще лучше – двенадцать.

– А это, знаете ли, для романтического ужина при свечах, – подсказала я ей.

– Для романтического? А с кем же мне эту романтику разводить? Разве что с Петром Кузьмичом, нашим сантехником? Только он, поди, шампанское не пьет, – вахтерша взяла фужер и рассмотрела его через свет своей настольной лампы. – О, как блестит! А водку в него налить можно?

– В принципе, можно.

– Тогда я забираю их себе! Сейчас, погоди, я завхозу позвоню, она примет у тебя посуду. Только ты ей про мой романтический ужин – ни-ни, ладно?

– Заметано, – ответила я.

Завхоз тоже оказалась корыстной особой, она забрала себе оставшиеся четыре фужера, посетовав на то, что комплект не полный. Зато всю остальную посуду она переписала себе в журнал безвозмездных приобретений и даже попросила меня расписаться под этим списком.

– Ну вот, теперь все, – сказала она, закрыв журнал.

– Знаете, я хотела бы посмотреть на одного человека. Хотя бы издалека… Вы не могли бы мне с этим помочь?

– Кем интересуешься?

– Синдяковым.

– Бывшим прокурором, что ли? – завхоз как-то нехорошо улыбнулась. – А ты ему кто будешь?

Действительно, кем я приходилась человеку, убившему моих родителей? Современницей, землячкой – и больше, пожалуй, никем.

– Я…

– Да ладно, можешь не отвечать. Синдяков у нас личность известная, на него многие посмотреть ходят. Наверное, те, кого он когда-то сажал. Теперь они удовольствие получают, когда видят, во что он превратился.

– А во что же он превратился?

– Пойдем, сама увидишь, – женщина сгребла со стола огромную связку ключей и направилась к двери.

Мы шли по длинному коридору с многочисленными дверьми. Старики и старушки, попадавшиеся нам навстречу, приветливо кивали нам.

– Это ходячие, а Синдяков – вот здесь, с такими же паралитиками, как и он сам, – завхоз открыла дверь в большую палату и подтолкнула меня вперед.

– Здравствуйте! – сказала я, но мне никто не ответил.

Двое пожилых мужчин в полосатых пижамах неподвижно лежали на кроватях, а трое сидели в инвалидных креслах. Один из них читал какую-то газету, второй что-то разглядывал на потолке, а третий просто ездил по палате туда-сюда. Я попыталась отгадать, кто из них бывший прокурор города, но не смогла. Никто из этих несчастных не был похож на Синдякова.

– Володенька! – позвала завхоз, и инвалид, тупо смотревший в потолок, встрепенулся. – Езжай сюда, дорогой, я тебе конфетку дам.

Он подъехал к нам поближе, и работница дома престарелых дала ему карамельку. Он так обрадовался этой конфетке, будто она была для него высшим наслаждением. Меня Синдяков не узнал. Впрочем, я тоже не поверила своим глазам. Неужели этот человек еще совсем недавно имел молодую жену, но при этом изменял ей с девицами легкого поведения, проматывая деньги, которые рекой текли к нему карман в его прокурорские годы? Он прежде одевался в лучших магазинах, питался в дорогих ресторанах, ездил по «переменке» на двух дорогущих иномарках… Теперь он сидел в инвалидном кресле в казенной пижаме и с аппетитом жевал карамельку. Глядя на него, я поняла, почему детей пугают старостью, а стариков – детством. Дурашливое блаженство растаяло вместе с карамелькой, и на лице Синдякова снова появилось выражение старческого оцепенения, безразличия и безволия.

– Пойдемте отсюда, – сказала я, не будучи в силах смотреть на него.

Я шла по коридору, обуреваемая самыми мрачными мыслями. Может, не стоило спасать этого человека, когда сыновья оставили его гореть заживо в пылающем доме? Разве это жизнь? Мысли мои невольно переметнулись к Татьяне Владимировне, которую после инсульта тоже ждала незавидная участь. Ирина сказала Ковалеву, что его жену парализовало. Смогут ли врачи поставить ее на ноги? Я этого не знала. Жалела ли я о том, что потихоньку сводила ее с ума? Несколько дней тому назад я была уверена, что поступала правильно. Как это ни странно, но после посещения палаты паралитиков я заколебалась в оценке своих недавних действий.

– Ой, здравствуйте, а я вас узнала, – сказала мне какая-то пожилая женщина, когда я вышла из дома престарелых. Она сама собиралась туда войти. – Не помните меня? Я соседка Сашки Засухина.

– Ну, конечно, я вас помню, просто я задумалась немножко, – я узнала бабульку.

– Понятно. А я что вам хотела сказать-то… С Сашкой-то беда приключилась!

– Какая?

– Выгнала-таки Варька его из дому! Он уже вторую ночь во дворе на скамейке спит. Это хорошо, что сейчас лето. А что он зимой будет делать? Одна ему дорога – сюда вот! Я-то к своей приятельнице прихожу. Не больно-то меня к ней пускают, но я суну вахтерше десяточку, и она сразу доброй такой становится… А кто к Сашке придет? Даша как сквозь землю провалилась.

– А за что же Варька его выгнала?

– Деньги он какие-то то ли потерял, то ли пропил, не знаю. Варька кричала, что он кучу денег профукал. А их она где-то там раздобыла… Своровала у кого-то, наверное. Словом, беда!

– А что же Засухин к участковому не сходит? Может, он Варьку на место поставил бы? Все-таки она живет там без прописки…

– Боится Сашка свою сожительницу, вот и терпит. Ладно, милая, пойду я. Что-то мы с тобой заболтались.

– До свидания, – сказала я и направилась к своему «Мини-Куперу».

История с Дашиным отцом не выходила у меня из головы. Мне почему-то захотелось ему помочь. Я поехала в Пролетарку, нашла участкового и обрисовала ему ситуацию.

– Ну и что вы от меня хотите?

– Я хочу, чтобы вы не позволили Засухину стать бомжем.

– А вы, собственно, кто ему будете? Не дочь ли?

– Нет, я просто неравнодушный человек и юрист по образованию.

– Что-то вы, гражданочка, темните! Сами, что ли, виды на эту квартирку имеете?

– А вы посмотрите мою прописку, – я протянула лейтенанту свой паспорт, – тогда поймете, могу я иметь виды на квартиру Засухиных или нет.

– О, да вы в коттеджном поселке живете! Крутая!

– Я вам просто хотела объяснить, что мне дополнительная жилплощадь ни к чему. Своей хватает, причем на двух этажах.

– Ладно, вот появится у меня свободное время, я схожу и проверю, что по этому адресу происходит, – сказал участковый и вдруг задумался: – Как, вы сказали, сожительницу Засухина зовут?

– Варвара Кравцова. Отчества ее, простите, не знаю.

– Так это та, в чьей квартире газ взорвался?

– Она сама.

– А мы ее чуть ли не полгода ищем и не можем найти! – воскликнул он.

– Зачем?

– Заявление на нее имеется, по поводу ее хулиганских действий.

– А поточнее сказать не можете?

– Кравцовой комнату в общежитии дали, она туда вселилась и стала соседку вытеснять, а та комендантше нажаловалась. Смирнова пришла навести порядок, а Кравцова кулаки в ход пустила, после чего исчезла – с концами. Скоро уже шесть месяцев будет, как она там не появляется и за комнату не платит.

– Ну, теперь вы знаете, где ее искать.

– Да, большое спасибо вам за информацию! Будьте уверены, завтра же Кравцову оттуда уберут.

– Я проверю, – строго сказала я на прощание и вышла из кабинета, удивляясь тому, что наша милиция не в состоянии найти человека, который особо-то от нее и не прячется.

Прошло несколько дней, и я снова поехала в Пролетарку, поднялась на второй этаж и позвонила наобум в одну из квартир. Честно говоря, я рассчитывала напасть на свою знакомую старушку, но просчиталась. Дверь мне открыл Дашин отец. Он был трезв, поэтому я осмелилась с ним заговорить:

– Здравствуйте! Вы – Александр Засухин?

– Да, а вы кто?

– Я знакомая вашей дочери. Хотите о ней поговорить?

– Что с Дашей?! Она жива?

– Да, жива. Вы позволите мне пройти?

– Да, проходите, конечно, – Засухин распахнул дверь, отступив в коридор. – Она точно жива, с ней ничего такого за последние два месяца не случилось?

– А почему вы только о последних месяцах спрашиваете? – удивилась я.

– Она, это… раньше за квартиру исправно платила, а тут мне все квитанции с долгом приходят…

– А, так вас Даша интересует только с этой точки зрения? – спросила я, начиная жалеть, что завела этот разговор.

– Нет, почему же… я ее давно не видел, соскучился… Почему она ко мне не приходит?

Я обвела взглядом захламленный коридор и сказала:

– Она как-то пришла сюда, чтобы пригласить вас на свадьбу, но услышала через дверь пьяные голоса и ушла.

– Так Даша замужем?! Вот так новость! Это надо обмыть. Что же вы стоите у порога, я сейчас быстро что-нибудь на стол соображу…

– Не трудитесь, пожалуйста. Я сюда не пить пришла.

– Понял… И что, давно Даша замужем? Детей у нее пока нет?

– Даша вышла замуж прошлой осенью, а через три месяца ее муж умер.

– Как умер?! Почему? Старый, что ли, был?

– Нет, ему было двадцать пять лет.

– Вот молодежь пошла! Гнилая совсем. Или его убили?

– Простите, вам интересна дальнейшая судьба вашей дочери?

– Да, конечно…

– Даша беременна, сейчас она уже на седьмом месяце. Беременность ее протекает с осложнениями, вероятно, вплоть до родов она останется в больнице.

– В какой? Я ее навещу!

– Это не в Горовске.

– И что же мне теперь делать?

– Давайте поступим так. Я оставлю вам свой номер телефона. Вы тут пока осмыслите информацию, а как созреете, позвоните.

– Не понял, а для чего я должен созреть?

– Вы считаете, что вам совершенно не о чем подумать? Вот вы зайдете к ней в палату – и что скажете? Даша, дай мне денег на долг по квартплате, так, что ли?

– Нет, ну почему же? – Засухин пригладил пятерней жидкие волосы и сказал: – Да, это все не так просто. Бедная моя девочка, кровиночка моя, только она одна у меня осталась…

– Вот номер моего телефона, – я протянула Засухину клочок бумаги, вырванный из блокнота. – До свидания!

– До свидания, – сказал Дашин отец и скомкал в руке этот клочок.

«Ладно, – подумала я, – пусть он не позвонит мне. Но задуматься-то он все равно может о том, почему родная дочь от него ушла. Может, возьмется за ум». Надежда на это была слабенькой, но все-таки она имела право на существование.

* * *

Из Пролетарки я поехала в бюро товарных экспертиз. Действие отпугивателя для кротов и землероек там проверили и выдали мне на руки заключение о том, что оно не соответствует техническим параметрам, указанным в маркировке товара. Далее шла очень заумная фраза, изобилующая терминами из области физики волн, смысл которой был недоступен простому обывателю. Я перевела взгляд, перескочив пару строчек, ниже и прочитала: «Использование этого прибора по назначению опасно для здоровья человека». А если не по назначению?

Из бюро товарных экспертиз я поехала в общество по защите прав потребителей. Там этим случаем сильно заинтересовались и пообещали принять меры для того, чтобы с прилавков магазинов исчез этот вредный для здоровья человека товар.

С чувством полного и глубокого удовлетворения я вернулась домой.

* * *

Прошла еще неделя. Мне позвонил Аркадий и сказал, что его матушка сегодня будет смотреть свой любимый сериал по новому «ящику».

– Какой ты заботливый! – ответила я. – Прежде всего о маме подумал.

– Да, я такой! Оля, я и о тебе буду заботиться.

– Это хорошо.

– Мы сегодня встретимся?

– Встретимся. Куда ты меня приглашаешь?

– Ну, мы же хотели обменять банкноту и поужинать где-нибудь, – напомнил Савин.

– Так мы и сделаем. В какой ресторан ты меня приглашаешь?

– А какой в Горовске самый лучший?

– «Сытый слон».

– Вот туда я тебя и позову.

– Хорошо, тогда давай встретимся в половине шестого возле «Слона». Там неподалеку есть отделение сбербанка, где мы сначала порванную купюру поменяем.

– Лады.

– Да, Аркаша, ты документы на телевизор не забудь прихватить с собой, я их посмотрю… Вдруг мне захочется себе такой же купить?

– Понял, возьму.

– Тогда до вечера, Аркаша!

– До вечера.

Для встречи с Савиным я снова сделала макияж а-ля Вера Холодная, но вот оделась иначе. Жара несколько спала, поэтому я могла позволить себе многослойную одежду. Сначала я надела топик и шортики, а сверху – вечернее платье из плотного шелка цвета электрик. Парик оставила тот же, но вот шарфик повязывать поверх него не стала. Поскольку Савин был одного роста со мной, я отказалась от каблуков, обула ярко-синие балетки. Затем я долго и упорно искала среди своих запасов подходящую сумочку и наконец нашла. Когда-то я ее очень любила, она была небольшая, но вместительная, без ручки, но с длинным ремешком. Он немного потерся, но – не беда.

Я ушла из дома потихоньку, чтобы Ариша меня не увидел. Ему было совсем ни к чему знать суть предстоящей операции. Я решила: вернусь и тогда все ему расскажу.

К месту встречи Савин, как и полагается, пришел первым. На нем был вполне приличный костюм со светлой рубашкой, но без галстука. Увидев меня, он заулыбался от уха до уха.

– Здравствуй! – сказала я. – Давно ждешь?

– Не очень, – ответил он и попытался обнять меня за талию.

– Аркаша, пока что у нас с тобой чисто деловые отношения. Давай без этого. – Я достала из сумочки половину пятитысячной купюры и сказала: – Бери и меняй.

– Ну что ты, Олечка, я тебе доверяю! Давай ты поменяешь деньги, а я тебя у входа в банк подожду.

– Хорошо, хотя такого уговора не было.

С обменом порванной купюры никаких проблем не возникло. Я вышла на улицу и отдала новую банкноту Аркадию. Он положил ее во внутренний карман пиджака. Затем мы пошли в ресторан. Я выбрала столик у окна. Только мы сели, как официанка сразу же принесла нам папки с меню. При этом она очень странно на меня посмотрела, вероятно, узнала. Я ведь часто бывала в этом ресторане. Правда, Савин, к счастью, ничего не заметил.

– Документы на телевизор давай! – попросила я, когда девушка отошла к другому столику.

Аркадий достал из кармана гарантийный талон со штампом супермаркета электроники и вчерашней датой продажи, а также кредитный договор.

– Значит, Леня попал на тридцать штук. Неплохо! Куда ты дел его паспорт?

– Тише, тише! – вор приложил палец к губам. – Я вернул его хозяину. Утром по дороге на работу взял, а вечером – по дороге домой – подложил обратно.

– Круто!

– Пустяки, он ведь на маршрутке на работу ездит.

– Неужели на машину не накопил?

– Наверное, накопил, но маскируется. Ладно, что мы закажем? Ты что из напитков предпочитаешь?

– Белое вино.

– Не возражаешь, если я водочки себе закажу?

– Не возражаю.

Выбор закуски и горячего блюда я взяла на себя, а Савин во всем со мною согласился. Теперь, когда я выяснила, что он справился с поставленной перед ним задачей, мне было совершенно не интересно с ним общаться, но пришлось потерпеть его общество. Время ползло очень медленно, как виноградная улитка, еще до того, как она стала деликатесом. Выпив рюмку вина и закусив салатиком, я закашлялась.

– Извини, я тебя ненадолго покину. Ладно?

– А ты куда?

– Ну, конечно, в дамскую комнату, – я хотела было взять с собой сумку, но потом все же оставила ее висеть на спинки стула, вынула оттуда только косметичку. – Не скучай, я скоро.

Зайдя в туалет, я сняла платье и парик и убрала весь этот реквизит в пакет, который вынула из косметички. Затем умылась и причесалась. Посмотрела в зеркало – совсем другое лицо! Когда я вышла из туалета, то заметила, что Савин направляется в эту же сторону. Значит, занервничал. Я схватила щетку, стоявшую в углу, и направилась с ней к черному ходу.

– Полина? – спросил Стас Бабенко, неожиданно вышедший из подсобки. – Что ты здесь делаешь?

Я спиной чувствовала, что Аркадий приближается, и принялась делать директору ресторана мимические знаки.

– Ты где должна убирать? Здесь? Вот и иди туда! – подыграв мне, Бабенко открыл дверь подсобки и втолкнул меня в помещение. Затем вошел сам и спросил: – Как понимать весь этот маскарад? Казаковы, вы меня с ума скоро сведете!

– Мы больше не будем, правда!

– Ладно, ты хочешь незаметно уйти отсюда, так?

– Да, я там на стуле старую сумку оставила, чтобы мой спутник не переживал за мое возвращение, но он слишком быстро опомнился и пошел меня разыскивать.

– Хорошо, я сейчас посмотрю, что там и как.

Бабенко открыл дверь, и до меня донесся голос Аркадия:

– Девушка, прошу вас, посмотрите, нет ли там моей подруги? Она ушла в дамскую комнату и пропала.

Я прикрыла дверь. Стас вернулся и рассказал, что официантка проверила туалет и никого там не обнаружила, тогда мужчина бросился в зал и начал проверять содержимое моей сумки. Она была пуста, и он швырнул ее на пол. Бросив на стол пятитысячную купюру, он выбежал на улицу.

Затем я попросила Стаса проверить, нет ли этого придурка во дворе дома. Владелец ресторана осуждающе покачал головой и пошел к служебному выходу. Выглянув во двор, он сказал:

– Все чисто. Можешь выходить.

Я выбежала во двор, села в «Мини-Купер», стоявший неподалеку, и была такова. Конечно, можно было обойтись и без этого спектакля, но мне хотелось дать Савину понять, что не он один такой талантливый. Пусть теперь названивает «в пустоту»!

Благодаря этому карманному вору нечистоплотный нотариус был изрядно мною наказан. Пусть знает, что профессиональные ошибки обходятся весьма дорого.

Когда я вернулась домой и посмотрела на дисплей своего мобильника, то обнаружила, что мне несколько раз звонила Даша. Я не слышала ее звонков, потому что отключала звук. Я ей перезвонила.

– Поля, а я весь вечер тебе звоню, тут такое случилось!

– Ты родила?

– Нет, что ты! Я встретила в больнице Виктора Николаевича!

– А что он там делал?

– Приезжал к Татьяне Владимировне. У нее случился инсульт, после которого ее парализовало. Вчера ее перевели из Горовска сюда.

– Какое несчастье! – Я сделала вид, что впервые слышу об этом. – А как ты пообщалась с Ковалевым?

– На удивление мирно. Полина, ты даже не представляешь себе, как он изменился!

– Да, в это поверить трудно.

– Виктор Николаевич извинился передо мной за все былое и спросил – правда ли, что я вышла замуж? Я ответила ему, что это неправда, что, кроме Ромы, у меня никого никогда не было. Ковалев сказал, что так он сам и думал, а потом спросил, позволю ли я ему навещать внука? Я не возражала…

– Даша, а у меня для тебя тоже есть новость, – и я рассказала ей о том, как я пообщалась с ее отцом.

– Подожди, а как же Варька? Она слышала ваш разговор?

– Нет, Кравцова там больше не живет. Ею заинтересовалась милиция.

– Ой, как хорошо, что она отца ни во что не успела втянуть! Спасибо тебе, Полина, за все!

Эпилог

В положенный срок Даша родила девочку, весом в три килограмма и ростом в сорок девять сантиметров. Счастливую мать с малышкой на пороге роддома встречали оба дедушки, а также я с Аришей. Перед этим мне пришлось немножко потрудиться, чтобы Даша смогла вернуться в чистый, убранный, уютный дом, где в самой светлой комнате стояла детская кроватка.

Ковалев взял внучку на руки и спросил:

– Даша, как ты хочешь назвать эту красавицу?

– Полиночкой, – ответила молодая мать.

– Хорошее имя, – сказали трое пожилых мужчин, а у меня на глазах почему-то заблестели слезы.

После рождения Полины Романовны Засухиной была доведена до конца и процедура вступления Даши в наследство. Даша и Виктор Николаевич полюбовно договорились о том, что дом и автомобиль они на части делить не будут, в смысле, их денежную стоимость. В итоге Даша с дочкой унаследовали коттедж вкупе с десятью сотками земли, а также деньги с банковского счета, о котором вдова раньше даже и не подозревала. А родителям Романа достались его акции и «Ситроен».

Врачи так и не поставили Татьяну Владимировну на ноги. Виктор Николаевич забрал жену домой и нанял для нее дневную сиделку. А по вечерам он сам ухаживал за больной супругой, вина перед которой заставила этого, в сущности, циничного и холодного человека научиться извлекать из глубин своей души совсем не свойственные ему прежде чувства верности и сострадания.

Отец Даши переехал в коттеджный поселок, под присмотр дочери. После истории с Варькой он стал меньше пить и постепенно возвращался в прежнее, более «человеческое» состояние. Квартиру в Пролетарке Засухины продали, а на вырученные деньги купили недорогую иномарку. Молодая вдова полностью компенсировала все мои расходы, но меня больше всего порадовало то, какой здоровенькой и красивенькой растет маленькая Полиночка.